Р.Г. КИРСАНОВ
ПЕРЕСТРОЙКА.
«НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ» В БАНКОВСКОЙ
СИСТЕМЕ СССР
Москва
2011

УДК 94(47).084.9
ББК 63.3(2)
К43
Рецензенты:
профессор, доктор экономических наук ПА. Медведев;
профессор, доктор исторических наук В А. Тонких
Кирсанов Р.Г.
К43 Перестройка. «Новое мышление» в банковской системе
СССР / Р.Г. Кирсанов. - М.: Издательство «ИП «Каши-
ринВ.В.», 2011.-200 с.
ISBN 978-5-9902011-2-5
Книга содержит научный анализ процесса реформирования
советской банковской системы в 1985-1991 гг. Рассматриваются
роль и сущность советских банков в их воздействии на развитие
экономики государства.
Для историков и экономистов, преподавателей, аспирантов и
студентов исторических и экономических специальностей, а
также всех тех, кто интересуется историей банковской системы
России.
УДК 94(47).084.9
ББК 63.3(2)
ISBN 978-5-9902011-2-5
© Кирсанов Р.Г., 2011

ВВЕДЕНИЕ
1985 год отделил эпоху застоя от перестройки и тем самым
открыл новую страницу в отечественной истории. События второй
половины 1980-х - начала 1990-х годов получили название
«перестройки», а чуть позже «эпохи» или «эры Горбачева».
Колоссальность произошедших перемен, революционный образ действий
главных реформаторов, разрушение старого мира и формирование
новой системы ценностей и культуры свидетельствуют о
правомерности выделения времени шестилетнего правления СССР
М.С. Горбачёвым в отдельный, завершенный, хронологический
период в истории нашей страны. По своей сути данный период
является преддверием так называемой «четвертой русской
революции» и завершением цепи событий, развернувшихся в России с
1905 года.
Начало глобальной трансформации советского государства во
многом стало следствием осознания масштабов политического,
экономического и социального кризиса, надвигавшегося на СССР.
Это «осознание» далеко не всегда приводило к выработке
эффективных решений, тем не менее процесс слома старых
государственных институтов был запущен. Одним из институтов,
испытавших на себе кулак самобытного реформатора, стала банковская
система.
Стремительно меняющиеся реалии экономической жизни, в
частности переход от жесткой централизации управления
народным хозяйством к преимущественно экономическим методам,
требовали от банковской системы оперативной и адекватной
перестройки принципов и механизмов обслуживания производственной
деятельности и кредитования потребительских нужд населения.
Сложившаяся еще в конце 50-х - начале 60-х годов
одноуровневая банковская система в виде Госбанка СССР, Стройбанка
СССР, Внешторгбанка СССР и сети сберегательных касс к
середине 80-х годов все менее удовлетворяла потребностям
хозяйствующих субъектов и денежного оборота. В условиях государственной
монополии на банковское дело политика банков всецело
основывалась на решениях и директивах советского правительства. Можно
без преувеличения сказать, что банки играли пассивную,
подчиненную роль в экономическом развитии страны.
Связано это было в первую очередь с тем, что понятие
«государственной собственности» охватывало и всю систему советских
3

банков. Владея подавляющей частью средств производства,
государство тем самым выступало субъектом денежно-кредитных
отношений по отношению к самому себе. Выглядело это так. Когда
предприятие начинало нести убытки, на помощь приходило
государство, выдававшее ему кредиты на восстановление своей
хозяйственной деятельности. Но государство оказывало финансовую
помощь не напрямую, а через систему банков, также
принадлежавших государству. Процентные ставки были низкими, но
несмотря на такие «льготы» предприятия зачастую отказывались
возвращать полученные кредиты. Таким образом, государство
кредитовало само себя и в ущерб самому себе.
С начала 70-х годов растущий дефицит финансовых ресурсов
все чаще стал покрываться путем увеличения кредитования
экономики со стороны банковской системы. «Кредитная помощь» шла на
покрытие бюджетного дефицита и финансирование иных затрат
бюджетного характера.
Со временем, когда размеры бюджетных дыр начали
увеличиваться, а денежно-кредитная система стала терять свою былую
стабильность, государство нашло еще один источник дешевого
кредита - средства населения во вкладах в сберкассах.
Госбанк СССР, формально отвечавший за эмиссионное дело,
стабильность национальной валюты и кредитную политику, не мог
эффективно управлять денежно-кредитной системой, поскольку
«на верхнем этаже» управления произошло своеобразное
сращивание функций банковских структур и органов отраслевого
управления. Следствием этого бессилия стали скрытая инфляция (в сфере
безналичного оборота), падение покупательной способности рубля,
безудержная денежная эмиссия, нарушение соотношения между
денежной массой и товарным обеспечением.
Тем не менее, было бы несправедливым говорить только о
финансовых просчетах советского государственного руководства.
В настоящей работе показывается, что в период пребывания
А.Н. Косыгина во главе Совета Министров СССР и на фоне
проповедовавшегося перехода к хозрасчетным отношениям роль банков
значительно возросла. Особое внимание было обращено на
совершенствование порядка кредитования и расчетов в народном
хозяйстве и поднятие платежной дисциплины предприятий. Кредитный
механизм должен был оказывать действенное, эффективное
влияние на улучшение отраслей экономики. Однако по мере того, как
реформаторский запал стал все более угасать, а позиции консерва-
4

торов, наоборот, крепнуть, все начинания в банковской сфере
постепенно сошли на нет.
Предоставление кредитов действительно увеличилось. Но
поскольку кредиты, как и прежде, выдавались без достаточных
экономических обоснований, они все чаще стали вовлекаться в
покрытие убытков предприятий, что явилось одной из важнейших
причин ухудшения материально-финансовой сбалансированности
экономики и в конечном счете - возникновения дефицита
материальных ресурсов. Кредит превратился в удобное средство для латания
финансовых дыр. Периодическое списание задолженности
безответственных заемщиков стало нормой для финансово-
экономической жизни.
Банковские учреждения, непосредственно выдававшие ссуды,
имели крайне ограниченные рычаги воздействия на своих
клиентов. Достаточным будет сказать, что распределением лимитов
кредитования по предприятиям ведали отраслевые министерства, а
банки только исполняли их предписания.
70-80-е годы XX века были ознаменованы новым витком
научно-технической революции в странах Западного мира. Активный
поиск точек входа в постиндустриальные технологии привел к
изменению характера инвестиций в сферу производства и оказания
услуг. Инвестиции теперь преследовали цель не просто повышения
своей отдачи, а перевода предприятий на инновационный путь,
внедрения новых технологий и научных разработок. В конечном
счете, от степени восприимчивости государства к научно-
технической революции зависела конкурентоспособность его
экономики.
В СССР в этот период сохранялись прежние векторы кредит-
но-инвестиционной политики, затруднявшие внедрение новых
технологий. В отсутствие рыночных механизмов контроля за
эффективностью инвестиций банки и правительство не замечали
нараставшую десятилетиями диспропорцию: нерациональное
соотношение затрат на новое строительство с вложениями на обновление,
совершенствование производства.
И тем не менее, экономика СССР продолжала развиваться
(хотя и замедляющимися темпами), вводились в эксплуатацию
новые предприятия, расширялось жилищное строительство,
увеличивались вклады населения в сберкассах. За счет каких же
финансовых источников функционировала экономика СССР? Почему
многие предприятия и организации, постоянно терпевшие убытки, все
5

равно не закрывались и работали долгие годы? Почему бюджет
СССР, несмотря на убыточную деятельность многих
хозяйствующих субъектов, до середины 80-х годов не являлся дефицитным? За
счет каких средств государство имело возможность долгое время
кредитовать убыточные предприятия? В предыдущих абзацах мы
уже начали отвечать на эти вопросы, указав на особую,
специфическую роль банковских учреждений в советской экономике. Таким
образом, без изучения денежно-кредитной политики советского
правительства и Государственного банка невозможно
формирование целостной картины экономического положения СССР, в
частности, на заключительном этапе его существования.
В предлагаемой вниманию читателя книге анализируется
переход советской банковской системы в период перестройки от
одноуровневой модели, когда в стране существовали только
государственные банки, к двухуровневой системе классического западного
образца, где первый уровень представлен Центральным банком, а
второй уровень - коммерческими, кооперативными, отраслевыми,
региональными банками. Эта трансформация была осуществлена в
несколько этапов. Каждая стадия реорганизации банковской
системы в исследовании подвергается изучению с точки зрения
анализа роли банков в системе народного хозяйства СССР, оценки
эффективности участия банковских учреждений в экономическом
развитии страны и, в частности, способности удовлетворять
потребности хозяйствующих субъектов и денежного оборота в
период проведения политики перестройки.
6

«ЭКОНОМИКА ДОЛЖНА БЫТЬ ЭКОНОМНОЙ»
В период существования СССР с его командно-волевой
системой управления народным хозяйством государство занимало
монопольное положение в экономике. Все элементы планово-
распределительной системы - натурально-директивное
планирование, материально-техническое снабжение, ценообразование,
кредитование, оплата труда - подчинялись одной цели: жестко
регламентировать все стороны деятельности любого хозяйствующего
субъекта. Всеохватывающая система командной экономики, которая с
самого начала создавалась как полная противоположность
«нэповской», базировалась на гипертрофированном представлении о
монолитности, полном отсутствии какой-либо структурной
делимости социалистического народного хозяйства, главенстве
общегосударственных интересов в производстве и распределении
национального продукта. Наиболее кратко это представление было
выражено известной формулой о превращении всего народного
хозяйства «в одну контору и одну фабрику», «один всенародный,
государственный синдикат».
Банковская система СССР, включавшая в себя Госбанк
СССР, Стройбанк СССР, Внешторгбанк СССР и систему
сберегательных касс, не являлась исключением и представляла собой один
из элементов этой формулы. Деятельность советских банков
определялась едиными, установленными государством и
обязательными к соблюдению принципами. Реализуя, по существу, планово-
распорядительные функции, система банковских учреждений
замыкалась на задаче обеспечения государственных предприятий
финансовыми средствами, необходимыми для выполнения
плановых заданий, установленных в натуральных показателях. Иначе
говоря, банки выполняли преимущественно учетные функции.
Такая экономическая система в течение десятилетий
позволяла решать сложнейшие задачи, стоявшие перед государством.
Нельзя отрицать, что в 30-е годы планово-директивная система
оказалась мощным рычагом инновационного процесса,
выразившегося прежде всего в индустриализации страны. Однако все это
происходило благодаря чрезвычайному напряжению внутренних
сил страны. В конечном итоге, мобилизационные ресурсы
иссякали. Экономике, изможденной постоянными перегрузками, была
необходима передышка для сбалансирования
народнохозяйственных пропорций. Нужен был переход к эффективному, просчитан-
7

ному распределению ресурсов, анализу степени отдачи
производственных мощностей. Требовался отход от жестких
централизованных бюрократических структур. Безусловно, в 1960-е годы
стратегия и тактика в экономическом планировании стали более
умеренными, появились элементы новизны, но в целом методы
управления оставались прежними. Все нововведения по-прежнему
насаждались сверху. Поэтому, когда порыв центра ослабевал,
инновационный процесс начинал глохнуть.
В результате, к моменту начала структурных преобразований
в экономике во второй половине 1980-х годов,
народнохозяйственный организм страны оказался разлаженным, пораженным
дефицитом, дисбалансами, множественными разрывами ранее устойчивых
хозяйственных связей, с отчетливыми признаками кризисных
явлений. Глубокие структурные деформации производства вкупе с
крайней отсталостью отраслей потребительского комплекса,
изношенность фондов в значительной части гражданского производства
и чрезмерная нагрузка производства на окружающую природную
среду во многих районах, снижающееся плодородие земли,
отсутствие в течение долгого времени у значительной части работников
подлинной социальной и экономической заинтересованности в
эффективном труде составляли тяжелое наследие экономической
политики предшествующих десятилетий. Эти процессы достигли
критического уровня, когда развернулась научно-техническая
революция, а советская система оказалась неспособной включиться в
нее. Мировой научно-технический потенциал экономического
прогресса вступил в противоречие с консерватизмом командно-
административной системы.
До определенного времени жесткие средства командно-
административного управления, различные дотации,
централизованное безвозмездное перераспределение финансовых ресурсов,
умение концентрировать человеческие ресурсы на ключевых
направлениях и прочие меры позволяли загонять вглубь растущие
структурные противоречия. Однако во второй половине 80-х годов,
когда был провозглашен переход на новые методы управления на
основе расширения самостоятельности предприятий,
самофинансирования, а позднее - многоукладное™ и экономической
демократии, прежние управленческие принципы уже не действовали.
Запущенные реформами процессы переполнили чашу
экономических дисбалансов, структурных несоответствий и социальных
напряжений. Накапливавшиеся годами экономические проблемы ра-
8

зом вырвались наружу, крайне осложнив протекание процессов
хозяйственной перестройки.
В сложившейся напряженной ситуации необходимым
предварительным условием успешного перехода к новым формам
хозяйствования стало финансовое оздоровление экономики. В этом
процессе одну из ведущих позиций заняли государственные банки.
Постановка их эффективной практической деятельности была
ключом к стабилизации финансового положения в народном хозяйстве.
Для того, чтобы понять стартовые позиции, с которых был
провозглашен курс на перестройку, требуется рассмотреть, с
какими экономическими результатами подошел СССР к середине
1980-х годов.
На рубеже 1970 - 1980-х годов Советский Союз находился на
вершине своего развития. По душевому ВВП СССР входил в
первую тридцатку наиболее развитых стран мира, хотя был на более
низком месте по уровню потребительских доходов и расходов из-за
чрезмерно большой доли затрат на оборону, составлявших
примерно 16 % от расходной части бюджета и имевших явную тенденцию
к росту1. В 60 - 70-е годы национальный доход вырос в 4 раза2.
Налицо были важные социальные достижения: доступное
практически каждому бесплатное образование, дешевый транспорт, система
различных льгот и социальных гарантий. Значительных объемов в
70 - 80-е годы достигло жилищное строительство. Так, в 1981 году
ежесуточно вводилось в строй 290 тысяч квадратных метров
жилья, или более 100 миллионов квадратных метров в годовом
пересчете3.
Но это были внешние результаты, доступные для «осязания»
любому обывателю. В реальности вектор экономического развития
стал постепенно менять свое направление, все ближе подходя к
периоду стагнации. Как пишет Е.К. Лигачев о конце 70-х - начале
80-х годов, «усилиями многих людей страна продолжала
продвигаться вперед, хотя в последние годы брежневского руководства
заметно снизились темпы роста экономики, разрастались
злоупотребления властью, падала дисциплина.. .»4
Занимая второе место в мире по величине экспорта нефти,
СССР оказался в большом выигрыше от скачков цен на жидкое
топливо в 1973 - 1974 и 1979 - 1980 годах, что давало возможность
сглаживать и в определенной мере завуировать усиливавшиеся
недостатки стратегии экстенсивного развития, закупать зерно,
пополнять прилавки импортными товарами и осуществлять разоритель-
9

ные для страны проекты. Но в начале 80-х годов на мировом рынке
закончился период высоких цен на энергоносители. Развитые
страны переживали новый этап научно-технической революции.
Оперативное осуществление структурно-технологических и
институциональных преобразований позволило им внедрить более
совершенную и менее энергоемкую технику, в результате чего спрос на
нефть и газ несколько уменьшился, и цены на энергоресурсы стали
снижаться. Начиная с 1982 года, после короткого
«корректировочного» сбоя экономического роста, в США и странах Западной
Европы в течение последующих почти двадцати лет экономика
развивалась поступательно.
Наступала постиндустриальная эпоха. Для того чтобы
оставаться конкурентоспособным, предприятие должно было
переходить на новое, высокотехнологичное и наукоемкое производство,
внедрять ресурсосберегающие технологии. Однако Компартия
СССР, будучи мало способной на нетривиальные политические
действия и не желая следовать велениям времени, имела смутное
представление о том, что происходит в стране и в мире. Л.И.
Абалкин в этой связи пишет, что «к началу 60-х годов становилось все
более ясным, что сложившаяся социально-экономическая система
и соответствующая ей модель хозяйствования не обладают
необходимой восприимчивостью к запросам научно-технической
революции, лишены гибкости и внутренних импульсов саморазвития, не
способны обеспечить высокую эффективность экономики и ее
социальную направленность»5. Темпы технологического обновления
производства угасали. Показательными выглядят результаты
опроса, проведенного среди сотрудников союзных Минавтопрома,
Минсельхозмаша и Минавтодора в мае 1988 года (т.е. уже после
XXVII съезда партии, на котором была поставлена задача
превращения центральных экономических органов и прежде всего
министерств в штабы научно-технического прогресса). Только 6 %
респондентов были заняты организационным обеспечением
разработки и внедрения новой техники, контролем за выпуском новой
продукции занимались 3 %, разработкой и внедрением новых
организационных форм работы - 2,3 %. 43 % указали на слабое (либо
вовсе отсутствие) применение в их коллективе передового опыта и
достижений науки и техники.
Многолетняя историческая полоса общественной
устойчивости подходила к концу. Мобилизационная советская модель
экономики, сложившаяся в ходе форсированного развития страны, была
10

слабо восприимчива к внутреннему развитию, соответствующему
духу происходивших перемен, и не могла в короткие сроки
адаптироваться к условиям развивающейся в мире научно-технической
революции. В итоге, на рубеже 70-80-х годов застойные явления в
экономике СССР все отчетливее стали давать о себе знать.
По оценке новосибирского экономиста Г.И. Ханина, в этот
период темпы экономического роста вообще были нулевыми, если
не отрицательными6. В.А. Медведев отмечает в своих мемуарах,
что восьмая пятилетка (1966 - 1971 годы) была последним
успешным периодом социально-экономического развития страны. В
дальнейшем темпы экономического роста стали неуклонно падать,
а «два последних пятилетних плана, включая их социальные
программы, оказались сорванными»7. Схожего мнения
придерживается и А.С. Черняев, по словам которого «экономика, после
неожиданного взлета в 8-й пятилетке, снова начала ковылять и хромать»8.
Данные Госбанка СССР дают нам следующую картину.
Темпы роста производительности общественного труда из пятилетки в
пятилетку снижались. За период 1971 - 1985 годов сократилась
фондоотдача, которая в 1985 году по отношению к уровню 1970
года снизилась на 36 %, по отношению к 1975 году - на 26 %, а к
1980 году-на 14 %9.
Систематически не выполнялись планы по прибыли: за 1976
- 1980 годы не был выполнен план или был допущен
сверхплановый убыток на сумму 60 млрд. рублей, за 1981 - 1985 годы - на
сумму 70 млрд. рублей10.
Рост запасов материальных ценностей резко опережал рост
производства. К началу 1986 года стоимость запасов материальных
ценностей в хозяйстве, не находящих потребителя, составила
463 млрд. рублей (без учета колхозов), что соответствовало
валовой продукции всех отраслей хозяйства за 124 дня против
соответственно 163 млрд. рублей или 93 дней на конец 1970 года11.
Централизованный механизм хозяйственного управления, в
том числе распределения финансовых ресурсов, вел к экстенсивной
модели развития производства и, соответственно, не был
ориентирован на модернизацию производства, внедрение в практику
достижений науки и техники. Уже в начале перестройки признавалось,
что «с начала 30-х гг. главным в народнохозяйственных планах
организации и оценке работы предприятий и отраслей были объемы
производства - штуки, тонны, метры продукции и обобщенные
стоимостные показатели - валовая, товарная продукция»12.
11

Интенсификация производства осуществлялась медленно,
также медленно внедрялись прогрессивные технологические
процессы. Воздействие технического прогресса как основного фактора
роста производительности было малозаметно. Из года в год планы
по новой технике не выполнялись. Качество многих изделий не
отвечало современным требованиям. Основная часть
производственных фондов была устаревшей, что вело к снижению отдачи и
росту затрат на капитальные ремонты. В то же время
высокопроизводительное оборудование, в том числе импортное, нередко
использовалось в одну смену, хотя было рассчитано на более
интенсивную нагрузку. На этом фоне сохранялись значительный
удельный вес ручных операций, а также большое число рабочих мест с
тяжелыми и вредными условиями труда.
Отторжение всех попыток реформировать устаревшие
основы и апатия к научно-техническому прогрессу находились в числе
главных причин снижения эффективности и темпов роста
производства.
Справедливости ради нужно отметить, что в руководстве
страны все же были политические деятели, которые находили в
себе силы преодолеть сопротивление своих «единомышленников»,
демагогично защищавших нетленные «социалистические
ценности». В первую очередь, речь идет о А.Н. Косыгине, под
руководством которого в 1960 - 1970-е годы были сделаны две важные
попытки осуществления рыночных реформ (1965 и 1979 годы)13.
Тогда, в 1965 году, был продекларирован перевод государственных
предприятий на полный хозрасчёт, заявлялось о необходимости
ориентации производства на такие показатели, как прибыль и
рентабельность, много говорилось о правах предприятий на
свободную реализацию сверхплановой продукции и т.д. Уже в 1966 году
молодой ученый, кандидат экономических наук Н.Я. Петраков,
предвосхищая результаты реформы, писал по этому поводу, что
«главным показателем эффективности производственной
деятельности предприятий призвана прибыль»14.
Однако реформы А.Н. Косыгина отнюдь не подразумевали
подрыв основ социалистической экономики. В соответствии с
постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 октября
1965 г. № 729 «О совершенствовании планирования и усилении
экономического стимулирования промышленного производства»
показатели, на основе которых предприятия осуществляли свою
деятельность, делились на утверждаемые и расчетные. Утверждае-
12

мые показатели спускались предприятиям «сверху», расчетные же
предприятия разрабатывали самостоятельно. Прибыль была как раз
в числе утверждаемых показателей, наряду с заданием по
номенклатуре выпускаемых изделий и объему реализации продукции. Для
некоторых предприятий прибыль оказывалась фондообразующим
фактором, от улучшения которого зависела величина фондов
экономического стимулирования. Вторым фондообразующим
показателем был уровень рентабельности.
В условиях, когда цены на выпускаемую продукцию,
номенклатура выпускаемых изделий и объемы реализации
устанавливались вышестоящими структурами, у предприятий оставалось
очень немного возможностей для увеличения прибыли: снижение
себестоимости и наращивание объемов производства. Тем не менее
уже эти обстоятельства заставляли руководителей предприятий
искать такие решения, которые были бы выгодны предприятию.
Проводившиеся по инициативе Косыгина преобразования
имели непосредственное отношение к денежно-кредитной системе
страны. Именно тогда была обозначена необходимость
реформирования банковской системы СССР как логическое следствие
начатых экономических реформ. Ставилась задача усиления влияния
банковских учреждений на интенсификацию производства и
ускорение технического прогресса посредством более широкого
использования финансово-кредитного механизма. Такое решение, на
фоне расширяющейся оперативно-хозяйственной
самостоятельности хозяйствующих субъектов, вполне отвечало требованиям
времени: предприятиям и производственным объединениям для их
дальнейшего развития и специализации требовались кредитные
ресурсы.
Правовой основой для новых сфер применения кредитного
механизма явилось подписанное 22 августа 1973 года
постановление Совета Министров СССР № 594 «О некоторых мерах по
улучшению порядка кредитования и расчетов в народном хозяйстве»15.
Позднее правительством был принят ряд иных нормативных актов,
в которых указывалось на необходимость совершенствования
хозяйственного механизма, ограничения системы централизованного
планирования и повышения роли товарно-денежных отношений.
Кредит признавался важным инструментом в денежном
обороте. В этой связи перед Стройбанком СССР была поставлена
задача добиваться усиления роли кредитования и системы
финансирования в повышении эффективности капитальных вложений.
13

Однако повышение роли кредита выглядело скорее
полумерой и уже изначально было не способно оказать действенное
влияние на экономику страны16. Дело в том, что изменения в кредитной
политике не затрагивали основ функционирования народного
хозяйства. Как и прежде, отличительными чертами экономики СССР
оставались высокая ресурсоемкость, милитаризованность и
неоправданно большая доля отраслей сырьевого сектора и их
первичной переработки. К этому следует добавить то, что внешняя
политика СССР была направлена на обеспечение военного
превосходства над западными странами и оказание экономической помощи
государствам, которые ориентировались в своей политике на
Советский Союз. Затраты на милитаризацию экономики, развитие
военно-промышленного комплекса оказывались несоразмерны с
возможностями государства17. По американским оценкам, в
середине 1980-х годов военные расходы Советского Союза достигали
25 % ВНП 18. По данным бывшего премьер-министра СССР
B.C. Павлова, страна расходовала на военные нужды 34-36 %
своего национального дохода19.
Изменений пропорций в структуре производства в сторону
расширения группы «Б» не происходило. Инвестиции в этой сфере
носили «случайный характер и были явно недостаточными»20. По
уровню производства товаров потребления СССР неизменно на
протяжении 70-х годов занимал последнее место среди стран
Восточной Европы. Торговля развивалась исходя из пресловутого
остаточного принципа. Во многих районах страны наблюдался
острый недостаток продовольствия. Лишь экспорт сырьевых ресурсов
- нефти и газа - давал некоторую возможность за счет импорта
потребительских товаров поддерживать относительно
удовлетворительное снабжение крупных промышленных центров.
Таким образом, увеличение кредитования коснулось
преимущественно промышленности группы «А». Как следствие, доля
тяжелой индустрии в общем промышленном производстве
продолжала возрастать21.
Получалось, что промышленность работала сама на себя,
многократно перерабатывая сырье и энергию и все более отрываясь
от потребительской сферы. Банковская система становилась
заложницей своей кредитной политики и только усиливала
диспропорции в промышленном секторе.
В итоге к концу 1970-х годов реформы Косыгина, которые
формально не были прекращены, уже мало соответствовали про-
14

возглашенным в 1965 году принципам социалистического
хозрасчета. На тот момент отраслевые министерства не поступились даже
частью своей власти и сделали все, чтобы предприятия не
получили слишком много экономической свободы. Консервативное
большинство ЦК КПСС, препятствуя каким-либо политическим и
административным преобразованиям, загоняло в тупик столь
необходимые стране экономические реформы. Задачи структурной
перестройки советской экономики и повышения ее эффективности
отходили на второй план либо вовсе снимались с повестки.
«Система», напуганная идеологическими последствиями событий в
Чехословакии 1968 года, отторгала любые существенные перемены или
тихо поглощала их. По выражению академика Шаталина,
«всеобщий кризис развитого социализма стал неизбежен»22. Основные
идеи косыгинских реформ оказались востребованы в годы
горбачёвской перестройки.
Применительно к финансовому сектору ситуацию усугубляло
то обстоятельство, что темпы увеличения кредитования в СССР
значительно опережали темпы роста производства.
Управленческие структуры рассматривали банки как бездонную корзину, из
которой предприятиям можно было брать кредиты, зачастую
беспроцентные, несколько раз их продлять, а потом и вовсе не
возвращать, списывая в убыток. К тому же в основе многих крупных
инвестиционных решений лежала политическая подоплека.
К перечисленным факторам следует добавить плохое
состояние договорной дисциплины. В июле 1979 года вышло совместное
постановление ЦК партии и Совета Министров СССР «Об
улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного
механизма на повышение эффективности производства и качества
работы»23. Покупатели продукции получали возможность при
временном отсутствии у них собственных средств использовать
платежный кредит. Как только деньги за продукцию поступали на
расчетный счет в банке, она считалась реализованной. Таким образом,
теперь банк на равных условиях участвовал в отношениях между
поставщиком и клиентом, т.к. тоже нес ответственность за
своевременные расчеты. Все это должно было способствовать
повышению хозяйственной дисциплины, грамотному использованию
заёмных средств, улучшению качества выпускаемой продукции. На
деле же руководители предприятий не желали обременять себя
лишней ответственностью и считали, что за финансовую сторону
сделок должен всецело отвечать банк. Вошло в практику предоставле-
15

ние отсрочки погашения задолженности по ссудам (главным
образом, выданным сельскохозяйственным предприятиям). К примеру,
за 1981 - 1985 годы задолженность по отсроченным ссудам
возросла на 17,3 млрд. рублей или более, чем в два раза, и достигла на
1 января 1986 года 49,2 млрд. рублей24.
Разумеется, банк не мог бесконтрольно «накачивать»
хозяйство деньгами и поэтому отказывал в выдаче займов, когда видел,
что покупатель не сможет своевременно рассчитаться за
продукцию. В ответ на банки сыпалась критика как со стороны
предприятий, так и со стороны органов власти.
Кроме того, находясь длительное время в обороте плохо
работающих предприятий и организаций и покрывая их финансовые
прорывы, эти кредиты порождали иждивенческие настроения и не
побуждали руководителей предприятий, министерств и ведомств
принимать действенные меры к улучшению их работы25.
Противоречивость экономических интересов правительства
не позволяла переломить ситуацию: с одной стороны, оно
стремилось к установлению жесткого контроля за расходами
предприятий, чтобы минимизировать свои бюджетные расходы, с другой -
правительство было заинтересовано в высокой прибыльности как
можно большего количества предприятий, которая обеспечивалась
путем списания старых долгов и завышения цен. Существенным
было и то, что не менее 1/3 доходов государственного бюджета
прямо поступало в виде платежей государственных предприятий из
прибыли.
Государственный банк СССР постоянно информировал
правительство о нарастающих диспропорциях в денежно-кредитном
обращении и высказывал предложения по стабилизации
экономики, включая частичное развитие рыночных отношений. Но было
очевидно, что одними финансово-банковскими мерами разрешить
накопившиеся проблемы невозможно. Требовались совершенно
новые методы управления народным хозяйством, и, в частности,
должна была измениться роль Государственного банка в экономике
страны.
В условиях плановой экономики Государственный банк
выполнял следующие основные функции: эмиссию денег, формально
обеспеченных всей государственной собственностью, операцион-
но-кассовое обслуживание бюджета, кредитование народного
хозяйства и счетно-техническую функцию. Последняя относилась к
сфере безналичных расчетов и была призвана обеспечивать необ-
16

ходимое согласование производственных заданий предприятий с
системой плановых цен и тарифов. По соответствующим заявкам
Госбанк и его региональные отделения переводили финансовые
ресурсы хозяйствующим субъектам. Финансовое обслуживание
деятельности предприятий осуществлялось в режиме, близком к
автоматизму. С точки зрения своевременности финансирования,
сроков исполнения платежных поручений, банковская система
работала слаженно и бесперебойно. Однако функционируя в режиме
подчинения административной хозяйственной системе, банки не
имели возможности оперативно влиять на кредитно-ресурсную
политику и становились пассивными участниками экономического
процесса.
Госбанк внимательно следил за тем, чтобы не допустить
сверхплановой трансформации безналичных денег в наличные.
Такая щепетильность была не случайна, поскольку иных
антиинфляционных ограничителей в советской банковской системе
предусмотрено не было. В безналичной форме осуществлялась
наибольшая часть денежного оборота - почти 9/10 его общей суммы.
Безналичный денежный оборот обслуживал обращение почти всех
средств производства, а также оптовую реализацию предметов
потребления. И лишь пока эти деньги были «неосязаемыми»,
инфляция росла преимущественно в скрытой форме.
Кредит давно перестал носить возвратный характер.
Периодическое списание задолженности предприятий на
государственной долг, выдача им новых ссуд при задержке погашения ранее
предоставленных неминуемо вели к переполнению каналов
денежного обращения платежными средствами. Однако в силу
сращивания функций банковских учреждений и органов отраслевого
управления, советские банки имели ограниченные полномочия по
определению размеров и условий выдачи кредитов. Положение
усугубляли сохранявшиеся годами низкие процентные ставки - 0,5
- 2 %, - которые создавали повышенный спрос на кредиты и
втягивали их в покрытие нерентабельных затрат и убытков26. Границы
кредита задавались в основном исходя из конъюнктурных,
отраслевых, а зачастую просто сиюминутных потребностей отдельных
предприятий. Таким образом, процентные ставки были оторваны
от решения присущей им задачи обеспечения материально-
финансового сбалансирования и не выполняли функцию
сохранения реальной стоимости ссудного фонда и покупательной
способности рубля.
17

В СССР, безусловно, существовал банковский контроль за
деятельностью обслуживаемых предприятий: контролировались
соблюдение кассовой дисциплины, расходование фондов
заработной платы, процесс финансирования капитальных вложений. Но
поскольку государству принадлежали и банковская система и все
предприятия, действенность контрольных функций оказывалась
несущественной (в особенности, если учитывать размеры
убыточной хозяйственной деятельности).
Чрезмерная кредитная эмиссия, высокая капиталоемкость
большинства отечественных производств, наряду с низкой
рентабельностью и растущим техническим отставанием от Запада, в
конечном счете вели к перегрузкам в основных секторах экономики.
В условиях игнорирования экономических законов развития
общества, кредитный механизм не мог в полной мере выполнять
возложенной на него роли по стимулированию производства.
Банковские кредиты промышленности не только не приносили
ожидаемого результата, но все чаще оставались не погашенными.
Создавалось впечатление, что в советской экономике деньги не являются
лимитирующим ресурсом. Если есть задание на производство той
или иной продукции, то деньги всегда найдутся. Как следствие,
увеличивались диспропорции в денежно-кредитной и
производственной сферах. Расходы предприятий и государства превышали
реально имевшиеся финансовые ресурсы. Официально в
70-80-е годы (до начала перестройки) доходная часть бюджета
всегда была больше расходной. На деле же набирал обороты дефицит
государственного бюджета, который покрывался в значительной
мере за счет выпуска в наличное обращение денежных знаков,
увеличения безналичных денежных средств, а также за счет средств,
принадлежащих населению.
Игнорирование руководством страны нараставших проблем
не оставляло возможности для трансформации несущих
конструкций системы. Как отмечалось, в 1971-1985 годы произошло
снижение темпов роста национального дохода и производительности
общественного труда, снизилась эффективность капитальных
вложений, уменьшилась фондоотдача, сложилось неправомерное
соотношение между темпами роста производительности труда и его
оплаты, увеличились объемы убыточной продукции, а также
продукции, не соответствующей потребностям хозяйства.
Руководителями предприятий допускались непроизводительные расходы и
потери. Вдобавок, социалистическая экономика не предусматрива-
18

ла выхода предприятий (включая малоэффективных и убыточных)
из отрасли, и они практически никогда не закрывались.
Расстройство денежно-кредитной сферы вело к падению
покупательной силы рубля и, соответственно, к росту цен. Начиная с
1977 года неоднократно проводилось повышение розничных цен на
товары и тарифов на услуги: с 5 января 1977 года были повышены
цены на ковры и ковровые изделия, ткани из натурального шелка,
изделия из хрусталя, книги, с 1 апреля 1977 года были введены
новые тарифы за пользование такси и воздушным транспортном, с
1 марта 1978 года были повышены цены на ювелирные изделия,
ремонт и техническое обслуживание легковых автомобилей,
запасные части к ним, на бензин, натуральный кофе, шоколадные
кондитерские изделия, с июля 1979 года - на изделия из драгоценных
металлов, ковры, легковые автомобили, мебель, также выросли
цены в ресторанах и кафе в вечернее время, с 15 сентября 1981 года -
на водку, табак, ювелирные изделия, ковры, мебель, с августа
1985 года - на водку и вино. Правда, с сентября 1984 года было
произведено некоторое снижение цен на ковры и некоторые
хозяйственные товары27.
Рост цен коснулся товаров, игравших ограниченную роль в
розничном обороте и ориентированных, в первую очередь, на так
называемую категорию высокодоходных потребителей. Однако
обеспеченные люди к этому времени уже ими насытились, а вот
для основной массы населения, которая годами копила на
автомобиль или мебельный гарнитур, это повышение цен оказалось
весьма ощутимым.
По данным официальной статистики, с 1970 по 1985 год
розничные цены повысились на 8 %. Однако эта цифра не отражает
истинных инфляционных процессов и изменения покупательной
силы рубля, т.к. наряду с этим происходило повышение цен на
импортные товары и на товары отечественного производства под
видом улучшения их качества. Кроме того, прекращались
производство и поставка в торговлю дешевых товаров28. Соответственно, в
действительности розничные цены повысились за 1971 - 1985 годы
примерно на 35 %, и прирост товарооборота, таким образом,
составил 77,8 млрд. рублей29. Прямое повышение розничных цен на
отдельные товары за эти годы составило 54 млрд. рублей, более
20 млрд. рублей было получено за счет скрытого повышения цен
путем снижения качества товаров народного потребления, в том
числе продовольствия.
19

Более масштабный характер должно было носить повышение
цен на хлеб и хлопчатобумажные ткани. Такое решение было
принято при Л.И. Брежневе. Вместе с сопроводительными письмами
соответствующее распоряжение было разослано на места и лежало
в сейфах в запечатанном виде у первых секретарей обкомов,
крайкомов и ЦК республик, которые должны были распечатать
конверты накануне 1 декабря 1982 года. Окончательное решение
пришлось принимать Ю.В. Андропову, но М.С. Горбачев и Н.И.
Рыжков убедили его в экономической и политической
нецелесообразности такой меры30.
По всей видимости, подобная нерешительность в повышении
цен, которое могло бы способствовать уменьшению денежного
навеса, объяснялась как пропагандистскими соображениями об
отсутствии в стране инфляции, так и опасением задеть интересы
номенклатуры, имевшей возможность беспрепятственно приобретать
дефицитные товары по низким ценам. Следует учитывать и низкую
осведомленность первых лиц государства об инфляционных
процессах в стране и бюджетных параметрах. Сам Горбачев
признается в своих воспоминаниях, что многие «тайны» бюджета он узнал
лишь накануне своего ухода с поста президента СССР31.
Характерным является упоминание С.С. Шаталиным в своем
интервью «Независимой газете» (1992) о том, что когда во второй
половине 1960-х годов он пытался включить в правительственные
доклады о годовых и пятилетних планах истинные данные об
уровне инфляции, А.Н. Косыгин всячески этому противился.
Председатель Совмина СССР всерьез доверял подсчитанным ЦСУ
СССР индексам, которые не показывали роста оптовых и
розничных цен32.
Между тем круг дефицитных товаров расширялся. По-
прежнему продолжал ощущаться недостаток продуктов питания,
овощей, фруктов и многих непродовольственных товаров.
Показательно, что за 1966 - 1987 годы план товарооборота был выполнен
всего пять раз. В 1985 году степень дефицитности по разным
товарным группам составляла от 78 до 84 %. К началу перестройки
излишек денег в обращении, обусловленный недостатком товаров
и услуг, составил более 30 млрд. рублей, или около 40 %
количества денег в обращении33.
Сложилось неправомерное соотношение между темпами
роста производительности труда и его оплаты. Высокий рост оплаты
труда относительно производительности имел место в промыш-
20

ленности, строительстве и сельском хозяйстве. Увеличение оплаты
труда в аграрном секторе обусловило сокращение чистого дохода
колхозов и прибыли в совхозах и привело к втягиванию крупных
ресурсов Госбанка на капитальные вложения и формирование
оборотных средств. При росте среднегодового объема валовой
продукции сельского хозяйства в 1981 - 1985 годах против 1966 - 1970
годов на 30 % остаток краткосрочной задолженности сельского
хозяйства по ссудам Госбанка к концу 1985 года увеличился против
1 января 1971 года в 9,4 раза, по долгосрочным ссудам - в 5,3
раза34.
Возникли трудности в сбалансированности государственного
бюджета. Ресурсы, предназначенные для краткосрочного
кредитования, в возрастающих размерах направлялись на покрытие
бюджетного дефицита и других расходов, не имевших материального
обеспечения. Кредиты, не обеспеченные материальными
ценностями, и кредиты на покрытие затрат бюджета на 1 января
1986 года составили 217,7 млрд. рублей, увеличившись за 15 лет на
201,3 млрд. рублей.
Предоставление займов бюджету и выделение
необеспеченных кредитов производились за счет средств населения,
отложившихся на вкладах в сберегательных кассах, на счетах Госстраха,
денег, оставшихся в карманах. Указанные средства к концу
1985 года составили 309,8 млрд. рублей (48,6 % общей суммы
кредитных ресурсов), за 15 лет они увеличились на 238,1 млрд.
рублей, или в 4,3 раза, в то время как средства на счетах союзного
бюджета возросли всего на 15,4 млрд. рублей35.
Сравним следующие данные. Общая сумма краткосрочных и
долгосрочных ссуд, предоставленных Госбанком народному
хозяйству и бюджету на 1 января 1971 года составляла 120,7 млрд.
рублей, на 1 января 1981 года - 342,5 млрд. рублей, на 1 января
1986 года - 512,4 млрд. рублей, увеличившись, таким образом, за
15 лет в 4,2 раза36. За этот же период валовой общественный
продукт возрос в 2,1 раза, национальный доход - в 2 раза, запасы
товарно-материальных ценностей - в 2,8 раза.
В начале 1980-х годов вносились предложения о привлечении
средств населения на расширение промышленного и
сельскохозяйственного производства, строительство объектов социальной
сферы, на другие нужды. Получалось, что вопросы развития
производства предлагалось решать не за счет внедрения новых технологий
или более рационального использования материальных ресурсов, а
21

через привычное вливание новых платежных средств. Однако, как
бы то ни было, все денежные средства населения к этому времени,
в том числе и в наличных деньгах, были полностью использованы в
централизованном порядке и даже с большим избытком.
Размер платежных средств в обороте рос быстрее, чем
совокупный общественный продукт. Допускалась крупная эмиссия
денег. В ряде союзных республик отмечался существенный разрыв
между доходами населения и количеством потребительских
товаров и услуг37. На многих предприятиях и в целых отраслях
народного хозяйства имел место опережающий рост заработной платы
по сравнению с производительностью труда. Широко
практиковалась выплата незаработанных денег - за приписки к объемам
выполненных работ или за производство никому не нужной
продукции.
В целом за период 1971 - 1986 годов производство предметов
потребления выросло в 2,1 раза, а количество денег в обращении -
в 3,1 раза. Отложенный спрос населения из-за недостатка товаров и
услуг в наличных деньгах и на вкладах к концу 1985 года
определялся в 70 - 75 млрд. рублей. Таким образом, в народном хозяйстве
накапливалась большая сумма денежных средств, которым не
противостоял материальный эквивалент. «Лишние» деньги давили на
рынок, дестабилизируя поведение всех его участников - и
производителей, и работников, и конечных покупателей, вызывали
стихийные всплески ажиотажного спроса, ведущего к дефициту
отнюдь не дефицитных товаров (стиральный порошок, мыло, зубная
паста).
Похоже, советские руководители давно забыли
сформулированный Карлом Марксом закон денежного обращения,
определяющий зависимость количества денег, находящихся в обороте, от
суммы товарных цен и скорости обращения денежной единицы.
Этот закон выражает одно из основных условий поддержания
рыночного равновесия, устойчивости покупательной способности
денег и применим к любой системе товарно-денежных отношений, в
том числе существовавшей в СССР.
Многочисленные доплаты и дотации убыточным
предприятиям, финансирование амбициозных, но нереализуемых
программ, разного рода «строек века», бесконтрольная выдача
безвозвратных кредитов, необеспеченная денежная эмиссия неизбежно
отражались на состоянии денежного обращения, приводили к
обесценению рубля, нарушению пропорций развития хозяйства и
22

становились серьезным препятствием к внедрению хозяйственного
расчета и новых принципов управления.
Напряжение в государственном бюджете было вызвано также
предоставлением больших кредитов иностранным государствам: на
1 января 1986 года на эти цели было выделено из бюджета 62 млрд.
рублей против 11,7 млрд. рублей на 1 января 1971 года, т.е. размер
этих средств увеличился в 5,3 раза38.
Справедливости ради отметим, что к середине 1980-х годов, в
результате принятых ЦК КПСС и Советом министров СССР мер по
укреплению материально-технической базы отраслей, предприятий
и цехов, выпускавших товары народного потребления, оснащению
их высокопроизводительной техникой, внедрению передовой
технологии, промышленность увеличила производство
потребительских товаров, несколько расширился их ассортимент и улучшилось
качество. Однако спрос населения на многие товары по-прежнему
не мог быть полностью удовлетворен. Главную причину такого
положения Госбанк СССР видел в нежелании министерств и
предприятий закладывать в основу производства заказы торговли,
несмотря на неоднократные указания ЦК КПСС и Совмина СССР.
Торгующие организации слабо изучали конъюнктуру рынка, а их
заказы на поставку продукции зачастую не были обоснованы.
Продолжался выпуск не пользовавшихся спросом населения изделий,
которые оседали на складах промышленных предприятий и
торговли, чем наносился большой материальный ущерб государству.
Банковская система, оказавшаяся заложницей опрометчивых
конъюнктурных политических решений, теряла контроль за
денежным обращением в стране. До определенного момента экономика
могла не ощущать рост денежной массы, идущей на покрытие
убытков предприятий, и избегать инфляционных скачков,
поскольку количество денег увеличивалось преимущественно в
безналичной форме. Однако это могло происходить до той поры, пока
существовала перегородка между двумя каналами денежного обращения
(наличным и безналичным), препятствовавшая перекачиванию
безналичных средств в наличные деньги. Забегая вперед, скажем, что
как только в ходе реформ Горбачева предприятия получили
относительную свободу и стали появляться кооперативные и частные
структуры, эта перегородка была разрушена, и
перераспределительные процессы в денежной сфере вылились в мощный
инфляционный взрыв.
23

Основные пропорции развития хозяйства, по данным
Государственного банка СССР, характеризуются следующими
показателями:
Таблица 1
Развитие народного хозяйства СССР в 1970 - 1980 гг.
Национальный доход,
использованный на потребление и
накопление
Капитальные вложения в
народное хозяйство
в том числе капитальные
вложения в
промышленность группы «Б»
Продукция промышленности -
всего
группа «А»
группа «Б»
Валовая продукция сельского
хозяйства
Денежные доходы населения
Розничный товарооборот
В процентах к 1970 г.
1975 г.
128
139
118
143
146
137
103
139
136
1980 г.
155
164
131
178
183
165
111
177
174
1985 г.
180
195
159
214
219
200
123
217
209
Источник: РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 102
Как видно из таблицы, на протяжении всего периода (1971 -
1985 годы) капитальные вложения в хозяйство росли быстрее
национального дохода, производство средств производства (группа
«А») увеличивалось более высокими темпами, чем производство
предметов потребления. Это еще раз наглядно доказывает
нерациональность кредитной политики, приведшей к перекосам в
структуре производства в СССР.
Производство товаров народного потребления и сфера
платных услуг развивались низкими темпами. В 1985 году удельный
вес производства предметов потребления в общем объеме
продукции промышленности составил 25,2 % против 26,6 % в 1970 году.
Аналогичные тенденции наблюдались в сельском хозяйстве,
объем продукции которого хотя и увеличивался, но очень
медленно. Производство сельскохозяйственной продукции, несмотря на
24

значительные финансовые вливания в сельское хозяйство,
хронически отставало от растущих потребностей.
Приведенные данные свидетельствуют о тяжелом, но отнюдь
не критическом положении в денежно-кредитной системе СССР.
Даже не меняя текущего вектора финансовой политики,
правильная расстановка акцентов и приоритетов в инвестиционной
деятельности государства позволила бы залатать многочисленные
прорехи в народном хозяйстве. Такая мера, конечно, не вывела бы
советскую экономику на качественно новый уровень, но
способствовала бы снижению нагрузки на бюджет и уменьшению
неудовлетворенного платежеспособного спроса населения. Таким образом,
можно полагать, что грамотная корректировка банковской
политики позволила бы смягчить трудности переходных процессов во
второй половине 80-х годов.
25

«КТО-КУДА, А Я В СБЕРКАССУ!»
Затронутая в предыдущем разделе проблема
неудовлетворенного платежеспособного спроса населения требует более
внимательного рассмотрения.
Накопление средств у населения в значительной мере явилось
вынужденным, поскольку из-за недостатка товаров и услуг на
внутреннем рынке граждане не имели возможности потратить
заработанные деньги. Данный факт подтверждает уже высказанный
тезис, согласно которому расширение кредитной политики не
способствовало изменению структуры производства: основные
средства, в том числе кредиты банков, шли на поддержку и развитие
(подчеркнем - экстенсивное) промышленных предприятий, все
более обременяющих государственный бюджет, при этом оставляя в
стороне сферу производства товаров народного потребления и
предоставления услуг.
Увеличение денежной массы у населения могло привести к
эскалации инфляционных процессов, если бы банковская система
не сумела предложить в целом эффективное, но только в
краткосрочной перспективе, решение: приученное хранить деньги на
сберегательной книжке, население охотно доверяло свои сбережения
сберкассам. В отличие от стран с рыночной экономикой, где
процентные выплаты по вкладам являются одной из составляющих
доходов граждан, в СССР помещение денег на депозиты имело
обратный характер: в условиях отсутствия возможности приобрести
дорогие потребительские товары, население «откладывало» свой
спрос на более поздний период либо переориентировалось на более
дорогостоящие приобретения - квартиру или автомобиль,
накопление денег на которые занимало годы39.
Резкое увеличение поступления денег на вклады в
сберегательных кассах произошло уже во второй половине 1960-х годов.
Если за 1961 - 1965 годы прирост остатка вкладов составил
7,8 млрд. рублей, то за 1966 - 1970 годы - уже 27,9 млрд. рублей.
Высокий прирост вкладов был обусловлен, во-первых,
проводившимися мерами по повышению благосостояния населения:
массовый перевод колхозов на денежную оплату труда, мероприятия по
единовременному повышению заработной платы в целом ряде
отраслей народного хозяйства, пенсионная реформа. Во-вторых, -
явным недостатком потребительских товаров. «Статус»
дефицитных имели различные продукты питания, а также непродовольст-
26

венные товары - изделия легкой промышленности, хозяйственные
товары, мебель, товары культурно-бытового назначения. Уже к
концу 1970 года излишек денег в обращении оценивался в 4 млрд.
рублей. Ученые-экономисты направляли в директивные и
плановые органы информацию о размерах неудовлетворенного спроса на
товары и услуги. Реакция этих органов выражалась в ежегодных
постановлениях об увеличении производства товаров широкого
потребления, но практически ни одно из этих постановлений
выполнено не было.
С 1970 года имели место единовременные крупные
поступления денег во вклады, вызванные влиянием распространявшихся
слухов о якобы готовящемся обмене денежных знаков. К примеру,
в январе - апреле 1970 года прирост вкладов составил 5 млрд.
рублей, и был в среднем на 2,8 млрд. рублей выше, чем за аналогичные
временные отрезки в предыдущие годы. С одной стороны, это
означало, что население, наученное опытом денежных реформ,
всерьез опасалось потерять свои сбережения. С другой стороны, рост
вкладов свидетельствовал о большом доверии населения к
сберкассам (чем активно пользовалось государство).
В последующие годы сохранялись высокие темпы роста
вкладов в сберкассах. За 1985 год прирост вкладов составил
18,7 млрд. рублей, а в следующем году - 20 млрд. рублей40. На
1 апреля 1986 года остаток вкладов достиг 228,5 млрд. рублей
против 46,6 млрд. на 1 января 1971 года, т.е. увеличился в 4,7 раза41.
Через хорошо отлаженную систему сберегательных касс
государство получало в свои руки дешевый источник кредита,
которым покрывались издержки неэффективной системы
хозяйствования. За счет ничего не подозревавших граждан правительство и
банки финансировали нерентабельное производство и сельское
хозяйство. Других резервов у государства, в сопоставимом объеме,
уже не оставалось. Более того, советское руководство не считало
нужным создавать финансовые резервы. Советский Союз,
потративший в 1960-х годах большую часть золотого запаса на оплату
закупок зерна, даже в период аномально высоких цен на нефть
1970-х - первой половины 1980-х годов крупных золотовалютных
резервов не создавал42.
Играя роль дешевого государственного кредита, вклады
населения в сберкассах одновременно с этим представляли собой
отложенный потребительский спрос. Пока была «уверенность в
завтрашнем дне», банковские вклады пользовались доверием у насе-
27

ления. Деньги могли храниться на сберкнижках десятки лет, но
вклады не были «застрахованы» от внезапного изъятия, которое
могло наступить, например, как следствие панических настроений
граждан. Учитывая скудность потребительского рынка,
неудовлетворенный платежный спрос населения грозил обернуться
серьезными социальными (рост недовольства граждан) и
экономическими последствиями (инфляция).
Темпы роста денежных доходов населения опережали темпы
роста национального дохода, но необходимого перераспределения
в использовании национального дохода не произошло. В 1980-е
годы розничный товарооборот, как и в предыдущие периоды,
отставал от темпов роста денежных доходов населения. Состояние
потребительского сектора способствовало процветанию черного
рынка. Увеличение массы «горячих денег» в условиях товарного
дефицита запустило сложные, стихийные, но неотвратимо
действующие механизмы денежного перераспределения. Расширялся
слой людей, получавших большие спекулятивные доходы.
Спекулянты перепродавали товары легкой промышленности, легковые
автомобили, запасные части к ним, мебель, строительные
материалы, другие товары, наживались при посредничестве по обмену
квартир, при оказании различных услуг по завышенным тарифам.
По расчетам Госбанка СССР, основанным на обследовании
семейных бюджетов, в 1970 году население купило
непродовольственные товары у частных лиц на 4,8 млрд. рублей, доходы
спекулянтов в расчете на год определялись в 2,2 - 2,4 млрд. рублей43.
Доходы отдельных лиц от услуг, оказываемых гражданам в частном
порядке, за тот же год составили 3,5 млрд. рублей44. За 1985 год на
перепродаже непродовольственных товаров и оказании услуг было
заработано более 12 млрд. рублей45. Важно отметить, что разбалан-
сирование денежного оборота - это первый показатель нарушения
общего равновесия рынка товаров и услуг, которое затем
проявляется в росте дефицитов.
Есть еще одно обстоятельство, свидетельствующее об
опрометчивости такой политики государства. Правда, в большей
степени оно относится к государствам с рыночной экономикой: в период
экономического кризиса и связанной с этим неустойчивостью
банковской системы начинается массовый отток вкладов из банков (с
таким явлением наша страна не раз столкнется в 90-е годы XX
века). Однако правительство, изымая огромные средства из сберкасс
и тем самым накапливая внутренний государственный долг, по
28

всей видимости, верило в устойчивость советской экономию! и не
обладало способностями экономического предвидения.
В целом, к моменту прихода к руководству страной
М.С. Горбачева, остатки денежных средств населения в форме
наличных денег, на вкладах в сберегательных кассах и в облигациях
внутреннего выигрышного займа составили 301 млрд. рублей46. За
предшествующие 15 лет они возросли на 4,2 млрд. рублей, при том
что, к примеру, розничный товарооборот за тот же период
увеличился в 2,1 раза.
80-е годы привнесли некоторой динамизм в работу системы
сберегательных касс. В 1985 году было усилено внимание к
развитию безналичных расчетов граждан за товары и услуги. Такая
задача была сформулирована в Комплексной программе развития
производства товаров народного потребления и сферы услуг на 1986 -
2000 годы47. Это было вполне адекватной мерой в ответ на
растущий дисбаланс в денежном обращении, поскольку позволяло
уменьшить размер наличной денежной массы в обращении и,
соответственно, повысить ликвидность банковской системы.
За период 1985 - 1987 годов объем безналичных поступлений
и расчетов граждан через сберегательные кассы составил 165 млрд.
рублей, в том числе перечисления доходов населения - 131 млрд.
рублей, расчеты за товары и услуги - 31 млрд. рублей, по
коммунальным и другим платежам - 3 млрд. рублей48. Если брать в
сравнении с 1984 годом, то в 1987 году объем безналичных
поступлений вырос на 26 %, а расчетов населения с торговыми,
коммунальными и другими предприятиями - на 23 %49.
В целях развития услуг по переводу денежных средств
населения начали осуществляться операции по перечислению
наличных денег для выплаты их в сберегательных кассах других городов
и районов; увеличивалась сумма перевода, истребуемого по
телеграфу, - с 300 до 500 рублей; вкладчикам были предоставлены
возможности неоднократного получения в календарном году сумм с
вкладов на основании телеграфных подтверждений переводов в
пределах остатка вклада, числящегося на сберегательной книжке50.
Осуществление указанных мероприятий позволило увеличить
безналичный оборот по переводу вкладов. На этом фоне заметно
улучшилось обслуживание населения, было упрощено оформление
переводных операций, сократилось время на составление
переводов и осуществление контроля за этими операциями, так что для
29

граждан совершенствование работы сберкасс несомненно было
положительным.
Коснулась работы сберкасс и антиалкогольная кампания
(подробнее о которой будет сказано ниже). В соответствии с
постановлением Совета Министров СССР от 7 мая 1985 года № 410 «О
мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению
самогоноварения» была активизирована работа по переводу трудовых
коллективов на выплату заработной платы через сберегательные
кассы. В 1985 году сберегательные кассы приняли на
обслуживание 905 тыс. трудящихся, что было на 152 тыс. больше, чем в 1984
году51. ЦК КПСС, руководство Госбанка и сберкасс исходили из
того, что работники не будут сразу снимать со счета всю зарплату,
а только ту часть, которая им нужна в данный момент52. Тем самым
решались проблемы излишней денежной массы, а государство
получало в свое пользование часть денег населения. Благим
намерениям, однако, не суждено было осуществиться - деньги изымались
из сберкасс практически сразу.
В последующие несколько лет были продолжены
мероприятия по дальнейшему расширению услуг для населения, по
безналичным расчетам с торговыми, коммунальными и другими
предприятиями. Совместно с Министерством торговли СССР,
Центросоюзом, министерствами бытового обслуживания союзных
республик и Госснабом СССР были организованы безналичные расчеты
населения через сберегательные кассы за услуги, оказываемые
предприятиями общественного питания и бытового обслуживания,
за садовые домики, деревянные дома заводского изготовления и
комплекты деталей для них, по ремонту жилищ, строительству
индивидуальных жилых домов, построек для садоводческих
товариществ, гаражей и других строений. После принятия Советом
Министров СССР 15 мая 1986 года постановления «О мерах по
усилению борьбы с нетрудовыми доходами» стали обязательными
расчеты чеками сберегательных касс или путем перечисления сумм со
счетов по вкладам за товары и услуги стоимостью свыше 5000 руб-
лей53.
Вместе с тем следует отметить, что в ряде республик,
преимущественно в Средней Азии, безналичные расчеты были
развиты слабо, а уровень работы сберкасс и качество обслуживания
населения не везде отвечали современным требованиям54.
Были организованы расчеты чеками за иностранную валюту,
приобретаемую в банковских учреждениях советскими туристами,
30

выезжавшими в социалистические страны; в июле 1986 года был
решен вопрос о применении расчетных чеков Гострудсберкасс
СССР при оплате советскими туристами в предприятиях Госко-
минтуриста СССР стоимости обслуживания за границей и на
территории СССР, а также стоимости проездных документов55.
Совместно с Минторгом СССР проводились опыты расчетов
населения за приобретаемые в магазинах промышленные товары
чеками из чековых книжек Гострудсберкасс СССР.
Были значительно расширены возможности для хранения
гражданами в сберегательных кассах чеков В/О «Внешпосылторг».
Проводилась работа по увеличению хранения облигаций
государственных займов56. Принимались меры к развитию такого вида
услуг, как предоставление населению в аренду индивидуальных
сейфов для хранения документов и ценностей в сберегательных кассах
столиц союзных республик, краевых и областных центров.
К сожалению, указанные нововведения в работе сберкасс
далеко не сразу смогли улучшить обслуживание населения. По
свидетельству ставшего в скором времени председателем Сбербанка
СССР П.И. Жихарева, для реализации поставленных целей
катастрофически не хватало производственных площадей и счетно-
вычислительной техники, а неукомплектованность операционно-
кассовыми работниками достигала 30 - 40 %57.
Для укрепления материально-технической базы
сберегательных касс был осуществлен ряд мероприятий по обеспечению их
просторными, хорошо оборудованными служебными
помещениями, позволяющими организовать надлежащее обслуживание
населения, внедрение средств механизации и автоматизации. В 1985
году сберегательные кассы получили около 8 тыс. новых
помещений, в том числе свыше 900 для центральных сберегательных
касс58. Но этого было недостаточно. В итоге, не имея возможности
справиться с возросшим потоком кассовых операций, сберкассы
закрывались, вывешивая на дверях табличку «Ремонт».
31

«ЯСЕН ПЛАН. СКОРЕЙ ЗА ДЕЛО! СТРОИТЬ РОДИНА
ВЕЛЕЛА». НАЧАЛО ПЕРЕСТРОЙКИ И АКЦЕНТИРОВАНИЕ
РОЛИ БАНКОВ В ЭКОНОМИКЕ ГОСУДАРСТВА
Приход к власти в 1982 году нового Генсека КПСС Ю.В.
Андропова ознаменовал переоценку прежнего подхода руководства
страны к экономическим проблемам. В.А. Медведев отмечает, что
Андропов «чувствовал остроту назревших экономических и
социальных проблем», и его последующая деятельность «во многом
резко контрастировала с последними годами брежневского
руководства»59.
По сути, Андропов стал первым из постсталинских
руководителей государства, который решил на деле начать коренные
преобразования. Новый генсек говорил о необходимости ускорения
работы по совершенствованию всей сферы экономики - управления,
планирования, увеличения самостоятельности промышленных
предприятий, колхозов, совхозов, призывал к решительной борьбе
с многочисленными нарушениями дисциплины60.
Начало 1980-х годов А.С. Черняев характеризует следующим
образом: «в экономике застой, развал и безобразия, финансовое
положение аховое, повсюду дефицит, пустые полки, очереди за
самым необходимым»61. Резко усилились процессы деградации и
распада производства. Из-за напряженных плановых заданий,
производства низкокачественной, не пользующейся спросом
продукции, отсутствия стимулов для увеличения выпуска возникли целые
сферы производственной псевдохозяйственной деятельности, а
экономический рост во многом обеспечивался за счет увеличения
выпуска с&рьевых ресурсов, приписок, «растранжиривания»
ценных видов сырья и т.д. Ещё раз подчеркнем, что для советской
экономики на первом месте всегда стоял рост количественных
производственных показателей (тонны нефти и стали, объемы перевозок
и пр.), а не эффективность самого производства. Конкуренция
между предприятиями отсутствовала, их руководители не стремились
к модернизации производства, внедрению новых технологий и
повышению качества продукции. Соответственно, прибыль и
рентабельность производства в таких условиях не могли быть сколько-
нибудь существенными факторами. Выпускать некондиционные
товары было дешевле, а если предприятие несло убытки, то оно все
равно не закрывалось - на помощь приходило государство.
32

Ценовая политика правительства также не способствовала
повышению заинтересованности хозяйствующих субъектов в
конечном результате своей деятельности. Цены играли
вспомогательную роль и мало учитывали себестоимость продукции,
издержки производства, мировые рыночные цены. Замороженные
политическим решением на десятки лет цены на некоторые товары
скрывали инфляционные процессы в стране.
К примеру, тарифы на грузовые перевозки не изменялись в
течение 20 - 30 лет, тарифы на перевозки наземным транспортом
действовали в основном с конца 1940-х годов, а цены на билеты
водного и воздушного транспорта замерли в 1970-е годах62.
Действовавшие к концу 1980-х годов розничные цены на
хлеб, муку, крупу и другие хлебопродукты практически не
изменились по сравнению с 1954 годом63. Надо иметь в виду, что эти цены
сформировались в послевоенный период, когда доходы населения
были невелики. Но с тех пор средняя зарплата рабочих и служащих
выросла в 3,5 раза.
Очевидно, что если государство принудительно назначает
цены, то информация о полезности товаров и услуг искажается и
производительные силы начинают работать неэффективно.
Директивные цены уничтожают свойство цены служить индикатором
индивидуальных потребностей граждан и производительных, сил.
Статичность системы цен не позволяет оперативно учитывать
изменение баланса спроса и предложения, динамику мировых цен.
Тем самым разрывается торговая денежная связь между
производителем и потребителем, а деньги перестают быть инструментом, с
помощью которого соизмеряются потребности граждан и
предприятий. В такой ситуации показатели прибыли и рентабельности не
могут объективно характеризовать работу хозяйствующих
субъектов, что приводит к ложным выводам об эффективности работы
предприятий. Рассматривая данную проблему в исторической
ретроспективе, можно констатировать, что до начала преобразований
в этой сфере в конце 1980-х - начале 1990-х годов правильные
соотношения в ценообразовании, учитывавшие в полной мере
текущие производственные издержки, прибыль и стоимостные
индексы, найдены не были.
Теряла свою былую динамичность даже оборонная
промышленность. Увеличивались объемы незавершенного строительства.
Мощные оборонные предприятия строились по десять и более лет,
и к моменту запуска они имели устаревшие технологии, а на тех-
33

ническое перевооружение средств уже не хватало. Стратегия
глобального военного противостояния слишком дорого обходилась
Советскому Союзу, но просто отказаться от нее представлялось
невозможным. В особенности в тот момент, когда США начинали
новый виток военно-промышленного прогресса - создание систем
«звездных войн». Сохранение военного паритета требовало от
СССР коренной модернизации всей промышленности, внедрения
космических технологий, связанных с производством новых
жаропрочных, устойчивых к повышенным нагрузкам материалов,
сложных электронных приборов и средств связи, сверхмощных
компьютеров. Традиционная переброска ресурсов в оборонную отрасль
за счет экономии на инвестициях в производство потребительских
товаров, сельское хозяйство, энергетику, просвещение,
фундаментальную и прикладную науку невоенного значения и многое другое
уже не срабатывала. По всей видимости, Андропов и его
ближайшее окружение начинали сознавать, что избежать глубоких
социально-экономических преобразований не удастся.
22 ноября 1982 года только что избранный Генеральный
секретарь Коммунистической партии Ю.В. Андропов, выступая с
коротким сообщением, проинформировал членов ЦК о том, что
Политбюро считает целесообразным создать отдел экономики при ЦК
КПСС64. Секретарем ЦК партии по экономике тогда же на
ноябрьском Пленуме был избран Н.И. Рыжков, занимавший на тот момент
должность заместителя председателя Госплана СССР. Основной
задачей отдела экономики была выработка экономической
политики партии и внедрение в экономику новых принципов
функционирования. Очень показательным является обсуждение год спустя, на
декабрьском пленуме ЦК КПСС, плана экономического и
социального развития и бюджета СССР на 1984 год. На пленуме была
поставлена задача разработать комплексные мероприятия по
совершенствованию народного хозяйства, четко разграничить права и
ответственность управленческих структур и предприятий. Для
этого предлагалось повысить хозяйственное стимулирование и
эффективность экономических рычагов, скорректировать ценовую
политику, реорганизовать кредитно-финансовую систему, изменить
методы оценки результатов хозяйственной деятельности.
В начале 1983 года Ю.В. Андропов дал поручение группе
ответственных работников ЦК КПСС, в том числе М.С. Горбачеву и
Н.И. Рыжкову, начать подготовку принципиальных предложений
по экономической реформе. Среди рассматриваемых вопросов бы-
34

ли проблемы хозрасчета и самостоятельности предприятий,
концессий и кооперативов, совместных предприятий и акционерных
обществ. По сути, именно тогда, в недрах Старой площади, были
выработаны принципы, которые легли в основу экономических
преобразований несколько лет спустя.
Была образована Комиссия по экономической реформе в
составе руководителей Госплана, Минфина, Госбанка, Стройбанка. К
работе были привлечены ученые-экономисты. Возглавил
Комиссию Председатель союзного Совмина Н.А. Тихонов. Направление
реформы Комиссия видела в отходе от жесткого
централизованного управления экономикой. Центральные ведомства должны были
определять общую стратегию развития и создавать условия
предприятиям для повышения производительности труда и увеличения
заработной платы.
В определенной мере можно согласиться с
Н.И. Рыжковым, который усматривал начало глобальной
трансформации советского государства в 1983 году65. Но, безусловно,
само понятие «перестройки» все же неотделимо от имени
М.С. Горбачева, который первым открыто признал наличие в СССР
системного кризиса и вопреки ожиданиям и прогнозам западных
аналитиков предложил модернизационную программу.
С 1 января 1984 года заводы и фабрики министерства СССР
тяжелого и транспортного машиностроения, министерства СССР
электротехнической промышленности и еще ряда министерств
Белоруссии, Украины и Литвы были переведены в порядке
эксперимента на хозрасчетные отношения. Эти предприятия теперь
должны были самостоятельно формировать планы, фонды развития
производства и заработной платы.
Перемены в народном хозяйстве неминуемо поднимали
вопрос перестройки банковской системы, поскольку
функционирование предприятий в условиях хозрасчета требовало нового подхода
к кредитованию и инвестированию. Экономическому отделу ЦК
было поручено начать подготовку реформирования
государственных банков, но работа затягивалась, и до прихода к власти
Горбачева так ничего не было сделано в этом направлении.
11 марта 1985 года М.С. Горбачев был избран Генеральным
секретарем ЦК КПСС. Горбачев унаследовал страну с огромным
комплексом внутриполитических и внешнеполитических проблем:
экономика буксовала, рычаги управления отказывали,
расточительство народного хозяйства СССР превышало все разумные пределы;
35

долгострой съедал огромные ресурсы и труд, вложенный в
капитальное строительство. Сельское хозяйство окончательно потеряло
способность накормить людей: гибло до 40 % произведенной
сельскохозяйственной продукции, треть хлеба импортировалась,
истощая золотой запас и поглощая большую часть нефтедолларов66.
Начался спад в советской торговле с западными странами. Все эти
трудности тяжелым грузом ложились на советский бюджет.
По уровню жизни советские граждане намного отставали от
развитых стран. Советский экономист И.Я. Бирман, в 1974 году
эмигрировавший в США, в своих воспоминаниях рассказывает, что
когда ЦРУ решило сравнить уровни потребления советских и
американских граждан, основываясь на научной методике,
получилось, что в среднем объем товаров и услуг в расчете на одного
человека в СССР был в три раза меньше, чем в Америке (сам Бирман
полагает, что разрыв был намного больше)67.
Продолжалась изнурительная война в Афганистане.
Соревнования с Соединенными Штатами в военной сфере отъедали почти
40 % всех ресурсов страны. По данным Андерса Ослунда, расходы
СССР на оборону вплоть до 1988 года ежегодно увеличивались и
достигли около Ул ВВП, в то время как США никогда не выделяли
на оборону более 6 % ВВП68.
В своей автобиографической книге известный ученый-
экономист В.Д. Белкин, ссылаясь на расчеты члена-корреспондента
РАН А.В. Яблокова, сообщает, что на производство вооружения
расходовалось более 40 % электроэнергии и тканей, около
половины моторного топлива и машинных масел, металла и других
ресурсов69. Однако в отличие от США и стран Запада, которые к этому
времени благополучно вышли из экономического кризиса 1980 -
1982 годов и быстро развивались, экономика СССР с конца 1970-х
годов продолжала топтаться на месте и поддерживалась только за
счет больших объемов экспорта сырьевых ресурсов.
Нараставшая стагнация в народном хозяйстве, грозившая
перерасти в затяжной кризис, требовала от первых лиц государства
действенных политических шагов.
В этой ситуации решающее значение новый руководитель
государства отводил проблеме темпов экономического роста.
Собственно с этого момента начался новый этап реформирования
советской экономической модели. Стоит отметить, что не только в
СССР, но и в большинстве других коммунистических стран эконо-
36

мические реформы начинались именно под давлением
снижающихся темпов экономического роста70.
Вскоре вокруг нового генсека сформировалась группа
единомышленников. В их числе были Л.И. Абалкин, А.Г. Аганбегян,
Г.А. Арбатова, О.Т. Богомолов, Т.И. Заславская, Р.А. Белоусов,
Н.Я. Петраков, С.А. Ситарян. По словам Н.И. Рыжкова, эти люди
обладали нестандартными наработками и даже крамольными
мыслями, которые в этот период оказались как раз востребованы71.
Горбачев сразу дал недвусмысленно понять о своем
намерении провести широкомасштабные политические и экономические
реформы, о чем свидетельствовали его призывы к «глубоким
преобразованиям в экономике и всей системе общественных
отношений», «ускорению социально-экономического прогресса»,
«перестройке управления экономикой», «хозяйственной
самостоятельности», «демократизации». Главной причиной, по которой было
необходимо проведение экономических реформ, Горбачев назвал
гонку вооружений: «Лишь интенсивная и высокоразвитая
экономика может обеспечить усиление положения (нашей) страны на
международной арене и позволить ей с достоинством вступить в
новое тысячелетие, как подобает великой и процветающей
державе».
Однако Горбачев отнюдь не собирался зачислять себя в
противники социалистической модели государства. При выдвижении
на пост Генсека ЦК КПСС он заявлял, что политика правительства
«верная, правильная, подлинно ленинская. Нам надо набирать
темпы, двигаться вперед, выявлять недостатки и преодолевать их,
видеть наше светлое будущее». Горбачев называл ленинские труды, в
особенности последних лет, идейным источником перестройки72,
несмотря на то что эти работы были написаны более чем за 60 лет
до этого, в совершенно иных исторических условиях, и вряд ли
могли служить надежной теоретической базой для определения
перспективных целей политической стратегии в конце
XX века. Лидер партии верил в «чистоту и нравственную силу идей
ленинизма, в притягательность и авторитет иконизированного
образа Ленина»73. Отчетливо осознавая застойные явления в
экономике, новый генсек не сомневался в возможности реформирования
коммунистической системы. Тогда Горбачев еще вряд ли мог
представить, что все его дальнейшие шаги, направленные на
преодоление идеологического консерватизма, демократизацию
общественной и политической жизни, реформирование органов государст-
37

венной власти, признание свободы предпринимательской
деятельности и пр., окажутся несовместимыми с коммунистической
системой и в конечном счете приведут к ее развалу.
На внеочередном Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года
Горбачев заявлял, что стратегическая «линия на ускорение
социально-экономического развития страны, на совершенствование
всех сторон жизни общества», выработанная на XXVI съезде,
должна оставаться неизменной74. Приоритетными направлениями
объявлялись преобразование материально-технической базы и
совершенствование системы общественных отношений (прежде всего
экономических).
Основные задачи Горбачев сформулировал следующим
образом: «Нам предстоит добиться решающего поворота в переводе
народного хозяйства на рельсы интенсивного развития. Мы
должны, обязаны в короткие сроки выйти на самые передовые научно-
технические позиции, на высший мировой уровень
производительности общественного труда. Чтобы успешнее и быстрее решить эту
задачу, необходимо и далее настойчиво совершенствовать
хозяйственный механизм и всю систему управления». При этом Горбачев
подчеркивал свою приверженность социализму: «Идя по этому
пути, выбирая оптимальные решения, важно творчески применять
основополагающие принципы социалистического хозяйствования.
Это значит неуклонно осуществлять плановое развитие экономики,
укреплять социалистическую собственность, расширять права,
повышать самостоятельность и ответственность предприятий,
усиливать их заинтересованность в конечных результатах». Таковы были
изначальные посылы.
На апрельском Пленуме 1985 года, на который утвердился
взгляд как на точку отсчета перестройки, в докладе «О созыве
очередного XXVII съезда КПСС и задачах, связанных с его
подготовкой и проведением» Горбачевым была официально изложена
концепция новой политики. В своем докладе лидер страны опирался на
теоретические наработки экономического отдела ЦК КПСС. Как и
ранее, Горбачев говорил о совершенствовании «развитого
социализма», но при этом делал акцент на «выявлении и разрешении
новых проблем» и «устранении всего, что мешает развитию»75.
Главным движителем курса ускорения виделся научно-технический
прогресс, научно-техническое обновление производства (в
частности, техническое перевооружение машиностроения) и активизация
«человеческого фактора»76. Одновременно с модернизацией произ-
38

водства глубокие перемены должны были произойти в сфере труда,
материальных и духовных условий жизни граждан77.
Вообще, в окружении Горбачева отношение к идее ускорения
было весьма неоднозначным. В.А. Печенев, участвовавший в
работе сформированной в апреле 1984 года специальной группы по
подготовке отдельных разделов новой Программы КПСС (и
которая ввела в оборот понятие ускорения), пишет, что направленность
на ускорение научно-технического прогресса не оспаривалась, но
было неясно, что можно «ускорять» в сельском хозяйстве или, к
примеру, в социальной инфраструктуре78. Участники группы
полагали, что на первом месте должны быть не темпы экономического
роста, а изменение производственно-экономических отношений и
перестройка хозяйственного механизма. Т.е. следовало начинать со
структурных изменений.
Такой вариант прорабатывался еще во времена Ю.В.
Андропова, которому предлагали ввести так называемую пятилетку
нулевого роста, чтобы в течение этого периода решить «более важные
задачи - структурные проблемы производства, вопросы
подтягивания отсталых отраслей и участков, развития инфраструктуры»79.
Однако генсек, по-видимому, концептуально соглашаясь с такой
линией, все же не поддержал это предложение. Руководство
страной К.У. Черненко также не привнесло ничего нового в этом
направлении, что дало повод академику Н.Я. Петракову назвать этот
короткий период «потерянным временем»80.
В 1985 году речь еще не шла о радикальной перестройке
базовых социально-экономических институтов. Тем не менее на
апрельском Пленуме была озвучена необходимость децентрализации
управления экономикой, расширения прав предприятий, внедрения
хозяйственного расчета, но в то же время доклад Генерального
секретаря не содержал ни анализа текущих хозяйственных
проблем, ни оценки перспективы намечаемых преобразований. Сам
Горбачев это обстоятельство объяснял «печатью времени»,
привычкой к идеологическим клише, долгим преодолением
укоренившихся догм и предрассудков81. В определенном смысле с этим
можно согласиться: понятие «рынка» было табуировано,
государственное планирование практически никем не оспаривалось, какие-
либо нововведения наталкивались на жесткое противостояние ЦК
КПСС. Характерными являются воспоминания соратника
Горбачева, председателя союзного Совмина Н.И. Рыжкова, который писал,
как «трудно было сдерживать реформаторский зуд Генсека»82.
39

Получалось, что Горбачев, будучи несомненно опытнейшим
представителем партийного аппарата, начинал кардинальные
перемены, не имея четкого плана действий. Но для того чтобы иметь
возможность выработать долгосрочную стратегию преобразования,
требуется точная фиксация исходного состояния объекта
реформирования. Степень понимания ситуации диктует решения
поставленных задач. Соответственно, правительство должно было дать
объективную оценку текущего социально-экономического
состояния страны и на основе этого переходить к разработке концепции
стратегии целеполагания: либо кризисные явления в экономике
имеют структурный характер и в этой связи требуется
реформирование основ экономической модели государства, либо
экономические трудности имеют временный характер и могут быть
устранены в рамках существующего централизованного механизма
хозяйственного управления. В СССР отсутствие ясности по данному
вопросу привело впоследствии к известному расхождению между
целями общественно-экономического переустройства и стратегией
и методами их достижения. Власть сделала лишь общие признания,
вроде того, что «с начала 70-х гг. мы все больше отстаем от
развитых стран», или что «падение темпов роста серьезно осложняет
ситуацию в экономике, социальной сфере, решение задач обороны
страны»83.
В СССР крупномасштабные преобразования были начаты
при отсутствии точно сформулированных целей и задач. Не было
обозначено, какое общество мы собираемся строить, какими
параметрами оно должно обладать, не были сформулированы критерии
оценки правильности хода реформ. Все это заменили абстрактные
понятия в виде социализма с человеческим лицом или
современного общества западного образца.
Тем не менее заявления и намерения первого лица
государства стали обретать форму конкретных политических шагов. Следуя
примеру Ю.В. Андропова, Горбачев возобновил кампанию по
укреплению дисциплины наряду с наступлением на коррупцию и
алкоголизм.
Антиалкогольная кампания считается первым
«перестроечным» мероприятием. Поступления от продажи алкогольных
напитков были важной составляющей государственного бюджета.
Несмотря на то что при Андропове, известном своим «закручиванием
гаек», суровые наказания за злоупотребление спиртными
напитками стали составной частью его кампании по усилению трудовой
40

дисциплины, именно при нем начали производить дешевую водку,
прозванную в народе «андроповкой», чтобы как-то сбалансировать
бюджет. Когда при Черненко идея борьбы с «пьяными деньгами»
стала активно обсуждаться, Политбюро ЦК КПСС образовало
специальную комиссию для разработки мер по преодолению пьянства
и алкоголизма84. Однако, реально оценив последствия этой
кампании для бюджета, правительство выступило категорически против.
В 1985 году основным проводником идеи борьбы с
алкоголизмом был Е.К. Лигачев, ставший в апреле того же года членом
Политбюро. Здесь руководители государства исходили уже из
рационалистических соображений и планировали, как говорится, на
перспективу: снижение потребления алкогольных напитков
позволит сократить потери рабочего времени, случаи хулиганства, т.е.
кампания будет способствовать повышению производительности
труда.
Антиалкогольная кампания получила также «одобрение»
либерально настроенных ученых. Группа ученых Новосибирского
отделения Академии наук направило письмо советскому
руководству, в котором указывалось на то, что в 1980 году в СССР
потребление алкоголя на душу населения было в три раза больше,
чем в царской России в начале XX века, и что особенно
увеличилось потребление алкоголя в конце 1970 - начале 1980-х годов85.
Однако мероприятия по «оздоровлению» людей проводились
не в соответствии с принципами «нового мышления», а
привычными принудительно-административными методами: многие винно-
водочные заводы были демонтированы, площадь виноградников
сократилась на четверть. «Под кампанию» попали также и
слабоалкогольные напитки (было сокращено производство сухих вин и
пива). Как итог, бюджетный дефицит вырос еще на несколько
десятков миллиардов рублей. Уже в 1985 году, впервые за
послевоенные годы, консолидированный бюджет СССР был сведен с
дефицитом 2,4 % ВВП86. До принятия антиалкогольных
постановлений, бюджет страны должен был получить от реализации
алкогольных напитков в 1986 году 60 млрд. рублей прибыли. После
принятия соответствующих решений в бюджет поступило только
38 млрд. рублей, а в 1987 году - 35 млрд.87 Произошло резкое
сокращение реализации алкогольных напитков, не увязанное ни с
планом, ни с возможностями хозяйства по замещению
выпадающей от реализации алкогольных напитков выручки.
41

Если в 1986 году выпавшая от реализации алкоголя выручка
частично - на 2,2 млрд. рублей - была компенсирована
увеличением продажи других товаров (за счет снижения запасов товаров в
торговле), то в 1987 году она не была компенсирована. Более того,
план продажи продовольственных товаров за этот год не был
выполнен на 5,6 млрд. рублей. Позднее, в июне 1991 года, выступая
на заседании Верховного Совета СССР, премьер-министр
B.C. Павлов озвучил общий размер ущерба от антиалкогольной
кампании для народного хозяйства - 200 млрд. рублей88.
Помимо этого, форсированная антиалкогольная кампания
дестабилизировала ситуацию на потребительском рынке: резко
повысился спрос на сахар (объемы самогоноварения к осени 1988
года выросли в 6 раз по сравнению с 1984 годом) и
спиртосодержащие препараты. Здесь надо также иметь в виду, что сокращение
реализации алкогольных напитков означало «высвобождение»
определенной денежной массы, которая должна была быть
потреблена возросшим объемом производства товаров народного
потребления89. Но как неоднократно писалось выше, потребительская сфера
развивалась непозволительно медленными темпами, и запасов
товаров в торговых сетях едва хватило на 1986 год, так что денежный
«навес» вырос еще больше. Такие итоги дали основания М.С.
Горбачеву написать в своих мемуарах, что «негативные последствия
антиалкогольной кампании намного превзошли ее плюсы»90. По
выражению А.Н. Яковлева, «первый практический сигнал
обществу от новой власти оказался разочаровывающим»91.
Оказавшись перед угрозой еще большей разбалансировки
бюджета, руководство страны поспешило свернуть кампанию по
борьбе с пьянством и алкоголизмом, выручив в результате этого
уже в 1988 году 40 млрд. рублей от продажи спиртных напитков.
Но время было упущено - итогом просчетов явился тот факт, что
представленный на рассмотрение Совмина СССР и Верховного
Совета СССР государственный бюджет на 1989 год был сформирован
с дефицитом в 92 млрд. рублей92, достигнув 10 % валового
национального продукта, что заметно усилило давление на кредит, как
источник удовлетворения финансовых ресурсов страны и
предприятий. На покрытие бюджетного дефицита были привлечены
кредиты Госбанка СССР, Сбербанка СССР и Госстраха СССР, причем
без определения сроков их погашения93.
Показательно, что антиалкогольная кампания изначально
имела ряд оппонентов. В частности, Рыжков еще весной 1985 года
42

заявлял, что предложенный Лигачевым путь был тупиковым, и что
одним сворачиванием производства спиртных напитков дело не
ограничится - начнется массовое уничтожение виноградников94.
Кроме того, в 1986 году на мировом рынке произошло
снижение цен на нефть и газ, традиционно имевших большой
удельный вес в российском экспорте. Изменить в короткое время
структуру экспорта СССР не мог, поскольку наши промышленные
товары на международном рынке были неконкурентоспособными. Из-
за падения цен на энергоносители наша страна только за 1986 год
потеряла 5 млрд. рублей. Так, если экспорт нефти в 1983 году
(когда он достиг максимума) в стоимостном выражении равнялся
91,4 млрд. долл. США, то к концу 1985 года - 86,7 млрд. долл.95
В то же время СССР продолжал оказывать безвозмездную
помощь зарубежным странам, размер которой хотя и уменьшался,
однако за 1986 - 1989 годы составил 60 млрд. рублей96.
В сфере промышленности М.С. Горбачев перенес акцент на
развитие машиностроения. На Всесоюзном совещании по
проблемам научно-технического прогресса, прошедшем в июне 1985 года,
задачу стимулирования отечественного машиностроения Горбачев
назвал «магистральным направлением нашего развития». В данном
случае Горбачев не был новатором. Сама идея была
сформулирована в 1979 году в докладе заместителя Председателя Совмина
СССР академика В.А. Кириллина о состоянии и перспективах
советской экономики. Доклад содержал реалистическую картину
тяжелого положения советской экономики: страна начинает
безнадежно отставать в использовании передовых технологий, а
нарастающие проблемы нельзя решить без радикального, структурного
реформирования экономики. Роль ключевого звена в
реконструкции народного хозяйства отводилась машиностроению. Тогда
доклад вызвал лишь раздражение и недовольство большинства членов
Политбюро, однако при Горбачеве идея поддержки
машиностроения была взята на вооружение.
Горбачев полагал, что путь к передовой, изобильной
экономике лежит через машиностроение. Темпы развития
машиностроения в советской экономике были недостаточны, из-за чего имел
место перерасход ручного труда, людям приходилось работать в
относительно тяжелых условиях, а результативность была меньше,
чем в странах с более развитым машиностроением. Позицию
генерального секретаря поддержала группа экономических советников,
возглавляемых А.Г. Аганбегяном97.
43

Вместе с тем упор на развитие машиностроительной отрасли
имел немало критиков, которые были обеспокоены
расточительностью в использовании ресурсов. Эти опасения были
небезосновательны. В то время господствовало убеждение, что корень проблем
в экономике кроется в неправильной, нерациональной политике
капиталовложений, попросту - в разбазаривании средств. А для
подъема машиностроения как раз предстояло вдвое увеличить
капиталовложения в эту отрасль. Однако Горбачев, призывая
переключиться на интенсификацию и ускорение, был уверен, что нашел
верное решение.
Не будем забывать и то, что отечественное машиностроение в
большой степени было связано с нуждами обороны. Что касается
банковской системы, то от нее требовались новые финансовые
вливания в машиностроительную отрасль, а в рамках прежних
экстенсивных форм работы это означало рост кредитной
задолженности и напряженности в финансовой сфере.
Горбачев все же попытался совершить некоторый отход от
«экстенсивных» методов: руководители промышленных
предприятий должны были более эффективно использовать сырье, вводить
дополнительные рабочие места и обеспечивать более тщательный
уход за оборудованием. Управляющему звену предоставлялась
большая самостоятельность в принятии решений. Первые
эксперименты были проведены уже в мае 1985 года на Волжском
автомобильном заводе в Тольятти и на научно-производственном
объединении им. Фрунзе в Сумах, где директорам разрешили увольнять
часть рабочих и перераспределять зарплату среди остальных
членов трудовых коллективов98. Однако такие эксперименты были
редким явлением. На большинстве предприятий сохранялись
прежние формы организации и оплаты труда, так что упование на
«человеческий фактор» и призывы к общественной инициативе на
производстве практически не дали никаких результатов.
В сфере внимания советского руководителя оказались также
методы управления народным хозяйством. От Горбачева ждали
продолжения курса Андропова, и в принципе он оправдывал эти
ожидания. Как и его предшественник, Горбачев рассматривал
использование административных мер как средство для ускорения
развития экономики. За образец предлагалось взять методы
управления, применявшиеся в военно-промышленном комплексе СССР,
и перенести их на гражданский сектор экономики. По аналогии с
Государственной комиссией по военно-промышленному комплек-
44

су, которая объединяла все министерства и ведомства этого
профиля, были образованы специальные органы в Совете Министров -
Бюро Совета Министров по машиностроению, а вскоре - по
топливно-энергетическому комплексу, химическому, социальному
развитию, агропромышленному комплексу. Таким образом, вместо
нескольких министерств и ведомств возникло небольшое число
«суперминистерств», которые должны были заниматься общими
направлениями политики, концентрируя основное внимание на
вопросах технического прогресса, и не вмешиваться в текущую
деятельность предприятий.
Следующей в числе административных мер команды
Горбачева стало введение системы государственной приемки продукции
на промышленных предприятиях. Эта мера хорошо
зарекомендовала себя на военно-промышленных предприятиях, где военные
офицеры, будучи независимыми от администрации этих предприятий,
имели возможность осуществлять строгий контроль за качеством
производимого оружия, оборудования и снаряжения. Теперь же
система госприемки распространялась на всю промышленную
отрасль.
В обязанность Государственного комитета по приемке
качества входило обеспечение радикального улучшения качества
продукции. В 1985 году инспекторы по качеству были назначены
московскими властями на 19 предприятий с правом принимать или
браковать продукцию. К 1 октября 1986 года заводы, выпускавшие
20 - 30 % всей советской продукции, уже имели в своем штате
инспекторов Госприемки, а на 1 января 1987 года представители
Госприемки начали инспектировать продукцию большинства ведущих
отраслей советской промышленности.
Подводя итоги первому году пребывания Горбачева у власти,
писатель и журналист Жорес Медведев видел лишь «революции
без реформ» и «баталию против бутылки» в экономике".
Известный советолог, профессор Принстонского университета С. Коэн,
выражая сомнения западного сообщества, в тот момент был уверен,
что новый генсек не осмелится пойти дальше ограниченных, с его
точки зрения, реформ «оттепели» Хрущева100.
Понятия «перестройки» и «гласности» пока еще не стали
символом начатого процесса реформирования. Если не считать
антиалкогольную кампанию, которая в очередной раз
продемонстрировала, как благое намерение государства может оказаться роковой
45

ошибкой, каких-либо кардинальных преобразований,
затрагивающих жизненные сферы, не произошло.
Ничего нового не было привнесено в денежно-кредитный
сектор. Политика ускорения требовала крупных денежных
вложений, но ее осуществление в условиях разбалансированности
финансового состояния и сокращения кредитных ресурсов было
нелегкой задачей.
Более четко «стратегия ускорения» прозвучала в начале
1986 года - на февральском Пленуме ЦК. Суть перестройки
заключалась не только в решении экономических задач, она
предполагала серьезные социальные перемены, преодоление застоя и
консерватизма. Что касается реорганизации хозяйственного механизма, то
здесь, по мнению Горбачева, следовало уделить внимание
созданию условий, при которых предприятие находилось бы в прямой
зависимости от эффективности своей работы.
Показательными являются выступления, прозвучавшие на
XXVII съезде КПСС101. На съезде было обращено внимание на
негативные процессы в социально-экономическом развитии, которые
проявились в 1970-е - начале 1980-х годов. В частности,
говорилось о снижении темпов роста экономики, производительности
труда, об ухудшении показателей эффективности, замедлении
технического прогресса и усилении диспропорций в экономике. В
Резолюции XXVII съезда по Политическому докладу ЦК КПСС
подчеркивалось, что главной причиной отставания являлось то, что
«своевременно не была дана политическая оценка изменению
экономической ситуации, не была осознана вся острота и
неотложность перевода экономики на интенсивные методы развития, не
проявлялось настойчивости и последовательности в решении
назревших вопросов перестройки экономической политики,
хозяйственного механизма, самой психологии хозяйственной деятельно-
102
сти» .
Тогда же стали появляться и очертания будущей банковской
реформы. При обсуждении ситуации в кредитной сфере, на съезде
было отмечено, что в конце 70-х - начале 80-х годов банки
«недостаточно активно выполняли роль стимуляторов развития
общественного производства, ослабили свое воздействие на
эффективность экономики, укрепление хозрасчета, соблюдение режима
ресурсосбережения». И далее: «низкая эффективность воздействия
кредитно-денежных отношений на решение экономических и
социальных задач во многом явилась следствием крупных недостатков
46

и упущений в работе Госбанка СССР и Стройбанка СССР,
финансово-кредитной системы в целом»103. Кредит во многих отраслях
народного хозяйства и отдельных сферах экономического оборота
потерял свое подлинное значение.
Н.И. Рыжков заявлял на том же XXVII съезде КПСС, что «в
ряде случаев финансово-кредитный механизм тормозит
прогрессивные изменения. Здесь нужны существенные перемены с тем,
чтобы нацелить его на усиление антизатратного характера развития
производства»104. По мысли Рыжкова, требовалось создание таких
условий, «которые побуждали бы предприятия и организации...
рационально использовать кредиты, повышать рентабельность,
своевременно и полностью рассчитываться с государством»105.
Решение продовольственной проблемы было определено на
съезде в качестве первоочередной задачи. Выполнение этой задачи
опять-таки было тесно связано с работой банковской системы,
поскольку вопросы кредитования и финансирования отраслей
агропромышленного комплекса занимали важное место в деятельности
Госбанка СССР. Важность этой работы вытекала из того, что
кредитные вложения в эти отрасли составляли свыше 55 % всех
краткосрочных вложений в народное хозяйство, а по долгосрочным
кредитам на долю АПК приходилось более девяти десятых всех
долгосрочных кредитных вложений106. Однако эти показатели
говорили не столько об эффективности сельского хозяйства, сколько
об опережающих темпах роста кредитных вложений над темпами
роста объема производства. К этому следует добавить наличие
крупной суммы неплатежей по колхозам, совхозам и другим
предприятиям АПК, а также заметное ослабление контроля со стороны
Госбанка за целевым использованием хозяйствами заемных
средств.
Таким образом, на XXVII съезде КПСС прозвучала суровая
критика в адрес банковской системы, но она была справедливой и
своевременной. Высказанные упреки говорили о реалистической
оценке по крайней мере части руководителей государства текущего
положения в экономике и финансах страны. Вопрос, тем не менее,
заключался в том, насколько понимали эти руководители, в каком
направлении надо перестраивать работу банков. В скором времени
реформирование банковской системы действительно началось, но
как будет показано далее, это был крайне сложный и
неоднозначный процесс.
47

На XXVII съезде партии был выработан новый
стратегический курс, суть которого составляли концепция социально-
экономического развития страны, всемерная интенсификация
производства на основе научно-технического прогресса, структурной
перестройки экономики, эффективных форм управления,
организации и стимулирования труда. Съездом были приняты «Основные
направления экономического и социального развития СССР на
1986 - 1990 годы и на период до 2000 года». За этот период
предполагалось удвоить объем национального дохода и промышленной
продукции. В планах значилось создание экономического
потенциала, примерно равного накопленному за все предшествующие
годы советской власти107.
В системе мер успешного решения выдвинутых съездом
задач, важное место отводилось перестройке, радикальной реформе
хозяйственного механизма, созданию целостной, эффективной и
гибкой системы управления, позволяющей полнее реализовать
возможности социализма. Смысл этой перестройки заключался в
том, чтобы на деле подчинить все производство общественным
потребностям, удовлетворению нужд людей, нацелить управление на
повышение эффективности и качества, ускорение научно-
технического прогресса, развитие заинтересованности работников
в результатах труда, инициативы и социалистической
предприимчивости в каждом звене народного хозяйства, и прежде всего в
трудовых коллективах.
Первым и весьма ответственным этапом практической
реализации долговременной экономической стратегии партии являлась
двенадцатая пятилетка, главная задача которой состояла «в
повышении темпов и эффективности развития экономики на базе
ускорения научно-технического прогресса, технического
перевооружения и реконструкции производства, интенсивного использования
созданного производственного потенциала, совершенствования
системы управления, хозяйственного механизма и в достижении на
этой основе дальнейшего подъема благосостояния советского на-
рода» .
В связи с этим на июньском Пленуме ЦК партии 1986 года
М.С. Горбачев говорил, что «переходя на новые методы
хозяйствования, мы должны повышать роль банка как важнейшего органа
управления»109.
Таким образом, реформирование банковской системы
становилось неотъемлемой частью политики перестройки. На банков-
48

скую систему возлагались надежды по содействию в исправлении
негативных тенденций в социально-экономической сфере. Банки
были призваны обеспечивать реализацию проводимого курса
реформ.
К рассматриваемому периоду в стране существовала
одноуровневая банковская система, которая включала в себя 4,5 тыс.
подразделений (контор, отделений и агентств) Госбанка СССР
(здесь было сосредоточено более 88 % всех кредитов, выданных
народному хозяйству и населению, в том числе, свыше 91 % всех
краткосрочных ссуд), 1,7 тыс. подразделений Стройбанка СССР и
17 подразделений Внешторгбанка СССР. В состав Госбанка СССР
входили Государственные трудовые сберегательные кассы,
имевшие к началу 1986 года весьма разветвленную сеть - 78 500
сберкасс, которые, главным образом, осуществляли хранение денежных
средств населения и обслуживание граждан по операциям с
государственными займами.
Такая банковская структура возникла в 1959 году в
результате реорганизации системы банков долгосрочных вложений и
упразднения Сельхозбанка (его функции были переданы Госбанку),
Банка финансирования коммунального и жилищного строительства
(Цекомбанка) и коммунальных банков. Промбанку были переданы
операции, выполнявшиеся ранее Цекомбанком, а сам он был
переименован во Всесоюзный банк финансирования капитальных
вложений - Стройбанк СССР. Разветвленная сеть сберегательных
касс, находившаяся в ведении министерства финансов СССР, в
начале 60-х годов была присоединена к союзному Госбанку.
Критические замечания, прозвучавшие с трибуны
XXVII съезда партии в адрес финансово-кредитной системы,
значительно стимулировали активность Государственного банка,
особенно в отношении отрасли машиностроения, которой теперь
отводилась ведущая роль в промышленном производстве.
Исходя из установок XXVII съезда Госбанком СССР была
усилена требовательность к министерствам и предприятиям за
эффективное использование кредита, проводились мероприятия по
совершенствованию руководства учреждениями Госбанка,
повышению ответственности аппарата за правильную организацию
кредитных отношений с предприятиями машиностроения,
сокращению переписки и отчетности. Осуществлялся пересмотр
инструкций, с тем чтобы они в полной мере отвечали современным
требованиям.
49

В 1986 году был ужесточен подход к кредитованию
излишних запасов материальных ценностей, вызванных нарушениями
нормального производственного процесса. Было прекращено
кредитование запасов ценностей, накопленных из-за невыполнения
планов по объемам производства, номенклатуре и
использовавшихся для выпуска недоброкачественной продукции. Дело в том,
что вследствие неритмичности производства, недостаточной
обеспеченности предприятий нарядами на сбыт и как следствие частого
невыполнения договоров, а также в связи с выпуском продукции,
пользовавшейся ограниченным спросом, в машиностроении
возникли значительные сверхнормативные запасы готовой продукции.
Теперь Госбанк не принимал их к кредитованию, требуя скорейшей
реализации и выпуска только нужной продукции.
Ужесточение кредитной политики обеспечило в 1986 году
больший прирост машиностроительной продукции при меньшем
приросте кредитных вложений. Это свидетельствовало о
повышении эффективности машиностроительного производства,
ускорении оборота средств и более рациональном их использовании.
Если в предыдущую пятилетку темпы роста кредитных вложений
составляли в машиностроении 37,5 % и опережали развитие
производства почти на 9,4 пункта, что было явным признаком
экстенсивного развития кредитных отношений, то на 1 октября 1986 года
краткосрочные кредиты по сравнению с соответствующей датой
прошлого года увеличились на 1,2 % при значительно большем
росте объема производства110.
Несмотря на некоторые успехи в кредитной политике банков,
общие бюджетные отчисления на капиталовложения в
строительную индустрию и машиностроение продолжали неуклонно расти, и
пик этого роста пришелся как раз на 1986 год. Техническое и
технологическое перевооружение предприятий заставило увеличить
валютные инвестиции на закупку оборудования. К 1988 году,
невзирая на падение мировых цен на сырую нефть и сокращение
притока нефтедолларов в советский бюджет, СССР увеличил годовой
импорт машин и оборудования по сравнению с 1984 годом
примерно на 2,5 млрд. рублей. Но несмотря на закупки оборудования
поточные линии простаивали - не хватало запчастей, сырья,
ощущался дефицит квалифицированного обслуживающего персонала.
Да и сами министерства и предприятия не спешили использовать
импортируемое из-за рубежа оборудование. К декабрю
1989 года на складах баз снабжения и производственных предпри-
50

ятий, зачастую без надлежащих условий хранения, накопилось
неустановленного импортного оборудования на сумму 5,8 млрд.
рублей, что составляло почти 1/3 от всего неустановленного
оборудования111.
За 1986 - 1988 годы потери страны, связанные с падением
мировых цен на нефтепродукты и природный газ, составили около
25 млрд. рублей112. Столь существенные валютные потери могли
бы быть компенсированы как раз увеличением экспорта готовых
изделий и прежде всего продукции машиностроения. Однако в
целом же можно констатировать, что каких-то кардинальных
изменений в машиностроительной отрасли не произошло. Отечественный
машиностроительный комплекс еще не был готов к выходу на
капиталистический рынок с конкурентоспособной продукцией. Более
того, отечественное машиностроение не могло в полной мере
удовлетворять потребности народного хозяйства. СЮ. Глазьев,
С.Г. Кара-Мурза и С.А. Батчиков в своей монографии приводят
такой пример: максимум, которого удалось достичь в РСФСР в
насыщении сельского хозяйства тракторами, составил в 1988 году
всего 12 машин на 1000 га пашни при среднеевропейской норме
100 - 120 машин на 1000 га113.
К тому же основной упор на рост машиностроения делался в
рамках решения общего вопроса ускорения научно-технического
развития. Но финансовых средств на намеченные мероприятия не
хватало, особенно на фоне сокращения притока нефтедолларов в
советский бюджет и дополнительных расходов на ликвидацию
последствий чернобыльской катастрофы. Так что «прогресс от этого
не пошёл быстрее»114.
Для характеристики общей инвестиционной деятельности
Госбанка СССР в этот период показательными будут следующие
данные: краткосрочные кредитные вложения в отрасли легкой
промышленности, бытового обслуживания, коммунального
хозяйства, местного хозяйства, транспорта составили на 1 июля 1986
года 30,5 млрд. рублей, в сферу торговли было направлено кредитов
на сумму 69,1 млрд. рублей, для развития производства легковых
автомобилей были выделены кредиты в размере 644 млн. рублей115.
Кроме того, были предоставлены кредиты системе
агропромышленного комплекса в размере 160,4 млрд. рублей116.
Вводились новые формы кредитования, в большей мере
отвечавшие задачам укрепления хозяйственного расчета, были
расширены права местных учреждений Госбанка по планированию и ре-
51

гулированию кредита, активизировалось взаимодействие
банковских учреждений с местными органами власти, направленное на
разработку и осуществление мер по увеличению товарных
ресурсов и удовлетворению бытовых нужд населения. При выдаче
кредитов или предоставлении отсрочки погашения ссуд заемщики
должны были подтверждать свои обязательства по погашению
кредита в установленные сроки и доказывать, что часть средств идет
на повышение эффективности производства и ликвидацию узких
мест хозяйствования.
С целью обеспечения своевременного возврата выдаваемых
ссуд учреждения банков при рассмотрении вопросов о выдаче
кредита или предоставлении отсрочки его погашения стали требовать
обязательного проведения ссудозаемщиком конкретных
мероприятий, обеспечивающих повышение эффективности производства и
высвобождение из кругооборота заемных средств. Это
способствовало соблюдению принципов кредитования и предотвращению
вовлечения кредита в несвойственные ему сферы.
Госбанк стал разрабатывать и внедрять более действенные
формы и методы кредитования легкой промышленности. Так, в
отдельных случаях осуществлялось кредитование предприятий по
укрупненному объекту. Результаты этого опыта были
использованы при разработке постановления об улучшении планирования,
экономического стимулирования и совершенствовании управления
производством товаров народного потребления в легкой
промышленности117. Реализованные на предприятиях легкой
промышленности мероприятия дали в 1985 году прибыль в размере 22 млн.
рублей.
Для создания и совершенствования производственно-
технической базы предприятий, цехов и участков, производящих
товары и оказывающих услуги для населения, на развитие
торговли, связи и кино, а также на проведение мероприятий по
повышению качества выпускаемых изделий Госбанк предоставил в
1985 году 1,5 млрд. рублей долгосрочных кредитов, в 1986 году -
1,8 млрд. рублей118. По сравнению с 1981 годом предоставление
долгосрочных кредитов на перечисленные цели увеличилось в
1986 году в 1,5 раза119.
В процессе кредитования Госбанк стал больше внимания
уделять контролю за недопущением выпуска продукции, не
пользующейся потребительским спросом. Перестали кредитоваться
остатки готовой продукции, не имеющей сбыта, а также сырье и ма-
52

териалы, шедшие на выпуск этой нерентабельной продукции. Уже
в 1985 году Госбанк не принял к кредитованию таких ценностей на
сумму около 700 млн. рублей120.
Новые подходы в работе Госбанка позволили добиться
некоторого сокращения просроченной задолженности. Так,
задолженность по краткосрочным ссудам на 1 июля 1987 года снизилась в
сопоставимых условиях на 2,4 %, при том что рост национального
дохода составил 2,4 %, а объема промышленного производства -
35 %.
В 1985 году кредитные вложения в легкую промышленность
возросли на 486 млн. рублей, или на 2,7 %, при росте производства
на 1,7 %. Тем не менее кредиты в легкой промышленности
потреблялись недостаточно эффективно и не приносили должной отдачи.
В 1986 году темпы роста кредитных вложений составили 5,5 % при
росте объема производства всего на 2,6 %121.
Кредитные рычаги были задействованы Госбанком также для
развития сферы торговли. С помощью этих кредитов в
государственной торговле формировалось почти 60 % товарных запасов, в
системе потребительской кооперации - около 80 %122.
Госбанком были ужесточены требования по обеспечению
экономически обоснованного использования кредита в торговле. В
результате в первом полугодии 1986 года при росте розничного
товарооборота на 2,9 % кредитные вложения под товары в рознице
сократились на 4,6 %123.
Госбанк прекратил предоставление кредитов под
сверхнормативные остатки ковров и ковровых изделий, изделий из
хрусталя, ювелирных изделий и некоторых других товаров124.
Прекращалась выдача кредитов на оплату товаров, не пользовавшихся
спросом покупателей. Недоброкачественные товары после их
выявления исключались из обеспечения кредита. Учреждения Госбанка
переводили поставщиков на расчеты после приемки товаров по
качеству.
Повышение внимания к проблеме качества производимой
продукции представляла собой одну из существенных сторон
перестройки. Несмотря на то что в банковской сфере активизировалась
работа в этом направлении, проблема качества в хозяйстве -
постоянный бич советской экономики - оставалась нерешенной. К
примеру, удельный вес продукции высшей категории качества в общем
объёме производства по-прежнему был крайне не высоким.
53

Не лучшим образом характеризует ситуацию динамика
показателя изменения качества продукции по числу принятых
претензий потребителей. С 1980 по 1986 год количество таких претензий
возросло по радиоприемным устройствам в 6,6 раза, по
телевизорам - в 5,1 раза, по магнитофонам - в 3,6 раза, по стиральным
машинам - в 2,2 раза, по электропылесосам - в 2,5 раза, по швейным
изделиям - в 1,6 раза, по трикотажным изделиям - в 1,9 раза, по
обуви-в 1,2 раза1 5.
На заседании Политбюро 24 апреля 1986 года Горбачев
говорил, что основной упор надо делать на производство товаров
народного потребления, поскольку это наиболее эффективный путь к
экономическому выздоровлению126. Но на деле в обозначенный
период происходило снижение запасов пользующихся спросом
товаров в рознице, опте и промышленности: за два года запасы
снизились на 13,5 млрд. рублей, в том числе за 1987 год - на 6,1 млрд.
рублей. По состоянию на 1 января 1988 года остатки товаров в
розничной сети были ниже норматива на 7,9 млрд. рублей, что
соответствовало 10 дням торговли.
Поставка товаров в торговую сеть в 1987 году оказалась ниже
плана на 17 млрд. рублей, в том числе продовольственных и
непродовольственных товаров - на 10 млрд. рублей. Торговля получила
меньше плана: картофеля и плодоовощей - на 3,4 млрд. рублей,
товаров легкой промышленности - на 2,3 млрд. рублей, товаров
культурно-бытового и производственно-технического назначения -
на 4,6 млрд. рублей127.
Кроме того, советское правительство с 1986 года стало
уменьшать импорт потребительских товаров. В связи с
уменьшением импорта изделий легкой промышленности, поступление этих
товаров в торговые сети в 1987 году сократилось против 1986 года
на 3 млрд. рублей128. Дефицит этих товаров резко обострился. К
1988 году импорт потребительских товаров составлял почти на
500 млн. рублей меньше, чем в 1985 году129.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что самые
большие отклонения в выполнении государственных планов были
допущены в сфере производства товаров народного потребления,
поставки их в торговую сеть и в выполнении заданий по
розничному товарообороту. Проблема заключалась в том, что Горбачев,
также как и его предшественники, делая основной акцент на
тяжелой промышленности в купе с усиленным печатанием денег, по
сути, игнорировал потребительский сектор экономики. Кредитные
54

вливания в торговлю не меняли общей картины. Советский
экономист В. Селюнин в конце 1988 года отмечал, что «мы имеем
товаров меньше, чем планировалось, и два раза больше
дополнительных денег... За вторую половину последнего года (1988 год -Р.К)
торговля буквально на наших глазах начала разваливаться на кус-
130
ки» .
Кроме того, такое положение в экономике говорило и о явной
недооценке и невнимании руководства страны к банковской
системе, по-прежнему занятой закачкой финансов в сферу производства
средств производства и латанием бюджетных дыр.
Еще одним объектом кредитования являлась сфера услуг.
Кредиты предоставлялись на создание фонда предметов проката,
ассортимента материалов, запасных частей и других материально-
технических ценностей, необходимых для удовлетворения спроса
населения на бытовые услуги. Краткосрочные вложения в эту
отрасль народного хозяйства составили в середине 1986 года
1,4 млрд. рублей. На сумму свыше 200 млн. рублей было предос-
131
тавлено кредитов организациям автосервиса .
Совет Министров СССР постановлением от 17 мая 1985 года
№ 488 «О мерах по дальнейшему развитию сети и укреплению
материально-технической базы парков культуры и отдыха» разрешил
Госбанку СССР предоставлять организациям системы
Министерства культуры СССР в пределах плана по долгосрочному
кредитованию, сверх предусмотренных в плане лимитов государственных
капитальных вложений, под гарантию республиканских и местных
бюджетов долгосрочные кредиты на приобретение и установку в
парках культуры и отдыха аттракционов с погашением этих
кредитов в течение 5 лет со дня выдачи первой ссуды, а также
долгосрочные кредиты в размере до 1 млн. рублей на реконструкцию,
строительство и оборудование парковых объектов культурно-
спортивного назначения с погашением этих кредитов в течение
8 лег132.
В постановлении союзного Совмина от 16 сентября 1985 года
№ 876 «О мерах по развитию в 1986 - 2000 годах и в период до
2000 года производства оборудования и аттракционной техники
133
для парков культуры и других мест отдыха населения»
разрешалось Госбанку в пределах планов долгосрочного кредитования
предоставлять организациям республиканских министерств
культуры кредиты на приобретение, монтаж и наладку аттракционной
55

техники сверх лимитов государственных капитальных вложений, с
погашением этих кредитов в пятилетний срок.
Совет Министров СССР постановлением от 31 июля 1985
года № 716 «О мерах по расширению платных услуг населению,
предоставляемых предприятиям и организациям, для которых
оказание этих услуг не является основной деятельностью»134 разрешил
Госбанку СССР и Стройбанку СССР предоставлять обозначенным
предприятиям и организациям кредиты на строительство,
расширение, реконструкцию техническое перевооружение объектов по
оказанию платных услуг населению (сверх лимитов
государственных капитальных вложений) в пределах сумм, предусмотренных в
планах Госбанка и Стройбанка по долгосрочному кредитованию.
Погашение этих кредитов было разрешено осуществлять в течение
6 лет со дня выдачи первой ссуды за счет прибыли, полученной
предприятиями от реализации услуг населению.
Но несмотря на принимавшиеся меры, планы реализации
платных услуг населению не выполнялись: в 1987 году план не был
выполнен на 2,7 млрд. рублей135.
План реализации платных услуг населению на 1988 год был
установлен в размере 63,1 млрд. рублей, с ростом против
фактического уровня на 1987 год на 9,5 млрд. рублей, или на 17,8 %136.
Потребности населения в услугах были действительно значительны,
но такой большой прирост объема платных услуг требовал
соответствующей материальной базы, чего в плане на 1988 года
заложено не было.
Госбанк СССР способствовал кредитом укреплению
материально-технической базы организаций потребительской кооперации
и государственной торговли. Кредиты направлялись в основном на
строительство, реконструкцию и расширение производства
холодильников, складов, баз, предприятий розничной торговли,
общественного питания и других. В 1985 году организациям
потребительской кооперации было выдано таких кредитов на сумму 209
млн. рублей и организациям государственной торговли - 114 млн.
рублей137.
Значимое место кредит занимал в осуществлении
мероприятий по развитию сети предприятий службы быта, строительству
новых и расширению действующих бытовых предприятий. Только
в 1985 году на эти цели было выдано более 200 млн. рублей долго-
138
срочных кредитов .
56

В 1985 году на индивидуальное жилищное строительство,
капитальный ремонт и благоустройство садовых участков было
выделено 494 млн. рублей, выдача ссуд за 1986 год составила
приблизительно 545 млн. рублей139. Однако применительно к сельской
местности план по кредитованию жилищно-строительных
кооперативов не выполнялся. Кроме того, строительство кооперативных
жилых домов в сельской местности осуществлялось не во всех
союзных республиках. Наибольшее развитие оно получило в Узбекской
ССР, Литовской ССР, Белорусской ССР и Московской области, на
долю которых в 1985 году приходилось 91,3 % всех выданных
ссуд140. По-прежнему не были созданы ЖСК в Казахской ССР,
Грузинской ССР и ряде других союзных республик.
Выходило, что по целому ряду направлений не только не
получилось движения вперед, но даже обозначился явный отход
назад, были допущены просчеты в процессе хозяйствования.
Официально это объяснялось сложностью и новизной задач, которые
ставило руководство страны, не полностью отработанным
«механизмом ускорения». В связи с этим на июньском Пленуме ЦК КПСС
(1987 год) серьезной критике были подвергнуты министерства
черной металлургии и химической промышленности, легкой
промышленности и машиностроения.
Госбанк СССР в своей деятельности отмечал неполное
использование возможности воздействия кредитом на выполнение
объединениями, предприятиями плановых заданий, в том числе по
качеству и ассортименту товаров народного потребления141.
Что касается сельского хозяйства, то 1986 - 1987 годы
оказались весьма успешными. Но причиной здесь были не политика
правительства или кредитная деятельность банков, а то, что эти
годы оказались очень урожайными. Два хороших урожая
позволили сократить импорт зерна, однако 1988 и 1989 годы принесли
плохие урожаи и заставили СССР повысить ввоз зерна на 50 %, что
снова увеличило расходы на импорт142. Добавим сюда
традиционные потери продовольствия в процессе уборки, транспортировки,
переработки и хранения. По данным Госкомстата СССР (по
состоянию на 1989 год), ежегодно пропадало около 29 млн. тонн
выращенного зерна, около 1 млн. тонн мяса, 1/4 урожая картофеля и
овощей143.
В то же время можно выделить ряд вопросов, которые
Госбанку удавалось результативно решать. Так, Госбанк СССР
активно участвовал кредитом в развитии телефонной и почтовой связи в
57

стране. Перечень кредитуемых мероприятий ежегодно расширялся,
основными из которых к рассматриваемому моменту были затраты
по прокладке внутрирайонных и внутриобластных кабельных
линий связи, строительству междугородних телефонных станций,
монтажу и вводу в действие новых АТС, замене оборудования на
кабельных и радиорелейных линиях связи, переоборудованию
предприятий почтовой связи, строительству АТС в сельской
местности, замене устаревшего оборудования на действующих
телевизионных станциях и другие144. В 1985 году на затраты по развитию
средств связи было выдано 450 млн. рублей долгосрочных ссуд,
что позволило ввести в эксплуатацию 1,1 млн. номеров
телефонных станций, увеличить протяженность каналов междугородной
телефонной связи, переоборудовать более 60 почтовых пунктов145.
В 1986 году на указанные цели было выделено 563 млн. рублей, в
1987 году - 630 млн. рублей146.
ЦК КПСС и Совет Министров СССР постановлением от
23 января 1985 года № 76 «О мерах по укреплению материально-
технической базы и развитию услуг телефонной связи,
предоставляемых населению, в 1986 - 1990 годах и в период до 2000 года»147
разрешили Госбанку СССР предоставлять начиная с 1 января
1986 года предприятиям связи по ходатайствам Министерства
связи СССР и министерств связи союзных республик и под их
гарантию в пределах плана долгосрочного кредитования кредиты на
проведение плановых мероприятий и мероприятий,
осуществляемых сверх лимитов государственных капитальных вложений: на
затраты по расширению, реконструкции и монтажу городских
автоматических телефонных станций и сетей к ним на срок до 8 лет;
на затраты по приобретению и установке оборудования
автоматических междугородних телефонных станций на срок до 5 лет и пр.
Кроме того, этим постановлением союзным Госбанку и
Стройбанку было разрешено предоставлять в 1986 - 2000 годах
предприятиям Минсвязи кредиты на оплату импортного оборудования,
поступающего для объектов связи148.
Применительно к денежному обращению говорить о каких-то
положительных сдвигах не приходилось. За первые два года
руководства страной Горбачевым разрыв между денежными доходами и
расходами населения увеличился. Поскольку удовлетворение
спроса на многие непродовольственные товары по-прежнему
продолжало ухудшаться, накопление денежных средств у населения
сохраняло тенденцию к росту.
58

Эмиссионная деятельность Государственного банка не
претерпела изменений. В 1986 году выпуск денег в обращение
составил 3,9 млрд. рублей, в следующем году - 5,9 млрд. рублей.
Количество денег в обращении на 1 января 1988 года увеличилось
против 1 января 1986 года на 13,8 % при росте денежных доходов
населения в 1987 году по сравнению с 1985 годом на 7,5 %,
розничного товарооборота - на 5,2 % (в фактических ценах)149.
Анализ купюрного состава находившейся в обращении
денежной массы показывает, что постоянно увеличивалась доля
банковских билетов крупного достоинства - 50 - 100 рублей - при
снижении доли казначейских билетов и билетов достоинством в 10
и 25 рублей150.
Суммируя, получаем, что за 1986 - 1987 годы денежная масса
в обращении увеличилась на 9,8 млрд. рублей. Из них на
банковские билеты достоинством 50 и 100 рублей приходится 5,3 млрд.
рублей или 54 %151. Следовательно, что на руках у населения
задерживались крупные купюры, предназначенные в основном на
приобретение непродовольственных товаров, а не для
обслуживания текущих потребностей. Это, в свою очередь, уже воочию
говорило о накоплении излишних денег в обращении и о продолжении
игнорирования руководством страны сферы потребительских
товаров и услуг.
Аналогичные тенденции наблюдались и с банковскими
сбережениями граждан. Остаток вкладов населения в сберегательных
кассах за 1986 - 1987 годы вырос на 45,9 млрд. рублей152.
В целом, за 1986 - 1987 годы у населения в форме наличных
денег, на вкладах, в облигациях внутреннего выигрышного займа
отложилось 6,7 % суммы денежных доходов против 4,4 % за 1981 -
1985 годы.
Для наглядности скажем, что остаток денежных средств
населения на конец 1987 года соответствовал расходам населения на
покупку товаров и оплату услуг в течение 11,7 месяца153.
Увеличение общей денежной массы вело к снижению
покупательной способности рубля. Индекс цен государственной и
кооперативной торговли в 1987 году составил к 1985 году 103,5 %. В
частности, продолжался рост цен на сельскохозяйственные
продукты на колхозных рынках: в 1987 году они повысились против
1985 года на 9 %154.
59

«НА СЛОВАХ... А НА ДЕЛЕ?» НАРАСТАНИЕ
ДИСПРОПОРЦИЙ В ЭКОНОМИКЕ СССР
Корень роста напряженности в финансовой сфере и в
особенности в денежном обращении по-прежнему заключался в том, что
расходы государства превышали реально имевшиеся ресурсы.
Несмотря на то что кредитование промышленности было сокращено и
повысилась платежная дисциплина предприятий, финансовая
поддержка хозяйствующих субъектов, как и прежде, имела целью
скорее «удержать на ногах» предприятие, нежели стимулировать его
деятельность, создать условия для улучшения качества продукции,
повышения рентабельности, внедрения в производство новых
технологий.
Прирост национального дохода за 1986 - 1987 годы составил
4,8 % вместо обозначенных в пятилетнем плане 8 %.
Национальный доход, использованный на потребление и накопление, в
1987 году был ниже плана на 13 млрд. рублей155.
В этот период сохранялись неоправданно высокие темпы
роста капитальных вложений (на 13,8 %), при этом эффективность их
неуклонно падала. Так, прирост незавершенного строительства за
1986 - 1987 годы был оценен 8 млрд. рублей в год против 2,1 млрд.
рублей в среднем за 1981 - 1985 годы (в сопоставимых ценах
1983 года)156.
По статистическим данным Госбанка СССР, задание по вводу
в действие объектов, мощности которых включены в номенклатуру
государственного плана, за 1987 год оказалось выполнено на 71 %.
Не удалось ввести в эксплуатацию 431 объект, однако надо
учитывать, что долгострой омертвлял огромные ресурсы и человеческий
труд, вложенные в капитальное строительство.
Очевидное снижение по сравнению с плановыми расчетами
объема национального дохода требовало соответствующего
сокращения расходов государства, но этого не произошло, что привело к
серьезным трудностям в государственном бюджете, дефицит
которого увеличился.
В связи с возросшими финансовыми трудностями, в течение
1986 - 1987 годов союзным бюджетом были дополнительно
привлечены ресурсы Госбанка, предназначенные для краткосрочного
кредитования, в сумме 78,7 млрд. рублей157. В конечном итоге,
бюджетом за первые три «перестроечные» года были практически
60

полностью использованы накопления, созданные в предыдущий
период, что существенно увеличило государственный долг.
Особенно осложнилось положение в 1987 году, когда
дефицит бюджета, по данным Минфина СССР, составил в 57,1 млрд.
рублей158. Но это был далеко не предел роста, и уже в следующем
году бюджетный дефицит увеличился до 90,1 млрд. рублей159.
Остатки краткосрочных и долгосрочных ссуд,
предоставленных Госбанком хозяйству, на 1 января 1988 года сократились
против 1 января 1986 года на 29 млрд. рублей160. Отсюда можно
заключить, что кредитные операции не вызывали потребность в
дополнительной эмиссии денег. Выпуск денег в обращение в 1986 -
1987 годах и увеличение отложенного спроса населения (на
вкладах) были обусловлены как раз дефицитом государственного
бюджета.
Удельный вес счетов в сберкассах с остатком вклада до
1000 рублей составлял 59,4 % их общего количества, но на этих
счетах хранилось только 13,9 % общей суммы вкладов. На счетах с
остатком свыше 2500 рублей, удельный вес которых по количеству
занимает 16,6 %, хранилось 58,5 % общей суммы вкладов161.
Подвижность вкладов постепенно уменьшалась, но и в
1987 году она составила 28,6 %. Из этого следует, что деньги на
вкладах не были «мертвым капиталом». Эти деньги постоянно
оказывали давление на рынок, что должно было учитываться как при
планировании объемов и структуры розничного товарооборота, так
и при определении на предстоящий период суммы прироста
вкладов населения в сберегательных кассах. Если в планах завышались
эти приросты, что имело место на практике, то тем самым
закладывалось увеличение отложенного населением спроса.
Именно так поступил Госплан СССР при разработке баланса
денежных доходов и расходов населения на 1988 год по союзным
республикам, предусмотрев высокий прилив вкладов в
сберегательные кассы по ряду республик. Госплан полагал, что это должно
сбалансировать доходы и расходы. Однако от перемещения денег
из карманов на вклады экономическая сущность вопроса не
изменилась. Товаров для удовлетворения спроса, как и ранее,
недоставало. Такой подход плановых органов демонстрировал нежелание
либо неспособность принимать действенные шаги по ликвидации
диспропорций в народном хозяйстве и стремление перенести
решение экономических проблем на более поздний срок.
61

Подводя итоги начальному периоду горбачевских
преобразований, можно констатировать, что финансово-экономическая
ситуация в СССР серьезно изменилась и усложнилась в сравнении с
предшествующим периодом. Иначе говоря, она подошла к такому
рубежу, когда требовались безотлагательные меры по
стабилизации экономики и финансов. В противном случае страну ожидало
вхождение в полосу кризисного состояния, к которому не было
готово крайне разбалансированное народное хозяйство.
Отказавшееся в конце 1960-х годов от более глубоких
экономических преобразований руководство ЦК КПСС сделало ставку
на использование оказавшихся в распоряжении государства
крупных энергетических, финансовых и валютных резервов. В
результате, уже в начале 1970-х годов в экономике СССР обозначились
явные диспропорции, выразившиеся в быстром росте доли
сырьевых ресурсов в экспорте и падении доли продукции
обрабатывающих отраслей. Так, в структуре экспорта в развитые
капиталистические страны доля машин, оборудования и транспортных средств
снизилась с 5,8 % в 1975 году до 3,5 % в 1985 году. Энергоемкость
советского ВВП в 1970 - 1985 годы выросла в 1,5 - 1,6 раза, а
энергопотребление - в 1,73 раза162. Высокая доля военных расходов
в валовом внутреннем продукте и резкий рост продовольственного
импорта дополняют перечень аномальных явлений в советской
экономике.
Выбранная стратегия роста, основанная главным образом на
форсированном наращивании нефтедобычи и нефтяного экспорта
и, тем самым, сделавшая функционирование социалистической
экономики заложником наличия больших запасов топлива,
накладывала серьезный отпечаток на развитие денежно-кредитной
системы. Значительная часть отраслей экономики пребывала в стагни-
рующем состоянии и демонстрировала стабильно низкие, а порой
нулевые темпы роста. Чтобы не допустить катастрофического
падения производства, банковская система была сориентирована на
усиленное кредитование хозяйствующих субъектов. Несмотря на
предпринятые в 1970-х годах меры по повышению эффективности
кредитной политики банков и укреплению платежной дисциплины
предприятий, кредитная система оказалась неспособна качественно
улучшить состояние экономики страны. Более того, возросшая
кредитная эмиссия, на фоне ухудшающихся макроэкономических
показателей, лишь раздвинула пропасть между товарным
обеспечением и денежным эквивалентом.
62

Можно сказать, что финансово-кредитная система оказывала
разлагающее влияние на хозяйствующие субъекты. Кредит давно
потерял роль экономического рычага и превратился в источник
покрытия недостатка средств в хозяйстве, независимо от причин его
образования. Во многих случаях он вовлекался в покрытие
финансовых прорывов в хозяйстве, вызванных не только недостатками в
производственно-финансовой деятельности, но и прямой
безответственностью и бесхозяйственностью, непроизводительными
расходами и потерями.
В 80-е годы ситуация в экономике стала более напряженной.
Банковская система утрачивала свободу финансовых маневров.
Погашение взятых заемных средств шло за счет получения новых
кредитов, причем структура их постоянно ухудшалась - росла доля
среднесрочных и краткосрочных займов.
Достаточно сказать, что к 1986 году общая сумма кредитных
вложений только Государственного банка СССР в народное
хозяйство составляла свыше 400 млрд. рублей163, которые приносили
отдачу, абсолютно несоразмерную этим вложениям. Еще один
наглядный пример: за годы одиннадцатой пятилетки при росте
промышленной продукции на 20 % краткосрочные кредитные
вливания в промышленность увеличились на 44 %. Пугающе выглядело
несоответствие между размерами кредитной «помощи» и ростом
объемов производства в сельском хозяйстве, куда за указанную
пятилетку кредитные вложения выросли почти в полтора раза при
среднегодовом росте валовой продукции по совхозам менее чем на
13 %, а по колхозам - при сохранении ее уровня164.
В некоторых союзных республиках положение было еще
более удручающим. Например, в Киргизской ССР краткосрочные
кредитные поступления за одиннадцатую пятилетку возросли в
1,9 раза при росте национального дохода на 22 %, а в сельском
хозяйстве они возросли более чем в два раза, при том что
среднегодовое производство валовой продукции увеличилось лишь на 4 %165.
Не меньшую озабоченность вызывало состояние денежного
обращения в целом по стране. Соотношение между денежными
доходами и расходами населения ухудшилось.
К моменту, когда управление страной перешло к М.С.
Горбачеву, «застойная» прочность советской экономики была лишь
видимостью. Работавшая на предельном уровне продуктивности
экономика вплотную приблизилась к тому моменту, когда
требовался незамедлительный пересмотр базовых характеристик из-
63

бранной экономической модели. О проблемах экономики
говорилось очень много. К примеру, А.Н. Яковлев в своих воспоминаниях
пишет, что проблемы сельского хозяйства и продовольствия
обсуждались почти еженедельно. Однако ни одного крупного
практического шага для решения этих вопросов сделано не было, поскольку
для этого требовалось «постепенно распустить колхозы, ввести
частную собственность на землю, объявить свободу торговли, но
замахнуться на подобное мы были не в состоянии - ни
идеологически, ни политически»166.
Если говорить о банках, то их следовало исключить из
затратного, неприбыльного механизма финансирования народного
хозяйства и поместить в новую структуру финансовых отношений,
основанных на принципах экономической эффективности. Иначе
говоря, банки должны были перестать заниматься ликвидацией
финансовых прорывов хозяйствующих субъектов и перейти к
модели экономического поведения, ставящей во главу угла категории
Роста и Развития. Одним из основных итогов новой банковской
политики должно было стать повышение рентабельности
кредитования.
Однако попытки команды Горбачева форсировать
экономический рост не затронули структуры банковской системы.
Государственный банк стал более внимательно относиться к
платежеспособности своих заемщиков, но сама платежеспособность от этого
не улучшилась. Потоки денег в экономику возросли - этого
требовала политика «ускорения», но ожидаемой отдачи эти инвестиции
не приносили. Поступательного движения вперед не получилось.
Предпринимавшиеся Госбанком меры кредитного
воздействия в виде полного либо частичного прекращения кредитования
несостоятельных предприятий и торговых организаций,
накапливавших товары сверх норматива, имели определенную отдачу в
виде экономии денежных средств. Однако, объективно говоря, они
не позволяли побороть «иждивенческое поведение»
хозяйствующих субъектов, привыкших существовать за счет бесконечных и
нередко «бесплатных» кредитов.
Декларативные намерения о перестройке хозяйственного
механизма, повышении роли банков, более эффективном
использовании кредитных средств вступали в противоречие с
макроэкономической структурой, основанной на принципах, установленных еще
в 1930 - 1950-е годы. Прогрессивных структурных и
технологических сдвигов не происходило. Именно эти обстоятельства явились
64

ключевыми факторами, приведшими руководство страны к
осознанию необходимости решительных реформ в экономике и, в том
числе, в банковской сфере.
65

СПЕЦБАНК - ДОРОГА К РЫНКУ
1987 год был, по выражению А.С. Черняева, пиком
перестройки. Общество захлестывали волна гласности, свободы слова.
Партия теряла свои идеологические рычаги. М.С. Горбачев,
отступая от маркистско-ленинских догм, все откровеннее заявлял о том,
куда завел страну «реальный социализм». При этом он «еще был
полон оптимизма в отношении начатых реформ и всячески
стремился внедрить его в «сознание партии и масс», но в этом году
впервые «стали проклевываться у него сомнения в успехе»167.
Показателен в этом отношении январский Пленум ЦК, на котором в
адрес партии и ее Центрального комитета прозвучали обвинения за
то кризисное состояние, в которое погружалась страна. Партия
оказалась неспособной «выполнять роль авангарда перестройки».
Перестройка начала «спотыкаться»168.
Похожие «сомнения» проникали и в общественную среду.
Общее настроение народа можно выразить часто звучавшим тогда
упреком: «мы ничего не получаем, перестройка видна только в
Центре»169.
Народное хозяйство продолжало работать по старой схеме,
активно используя методы приказного нажима, политических
кампаний, «пробивания дополнительных ресурсов». Остававшаяся
непоколебимой планово-распределительная система управления
экономикой и огромный бюрократический аппарат подавляли
позитивные новации. Не только для прогрессивных экономистов, но и
для части партийного руководства становилось ясно, что ключ к
решению проблем в экономике лежит в перестройке базиса
экономической системы.
Докладывая по вопросу финансового положения страны
23 апреля 1987 года на заседании Политбюро, Н.И. Рыжков
отметил продолжавшееся снижение темпов экономического роста и
увеличение дефицита финансов. Председатель Совмина СССР
заявлял о необходимости повышения экономических рычагов в
управлении народным хозяйством, в том числе - перевода всех
отраслей материального производства на полный хозяйственный
расчет. Предлагался широкий диапазон мер: сокращение
государственных расходов на жилье, корректировка ценовой политики,
изменение функций Минфина, Госбанка, Госкомцена и пр.
66

В этот году Горбачев стал отходить от паллиативных мер и
приступил к более решительным шагам в политической и
экономической сферах.
К лету 1987 года была завершена подготовка экономической
реформы. К работе над проектом реформы были привлечены
известные экономисты: Л.И. Абалкин, А.Г. Аганбегян, Т.И.
Заславская и другие. Реформа исходила из идеи сохранения плановой
экономики, но вместе с тем предполагалось внесение серьезных
изменений в существующую экономическую модель. В общих
чертах они предусматривали:
- расширение самостоятельности предприятий на принципах
хозяйственного расчета и самофинансирования;
- постепенное возрождение частного сектора (на начальном
этапе - через развитие производственной кооперации);
- отказ от монополии внешней торговли;
- более глубокая интеграция в мировой рынок;
- сокращение числа отраслевых министерств и ведомств;
- признание равенства на селе пяти основных форм
хозяйствования (наряду с колхозами и совхозами - агрокомбинатов,
арендных кооперативных и фермерских хозяйств);
- возможность закрытия убыточных предприятий;
- создание сети банковских учреждений.
На последнем пункте реформы остановимся подробнее.
Подвергая критике деятельность банковской системы СССР, М.С.
Горбачев несомненно верно указывал на недостатки в денежно-
кредитной политике государства и давал, в принципе, правильные
установки. Однако принимавшиеся во исполнение решений
пленумов и партийных совещаний многочисленные директивы и
указания являлись, по сути, полумерами. Госбанк СССР вносил
определенные коррективы в свою работу, но для того чтобы банковская
система и, в том числе, кредитный механизм перестали быть
источниками неконтролируемой кредитной эмиссии и, как следствие,
скрытой инфляции, а стали деятельными и эффективными
участниками экономических процессов, требовался четкий план
реформирования, включавший в себя структурную реорганизацию
денежно-кредитных институтов.
Здесь на первое место выходил вопрос ликвидации
государственного монополизма в сфере финансовых и денежно-кредитных
отношений. Порождением такого монополизма являлась глубокая
зависимость экономических субъектов от центра. Число убыточ-
67

ных хозяйств и постоянно увеличивавшиеся дотации на их
функционирование все более свидетельствовали о возрастании их
финансовой зависимости и повышении спроса на централизованные
денежные ресурсы. Причина этого заключалась не столько в
деятельности самих предприятий, сколько в существовавшей планово-
распределительной системе. По сути, предприятия были
изначально отделены от сферы накопления, а их инвестиционные интересы
заменялись административным распределением. Часто
хозяйствующим субъектам оставалось около 4-5 % прибыли для
формирования экономических фондов, а повышение государственных цен
на сырье и топливо съедало и эти скудные запасы.
Монополизация государством денежных отношений привела
к тому, что исчезли объективные границы между такими
самостоятельными сферами как финансы (госбюджет и финансы отраслей),
кредит (банки-кредиторы и предприятия заемщики) и обращение
денег. Фактически реальные функции финансов оказались
подчинены установкам пятилетних планов и народнохозяйственных
программ. Тем самым, «деньги, финансы, кредит в тех условиях
выступали подсобными, второстепенными экономическими
инструментами»170. В результате размеры убыточной деятельности
государственных предприятий к середине 1980-х годов вышли за
пределы возможностей централизованного перераспределения
доходов. Полностью «огосударствленная» банковская система в таких
условиях не могла предложить иного выхода из надвигавшегося
экономического кризиса, кроме как безудержная денежная
эмиссия. Значительная часть финансов отправлялась «на помощь»
убыточным предприятиям. Нескончаемый приток денег из госбанков
существенно сокращал собственные оборотные средства
предприятий, доля которых по сравнению с заемными источниками к
рассматриваемому моменту составляла всего 20,3 %171.
Эти обстоятельства определили смену вектора в денежно-
кредитной политике и заставили приступить к поиску новой
модели банковского сектора, способной привести в движение
поржавевшие механизмы иерархической советской экономики.
Во второй половине 1980-х годов большинство экономистов,
объединившихся вокруг М.С. Горбачева, признавали, что
перенасыщение оборота платежными средствами и утрата кредитом
своего назначения стали основными чертами состояния денежно-
кредитной системы страны. Непосредственно в банковской сфере
следовало, по их мнению, преодолеть такие негативные явления
68

как чрезмерный централизм, бюрократизацию, недостаточную
специализацию банков и бесконтрольную выдачу кредитов.
Предметом многочисленных дискуссий стал вопрос о выборе
пути реформирования. Некоторые финансисты и банкиры (так
называемые «рыночники») высказывались в пользу двухуровневой
банковской системы, где верхний уровень представлен
Центральным банком («банком банков»), а на втором располагаются
коммерческие банки. Центральный банк выступает как центр эмиссии,
исполнения государственного бюджета и кредитования в
последней инстанции, отвечает за стабильность денежно-кредитной
системы и курса национальной валюты. Второй уровень банковской
системы (коммерческие, кооперативные, отраслевые, региональные
банки) сосредоточивается непосредственно на потребностях
хозяйства. Такая позиция не получила широкого освещения в прессе и
осталась предметом дискуссии только среди узкого круга
специалистов.
На другом полюсе выступали сторонники постепенного,
планомерного перехода к рынку под жестким контролем государства
(так называемые «полурыночники»). В числе приверженцев этой
стратегии были председатель Совмина СССР Н.И. Рыжков,
председатель комиссии ЦК по вопросам социально-экономической
политики Н.Н. Слюньков, академик Л.И. Абалкин.
Фактически возникло несколько центров по подготовке
банковской реформы. Одним из таких центров был экономический
отдел ЦК КПСС. Помощь в подготовке проектов ему оказывали
Госбанк СССР, научные подразделения Академии наук СССР,
отраслевые институты. Разработчики посещали различные банки и на
месте знакомились с их работой, периодически проводились
совещания банковских сотрудников, на которых их информировали об
имеющихся предложениях. В начале 1987 года финансовым
подразделением Экономического отдела ЦК партии под руководством
В.А. Хоркина был сформирован широкий спектр предложений по
реформированию системы кредитных учреждений, в основе
которых лежала концепция двухуровневой банковской системы.
Справедливости ради надо отметить, что идею коммерческого банка
реформаторы представляли весьма абстрактно, о чем наглядно
свидетельствуют употреблявшиеся ими формулировки «рынок с
человеческим лицом», «планируемый рынок» и т.п. А вскоре появился
и термин «планово-рыночная экономика»172.
69

Примерно в это же время большая группа специалистов
Стройбанка СССР во главе с его председателем Михаилом
Семеновичем Зотовым готовила свои предложения по реорганизации
банковских учреждений. В начале июня 1986 года Зотовым на имя
председателя Совета министров СССР Н.И. Рыжкова была
направлена записка «О развитии банковской системы»173. В ней давалась
характеристика переходным формам банковской системы,
существовавшим в индустриально развитых и развивающихся странах.
Предлагалось создание государственных банков,
специализированных по различным отраслям экономики и работающих на
хозрасчетной основе. Агропромышленный банк должен был заниматься
расчетно-кредитным обслуживанием предприятий и организаций,
входивших в систему агропромышленного комплекса, включая
финансирование капитальных вложений. Финансирование тяжелой
и легкой промышленности, строительства, транспорта и связи
должно было перейти к Банку развития и реконструкции
промышленности, который планировалось создать на основе Стройбанка
СССР. Союзный Госбанк, согласно проекту Стройбанка,
сосредоточивался на вопросах денежного обращения, эмиссионно-
кассовой работе, кассовом исполнении государственного бюджета.
Основными функциями Госбанка должны были стать эмиссия
денег, подготовка финансового законодательства, регулирование
банковской деятельности. При этом Госбанк, приближаясь к
классическому центральному банку, должен был отойти от
кредитования народного хозяйства, которое всецело переходило в
компетенцию специализированных банков.
Разветвленная сеть сберегательных касс объединялась в
Сберегательный банк, который расширял сферу своей деятельности за
счет предоставления кредитов населению и небольшим
предприятиям и кооперативам.
Таким образом, государственные банки переставали быть
просто расчетно-кассовыми центрами и становились активными
участниками экономического процесса. Кроме того, банки, так же
как и предприятия, переводились на хозрасчет и тем самым
получали возможность самостоятельно зарабатывать деньги на свое
развитие.
Спецбанки должны были нести полную ответственность за
проведение кредитной политики, эффективность ее воздействия на
конечные результаты производства, укрепление платежной
дисциплины и т.д. На смену мелочной регламентации деятельности
70

предприятий должны были прийти экономическое стимулирование
и налаживание партнерских отношений с хозяйствующими
субъектами. Авторы идеи спецбанков полагали, что непосредственный
переход от прежней советской модели к двухуровневой банковской
системе был невозможен в то время и породил бы хаос, поскольку
для этого не было ни материальных и организационных
предпосылок, ни законодательной базы. Тем не менее специалисты
Стройбанка определенное место в новой банковской системе все же
отводили коммерческим банкам - так называемым инновационным
банкам. Эти банки должны были стать своего рода «пробой пера»
для акционерного капитала и тем самым подготовить банковскую
систему к переходу в будущем на коммерческую основу.
Энергичный председатель Стройбанка быстро вошел в
доверие к руководству страны, и его предложения заинтересовали
Н.И. Рыжкова. Вместе с тем Стройбанку пришлось преодолевать
стойкое противостояние ряда союзных ведомств. Впрочем,
негативная реакция союзных руководителей была вполне
предсказуемой и в какой-то степени оправданной. Архитекторы новой
банковской системы фактически посягали на основы
централизованного иерархического денежно-кредитного механизма страны (хотя
ликвидация плановости в экономике не входила в их намерения).
Так, Госплан должен был отказаться от детализированных планов и
жесткого распределения всех ресурсов и перейти к
стратегическому планированию. Минфину предстояло смириться с потерей
функции разработки кредитных планов по отраслям и
министерствам. Но наиболее значительные перемены ожидали Госбанк,
который, оказываясь в центре экономического организма, должен был
обеспечивать бесперебойное функционирование его
кровообращения. Госбанк должен был выступать гарантом стабильности
денежной единицы и тем самым создавать предпосылки для
экономического роста. На Госбанк возлагались контроль за денежными
потоками в стране и направление их в те отрасли хозяйства, которые
требовали денежной «подпитки». Новые полномочия главного
банка страны означали повышенную ответственность за состояние
денежного обращения и экономики в целом. Кроме того, в
обязанности Госбанка входило рефинансирование специализированных и
инновационных банков. Сами банки должны были прекратить
выполнять роль «кассиров» и вместо привычного распределения
финансовых ресурсов перейти к самостоятельной работе, основанной
на тщательном изучении экономического состояния своих клиен-
71

тов и ответственном отношении к предоставлению им кредитов.
Банки должны были начать работать на экономический рост.
Таким образом, банковские учреждения получали мощные рычаги
воздействия на экономическое состояние регионов, которые они
обслуживали, а кредит становился регулятором денежного
обращения.
Логика реформаторов была следующей. Если в стране начнут
действовать экономические методы управления, то банковская
система сможет в значительной степени решить накопившиеся
проблемы в экономике. Активно кредитуя производство товаров
народного потребления и сферу услуг, повышая расчетно-кредитное
воздействие на торговые организации, банки будут способствовать
сбалансированию доходов и расходов населения. Кроме того, часть
потребительских товаров население сможет приобретать в кредит.
Автор банковской реформы М.С. Зотов так объяснял ее суть:
«Планомерное, в рамках объективных границ, использование
кредита хозрасчетными звеньями, в определенной мере, создает
условия для воспроизводства принципов хозрасчета в экономических
отношениях их с партнерами, в том числе, с банковскими
учреждениями. Отсюда выявляется органическая взаимосвязь: условием
эффективного использования кредита является действенный
полный хозяйственный расчет и в то же время - действенность и
полнота последнего в значительной мере определяется степенью
эффективности использования кредита. Существенные
стимулирующие возможности кредита реализуются только тогда, когда
механизм использования его в максимальной степени способствует
полному применению заложенных в нем качеств. Такой механизм
должен стать органической частью всего хозяйственного
механизма, отвечающего требованиям преимущественно интенсивного
экономического и социального развития республики. Влияние
кредита на воспроизводственные процессы будет в наибольшей мере
эффективным, когда эффективно используется сам кредит.. .»174
Выдавая кредиты предприятиям и объединениям, банки
должны были, как предполагалось, повышать эффективность
производства, способствовать внедрению новых технологий,
улучшению качества продукции и услуг. Предоставляемые населению
кредиты могли быть потрачены на приобретение потребительских
товаров, покупку квартир, строительство дач и прочее.
Очевидно, что для восприятия новой модели экономического
поведения были необходимы глубокое осознание протекавших в
72

стране процессов и способность предвидеть их последствия.
Требовалось понимание того, что экономика в условиях хозрасчета
становится другой и прежние методы управления и
финансирования оказываются неэффективными, требовалось «новое
мышление».
В конечном итоге, после множества согласований и
препирательств, пакет документов, подготовленный Стройбанком, получил
одобрение Правительства и через некоторое время составил основу
решений июньского Пленума ЦК КПСС 1987 года, на котором
обсуждался вопрос «О задачах партии по коренной перестройке
управления экономикой». В докладе М.С. Горбачева были
проанализированы особенности современного этапа перестройки,
подведены некоторые ее политические итоги, определены
первоочередные задачи по ускоренному развитию экономики.
Было признано, что исходной причиной замедления
экономического роста являлась неспособность советской экономики
перестроиться с экстенсивного пути, приведшего к исчерпанию
возможности нового вовлечения ресурсов в народное хозяйство, на
преимущественно интенсивные факторы роста. И действительно,
суммарный прирост ресурсов в одиннадцатой пятилетке
сократился более чем в два раза по сравнению с их приростом в десятой
пятилетке, однако замещения этого падения ростом эффективности
производства не произошло 175 . Экономические эксперименты
предшествующих нескольких лет не смогли переломить
негативных тенденций в развитии экономики. Темпы экономического
роста ежегодно снижались. Как заявлялось на Пленуме, «темпы
экономического роста упали до уровня, который фактически означал
наступление экономической стагнации»17. В этой связи было
решено углублять реформы за счет комплексного подхода к системе
управления. Правовые нормативные акты 1987 года - 12
важнейших законов и постановлений - охватывали весь комплекс проблем
управления и хозяйствования, в том числе и в банковской сфере.
В соответствии с Постановлением № 821 «О
совершенствовании системы банков в стране и усилении их воздействия на
повышение эффективности экономики»177 последовало
преобразование системы, состоявшей из Госбанка СССР, Стройбанка СССР,
Внешторгбанка СССР и системы сберегательных касс, в систему
Промстройбанка, Жилсоцбанка, Агропромбанка, Сбербанка при
сохранении Внешэкономбанка и ведущей роли Госбанка СССР.
73

Новая система банков должна была действовать на основе
проведения единой государственной политики в области
денежного обращения и кредита, решения на единой методологической
основе задач совершенствования банков. Чтобы это обеспечить, был
образован Совет банков СССР, который наделялся функциями
координационного центра. Предполагалось, что Совет банков будет
рассматривать проекты и ход выполнения сводных кредитных
планов, а также важнейшие проблемы укрепления денежного
обращения и совершенствования кредитно-расчетных отношений в
народном хозяйстве.
С учетом специализации были определены основные
направления и сферы деятельности банков СССР в народном хозяйстве
страны.
На Госбанк СССР, как главный банк страны, было возложено
централизованное плановое управление денежно-кредитной
системой и проведение единой кредитной политики государства,
координация деятельности банков СССР. Он был призван обеспечить
организацию и укрепление денежного обращения, кассовое
исполнение государственного бюджета.
Госбанк СССР на основе показателей проектов
государственного плана экономического и социального развития СССР,
государственного бюджета СССР и проектов планов
специализированных банков должен был разрабатывать сводные кредитные планы и
планы распределения ресурсов и кредитных вложений по банкам,
представлять их на утверждение в Совет Министров СССР.
Госбанку СССР было предоставлено также право совместно с
остальными банками определять на единой методологической
основе обязательные для всех банковских учреждений условия
кредитования, меры экономического воздействия на ссудозаемщиков,
устанавливать правила расчетов в народном хозяйстве, порядок
ведения отчетности в банке, а также по согласованию с Госпланом
СССР и Министерством финансов СССР и с участием
специализированных банков - процентные ставки за пользование кредитами.
За Госбанком были сохранены предоставленные ему ранее права в
области установления официальных курсов иностранных валют по
отношению к советскому рублю, осуществление связей с
центральными банками других стран и решение иных вопросов
внешнеэкономической деятельности в пределах его компетенции.
К компетенции Промстройбанка СССР были отнесены кре-
дитно-расчетное обслуживание основной эксплуатационной дея-
74

тельности, финансирование и кредитование капитальных вложений
промышленности, строительной сферы, транспорта, связи, системы
материально-технического снабжения.
В задачу Агропромбанка СССР входило выполнение
банковских операций предприятий, колхозов и других организаций,
входящих в агропромышленный комплекс.
Жилсоцбанк СССР был призван производить операции по
кредитно-расчетному обслуживанию и финансированию жилищно-
коммунального хозяйства, государственной и кооперативной
торговли, бытового обслуживания, легкой и местной
промышленности, хозяйства, подведомственного местным Советам народных
депутатов, а также сферы кооперативной и индивидуальной
трудовой деятельности.
Созданный на основе сберегательных касс Сбербанк СССР
был призван аккумулировать сбережения населения и
организовывать для него безналичные расчеты. Ему предлагалось принять на
кредитно-расчетное обслуживание небольшие предприятия, а
также организовывать выдачу и погашение краткосрочных и
долгосрочных ссуд граждан в связи с их потребительскими нуждами.
Сбербанку было поручено обслуживание внутреннего
государственного долга.
Внешэкономбанк СССР был нацелен на обеспечение
организации и проведения расчетов по экспортно-импортным и
неторговым операциям, кредитование объединений, предприятий и
организаций, осуществляющих внешнеэкономические связи. На банк
возлагался контроль за исполнением сводного валютного плана,
рациональным и экономным использованием валютных ресурсов
страны, проведением операций на международных валютных и
кредитных рынках, а также операций, связанных с наличной
валютой и валютным ценностями.
Количество филиалов спецбанков, без учета филиалов
Сбербанка СССР, достигло 5,5 тыс.
Особое значение имело принятое на июньском пленуме
решение о стартовом улучшении финансовой обстановки и
разработке с этой целью специальной программы финансового
оздоровления народного хозяйства, приведения денежного оборота в
соответствие с оборотом материальных ресурсов. В этой работе
активное участие должна была принять банковская система.
В соответствии с Постановлением № 819 «О перестройке
финансового механизма и повышении роли Министерства финансов
75

СССР в новых условиях хозяйствования» , также принятым
17 июня 1987 года, была провозглашена необходимость разработки
и осуществления принципиально новой финансовой политики,
поставлена задача реформирования финансового механизма, с тем
чтобы усилить его воздействие на рост эффективности
общественного производства, укрепить финансы государства, содействовать
расширению хозяйственной самостоятельности, перейти к
широкому применению экономических методов в работе финансовых
учреждений, последовательно стимулировать снижение издержек
производства и обращения, рациональное использование
материальных, трудовых и финансовых ресурсов, перекрыть возможности
получения предприятиями доходов без конечной реализации
товаров и т.д. Особо подчеркивалась необходимость обеспечить
наиболее рациональное и экономичное использование денежных
ресурсов государства.
Сразу же после принятия июньского Постановления 1987
года № 821 началась интенсивная работа по его детализации. Уже в
октябре появилось Постановление Совета Министров СССР
№ 1118 «О перестройке деятельности и организационной структуре
банков СССР»179. Документ содержал призыв к банкам «устранить
мелочную опеку деятельности объединений и предприятий,
сосредоточить внимание на повышении конечных результатов
хозяйствования, подчинить кредитную и расчетную деятельность
требованиям рационального использования производственного
потенциала, внедрению прогрессивных форм и методов кредитования,
расчетов и кассового обслуживания».
Пункт 6 постановления предусматривал перевод в 1988 году
управлений и отделений государственных банков на принципы
полного хозяйственного расчета и самофинансирования. Прибыль
банков должна была рассматриваться как «главный источник
производственного и социального развития и материального
стимулирования».
Кроме того, в документе детально прописывались функции
каждого из вновь созданных спецбанков и обслуживаемые ими
отрасли хозяйства. Регламентировалось буквально все, вплоть до
организационной структуры каждого из них и количества служащих:
«Установить численность центрального аппарата (без персонала по
охране и обслуживанию зданий) и месячный фонд заработной
платы соответственно: Госбанку СССР - 470 единиц и 123,3 тыс.
рублей, Внешэкономбанку СССР - 510 единиц и 141,3 тыс. рублей,
76

Промстройбанку СССР - 735 единиц и 190,2 тыс. рублей,
Агропромбанку СССР - 300 единиц и 77,5 тыс. рублей, Жилсоцбанку
СССР - 280 единиц и 72,4 тыс. рублей и Сберегательному банку
СССР - 270 единиц и 69,9 тыс. рублей... Определить состав
правлений банков СССР, включая Председателя правления, в
количестве: Госбанка СССР - 11 человек, в том числе 5 заместителей
председателя, Промстройбанка СССР - 11 человек, в том числе 5
заместителей председателя, Агропромбанка СССР - 10 человек, в том
числе 5 заместителей председателя, Жилсоцбанка СССР - 9
человек, в том числе 5 заместителей председателя, Сберегательного
банка СССР - 9 человек, в том числе 4 заместителя председателя,
Внешэкономбанка СССР - 9 человек, в том числе 5 заместителей
председателя...»
30 июня 1987 года был принят ключевой документ
экономической реформы - закон «О государственном предприятии
(объединении)»180, предусматривавший значительное расширение прав
предприятий. Этот нормативный документ задавал ориентиры и
для деятельности банков: положения закона создавали
необходимые предпосылки для соблюдения принципов кредитования,
экономного использования кредитных ресурсов, прекращения
втягивания кредита в покрытие бесхозяйственности и убытков. Теперь
все вопросы планирования кредитов, их выдачи и погашения
полностью решались в местных учреждениях банков на основе
кредитных договоров, определявших равные взаимные обязательства
и ответственность сторон. У предприятий отпала необходимость
обращаться в вышестоящие банковские органы по этим вопросам,
как это было раньше.
Стали предъявляться более высокие требования к
аналитической работе банковских учреждений. Банки должны были следить
за тем, насколько эффективно предприятия используют кредиты и,
в случае нарушения условий кредитования, применять санкции, что
было весьма своевременным решением. Так, к 1988 году общая
сумма просроченной задолженности достигла почти 40 млрд.
рублей, а доля убыточных предприятий только в промышленности
составляла 13 %181. Законом предусматривалось, что предприятия,
постоянно допускающие убытки, могли быть объявлены банками
неплатежеспособными и переведены на особый режим
кредитования и расчетов. Кроме того, банки совместно с союзным
Минфином могли направлять в отраслевые министерства предложения о
ликвидации или реорганизации объединений и предприятий, кото-
77

рые длительное время не устраняли выявленных нарушений. Таким
образом, самостоятельность банков в решении кредитно-расчетных
вопросов поднималась на новую ступень.
В кредитном плане на 1988 год было предусмотрено
снижение задолженности по краткосрочным кредитам до конца года на
10 %182. Основания для этого были, поскольку уже в первом
полугодии 1988 года предприятия, работавшие в условиях полного
хозрасчета и самофинансирования, получили сверх плана 3,8 млрд.
рублей (10,5 %) прибыли183.
Вместе с тем закон о государственном предприятии содержал
в себе внутренние противоречия. Предприятия должны были стать
самостоятельными хозяйственными единицами и самостоятельно
выбирать себе партнеров, закупать сырье и реализовывать
продукцию. Однако в полной мере это могло быть реализовано лишь в
рыночных условиях. Теперь же получалось, что плановые задания
были отменены, но рынка пока еще не было. Закон разрешал
предприятиям вести самостоятельную экономическую деятельность
после выполнения обязательного государственного заказа. Однако,
воспользовавшись этой оговоркой, министерства устанавливали
госзаказ практически на весь объем производства. Кроме того,
расширяя свои полномочия, предприятия не несли должной
ответственности, что затрудняло контроль со стороны банков за
целевым использованием заемных средств.
Цены оставались по-прежнему регулируемыми. В
соответствии со статьей 17 закона «предприятие реализует свою продукцию
(работы, услуги) по ценам (тарифам), устанавливаемым
централизованно, а также по договоренности с потребителем или
самостоятельно», и далее: «предприятия обязаны руководствоваться
централизованно установленными ценами (тарифами) на продукцию
(работы, услуги), а также ценами (тарифами), утвержденными
министерствами и ведомствами». За нарушение «дисциплины цен» и
«получение необоснованной прибыли» предприятие должно было
уплатить в бюджет штраф «в размере незаконно полученной
прибыли» (пункт 8 статьи 17). Руководители предприятий могли
повысить цены, если им позволяло государство (при этом, как и прежде,
в расчет не принимались производственные издержки и спрос).
Предприятия получили также свободу в установлении
заработной платы, следствием чего явились неудержимый рост
зарплаты и увеличение разрыва между наличной денежной массы и ее
товарным обеспечением. Тем самым нарушался один из главных
78

постулатов советской экономики, согласно которому
производительность труда должна расти быстрее, чем заработная плата. Если
в 1987 году прирост производительности труда в промышленности
и строительстве был примерно в полтора раза больше, чем прирост
заработной платы, то в следующем году соотношение изменилось:
рост зарплаты в промышленности оказался вдвое выше
соответствующего показателя производительности труда, а в 1989 году - уже
втрое (в строительстве - даже вчетверо)184.
Предприятиям были предоставлены права установления
внешнеэкономических связей, в том числе создания совместных
предприятий и свободной продажи части своей продукции на
внешнем рынке. Государство таким образом ослабило монополию
на внешнюю торговлю. В то же время большинство производимой
продукции, а в иных случаях всю ее, государство включало
в госзаказ и тем самым выводило из свободной продажи, лишая
предприятия свободы самофинансирования.
Все эти факторы сковывали хозяйственную
самостоятельность предприятий, понижали стимулы к увеличению
рентабельности и позволяли государству манипулировать старыми
административными правилами. Выходило, что банки по-прежнему имели
дело с предприятиями, слабо заинтересованными в росте своей
доходности, бесхозяйственно растрачивающими заемные средства и
крайне зависимыми от вышестоящих управленческих инстанций.
В 1988 году Академия общественных наук при ЦК КПСС,
анализируя изменения в экономическом поведении предприятий,
провела социологический опрос их руководителей и специалистов.
Результаты выглядели следующим образом. Лишь 36 %
руководителей ожидали от экономической реформы расширения
самостоятельности предприятий. 44 % опрошенных полагали, что реформа
реализуется на предприятиях только в тех границах, которые были
определены вышестоящими инстанциями.
40 % опрошенных, отвечая на вопрос анкеты «Создает ли
реформа условия для проявления Вашей инициативы,
предприимчивости на работе?», указали, что ничего не изменилось, а 4 %
респондентов отметили, что положение даже ухудшилось. При этом
59 % участников опроса не смогли предложить каких-либо
мероприятий по повышению эффективности проведения реформы.
Июньский Пленум 1987 года не стал поводом для
прекращения дискуссии вокруг банковской реформы, которая продолжалась
и после него, поскольку система спецбанков оказалась весьма не-
79

популярной среди банкиров. Они считали, что перестройка
банковской системы носила лишь формальный характер, не затрагивая
самих основ. Аргументы банкиров сводились к следующему.
Госбанк и Внешэкономбанк остались фактически в неизменном виде;
Стройбанк, который теперь стал называться Промстройбанком,
получил функции не только обслуживать капитальные вложения
клиента, но и его основную деятельность; появился Агропромбанк,
но это нельзя было назвать каким-то важным нововведением -
просто из Госбанка было выделено одно из подразделений и
превращено в самостоятельное учреждение.
Действительно новым стал только «Банк жилищного
хозяйства и социального развития СССР» (Жилсоцбанк). Поскольку
одним из направлений перестройки было социальное развитие
общества, перед банком была поставлена задача решения конкретных
проблем в социальной сфере путем увеличения кредитования
производства товаров народного потребления, предоставления услуг
населению и т.д. Особое внимание уделялось жилищному
строительству, была даже разработана программа полного обеспечения
советских граждан жильем к 2000 г. - «Жилье-2000». В этой связи
задумывавшийся поначалу Соцбанк расширил свою компетенцию
и превратился в Жилсоцбанк.
Вместо государственных трудовых сберегательных касс был
организован Банк трудовых сбережений и кредитования населения
(Сберегательный банк СССР). Следует отметить, что
сберегательные кассы и до реорганизации имели возможность не только
размещать депозиты и привлекать средства населения, но и выдавать
кредиты (в основном на приобретение и строительство квартир, дач
и т.п.), однако новый банк должен был стать более социально-
ориентированным. Это действительно произошло: в рамках
реализации постановлений Центрального Комитета КПСС и Совета
Министров СССР по ускорению развития индивидуального
жилищного строительства был осуществлен комплекс мер по улучшению
условий предоставления кредитов индивидуальным застройщикам,
расширены объекты кредитования, увеличены размеры ссуд и
сроки их предоставления.
Уже в первый год работы Сбербанка за счет средств
населения и банковских кредитов было введено в действие 21 млн.
квадратных метров общей жилой площади, что превышало задание
пятилетнего плана на 0,7 млн. квадратных метров185.
80

В 1988 году на строительство и покупку жилья, а также
садовых домиков было выдано кредитов в сумме 4 млрд. рублей, что
было в два раза больше по сравнению с предшествующим годом.
За счет банковского кредита около 170 тысяч семей начали
строительство индивидуальных жилых домов, более 200 тысяч членов
садоводческих товариществ приступили к строительству и
благоустройству садовых участков186.
Вместе с тем приведенные статистические данные не
позволяют утверждать, что спрос на кредит на индивидуальное
жилищное строительство удовлетворялся в полной мере. Доказательством
этому служат многочисленные жалобы со стороны населения, а
также ходатайства местных партийных организаций о выделении
дополнительных лимитов кредитования.
В соответствии с кредитным планом в 1989 году на
индивидуальное жилищное строительство был направлен 1 млрд. рублей,
имея в виду, что большая часть средств, необходимых для
финансирования строительства, должна была быть получена прежде
всего от населения. Однако, по оценке Сберегательного банка СССР,
минимальная потребность в выдаче таких кредитов населению в
1989 году определялась в 2,6 млрд. рублей (без
жилищностроительных кооперативов), в том числе 1 млрд. рублей - на
завершение строительства домов по кредиту, оформленному в 1988
году, 1,2 млрд. рублей - на вновь начинаемое строительство жилых
домов и 0,4 млрд. рублей - на покупку домов187.
Кроме того, в учреждения Сберегательного банка поступали
обращения предприятий и организаций, заявки которых на
получение кредита для членов садоводческих товариществ не были
удовлетворены Госбанком СССР в 1986 - 1987 годах.
В этой связи Сберегательный банк ходатайствовал перед
Совмином СССР об увеличении плана долгосрочного
кредитования населения на 1988 год до 4,0 млрд. рублей188 за счет
перевыполнения плана привлечения средств населения во вклады. Надо
отметить, что план действительно был перевыполнен: в первом
квартале 1988 года - на 2153,9 млн. рублей, во втором -
на 1065,3 млн. рублей189.
Проблема нехватки финансовых ресурсов была характерна не
только для Сбербанка, но и для остальных вновь созданных банков.
Причиной этому являлось тяжелое финансовое положение страны.
Несмотря на проводившиеся экономические преобразования, так и
не удавалось решить проблему дефицитности государственного
81

бюджета СССР. Обеспечение его сбалансированности требовало
ежегодного высвобождения кредитных ресурсов в размере
нескольких десятков миллиардов рублей. А это, в свою очередь,
означало сокращение кредитования хозяйства, а также
индивидуального строительства190.
Серьезным фактором, сдерживавшим выдачу кредитов
населению, являлся увеличивавшийся разрыв между денежной массой
и товарными ресурсами и услугами.
Кроме того, как показали проверки выполнения
постановления правительства о мерах по ускорению развития
индивидуального жилищного строительства, организованные Отделом
строительства ЦК КПСС с участием Госстроя СССР, Госбанка СССР и
Сберегательного банка СССР, не в полной мере было выполнено
требование об увеличении рыночных фондов для удовлетворения
потребностей заемщиков строительными материалами, изделиями и
оборудованием.
Помимо чисто экономических были и другие факторы,
требовавшие внесения корректив в кредитную политику Сбербанка. В
ряде республик (Узбекской, Казахской, Украинской и Молдавской)
были установлены факты нецелевого использования кредитов
населением. В Туркменской, Таджикской, Узбекской, Грузинской
союзных республиках и Ростовской области были вскрыты случаи,
когда кредиты выдавались по фиктивным справкам исполкомов
местных Советов, подтверждающим право на кредит, хотя
заемщики таким правом пользоваться не могли191.
По выявленным фактам Сбербанком были досрочно
взысканы кредиты с применением повышенного, штрафного, процента.
«Кредитный» ажиотаж среди населения был неслучаен и
объяснялся низкими процентными ставками. Так, кредит на
строительство садовых домиков выдавался с уплатой 0,5 % годовых, в то
время как Сберегательный банк по вкладам населения уплачивал в
среднем 2,4 % годовых192.
Были зафиксированы случаи пользования кредитами с целью
дополнительного заработка. К примеру, некоторые заемщики
выданную в одном учреждении банка ссуду на жилищное
строительство вносили во вклады в другие учреждения и получали доход в
размере 2 - 3 % годовых в зависимости от вида вклада, а Сбербанку
уплачивали 0,5 %.
В конечном итоге, в целях борьбы с «недобросовестными»
заемщиками, Сбербанк ввел порядок, при котором ссуды, как пра-
82

вило, больше не выдавались наличными деньгами, а зачислялись на
банковские счета193.
Критикуя новую банковскую систему, оппоненты, в
основном среди консерваторов, заявляли, что несмотря на все недостатки
в работе Госбанка и Стройбанка, до января 1988 года расчетные и
кредитные операции осуществлялись, как правило, четко,
заработная плата выдавалась своевременно, а расчетные документы не
терялись (в спецбанках такое стало нередким явлением). При
достаточной настойчивости и компетентности хозорган мог решить с
банками практически любой вопрос. Как отмечалось в обращении
руководства одного из транспортных предприятий Казахской ССР
на имя Председателя Правления Госбанка СССР Н.В. Гаретовско-
го, до банковской реформы «существовал порядок, который строго
исполнялся учреждениями всех банков»194. Теперь же, когда
прошло достаточное время для становления спецбанков, «дистанция от
фактически сложившегося банковского обслуживания хозорганов
до их нормального состояния столь велика, что сколь-нибудь
существенного улучшения не просматривается даже в ближайшем
обозримом времени»195.
Обобщая аргументы оппонентов банковской реформы, можно
согласиться с тем доводом, что создание спецбанков не
предполагало непосредственного перехода к рыночным отношениям в
банковской системе. Правительство взяло курс на «постепенную,
жестко направляемую государством реформу банковского сектора»,
который «позволял сосредоточить внимание на преобразованиях на
микроэкономическом уровне, не теряя их связи с
макроэкономическими преобразованиями»196.
Возможно, правы те, кто называют эту реформу «не совсем
удачной попыткой адаптации переживавшей тяжелый кризис
планово-распределительной системы к новым реалиям, поиском
альтернативных путей развития»197. Однако нельзя полностью
утверждать, что создание спецбанков не отвечало объективным
потребностям времени. В ходе перестройки управления экономикой в
СССР было создано 7 крупных народно-хозяйственных комплексов
- машиностроительный, топливно-энергетический,
металлургический, химико-лесной, строительный, аграрно-промышленный и
социальный. Система в виде трех банков, существовавшая с 1959
года и на начальном этапе способствовавшая проведению единых
принципов руководства денежно-кредитной системой, теперь уже
не могла в полной мере учитывать специфику и особенности от-
83

раслей и сфер экономики. Пришедшие им на смену спецбанки
должны были стать активными и заинтересованными участниками
перестройки управления экономикой и обеспечить поддержку
каждого типа народнохозяйственного комплекса. Причем речь идет
именно о «поддержке», усилении воздействия кредита на
повышение эффективности производства, а не о безвозмездной помощи
нерентабельным предприятиям путем предоставления им заведомо
не возвратных кредитов, как было показано выше. Таким образом,
сведенное к автоматизму и зачастую безответственное, растратное
финансирование неприбыльной производственной деятельности
должно было уступить место кредитным методам
перераспределения денежных средств, основанным на компетентном подходе и
тщательном анализе кредитуемых отраслей экономики.
Кроме того, начавшийся переход от административных
методов к преимущественно экономическим в сфере управления
народным хозяйством выдвигал задачу изменения принципов работы
центральных органов управления экономикой, в том числе и
банковских учреждений. Чтобы эффективно удовлетворять
финансовые потребности своих клиентов, банковская система должна была
функционировать адекватно складывавшейся новой системе
управления экономикой. В дальнейшем роль банков в активизации и
регулировании товарно-денежных отношений только повышалась,
поскольку помимо государственных предприятий банки также
занялись обслуживанием зарождавшихся кооперативной,
индивидуальной, арендной и других форм трудовой деятельности.
Акцентирование внимания на социальной политике в «перестроечное»
время создавало для банков еще одно поле деятельности - увеличение
кредитования потребительских нужд. Все эти факторы придавали
банковской системе одну из ключевых ролей в ходе проведения
экономических преобразований во второй половине 80-х годов.
Нелишним будет добавить, что опыт создания
специализированных кредитных учреждений не был уникальным для СССР -
большинство стран социалистического лагеря создавали
аналогичные структуры, позволившие затем плавно, без потрясений уйти от
«государственной сверхмонополии» в банковском деле. Советские
специализированные банки должны были в будущем стать основой
для формирования кооперативных и коммерческих банков.
Однако уже на начальной стадии реализация банковской
реформы стала все более отклоняться от заданного курса. В Госбанке
затягивалось принятие новых нормативно-правовых актов и инст-
84

рукций, обеспечивающих работу спецбанков. Не была
осуществлена в срок передача новым банкам части аппарата Госбанка,
занимавшаяся кредитованием основной производственной
деятельности.
Банковская сеть оказалась развита только в Центре, в
регионах же низовые структуры банков оказались сильно ослаблены,
поскольку образовался дефицит кадров. Дело в том, что каждый из
четырех вновь образованных банков приступил к созданию
собственной вертикальной структуры на всех уровнях - союзном,
республиканском, краевом, областном. Создание областных
управлений привело к увеличению численности аппарата за счет
сокращения ставок непосредственных исполнителей. К примеру, по
нагрузке в Советском отделении Промстройбанка штат учетно-
операционных работников должен был состоять из 24 человек, а
фактически был доведен до 16 человек, в Железнодорожном
отделении при нагрузке 15 человек по штатному расписанию реально
работали 10 сотрудников. Аналогичная ситуация складывалась в
отделах финансирования и кредитования. Нехватка кадров
приводила к замедлению расчетов в народном хозяйстве.
В то же время в областном управлении было создано
множество отделов, которые фактически выступали в роли статистов,
собирая многочисленную и порой ненужную информацию от
районных отделений, и не участвовали в экономической работе с
предприятиями.
Все вопросы, предусмотренные планом работ Правления
Промстройбанка СССР, были переданы в полном объеме на
исполнение отделениям. При такой постановке дел отделения были
завалены огромным объемом информации, справиться с которой
сотрудники были физически не в состоянии. Причем обработка этой
информации осуществлялась на крайне низком уровне и в
спешке .
Практические работники, имевшие реальный опыт
проведения расчетных и кассовых операций, переводились в
управленческие звенья. Было неясно, кто в таких условиях останется для
непосредственной работы с клиентом.
Материальное стимулирование работников отделений банков
оставалось самым низким в сравнении с другими отраслями
народного хозяйства. Кассир небольшого промышленного предприятия
получал заработную плату от 160 до 180 рублей, в то время как
рядовой работник банка - от 95 до 120 рублей, заведующий кассой
85

отделения, имевший несравненно большую материальную
ответственность, - 130 рублей, кассир - 100 рублей199. Как результат, в
отделениях банков работали в основном молодые специалисты.
Существенным было и то, что увеличение числа госбанков
привело к дроблению денежного оборота, и последовавшее за этим
замедление оборачиваемости средств в расчетах вызвало сбои в
ранее довольно отлаженном механизме.
Негативно сказывалась низкая техническая оснащенность
учреждений госбанков. Отсутствие вычислительной техники также
замедляло расчеты, поскольку большинство платежных
документов обрабатывались вручную 00. Многие банковские отделения не
располагали не только новыми техническими средствами, но даже
старых не хватало в достаточном количестве. В подсобных
помещениях банков скапливались мешки с платежными документами,
поскольку банковские сотрудники попросту не успевали их
вовремя отправлять на места. Имела место и банальная утеря
документов.
Главное же, на что следует обратить внимание, - это то, что
не была достигнута специализация банков, т.е. то, ради чего
задумывалась реформа. В каждом районе функционировало по два-три
спецбанка, которые фактически дублировали друг друга. При этом
у каждого спецбанка были свои требования, права, меры
воздействия. Можно сказать, что так и не произошло коренной перестройки
отношений банков между собой и с клиентурой, неизменной
осталась их основа: жесткое закрепление и лимитирование сверху
донизу кредитных ресурсов, отсутствие состязательности в работе
банков и права выбора клиентом обслуживающего банковского
учреждения. Разные по названию банки казались одинаковыми для
своих клиентов. Став больше числом, банковские учреждения
пришли к клиентам с универсальным, заданным механизмом
кредитования, десятилетиями сложившимися приемами организации
работы. Они были пока не готовы сегментировать отрасли
народного хозяйства и в полной мере сосредоточиться на специализации.
Так, Жилсоцбанк занимался обслуживанием сферы
государственной торговли, Агропромбанк финансировал потребительскую
кооперацию201.
Подобная неразбериха царила во многих регионах. Например,
в Киргизии насчитывалось около 60 учреждений государственных
банков (без учета Сбербанка). Из них около 40 учреждений прихо-
86

дилось на Агропромбанк и только 20 - на Жилсоцбанк и
Промстройбанк.
Состояние экономической работы в низовых учреждениях
специализированных банков было крайне неудовлетворительно. В
конце 1988 года председатель правления Госбанка Н.В. Гаретов-
ский писал в обращении к председателю Совмина СССР Н.И.
Рыжкову, что специализация банков имела место на уровне органов
управления, т.е. начиная с областных и городских управлений и
кончая правлениями спецбанков, а не в реальной работе банков с
клиентами202. В каждом районе действовало, как правило, одно
учреждение какого-либо из специализированных банков,
обслуживавшее всю клиентуру района независимо от ее отраслевой
принадлежности. В результате складывалась административная
зависимость низового банковского учреждения от нескольких
самостоятельных банков. Коллектив низового учреждения спецбанка
теперь мог иметь до четырех планов кредитования (лимитов
кредитных ресурсов) без права их перераспределения между
клиентурой, обслуживаемой этим банком, но закрепленной за разными
банками. Это приводило к тому, что в условиях постоянно
сокращаемого ссудного фонда государства, при наличии свободного
лимита кредитных ресурсов по клиентуре одних банков искусственно
сдерживалась выдача кредитов клиентам других банков.
В связи с ограниченностью кредитных ресурсов отделение
банка нередко отказывало предприятиям в выдаче планового
кредита. Такая практика не позволяла обеспечить выполнение
заключенных кредитных договоров и порой служила примером
необязательности его выполнения другой стороной203. Отказ в выдаче
планового кредита искусственно усугублял финансовое положение
предприятий, приводил к неоправданному замедлению
оборачиваемости средств в расчетах. Повышение роли кредита в конечных
результатах хозяйственной деятельности становилось в таких
условиях почти невыполнимой задачей.
Возникла необходимость вести громоздкую отчетность в
разрезе банков и затем представлять ее вышестоящему областному
звену. Раньше эта работа проводилась так: давались
многочисленные задания на места по проверке предприятий и отчеты
стягивались в Москву. По этим материалам делался какой-то документ и
докладывался в Совмин СССР или ЦК КПСС. Чем больше было
таких докладов, тем выше оценка давалась тому или иному
управлению в банке. Сейчас положение ухудшилось: низовые учрежде-
87

ния банков стали получать задания уже не от одного банка, а от
нескольких.
Попытки исправить ситуацию административным путем
только ослабляли связь банков с народнохозяйственными
комплексами. Например, в Октябрьском районе города Куйбышева, где
были сосредоточены в основном промышленные предприятия, было
предложено ликвидировать отделение Промстройбанка и вместо
него открыть отделение Агропромбанка, доля клиентуры которого
составляла всего 12 %204. Схожая ситуация имела место в
Новороссийске, где также были расположены важнейшие промышленные
предприятия. Но там вместо Промстройбанка, удельный вес
клиентов которого составлял 88 %, предполагалась создать отделение
Жилсоцбанка, несмотря на то что его клиентура насчитывала лишь
4 %205. В целом же по стране весной 1988 года расформирование
грозило 64 отделениям Промстройбанка СССР, многие из которых
к этому времени, несмотря на описанные выше трудности, уже
начали выходить на нормальный режим работы206. При этом в ряде
случаев при определении преобладающего профиля хозяйства
городов и районов не были учтены предприятия оборонных отраслей
промышленности, кредитовавшиеся тем же Промстройбанком.
Помимо этого, решения о ликвидации отделений банков, как правило,
не учитывали перспектив развития районов, в некоторых из
которых строительство промышленных объектов только намечалось.
В наиболее сложном положении оказался Агропромбанк: на
его балансе числились все сельскохозяйственные предприятия
страны, причем часть из них брали кредиты в Промстройбанке и
Жилсоцбанке. Но поскольку Агропромбанк распределял лимиты на
определенные суммы для сельхозпредприятий, то на него
автоматически «вешалась» вся ссудная задолженность. В конечном счете
было принято ошибочное решение, в соответствии с которым в
районе должен был остаться только один банк (в зависимости от
экономической ориентации района). В большинстве случаев
таковым оказался Агропромбанк.
Хозяйственные органы ожидали от реформы банковской
системы весомого оздоровления финансовой обстановки, основанной
на приближении денежного оборота за счет ускорения расчетов за
товары и услуги к обороту материальных ресурсов. Вместо этого
уже в конце первого года работы спецбанков многие финансисты и
экономисты аргументировано доказывали, что реформа банковской
88

системы не оправдывала ожиданий и в плане финансового
оздоровления народного хозяйства давала отрицательные результаты207.
В определенном смысле, корень проблем реформированной
банковской системы заключался в преобладании прежнего
централизма в управлении системой спецбанков. С точки зрения
организации, стиля и методов работы новых банков со своими низовыми
отделениями, реорганизация банковской системы с 1 января 1988
года по существу просто заменила монополию бывших Госбанка и
Стройбанка монополией вновь созданных специализированных
банков. В деятельность спецбанков были перенесены практически
те же методы руководства низовыми звеньями, которые
господствовали прежде208. Все это сковывало инициативу низовых
учреждений спецбанков и становилось серьезным препятствием на пути
повышения эффективности обслуживания предприятий и
населения.
Давал о себе знать и «человеческий фактор», включенный
Горбачевым в преобразовательные процессы. С самого начала
перестройки ставка делалась на то, чтобы разбудить в людях
инициативу, рационализаторские начала, энтузиазм, т.е. придать обществу
естественное течение, инициировать его «самодвижение». Однако
общество было давно приучено жить по указке и даже по
прошествии нескольких лет с момента начала перестройки не могло
преодолеть окаменевшие формы общественной жизни. В особенности
это было актуально для представителей финансового сектора
экономики, банковских работников, которые находились на «переднем
фронте» реорганизации денежно-кредитной системы. От степени
восприятия ими новых форм взаимоотношений между
финансовыми институтами и хозяйствующими субъектами зависел успех
построения в стране новой экономической модели. Вместо робких
шагов в перестройке личного и общественного сознания должна
была произойти «внутренняя революция».
Специализированные банки представляли собой маленькие
министерства, деятельность в которых координировалась по схеме
«сверху-вниз». Ссылка на «министерства» - это не сравнение, а
констатация правовой нормы, закрепленной в рассмотренном выше
постановлении № 821, пункт 8 которого гласил: «Республиканские
банки пользуются правами министерств союзных республик».
Очевидно, что такое «министерство» будет в первую очередь заботить
контроль за хозяйственно-финансовой деятельностью предпри-
89

ятий, а не налаживание взаимовыгодных связей со своими
клиентами.
Вдобавок головные учреждения спецбанков находились в
экономической зависимости от Госбанка СССР, который «по-
прежнему забирал ресурсы, собранные низовыми периферийными
специализированными банками, и на платной основе наделял ими
то или иное специализированное кредитное «министерство»209.
Итоги работы в 1988 году показали издержки
«вертикальной», централизованной системы распределения кредитных
ресурсов, которая вошла в противоречие с региональным хозрасчетом,
не учитывала интересы развития регионов, т.к. Советы Министров
республик и исполкомы местных Советов народных депутатов
практически не участвовали в распределении кредитов. Это
противоречило выполнению возложенных на территориальные органы
задач по развитию всей производственной и социально-культурной
сферы, разработке кассового плана, обеспечению
сбалансированности денежных доходов и расходов населения.
Недоучет в практике кредитного планирования интересов
регионов явился причиной постановки рядом Советов Министров
союзных республик вопроса о создании единого банка в
республике. В то же время демократизация народнохозяйственного
механизма объективно требовала более широкого децентрализованного
движения кредитных ресурсов от банка к банку - по
«горизонтали». По мнению Госбанка, переход от административной
«вертикальной» схемы распределения ресурсов к экономическому
«горизонтальному» механизму мог обеспечить наиболее эффективное
распределение ресурсов между территориями и отраслями и
способствовать комплексному развитию регионов.
Изначально авторы банковской реформы рассчитывали, что
специализированные государственные банки станут ступенью при
переходе к западной модели банковской системы, «активными
проводниками экономических методов управления», будут
способствовать раскрепощению кредитного механизма, установлению
непосредственных контактов учреждений банков и предприятий с
целью оздоровления их экономики, укреплению связи кредитного
механизма с конечными хозяйственными результатами
предприятий210. Однако удвоение числа банков отнюдь не означало
увеличение их финансовых возможностей. И в этом просчете кроется
еще одна причина неудач в строительстве новой банковской
системы.
90

Получался своеобразный парадокс: перестраивавшиеся на
новые экономические отношения предприятия испытывали
настоятельную потребность в кредитных ресурсах, а созданные как раз
для удовлетворения этой потребности спецбанки основной акцент
делали на финансировании государственного бюджета и поддержке
безнадежных предприятий.
В конце 1989 года руководство Госбанка СССР признавало,
что созданная административными методами система спецбанков
не способствует эффективному использованию кредита и не
активизирует товарно-денежные отношения и межбанковскую
конкуренцию. Оставался острым вопрос убыточности предприятий и
невозврата кредитов. Только по 370 предприятиям и организациям
союзного подчинения, которым планировалась прибыль, по итогам
1989 года были допущены убытки в сумме 560 млн. рублей211. К
примеру, просроченная задолженность по ссудам Промстройбанка
за тот же 1989 год составила свыше 1 млрд. рублей212. Чтобы
обезопасить себя от невозврата кредитов, спецбанки предлагали
создание фондов риска и страхования ссуд, но этого не было сде-
213
лано .
Набирал силу неофициальный принцип «банк всегда прав»214.
Интересы клиентов часто игнорировались. В письме руководства
транспортного предприятия города Семипалатинска в Правление
Госбанка СССР приводится такой пример. Указанное объединение
неоднократно обращалось в головное учреждение
обслуживающего банка с просьбой о принятии мер к банкам области в части
исполнения ими обязанностей по производству безналичных
расчетов. Однако спецбанк на это обращение никак не отреагировал. В
результате фактические затраты времени на производство расчетов
объединения с одногородними заказчиками автотранспорта,
имевшими нормальное финансовое состояние, достигали десяти
календарных дней, тогда как действовавшие правила предусматривали
один день. Специализированные банки Семипалатинска не
обеспечивали своевременного зачисления на расчетный счет объединения
даже наличных денег после их инкассации. Так, за май - август
1988 года объединением было установлено 123 случая задержек
таких зачислений на общую сумму 2,4 млн. рублей. В среднем эти
операции производились с задержкой по вине банков на два дня.
До реформы подобных явлений не существовало.
Специализированные банки не смогли также существенным
образом изменить ситуацию в потребительской сфере, где дефицит
91

многих видов товаров и услуг не только не уменьшился, но
приобрел тенденцию к увеличению. Интересные данные приводит по
этому поводу Джеффри Сакс. В 1988 году ВНП СССР составил
583 млрд. долларов США, в то время как аналогичный показатель в
Соединенных Штатах Америки равнялся 7 881 млрд. долларов. При
этом Советский Союз вырабатывал стали на 70 % больше, чем
США. На основе этого Сакс делает вывод о том, что СССР
производил гораздо меньше потребительских товаров и услуг. Если в
США, давно отказавшихся от приоритета тяжелой
промышленности, 75 % активного населения было занято в сфере услуг, то в
СССР в сферах промышленности и обслуживания работало почти
одинаковое количество трудоспособного населения215.
Кроме того, Советский Союз заметно уступал
капиталистическим странам в размерах розничной торговли. Даже в Москве, куда
стекались покупатели со всей страны (до 3 млн. в день), на 1000
постоянных жителей приходилось лишь 200 квадратных метров
торговой площади. В целом по РСФСР обеспеченность населения
торговыми площадями находилась на уровне 86 % нормативной
потребности, а сам этот норматив был в 1,5-2 раза ниже
европейского показателя.
Как показали данные изучения общественного мнения,
половина покупателей московских промтоварных магазинов не могли
совершить покупки по причине отсутствия в продаже требуемого
товара либо из-за очередей. В 1989 году обеспеченность товарами
крупного столичного универмага «Москва» составляла лишь на
83 % от заявленной им потребности.
В условиях тотального дефицита особое значение
приобретала проблема качества товарных изделий. Как свидетельствуют
результаты выборочной проверки, в первом полугодии 1988 года
торговые инспекции понизили в сортности и забраковали 12,5 %
тканей, 18 % швейной и 13,4 % трикотажной продукции, 16,5 %
кожаной обуви. Достаточно часто брак стал встречаться даже в
импортных товарах. За девять месяцев 1989 года в универмаге «Москва»
было забраковано импортных швейных изделий на сумму 526
тысяч рублей, галантерейных изделий - на 44 тысячи, покупатели
вернули до истечения гарантийного срока 234 пары иностранной
обуви на сумму 13,7 тысяч рублей.
На этом фоне по меньшей мере странным выглядит
поведение правительства, утвердившего 25 июля 1988 года «Положение о
поставках товаров народного потребления»216. Теперь при пониже-
92

нии сортности товара штраф с поставщика не взимался. Вместо
возврата некачественного изделия допускалась его замена, был
отменен двухпроцентный штраф с поставщика за исправление брака
на месте. Штрафные санкции за поставку не соответствующих
стандартам качества ювелирных изделий были понижены с 20
до 5 процентов. Если раньше недопоставка товара штрафовалась в
размере 7 процентов (если штраф не был уплачен в течение 30
дней, то он увеличивался в 1,5 раза), то теперь этот штраф
составлял только 4 процента. В случае восполнения в следующих
сдаточных периодах года недопоставленного количества товаров размер
подлежащей взысканию неустойки за просрочку поставки и
недопоставку снижался на 50 процентов.
Состояние основных производственных фондов легкой
промышленности не претерпело каких-либо существенных изменений.
Замедлялись темпы ввода производственных мощностей за счет
реконструкции и нового строительства. В течение периода 1986 -
1988 годов в среднем ежегодно устанавливалось на 3,2 тысячи
станков меньше, чем в 1981 - 1985 годах. Приобретение
зарубежных технологий вскрывало новые проблемы: нехватку сырья,
недостаточную квалификацию кадров, трудности с эксплуатацией и
ремонтом оборудования, поиском запчастей. К тому же
нормативные сроки освоения новых производственных мощностей в СССР
были гораздо продолжительнее западных.
В конце 80-х годов происходил рост запасов
неустановленного оборудования на предприятиях легкой промышленности.
Нехватка производственных мощностей порождала ассортиментные
диспропорции. Несмотря на то что в течение 1988 года
осуществлялся интенсивный выброс на рынок товарных запасов (к слову,
неходовых и залежалых), за период 1986 - 1988 годов торговля
получила товаров на 43 млрд. рублей меньше, чем планировалось.
Переходя на хозрасчетную основу, предприятия легкой
промышленности, дабы увеличить свою прибыль, должны были
выбирать между снижением себестоимости и повышением цен. Второй
путь оказывался для них более привлекательным, что в скором
времени приводило к вымыванию дешевого товара. Среднедоход-
ным слоям населения приходилось делать покупки по более
высокой цене, но и те, кто имели возможность покупать дорогие
высококачественные товары, тоже не могли в полной мере
удовлетворить свой спрос.
93

Как же оценивало происходящее руководство страны?
Вопросы экономического развития были постоянно в повестке дня
Политбюро и Секретариата ЦК. Если в 1987 году говорили, что
«процесс пошел», то в 1988 году эйфория первых лет перестройки
почти сошла на нет и уступила место озабоченности за
дальнейшую судьбу реформ. Стали острее ощущаться трудности в
экономике, расширение прав предприятий на деле обернулось
«ведомственным, а кое-где и местническим эгоизмом»217, развитие
договорных отношений не привело к ожидаемому укреплению связей
между предприятиями. Идеолог перестройки А.Н. Яковлев,
громогласно заявлявший летом 1988 года, что социализм «энергично пошел
вперед, увидел перед собой перспективы исторического
характера», буквально через несколько месяцев, в декабре, выступая на
областной партийной конференции в Перми, подверг жесткой
критике политику кабинета Рыжкова и поставил вопрос о
необходимости возврата к частной собственности в сельском хозяйстве,
торговле и промышленности.
Негативные явления в экономике Горбачев объяснял,
главным образом, консерватизмом политических структур и пока еще
не сформировавшимся «новым мышлением». Соответственно,
основной упор он предлагал сделать на политических
преобразованиях, дальнейшей демократизации, гласности, выработке новой
идеологии. Партийным органам следовало отказаться от
несвойственных им управленческих функций, стремления подменять
хозяйственные и общественные организации. К тому времени было уже
ясно, что экономическая свобода, о которой так много говорилось,
невозможна в существующих условиях. Новые методы управления
народным хозяйством могли воплощаться в жизнь только на основе
принципов экономической демократии. По мнению В.И.
Воротникова, «именно в 1988 г. он (Горбачев - Р.К.) окончательно стал на
путь переориентации перестройки, что и привело к известным
крутым переменам в 1990-1991 годах»218.
94

«СБЫЛИСЬ МЕЧТЫ НАРОДНЫЕ!»
ЗАКОН «О КООПЕРАЦИИ В СССР» И ПОЯВЛЕНИЕ
ПЕРВЫХ НЕГОСУДАРСТВЕННЫХ БАНКОВ
Применительно к банковской сфере 1988 год стал решающим
- 26 мая был принят закон СССР «О кооперации в СССР»219,
который разрешил создание кооперативных банков. Новый закон
фактически провозгласил отказ от государственной монополии на
банковское дело, тем самым положив начало становлению системы
негосударственных банков в СССР, т.е. институтам рыночных
отношений. В статье 23 закона говорилось, что «союзы
(объединения) кооперативов имеют право создавать хозрасчетные
отраслевые или территориальные кооперативные банки». В качестве
такого банка рассматривалось кредитное учреждение, которое «на
демократических принципах обеспечивает денежными средствами
развитие кооператива, производит кассово-расчетное
обслуживание, представляет его интересы в хозяйственных и финансовых
органах».
Следует отметить, что процентная ставка по кредитам,
выдаваемым кооперативам и зачастую не обеспеченным залогом, была
небольшой - в среднем 2 % годовых. Это, однако, не мешало
новоиспеченным клиентам жаловаться на бюрократизм, царивший, по
их мнению, в банках. «Прозрачность» кредитных операций явно не
устраивала кооперативы. К такому поведению предпринимателей
подстегивал сам закон, дававший своими наивными
формулировками широкие возможности для финансовых махинаций. К
примеру, был установлен следующий порядок осуществления
кооперативами расчетов по своим обязательствам: «Кооператив
самостоятельно определяет предельный размер наличных денежных средств
на текущие расходы, постоянно находящихся в его кассе». Такая
свобода нередко использовалась в мошеннических целях.
Кооперативы фактически стали главным каналом перевода безналичных
денег в наличные. До этого миллиарды безналичных рублей на
счетах госпредприятий использовались только для взаиморасчетов,
на них ничего нельзя было купить, но они не порождали
инфляционных явлений (до той поры, пока не превращались в реальные
деньги). Теперь же правительству пришлось увеличивать
денежную эмиссию, что заметно усиливало давление на товарную массу.
По сравнению с государственными предприятиями
кооперативы оказались в более выигрышном положении. Если первые, по-
95

мимо налогов, автоматически перечисляли часть прибыли
государству, то кооперативы платили только налоги. Соответственно,
кооперативы получали возможность платить сотрудникам зарплату в
2-3 раза выше, чем на госпредприятиях. При этом контроль
Госбанка СССР за оплатой труда членов кооператива не
предусматривался 220. Это, в свою очередь, создавало проблему текучести
кадров (люди переходили из госпредприятий на работу в кооперативы
либо устраивались в них по совместительству), но главное -
ускоряло инфляцию. Буквально через год полки в магазинах и склады
опустели. Товарный голод обострял социально-экономическую
ситуацию в стране.
В скором времени стало очевидно, что деятельность
кооперативов требует более пристального внимания законодателей,
поскольку теневая экономика стала сращиваться с государственными
банками221. Дело в том, что многие бухгалтеры и экономисты
кооперативов одновременно являлись работниками банковских служб.
В условиях, когда стало возможным добывать внушительные
денежные средства различными формами посредничества и оборотом
безналичных средств в наличные, а наличных - в ценные бумаги,
валюту и так далее, возникли разнообразные пути для махинаций.
На Втором Съезде народных депутатов СССР министр
внутренних дел СССР В.В. Бакатин приводил следующие данные.
Аппаратами БХСС была пресечена попытка московских кооперативов
«Тезей» и «Волга» получить по безналичному расчету в сбербанках
ряда центральных областей сертификаты на 23 млн. рублей, с тем
чтобы перевести их затем в наличные деньги222. По этому и
аналогичным случаям возбуждались уголовные дела223. Министр
докладывал о принимаемых мерах, однако с каждым годом случаев
подобных махинаций становилось все больше.
Помимо этого, кооперативы, так же как и госпредприятия,
получили право на внешнеэкономическую деятельность. Это право
нередко использовалось для перекачки товарной и денежной массы
за рубеж.
На 1988 - 1989 годы пришлась первая волна появления
кооперативных и паевых (коммерческих) банков. Организация
частных банков рассматривалась как мера, которая будет
способствовать ускорению перехода всей экономики к рыночным
отношениям. Однако этот шаг к разгосударствлению банковской системы
дался отнюдь не легко.
96

Государственные банки, поддерживаемые министерством
финансов, осознавая необходимость коммерциализации
банковского дела, старались тем не менее перенести это решение на более
поздний срок.
Спецбанки всячески пытались сохранить за собой своих
клиентов и не желали делить их с другими банками. Правда, методы
которыми пользовались перешедшие на хозрасчет спецбанки, не
могли способствовать росту их популярности. Стремясь любыми
способами увеличить свои активы, спецбанки стали взимать
комиссионные сборы за совершение банковских операций для своих
клиентов, которые раньше были бесплатными. Например, теперь
нужно было дополнительно платить за зачисление наличных денег
224
на расчетный счет, за экспертизу ветхих денежных знаков и т.д.
В газете «Коммерсантъ» отношения между спецбанками и
коммерческими банками сравнивались с отношениями, которые
«неизбежно складываются между зарождающимся рынком и
административно-командной системой, но только в более
концентрированной и жесткой форме»225.
На этом фоне звучали и более аргументированные
возражения против создания коммерческих банков. Коммерциализация
банковской деятельности вызывала опасения за судьбу убыточных
и низкорентабельных предприятий, доля которых составляла 30 -
40 % от их общего количества226. Было понятно, что коммерческие
банки, ограниченные в финансовых ресурсах, будут намного
строже подходить к кредитованию своих клиентов и тем более не
станут выдавать ссуды предприятиям на покрытие убытков.
Центральным и местным властям в этом случае придется направлять
дотационную помощь таким предприятиям. Но, с другой стороны,
можно было ожидать, что при таком подходе кредиты будут
получать только рентабельные хозяйствующие субъекты, а убыточные
предприятия наконец обратят внимание на необходимость
перестройки и повышения эффективности своей производственной
деятельности.
Более взвешено к этому вопросу подошел Госбанк СССР,
который полагал, что коммерческие банки смогут успешно работать
только в том случае, если в стране будет функционировать
полноценный финансовый рынок. Пока же экономических условий для
этого не было, требовалось для начала реформировать
ценообразование, сферу оптовой торговли средствами производства и т.д.227
Требовалось также проанализировать истинные потребности пред-
97

приятии в новых формах банковской деятельности, принимая в
расчет то обстоятельство, что в условиях нехватки кредитных
ресурсов, коммерческие банки вряд ли смогут оказывать посильную
финансовую помощь предприятиям.
Первый кооперативный банк в СССР - «Союз-банк» - был
зарегистрирован в городе Чимкенте (Казахстан) 24 августа 1988
года. Его уставный капитал составлял 1 млн. рублей, причем
деньги были собраны в достаточно короткий срок. Как отмечает Н.А.
Доманов, который в конце 80-х годов курировал в Госбанке
направление создания коммерческих банков, «Чикмент был
перевалочным центром в бизнесе по выращиванию лука, дававшим тогда
большие и стабильные деньги»228.
В среднем размеры уставных фондов кооперативных банков
в 1988 - 1990 годах составляли от 0,5 млн. до 1,5 млн. рублей229.
В скором времени в РСФСР открылся Ленинградский
кооперативный банк «Патент», переименованный в 1991 году в банк
«Викинг». Бессменный руководитель этого банка А.Я. Устаев так
вспоминает историю его создания. Этот банк своим рождением
обязан инициативной группе, которая представляла несколько
кооперативов, занимавшихся в основном производством в быстрообо-
рачиваемых отраслях - мебельной и швейной промышленности и
сельском хозяйстве. Уставный капитал банка был сформирован из
средств совместного советско-шведского предприятия «Викинг» и
швейного кооператива «Вера»230. Первоначально шведские
учредители с подозрением отнеслись к идее вложения части средств в
кооперативный банк231. Их можно понять: в условиях отсутствия
нормативно-правовой базы, нестабильного финансового рынка и
снижающейся покупательной способности советской валюты
открытие банка выглядело авантюрой.
Тем не менее банк заработал, хотя на первых порах круг
клиентов был ограничен кооперативами-учредителями, да и перечень
банковских операций был невелик - кредитование и финансово-
расчетное обслуживание клиентов. Иными словами, кооперативы,
не имея альтернативы государственным спецбанкам, создали свою
банковскую структуру для финансового обслуживания своей же
производственной деятельности. И такой пример был характерен
для большинства коммерческих банков того периода.
Причины подобной умеренно-сдержанной банковской
политики лежали на поверхности и отражали сложности и противоречия
советского переходного общества. Многие кооперативы жили «се-
98

годняшним днем» и редко планировали свою
предпринимательскую деятельность на перспективу. Зачастую сиюминутная выгода
от невозвращенной банковской ссуды имела для них большее
значение, нежели репутация надежного заемщика и долгосрочные
партнерские взаимоотношения с банком. А ведь ресурсная база
банка напрямую зависит от результатов хозяйственной
деятельности своих клиентов. Если предприятие берет кредиты и направляет
их на развитие своего производства, а не на спекулятивные
операции, то его финансовое положение крепнет. У предприятия
увеличиваются оборотные средства, которые оно хранит как раз в банке.
Через некоторое время после открытия банка «Викинг», был
создан «Москоопбанк», а третья по счету банковская лицензия в
РСФСР принадлежит банку «Кредит-Москва»232.
К концу 1988 года в СССР насчитывался 41 банк, из них 11-
в Москве и 3 - в Ленинграде. На 1 октября 1989 года было
зарегистрировано 175 банков, а к середине 1991 года их число достигло
1500.
В отдельных случаях учредителями банков выступали
структуры, которым, на первый взгляд, была не свойственна активная
финансово-кредитная деятельность. Таким «экзотическим»
примером является государственный университет и театр оперы и балета
«Ванемуйне», основавшие Тартуский коммерческий банк. Более
неординарный учредительский состав был представлен в банке
«Инкомбанк-Итерзнание» (после переименованный в
«Инкомбанк»): Московский институт народного хозяйства им. Г.В.
Плеханова, Всесоюзное общество «Знание», «Литературная газета»,
«Известия» и Кредитно-финансовый научно-исследовательский
институт банков23.
Банки, создаваемые государственными предприятиями и
организациями, имели более прочный финансовый базис. Поэтому к
минимальному размеру их уставного капитала предъявлялись
повышенные требования - 5 млн. рублей, в то время как для
кооперативного банка этот норматив составлял 500 тыс. рублей. Далеко не
все банки могли предъявить такую сумму денег в момент
регистрации, в связи с чем им давался один год для формирования
уставного фонда в объявленном размере.
Как вспоминает занимавшая в то время должность
заместителя начальника Планово-экономического управления Госбанка
СССР А.Т. Застрожнева, эти нормативы были утверждены на осно-
99

ве статистических данных о финансовых ресурсах,
сконцентрированных в новых отраслях экономики234.
В 1989 году минимальный размер уставного фонда для обоих
типов банков был увеличен вдвое, хотя уже тогда были банки,
уставные капиталы которых превышали 50 млн. рублей235.
Председатель «Ленмебельбанка», зарегистрированного в
ноябре 1989 года, В.В. Джикович рассказывает, что когда возникла
необходимость собрать 5 млн. рублей в уставный капитал банка,
начальник ВПО «Севзапмебель» (в котором работали будущие
руководители и сотрудники этого банка) созвал представителей
25 мебельных предприятий, входящих в это производственное
объединение, и предложил каждому выделить денежные средства для
формирования первоначального капитала банка. В итоге было
собрано 6 млн. рублей. Поскольку первыми акционерами стали только
ленинградские мебельные фабрики, то банк и получил
соответствующее название236.
В скором времени небольшие региональные банки, чувствуя
свой потенциал, начинали заниматься комплексным расчетно-
финансовым и кассовым обслуживанием клиентов в пределах
целого региона. В определенном смысле, эта политика была вполне
оправданной: эти банки хорошо знали свой регион, пользовались
доверием местных жителей и были полностью подконтрольны
своим учредителям. Однако такое комплексное банковское
обслуживание на деле охватывало далеко не все сферы хозяйственной
деятельности. Например, в стороне оставалось сельское хозяйство,
требовавшее вложения намного больших финансовых средств, чем
те, которыми располагали коммерчески банки.
Следует также выделить группу отраслевых банков, которые
создавались под патронажем союзных министерств и ведомств и
входивших в них предприятий. К таким относятся Автобанк,
Авиабанк, Нефтехимбанк, Машбанк, Центросоюз и пр. Средний размер
уставного капитала в этих банках составлял 250 - 300 млн. рублей.
Мотивы участия предприятий в учредительстве банка могут
быть наглядно продемонстрированы на примере Автобанка, в
организации которого приняло участие объединение «КамАЗ». Этому
объединению требовались деньги для завершения строительства
новых заводов, реконструкции действующих производств и
наладки выпуска новой модели автомобиля. Выделенных Госпланом
денег для этих целей не хватало. Тогда на «КамАЗе» было принято
решение выступить соучредителем коммерческого банка. Пред-
100

приятие внесло в его уставный фонд 20 млн. рублей, а через
некоторое время получило из этого же банка ссуду в размере 200 млн.
рублей237.
Таким образом, крупные предприятия формировали
совместный капитал, создавали банк и затем из общего «котла» черпали
заемные средства. Способ изыскания кредитных ресурсов с
помощью организации коммерческого банка значительно повышал
самостоятельность предприятий. Теперь не требовалось постоянно
«выбивать» деньги в министерствах и ведомствах, готовить
длинные обоснования и преодолевать многочисленные
бюрократические барьеры. Как только госпредприятие становилось
учредителем банка и перечисляло туда средства, что не запрещалось
законом, эти деньги уже могли использоваться по усмотрению
руководства этого предприятия.
По всей видимости, было бы правильным при такой
постановке кредитно-финансового обслуживания ожидать повышения
платежной дисциплины предприятий: рассчитывать на списание
взятых в кредит средств уже не приходилось, предприятие
отвечало по своим обязательствам перед остальными учредителями
банка. Но этого, к сожалению, в большинстве случаев не происходило.
Формально отраслевые банки в организационном отношении были
независимы от министерств и ведомств (это было обязательным
условием создания таких банков). Логика здесь ясна - не допустить
превращения банка в механизм внутриотраслевого
перераспределения финансовых средств. Но на практике это правило нередко
игнорировалось. Стараясь поддержать «на плаву»
нежизнеспособное предприятие, министерские чиновники, наперекор банку,
самостоятельно принимали решение о выделении кредитов такому
безнадежному предприятию. Как видим, ситуация была схожа с той,
которая наблюдалась в государственных спецбанках.
Иногда в создании коммерческих кредитных организаций
принимали участие спецбанки. Так, в 1988 году Промстройбанк
открыл четыре коммерческих банка в Ленинграде и Москве при
межотраслевых государственных объединениях «Технохим»,
«Энергомаш» и «Квант», в Тольятти - при производственном
объединении «АвтоВАЗ», а также пять инновационных акционерных
банков в Ленинграде, Москве, Ташкенте, Калуге и Челябинске238.
Предприятия и научные организации проявляли большую
заинтересованность в деятельности инновационных банков. К
примеру, в конце 1988 года в Ленинградский инновационный банк по-
101

ступило свыше 300 предложений по практическому внедрению в
производство научных исследований и разработок239.
Примечательно, что на первых порах Госбанк, Минфин и
Госплан не поддерживали идею открытия отдельного типа банков -
инновационного, несмотря на то что в 1980-е годы такие банки
получили широкое распространение в социалистических странах.
Например, в Венгрии действовало 11 таких банков, осуществлявших
финансирование на всех стадиях, начиная от исследовательских
разработок до их полного внедрения в производство240. Средства
для этих целей выделялись в форме ссуды или долевого участия
банка в проводимых мероприятиях из специально созданных
фондов. По мнению же Госбанка, все перечисленные функции могли
выполнять сами специализированные банки241.
Эйфория «банкотворчества» охватила и общественные
организации. Первым таким банком стал Молодежный коммерческий
банк ЦК ВЛКСМ. Свою основную задачу банк сформулировал как
направление свободных денежных средств на реализацию
молодежной инициативы в самых различных сферах: развитие
молодежных жилищных кооперативов, центров научно-технического
творчества, системы международного молодежного туризма,
расширение производственных мощностей издательского объединения
«Молодая гвардия».
Знаменательным для данного периода банковской истории
было то, что вопрос формирования системы кооперативных и
коммерческих банков переместился из плоскости государственного
регулирования в сферу частной инициативы. Государство не
контролировало создание новых банков. Коммерческие банки не
имели «вышестоящих» главков и министерств, и это составляло
важнейшее условие свободы их предпринимательской деятельности.
Достаточным условием для открытия коммерческого банка
являлась регистрация его устава. В Госбанке был разработан
Типовой устав и были определены требования к минимальному размеру
уставного фонд. Регистрацию банков осуществлял Госбанк СССР
по согласованию с министерством финансов СССР. На первых
порах Госбанк не выдавал лицензий. Кредитная организация
получала право совершать те операции, которые были перечислены в ее
уставе.
Сами банки в первое время были не похожи на те, которые
мы привыкли видеть сейчас. Первый вопрос, который приходилось
решать только что зарегистрированному банку, заключался в поис-
102

ке помещения. Надо иметь в виду, что все помещения числились за
теми или иными государственными структурами, которые не могли
их сдать в аренду без соответствующей санкции руководства.
Союзный Госбанк в первое время помогал коммерческим банкам с
арендой помещения. Так, в Москве Госбанк согласовывал этот
вопрос с Моссоветом, и, получив от него разрешение, коммерческий
банк имел право заключить договор аренды. Однако часто
оказывалось, что помещения были мало пригодны для организации
нормальной работы. Бывший президент «Кредо-банка»,
зарегистрированного в первой сотне коммерческих банков, Ю.В. Агапов так
вспоминает историю его учреждения. Банк ютился в маленькой
двухкомнатной квартире старого дома. Дом шел на капитальный
ремонт, и все его жители были выселены. Проверяющие
сотрудники из Госбанка с опаской приходили в этот банк, боясь
повстречаться с жившими «по соседству» бомжами.
Один из первых ленинградских банков - «Энергомашбанк» -
занимал всего одну комнату в огромном здании на Малой Морской
улице. Другой банк северной столицы, «Ленмебельбанк»,
размещался в полуподвальном помещении с окнами ниже тротуара на
улице Марата242.
Банк «Кредит-Москва» первоначально занимал три комнаты
без окон в жилом доме в Кунцевском районе. Через два года, в 1990
году, банку удалось улучшить свои «жилищные условия» - теперь
он размещался в нескольких квартирах на первом этаже в «хру-
243
щевке» .
Оснащенность помещений также не располагала к
правильной, эффективной постановке банковского дела. Банки-пионеры
вообще не проводили кассовое обслуживание своих клиентов,
поскольку не имели соответствующей базы. У многих кооперативных
банков не было компьютерной техники - она была им просто не по
карману. В 1989 году персональный компьютер стоил 40 тысяч
рублей, а у банка едва хватало денег, чтобы сделать ремонт и
закупить мебель.
Длительное время у банка занимало формирование
объявленного при регистрации уставного капитала. Нередко случалось, что
после регистрации учредители отказывались делать взносы в
уставный фонд, и банку приходилось искать новых,
платежеспособных пайщиков.
Не менее существенными проблемами были отсутствие
профессиональных банковских кадров и нехватка специальной литера-
103

туры. В новоявленных коммерческих банках в качестве
экономистов, бухгалтеров и юристов зачастую работали научные
сотрудники и преподаватели. Как правило, эту работу они выполняли по
совместительству либо вовсе на общественных началах. Лишенный
предпринимательской жилки менталитет этих людей не был
охвачен «кооперативной горячкой». Будучи преимущественно
представителями интеллигенции и воспринимая банковских клиентов с
позиции своих морально-этических ценностей, банковские
работники, к примеру, при предоставлении кредита без какого-либо
обеспечения были убеждены, что заемщик не посмеет его не
вернуть. Принять же на работу высокопрофессионального сотрудника
из Госбанка или спецбанков для только поднимающегося на ноги
кооперативного банка было крайне сложно. К тому же, как пишет
руководитель одного из банков-первопроходцев В.В. Джикович,
специалисты из государственных банков «в авантюру создания
новых банков верили слабо»244.
Первый серьезный учебный межбанковский семинар был
организован Госбанком СССР в 1989 году в городе Тарту (Эстония).
На семинар приехали руководители практически всех
зарегистрированных в СССР банков. В скором времени проведение подобных
мероприятий вошло в практику.
В чем же заключались основные источники доходов
коммерческих банков? В тот период наблюдался повышенный спрос на
заемные средства. Вызвано это, в первую очередь, было тем, что
спецбанки предоставляли кредиты под весьма низкие проценты,
поскольку сами они получали кредитные ресурсы из
централизованного фонда Госбанка по заниженным, твердым ставкам. Такие
процентные ставки, конечно, не отражали истинной стоимости
заемных денег, что затрудняло оценку эффективности их
использования.
Коммерческие банки, в свою очередь, брали кредиты в
специализированных банках и Госбанке. Ставка по этим кредитам не
должна была превышать плату спецбанков за централизованные
ресурсы более чем на 20 %. Такое ограничение вызывало
недовольство спецбанков, которые не могли пускать полученные
средства в оборот под более высокие проценты.
В отличие от спецбанков, коммерческие банки на начальном
этапе не имели ограничения по верхней планке взимаемых
процентов по кредитам, поэтому их заемные средства стоили дороже. Но
такие кредитные ставки в большей степени отражали реальную
104

стоимость заемных средств, т.к. ссудный процент в данном случае
основывался преимущественно на соотношении спроса и
предложения на кредит.
Тем самым, деньги приобретали свойства товара, и в этом
состоял важный шаг к установлению эквивалентности обмена между
товаропроизводителями и потребителями. В условиях перехода к
рыночным отношениям это было хорошим признаком, поскольку
из принципа эквивалентности и взаимной выгоды отношений
партнеров рынка неизбежно следует принцип возмещения понесенных
потерь и упущенной выгоды.
Успешное претворение в жизнь этих принципов во многом
зависит от степени надежности национальной валюты и наличия
равновесного ценообразования. Однако дальнейшие события и
явления в экономике, такие как разрыв производственно-
экономических связей, непродуманная либерализация цен,
стремительная инфляция, существенно замедлили формирование
устойчивой рыночной среды со свободным обращением товаров и денег.
Виной тому были не банки, а стратегические ошибки общего курса
экономической реформы, в результате которой не были
сформированы эффективно работающие методы регулирования рыночного
хозяйства.
Повышенная плата за кредиты коммерческих банков не
отпугивала заемщиков. Фактически произошло распределение клиентов
между коммерческими и специализированными банками. Среди
клиентов спецбанков было большое число нерентабельных
предприятий. Когда же предприятие оказывалось на грани банкротства,
спецбанк, в случае согласия профильного министерства или
ведомства, лишал его кредитов и объявлял неплатежеспособным.
Коммерческие банки придерживались иной политики. Они
предоставляли кредиты, как правило, только надежным заемщикам
(хотя бывали исключения). Если заемщик допускал убытки, то
банк мог в разумных пределах выделить ему дополнительную
помощь. Коммерческий банк был заинтересован в установлении
долгосрочных партнерских отношений со своими клиентами и
поддержании последними платежеспособности. Чем успешнее
складывается хозяйственная деятельность клиента, тем скорее он вернет
проценты и обратится за новым кредитом. Основную массу своих
доходов банки зарабатывали именно на кредитных операциях.
Специализированные банки, распоряжаясь государственными
средствами, несли значительно меньшие риски, поэтому платеже-
105

способность клиентов и эффективность погашения кредитов имели
для них значимость только с точки зрения отчетности для
вышестоящих органов.
Кроме того, коммерческие банки нередко «подхватывали»
клиентов, которых отказались кредитовать спецбанки (ввиду
растущего бюджетного дефицита спецбанки стали испытывать
недостаток финансовых ресурсов).
Здесь следует обратить внимание на произошедшие
принципиальные изменения в деятельности банков. До перехода на
коммерческую основу кредитная деятельность банков была направлена
на обеспечение бесперебойности платежей по существу в отрыве от
финансово-хозяйственной работы предприятий, что порождалось
автоматизмом кредитования, отходом от принципов кредита. С
перестройкой банковской системы кредитная деятельность стала
определяться экономическими интересами субъектов кредитных
отношений. Происходило вытеснение внерыночных методов
реализации функций различных субъектов банковской системы.
Вместе с тем далеко не все коммерческие банки смогли сразу
наладить эффективную, сбалансированную кредитную политику. В
первую очередь это касается небольших банков. Выше уже
говорилось, что кредиты часто выдавались без обеспечения и в основном
тем организациям, которым банкиры доверяли. Суммы при этом
были немалые. Например, председатель «Стромбанка»,
побеседовав по телефону со своим клиентом, тут же выделил ему ссуду в
размере двух миллионов рублей245. «Ленмебельбанк» вскоре после
своего открытия предоставил единовременный беззалоговый
кредит на сумму 1 млн. рублей сроком на несколько месяцев246.
Однако на одном доверии было невозможно выстроить
стабильную работу банка. И в скором времени к банкирам пришло
понимание того риска, который несут в себе беззалоговые ссуды.
Сразу же возник вопрос - какими способами лучше всего
обеспечивать возврат кредита. Госбанк периодически проводил
консультации по данной проблеме. Однако без курьезных ситуаций не
обходилось. Л.Н. Трубникова, работавшая в конце 80-х годов
заведующей группой регистрации коммерческих банков Планово-
экономического управления Госбанка СССР, вспоминает такой
случай. В некоторый провинциальный банк (его название
Л.Н. Трубникова не приводит) за кредитом обратился
предприниматель, решивший закупить партию сосисок и продать их на
местном рынке. Проконсультировавшись в Госбанке, руководитель
106

банка попросил предоставить в обеспечение кредита какой-нибудь
залог. В качестве кредитного обеспечения находчивый коммерсант
выбрал сосиски и завалил ими подвалы банка. Через некоторое
время товар испортился, и коммерсант, сославшись на то, что по
вине банка он не смог получить прибыль, на которую рассчитывал,
отказался возвращать кредит247. С формальной точки зрения,
предъявить претензий к своему клиенту в этой ситуации банк не
мог.
Если же говорить в целом, то в «позднеперестроечный»
период кооперативы в большинстве случаев оказывались надежными
заемщиками и кредиты погашали в установленные сроки. Ситуация
кардинально изменилась в начале 90-х годов, когда на фоне общей
и стремительной дестабилизации экономики кредиты изначально
брали для того, чтобы их не возвращать.
Стабильнее складывалась деятельность коммерческих
банков, ориентированных на кредитование государственных
предприятий, поскольку последние пользовались дотациями и
дисциплинированно возвращали кредиты.
У многих банков, также как и у кооперативов, была и
нелицеприятная сторона их деятельности - участие в мошеннических
операциях и связи с криминальными структурами. По оценке
В.В. Геращенко, «неуправляемость процесса формирования новых
банков, отсутствие должного надзора за банковской деятельностью
в сочетании с прочими факторами стихийного развития рыночных
отношений в стране породили увлечение руководства многих
коммерческих банков неуставной деятельностью, рискованными
спекулятивными операциями, склонностью к авантюрному
менеджменту»248.
Данный вопрос применительно к периоду конца 1980-х -
начала 1990-х годов не получил должного освещения в специальной
литературе. Причин этому несколько. Во-первых, как было только
что процитировано, надзорные полномочия Госбанка (позднее -
Центрального банка) были крайне слабы, поэтому контроль за
деятельностью коммерческих банков был затруднен. Соответственно,
Госбанк далеко не всегда имел возможность фиксировать
правонарушения в банковской практике. Во-вторых, уголовное
законодательство на тот момент едва начинало «перестраиваться» под
рыночные условия экономической деятельности. В-третьих, сами
банкиры весьма неохотно делятся своими воспоминаниями о
«темной» стороне деятельности коммерческих банков. Однако есть ис-
107

ключения. В.В. Джикович в своих воспоминаниях приводит
несколько примеров, когда представители криминальных структур
пытались зачислить на счета его банка крупные денежные средства
сомнительного происхождения, требуя при этом вернуть с этих
средств так называемый откат249. Как пишет Джикович, «Ленме-
бельбанк» отказался от участия в этих мошеннических операциях.
Другой пример приводит президент Ассоциации
коммерческих банков Г.А Тосунян, который в начале 1990-х годов
руководил «Технобанком». Ряд банков выдали гарантийные обязательства
нескольким частным фирмам. Под эти гарантии фирмы получили
за рубежом кредиты, но затем эти гарантии были предъявлены
государству к оплате под предлогом того, что в СССР была
«государственная банковская система»250.
Отзывом лицензии в 1990 году закончились авантюры
руководства «АМБИ-банка». Деятельность этого банка скрупулезно
изучалась ревизорами Госбанка, и даже после повторной проверки
лицензия банку не была возвращена251.
А вот еще один пример реализации коррупционной схемы в
банковской системе. Кооперативу «Теллур», не имевшему никакой
базы для переработки вторсырья, под эту деятельность без всякой
проверки был выделен кредит на сумму 188 млн. рублей. За выдачу
наличных работники банка получили взятки в сумме 160 тыс. руб-
~252
леи .
Спецбанки рассматривали своих коммерческих «собратьев»
как конкурентов. Их, в частности, не устраивало то, что
коммерческие банки пользовались большей свободой в установлении
процентных ставок. Продолжая работать в режиме директивного
управления экономикой, государственные банки не понимали, что
конкуренция, соперничество и состязательность являются
необходимыми условиями саморазвития рыночного хозяйства.
Конкуренция ставит хозяйствующих субъектов перед альтернативой
выживаемости, удержания позиций в занимаемом секторе экономики
или расширения, обновления производства. Она создает стимулы
для предприятий и организаций к максимизации получаемой
прибыли, осуществлению инвестиций, накоплению капитала и
совершенствованию производства. Таким образом, коммерческие банки
заметно опережали свое время, поскольку большинство
предприятий только начинали перестраиваться на рыночные рельсы,
делали робкие шаги в этом направлении. Но одновременно с этим
коммерческие банки, восприняв новые правила экономического пове-
108

дения, задавали вектор развития для остальных отраслей народного
хозяйства.
В 1990 году Госбанк был вынужден вмешаться в
деятельность коммерческих банков, пойдя на весьма непопулярную меру -
ограничение «верхнего потолка» установления процентных ставок
по кредитам. Этот шаг был вызван усложнением экономической
обстановки в стране. Практически во всех отраслях народного
хозяйства отсутствовала конкуренция. В условиях либерализации цен
предприятия-монополисты старались бы максимально повысить
цены (оптовые и розничные) на товары и услуги. Это вызвало бы
мощный скачок инфляции немонетарного характера. Рост цен
должен был создать повышенный спрос на кредиты. Следовательно,
ставки по кредитам должны были увеличиться. Однако высокие
ставки при разбалансированной экономике создают для банков
дополнительные риски невозврата займов.
25 октября 1990 года Президентом СССР М.С. Горбачевым
был подписан Указ № УП-927 «О повышении заинтересованности
граждан в хранении сбережений в учреждениях Сберегательного
банка СССР»253. Название Указа скрывало лукавство его
инициаторов. С одной стороны, Указ действительно предусматривал
повышение с 1 ноября 1990 года процентных ставок по срочным
вкладам населения в учреждениях Сберегательного банка СССР в
зависимости от сроков, на которые будут помещаться вклады. Но в то
же время Указом поручалось Государственному банку СССР
ввести, начиная с 1 ноября 1990 года, новые процентные ставки по
депозитам предприятий, организаций и учреждений и
предоставляемым им кредитам. Госбанк не замедлил выполнить это поручение.
Теперь предельные ставки по кредитам сроком до одного года не
должны были превышать 6 %, от одного года до трех лет - 8 %, от
трех до пяти лет - 9 %, более пяти лет - 11 %.
Предпринимались попытки более существенным образом
ограничить деятельность коммерческих банков. В начале 1990 года
Минфин СССР пытался установить банкам налог 70 - 80 %,
распространив его даже на затраты по подготовке кадров. Понять
министерство финансов просто: предлагаемая мера рассматривалась
им как средство для латания дыр в государственном бюджете254.
В конце 80-х годов в банковской среде практиковались самые
различные способы извлечения прибыли. При регистрации
учредители старались записать в уставы такие виды деятельности,
которые были совершенно не свойственны банковской практике. Так, в
109

первые годы многие банки получали основной доход от торговой
деятельности. Например, в то время был ажиотажный спрос на
персональные компьютеры. Банки закупали большие партии ЭВМ,
а прибыль, полученную от их реализации, отражали в своей
балансовой отчетности. Кроме того, некоторые банки практиковали
страховую деятельность. Напомним, что коммерческие банки
начали создаваться в отсутствие специального банковского
законодательства, характеризующего систему в целом и роль центрального
банка. Когда в конце 1990 года были приняты банковские законы,
кредитным организациям было запрещено заниматься торговыми
операциями.
Что касается взаимоотношений с физическими лицами, то
здесь коммерческие банки не могли похвастаться особой
активностью. Население испытывало к ним недоверие и не торопилось
нести в новоявленные банки свои сбережения. Во многом причиной
этого недоверия были сами банкиры, которые открыто
афишировали свои доходы, намного превосходящие заработки в других
секторах экономики, в то время как возглавляемые ими банки платили
проценты по вкладам ниже уровня инфляции. Предприятия, в
отличие от граждан, были более уверены в надежности банков и
размещали на депозитах свои средства.
Коммерческим банкам было запрещено заниматься
потребительским кредитованием граждан. Запрет был вынужденным,
поскольку в условиях несбалансированности доходов и расходов
населения государству приходилось ограничивать кредитование
потребительских нужд физических лиц. Такие кредиты имел право
предоставлять только Сбербанк.
Некоторые банки также оказывали для своих клиентов
различные консультационные услуги, юридическую помощь,
занимались посредническими операциями, проводили финансовый анализ
хозяйственной деятельности предприятий. Кроме того, банки
предоставляли населению такие услуги, как хранение платежных
документов, ценных бумаг, драгоценных металлов, камней и изделий
из них. В дальнейшем, в ходе подготовки банковских законов, эти
виды деятельности были включены в перечень банковских
операций и сделок.
Разбалансированность денежных и товарных потоков, спад
производства и высокие инфляционные ожидания вносили
существенные коррективы в работу новых банков. Коммерческие банки
боялись вкладывать средства в среднесрочные и долгосрочные
ПО

программы. Стремясь к скорейшему получению прибыли, банки
предпочитали краткосрочное размещение финансовых средств.
Если проанализировать активные операции коммерческих банков за
1990 год, то будет видно, что 76 % кредитов на общую сумму
25 млрд. рублей были выданы на срок до одного года.
Характеризуя в целом роль коммерческого банковского
сектора на заключительном этапе перестройки, можно констатировать,
что новые банки не оказывали ощутимого влияния на экономику. В
1990 году сеть коммерческих и кооперативных банков включала
около 300 банков с суммой средств балансов около
7 млрд. рублей. Из них в Москве находилось более 50 банков с
суммой собственных средств около 5 млрд. рублей255. Однако к этому
моменту доля коммерческих банков в выданных в стране кредитов
составляла лишь около 2 %, из которых 80 % было предоставлено
предприятиям и 17 % - кооперативам. На начало 1991 года
кредиты коммерческих банков составляли не более 9 % всех кредитных
вложений в экономику, что в числовом выражении равнялось
около 35 млрд. рублей. По выражению первого председателя
российского Центробанка Г.Г. Матюхина, в то время «всю
экономику держали в руках три монстра - Промстройбанк, Жилсоц-
банк и Агробанк»25 .
С принятием закона о кооперации банковская реформа не
замерла, а, наоборот, «прибавила шагу». И следующим шагом на
реформаторском пути стало принятие Советом Министров СССР в
сентябре 1988 года нового устава Государственного банка (до этого
деятельность Госбанка регулировалась уставом 1980 года)257.
Устав 1988 года закреплял произошедшие в банковской сфере
изменения и отражал новое видение места центрального банка в
финансовой системе страны. Госбанк СССР объявлялся «главным
банком страны, единым эмиссионным центром, организатором
кредитных и расчетных отношений в народном хозяйстве».
«Банком кредитования народного хозяйства», как было зафиксировано в
предыдущем уставе, он уже не именовался, поскольку его
учреждения прекратили заниматься кредитованием предприятий и
организаций, передав эти операции спецбанкам. Тем самым произошло
отделение эмиссионной деятельности от функций по кредитованию
хозяйствующих субъектов.
Подведомственность Госбанка Совету министров СССР была
сохранена.
111

Помимо обеспечения централизованного планового
управления денежно-кредитной системой страны, Госбанк должен был
регулировать деятельность специализированных, коммерческих,
акционерных, кооперативных банков и других кредитных
учреждений в СССР, осуществлять проведение единой политики
государства в области денежного обращения, кредитования,
финансирования, расчетов и кассовых операций.
Уставом подробно описывались задачи Государственного
банка:
- повышение эффективности использования
общегосударственных кредитных ресурсов в целях достижения высоких конечных
результатов в работе народного хозяйства страны и ее регионов,
внедрение действенного противозатратного кредитного механизма
на основе строгого соблюдения принципов кредитования
(материальная обеспеченность, срочность, возвратность и платность
кредитов);
- всемерное укрепление денежного обращения в стране,
повышение устойчивости и покупательной способности советского
рубля;
- внедрение наиболее экономичных и прогрессивных форм
кредитования и расчетов, способствующих ускорению
оборачиваемости оборотных средств, повышению фондоотдачи и
рентабельности производства, укреплению платежной дисциплины в
народном хозяйстве;
- анализ денежно-кредитных отношений в народном
хозяйстве и их прогнозирование;
- координация деятельности банков в СССР, осуществление
контроля по всем основным направлениям деятельности
специализированных банков СССР, а также анализ проводимых ими мер по
перестройке работы в новых условиях хозяйствования;
- применение в деятельности банков СССР
автоматизированной системы управления банковскими операциями на основе
использования современных средств вычислительной техники.
Ряд своих полномочий Госбанк теперь должен был делить
либо согласовывать со спецбанками:
- разработка проектов сводных кредитных планов СССР;
- организация инкассации наличных денег в системе банков
СССР, осуществление мероприятий по укреплению денежного
обращения в стране и повышению покупательной способности
советского рубля;
112

- определение на единой методологической основе
обязательные для всех учреждений банков состав объектов
кредитования, условия выдачи и погашения кредитов, льготы при
кредитовании, меры кредитного воздействия на ссудозаемщиков и условия
их применения;
- определение размеров процентных ставок за пользование
кредитами.
Часть функций, таких как регулирование денежного
обращения в стране, выпуска в обращение на территории СССР билетов
Государственного банка СССР, государственных казначейских
билетов СССР и монет, их изготовление, перевозка и хранение,
регистрация уставов коммерческих, акционерных, кооперативных
банков и других кредитных учреждений, а также ряд иных функций
находились в монопольном ведении Государственного банка.
В соответствии с новым Уставом, Госбанк СССР как главный
банк страны должен был ежегодно в установленные сроки
представлять на утверждение в Совмин СССР годовой отчет о работе
государственной системы банков в стране. Эти функции возлагали
на Госбанк ответственность за глубокую проработку вопросов по
повышению роли кредитов и укреплению денежного обращения с
целью стимулирования внедрения новых принципов
хозяйствования, усилению их воздействия на динамичное и пропорциональное
развитие народного хозяйства и повышению его эффективности в
разработке предложений о дальнейшем совершенствовании
кредитного механизма. Такой материал мог быть подготовлен на
основе результатов тщательного анализа деятельности учреждений
Госбанка СССР, а также спецбанков СССР.
Новые функции поставили Госбанк в весьма уязвимое
положение, поскольку Промстройбанк, Агропромбанк и Жилсоцбанк
незамедлительно направили подведомственным республиканским
банкам и областным (краевым) управлениям указания,
запрещающие представление копий годовых отчетов о кредитно-
экономической работе соответствующим банкам и управлениям
Госбанка СССР. Поскольку банковских законов, в которых было
бы зарегламентировано «поведение» банков, на тот момент еще не
было, спецбанки могли позволить себе демонстрировать своеволие
в отношении распоряжений Государственного банка.
Госбанк СССР неоднократно направлял в спецбанки
требования об отмене таких указаний, но его предписания игнорировались.
В феврале 1989 года председателю правления Госбанка СССР
113

Н.В. Гаретовскому пришлось даже жаловаться председателю
Совмина Н.И. Рыжкову.
Это был далеко не единственный камень преткновения.
Поскольку многие вопросы главный банк страны должен был
согласовывать со спецбанками, они часто блокировали принятие
неудобных для них решений. Фактически Госбанк СССР оказался
оторван от управления системой кредита и денежного оборота и не
мог должным образом противостоять процессу втягивания
кредитных ресурсов в покрытие расходов живущего не по средствам
государственного бюджета. Когда же Госбанк пытался навести
порядок, это воспринималось как возврат к плановым методам
управления.
Произошло отстранение Госбанка СССР от регулирования и
управления банковской системой. Областные управления Госбанка
пытались принимать меры по стабилизации обстановки, но у них
явно было недостаточно прав, чтобы реально повлиять на
деятельность спецбанков, поскольку каждый из них имел свои
собственные ведомственные циркуляры, исполнение которых ставилось на
первый план258.
Предлагались различные варианты повышения статуса
Госбанка: от уравнивания его в правах с Госпланом и Минфином до
переподчинения Верховному Совету или даже Съезду Советов259
(на тот момент Госбанк был подведомствен Совмину СССР). По
сути, речь шла о том, чтобы на первые роли вышли министерство
финансов и Государственный банк. Уже на первом Съезде
народных депутатов СССР звучали предложения о выведении Госбанка
из правительства и превращении его в независимое кредитное
учреждение260.
Определенного самоуправления требовал и сам Госбанк,
неоднократно сетовавший, что «правительство зачастую с банком
обращается, как со своим собственным карманом»261.
Вообще, отношения между правительством и Госбанком
были одной из самых важных тем экономической политики того
периода. Само правительство занимало в этой ситуации двоякую
позицию. С одной стороны, оно не одобряло стремление Госбанка
влиять на текущую деятельность специализированных банков. Но с
другой, - подвергалась критике и деятельность спецбанков,
которые фактически монополизировали кредитование и расчетное
обслуживание предприятий и отдельных отраслей, затормозив
процесс создания независимых коммерческих банков.
114

Выход из этой затянувшейся истории вскоре был найден на
союзном уровне. Сначала, 31 марта 1989 года, было принято
правительственное Постановление № 280 «О переводе
государственных специализированных банков СССР на полный хозяйственный
расчет и самофинансирование», в котором ставилась задача уже до
конца года ввести в действие новый механизм хозяйствования
банков, соответствующий углубляющейся экономической реформе:
перевести государственные специализированные банки СССР на
«полный хозяйственный расчет и самофинансирование, положив в
основу деятельности банков прибыль (доход) как обобщающий
показатель эффективности работы и главный источник укрепления и
развития банковских учреждений, социального развития и
материального стимулирования их коллективов»262.
На переходе к хозрасчетной основе реформаторы не
остановились, и вскоре началось акционирование государственных Жил-
соцбанка и Агропромбанка и чуть позднее - Промстройбанка.
Существующий принцип профилирования банков предполагалось
сохранить. В начале июля 1990 года принимается постановление
Совмина СССР о преобразовании Жилсоцбанка СССР в
акционерный коммерческий Соцбанк. Часть его акций передавалась
Минфину СССР, другая часть могла свободно продаваться
юридическим и физическим лицам. Такая же судьба ожидала Агропробанк
и Промстройбанк. Последнему отводилась особая роль: выполнять
функции агента государства по кредитованию крупных программ
общесоюзного значения, а также заниматься обслуживанием
органов государственной безопасности, внутренних дел и организаций
Министерства обороны СССР.
Активное сопротивление союзным инициативам оказывал
российский Верховный Совет. Стремясь перехватить инициативу в
свои руки, он ответил аналогичным ходом: 13 июля 1990 года он
принял постановление «О государственном банке РСФСР и банках
на территории республики», в соответствии с которым все
российские банки, в том числе отделения государственных банков, за
исключением правлений союзных банков, объявлялись
собственностью РСФСР. Кроме того, постановление обязывало
«преобразовать до 1 января 1991 года учреждения государственных
специализированных банков в автономных республиках, краях и областях в
коммерческие банки на акционерной или паевой основе»263.
Российский республиканский банк Госбанка СССР был объявлен
собственностью РСФСР. Инициаторы идеи заявляли, что наличие та-
115

кого собственника, как государство, постоянно довлело бы над
банками и создавало конкурентные преимущества по сравнению с
коммерческими кредитными организациями. В реальности, как
отмечает бывший в то время первым заместителем министра
финансов СССР В.А. Раевский, республиканским властям «нужны были
«свои» банки»264.
При этом не было определено, будут ли новые банки
профилированными. Эта неясность привела к развалу системы
спецбанков.
Принятие указанного постановления широко обсуждалось в
периодической печати. Находившиеся под контролем союзных
властей СМИ назвали этот акт Верховного Совета РСФСР
«трагедией наших банков», «очередной административной ломкой, в ходе
которой Советский Союз лишается своих крупных коммерческих
банков»265. К тому же, принимая описанные выше меры в
отношении банковской системы, Верховный Совет РСФСР нарушал закон
«О собственности в СССР», в результате чего общесоюзная
собственность на банки была преобразована в собственность союзной
республики.
Со своей стороны более независимые печатные издания
призывали российские коммерческие банки к неподчинению
распоряжениям Государственного банка СССР266. Многие российские
банки так и стали поступать, перерегистрировав свои уставы в
Центральном банке РСФСР, который был образован летом 1990 года.
Становление российского Центрального банка происходило в
обстановке конфронтации с союзными банковскими «властями».
Показателен такой случай. 7 августа 1990 года Президиум
Верховного Совета РСФСР утвердил в должности Председателя
Центробанка Г.Г. Матюхина. Предполагалось, что Центральный банк
будет размещаться в здании Российского республиканского банка
Госбанка СССР. Однако, несмотря на обнародованное
постановление Президиума Верховного Совета, Г.Г. Матюхина в здание не
пустили267. Председатель Правления союзного Госбанка Виктор
Геращенко заявил, что постановления Верховного Совета
республики не имеют для него юридической силы и Госбанк исполняет
решения только союзных органов власти.
19 декабря 1990 года Совет Министров СССР принял
постановление о преобразовании Промстройбанка в Государственный
коммерческий промышленно-строительный банк с последующим
его акционированием до 31 декабря 1991 года. Коммерциализация
116

банка выглядела вполне своевременной мерой, поскольку при
грамотной постановке дела открывала дополнительные возможности
для усиления воздействия банковского механизма на активизацию
экономической жизни, стимулирования предпринимательства и
переключения ресурсов на наиболее эффективные направления
развития. Тем более что в начале июле 1990 года Промстройбанк в
порядке эксперимента перевел на коммерческий режим работы ряд
своих крупных подразделений - Московский городской банк,
Ленинградский областной банк, Белорусский республиканский банк и
другие.
Идея же с акционированием банка выглядела поспешной и
непродуманной. Промстройбанк предлагал перенести решение
этого вопроса на более отдаленную перспективу. Подавляющее число
промышленных предприятий не обладали сколько-нибудь
значительными средствами, которые они могли бы предложить для
широкомасштабного участия в акционерном капитале банка. По
состоянию на 1 января 1990 года остаток фондов развития
производства во всей промышленности страны составлял всего 11 млрд.
рублей. Эти средства были распылены по десяткам тысяч
предприятий, и под них были запланированы конкретные хозяйственные
мероприятия: строительство или модернизация тех или иных
объектов, закупка оборудования и пр. Учитывая кредитный оборот
Промстройбанка в размере 100 млрд. рублей, в случае его
акционирования уставный капитал должен был составить не менее 5 млрд.
рублей. Предварительная проработка этого вопроса с
предприятиями показала, что в ближайшие два года из промышленного
сектора могло быть привлечено в акционерный капитал лишь
несколько сотен миллионов рублей. Скепсис Промстройбанка
разделяло руководство Госбанка СССР, но союзное правительство это
нисколько не смущало.
Форсированный переход отношений банков с предприятиями
на чисто коммерческие лишил последние целенаправленной
кредитной поддержки. Кроме того, Промстройбанк оказался объектом
дележа между союзными и республиканскими властями. На
территории РСФСР «не только оказывалось противодействие
становлению нового банка, но активно и целеустремленно велась работа по
его разрушению и изъятию денежных средств, являющихся
общесоюзной собственностью, а также принадлежащих трудовым
коллективам». Захватывались здания и имущество учреждений
Промстройбанка, увольнялись их руководители, снималась милицейская
117

охрана, прекращалось подкрепление наличными деньгами,
необходимыми клиентам банка для выплаты заработной платы рабочим и
служащим. Все это происходило вопреки действовавшему
союзному законодательству и указам Президента СССР от 29 июля 1990
года «О взаимодействии союзных и республиканских органов по
финансово-кредитным вопросам в период подготовки нового
Союзного договора» и от 12 октября 1990 года «О мерах по охране
неприкосновенности права собственности в СССР».
Госбанк расценивал эти действия как стремление развалить
общесоюзную систему Промстройбанка с целью создания на базе
его учреждений множества мелких коммерческих банков, которые
находились бы в полной зависимости от Центробанка РСФСР. Эти
небольшие банки были не способны в достаточной мере
обеспечить кредитные потребности народного хозяйства страны, на что, к
слову, неоднократно обращали внимание руководители крупных
предприятий и объединений промышленности.
Другой пример. Постановлением Совета Министров СССР от
25 октября 1990 года № 1082 «Вопросы преобразования Банка
жилищно-коммунального хозяйства и социального развития СССР»
Жилсоцбанку СССР было разрешено передать акционерным
коммерческим банкам, создававшимся на базе его учреждений, свои
активы и пассивы, основные и оборотные фонды. С соответствии с
этим постановлением Госбанком СССР и Минфином СССР 28
ноября 1990 года был издан приказ, предусматривавший завершение
этой процедуры до 1 января 1991 года268. Однако в ряде республик
(Белорусской, Литовской, Латвийской, Молдавской,
Азербайджанской) создание коммерческих банков не могло быть начато из-за
задержки принятия республиканских законов о банках и
банковской деятельности269.
Противодействие со стороны республиканских властей
дезорганизовало кредитно-расчетное обслуживание народного
хозяйства и использовалось для перекрытия каналов формирования
государственного бюджета и стабилизационных фондов СССР, что
вело к непредсказуемым экономическим и социальным
последствиям.
Крайне опасное положение сложилось с кредитованием
крупных предприятий, таких как ЗИЛ, ГАЗ, Уралмаш,
Магнитогорский и Челябинский металлургический комбинаты и многих
других, где сумма потреблявшихся кредитов составляла от 50 до
600 млн. рублей в год. Мнение руководителей таких предприятий о
118

недопустимости разрушения базового банка промышленности
органами власти РСФСР игнорировалось.
Наиболее последовательную политику в это время старался
проводить Сбербанк, что позволило ему обеспечить
главенствующее положение для своего российского подразделения после
распада Союза.
В конце 1989 года Госбанк СССР предложил передать в свое
подчинение Сбербанк СССР (который находился в введении
Совета министров СССР). Объяснялось это необходимостью
урегулирования отношений с прибалтийскими республиками,
переходившими на региональный хозрасчет и экономический суверенитет.
Госбанк старался не допустить передачу им вкладов населения,
которые уже давно рассматривались союзными республиками в
качестве их собственных кредитных ресурсов. Авторы предложения
полагали, что переподчинение Сбербанка снимет притязания этих
республик на банковские вклады граждан.
Сбербанк СССР отчаянно возражал против такой меры,
защищая свою позицию следующими аргументами. Республики
будут настаивать на передаче им вкладов населения независимо от
подчиненности Сбербанка. Кроме того, было ошибочным
трактовать вклады граждан как кредитные ресурсы, поскольку вклады
являются долгом государства гражданам и не могут в этой связи
быть одновременно ресурсами для кредитования. В значительной
степени вклады населения представляли собой платежные
средства, не имевшие материального обеспечения, а являвшиеся
порождением бюджетной эмиссии (государственного долга) и кредитной
эмиссии (выдачи кредитов на покрытие убытков, особенно в
сельском хозяйстве).
Кредитными ресурсами экономики, по мнению Сбербанка,
должен был выступать только денежный эквивалент прироста
товарной массы (предназначенной для реализации на деньги).
Переподчинение Сберегательного банка, как считало его
руководство, также могло быть расценено общественностью как
стремление союзного правительства прибрать к рукам вклады
населения, повлечь недоверие к Сбербанку и отлив вкладов.
Кроме того, ни в одной стране мира сберегательные банки не
находились в административном подчинении центральных
(эмиссионных) банков. Мера, предложенная Госбанком, могла вызвать
негативную реакцию в международных банковских и финансовых
кругах и нанести ущерб интересам советских банков.
119

Тем не менее, в январе 1990 года Совмин СССР принял
постановление о переводе Сбербанка в подчинение Госбанку СССР.
Вскоре произошло то, о чем предупреждал ранее сам Сбербанк -
прибалтийские республики заявили протест и не стали исполнять
это постановление на своих территориях. Были недовольны и
сотрудники Сбербанка, считавшие, что мероприятия по
переподчинению их банка ухудшат обслуживание населения.
8 августа 1990 года состоялось заседание Правления
Сбербанка СССР с участием председателей республиканских банков, на
котором обсуждалась стратегия дальнейшей деятельности в
условиях экономического суверенитета отдельных республик.
Подчеркивалась необходимость сохранения единой системы Сбербанка
при четком разграничении функций и компетенции центра и
банков союзных республик. Республиканские банки должны были
сосредоточить свое внимание на вопросах банковского обслуживания
граждан и кредитования организаций. На союзный Сбербанк
возлагалось проведение единой политики в области технологии
банковского дела, обеспечение координации деятельности
республиканских банков, межбанковских расчетов, повышение квалификации
кадров. Для решения наиболее существенных вопросов в начале
1991 года был создан Совет сберегательных банков, однако
дальнейшее развитие событий приняло такой оборот, что большая часть
достигнутых договоренностей приобрела чисто формальный
характер.
Осенью 1991 года активизировался процесс демонтажа
союзных структур с переключением их функций на российские. 20
декабря 1991 года был ликвидирован Госбанк СССР. В этих условиях
вопрос о сохранении союзного Сбербанка утратил актуальность.
24 декабря на основании собственного решения Совета Сбербанка
СССР было объявлено о его самоликвидации. Его преемниками
оказались все 15 бывших республиканских банков. После распада
СССР на всем постсоветском пространстве из всех
республиканских сберегательных банков лишь Сбербанк России смог выстоять
в конкурентной борьбе. Сберегательные банки в бывших
республиках либо полностью прекратили свое существование, либо
заняли второстепенное положение в финансовой системе своих стран.
120

СОЦИАЛИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Начиная с 1989 года социально-экономическая ситуация в
СССР все чаще характеризовалась как «кризис», «чрезвычайная
ситуация», «чрезвычайные обстоятельства». Продолжало
ухудшаться финансовое состояние СССР. Нарастали трудности в
денежном обращении: увеличилась эмиссия денег, из-за серьезных
отклонений в ходе выполнения государственного плана сложились
неблагоприятные пропорции в развитии экономики, увеличился
разрыв между денежными доходами и расходами населения,
крайне обострилось положение с удовлетворением спроса населения на
товары и услуги, раскручивались инфляционные процессы,
снижалась покупательная сила рубля270. Население теряло доверие к
деньгам и к государству как к гаранту их обеспечения. Все это
влекло негативные социальные последствия.
Скрытое кредитование бюджета, принявшее форму прямого
долга государства банковской системе, к концу 1989 года достигло
400 млрд. рублей. По существу же, это был скрытый долг
населению, поскольку в кредитных ресурсах преобладали средства
граждан, размещенные во вкладах. Долг принудительный и
безвозвратный.
На первом Съезде народных депутатов СССР М.С. Горбачев
выступил с докладом «Об основных направлениях внутренней и
внешней политики СССР». В докладе подчеркивалось, что пока
еще не удалось преобразовать экономическую и социальную
сферы. Более того, имеются «кричащие» социально-экономические
проблемы - расстройство финансовой системы, разбалансирован-
ность рынка, которые вызывают острую социальную
напряженность.
Основные задания государственных планов (по
национальному доходу, производительности общественного труда, объему
промышленной и сельскохозяйственной продукции, производству
товаров народного потребления), несмотря на принятые
экономические меры, по-прежнему не выполнялись271. Падала
производительность труда в промышленности. Если раньше с этим можно
было мириться, то теперь, в условиях ускоренного нарастания
неблагоприятных пропорций в развитии экономики, эти проблемы
грозили обернуться катастрофой для всего народного хозяйства.
Следствием разбалансированности народного хозяйства и
финансов страны стало значительное превышение денежных дохо-
121

дов населения в 1989 году плановых показателей. По сравнению с
предшествующим годом прирост составил 63,8 млрд. рублей,
данная величина оказалась выше плановой на 57,7 млрд. рублей272.
Темп прироста доходов граждан существенно вырос за
последние несколько лет. Если полагаться на официальные
статистические данные, то картина будет выглядеть следующим образом: в
1987 году темп прироста составил 3,9 % (по сравнению с
предыдущим годом), в 1988 году - 9,2 %, в 1989 году - 13 %273. При этом
отмеченная «скорость» прироста денежных доходов граждан
«обгоняла» темп прироста всех основных показателей,
характеризующих развитие экономики, и, в частности, - потребительских
расходов населения в 1,4 раза274.
Остаток вкладов населения, включая сертификаты, на 1
января 1989 года равнялся 296,7 млрд. рублей. Прирост за этот год
средств на вкладах и других сбережениях составил 44, 9 млрд.
рублей, достигнув к 1 января 1990 года 341, 6 млрд. рублей275.
Прирост оплаты труда как в 1988 году, так и в 1989 году
опережал рост производительности труда. В 1988 году
производительность общественного труда повысилась против предшествующего
года на 4,8 %, а среднемесячная заработная плата рабочих и
служащих выросла на 8,3 %, оплата труда колхозников - на 6,8 %; в
1989 году при росте производительности общественного труда на
2,4 % прирост среднемесячной заработной платы составил 9,5 %,
оплата труда колхозников увеличилась на 8 %276.
Увеличение фондов оплаты труда было обусловлено
введением новых ставок и окладов работникам предприятий
промышленности, строительства, транспорта, связи, торговли,
материально-технического снабжения, а также продолжавшимся
проведением централизованных мероприятий по повышению заработной
платы в здравоохранении, социальном обеспечении, просвещении
и ряде других отраслей. Свою роль сыграли и советы трудовых
коллективов, которые давили на администрацию предприятий и
устраивали забастовки, требуя повышения заработной платы. При
этом действовавший порядок формирования фондов оплаты труда
практически не был увязан с конечными результатами работы. При
невыполнении планов по объему промышленной продукции, вводу
в действие строящихся объектов, по отправлению грузов
железнодорожным транспортом, по производству сельскохозяйственной
продукции, оплата труда в перечисленных отраслях все равно
значительно увеличилась. В 1988 году контроль за ростом доходов
122

оказался вовсе утрачен вследствие отказа от административных
методов планирования расходов на оплату труда.
Немного нормализовало ситуацию вступившее в силу 1
октября 1989 года постановление о налогообложении фонда оплаты
труда государственных предприятий, которым вводился
прогрессивный налог на прирост фонда заработной платы, превышающий
3 процента. Новый порядок налогообложения в определенной мере
способствовал ограничению расходования средств.
Проблема дефицитности сохраняла свою остроту. На начало
1990 года неудовлетворенный спрос из-за недостатка товаров и
услуг был оценен Госбанком в сумме около ПО млрд. рублей против
60 млрд. рублей на начало 1986 года, что свидетельствовало о
серьезной дезорганизации потребительского рынка277.
В 1989 году розничный товарооборот увеличился против
1988 года на 37,3 млрд. рублей, или на 10,2 %, и составил 403,5
млрд. рублей (кстати, немного превысив плановый показатель)278.
Однако около 62 % указанного прироста приходилось на рост
средних розничных цен (примерно 9 млрд. рублей), увеличение
продажи алкогольных напитков (10 млрд. рублей), рост продажи
товаров предприятиям, организациям и учреждениям по
безналичному расчету и за наличные деньги (более 4 млрд. рублей)279.
Продажа продуктов питания и непродовольственных товаров
населению в 1989 году возросла против 1988 года всего на 4,6 %
(14,3 млрд. рублей), что практически не помогло поглотить
«лишние» деньги в обороте. При этом, к примеру, в легкой
промышленности в 1989 году увеличилось, главным образом, производство
относительно дорогостоящих изделий280. Если же оценивать
ситуацию в целом за период 1986 - 1989 годы, то темп прироста
производства товаров потребления за этот временной отрезок по
сравнению с периодом 1981 - 1985 годов вырос очень незначительно -
4,3 % (в 1986 - 1989 годах) и 3,7 % (1981 - 1985 годах)281. В 1986
году физическая масса товарооборота вообще не выросла.
В продаже наряду с продуктами питания недоставало многих
изделий легкой промышленности, товаров культурно-бытового
назначения и хозяйственного обихода. Из 115 наименований товаров,
по которым проводилось наблюдение в 100 городах СССР, лишь
при продаже 10 видов товаров не было отмечено существенных
перебоев.
Это, в свою очередь, приводило к ажиотажным и паническим
покупкам. Увеличилась продажа соли, спичек, хозяйственного мы-
123

ла, крупы, муки. Люди всерьез опасались за «завтрашний день». О
неустойчивости положения свидетельствовала и интенсивная
покупка неходовых и залежалых товаров, запасы которых, мало
изменявшиеся в прошлое время, стали резко сокращаться в
последние годы. За 1988 - 1989 годы они понизились более чем в 2 раза282.
В отношении отдельных групп населения была зафиксирована
усиленная скупка дорогостоящих товаров. Так, продажа ювелирных
изделий в 1989 году увеличилась по сравнению с предыдущим
годом на 2 млрд. рублей, т.е. почти в полтора раза. Появились
очереди за коврами и ковровыми изделиями, хрусталем, телевизорами,
дорогими мебельными гарнитурами. Часто люди покупали
ненужные им вещи, а затем начинались обмен и перепродажа.
В связи с нарастающим товарным голодом, во многих
регионах некоторые продукты питания, такие как мясо, масло, сахар,
чай, стали отпускаться по талонам, а продажа
непродовольственных товаров производилась только местным жителям, в связи с чем
при покупке требовалось предъявление паспортов.
Организовывалась выездная торговля на предприятиях. Например, в Москве в
первом полугодии 1989 года на выездной продаже и через систему
заказов было реализовано 13 % трикотажных изделий, 26 % обуви,
7 % хозяйственного мыла. Были случаи, когда промтоварные
магазины были закрыты в течение нескольких дней для «рядовых»
покупателей, поскольку обслуживали работников предприятий,
которые поставляли продукцию в эти магазины (т.е. собственных
поставщиков). Автомобильный завод имени Ленинского комсомола
продавал новые марки автомобиля «Москвич» в первую очередь
своим сотрудникам. «Натуральное стимулирование»
практиковалось и в строительной сфере - во вновь возведенных домах
заселялись семьи строителей.
Подобная несправедливость вызывала вполне объяснимое
недовольство населения, и, что еще хуже, подрывала стимулы к
повышению производительности труда (в то время как от роста
производительности труда во многом зависела ликвидация
товарного голода).
Общая несбалансированность потребительского рынка
привела к резкому росту теневой экономики. Именно на годы
двенадцатой пятилетки пришлось существенное расширение масштабов
спекулятивных сделок, валютных операций, нелегального
производства товаров и услуг. Тотальная дефицитность провоцировала
разрастание организованных криминальных экономических струк-
124

тур, которые становились серьезным фактором дестабилизации
социально-экономической и политической ситуации в обществе.
Потребительская сфера характеризовалась не только острой
дефицитностью, но и низкой конкурентоспособностью
производимой продукции. Как и прежде, значительная часть «гражданской»
продукции - телевизоры, стиральные машины, пылесосы и пр. -
производилась на предприятиях оборонного комплекса: в 1989
году объем производства «мирной» продукции в рамках ВПК
составлял 40 % от общего объема его производства. Однако на военных
предприятиях сохранялось пренебрежительное отношение к
выпуску потребительских товаров как чему-то «второстепенному и
непрестижному». Такое отношение вкупе с высокими издержками
не могло не отражаться на качестве изделий.
Не лучшим образом обстояло дело и с развитием
отечественных технологий. По оценкам экспертов НАТО, в конце 1980-х
годов по уровню научно-технических разработок СССР не отставал
от США лишь в 5 из 20 сфер военной технологии.
С 1987 года правительство стало активно проводить политику
по переключению предприятий ВПК на производство
потребительских товаров, а в 1989 году конверсия в военном секторе
экономики СССР стала уже реальным процессом. За период 1989 - 1990
годов военный бюджет сократился более чем на 10 млрд. рублей.
Конверсия затронула более 420 предприятий, 200 научно-
исследовательских институтов и конструкторских бюро оборонных
отраслей. Была поставлена задача уменьшить к 1995 году долю
военных расходов в государственном бюджете на 30 млрд. рублей283.
В 1990 году Госплан СССР подготовил и представил на
рассмотрение Совета Министров СССР и Президентского совета Программу
конверсии на 1991 - 1995 годы, которая была утверждена в декабре
1990 года. Программа предусматривала резкое увеличение выпуска
гражданской продукции на оборонных предприятиях министерств
общего и среднего машиностроения, судостроения, электроники,
радиотехнической и авиационной промышленности. Выделялось
двенадцать направлений конверсии: по производству товаров
длительного пользования, сельскохозяйственной техники,
электроники, компьютерной техники, средств связи, оборудования для
легкой и пищевой промышленности, торговли и общественного
питания и т.д., и каждое из названных выше министерств должно было
реализовывать одно из этих направлений.
125

Вместе с тем перепрофилирование предприятий, отраслей и
сфер оборонного комплекса на выпуск гражданской продукции
становилось достаточно дорогостоящим мероприятием. Прежде
чем начать зарабатывать прибыль, конверсируемое предприятие
должно было преодолеть несколько этапов: планирование
конверсии, выбор альтернативной гражданской продукции, конверсия в
сфере НИОКР, непосредственная деятельность по
перепрофилированию производства, переквалификация рабочих и служащих,
выбор формы хозяйствования и т.д. Предприятия на начальном этапе
должны были искать пути к снижению себестоимости своей
продукции и повышению рентабельности производства. Все это
требовало крупных финансовых инвестиций, но государственный
бюджет изнемогал от хронических дефицитов. При переходе к
рыночной экономике ставка делалась на банковские кредиты, но
капитализация банковского сектора была крайне мала, что вскоре
породило долгосрочные проблемы устойчивости и эффективности
российской банковской системы.
Уже первые результаты конверсии предприятий выявили
множество трудностей: нехватка сырья, отсутствие
соответствующих технологий для поддержания необходимого уровня
производительности труда, сложности с поиском деловых партнеров. К
концу 1989 года военным предприятиям вместо запланированных
120 видов гражданской продукции удалось наладить выпуск только
23, из которых лишь 15 % соответствовали международным
стандартам качества. В 1988 - 1990 годы производство
потребительских товаров оборонными предприятиями увеличивалось на 9 % в
год, и в 1990 года доля гражданской продукции в общем объеме
производства оборонной промышленности составила примерно
50 %. Эти показатели, так же как и качество продукции, были
гораздо ниже, чем планировалось изначально.
Кооперативное движение также не показывало
впечатляющих результатов. С одной стороны, количество кооперативов
продолжало увеличиваться. Если в конце 1988 года в стране
существовало 77 тыс. кооперативов, то к началу 1990 года их число
составило 193,1 тыс.284 На декабрь 1989 года в них было занято более
4 млн. человек, включая совместителей. Особенно интенсивно
осуществлялось развитие строительных кооперативов и по выпуску
продукции производственно-технического назначения.
С другой стороны, удельный вес кооперативов по
производству товаров народного потребления и бытовому обслуживанию
126

населения составил в целом по СССР в 1989 году всего 34 % от
общего количества действовавших кооперативов против 51 % в
1988 году, а выручка от реализации продукции составила
соответственно 25,8 % и 48 %285.
В Узбекской и Туркменской республиках, где уровень
производства товаров народного потребления в расчете на душу
населения был самым низким в стране и где в избытке имелись трудовые
ресурсы, объем произведенных товаров и оказанных услуг
кооперативами составил всего 28 % и 29 % от общего объема продукции,
реализованной кооперативами.
Произведенный кооперативами объем товаров широкого
потребления и услуг не являлся целиком дополнением к тому, что
ранее производили государственные предприятия. Это объяснялось
тем, что в значительной мере кооперативный сектор прирастал в
результате преобразования в кооперативы действовавших
государственных предприятий и их подразделений, т.е. происходило
перемещение в кооперативную форму того, что раньше производили
государственные предприятия.
Более того, кооперативы, созданные таким путем,
обеспечивали дополнительный доход, как правило, не за счет снижения
издержек производства, а посредством удорожания своей продукции.
По данным Госкомстата СССР, цены на товары,
реализованные кооперативами, были в 1,7 раза выше государственных
розничных цен. Коэффициент цен кооперативного рынка по
отношению к госторговле по верхней одежде и транспортным услугам
составлял 150 %, обуви и услугам автосервиса - 150-200 %,
трикотажу - 150-170 % и т.п. По этой причине значительная часть
потребителей считали недоступными для себя кооперативные товары и
услуги, хотя испытывали нехватку многих из них.
Кроме того, усиливалась ориентация кооперативов на
обслуживание предприятий и организаций, а не населения. Доля
продукции, реализованной кооперативами населению, в течение 1989 года
снижалась и составила по состоянию на 1990 год всего лишь 15 %.
Закон СССР «О кооперации в СССР» давал право кооперативам
производить не только товары народного потребления и услуги, но
и продукцию производственно-технического назначения.
Используя это право, многие кооперативы стали выполнять заказы
предприятий в ущерб насыщению потребительского рынка. Таким
образом, определенные надежды по преодолению возрастающей
диспропорции между денежными доходами и товарным покрытием,
127

связанные с возрождением кооперативного движения, не
оправдались.
Опрос общественного мнения, проведенный ВЦИОМ в 41
городе страны в апреле 1989 года, показал, что 91 % респондентов
считают цены на кооперативные товары и услуги слишком
высокими. Почти половину участников опроса не устраивали качество и
ассортимент продукции кооперативов.
В результате того, что кооперативам было разрешено
выполнять заказы государственных предприятий, оплата которых ранее
производилась по безналичному расчету, произошло
перераспределение значительной части безналичного оборота в налично-
денежный оборот. Так, в 1989 году банками со счетов
кооперативов было выдано наличных денег в сумме 20,6 млрд. рублей, в то
время как поступило на их счета наличных денег в сумме 1,7 млрд.
рублей286. К тому же предприятия и организации, заключая
договоры с кооперативами на выпуск продукции, выполнение работ и
услуг, оплачивали их из фонда развития производства и не всегда
корректировали показатели, использовавшиеся для определения
фонда оплаты труда, что приводило к излишней выдаче наличных
средств.
Имела место практика, когда предприятия, чтобы приобрести
товары рыночного фонда, перечисляли безналичные средства
кооперативам и через них покупали бытовую технику и оборудование
в розничной торговле.
Узловым вопросом в деятельности кооперативов являлось их
материально-техническое обеспечение. Кооперативам для
выполнения своих функций предусматривалось, в первую очередь,
максимально использовать местные и вторичные ресурсы, залежалые и
ненужные ценности, закупать излишки сельхозпродуктов у
населения, колхозов, совхозов, на колхозных рынках и т.д. Вместо этого
кооперативы предпочитали покупать сырье и материалы,
необходимые для производства, у государственных предприятий, а также
в розничной торговле за счет рыночных фондов. По данным
обследования, проведенного Госкомстатом СССР в конце 1989 года, у
государственных предприятий было приобретено кооперативами
63 % сырья и материалов, израсходованных на производство
реализованной продукции, в розничной сети государственной
торговли и потребкооперации - 13 %. При этом 60 % сырья и материалов
приобретались кооперативами у государственных предприятий по
договорным ценам.
128

Деятельность кооперативов была ориентирована, главным
образом, на получение высоких личных доходов. Наблюдался рост
денежных доходов от кооперативов: в 1988 году доходы
составляли 3 млрд. рублей, в 1989 году - 16 млрд. рублей. Однако фонд
оплаты труда рос более быстрыми темпами, чем объем
произведенной продукции. За 1989 год кооперативы произвели продукцию и
оказали услуги на 40 млрд. рублей, но из них населению было
реализовано только на 7 млрд. рублей. Таким образом, расходы на
оплату труда в кооперативах в 2,3 раза превышали вклад
кооперативов в дело удовлетворения потребностей населения в товарах и
услугах.
Большинство кооперативов на практике полученные доходы
использовали в первую очередь на оплату труда (иными словами -
на обналичивание) и не стремились к развитию своей материально-
технической базы. Это было возможно благодаря закону о
кооперации в СССР, в соответствии с которым распределение валового
дохода на производственно-социальное развитие, а также на оплату
труда являлось исключительным правом общего собрания членов
кооператива. В связи с этим кооперативы имели возможность
направлять большую часть дохода на заработную плату. По данным
Госкомстата СССР, в среднем около 70 % остававшегося в
распоряжении у кооперативов дохода направлялось ими в фонд оплаты
труда, а в фонд развития производства - 15 %287.
По результатам проверки финансовыми органами
кооперативов в Украинской ССР было выявлено, что на первое полугодие
1989 года в целом по республике отчисления в фонд развития
составляли 13,2 %, в страховой фонд - 4,2 %, а оплата труда - 73,5 %.
В Запорожской области 42 кооператива вообще не производили
отчислений в фонды, а все доходы направляли на оплату труда288.
Кооператив «Сервис» по оказанию бытовых услуг (Узбекская
ССР) на заработную плату расходовал 92 % прибыли. При этом
услуги реализовывались по ценам, на 120 % превышающим
государственные. Кооператив «Мода» в городе Фергасе в фонд оплаты
труда направлял 92 % прибыли, в фонд развития производства -
только 1 %, а в страховой фонд средства вовсе не отчислялись289.
По данным Госкомстата СССР, за 9 месяцев 1989 года фонд
оплаты труда кооперативов, производивших товары народного
потребления, составил 47,6 % от затрат на производство, в то время
как по соответствующим отраслям государственного сектора зара-
129

ботная плата, включая отчисления на социальное страхование,
составляла от 12 % до 21 %.
В июне 1989 года Первый съезд народных депутатов СССР
принял постановление «Об основных направлениях внутренней и
внешней политики СССР», в котором ставилась задача перейти на
новую модель экономики, включая радикальное обновление
отношений собственности, становление социалистического рынка,
избавление государства от функций непосредственного
вмешательства в оперативное управление хозяйственными единицами. Тогда же
была образована Государственная комиссия по экономической
реформе при Совмине СССР, которую возглавил директор Института
экономики академик Л.И. Абалкин, давно известный своими
«рыночными» убеждениями. Одновременно с этим Абалкин занял пост
заместителя премьер-министра. Помимо серьезной теоретической
работы, вошедшие в состав правительства крупные ученые
занимались и практическим решением текущих вопросов.
В октябре 1989 года Комиссия представила программу,
предусматривавшую постепенный отказ от основных
социалистических принципов в экономике и признание приоритета рынка над
планом, - «Концепция-90»290. При этом централизованное
планирование и прямое вмешательство в экономику должны были быть
сохранены. В числе предлагавшихся мер значились введение
рыночных цен и конвертируемой валюты, поощрение конкуренции,
создание фондовых бирж и т.д. В конце того же года эта
программа была принята Вторым съездом народных депутатов СССР.
Практическая реализация Программы предполагала два
этапа: в 1990 - 1992 годы предусматривалось ликвидировать
бюджетный дефицит, сбалансировать потребительский рынок, провести
реформы налогообложения и ценообразования. В 1993 - 1995 годах
должен был быть сформирован рынок в условиях сохранения
государственного плана и изменена структура собственности291. Таким
образом, предлагался вариант постепенного, эволюционного
перехода на рыночные отношения, рассчитанного на 6 - 8 лет. Как
поясняет Н.И. Рыжков, была нужна «новая модель, которая бы
стимулировала развитие народного хозяйства без радикальных
потрясений»292. Преимущество отдавалось административным методам.
Помимо плана эволюционного перехода на социально
ориентированные рыночные отношения, Комиссия подготовила также
два более радикальных проекта, включая одновременное снятие
всех ограничений для рыночных механизмов, полный отказ от кон-
130

троля за ценами и доходами, массовый переход к новым формам
собственности. По сути, это был тот самый вариант, который с
начала 1992 года начали осуществлять Е.Т. Гайдар и его
единомышленники под лозунгом «шоковой терапии»293.
В ноябре 1989 года Второй съезд народных депутатов СССР
поддержал программу Рыжкова - Абалкина. В течение 1990 года
предполагалось осуществить серьезные меры по насыщению
потребительского рынка. Реализация этих мер, в свою очередь,
требовала установления более действенного контроля за движением
товарной массы и денежных доходов населения. Однако Госплан
основную ставку делал на рост рыночных ресурсов товаров и
услуг, а задачу выведения из оборота необеспеченной денежной
массы откладывал на второй план. Недовольство М.С. Горбачева
вызвало то обстоятельство, что в предложенной на рассмотрение
народных депутатов программе не были проанализированы итоги
предшествующего ее этапа, не упоминались принципиальные
партийные и правительственные решения, принятые в 1987 году: «По
чьей вине они остались, по сути дела, на бумаге? Если оказались
недостаточными и тем более ошибочными - надо было сказать, в
чем именно, извлечь уроки. Если по каким-то другим причинам -
сказать о них. А тут просто сделали вид, будто все начинается с
294
нуля» .
Итоговая резолюция парламентариев по представленной на
рассмотрение программе гласила: программу поддержать, но
окончательного решения не принимать, а поручить правительству ее
доработать и о результатах проинформировать Верховный Совет.
Скепсис и настороженность народных депутатов были
неслучайны. Создавалось впечатление, что концепция реформы
«застряла» на уровне теоретических наработок 1987 года, а кое-где даже
наметился отход назад. Например, сохранялся, хотя и с
оговорками, госзаказ. Реформа цен и ценообразования подменялась
разработкой и введением оптовых и закупочных цен с начала 1991 года,
о розничных ценах умалчивалось. Вместо перехода от
централизованного распределения к оптовой торговле ресурсами намечалось
увеличивать долю продукции, реализуемой предприятиями сверх
государственного заказа по свободным или регулируемым ценам.
После длительных согласований и проработок правительство
направило в мае 1990 года в Верховный Совет СССР эту
программу. Одновременно с этим различные организации и группы ученых
готовили многочисленные альтернативные проекты экономических
131

реформ. В их числе выделялась программа «400 дней доверия»,
подготовленная молодыми экономистами Григорием Явлинским,
Михаилом Задорновым и Алексеем Михайловым. Вдохновленные
«шоковой терапией» при проведении экономической реформы в
Польше авторы предлагали обеспечить в течение 400 дней переход
к рыночной экономике: принятие пакета основополагающих
законов, необходимых для функционирования рыночной экономики;
жесткая денежно-кредитная политика, сокращение бюджетного
дефицита и прекращение роста денежной массы; проведение
земельной реформы, сокращение военных расходов; поэтапная
либерализация цен; быстрая массовая приватизация; введение
конвертируемого рубля. В итоге должен был возникнуть «генотип новой
экономической системы, которая сможет в дальнейшем
развиваться сама, без чрезвычайных усилий со стороны государства».
Затем дней в программе добавилось, и появилась концепция
перехода к рынку за 500 дней, в основе которой лежали всё те же
«400 дней доверия».
Летом 1990 года М.С. Горбачев пришел к выводу о
необходимости подготовки новой программы перехода к рынку, единой
для всего Советского Союза. В июле 1990 года он провел встречу с
только что назначенным заместителем председателя российского
Совмина Г.А. Явлинским, в результате которой родилась идея
создать независимую комиссию по разработке программы
экономических реформ, альтернативной той, которую дорабатывало союзное
правительство во главе с Н.И. Рыжковым. Эта идея привела к
временному политическому сближению руководства СССР и РСФСР.
В скором времени, 27 июля, было дано поручение о создании
рабочей группы для подготовки союзной программы перехода на
рыночную экономику. Это поручение было подписано
президентом СССР М.С. Горбачевым, председателем Верховного Совета
РСФСР Б.И. Ельциным, председателем Совета Министров СССР
Н.И. Рыжковым и председателем Совета Министра РСФСР
Силаевым. В состав рабочей группы вошли преимущественно ученые-
экономисты: Шаталин (руководитель группы), Петраков, Вавилов,
Явлинский, Задорнов, Михайлов, Федоров, Ясин и другие. Членами
группы могли также являться представители правительств
союзных республик. Разработчикам поручалось в срок до 1 сентября
1990 года подготовить концепцию программы.
Г.А. Явлинский стремился положить в основу работы
программу «400 дней». Однако в реальности, как вспоминает один из
132

членов рабочей группы и будущий министр финансов РСФСР
Б.Г. Федоров, который готовил разделы программы по финансам,
кредитованию и внешнеэкономическим связям, «в документе
остался лишь пропагандистский принцип «дней», а все остальное
писалось заново с использованием различных наработок»295.
Программа виделась как основа экономической части
будущего союзного договора. В основе программы лежала идея
сохранения республик в составе Союза на новых условиях, постепенной
либерализации цен и рынков, последовательной и продуманной
приватизации через акционирование и т.д. При этом разработчики
исходили из убеждения, что республики должны будут нести
полную ответственность за экономическое развитие своих территорий.
Признавалось верховенство республиканского законодательства
над союзным. Но одновременно с этим авторы считали, что
«экономический союз должен способствовать созданию и развитию
единого экономического пространства». Центру предполагалось
передать следующие полномочия:
- создание экономических условий для поддержания
обороноспособности, обеспечения государственной безопасности и
борьбы с организованной преступностью;
- разработка и реализация крупных народнохозяйственных
программ общесоюзного значения;
- реализация согласованной денежно-кредитной и валютной
политики, направленной на укрепление покупательной
способности рубля;
- регулирование в общесоюзном масштабе цен на ключевые
виды энергоносителей, сырья, товаров и услуг, а также разработка
и введение единых таможенных правил;
- выработка и согласование с республиками основных
направлений внешнеэкономической политики;
- обеспечение экологической безопасности;
- управление сферами деятельности и целевыми
программами, требующими по своему характеру единого руководства.
За 500 дней реализации программы в стране должны были
сложиться основы рыночной экономики. По логике программы на
первом этапе должна была осуществляться жесткая денежно-
кредитная и финансовая политика, направленная на сокращение
избыточной денежной массы в обращении. Отправной точкой
реформы, по мнению авторов, должно было стать сбалансирование
разбухшей денежной массы и товарного обеспечения. Все это го-
133

ворило о том, что члены рабочей группы отчетливо видели
основные проблемы российской экономики. Кроме того, программа
содержала секретное приложение, в котором описывалось
проведение конфискационной денежной реформы.
Программа предусматривала в течение первых ста дней
сокращение на 15 % финансирования Министерства обороны и
Комитета государственной безопасности, снижение на 50 % закупок
вооружений и военного строительства, инвентаризация всех
незавершенных строек, прекращение выплаты дотаций и субсидий
предприятиям. Особое внимание уделялось ценообразованию: в
отличие от программы Рыжкова, программа «500 дней»
предусматривала отказ государства от административного повышения цен на
потребительские товары, а к концу 1991 года доля свободных цен
должна была составить 75 % объема покупок товаров и услуг.
Итак, к сентябрю имелись две экономические программы.
Одна - официальная правительственная. Другая - оппозиционная,
но, как ни парадоксально, разработанная под эгидой главы
государства и популярного российского лидера.
В конце августа 1990 года программа «500 дней» начала
испытывать жесткое сопротивление со стороны союзных
руководителей и, в первую очередь, Рыжкова, Абалкина, Маслюкова,
Лукьянова, Павлова и Щербакова, которые старались убедить Горбачева
в полном несоответствии этой программы интересам страны, да и
вообще в её неосуществимости: мол, за 500 дней гигантскую
страну не реформируешь. 1 сентября Рыжков подписал
правительственный вариант программы, но российские власти, стараясь быть
на несколько шагов впереди, 3 сентября раздали депутатам
Верховного Совета РСФСР программу «500 дней». Буквально через
семь дней, 11 сентября, российский парламент обсуждал
программу и вскоре ее принял296. Горбачев в своих воспоминаниях назвал
этот акт российских парламентариев попыткой «оказать давление
на центр, противодействовать выработке общей программы,
поставить нас перед свершившимся фактом»297. В любом случае,
намерение реализовывать «500 дней» в республиканских масштабах
выглядело совершенно пустой затеей, поскольку любая финансовая
стабилизация должна начинаться с установления контроля за
денежной эмиссией, однако «печатный станок» по-прежнему
находился в ведении союзного центра.
11 сентября Рыжков выступил с докладом на сессии
Верховного Совета СССР о подготовке общесоюзной программы перехода
134

к рыночной экономике. Главные принципы программы сводились к
следующему: «Первый - признание в разумных, экономически и
политически оправданных пределах суверенитета республик.
Второй принцип - создание общегосударственного рынка при
координации денежно-кредитной, финансовой, таможенной политики,
осуществлении межреспубликанских программ, управлении теми
отраслями, которые имеют общегосударственное значение. И
третий - обеспечение наиболее благоприятных условий для свободной
деятельности предприятий всех форм собственности»298.
Выступая на том же заседании, М.С. Горбачев
недвусмысленно дал понять депутатам, что ему в большей мере
симпатизирует программа «500 дней». В итоге, в конце сентября Верховный
Совет СССР поручил Президенту провести работу по подготовке к
15 октября единой программы перехода к рыночной экономике на
основе «500 дней». В этой связи была сформирована
компромиссная, «примирительная», комиссия А.Б. Аганбегяна для подготовки
комбинированного проекта экономических реформ на основе
российских и союзных вариантов программ.
В обусловленный срок Горбачев представил в Верховный
Совет подготовленный на 60 страницах соответствующий
документ, но эта была не программа и даже не концепция, а лишь
«Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода
к рыночной экономике». Сам Горбачев объясняет это так:
«Республикам надо было дать право решать, когда и какие конкретные
меры осуществлять. А центр должен был обеспечить общую
координацию в проведении реформ. Отсюда и название документа...»299.
Тем не менее именно в таком виде Верховный Совет почти
единогласно принял программу перехода к рынку.
Таким образом, Горбачев, вникнув в суть того, какие плюсы и
минусы имеет радикальная реформа, и оказавшись не способным
преодолеть страх перед социальным взрывом, которым так пугал
его Абалкин, отказался от поддержки программы «500 дней» и
сближения с Ельциным. Осеннее противостояние (1990 год)
правительственной программы и альтернативного ей проекта «500 дней»
закончилось окончательным утверждением линии,
сформированной союзным Совмином под руководством Н.И. Рыжкова. По
этому поводу Е.Т. Гайдар написал, что «с этого момента, вплоть до
осени 91-го года, о какой бы то ни было экономически
осмысленной политике можно было забыть. Между рушащимся Союзом и
Россией началась ожесточенная борьба за власть»300. Явлинский со
135

своей командой в октябре 1990 года подали в отставку,
впоследствии многократно заявляя, что осуществление «500 дней» позволило
бы сохранить союзное государство. На популярности Ельцина
смена правительства практически не сказалась, а вот личный рейтинг
Горбачева упал до предельно низкого уровня.
Ф.М. Бурлацкий полагает, что программа «500 дней»
изначально по замыслу ее создателей должна была стать платформой
для объединения Горбачева и Ельцина. Но объединения не
получилось, и оба лидера стали использовать эту программу для борьбы за
власть. «Каждому из них (Горбачеву и Ельцину - Р.К.) было ясно,
- развивает свои суждения Бурлацкий, - что по ходу ее
осуществления (программы «500 дней» - Р.К.) придется принимать крайне
непопулярные решения, ущемляющие интересы избирателей. И
они боялись взять на себя ответственность за это, стараясь
возложить на другую сторону вину за отказ от нее.»301
Кроме того, несмотря на то что программа «500 дней»
базировалась на анализе фактического состояния экономики, ее авторы
отводили слишком короткий срок для построения основ рыночных
отношений. Выступая 19 октября 1990 года на заседании
Верховного Совета СССР, Н.И. Рыжков заявил, что «не 500 дней нужны
стране, чтобы выйти на верную дорогу к рынку, а годы. Минимум
6-8 лет»302. Когда в 1991 году Явлинский посетил США, где
обсуждал свой проект «500 дней», ему был предоставлен анализ
экономической ситуации в СССР, в котором указывалось, что
рыночный рывок сможет произойти не ранее 1997 года303.
Фактически экономические проекты реформ стали
заложниками политических игр. Катастрофически нараставшие
экономические трудности СССР были использованы для ведения
политической борьбы между центральной и российской властями.
Не лишним будет добавить, что сами лидеры этой борьбы -
Горбачев и Ельцин - не являлись специалистами в экономике. У
них, как пишет Бурлацкий, «не было ни знаний, ни опыта для того,
чтобы начать грандиозную перестройку государственного
хозяйства в рыночное». Они начинали реформы в привычном командно-
административном стиле «вторжения партийных секретарей в
экономические проблемы»304.
Бесценное время для принятия спасительных шагов по
стабилизации экономики было упущено. 90-й год утонул в бесконечных
препираниях, конфронтации и соревнованиях за политическую
136

власть. Об экономике говорили как никогда много, но сделали
непозволительно мало.
За период 1986 - 1989 годов прирост произведенного
национального дохода составил всего 1,3 %, в то время как за 1981 -
1985 годы этот показатель равнялся 3,2 %, а за 1976 - 1980 годы -
4,3 %305. Прирост продукции промышленности за 1986 - 1990 годы
составил 2,5%, для сравнения: за 1981 - 1985 годы - 3,6 %, за 1976
- 1980 годы - 4,4 % 06. При этом, в конце 80-х годов происходило
неуклонное снижение темпов роста общего объема продукции по
отраслям промышленности.
В 1990 году впервые упали (по сравнению с 1989 годом) в
абсолютном выражении произведенный национальный доход и,
соответственно, валовой внутренний продукт307.
Кредитные вложения банковской системы в народное
хозяйство составили к 1 октябрю 1990 года около 360 млрд. рублей. С
начала года они уменьшились на 31,5 млрд. рублей, а по сравнению
с концом 1985 года - более чем на 160 млрд. рублей. Как ни
странно, но оборотных средств в экономике меньше не стало - снижение
кредитных вложений в народном хозяйстве произошло в основном
за счет списания задолженности.
Финансы страны пришли в полное расстройство. Негативные
процессы, происходившие в экономике, и прежде всего нарушение
договорных отношений между предприятиями, нерациональное
использование ими основных и оборотных средств вызвало резкое
ухудшение платежной дисциплины. Значительная часть
банковских кредитов оказывалась безвозвратной. Так, более 200 млрд.
рублей (почти половина кредитов народного хозяйству) были
вложены в предприятия Госагропрома СССР - одного из самых
убыточных народнохозяйственных комплексов. Несмотря на огромные
дотации, увеличение надбавок за реализованную продукцию и рост
договорных цен, здесь был самый высокий процент просроченных
ссуд и неплатежей. Общая сумма просроченных долгов в народном
хозяйстве увеличилась за 1990 год в 1,9 раза и составила 43,2 млрд.
рублей, в том числе взаимная задолженность хозорганов - 34 млрд.
рублей и по ссудам банков - 9,2 млрд. рублей. Сумма неплатежей в
промышленности достигла 24,8 млрд. рублей, в строительстве -
11,3 млрд. рублей308.
В этих условиях не были в полной мере использованы
возможности досрочного погашения ссуд предприятиями и
организациями, имевшими устойчивое финансовое положение и свободные
137

средства на расчетных счетах. По данным спецбанков, остатки
средств предприятий на расчетных счетах возросли по сравнению с
1989 годом на 1,5 %. Однако предприятия предпочитали
направлять эти средства не на погашение задолженности по ссудам, а на
оплату труда, строительство, формирование сверхплановых
запасов товарно-материальных ценностей и даже на предоставление
кредитов другим предприятиям.
В крайне тяжелом финансовом состоянии пребывали
машиностроительные предприятия, на первоочередное развитие которых
руководство страны сделало ставку в середине 80-х годов. То есть
случилось именно то, чего опасались критики идеи развития
машиностроительной отрасли. За годы работы этих предприятий в
условиях хозрасчета и самофинансирования из общей суммы
задолженности по вышеуказанным кредитам в сумме 1369,1 млн.
рублей до конца 1990 года было погашено около 407 млн. рублей.
Остаток задолженности составил 962,1 млн. рублей. В такой
ситуации местные учреждения банков - кредиторов начали списывать
денежные средства со счетов предприятий в погашение кредитов,
не считаясь с утвержденными предприятиям нормативами на
1990 год, обязательствами перед бюджетом, поставщиками и
другими органами. Это, в свою очередь, приводило к еще большим
неплатежам в народном хозяйстве, сказывалось на невыполнении
планов реализации, прибыли, платежей в бюджет, недоначислении
фондов экономического стимулирования и создавало еще худшие
условия для перехода на рыночные отношения.
В 1990 году стал явственно ощущаться недостаток кредитных
ресурсов. Значительная часть кредитных ресурсов банковской
системы ушла на покрытие дефицита государственного бюджета.
Государственный внутренний долг банкам на 1 января 1991 года
составил 519,5 млрд. рублей с ростом за год на 169 млрд. рублей, а
его удельный вес в размещении денежных средств повысился с
44,9% до 55%.
Наряду с прямым кредитованием государственного бюджета
часть кредитных ресурсов использовалась на покрытие
задолженности бюджетов СССР и республик по разницам в ценах на
сельскохозяйственную продукцию. На 1 января 1991 года эта
задолженность составила 61,6 млрд. рублей с увеличением за год на
22 млрд. рублей, или на 55,6 %.
Специализированные банки начали отказывать предприятиям
в выдаче займов, но остановить вовлечение кредитов в покрытие
138

бесхозяйственности получалось далеко не всегда. Так, в конце 1989
года местные учреждения Промстройбанка СССР не приняли к
финансированию ряд строительных объектов. Предприятия, для
которых велось строительство, обязались «мобилизовать
внутренние резервы» за счет сокращения запасов неустановленного
оборудования и материалов и реализации ненужного имущества по
прекращенным строительным объектам. Такие источники
финансирования Промстройбанк назвал «нереальными» и предложил
проанализировать имевшиеся у предприятий и организаций
внутрихозяйственные финансовые ресурсы, в том числе запасы
неустановленного оборудования, определить возможность их максимального
вовлечения в оборот и привлечения хозорганами этих ресурсов в
качестве источников финансирования капитальных вложений. В
ответ Минфин СССР направил жалобу в Госбанк на
«неправомерные действия учреждения Промстройбанка СССР». Вопрос был
улажен следующим способом: Промстройбанк получал от
Минфина дополнительное бюджетное финансирование, а взамен
соглашался прокредитовать указанные выше строительные объекты, в
том числе выдать долгосрочные кредиты для строек Минобщема-
309
ша .
В начале 1990 года Промстройбанк СССР отказал
Министерству оборонной промышленности СССР в предоставлении
долгосрочного кредита в объеме 200 млн. рублей. Тогда Минобрпром
решил действовать в обход и попросил Госбанк СССР выделить
Промстройбанку целевой кредит в объеме 200 млн. рублей310.
В разрезе банков краткосрочные кредитные вложения на
1 апреля 1990 года составили по:
Госбанку СССР - 0,4 млрд. рублей, или 0,1 % от общей
суммы краткосрочных кредитных вложений;
Промстройбанку СССР - 83,6 млрд. рублей, или 29,2 %;
Агропромбанку СССР - 141,1 млрд. рублей, или 49,3 %;
Жилсоцбанку СССР - 33,9 млрд. рублей, или 11,8 %;
Внешэкономбанку СССР - 19,1 млрд. рублей, или 6,7 %;
Сбербанку СССР - 0,3 млрд. рублей, или 0,1 %;
коммерческим и кооперативным банкам - 8 млрд. рублей,
или 2,8 %311.
Около половины краткосрочных кредитных вложений
приходилось на предприятия и организации агропромышленного
комплекса, 11,5 % - на предприятия социального комплекса, 10,1 % -
139

на предприятия машиностроительного комплекса, 7,1 % - на
предприятия министерств и ведомств, не входящих в комплексы.
На апрель 1990 года просроченная задолженность по
краткосрочным ссудам составила 4,7 млрд. рублей, или 1,7 % к общей
сумме краткосрочных кредитных вложений, и увеличилась по
сравнению с началом 1989 г. на 0,7 млрд. рублей, или 14,9 %.
Значительно возросла задолженность по ряду предприятий
топливно-энергетического комплекса - в 2,2 раза, химико-лесного
комплекса - 1,7 раза, социального - 3,1 раза.
Что касается кооперативов, то их просроченная
задолженность, которая на апрель 1990 года составила 117,6 млн. рублей,
увеличилась по сравнению с предшествующим годом в 4,4 раза.
По специализированным банкам неплатежи распределились
следующим образом (млрд. рублей):
Таблица 2
л
Всего

неплатежей на 1
апреля
1990 г.
Справочно:
на 1 апреля
1989 г.
Исп
,анные о неплатежах специализированным
В целом по
системе
банков
СССР
26,2
20,1
гочник: F
банкам
в том числе:
Госбанк
СССР
од
0,6
ГАЭ. Ф.

Промстройбанк
СССР
13,1
8,4
2324. С

Агропромбанк СССР
9,6
8,6
)П. 32. Д. 3
Жил-
соцбанк
СССР
2,5
2,2
888. Л.

Внешэкономбанк
СССР
0,8
0,2
79.

Коммерческие и

кооперативные
банки
0,1
-
Характеризуя в этот период потери банковской системы от
неплатежеспособных заемщиков, можно отметить, что общая
просроченная задолженность по коммерческим и кооперативным
банкам возрастала на несколько десятков миллионов рублей в месяц.
Ситуацию усложняло то обстоятельство, что по состоянию на
конец весны 1990 года не были утверждены объем кредитных
вложений по стране на 1990 год и основные направления кредитной
политики. Не была определена часть централизованных кредитных
ресурсов, направляемая спецбанкам для оперативного
регулирования кредитов, а также доля централизованных ресурсов,
передаваемая республиканским банкам Госбанка СССР для создания
рынка ресурсов.
140

Кроме того, сами спецбанки не проводили никакой
аналитической работы в плане изучения своей ресурсной базы, степени
эффективности кредитных вложений и т.п. Неудивительно, что при
такой постановке банковского дела принимавшиеся попытки по
увеличению производства и реализации товаров и платных услуг
населению не приносили требуемого результата. Несмотря на то
что экономические нормативы хозрасчетной деятельности
государственных спецбанков были утверждены в декабре 1989 года и в
начале 1990 года проводилась их дифференциация и доведение до
низовых учреждений, уже на начальном этапе внедрения новых
принципов экономической деятельности выявились противоречия
между хозрасчетным механизмом и сложившейся структурой и
функциями специализированных банков. Порядок продажи и
покупки ресурсов оказался не отработан и практически не
действовал. Внедрение элементов рыночной структуры происходило при
сохранении централизованной схемы управления кредитными
ресурсам. Кредитные вложения регулировались лимитами, а их
распределение в системе спецбанков производилось строго по
вертикали. Административные приемы ограничения кредитной
активности спецбанков усложняли управление кредитными ресурсами,
ограничивали возможности отделений в осуществлении ими своих
хозрасчетных принципов.
В числе немногих положительных моментов оказалось
снижение задолженности по кредитам, выданным гражданам,
занимавшимся индивидуальной предпринимательской деятельностью.
По состоянию на 1 апреля 1990 года задолженность по этим
кредитам составила 81,1 млн. рублей и снизилась по сравнению с
предыдущим годом на 29,4 млн. рублей.
Кроме того, смог существенно увеличить выдачу
долгосрочных кредитов населению Сберегательный банк СССР: с 1,8 млрд.
рублей в 1989 году до 4,8 млрд. рублей в 1990 году, в том числе на
строительство индивидуальных жилых домов - 3,9 млрд. рублей,
на строительство садовых домиков и благоустройство садовых
участков - 0,9 млрд. рублей против 0,4 млрд. рублей. Ссуды банка
получили 833 тыс. человек. С помощью банковского кредита в 1990
году было введено в действие 158 тыс. индивидуальных жилых
домов общей площадью 14 млн. кв. метров, отремонтировано и
реконструировано 35 тыс. таких домов, 46,2 тысячи семей улучшили
свои жилищные условия путем покупки жилых домов. Было по-
141

строено 170 тыс. садовых домиков общей площадью более 5 млн.
312
кв. метров .
Вместе с тем Сбербанк работал на пределе своих финансовых
возможностей. Уставный фонд банка составлял 100 млн. рублей, но
этого было недостаточно в условиях постоянного наращивания
объемов работы по расчетно-кассовому обслуживанию населения и
развития кредитных операций. Руководство Сбербанка заявляло о
необходимости увеличения уставного фонда до 1,5-2 млрд. руб-
-313
леи .
Остро ощущалась необходимость улучшения материально-
технической базы Сбербанка. В системе Сберегательного банка
СССР находилось более 75 тыс. учреждений, расположенных
практически во всех крупных населенных пунктах с общей
численностью работников 230 тыс. человек. Банк выполнял около 100 видов
различных операций, ежегодно совершал порядка 3,2 млрд.
операций, обслуживая ежедневно около 10 млн. граждан314.
При всем при этом, большинство учреждений
Сберегательного банка находились в запущенном состоянии и не отвечали
требованиям как по условиям труда, так и по обслуживанию населения.
Из 56 тыс. учреждений банка в тесных условиях размещались
910 отделений и 25 724 филиала, или 50 % всех его учреждений.
Многие из них находились совместно с отделениями связи и
другими учреждениями и, как правило, занимали тесные комнатки
размеров от 4 до 20 кв.м315.
Сберегательный банк производил затраты на приобретение
счетно-вычислительной техники во много раз меньше, чем другие
банки, между тем подчиненная сеть его была несравненно больше.
Имевшаяся вычислительная техника была морально
устаревшей на несколько поколений. При общей ее стоимости на 1 января
1990 года в 224 млн. рублей износ составил 120 млн. рублей. Лишь
12 % информации Сберегательного банка обрабатывались с
помощью ЭВМ (в основном сторонними организациями)316.
Отсутствие средств вычислительной техники влекло за собой
большой объем ручной работы, перегрузку в работе учетно-
операционного аппарата, задержки в обработке документов по
поручениям граждан, что вызывало социальное недовольство
населения работой учреждений Сбербанка. Без современных средств
техники становилось также невозможным осуществление работ по
развитию вкладных операций и безналичных расчетов, а также
переход на механизацию и автоматизацию бухгалтерского учета.
142

Тяжелое положение в системе Сбербанка складывалось и с
хранением денег и ценностей. В 1990 году оборудованные
надлежащим образом кладовые имели лишь 7 % отделений
Сберегательного банка. Из 88,5 тыс. сейфов 87 тыс. требовали замены, т.к. они
не отвечали даже минимальным требованиям безопасности.
Ежегодно подлежали переоборудованию 6 тыс. установок охранно-
пожарной сигнализации.
Особо остро этот вопрос встал в связи с резким ростом
количества краж и разбойных нападений. В 1989 году было
зафиксировано 87 таких случаев на общую сумму 586 тыс. рублей против 46
случаев на сумму 184 тыс. рублей в 1986 году317.
Помимо этого ограниченность финансовых ресурсов
отражалась на объеме и качестве рекламно-печатной продукции. В
среднем на эти цели расходовалось 4,6 млн. рублей, но это составляло
лишь около половины требовавшейся суммы31*.
Не лучшим образом обстояло социальное обеспечение
сотрудников Сбербанка. В улучшении жилищных условий нуждались
20 615 семей, или 60 501 работников319, в то время как Сбербанк
получал ежегодно только 500 квартир на всю систему.
Практически отсутствовали собственные детские дошкольные учреждения
(одно на всю систему), пионерские лагеря, дома отдыха и прочие
объекты социальной сферы.
Острое положение в обеспечении жильем, неразвитость
социальной сферы вызывали большую текучесть кадров, нарекания и
жалобы работников. Число увольнений из учреждений Сбербанка в
1989 году увеличилось по сравнению с 1988 годом на 13,5 %320.
Положение усугублялось в связи с переходом предприятий и
организаций на хозрасчет. Во многих областях и районах
прекращалась практика выделения учреждениям Сбербанка на
безвозмездной основе служебных помещений и квартир для сотрудников.
Ранее уже отмечалось, что денежные ресурсы,
привлекавшиеся Сбербанком у населения, активно использовались
Госбанком СССР в качестве кредитных ресурсов. Норматив платы
Госбанком за кредитные ресурсы, равный 2,7 %, был установлен еще в
1972 году и с тех пор не пересматривался. Наконец, в 1990 году
этот норматив был увеличен, но лишь до 2,77 %321. Очевидно, что
такой порядок формирования доходов в системе Сбербанка СССР
был экономически не обоснованным и не совместимым с
принципами хозрасчета.
143

Сбербанк не мог в этих условиях накопить достаточно
средств для решения текущих проблем в своей деятельности,
обеспечения необходимой рентабельности банковской деятельности и
развития предоставляемых услуг населению. Средняя процентная
ставка по вкладам населения выросла с 2,25 % в 1972 году до
2,37 % в 1989 году. В связи с введением новых видов вкладов с
повышенными процентными ставками и увеличением общей доли
сбережений с повышенным доходом Сбербанку требовались
дополнительные финансовые средства.
Особенно тяжелое положение с прибылью Сберегательного
банка сложилось в 1990 году. Годовая прибыль банка составила
около 336 млн. рублей. Эта сумма обеспечивала только покрытие
минимальных расходов, в связи с чем было принято решение об
освобождении учреждений Сбербанка СССР от платежей в бюджет
в 1990 году322. Такое положение подрывало основы хозрасчетной
деятельности банка.
Что касается негосударственного банковского сектора, то, как
отмечалось, вновь организуемые коммерческие банки еще не
нашли рациональных путей взаимодействия с предприятиями в
условиях перехода их к рынку. Ориентируясь на скорейшее получение
прибыли, они не стремились к установлению длительных связей с
хозорганами, что объяснялось экономической нестабильностью
хозяйства и инфляционными процессами. В результате
значительная часть оборотных средств предприятий по-прежнему была
омертвлена в сверхплановых запасах товарно-материальных
ценностей, размер которых, по оценке Госбанка СССР, составлял
свыше 250 млрд. рублей, а запасов оборудования - 7,1 млрд. руб-
~323
леи .
1990 год не привнес каких-либо улучшений в денежном
обращении. Выпуск денег в обращение в 1990 году составил 26,6
млрд. рублей и был значительно выше, чем в предыдущие годы (в
1989 году - 17,9 млрд. рублей, а в 1986 году - 4,3 млрд. рублей)324.
Помимо этого, в 1990 году произошел резкий рост денежных
доходов населения, которые увеличились по сравнению с 1989 году на
94,5 млрд. рублей, или на 16,9 %. Эти показатели были выше
плановых расчетов на 54,7 млрд. рублей325. Рост доходов был
обусловлен введением новых условий оплаты труда, распределения
прибыли, а также уже отмеченным выше развитием кооперативной
деятельности. Кроме того, был произведен выкуп облигаций госу-
144

дарственных займов выпуска 1955 - 1956 годов на сумму 7,3 млрд.
с -326
рублей .
Таким образом, в 1987 - 1990 годах финансово-
экономические проблемы СССР обострились. Дестабилизирующие
факторы в народном хозяйстве стремительно набирали силу.
Однако этот же период мы можем назвать и временем раскрепощения
банковской системы. Помимо государственных банков стали
появляться частные кредитные организации. Причем, значительная
часть из них была образована на основе акционирования бывших
филиалов спецбанков. Страна вступала в период экстенсивного
развития, когда несколько сотен кредитных организаций ежегодно
получали банковскую лицензию.
Вместе с тем, как показал дальнейший ход истории, полный
отказ от системы специализированных банков был
преждевременным. Кооперативные и коммерческие банки были еще не готовы
занять их место: не было специального банковского
законодательства, не было страхового дела, собственность не была защищена.
Как итог банки все более уходили в финансово-торговую сферу,
отрываясь от производственной.
В наибольшей степени от ликвидации спецбанков пострадал
аграрный сектор экономики, итак донельзя убыточный. Под
угрозой оказалась кредитно-финансовая система агрокомплекса Союза.
В РСФСР система кредитования агропромышленного комплекса
перестала функционировать, т.к. новоявленные мелкие банки были
не в состоянии кредитовать крупные предприятия агрокомплекса.
Особенно сложной ситуация была в сельских районах, где
ощущалась большая потребность в кредитах. Эти банки фактически
превращались в кредитные кооперативы, т.к. они кредитовали своих
клиентов за счет ресурсов, привлекаемых там же. Но поскольку
специального законодательства о кредитных кооперативах не было,
то к таким банкам предъявлялись такие же требования, что и к
остальным (т.е. более жесткие). В итоге многие кредитные
учреждения, созданные на базе филиалов Агропромбанка, вынуждены были
закрыться.
Главный недостаток реформируемой банковской системы
заключался в том, что она оказалась слабо нацелена на выполнение
важнейших задач повышения эффективности общественного
производства, поскольку заложенная в ее основу концепция
построения подлинно партнерских отношений между банками и хозорга-
нами так и не смогла найти практического решения. Связано это
145

было с тем, что сохранившиеся командные методы руководства
банковским делом «по вертикали» в спецбанках противостояли
новому хозяйственному механизму, в основу которого были
положены экономические методы управления, развития демократических
начал в руководстве экономикой и социальной сферой в союзных
республиках, самоуправления и самофинансирования. Отсюда
наблюдалась и та широкая критика работы банковской системы,
которая велась в печати и содержалась во многих письмах,
направлявшихся работниками банков и предприятий.
Специализированные банки создали управленческие звенья в
каждой области и крае, независимо от объемов работы. Многие из
них руководили всего лишь тремя-пятью отделениями, а некоторые
вообще не имели подчиненных отделений. В этих звеньях был
неоправданно раздут управленческий аппарат, тогда как низовые
учреждения - главное звено банковской системы - в результате
реорганизации не были укреплены для выполнения возросших задач в
новых условиях.
Этот управленческий аппарат всей своей административной
силой стал давить на низовые банковские звенья. И хотя каждое
низовое звено формально было подчинено одному из спецбанков,
фактически его деятельностью начали руководить три-четыре
банка, клиентуру которых они обслуживали. От каждого банка
отделение получало указания и поручения и каждому из них должно
представлять статистическую и бухгалтерскую отчетность,
материалы проверок и экономического анализа.
При такой организационной структуре осложнилось
управление кредитными ресурсами, т.к. одному и тому же отделению
банка стали устанавливать лимиты кредитных ресурсов одновременно
три-четыре банка без права их перераспределения между
обслуживаемой этим отделением клиентурой.
Узким местом в работе банков оказалось также проведение
расчетов в народном хозяйстве. В существовавшую до
реорганизации единую для Госбанка СССР систему расчетов через
межфилиальные обороты были включены свыше 1,3 тыс. новых учреждений
бывшего Стройбанка СССР и вновь образованная сеть Жилсоцбан-
ка СССР, которые оказались неподготовленными к ведению
расчетов в новых для них условиях. В связи с этим ими допускались
многочисленные случаи нарушений правил и технологии
обработки расчетно-денежных документов, что приводило к длительной
задержке в расчетах.
146

Возникли трудности в управлении денежным обращении и
кассовом обслуживании предприятий, особенно в тех районах, где
имелось несколько отделений различных специализированных
банков, не все из которых были обеспечены кассовыми узлами.
Специализированные банки, организованные по отраслевому
принципу, на всех уровнях располагали данными о состоянии дел
лишь по обслуживаемым отраслям и хозяйствам, а не по региону в
целом. Поэтому они реально не могли участвовать, да и
практически не участвовали в организации комплексной работы по
выполнению кассовых планов. В результате Советы министров
республик, исполкомы местных Советов народных депутатов не всегда
своевременно получали от банковской системы всесторонний
анализ состояния денежного обращения в целом по соответствующей
территории и аргументированные предложения по обеспечению
выполнения установленных заданий кассового плана.
Основным недостатком в организации и практике проведения
экономической работы в учреждениях банков являлось отсутствие
целостного подхода к анализу экономических процессов,
пропорций и тенденций развития денежно-кредитных отношений и их
влияния на повышение эффективности общественного
производства в соответствующих регионах.
Экономическая работа в специализированных банках нередко
сводилась к сбору многочисленных сведений, заполнению таблиц,
подготовке различных справок и писем, которые направлялись
вышестоящим банковским и хозяйственным органам. Например,
как отмечала «Экономическая газета» (№ 50, декабрь 1988 года),
Промстройбанк СССР продолжал ориентировать
подведомственные учреждения банка на сбор обширной статистической
информации, дублируя нередко работу статистических органов. Такой
бумажный стиль экономической работы, как правило, не давал
необходимого результата. Особенно это относилось к экономической
работе в капитальном строительстве, где банковский контроль не
дал каких-либо реальных результатов.
В 1988 - 1989 годах четко проявились и утвердились
ведомственность и амбициозность специализированных банков. Они
стремились к неограниченной самостоятельности, настойчиво
проводили линию против целостной банковской системы, усиливая
оппозицию всем действиям Госбанка СССР, как главного банка
страны, пытались выйти из под его контроля. Как отмечает
В.В. Геращенко, «спецбанки стремились освободиться от опеки
147

Госбанка, а он по инерции не хотел сразу и целиком терять над ни-
327
ми контроль» .
В то же время Государственный банк СССР, призванный
регулировать деятельность специализированных банков СССР в
целях обеспечения единой государственной политики в области
денежного обращения, кредитования и расчетов, не располагал
эффективными для такого регулирования рычагами. В этом
проявилась незавершенность перестройки кредитной системы СССР.
Практика показывала, что для улучшения работы банковской
системы прежде всего необходимо перестроить само банковское
законодательство. Жизнь потребовала создания специального
закона, регулирующего деятельность банков в стране.
148

ПОДГОТОВКА И ПРИНЯТИЕ ОСНОВОПОЛАГАЮЩИХ
БАНКОВСКИХ ЗАКОНОВ
II съезд народных депутатов СССР поручил Совету
министров СССР разработать и представить на рассмотрение Верховного
Совета в первом квартале 1990 года проекты законов о
Государственном банке и о банковской системе328.Эти законы были
включены в план мероприятий по реализации решений II съезда народных
депутатов СССР, одобренный Президиумом Совета министров
СССР 27 декабря 1989 года329. В качестве разработчиков выступали
Государственная комиссия Совета министров СССР по
экономической реформе, Государственный банк СССР с участием
государственных специализированных банков, а также Министерство
юстиции СССР. Делегации руководящих сотрудников советских банков
посетили ряд зарубежных стран с целью ознакомления с
банковскими системами, современными тенденциями и особенностями
развития банковского дела в странах с рыночной экономикой.
На самом деле работа по подготовке первых банковских
законов началась еще до решения съезда народных депутатов330,
однако она продолжалась почти два года. Причин тому несколько.
Разработчики не имели опыта подготовки законов,
ориентированных на рыночные условия, поэтому приходилось привлекать
западных специалистов, но «заграница» помогала нам неохотно. К
тому же значительная часть законодателей были плохо знакомы с
особенностями работы двухуровневой банковской системы
(которую и предполагалось строить в СССР)331. Планировалось провести
специальный курс лекций, но этого не было сделано.
В проекте закона о банках в СССР были учтены многие
предложения, высказанные в печати.
В основе подготовленных банковских законов лежала
классическая концепция двухуровневой системы с Госбанком на одном
уровне и коммерческими банками - на другом. В первоначальной
редакции нижний уровень банковской системы также составляли
государственные специализированные банки. Госбанк должен был
выполнять роль центрального банка страны и кредитора последней
инстанции.
При выработке такого направления дальнейшего развития
банковской системы был тщательно изучен опыт работы банков
социалистических и капиталистических стран. Этот опыт позволил
разработчикам сделать вывод о том, что коммерческие банки яв-
149

ляются наиболее рациональной формой ведения банковского дела.
Ее преимущества заключаются в том, что коммерческие банки
выступают как продукт образования самих предприятий, которые
формируют их уставные фонды и экономически отвечают за
результаты работы. Такой подход к совершенствованию банковского
дела, по мнению законодателей, отвечал потребностям
экономического механизма управления народным хозяйством в условиях
дальнейшего развития товарно-денежных отношений, создания и
функционирования социалистического рынка.
Важным фактором, подтверждающим целесообразность
перехода к формированию сети банков на коммерческой основе,
являлась, как полагали авторы, их прямая и непосредственная
заинтересованность в организации истинно партнерских отношений с
хозяйством на основе взаимной выгоды.
Разработчики банковских законов исходили из следующих
убеждений. Принятие закона о банках и реализация его положений
должны были углубить и довести до конца банковскую реформу
путем широкого развития сети кооперативных и коммерческих
банков, в том числе региональных, способствовать внедрению в
банковскую сферу социалистической конкуренции, активизации
процентной политики, созданию рынка ценных бумаг, участию
банков собственными средствами в осуществлении совместных с
хозяйством производств и других эффективных мероприятиях.
Одной из главных мер в этой связи должен был стать перевод
государственных банков на полный хозрасчет и
самофинансирование. В условиях создания и функционирования социалистического
рынка только хозрасчетная заинтересованность могла по-
настоящему побудить банковский аппарат к эффективному и
рациональному использованию кредитных ресурсов, расширению
банковских услуг и улучшению кредитно-расчетного
обслуживания, ослаблению ведомственной монополии банков,
совершенствованию организационной структуры, стиля и методов работы
кредитных учреждений, сокращению до минимума управленческих
звеньев. Действенным рычагом при этом должна была стать
реализация предприятиями, объединениями и организациями
предоставленного им в марте 1989 года права самостоятельно определять
хозрасчетные учреждения банков для своего кредитно-расчетного
обслуживания.
Однако подготовленные законопроекты лежали без движения
в союзном правительстве, и этим воспользовались некоторые рес-
150

публики. Например, Эстония просто переписала проект союзного
закона о банковской деятельности и приняла его в качестве своего
закона, заменив в нем только слово «СССР» на собственное
наименование республики.
2 декабря 1990 года Верховный Совет РСФСР принял два
специальных банковских закона — Закона РСФСР «О банках и
банковской деятельности в РСФСР» и Закона «О Центральном
банке РСФСР (Банке России)»332, они были подписаны на девять
дней раньше аналогичных союзных законов. Отставание
объяснялось тем, что незадолго до этого некоторые разработчики законов
перешли из Государственного банка СССР в Госбанк РСФСР333. В
результате в одном банке работа над законами ускорилась, а в
другом - замедлилась.
Закон о Государственном банке был принят впервые в его
истории. До этого существовал лишь Устав, который несколько раз
переиздавался (последний раз - 1 сентября 1988 года).
Закон «О банках и банковской деятельности в РСФСР»,
допустив создание банков на основе любой формы собственности,
тем самым ввел в завершающую фазу начатый принятием Закона
«О кооперации в СССР» процесс ликвидации государственной
монополии на банковскую деятельность, создал правовой плацдарм
для бурного роста коммерческих банков, их филиалов и
представительств. При этом Закон «О банках и банковской деятельности в
РСФСР» предусмотрел, что их уставный капитал, может
складываться из средств не только юридических, но и физических лиц.
Принципиально новым в Законе было то, что теперь уставный
капитал банка мог быть сформирован не менее чем тремя
участниками. Раньше такое ограничение отсутствовало.
Места для специализированных банков в законе не нашлось,
что, как уже указывалось выше, болезненно сказалось на состоянии
отечественной экономики. Что касается Банка внешней торговли и
Сберегательного банка РСФСР, то они согласно статье 2 закона о
банковской деятельности РСФСР сохранились, но превратились в
негосударственные акционерные банки.
Исключительное значение имело закрепление на
законодательном уровне принципа независимости банков от органов
государственной власти при принятии решений, связанных с
проведением банковских операций. Согласно закону, государство не
отвечает по обязательствам банков, кроме случаев, предусмотрен-
151

ных законом, а банки, в свою очередь не отвечают по
обязательствам государства.
Наряду с коммерческими банками Закон предусмотрел
возможность создания в составе кредитно-банковской системы и
различных кредитных учреждений, которые не являются банками.
Для банков сохранялись определенные ограничения. Так,
размеры процентных ставок и комиссионного вознаграждения они
устанавливали сами, но в пределах требования денежно-кредитной
политика Банка России. Это было не слишком понятно, но
выглядело внушительно.
В отличие от закона о банковской деятельности, первый
российский закон о Центральном банке имел не столько практический,
сколько символический смысл: при существовании Советского
Союза и Государственного банка СССР созданный законом Банк
России роль центрального банка играть не мог (он был как бы
второстепенным звеном в этой системе). На это указывали и
некоторые наивные формулировки закона, например, «Центральный банк
РСФСР ... является главным банком Российской Советской
Федеративной Социалистической Республики ...»334.
Негативно на качество закона повлияла и та поспешность, с
которой он принимался. Рабочую группу по подготовке
законопроекта возглавлял Б.Г. Федоров, занимавший на тот момент пост
министра финансов РСФСР. В конце лета проект закона был передан
на рассмотрение председателю Центрального банка РСФСР
Г.Г. Матюхину. В скорректированном варианте (по мнению,
финансистов, ухудшенном по сравнению с вариантом Б.Г. Федорова)
закон в короткие сроки при содействии Р.И. Хасбулатова был
принят Верховным Советом РСФСР335. Таким образом, у депутатов
фактически отсутствовала возможность детально изучить
законопроект и подготовить свои поправки.
В законе нашли отражение классические принципы
построения центральных банков, такие как независимость «...от
распорядительных и исполнительных органов государственной власти»,
подотчетность парламенту. Банку России запрещалось
использовать денежную эмиссию «...непосредственно для финансирования
дефицита государственного бюджета РСФСР... »зэб.
Главными задачами Центрального банка РСФСР являлись
«регулирование денежного обращения, обеспечение устойчивости
рубля, единой федеральной денежно - кредитной политики,
организация расчетов и кассового обслуживания, защита интересов
152

вкладчиков банков, надзор за деятельностью коммерческих
банков..., осуществление операций по внешнеэкономической
деятельности»337. Однако со всеми этими задачами главный банк РСФСР
справиться не мог в силу своей зависимости от Государственного
банка СССР.
Примечательным является тот факт, что в российском законе
о Центральном банке ни одна статья не содержала упоминания про
Государственный банк СССР и взаимоотношения с ним, как будто
разработчики готовили закон с расчетом на скорый распад
Советского Союза. Лишь заключительная статья этого закона
затрагивала взаимоотношения Банка России с союзным уровнем: в
соответствии со статьей 39 отдельные полномочия Банка России могли
«передаваться Союзу центральных банков республик, входящих с
состав Союза ССР, в пределах, определяемых Союзным
Договором».
Закон РСФСР о Центральном банке предусматривал, что
Банк России может объединяться в банковские союзы с
центральными банками других республик, входящих в состав Союза.
Однако этот закон не предусматривал поддержание деловых отношений
с союзным Госбанком по таким кардинальным вопросам, как
проведение единой денежно-кредитной политики СССР, обмен
информацией, регулирование и контроль деятельности коммерческих
банков.
Интересным представляется то обстоятельство, что уже в
редакции закона 1990 года мы находим намек на некоторое подобие
современной системы страхования вкладов: «Банк России
определяет порядок формирования обязательных страховых фондов
банков для возмещения возможных убытков клиентов, возникших по
вине данного банка. Указанные фонды формируются за счет
доходов соответствующих банков»338.
Ещё одним важным моментом являлось предоставление
Банку России права законодательной инициативы.
В целом, законотворцы не стали подробно регламентировать
деятельность Центрального банка. В итоге закон оказался полон
ссылок на утверждавшийся Президиумом Верховного Совета
РСФСР Устав, почти целиком регулировавший деятельность
Центрального Банка - начиная от формирования уставного капитала и
кончая структурой управления. Это было несомненным минусом,
т.к. порождало множество правовых неопределенностей.
153

В любом случае, не стоит забывать, что это был первый
законотворческий опыт в «новой» России.
Важным отличием союзного закона о Государственном банке
было то, что выполнение таких основных задач, как обеспечение
устойчивости общей денежной единицы, проведение единой
государственной политики в области кредита, денежного обращения,
расчетов и валютных отношений, содействие развитию экономики,
созданию единого рынка СССР и его интеграции в мировую
экономику и пр., предусматривалось в рамках совместной
деятельности союзного Госбанка и центральных банков республик. Однако
республиканские центральные банки, как уже выше было показано
на примере закона РСФСР о Банке России, не желали делить свои
полномочия с Госбанком СССР.
Закон о Госбанке СССР предусматривал создание
Центрального совета Госбанка СССР в качестве высшего органа управления.
В Совете были представлены всего 10 представителей республик
(причем не только союзных, но и автономных), которые
назначались Президентом СССР. Смысл этого ограничения заключался в
желании союзных органов ослабить сепаратистские тенденции в
республиках, однако попытка создать им противовес в лице
автономных республик не удалось. Банки автономий или не проявили
себя вовсе, или не захотели ссориться с российскими властями.
Ведь большинство из них входило в состав РСФСР.
Для невошедших в Центральный совет руководителей
республиканских центробанков закон предусматривал небольшое
утешение - они могли войти в состав специального
консультативного органа - Совета по денежно-кредитной политике. Хотя, как
мы можем предположить, это обстоятельство вряд ли беспокоило
республиканских банкиров. Центральный совет не мог начать свою
работу, поскольку к тому времени банковское законодательство
было принято и центральные банки были сформированы только в
нескольких республиках (законом было установлено, что по мере
принятия республиками своего законодательства упраздняются
республиканские банки Госбанка СССР, а их активы, пассивы и
имущество передаются вновь создаваемым центральным банкам
республик). Тем не менее, звучало предложение сформировать
координационный совет центральных банков республик, решения на
котором должны приниматься на основе единогласия.
Важно отметить, что согласно закону Госбанк СССР впервые
за историю своей деятельности становился подотчетен Верховному
154

Совету СССР и независим от исполнительных и распорядительных
органов государственной власти. По мнению зампреда Госбанка
СССР B.C. Захарова, это «было вполне логичным решением, хотя
существовало четкое понимание того, что тесное взаимодействие
Госбанка с правительством необходимо»339.
На Госбанк СССР совместно с центральными банками
республик в сотрудничестве с Советами Министров СССР и
республик возлагалась разработка Главных направлений государственной
денежно-кредитной политики, включающих анализ и прогноз
экономической конъюнктуры, экономически обоснованные
максимальные границы денежной массы в обращении и основные
методы денежно-кредитного регулирования. До этого денежно-
кредитная политика определялась в утверждаемых правительством
кредитных и кассовых планах Госбанка и мерах по их выполнению.
Однако, установленный законом механизм согласования Главных
направлений был настолько сложен, что оказался
неработоспособным, и Верховный Совет СССР так и не успел их утвердить в
1991 году.
Госбанк получил право покупать, продавать и хранить
государственные ценные бумаги, погашать государственные займы и
выплачивать проценты по ним, что по сути означало формирование
вторичного рынка ценных бумаг.
Помимо такой традиционной для классических центральных
банков обязанности, как регулирование курса рубля по отношению
к денежным единицам иностранных государств340, Госбанк
получил и новые функции: к примеру, использование иностранной
валюты, а также любых платежных документов в иностранной
валюте допускалось организациями только с разрешения Госбанка
СССР, который определял порядок и сферу их обращения.
Госбанк СССР получал в свое управление валютные резервы,
которые размещал на международных рынках Внешэкономбанк
СССР от своего имени по поручению Госбанка. Кроме того, на
баланс Госбанка с баланса Минфина переводился золотой запас,
необходимый для создания стабилизационного монетарного фонда
государства. Золотовалютные резервы требовались и для
обеспечения обязательств Госбанка.
Союзный закон «О банках и банковской деятельности»341 во
многом повторял российский, но в этом не было ничего
удивительного - разработчики были почти одни и те же. Но в тоже время
были и существенные различия - союзным органам нужно было вы-
155

держать «свою марку». Особенно это относится к
взаимоотношениям Госбанка СССР с бюджетом и управлению золотовалютными
резервами.
В соответствии с Законом «О банках и банковской
деятельности в СССР» союзный Госбанк стал передавать центральным
банкам союзных республик право выдачи лицензий на ведение
банковской деятельности. Однако не все они были готовы
воспользоваться этим правом по причине отсутствия подготовленных кадров.
К примеру, к середине 1991 года не регистрировали уставы
коммерческих банков центральные банки Киргизии, Туркмении и
Армении342. В некоторых других союзных республиках, напротив,
банки не доверяли собственным центральным банкам и
регистрировали свои уставы в Госбанке СССР.
Наличие права у республиканских центральных банков
выдавать банковские лицензии создавало потенциальную угрозу
разнобоя в требованиях к регистрируемым банкам, предоставления им
необоснованных льгот и исключений из правил. В результате на
рынке могли появиться кредитные организации, работающие на
основе разных банковских нормативов, с неравными
конкурентными возможностями. Кое-где такая угроза реализовалась или могла
быть реализована. Например, Банк России, «подталкивая» банки к
перерегистрации своих уставов, снизил установленные Госбанком
СССР нормативы отчислений в фонд обязательного
резервирования с 10 до 2 %.
Постановлением «О введении в действие Закона СССР «О
Государственном банке СССР» и Закона СССР «О банках и
банковской деятельности» Верховный Совет СССР рекомендовал
Верховным Советам союзных и автономных республик привести их
законодательные акты в соответствие с союзными банковскими
законами. Однако это решение фактически осталось
невыполненным. Более того, во вновь принимаемых республиканских
банковских законах просматривалась тенденция противопоставления
законам СССР343.
Центральный банк РСФСР, банки Эстонии, Латвии и Литвы
выступали с заявлениями, в которых ставили под сомнение
необходимость выполнения союзного закона о Госбанке СССР и
постановления Верховного Совета СССР о введении в действие
банковских законов, связывая это с нарушением суверенных прав
республик и лишением самостоятельности республиканских центральных
банков.
156

Союзный закон о Государственном банке устанавливал, что
выпуск в обращение наличных денег является монополией
Госбанка СССР, поскольку в ином случае будет невозможно избежать
перенасыщения каналов денежного обращения излишними
платежными средствами, а это в свою очередь подстегнет инфляцию. В то
же время законы РСФСР, Белорусской ССР, Узбекской ССР и ряда
других республик наделили свои центральные банки правом
самостоятельно осуществлять эмиссию денежных знаков 44. Помимо
того, законодательные акты Литовской ССР, Латвийской ССР и
Эстонской ССР допускали введение национальной валюты, в то
время как закон СССР о Государственном банке устанавливал, что
единственным законным платежным средством на всей территории
СССР является рубль345.
Республиканские банки выражали также недовольство тем,
что не все они могли войти в Центральный совет Госбанка СССР, о
котором было сказано выше. В качестве альтернативы они
образовали координационный совет, открытый для вступления банков
других республик, который, по их мнению, был призван
осуществлять регулирование денежно-кредитной политики в рамках
республиканского соглашения между центральными банками -
участниками координационного совета.
Это решение носило столь радикальный для того времени
характер, что другие республики вначале его не поддержали.
Исключение составили три автономные республики: Башкирия,
Мордовия и Чечено-Ингушетия. Хотя их представители и не подписали
заявление, но на словах поддержали его.
Очевидно, что такие действия банков РСФСР и Прибалтики
несли в себе мотивы чисто политического характера. В условиях
наличия единой денежной системы, одного экономического
пространства эффективно справляться банковская система могла лишь
в рамках единой системы центральных банков республик. Не
случайно, что другие республики не поддержали этого заявления.
Помимо этого, Центральный банк РСФСР проводил
мероприятия по созданию союза республиканских банков, причем
минуя Госбанк СССР, что, естественно, тормозило создание
резервной системы. Кроме того, проводились различные совещания с
республиканскими банками, давались интервью в прессе о
ненужности Госбанка СССР346.
Первые банковские законы ознаменовали собой новый этап в
российской финансовой истории, довершивший формирование ос-
157

нов современной банковской системы. Деятельность банковских
учреждений получила законодательное оформление. Но вместе с
тем эти законодательные акты, призванные способствовать
развитию единой общесоюзной банковской системы, на деле привели к
ее фактическому развалу. Принимавшиеся союзными
республиками законы о Центральном банке и о банковской деятельности
зачастую противоречили аналогичным союзным актам. По сути,
республики начали формировать свои собственные денежно-
кредитные системы, не подчинявшиеся союзному
Государственному банку. Тем самым требования союзных республик
экономического суверенитета получали практическую реализацию.
158

«ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ, ЖИТЬ СТАЛО ВЕСЕЛЕЕ!»
ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ
ГОСУДАРСТВА И ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНАЯ
ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВЕННОГО БАНКА СССР
В 1991 году предметом первостепенного внимания Госбанка
СССР было продолжение создания и совершенствования
нормативной базы деятельности коммерческих банков347. При этом
Госбанк старался исходить из требований, предъявлявшихся к
банковской системе в условиях перехода к рыночной экономике. Так, в
частности, были определены: порядок открытия и регистрации
банков, условия формирования их капитала, требования к
учредителям банков, экономические обоснования создания банка. В целях
обеспечения устойчивости финансового положения банков,
поддержания ликвидной структуры баланса, а также защиты интересов
вкладчиков были установлены экономические нормативы
деятельности коммерческих банков348.
Были также подготовлены положения об установлении
индивидуальных экономических нормативов Внешэкономбанку СССР,
Промстройбанку и Сбербанку СССР на переходный период,
необходимый для приведения банковских структур, форм и методов
работы банков в соответствие с требованиями законов СССР «О
Государственном банке СССР» и «О банках и банковской
деятельности».
В то же время сепаратистские тенденции республик
неизбежным образом накладывали отпечаток на работу Госбанка СССР,
которому пришлось передать центральным банкам республик
функции по выдаче лицензий коммерческим банкам на право
осуществления банковской деятельности.
Предметом особой тревоги главного банка СССР по-
прежнему были инфляционные процессы. На инфляционную
динамику цен и доходов в 1990 - 1991 годах сильное влияние оказывали
колхозный и черный рынки, цены на которых в условиях распада
потребительского рынка росли наиболее интенсивно. Объем
неудовлетворенного спроса достиг 220 млрд. рублей, а инфляция,
согласно официальным данным, составила 19 %349. С осени 1990 года
наблюдался полный развал потребительского рынка и тотальный
дефицит практически всех видов товаров - как продовольственных,
так и промышленных. Ажиотажный спрос во многих районах
страны приобрел устойчивый характер - дефицит охватил большинство
159

товаров народного потребления. Люди были вынуждены тратить
многие часы на поиск товаров первой необходимости, простаива-
350
ние в очередях и отоваривание карточек и талонов .
Как следует из опубликованных итогов опроса населения за
1990 год, серьезные трудности с приобретением продуктов питания
испытывали 70 % опрошенных, промтоваров - 82 %, бытовым
обслуживанием - 54 %. Более 80 % респондентов признались, что
были вынуждены покупать и пользоваться услугами по ценам,
значительно выше государственных, 65 % опрошенных ответили, что
им едва хватает средств от зарплаты до зарплаты, а 16 %
охарактеризовали своё положение как бедственное .
В 1991 году все эти катастрофические тенденции только
ускорились.
Для сдерживания инфляции, сокращения кредитной эмиссии
и объема денежной массы Госбанком СССР были приняты
решения о значительном повышении процентных ставок, удвоении
официальных резервных требований, сокращении на 5 %
первоначально установленных лимитов кредитования и ряда других
нормативов, ограничивавших кредитную экспансию коммерческих
банков. В результате принятых мер темп роста совокупной денежной
массы за первый квартал 1991 года (16,7 %) был значительно ниже
роста розничных и оптовых цен, которые выросли за данный
период соответственно на 23,8 % и 83 %352.
Стараясь задействовать механизмы кредитной системы в
решении проблем стабилизации экономики, финансового
оздоровления и укрепления денежного обращения, Госбанк СССР провел
мероприятия по совершенствованию межбанковской системы
расчетов. Было разработано и доведено до всех республиканских
банков и областных управлений Госбанка Положение о
межбанковских расчетах через организованные в центре и республиках
расчетные центры Госбанка СССР. Был также утвержден порядок
организации экономической и кредитной работы и мерах банковского
контроля за осуществлением расчетов в режиме
корреспондентских счетов353.
Перевод банковских учреждений на расчеты по
корреспондентским счетам преследовал цель упразднить действовавшую
систему расчетов, при которой банки производили расчеты
независимо от имевшихся у них ресурсов, привлекая ресурсы из
централизованного фонда бесплатно, бесконтрольно и в неограниченных
суммах. Теперь же совершение активных операций банков было
160

поставлено в зависимость от размеров мобилизуемых ими
ресурсов.
Следует отметить, что в 1991 году была проведена большая
работа по переводу на расчеты по корреспондентским счетам
учреждений банков всех республик354.
Немаловажное значение по обеспечению эффективного
функционирования банковской системы имело проведение мер по
осуществлению комплексной программы информатизации и
компьютеризации банковской системы с использованием спутниковых
каналов связи. Ранее уже отмечалось, что на первых порах
техническое оснащение коммерческих банков было крайне
неудовлетворительным с точки зрения эффективной операционной работы
банка. Эта же проблема касалась многих отделений спецбанков и
Сбербанка355.
В январе 1991 года Госбанком СССР был определен план
разработки этой программы. Совестно с банками ряда республик
была организована работа по изучению направлений создания
информационной базы для выполнения Госбанком СССР и
центральными республиканскими банками аналитических и контрольных
функций356. Однако в связи со скорым развалом СССР и
упразднением самого Госбанка этот вопрос перешел к компетенции
центральных банков вновь образованных государств.
Госбанк также занимался регламентацией оборота
иностранной валюты. Постановлением Верховного Совета СССР Госбанку
СССР поручалось до 1 марта 1991 года определить порядок и
сферу применения иностранной валюты и платежных документов в
рублях и иностранной валюты на территории СССР357. В связи с
принятием Верховным Советом СССР в марте 1991 года закона «О
валютном регулировании» эта задача была значительно расширена,
и Госбанку СССР было поручено издать нормативные акты во ис-
358
полнение этого закона .
В скором времени были подготовлены документы,
регулирующие осуществление операций в иностранной валюте между
резидентами и нерезидентами - юридическими лицами, между
резидентами и юридическими лицами СССР. Был образован Центр
проведения межбанковских валютных операций («Валютная
биржа»), в котором проводились операции по покупке и продаже
валюты359. Шла разработка указаний, определяющих порядок
проведения операций с валютными средствами, принадлежащими
физическим лицам - резидентам и нерезидентам в СССР, открытия , ве-
161

дения и совершения операций по счетам и вкладам юридических
лиц - нерезидентов в рублях, а также осуществления на территории
СССР розничной торговли и оказания услуг гражданам за
иностранную валюту. К средине 1991 года Госбанком были введены в
действие Временные правила о порядке выдачи коммерческим
банкам лицензий на право осуществления операций в иностранной
валюте.
Помимо этого, проводились мероприятия по формированию
аудиторской службы, что было необходимо для построения
эффективного контроля за работой банков. Госбанк СССР провел
переговоры с руководящими работниками центральных
(республиканских) банков РСФСР, Украины, Казахстана, Армении,
Азербайджана, т.е. тех республик, в которых уже действовало значительное
количество коммерческих банков, на предмет проявления этими
банками инициативы по созданию аудиторских организаций и их
активной поддержки360.
Для того чтобы поставить на законную основу аудиторское
дело в банковской системе, Госбанк СССР, Минфин СССР
совместно с Научно-промышленным союзом СССР, Государственной
финансовой академией, Всесоюзной ассоциацией бухгалтеров,
Всесоюзной ассоциацией коммерческих банков и другими
организациями 29 марта 1991 года учредили Всесоюзную общественно-
профессиональную аудиторскую палату. Предполагалось, что эта
палата будет наделена со стороны государства необходимыми
полномочиями по лицензированию деятельности аудиторских
организаций и в союзе с аналогичными палатами республик
способствовать решению различных вопросов организации аудита в стране.
Проводилась работа по пересмотру и отмене нормативных
актов Госбанка СССР, противоречивших принятому банковскому
законодательству Союза СССР.
Вместе с тем процесс создания единой банковской системы,
призванной выполнять функции резервной системы, проходил
весьма сложно.
В ряде республик, как уже говорилось, законы о банках шли в
разрез с общесоюзным законодательством, причем имевшиеся
различия касались принципиальных основ функционирования
резервной системы: создания в республиках своей валюты, проведения
ими самостоятельной политики в области денежного обращения,
кредита, расчетов, валютных операций, регулирования
деятельности коммерческих банков.
162

Более того, отдельными республиками предпринимались
действия, направленные практически на ликвидацию доходной базы
союзного бюджета на 1991 год. В сложившейся ситуации Госбанк
СССР совместно с Комиссией Совета Союза по бюджету, плану и
финансам и Минфином СССР в апреле 1991 года доложили
президенту Горбачеву о неудовлетворительном обеспечении выполнения
законодательных требований в проведении единой финансово-
кредитной и денежной политики в стране361. Вмешательство
президента привело к тому, что некоторые республики начали
пересматривать ранее установленный ими порядок исполнения бюджета,
противоречивший союзному законодательству. К примеру, в
РСФСР были отменены изданные в январе 1991 года указания о
неперечислении в Госбанк СССР остатков счетов союзного бюдже-
та .
Однако подобные уступки республик были единичными и
нисколько не свидетельствовали об уменьшении конфронтации
между союзным и республиканским банковским руководством.
Наоборот, 1991 год прошел в обстановке накаляющегося
противоборства. Центральный банк Российской Федерации начал создавать
препятствия Госбанку СССР в проведении последним работы по
организации межбанковских расчетов через корреспондентские
счета. Российский Центробанк разработал собственный порядок
расчетов между банками, принципиально отличавшийся от порядка
расчетов, установленного Госбанком СССР.
В положении Центробанка о расчетах между банками
допускалось автоматическое кредитование коммерческих банков, т.е.
сохранялся в определенной степени существовавший в то время
порядок расчетов с использованием счетов межфилиальных
оборотов, при котором банки беспрепятственно использовали ресурсы,
принадлежавшие Госбанку СССР и центральным банкам
республик. Получалось, что стремясь вести независимую от Госбанка
СССР политику, российский Центробанк одновременно с этим
ориентировал банковскую систему РСФСР к активному
«потреблению» общесоюзных денежных средств.
Кроме того, Центральный банк РСФСР своими действиями
запутывал расчеты между предприятиями, поскольку в стране не
могли функционировать одновременно различные системы
расчетов и документооборота между банками.
Задержка в формировании банковской системы на принципах
союзного закона вызывала у Госбанка СССР немалые опасения,
163

поскольку несогласованность банковской политики отрицательно
сказывалась на состоянии развития кредитно-расчетных
отношений и денежного обращения в стране, подстегивала кредитную
эмиссию.
Происходило снижение важнейших экономических
показателей. В первом квартале 1991 года падение произведенного
национального дохода составило 13 %, промышленного производства - 6
- 10 %. За январь - сентябрь 1991 года, по данным Госкомстата
СССР, произведенный национальный доход в снизился против
соответствующего периода 1990 года на 13 %, объем промышленной
продукции - на 6,4 %, производство товаров народного
потребления - на 3,7 %363. Из-за структурной несбалансированности и
неразвитости ресурсосберегающих технологий только в
промышленности годовые потери материальных ресурсов составляли 7-10
млрд. рублей, а стоимостные критерии, основанные на искаженных
ценах и оценках затрат живого труда, создавали неверные ориенти-
364
ры в развитии производства .
Заметно ухудшилась платежная дисциплина хозяйствующих
субъектов. Целый ряд предприятий, выпускавших товары
народного потребления, находились на грани банкротства и свертывали
свое производство. Просроченная задолженность по ссудам банков
и взаимным расчетам между поставщиками и потребителями
продукции на 1 июня 1991 года составила 45 млрд. рублей и
увеличилась по сравнению с соответствующим периодом 1990 года почти в
1,5 раза365. Объединения и предприятия, избавившиеся от опеки
министерств и ведомств, оказались не готовыми к
самостоятельному укреплению платежеспособности, финансовому оздоровлению.
Многие предприятия вместо мобилизации финансовых ресурсов
для погашения задолженности по ссудам банка выбирали более
легкий путь, обращаясь с просьбой о списании ранее выданных
кредитов. За 4 месяца 1991 года списание задолженности с
отнесением на государственный внутренний долг как Союза, так и
республик, составило 31,5 млрд. рублей (из них на государственный
внутренний долг РСФСР было отнесено 27 млрд. рублей,
Украинской ССР - 0,7 млрд. рублей, Грузинской ССР - 0,6 млрд.
рублей)366. За 1991 год всего было списано более 90 млрд. рублей
такой задолженности.
Допущенный резкий спад производства и нарушение
сложившихся общесоюзных хозяйственных связей оказали прямое
воздействие на недополучение доходов хозяйством и сокращение
164

бюджетных поступлений. К примеру, уже за первый квартал
1991 года дефицит союзного бюджета составил 27,1 млрд.
рублей367, что почти равнялось запланированному годовому
дефициту368. За весь же 1991 год дефицит бюджетов республик и центра
составил около 300 млрд. рублей369.
Получалась парадоксальная ситуация. Республики не только
не стремились к сокращению своих расходов, но даже, наоборот,
соревновались в размерах дефицитов своих бюджетов, чтобы
выпросить из центра как можно больше денежных средств370. Кроме
того, республики сокращали налоговые перечисления в союзный
бюджет. Как пишет Л.М. Григорьев, «бюджетно-налоговый кризис
стал продолжением войны банков и парада суверенитетов 1990 го-
да»371.
Более половины денежной массы, находившейся в обороте,
направлялось на покрытие внутреннего государственного долга и
расходов бюджетного характера. По решению президента СССР, в
1991 году был предоставлен краткосрочный кредит Министерству
финансов на покрытие дефицита союзного бюджета в сумме
33 млрд. рублей, для финансирования капитальных вложений из
общесоюзного внебюджетного фонда стабилизации экономики -
22,2 млрд. рублей и в фонд социальной поддержки населения -
8 млрд. рублей. В январе того же года Госбанк предоставил кредит
Пенсионному фонду СССР для обеспечения выплат пенсий и
пособий населению с погашением его до конца года. Общий объем
кредитных ресурсов, отвлеченных на финансирование
государственного внутреннего долга, составил на 1 апреля 1991 года
551,9 млрд. рублей. К 1 октября 1991 года государственный
внутренний долг банкам равнялся 843,7 млрд. рублей, увеличившись с
начала года на 325,1 млрд. рублей, или на 62,7 %372. В то же время
кредитные вложения в народное хозяйство в 1991 году оказались
минимальны.
Расходы населения на покупку товаров и оплату услуг в
первом квартале 1991 года были выше, чем в первом квартале 1990
года на 29,6 %, но затем в течение года росли очень медленно,
непропорционально росту доходов: во втором квартале их темп
отставал от роста доходов на 13 пунктов, в третьем - на 23 пункта.
К тому же увеличение потребительских расходов в
значительной мере было связано с тем, что с 1 апреля 1991 года
правительство B.C. Павлова пошло на повышение розничных цен
практически на все продовольственные и промышленные товары повсе-
165

дневного спроса в надежде, что это остановит ажиотажный спрос
на них. За 10 месяцев 1991 года розничные цены на товары
повысились в 1,7 раза373, но по отдельным товарам цены выросли в пять
и более раз37.
Рост цен отозвался массовым недовольством населения и
волной забастовочного движения375. Размеры выплачиваемых
компенсаций были далеко не адекватны росту цен и не облегчали
положение376. Однако в определенной степени рост цен, вызывая
оправданное негодование населения, в то же время поглощал часть
наличной денежной массы и ослаблял денежный навес. Иными
словами, ценовой рост компенсировал скудность потребительского
рынка.
Увеличение потребности в эмиссии наличных денег после
реформы цен при неудовлетворительном товарном обеспечении
привело к тому, что во втором полугодии 1991 года образовался
недостаток банкнот, и в ряде регионов страны возникли задержки с
выдачей денег из касс банков для выплаты заработной платы и
проведения других неотложных платежей. Производственные
мощности бумажных и печатных фабрик Гознака были
перегружены, работа на них в 1991 году практически велась в три смены,
оборудование было изношено. Проводившееся с 1989 года
техническое перевооружение фабрик должно было дать результаты
только к началу 1994 года. В этой связи Гознак оказывался не в
состоянии выполнять заказы Госбанка СССР на изготовление
денежных знаков.
Общим стремлением многих республик было приступить к
печатанию собственных денег. Настойчивые попытки перевести
под свою юрисдикцию печатные фабрики Гознака предпринимали
власти РСФСР. При этом техническая сложность этого процесса и,
что главное, дороговизна подобных мероприятий в расчет
республиками не принимались.
Союзный Госбанка неоднократно заявлял, что изготовление
банкнот с национальной символикой приведет к прекращению на
неопределенный срок нормальных расчетов с населением по
заработной плате и иным наличноденежным платежам и, как следствие,
создаст угрозу забастовок во многих регионах страны377. В этой
связи предлагалось взамен финансовому «сепаратизму»
сконцентрировать валютные средства республик на укреплении
материально-технической базы Гознака и тем самым ускорить модернизацию
166

его мощностей. Однако центробежные силы в республиках
заглушали справедливые замечания Государственного банка.
С любопытной инициативой выступил в начале 1991 года
председатель Центрального банка РСФСР Г.Г. Матюхин, которая
называлась «Об индексации денежных билетов»378. Матюхин
предлагал для каждой союзной республики определить конкретный
знак (индекс), который будет наноситься на денежные билеты при
их печатании на фабрике Гознака. Каждая республика будет, таким
образом, выпускать в обращение на своей территории деньги с
индексом, присвоенным ей, и производить постепенное изъятие из
оборота неиндексированных билетов. По мнению Матюхина, такой
вариант являлся компромиссным и был призван нейтрализовать
стремление отдельных республик к выпуску собственной валюты.
Однако Госбанк СССР считал, что реализация этой идеи
выльется в «борьбу индексов», и в конечном итоге республики
откажутся принимать на своей территории денежные знаки с
индексом других республик. Предложения Матюхина были названы
«замаскированной попыткой введения на территории РСФСР
собственной валюты со всеми вытекающими из этого последствиями»379.
Еще одним примером противостояния союзных и российских
властей служит принятое 16 сентября 1991 года постановление
Президиума Верховного Совета РСФСР «О ликвидации
учреждений союзного Агропромышленного банка на территории РСФСР».
Против такого решения горячо выступили как сам Агропромбанк,
так и Государственный банк СССР.
Вопрос ликвидации Агропромбанка требует более
пристального рассмотрения. Связано это хотя бы с тем, что во второй
половине 1980-х годов в агропромышленном секторе советской
экономики производилось свыше 30 % валового общественного
продукта и здесь было занято более 30 % основных производственных
фондов и работников всего народного хозяйства380.
Агропромбанк был учрежден 20 августа 1990 года собранием
учредителей как акционерный коммерческий банк. В соответствии
с союзным законом «О банках и банковской деятельности» и своим
уставом Агропромбанк имел статус общесоюзного акционерного
коммерческого универсального банка, а не государственной
союзной банковской структуры, как это вытекало из постановления
Президиума ВС РСФСР. В связи с этим решение о его ликвидации
могло быть принято лишь общим собранием акционеров.
167

По состоянию на 1 сентября 1991 года акционерный капитал
Агропромбанка принадлежал 5 415 предприятиям и организациям
- акционерам, представлявшим 12 республик, которыми было
внесено в уставный фонд этого банка 4 748 млн. рублей381. В уставном
капитале Агропромбанка числилась доля общесоюзной
собственности в размере 2 176 млн. рублей. Учреждения Агропромбанка на
коммерческой договорной основе осуществляли кредитование,
финансирование и расчеты 120 тысяч предприятий и организаций, в
том числе 35 тысяч арендаторов, сельских кооперативов,
фермерских хозяйств на территории всех республик. На 1 августа 1991
года кредитные вложения Агропромбанка в экономику составили
40,8 млрд. рублей. Объем выполненных учреждениями
Агропромбанка операций за 1990 год составил 3,4 трлн. рублей.
Агропромбанк в соответствии с Генеральной лицензией
совершал международные расчетные, кредитные, валютные и другие
операции. Были открыты валютные счета более чем 200 советским
и иностранным предприятиям, организациям и банкам-
корреспондентам. Агропромбанк заработал признание зарубежных
банков как первоклассный международный банк.
В проработке находились вопросы о предоставлении стране
крупных кредитов на осуществление проектов в
агропромышленном комплексе и на другие цели по преодолению кризисных
ситуаций. Государственной компанией Итальянской республики по
страхованию экспортных кредитов «САЧЕ» положительно
рассматривался вопрос о признании Агропромбанка в качестве банка-
гаранта с Советской стороны по советскому импорту итальянского
оборудования. Итальянские банки были готовы сразу же после
официального признания Агропромбанка банком-гарантом
предоставить Советскому Союзу кредитную линию на сумму 1,2 млрд.
долларов США для финансирования проектов в
агропромышленный комплекс и другие секторы экономики ряда республик.
Агропромбанком совместно с иностранными партнерами
разрабатывались и другие соглашения, в том числе о предоставлении
советской стороне кредитов в иностранной валюте на выгодных
условиях и создании советско-турецкого банка с филиалами в
некоторых республиках.
При таком развитии событий решение российских
парламентариев о закрытии банка выглядело полнейшей авантюрой.
Несмотря на противостояние республик, Госбанк СССР
всеми средствами старался предотвратить нежелательные явления,
168

вызванные дефицитом денежных знаков. Были приняты меры по
максимальному ограничению выдачи наличных денег на все цели,
кроме текущей заработной платы, пенсий и для расчетов за
сельскохозяйственную продукцию. Также было рекомендовано не
производить выдачу денег в 1991 году на досрочную выплату
вознаграждений по итогам работы за прошедший год и за выслугу лет382.
В октябре 1991 года все же удалось выпустить в обращение
200-рублевые банкноты, а вскоре в обиход пошли 500-рублевые
купюры. С одной стороны, с выпуском банкнот большего номинала
частично решался вопрос с экономией средств для изготовления
денег, но с другой, введение в оборот купюр с повышенным
достоинством раскручивало инфляцию и вело к снижению
покупательной способности рубля.
Усилия Госбанка СССР по регулированию массы денег в
обращении не дали необходимых результатов, т.к. банковская
система по существу была разобщена, национальные банки республик в
ряде случаев не выполняли указания Госбанка СССР и проводили
свою политику, противоречившую интересам стабильности общей
денежной единицы. По этой причине Госбанк СССР постоянно
поднимал вопрос о необходимости сохранения в стране единой
денежно-кредитной системы, единой валюты и координированного
управления кредитом и деньгами.
Крайне напряженное положение сложилось и в области
внешних расчетов СССР. В 1991 году продолжалось резкое
ухудшение валютного положения страны. Размер внешнего долга
СССР, внутренние экономические и политические трудности
способствовали росту недоверия российских внешнеэкономических
партнеров к платежеспособности страны. Частые необдуманные
решения республиканских властей и бессилие союзного
правительства только подрывали авторитет государства. Следствием
растущего недоверия стало ухудшение условий займов,
предоставляемых западными кредиторами, а также сокращение лимитов
задолженности на СССР383.
Серьезную настороженность у западных партнеров СССР
вызвали опубликованные в июне 1991 года данные о размере
монетарного золотого запаса. Сама публикация, открывавшая тайны
баланса Госбанка, вызвала положительную реакцию в
международных финансовых кругах384. Однако тот факт, что официальные
золотые резервы страны составляли всего 240 тонн, вызвал
недоумение среди специалистов на рынке золота, которые ранее оцени-
169

вали их в 1000 - 3000 тонн . Заметим, что объявленный размер
запасов золота был в 10 раз меньше монетарных резервов Франции
и Швейцарии, в 5 раз - Нидерландов, в 4 раза - Бельгии. По этому
показателю СССР уступал даже развивающимся странам, таким
как Китай, Индия, Венесуэла, Ливан386. Не трудно представить,
каким ударом по статусу ведущей золотодобывающей страны стало
обнародование уровня золотых резервов, являющихся одним из
важнейших показателей кредитоспособности государства.
Пытаясь обосновать такие нерадужные показатели
государственного золотого запаса, Председатель Госбанка СССР В.В.
Геращенко в своем письме на имя Президента СССР М.С. Горбачева от
15 ноября 1991 года уповал на то, часть находившегося на балансе
союзного Госбанка золота была израсходована прежним
руководством страны без согласования с самим Госбанком387. Т.е. Госбанк
просто не имел возможности осуществлять управление
централизованным золотым фондом государства.
Но одновременно с этим такое заявление руководителя
главного банка страны еще раз наглядно говорило о той пассивной,
подчиненной роли, которую занимал в СССР Госбанк, лишенный
действенных рычагов по укреплению рубля как национальной
валюты и обеспечению внешних обязательств государства.
Подводя итоги рассмотренным выше событиям 1991 года в
СССР, можно отметить следующее. Постепенно разрушались
политические и экономические связи между союзными
республиками, достигнув своей кульминации в конце 1991 года. Резко
ухудшалась ситуация в экономике, в том числе в денежно-кредитной
сфере.
Усиливающаяся разбалансированность экономики, падение
производства, повышение цен, ослабление рубля оказывали
негативное влияние на состояние государственных финансов и
денежного обращения. Значительно вырос дефицит государственного
бюджета.
Госбанк СССР предпринимал отчаянные попытки сохранить
единство банковской системы Советского Союза, но все его усилия
не давали необходимых результатов. Как ни парадоксально, но
разобщению банковского сектора СССР в немалой степени
способствовало принятие первых банковских законов. С одной стороны, эти
законы окончательно закрепили в стране основные принципы
классической двухуровневой банковской системы и ограничили
деятельность коммерческих банков законодательными рамками. Но с
170

другой, положения законов, наделяющие Государственный банк
значительными полномочиями по регулированию банковской
системы СССР, не соответствовали интересам финансовых властей
союзных республик, старавшихся «поставить» свои центральные
банки над Госбанком СССР и начать эмиссию собственных
денежных знаков. Республиканские центральные банки в ряде случаев
отказывались выполнять инструкции Госбанка СССР и проводили
политику, противоречащую интересам стабильности общей
денежной единицы.
Между тем, как отмечалось на заседании Совета Федерации
9 апреля 1991 года, одной из причин сложившегося тяжелого
состояния экономики являлся как раз подрыв единой банковской
системы, основанной на общей денежной единице - рубле, а также
нарушение союзными республиками требований законов СССР «О
Государственном банке СССР» и «О банках и банковской
деятельности»388. Эти процессы подталкивали республики к введению
национальных валют, вели к усилению инфляции, разрыву
экономических связей на общесоюзном рынке и, в конечном итоге, к
фактическому развалу экономики389.
Распад Советского Союза завершил «холодную войну»
между Госбанком СССР и республиканскими центробанками.
Ликвидация государственных союзных структур (министерств, ведомств,
комитетов) привели к упразднению Государственного банка СССР,
автономности эмиссионных банков независимых республик.
Эмиссионное дело в России полностью перешло к Центральному банку
РСФСР. В России к этому времени сложилась классическая
двухуровневая банковская система. Однако праздновать победу
российскому Центробанку было еще рано. Коммерческие банки оказались
практически бесконтрольны. В области надзора за банками
законодательство было крайне несовершенным. Центральный банк
неоднократно обращался в судебные инстанции, но слабая нормативно-
правовая база позволяла легко оспаривать судебные решения. К
тому же, пока проходили судебные разбирательства,
проворовавшиеся коммерсанты успевали полностью вывести из банка свои
390
капиталы .
171

«НОВЫЕ ДЕНЬГИ, СТОЯЩИЕ ТВЕРДО, УКРЕПЯТ
ХОЗЯЙСТВО ДЕРЕВНИ И ГОРОДА...»
РЕФОРМА ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ 1991 ГОДА
Перевод экономики на рыночные принципы и дальнейшее
осуществление программы реформ требовали стабилизации
денежного обращения. Падения курса рубля и рост избыточной денежной
массы становились тем узким местом, которое затрудняло решение
экономических задач. И хозяйствующие субъекты, и население все
меньше доверяли рублю и старались от него избавиться,
приобретая материальные ценности.
В качестве меры, способной привести к стабилизации
финансовой системы, виделась реформа денежного обращения. Первые
предложения о проведении такой реформы стали появляться во
второй половине 1980-х годов. Эти предложения звучали в
средствах массовой информации, в выступлениях народных депутатов
СССР, на некоторых общественных форумах. В то время общее
мнение сходилось на том, что основу реформы должен составить
регрессивный обмен денег.
Денежные реформы в виде замены одних денежных знаков на
другие, как правило, преследуют либо конфискационные цели,
либо носят технический характер. Денежные реформы с
регрессивным обменом денег осуществляются в случаях, когда масштабы
расстройства денежного обращения носят чрезвычайный характер
и достижение стабилизации положения в экономике не
представляется возможным обеспечить иначе, как путем конфискации
основной или значительной части денежных средств, принадлежащих
населению.
Состояние денежного обращения в СССР было достаточно
сложным, особенно оно обострилось в 1988 - 1989 годах. Но в то
же время, по мнению Госбанка СССР, было преждевременным
говорить о его полном расстройстве. За 1986 - 1989 годы количество
денег в обращении увеличилось на 56 %, в том числе у населения -
на 53 %, при росте денежных доходов граждан на 33 % и расходов
на покупку товаров и оплату услуг - на 24 %.
В принципе, пять лет перестройки экономики можно
сопоставить с периодом экономической реформы 1965 - 1969 годов,
когда также имело место резкое возрастание денежных доходов
населения. В те годы сложился более серьезный разрыв между ростом
количества денег и денежных доходов, однако предложений о де-
172

нежной реформе не возникало. Так, за 1966 - 1969 годы количество
денег в обращении увеличилось на 88 %, денежные доходы
населения - на 40 %, расходы населения на покупку товаров и оплату
услуг-на 38 %.
В конце 80-х годов многие экономисты в подтверждение
необходимости реформы денег говорили о так называемом «бегстве
населения от денег». Такое действительно наблюдалось, но в
значительной степени это было вызвано как раз самими заявлениями о
скорой денежной реформе. В этой связи, боясь потерять свои
накопления, население стало покупать впрок различные товары, в том
числе повседневного спроса - мыло, моющие средства, чай, соль,
спички и тем самым создавать дома излишние запасы. При этом
сберегательные кассы сохраняли доверие у населения. За 1986 -
1989 годы остаток вкладов в Сберегательном банке СССР вырос на
53 %.
Некоторые экономисты вносили предложения о введении в
стране параллельной валюты - «новых рублей», сертификатов и
т.п. - и продаже за новые платежные средства дефицитных
товаров. Таким образом, введение в обращение «привилегированной»
по сравнению с рублем валюты означало бы постепенное
проведение денежной реформы путем последовательного вытеснения
«старых» денег новыми.
Госбанк СССР высказывал опасения, что продажа
дефицитных товаров за «новые» рубли приведет к сокращению и без того
скудного предложения в магазинах, торгующих на обычные рубли.
Поэтому параллельное хождение валют неизбежно будет
сопровождаться инфляционным взрывом в секторе экономики,
обслуживаемом «старыми» рублями. Деньги худшего качества станут
«жечь руки», цены в рублях повысятся, произойдут резкое
обесценение средств населения и предприятий и массовое изъятие денег
из Сберегательного банка. Наиболее болезненный удар мог быть
нанесен малообеспеченным слоям населения. При этом
развернулась бы спекуляция новой валютой.
По сути, что введение параллельной валюты означало
несколько замаскированный и растянутый во времени способ
проведения денежной реформы за счет населения. В этой связи,
рассматривая вопрос введения параллельной валюты, руководство
Госбанка СССР докладывало М.С. Горбачеву, что эта мера могла
привести лишь «к кратковременному балансированию рынка в узком
секторе экономики, где будут обращаться новые деньги».
173

В целом, позиция Государственного банка СССР по вопросу
проведения денежной реформы была следующей: «... надежды на
укрепление денежного обращения через реформу являются
совершенно несостоятельными, так как стабилизация денежного
обращения возможна только на пути укрепления экономики,
обеспечения пропорционального, сбалансированного развития всех
отраслей хозяйства, оздоровления финансов, перекрытия каналов
поступления в оборот «избыточных» денег. Денежная реформа нанесет
материальный ущерб всем слоям и группам общества и, прежде
всего, миллионам честных тружеников, приведет к усилению
социальной напряженности в обществе, снизит заинтересованность
граждан в повышении производительности труда, подорвет дове-
391
рие населения к государству» .
Несмотря на достаточно широкий круг участников дискуссии
о путях осуществления денежной реформы, проведение обмена
денег связано в первую очередь с именем Валентина Сергеевича
Павлова.
Часто идея денежного обмена представляется как
скоропалительное решение B.C. Павлова, только что ставшего премьер-
министром. Однако, как пишет сам Павлов, «во-первых сам по себе
обмен купюр был лишь малой частью задуманной денежной
реформы, а во-вторых... «эмбриональная» подготовка реформы
началась еще в 1986 году»392. Таким образом, Павловым готовилась
комплексная реформа ценообразования, предусматривавшая
нормализацию денежного обращения и постепенную, поэтапную
либерализацию цен, но из всего этого стабилизационного пакета
удалось осуществить только обмен денежных знаков. Уже в 1989 году
Павлов показывал М.С. Горбачеву эскизы новых денег393.
Летом 1990 года министр финансов B.C. Павлов в секретной
записке довел до сведения президента СССР М.С. Горбачева и
председателя Совета министров СССР Н.И. Рыжкова свои
соображения в пользу обмена 50- и 100-рублевых купюр образца 1961
года. По его сведениям, крупнокупюрные советские денежные знаки
в большом количестве сконцентрировались за рубежом и в руках
теневого капитала394. По мнению Павлова, за рубежом находилось
более 10 млрд. рублей. Правда, в ответ на запрос Рыжкова главное
таможенное управление сообщило, что за рубеж нелегально уходят
в основном десятирублевые купюры395.
Согласно официальной позиции, денежная реформа
преследовала цель уменьшения давления денежной массы на потреби-
174

тельский рынок, а также изъятия денег, приобретенных, с точки
зрения властей, незаконным путем и сосредоточившихся, главным
образом, за границей396.
Чуть позднее, B.C. Павлов в интервью газете «Труд» озвучил
дополнительное обоснование необходимости обмена денежных
знаков. По его сведениям, западные банки организовали
финансовую диверсию против Советского Союза с целью дезорганизации
денежного обращения в стране. В частности, иностранные банки
осуществили контрабандный ввоз наличных денег из-за рубежа397.
Попробуем разобраться, насколько провозглашенные цели
реформы соответствовали истинному положению в социально-
экономической сфере.
В то время действительно бытовало мнение о сосредоточении
основной массы денег у спекулянтов и дельцов теневой экономики,
которых грядущая реформа как раз и должна была «наказать».
Подавляющая часть денежных средств населения была
сосредоточена в организованных формах сбережений - во вкладах,
облигациях внутреннего выигрышного займа, в полисах
страхования жизни, в сертификатах Сбербанка СССР. На эту часть
денежных средств населения приходилось по состоянию на начало
1990 года 384 млрд. рублей из 489 млрд. рублей, которыми
располагало население, или 79 % всех средств398.
Основная масса денежных средств населения - 338 млрд.
рублей была помещена во вклады в Сберегательном банке СССР.
При этом деньги, хранившиеся во вкладах, принадлежали
большому числу граждан страны. Из обследований, проведенных
Госкомстатом СССР, вытекало, что более 80 % населения для хранения
сбережений пользовались услугами Сбербанка399.
По состоянию на 1 января 1990 года количество счетов по
вкладам составило 20 миллионов, средний размер вклада - 1616
рублей, срок хранения рубля на вкладе в 1988 году составил
2,1 года, в том числе на срочном вкладе - около 7 лет400.
Из общей суммы вкладов 12 % приходилось на вклады до
одной тысячи рублей на счете, 78 % - от 1 до 10 тыс. рублей. По
количеству счетов на первую группу приходилось 56 %, на вторую -
43 %401.
На счетах свыше 10 тыс. рублей хранилось 10 % общего
остатка вкладов, таких счетов на 1 января 1990 года было 2,3 млн.,
средний размер вклада этой категории счетов составлял около
15 тыс. рублей402. Следует заметить, что при существовавших це-
175

нах на легковые автомобили, кооперативные квартиры, дачи,
затраты на строительство и обустройство садовых участков размер
вкладов даже у этой категории вкладчиков не представлялся
чрезмерным.
При оценке состояния сбережений необходимо учитывать,
что около 67 % семей, имевших сбережения на вкладах,
предназначали их для помощи детям и поддержания сложившегося уровня
жизни после ухода на пенсию, а около 27 % - для предстоящих
403
крупных расходов .
Кроме того, как показывали обследования, около половины
семей при создании сбережений ограничивали свои текущие
обычные расходы. Период накопления денег для крупных расходов был
весьма длительным. Так, свыше трети семей рабочих и служащих
копили деньги для вступления в жилищно-строительные
кооперативы и для покупки автомобиля от 5 до 10 лет, а32-49%-10и
более лет404.
Это означало, что основная, подавляющая часть сбережений
носила трудовой характер. Об этом же свидетельствует и то, что
денежные средства, находившиеся на вкладах, постоянно работали
- обновление вкладов за год на протяжении многих лет составляло
29-31%.
Наличных денег у населения к концу 1990 года было около
105 млрд. рублей. Из них на оборотную кассу (т.е. сумму,
необходимую, чтобы прожить «от получки до получки»), учитывая
частоту выплат заработной платы и других расходов, приходилось около
21 млрд. рублей. Часть населения страны (особенно в регионах
Средней Азии, Казахстана, Закавказья) предпочитало иметь
сбережения в наличных деньгах, не прибегая к услугам сберегательного
банка. Такие сбережения в наличных деньгах оценивались в сумме
около 37 млрд. рублей405.
Значительная часть остальной суммы наличных денег у
населения - по оценке до 30 млрд. рублей - представляли собой
неудовлетворенный спрос из-за недостатка предложения товаров406.
За ними стояла острая потребность во многих товарах обычного и
повседневного спроса, как изделиях легкой промышленности,
хозяйственных, культурно-бытовых, так и продовольственных.
Население было вынуждено постоянно носить при себе
крупные суммы денег на случай, если нужные вещи появятся в
продаже. Многие граждане выезжали для покупки товаров в областные и
республиканские центры или в столицу. Например, по данным Мо-
176

сковского ГУМа, удельный вес приезжих покупателей в
товарообороте магазина составлял 63 - 65 %.
В 1989 - 1990 годах Госбанк СССР полагал, что если и
проводить денежную реформу (что в условиях сложной социально-
политической обстановки в обществе крайне рискованно), то ее
целью должна была, в первую очередь, быть конфискация денег у
всего населения407. Таким образом можно было бы существенно
снизить неудовлетворенный платежный спрос населения. В
наличие большого числа нетрудовых доходов Госбанк не верил.
«Павловская» реформа денежного обращения, будучи
нацеленной на подрыв финансовой системы теневой экономики,
исходила как раз из обратных посылов.
В.В. Геращенко, которому было поручено объявить
населению о проведении денежной реформы, считает, что мотивы
организации обмена денег основывались на данных КГБ и некоторых
независимых экономистов, полагавших, что за границей оказалось
слишком много наличных советских денег (невзирая на то, что эти
данные никак не подтверждались Госбанком)408.
Итак, 22 января 1991 года президент СССР М.С. Горбачев
подписал Указ об изъятии из обращения и обмене 50- и 100-
рублёвых купюр образца 1961 года. В соответствии с Указом был
произведен обмен 50-ти и 100-рублевых денежных знаков образца
1961 года на купюры адекватного номинала образца 1991 года.
Гражданам отводился трехдневный срок для обмена наличных
денег - с 23 по 25 января (со среды по пятницу). Сразу же в Госбанк
СССР стали поступать многочисленные жалобы и просьбы о
продлении срока обмена старых банкнот для находившихся в
длительных рейсах и командировках отдельных категорий граждан, в
частности, моряков, рыбаков, железнодорожников, нефтяников,
военнослужащих Минобороны СССР, лиц, находившихся за границей и
т.д.409 В итоге, для некоторых групп населения этот срок был
немного продлен.
Старые купюры номиналом 1, 3, 5, 10 и 25 рублей образца
1961 года и все имевшие хождение советские монеты продолжили
обращение наравне с новыми, образца 1991 года.
Свободный обмен денег производился только в пределах
1000 рублей. При обмене свыше этой суммы, решение должны
были принимать специально созданные комиссии при местных
органах власти, которые работали до конца марта 1991 года.
177

Обмен денег не достиг заявленных целей. По мнению
А.Н. Илларионова, объем наличных денег был сокращен всего на
6,1 млрд. руб., или на 7,8%410. Этой же оценки придерживается
В.В. Геращенко411. Отечественный экономист Л.М. Григорьев,
входивший тогда в состав Комиссии по экономической реформе
Правительства СССР, считает, что в результате денежного обмена
удалось изъять 8-10 млрд. рублей, но это мало повлияло на избыток
денег в обращении, поскольку текущая эмиссия намного
превышала объем изъятых денег412.
Таким образом, ликвидировать якобы имевшуюся
крупнорублевую массу за границей, которая, по оценке B.C. Павлова,
измерялась десятками миллиардов рублей, не удалось. Результаты
обмена говорят о ложности этой цели.
Не получилось и «наказать» граждан, связанных с
нелегальной экономикой. Под влиянием различных слухов о скором обмене
денег дельцы теневой экономики успели разместить свои денежные
накопления в сберегательных кассах либо разбили их на мелкие
суммы и успешно обменяли на новые деньги. Кроме того,
существует точка зрения, что эта группа населения в принципе не имела
крупных рублевых накоплений, предпочитая держать деньги в
валюте или материальных ценностях413.
К неуспехам денежной реформы следует также прибавить
потери на производстве, произошедшие за те несколько дней, когда
все население страны было занято обменом наличных денег.
Можно сказать, что страна в эти дни не работала. В первые два дня в
обществе царила паника, люди фактически штурмом брали
сберегательные кассы. Оказалось, что накануне павловской реформы
зарплаты выдавались 50- и 100-рублевыми купюрами, которые как
раз и подлежали замене414. Особенно волнительными эти дни
оказались для людей пожилого возраста, которые боялись не успеть
сдать старые деньги.
Кроме того, в скором времени отсутствие запасов денежных
знаков затруднило своевременное обеспечение резко возросших
потребностей в наличных деньгах. Например, в III - IV кварталах
1991 года потребности союзных республик в выпуске банкнот
удовлетворялись менее чем на 50 %, что приводило к массовым
случаям задержек выплаты заработной платы и других платежей
населению во многих регионах практически всех союзных респуб-
178

Однако, в целом, как показали результаты проведенных в тот
период опросов, половина респондентов из различных городов
поддерживали идею обмена денег как средство борьбы с «теневи-
416
ками» .
Если проведение денежного обмена доставило людям лишь
кратковременные неудобства, то «замораживание» вкладов
физических лиц в сберегательных кассах вызвало продолжительную и
бурную негативную реакцию.
С конца января 1991 года было запрещено снимать со
вкладов более 500 рублей в месяц417. Причем получить эти деньги
можно было только в отделении Сберегательного банка по месту
жительства или работы. Это решение союзного правительства
откликнулось большим недовольством населения. Под воздействием
всевозможных домыслов и слухов вкладчики Сберегательного
банка стали всерьез опасаться за сохранность своих сбережений.
Однако, в отличие от денежного обмена, приостановка выдачи
вкладов являлась более эффективной мерой в части нормализации
денежного обращения, поскольку отсекала большую часть ничем не
обеспеченных денег и тем самым сокращала платежеспособный
спрос населения.
В непосредственной связи с денежной реформой было
проведение компенсации сберегательных вкладов населения в связи с
разовым повышением цен. В соответствии с указом президента
СССР М.С. Горбачева от 22 марта 1991 года «О компенсации
потерь от обесценения сбережений в связи с единовременным
повышением розничных цен» учреждения Сбербанка СССР приступили
к начислению компенсации по всем видам имеющихся вкладов,
исходя из их остатка на 1 марта 1991 года.
В начале апреля того же года было проведено повышение в
2-3 раза розничных цен. Такое повышение преследовало цель
снять проблему дефицита, фактически сведя на нет сбережения
граждан. Идея «погасить» платежеспособный спрос населения,
искусственно снизив его покупательные возможности, была
популярна среди руководителей и правого, и левого толка. «Павловское»
повышение цен сопровождалось 40-процентной компенсацией
остатков вкладов и нарицательной стоимости государственных
ценных бумаг, размещенных среди населения. В денежном выражении
это составляло более 160 млрд. .рублей и по ценным бумагам -
11 млрд. рублей. Сразу выплатить такие суммы в условиях крайне
напряженного состояния денежного обращения и разбалансиро-
179

ванности спроса и предложения товаров и услуг не представлялось
возможным. В этой связи было решено, что воспользоваться этой
компенсацией можно будет по истечении трех лет.
Сам инициатор денежного обмена, B.C. Павлов, остался
удовлетворен проведенной денежной реформой. В своих
воспоминаниях Павлов отмечает, что, к примеру, в марте 1991 года
правительству удалось вывести из оборота 34 млрд. рублей, что, по его
мнению, спасло потребительский рынок: полки магазинов не
опустели, в апрель страна вошла практически с прежними товарными
418
запасами .
А вот, что докладывал в Госсовет СССР в конце октября 1991
года председатель союзного Госбанка В.В. Геращенко: физический
объем розничного товарооборота в январе - сентябре 1991 года
сократился по сравнению с соответствующим периодом 1990 года на
12 %419. Полки магазинов не опустели полностью, но
неудовлетворенный спрос на товары и услуги существенно возрос, усилилась
спекуляция. Потребительский рынок, несмотря на то что
розничные цены повысились за этот период в 1,7 раза, характеризовался
дефицитностью практически по всем видам товаров. В целом за
1991 год денежные доходы населения оценивались с ростом против
1990 года на 90 %420.
Да и сам B.C. Павлов в своей же книге признает, что летом
1991 года проблема обеспечения продовольствием еще более
обострилась, в связи с чем правительству пришлось начать активные
переговоры о поставке кукурузы из ЮАР и риса из Южной
Кореи421.
180

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Перестройку в СССР, пожалуй, будет правильнее назвать
запоздалым ответом на вызовы времени. К моменту начала
решительной борьбы с деформациями социализма СССР успел накопить
большой комплекс проблем экономического, политического и
социального характера. Вдобавок в середине 1980-х годов
существенно снизились мировые цены на углеводородное топливо, и
поплавок нефтедолларов, о котором писали российские младорефор-
маторы, уже с трудом поддерживал советскую экономику. Такие
стартовые условия существенно затрудняли проведение реформ и
требовали наличия четкого, обоснованного и просчитанного курса
преобразований. Но, как было показано в настоящей работе,
пришедшие к власти М.С. Горбачев и его сторонники такого
алгоритма не имели, чем и объясняется последующая
непоследовательность реформаторского курса. Более того, в начальный период
перестройки (1985 - 1986 годы) Горбачев верил в потенциал
социалистической модели и полагал, что на фундаменте прежнего здания
можно построить современное общество западного образца.
Методы реформирования советского общества, которыми пользовались
Горбачев и его окружение, носили по преимуществу командно-
административный характер.
Мероприятия этого периода - закон о госприемке,
антиалкогольная кампания, ускоренное развитие машиностроения и др. - не
только не принесли ожидаемых результатов, но даже усугубили
экономические и социальные трудности СССР. Что касается
банковской сферы, то здесь все новации выразились в повышенном
внимании Госбанка СССР и его республиканских отделений к
процессу кредитования предприятий (прежде всего
машиностроительного комплекса) и более тщательном анализе их
платежеспособности. Ни о какой реорганизации кредитной системы речь пока не
шла. Ставка на авторитарную модернизацию, основанную на
старых подходах, стала одной из главных причин провала политики
«ускорения» и заставила правительство перейти к новому этапу
реформ, ориентированному на повышение роли преимущественно
рыночных отношений в экономике.
На втором этапе перестройки (1987 - 1990 годы) Горбачев и
его окружение попытались «заменить командно-административный
социализм своего рода советской моделью демократического
социализма, которая была призвана раскрыть экономические и соци-
181

альные потенции общества» . Применительно к истории развития
банковского дела, указанный временной отрезок разбивается на
несколько этапов. В 1987 г. банковская система СССР подверглась
серьезной реструктуризации. Вернувшиеся «всерьез и надолго» к
жизни принципы хозрасчета и самостоятельности предприятий
вносили существенные коррективы в работу банков, поскольку
функционирование хозяйствующих субъектов в условиях развития
новых, преимущественно экономических, методов управления
народным хозяйством требовало кардинально иного подхода к
кредитованию и инвестированию.
Положительной стороной банковской перестройки явился
относительный плюрализм позиций среди экономистов и банкиров,
разделивший их на две группы: сторонников непосредственного
перехода к построению в СССР классической двухуровневой
банковской системы западного образца и сторонников планомерного
перехода банков к западной модели через организацию
специализированных государственных банков. В конечном итоге позиция
последних, отличавшаяся некоторым консерватизмом, но
одновременно с этим большей последовательностью, взяла верх. В
результате проведенной реорганизации в банковском секторе, с 1 января
1988 года в СССР начали функционировать государственные
специализированные банки: Промстройбанк, Агропромбанк, Жилсоц-
банк, Сбербанк и Внешэкономбанк. Общий смысл реформы
состоял в переводе банков из пассивного состояния, при котором над
ними постоянно довлели министерства и ведомства, к активному
взаимодействию с хозяйствующими субъектами. Банки теперь
должны были более ответственно подходить к процессу
кредитования и наравне с предприятиями нести ответственность за убытки
в хозяйственной деятельности. Хозяйственные органы ожидали от
реформы банковской системы оздоровления финансовой
обстановки, основанной на приближении денежного оборота за счет
ускорения расчетов за товары и услуги к обороту материальных
ресурсов, нормализации денежного обращения, усиления финансового
кредитного воздействия на ассортимент и качество выпускаемых
товаров народного потребления.
Тем не менее приведенные в настоящем исследовании
многочисленные статистические данные свидетельствуют о том, что
реформа банковской системы не оправдала этих ожиданий, а в плане
финансового оздоровления народного хозяйства принесла
отрицательные результаты.
182

Прежняя монополия Госбанка СССР и Стройбанка СССР по
сути была заменена монополией специализированных банков.
Клиентура была разделена по отраслевому признаку, что ограничивало
хозрасчетную самостоятельность и зачастую сковывало их
инициативу. При оставшейся практически неизменной банковской
низовой сети увеличился управленческий аппарат спецбанков и прежде
всего в областном звене. В результате в банковской деятельности
не произошло коренного изменения стиля и методов работы, в
особенности это касалось контроля банков за повышением
эффективности капитального строительства, куда направлялись наибольшие
финансовые средства.
В немалой степени свою негативную роль сыграло
отсутствие «нового мышления», о котором так много говорил М.С.
Горбачев. Архитекторы новой банковской системы несомненно имели
видение того, в каком направлении должна проходить банковская
перестройка. Однако непосредственные исполнители принятых
летом 1987 года постановлений по основным направлениям
экономического развития, т.е. тысячи банковских работников, не могли в
одночасье изменить сложившиеся за десятилетия принципы и
методы своей работы и перестроить взаимоотношения с
хозяйственными органами. Для этого требовался более длительный срок, чем
тот который отвели реформаторы - конкретных результатов ждали
уже в 1988 году.
Получилось, что преобразования коснулись только внешней
стороны - изменились контуры банковского строения, а
содержание осталось прежним. Какие-либо новые идеологические
представления, способные повлиять на повышение эффективности
экономики, не были привнесены в практическую жизнь.
Примерно в таком же состоянии пребывали и банковские
клиенты - предприятия и объединения, - которым только
предстояло побороть такие негативные явления, как
бесхозяйственность, постоянные приписки, нерациональное потребление
ресурсов, и начать нести ответственность за результаты своей
хозяйственной деятельности. В определенном смысле, общество должно
было пережить кризис социально-экономических представлений,
отказаться от прежних идеологем и воспринять новую модель
жизнедеятельности, основанную на ценностях предприимчивости и
экономического активизма. Для всего этого требовалось время, и,
возможно, это время было бы дано, если бы преобразования
начались немного раньше. Но в середине 1980-х годов, когда уже нель-
183

зя было дальше наматывать клубок противоречий, от партийных и
государственных руководителей ждали быстрых, четких и
слаженных мер. Суровые реалии того времени жестоко карали за любую
ошибку.
Были и другие, не менее существенные, причины неудачи
банковской реорганизации. Реформу банковского дела нельзя
рассматривать в отрыве от общеэкономических преобразований,
поскольку банки являются одним из ключевых элементов экономики
государства. Именно поэтому в настоящем исследовании столь
пристальное внимание уделяется рассмотрению общих процессов и
явлений в советской экономике «перестроечного» периода.
Реформирование государственных банков требовало адекватных
изменений в остальных секторах экономики, однако эти изменения либо
запаздывали, либо несли в себе внутренние противоречия. Так,
например, произошло с законом о кооперации, принятие которого, с
одной стороны, ознаменовало начало формирования практических
моделей социально-экономической деятельности, а, с другой, -
открыло возможность для перевода безналичных денежных средств в
наличные и, тем самым, запустило инфляционные процессы.
Непоследовательность общего курса экономических реформ неизбежно
приводила к перекосам в развитии банковской системы.
В итоге государственные специализированные банки
оказались неспособными ответить на запросы не только дрейфующего
государственного сектора экономки, но и нарождавшегося
частного предпринимательства. Усилившиеся к концу перестройки
сепаратистские тенденции в республиках еще более разобщали
банковскую систему и вели к дестабилизации денежного обращения.
В конце 1988 года, после принятия закона о кооперации, у
спецбанков появились конкуренты - коммерческие банки. Таким
образом, в истории реформирования банковской системы начался
новый этап - становление негосударственного банковского
сектора. Коммерческие банки обладали значительно меньшими
финансовыми ресурсами и зачастую создавались для обслуживания
какого-то определенного предприятия или кооператива. Некоторые
секторы экономики, например, аграрный, были вовсе не под силу
новым банкам. К тому же деятельность коммерческих банков не
отличалась «прозрачностью», а надзорные полномочия Госбанка
(затем - Центрального банка) не позволяли ему контролировать ни
приход коммерческих банков на рынок, ни изгнание явно
проворовавшихся: решения Госбанка относительно легко было оспорить в
184

суде. В итоге, пока происходили препирательства в судах,
нечестные банкиры успевали полностью разграбить банкротящийся банк.
В целом, коммерческие банки «первой волны», в силу своей
финансовой слабости, не оказали сколько-нибудь значительного
влияния на экономику страны. Эти банки жили «сегодняшним
днем», а их руководители в погоне за сиюминутной прибылью не
задумывались о долгосрочных стратегиях развития своего
банковского бизнеса.
В конце 1990 года в банковском секторе произошли
существенные изменения, ознаменовавшие заключительный этап его
реформирования. Были приняты основополагающие банковские
законы «О банках и банковской деятельности» и «О
Государственном банке СССР», довершившие законодательное оформление
двухуровневой банковской системы. Конечно, и на данном этапе не
обошлось без ошибок, о которых немало говорится в настоящей
работе. Достаточно хотя бы упомянуть о ликвидации
государственных спецбанков, которые подлежали акционированию, -
коммерческие банки оказались не готовы на том этапе занять их место.
Но главное, на что следует обратить внимание, это то, что первые
банковские законы в значительной мере способствовали
дезинтеграции банковской системы СССР. Принимая свои собственные
законы о банковской деятельности и о центральном банке, союзные
республики старались заложить для себя в эти нормативные акты
как можно больше финансовой свободы, вплоть до эмиссии
национальной валюты. В то же время союзные банковские законы
республики рассматривали как посягательство на свою
экономическую самостоятельность и усиление власти Центра и отказывались
подчиняться Госбанку СССР. В итоге началась «война законов»,
закончившаяся только с распадом Советского Союза.
Начиная с 1991 года в России функционировала уже новая
банковская система, состоявшая из эмиссионного Центрального
банка, выступающего в роли регулятора этой системы и во многом
предопределяющего ее качественное состояние, и сети
коммерческих банков. Здесь можно уверенно говорить, что каркас
банковской системы приобрел законченный вид: сложилось единство
функционально самостоятельных, органически взаимосвязанных
подсистем, обеспечивающих эмиссию денег, их обращение,
наличный и безналичный оборот, сбалансированность денежного спроса
и предложения, расчеты в денежной форме и предоставление
кредита на основе использования адекватных инструментов и эффек-
185

тивного взаимодействия Центрального банка, коммерческих
банков и других инфраструктурных звеньев этой системы.
Кредит и банковская система, несмотря на глубокую
деформацию, которой они подвергались в эпоху жесткого
централизованного управления народным хозяйством, смогли сравнительно
быстро стать подлинно рыночным механизмом. Однако еще
длительное время банки были слабы, часто банкротились, и лишь
немногим из первых банков удалось шагнуть в XXI век. Разрушение
единого народнохозяйственного комплекса СССР, приватизация и
«перераспределение» имущественных прав, небывалый спад
производства крайне затрудняли становление банковской системы
новой России и, тем самым, обуславливали замедленный темп ее
качественного роста. Накопление негосударственного банковского
капитала шло исключительно на основе спекулятивных операций, а
главными клиентами банков, «поставщиками» активов, были не
столько юридические лица, сколько граждане. Собственно, именно
поэтому массово банкротившиеся в 1990-е годы банки так сильно
ударяли по кошельку физических лиц, лишали их сбережений и
тем самым разжигали социальную напряженность
(подтверждением могут служить массовые выступления граждан по поводу
незаконной деятельности «ОСТ-банка», банка «ЧАРА» как в Москве,
так и в регионах). Но не будем забывать, что дефолты и прочие
финансовые перипетии 90-х годов затрагивали не только банки, но и
остальные субъекты экономики - предприятия, различные фирмы,
фермерские хозяйства и т.д.
Тем не менее именно в том виде, в котором банковская
система предстала в начале 1991 года, она существует и по сей день. И
поскольку в обозримом будущем Российская Федерация не
собирается отказываться от принципов рыночной экономики, не стоит
ожидать и каких-либо кардинальных преобразований в банковском
секторе.
Таким образом, реформирование банковской системы в
период перестройки представляет собой сложный и противоречивый
процесс. На начальном этапе преобразований, советское
руководство, создавая новые структурные звенья в кредитной системе в
виде спецбанков, не сумело настроить эту систему на ускорение
структурной модернизации экономики, на более эффективное
выполнение надзорных и регулирующих полномочий. Лишь когда
процесс банковской реорганизации приобрел стихийный, не
контролируемый со стороны государства характер, и в стране стали
186

возникать сотни негосударственных банков, банковская система
смогла определить вектор своего дальнейшего развития -
присущая большинству рыночных экономик классическая двухуровневая
банковская система, которая была окончательно оформлена в
первых банковских законах. Этот вектор определяет направление ее
развития и поныне.
1 Советская военная мощь от Сталина до Горбачева. М., 1999. С. 106-107.
2 Лигачев Е.К Кто предал СССР? М., 2009. С. 14.
3 Наумов В.И. Преднамеренный развал СССР: вселенская трагедия. М., 2006. С.
103.
4 Лигачев Е.К. Указ. соч. С. 14.
5 Абалкин Л.И. В тисках кризиса. М., 1994. С. 5-6.
6 См.: Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра // Новый мир. 1987. № 2.
7 Медведев В.А. В команде Горбачева. Взгляд изнутри. М., 1994. С 7.
8 Черненко А.С. Был ли у России шанс? Он - последний. М., 2003. СП.
9 Российский государственный архив экономики (далее - РГАЭ). Ф. 2324. Оп. 33.
Д.741.Л.103-104.
10 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 104.
11 Там же. Л. 105.
12 Управление хозяйством и денежный оборот // Коммунист. 1987. № 15. С. 35.
13 См.: Рыжков Н. 10 лет реформ в России: обещания, результаты, перспективы:
[Беседа с депутатом Гос. Думы Н. Рыжковым] // Проблемы теории и практики
управления. 2002. № 1. С. 26-30.
14 Петраков Н.Я. Некоторые аспекты дискуссии об экономических методах
хозяйствования. М., 1966. С. 26.
15 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 31. Л. 3.
16 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3822. Л. 7-8.
17 Там же.
18 Кудров В.М. Экономика России в мировом контексте. СПб., 2007. С. 414.
19 Павлов B.C. Август изнутри. Горбачев-путч. М., 1993. С. 15.
20 Нит И.В. Что же с нами происходит? // Московский листок. 1990. Декабрь.
21 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 103.
22 Шаталин С.С. Прерванный диалог. Тверь, 1998. С. 129.
23 Собрание постановлений СССР. 1979. № 18. Ст. 118.
24 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3822. Л. 12.
25 Там же.
26 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 25 Об.
27 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 100.
28 Там же.
29 Подсчитано на основе РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 100-101.
30 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1. М., 1995. С. 234
31 Горбачев М.С. Указ. соч. С. 234
32 Шаталин С.С. Указ. соч. С. 131.
187

33 РГАЭ. Ф. 2324. On. 33. Д. 741. Л. 101.
34 Там же. Л. 104.
35 Там же. Л. 106.
36 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3822. Л. 11.
37 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 16.
38 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 107.
39 Бирман И.Я. Я-экономист. Новосибирск, 1996. С. 425.
40 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 10.
41 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3054. Л. 43.
42 Гайдар Е., Чубайс А. Экономические записки. М., 2008. С. 21.
43 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 98.
44 Там же. Л. 99.
45 Там же. Л. 101.
46 Там же. Л. 99.
47 Там же. Л. 10.
48 Там же.
49 Там же.
50 Там же. Л. 11.
51 Там же.
52 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995).
Свидетельства очевидцев. Документы. T.l. M., 2001. С. 239.
53 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 12.
54 Там же. Л. 13.
55 Там же. Л. 12.
56 Там же.
57 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995)... Т.1.
С. 239.
58 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 13.
59 Медведев В. А. В команде Горбачева. Взгляд изнутри. М., 1994. С 14.
60 Рыжков НЛО лет реформ в России: обещания, результаты, перспективы. С. 27.
61 Черняев АС. Был ли у России шанс? Он - последний. М., 2003. С. 35.
62 Сенчагов В.К. Реформа цен: проблемы и реальность. М., 1991. С. 11.
63 Там же. С. 53.
64 Подробнее см.: Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС. 22 ноября
1982 года. М., 1982.
65 Рыжков Н.И. Перестройка: История предательства. М., 1992. С. 156.
66 Черняев А.С. Указ. соч. С. 48.
67 Бирман И.Я. Указ. соч. С. 431-432.
68 Ослунд А. Строительство капитализма: Рыночная трансформация стран
бывшего советского блока. М., 2003. С. 81.
69 Белкин В.Д. Тернистый путь экономиста: Воспоминания о прожитом и
размышления о грядущем. М., 2003. С. 127.
70 Ослунд А. Строительство капитализма... С. 81.
71 Рыжков Н.И. Перестройка... С. 46.
72 Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего
мира. М., 1988. С. 20.
73 Черняев А.С. Указ. соч. С. 50.
188

74 Политические отношения и политический процесс в современной России:
Хрестоматия. Т. 1. М., 2007. СИ.
75 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1... С. 279-280.
76 Материалы Пленума ЦК КПСС, 23 апреля 1985 г. М., 1985. С. 32.
77 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1... С. 280.
78 Печенев В.А. Смутное время в новейшей истории России (1985 - 2003) :
исторические свидетельства и размышления участника событий. С. 18.
79 Там же.
80 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995)... Т.1.
С. 383.
81 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1... С. 279-281.
82 Рыжков Н. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 195.
83 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1... С. 278.
84 Лигачев Е.К. Загадка Горбачева. Новосибирск, 1992. С 86.
85 Шубин А.В. От «застоя» к реформам. М., 2000. С. 656.
86 Финансовая стабилизация в России. М., 1995. С 51.
87 Рыжков Н.И. Десять лет... С. 101
88 Черняев А.С. 1991 год. Дневник помощника СССР. М., 1997. С. 154.
89 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 16.
90 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1... С. 339.
91 Яковлев А.Н. Сумерки. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 2005. С. 477.
92 Финансово-бюджетная политика: принципы и механизм реализации/ Отв. ред.
Авдиянц Ю.П.; АН СССР. Ин-т экономики. М., 1990. С. 27.
93 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3695. Л. 10.
94 Рыжков Н.И. Перестройка... С. 95.
95 Гайдар Е.Т. Аномалии экономического роста. М., 1997. С. 172.
96 Рыжков Н.И. Десять лет... С. 232.
97 Маршалл И. Г. Горбачев как экономист // Вопросы экономики. 1991.
№5. С. ПО.
98 Там же.
99 Medvedev Zh.A. Gorbachev. New York: Norton, 1986. P. 186 - 189.
100 Cohen S.F. Sovieticus: American Perceptions and Soviet Realities. New York:
Norton, 1985. P. 75-77.
101 См.: Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза.
М., 1986.
102 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 147.
103 Важное звено социалистической экономики // Деньги и кредит. 1987. № 11.
С. 7.
104 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 149.
105 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М.:
Политиздат, 1986. С. 253.
106 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 156.
107 Там же. Л. 147.
108 Там же. Л. 148.
109 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 16 июня 1986 года. М.,
1986. С. 34
189

110 Левчук И.В. Перестройка кредитно-экономической работы с машиностроением
// Деньги и кредит. 1987. № 1. С 9.
111 Прохоров Г. Проблемы включения СССР в мировое хозяйство // Вопросы
экономики. 1991. №2. С. 109.
112 Там же. С. 105.
113 Глазьев С.Ю., Кара-Мурза С.Г., Батчиков С.А. Указ. соч. С. 170.
114 Печенев В.А. Указ. соч. С. 25.
115 РГАЭ. Ф. 2324. Он. 33. Д. 584. Л. 2.
116 Там же.
117 Там же. Л. 3.
118 Там же. Л. 2.
119 Там же.
120 Там же. Л. 3.
121 Там же.
122 Там же. Л. 5.
123 Там же.
124 Там же. Л. 5.
125 Завельский М. Теневая экономики: враг, друг..? // Через тернии. М., 1990.
С. 238.
126 Яковлев А.Н. Сумерки. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 2005. С. 479.
127 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 119.
128 Там же.
129 Маршалл И.Г. Горбачев как экономист // Вопросы экономики. 1991. № 5.
С. 112.
130 Социалистическая индустрия. 1989 г. 6 апреля.
131 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 7.
132 Там же. Л. 22.
133 Там же. Л. 24.
134 Там же. Л. 23.
135 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 119.
136 Там же.
137 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 6.
138 Там же. Л. 7.
139 Там же. Л. 8.
140 Там же.
141 Там же. Л. 9.
142 Маршалл И.Г. Горбачев как экономист... С. 112.
143 Прохоров Г. Проблемы включения СССР в мировое хозяйство // Вопросы
экономики. 1991. №2. С. 109.
144 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 584. Л. 6.
145 Там же.
146 Там же.
147 Там же. Л. 21.
148 Там же. Л. 22.
149 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 114.
150 Там же.
151 Там же. Л. 115.
190

152 Там же.
153 Там же.
154 Там же.
155 Там же.
156 Там же.
157 Там же. Л. 116.
158 Там же.
159 Народное хозяйство СССР в 1988 г. М., 1989. С. 624.
160 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 117.
161 Там же. Л. 123.
162 Гайдар Е.Т. Аномалии... С. 164 - 165.
163 Из них краткосрочные вложения составляли 335 млрд. рублей, долгосрочные -
71 млрд. рублей // РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 149.
164 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 150.
165 Там же.
166 Яковлев А.Н. Сумерки... С. 470-471.
167 Черняев А.С. 1991 год... С. 62-63.
168 Яковлев А.Н. Сумерки... С. 411.
169 Черняев А.С. 1991 год... С. 64.
170 Управление хозяйством и денежный оборот // Коммунист. 1987. № 15. С. 15.
171 Рогова О.Л., Моисеева Л.Ф., Никитин М.И. Проблемы регулирования
денежного оборота в СССР. М, 1991. С. 80
172
173
174 Там же. С. 309.
175
Шаталин С.С. Прерванный диалог. Тверь, 1998. С. 47.
Зотов М.С. Я - банкир: От Сталина до Пугина. М, 2004. С. 285.
Экономическая история СССР: очерки / рук. авт. коли. Л.И. Абалкин. М., 2007.
С. 477-478.
176 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 25-26 июня 1987 года. М.,
1987. С. 38.
177 Свод законов СССР. Т. 5. С. 390-14. 1990 г.
178 О коренной перестройке управления экономикой. Сборник документов. М.,
1988. С. 132-150.
179 Свод законов СССР. Т. 5. 1990 г. Ст. 390-21.
180 Закон СССР. О государственном предприятии (объединении). М., 1988.
181 Рыжков Н.И. О перестройке управления народным хозяйством на современном
этапе экономического развития страны. М., 1987. С. 45.
182 Захаров B.C. Кредитные отношения банков с хозяйством в современных
условиях //Деньги и кредит. 1988. № 5. С. 8
183 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3528. Л. 58.
184 Шейнис В. Взлет и падение парламента: Переломные годы в Российской
политике (1985 - 1993). Т. 1. М, 2005. С. 102.
185 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3527. Л. 37.
186 Там же. Л. 38.
187 Там же.
188 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3528. Л. 53-54.
189 Там же. Л. 54.
190 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3527. Л. 38.
191

191 Там же. Л. 39.
192 Там же.
193 Там же. Л. 40.
194 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3710. Л. 64.
195 Там же. Л. 65.
196 Зотов М.С. Указ. соч. С. 291-293.
197 Попков В.В. Банки на переходе. М., 2001. С. 56.
198 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3526. Л. 56.
199 Там же. Л. 58.
200 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3824. Л. 174.
201 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3850. Л. 6.
202 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3526. Л. 43.
203 Там же. Л. 57.
204 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3527. Л. 10.
205 Там же. Л. 11.
206 Там же. Л. 10-11.
207 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3710. Л. 63.
208 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3526. Л. 42.
209 Мехряков В.Д. История кредитных учреждений и современное состояние
банковской системы России. М., 1995. С. 212.
210 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3526. Л. 55.
211 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3824. Л. 160.
212 Там же. Л. 176.
213 Там же. Л. 162.
214 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3710. Л. 66.
215 Сакс Дж. Рыночная экономика и Россия. М., 1995. С. 35, 36.
216 Собрание постановлений Правительства СССР, № 24-25, 1988 г., ст. 70.
217 Воротников В.И. А было это так...Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС.
М, 1995. С. 185.
218 Воротников В.И. Указ. соч. С. 186.
219 Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 26. Ст. 489.
220 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3868. Л. 51
221 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 29 Об.
222 Там же.
223 Там же.
224 Захаров B.C. Указ. соч. С. 63.
225 Коммерсантъ. 1990. 12 февраля.
226 Захаров B.C. Указ. соч. С. 64.
227 Там же. С. 66.
228 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века.
(Свидетельства очевидцев. Документы) Книга 2. Первые коммерческие банки
(1988 - 1991). М., 2008. С. 58.
229 Банковская система России: проблемы и перспективы развития: Пробл.-темат.
сб. М., 1999. С. 10.
230 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995).
Свидетельства очевидцев. Документы. Т. 2. М., 2001. С. 107-110.
192

231 В качестве «компенсации» шведские партнеры потребовали назвать банк -
«Викинг».
232 Захаров B.C. Указ. соч. С. 68.
233 Там же.
234 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века...
Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 51-52.
235 Банковская система России: проблемы и перспективы развития: Пробл.-темат.
сб. М., 1999. С. 9.
236 Кротов Н.И. Архив русской финансово-банковской революции. (Свидетельства
очевидцев. Документы) Том 2. М, 2006. С. 56.
237 Там же.
238 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3528. Л. 95.
239 Там же.
240 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3528. Л. 42.
241 Там же. Л. 44.
242 Кротов Н.И. Архив русской финансово-банковской революции... Том 2. (2006)
С. 57.
243 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века...
Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 279,282.
244 Кротов Н.И. Архив русской финансово-банковской революции... Том 2. (2006)
С. 57.
245 Захаров B.C. Указ соч. С. 86.
246 Кротов Н.И. Архив русской финансово-банковской революции... Том 2. (2006)
С. 57.
247 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века...
Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 77.
248 Кротов Н.И. Жизнь и удивительные приключения банкира Виктора Геращенко,
сына банкира Владимира Геращенко, рассказанные им самим, его друзьями и
коллегами, внимательно выслушанные и записанные летописцем Николаем
Кротовым. М., 2010. С. 263.
249 Кротов Н.И. Архив русской финансово-банковской революции... Том 2. (2006)
С. 58-59.
250 Там же. С. 65.
251 Вспоминающая данный эпизод О. Блинкова, занимавшая в те голы должность
начальника отдела коммерческих банков Госбанка СССР, не конкретизирует
нарушения в деятельности этого банка. // Кротов Н.И. История советской
банковской реформы 80-х годов XX века... Книга2. Первые коммерческие банки (1988 -
1991). С. 67.
252 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 29 Об.
253 Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 44. Ст. 934.
254 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3845. Л. 9.
255 Там же. Л. 8.
256 Газета «Коммерсант», 2000 г., 9 июня.
257 Свод законов СССР, т. 5, ст. 398,1990 г.
258 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3710. Л. 65.
259 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3695. Л. 23.
260 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 28 Об.
193

261 Там же. Л. 28.
262 Свод законов СССР. Т. 5. Ст. 390-28. 1990 г.
263 См.: Постановление Верховного Совета РСФСР от 13.07.1990 «О
Государственном банке РСФСР и банках на территории республики» // Ведомости Съезда
народных депутатов РСФСР. 12.07.1990. № 6. Ст. 98
264 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века...
Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 90.
265 Бизнес и банки. 1990. 22 октября. № 11. С. 1-2.
266 Коммерсантъ. 1990. № 43. С. 10.
267 Матюхин Г.Г. Я был главным банкиром России... С. 53.
268 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4027. Л. 3.
269 Забегая вперед, скажем, что основополагающие банковские законы начали
приниматься республиками в ноябре - декабре 1990 г.
27b РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 54.
271 Там же.
272 СССР в цифрах в 1989 году: Крат. стат. сб. / Госкомстат СССР. М., 1990. С. 63.
273 Подсчитано на основе: СССР в цифрах в 1989 году... С. 63.
274 В 1988 г. расходы на покупку товаров и оплату услуг увеличились против
1987 г. - на 7,2 %, в 1989 г. - соответственно на 9,2 %. // РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33.
Д. 741. Л. 56.
275 См.: СССР в цифрах в 1989 году... С. 77.
276 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 33. Д. 741. Л. 56.
277 Там же. Л. 55.
278 Там же. Л. 56.
279 См.: СССР в цифрах в 1989 году... С. 92.
280 СССР в цифрах в 1989 году... С. 80.
281 Народное хозяйство СССР в 1989 г.: Статистический ежегодник / Госкомстат
СССР. М., 1990. С. 9.
282 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3888. Л. 134.
283 Изюмов А. Конверсия и переход к рынку // Вопросы экономики. 1991. № 2.
С. 31.
284 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3888. Л. 103.
285 Там же.
286 Там же. Л. 105.
287 Там же. Л. 106.
288 Там же.
289 Там же. Л. 103.
290 Рыжков НЛО лет реформ в России: обещания, результаты, перспективы. С. 27.
291 Кудров В.М. Указ. соч. С. 453.
292 Рыжков Н.И. Главный свидетель. М., 2009. С. 118.
293 Подробнее см.: Рыжков Н.И. Главный свидетель. М., 2009. С. 118-119;
Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Книга 1. М., 1995. С. 564 - 587.
294 Горбачев М.С. Указ соч. С. 567.
295 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995)...
Т. 2. С. 129.
296 Рыжков Н.И. Десять лет... С. 448-449.
297 Горбачев М.С. Указ соч. С. 575.
194

298 Там же. С. 449.
299 Там же. С. 579.
300 Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995)...
Т. 1.С. 93.
301 Бурлацкий Ф.М. Михаил Горбачёв - Борис Ельцин: Схватка. М., 2008. С. 151.
302 Рыжков Н. 10 лет реформ... С. 29.
303 Рыжков Н.И. Главный свидетель... С. 121.
304 Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 152.
305 Народное хозяйство СССР в 1990 году. Стат. ежегодник. М., 1991. С. 8.
306 Там же.
307 Экономика Российской Федерации в 1990 -1993 годах. М., 1993. С. 4.
308 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4008. Л. 50.
309 РГАЭ. Ф. 2324. О. 32. Д. 3867. Л. 16-17.
310 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3825. Л. 47.
311 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3888. Л. 74.
312 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4008. Л. 50.
313 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3825. Л. 141.
314 Там же. Л. 142.
315 Там же.
316 Там же. Л. 143.
317 Там же.
318 Там же.
319 Там же. Л. 154.
320 Там же. Л. 144.
321 Там же.
322 Там же. Л. 145.
323 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4008. Л. 50.
324 Там же. Л. 51.
325 Там же.
326 Там же.
327 Кротов Н.И. Жизнь и удивительные приключения банкира Виктора
Геращенко... С. 257.
328 РГАЭ. Ф.2324. Оп. 32. Д. 3695. Л. 99.
329 Там же. Л. 104.
330 РГАЭ. Ф.2324. Оп. 32. Д. 3695. Л. 63.
331 Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX века...
Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 82.
332 Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1990.
№54. Ст. 188, 189.
333 Напр. см.: Кротов Н.И. История советской банковской реформы 80-х годов XX
века... Книга 2. Первые коммерческие банки (1988 - 1991). С. 84.
334 (
335 п
334 См. статью 1 Закона.
' Кротов Н. Архив русской финансово-банковской революции (1985-1995)...
Т. 2. С. 215.
336 См. статьи 1 и 11 Закона.
337 См. статью 5 Закона.
338 См. статью 29 Закона.
195

339 Захаров B.C. Указ. соч. С. 119.
340 Регулирование рублевого курса осуществлялось путем установления
официальных котировок курса и совершения операций по покупке и продаже
иностранной валюты на свободном валютном рынке.
341 Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 52. Ст. 1155.
342 Захаров B.C. Указ. соч. С. 123.
343 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4005. Л. 64.
344 Там же. Л. 64-65.
345 Там же. Л. 65.
346 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4028. Л. 2.
347 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 5.
348 Там же.
349 Городецкий А. «Новый курс» Павлова и реформа розничных цен // Вопросы
экономики. 1991. № 6. С. 14-15.
350 Григорьев Л. М. Экономика переходных процессов. В 2. Т. 1. М., 2010. С. 58.
351 Цой О. Рыночные цены - по инструкции // Вопросы экономики. 1991. № 6.
С. 35.
352 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 6.
353 Там же.
354 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 6.
355 Там же.
356 Там же.
357 Там же. Л. 7.
358 Там же.
359 Там же.
360 Там же. Л. 7-8.
361 Там же. Л. 9.
362 Там же.
363 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 65.
364 Подробнее см.: Шпрыгин В. Пересмотр цен осуществлен: что дальше? //
Вопросы экономики. 1991. № 6. С. 18
3(fe РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4008. Л. 59.
366 Там же. Л. 60.
367 Там же. Л. 59.
368 Городецкий А. «Новый курс» Павлова и реформа розничных цен // Вопросы
экономики. 1991. № 6. С. 15
369 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 88.
370 Там же.
371 Григорьев Л.М. Указ. соч. С. 56.
372 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 87.
373 Там же. Л. 85.
374 Городецкий А. «Новый курс» Павлова и реформа розничных цен // Вопросы
экономики. 1991. № 6. С. 15.
375 Там же.
376 Григорьев Л.М. Указ. соч. С. 61.
377 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 86.
378 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4038. Л. 14-15.
196

379 Там же. Л. 15.
380 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3149. Л. 155.
381 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 61.
382 Там же. Л. 86.
383 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4008. Л. 60.
384 Начиная с 1930-х гг. данные о размере золотого запаса являлись закрытыми.
385 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 90-91.
386 Там же.
387 Там же. Л. 91.
388 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4005. Л. 69.
389 Там же.
390 Подробнее см.: «Немец верит богу и банкам». А русский? // Родина. 2005. № 5.
С. 60-61.
391 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3853. Л. 21-22.
392 Павлов B.C. Упущен ли шанс? Финансовый ключ к рынку. М., 1995. С. 220.
393 Там же. С. 224.
394 Там же. С. 229.
395 Павловская реформа рубля // Личные Деньги. 2007. 22 января.
396 См.: Потапов В. Виктор Геращенко: подвиги Геракла // Профиль. № 47 - 48.
1997.
397 Зенькович Н. 1991. СССР. Конец проекта. М., 2009. С. 26.
398 РГАЭ. 2324 Оп. 33. Д. 741. Л. И
399 Там же. Л. 12.
400 Там же.
401 Там же.
402 Там же.
403 Там же.
404 Там же.
405 Там же. Л. 13.
406 Там же.
407 Там же. Л. 14.
408 Мирошник Н. Люблю копейку. Большие деньги Виктора Геращенко // Лица.
№ 2. 1997; Кротов Н.И. Жизнь и удивительные приключения банкира Виктора
Геращенко... С. 331.
409 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4005. Л. 7.
410 См.: Илларионов А. Попытки проведения политики финансовой стабилизации
в СССР и в России // Вопросы экономики. 1995. № 7. С. 4-37.
411 Кротов Н.И. Жизнь и удивительные приключения банкира Виктора
Геращенко... С. 338.
412 Григорьев Л.М. Указ. соч. С. 58.
413 Мехряков В.Д. История кредитных учреждений и современное состояние
банковской системы России. М., 1995. С. 236.
414 Зенькович Н. 1991. СССР. Конец проекта. М., 2009. С. 18.
415 РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 4006. Л. 73.
416 Мехряков В.Д. Указ. соч. С. 235.
417 Зенькович Н. Указ. соч. С. 18.
418 Павлов B.C. Упущен ли шанс?.. С. 247.
197

419 РГАЭ. Ф. 2324. On. 32. Д. 4006. Л. 66.
420 Там же. Л. 67.
421 Павлов B.C. Указ. соч. С. 237.
422 Согрин В.В. Теоретические подходы к российской истории конца XX века //
Общественные науки и современность. № 4. 1998. С. 130.
198

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 3
«Экономика должна быть экономной» 7
«Кто-куда, а я в сберкассу!» 26
«Ясен план. Скорей за дело! Строить Родина
велела». Начало перестройки и акцентирование роли
банков в экономике государства 32
«На словах... А на деле?» Нарастание
диспропорций в экономике СССР 60
Спецбанк - дорога к рынку 66
«Сбылись мечты народные!» Закон «О кооперации
в СССР» и появление первых негосударственных
банков 95
Социализм с человеческим лицом 121
Подготовка и принятие основополагающих
банковских законов 149
«Жить стало лучше, жить стало веселее!»
Финансово-экономическое состояние государства и
денежно-кредитная политика Государственного
банка СССР 159
«Новые деньги, стоящие твердо, укрепят хозяйство
деревни и города...» Реформа денежного
обращения 1991 года 172
Заключение 181

Научное издание
Кирсанов Роман Геннадиевич
ПЕРЕСТРОЙКА,
«НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ» В БАНКОВСКОЙ СИСТЕМЕ СССР
Редактор Г.М. Ралдыгина
Дизайн обложки В. В. Бекетова
Компьютерная верстка Л.Н. Демочкина
Подписано в печать 01.06.2011. Формат 60x90 Vi6.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 12,5. Тираж 1000 экз.
Заказ №3135
Издательство «ИП «Каширин В.В.»
scientificpublishinghouse@gmail.com
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6