Основные вопросы марксистской социологии. Том 1 - Оранский С.А.

Глава первая. Зарождение социологии и первые попытки социологических построений
2. Социологические взгляды французских материалистов XVIII века
3. Огюст Конт и зарождение позитивистской социологии
Глава вторая. Главнейшие направления современной социологии
4. Критика натуралистической социологии, ее разложение и новейшие тенденции позитивистской социологии
5. Идеалистические течения в современной социологии и философии истории
Глава третья. Законы социальные и их отношение к законам естественным, с точки зрения диалектического материализма
2. Вопрос об общих и частных законах в природе, согласно диалектическому материализму
3. Законы социальные и законы естественные
2. Понятие общества с точки зрения исторического материализма
3. Особенности социальной закономерности
2. Понятие производительных сил у Маркса и Энгельса
3. Критики марксизма о теории производительных сил
4. Учение о производительных силах с точки зрения философских и социологических предпосылок марксизма
2. Значение борьбы классов в развитии общества
Глава седьмая. Межклассовые группы. Деклассированные
2. Значение интеллигенции в борьбе классов
1. Постановка проблемы в современной социологии
2. Понятие о классе конституированном и неконституированном
Author: Оранский С.А.
Tags: история социология марксизм
Year: 1929
Similar
Социальная жизнь людей. Введение в марксистскую социологию
Основные вопросы марксизма
Марксистско-ленинская теория исторического процесса. Часть 1
Основные вопросы марксизма
Text
                    C. A. ОРАНСКИЙ
ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ
МАРКСИСТСКОЙ социологии
ТОМ ПЕРВЫЙ
„II р и б О И“
ЛЕНИНГРАД
19 2 9

Ленинградский Областлит № 27445
1SV» я. Тираж 4000 экз. (С, 40. 12701/Пр.)

ОГЛАВЛЕНИЕ.
Стр
Предисловие	 5
Введение. Предмет и задачи социологии.	9
Глава первая.
Зарождение социологии и первые попытки
социологических построений.
1.	Механистическая теория общества в XVII веке	 17
2.	Социологические взгляды французских материалистов XVIII века.	          24
3.	Ог. Конт и зарождение позитивистской социологии ....	31
Глава вторая.
Главнейшие направления современной со¬
ц и о л о г и и.
1. Психологическое направление	 38
2. Биологическое направление 	 49
3. Географическое направление 	 57
4. Критика натуралистической социологии, ее разложение и но¬
вейшие тенденции позитивистской социологии	 62
5. Идеалистические течения в современной социологии и фило¬
софии истории	 75
Глава третья.
Законы социальные и их отношение к за¬
конам естественным, с точки зрения диа¬
лектического материализма.
1. Исторический материализм и другие направления социологии .	89
2. Вопрос об общих и частных законах в природе, согласно диа¬
лектическому материализму 	 98
3. Законы социальные и законы естественные	109
Глава четвертая.
Понятие общества.
1. Вопрос о понятии общества в современной социологии ...	115
2. Понятие общества с точки зрения исторического материализма .	120
3. Особенности социальной закономерности	 126
Глава пятая.
Строение общества.
1. Понятие производительного труда у Маркса и Энгельса ...	132
2. Понятие производительных сил у Маркса и Энгельса ...	141
3. Критики марксизма о теории производительных сил ....	146
4. Учение о производительных силах с точки зрения философ¬
ских и социологических предпосылок марксизма ....	152
5.	Производственные отношения	 160

ОГЛАВЛЕНИЕ
Глаша шестая.
Учение о классах.	Стр
1. Понятие социального класса	     171
2. Значение борьбы классов в развитии общества	182
3. Внутриклассовые группы	196
Глава седьмая.
Межклассовые группы. Деклассированные.
1. Положение интеллигенции в обществе	201
2. Значение интеллигенции в борьбе классов	217
3. Деклассированные	  221
Глава восьмая.
Учение о конституировании классов
(«класс в себе» и «класс для себя»).
1.	Постановка проблемы в современной социологии	226
2.	Понятие о классе конституированном и неконституированном		231
3.	Особенности класса конституированного («класс для себя»)		238

ПРЕДИСЛОВИИ
Исторический материализм, как предмет преподавания
в высших учебных заведениях, представляет собой не единую
науку, а комплекс нескольких тесно связанных между собою
научных дисциплин. Прежде всего этот курс обнимает собой
проблемы двух самостоятельных наук: 1) введение в фило¬
софию, содержащее краткий очерк истории философии, и 2) мар¬
ксистскую социологию — теорию исторического материализма.
Кроме того, в курс вкрапливаются вопросы логики, психоло¬
гии, истории и т. д. Настоящая книга посвящена проблемам мар¬
ксистской социологии. Этим обусловлено все построение книги
и отличие от многих других работ по историческому материа¬
лизму, приуроченных прежде всего к материалу, обнимаемому
курсом исторического материализма, как предмета препода¬
вания. Философских предпосылок диалектического материа¬
лизма я касаюсь лишь поскольку это необходимо для обосно¬
вания марксистской социологии; их подробное развитие и раз¬
работка лежит за пределами настоящей работы. Читатель
не найдет в моей книге и экскурсов по истории философии
занимающих обыкновенно видное место в работах по историче¬
скому материализму. Зато я уделяю значительное внимание
критическому противопоставлению исторического материализма
другим направлениям социологии, причем я вовсе не претендую
на полный исторический обзор социологических теорий, а
пытаюсь осветить лишь главнейшие моменты в постановке
основных методологических проблем.
Настоящая книга является первым томом роботы,
предполагаемой в более обширных размерах. Чтобы по¬
строение всей работы было яснее, считаю небесполезным
сообщить краткое содержание предполагаемого следующего
тома.
Второй том работы должен обнимать следующие
вопросы:
Теория базиса и надстроек. Общая теория государства.
Учение о диктатуре пролетариата. Общественная психология
и идеологии. Теория общественного развития. Учение о за¬
конах развития общества в целом (критика теорий про¬
гресса и др.). Теория революций. Исторические формы и типы

ПРЕДИСЛОВИЕ
революции. Проблема свободы и необходимости. Вопрос о роли
личности в истории.
Вторым томом теоретическая марксистская социология за¬
канчивается. К двум томам теоретической социологии в даль¬
нейшем я считал бы целесообразным присоединить еще третий
том, посвященный вопросам генетической социологии, — рас¬
смотрению конкретных исторических общественных форм, во¬
просу о происхождении классов и государства, анализу глав¬
нейших исторических типов и форм классового общества и т. д.
С. Оранский.

ТОМ ПЕРВЫЙ

ВВЕДЕНИЕ
ПРЕДМЕТ II ЗАДАЧИ СОЦИОЛОГИИ.
Юристы, — когда-то иронически говорил Кант, — еще ищут
того, что такое право. Если бы Кант жил в настоящее время,
он мог бы с таким же успехом направить свой упрек и по адресу
других ученых, работающих в сфере общественных наук. Эко¬
номисты спорят о том, что представляет собой народное хо¬
зяйство. Социологи не могут решить вопроса о понятии обще¬
ства. И то же мы встретим в любой социальной науке. Везде
вопрос о предмете изучения является одним из наиболее слож¬
ных, спорных и трудных. Впрочем, сходную картину можно
найти даже и среди наиболее точных наук современного есте¬
ствознания. «Такова уже особенность человеческого разума,—
замечает Георг Зиммель,— что он обладает способностью возво¬
дить устойчивые здания на зыбком, слабо оформленном в по¬
нятиях, фундаменте. Физические и химические исследовании
отнюдь не теряют своей достоверности и научности вслед¬
ствие той туманности и проблематичности, которые окуты¬
вают для нас понятие материи»,— точно так же, «как не пе¬
рестает быть точной наукой психология оттого, что «сущность
души» до сих пор является проблемой». 1
Несколько особое положение занимает в мире наук социо¬
логия. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить совре¬
менное состояние социологии с уровнем развитии любой из
общественных наук, например политической экономии. Эко¬
номисты расходятся в определении предмета своего изучения.
Спорят они и о границах своей науки. Тем но менее, суще¬
ствует известный цикл проблем, относительно которых ни у
кого не возникает сомнений, что изучение их составляет задачу
именно политической экономии.
Иначе обстоит дело в социологии. Если мы откроем трак¬
таты двух социологов различных направлений, мы найдем у
них значительно больше расхождений, чем среди экономи¬
стов. Социологи расходятся не только в постановке тех или
1 Georg Simmel, «Grundfragen der Soziologie», zweite Auflage
1920 г.. стр. 24 — 25

1 f»
ВВЕДЕНИЕиных проблем или в различном понимании границ науки,
но часто толкуют о совершенно различных вопросах. То, что
одни из них считает основным содержанием социологии, по
мнению другого — никакого отношения к этой науке не имеет.
Социолог психологического направления рассуждает об
афектах, инстинктах, психических взаимодействиях. У со¬
циолога биологической школы мы найдем различные аналогии
между жизнью социальной и жизнью органической. Социолог-
марксист оперирует с понятиями производительных сил, произ¬
водственных отношений, — понятиями совершенно неизвест¬
ными ни социологу-психологисту, ни биологисту. Неуди¬
вительно поэтому, если социология представляется часто
какой-то проблематической наукой, само существование ко¬
торой подвержено сомнению. Социология, говорят нам, пре¬
тендовала быть универсальной наукой о человеческом обще¬
стве, — она желала стать всем, а остается до сих пор ничем,
Неудачные попытки создать эту науку очевидно свидетельствуют
о том, что у нее нет под ногами твердой почвы.
Противники социологии не ограничиваются такого рода
рассуждениями; многие из них пытаются и логически дока¬
зать невозможность существования социологии. Часто выдви¬
галось, например, такое соображение: отдельные стороны обще¬
ства изучаются частными социальными науками. Политиче¬
ская экономия имеет дело с хозяйственными явлениями,
науки юридические — с правом, кроме того существует ряд
наук, изучающих различные идеологии,— искусство, религию
и т. д. Нет ни одной группы общественных явлений, ко¬
торая не стала бы предметом особой специальной науки. Сле¬
довательно, для той универсальной науки, какой претендо¬
вала быть социология, места не остается. Нет того объекта,
который она могла бы избрать для изучения, ибо все распре¬
делено между отдельными частными дисциплинами.
Существуют и другие попытки оспаривать возможность со¬
циологической науки. Попытки эти исходят от различных фи¬
лософских школ нашего времени, идущих с общим лозунгом:
«назад к Канту» и вообще — «назад к идеализму». Сторонники
идеалистического понимания истории отрицают возможность
изучения общественных явлений объективными методами со¬
временного естествознания. Но как раз для социологии и
является характерным — стремление быть естественной, объек¬
тивной наукой о человеческом обществе. Социология, с пер¬
вого дня своего возникновения, поставила перед собой дерзно¬
венную задачу — вскрыть независимо от воли людей суще¬
ствующие законы общественной жизни, столь же незыблемые,
как и законы материальной природы. Возможность такой науки
отрицают, исходя из своих теоретико-познавательных пред¬
посылок, философы-идеалисты. Вместо нее они предлагают
другого типа науку, — философию истории или философию
культуры, которая мыслится ими как наука субъективная,

ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ СОЦИОЛОГИИ
11
оценочная; предметом ее являются не законы причинной связи,
а смысл исторического процесса с точки зрения известных эти¬
ческих идеалов. Впрочем в понимании задач этой науки раз¬
личные идеалистические течения между собой расходятся.
И тем не менее, вопреки всем дурным преданаменшыни нм.
социология как наука завоевывает себе веч» Ги»л»»е и Гнилее сто-
ропников. И даже в такой стране, как Германия, гд<- пред
рассудки против социологии были сильнее всего (под ИЛИЯ
пнем традиций идеалистической немецкой философии), в на¬
стоящее время замечается сильнейший сдвиг интересов в сто¬
рону социологии и напряженная работа мысли и этой области.
В то же время, как ни расходятся мнения о предмете социоло¬
гии, все же намечается несколько основных тенденций в пони¬
мании задач последней, к рассмотрению которых мы сейчас и
обратимся.
Прежде всего мы находим в литературе взгляд на социо¬
логию как па простую совокупность, или комплекс всех со¬
циальных наук. «Социология,—утверждает, например, фран¬
цузский социолог Шарль Лимузен,—является не столько единой
наукой, сколько синтезом, конфедерацией всех социальных
дисциплин*. 1 Однако при таком понимании социология пе¬
рестает существовать как особая самостоятельная наука. Не¬
которой модификацией этого взгляда является точка вреиия,
выдвинутая недавно Францем Оппепгеймером. По мнению по¬
следнего, в развитии всех наук можно установить две противо¬
положные тенденции. С одной стороны, все науки развиваютс я
в сторону диференциации и специализации. Но в то же время
это специализация ведет к все большей связанности между
пауками и вызывает потребность в их новом синтов*. Социо¬
логия и является, по мнению Оппеигеймера, той универ¬
сальной наукой, которая должна явиться синтезом всех со
циальпых наук, но в качестве такого синтеза она находится пока
лишь в процессе становления, — процесс универсализации
всего общественного знания далек еще от своего завершения. 7
Близок к предыдущему взгляд тех авторов, которые рассма¬
тривают социологию как своего рода энциклопедию социаль
ных наук. При таком понимании социология есть особая
энциклопедическая наука, которая систематизирует все то.
что является наиболее общим у отдельных частных наук,
«синтезирует конечные результаты этих паук*. Но и при
таком I з г л яде социологии оказывается не вполне самостоя¬
тельной наукой: своего особого объекта для самостоятельного
эмпирического изучения но имеет, а лишь суммирует выподы
1 См. дискуссию о предмете социологии на втором конгрессе Ме жду¬
народного социологического института, «Annalcs de Finsülut intern«
tional de sociologie», т. II, стр. 74 — 75.
■ Franz Oppenheimo r. «System der Soziologie«, len«, 1912 г ,
т. 1, стр. 133 — 135.

12
ВВЕДЕНИЕ
других наук. 1 Наконец, господствующим в настоящее время
является третий взгляд, согласно которому социология может
быть прививка вполне самостоятельной наукой со своим особым
объектом изучения. Каждая ив частных социальных паук,—
утверждают сторонники такого понимания,—изучает какой-
либо определенный вид социальных явлений и то специфиче¬
ское, что присуще именно данному виду. Но все социальные
явления имеют между собой нечто общее, в силу чего псе они
суть явления социального порядка. гЭти общие родовые при¬
знаки, характеризующие социальное вообще, составляют са¬
мостоятельную проблему изучения. Общей теорией социаль¬
ного и является социология. Очень отчетливо этот взгляд может
быть охарактеризован при посредстве остроумной формулы
проф. Петра жидкого. Если, — говорит Петражицкий, — суще¬
ствует и объектов для изучения, то наук, изучающих их,
будет n-f 1,—п наук, изучающих отдельные объекты, и
(п -(- 1)-я—теория, изучающая то общее родовое, что присуще
всем этим объектам; с такой точки зрения социология должна
явиться (л 1 )-й теорией, изучающей то общее родовое, что
присуще воем социальным явлениям.
Те же споры о возможности социологии, как особой само¬
стоятельной науки, мы находим и в марксистской литературе,
хотя вдесь они приняли несколько иной характер. Здесь речь
идет о том месте в мире наук, которое должна занимать теория
исторического материализма Маркса, причем наметилось два
мнения. Бухарин, например, определенно высказывается в toim
смысле, что исторический материализм есть марксистская со¬
циология. Тем самым предполагается, что социология как
наука существует, а исторический материализм является мар¬
ксистским направлением в этой науке,—точно так же как
экономическое учение Маркса являетей марксистским напра¬
влением в политической экономии. В той полемике, кото¬
рая возгорелась вокруг книги Бухарина, ясно обнаружилось
и другое понимание. Исторический материализм,—утверждают
многие ив критиков Бухарина,—вовсе не социология. И вообще
это слово «социология» не мешало бы выбросить из маркси¬
стского лексикона. Исторический материализм есть лишь ма¬
териалистическая философия истории. Последняя же, в со¬
временном понимании, есть методология истории, причем исто¬
рический материализм служит методом не для одной истории.
Исходя из философских предпосылок диалектического мате¬
риализма, он дает общие руководящие принципы для всех
социальных наук,—является, следовательно, методологией этих
наук. В пользу этого мнения приводится еще и другое сообра¬
жение: всякая самостоятельная паука имеет дело со своим
1 Такого понимания держался, например, известный германский
социолог Шефле. Ту же точку зрения защищал и упомянутой выше
дискуссии Фердинанд Пуглиа.

ПРЕДМЕТ И П4ДАЧИ СОЦИОЛОГИИ
особым объектом эмпирического
териаливм же япляотсн лишь методом,
эмпирических исследованиях другими
экономией, науками о праве, историей и т. д. Следовательно,
если он и является самостоятельной наукой, то
логической наукой, наукой о методе.
Нам кажется, что все такого рода мнения явля*>тся в зна¬
чительной мере отголосками тех суждений о невозможности
социологии как самостоятельной науки, которые мы приводили
выше. Самый вопрос эдось поставлен неверно. Прежде всего,
что такое методология? Методологию, во-первых, можно пони¬
мать как учение о технических методах исследования. В таком
случае в состав со войдут вопросы такого порядка: индукция
I! дедукция, срапнителыю-стнтистпческпй и сравнительно-
исторический методы и т. и. Каждый особый цикл дисциплин
может иметь и свою методологию, — учение о способах приме¬
нения общенаучных методов исследования в зависимости от
особенностей изучаемого донными дисциплинами объекта.
Можно ли считать исторический материализм методологией
общественных наук в этом смысле? Ясно, что нет. Истори¬
ческий материализм дает не технические указания относительно
тех или иных приемов исследования, а некоторые руководящие
познавательные принципы, устанавливая те общие вакоиы,
знание которых необходимо для изучения всех частных явлений.
Об этом лучше всего свидетельствует самый круг проблем,
обнимаемых теорией исторического материализма. Учение о
проиэводительных силах и производственных отношениях и
их причинной связи, теория биаиса и надстроен, — все это
заключает в себе ряд самых общих законов общественной жизни.
Если же исторический материализм служит методом и для
других наук, то в отом проявляется тот общий факт, что всякая
абстрактная теоретическая наука, будучи в своей сфере само¬
стоятельной теорией, дает в то же время известные познава¬
тельные принципы другим, более частным наукам, служит им
в этом смысле методом. Политическая экономия служит та¬
ким методом прикладным экономиям, математика — беско¬
нечному ряду наук и т. п. Таким обравом совершенно непра¬
вильно полагать, будто исторический материализм есть какая-то
особай методологическая наука. Как марксистская теорети¬
ческая социология, как самая общая теория социального,
исторический материализм призван давать методологические
руководящие принципы истории и частным социальным наукам.
Необходимо отвергнуть и другой предрассудок, будто исто¬
рический материализм служит методом лишь для других
наук. Напротив, как общая теоретическая социология, исто¬
рический материализм предполагает возможность и конкретной
социологии, особого конкретного социологического изучения
социальных процессов, отнюдь не покрывающегося исследо¬
ваниями других социальных паук. Путь к тысого рода сонно-

14
ВВЕДЕНИЕ
лпгячгипш веглгдпяяниям открывает сама теория историче-
»т*огг» пятерки лкзма, как формулировал ее отчетливо Маркс
в гноем предисловии к «Критике политической экономии». На
вкпцпм»гческом пгиоваиии,—говорит Маркс,—возвышается пра¬
вовая я политическая надстройка. И ему же соответствуют
определенные формы общественного соэнания. Одной из основ¬
ных задач марксистской социологии становится ивучеште при¬
чинного соотношения между экономическим базисом и всею
глвпктпцретыо надстроек. Но, как раэвили свое учение Маркс
и Энгельс в полемике против вульгаризаторов и критиков
марксивма, всякая надстройка — политический строй, идео¬
логии и т. п., —развиваясь под влиянием экономического ба¬
зиса. в известных границах имеет и свою внутреннюю законо¬
мерность; изменяясь под влиянием базиса, она изменяется
на основе своего предшествующего состояния и по своим соб¬
ственным законам. Это учение об относительной самостоятель¬
ности надстроек и является основой для разграничения вадач
социологии и других социальных наук. Каждая ив последних
изучает прежде всего ту особую внутреннюю закономерность,
которая присуща развитию какой-либо надстройки. Пред¬
метом социологии является изучение причинной связи между
экономическим базисом и надстройками.
Можно привести такой пример: язык составляет предмет
изучения особого цикла филологических дисциплин, изуча¬
ющих внутренние законы развития языка. Но изучение языка
может стать и проблемой социологии. Одним из интереснейших
вопросов является изучение связи между изменением обще¬
ственных отношений и изменением языка, анализ особенностей
языка у отдельных классов, связанных с их особой классовой
психологией, и т. п.
Конечно, исследователь, работающий в сфере какой-либо
частной науки, не может быть незнакомым с результатами
социологического изучения, и обратно, социолог, изучающий
причинную обусловленность какого-либо круга явлений раз¬
витием экономических отношений, должен иметь предста¬
вление и об его особых внутренних законах развития. Задачи
социологии и частных социальных наук между собой несомненно
частично пересекаются. Тем не менее различие основных под¬
лежащих изучению проблем сохраняется. Смешение задач со¬
циологии и других (оциальных наук неизбежно ведет к
упрощению теории Маркса, к тому, что относительная само¬
стоятельность надстроек часто недостаточно принимается во
внимание и социология перестает быть особой наукой, факти¬
чески поглотив в себе все остальные общественные науки.
Не без влияния меркеизма сложился часто встречающийся
в современной социологии взгляд, согласно которому задачей
конкретно-социологических исследований является изучение
причинного соотношения всех сторон общества. Всякий ученый,
работающий в сфере какой-нибудь частной науки,—говорят нам,

ПРЕДМЕТ Я П*Д**?Р СОП*"1" ГГ*П
изолирует ИЗ СОЦИАЛЬНОГО ЦГЛОГО ПЛРГ ТЯЫ* щг %гтт.1гг fTP- r-wf
на котором и сосредоточивает ецое внимаппо. F ш я * *
еается зависимости между данным комплект* к друг»»*:» -
ронамп общества, то лишь попутно и ми*« v v л *
например, выделяет особый Кр\Г явлений, и	мы!	т	-т.
ствепиыми, И ВСЮ СВОЮ энергию посвящает их и лучению,
виси мости же между экономическим строе* и прагогк г т/гк *
или различными идеологиями он касается лишь глуа Лн . и
мимоходом. Так же поступает в своей < ф р* и.’	- и с : л --
гой исследователь. Таким обравом остается пезатр«нут' й р~
самостоятельная проблема — изучение причинного
шения всех сторон общества, которая отпосится уже к < {-;
СОЦИОЛОГИИ. В СОВргМСНЯиП СОЦНО ДО ПР1С С ко й лот* I
явился ряд исследований по «социологии религии*. * < ц*< л »гпг
искусства*, «социологии прессы*, моды к языка. Причем социо¬
логическое изучение понимается обыкновенно имн.ио ***
изучение каждого из перечисленных явлений в причинной спи г
со всеми другими сторонами общества. Интересно, что в пких
случаях, когда говорится об изучении взаимоотношений всех
социальных элементов, фактически главное внимание уд*'
ляется зависимости всех их от одного из них — вконпмики
Здесь конечно не обошлось без влияния идей марксизма, к и; *'»
ото ни пытались оспаривать сами авторы.
Конкретно-социологические исследовании, будучи пргм*
пением теории исторического материализма к анализу каких
либо конкретных процессов, в свою очередь дают материи
для дальнейшего углубления и развития теории, точи-
так же как и исследования других социальных наук, осоСеши •
истории.
1 Такую тенденцию ми находим, например, ■ капитальных тр> их
Маиса Вебера «О социологии рс-жгиП*. работах Роберт«
М и хпль с а «О социологии политических партий*, соци v*ru«
тературы и социологии патриотизма*, таки:, п гтлтъих ряди .»»т р%»в. *
печатанных в сборнике памяти Макса Вебера, i свищ nuux
ииологил права, языка, идеологий и т. п.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ И ППРВЬП ПОТ1М1КИ
СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ПСИ I PO! НИИ.
I.	МЕХАНПГТПЧКСКЛЯ ТЕОРИИ ОБЩЕСТВА В XVfl BIXF-.
Первые попытки научного истолкования явление оба*
ствениой жизни мы встречаем еще у великих фндск •<!**• древ-
ности. Аристотеля многие справедливо называют лгрпьга со
циологом. Менее известно, во не меяйй омдопор» бкоо
влияние, оказанное на зарождающуюся социологическую мысль
Эпикуром и его школой. Перу Лукреция, ближайшего у*
ника Эпикура, принадлежит поэма «О сущности вещей». П
следняя заключает в себе набросок целой социологической
теории развития человеческого общества. Лукреций здесь пр-'д-
восхитпл ряд идей, которые развил впоследствии Ко и л орта
в эпоху Великой французской революции в своем трактате
«О прогрессе человеческого разума». Торжество хреетжалстве
нанесло смертельный удар этим первым росткам социологи¬
ческой мысли. Христианство означало господство прамлш-
циалистического миросозерцания. Провиденциализмом мы н.ч
зываем веру в провидение, управляющее судьбами людей и
народов. С згой точки зрения, история чевоввжетв» — вго
царство высших целей, осуществляемых божественным пр
видением. Каждый народ выполняет свою исторнчегкую мисс. »
возложенную на него провидением. Выполнив ее, он умирает
и уступает свое место другому «избранному» народу. В
в истории предопределено и обусловлено свыше. Великие
люди — это лишь орудия божественного провидения. Прк
таком миросозерцании, очевидно, даже самая мысль о с\ше¬
ствовании каких-либо естественных ваконов обще
ствениой жизни должна была бы показаться еретический
Лишь с «возрождением наук и искусств» в Италии нлч*
нает вновь пробуждаться и социологическая мысль. Бурная,
богатая политическими событиями, жизнь птальян* ких о
родов дйет для нее много материала. В трудах гениальна го
Макиавелли мы находим высшие достижения социологиче-
ской мысли XVI века. Но первые попытки систематического
построения науки о человеческом обществе мы встреча«'м лишь
С. Оранский.

19
ГЛАВА ПЕРВАЯ
и XVII и XVIII веках. Начиная с этого времени, можно устано¬
вить прямую историческую преемственность в развитии со¬
циологической мысли и методов новой науки.
XVII век был эпохой великой революции в умах. Открытии
Галилея, Ньютона, Кеплера и других дали мощный толчок
развитию человеческой мысли. Под их влиянием начинает
укрепляться новое понятие о закономерности природы.
Ь средние века если и существовала мысль о (закономерности,
то последняя понималась чисто пронидснциалистичоски. Слово
закон означало повеление, заповедь. Теперь под законами
начинают пониматься естественные законы движении тел, ко¬
торые могут быть выражены в виде математической формулы.
Идеалом всякого знания начинает считаться математика. «Пи
одна ив отдельных наук, — говорит Виндельбпнд, — не оказала
такого основного и принципиального влияния на ход развитии
современной теории познания, как математика. В продолжение
всего XVII и XVIII столетия она некоторым образом рассма¬
тривается как крепкий ствол, по которому подымаются вверх
все остальные роды знания».1
Философские системы Декарта, Гобса, Спинозы и др. но¬
сят на себе сильнейший отпечаток нового естественно-науч¬
ного миросозерцания. Декарт, например, уподобляет мир
гигантскому механизму, огромной движущейся машине. Чтобы
повнать последний, нужно найти те простейшие тела, из ко¬
торых он составлен, и установить и вьи(ислить математиче¬
ские Беконы их движения. Так же рассуждает Гобс и др. Ха¬
рактерным для всех этих воззрений является их односторон¬
ность. «Не в том, — говорит Людвиг Фейербах, — заключалась
ошибка Гобса и Декарта, что они движение рассматривали
как принцип определения и диференциации материи, т. е. как
принцип самих вещей, но в том, что они такое значение при¬
писывали лишь одному особому виду движения, только
движению механическому, движению, которое может быть
выражено математически». *
В силу этой его односторонности, все философско-научное
миросозерцание XVII века историками философии характери¬
зуется в настоящее время как механистическое миропонимание.
Оно находит себе полное историческое оправдание в односто¬
роннем развитии математического естествознания в XVII веке,—
математической физики и астрономии. С другой стороны, оно
в свое время оказалось необычайно плодотворным и нанесло
смертельный удар традиционным воззрениям.
Философы XVII и XVIII веков не ограничились Изучением
одной материальной природы. Самого человека они начинают
1 Виидельбанд, «История новой философии», т. I, изд. 3-е,
под ред. проф. А. И. Введенского, СПБ., 1913 г., стр. 138.
* L. Feuerbach, «Geschichte der neuern Philosophie», sämtliche
Werke, 4 Band, Leipzig, 1847, стр. 92.

ПАГОЖДКНПЕ СОЦИОЛОГИИ
рассматривать как часть гигантского мехлпяям* нрир .дм
>1(11 НИI. И ДеНТелЫЮгТЬ которого СТОЛЬ же шжомомерни I I)
и живнь Исей природы. У Декарта и ,.Ги МНОГ»,числе,!И|Д п
следотштелей является мысль о соадании моей гыуки - ^
циалыюй фи вики», которая должна быть математичек Кий
точной наукой о человеческом обтестне, на подобие физики
материальных тел. В политических трактатах, писашнихгм
к эту эпоху, мы встречаем первые попытки со в да ни я ноной
науки. Характерной чертой всех этих попыток является „ере
несение и область науки о человеке всех основных понятий н
методов математического естествознания. Финики объясняли
строение сложных тел движением простейших телец — атомов
Гому же методу следовали и философы обществоведы. Они
начинали с того, что пытались найти т<- социальные атг.мы.
ив движения которых можно вывести всю совокупность явлений
общественной жизни. В качестве такого социального атома
рассматривался обыкновенно отдельный человек. Как ни резко
рпэлич&ются между собой отдельные люди, у всех у них можно
найти некоторые общие черты, необходимо присущие природ*
человека. Общей основой всех человеческих стремлений
является, но млению философов XVII века, чувство само¬
сохранения; из него рождаются страсти, управляющие по¬
ведением людей. Страсти столь же присущи человеческой
природе, как любому физическому телу его физические свойства.
«Я рассматривал, — говорит Спиноза, — человеческие афекты,
как то любовь, ненависть, гнев, зависть, честолюбие и прочие
движения души, не как пороки человеческой природы, а как
свойства, присущие ей так же, как к природе воздуха принад¬
лежат тепло, холод, гром и все прочее в том же роде».1 Страсти
отождествляются мыслителями XVII века с механическим
понятием силы. Страсти — это те социальные силы, которые
управляют поведением людей с такой же точностью и беспо¬
воротностью, как физические силы определяют движение ма¬
териальных тел. Поведение всякого человека поэтому строго*
эакономерио. Ни о какой свободе воли у человека не может
быть речи. Мнимая свобода людей, по картинному выражению
Спиновы, равносильна свободе камня, приведенного в движение
по законам механики и воображающего, что он движется по
собственным побуждениям. Таким образом, мы приходим
к игравшему крупную роль в социальных науках понятию
абстрактного человека, «человека вообще», представляющего
собой живой механизм страстей, действие которых может быть
вычислено с такой же математической точностью, как и любой
из фиэических сил природы. Отдельные люди различаются
между собой количественно, по преобладанию в них тех или
иных страстей, но страсти у них одни и те же. Во всяком живом
1 С п и н о 8 а, «Политический трактат», изд. Клочкова, Ыосква.
1910 г., стр. 3.

20
ГЛАВА ПЕРВАЯ
человеке, при всех индивидуальных особенностях, скрывается
«человек вообще*, с его общечеловеческими страстями.
Писатели этой эпохи не ограничиваются простым пере¬
несением понятий механики в c<J>opy общественной науки, а
пытаются рассматривать социальные законы как непосред¬
ственное проявление ваконов механики. В чувстве самосохра¬
нения, лежащем в основе всех человеческих страстей, многие
иа них усматривают лишь непосредственное проявление* в жизни
органических существ галилеевского эакона инерции. Это стре¬
мление к непосредственному выведению ваконов социальных
иа ваконов механики тесно связано с одной идеей, приобретшей
в XVII Ъ XVIII веках могучую власть над умами. Это —идеи
единого, универсального закона, ив которого можно было бы
вывести всю совокупность явлений прирбды. Таким универ¬
сальным законом многие из мыслителей XVII и XVIII сто¬
летий считали ньютоновский вакои тяготения. Не было, ка¬
жется, ученого в ату эпоху, который не переносил бы его в свою
сферу, не пытался бы рассматривать изучаемые им явления
как частный случай действия этого всемирного закона тяго¬
тения. Подобные попытки предпринимались и в химии, и в фи¬
зиология, и даже в общественных науках. Обществоведы XVII
и XVIII веков видели проявление этого всемирного тяготения
в чувстве солидарности, в том симпатическом инстинкте, ко¬
торый мощно влечет людей друг к другу. В связи с этим, в ту же
эпоху родилась и другая идея,еще более смелая и радикальная,—
идея единой науки, в которой слились бы все до сих пор су¬
ществовавшие отрасли научного знания. Причем эта единая
наука мыслилась в качестве строго дедуктивной — на подобие
геометрии — системы.
Не только природу человека, но и общество мыслители
XVII века понимают механистически. Общество, по их мнению,
представляет собой такую систему, в которой социальные силы,
т. е. страсти, пришли в состояние вэаимного равновесия. Излю¬
бленной аналогией этой эпохи является аналогия между обще«-
ством и солнечной системой. Подобно тому как солнечная си¬
стема характеризуется равновесием между рядом материальных
тел и действующих в них сил, так и общество есть система
равновесия сил социальных.
Вот какую картину человеческого общества рисует, на¬
пример, писатель XVIII века Беркли:
«Общество, подобно солнечной системе, подвергнуто дойстпию цен¬
тростремительной и центробежной сил; социальный инстинкт, подобно
центростремительной силе,влечет людей друг к другу ;нричем они, подобно
материальным массам, тем сильнее стремятся друг к другу, чем меньше
расстояние между ними, т. е. чем более они родственны между собою;
и, наоборот, человеческий эгоизм, подобно центробежной силе, отталки¬
вает людей друг от друга и часто задерживает действие центростреми¬
тельной силы, которая тем не менее обнаруживается немедленно по устра¬
нении такого препятствие к и» взаимному притяжению; следовательно,
общество, подобно солнечной системе, получает!свою устойчивость бла¬
годаря довестной комбинации центростремительной и центробежной сил,

ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ
СОГЛАСНО которой ЛЮДИ, подобно II« Си ним ТГЛАМ. ,!'»«/•'-.7Г Я VO г w +W ' #
ТАМ, I) протинном случи** они или слились бы И одну Н • «Y, ЯЛМ р» -I
ЛИСЬ бы I! lipoCTpaifCTHO».1
Мохпиистичссиоо понимание общ*тми* мы находим почти .
DCOX писотелой XVII ВОКА, Н U значительной игр*1 ею*
и XVIII столетии, причем общество они обыинон* нно ра* м • - ;•
вают по как естественное, прирожденное состояние ЛЮД* й » как
некоторое искусственное обрааонаиие. Первоначальп • т*
етиенноо состояние людей, по мнению Гобса и Спинозы.-- от
состоннно «войны весх я|ютин нм х*. Люди I- ;гг'<м ** р-ннии
яо образуют общества, живут изолированно и веду! б* • яр*
рыпяую войну между собою, Чтобы устранить ото б* Д< 7 ГК ПН'.«
состояние, когда ♦человек человеку волка, они заключат *• ж г»
собой договор об образовании общества и поручают как-
либо законодателю выработать себе законы. Законодатель —
это тот гениальный конструктор, который при помощи л юл,
создает из живых социальных атомов — людей н» который
сложный механизм — государство, в котором одушов.шютцю
их страсти так комбинируются, что, взаимно уравновешиваю \
служат на общую пользу. Основой всего общественного стр<-и
являются политические законы. Если у различных народов
мы встречаем различные формы общества, то это обгнош- i п
только тем, что каждый народ имел своего законодателя,
создавшего ему особые законы. Таким образом, мыслители
XVII века всецело отождествляют общество с государств- *.
Механистическая концепция общества заключала в с< б»
целый ряд трудностей, с которыми неминуемо сталкивал.»« ».
социальная философия XVII века. Характерной чертой ест»
ственно-паучного миросозерцании этой эпохи, тесно связанно!!
с его механистическим характером, было убеждение в >е измен
ности порядка природы.
Энгельс очень ярко отмечает эту особенность естествознании
XVII века следующим образом:*
«Что особенно характеризует рассматриваемый т риод, так «.(j. .
помани»; иавестпого цельного миропо)Ыр<*||им, центром кок»)  ш. п..
учение об абсолютной неиамг.ппости прироОы Соглшпо ;ч	п о -
природа, каким бы путем она ни поаииь.и, раа ок.» уж** им. .он и .
оста стен всегда i и; ним*Ч1 мой, пока она суш». гнугг. Ilion im и мпи.ш.и
их, приподиппме а движение таинственным мерным толчком, пр..л • > » •« »*л
кружиться по предначертанным им аллинепм по емки ипши и о» м.* и i ч
случае, ДО скончании всех пещей. Масады иоиоптгн папгпдп и* и и - и
на своих местах, удержании друг друга благодари «он <*оСжцм> т»п
М(;млн остаетсм от века или от дни своего шорским (и шит.., ««т
точки ярения) одинаковой, пепяминиой. Теперешни»* «ют. м.». i. »	.	;
существовали всегда, имели всегда те же сами.* горы, к о;.* ю ищи	.
климат, если но говорить об иамопенинх, пиесенкьгх рукою че .	. .t
Виды растений и животных были установлены раа паи» о да при м\
иикиоиепип, равное порождало всегда ришюо».
1 Цитировано но А. С. Л а п л о • Л а и и л о и с к о м \ Мето
дологии истории», цып. I, посмсртпоо над., Птргр.. 1922 г . * тр *
* Ф р и д р и х О п г е л ь с, «Диалектика природы*, Архив М » i
и Энгельса, под род. 1’лианова, том. И, Госиидат, 1925 г . стр \ *

ГЛАВА ПКРЯАЯ
Г*А ГАМ ЧГЛОМГК И ЧСЛПИГЧРГКОЙ общестпо рассматривается
IUI	»I»	I	40-
М II вс-
, к кото-
X\ I I вока. Но как
порядка чолоиечо-
дейстиитолытй жизнью чслопочсства, гдо
нет ничего и* тминного, гд< формы общества бесконечно
иямснчивы и многообразны? Мы подошли к той основной
были преодолеть соци-
офы XVII пек, Они пытались выйти из эатруд-
рода: человек следует за-
<с тест вен к "го порядка тогда лишь, если он ру¬
ководится голосом разу11 и может повнать эти законы. По¬
скольку ж* он невежествен и законы эти недоступны его
их. Правда, это неподчинение
'•му in проходит даром, а обрекает его на бесчисленные стра¬
дании. Ное исторически существовавшие до сих пор формы
государственного устройства представляют собой неудачные
опытки законодателей найти ту истинную абсолютную форму
«•< ударетвенного строя, которая диктуется законами есте¬
ственного порядка природы и одна лишь гарантирует счастье
человечеству С такой точки врения мыслители XVII века под¬
ходят v истории. История всякого государства в их глазах есть
лишь история того, как какой-либо законодатель создал за¬
коны этого общества и как, в силу их несовершенства, оно по-
степешю отступило от своего первоначального принципа и не-
избежно пошло по пути разложения. В лучшем случае, если
государственная машина была создана более удачно, ей удается
после некоторых отклонений вернуться к своему изначаль¬
ному принципу и начать свою живнь как бы вновь, сначала.
Таким образом, та идея, которая лежит в основе современной
науки, идея эволюции, идея постепенного развития общества
от одних форм к другим, совершенно чужда глубоко статиче¬
скому миросозерцанию философов XVII века.
Изучение истории, с их точки эрения, может быть поучи¬
тельно лишь поскольку оно открывает нам, как не следует
строить общественного порядка и к каким страданиям ведут
человечество неудачные попытки такого строительства. На¬
против, идеальный общественный строй может быть познан
абстрактным путем, лишь дедуктивно выведен ив вечных и
неизменных свойств природы человека. Если мы сопоставим
теперь исходные пункты социологической концепции фило¬
софов XVII века с их последующими выводами, то заметим
глубокое, проходящее красной нитью черев все их построения
противоречие. Их исходные пункты являются в значительной
мере материалистическими, хотя и в духе господствовавшего
тогда механистического материализма. Основная предпосылка
их — детерминизм, отрицание наличности у человека

ЯАГОЖДВИНГ ГОПЯПЧ#>Г1Ш
ж
Свободной ВОЛИ, Приянлние ВОЛИ Чг.щргю СТОЛГЬ ят nfryr.v
пленной и поведение «го столь ж*’ шисояом* рпым. и«и Щртт
любого материального тела. Столь ж«* матерю гягтпчг« ■»»*
ЯВЛЖГГОЛ И ВЗГЛЯД ЦП общггТШ'МНЫЙ llopit;jr»H КВИ часть ргт»
CT ВС ИНОГО порядка Природы, ТОЧНО ТИП Ж И стрем.1* ММ» р|*
сматривать авконы социальные — вам прояви'ми« общрж аа
конов природы.
По что же мы видим дальше, когда философии приходят а
сталкиваться с конкретйо-игггорнчисмий дей»таительа< <-тью}
Тогда мы узнаем, что люди могут подчиняться своим г*т»
ствениым законам, могут и нарушать их, по Исаками» или tu
невежеству. Каждый средний человек, правда, строп» цодча
няется велениям своих страстей. Но над ним аопиышаетсм м
конодатель. Он обладает известной свободой выборе, - моют
установить ту или иную форму государства, в ва мига моста от
уровня своих знаний и степени своего понимания нлцгжов *ч-те
ственного порядка. Таким образом, гоеударстно-общ* « ты» » м.*
вывается но чем-то естественпо-выростйющмм в силу а*
копов естественного порядка вещей, а каким-то шгкугаиихыя
образованием, продуктом свободного творчества веко подл тел я
В связи с этим и естественный поря ик ч т»и ч» » кого < «•-.»; -п
становится чем-то существе!шо иным, чем естеством ни Я п
рядок природы. Под естественным порядком природы мы
лнтели XVII века понимали нечто действительно существуя»
щее от века и до века, — это действительно суще¬
ствующая солнечная система, с вечно движущимися в ней
телами. Напротив, в жизни человечества действительно е>щ»
ствующими оказываются лииш исторически-преходящие, и**
настоящие формы государства общества, вояиикнше в реяу л.
тате заблуждений и невежества законодателей. Естестве нм и й
порядок человеческого общества является чем-то таким, чт«»
еще будет лишь осуществлено, когда найдется тш; я юк*>н
датель, который поэнает и сумеет применить на практик» 1,1-
коны этого наиболее благоприятного для людей, едшитшши
истинного порядка. Естественный порядок общ*-• лил оказы¬
вается, следовательно, чем-то таким, что лишь до i ж н •» • »un.
осуществлено согласно велениям человеческого раа\мд, м.
сферы сущего переносится в сферу д о л ж н о г «>. Прим» м
нет никакой естественной необходимости, аил» ж иной в при¬
роде вещей, которая рано или поздно вела к его осуществлении
Последнее является делом свободного усмотрения заюлим*,
теля. Будет счастливой и совершенной случайностью, если тик»
государство, соответствующее требованиям естественного по¬
рядка, будет создано в XVIII веке. Такое государство vn>i
возникнуть и на много столетий или тысячелетий раньш*
если бы только нашелся тогда гениальный законодатель, к*
торый познал бы законы естественного порядка и осущгчтвм.
их в жизни. Естественный порядок общества г ле до вате \ьь
оказывается не только чем-то должным, но и таким должным

2i
ГЛАВА ПЕРВАЯ
которое яе вытекает в ненастный момент иэ внутренней не¬
обходимости развития самого сущего, а является делом сво¬
бодного вмешательства гения. Вся история человечества пред¬
ставляется сплошпым блужданием в потемках, рядом неудачных
попыток отдельных ваконодателей найти ваконы естественного
порядке. И все это будет длиться до тех пор, пока вдруг не
мелькнет в чьей-либо голове гениальная мысль и человече¬
ство не выйдет наконец не заколдованного круга и не осуществит
того общественного строя, который единственно соответствует
природе человека и природе вещей.
Таким образом, мы приходим уже к чисто идеалистическому
выводу. Естественный порядок общества оказывается чем-то
относящимся к сфере должного и осуществляемым актом сво¬
бодной воли законодателя, ни в какой мере не обусловленной
естественным ходом вещей в природе. Необходимо заметить
впрочем, что нельзя воззрения отдельных авторов вполне ото¬
ждествлять. У одних это противоречие выступает в более на¬
ивной, в более примитивной форме, у других — в более скрытой.
Из философов XVII века с наибольшей последовательностью
проводит точку зрения строгого детерминизма несомненно
Спиноза. У него и невежество и пробуждение разума оказы¬
ваются одинаково обусловленными естественным ходом вещей.
Но и Спинозе не удалось выйти иэ заколдованного круга. И
он не мог показать, какова та естественная необходимость,
которая ведет к осуществлению порядка разума. И у него нет
никакого намека на естественную закономерность развития
общественных форм. И од не перебрасывает моста от ошибок
прошлого к истинному строго будущего.
Большинство мисателей XVIII века еще всецело разделяют
основные положения механистической теории общества. Тем
не менее идеологам французской буржуазии века революции
нельзя было ограничиться отвлеченными философскими по¬
строениями. Им необходимо было подойти, при свете своих
философских В088рений, ко всей сложности явлений самой
конкретной исторической действительности, иначе не была бы
создана идеология революционного класса, идеология практи¬
ческая, руководящая его классовым движением. И в XVIII веке
мы видим интересную картину, как в старую схему начинает
вливаться все новое содержание. Противоречивые тенденции
старой.теории начинают выступать все рельефнее; приходится
вносить ряд поправок в старую теоретическую схему. Социоло¬
гическая мысль вступает в полосу исканий; механистическая
теория общества становится на путь разложения.
2.	СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ФРАНЦУЗСКИХ
МАТЕРИАЛИСТОВ XVIII ВЕКА.
. Французские материалисты XVIII века вполне принимают
основные положения механистической теории общества. В этом
нетрудно убедиться, если ознакомиться только с трактатом

ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ
гь
В о л ь н е я:	«Естественный	закон или физические оран
ципы морали». В этом трактате, написанном в 1793 г.. Вольней
пытался дать нечто в роде катехизиса естественной морали.
Взгляды, которые он систематически развивает, являлись <>•-
лее или менее общепринятыми среди французских матери«
листов.
Вольыей, как и философы XVII века, исходит из той мысли,
что существует некоторый естественный порядок природы,
к которому принадлежит и человек. Одной из главных особен¬
ностей этого порядка является его всеобщность, независимость
от условий места н времени. Естественный закон един, вечен и
незыблем, одинаково распространяется на все народы, в какой бы
части земного шара и в какую бы эпоху они ни существовали.
Как и писатели XVII столетня, Вольней выводит естественный
закон человека из основных и неизменных свойств человече¬
ской природы. Естественный закон говорит о таком порядке
общества, который более всего соответствует природе человека
и обеспечивает людям наибольшее счастье. В основе челове¬
ческого поведения лежит, по мнению Вольнея, чувство само¬
сохранения и основанное на нем себялюбие. Государство (ко¬
торое он отождествляет с обществом) должно быть организовано
так, чтобы, с одной стороны, дать простор человеческому себя¬
любию, являющемуся основным стимулом, побуждающим людей
к активности, и в то же время не дать ему пойти по ложному
пути — борьбы против других людей с целью воспользоваться
плодами их трудов.
Ни одно из существующих государств не удовлетворяет
этому назначению. Объясняется это тем, что никому иэ законо¬
дателей не удавалось познать законы естественного^ порядка
во всем их объеме. Все существовавшие государства были по¬
этому несовершенный, в силу заложенного в них порока, рано
или поэдно неизбежно приходили к разрушению. Организация
такого общества, которое согласуется с естественным ваконом
человеческой природы, составляет задачу будущего.
Таким обраэом Вольней разделяет все основные положения
механистической теории общества. Тем не менее в разбираемом
трактате обнаруживаются и некоторые новые тенденции.
Вольней не был бы сыном своего века и одним из активных
участников Великой французской революции, если бы он мог
отнестись с таким же невниманием и пренебрежением ко всему
исторически-преходящему, изменчивому, как это делали мы¬
слители XVII века. Вольней не мог поэтому не столкнуться с
тем противоречием, к которому с логической неизбежностью
вела механистическая теория общества, с вопросом о том,
как примирить понятие естественного вакона природы, незыб¬
лемого и ненарушимого, с естественным эаконом человека,
который он может по невежеству нарушать и постоянно на¬
рушает в жизни.
Чтобы выйти ив затруднения, Вольней проводит анадо

ГЛАВА ПЕРВАЯ
гию между естественными ваконями, регулирующими отно¬
шения человека к другим людям, и теми иконами, кото¬
рые пьгрпжвют его отношение к вещам. И в том и в другом
случае картина, по его мнению, одинаковая. Всякий есте¬
ственный вякон характеризуется тем, что человек не может
его нарушать безнаказанно. Если он, например, пожелает
«прикасаться к огню, не обжигаясь», «жить в воде, не захлеб¬
нувшись», не считаться с временами года и климатическими
условиями, то он неизбежно понесет фивическую кару, пропор¬
циональную его вине. Точно так же пострадает он и будет на¬
певен и в том случае, если не станет соблюдать законов, регу¬
лирующих его отношение к другим людям. Если он, например,
будет нападать на других и грабить их имущество, то он никогда
не может быть уверен и в своей безопасности.1 Такими рассу¬
ждениями пытается Вольней доказать, что естественным за¬
конам общества присущи все те признаки, которые характе¬
ризуют естественные законы природы.
Нетрудно заметить ту логическую ошибку, которую делает
Вольней. Он смешивает естественный закон природы с тем
техническим правилом, которое мы можем для себя вывести
на основании знания этого эакона. Законов природы человек
нарушать не может и не нарушает их и в примерах Вольнея.
Если, например, огню присуще свойство обжигать, то человек,
прикоснувшийся к огню, этого закона нарушить не сможет.
В примере Вольней человек нарушает не самый закон природы,
а то практическое правило, которое он для себя может извлечь
из внания этого закона. В данном случае такое правило может
гласить: «не прикасайся к огню». И то же можно сказать
и о всех других примерах Вольнея.
Эта двусмысленность в понятии эакона создавала види¬
мость разрешения и другой проблемы, тесно связанной с
предыдущей. Тот вывод, к которому приходила механисти¬
ческая теория и согласно которому естественный порядок обще¬
ства оказывался чем-то должным, а не сущим, не мог удо¬
влетворить французских материалистов. Строгий детерминизм
материалистической философии необходимо вел к тому, что
естественному порядку природы должен соответствовать и
некоторый действительно существующий порядок общества.
И вот та двусмысленность в понятии закона, которую мы
видели, создавала некоторую видимость разрешения .вопроса.
Смешивая естественные законы природы с практическими пра¬
вилами наших действий, Вольней тем самым начинает рассма¬
тривать и естественный порядок общества не только как лучший
порядок, который мы можем соэдать, но как порядок, действи¬
тельно существующий в природе, законы которого мы если и
нарушаем, то несем ва это кару. Таким образом, двусмыслен¬
ность в понятии эакона вела и к двусмысленности в понятии
1 V о 1 п е у, «Les Ruines. La loi naturelle», Paris, 1869 г., стр. 209.

ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦЕОЛОППТ
п
естественного порядка. Естественный порядок общ^твя окэ-
вывался чем-то, с одной стороны, как будто действительно
существующим, витающим где-то над головами людей, и в т<> же
время неуловимым, лишь долженствующим быть осущест¬
вленным. И эта неясность в понятии естественного порядка
характерна не только для Вольнея, но вообще для писателей
XVIII века.1
Обращаясь теперь к произведениям Гельвеция, мы находим
в них, хотя и несколько иначе выраженные, тс же основные про¬
тиворечия, которые мы видели в трактате «Об естественных за¬
конах». Гельвеций начинает с вопросов теории познания, от
которых быстро подходит к проблемам социологического по¬
рядка.
Источником всего нашего познания являются, по мнению
Гельвеция, ощущения. Он решительно отвергает старое де¬
картовское учение о прирожденных идеях. Вся деятельность
разума сводится, по мнению Гельвеция, к взаимному сравнению
ощущепий. Нет ничего в голове человека, чего не было бы
раньше в его ощущениях. Бытие определяет сознание. Все
мысли и чувства человека обусловлены теми предметами, ко¬
торые его окружают и которые воспринимаются его чувствен¬
ными органами. В своем трактате «О человеке и его воспи¬
тании» Гельвеций пытается проследить на протяжении всей
жизни человека, с самого его появления на свет, все те условият
которые определяют содержание его сознания, его мысли и
чувства. Вы думаете, — говорит Гельвеций, — что воспитателем
вашего сына является тот человек, которого вы к сыну при¬
ставили. Философ судит иначе. Главным воспитателем ребенка
являются те предметы, те вещи, которые его окружают. Они
налагают неизгладимое впечатление на его душу, дают тот или
иной толчок развитию его умственных способностей.9 Рассу¬
ждения Гельвеция 8десь очень интересны и во многом не уста¬
рели и поныне. Значение материальной обстановки в воспи¬
тании ребенка в современной педагогике никем не оспаривается.
Но Гельвеций идет дальше этого. Воспитателями юношиу
оказывающими решающее влияние на его развитие, являются:
его положение в обществе, его богатство, круг знакомств. *
Таким образом, принадлежность к определенному классу, к
определенной социальной группе налагает, по мнению Гель¬
веция, огромный отпечаток на человека. Оно обусловливает
1 То же противоречие мы находим, например, в построениях фран¬
цузских экономистов XVIII века — физиократов. О социологических
воззрениях физиократов см. в статье С. А. Оранского: «Предшествен¬
ники исторического материализма во Франции в XVIII веке», («Изве¬
стия экон. фак. Ленинград, политехи, инст.», вып. I, 1928 г.'.
* Helvetius, «De l’homme, de ses facultes intellectuelles
et de son education», Oeuvres, Paris, 1795, т. VII, отдел I, глава 3,
стр. 26.
4 Там же, отдел I, глава 5, стр. 38.

28
ГЛАВА ПЕРВАЯ
тот материал, который дается ощущениям человека, ту среду,
в которой он вращается, те впечатления, которыми опреде¬
ляется его умственное развитие. Каждому человеку,—учит Гель¬
веций,—приходится испытывать одновременно бесконечное мно¬
жество различных ощущений. Познание заключается в извест¬
ном отборе ощущений. Внимание человека сосредоточивается на
одних ив них, п, на против, дру гае от него совершенно ускользают.
Чем же определяется этот отбор ? Отчего зависит то направление,
которое принимает внимание человека? «От его интересов», отве¬
чает Гельвеций. Человек светского общества и ботаник, прогу¬
ливаясь вместе в парке, будут смотреть вокруг себя совер¬
шенно иными глазами. То, на что обратит внимание одни, того
не заметит другой. Каждый будет производить наблюдения
в зависимости от своего интереса. Отсюда Гельвеций естественно
приходит к выводу, что люди, занимающие различное со¬
циальное положение, неизбежно воспринимают одни и те же
предметы по-равному. Каждый производит отбор ощущении
в зависимости от своего интереса. Интересы же у людей, при¬
надлежащих к различным общественным группам, разные.
Почему,—спрашивает Гельвеций, — в вопросах метафизики и
морали существует такое огромное различие мнений? Потому,
что взгляды людей обусловлены их интересами. При этом Гель¬
веций подчеркивает не только влияние интереса на отбор
ощущений человеком, на направление его наблюдений, но
он полагает, что люди часто готовы слепо верить тому,
что подсказывает им их интерес. Интерес не только делает
познание человека односторойним, односторонне направляя
его внимание, но и порождает у него ряд иллюзий, хотя бы
они и не оправдывались его опытом. Все люди, — утверждает
например Гельвеций, —сходятся в признании истинности геоме¬
трических теорий. Происходит ли это потому, что они дока¬
заны? Нет! Но потому, что люди не заинтересованы здесь при¬
нимать ложь ва истину. Если же предположить в них такую
заинтересованность, тогда теоремы, доказанные с наибольшей
очевидностью, покажутся им сомнительными. В виде примера
Гельвеций приводит такого рода рассуждение:
«Пусть католический теолог решит доказать, что могут существовать
палки без двух концов; для него ничего нет легче; сначала он станет раз¬
личать два вида палок, один мысленный, другой материальный; он ту¬
манно будет рассуждать о природе мысленных палок, он сделает вывод,
что существование таких палок выше нашего разумения, но не противо¬
речит ему, а тогда очевидное положение, что «нет палок без двух концов»,
сделается сомнительным».1
В вопросах морали и метафизики, где сильнее всего стал¬
киваются человеческие интересы, подобные рассуждения, по
мнению Гельвеция, встречаются постоянно. Казалось бы,
нет более очевидной истины, что наказание эа всякое престу-
1 Helvetius, «De Thomme», отд. IX, глава 15, Oeuvres,
Paris, 1795 г., т. XI, стр. 209 — 210.

8 А РОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ
29
плошто должно быть персональным, и «меня не следует вешать
эа кражу, совершенную моим соседом», но католические бого¬
словы утверждают обратное. Они говорят, что современное че¬
ловечество несет кару 8а грех, совершенный их праотцем.
«Чтобы скрыть нелепость такого суждения, они добавляют,
что высшее правосудие не похоже на человеческое» и недо¬
ступно человеческому разумению. Таким обравом Гельвеций
приходит к тому заключению, что люди, занимающие особое
положение в обществе, неизбежно имеют и свои особые чув¬
ства, свою мораль, свои иллюзии. В то же время господству¬
ющие классы стремятся,— утверждает Гельвеций, — насиль¬
ственно навязать другим свои воззрения, желают поработить
их не только физически, но п духовно.
Аргументация Гельвеция в настоящее время конечно во мно¬
гом устарела. Разрешает он проблемы иногда слишком прямоли¬
нейно и упрощенно. Тем не м°нее в выводах Гельвеция много
верного. Верно прежде всего основное положение, которое
можно вывести из всех его рассуждений: общественное бытие
людей определяет их сознание. Здесь Гельвеций несомненно
оказывается предшественником многих социологических идей
Маркса. Последовательный материализм в философии толкает
его к ряду материалистических выводов и в сфере социологии.
Но здесь же мы подходим к той точке, где ясно начинает обна¬
руживаться ограниченность материализма Гельвеция. Обще¬
ственное бытие определяет сознание, но само-то общественное
бытие, как нечто объективно существующее, у него отсут¬
ствует. Он разделяет обычный взгляд на общество как
на искусственное образование, как на созданную законо¬
дателем при помощи законов машину. Силами, действующими
в обществе, являются, по мнению Гельвеция, страсти. «В нрав¬
ственном мире, — пишет Гельвеций, — страсти имеют то же зна¬
чение, что движение в мире физическом, движение создает,
уничтожает, сохраняет, оживляет все; без него все было бы
мертво; страсти оживляют вс^ в мире нравственном. Жад¬
ность направляет суда черев пустыни океанов, тщеславие за¬
полняет долины, сравнивает горы, пробивает пути сквозь
скалы, воздвигает пирамиды Мемфиса ... и т. д. Любовь,
говорят, обточила карандаш первого рисовальщика».1 Госу¬
дарство Гельвеций представляет себе как систему равновесия
страстей, создаваемую законодателем при посредстве законов.
Как и писатели XVII века, основой общества он считает 8аконы.
«Законы,— говорит он,— могут сделать все. «Благосостояние на¬
родов» зависит не от чистоты их религии, а от совершенства
их законодательства».8 Законодатель, по мнению Гельвеция,
1 Гельвеций, «Об уме», перевод под ред. Радлова, «Труды
Петрогр'адского философского общества»,СПБ. 1917 г., стр. 194.
* Helvdtius, «De l’homme», Oeuvres d’Helvötius. 1795 г., т. X,
стр. 126.	'

80
ГЛАВА ПЕРВАЯ
должен следовать методу геометра. Как этот последний абстра¬
гируется от всяких конкретных условий, так и законодатель
при оовдании идеальных ваконов должен оставить без вни¬
мания все предрассудки своего народа, его нравы, обычаи,
существовавшие ранее законы, и т. п. 1 Он должен строить
план идеального законодательства умозрительным путем, исходя
ив анализа общих свойств человеческой природы. Только на
второй стадии своей работы, при практическом проведении в
жизнь новых законов, следует законодателю иметь в виду и
фактически сложившиеся законы и нравы народа. Законы же
должны быть созданы таким образом, чтобы страсти людей
находились в равновесии, чтобы каждый, действуя в своих
личных интересах, был вынужден действовать в то же время
на общую пользу. Гельвеций говорит об этом следующим
образом:
«Всякое мудрое законодательство, которое связывает частный интерес
с общим и основывает добродетель на выгоде каждого отдельного чело¬
века, является ненарушимым».
Однако, у Гельвеция можно заметить и некоторые иные
тенденции.
В X книге своего трактата «О человеке» Гельвеций пытался
набросать целую картину исторического хода развития чело¬
вечества. Основным двигателем, толкающим людей по пути
развития, он считает рост населения. Рост населения вызы¬
вает рост технических искусств, а вместе с ними растет и не¬
равенство между людьми, все сильнее становится пропасть
между богатыми и бедными. Общественные отношения все более
усложняются. Это усложнение и вражда между классами вы¬
зывают необходимость изменения законов. Мягкие законы
уступают место все более суровым. На Смену республикам при¬
ходят монархии и деспотии. Таким образом, изменение поли¬
тических форм Гельвеций рассматривает как вызванное изме¬
нениями во взаимоотношениях классов, в свою очередь обу¬
словленными развитием ремесл и ростом населения. 3 Такой
вывод стоит в полном противоречии с общим теоретическим
взглядом Гельвеция на политический строй как первооснову
всей общественной организации. Здесь мы видим у Гельвеция
черту, характерную для многих писателей XVIII века: в своих
исторических исследованиях он значительно выходит эа рамки
той механистической концепции общества, которую еще прини¬
мает в своих теоретических воззрениях.
Под сильным влиянием Гельвеция находится и та истори¬
ческая концепция развития человечества, которую дает в своем
трактате «Руины» Вольней. Вольней в некоторых вопросах
идет дальше Гельвеция. У него мы находим интересную по-
1 Н е 1 v ё t i u s, «De l’homme», т. XI. стр. 109 — 110.
* Там же, т. XI, стр. 149.
* Там же, отд. VI, главы 6 — 8.

8АР0ЖДВНИЕ СОЦИОЛОГИЯ
пытку объяснить происхождение христианства — религии г/тре~
чения — из социальных отношений древнего ютра.	это.
впрочем, только отдельные блестящие проблески мысля. В обш^м
и целом и Гельвеций, и Вольней, и другие французские материа¬
листы остаются еще в плоскости механистической теории обще¬
ства, хотя последняя и дала у них уже не мало трещин.
Противоречия, обнаружившиеся в механистической теории
общества, неизбежно должны были рано или поздно привести
ее к разложению и, в то же время, они открывали возможность
развития социологической мысли в двух направлениях:
1)	Либо в развитии тех идеалистических тенденций, которые
уже обнаружились в механистической теории общества. По этому
пути пошел Кант и большинство последующих идеалистиче¬
ских течений. Кант берет за исходный пункт то, к чему, в про¬
тиворечии со своими предпосылками, приходили в своих окон¬
чательных выводах «социальные физики». Кант исходит из про¬
тивопоставления двух порядков: естественного порядка при¬
роды и морального, порядка человека, как существа разумного.
Один есть порядок сущего, другой — порядок должного, диктуе¬
мый человеку его нравственным сознанием (его категориче¬
ским императивом), к осуществлению которого должна стре¬
миться его свободная нравственная воля. Кант приходит
к мысли о существовании двух принципиально-отлпчных родов
знания: наук естественных,—наук о природе, и наук мораль¬
ных,— наук о духе. Основная идея «социальных физиков» —
идея единства научного метода — принципиально отвергается,
как и их смелая попытка создать естественную науку о чело¬
веке и человеческом обществе, подойти к изучению человека
методами естествознания.
2)	Другой путь заключался в том, чтобы, сохранив основную
идею — единства научного метода и доедания естественной
науки о человеке, — отказаться от слишком прямолинейных
механистических аналогий. В этом случае надлежало, если и
связывать социологию с какими-либо другими науками, то уже
не непосредственно с механикой, а с более ей родственными
дисциплинами. По этому пути пошла так называемая пози¬
тивистская социология, первым систематизатором которой был
Огюст Конт.
3.	ОГЮСТ БОНТ И ЗАРОЖДЕНИЕ ПОЗИТИВИСТСКОЙ СОЦИОЛОГИИ.
Мы не будем подробно говорить о ходе разложения «со¬
циальной фиэики». Это дело историка социологических учений.
Нас же интересуют лишь основные моменты в постановке ме¬
тодологических проблем. Отметим лишь, что реакция против
механистической теории раньше всего началась в Англии,
где наиболее ярким выраэителем новых тенденций явился
в XVIII веке Адам Фергюсон. К концу XVIII столетия и во
Франции намечается значительный переворот в социологи-

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ч'Ч-KHX ВЗГЛЯДАХ, ПрпВОВВ^СТНПКЯМИ которого выступили Тюрго,
}и»плп|м« и до последнего времени почти забытый Антуан Блр-
hmb<j л^льте чем кто-либо ив предшественников Маркса прод-
ногхитииший отдельные идеи материалистического понимания
ИеТОрНИ.
ЦгрНЬГМ формулировал новые взгляды в виде болос или
мрвор цельной е«|ЦНолпгпческой теории в начале ХТХ века
гениальный Он-Симон. Впрочем и у него мы находим неко¬
торые отологии старых взглядов. Сеи-Симон, например, мечтал
вывести вое законы природы из закона всемирного тяготения.
Но в то же время Он-Снмон уже не пытается законы социальные
в е п ос ре* детве и но дедуцировать из законов, механики. Со¬
циальную науку он рассматривает не как «социальную фи¬
зику» (хотя этот термин у него иногда и встречается), а как
«социальную физиологию», т. е. пытается обосновать ее па
более ей родственной дисциплине (также имеющей дело с про¬
цессами развития). Однако ему не суждено было привести
в систему своих взглядов. Эту работу выполнил его ученик
Огюст Конт, который впрочем далеко не оказался в состоя¬
нии овладеть всем богатым идейным наследием Сен-Симона.
Социологические взгляды Конта в настоящее время уста¬
рели и представляют лишь исторический интерес. Гораздо
большее значение имеют те методологические тенденции,
которые окончательно наметились ко времени Конта и были
им впервые систематизированы. Наибольшее значение для
методологического обоснования социологии имеет знаменитая
классификация наук Конта. Большинство современных те¬
чений позитивистской социологии до сих пор еще стоит на по¬
зициях контовской классификации. Если само распределение
наук Конта также устарело и едва ли кем-либо принимается
беэ поправок, то сами принципы, положенные в основание этой
классификации, и теперь еще разделяются большинством со¬
циологов позитивистов.
Конт в своей классификации исходит прежде всего из
принципиального признания единства научного метода.
По мнению Конта, в истории всех наук, как и вообще в
истории человечества, можно установить три основных пе¬
риода — теологический, метафизический и позитивный. В тео¬
логическом и метафизическом состоянии наука стремилась
проникнуть в сущность вещей, вскрыть «первые и конечные
причины всех явлений». В теологическом состоянии она «рас¬
сматривала явления как продукты прямого и непрерывного
действия каких-либо «сверхъестественных деятелей», произ¬
вольно вмешивающихся в дела мира. В метафизическом со-
1 О разложении механистической теории общества в XVIII веке и о
Барнаве см. в статье С. А. Оранского: «Предшественники историче¬
ского материализма во Франции в XVIII воке» («Известия эконом, фак.
Ленинградского политехнического института», вып. I (XXV), 1928 г,)

ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИ!
стоянии «сверхъестественные деятели заменяются #Г* тург*
иыми силами, метафизическими сущностями, ьтрмш гг; г-.*
сывается способность порождать все наблюдя« «ые
Наконец, последний позитивный период характ» рилу*т'я т v
тгто человеческий разум отказывается «гг н* д«»	? v й гтуя
абсолютного познания и «всецело сосредоточивает, я на изу¬
чении действительных законов явлений, т. е. неизменных «тво-
шенпй их последовательности п подобия». Себя Конт .чт-«т
глашатаем нового позитивного периода в истории ч- л р«т-
ства, и после егг> философского синтеза и* о науки, пг»лаг«*,т он.
должны завершить процесс перехода к ю^тттиряой ф«> Тикгм
образом, все науки должны быть проникнуты единым методом
установления ваконов после до вате льжкти и сосуиг •тт.^тмот« i
явлений. Но этот единый поантшшыП v* 1 ь «>тд< хШЫХ обла¬
стях знания модифицируется п зависимости от особени«*сте Я
каждой из них, приобретает некоторое своеобразие. Чтобы пе ¬
нять последнее, необходимо обратиться к классификации наук
Конта.
Копт, как известно, устанавливает следующую последо¬
вательную цепь наук: математика, астрономия, физика, химия,
физиология и социология. Всякая последующая наука нм**т
дело с явлениями менее общими, но вато более сложными по
своему характеру, чем предыдущая. Уже первого знакомив*
с этой классификацией достаточно, чтобы убедиться в налич¬
ности в построениях Конта некоторых новых веяний. Социо¬
логию от математического естествознания (физика и астр,
номия) отделяет у него ряд промежуточных в вены* в. Наук, й,
непосредственно предшествующей социологии, оказывается фи¬
зиология. В этом несомненно ск	мял
научных достижений, имевших место ко времени Сен-Симон.«
11 Кпнт.ч . Г. i\ •
ясним, как понимав1! - taiипт
последующая в классификации Конта наука имеет д«ю <■•
все более сложными явлениями. Последние зависит, по мл« нню
Конта, от законов всех предшествующих областей, но в то :к
время имеют и свои специфические законы, нсп.ч р. д. тр л.
не выводимые из законов предшествующих наук. Соцпллып
явления, по Конту, зависят и от астрономических тлений, и
от химических и физических процессов, происходящих и.«
земном шаре, и от законов физиологии. Но в то ж- ир« "п
имеются и особые социальные ваконы, но выводимые, при .
временном уровне научного знания, из заклюй фугих -	.
стей. То же самое можно сказать и об отношении физиологии
к химии и всякой последующей пауки к иредыдмц и Всякая
последующая наука изучает круг явлений, на к.чюрые ;< ц
ствуют законы всех предыдущих областей, и кроме пчч> к ним
прибавляются еще особые законы данной сферы. В м.т . к, м
пониманием взаимоотношения наук, Конт признает п m ко¬
торые относителышо различия в их методах.
С Ори иски А.	о

Ü4
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Применение к ивучениго — математического анализа,— го¬
ворит Конт, — служащее средством придать науке возможно
пыппую степень точности и систематичности, вполне зависит
от места, занимаемого этими явлениями в нашей классифи¬
кации. Чем сложнее явления, тем в более узких рамках воз¬
можно к ним применение математического метода». Следова¬
тельно, менее всего он годен для социологии, где Конт вообще
склонен отрицать его применимость. В то же время более
сложные науки могут иметь и свои особые специфические
методы. Таким, например, специфическим методом социологии
Конт считает «исторический метод», отличающий последнюю от
всех предшествующих наук. Здесь расхождение Копта с меха¬
нистической теорией общества достигает наивысшей точки. Тем
не менее в позиции Конта нет строгой выдержанности.
Начать хотя бы с того положения Конта, что явления всех
последующих областей в значительной мере зависят от за¬
конов предыдущих сфер. Это Конт понимает таким образом,
что к изучению, например, социальных явлений вполне допу¬
стимо применение понятий и законов физиологии и всех пред¬
шествующих наук. И не только допустимо, по даже обяза¬
тельно. Вот что говорит Конт об отношении социологии к физио¬
логии :
♦Есть два больших отдела органической физики — физиология в соб¬
ственном смысле этого слова и социальная физика, основанная на по¬
следней. Во всех социальных явлениях наблюдается прежде всего влияние
физиологических законов индивида и, кроме того, еще нечто, видоизме¬
няющее их действие и зависящее от влияния индивидов друг на друга,
которое особенно усложняется в жизни человеческого рода благодаря
влиянию каждого предыдущего поколения на последующее. Таким обра-
8ом очевидно, что для правильного изучения социальных явлений нужно
исходить из глубокого знания законов индивидуальной жизни». 1
Дальше Конт доказывает, что внания одних этих эаконов
недостаточно, социологу необходимы еще и самостоятельные
наблюдения над явлениями общественной жизни, — «однако
постоянно не нужно упускать из виду тесной внутренней связи
социальной фиэики с физиологией в собственном смысле этого
слова».
Согласно такому учению о взаимоотношении наук, Конт
приходит к выводам, не особенно утешительным для социоло¬
гов. Социолог должен быть человеком совершенно исключитель¬
ной универсальности. Само собою ясно, — утверждает Конт, —
что «систематическое изучение каждой из отдельных наук
предполагает предварительное знакомство со всеми науками,
которые предшествуют ей, согласно нашей классификации».
Отсюда Конт делает вывод, что социолог, прежде чем заняться
своей специальностью, должен основательно изучить мате¬
матику, астрономию, фивику, химию и физиологию; и только
1 Gomte, «Cours de philosophie positive», troisiöme 6dition, т. I.
Paris. 1869, стр. 73.

ЗАРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГЕ!
at
после ЭТОГО может ОН приступить И ' ОЦИ'’.1''Г ИМ» ' КГМ V'
до ван и ям.
Но и в учении об особых слецлфит *ких нчш-и; х ' тд* п.-.. •
областей природы у Конта нет полной выдерж-um *г-ти Г/.	**
иэ основных задач наук является, по мнению К' н	*
вление связи между частными явлениями» и некоторым»' ' - .
фактами, число которых, по мере развития науки, к б» л*•
уменьшается. Идеалом знания Конт, как и мыслителм XVII w е-а,
считает выведение всех частных законов из единого мир ь *г
закона тяготения. «Совершенство, к которому постоянно 'тр*-
мится позитивная система, говорит Конт, хотя вероятк » я а-
успешно, заключается в возможности представить все доступные
наблюдению явления как частные случаи единого общего факта,
каким, например, является тяготение». 1 В других местах,
впрочем, Конт вносит довольно существенные оговорки к этой
мысли и как будто даже прямо опровергает ее. *Я был очень
далек от мысли, пишет он, чтобы все явления можно было Сы
рассматривать как различные проявления единого принципа
или как подчиненные одному и тому же закону». 1
Немного ниже,
глубокому моему
всех явлений единым законом чрезвычайно химернчиы, бв
смысленны, даже
люди. 2 Свои рассуждения Конт заканчивает ошм 5раэои:
«Я полагаю, что средства человеческого ума слишком слабы, а мир
слишком сложен, чтобы такое совершенство н.р	Ю Сыть когда-
либо достигнуто ... Во сяком случае мне к т я "чоицпим, чт . .т
современном состоянии ваших знаний ми слишком ещв далеки от того,
чтобы такие попытки могли стать разумными. Но если и можно надеяться
этого когда-либо достигнуть, то по-моему это может случиться лжшь
путем подведения всех явлений природы под действие	льнейшего
иэ всех положительных законов — закона ТНГОПШМ». *
Мысль Конта теперь совершенно ясна. Идеалом знания :
действительно считает выведение всех
универсального механического вакона тяготения,
этот, при современном состоянии науки, не
вследствие ограниченности человеческого поэнания,
приходится довольствоваться признанием частных
отдельных областей, не надеясь свести их в близком
к какому-либо единому общему принципу. Тем не менее
науки заключается в приближении к этому идеалу, — в
дении, по мере возможности, более частных явлений и зако¬
нов к действию более общих законов. Таким образом Конт
вовсе не так далек от механистического идеала ананпя, как
это могло казаться с первого взгляда.
1 С о m t е, «Cours de philosophie positive», troisiöme edition, Paria.
18G9, т. I, стр. 44.
* Там же.
* Там же.

'Г
ГЛАВА ПГГЯ4Я
HnyyiBO •амсгить, что классификация его открывает ппт
mmnrm j
юрпгу
для следующих
возможностей:
i) Гi
♦спрос
7рЙЯЯЯ
crei
природы
1 Ий (V
ииальнук» жизнь
, нетрудно пойти ;
дальше и
пы
ТЙ*1 Ь* Я JI
[ВТЪ н<
• ям« жио широкое
объяснение после
‘дней, ис:
ход
щщ ;ггнх
®ЙКо|1<
г»в. Так соядагтся
почва для новых
попыток
под
■*?пп*?ин я
еоци
о логин гели не
непосредственно
о пиплинам. При
механике
тртгим
сстеет
тюнко-ваучным jn
ЭТОМ ОС(
)бы
<*Г|ЦИЙЛЬ1
Hjjjf ЛЯ
коны Конта легкг
> могут отойти на
второй п
лап
олпГкщт
1 f»rrtTH
ВГПОмнить TV рол
[ъ, какую они игр
а ют у Ко
ига
шотяяя
гъ Kai
к некоторое приба
1вление к другим
более об
ЩИ 1
анконам
, Д*‘ЙС1
гвтютцим на социа
льные явления.
2) Е(
‘.ЛИ 3'
«коны физиологии
1 применимы из
других 1
ту]
V СОЦЙ
о л опта (как после
		 	%
дующей за фпзио.
гсогией Не
|ук
физики. Законы последних, как самых общих но наук, приме¬
нимы ко веем последующим областям зпапип. Только в каждой
из них к ним приба вляются еще свои специфические
во копы. Этим, в известных границах, вновь открывается воз-
м< жность применения механистических понятий и аналогий
но игсх стоящих после физики науках, в том числе и в социо¬
логии.
расширяются, если припомнить,
областей к законам других
нашего анавия о природе,
если не немедленное устра-
s этой ограниченности путем
частных законов к действию р,и-
* открывались самые широкие
одних областей из законов
— всех из законов механики
после-контовской позитивист-
если господствующим те-
так называемая натуралистическая со-
чертой последней является стремление
социальные из законов каких-либо других
Социология рассматривается не как само-
а как подразделение одной из отраслей
Отдельные течения натуралистической социо-
между собой лишь потому, с какой из наук
Так возникают направления: био¬
энергетическое и т. п.
тенденции обнаружились уже в со-
самого Конта. Мы видели, что
особым отделом физиологии, причем
психологию от фиэиологии. При таких
V' .]<•] и:!Х у него ИМ'-ЮК Я возможности сближения социологии
психологией. У Конта имеются, например,
1. между обществом и организмом, полу-

ядгождипге огщяпдат
твптут позднее широкое развит*«» у сопчоаот* бвг^" т*^
;кого направления В го ж*» время. покори о йй*« и»1 ра»е*г**
)б|ттества, он движущих сил развития ттгт в	tnt
сдельного индивида. как это делает в иястонщ^ рр»4пг*-
сологпчегкая теория. Встречаем мы у Конте в чист*, ип-.я»
ггичесние понятия. Па механики взято его иглю^-кин* р
гоцпологпя на статику и динамику. Подобно «< пввльяы* ф»
нткам* Конт в «чувстве солидарности» впдед проявлю нп» вгг
мирного тяготения и т. п. Словом. Конт сам тми* or^*»v*
жертвой той незаконченности. которая характеризует его м»Т‘
дологическое обоснование социологии
Чем объяснить подобные противоречия Коятя ? П.'ка мы
можем сказать лппть одно. Копт ne Gta т олмстсгг^лмтч я глу
боким философским умом. Он лить внешне ег.тематаир. «мл.
кое-как сладил вес то, что накопилось в с циелытй науке к ер*
времени. Но пропаг« т»т самостоятельного филотфгкпгр енн
теза, заново осмыслить ьесь этот материал он был не в о*
стоянии. Отсюда — неизбежный эклектизм и противоречивы*
тенденция.
Не произвел такого синтеза и никто из последующих оя
Контом СОЦИОЛОГОВ - ПОЗИТИВИСТОВ, его UO* ь V т; ТГ 1ГЙ. В
вульгате — и в последующей социологии мы ютречдгм те же
разноречивые тенденции, что у Конта.

ГЛАВА ВТОРАЯ.
ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ
СОЦИОЛОГИИ.
1.	ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
Из всех течений после-контовской социологии наибольшей
популярностью долгое время пользовалось психологическое
направление. Сфера его влияния не ограничилась одной социо¬
логией. Оно получило широкое распространение и в других
общественных науках. В политической экономии психоло¬
гическая теория достигла одно время большого развития в лице
так называемой австрийской школы или «теории предельной
полезности».
Психологическое направление, подобно старой механисти¬
ческой теории, видит в обществе лишь простую сумму соста¬
вляющих его людей. Ключ к пониманию социальных явлений,
но мнению сторонников этой теории, следует искать в пси¬
хических особенностях отдельного индивида. Социологи-психо¬
логисты не отрицают частичной изменчивости психической
природы человека. Но, на ряду с этими изменяющимися свой¬
ствами, у человека, по их мнению, имеются некоторые основные
психические особенности, всегда и при всяких условиях при¬
сущие природе человека. Таковыми являются у него разум,
различные чувства, — нравственное, эстетическое и т. д.
Сюда же относятся и те потребности, которые непосред¬
ственно связаны с физической природой человека, как-то
потребность питания и т. п. Все эти изначально заложен¬
ные в природе человека способности и потребности обра¬
зуют, по мнению социологов-психологистов, ту основу,
на которой покоится вся общественная жизнь человека. По¬
требности являются теми «социальными силами», действие
которых порождает всю совокупность явлений общественной
жизни. «Желание, — говорит выдающийся представитель психо¬
логической школы, американский социолог Лестер Уорд, — со¬
ставляет истинную силу, действующую в чувственном мире.
Оно есть тот динамический двигатель, который движет всем
животным миром, включая сюда и человеческую сферу, и по¬
этому его и надо признать социальной силой. А так как оно

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦ*ОЛГПВ	Щ
чисто психического свойства, ТО СОЦИОЛОГИЯ OK*ЗЫВЯ^Тгщ Т*'щг>
и непосредственно связанной с психологией».1 Эти пгкхмч"*'»#
силы, действующие в обществе, с такой же необходим тъю
обусловливают поведение человека, с какой физические bqv' fu
определяют движение любого материального теля. «Социальны'
силы, — говорит тот же Лестер Уорд, — действующие в индию*
дах, побуждают их к известным поступкам, и этим побужд-
ниям индивиды подчиняются так же безусловно, как фтяч^скн*
тела подчиняются влияниям, приводящим их в движение». 1
Общество, по »тению Уорда, представляет собой такую
систему, в которой социальные силы взаимно уралнокрши
ваются. «Самое общество, говорит он, охватывают* с иг*
существующие в данное время социальные организации п
учреждения, представляют собой как бы обширную органи¬
зацию, в которой социальные силы приведены до из в* • т
ной степени в состояние равновесия». *
Нетрудно заметить, что предпосылки психологического на¬
правления, как их формулирует Уорд, в значительной мере
совпадают с исходными пунктами старой механистической
теории XVII и XVIII столетий. То же «атомическое* понимание
общества как простой суммы индивидов; то же стремление
объяснить все социальные явления из неизменных свойств
человеческой природы; то же учение о психических мотивах,
как социальных силах, управляющих поведением отдельных
людей. Имеется лишь одно существенное расхождение между
социологами-психологистами и механистической теорией.
«Социальные физики * XVII века пытались все человеческие
страсти вывести из единого начала — чувства самосохранения,
последнее же рассматривали как непосредственное проявление
в человеке законов механики. Социологи-психологисты так
далеко не заходят. Они просто берут как данное — иввестное
ив психологии,—наличность в природе человека постоянно
присущих ей психических свойств и, опираясь на психоло¬
гию, пытаются дать более или менее полную классификацию
этих «психических сил», выяснить роль каждой из них в обще¬
ственной жизни. Но о непосредственном выведении «психи¬
ческих сил* из сил механики социологи-психологисты, в боль¬
шинстве своем, уже не думают. Впрочем у некоторых на них
можно найти отклонения и в эту сторону. Говоря о задачах
социологии, Гиддингс, например, формулирует их следующим
образом:
«Теперь мы выяснили достаточно ясно цель и научный характер
социологии . . . Это наука, пытающаяся представить себе общество во
1 JI. У о р д, «Очерки социологии», перевод Бошняк, Москва, 1901.
стр. 119. Подробнее JI. Уорд развивает учение о социальных силах в своей
книге: «Психические факторы цивилизация» (перевод Бошияк, Москва,
1897 гО, а также в своем основном труде «Dynamic Sodologie».
* Там же, стр. 124.
8 Там же, стр. 140.

40
ГЛАВА ВТОРАЯ
вг.рй pro прлогтпости я старающаяся объяснить его помощью кос¬
мических причин и космического я а копа. Для
того чтобы л ять такого рода объяспеиие, социология должна выработать
«убъектирпое истолкование и выражениях жакого-либо факта сознания
или мотива и объективное истолкование в выражениях какого-либо фи¬
зическою процесса*. 1
В другом месте Гиддингс поясняет, что он понимает под этим
физическим процессом. Он говорит следующее:
«Общественная эволюция составляет только фазу космической эво¬
люции. Вся обществепная энергия представляет собой измененную физи¬
ческую энергию. Превращение физической энергии в общественную
пеизбежпо.и оно обуславливает необходимо те последовательные пере¬
мены в группировке"и отношениях, которые образуют развитие». 2
Спедопатольно, и психические и социальные явления, по
мнению Гиддингса, нужно рассматривать как проявление не¬
которых физических процессов, происходящих в природе.
Впрочем эти воззрения Гиддингса не могут считаться типич¬
ными для психологической школы. Гиддингс — социолог-
эклектпк. В приведенных нами выдержках чувствуется везде
влияние Г. Спенсера, т. е. виднейшего представителя биоло¬
гического направления. Впрочем подобный же эклектизм мы
найдем, хотя и в меньшей степени, и у Л. Уорда, и у Лакомба,
и почти у всех социологов-психологистов. Как это мы уже
отмечали попутно, эклектизм составляет характерную черту
всей после-контовской позитивистской социологии. Мы не
найдем вдесь почти ни одного социолога, которого можно
было бы признать последовательным представителем какой-либо
теории. Тем не менее, характерным для психологического на¬
правления является отказ от тех слишком прямолинейных
дедукций из ваконов механики, которые мы находим у писа¬
телей XVII века.
«Социальные физики» полагали в свое время, что социальные
законы тождественны с законами механики, представляют
собой их непосредственное проявление. Социологи-психоло¬
гисты считают, что отСтолько аналогичны последним, но сними
не совпадают и непосредственно из них не выводимы. Значит,
имеют также и что-то свое, специфическое, что отличает их
от законов механики. 8
1 Гиддингс, «Основы социологии», Москва, 1898, стр. 17.
1 Там же, стр. 374.
* Некоторые авторы, например Лестер Уорд, сами подчеркивают
это своеобразие, причем понимают его в духе Конта. Уорд, например,
сочувственно цитирует слова некоего профессора Леконта, к которому
вполне присоединяется: «Вещество представляет четыре ступени, под¬
нимающиеся одна над другою; ступени эти следующие: 1) элементы, 2) хи¬
мические соединения, 3) растения и 4) животные. Сообразно с этим суще¬
ствуют также четыре стадии сил, находящихся в .аких же отношениях
друг к другу: физическая сила, химическая, жйзненность и воля. Па
каждой высшей ступени к прежним силам прибавляется новая, в резуль¬
тате чего получается новая группа явлений» (Уорд, «Очерки социо¬
логии», стр. 65).

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ
Нетрудно 80МСТИТЬ ядогь J	КОТОрМР мы ОТЖ
чали у Конта. С одной стороны, робкое признали» и к-т • г
своеобразия за законами отдельных облает* й прир* лы. О'
циологи-психологисты готовы допустить такое ci* »» б\ * и*»
если не для социальных, то, по крайней мере, дли п< и im» • т *х
явлений. II в то же время стремление распространить. n<» v* р.-
возможности, действие законов всех предшествующих, * »»гласи»
классификации Конта, наук на последующие. Прич> и. < ; .упои¬
тельно с Контом, идея особых «специфических» законов отдглъ-
ных областей природы значительно потускнела.
Выясни в основные предпосылки психологического напра¬
вления, посмотрим, как сторонники последнего применяют
свои понятия к изучению конкретных общественных явлений.
Остановимся иа той разновидности психологического напра¬
вления, которая обыкновенно называется теорией психиче¬
ских факторов.
Теория факторов приурочивает к каждой из человеческих
потребностей определенный круг общественных явлений, ко¬
торый будто бы является результатом влияния данной по¬
требности на человеческое поведение. Действия людей, руко¬
водящихся потребностью питания и другими «материальными»
интересами, создают всю совокупность явлений экономиче¬
ских. Чувство справедливости порождает в обществе право
и нравственность. Религиозный мотив — религиозные учре¬
ждения и т. д. Совокупность социальных учреждений и обще¬
ственных отношений, вызванных к жизни какой-либо челове¬
ческой потребностью, образует в этом случае то, что называется
фактором. Таким образом и появляются на сцене факторы —
экономический, политический, идеологический и другие. По¬
нятие фактора является тем мостом, который перебрасывают
социологи-психологисты от психологии к социологии. При
помощи этого понятия они превращают индивидуальные по¬
требности человека в социальные силы, действующие в обще¬
стве, из которых каждая вызывает к жизни какой-либо опреде¬
ленный комплекс социальных явлений.
Дальше сторонники теории факторов рассуждают очень
просто. В душе отдельного человека бывают случаи конфликта
различных стремлений, — материальные расчеты, например,
могут столкнуться с чувством справедливости или с соображе¬
ниями религиозного порядка и т. п. То же происходит в более
грандиозных размерах ц на более широкой арене —общества.
Здесь развертывается борьба между отдельными факторами —
экономическим, политическим и другими. Значение каждого
из них в этой борьбе, очевидно, зависит от того, как сильна
та потребность в душе отдельного человека, которую оп
обслуживает. В средние века, — говорят некоторые социо¬
логи-психологисты, — господствующей органивацией была
церковь. В настоящее время преобладающее вначение имеют
экономические организации. Чем объяснить эти явления?

42
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ответ, говорят, нужно искать в психологии отдельных инди¬
видов. Очевидно, в душе подавляющего большинства средне¬
вековых людей преобладала религиовная потребность, потому
должен был господствовать «религиозный фактор*. Напротив,
современные люди являются в большей мере «материалистами»,
у них преобладают материальные потребности. Отсюда и пре¬
обладание экономических интересов в современном обществе.
По вопросу о эначении отдельных факторов в обществе,
в рядах сторонников этой теории можно найти различные
взгляды. В то время как одни стоят на точке зрения «равно¬
правия* всех факторов и отказываются какому-либо из них
приписывать главенствующее значение, другие пытаются найти
такой основной фактор, который на всех ступенях развития
общества имел бы решающее влияние. Ответа на последний во¬
прос ищут также в человеческой природе, в том, какие потреб¬
ности имеют наибольшее значение для человека и оказывают
сильнейшее влияние на его поведение. Важнейшей потребности
должен соответствовать и самый мощный фактор в обществе.
Какой именно из факторов играет такую решающую роль,
по этому вопросу мнения расходятся.
Все зависит от того, какого взгляда на человеческую при¬
роду держится тот или ипой социолог. Лакомб, например,
убежден, что из всех потребностей основной и наиболее безотла¬
гательной является потребность питания. Отсюда он делает
вывод, что «преобладающим на всех ступенях развития должен
быть фактор экономический». Кидд, напротив, не столь «пив¬
ного * мнения о человеческой природе, как Лакомб. Он счи¬
тает сильнейшей из потребностей религиозное чувство. Отсюда
в его теории «религиозный фактор» выдвигается на первое место.
Наконец, некоторые считают главной психической силой
разум,— таким образом возникает теория «интеллектуального
фактора» и т. д. Как отдельный человек нуждается в душевном
равновесии, так и всякое общество характеризуется известным
равновесием факторов, взаимно приспособляющихся друг к
другу.
Ни одно направление не получило такого распростра¬
нения в социологии, как теория психических факторов. При¬
чины такой популярности объяснить нетрудно. Последняя
привлекает к себе тем, что труднейшие вопросы о понятии обще¬
ства, строении его, законах развития — разрешаются необыкно¬
венно просто и быстро, при благосклонном содействии пси¬
хологии.
При такой распространенности теории факторов неудиви¬
тельно, что она не могла краешком не задеть и марксистской
мысли. Влияние ее сказалось в двух отношениях. С одной
стороны, значительная часть критиков теории Маркса, согласно
духу своих собственных предпосылок, и теорию исторического
материализма воспринимала просто как разновидность теории
факторов. Критики представляли ее себе чем-то в роде теории

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИЯ	41
«экономического фактора» Лакомба. Этим объясняется теоре¬
тическая бесплодность всей этой критики, бившей мимо цели,
направлявшейся вместо теории Маркса против какой-то со¬
зданной самими критиками пародии на последнюю. С другой
стороны, и некоторые считающие себя марксистами подпадали
иногда под влияние теории факторов и «факторских» предста¬
влений. Большею частью это были не столько ортодоксальные
марксисты, сколько так называемые «критические марксисты»,
гордившиеся тем, что они чужды «марксистской ортодоксии».
Их критицизм обыкновенно выражался в том, что они предла¬
гали восполнить теорию экономического фактора еще одним
или двумя, недостаточно будто бы учитывающимися марксизмом,
«факторами». 1
Психологическое направление в социологии обыкновенно
подразделяется на два разветвления — нндтшндуально-психо-
логнческое направление и коллективно-психологическое. Инди¬
видуально-психологическое направление пытается социальные
явления непосредственно вывести из законов индивидуальной
психологии, из психической природы человека; к этому напра¬
влению должны быть отнесены все расмотренные выше авторы
и течения: Уорд, Гиддингс, Лакомб, теория факторов и т. д.
Коллективно-психологическое направление ставит проблему
несколько сложнее. Сторонники этого течения исходят из того
общеизвестного факта, что всякое общение между людьми
ведет к известному психическому взаимодействию между ними,
а в результате этого взаимодействия у людей слагаются такие
мысли, чувства, настроения, которые никогда не появились бы
у каждого из них вне общения с другими; в качестве наиболее
простых примеров такого взаимодействия обыкновенно приводят
такие явления, как театр, митинг и т. п. В театр каждый че¬
ловек приходит со своим особым настроением, особыми мы¬
слями и т. д. У всех зрителей единой драмы постепенно создается
некоторое общее настроение, каждый невольно поддается воз¬
буждению других, и в результате возникает общее настроение —
энтузиазм или негодование, охватывающее всех. Если взаимо¬
действие между людьми оказывается длительным, выра¬
жается в совместной жизни ряда поколений (например
племя, семья и т. п.), то в результате этого взаимодействия
возникают не только быстро преходящие настроения энтузиазма,
паникР1 и т. д., но и более или менее прочные ипстинкты, взгляды,
нравы и обычаи. Психическое взаимодействие между людьми
и является, по мнению сторонников коллективно-психологи¬
ческого направления, основой всех социальных явлений. Со¬
циальные — это те психические явления, которые возникают
1 Так рассуждал, например, английский социалист Бельфорт-Бакс,
предлагавший на ряду с «экономическим фактором» привнать еще другой
фактор «идеологический» (статьи Бельфорт-Бакса и ответ Баксу Каут¬
ского см. в сборнике: «Исторический материализм», под ред. С. Сем-
к о век о го).

4*
ГЛАВА ВТОРАЯ
но почт1 взаимодействия между людьми. Социология, с такой
'П'чкп зрения, отождествляется с коллективной психологией,—
наукой о законах психического вваимодействия между людьми.
Критикуя взгляды Милля, Г. Тард, один из видных представи¬
телей этого течения, говорит, например, следующее:
«В конце своей логики Милль рассматривает социологию — как
прикладную психологию. К сожалению он не дал достаточно точного
выражения »той мысли, а психологии, к которой он обращается, чтобы
получить ключ к пониманию социальных явлений, ость чисто индиви¬
дуальная психология, которая изучает внутреннее соотношение впе¬
чатлений и образов, имеющие место в одпом и том же мозгу . . .
Искать элементов социального факта нужно никоим образом не в той
психологии, которая заключается в пределах одного мозга, но прежде
всего в пс и х о логин, основанной на соотноше¬
нии нескольких умов i изучающей сознательные отношения
нескольких индивидов, но сначала двух. Соприкосновение двух умов
есть действительно в жизни каждого из них совершенно особое проис¬
шествие, резко выделягошессп из совокупности отношений к остальной
вселенной, и вызывает самые неожиданные состояния души, которые
поддаются объяснениям физиологической психологии менее всех других
явлений». 1
Сам Тард основным социальным фактом считает явление
подражания. Ошибочно,—утверждает Тард,—пытаются обт>яс-
ннть общественные явления действием каких-либо причин,
в роде изобретаемых физиками понятий силы, энергии и других
словесных паллиативов, прикрывающих незнание ими сущности
вещей. «Человеческие действия должны быть рассматриваемы
как единственные факторы истории». В то же время мы должны
избегать того банального идеализма, который «пытается объяс¬
нять все социальные перемены капризами каких-либо великих
людей*. В действительности ход истории таков: отдельные
люди делают случайно более или менее крупные открытия, —
таких открытий или изобретений делается постоянно множе¬
ство. Эти открытия вызывают подражание со стороны других
людей. Подражание является той нитью, которая из отдельных
изолированных людей создает некоторое связанное целое —
общество. «Если мы живем в обществе,—утверждает Тард,—то
это значит, что во всем, что бы мы ни делали, ни думали и ни
говорили, мы всегда кому-нибудь подражаем». Мы подражаем
предкам, с детства воспринимая и повторяя их язык, взгляды,
нравы,религию и т. п.; мы подражаем и нашим современникам,—
их открытиям в области техники или в тех или иных отраслях
знания. Вся наша живнь, с самого детства, проникнута беско¬
нечным рядом подражаний. Подражание, таким образом, и
образует ту социальную связку, которая объединяет людей
в общество. Единство нравов в пределах какого-либо племени,
сходство обычаев у различных племен, наличность общей.идео¬
логии у какой-либо социальной группы, — все эти явления
Тард объясняет подражанием. Вся социальная жизнь, по мнению
1 Г. Тард, «Социальные законы», перевод под ред. Л. Е. Обо-
левского, СПБ., ивд. Губинского, 1906, стр. 25 — 26.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ГЩЩОЛОПГЯ
Тар да, слагается из сочетания
крытис, исходящее от отдельного
либо новшество, подражание
ственным, массовым достоянием,
культуры —язык, наука, искусство,
и развиваются в результате совместною
подражаний. Само явление подражания
проявления в жизни человека общего
рения. Все науки, по мнению Тарда,
изучения какие-либо явления повторения.
«Разве я не прав,—говорит Тар д. — что
времен работало над подобиями и
гресс состоял в том, что, начав с
и видимых повторений, она перешла к
ству бесконечно малых действительных и
добий и повторений, которые дали объяснение
значение открытия Ньютона, по мнению
стоит, что все периодичности движений,
самых грандиозных, он представил «как
рение одного и того же факта притяжения,
ного массам и обратно пропорционального
стояпия». Те же явления повторения составляют
изучения биологии. «Клеточная теория доказала, что
нечно повторный элемент как у животных, так и у растении
есть клеточка и что элементарное жизненное явление есть бес¬
конечное повторение каждой клеточкой процессов питания».
Прогресс всех наук заключается, по мнению Тарда, в том,
что все они, начиная с изучения повторения самых слож¬
ных явлений, постепенно разлагают их на простейшие эле¬
менты, из повторения которых слагается жизнь целого.
Идеалом науки является разложение всех процессов на такие
элементарнейшие и правильно повторяющиеся элементы, эа-
коны движения которых могли быть выражены количественно
в математических формулах.
Таким обраэом, Тард не меньше, чем другие представители
психологического направления, принимает основные пред¬
посылки механистического миропонимания. У него мы тоже
находим атомическое понимание общества, как суммы отдедыгых
индивидов, свойства целого объясняются свойствами отдель¬
ных единиц. Между коллективно-психологическими и индиви¬
дуально-психологическими направлениями в социологии вообще
нельзя провести резкой грани. Явления психического взаимо¬
действия всегда рассматриваются как производные от инди¬
видуальной психологии. Психическими свойствам отдельных
индивидов обусловливается и психическое взаимодействие
между ними. У Тарда индивидуально-психологические тен¬
денции выражены даже очень резко.
Тард окаэал значительное влияние на развитие психологи¬
ческого направления в социологии. Под влиянием Тарда вое

ГЛАВА ВТОРАЯ
больше стало обращаться внимания на явления психического
взаимодействия. Впрочем последующие социологи не склонны
придавать такого исключительного вначения явлению под¬
ражания, как Тард. Большим« тво ив них рассматривает под¬
ражание лишь как одну из форм психического взаимодействия
людей. Ив социологов, близких к коллективно-психологиче¬
скому направлению, одним из наиболее популярных в новейшее
время был Георг Зиммель. Зиммель, так же как и Тард, основ¬
ным специфическим признаком общества считает психическое
взаимодействие. «Общество, — говорит он, — существует там, где
несколько индивидов вступают между собою во взаимодей¬
ствие».1 Подобно Тарду, Зиммель считает важным прогрессом
науки разложение сложных тел на бесконечно малые взаимодей¬
ствующие между собой элементы. Если прежде биологи зани¬
мались изучением крупных резко обособленных органов тела,
его теперь обнаружилась связанность жизненного процесса
с мельчайшими его носителями — с клетками и тождествен¬
ность его с бессчисленпыми и непрерывными взаимодействиями
между ними». * К тому же пришла и социология. Она также
пришла к аналиву отдельных взаимодействий между людьми,
этих «простейших процессов, создающих общество». Все сложные
социальные образования суть производное от этих простейших
взаимодействий. Но, в отличие от Тар да, Зиммель не отождест¬
вляет социологию с коллективной психологией. И та и другая
наука имеют, по его мнению, дело с явлениями психического
порядка, но подходят к ним с разных точек врения. Коллек¬
тивная психология изучает самые процессы психического взаимо¬
действия и законы этого взаимодействия, социология же имеет
дело с некоторыми кристаллизовавшимися результатами этого
взаимодействия. Такими результатами является то, что Зиммель
называет формами общения. На почве общения между людьми
и взаимодействия между ними возникают известные типы или
формы человеческих взаимоотношений, например «главен¬
ство и подчинение, подражание, разделение труда, образо¬
вание партий, представительство» и т. п. Эти формы присущи
всем сферам общественной жизни, — мы находим их и «в шайке
разбойников, и в государстве, и в религиозной общине, и в эко¬
номическом товариществе, и в школе, и в семье»; в каждой
из этих групп можно найти и главенство и подчинение, и кон¬
куренцию и разделение труда, и другие формы общественной
жизни людей. Социология, по мнению Зиммеля, в отличие
от частных социальных дисциплин, изучает эти кристалли¬
зовавшиеся на почве психического взаимодействия людей формы.
Частные же науки имеют дело с тем конкретным содержанием,
которое в отдельных случаях наполняет эти формы:	поли¬
1 Georg Simmel, «Soziologie», zweite Auflage, München und
Leipzig, 1922 r., Verlag von Duncker, стр. 4.
* Там же, стр. 16.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЕ
тическая экономия
юридические — правовые
учении о формах общения
социологию и частные
и социологию и коллективную
не менее, поскольку основной предпосылкой
общения и простейшим социальным фактом,
меля, является психическое вэаимодгй' твие,
остается в плоскости психологического направлении.
Конкретно-социологические исследования Зпммелн в другом
отношении, существенно отличаются от построений Тпрдв.
Тарда прежде всего интересует зависимость явлений психи¬
ческого взаимодействия от законов индивидуальной пгнхо
логии. Главное внимание уделяет он анализу тех психических
процессов, которые приводят отдельных лиц к совершению
открытий, так же как детальному изучению законов подра¬
жания и т. п. Совершенно иные проблемы интересуют
Зиммеля. Предметом изучения Знммеля являются отдельные
группы взаимодействующих людей. Зиммель в ряде эмпири¬
ческих исследований пытается установить зависимости между
размерами группы, степенью ее дифферснцнрованностп и фор
мами психического взаимодействия ее членов. Зиммель ста¬
рается выяснить, каким образом изменяется характер психи¬
ческого взаимодействия между людьми в связи с измене¬
ниями величины групп и их структуры. Причем нельзя не
признать, что Зиммелю удалось установить ряд интересных
эмпирических обобщений. Тем не менее во всех построе¬
ниях Зиммеля имеется одно слабое место. Зиммель принимает
как факт, что существуют группы людей — простые и
сложные, что существует процесс развития от простых групп
к сложным, — процесс социальной дифференциации,— и иву чает,
как изменяется в связи с этим психическое взаимодействие
и возникающие на этой почве формы общения. Но чем обусло¬
вливается самое существование и изменение этих групп, — на
этот вопрос ответа Зиммель не дает. Он просто принимает все
это как эмпирически установленный факт и анализирует те
причинные соотношения, которые на этой почве воэиикают.
Сопоставление взглядов Тарда и Зиммеля весьма инте¬
ресно, потому что оба они являются выраэителями тех двух
различных тенденций, которые мы находим у социологов пси¬
хологического направления. Тард, как мы видели, пытается
всю совокупность общественных явлений объяснить ив зако¬
нов психического взаимодействия и, в последнем счете, ив
законов индивидуальной психологии. Зиммель ставит перед
собою более скромные задачи. Он просто принимает как
факт существовавание различных социальных групп и огра¬
ничивается изучением причинной вависимости между струк¬
турой этих групп и формами психичеокого взаимодействия.
Появление этой второй тенденции не случайно. Она аа-

48
ГЛАВА ВТОРАЯ
родилось в связи с том, что в социологию все более на¬
чинает проникать убеждение в невбзможности вывести со-
цнпльныс явлспия из ваконов индивидуальной психологии и
даже из общих законов психического взаимодействия. Инте¬
ресны п этом отношении, выводы к которым пришел недавно
профессор Миссури Некого университета в САСШ Элльвуд.
Элльвуд также считает, что основой общества является психи¬
ческое взаимодействие. «Общество мы можем определить. — пи¬
шет он, — как группу индивидов, совместно действующих и сов¬
местно живущих, на основе психнческогов ванмодсйствпя». Тем
ие менее имеется существенное различие между психологией —
коллективной психологией —и социологией. Психология,— го¬
ворит Элльвуд, — изучает индивида и его поведение. Социоло¬
гия есть «наука о происхождении, развитии, строении и деятель¬
ности социальных групп». В отличие от психологии социология
имеет дело не с индивидами, а с группами. «Социолог, — утвер¬
ждает Элльвуд, — необходимо должен быть и психологом, если
он желает быть истинным исследователем группового пове¬
дения, но этого для него еще не достаточно. Совершенно не¬
правильно пытаться свойства группы объяснять из законов
индивидуальной психологии, иэ человеческой природы».1 «Чело¬
веческая психика и социальное поведение людей сами, в зна¬
чительной мере, являются продуктом исторических социальных
условий», зависят от «исторической социальной среды, в ко¬
торой находится индивид». «Рассматривать человеческие уста¬
новления исключительно с точки эрения естественного меха¬
низма индивидуальной психологии, говорит Элльвуд, — есть по¬
этому печальное недоразумение. Групповое поведение есть
скорее историческое и культурное образование, чем продукт
человеческой природы». * Таким образом Элльвуд приходит
к выводам, имеющим несомненные точки соприкосновения
с Зиммелем. Как и Зиммель, Элльвуд считает, что в центре
внимания социолога должно быть изучение групп и тех форм
психического взаимодействия, которые происходят в этих
группах под влиянием культурных исторических условий
их существования. Причем Элльвуд точно формулирует и мо¬
тивы, приведшие к такому взгляду на задачи социологии.
Таким мотивом является его убеждение в невозможности
объяснения особенностей социальных групп ив-законов инди¬
видуальной психологии,'а тем самым и вытекающих иэ них
общих ваконов психического взаимодействия. Приходится по¬
этому принять существование групп как факт и ограничиться
изучением тех взаимоотношений и взаимодействий, которые в
них возникают.
1 Е 1 1 w о о d, «Die Beziehungen der Soziologie zur Sozial Psychologie»,
статья в сборпике: Jahrbuch für Soziologie в. I, 1925, стр. 61. См. также
новейший труд Элльвуда. «Psychologie of human society», 1925 г.
* Там же, стр. 17.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ . ОЦИО.ЮП1Й
2.	БИОЛОГИЧЕСКИ Г НА ИГА ВЛ КПНГ.
Биологическое направление в социологии
же к психологическому, чем это могло бы казать« и <
взгляда. Убедиться в этом можно прежде его на примере <*рг.
нического направления.
Органическое направление.
Классическим представителем этого течения является Герберт
Спенсер. Спенсер был первым, кому удалось провести детальную
аналогию между человеческим обществом и животным организ¬
мом. «Существуют, — говорит Спенсер, — два большие класса
аггрегатов, с которыми мы можем сравнивать общество: клаг»
аггрегатов неорганических и класс аггрегатов органических*.
Человеческое общество, полагает Спенсер, несомненно сходно
с последними. Английский социолог указывает ряд черт сход¬
ства между обществом и животным организмом. Так ж»* как к
организмам, человеческому обществу присуще явление роста.
На протяжении всей истории можно, по мнению Спенсера, за¬
метить, что всякое общество людей постепенно увеличивается
в своих размерах. С ростом населения, от маленьких групп,
какими жили люди в первобытном состоянии, постепенно они
переходят ко все более обширным политическим объединениям.
«Другая отличительная черта как обществ, так и живых существ
заключается в том, что рядом с увеличением в размерах у них
наблюдается и увеличение сложности строения*.1 Низший орга¬
низм, как и первобытное общество, характеризуется тем, что
части, составляющие целое, являются в подавляющем большин¬
стве своем однородными. С ростом тела, части эти «дифференци¬
руются одна от другой», в связи с чем между ними развивается
разделение труда.—«Разделение труда,—говорит Спенсер,—есть
именно та особенность как в обществе, так н в животном, кото¬
рая делает каждое ив них живым целым». Разделение труда ве¬
дет к теснейшей связанности всех частей организма. «Когда мы
видим,— замечает Спенсер,— что у млекопитающих прекраще¬
ние деятельности легких быстро влечет ва собою остановку бие¬
ния сердца, что с прекращением деятельности желудка и все
остальные части мало-по-малу перестают действовать. . . , мы не
можем не приэнать, что взаимная связь между всеми частями
в организме составляет его существенную отличительную осо¬
бенность». Но то же справедливо и по отношению к обществен¬
ному организму. «Рабочие по железу вынуждены прекратить
свою деятельность, коль скоро рудокопы перестают снабжать
их нужными материалами, портные не могут продолжать своего
дела при отсутствии прядильщиков и ткачей; мануфактурные
1 Спенсер. «Основания социологии», т. 1, изд. Сытина, СПБ,
1898, стр. 278.
С. Оранский.	4

50
ГЛАВА ВТОРАЯ
«»круг« должны приостановить свои работы, если классы, за-
нимающиеси пропавпдгтпом и распределением нищи, прекратят
< НОЮ деятельность*,1 И Т. II. В этой нпаимной спявпнностп частей
Спонсор усматривает одну пн главнейших черт сходства между
обществом И оргпнинмом.
Наконец Спеиеср укапывает е|це некоторые другие сходные
черты. По ценном органинме «жизнь целого может быть раз¬
рушена вследствие навой нибудь катастрофы, бои непосредствен
ноги раируЩецин жизней состаилнющи х его единиц, и обратно,
жнавь аггрегатн, по твоей продолжительности, делано о< л и ми нет
па гобой отдельные жизни его единиц». 1 Снецеер приводи i
laloid пример «У холоднокровных животных «реснитчатые
клетки НрОДОЛЖа IOI ВЫПОЛНИТЬ ПЮИ движении С ГОНПрПНШНОЙ
Ира пильное*! ыо еще долго после того, как животное, чнетмо Кото
рои» они ннлмютец, г‘тало недвижимым трупом». . . Точно таи жп
обстоит дело и и чолоиечсоиом оГнцеетва, 11 равителы твепиыо
функции, »виражаинцие собой коллективную жизнь народа, ми
гут быть приостанов лены (например вследствие вторжении вар
Киров) 6га остановки деятельности отдельных людей». С Мру
гой стороны, и целое не зависит от смены состав,ишощих его мас¬
тей. Как н обществе, так п в животном организме отдельные
алемппи рощ мнпсн, разни па ю*| си, умирают, иамепнютсм дру
гимн, а це.вм продолжает существовать. По при всех отих
черта х I ходе лип (.иенеер не может 110 ОТМСТИТЬ И существенных
различии между обществом и животным организмом. Таких раз¬
личий, по его мнению, два: 1) «части, составляющие собой жи¬
вотное, на ходите н к непосредственном соприкосновении, обрп
вуют некоторое фивическое целое, тогда как живые единицы,
еостиплнющце общество, свободны, но находятся в тесном со¬
прикосновении и рассеяны более или менее далеко Друг от дру¬
га*; 2) вследствие такой большей самостоятельности частей, в
обществе не могло создаться центра, в котором было бы сосре¬
доточено вес общественное сознание. И то времн как в живот¬
ном организме сознание концентрировано лишь в небольшой
части этого организма, в обществе все единицы одинаково на¬
делены сознанием. Как ни существенны от и два различия, Спон¬
сор все ж»* считает, что ото нисколько но нропнтотиует аналогии
между обществом и животным организмом. Хотя в обществе
и нет того непосредственного соприкосновении частой, которое
имеется в животном организме, но ото не исключает их взаи¬
модействия. Они влияют друг на друга посредством «языка
чувств» и «языка ума», словесного и письменного.
Спенсер но ограничивается указанием самых общих черт
с ходства между обществом и животным организмом. Он идет
значительно дальше w пытается пропасти аналогию возможно
детальнее. Все функции в общество он пытается истолковать но
1 Г. Спенсер «Осноиаиил социологии», т. I, стр. ‘280.
* Тим же, стр. 282.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГ«*
Я НАЛОГИ И С функциями ЖИВОТНОГО ОрГПНИВМк И А "Лш TN*
и н органипме Спенсер рналичнет, например, три р* i > (	•
и три тина обслуживающих их органов *м«им> «pi ><
питания, систему распределении и p« i \ im ими \ ►	«*•	?* м
(уНрНИЛеНИе). ПрИНсДсМ НИСКОЛЬКО НрИМ«р<Ь, 	 г	«ыи
иицих о ТОМ, Н каким нашжкам приходной и i мин |
бегать ему длн П|*о|!едгмИН своей анм и «ГИИ ООр.ннсмн« I
парии II ()0щ< < ТИН (ленеир уподоб им i , цинь* ним» Инг и* it-nui
синий н иргаппаме. V пившего животною ниши и *»
Кисть относительно простая, у мм* нон принт *м и ••**
НОИИТСН ( .'ЮЖиее, содсрЖШ pin lieillM' мптерт« iu «|•« «•
ЮЩМСГН дли ра мл И'IHM А *пн I «* II Органпима Го М(< Нр*'»и *
ДИТ И II О б II (ПОТ ЦП, «Гони ТО НМ рои н НМЙПИ М общ* * II' *
раидо менее рамнообрннны, Ч*'М и более ршнапых обок« IM-ими*
органпима х», 1 Желейные дороги И Другие пути Сообщении о
Которым переднигпмнем ЛЮДИ И ю р* моют II шиары С"- и
уподобляет кроненоеным Трубкам н ормиопм* По t | • м г
следующее:
«Трибошшин торгопли питали и могши, п добпи и«ни* * • • «> •<
мштой дорога, моим-.тую дорогу, иоторап на м«*»то одиночного	м
ДЛИ ДНИЖОНИН НО обоим иипршиашинм Пред* 1*01.1 n«t  	 "И	in .«
110И канал, т <■ дна линии движении, а ту и другую 1 горок у и щн
логично днпйной систем*« иропаяосямх трупом у им* мин жиштнш о*.м
чем трубки одной сметами пасут мромь от центра, а трубки ч-у* <•«
сметами пасут a*t к центру. И вакоИЧаиноЙ сосуди« гой сипим* < .ми<
нрунниа сосуди бипают а * амими прямыми; он нищи« <0 пил • i
CTaiiliiiiua сосуди уж«« манаа прими, а их натпи и* нрмм.тии «не
и, наконец, полосные сосуды иииилшка пса* Нечто подобно« »»* му м.
нидим и а обществ: жененным дороги наиболаа прими, почт*'***-!«’ .* i *
уж<| моими прими, просил о мни а дороги *ща бои«« напили, im и *.о<	•	•
ВПЛОТЬ до ТМЛМЖНЫХ колей, ИИМШМЮЩИХ« И между ПОЛЯМИ* 1
Даже конкуренцию Спенсер пытается ра*< м и рика 11. г * i.
нечто ннилогичное процессам, происходящим к животном ор
саиииме. Пиление конкуренции, полагает он, еущеетиует и
между отдельными органами ЖИнотного. Каждый орган при* паи
наст себе ии общего ианиса нпщн аорганииме иге ему нужное, и
наплоченное имколичестно неиибежно уменьшает долю Других
«Следииатолыю,« ааключает Спенсер,- neu орюии еопершрм «
между собой ив-au крона, соаонупно п индиаидуилыю»
Аналогии Спенсера имела и СЫОО иремн нанесший успех. \
кого ннилен рнд последователей (Шсфле, .Иплиснфсльд, Норм-
и др.), пропедших аналогию гораодо дальше своего учители. II.
было, кажется, органа а животном оргаинаме, которому не мы
талиеь бы найти некоторого подобии и челоасч* * ком оОш*’« ни*.
Оргйиическйн школа имеет несомненные на слуги и пылен* кип
некоторых особониостой человеческого общества. Заслугой ор¬
ганической школы явллотоя, например, рассмотрение общ* < > .
как некоторого	органического	целого.	Но социологи .» ■ .о
1 О а с* П с u р.	Ociioiiiiuuu	социологии,	т.	I, стр.	319.
* Тим же, стр.	310 — 317.
" Тим же, стр.	320 — 321.

и
ГЛАВА ВТОРАЯ
направления видели в обществе не органическое целое особого
порядке, в сближали его с животным организмом, пытались
истолковать по аналогии с последним. В этом заключалась
основная ошибка органической школы. Отсюда ряд крайне
натянутых и искусственных аналогий.
В то же время органическая гипотеза оказывалась совершен¬
но бесплодной при первой же попытке объяснить хоть одно кон¬
кретное социальное явлепие.
Допустим, мы убедительно доказали, что деньги выпол¬
няют в обществе функции аналогичные тем, которые в организме
выполняют кровообращение. (Таков вэгляд Спенсера.) Дает ли
нам этот вывод хотя что-нибудь для практического регулирова¬
ния денежного обращения или, по крайней мере, для ориенти¬
ровки в причинах, например, обесценения валюты? Ясно, что
нет! Чтобы ориентироваться в вопросах денежного обращения,
нужно изучить конкретные, специфические особенности именно
денег, изучить то как раз, что отличает их от явлений,
хотя бы им аналогичных (ибо то, что аналогично, не
является тождественным). Совершенно прав поэтому Макс
Вебер, когда говорит, что органическая гипотеза дает лишь
внешнее описание общества, не касаясь тех внутренних спе¬
цифических процессов, которые в нем происходят.1 Однако,
такой глубокий социолог, как Спенсер, не мог довольствоваться
одним внешним описанием, в особенности так как он пытался
совдать на основе своей социологии новую этику и планы новой
общественной организации. В результате мы видим у Спенсера
другую тенденцию — как бы вторую теорию общества, высту¬
пающую параллельно с первой везде, где ему необходимо углу¬
биться в специфические особенности социального. Здесь, как это
ни покажется странным, Спенсер значительно сближается с инди¬
видуально-психологическим направлением социологии. Выход
в эту сторону Спенсер находит при помощи одного положения,
которое играет большую роль во всей его системе, ■— как в
его биологии, так и в психологии и социологии.
«Во всей природе,—говорит он,—мы видим тот же самый факт:
свойства массы зависят от особенностей каждой из составляющих
ее частей» . . . «Точно так же каждое социальное явление должно
иметь своим источником известные свойства индивидов». 2
Немногим ниже, Спенсер дальше развивает свою мысль: «Если
мы хотим понять природу социальных сил и законы социального
равновесия, мы должны усмотреть их в устройстве отдельного
человека». *
1 Подробную критику аналогии ^между обществом и животным орга¬
низмом см. в книге Л. И. А к с е л ь р о д-0 р т о д о к с «Критика основ
буржуазного обществоведения и материалистическое понимание исто¬
рии , изд. «Основа», Иваново-Вознесенск. 1924 г.. глава IV.
-Г. Спенсер, «Социальная статика», СПБ., изд. Врублевского,
1906, стр. 25.
• Там же, стр. 26.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННО* СОЦЕОЛПОГЖ
Мы приходим, следовательно,
комым. Свойства общества
ставляющих единиц. Однако,
говорит Спенсер? Может быть
Послушаем на этот гчет опять-таки
В своей статье «Причины моего разногласия
сер говорит следующее: «Все социальные явления
результатами совокупности человеческих чувств и
«Социальное состояние, в какую угодно эпоху,
ствующая честолюбий, интересов, опасений, негодований и
симпатий всех граждан живущих и прежде живших*.1 Значит
социальными силами, управляющими поведением отдельного
индивида, оказываются те же «психические силы», о которых
так много говорили сторонники^ индивидуально-психического
направления. Тем не менее воззрения Спенсера нельзя отождеп -
влять с последним. У пего имеется одно глубокое отличие.
Природу человека, в отличие от психологистов, он считает из¬
менчивой. В ней нет ничего ни абсолютно, ни относительно не¬
изменного. «Странно было бы,—говорит Спенсер,—если бы ореди
всеобщего движения один человек оставался постоянным и не¬
изменным. Нет это не так. Он так же подлежит закону беспре¬
дельной перемены». Изменяется и физическая и психическая
природа человека. Наибольшее влияние на социальную жизнь
оказывает, по мнению Спенсера, нравственное чувство человека.
Последнее постоянно изменяется, и изменение его является
ближайшей причиной изменения общественных форм. «Изме¬
нение нравственной природы человека ость главная непосред¬
ственная причина прогресса общества». Но отчего же изменяет¬
ся сама человеческая природа? Ответ на этот вопрос и соста¬
вляет самое характерное в теории Спенсера: «Человеческая при¬
рода изменяется в силу необходимости приспособления к окру¬
жающей среде»/Спенсеру известно, что человека окружает среда
двоякого рода: с одной стороны—другие люди, социальная среда,
и материальная природа — с другой стороны. Рост населения,
утверждает он, заставил человека покинуть состояние благород¬
ного одиночества и поселиться в обществе других людей. Но пси¬
хика этого хищного животного оказалась неприспособленной
к социальной жизни. Произошло нарушение равновесия между
свойствами человека и окружающими его условиями среды.
Хищное и дикое животное оказалось вынуждено жить в со¬
циальной среде, в обществе. Это нарушенное равновесие вызвало
постепенное изменение природы человека в направлении к
все большему приспособлению к новым условиям живни, Здесь
Спенсер следует своей общей теории развития организмов.
1 Г. Спенсер, «Причины моего разногласия с Контом*, «Научные,
политические и философские опыты», т. II, СПБ.. 1899, стр. ?7.
8 Г. Спенсер, «Социальная статика*, сгр. 43.
• Г, Спенсер. «Причины моего разногласия о Контом*, стр. 7$,

ГЛАВА ВТОРАЯ
Согласии этой последней, всякое тело начинает изменяться
тогда лишь, если вследствие изменения окружающей его среды
нарушается его равновесие с последней. Раввитие ваключаетсп
в постепенном приспособлении данного организма к новым усло¬
виям среды и соответственном восстановлении нарушенного рав¬
новесия. Таким образом, внешняя среда играет совсем другую
роль у Спенсера, чем у психологистов. У последних она является
лишь пассивным элементом, тем фоном, на котором развертывает¬
ся деятельность человеческого духа. В лучшем случае она мо¬
жет .лишь вамедлить или ускорить ход общественного развития.
Но движущих сил развития нужно искать не в ней, а в изначаль¬
но заложенных в природе человека свойствах. У Спенсера,
напротив, среда оказывается той внешней силой, которая обусло¬
вливает изменения как физической, так и психической природы
человека,а этой последней уже определяются все общественные
отношения людей и их изменения.
Органическое направление в социологии в настоящее время
мало популярно. Этому способствовали многие последователи
Спенсера, доходившие иногда до нелепостей в своем стремлении
провести аналогию между обществом и организмом возможно
детальнее. Все это сильно дискредитировало органическое на¬
правление. С другой стороны, попытки эти явственно доказывали
бесплодность органической гипотезы для понимания конкрет¬
ных социальных явлений.
Из новейших попыток аналогии между обществом и организ¬
мом наиболее интересна попытка Гертвига. Гертвиг ограничи¬
вается аналиэом самых общих черт сходства, признавая в то же
время и некоторую специфичность за социальным организмом.
Сходство Гертвиг усматривает в таких явлениях, как разделение
труда, дифференциация, тесная связанность и взаимодействие
отдельных частей целого, одинаково присущих и биологическим
организмам и обществу. Наиболее интересен взгляд Гертвига
на взаимоотношения между целым и частями. Гертвиг, опираясь
на новейшие данные биологии, не согласен со взглядом Спен¬
сера, что свойства целого определяются свойствами составляю¬
щих его частей. После открытия клеточки, — говорит Герт¬
виг, — у физиологов получило широкую популярность воззре¬
ние, «что теперь открыт ключ к объяснению всей жизни растения;
стоит только основательно изучить жизненные явления в кле¬
точке, и тем самым станет понятна-и жизнь всего растения».1
В противовес этому одностороннему мнению возникло дру¬
гое, по мнению Гертвига столь же одностороннее, согласно ко¬
торому всегда необходимо исходить не из отдельной клеточки,
а из строения целого. Оба мнения Гертвиг считает ошибочными.
Клеточка, доказывает он, ведет как бы двойную жизнь. С одной
стороны, она является особым элементарным организмом и в то
1 Овкаг Hertwig, «Der Staat als Organismus», Jena, Verlag
(j. Fischer, 1922 г., стр. 13,

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
же время детермировапной и
го высшего организма. Чем
стоятельнсе отдельная клеточка,
в большей мере развитие клеточки
и функцией по отношению к целому,
вырывать иэ целого и рассматривать как
и целое рассматривать иначе, как в связи
частями. . . «Целое и части взаимно
и могут быть правильно н исчерпывающе
их рассматривать в их взаимной связи,
единство».1
Свои выводы по отношению как к
ческому обществу Гертвиг резюмирует
«В каждом организме высшего порядка, его
будь это клеточка в животном иди растительном оргапяач*
в государстве, живет двойною жизнью: с одной стороны,
единичную жизнь, которая в каждом отдельном случае
больший или меньший размах, и в то же время она ведет
обусловленную целым жизнь, которая тем больше дает
больше отходит на второй план ее другая жизнь. Оба способа
жизни не могут быть в действительности слишком резко
Здесь выступает больше одно, там — другое».1
Таким образом, у Гертвига мы находим тенденцию сходную
с той, которую мы выше установили, характеризуя психологиче¬
ское направление, у Элльвуда и отчасти Зимеля. Так же как и
последние, Гертвиг приходит к мысли, что свойства общества,
как целого, не могут быть выведены ns общих свойств еоставля-
ющих его частей, т. е. законов человеческой природы. Сам чс
ловек, как часть социального целого, видоизменяется в зави¬
симости от этого, приобретает особый психологический облик.
Теперь обратимся к рассмотрению другой разновидности
биологической школы — социально-дарвинистическому напра¬
влению.
Соцпально-дарвиннстическое направление.
Представители социально-дарвинистического направления
начинают свою работу там, где остановился Спенсер. Послед¬
ний пришел к тому, что ключа к пониманию социальных явле¬
ний следует искать в приспособления отдельного индивида к
окружающей его среде. Социологи-дарвинисты делают это поло¬
жение своим исходным пунктом. Они переносят бее всяких ого¬
ворок на человеческое общество все законы борьбы sa существо¬
вание, установленные Дарвином для животных и растений. Как
и в природе, в человеческом обществе происходит непрерывный
процесс борьбы ва существование. Психические способности
и страсти людей, управляющие их поведением, являются про¬
дуктом естественного подбора. Корень всех человеческих стрем
1 Там же, стр. 12.
* Там же, стр. 11 —12.

ГЛАВА ВТОРАЯ
м Отто Ам-
11 пни гамосохра-
I	присущее пся-
пп1	;	(	за	сущоотвовя-
дифференцировано,
потребности пшцн, защиты
1	щит*	вырастают	все	социаль-
гинкты альтруистические чувства.1 Основой вся-
кпй (»Гнц!чтпсннпй организации является равновесие между
п г|	ними	чувствами	как	в психике
отл< льи<»п» че ловека, таг и в обществе, которое само является ре¬
зультатом естественного подбора. Люди не в одинаковой мере
наделены различными способностями. Естественный подбор ве¬
дет к тому, что. на к общее правило, каждый находит себе место в
обществе сообразно своим дарованиям. «Не может быть никаких
сомнений —говорит Аммон,—что классы в общем представляют
порядок людей, размещенных в соответствии с их дарованиями»,
хотя конечно могут быть и отдельные исключения: «Мало ода¬
ренные, пользующиеся наследственно закрепленным благо¬
приятным положением, и даровитые натуры, в силу внешних
условий оказавшиеся сброшенными и не в силах подняться
вверх». Но, в основном, классовое деление общества, по мнению
Аммона и других социологов - дарвинистов, является результа¬
том действия в человеческом обществе закона естественного под¬
бора. Господствующие классы —это цвет нации, биологически
отборные, более даровитые элементы общества, низшие классы
образуют смешанную группу, в которой преобладающими яв¬
ляются менее одаренные личности. «Большинство наших обра¬
зованных людей и социальных политиков, — сетует Аммон,—
держатся взгляда, будто замкнутые сословия являются каким-то
пережитком иолуварварских времен». Напротив, — по мнению
Аммона, — чем более замкнутыми являются классы, чем они
ближе к старым сословиям, тем более соответствуют условиям
естественного подбора. Аммон считает очень положительным
фактом сословную замкнутость в отношении заключения бра¬
ков. Если бы господствующие классы не ограничивались бра¬
ками в своей среде — браками среди равных, — а широко за¬
ключали браки с представителями других классов, заключаю¬
щих биологически низшие элементы, это понизило бы уровень
нации. Мы имели бы тогда неизмеримо меньшее число талантов '
и гениев среди рождающихся: один гений рождался бы,—
утверждает Аммон,— «на целые миллионы людей».
Большинство социологов социально-дарвинистического на¬
правления уделяет видное место учению о расах. По их мнению,
по наследству передаются не только физические признаки рас,
'Otto Amonn, «Die Gesellschaftsordnung». Verlag von G. Fi4-
scher, Jena, 1900, стр. 69.
* Там же, стр. 69.

ГЛАВНЕЙШЕЕ НАГГРАЕЛЕНЕ*
но вместе с
первобытных
и80шло в зависимости
даровитым расам.
этому не только по
дуальным дарованиям.
по своему происхождению
зрения Аммона. Так же
трополог Ляпуж. По мнению
европейские нации образовались
(длинноголовых) и брахоцефалов
цефалы суть представители более
надлежат господствующие классы —
Народные массы и средние классы
из брахоцефалов. Долихоцефалы
вором, инициативой, способностью к
Брахоцефалы трудолюбивы, но лишены
кругозора. Произошли они из покоренных
цефалами-арийцами племен. Как ни разумно,
циологов-дарвннистов, действие естественного
своим прикосновением может все испортить. В
человеческих установлений (основанных на невежестве
нии естественных законов), в обществе часто происходит
ственный подбор, в направлении обратном естественному. Бла¬
годаря различным человеческим установлениям (например за¬
кону о безбрачии духовенства), длинноголовые все более выми¬
рают и вытесняются брахоцефалами. Постепенное исчезновение
этой отборнейшей части человечества не сулит, по мнению
Ляпужа, людям ничего хорошего.
Таким образом, социально-дарвиннстическое направление
в основном базируется на тех же предпосылках, что и теория
Спенсера. Представители социального дарвинизма также исхо¬
дят из того, что свойства общества определяются свойствами
составляющих его единицу, т. е. человеческой природой. Свой¬
ства же человеческой природы рассматривают как результат
приспособления человека к окружающей среде под влиянием
действия закона естественного подбора. Следовательно, они так
же близки к предпосылкам механистической теории общества,
как и рассмотренные выше теории. Сходство часто прости¬
рается даже до деталей, например, учение Аммона об инстинкте
самосохранения, как основе всех человеческих страстей, иди
его же учение о равновесии эгоистических и альтруистических
инстинктов, как основании общественного порядка* н т. п.
3.	ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
Географическое направление в социологии имеет много то¬
чек соприкосновения с биологическим. Представители этого тече¬
ния пытаются все явления общественной шпени объяснить здн-

6«
ГЛАВА ВТОРАЯ
янием географической среды. Родоначальником этого нппрапле-
ния по справедливости может считаться Монтескьё. Монтескьё
первым подробно и систематически развил те идеи о влиянии
климата на живнь обществ, которые неоднократно нмекпвыка¬
лись и ло него. Климат, по мнению Монтескьё, оказывая влияние
ка физическое состояние человеческого организма, тем самым
влияет и на челопсческую психику. «Чрезмерные жары подры¬
вают силу и бодрость,— пишет Монтескьё,—и напротив, холод¬
ный климат придает уму и телу людей повесткую силу, которая
делает их способными к действиям продолжительным, трудным
и отважным*. Неудивительно поэтому, по мнению Монтескьё,
что «малодушие народов жаркого климата почти всегда приво¬
дило их к рабству, между тем как мужество народов холодного
климата удерживало их п свободном состоянии». 1 Таким об¬
разом, согласно теории Монтескьё, климатом (через физиче¬
ские влияния на человеческое тело) определяется психология
людей, а этой психологией—их общественный и политический
строй. Впрочем влияниями одного климата, а также и других
географических условий, Монтескьё не в состоянии объяснить
всей совокупности явлений общественной жизни. Он прини¬
мает поэтому традиционное в XVIII веке учение о законода¬
теле, свободно творящем законы и определяющем обществен¬
ный строй. Законы, ивданные законодателем, могут до извест¬
ной степени парализовать влияние климата, дав толчок раз¬
витию человеческой психики в другую сторону. Тот факт, что
в одних и тех же климатических условиях часто существовали
совершенно различные общественные организации, Монтескьё
объяснял различием законов, установленных законодате¬
лями.
Сторонники географического направления в XIX веко уже
не ограничиваются выяснением влияния одного климата,
а обращают внимание на всю совокупность условий естествен¬
ной среды. «Если мы станем рассматривать, какие физические
деятели имеют самое могущественное влияние на род человече¬
ский,—говорит Бокль,—то найдем, что их можно подвести под
четыре главные разряда, а именно: климат, пищу, почву и
общий вид природы». * Богатства народов, особенно на пер¬
вых ступенях развития, вависят всецело от почвы и климата.
«Почвой обусловливается результат труда, вознаграждение,
получаемое за данный итог труда, а климатом — энергия,
постоянство самого труда». «Нет примера в истории,—утверж¬
дает Бокль,—чтобы какая-нибудь страна цивилизовалась ис¬
ключительно своими собственными средствами, без особо бла¬
гоприятного развития в ней одного ив этих условий».8 Подобно
1 Монтескьё, «О духе законов», перевод под ред. М. М. Ко¬
валевского, СПБ., 1000, стр. 270 — 271.
* Б о к л ь, «История цивилизации в Аиглии», изд Паилсикова.
СПБ . 1895, стр. 16.
1 Там мсв, стр. 18.

ГЛАВНЕЙШИЕ ПАПРАПЛЕППЯ ГОВРЕМЕПИО* СОПЕОЛОГВЕ
Монтескьё, Бойль придает большое значение влияние» елемата
на человеческий характер, а тем самым и на трудовую дгя
тслыюсть людей: «В сильные жары люди бывают нерягполо¬
жены и до иввеотной степени неспособны к тем деятельным в.»
нятиям, которым в более умеренном климате они предавались
бы с охотой*. От климата зависит, по мнению Бокля. и способ¬
ность людей к постоянству и напряженности труда. В пользу
этого он приводит следующие, очень для него характерные см
ображоиия.
«В соперных странах суровость погоды, а п и.ннчтнмс времен.« юда
отсутстпио спета, делает исиоаможным для людей продолжать их обычные
занятия вно домоп. Это имеет то последствие, что рабочие клаггы. ей
пуждаемыс таким обраяом приостаааплннать спои обычные чаиятня.
делаются склонное к неправильному обраау жизни; цепь их дентгльногти
как бы разрыдается, и они теряют ту скорость, которая неиабегыш при
обретается нопрорипиым упражнением. Вот почему п харшстерс такого
народа аамечаетсл более причудливости и споеирапия, чем в характер«'
народа, которому климат дозволяет более правильное отправление обыч¬
ных занятий». 1
В доказательство своей мысли Бокль приводит такой при¬
мер. Если сравнить Швецию и Норвегию, с одной стороны, п
Испанию и Португалию—с другой, то редко можно найти боль¬
шее различие в законах, обычаях и религии, чем существую¬
щее между этими странами. И тем не менее у всех есть одна об¬
щая черта: «Во всех их одинаково невозможна непрерывная
земледельческая деятельность. В двух южных странах работы
прерываются жаром и сухостью погоды и происходящим от топ*
состоянием почвы; в двух же северных странах то же действие
производят суровость 811мы и короткость дней*. «Вот почему,—
заключает Бокль,— эти четыре нации одинаково отличаются
слабостью и непостоянством характера, при всем их несход¬
стве в других отношениях».
Впрочем Бокля нельзя считать сторонником чисто геогра¬
фического направления: на ряду с географическими условиями
он привнает значение и многих других причин в жизни обще¬
ства— самостоятельное раавитие человеческого равума и т. д.
Если мы обратимся к последующим социологам географиче¬
ского направления, то все они в общем вращаются в том же
круге идей, что и Бокль. Характерной особенностью их построе¬
ний является увкий эмпиризм. Социологи ограничиваются
обыкновенно^установлеиием чисто эмпирических зависимостей
между отдельными условиями географической среды и теми
или иными сторонами общественного быта. Но попыток обоб¬
щить весь этот материал и создать некоторую цельную, проник¬
нутую внутренним единством теорию (за исключением одной,
о которой речь будет ниже) мы в литературе не встречаем.
При таком отсутствии широких теоретических обобщений по¬
нятно, что у одних и тех же авторов мы находим часто рае-
'Бокль, «История цивилизации в Англия», стр. 18.

<ю
ГЛАВА ВТОРАЯ
личные тенденции, которые при последовательном доведении
до конца могли бы привести к совершенно различным теориям.
Главнейших можно отметить три тенденции:
1) Попытки установить непосредственное влияние геогра¬
фической среды на человеческую психику, а через нее—на об¬
щественный строй: попытки в духе старых идей Монтескьё и
отчасти Бокля.
2) Другая тенденция заключается в установлении влияния
условий среды на производственную деятельность людей,
в частности на развитие техники. Сюда относятся указания на
значение плодородия почвы, на роль залежей угля и железа
для развития техники и т. п. Эта тенденция особенно ясно вы¬
ражена в интересной книге Льва Мечникова: «Цивилизации
и великие исторические реки». Мечников устанавливает целый
ряд влияний рек, морей и других условий на характер производ¬
ственной деятельности людей. При последовательном прове¬
дении этой тенденции Мечников мог бы приблизиться к кругу
идей социологической теории Маркса и Энгельса. 1
3) Третья тенденция состоит в установлении непосредствен¬
ных влияний географической среды на общественные отношения
людей. Таковы, например, попытки установить связь между
географическим положением какой-либо страны и ее военным
могуществом,—силой в обороне и в наступлении, или указания
на роль естественных путей сообщения в установлении связи
между народами, и т. п.
Единственная попытка создать некоторую цельную теорию
в духе географического направления принадлежит выдающе¬
муся немецкому социологу Фридриху Ратцелю. Ратцель на¬
чинает ёвои построения с критики обычного подхода социоло¬
гов к изучению влияния географической среды.
Первой ошибкой социологов, по мнению Ратцеля, является
стремление дать универсальное объяснение общественных явле¬
ний посредством влияния географической среды, при неустанов-
ленности тех точных границ, в каких эти условия могут слу¬
жить ключом к пониманию общественных явлений. С устано¬
вления этих границ и начинает свое исследование Ратцель.
Естественные условия географической среды являются постоян¬
ным, относительно неизменным фактором в жизни человеческих
обществ. Поэтому все историческое, меняющееся — влиянием
географических условий объяснено быть не может. Специфи¬
ческие особенности отдельных этапов в развитии человече¬
ской культуры не подлежат географическому объяснению.
Впрочем, по мнению Ратцеля, по отношению ко всему исто¬
рическому вообще не могут быть установлены точные законы.
Последние предполагают явления повторяющиеся, а не вечно
1 О Л. Мечникове и его отношении к материалистическому понима¬
нию истории см. статью Г. В. Плеханова «О книге Л. Мечникова»
(Плеханов, сочинения, т VII),

ГЛАВНЕЙШИЙ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ тцпология	41
текучие, изменчивые. Но на ряду с историческим, меняющимся,
существуют, по мнению Ратцеля, и такие явления, которые
время от времени повторяются у различных народов, хотя
бы стоящих на различных ступенях культуры, но живущих
в одних и тех же условиях географической среды. Эти повто¬
ряющиеся явления, полагает Ратцель, обусловлены постоян¬
ством географических условий. На каком бы уровне культуры
ни стояли те или иные народы, они вынуждены приспособлять
свою деятельность к условиям той среды, в которой они живут.
Поскольку эта среда не изменяется, и деятельность людей
должна в большей или меньшей мере носить однородный ха¬
рактер. Таким образом, антропогеографпя (как называет Рат¬
цель науку, которую пытается создать), по мысли ее осно¬
вателя, должна сделать предметом своего изучения те повто¬
ряющиеся в жизни народов явления, повторение которых
обусловлено влиянием неизменной географической среды, и
установить законы этой повторяемости.
Вторую ошибку социологов Ратцель находит в том, что они
говорят исключительно о влиянии географических условии
на человеческую психику или непосредственно на обществен¬
ные отношения людей, в то время как основным является их
влияние на массовое поведение, на движение людей. Теперь
мы подошли к самой оригинальной стороне учения Ратцеля.
Очень важным явлением в жизни народов, по мнению Ратцеля,
является постоянное перемещение людей в пространстве. В
жизни каждого народа мы замечаем непрерывный процесс
передвижения населения, переселение из одних мест или рай¬
онов в другие. Это постоянное передвижение людей по поверх¬
ности земного шара является, по мнению Ратцеля, одним па
основных фактов человеческой жизни. В этом перемещении
людей есть своя закономерность. Можно заметить, что различ¬
ные народы, стоящие на равных ступенях цивилизации, засе¬
ляя какую-либо страну, распределяются в ней до известной
степени сходным образом, и в тенденциях их дальнейшего
движения также имеется известное сходство. Сходство это
обусловливается, по мнению Ратцеля, прежде всего геогра¬
фической средой. Местоположение данной страны, поверхность,
береговая линия, границы с территориями, заселенными дру¬
гими народами, естественные пути сообщения, — все это нала¬
гает огромный отпечаток на направление движения и переме¬
щения людей. Это влияние географических условий и приво¬
дит к тому, что совершенно равличные народности, попав в
одну и ту же местность, начипают передвигаться в одном и
том же направлении сходным обравом. При этом Ратцель не
забывает о том, что само влияние географических условий
на человеческое поведение неизбежно видоизменяется с ростом
техники. Проведение железной дороги, например, соэдает
новые формы общения между народами и дает толчок новому
направлению в передвижении населения. Все это не смущает

глава вт*»Рая
Ритцрля: никакое повторение, говорит он, никогда не бывает
.»бгплттным я полным. Конечно в жизни человечества суще¬
ствует иввестный прогресс, в связи с которым изменяется и
характер движения людей. Но несмотря на все модифицирую
щир влияния чрловеческой культуры, географическая среда
все жп сохраняет иввестное постоянство, а этим постоянством
обусловлено и относительное постоянство и повторяемость в
процессах передвижения людей.
В воззрениях Ратцеля нетрудно заметить своеобразное влия¬
ние механистической теории общества. Это сказывается уже
в его взгляде на роль движения. Движение, по его мнению,
составляет основной факт мировой жмени. Все в мире сводится
к движению. Сама жизнь есть движение, — она представляет
собой сумму внутренних движений, которые неизбежно обнару¬
живаются во вне. Всякое же внешнее движение какого-либо
организма неизбежно есть движение в пространстве. В своей
«Антропогеографии» Ратцель пытается совдать своеобразную
механистическую социологию — учение о механическом пере¬
движении людей в пространстве по поверхности эемного
шара, обусловленном условиями географической среды.
Подводя итоги характеристике географического направле¬
ния, ми можем сделать такой общий вывод. Сторонники гео¬
графического направления, подобно другим течениям натурали¬
стической социологии, рассматривают общество как сумму
отдельных людей, где свойства целого обусловлены свойствами
составляющих его единиц. Свойства же людей они выводят
из влияния, оказываемого на них географической средой.
4.	КРИТИКА НАТУРАЛИСТИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ, ЕЁ РАЗЛОЖЕНИЕ
И НОВЕЙШИЕ ТЕНДЕНЦИИ ПОЗИТИВИСТСКОЙ СОЦИОЛОГИИ.
Обращаясь к критике натуралистической социологии, под¬
ведем сначала некоторые итоги. Первое, к чему мы пришли,
это—значительное сходство отдельных направлений натурали¬
стической социологии. Две главнейшие разновидности послед¬
ней— психологическое и биологическое направление — далеко
не столь ревко расходятся между собою, как это могло каваться
с первого взгляда. Оба течения исходят ив того положения,
что свойства социального целого определяются свойствами со¬
ставляющих его единиц, т. е. отдельных индивидов. Причем
оба они берут за исходный пункт своих построений именно
психическую природу индивида. Разногласия начинаются даль¬
ше. Основой расхождения является различное понимание пред¬
ставителями обоих течений отношения индивида к окружаю¬
щей среде. Социологи-психологисты считают природу лишь пас¬
сивным объектом человеческого воздействия. Природные усло¬
вия могут лишь замедлить или ускорить те sТлзл иные социаль¬
ные процессы. Но движущие силы развития заложены в психи¬
ческой природе человека. Напротив, социологи биологической

ГЛАВНЕЙШИЕ ЯАПТАВДЕЯЕЯ < 0Вр*М*Н*К<1 <УЧР»г,-гггЯЯ
школы теснее связывают психтггкие
с его физическими свойствами. В связи
природу человека они рассматривают
висимости от различного воздействия на
ого материальной среды. В этом сходятся
ные дарвинисты, и сторонники географического
Но при всех этих раэличиях, все эти течения
же атомистическим пониманием общества, которое
у сторонников механической теории общества в
в то же время наиболее слабое и уязвимое место
ческой социологии находится в той же точке, где
потерпела крушение социальная физика XVII
слабым пунктом является история.
С легкой руки Ог. Конта приобрело широкую популярность
разделение социологии на два отдела — социальную стятжку
и социальную динамику. Социальная статика должна была, по
мысли Конта, изучать те основные начала структуры общества.
которые вытекают из самых общих свойств человеческой при¬
роды и в силу этого на всех ступенях общественного развития
остаются неизменными. Напротив, социальная динамика изу¬
чает все изменения, происходящие в обществе, и устанавливает
ваконы этих изменений. Интересно, что во всех течениях на¬
туралистической социологии центральное место уделяется про¬
блемам социальной статики. Социология, до последнего време¬
ни, была по преимуществу статической социологией. Коли в
социологических трактатах мы и находим часто отдел, озаглав¬
ленный «социальная динамика», то, как это ни покажется стран
ным, проблемы самой динамики ставятся обыкновенно стати¬
чески. В отделе динамики по большей части дается лишь пе¬
речисление различных «факторов» общественного развития.
Но характеристики особенностей общественных структур на
различных ступенях развития общества мы, как общее правило,
нигде не находим. Не находим и анализа тех ваконов, которые
обусловливают переход от одной конкретной исторической фор¬
мы к другой. И это не случайно. Если мы обратимся к рассуж¬
дениям отдельных цоцнологов по вопросам динамики, то бев осо¬
бого труда заметим те значительные трудности, с которыми
они сталкиваются.
Социологи натуралистического направления пытаются объ¬
яснить общественные явления естественными пойтшмп ч м.
веческой природы или влиянием, оказываемым на человека
внешней средой. Тут-то возникает основная трудность: как
объяснить бесконечно изменчивые процессы общественной жиа
ни ив постоянных свойств человеческой природы ii.ni условии
относительно неизменной внешней среды? Как и я иеиаметкч v
вывести нечто изменчивое, меняющееся? Посмотрим, как пре \
ставители каждого ив обоихтечений натуралистической * цн
логии пытались выйти ив затруднения. Большинство ссцтм
го в-психологистов не отрицает относительной и im и чет

ГЛАВА ВТОРАЯ
человеческой природы. Нужно различать,—полагает Лакомб,—
у человека двоякого рода свойства. С одной стороны, можно
говорить о свойствах «человека вообще», т. е. таких общих свой¬
ствах, которые всегда и везде присущи природе человека. Но в
то же время следует различать и свойства «исторического че¬
ловека», т. е. свойства изменчивые, меняющиеся в истории.
Первые — общечеловеческие свойства — дают ключ к понима¬
нию основных общих ваконов общественной жизни, свойства
же «исторического человека» утоляются причинами всех изме¬
нений в обществе. Тогда возникает новый вопрос: чем объяс¬
нить изменения «исторического человека»? Допустим, что кто-
либо из социологов-психологистов доказал, что для понимания
общественного строя средних веков важным является тот факт,
что в ту эпоху преобладала религиозная потребность. Напротив,
для капитализма характерно господство «материальных ин¬
тересов». Все-таки основной для социолога вопрос остается
нерешенным: почему человеческая природа так изменилась
за это время? Действием каких причин мы должны это объяс¬
нить?
На этот вопрос психологическая школа ответа дать не мо¬
жет, по крайней мере оставаясь в плоскости своих предпосы¬
лок. Остается старый, высмеянный Плехановым ответ: «че¬
ловеческая природа изменяется, потому что ей свойственно
изменяться», т. е. пустая тавтология. К такому же результату
приходит и биологическая социология. Представители послед¬
ней устанавливают двоякого рода причинную зависимость:
1) влияниями внешней среды обусловливаются изменения че¬
ловеческой природы и 2) изменения человеческой природы вы¬
зывают все изменения в общественной структуре. Но, по отно¬
шению к окружающей человека естественной среде, период
существования на земле человека является бесконечно малым
промежутком времени. Среда эта если и потерпела значитель¬
ные изменения ва этот период, то лишь под влиянием воздей¬
ствия самого человека. Таким образом перед нами встает тот
же вопрос: как из воздействий относительно неизменной среды
объяснить бесконечную изменчивость общественной жизни
человека? С точки зрения социологов биологической школы,
изменениям природы человека должны предшествовать изме¬
нения окружающей среды. Изменение среды вызывает измене¬
ние человеческой природы, а изменение последней обусловли¬
вает изменения общественной структуры. Но никому из со¬
циологов не удалось найти в окружающей человека среде таких
элементов, изменение которых обусловливало бы общественное
развитие. Единственный относящийся скорее к самому человеку
факт, 8а который ухватились социологи, это—рост населения.
Рост населения они рассматривают как обусловленный исклю¬
чительно действием биологических законов, вне зависимости
от влияния условий социальной среды. С ростом населения,
утверждали они, меняются условия существования человека

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
в окружающей среде. Ему приходится
к среде, видоиэменяя как свою природу,
ственный строй.
Такова, как мы видели, историческая концепция
Спенсера, первые наброски которой мы находим
циальной статике». Но вся эта теория была
песке. Она исходила из устаревшего, ныне почти
нутого предрассудка, будто рост населения является
внесоциальным фактором. Со времени Маркса
стало общим достоянием науки признание того, что
населения зависит, в первую очередь, от социальных
и меняется с изменением общества. Таким образом
гическая социология приходит к какому-то необъяснимому
к ка/кон-то скрытой неведомой силе, которая является
причиной всех изменений в общественной жизни. Вл
случае, с точки зрения своих предпосылок, объяснить
изменений биологическая социология не может так же,
и психологическая.
Но, может быть, лучше обстоит дело с «социальной стати¬
кой», этой, так сказать, родной сферой натуралистической
социологии? Может быть в этой области последняя сумела
найти себе более твердую почву под ногами?
Здесь нам необходимо припомнить чрезвычайно глубокие
методологические замечания, которые мы находим у SfapKca
в его «Введении к критике политической экономии». Марцс
столкнулся в политической экономии с положением, сходным
с тем, какое мы находим ныне в натуралистической социо¬
логии. Свою экономическую теорию Маркс построил, как
известно, на основе критики буржуазной экономии. Но послед¬
няя еще в большей мере носила статический характер чем
современная натуралистическая социология. И Смит, и Ри¬
кардо, и их эпигоны ставили своей основной задачей на¬
хождение вечных и незыблемых законов хозяйственной жиэни.
Представляет большой интерес, как отнесся Маркс к статиче¬
скому методу экономистов. Маркс дает прямой ответ на этот
вопрос в своем Введении. Он говорит следующее:
«Всем эпохам производства свойственны некоторые общие признаки,
общие определения. Производство вообще есть абстракции, но абстрак¬
ции понятная, поскольку она действительно выдвигает общее, фикси¬
рует его и тем самым избавляет нас от повторений». 1
Таким обраэом Маркс приэнает наличность в пронзиодетве
таких моментов, которые одинаково встречаются на всех сту¬
пенях развития. На^а должна фиксировать в начале своего
изложения ,эти наиболее общие определения, чтобы избежать
повторения. Но, как указывает Маркс, число таких общих
определений весьма незначительно, и основная задачи науки
1 Маркс, «Введение к критике политической экономик»; статьи
напечатана в прилож. к сйч. Маркса «К критике политической акономии»,
над. «Моск. Рабочий», 1922 стр. 10.

ГЛАВА ВТОРАЯ
влключастся как рав в изучении того исторического, того спе¬
цифического, что характеривуст отдельные эпохи социальной
структуры. Следовательно, для существования какой-либо осо¬
бой статической науки места не остается. Достаточно одной
вводной главы, чтобы формулировать эти общие определения.
Так я поступает Маркс в своем «Капитале». В главе «Процесс
труда и процесс увеличения ценности» Маркс формулирует
оначала общие определения, присущие всякому процессу произ¬
водства, п переходит ватем к рассмотрению того специфи¬
ческого, что характеризует именно капиталистический спо¬
соб производства. Попытки же придать всей науке статический
характер, в виду ограниченности этих общих определений, не¬
минуемо ведут, по мнению Маркса, к двоякого рода послед¬
ствиям: 1) либо к бессодержательным тавтологиям 2) либо к
возведению исторического, присущего лишь отдельным ступе¬
ням развития, на степень чего-то естественного, вечного. Эко¬
номисты, например, рассматривали отношения капиталистиче¬
ского способа производства как вечные незыблемые законы
производства вообще.
Возражения Маркса чрезвычайно интересны и могут быть
всецело направлены по адресу натуралистической социологии.
В этом легче всего убедиться на примере социально-дарвини-
стического направления. Представители этого течения большое
внимание уделяют изучению структуры общества. Подобно
Конту, они пытаются найти некоторые общие незыблемые на¬
чала общественного порядка, обусловленные действием закона
естественного подбора. Причем среди социологов дарвинистов
мы находим п социалистов, доказывающих, что таким нор¬
мальным строем является социалистический, и идеологов, и
апологетов капитализма. Характеризуя взгляды тех и других,
Каутский говорит следующее:
«Противники социализма из среды дарвинистов с давних пор
рассуждают следующим образом. Социализм упразднит борьбу за
существование; значит он неестествен, противоречит требованиям при¬
роды и потому должен оказаться гибельным. Напротив, защитники со¬
циализма из среды дарвинистов рассуждают как раз навыворот: «Лишь
социализм, утверждают они, осуществит истинную форму борьбы за су¬
ществование». Напротив, конкуренция, — борьба, характерная для ка¬
питализма, — является иррациональной, тормозящей общественное раз¬
витие, не необходимой формой этой борьбы за существование . . .»
Что следует из подобной аргументации? Факт остается фактом, что
на первобытных ступенях развития существовал коммунизм и существовал
долго. Точно так же является фактом, что существовал и существует
капитализм. Неестественность коммунизма нисколько не «помешала»
ему существовать, точно так же «неестественность» общества, построен¬
ного на началах свободной конкуренции, не мешала последнему разло¬
жить первобытный коммунизм и расти вширь и вглубь ... Из обеих спо¬
рящих сторон каждая доказывает своей аргументацией лишь одно: су¬
ществование любой общественной формы зависит не от одной только
борьбы за существование, а, по меньшей мере, еще от ряда других фак¬
торов». 1
1 «Die Neue Zeit», XIII, т. I, стр. 712.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРЛВЛГСПИП СППРЕЧЕИГЮЙ СОЦИОЛОГИЯ
Каутский здесь верно подметил ту
соцнал-дарвинистов, что они приходит в
различию естественного и искусственного
видели у «социальных физиков» XVII века,
мыкающие к социально - дарпинистпчегкому
превращают социализм из одной из
ства в естественную форму последнего,
ственно из естественных законов природы,
жуазного лагеря в качестве такой естественной
эа существование в человеческом обществе
капиталистическое общество. И те и другие
о которой в свое время говорил Маркс: одну из
форм общества рассматривают как естественную,
вытекающую из природы вещей. По как быть тогда
историческими формами общества, отличными от этой
ной формы? Об них приходится либо умалчивать,
возгласить их ненастоящими, неестественными
дом человеческих заблуждений и неудачного
К такому выводу и приходит большинство социологов
нистического направления. Упоминавшийся нами выше Отто
Аммон доказывает, например, что единственным настоящим
обществом, соответствующим законам естественного подбора,
является Германская империя. Все хорошо в этом лучшем из
миров. Все учреждения в Германской империи, доказывает
Аммон, построены таким образом, что они наилучшпм образом
приспособлены к требованиям естественного подбора. .Сослов¬
ное и классовое деление общества, замкнутость высших клас¬
сов, политический строй, даже система экзаменов в Пруссии,—
все составляет необходимое проявление в обществе тех есте¬
ственных законов, которые открыл Дарвин. Аммон здесь
заходит значительно дальше тех экономистов, которых в свое
время подвергал критике Маркс. Экономисты отрицали исто¬
рический характер буржуазного общества, возводили капита¬
лизм в естественный порядок общества. Но они делали это по
отношению к современному буржуазному обществу вообще,
а не какой-либо отдельной стране или отдельному конкретному
обществу. У Аммона же естественным обществом оказывается
Германская империя, определенная конкретная общественная
организация. Но что же делать тогда со всеми другими неесте¬
ственными обществами? Конечно, они все достойны того, что¬
бы погибнуть в борьбе за существование с Германской империей.
Но как быть с ними, если они все-i аки существуют? И как объ¬
яснить, что именно Германская империя, в отличие от других
государств, стала таким естественным обществом? Аммон дает
на это ответ: «случайность».
Существовал на земном шаре ряд обществ, ряд народов,
из которых одни случайно оказались более приспособленными,
другие — менее. Между ними началась жестокая борьба ва суще¬
ствование, в которой победили наиболее приспособленные.

ГЛАВА ПТОРАЯ
Г|м‘ди победителей борьба ва существовацно продолжилась, и
победили опять тс, кто случайно был болсо приспособлен.
Так шла история человечества. Одни расы, одни народы сме¬
няли другие. Те, к(го случайно окавывалпсь более приспособ¬
ленными, вытесняли других. II вот сложились те государства,
которые существуют в настоящее время в Европе, и среди них,
волею случая, наиболее приспособленным и вероятным по¬
бедителем является Германия. Нетрудно заметить, что дарви¬
новская теория случайности приобретает у Аммона совершенно
иной смысл, нежели у своего основателя. Случаи играет у
Аммона ту же роль, какую играл у философов XVII века за¬
конодатель. Случай окавывается у него тем божеством, которое
царит в истории. Ссылка на борьбу ва существование ничего
не дает. Борьба за существование объясняет лишь, почему
тот или иной народ вышел или должен выйти победителем
вследствие большего совершенства своего общественного строя.
Но как возник последний, на это никакого ответа не дается.
Это окавывается делом случая. Таким образом и у Аммона
мы находим тот необъяснимый #, который он называет слу¬
чаем и который играет решающую роль в истории.
К критике социологов натуралистического направления
можно подойти еще и с другой стороны. Очень интересные кри¬
тические замечания мы находим в книге Оскара Гертвига: «К
опровержению социального, политического и этического дар¬
винизма». «Многие социальные дарвинисты,—говорит он,—по¬
лагают, что они мыслят в духе Дарвина, если они вырывают
из его системы отдельные основные понятия и совершенно
не замечают, что эти понятия только в их взаимной связи и
сцеплении образуют теорию последнего». Теория естествен¬
ного подбора пытается объяснить происхождение видов путем
сцепления по крайней мере трех гипотез, а именно: 1) организ¬
мы случайно различаются по несущественным признакам и
передают эти отклонения по наследству своим потомкам;
2)	вследствие чрезмерного размножения и недостатка средств
существования между всеми индивидами начинается жестокая
борьба за существование, причем выживают наиболее приспо¬
собленные, которые в то же время имеют и наибольшие шансы
для раэмножения; 3) среди выживших индивидов и их потом¬
ков, унаследовавших преимущества родителей, продолжается
борьба эа существование, причем опять побеждают и размно¬
жаются более приспособленные. Таким образом, процесс есте¬
ственного подбора выступает как процесс накопления наслед¬
ственно передаваемых »свойств от одного поколения к другому.
Новый вид может создаться лишь в результате бесконечного,
длительного процесса этого накопления. Только при взаимном
сочетании этих трех гипотез можно говорить о теории естест¬
венного подбора, как ее понимал Дарвин. Если мы обратимся
к тем случаям, в которых социальные дарвинисты усматри¬
вают проявление закона естественного подбора в челове¬

ГЛАВНЕЙШИЕ. НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИ::
ческом общество, то здесь, как доказывает Гертнш
порывается. Когда Аммон и другие1 видят в государе!
экзаменах и других средствах, пбуг.тнлинающп
ту пли иную профессию, проявление закона
подбора, они упускают из виду одно важное
Необходимым звеном теории Дарвина является
имущественном размножении наиболее совершенных
мов. В приведенном случае, однако, этот момент
отсутствует. В обществе, благодаря широкому азделеншо
труда, за исключением небольшой горсти, все остальные на¬
ходят себе какое-либо применение. Поэтому и
совершенные имеют не меньше шансов на размножение, не¬
жели лучшие индивиды. А с этой предпосылкой и самое поня¬
тие естественного отбора утрачивает то содержание, которое
оно имело у Дарвина. Отбор в обществе, производимый эк¬
заменами и т. п., сводится лишь к распределению людей между
профессиями, но ни о каком преимущественном размножении
одних профессий за счет других говорить не приходится. Ни
о каком усовершенствовании расы путем естественного подбо¬
ра н наследственного закрепления преимуществ лучших — речи
быть не может. Более того, некоторые из социальных дарви¬
нистов, как например Аммон, сами приходят к выводам со¬
вершенно обратным тем, к каким пришел Дарвин. Дарвин
учил, что среди животных выживают и размножаются наи¬
более приспособленные, наилучшпе экземпляры. Аммон же,
Ляпуж и другие, напротив, сетуют, что в городах умственная
аристократия имеет тенденцию к вымиранию и города суще¬
ствуют за счет постоянного пополнения из деревни. В об¬
ществе Аммон находит совершенно обратное тому, что видел в
природе Дарвин. Там выживают и размножаются лучшие, а
здесь они вымирают, их место занимают другие. Резюмируя
свои критические замечания, Гертвиг остроумно замечает
следующее:
«Дарвин и Аммон, таким образом, связывают с понятием «есте¬
ственного отбора» совершенно противоположные ряды представлений.
Если бы при происхождении растительных или животных видов «естествен¬
ный отбор» проявлялся таким образом, как его усматривает Аммон
н человеческом обществе, тогда, например, животный вид, называемый
человеком, должен был бы постоянно пополняться из низшего вида, на¬
пример из человекоподобных обезьян. Это был бы уже совершенно иной
ход процесса подбора, нежели тот, о котором товорил Дарвин, и совер¬
шенно иная теория, нежели теория Дарвина». 1
Основная ошибка социальных дарвинистов заключается,
по мнению Гертвига, следовательно в том, что они взяли от¬
дельные звенья теории Дарвина, вне их взаимной связи, ва-
быв, что только в этой связи они и образуют теорию последнего.
1 ö s с а г Hertwig, «Zur Abwehr des ethischen, des sozia¬
len, des politischen Darwinismus», zweite Auflage, Jena, 1921, стр. 36.

ГЛАВА ВТОРАЯ
•В результате социологи дарвинисты приходят к тому, что
<-7tu*: естественный подбор, пыжишшпе приспособленных,
• и | ».о. \й сушеетвопанио превращаются в их устах в простые
< лопетые выражения, утратившие всякую связь стой фор¬
му. и й которую дал Дарвин дли при чин нот объяснении
происхождения видов». Гертвиг здесь попал в самую точку
И ОТМСТИЛ одно из ОСНОВНЫХ Противоречий не ТОЛЬКО биологи¬
ческой, но и всей натуралистической социологии.
Всякое научное понятие, всякий научный закон, перене-
< спиый из той сферы, где он образован, в другую область, те¬
рпел свое реальное содержа и и о и прекращается в простую
метафору, в простое словесное выражение, или же приобре¬
тает говорив нно иное содержание, нежели имел первона¬
чально. Обусловлено это, как мы в последующих главах вы-
.1* ним, тем, »»то всякое понятие и всякий закон, установленный
а какой-либо среде, предполагает наличность ряда предпо¬
сылок этой среды, при отсутствии которых он неизбежно утра¬
чивает с* вое содержание. Пиление это отмечал не толь ко Гертвиг,
и*» и другие критики биологической социологии. Так, еще в
1900 году в критической ваметке о книге Аммона проф. Тен¬
нис отме чал, что «мнимые естественно-научные понятия Ам¬
мона совершенно утратили всякую связь с теми дарвиновскими
понятиями, откуда они были заимствованы». Подобные же со¬
ображения мы находим также в интересной статье проф.
Турнвальда о биологической социологии. Турнвальд приводит
ряд понятий, заимствованных социологами у биологии, как то
понятия отбора, дегенерации, рождения и смерти и т. п., и
доказывает их полнейшую неприменимость к анализу социаль¬
ных процессов.
То же возражение может быть направлено и по адресу
психологической социологии. Мнимо-психологические понятия
и категории, которыми оперирует последняя, точно так же
имеют мало общего с подлинными понятиями психологии.
Это обстоятельство менее обращало на себя внимание, нежели
противоречия биологической социологии. Тем не монее и по
этому вопросу мы находим некоторые интересные суждения.
Очень тонко ставит, например, вопрос, в одной из своих ста¬
тей Макс Вебер. Разбирая так называемую австрийскую шко¬
лу в политической экономии, Вебер доказывает, что последняя
является лишь мнимо-психологическим направлением. Те по¬
нятия, которыми пользуется теория предельной полезно¬
сти, имеют мало общего с понятиями научной психологии.
Одним из основных понятий, которым оперирует политическая
экономия, является понятие потребности. Понятие это, однако,
такого рода, — замечает Макс Вебер, — что оно заставит помор¬
щиться всякого психолога:	«Потребность	— какая грубая
и вульгарно-психологическая категория! Какое бесчислен¬
ное множество физиологических и психологических при¬
чинных рядов потребуется, чтобы привести в действие то, что

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ГОЯГЕМЕННОЙ гоЩЮЛпПШ
мы называем потребностью!» 1 Социолог или яи п<	пг.
мнению Вебера, если и имеет дело с психики кшы пр'
цеегами, то подходит к ммм г совершенно иной t« i» n .; «*
ним, чем психолог. Социолог берет, инк нетто ампирич« • щ
данное, те сложные комплексы психических ии-н мий. р < *
ложенпе которых »in их простейшие элементы юг-т ии *.
дачу психолога. И в то же время, те законы, которые \» танап и»
пает социолог, пи в коем случае п<* могут быть д» дукер*оыни на
за конон пси холо ги и.
В неприменимости психологических понятий К пн I 1 и я V
социальных пилений можно легко \г« дпп.< н и ми прим* р.~
теории фикторов. Сторонники последней уста ни или па *п и in* . т
иый ряд человеческих потребностей, и к каждой ия них
приурочивают известный комплекс социальных янлемий, кин
проианодное от данной потребности. Так иоаишаи-т понятие
психического фактора. Нетрудно Ваметить, как далеко это иг»
питие от тех психологических понятий, гтри помощи которых
оно конструировано. Любому экономисту известно, например,
что экономические явления обслуживают вовсе не какой-либо
определенный круг человеческих потребностей, например фи¬
зические потребности человека. Напротив, вся совокупность
человеческих потребностей нуждается для свое*х> удовлетворе¬
ния в известных материальных средствах, соадаваемых в про¬
изводстве. Наука не может развиваться беэ бумаги, книгопе¬
чатания и т. д. Экономика, таким образом, создает материаль¬
ные условия для удовлетворения всех потребностей человека
без исключения. Точно так же наука вовсе не служит только
«теоретической» потребности, потребности в знании, как та¬
ковом; но опа необходима и для борьбы человека с природой,
как одно из условий, способствующих материальному производ¬
ству. Таким образом, социальные комплексы, навиваемые фак¬
торами, ни в какой непосредственной свяви с теми потребно¬
стями, к которым они приурочиваются, не стоят.
Социологи, приписывающие решающее влияние «экономи¬
ческому» или какому-либо другому фактору в силу преобла¬
дающего значения соответствующей потребности, в действитель¬
ности никакой дедукции из ваконов психологии не произво¬
дят. Значение того или иного «фактора» на самом деле они уста¬
навливают чисто эмпирически, на основании наблюдения со¬
ответствующих явлений в обществе. Человеческие потребности
прикреплены к отдельным «факторам», как производящие
их причины, чисто внешне. Более того, самая классифика¬
ция потребностей и установление 8начения каждой ив них
обыкновенно производится в зависимости от того, какой
«фактор», на основании эмпирических наблюдений, ока¬
зался или покаэался преобладающим. Таким обравом, не со-
1 Мах Weber. «Die G^enznutzlehre und des psvrhophy&isch«
Grundgesetz» (Weber. «Gesammelte Aufsätze zur Wissenschaftslehre», Tübin¬
gen, Verlag von G. Mohr, 1922, стр. 367).

ГЛАВА ВТОРАЯ
ЦПИЛЬПЫГ НПЛОИИЯ выводятся нв законов психологии,я напро¬
тив, психические «факторы» классифицируются в зависимости
от результата наблюдений над социальными комплексами.
Теория факторов является самым упрощенным эмпиризмом,
внешне приукрашенном мнимо-психологическими понятиям.
Противоречия натуралистической социологии не могли ос¬
таться без внимания, и характерной чертой ее современного
состояния является постепенное, хотя и медленное разложение.
Натуралистическая социология в значительной мере была про¬
никнута механическими представлениями, унаследованными
еще от «социальных физиков» XVII века. Представители ее
восприняли, как мы видели, основную предпосылку послед¬
них,— учение об «абстрактном человеке вообще», психической
природой которого обусловлены все законы общественной жизни.
Одной из причин, способствовавших ее разложению, явился
поэтому и постепенный отход естественно-научных дисциплин
от старых механистических традиций. Мы отмечали выше,
что механическое понимание общества, как суммы индивидов,
н которой свойства целого определяются свойствами единиц,
начало встречать все больше возражений; попытки частичного
пересмотра этого традиционного воззрения мы находим и в
рядах психологической (Элльвуд) и биологической (Гертвиг)
социологии. Свойства индивида начинают рассматриваться как
обусловленные либо видоизмененные его положением в об¬
ществе. Таким обравом, общество начинает приобретать облик
бытия, представляющего собой нечто большее, чем сумму соста¬
вляющих его частей. Но что представляет собой это бытие, на
этот вопрос никто иэ социологов-позитивистов ответа не дает.
Большинство авторов, становящихся на новый путь отказа от
выведения законов общества иэ человеческой природы, отка¬
зываются в то же вермя и от более или менее широких тео¬
ретических обобщений, ограничиваясь чисто эмпирическими
исследованиями.
Предметом социологических работ все чаще становится
изучение социальных групп. Существование групп принимает¬
ся как факт, и социальные группы классифицируются и
характеризуются по чисто эмпирическим признакам. Попытки
объяснить положение этих групп и законы их движения при
посредстве какой-либо цельной теории—обыкновенно не де¬
лаются. Социологи ограничиваются лишь эмпирическим изу¬
чением влияния групп на человеческую психику, на те или иные
формы психического взаимодействия (вопросы организации
групп, психологии вождей и массы и т. п.).
По этому пути под несомненным влиянием Зиммеля дви¬
жется мысль многих новейших немецких социологов (Фир-
канд, Готгейн и др.). Интересно ставит, например, вопрос
Фон-Визе. 1 Социология, по его мнению, является наукой
1 Von Wiese, «AllgemeineSoziologie»,т. I, München u. Leipzig, 1924.

Г/1ЛИИКЙ1ПИК IIATII* \ It.IКIII!II f 01 IM MUturift г ПЦИМ.ЮГИН
об отноше ниях ЛЮДОЙ. Она научает ПОВЕДШИ«' IHM* Я те* < ie
шепин) к другим людям, возникающие па .о й я«*чие ними
и объединения и «уплотнепные формы» этих < *т но шг нм й "•
циальпые группы. Поведение людей гм ши ит, по мнении» Ви и .
от субъективных психологических мотивов (для »внимании
которых необходимо содействие психологии) и * i •< ит\ .шниь.
в которую поставлены люди.
В том же направлении развивается социологи1!« « мая мь*' ’ >
и современных американских социологов. Виднейшие пр*м»та
вители современной американской социологии, Р< < < , Смэл.ть,
уже упомяну! ый Элльвуд т е (к е< по]
Лестера Уорда и приходят к эмпирическому и •
альных групп и различных форм поведения и взаимодей« гвия
людей.
Преобладание эмпиризма, отказ от широких теоретиче¬
ских обобщений — такова характерная тенденция современной
позитивистской социологии. Но, как правильно говорил Эн¬
гельс, «пренебрежение теорией никогда не проходит безна¬
казанно». Не создавая новых законченных теорий, социологи,
в большей или меньшей мере, остаются во власти старых пред¬
ставлений натуралистической социологии, хотя бы созна¬
тельно и не принимали всех ее предпосылок.
Неудачи натуралистической социологии способствовали
тому, что многие социологи вновь начали возвращаться к
мысли Конта об особом специфическом характере социаль¬
ных законов. Все чаще стали раздаваться отдельные голоса
о необходимости отказаться от выведения социальных законов
из законов других областей и рассматривать общество как осо¬
бую реальность, имеющую свои специфические законы. Такого
рода мысли мы находим, например, в интересных и богатых
идеями статьях Франца Эйленбурга «О законах естественных
и законах социальных».1 Эйленбург определенно доказывает
невозможность непосредственного выведения законов соци¬
альных ни из биологии, ни из психологии. Законы социаль¬
ные суть особые законы, которые могут быть установлены
лишь путем самостоятельного изучения общественных явле¬
ний.
Из французских социологов по тому же пути пытался пойти
Эмиль Дюркгейм. Как и представители других течений, Дюрк-
гейм в своих социологических построениях главное внимании-
уде ляет анализу различных конкретных взаимоотношений меж¬
ду строением социальных групп и психологией людей. Труды
его столь же проникнуты эмпиризмом, как и других социологов.
Но Дюркгейм решительно исходит из того, что социальные яв¬
ления суть особые* явления в природе, имеющие своюоаобую
специфическую закономерность. В человеческом обществе.—
’ 1 Franz Eulenburg, «Naturgesetze und soziale Gesetze»
(«Archiv für SoziaJwissenschaft und Sozialpolitik», B. 32, 1911).

74
ГЛАВА ВТОРАЯ
замечает Дюркгсйм,— существуют особые «обраэы действий,
чувствований и мыслей», которым присуще две существенные
особенности: 1) эти образы действий, чувствований и мыслей
существуют независимо от отдельных индивидуальных созна¬
ний п 2) они принудительно навязываются отдельным инди¬
видам. Такого рода фактами являются право, приличия,
мораль, язык, монета и т. п. Какой-либо обычай, например,
существует независимо от отдельных индивидов. Отдельные
поколения р( ждаются, умирают, на смену им приходят другие,
а затвердевший обычай продолжает упорно существовать в
течение может быть ряда веков. И в то же время установлен¬
ные обычаем правила поведения или какие-либо прочно сло¬
жившиеся верования принудительно навязываются отдельным
людям, определяют их поведение и воззрения. «Если я пы¬
таюсь нарушить постановления права, — говорит Дюркгсйм, —.
они реагируют против меня, препятствуя моему действию».
«Если я не подчиняюсь условиям света, если я одеваюсь, но
принимая во внимание обычаев моей страны и моего сословия,
то смех, мною вызываемый, и то отдаление, в котором меня дер¬
жат, производят, хотя и в более слабой степени, то же действие,
как и наказание в собственном смысле этого слова». Эти образы
мыслей, действий и чувствований, находящиеся вне индивида
и одаренные принудительной силой, и составляют, по мнению
Дюргейма, круг социальных фактов. Главнейшей особенно¬
стью последних является, следовательно, их объективация, —
социальные факты существуют независимо от отдельных субъ¬
ективных сознаний и принудительно обусловливают последние.
Тем не менее выбраться из дебрей психологизма Дюркгейму
не удалось. Когда он затрагивает вопрос, как возникают
социальные факты, он всецело возвращается к кругу психо¬
логических представлений. Все эти «образы мыслей, дей¬
ствий и чувствований» оказываются у Дюркгейма лишь ре¬
зультатом сгущенного психилпс.тсогп ття и мп ттсйстви я. Социаль¬
ная жиэнь вытекает из особой комбинации индивидуаль¬
ных сознаний. Коллективное существо, общество — «получается
от социальной обработки, которой подвергаются индивидуаль¬
ные сознания в силу факта ассоциации». Окончательный вы¬
вод Дюркгейма следующий:
«Сплачиваясь друг с другом, взаимно дополняя друг друга, индиви¬
дуальные души дают начало новому существу, если угодно психическому,
во представляющему собой психическую индивидуальность особого рода».1
Таким образом для Дюркгейма общество оказывается лишь
«инобытием духа», инобытием психического. Последовательно
провести свой взгляд на общество, как на особую реальность,
Дюрйгейму в своих исследованиях не удалось.
Как мы выясним в одной из следующих глав, философские
предпосылки повитививма не дают базы' для построения цель¬
J Дюркгейм, «Метод социологии», стр. 90.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ГОВГЕМЕППОЙ СОЦИОЛОГПП	75
ной теории, которая рассматривала бы обшегтно как огпГюг
социальное бытие, имеющее свою особую пюцифпчегкую зя-
кономерпость.
Г>. ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ И ( 0ПЕЕМЕ1Ш0Й СОЦИОЛОГИИ
И ФИЛОСОФИИ ИСТ0Г1Ш.
Позитивизм не представляет собой цельного философского
-течения. В нем мы неизбежно находим наличность двух проти¬
воположных тенденций — материалистической, с одной сторо¬
ны, о идеалистический — о другой. Поскольку позптнвпзнм
пытается быть философией чистой науки, опирающейся на
данные современного естествознания, в ном неизбежно обнару¬
живается материалистическая тенденция. Поскольку он не
желает в то же время встать на точку зрения материализма,
отказывается признавать объективное существование внешнего
мира, рассматривая его как комплекс ощущений, он (»назы¬
вается лишь разновидностью идеализма. Та же противоре¬
чивость, как мы видели, обнаруживается и в социологических
построениях позитивистов. С одной стороны, мы находим у
них идею единства науки. Социальные законы они рассматри¬
вают как проявление естественных законов природы. Во всем
этом нельзя не отметить материалистической тенденции, род¬
ственной взглядам французских материалистов XVIII века.
Даже социологи психологического направления ищут основы
для социологии не в какой-либо метафизике человеческого
духа, а в современной экспериментальной психологии, есте¬
ственной науке о психических явлениях. Тем не менее в
■своих построениях социологи-позитивисты неизбежно приходят
ж слабо замаскированному идеализму. Они сталкиваются с
какой-то специфичностью, присущей социальным явлениям,
объяснить которую не в состоянии и которая приобретает
облик чего-то мистического, необъяснимого с точки врения
их естественно-научных предпосылок.
К идеалистическим течениям мы причисляем тех социоло¬
гов, которые открыто становятся иа точку зрения идеализма.
Характерной чертой идеалистических течений является прин¬
ципиальное противопоставление двоякого рода наук: наук
о природе и наук о человеке, наук о духе (или наук о культуре,
как их называет Риккерт). Науки естественные и науки о
духе принципиально противоположны как но предмету иву-
чения, так и по целям познания и методам исследования.
Идея единства научного метода с этой точки зрения решительно
и бесповоротно отвергается.
Различие двоякого рода принципиально различных наук
представители разных идеалистических течений обосновы¬
вают неодинаково. В дальнейшем мы остановимся иа глав¬
ных типичных течениях современной идеалистической мысли и
области социальной философии.

ГЛАВА ВТОРАЯ
IVdlflMte историков против пптурялистячргкой социологии.
самой
Неудиви-
выступили псто-
в конце XIX веко
многих видных историков
(Блок. Брпнпм. Moik | Сеньпбос и др.), выступавших
особого \ орйктс*|»а своей науки против универсаль¬
ны а притязаний натуралистической социологии. К истории,
полкгкно они, методы естествознания неприменимы прежде
»«•сто потому, что предметом ее является лишь единичное,
немонторн инцест я Всякая жр закономерность в естественно-
наумном < мыс предполагает повторяемость явлений. Очень
резко выдвинул в новейшее время этот взгляд Освальд Шпен¬
глер. Каждый народ, по мнению Шпенглера, представляет
ед»Гюи как бы особую духовную личность, имеет свое особое
внутреннее «я». Все события живни народа, его действия и
стремления вытекают иа этого внутреннего «я» и образуют
его индивидуальную судьбу, никогда более нигде не повторяю¬
щуюся. Это учение о какой-то таинственной душе народа
имеет уже определенную мистическую окраску. Неудивительно
поэтому, если большинство историков предпочитало обыкно¬
венно иную аргументацию. Чрезвычайно характерными для
взглядов историков, протестовавших против натуралистиче¬
ской социологии, являются, например, суждения Эдуарда
Мейера. Нельзя согласиться,— говорит Мейер,—ртеми новыми
теориями, которые пытаются подойти к истории методами
естествознания. Все эти теории представляют собой в истории
явление наносное,—попытки применить к ней совершенно
чуждые ей методы. Опыт, по мнению Эд. Мейера, Ца каждом
шагу опровергает эти теории.
Ошибочность их прежде всего в том, что главное внимание
они уделяют массовым явлениям, настоящим предметом исто¬
рии считают психологию масс*и совершенно игнорируют роль
отдельных выдающихся личностей. Другая ошибка их,что они
обращают внимание по преимуществу на явления экономиче¬
ского порядка, в то время как, по мнению Мейера, главное зна¬
чение в истории принадлежит фактам политическим. Обра¬
щаясь к критике предпосылок новых теорий, Мейер считает их
основной ошибкой — игнорирование того огромного значения,
которое имеют в истории свободная воля и случай. Впрочем
Мейер еще в значительной мере позитивист и понятия свобод¬
ной воли и случая пытается выдвинуть по возможности в сво¬
бодной от метафизики форме. Противоречие между свободой
и причинпой необходимостью, полагает он, заключается не
в самих явлениях, а лишь в равных точках зрения, с каких
мы смотрим на эти вещи. Все, что произошло, мы рассматриваем
как необходимое. Иными представляются нам явления обра-

ГЛЛВИКЛПТПЕ ЯАПГАВЛЕЯИЯ
зующиеся. «Тут МЫ имеем дело < М " «Й »МИ' ЖИ- О' г г Г.-*? - **
из них перейдет в жизнь, зависит от С1т£юдвг«й «гти.
взвешивает различные мотивы и действует со< г>уя?нг prwifi
Только при последующем анализе мы и м »	: ыть гг я
чины, которые определили мое решение. «Но это не против
чит тому, что мое решение свободно, всецел« за*»*« я -т у
воли». Отсюда понятно крупное значение великих личн^ет^й
в истории. От решения великих деятелей часто завиг. ли, л- vh»
нию Мейера, судьбы народов. Мейер приводит таки» прим«; и
«Вторая пуническая война была результатом решения Глрияг*7л.
семилстияя война — Фридриха	’. война 1866 г —Ваомм.
Все эти люди могли остановиться на каких-либо других решениях и
другие на и
иной ход ;
лить мотивы,
■событий играют не
от них сила духа,
чающиеся на их пути препятствия*. 1
От анализа значения свободной волн Эд. Мейер обращается
к вопросу о случайности. Случайность он не поникает метафи¬
зически, как беспричинность. Случайность и необходимость,
утверждает он, это также лишь два наших способа рассмотре¬
ния явлений. Всякое явление необходимо, когда мы его рас¬
сматриваем в связи с тем причинным рядом, звеном которого
оно является, и случайно, когда мы смотрим на него с точки
зрения причинного ряда, с которым оно не совпадает. «Жизнь
представляет собой сцепление бесконечного множества таких
причинных рядов, и случайность поэтому имеет колоссальное
значение в истории. То обстоятельство, — говорит Мейер,— что
покушения на жизнь Вильгельма I и Бисмарка не удались,
а покушения на жизнь Филиппа Македонского, Цезаря и
Александра II привели к роковому исходу, что Густав Адольф
был убит при Люцене,— все это — случайности, которые, как и
-тысячи других случайностей, имели громадное влияние на ход
истории». 2
Окончательный вывод Мейера заключаете^ в том, что пред¬
метом истории является не нахождение общих законов, а
установление единичных фактов. Выбор фактов историком
•основывается на историческом интересе, питаемом современ¬
никами к какому-либо событию. Никаких законов истории
установить нельзя. Историк может говорить не о необходи¬
мом, а лишь о возможном, вероятном ходе истории. Вмеша¬
тельство свободной воли и огромная роль случая исключают
возможность установления вдесь строго определенной зако
номерности. Для социологий, как теоретической и обобщаю¬
щей науки о человеческом обществе, места не остается.
1 Эдуард Мейер, «Теоретические и методологические вопросы
истории», Москва, 1904, стр. 18 — 19.
Там же, стр. 25.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Исторические и общественные науки оказываются наукам!*
с< tepmeiiHO иного порядка, нежели науки естественные. По¬
добные представления широко распространены среди историков.
В частности, у Мейера имеется немало точек соприкосновения
с воззрениями родоначальника субъективной социологии в
России — П. Лаврова. Взгляды Мейера и других историков
неоднократно уже подвергались философской критике с самых
различных сторон. Критика достаточно ясно обнаружила фило¬
софскую слабость тех предпосылок, из которых исходит Мсйср.
Прежде всего, в собственных взглядах Мейера много противо¬
речивого. Его суждения о свободе волн весьма запутаны.
Запутанность эта объясняется тем, что Эдуард Мойер стать на
точку зрения абсолютпо свободной воли, не обусловленной ни¬
какими причинами, кроме своего собственного самоопределе¬
ния, не хочет и в то же время известную свободу за пей же¬
лает признать. Если же обратиться к его суждениям о слу¬
чайности, то, как правильно отмечалось критикой, здесь ни¬
чего специфически характерного для человеческого общества
Мейер в сущности не отмечает. Случайность, как результат
пересечения ряда самостоятельных причинных родов, встре¬
чается в природе столь же часто, как и в человеческом
обществе. Таким образом, никакой твердой философской базы
для противопоставления наук исторических наукам естествен¬
ным Эдуард Мейер не дает. В то же время историю Мейер и
с ним единомыслящие загоняют в тупик. Натуралистическая
социология, пытаясь применять методы естествознания к
изучению общественных явлений и предлагая это делать исто¬
рикам, тем самым открывала новые перспективы, давала
толчок новым искаииям.
Историки же, вроде Мейера, предлагали остаться на пози¬
циях старой описательной истории, которая и наукой может
быть названа лишь с натяжкой. Задача историка сводится
для лих к описанию фактов, по преимуществу политических
событий. Деятелями, творцами истории оказываются отдельные
личности, полководцы, цари и др. Собственные исторические
исследования Мейера,этого несомненно крупного историка, как
часто отмечалось, не соответствуют тому, что он предлагает
делать историкам. Сравнительно со взглядами Мейера, нату¬
ралистическая социология представляла собой глубоко .про¬
грессивное явление. Она звала вперед, а Мейер предла¬
гает истории вернуться к тому донаучному состоянию, в каком
она была в течение ряда веков. Неудивительно поэтому, если
идеалистическая мысль не могла остановиться на такого рода
суждениях, и возник ряд попыток подвести более глубокую
философскую базу под отрицание натуралистической социоло¬
гии и, отказавшись от естественно-научных методов, пытаться
найти какие-то все же научные методы для социальных и исто¬
рических наук. По этому пути пошли современные неоканти¬
анские течения.

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ГОВРЕМЕНПОЙ гпцпологПЙ
'9
Неокантианские течения.
РИККЕРТ, МАКС ВЕБЕР.
Среди течений современного неокантианство папГюльпн ^
вначспие имеют два направления: так называемая Марбургская
школа — Коген, Наторп и др., и Фрсйиургекая (нлн Баден¬
ская) школа — Внндельбанд, Риккерт и примыкающий к ней
Макс Вебер. Марбургская школа является одним из наиболее
ортодоксальных течений в современном кантианстве. Пред¬
ставители Марбургской школы развивают то идеи об отношении
наук естественных к наукам о духе, которые в свое время
выдвинул Кант. Человек, согласно учению Канта, есть
существо двух миров. Как существо материальное, физиче¬
ское, он является частью природы и подлежит изучении« есте¬
ственных наук; как существо, одаренное разумом и свободной
волей, человек является членом другого сверхчувственного
мира. Чувственным, материальным миром управляет закон
причинности. Напротив, законом сверхчувственного мира яв¬
ляется свобода. Свободная воля человека свободно полагает
свои цели, без влияния какой-либо посторонней причины, ис¬
ключительно в силу акта своего свободного самоопределения.
Историческая и общественная жизнь человека протекает в
этом чувственном мире, постольку воля человека и его поведе¬
ние обусловлены той непрерывной цепью причинных зависи¬
мостей, которая характеризует этот мир. Но в то же время
человеческий род призван осуществить или по крайней мере
стремиться к осуществлению в этом грешном мире некото¬
рого разумного порядка гражданского общежития, соответ¬
ствующего велениям категорического императива, нрав¬
ственного закона, устанавливаемого актом самоопределе¬
ния, свободной (уже относящейся к другому миру — миру
ноуменов) воли человека. Таким обраэом, на ряду с изучением
причинных соотношений, возможен и иной подход к истории.
Каждую стадию развития можно рассматривать, оценивать
с точки зрения приближения к конечной цели — осуществле¬
ния высшего разумного порядка. Изучение истории должно
быть не только причинным, но и телеологическим, основанным
на оценке тех или иных моментов развития с точки зрения
приближения к высшей цели. Наукам естественным, изучаю¬
щим причинные соотношения чувственных вещей, нужно про¬
тивопоставить науки телеологические, предметом которых яв¬
ляется свободная воля человека и ее проявление в истории.
Глава Марбургской школы Герман Коген подробно рав¬
ви л и углубил это учение. Коген считает, что история, как и
всякое бытие, подчинено математическим принципам повнання
Но для обоснования истории этих принципов недостаточно.
К ним должны быть присоединены еще особые принципы —
этические. Этика, по мнению Когена, является бааисом наук

Г.-РПА ИТОГА Я
Штамм.mp. и зпачитольной море примыкающий к Map-
школо. п огоой книге «Хозяйство и право» подробно
разни многие из ее предпосылок, хотя и в значительной огру-
б юнном и упрощенном виде.
Штамлер считает общественную жизнь совершенно незави¬
сящей от закона причинности. История — область не причин, а
целей, преследуемых людьми. Исторические науки суть, по¬
этому, науки телеологические.
Социально-этическое направление, как обыкновенно на¬
зывают это течение, будучи философски более последовательно
и глубоко обосновано, чем вышеприведенные суждения
историков, тем не менее никаких новых методологических
■оснований для наук о духе не дает. История остается чисто
субъективной наукой, — задача историка сводится к наблю¬
дению и описанию фактов и их этической оценке.
Значительно большее внимание, чем Марбургская школа,
проблемам обоснования исторических наук уделила Фрейбург-
скал школа, особенно в лице Риккерта. Риккерту принадлежит
одна из наиболее тонких по своему логическому построению
попыток обоснования особых задач исторических наук.
Риккерт также исходит из принципиального противопо¬
ставления наук о природе и наук о культуре, как он называет
второго рода науки. Но это различие он обосновывает иначе,
чем другие течения. Предметом познания, по мнению Риккерта,
является чувственно-данная действительность. Ничто сверх¬
чувственное предметом познания быть не может, ибо все по¬
знание возможно только из чувственного опыта. Разум лишь
систематизирует результаты последнего и без посредства опы¬
та непосредственно ничего познавать не может. Следовательно
предмет познания един. Однако, эта действительность, как она
дана нам в нашем опыте, отличается бесконечным многообра¬
зием. Многообразие это—как в' бесконечном количестве са¬
мих предметов, так и в бесконечном множестве признаков,
характеризующих каждый из них. Это двойственное много¬
образие Риккерт называет экстенсивным и интенсивным. Че¬
ловеческий разум, а следовательно наука, не может никогда
охватить всей данной нам в чувственном опыте действительно¬
сти во всей ее многообразии. Ему приходится производить
известный отбор, выбирать существенное и отбрасывать не¬
имеющее значения для познания. Каким же критерием руково¬
дится наука при этом отборе ? У естественных наук руководящим
принципом является стремление найти общие признаки, харак¬
теризующие какой-либо ряд явлений, установить общие по¬
нятия, вслед за ними — общие а&коны. Конечным идеалом есте¬
ственно-научного познания является сведение всех общих
законов к действию простейших:, механических законов дви¬
жения некоторых простейших, лишенных всякой качествен¬
ной определенности частиц. В области естествознания Риккерт
принимает механистический идеал знания. Но может ли,—спра-

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ м -
шнваот Рнккерт,— естествознание удовлетворить ж»ч гт'.чмя
вательным запросам человека? Нет, не м< ж« т. Кстегтппанат«'
интересуется только общими понятиями, общими законами.
Однако, существует ряд явлений, особенно отногящихгя ь*
человеку, к человеческой культуре, где именно индивиду.!ль
ное во всем его своеобразии, именно то специфическое,
отличает его от этого общего, может иметь для наг значение
Так возникает необходимость в науках другого типа, принци¬
пиально отличных от первых, — наук об индивидуальном,
наук о культуре. Эти науки имеют дело с той же дейс твительно¬
стью, что и науки естественные. Но ту же данную нам в чувст¬
венном опыте иррациональную действительность они подвер¬
гают обработке, руководясь иными познавательными целями.
Эти науки интересуются уже не общим, а стараются выделить
признаки, характеризующие именно индивидуальные особен¬
ности явления, взятого во всем его своеобразии. Многообразия
действительности они также охватить не в состоянии, им.
следовательно, тоже нужен критерий для отбора существенного
от несущественного. Таким критерием является «отнесение к
ценности». Во всяком обществе, в данный момент времени,
существуют, по мнению Риккерта, известные ценностные по¬
нятия о том, что с точки зрения современной культуры должно
считаться имеющим ценность, т. е. имеющим значение и заслу¬
живающим внимания.
Руководясь этим ценностным понятием, мы можем произ¬
водить выборку тех или иных признаков. Таким образом воз¬
никает два типа наук: 1) науки естественные, цель которых —
нахождение общих понятий и общих законов, и 2) науки о
культуре, предмет которых—индивидуальное, ввятое во всем
его своеобразии с точки зрения известных культурных ценно¬
стей. Приведем пример для иллюстрации взглядов Риккерта.
Естественника интересует,например, дерево вообще или особый
вид деревьев,например береза. Но и в последнем случае он зани¬
мается теми общими признаками, которые присущи всякой бе¬
резе. Наоборот, те специфические признаки, которые отличают
данную конкретную березу, которая, допустим, сейчас растет
у меня здесь под окном, это не интересует естественника.
В ином положении историк: он интересуется именно такого
рода индивидуальными признаками, его интересует не история
вообще, а именно история данного, конкретного народа, во
всем ее своеобразии. Если естественник говорит о внешней
среде, то он имеет в виду те общие условия, в которых, как об¬
щее правило, растет всякая береэа. Для историка же имеет
эначение данная конкретная историческая среда, в которой
живет в какую-либо определенную эпоху данный конкретный
народ. Среди этих индивидуальных особенностей нужно вы¬
брать наиболее существенные, ибо всего многообразия призна¬
ков мы охватить не можем. Этого мы достигаем путем «отнесения
к ценности». Допустим, с точки зрения культурно-ценностных
С. Оранский
G

ГЛАВА ИТОГ А Я
понятий сотнчи#шюгти считается важным моментом в истории
действие классовых интересов. В этом случае мы, обращаясь
к прошлому, иивлекаом по вовможностп вес, где проявилось
д» йствке классовых интересов и классовой борьбы. С этой точки
зрения историк будет строить картину истории.Если другой
истории исходит N8 ИНЫХ ценностей, ВДХфйНбр национальных
ценностей то будет рассматривать прошлое под этим углом
;	!	. так что может получиться
верти* ни и на i [	«	!	что отделение существенного
т I	i	•	:	на основе совершенно иных
ценностей.
Характерной особенностью методологических построений
Риккерта является попытка положить в основу разграничения
наук прежде всего не различие познаваемых объектов, а разли¬
чие целей поэнавания. Предметом познания и тех и других наук
является одна и та же, бесконечно многообразная,иррациональ¬
ная действительность. Позиция Риккерта поэтому несравненно
тверже и лучше обоснована, ч^м Эд. Мейера и других авто¬
ров, видевших корень различия в том, 4го предметом
исторических наук является такая (фора, где действует сво¬
бодная воля человека. В то же время Рпккерт не отказывается
распространять на историю и категорию причинности. Рпккерт
настаивает на необходимости различать законосообразность
и причинность. Всякий эакон есть некоторое общее положение.
Установление ваконов — дело лишь наук естественных. При¬
чинность шире, чем законосообразность. Мсжет существовать
и индивидуальная причинная связь между конкретно-индиви¬
дуальными явлениями. Установление индивидуальных при¬
чинных связей составляет, по мнению Риккерта, задачу исто¬
рии.
Одной иэ интересных особенностей взглядов Риккерта яв¬
ляется его резко отрицательное отношение к психологизму
в науках о культуре. История, по его мнению, имеет только
то общее с психологией, что она трактует главным образом
о психическом бытии. Тем не менее, пути этих наук совершенно
расходятся. Психологию Рпккерт относит к числу наук есте¬
ственных, поскольку она стремится к установлению общих за¬
конов психической жизни и установлению общих понятий.
Психология ни в коем случае не может быть базой, как пола¬
гают психологисты, наук о культуре. Последние имеют дело
с конкретными индивидуальными явлениями, взятыми во
всем их своеобразии, и психология, как наука, имеющая
дело лишь с общими законами, основы им дать не может. Сам
Риккерт, наметив общие принципы, конкретно методологии
исторических наук не разработал. Такую попытку предпринял
Макс Вебер. В более конкретных построениях Вебера в то же
время ярче обнаруживается слабость воспринятых им пред¬
посылок Риккерта. Одной ив интересных черт методологических
воввренвй Макса Вебера является восстановление на новой осно-

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
ВО СОЦИОЛОГИИ,
места не оставалось. С точки зр**нпя Рикюрт«.
возможна либо как
случае все специфически характерное для л
выпадает из ее ведения,
Как и Риккерт, М;»к< В
чувственно-данную иррлци
чающуюся бесконечным *
образием. Повнанне
нечным человеческим i
ния некоторой конечной
является существенной	г
Вебер и разграничение дв< п
от критерия, которым они рукмнпднт» и i	|
ного, — наук естественных и
выступает как решительный противник натуралистической
социологии. Попытки перенесения естественно-натурных ка¬
тегорий в сферу общественных наук являются, по его mhci
принципиально-неправильными и заведомо осужденными на
неудачу. Интересны замечания Вебера по поводу попыто!
дедуцировать законы общества из законов психологии. Если
бы нам удалось,—утверждает он, — установить при гомощи пси¬
хологии все простейшие факторы социальных явлений,—
и установить точно законы их действия, то и тогда мы не могли
бы дедуктивно вывести иэ них явлений действительной жизни.
Объясняется это тем, что в действительности мы всегда находим
известное индивидуальное сочетание этих факторов. Всякое
же такое сочетание может быть объяснено только из другого
столь же индивидуального сочетания. Социальные науки, по¬
скольку предметом их является нечто конкретное, индиви¬
дуальное, должны следовать иным методам, нежели естество¬
знание. Чтобы точнее выявить различие методов наук о куль¬
туре и естествознании, Вебер разграничивает два рода науч¬
ных понятий: общие родовые понятия (пли понятия о сред- v
нем типическом) и понятия идеально-типические. Общими
родовыми понятиями являются, по его мнению, понятия есте¬
ствознания. Устанавливая такое понятие, например понятие
дерева,,мы выделяем те общие признаки, которые присущи
всякому дереву. Общее родовое понятие содержит в себе все то
общее, что присуще какому-либо классу однородных предметов.
Иной характер носят понятия идеально-типические, с кото¬
рыми оперируют науки о культуре. Такого рода понятиями
являются, например, понятия феодализма, капитализма и т. п.
Когда мы устанавливаем понятие феодализма, — утверждает Ве¬
бер,—ошибочно было бы думать, что мы просто суммируем то об¬
щие признаки, которые встречаем у различных феодальных об¬
ществ. В действительности, в истории человеческих обществ,
феодализма в чистом виде нигде не встречается. Феодализм везде
существует на ряду с элементами других систем. Но и сам ф«*о-

§4
ГЛАВА ВТОРАЯ
дялиши вихилитгя в процессе развития. В одних стрелах ого
основные привязки выражены ярче, в других — бледнее. Нако-
ирп вовможно, что в одних условиях выражены сильнее одни его
особенности, в других — иные. Понятие феодализма поэтому не
может быть общим родовым понятием, суммируемым И8 привна-
ков, общих веем однородным предметам. Здесь приходится
итти иным путем. Мы берем отдельные черты феодализма ив
различных стран, мысленно строим ив них цельное, конкрет¬
ное. лишенное* противоречий здание. Где не хватает призна¬
ков, добавляем их ив своего разума, логически развивая те,
которые уже у нас имеются. Так мы соэдаем идеальное по¬
нятие феодализма в чистом виде, какого может быть в действи¬
тельности никогда не было, а были только более или менее
ярко выраженные намеки в отдельных странах. Чем сложнее,
конкретнее изучаемое явление, тем менее применимы в нему
общие родовые понятия. Идеально-типические понятия приме¬
няются по преимуществу в тех случаях, когда изучаемые явле¬
ния встречаются в действительности лишь в смешении с дру¬
гими. отличными от них явлениями, а также если сами они
находятс я в процессе развития, так что признаки достигли, в
каждом отдельном случае, различной степени развития. Если
для установления понятия капитализма мы возьмем в какой-
нибудь момент все капиталистические страны, на какой бы
ступени развития они не находились, скажем Англию, Тур¬
цию, Китай и т. д., и выделим присущие им всем общие при¬
знаки, мы ни к чему не придем. Чтобы установить понятие
капитализма, н\жно взять несколько классических стран
капитализма и на основании тех признаков, которые мы най¬
дем, построить некоторый идеальный тип капиталистического
общества.
Общие родовые понятия всегда близки к действительности,
ибо признаки, которые они в себе заключают, присущи мно¬
жеству явлений действительности. Идеально-типические по¬
нятия удаляются от действительности, давая идеальную
цельную картину того, что в жизни встречается лишь в бо¬
лее или менее незаконченном виде. Таким идеально-типиче¬
ским понятием пользуются, по мнению Вебера, все социальные
науки:	политическая	экономия,	социология,	исторические
науки. Таков, по его мнению, например, метод австрийской
школы в политической экономии. Она берет какой-либо один
мотив и, отбрасывая остальные, логически создает на осно¬
вании его действия картину общества. Это не есть снимок
с реального общества, не есть его изображение, а лишь пост¬
роенное нашим разумом его идеальное подобие.1
1 Об идеально-типических понятиях см. прежде всего статью
Макса Вебера:	«Die Objektivität der sozialwissenschaftlichen
und sozialpolitischen Erkenntnis» («Gesammelte Aufsätze zur Wissenschafts¬
lehre», Tübingen, 1922 г. Первоначально напечатана в «Archiv für Sozial¬
wiesenschaft und Sozialpolitik», B. 19).

ГЛАВНЕЙШИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
В чем значение
Мы их приравниваем к
нейшие отклонения и,
дуальные особенности. М
необходимым условием для
культурных ценностей могут
типические построения. Если
номические факты и их роль в
идеально-типическую картину
тора над другими. С таким ж>
какую-либо другую теорию. Все
двигая тот или иной фактор, сами того
по мнению Вебера, такими идеально-типическими
Каждая из них заключает в себе лишь
истины, каждая справедлива лишь поскольку
вается как особый угол зрения, в отношении
ивучаем действительность. Ошибка наступает,
чина ют претендовать на абсолютное значение, на
ственно-научных теорий. Мы приходим, таким образом,
интересному результату. Таким образом, с точки
Макса Вебера, все построения натуралистической социологии
являются относительно правомерными при условии лишь,
если откажутся от своих притязаний быть естественно-науч¬
ными теориями общества. Все они являются условными, иде¬
ально-типическими построениями, не только полезными, но
даже необходимыми для объяснения роли отдельных «факто¬
ров» в общественной жизни. Но ни одна из этих теорий
не должна претендовать на роль действительного изображения
жизни. Таким образом, социология Макса Вебера оказывается
проникнутой самым реэко-выраженным эмпиризмом. Никакой
системы, никакой теории, на подобие естественно-научных
теорий, о явлениях культуры создать нельзя. Задача науки
заключается в том, чтобы при посредстве ряда идеал ьно-типи- »
ческих построений установить ряд конкретных взаимоотно¬
шений в действительности, отказавшись от попыток создать
какую-либо систематическую цельную теорию. Макс Вобер,
который лучше чем кто-либо понимал противоречия нату¬
ралистической социологии, не нашел иного выхода, как тот
же эмпиризм, к которому пришли и социологи-позитивисты.
Еще больше это сходство с позитивистской социологией
обнаруживается в собственных социологических построениях
Макса Вебера. В своем капитальном труде «Хозяйство и обще¬
ство» Вебер намечает основы своей социологической теории.
Свою социологию Вебер вовсе не считает обязательной, един¬
ственно-правильной, а, напротив, лишь одной на возможных
социологий. Социологию он определяет как науку о социальном
поведении людей. Социальное поведение — это такое поведение,
когда отдельный человек «ориентируется на какие-либо пред¬
полагаемые действия других людей». Если капиталист, на«

ГЛАВА ВТОГАЯ
пример. ггредпринимяет аферу в расчете на определенный ха¬
рактер поведения других капиталистов или потребителей,
1ч» такое поведение будет социальным. Социальное Вебер ха¬
рактеризует, следовательно, по признаку субъективному, по
тому, на что направлены сознательные мотивы человека. Все
социальные образования—класс, государство, церковь—не
могут, по мнению Вебера, рассматриваться как какие-то особые
коллективные тела. Они представляют собой лишь особые
типы массового социального поведения людей. Если люди,
например, исходят в своих действиях ив убеждения в обяза¬
тельности некоторых правовых норм, а также в уверенности,
что и другие будут действовать, признавая их наличие, то из
таких массовых однородных действий и образуется то, что
мы называем государством, и т. д.
Такого рода рассуждения легко могли бы привести к инди¬
видуально-психологической теории. Стоило только продол¬
жить мысль дальше и попытаться мотивы человеческого пове¬
дения вывести из законов индивидуальной психологии. Но
пойти по этому пути Вебер, убежденный враг психологизма,
не мог; ого мысль направляется в другую сторону. Мотивы
человеческого поведения обусловлены, по мнению Вебера, не
человеческой природой, а приспособлением людьми своего по¬
ведения к некоторой конкретно-исторической ситуации. Под
ситуацией Вебер понимает как окружающую людей материаль¬
ную среду, технику, пути сообщения, так и исторически сло¬
жившиеся типы поведения людей, с наличностью которых ка¬
ждому приходится считаться. Таким образом понятие кон¬
кретно-исторической ситуации выводит Вебера из дебрей
индивидуально-психологической социологии. Трельч, Вальтер
и другие критики справедливо отметили, что это понятие си¬
туации приводит Вебера к концепции, сильно отличающейся
от его первоначальных намерений.
В своих конкретно-социологических исследованиях Вебер
фактически понимает под ситуацией общество, как некоторое
коллективное целое, расчлененное на группы, местом и поло¬
жением в котором обусловлено поведение отдельных людей.
Таким образом, не ив поведения людей, основанного на неко¬
торых субъективных мотивах, выводит Вебер общество, а, на¬
оборот, предполагает наличность некоторого социального целого,
как данного, от которого зависит поведение людей. В своих
исследованиях о религии Китая, например, он принимает
как данное существование некоторого общественного целого,
выясняет особенности города, деревни, аграрной структуры
Китая, политического строя. Мотивы человеческого поведения
ин анализирует, исходя из данной социальной организации,
как исторически данной ситуации. Таким"образом, собственная
социология Вебера оказывается весьма сходной с новейшими
построениями социологов-позитивистов. Как и Зиммель и аме¬
риканские социологи, Вебер принимает как факт существо-

ГЛАВПР.ЙШПЕ НАПРАВЛЕНИЯ ООНРГ ЧЦЩЦО* С«ЩИП ЮГНв
панио социальных групп
поведения людей. Имеется
социологии Вебера. У Вебера
циологи-позитивисты интересуются
ности, расчлененности групп на формы
ствия. Вебер этим не ватт мается,
логию как науку вспомогательную
первую очередь установить определенные
ческие типы поведения людей, выясняет
ские формы и типы города, государства и
неоднократно отмечалось в литературе,
сомненно значительное влияние марксизма.
Очень характерным для самого Вебера является то обстоя¬
тельство, что он много места уделнл исследованию причинной
свяви между хозяйством и различными идеологиями. В своих
замечательных работах п6 социологии религии Вебер специально
останавливается на вопросе об экономической функции ре¬
лигий, на их экономической обусловленности, с одной сто¬
роны, и обратном влиянии их на хозяйственную жизнь, — с дру¬
гой. Если бы на основании этих работ кто-либо обвинил Ве¬
бера н марксизме или близости к марксизму, Вебер решительно
отмежевался бы от этого. Он эаявил бы, что он вовсе не считает,
подобно марксистам, экономику базисом, над которым идеоло¬
гии являются надстройками. Все в обществе находится в**
вэаимодействии. Его заинтересовала причинная связь межд\
двумя родами явлений — экономикой п религией. Он выделяет
поэтому эти явления, изучает их взаимную связь, абстраги¬
руясь от всех других явлений. Таким образом, если ив его про
изведений можно вывести, что экономика является бависом.
которым определяется развитие религии, то это только его
методологический прием — условно рассматривать явления ре
лигии как хозяйственно обусловленные, чтобы лучше понять
вваимную свяэь этих явлении. С таким же успехом можно
изучать взаимоотношение религии и национальности или ещг
каких-либо других условий. Характерно однако, что и другие
явления — право, политический строй и т. д. — рассматриваются
Вебером в их взаимоотношении именно с экономикой. Почему?
Потому, ответил бы Вебер, что меня эта связь интересует,
объективно вдесь никакой более тесной свяаи, чем в других слу¬
чаях, не существует.
Вебер был очень тонкий и чуткий исследователь, его исто¬
рическое чутье ему подскаэывало, что именно анализ взаимо¬
отношения экономики с другими элементами общества сулит
наиболее благоприятные перспективы для исследования. По¬
чему? На это Вебер ответить не мог, ибо, с его точки
эрения, все способы рассмотрения одинаково закономерны.
Ему оставалось поэтому в полном согласии с предпосыл¬
ками своего субъективизма ссылаться лишь на свой личный
интерес.

т
ГЛАВА ВТОРАЯ
Апялия позитивистских и идеалистических течений дает
ним вовмпжность сделать следующие выводы:
П о вити ви стека я социология, выдвинув идею единства науч¬
ного метода, не может последовательно провести своей точки
зрения. Социологи-позитивисты неизбежно приходят к какой-
то специфичности социальных процессов, необъяснимой с точки
зрения их предпосылок и выступающей у них как какая-то
таинственная скрытая сила; таким образом они скатываются
к замаскированному идеализму.
Идеалистическая философия общества и социология вы¬
нуждены или вообще отказаться от притязаний на научность
или, как это мы видели на примере Макса Вебера, прибегать
к построениям в духе позитивистской социологии.
В следующих главах мы будем иметь возможность убе¬
диться, что не только у Вебера, но и у других социологов-
идеалистов обнаруживаются те же тенденции.
Получается какой-то порочный круг, в котором вращается
человеческая мысль. Объясняется он, надо полагать, тем, что
ни одно из двух направлений не в состоянии охватить действи¬
тельности в целом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ЗАКОНЫ СОЦИАЛЬНЫЕ II ИХ ОТНОШЕНИЕ К ЗАКО¬
НАМ ЕСТЕСТВЕННЫМ СТОЧКИ ЗРЕНИИ ДИАЛЕКТИЧЕ¬
СКОГО МАТЕРИАЛИЗМА.
1. ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ И ДРУГИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
СОЦИОЛОГИИ.
Особое положение занимает в социологии теория Маркса.
Все направления натуралистической социологии яг.лнются
различными разветвлениями той позитивистской социологии,
основные начала которой впервые систематизировал Конт.
Напротив, теория Маркса возникла совершенно независимо
от Конта. Сам Маркс ознакомился со взглядами последнего
уже в то время, когда его собственное миросозерцание окон¬
чательно оформилось. Причем, по собственному признанию
Маркса, Конт, о котором «англичане и французы подняли
такой шум», произвел на него довольно жалкое впечатление,
«по сравнению с Гегелем». И в последующей научной деятель¬
ности Маркса никакого влияния идей Конта незаметно. Впрочем
известного сродства между марксизмом и кентламом отрицать
не приходится. Оба течения имеют, по крайней мере, некоторых
общих предков. Таким общим родоначальником является, на¬
пример, Сен-Симон. Учитель Конта,оказавший огромное влияние
на все миросозерцание последнего, Сен-Симон может по спра¬
ведливости считаться в то же время одним иэ крупнейших пред¬
шественников исторического материализма. Точно так же
огромное влияние окаэалн на всю конто векую и после-кон-
товскую социологию «социальные фнвики» XVIII века. Но
к числу их принадлежали и Гольбах и Гельвеций и другие
французские материалисты, которые, как известно, занимают
видное место и среди родоначальников марксизма. Таким обра¬
зом, оба течения, и марксизм и контивм, возникли на основе
англо-французской социально-политической философии конца
XVIII и начала XIX столетий. Но теория Маркса имеет еще
и других прародителей, стоящих совершенно в стороне как
от Конта, так и после-контовской социологии. Маркс, как
известно, прошел школу идеалистической немецкой философии.
«Мы, писал Энгельс, ведем свое начало не только от Оуэна,

<ю
ГЛАПА ТРЕТЬЯ
Фурье и Сон-Симона, по м от Канта, Фихте и Гегеля*. Марксизм
явился философским синтезом, в котором слились два противо¬
положные русла, по которым шло развитие социологической
мысли. В нем материалистические элементы англо-француз¬
ской философии каким-то образом сочетались с тем новым,
что было внесено в общественную науку немецким идеализмом.
Перед нами встает вопрос: как отразились на теории Маркса
те разнородные влияния, под которыми она возникла. Какой
отпечаток наложило на нее влияние англо-французской со¬
циально-политической философии, с одной стороны, и класси¬
ческого немецкого идеализма — с другой. Как вообще был воз¬
можен и в чем выразился философский синтез Маркса.
По этому вопросу в литературе как в марксистской, так
и в не-маркспстской, посвященной критике марксизма, мы на¬
ходим самые разнообразные суждения. Причем, мы можем за¬
метить два основных воззрения. Одно из них разделялось, до
последнего времени, большинством критиков теории Маркса,
а также и некоторыми и8 ее сторонников. Сводится оно к сле¬
дующему.
Маркс, совершив путь от идеализма к материализму, окон¬
чательно отряхнул от своих ног прах всего, что напоминало
об его юношеском увлечении идеализмом. Он вернулся к тому
кругу материалистических идей, который давался англо-фран¬
цузской философией и всецело перешел в плоскость последней.
Следы гегельянства если и сохранились в его теории, то носят
более внешний характер. Они сказываются лишь в манере
изложения Маркса, в его склонности «кокетничать» с гегельян¬
ской терминологией, также в отдельных оборотах мысли, но
и только. Основные же предпосылки исторического материа¬
лизма всецело ведут свое начало от Ceri-Симона, французских
материалистов и т. п. Теория Маркса является с такой точки
зрения не более как разновидностью натуралистической социо¬
логии. Ее методологические исходные пункты в основном те же,
что и у Конта и его последователей. Причем делаются даже по¬
пытки связать теорию исторического материализма с каким-
либо отдельным направлением натуралистической социоло¬
гии. Чаще всего ее рассматривали как разновидность теории
факторов, как теорию экономического фактора. Подобное
понимание было широко распространено, особенно в кру¬
гах английских, итальянских и французских социалистов,
то есть в тех странах, где англо-французский позитивизм до¬
стиг наибольшего развития. На основе такого понимания строи¬
лась обыкновенно критика исторического материализма. Маркс,
утверждали критики, чрезмерно преувеличил значение «эконо¬
мического фактора», то есть «материальных интересов» чело¬
века. Он забыл о том, что наряду с «экономическими» имеются
и другие мотивы, управляющие поведением людей. Утвержде¬
ние, что социология должна базироваться исключительно на
«экономике», полагает, например, проф. Зелигман, не выдер¬

ОТТТОГПЕППЕ СОЦИАЛЬНЫХ ЗАКОПОП К Г.СТВСТВГИНЫН
живает критики, «ПО ТОЙ простой причин**, ЧТО экономика
имеет дело с одним только видом общественных отношений;
в действительности же существует столько видов обществен¬
ных отношений, сколько имеется общественных потребностей-
мы имеем не только экономические потребности, но и про в
ственные, религиозные, правовые, политические и чн* »го дру¬
гих*. 1
Если одни писатели превращали теорию исторпч екпго ма¬
териализма в разновидность нндивидупльно-пгихплпгнчггкоп*
направления, то другие пытались сблизить ее с биологиче¬
ским направлением. Такую попытку предпринял итальянский
социолог Энрико Ферри. В своей книжке «Дарвин — Спен¬
сер — Маркс» Ферри пытался доказать, что теория Маркса
представляет собой простой логический вывод из естественно¬
научных воззрений Дарвина и Спенсера. Более осторожен в
своих выводах, чем Ферри, однако в общем следует тому же
пути и немецкий исследователь Людвиг Вольтман. Вольтман
также стремится подвести под социологическую теорию Маркса
«твердый биологический фундамент». «Главная цель моего ис¬
следования, говорит он, найти для дарвиновской теории и для
социологической теории Маркса общее биологическое осно¬
вание».
«Чтобы уразуметь прогресс человеческой культуры, за¬
мечает он в другом месте, необходимы кроме экономических
и другие понятия, заимствованные у физиологии и общей био¬
логии, понятия дифференцирования, приспособления и на¬
следственности». 2
При таком истолковании теории Маркса, как разновид¬
ности натуралистической социологии, возникает одна труд¬
ность. Как быть тогда с диалектическим методом? По соб¬
ственному признанию Маркса, он заимствовал его у Гегеля,
т. е. у идеалистической философии, и восполнил им одно¬
сторонность старого материализма. Напротив, вся контовская
и после-контовская социология никакому серьезному влиянию
Гегеля.не подверглась. Следовательно уже в самом методе
Маркса заложено коренное отличие его теории от англо-фран¬
цузского позитивизма. Но и это затруднение не показалось
непреодолимым. Так, видный социолог профессор Ксллес-
Крауз в своей статье «Марксизм и позитивизм» пытается
отметить ряд черт сходства между марксизмом и контпзмом.
В статье этой Келлес-Крау8 приходит к выводу, что между
историческим материализмом и контовской социологией нет
глубоких принципиальных различий в методологических исход¬
ных пунктах. Маркс лишь дальше и последовательнее развил
1 Э. Зелигман. Экономическое понимание истории. Изд. «Про¬
свещение», СПБ, стр. 90.
* JI. Вольтман. Теория Дарвина м социализм. Перевод
Энгельгардта, изд. Павленкова, СПБ, 1900, стр. 25.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
то, к чему \нт подошел Конт. «Только марксистская социология,
говорит Келлее Краув, лает нам вояможность избегнуть противо¬
речий, только она доводит позитивизм последовательно до
конца данк* против самого Огюста Конта». 1
В другой своей статье Келлес-Краув высказывается даже в том
смысле, что тот факт, что гегельянство явилось исторической
предпосылкой марксизма, является, в значительной мере,
исторической случайностью.
Марксизм с таким же успехом, если не с большим, мог бы
возникнуть по его мнению и на основе контовского позити¬
визма. «Если исследовать этот позитивизм, говорит он, со сто¬
роны его содержания, то нельзя не признать, что при других
условиях он мог бы так же хорошо, если не лучше, чем гегельян¬
ство, служить источником и подготовительной ступенью для
марксизма*. * И диалектика даже, по мнению Келлес-Крау8а,
не составляет исключительного достояния марксизма, полу¬
ченного им в наследие от немецкого идеализма. Весь метод
Конта, утверждает Келлес-Краув, проникнут также духом
диалектики, к которой Конт пришел совершенно независимо
от Гегеля. Различие между ним и Марксом и здесь не в принци¬
пиальных исходных пунктах, а лишь в большей последователь¬
ности Маркса. Таким образом, и среди последователей Маркса
и среди его критиков находится немало авторов, которые не
находят глубокого принципиального различия, в отношении
основных методологических предпосылок, между историче¬
ским материализмом и позитивистской социологией. Такое
понимание встретило однако суровый отпор со стороны видней¬
ших теоретиков марксизма. Плеханов, Лабриола, Ленин и
другие в ряде полемических работ вскрыли подлинное содер¬
жание основных предпосылок исторического материализма.
Их выступление не могло не заставить и критиков теории Маркса
пересмотреть свои повиции. Им пришлось отказаться от многих
излюбленных приемов критики и вообще изменить свой подход
к марксизму.
Новейшие критики подвергли коренному пересмотру тра¬
диционный взгляд на отношение Маркса к англо-французскому
позитивизму. Более глубокое изучение марксизма привело мно¬
гих иэ них к мысли, что влияние Гегеля на Маркса было значи¬
тельно глубже, чем это казалось при поверхностном взгляде.
Отсюда естественно следует и дальнейший вывод, что метод и
предпосылки Маркса в основе своей глубоко отличны от метода и
предпосылок Конта и позитивистской социологии. Одну иэ пер¬
вых попыток пересмотра традиционного понимания Маркса
среди критиков предпринял Гаммахер, автор обширной моно¬
1 Келлес-Краув. Марксизм и позитивизм. Статья напе¬
чатана в сборнике «Исторический материализм», под ред. С. Сем-
ковского. СПБ, изд. «Общественная польза», 1908, стр. 349.
* Келлес-Крауз. Что такое экономический материализм.
Статья в том же сборнике, стр. 257,

ОТНОШЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ 8АК0Н0Л К ЕГТЕГТВГННЫИ	*3
графии о марксизме (E. Hammacher, Das philosophische око
nomische System des Marxismus, 1909 г.). Но Гаммях»*ру thi
и не удалось установить существенных различий пр^дтюы
лои марксизма и натуралистической социологии. Значительно
дальше Гаммахера пошли некоторые последующие авторы
Очень интересно, например, ставит вопрос русский .исследова¬
тель H. Н. Алексеев. Уже в ранних работах Маркса у него
обнаруживается, по мнению Алексеева, чрезвычайно харак
терная для всего его миросозерцания тенденция — «это исто¬
рический характер всех тех идей, которые являются исходными
пунктами в марксизме». Это внимание к историческому, спра¬
ведливо полагает Алексеев, унаследовано Марксом от Гегеля.
Немецкая идеалистическая философия, явившаяся реакцией
против механистической теории общества, в противовес по¬
следней выдвинула на первый план эту проблему историче¬
ского. Маркс, следовательно, в своем историзме выступает
как продолжатель традиции немецкого идеализма. Однако,
в отличие от последнего, Маркс старался дать строго научное,
основанное на применении методов естествознания, объяс¬
нение этого конкретного, исторического. Сущность философ¬
ского синтеза, произведенного Марксом, и заключалась, по
мнению Алексеева, в попытке создать материалистическую
теорию того конкретного исторического, изучение которого
было выдвинуто на первый план немецким идеализмом. Методы
механики и механические аналогии не могли поэтому уже
играть у него такой роли, как в натуралистической социо¬
логии, как явно враждебные всему духу историзма Маркса.
Таким образом Алексеев приходит к выводу, что метод Маркса
не может сводиться к простому безоговорочному перенесению
в обществоведение понятий и категорий естествознания,
а должен заключать в себе нечто особое, специфическое, обу¬
словленное теми особыми познавательными задачами, которые
ставил перед собой Маркс. Алексеев говорит об этом следующее:
Оригинальный характер новейшего, возникшего на почве гегельян¬
ства социального натурализма заключается как раз в том, что нм
был сделан дальнейший шаг в признании принци¬
пиальной невозможности механических ана¬
логий в социальных науках. Следовательно не пассивное
отношение к немецкому идеализму, но активный выход из его принципов,
нанесших решительный удар механической теории общества, — таков
философский смысл нового социального учения. Несмотря на некоторыо
пережитки идей социальной механики, учение Маркса нужно считать
дальнейшим проведением реакции против механической теории, которую
вполне еще принимал Ог. Конт, считавший социальную связь одним из
проявлений всеобщего естественного закона тяготения или солидарности».1
Методологические исходные пункты Маркса следовательно
глубоко отличны от предпосылок контовской социологии.
Ярче всего особенности метода Маркса выступают, по
1 Н. Алексеев. Науки общественные и естественные. Москва,
1912, стр. 219.

ГЛАРА ТРЕТЬЯ
МИОПИЮ V'Н'КССеВЛ , В Я/< М£Ч#П (ЛЬНОМ птрмпке «Bi едение К кри¬
тике П".штичогной экономии». Взгляды Маркса, высказанные
р гп м «Введении». Алексеев сопоставляет с новейшими ме¬
тодологическими исканиями.
Неудачи натуралистической социологии дали в конце
XIX столетия толчок новому повреждению идеаливма. По¬
следний особое внимание уделил проблеме исторического,
конкретного, т. е. тому, что всегда составляло наиболее уязвимое
место натуралистической социологии. Проблема эта, особенно
с легкой руки Виндельбапда и Риккерта, заняла видное место
и методологических исканиях современности. И вот, По мнению
Алексеева, Маркс еще в 40 годах поставил с полной ясностью
все эти проблемы, волнующие современную методологиче¬
скую мькль, хотя и разрешал их, конечно, иначе, чем со¬
временные идеалисты. «Когда читаешь Введение Маркса, го¬
ворит Алексеев, невольно вспоминаешь современную истори¬
ческую методологию, иногда слишком поспешно приписы¬
вающую себе взгляды, классически формулированные много
ранее». 1
В суждениях Алексеева мы находим целый переворот в по¬
нимании теории Маркса ее критиками. Маркс, еще недавно
провозглашавшийся крайним натуралистом, теперь оказы¬
вается не более не менее как предшественником Виндель-
банда и Риккерта. Причем сходство это Алексеев не считает
случайным: обусловлено оно тем, что Маркс прошел ту же
школу немецкого идеализма, эпигонами которого являются со¬
временные идеалисты.
Впрочем Алексеев еще далек от отождествления или даже
сближения взглядов Маркса с воззрениями последних. Сход¬
ство он усматривает скорее лишь в постановке известных про¬
блем, нежели в способах их разрешения. Но позднейшие иссле¬
дователи идут дальше Алексеева. Так в 1916 году вышла
интересная книжка немецкого исследователя Франца
Петри: «Der soziale Gehalt der Marx ’schen Werttheorie».
Петри резко противопоставляет метод Маркса методу эконо¬
мистов классиков. И Адам Смит и Рикардо подходили к изу¬
чению экономических явлений при помощи методов естество¬
знания, натуралистических методов, или, как выражается
Петри, метод их был «каузально-генетический». Такой же ха¬
рактер носит и метод современной австрийской школы. На¬
против, метод Маркса раздваивается; все построения Маркса,
утвернущет Петри, проникнуты методологическим дуализмом.
С одной стороны, у Маркса мы находим стремление к естествен¬
нонаучному, каузально-генетическому изучению экономиче¬
ских явлений. Но центральное место занимает у него другая
тенденция, это — его «социальная точка 8рения». Социальное
1 H. Н. Алексеев. Науки общественные н естественные.
Москва, 1912, стр. 229.

ОТПОГПЕНПЕ СОЦИАЛЬПЫХ UtftOKOB К ГГТ1ЖТШШ ЫШ
у Маркса означает. но мнению
ства самого бытия, в лишь особый
способ рассмотрения экономических
точка зрения», полагает Пэтрн.
номических явлений с точки вренйя
мости, их отношения к иввегтным
Петри говорит об этом следующее:
В то время как теория пррдрльноП полезности
на действительность явлений обмена, на их
ограничивает свою задачу только объяснением
рассматриваются в их естественной связи
к каким-либо цеипостлм Маркс пытается понять те
п их культурном значении, рассматривает их с точки
пых социальных ценностей, выделяет в них социально
тается его смысл сделать понятным. 1
Этим методологическим дуалиэмом, по мнению Петри, объ¬
ясняются и те противоречия, которые он пытается установить в
теории ценности Маркса. Самый же дуализм, полагает Петри,
возник в результате «неестественного соединения методов мы¬
шления, унаследованных от гегелевского идеализма,с материали¬
стическими и натуралистическими познавательными задачами».
Петри идет значительно дальше Алексеева в направлении сбли¬
жения взглядов Маркса с воззрениями Риккерта. Вполне прав
поэтому Гнльфердинг, когда в своей рецензии на книгу Петри
замечает, что последний просто отождествляет социологический
подход Маркса с культурно-ценностной точкой зрения Риккерта
и на этом строит все свои рассуждения о методологическом
дуализме Маркса.2 Как ни относиться ко взглядам Петри, они
представляют значительный интерес, как выражение того пе¬
ресмотра традиционного понимания Маркса, который мы встре¬
чаем в новейшей литературе о марксизме. Приведем еще один
пример подобного пересмотра. Известный немецкий ученый,
профессор Эрнст Трельч, в своих философских и богословских
исследованиях не мог пройти мимо Гегеля. Изучая последнего,
он приобрел известный вкус к его диалектике и довольно глу¬
бокое понимание последней, хотя п принимал ее исключительно
в ее идеалистической оболочке. Тем не менее, благодаря более
глубокому, нежели это принято обыкновенно, проникновению
в дух гегельянства, он и к Марксу смог подойти не шаблонно.
В 1922 г. вышла интересная книга Трельча: «Der Historismus
und seine Probleme». В этой работе особая глава уделена рас¬
смотрению марксизма. Характеризуя научную деятельность
Маркса и Энгельса, Трельч подчеркивает прежде всего исклю¬
чительные заслуги перед наукой обоих основателей научного
социализма. Он конечно считает долгом оговориться, что
1 Franz Petr y. Der soziale Gehalt der Marx’schen Werttheorie.
Jena. Verlag von G. Fischer, 1916, стр. 59.
8 См. рецензию Гнльфердиига на книгу Петри в «Archiv für die Ge¬
schichte des Socialismus* в. 8. 1919.

ГЛАВ К ТГКТЬЯ
ргэко различает Маркса и Энгельса как политиков от Маркса
■ ?нпмь( м как ученых. Но разделил их политических взглядов,
он не может, в то же время, не признать «поразительной нло-
дотиорногти» их научной деятельности: «Поставленные и вы¬
двинутые ими проблемы принадлежат к числу богатейших
достижений, которые оставило нам прошлое столетие». При¬
чина такой плодотворности научных достижений Маркса и
Энгельса, полагает он, заключается не только в «огромной
учености* Маркса плп в «тонкой наблюдательности и бо¬
гатых комбинационных способностях Энгельса», но прежде
всего в том методе, с каким они подошли к изучению общества,
т. е. в диалектике. В отличие от Келлес-Крауза, Трельч ре¬
шительно настаивает на глубоком различии между диалекти¬
кой Маркса и эволюционизмом соцнологов-позитпвистов. В
диалектическом методе усматривает он огромное преимущество
Маркса перед последними. По адресу тех последователей Маркса,
которые отметают диалектику, стремясь к сближению с англо-
французским позитивизмом или неокантианством, Трельч ядо¬
вито замечает, что они выбросили за борт то самое ценное, что
они получили в наследие от своих учителей. Трельч говорит
следующее :
Полное и глубокое понимание диалектики мы находим пожалуй
только у самих основателей, самих Маркса и Энгельса, научная истори¬
ческая теория которых именно поэтому оказалась столь мало доступной
н мало влиятельной, в то время как их практическая агитация и органи¬
зация уже пленила глаза всего мира. Эпигоны же их вовсе утратили по¬
нимание диалектики настолько, что они пытаются извинить ее ссылками
на исторически-преходящие условия и заменить теорией механической
причинности. В результате они пришли к тому, что, разорвав неразрывную
в диалектике связь между бытдем, движением и целью, оказались выну¬
жденными создать кантианское направление, признав, наряду с при¬
чинностью, этические конечные цели в истории. 1
Слова Трельча бьют не в бровь, а в глаз всем кантианствую-
пцгм и позитивистствующим марксистам, у которых, в лучшем
случае, от диалектики Маркса осталась лишь одна тень. Правда,
в приведенной выдержке мы встречаем у Трельча и некоторые
особые тенденции. Он принимает диалектику лишь в ее идеа¬
листической оболочке. Неудивительно поэтому, если он счи¬
тает ее вообще несовместимой с принципом механической при¬
чинности. В таком случае, однако, его замечания должны быть
направлены не только по адресу «эпигонов», но и самих Маркса
и Энгельса, пытавшихся создать материалистическую диалек¬
тику. Трельч, так же как и Алексеев и Петри, подчеркивает
историзм Маркса, — его интерес к ^конкретному, историче¬
скому. Но, в отличие от Петри, он не пытается сближать взгля¬
дов Маркса с воззрениями Риккерта. В подходе Маркса к кон¬
кретному историческому Трельч видит лишь последовательное
проведение диалектического метода.
1 Ernst Troeltsch. Der Historismus und seine Probleme.
Erstes Buch. Tübingen, Verlag von C. Mohr, 1922, стр. 315.

ОТНОШЕНИЕ ООЦИАЛЬПЫХ ПАКОПОИ К ЕОТИГТПГШТи*
97
Как ни расходятся ввглидм Алексоппл, Петри, Тр<*льчя
о мнениями старых критиков Маркса, п действителыюгти [по¬
хождение ото не так уже велико, как мож«т показаться с пер
вого взгляда. Новейшие критики всецело приняв ют оригинал**
ный характер теории Маркса. Оригинальность ос* они видят
в том философском синтезе, который произвел Марке, соче¬
тавший англо-французский материализм с некоторыми эле¬
ментами немецкого идеализма. Однако никто из критиком нигде
по показывает, в чем выразился этот синтеза Маркса. На про
тив, в их изложении взгляды Маркса оказываютс я часто весьма
близкими к воззрениям социологовгнозптивистон. Ото м рам
ной мере приходится сказать и про Алексеева, и Петри и
Трельча. Философского синтеза Маркса никто из них нам не*
дает. Ведь всякий философский синтез заключается в том,
что отдельные элементы, имевшиеся в различных учениях,
образуют новую логически цельную систему. От этого корен¬
ным образом отличается эклектизм, представляющий простое
Механическое соединение или даже простое смешение разно¬
родных учений.
И вот, во всех построениях критиков, теория Маркса вы¬
ступает не более как простой эклектизм. Ярче всего это вы¬
ступает у Петри в его рассуждениях о методологическом дуа¬
лизме Маркса. В теории Маркса, как мы видели, по его мнению
все время смешиваются два принципиально противоположные
метода — «каузально-генетический» и «культурно-оценочный».
К сходным же выводам приходит и Алексеев. И он находит у
Маркса наличность двух противоположных совершенно между
собою непримиримых тенденций: «одна из них клонится к ста¬
рым механистическим аналогиям, другая берет свое начало из
идей совершенно противоположных», из немецкого идеализма.
Эта последняя тенденция ярче всего обнаруживается у Маркса,
когда он лишь ставит проблемы, но в дальнейшем торжествует
натуралистическая тенденция, и Маркс приходит, в конце
концов, к самому крайнему натурализму. К тому же приходит
и Трельч. Он, как мы видели, принимает диалектику лишь
в ее идеалистической оболочке. Попытка «натуралиэировать,
экономизировать» историю, т. е. создать материалистическое
ее понимание, кажется ему чем-то внешним, наносным, логи¬
чески непримиримым с диалектикой. Маркса толкнули на этот
путь, полагает он, не столько научные запросы, сколько его
политические стремления.
В рассуждениях современных критиков Маркса мы находим,
следовательно, замечательное противоречие. С одной стороны,
они единогласно признают гений Маркса и его право считаться
одним из величайших мыслителей, теорию его провозглашают
глубоким и оригинальным философским синтезом. И в то же
время, когда они пытаются вскрыть сущность этого синтеза,
то ничего, кроме простого эклектизма, найти не могут. Творе¬
ние Маркса оказывается простым некритическим смешением
С. Оранский	7

Г X All A TWTW
ся на кой-то |
КГИКОМ, ИЛИ
ни манию кр
ч ра80братье
1. ЖИПЧН ОБ ОБЩИХ Я ЧАСТНЫХ ЗАКОНАХ В ПРИРОД*:.
1Ч1ГЛ4СН0 ДНАЛККТПЧКГКОИУ ЯАТКРИАЛПЗМУ.
Материализм, как и всякое философское направление, не
мог оставаться застывшим. В развитии его можно отме¬
тить ряд течений, последовательно сменявших одно другое.
Имеется, например, существенное различие между механи¬
стическим материализмом XVIII века, физиологическим мате¬
риализмом Бюхнера и Молешотта и диалектическим материа¬
лизмом Маркса. Критики марксизма в этих разновидностях
материализма разбираются очень слабо. Характерным для их
понимания является тенденция отождествлять всякий материа¬
лизм с материализмом механистическим. Между тем последний
является лишь одной из разновидностей материализма и при¬
том уже превзойденной ступенью в его развитии. Механисти¬
ческий материализм, как известно, стремился все процессы
в природе свести к чисто механистическим процессам, все виды
движения рассматривал как проявление одного из них — ме¬
ханистического движения. В чрезмерном увлечении механикой
были но грешны не одни материалисты. В XVII и XVIII сто¬
летиях это являлось своего рода духом времени, дань которому
отдали все, в том числе и виднейшие идеалисты того вре-
меши, как например Декарт. Но было бы жестокой ошибкой
материализм Маркса и Энгельса, возникший в другую эпоху,
при ином состоянии науки, отождествлять с механистическим
материализмом. Между Марксом и Энгельсом и старыми мате¬
риалистами стоит, с одной стороны, Гегель, а с другой — со¬
временное им естествознание. Сами Маркс и Энгельс, в своих
философских произведениях, неоднократно отмежевывались
от механистического материализма. В своей брошюре о Фейер¬
бахе Энгельс говорит следующее:
Материализм прошлого (XVIII) века был преимущественно механи¬
ческим, потому что из всех естественных наук к тому времени достигла
известной законченности только механика твердых тел (земных и не¬
бесных), короче механика тяжести. Химия была еще в детском состоянии,
в ней придерживались теории флогистона. Биология была в пеленках;
растительный и животный органиэм был еще мало исследован, его отпра¬
вления объяснялись механическими причинами. В глазах материали¬
стов XVIII века человек был машиной, как н^ивотное в глазах Декарта.
Исключительное приложение мерила, заимствованного у механики, к хи¬
мическим и органическим явлениям, т. е. к таким явлениям, в области
которых механические ваконы хотя и продолжают конечно действовать,
но отступают на задний план перед другими высшими законами, — со-

ОТНОШЕНИЕ
нателыю, в его механистическом характер«?. Мех«нм* ти**. •	»
материализм,	'
естественно-научных
механика достигла
ниченности старого
неспособности ввглянуть
щество, находящееся
находится в вечном
Энгельс, но по тогдашнему
шалось в одном неизменном круге
собственно на одном месте: оно
тем же последствиям*. Столь же
от механистического материализма
семействе* он ярко подчеркивает
следнего. Характеризуя взгляды
стематнзаторов механистического
Явления внешнего мира
ценными явлениями геометрии,
движению механическому или
шается важнейшей наукой.2
Новый материал для поынмапня отношения основателей
научного социализма к механистическому материализму дают
опубликованные Рязановым рукописи Энгельса «О диалек¬
тике в природе*. В этой работе Энгельс не ограничивается
одной критикой, но формулирует и свой собственный взгляд.
Механистический материализм, утверждает он, заключал в себе
известную долю истины, поскольку оп признавал движение
необходимой формой существования материи. Но ошибка его
заключалась в том, что все виды движения он сводил к одному
из них — механическому движению. Энгельс очень резко отме¬
жевывает свой материализм от механистических тенденций со¬
временного ему естествознания, усматривая в них наследие
механистического материализма. Он говорит следующее:
У естествоиспытателей движение всегда понимается как механи¬
ческое движение, перемещение. Это перешло по наследству из дохимл-
ческого XVIII столетия и сильно затрудняет ясное понимание вещей.
Движение, в применении к материи, — это изменение вообще. Из этого жг
недоразумения вытекает яростное стремление свести псе к механическому
движению, чем смазывается специфический характер прочих форм дви¬
жения; этим не отрицается вовсе, что каждая иэ высших форм движения
связана всегда необходимым образом с реальным механическим (внешним
или молекулярным) движением, подобно тому как высшие формы дви-
1 Ф р. Энгельс. Людвиг Фейербах. Перевод Г. В. Плеха¬
нова. СПБ, 1906, стр. 45 — 46.	*
2 Фр. Энгельс. Людвиг Фейербах. СПБ, 1906, перевод Г. В. Пле¬
ханова, приложение I: «Карл Маркс о французском материализме
XVIII столетия», стр. 84.

ТОО
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
женпя проимнодят одновременно и другие виды движения, химическое
действие невозможно без изменения температуры и электричества, орга¬
ническим яиинь невозможна без механических молекулирпых, химиче¬
ских. термических, электрических и т. д. применений. 11 о пали ч и е
этих побочных форм не исчерпывает существа
главной формы и каждом случае. Мы несомненно сведем
когда-нибудь экспериментальным образом мышление к молекулярным
и химическим движениям в мозгу, по исчерпывается ли этим сущность
мышления.1
В прпнедепном отрывке взгляд Энгельса выступает очень
отчетливо. Он решительно настаивает на несводимости всех
видов движения к простейшему из них ■— механическому
движению. Правда, всякий более сложный вид движения всегда
необходимым образом связан с простейшим видом, но он за¬
ключает в себе и нечто свое, специфическое, несводимое к ме¬
ханическим процессам. Таким образом в природе существует
множество форм движения, иэ которых каждая имеет свои спе¬
цифические особенности. К этой мысли о специфическом харак¬
тере отдельных форм движения Энгельс возвращается неодно¬
кратно в своей рукописи «Диалектика природы». Мы находим
у него, например, такого рода суждения:
Форма движения в органической ирироде отличается от механи¬
ческой, физической, химической, содержа их в себе в снятом виде.3
Всякое движение заключает в себе механические движения и перемеще¬
ние больших или мельчайших частей материи; познать эти механические
движения является первой задачей науки, однако лишь первой. Само
же это механическое движение вовсч не исчерпывает движения вообще."
Само разделение наук, полагает Энгельс, основано на раз¬
личии форм движения. «Каждая из наук анализирует отдель¬
ную форму движения или ряд связанных между собою и пе¬
реходящих друг в друга форм движения».
Старый материализм часто упрекали в том, что это печальное,
мрачное миросозерцание. Все богатство форм и красок суще¬
ствующего мира им объявляется иллюзией. За стеной этого
недействительного мира он старается найти его реальную перво¬
основу — бездушный механизм, в котором нет ничего кроме
вечного движения атомов. Материализм Маркса возвращает
миру его цвета. Он не отрицает качественного многообразия
чувственного мира, признавая в то же время его внутреннее
единство.
Той основой, на которой базируется учение Маркса и Эн¬
гельса о специфическом характере отдельных форм движения,
является диалектическое понимание природы. Диалектик рас¬
сматривает природу, находящуюся в состоянии непрерывного
движения. Он изучает вещи в их возникновении, развитии
и уничтожении. Однако, если сущность диалектики в этом,
1 Архип Маркса и Энгельса, т. II, под ред. Ряза¬
нова. Госиздат, Москва, 1925; Фр. Энгельс. Диалектика природы,
стр. 27 — 28.
- Там же, стр. 21.
а Там же, стр 143.

ОТПОПТКППЕ ГОЦЯМЫТЫХ
тогда она имеет носомтчитр сходгтш» с, так нлпипяемпй
ЭВОЛЮЦИОННОЙ Теорией. И СТпрппнПНИ Последней |?г\о;?ИТ из
прпэгання наличности в природе процессов постоянного пям»
нения и развития. Различие между щалектичегним и эволю¬
ционным взглядом заложено поэтому глубже. Оно поп 1ючп#*тгя
в различном понимании тех законоп, по которым протекают
иэменения.
Эволюционная теория признает наличность в природе лишь
количественных изменений.
Диалектик нисколько не отрицает наличности в природе
количественных изменений. Но наряду с последними, но его
мнению, в природе имеют место еще и скачки. В момент скачка
количество переходит в качество. Ряд медленных количествен¬
ных изменений, дойдя до известной точки, вызывает коронное
качественное преобразование предмета. Переход количества
в качество, как доказывают Маркс и Энгельс, встречается во
всех областях природы как проявление самого универсального
ив всех законов — закона диалектики. Энгельс приводит при¬
меры ив самых различных наук, начиная от математики и меха¬
ники, на которых пытается иллюстрировать действие этого
закона.
Закон перехода количества в качество является тем логиче¬
ским основанием,, на котором базируется учение Маркса и
Энгельса о специфическом характере отдельных форм движения.
Каждое особое соединение материи, можем мы сказать, опи¬
раясь на этот закон, имеет свои качественные особенности,
вытекающие именно из природы данного соединения ж ему
одному лишь присущие. Но что такое качество? Плеханов
очень хорошо говорит об этом следующим образом:
Что же мы называем качествами вещи? Ее качествами или, чтобы
употребить общий и более точный в данном случае термин, ее свойствами
мы, материалисты, называем ее способность изменяться известным образом,
при известных условиях, и вызывать соответствующие изменения в других
вещах, так или иначе связанных с нею.1
Качественные особенности всякого тела, всякого особого
соединения материи выражаются следовательно в том, что ему
присуще свое особое движение, протекающее по своим особым
специфическим законам, не выводимым непосредственно из за¬
конов других форм движения. Органические тела, например,
заключая в себе физические и химические процессы, имеют
в то же время и свое особое движение, присущее лишь этим
телам. С такой точки зрения и человеческое общество предста¬
вляет собой соединение людей имеющее свое особое движение
и особые специфические законы этого движения, не выводимые
ив законов других областей.
Популярной иллюстрацией сказанного может служить при-
1 Статья Плеханова «Трусливый идеализм» напечатана в
сборнике: Плеханов. «От обороны к"нападению». 1910, стр. 12.

ГЛАЗА ТТПЬЯ
прткдониый известным германским биологом профес¬
сорам Огквром Гсртвигом в университетской речи, произнц-
сч'нипй в 1899 году. В этой речи Гертвиг полсмивировал с темн
бвологамп. которые пытались все процессы, происходящие
в организме, объяснить действием законов физики или химии.
Гертииг. напротив, утверждает, что органические тела, за¬
ключая в егбе и химические и физические процессы, имеют,
в то же время, и свои особые специфические ваконы. Но он не-
гпглясен и с виталистами (идеалистами), предполагавшими су¬
ществование в организме какой-то особой «жизненной силы».
Взгляд последних Гертвиг отвергает как ненаучный и
мистический. Чтобы популярнее иллюстрировать свое пони¬
мание, Гертвиг приводит такой пример. Сравним организм
с чрезвычайно сложной машиной. Каким образом можно
изучать последнюю? Химик сможет нам объяснить химиче¬
ский состав тех тел, ив которых состоит машина, также те
химические процессы, которые происходят в топке машины во
время сгорания топлива. Фивик выяснит особенности тех сил,
которые приводятся в действие машиной. Но достаточно ли
фивика и химика, чтобы понять всю конструкцию машины?
Нет, отвечает Гертвиг, для этого нужен еще инженер-кон¬
структор, который показал бы нам план машины и объяснил
ту специфическую комбинацию различных процессов, которая
характеризует именно данную машину. «Хотя машина, говорит
Гертвиг, состоит ив тех же веществ, какие мы встречаем и без
нее в природе, хотя и в ней все приводится в движение только
силами природы, тем не менее она заключает в себе про¬
блему, выходящую за пределы задач химика и физика.
Эта новая проблема возникает благодаря тому факту, что в ма¬
шине химические вещества природы существуют в новом соче¬
тании. по определенным законам п для особой цели. Она обна¬
руживает поэтому такие действия, которые вне ее, в таком
виде, нигде в природе не встречаются. В таком же положении,
как инженер-конструктор, оказывается, по мненпю Гертвпга,
и биолог. Организм представляет собой чрезвычайно сложную
форму организации материи. Физик и химик могут объяснить
■только отдельные физические и химические процессы, которые
в нем происходят. Однако, то специфическое сочетание этих
процессов, которое характеризует именно органическое тело,
те специфические закономерности, которые здесь обнаружнва-
ютея, может понять только биолог, путем самостоятельного
изучения.1
Учение о специфическом характере отдельных форм движения
1 К вопросу, затронутому в актовой речи, Гертвиг вернулся позд¬
нее в своем капитальном труде «Das Werden der Organismen» 'Jena.
Verlag von G. Fischer, 1918). Полемизируя с механистами, с одной сто¬
роны и с виталистами — с другой, Гертвиг приходит здесь к выводу,
что я природе мы встречаем множество форм, из которых каждая за¬
ключает в себе нечто специфическое, не выводимое из других.

ОТНОШЕНИИ СОЦИАЛЬНЫХ
про по лит ревную грянь между
и старым механистическим
вого ввгляда можно подумать, что М • 1>пг. п..
ничего нового не сказали, а шли
них проложил Конт. Ведь Конт
дующая в его классификации наук
специфические законы, не выводимые из я
Маркс и Энгельс как будто повторили
них уже развивал Кант. Дело, однако, обстоит
Между воззрениями Маркса и Энгельса и
имеется ряд глубоких и принципиальных
чем как раз в этих различиях заложено то оригинальное
характеризует воззрения Маркса и Энгельса. Прежде всего,
необходимо отметить уже то обстоятельство, что учение
реходе количества в качество было совершенно	» Конту
В специфическом характере законов отдельных
роды Конт видел лишь результат ограниченности
следовательно, лишь нечто субъективное и монет быть да по¬
временное. В качестве конечного идеала
Конт не прочь был признать сведение \ процессов в природе
к действию какого-либо единого универсального плюша.
Маркс и Энгельс рассуждают иначе. Если бы мы д.зж* обла¬
дали всеобъемлющим знанием, то все качественные различии
в природе не исчезли бы для нас, как объективно . и •
присущие. Нам известны были бы тогда лишь все те условия,
которые были необходимы, чтобы вызвать в каждом отдельн
случае тот или иной скачок. Мы знали
количественные изменения, которые
нпю качества, которое выразилось в
чеекпх тел и т. п. Всем этим, однако, еще
те глубокие различия, которые существуют
Контом.
Мы говорили выше, что материализм Маркса,
качественного многообразия в природе, признает в то
ее внутреннее единство. В чем же заключается это
Не исключается ли оно признанием бесконечного
форм, из коих каждая имеет свои особые специфические
коны. Не является ли материализм Маркса, в том виде,
мы его изложили, самым грубым плюрализмом, только ело*
весыо украшаемым словом «моннвм»? На этих вопросах нам
необходимо остановиться. «Единство мира, говорил Энгельс,
заключается в его материальности». Материя, как таковая,
обладает некоторыми основными свойствами, которые необхо¬
димо должны обнаруживаться во всяком ее ооеднненни. К числу
таких самых общих свойств принадлежит, например, ее диа-
лектнчность, т. е. всякая материя, в каких бы формах она ни
заключалась, подчинена законам диалектики. Существуют,
следовательно, некоторые вечные универсальные законы ма¬
терин, которые необходимо должны проявляться во всех ее

104
ГЛАВА т чяъя
формах. В существовании таких универсальных законов обна¬
руживается единство природы. Но тогда возникает вопрос:
каково же отношение этих общих законов к специфическим
законам отдельных соединений?
Было бы жестокой ошибкой понять это таким обравом,
будто в природе самостоятельно существуют двоякого рода
законы —одни общие, а другие частные, специфические. Тогда
мы пришли бы ко взгляду Конта, полагавшего, что наиболее
общие законы распространяют свое действие на все сферы при¬
роды и к ним лишь прибавляются в каждой области ее особые
специфические ваконы. Диалектический материализм Маркса
потому и имеет право называться диалектическим, что разре¬
шает эту проблему иначе. С точки врения диалектического
материализма, дело обстоит таким обравом: частные за¬
коны отдельных областей природы не предста¬
вляют собой каких-то особых самостоятельных
законов, а суть лишь особые проявления общих
законов, обнаруживающихся в каждом соеди¬
нении материи всегда в особой специфической
форме.
И напротив: общие универсальные ваконы в чистом виде,
беа всяких осложняющих условий, могут быть установлены
лишь путем логического анализа. В действительной же жизни
/ они непосредственно не выступают, а обнаруживаются в ка¬
ждом особом соединении материи в виде особых специфических
законов данного соединения.
Приведем пример, который поможет нам разобраться в про¬
блеме. Остановимся на вопросе об отношении марксизма к
дарвинизму. Открытый Дарвином закон борьбы за существо¬
вание распространяется на все органические существа. Дей¬
ствия его поэтому и человек избегнуть не может. Исходя из
этого положения, социальные дарвинисты и построили свою
теорию. В борьбе эа существование, говорят они, выживают
биологически отборные лучшие организмы и напротив — худ¬
шие гибнут. То же, заключают они, очевидно происхо¬
дит и в человеческом обществе. Господствующие классы —
это победившие в борьбе эа существование, сильнейшие эле¬
менты. низшие же классы являются биолотически слабейшими,
побежденными. Марксизм ставит проблему иначе. Он также
не отрицает существования некоторых общих законов органи¬
ческого мира, распространяющихся и на животных и на чело¬
века. Но форма проявления этих законов по отношению к че¬
ловеку иная, чем к другим животным, по крайней мере,
с того момента, как человек вышел ив первоначального со¬
стояния и стал применять орудия труда. В самом общем виде
закон борьбы еа существование можно формулировать таким
образом: всякое тело имеет тенденцию приспособляться к окру¬
жающей его среде. Причем это приспособление осуществляется
различными способами, частью путем подбора, частью благо¬

UTHOid^НЙЕ СОЦИАЛЬНЫХ ИАИОИОИ И RCTVCTBUlHliDf
даря И8М0Н0НПЯМ самого тела в направлении болып^п» т-
отвотствия условиям среды. В такой самой пбщой формо закон
борьбы ва существование распространяется п на раптнпя п
животных, и на человека. Одпако, в том, как проявляется тот жр
вакон по отношению к тем или другим, можно заметить сле¬
дующие различия:
1) Животное борется за существование индивидуально не
посредственно, приспособляясь к окружающей его среде.
2) Приспособление это заключается в изменении самого
животного организма в соответствии 'с условиями среды.
Напротив, у живущего общественной жизнью человека
борьба ва существование принимает иные, более сложные
формы:
1) Природе вдесь противостоит непосредственно не с тдельный
индивид, а некоторый производящий коллектив — общество.
2) Последнее ведет борьбу за существование путем изме¬
нения не естественных органов отдельных индивидов, а искус¬
ственных органов — орудий труда.
3) Отдельный индивид вынужден в первую очередь приспо¬
собляться не непосредственно к природе, а к той социальной
среде, к тому обществу, которое возникло на почве совместной
борьбы людей с природой.
При таком различном характере борьбы 8а существование
животных и человека и результат ее может получиться про¬
тивоположный. Животное непосредственно приспособляется
к окружающим его природным условиям. Здесь еще можно
думать, что выживать будут биологически наиболее сильные
организмы.1 Иначе обстоит дело с человеком. Отдельный человек
непосредственно приспособляется к социальной среде, к обще¬
ству. Условия последнего могут требовать совершенно иных
качеств, чем природные условия.
В человеческом обществе подбор может происходить поэтому
в обратном направлении, нежели в среде животных и растений,
выживать могут здесь биологически слабейшие, но благодаря
каким-либо другим качествам более приспособленные к требова¬
ниям общества. Этого факта не могли отрицать и представи¬
тели социально-дарвинического направления, вводившие, в поли¬
ном противоречии со своими предпосылками, понятие искус¬
ственного подбора, парализующего, частью видоизменяющего
действие естественного подбора в человеческом обществе. Во¬
прос об отношении марксизма к дарвинизму может, таким обра-
1 В действительности и в природе дело обстоит не так просто Все
зависит от отношения животного к условиям среды. Об этом см. инте¬
ресные замечания Энгельса (Энгельс. Диалектика природы. Архив
Маркса и Энгельса, т. III, стр. 219). Подробный анализ проблемы отно¬
шения марксизма к дарвинизму дается в I томе новейшего труда Каут¬
ского «Die materialistische Geschichtsauffassung» (Berlin 927). С кннпй
Каутского я ознакомился лишь после того, как настоящая работа была
закончена, и поэтому ее в ней касаться не мог.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЧОМ. ГЛЛЖИТЬ Л\ЧП1ВЙ Т1ЛЛ1ГХ трнцией того, как рпзрсшэст дип-
трктичоокиЛ материализм проблслп- общих и частных ялконоп.
С одной стороны. мы видим адогь некоторый общий закон, рас-
гтрогтраняющийоя ия вор органические ( ущ^ствя. Всякоо толо А .
говорим мы, имеет тенденцию приспособляться к окружающей
гго еррде В. Конкретная же форма, в какой обнаруживается
этот закон, зависит от того, чем окажутся эти Л и В. частями
какого сочетания материн они являются. Если Л — чело¬
веческое общество. В — окружающая его среда, то те конкрет-
пые взаимоотношения.' которые в этом случае возникнут, и
будут представлять собой ту особую форму, в какой проявляется
закон борьбы за существование по отношению к человеческому
обществу. П- следнее, как мы видим, ведет борьбу за существо¬
вание путем постоянного изменения орудий труда. Развитие
орудий труда или, шире, развитие производительных сил и
представляет гобой особое специфическое проявление закона
борьбы за существование в человеческом обществе. Эту особую
форму проявления общего закона мы, однако, не можем просто
логически из него вывести. Из того, что всякое тело приспосо¬
бляется к окружающей его среде, вовсе еще не вытекает, что
данное конкретное тело (человеческое общество) должно вести
борьбу за существование путем изменения именно орудий труда.
Эта особенность борьбы эа существование предполагает ряд
предпосылок, лишь при наличии которых она может иметь место.
Так, необходимо существование человека, животного стадного, у
которого достигло широкого развития разделение труда между
передними н нижними конечностями. Необходимо также, чтобы
он начал уже пользоваться орудиями труда и применение это
достигло бы уже известных размеров. Наконец нужно также,
чтобы у него сложились и более прочные общественные взаимо¬
отношения. Только при наличии всех этих условий изменение
орудий труда становится основной формой борьбы за суще¬
ствование человека. Таким образом общий закон проявляется
в такой форме лишь при наличии ряда предпосылок, которые
характеризуют то особое соединение людей, которое мы назы¬
ваем человеческим обществом. Мы можем сказать поэтому, что
всякий частный 8акон возникает через преломление некоторого
общего закона в том конкретном сочетании элементов, которое
представляют собой данное тело и окружающая его среда.
Чтобы понять особые специфические законы какой-либо сферы,
недостаточно, поэтому, знать те общие законы, проявлением
которых они являются. Необходимо еще энать индивидуальные
особенности того сочетания элементов, которое характеризует
данное тело.
Прав был поэтому Трельч, когда характеризовал особен¬
ности диалектики таким обравом: «Диалектика знает общее
только в его индивидуальных обособлениях и умеет анализи¬
ровать всякий круг таких обособленностей, и а основе
его индивидуального принципа, его особой

отттошгттв ГОЦПЛЛЫШХ ЗАКОНОВ к ЕГТЕГТНКННиМ
структуры, его особой физиономии и особого способ« движения* 1
Необходимо еще отметить, что всякий общий закон является
лишь относительно общим. Закон борьбы за существование мы
рассматриваем как самый общий универсальный закон органи¬
ческих существ. Закон этот в свою очередь является лишь осо¬
бым специфическим проявлением, по отношению к ортипиче¬
ским телам, в условиях окружающей их среды, некоторых
еще более общих законов. Последние также суть специфи¬
ческие проявления некоторых законов еще большей обпшогго
и т. д.
В «Диалектике природы* Энгельса мм находим по этому
вопросу очень интересные суждения. Энгельс говорит сле¬
дующее :
Итак, если мы желаем говорить о псеобишх законах природы,
применимых ко всем телам, начинал с туманного плтна и ь< нчая чг-.ю
веком, то нам остается только тяжесть, и пожалуй наиболее общая фор¬
мулировка теории превращения энергии — механическая теория теп¬
лоты. Но сама эта теория превращается, если последовательно применить
ее ко всем явлениям, в историческое изображение происходящих в какой
ни будь мировой системе, от ее зарождения до гибели изменений,т. е. превра¬
щается в историю, на каждой ступени которой господ¬
ствуют другие законы, т. е. другие формы про¬
явления одного н того же универсального движения, и таким
образом абсолютно всеобщим значением обладает лишь одно движение. *
Затронутые Энгельсом вопросы касаются основных проблем
теории науки. Современная логика например исходит по того
положения, что всякий общий закон может быть изложен в виде
формулы: если дано А, то дано В. «Между явлениями, совер¬
шающимися в мире, говорит Чупров, существует такого рода
свяэь, что в случае, если явление А представляет собою при¬
чину В, то всюду и всегда, где только наблюдается А, за ним
неизменно следует В, и никогда и нигде не наблюдается В без
того, чтобы ему не предшествовало А». Как только мы прини¬
маем это допущение, задача познания мироздания в его не¬
объятности утрачивает свою безнадежность».3 Нахождение та¬
кого рода ваконов, действительных в любой точке простран¬
ства, в любой момент времени, составляет, согласно господ¬
ствующему мнению, идеал научного энания, по крайней мере
поскольку речь идет об обобщающих науках.
Исходя и8 предпосылок диалектического материализма,
мы должны внести поправку в эту формулировку понятия за¬
кона. Нам придется дать такую формулировку: «Если дано А,
то за ним неизбежно наступает Б, но лишь при наличии иэвест-
1 Ernst Troeltsch. Der Historismus und seine Probleme.
Erstes Buch. Verlag v. C! Mohr, 1922, стр. 331.
> Архив Маркса и Энгельса, т. II, под ред. Ря¬
занова; Энгельс. Диалектика природы, стр. 85.
л А. А. Ч у и р о в. Очерки теории статистики. СНГ», 1910,
стр. 50.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
HW1 Прпдпогылпк. /I, А, <\ И И т. Л- ИЛИ, выражаясь ИПЛЧС, лишь
в пргдолдх няпсч'тпой гргды, некоторой гнете мы элементов а,
А, г,(/ит, д. Сдодопптольио, 6еву< дойных ваконов, действитель¬
ных игггдп 1 везде нет. Всякий закон вьгрАжает необходимую
гвяяь каких-либо элементов, однако в пределах известной исто¬
рической среды, при наличности определенной конкретной со¬
вику гттюсти условий. Законы отличаются между собой лишь
большей или меньшей относительной общностью, в зависимости
от числе предпосылок, которые они предполагают. Непонимание
этого составляет одну ив основных причин заблуждений нату¬
ралистической социологии. Последняя берет понятия и законы,
установленные в пределах одной среды, при наличии одних
предпосылок, и переносит их без всяких оговорок в совер¬
шенно иную среду — человеческое общество.
С точки эрения диалектического материализма отпадает и
модное в настоящее время принципиальное противоположение
наук обобщающих (номотетическнх) наукам индивидуали¬
зирующим (идиографнческнм). Различие это обосновывается
часто таким образом: обобщающие науки стремятся к нахожде¬
нию общих законов, действительных в любой точке простран¬
ства в любой момент времени. Напротив индивидуализирующие
науки предполагают наличность известной конкретной среды,
некоторой системы элементов, существующей в определенной
точке пространства в определенный момент времени. Для по¬
строения такой науки недостаточно поэтому знания общих за¬
конов, а необходимо еще фактическое знание индивидуальных
особенностей той конкретной среды, которая подвергается
изучению. С точки зрения диалектического материализма
беспредпосылочных наук нет, и всякая принципиальная грань
между обоего рода науками стирается. Это не значит, конечно,
что разделение наук на идиографические и номотетические
лишено всякого значения. Оно может служить для относитель¬
ного разграничения наук более общих от более частных, — но
и только.
Учение об общих и частных законах дает возможность раз¬
решить и вопрос об отношении самых общих законов общества,
наличность которых, как мы видели, признает Маркс, к исто¬
рическим законам отдельных общественных формаций. Маркс
затронул этот вопрос в одном из писем к Кугельману, пытаясь
выяснить последнему сущность своего учения о ценности. Во
всяком обществе, говорит Маркс, существует необходимость
распределения общественного труда в известной пропорцио¬
нальности между всеми отраслями производства. Иначе обще¬
ство неминуемо должно будет погибнуть. Но этот общий закон
в исторических общественных условиях товарного хозяйства
проявляется в форме закона меновой ценности. Последний,
следовательно, является специфическим проявлением, при опре¬
деленном экономическом строе, некоторого общего закона.
Маркс реэюмирует свои замечания следующим образом:

отпоппишв cotptAjn.imx
Законы природы вообще не могут быть jtmit ■* < чм И**
в зависимости от различных я сто р к чес и я х условие м<»“т шш
а которой эти заионм проявляются.1
Таким образом, законы
ства являются лишь особым
общих законов.
8. ЗАКОНЫ СОЦИАЛЬНЫЕ Н ЗАКОНЫ ЕСТЕСТВЕННЫЕ.
В предшествующем изложении мы, в сущности, \Ж'* отве¬
тили на вопрос о взаимоотношении законов социальных н за¬
конов естественных. С точки зрения диалектического материа¬
лизма Маркса законы социальные суть разновидность законов
природы, однако особая специфическая разновидность, при¬
сущая лишь тому образованию, которое мы называем чело не
ческим обществом. Всякие попытки дедуктивно вывести эти
законы из законов других областей, из законов биологии,
психологии и т. п., принципиально исключаются. Законы со¬
циальные могут быть установлены лишь путем особого само¬
стоятельного изучения общественных явлений. Ощиология,
следовательно, является самостоятельной наукой, не подчи¬
ненной ни одной из естественно-научных дисциплин. Такой
вэгляд мы находим и у самих Маркса и Энгельса, и у их вид¬
нейших последователей, по крайней мере тех из них, которые
примыкают к так называемому ортодоксальному марксизму.
Энгельс, возражая сторонникам социального дарвинизма, вы¬
сказывает, например, следующее положение:
Животное в лучшем случае доходит до собирания средств
существования, человек же производит их, он добивает такие
средства существования, которых природа без него не произвела. Это
делает сразу недопустимым всякое перенесение без соответствующих
оговорок законов жизни животных обществ на человеческое общество.-
Свою критику Энгельс заканчивает следующим обравом:
«Здесь при общественном производстве средств развития со¬
вершенно неприменимы уже категории иэ животного царства».
Аналогичный взгляд мы находим и у Плеханова. Характеризуя
воззрения Фейербаха, он говорит следующее:
В своей «теогонии» Фейербах восстает против тех, которые хотят
«вывести из одного и того же источника законы природы и человеческие
ваконы». Разумеется, посредственно, — поскольку сам человек принадле¬
жит к природе, — человеческие законы тоже коренятся в ней. Но отсюда
е4Це не следует, по образному выражению Фейербаха, что десять запо¬
ведей написаны тою же рукой, которая посылает громовые стрелы. В по¬
следнем счете бумага есть продукт растительного мира. Однако, было бы
в высшей степени смешно, еслиб кто-нибудь «принял природу за бумаж-
I Маркс. Письма к JI. Кугельману. Перевод под ред. Н. Ле¬
нина. СПБ, 1907, стр. 43.
II Архив Маркса и Энгельса, т. II. под ред. Ряза¬
нова, 1925; Энгельс. Диалектика природы, стр. 65.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
не* 1ч* фабриканта > »Припять природу за бумажного фабриканта это
то жп само», что снести социологию к естествознанию.
Пот .в дптпми Маркс и я »кал ограниченный материализм этого рода есте¬
ственно и чным материализмом
Фейербах ко мог удовольствоваться материализмом, не умепшим
различать между человеком. как предметом биологии, и челопеком обще¬
ственной науки.1
Тнкнм (>Г»]1,ч:в»м, Плеханов рассматривает законы социальные
не как разновидность законов природы, но как особую специ¬
фическую разновидность, как законы, которых нельзя вывести
из законов других областей. Особенность диалектического ма¬
териализма он видит в том, что последний, в отличие от есте-
етиенно-иаучпого материализма, исходит из невозможности
све дения социологии к естествознанию. Еще яснее но вопросу
об отношении ваконов социальных к законам естественным
высказывается Л. И. Аксельрод в своей книге: «Критика бур¬
жуазного обществоведения». Л. И. Аксельрод говорит сле¬
дующее :
Механическое перенесение законов, заимствованных из естество¬
знания, п область общественной науки создает видимость научности,
нисколько не затрагивая своеобразного и сложного содержания обще¬
ственно-исторической действительности».2
Мы не станем утомлять читателя дальнейшими цитатами.
Гораздо убедительнее отдельных мыслей хотя бы и автори¬
тетных авторов вся концепция исторического материализма,
которую мы находим у его виднейших теоретиков. Плеханов,
Лабриола, Каутский, Лафарг и другие исходят в своих по¬
строениях из учения об естественной и искусственной среде.
Естественной средой они называют совокупность природных
условий, окружающих человека. Напротив, под искусственной
средой они подразумевают все то, что возникло в результате
изменения человеком окружающих его условий с того вре¬
мени, как он стал животным, делающим орудия труда. К искус¬
ственной среде относится прежде всего общество,—те со¬
циальные отношения, которые возникли между людьми. Законы
искусственной среды, единогласно утверждают все вышеупо¬
мянутые авторы, ни в коем случае не могут быть непосред¬
ственно выьедены из законов среды естественной.Искусственная
среда имеет свою особую закономерность, изучение которой
и составляет задачу социологии. Весь логический смысл про¬
тивопоставления естественной и искусственной среды у боль¬
шинства марксистов сводится к тому, чтобы показать непосред¬
ственную невыводимость социальных законов ив законов есте¬
ственных.
Таким образом, сторонники ортодоксального марксизма
1 Г. В. Плеханов. От идеализма к материализму Статья
напечатана в Истории западно-европейской литературы, под ред. Ба¬
тюшкова, изд. т-ва «Мир», т. IV, стр. 48.
2 Л. И. Аксельрод-Ортодокс. Критика основ буржуазного
обществоведения, изд. «Основа». Иваново-Вознесенск, 1924, стр. 73.

ПТПОТЛКНПК социальиыт
тогда исходят из признании
ш альных законов; они рассматривают
законов природы, однако—особую
видность, Äe выводимую из законов других
ходитсн сказать о тех писателях, которые,
гичсскую теорию Маркса, отрывают ее в то же
лософской базы, диалектического материализма,
неизбежно склоняются к истолковывалию
териализма в духе натуралистической социологии.
Отказавшись от диалектического материализма,
Вольтмаи, Ферри и другие неизбежно оказались
ными скатиться в плоскость натуралистической
То специфическое, то оригинальное, что
социологическую теорию Маркса, в их
бежно должно было утратиться.
Из всех направлений позитивистской социологии можно
указать одно лишь, имеющее точки соприкосновения с истори¬
ческим материализмом. Мы имеем в виду возникшее в течение
последних десятилетий направление (Франц Эйленоург, Дюрк¬
гейм и др.)? которое рассматривает общество как особую реаль¬
ность sui generis, имеющую свои особые специфические законы.
Сторонникам этого течения, однако, не удается последо¬
вательно провести своей точки зрения. Большинство социо¬
логов пришло к мысли о невыводимости социальных законов
из законов других областей эмпирически; вдумчивые и серьезные
исследователи на опыте убеждались в полной несостоятельности
попыток перенесения естественно-научных понятий и законов
в сферу социологии.
Однако такой эмпирический подход не мог дать никакой
философской основы для разрешения вопроса об отношении
законов социальных к законам других областей. Единственной
философской базой, которую могли найти себе сторонники
этого течения, являлась классификация наук Конта, — его
учение о специфических законах, прибавляющихся в каждой
последующей области к законам предыдущих. Но Конт сам
остановился на пол-пути и никакого принципиального разре¬
шения вопроса не дал. Его классификация наук открывала
самые широкие возможности во всех направлениях, но зато
не создавала никакого своего направления.
Неудивительно поэтому, если социологи-поэитивисты, при¬
нявшие эту точку эрения, столкнулись с непреодолимыми труд¬
ностями. Они окаэались не в силах примирить двух положений:
1) человеческое общество есть часть природы и 2) законы
социальные не выводимы иэ эаконов других областей. Если
человеческое общество есть часть природы, оно очевидно не
может иэбегнуть действия общих эаконов природы. Иначе,
в чем же может выразиться его зависимость от природы? Но
раз законы социальные не выводимы из законов естественных,
то общество кажется чем-то стоящим вне природы, — связь

Hg
ГААГА ТРЕТЬЯ
* г<* г гкч лрлн^й социологим-по8птивпстам у< тяповить не удается.
В р'зультато у них, как и у Конта, неизбежные колебания
в рваные стороны и постоянное возвращение к натуралисти¬
ческим представлениям.
Только дивлг ктнческий метод мог дать решение проблемы.
Законы частные, утверждает диалектика, суть особые спе¬
цифические проявления ваконов общих, последние же иначе
и не обнаруживаются, как в виде этих частных законов.
Общество есть часть природы; это выражается ужо в том,
что законы социальные суть особые специфические проявления
некоторых более общих законов природы. Свяэь общества
с природой пнеколько не порывается признанием непосред¬
ственной несводимости социальных законов к законам других
областей природы. Связь эта дана уже в самих социальных
законах.
Теория исторического материализма порывает и с дру¬
гим предрассудком Конта, до сих нор еще прочно засевшим
в головах представителей натуралистической социологии.
Конт, как мы видели, полагал, что социальные явления под¬
вержены действию самых различных законов. На них влияют
законы всех предшествующих, согласно классификации Конта,
областей, ■—законы физики, химии, биологии и т. д., и кроме
топ; еще к ним прибавляются особые социальные за¬
коны. 'Ганим путем Конт пытался сохранить идею единства при¬
роды. Исторический материализм разрешает проблему иначе.
С точки зрения этбй теории, социальные явления подчинены
действию исключительно своих собственных законов. Законы
др\гих областей природы социальных процессов не регули¬
руют. Положение ото, с первого взгляда, может показаться
рискованным. Разве естественные силы природы но влияют
на жизнь общества? Землетрясение, если оно вызовет значи¬
тельные разрушения в промышленности, разве по повлияет
на общество? Бее это конечно бесспорно; условия естественной
среды оказывают несомненно влияние па общество, по это
нисколько не колеблет высказанного нами положения. Социо¬
логи часто устанавливали вакон, который они называли за¬
коном пересечения социальных кругов. Закон этот заклю¬
чается в том, что один и тот же человек может одновременно
входить в различные социальные группы и таким образом
подвергаться влиянию различных кругов. Рабочий, например,
бывая на фабрике, едзязан с одним социальным кругом, в доме,
где он живет, связан территориально с другим кругом людей,
с жнлтовариществом. Если он участвует в политической
партии, в каких-либо еще других организациях — спортивных,
музыкальных и т. п. •— число кругов, с которыми он свяэан,
еще больше возрастает. Нечто аналогичное мы находим и в при¬
роде. Один и тот же элемент может различным образом, в одно
и то же время, входить в различные Системы. Каждый человек
является физическим телом в определенной среде, и между

отношении спщи льпмх паипиои и г^тг гииипьл«
ним и средой неизбежно существует вачич	-	^	М	-	-	»с
время люди входят в состав социальной греды. г/* пып тм а* ’
определенные функции и подчинены действие ла* «
Не следует думать поэтому, будто « умента в« нтьм- ^ »*и «
социальной среды люди как-то вырывают* я на т«*й прн[ ■ ти
среды, в которой они существовали раньше. 0»цг * п.мая \
возникает не где-либо вне, а в пределах самой •-< г- it^hm
среды. Социальная среда представляет собой раавпил юпк<« »
по своим собственным	имение	людей	в
вещей, которые в то же время входят п состав » р* tu • < т гг» н
ной; как физические тела они асец'-ю подчинены д» .ьтрсю
естественных законов природы. Как элементы i
соединения, которое мы навиваем человеческом
они подвластны действию ваконов социальны*. При таки
условиях, когда одни и те же элементы м гут <>ди• • j'с
входить в различные системы, между in ими »с» ими (
кающимися системами неизбежно существует и.ЫИЧ'М* , 1>
Соб>ЙШК| происшедшие в одво! ив Ш	-	ЛЛМ
иное влияние на элементы, входящие одновременна ,
гую систему, тем самым должны повлиять и и • нее. Ilo >i
кая система в таком случае реагирует на ;гги изменении
своему, по своим собственным законам. Обратимей внонь к н •
тему примеру етрясением. Пред	,	что те или иные
физические процессы i ы звал и землетрясение, и результате
которого в какой-либо стране погибла одна треть всей про¬
мышленности. Катастрофа, очевидно, вызовет сильнейшие п»<
трясения и хозяйственной жизни и общественных отношения\
людей. Но по каким законам произойдут эти перемены: ги» «•
конам физическим или экономическим? Цепкому ясно, «ri• •
здесь будут действовать законы экономические. Гибель одной
трети всей промышленности, разрушив существующее равно
весне между отраслями промышленности, вызовет колебание
цен, в результате которого одни предприятии закроются, другие
начнут расшириться, licoü промышленности придется перо
страиваться заново, чтобы обеспечить потребности обнести »
при новой обстановке, когда огромной часть тохиичс
ских средств общества погибла и не может быть быстро восст.»
новлепа. Геолог, который сумеет блестяще объяснить причины
землетрясения н те физические законы, которые здесь д* и< пи¬
вали, окажется совершенно бсопомощным, если ему предложи i
объяснить те пертурбации в хозяйственной жизни, котпрыг
вызвало землетрясение. Напротив, аконимист, который, м*;к» »
быть, будет иметь самое смутное представление о причинах
землетрясения, с своей стороны сумеет превосходно выяснить
влияние катастрофы на хозяйство. Таким образом, условия
естественной среды влияют на жизнь общества, но социальная
среда реагирует на них по своему, как целое, как система,
но своим собственным законам. Те или иные события или да ж»*
катастрофы в естественной среде неизбежно отразятся на ж г. *uu
С. Оранский.	Э

114
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
общества, их влияние скажется в том, что отдельные элементы,
входящие в состав социальной среды, например, люди, ма¬
шины и д., могут погибнуть или подвергнуться какому-
либо ивменению. Но на эту гибель социальная среда реагирует
как некоторая свяэанная система, по своим собственным за¬
конам, в зависимости от своего предшествующего состояния.
Таким образом условия естественной среды влияют на обще¬
ство, но это не значит, что естественные законы, законы фи¬
зики, химии, астрономии и т. д., непосредственно действуют
на социальные процессы. Естественные условия могут дать тол¬
чок к возникновению тех или иных социальных процессов,
но сами эти процессы возникнут и будут протекать по своим
собственным законам. Естественные законы природы влияют
на социальные явления лишь постольку, поскольку сами со¬
циальные законы, как было выяснено выше, суть лишь особое
специфическое проявление общих законов природы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВА.
1. ВОПРОС О ПОНЯТИИ ОБЩЕСТВА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ.
По вопросу о понятии общества в социологической литера¬
туре можно найти бесконечное множество самых разнообразных
суждений. Если отбросить в сторону всякого рода оттенки и
детали, следует отметить две основные тенденции в попимашш
общества. Одна из них ярче всего выражена у социологов пси¬
хологической школы. Социологи-психологисты основным приз¬
наком социального явления считают психическое взаимодей¬
ствие. Там, где дано психическое взаимодействие, имеется,
по их мнению, и самостоятельное социальное образование —
общество. Толпа людей, собравшаяся смотреть на павшую ло¬
шадь; публика в театре; группа детей, играющих на улице;
даже двое гстретившихся людей — все это суть, с такой точки
эрения, особые самостоятельные общества. Большинство со¬
циологов-психологистов не отрицает впрочем существования
общества как некоторого всеобъемлющего целого. Однако
это социальное целое является, по их мнению, лишь механи¬
ческой суммою таких маленьких обществ, суммой бесконечно
пересекающихся между собой психических взаимодействий.
Каждое такое взаимодействие заключает в себе все основные
признаки социального явления. В нем даны уже все основные
законы и тенденции общественной жизни. В социальном целом
обнаруживаются те же законы, лишь в усложненной форме.
Чего-либо качественно нового, чего не имелось бы в каждом
из этих простейших видов психического взаимодействия, это
целое в себе не заключает. Подобный взгляд, например, мы на¬
ходим у П. А. Сорокина. «Раз обществом, говорит он, как пред¬
метом социологии будет группа совместно живущих и взаимо¬
действующих людей, то простейшей моделью общества будет,
очевидно, два взаимодействующих индивида». «Возьмем ли мы,
продолжает Сорокин, семью или партию верующих или насе¬
ление государства, все эти группы или общества разлагаются
на множество пар взаимодействующих людей». 1
1 П. А. С о р о к и н. Учебник социологии, ч. I. 1920, стр. 20 — 21.

11«
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Во всех зтих суждениях нетрудно заметить проявление
характерного для психологической социологии механистиче¬
ского понимания. Социальное целое рассматривается как про¬
стая механическая сумма некоторых простейших социальных
образований—отдельных пар п групп взаимодействующих
людей.
Иначе подходят к вопросу социологи органической школы.
Для них исходным пупктом является общество как некоторое
самодовлеющее целое, которое только и может быть уподоблено
организму. По мненпюСпепсера, таким целым для различных сту¬
пеней общественного развития последовательно являются — род,
племя, государство. Более мелкие социальные группы, как то:
семья, профессия, класс суть лишь отдельные органы этого соци¬
ального организма. Они могут быть поняты тогда только, когда
мы имеем понятие о том целом, частями которого они являются.
Лишь в отношении к этому целому, как некоторые его функции,
могут быть они рассматриваемы как явления Социального по¬
рядка. Впрочем социологи органической школы не могут по¬
следовательно провести своего вэгляда. Во-первых, сама орга¬
ническая аналогия ни на шаг не приближает их к пониманию
конкретных общественных явлений. Во-вторых, как мы видели
на примере Спенсера, сами они часто оказываются не чужды
механистических представлений, и свойства целого и его органов
выводят в последнем счете из свойств отдельных индивидов. Тем
не йенее, сама идея общества, как некоторого более или менее
обширного связанного целого, получила известное распростра¬
нение в социологии п оказала влияние и на некоторых социо¬
логов психологического лагеря. Многие ив них считают еще
недостаточным одного факта взаимодействия, чтобы можно было
творить об общество. Необходимо еще, чтобы это взаимодей¬
ствие было длительно, достигло некоторой устойчивости и сгу¬
щенности. Таков, например, взгляд шве декот социолога Гу¬
става Стеффена. Общество, но его мнению. —это такая система
взаимодействий, при которой связь между людьми установи¬
лась более или менее прочно и длительно. Необходимым при¬
знаком общества он считает связь между поколениями — обу¬
словленность живущих поколений прежними. 1
Особенно резко взгляд на общество как на некоторое целое
выдвинули некоторые представители современных идеалисти¬
ческих течений. Атомистическому пониманию общества ооцно-
логов'позптивистов они противопоставляют свой «универсали¬
сты чески ü взгляд на общество». Социологи-позитивисты, утвер¬
ждает например С. Франк, рассматривают общество как целое,
составленное ио обраэу арифметической суммы, как производное
целое, результат сложения частей, их вторичный итог. «Но
есть, творит он, целые и иного порядка, где целое л о г и-
чески предшествует своим частям, т. е. где части во-
1 G. Steffen. Der Weg zu sozialer Erkenntnis. Jena. 1912, стр. 120.

ПОНЯТИИ ПЯП1ЯГТЯА
обще немыслимы пне пело ГО И псегдл необходима оунюгтнуют
в его составе*. Основное отличие универсализма *>т других
течений и заключается в том, что он исходит ия ян глядя и*
общество как на целое именно этого второго порядкя. Уиивлрга •
лизм, говорит Франк, это точка зрения, которая исходит и* по¬
нятия общества как подлинного единства, не сводимого на сумму
отдельных людей и имеющего свою самобытную природу. 1
В универсализме обыкновенно различают два течения:
1)	умеренный универсализм и 2) крайний универсализм, пер»1
ходящий уже в мистицизм. Последний имеет место тогда, если
целое борется в таком смысле, что «исключает подчиненную
ему множественность частей, изображается как абсолютное
и совершенное единство*. Примером такого рода универсализма
могут служить учения романтиков о народном духе, который
будто бы присущ каждому народу и представляет собой как бы
особое метафизическое существо, отличное от сознания отдель¬
ных людей; отдельные люди рассматриваются лишь как ча¬
стичные воплощения, носители этого духа. Представителем
этого течения в настоящее время справедливо может считаться
автор ряда экономических и социологических трудов Оттомар
Шпанн. Никто, кажется, из современных авторов не подчер¬
кивал с такой настойчивостью необходимость при анализе
общества исходить из целого, как Шпанн. В то же время,
как неоднократно отмечалось критикой, у Шгшнна имеется
тенденция гипостазировать общество в какое-то метафизиче¬
ское существо, в какой-то абсолют, носителями которого явля¬
ются отдельные люди. Иначе подходит к вопросу так называемый
«умеренный универсализм*. Последний исходит из целого не
как чего-то отличного от составляющих его частей, а лишь
«единства множественности*. «Этот универсалнвм, говорит
франк, не препятствует логическому аналнзу, т. е. расчле¬
нению, которое ведет к уяснению множественности н опре¬
делению отношений между частями. 1 По в отлично от атомизма,
где части суть нечто первичное, универсализм «показывает
их зависимость друг от друга и немыелнмоеть их вне взаимной
связи, т. о. не в состав© целого*. К атому умеренному универ¬
сализму примыкает ряд германских социологов, представи¬
телей новейших идеалистических течений — Теодор Литт.
Мако Шелер, 3. Кракауэр, Альфред Фиркапдт и не рус¬
ских авторов Франк. Исходным пунктом социологических по¬
строений, полагают названные писатели, должен быть не
абстрактный человек вообще социологов-повитивистов, а че¬
ловек общественный. Однако особенности этого общественного
человека представители данного течения понимают веоьма
своеобразно. Общество они рассматривают как некоторое ду-
1 С. Франк. Очерк методологии общественных наук. Над. «Бе¬
рег». Москва, 1922, стр. 49.
1 Там жо, отр. 72.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
хппиос бытие. Необходимо, гопорлт они, строго равличать
ОТНОШРНИС* ЧОЛОПСКП И DIIOlllltllM вещам и к другим людям. По
отношению к последним у каждого человека создается ряд вну¬
тренних непосредственных отношений, какие в отношении
к внешнему миру существовать не могут. Как физические тела
люди представляют собой особые самостоятельные организмы.
Но сознание отдельного человека не является каким-то сло¬
жившимся замкнутым в себе мирком, противостоящим столь же,
замкнутым миркам — другим сознаниям. Сущность моей лич¬
ности, ее основа определяется другими людьми; взгляды п
воззрения других проникает в мою душу и становятся как бы
частями ее самой. Как только человек начинает осознавать
свое «я» он осознает его как часть некоторого «мы», и иначе
<*ебя сознавать не может. Сознание каждого отдельного чело¬
века является лишь частью некоторого коллективного со¬
знания, как бы разлитого в отдельных людях, от которого его
индивидуальное сознание неотделимо. Социологи-универса¬
листы вовсе не отрицают значения психического взаимодействия
между людьми. Но самое это взаимодействие, утверждают
они, предполагает уже изначальную общность человеческих
совнаний, их духовное единство.
В то же время представители этого течения отмежевываются
решительно от попыток рассматривать общественное сознание
как некоторую особую метафизическую сущность, отличную
от индивидуальных совнаний. «Хотя такие воплощения на¬
родного духа, как государства, народы и культуры,и являются
самостоятельными индивидуальностями, говорит Фиркандт,
но следует всегда остерегаться рассматривать эти целые как
нечто по отношению к человеческим индивидам самодовлеющее
н совершенно отрывать от индивидов, как это делают Шпенглер
и Шпанн». 1
Коллективное сознание существует лишь во взаимной свя¬
занности отдельных индивидуальных сознаний. Оно есть лишь
единство множественности этих сознаний, а не какое-либо
отличное от них метафизическое существо. Впрочем следует
заметить, что «умеренные универсалисты» в действительности
вовсе не так далеки от обычной точки зрения психического
взаимодействия, как это они склонны думать. Отвергнув взгляд
иа коллективное совнание как на особую метафизическую сущ¬
ность, они неизбежно приходят к тому, что единственной реаль¬
ностью являются лишь отдельные люди с их индивидуальным
сознанием, коллективный дух является лишь производным от
индивидуальных совнаний, возникает из общения последних
и существует лишь в них.
Такие явления, как семья, класс, государство,церковь, по мне-
1 Alfred Vierkandt. Die Überwindung des Positivismus
in der deutschen Soziologie der Gegenwart («Jahrbuch für Soziologie»,
Band II, 1926, стр. 87).

попятяг отцлгтти
11t
ниго Литта, го.л,г
вований. В
лишь отдельные
которых каждое из них
индивид одновременно
либо профессии, гражданин
Особенно ярко эта близость к теории
ствия обнаруживается в построениях I
жизнь человека, говорит Фиркандт, не
какого-либо абсолютного единства. Она заключает
ряд систем, состояний сознания и психических сил,
имеют по отношению друг к другу известную относительную
самостоятельность. От той конкретной обстановки, в которую
человек поставлеп, от его отношений к другим людям, зависит,
какие из этих психических сил окажутся в данный момент гос¬
подствующими. Один и тот же человек в различной среде обна¬
руживает совершенно различные психические свойства. Из
взаимодействия отдельных индивидов на почве жизненных
условий группы рождается коллективное сознание, коллек¬
тивный дух группы. * Существование этого коллективного
духа было необъяснимо для старой психологии, рассматри¬
вавшей психическую жизнь отдельного индивида как закон¬
ченное в себе единство. При таком понимании группа могла
представлять собой лишь механическую сумму отдельных
людей. В приверженности к этой старой психологии усматри¬
вает Фиркандт основную причину заблуждений социологов
по8итивистов и их атомического взгляда на общество. Тем не
менее, и теория самого Фиркандта представляет собой лишь
несколько утонченную теорию психического взаимодействия
И у Фиркандта в последнем счете ключ к пониманию социаль¬
ных явлений следует искать в психологии отдельных инди¬
видов, в заложенных в них психических инстинктах и пред¬
расположениях. Только в духе новейших исканий в социологии
Фиркандт присоединяет сюда еще влияние некоторой ситуации,
«жизненных условий» группы, в зависимости от которых про¬
буждаются в индивидах те или иные иэ заложенных в них
психических сил и создается известный «дух группы*. Таким
обраэом, попытки преодолеть теорию психического взаимодей¬
ствия оказались неудачными. Социологи, рассматривающие
общество как некоторое духовное бытие, блуждают между двумя
крайностями: либо они вновь возвращаются к несколько видо¬
измененной старой теории взаимодействия, либо подобно
Шпанну приходят к абстрактному универсализму, превра¬
щающему общество в какую-то метафизическую субстанцию.
1 Theodor Litt. Geschichte und Leben. Zweite Auflage,
Leipzig — Berlin. 1925, стр. 145.
■ Alfred Vierkandt. Gesellschaftslehre. Stuttgart, 1923.
стр. 345.

im
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
* ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕ¬
РИАЛИЗМА.
Обратимся теперь к вопросу о понятии общества с точки
ярения исторического материализма. Никто из марксистов
конечно не отрицает самого факта психического взаимодей¬
ствия п наличности множества форм этого взаимодействия в
обществе. Но последнее отнюдь не является тем универсаль¬
ным социальным фактом, предпосылкой всех социальных обра¬
зований. каким его считают социологи-психологисты. Вся¬
кое такое взаимодействие само уже предполагает наличность
некоторого социального целого, группы совместно живу¬
щих людей, в пределах которой оно имеет место. К этому
неизбежно приходят сами социологи-психологисты, как это
мы уже видели на примере Зиммеля п других новейших авторов.
Зпммель исходит из того, что формы психического взаимодей¬
ствия М( жду людьми бесконечно модифицируются в зависимости
от величины, плотности и строения социальных групп. Само
ввалмодействие, следоватольно, предполагает существование не¬
которой социальной группы, от строения которой зависит
как направление, так и характер взаимодействий. Таким
образом, сами социологи-психологисты вынуждены допускать
существование некоторого объективного социального бытия,
являющегося носителем всех этих взаимодействий. Подобно
тому как психическая жпэнь человека предполагает существо¬
вание человеческого тела как своего материального носителя,
так психическое взаимодействие между людьми предполагает на¬
личность какого-то социального тела, группы объективно свя¬
занных между 'собой людей. Темн отношениями, в которые
объективно поставлены люди в данной группе, определяется
и характер психических взаимодействий между ними. В каче¬
стве популярного примера для иллюстрации этой мысли можно
привести фабрику. На фабрике мы встречаем ряд самых раз¬
личных психических взаимодействий. Мы находим ряд вза¬
имодействий между самими рабочими в процессе труда, между
рабочими и администрацией завода — мастерами, инжене¬
рами, наконец между рабочими и капиталистом, если он прини¬
мает активное участие в предприятии. На почве этих взаимо¬
действий создается между рабочими известное чувство соли¬
дарности и в то же время чувство антагонизма к капита¬
лист у. Можно ли объяснить простым фактом взаимодей¬
ствия наличие этих чувств? Ясно, что нот. Из общих законов
взаимодействия нельзя вывести, почему в одном случае про¬
буждается чувство солидарности, в другом -—•антагонизма.
Это обусловлено теми объективными отношениями в производ¬
стве, в которые поставлены обе стороны, — это зависит от
того, что капиталист является владельцем фабрики, рабочие же
все в равной мере подвергаются с его стороны эксплуатации.
Следовательно, как само направление психического вваимо-

ПОПЯТЯК ОВЩКСТВА
111
действия между людьми, так и результаты его обусловлены
некоторыми варанее данными объективными отношениями
между ними.
Так и ставит вопрос теория исторического материализма.
С точки врения Маркса общество следует рассматривать как
объективное социальное бытие, которое является не суммой
психических взаимодействий между людьми и не кристалл и
зовавпшмея результатом этих вэаимодействий, а предпосыл¬
кой^ условием всех этих взаимодействий. Что же предста-
вляет собой это бытие?
При ответе на этот вопрос Маркс исходит из следующих
предпосылок:
1) человек для удовлетворения всех своих потребностей
необходимо нуждается в воздействии на окружающую среду,
т. е. в производстве. Для своего существования он вынужден
воздействовать на эту среду, изменяя предметы природы со¬
ответственно своим потребностям.
2) Производство людей всегда на всех ступенях развития
носит совместный общественный характер. Люди в
процессе производства неизбежно вступают между собой в
известные отношения — на почве сотрудничества и совместной
деятельности.
3) Эти производственные отношения не являются предметом
свободного выбора людей. Они зависят от тех орудий и вообще
средств производства (точнее, как мы дальше увидим, произво¬
дительных сил), которыми люди располагают. Чтобы привести
в действие эти орудия, требуется известное сотрудничество,
совместная работа людей, а тем самым п определенные обще¬
ственные отношенпя между нпмн.
Совокупность производственных отношений, с точки зрения
Маркса, и образует то объективное социальное бытие, которое
мы называем обществом. Маркс говорит об этом следующим
образом:
Прн производстве люди воздействуют не только на природу, но н друг
на друга. Они не могут производить, не соединяясь известным обрл юм
для совместной деятельности и для пзапмного обмена своею деятельностью.
Чтобы производить, люди вступают в определенные связи п отношения,
и только через посредство этих общественных связей и отношений имеет
место воздействие людей на природу, имеет место производство. Обще¬
ственные отношения производства в своей совокупности и образуют то,
что называют общественными отношениями, обществом, образуют об%це-
ство, находящееся на определенной ступени исторического развития. 1
Но общество не исчерпывается одними производственными
отношениями. Существует ряд действий и отношений, ие сво¬
дящихся непосредственно к производству, но безусловно не¬
обходимых, чтобы процесс производства мог продолжаться.
Таковы, например, следующие функции: поддержание мира
внутри группы,- борьба против внешнего врага, приобретение
и накопление научных знаний, и т. п. Согласно терминологии
1 Маркс. Наемный труд и капитал. И щ. «Колокол», 1905, стр. 33,34.

1?f
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мвркса, производственные отношения образуют экономиче¬
ский бяниг. пв котором возвышается сложное здание надстроек—■
политический етрой, формы общественного сознания — идео¬
логии и т. п. Все эти надстройки, хотя и не относятся непо¬
средственно к процессу общественного воспроизводства, тем
не менее безусловно необходимы для существования и постоян¬
ного возобновления последнего. Понятие общества включает
в себя поэтому не только экономический баэис, но и всю сово¬
купность на ном вырастающих надстроек. Общественными явля¬
ются все отношения и действия, вытекающие из процесса борьбы
человека с природой, независимо от того, относятся ли они не¬
посредственно к процессу производства или нет.
Обращаясь к дальнейшему анализу понятия общества
Маркса, мы без особого труда заметим, что марксово понятие
в некоторых отношениях ближе к взгляду органической школы,
чем психологической.
С точки зрения теории исторического материализма обще¬
ством мы навиваем не всякую совокупность взаимодействую¬
щих людей (как это делают социологи-психологисты), а не¬
которое коллективное целое, обнимающее собой всю совокуп¬
ность отношений между людьми, возникших на почве их совмест¬
ного воздействия на природу.
Сам Маркс подчеркивает эту особенность своего понимания
общества в своем «Введении к критике политической экономии».
«Если не существует производства вообще, говорит Маркс,
то йе существует и никакого общего производства. Производ¬
ство всегда существует в виде особых отраслей производства
или целостной совокупности их, например земледелие, ското¬
водство, мануфактура и т. д.». Немного ниже Маркс продол¬
жает: «Наконец производство не существует также в виде чего-то
особого, частного. Но действительным началом в большей или
меньшей совокупно ти отраслей производства
является лишь некоторый социальный
организм, общественный субъект». 1 Таким
образом, с точки зрения Маркса производство — это не ме¬
ханическая сумма отдельных отраслей производства, а нечто
целое. Было бы правильнее употреблять здесь не термин со¬
вокупность, а применяемое Марксом немецкое слово «Totalität»,
обозначающее в переводе «целостность», или «целостную со¬
вокупность».
В другом месте своего «Введения» Маркс, говоря о взаимо¬
действии всех элементов общества, в заключение также подчер¬
кивает органический характер общества. Он говорит:
Между различными моментами происходит взаимодействие. 3tq бы¬
вает во всяком органическом целом. 2
1 Маркс. Введение к критике политической экономии. Прило¬
жение к соч. Маркса К критике политической экономии. Изд. «Мо¬
сковским Рабочий», 1923, стр. 11
* Там же, стр. 23.

ПОНЯТИЕ ОВЩВСТВА
Таким образом Маркс считает общество некоторым оргаин-
ческим целым. Эго положение мы находим не только у Маркс*.
но и у последующих теоретиков марксизма. Ленпн, например,
пишет:
Диалектическим методом в противоположность метафизическому
Маркс и Энгельс называли не что иное, как научный метод в социологям.
состоящий в том, что общество рассматривается как живой, находящийся
в постоянном развитии организм (а не как нечто механически гцепленное
и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации общественных
элементов), для изучения которого необходим объективный анализ про-
изводстненных отношений, образующих данную общественную формацию,
исследование законов ее функционирования и развития*. 1
Хотя общество в понимании исторического материализма
и является органическим целым, тем не менее никто из пред¬
ставителей этой теории не пытался проводить аналогий с орга¬
низмами животными и растительными. Если общество и является
организмом, то организмом особым, имеющим свою особую
специфическую закономерность совершенно иного порядка, чем
биологические законы строения животных и растительных орга¬
низмов.
В то же время марксизм чужд попыткам рассматривать
общество в качестве какого-либо абсолютного субъекта,
особого коллективного существа, независимого от составля¬
ющих его людей. «Рассматривать общество
как единый субъект, пишет Маркс, значит
рассматривать его с ложной точки вре-
н и я — умозрительно». Общество, по Марксу, есть
единство, но единство не абсолютное, в котором (если рас¬
сматривать его как целое) стерлись бы грани между составляю¬
щими его частями; общество это—единство многообразия,
единство множества органически связанных между собою эле¬
ментов. Как отдельную часть нельзя вырвать ив целого, так
и целое невозможно изучать иначе как в связи с составляющими
его частями. Таким образом задолго до современных «умерен¬
ных универсалистов» пришел Маркс к мысли о том, что обще¬
ство есть «единство многообразия» и, как мы дальше увидим
(в главе о социальной закономерности), только Марксу уда¬
лось последовательно провести этот взгляд. *
1 Ленин. Что .такое друзья народа. 1894, стр. 37.
8 Это положение имеет крупнейшее значение для построении эконо¬
мической теории Маркса, в частности теории воспроизводства. Со времени
Прудона и Робертуса в политической экономии сложился встречающийся
и по наше время взгляд, будто, если рассматривать капиталистическое
общество как целое, оно утрачивает свои специфические исторические
особенности; таким образом целое противопоставляется составляющим
его частям как нечто самодовлеющее, от них существенно отличное. Маркс
решительно отвергает это воззрение и строит спою теорию воспроизводства
на совершенно иных основаниях. (Об этом см. Маркс. «Кгпиал*. т. II,
под ред. Базарова и Степанова. 1907, стр. 405).

1?«
r.TMfU ЧЕТВЕРТАЯ
Одним ия осиовпых вопросов, с которым мы сталкиваемся
при дальнейшем анализе понятия общества, является вопрос
о социальной связи, о природе тех нитей, которые связывают
людей в общество. По этому вопросу мы находим попытки
истолковать теорию Маркса в духе психологического напра¬
вления.
Что представляет собой, спрашивают нас, всякое производ¬
ственное отношениеРОчевпдно,отношение между людьми, то ость
существами мыслящими и чувствующими. Значит и выражать
оно может лишь зависимость мг жду мыслями и чувствами людей.
Само производственное отношение следовательно является
особым случаем психического взаимодействия между людьми.
Общество оказывается системой психических взаимодействий,
которую лишь по внешним формам, в каких проявляются эти
взаимодействия, мы называем совокупностью производственных
отношений.
Такой психологический подход мы находим например у
Макса Адлера. Свой взгляд Адлер излагает следующим образом:
Экономическое вовсе не является какой-то вещественной потен¬
цией. которая противостояла бы духовному началу в истории. Напротив
того, в разрушении вещественной видимости экономических отношений
и заключается величайшая заслуга Маркса перед социальной наукой,
благодаря которой он и открыл ей новые пути. Экономическое есть само
это духовное, действующее в истории, только на низшей ступени совре¬
менной социальной связи, когда оно еще непосредственно связано с фи¬
зическим самоутверждением человека,-т. е. добыванием средств для про¬
изводства и воспроизводства его существования.
Материалистическое понимание истории понимает исторический
процесс не дуалистически, а монистически, из закономерности обще¬
ственной жизни, которая может быть только единственной:	психи¬
ческой.1
, Взгляд на общество, как на психическое взаимодействие,
мы находим и у А. Богданова.
Для социолога-психологиста силами, связывающими людей
в общество, являются волны психического взимодействия. При-
родаиграет роль лишь мертвой арены, на которой развертываются
человеческие действия и взаимодействия между людьми. Марк¬
сизм ставит проблему иначе. Для марксиста обществом является
только такое соединение людей, которое возникает на основе
совместного воздействия на природу. Способом воздействия
на природу определяются и* общественные отношения людей.
Черев посредство природы, через воздействие на нее устанавли¬
вается та прочная связанность между людьми, которая характе¬
ризует общество. Общество, в марксистском понимании, но¬
сит характер двсйственной связи. Оно представляет собой не
только систему взаимоотношений людей, но в то же время и
их общее отношение к чему-то вне их стоящему к природе.
Социальная связь есть поэтому социально^трудовая связь.
•Мах Adler. Marxistische Probleme. Fünfte Auflage. 1922,
стр. 16.

понятии овщигти»
Она заключается в том, что
ствпями других на почве
роду.
Если мы представим себе, ».»пример, руд¬
ника, австралийского фермера и
производящих хлеб на какой-либо общий
будут продаваться согласно количеству
него общественно-необходимого труда. П«*г ». дм* ♦
обусловлено теми условиями производства,
средними по отношению ко всем трем
Между крестьянином, фермером и
ствовать социально-трудовая связанность,
производительность труда у австралийского
отразится и на общей ценности хлеба, на
которое является средним общественно-
крестьянину тогда придется также изменить
изводетва, чтобы приспособиться к новой
Таким образом труд русского крестьянина
австралийца и аргентинца. Изменения в
труда одного неизбежно должны оказать
довую деятельность остальных. Здесь мм имеем следовптглып
ярко выраженную трудовую связь — целый ряд пропан* .
ственных отношений. И в то же время ни о каком п* и химу¬
сном взаимодействии здесь речи быть н-; и<>ж**т. Хрп итинец,
австралиец не только не передают русскому крестьянину своих
мыслей, чувств и настроений, но последний может
самое смутное представление об их существовании,
в то же время объективно связан с ними условиями рынка.
На это можно возразить, что сама эта связанность человече¬
ских действий может возникнуть лишь в результате ряда до¬
говоров, сделок, соглашений, т. е. при посредстве человече¬
ского сознания. Если между крестьянином н фермером нет
непосредственного взаимодействия, то потому лишь, что их свя¬
зывает ряд посредников, с которыми они не могут не иметь
психических взаимодействий. Всего этого, однако, никто не
думает оспаривать. Бесспорная истина, что всякое отношение
между людьми, как существами наделенными соэыанием, может
устанавливаться лишь при посредстве человеческого совнания.
Но сознание является лишь промежуточным, посредствующим
моментом, а не причиной объективной трудовой связи. По¬
следняя есть результат не сгущенного психического взаимодей¬
ствия, а совместного воздействия на внешний объект — при¬
роду. Воздействуя на природу, люди становятся в независящие
от их воли отношения, обусловленные состоянием их произво¬
дительных сил. Социальная свявь, следовательно, — не психи¬
ческая свяэь, а объективная связанность человеческих дей¬
ствий на почве их совместного воздействия на природу. Мы
имеем полное право сказать поэтому, что Адлер, Богданов и
другие« поевоащая общество в систему психических вваммолей*

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
отвпй, выбрасывают вв борт как рав то специфическое, что
характеризует понимание Маркса.
Главнейшие отличия понятия общества Маркса от понятия
психологической школы могут быть резюмированы в виде
трех положений:
1) Для социолога-психологиста общество есть лишь взаимо¬
действие людей; с точки зрения исторического материализма
общество представляет собой двоякое отношение — систему
взаимоотношений людей и в то же время их общее отношение
к природе. Способом воздействия на природу определяется
и характер общественных отношений между людьми.
2) Сточки зрения психологической социологии социальная
связь заключается в волнах психического взаимодействии.
С точки зрения марксизма — в объективной связанности че¬
ловеческих действий на почве совместного воздействия па при¬
роду, в социально-трудовой связи.
3) Социологи - психологисты считают обществом всякую
группу взаимодействующих люден. Исторический материа¬
лизм рассматривает последнее как некоторое коллективное
целое, как органическое единство всех возникающих на основе
воздействия на природу производственных отношений.
8. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАКОНОМЕРНОСТИ.
В предыдущем изложении мы установили, что исторический
материализм рассматривает человеческое общество как такое
соединение людей, которое имеет свои особые специфические
законы. Законы социальные суть особое проявление общих
законов природы и непосредственно не выводимы пн не за¬
конов психологии или биологии пли каких-либо других обла¬
стей. В чем же проявляется эта особая закономерность, при¬
сущая человеческому обществу? Чтобы разобраться и этом
вопросе, остановимся прежде всего на одном законе обще¬
ственной жизни, пользующемся широким признанием в совре¬
менной социологии и известном под названием закона гете¬
рогонии целей.
Сущность этого эакона можно формулировать таким образом.
Каждый отдельный человок преследует в жизни свои частные'
цели, на этом пути он неизбежно сталкивается с другими;
стремлении и действия отдельных лиц взаимно перекрещива¬
ются, и8 такого столкновения частных интересов и действий
отдельных людей возникает результат, которого никто из них
не предвидел и может быть и не желал. Лучшей иллюстрацией
этого закона могут служить явления конкуренции. Каждый
отдельный капиталист, например, вводит технические улуч¬
шения в своем предприятии, в целях увеличения получаемой
им прибыли. В результате производительные силы всего обще¬
ства начинают расти, что вовсе не составляло предмета созна¬
тельных стремлений отдельных капиталистов. Этот рост проивво-

ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВА
дительных сил может вести иногда дпж«* к
них последствиям. Согласно теории Мирнее, ро»т мроиш
тельных сил в обществе, сопровождаясь увеличением е ли
постоянного капитала, ведет к понижению средней нормы при¬
были. Тенденция нормы прибыли к понижению, являющая« и
одним иэ крупнейших фантов в жизни капиталистом«''
общества, представляет собой, следовательно, стихийный щ-
вультат ряда сознательных частных стремлений и действии
отдельных капиталистов.
Закон гетерогении целей, по мнению большинства социо¬
логов, лежит в основании всей социальной закономерности.
Последняя есть не какая-то стоящая над людьми закономер¬
ность, а закономерность самих человеческих действий, зако¬
номерность, возникающая ив взаимной нейтрализации стремле¬
ний и действий отдельных людей. С такой точки зрения Лестер
Уорд противопоставляет генетический прогресс, присущий
развитию животных и человека, как животного, прогрессу
телическому (целевому), специально присущему человеку и
человеческому обществу. Генетический прогресс — это «бессо¬
знательная органическая эволюция в природе». Прогресс те
лический — развитие, происходящее в результате сознательно
преследуемых людьми целей. Причем Уорд вовсе не думает,
что человеческое общество, как целое, сознательно руководит
ходом исторического процесса. «Коллективный телезис, го¬
ворит Уорд, представляет столь редкое явление, что суще¬
ствует почти только в теории». Общественное развитие Уорд
считает бессознательным результатом, как он выражается,
«индивидуального телевнеа», т. е. частных целевых стремлений
отдельных индивидов. Уорд говорит следующее:
Общество яплпотсп по большей части бессознательным целым, дей¬
ствия его продстапляют ровультат соединенной деятельности его индиви¬
дуальных члонов, но сами индивиды соонателыю стремятся достигнуть
Своих личных целой при помощи спонх способностей. 1
Интересно сравнить суждения но этому вопросу Энгельса
со взглядами Уорда. По мнению Энгельоа, «история развития
в чолопочоском обществе» существенно отличается от «истории
развития в природе». «В природе действуют лишь слепые бес¬
сознательные силы», наоборот — в истории общества действуют
лица, одаренные оовнанием, движимые убеждением или стра¬
стью, ставящие себе определенные цели. «Но как ни важно
это различие, говорит Энгельо, оно ни мало не изменяет того
факта, что ход истории определяется общими законами, желае¬
мое совершается лишь в редких олучаях». «Столкновения бес¬
численного множества отдельных стремлений и отдельных
действий приводят к результату, совершенно подобному тому,
который имеет место в бессознательной природе. Действия
1 JI. Уорд. Очерки социологии. Пер. Е. Бошняк. Москва, 1901,
стр. 150.

188
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
имеют иввестную желанную цель; но результаты, вытекающие
ив этих действий, часто вовсе нежелательны». 1
В письме к Иосифу Блоху Энгельс резюмирует сбой взгляд
в следу ющи х ел о ва х:
История делсктсн таким оС>разом, что конечный результат получается
от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль
становится тем, чем она является, опять таки благодаря массе особых
жизненных обстоятельств. Таким образом имеется бесконечное количе¬
ство перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов
сил, и из этого перекрещивания выходят один общий результат — исто¬
рическое событие. -
Точка зрения Энгельса как будто сходится со взглядом
Уорда. Оба автора признают социальное явления бессозна¬
тельным ревультатом ряда частных стремлений, и оба усма¬
тривают в этом особенность развития человеческого обще¬
ства в отличие от развития остальной природы. Тем не менее,
имеются между ними и глубокие расхождения, в которых ярко
обнаруживаются особенности подхода к проблеме теории исто¬
рического материализма. Уорд ищет основы социальной за¬
кономерности в человеческой природе. Как ни расходятся
между собой цели и стремления отдельных людей, в основании
их лежат некоторые основные потребности, стремления, зало¬
женные в человеческой природе. Этими последними, следова¬
тельно, обусловлен тот социальный результат, к которому
приводят частные стремления и действия отдельных людей.
В полном соответствии с духом своей теории, Уорд приходит
к выводу, чго ключ к пониманию социальной закономерности
следует искать в психических свойствах природы человека.
Иначе ставится проблема с точки зрения исторического
материализма. Не в том состояла непоследовательность ста¬
рого материализма, замечает Энгельс, «что он признавал суще¬
ствование идеальных побудительных сил, а в том, что он оста¬
новился на них, не стремясь проникнуть дальше, дойти до
причин, создавших эти силы». 3 Такими причинами являются те
общественные производственные отношения, в которые поста¬
влены люди. Исторический материализм берет людей в опреде¬
ленной социальной среде, как части того производственного
объединения, которое возникло на основе совместной борьбы
людей с природой. Местом и положением каждого в этом целом
определяются и индивидуальные мотивы его поведения. Сле¬
довательно и социальный результат столкновения воль отдель¬
ных людей обусловлен в последнем счете теми общественными
отношениями, которыми определяются индивидуальные мо¬
тивы и направление поведения людей. Через действия отдельных
1 Ф р. Энгельс. Людвиг Фейербах. Перевод Г. В. Плеха¬
нова. СПБ, 1909, стр. 66.
* Ф р. Эн гель с. Письмо к Иосифу Блоху. Маркс н Энгельс.
♦Письма» под ред. Адоратского, изд. «Моск. Раб.», 1913, стр. 278.
1 Ф р. Энгельс. Людвиг Фейербах, стр. 68.

понят оящства
ist
люДей осуществляется развитие общества. Яркую иллюстрацию
этой мысли дает Плеханов в своей полемике с В. В. Ворон
цовым. Плеханов приводит такой пример:
Крестьянин вывозит на рыпои свои продукты, вовсе не эядамягь
целью содействовать возникновению и развитию товарного проверил
ства. Но раз товарное производство приобретает силу в данной стрзн<
оно неизбежно влияет на дальнейшую экономическую деятельность
нашего крестьянина и ему подобных. Прежде он вывозил на рынок тольк
то, что оказывалось лишним в его хозяйстве. А теперь под влиянием
экономических отношений, сложившихся независимо от его гожзнии .*
воли, он будет производить только какой-нибудь один род продуктов,
скажем, верновой хлеб.. Положим, что наш крестьянин р i г* г <г“л в» т *
ствие развития товарного производства, и у него завелись теперь л-.п: пи-
деньжонки, которые он, верный духу нового врем* ни, не ПрПМ. 7 В KyC|JHTi:y
и не взрывает в 8емлю, а пускает в оборот.	nun	уча¬
сток эемли у соседнего помещика и нанимает «работников» для **го воз¬
делывания. Он становится покупщиком чужой рабочей силы, прс при
инмателем, капиталистом. Это новое для него общественное полоио нм**
вызывает соответственные изменения в его чувствах и идеях. У н. <
является, таким образом новый «психический тип», является, лр • им >
забывать этого, под влиянием общественных отношений, воаникк их п
вависимо от сознании отдельных лиц. Этот новый психический тип
совеошать известные сознательные действия. Действия ути будут кме-ь
известный более или менее симпатичный характер, чем определяется этот
характер?.. Сказать, что он определяется идеями и чувствами нашего
крестьянина-предприпимателя, значит не сказать ровно ничего: в'*дь
вопрос в том и заключается, отчего предприниматели имеют именно
такие, а не другие чувства и идеи. Ну, а па этот вопрос.ответить ка
жегся не трудно: «Деятельность н взгляды предпринимателей определи
ются общественным положением этого класса*.1
На основании своего примера Плеханов приходит к сле¬
дующему выводу:
Чтобы понять, где лежит причина общественной эволюции, т. е. между
прочим и тех перемен, которые совершаются в различных «психических»
типах, надо только понять, в чем заключается та, лежащая вне челове¬
ческого сознания сила, под влиянием которой видоизменяется и напра¬
вляется в разные стороны сознательная деятельность людей . . . Иэ при¬
веденного примера ясно, что сила эта есть не что иное, как сила эконо¬
мических отношений. *
Таким обраэом, действенными силами в обществе являются
не какие-либо коллективные существа, а лишь отдельные люди,
но люди, воля и стремления которых обусловлены их поло¬
жением в обществе. Исходным пунктом марксистской социологии
является, следовательно, не человек вообще, а человек
общественный, рассматриваемый как неотделимый элемент не¬
которой социальной среды. Это учение об общественном чело¬
веке составляет одно из крупнейших достижений марксист¬
ской социологии. Социологи -по зити висты, если и говорят
иногда, что человек есть животное общественное, то понимают
1 А. Волгин (Плеханов). Обоснование народничества
г-на Воронцова. СПБ, 1896, стр. 7—8.
а Там иеа г.тп Q
Там же, стр. 9.
С. Оранский.

13П
ГЛАВА .ЧЕТВЕРТАЯ
это таким образом, что природе человека присущи некоторые
социальные инстинкты, что у него есть потребность в обще¬
ственной живни. Взгляд Маркса совершенно иной. Человек,
говорит Маркс, есть не просто животное общительное
( gppclligcs Tier), но животное общественное (gesellschaftliches
Tier), которое только в обществе и может обособляться как
особан самостоятельная личность.
Общественное животное, в понимании Маркса, — это не
просто животное, которому присущи известные социальные
инстинкты, но такое, которое по самой своей природе обще¬
ственно, псе свойства которого, в том виде, как они нам с е й-
ч а с даны, порождены жизнью в обществе. Даже эго¬
истические антиобщественные инстинкты в их современном виде
и те представляют собой порождение общества, продукт тех
противоречий, которое оно в себе заключает. «Сущность че¬
ловека, говорит Маркс в своих Тезисах о Фейербахе, не есть
абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действи¬
тельности она есть совокупность общественных отношений». 1
Макс Адлер пытается учение Маркса об общественном человеке
интерпретировать в духе современных идеалистических учений
таким образом: «Человек социален не потому, что он живет
в обществе, но он может жить в обществе, потому что он уже
непосредственно социален в своем сознании».
Конкретное историческое общество, по мнению Адлера,
уже предполагает наличность некоторой предварительной ду¬
ховной общности людей. Весь марксизм здесь выворачивается
наизнанку. Сточки зрения теории Маркса дело обстоит как раз
обратно тому, что утверждает Адлер. Человек социален в своем
сознании потому, что живет в обществе, является частью того
социального целого, которое возникло на основе совместного
воздействия людей на природу.
Подводя итог сказанному, мы можем формулировать такой
вывод. Исторический материализм, как и другие социологи -
| ческие направления, принимает вакон гетерогении целей. Раз¬
личие между ними заключается в том, что другие направления
исходят ив абстрактного человека вообще, ив общечеловече¬
ских свойств которого они пытаются объяснить как направление
воль отдельных людей, так и социальный результат их дей¬
ствий. Ч1сторический материализм исходит из общественного
человека, рассматриваемого как часть конкретной социальной
среды, представляющей во зсякий данный момент некоторую
определенную совокупность производственных отношений.
Общество оказывается некоторым объективным социальным
бытием, которое развивается через действия отдельных людей,
поскольку сами они являются социальными индивидами, своего
рода социальными клеточками этого социального целого. Таким
1 Маркс. Тезисы о Фейербахе. Архив Маркса и Энгельса,
под ред. Рязанова, т. I, стр. 201.

ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВА
\г\
образом, мы вновь приходим к тому разрешению вопрос* о
взаимоотношении между частью и целым, которое мы отмечали
выше. Общество иначе не существует, как в виде связанных
между собой конкретных общественных индивидов, и отдельный
человек немыслим иначе, как социальный индивид данного
конкретного общества. Таким образом, марксизм преодоле¬
вает как односторонне-механический взгляд на общество, таи
и абстрактный метафизический универсализм.

ГЛАВА ПЯТАЯ.
СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА.
1.	ПОНЯТИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОГО ТРУДА У МАРКСА П ЭНГЕЛЬСА.
Как было выяснено в предыдущей главе, человеческое обще¬
ство представляет собой некоторое производственное объеди¬
нение, возникающее на основе совместного воздействия людей
на природу. Строение общества, согласно теории Маркса, опре¬
деляется состоянием производительных сил. «Развивая свои
производительные силы, пишет Маркс, люди развивают и опре¬
деленные отношения друг к другу и характер этих отношений
должен изменяться и преобразовываться с ростом этих про¬
изводительных сил». 1
Производительные силы Маркс рассматривает как те силы,
которые приводятся в движение и развиваются людьми в про¬
цессе материального производства. Анализу понятия произво¬
дительных сил должно предшествовать поэтому выяснение того,
что понимал Маркс под производством, в чем он видит отли¬
чие производственного или производительного труда от дру¬
гих видов человеческой деятельности.
Вопроса о производительном и непроизводительном труде
Маркс касал'ся неоднократно в своих работах. Мы находим
у него ряд замечаний на дротяжении всех трех томов «Капи¬
тала», а также подробный аналиэ проблемы в 1-й части «Теории
прибавочной ценности». К сожалению, последняя работа пред¬
ставляет собой в значительной мере черновой набросок, где
основные формулировки мысли Маркса еще далеки от за¬
конченности. При таких условиях неудивительно, что о
понятии производительного труда Маркса до сих пор еще
в марксистской литературе нет полной ясности. Маркс уста¬
навливает два различных понятия производительного тру¬
да. С одной стороны, он говорит о труде производитель¬
ном с точки зрения какого-либо исторического способа про¬
изводства; Маркс различает, например, труд производитель¬
ный с точки зрения простого товарного хозяйства, с точки
1 Маркс. Письмо к Анненкову. Письма Маркса и Энгельса,
под ред. Адоратского, изд. «Московский Рабочий», 1922, стр. 11.

строюпп ouiviiA
вренпя ка пита л пстп чес ко го производства
понятие производительного труда
тер. Труд рассматривается по
ственной форме производства. Но
другое, более общее понятие,
точки зрения процесса труда вообще, как
ловеком и природой. В этом втором смысле
дительного труда у Маркса тождественно с
во детва. На этом втором понимании мы поэтому
точим наше внимание. Хотя это последнее и пе
споров, как понятие о труде производительном с
отдельных исторических способов пропвчодетва,
и здесь мы находим в литературе значительные
Богданов, например, определяет производительный
дующим образом:
Всякий по своим результатам общественпо-напргтлгнпый
будем называть трудом проипводитсльным, или, короче,
Таким образом, в сферу производства не входит труд im.it иыИ
для самого трудящегося, например, труд личного потребления,
более труд общественно-вредный, например труд разрешения
бежа. Что же касается до труда общественно-полезного,
входит в область производства, «физический* он, или «умст
материальны его продукты, или не материальны. 1
Всякий общественно-полезный труд, т. е. всякий труд,
выполняющий в обществе какую-либо необходимую функцию,
по мнению Богданова, следует считать трудом производитель¬
ным. Производительным будет, с такой точки зрения, и труд
учителя, и труд профессора, читающего лекцию, и труд му¬
зыканта, и труд парламентского депутата. С таким взглядом
согласиться нельзя. Богданов, в сущности, выбрасывает эа
борт ценовные предпосылки материалистического понимания
истории. Ведь в основе социологической теории Маркса лежит
противопоставление экономического базиса надстройкам. Ба¬
зисом является производство и возникающие на его основе
производственные отношения, надстройками — формы полити¬
ческого устройства и идеологии. Если стать на богдановскую
точку зрения, то всякая граница между баэисом и надстрой¬
ками стирается. Все виды идеологического труда и политиче¬
ской деятельности оказываются относящимися к сфере произ¬
водительного труда, к сфере производства, в такой же мере, как
и труд рабочего на фабрике. Ошибка Богданова заключается
в отождествлении труда производительного с трудом обще-
ственно-полеэным. Производительным является у Маркса не
всякий общественно-полезный труд, а лишь особая разновид¬
ность последнего, имеющая особые специфические черты. В
своем «Введении к критике политической экономии* Маркс
говорит о том, что политическая экономия должна, в первую
1А. Богданов. Обмен и техника. В сборнике «Очерки реа¬
листического мировоззрения». СПБ, 1904, стр. 281.

HMVU ПЯТАЯ
пФчтдь, л'Тапонить гамме общи«* понятия, одинаково присущие
«сем фи рмам производства, и затем уже перейти к своей основной
вадлче — «лучению исторических законов отдельных способов
irpf•иен«• детла. Эт'му методу следует и Маркс в своем «Капи¬
тале». Главу об г брааовапии прибавочной ценности он начи¬
нает с анализа процпсса труда вообще как процесса между
ч« ювеком и природ» п. Здесь же дает он и наиболее общее опре¬
деление понятия производит ел ыюго труда. Подводя итоги
твоему анализу процесса труда вообще, Маркс говорит сле¬
дующее :
в его простых и абстрактных
для произведения потреби-
предметов природы сообразно
общее условие обмена вещестм
природы, управляющий чо-
ТО НИ бЫЛО форМЫ ЭТОЙ ЖИ8НИ
общественным формам. 1
В приведенной выдержке Маркс отмечает почти все основные
признаки производительного труда. Производительный труд —
это целесообразная деятельность, заключающаяся в изменении
предметов природы сообразно человеческим потребностям.
Главная особенность, отличающая его от других видов труда,
заключается в его овеществлении. Результат его существует
в виде вещи, имеющей потребительную ценность, то есть способ¬
ной служить для удовлетворения человеческих потребностей.
Об атом овеществлении Маркс подробнее говорит в той же
главе следующим образом:
Итак, процесс труда есть такой процесс, посредством которого дея¬
тельность человека, прн помощи рабочего орудия, производит в предмете
труда заранее предположенное изменение. Этот процесс прекращается
с получением продукта. Продукт его есть потребительная ценность,
то есть вещество природы, ассимилированное, приноровленное к удо¬
влетворению человеческих потребностей посредством известного изме¬
нения в его форме. Вследствие этого процесса труд вступает в соединение
со своим предметом; труд воплощается в предмете, а предмет обраба¬
тывается. То, что оо стороны работника проявлялось в форме беспокой¬
ства, хлопот, является теперь, со стороны продукта, как покоящееся
свойство и представляется в форме бытия. Работник прял, а подученный
продукт есть пряжа.
При рассмотрении всего процесса в его целом с точки зрения его
результата, то есть продукта, — как предмет труда, так и орудие труда
представляются оба средствами производства, а самый труд проиаво-
хптвхъным трудом. *
Овеществление — таков основной и специфический признак
производительного труда, отличающий его от других видов
общественно -полезной человеческой деятельности. Понятие про¬
изводительного труда, как труда, овеществляющегося в потре¬
бительных ценностях, вызвало против себя ряд возражений
как среди марксистов, так и критиков Маркса. Богданов и Ба¬
заров считают его пережитком воззрений классиков у Маркса,
1 К. Маркс. Капитал, т. 1. СПБ, 1372, стр. 123.
• Там яш, стр. 125

гтуепгн* nl!U?f т**
НАХОДЯЩИМСЯ В ИрОТИВОрГЧИИ С общим споиачъиим т*р91 ' *р-/в
предпосылок его теории. Богданов гоwриг слгдукшг*
«Матери а льпость» и «я* материальность» пр* trirro* »o er* »« я* -т~гт
ШИ свойствами, а потом? я и* могут служить ОСЯМ**» р—
граничения видов труда для общественной му ни. 1
Возражение Боглянова ставит н**р*д иями оси- пп »в апттр* <
какое вообще имел Маркс логическое основание выл» тять г •» *ый
вид общественно-полезного труда, который он пяяыпжт т; v -< м
производительным, и какое вначепис для егнцмлппти может
иметь это понятие?
Надо отдать справедливость Богданову, он вполне после¬
дователен, но последователен с точки р ния своих пр* ттт
сылок, а не предпосылок Маркса. Богданов, дли г т-.р -г м»?р
есть комплекс ощущений, общество — си» тема п и тин <г*тх
взаимодействий, не знает и природы как у* льо -г«» . . ^	<
человеческого воздействии. Веяное понятие пштп» гтв к »»ля
является поэтому, с точки ярения его пр дм i* 1 *»., • м г.
бессмысленным, нелепым. Иначе обстоит д* то, гели «таг». »»
точку зрения Маркса. Общество, согласно г» ■ щ-ииям М р» • •
представляет собой слпж»гую систему взаимоотношений iв»v*ll
и вто же время их общее отношение к чему-то, то» их «т* нпе му,
к природе. Понятие производительного трудя отнюдь и*
является каким-то натуралистическим понятием, как дум**т
Богдапов. Напротив, оно является понятием соцнпл<*птч»ч ним,
хотя и одним из самых общих понятий этой науки. М м :, ха¬
рактеризует производительный труд по той социальной
функции.	о	он	выполняет.	Как	отдельный	человек,
так п вся совокупность людей, называемая • б пи т» м. ну¬
ждается в материальных средствах необходимых для г.щввв
творения человеческих потребностей. Средства атв в ничтожн й
доле даны непосредственно самой природой, в главк й ж* мл. -
суть продукты человеческого труда. Производительным трудом
Маркс и называет тот вид человеческой деятельности, функция
которого заключается в воздействии на ввепш *>ы приро ду
и в обеспечении обществу необходимых ему материальных
средств. Производительный — это такой труд, где человек
становится лицом к лицу с природой, овладевает • и жми,
подчиняет их себе, совдает необходимые ему для его п< тробно-
стей материальные предметы. Стало быть, в производит« ъи м
труде находит свое выражение отношение общественного чо-
ловека к природе,—степенью его развития »»пределяется я
степень влаоти общественного человека над природой. К* ли ж»-
в качестве признака, характеризующего этот вид человечс
ского труда, Маркс берет овеществление, то именно потому,
что в нем находит наиболее яркое выражние его социальная
функция. Именно потому, что производительный труд про из
1 Богданов. Обмен »t техника. В сборнике «Очерка рейда
стического мировоззрении». СПБ, 1904, примечена« на vtp :»|	2»;

т
ГЛАВА ПЯТАЯ
водит продукты, вощи, обладающие потребительной ценностью,
приводит к увеличению тех материальных благ, которыми рас¬
полагает общество. В производстве продуктов, в овеществлении
и заключается социальная функция производительного труда.
Понятие производительного труда является поэтому чисто
социологическим понятием и ничего не имеет общего ни с ка¬
кими натуралистическими категериямп.
Мы можем в этом лишний раз убедиться, ознакомившись
с воззрениями тех критиков, которые, поняв это понятие нату¬
ралистически, в этой плоскости строят свои возражеыия.
Всякий труд, говорили некоторые иэ них, еще возражая
Адаму Смиту, производит известный материальный резуль¬
тат. Нельзя поэтому выдвигать какой-то особый вид труда,
который, в отличие от других, овеществлялся бы, ибо, в
известных пределах, это происходит со всяким трудом. Так,
музыкант производит известные сотрясения воздуха, доста¬
вляющие наслаждение его слушателям. Врач, который лечит
больного, производит эдоровье, длительный результат, ма¬
териально существующий в организме другого человека. Маркс
ответил на это просто: «Врач, говорит он, производит не только
здоровье, но иногда и смерть — результат не менее длительный».
Врач получает вознаграждение и в том и в другом случае.
Ему оплачивается не результат, не продукт его труда, а
та услуга, которую он оказал или пытался оказать боль¬
ному. И труд рабочего на фабрике и труд врача, лечащего
больного, производят известный материальный результат. И
тот и другой вызывают физические и химические процессы,
один в материале своего труда, другой в теле больного. Для
естествоиспытателя может быть не имеет большого значения,
существует ли этот результат в виде особой вещи или хорошего
пищеварения в теле больного. Его скорее занимает особый
характер физических процессов в каждом из этих случаев.
Иначе рассуждает социолог: для него важен не самый мате¬
риальный результат и не особенности материальных процессов,
а значение, какое имеет этот результат для общества. Рабочий
производит продукт, то есть независимо от него существующую
вещь, имеющую свое объективное бытие, независимо от того
рабочего, который его произвел. Таким образом, количество
материальных средств, которыми располагает общество для
своих потребностей, возрастает. В этом и заключается социаль¬
ное значение производительного труда. Иное дело труд врача.
И врач произвел известный результат — эдоровье больного.
Но количество материальных средств общества от этого не¬
посредственно не увеличились. Труд врача общественно-полеэен,
по полезность его иная, чем труда рабочего. Врач не про¬
изводит новых материальных предметов, но использует те,
которыми он располагает (орудия его работы, лекарства и т. п.),
чтобы оказать обществу услуги иного рсда — по поддержанию
здоровья его членов. Маркс всегда разграничивает поэтому

CTPOFHH ПВЩВСТВА
п:
труд производительный—труд, производящий Продукты. ■
труд непосредственно потребляемый людьми в виде услуг.
На это могут возразить таким образом: врач, который лечит
рабочего, способствует повышению его трудоспособности, а
тем самым и увеличению материального благосостояния обще¬
ства. Следовательпо, труд врача является производительным
даже в нашем смысле. Он также способствует усилению власти
общественного человека над природой. Но такое
не выдерживает критики. Ни в косм случае не
шивать непосредственной функции, выполняемой
видом человеческой деятельности, с тем косвенным
которое она может иметь. Все в обществе связано
нет ни одной функции, которая прямо или косвенно
живала бы борьбы общественного человека с
только врач, но и ученый, философ и художник,
иной мере, оказывают влияние на материальное
Смешивая прямые и косвенные функции, мы
банальной истине, что все влияет друг на друга,
во взаимодействии п так пли иначе связано с
ственногО человека с природой. Если же мы не пожелаем
на поверхности явлении и попытаемся разобраться
сложном клубке взаимодействий, то путь у нас один,
выяснить особенности каждой отдельной функции, в
очередь выделить те, в которых непосредственно устанавли¬
вается связь общественного человека с природой, и затем пе¬
рейти к рассмотрению других, выяснив роль и место каждой.
Необходимо отметить еще несколько возражений против
понятия производительного труда Маркса. Многие критики
определяют производительный труд как труд, служащий для
удовлетворения материальных потребностей человека. При¬
писав Марксу такое понимание, они эатем подвергают его же¬
стокой критике. Такое понятие, однако, не имеет ничего общего
со взглядом Маркса. Производительный труд, с точки врення
последнего, отнюдь не обслуживает только какой-то особый
круг физических или материальных потребностей. Напротив,
функция его заключается в обеспечении обществу материаль¬
ных предметов, необходимых для всех его потребностей без
исключения.
Наука не может развиваться, если не будет производства
бумаги, типографских красок. Искусство немыслимо бев по¬
лотен, кистей, красок и т. д. Определение производитель¬
ного труда как труда, обслуживающего материальные по¬
требности, привело бы к совершенно извращенному пониманию
исторического материализма. У Маркса производство играет
решающую роль в обществе потому, что в нем находит свое
выражение отношение общественного человека к природе. В ва-
висимости структуры общества от производственного базиса
обнаруживается зависимость человека от природы.
К совершенно другому выводу мы придем, если определим

т
ГЛАВА ПЯТАЯ
производство по признаку физических или материальных по¬
требностей. Тогда определяющее значение материального про¬
изводства в обществе придется выводить уже ив преобладаю¬
щего значения материальных потребностей. Мы придем к теории
«экономического фактора», к теории Лакомба, основанной
на совершенно иных предпосылках, нежели теорпя Маркса.
Другим столь же распространенным заблуждением является
смешение разделения Марксом производительного и непроизво¬
дительного труда с обычным делением труда на физический и
умственный. 1 Это также неверно и противоречит прямым утвер¬
ждениям Маркса. Производительным, например, Маркс считает
не только труд рабочего, но и труд организатора производ¬
ства. Всякий кооперативный труд необходимо предполагает
организатора, объединяющего все трудовые процессы. Инженер-
организатор столь же необходим для всякого кооперативного
процесса производства, как нужен дирижер оркестру. В III томе
«Капитала» Маркс говорит об этом следующим образом:
С одной стороны, во всех работах, которые совершаются сообща
многими лицами, связь и единство процесса непременно выражаются
в единой господствующей воле и в функциях, касающихся не части работ,
а всей мастерской, подобно управлению оркестром. Это труд произво¬
дительный, который необходим при всяком сочетанном способе произ¬
водства. 1
Раньше мы указывали, что одним из признаков произво¬
дительного труда является его овеществление, однако ове¬
ществление это не следует понимать слишком грубо, упрощенно,
будто производителен только труд того рабочего, который
физически своими руками работает над материалом. Произво¬
дительным является труд, непосредственно участвующий в со¬
здании потребительных ценностей. Непосредственно участвую¬
щим же мы считаем всякий труд, который является технически
необходимым элементом того кооперативного процесса, ре¬
зультатом которого является данный предмет. Деление труда
на умственный и физический тем более не могло бы служить
для разграничения труда производительного и непроизво¬
дительного, что само оно носит исторический характер.
Возражения, высказывавшиеся против разграничения про¬
изводительного и непроизводительного труда, в значительной
мере объясняются еще тем, что критики часто приносят сюда
1 Так понимает, например, Маркса Бакса в своей книге
«История теории производительности». «Создающим ценность или про¬
изводительным по Марксу, говорит Бакса, является только материальный
или физический труд который создает видимый продукт» (В а х а, Ge¬
schichte der Produktivitätstheorie. Jena. Verlag von G. Fischer. 1926,
стр. 113). В другом месте, возражая Марксу, Бакса утверждает, что
хозяйственное использование продукта предполагает наличность целой
иерархии, «как физических, так и духовных деятельностей, которые
поэтому все должны считаться производительными». Сюда Бакоа относит
деятельность фабриканта, купца, бухгалтера, корреспондента и т. д.
* К. Маркс. Капитал, т. III. 1896, стр. 311.

ГТГОЕЯ1П5 ОВШЕГТЗА
некоторые этичеекпе моменты,
Дело изображается обыкновенно
зналая какой-либо вид труда
самым высказываем к нему какое-то
его трудом бесполезным, паразитарным,
разумение. Разделение труда производительного
дительного никакого этического момента у
ключает. Производительный труд составляет
вид общественно-полезного труда. Маркс
изводительный под особую рубрику, в силу
социальной функции, заключающейся, как мы
что это единственный вид труда в котором
выражается зависимость человека от природы
вития власти общественного человека над
Наконец, имеется еще одно возражение, которое часто вы¬
двигалось против различения производительного и непро¬
изводительного труда. Между тем и другим, говорят не¬
которые критики, в жизни часто нельзя провести точной
грани. Граница между обоими видами труда крайне* рас¬
плывчата и само деление лишено научного значения. Однако,
если бы даже примеры, приводимые критиками, и были пра¬
вильны, это абсолютно ничего не доказывало бы. Нам никогда
не следует забывать одного основного методологического пра¬
вила : наши научные понятия фиксируют лишь типичные случаи
явлений. Но в жизни нет абсолютных границ. Здесь все течет,
все изменяется. Поэтому всегда существуют промежуточные,
переходные формы, которых мы точно подвести ни под ту, ни
под другую рубрику не можем.
Возражение это тем более не имеет значения, что сам Маркс
формулировал точно, какие виды труда он относит к сфере
материального производства. Таких вида четыре: 1) сельское
хозяйство; 2) добывающая промышленность; 3) обрабаты¬
вающая промышленность и 4) транспортная промышленность.
Некоторое сомнение может возбудить последний вид — тран¬
спортная промышленность. Здесь, на первый ввгляд, ни¬
какого материального производства не происходит. Если мы
перемещаем вещь ив одной точки территории в другую, то этим
как будто никакого изменения в ее материальных свойствах
не производим. Вещь остается тою же, какой была, и никакой
новой потребительной ценности не приобретает. Но Маркс
рассуждает иначе. К числу материальных свойств вещи, по его
мнению, следует причислить и ее пространственное бытне,
ее нахождение в такой-то точке пространства. Если в какой-
либо губернии, например, имеется избыток хлеба, то он теряет
8десь свою потребительную ценность. Железнодорожник, ко¬
торый его перевоэит в ту местность, где в нем имеется потреб¬
ность, изменяет пространственное бытие вещи и тем самым
придает ей потребительную ценность, доставив ее туда, где
в ней имеется надобность. Таким обраэом, и транспорт, пи

148
ГЛАВА ПЯТАЯ
мнению Маркса, должен быть рассматриваем как одна ив отра¬
слей пропвводетва. Этот ввгляд Маркса дает возможность отве¬
тить на поставленный Туган-Барановским и другими крити¬
ками вопрос о мнимом разногласии в понимании производи¬
тельных сил между Марксом и Энгельсом. Маркс, утверждает
Туган-Барановскнй, понимал под производительными силами
лишь средства производства; Энгельс же в «Анти-Дюринге»
и других своих работах, напротив, подчеркивает, что про¬
изводительными силами являются не только средства про¬
изводства, но и средства обмена. Чтобы разобраться в вопросе,
посмотрим, что подразумевал Энгельс под средствами обмена,
включая их в число производительных сил общества. В письме
к Штаркенбургу Энгельс говорит следующее:
Под экономическими отношениями, которые мы считаем опреде¬
ляющей оснопий истории общества, мы понимаем тот способ, каким люди
определенного общества производят все, что требуется для поддержания
нх жизни, и как они это произведенное обменивают (поскольку суще¬
ствует разделение труда). Таким образом сюда входит вся техника произ¬
водства и транспорта.1
Под условиями обмена Энгельс подразумевает, следо¬
вательно, средства транспорта. Никакого разногласия с Марк¬
сом у него не оказывается. Средства транспорта, который Маркс
включает в число отраслей производства, Энгельс называет
лишь средствами обмена. Если и можно говорить о разногласии,
то лишь о разногласии терминологическом, о различном наиме¬
новании одного и того же явления. Но в действительности здесь
нет и расхождения в терминологии. Одна из особенностей ка¬
питалистического общества, по мнению Маркса, заключается
в том, что с переходом товара в сферу обращения производ¬
ственные процессы полностью не заканчиваются. Частично
они продолжиются в этой области. Таким производственным
процессом, протекающим, когда товары уже находятся в сфере
обращения, и является транспорт.
Вот как говорит об этом Маркс:
Действительное обращение, то есть фактическое передвижение то¬
варов в пространстве сводится к транспорту товаров. С одной стороны,
транспортная промышленность представляет самостоятельную отрасль
производства, а потому и особую сферу приложения производительного
капитала. Но с другой стороны, она отличается тем, что представляется
продолжением производственного процесса в процессе обращения и для
процесса обращения. *
Средства транспорта являются средствами производства,
но в то же время они могут быть названы и средствами обмена,
поскольку сам транспорт является такого'рода производством,
которое протекает в то время, когда товары находятся уже в
1 Маркс и Энгельс. Письма, под. ред. Адоратского
1922, стр. 314.
* К? Марке. Напитал, т. 11, перев. Базарова и Степавопа.
Москва, 1907, стр. 123.

ГРОКНИК ОБЩЕСТВА
141
сфере обращения. Ни о каком, следовательно, деж«1 юрмино
логическом разногласии между Марксом и Энгельсом здесь
речи быть не может.
2.	ПОНЯТИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ ГИЛ 7 МАРКСА П ЭНГЕЛЬСА.
Теперь мы можем, наконец, перейти к вопросу о про¬
изводительных силах. Послушаем прежде Dcero, чт<> говорит
об этом Маркс в I томе «Капитала» в том месте, где он ха¬
рактеризует особенности трудового процесса:
Процесс труда есть прежде всего процесс между человеком п при¬
родой, в котором сам человек вследствие <ям	ВМОСТК	прини¬
мает активное участие в обмене веществ, происходящем между ним
и природой, регулирует и контролирует этот обмен По отпопннию
к различным веществам природы человек сан выступает »• как
ошш природы. Он приводит в	естественны1 «и »u
низма, руки, ноги, голову, ДЛЯ того чтобы ао и'.п: ij .цмгь
щество природы в такой форме» в которой оно пригодно было бы для
его собственной жизни. Но м< кду и с
вне его природу, производя в ней некоторые изменения, он г то же
время изменяет собственную природу. Он развивает дремлющие в ней
потенции, подчиняет игру ее сил своей собственной власти. 1
Производительными силами Маркс называет силы, приво¬
димые в движение людьми в процессе производительного
труда. К производительным силам, как видно из приведен¬
ного отрывка, прежде всего относится рабочая сила са¬
мого человека. Причем это не простая физическая или ме¬
ханическая сила; как сам человек есть существо психо¬
физическое, так и его рабочая сила имеет свою и физи¬
ческую и психическую сторону. В процессе труда, как гово¬
рит Маркс, участвуют не только руки и ноги, но и голова
человека. Труд его тем и отличается от работы пчелы или наука,
что человек имеет в голове план своей работы, «осуществляет
в вещи заранее у него имеющуюся идею». Труд человека пред¬
ставляет собой сознательную и целесообразную деятельность,
направленную на внешнюю природу. «Воздействуя на при¬
роду, говорит Маркс, человек изменяет и свою собственную
природу». «Он развивает дремлющие в ней потенции, подчиняет
игру ее сил своей собственной власти». Рабочая сила человека,
следовательно, постоянно развивается в процессе воздействия
на природу. Она является в каждый данный момент силой исто¬
рически «приобретенной». Весь накопленный рядом челове¬
ческих поколений трудовой опыт, навыки и уменье работать яв¬
ляются неотъемлемой принадлежностью рабочей силы человека,
Кунов вполне правильно говорит об этом следующим обраэом:
Производительная сила современного человека является про¬
дуктом исторического развития. Высоко развитой
процесс общественного производства нуждается и в высоко развитой
рабочей силе человека. Нельзя рабочую силу австралийца или поли-
1 К. Маркс. Капитал, т. I. СПБ, 1872, стр. 121.

142
ГЛАВА ПЯТАЯ
пгппйца просто включить и гонремснное капиталистическое предприятие
или поставить дикаря или полудикого около сложнейшей машины или
наставить его функционировать в качестве инженера. Трудовая деятель¬
ность современного рабочего в капиталистическом предприятии ваклю-
чается не просто в ватрате простейшей человеческой рабочей силы, но
предполагает целый ряд приобретенных знаний, навыков, качеств
н привычек, образование которых, в спою очередь, является ре¬
зультатом долгого развития, — точно так же, как сам процесс труда
представляет собой не простое отношение между затратой труда и полез¬
ным результатом, но в то же время и исторически сложившееся обще¬
ственное отношение. 1
Человеческий труд имеет ту особенность, что человек ни¬
когда не работает голыми руками. К естественным органам
своего тела, к своей рабочей силе, он присоединяет еще не¬
которые искусственные органы — орудия труда и другие ве¬
щественные элементы процесса производства. Маркс говорит
об этом следующим образом:
Исключая тот случай, когда человек берет готовые жизненные сред¬
ства, например плоды, — причем органы его собственного тела служат
ему единственными орудиями труда, — можно сказать вообще, что тот
предмет, который находится в непосредственном соприкосновении с ра¬
ботником, есть не предмет труда, а орудие труда. Таким образом, сами
предметы природы становятся органами его деятельности, органами,
которые он прибавляет к органам своего тела и посредством которых
он увеличивает свои естественные размеры . . .
Сама земля есть орудие труда; однако употребление ее как орудия
труда при земледелии предполагает уже предварительное существование
целого ряда других рабочих орудий, и, сравнительно говоря, довольно
высокое развитие рабочей силы.
В начале человеческой истории, рядом с обработанным камнем,
костями и деревом главную роль в сумме рабочих орудий играют при¬
рученные, воспитанные в неволе животные, т. е. такие животные, ко¬
торые сами уже претерпели изменение вследствие труда. 2
Особенное значение эти искусственные органы приобретают
с появлением машины. С возникновением машинного произ¬
водства производительная сила челогеческого труда возра¬
стает в небывалых размерах. Благодаря машине человек под¬
чиняет и заставляет служить себе естественные силы при¬
роды — силу пара, электричества и т. п. Все эти искусственные
органы также должны быть включены в число производитель¬
ных сил человека. Рабочая сила является как бы субъективным
элементом производите л ьных сил, как сила, присущая самому
производящему субъекту. Средства труда, напротив, являются
объективными, вещественными элементами, созданными преж¬
ним трудом человека.
Производительность человеческого труда в каждый данный
момент непосредственно зависит от степени развития этих
субъективных и объективных сил, причем одно неотделимо
от другого. Те или иные орудия необходимо предполагают
известный уровень развития рабочей силы и обратно: ра¬
1 Н. С u п о w. Die Marx’sche Geschiehts-.Gesellschafts- und Staats¬
theorie. Band II. 1921, стр. 159.
1 K. Маркс. Капитал, т. I, 1872, стр. 123.

C'TFOKHHF. ОВ1ЦКСТВА
14!*
бочая сила известной квалификации приг пог.обл*
деленному типу орудий труда. Вообще рабочая сила и мат*
риальные средства производства являются производит» лыияо
силами человека лишь в их соединении. Рабочая сила совре¬
менного квалифицированного рабочего, не имен
либо в руках необходимых орудий труда, машин и т п..
является производительной силой лишь н возможности,
действующих производительных сил общества она
случае отнесена быть не может. То же самое можем
о машине. Производительной силой она является,
скольку имеется в наличности рабочая сила, могущая при¬
вести ее в действие.
Мы можем формулировать понятие производительных сил
следующим образом: п р о и з в о д и тельными с и л а м м
являются рабочая сила и материальны**
средства производства, субъективные и объе¬
ктивные элементы производства — в их вза¬
имной связи, в их соединении.
До сих пор мы говорили о производительных силах человека,
но имели в виду не изолированного человека, а человека жи¬
вущего и производящего в обществе. На этой социальной сто¬
роне производительных сил необходимо остановиться.
Характерная черта человеческого общества заключается
в разделении труда. Все общество распадается на ряд социаль¬
ных групп, из которых каждая выполняет какую-либо функцию
в отношении к целому. Производительные силы также рас
пылены между различными группами людей и отдельными
индивидами. Было бы большой ошибкой рассматривать про¬
изводительные силы общества как простую механическую
сумму тех средств производства и рабочих сил, которыми
обладают отдельные индивиды или группы индивидов. Сред¬
ства производства и рабочие силы этих индивидов являются
производительными силами общества лишь в их взаимной
связи, на основе всей системы разделения труда в обществе-
В первобытных обществах, где производство носит непосред¬
ственно общественный характер, вполне очевидно, что отдель¬
ный человек со своими орудиями относится к числу про¬
изводительных сил общества лишь как часть некоторого про¬
изводящего коллектива. В современном обществе, благодаря
обособлению отдельных профессий и форм деятельности, связь
эта с первого взгляда не так очевидна. В первобытном со¬
стоянии, как удачно выразился Н. И. Зибер, «все работают
на всех», при современных же условиях работает «каждый
на всех». Эта работа «на всех» налагает на деятельность
«каждого» свой отпечаток. Количество рабочих рук и средств
производства в каждой отрасли производства должны на¬
ходиться в известной пропорциональности к количеству
производительных сил, использованному в других отраслях.
Если какая-либо из отраслей промышленности чрезмерно рас¬

144
ГЛАВА ПЯТАЯ
ширит» и. т ш fl будп произведен избыток продукта, кото¬
рый и» м< ж< 1 быть рг'йливован. Средства производства и
рабочая »11.13 в этом случае окажутся затраченными бес¬
плодии. Ткачи работавшие на ручных станках, когда-то обес¬
печивали Англии все нужное ей количество хлопчатобумаж¬
ные изделий. С развитием машинного производства новые
фабрики оказались в состоянии доставить населению необхо¬
димые для потребностей общества продукты. Старые ткачи
вместе со своими станками перестали принадлежать к числу
производительных сил Англии. Им осталось лишь одно: про¬
дать свои станки на слом, а самим найти какое-либо приме¬
нение в новой промышленности, но уже не в качестве ткачей-
ремесленников, а фабричных рабочих. Для этого им прихо¬
дилось изменить самый характер своей рабочей силы, — старьте
навыки, прежнее искусство и квалификация стали им больше
не нужны. Они могли, следовательно, найти себе применение
уже став производительными силами иного порядка, а не в ка¬
честве старых ткачей-рсмесленников.
Производительные силы всего общества представляют собой
не механическую сумму рабочих сил и средств производства,
а некоторую связанную систему. Рабочая сила отдельного
рабочего и отдельные средства производства являются про¬
изводительными силами лишь как часть всей системы про¬
изводительных сил общества.
Сопоставим теперь понятие производительных сил, к ко¬
торому мы пришли, с некоторыми предлагавшимися в но¬
вейшей социологической литературе определениями. «Про¬
изводительными силами общества, говорит Маслов, мы назы¬
ваем сумму затрачиваемого живого труда и средств, необхо¬
димых для дальнейшего производства». В этом определении
укаваны все необходимые элементы. Но сама формулировка
Маслова. является весьма неточной и возбуждает большие
сомнения. Прежде всего неудачным является выражение
♦сумма», придающее всему определению механистический ха¬
рактер. Между тем производительные силы, как только что
было выяснено, представляют собой не механическую сумму
средств производства и рабочей силы, а некоторую связан¬
ную систему. Еще хуже что Маслов вместо «рабочей силы»
говорит о «живом труде» как составном элементе производи¬
тельных сил. Этим все определение выворачивается наизнанку.
Процесс труда есть процесс, в котором человек приводит в дви¬
жение как естественные органы своего тола — свою рабочую
силу, так и свои искусственные органы — материальные
средства производства. Не труд, следовательно, является частью
производительных сил, а производительные силы являются
силами, приводимыми в движение человеком в процессе труда.
Остановимся еще на определении Кунона. В процессе про¬
изводства, говорит Кунов, принимают участие троякого рода
силы: во-первых, сам человек, во-Ьторых, орудия труда,

CTFOFH** OTOIFTT**
и в третьих, —силы природы (силы пара. 1л* •	*	—	*
ивводительные силы земли). Все они .г ^жчы r	▼
включены в понятие производительных nia. Ко aawy wrwwy
Кунов прибавляет еще «научное естество зн а яг * * к* v *-
современной техники. «Известный уровень математики,
ждает он, без сомнения принадлежит к числу т*т :п ?гт
условий производства». С этим никак согла . * ч —v?«
Кунов не проанализировал предварит* льно поннтгч
дительного труда и не провел разграниче ния м* ж:т — - v—
действующими непосредственно в произвол от во, и у л -rv-
косвенно влияющими на производств* шп^й rrj п■ *. i ►- * -
и произошло включение им в число проил лит* льпд сил
некоторых видов идеологий, наттрим*р, неучimn .
Мания. Точно так же невполне благополучно обстоит ие-оо т
Кунова и с его взглядом на силы природы как состав	;
производительных сил. Кунов говорит, пяприу ?, v
Силы природы не теряют отпюдь своего кач^тва пр - т г	иг «л
сил от того обстоятельства, что они часто вступают в п; и	--	,;
процесс не сами по себе, а лишь в соединения с чел » о \
силой или с определенными т хнич>
может обнаружить свою белящую	ть	после	того,	нам	работам
сила человека приготовила соответствующие волокнасть» *«’ии>стм для
беления, и поток лишь тогда сообщает фабрике сн*»ю диигат* .■» и\ю
когда часть его водяных МЯСС направлена через водяаоа колесо. Такое
совместное действие производительных сил составляет специ^пчеект*
особенность всякого развитого производственного процесса *
Кунов должен был бы сказать как раз обратное. Bv т
утверждения, что силы природы не теряют своего ь
производительных сил, оттого что часто ссч диннмч м п
стве с рабочей силой человека, ему следовал«» выдвинут*
обратный тезис: силы природы становятся пр. и .и дг
тельными силами, лишь поскольку они соедини »»тем • ч»
ческой рабочей силой. Силы природы не сами по с» и» я ты я в «г
производительными силами. Производительными cm.mvh v>.
называем их по их социальной функции, лишь поск и ; у
становятся искусственными органами общеетытьто «с
века. Только как силы соэнателыш и целесообра.ин npov-i
мые человеком в процессе производства относятся они к чс ту
производительных сил общества. Силы природы (и в
условии естественной среды) могут входить в чис.ю пр. с..
днтельных сил человека лишь в качестве продм.-т.» тру ;л и :и
орудия, которым он пользуйся (или поскольку они при в ; г.
в движение при помощи машины). Водопад сам по c« »V отн*
не является производительной силой. Он становится гак. i а
лишь когда люди при помощи ряда приспособлений начнут
использовать его, сделают его своим средством пройм .
Странно также заключительное замечание Кун к», s
1 Н. С и п о w. Die Marxs'che Geschieht» «Gesell». h.>ft» ' S; . w
theorie, т. II, отр. 158.
G. Оранский.	10

146
ГЛАВА ПЯТАЯ
цифпчоокой особенностью развитого процесса произ¬
водства является совместное действие производительных сил.
Не развитого, следовало сказать, а всякого про¬
изводственного процесса. Всякое производство предполагает
наличность и действующего человека, и предмета труда, и
орудия. Пока человек не был животным, пользующимся ору¬
диями труда, не было и той специфически присущей чело¬
веку деятельности, которую мы называем производством, да
и сам человек еще не был человеком. Причина всех отмеченных
неясностей у Кунова заложена в самой его постановке про¬
блемы. Кунов исходит не столько из действующего человека
Маркса, сколько иэ традиционного учения экономистов о трех
факторах производства—человек, природа и орудия труда.
Правда, Кунов оговаривается иногда, что все эти факторы явля¬
ются производительными силами, лишь поскольку они со¬
вместно действуют, но не проводит последовательно этого
взгляда. У Кунова все время получается, как будто эти три
фактора производства уже сами по себе являются производи¬
тельными силами, а не по отношению к действующему чело¬
веку, не как «приобретенные» силы человеческого труда. Прав
поэтому Борткевич, 1 когда утверждает, что понимание про¬
изводительных сил Кунова во многом ближе к шмоллеров-
скому учению о факторах производства, чем к учению Маркса
об элементах производительного труда.
3.	КРИТИКИ МАРКСИЗМА О ТЕОРИИ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ.
Критики марксизма уделили значительное внимание учению
Маркса и Энгельса о производительных силах. Большинство
из них склоняется к техническому пониманию, то есть вклю¬
чает в число производительных сил лишь орудия труда. Таков
взгляд Барта, Массарика, Зомбарта, Альтшула, Борткевича.
Многим из критиков впрочем хорошо известно, что Маркс и
Энгельс понимали под производительными силами не только
технику, но и другие элементы, например рабочую силу.
Однако они делали это, по мнению критиков, лишь в силу не¬
последовательности, оказываясь не в состоянии объяснить весь
ход исторического процесса изменениями одной техники.
Единственным же соответствующим духу исторического мате¬
риализма является техническое понимание. Критикуя взгляды
Кунова, Борткевич говорит, например, следующее:
Многие авторы помимо Кунова внают, что Маркс и Энгельс произво¬
дительными силами называли не только технику, но, в интересах после-
1 См. рецензию Борткевича на книгу Кунова в Archiv
für die Geschichte des Sozialismus. Jahrg. 10, Heft 2 — 3, 1922.
«Рабочая сила, природа и техника Кунова, говорит Борткевич, никоим
образом не совпадают с Марксовым разграничением труда, предмета
труда и средств труда, а скорее напоминают шмоллеровские понятия —
страны, людей и техники» (стр. 424').

СТРОЕПИК ОВ1ЦЕСТВА
допательпости, относили к танопым лишь последнюю. Инал«
Маркса и Энгельса потеряет всю свою оригинальность*. ‘
Посмотрим же, в чем усматривают критики
рического материализма, будто бы требующий
технического понимания. «Дух» этот они находят в
лизме. Всякая материалистическая теория, рассуждают
тогда только соответствует своему названию, если она
все общественное развитие к действию, в последнем счете,
либо материальных, чисто физических сил. Производительные
силы должны быть, согласно теории Маркса, такого рода ма¬
териальными силами. Большой ошибкой было бы поэтому
включать в число их и рабочую силу самого человека, так
как последняя является силой не только физической, но и
психической. Так смотрит и один иэ самых вдумчивых кри¬
тиков теории Маркса, H. Н. Алексеев. Алексеев говорит сле¬
дующее :
Под «материальными производительными силами» Маркс понимал
сумму вещественных, технических условий производства, — главным
образом технические орудия труда, а также, как говорил Маркс, все
материальные условия, необходимые для процесса производства, например
вемлю, рабочие строения, каналы, дороги и так далее. Для Маркса не важен
тот факт, что эти технические условия суть продукты умственной дея¬
тельности человека, что, например, не материальный субстрат машины
делает ее орудием труда, но та цель, которой она служит и которая яв¬
ляется воплощением технической идеи в некотором материальном суб¬
страте. Для Маркса важно только то, что производительные силы мате¬
риальны, вещественны; это их свойство и является определяющим фак¬
тором в социальном процессе».в
Такое понимание, полагает Алексеев, необходимо диктуется
Марксу его философским материализмом. Алексеев говорит
об этом следующее:
Маркс считал социальную субстанцию не только «естественной»,
но и в буквальном смысле этого слова материальной. Это стремление —
материализовать общественную субстанцию — представляет единственную
в своем роде попытку связать философский материализм с историзмом
и социологизмом. 8
Взгляд этот разделяется большинством других критиков
марксизма. Производительными силами, утверждает, напри¬
мер, Туган-Барановский, следует считать лишь материальные
элементы хозяйственного процесса.
Нетрудно понять- логический путь, который ведет к та¬
кому выводу. Материалисты, рассуждают критики, стремятся
все психические явления свести к действию физических
процессов. Маркс пытается сделать то же в области социологии,
найти материальную, физическую первооснову социальных
явлений. Такой материальной первоосновой у Маркса явля¬
1 См. рецензию на кпигу Кунова в Archiv für die Geschichte
des Sozialismus. Jahrg. 10, Heft 2 — 3, 1922, стр. 425.
8 H. H. Алексеев. Науки естественные и общественные.
Москва, 1912, стр. 248.
8 Там же, стр. 247.

148
ГЛАВА ПЯТАЯ
ются производительные силы. Последние, по мнению крити¬
ков, представляют собой материальный, и уже не социальный
«фактор». Они не могут быть социальными силами потому
уже, что само социальное есть производное от них же. Они
являются той физической первоосновой, той материальной суб¬
станцией, ив которой рождается само социальное. Производи¬
тельные силы, говорит Альтшул, можно определить как сово¬
купность несоциальных факторов хозяйства. Учение Маркса
о производительных силах толкуется критиками в духе са¬
мого крайнего натурализма.
Исходя из такого понимания, критики строят свои воз¬
ражения против теории Маркса. Первое, в чем они упрекают
его, — это в фетишизации производительных сил. Маркс,
говорят они, беспощадно разоблачал вульгарные представления
экономистов в своей теории товарного фетишизма. Он доказал,
что они рассматривают общественные отношения людей как
отношения вещей, приписывают вещам самостоятельную дей¬
ственную силу, таинственную власть над человеком и челове¬
ческим обществом. Но ту же ошибку, по мнению критиков,
делает сам Маркс в своем учении о производительных силах.
Он приписывает этим материальным факторам общественной
жиэни господствующее значение в обществе. В силу своих ве¬
щественных свойств они определяют структуру общества;
развиваются по своим, вытекающим из их материальной при¬
роды, законам, и обусловливают ход общественного развития.
Таким образом вещи оказываются обладающими самостоя¬
тельной действенной силой, властвуют над человеком и запра¬
вляют судьбами человеческого общества. «Можно сказать,
говорит Алексеев, резюмируя свои возражения, что материа¬
лизм Маркса является остатком того фетишизма, который обще¬
ственные отношения считает отношениями между вещами,
а не между личностями». 1
Этот фетишистический характер, будто бы присущий понятию
производительных сил у Маркса, усугубляется, по мнению
критиков, благодаря еще одной особенности, которую они на¬
ходят в теории Маркса. Маркс и Энгельс, утверждают некото¬
рые ив них, склонны были думать, что производительные силы
обязательно развиваются по пути прогресса. Марксизму, го¬
ворит Делевский, присуща несомненная тенденция гипостази¬
ровать исторический процесс, как вечно имманентное дви¬
жение вперед». * «Принцип постоянного роста производитель¬
ных сил», полагает он, составляет одну ив основных пред¬
посылок исторического материализма. Такой же взгляд мы
находим у Новгородцева, Альтшула и многих других. Инте¬
1 H. Н. Алексеев. Науки естественные и общественные!
стр. 252.
ВЮ. Делевский. Исторический материализм в его логи¬
ческой аргументации. Статья в журн. «Русское богатство». 1905, VIII»
стр. 93.

СТРОЕНИИ ОБЩЕСТВА
149
реснее других ставит вопрос Альтшул. Он пытается дока¬
зать, что ив самых предпосылок исторического материа¬
лизма следует, что производительные силы обязательно должны
развиваться по пути прогресса. Альтшул рассуждает таким
образом. Производительные силы, согласно теории Маркса,
суть первопричина всех изменений в общественной жизни.
Никакой другой причиной они, следовательно, приводиться
в движение не могут, ибо тогда они перестали бы быть перво¬
причиной. 1 Саморазвитие производительных сил, говорит
Альтшул, остается предпосылкой исторического материализма.
Это допущение ведет к дальнейшему выводу. Необходимо
принять, что происходит постоянный рост производительных
сил, что последние всегда развиваются в сторону большего
их умножения и усовершенствования. В самом деле, если бы
произошла задержка в их росте или даже их упадок и раз¬
рушение, чем это могло бы быть вызвано? Очевидно, отве¬
чает Альтшул, это могло бы произойти лишь под влиянием
каких-то других посторонних причин, которые замедлили бы
рост производительных сил или привели их к гибели. Про¬
изводительные силы оказались бы тогда не единственными
и не последними причинами общественного развития. Таким
образом, заключает свои рассуждения Альтшул, мы при¬
ходим к весьма оптимистической, метафизически-окрашенной
телеологии.2 С такой точки зрения, и Делевский и Альтшул
усматривают большое несчастие для марксизма в том, что бы¬
вали в истории такие периоды, когда производительные силы
не только не развивались, но даже деградировали, как было,
например, в эпоху разложения античной культуры и т. п. Все
такого рода факты не могут быть, по мнению критиков, объяс¬
нены с точки зрения исторического материализма и находятся
в вопиющем противоречии с «оптимистическим фатализмом»
(по выражению Новгородцева) этой теории.
Неудивительно поэтому, если критики говорят о «мате¬
риалистической мистике» теории Маркса. 8 Остается только
один вопрос: есть ли та теория, которую излагают и раз¬
бирают критики, действительно подлинная теория Маркса?
В критической литературе о Марксе не могло остаться не-
1 Так же рассуждает Браунталь в своей книжке «Marx als
Geschichtsphilosoph», 1920 г. «Развития производительных сил, говорит
он, материалистическое понимание истории уже не пытается объяснять
дальше», оно не решает вопроса, чем они обусловлены, ибо они суть «по¬
следнее» (стр. 73). В дальнейшем Браунталь предлагает восполнить этот
пробел, признав последней причиной изменения производительных сил
свободную волю.
2 См. S. Altschul. Die logische Struktur des historischen Materialis¬
mus. Archiv für Sozial Wissenschaft und Sozialpolitik. В 34, 1913.
a Производительная сила, полагает Коппель.у Маркса совпадает
с тем, что для Гегеля является саморазвивающимся понятием и для Шо¬
пенгауэра— волей. Это — метафизическая сущность, «вещь в себе*.—
О Коппеле см. у Мейзеля. (Meusel. Untersuchung über das Erkennt-
nisobjekt bei Marx. Jena, 1925, стрч 40.)

160
ГЛАВА ПЯТАЯ
отмоченным то обстоятельство, что высказывания Маркса и
Энгельса, как и их виднейших последователей, далеко не укла¬
дываются в рамки той примитивной натуралистической схе¬
мы, которую дают критики. Неудивительно поэтому, если мы
встречаем в литературе попытки и иного рода толкования.
В дискуссии по докладу Зомбарта «О технике и культуре»,
на съезде немецких социологов в 1911 году, профессор Штау-
дннгер высказал мысль, на первый взгляд сильно отличаю¬
щуюся от изложенного выше. «Я глубоко убежден, заявил
Штаудингер, что самым роковым для материалистического
понимания истории явилось его наименование». Особенность
исторического материализма как раз в том и заключается,
что в нем нет никакого материализма. Об этом свидетель¬
ствуют, полагает он, как сочинения самого Маркса, так и
новейшие работы Гнльфердинга, Меринга и других его по¬
следователей. То, на чем базируется это материалистическое
понимание истории, заключается, говорит Штаудингер, в одно¬
родном совместном действии обеих частей — и познающего че¬
ловека, и природы, а не в разрывании этих частей. Приведя
цитату из Маркса, где Маркс говорит об особенности труда
человека как сознательной и целесообразной деятельности,
в отличие от труда паука или пчелы, Штаудингер комментирует
Маркса следующим образом:
В этих словах подразумевается вся техника, и я хотел бы сказать,
что в них подразумевается и еще нечто, в них подразумевается вся этика. 1
Таким образом, Штаудингер вообще отказывается призна¬
вать теорию Маркса материалистической. В производственный
процесс, по его мнению, включается не только техника, но и
этические моменты. Интересно, однако,что Штаудингер понимает
материализм так же, как и другие критики. Теория Маркса,
по его мнению, не материализм именно потому, что она не укла¬
дывается в рамки той механистическо-материалистической
схемы, которую навязывают Марксу другие критики.
Аналогичный взгляд мы находим и у некоторых других
авторов. Решительно отрицает, например, материалистический
характер понятия производительных сил у Маркса G. М а р-
голин в статье «К критике основных мотивов истори¬
ческого материализма». «Согласно обычному пониманию, гово¬
рит С. О. Марголин, сущность этой теории состоит будто бы
в утверждении, что вся общественная жизнь управляется дви¬
жением материи как общего метафизического субстрата всей
действительности. Экономические отношения представляют
собой материю, движение которой и обусловливает всю обще¬
ственную жизнь». *
Такое понимание Марголин считает безусловно ошибочным.
Прежде всего, «неверно, что Маркс считает материальные орудия
1 Verhandlungen des Ersten Deutschen Soziologentages, 1911 r.
2 См. «Jloroc», 1913. Кдига 3-я и 4-я, стр. 218. «Мусагет», Москва.

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
производства, вообще общественную технику
чиною, обусловливающею развитие
«Состояние общественных производительных
не состоянием общественной техники, а степенью
рабочей силы, уровнем развития производительности
ческого труда». 1 Точно так же несогласен Марголин i
денным пониманием исторического материализма»,
мические отношения материалистичны в том
представляют собою результат причинного
терии на человеческую психику*.2 С точки зрения ип
ского материализма, утверждает Марголин,
отношения представляют собой синтез бытия и мысли*,
тат целесообразной деятельности* людей. Для осуществления
своих целей человек нуждается в создании материальных благ,
в воздействии на природу; воздействием на природу и возни¬
кающими на этой основе экономическими отношениями обу¬
словливаются те границы, в каких может человеческая воля
осуществлять свои цели. Но сами цели причинно не обусло¬
влены экономическими отношениями, а полагаются свободной
человеческой волей. Изменение экономических отношений
вызывается «внутренним ростом целесообразной деятельности
человека». Экономика оказывается лишь средством для осуще¬
ствления полагаемых свободной волей человека целей
и только как средство ограничивает последнюю. Свой
окончательный вывод Марголин формулирует следующим
образом:
Экономические отношения стоят по отношению ко всем сторонам
общественной жизни не в соотношении причин и следствий, а в соотно¬
шении средств и целей. Они обусловливают весь процесс
общественной жизни не в порядке причинной необходимости,
а в порядке телеологической необходимости. Материальность
экономических отношений состоит не в том, что опи предназначены для
удовлетворения материальных потребностей или что они обусловли¬
ваются действием материальных причин, движением материи, а в том,
что они представляют собой ту материализованную воплощенную в объек¬
тивное бытие рационалистическую действительность, без которой невоз¬
можно достижение ни одной человеческой цели. *
При таком понимании действительно ничего материалисти¬
ческого в теории Маркса не остается. Но характерно, что сущ¬
ность материализма Марголин понимает так же, как и другие
критики. «Материалистическое* понимание он видит в том,
что развитие общества непосредственно выводится из движе¬
ния материи, иэ действия каких-либо физических сил.
Таким образом, по вопросу о производительных силах мы
находим в критической литературе те же блуждания, которые
мы отмечали выше в главе об отношении законов социальных
к законам естественным. В то время как одни критики пре¬
1 «Логос», 1913. стр. 219.
* Там же, стр. 221.

152
ГЛАВА ПЯТАЯ
вращают теорию Маркса в разновидность натуралистической
социологии, другие сводят ее к более или менее замаскиро¬
ванному идеализму. Часто критики примиряют оба толкования,
привнавая у Маркса наличность двух противоречивых тенден¬
ций. Взгляды Маркса, говорят они, отличаются двойствен¬
ностью, обусловленной двоякими корнями его теории: влиянием
англо-французской материалистической философии, с одной
стороны, и немецкого идеализма, с другой. Впрочем значитель¬
ное большинство критиков сходятся в том, что как раз в учении
о производительных силах у Маркса торжествует «материа¬
листическая» тенденция. Отдельные оговорки Маркса нисколько
не препятствуют тому, что все это учение в основном проник¬
нуто самым грубым фетишизмом и натурализмом.
4.	УЧЕНИЕ О ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛАХ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ФИ¬
ЛОСОФСКИХ И СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛОК МАРКСИЗМА.
Критики исторического материализма вполне правы, по¬
скольку они утверждают, что учение о производительных силах
тесно связано с материалистическими предпосылками марк¬
сизма. Ошибаются они лишь в своем понимании материализма.
Прежде всего они допускают ту ошибку, что всякий материа¬
лизм, в том числе и материализм Маркса, отождествляют с ма¬
териализмом механистическим. Между тем, как мы уже выяс¬
нили в предыдущих главах, это совершенно неверно. Диалек¬
тический материализм Маркса коренным образом отличен
от материализма механистического. Если бы учение Маркса о
производительных силах носило тот грубо натуралистический
характер, который ему приписывают критики, то это вовсе
не вытекало бы из предпосылок диалектического материализма.
Напротив, это означало, бы уход Маркса от последнего и воз¬
вращение его к более примитивным формам материализма и
прежде всего к материализму механистическому.
Чтобы понять учение Маркса о производительных силах
необходимо остановиться на некоторых еще не затронутых
нами особенностях диалектического материализма, которые
образ* В СВ°ИХ *Тевисах 0 Фейербахе» характеризует следующим
Главный недостаток всего предшествующего материализма — до
фейербаховского включительно — заключается в том, что предмет дей¬
ствительность, чувственность рассматривается только в форме объекта
или в форме созерцания, а не как чувственно-человеческая деятельность*
не в форме практики, не субъективно. Поэтому действенная сторона!
в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только
абстрактно, так как последний, естественно, не знает действительной
чувственной деятельности как таковой. 1
В этих словах с необычайной глубиной и сжатостью Маркс
формулирует основные положения диалектического материа-
1 К. Маркс. Тезисы о Фейербахе. «Архив Маркса и Энгельса»,
под ред. Рязанова, т. I, 1924, стр. 200.

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
163
шзма. Основной недостаток старого материализм« Маркс ви-
щт в том, что он недостаточно подчеркивал дина ми чсг кую,
действенную сторону в природе. Маркс и Энгельс потому и
характеризовали старый материализм как метафизический,
ITO он рассматривал природу статически, а не как процесс
непрерывных изменений. И человека старый материализм
рассматривал лишь как существо пассивное. Бытие, говорили
материалисты, определяет сознание. Человек со всеми его мы-
злями, чувствами и желаниями есть продукт окружающей
зго среды. Но человека, как существо действенное, в свою
эчередь вызывающее изменения в среде, старый материализм
не знал. Действенная сторона, в противоположность материа¬
лизму, говорит Маркс, развивалась идеализмом. В атом его
историческое оправдание и значение. Но идеализм развивал
эту действенную сторону односторонне. Он рассматривал се
только как абстрактную теоретическую деятельность. Фи¬
лософский синтез Маркса в томи заключался, что он развил эту
действенную сторону на материалистической основе. В отличие
от идеалистов, Маркс полагает, что не абстрактная, не теорети¬
ческая деятельность человека делает его одной из действенных
сил природы. Лишь как сила материальная, хотя и одарен¬
ная сознанием, производит человек изменения в окружающей
его материальной среде. Только когда деятельность его носит
«предметный характер», — заключается в непосредственном
воздействии на окружающую среду, — вносит человек в нее те
или иные изменения. Окружающий нас чувственный мир, в том
виде, как он сейчас существует, есть не только результат
действия стихийных сил природы, но и продукт труда бес¬
конечного ряда человеческих поколений. Критикуя взгляды
Фейербаха, Маркс и Энгельс говорят об этом следующее: .
Он не замечает того, что окружающий его чувственный мир не
есть вовсе какая-то непосредственно от века данная, всегда самой себе
равная вещь, а продукт промышленности и общественного состоя¬
ния, продукт в том смысле, что он является в каждую историческую
эпоху результатом деятельности целого ряда поколений, из которых
каждое стоит на плечах предшествующего ему поколения, развивая его
промышленность и его способ сношений, и видоизменяя в зависи¬
мости от изменившихся потребностей его социальный строй. Даже пред¬
меты — простейшей «чувственной достоверности» даны ему только бла¬
годаря общественному развитию, благодаря промышленности и торговым
сношениям. Известно, что вишневое дерево, как и все почти плодовые
деревья, появилось в нашем поясе лишь несколько веков назад бла¬
годаря торговле и, таким образом, оно стало доступным «чувственной
достоверности.1
Немного ниже Маркс и Энгельс добавляют еще следующее:
Эта деятельность, эта непрекращающаяся чувственная работа и
творчество, это производство является настолько основой всего чувствен-
1 Маркс и Энгельс. О Л. Фейербахе. Из неопублико¬
ванных рукописей. «Архив Маркса и Энгельса», под ред. Ряза¬
нова, т. I, 1925, стр. 217.

164
ГЛАВА ПЯТАЯ
мого мира, как он теперь существует, что, если бы оно прекратилось
хотя бы лишь па один год, то Фейербах не только нашел бы колоссаль¬
ные изменения п физическом мире, но очень скоро не нашел бы всего
человеческого мирз, собственной способности воэзрения и даже споего
собственного существования. 1
Материализм Маркса и Энгельса, в отличие от других видов
материализма, справедливо можно наэвать философией дей¬
ствующего человека. Этой особенностью диалектического мате¬
риализма обусловлен и подход Маркса к изучению обществен¬
ных явлений. Старые материалисты, пытаясь создать материа¬
листическую социологию, могли рассуждать лишь таким обра¬
зом: человек есть часть окружающей его природы и находится
в полной зависимости от последней. Темп влияниями, которые
оказывает на его организм эта среда, должно быть объяснено
как его личное, так и все его социальное бытие. На этом пути
они сталкивались с той трудностью, о которую, как мы видели
выше, разбилась и натуралистическая социология: как из
влияния относительно неизменной внешней среды вывести всю
бесконечную изменчивость человеческого общества. Разре¬
шить эту проблему не суждено было ни старым материали¬
стам, ни последующим соцпологам-позитивистам.
Маркс также исходит из того, что человек есть часть при¬
роды, зависящая от окружающей среды. Но эта «часть при¬
роды», в свою очередь, действует на эту среду. С того мо¬
мента, как человек стал животным, делающим орудия труда,
у него возникает способность производить, т. е. сознательно
и целесообразно воздействовать на природу. Только путем
такого воздействия он может обеспечить себе предметы, в ко¬
торых нуждается для удовлетворения своих потребностей.
Эта деятельность, т. е. производство, является предпосылкой
всех других форм человеческой деятельности и необходимым
условием самой жизни человека. Исходным пунктом социо¬
логии Маркса является не непосредственная зависимость че¬
ловека от мира вещей, а зависимость всех видов человече¬
ской деятельности от материальной производственной дея¬
тельности. В этом основное отличие точки зрения Маркса от
воззрений старых материалистов и представителей различных
натуралистических течений. Предпосылкой Маркса, как очень
удачно выразился Энгельс, является «изменение природы
человеком, а не одна природа как таковая». «Натурали¬
стическое понимание истории, продолжает Энгельс, как оно
встречается... у Дрэпера и других естествоиспытателей, стоя¬
щих на той тбчке зрения, что только природа действует на
человека, и что естественные условия определяют повсюду его
историческое развитие,—односторонне й забывает, что человек
тоже действует на природу, изменяет ее, создает себе новые усло¬
1 Маркс и Энгельс. ÖJI. Фейрбахе. Из неопубликованных
рукописей. «Архив Маркса и Энгельса», под ред. Рязанова, т. I, 1925*
етр. 218.

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
166
вия существования».1 Но человек несвободен в своей irpoi
ствениой деятельности, не может строить ее по
она определяется теми материальными зможностями и сред¬
ствами, которыми человек располагает, т. е. его производит
ными силами. Производительные силы людей, во всякий
момент, представляют собой овеществленный результат
бесконечного ряда человеческих поколений. Всякое новое
поколение находит их как нечто объективно даннор, «при¬
обретенное» предками, как необходимую предпосылку г впей
деятельности. Оно не может поэтому отказаться от своего на¬
следия— отбросить одни производительные силы и заменить
их другими. Понадобились труды тысячи поколений, чтобы
произвести в природе бессчисленные изменения, чтобы предо¬
ставить в распоряжение людей те производительные силы,
которыми располагает данное поколение. Вместе с произво¬
дительными силами — и в этом основной тевис Маркса —
людьми наследуются и определенные общественные отношения
производства, только при наличии которых могут быть при¬
ведены в движение производительные силы. Люди, как гово¬
рит Маркс, вступают в независящие от их воли производствен¬
ные отношения, соответствующие известному уровню раз¬
вития производительных сил. Производственные отношения,
в своей совокупности, образуют экономическую структуру
общества, определяющую весь общественный строй. «Что такое
общество, какова бы ни была его общественная форма?» задает
Маркс вопрос в своем письме к Анненкову. «Продукт взаимо¬
действия людей, отвечает он. Выбирают ли люди свободно ту
или иную общественную форму? Отнюдь нет. Возьмите опреде¬
ленную ступень развития производительных сил людей, и у
вас будет определенная форма обмена и потребления. Возь¬
мите определенную форму производства, обмена и потребления
и вы получите определенный общественный строй, определен¬
ную организацию семьи, сословий или классов, словом опре¬
деленное гражданское общество». Дальше Маркс подчерки¬
вает, что определенное гражданское общество определяет и
формы политического устройства. Таким образом, весь обще¬
ственный строй во всякий данный момент является не предметом
свободного выбора людей, а навязывается им вместе с унасле¬
дованными от прежних поколений производительными силами.
Маркс заканчивает свои рассуждения следующим образом:
Излишне прибавлять к этому, что люди несвободны в выборе своих
производительных сил, которые являются основой их истории, потому
что всякая производительная сила есть приобретенная сила, продукт
предшествующей деятельности. Таким образом, производительные силы—
это результат практической энергии людей,* но сама эта энергия огра¬
ничена теми условиями, в которых люди находятся, производительными
1 Энгельс. Диалектика природы. («Архив Маркса и Энгельса»,
УОм II. 1925, стр. 25.)

166
ГЛАВА ПЯТАЯ
силами уже приобретенными раньте, общественной формой, существующей
раньше, которую создали ее эти люди, но которая является соэданием
прежних поколений *.
Ту же мысль развивают Маркс и Энгельс в отрывке о Фейер¬
бахе П8 немецкой идеологии. Характеризуя свою теорию, они
говорят следующее:
Эта концепция показывает, что история не закапчивается «раство¬
рением в самосознании», как- «дух от духа»; она показывает, что в ней
имеется на каждой ступени некоторый мате¬
риальный результат, некоторая сумма произво¬
дительных сил, передаваемая каждому поко¬
лению его предшественникам..., которые хотя и в и д о-
из мен я юте я с своей стороны новым поколением, но, с другой
стороны, предписывают ему его условия жизни и придают ему опреде¬
ленное развитие, особенный характер. Она, следовательно, показывает,
что обстоятельства столько же делают людей,
сколько люди делают обстоятельства.2
Последняя фраза заключает в себе глубочайшую мысль,
лежащую в основе всего учения Маркса о производительных
силах: «Обстоятельства столько же делают людей, сколько
люди делают обстоятельства».
Во всякое время состоянием производительных сил и про¬
изводственных отношений определяется направление производ¬
ственной деятельности людей . . . Деятельность эта приводит
к изменению производительных сил и отношений производства.
В новом измененном виде последние вновь определяют напра¬
вление человеческой деятельности. Эта деятельность приводит
к новым изменениям производительных сил и т. д. Таким обра¬
зом, Маркс дает гениальное решение той основной социоло¬
гической проблемы, которой не в силах были разрешить ни
старые материалисты, ни позитивисты. С одной стороны, воля
людей детерминирована, во всякий данный момент их произ¬
водственная деятельность и общественные отношения обусло¬
влены приобретенными производительными силами. Обстоя¬
тельства создают людей. С другой стороны, и люди создают
обстоятельства, поскольку их деятельность носит предметный
характер, овеществляется в изменениях их производительных
сил. Так оправдываются слова Маркса и Энгельса: люди сами
творят историю, но творят в условиях, которых не могут вы¬
бирать произвольно. Философский синтез Маркса мы видим
теперь во всей его глубине. Маркс развивает философию дей¬
ствующего человека, оставаясь всецело в плоскости материа¬
лизма. Никто из критиков Маркса не понял этой особенности
теории Маркса. На этом непонимании основаны и обвинения
Маркса в фетишизации производительных сил. После сказан¬
ного нет надобности подробно доказывать их полную несо¬
1 К. Маркс. Письмо к Анненкову. Маркс и Энгельс. «Письма»,
под ред. Адоратского. Изд. «Московский Рабочий», 1923, стр. 7.
* Маркс и Энгельс. О Фейербахе. «Архив Маркса и
Энгельса», под ред. Ряванова. Госиздат. Москва, 1924, том I, стр. 227,

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
15'
стоятельность. Никогда Маркс не приписывал вещам самостоя¬
тельной действенной силы в обществе и не пытался общественные
отношения людей выводить из отношений вещей пли каких-
либо физических процессов в природе. Единственным действен¬
ным началом истории остаются у Маркса сами действующие
люди. Материальные силы природы влияют на общественные
отношения, лишь как производительные силы действующего
человека, от которых зависит направление его деятельности.
Те же из критиков, которые подметили у Маркса учение о дей¬
ствующем человеке, делают другую ошибку. Они иначе не
воспринимают эту философию действующего человека, как
только идеалистически. Мысль Маркса, что человек творит
обстоятельства, эти критики понимают односторонне, взбивая,
что человек сам является в то же время продуктом обстоя¬
тельств. Обусловленность целей и направления деятельности
людей предшествующим состоянием производительных сил
они не замечают, волю людей рассматривают как свободную,
а роль обстоятельств сводят к тому лишь, что они ограничивают
средства для осуществления человеческих целей, ограничивают
размах человеческой деятельности. Таким образом, ни те
ни другие критики не в состоянии охватить философского син¬
теза Маркса в целом. Столь же ошибочны и другие суждения
критиков о понятии производительных сил, которые мы при¬
водили выше. Совершенно ошибочным является их утвер¬
ждение, будто понятие производительных сил является каким-то
натуралистическим, а не социологическим понятием. Рабочая
сила и материальные средства производства являются про¬
изводительными силами только как элементы социальной среды,
только как силы человеческого общества.
Лучше всего можем мы убедиться в этом, если припомним
наше понятие производительных сил как системы. Мы утвер¬
ждали выше, что производительные силы общества образуют
некоторое единство, некоторую связанную систему. Рабочая
сила отдельного рабочего и каждая отдельная машина отно¬
сится к числу общественных производительных сил только
как часть всей системы производительных сил общества.
Можно ли считать эту систему производительных сил физиче¬
ской системой? Ясно, что нет. Никакого физического целого,
никакой физической системы производительные силы не обра¬
зуют. В природе существуют, как физически самостоятельные
тела, лишь отдельные машины, отдельные люди, но и только.
Единство производительных сил, как системы, есть поэтому
их социальное единство. Лишь как силы действующих и свя¬
занных узами общественного разделения труда людей обра¬
зуют производительные силы некоторую систему. Система
производительных сил существует поэтому лишь как одна
из сторон того производственного целого, каким является все
общество. Это не эначит, конечно, что производительные силы
не являются материальными силами. И орудия труда, и ма-

ГЛАВА ПЯТАЯ
шипы, п силы природы, приводимые ими в движение, — все
это суть материальные тела н материальные силы природы.
Точно так же одной ив сил природы является и рабочая сила
самой» человека. Но все эти материальные силы природы явля¬
ются производительными силами, лишь поскольку они стали
силами человеческого общества, поскольку мы их берем в их
социальной функции.
В социологическом характере понятия производительных
сил мы можем убедиться также, если припомним рассуждения
Маркса о методе социальных наук в его «Введении к критике по¬
литической экономии*. Задача теоретической политической эко¬
номии заключается, по мнению Маркса, в разложении сложных
комплексов явлений на их простейшие составляющие эле¬
менты. Мы никогда не поймем основных ваконов экономиче¬
ской жизни, пока не установим понятий товара, денег и других
наиболее общих и простейших категорий политической эко¬
номии. Но что понимает Маркс под простейшим элементом?
Это, говорит он, «абстрактное одностороннее отношение уже
данного конкретного целого». В пределах данного сложного
конкретного целого путем теоретического анализа мы выде¬
ляем основные наиболее общие отношения и устанавливаем ка¬
тегории, их выражающие. Эти наиболее общие простейшие
категории необходимо предполагают наличность того конкрет¬
ного целого, абстрактным односторонним отношением кото¬
рого они являются. «Гегель правильно начинает, замечает
Маркс, свою философию права с владения как простейшего
правового отношения субъекта. Но никакого владения не су¬
ществует до семьи, или до отношений господства и подчи¬
нения, которые являются более конкретными отношениями».
«Конкретный субстрат, отношением которого является вла¬
дение, постоянно предполагается. 1 Все это рассуждение
применимо и к вопросу о производительных силах. Про¬
изводительные силы являются простейшим понятием социо¬
логической теории Маркса. Они выражают самое основное
и общее отношение — отношение общественного человека
к природе. Но производительные силы не могут вести ника¬
кого существования вне общества. Производительные силы
предполагают наличность производящего человека, и не отдель¬
ного человека, а целого коллектива, общества. Без общества
нет и производительных сил. Понятие производительных сил
является поэтому также понятием, выражающим абстрактное
одностороннее отношение данного конкретного целого, каким
является все общество.
Наконец, ошибочными являются и утверждения крити¬
ков, будто с точки ярения теории Маркса производитель-
1 Маркс. Введение к критике политической экономии. (Маркс.
К критике политической экономии, изд. «Московский Рабочий», 1922,
стр. 25.)

СТРОЕНИЕ OBmFCTBÄ
иые силы обязательно должны
грссса. Положение это ни на чем
Энгельс, и их последопатели нгегда
как прогрсссншюго развития производительных
деградации, а также и более или менее
парного состояния. Теория Маркса угтананлнши'т
чинную связь между состоянием производительных
ственными отношениями людей. Изменение проиги
сил в ту или другую сторону неизбежно вызывает
ствующие изменения всех общественных отношений;
нарное их состояние обусловливает и стационарность
ственных отношений. Доказательства Альтшула и
тиков, утверждающих, будто учение об обязательно прогрш
сивном развитии производительных сил вытекает из самих
предпосылок марксизма, основаны на недоразумении. Мне¬
ние Альтшула, что производительные силы, поскольку они
являются первопричиной, уже никакой другой причиной
приводиться в движение не могут, основано на совершенно
извращенном понимании исторического материализма. В по¬
нимании Альтшула производительные силы действительно
превращаются в какую-то самодовлеющую метафизическую
сущность, которая все определяет, а сама уже никаким влия¬
ниям не поддается. Все это не имеет ничего общего с теорией
Маркса. В любой работе по историческому материализму можно
найти указания на те влияния, которым подвергаются про¬
изводительные силы. Общепризнано в марксистской литера¬
туре, например, влияние географической среды на развитие
производительных сил. Точно также никто из классиков марк¬
сизма никогда не отрицал обратного влияния на развитие про¬
изводительных сил производственных отношений и надстроек
(политического строя, идеологии и т. д.). Таким образом, про¬
изводительные силы подвергаются самым многообразным воз¬
действиям. Когда марксизм рассматривает производительные
силы как первопричину всех изменений в общественной жизни,
то отнюдь не в смысле какой-то метафизической абсолютной
первопричины. С точки зрения теории Маркса всякий обще¬
ственный строй непосредственно определяется состоянием про¬
изводительных сил и может измениться только с изменением
последних. Все же остальные условия могут выввать изменение
общественного строя, но не непосредственно, а косвенно: через
производительные силы, поскольку они повлияют на развитие
последних.
Приведем такой пример. Представим себе, что в какой-либо
стране появляется ученый, делающий- гениальное открытие.
Можно ли думать, что уже от самого факта этого открытия
изменится власть человека над природой и Изменятся обще¬
ственные отношения людей. Безусловно нет. Пока открытие
будет существовать лишь в головах людей, восхищающихся
и изумляющихся новому достижению науки, в сфере мате-

ГЛАВА ПЯТАЯ
рпалышго прпизво детва все будет оставаться по-старому.
Лишь если в результате открытия будут созданы новые ма¬
шины или произойдут изменения в рабочей силе, изменится
уровень материального производства и производственные отно¬
шения. Спедовательно, всякое открытие в науке может влиять
на производительность человеческого труда лишь тогда, когда оно
выйдет ив сферы теоретического знания и перейдет в область
практических сил человека, т. е. если оно овеществится в про¬
изводительных силах общества, выражающих непосредственно
отношение общественного человека к природе. То же мы должны
сказать и о влиянии географической среды. Всякие изменения
в естественных условиях земного шара могут отравиться на
общественных отношениях людей, лишь поскольку они окажут
влияние на производительные силы последних.
Никогда марксизм не превращал, следовательно, производи¬
тельные силы в какую-либо метафизическую сущность. Произво¬
дительные силы—это тот простейший элемент общества,которым
непосредственно определяется структура последнего. Все другие
условия могут влиять на общественные формы лишь через
производительные силы, только овеществившись в последних.
Производительные силы во всякий данный момент образуют
ту объективную основу, в зависимости от которой строятся
все общественные отношения. Ничего большего Маркс никогда
не утверждал. Неверно также и мнение критиков, что раз¬
витие производительных сил марксизм принимает как нечто
данное, не подлежащее дальнейшему объяснению. Во II томе
нашей работы (в гл&ве «Теория общественного развития») мы
остановимся на этом вопросе и подробнее попытаемся выяснить
те законы, которыми определяется развитие производи¬
тельных сил.
5.	ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ.
Общество Маркс определяет как целостную совокупность
производственных отношений. При таком значении понятия
производственных отношений в теории марксизма следовало
бы ожидать, что понятие это всесторонне разработано в лите¬
ратуре, но в действительности это не так. Нет вопроса, о
котором в обычных изложениях исторического материализма
говорилось бы меньше, чем о производственных отношениях.
Причин этому несколько. Первая и основная из них — общая
недостаточная разработанность основных понятий историче¬
ского материализма. Кроме того, играет роль и другое обстоя¬
тельство — то явление, которое французский социолог Э. Дюрк-
гейм называет вербализмом. «В тот момент, говорит Дюркгейм,
когда известный класс явлений становится объектом науки, в
уме человеческом существуют не только чувственные образы
этих явлений, но и известные грубо поставленные понятия о
них*. Понятия эти возникли в практической жизни и имеют

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
1Е1
«лишь приблизительную практическую
сознании эти понятия тесно ассоциируются
слонами, прочно вошедишмп в употребление,
житейские понятия играют крупную роль,
критически воспринимают их вместе с
словами, вместо того чтобы подвергнуть
смотру в целях догп женин точности и отчетлив»»« ти,
димых для научных понятий. Привнесение таких
понятий и представлений через посредство слов
Дюркгейм и называет вербалпзмом. Нам кажется,
вербализм играет значительную роль и в подходе»
авторов к вопросу о производственных отношениях. Что такое
производственные отношения, говорят нам, — это всякому
известно. Уже само слово говорит об этом. Очевидно, это
те отношения, в которые вступают между собой люди в процессе
производства. Казалось бы, просто и ясно! Между тем нетрудно
убедиться, что в теории Маркса понятие производственных
отношений далеко не совпадает с теми обыденными житей¬
скими представлениями, которые ассоциируются с этим словом.
Одну из первых попыток глубже разобраться в понятии про¬
изводственных отношений предпринял Г. В. Плеханов в своих
полемических статьях против Струве. Плеханов пришел к
выводу, что во всех тех отношениях, которые мы привыкли
называть производственными, необходимо разделять два вида
отношений, во многом различающихся между собой. Во-первых,
имущественные отношения и во-вторых, те непосредственные
отношения, в которые вступают между собой люди в процессе
труда. Это, разграничение двух видов производственных отно¬
шений получило широкое распространение в марксистской
литературе. «Мы должны различать, пишет например Удаль¬
цов, две формы производственных отношений . . . Прежде
всего, это технические производственные отношения,
определяющие в своей совокупности самую организацию
труда, в виде, например, индивидуального или
кооперативного труда, простой или сложной кооперации. Во-
вторых, это те производственные отношения, которые лежат
в основе общественных классов». 1 Первый вид производствен¬
ных отношений обыкновенно называется техническими произ¬
водственными отношениями, вторые—имущественнцми или со¬
циально-производственными отношениями. Рассмотрим оба вида
отношений и попытаемся выяснить подробнее особенности
каждого из них.
Технические производственные отношения*
Технические отношения можно определить как взаимоотно¬
шения людей в процессе труда, непосредственно обусловленные
1 Удальцов. К теории классов у Маркса и Энгельса. «Архлш
Маркса и Энгельса», под ред. Рязанова, т. I, 1924, стр. 405.
С. Оранский.
11

162
ГЛАВА ПЯТАЯ
самой технической организацией производства. К техническим
отношениям относятся прежде всего взаимоотношения самих
рабочих в трудовом процессе, их расстановка вокруг ма¬
шины и т. п. Но технические отношения этим не исчерпыва¬
ются. Кооперативный характер человеческого труда необхо¬
димо предполагает участие в производстве мастера, объединяю¬
щего отдельные трудовые процессы, инженера и т. п. Фабрика
представляет собой сложную иерархию функций, непосред¬
ственно вытекающих не самой технической организации про¬
изводства. Функции эти выполняются благодаря разделению
труда между различными людьми, вступающими между собой в
самые многообразные отношения. Все эти отношения также суть
отношения технические, поскольку они непосредственно выте¬
кают нз технической организации производственного процесса.
Последняя оговорка необходима, потому что не все отношения
мастера и инженера с рабочими могут быть рассматриваемы
как отношения технические. Как отчетливо выяснил Маркс
в 3-ем томе «Капитала», функции, выполняемые на фабрике
инженером и мастером, носят двойственный характер. С одной
стороны, оба они являются необходимыми техническими аген¬
тами производства. Участие их вытекает из технической орга¬
низации производственного процесса. С другой стороны, в ка¬
питалистической фабрике и мастер и инженер выступают по
отношению к рабочим как представители владельца средств
производства — капиталиста. В этом случае их функция за¬
ключается в надзоре над рабочими в целях извлечения из
них возможно большего количества прибавочной ценности.
Они выполняют ту же роль, какую в рабском хозяйстве играл
погонщик над рабами. Мы должны сказать поэтому, что отно¬
шения между инженером и мастером и рабочими носят двой¬
ственный характер. С одной стороны, они являются техниче¬
скими отношениями, поскольку вытекают непосредственно из
потребностей самого технического процесса производства.
Поскольку же и тот и другой выступают от лица капиталиста,
их отношения к рабочим относятся уже к производственным
отношениям второго рода. Технические производственные отно¬
шения теснейшим обравом связаны с производительными си¬
лами. Всякое изменение последних, вызывая те или иные
перемены а техническом характере производства, неизбежно
вызывает изменения технических отношений. Технические
отношения представляют собой как бы непосредственную форму
существования самих производительных сил. Мы отмечали
выше, что рабочая сила и материальные средства производ¬
ства выступают как производительные силы лишь в их
соединении. Если в силу каких-либо причин разорвутся техни¬
ческие отношения людей, объединяющие их в процессе про¬
изводства, то останутся отдельные люди, отдельные машины,
но ни те, ни другие не будут больше функционировать в ка¬
честве действующих производительных сил общества. Можно

ОТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
сказать поэтому, что технические производственные отношения
представляют собой лишь обратную сторону самой системы
производительных сил.
Соцпально-пропзводстпешше плп имущественные
отношения.
Так называемые социально-производственные отношепия
суть отношения, непосредственно обусловленные распределе¬
нием средств производства в общестпе. Примером социально-
производственного отношения может служить отношение м» ждл
рабочим и капиталистом. Это — отношение между владельцем
средств производства и рабочим, лишенным этих средств и
вынужденным продавать свою рабочую силу как товар. Отно¬
шение это, следовательно, предполагает наличность известного
распределения средств производства в обществе, — существо¬
вание одного класса, владеющего этими средствами, и другого,
лишенного их. Социально-производственные отношения, так же.
как и отношения технические, обусловлены развитием произ¬
водительных сил, но связь эта не столь тесная. Здесь выступает
некоторое промежуточное звено, распределение средств про¬
изводства. Состоянием производительных сил определяется
известное распределение средств производства, выражающееся
в определенных формах собственности, а этим распределением
средств производства уже непосредственно обусловлены со¬
циально-производственные отношения. Маркс в своем «Вве¬
дении к критике политической экономии» характеризует сле¬
дующим образом этот вид производственных отношений:
Прежде чем распределение становится распределением продуктов,
оно есть: 1) распределение орудий производства и 2) — что представляет
собой дальнейшее определение того же отношения, распределение членов
общества по различным родам производства (подведение индивидов под
определенные производственные отношения). Распределение продуктов,
очевидно, есть результат этого распределения, которое включено в са¬
мый процесс производства и которое определяет организацию послед¬
него. 1
Понятие производственных отношений тесно связано с дру¬
гим, занимающим видное место в теории марксизма, —понятием
способа производства. Термин «способ производства» часто
употребляется в техническом смысле как совокупность изве¬
стных технических приемов производства. Так, говорят
иногда «ручной способ производства» и «машинный способ
производства». Маркс употребляет этот термин еще и в другом
смысле. У Маркса мы находим выражения:	«капиталисти¬
ческий способ производства» или «способ производства фео¬
дальный». Здесь термин «способ производства» употребляется
в социальном эначении, как общественная форма производ¬
ства. Нетрудно заметить связь понятия способа производства
1 К. Маркс. Введение к критике политической экономии. (К кри¬
тике политической экономии», изд. «Московский Рабочий», 1922, стр. 20.)

IM
ГЛАВА ПЯТАЯ
Маркса о понятием производственных отношений. Способом
производства Маркс называет определенную историческую
совокупность производственных отношений («социально-про¬
изводственных», согласно установленному выше разграни¬
чению). Совокупность капиталистических производственных
отношений образует капиталистический способ производства,
совокупность феодальных отношений — феодальный способ
производства и т. д. Предпосылкой всякого способа про¬
изводства является известное распределение средств производ¬
ства. Переход от одного способа производства к другому
необходимо сопровождается перераспределением средств про¬
изводства. Капиталистический способ производства харак¬
теризуется, например, тем, что средства производства отчу¬
ждены от непосредственных производителей и сосредоточены
в руках особого класса капиталистов. Какие бы перемены ни
произошли в капиталистическом обществе, пока распреде¬
ление средств производства осталось без изменения, мы имеем
дело лишь с различными этапами капитализма. О переходе к
новому способу производства можно будет говорить лишь
тогда, если произойдет коренное перераспределение средств
производства, например средства производства перейдут в
руки всего общества.
Указанного признака, распределения средств производства,
еще недостаточно для точного разграничения отдельных исто¬
рических способов производства. Небходимо отметить еще
второй признак, хотя и вытекающий из первого, тем не менее
весьма существенный. Маркс отмечает этот признак в очень
интересном эамечании, во-втором томе «Капитала». Он говорит
следующее:
Каковы бы ни быди общественные формы производства, рабочие
и средства производства всегда остаются его факторами. Но, находясь
в состоянии отделения одни от других, и те и другие являются его фак¬
торами лишь в возможности. Для того чтобы вообще производить, они
должны соединиться. Тот особый характер и способ,
каким осуществляется это соединение, разли¬
чает отдельные экономические эпохи социальной струк¬
туры.1
Особое внимание необходимо обратить на последнюю фразу.
Отдельные экономические эпохи различаются по тому способу,
какими осуществляется соединение рабочих со средствами
производства. Под способами соединения Маркс имеет в виду
не какие-либо технические приемы, а те общественные
отношения, при посредстве которых осуществляется это соеди¬
нение. Отличительную особенность капиталистического спо¬
соба производства Маркс видит, например, в том, что рабо¬
чий продает свою рабочую силу, как товар, капиталисту —
владельцу средств производства, и только посредством этого
1 К. Маркс. «Капитал», т. II. Перевод Базарова и Степа¬
нова. Москва. 1907, стр. 12.

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
1«*
акта продажи рабочей силы осуществляется гпедштнио рябо
чего со средствами труда. При феодальном способе прштлиод-
ства способ соединения был другой. В эгюху феодализма кре¬
стьянин прикреплен к главнейшему'средству производства -
к земле, верховным собственником которой считается феодал
помещик. Соединенно труда крестьянина с землей осущест¬
вляется через посредство ряда отношений личной зависимости
между крестьянином и феодалом. Наконец, в рабовладельческом
обществе это соединение облечено в совершенно иную обще¬
ственную оболочку. Здесь рабочий сам составляет собствен¬
ность рабовладельца, так же как и средства производства,
и соединяется с последними под влиянием непосредственного
принуждения. Эти примеры показывают, каким образом Маркс
разграничивает отдельные способы производства, руководясь
своим критерием,—тем способом, теми отношениями, через
посредство которых осуществляется соединение рабочей силы
со средствами производства. Резюмируя сказанное, можно
сказать, что всякий способ производства характеризуется
двумя основными признаками: 1) известным распределением
средств производства и 2) теми отношениями, через посред¬
ство которых осуществляется соединение производительных
сил (рабочей силы и средств производства).
Однако, для процесса воспроизводства необходимо не только,
чтобы в каждой хозяйственной единице, в каждом отдельном
предприятии соединялась рабочая сила со средствами произ¬
водства, но чтобы и элементы самих средств производства соеди¬
нялись в определенной пропорции. А это последнее соединение
возможно только через посредство ряда отношений между
производите л ямн всех этих средств производства. Всякий способ
производства характеризуется поэтому не только теми обще¬
ственными отношениями, через посредство которых рабочая
сила соединяется со средствами труда, но и теми отношениями
между отдельными производителями, благодаря которым со¬
единяются отдельные элементы средств производства. Причем
эти отношения так же предопределяются основной пред¬
посылкой всякого способа производства — распределением
средств производства. При общественной собственности на
средства производства равновесие между отдельными отрас¬
лями производства устанавливается путем сознательной пла¬
номерной деятельности коллективного целого. Если средства
производства распылены между отдельными частными соб¬
ственниками, то равновесие и соединение производительных
сил осуществляется через обмен товаров. «В каждый (истори¬
ческий)- период, говорит Маркс, происходило объединение
существующих производительных сил, поскольку это дода-
лось необходимым для удовлетворения потребностей*. 1
• 1 Маркс и Энгельс. О Фейербахе. «Архив Маркса и
Энгельса», т. I, стр. 241.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Вег сказанное о понятии способа производства дает нам
возможность глубже подойти и к вопросу о производственных
отношениях.
Технические отношения, как было отмечено, представляют
собой обратную сторону, самих производительных сил, они
суть взаимоотношения людей, поскольку они сами непосред¬
ственно выступают как производительные силы в процессе
труда. И только в этом соединении как живые, так и веще¬
ственные элементы производственного процесса и функцио¬
нируют как производительные силы. Второй вид производ¬
ственных отношений (социально-производственные, как их
обычно называют) мы можем теперь характеризовать как
те общественные отношения, через посредство
которых осуществляется соединение произво¬
дительных сил.
Мы можем легко убедиться теперь, насколько понятие
производственных отношений Маркса отличается от обыден¬
ного житейского словоупотребления, которое часто встречается
у экономистов. Большинство экономистов, говоря о произ¬
водстве, имеет в виду лишь отдельный единичный акт про¬
изводства, как он имеет место в каком-либо отдельном пред¬
приятии. Весь процесс общественного производства рассматри¬
вается лишь как простая механическая сумма производствен¬
ных процессов, протекающих в отдельных хозяйствах. Этому
атомическому подходу экономистов противостоит социально¬
органическая точка зрения Маркса. Исходным пунктом его
построений является процесс общественного воспроизводства
в целом. Процесс общественного воспроизводства должен быть
непрерывным, возобновляться ив года в год. Это возобно¬
вление возможно лишь тогда, если из года в год рабочая сила
будет вновь соединяться со средствами производства в каждом
отдельном хозяйстве и в то же время будет устанавливаться
равновесие между всеми отраслями производства, во всем обще¬
стве. Если это соединение в той или иной точке не состоится,
то неизбежно наступает кризис, частичный или всеобщий,
смотря по тому, где и в каком масштабе произошел разрыв.
Под производственными отношениями Маркс понимает всю
совокупность общественных отношений воспроизводства, вклю¬
чая сюда как непосредственные отношения производства,
так и отношения обмена и распределения продуктов. Обмен
и распределение Маркс рассматривает лишь как обратную
сторону непосредственных отношений производства. «Про¬
изводство в противоположности своих определений, говорит
Маркс, охватывает как самого себя, так и остальные моменты».
«Определенная форма производства обусловливает определен¬
ные формы потребления, распределения и обмена и опреде¬
ления отношения этих различных моментов друг к другу».
Распределение средств производства, лежащее в основе про¬
изводственных отношений, обусловливает и формы распре

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
деления продуктов и формы обмена. Различие между производ¬
ством, обменом и распределением, говорит Маркс, «есть различи*'
внутри единства». Таким единством является процесс обще¬
ственного воспроизводства.
Понятие производственных отношений выввало ряд возра¬
жений со стороны критиков марксизма. Никто из критиков
в настоящее время не отрицает зависимости технических отно¬
шений от производительных сил. Связь эдесь слишком ясна
и непосредственна, чтобы ее можно было оспаривать. Иначе
обстоит дело, когда речь заходит о так называемых социально¬
производственных отношениях. В основании последних лежит
известное распределение орудий труда, следовательно неко¬
торая форма собственности на средства производства. Но сама
собственность, замечают критики, представляет собой «пра¬
вовой институт», «она сама есть некоторое юридическое отно¬
шение». Следовательно, заключают они, правовая «надстройка*
оказывается у Маркса конституирующим элементом самого
базиса — самих производственных отношений. Таково то вну¬
треннее противоречие, которое, по их мнению, имеется у Маркса.
Производственные отношения, замечает например Альтшул.
Маркс характеризует не по экономическим, а по юридическим
признакам собственности на средства производства, в то время
как, по мысли Маркса, они должны были бы служить базисом,
на котором вырастает правовая надстройка. Дело впрочем не
ограничивается одной критикой. По вопросу о том, что пред¬
ставляют собой имущественные отношения, критики Маркса
и представители других течений социологии имеют и свой
взгляд. Можно указать две основные точки зрения в социо¬
логии, противопоставляющиеся обыкновенно историческому
материализму.
Теория насилия.
Первые эародыши этой теории можно найти у некоторых
мыслителей XVIII века (Ленге). Дальнейшее развитие она
нашла в построениях Сен-Симона и Тьерри (завоевание как
причина расслоения общества на классы). В виде более или менее
цельной теории впервые формулирована Дюрингом. В новейшее
время ее вновь пытался пробудить к живни польский социолог
Гумплович. В настоящее время наиболее выдающимся сторон¬
ником ее является Франц Оппенгеймер. Согласно этой теории,
всякая собственность на средства производства является ре¬
зультатом вне-экономического факта насилия, например за¬
воевания одного племени другим. При одном и том же уровне
производительных сил возможны, следовательно, различные
общественно-производственные отношения, в зависимости от
того, имело ли место насильственное отчуждение средств про¬
изводства или нет, —а также от того, в какой форме и при каких
условиях произошел этот захват. Прямой причинной связи
между состоянием производительных сил и распределением

ГЛАВА ПЯТАЯ
средств производства в обществе нет, ибо последнее является
результатом внеэкономического факта — насилия.
Теории, видящие основу экопочпческих отношений в суще¬
ствующих нормах права.
В примитивной форме подобные воззрения мы находим уже
у большинства мыслителей XVII п XVIII веков. Господствую¬
щим воззрением этой эпохи был взгляд на политический строй
как на первооснову всей организации общества. В основании
всякого общества, говорит например Спиноза, лежат законы.
Современную форму придал этому воззрению Джои Стюарт
Милль. Милль, как известно, резко разграничивает отношения
производства и отношения распределения. Первые являются
лишь выражением отношения человека к природе и в силу того
в значительной мере остаются всегда неизменными. Наоборот,
отношения распределения основаны на правовых воззрениях
людей и изменяются вместе с последними. Все формы собствен¬
ности и связанные с ними отношения относятся к этой второй
сфере. В несколько иной форме ту же теорию развил и углубил
Родбсртус. Последний, как известно, разграничивал логиче¬
ские и исторические категории. Логическими Родбертус счи¬
тает категории, присущие всякому хозяйству, независимо от
его исторической формы. Напротив, исторические ■— это те
категории, которые выражают специфические отношения, при¬
сущие отдельным историческим формам хозяйства. Последние же
различаются по существующим в обществе нормам права. С
изменением права изменяются формы хозяйства. Все отношения
собственности Родбертус относит так же, как и Милль, к этой
области исторических категорий, т. е. обусловленных правом
отношений. В социологии этот взгляд наиболее решительно
выдвинул Штаммлер. Знаменитая теория Штаммлера в кратких
чертах заключается в следующем. Право есть форма. Ма¬
терией, содержанием, облеченным в эту форму, является хо¬
зяйство — вся совокупность экономических отношений. С изме¬
нением формы, т. е. права, изменяется характер экономиче¬
ских отношений. В свободной от метафизических прикрас
форме сходную со Штаммлером теорию одновременно с ним
и даже несколько раньше его выдвинул Л. И. Петражицкий.
Обе теории рассматривают распределение средств произ¬
водства, являющееся исходным пунктом всякого способа про¬
изводства, как результат действия вне-экономических сил.
Всякая непосредственная причинная связь между произво¬
дительными силами и общественными отношениями производ¬
ства отрицается. При одном и том же уровне производительных
сил, с точки зрения обеих теорий, возможны различные отно¬
шения собственности на средства производства, в зависимости
от различия правовых норм или тех или иных форм насилия.
С такой точки зрения переход от капитализма к социализму
вызывается вовсе не тем, что производительные силы переро-

СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА
стают капиталистическую оболочку и вызывают нообхпдрмпг'ть
коренного переустройства способа производства, а гопорт^нно
иными причинами. И капитализм и социализм могут гущг-
ствовать при одном и том же уропне производительных сил.
Причина социалистического преобразования мшк*т заклю¬
чаться не в различии уровня производительных сил, а лить
в изменениях народного правосознания, требующего измене¬
ния существующих правовых норм, а тем самым и всего
обусловленного ими общественного строя.
С точки зрения исторического материализма вопрос ре¬
шается совершенно иначе. Согласно теории Маркса, основой
и определяющей причиной всех общественных отношений про¬
изводства является развитие производительных сил.
Правовые нормы не создают, а лишь закрепляют, фикси¬
руют уже сложившиеся фактические отношения. Распростра¬
ненной ошибкой — юристов п социологов — являются смешение
права собственности с фактическим владением.
Для них всякое владение является уже правовым институтом.
В то время как в действительности в одну и ту же правовую
оболочку могут облекаться совершенно различные факти¬
ческие отношения владения. История на каждом шагу опро¬
вергает взгляд, будто основой всякого общественного строя
являются не фактические отношения людей в производстве
и не фактическое распределение между ними средств производ¬
ства, а право. Лучшим опровержением может служить рассмо¬
трение любой переходной эпохи. В классической работе про¬
фессора Д. М. Петрушевского «Восстание Уота Тэйлора*
мы находим, например, интереснейший анализ тех изме¬
нений в фактических взаимоотношениях людей, при сохра¬
нении старой правовой оболочки, которые проивошлн в эпоху
начавшегося разложения феодализма и зарождения капита¬
листических отношений. В феодальном обществе крестьянин
считался наследственным арендатором всмли помещика, при¬
чем никаких земельных сделок не допускалось; о продаже
своего надела другйм крестьянам или сдаче в аренду речи быть
не могло. Иную картину мы находим в переходную эпоху.
Институты феодального права остаются прежние. Но в этой
правовой оболочке создаются новые отношения, для своей
легализации нуждающиеся во всякого рода юридических
фикциях. Теперь развивает^ и краткосрочная крестьянская
аренда и даже продажа крестьянами своих наделов, но юриди¬
чески все облекается еще в старую форму. Крестьянин, про¬
дающий или сдающий в аренду свой участок, отправляется
вместе с покупателем в помещичью контору. Там он фор¬
мально отказывается от дальнейшего держания и возвращает
вемлю помещику, а представитель последнего — приказчик —
вводит формально во владение покупателя в качестве нового
держателя земли помещика. Таким обравом, при сохранении
старой правовой оболочки, совершается целая революция в

m
ГЛАВА ПЯТАЯ
^тиопуеииях тбегвенпости. Земля становятся товаром, факти¬
ческое распределение собственности становится совершенно
новым. Конечно, старая правовая оболочка и частично ва-
креплснные ею отношения не могут не тормовить повыл тен¬
денций развития. Новые отношения пеивбежно вступают в
противоречия со старыми отношениями и закрепляющими их
нормами права. Проивводительпые силы, переросшие старые
отношения, требуют коренного преобравопанпн псего обще¬
ственного строя. Тогда наступает эра социальной революции,
насильственного разрушения старых отношений и преобра¬
зования всего способа производства в соответствии с новыми
потребностями развития производительных сил.
Теперь мы подошли и к вопросу о роли насилия в обще¬
стве. Переход от одного способа производства к другому в клас¬
совом обществе всегда осуществлялся при помощи насилия.
Господствующий класс старого способа производства, играющий
при нем руководящую роль, твердо стоит на страже старых
производственных отношений, упорно противясь всяким по¬
пыткам их коренного преобразования. Класс, носитель новых
производительных сил, выступающий как борец за преобра¬
зование способа производства, может добиться реорганизации
всего общественного строя только путем насильственного
ниспровержения господства старого класса. Таким образом у
порога всякого нового общественного строя всегда стояло
насилие. Но насилие было лишь внешним способом преобра¬
зования способов производства, на не его причиной. Причина
заключалась в развитии производительных сил и назревшем
противоречии между производительными силами и производ¬
ственными отношениями.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
УЧЕНИЕ О КЛИЧАХ.
1.	1НИП11 И К СОЦИАЛЬНОГО КЛАССА.
1То вопросу О ПОНЯТИИ СОЦИАЛЬНОГО КЛАССА В мяркгигтгк! i
литературе можно найти различные суждения. В то шу м*
как одни авторы ищут критерия для различения ила сто® в гфгр.-
распределения, другие пытаются классовпс деления обосновать
на различном положении отдельных q>ynii я проиааплт»
Примером определения, исходящего из угловой р«* пре л» лени я,
может служить понятие социального класса Туши-Б*р.*и» г
ского. По мнению последнего, наиболее соответствующим
основным предпосылкам исторического материализма являет* я
следующее определение: «Социальный класс есть обществени »и
группа, члены которой паходятся в одинаковом вк« * in. мв пе¬
ском положении по отношению к общественному процессу
присвоения одними общественными группами прибавочной»
труда других групп и вследствие этого вмеют общие :»! • и ми
ческие интересы и общих антагонистов*. 1 Сходным обраам
определяеткдаеоя К. Каутский. 1Ь> мнению к .\т< ю и-.»;
это группа людей, характеризующаяся общностью источник >
дохода и вытекающей отсюда общностью интересов и общ» й
противоположностью их интересам других классов, из которых
каждый стремится сократить источник доходов других, чты'.у
увеличить свой собственный. *
Оба определения, в качестпе основного признака классов,
подчеркивают антагонистическое положение в проценте рас¬
пределения продуктов. Нельзя сказать, что такое понятие
класса было бы неправильно, т. е. содержало бы признаки,
которые классам не присущи. Недостаток предложенных опре¬
делений в другом: они характеризуют классы лишь по внеш¬
нему признаку распределения, в то время как отношения ра<
пределения сами являются производными, обусловленными
отношениями производства.
Обратимся к другим определениям, которые исходят и.»
прои8водственыых признаков. Здесь мы находим прежде все г*
1 М. И. Т у г а н - Б а р а и о и с к и й. Теоретически* основы
марксизма. СПБ, 1906, стр. 25.
* К. Каутский. Классовые интересы. Сборник:	Kl fr
с к и Й, «Очередные проблемы междуиародмого социадшша». И д. «v ij пс и
1906, стр. 13 — 14.

17?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОПТ'< СИЯЯ Куновя v Солнцевя. Обя япторп сходятся в том,
что класс — ято группа лиц, объединенных одинаковым по-
лож<ни*м в процессе общественного производства. К этому
основному признаку Солнцев добавляет еще несколько до-
полиительных: общность источников дохода, общность ипте-
респв и наличность общих антагонистов. Но и такое понятие
класса является неполным. Одинаковое положение в проив-
водстве :— признак слишком общий и слишком широкий. Оди¬
наковым положением в производстве характеризуются не только
классы, но и профессиональные группы. Специфического приз--
пака, присущего именно классам, вдесь не дается. Наконец,
к третьей группе определений могут быть отнесены опреде¬
ления Ленина,1 Фннн-Енотаевекого, 1 а также и Удальцова. 3
Эти авторы, в качестве оснопных признаков класса, выдви¬
гают два момента: 1) положение в производстве и 2) отно¬
шение к средствам производства. Ленин дает такое весьма
полное и отчетливое определение класса: «Классами назы¬
ваются большие группы людей, различающихся по их месту
в исторически определенной системе общественного производ¬
ства, по их отношению (большею частью закрепленному, офор¬
мленному в законах) к средствам производства, по их роли
в общественной организации труда, а следовательно по спо¬
собам получения и размерам той доли общественного богат¬
ства, которой они располагают. Классы — это такие группы
людей, из которых одна может себе присваивать труд другой,
благодаря различию их места в определенном укладе обще¬
ственного хозяйства».
Различное отношение к средствам производства является
основным признаком классов. Классовое деление общества
возникает тогда лишь, когда средства производства отчуждены
от непосредственных производителей и присвоены особой груп¬
пой людей, кбторая становится господствующим классом.
Причем для существования классов вовсе не обязательно,
чтобы непосредственный производитель был лишен всех необ¬
ходимых ему средств производства. Достаточно, чт<?бы он был
лишен хотя бы части их,^но такой части, бее которой процесс
производства для него невозможен. При капиталистическом спо¬
собе производства, например, рабочий лишен всех необходимых
средств производства и обладает лишь своей рабочей силой.
В феодальном обществе орудия труда и весь инвентарь нахо¬
дились непосредственно во владении крестьянина; тем сред¬
ством производства, "которое было у него отчуждено и на
владении которым основывалось классовое господство, явля¬
лась земля. Но не только земля, но и вода может стать пред-
1 Ленин. «Великий почин». Соб. соч., т. XVII.
* Финн-Енотаевский. Класс и партия. . Статья в жур¬
нале «Обравование», 1906, стр. 12.
■Удальцов. К теории классов у Маркса и Энгельса. «Архив
Маркса и Энгельса», 1924, стр. 407—408.

ГЧКИ1ПГ 4 ПЯЛГГАХ
МОТОМ КЛЯССОВОГО присвоения. В СТрЯПЯ! В ^	 а
в Туркестане, основой классового господстве	т» - о ^
владение системой орошения. Какой-либо	»**.v	ь ттМ
истоками реки и регулировавший систему орют-т»'.«? * - г.
любое время лишить живших поблизости кр^этыти е^дм и «-
лать их землю бесплодной пустыней. Таким обр.. и. %
СИМОСТП ОТ СОСТОЯНИЯ Производительных ГЯД. гамые Т • ТИТНЫ»
средства производства МОГУТ стать Предметом КДЗгг о< г<. грр
Расп]	зводетве обу&аомим
и вторая особенность классов — распределение м« жду мг«м
общественных функций. Класс, лишенный средств ир• м«г т
ства, выполняет обыкновенно подчиненные фупвппн. - I 7Т
непосредственно производственной деятельностью К -	—
владелец средств производства—выступает кян ■«титгль
функций объединения И взаимного СВЯЗЫВАНИЯ Трудотшх П|
цессов. Впрочем на различных ступенях развития функции,
выполняемые классепмн, в значительной мере меняют-я При
чем всегда следует помнить, что распределение функций
между классами является елгдетвием распределения к* жду
ними средств производства. Господствующий класс имгни*
потому, что он владеет средствами производства, вы эту паст
как носитель организаторских функций.
Резюмируя сказанное, мы можем основные прививки кляс«
формулировать таким образом: классом является социальная
группа, характеризующаяся двумя особенностями: 1) владето м
или невладенисм материальными средствами пропив-дгтн *
и 2) особой функцией в процесс
причем выполнение этой функции обусловлено именно факт. у
владения или невладения средствами производства. В< »* .ль
ные признаки классов вытекают из этих двух основных. <)Г. м
дание средствами производства создает огромную силу в рука*
владеющего ими класса. Благ»-даря
классом господствующим, приобретает власть над
другим классом. Это господство выражается в эксплоатация
класса, лишенного средств производства. Эксплоатация эта
может быть рассматриваема с двух сторон. С одной эт» j ны,
поскольку господствующий класс выступает как руководитель
всего производственного процесса, он организует его с ц- ihm
извлечьиз него наибольшие выгоды. Мри этом ни вдоровье нил
шего класса, ни возможность для него работать в мало-мал ь< ки
сносных условиях во внимание не принимаются. С друг- ü i
роны, господствующий класс, благодаря обладанию ср- . п. «ип
производства, получает возможность присваивать себе ча.дь
продукта, производимого другим классом, т. е. приГ.ч чиый
продукт, оставляя низшему классу в лучшем случае и р. жи
точный минимум. Таким обраэом, ГОСПОДСТВ у ЮЩес пол--Ж- .1.1
одного класса в производстве неизбежно приводит п к н< ул
венству в распределении продукта. Антагоаиам в пр г .	.
необходимо обусловливает и антагонизм в обратной i горние

174
ГЛАВА ТТГЕОТАЯ
производственных отношений, в отношениях распределения.
Антагонизм поэтому всегда присущ классовому обществу, пред¬
ставляет собой явление, вытекающее ив самой его сущности.
Обращаясь к дальнейшему анализу классов, мы можем
формулировать следующее положение: всякому способу
общественного производства присуще свое
особое деление на классы (конечно поскольку он
вообще заключает в себе классы); и наоборот: каждый
класс является классом лишь определен¬
ного исторического способа производства.
С изменением способа производства меняется и классовое де¬
ление общества. Одни классы сходят со сцены и нм на смену
приходят другие. Вывод этот непосредственно вытекает иэ са¬
мого понятия способа производства. Всякий способ обществен¬
ного производства характеризуется особым распределением
средств производства. Переход от одного способа производ¬
ства к другому необходимо сопровождается перераспределе¬
нием средств производства, возникновением новых форм вла¬
дения. Таким образом, если при двух каких-либо способах
производства мы находим и господствующий класс и класс
угнетенный, то классы этих различных способов производства
хотя и имеют отдельные сходные черты, но в основе своей
должвы быть различны. Между классами различных способов
производства и средства производства должны быть распре¬
делены различным образом.
Сравним два типа классового общества — общество фео¬
дальное и капиталистическое. И в том и в другом обществе
имеется два основных класса, из которых один владеет сред¬
ствами щ^шзводетва, другой не владеет, является классом
подчиненным, зависимым. В феодальном обществе мы находим
классы феодалов-помещиков и крестьян; в обществе капита¬
листическом — капиталистов и рабочих. Тем не менее класс
феодалов настолько же отличен от современного класса ка¬
питалистов, насколько феодальный способ производства отли¬
чается от капиталистического. И то же самое можно сказать,
если сравнить современный пролетариат с феодальным кре¬
стьянством.
Уже поверхностный наблюдатель мог бы заметить, что
даже самый объект собственности при этих способах производ¬
ства разный. Предметом феодальной собственности была земля,
а не орудия труда, ставшие капиталом, как это имеет место
в капиталистической системе хоэяйства. Весь инвентарь, вся
масса орудий труда непосредственна принадлежали самим
проивводителям-крестьянам. Более того, и от эемли крестьянин
никогда не был оторван в том смысле, в каком это имеет место
в отношении современного пролетария к его средствам труда.
И земля фактически находилась во владении крестьянина;
но особенность феодального общества в том и заключалась,
что в нем проводилось резкое различие между фактическим

УЧЕНИК О КЛАССАХ
владением и собственностью. Крестьянин
дателем участка вемли, прочно гидел на нем
по наследству своим детям. Собственником,
феодал. Это право собственности феодала на
чало для крестьянина ряд обязательств по
слсдиему. Он должен был выплачивать феодалу
торое число дней в году работать на барской земле
б#л ограничен и в праве распоряжения землей;
например, передать ее другому лицу без разрешения
Отношение крестьянина к средствам его труда
вательно, существенно иным, нежели современного
И классовые интересы феодального крестьянства,
которые лежали перед ним для улучшения твоего
ного положения, были не те, которые стоят перед
пролетариатом. Маркс и Энгельс в «Немецкой
очень ярко характеризуют эти тенденции феодального
стьянства следующим образом:
Не забыть, что уже одна необходимость для крепостного существо¬
вать и невозможность ведения крупного хозяйства, повлекшая па собий
раздачу крепостным мелких участков, привели скоро к превращению
обязанностей крепостного по отношению к его феодальному господину
в натуральные повинпосги п барщинные работы; это сделало
для крепостного возможным накопление дви¬
жимой собственности, облегчив ему, таким образом, воз¬
можность бегства от своего господина и открыв перед ним перспективы
преуспеяния, в качестве горожанина, и породило градации среди кре¬
постных, так что убегавшие крепостные были уже наполовину горожа¬
нами. Ясно также, что искусные в каком-нибудь ремесле крепостные имели
больше всего шансов собрать себе движимую собственность. Таким обра¬
зом, если бежавшие крепостные желали только
свободно развить и выявить имевшиеся уже
налицо условия их существования и поэтому до¬
стигли в последпем счете только свободного труда, то пролетарии,
чтобы выявить свою личность, должны уничто¬
жить условие своего собственного существо¬
вания, являющееся в то же время условием существования
всего теперешнего общества, т. е. должны уничтожить
труд.1
Классовые стремления феодального крестьянства сводились,
следовательно, к тому, чтобы раэвить те условия существо¬
вания, которыми оно уже обладало. Первоначально это было
воэможно лишь путем бегства в город. Лишь значительно
поэдыее, когда окрепшая буржуазия начала решителыгую
борьбу против феодализма, крестьянин получил возможность
в союзе с последней сбросить с себя феодальное иго и не по-
крдая деревни. Но не только распределение средств произ¬
водства между классами в феодальном обществе было иное,
чем в обществе капиталистическом, — столь же отлично и рас¬
1 «Архив Маркса и Энгельса», т. I, 1924, стр. 244 — 245
Интересные замечания по этому вопросу имеются также в Принципах
крммунизма Фр. Энгельса. См. Комунистический манифест, под ред.
Рязанова,приложение; Энгельс. Принципыкоммуняама.Вопросы7,8,9.

176
ГЛАВА ШЕСТАЯ
пределение между классами общественных функций. Феодал
являлся в своем владении прежде всего носителем государ¬
ственной власти; он был вдесь и военный защитник, и прави¬
тель, и судья. Причем все эти функции были на него возложены
именно как на собственника. Феодальная собственность, сле¬
довательно, была сопряжена с такими аттрибутами, которые
совершенно чужды современной капиталистической собствен¬
ности. Напротив, регулирование хозяйственных отношений
в деятельности феодала имело второстепенное значение; оно
играло чисто подсобную роль, служило феодалу дли обес¬
печения постоянного получения со стороны крестьян материаль¬
ных средств, необходимых ему для выполнения его политиче¬
ских функций. Точно также и функции крестьянина в феодаль¬
ном обществе отличаются от тех, которые выполняются про¬
летарием. Современный рабочий является лишь непосредствен¬
ным производителем. Все организаторские функции в произ¬
водстве сосредоточены в руках капиталиста. Крестьянин в фео¬
дальном обществе находился в ином положении. Поскольку
он работал на своем участке, он выступал и как организатор
производственного процесса. Мы видим, следовательно, что
ни в коем случае не следует отождествлять классы буржуаз¬
ного общества с классами феодальными. Хотя и в том и в другом
обществе можно найти один класс — владеющий, другой —
не владеющий средствами производства, само владение и не-
владение при этих различных способах производства носят
различный характер.
Социологи не-марксисты ставят проблему классов совер¬
шенно иначе. Согласно своему общему. методу, они говорят
всегда о классах вообще, независимо от определенных истори¬
ческих способов производства. Так, по мнению шведского со¬
циолога Фаальбека, с самого возникновения классов, на всем
протяжении истории можно заметить 5 основных классов:
1) духовенство, 2) аристократия (военный класс), 3) свободно-
хозяйствующие (горожане и крестьяне), 4) несвободные (вольно¬
отпущенные и рабы) и 5) позднее к ним присоединяется еще
класс свободных рабочих. 1 При этом Фаальбек даже не ставит
вопроса о том, что, при различных способах производства,
перечисленные им группы могли образовывать совершенно раз¬
личные классы. Духовенство, например, являвшееся в средние
века подразделением класса феодалов, в капиталистическом
обществе превратилось в разновидность того социального
слоя, который мы называем бюрократией. Под рубрикой сво¬
бодно-хозяйствующих оказываются у Фаальбека и средне¬
вековые ремесленники, и современные капиталисты, и т. п.
В то же время, подобно многим другим исследователям, Фааль¬
бек и Марксу приписывает столь же абстрактное понимание
1 Fahlbeck. Die Klassen und die Gesellschaft Jena, Verlag von
G. Fischer, 1922, стр. 25.

УЧЕНИЕ О КЛАССАХ
177
класса. По мнению Фаальбека, Маркс во всяком обществе
различает три класса—земельных собственников, капита¬
листов и рабочих, в зависимости от трех факторов производ¬
ства— труд, земля и капитал. Классовое деление общества
Маркса оказывается в толковании Фаальбека обусловленным
не распределением средств производства в пределах некоторого
исторического способа производства, а тремя факторами про¬
изводственного процесса вообще, независимо от какой-
либо общественной формы производства. Такой подход мы
находим не только у Фаальбека. Многие социологи под
влиянием Маркса готовы признать, что основным признаком
классов является владение и невладение средствами производ¬
ства. Но они также говорят о классах вообще, независимо от
отдельных способов производства. Чаще всего в социологии
устанавливается деление на три класса, одинаково присущие
всем стадиям общества (поскольку, конечно, вообще суще¬
ствуют классы): 1) богатый класс, владеющий средствами
труда, 2) бедный класс, лишенный их, и 3) средний класс, за¬
нимающий промежуточное положение между первыми двумя
классами.1
Предыдущий аналиэ классов и их отношения к способам
производства дает возможность разобраться в вызвавшем боль¬
шие споры в марксистской литературе вопросе о числе классов
общества. Некоторые авторы, например Вольфсон, опираясь
на многочисленные цитаты из произведений Маркса, утвер¬
ждают, что последний различал три основных класса бур¬
жуазного общества — землевладельцев, капиталистов и про¬
летариат. К такому же взгляду склоняется Туган-Баранов-
ский. Каждый из этих классов, полагает он, характеризуется
особым источником дохода (заработная плата, прибыль, рента);
интересы этих классов в отношении распределения продуктов
прямо противоположны. Другие авторы, напротив, утвер¬
ждают, что всякому обществу присуще деление только на два
класса. Существуют два класса-полюса, говорит например
Солнцев, — полюс труда и полюс капитала. Все остальные
группы и слои в обществе занимают промежуточное положение
между ними или составляют подразделения внутри этих классов.
С такой точки врения Солнцев рассматривает земельных соб¬
ственников лишь как одну иэ групп класса буржуазии.
Нельзя не признать, что обе стороны ставят проблему не
вполне правильно. Прежде всего необходимо различать два
разных вопроса: 1) о числе классов, присущих каждому отдель¬
ному способу производства, 2) о числе классов, существующих
в пределах какого-либо данного конкретного общества. Ка¬
ждому способу общественного производства, взятому в чистом
виде, присуще деление на два класса (поскольку конечно он
1 Наиболее полный обзор различных теорий классов см. в книге
проф. С. И. Солнцева Общественные классы. Изд. 2-ое Богдановой. 1923
С. Оранский.	12

176
ГЛАВА ШЮТАЯ
владеющий средствами
этих средств. Если бы воз-
>. в к< т :	существовал исключительно
бее всяких наслоений, то оно за¬
лить два класса. Но в истории такой
гея скорее в виде исключения, нежели как
развития общества значительно сложнее,
-либо существующего способа проивподства
производительные силы будущего и частью свя-
отношения, которые до поры до времени ужи-
ведрах старого общества. Лишь достигнув известной
они ломают общественный строй и приводят к ко-
преобраэованию способа производства. Но и после
революции пережитки прежних способов производства сохра¬
няются и продолжают влачить свое существование. Экономи¬
ческое основание всякого общества является поэтому весьма
г ложным по своему строению. Оно может заключать в себе:
1) господствующий в данное время способ общественного про¬
изводства; 2) наряду с ним пережитки прежних способов про¬
изводства и, наконец, 3) уже зародившиеся элементы способов
производства будущего. То же приходится сказать и о классо¬
вом делении общества. В обществе мы находим, обыкновенно,
не только классы господствующего в данное время способа
производства, но и классы или осколки классов прежних спо¬
собов производства, а наряду с ними и классы, представляющие
новые, зародившиеся в недрах старого общества производи¬
тельные силы. Феодальному обществу, например, присущи
два класса — феодалы-помешики и крестьяне. Но с возникно¬
вением городов в недрах того же общества появился новый
класс городской буржуазии, представитель зарождающегося
товарного хозяйства, а с зарождением капитализма появи¬
лись целых два новых класса, — буржуазия и пролетариат.
Если мы обратимся к современному буржуазному обществу,
то классовый состав его еще сложнее. Мы находим в нем прежде
всего два основных класса, имманентно присущие капитали¬
стическому способу производства, —класс капиталистов и про¬
летариат. «Капиталист и наемный рабочий, говорит Маркс,
единственные деятели и факторы производства, отношение
и противопоставление друг другу которых вытекает иэ сущ¬
ности капиталистического способа производства». 1 Но, наряду
с этими двумя классами, необходимо еще отметить классы,
унаследованные от прежних общественных формаций и суще¬
ствующие, поскольку сохраняются пережитки прежних спо¬
собов производства.
Эти классы суть: крупные землевладельцы, мелкая бур¬
жуазия и, бливкое ей, крестьянство. Охарактеризуем вкратце
1 К. Маркс. Теории прибавочной ценности, т. II, ч. I,
над. «Прибой», стр. 210.

учгтт о кл*гг*х
179
особенности каждого из этих классов. Остпнопямгц прежде
всего на положении класса земельных собственников.
Характерной чертой капиталистнчегкого общшпш. как <>пп
исторически сложилось в главнейших странах Епрпнм. являет« я
отделение собственности на землю от собственности на пру дин
труда. Капиталист, владеющий последними, вынужден арен
допать вемлю у ее собственника, выплачивал ему па это до*
мельную ренту. Класс землевладельцев является пер* житном
класса старых феодальных собственников, унаследованным
буржуазным обЩ|'ством от феодализма. Отделение собствен¬
ности на землю от собственности на капитал является резуль¬
татом той исторической обстановки, в которой возникло капи¬
талистическое общество, но отнюдь не чем-то необходимым,
вытекающим из самой его сущности. Маркс говорит об этом
следующее:
Производство, как замечает Джемс Милль, могло бы спокойно
продолжаться, если бы получатель ренты исчез н его место замяли госу
дарство. Он, владелец частной собственности, вовсе не является необхо¬
димым агентом дли капиталистического производства, хотя для послед¬
него и ну нош, чтобы земельная собственность принадлежала кому ни¬
будь, только не рабочему, например государству. Это, основанное на сущ¬
ности капиталистического производства и в отличие от феодального
античного и т. д. сведение классов, непосредственно участвующих и про
изводстве . . ., к капиталистам и к наемным рабочим, с исключением
землевладельца, который приходит только post festuin благодари отноше¬
ниям собственности на силы природы, не выросшим из капита¬
листического производства, а унаследованным им, это сведение . . .
является адэкватным выражением капиталистического способа производ¬
ства, выражает его. 1
Таким образом вполне правы те авторы, которые утвер¬
ждали, что Маркс рассматривал крупных землевладельцев
как особый класс. Но ошибаются они, поскольку утверждают,
что это —третий основной класс буржуазного общества. Круп¬
ных землевладельцев Маркс никогда не считал классом, имма¬
нентно присущим капиталистическому способу производства.
Землевладельцы если и являются классом, то классом иного
рода, классом, унаследованным от прежних общественных
формаций. То же приходится скавать и про мелкую буржуазию.
Мелкой буржуазией мы навиваем класс мелких самостоя¬
тельных производителей. Мелкий буржуа — это тот, кто сам
владеет своими орудиями труда и сам же непосредственно своим
трудом приводит их в действие. К мелкой буржуазии относятся
ремесленники, мелкие лавочники, мелкие торговцы и т. п.
Мелкий буржуа не перестает быть таковым и в том случае, если
он пользуется трудом одного или нескольких подмастерьев.
Конечно, тот фацт, что он стал пользоваться наемным трудом,
говорит ва то, что он может надеяться, при благоприятном
стечении обстоятельств, подняться ступенькой выше, перейти
1 К. Маркс. Теории прибавочной ценпости, т. II, ч. I,
изд. «Прибой», стр. 210—21,1.

180
ГЛАВА ШЕСТАЯ
уже в ряды кппиталистнческой буржуазии. Но пока основой
гго хозяйства остается его личный труд, он все же остается
мелкпм буржуа.
Сюжнее обстоит дело с крестьянством. Крестьяне в бур¬
жуазном обществе не образуют единого социального целого.
Крестьянство расслоилось на ряд разнородных социальных
слоев. Среди этих слоев характер особого класса, родственного
городской мелкой буржуазии, сохранил лишь крестьянин
сродняк. Последний характеризуется теми же признаками, что
и городской мелкий буржуа: 1) сам владеет как вемлою, так и
орудиями труда и 2) непосредственно своим трудом участвует
в производственном процессе. Напротив, батрак, продающий
свою рабочую силу как товар, должен быть отнесен к проле¬
тариату, зажиточный же крестьянин, основой хозяйства ко¬
торого является применение наемного труда, относится уже к
капиталистической буржуазии. Нам могут заметить, что нельзя
кулака, хотя бы он и пользовался широко наемным трудом,
зачислять в ряды класса капиталистов. Ведь его материальное
благосостояние далеко от уровня жизни крупной буржуазии.
Но не следует никогда забывать, что при анализе классов ни¬
когда не следует руководиться количественными критериями,
размерами дохода или богатства той или иной группы. Веете
владельцы средств производства, хозяйство которых носит капи¬
талистический характер, должны быть отнесены к классу ка¬
питалистов, независимо от того, являются ли они крупными
или мелкими капиталистами, имеют большой доход или срав¬
нительно незначительный. Если средства производства в руках
их владельца противостоят как капитал наемным рабочим,
то и собственник их является членом класса капиталистов.
И наоборот, те производители, хозяйство которых носит ре¬
месленный, некапиталистический характер, должны быть отне¬
сены к классу мелкой буржуазии. Хотя они и владеют сред¬
ствами производства, но их собственность не является капита¬
листической собственностью. Она соответствует тому распре¬
делению средств производства, которое характеризует дока¬
питалистическое ремесленное/ хозяйство. Мелкая буржуазия
является поэтому в капиталистическом обществе классом пере¬
ходным, существующим, поскольку продолжают влачить свое
существование остатки докапиталистических способов про¬
изводства.
Было бы ошибкой думать, что классы, унаследованные от
прежних общественных формаций, сохраняют в неприкосновен¬
ности свой первоначальный облик. В действительности им
неизбежно приходится приспособляться к условиям господ¬
ствующего способа производства. Только путем такого приспо¬
собления могут они сохранять свое существование. В резуль¬
тате многие из своих старых функций они утрачивают, иногда
приобретают даже некоторые новые функции. Причем способ
приспособления у различных классов, разный, в зависимости

УЧЕНИЯ О КЛАССАХ
181
от тех условий, в которые они поставлены. В связи с этим п
судьбы этих классов могут быть различные. Либо данный класс
настолько связан с псрсжиткамй докапиталистических фпрч,
что с исчезновением последних он как особая социальная
группа неминуемо должен исчезнуть, либо он настолько при¬
способился к новым условиям, что может, в конце концов,
совершенно оторпаться от породивших его хозяйственных форм.
В этом случае он перестанет быть особым классом и превра¬
тится в одну из групп классов капиталистического общества,
скорее всего в одну ив фракций буржуазии. Типичным является
первый случай. Такова судьба мелкой буржуазии в капитали¬
стическом обществе. Она все более сметается ходом капита¬
листического развития как особая социальная группа. Иное
положение земельных собственников. Вся история XIX века
заполнена напряженной борьбой буржуазии с землевладель¬
ческой аристократией, упорно отстаивавшей свои классовые
позиции. В наши дни, в XX столетии, картина начинает ме¬
няться. Земельные собственники в передовых капиталистиче¬
ских странах все более утрачивают связь с пережитками старых
способов производства и все более начинают сращиваться с бур¬
жуазией. Решающую роль здесь сыграло развитие финансового
капитала, прочной цепью спаявшего между собой все группы
собственников. «Развитие финансового капитала, говорит Гиль-
фердинг, изменив функцию протекционизма, перекидывает
мост между этими противоположными интересами и создает
новую общность интересов между крупным землевладением
и тяжелыми картелированными индустриями*. Кроме того,
как справедливо указывает Гильфердинг, играет роль и ряд
других обстоятельств, как-то :* «быстрое развитие собственно
деревенских отраслей промышленности*, достигающих при
содействии государственной власти монопольного положения,
и «наконец, соединение сельскохозяйственного и горнопро¬
мышленного землевладения, сложившееся еще в старые вре¬
мена». «Все это, ваключает Гильфердинг, превращало класс
крупных землевладельцев ив класса, доход которого получался
из земельной ренты, в класс, доходы которого во всё возра¬
стающей мере проистекают кроме того ив промышленной при¬
были, из доли в барышах «движимого капитала».1
Обсуждая вопрос, два или три класса присущи буржуаз¬
ному обществу, выше упомянутые авторы делали ту ошибку,
что рассматривали последнее как нечто застывшее и ставили
проблему классов абстрактно и статически. Они не брали классы
конкретно в связи о определенными историческими способами
производства, а рассматривали все классы и группы как имма¬
нентно присущие капиталистическому обществу. В результате
одни ив них превращали крупных землевладельцев в класс
равноправный в буржуазном обществе с пролетариатом и бур-
1 Р. Гильфердинг. Финансовый капитал. Госиадат, 1923, стр. 408.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
жуяanrft. Другие, напротив, и землевладельцев и мелкую
блржуаяпю превращали в подразделения единого класса соб¬
ственников — буржуазии. Таким образом, специфический ха¬
рактер этих классов, как пережитков старых способов про¬
изводства, оставался невыясненным.
2.	ЗНАЧЕНИЕ БОРЬБЫ КЛАССОВ В РАЗВИТИИ ОБЩЕСТВА.
Классовый антагонизм неизбежно ведет к борьбе классов.
«История всего предшествующего общества», говорит Маркс
в своем «Коммунистическом Манифесте», есть история борьбы
классов. Свободный и раб, патриций и плебей, барон и кре¬
постной, цеховой мастер п подмастерье, короче, угнетатели и
угнетаемые находились в постоянной вражде друг с другом,
вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, которая
каждый раз кончалась революционным переустройством всего
общества, или совместной гибелью борющихся классов». 1
В основе всех революций и переворотов, пережитых челове¬
ческим обществом, какую бы внешнюю видимость они ни имели,
всегда лежала борьба классов. Конечно не Маркс первый обра¬
тил внимание на роль классовой борьбы в обществе. В эпохи
революционных потрясений борьба классов время от времени
обнаруживалась настолько ярко п отчетливо, что не могла оста¬
ваться неотмеченной. Как неоднократно отмечалось в литера¬
туре, на вначение классовой борьбы в обществе обращали вни¬
мание многие мыслители, начиная с великих философов древ¬
ности. «У Аристотеля, как справедливо укаэывает М. М. Ко¬
валевский, можно встретить не одно положение, доказывающее
понимание им свяэи политических и экономических порядков».
«Всюду, пишет он в своей «Политике», где неимущие численно
преобладают, необходимо устанавливается демократия, притом
в различнейших комбинациях, сообраэно эначению, которое
имеет тот или иной класс;там, где земледельцы наиболее много¬
численны, господствует наилучшая ив демократий и, наоборот,
где перевес имеют ремесленники и наймиты, — наименее со¬
вершенная. Где богатые и знатные не столько уступают
крутим классам своей численностью, (Сколько превосходят
их своими качествами, там необходимо упрочивается олигар¬
хия». 1
Следовательно, по мнению Аристотеля в основе всякой
конституции лежит известное соотношение сил классов. В позд¬
нейшие эпохи явление борьбы классов обращало на себя вни¬
мание многих писателей впохи Возрождения. Из числа по¬
следних на первом месте должно быть упомянуто имя гениаль-
1 Маркс и Энгельс. Коммунистический Манифест, под
ред. Рязанова, изд. Института Маркса и Энгельса. Госиздат, 1923,
стр. 71.
■М. И. Ковалевский. Современные социологи. СПБ,
1905, стр. 226

ПЕНИ* О КЛАССАХ
нейшего мыслителя этой эпохи Николо Маккия вслли. В ргл
произведениях дается яркая картина напряженной бпрьбм
классов в городах Италии и ее влияния на политическую жиякь
этих городов. Новый толчок к пониманию классовой борьбы
дала английская революция. Выдвинутые левеллерами тре¬
бования уравнения имуществ не могли не способствовать дви¬
жению мысли в этом направлении. Написанная под непосред¬
ственным влиянием революции «Океана* Гаррингтона содержит
ряд интересных и глубоких суждений о роли классовой борьбы
в обществе. Но особенное эначение имела великая француз¬
ская революция. Уже у деятелей самой революции, как-то у
Барнава, находим мы весьма отчетливое представление о том.
что в основе всех революций в обществе всегда лежала борьба
классов. Мыслители же, воээрения которых сложились под
непосредственным влиянием революции, пошли еще дальше
в понимании явления классовой борьбы в обществе. Сен-Си -
мон, например, окончательно отбрасывает старый ввгляд па
политический строй как первооснову всей общественной ор¬
ганизации. За исходный пункт своих построений он берет
«гражданское общество*. Под последним же понимается сово¬
купность взаимоотношений классов, воэникающих на основе
иэвестного распределения имуществ. Политический строй рас¬
сматривается Сен-Симоном как нечто производственное, как
«надстройка* над «гражданским обществом*. Взгляд Сен-Си¬
мона раэвили дальше французские историки времен реставра¬
ции: Гизо, Тьерри, Минье. Роль последних, как предше¬
ственников теории Маркса, исчерпывающе освещена Пле¬
хановым в его работах. Таким обравом, на протяжении почти
всей истории, мы находим у отдельных крупных мысли¬
телей известное понимание исторической роли борьбы
классов.
Основное различие между Марксом и другими писателями,
затрагивавшими вопрос о классах, обыкновенно усматривают
в том, что Маркс поставил вопрос с особенной ясностью и отчет¬
ливостью, в то время как у его предшественников приходится
о классах и классовой борьбе скорее читать где-то между строк,
в виде самими авторами невполне еще осознанных намеков.
Все это отчасти верно, хотя и не вполне, так как у таких пи¬
сателей, как Сен-Симон, явление классовой борьбы было отме¬
чено уже достаточно отчетливо. Заслуги своих предшествен¬
ников отмечает и Маркс в своем письме к Вейдемейеру. «Мне,
пишет он, не принадлежит ни васлуга открытия классов в со¬
временном общёстве, ни заслуга открытия их борьбы между
собою*. «Что я сделал нового — состояло в доказательстве:
1) что существование классов свяэано лишь о определенными
историческими формами производства; 2) что классовая борьба
неизбежно ведет к диктатуре пролетариата; 3) что вта дикта¬
тура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких
классов и установлению общественного строя, в котором на

ГЛАШ ПЛУТАЯ
будет места ]иляпип на клагсм* 1. Однако ряалмчис между
Мир ен* и его предшественниками жим но исчерпывается. Ха¬
рактерным для |м»х прсдтггт1»сцникп» Маркой нплягтгп то,
что кое они лишь »минрнчески у ста накликают факт борьбы
КЛЙОООН Р оГпиеетпа Н НЛП ЯНН Я, ОКПЙМПаеМОГО ею НА полити-
ческу»» жмкиь. Маркс же не ограничился одним усТАНпплонмсм
фант», а питался ооадап* соцпологическую теорию борьбы клпс.
со». Ождать же теорию оаначяло объяснить само шыепие борьбы
кдвоооп, покакать, какими причипями ньшнпно кин оущп-
стпокинне классов, так л их иваимнпя борьба, так и то, почему
борьба »та имеет революционное пняченмо, являлись необхо¬
димым моментом общественного рпннития. Учение о борьбе
классов стало у Маркса одним ив логических впеш.еи цельной
социологической «сорим. До Маркса ни одной такой теория
оовдако не било. Этим объясняется и то что социнлисты-уто-
ни«im, стоившие на уронив современных им социологических
анемий, прекрасно внали о факте классовой борьбы к обще-
eile II»' В ТО Ж» Время но имели ю ного понимании он истори-
1" II- й роли. Каи справедливо у ка и ы ка er II в юной, «они
от да вали се 6« о« чат о роли ила* совой борьбы и прошлом, ко
отю ui... но I. при n p'iMin I, и май ' кои реформаторские плены*,
Ол по но учммю Меркса, •качение классовой борьбы ее
л /I - мм ;»1'м что ча рва б о р ьб у классов
0 * у НМ С 1 || л Я I; 1 С К В К I а с. о 0 к о м о б щ с с т В В К С р С 4 о л
от ' ,< и о г о способа про и »вод стае к другому,
•М* г .ее/той ступени мак*го раааитин, /окорит Маркс,
Г/| ' г IM iMrije СИЛЫ общества вступают в противоречия
' ' у шест »у юшкми производств' иными отнонннинми. Ие форм
рьх»:И7ЙЯ ПрСиаМ/.ГИТ' ЛЬКЫХ СИЛ ЭТИ ОТНОН/СНИК СТАНОВЯТСЯ ИХ
ов'.в*»ми 7ог ,<;» каэтушит эпохе социальной революции*. Огерые
Нроихмод/ТВсннм/ '^кошении СЛаМЫЙА»/ГСЯ И уОТуИЙЮТ ММ ЯГ О
новым соответст кующим уровню раееитик производительных
сил I'» НОЛЮЦИЯ эт » осуществляется черев борьбу классов,
f оме. к-iвувкний класс старого способа преивм/Д/дм», пе с.»
мому 'J ' иу по лоно кию, ив пился охранителем существу юших
проиаво,к7м иных отношений. Г.му противостоит Другой класс,
м и -оный с Новыми производительными си кии и имстуннющий
1 с борец » новый способ проиивод/ тве. Только черва борьбу
эти» С ы".ов р мрмивэтси против'р-чие между проияиодичель
им ми се/еми и проиавод/тв' иными отноик киями. Победи ре
•ю.пойменного г leoce знаменуй? собой преобрееовепи« способа
ггроиавод/7ва. (д ионное протинорсчи* «переменного напита
лиама г поколей, например, по мнению Мер и св и Энгельса,
в нротивор* тки И' жду «обшестискиыи характером проиакодства
и чь' шеи прк'вощисм, аьгмкаю ЩИМ и» част ной собственности
ка #ре;ктва производ/тва*. «Средства нроинкодства и произвол*
* Пт..** М»рвс* в Эягчаьса, под рад. Адш/атсиого. Москва.
!Ш, егр. О.

ГПГМИВ • U4TTI1
rriw>, in»тот ГЬ»гальг, гталк по скота . wumn«
lln ПИИ подчинены <|и pM* НрПГППГ ПИЯ, П| РЬ |«ГШ ■ • I» • «•»-••• •
ПрОИВЙОДСТВО ОТДе-lMIIJI ГДНМИЧПМ1 ЛИЕ«!.1	«тцм-тш»
Р«‘ЧН0 Ml-жду оГ||Ц( «тнеииым ХирЩГТгр* М Про*•*»> ТИ* И К*”"» .
ЛИГТИЧССНКМ НрИГПОГНИГМ HMi tynilOT KSK Нр**ТМ№ J*« *** •• ЯМТ
Пролетариатом и буржупянгй». К л* г г мшид пит- » и«* г** «>
0II« IOM У Положении) С Я Л В Я II € К I II N Т U I г I М «
С КО ft ШГТГМОЙ II риг ПОГНИ Я. Иное НоЛПЖгиМ« flp«' «гТВрМ»* А
§С»НреМеННЫЙ Пролетарий рпбоТИГТ 0 ЦпМпЩ|.В1 Не им «И« |р »i
II 1,1 X, ||() 0бП(ГГТ 11е||||Ы X (рЯДСТЯ ПрОШИЮ,!* ТШ1, ОТО »W Гр М» п«М|,
•по рабочие могут ими полый» паты я только паи щ ff-uw
CT НО, п III* каждый I« ОТДе IbllOCTMt« Ч»ИТ11оГ К iä I* И и' '»имя
грС'ДГТИИМП	ПрНИИЯОДГГПЛ	Необходимо	КГДИТ	К	ем* »* »'»UtoiMi
рабочих, которая может быть устранока лишь е «»бобик «г» ю
нием Орадгтп Нроииподстьа. Та И НМ обрЯ*»М, ШИН И< ‘ hwmü*
пролетариата и II рои вин дет на двлцц «го 6*|<u**m и« «• »>у| «на*
«об про ни но дот аи.
Аналогичной »МЫ» мне ИМГЛО м«оТО и П^И II» I" 1",м от <-
дилиима и капитмлимму. Зяро диаши*« и м и* tpae 4"' 4* «м* п>
обнимал im» мини кяпмтлливмя	ступи.>и	а	ар"#*» р-ти*
« 1ИТХ0Й обоЛОЧИОЙ фаОДЛЛЬММД Ир*'1'4И,,ММ11С1»1
Фяодали м	м.н-л»ж/ильни	била и	моц	.»»,	» м • *
сиоюбн проищю/ита* И</»ию« м момою *о - О. о; «•».»
пал пни.о п и mt./ буржуаяил И только м pni р.»нк»* м«о*
молином ни« VI ий njthtij,H и ноб*ду буря»»*». г*м « " . *‘к< *
алом переход к илпитл ли'тиж * м иу мр »- И» яр» пня*
ПМЙ истории MU НИ ЛИМ, 'ПО а и ».»//о*	*	»,',«/•	'IO е» J I
ОДНОГО l.noroCfH Пронин//,/»» а* и друюму о« уНМ'Та»*/ Я -е ,	.
борьбу И/tHCOtH.	л
Ьорьба дну* таки» клв/гои, ив которых один naip ▼
как борец ал иоаий обшм таенный *?р Й, другой ►	•
ни?ель «униt/rnyiftiii/io порадея, им" г ри.| «носимо' г* а к »-,
рмн неоохоД и мо нижнить 1|р#ю,ю im »го • .«#ду»т »и метить ••
Шесторониий, унинергальимЙ iap<»r/*p II* » ни • «	'	• ’и
а обпаомм иной жила и, шпора а а* м.» »а би ьрме.а .
мллееон,
И» иному способу НрОИаМ/Д»ТНЛ (ю»И будгт Н» ./роби# * kl/м
/оно к I) I	»рядмяямий	0р
литнч»*» аий «Ирой, точно таи ж» паи и ив«*" щи. 4» рмм
огненного еоинанин идеологии. Г* im,  	 »	-	,■/
«/# у п/м* I по;г/ому III» тольио Г * и борщ *и иоаий •» •* *»*♦•«*• »ив
/Трой, НО имеет И «НОЮ ПОЛ ИТ И Ч" И у X» Программу, '1|
И ИЛХНЛту НОЛИТИЧ*'» НОЙ НЛМОТИ И N ТО Ж» ар* МЯ И»* III* Г» »I а*»
« нтед» И ноной ИДеолощИ.
1,/л оголим борьба отнюдь н* иа мнт» я то »».а». ** ».	.	.
ниой борьбой, она нить и то л«» аремя и о ■ *•*»•• *»• •» .« и к.*-»
1 Yt Kflgftli П-'ГГО fn^a lojhr»ey'f 11»ПЯ|||«»|Д 4of	,м
VtBft* ЛиПад btiittga/t Vulag V. IhhU, ü Je»

ГЛАВА ШЕСТАЯ
логическая борьба. Нет ни одной сферы в общественной жизни,
которая не была бы затронута борьбой классов. Оружием здесь
являются не только баррикады, стачки и парламентские выборы,
но и газеты и книги, ученые трактаты и произведения искус¬
ства. Чтобы убедиться в втом, достаточно вспомнить револю¬
ционную французскую буржуазию XVIII века. Буржуазия,
говорит Маркс в своем «Коммунистическом Манифесте», играла
в истории в высшей степени революционную роль. Револю¬
ционная роль эта состояла не только в том, что она разложила
все существовавшие до нее хозяйственные формы, но и в том,
что она камня на камне не оставила в тех верованиях и воззре¬
ниях, которые веками царили над умами человечества. Все
кумиры были низвергнуты; не было ни одной святыни, которая
не подверглась бы анализу и жестокой критике. Религия и
церковь, государство, монархия — все было призвано к суду
перед лицом холодного, не признающего никаких автори¬
тетов разума. Буржуазия не ограничилась одной критикой.
В том и заключалась ее сила как революционного класса, что
она противопоставила старому миросозерцанию свою новую
идеологию. Она создала свою науку, свою философию, свое
искусство, свою поэзию, живопись и драму. Обращаясь
от прошлого к настоящему, мы легко заметим аналогичные
явления. Революционным классом настоящего времени является
пролетариат. Революционный натиск его отличается не мень¬
шей мощью и всесторонностью, чем в свое время натиск
буржуазии.
Таким обравом каждый класс борется не только за улуч¬
шение своего материального положения, но имеет свой особый
социальный идеал, обнимающий собой все стороны социаль¬
ного бытия, начиная от экономического базиса и кончая самой
последней верхушкой надстройки. Класс выступает как неко¬
торая культурная сила, имеющая свою культуру, за осу¬
ществление и торжество которой он борется. Причем класс
революционный создает свой социальный идеал, исходя не
из каких-либо субъективных настроений, а путем осознания
объективных тенденций развития самой действительности,
опираясь на те предпосылки нового общественного строя, ко¬
торые в ней уже зародились.
Эта особенность классовой борьбы не понята критиками
исторического материализма. Туган-Барановский, например,
полагает, что классовая борьба есть лишь борьба за распре¬
деление продуктов* Каждый класс стремится к увеличению
причитающейся ему доли произведенного продукта. Исходя из
такого понимания, Туган-Барановский упрекает Маркса в упро¬
щении исторического процесса. В истории, замечает он, дейст¬
вуют не только увко материальные силы, как полагает Маркс.
У человека имеется еще и целый ряд других дотребностей, как
то: желание властвовать, идеологические запросы, которые на¬
лагают также свой отпечаток на борьбу общественных сил.

УЧЕНИК О КЛАССАХ
Нельзя поэтому вгг содержание обш* етвенп»й л щп* <■
к борьбе классов. Свои рассуждения Тугаи-I i ;• * i
каичивает следующим утверждением:
Учение о господстве классовых интересов оовертти ни'. г^сгиль»
объяснить истинную сутность морали, религии. И* »: у< « т ’ < :» 1	р	**■
классовый интерес не представляет собой ьрит* рим .к • ; * ;• тины и > ; -
соты. Человеческая история есть нечто несравненно Сол** м*соко#>. *««
простая борьба общественных групп за средства к жиапп *
Тугэн-Бораиовскпй эдесь стоит всецело на точке зрения
теории факторов. Он разрезывает все общество на какие-то со¬
вершенно обособленные сферы—экономические интересы, г:--
литическио интересы, идеологические запросы и т. п., н* заме¬
чая, что общество представляет собой некоторое ор ганич»ск«*»
целое, в котором все элементы теснейшим образом связаны
между собой. С другой стороны, ошибка Туга н-Баранов» коп»
объясняется его пониманием сущности класса. По» кольну о» п»-в-
ным
продуктов,
сводится у него
с определенными
неизбежно утрачивается,
бы за способ производства, не может быть понято.
Другая не менее важная особенность разбираемого вида
борьбы классов заключается в том, что антагонизм классов по¬
стигает здесь своего высшего напряжения. Каждый ив борющпх-
ся классов стремится быть руководителем всего общественного
процесса производства. Торжество одного класса неминуемо
влечет ва собой падение другого. Победа нового революционного
класса знаменует перераспределение средств производства, пе¬
реход основных командных высот в производстве в руки побе¬
дителя. Тут нет почвы ни для примирения, ни даже для мало-
мальски длительного перемирия. Неудивительно, если всякое
отдельное завоевание со стороны революционного класса не
только не ведет к ослаблению антагонизма, но напротив повы¬
шает классовую энергию революционного класса, пробуждая
в нем всё новые притязания.
Борьба революционного класса с классом-охранителем ста¬
рого способа производства дает в то же время мощный толчок
пробуждению всех других классов и групп общества. Осколкж
классов старых способов производства, различные промежуточ¬
ные группы (о которых подробнее будет речь в следующей главе)
приходят в движение и начинают организовываться для борьбы
ва свои интересы. Много причин способствует этому. Напря¬
женная идеологическая работа в рядах революционного класса
благоприятствует пробуждению политической мысли во воех
слоях общества. Еще важнее другое обстоятельство: назревший
конфликт между производительным силами и про из во дет вен¬
1 М. И. Туган-Барановский. Теоретически основы
марксизма. СПБ, 1906, стр. 115.

188
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ными отношениями бьет по всем группам общества, все их вы¬
водит И8 состояния равновесия.
Господствующий класс старого общества может, например,
удер?кивать свои классовые позиции только путем усиленной
экоплоатации всех подвластных ему социальных слоев. Так,
во Франции в XVIII веке дворянство все более теряло свое былое
экономическое значение. Оставался лишь один путь к поддер¬
жанию увядающего блеска первенствующего сословия, — путь
этот лежал в доведении эксплуатации крестьян до возможных
пределов.
«Двадцатипятилетие, предшествующее революции, говорит
М. М. Ковалевский, представляет нам ряд попыток восстановить
вышедшие из употребления платежи».1 И по авторитетному ут¬
верждению того же историка, ни один класс перед революцией
не испытывал в такой мере гнета от феодальных повинностей,
как крестьянство. Крестьянство, а равно и мелкая буржуазия
являются классами-иредетавителямн ремесленного, еще дока¬
питалистического производства. Развитие капитализма ведет к
ухудшению их материального положения и к постепенному
вытеснению тех форм производства, с которыми они связаны.
При таких условиях, казалось бы, классовый инстинкт в мо¬
мент буржуазной революции должен был подсказывать этим
классам блок с реакционными силами, борющимися за сохра¬
нение старого строя. И среди некоторых слоев, особенно в пе¬
риод, предшествующий революции, подобные настроения име¬
лись. Однако во время революции мы видим эти классы в
массе своей в рядах революционного лагеря. Как объяснить
это явление?
Все дело в том, что классы старого общества могут долгое
время сохранять свое существование путем приспособления
к новым экономическим условиям. Но гнет феодальных отноше¬
ний связывал по рукам и по ногам и крестьянство и мелкую
буржуазию во Франции перед революцией, закрывая какую
бы то ни было возможность проявления с их стороны самостоя¬
тельной инициативы. Только свержение феодализма могло обес¬
печить им возможность приспособления к условиям капитали¬
стического общества. Следовательно, не иллюзии, а здоровый
классовый инстинкт толкнул эти классы в ряды революцион¬
ного блока. Кроме того, вдесь играло роль еще и другое
обстоятельство. Переход к высшей фазе в одних сферах про¬
изводства ведет иногда к переходу к предыдущей более ранней
ступени развития в других более отсталых областях. Бур¬
жуазная революция, означавшая торжество капитализма в
главнейших отраслях городской промышленности, в деревне
во многих странах (и в частности во Франции) вела к кру¬
шению феодализма и развитию простого товарного хозяйства.
1 М. М. Ковалевский. Происхождение современной де¬
мократии, т. I, изд. 3-е, СПБ, 1912, стр. 264.

ГЧВНИВ О КЛАССАХ
Крестьянин, сбрасывая феодальное пго,
натурального хозяйства и становился мелким
производителем, наподобие городского ремесленника.
Таким образом оправдывается одно из основных положений
Маркса: класс революционный, носитель новых производи¬
тельных сил, является в то же время и защитникам всех
угнетенных групп и классов общества. Порясь за осуществле¬
ние своих классовых интересов, он тем самым оказывается
представителем всего общества перед лицом класса-охранителя
старого общественного порядка, того порядка, который стал
одинаково ненавистен для всех общественных групп. Маркс
говорит об этом следующим обравом:
Революцпоппий класс уже по одному тому, что он противостоит
некоторому классу, выступает не как класс, а как представитель всего
общества: он является как вся масса общества, в противоположность
единственному, господствующему классу. 1
В момент решительного столкновения классов в борьбе эа
способ производства ни один слой, ни одна группа не можэт
следовательно оставаться абсолютно нейтральной. Все угне¬
тенные слои будут тяготеть к новому революционному классу:
напротив — те группы, интересы которых связаны с сохране¬
нием существующего порядка, примкнут к классу реакцион¬
ному— охранителю старого. Впрочем имеются всегда и колеб¬
лющиеся элементы, переходящие попеременно то в один, то
в другой лагерь.
Можно отметить в этом отношении одно существенное раз¬
личие между буржуазной и социалистической революцией. В
эпоху буржуазной революции шедшие совместно с буржуазией
классы (пролетариат, мелкая буржуазия, крестьянство и т. д.),
как говорит Маркс, «еще не сумели развить своих интересов
в виде особенных интересов особого класса*. До революции они
еще всецело находились под идейным влиянием буржуазии и
только в процессе революции начали приходить к осознанию
своих особых классовых интересов, отличных от интересов
буржуазии. Иное положение классов-пережитков старых спо¬
собов производства и промежуточных групп в буржуазном
обществе. Все они в значительной своей части уже вполне осо-
внали свои особые интересы, от этого будет вавпееть и их
позиция в момент решительного столкновения пролетариата
с буржуазией.
Рассмотрев особенности борьбы классов, ив которых один
выступает как борец ва новый общественный стрсй, другой
же как охранитель существующего порядка, остановимся
на движении классов-пережитков старых способов производ¬
ства, имеющем свои особые черты. Классы эти, унаследован¬
ные от старого общества, выступают как борцы ва сохра¬
1 Маркс и Энгельс. О Фейербахе. «Архнв Маркса в
Энгельса», т. I, стр. 231.

190
ГЛАВА ШЕСТАЯ
нение стзрых способов производства, с которыми они кровно
связаны. В качестве прпм- ра такого класса в» пьм-м мелкую
буржу зию. Мелкая буржуазия ведет отчаянную борьбу
ва сохранение ремесленных форм промышленности и торговли
в непосильной конкуренции с крупными капиталистиче¬
скими предприятиями. Мелкий буржуа — прирожденный за¬
щитник мелкой, по своей форме еще докапиталистической,
собственности.
В программах почти всех союзов и организаций мелкой бур¬
жуазии мы находим два основных требования: 1) борьбу про¬
тив крупных торговых домов, в частности универсальных ма¬
газинов, и 2) против потребительской кооперации. Так как
мелкая промышленность в конкуренции является стороной сла¬
бейшей, то выдвигается необходимость государственной помощи
мелкой торговле и промышленности. Главное средство борьбы,
которое предлагается, — прогрессивный подоходный налог на
торговые дома. Подобные налоги в свое время и были введены
в Баварии, Бадене, Пруссии и Брауншвейге, а с 1910 года и
в Эльзас-Лотарингии. Точно так же различные союзы ремес¬
ленников и торговцев требуют ряда законодательных ограни-
нений потребительской кооперации. Борьба здесь направляется,
следовательно, сразу на два фронта: атакуя потребительскую
кооперацию, идеологи мелкой буржуазии тем самым становятся
во враждебную позицию одной из важных форм современного
рабочего движения, в то же время, ведя борьбу против тор¬
говых домов и концентрации, мелкая буржуазия оказывается
в оппозиции по отношению к капиталу. Автор обширного иссле¬
дования о политике «средних классов», Вернике, здесь спра¬
ведливо усматривает враждебные капитализму тенденции. Вер¬
нике говорит следующее:
Современное движение «среднего сословия» твердо стоит на почве
непримиримой вражды к капиталу вообще. Об этом до сих пор может
быть не отдают себе ясного отчета или стыдятся высказать вслух. Когда
говорят, что движение направлено лишь против отдельных проявлений
капитализма, как то: синдикаты, биржи, банки, торговые дома, потре¬
бительские общества и т. п., в глубине души подразумевается крупный
капитал вообще, который по преимуществу в этих формах и проявляется
и на них-то в первую очередь поэтому и направляются удары. 1
С Вернике можно согласиться, поскольку речь идет об объек¬
тивных тенденциях движения мелкой буржуазии. Выступая
на защиту пережитков докапиталистических форм мелкого про¬
изводства и торговли, она несомненно обнаруживает анти-капи-
талистические тенденции. Но невполне прав Вернике, когда он
приписывает мелкой буржуазии принципиальное отрицание
капитализма, только недостаточно осознанное ее идеологами.
Логика положения мелкого буржуа такова, что он не может быть
последователен в своем отношении к капитализму. Не только
1 I. Wernicke. Kapitalismus und Mittelstandspolitik, Verlag von
Fischer, lena, 1907 8 467 — 468.

УЧЕНИЕ О КЛАССАХ
на словах, но «и в глубине своего
борется лишь против отдельных
бине своего сердца* он не только
прекрасно чувствует, что сам он
на капиталистическом организме,
последнего. В этом нет ничего
только особен мости классового
Последняя существует, поскольку в порах капитал
общества сохраняются пережитки
ственных форм; причем последние могут вла1
ванне, лишь так или иначе приспособившись
питалистического способа производства. Пригпос
носит различный характер. Вытесняемые из одних
производства, мелкие предприятия сосредоточиваются
куда капитал почему-либо не считает для себя выгодным про¬
никать. Мелкое производство более всего, например, сохраняет¬
ся в таких отраслях, как пищевое и гастрономическое произ¬
водство, точно так же как и в производстве всякого рода тонких
ручных иэделий. Основная сфера мелких предприятий — это
мелочная торговля главным образом продуктами питания. Со¬
временный мелкий буржуа—это либо ремесленник, либо мел¬
кий лавочник, либо трактирщик. Он сам становится как бы
одним иэ деятелей капиталистического общества, выполняя в
нем те второстепенные функции, которые счел возможным вре¬
менно оставить в его распоряжении капитал. При таких усло¬
виях возвращение к старым докапиталистическим формам
общества не может стать программой мелкой буржуавии. Эта
реакционная романтика может вдохновить отдельных идеоло¬
гов, но не может лечь в основу массового движения класса.
Слишком много нитей связывают мелкого буржуа с совре¬
менным обществом, к которому ему волей или неволей при
шлось приспособиться; и слишком несбыточной, лишенной ка
кой бы то ни было почвы в действительности кажется сама
цель. Классовое движение мелкой буржуазии может быть очень
хорошо охарактеризовано формулой: «поскольку—постольку*
С одной стороны, мелкая буржуазия определенно враждебна
капитализму, поскольку развитие последнего подрывает самые
основы ее классового существования. Но вражда зга ие носит
глубоко принципиального характера, она направляется скорее
лишь на отдельные стороны капитализма. С другой тороны.
поскольку капитализм не посягает на те сферы произволен
где она нашла себе пристанище, мелкая буржуазия готом с
ним примириться. В то же время она решительно
стремлениям пролетариата к обобществлению средств
во детва. Мелкий буржуа прежде всего собственник, хот* ■
мелкий собственник. Он готов бороться против крупной соб¬
ственности, но не против частной собственности
следняя для него столь же священна н ыеприкосш н'мил, как
и для любого капиталиста.

102
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Интересны те идеологические обоснования, которые приво¬
дятся вождями мелкой буржуазии в оправдание своих тре¬
бований. В самом деле, как доказать, что государство должно
искусственно поддерживать отсталые формы хозяйства вопреки
потребностям экономического развития? Идеологи мелкой
буржуазии отлично соэнают трудность своего положения. Не¬
которые из них, правда, пытались доказать, что мелкое произ¬
водство и торговля нисколько не препятствуют техническому
прогрессу, а напротив даже ему благоприятствуют. Большин¬
ство однако и сами не верят в убедительность такой аргу¬
ментации. Поэтому чаще всего приводятся соображения иного
порядка. Точка врения «средних классов», утверждает, напри¬
мер, один из видных идеологов движения Ламбрехт, не эко¬
номическая, а этическая; экономический процесс не самоцель,
а средство. Высшая же цель политики—моральное благополучие
общества. Для этого же безусловно необходимо сохранение
средних классов. Они суть основа устойчивости и прочного
порядка в обществе, посредники между двумя полюсами —
пролетариатом и буржуазией. Только благодаря нм возможна
гармония и равновесие в обществе. Их «основная цель заклю¬
чается в социальной гармонии сословий и профессий», как
говорится в брошюре, выпущенной в 1908 году Саксонским со¬
юзом «среднего сословия», под заглавием «Чего желает среднее
сословие*. «Развитие капитализма, говорится в этой брошюре,
ведет к торжеству грубо материалистического миросозерцания»,
«к двум крайностям: либерализму, с его анти-общественным
индивидуализмом, и столь же одностороннему социализму».
Между обоими принципами движение среднего сословия зани¬
мает среднее, промежуточное положение, все крайности оно
рассматривает, как одинаково нездоровые и вредные, и не
может видеть ничего целебного ни в безудержном индивидуа¬
лизме, ни в нивелирующем коммунизме».1 «Золотая середина»,
разумное сочетание обоих начал провозглашается в брошюре
как позиция «среднего сословия».
Еще ярче та же тенденция выражена в речи одного иэ пред¬
ставителей Франции на III конгрессе «среднего сословия» д-ра
Мартина Сен-Леон:
Сохранение самостоятельного среднего сословия для всех стран
является социальной и экономической необходимостью первостепенной
важности. Среднее сословие образует барьер от опасностей, идущих
как сверху, так и снизу. Опасности сверху идут от идеалов плутократии,
нашедших свое наиболее яркое выражение в американских трестах,
принижающих рабочего и эксплуатирующих потребителя; опасности
снизу исходят от революционного социализма, который разжигает наемных
рабочих и делает их антагонистами всех остальных трудящихся, мелких
вемлевладельцев, фермеров, ремесленников и купцов. И напротив, само¬
стоятельное среднее сословие, мелкая торговля, ремесло и крестьян¬
ство. обравуют связующее ввеыо между капиталом и трудом. Оно при-
1 Was will die Miltelstands-bewegung? Брошюра. Leipzig, 1908,
стр. 2.

F4KHHR О КЛАССАХ
влекает в своп ряды лучших из трудящихся,
оправдывает и капитал и собственность,
происхождении. Поэтому самостоятельное
может быть паавапо ключом ко всему
В этой аргументации особенно ярко выступает
сервативный характер, присущий мелкой буржуазии,
стремится к переворотам ни вперед, ни назад. Она
на платформе существующего порядка, желая себе
в нем более или менее уютное гнездышко. У нее
никакой цельной программы, нет того особого
строя, за осуществление которого она боролась
высшей цели для нее выступает сохранение тех
ства и собственности, с которыми она связана, и
ного положения, которое она до сих пор занимала.
Отсутствие цельного социального идеала, эа осуществление
которого боролась бы мелкая буржуазия, ведет к тому, что
ес политическое движение принимает еще более пестрый харак¬
тер, чем ее экономические стремления. Про мелкого буржуа
нельзя скаэать, кто он по своей натуре — монархист, или бур¬
жуазный демократ, или фашист. Если он держится монархиче¬
ских или республиканских убеждений, то это происходит обык¬
новенно по обстоятельствам, от него не зависящим. По внутрен¬
нему убеждению он не является ни тем ни другим. Каждый по¬
литический строй он оценивает в зависимости от того, насколь¬
ко последний обеспечивает возможность осуществления его
ближайших экономических требований, и готов примириться
с любым строем, если удовлетворены эти требования.
Те черты, которые характеризуют движение мелкой буржуа¬
зии, в значительной мере присущи движению и других классов,
унаследованных от прежних общественных формаций, хотя каж¬
дый И8 этих классов, конечно, имеет и свои индивидуальные осо¬
бенности. Общим является, например, у всех у них то, что каж¬
дый и8 этих классов связан с пережитками прежних способов
производства и в то же время так или иначе приспособился к
существующему обществу. Этой двойственностью положения
определяется и двойственность позпции каждого из этих клас¬
сов. Каждый ив них уже не думает о возвращении к старому
общественному строю, а овабочен ли пп# со хранением в недрах
существующего общества.
Классовую поэицию крупных землевладельцев буржуаан '
обществе очень хорошо обрисовал Маркс, характеризу я прмзг.'и
ного идеолога этого класса — Мальтуса. Марке говорит
дующее:
Мальтус также желает возможно свободного развития капиталист»
ческого производства..., но оно должно в то же время быть npirr
лено к «потребностям в потреблении* аристократии л et
в государств и церкви, оно должно обеспечить
1 Dritter Interntti'naler Miltelstandskoogress, Mdnebon, 1912, S, 154.
C. Оранские.	13

194
ГЛАВА ШЕСТАЯ
для устарелых притязаний представителей интересов, унаследованных
от нремрн феодализма и абсолютной монархии. Мальтус желает капи¬
талистического произподства, поскольку оно не революционно, не исто¬
рический момент, а создает лишь более расширенный и удобный мате¬
риальный базис для «старого* оыцестпа. 1
Позиция Мальтуса и представляемого им землевладель¬
ческого класса характеризуется, следовательно, той же фор¬
мулой: «постольку — поскольку». Мальтус прцзнает и даже
приветствует капитализм, поскольку он создает новые мате¬
риальные средства для приспособившихся к нему классов
«тарого общества. Но он с негодованием готов отвернуться,
когда обнаруживается его революционная сторона, грозящая
самому существованию этг.х классов.
Общая платформа, объединяющая все классы, — пережитки
старых способов производства, — заключается в глубококоп-
сернатнвном принципе сохранения существующих условии
существования. На этой почве возможны и более пли менее дли¬
тельные политические союзы. В Германии юнкерство, больше
чем землевладельческие классы других передовых капитали¬
стических стран, сохранило свой феодальный облик. И там,
особенно в прусской монархии, ему удалось создать под
своим руководством блок всех пережитков прошлого на строго
консервативной платформе. Эту платформу Зомбарт остроумно
называет: «барско-ремесленный дух хозяйства». Этот «барско-
ремесленный дух» заключается в том, что «поместное дворян¬
ство и ремесленный класс сходятся в той основной мысли, что
прожиток есть величина данная, и в крайнем случае он должен
быть обеспечен искусственно государственной властью». 2 При
всех этих чертах сходства никогда не следует забывать и
серьезных различий, существующих между всеми этими клас¬
сами. Крупные землевладельцы являются пережитком класса
феодальных собственников. Класс этот по своим политическим
симпатиям гораздо более устойчив, чем мелкая буржуазия. По
всем своим традициям, по всему своему прошлому он глубоко
реакционен,—опора монархии, там, где она сохранилась, и
прирожденный борец за ее реставрацию там, где она ниспро¬
вергнута. Напротив, как класс, способный приспособляться
лишь в известных границах и вечно находящийся под угрозой
гибели, мелкая буржуазия составляет неустойчивый и беспо¬
койный элемент в буржуазном обществе. Временами она на¬
страивается революционно; отдельные группы ее в точение
XIX века неоднократно принимали участие в восстаниях сов¬
местно с пролетариатом .(1848 год, Парижская коммуна). Но
революционное настроение у мелкой буржуазии продолжается
недолго. Угроза собственности со стороны пролетариата вновь
1 К. Маркс. Теории прибавочной ценности,т. III. Иэд. «Прибой»»
.924, стр. 45.
*3ом0арт. Народное хозяйство Германии в XIX и начале
XX века. Перевод Ландау, иэд. «Московский Рабочий», 1924, стр. 259.

УЧЕНИЕ О КЛАССАХ
отбрасывает ее в ряды блока со бет пенников,
низкопоклонничающий перед сильным феодальным
хнческим правительством мелкий буржуа,
обращается к либерализму, когда буржуазия
маться; он охватывается сильным пароксизмом
когда буржуазия завоевала для себя господство, он
в самую жалкую трусость, когда класс, стоящий под
пролетариат, отваживается па самостоятельное движение*. 1
Несколько особое положение занимает крестьянство. Кре¬
стьянство, как мы видели, в современном обществе не предста
вляет собой однородного целого. Значительная часть его со¬
стоит из крестьян — мелких собственников, являющихся, как
и городская мелкая буржуазия, представителями докапитали¬
стического простого товарного хозяйства. Положение этого
класса несколько иное, чем городской мелкой буржуазии:
1)	в отличие от последней оно составляет один из самых много¬
численных классов общества (особенно если иметь в виду еще
колониальные страны), 2) с другой стороны, в руках его нахо¬
дится одна из основных отраслей производства, в то время
как мелкая буржуазия в городах все более вытесняется в раз¬
личные второстепенные отрасли и 3) положение его и более
устойчиво, поскольку капитализм в сельском хозяйстве до сих
пор вытеснял мелкое производство значительно медленнее,
чем в других отраслях. Позиция его может иметь поэтому круп¬
нейшее значение в момент решительного столкновения проле¬
тариата с буржуазией. Благодаря условиям сельской живни,
крестьянство до последнего времени политически было значитель¬
но менее сознательно, чем городская мелкая буржуазия. В зна¬
чительной своей части оно находилось под влиянием крупных
землевладельцев и примыкало к реакционному блоку. В настоя¬
щее время мы замечаем быстрый рост классового самоопреде¬
ления крестьянства, и возникает основной вопрос: к кому же
оно примкнет в момент решительного столкновения классов.
С первого взгляда кажется, что никакой почвы для блока про¬
летариата с крестьянством быть не может. Какой, казалось бы,
возможен длительный союэ между классом — борцом ва обобще¬
ствление средств производства и классом мелких земельных
собственников! И тем не менее все же почва для тмшго союза
имеется.
Прежде всего, капиталистическое общество не сулит кре¬
стьянству, как и вообще мелкой буржуазии, никаких особенно
радостных перспектив. Напротив, все более назревающее про¬
тиворечие производительных сил и производственных отношений,
проявляющееся в кризисах, военных столкновениях и т.д.,
неизбежно бьет и по крестьянскому хозяйству.
С другой стороны, победа пролетариата и постепенный иеро-
1 Энгельс. Революция и контр-револгоция в Гор маяв п. (Мдрк«
и Энгельс. «Исторические работы*, ипд. Скпрмунто, 1900, стр. 278).

ГЛАВА ШЕСТАЯ
ход к социализму может открыть перед крестьянством новые
перспективы. Мы отмечали выше, что судьба классов старого
общества может быть двоякая: 1) они либо вытесняются новым
способом производства, 2) либо сращиваются с новым способом
производства, постепенно утрачивая облик особого класса.
Такова судьба остатков господствующего класса феодального
общества в капиталистическую эпоху. Та же возможность
открывается и перед трудящимся классом старого общества —
крестьянством, — после победы пролетариата. Пс вытеснение,
не экспроприация, а постепенное сращивание с условиями
нового способа производства. Путь для превращения мелкого
производителя в члены будущего социалистического общества
заключается «не в пожирании, пишет Бухарин, а в посте¬
пенной переделке крестьянских хозяйств па основе их эконо¬
мического роста». «К социалистическому производству мы
придем, продолжает он, не путем вытеснения крестьянских
хозяйств советскими хозяйствами на почве разорения кресть¬
янских хозяйств, а совершенно иным путем, а именно путем
вовлечения крестьянства в кооперацию, связанную с нами и
зависимую экономически от государства и его институтов». 1
Таким образом, революционный класс нашего времени, про¬
летариат, борясь за новый способ производства, выступает в то
же время защитником всех угнетенных в капиталистическом
обществе осколков докапиталистических классов, открывая
перед ними новые перспективы развития.
8. ВНУТРИКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ.
Всякий класс не представляет собой сплошной однородной
массы, а заключает в себе ряд более мелких социальных групп.
Капиталистическая буржуазия распадается, например, на три
основные группы: буржуазию промышленную, торговую и
денежную, между которыми существует известный антаго¬
низм.
Той общей причиной, которая вызывает существование всех
этих групп, является прежде всего общественное разделение
труда. Разделение труда ведет к обособлению социальных
функций, к тому, что каждая из них выполняется особой
социальной группой, приобретающей в силу этого и свое осо¬
бое движение и свои особые интересы. Денежная и торговая
буржуазия существуют например благодаря отделению неко¬
торых функций воспроизводства капитала от самого промы¬
шленного капиталиста. Функции эти выполняются особыми
капиталистами, имеющими свои самостоятельные предприятия,
независимо от промышленника и его фабрики. Фабриканту
приходится уступать купцу и банкиру часть своей прибавоч¬
ной ценности в форме процента и торговой прибыли. Между
‘Бухарин. К вопросу о троцкизме. Госицат, 1925,з стр 72 — 73.

УЧЕППЕ О KJIAOCAX
Г>7
этими тремя группами капиталистов неизбежно позникпет ан¬
тагонизм па почве распределения прибавочной ценности.
По менее крупное значение для возникновения внутриклаг-
совых группировок имеет неравномерное развитие отдельных
отраслей производства. В то время как в одних отраслях су¬
ществуют наиболее развитые формы предприятий, и концом
трация капитала достигла высших размеров, в других могут
господствовать более примитивные типы производства и формы
концентрации. В связи с этим и интересы предпринимателей
в различных otj аслях производства не могут не расходиться.
Через все развитие капиталистического производства красной
нитыо проходит неравномерное развитие городской обраба¬
тывающей промышленности и сельского хозяйства. Сельское
хозяйство большей частью отстало в своем техническом раз¬
витии от других отраслей. Благодаря этому,*и общественные
формы производства оказываются в нем более отсталыми.
Нигде не сохранились в таком количестве пережитки дока
виталистических форм, как в сельском хозяйстве. Но и там,
где производство в сельском хозяйстве ведется капиталисти¬
чески, общественные формы производства существенно отличны
от господствующих в промышленности. Неудивительно поэтому
существование постоянного антагонизма между городской бур¬
жуазией и теми ее слоями, которые нашли себе применение в
сельском хозяйстве. Даже в такой стране, как Сев.-Американ¬
ские Соединенные Штаты, где сельское хозяйство ведется на
капиталистических началах, мы находим определенный анта¬
гонизм между сельской буржуазией в лице средних и крупных
фермеров и трестами, концентрирующими в своих руках все
главнейшие отрасли городской промышленности. Экономисты
обыкновенно объясняют этот антагонизм тем, что сельское хо¬
зяйство поставляет продукты, потребляемые городской про¬
мышленностью, и обратно, сводят все дело к антагонизму
покупателя и продавца. Но в таком случае тот же антагонизм
можно было бы найти не только в отношении сельского хозяй¬
ства к городским отраслям, но и в отношении каждой ив отраслей
производства ко всем другим. Дело, следовательно, не в отноше¬
нии покупателя и продавца, а в неравномерном развитии
капитализма в городских отраслях промышленности и в сель¬
ском хозяйстве, где продолжают сохраняться более прими¬
тивные формы капиталистических предприятий. Неравномер¬
ностью развития отдельных отраслей производства объясняется
также антагонизм между тяжелой и легкой индустрией, игра¬
ющий крупную роль в современном обществе. Тяжелая инду¬
стрия— крупная металлургическая промышленность — харак¬
теризуется колоссальными размерами концентрации капитала.
Вся промышленность находится в руках гигантских капитали¬
стических объединений — картелей, трестов и т. п. Легкая ин¬
дустрия, работающая на широкого потребителя, концентриро¬
вана слабее. Здесь значительно большую роль играет инднви-

19К
ГЛАВА ПТГГТАЯ
дуальное предприятие п индивидуальный капиталист. Л пт.ч ге¬
ниям тяжелой и легкой индустрии обнаруживается г. ряде
основных вопросов экономической политики, например в отно¬
шении к протекционизму и т. п. Но не только различные
отрасли производства развиваются неравномерно, но и один
и те же отрасли в различных географических районах разви¬
ваются неодинаковым темпом. В связи с этим, в пределах
каждого класса возникают еще особые территориальные груп¬
пировки.
Те же причины обусловливают существование отдельных
внутри классовых групп в пределах не только буржуазии, но
и других классов общества. Общественное разделение труда
привело, например, к существованию в рядах рабочего класса
отдельных профессиональных групп, характеризующихся раз¬
личной квалификацией и различной степенью материальной
обеспеченности. На этой почве возник сыгравший в свое время
немаловажную отрицательную роль в истории рабочего дви¬
жения антагонизм между обученными рабочими и необучен¬
ными.
Внутриклассовые группировки значительно менее устойчи¬
вы, чем общественные классы. Классовое деление общества
меняется лишь с коренным изменением самого способа произ¬
водства. В тех же группах, на которые подразделяется каждый
класс, могут происходить значительные перемены, при сохра¬
нении того же способа производства. Каждая ив таких вну¬
триклассовых групп, в свою очередь, подразделяется на ряд
более мелких групп и подгрупп, границы между которыми
оказываются часто весьма зыбкими и неустойчивыми. Борьба
отдельных групп внутри классов носит существенно иной ха¬
рактер, нежели борьба классов. Она лишена того глубокого
революционного содержания, которое присуще последней. Мы
видели выше, что основным видом борьбы классов является
борьба ва способ производства. Этого нельзя сказать про
борьбу внутриклассовых групп. Последние, являясь подраз¬
делениями одного и того же класса, стоят на платформе общего
для них всех способа производства. Отдельные группы капита¬
листов, например, могут бороться между собой за те или иные
выгоды, но все они кровно свяг пы с капиталистическим спо¬
собом проивводства как основной предпосылкой их существо¬
вания. Борьба внутриклассовых групп носит гораздо менее
принципиальный характер, чем борьба классов. В ней нет ни
того постоянства, ни того глубокого всеохватывающего анта¬
гонизма, которые присущи борьбе классов. Бывают, впрочем,
случаи в истории, когда отдельные группы какого-либо класса
могут оказаться свяаанными с различными способами произ¬
водства. Это происходит тогда, если одна из групп какого-либо
класса в силу особых экономических условий оторвется от
своего класса и представляемого им способа производства и
окажется связанной с другим способом производства, пред-

ГЧКНИЕ О КЛАССАХ
ставляемым другим классом. В этом случае
вится своего рода социальным гермафродитом
одного класса начинает превращаться в подгрм
в течение известного периода времени
межуточном положении.
«В жизни человеческих обществ, говорит Жорес,
классов никогда не бывает резким и отчетливым . . .
комбинации и смешения: генеральные откупщики
вляют собой социальную помесь от скрещивания
рядка и новейшего капитализма*.1 Откупщики
вляли собой часть буржуазии, в силу своих финансовых
раций настолько тесно спаявшуюся со старым режимом,
в момент решительного столкновения классов она ока;
на стороне последнего.
Другой пример можно привести из эпохи английской ре¬
волюции. «Загадка консервативного характера английской ре¬
волюции, говорит Энгельс, объясняется длительным союзом
между буржуазией и значительнейшей частью крупных земле¬
владельцев, союзом, составляющим существенное отличи«* ан¬
глийской революции от французской».5 Особенность этой части
дворянства Энгельс вполне правильно объясняет тем обстоя¬
тельством, что «класс этот находился, в отлйчие от француз¬
ского феодального землевладения в 1789 году, в полном со¬
гласии с условиями существования буржуазии. Дело в том.
что присущая ему форма землевладения
представляла не феодальную, а буржу¬
азную собственность» — этим, по мнению Энгельса,
обусловлена общность интересов этой части дворянства с бур¬
жуазией и их союз.
В заключение остановимся-на одном заблуждении, котор« »<•
часто встречается в литературе при рассмотрении тех групп,
которые мы находим внутри класса буржуазии.
Буржуазия многими авторами подразделяется на три груп¬
пы — крупная, средняя и мелкая. Такое деление неудовлетво¬
рительно уже потому, что исходит ив чисто количественного
критерия — размеров имущества или дохода. Оно заключает
в себе и более глубокую ошибку. Мелкая буржуааия вовсе не
является частью единого класса буржуазии, а особым классом,
унаследованным вместе с пережитками докапиталистических
форм производства. Антагопивм между мелкой буржуазией н
классом капиталистов совершенно иного порядка, чем ант;»
гонизм буржуазии промышленной и денежной. В последи»»
случае речь идет лишь о различных интересах в предел
капиталистического способа производства. В ином
1 Жорес. Социалистическая история, т. I. Учредительно
собрание, 1908, стр. 29.
'Фр. Энгельс. Критическая заметка на книгу Гн»о На»
чатана в сборнике: «Маркс и Энгельс в эпоху
1848 г.», 1850, стр. 446,

200
ГЛАВА ШЕСТАЯ
мелкий буржуа. Его борьба есть не борьба на платформе ка¬
питалистического способа производства, а борьба против капи¬
тализма за сохранение докапиталистических форм собствен¬
ности, хотя он и не может быть последователен до конца в
этой борьбе. Впрочем, поскольку в его борьбе гораздо меньше
принципиальности, нежели в борьбе революционного класса
за новый способ производства, поскольку он сам частично
приспособился к условиям капитализма, известные черты сход¬
ства с движением отдельных групп внутри класса все же име¬
ются, как то: преобладание интересов сегодняшнего дня и т. и.
Движение классов-пережитков является своеобразной проме¬
жуточной формой между борьбой классов ва новый способ
производства и борьбой отдельных внутриклассовых групп.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ. ДЕКЛАССИРОВАН!!ЫЕ.
1.	ПОЛОЖЕНИЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ОБЩЕСТВ!].
Состав общества не ограничивается общественными классами
и темп группами, на которые подразделяются последние. Всегда
имеется еще ряд таких групп, которые непосредственно ни к
одному из классов причислить нельзя и которые занимают про¬
межуточное положение между классами. Такой группой яв¬
ляется, например, профессиональная интеллигенция. Про¬
фессиональным интеллигентом мы называем человека, живу¬
щего за счет своего умственного труда, или, выражаясь язы¬
ком товарного хозяйства, существующего путем продажи
своей рабочей силы. К профессиональной интеллигенции мы
относим самые разнообразные социальные группы. Сюда вхо¬
дят и лица вольных профессий — врачи, адвокаты, артисты
и т. п., точно также и многочисленные кадры технических
служащих—инженеры, техники, чертежники. К интеллиген
ции в широком смысле должны быть отнесены и государствен
ные служащие.
По вопросу о роли интеллигенции в общественной жизни и
ее отношении к основным классам общества мы находим в
социологической литературе самые разнообразные суждения.
Неоднократно делались, например, попытки причислить ин¬
теллигенцию к какому-либо одному из существующих классов.
Долгое время существовал взгляд, что интеллигенцию сле¬
дует рассматривать просто как одну из групп класса буржуазии.
Аргументация приводилась такого рода: Интеллигенция может
существовать лишь за счет избытка продуктов материального
производства. В классовом обществе такой избыток имеется
в форме прибавочного продукта, присваиваемого господствую¬
щим классом. Интеллигенция, следовательно, может получить
средства существования только в случае, если господствую¬
щий клесс уступит ей часть своего прибавочного продукта. Она
оказывается от него в полнейшей экономической зависимости
и вынуждена обслуживать его потребности. Поэтому интелли¬
генция является лишь одной из групп господствующего класса —
в современном обществе одной из групп буржуазии. Согласие
другому воззрению, интеллигенцию следует отнести к классу
мелкой буржуазии. Сторонники этого взгляда исходят иэ чнстс

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
количественного критерия. Они опираются на тот факт, что
средний заработок интеллигента приблизительно равен сред¬
нему доходу мелкого буржуа, а потому и его образ жизни дол¬
жен походить на образ живнн последнего. Существует и третья
точка зрения, радикально расходящаяся с двумя вышеизложен¬
ными. Интеллигент, говорят нам, не имеет ни капитала, ни земли,
живет, так же как и рабочий, путем продажи своей рабочей
силы. Следовательно, он сам такой же рабочий, только высшей
квалификации. Наконец существуют также попытки рассма¬
тривать интеллигенцию в качестве особого самостоятельного
класса или особой внеклассовой группы.
Вся эта пестрота и многообразие мнений свидетельствуют
о том, что существуют какие-то особые трудности при изучении
интеллигенции.
Социальную сущность интеллигенции можно понять лишь
в том случае, если рассматривать ее как одну из межклассовых
групп. Только тогда станут ясны ее специфические особенности
п ее роль в обществе. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим ту
часть интеллигенции, значение которой эа последние годы осо¬
бенно возросло,—техническую интеллигенцию.
Ни одна социальная группа не возросла в конце XIX века
более быстрым темпом, чем техническая интеллигенция.
В Германии, например, с 1882 по 1907 г. количество техни¬
ческих служащих возросло с 295 957 до ИЗО 839 человек. Объ¬
яснить это явление нетрудно. Оно находится в теснейшей связи
с совершавшейся в огромных размерах концентрацией произ¬
водства в Германии. Гигантские капиталистические предприя¬
тия требуют и значительного персонала служащих, сосредото¬
чивающихся по преимуществу в больших городах, что еще более
повышает значение этого социального слоя. Какова же обще¬
ственная физиономия последнего? Какой ив современных клас¬
сов имеет право считать его своим естественным союзником?
Чтобы разобраться в вопросе, необходимо глубже проанализи¬
ровать особенности социального положения технических слу¬
жащих.
Если вовьмем любую группу последних, начиная от мастера
и кончая инженером, или даже директором фабрики, то мы заме¬
тим одну общую для всех служащих черту. Все они не являются
самостоятельными производителями. Никто из них не может
быть назван самостоятельным хозяином. Каждый является
лишь наемным работником капиталиста. Это проводит резкую
грань между служащими и всеми собственниками средств произ¬
водства, безразлично — будь то капиталист или мелкий буржуа.
В то же время эдесь мы имеем несомненную черту сходства с
положением рабочего. И служащий и рабочий работают по най¬
му капиталиста, являются не самостоятельными хозяйчиками,
а зависимыми от него людьми. Неудивительно если ряд тре¬
бований рабочего класса может встречать полное сочувствие
со стороны служащих. Таковы, например, требования ограни*

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
пения рабочей» дня, установления минимума алрлбитной плиты,
заключения коллективных договоров, введения социплыюп»
страхования на случай болезни или старости и т. п. Так же как
и рабочий, служащий не может не чувствовать унизительной
зависимости от личного произвола капиталиста^ положение его,
как и пролетария, отличается неустойчивостью. Ему, как и ра¬
бочему, может постоянно угрожать безработица. Но имеются
существенные различия в положении технического служащего
п рабочего. Источником их является прежде веего особый ха¬
рактер технических функций, выполняемых служащими. По¬
следние, как это неоднократно отмечалось, выполняют подго
товительные, вспомогательные организационные фупкцшт. Под
готовительный характер по отношению к производству носит
работа конструктора или чертежника. Подсобное значение
имеет труд конторский. Организационные функции выпол¬
няют те инженеры, мастера и вообще технические работники,
которые непосредственно руководят всем производственным
процессом. По отношению к этой последней группе особенно
ярко обнаруживается противоречивый характер положении
служащих. Будучи экономически зависимы от капиталиста,
они в то же время технически оказываются относительно са¬
мостоятельными агентами производства, играющими руково¬
дящую роль. Они играют роль распорядителей по отношению
к рабочей массе. Их организаторская роль ведет к целому
ряду последствий, которые отметил Маркс в III томе «Ка¬
питала». Процесс капиталистического производства есть в те
же время процесс извлечения из рабочего прибавочной цен¬
ности. Капиталист не может получить последнюю бев содей¬
ствия тех технических агентов производства, которые играют
в нем руководящую роль. Последние, на ряду со своими тех¬
ническими функциями, приобретают еще и другие, обуслов¬
ленные капиталистическим характером производства. Они ста¬
новятся представителями интересов капитала, по отношению
к рабочим — погонщиками над рабочей силой, в целях извле¬
чения прибавочной ценности. Эго, в свою очередь, отражает¬
ся и на оплате их труда. Они получают не только свою заработ¬
ную плату, причитающуюся им ва их высоко квалифицирован¬
ный труд, но капиталист уступает им известную долю своей
прибавочной ценности в виде награды ва оказанные услуги.
Тем самым создается заинтересованность их в доходности пред¬
приятия и известная солидарность их интересов с интересами
капиталиста. Это очень ярко обнаруживается на одном примере.
Для классовой позиции пролетариата характерно отрицательное
отношение к политике колониальных вахватов. Иное дело—
служащие. Вспоенные и вскормленное тяжелой индустрией,
этим застрельщиком современного империализма, они не могли
не ванять здесь другой позиции, нежели пролетариат. Для них
захват колоний, новые рынки — все это открывало перспекти¬
вы новых мест, повышенных заработков и т. □. Неудивительно

204
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
поэтому, сслп, сочувствуя пролетариату, поскольку оп выдви¬
гает требования охраны труда, они проявили определение отри¬
цательное отношение к его анти-империалистическим тенден¬
циям.
Таким обраэом техническая интеллигенция, в самом бук¬
вальном смысле,занимает промежуточное,межклассовое положе¬
ние. Одни признаки ее сближают с одним классом, другие с дру¬
гим. Точно так же и интересы ее переплетаются частично о
интересами одного класса и частично другого. Что же касается
тех слоев служащих, которые выполняют не организующие, а
подготовительные функции, то по своей квалификации и подго¬
товке они стоят на одном уровне с первыми, равняются по ним
в оплате своего труда и чувствуют себя с ними солидарными.
Таким образом то же межклассовое положение распространяется
и на них. Все это нисколько не исключает значительной разно-'
родности в положении отдельных групп технических служащих.
Тс из них,на долю которых выпали наиболее ответственные функ¬
ции, занимают более привилегированное положение. Особенно
благоприятное положепие в промышленности занимали долгое
время инженеры и вообще лица с высшим образованием. Каждый
и8 них мог надеяться стать в конце жизни самостоятельным
предпринимателем. Такова была его естественная карьера.
С самого начала службы он чувствовал себя как бы владельцем
орудий труда в возможности. На нившей ступеньке лестницы
стоят служащие, несущие вспомогательные функции, как то:
кон+орский персонал, особенно служащие торговые. Интересно,
что последние были не в меньшей степени пропитаны чувством
обособленности от рабочих масс, чем самые высшие слои слу¬
жащих. «Характерно, замечает Нестрипке, что всего упорнее
держались за свою кастовую обособленность как раз те категории
служащих, которые зачастую отличались от рабочих только
тем, что приходили на службу в крахмальном воротничке,
главным образом торговые служащие».1 К причинам этого яв¬
ления мы ниже вернемся.
Имеется еще одно обстоятельство, оказывающее значительное
влияние на положение технических служащих. Одна ив важ¬
ных особенностей интеллигентного труда заключается в том,
что здесь большое значение приобретают индивидуальные осо¬
бенности труда отдельных лиц. Замечательный организатор,
талантливый конструктор, особенно искусный техник — каж¬
дый ив них является незаменимым специалистом, как бы
монополистом своих дарований и своего индивидуального
труда. Каждое такое лицо имеет возможность получить себе
«персональную -ставку*, значительно превышающую средний
раэмер оплаты лиц той же профессии. И в то же время он
может чувствовать себя весьма независимым по отношению
тшпгЗ*' »P в с т к е‘ пР°Фессиоиальное движение, т. II, иад,
ВЦСПС. Москва, 1924, стр. 280,

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
*06
к капиталисту, ибо не столько он «ищет места», сколько «место
ищет его». Этим объясняется тот факт, что мы встречаем
большое разнообразие не только в положении отдельных ин¬
теллигентских профессий, но и в положении отдельных лиц
в пределах той же профессии. Это обстоятельство оказывает
деморализующее влияние на психологию интеллигентских групп.
На этой почпе создается специфически интеллигентский взгляд,
согласно которому дорога в жизни в равной мере открыта
всем. Все дело лишь в личной предприимчивости, энергии и
талантах каждого, каждый надейся лишь на себя и на свои силы!
Чувство общих интересов благодаря этому чрезвычайно осла¬
бевает. Неудивительно, если историки профессионального
движения единогласно указывают, что интеллигентские профес¬
сии проявляют значительно более слабую спос* бность к органи¬
зации, нежели работники физического труда. Пр..чем, чем выше
квалификация группы, тем слабее в ней чувство групповой со¬
лидарности.
В 1922 г. в Италии фашистами было организовано объеди¬
нение фашистских профсоюзов. В программе этой организации
между прочим имелось следующее положение:
Конфедерация твердо стоит на той точке зрения, что вакоп исторг
чссного движения заключается не в борьбе классов, что означало бы
борьбу социальных функций, и не в сотрудничестве классов, что
означало бы смешение "функций, но в борьбе дарований, т. е. в борьбе
тех лиц и групп из низших классов, которые обладают способностью
выполнять высшие функции против тех групп высших классов, которые
утратили эту способность.1
Не трудно заметить, на кого рассчитан этот пункт программы.
Рабочих подобными обещаниями не убедить. Рабочие массы
прекрасно впают, что каким бы талантом ни обладал отдельный
рабочий, подняться на верхушку общественной органивации
он может лишь при особб исключительных условиях. Иное дело
интеллигент, с его индивидуалистической интеллигентской пег.
хологией. Фашисты, в первое время, пытались широко ваигры-
вать с интеллигенцией, в частности с техническими служа¬
щими й, несомненно, для них, в расчете на их психологию,
был написан приведенный выше параг шф программы.
Возникает вопрос: как отражается на положении техни¬
ческих служащих ход экономического развития? Какая мэ
двух тенденций получает перевес? Толкается ли техническая
интеллигенция все блпжо в объятия класса капиталистов или,
напротив, сбрасывается внпэ в ряды пролетариата?
Колоссальный рост концентрации капитала, с одной стороны,
способствуя количественному росту технической интеллиген¬
ции, в то же время окавал отрицательное влияние на се поло¬
жение. В крупной картелированной промышленности служащие
1 При нелепо в иитереспой стптье М а р ш п к а — ом М я г-
s с h a k, Die korporativen und hierarchischen Gedanken im Faschismus.
(«Archiv für Sozial wissimsch alt und Sozialpolitik, B. 62, Heft. 3).

206
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
образуют значительную массу. Всякие личные патриархальные
отношения между служащими и предпринимателями, игравшие
крупную роль в более мелких предприятиях, отходят в область
предания. Служащий становится одним из винтиков гигант¬
ского предприятия, и его индивидуальности кладутся все
более узкие границы. Служащие начинают чувствовать себя
такими же пешками в руках немногих диктаторов треста пли
картеля, как и рабочая масса.
В то время даже наиболее квалифицированные из них не
могут уже более надеяться стать когда-либо самостоятельными
предпринимателями. Это становится доступным л ;шь для слу¬
чайных одиночек, для немногих избранных счастливцев. В
связи с этим стоит и другое явление, отмеченное Ледерером.
Проклятие, тяготеющее в капиталистическом обществе на рабо¬
чем классе, выражается, между прочим, в том значении, какое
имеет для него перспектива старости. Старость для рабочего
не то, чем она является для представителей господствующих
классов. Последние в возрасте 50 — 60 лет достигают высшего
расцвета своей деятельности. Государственные деятели Англии,
как известно, всегда были этого, если не более преклонного,
возраста. Иное дело современный фабричный рабочий — он
к 40 — 45 годам, а иногда и раньше — к 38 годам — изнаши¬
вается, начинает понижаться в своей квалификации. Высоко¬
квалифицированный рабочий заканчивает часто жизнь ночным
сторожем фабрики, а то сбрасывается в ряды лумпен-пролета-
рната и вынужден существовать за счет милостыни.
И вот, как доказывает Эмиль Лсдерер, та же перспектива,
во всем своем ужасе, все более начинает вставать и перед техни¬
ческими служащими:
Возможность стать самостоятельным предпринимателем и вложить
свой труд в свое собственное дело охраняла до сих пор притязания тех¬
нических служащих на соответствующее им вознаграждение. Только
после того как положение их как технических служащих стало для них
не переходной стадией, а чем-то постоянным, вопрос о размерах содер¬
жания с наступающей старостью мог стать для них проблемой . . . Прежде
всего следует заметить, что уже в настоящее время можно заметить извест¬
ное понижение жалованья с увеличением возраста. Так, оклады техни¬
ческих служащих начинают понижаться с 45 лет сначала в минимальных
размерах, а в 55 лет значительно быстрее. Для торговых служащих гра¬
ница наступает несколько повже, понижение начинается с 55 лет и идет
быстрым темпом от 60 ... 1
В то же время, Замечает Ледерер, «больший опыт старейших
служащих с возрастающей механизацией производственных
процессов становится все более ненужным, даже наоборот —
часто вредным, препятствующим усовершенствованию органи¬
зации».
Перед началом мировой войны вполне отчетливо наметилась
и другая тенденция — общее ухудшение материального поло-
lEmil Lederer. Die Privalanfroslelltcu in der modernen
Wirtschaftseulwicklung, Tübingen, 1912, S. ö7.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
207
женпп технических служащих. В Германки в »то время был пред¬
принят ряд статистических обследований, показавших чрезвы¬
чайно низкий уровень оплаты значительных масс технических
служащих. Заработок многих из них уступал среднему доходу
квалифицированного рабочего. Падение материальной обеспе¬
ченности служащих необходимо связать е общеизвестным фактом
возрастающего перепроизводства интеллигенции. Демократи¬
зация высшего и среднего образования, его все большая до
стунность — все это привело к тому, что в большинстве стран
количество интеллигенции росло быстрее, нежели спрос на
нее. Усиливающаяся конкуренция и погоня за местами не
могли не привести к понижению общих расценок интеллигент¬
ского труда.
Современное экономическое развитие ведет к сближении»
положения технической интеллигенции с положеннннем проле¬
тариата. Широкие массы интеллигенции все более отрываются
от какого бы тони было, хотя бы косвенного, соучастия во вла¬
дении средствами производства.
Маркс в свое время отметил наличность постоянной резерв¬
ной армии безработных, составляющей необходимое условие'
капиталистического развития. Ныне мы имеем полное право
говорить о возникновении резервной армии интеллигенции,
столь же необходимой п вытекающей из потребностей капитали¬
стического развития, как и резервная армия рабочих.
Необходимо, впрочем, заметить, что все это только тен¬
денция современного капиталистического развития, которая
далека еще от своего завершения. Техническая интеллигенция
в общем и целом до сих пор сохраняет свое межклассовое по¬
ложение, хотя общий ход развития и ведет к все большей п
большей пролетаризации ее главной массы. На отдельных слоях
эти тенденции отражаются неодинаково. Неудивительно по¬
этому, если сознание широких масс технических служащих
далеко еще не дошло до ясного уразумения их истинного по¬
ложения и ожидающих их перспектив. Тем не менее постоян
ное ухудшение положения служащих явилось причиной зна¬
чительного сдвига в движении служащих, выразившегося в
возникновении п широком развитии в их среде профессиональ¬
ных союзов. Отметим некоторые особенности этих союзов, на
деятельности которых очень ярко отразилось промежуточ¬
ное межклассовое положение служащих. Существуют дви ос¬
новных типа организаций служащих: 1)так называемые средне¬
сословные союзы и 2) союзы профессионального тина. Соювы
средне-сословные (Standesorganisationen) характеризуются сле¬
дующими признаками. Основным руководящим принципом их
деятельности является принцип сохранения наличных условий
существования. Союэы носят ярко выраженный консерва¬
тивный характер. В принципе они стоят всецело на
платформе капиталистического способа производства, пытаноь
отстаивать старое сравнительно обеспеченное положение слу-

208
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ЖОЩГ1Х п Порг.ТЬСП npr<TI.B НОВЫХ ТгНДЩЦПЙ к ухудшению их
пплмж пин. Эта консервативная тенденция имеет некоторое
внешнее сходство с стремлениями мелкой буржуазии. Последняя
также ведет борьбу ва свои старые условия жизни против
угрожающих ей со всех сторон напастей. Это внешнее сходство
и породило иллюзии об едином движении «среднего сословия»,
программу которого пытались выработать международные
конгрессы «среднего сословия», о которых упоминалось в пре¬
дыдущей главе.
Союзы этого типа стоят на точке зрения гармонии интересов
и отрицают «насильственные» способы борьбы вроде стачки,
возлагая все свои надежды на соглашения с предпринимателями.
И в настоящее время организации этого рода еще сохранились,
особенно среди торговых служащих. В торговле, в большей
мере чем в промышленности, продолжают существовать мелкие
средние предприятия. Зд^ сь поэт< му н сильнее пережитки ста¬
рых патриархальных отношений. Этим объясняется, что союзы
служащих сильнее всего вд сь проникнуты мелкобуржуазными
тенденциями, а также и сильнее в их рядах чувство кастовой
обособленности от пролетариата. 1
Другого типа союзы служащих — это те, которые стали уже
на платформу профессиональной борьбы. Такого рода союзы
стали возникать среди служащих в течение последнего десяти¬
летия перед началом мировой войны. Союзы эти уже исходят
на признания известной противоположности интересов служа¬
щих и предпринимателя. Их излюбленная идея — фабричный
конституционализм. «Мы желаем, заявляют представители
союза техническо-промышленных служащих, чтобы все наемные
работники иа промышленных подданных стали гражданами в
промыв*лепностп». Установление всех условий труда путем кол¬
лективных договоров, законодательное урегулирование положе¬
ния служащих, образование особого «права служащих», — тако¬
вы основные требования фабричного конституционализма. Гер¬
манская революция 1918 г. дала новый толчок развитию союзов
в этом направлении, причем некоторые из них в своих требова¬
ниях пошли дальше фабричного конституционализма. Образо¬
ванный из объединения нескольких союзов в 1919 г. «Союз тех¬
нических служащих и чиновников» выступил с программными
заявлениями такого рода:
Союз стоит на точке зрения непримиримого противоречия между
трудом и капиталом и будет вести совместно с другими союзами наемных
рабочих борьбу до тех пор, пока техники не займут подобающего им поло¬
жения в обществе, соответствующего тому времени, когда наступит полное
освобождение труда.*
1 Об особенностях этих союзов см. в книге Ауфгейзера — Auf¬
häuser. Weltkrieg und Angestelltenbewegung. Sozialwissenschaftliche
Bibliothek., B. 4. Berlin, 1918.
* Archiv Гиг Sozialwissonscha/t und Sozialpolitik, ß. 47, Hoft. 2,
1921,8.590.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
Здесь мы ужо видим переход на сторону нового, идутеп*
на смену капитализму, способа производства. II как свидетель¬
ствуют о том исследователи вопроса—Лсдерер, Луфгейаер,
Нестрнпкг и др.-—подобные тенденции под влиянием революции
в Германии захватили многие союзы. Впрочем, в последующие
годы, с падением революционной полны, часть союзов вновь
вернулась к старым средпе-оословным традициям.
Вес эти блуждания .между классами, присоединение то к од¬
ному классу, то к другому чрезвычайно характерны для того
межклассового промежуточного положения, которое занимает
интеллигенции. Теперь становится понятным, почему социо¬
логи причисляли их поочередно к различным классам. При том
узком эмпиризме, который царит в социологической науке,
социологи большею частью ограничиваются обобщением кон¬
кретных эмпирических фактов. Авторы, наблюдавшие в извест¬
ный период времени в какой-либо стране интеллигенцию при¬
мыкающей к какому-либо классу, обобщали это явление и делали
тот вывод, что она и является одной из групп этого класса.
При шатаниях же интеллигенции от одного класса к другому
неудивительно, что различные авторы причисляли ее к разным
классам. Только при свете цельной социологической теории,
широко охватывающей действительность, можно понять как со¬
циальную сущность интеллигенции, так и все противоречия,
присущие ее положению.
Особенно часто делались попытки зачислять техническую ин¬
теллигенцию в ряды класса мелкой буржуазии. Объясняется
это во-первых, «средне-сословными» тенденциями и, во-вторых,
противоречивостью и двойственностью межклассового положе¬
ния служащих, имеющего внешнее сходство с двойственностью
мелкой буржуазии. Нетрудно убедиться, что здесь имеется глу¬
бокое различие. Мелкая буржуазия прежде всего класс, а не
межклассовая группа и как класс связана с определенным
способом производства, с определенными формами собствен¬
ности, являющимися основой ее классового существования.
Техническая интеллпгениця своего особого способа произ¬
водства не имеет, а колеблется между темп двумя способами
производства, носителями которых являются те классы, про¬
межуточной группой меж которыми она является. В то же время
реакционные тенденции мелкой буржуазии как класса, связан¬
ного с пережитками докапиталистических форм, не могут иметь
ничего общего с интересами технической интеллигенции. По¬
следняя органически связана с крупной промышленностью, и
искусственное оранжерейное консервирование ремесла и мелоч¬
ной торговли прямо противоположно ее интересам.
На ряду с техническими служащими существуют значитель¬
ные слои интеллигенции, не принимающие непосредственного
участия в хозяйственной жизни. Сюда относятся все те лица, ко¬
торые выполняют различные идеологические функции — учите¬
ля, профессора, журналисты, писатели, художники, артисты,
С. Оранский.	14

210
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
точно также и такие профессии, как врачи, адвокаты, государ¬
ственные чиновники, служащие различных частных организа¬
ций, не связанных с хозяйством, и т. п. Среди всех этих слоев
интеллигенции мы находим еще бдльшую пестроту и многооб¬
разие в положении отдельных лиц и групп, чем даже в рядах
технической интеллигенции. Можно установить, как общее пра¬
вило, что чем дальше какая-либо группа от сферы материального
производства, тем более расплывчаты и неустойчивы характе¬
ризующие ее признаки и тем труднее понять ее социальную
физиономию. Группы интеллигенции,не принимающие непосред¬
ственного участия в хозяйственной жизни, ни в каком непосред¬
ственном отношении к владению или нсвладснию средствами
производства не стоит. Их отношение к какому-либо классу
можно установить лишь косвенным путем, — приняв во внимание
два обстоятельства: 1) характер выполняемых функций, на¬
сколько последние связаны с определенным способом производ¬
ства, 2) общественные отношения, в которые поставлена данная
группа, насколько ее положение приближается к положению
того или иного класса.
Вся масса интеллигенции может быть подразделена на два
главных слоя: 1) служащие, как государственные, так и частные
(служащие профсоюзов, партийных организаций и т. п.), 2) ли¬
ца так называемых вольных профессий, т. е. лица, запятые са¬
мостоятельной деятельностью и ни к кому на работу не нанимаю¬
щиеся (полыю-практикующие врачи, адвокаты и т. п.).
Социальное положение служащих всех категорий имеет
много общего с положением технической интеллигенции. Кок и
эта последняя, служащие поставлены в условия, во многом
сходные с положением пролетариата. Всякий служащий, где
бы он ни работал, является наемным работником, продающим
свою рабочую силу. На этой почве развиваются и формы борьбы,
близкие формам борьбы пролетариата; возникают профессио¬
нальные союзы, с их методами борьбы, применением стачек и
т. и. В то же время функции, выполняемые широкими массами
служащих, носят тот же двойственный характер, что и функции
технической интеллигенции. Они по только обслуживают по¬
требности производственного процесса, как такового, по но
самому своему положению им приходится нести ряд функций,
вытекающих из классовой природы данного общества.
В классовом обществе все даже самыо вышние надстройки,
государство, идеологии, так или иначе обслужиuuют потреб¬
ности классового господства. При помощи политического прину¬
ждения, известных форм идеологий и т. л. господстнующий класо
пытается ом кренить свое классовое положение. Интеллигенты,
выполннюнще политические и идеологические функции, вынуж¬
дены в большей или меньшей мере выступать и паи носители
фуниций, вытекающих из потребностей закрепления классо¬
вого господства. Впрочем никогда но следует забывать крайнего
многообразия интеллигентских групп. В то нремн кик функции

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
211
одних групп носят ярко выраженный классовый характер, у
других групп он может почти отсутствовать.
Чем более ответственны функции, выполняемые какой-либо
группой с точки зрения господствующего класса, тем более по¬
четное и обеспеченное положение она занимает в обществе.
Наиболее привилегированным слоем служащих являлись всегда
государственные служащие, особенно та часть их, которая вы¬
полняла административные руководящие функции, т. е. так
называемая бюрократия (в отличие от цонторских и канцеляр¬
ских служащих). Бюрократия всегда представляла собой наи¬
более консервативную и близкую к господствующему классу по
своей идеологии часть интеллигенции.
Сложнее положение так называемых вольных профессий.
Их положение имеет внешнее сходствос положением мелкой бур¬
жуазии. Как мелкий буржуа владеет своими орудиями, так и
представитель вольной профессии обладает теми материальными
предметами, которые ему необходимы для его деятельности.
Врач имеет у себя на квартире инструменты; авдокат содержит
сам свою камеру и т. п. В то же время и средний заработок ин¬
теллигента соответствует хорошему доходу мелкого буржуа.
Между тем и другим иногда создавалась известная общность
интересов. И мелкий буржуа и интеллигент были заинтересова¬
ны в снижении налогового бремени; оба в равной мере страдали
от хозяйственной разрухи, вызванной кризисом, неудачной вой¬
ной и т. и. Если какие-либо события выводили из состояния рав¬
новесия мелкую буржуазию, как то было, например, во Франции
и Германии в 1848 г., то широкие массы трудовой интеллиген¬
ции часто шли с ней рука об руку. Тем не менее было бы большой
ошибкой отожествлять эти социальные группы. Если и было
сходство в материальном положении интеллигенции с мелкой
буржуазией, то интеллигентские функции были тесно связаны
с капиталистическим развитием. Все сказанное о двойственном
характере функций служащих относится и к лицам вольных
профессий. Интеллигенция в массо своей есть порождение
капиталистического строп. Мощные производительные силы,
вызванные к жизни последним, являются предпосылкой ее
существования. Всякое замедление их роста грозит.ей ухуд¬
шением ео положения.
Реакционные тенденции молкой буржуазии лицпм вольных
проф(СС1Й столь же чужды, как и техническим служащим.
Сближение трудовой интеллигенции с мелкой буржуазией было
поэтому обусловлено не внутренним сродством этих групп, а
пересечением временных, частичных интересов. Это был блок
разнородных социальных слоев, возможный в одной истори¬
ческой обстановке и невозможный в другой.	v
В положении широких мисс стояний вне сферы хозяйствен¬
ной жизни интеллигенции в концо XIX века наметились тен¬
денции, еходпыо с теми, которые мы уже отмечали относительно
технической интеллигенции. В последние деопт плотин XIX вока

218
ГЛ/ВА СЕДЬМАЯ
мы встречаем усиленный рост кадров интеллигенции, результаты
которого не впмедлплп скпватьсн. Результаты же заключались
в общеевропейском факте перепроизводства интеллигенции —
в росте безработицы в рядах интеллигенции и п понижении
расценок оплаты интеллигентского труда. Кроме того, необхо¬
димо учитывать одно важное социальное явление, которое в
свое время отмечал Маркс и значение которого недостаточно
учитывалось последующими исследователями. Тот господствую¬
щий тин общественных.отношений, который создается в сфере
материального производства, обладает способностью выходить
далеко за пределы последнего п распространяться на все сферы
общественной жмени. Такие отношения, вышедшие за границы
своей непосредственной сферы, Маркс называл «перенесенными»,
или отраженными*, отношениями. Благодаря этому любой вид
труда, даже не имеющий непосредственной связи с процессами
материального производства, может стать предметом капита¬
листической экоплоатации. Так, артист для своей деятельности
нуждается в известных материальных средствах, ему нужны
прежде всего помещение, где он мог бы выступать, декорации,
костюмы и т. п. Обладающий капиталом антрепрспср-предпрп-
1П1 мотель арендует театр, и если у его артистов нет средств,
как это обыкновенно бывает, для найма помещения, приобрете¬
ния декораций и т. д., нм волей-неволей приходится подчи¬
ниться условиям антрепренера. Последний получает возмож¬
ность эксплоатировать их самым безжалостным образом, вы¬
плачивая нм ничтожную заработную плату. Таким же точно
обраэом собственник газеты может эксплоатировать широкую
массу своих сотрудников; доктор, владелец больницы, — рабо¬
тающий в нем медгципский персонал. Даже учитель может быть
зкеплоатируем частным владельцем школы. «Учителя, пишет
Маркс, могут быть в учебных заведениях простыми наемными
рабочими для предпринимателя заведения; подобного рода
образовательные фабрики и существуют в Англии». Словом, в
любой сфере интеллигентского труда необходимые для него
материальные средства могут быть присвоены ловким предприни¬
мателем и превратиться в его руках в средства экоплоатации.
Правда, согласно теории Маркса, эксплоатация здесь несколько
отличается от экоплоатации в сфере материального производ¬
ства. Труд интеллигента, не занятого в промышленности, не про¬
изводит ни ценности, ни прибавочной ценности и оплачивается
из доходов публики. То что публика согласна уплатить интелли¬
генту эа его работу, присваивает себе предприниматель, вы¬
плачивая последнему лишь жалкую заработную плату. К сожа¬
лению, в настоящее время нет возможности точно установить как
далеко продвинулся этот процесс низведения широких масс
интеллигенции до положения иаемных работников капитали¬
стических предпринимателей. Тем не менее, несомненно, что
после Маркса развитие общества значительно продвинулось
вперед в этом направлении.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
2П
Интересно, что один на наибо/то кидающихся понгйших
социологоп, Микс Вебер, обратил ннимнпип на то же пиление,
хотя и подошел к нему с иной стороны. Макс Вебер отмстил тот
факт, что п сфере интеллигентского труда нее и ист псп мое обна¬
руживаются тс же тенденции, что и в промышленности. Подобно
тому как современный рабочий не может ужи довольствоваться
примитивными орудиями ремесленника, так и дли интеллигент¬
ского труда требуются все более сложные материальные приспо¬
собления. При таких условиях отдельный интеллигент уже не
в состоянии владеть всеми необходимыми ему материальными
средствами. Последние могут быть предоставлены ему либо
государстиом, либо частным предприми мателсм-ка нити лип ом.
Характерной чертой современности Вебер считает поэтому все
большую а к с п ]) о п р и а ц и ю и н т е л л и г с н ц и и о т
м а т е р и а л ь и ы х ус л о в и й е е тру д а. Причем
эта экспроприация обусловлена самым ходом общественного
развития, создающим все более сложные технические приспо¬
собления и средства труда. Вебер доказывает, что згу тенденцию
мы встречаем даже в сфере чисто научной деятельности. 0»вре-
мепный ученый все более нуждается в своей деятельности в
целом учреждении, каковым является научно-исследовательский
институт. Только последний может ому обеспечить материаль¬
ные средства, необходимый для его деятельности. Характеризуя
положение научных работников в Сев.-Американских Соед.
Штатах, Макс Вебер говорит следующее:
Огромные институты медицинских и естестпеиио-иаучиых знаний
представляют собой «государственно-капиталистические предприятии».
Они. не могут вестись иначе, как при наличии крупнейшего оборудования.
И здесь наступает поэтому то же, что мы встречаем везде в капитали¬
стическом предприятии— «отделение работника от средств производства».
Работник здесь, ассистент, нуждается в тех средствах труда, которые
предоставляет в его распоряжение государство; но поэтому точно так же
зависит от директора института, как служащий на фабрике, ибо директор
института вполне искренно воспринимает институт, как «свой* институт
и из этого исходит в своей деятельности. 1
Таким образом, объективный ход экономического развития
ставит значительные массы интеллигенции все более в такое по¬
ложение, что улучшение ее состояния становится возможным
лишь при коренном преобразовании всего способа производ¬
ства. Хотя основная тенденция развития и такова, тем не менее
не следует поддаваться иллюзиям и ожидать, что вся масса ин¬
теллигенции немедленно решительно и бесповоротно примкнет
к пролетариату. Здесь следует припомнить те оговорки, которые
в свое время делал Маркс, говоря о перенесении капиталисти¬
ческих отношений на идеологические сферы. Маркс справедливо
укавывал, что область интеллигентского труда, в силу самого
характера последнего, с большим трудом поддается капиталисти¬
ческим отношениям:последние, если вдесь и возможны, то лишь
1 Мах Webe г. Wissenschaft als Beruf; Мах Weber. Oesam-
melte Aufsätze zur Wiseenschaftslebre, Tübingen, 1922, стр. 626.

214
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
в своей папменее раввнтой форме. Можно сказать, что капита¬
листические отношения в ccj>epnx интеллигентского труда явля¬
ются лишь бледным слепком тех ярких и выпукло очерченных
отношений, которые сложились в области материального про-
H8DOдетва. Выше мы отмечали, что труд техника, по мере раз¬
вития капитализма, все более механизируется. Напротив, труд
в сфере идеологических профессий поддается механизации зна¬
чительно слабее. Здесь индивидуальные особенности труда каж¬
дого сохраняют свое старое значение. Благодаря этому дух
конкуренции между отдельными личностями попрежнему силен
в идеологических профессиях. Они поэтому значительно менее
способны к коллективной борьбе, нежели техническая интелли¬
генция.
Взгляд на интеллигенцию как на межклассовую группу в
настоящее время находит себе все более сторонников. Так
смотрят, например, на интеллигенцию два автора, давшие
наиболее подробный анализ положения этого социального
слоя, — проф. С. И. Солнцев и С. Я. Вольфсон.
С выводами, к которым приходят оба автора, тем пе менее
целиком согласиться нельзя. По мнению С. И. Солнцева, тя¬
готение отдельных групп интеллигенции к тому пли иному клас¬
совому полюсу, полюсу труда или капитала, завпеитоттех жиз¬
ненных нитей, которыми эти слои жизненно связаны с слоями
производительного населения. Врач, обслуживающий круг ра¬
бочих, связанный с последними и источниками своего существо¬
вания и постоянным соприкосновением, естественно пропиты¬
вается настроениями этого круга. Модный врач аристократи¬
ческой части города, у роскошной квартиры которого толпятся
экипажи его богатых клиентов, по своему классовому уклону
будет тяготеть к классовым интересам и полюсу своих богатых
и знатных клиентов. 1 То же, по мнению Солнцева, следует
скавать и про духовенство и про чиновников. «Деревенский
батюшка» в общем впитывает в себя и проникается интересами
своих «пасомых», своих «духовных чад». Государственный чи¬
новник, особенно по мере своей близости к верхам, проникается
интересами своих патронов, своего правительства». 2
Замечания Солнцева вполне справедливы, тем не менее отве¬
чают не на тот вопрос, который пытается разрешить Солнцев.
Здесь необходимо различать две различных проблемы: 1) вопрос
о причинах, которые могут отдельного человека толкнуть в
сторону того или иного класса,и 2) условия, обусловливающие
движение целых групп. Как будет выяснено подробнее в следую¬
щей главе, воля отдельного человека не абсолютно детермини¬
рована его классе вым положением. Отдельные единичные лич¬
ности могут подпадать под влияние другого класса, идеологи¬
чески отрываться от своего класса и примыкать к другому (хотя
1 С И. С о л п ц е в. Социальные классы. Изд. II, Богданооой,
Птгр., 1923, стр. 212.
* Там же, стр. 213.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
сознание основной массы людей нсегда обусловлено ее классо¬
вым бытием). Еще в большей мере это относится к межклассовым
группам. Отдельный интеллигент, под влиянием особых жизнен¬
ных условии, также может примкнуть не к тому классу, к кото¬
рому тяготеет его группа. В этом случае, когда речь идет о при¬
чинах, толкающих отдельные единичные личности в сторону
того или иного класса, рассуждения Солнцева вполне примени¬
мы. Постоянно общаясь в живни с представителями какого-либо
класса, отдельный врач и т. п. может действительно проникаться
их идеологией. Совершенно иное дело тяготение к какому-либо
классу целой профессиональной группы интеллигенции. Одним
фактом общения пли материальной зависимостью от какого-либо
класса объяснить позицию целой группы нельзя. Она зависит
прежде всего от объективного социального положения данной
группы. Лучшей иллюстрацией могут служить примеры са¬
мого Солнцева. Является лн сельский священник народником,
сочувствующим крестьянину, близким ему, в силу постоянного
общения? И да, и нет. Во время восстании Уота Тэйлора в Англии
в 1381 г. идеологами восставших крестьян были сельские свя¬
щенники, но в России в 1905 и 1917 гг. они такой роли не играли,
и наоборот были в рядах реакции. Очевидно, одного факта обще¬
ния и материальной зависимости от крестьян еще недостаточно,
чтобы определить социальную позицию духовенства. Последняя
вависит от того положения, которое занимает духовенство и
данном обществе. Если церковь тесно связана с государством,
духовенство представляет собой особую разновидность бюро¬
кратии, специально ведающей идеологическими функциями, то
священник оказывается на местах прежде всего представителем
государственной власти. Общение с крестьянами столь же
мало может сделать его идеологом крестьянства, как и вемско-
го начальника, хотя и последний постоянно общается с крестья¬
нами. Следовательно, имеет значение не самый факт общения, а
та почва, на которой это общение возникает и которая зависит
от объективного социального положения данной группы и тех
отношений, которые у нее возникают с тем или иным классом.
Одно дело общение с крестьянами сельского культуртрегера-
агронома или эемского врача, и другое дело общение вемского
начальника, и иное опять дело общение сельского священника,
не столь грозного начальства, как земский начальник, но все же
представителя официальной государственности. 1
Таким обраэом тяготение отдельных групп интеллигенции
к тому или иному классу может быть объяснено лишь аналивом
их объективного положения в обществе и характером выполняе¬
мых ими функций.
1 Как справедливо отмечает Макс Бобер (в своей кпиге Uosell-
schaftundWirtschaft, гл. IV), равного рода кудесники, гадатели, волхвы,
всегда были психологически ближе крестьянской массе, чем священ¬
ники, ибо последнно являлись в главах крестьян представителями офи¬
циальной государственности.

216
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Если с аргументацией Солнцева согласиться нельзя, то ос¬
новной его вывод совершенно правилен: интеллигенцию он рас¬
сматривает как межклассовую группу между пролетариатом
Я буржуазией. К иному выводу приходит Вольфсон. По мнению
последнего, интеллигенция является промежуточной группой
между пролетариатом и мелкой буржуазией. «Интеллигенция,
говорит он, межклассовая группа, место, которое она занимает
в классовом спектре, находится между пролетариатом и мелкой
буржуазией*. 1 С таким взглядом согласиться нельзя. Мелкая
буржуазия является классом, унаследованным от прежних
общественных формаций. Современная интеллигенция—по¬
рождение капитализма; она является межклассовой группой
в пределах капиталистического способа производства. Ее место,
следовательно, между классами капиталистического общества.
Нет никаких оснований помещать ее между классом капитали¬
стического способа производства (пролетариат) и классом-пере¬
житком до-капиталистических производственных форм (мелкая
буржуазия), как это делает Вольфсон. Ничего общего с теми до¬
капиталистическими формами, с которыми кровно связана мел¬
кая буржуазия, интеллигенция не имеет.
Ошибка Вольфсона заключается в его общем статическом
подходе к анализу классов, который мы отмечали выше, ха¬
рактеризуя его взгляд на трехклаедное деление общества.
Кроме того, Вольфссн сосредоточивает почти все свое внимание
на положении лиц вольных профессий, т.е. той части интеллиген¬
ции, которая имеет наибольшее сходство с мелкой буржуазией,
и почти не останавливается на технической интеллигенции.
Играет, наконец, роль и то, что Вольфсон придерживается непра¬
вильного понимания производительного труда. С его точки
зрения всякий труд, эксплюатируемый в капиталистической фор¬
ме, производителен, будь то труд фабричного рабочего, клоуна,
артиста пли писателя. При таком понимании различие между
капиталистическими отношениями и отношениями капиталисти¬
ческими перенесенными стирается. Особое положение лиц, ра¬
ботающих в области надстроек, не может быть выявлено. Врач,
владеющий инструментами, по мнению Вольфсона, является
самым настоящим кустарем, мелким буржуа. Всей сложности
его положения Вольфсон не учитывает. Вольфсон не обращает
внимания на то, что, с одной стороны,врач, владеющий инстру¬
ментами, поставлен в отношения, сходные с положением мелкого
буржуазно, в то же время, это суть отношения отраженные,
перенесенные ив сферы производства • в такую область, где
материального производства уже нет. Поскольку это отношения
проивводные — бледный слепок отношений производства,—их
еще недостаточно, чтобы охарактеризовать социальное поло¬
жение врача. Необходимо еще проанализировать функции врача,
1 Вольфсон. Интеллигенция как социально-экономическая
категория. Госиздат, 1926, стр. 47.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
217
установить их гпязь с определенным
Конечно функции лечения нужны во
капиталистических обществах люди не
роскоши иметь для этих функций кадры
зовашгем. Приходилось довольствоваться
рами, а то и просто знахарями. Только
капитализма создали материальную базу для
требности в лечении типом современного врача и
лечебными учреждениями. Таким образом, врач,
своими инструментами,сам является надстройкой над капитализ¬
мом. Его платформа, поэтому, может быть либо капиталисти¬
ческая, либо, поскольку капитализм все более вступает в фазу
самоотрицания, социалистическая, по отнюдь не мелкобуржу¬
азная — защиты остатков докапиталистических форм в совре¬
менном обществе.
2.	ЗНАЧЕНИЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В БОРЬБЕ КЛАССОВ.
Интеллигенцию часто противопоставляли общественным
классам, как особую самостоятельную силу. Такое противопо¬
ставление мы находим, например, у социалистов-утолистов,
также у их эпигонов, русских пнеателей-народников. Интелли¬
генция, говорят нам, может иметь свою особую самостоятельную
идеологию. «Главная сила интеллигенции, пишет Воронцов,
заключается в ее критической мысли, в идеях, вырабатываемых
ею, в знании, источником которого она служит*. 1 Еще ре¬
шительнее высказывается Иванов-Разумннк: «Интеллигенции
говорит он, есть этическая, анти-мещанская, социологически
внесословная, внеклассовая преемственная группа, характери¬
зующаяся творчеством новых форм и идеалов*. 2 С такой точки
зрения интеллигенция противопоставляется общественным клас¬
сам, как самостоятельная идеологическая сила. Руководимые
инстинктивными, смутными стремлениями, классы ведут между
собой упорную борьбу ва своп материальные интересы. Нм про¬
тивостоит интеллигенция — сила разумная, вооруженная светом
знания. Исходя ив начал справедливости, она строит свой
собственный социальный идеал, противополагая его уаким
стремлениям классов. Своим вмешательством она может иаме-
нить ход исторического процесса, склонив чашу весов в ту или
другую сторону.
Во главе общества, говорят некоторые сторонники этого
ввгляда, всегда стоял какой-нибудь общественный класс. Было
время диктатуры дворянства, ныне мы имеем дело с диктатурой
буржуазии и уже надвигается диктатура пролетариата. Однако
идеальным общественным строем будет такой, в котором осуще¬
ствится не диктатура какого-либо класса, а диктатура внеклао-
1 В. В. Воронцов. Наши направления, 1893, сто. 107.
* Иванов-Разумннк. История русской общественной мысли,
т. I, стр. 16.	'

218
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
совой интеллигенции. Эту идею по-своему выдвигал еще Пла¬
тон в своем идеальном государстве, этой «республике философов».
В начале XIX века Сен-Симон развивал мысль об обществе, во
главе которого будут стоять философы, ученые и художники.
Предшествующий анализ дает нам возможность без особого
труда убедиться в полной ошибочности подобных воззрений.
Прежде всего,сторонники последних исходят из крайне расплыв¬
чатого и произвольного понятия интеллигенции. Интеллиген¬
цию они понимают как совокупность образованных и мыслящих
людей своего времени, независимо от их классовой или профес¬
сиональной принадлежности. В состав ее они включают поэтому
и профессиональных интеллигентов, и «мыслящих» капитали¬
стов, и помещиков, и «мелких буржуа». Притоком понимании
интеллигенция перестает быть какой-либо реальной обществен¬
ной группой, а превращается в совокупность лиц, принадлежа -
щих к самым разнообразным социальным слоям. Нет никакой
общественной связи, которая объединяла бы этих лиц. Самый
критерий «мыслящих» слишком неопределенен, расплывчат и
субъективен, чтобы быть основой какого-либо реального един¬
ства. Если и можно говорить об интеллигенции, как особой
социальной группе, то лишь в отношении к тому слою, который
мы называем профессиональной интеллигенцией. Но и послед¬
нюю нельзя противопоставлять общественным классам, как
■особую самостоятельную социальную силу. Никакого внеклас¬
сового социального идеала она выдвинуть не может. Всякий
общественный строй базируется на известном способе обществен¬
ного производства. Носителем же всякого способа производства
является какой-либо класс, по самому своему положению при¬
званный играть в нем руководящую роль. Интеллигенция, как
межклассовая группа, особого способа производства собой не
представляет. Никакого чисто интеллигентского социального
идеала,- противостоящего идеалам классовым, следовательно,
быть не может. Интеллигенция может выработать какой-либо
общественный идеал, лишь исходя иэ какого-либо способа
производства, т. е. став на точку зрения того класса, который
ого представляет. Таким образом она может стать общественной
силой, не противопоставляя себя классам, а примкнув к какому-
либо классу общества. Плеханов очень хорошо говорит об этом
следующее:
В обществе, разделенном на классы, содержание всякого данного
общественного идеала всегда определяется классовыми отношениями,
экономическим строем этого общества. Внеклассовых идеалов в таком
обществе не бывает. Бывает только непонимание классового характера
идеалов некоторою частью, или даже большинством, или даже всей со¬
вокупностью их противников или их сторонников. Но и непонимание
это, в cdok> очередь, обусловливается экономическими отношениями,
оно имеет место в таком обществе, в котором еще недостаточно обозна¬
чились классовые противоречия.1
1 П'л е х а н о в. Идеология мещанина нашего времени. Статья
в сборнике: «От обороны к нападению», Москва. 1910. ctd. 566 — 567.

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
219
Таким обравом, возможны иллюзии и внеклассового идеала,
но не внеклассовый идеал, как таковой. В то же время мало
вероятен и такой случай, чтобы вся интеллигенция в целом
стала на точку зрения какого-либо одного класса. Интеллиген¬
ция обыкновенно идеологически расчленяется между всеми
классами общества. Каждый из них имеет свой слой интелли¬
генции, идейно примыкающий к нему. Но интеллигенция не
является простым попутчиком классов в их взаимной борьбе.
Не будучи самостоятельной противостоящей классам социаль¬
ной силой, она в то же время имеет свою особую функцию в
борьбе классов. Каждый общественный класс может выполнить
свою историческую миссию лишь в том случае, если он осознает
свои классовые интересы и организуется для их защиты. Но
это осознание возможно лишь при участии ряда профессиональ¬
ных пдеологов-теорстиков, журналистов, агитаторов, пропаган¬
дистов и т. п. Сама масса класса, независимо от того, состоит ли
она из рабочих пли из капиталистов (или иэ мелких буржуа),
поглощена своей хозяйственной деятельностью и не в силах
выработать свою классовую программу. Эту задачу выполняет
та часть интеллигенции, которая стала на точку зрения данного
класса. Функция интеллигенции заключается следовательно
в том, что, расслоясь между классами,onä поставляет каждому
из них идсологов-теоретиков, политических деятелей и т. п.
Возникает вопрос: от чего зависит это расслоение? Чем обус¬
ловлено присоединение к какому-либо классу отдельных групп
интеллигенции? Причин здесь несколько. Одну из главных
мы уже выяснили. Тяготение отдельных групп интеллигенции
к определенному классу обусловлено самым ходом экономическо¬
го развития. Поскольку интеллигенция является межклассо¬
вой группой, отдельные слои ее неизбежно толкаются в сто¬
рону того или иного класса. Но имеется и ряд других причин,
влияющих не столько на целые группы, сколько на отдельных
лиц, принадлежащих к различным группам. Принадлежность к
классу и вообще к социальной группе оказывает огромное вли¬
яние на отдельного человека. Он проникается известной клас¬
совой психологией, классовыми воззрениями, предрассудками.
Это относится к рядовому среднему человеку массовику. Но во
всяком классе имеются отдельные личности, которые покидают
позицию своего класса и переходят на точку зрения другого
класса. Так, в свое время Радищев порвал со старым дворян¬
ским миросозерцанием и перешел на точку зрения третьего
сословия Западной Европы. Фабрикант Оуэн, купец Фурье,
французский граф Сен-Симон ушли от своих классов и про¬
никлись сочувствием к пролетариату. Такие случаи идейного
перехода отдельных личностей от одного класса к другому
мы встречаем постоянно на протяжении истории. Явления эти
иногда принимают даже относительно массовый характер.
Бывают случаи, когда такие перебежчики образуют целые
группы; последние, хотя и ничтожны по своей численности срав-

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
тпольнп со воем классом, тем не менее бывают весьма влиятель¬
ны. Социология не может поэтому вое подобные факты оставлять
бев рассмотрения.
Прежде всего не следует забывать, что нет той китайской
стены, которая предохраняла бы отдельного человека от общения
с продета вител ям и другого классе. Особенно это важно по отно¬
шению к годам детства, когда ребенок еще не проникся опре¬
деленной классовой психологией. Различные воспоминания дет¬
ства, впечатления, встречи могут толкнуть человека совсем
не в ту гтороцу, куда ему надлежало бы итти согласно его
классовому положению. Плеханов в статье о Герцене отме¬
чает очень интересный факт того влияния, которое оказывало
па отдельных, правда, наиболее «отвывчивых», составляющих
редкое исключение, дворян их общение в детстве с крепост¬
ными. В впде примера Плеханов приводит Боборыкина и Гер-
цева. О Герцене он говорит следующее:
На Герцгна «кропогтиие разпиватели» тоже влияли в смысло раз-
рущрнин и нем сословного иррдрассудка. Вообще, вспоминая об этих своих
«paai ивателях». Гершч» решительно оспаривает дворянский предрассудок,
'»гласно которому крепостная прислуга могла только развращать барских
детей. «Напротив», говорит он, она, ота передняя, с ранних лет разлила
но мне яеироодолимую ненависть ко всякому рабству и ко всякому про-
иаволу. Бывало, когда я был еще ребенком, Вера Артамоновна, желая
сально обидеть ва какую-нибудь шалость, говаривала мне: «Дайте срок,
вырастете, такой же барин будете, как другие». Меня это ужасно оскорб¬
ляло. Старушка может быть довольна — таким, как другие, по крайней
мере я но сделался. 1
Выше мы говорили, что иногда такие порывающие со своим
классом лица образовывали даже целые группы, хотя и неболь¬
шие. В каких случаях это бывает, об этом Маркс .и Энгельс
говорят в «Коммунистическом Манифесте* следующее:
«В те периоды, когда борьба классов близится к развязке, процесс
разложения в среде господствующего класса, внутри всего старого обще¬
ства, принимает такой сильный, такой резкий характер, что некоторая
часть господствующего класса отделяется от него и примыкает к рево¬
люционному классу, несущему знамя будущего. Как часть дворянства сое¬
динилась некогда с буржуазией, так переходит теперь к пролетариату
часть буржуазии, именно буржуа-идеологи, которые возвысились до
теоретического понимания всего хода исторического движения.*
Можно установить, как общее правило, такое положение:
класс революционный, носитель экономического прогресса, обы¬
кновенно привлекает в свои ряды отдельных лиц, а иногда и це¬
лые группы из идеологов старого класса. И, напротив, класс,
ставший реакционным, изживший себя, начинает все бо!пее
терять наиболее чуткие элемеиты из рядов своих идеологов.
Лучшим примером может служить история пролетариата. Когда
в начале XIX века по лицу всей Европы прокатились мощные
1 Г. В. Плеханов. А И. Герцен и крепостное право.
«Очерки по истории общ. мысли», ивд. «Прибой», 1913, стр. 170.
"Маркс и Энгельс. Коммунистический Манифест, под
ред. Ряванова, 1923, стр. 83.

НВШАСОМ rrrntTM
ВОЛНЫ СТИХИЙНОГО ДВИЖЕНИЯ рабг>Ч*»ГО КЛАССА. П< < ,->0«-‘гй ЦТ«
более начал привлекать к себя симпатии «таялькмх иии^- »гм
отяывчивых личностей иа рядов буржуазной интеллиггицги
Не рядов ПОСЛвДИвЙ НИМ! М tMMD утопиттw. но и рЩО
начальники научного сопнядизма. Б*з их участия р< лстзрпа?
никогда но мог бы выработать своей классовой ид* плигнв
Все указанные возможности перехода отдельных лиц иа
господствующих классов к пролетариату еще болге открыты
для представителей профессиональной интеллигенции. II“ 1
пие гораздо слабее закреплены за отдельными классами. ч« м
те, кто непосредственно принадлежит к классам. Профе« гиопаль
ные интеллигенты, справедливо аямечлпт Каутский, по само#
своей специальности могут скорее, чем-кто либо другой. п< ре
ходить на сторону определенных партий под влиянием чист«
теоретических соображений.1 Добросовестное изучение цротиво
рочий существующего общества может многих из них при
вести на точку зрении революционного класса иоситсл я
общественного прогресса. Но и по отношению к интеллигент
ским группам необходимо помнить, что переход к другому
классу, под влиянием идеологии последнего, вовможен лить
для отдельных личностей, но не для массы. Основная масса
лиц, принадлежащих к к I	| интеллигентской гг
сии, тяготеет к тому классу, К которому то
объективные социальные условия.
3. ДЕКЛАССИРОВАЛПЫЕ.
Деклассированным мы называем человека, от< тавшего >>т oft
социальной группы, к которой он принадлежал, и пика них
положительных функций в обществе не выполняющего Д.-к.ьн
сированные существуют за счет других общ««-тынных групп,
вымогая от них всяческими способами средства к жилки К
деклассированным относятся нищие, бродяги, Ги.гнки, при. Гц
тутки, профессиональные воры и вообще ирег-тупипки и т и
Главный слой деклассирован и
называемый лумпен-пролетариат. Среди деклассированных мы
находим «бывших людей» ив всех классов и слоев обществ.»
Здесь имеются и прокутившиеся аристократы, и ралориншнп я
рантье, н опившиеся чиновники. и (»ывшие ра(
Причины, толкающие отдельных лиц «на дно* обивстпа
самые разнообразные. Большую роль играет здесь, на прем, р
разорение. Черев разорение поступают в ряды дек.ьнcujh.i.ui
ных представители госнодствую1цего класса: банкиры, купцы,
фабриканты. Для рабочего класса такую же роль играет б» ара
ботица. Крупное значение в деклассирован .я отдельных шц
имеет также алкоголь, всякого рода болеани, от г тпрых
1 К. Каутский. Социальная революция, СПС, ЮОв, стр. V?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
утрачивается трудоспособность, инвалидность, старость и т. п.
Одним из условий, способствующих росту числа деклас¬
сированных, является также милитаризм. Военная служба,
отвлекая на несколько лет от производительного труда, создает
у многих привычки к праздности и т. п.
Деклассирование достигает в обществе более или менее
широких размеров в двух случаях. Во-первых, мы встречаем ото
явление в обществах, вступивших в полосу разложения. Так
было, например, в древнем Риме. Римский пролетариат пред¬
ставлял собой грандиозную армию деклассированных, существо¬
вавшую за счет подачек государства и частных богачей. С другой
стороны, значительные массы населения деклассируются в
обществе, находящемся в переходном состоянии от одной обще¬
ственной формы к другой. В таком обществе одни формы произ¬
водства разрушаются, другие только начинают зарождаться. Так
было, как показал Маркс в главе «О первоначальном накоп¬
лении», на рубеже капитализма. Широкое развитие товарного
хозяйства привело к крушению старых феодальных отношений
в деревне и массовому обезземелению крестьян. Последние, не
находя себе заработка, составляли массы нищих, бродяг, «ры¬
царей большой дороги» и лишь с большим трудом, при помощи
исключительных жестокостей, удалось всю эту вольницу при¬
способить к потребностям развивающегося капитализма, пре¬
образовать се в кадры промышленных рабочих.
Существование деклассированных в современном обществе
является результатом противоречий капитализма. Кризисы,
являющиеся одним из наиболее ярких проявлений этих проти¬
воречий, играют здесь большую роль, вызывая разорение на
верхах н безработицу внизу. Такую же роль играет наличность
постоянной армии безработных, перепроизводство интеллиген¬
ции и т. д. Деклассированные никаких положительных функций
в обществе не несут и в силу того не могут иметь никакого по¬
ложительного социального идеала, за осуществление которого
они могли бы бороться. Живущие как паразиты за счет общества,
они никакого нового способа производства собой представлять
не могут. Развращенная и испорченная масса деклассирован¬
ных может иногда в момент решительного боя примыкать к
революционному классу, и выступление ее может иметь извест¬
ное значение. Лишенные всего, деклассированные элементы
готовы приветствовать всякий переворот, откуда бы он ни исхо¬
дил, рассчитывая, что и для них найдется рыбка в мутной воде.
С другой стороны, у деклассированных где-то в недрах души
часто дремлют обрывки идеологий того класса, иэ которого
они вышли. В момент решительного столкновения классов эти
отголоски старого могут вполне бескорыстно толкнуть часть
деклассированных на сторону того класса, от которого они
когда-то отпали. Тем не менее, не может быть для революцион¬
ного класса союзника более ненадежного и опасного, чем дек¬
лассированные. Эти развращенные и недисциплинированные эле-

МЕЖКЛАССОВЫЕ ГРУППЫ
мспты могут внести сильнейшую деморализацию в движение.
Вот что говорит об этом Энгельс:
Лумпен-пролстариат— отбросы всех классов, глаппой кпартпрпй
которых пплпютсп большие города, должен быть прнлиан самым худшим
иэ всех воаможных союаннков. Это отребье абсолютно продажно и абсо¬
лютно нанпочнно. Если французские рабочие при каждой революции пи¬
сали на списках домов: Mort aux voleurs (смерть порам) и некоторых на
них прпстрелпналн, то это происходило не на особой любви к собствен¬
ности, а из того вполне основательного соображения, что прежде всего
нужно отбросить от себп эту банду. 1
Зато реакционные группы часто находили в деклассирован¬
ных «доблестных» союзников пли—правильней сказать—наемни¬
ков. Всякого рода политические проходимцы н авантюристы испо¬
кон века находили в деклассированных армию, всегда готовую к
их услугам. Последние готовы были поддержать всякое движе¬
ние, всякий переворот, лишь бы он хорошо оплачивался и от¬
крывал широкие перспективы к легкой наживе. Юлий Цезарь
в свое время широко использовал все «дно» римского общества.
«Все, кто были под судом, пишет профессор Виппер, кто запу¬
тался в долгах, промотавшаяся молодежь и т. д., если только
преступление и долги не превосходили всякой меры, находили
в Цезаре лучшую защиту и покровительство; а тем, кому по¬
мочь было невозможно, он говорил открыто: «вам нужна граж¬
данская война». 2 Под гражданской же войной понимался мо¬
нархический переворот в пользу Цезаря, после которого всем
участникам гарантировалось щедрое вознаграждение и полное
забвение их преступного прошлого. Но не только в Риме, где
деклассированные составляли чрезвычайно значительную мас¬
су, но и в Европе в XIX веке ими широко пользовались всякого
рода авантюристы и «претенденты». Как указывает Маркс в своих
исторических работах, искал себе поддержки в лумпен-проле-
тарских элементах в свое время и «маленький» Наполеон. Осно¬
ванное по инициативе Наполеона III «Общество 10 декабря*
объединяло парижский пролетариат босяков, организованный
в тайные секции с бонапартским агентом во главе каждой и
бонапартским генералом во главе всего союза. Характеризуя
деятельность Бонапарта и его «общества», Маркс говорит сле¬
дующее :
Бонапарт стал во главе пролетариата босяков, потому что только-
‘здесь оп пашел широкую массу, проникнутую теми же самыми инте¬
ресами, которые преследовал лично он, потому что эти подонки, отребье,
отбросы составляли единственный класс, па который он мог непосред¬
ственно опереться; тут Бонапарт обнаружил свою истинную фианопомню,
это был Бонапарт без прикрас. ■
1 Фр. Энгельс. Крестьянская война в Германии, пер. под
ред. А. 10. Финна-Енотаевского. Изд. «Народная польва», 1905,
стр. 14.
u Р. 10. Виппер. Очерки по истории Римской империи, Москва.
908, стр. 231.
8 К. Маркс. 18 брюмера. (Маркс и Энгельс, исторически»
работы. Ивд. Скирмунта, 1908, стр. 205).

824
гллпл окльмли
По но только отдельные политмчегкмо проходимцы, МО и
непосродгтпешю гамм господствующме классы и моменты острых
политических крпамсоп не брезгают прибегать к услугам де-
классиропаппых. 11осло окончании мпропой поймы но лицу Ки-
роиы широко прокатилась полна революционного ])абочего
движения, буржуазии пришлось подумать о самообороне. Па
армию положиться было нельзя, пршцлоеь п])иб(»гпуть к де-
классиронашппмсл за время аойпы элементам — бымшнм офи¬
церам, солдатам, разориипшмгн мелким буржуа п пптоллпсеп¬
там. Так возникли пыросшнс п этот период,как грибы, фаишет-
скне организации. 1 Без той массы деклассированных, которая
образовалась в результате пойпы, невозможно было бы и широ¬
кое развитие этих организаций. По следует, впрочем, преувели¬
чивать возможной роли деклассированных как наемной воору¬
женной силы в руках господствующего класса. Вооруженные
банды деклассированных не могут представлять собой падежной
и дисциплинированной массы. Надежную силу может дать гос¬
подствующему классу только самовооружение, организации
своей молодежи и т. д. Деклассированным обыкновенно поруча¬
ются более второстепенные функции, для выполнения которых
опыт, приобретенный «на дне», может оказаться даже весьма
полезен. Наполеон III, например, как указывает Маркс, широко
использовал свое «Общество 10 декабря» для различных целей.
«Во время его поездок по железной дороге отряды этого общества
должны были импровизировать публику, симулировать обще¬
ственный энтуэпазм, реветь: «Да здравствует император», осы¬
пать республиканцев браньЮ и ударами, последнее, разумеется,
под защитой полиции. При возвращении его в Париж они со¬
ставляли авангард поезда, предупреждали или разгоняли враж¬
дебные ему демонстрации». 1
В России ив деклассированных элементов по преимуществу
формировались в свое время черносотенные банды Союза рус¬
ского народа. Банды эти, как известно, занимались организа¬
цией еврейских погромов, террористических актов против не¬
угодных Союзу русского народа лиц, вели провокаторскую
и разлагающую работу в рабочих массах против революционных
рабочих организаций.
Перепроизводство людей всех профессий ведет к тому, что
нет профессии, которая не заключала бы в себе сомнительпых
элементов, стоящих «на пороге» к деклассированию. Иногда
даже воэникали как бы самостоятельные профессии таких полу-
деклассированных. Существуют, например, целые группы не¬
признанных художников, избравших себе профессией подделку
картин великих мастеров. Как указывает Пьер Марсель (в статье
о художниках-пролетариях во Франции), ив Франции^ ежегодно
доставляются в Америку целые транспорты поддельных картин
1 К. Маркс. 18 брюмера (Маркс и Энгельс, исторические
работы, И8Д. Скирыунта, 1908, стр. 206).

МПЖКЛЛОСОПМК ГРУППЫ
маоторон. «Нпноцможно даже приблизительно определить, пн-
и ют Иьор Мир соль, то количество производили й, которое при-
пиоыпают и Аморико виамепитому французскому художнику
30-х годов Тоодору Руссо*. «Несомненно, вся эта масса проиэж"
доний представляет собой риботу двух или трех человеческих
поколений». 1
Имеются также среди деклассированных и полудеклассиро
ванных и врачи (таковы, например, врачи лечащие различными
тайными средствами от равных секретных болезней) и чиновники
и журнилиеты, и священники, и любая профессия.
В Москве, например, при Екатерине II существовала, как
указывает С. М. Соловьев в своей «Истории России», целая
профессия деклассированных священников, так называемых
«крестцовых попов*. С. М. Соловьев приводит следующую ха¬
рактеристику последних, принадлежащую боровшемуся с ними
митрополиту Амвросию:
В Москва праздных священников и прочего духовного причта людей
промногое число шатается, которые к крайнему соблазну, стоя па Спас¬
ском крестце для найму к служению по церквам, великие делают безо¬
бразия, производят между собой торг и, при убавке друг перед другом
цены, вместо надлежащего священнику благоговения, произносят с ве¬
ликою враждою сквернословиую брань, иыогда же делают и драку. А после
служения, не имен собственного дому и пристанища, остальное время
пли по казенным питейным домам и харчевням лровождают или уже,
напившись допьяна, по улицам бевобраано скитаются.1
Все полудеклассированные, стоящие «на пороге», элементы
также играли всегда иввестную роль во всякого рода бонапарт-
тистских и цеваристских переворотах. Не утратившие еще связи
с своей первоначальной профессией полудеклассированные чи¬
новники, журналисты, выделяют алчных, неравборчивых в
средствах людей, которые умеют себе найти место в свите ново¬
явленного цеваря или бонапарта». 8
В заключение необходимо отметить, что термин «деклассиро¬
ванный» иногда употребляется еще и в другом смысле. На ряду
с подлинно деклассированными необходимо еще различать
тех, кого мы называем идеологически-деклассированными. По¬
следние — это люди, материально не утратившие своего клас¬
сового положения, но идеологически оторвавшиеся от своего
класса и ни к какому другому классу не приставшие.
1 См. статью Пьера Марселя в сборнике: «Интеллигентный
пролетариат во Франции, перевод С. Познера, СПБ, 1902, стр. 114.
аС. М. Соловьев. История России с древнейших времен.
Книга 6-ая, т. XXIX, гл. 2, стр. 1038.
8 Яркую характеристику этих хищников и их деятельности во
Франции дает Эмиль Золя в ряде романов из эпохи Второй империи во
Франции. Особенного внимания вдесь заслуживает роман «Его превосхо¬
дительство Эжен Ругон», также «Карьера Ругопов* и «Завоевание
Плагсана».
С. Оpaiicitufl	16

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
УЧЕНИЕ О КОНСТНТУИГОВАНИН КЛАССОВ.
«Класс в себе» и «класс для себя».
1.	ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ.
Когда мы говорили об общественных классах, мы рассматри¬
вали каждый ив них как некоторое коллективное целое. Мы
утверждали, например, что класс является идейным носителем
какого-либо способа производства, 8а осуществление которого
ведет борьбу. Следовательно, мы приписывали классу некото¬
рую общую волю, подчиняющую себе поведение отдельного
человека.Подобный ввгляд на класс,как коллективное существо,
имеющее свои особые стремления, мы часто встречаем в совре¬
менной социологии. Иначе смотрели мыслители XVII и XVIII ве¬
ков. Для них всякое общественное образование, в том числе и
класс, было простой механической суммой отдельных людей.
Классового интереса и вообще интереса группы, как чего-то
отличного от страстей и индивидуальных наклонностей входя¬
щих в его состав людей, они не анали. Положение людей в
обществе, полагали они, обусловливает их поведение лишь в
той мере, в какой оно способствует пробуждению одних страстей
и ограничивает действие других. Богатство развивает жадность,
жажду наслаждений, желание почестей, бедность поощряет за¬
висть п алобу. Классовые интересы в глазах писателей XVII и
XVIII столетий — это те общечеловеческие страсти, который
с особой силой проявляются у массы людей данного класса,
на почве их социального положения. Понятия же об объектив¬
ном интересе класса, обусловленном объективным положением
его в производстве, нет ни у кого из мыслителей той эпохи (за
исключением может быть физиократов, но и у последних лишь
в зародышевом виде).
Большинство современных социологов принимает взгляд
на класс, как на коллективное целое, за само собою разумею¬
щуюся предпосылку. Лишь весьма немногие пытались анали¬
зировать вопрос глубже и выяснить, в каком смысле мы вообще
имеем право говорить о классе как о коллективном целом.
К числу этих немногих принадлежал Людвиг Гумплович.
Взгляды последнего нельзя привнать особсчшо оригинальными.

УЧЕНИЕ О КОПСТИТУИРОВАННИ КЛАССОВ
Он несомненно подвергся значительному влиянию идей марк¬
сизма, хотя и воспринял их через призму обычных позитивист¬
ских представлений. Тем не менее выводы, к которым приходит
Гумилович в результате своего анализа классов, представляют
значительный интерес и могут быть формулированы в вид*
следующих положений:
1) Основным фактом общественной жизни является борьба
социальных групп — борьба классов внутри обществ и борьба
отдельных самостоятельных обществ-государств между собою.
Гумилович решительно настаивает на том, что класс и вообир*
всякая группа является коллективным целым, чем-то бблыимм,
чем простая механическая сумма индивидов. Точно так же
интересы группы, полагает он, суть особые самостоятельные
интересы, существующие независимо от стремлений и частных
интересов отдельных людей. Возражая критикам своей теории,
Гумилович очень резко подчеркивает этот момент. «Стремления
группы, говорит он, вполне независимы от чувств, мнений, на-
клонностейи стремлений индивидов,нётолько играющих в обще¬
стве подчиненную роль, но и стоящих во главе его*. 1 «Отдель¬
ная личность должна подчиняться и бессознательно невольно
подчиняется законам целого, движениям общности». Вовражая
сторонникам теории свободной воли, Гумпловнч утверждает, что
так называемые свободные действия человека «необходимо об¬
речены на уничтожение в бесплодной борьбе против естественной
необходимости». «Человеческая свобода есть свобода пойманного
льва метаться в своей клетке и, при всей своей свободе, вместе
с клеткой следовать за хозяином зверинца в его путешествиях
по разным городами странам».2 Существуют,по мнению Гумпло-
вича, естественные законы природы, управляющие движениями
человеческих групп, совершенно независимо от воли и созна¬
ния отдельных людей. Эта часть учения Гумпловича вызвала
многочисленные возражения. Дюркгейм, Зиммель, М. Кова¬
левский упрекают Гумпловича в мистицизме, в том, что общество
превращается у него в какую-то метафизическую сущность,
существующую независимо от отдельных людей. Возражения
эти не лишены оснований. В отличие от писателей XVIII века,
Гумплович обнаруживает наклонность к пониманию общества
в духе крайнего универсализма, п социальные группы действи¬
тельно превращаются у него в какие-то самодовлеющие сущности.
2) Раввивая дальше свои мысли, Гумплович приходит к
выводу, что класс (и вообще всякая группа), как целое, руко¬
водится исключительно одним голым интересом в своих дейст¬
виях. Всякий класс, всякая группа, по самой своей природе,
является эгоистом.
1 JI. Гумплович. Социология и политика, перевод С. Н.
Прокоповича, Москва, 1895, стр. 79.
" J1. Гумплович. Основы социологии, аеревод аод ред. В. М
Гессеиа, СПБ, 1899, стр. 321.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Никакие правила морали как в борьбе классов, так и в борь¬
бе государств не существуют. «Соображаться с требованиями
этики могут лишь индивиды; общества же, как лавины, неудер¬
жимо и с разрушительной силой катятся на свою жертву. О
совести может быть речь только у личности, у социальных
обществ нет совести. Каждое средство хорошо, лишь бы оно
вело к цели».1 В подтверждение своих слов Гумплович рисует
картину международных отношений. «Попробуйте, говорит
он, найти верность, правдивость, совесть во взаимных отно¬
шениях «самых цивилизованных» государств мира! Ложь и
обман, вероломство и ивмена отмечают каждую страницу их
истории!» *
3. Третья особенность движения каждого класса заключается,
по мнению Гумпловича, в том, что класс (и вообще всякая группа)
всегда действует безошибочно в выборе средств борьбы и путей
для осуществления своих целей. «Отдельный индивид может
делать промахи, колебаться, путаться в доктринах и чувствах.
Класс, руководимый верным инстинктом, всегда идет своей един¬
ственно правильной дорогой». Жизнь, полагает Гумплович, по¬
стоянно подтверждает это. «Даже при поверхностном знакомстве
с историей и действительной жизнью мы встречаем на каждом
шагу ошибки и промахи самых мудрых людей и в то же время
демоническую мудрость, естественно-законную непо¬
грешимость общества». 3 Причину такой непогрешимости Гумп¬
лович усматривает в том, что индивидуальные чувства и стрем¬
ления людей не оказывают влияния на движения обществ, а
последние подчинены исключительно действию слепых законов
природы. Гумплович говорит об этом следующее:
В борьбе обществ индивидуальные чувства не играют совсем никакой
роли, здесь лишь социальные интересы, т. е. интересы отдельных со¬
циальных групп, с безжалостной последовательностью стремятся к своему
удовлетворению и признанию. Над действиями диких
орд, обществ, государств царит слепой закон
природы.4
Гумплович не ограничивается этими общими рассуждениями,
но пытается поставить вопрос конкретнее и выяснить, каковы
те интересы, которые управляют движением общественных
групп.
4. Все интересы групп, по мнению Гумпловича, возникают
из инстинкта самосохранения. Как и отдельный человек, груп¬
па обладает этим инстинктом. Стремление к самосохранению
лежит в основании всех ее действий. «Самосохранение, говорит
Гумплович, это сила, которая производит все чудеса социальной
эволюции». Самосохранение заставляет каждую группу забо¬
титься о повышении своего благосостояния... Как самосохра¬
1 Гумплович. Основы социологии, стр. 241.
* Там же, стр. 241.

УЧЕНИЕ О КОНСТИТУИРОВАГПТЛ КЛАССОВ
220
нение, так и рост благосостояния требует приобретения вгр
большей и большей суммы внешних благ*. К этим внешним
благам относятся не только вещи, но и услуги других людей.
Всякая группа стремится поэтому не только к эахвату ве¬
щей, но и к подчинению себе других людей. «Таким образом,
заключает Гумплович, стремление социальных групп к само¬
сохранению и обеспечению своего благосостояния приводит
к стремлению властвовать над другими социальными группами,
к их порабощению, следовательно, к стремлению к власти*. 1
bi о стремление к господству, к порабощению других групп
составляет, по мнению Гумпловича, основной закон социаль¬
ной жизни, исходя из которого можно безошибочно в каждом
отдельном случае предсказать обраэ действий каждого класса.
Закон этот распространяется и на классы и на все социальное
щ-лое—государство. Существует фатальная необходимость,
заложенная в самой природе общественных групп, толкающая
их на взаимную борьбу. Теория Гумпловича является своеобраз¬
ной философией империализма. Всякая общественная группа,
согласно его взглядам, империалистична по самой своей сущно¬
сти, т. е. проникнута стремлением к захватам и порабощению
других.
В этих рассуждениях Гумпловича обнаруживается тот же
отвлеченный подход к анализу классов, который, как мы отме¬
чали выше, вообще характерен для повитивистской социологии.
Вместо того чтобы классовые интересы выводить из особенностей
каждого отдельного класса и той конкретной обстановки, в
которой он находится, Гумплович пытается установить общую
формулу классового интереса, одинаково приложимую ко вся¬
кому классу, всегда и везде, будь то класс революционный или
реакционный, капиталистического или феодального общества.
В результате все содержание борьбы классов у Гумпловича
чрезвычайно упрощается, сводится к тому, что каждый стремится
господствовать над другим. Мы не будем, впрочем, долго остана¬
вливаться на этой наиболее слабой стороне построений Гумпло¬
вича. Для нас гораздо важнее три других положения: 1) взгляд
на класс как на коллективное целое и классовый интерес как
нечто отличное от частных интересов отдельных индивидов;
2)	утверждение, что всякий класс движется в том направлении,
которого требуют его интересы, и 3) положение, что «классы
не ошибаются», т. е. безошибочно движутся в том направлении,
которое диктуется их интересами.
Все это вопросы, которых обойти нельзя. Заслуга Гумпло¬
вича, что он их ясно и отчетливо поставил, независимо от того,
насколько удачно его собственное решение. Если первый из
тезисов Гумпловича вызвал против себя ряд возражений, то с
большим сочувствием было встречено третье его положение, что
1 Г умилович. Социология и политика, стр. 74. Об атом си. также
L, О и П1 р I о w 1 с z. Der Haiaeokmapf. Zweite Auflage, 1909, глава IV125,26.

ГЛАВА ПОП.МАЛ
«класми п ткюГицо социальные группы не ошибаются*. Г. Зим¬
мель, например, вполне разделяет это мнение. Он гопорит;
Л' йстпим общества. как такового, обладают сравнительно с деятель-
пит ю имдипида непоколебимой точностью и целесообразностью. Еди¬
ничная лпчпогть го псех сторон осаждагтсп самыми противоположными
чувствованиями, стремлениями, мыслями. Социальная жо группа, на¬
против, отлично зияет, кого в данную минуту считать другом и кого врагом,
между волей и действием, стремленном и его осуществлением, целью и
гредствами у группы иаблюдается гораздо меньше несоответствия, чем
между теми же моментами у индивида. 1
Зиммель несогласен лишь с аргументацией Гумпловича.
Оылка на естественные законы, управляющие движением об¬
щественных групп, кажется ему ничего не объясняющей. Зим¬
мель пытается дать свое объяснение, исходя из предпосылок
своей социально-психологической теории. Загадка разрешается,
по мнению Зиммеля, очепь просто. В обществе действуют все¬
гда наиболее примитивные стремления. «Цели общественного
духа, говорит Зиммель, гораздо примитивнее и проще, нежели
индивидуальные стремления*. Объясняется это тем, что каждый
отдельный человек, как бы высоко он ни стоял по своему ум¬
ственному развитию, когда он выступает в обществе, невольно
поддается влиянию массы, состоящей по преимуществу иэ сред¬
них людей. В нем самом, под влиянием массы, пробуждаются
с детства воспринятые где-то в сфере подсознательного дремлю¬
щие стремления, чувствования, инстинкты, роднящие его с
средними или даже стоящими ниже среднего уровня людьми.
Путь соглашения большинства лиц, утверждает Зиммель,
должен отвечать уровню самого неразвитого, самого ниашего
субъекта.
Всякая масса, образующая общество, действует, поэтому,
руководясь самыми простыми и элементарными стремлениями.
Лучшей иллюстрацией этой мысли может служить война.
Шовинизм, овладевающий массами, соответствует уровню
наиболее среднего человека. Однако, как ярко покаэал
опыт мировой войны, перед ним склоняются многие даже самые
свободомыслящие головы. Особенность таких примитивных стре¬
млений заключается, по мнению Зиммеля, в том, что они наи¬
более просты и связаны с самыми лишь ближайшими целями.
Не заглядывая далеко вперед, все подобные стремления,
однако, в пределах своего круговора, именно в силу своей огра¬
ниченности, оказываются сравнительно безошибочными. Кто
преследует лишь самые ближайшие цели, тому нетрудно уви¬
деть и те ближайшие средства, которые ведут к их осуществле¬
нию. «В какой мере индивид, говорит Зиммель, в самых прими¬
тивных своих стремлениях действует бее колебаний и без оши¬
бок, точно так же это можно скавать относительно социальной
1 Зиммель. Социальная дифференциация. Изд. Иогансена,
Киев 1898, стр. 137, 138.

УЧЕНИЕ О КОНСТИТУПРОВ шпн классов
группы*.1 Зпммель указывает и те стремления, которы* * пор*
всего могут объединить массу. Такими стремлениями нп.тю и
обеспечение существования, приобретение нового владения и
охрана приобретенного, желание распространить сферу своей
нладычестиа и т. п. Все эти примитивные стремления, руно в**
дящпе поведением общественных групп, имеют много обли го *
тем «самосохранением* и «стремлением к расширению», к**Т'>ры<
отмечал Гумплович. Также как и последний,Зпммельотопи » т
влияние этических норм в борьбе общественных групп. Послед
пие руководятся слишком примитивными И ПОТОМу ЭГОИСТ»*
сними стремлениями и стало быть чужды всякой нравственности.
Как ни расходятся между собой Гумплович и Зпммель по
своему социологическому миросозерцанию, тем не менее выводы,
к которым они приходят по вопросу о классах, имеют много об
1цего. Это дает основание предположить, что обе социолога
исходят ив обобщения одних и тех же эмпирических фактов,
только каждый пытается их истолковать при сн<те своей теории
Всякая социологическая теория должна дать тот или ином
ответ на эти вопросы. С точки врения теории исторического м.
тгриализма мы можем это сделать обратившись« учению Маркса
о копстптуировании классов.
2.	ПОНЯТИЕ О КЛАССЕ КОПСТНТУИРОВАННОМ II НЕКОЖ ТН-
шп’ом \nmni.
Особенности неконстнтунропаиного класса.
В процессе развития каждого класса Маркс устанавливает
два основных момента. Всякий класс первоначально, с*
гласно воспринятой Марксом у Гегеля терминологии, яь
ляется «классом в себе* и лишь повщюе конституируется
«класс для себя*. «Классом в себе* или классом псконсти
туировапным является класс, в котором нет еще сознания
своих классовых интересов и нет организации, объединяющей
его в сплоченную социальную силу. Следовательно, это класс н*
организованный и еще не осознавший себя как класс. Напротив:
конституированным является класс организованный и вырабо¬
тавший известную классовую идеологию. Впрочем, в чистом
виде мы едва ли встретим в истории хоть один класс абсолютно
неконституированный или конституированный. Во всяком
классе можно найти самые зачаточные формы организованно¬
сти и зародыши классового сознания, и в то же время даже в
самом развитом классе организованным и сознательным нвлясг* и
лишь более или менее значительное передовое ядро.
Первый вопрос, который встает перед нами при рас. м* •трении
особенностей неконституиро ванного класса, заключается в том
может ли такой класс представлять социальную силу в общ • тв«
В социологии часто высказывалось мнение, что класс непрглни
1 Зим мель. Социальная дифференциация. Над. Иогашчна, Кит,
1898, стр. 140.

212
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
зованный п лишенный сознания своих интересов никакого влия¬
ния в общественной жизни иметь не может. Такой взгляд вы¬
текает нз предпосылок психологической теории. Если считать
основным признаком общества психическое взаимодействие, то
класс распыленный, неорганизованный, вообще не является
социальным целым; он представляет собой лишь сумму реально
ничем между собой еще не связанных людей.
Такое представление нельзя не признать весьма поверх¬
ностным. Даже если мы представим себе класс абсолютно
неконституированный, то и такой класс способен раввивать
огромную силу сопротивления или натиска, с которой не могут
но считаться другие классы. Эта сила заключается прежде
всего в способности к массовым однородным дей¬
ствиям отдельных групп класса. Явление это стороннику
материалистической социологии объяснить нетрудно. Люди,
принадлежащие к одному классу, занимают одинаковое поло¬
жение в обществе. Всякий акт, например угрожающий основам
их классового существования, в равной мере затрагивает каж¬
дого из них. В то же время, в силу сходства условий жиэни, у
них создается и известное сходство психики, благодаря чему
и субъективно они воспринимают происходящее сходным об¬
разом. Точно также н средства борьбы, которыми они распо¬
лагают, в общем одни и те же. Неудивительно, при таких усло¬
виях, что они и реагируют одинаковым обравом, даже без вся¬
кого соглашения между собой. Однородность общественного
бытня класса обусловливает и однородность сознания и одина¬
ковое направление воль и действий отдельных индивидов.
История знает не мало фактов такого массового однородного
сопротивления. В нем заключалась, например, сила крестьян¬
ства, которое в силу условий сельской живни всегда являлось
классом наименее конституированным. Эту силу крестьянства
знали даже вернувшиеся во Францию после великой революции
Бурбоны и дворяне, не решавшиеся и помышлять серьезно
о восстановлении помещичьего землевладения и феодальных
прав. Они понимали, что на возвращение феодалов-помещиков
крестьяне реагировали бы везде одинаковым обравом. Восстано¬
вление помещичьей собственности слишком затронуло бы самые
кровные, самые жизненные интересы каждого крестьянина.
Неудивительно, что отдельные крестьяне и целые деревни даже
без всяких соглашений между собой, ответили бы на подоб¬
ный акт одинаковым образом — отказом признавать восстанов¬
ленные права феодалов и платить повинности, пожарами и т. п.
И об это массовое однородное сопротивление неминуемо разби¬
лись бы псе усилия восстановить феодальное землевладение. 1
1 Значение массового однородного сопротивления хорошо подметил
Л. Н. Толстой. В своем романе «Война и мир» Л. Н. Толстой великолепно
показал, что главная сила сопротивления России в 1812 году заключа¬
лась не в мощи армии, а в массовом однородном сопротивлении завое¬
вателю крестьянства и вообще широких слоев населении.

УЧЕНИК о КОПСТИТУИРОПЛНИН f*ллгглп
Всякий класс обнаруживает способность к массовому одно
родному сопротивлению ие только, когда угрожает опасность
его классовому существованию, но и когда он стоит перед пер¬
спективой заметного ухудшения своего положения. Если кайи»-
либо факты понижают уровень живни класса или уменьшают
выгоды, извлекаемые им пэ своего положения, это неминуемо
вызывает сопротивление всей массы принадлежащих к нему
людей. Представители господствующего класса, например,
яростно борются против всего того, что может уменьшить т**
преимущества, которые дает им их привилегированное поло¬
жение. В Англии в 60 годах был издан ряд законов, ограничи¬
вающих рабочее время и вообще регулирующих условия труда.
Хотя все эти законы чрезвычайно слабо ограничивали пределы
эксплоатация рабочих, тем не менее при своем проведении ь
жизнь они встретили единодушное сопротивление со стороны
фабрикантов. Сопротивление это заключалось прежде всего
в том, что каждый отдельный фабрикант всячески старался
обходить и игнорировать эти законы. И о такое массовое одно¬
родное сопротивление фабрикантов разбилось это фабричное
законодательство и долгое время оставалось почти бездействую¬
щим.
Можно привести и другой пример для иллюстарции того же
положения из сферы рабочего движения. Всем исследователям
известен один гнтересный факт: у каждой профессиональной
группы рабочих имеется иэвестный средний уровень жизни,
с которым прочно освоились рабочие данной группы. Этот
привычный уровень жизни стал для рабочего как бы второй
натурой, отпав от которого оэначал бы для него коренную
ломку всех привычек и всего обраэа жизни. История рабочего
движения свидетельствует, что рабочие оказывают самое упор¬
ное сопротивление всяким попыткам со стороны капиталистов
снизить этот уровень жизни. Не только организованные в про¬
фессиональные союзы, но и неорганизованные, не привыкшие
к коллективной борьбе массы оказывают здесь самое сильное
сопротивление капиталисту. И только в исключительные мо¬
менты войны, голода и т. п. заработная плата может пасть
надолго ниже этого минимума.
О характере и формах этой борьбы Вебб в своем исследова¬
нии об английском трэд-юнионизме говорит следующее:
Первое оборонительное средство англосаксонского работника
является скорее инстинктивным, а не сознательным средством. И значи¬
тельном большинстне случаев промышленные работники упорно отстаи¬
вают известный обычный уровень жизни. Как бы велико ни было прево¬
сходство капиталистов, как бы ни неорганизованны и беззащитны ни были
работники, все-таки ваработную плату и другие условия труда той или
иной категории работников нельвя понизить ниже известной, хотя и точно
неопределимой, нормы. В наиболее плохие для промышленности годы,
когда тысячи механиков или котельщиков, каменщиков или водопро¬
водчиков блуждают по улицам в поисках за работой, даже самый алчиый
предприниматель знает, что он не может предложить работу по специаль¬
ности за 10 или 15 шилл. в неделю. Чем согласиться на такое обидное

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
поппюгпиг твоего нормального на их ввгляд общественного положепия,
вти люди готовы /'Корее работать в вачестпр неквалифицированных ра¬
ботников или пополнять глучайные работы даже эа более низкую плату,
вин та. па которую они отказались работать по специальности. Это упорное
нежелание исполнять работу* по своей специальности за плату, которая
кажется обидно низкой по травлению г. обычной нормой, зависит вовсе
и* от принадлежности к трад-юплопу . . . ибо оно встречается даже в про¬
изводствах, где нет никаких трэд-юнионов. 1
Факты, которые* приводит В»Т>6, свидетельствуют о том,
какое значение имеет в жизни рабочего привычный уровень су¬
ществования. Рабочий неорганизованный беэ всяких соглашений
с другими, упорно держится за этот уровень. И об это массовое
однородное сопротивление рабочей массы сплошь и рядом раз¬
биваются усилия капиталистов. «Что это обстоятельство факти¬
чески ограничивает власть предпринимателя пони жать зара¬
ботную плату, замечает Вебб, это всегда отмечалось экономи¬
стами».
Не следует думать, что класс неконстнтунрованный спосо¬
бен только обороняться, благодаря такому массовому однород¬
ному сопротивлению своих членов всему угрожающему их клас¬
совому существованию. В жизни мы постоянно встречаем слу¬
чаи и столь же стихийного наступления класса. В начале нэпа,
с оживлением капиталистических отношений в деревне намчасто
приходилось слышать о попытках наступления кулака с целью
завоевания в деревне тех или иных позиций. Как это понимать?
Ни о какой партии или организации кулаков речи не было. По¬
пытка наступления кулаков заключалась в массовых однород¬
ных действиях отдельных кулаков. Каждый из них пытался ис¬
пользовать у себя в деревне те условия, которые ему каэались
благоприятными. Однородность социального бытия обусловила
и однородность действий отдельных кулаков и однородность
движения этого социального слоя. Такое стихийное наступление
играло всегда крупнейшую роль в истории классов, особенно
классов революционных. Натиск революционной буржуазии
в свое время был неизмеримо шире ее организованной борьбы.
Отдельные буржуа упорно завоевывали у феодализма все новые
и новые позиции, и в этом массовом однородном наступлении
отдельных буржуа, обусловленном их экономическим положе¬
нием, выражалось наступление буржуазии как класса, посколь¬
ку оно носило неорганизованный характер. То же еще с большим
правом можно сказать и про революционный натиск современ¬
ного пролетариата. Его классовое движение неизмеримо шире
неорганизованной классовой борьбы, и само организованное
движение выросло на основе стихийного.
Вообще следует заметить, что организованные формы дви¬
жения у осознавшего себя класса вовсе не исключают стихий¬
ного движения; последнее присуще всякому классу — как
конституированному, так п неконституированному.
1 Сидней и БеатриссаВебб. Теория и практика англий¬
ского трэд-юниониама. Перевод Левина, 1900, т. 11.

УЧЕНИК о КОПСТПТГПГОВАИПП К.ЦГГПН
Теперь остается вопрос: какое значение м»»ж* т пясть в об¬
ществе класс неконстнтуировамный, способный к борьб»« зя rum?
интересы лишь путем массового однородного движения г вон ж
членов? Насколько это последнее может заставить считать* •»
с ним другие классы? Это зависит от ряда условий: преяти
всего, играет роль величина класса. Чем класс многочислен¬
нее, тем сильнее те потрясения в общестпе, которые может
вызвать его массовое сопротивление. В численности все где
была сила крестьянства. Неорганизованное крестьянство ка¬
залось грозной лавиной, которая может раздавить всякого,
кто осмелится попрать ногами его самые насущные права. И«»
одной численности мало. Сила сопротивления класса зависят
от его значения в производстве, от того, какие отрасли про¬
изводства в его руках и каковы его производственные функции.
Наконец, играет роль еще степень дифференцнрованности
класса. Чем сильнее дифференциация внутри класса, чем ревче
выражены в нем отдельные внутриклассовые группы, тем сла¬
бее может оказаться его способность к стихийному сопротивле¬
нию. Всегда может случиться, что какой-либо акт встретит рез¬
кий отпор одной части класса и пассивное отношение другой.
В этой дифференциации была одна ив причин поражения кре¬
стьянства в эпоху разложения феодализма и зарождения капи¬
тализма.
На оснований всего вышеизложенного нельзя не прнвнатъ.
что прав был, отчасти, Гумплович, когда приписывал классу
известную способность к самосохранению. Массовое однород¬
ное поведение отдельных членов класса, обусловленное одно
родностью их социального бытия, ведет к тому, что весь
класс, даже неорганизованный, упорно держится за все пре¬
имущества своего классового положения и борется непрерывно
за завоевание все новых позиций. Этим объясняется и то
общественное явление, что ни один класс не откалывался
добровольно от своих классовых преимуществ, даже если
этого требовал ход общественного развития. Гумплович, впрочем,
правильно констатировал самый факт стремления каждого
класса удерживать свое положепие, но объяснить его правильно
не мог. Он прибег к старой универсалистской фикции, рас¬
сматривая всякую социальную группу в качестве какого-то
абсолютного субъекта, имеющего свою особую волю и дви¬
жение, совершенно не зависимые от стремлений и действий
входящих в нее людей. Класс он превратил в какую-то лич¬
ность, стремления которой ничего общего не имеют со стрем¬
лениями отдельных индивидов. Вопрос должен решаться
иначе. Класс, как и всякое 'социальное образование, — не
субъект и не простая сумма индивидов, а совокупность людей,
связанных между собой рядом независимо от их воли вов-
никших отношений. Этой связанностью обусловлены и стрем¬
ления и действия каждого из них. Действующими оказы¬
ваются лишь люди. Движение класса осуществляется черев

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
действия отдельных людей, но действия их но случайны, а об¬
условлены их классовой принадлежностью. Ошибка Гумпло¬
вича заключалась в том, что он не умел перебросить мост от
общественного положения человека к индивидуальным мотипам
его поведения. Тот основной факт, что сами стремления и даже
колебания отдельных индивидов обусловлены их классовым и
вообще социальным положением, остался вне поля зрения Гумп¬
ловича. Он не мог поэтому понять, что черев стремления и дей¬
ствия отдельных людей, обусловленные их классовым положе¬
нием, осуществляется и движение самого класса.
У класса неконститунрованного нет еще никакого цель¬
ного классового миросозерцания. Всякая идеология может
возникнуть лишь в результате напряженной умственной работы
в рядах класса. Класс может ясно и отчетливо осоэпать свое по¬
ложение, если ряд идеологов детально изучит его положение,
выяснит за какой способ производства он, по самому своему
положению, привван бороться. Бее всесторонне разработанной
классовой идеологии не может быть и ясного классового со¬
знания. Тем не менее, слабые зародыши последнего присущи
даже и классу неконституированному. Рабочий, например, в
своей борьбе эа уровень существования, как и в других слу¬
чаях, постоянно сталкивается на своем пути с капиталистом
как чуждой, враждебной ему силой. На каждом шагу, везде он
чувствует свою зависимость от этого враждебного начала,
воплощенного в капиталисте и его представителях в производ¬
стве, сама жизнь воспитывает в рабочем враждебное чувство,
известный антагонизм к капиталисту. Это чувство антагонизма
может принимать самые разнообразные оттенки, начиная от
глухого недоброжелательства и кончая острой ненавистью.
Но пока на почве организованной коллективной борьбы не
выработается у рабочего класса особой классовой идеологии,
чувство это не может сопровождаться ясным сознанием своего
положения и своих интересов. То, чему может научить рабочего
его собственный житейский опыт, — это недоброжелательство
пли ненависть по отношению к капиталисту или капиталистам,
но не капитализму как общественному строю. Жизнь воспи¬
тывает в нем чувствЪ антагонизма по отношению к отдельным
личностям из другого класса, с которыми он сталкивается на
своем жизненном пути, и лишь отсюда — смутную, более ин¬
стинктивную, чем осознанную, ненависть к классу. Рабочий
может, например, ненавидеть одного капиталиста, упрекая
его в жадности, алчности и противопоставлять ему другого,
не столь жадного и «любимого» рабочими. Он может также
связывать свою ненависть с определенной расовой и националь¬
ной принадлежностью капиталиста; может, например, быть
антисемитом и видеть источник всего ела в еврейском проис¬
хождении капиталиста. Смутное чувство классового антагонизма
нисколько не мешает ему находиться под влиянием какой угод¬
но буржуазной или мелкобуржуазной идеологии. Самое боль¬

УЧЕНИЕ О КОНСТЛТУЛРОВАШТИ КЛАССОВ
шее, к чему он может прнтти под влиянием своего личного жи
тейского опыта, — это ненависть уже ко всем, не только ка¬
питалистам, но людям, одевающимся как капиталисты, сытым и
живущим «по-буржуазному». Отсутствие ясного понимания сво
его классового положения и роли классов и групп в обществе
ведет к тому, что в своих симпатиях и антипатиях рабочий
будет руководиться чисто внешними признаками: манерами,
костюмом, образом жизни и т. п. И, с другой стороны, капи¬
талист, постоянно сталкиваясь с рабочими, проникается анало¬
гичным чувством антагонизма к этой «неблагодарной черни»,
не ценящей его «благодеяний». Таким обравом, сама жизнь
пробуждает и в капиталисте и в рабочем и вообще в пред¬
ставителе всякого класса смутное чувство недоверия, недобро¬
желательства или даже ненависти к лицам другого класса.
Причем это смутное чувство возникает не путем логических
умозаключений, а в результате всей совокупности жизненных
впечатлений, оно становится как бы прирожденным, где-тп
глубоко заложенным, никогда не дремлющим инстинктом.
Смутное чувство антагонизма к представителям другого класса
сопровождается столь же смутным чувством солидарности
с представителями своего класса, причем при отсутствии выра¬
ботанной классовой идеологии, принадлежность к своему
классу также устанавливается по внешним признакам — ма¬
нерам, костюму, образу жизни и т. п.
Вот это-то смутное чувство антагонизма по отношению к ли¬
цам другого класса и солидарности к лицам своего класса и
составляет то, что в марксистской литературе обыкновенно
называется классовым инстинктом. 1 Последний
обыкновенно противопоставляют классовому сознанию,
причем под последним понимается уже известная классовая
идеология.
В существовании такого классового ппстинкта можно легко
убедиться в любом общественном учреждении, где сталкиваются
представители различных социальных слоев. Если возникнет,
например, в трамвае или в вагоне железной дороги какой-либо
конфликт между человеком в рабочей блузе и дамой в шляпке,
то нетрудно заметить, что в симпатиях присутствующих к тому
1 Во избежание недоразумении необходимо заметить, что в термине
«классовый инстинкт» слово инстинкт имеет лишь условное значение и
ни в каком отношении не стоит к тому, что понимается под инстинктом
в психологии. По своему психологическому содержанию классовый ин¬
стинкт представляет собой скорее сложное интеллектуально-эмоцио¬
нальное переживание, в котором некоторые смутные идеи ассоциируются
с известным комплексом чувств. Вообще никогда пе следует забывать,
что социология ограничивается лишь констатированием "факта налич¬
ности того особого переживания, которое мы называем классовым ин¬
стинктом и выяснением его социальных корней. Вопрос же о тех психи¬
ческих элементах, из которых слагается это переживание, лежит аа пре¬
делами социологии и может составить предмет одного из разветвлений
психологии.

глава восьмая
■ли другому большую роль будет играть подсознательно дремлю¬
щий классовый инстинкт. Мужчины в котелках н панамах ско¬
рее окажутся на стороне дамы в шляпке, женщины в платочках
■ мужчины в рабочих блузах поддержат своего сотоварища.
Таким образом, даже в мелочах жизни классовый инстинкт
нвогда дает себя знать. Классовый инстинкт играет крупную
роль в общественной жпзнп. Он является той почвой, на которой
вырастает у масс классовое сознание. Классовая идеология
ясно и отчетливо вскрывает массам то, что смутно и неясно чув¬
ствовали они сами, благодаря классовому инстинкту, приобре¬
тенному ими на основе их собственного житейского опыта.
*1. Особенности класса конституированного.
♦Класс для себя».)
«Классом для себя» пли классом конституированным являет¬
ся кла^. осознавший свои классовые интересы и органпзовав-
Е. вся для их защиты. На этих двух признаках конегитупрован¬
ного класса теперь придется остановиться.
Ппинтне классового интереса, которое мы находим в псторп-
чгскнх работах Маркса, вызвало бы недоумение всякого со¬
циолога-!: ихологпста, который пс желал бы глубже вникнуть
в смысл этого понятия. У Маркса мы часто находпм. например,
замечания, что класс в такую-то эпоху еще не осознавал своих
классовых интересов, или сознавал их еще весьма слабо и
неясно. П лобные суждения мы встречаем постоянно в марксист¬
ской литературе, и тем не менее любому социологу-пспхоло¬
гисту они должны бы показаться крайне странными. Что озна¬
чает само слово «интереса — спросит он нас. Интерес, это оче¬
видно то. что кого-то в данный момент интересует, к чему он
стремится, чго желает осуществить. Интерес, следовательно, это
человеческое стремление, желание, т. е. особое состояние чело¬
веческого сознания. С такой точки зренпя интересом класса
следует считать то, что интересует в данный м мент класс, те
стремления, которые в данное время имеются в психике людей
данного класса н руководят пх поведением.
Если так понимать сущность классового интереса, а иначе
понимать соцполог-пспхологнет отказывается, то становится
совершенно неясным, что означает выражение: класс не осознал
своих интересов. Ведь интересы — это те стремлеиня, которые
в данный момент, присущи классу. Какие же могут быть нео¬
сознанные интересы, раз то, что мы называем интересом, есть
лишь особое состояние человеческого сознания? Что это за инте¬
ресы класса, которых класс не осознал, и которые в данный мо¬
мент никого ее интересуют? Очевидно Маркс допускает суще¬
ствование какого-то объективного классового интереса, интереса,
который не есть состояние человеческого сознания н который
сохраняет свое значение даже тогда, если он никем не осознан.
Но где же, в к?чом виде, спросит победоносно сощюлог-псп-

УЧЕНИЕ О КОНГТПТУ^РОВАНИИ КЛ1ССТВ
»9
хологпст, может существовать атот объективный интер*» ?
Очевидно нигде, его нет нн в мнре вещей, ни в человеческом
психике, стало быть это чисто метафизическое понятие, которому
нпчто не соответствует в действительном мире. Единственным
научным понятием интереса, закончит свои рассуждения психо
логист, является пен хо л отческое понятие интереса, как тех
стремлении, желаний, которые в данный момент существуют в
человеческой психике.
Подобное психологическое понимание интереса мы находим
не только у со цнологов-пенхоло гнетов.
В 90-х годах в российской соц.-демократпи существовало
течение, известное под именем экономизма. Экономисты дока¬
зывали, что задача революционной интеллигенции по стяо-
шенпю к пролетариату заключается в агитации на основе его
реальных интересов. Под последними ж> они понимали лишь
осознанные в данный м мент пролетариат м п требв сти.
Если в рабочих массах пробудилось стремление к Сюрьбе ж
улучшение своего экономического положения, то на игом и нуж¬
но сосредоточить всю агитацию. Поскольку ж- сознание рабо¬
чего класса не дошло до понимания значения полжтжчвекой
борьбы, временно приходится воздержаться от полжтической
агитации. Интеллигенция, если она желает оставаться на почке
реальных интересов масс, не Должна ничего привносить проле¬
тариату от себя, а лишь развивать те стремления, которые тж>
имеются в его психике. Некоторые из представителей этого
течения прнводплп в пользу своего мнения следующие со-
ображ ння:
Рабочем известны только две вещи: 1 их собственный ясно осою
ванный конкретный интерес. 2) их положение — тс» иди другое — среди
классов. Отсюда роль — надстройки, интеллигентной социал - д смократшм.
понять интерес данной мпятты. т. е. ту активно-
психическую базу, которая является двигателем
массы, и во-вторых, понять возможно шире и правильное положен»?
этой массы в ряду всех условий данной же минуты. 1
Цитированный автор рассматривает интерес как известие*
состояние человеческого сознания, активно-психическую базу,
как он выражается, н на этом стровт все свои праьтмческнг
выводы. Интересны те возражения, которые вид г ж га ет против
такого понимания Плеханов в своей полемике с акономж-
стами. Возражая выше цитированному автору, Плеханов
говорит следующее:
Он не выяснял себе, какое именно понятие должно связываться
со словом интерес. Он отождествил интерес с известным состояли«-*
сознания. Он решил, что интересы порождаются не фдктжы
они мп отношениями людей в общественном про цессе прояаводства а
человеческим сознанием. Короче, он придал этому слову совершенно
идеалистическое толкование. А так как он во что бы то нн стало \чтел
стать на «научную* основу, он н заговори об актявво-осяхячесюой бам,
1 Плеханов. Соч., т XII. Приложение. Письмо к Аксельроду
одного из авторов брошюры против группы «О. Т.*. стр

ГЛАВА ПОГТ.МАЯ
квн гом пределе, которого не должпа переступать соцпальпая демокра¬
тия. если не хочет превратиться в партию утопистов. 1
Таким образом, в психологическом понимании »интереса
Плеханов видит идеалистическую антимарксистскую тенден¬
цию. Сам он, следовательно, понимает классовый интерес
как некоторый объективный интерес, который отнюдь не может
быть отождествляем с состоянием человеческого совнання.
Что же следует понимать под таким объективным • классо¬
вым интересом ?
Всякий класс представляет собой реально существующую
группу в пределах какого-либо исторического способа произ¬
водства. Его положением в данных производственных отно¬
шениях определяются и те пути, на которых он может искать
улучшения своего положения. По самому своему положению,
класс вынужден бороться эа тот или иной способ производства,
паи ui лее для него благоприятный. Во всякий момент интерес
класса заключается в таких действиях, которые скорее всего
могут приблизить к торжеству его способа производства. Та¬
ким образом, нптерес класса порождается не его сознанием,
а «фактическими отношениями людей в производстве». Ошибка
психологистов заключается в смешении «соэнания интереса»
как особого психического процесса, и «содержания этого со¬
знания* — самого интереса. Когда представитель какого-либо
класса осовнает свой классовый интерес, это означает, что в
его психике появляется ряд особых психических переживаний,
например зарождается ряд мыслей об его классовом положении
и связанных с ними чувств и стремлений.
Все это в совокупности образует то, что можно наэвать
• изнаннем интереса. Но одно дело — сознание интереса, а дру¬
гое дело — сам интерес. Одно дело —моя мысль о чем-нибудь, как
мое психическое переживание, и другое дело — то, о чем я ду¬
маю. Совнание интереса — это психический процесс, происхо¬
дящий в чьей-либо голове. Сам же интерес — это объективные
потребности класса, обусловленные его положением в обще¬
стве. Таким обраэом, следует различать объективный классо¬
вый интерес и субъективное сознание класса.
Объективный классовый интерес заключается: а) в конечной
цели — закреплении или осуществлении того способа производ¬
ства, историческим борцом за который объективно является
данный класс, и Ь) в тех путях и средствах, которые в данной
конкретной обстановке ближайшим обравомведуг к этой цели.
Субъективное же классовое соэнание есть степень осознания
классом его объективного интереса. Требуется долгий период
раавития, чтобы класс мог осоэнать свои интересы и сознательно
бороться эа их осуществление. Бывают моменты в истории клас¬
са, когда может быть лишь несколько идеологов стоят на уровне
понимания его объективного классового интереса. Мы имеем
‘Плеханов. Соч., т. XII, стр. 17.

УЧЕПИК О КОНСТНТУИРОВАННИ КЛАСТ01	|«Г
все основания полагать, что в сороковых годах XIX столетня
объективный интерес пролетариата
ливо осознан только самими анторнми «К«>ммунм< тип*«кого
манифеста». Даже большинство их сотрудников и** г пишу мои
МуНИСТОВ были ДалеКИ ОТ УРОВНЯ 1Х Понимании. Р.н'ючш» ж*
массы и зарождавшиеся в них
понимания своих классовых интересов и с о а н и т «* л ь и о л
борьбы за их осуществление. Их субъективное классовое со¬
знание не соответствовало еще их объективному классовому
интересу. Бывают в истории и такие лучаи, когда даж»* и «рун
нейшие идеологи класса не могут еще правильно « удить об
его интересах. Только последующий историк может не крыть,
в чем заключался объективный интерес класса в
мент. Но чаще всего объективному интересу класса
ветствует соэнаыие более или менее крупного передового
класса. 1
Невозможность с точки зрения психологического направле¬
ния понять различие между объективным интересом класса и
его субъективным классовым сознанием вытекает иа самих пред¬
посылок этой теории. Все социальные явления социологи-
психологисты рассматривают как явления психологического
порядка. Общества или класса, как объективного социального
бытия, имеющего свою особенную закономерность, они не анают.
Не знают они поэтому и объективных интересов класса, обуслов¬
ленных его положением в производстве. Все интересы в обще¬
стве сводятся для них к сознательным стремлениям и желаниям
отдельных людей.
Осознание классом своего интереса аначительио затру¬
дняется благодаря тому обстоятельству, что всякий класс не
представляет собой сплошного целого. Те группы, которые
мы находим внутри класса, имеют свои интересы, которые
частично могут не соответствовать объективному интересу
класса. Рабочие или часть рабочих какой-либо отдельной
страны могут, например, усматривать для себя ближайшие
1 Различие объективного классового интереса и
сознания класса имеет крупнейшее значение дли историка. Задача исто
рика-марксиста пе исчерпывается выяснением того, на -т-> Си .tu наира
влены в какую-либо эпоху стремления класса какими объективными
причинами были обусловлены эти стремления. Историк-мары ист до.мо-и
мысленно как бы стать теоретиком-идеологом изучаемого класса, вит
пить, каковы были в ту эпоху его объективные интересы, насколько
класс эти интересы осознал и какие причины способствовали ила юр
мозили процесс осознания классом своих интересов. В ааключениг
историку необходимо показать, в какой мере результат изучаемого им
процесса соответствовал или не соответствовал интересам данного класса
Такому методу, например, следует Маркс в воих исторических
работах. Характеризуя политику буржуазии в 1848	,	М «ркс и то
время критикует ее с точки зрения соответствия ее
жуазии и одновременно выясняет те объективные причины, которыми
обусловливалось несоответствие классового сознании буржуазии се
объективным классовым интересам.
С. Оранский.	l/elti

ГЛАПА ВОСЬМАЯ
выгоды в победоносной войне с каким-либо колониальным
народом. Порабощение этого народа откроет широкие пер¬
спективы рынка, даст возможность временно пажить безрабо¬
тицу, добиться повышения заработной платы. Таким обравом,
национальным интересам пролетариата (или какой-либо части
его) данной страны как будто вполне соответствует активная
поддержка такой войны. Иначе дело обстоит, если стать на
более широкую точку ерши я международных интересов про
летярията. Поддержка колониальной войны непвбежно при¬
ведет пролетариат к блоку с буржуазией своей страны, блок
этот продолжится н после войны (в виду необходимости удер¬
жать в повиновении порабощенное племя). В то же время
классовой солидарности пролетариата в мировом движении
будет нанесен серьезный ущерб, одна часть пролетариата ока¬
жется заинтересованной в экоплоатации другой его части (про¬
летариата колониальной страны). В( е это но может не замед¬
лить движения пролетариата к его конечной цели — осуще¬
ствлению того способа производства, борцом эа который он
является, т. е. социализма.
Таким образом, поддержка такой колониальной войны
коренным обравом противоречит объективному классовому ин¬
тересу пролетариата, взятому, как класс, в мировом масштабе.
Нетрудно, впрочем, заметить, что пролетариат воюющей страны,
в отдельности, также не окажется в выигрыше. Во-первых,
замедление осуществления социализма не в его интересах,
как бы ни было благоприятно его положение у себя народные.
Во-вторых, блок с буржуазией на время войны и после нее
может дать ему некоторые ближайшие выгоды, но в то же
время классовое сознание масс, вследствие долгого сотрудни¬
чества с буржуазией на почве совместной экоплоатации коло¬
нии, не может не понизиться. Боевая энергия рабочих масс
упадет. Таким образом, несмотря на некоторые частичные вы¬
годы, извлеченные благодаря войне, пролетариат в дальнейшем
окажется сильно отброшенным назад в своем движении. Оши¬
бочно было бы думать поэтому, будто существует в обществе
два рода объективных социальных интересов: одни — интересы
классовые, другие интересы отдельных групп внутри классов.
Объективный, правильно понятый интерес всякой отдельной
группы внутри класса вполне совпадает с интересом самого
класса. Различие между интересами класса и групп в том, что
интересы класса, как это часто отмечалось в литературе, суть
интересы длительные. Интерес класса всегда представляет
собой оценку тех или иных выгод с точки зрения их соответ¬
ствия более или менее отдаленной конечной цели класса.
Интерес группы только тогда может противопоставляться
интересу класса, если группа исходит из перспективы бли¬
жайших выгод, вне зависимости от их отношения к конечной
цели класса.
Все это в то же время может служить липшим докаэатель-

УЧЕНИЕ О КОПСТНТУПРОВАНИП КЛАССОВ
Ш
ством в пользу необходимости классовой
представители класса, на почве своего
дельном случае могут притти лишь к
ближайших выгод той группы класса,
лежат. Стать же на точку зрении класса
лишь, если будет произведен теоретический анализ н«>
класса, выяснены объективные тенденции развитии иГ.щ. « th.i и
на основе этого аналшп будут установлены его классовые .»
Причем недостаточно, чтобы один раз когда-либо в
какие-либо идеологи выработали общую программу
п эта программа, проникнув в сознание масс, стала общим
стоянием. Необходимо чтобы в каждый момент группа иде¬
ологов—политических деятелей—непрерывно работала, про¬
изводила анализ данной конкретной ситуации и облегчала
классу возможность осознания своих ближайших задач и средств,
наиболее приближающих его к конечной цели. Попутно от¬
метим, что неправильно было бы это Представлять по старой
схеме героев и толпы. На одном полюсе — герой, вожди, идео¬
логи, которые осознали интересы класса и руководят его дви¬
жением, на другом полюсе—пассивная масса, стадо, которое
ведут просвещенные вожди. В действительности картина го¬
раздо сложнее. Классовое сознание вырастает в результате
совместной работы и идеологов и масс. Идеологи только тогда
могут действительно осоэнать интересы класса, если они не
кабинетные ученые, а связаны с движением масс. Не только
теоретическое изучение, но и учет практического движения
масс, чуткое понимание их нужд и запросов необходимы для
осознания как общих интересов класса, так и ближайших его
задач. Постоянное сотрудничество идеологов н масс безусловно
необходимо для роста классового самосознания.1 Такое со¬
трудничество воэможно лишь при наличии некоторых постоян¬
ных организаций масс, ведущих непрерывную борьбу ва инте¬
ресы данного класса.
Наиболее крупную роль среди таких организаций в совре¬
менном обществе играют политические партии.
Критики марксизма часто утверждали, что партия ничего
общего с классами не имеют. В состав партии, утверждают они,
входят люди самых различных классов. Их объединяет, следо¬
вательно, не единство классового положения, а единство мне¬
ний. Возьмите, скажут нам, для примера такую партию, как ан¬
глийские консерваторы. В этой партии всегда можно найти
кого угодно — и помещиков, и фермеров, и буржуа, и рабочих.
Крупные землевладельцы, партией которых будто бы являлись
консерваторы, не составляли в ней даже большинства. Все &тж
суждения основаны на недоразумении. Чтобы партия была
классовой, вовсе не требуется, чтобы она состояла сплошь иа
1 Подробнее мы к атому вопросу вернемся во И томе, в главе об мдео-

244
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
представителей одного класса, более того,—необязательно даже,
чтобы они составляли в ней большинство. Партию мы называем
партией данного класса в зависимости а) от того, кто состав¬
ляет конституированный, сознательный и играющий руково¬
дящую роль элемент партии, чью программу она, следовательно,
проводит и Ь) на экономическую силу какого класса она опи¬
рается. С такой точки зрения не может быть никакого сомнения
в классовом характере партии консерваторов. В XIX веке они
несомненно были партией крупного землевладения. Тот факт,
что в состав консервативной партии входили многочисленные
представители других классов, свидетельствовал лишь об эко¬
номической силе и идеологической власти над ними крупного
землевладения.
На ряду с классовыми партиями возможны и партии, опи¬
рающиеся на отдельные внутриклассовые группировки. Тако¬
вы партии денежной буржуазии, партии промышленной бур¬
жуазии и т. д.
В эпохи напряженной классовой борьбы партии начинают
группироваться по классам. Напротив, в такие моменты, когда
господствующий класс чувствует или считает себя в безопас¬
ности, партии раздробляются, возникает ряд партий, предста¬
вляющих отдельные группы класса. Впрочем, даже при самом
дробном партийном делении во взаимоотношениях партий всегда
можно заметить известные группировки, в соответствии с клас¬
сами общества.
Партийные группировки в обществе всецело основаны на
его классовом делении, но не могут считаться простым слепком,
точным изображением классовых взаимоотношений. Чем^сла-
бее констптуированность классов, тем внешне извращеннее
этот слепок, и тем труднее вскрыть его классовую подоплеку.
Наоборот: чем более классы себя осознали, тем резче, яснее,
кристальнее выступает на поверхности явлений связь партий
с классами.
На ряду с партиями существует ряд других классовых ор¬
ганизаций, играющих крупную роль в процессе конституи-
рования классов и в классовой борьбе. Такую роль играют,
например, различные союзы, например, союзы работодателей,
союзы сельских хозяев, профессиональные союзы рабочих
и т. п. ’ Характерной чертой современности является чрезвы
чайный рост как числа этих союзов, так и их влияния в поли¬
тической жизни. Главнейшей причиной роста этих организа¬
ций является крайнее обострение классовой борьбы. Каждый
класс начинает почти поголовно сооружаться, создавая боевые
организации в недрах самой хозяйственной жизни, чтобы наи¬
лучшим образом использовать преимущества своего экономи¬
ческого положения.
В заключение настоящей главы мы можем дать ответ и на
вопросы, поставленные Гумпловичем и Зиммелем. Часть вопро¬
сов мы уже осветили. Остановимся на последнем и наиболее ив-

УЧЕНИЕ О КОПСТИТУИРОВАНИИ КЛАССОВ
246
тересном иэ них — о безошибочности в выборе средств классом.
«Классы не ошибаются», — это положение справедливо, об
этом говорил и Ленин. Но нельзя понимать это так упрощенно,
как понимал Гумплович. Классы не ошибаются в том смысле,
что если мы проследим историю класса за известный период вре¬
мени, то убедимся, что сознательно или бессознательно классы
упорно движутся в направлении своих подлинных интересов.
Но это еще не значит, что в каждый данный момент класс дей¬
ствует абсолютно безошибочно. Как стихийное, так и сознатель¬
ное движение класса может под влиянием различных причин
в отдельные моменты отклоняться от правильной линии. Но
объективная логика их положения заставляет классы посто¬
янно выравнивать свою линию. Отклонения в сторону от
правильного пути вызывают ряд неблагоприятных для класса
последствий, которые по истечении известного времени неиз¬
бежно толкают его в обратную сторону. Таким образом, класс
движется в общем и целом по своему правильному пути, но
не по прямой линии, а зигзагообразно. Чем конституированнее
класс, тем, понятно, менее зигвагов на его пути.
Ошибки Зиммеля и Гумпловича объясняются их пред¬
посылками. Корень заблуждений обоих авторов в том, что они
не рассматривали класс конкретно, как класс определенного
исторического способа производства, объективным положением
в котором обусловлено его движение. Безошибочность в дви¬
жении классов объясняется не безошибочностью суждений
отдельных людей, действующих в массе, как думает Зпммель,
а обусловленностью движения класса, его положением в про¬
изводстве, упорно толкающим его в определенную сторону и
заставляющим при всяких отклонениях рано или поздно вы¬
прямлять свою линию. Гумплович пытался найти некоторый
объективный закон движения классов, но, взяв классы вне
конкретной исторической среды, вынужден был довольство¬
ваться рассуждениями о каком-то фатальном естественном за¬
коне, неминуемо бросающем классы на взаимную борьбу.

ГОСУДАРСТВЕ11 НОЕ ИЗДЛТЕЛЬСТВО РСФС1
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД
II. БУХАРИН
ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО
МАТЕРИАЛИЗМА
Популярпый учебник марксистской социологии с приложе¬
нием статьи: <К постановке проблом теории исторического
материализма».
Изд. 7-о, стороотипиоо
Стр. 390.	Ц.	1	1».	Ю	к.
★
В. И. ЛЕНИН
МАРКС, ЭНГЕЛЬС, МАРКСИЗМ
(Институт Ленина ири ЦК РКП (б)
Стр. 111, 2 вкл. листа.	Ц.	25	к.
tr
И. П. РАЗУМОВСКИЙ
КУРС ТЕОРИИ ИСТОРИЧЕСКОГО
МАТЕРИАЛИЗМА
Издание 3-е
Стр. VIII, 535.	Ц.	3	р.	40	к.
ПРОДАЖА ВО ВОВХ МАГАЗИНАХ И ОТДЕЛЕНИЯХ ГОСИЗДАТА

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗДАТЕЛЬСТВО РСФСР
МОСКВА - ЛЕНИНГРАД
Л. ПАПЕР11ЫЙ
ПРОБЛЕМЫ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ
С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МАРКСИСТ¬
СКОЙ СОЦИОЛОГИИ
С прплож. статьи проф. М. Гремяцкого
«Вопрос о формах борьбы за существование в новой био¬
логической литературе»
Стр. 182.	Ц.	1	р.	70	к.
★
И. СТЕПАНОВ
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
И СОВРЕМЕННОЕ ЕСТЕСТВОЗНА¬
НИЕ
Марксизм п ленинизм
Очерки современного мировоззрения
Стр. 79.	Д.	20	к.
★
Проф. Ю. ШАКСЕЛЬ
БИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ И
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Перев. с немецкого Д. Л. Рубинштейна
С 23 рисунками в тексте
Сгр. 89.	Ц.	80	к.
ПРОДАЖА ВО ВСЕХ МАГАЗИНАХ И ОТДЕЛЕНИЯХ ГОСИЗДАТА