АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
СРЕДНИЕ ВЕКА
СБОРНИК
Редакционная коллегия:
О. И. ВАРЬЯШ
(ответственный секретарь),
Е. В. ГУТНОВА, [л. А. КОТЕЛЬНИКОВА],
Л. Т. МИЛЬСКАЯ, А. Н. НЕМИЛОВ,
|В. И, РУТЕНБУРП
(ответственный редактор),
Ю. М. САПРЫКИН, В. И. УКОЛОВА,
А. Н. ЧИСТОЗВОНОВ
(зам. ответственного редактора)
СРЕДНИЕ ВЕКА
ВЫПУСК
52
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1989
ББК 63.3(0)4
С 75
Рецензенты:
кандидат исторических наук Н. И. БАСОВСКАЯ,
кандидат исторических наук Л. П. РЕПИНА
С 75 Средние века. Вып. 52. — М.: Наука, 1989
ISBN 5-02-008963-Х
В сборнике публикуются исследования по истории средневековой
Западной и Центральной Европы. Специальные разделы посвящены
средневековому городу, проблемам культуры и идеологии, между-
народным отношениям, истории Северной Европы. Публикуются
переводы источников. Широко представлены разделы рецензий и
аннотаций.
Для историков.
Научное издание
СРЕДНИЕ ВЕКА
Выпуск 52
Утверждено к печати
Институтом всеобщей истории Академии наук СССР
Редактор издательства И. Н. Кузнецов
Художественный редактор Н. Н. Власик
Технический редактор А. С. Бархина
Корректоры Т. П. Вдов, Л. И. Николаева
ИБ № 38853
Сдано в набор 12.07.88. Подписано к печати 11.11.88.
А-13374. Формат 60X90‘/i6. Бумага офсетная.
Гарнитура обыкновенная. Печать офсетная. Фотонабор.
Усл. печ. л. 25,5. Усл. кр. отт. 26.5. Уч.-изд. л. 31.3.
Тираж 1850 экз. Тип. зак. 605
Цена 5 р. 80 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука»
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12
0503010000-381
042(02)-89
116-89
ББК 63.3(0)4
ISBN 5-02-008963-Х
© Издательство «Наука», 1989
СТАТЬИ
Л. А. Котельникова
«ФЕОДАЛЬНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ»
ИЛИ «СТАРЫЙ» ФЕОДАЛИЗМ?
(Некоторые проблемы аграрной эволюции
Северной и Средней Италии
XVI—середины XVII в.)
Эпоха Возрождения в Италии была величайшим прогрессив-,
и ым переворотом не только в сфере искусства, литературы, науки,
всего общественного сознания. В передовых итальянских городах
в XIV—XV вв. возникли «зачатки капиталистического произ-
водства» *, появились раннекапиталистические мануфактуры,
новые формы организации торговли, кредитно-банковского дела,
глубокие структурные перемены произошли и в аграрных отно-
шениях.
После кризисных явлений середины XIV в., оказавших не-
малое негативное воздействие на все стороны экономической
и общественной жизни, в XV в. наблюдался постепенный подъем
промышленного производства, торговой и финансовой деятель-
ности, росло народонаселение. Происходила переориентация
экономики отдельных городов и областей с одной отрасли на дру-
гую, перемещение тех или иных сфер экономической активности
в другие регионы. Данные новейших исследований опровергают
тезис о том, что значительно сократилась деловая активность
Флоренции, Милана, Венеции, Лукки и ряда других городов1 2.
И в сельском хозяйстве, прежде всего в Северной Италии,
имели место прогрессивные явления, развитие орошения и мелио-
рации, дальнейшая интенсификация производства и разведение
специализированных культур, обработка новых площадей (осо-
бенно в холмистых районах и предгорьях), расширение пере-
гонного скотоводства.
К концу XV в. господствующие позиции в центральных и се-
верных областях заняло городское землевладение. Рост инвес-
тиций в землю со стороны представителей делового мира не может
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 728.
2 Подробный обзор литературы см.: Ролова А. Д. Конец эпохи Возрождения
в Италии: специфика экономики и общества в XVI в. Рига, 1987.
6
Л. А. Котельникова
быть оценен однозначно как «отлив капиталов» из промышлен-
ности и торговли. Землевладение горожан являлось одной из сфер
их активной хозяйственной деятельности. Структурные измене-
ния в землевладении проявились и в ускорившихся процессах
дифференциации и концентрации земельной собственности, объе-
динении и утрате земельных участков тысячами мелких и средних
собственников, и соответственно обогащении сравнительно неболь-
шой прослойки крупных землевладельцев, в первую очередь
богатых горожан. Теряли свои наследственные права на держания
и многие либеллярии и колоны. Место наследственных держа-
телей все более занимали краткосрочные арендаторы — исполь-
щики и аффиктарии 3. Видимо, передовые области Италии нахо-
дились накануне процесса первоначального накопления капитала,
более того, были налицо его отдельные элементы 4. И тем не менее
Италия в XIV в. не вступила на путь генезиса капитализма.
К. Маркс в «Экономических рукописях 1857 — 1859 гг.» очень
точно определил состояние итальянского общества в тот период,
когда в его передовых городах возникли раннекапиталистические
отношения, отметив, что «в некоторых местах мануфактура может
спорадически развиваться в окружении, целиком относящемся
еще к другому периоду, как она развивалась, например, в италь-
янских городах наряду с цехами. Но условия для капитала, в ка-
честве всеобъемлющей формы целой эпохи, должны быть развиты
не всего лишь в местных рамках, а в широком масштабе. . . Разви-
тие мануфактуры предполагает начинающееся разложение старых
экономических отношений земельной собственности. С другой
стороны, из этого совершающегося в отдельных точках разло-
жения новая форма земельной собственности возникает во всей
своей полноте и широте лишь тогда, когда современная промыш-
ленность достигает высокой степени развития, а это развитие
в свою очередь всегда идет вперед тем быстрее, чем более разви-
лись современное земледелие, соответствующая ему форма собст-
венности, соответствующие ей экономические отношения. В этом
отношении Англия является образцом для других, континенталь-
ных стран» 5. В Италии, помимо того, что рапнекапиталистиче-
ские мануфактуры развивались лишь «в местных рамках», а не
в «широком масштабе», не произошло и «стыковки» современного
земледелия и соответствующей ему формы земельной собствен-
ности с современной промышленностью. XVI век, ознаменовавший
в Европе начало капиталистической эры, не принес адекватных
перемен в Италии. Что же произошло?
Итальянские войны, рост конкуренции в самой Италии и со
3 См.: Котельникова Л. А. Феодализм и город в Италии в VIII—XV вв. М., 1987.
С. 98-111.
4 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 728.
5 Там же. Т. 46, ч. 1. С. 497, 228-229.
Феодальное возрождение?
7
стороны западноевропейских государств — Германии, Нидер-
ландов, Испании — породили в первой половине XVI в. значи-
тельные экономические трудности: сокращение промышленного
производства в сукноделии Милана, Брешии, Комо, а затем и
во Флоренции. Впрочем, одновременно наблюдался рост шелко-
делия в Генуе, расширилось типографское дело в Венеции, италь-
янцы сохранили в своих руках многие позиции в торговле между
Бвропой и Левантом. Уже в 40-х годах XVI в. начался новый
подъем деловой жизни, которому способствовали прекращение
итальянских войн, сближение с Испанией и торговля с ее коло-
ниями, временное ослабление конкурентов (Нидерландов, Фран-
ции), расширение местной сырьевой базы (особенно для шелко-
делия), протекционистская политика крупных государств (Тос-
каны, Савойи).
Снова возросли объемы промышленного производства —
сукноделия и шелкоделия во Флоренции, Венеции, Милане, Комо,
Болонье, Кремоне и Павии; увеличился спрос на итальянские
шелковые ткани во Франции, Англии, Германии, Польше, Венг-
рии. При этом 3/4 сырья в миланском шелкоделии и 2/з во Фло-
ренции к середине XVII в. составлял местный шелк-сырец. Вы-
росла торгово-финансовая активность генуэзцев, флорентийцев,
и венецианцев на внешних рынках, активизировалась торговля
в региональном и межрегиональном масштабе на Апеннинском
полуострове, углублялось разделение труда между промышлен-
ным Севером (Милан, Генуя, Венеция, а также Флоренция) и все
более превращавшимся в рынок сырья и сельскохозяйственной
продукции Югом.
Производственные операции по выделке шелковой нити начали
перемещаться в деревню. Заметным достижением технического
прогресса были введенные в Италии раньше, чем в других странах,
шелкокрутильные мельницы. Они механизировали трудоемкие
процессы кручения и перемотки шелковой нити, заменяли труд
нескольких сот человек, нередко обслуживались женщинами
и детьми. Все это способствовало концентрации производства
и расширению применения наемного труда. Значительным был
подъем в типографском деле, кораблестроении, стеклодувном
производстве Венеции, строительном деле, изготовлении оружия,
гонких льняных тканей, горной промышленности.
Однако на рубеже второго и третьего десятилетий XVII в.
произошел поворот к нисходящей линии развития экономики,
хотя упадок наступил не одновременно и не повсюду. В совре-
менной историографии решающими причинами упадка Италии
считают не Великие географические открытия, приведшие к пере-
носу главных торговых путей, не турецкие завоевания или тяже-
лый финансовый гнет Испании, хотя, конечно, они тоже сыграли
свою роль. Более весомыми факторами были узость внутреннего
и отсутствие национального рынка в условиях лишь локальной
8
Л. А. Котельникова
централизации и политической раздробленности, кризисные
явления XVII в. и др. Ориентированная прежде всего на внешний
рынок экономика итальянских государств была весьма неустой-
чивой и сильно зависела от его конъюнктуры. Конкурентами были
централизованные государства, в которых происходило перво-
начальное накопление капитала, противостоять им экономика
отдельных итальянских городов или даже региональных госу-
дарств-синьорий, к тому же постоянно боровшихся друг с другом,
оказалась не в силах 6.
И тем не менее ряд ученых возражает против характеристики
XVII в. как периода сплошного упадка (В. И. Рутенбург, Р. П. Рапп,
Ф. Бродель, Д. Селла, П. Маланима, А. Де Маддалена). Они отме-
чают, что сохранилась мануфактурная организация производства,
продолжались крупные инвестиции в торговлю и промышленность,
отдельные производственные отрасли переместились в деревню
(выделка шелковой нити, выработка бумаги и бумазеи и др.).
XVII в. был веком стагнации, но не возвращения к прошлому.
Капиталистическое производство в XVIII в. опиралось на опыт
предыдущих столетий.
Изменился и социальный облик городской верхушки — пат-
рициата, крупных купцов и банкиров, предпринимателей и земле-
владельцев, занимавших наиболее высокие и доходные должности
в государстве-синьории или стоящих непосредственно у кормила
власти в республиках. Патриции сближались с родовитым дво-
рянством в стиле жизни и нравах, принятии дворянской симво-
лики 7. Означало ли это «одворянивание» патрициата? Ведь земля
не стала основным источником дохода преобладающего боль-
шинства патрициев. Важна и форма эксплуатации земельных
владений. Не произошел ли здесь возврат к «классическому фео-
дализму» ?
Термины «рефеодализация», «феодальное возрождение» или
даже «новый феодализм» по отношению к периоду XVI—XVII вв.,
а порой и XV в. в аграрных отношениях по-прежнему употреб-
ляются в современной литературе (см. работы Дж. Фазоли,
Дж. Киттолини, Л. Бонелли Коненны, Дж. Челаты, Ф. Джонса
6 См.: Ролова А. Д. Указ. соч. С. 12—40; См.: Рутенбург В. И. Италия и Европа
накануне нового времени. Л., 1974; Он же. Истоки Рисорджименто: Италия
XVII—XVIII вв. М., 1980; Braudel F. L’Italia fuori d’Italia: due secoli e tre
Italiae // Storia d’Italia. Torino, 1974. Vol. 2, pt. 2. P. 2115—2116; Cipolla С. M.
Storia economica dell’Europa preindustriale. Bologna, 1974; Romano B., Tenenti A.,
Tucci U. Venise et la route du capitalisme 1499—1517 // Mediterranees et
Ocean Indien: Traveaux du Sixieme Colloque international d’histoire maritime.
Venezia, 1970; Maddalena A. Dalia citta al borgo: Avvio di una metamorfosi
economica e sociale nella Lombardia spagnola. Milano, 1982; Malanima P. La
decadenza di un economia cittadina: L’industria di Firenze nei secoli XVI—XVIII.
Bologna, 1982; Sella D. L’economia lombarda durante la dominazione spagnola.
Bologna, 1979.
7 См.: Ролова А. Д. Указ. соч. С. 25—40.
Феодальное возрождение?
9
и др.) 8 9 10. При этом, если сторонники так называемого социоинсти-
гуционального направления связывают это явление прежде
всего с широко распространившейся в XIV—XV столетиях в Се-
верной, а с 30-х годов XVI в. в Средней Италии инвеститурой
феодов, то историки-марксисты (Э. Серени, Дж. Джорджетти)
трактуют «рефеодализацию» как этап развития, затронувший
широкие пласты городской и сельской экономики в XVI—XVII вв.
Jtot «второй феодализм», по словам Э. Серени, был процессом
интеграции верхушки крупной буржуазии — купцов, банкиров,
высших чиновников — в сферу феодальной власти. Рефеодали-
зация, отмечал Э. Серени, происходила как в Неаполитанском
королевстве, так и в Великом герцогстве Тосканском, где земель-
ные отношения товарного или капиталистического происхождения
были втиснуты в рамки юридических феодальных форм, таких,
как фидеикомиссы, майорат, комменда .
Дж. Джорджетти, анализируя состояние тосканской деревни
второй половины XVI в. в зоне медзадрии и сиенской Маремме,
отмечал, что повсеместно не произошло существенного изменения
типа экономических отношений и уровня техники по сравнению
с предшествующим периодом, а в сиенской Маремме наблюдались
даже консервация и воспроизведение существующих отношений.
В той и другой зоне имел место рост дополнительных обязательств
испольщиков, в том числе полусервильного характера. Деревня
не порождала стимулов для городской экономики, а городская
экономика развивалась по большей части в старых формах, что
ограничивало конкурентоспособность тосканской продукции
на внешних рынках .
Таким образом, если следовать взглядам современных сторон-
ников теории «рефеодализации» деревни XVI—XVII вв., относят
ли они это явление в первую очередь к социально-политическим
структурам или ко всей направленности аграрной эволюции,
то нам придется провести глубокий водораздел между развитием
городской и сельской экономики и социальными структурами.
Новейшая историография, как мы отмечали, при всей неравно-
мерности и зигзагах развития, подъемах и спадах, не считает
XVI—середину XVII в. периодом сплошного упадка или даже
лишь нисходящего развития. Если же согласиться с высказанной
точкой зрения о «рефеодализации», упадок деревенской эконо-
8 Подробнее историографию вопроса см.: Котельникова Л. А. Деревня в Централь-
ной и Северной Италии в канун позднего средневековья (XIV—XVI вв.):
новые работы итальянских историков и проблемы исследования // Социально-
экономические проблемы генезиса капитализма. М., 1984. С. 129—148; Она же.
Феодализм и город в Италии. С. 13—14, 224—226.
9 Serenl Е. Agricoltura е mondo rurale // Storia d’Italia. Torino, 1972. Vol. 1. P. 176 —
200.
10 Giorgetti G. Per una storia della campagna toscana nella seconda meta del
Cinquecento//Capitalismo e agricoltura in Italia. Roma, 1977. P. 432—442.
10
Л. А. Котельникова
мики и отступление назад, к «классическим» феодальным формам
были как бы предопределены с самого начала XVI в., задолго до
кризисной ситуации 20—30-х годов XVII в. Но тогда возникает ряд
новых вопросов: чем это объяснить? Почему так тесно взаимо-
связанное развитие города и деревни на протяжении всего сред-
невековья «вдруг» оборвалось и те прогрессивные тенденции
в эволюции городской промышленности, торговли и кредитно-
финансового дела, которые были весьма ощутимы на протяжении
по меньшей мере полутора столетий, в аграрной сфере не нашли
отражения, не оказали видимого воздействия на ее развитие?
Да и так ли это было, по крайней мере в передовых прежде цент-
ральных и особенно северных областях?
К сожалению, аграрной истории Италии этого периода «по-
везло» гораздо меньше, чем истории промышленности или тор-
говли и вообще городской экономической истории. Правда, в пос-
ледние десятилетия появился ряд работ, посвященных аграрным
отношениям в Ломбардии, хотя и здесь мы пока пе имеем сколько-
нибудь обобщающего труда. Сельское же хозяйство Тосканы
XVI —XVII вв. после работ Дж. Джорджетти, которые в основном
также рассматривают более поздние столетия, изучено еще очень
мало. В распоряжении исследователей, в сущности, лишь отдель-
ные статьи, охватывающие локальные сюжеты сиенской Мареммы
и Пизанской округи.
В настоящей статье мы, естественно, не ставим своей задачей
исследование аграрных отношений в Северной и Центральной
Италии XVI—XVII вв. в их совокупности, да это и невозможно
сделать в ограниченных рамках статьи. Наша цель иная: наме-
тить некоторые тенденции эволюции аграрных отношений в Лом-
бардии и в Тоскане. Это позволит, как нам кажется, согласиться
или не согласиться с оценкой периода XVI—середины XVII в.
как эпохи «феодального возрождения» или «второго феодализма».
В Ломбардии XVI в. продолжались процессы имущественной
дифференциации в деревне, концентрации земельной собствен-
ности, роста городского землевладения за счет мелкой крестьян-
ской собственности, земель наследственных держателей, терри-
торий, находившихся во владении сельских коммун.
Расследование, проведенное испанцами (под власть которых
перешла Ломбардия после Итальянских войн) в середине XVI в.,
свидетельствует о том, что ломбардские крестьяне владели лишь
3 % плодородных земель на равнине, им «оставили» лишь бедные
почвы горных областей. О той же тенденции говорят и данные
по отдельным районам Ломбардии. Из переписи 1531 г., которая
охватила часть округи Кремоны, видно, что 57 % земельной
площади принадлежало горожанам, церкви — 17,5 % и селянам —
25 %. В конце XVI в. в предместьях Пьяченцы концентрация
земель в руках горожан была еще выше: им принадлежало
73,72 %, а в руках сельских землевладельцев было лишь 5,2 %.
Феодальное возрождение?
11
Па плодородной равнине горожанам удалось овладеть 69,28 %,
а селяне сохранили лишь 16,04 % территории. Сельским жите-
лям оставались повсюду менее продуктивные земли. В области
Падуя в середине XVI в. из обработанных земель треть принад-
лежала нобилям и горожанам Венеции, четверть — горожанам
Падуи, треть — падуанскому и венецианскому клиру и только
двенадцатая часть — жителям деревень (вилл), в подавляющей
своей части крестьянам 11.
Преобладание (или значительный удельный вес) землевла-
дения горожан не означало само по себе создания или внедрения
буржуазной формы собственности. Сближение пополанских се-
мей с нобилями в Северной Италии в XV —XVI вв., интеграция
старых и новых земельных собственников были здесь не меньше,
если не больше, чем в центральных областях. Этому способст-
вовало более раннее возникновение и консолидация территориаль-
но-региональных государств, их политика инфеодаций (см. ниже).
Прогрессирующее сокращение церковных земель здесь находи-
лось в определенной связи с ростом территориальных государств
и с внедрением в церковные учреждения представителей нобиль-
скнх семей, получавших от церкви многочисленные наследст-
венные держания на условиях, близких к собственности 12.
Среди предпосылок возникновения нового типа краткосроч-
ного найма земли — крупной предпринимательской аренды —
в Ломбардии были концентрация крупных массивов плодородных
и удобных для ирригации земель в руках не только пополанских,
но и нобильских патрицианских семей и церкви; близость доста-
точно емких городских и европейских рынков с их дифферен-
цированным спросом на различные сельскохозяйственные про-
дукты, в том числе мясо, молоко, сыр, масло.
Благоприятствовала проведению этих преобразований и высо-
кая плотность населения (в XVI в. — 110 человек на 1 км2 в Ми-
лане, Лоди и округе, 117 — в Кремоне, 108 — на равнине в Бер-
гамо и т. н.). Необходимым было наличие в руках пополанских
и нобильских семей значительных денежных средств, которые
могли быть с выгодой пущены в дело. Все это позволило в довольно
сжатые сроки путем интенсивного строительства ирригационных
сооружений значительно поднять урожайность зерновых (с 10
квинталов с га на неорошаемых землях до 16—17 квинталов),
но прежде всего — обеспечить высокие урожаи трав на орошаемых
лугах и разведение молочного скота, высевать такую трудоемкую
культуру, как рис.
Стойловое содержание скота в течение зимнего периода соз-
давало нужные запасы органического удобрения. Появилась
11 Cherubini G. La propriety fondiaria in Italia nei secoli XV e XVI nella storiografia
ilaliana // Societa e storia. 1978. N 1. P. 25 — 26.
12 Cipolla С. M. Une crise ignoree. Comment s’est perdue la propriete ecclesiastique
dans I’ltalie du Nord entre le XI et le XVI siecle // Annales. 1947. P. 317 — 327.
12
Л. А. Котельникова
возможность распространения непрерывных севооборотов с чере-
дованием зерновых и бобовых культур без применения пара13.
Продукты молочного животноводства — прежде всего различные
виды сыров — вывозились в Марсель, Венецию и другие города 14.
Основные перемены в арёндных отношениях состояли во все
более широком распространении в Ломбардии двух полярных
социальных группировок: крупных состоятельных арендаторов,
владеющих значительным количеством скота и денег, накоплен-
ных в результате их городских занятий, и батраков из прежних
мелких собственников и арендаторов. В аренду сдавались боль-
шие земельные массивы величиной от полусотни до нескольких
сот гектаров. Обычный срок аренды составлял 9 лет, чинш был
денежным. Арендатор на свои средства обеспечивал содержание
и ремонт ирригационных сооружений.
Переходной формой к этой крупной аренде до конца XVI в.
была так называемая посредническая аренда, при которой участки
непосредственно обрабатывали субарендаторы-массарии, упла-
чивавшие натуральный фикт, а съемщиками земель являлись
«посредники» — зажиточные люди.
С конца XVI в. «посредническую» аренду сменила крупная,
когда непосредственными производителями были батраки —
сезонные (на покосе и уборке сена, жатве зерновых) и постоянные
(работавшие на виноградниках и занимавшиеся уходом за скотом).
Ими были нередко выходцы из бедных семей предальпийских
районов и бергамских или пьяченцских Альп. Крупная предпри-
нимательская аренда возникла на землях церкви, например Боль-
шого Миланского госпиталя, и во владениях нобильских семей
Ломбардии. К середине XVI в. одним из крупнейших землевла-
дельцев был старинный нобильский род Тривульцио, которые
служили кондотьерами у Сфорца и французских правителей,
а в XV—XVI вв. были членами тайного совета при герцогах.
Герцоги Тривульцио в 1628 г. владели около 1871 га земли
в Миланской округе и около 960 га — в области Лоди, 88 га —
в области Пьяченца, а также землями в областях Кремона и Ман-
туя. Многие из этих владений прежде принадлежали церкви и
перешли к новым владельцам в результате как прямых приоб-
ретений, так и наследственных либеллярных пожалований.
К концу XVI в. в результате объединения разрозненных вла-
дений образовались четыре крупных комплекса, сдаваемых в арен-
ду арендаторам. Основное направление сельскохозяйственного
производства — разведение молочного скота. Впрочем, немалое
место занимали и зерновые: более половины посевов принадле-
13 См.: Roveda S. Una grande possessione lodigiana dei Trivulzio tra Cinquecento
e SeLtecento//Ricerche di storia moderna. Pisa, 1979. Vol. 2. P. 25 — 140.
11 Cm.: Braudel F. Mediterranee et le monde mediterraneen a I’epoque de Philippe II.
P., 1966. P. 41-138,- 172, 204, 354.
Феодальное возрождение?
13
жало пшенице, порой она высевалась вместе с рожью, но и рожь
занимала не последнее место, хотя и уступала примерно вдвое
но объему урожая; встречались и бобовые. Не последнее место
занимали виноградники. Весь этот набор культур в первую очередь
предназначался для удовлетворения потребностей самого насе-
ления этой географической области; о продаже зерновых в источ-
никах нет данных.
Большой Миланский госпиталь сосредоточил в своих руках
значительный земельный массив — около 1100 га на территории,
расположенной в 15 км к юго-востоку от Лоди, по течению реки
Адда. Этот массив был поделен на 3 доли. Лишь небольшая часть
владений в восточном секторе (590—600 га) использовалась под
«непрерывные севообороты». Остальная земля была болотистой,
подверженной частым затоплениям во время разлива реки и пред-
назначалась в основном под пастбища. На западе же вблизи селе-
ния Бертонико массив размером около 350 га состоял из пахотных
земель, засевавшихся пшеницей, рожью, в меньшей мере — ячме-
нем, овсом, просом, отдельно расположенных виноградников
(135 га) и небольших лугов.
Луга и пастбища в 70-х годах XV в. — 20-х годах XVI в. были
объединены в единый массив размером около 600 га и сданы в крат-
косрочную аренду на 9 лет трем или четырем арендаторам на
условиях уплаты денежного чинша. Обрабатывали эти земли
и ухаживали за скотом батраки, как и на подобных владениях
Тривульцио. Впрочем, имела место и субаренда мелких арен-
даторов-массариев.
Пахотные земли — в основном в Бертонико — сдавались
в аренду сравнительно небольшими участками (30—35 га) за
фиксированный чинш зерновыми культурами. Иногда аренда-
торы получали ссуду семенами, но чаще последние доставлялись
самими арендаторами. Для обеспечения кормом скота они сни-
мали в аренду части луга от крупных арендаторов на условиях
издольщины.
В конце 90-х годов XV в. Большой Миланский госпиталь сда-
вал в аренду весь комплекс своих владений (луга и пашни) ком-
пании из 5 крупных арендаторов во главе с Габриеле Таленти
из Флоренции на 9 лет. Основной задачей была постройка новой
крупной оросительной системы длиной около 30 км вблизи г. Лоди.
Орошаемые земли занимали площадь 700—800 га.
Существовавшая прежде мелкая аренда за фикт на пахотных
землях сохранилась, но массарии теперь стали субарендаторами
новых крупных арендаторов госпиталя. В 20-е годы XVI в. гос-
питаль заключил новые арендные договоры на 9 лет с крупными
арендаторами на условии уплаты опять же денежного фикта.
Однако было бы преждевременно говорить о быстрых и уве-
ренных шагах по пути фермерской аренды в Миланской округе:
крупные комплексы в 30-е и последующие годы XVI в. снова стали
14
Л. А. Котельникова
дробиться, и непосредственными производителями подчас ста-
новились снова не батраки, а мелкие субарендаторы-массарии 15.
Продолжали существовать дополнительные обязательства фео-
дального типа (поставки домашней птицы, телятины, свинины).
Собственник осуществлял довольно жесткий контроль за расхо-
дами арендатора. Становление крупной фермерской аренды рас-
тянулось еще по меньшей мере на два столетия.
Связанные и с демографическим спадом падение производства
и снижение цен на текстильные изделия, как и другие кризисные
явления, затронули в XVII в. не только город, но и деревню. Однако
данные новейших исследований свидетельствуют о том, что в Лом-
бардии, по крайней мере во второй половине XVII в., снова отме-
чается медленный прогресс.
Довольно тесную связь развития сельского хозяйства Восточ-
ной Ломбардии с городской промышленностью XVI—XVII вв.
показал в своей монографии Д. Селла. Разведение шелковицы
и шелковичных червей и вытягивание шелковых нитей из коконов
были тесно связаны с развитием шелкоделия в городах XVI в.
(в меньшей мере в XVII в.). Перестройка городского шелкоделия
состояла в том, что вместо выделки готового продукта производ-
ство сосредоточивалось на начальных стадиях: вытягивании
и прядении нитей. Следствием разделения труда между евро-
пейскими странами было то, что Ломбардия вывозила теперь
не готовые изделия из шелка, а пряжу (в Лион и Турин). Северная
Италия и в особенности восточная часть Ломбардии располагали
условиями, благоприятными для разведения тутового дерева
и шелковичных червей и посадок шелковицы в районах распрост-
ранения подеральной системы с ее поликультурой, где хозяева
включали поставку шелковицы в хозяйскую половину урожая.
Изобретение крутильной мельницы в Болонье способствовало
развитию шелкопрядения. Однако подобные занятия были свойст-
венны сельским жителям, населявшим не самые плодородные
области Ломбардии, т. е. те, где имелись скрытые резервы рабочей
силы.
Наряду с этим в деревне получило распространение прядение
шелковых нитей, связанное с городской мануфактурой. В его
развитии были заинтересованы и хозяева подере, содействовавшие
посадкам тутового дерева в их владениях.
В ломбардской деревне, мелких городах существовали и дру-
гие сельские ремесла и промыслы: льнопрядение, бумажное и
шапочное дело, а также обработка металлов 1б.
Итак, применительно к Ломбардии XVI — середины XVII в.,
15 Сhlllollni С. Alle origini delle «grande asiende» della bassa Lombardia //
Quaderni storici. 1978. N 39. P. 828-844.
Sella D. L’economia lornbarda. . . P. 181—227; Malanima P. Cilla e cainpagna
neH’oconoinia lornbarda del Seicenlo: Qualche considerazione // Sociela e storia,
1982. N 16. P. 351-365.
Феодальное возрождение?
15
очевидно, следует констатировать ряд явлений, которые свиде-
тельствуют не о застое или попятном движении в деревне по срав-
нению с XV в., а о продолжающейся, хотя и неравномерно,
прогрессивной перестройке хозяйства, связанной с потребностью
уже не только местного — городского, — но и международного
рынка в продуктах питания п сырье для быстро развивающихся
промышленных стран Западной Европы (что не исключало, ко-
нечно, удовлетворения потребностей населения и промышлен-
ности близлежащих городов).
Как обстояло дело в центральных областях и прежде всего
в Тоскане?
К началу XVI в. процесс концентрации земельной собствен-
ности в руках горожан здесь отмечен не меньшими, если не боль-
шими успехами, чем в Северной Италии. Из 35 810 земельных
собственников в округе Флоренции 37,1 % составляли горожане
Флоренции, в руках которых было сосредоточено 60,4 % владе-
ний (по стоимостной оценке). Половина собственников, главным
образом мелкие и средние землевладельцы, проживавшие в сель-
ской местности, владела лишь 17,3 % собственности, церковным
учреждениям (15,1 % собственников) принадлежало 22,3 % всех
земельных владений. Эти пропорции были различны в разных
зонах контадо, но, как бы то ни было, крестьянская собственность
почти исчезла в близких к городу районах и плодородных доли-
нах. Она сохранилась лишь в горных районах юго-востока 17. И в ок-
руге Лукки в XVI в. было немало мелких собственников, лишив-
шихся земель на равнине |8.
В XVI в. при этом проявилась тенденция к объединению ряда
нодере в своего рода хозяйственный центр — факторию, на тер-
ритории которой (обычно это был один из прежних крупных по-
дере) располагались не только хозяйственные службы, помеще-
ния для скота и жилище арендатора, но и жилой дом фактора —
управляющего факторией, агента собственника.
Фактору поручался сбор «собственнической части» урожая
п доставка ее землевладельцу, надзор за ведением хозяйства арен-
даторами, разведением и содержанием скота, организация допол-
нительных, не предусмотренных договором работ на подере и их
оплата (за счет собственника), наем сезонных и постоянных рабо-
чих, ведение регулярных отчетов о расходах и доходах фактории
и т. д. Изучение функций фактора весьма важно для понимания
существа арендного договора и тенденций его эволюции.
Несомненно, что фактор стремился занять довольно самосто-
ятельную позицию в управлении хозяйством имения, извлекать
lz Cherubini G. La propriela fondiaria. . . P. 23 — 24.
18 Berengo M. Nobili e merconti nella Lucca del Cinquecento. Torino, 1965. P. 301;
Maddalena A. de. Il mondo rurale italiano nel Cinque e nel Seicento: (Hassegna
di studi recenti) // Rivista storica italiana. N 4. P. 349—426.
16
Л. А. Котельникова
по возможности материальную выгоду из своего положения (по-
мимо постоянного жалованья — деньгами и натурой).
Фактор нобильского рода Герардеска в Волгери (Пизанская
округа) в 70-е годы XVI—XVII вв. получал 10 % дохода от живот-
новодства, около 6 % дохода с тратторий и мельниц, около 8 %
стоимости произведенных в фактории вина и оливкового масла,
примерно такую же часть от вырученной суммы при продаже
зерновых, 5 % арендной платы при передаче в аренду пастбища
и т. п. На свое месячное жалованье фактор мог купить около 3
центнеров пшеницы, 4 — 4,5 баррелей (1 баррель — 45,6 л) вина,
более 3 центнеров бобовых,
В деятельности факторов, несомненно, просматривается по-
пытка «выйти за рамки» лишь вотчинного агента и обеспечить
себе постоянную и по возможности возрастающую долю в доходах
имения. Об этом свидетельствуют имеющиеся в Государственном
архиве Флоренции соглашения факторов имения Герардеска
в Волгери с графами Герардеска (70-е годы XVI — конец
XVII в.) 19.
В этих соглашениях видна тенденция всячески ограничить
деятельность факторов и усилить надзор за ними, осуществлять
мелочный и повседневный контроль их деятельности и, главное,
не допускать проявления самостоятельных предприниматель-
ских черт в управлении имениями.
Контроль собственников за деятельностью факторов возрастает
в XVII в. Им воспрещается заниматься чем-либо иным, кроме
осуществления управленческих функций в фактории. Все иму-
щественные сделки — купля-продажа, долговые и кредитные
обязательства, раздача феодов или наследственных держаний-
ливелл, передача скота в аренду-поручение (фиду) — должны
происходить лишь при личном согласии графа в письменном
виде, с указанием, с кем и на какую сумму заключена сделка.
Фактору не разрешается принимать участие в каких-либо пред-
приятиях, преследующих «извлечение прибыли» (хотя, как мы
видели, на деле часть «прибыли» он имел почти от всех сделок).
Строго ограничивается 8 работниками количество постоянного
наемного персонала в фактории. В случае превышения фактором
их количества или самовольного повышения им жалованья он
был обязан производить «доплату» из собственного кармана.
Все было направлено на то, чтобы графский управляющий
не смог противопоставить себя графу по своему весу и влиянию
в данной фактории.
Означало ли объединение подере и создание факторий в Тос-
кане качественные перемены в системе медзадрии? На этот вопрос
трудно ответить однозначно. Мы только что отметили некоторые
потенциальные возможности к превращению фактора из адми-
19 ASF. Famiglia Gherardesca. F. 33. Scritte con fattori e inventari. 1570 — 1696.
Феодальное возрождение?
17
нистративного агента в арендатора-предпринимателя. Но даже,
судя по тексту дошедших до нас соглашений, к середине XVII в.
едва ли эти потенции сколько-нибудь реально укрепились. Без-
условно, ответ на вопрос надо искать в непосредственном анализе
хозяйственной деятельности фактории: соотношении фонда по-
требления и продажи произведенной продукции, расходов на вос-
производство, масштабов применения наемного труда. Велики ли
были размеры торговой активности Герардеска? Из фонда Ге-
рардеска (20—60-е годы XVI в.) известно о постоянном вывозе
графской пшеницы, других зерновых, скота, дров из Мареммы
за пределы Пизанской округи. При этом городские власти Пизы
устанавливали квоту (от 500 до 2 тыс. мешков) вывоза этих зер-
новых товаров без уплаты габелл. Сверхнормативный вывоз обла-
гался налогами.
Сами размеры нормативов безналогового экспорта свидетель-
ствуют о значительных размерах продаваемой продукции20.
Известно также, что, например, в 1638 г. в фактррии Мондеджи
было продано около 65 % произведенного вина 21.
Вместе с тем изучение приходно-расходных документов за
1635 — 1644 гг. трех факторий (Патерно, Корно, Пьяно — в окрест-
ностях Прато), принадлежавших членам известной банкирской
семьи Строцци—Лоренцо ди Лоренцо Строцци, показывает, что
весьма небольшая доля продукции шла на продажу. Так, в 1635 г.
было продано всего 2,5 % полученной продукции — пшеницы,
льна, бобов, цыплят и оливкового масла. Правда, в 1636 и 1641 гг.
доля проданной продукции сильно возросла (до 18 и даже 27 %).
Это была прежде всего пшеница (в 1636 г. было продано 752 стайя),
затем — бобовые и вино, в 1641 г. — пшеница (842 стайя), бобо-
вые, вино, сыр, лен и оливковое масло 22.
Что касается расходов, связанных с издержками производ-
ства, — на семена, приобретение навоза и т. п., то эти расходы
в факториях Строцци были сравнительно невелики и не подни-
мались выше 2—4 % стоимости всей произведенной продукции.
Не более 1 % полученного дохода в факториях тратили Строцци
на оплату привлекаемых постоянных и сезонных работников 23.
Можно ли установить какой-либо прогресс в росте продук-
тивности, интенсификации подере в течение полутора столетий?
Изменение структуры подере в изучаемых факториях не позво-
ляет провести точные сопоставления объемов произведенной
продукции, расходов на семенной материал, стоимости разных
видов продукции с подере. Вместе с тем показательны некото-
рые данные.
20	ASF. Famiglia Gherardesca. Arm. В. F. 23. N 1. При продаже товаров в пре-
делах контадо Пизы габелла не взималась.
21	Ibid. Arm. Н. F. 8. N 4. С. 47, 146г.
22	ASF. Carle strozziane. Ser. 5. F. 336. Spoglio. C. 2—8rv. 16—25rv.
23	Ibid.
2. Зак. 605
18
Л. А. Котельникова
Известно о высокой плотности посадок виноградников на
подере Строцци в конце XVI и начале XVII в. (особенно в округе
Прато). Повсюду среди зерновых преобладала пшеница, проис-
ходил постепенный рост посевов бобовых культур при уменьше-
нии площадей под ячмень и просо 24. На землях Герардеска в ок-
рестностях Флоренции в 30-е годы XVI в. (подере Мондеджи),
напротив, сокращались площади под бобовыми за счет увеличе-
ния посевов полбы и ячменя. Плотность виноградников здесь
была ниже, чем во владениях Строцци, пшеница давала посте-
пенно увеличивавшиеся урожаи 25.
Распространено мнение, что в XVI и особенно в XVII в. «фео-
дализация» медзадрии проявлялась прежде всего в росте объема
и расширении круга «дополнительных взиманий», т. е. поставок
продуктов сверх половины урожая, и особенно в выполнении
дополнительных работ, которые, по существу, были той же фео-
дальной барщиной.
Дополнительные взимания во владениях Строцци в 40-е годы
XVI в. были относительно невелики и состояли из поставок срав-
нительно небольшого количества (несколько сот) яиц, сыра (не-
сколько фунтов), около сотни голов домашней птицы. В конце
XVI в. начинается их рост; кроме того, добавляются поставки
дров, хвороста и соломы. В 30—40-е годы XVII в. объемы взи-
маний существенно увеличиваются: помимо доставки нескольких
тысяч яиц, соломы и хвороста арендаторы обязываются доставлять
оливковое масло за пользование господским прессом для выжи-
мания оливок, вино — за изготовление его на господской вино-
дельне (до 150 конгиев) 26.
В числе дополнительных взиманий на землях Герардеска —
в фактории Мондеджи — сотни возов наиболее ценного естест-
венного удобрения — навоза, а также доставка соломы, выполне-
ние барщины в виноградниках, объем которой не фиксировался,
рассадка черенков виноградных лоз в течение недели и т. п.27
Как видим, эти дополнительные взимания более разнопла-
новы и ближе к барщинным повинностям. Вместе с тем те же
Герардеска принимали гораздо более активное участие, чем Строц-
ци, в издержках производства на своих подере, сданных в исполь-
ную аренду.
Строцци обычно предоставляли лишь семена для введения
в культурный оборот новых участков, оплачивали доставку на
поля навоза и нанимали работников для выполнения некоторых
работ на подере (расходы на наемных работников невелики).
Герардеска же нередко на свои средства приобретали скот
24 ASF. Carte strozziane. Ser. 5. F. ИЗ, 189.
25 ASF. Famiglia Gherardesca. Arm. H. F. 8. N 4. C. 137 — 161.
26 ASF. Carte strozziane. Ser. 5, F. 113, 189.
27 ASF. Famiglia Gherardesca. Arm. H. F. 1. N 9.
Феодальное возрождение?
19
(испольщики возмещали обычно около */4 их стоимости). Они же
давали арендаторам половину семян бобовых и низших злаковых
(семена пшеницы полностью доставлял арендатор), оплачивали
не предусмотренные договором перевозки продуктов, работы
па молотьбе, жатве, виноградниках. Любопытно, что деньги за
выполнение части работ включались в стоимость поставок «арен-
даторской половины». Тем самым арендатор уже частично высту-
пал как наемный работник. Подобная оплата отдельных сельско-
хозяйственных и транспортных работ имела место и при сдаче
в аренду пастбищ в пизанской Маремме в конце XVI в.2 Вместе
с тем объем неоплаченных и обязательных «дополнительных
работ» оставался достаточно высоким. И если мы может отме-
тить более активное участие нобильской, а не пополанской семьи
в издержках производства, это не означает существенного облег-
чения материального положения арендатора во владениях графов.
Значительными по объему и видам были «дополнительные
обязательства» арендаторов-испольщиков и аффиктариев на зем-
лях церковных учреждений. Они состояли из поставок нескольких
десятков яиц, нескольких пар домашней птицы, 2 — 3 возов соломы.
Весьма часто это было и рытье канав в виноградниках, рассадка
новых лоз, а также дополнительные поставки зерновых, немалое
количество (до 30 кг) льна, лука, сушеного винограда и т. и.29
На церковных землях также происходило объединение несколь-
ких подере в факторию. Последнее влекло за собой более актив-
ное участие собственника (самостоятельно или через фактора)
как в издержках производства, так и в самой организации хо-
зяйства: выбор культур в севообороте, насаждение специали-
зированных культур, забота о приобретении семян, которые час-
тично или полностью — на вновь осваиваемых землях — постав-
лялись собственником. Имело место и авансирование испольщи-
ков для покупки скота или приобретение скота фактором, уст-
ройство дополнительных оросительных канавок и каналов, при-
нимались меры для более рационального ведения хозяйства30.
Церковные учреждения сохраняли в своих владениях и на-
следственные формы аренды, в том числе либеллярную. Однако
весьма часто съемщиками были не непосредственные произво-
дители, а крупные пополанские фамилии, в свою очередь сдающие
полученные земли, подчас поделенные на более мелкие участки,
в субаренду, обычно краткосрочную. Именно таким путем про-
ASF. Faniiglia Gherardesca. Ann. L. F. 2.
29 Lutazzl Gregori E. Vicende del palrimonio Cavalcanti e orranizzazione della
«fattoria» tra XV e XVII secolo// Bicerche di storia nioderna. Pisa, 1979.
Vol. 2. P. 1-14.
30 ASF. Conventi soppressi. F. 100. N 130. S. 1570. (Libri di campagna. Lavoratori.
Fittnari. Pigionali); Guaglia A. M. Il patriinonio fondiario di un inonastero toscano
tra il XVI e il XVIII secolo// Bicerche di storia nioderna. Pisa, 1976. Vol. 1.
P. 143-208.
20
Л. А. Котельникова
исходило распространение медзадрии в округе Пизы, где до XVI в.
преобладала краткосрочная денежная аренда мелких парцелл.
«Нашествие» флорентийских пополанских фамилий после присо-
единения Пизы к Флорентийскому государству в начале XV в.
привело к постепенному освоению части территории (где это
оказывалось возможным по природным характеристикам) под
медзадрию, но как бы при посредстве церковных учреждений,
получавших земельные массивы в результате вкладов и завещаний
многих пополанских фамилий, впрочем, нередко тут же оформляв-
ших договор о наследственной либеллярной аренде только что
подаренных земель за незначительный чинш. Тем самым «пода-
рок» оказывался в немалой степени символическим, так как
реальным распорядителем владений оставался недавний дари-
тель, теперь — либеллярий. Типичным примером такой транс-
формации были земли богатой флорентийской семьи Риккарди.
Естественно возникает вопрос: имела ли место в Центральной
Италии специализация сельскохозяйственного производства
в соответствии с потребностями городской промышленности,
которую мы наблюдали в Ломбардии, т. е. своего рода частичное
перемещение промышленного производства в деревню в XVI —
середине XVII в.?
Вопрос этот пока изучен очень мало. В свое время мы выска-
зывали предположение о том, что такого рода сочетание сель-
ских занятий с домашними промыслами, выполнением отдель-
ных операций в производственном цикле городской мануфактуры
вполне могло иметь место и было даже почти неизбежным для
арендатора парцеллы, держал ли он ее в аффикт или исполу 31.
П. Маланима утверждает, что для испольщика, арендовав-
шего подере, было невозможным сочетание его сельскохозяйст-
венной деятельности с выполнением отдельных операций по
ткачеству или прядению на сукнодельческий цех Лана, так как
испольщик и его семья были целиком заняты работой на подере,
а всякие иные занятия собственник строго пресекал (что не исклю-
чало изготовления арендаторами одежды из местной грубой шерсти
у себя дома: почти у всех испольщиков были ткацкие станки).
Иное положение сложилось в шелкоделии. Шелковица вхо-
дила в XVI—XVII вв. нередко в состав поликультуры на подере.
В интересах собственника было не только выращивание тутового
дерева, но и выполнение испольщиками первоначальных опера-
ций по раскручиванию коконов, вытягиванию и прядению нитей.
Администрация Медичи своими законодательными распоряже-
ниями всячески стимулировала разведение шелковицы на терри-
тории герцогства.
К 60-м годам XVII в. 70 % шелковых нитей были местного
производства. И хотя герцоги были озабочены тем, чтобы произ-
3|‘ Котельникова Л. А. Феодализм и город. . . С. 207—208, 230.
Феодальное возрождение?
21
водство шелка в принципате удовлетворяло прежде всего пот-
ребности своей аристократии, экспорт шелковой пряжи и ткани
возрастал, так как спрос на них существовал далеко за пределами
Италии. В XVI в. тосканские шелка вывозились в Испанию,
Англию и Нидерланды, а также и в Левант. На рынке в Лионе
продавали значительную часть флорентийского шелка 32.
Как мы уже отмечали, получившие довольно широкое рас-
пространение в Тоскане с 30-х годов XVI в. (а в северных облас-
тях Италии столетием раньше) инвеституры феодов порой свя-
зываются с процессом «рефеодализации», «возвратом феода-
лизма», укреплением и утверждением «нового феодализма».
Такая точка зрения особенно характерна для представителей
социоинституциональной историографии, которая отождествляет
феодализм с определенными институтами и системой лично-
вассальных связей.
Действительно, последние в той или иной мере здесь присутст-
вовали. Но ведь пожалования феодов, да и само их существование
в Тоскане, как и в других областях Италии, вовсе не «изобретение»
XVI в. В XIV—XV вв. в той же Тоскане феоды держали от горо-
дов-государств, признав их верховенство и суверенитет, городские
вассалы — представители многих нобильских и магнатских фа-
милий.
Да и объектами их феодов нередко также были территории,
принадлежавшие мелким и не добившимся автономии сельским
коммунам. Феоды держали в XV в. от нобильских фамилий и
синьоров как нобили, так и горожане, причем в качестве объектов
феодов могли фигурировать и целые графства. В XVI —XVII вв.
в феод жаловались также главным образом лесные или пастбищ-
ные территории (Маремма), находившиеся в собственности (или
владении) сельских коммун. Так, феодалы из старого нобильского
рода Орсини, которых в 1561 г. изгнали со своей территории вос-
ставшие жители небольшой коммуны Питильяно, расположенной
в сиенской Маремме, отдавшиеся под власть Козимо I Медичи,
вскоре вернулись в те же коммуны как обладатели феода от тех же
Медичи. Права Орсини на общинные земли, которые жители
Питильяно прежде держали в аренду или узуфрукт, полностью
сохранились в руках графов, а несколько лет спустя графы вер-
нули себе и баналитеты. И великий герцог, к которому обратились
с жалобой жители коммуны, ответил, что они должны подчи-
няться графу Орсини, так как он поступает по праву 33.
Инвеститура феода влекла за собой (при условии уплаты
незначительного чинша) взимание получателем доходов, связан-
32 Malanima Р. La decadenza. . . Р. 64 —120, 199 — 288; Morelli R. La seta fiorentina
nei Cinquecento. Milano, 1976. P. 60.
33 Celata G. Proprieta ed economia agricola in un feudo toscano del’500 // Archivio
storico italiano. 1976. Vol. 1/2. P. 75—117.
22
Л. А. Котельникова
ных с исполнением им гражданской, уголовной и смешанной
(т. е. такой, когда к преступнику не применялось наказание,
связанное с пролитием крови) юрисдикции, и разного рода нало-
гов и сборов, которые государство полностью передавало в руки
владельца феода. Последнему доставались и права на использо-
вание пастбища и леса, охоты и рыбной ловли, баналитеты. К но-
вым властителям переходила и часть административно-фискаль-
ных функций, которые, однако, по большей части давно уже при-
надлежали близлежащему городу.
В 1584 г. герцог Урбино дон Франческо Мария Фельтре делла
Ровере пожаловал феод синьору Джулио Чезаре Мамиани из
Пармы. Объектом пожалования была крепость св. Ангела в контадо
Пезаро и все принадлежавшие ей земли, провозглашенные графст-
вом. В 20-е годы XVII в. этот феод по завещанию перешел к внуку
Джулио, матерью и опекуншей которого была графиня Констанца
из рода Герардеска — нобильской пизанской фамилии 3l. Терри-
тория феода постепенно разрасталась в результате многочислен-
ных поземельных операций Мамиани. В Пезаро находилась и
постоянная резиденция — палаццо. Мамиани наделялись высшей
уголовной и смешанной юрисдикцией, а за владение феодом —
графством — вносили незначительный чинш — 12 корзин сухих
фиг (впрочем, феод иногда в акте пожалования именуется арен-
дой — аффиктом). В акте инвеституры придается важное значе-
ние свободе торговли Мамиани пшеницей, фигами и другими
«плодами», которые, однако, предписывается вывозить непосред-
ственно в город, подчиняясь его установлениям.
И тем не менее было бы ошибочным преувеличивать значи-
мость инвеституры феодов в структуре аграрных отношений
Тосканы. Этому препятствуют два обстоятельства. Феоды зани-
мали далеко не большую часть Тосканы. Согласно описи 1640 —
1642 гг., в феод было пожаловано лишь 4,3 % территории герцог-
ства 34 35.
Главное же состояло в том, что права получателей феодов
в основном имели фискальный характер, их господство имело
прежде всего характер судебно-политического и финансового
подчинения пожалованных в феод земель, хотя осуществление
тех же делегированных синьорам судебных полномочий, прав
на баналитеты и получение чиншей с прежних общинных земель
являлись, несомненно, проявлением феодального господства над
территорией феода.
Феодализм не был здесь создан заново, да он и не мог быть
34 ASF. Famiglia Gherardesca. Arm. C. F. 1. N. 2.
35 Впрочем, этот процент варьировал на территории флорентийской и сиенской
областей (в первой в феодах проживало 2,7 % жителей, во второй — 14 %).
См.: Panaini G. Per una storia del feudalesimo nel Granducato di Toscana
durante il periodo mediceo//Quaberni storici. 1972. N 19. P. 131 —
186.
Феодальное возрождение?
23
создан в результате самого акта пожалования, инвеституры, но
феодальное господство в этих не передовых для Тосканы и Италии
в целом районах в определенной степени укрепилось, прогрес-
сивные преобразования замедлились.
В начале статьи мы отметили необходимость исследования
процессов социально-экономического развития в городе и деревне
Италии в тесной связи и взаимозависимости и в период позднего
средневековья. Неравномерность развития экономики города
в XVI в. и возрастающий ее упадок к середине XVII в. в немалой
степени сказались и на аграрном строе, эволюция которого не
в последнюю очередь зависела от потребностей складывавшегося
мирового рынка, и в первую очередь — от рынка сопредельных
стран. Свидетельство тому — распространение в Ломбардии
(а позднее в Тоскане) культуры тутового дерева, перенесение
в деревню ряда первоначальных производственных операций
в шелкоделии. Шелк-сырец и пряжа в значительном количестве
продавались не только в самой Италии, но во Франции и на Ближ-
нем Востоке. Возникновение и рост предпринимательской аренды
орошаемых лугов с целью расширенного производства кормов,
а несколько позже — риса и кукурузы, крупной аренды скота
с применением постоянных наемных работников имело место
прежде всего в центральной части Ломбардии. Здесь в большей
степени, чем в Тоскане, продолжалось поступательное движение
промышленности, переместившейся в новые городские и сель-
ские центры, а следовательно, не уменьшалась и даже возрастала
потребность в продукции сельского хозяйства, причем не только
для своей области, но и для Центральной Италии, где деревня
почти всегда была не в состоянии удовлетворить эту потребность
в продуктах питания и сырье для ремесленного производства.
Некоторые импульсы прогресса в сельском хозяйстве Лом-
бардии не прекратились и в XVII в., однако в 30-х годах они уже
значительно ослабели. Новые качественные сдвиги до середины
XVIII в. в сельском хозяйстве не произошли.
В Центральной Италии мы не встречаем в этот период даже
зачатков предпринимательской аренды, подобной той, что воз-
никла в Ломбардии. Вместе с тем было бы упрощением полагать,
что в аграрном развитии здесь можно констатировать лишь стаг-
нацию или тем более регресс в направлении к «классическим»
феодальным порядкам. И здесь имела место интенсификация
производства, введение новых специализированных культур,
рост посевов бобовых и использование их для улучшения струк-
туры почвы. Образование факторий и стремление управляющих-
факторов выйти из-под опеки и контроля собственников-земле-
владельцев, присвоив себе ряд функций арендаторов предпри-
нимательского толка, участие фактора в доходах и производст-
венной деятельности фактории, в торговле частью ее продукции —
24
Л. А. Котельникова
все это, несомненно, также свидетельствует об определенных
сдвигах в прогрессивном направлении. В этот же ряд следует
поставить и распространенную практику использования постоян-
ных и сезонных наемных работников. В статусе арендатора по-
является и ряд черт, сближавших его с наемным работником.
Подвижность и неустойчивость социальных граней при про-
должавшихся процессах имущественной дифференциации, обез-
земеливания мелких и средних собственников и наследственных
держателей отчетливо сказывались в появлении лиц, социальный
статус которых не был однозначным: арендаторы-парцеллярии,
как правило, совмещали сельскохозяйственные занятия с ремес-
ленными, с выполнением отдельных операций в системе город-
ской мануфактуры или с сезонным наемным трудом в той же
округе, арендаторы крупных подере брали дополнительно пар-
целлы или выполняли отдельные работы по найму у соседей,
ремесленники и торговцы нередко были одновременно арендато-
рами парцелл (реже — подере). Показательно, что интенсифи-
кация производства, образование факторий, рост применения
наемного труда, торговля сельскохозяйственной продукцией
имений были свойственны далеко не в первую очередь хозяйствам
пополанов.
В то же время конец XVI — середина XVII в. — период, когда
постепенно, но неуклонно растут «дополнительные взимания»
с арендаторов, сверх «половины урожая», что было одним из
проявлений феодальной реакции. Постепенно круг этих обяза-
тельств расширяется, в их число включаются дополнительные,
сверх обусловленных ранее договором, поставки, выполнение
работ, близких к феодальной барщине. Устойчивы и баналитет-
ные платежи, причем не только на землях церкви или знати, но
и крупных пополанских фамилий.
Получившие довольно широкое распространение инвеституры
феодов, объектами которых нередко были территории целых
сельских коммун и их общинные земли, чаще всего в «наиболее
феодальных» областях, в то же время было бы неправомерно
отождествлять с процессом «рефеодализации», так же как и рас-
пространять этот термин на все процессы аграрного развития
Италии позднего средневековья.
Феодализм, который в Италии, с ее исключительным разви-
тием городов, вобрал в себя городские черты и стал урбанизи-
рованным (именно в этом была его специфика), не прекратил
своего существования в XV в. Поэтому «не было нужды» и в его
«возвращении» или «возрождении» в XVI — XVII вв. Мы встре-
чаемся в эти столетия не с «новым феодализмом», а с уже знако-
мым нам прежде, однако сильно видоизменившимся. Некоторые
проявления феодальной реакции конечно же были, но это не дает
нам права характеризовать всю направленность аграрной эво-
люции в позднее средневековье как феодальный регресс.
М. А. Бойцов
ЗОЛОТАЯ БУЛЛА 1356 г.
И КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ В ГЕРМАНИИ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIV в.
Золотая булла императора Карла IV по праву считается одним
из самых значительных юридических памятников средневековой
Германии. Сохранилось семь оригиналов этого документа. Они
были изготовлены в императорской канцелярии и предназна-
чались для курфюрстов и имперских городов: короля чешского,
архиепископов Кёльнского, Майнцского и Трирского, пфальц-
графа Рейнского, Франкфурта-на-Майне и Нюрнберга L Кроме
этих наиболее ранних кодексов до наших дней сохранилось не
менее сотни латинских рукописей Золотой буллы и ее немецких
переводов конца XIV — начала XVI в. Текст Буллы издавался
десятки раз 1 2. Только в ряду инкунабул можно указать на три
латинских издания и шесть немецких. Число исследований, по-
священных Золотой булле и выходящих практически непрерывно
начиная с 1610 г., с трудом поддается учету 3. Интерес к Булле
не был чисто академическим ни в XVII в., ни двести лет спустя.
После того как в 1636 г. император официально назвал Золотую
буллу основным законом Священной Римской империи (а факти-
чески она им считалась и ранее) и вплоть до упразднения этого
государственного образования в 1806 г. Булла составляла ядро
всего имперского законодательства. Уже в качестве курьеза можно
вспомнить, что попытки апеллировать к авторитету этого юри-
дического памятника предпринимали некоторые историки еще
накануне первой мировой войны 4.
По разному оценивая Золотую буллу, немецкие историки
XVII—XIX вв. сходились в том, что этот конституционный акт
в значительной мере определяет своеобразие и современного им
политического устройства Германии. Естественно, дискуссии об
историческом значении Золотой буллы были тесно связаны со
спорами по самым насущным проблемам общественно-полити-
ческой жизни, и в первую очередь с обсуждением самой больной
1 В настоящее время два кодекса хранятся в Мюнхене, два в Вене, по одному
в Дармштадте, Штутгарте и Франкфурте-на-Майне.
2 Последнее издание: Die Goldene Bulle Kaiser Karls IV. vom Jahre 1356 / Bearb.
von W. D. Fritz. Weimar, 1972.
3 Перечень основной литературы см.: Die Goldene Bulle. . . S. 38—42; Wolf. A.
Die Goldene Bulle. Konig Wenzels Handschrift. Graz, 1978. S. 30—40.
4 Bloch E. Zur bayerischen Konigsfrage //Juristische Wochenschrift. 1913. Bd. 42.
S. 233-236; Cp.: Wolf A. Op. cit. S. 19.
26
М. А. Бойцов
из них — проблемы территориальной раздробленности Германии
и путей ее преодоления. Неудивительно, что в публикациях, по-
священных Булле, наука тесно соприкасалась с публицистикой,
а подчас и оттеснялась на второй план.
Разнообразие оценок Золотой буллы в науке, публицистике
и даже художественной литературе в общих чертах воспроиз-
водило спектр политических течений в Германии и Австрии конца
XVIII и XIX в. Консерваторы призывали хранить оригинал Золо-
той буллы в государственной сокровищнице рядом с император-
скими инсигниями «новой» империи Гогенцолернов 5, либералы
упрекали Буллу за недостаток «германского духа» 6, демократы
же называли ее «ничего не значащим куском пергамента, на ко-
тором написано, как император и имперские чины по очереди про-
давали друг друга» и «мерзким контрактом, погубившим Герма-
нию» 7.
Таким образом, рассматривалось и оценивалось не столько
значение Буллы в XIV в., сколько ее роль в государственно-
правовых построениях значительно более позднего времени.
И лишь последняя треть прошлого века окончательно подвела
черту старой полемике и создала объективную возможность для
не столь страстного, но зато углубленного изучения Золотой буллы.
Достаточно сказать, что первое действительно критическое изда-
ние ее текста с необходимым комментарием увидело свет только
в 1908 г.8 Работа К. Цоймера стала классической и во многом
не утратила своей ценности до сих пор 9.
За последние десятилетия историки ГДР и ФРГ все больше
внимания стали уделять двум предреформационным столетиям
германской истории, причем проявляется стремление пересмот-
реть многие, казалось бы, вполне устоявшиеся оценки ряда сторон
общественной жизни Германии в эти века 10. Показателем рас-
тущего интереса к судьбам империи после крушения династии
Гогенштауфенов стало и широко отмечавшееся научной общест-
венностью в ЧССР, ФРГ и ГДР шестисотлетие со дня смерти
германского императора и чешского короля Карла Люксембурга
(1316—1378), издавшего Золотую буллу. Подготовка к юбилей-
5 Lindner Th. Uber die Goldene Bulle. Eine Entgegnung // Forschungen zur
deutschen Geschichte. 1885. Bd. 25. S. 184 — 187.
6 Schlosser F. C. Weltgeschichle fur das deulsche Volk. Frankfurt a. M., 1847.
Bd. 8. S. 311-316.
7 Heine H. Sammtliche Werke. Hamburg, 1889. Bd. 11. S. 143.
8 Zeumer K. Die Goldene Bulle Kaiser Karls IV. Th. 1: Enlslehung und Bedeutung;
Th. 2: Text. Weimar, 1908.
9 Крупнейшими исследованиями, предшествовавшими труду К. Цоймера были:
Ludewig L Р. Vollstandige Erlauterung der Guldenen Bulle. Frankfurt a. M. e. a.,
1752. Th. 1—2; Olenschlager J. D. Neue Erlauterung der Guldenen Bulle Kaysers
Carls des IV. Frankfurt a. M.; Leipzig, 1766.
10 См., например: Schubert E. Konig und Reich: Studien zur spatmittelalterlichen
deutschen Verfassungsgeschichte. Gottingen, 1979.
Золотая булла 1356 г.
27
иым торжествам дала повод вновь обратиться к спорным проб-
лемам политики этого монарха, в том числе коснуться и вопроса
об историческом значении Золотой буллы 1356 г.11
В результате интриг папской курии, враждовавшей с герман-
ским императором Людвигом IV, часть немецких курфюрстов
I 1 июля 1346 г. провозгласила в Ренсе (неподалеку от Кобленца)
новым римским королем маркграфа Моравии Карла Люксем-
бурга, сына чешского короля и внука императора Генриха VII.
Внезапная смерть Людвига IV в октябре 1347 г. принесла Карлу
неожиданно легкую победу. К тому же в сражении при Креси
погиб отец Карла Ян Люксембург, оставив сыну чешскую ко-
рону.
После торжественной коронации, состоявшейся 5 апреля
1355 г. в Риме, Карл оказался на вершине успеха, тем более
значительного, что императора, выбранного и коронованного
но всем правилам, признанного папой и князьями, не было в Гер-
мании с 1237 г.11 12 Император, получивший свой сан с соблюдением
всех необходимых процедур, обладал в Германии большим прес-
тижем не только в XIV, но еще и в XVI в.13
После возвращения в Прагу Карл во всем блеске император-
ского величия представил на обсуждение сословий Чехии проект
сборника законодательных установлений, получившего позже
название «Майестас Каролина», а на следующий год на собра-
ниях имперских чинов в Нюрнберге и Меце была торжественно
оглашена Золотая булла.
Вряд ли случайно две крупнейшие законодательные акции
Карла совпали с его возвращением из успешной римской экспе-
диции. Небольшой промежуток между выдвижением этих про-
ектов заставляет предполагать, что «Майестас Каролина» и Булла
могли быть проявлением одних и тех же политических установок,
реализовывавшихся Карлом сначала в пределах наследственного
королевства, а затем в империи. Есть общее и в характере памят-
ников — оба они являются преимущественно записями уже дейст-
11 См.: Зрёиасек. J. Karel IV.: Zivot a dilo 1316—1378. Pr., 1979; Mezinarodni
vedecka konference «Doha Karla IV. v dejinach narodfi CSSR»: Malerialy ze sekce
dejin statu a prava. Pr. 1981; Die Goldene Bulle. Das Reichsgesetz Kaiser
Karls IV. vom Jahre 1356. Weimar, 1978; Karl IV. Politik und Ideologic in 14.
Jahrhundert / Hrsg. von E. Engel. Weimar, 1982; Kaiser Karl IV., 1316—1378:
Forschungen iiber Kaiser und Reich / Hrsg. von H. Patze. Neustadt / Aisch,
1978; Kaiser Karl IV.: Staatsmann und Mazen / Hrsg. von F. Seibl. Munchen,
1978; Seibt F. Karl IV.: Ein Kaiser in Europa 1346 — 1378. Munchen, 1978;
Moraw P. Karl IV. im Spatmittelalter // Historische Zeitschrifl. 1979. Bd. 229.
S. 1—24; Der 600. Todestag Karls IV. und seine Resonanz in der Tschechoslowakei.
Marburg / Lahn, 1979; Зрёиасек J. Zahranicni literatura о Karlu IV. a jeho dobe:
Predbezna bilance // Folia historica bohemica. Pr., 1980. Bd. 2. S. 352 — 365.
12 Генрих VII умер в Италии вскоре после своей коронации, Людвиг IV короно-
вался против воли папы.
13 Schubert Е. Op. cit. S. 29—65.
28
М. А. Бойцов
вующего права, а отчасти и компиляцией из опубликованных
ранее законов. Но среди историков оценки «Майестас» и Буллы
существенно различны. Политический смысл чешского королев-
ского законника особых споров в историографии не вызывал.
Традиционно признавалось, что целью Карла было укрепление
власти чешского монарха в собственном королевстве. Некоторые
историки даже утверждают, что Карл с помощью своего «гран-
диозно задуманного государственно-правового проекта» пред-
полагал «сломить силу чешского дворянства и превратить Чехию
в государство современного типа. . .» 14.
С другой стороны, старая историографическая традиция рас-
сматривает Золотую буллу как весьма значительную уступку,
сделанную императором князьям Германии, в первую очередь
курфюрстам. Но почему же Карл в Праге стремился ко всемер-
ному усилению своих прерогатив (что, кстати говоря, прекрасно
поняли и чешские паны, воспротивившиеся на сейме принятию
«Каролины»), а в Нюрнберге и Меце, наоборот, уступил своим
потенциальным соперникам? Согласно ответу, ставшему хресто-
матийным, именно сопротивление сейма земель чешской короны
вынудило Карла не только объявить, что единственный экземп-
ляр «Каролины» случайно сгорел, но и «со значительно большим
реализмом» отнестись к переговорам с немецкими курфюрстами,
чтобы не потерпеть еще одного поражения 15 16. В этой же связи
историки нередко вспоминали слова, якобы сказанные импера-
тором Максимилианом I о Карле IV: «. . .он был отцом для Чехии
и отчимом для империи» ,6. Чешская буржуазная историография
делала акцент на первой части этой формулы 17, немецкая —
на второй 18. Историки и того и другого направления считали,
что отношение Карла к Чехии и к Германии различались по су-
ществу. В его политике интересы империи всегда стояли на втором
месте. Постоянно заботясь об усилении наследственного коро-
левства Люксембургов, Карл готов был жертвовать имперскими
владениями ради самых скромных временных выгод.
Согласно другому мнению, распространившемуся особенно
в последние десятилетия, Карл ехал на имперские собрания
в Нюрнберг и Мец вовсе не для того, чтобы осыпать там курфюр-
стов милостями и привилегиями, но нажим князей был так силен,
что компромисс, достигнутый наконец в результате трудных
14 Llermann Н. Die goldene Bulle von 1356 und Franken // Zeilschrifl fiir
bayersche Landesgeschichte. 1958. Bd. 21. S. 10.
15 Patze H. Karl IV.: Kaiser im Spatmittelalter // Kaiser Karl IV., 1316—1378. . .
S. 64-65.
16 Об истории этой формулы см. специальную работу: Frey В. Pater Bohemiae,
vitricus imperii. Bern; Frankfurt a. M., 1978.
17 Cm.: Kral V. Karel IV. a nase doba // Slovansky prebled. 1979. N 2. S. 169 —
172.
18 См., например: Шлоссер Ф. К. Всемирная история. СПб., 1863. Т. 8. С. 297.
Золотая булла 1356 г.
29
переговоров, был заведомо выгоднее князьям, чем императору 19.
Обе эти точки зрения основываются, в сущности, на одной
и той же посылке. Они исходят из признания бессилия импера-
торской власти в Германии в середине XIV в., ее неспособности
не только оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление кур-
фюрстам, но и в какой-либо степени ограничить их притязания.
Однако исследования последнего времени позволяют скорректи-
ровать тезис о «бессилии» центральной власти в XIV в. Напротив,
при Карле IV наметилась даже тенденция к ее усилению, так
как в распоряжении Люксембурга оказались довольно значитель-
ные ресурсы чешского королевства, а к тому же, как сейчас ясно,
не были еще полностью исчерпаны материальные возможности
императорской власти и в самой Германии 20. Недаром один из
самых информированных хронистов XIV в., Якоб Твингер фон
Кёнигсхофен, писал, что Карл хотя и был в начале своего правле-
ния очень беден, но вскоре стал «богаче любого из императо-
ров. . .» 21.
В руках Карла была еще и судебная власть, размеры которой
пока, однако, не совсем еще ясны за недостатком исследований,
посвященных дворцовому суду 22. А главное, как показало иссле-
дование К. Ф. Кригера, ленные связи монарха с его вассалами,
в том числе и князьями, в XIV в. еще не утратили значения и
продолжали во многом определять характер политических вза-
имоотношений императора как верховного сеньора и крупнейших
феодалов Германии как его ленников 23.
Противостояли императору в первую очередь курфюрсты,
как считается в большинстве исследований. Коллегия из семи
князей-избирателей известна еще «Саксонскому зерцалу», а пер-
вые выборы, о которых известно, что в них приняли участие все
курфюрсты, состоялись в 1257 г. Важной вехой в политической
консолидации курфюрстов стал съезд шести из них в Ренсе в 1338 г.
19 Petersen Е. L. Studien zur goldenen Bulle von 1356 // Deutsches Archiv zur
Erforschung des Mittelalters. 1966. Jg. 22. S. 227—253.
20 Вопрос о материальных возможностях центральной власти в середине XIV в.
заслуживает специального рассмотрения. В свете новых данных следует
признать устаревшей единственную обобщающую работу по этой проблеме:
Nuglisch, A. Das Finanzwesen des deutschen Beichs unter Karl IV.: Diss. phil.
Strassburg, 1899.
21 Die Chroniken der deutschen Stadte vom 14. bis ins 16. Jahrhundert. Leipzig,
1870. Bd. 8. S. 492.
—’ Кроме старой работы О. Франклина следует указать на специальные иссле-
дования Г. Вольгемута и Ф. Батенберга: Franklin О. Das Reichsgericht
im Mittelalter. Weimar, 1869. Bd. 1; Wohlgemuth, H. Das Urkundenwesen des
deutschen Reichshofgerichts 1273—1378. Koln; Wien, 1973; Battenberg F.
Gerichtsschreiberamt und Kanzlei am Reichshofgericht 1235—1451. Koln; Wien,
1974; Idem. Die Gerichtsstandprivilegien der deutschen Kaiser und Konige bis
zum Jahre 1451. Koln; Wien, 1983. Bde 1—2.
23 Krieger K. F. Die Lehnshoheit der deutschen Konige im Spatmittelalter.
Aalen, 1979.
30
М. А. Бойцов
Но прочных организационных связей между курфюрстами в XIV в.
еще не было. Даже их право составлять особую курию на импер-
ских съездах было зафиксировано только в 1544 г., правда, со
ссылкой на давнюю традицию. В течение всей второй половины
XIV в. и вплоть до 1437 г. Люксембурги и другие германские
монархи сами являлись курфюрстами (Чехии, Бранденбурга,
Пфальца). Таким образом, в качестве контрагентов монарха
в государственно-правовом отношении в рассматриваемое время
выступали не семь, а шесть, временами пять князей-избирателей.
При этом относительно сплоченной группой были только четверо
рейнских курфюрстов: архиепископы Майнца, Кёльна и Трира
и пфальцграф Рейнский. Кстати, и накануне съезда 1355/1356 г.
в Нюрнберге состоялись предварительные консультации по край-
ней мере между тремя из них 24.
Из шести курфюрстов, собравшихся по вызову императора
в Нюрнберге в конце 1355 г. (седьмым был сам Карл), только
кёльнский архиепископ Вильгельм может рассматриваться как
политический противник Люксембурга. С остальными Карла свя-
зывали родственные отношения, совместная борьба против Люд-
вига IV. Двое из князей были заинтересованы в поддержке импе-
ратором их претензий в спорах с побочными соперничающими
линиями их родов, а один — маркграф Бранденбурга, сын Люд-
вига IV — был слишком слаб и зависел от сословий своего княже-
ства до такой степени, что в^яд ли его можно принимать за серьез-
ную политическую фигуру "5.
Что касается прочих весьма многочисленных участников
имперского собрания в Нюрнберге, то лишь некоторые из них
приглашались для обсуждения отдельных статей Буллы. Так.
по мнению К. Цоймера. формулировка одной из ее глав принад-
лежит епископу Страсбурга26. На собрание прибыли и послы
Ульма, Ротенбурга-на-Таубере, Вормса, Страсбурга, Аугсбурга,
Любека, Равенсбурга, Кёльна и, возможно, других имперских и
вольных городов. В принятии Золотой буллы их роль была совсем
незначительна. Основные переговоры велись между императором и
курфюрстами, о чем, кстати, косвенно свидетельствуют и скромные
размеры зала в доме «У золотого щита», где, как считается, прохо-
дило обсуждение 27.
Ключевой вопрос, вокруг которого ведутся дискуссии, — кто
именно, император или же князья, сыграли главную роль в созда-
24 Salomon R. Ein Rechnungs- und Reisetagbuch vom Hofe Erzbischof Boernunds II.
von Trier 1354 — 1357 // Nenes Archiv der Gesellschaft fur altere deutsche
Geschichtskunde. 1908. Bd. 33. S. 421, 423.
25 Характеристику каждого из курфюрстов см.: Hergemoller B.-U. Der Nurnberger
Reichstag von 1355/1356 und die «Goldene Bulle» Karls IV.: Diss. phil. Munster,
1978. S. 63-97.
26 Ze inner K. Op. cit. Th. 1. S. 76.
27 Ludewig J. P. Op. cit. S. 55.
Золотая булла 1356 г.
31
нии окончательного варианта текста Буллы? — требует выяснения,
каким был проект этого документа, который привез с собой в Нюрн-
берг Карл, и сколь сильно он отличается от принятой собранием
редакции. Состояние источников не позволяет с уверенностью
утверждать что-то определенное. В письме Карла магистрату
Страсбурга от 17 ноября 1355 г. говорится, что на предстоящем
съезде речь пойдет о «мире и безопасности наших верных поддан-
ных» 28. Ненамного конкретнее и послание Карла в Мец от 26 нояб-
ря. В нем говорится, что император прибыл в Нюрнберг для прове-
дения торжественной курии, созванной ради блага государства и
благоденствия подданных, чтобы обсудить с остальными участни-
ками собрания все, что касается общего спокойствия, и объединен-
ными усилиями заложить основы будущего мира 29. Самым содер-
жательным кажется донесение послов Страсбурга своему город-
скому совету: «Да будет вам известно, что император прибыл
в Нюрнберг в день св. Екатерины 30 и призвал к себе господ и го-
рода, которых здесь много, и говорил с ними. Однако он ждет
епископов Кёльна, Майнца и Трира, без которых он не желает
ничего предпринимать. Он желает знать, какие династии обладают
званием светских курфюрстов. Когда он это выяснит, он желает
позаботиться о том, как следует обменивать монеты — гульдены
и другие деньги. . . Когда это будет решено, он желает знать,
каким образом понизить пошлины на Рейне и ,,геляйте“ 31
на суше. . . Когда и это будет разрешено, он желает обсудить, как
установить в стране мир и спокойствие на суше и на водах, и хочет
позаботиться о том, чтобы на выборах короля города и господа
признали королем того, за которого проголосует большинство
князей, чтобы не случилось впредь войны за империю, как слу-
чалось ранее» 32. Вокруг этого документа и разворачиваются среди
историков горячие споры. Он известен давно, его использовал и
К. Цоймер, но этот исследователь не придал ему большого значения
в отличие от Э. Л. Петерсена, построившего на нем свою концеп-
цию. Э. Л. Петерсен увидел здесь изложение программы импера-
тора, предложенной им на обсуждение, т. е. главные пункты
предполагаемого законодательного акта. А так как известный нам
текст Буллы существенно отличается, по мнению датского ученого,
от этого проекта, то, следовательно, налицо нажим курфюрстов,
заставивших Карла внести предложенные ими изменения. Концеп-
ция Э. Л. Петерсена не так нова, как показалось некоторым
западным историкам. Основные положения ее казались очевид-
2К Urkundenbuch der Stadt Strassburg. Strassburg, 1896. Bd. 5. N 361.
24 Acta imperii sei octa / Ed. J. F. Bohmer. Innsbruck, 1870. N 855. P. 577.
30 2 5 ноября.
” Так называлась плата за охрану при передвижении по дорогам. Фактически
превратилась в особый вид пошлины.
12 Unkundenbuch Strassburg. . . N 361.
32
М. А. Бойцов
ними еще современникам Й. П. Людевига 33. Но все дело в том,
что надежность источника, на котором основываются эти построе-
ния, довольно сомнительна. Во-первых, «программное» выступле-
ние монарха перед собранием, по наблюдению Э. Шуберта, стало
обычным только с XV в.34 Во-вторых, неясно, почему император
решил обращаться с подобной речью к «господам и городам»,
принимавшим слабое участие в выработке текста Буллы, но не дож-
дался прибытия в Нюрнберг курфюрстов — наиболее важных для
него членов собрания. В-третьих, нет никакой уверенности в том,
что здесь указаны все задачи, которые ставил перед собой Карл,
а ведь только при этом условии можно на основании сравнения
донесения страсбуржцев и текста Буллы судить о том, в чью пользу
сложился баланс переговоров, как это делают Э. Л. Петерсен и
Б.-У. Хергемёллер. Так ли уж склонен был Карл объявлять во все-
услышанье о своих политических целях? Из текста Буллы, скажем,
ясно следует, что император всеми силами добивался привилегиро-
ванного положения для Чехии в системе империи. А в письме пос-
лов Страсбурга об этих намерениях нет ни слова. Все эти сообра-
жения не позволяют придавать указанному документу принци-
пиальное значение. Но, с другой стороны, кое-что из него все-таки
перекликается с текстом Буллы. И вряд ли это простой пересказ
ходивших слухов, как полагает Э. Шуберт 35. Скорее всего, Карл
выступал не перед всем собранием, а перед отдельными группами
участников, принимая их по очереди в своей резиденции. На этих
встречах император мог говорить о каких-то пунктах подготовлен-
ного им проекта имперского закона, а мог обсуждать с собеседни-
ками текущие политические вопросы, давать обещания, выяснять
позицию сословий. Вероятно, страсбуржцы и пересказали то,
что показалось им наиболее существенным в их встрече с Карлом,
в той мере, как им удалось понять замыслы императора. Вряд ли
Карл собирался взяться за столь малоперспективное дело, как
унификация монеты по всей империи. Речь могла идти лишь
о каких-то частных соглашениях, например, с теми же представи-
телями Страсбурга. Переговоры об этом могли вестись независимо
от обсуждения Буллы и завершились, очевидно, довольно скром-
ным итогом — зульцбахским постановлением, опубликованным
уже после окончания имперского собрания 20 января 1356 г. В нем
действительно шла речь и приравнивании фунта геллеров к одному
гульдену36. Итак, о намерениях Карла в отношении будущей
Буллы можно лишь с определенностью сказать, что император
заранее готовил вопросы о порядке выборов римского короля и
33 См.: Ester J. G. Vorwort // Ludewig J. P. Op. cit. §XXVI.
34 Schubert E. Konigswahl und Konigtum im spatmittelalterlichen Reich //
Zeitschrift fur historische Forschung. 1977. Bd. 4. S. 288.
35 Ibid.
36 Regesta imperii // Hrsg. von J.-F. Bohmer und A. Huber. Hildesheim, 1968. Bd. 8.
N 2422.
Золотая булла 1356 г.
33
составе коллегии курфюрстов. Теперь обратимся к тексту самой
Буллы.
Золотая булла начинается стихотворным прологом — компи-
ляцией из строк латинского поэта V в. Седулия и автора XII в.
Алайна. В тринадцати строках содержится обращение к господу,
чтобы он не позволил своему народу направить стопы свои туда,
«где правит Эриния, властвует Алекто и судит Мегера», а дал бы
ему во главе с «коронованным императором Карлом» достичь
священного источника с небесной влагой, капли которой животво-
рящи.
Затем следует перечисление глав, относящееся, впрочем, лишь
к той части Буллы, что была принята в Нюрнберге. Далее идет
краткое введение в виде императорского указа. Сразу обращает
на себя внимание первая фраза документа: «Всякое царство,
лишенное единства, подвергается опустошению, ведь князья его
становятся сообщниками грабителей. . .» 37 Мысль о гибельности
раздоров проводится и далее, подкрепленная многочисленными
цитатами, и наконец Карл объявляет, для чего им были изданы
«написанные ниже законы»: «...чтобы способствовать единству
среди курфюрстов и ввести единодушие при избрании и прегра-
дить путь гнусным раздорам и многим опасностям, от них проис-
ходящим» .
Основная часть «императорского законника» 38 состоит из
31 главы, причем последние восемь — результат деятельности
Мецского имперского собрания. Им предшествует собственное вве-
дение. Ощутимы следы редакционной недоработки. Так, например,
глава 3 начинается в отличие от других как самостоятельный доку-
мент.
В полном соответствии со словами Карла в центре внимания
составителей документа стоят вопросы, связанные с выборами гер-
манского короля, будущего императора. Законодатель стремился,
очевидно, предусмотреть любые мелочи, которые могли бы затруд-
нить процедуру избрания. Согласно Булле, майнцский архиепи-
скоп, узнав о смерти монарха, должен в месячный срок сообщить
всем остальным курфюрстам о времени собрания, на котором будет
избран новый король. Если он пренебрежет этой обязанностью,
37 Все цитаты даются по изданию В. Фрица. «Omne regnum in se ipsum divisum
desolabitur, nam principes eius facti sunt socii furum. . .» Эта парафраза
двух мест из Библии: Лука, XI, 17 и Исайя, I, 23. И. В. Гёте вспоминал, что
И. Д. Оленшлагер, известнейший историк Буллы XVIII в., каждый раз, когда
слышал ее начало, «покачивал головой и задумчиво говорил: „Что же это были
за времена, если император на великом имперском собрании мог бросить такие
слова в лицо своим князьям?11» (Гёте И. В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1976. Т. 3.
С. 132). Ср.: Muller-Mertens Е. Geschichtliche Wiirdigung //Die Goldene Bulle.
Das Reichsgesetz. . . S. 20—21.
38 Карл называл Буллу «unser keyserliche rechtsbuch». С 60-х годов появляется
название «книга с золотой буллой». На рубеже XIV и XV вв. впервые упоми-
нается просто «Золотая булла». 3
3. Зак. 605
34
М. А. Бойцов
то курфюрсты по своей воле соберутся во Франкфурте. Даже враги
курфюрстов обязаны предоставлять князьям-избирателям, едущим-
избирать короля, надежную охрану39 40 41. Допускается и передача
курфюрстами своих полномочий доверенным лицам. Четко уста-
навливается, кто из князей является курфюрстами. В отношении
трех рейнских архиепископов никаких трудностей не было, а вот
в том, что касалось князей светских, существовали некоторые
сомнения. Две линии Виттельсбахов—пфальцская и баварская —
оспаривали друг у друга право именоваться курфюрстами. Анало-
гичная ситуация сложилась и в Саксонии. Там соперничали
герцогские фамилии из Виттенберга и Лауэнбурга 4и. Карл еще
до начала собрания в Нюрнберге высказался в пользу Пфальца
и Виттенберга. Естественно, что Карл признал курфюрстами своих
сторонников и союзников, игнорируя при этом любые договоры,
которые были заключены к тому времени различными линиями
княжеских династий между собой 4|. Теперь же, на съезде в Нюрн-
берге, состоялась процедура взаимного признания курфюрстами
прав друг друга, и они были официально санкционированы импе-
ратором 42. Достижение единства между Карлом и курфюрстами
можно считать крупнейшим дипломатическим успехом Люксем-
бурга. Он сумел оставить за порогом коллегии не только слабых
представителей Лауэнбургской династии в Саксонии, но и могуще-
ственных герцогов Баварии и, что не менее существенно, герцогов
Австрии. И баварские Виттельсбахи, и Габсбурги сразу поняли,
что решения собрания направлены против них. Баварцы, опасаясь
императора, не поехали в Нюрнберг отстаивать по праву принад-
лежащее им, а не пфальцграфам курфюршеское достоинство 43.
Австрийский герцог Рудольф IV, пришедший к власти в 1358 г.,
ответил на решение императора и курфюрстов изготовлением так
называемой «Большой привилегии», в которой якобы от имени
Фридриха I и даже Юлия Цезаря, Нерона и других императоров
Австрии предоставлялись неслыханные привилегии, далеко пре-
восходящие права любого из курфюрстов 44. Возможно, австрий-
ский герцог чувствовал себя особенно уязвленным Золотой буллой
еще и потому, что все светские курфюрсты, как показал А. Вольф,
39 Подробно см.: Dotzauer IV. Das Konigswahlgeleit fiir die Kurfurslen in der
Goldenen Bulle Karls IV. (1356) //Gescbichtliche Landeskunde. 1981. Bd. 21.
S. 82-139.
40 Mohrmann W. D. Lauenburg oder Wittenburg? Hildesheim, 1975.
41 Hergemoller B.-U. Op. cit. S. 83, 98.
42 Wolf A. Das «Kaiserliche Rechlbuch» Karls IV (sogenannte Goldene Bulle) //
Ins commune. 1969. N 2. P. 9.
43 Die Chronik Heiricus Taube von Selbach / Hrsg. von H. Breslau. Munchen,
1922. P. 108 — 109: «. . .timentes polentiam imperatoris predicti. . .»
44 Lhotsky A. Privilegium Majus. Die Geschichte einer Urkunde. Wien, 1957;
Doslal E. Die Goldene Bulle Karls IV. als Vorlage des unechten Privilegien
des Herzogtums Osterreich // Monalsblatt des Vereins fiir Landeskunde von
Niederosterreich. 1911. Bd. 5. S. 225 — 260.
Золотая булла 1356 г.
35
были потомками короля Рудольфа Габсбурга по женской линии,
а прямые его потомки в лице Рудольфа IV и его предшественника
/Альбрехта 11 оказались демонстративно отстраненными от участия
в коллегии курфюрстов 4о.
Карл IV сумел не только добиться недопущения своих сильней-
ших противников в состав коллегии, он обеспечил и привилегиро-
ванное место в ней для чешского короля. Так, Эйке фон Репгов
в «Саксонском зерцале» категорически утверждал: «. . .король
чешский не имеет права избирать, потому что он не немец». Некото-
рые поздние глоссы к «Зерцалу» подтверждают, что чешский
король не является курфюрстом, «хоть он и стал немцем». Многие
юристы XIII—XIV и даже XV в. настаивали на том, что чешский
король голосует лишь тогда, когда мнения остальных шести участ-
ников выборов разделились поровну между двумя претендентами
па престол 46. В Золотой булле сказано со всей определенностью,
что после голосов трех архиепископов следует очередь чешского
короля, «который среди светских курфюрстов обладает первен-
ством благодаря величию королевского сана, праву и заслугам» 4/.
Зто явное новшество, так как ранее считалось, что первое место
среди светских избирателей принадлежит пфальцграфу.
Итак, благодаря усилиям Карла, коллегия курфюрстов оформи-
лась в составе, не менявшемся в течение ряда столетий. В нее
вошли архиепископы Майнца, Кёльна и Трира, король Чехии,
Рейнский пфальцграф, герцог Саксонии и маркграф Бранден-
бурга 48.
Далее в тексте Буллы подробно, вплоть до мельчайших деталей,
регламентируется порядок избрания нового короля. Главное заклю-
чается в том, что достаточно простого большинства, чтобы выборы
считались законными (гл. 3). При этом, если претендент сам
является курфюрстом, он имеет полное право подать голос за са-
мого себя. Можно предположить, что последнее установление было
тесно связано с намерением Карла сохранить германскую корону
за своей династией. Из-за опоздавших на выборы курфюрстов
' ’ Wolf Л. Op. cit. S. 10—13; Idem. «Goldene Bulle» von 1356 in genealogisclier
Sicht // Genealogisches Jahrbuch. 1970. Bd. 10. Думается, что А. Вольф преуве-
личивает значение родства с Габсбургами для формирования коллегии. Речь
в данном случае может идти скорее о любопытном совпадении, чем об
определяющем факторе. Традиция и политическая ситуация значили для
состава коллегии много больше, чем генеалогические связи курфюрстов.
'/earner К. Op. cit. S. 245 — 255.
IZ Cap. 4: «. . .qui inter electores laycos ex regie dignitatis fastigio iure et merito
obtinet primaciam. . .»
|н Чехия не пользовалась своим голосом с гуситских войн и до 1708 г. Пфальц
в 1623 г. потерял свой голос в пользу Баварии, но в 1654 г. получил вновь как
восьмое курфюршество. В 1777 г. баварское курфюршество слилось с пфальц-
ским. В 1692 г. образовалось курфюршество Ганновер. Резкие изменения в составе
коллегии произошли в 1803 г. После упразднения империи в 1806 г. некоторые
князья продолжали носить титул курфюрстов. Последнее курфюршество
Гессеп-Кассель просуществовало до 1866 г., когда его поглотила Пруссия.
36
М. А. Бойцов
переголосование не производилось, а мнения неявившихся во вни-
мание не принимались. Из всего содержания Буллы ясно, что изб-
рание курфюрстами является необходимым и достаточным усло-
вием для приобретения королевского сана. Тем самым молчаливо
отвергаются любые претензии папской курии «утверждать» канди-
дата, уже назначенного избирателями. Так же обходятся молча-
нием стремления папы быть «викарием» империи между смертью
императора и избранием нового короля. Викариат предоставляется
Буллой пфальцграфу и саксонскому герцогу (гл. 5). Поэтому
большинство историков подчеркивает большое значение буллы для
II	49
ермании .
В Булле неоднократно подчеркивается, что курфюрсты явля-
ются «семью светочами», «семью колоннами» и «стенами» импе-
рии, но почти ничего не говорится о том, какую роль они должны
играть в политической жизни Германии тогда, когда нет необходи-
мости избирать нового монарха. Кроме чисто представительских
функций, Булла не отводит курфюрстам места в повседневной
жизни империи за одним исключением. В главе 12 предусматри-
валось, что курфюрсты будут собираться ежегодно для обсуждения
важнейших политических дел с императором. Первая такая
встреча, как и было назначено, состоялась в том же году в Меце.
Но она же оказалась и последней. Кому обязана глава 12 своим
появлением в тексте — Карлу или курфюрстам? Если курфюрсты,
как считают некоторые историки , действительно настаивали
на создании такой постоянной «комиссии», то почему с течением
времени, когда королевская власть в Германии все более слабела,
а курфюрсты усиливались, положение о регулярных собраниях так
и не было реализовано? Скорее можно предположить, что Карл
стремился расширить основу управления империей. Трезво оцени-
вая существующую обстановку, он хотел привлечь к участию
в «правительстве» самых авторитетных князей, стараясь отвлечь
их от партикуляристских устремлений, и заставить разделить
с монархом ответственность за руководство империей49 50 51.
Такая установка требовала, естественно, обеспечения прежде
всего лояльности князей к королевской власти, а этому должны
были, в частности, служить те разделы Золотой буллы, где речь
шла о правах ^привилегиях курфюрстов, которые каждый вновь
избранный король обязывался немедленно подтвердить (гл. 2).
Первой среди них обычно называют предоставление курфюрстам
горной и монетной регалий (гл. 9—10). Там же указывается и
49 Только Э. Шуберт утверждал, что вопрос о папской «апробации» никак не
затрагивался Буллой. А. Вольф полагает, что император достиг полного
соглашения с папским легатом на съезде в Меце, где Булла была оконча-
тельно составлена. См.: Schubert Е. Op. cit. S. 295; Wolf A. Das «Kaiserliche
Rechtbuch». . . S. 21—32.
50 Zeunier K. Op. cit. S. 61.
51 Petersen E. L. Op. cit. S. 249; Muller-Mertens E. Op. cit. S. 15.
Золотая булла 1356 г.
37
право приобретать земли, замки, владения, заклады и т. п. у любых
князей, графов «и других людей». Композиция этих глав, особенно
10-й, позволяет предположить, что прежде всего речь шла в них
о чешском королевстве, а лишь затем, то ли по настоянию курфюр-
стов, то ли по желанию короля, перечисленные привилегии были
распространены и на остальных князей-избирателей. Земли чеш-
ской короны росли особенно активно как раз в 50 —60-х годах,
и потому Карл был заинтересован в фиксации законности его
приобретений. Недаром бранденбургский маркграф просил именно
у чешского короля, а не у какого-либо другого курфюрста особой
привилегии для своей марки, чтобы чешская корона не искала
себе вассалов, земель и замков в Бранденбурге 52. Дата этой приви-
легии позволяет предположить, что она стала условием, при
котором маркграф согласился «ратифицировать» 10-ю главу.
9-я и 10-я главы Буллы не предоставляли курфюрстам каких-
либо новых привилегий, они скорее фиксировали реальное поло-
жение дел. В большинстве случаев у князей уже были королевские
привилегии. Так, чеканка серебряной монеты практически с самого
начала находилась в руках территориальных владетелей. Золотую
монету Чехия чеканила с 1325 г., архиепископ Кёльна — с 1339-го,
а привилегию он имел с 1346-го. Майсенский прелат пользовался
тем же правом, по крайней мере с 1354 г., и т. д.53 * Почти то же са-
мое можно сказать и о судебных привилегиях, пожалованных
8-й и 11-й главами. Чехия приобретала полную судебную независи-
мость от империи, которой она, в сущности, также уже обладала.
Остальные курфюрсты получили несколько меньше. Карл ввел
в текст Буллы постановление, по которому подданные курфюрстов
(кроме подданных чешского короля) при каких-либо затруднениях
в осуществлении правосудия имели право обратиться в имперский
суд или лично к судье, его возглавляющему . Тезис был сформу-
лирован настолько туманно, что центральная власть могла при
определенных условиях использовать 11-ю главу Буллы для
усиления своей юрисдикции.
Булла устанавливала неделимость курфюршеского звания
между различными членами рода и четкий порядок наследования
(гл. 7 и добавленная в Меце гл. 25). В этой же связи вводился
и принцип неделимости не только титула, но и самого княжества:
«. . .какой-либо раздел, дробление или отчуждение частей княже-
ства и того, что ему принадлежит, запрещены». Кроме того, в 20-й
главе проводится очень важная мысль о том, что титул курфюрста
не существует отдельно от всех прочих прав, которыми обладает
52 Kegesta imperii. . . N 2309. 3.12.1355.
53 Hergemoller B.-U. Op. cit. S. 174 — 177.
,4 «In defectu vero iustitie predictis omnibus ad imperialem dumtaxat curiam et
tribunal seu iudicis immediate in imperial! curia prro tempore presidents
audientiam hiis, quibus denegata fuerit iustitia, liceat appelare».
38
М. А. Бойцов
княжество. Он связан не с личностью, а с владением, и претендо-
вать на звание курфюрста может только тот, кто реально обладает
«великим и славным» княжеством, а не тот, кто имеет на него фор-
мально-юридические права.
Здесь также не вносится новшеств в имперское право. Еще
Ронкальский сейм 1158 г. запрещал делить герцогства, марки и
графства 55. Во многих княжествах действительно издавна практи-
ковалась передача титула только одному из наследников, а нередко
и запрещалось делить владения 56. Особая формула «против раз-
дела земель» вошла в состав канцелярского сборника, созданного
при Карле IV 57. Включение этих разделов в текст Золотой буллы
объясняется, возможно, не только требованиями князей, но и
стремлением Карла IV иметь в лице курфюрстов, которых, как уже
указывалось, он хотел привлечь к имперскому управлению, реаль-
ную силу, на которую можно было бы опереться. Разделы привели
бы к ослаблению курфюршеств и необходимости искать новых
«сотрудников» среди других князей.
Глава 24 резко выделяется из текста Буллы. Она представляет
собой не запись действующего права, как большинство глав Золо-
той буллы, а обширную цитату из Кодекса Юстиниана, не имею-
щую ничего общего с германскими условиями середины XIV в.
В соответствующем месте Кодекса император провозглашал, что
римские сенаторы, «как часть нашего тела», принимаются под
защиту закона «об оскорблении величества». В Булле же эти
постановления механически переносились на курфюрстов. Все
содержание главы и особенно система предусмотренных ею наказа-
ний были совершенно чужды германскому праву и на протяжении
всего средневековья не применялись. Некоторые интерпретаторы
Буллы видели в 24-й главе чуть ли не предоставление курфюрстам
королевских прерогатив, права носить титул «величества», не под-
чиняться приказам короля и т. д. Скорее, вслед за Э. Шубертом,
можно предположить, что речь здесь идет только об обеспечении
личной безопасности князей-избирателей и ни о чем большем 58.
Из семи курфюрстов в наиболее выгодном положении оказался
чешский король, т. е. сам Карл IV. Помимо полной судебной неза-
висимости от империи и приобретения первого места среди свет-
ских курфюрстов Карл подтвердил в Булле, что Чехия занимает
особое место в системе ленных связей империи. Если прочие
светские курфюршества в случае прекращения династии возвраща-
лись в качестве «имперских ленов» в распоряжение монарха
55 MGH. Const. Bd. 1. Р. 248.
56 Ю. Фикер приводит в пример герцогства Брабапт, Лотарингия, Юлих, Гельдерп,
Люксембург, графства Бар, Берг, Клеве. См.: Picker J. Vom Reichsfiirsten-
stande. Innsbruck, 1861. Bd. 1. S. 240 — 242.
37 Collectarius perpetuarum forinarum Iohannis de Geylnhusen / Hrsg. von H. Kaiser.
Innsbruck, 1900. N 145. S. 121-122.
58 Schubert E. Konig und Reich. . . S. 144.
Золотая булла 1356 г.
39
(причем Булла прямо не требовала, чтобы не позже чем через год
и день эти лены были вновь розданы), то в Чехии сословия имели
право самостоятельно избирать себе короля. Чехия становилась
независимой от империи; но император оказывался в какой-то
степени зависим от чешского короля, как самого привилегирован-
ного из курфюрстов. Сможет ли чешская королевская династия
закрепиться на имперском троне, как. вероятно, планировал
Карл 59, или нет, — в любом случае Булла гарантировала ее пред-
ставителям весьма выгодное и влиятельное положение в политиче-
ской организации империи.
Действительно новой привилегией, пожалованной Золотой бул-
лой курфюрстам, стало разрешение не платить при инвеституре
или подтверждении прав на имперский лен взноса в размере
()3,25 марки (гл. 30). О том, что такие платежи все еще практико-
вались, свидетельствует упоминание о выплате названной суммы
архиепископом Трира на имперском собрании 1355/1356 г. в Нюрн-
берге 60. Однако, если принять во внимание аргументы М. Бухнера,
придется признать, что императорский двор и канцелярия не
проиграли от этой привилегии, а, напротив, выиграли. М. Бухнер
утверждал, что давняя традиция требовала уплаты взноса только
от церковных князей 61. Но Золотая булла, разрешая курфюрстам
не выплачивать этих денег, потребовала, чтобы все остальные
князья, как светские, так и церковные, если не имеют особых при-
вилегий, делали указанный взнос. Получается, что Булла, отказав
императору в получении денег от семи курфюрстов, позволила ему
требовать их от всех светских «рядовых» князей! Другой вопрос,
естественно, в какой мере император мог реализовать возможности,
предоставленные ему Золотой буллой.
В целом, очевидно, можно сказать, что никаких новых принци-
пиальных уступок курфюрстам и другим князьям Карл IV не сде-
лал. Лишь со временем, в XVI—XVIII вв., ряд положений Золотой
буллы стал использоваться княжескими юристами для оправда-
ния политической ситуации в Германии. Даже если представлять
себе программу Карла перед имперским собранием в Нюрнберге
па основании сомнительного донесения послов Страсбурга, то и
тогда трудно говорить о поражении императора на переговорах
с курфюрстами. Главные для него политические вопросы: о составе
коллегии курфюрстов и об обязательности принципа большинства
при избрании короля — оказались решены, очевидно, в полном
соответствии с его первоначальными планами. Пункт о единстве
монеты полностью отсутствует в Булле, а о необходимости пони- 54 * * * *
54 Mezinarodni vedecka konferencc. . . S. 69.
Salomon R. Op. cit. S. 427—428. О происхождении этой суммы см.: Zeumer К.
Op. cit. S. 99-165.
G1 Buchner M. Die Reichlehntaxen vor dem Erlass der Goldenen Bulle //
Historisches Jahrbuch. 1910. Bd. 31. S. 17 — 22.
40
М. А. Бойцов
зить чрезмерные пошлины в самом общем виде говорится в главе 17.
Что же касается задачи установления мира, о чем говорил Карл,
то большинство исследователей видели в его словах свидетельство
желания императора заключить в Нюрнберге договор «земского
мира», охватывающий значительную часть Германии . Но такой
ландфрид не был заключен ни в Нюрнберге, ни в Меце. Лишь одна
хроника дает смутные и не подтверждаемые другими источниками
сведения о том, что подобный договор состоялся 62 63. Но дело в том,
что и до собраний в Нюрнберге и Меце, и после Карл ориенти-
ровался отнюдь не на создание ландфрида «по всему королевству»,
а на систему небольших местных и региональных организаций
«земского мира» 64. Вот и Золотая булла в 15-й главе подтверждает
и поддерживает группу «союзов и объединений. . . заключенных
князьями, городами и другими для укрепления всеобщего мира
в землях и областях». Т. е. Булла не вводила какого-либо нового
ландфрида, а утверждала систему уже действующих. Но можно
обратить внимание и на то, что слово «мир» в Булле употребляется
применительно не столько к ландфриду, сколько к главному во-
просу собрания — обеспечения избрания нового короля. Мир для
Карла в данном случае — это прекращение раздоров между кур-
фюрстами, недопущение двойных выборов, чреватых войной, или
даже мелких процедурных споров и неясностей.
Историки, анализирующие государственно-правовое содержа-
ние Буллы, почти не обращают внимания на многочисленные
разделы кодекса, в которых речь идет о всевозможных церемониях
и торжественных обрядах, совершающихся при избрании короля и
на первом имперском собрании, им созываемом. Старые исследова-
тели извинялись перед читателями за «дурной вкус» средневеко-
вых немцев 65, новые утверждают, что столь много места вопросам
протокола уделяется лишь тогда, когда в руках законодателя нет
реальной силы 66. Часто эти главы Буллы используются как иллю-
страции того, в какой обстановке проводились собрания в Нюрн-
берге и Меце. А между тем любой церемониал несет определенную
смысловую нагрузку, и, говоря о том, какие политические тенден-
ции воплощает в себе Булла, нельзя обходить вниманием идеи,
которые составители кодекса предполагали внушить многочислен-
ным зрителям публичных церемоний 67. Представляется, что глав-
ным в этих политических спектаклях была демонстрация автори-
62 Petersen Е. L. Op. cit. S. 232.
63 Fontes rerum Germanicarum: T. 4/ Ed. J. F. Bohmer. Stuttgart, 1868. P. 101.
64 Angermeier H. Herrschaft und Friede in Deutschland unter Kaiser Karl IV //
Kaiser Karl IV.: Staatsmann und Mazen. . . S. 839.
65 Ester J. G. Op. cit. § XXVII.
66 Schneider R. Probleme der Reichspolitik Karls IV. // Kaiser Karl IV. 1318—1378.
Forschungen. . . S. 95 — 96.
67 Только в разделе «Рейхстаг как праздник» монографии Э. Шуберта делается
попытка связать обряд и политику. См.: Schubert Е. Op. cit. S. 341—348.
Золотая булла 1356 г.
41
тетности императорской и королевской власти и единства империи,
выражающихся в том, что все ее «чины» — курфюрсты и некото-
рые другие князья — несли четко определенные «службы» импе-
ратору, действуя согласованно и в строгом порядке, которого так
не хватало реальным политическим отношениям в империи. Ни
о каком уравнивании курфюрстов в правах с монархом и в этих
разделах Буллы речи нет, напротив, всячески подчеркивается
подчиненное положение избирателей по отношению к своему
сеньору. Император всегда находится в центре процессии или
праздничного пиршества. Почетность всех прочих мест меряется
в соответствии с тем, насколько далеко находятся они от королев-
ского, справа или слева от него. Курфюрсты занимают ближайшие
места, даже императрица должна следовать после них (гл. 26).
Курфюрсты, как это указано в Булле (гл. 21), спорили между со-
бой за право нести те или иные королевские инсигнии перед персо-
ной монарха. Особенно четко пришлось установить, кто распола-
гается по правую руку от императора, — на эту честь претендовали
архиепископ Майнца, как фактический глава коллегии, и архи-
епископ Кёльна, распоряжавшийся коронацией (гл. 3). Второе
место справа закрепили за чешским королем — единственным
«коронованным помазанником» среди всех курфюрстов (гл. 5).
Ему принадлежит первенство перед любым королем, появившимся
при императорском дворе (гл. 6). Ранним утром перед началом
процессии все курфюрсты обязаны собраться перед домом, где
расположился император, и дожидаться его выхода (гл. 26).
На торжественных трапезах стол императора, сидеть за которым
никто, кроме него, не имеет права, возвышается на 6 футов над
столами князей (гл. 28). Когда он приближается к столу, его стоя
встречают трое курфюрстов-архиепископов в окружении прочих
прелатов и благословляют императора (гл. 27). Позже архиепи-
скопы, считающиеся архиканцлерами империи, «почтительно»
кладут перед императором знаки своей должности — серебряные
печати, а затем получают их обратно из его рук. Начинается
«служба» светских курфюрстов. Каждый из них верхом подъез-
жает к возвышению, на котором происходит трапеза, и выполняет
ритуал, к которому его обязывает почетная «должность». Импер-
ский маршал (т. е. конюший) — герцог Саксонии — зачерпывает
из груды овса серебряную меру и отдает ее слуге, который, вероятно,
относит ее в конюшню для коня государя. Маркграф Бранденбурга
(«камергер») подает императору серебряный таз с водой и «кра-
сивое полотенце», чтобы государь мог вымыть руки. Пфальцграф
(«стольник») приносит четыре серебряных блюда с кушаньями и
ставит их перед монархом. «Чашник» — король Чехии (или его
заместитель, например герцог Люксембурга, как в Меце) — напол-
няет вином, разбавленным водой, большой серебряный кубок.
От курфюрстов требуются значительные расходы, так как после
выполнения «службы» кони, на которых они подъезжали к месту
42
М. А. Бойцов
торжества, а также все перечисленные предметы из серебра,
приобретаемые за счет курфюрстов (причем вес каждого из этих
изделий Булла регламентирует), переходят в собственность раз-
личных постоянных чинов императорского двора, а печати архие-
пископов достаются канцлеру (гл. 27).
Курфюрсты обязаны проявлять не только лояльность к мо-
нарху. но и дружелюбие и уважение друг к другу. Ни один не мо-
жет приняться за еду, пока остальные выполняют свои «службы»,
а дожидается, стоя у своего места (гл. 28). Церковные князья
также должны «давать прочим людям пример взаимного уваже-
ния» (гл. 23) и по очереди проводить торжественные мессы и раз-
давать благословения.
Итак, нет никаких противоречий между «правовой» и «церемо-
ниальной» частями Буллы. Те же самые идеи выражены в одном
случае на языке юриспруденции, а в другом — символикой церемо-
ний, происхождение которых можно искать в обычаях двора франк-
ских королей. Даже особое положение Чешского королевства
в империи, подтвержденное Буллой, отразилось в разрешении
«чашнику» исполнять свою «службу» без королевской короны
на голове (гл. 4).
Таким образом, никаких принципиальных уступок Карла
курфюрстам в Золотой булле, если не считать в высшей степени
гипотетического отказа от монетной реформы и понижения пош-
лин, не обнаруживается. Объединение в одном своде записи
порядка королевских выборов с перечислением прав и привилегий
курфюрстов позволяло Карлу надеяться на то. что закон переживет
его автора, так как сами курфюрсты оказывались заинтересованы
в сохранении значения Золотой буллы 68.
Современные хронисты, даже самые информированные, не за-
метили Золотой буллы, хоть и были потрясены торжествами,
сопровождавшими ее принятие. Лишь Вернер из Льежа мельком
упомянул, что Карл IV «сочинил много законов», а Левольд фон
Нортхоф, явно читавший текст Буллы, сочувственно процитировал
17-ю главу Буллы, где речь шла об ограничении междоусобиц69.
За всю вторую половину XIV в. ссылок на Буллу очень мало.
Она упоминается мельком в счетных книгах Франкфурта и Нюрн-
берга под 1366, 1371 и 1385 гг.70, причем воспринимается как. . .
привилегия, полученная этими городами. Если курфюрсты сильно
укрепили свое положение благодаря Булле, то почему же они
не ссылались на этот документ? Что касается императора, то для
него главным в ней было избрание нового короля, а эта проблема
68 Schubert Е. Konigswahl. . . S. 289.
69 Zeumer К. Op. cit. S. 4; Die Chronik der Grafen von der Mark von Levold von
Northof // Hrsg. F. Zschaeck. Gottingen, 1984. S. 93.
70 Harnack 0. Das Kurfiirstenkollegium bis zur Mitte des XIV. Jhs. Giessen,
1883. S. 176; Wolf A. Die Goldene Bulle. Konig Wenzels Handschrift. . . S. 46.
Золотая булла 1356 г.
43
до 1376 г. не возникала. Карл не чувствовал себя связанным поло-
жениями Буллы и в случае необходимости нарушал их. Так, он
позволил городам Эльзаса иметь пфальбюргеров, хотя они и были
запрещены в 16-й главе Золотой буллы 71 72.
Если и не вопреки букве, то уж несомненно вопреки духу Золо-
той буллы Карл добился присоединения к своим наследственным
землям Бранденбурга вместе с его голосом в коллегии. Если для
историков нового времени имя Карла IV неизбежно связывается
с окончательным оформлением коллегии курфюрстов, то младшим
своим современникам он запомнился скорее в качестве ее разруши-
теля. В трактате начала XV в. Дитриха Нимского соответствующий
раздел именуется «Каким образом Карл IV Август с помощью
обходных средств нарушил этот порядок избрания». Дитрих пи-
шет: «Однако это предусмотрительнейшее устройство Карл IV
Август нарушил опаснейшим образом, когда каким-то путем приоб-
рел для себя и своих преемников Бранденбургскую марку, чтобы
чешский король. . . мог воспользоваться всегда двойным [голосом]
при избрании римского государя. И так как это избрание вслед-
ствие многих голосов (оказавшихся у Люксембургов. — М. Б.)
происходило бы или в его пользу, или в пользу кого-либо другого,
кто был бы угоден указанному чешскому королю. . . то в этой
части империя должна быть возвращена к порядку, бывшему ранее,
поскольку он был торжественно и предусмотрительно уста-
новлен» /2.
Однажды под нажимом курфюрстов Карлу пришлось даже от-
менять положение Буллы, касавшееся места избрания нового ко-
роля 73, но в конце концов избрание Вацлава состоялось, как и
предусматривала Булла, во Франкфурте. И тогда, и 25 лет спустя,
когда курфюрсты низложили Вацлава, установления Золотой
буллы в целом постоянно принимались во внимание, хотя прямых
ссылок на нее и не делалось 74. По предположению А. Вольфа, как
раз после своей детронации Вацлав заказал для себя роскошный
экземпляр Золотой буллы 75. А это значит, что король видел
возможность использовать Буллу как идеологическое оружие про-
тив мятежных курфюрстов. Они в свою очередь доказывали обосно-
ванность своих действий тем же документом 76. Если курфюрсты
потребовали от избранного ими на престол короля Рупрехта под-
твердить все их привилегии, ссылаясь на Золотую буллу 77,
71 Cartulaire de Mulhouse / Ed. X. Mossmann. Strassburg, 1883. T. 1. N. 294. P. 274 —
275.
72 Dietrich von Nieheim. Viridarium imperatorum et regum romanorum / Hrsg.
A. Lhotsky, L. Pivec. Stuttgart, 1956. P. 18.
73 Deutsche Reichstagsakten. Altere Reihe. Gottingen, 1956. Bd. 1. N 3. S. 19.
74 Schmidt M. G. Die staatsrechtliche Anwendung der Goldenen Bulle bis zum Tode
Sigmunds. Diss. phiL Halle//Saale, 1894. S. 24.
75 Wolf A. Op. cit. S. 46.
76 Deutsche Reichstagsakten. . . Bd. 3. N 231. S. 289.
77 Ibid. N 200. S. 248.
44
М. А. Бойцов
то вскоре и новый король стал отвергать некоторые чрезмерные
претензии бывших союзников с помощью той же Буллы 78.
По-настоящему Золотая булла вошла в политическую жизнь
Германии при двойных выборах 1410 г. Это были последние вы-
боры, когда на престоле оказались два короля. С этих пор подобных
«раздоров и ссор» в Германии больше не случалось во многом
благодаря четкости порядка избрания, установленного в Булле.
В 1410 г. майнцский прелат требовал допуска во Франкфурт и
посылал магистрату выписку из текста Буллы 79. Горожане, ссы-
лаясь на тот же документ, который, кстати, вслух зачитывался
на городской площади Франкфурта, требовали от курфюрстов не
приводить с собой в свитах более 200 человек80. Пфальцграф
требовал признания своего права быть викарием империи, пока
длится междуцарствие 81, юристы обсуждали, имеет ли право кур-
фюрст, заложивший свое княжество в долг, голосовать на выборах,
или это следует делать его кредитору 82, а претенденты на престол,
апеллируя все к тому же документу, упрекали друг друга в неза-
конности избрания 8 .
В течение XV в. Булла завоевывает все больший авторитет.
Экземпляры ее хранятся рядом со списками «Саксонского зерцала»
даже не в самых крупных библиотеках 84, ее переводят, иллюстри-
руют и неоднократно переиздают. Но с 1410 г. ситуация, предусмот-
ренная Буллой, когда новый король избирается специально собрав-
шимися курфюрстами после смерти его предшественника, возни-
кала только однажды, в 1742 г. Обычно престол передавался еще
при жизни государя. В исторической литературе нередко преувели-
чивается выборный характер королевской власти в Германии,
якобы установившийся после принятия Золотой буллы. Напротив,
по сравнению с периодом с середины XIII по середину XIV в.
принцип передачи власти по наследству стал играть значительно
большую роль, чем принцип «свободного выбора». В самом деле,
с 1349 по 1437 г. в Германии правит династия Люксембургов,
и лишь на 10 лет в 1400—1410 г. корона переходит к представителю
дома Виттельсбахов. Сигизмунд Люксембург умирает в 1437 г.,
не оставив прямых наследников, но усыновив Альбрехта Габс-
бурга, — и курфюрсты выбирают Альбрехта. С тех пор и до прекра-
щения рода Габсбургов в 1740 г. корона переходит последовательно
от отца к сыну. В 1742—1745 гг. на престоле вновь оказался Вит-
тельсбах — Карл VII, но лишь потому, что состоял в родстве с Габс-
бургами. После его смерти императорский титул перешел к другой
78 Ibid. Bd. 6. N 14. S. 33-34.
79 Ibid. Bd. 7, N 14. S. 30.
80 Ibid. N 17-20. S. 32-34.
81 Ibid. N 3. S. 15.
82 Ibid. N 53. S. 79.
83 Ibid. N 30. S. 41.
84 Grunewald E. Das alteste Lehenbuch der Grafschaft Oettingen, 14. Jh. bis 1471
(1477). Ottingen, 1975. Th. 1. S. 186.
Золотая булла 1356 г.
45
побочной линии угасшей династии — Габсбургско-Лотарингскому
дому — и оставался в этом роду до конца существования им-
перии 85.
Против мнения, что Золотая булла была принята исключи-
тельно в интересах курфюрстов, говорит и тот факт, что князья-из-
биратели позабыли о судебной привилегии «de non appelando»,
предоставленной им в упоминавшейся 11-й главе. Они стали доби-
ваться ее от императора в XVI в., получали ее сначала в весьма
ограниченных размерах и только позже, на определенных усло-
виях, в полном. Так, архиепископ Трира добился недопущения
апелляций его подданных в вышестоящий императорский суд
только в 1716 г.! 86
Но в целом княжеские юристы XVI—XVII вв. широко исполь-
зовали Золотую буллу для обоснования претензий многочисленных
германских территориальных владетелей. Именно тогда Булла ста-
новится «основным законом немецкого многовластья», по словам
Ф. К. Шлоссера, обратившим на себя внимание К. Маркса87.
В первые же десятилетия после своей публикации Булла не играла
реакционной роли и не являлась капитуляцией императора перед
курфюрстами. Скорее она отражала некое «политическое равнове-
сие» 88 между силами централизации и раздробленности, королев-
ской властью и «княжеским многовластием». Историк ГДР про-
фессор Э. Мюллер-Мертенс писал, что Булла «была политически
применима в русле как одной, так и другой тенденции, как для
усиления мощи князей, так и в интересах центральной власти,
как для обоснования государственной раздробленности, так и для
конституирования централизованной сословно-представительной
монархии» 89. Конечно, правовой памятник сам по себе не опреде-
ляет пути общественного развития, наоборот, он получает ту или
иную интерпретацию в зависимости от социального контекста,
в котором он оказывается. Вероятно, при благоприятных условиях
Булла могла быть использована королевской властью для укрепле-
ния своих позиций. Но не слишком ли гипотетична возможность
появления этих условий?
Главный «изъян» Золотой буллы заключался не в привиле-
гиях, данных ею курфюрстам, не в тех или иных деталях проце-
дуры избрания короля, не в «замене выборностью наследственно-
династического принципа», а в том, на союз с какими силами
в империи ориентировался император. Союзниками центральной
власти оказывались князья — наиболее последовательные предста-
85 Muller-Mertens Е. Op. cit. S. 19.
86 Eisenhardt U. Die Rechtswirkung der in der Goldenen Bulle genannten Privilegia
de non evocando et appelando // Zeitschrift fur Rechtsgeschichte. Germ. Abteilung.
1969. Bd. 86. S. 81-83.
87 Архив Маркса и Энгельса. Т. 6. С. 82 — 83.
88 Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действи-
тельность. М., 1977. С. 186.
89 МйИег-Mertens Е. Op. cit. S. 22.
46
М. А. Бойцов
вители децентрализаторских стремлений в империи. Ради их под-
держки были введены в буллу статьи, прямо направленные против
городов, — запрещались городские союзы и пфальбюргерство
(гл. 15—16). И Карла IV нельзя упрекнуть в недальновидности.
Из двух наиболее организованных общественных сил в империи
он выбрал самую мощную — «великая городская война» 80-х го-
дов XIV в. показала достаточно ясно, что имперское бюргерство,
даже объединившись в союзы, не могло противостоять князьям.
Другого выбора сделать было нельзя. Парадокс, не лишенный
трагизма, заключался в том, что силой обстоятельств королевская
власть в Германии не могла найти сколько-нибудь надежной
социальной опоры в империи вне круга своих объективных против-
ников и не могла не отворачиваться от своих объективных сторон-
ников.
A. H. Чистозвонов
ТОРГОВО-КОЛОНИАЛЬНАЯ
ЭКСПАНСИЯ НИДЕРЛАНДОВ
В XVI-XVII ВВ.
И ВОССТАНИЯ НА СУДАХ
ОКЕАНСКИХ ФЛОТОВ
В первой половине XVI в. Нидерланды занимали уже практи-
чески доминирующее место на начинавшем формироваться миро-
вом капиталистическом рынке. По расчетным статистическим дан-
ным к 60-м годам объем их импорта составлял примерно 20—22 млн,
а экспорт — 16 млн гульденов, причем последняя цифра представ-
ляется несколько заниженной. Кроме того, следует, видимо, учиты-
вать доходы от услуг, предоставлявшихся в портах, пошлин и
других сборов. Львиная доля в этой торговле принадлежала Ант-
верпену. Экспорт набиравшего силу Амстердама оценивался приб-
лизительно в 226, а размеры его торговых капиталов — в 194 тыс.
гульденов.
Через столетие, в период своего расцвета, торговое могущество
и экспансия Республики Соединенных провинций несопоставимо
возросли. В Голландии проживало до половины населения Респуб-
лики, а доля в ее «национальном продукте» составляла около 58 %;
общий торговый оборот, по расчетным сведениям, достигал 75 —
100 млн гульденов, из них основная часть приходилась на долю
внешней торговли ’. По современным данным, в 1636 г. моря и
океаны бороздили около 2 тыс. нидерландских судов разных типов:
схёйтен, боотсхепен, хакеботен, фрегатен, пинассен, бойеров, хуке-
ров и др.1 2 Общая же стоимость только ввозных товаров составляла
свыше 30 млн гульденов. Кроме того велики были объемы тран-
зитной торговли.
Основные направления торговли на европейских коммуника-
циях не изменились. Это Прибалтика и Россия, Средиземноморье,
Британское острова, Франция, Пиренейский полуостров. Однако
акценты смещались с юга на северо-восток, из Средиземноморья
в Прибалтику и Россию. Согласно таможенным регистрам Зунда,
за период с 1578 по 1616 г. через Зунд в одном направлении в сред-
нем проходило от 800 до 1500 нидерландских торговых судов в год.
В 1636 г. было зарегистрировано около 400 судов, но значительно
1 Чистозвонов А. Н. Генезис капитализма в Нидерландах //Проблемы генезиса
капитализма. М., 1978. С. 128, 129, 141.
2 Bruin J. R. Scheepvaart in de Noordelijke Nederlanden // Algemene geschiedenis
der Nederlanden. 1980. D. 7. Biz. 138—139. (Далее: AGN).
48
A. H. Чистозвонов
большей грузоподъемности, а из общей суммы голландского им-
порта (30 400 тыс. гульденов), 15 500 тыс. гульденов выпало
на долю Прибалтики, Норвегии и Северной России. В 1666 г. тор-
говля с Прибалтикой поглощала до 75 % капиталов амстердамской
биржи. В XVII в. Амстердам ежегодно ввозил до 150 тыс. тонн
зерна из Прибалтики и России общей стоимостью в 10 млн гуль-
денов 3. В этой зоне Нидерланды и Англия получали повышенную
норму прибыли за счет слабее развитых стран прибалтийского
региона.
Средиземноморье, включая Юго-западную Францию, занимало
второе место в «континентальной» торговле Голландии — их
«квота» там в 1636 г. составляла 6 млн гульденов и в этом направле-
нии крейсировало до 500 кораблей разной грузоподъемности.
Экспансионистские устремления Республики здесь подкреплялись
энергичной дипломатической деятельностью во всех странах, при-
мыкавших к Средиземному морю. Антииспанская ее направлен-
ность в этом регионе притупилась на время перемирия 1609 —
1621 гг., а после Вестфальского мира 1648 г. сменилась достаточно
активной торговлей с Испанией, и ее владениями. В 1604 г. были
восстановлены и успешно развивались разорванные в конце XVI в.
отношения с Портой. Хотя и в Прибалтике торговля не выглядела
идиллией, в Средиземноморье нравы выглядели, пожалуй, значи-
тельно более «разбойными». Торговля в собственном смысле пере-
плеталась с контрабандой. Проводились контрабандные закупки
зерна у дружественной Порты; в 1596 г. флот в составе 400 судов,
обманув бдительность союзного английского военного флота, бло-
кировавшего эту «операцию», благополучно доставил зерно в га-
вани «испанского врага» и т. п. Голландские капитаны и шкиперы
торговали с пиратами рабами (порою из числа порабощенных
соотечественников и прочих христиан), поставляли им кандалы
для невольников, при случае и сами занимались каперством.
Противодействие таким преступным акциям со стороны консулов
Республики в средиземноморских портах, создание в 1625 г. нидер-
ландской Левантийской компании лишь несколько ограничивали
преступный «бизнес», но не пресекали его. Крупные голландские
купцы, проявляя крайний космополитизм, порою переселялись
в Руан, Эмден, Гамбург, чтобы беспрепятственно вести торговые и
контрабандные операции под личиной «нейтралов», под чужими
флагами. Поэтому немало кораблей отплывало из голландских
портов недогруженными или с балластом, в расчете на последую-
щую догрузку контрабандными товарами. Капитаны судов менее
всего склонны были в своей практике руководствоваться мораль-
3 Чистозвонов А. Н. Указ. соч. С. 145; Бааш Э. История экономического раз-
вития Голландии в XVI—XVIII вв. М., 1949. С. 162; Bruin J. R. Scheepvaart. . .
Biz. 137—148; Christensen A. Dutch Trade to the Baltic about 1600. Copenhagen;
the Hague, 1941. P. 85-89, 100-102, 316, 444-447.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
49
ними соображениями. Вот характерное заявление одного из них:
«Я не спрашиваю ни бога, ни черта, ни короля, почему я должен
спрашивать нидерландские [власти]?» Информированный совре-
менник писал по этому поводу: «. . .все христианские купцы про-
клинают голландцев, даже турки удивляются, глядя на нас!»
Что же можно было ждать от рядовых матросов, получавших
мизерную оплату, встречавшихся с грубым произволом корабель-
ного начальства, терпевших избиения и одновременно наблюдав-
ших скандальное обогащение «денежных мешков» 4.
Истории торговли в Средиземноморье и с Левантом посвящена
большая по объему и разнообразная по содержанию литература,
а также ряд изданий источников, среди которых, с учетом угла
зрения настоящего очерка, одним из наиболее ценных представля-
ется публикация по истории торговли Республики с Левантом 5.
Неустойчивый торговый баланс с Англией по-разному оценива-
ется в специальной литературе и общих работах. Основными стать-
ями вывоза из Англии в Нидерланды были ткани, каменный
уголь, свинец, некоторые сорта рыбы. В обратном направлении
шли полотно, рыба, сыр, вина, соль, зерно, древесина. Уже со вто-
рой половины XVI в. дипломаты и ведущие политические фигуры
Англии — лорд Бёрли, Френсис Уолсингем — с нескрываемой тре-
вогой воспринимали быстрое экономическое развитие Нидерлан-
дов, видели в них наиболее опасного эвентуального противника.
Этот политический прицел во многом определял торговую политику
Англии, чем дальше, тем более агрессивную в отношении Респуб-
лики. Финал хорошо известен: навигационные акты Кромвеля, се-
рия затяжных англо-голландских войн второй половины XVII в.,
конечное поражение Республики. Литература вопроса велика и
очень разнообразна 6. Среди публикаций источников можно выде-
лить нидерландское издание 7.
Политическая конъюнктура не раз влияла и на динамику раз-
вития торговли Республики с Францией. По расчетным данным
Я. Р. Брёйна на долю Франции в 1636 г. приходилось около 4700 тыс.
гульденов и в направлении Франции курсировало до 450 судов.
По статистическим подсчетам, основанным на документах, Т. Маль-
4 Чистозвонов А. Н. Указ. соч. С. 141; Bruin J. R. Scheepvaart. . . Biz. 138, 153—155;
Watjen H. Die Niederlander im Mittelmeergebiet zur Zeit ihrer hochsten
Machtstellung. B., 1909. S. 52-68, 92-99, 116, 121-124, 133, 166-171, 174-187,
191-202, 204-205, 226-234 ff.
5 Bronnen tot de geschiedenis van den Levantschen handel, 1590 — 1660 / Verz.
door K. Heeringa. ’s-Gravenhage, 1910, D. 1.
6 См., например: Бааш Э. Указ. соч. С. 261 — 262, 285—297; Bruin J. R. Scheep-
vaart. . . Biz. 150—151; Klompmaker H. Handel, geld- en bankwezen in de
Noordelijke Nederlanden, 1490 —1580 //AGN. 1979. D. 6. Biz. 71; Idem. Handel,
geld- en bankwesen in de Noordelijke Nederlanden, 1490—1580//AGN. 1980.
D. 7. Biz. 118.
7 Bronnen tot de geschiedenis van den handel met Engeland, Schotland en Ireland /
Uitg. door H. J. Smit. ’s-Gravenhage, 1928—1950. D. 1 — 2.
50
A. H. Чистозвонов
везен оценивал на 1646 г. голландский ввоз во Францию в 21 445 тыс.
ливров. Ассортимент поражает своим многообразием. Первые места
занимали пряности, ткани, книги, предметы прикладного искус-
ства. оружие и боеприпасы; последняя статья отражала складыва-
ние новой отрасли торговли, в которой нидерландским купцам
принадлежала крупная роль. В Республику из Франции ввозились
вина, продовольственные товары, соль 8 9.
Несмотря на все осложнения, порожденные войной за незави-
симость, торговля с Испанией и Португалией, переживавшая
резкие колебания, велась достаточно интенсивно. Запрещая
ее время от времени, Филипп II вынужден был (перед лицом
голодовок и экономических трудностей) смотреть сквозь пальцы
на появление судов и целых больших торговых эскадр, принадле-
жавших «скандальным еретикам». В свою очередь голландские
купцы, готовые торговать и в самой преисподней, вопреки полити-
ческим конфликтам внутри страны и протестам своих союзников,
особенно англичан, беззастенчиво пользовались любой возмож-
ностью. чтобы сбыть «врагу» не только зерно, но при удобном
случае также снаряжение, боеприпасы, оружие и даже корабли.
В 1636 г. нидерландские купцы продолжали числиться контраген-
тами «врага» .
Работорговля в Средиземноморье, о которой упоминалось ранее,
воспринимается как патриархальная дань экзотике и «региональ-
ным пережиткам» по сравнению с той свирепой оргией, каковой
ознаменовалось все возраставшее с середины XVI в. применение
труда привозных рабов в американских колониальных владениях
европейских завоевателей. Первыми в этой сфере отличились
португальские купцы, набравшиеся достаточно опыта уже в Сре-
диземноморье. Примерно с 1510 г. приобретенный там живой товар
стал небольшими партиями контрабандным путем вывозиться
в Америку. В 1517 — 1518 гг. Карл V дал Лоренцо Гувеноту моно-
польное право на работорговлю в испанских владениях сроком
на восемь лет, по 4 тыс. человек ежегодно. Из этой практики разви-
лась система соглашений или «асьенто», узаконивших работор-
говлю, хотя и в ограниченных размерах. Но эти «квоты» превыша-
лись за счет контрабанды. Считается, что в 1545 г. доход Испании
от американских колоний достигал 5 млн фунтов стерлингов,
8 Бааш Э. Указ. соч. С. 284 — 290; Bruin J. В. Scheepvaart. . . Р. 138—139,
151 — 152; Brulez W. De zoutinvoer in de Nederlanden in de 16-e eeuw//
Tijdschrift voor geschiedenis. 1955. Afl. 2. Biz. 182 — 184; из источников см.:
Bronnen tot de geschiedenis van den handel met Frankrijk / Verz. en uitg. door
Z. W. Sneller en W. S. Unger. ’s-Gravenhage, 1930. D. 1.
9 Cm.: Bruin J. B. Scheepvaart. . . P. 138—139, 152 — 154; Kernkamp J. H. De handel
op den Vijand. D.: 1: 1572-1588; D. 2: 1588-1609. Utrecht, 1931-1934;
Snapper F. Oorlogsinvloeden op de overzeese handel van Holland, 1551 — 1719.
Amsterdam, 1959; Wittman T. Das Goldene Zeitalter der Niederlande. Budapest,
1975. S. 161-162.
Торгово-колониалъная экспансия Нидерландов
51
но уже через несколько лет новые рудники драгоценных металлов
и камней, где в основном работали рабы-негры, стали давать
продукцию, превышавшую 35 млн фунтов стерлингов в год. С се-
редины XVI в. в работорговлю деятельно включились англичане,
в частности Хокинс, соединивший торговлю с конрабандой, пират-
ством и прямым бандитизмом, которого даже рьяный апологет ра-
боторговли Эдвардс считал «убийцей и разбойником» 10 11 12. В первой
половине XVII в. в работорговле укрепились голландцы, прорва-
лись к ней скандинавы, французы, и этот постыдный промысел
окончательно стал смесью торговли, контрабанды, пиратства и
откровенной преступности.
Голландские купцы после Вестфальского мира 1648 г. в широ-
ких масштабах занимались работорговлей, а одновременно и конт-
рабандой в испанских колониях. От амплуа посредников они бы-
стро перешли к ведению прямых операций, которыми дирижиро-
вала в первую очередь амстердамская «камера» Нидерландской
Вест-Индской торговой компании. Хотя формально считалось,
что торгуют только военнопленными, на самом деле от 25 до 33 %
«живого товара» составляли женщины и в меньшей степени дети.
Чтобы обходить формальные рогатки, работорговцы разработали
«конфиденциальную» терминологию. В документах рабы именова-
лись «индийскими штуками», что прикрывало также половозраст-
ной состав рабов. Три ребенка от 7 до 15 лет шли за две «индийские
штуки», два ребенка от 4 до 7 лет за одну, дети же от 2 до 4 лет счи-
тались за единицу вместе с матерью н.
По оценке Ш. де ля Ронсьера, в XVII —XVIII вв. в Новый Свет
из Африки было завезено до 15 млн рабов. Условия транспорти-
ровки были тягчайшими — смертность составляла 25 %. Когда
контрабандисты замечали погоню и понимали, что им от нее
не уйти, с целью сокрытия улик они топили живой груз в море.
Вся прибыль от работорговли шла в руки предпринимателей.
Персоналу, обслуживавшему работорговлю, торговать рабами
от своего лица было запрещено |2. Но практически все участники
работорговли, а во многих случаях и «чистые купцы» автомати-
чески втягивались в разного рода преступную деятельность, ведя
насильно по той же тропинке матросов и обслуживающий персо-
нал, хотя на их долю выпадал чаще всего лишь «профессиональный
риск», если они не обманывали своих хозяев. А нередко они так и
поступали. Да, в сущности, третьего пути и не существовало, ибо
профессия определяла «этику». Кто этого не понимал или пытался
10 Абрамова С. Ю. История работорговли на Верхне-гвинейском побережье
(вторая половина XV —начало XIX в.). М., 1966. С. 10 — 24.
11 Brakel S. van. Bescheiden over den slavenhandel der West-Indische Compagnie //
Economisch-Hislorisch Jaarboek. 1918. D. 4.
12 Абрамова С. Ю. Указ. соч. С. 13—21, 27 — 28, 35 — 44; см. также: Ronciere Ch. de la.
Negres et Negriers. P., 1933; Сюре-Каналь Ж. Африка Западная и Централь-
ная. География. Цивилизация. История. М., 1961. С. 186.
52
A. H. Чистозвонов
сопротивляться, платил жизнью или должен был сменить род
занятий.
«С развитием капиталистического производства в течение ману-
фактурного периода, — писал К. Маркс, — общественное мнение
Европы освободилось от последних остатков стыда и совести.
Нации цинично хвастались всякой гнусностью, раз она являлась
средством для накопления капитала» . Такая база просматрива-
лась в различных формах торговли. Хотя в ней было занято много
людей, основные скрытые рычаги сосредоточивались в руках
не столь большой группы лиц. До сих пор эта «элита» не выявлена
исследователями. В современной историографии установилось
мнение, что в рассматриваемый период занятие одной торговлей,
контрабандой или пиратством не обеспечивало устойчивого дохода.
Он достигался лишь совмещением всех этих трех «отраслей» 13 14.
Столь усложненные и экстремальные условия не могли не отра-
зиться на характере и формах социальной и классовой борьбы
безжалостно эксплуатируемого, но одновременно «бунтовского»,
вороватого, способного к «социальным шараханиям» морского
люда, впитавшего в себя немало уголовного и авантюристического
элемента. Он был сходен со средневековым городским плебсом,
хотя, благодаря своей скитальческой, богатой впечатлениями
жизни, обладал более широким кругозором.
Проблема характера и форм социальной и классовой борьбы
на судах торгового флота полнее представлена в источниках и
лучше исследована в существующей литературе, пожалуй, по Ни-
дерландской Ост-Индской компании. Прежде чем перейти непо-
средственно к ней, следует, видимо, сказать несколько фраз
об Ост-Индской компании как таковой.
Она была создана в январе 1602 г. Этим подводился итог
анархичного, наполненного конфликтами и авантюрами разного
рода предшествовавшего десятилетия, когда мелкие разрозненные
компании, организовывавшиеся для проведения одной или не-
скольких экспедиций в заманчивую Ост-Индию, растрачивали свои
силы во взаимной конкуренции, вражде и столкновениях. Лишь
вмешательство центральных властей, прежде всего великого пен-
сионария Голландии Яна фан Олденбарнефелта, увенчалось успе-
хом и была создана единая монопольная Ост-Индская компания,
способная противостоять опасным английским конкурентам, соз-
давшим двумя годами ранее одноименную компанию по торговле
с Ост-Индией. Нидерландский аналог в то же время с самого начала
и в организационном, и в финансовом отношении превосходил
своего предшественника. В английской компании сложился разо-
вый принцип сбора средств для проведения каждой отдельной
13 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 769.
14 Klompmaker Н. Handel. .	1490—1580. Biz. 60; Idem.Handel, geld- en bankwezen
in de Noordelijke Nederlanden, 1580—1650. AGN. 1980. D. 7. Biz. 103.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
53
экспедиции. Первый сбор принес лишь 80 133 фунта стерлингов.
Учредительный же капитал Нидерландской Ост-Индской компа-
нии составил колоссальную по тем временам сумму — 6 424 тыс.
флоринов 15. Значительную его часть внесли южнонидерландские
иммигранты. В состав наиболее крупных учредителей входили
«сливки» голландского и иммигрантского патрициата: Исаак ле
Мэр, Дирк фан Ос, Рениер Пааув, Якоб Поппен и др. Все это были
дельцы широкого масштаба, ворочавшие огромными капиталами
в разных областях: торговле, в частности с Россией, финансах,
осушении полдеров, занимавшие крупные регентские должности
в центральных правительственных учреждениях и магистратах
городов. Пайщиками стали Ян фан Олденбарнефелт, члены колле-
гий адмиралтейств, видные деятели кальвинистской церкви —
Якобус Арминий. Петрус Планциус 16.
Компания с самого начала приобрела четкие организационные
формы: совет директоров и шесть «камер»; постепенно сложился
многочисленный административный аппарат в метрополии и
на местах, непрерывно возраставший по своей численности, мощ-
ный флот, располагавший сильной артиллерией, а затем и воинские
части. Опираясь на содействие своих могущественных пайщиков,
рассматриваемая правительством как важная составная часть стра-
тегических военно-морских сил, Компания стала своего рода госу-
дарством внутри государства, нередко злоупотребляя собственной
монополией и полномочиями.
Главной коммерческой целью Компании являлась торговля
с Ост-Индией, а попутно и со странами Ближнего Востока. Основ-
ной ассортимент — пряности, перец, шелковые и хлопчатобумаж-
ные ткани, чай, сахар, кофе, медь. Затраты на снаряжение экспе-
диций составляли в 1603 г. — 992 379; 1605 г. — 1 202 719;
1606 г. — 1 217 368 гульденов. После этого динамика нарастает.
По десятилетиям картина такая: 1639—1649: 42 681 тыс.; 1649—
1659: 71 073 тыс.; 1659-1669: 80 367 тыс.; 1679-1689: 87 568 тыс.;
1689—1699: 106 879 тыс. гульденов17.
Компания располагала своими верфями для каждой «камеры»,
на которых строились основные типы военных и торгово-транспор-
тных судов — ретурсхиппен (возвратные корабли), пинассен,
флёйтен, яхтен. К середине XVII в. флот Компании, возвратный
и постоянно находившийся в колониях, достиг уже сотен единиц,
15 Het oudste aandeelhoudersregister van de Kamer Amsterdam der Oost-Indische
Compagnie / Door J. G. van Dillen. ’s-Gravenhage, 1958. Biz. 5—20, 35.
16 Ibid. Biz. 5, 22, 25-26, 34, 36-37, 47, 61, 106, 107-111, 209, 216 et al.
17 Houtte J. van. Economische en sociale geschiedenis van de Lage landen. Antwerpen,
1964. Biz. 150; Glamann Kr. Dutch-Asiatic Trade, 1620—1740. Copenhagen,
The Hague, 1958. P. 3—8; Korte J. G. De (door). De Jaarlijkse financiele
verantwording in de VOC. Verenigde Oostindische Compagnie. Leiden, 1984.
Biz. И. e. а. Детальную историю Ост-Индской компании см.: Pieter van Dam.
Beschryvinge van de Oostindische Compagnie / Uitg. door F. W. Stapel en C. Th. van
Boetzelaer. ’s-Gravenhage, 1927 — 1954. D. 1—3.
54
A. H. Чистозвонов
вел в колониальных владениях самостоятельные войны, но систе-
матически крейсировавшие флоты были не столь велики — до двух-
трех десятков большегрузных и сопровождающих судов. В целом
в период 1602 — 1610 гг. — до 70, в 1650—1660 гг. — до 200 судов
в год. Зато доставлявшиеся ими грузы обладали большой цен-
ностью. В 30-е годы эскадры из 13 ретурсхиппен приплывали
с грузом в 1330 ластов (около 2660 тонн), составившим 0,2 % грузо-
оборота Республики, но стоимость его равнялась 12—15 млн флори-
нов. Продажные цены были неизмеримо выше закупочных: на пря-
ности — до 1000 %, на шелк — до 325 % и т. д. Однако из-за высо-
ких накладных расходов, потерь от пиратства и контрабанды,
таможенных сборов и принудительных правительственных «зай-
мов» реальные прибыли были гораздо ниже. После нескольких пер-
вых очень высоких дивидендов за время с 1620 по 1700 г. они
колебались в пределах от 12,5 до 67 %, составляя в среднем около
18 % годовых.
Методы деятельности Компании хорошо известны: принуди-
тельный неэквивалентный обмен, прямой грабеж и разбой, уничто-
жение зарослей пряностей для поддержания монопольных цен,
истребление аборигенов, пиратство. Лишь работорговля здесь
не имела сколько-нибудь существенного значения, в противопо-
ложность Вест-Индской нидерландской компании. Но и без этого
обслуживающий персонал и команды судов приобретали более чем
достаточный опыт алчности, беззакония и жестокости 18.
Управлению Компании было присуще сочетание олигархи-
чески-иерархического принципа с чертами партикуляризма, но ее
аппарат целиком состоял из оплачиваемых наемных служащих
разных рангов, которым категорически запрещалось вести само-
стоятельные торговые операции. Многочисленная администрация
обладала должной квалификацией, однако ее действенность снижа-
лась из-за дробности «камер», бюрократизма и разноликой кор-
рупции, существовавшей несмотря на все запреты и контроль.
Рыба гнила с головы. Сами директора вопреки всем правилам
бесцеремонно скупали часть доставленных грузов по заниженным
ценам до начала распродажи оптовикам с последующей их пере-
продажей с большими наценками. Существовало и правило, со-
гласно которому служащие Компании, выезжавшие после оконча-
ния контракта, могли брать с собой на борт корабля весьма огра-
ниченную сумму денег и драгоценных металлов. Все остальное
подлежало сдаче на месте под векселя, погашавшиеся по прибытии
18 Rachfahl F. Die hollandische See- und Handelsmacht vor und nach dem Ausbruche
des Niederlandischen Aufstandes. B., 1910. S. 83; Zimmerman A. Die Kolonial-
politik der Niederlander//Die europaischen Kolonien. B., 1903. Bd. 5. S. 178—
181; Glamann Kr. Op. cit. P. 93, 115, 259—260; Bruin J. R., van Eyck van
Heslinga E. S. Muiterij: Opruren berechting op schepen van de VOC: De Boer
Maritiem. Haarlem, S. d. [1980?]. Biz. 10 — 12; Чистозвонов A. H. Указ. соч.
С. 143; Г убер А. А. Избр. труды. М., 1976. С. 21—41.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
55
в метрополию. Но имелись способы обходить ограничения; поль-
зуясь услугами контрабандистов, договариваясь тайно с членами
экипажей судов Компании и т. п. С созданием прочных англий-
ских и датских колоний в XVIII в. стало возможным осуществлять
переезды на их кораблях и вести разные «коммерческие» дела
по этим каналам. Запреты могли лишь ограничить нарушения
устава, но не исключить их.
Штаты служащих в колониях отличались подвижностью не
только из-за относительной краткосрочности контрактов, но и
вследствие значительной смертности в пути следования, эпидемий
на местах, участия в военных и других опасных для жизни акциях
служебного характера и пр. Существующая статистика дает такие
сведения: в 1602 — 1620 гг. с родины в колонии выехало 28 тыс.
человек, вернулось на родину около 8 тыс.; с 1620 по 1640 г. выеха-
ло 54 тыс., вернулось около 16 тыс. и т. п. Эти цифры косвенны
и не абсолютно точны, часть людей могла оседать на местах в иных
качествах, но определенную динамику они дают 19.
Человеческий материал, контрактовавшийся в колонии в преде-
лах Республики,был социально пестр, не сбалансирован в возраст-
ном и половом составе. Среди приезжих европейцев женщины
составляли до 40 %, но немалая часть из них, по словам одного
современника, «не умела ни стирать, ни шить, или трудиться
иначе, да и не хотела этого делать, а уже в юные годы с утра сидела
по борделям». Сожительство с туземками терпелось, но браки
запрещались. Вокруг таких вопросов шла борьба, что усиливало
напряженность и пр.20, тем более что жалованье большинства
служащих было небольшим, а достаток и богатство являлись
уделом социальных верхов.
Еще более сложной и контрастной выглядела структура
экипажей судов Компании. Рядовые матросы корабельных эки-
пажей вербовались в основном среди жителей крупных портовых
городов, в первую очередь Амстердама, где помимо опытных
профессионалов роилось множество социально неустроенного
люда, авантюристов, а то и просто уголовников. 57 % моряков
Амстердама составляли натурализовавшиеся недавно иноземцы; из
каждых пяти профессиональных моряков только два являлись
нидерландцами. При этом многие из них проживали постоянно
19 См.: Het oudste aandeelhoudersregister. . . Biz. 28 — 30; Bruin J. R., van Eyck
van Heslinga E. S. Op. cit. Biz. 12—13, 16 — 17; Bruin J. R. De personeelsbehoefte
van de VOC overzee en aan boord, bezien in Asiatisch en Nederlands perspectief //
Bijdragen en mededelingen betreffende de geschiedenis der Nederlanden. ’s-
Gravenhage, 1976. AfL 2. Biz. 219 — 222, 226—228; Gaastra F. S. De Verenigde
Oost-Indische Compagnie in zeventiende en achttiende eeuw: de groei van een
bedrijf // Ibid. Biz. 256—257; Meillink-Roelofsz M. A. P. Een vergelijkend
onderzoek van bestuur en handel der Nederlandse en Engelse handelscompagnien
op Azie in de eerste helft van de zeventiende eeuw // Ibid. Biz. 207 — 208, 210 — 213.
20 Bruin J. R., van Eyck van Heslinga E. S. Op. cit. Biz. 16; Bruin J. R. De personeels-
behoefte . . . Biz. 226 — 228.
56
A. H. Чистозвонов
в Ватерланте, Фрисландии и других областях. Обычный срок
контрактов для матросов и юнг до середины XVII в. — три года.
Обратный рейс составлял около 13 месяцев; следовательно,
экипажи судов нанимались практически на срок двух обратных
рейсов, солдаты — на пять лет. Низших категорий матросов на
судах было от 14 до 28 человек. Они питались из общего котла,
подчинялись «квартирмейстеру, спали вповалку в общем помеще-
нии, находившемся «перед мачтами». Питание их было скудным
и однообразным, оплата — около 11 гульденов в месяц. Обычно
матросы находились в долговой кабале у оплачивавших и ростов-
щически эксплуатировавших их «фолкхаудерс». Солдаты стояли
ниже матросов и. отлынивали от любых работ.
Унтер-офицеры находились в лучшем положении: размещались
на отдельных койках «позади мачт», питались вместе с офицер-
ским составом и пассажирами, им подавались и деликатесы:
изюм, южные фрукты, вина, столы сервировались керамической,
а то и серебряной посудой. Пассажирами были в основном
купцы, члены их семей, служащие. В целом санитарные условия
на судах были тяжелые: не хватало воды, витаминов, давила
скученность — на кораблях размещалось от 180 до 300 человек.
Поэтому нередки были эпидемии, особенно сыпного тифа. Средняя
смертность в пути — 10 % 21 22.
Детальная иерархия младших, средних и старших офицеров
и начальников призвана была обеспечивать соблюдение всех
правил кораблевождения и жесткой дисциплины. До середины
XVIIL в. высшая власть на судне принадлежала «главному
купцу», ближайшим помощником которого был шкипер. Флотом
управлял командор. Навигационную часть плавания обеспечивал
штурман, унтерштурманы и «третья вахта». Помощник «главного
купца» возглавлял офицеров, он вел судовые журналы и книги.
Матросы находились в прямом подчинении у старшего боцмана,
отвечавшего и за управление парусами. Артиллерией, боепри-
пасами и легким оружием ведали соответственно констебль, кано-
ниры и корабельный капрал. Продовольствием и напитками
распоряжались кок, бутельер и их помощники. Прочими хозяй-
ственными делами занимались плотник, парусник и бондарь.
Медицинско-санитарную службу нес главный хирург и его помощ-
ники, религиозно-моральную — проповедник и «утешитель боль-
ных» 2 .
«Дисциплинарный устав», утвержденный Генеральными шта-
тами, содержал общие предписания о правилах общежития и
дисциплины на судах. За их соблюдением следил «профост»,
имевший право налагать штрафы.
21 Bruin J. R., van Eyck van Heslinga E. S. Op. cit. Biz. 12—13, 16—18; Bruin J. R.
De personeelsbehoefte. . . Biz. 218 — 219, 221, 223, 236.
22 Bruin J. R., van Eyck van Heslinga E. S. Op. cit. Biz. 13—18.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
57
Более серьезные проступки и преступления рассматривались,
в зависимости от их характера и места совершения правонаруше-
ния, в разных соподчиненных инстанциях. На борту каждого
корабля имелся Судовой совет. Членами его были «главный
купец» (председатель), его заместитель, главный штурман и его
заместитель, главный боцман. Судовой совет рассматривал дела
о грубых нарушениях порядка и безопасности на борту, о состав-
лении заговора, мятеже. Свои полномочия он получал от коман-
дора флота, занимавшего одновременно должность председателя
Большого совета. Сам этот орган, общий для эскадры или флота,
решал судебные дела, выходившие за пределы компетенции Су-
довых советов. Членами судебной коллегии являлись купцы,
шкиперы кораблей, заместители главных купцов; численно она
варьировалась в зависимости от размеров флота, но в любом
случае не менее семи человек. Солдат в судовых советах и Боль-
шом совете представляли их командир и офицеры.
В крупных колониях — на мысе Доброй Надежды, в Персии,
Батавии — имелись территориальные суды Компании — Советы
юстиции, полномочия которых были примерно такими же, как
у Больших советов эскадр и флотов. В европейских водах, если
корабль находился недалеко от берега, дела о дезертирстве,
заговоре или восстании разбирал от лица Генеральных штатов
Военный совет. На суше это было компетенцией Морского
военного суда, где председательствовал формально Главный ад-
мирал (одна из должностей статхаудера), а членами коллегии
являлись 7 — 9 капитанов и флаг-офицеров.
Главарям и основным участникам по делам о «заговорах
и мятежах» обычно выносился смертный приговор в разных
видах: повешение, расстрел, выбрасывание в море, высадка на
необитаемых островках. Рядовым участникам — жестокая порка,
до 200 ударов, с последующим привязыванием к мачте, трехкрат-
ное протягивание под килем судна 23.
Практика расправ с матросами была часто еще круче этих
жестоких законов. Общеизвестны безмерная эксплуатация, подве-
дение любого, даже обоснованного неповиновения, в том числе
и противозаконным распоряжениям командиров, под статью о за-
говоре или мятеже, тайные, а то и нескрываемые убийства «непо-
корных», особенно на одиночно плавающих судах, грубый произ-
вол офицерского состава. В том же направлении действовало на
матросов открытое противостояние на борту судов их запуганности
и нищете оргии несчетного богатства, добытого самыми отвра-
тительными и преступными способами, культ открытого насилия
и грабежа по отношению не только к туземцам в колониях,
но и конкурентам по колониальному грабежу, будь то порту-
гальцы, англичане или другие европейцы. Подобная практика
23
Ibid. Biz. 19-24.
58
A. H. Чистозвонов
сводила на нет все проповеди судовых пасторов. Среди матросов
и солдат зрели чувства жадности, стремление самим разбогатеть
любыми, в том числе и преступными, средствами, отомстить
своим эксплуататорам. Этот сплав социального и классового
протеста с уголовными деяниями вопреки всем репрессиям про-
рывался в бунтах и мятежах, порою поражающих своей дикостью
и жестокостью.
Сведений о восстаниях и мятежах в плавающих флотах Компа-
нии за первую половину XVII в. сохранилось немного. В основном
это судебная документация или донесения местных властей, далеко
не всегда объективные. Но и то, что есть, достаточно красноречиво.
Бунты и мятежи на кораблях и во флотах стали реальным
фактом вместе с появлением мореходства, особенно в период
XIV—XV вв., именуемый в немарксистской историографии «мор-
ской революцией». Но чаще всего они связывались со злоупотреб-
лениями командования или акциями проникавшего на суда
уголовного элемента, исключая, может быть, Средиземноморье,
где такие традиции сложились раньше и были прочнее. В XVI —
XVII вв., как видно из вышеизложенного, они обрели новую эко-
номическую и социальную окраску, крупнее стали их масштабы,
больше численность, тотальнее причины.
По первой половине XVII в. документальные сведения есть
об 11 мятежах на кораблях «Мидделбюрх» (1611 г.), «Зеландия»
(1613 г.), «Вестфрислант» (1616 г.), «Витте Беер» (1621 г.),
«Девентер» (1630 г.), «Делфсхафен» (1629 г.), «Вапен фан
Роттердам» (1629 г.), «Зютфен» (1635 г.), «Фредерик Хендрик»
(1636 г.), «Ниве Хаарлем» (1638 г.). В 1652 — 1654 гг. были
восстания на двух из четырех судов Компании, временно вклю-
ченных во флот Адмиралтейства для участия в англо-голландской
войне. Есть скудные сведения о мятеже на корабле «Вапен фан
Роттердам», где взбунтовавшаяся команда утопила профоста,
отвечающего за состояние дисциплины, и принудила офицеров
выплатить большой выкуп. Можно предположить, что бунт был
следствием притеснений со стороны командования судна. Мятежно
вела себя команда в том же году на судне «Делфсхафен»,
оскорблявшая офицеров и требовавшая вина 24.
Более подробная документация выявлена относительно мяте-
жей на яхте «Мэувтье», отплывшей в составе флота из шести
кораблей 8 августа 1614 г. из гавани на о-ве Тексел в Ост-Индию
через Гибралтар. Из-за неисправности судна «Хроте Эолус» флот
зашел в порт острова Уайт. Там группа членов экипажей
«Мэувтье» и «Хроте Ман» составила заговор с целью овладеть
«Мэувтье». Зачинщиками были пушкарь Иеронимус Хендрикс
и младший плотник Ян Фредериксен с «Хроте Ман», сплотившие
12 человек. Сведения о заговоре стали известны командованию,
24 Ibid. Biz. 21-27.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
59
и 1 января 1615 г. Большой совет флота на своем заседании
приговорил обоих зачинщиков к повешению. Остальные были
помилованы и рассредоточены по разным кораблям.
17 марта 1615 г. группа заговорщиков во главе с Варнартом
фан Фруаслантом еще раз попытались овладеть судном. Но захва-
ченный ими шкипер сумел повернуть ход событий и восстановить
свою власть. По приговору судового совета зачинщики были выбро-
шены за борт корабля. Тем не менее после прохода Магелланова
пролива экипаж «Мэувтье» снова взбунтовался, и судно пошло
своим курсом на Ларошель, ибо большинство мятежников были
жителями этого города. Неподалеку от Ларошели «Мэувтье»
перехватили корабли французского военного флота. Требование
Генеральных штатов Республики о возврате судна, его шкипера
и констебля, которые оказались пленниками бунтовщиков, фран-
цузские власти выполнили по-своему. Яхту «Мэувтье» конфиско-
вали и продали купцу из Бруажа, шкипер и констебль вернулись
в Амстердам, но были встречены довольно холодно: им оплатили
лишь дорожные расходы, оставив на службе. Нидерландским
участникам мятежа во Франции жилось не слишком хорошо.
Один из них, Херрит Хермансз, в 1616 г. был арестован в Дордрехте
и, видимо, казнен 25. В данном случае Компании пришлось
расплачиваться и за промахи в комплектовании экипажа инозем-
цами одной национальности, и за явные ошибки в разбиратель-
стве дела, что имело следствием трехкратное повторение мятежа
на одном и том же судне в течение одного рейса.
Мятежи на одном из крупнейших судов Компании «Вест-
фрислант» грузоподъемностью 1100 тонн происходили в условиях
драматически осложненного рейса. Корабль отплыл в мае 1652 г.
в Батавию, в безветрие попал в мощное течение, увлекшее его
к берегам Гвинейского залива, снова вошел из-за безветрия и гру-
бой ошибки главного штурмана в водоворот, а после длительного
блуждания вернулся к прежним местам. Экипаж и пассажиры
испытывали муки голода и жажды, капитан умер. Главный
штурман попытался поднять мятеж, захватить судно и отвести его
к португальцам. Заговор сорвался. Судовой совет приговорил
зачинщика к расстрелу, а четырех его главных соучастников
решили выбросить живыми в море. Плохому управлению кораблем,
по свидетельству, источников, способствовал конфликт среди его
командования. Он возник из-за интриг жён главного купца,
шкипера, штурмана и пассажирки, оказавшейся женщиной легкого
поведения.
В ноябре 1652 г. «Вестфрислант» вошел в Сьерра-Леоне,
имея на борту лишь 15 здоровых людей. 82 трупа были сброшены
в море. Здесь с двух торговых голландских кораблей пострадав-
шему судну было доставлено продовольствие, вода и 50 матросов.
25
Ibid. Biz. 28-31.
60
A. H. Чистозвонов
Но судьба преследовала «Вестфрислант». Он опять сбился с курса
и возвратился в Сьерра-Леоне с множеством трупов на борту.
В апреле 1653 г. «Вестфрислант» отправился в порт Пернамбуко
в Бразилии. На этом отрезке рейса снова перебои в снабжении
водой и продовольствием, экипаж вел стычки с португальцами,
с его борта бежали 8 солдат и матросов. Тем временем владения
Республики в Бразилии были утрачены и корабль отплыл
в Европу, но. . . в Ла-Корунью. Лишь в июле 1654 г. в сопровожде-
нии военного судна он прибыл на родину. Началось расследование
по обвинению в мятежах, вскоре прекращенное; шкипера оставили
в Компании лишь в должности младшего штурмана 2 .
На тот раз Компании пришлось поплатиться за небрежный под-
бор командного и рядового состава экипажа корабля и пассажи-
рок. Мятеж с предательскими целями, дезертирство как бы
«наложились» на некомпетентность командования штурманской
службы.
Война с Англией породила восстания на кораблях, переданных
Адмиралтейству и включенных в состав действующего морского
флота без проведения расчета по контрактам, предусматривавшим
лишь коммерческие рейсы в Ост-Индию. В числе их находились
«Хенриетта Луиза», «Фохелстрёс», «Фреде» и «Принс Виллем»,
экипажи которых с полным к тому основанием считали, что их
самым беззаконным образом превращают из вольнонаемных матро-
сов в пушечное мясо. К тому же хитроумные «отцы» Ост-Индской
компании не сплоховали и здесь, дав Адмиралтейству нелучшие
суда, а то и просто «плавающие гробы». Выполнив таким обра-
зом свой «патриотический долг» они решили, что на дно лучше
идти таким посудинам.
Неудивительны и последствия. В октябре 1652 г. экипажи
«Хенриетты Луизы» и «Фохелстрёса» начали бунтовать по той
причине, что их корабли не могут действовать из-за своей ветхости
в бурных водах осеннего сезона. Матросы «Фохелстрёса» находи-
лись в такой степени опьянения во время трехдневного морского
боя 28 февраля—2 марта 1653 г., что судно попало в плен к англи-
чанам. На «Хенриетте Луизе» произошли еще два мятежа.
Включенный во флот адмирала Тромпа, этот корабль 9 августа
1653 г. был выведен из боя мятежными матросами, завладев-
шими рулевым управлением. Обещанием шести бочек пива офи-
церы смягчили конфликт, однако на следующий день корабль
покинул самовольно боевой строй и зашел в безопасный порт.
Мятеж продолжался до 14 августа. Прибывших на борт предста-
вителей Компании, Генеральных штатов и Адмиралтейства экипаж
встретил оскорблениями и угрозами. Власти пошли на крайние
меры. 35 бунтовщиков арестовали и предали суду 26 27. С главарями
обошлись беспощадно. Кока Андриеса Янсзона приговорили
26 Ibid. Biz. 31-34.
27 Ibid. Biz. 35-38.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
61
к удавливанию с последующим сожжением его трупа, четверых —
к повешению. Одного подвергли килеванию и дали 6 лет тюрьмы.
Ряд бунтовщиков получил менее тяжелые наказания 28.
В данной серии мятежей, пожалуй, наиболее отчетливо
проявилась их социально-классовая подоплека — вооруженный
простеет против насильственной «военизированной эксплуатации»
моряков, пришедших во флот Компании^ на чисто договорно-
наемной основе в противоположность также наемным, но профес-
сиональным военным моряка^ морских сил Республики. Разно-
национальный состав матросов может рассматриваться в данном
случае как дополнительный оправдательный аргумент в их
пользу — никакой патриотический долг не обязывал их проливать
свою кровь ради экспансионистских интересов «высокомощных
господ» Республики. К тому же здесь не действовала уже при-
манка хотя бы и противозаконных дополнительных доходов,
возможных при плавании в Ост-Индию.
Восстанием, где как бы синтезировались все компоненты
социально-классовых противоречий, столь накаленных, спрессо-
ванных по содержанию и гротескно драматических по своим
формам, могут расцениваться и восприниматься события на
корабле «Батавия» в 1628—1629 гг. Материалы о нем были
обнаружены и вошли в научный оборот сравнительно недавно.
Суть их сводится к следующему. Осенью 1628 г. «Батавия»
вышла с рейда о-ва Тексел в Ост-Индию с грузом и пассажирами
на борту. Среди них находилась знатная дама Лукреция Янез
со своей камеристкой Зваантье Хендриксз. Шкипер судна
Ариан Якобсз попытался соблазнить Лукрецию, но, потерпев
неудачу, перенес свои ухаживания на ее камеристку Зваантье
и добился взаимности. Возгордившаяся своим возвышением
Зваантье вместе с подговоренными шкипером лицами стала
оскорблять Лукрецию, которую защищали капитан и «главный
купец» Пелсарт, приказавший расследовать дело штурмана.
Последний вместе с «младшим купцом» Иеронимусом Корне-
лисзом составил заговор с целью убить капитана, захватить
корабль и стать пиратами. Однако плохо управлявшееся из-за
всех этих конфликтов судно потерпело крушение у необитаемых
островов близ западного побережья Австралии. 180 человек, в их
числе все слабые, больные и дети, были перевезены на соседний
необитаемый остров с запасом воды и пищи. Пелсарт вместе
с штурманом, Зваантье и 50 другими лицами на спасательном
боте достиг Батавии 7 июля 1629 г. Губернатор Кун, разузнавший
о поведении штурмана, арестовал его, а нескольких его приспеш-
ников суд приказал повесить.
Тем временем на месте крушения корабля «Батавия» развер-
тывались трагические события. Иеронимус Корнелисз поднял
28 Ibid. Biz. 39.
62
Л. Н. Чистозвонов
мятеж, зверски истреблены были около 125 человек, а сам он
готовился выполнить ранее задуманный план заняться пиратством,
после чего перейти к испанцам. Ему помогал некий Конрад
фан Хёйссен. Часть женщин убили сразу, часть сделали общими
наложницами, а затем также умертвили. В живых остались лишь
Лукреция и девушка по имени Юдифь, но ценою превращения
в наложниц главарей мятежа. Группа под предводительствохМ
простого солдата Виебе Хайеса сумела укрыться на другом необи-
таемом острове, продержаться там до прибытия Пелсарта. ТвхМ
временем Иеронимус Корнелисз на основном острове провозгласил
себя «капитан-генералом», создал микрогосударство, а соучастни-
ков объявил «избранными людьми», одев их в нарядную форму.
По возвращении Пелсарт, предупрежденный сторонниками
Виебе Хайеса о произошедших событиях, принудил бунтовщиков
к капитуляции, провел следствие и суд, приговоривший Иерони-
муса Корнелисза и его ближайших подручных к отсечению
правой руки и повешению. Всех оставшихся в живых доставили
в Батавию, где после проведения дополнительного расследования
подверглись казни другие виновники совершенных преступле-
ний 29.
Бунт на «Батавии» и его последствия представляют собой
совершенно особый случай. Его пролог, цели и действия бунтов-
щиков были преступлением, имели корыстные цели. Но он пол-
ностью вписывается в фон, созданный процессом первоначального
накопления с его разбоем, дикими насилиями и опустошениями.
Действия Иеронимуса Корнелисза тем не менее придавали всему
свершившемуся особый оттенок. Аптекарь из Хаарлема, возможно
фризского происхождения, он, по мнению авторов публикации,
был связан с меннонитами. Но скорее всего Иеронимус принадле-
жал к последователям сектантского вожака из Хаарлема Йохан-
неса Торрентиуса, который еще до отбытия «Батавии» в свой
последний рейс подвергся репрессиям за «колдовство, безбожный
образ жизни и совращение несовершеннолетних». Действия
Иеронимуса сближают его скорее с какими-то отдаленными после-
дователями «батенбуржцев», чем с непротивленцами-меннони-
тами. Все события в целом свернулись в столь туго запутанный
клубок, что разобраться в них можно только путем проведения
дополнительных исследований. Кое-что в этом направлении уже
сделано в национальной нидерландской историографии.
Стремление вырваться из пут унылого низкооплачиваемого
труда, серой и бесперспективной обыденности, атмосфера аван-
тюристического ажиотажа, слухов и примеров баснословного
обогащения участников военных доходов и заокеанских экспе-
диций продолжали толкать тысячи и тысячи людей в ряды солдат
29 Wertheim-Gijse Weenink А. Н., Wertheim W. F. Hel en paradijs op de Abrolhos //
Spiegel Historiael. 1967. N 6. Biz. 373-379.
Торгово-колониальная экспансия Нидерландов
63
наемных армий и экипажей океанских флотилий. Подобным
настроениям поддавались порою и девушки. Согласно материалам
одной из специальных работ по этому вопросу, в XVII—XVIII вв.
выявлено около 90 случаев, когда девушки, обрезав волосы
и переодевшись в мужское платье, нанимались солдатами или
матросами на суда торгового флота; 22 из них — на корабли
Ост-Индской компании. До 50 % этих «амазонок» разоблачались
в сроки от нескольких дней до месяца. Но отдельные из них
служили длительное время и за свою воинскую доблесть стави-
лись в пример бывалым профессиональным солдатам 30. И конечно,
далеко не все случаи такого рода выявлены и исследованы.
Такова фактическая канва рассмотренных событий. Однако
вряд ли на этом можно ставить точку, ибо, взятые в комплексе,
они с неизбежностью ставят важный методологический вопрос
о «социальной принадлежности» буржуазии и пролетариата
мануфактурной стадии капитализма. Разбойничий облик первой
достаточно доказательно обрисован и аргументированно охаракте-
ризован в существующей специальной литературе, как марксист-
ской, так и немарксистской. Иначе обстоит дело с разработками,
связанными с определением социального облика пролетариата
мануфактурного периода в целом, и тем более отдельными его
структурными слоями, в частности матросами торгово-транспорт-
ного флота. Для Республики Соединенных провинций и Англии
в XVII в. речь шла о десятках тысяч людей31. Можно ли здесь
все списать за счет первоначального накопления, особенностей
эпохи и без оговорок относить их в разряд мануфактурного
пролетариата? Делать какие-то оговорки, или подождать с выво-
дами, доисследовать встающую проблему?
Массу люмпенов, роившихся во всех более или менее значитель-
ных торговых морских портах, пробавлявшихся случайными зара-
ботками, подачками и т. п., нет оснований причислять к рабочим
мануфактурной стадии. Маркс не относил к числу производи-
тельной части населения «многотысячную банду предлагающих
свою помощь носильщиков и т. п. в портовых городах и т. д.» 32.
В отношении профессиональных моряков описываемых времен
вопрос решить труднее, и автор пока ограничивается его поста-
новкой.
30 Dekker R., van de Pol L. Daar was laalst een meisje loos: Nederlandse vrouwen
als malrozen en soldalen: een historisch onderzoek. Baarn, 1981. Biz. 15—31,
34-45, 68-73.
31 Bruin J. R. Scheepvaart. . . Biz. 139 — 140.
32 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46, ч. 1. С. 223.
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД
Н. Г. Подаляк
РОСТОКСКАЯ «СОБОРНАЯ РАСПРЯ»
1487-1491 гг.
(К вопросу о социально-политической борьбе
в ганзейских городах конца XV в.)
Политическое развитие средневековой Германии отмечено зна-
чительными особенностями. Наиболее существенная из них —
закрепление территориальной раздробленности в период, когда
в других европейских странах создавались централизованные на-
циональные государства. Развитие товарно-денежных отношений,
вызвавшее рост городов и изменения в формах феодальной
эксплуатации и поземельных отношений, привело в большинстве
западноевропейских стран к общегосударственной централизации.
В Германии же происходила концентрация политической власти
в масштабах лишь отдельных территориальных владений, так
называемая княжеская централизация.
Не составляли исключения и мекленбургские герцоги, одному
из которых, Генриху IV, удалось к 1471 г. подчинить своей власти
все мекленбургские города ’. И хотя наиболее крупные из них —
ганзейские Росток и Висмар — управлялись патрицианскими ма-
гистратами и пользовались довольно широкой автономией,
формально они подчинялись территориальным князьям. Посяга-
тельства последних на городские вольности и привилегии особенно
активизировались со второй половины XV в., когда обнаружилась
тенденция к упадку ганзейской торговли и к ослаблению ганзей-
ских городов.
В этот период резко обострились внутригородские социальные
противоречия и борьба основной массы городского населения за
демократизацию местного управления. Пример такого столкнове-
ния дают события, разыгравшиеся в 1487 — 1491 гг. в Ростоке
и названные хронистами «соборная распря» (Domveide). Борьба
горожан вышла тогда далеко за рамки антикняжеского выступле-
ния, превратилась в острейший внутригородской социальный
и политический конфликт.
В большинстве работ немецких буржуазных историков этот
вопрос затрагивался лишь попутно и решался без анализа
1	Sauer Н. Hansestadte und Landesfiirslen. Koln; Wien, 1971. S. 73.
«Соборная распря»
65
социально-экономических, внутри- и внешнеполитических усло-
вий. Так, О. Краббе, К. Коппманн, Г. Витте, Р. Ланге дают довольно
подробное описание конфликта, но считают магистрат последо-
вательным защитником общегородских интересов и не видят связи
между ухудшающимся материальным положением трудящихся
слоев и ростом их политической активности. Правда, упомяну-
тые авторы не смогли обойти молчанием внутригородскую борьбу,
но классифицировали ее как бунт черни, а в вожаке народного
движения Гансе Рунге усматривали лишь диктатора, жаждущего
власти2. Правовое урегулирование конфликта, все частности
встреч и переговоров представителей ганзейских съездов с мек-
ленбургскими герцогами освещаются Г. Зауэром, но опять-таки
без анализа социально-экономических причин движения 3.
В монографии историка ГДР И. Шильдхауэра упоминаются
события «соборной распри», но без обстоятельного обобщения
приведенного материала 4.
Между тем учет явлений феодальной реакции, выразившихся
в усилении княжеской централизации, в немалой степени должен
помочь более глубокому осмыслению предпосылок той широкой
общественной борьбы, которая развернулась в Германии в эпоху
Реформации и которая достаточно ярко проявилась в вендских
городах.
Автор сообщения видит свою задачу в рассмотрении анти-
княжеского движения в Ростоке как составной части последующей
социально-политической борьбы и пытается исследовать причины,
характер и итоги городских выступлений 1487—1491 гг. Поскольку
к тому времени Росток был одним из основных центров Ганзы 5,
эти события имели и общеганзейское значение.
Основным источником по «соборной распре» служит хроника
профессора теологии Ростокского университета Альберта Крант-
ца б, хорошо информированного современника описываемых собы-
тий. А. Крантц принимал непосредственное участие в урегулиро-
вании конфликта, выступая на стороне патрициата, поэтому его
«Вандалия» пронизана явным осуждением борьбы горожан. Нами
использованы также хроника А. Корнера, любекская и анонимная
2	См.: Krabbe О. Die Universitat Rostock im 15. und 16. Jahrhundert. Rostock,
1854. S. 184 — 193; Koppmann K. Geschichte der Stadt Rostock. Rostock, 1887.
S. 24—41; Lange R. Hans Runge und die inneren Kampfe in Rostock zur Zeit
der Domfehde // Hansische Geschichtsblatter. 1888. S. 101 — 134; Witte H.
Mecklenburgische Geschichte. Schwerin, 1909. Bd. 1. S. 282 — 284.
1 Sauer H. Op. cit. S. 101—135.
1 Schildhauer J. Soziale, politische und religiose Auseinandersetzungen in den
Hansestadten Stralsund, Rostock und Wismar im ersten Drittel des 16. Jahrhun-
derts. Weimar, 1959. S. 21—25.
Daenell E. Die Bliitezeit der deutschen Hanse. 1906. Bd. 2. S. 293—
300.
*’ Krantz A. Wandalia. Frankfurt, 1580.
Зак. 605
66
И. Г. Подаляк
ростокская хроники 7, протоколы переговоров магистрата с горо-
жанами 8, протоколы ганзейских съездов 9, ганзейские грамоты 10 11.
Весьма яркий и колоритный материал дают документы,
содержащиеся в приложениях к монографиям и статьям Г. Лиша,
Э. Шнитцлер, И. Шильдхауэра, У. Хаушильд: генеалогические
таблицы патрицианских семей, постановления магистрата, налого-
вые реестры, сведения об эволюции цен и заработной платы 11.
В конце XV в. Росток был одним из значительных ганзей-
ских центров с населением около 12,5 тыс. человек 12. К этому
времени права мекленбургских герцогов ограничивались взима-
нием поземельного налога и осуществлением верховной юрисдик-
ции 13. Вся полнота экономической, административной и полити-
ческой власти находилась в руках магистрата. Его состав форми-
ровался из связанных с внешней торговлей богатейших купцов
и пивоваров — городского патрициата 14. С XIV в. право заседать
в нем узурпировалось ограниченным кругом богатейших семейств,
находившихся во взаимном родстве и тесных деловых взаимоот-
ношениях 15. Всесилие и бессменное правление ограниченного
круга лиц открывали перед магистратом широкие возможности
и позволяли ему осуществлять политический курс в соответствии
с интересами патрициата.
Уже с середины XV в. Росток, процветавший ранее за
счет ганзейских привилегий, оказался, как и Ганза в целом,
не в состоянии конкурировать с растущей английской и нидерланд-
ской торговлей. Поэтому крупное ростокское купечество все
активнее стало вкладывать излишки торгового капитала в надеж-
ные источники доходов — в приобретение рент и земельных
участков 16, стремясь ослабить пагубные последствия неблаго-
7 Von der Rostocker Veide. Rostocker Chronik von 1487 bis 1491. Hrsg. v. K. Krause //
Programm der grossen Stadtschule zu Rostock. Rostock, 1880. S. 1 — 22 (далее: Rost.
Veide); Korner A. Cronica novella / Hrsg. von J. Schwalm. Gottingen, 1895;
Chroniken der deutschen Stadte. Lubeck, 1897. Bd. 26.
8 Wochentliche Lieferung alter nie gedruckter Rostocker Urkunden und anderer
Nachrichten. Rostock, 1759.
9 Hanserezesse. Leipzig, 1881 — 1883. Abt. 3. Bd. 1—2. (Далее: HR).
10 Hansisches Urkundenbuch. Bd. 1: Halle, 1876; Bd. 8: Halle, 1899; Bd. 10: Halle,
1907; Bd. 11: Halle, 1916. (Далее: HUB).
11 Lisch G. Die Landfahrer-Kramer-Kompanie zu Rostock//Mecklenburgische
Jahrbiicher. 1842. S. 196 (далее: MJb); Schnitzler E. Die Griindung der
Universitat Rostock // Wissenschaftliche Zeitschrift der Universitat Rostock.
Gesellschafts- und sprachwissenschaftliche Reihe. 1957/58. S. 152ff.; Schildhauer J.
Soziale, politische und religiose Auseinandersetzungen. S. 46—47; Hauschild U.
Studien zu Lohnen und Preisen in Rostock im Spatmittelalter. Koln; Wien, 1973.
12 Paache H. Stadlische Bevolkerung friiherer Jahrhundert // Jahrbiicher fur
Nationalokonomie und Statistik. 1882. N 5. S. 353.
13 Rische A. Geschichte Mecklenburgs. B., 1901. Bd. 2. S. 118.
14 Schildhauer J. Soziale, politische und religiose Auseinandersetzungen. S. 26—40.
15 Schildhauer J. Soziale politische und religiose Auseinandersetzungen. S. 33.
16 Ibid. Tab. II. N 13, 18, 39, 51, 61 u. a.
«Соборная распря»
67
приятной экономической конъюнктуры. Между тем среднее и осо-
бенно мелкое купечество не имело подобной возможности, и именно
оно в первую очередь испытало всю болезненность последствий
ганзейского упадка.
Утрата Ганзейским союзом его былого могущества вела к ухуд-
шению материального положения массы среднего и мелкого
купечества и ремесленников, связанных с транзитной и экспорт-
ной торговлей. По данным налоговых реестров, в 1482—1490 гг.
численность низших слоев ростокского населения возросла
с 55,8 % до 57,4 %, что происходило преимущественно за счет
разложения и пауперизации средних слоев и, естественно, не
могло не вызвать роста социальных противоречий. Доля же
богатейших горожан к 1490 г. составляла 0,5 % ростокского
населения 17. Но если купцы и пивовары-оптовики, не принадле-
жавшие к патрициату, формально могли избираться в магистрат,
го ремесленники устранялись от участия в городском управлении.
Из этого правового неравенства, обусловленного превалирующей
ролью в ганзейских городах торговли, вытекало и различие целей,
выдвигаемых купечеством и ремесленниками: если для первых
речь шла лишь о реальном избрании в совет, то для других — о
получении власти путем изменения городской конституции.
Кризисные явления, переживаемые Ганзой, нашли отражение
в росте дороговизны. Так, в 1487 г. по сравнению с предыдущим
годом заметно поднялись цены на основные продукты питания:
хлеб, мясо, рыбу и т. п. Среднегодовой семейный расход на них
возрос примерно с 53 марок 13 шиллингов до 60 м. 14 ш., а средне-
годовая заработная плата составляла у носильщиков 46 м. 14 ш.,
подсобных рабочих — 56 м. 4 ш., каменщиков и пильщиков —
75 м.18, т. е. в отдельных случаях она не покрывала даже расходов
па питание, не говоря уже об остальных. Естественно, рост цен
прежде всего ударил по материальному положению низших слоев
грудящихся, и это не могло не повлечь за собой обострения со-
циальных противоречий.
Таким образом, к концу 80-х годов XV в. в Ростоке созрели
объективные предпосылки для широкого народного недовольства.
Еще в 1418 г. мекленбургские герцоги Альбрехт V и Иоганн IV
совместно с ростокским магистратом выразили желание создать
в Ростоке университет и ежегодно выделять на его содержание
<800 рейнских гульденов. 13 февраля 1419 г. последовало разреше-
ние папы, но герцоги, хлопотавшие об основании университета,
постарались все материальные заботы свалить на плечи горожан 19.
Те согласились нести бремя по содержанию университета, лишь бы
пе допустить усиления в городе княжеского влияния. В сентябре
,z Ibid. S. 46.
|Н Hauschild U. Studien. . . S. 162, 164.
14 Schnitzler E. Die Griindung. . . S. 152.
68
Н. Г. Подаляк
1419 г. ростокский магистрат принял решение оказывать универси-
тету ежегодную денежную помощь в размере 800 рейнских
гульденов и аккуратно их уплачивал 20. Однако после того, как
в 1437 г. в ходе внутригородского конфликта университет по
решению Базельского собора покинул Росток, городские власти
позволили ему вернуться только в 1443 г. и лишь при условии от-
каза на 200 лет от городской денежной помощи 21 22 23 24.
С 1477 г. власть в Мекленбурге перешла к сыновьям
Генриха IV Магнусу и Балтазару. Если последний в основном
увлекался охотой, то с именем Магнуса связано дальнейшее
усиление княжеской централизации, которая выразилась в попыт-
ках подорвать городскую монополию морской торговли, ввести
новые налоги, распространить на города княжескую юрисдикцию
• 22
И т. п.
Поводом для вмешательства в городские дела послужил отказ
Ростока от уплаты денег университету. В 1483 г. под благовидным
предлогом заботы о его материальном обеспечении и об улучшении
в Ростоке богослужения герцоги заявили о желании преобра-
зовать университетскую приходскую церковь св. Якоба в собор,
все доходы от которого поступали бы на нужды университета.
Правда, сама университетская администрация, по замечанию
хрониста, весьма сдержанно отнеслась к этому проекту, справед-
ливо рассудив, что он может послужить почвой для конфликта
между горожанами и церковью 2 . К концу XV в. влияние
духовенства в Ростоке и без того было достаточно велико: здесь
насчитывалось 182 прихода, 204 церковных лена, 300 монахов
24
и монахинь .
К концу XV в. в Ростоке заметно усилились предреформацион-
ные настроения. Так, еще на исходе XIV в. в вендские города,
в том числе и Росток, проникли идеи Д. Виклифа 25, по-видимому,
благодаря контактам местных купцов с их английскими контраген-
тами. Несколько позднее в результате тесных связей с Пражским
университетом 26 в городе стала известна программа гуситов,
которая, видимо, пользовалась особой популярностью у росток-
ского населения, так как именно против гуситов в первую
очередь направлялось острие пера официальных хроник второй
половины XV в.27 В городе уже действовали собственные пропо-
20 Krantz A. Op. cit. XIV, 6; Koppmann К. Geschichte. . . S. 24.
21 Koppmann К. Geschichte. . . S. 33—34.
22 См.: Подаляк H. Г. Ганзейские города в борьбе против мекленбургских герцогов
во второй половине XV в. // Ежегодник германской истории. М., 1984. С. 65—
79.
23 Krantz A. Op. cit. XIII, 39.
24 Schroder М. D. Papistisches Mecklenburg. Wismar, 1741. S. 61.
25 Schroder M. D. Op. cit. S. 1551.
26 Schnitzler E. Das geistige und religiose Leben Rostocks am Anfang des Mittelalters.
Munster, 1940. S. 21. Anm. 52.
27 Chronicken der deutschen. . . S. 149; Korner A. Cronica. . . S. 499.
«Соборная распря»
69
ведники, выступавшие за упразднение сложной церковной
иерархии, пышного католического культа и почитания икон 28.
В таких условиях открытие собора, безусловно, должно было
натолкнуться на противодействие основной массы горожан. Кроме
того, его учреждение не только укрепило бы позиции католи-
ческого духовенства, но прежде всего усилило бы поддерживав-
ших его территориальных князей. Не случайно А. Крантц
утверждал, что осуществление своего проекта герцоги рассматри-
вали как первый шаг для широкого наступления на городские
привилегии, желая возвести в Ростоке замок и перенести сюда из
Шверина епископскую резиденцию их младшего брата Конрада 29.
Неудивительно, что 8 сентября 1483 г. магистрат отклонил
предложение герцогов, но, поскольку те не желали отступать,
более полугода прошло во взаимных препирательствах и жа-
лобах 30.
По мере обострения ситуации в январе 1484 г. ростокский
магистрат обратился с просьбой о поддержке к вендским горо-
дам 31. Дело в том, что в 1483 г. Любек, Гамбург, Росток, Штраль-
зунд, Висмар и Люнебург заключили трехлетний антикняжеский
союз, продленный затем в 1486 г. еще на 5 лет 32. Города обязы-
вались оказывать друг другу помощь в случае вооруженного
конфликта с территориальными князьями, а также совместными
усилиями защищать городские привилегии от их посягательств 33.
Поэтому 15 марта 1484 г. вендские города уведомили меклен-
бургских герцогов, что готовы посредничать в урегулировании
конфликта, подчеркнув, что «не покинут Росток в его справед-
ливом деле». В ответ герцоги заявили: поскольку речь идет
о церковных делах, то и решать их должен суд духовный, а не
светский; городам же не следует поддерживать Росток 34. Лишение
Ростока поддержки его светских союзников обеспечило бы скорую
победу князьям, выступавшим в тесном единстве с духовенством.
Между тем 9 мая 1484 г., не дождавшись приговора высших
духовных инстанций — епископа Бременского и папы, к которым
апеллировали враждующие стороны, — епископ Шверинский на-
ложил на Росток интердикт. В ответ возмущенные горожане не
только не подчинились ему, но 1 июня 1484 г. заявили протест
папе Сиксту IV 35.
28 Miiller J. Zu den Schriften des Magisters Nicolaus Rutze in Rostock // Zeitschrift
der Gesellschaft fur niedersachische Kirchengeschichte. Braunschweig, 1896.
S. 187-188.
29 Krantz A. Op. cit. XIV, 6.
30 Ibid.; HR. Abt. 3. Bd. 1. N 547, § 45.
31 HR. Abt. 3. Bd. 1. N 495.
32 Ibid. Bd. 2. N 11. § 42; N 23; N 26, § 1-5.
33 Ibid. Bd. 1. N 482, § 14-15.
34 Ibid. N 508, 509.
35 Ibid. N 547, § 45.
70
Н. Г. Подаляк
В июле 1484 г. посольство Ростока известило находившихся
на переговорах в Копенгагене представителей Ганзы о подготовке
князей к вооруженным действиям против Ростока и обратилось
с просьбой о помощи36. Как показали дальнейшие события,
опасения Ростока были не напрасны. В августе 1484 г. любекский
магистрат сообщил, что союзник мекленбургских герцогов Иоганн
Саксонский набирает для них войско 37, в связи с чем любекцам
категорически запрещалось участвовать в вербовке 38.
Тогда же вендские города попытались уладить конфликт
дипломатическим путем. При их посредничестве в сентябре
1484 г. между Ростоком и территориальными князьями было
заключено годичное перемирие для выработки взаимоприемлемых
условий 39. Примиренческая позиция князей, еще недавно отвер-
гавших любые предложения, объяснялась довольно просто.
Поскольку в августе 1484 г. Сикст IV отменил интердикт40,
герцоги пытались выиграть время для перехода в новое наступ-
ление. И действительно, вскорё Сикст IV умер. Магнус II
немедленно обратился к жалобой к новому папе Иннокентию VIII,
и тот 27 ноября 1484 г. издал буллу об учреждении в Ростоке
собора 41.
Однако ее обнародование 13 марта 1485 г. натолкнулось на столь
решительный протест горожан, что папа подверг город новому
интердикту 42. В январе 1486 г. Магнус II совершил поездку в Рим
и добился от Иннокентия VIII издания повторной буллы об откры-
тии собора. По всей вероятности, на встрече с папой шла речь и
о сопротивлении вендских городов. Во всяком случае, призыв папы
к императору Максимилиану I, а также к территориальным князь-
ям оказать мекленбургским герцогам всемерную поддержку не
кажется нам случайным 43.
Упорство мекленбургских герцогов имело конечной целью
широкое наступление на городские вольности и привилегии.
Когда 13 июля 1486 г. в Ростоке стало известно содержание
папской буллы, в магистрате разгорелись дебаты. Часть ратманов
считала, что необходимо пойти на кажущиеся уступки герцогам,
выиграть время, а затем действовать в зависимости от обстоя-
тельств. Их немногочисленные противники настаивали на немед-
36 Ibid. N 546, § 160, N 547, § 45.
37 В ответ на образование межгородских антикняжеских союзов территориальные
князья в свою очередь старались сплотиться против городов. Так, в 1482—
1487 гг. оформилось «содружество» мекленбургских герцогов с Богиславом
Померанским, Иоганном Саксонским и графом Руппинским, действовавшее
и во время «соборной распри». См.: Rische A. Op. cit. S. 121.
38 HN. Abt. 3. Bd. 1. N 572.
39 Ibid. N 567.
40 Ibid. N 571.
41 Ibid. S. 551. Anm. 3.
42 Koppmann K. Geschichte. . . S. 43.
43 Krantz A. Op. cit. XIV, 6.
«Соборная распря»
71
ленном и решительном отпоре посягательствам князей. Победила
первая точка зрения, и 15 июля 1486 г. бургомистр Вике фон
Херворд в присутствии свидетелей и нотариуса торжественно
заявил членам магистрата, что Росток подчиняется приказу
папы 44. 22 июля магистрат сообщил Магнусу II: «. . .мы и наши
бюргеры. . . покоряемся высочайшей воле господина нашего папы
Римского и как добрые христиане будем следовать его указа-
ниям» 45. Противопоставив себя интересам основной массы бюргер-
ства, магистрат не рискнул, однако, объявить горожанам правду
и лицемерно заверил их в том, что не допустит открытия собора 46.
Введенная в заблуждение община одобрила позицию властей,
двуличие которой объяснялось боязнью новых народных возму-
щений.
Результаты такой политики не замедлили сказаться. После
ряда проволочек 47 22 ноября 1486 г. было принято компромиссное
решение: ростокские власти прекращали противодействие строи-
тельству собора; в январе 1487 г. намечалось с помощью третей-
ского суда уладить все прочие спорные вопросы между городом и
герцогами 48. Уступчивость магистрата понять не так уж трудно.
Дело в том, что территориальные князья оспаривали привилегию
Ростока на пользование береговым правом и настаивали, чтобы
к ним по праву выморочного лена переходили земельные владения
бюргеров, не оставивших прямых наследников49 50. Именно эти
вопросы надлежало рассмотреть на предстоящих переговорах, и,
поскольку в сохранении городского землевладения и привилегии
берегового права прежде всего была заинтересована патрициан-
ская верхушка, церковный конфликт ввиду ее имущественных
интересов отодвинулся на второй план. Герцогам удалось одержать
первую победу.
8 января 1487 г. Магнус II уведомил магистрат о своем намере-
нии со свитой и многочисленными гостями прибыть в Росток
для освящения нового собора. Городские власти оказались в крайне
щекотливом положении, ибо все еще не известили горожан
о ноябрьской договоренности с князьями. Видимо, опасаясь рас-
правы, они просили Магнуса II освободить их от участия в празд-
ничной церемонии, но, получив отказ, вынуждены были пойти на
новую уступку и 12 января присутствовать на освящении собора
** 50
и введении в должность его служителей .
Появление герцогов в Ростоке поставило горожан перед свер-
шившимся фактом. И хотя сохранялось внешнее спокойствие,
44 Ibid.
45 Wochentliche Lieferung. . . S. 119.
46 Rost. Veide. S. 1.
47 Koppmann K. Geschichte. . . S. 47.
48 См. об этом: HR. Abt. 3. Bd. 2. N 78-79.
49 HUB. Bd. 11. N 72; HR. Abt. 3, Bd. 2. N 75.
50 Krantz A. Op. cit. XIV, 7, 10; HR. Abt. 3. Bd. 2. N 102, § 4.
72
Н. Г. Подаляк
наблюдательный хронист отметил: «. . .бюргеры этого доброго
города недоумевали, повторяя, что произошло большое недоразу-
мение, с гневом и осуждением говорили о магистрате, который их
обманул» 51. Окрыто возмущение прорвалось 14 января. Группа
горожан сорвала воскресную мессу в новом соборе и, устремив-
шись затем к ратуше, потребовала от магистрата выдачи спрятав-
шегося соборного настоятеля Томаса Роде, в прошлом герцогского
канцлера. Вскоре он был захвачен разгневанной толпой и убит.
Декана собора Хинрика Пентцина, в недавнем прошлом советника
герцогов, заперли в башне. Другим соборным служителям удалось
либо надежно спрятаться, либо бежать из города. Сам Магнус II
спешно покинул Росток, не успев даже забрать драгоценности,
привезенные к празднику. Уже у городских ворот оскорблениям и
насмешкам горожан подверглась его жена, герцогиня Софья.
Затем возбужденная толпа вернулась на городскую площадь,
где от ее имени выступил каменщик Ганс Рунге. Он предъявил
властям следующие требования: ввести отчетность магистрата
перед общиной по всем внутри- и внешнеполитическим вопросам;
ознакомить население с городскими привилегиями, которыми
пользовались лишь патрициат и крупнейшее купечество, а рядовые
горожане, как правило, не знали даже их содержания; избавить
от наказания виновников случившихся беспорядков. Магистрат
счел эти требования слишком радикальными, однако все попытки
заставить горожан отказаться от них оказались безуспешными,
и властям пришлось уступить52. Принятие указанных статей
внесло качественные изменения в характер движения, придав ему
социально-политическую окраску.
Тем не менее, как только в Ростоке наступило некоторое успо-
коение, городские власти отдали приказ о казни убийцы Т. Роде и
об аресте одной из женщин, оскорблявших герцогиню. Одновре-
менно магистрат заверил князей, что будут наказаны «все участ-
ники насилия» 53. Такое вероломство вызвало новую бурю возму-
щения патрицианским магистратом. 28 марта 1487 г., обнаружив
нарисованные на дверях своих домов виселицу и колесо, из Ростока
вместе с сыновьями бежали бургомистры Керкгоф и Хассельбек,
очевидно, главные инициаторы репрессий. Затем исчезли еще два
ратмана 54. Обстановка вновь накалилась.
Этими обстоятельствами не замедлили воспользоваться терри-
ториальные князья. В конце мая 1487 г., когда на съезде в Любеке
обсуждался вопрос о возможностях мирного урегулирования конф-
ликта между Ростоком и мекленбургскими герцогами, последние
потребовали от вендских городов немедленно прекратить торговые
51 Rost. Veide. S. 1.
52 Ibid. S. 2.
53 Ibid.
54 Ibid. S. 3.
«Соборная распря»
73
связи с Ростоком и без околичностей заявили, что гарантируют
безопасную сухопутную перевозку товаров только по одной, лежа-
щей в стороне от Ростока, дороге55. Таким образом, крупное
ганзейское купечество оказалось перед лицом материальных
потерь и немедленно пошло на уступки. Съезд обязал ростокский
магистрат предать суду зачинщиков волнений и навести в городе
порядок, грозя в противном случае исключением из Ганзы. Однако
магистрат, прибегнув к малоубедительным отговоркам, не рискнул
выполнить постановления съезда 56, что, бесспорно, диктовалось
тревожной внутригородской обстановкой. В ответ 17 июля 1487 г.
объединенные силы союзных князей из 2 тыс. пехоты и 200 всадни-
ков направились к Ростоку 57 58 59.
Перекрыв сухопутные дороги к городу, князья стремились отре-
зать ему выход к морю. Поэтому первый удар обрушился на мор-
ские ворота Ростока — местечко Варнемюнде, население которого
оказало неожиданно упорное сопротивление. Лишь 10 августа,
разрушив Варнемюнде и забаррикадировав выход из гавани,
герцоги начали осаду Ростока . Благодаря стойкости жителей
Варнемюнде, Росток имел достаточно времени, чтобы должным
образом подготовиться к отпору врагу. Он выставил ополчение из
1,5 тыс. пехоты и 150 всадников. 17 августа оно разбило против-
ника. С нескрываемой гордостью ростокский хронист писал:
«В этом сражении князья понесли огромные потери. Оно длилось
всего полчаса, было коротким и решительным» 5 .
Князьям пришлось вновь встать на путь переговоров. 22 сен-
тября 1487 г. на встрече в Висмаре были высказаны взаимные пре-
тензии и принято решение о рассмотрении дела третейским
судом 60. Любопытно, что одновременно ростокское посольство
вело тайные переговоры с вендскими городами о предоставлении
Ростоку денежного займа, вербовке наемников, поставках оружия
в случае новой агрессии. Любек, Гамбург и Люнебург немедленно
ответили согласием, но Висмар и Штральзунд, находившиеся во
владениях померанского и мекленбургских герцогов, заняли вы-
жидательную позицию. Опасение репрессий было сильнее сообра-
жений ганзейского единства. Лишь под давлением союзников
Висмар и Штральзунд заявили о верности своему долгу в отноше-
нии Ростока61.
Наконец усилиями вендских городов 13 декабря 1487 г. удалось
установить 15-месячное перемирие, после чего предполагался
55 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 160, § 5.
56 Ibid. § 62-65, 69, 71-79, 113, 177.
57 Rost. Veide. S. 4.
58 Ibid.
59 Ibid. S. 5.
60 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 200, § 15-22.
61 Ibid. N 217, § 34-36.
74
Н. Г. Подаляк
созыв третейского суда 62. В июле 1488 г. был также отчасти урегу-
лирован конфликт с бургомистрами Керкгофом и Хассельбеком.
Им возвращалось конфискованное имущество, хотя в магистрате
их места уже заняли другие представители патрициата — Роделоф
Бусинг и Иоганн Вилькен 63.
Казалось бы, все шло хорошо: в городе сохранялось спокойст-
вие, на 11 марта 1489 г. был назначен третейский суд, перед кото-
рым Росток предстал бы, опираясь на деятельную поддержку венд-
ской Ганзы. Однако в этот момент вспыхнули новые беспорядки.
Поводом к ним послужил слух о том, что магистрат договорился
с герцогами и идет им на уступки в ущерб ростокским вольностям.
10 февраля 1489 г. толпа народа' собралась у ратуши и заявила
о своем недоверии патрицианскому магистрату. Затем был избран
так называемый «Совет 60-ти», куда вошли по 30 представителей
от купечества и цехов 64. Инициатором его создания и руководите-
лем стал Ганс Рунге. Он приказал всю ночь держать членов магист-
рата под охраной, вынудив их тем самым признать правомочность
«Совета 60-ти». 11 февраля по настоянию Рунге и его ближайших
сподвижников — мастера цеха каменщиков Берндта Вартберга,
купца Титке Болдевана, бюргеров Иоахима Варнеке, Дитера Род-
дуста и др., — а также по требованию собравшихся перед ратушей
горожан было принято решение об отстранении от должности и
заключении под домашний арест 9 ратманов. Остальные члены
магистрата поклялись действовать в единстве с общиной и благо-
даря этому остались на своих постах 65.
Итак, бюргерство одержало решительную победу над патрици-
анским магистратом, добившись создания собственного органа
власти. Образование «Совета 60-ти» было мерой социально-полити-
ческого характера и свидетельствовало, что бюргерство, стремив-
шееся ограничить господство патрициата, представляло уже доста-
точно организованную и внушительную силу.
События в Ростоке серьезно встревожили власти вендских
городов. Поэтому ганзейский съезд заявив, что до тех пор, пока
ростокский магистрат будет действовать в неполном составе, урегу-
лирование конфликта с герцогами не возможно, направил в Росток
двух авторитетных послов: А. Крантца и гамбургского писца
Николауса Шульте. Под их влиянием 21 марта 1489 г. магистрат
призвал ростокцев покончить с беспорядками и обещал не наказы-
вать их виновников, оговорив, однако, что в дальнейшем любой
внутригородской конфликт надлежит рассматривать в третейском
суде 66.
62 Ibid. N 270.
63 ПК. Abt. 3. Bd. 2. N 255.
64 HUB. Bd. 11. N 273.
65 Wochentliche Lieferungen. . . S. 58.
66 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 271.
«Соборная распря»
75
Тогда от имени общины и «Совета 60-ти» Г. Рунге заявил, что
магистрат сам должен решать городские проблемы и обязан взять
на себя ответственность за случившееся при освящении собора.
Два дня ратманы колебались. Но когда 23 марта группа бюргеров,
предводительствуемая Г. Рунге, пригрозила им оружием, а «неко-
торые, особенно нетерпеливые, с ножами и топорами полезли в окна
ратуши», магистрат был вынужден дать письменное обещание
выполнить предъявленные требования. Лишь после этого находив-
шиеся под домашним арестом ратманы были введены в должность
и магистрат, став правомочным, приступил к переговорам с князь-
ями 67.
Они проходили в Висмаре и завершились вынесением 7 сен-
тября 1489 г. следующего решения: учреждение в Ростоке собора
признавалось законным; город лишался всех привилегий и приго-
варивался к уплате герцогам штрафа в 30 тыс. рейнских гульденов;
«Совет 60-ти» подлежал роспуску, а опальные бургомистры
Керкгоф и Хассельбек — восстановлению в своих должностях;
зачинщики беспорядков должны были предстать перед княжеским
судом 68.
Итак, на сей раз победа досталась герцогам, что, на наш взгляд,
было результатом их сговора с властями вендских городов. Мотивы
такого соглашательства достаточно ясны: во-первых, из-за про-
должавшейся морской блокады Ростока крупное купечество венд-
ских городов несло ощутимые убытки; во-вторых, оно опасалось,
что народные волнения из Ростока могут переброситься к ним.
Патрицианский магистрат Ростока также предпочел в угоду собст-
венным материальным выгодам поступиться интересами бюргер-
ства.
Понимая между тем, что сделка с герцогами грозит новым
обострением внутригородских противоречий, магистрат стремился
расколоть движение, привлечь на свою сторону купеческую и
ремесленную верхушку. Так, по его наущению один из членов
«Совета 60-ти», некий старшина цеха лавочников, т. е. человек
зажиточный, пугал горожан предстоящими наказаниями и призы-
вал содействовать магистрату в прекращении беспорядков, за что
был изгнан из рядов «Совета» 69. Все же власти попытались пе-
рейти к решительным действиям. 3 декабря 1489 г. были аресто-
ваны шляпник Матиас Вольгемут и шкипер Ганс Гроте, а затем
еще два бюргера, требовавшие их освобождения 70. Сами члены
магистрата и их сторонники заняли оборону в ратуше, вооружив-
шись и установив перед ее дверями морское орудие и две заряжен-
ные дробью пушки71.
67 Ibid.
68 Wochentliche Lieferungen. . . S. 94—96.
69 Lange R. Op. cit. S. 119.
70 Wochentliche Lieferungen. . . S. 73.
71 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 424. § 40.
76
Н. Г. Подаляк
Однако пустить их в ход «отцы города» не решились. 4 декабря
перед ратушей вновь собрались негодующие горожане, причем
многие из них были вооружены и настроены весьма решительно.
Магистрату пришлось освободить арестованных, но волнения
нарастали. В частности, освобожденный из-под стражи Матиас
Вольгемут заявил, что не успокоится, пока не убьет виновника
своего ареста бургомистра Вилькена 72. Его призыв был с готов-
ностью подхвачен, и горожане осадили монастырь, где укрылись
те ратманы, в адрес которых раздавались самые страшные угрозы.
Спасая свои жизни, они отказались от власти. Таким образом,
к 11 декабря 1489 г. в ростокском магистрате вместо 24 членов ока-
зались только 1 бургомистр и 8 ратманов, что дало «Совету» основа-
ние требовать пополнения состава магистрата. 12 декабря были
избраны новые ратманы. Ближайший сторонник Г. Рунге, уже
упоминавшийся Т. Болдеван, получил должность бургомистра 73.
Сам Г. Рунге в магистрат не вошел, скорее всего на том основании,
что был ремесленником. Кроме того, оставаясь главой «Совета
60-ти», он, вероятно, рассчитывал через него оказывать прежнее
влияние на общину. И действительно, 3 марта 1490 г. Рунге и его
сторонники категорически потребовали смещения оставшихся
у власти членов старого магистрата. Несомненно, это требование
опиралось на широкую поддержку народа, ибо оно немедленно
было исполнено, причем «старые» ратманы не только лишались
должностей, но вместе с семьями в 14-дневный срок подлежали
выселению из Ростока, а на их имущество налагался арест74.
«Совет-60-ти» превратился в реальную силу, которая могла дикто-
вать свои условия магистрату. Немаловажную роль в усилении
влияния «Совета» сыграли решительность, принципиальность и
авторитет его руководителя Г. Рунге, последовательно выступав-
шего за уничтожение власти патрицианской олигархии.
Между тем в Ростоке сложилась крайне сложная ситуация.
Блокада морской торговли, постоянные грабежи сухопутных
купеческих караванов, учиняемые князьями, острый дефицит
продовольствия и топлива привели к резкому росту цен 75 и ухуд-
шили положение городского населения, в первую очередь его сред-
них и низших слоев. К тому же над Ростоком нависла новая угроза
княжеского нападения. Понимая, что без поддержки союзников
город вряд ли сумеет его отразить, новый магистрат с одобрения
общины согласился предстать перед третейским судом. Он начался
13 декабря 1490 г. в Любеке и завершился подписанием 17 декабря
следующего договора: «старый» магистрат возвращался в город
и восстанавливался в своих правах; одновременно с ним сохра-
72 Wochentliche Lieferungen. . . S. 81.
73 Rost. Veide. S. 14-15.
74 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 325.
75 Hauschild U. Studien. . . Tab. 97. S. 162.
«Соборная распря»
77
нял свои полномочия и «новый» магистрат, который был
обязан признать законным требование герцогов об открытии
в Ростоке собора76. Следовательно, перед лицом дальнейшего
обострения внутригородских противоречий и угрозы княжеского
вторжения «новый» магистрат пошел на компромисс с патрициан-
ской верхушкой города, фактически подчинился ей, предав инте-
ресы народа. И хотя мы точно не знаем, к каким именно слоям
купечества принадлежали члены «нового» магистрата, их выступ-
ление на стороне патрициата против основной массы горожан
позволяет предположить, что это были представители и вырази-
тели интересов умеренной части бюргерства, видевшей цель движе-
ния исключительно в достижении реальной власти.
Совершенно по-иному повели себя сторонники Г. Рунге.
12 марта 1491 г. они объявили договор 17 октября 1490 г. незакон-
ным на том основании, что, отправляя посольство в Любек, росток-
ская община уполномочила его принять лишь предложения по
урегулированию конфликта, но не заключать договор. Произошла
стычка между горожанами и ратманами, обстановка вновь стала
неустойчивой и тревожной. На тайной сходке ближайшие при-
верженцы Рунге решили в ночь на 6 апреля свергнуть «новый»
магистрат, убить наиболее ненавистных ратманов и активно под-
держивавших их богатых бюргеров. Но власти были заранее
уведомлены о готовившемся заговоре, и замысел Г. Рунге про-
валился. Объявив заговорщиков уголовными преступниками,
магистрат перешел к репрессиям.
При обыске в квартире Вартберга удалось обнаружить план
замышлявшегося переворота с именами его участников. Немед-
ленно были арестованы Рунге и 8 других руководителей движе-
ния 77. Опасаясь новых возмущений, магистрат так спешил рас-
правиться с вожаками народа, что вечером того же дня Рунге,
Вартберга и Крукенберга обезглавили 78. 14 апреля казнили еще
двух активных участников выступлений, «многих других» бросили
в тюрьму 79. «Совет 60-ти» был распущен, и город вновь оказался
во власти магистрата 80.
Такой исход событий был, на наш взгляд, обусловлен рядом
причин. Основная сила движения — средние слои бюргерства и
городские низы были измучены многолетней борьбой. Оставшись
без авторитетных руководителей, они оказались не в состоянии
продолжать активное сопротивление. Отрицательную роль сыграл
отход части бюргерства от принципиальных требований общины,
после получения власти переметнувшейся на сторону патрициата.
76 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 394-395, 397-398.
77 Rost. Veide. S. 22.
78 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 525.
79 Rost. Veide. S. 22.
80 Lange R. Op. cit. S. 129—130.
78
Н. Г. Подаляк
Немаловажное значение имела также поддержка, оказанная рос-
токским властям патрицианскими магистратами вендских городов.
Расправившись с народным движением, ростокские власти
приступили к переговорам с князьями. Они завершились 20 мая
1491 г. подписанием в Висмаре соглашения, по которому при
университете открывался собор, в город возвращался и уравни-
вался в правах с «новым» «старый» магистрат, горожане обязыва-
лись к уплате герцогам 21 тыс. рейнских гульденов, передаче им
деревушек Никгузен и Фаренгольц, к принесению князьям изви-
нений и клятвы верности . Только на таких условиях удалось
сохранить неприкосновенными городские привилегии и городское
землевладение, т. е., по сути дела, оградить интересы патрициан-
ской верхушки. В итоге она не только удержала власть, но и не
понесла серьезных материальных убытков.
Таким образом, ростокское движение 1487 — 1491 гг., направ-
ленное первоначально против усиления княжеской централизации,
довольно скоро слилось с борьбой за ликвидацию неограниченного
господства патрицианской олигархии и проведение политики,
отражавшей интересы основной массы купечества и ремеслен-
ников. Эта борьба была тесно связана с обострением внутригород-
ских социальных противоречий, вызванных упадком Ганзы, глав-
ная причина которого состояла в неспособности ганзейского
купечества приспособиться к новым требованиям времени. Но если
патрициат надеялся найти выход из кризиса в расширении отжи-
вавшей свой век феодальной системы ганзейских привилегий, то
бюргерство стремилось покончить с кризисом, добившись ограни-
чения господства патрициата и проведения ряда демократических
преобразований. Однако объективно это было возможно лишь
в условиях капиталистического развития.
81 HR. Abt. 3. Bd. 2. N 562, 564.
П. Ю. Уваров
ГОРОДСКИЕ СЛОИ
ПО РЕГИСТРАМ ШАТЛЕ
(1539 — 1559 гг.)
Нотариальные акты являются одним из самых информационно
насыщенных типов источников. В своей повседневной практике
нотариус облекал в относительно унифицированные формы все
многообразие явлений социально-экономической жизни. Сведения
нотариальных актов более приближены к реальности, чем инфор-
мация нарративных, юридических, а иногда и фискальных источ-
ников.
Не случайно без использования массового нотариального
материала не обходится ни одно солидное исследование по соци-
ально-экономической проблематике позднего средневековья.
Положение отечественного историка здесь невыгодно: к сожале-
нию, архивы малодоступны, а рассчитывать на появление новых
публикаций не приходится. Тем большее внимание должно быть
уделено немногочисленному фонду изданных нотариальных ак-
тов.
По ордонансу в Виллер-Коттре 1539 г. Франциск I предусмат-
ривал введение обязательной регистрации дарственных актов
в судах первой инстанции. С конца 1539 г. в Шатле (суд Парижа
и превотства Иль-де-Франс) начали вести регистры дарений.
Инвентарь регистров до 1559 г. был издан в 1906 г. архивистом
А. Компардоном и историком Э. Тюети *. В публикацию вошло
5382 дарственных акта.
В рамках данного исследования мы остановимся на самом
распространенном их типе. Это 1350 дарений на имя студентов
университета. Типичная дарственная студенту имеет следующую
структуру — информация о дарителе (или дарителях): имя,
в ряде случаев — звание («экюйе», «парижский буржуа»,
«мэтр». . .), указание на профессию или должность, адрес; сведе-
ния о студенте 1 2: имя, указание на характер связи с дарителем,
прочие сведения; информация об объектах дарения: ренты, права
на земельный участок и наследство какого-либо родственника,
причем иногда указывалась его профессия или должность; некото-
1 Compardon A., Tuety Е. Inventaire des registres des insinuations de Chatelet
de Paris. P., 1906. (Далее: IR1).
2 Под этим термином могли понимать как 12-летнего подростка, так и вполне
солидного магистра искусств, преподающего в коллеже.
80
П. Ю. Уваров
рые акты упоминают о цели дарения (например: «чтобы помочь
достойно содержать себя в школах»). В конце грамоты стоит дата
составления акта, порой отстоящая от даты регистрации на
полтора-два года.
Если дарений 1350, то число упомянутых в них студентов
меньше — 1102 человека (т. е. 248 студентов получили более одного
дарения), число упомянутых дарителей — 1248. Таким образом,
мы располагаем массовым и при этом однотипным материалом.
Какую информацию можно из него получить?
Прежде всего можно проанализировать состав дарителей и тем
самым попытаться выявить социальное происхождение и социаль-
ные связи студентов. Эта задача тем более актуальна, что француз-
ские университеты не знали матрикулов, поэтому никакой
университетской статистикой мы не располагаем. Кроме того,
регистрируемые акты информируют нас о самих дарителях, их
месте в социальной иерархии, материальном положении, формах
деловой активности, социальных контактах, об их амбициях и
сокровенных целях. Таким образом, комплекс дарственных актов
может дать картину реальной жизни французского (главным обра-
зом, городского) общества.
Стоит ли говорить, что наблюдения, сделанные на этом специ-
фическом материале, не могут быть распространены на все стороны
реальной городской жизни? Из того, что даритель А наделяет
своего племянника-студента щедрее, чем даритель Б, вовсе не
следует, что социальная группа, к которой принадлежал дари-
тель А, лучше обеспечена материально или что первый даритель
богаче второго. С другой стороны, массовый характер наших
источников позволяет выдвигать гипотезы, вырываясь за рамки
единичных примеров, опираясь на элементы статистики.
Следует признать, что дарения почти не в состоянии осветить
внутриуниверситетские проблемы — данные о распределении
студентов по факультетам и коллежам крайне редки. Мы не
сможем сделать выводов и о материальном обеспечении студентов.
Дело в том, что дарители зачастую преследовали иные цели: члены
университетской корпорации обладали значительными юридиче-
скими и фискальными привилегиями. Стоило перевести на имя
студента участок земли где-нибудь в Шампани, как любой связан-
ный с ним судебный процесс рассматривался бы лишь в Шатле.
Противная сторона понесла бы огромные расходы: прибавлялись
еще и транспортные издержки. О подобных мотивах сообщалось
иногда достаточно откровенно. Так, в 1552 г. Жан Лестель заявил,
что «дарение его отца, парижского буржуа, имело целью лишь
использовать его имя, чтобы получить недоимки с одного из фер-
меров, который должен был предстать перед парижским прево или
лейтенантом — хранителем университетских привилегий». При
этом ни отец, ни мать не хотели реального перехода фермы в руки
Городские слои по регистрам Шатле
81
Жана Лестеля3. Возможно, именно стремление использовать
университетские привилегии объясняет то, что среди объектов
дарения часто встречались просроченные платежи, недоимки,
спорные права на наследства, судебные тяжбы4. Не этим ли
объясняется и столь ощутимое преобладание дарений студентам
в «инвентаре регистров»? Следующая по величине группа (даре-
ния, связанные с заключением брака) насчитывает всего 325 актов.
Но если источник не дает истинного представления о мате-
риальном обеспечении студентов, то ни в реальности существова-
ния дарителей, ни в обладании ими объектами дарений сомневаться
не приходится.
Известный специалист по истории образования Д. Жюлиа,
обратившаяся недавно к регистрам Шатле, определяет представи-
тельность выборки в 12 — 15 % 5. Эта цифра представляется нам
достаточно правдопобной, во всяком случае для первых пятнад-
цати лет регистрации дарений, так как во второй половине
1550-х годов число дарений значительно сократилось. Если, напри-
мер, в одном 1542 г. отмечено 266 дарений студентам, то с 1555 по
1559 г. их зарегистрировано только 29. Впрочем, такое снижение
наблюдается для всех групп актов.
У нас нет оснований предполагать, что какая-то группа населе-
ния была заинтересована в регистрации дарений больше других.
При сопоставлении с расхожими представлениями о социальном
контингенте французского студенчества XVI в. и с данными иных
стран 6 наш источник демонстрирует несколько большее содержа-
ние выходцев из низших слоев (ремесленники, подмастерья,
крестьяне, поденщики). В то же время специфика Парижского
университета позволяет допустить, что их доля на самом деле
была даже несколько больше, — прочные традиции средневековой
университетской благотворительности делали возможным обуче-
ние студентов, лишенных родительской помощи. Вспомним судьбу
Эразма.
Данные о социальном составе дарителей отражены в таблице 1.
Подавляющее большинство дарителей являлись родственниками
или свойственниками студентов. В дарениях женщих мы учиты-
вали профессию ее мужа для определения социально-профессио-
нальной принадлежности. В случае повторного брака главным для
нас является статус отца студента. Мы не смогли включить в анали-
3	IRI. № 4491. См. также: Guene В. Tribunaux et gens de justice dans le baillage
de Senlis a la fin du Moyen age. Strasbourg, 1963. P. 456.
4	Так, некий сеньор передает студенту права на возмещение убытков за убитую
свиноматку (IRI. N 330).
5	См. ее раздел в кн.: Histoire des universites en France / Sous la direction de
J. Verger. Toulouse, 1986.
6	Huppert C. Bourgeois et gentilshommes. P., 1983; Histoire mondial de 1’education.
P., 1981. T. 2. P. 248-263.
6. Зак. 605
Таблица 1. Социальный состав дарителей
	I дворяне	п сеньоры	in духовенство	IV чиновники и судейские	V буржуа	VI купцы	VII ремесленники	VIII крестьяне	IX низшие слои	X неуста- новленные	Итого
число актов	86	27	63	281	285	219	170	110	47	62	1350
число дарителей	67	26	59	242	254	200	182	114	45	59	1248
% от общего числа	5,37 %	2,08 %	4,72 %	19,39 %	20,35 %	16,02 %	14,58 %	9,13 %	3,61 %	4,72 %	100 %
Таблица 2. Социальный состав студентов *
экюйе	। сеньоры |	чиновники	адвокаты и медики «практики» **	купцы	| ремесленники ।	крестьяне ।	Итого	| Общее число
5,6 %	3,9 % * Histoire des universites en France ** Этим термином обозначали низы	5,8 %	4 %	14,1 % . Р., 1986. Р. 182. мира судейских — прокуроров, стряпчих, приставов		37,4 % И т. д.	18,9 %	10,3 %	100 %	816
Городские слои по регистрам Шатле
83
зируемый комплекс небольшую группу дарений парижских меди-
ков, сделанных студентам-медикам. Они слишком сильно отлича-
ются от других актов — часто речь идет о разделе семейного
имущества, брачных контрактах, сделках, что объясняется специ-
фикой медицинского факультета (для студентов и докторов там
отсутствовал целибат). Мы не учитывали также дарения, являю-
щиеся, по существу, разделом семейного имущества между наслед-
никами, один из которых был студентом университета.
На принципе группировки данных сказался наш интерес в пер-
вую очередь к городским слоям. В категории I и II входят лишь те
дворяне и сеньоры, которые не имели иных социальных или про-
фессиональных признаков. В категорию V, напротив, зачислены и
купцы и ремесленники, имеющие звание «буржуа». Если чинов-
ник упомянут также как сеньор, он отмечается соответственно
в IV или V категориях. Крестьяне-торговцы отнесены нами к VIII
категории.
Конечно, эта классификация весьма условна. Д. Жюлиа, напри-
мер, группирует свои данные иначе (см. табл. 2). При сопостав-
лении двух таблиц следует помнить, что во-первых, Д. Жюлиа
отмечает сведения о студентах, тогда как мы — о дарителях;
во-вторых, она учитывала лишь уроженцев Парижского диоцеза
и не включала 112 студентов, чьими дарителями были представи-
тели духовенства или лица, чья профессия не установлена (к ним
отнесены и 36 парижских «буржуа»). Неудивительно, что абсолют-
ные цифры двух таблиц расходятся, но соотношение между катего-
риями примерно одинаково.
Дарители могут быть разделены и на иные группы. Например,
на парижан и провинциалов. Дарения последних, независимо от
их социального положения, отмечают большее число натуральных
рент. Сведений о целях дарения парижане почти не указывают
или отделываются стереотипными формулировками, в то время как
провинциалы более склонны к пространным рассуждениям. Они
чаще, чем парижане, дарят имущество посторонним (т. е. не сос-
тоящим в родстве) студентам.
В рамках одной статьи мы не сможем в равной мере рассмот-
реть все группы. Мы вынуждены опустить характеристику таких
категорий дарителей, как «духовенство» (III) и «неустановленные
лица» (IX), кратко остановиться на относящихся к сельскому
миру (чтобы выявить специфику дарений).
Дворяне и серьоры. В категорию дворян входят 47 экюйе,
7 шевалье, 5 баронов, вдова виконта, графиня, две дарительницы,
именуемые «dame». Иногда в одном акте даритель фигурировал
как экюйе-сеньор, а в другом просто как сеньор 7. Как следует из
отношения числа актов к числу дарителей, дворян можно назвать
самыми заботливыми родственниками. Например, экюйе Луи де
7 Также исчезнуть мог и баронский титул (IRI. N 544, 603).
6*
84
П. Ю. Уваров
Призи в 1541 —1543 гг. составил на имя сына 9 дарений 8. Специфи-
ческими объектами дарений являются сеньории, феодальные пла-
тежи, сеньориальные печи и мельницы, участки леса, пруды,
а также материи и фермы. Половина дарителей-дворян являлась
рантье. Ренты экюйе в среднем составляли 10—20 ливров9 —
за участки земли, виноградники, городскую недвижимость. Шева-
лье и бароны обладали крупными рентами в 400 и 100 ливров,
они же выступали как крупные кредиторы — встречаются рас-
писки на 500 и 800 ливров.
В актах отражены и трудности, с которыми сталкивались
дворяне. Они были связаны с падением доли старых платежей —
цензов (встречаются цензы в 6 парижских су, в 12 денье). Часто
речь идет о задолженностях крестьян и фермеров. Обнаружива-
ются и следы практики отчуждения дворянских земель — семья
перигорских дворян «дарит» права на родительское наследство
студенту — сыну нотариуса за 150 золотых экю 10 11 12. Возможно,
своеобразной формой отчуждения дворянских земель являлись
дарения «посторонним» студентам — их гораздо больше, чем
у дарителей иных категорий (9 дарений у дворян, 3 — у сеньоров).
Такое дарение может маскировать продажу, но чаще речь идет
об оплате профессиональных услуг или использовании привилегий
студентов.
Но в целом дворяне богаче других категорий дарителей как
по средним размерам рент, так и по размерам кредитов. Реже, чем
другие категории, дворяне прибегают к совместным дарениям
родственников, передают наследственные права. Отсюда — редкие
упоминания родственных связей. Среди родственников и свойст-
венников дворян встречаются дворяне и сеньоры, советники
парламента, элю, буржуа11. У сеньоров отмечены родственники-
дворяне, королевский адвокат, но также и отец-прокурор, свояк —
провинциальный торговец вязаными вещами.
Показательно дарение экюйе Этьена де Биерн, который пере-
давал сыну мельницу, 4 фьефа, пруд, 40 ливров ренты — «с тем,
чтобы его вышеназванный сын мог бы лучше содержать себя
в школах, изучая право, и в нем смог бы достичь степени. . . и
в дальнейшем подобрать себе лучшую партию в браке» |2. Типичны
здесь и объекты дарения, и ориентация на непременно юридическое
8 IRI. N 86, 117, 129, 143, 333, 521, 602, 741, 929.
9 При максимальной — в 50 ливров, образованной, по-видимому, от продажи
парижского дома. Здесь и далее имеются в виду турские ливры.
10 IRI. N 637, 3252, 3423.
11 Исключение представляет дарение на имя студента Жана Гийара (IRI.
№ 4885). Среди дарителей — экюйе, провинциальный сержант, мэтр-портной,
торговец солью, вязальщик. Этот странный конгломерат родственников или
свойственников нами в дальнейшем не учитывается.
12 IRI. N 1979.
Городские слои по регистрам Шатле
85
образование, и желаемая цель — достичь степени, которая наравне
с титулами и обладанием сеньориями повышала престиж.
Ни одна из категорий дарителей не была представлена столь
полно, как чиновники и судейские. Но ни одна из категорий не
была и столь разнородна по своему составу. У нас, к сожалению,
нет возможности классифицировать дарителей строго по рангам.
Очень условно их можно разделить на следующие группы.
1.	Президенты палат и курий, королевские секретари, королев-
ские советники, мэтры палат докладов, советники парламента,
советники и аудитор Шатле — 21 человек.
2.	Генеральный лейтенант, бальи, прево, капитаны и шателены,
лейтенанты бальи, местные королевские сержанты, смотрители
лесов, начальники королевских почтовых станций — 18 человек.
3.	Элю, ординарные и экстраординарные сборщики, контро-
леры и казначеи — 24 человека.
4.	Адвокаты парламента и адвокаты Шатле — 34 человека.
5.	Провинциальные адвокаты, провинциальные прокуроры и
нотариусы — 17 человек.
6.	Прокуроры парламента, прокуроры и комиссар Шатле,
нотариусы Шатле — 48 человек (соответственно 10, 30, 1, 7).
7.	Парижские и провинциальные «практики» — 41 человек
(соответственно 28 и И).
8.	Парижские сержанты — 15 человек.
9.	Прочие — 20 человек: коммунальные и сеньориальные
чиновники, должности дворцового ведомства, военные, лиценциаты
без указания должности.
Границы между группами более чем условны — есть, например,
адвокат, владеющий должностью бальи, прево, являющийся также
сеньориальным сборщиком и т. д.
Наиболее многочисленными и относительно однородными были
группы адвокатов, прокуроров и «практиков», т. е. людей, должно-
стями, собственно, не владевших. Как и следовало ожидать,
представителей юстиции значительно больше, чем «финансистов»
и чиновников «короткой робы».
Затраты на образование и получение степени (как и покупка
должности) являлись обременительной, но важной задачей для
высших групп. Адвокат парламента Шарль Дюмулен, оставшись
после смерти отца старшим в семье, выделил брату земли и фьефы
и «содержал его в орлеанских школах в течение трех лет, на свои
средства обеспечил ему степень лиценциата, содержал у себя
в Париже, одевая, обучая и вводя в звание адвоката парламента».
Такое нарочитое подчеркивание заслуг главы семьи вызвано тем,
что дарение аннулируется «по причине неблагодарности» |3.
Существовал и другой тип профессиональной подготовки:
многодетный адвокат Жан Пилёр сообщает, что одних детей поме-
IRI. N 3269.
86
П. Ю. Уваров
стил в школах, других — на пансион к прокурорам. Такое учени-
чество было практичнее — ведь и лиценциат прав должен был
доучиваться в судах. Жан Пилёр считает, что его дети устроены
хорошо и «будут в фаворе у прокуроров» |4: помимо знаний и
навыков они обретут ценные связи, а возможно, и покровителей 14 15.
В XVI в. такой путь был еще возможен, но все большее количество
должностей требовало обязательного обладания степенью.
Для высших групп — от советников до адвокатов — обретение
степени сыном служило целям социального воспроизводства.
Новоиспеченный лиценциат начинал карьеру с позиций, уже
завоеванных предшествующими поколениями. Для прокуроров,
нотариусов, «практиков» усилия, затраченные на достижение
сыновьями степени, означали попытку прорыва «наверх».
Университетское образование ценилось не столько из-за про-
фессиональных знаний, но и как свидетельство высокого статуса
лиценциата, его причастности к миру избранных, для которых
открыты должности. Провинциальный нотариус хочет обеспечить
племяннику «достижение мудрости и приобщение к числу людей
знания» 16 17 18. Для высших групп, видимо, нужна была иная мотива-
ция. Адвокат Рауль Спифам «хочет отправить сына учиться в про-
славленные университеты королевства, чтобы он был хорошо
наставлен и просвещен (institue et endoctrine en bonne lettre)».
Дарение делалось с тем, «чтобы придать ему желание к продолже-
нию образования и склонить его к лучшему извлечению пользы
от оного» |7.
Многие родственники чиновников занимали выгодные церков-
ные должности, но пожелание «достичь священных духовных
степеней» содержится только в дарственной вдовы прокурора и
у Жана Бриссонэ — президента Счетной палаты. В последнем
случае пожизненная рента даруется слуге и крестнику президента.
В характерной для «робенов» манере обеспечивается «максималь-
ная эффективность» благотворительного акта — крестник должен
пожизненно молиться за благодетеля, а после смерти рента пере-
°	18
ходит на тех же условиях в сиротскии приют .
Шестеро дарителей этой категории упоминаются как дворяне:
1 шевалье (генерал финансов) и 5 экюйе — элю, королевский
адвокат, прево, капитаны. 18 именованы сеньорами. Скорее всего,
в этой группе и дворян и сеньоров было больше. Парижскими
буржуа названы два «практика», контролер финансового ведом-
ства, королевский пристав Большого совета, бывший лейтенант
парижской ночной стражи, один сержант именуется буржуа
Сен-Дени. Среди выявленных родственников парижских сержан-
14 IRI. N 66.
15 Fedou R. Les hommes de loi lyonnais a la fin du Moyen age. Lyon, 1964. P. 304.
16 IRI. N 3110.
17 IRI. N 514.
18 IRI. N 3000, 3062.
Городские слои по регистрам Шатле
87
тов, «практиков», прокуроров Шатле много крестьян, ремесленни-
ков, провинциальных купцов. С парижскими «буржуа» связаны
прокуроры и адвокаты. Начиная с прокуроров появляются родст-
венники и свойственники — сеньоры, начиная с адвокатов —
дворяне. Но преобладающими были разнообразные связи внутри
мира чиновников.
Объектами дарения по мере понижения социального уровня
чиновников все чаще становятся части наследства без указаний
состава. Для высших групп характерны дарения сеньорий, мете-
рий, мельниц, для низших — мелких участков земли, виноград-
ников.
Практически все крупные чиновники являются дарителями
недвижимости. Средний размер рент — около 70 ливров. Трое
чиновников этой группы, единственные из всего корпуса дарите-
лей, передают в актах коммунальные ренты — в 10, 30 и
331 ливр 19. Характерным также является наличие конституиро-
ванных рент, кредитование купцов.
Для чиновников второй и третьей групп отличительной чертой
является преобладание долговых расписок над рентами в качестве
объектов дарения. Некоторые из них связаны с исполнением
служебных обязанностей. Так, бывший сборщик орлеанского
домена передает остаток суммы, которую должны выплатить
наследники его помощника по сборам 1517—1523 гг.20 Крупные
кредиты встречаются редко — средний размер передаваемых
обязательств — от 10 до 30 ливров. Ренты чиновников этих групп
небольшие — от 20 су до 15 ливров.
Адвокаты парламента довольствуются рентами от 4 до 25 лив-
ров, реже попадаются долговые обязательства21. Ренты адвокатов
Шатле еще меньше — от 8 су до 7 ливров. Впрочем, сравнительно
скромные размеры адвокатских рент могут быть чистой случай-
ностью — эта группа была весьма неоднородной 22.
Прокуроры в дарениях упоминают несколько мелких рент, но
при этом передают расписки на сравнительно крупные суммы от
17 до 90 ливров. Они образованы из задолженностей за квартирную
плату, пансион и обучение, а также из гонораров. «Практики»
отличаются от прокуроров меньшим числом дарений недвижи-
мости. В этой группе преобладание прав на наследство уже весьма
заметно. Встречаются характерные для низших групп расписки
за оплату профессиональных услуг. Сержанты представляются
еще менее обеспеченными. Одним из упомянутых видов доходов
19 IRI. N 2650, 3000, 3295.
™ IRI. N 4305.
21 Исключение представляет собой Жиль Гюедон, имевший какие-то недоимки
за откуп судебных штрафов в превотстве Понтуаз, а также расписку в 50 ливров
от королевского сержанта из этого города. См.: IRI. N 1365, 1557.
22 Quilliet В. Les corps d’officiers de la prevote et vicomte de Paris et de ГI Ile-de-
France. Lille, 1982. P. 566.
88
П. Ю. Уваров
«практиков» и сержантов является содержание у себя студентов
на пансионе23. Низшие чиновники проявляют порой большую
изобретательность и предприимчивость. Так, сержант из Нотр-
Дам-де-Шамп Николя Филон сам фигурирует как рецепиент —
в 1541 г. некий экюйе дарит ему 5 арпан земли «за доброе отноше-
ние в период болезни и пребывания в тюрьме», в 1543 г. ему пере-
дает землю какая-то вдова за оказанные ей любезности, в 1555 г. —
престарелый крестьянин, взятый Филоном на пансион. По всей
видимости, дарение вдовы Жаклин Анго его сыну — студенту
Пьеру Филону такого же происхождения 24.
И тем не менее усилия мелких чиновников не приносили
желаемых результатов. Б. Килье установил, что никто из детей сер-
жантов и почти никто из детей прокуроров Шатле не достиг даже
адвокатского уровня 25 26.
Большинство дарителей составляло торгово-ремесленное насе-
ление города (50, 95 %).
Для французского бюргерства получение степени было тради-
ционным и престижным путем социального возвышения: в обще-
стве, относящемся к социальной мобильности с неодобрением, его
не осуждали даже строгие моралисты. Пребывание в университете
требовало больших жертв, но далеко не всегда приводило к желае-
мым результатам. Так, бывший студент фигурирует как париж-
° 26
скии портной , в другом акте упомянут виноторговец с магистер-
ской степенью 27. Но, хотя перед буржуа открывались и иные воз-
можности повышения своего социального статуса, все же универ-
ситетская степень до самой революции продолжала обладать боль-
шой привлекательностью в глазах ротюрье.
Категории дарителей-горожан наряду со сведениями о профес-
сии часто обладали рядом званий («буржуа», «купец», «мэтр»).
Скрывались ли за подобными различиями некие реалии городской
жизни?
Термин «буржуа» в широком смысле обозначал полноправного
жителя привилегированного города 28, но в актах так именуется
лишь часть горожан, причем случаи, когда купец-буржуа упоми-
нался бы во второй раз просто как «купец», встречаются значи-
тельно реже, чем пропуск титула «экюйе».
Подавляющее большинство дарителей-буржуа — парижане,
только 17 провинциалов обладали этим званием. В то же время
среди «непривилегированных» купцов парижане составляют мень-
23 IRI. N 1964, 1434.
24 IRI. N 451, 943, 2486, 4162, 1450.
25 Quilliet В. Op. cit. Р. 561.
26 Сын торговца оловянной посудой и племянник приора (т. е. из относительно
состоятельной и образованной семьи). См.: IRI. 2659.
27 IRI. N 1751.
28 Loyseau Ch. Traicte des ordres et simples dignitez. Les oeuvres de m. Charles
Loyseau, parisien. P., 1640. P. 92—93.
Городские слои по регистрам Шатле
89
шинство. Видимо, в этом — отражение сравнительной легкости
получения прав парижского буржуа.
Группа парижских буржуа, не имеющих указаний на профес-
сию, составляла 35 человек 29. Званием «буржуа» владеет вдова
виконта, один экюйе, семеро буржуа обозначены как сеньоры.
Более половины дарителей этой группы передают студентам
недвижимость, среди которой наряду с обычными «землями и
виноградниками» — сеньория, фермы и метерии, мельницы, леса,
рыбные пруды. Типичным является комплексное дарение, напри-
мер: дом, земли и виноградники в Юрпуа, 50 ливров ренты на
советника палаты косвенных сборов, 25 ливров — на докладчика
королевской канцелярии, рента на ферму и метерию в Шам-
пиньи 30. Если кредиторами выступает четверть всех буржуа
(размеры долговых обязательств от 100 до 1616 ливров), то рентами
владеют более половины из них. Типичными являются ренты
в 15 — 20 ливров, как земельные, так и конституированные на
купцов, чиновников. Сведений о социальных связях буржуа очень
немного: упомянут лишь отец-сеньор и зять-хирург, также имено-
ванный «буржуа».
Можно было бы предположить, что эта группа состоит из
дворян, по каким-то причинам заинтересованных в звании «бур-
жуа» 31. Но, не уступая экюйе в богатстве, буржуа отличаются
от них: среди объектов дарения почти нет сеньориальных прав и
феодальных платежей, нет характерных для дворян дарений
«посторонним» студентам, судебных тяжб. Эта социальная группа
имелась во всех городах, в ряде случаев только их и называли
буржуа, т. е. тех «кто, унаследовав ренты, дома, поместья, живут
чисто», не занимаясь торговлей32. Положение буржуа представ-
ляется сбалансированным, они — активные кредиторы, хорошо
обеспеченные при этом недвижимостью.
Многочисленная группа «купцов-буржуа» (110 человек)
выглядит более разнородной. Основной контингент отмеченных
в дарениях родственников — провинциальные и парижские купцы
и ремесленники, но есть также повар кардинала де Медон и коро-
левский комиссар из Мелена.
Среди дарений недвижимости встречается одна ферма, рента
и ценз на метерию, один из дарителей упоминает сеньориальные
права и доходы, переданные ему недавно семьей экюйе 33.
В отличие от «буржуа», как и от чиновников, купцы-буржуа
в пяти случаях передают тяжбы. Кредиторами являются менее
29 Только двое дарителей встречаются также с иными званиями: «буржуа-купец»
и «буржуа-суконщик».
30 IRI. № 2861; см. также № 4529.
31 О большой привлекательности привилегий буржуа в торговле по Сене см.:
Registres des compagnies frangais (1449—1467) / Ed. par. J. Favier. P., 1977.
32 Pisan Ch. de. Le livre de corps du policie / Ed. H. Lucas. Geneve, 1967. P. 176.
33 IRI. N 4747.
90
П. Ю. Уваров
одной пятой их числа. Средняя величина долговых обязательств —
от 50 до 100 ливров, но разброс значений очень велик (от 9 до
1076 ливров). Среди должников часто фигурируют провинциаль-
ные купцы — есть обязательство на имя купца из Оверни, расписки
суконщиков из Бове, бакалейщика из Шатодена, трактирщика
из Сен-Дени. Р. Гаскон отмечал, что если в Лионе уже существо-
вали банкиры, то в Париже их функции выполняли купцы-
буржуа 34. Среди объектов дарения встречаются также расписки
за поставки товаров — например, 25 ливров за партию в 10 тыс.
яиц 35.
Около 40 % купцов-буржуа владели рентами от 14 су до 50 лив-
ров. Наиболее типичны были ренты от 4 до 7 ливров, т. е. втрое
меньше, чем у буржуа.
Еще одна группа — буржуа привилегированных цехов, знаме-
нитых «шести корпораций», из числа которых избирался по
крайней мере один из эшевенов. Среди 38 дарителей этой группы
преобладали суконщики — 15, на втором месте ювелиры 36 — 12,
на третьем — аптекари и бакалейщики — 8.
Представления о респектабельности этой группы подтверждает
учет отраженных в дарениях родственных связей. Отец ювелира —
прокурор парламента, свояк суконщика — адвокат. Один из сукон-
щиков именован в другом акте только как «парижский буржуа».
Родственники в провинции, среди которых нет ни одного крестья-
нина, упомянуты только у пяти дарителей этой группы. Отметим,
что суконщики — самые многочисленные из буржуа «шести це-
хов» — не имеют родственников в провинции. Возможно, в этом
есть некая закономерность: ведь они — самый традиционный эле-
мент среди всех парижских буржуа.
Шестеро из них обладают долговыми обязательствами купцов и
дворян, средний размер которых (223 ливра) значительно превы-
шает расписки купцов-буржуа. Но денежные ренты значительно
скромнее — от 17 су до 10 ливров. Диспропорция рент и кредитов
объясняется спецификой деятельности буржуа «шести цехов»,
которые имели дело с предметами роскоши. Недаром две самые
крупные расписки в 400 и 711 ливров принадлежали ювелирам.
32 дарителя составляют группу остальных купцов-буржуа
с указанной специализацией (меховщик, торговец вязаными
вещами и т. д.). По своим социальным связям она выглядит более
приниженной — их родственники — крестьяне, ремесленники,
провинциальные торговцы, мелкие чиновники (ниже «прокурор-
ского» уровня). Для этой группы появляется неизвестная иным
«буржуа» практика кооперирования родственников в одном даре-
34 Histoire economique et sociale de la France. P., 1977. T. 1. I*. 304.
35 IRI. № 829; см. также № 251.
36 К ювелирам мы отнесли также торговцев драгоценностями и золотых дел масте-
ров.
Городские слои по регистрам Шатле
91
нии. Например, купец-буржуа (владелец гостиницы), его жена,
шурин (мэтр-корзинщик), свояк (старьевщик) дарят студенту
37
свои права на семейное имущество .
Среди объектов дарения появляется больше прав на наследство,
больше тяжб (12 % от общего числа дарений), появляются необыч-
ные для буржуа и чиновников дарения «посторонним» студентам.
Долговые обязательства фигурируют только в трех дарениях:
на 12 ливров у виноторговца, на 227 ливров у старьевщика и три
расписки у торговца шелком (на 91, 127 и 373 ливра). Еще в одном
случае речь идет о натуральных обязательствах 37 38. Столь же
неоднородны 8 упомянутых рент: от мельчайших в 5 и 8 парижских
су до 15 ливров. Наибольшую активность среди этой группы дари-
телей проявляют виноторговцы, старьевщики, торговец шелком.
Последнюю группу составляют 23 буржуа, не являющиеся
купцами: столяр, оптик, хирург-цирюльник, мэтр-каменщик и др.
Они обладают только тремя рентами — в 12 парижских су, 40
турских су и 25 ливров, выплачиваемых провинциальным купцом
«мэтру мостов». Четверо упоминают расписки на довольно круп-
ные суммы, по-видимому, за оплату их услуг. Так, мэтр-портной,
парижский буржуа, передает обязательство в 139 ливров Фи-
липпа де Буланвилье, графа де Даммартен за поставку четырех
платьев из сукна и велюра, ливрей, попон и ковров 39.
Примером связи буржуа различных групп может служить семья
Тюрпенов: Антуан Тюрпен, буржуа, «мэтр мостов», переводит на
имя внука земли, конституированную ренту, право на возмещение
убытков за повреждение деревенского дома; его сын, Пьер Тюрпен,
купец-буржуа, переводит на имя сына расписки купцов из городов
на Йонне, права на продажу партий различных товаров в речных
портах 40.
Итак, дарителей из категории «буржуа» можно разделить на
три «высших» группы и две «низших» с соотношением 183 к 55.
Дарители первой и третьей групп («буржуа» и «буржуа шести
корпораций») выглядят более однородными. В целом дарителей
этой категории характеризует незначительное количество тяжб,
дарений «посторонним» студентам, отсутствие ориентации на
церковную карьеру, лаконизм в мотивации дарений. Для имуще-
ства буржуа характерен сравнительно высокий процент движи-
мости в виде долговых расписок, товаров. Средний и крупный
кредит соседствует с мелкими рентами. Ренты купцов-буржуа и
«буржуа шести корпораций» меньше средних рент адвокатов —
отнюдь не самых богатых парижан. Причем долговые обязательства
37 IRI. N 1047.
38 Некий купец задолжал буржуа-торговцу свечами 6 баррелей лампадного
масла по 9 ливров за баррель и 30 фунтов свечей по 2 су за фунт (IRI. N 688).
39 IRI. N 31.
40 IRI. N 429, 662, 955, 1119, 1139, 1762, 2058.
92
П. Ю. Уваров
затрагивают в основном дворян и купцов. Пока конъюнктура
оставалась благоприятной, престиж буржуа подкреплялся стабиль-
ным материальным положением, но достаточно было начаться
серии банкротств (в конце 1550-х годов), как позиции буржуа
оказались более уязвимыми, чем позиции чиновников не только
высшего, но и среднего ранга.
90 парижских купцов звания «буржуа» не имели. Только в од-
ном случае старьевщик в другом дарении именован «буржуа» 41.
Грань между купцами и ремесленниками представляется более
размытой. Правда, для дарителей этой категории сузилось поле
сравнения: повторные дарения встречаются очень редко. Чаще дру-
гих попадаются дарения купцов без указания на специализа-
цию (22), колпачников (6), виноторговцев (4), книгопродавцев и
типографов (4), суконщиков и старьевщиков (по 3), галантерей-
щиков и булочников (по 2) 42.
Характерной чертой являются многочисленные коллективные
дарения родственников (10 %). Выявленные сведения о родствен-
ных связях демонстрируют сравнительно низкий социальный «по-
толок» родства — парижские купцы-буржуа, «практики», препо-
даватель в Орлеанской школе письма. Остальные — крестьяне,
провинциальные и парижские ремесленники и торговцы.
В большинстве дарений передаются права на наследство без
дальнейшего уточнения. Среди недвижимости нет ни сеньорий,
ни ферм (правда, один купец передает права на мельницу, другой —
на половину мельницы). Только 8 из дарителей этой группы
являются рантье, их земельные ренты были маленькими — от 8 до
100 су, и лишь в одном случае виноторговец и его шурин париж-
ский купец дарят ренту в 25 ливров. Только в трех актах упомя-
нуты расписки в 14, 18 и 90 ливров (последняя выдана викарием
из Шато-Тьерри).
Эта группа выглядит, таким образом, гораздо беднее буржуа.
Если у буржуа «шести цехов», купцов-буржуа и просто буржуа
содержание детей в университете является реализацией завоеван-
ного материального благополучия, своего рода инвестицией, то
у парижских непривилегированных купцов, как и у более низких
слоев, это результат крайнего напряжения сил, мобилизации
семейных ресурсов, а иногда — последняя надежда семьи «вы-
биться в люди». Характерна судьба семьи Пассе. Книгопродавец
Гильом Пассе и его сестра Марта Пассе в 1541 г. дарят свои права
на наследство отца, книгопродавца Жака Пассе, студенту Франсуа
Берро, «их брату с материнской стороны». Через год Гильом уже
совместно с женой дарит ему же ренту в 26 парижских су на
виноградники близ Орлеана. В 1545 г. в дарственной вновь
41 IRI. N 2840, 3290.
42 Осталось неясным, почему не именованы «буржуа» представители специаль-
ностей, относящихся к «шести цехам».
Городские слои по регистрам Шатле
93
фигурируют Гильом и Марта Пассе, а также ее муж — подмастерье
портного передающие права на наследство деда, Жана Пассе,
проживавшего в Неви, и отца, в которое входят земли, дома и
виноградники в Неви и Буро 43. Брак дочери и сестры книгопро-
давца с подмастерьем, видимо, свидетельствует о социальной
деградации семьи. В этих условиях на родственника-студента
возлагались все надежды, ради которых наследственное имущество
семьи Пассе переходило в руки Берро.
Оставим на время Париж и обратимся к провинциальным горо-
жанам, 16 из которых упомянуты как «буржуа», остальные 120
этого звания не имеют. Наиболее часто встречаются уроженцы
городов Санса (6 человек), Орлеана и Мо (по 5), Труа, Амьена и
Монтаржи (по 4), Мелена (3). Почти все дарители живут в городах
и бургах Парижского бассейна, только один из них — купец из
далекого Лиссабона, но его брат — парижский каменщик 44.
Из 16 провинциальных буржуа семеро являются кредиторами.
Суммы принадлежащих им расписок от 18 ливров до 300 экю.
Шестеро передают ренты, по преимуществу натуральные; среди
недвижимости встречаются права на фьефы, на лес. Никто из них
не ограничился только передачей наследственных прав. Среди
родственников упомянуты каноник и архидьякон. В целом склады-
вается впечатление, что провинциальные буржуа близки по своему
уровню к высшим группам парижских буржуа, отличия разве
в более подробном описании сельских угодий 45.
Но провинциальное нетитулованное купечество отличает от
простых купцов-парижан прежде всего более высокий уровень
родственных связей. Половина упомянутых родственников — свя-
щенники средних санов: каноники, архидьякон, парижские свя-
щенники с учеными степенями, есть также криминальный лейте-
нант бальяжа, королевский прокурор. Из родственников более
скромного положения — ремесленники и даже рабочий-поденщик
(manouvrier). Возможно высокий процент родственников из духо-
венства, характерный также и для провинциальных дарителей-
ремесленников, не случаен. В университет из провинции легче
попадали те, чьи семьи уже имели своих представителей в мире
людей церкви среди gens de lettre.
Сравнительно большое число дарителей (свыше одной трети)
владели недвижимостью, причем один из купцов обладает сеньо-
риями, двое — фьефами, в том числе «в благородном держании» 46.
Встречались фермы, право получения арендной платы за сеньорию,
скотобойни, две мельницы, одна из которых — сукновальная. Треть
купцов — рантье (вспомним, что в Париже рентами владели лишь
43 IRI. N 462, 638, 2030.
44 IRI. N 2960.
45 Например, Жан Кайен, буржуа из Санса, описывает сад со специальными
сортами яблок, персиков, вишен, гороха (?). См.: IRI. № 3212.
46 IRI. N 3420.
94
П. Ю. Уваров
10 % непривилегированных купцов). Их ренты невелики — в сред-
нем около 3 ливров, но все же выше, чем у парижан. Отличительной
чертой являлось обилие натуральных рент — их вдвое больше,
чем денежных. Пятая часть дарителей упоминает расписки, от
очень мелких до значительных сумм (от 26 су до 435 ливров).
Последнюю сумму передает Клод Бияр, это недоимки по ренте,
конституированной на архидьякона Мо. Тот же купец ведет
процесс против наследников генерального лейтенанта Санлисского
бальяжа по поводу откупов с земель на Йонне 47. Один из купцов
выступает также как сеньориальный сборщик. Среди передавае-
мых тяжб есть процесс купца против вдовы виконта д’Аваллон по
поводу земель. Таким образом, некоторые из провинциальных
купцов предстают в дарениях достаточно активными по отношению
к имуществу высших сословий.
Любопытен пример купца из Мо Пьера Клемана. Его сын
являлся единственным наследником, и, возможно, поэтому иму-
щество дарителя отражено в актах достаточно полно. Среди
объектов дарения — право взыскивать долги «как записанные в рас-
четную книгу (papier journal), так и по обязательствам (par
obligation)»; 200 мюи вина, хранящегося в парижских погребах,
просроченные расписки, рента зерном, лесосека и, наконец, два
дома в Мо, денежные и натуральные ренты, лощадь под муаровой
попоной. Все это передано «в надежде на то, что он сможет всем
хорошо и мудро распорядиться, дабы достичь степени и знаний и
добиться того, чтобы быть порядочным человеком» 48. Можно
предположить, что Пьер Клеман достаточно красноречиво выразил
скрытые чаяния провинциальных купцов.
Несмотря на обилие родственников из числа духовенства,
только в одном дарении студенту желают «достичь священных
степеней духовенства» — этим студентом был племянник купца и
сын рабочего» 49.
В целом группа провинциальных купцов, при всей своей
неоднородности, близка к парижским буржуа. Это негоцианты,
обладающие прочными позициями в своих городах и энергично
укрепляющие их в сельских округах. В то же время парижские
непривилегированные купцы — это лавочники.
Среди ремесленников 137 дарителей — парижане и только 43
провинциала. Но среди парижан по формальному признаку можно
выделить небольшую группу «мэтров» — 39 человек. Среди про-
винциалов упомянуты только два maitres des forges (по-видимому,
владельцы кузнечных мастерских из бальяжа Эперне). Эти
объекты дарения (лес, долговые обязательства) резко отличают
их от остальных ремесленников и приближают к купцам 50.
47	IRI. N 2672.
48	IRI. N 606, 629, 1123, 1499, 1500.
49	IRI. N 534.
50	IRI. N 707, 1258.
Городские слои по регистрам Шатле
95
В подавляющем большинстве случаев ремесленники дарят не-
дифференцированные права на наследство. Среди недвижимости
встречаются деревенские и городские дома, отдельные комнДты,
виноградники, луга, огороды. Лишь единицы имеют расписки.
У парижских ремесленников их 7, с указанной в акте суммой —
лишь две: в 30 ливров (досталась по наследству от тестя-купца) и
в 350 ливров (расписки, выданные кровельщику за его работу) 51.
У провинциалов их нет вовсе. Рент также немного (8,2 % от общего
числа) — две у провинциалов, две — у парижан, правда, среди них
встречаются не только мелкие, но и средние ренты (в 4, в 8 ливров),
главным образом у булочников.
Булочники чаще других встречаются среди этой категории
дарителей — их 16 человек (еще двое обозначены как купцы).
Нарративные источники свидетельствуют, что булочник был одиоз-
ной фигурой для горожан — в их лавочках бедняки на практике
познавали драматический разрыв между стабилизированной зара-
ботной платой и неуклонным ростом хлебных цен в XVI в.
Булочники, видимо, старались извлечь максимальную выгоду из
продовольственных трудностей. Во всяком случае, они часто посы-
лают детей учиться, выступая в дарениях достаточно предприим-
чивыми во многих сферах деятельности. Так, Дени Алабарб
передает сыну 8 ливров 15 су ренты, 8 ливров наличными, а также
права на 72 локтя полотна, которое задолжал булочнику его
родной брат, крестьянин из Нормандии 52. Несмотря на отсутствие
определения «marchand», булочники ближе к лавочникам, чем
к ремесленникам.
Следом за булочниками идут каменщики и каменотесы (10 че-
ловек) — достаточно квалифицированные рабочие, обладающие
сильной корпоративной организацией. Довольно много транспорт-
ников, чья деятельность требовала обладания некоторым изначаль-
ным капиталом (пятеро извозчиков, четверо речников), 7 слесарей.
Четырьмя дарителями представлены профессии типографов, че-
сальщиков шерсти, портных, мясников.
Разница между группами дарителей в количестве дарений
посторонним студентам: их нет у мэтров, зато много у простых
ремесленников (10%). Встречаются также ответные дарения:
в трех случаях ремесленники отчуждают свои наследственные
права в пользу студентов «за оказанную ранее помощь». На
возможность церковных карьер в мотивациях дарений указывают
только провинциалы. Если для мэтров кооперация дарителей-
родственников встречается только один раз, то для остальных —
в 13 случаях, а в одном из актов число дарителей доходит до
8 человек. Между родственниками зафиксированы судебные тяжбы.
Портной Пьер Перше переводит на имя постороннего студента свои
51 IRI. N 2882, 4889.
52 IRI. N 4609.
96
П. Ю. Уваров
права на несправедливо поделенное наследство дяди, «так как не
к его чести было бы возбуждать процесс против собственного
отца» 53.
В целом ремесленники почти не владеют ни рентами, ни креди-
тами, представляются довольно бесцветной группой.
Еще меньше информации содержится в дарениях низших
слоев. В эту категорию мы отнесли дарения 22 подмастерьев,
17 рабочих-поденщиков, четырех слуг. То, что эти дарители чаще
фигурируют в актах совместно со своими родственниками, то, что
они почти совсем не владеют ни кредитами, ни рентами, неудиви-
тельно. Более примечательно, что 12 подмастерьев и 8 рабочих
без помощи родственников дарят имущество своим детям-студен-
там. Естественно, что уровень социальных родственных связей
очень невысок, в лучшем случае — булочник, провинциальный
купец. Пастух Пьер Моран, например, дарит права на дом своему
кузену — студенту, сыну рабочего из предместья Сен-Марсель 54.
Среди дарителей из числа вечных подмастерьев наиболее часто
встречаются сукнодельческие профессии (стригальщики, сукно-
валы, валяльщики) — 5 человек. Подмастерья портных, мясников,
мельников, меховщиков встречаются по два раза. Пожалуй, самым
важным является факт участия представителей этих групп в даре-
ниях студентам, их надежды на возможное социальное продвиже-
ние, скорее всего утопические.
Гораздо ярче выглядит категория дарителей-крестьян, заслу-
живающая самого пристального внимания. К сожалению, рамки
статьи не позволяют подробно проанализировать характер крес-
тьянских дарений. Отметим только самые общие положения.
Свыше ста крестьян-дарителей обозначены терминами «виногра-
дарь», «огородник», «пахарь» (laboureur), «купец-пахарь». По
данным Ж. Жаккар, два последних обозначения могли относиться
как к средним крестьянам, так и к фермерам 55.
Характерной чертой этой категории является неоднородность:
среди объектов дарения можно встретить и рекордно мелкие
ренты — в 2 су 1 денье и крупные — в 25 ливров, крупное
долговое обязательство в тысячу ливров. Наряду с приусадебными
участками, комнатами в домах встречаются такие объекты недви-
жимости, как метерия, ценз, право на сбор арендной платы.
Среди родственников кроме крестьян и рабочих можно встретить
буржуа, купцов, средние церковные чины. Есть даже профессор
королевского коллежа, преподаватель греческого языка. Пятеро
дарителей (больше, чем в любой другой группе) желали видеть
своего сына 56 священником. Сказывалось традиционное крестьян-
53 IRI. N 2587.
54 IRI. № 2856; см. также № 273.
55 Jaccquart J. La crise rurale en Ille-de-France, 1550—1670. P., 1974.
56 Или крестника. См.: IRI. N 4677.
Городские слои по регистрам Шатле
97
ское представление о единственно возможном и престижном пути
социального возвышения. Ради этой цели крестьяне могли идти на
большие жертвы. Сын крестьянина Дени Жан, «студент лет
двадцати или около того (!). . . указал на степень и достоинство
сана священника и, чтобы достичь его, принял низшие и несовер-
шенные церковные чины, постоянно опасаясь быть отвергнутым,
так как он из семьи, не имеющей никаких богатств, и по этой
причине просит покорнейше своих родителей выделить ему иму-
щество в аванс наследства» 57. Такие авансы выдавались, крестьяне
рассчитывали, что им воздастся сторицей. Виноградари из Шабли
дарят студенту, «их сыну и племяннику», часть комнаты в окрест-
ностях Шабли, «с тем чтобы он после этого смог легче достичь
мудрости и людской образованности, и как напоминание об услу-
гах и любезностях, которые они надеются получить, когда Эть-
ен Майан станет взрослым» 58.
Произведенный анализ социального состава дарителей свиде-
тельствует об относительной открытости образования в XVI в.
Д. Жюлиа показывает, что в XVIII в. надежд на получение степе-
ней не было ни у крестьян, ни у ремесленников, ни у большинства
купцов 59.
Полученный срез реальности не может отразить динамику
социальных, а тем более политических процессов. Однако упомя-
нутые студенты и дарители принадлежали к группам, принявшим
в надвигающемся социально-политическом кризисе Религиозных
войн самое деятельное участие. Так, Жан Спифам, будучи совет-
ником Парламента, каноником, перейдет на сторону гугенотов,
женится на вдове пастора и бежит в Женеву, где вступит в борьбу
с кальвинистским руководством и будет казнен в 1566 г. В 1549 г.
семья орлеанских купцов Шампиньи переводит на имя сына-
студента права на иск о возмещении убытков, причиненных
орлеанским официалом, обвинившим Адама де Шампиньи в ереси и
заточившим его в тюрьму 60. В 1548 г. купец-буржуа Жан де Лаб-
рюйер и его брат-колпачник передали имущество Матье де Лаб-
рюйеру61. Последний, закончив не только Парижский, но и
Орлеанский университеты, вынужден будет довольствоваться вто-
ростепенными должностями в Шатле, и только активное участие
старшего и младшего де Лабрюйеров в Парижской лиге принесет
им головокружительный, но кратковременный успех 62.
57	IRI. N 3646.
58	IRI. N 3162.
59	Корректность сопоставления данных Шатле, где идет речь о студентах всех
факультетов, и материалов XVIII в. о студентах, допущенных к степени лицен-
циата прав, вызывает сомнения.
60	IRI. N 2965.
61	IRI. N 2814, 3335.
62	Descimon R. Qui etaient les Seize? // Paris et Ille-de-France. P., 1983. T. 34. P. 126.
7. Зак. 605
98
П. Ю. Уваров
Многие историки полагают, что в Религиозных войнах выходцы
из купцов и мелких чиновников, испытывавшие трудности в до-
ступе к выгодным должностям, выступали в качестве катализатора
социального брожения 63. Во всяком случае, путь постепенного
возвышения ротюрье через получение степени был нелегким и не
гарантировал успеха.
Но существовал и иной, менее престижный, но не менее
традиционный, путь превращения купца в чиновника. Среди
дарителей встречается небольшая яркая группа «финансистов» —
казначеи, контролеры, сборщики королевских и сеньориальных
доходов, купцы — кредиторы и откупщики. Так, неоднократную
помощь племяннику-студенту оказывает Флорен Ленуар. В одних
дарственных он фигурирует как амьенский купец, в другой — как
сборщик крупного сеньора. Вдова этого сеньора перевела имуще-
ство племяннику Ленуара, возможно компенсируя услуги предпри-
имчивого сборщика. В последующем акте Ленуар дарит студенту
фьеф, находящийся в близком соседстве с владениями покойного
сеньора 64. Подобного рода карьера хорошо известна историкам:
купец становится сначала кредитором или откупщиком, затем —
финансовым чиновником. Успехи, достигнутые первым поколе-
нием, подкреплялись университетским образованием их сыновей и
племянников, чей доступ к должностям представляется более
обеспеченным, чем у лиценциатов из первой категории.
И наконец, еще одно наблюдение: среди дарителей почти не
встречаются лица, связанные с новыми отраслями, в которых
интенсивно развивались раннекапиталистические отношения. Нет
ни банкиров, ни судовладельцев, ни владельцев оружейных ману-
фактур, лишь один торговец шелком. Даже типографы и книго-
продавцы — представители многочисленной и тесно связанной
с университетом группы — отражены намного слабее, чем колпач-
ники, булочники, тряпичники.
Впрочем, еще раз стоит оговорить, что все сделанные наблюде-
ния относятся к небольшой группе горожан и носят лишь вероят-
ностный характер.
63 См.: Уваров П. Ю. Борьба тенденций в новейшей историографии Католической
лиги // СВ. Вып. 51. С. 181—200.
64 IRI. N 1430, 2717, 3100, 3324, 3540, 3841, 4502.
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Д. Г. Федосов
АРБРОТСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ
НЕЗАВИСИМОСТИ ШОТЛАНДИИ
1320 г.
Письменные исторические свидетельства безгранично богаты
в своем многообразии. Но в истории некоторых стран и народов
есть памятники, которые заметно возвышаются над всеми другими.
Доступные и известные не одним лишь сведущим знатокам, но
почти каждому, они по праву вызывают всеобщую гордость и
уважение. Для англичан это Великая хартия вольностей 1215 г.,
для швейцарцев — договор о союзе трех первых кантонов Ури,
Швиц и Унтервальден 1291 г., для американцев — Декларация не-
зависимости 1776 г. Такова и Арбротская декларация 1320 г. для
шотландцев.
Декларация принадлежит славному времени в истории Шот-
ландии — эпохе Войны за независимость 1296—1328 гг., когда все
старания английской короны покорить казавшееся слабым север-
ное государство оказались напрасны. Трижды Англия брала верх,
и трижды за десять лет поднималась Шотландия, от крестьян до
магнатов. Третье, самое широкое восстание возглавил Роберт Брюс.
В 1306 г. он взошел на шотландский трон, в 1308-м сокрушил
своих мятежных вассалов, в 1314-м уничтожил при Бэннокберне
25-тысячное войско Эдуарда II, а в 1318-м изгнал из страны
последний вражеский гарнизон и перешел в наступление на
североанглийские графства. Через год шотландцы добились очеред-
ного успеха в бою под Майтоном, близ Йорка. Однако окончатель-
ная победа была еще далека. Эдуард II, несмотря на поражения,
по-прежнему не признавал ни королевского титула Брюса, ни
«королевского достоинства» Шотландии, которую он упрямо назы-
вал «нашей землей» (nostre terre d’Escoce). К тому же для обеих
сторон перо и пергамен значили не меньше, чем меч и щит.
Наряду с боевыми действиями стороны вели непрерывную и ожес-
точенную дипломатическую борьбу. Так или иначе, к британским
событиям имели отношение Франция, Норвегия, Ирландия, фла-
мандские и ганзейские города. С самого начала за ходом дел
пристально следил верховный арбитр в государственных спорах —
апостольский престол, и не просто следил, но весьма решительно
влиял на их ход. Чтобы снискать расположение папы, и англичане
и шотландцы не жалели усилий.
7*
100
Д. Г. Федосов
Папство издавна благоволило к Шотландии, признав уникаль-
ное и независимое положение ее церкви. С середины XII в.
Scoticana ecclesia считалась отдельной церковной провинцией
Рима, единственной провинцией, не имевшей примаса и состояв-
шей из двенадцати равноправных диоцезов. Йоркский архиепис-
коп притязал на права митрополии над ними, но шотландские
прелаты этому противились. В 1176 г. папа Александр III издал
буллу Super anxietatibus, которая отвергла верховенство Йорка
и утвердила независимость епископов Шотландии *. Целестин III
пошел дальше. Булла Cum universi 1192 г. провозгласила шотланд-
скую церковь «особой дщерью» Рима (filia specialis), подчиненной
ему непосредственно (nullo medio) 1 2. Преемники Целестина, в том
числе могущественный Иннокентий III, переиздавали Cum uni-
versi от своего имени, а Гонорий III в 1225 г. сверх того предоставил
шотландским епископам право созывать провинциальный собор и
избирать из своей среды «хранителя привилегий шотландской
церкви» 3.
Как и союз с Францией, помощь Рима много значила для
Шотландии в неравном единоборстве с державой Плантагенетов.
Преодолевая английскую морскую блокаду и трудности двухмесяч-
ного путешествия, к папскому двору из Шотландии прибывало
одно посольство за другим. Осенью 1294 г. Целестин V освободил
шотландцев от всех клятв и обещаний Эдуарду I, данных ими по
принуждению 4. Но самым благоприятным для них оказался понти-
фикат Бонифация VIII, который вынашивал замысел общеевропей-
ского теократического государства и всячески утверждал авторитет
духовной власти над светской. Ввиду особых отношений Рима
с шотландской церковью и низложения Эдуардом I шотландского
короля Джона Бэллиола Бонифаций видел в Шотландии свой лен,
и шотландцы охотно поддерживали его в этом мнении. Булла
Scimus fili 1299 г., вынудившая Эдуарда I прервать новый поход
на север, гласила: «Мы ни в коей мере не сомневаемся, что
с древних времен королевство Шотландия полноправно принадле-
жало, и принадлежит поныне, Римской церкви и, как мы понимаем,
оно не было, по феодальному праву [feudale], подвластным ни
предкам твоим, королям Англии, ни тебе» 5. Однако после кончины
Бонифация и перемещения римской курии в Авиньон положение
резко изменилось к худшему для Шотландии.
В феврале 1306 г. выступление Роберта Брюса началось с убий-
ства им во храме своего соперника Комина, за что он был отлучен от
1 Registrum Episcopates Glasguensis. Bannatyne Club. 1843. N 38.
2 Anglo-Scottish Relations 1174 —1328 / Ed. E. L. G. Stones. Oxford, 1970. N 5.
(Далее: ASR).
3 Duncan A. A. M. Scotland: The Making of the Kingdom. Edinburgh, 1978. P. 286.
4 The Chronicle of Walter of Guisborough. L., 1957. P. 280.
5 ASR. N 28.
Арбротская декларация
101
церкви. В 1310 г. папа Клемент V снял отлучение, но при этом не
называл Роберта I монархом. Впредь папа стал открыто отдавать
предпочтение Эдуарду II, разумеется, не без воздействия англий-
ских миссий в Авиньоне. Сменивший Клемента Иоанн XXII при
посредничестве в англо-шотландском споре также не признавал
Роберта I королем. Со своей стороны Брюс отказался читать
папские грамоты, адресованные ему как «правителю королевства
Шотландии», и вопреки объявленному папой перемирию взял
приступом Берик-на-Туиде 6. Тогда Иоанн XXII обрушил на шот-
ландцев множество грозных посланий, в которых вторично подверг
Брюса отлучению, освободил его подданных от присяги, наложил
на страну интердикт и к 1 мая 1320 г. вызвал Брюса в авиньонскую
курию для разбирательства вместе с епископами четырех круп-
нейших диоцезов — Сент-Эндрюс, Данкелд, Эбердин и Морей (но-
вый епископ Глазго в то время еще не был посвящен в сан) 7.
В назначенный срок никто из них не явился в Авиньон. Взамен
туда прибыли от имени Брюса два рыцаря — шотландец Эдам Гор-
дон и француз Одар де Мобюиссон, — вручившие Иоанну XXII
ответ. Брюс не мог далее усугублять конфликт с папой перед
неизбежно скорым возобновлением войны с Англией, поэтому его
доводы были тщательно взвешены. Гордон и Мобюиссон доставили
в курию сразу три письма со всесторонним обоснованием и защи-
той шотландских интересов: от Роберта I, от епископа Сент-Эн-
дрюс Лэмбертона и от магнатов Шотландии. Первые два не
обнаружены, а третье получило известность как Арбротская де-
кларация.
Название Декларации связано с тиронским аббатством Арб-
рот 8, расположенным в одноименном городе на восточном побе-
режье Шотландии, но до недавних пор обстоятельства ее принятия
оставались загадкой. Поскольку документ датирован 6 апреля
1320 г. «в Арбротском монастыре» и исходил от графов, баронов
и «всей общины королевства Шотландии», полагали, что он был со-
ставлен и принят на арбротском парламенте или съезде магнатов.
В доказательство ссылались на хрониста середины XV в. Уолтера
Бауэра 9. Однако никаких других актов мнимой ассамблеи в Арб-
роте не существует, и даже Бауэр не ведет речи о «парламенте».
В то же время трудно вообразить, чтобы Брюс пренебрег советом
и согласием своих баронов в таком чрезвычайном деле.
После внимательного изучения подлинника и современных
ему документов, предпринятого шотландскими учеными, можно
6 Двухлетнее перемирие с Англией было согласовано в декабре 1319 г.
7 Calendar of Entries in the Papal Registers relating to Great Britain and Ireland:
Papal Letters. L., 1893. Vol. 2. P. 191—192.
8 Тиронский орден — ветвь бенедиктинцев — назван по аббатству Тирон возле
Шартра, основанному в 1109 г. Арбротский монастырь Сент-Томас (осн. 1178 г.)
был одним из самых почитаемых в Шотландии.
9 Scotichronicon Walteri Bower / Ed. W. Goodall. Edinburgh, 1759. Vol. 2. P. 275.
102
Д. Г. Федосов
считать установленным, что обсуждение Декларации состоялось на
совете магнатов в монастыре Ньюбэттл (Лотиан) в марте 1.320 г.
Судя по королевским хартиям, дарованным в марте месяце, Ро-
берт I и его канцелярия находились тогда в Ньюбэттле, а среди
свидетелей хартий встречаются имена, указанные в Декларации |0.
Вместе с тем от принятого названия Декларации не стоит отказы-
ваться. Оно не случайно предполагается в ее тексте. Арбротский
монастырь служил постоянным местом пребывания канцелярии
Брюса. Вполне вероятно, что именно там был написан предвари-
тельный вариант и по его обсуждении выполнен и скреплен
печатями окончательный текст.
С XIV в. Декларацию многократно копировали, издавали (впер-
вые — в 1680 г.), переводили на английский. Ей посвящено немало
страниц в общеисторических и политических трудах, а также
особых исследований. Тем более странно, что первый опыт науч-
ного сопоставления разных вариантов текста был получен совсем
недавно 11 и до сих пор нет полной ясности и единства взглядов на
этот счет. Послание Иоанну XXII существовало, видимо, в трех
оригиналах: 1) набросок, или черновой вариант, 2) письмо, отправ-
ленное в Авиньон, и 3) копия, оставленная в королевском архиве
Шотландии. Сохранился, хотя и с повреждениями, лишь третий
вариант. Однако он не исчерпывает наших сведений о тексте
Декларации, известном, кроме того, по нескольким рукописям
хроники Бауэра, по сборнику формул сент-эндрюсского приора
Холденстона первой половины XV в. и по хронике приорства
Пласкарден, созданной около 1461 г. монахом Морисом Бьюкене-
ном |2. Бьюкенен переписал Декларацию даже дважды, один раз
полностью, другой не до конца, словно спохватившись, что повторя-
ется. Все эти источники содержат разночтения как с оригиналом,
так и между собой, не говоря о явных ошибках. Похоже, что
в распоряжении Бауэра и Бьюкенена был утерянный ныне черно-
вой вариант, а Холденстон брал за образец дошедший до нас
подлинник. Как бы то ни было, последний обладает преимуществом
перед более поздними редакциями и имеет исключительную исто-
рическую ценность.
Единственный уцелевший подлинник Арбротской декларации
вначале находился с другими государственными актами Шотлан-
дии в эдинбургском замке. Затем он попал в частные руки и
входил в собрание манускриптов графов Хэддингтон. В XVIII в.
документ пострадал от сырости и небрежного хранения, вследствие
чего исчезли многие печати и часть текста. К счастью, когда он был 10 11 12
10 Duncan А. А. М. The Making of the Declaration of Arbroath // The Study of Medie-
val Records. Oxford, 1971. P. 177 — 180.
11 Fergusson J. The Declaration of Arbroath. Edinburgh, 1970.
12 Scotichronicon. Vol. 2. P. 285—287; Copiale Prioratus Sanctiandree. L., 1930. P. 17 —
18; Liber Pluscardensis. Edinburgh, 1877. Vol. 1. P. 201—205, 252—255.
Арбротская декларация
103
еще в хорошем состоянии, с него сделали факсимильную гравюру,
и, благодаря ее великолепному качеству и точности, мы все-таки
располагаем полным текстом |3. В 1829 г. подлинник вернулся
в Государственный архив в Эдинбурге, где и выставлен сегодня как
национальная реликвия. Он представляет собой свиток перга-
мена размером 36,3X49 см. Текст, насчитывающий более тысячи
слов, нанесен красивым ровным почерком (знакомым и по другим
актам правления Роберта I), с большим количеством традиционных
сокращений. Никаких исправлений и помарок нет, хотя придирчи-
вый разбор Фергюссона выявляет до десятка ошибок. Их характер
заставляет думать, что копия, предназначенная для канцелярии
Брюса, подготовлена с поспешностью 13 14 15 16. Декларация скреплена
тремя рядами печатей на шелковых лентах.
Печати двадцати знатнейших магнатов, привешенные первыми,
были сделаны из красного воска, остальные — из зеленого. Над
каждой прорезью для ленты или на самих лентах стоят имена,
определяющие принадлежность печатей. Первоначально их число
достигало пятидесяти, теперь осталось всего девятнадцать |5.
Декларация открывается обычным приветствием папе от три-
дцати девяти титулованных светских магнатов, названных по-
именно в порядке знатности и положения, а также от «прочих
баронов и свободных держателей, как и всей общины королевства
Шотландии». Список представленных авторов послания крайне
любопытен, так как включает большинство самых родовитых и
сановных феодалов королевства из мирян и почти всех, кто в 1320 г.
оставался в живых из видных участников Войны за независимость.
Первыми названы непосредственные и богатейшие ленники ко-
роны — графы, начиная по обыкновению с первого среди равных —
Файфа. Из четырнадцати шотландских графов Декларацию заве-
рили восемь, девятым графством владел Джон Ментит, тоже ука-
занный в обращении. Что до остальных, графство Кэррик в 1320 г.
было во власти самого Брюса; Бьюкен и Этолл Роберт I изъял
у своих противников, расчленив первое из них; граф Мар, племян-
ник Брюса, с отроческих лет пребывал в английском плену, и
один лишь граф Энгус, верный союзник англичан, уклонился от
подписания .
Среди других упомянутых в Декларации магнатов отметим
владельцев высших государственных, придворных и военных
должностей Шотландии. Это сенешал, дворецкий (butler), кон-
стебль и маршал. Пост казначея занимал Александр Фрейзер,
а канцлер отсутствует потому, что им был служитель церкви.
13 Selectus Diplomatum et Numismatum Scotiae Thesaurus. Edinburgh, 1739. N LI;
Facsimiles of the National Manuscripts of Scotland. L., 1870. Vol. 2. P. VIII.
14 Fergusson J. Op. cit. P. 22—23.
15 Duncan A. A. M. Op. cit. P. 182—187.
16 Barrow G. W. S. Robert Bruce and the Community of the Realm of Scotland.
Edinburgh, 1982. P. 381-391.
104
Д. Г. Федосов
Еще одна примечательная черта списка — представительство раз-
ных частей страны: от баронов Лотиана, Стрэтклайда и других
южных областей (Соулс, Дуглас, Максуэлл) до феодалов северо-
востока (Кит, Чейн) и посланцев западных гэльских кланов
(Ардроссан, Кэмпбелл, Кэмбрен).
Заслуги многих перечисленных Декларацией лордов в англо-
шотландской войне велики, но не обязательно на стороне патрио-
тов. Конечно, из среды баронов вышли почти все вожди освободи-
тельного движения, и в списке их немало. Здесь Томас Рэндолф,
племянник Роберта I, и сенешал Уолтер Стюарт, зять короля и
отец основателя династии Стюартов, будущего Роберта II; здесь
правая рука Брюса сэр Джеймс Дуглас, чьими подвигами восхи-
щались шотландский поэт Барбор и французский хронист Фруас-
сар; здесь герои Бэннокберна Кит и Хэй, граф Леннокс и Кэмпбелл.
Все они были испытанными ветеранами, шедшими за Брюсом
с первых, самых тяжких, лет его правления. Однако есть и
примеры иного рода.
В целом светские магнаты составляли самую непоследователь-
ную часть патриотического движения. Они нередко предпочитали
делу независимости личные выгоды или отстранялись от борьбы по
политическим соображениям. Для некоторых законным государем
Шотландии оставался Джон Бэллиол до его смерти во Франции
в 1313 г. Брюс же, совершивший святотатство и преданный ана-
феме, не считался королем ни в папской курии, ни в Англии. В гла-
зах многих соотечественников, особенно знатных, он предстал пона-
чалу убийцей, бунтовщиком и узурпатором. Кроме того, часть
баронов держали землю от шотландской и английской корон
одновременно. Поставленные перед выбором сеньора в бурном
водовороте событий, они выжидали, колебались, переходили из
одного стана в другой или же твердо брали сторону англичан.
Судьбу пертширского рыцаря Уильяма Олифанта трудно назвать
исключительной. В 1304 г. он с горстью людей много месяцев
оборонял Стирлинг от армии Эдуарда I, был схвачен и на четыре
с половиной года заточен в Тауэр, откуда его выпустили с условием
сражаться против Брюса. В 1311 — 1313 гг. Олифант служил
Эдуарду II как кастелян Перта, пока город не захватил Брюс,
позднее бился за шотландцев при Бэннокберне и приложил свою
печать к Арбротской декларации. Другой участник Декларации,
Александр Ситон, в 1308 г. поклялся «до скончания жизни
защищать свободу [шотландской] державы и короля Роберта про-
тив всех смертных» 17 и нарушил клятву, перейдя к англичанам,
но в ночь накануне Бэннокберна пробрался к Брюсу и обратился
к нему с призывом: «Мой король, если ты желаешь выиграть
Шотландию — час пробил!»18 После этого уже не покажется непо-
,z Scottish Historical Review. Vol. XLV. P. 199. (Далее: SHR).
18 Scalacronica / By Sir Thomas Gray of Heton. Knight. Maitland Club, 1836. P. 142.
Арбротская декларация
105
нятным, как очутился в списке Джон Ментит — тот самый Стюарт
из Ментита, который в свое время предал англичанам их бесстраш-
ного и неуловимого врага, поднявшего восстание 1297 г., Уильяма
Уоллеса. Впрочем, Ментит не опозорил своего имени перед совре-
менниками. Он стал одним из первых соратников Брюса, в отличие,
скажем, от графа Марча или Ингерама Амфравилла, примкнувших
к Брюсу после долгой службы английской короне.
Обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. Всего
через четыре месяца после утверждения Декларации в Шотландии
был разоблачен заговор с целью свергнуть Брюса и возвести на
престол Уильяма Соулса, состоявшего в дальнем родстве с прежней
шотландской династией. В заговор помимо Соулса были посвящены
еще четыре барона, подписавшие Декларацию, — Моубрей, Бри-
хин, Максуэлл и Патрик Грэхем. Кроме умершего Моубрея, они
предстали перед судом «Черного парламента» в августе 1320 г.
Максуэлл и Грэхем были оправданы, но Соулс приговорен к пожиз-
ненному заключению, а Брихин осужден на казнь |9. Все это
бросает тень на сплоченность шотландских магнатов, которую
стремилась выразить Декларация, и позволяет сделать вывод, что
единодушие едва ли было достижимо и скорее рисовалось привер-
женцам Брюса в идеале. Но другая точка зрения кажется более
правдоподобной. Присутствие в списке стольких бывших или
тайных противников Брюса наводит на мысль, что Декларация
стала для них своеобразным испытанием. Возможно, они сами
поспешили к ней присоединиться, чтобы развеять подозрения ко-
роля или слухи о заговоре. Еще вероятнее, что им было предложено
явиться лично или прислать свои печати в знак лояльности. Это
объяснило бы, почему вообще понадобилось заверять печатями
копию послания в Авиньон, что расходилось с обычной практикой
королевской канцелярии. Замечено также, что многих преданных
соратников Роберта I не привлекли к подписанию Декларации,
хотя знатностью и положением они не уступали подписавшим 19 20.
В этом не было надобности: список и без того выглядел внуши-
тельным 21.
Перейдем к содержанию Арбротского манифеста. Право шот-
ландского народа на независимость и самоуправление выводится
из его древнего происхождения (никак не связанного с мифом
о троянце Бруте, правнуке Энея, который считался основателем
Лондона и английской монархии), славных деяний, исконной и
самостоятельной королевской власти («сто тринадцать королей
из своего монаршего рода») и раннего принятия христианства.
19 Scalacronica. Р. 144; Barbour J. The Bruce / Ed. W. W. Skeat. Oxford, 1968. Vol. 2.
P. 464-467.
20 Barrow G. W. S. Op. cit. P. 430.
21 К документу были дополнительно приложены печати по меньшей мере один-
надцати баронов, не названных в тексте.
106
Д. Г. Федосов
Легендарная прародина скоттов, потомков Скоты, дочери фараона,
переносится из Египта в Скифию, чтобы доказать их крещение
апостолом Андреем Первозванным, патроном Шотландии, который
проповедовал скифам. Крещение скотты приняли «одними из
первых», хотя путь от Палестины и Рима до «крайних пределов
земли» был долог22. В XIV в. эти сведения производили несрав-
ненно большее впечатление, чем в XX.
Область преданий занимает в Декларации довольно скромное
место. Тут же следует тонкий переход к действительности: коль
скоро покровитель шотландцев св. Андрей приходится братом пер-
вому папе римскому св. Петру, «частые милости и многие при-
вилегии», оказанные римской курией Шотландии, вполне законо-
мерны.
Мирная жизнь шотландского народа, оберегаемая Римом,
внезапно прервалась вероломным вторжением Эдуарда I, который
необоснованно домогался сюзеренитета над Шотландией, тогда
как ее жители всегда сохраняли свою страну «свободной от всякой
повинности». Краткое, но сильное описание жестокостей англичан
как будто сделано очевидцем и не содержит ничего лишнего или
ложного. Чтобы оценить его истинность, приведем несколько
фактов. Только за один день, 4 августа 1306 г., в Ньюкасле по
приказу Эдуарда I повесили шестнадцать шотландских баронов 23.
Кроме них в разное время были повешены, обезглавлены, сожжены
и четвертованы Уильям и Джон Уоллесы, Кристофер и Джон
Ситоны, Саймон Фрейзер, Реджиналд Крофорд и другие предво-
дители шотландцев, включая трех братьев Брюса — Нила, Томаса
и Александра. Граф Этолл стал первым графом Британии, обречен-
ным на эшафот. Епископы Глазго, Сент-Эндрюс, Содор и аббат
Сконский были закованы в кандалы и брошены в английские
тюрьмы. От худшего их спас только сан 24. Суровому наказанию
подверглись даже знатные дамы. Супруга Роберта I, королева
Шотландии, содержалась под строгим надзором, а сестру Брюса
Мэри и графиню Изабеллу Бьюкен на общее осмеяние посадили
в клетки, где они томились годами 25. В том же 1306 г. Эдуард I
отобрал фьефы у ста пятидесяти баронов и рыцарей Шотландии
и отдал своим вассалам 26. Если Эдуард обходился подобным обра-
зом с благородными шотландцами, что сказать о простом люде?
В 1296 г. Эдуард штурмом овладел самым большим и богатым
бургом страны — Бериком-на-Туиде, вырезал горожан и пригласил
новых из Англии2 . Плодородные южношотландские земли за
22	Христианство проникло в Южную Каледонию в IV в.
23	Calendar of Documents relating to Scotland / Ed. J. 3ain, Edinburgh, 1881 — 1888.
Vol. 2, N 1811. (Далее: Cal. Docs. Scot.).
24	Ibid. N 1786; ASR. N 28.
25	Documents and Records Illustrating the Jistorv A Scotland / Ed. F. Palgrave.
L., 1837. P. 358-359.
26	Ibid. 301—319; Barrow G. W. S. Op. cit. l). 447 — 452.
27	Chronicon de Lanercost. Maitland Club, '339. °.
Арбротская декларация
107
время войны постигло такое разорение, что поместье, оцененное
в 1290 г. в 10 фунтов годовых, через двадцать лет давало в пять раз
меньше 28.
От этих поистине «бесчисленных бедствий», продолжает
Декларация, Шотландию избавил Роберт Брюс, чьи подвиги
достойны ветхозаветных героев Иисуса Навина и Иуды Маккавея.
Выдающаяся роль Брюса в войне неоспорима: в битвах с внешними
и внутренними врагами, при освобождении шотландских крепо-
стей, в ирландских походах, набегах на Англию он ярко проявил
отвагу рыцаря и мудрость полководца. Не менее значительны его
достижения в политике и дипломатии. Но автор Декларации не
задерживается на заслугах Роберта I, ограничившись словами
о «трудах и лишениях» Брюса во имя народа и королевства. Это не
пустые слова. Вначале Брюса преследовали несчастья: он был
дважды разбит, потерял почти всех родных и сторонников и долго
скрывался на Гебридах (а может быть, в Ирландии или Норвегии).
Во время гражданской войны 1308 г. он тяжело заболел из-за
многомесячных невзгод, и командовал походом с носилок 29.
Подробно превозносить в письме Иоанну XXII качества отлу-
ченного им Брюса вряд ли имело смысл, и автор письма вскоре
обращается к главному — убедительно обосновать законность
королевского титула Роберта I. Защита титула покоится на пяти
веских доводах: божественный промысел, освобождение страны от
англичан, личные достоинства короля, выбор народа и наследст-
венное право. Последний аргумент особо важен, так как после
падения Бэллиола Брюс остался ближайшим претендентом на
корону. Дед Брюса, происходивший в четвертом колене от короля
Дэвида I, участвовал в Великой Тяжбе за престол Шотландии
в 1291 — 1292 гг. и особой грамотой завещал свои права сыну и
внуку30. Тем не менее Декларация провозглашает, что народ,
поставивший Брюса королем, вправе свергнуть его, если он «отсту-
пится от начатого дела» и подчинится Англии, и избрать ему
преемника, «способного нас защищать». Правда, этим не столько
предполагается изгнание Брюса (его «отступничество» в будущем
было очень сомнительным), сколько оправдывается низложение
Бэллиола. Затем патриотический пафос Декларации достигает
особенной силы в гордых словах: «Доколе хоть сотня из нас оста-
нется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы англий-
скому владычеству. Ведь не ради славы, богатств или почестей
мы сражаемся, но единственно во имя свободы».
Жизненно важной целью Шотландского государства в 1320 г.
было скорейшее заключение мира с Англией. Арбротская деклара-
ция призывает папу обратиться к Эдуарду II, чтобы тот прекратил
28 Cal. Docs. Scot. Vol. 3. N 416.
29 Barbour J. The Bruce. Vol. 1. P. 198-203.
30 ASR. N 18.
108
Д. Г. Федосов
кровопролитие и оставил шотландцев в покое. Однако Шотландию
отнюдь не устраивал мир любой ценой. Брюс стремился к пере-
говорам, выражал готовность пойти на уступки, но «сохраняя ува-
жение к нашему достоинству», т. е. при соблюдении непременного
условия — признания его королем суверенной страны.
Чтобы добиться от папы заступничества в споре с Англией,
в послании искусно обыгрывается близкий Иоанну XXII замысел
крестового похода против неверных. Автор обвиняет европейских
правителей (подразумевая короля Англии) в том, что они ищут
«ближайшую выгоду» в войнах со слабыми соседями вместо
отвоевания Святой Земли. Шотландцы же, напротив, торжественно
обещают отправиться в крестовый поход, как только воцарится
мир. Брюс до последних дней намеревался исполнить обет. Умирая,
он повелел лучшему из своих рыцарей — Дугласу — отвезти
в Палестину его сердце. На пути Дуглас вместе со своим отрядом
погиб в Андалусии, сражаясь с маврами Гранады31.
Выдержанная в почтительном тоне, Декларация в конце неожи-
данно упрекает Иоанна XXII, что он «слишком легко внимает
наветам англичан», и предостерегает, что, если он не поможет
приблизить мир, дальнейшие жертвы войны будут на его совести.
Требовалась немалая смелость, чтобы вести с папой такие речи
от лица правителя и страны, находившихся под отлучением и
интердиктом. Как бы желая смягчить почти угрожающий смысл
фразы, автор уверяет папу в преданности шотландцев наместнику
Христа, уповает на помощь «высшего Владыки и Судии» и закан-
чивает, как и начал, учтивым приветствием главе церкви.
Личность составителя Арбротского манифеста давно привле-
кает внимание. Прямых указаний на авторство нет ни в тексте
Декларации, ни в каком-либо другом источнике. И все же текст
говорит о многом, Декларация написана не просто на безупречной
средневековой латыни, она являет прекрасный образец высокого и
изящного риторического слога, доведенного до совершенства
римской курией в XIII в. — ars dictaminis. Согласно канонам этого
стиля, фраза строилась и завершалась с применением трех ритми-
ческих оборотов (cursus), основанных не на числе и долготе глас-
ных, как в классическом латинском языке, а на слоговом ударении,
как в новой поэзии. Текст Декларации, по меткому замечанию
лорда Купера, «положен на музыку» 32. В русском переводе не
было возможности полностью передать без ущерба для смысла
красоту ars dictaminis, но вот три примера:
cursus planus: дактиль—хорей — ярость неверных,
cursus tardus: двустопный дактиль — беды и горести,
cursus velox: дактиль—двустопный хорей — доблести и заслуги.
31 Barbour J. The Bruce. Vol. 2. P. 502 — 514; Froissart J. Chronicles of England,
France, Spain and the Adjoining Countries. L., 1967. Vol. 1. P. 67—69.
32 Cooper T. M., Lord. Supra Crepidam. L., 1951. P. 50.
Арбротская декларация
109
Блестящее владение этим сложным стилем в документе, при-
сланном из «скудной Шотландии», из «крайних пределов земли»,
не могло не удивить Иоанна XXII.
Помимо стилистического мастерства Декларация выдает и дру-
гие достоинства ее автора. В тексте насчитывается не менее десяти
цитат из Вульгаты, которые иногда намеренно изменяются, чтобы
образовать cursus. Так, фраза из Апокалипсиса «Царь царей и
Господь господствующих» (19, 16) звучит как «Rex regum et
dominancium Dominus» (cursus tardus). Превосходным знанием
Библии начитанность автора в латинской литературе не исчерпы-
вается. Как по духу, так и в некоторых частностях (настойчивое
напоминание об отдаленном положении Шотландии, «далее коей
нет обитаемой земли») Декларация сходна с речью каледонского
вождя Кальгака из «Агриколы» Тацита 33. И хотя это может быть
случайным совпадением, знакомство автора Декларации с антич-
ными писателями несомненно. Уже приведенные слова о реши-
мости шотландцев сражаться за свободу почти в точности повто-
ряют строки из приводимого Саллюстием письма Гая Манлия34.
Выдвинутое в Декларации право народа избирать угодного ему
монарха и низлагать неправедного государя показывает, что созда-
тель послания в Авиньон имел представление о политических
теориях своего времени. Хорошо известную в средневековье
идею свержения тирана в середине XII в. рассматривал Иоанн
Солсберийский, а в начале XIV — Марсилий Падуанский. Нако-
нец, изложение легендарных начал шотландского народа, намек
на анлийскую гептархию, упоминание о папских привилегиях
Шотландии свидетельствуют о знании автором исторических тру-
дов и документов.
Итак, автор Арбротской декларации предстает очевидцем, если
не участником, Войны за независимость, приближенным Брюса,
человеком образованным и одаренным, опытным в составлении
высших государственных актов, по-видимому носившим духовный
сан и не в последнюю очередь страстным патриотом. Круг лиц,
отвечавших этим признакам, тесен. Честь создания Декларации
давно отведена Бернарду Линтону, аббату Арбротскому и канцлеру
Шотландии в 1306 — 1328 гг., что подтверждают и косвенные дан-
ные. Во-первых, у хрониста Бауэра, приводящего свою редакцию
документа, которая предположительно восходит к черновому
варианту, имеется важное отличие от подлинника: «Дано в нашем
Арбротском монастыре» 35. Такова распространенная форма
датировки аббатом документов, издаваемых в стенах его обители.
Во-вторых, несколько других государственных документов, отно-
сящихся к правлению Роберта I, также написаны в стиле ars
33 Tacitus С. Agricola. 30—32.
34 S.H.R. 1944. Vol. 26. P. 75 — 78; Sallustius C. Crispus. Catilina. 33, 4.
35 Scotichronicon. Vol. 2. P. 287.
по
Д. Г. Федосов
dictaminis, пусть и не столь отточенном. Это манифест магнатов
в поддержку Брюса 36 и письмо королю Франции Филиппу Краси-
вому 37, принятые на парламенте в Сент-Эндрюс в 1309 г., указы
о престолонаследии 1315 и 1318 гг.38 39 и условия мира с Англией
1326 г. Их объединяет и некоторое сходство содержания (утвержде-
ние королевского достоинства Брюса, картина военных бедствий,
общие места из Библии). Будучи кацлером, Линтон мог в той или
«	_ 3 9
инои степени иметь отношение ко всем этим актам .
Что касается внешней формы Арбротского манифеста как
совместного послания магнатов папе, то она была редкой, но не
уникальной40. Еще в 1212 г. англо-ирландские бароны заявили
протест Иннокентию III по поводу освобождения их папой от
присяги королю Англии. В 1301 г. семь английских графов и
девяносто семь баронов выразили одобрение шотландской поли-
тики Эдуарда I и отрицали за папой право вмешательства в спор
двух британских стран, возражая на буллу Бонифация VIII Scimus
fili. Очевидно, Арбротская декларация явилась ответным выпадом
на письмо английской знати. И еще об одной интересной аналогии.
В 1318 г. «король Ольстера и истинный наследник всей Ирландии»
Донал О’Нил в так называемой Ирландской Ремонстрации на
имя Иоанна XXII передал все свои права брату Роберта Брюса
Эдуарду, который за два года до того высадился в Ирландии и
короновался ее монархом 41. Ремонстрация в отдельных положе-
ниях очень близка к Арбротскому манифесту, но в отличие от него
это весьма многословный и неумело построенный документ.
Каковы же последствия Арбротской декларации и в чем ее зна-
чение? Иоанн XXII получил ее с некоторым опозданием. Шотланд-
ское посольство еще не достигло Авиньона к 16 июня 1320 г.,
когда папа подтвердил свой приговор Брюсу и покарал отлучением
также четырех епископов за неявку в курию до 1 мая. Запоздалое
прибытие Декларации означает, что либо она была отправлена
много позже даты своего принятия — 6 апреля (из-за необходи-
мости собрать все печати магнатов), либо посольство встретилось
с какими-то препятствиями в дороге. Но мы точно знаем, что
Иоанн XXII принял послов до 29 июля. В этот день он письменно
обратился к Роберту I и Эдуарду II. О произведенном Декларацией
впечатлении можно судить по тому, что в письме королю Англии
папа дословно использовал ее строки, а Брюсу сообщал, что уже
38 ASR. N 36.
3/ The Acts of the Parliaments of Scotland. Edinburgh, 1844. Vol. 1. P. 459.
38 Ibid. P. 464-466.
39 Дж. Бэрроу недавно высказал предположение, что автором Декларации мог быть
клирик Александр Киннинмонт, сопровождавший посольство Гордона и Мобюис-
сона в курию. См.: Barrow G. W. S. Robert Bruce and the Scottish Identity.
Edinburgh, 1984. P. 22-23.
40 SHR. 1977. Vol. LVI. P. 15-16.
41 Scotichronicon. Vol. 2. P. 259 — 267.
Арбротская декларация
111
направил в Британию нунциев в целях достижения мира.
Иоанн XXI1 не оставил без внимания и письма, сопровождавшие
Декларацию и не дошедшие до нас, от Роберта I и епископа Сент-
Эндрюс. В августе Иоанн XXI1 обстоятельно ответил на все три
шотландских послания. Он приостановил действие церковного
приговора в отношении Брюса и епископов на год, пока не будет
вынесено окончательное решение, и уведомил магнатов Шотлан-
дии, что их просьба «наставить и побудить английского короля»
к миру удовлетворена 42. Это была крупная победа шотландцев.
Арбротская декларация привела к повороту в отношениях
Шотландии с Авиньоном. При упорном дипломатическом про-
тиводействии Англии они улучшались медленно, но первый шаг
был сделан. С 1323 г. Иоанн XXII стал безоговорочно именовать
Брюса королем. В 1328 г., после заключения англо-шотландского
«вечного мира» в Эдинбурге, он снял с Брюса отлучение, а с его
королевства — интердикт. Полгода спустя папа пожаловал коро-
лям Шотландии право помазания при коронации.
Непосредственная цель Арбротского манифеста — привлечь
Иоанна XXII на сторону шотландцев и способствовать миру
с Англией — была достигнута, но значение Декларации к этому
не сводится. Она была принята не только в интересах Брюса и не
только от лица его баронов. Война за независимость Шотландии
была всеобщим, подлинно народным, освободительным движением,
что и отражено участием в Декларации «свободных держателей
и всей общины королевства Шотландии».
На рубеже XIII—XIV вв., когда независимое Шотландское
государство было в опасности, его право на суверенитет получило
выражение в ряде красноречивых документов. Среди них —
Биргемский договор 1290 г., признавший Шотландию «самостоя-
тельной, отдельной и свободной, без всякого подчинения
Англии» 43; «Процесс» 1301 г. шотландского легиста Бальдреда
Биссета, доставленный в Рим, где Биссет отстаивал независимость
своей страны и уверял, что «египтяне могут обладать большим
правом на Шотландское королевство, чем англичане» 44; сент-
эндрюсский манифест в поддержку Брюса 1309 г., отвергавший
все обещания шотландцев английскому королю, «исторгнутые
насилием и принуждением» 45. Этот ряд продолжила и завершила
Арбротская декларация. В истории Шотландии она занимает
такое же место, что и битва при Бэннокберне. Небольшой народ
достойно и мужественно защищал свою свободу от сильнейшего
противника как оружием, так и словом.
42 Duncan А. А. М. The Nation of Scots and the Declaration of Arbroath. L., 1970.
P. 26.
43 Documents Illustrative of the History of Scotland / Ed. J. Stevenson. Edinburgh,
1870. Vol. 1. P. 162-173.
44 Scotichronicon. Vol. 2. P. 210—218.
45 ASK. N 36.
112
Д. Г. Федосов
По форме, содержанию и стилю Арбротская декларация сходна
со многими документами. Но она выделяется краткостью, строй-
ностью, смелостью, совершенством языка и силой патриотического
чувства. Декларация навсегда останется ранним свидетельством
самосознания народа и замечательным памятником средневековья.
В 1987 г. в отечественной литературе появилась «История
Шотландии», где впервые упоминается, правда очень бегло, Арб-
ротская декларация 46. Автор настоящей статьи рад возможности
познакомить нашего читателя с текстом Декларации. Перевод
выполнен по изданию: The Acts of the Parliaments of Scotland /
Ed. T. Thomson and C. Innes. Edinburgh, 1844. Vol. 1. P. 474 — 475,
с учетом поправок и дополнений, сделанных Дж. Фергюссоном
(Fergusson J. The Declaration of Arbroath. Edinburgh, 1970).
АРБРОТСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ
Святейшему Отцу во Христе и Господину Иоанну, божественным провиде-
нием Верховному Понтифику Святой Римской и Вселенской Церкви, смиренные
и преданные сыны его: Данкан, граф Файф; Томас Рэндолф, граф Морей, лорд
Мэн и Эннандейл; Патрик Данбар, граф Марч; Малис, граф Стрэтэрн; Малколм,
граф Леннокс; Уильям, граф Росс; Магнус, граф Кейтнесс и Оркни; Уильям,
граф Сатерленд; Уолтер, сенешал Шотландии; Уильям Соулс, дворецкий Шотлан-
дии; Джеймс, лорд Дуглас; Роджер Моубрей; Дэвид, лорд Брихин; Дэвид Грэхем;
Ингерам Амфравилл; Джон Ментит, хранитель графства Ментит; Александр
Фрейзер; Гилберт Хэй, констебль Шотландии; Роберт Кит, маршал Шотландии;
Хенри Сент-Клер; Джон Грэхем; Дэвид Линдсей; Уильям Олифант; Патрик
Грэхем; Джон Фентон; Уильям Эбернети; Дэвид Уимс; Уильям Масет; Фергус
Ардроссан; Юстес Максуэлл; Уильям Рэмсей; Уильям Моуат; Элан Морей;
Доналд Кэмпбелл; Джон Кэмбрен; Реджиналд Чейн; Александр Ситон; Эндрю
Лесли; Александр Стрейтон и прочие бароны и свободные держатели, как и вся
община королевства Шотландии, шлют всяческое сыновнее почтение с благочести-
выми лобзаниями блаженных стоп его.
Мы ведаем, Святейший Отец и Господин, и заключаем из древних преданий и
книг, что среди других славных народов наш, шотландский, народ был отмечен
многими хвалами. Перешедши из Великой Скифии через Тирренское море и
Геркулесовы Столпы и обитая в течение долгого времени в Испании меж свирепей-
ших племен, он никогда не мог быть покорен ни одним из них, сколь бы варвар-
скими они ни были. Удалившись же оттуда спустя тысячу двести лет после
перехода израильтян через Красное море, многими победами и неустанными
трудами он обрел себе пределы на западе, кои населяет и поныне, изгнав бриттов
и совершенно истребив пиктов, и, невзирая на постоянные нападения норвежцев,
датчан и англичан, всегда сохранял их свободными от всякой повинности, чему
свидетельством старинные предания. В королевстве их [скоттов] правили сто
тринадцать королей из своего монаршего рода без какого-либо чужеземного
46 Зверева Г. И. История Шотландии. М., 1987. С. 35—36.
Арбротская декларация
113
вмешательства. Их доблести и заслуги, хотя бы они не явствовали из чего-либо
иного, ярко воссияли из того, что Царь царей и Господь господствующих Иисус
Христос после страстей и Воскресения Своего одними из первых призвал их, насе-
лявших крайние пределы земли, к святейшей Своей вере. Утвердить же их в вере
сей пожелал Он не кем иным, как Своим первым по призванию апостолом, хотя и по
положению вторым или третьим, — именно Андреем, милостивейшим братом
святого Петра, коему Он повелел пребывать всегда их Покровителем. Тщательно
учитывая это, Святейшие Отцы, предшественники Ваши, жаловали сие королев-
ство и народ, как достояние брата святого Петра, частыми милостями и многими
привилегиями.
Так народ наш под их защитой доныне жил вольно и покойно, когда сей
знаменитый государь, король английский Эдуард, отец того, что теперь правит, под
личиной друга и союзника потревожил подобно врагу наше королевство и обезглав-
ленный народ, не подозревавший никакого зла и обмана и еще не привычный
к войнам и вторжениям. Те несправедливости, убийства, насилия, грабежи, под-
жоги, заключение в темницу прелатов, сожжение монастырей, разорение и избие-
ние клириков и иные непомерные бесчинства, какие причинил он сему народу, не
щадя ничьего возраста, пола, сана и достоинства, никто не мог бы описать и в пол-
ной мере осознать, если не испытал этого сам. С помощью Того, Кто излечивает и
исцеляет раны, мы освобождены от этих бесчисленных бедствий доблестнейшим
государем, королем и господином нашим Робертом, который во имя избавления
народа и наследства своего от рук неприятелей с радостью перенес труды и лише-
ния, голод и опасности подобно новому Маккавею и Иисусу Навину. Божественный
промысел, а равно законы и обычаи наши, кои мы будем отстаивать до смерти,
право наследия и должное наше согласие и утверждение сделали его государем и
королем нашим, коему, как благодетелю народа, как по правам его, так и заслугам,
мы во всем будем хранить верность ради защиты нашей свободы. Если бы он
отступился от начатого дела, захотев нас и королевство наше подчинить англий-
скому королю и англичанам, мы тотчас постарались бы изгнать его, как нашего
недруга и губителя прав своих и наших, и избрали бы другого короля, способного
нас защищать. Ибо доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей
мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатств
или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый
человек утратит лишь вместе с жизнью.
Вот о чем, Досточтимый Отец и Господин, мы смиренно и коленопреклоненно
просим Ваше Святейшество со всею настойчивостью. Коль скоро Вы, чистосер-
дечно и благочестивым разумом помыслив, что для Того, Чью службу Вы несете
на земле, нет превосходства и различия меж иудеями и греками, шотландцами
или англичанами, призрите отеческим взором на беды и горести, причиненные
англичанами нам и Церкви Господней, благоволите наставить и побудить англий-
ского короля (коему надлежит довольствоваться тем, что имеет, ибо прежде
земли в Англии было довольно для семи или более королей), чтобы он оставил
в мире нас, обитающих в скудной Шотландии, далее коей нет обитаемой земли, и не
желающих ничего чужого. Мы же ради достижения нашего покоя с готовностью
сделаем для него то, что сможем, сохраняя уважение к нашему достоинству.
Сделать это, Святой Отец, тем более важно для Вас, что Вы видите, как
неистовствует ярость неверных против христиан в наказание за грехи их, а христи-
8. Зак. 605
114
Д. Г. Федосов
анские владения каждодневно уменьшаются. Вы заботитесь, дабы никто не оскор-
бил памяти Вашего Святейшества, если (упаси Господь!) какая-либо часть Церкви
претерпит в Ваше время ущерб или несчастье. Убедите же христианских государей,
дабы они не измышляли предлога, будто не могут отправиться на избавление
Святой Земли из-за войн с соседями. Истинная причина, препятствующая этому, —
что в войнах с малыми соседями они полагают ближайшую выгоду и слабейшее
противодействие. Но Тот, от Кого ничто не сокрыто, знает, с каким радостным
сердцем помянутый господин наш король и мы отправимся туда, если король
английский оставит нас в покое. Мы возглашаем и подтверждаем это наместнику
Христову и всему христианскому миру.
Но если Ваше Святейшество искренно не поверит этому и, слишком легко
вняв наветам англичам, не откажется поддерживать их к нашему смятению, мы
сочтем, что Всевышний вменит Вам в вину умерщвленные тела, погубленные
души и прочие тяготы, совершенные ими и нами, какие воспоследуют. За то, чем
обладаем, мы ныне и впредь готовы во всем угождать Вам, наместнику Господа,
как покорные сыны Ваши. Ему же, как высшему Владыке и Судие, вверяем мы
защиту нашего дела, возлагаем на Него помыслы и твердо уповаем, что Он вселит
в нас мужество и низведет врагов наших.
Всевышний да сохранит во здравии Ваше Святейшество для святой Своей
Церкви на долгие времена.
Дано в Арбротском монастыре, в Шотландии, месяца апреля шестого дня
в год Милости тысяча триста двадцатый, в год же правления помянутого короля
пятнадцатый.
М. Ю. Брандт
ПАРЛАМЕНТСКИЕ ДЕБАТЫ
ПО ВОПРОСУ ОБЪЕДИНЕНИЯ
АНГЛИИ И ШОТЛАНДИИ
В НАЧАЛЕ XVII В.
В правлении Якова 1 К. Маркс видел «пролог английской
революции» *. Кризис феодально-абсолютистского государства
выразился, в частности, в изменении роли парламента. В пред-
шествовавший период он был важной опорой тюдоровской монар-
хии. К концу XVI в. он превратился в арену социально-политиче-
ской борьбы усиливавшейся буржуазно-дворянской оппозиции и
пытавшейся укрепить свое положение королевской власти. Уже
при Елизавете в палате общин все чаще звучала критика решений
правительства по вопросам налогообложения, контроля за пред-
принимательской деятельностью, предоставления монополий на
производство ряда изделий, религиозной политики 1 2. Рост парла-
ментской оппозиции абсолютизму отражал существенные сдвиги
в расстановке социальных сил, вызванные успехами капиталисти-
ческого развития. С усилением буржуазных элементов, подъем
которых сдерживался феодальными социально-экономическими й
политическими структурами, их интересы и интересы абсолютизма
пришли в неразрешимое противоречие. Альянс буржуазии и нового
дворянства с абсолютной монархией перестал существовать.
Абсолютизм, возникший на основе своеобразного равновесия
феодальных и буржуазных слоев, в связи с изменением баланса
в пользу блока буржуазии и нового дворянства, утратил прогрес-
сивную роль и встал «поперек дороги торговле и промышлен-
ности» 3. Предопределенный социально-экономически, классовый
по характеру конфликт короны и парламента был решающим
фактором социально-политического развития Англии в период
правления Якова 1.
Цель настоящей статьи — изучение одного из направлений
борьбы буржуазно-дворянской оппозиции и королевской власти
в 1604—1610 гг. Восхождение шотландского короля Якова VI,
правнука Якова IV Стюарта и Маргариты Тюдор, на английский
1 Маркс К. Хронологические выписки//Архив Маркса и Энгельса. Т. 8.
С. 95.
2 См.: Neale J. Е. Elizabeth I and her Parliaments, 1558—1581. L., 1953; Idem. Eliza-
beth I and her Parliaments, 1584 — 1601. Oxford, 1957.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 308; См. также: Там же. Т. 7. С. 218—
223; Т. 21. С. 172; Т. 28. С. 354-355; Т. 37. С. 126-127.
8*
116
М. Ю. Брандт
престол привело к объединению корон Англии и Шотландии.
Достигнутая в марте 1603 г. Уния была чисто династической и
оставляла открытой проблему объединения. Ее решение осложня-
лось воздействием ряда факторов. Отношения Англии и Шотлан-
дии насчитывали столетия военного противостояния, неустанных
попыток англичан завоевать территорию северных соседей и лишь
десятилетия мирного сотрудничества. Объединение ставило новые
проблемы конституционно-политического характера, особенно
важные для Англии: в условиях начавшегося кризиса абсолютизма
вопросы сущности и границ королевской прерогативы, прав парла-
мента, отношения монарха к праву и т. п. оказались объектом
борьбы между оппозицией и короной. При обсуждении Унии вста-
вали и вопросы торгово-экономических отношений между Англией
и Шотландией, затрагивавшие экономические интересы англий-
ского купечества.
Уния 1603 г. в современной буржуазной историографии 4 оцени-
вается не единодушно. Английские, американские и часть шот-
ландских историков придерживаются традиционной концепции.
Уния рассматривается как важная веха в борьбе за политическое
единство Британских островов, следствие усилий Англии по обес-
печению безопасности страны. При этом подчеркивается ее поло-
жительное влияние на социально-экономическое развитие Шот-
ландии, сумевшей уже к началу XVII1 в. преодолеть исторически.
Сложившееся отставание от Англии 5. На состояние современной
шотландской историографии существенный отпечаток накладывает
обострение с середины 60-х годов XX в. шотландской национальной
проблемы. Спектр оценок Унии включает в себя и резко негатив-
ные, и безоговорочно позитивные суждения 6. Однако определяет
лицо шотландской историографии трактовка Унии как явления
либо случайного, либо не имевшего большого значения для истории
страны. Констатация положительных результатов сочетается
с акцентировкой отрицательных последствий объединения, крити-
кой экспансионистской политики Англии и стремлением показать
Шотландию равноправным партнером Унии. Подчас это приводит
к завышенной оценке уровня ее социально-экономического раз-
вития 7.
4 См.: Зверева Г. И. Англо-шотландские отношения XI —XV вв. в современной
буржуазной историографии Великобритании // Историография проблем между-
народных отношений и национально-освободительных движений в странах За-
падной Европы и Северной Америки. М., 1985.
5 Nobbs D. England and Scotland, 1560—1707. L., 1952; Crowson P. S. Tudor Foreign
Policy. L., 1973; Smout T. C. The history of the Scottish Nation, 1560—1830. L.,
1972; Lythe S. G. R. The economy of Scotland under James VI and I // The reign of
James VI and I / Ed. by A. Smith. L., 1973.
6 The Scottish Debate. Essays on Scottish nationalism / Ed. by N. MacCormick.
L., 1970; The radical approach: Papers on independent Scotland. Edinburgh,
1976.
7 Donaldson G. Foundations of Anglo-Scottish Union // Elizabethan government and
Парламентские дебаты
117
В советской историографии заметно оживился интерес к исто-
рии Шотландии, особенно ее роли в системе международных
отношений феодальной Европы 8. Предыстория и последствия
Унии 1603 г. изучались В. В. Штокмар и Г. Ю. Магаковым 9, кото-
рые видели в ней этап в борьбе Англии за аннексию Шотландии.
История обсуждения Унии в английском парламенте в советской
литературе не исследовалась. В общих работах буржуазных исто-
риков она чаще всего трактуется как личный конфликт Якова и
некоторых охваченных чувствами национальной вражды к шот-
ландцам коммонеров ,0. Нагромождением ошибочных действий
короля предстают парламентские дебаты в работах У. Ноутстейна
и Д. Уиллсона н. Интересны исследования Б. Левэка, содержащие
ряд ценных наблюдений, особенно об эволюции подхода Якова
к проблеме объединения. Однако в борьбе вокруг Унии он видит
конфликт конституционных принципов, осложненный националь-
ными трениями и лишенный социально-классовой подоплеки |2.
То же относится к обстоятельному анализу обсуждения в парла-
менте экономических проблем Унии в работах С. Лита 13. Игнори-
рование или отрицание классовой природы парламентской оппози-
ции абсолютизму вообще и по вопросу об Унии в частности состав-
ляют общий порок названных исследований.
society / Ed. by Т. Bindoff. L., 1961; Idem. Scotland: James V — James VII. Edin-
burgh; L., 1965; Ferguson W. Scotland’s relations with England. A survey to 1707.
Edinburgh. 1977; Wormaid J. Court, Kirk and Community. Scotland, 1470—1626.
L., 1981; Mitchison R. History of Scotland. L., 1970; Mackie J. A history of Scotland.
L., 1978.
8	Басовская H. И., Зверева Г. И. Союз Франции и Шотландии в системе англо-
французских противоречий XI—XV вв. //СВ. 1985. Вып. 48; Басовская Н. И.
Столетняя война, 1337—1453. М., 1985; Зверева Г. И. История Шотландии. М.,
1987; Ивонин Ю. Е. О характере англо-шотландских отношений при ранних
Тюдорах // Вопр. истории. Минск, 1981. Вып. 8; Петросьян А. А. Эдинбургский
договор 1560 г. // Англия в эпоху абсолютизма / Под ред. Ю. М. Сапрыкина. М.,
1984.
9	Штокмар В. В. Некоторые условия и дипломатическая подготовка объединения
Англии и Шотландии в конце XVI в. — начале XVII в. // Англия XIV—XVII вв.
Проблемы генезиса капитализма. Горький, 1974. Вып. 2; Она же. Религиозно-
политический и национальный аспекты объединения Англии и Шотландии в на-
чале XVII в.//Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового
общества. Л., 1978. Вып. 2; Магаков Г. Ю. Англо-шотландский союзный договор
1586 г. // Вести. ЛГУ. История. Яз. Лит. 1986. № 2.
10	Ferguson W. Op. cit. Р. 97—104; Dicey А. V., Rait R. S. Thoughts on the Union
between England and Scotland. Westport (Conn.), 1971; Rabb T. K. Sir Edwin San-
dys and the Parliament of 1604 // AmHR. 1964. Vol. 69. N 3.
11	Notestein W. The House of Commons, 1604 — 1610. N. Haven, 1971. P. 78 — 85, 211 —
254; Willson D. King James I and the Anglo-Scottish Unity // Conflict in Stuart
England / Ed. by W. Aiken. B. Henring. N. Y., 1960.
12	Levack B. Toward a more Perfect Union: England, Scotland and the Constitution //
After the Reformation / Ed. by B. Malament. Manchester, 1980; Idem. English Law,
Scots Law and the Union // Law-making and law-makers in British history. L., 1980.
13	Lythe S. G. R. The economy of Scotland in its european setting. L.; Edinburgh, 1960.
P. 199-215.
118
М. Ю. Брандт
Программа Унии, отстаиваемая Яковом, окончательный вид
приобрела не сразу. Король обратился к вопросу об объединении
Англии и Шотландии уже 19 марта 1604 г. при открытии своего
первого парламента 14. Последнее его выступление, посвященное
Унии, прозвучало 4 мая 1607 г.15 Судя по всему, король не пред-
полагал, что обсуждение так затянется. Изданная при его вступ-
лении в Англию в мае 1603 г. прокламация объявляла завершение
процесса объединения делом ближайшего будущего 16. Однако чет-
кого плана Яков в 1604 г. еще не имел. Его речь о необходимости и
выгодах Унии не содержала конкретных предложений о путях ее
осуществления. Яков не пошел дальше образных сравнений в духе
теории «священного права королей», которые не проясняли сущ-
ности планируемого объединения. «Я муж, а весь остров — моя
законная жена. . . Надеюсь, среди вас нет безрассудных людей,
которые бы думали, что я, христианский король, буду многожен-
цем, мужем двух жен» 17. Король не пришел еще к выводам
о судьбе парламентов, административно-правовых систем Англии
и Шотландии, характере торгово-экономических отношений. Его
главные советники в Англии Р. Сесиль, состоявший с ним в тайной
переписке еще при жизни Елизаветы, и Фрэнсис Бэкон, сочинив-
ший для Якова трактаты об Унии, лучше короля понимали слож-
ность встававших проблем. «Такие большие изменения следует
осуществлять с большой постепенностью», — писал Бэкон, реко-
мендуя Якову ограничиться предложением о принятии нового
названия для англо-шотландского королевства — «королевство
Великобритании». Он полагал, что переименование — «дело внеш-
ней формы, но оно может произвести впечатление» 18. Р. Сесиль
также настаивал на осторожности и советовал королю «собрать
членов комиссии, избранных с обеих сторон» для разработки плана
Унии 19. Король, сочтя эти рекомендации разумными 20, 14 апреля
представил в парламент два предложения: о принятии нового наз-
вания и утверждении состава комиссии для обсуждения с анало-
гичной комиссией шотландского парламента деталей объедине-
ния 21. Он рассчитывал, перенеся разработку плана Унии в относи-
14 The political works of James I / Ed. by C. McIlwain. N. Y., 1965. P. 271 — 273. (Да-
лее James I. Works).
15 Report of the events and circumstances which produced the Union of England and
Scotland / Ed. by J. Bruce. L. 1799. Vol. 2. Арр. XXI. P. CXLIII. (Далее: Bruce.
Report).
16 Stuart royal proclamations / Ed. by J. Larkin, P. Hughes. Oxford. Vol. 1. P. 18—
19. (Далее: Proclamations).
17 James I. Works. P. 272.
18 The works of Francis Bacon: In 12 vol. / Ed. by Spedding e. a. N. Y., 1968. Vol. 10.
P. 91. (Далее: Bacon. Works).
19 Цит. no: Gardiner S. P. History of England from the accession of James I to the out-
break of the civil war. L., 1883. Vol. 1. P. 171.
20 Bruce. Report. Арр. II. P. XXI; Bacon. Works. P. 194.
21 Bruce. Report. Арр. II. P. XV-XVI.
Парламентские дебаты
119
тельно узкую по составу и потому более «управляемую» комиссию,
избежать длительных дебатов и добиться принятия необходимых
решений, отвечавших его интересам. Предложения казались
королю умеренными, но они вызвали в палате общин бурные
дебаты, неожиданные для Якова, три года спустя обвинившего
советников в том, что они представили ему дело более простым, чем
оно было 22. Реакция коммонеров была, однако, естественной. Дав
согласие на новое название государства, парламент отрезал бы себе
пути к отступлению и оказался бы «заложником» короны, которая
могла бы использовать согласие как одобрение плану Унии в целом.
«Nomen est signum rei» («название есть признак вещи») подчерки-
вал один из лидеров оппозиции, «а мы еще не знаем, каким будет
государство». Палата общин требовала разработать принципы и
определить цели объединения и лишь затем думать об уместности
принятия нового названия 23. Она полагала, что это приведет к лик-
видации старого и созданию нового государства с опасными послед-
ствиями для действия судебно-административной системы; будет
нанесен ущерб престижу короля, вытекающему из «древности
королевств»; перестанут действовать международные договоры
и торговые соглашения; исчезнет приоритет Англии, отраженный
в существующем названии 24. Натолкнувшись на твердую оппози-
цию палаты общин (кроме официальных представителей короны
в ее поддержку выступал только У. Морис25), Яков отступил.
Он согласился передать дело на рассмотрение судьям общего права
и, получив их отрицательный ответ, уже 28 апреля снял свое пред-
ложение 26. Дальнейшие события показали, что отступление короля
было тактическим маневром. 20 октября, в день начала работы
англо-шотландской комиссии, принятие нового титула монарха
было признано королевской прерогативой, и Яков стал именоваться
королем Великобритании. Но новый титул короля парламентом
утвержден не был 27.
На первой сессии парламента Яков добился лишь создания
комиссии для выработки программы Унии 28. Часть плана была
выполнена, но уверенности в том, что парламент примет разрабо-
танные комиссией предложения без борьбы, у короля не было.
Слишком очевидным было сопротивление палаты общин, обра-
22 Ambassades de М. de Boderie en Angleterre sous le regne d‘Henri IV et la minorite
de Louis XIII depuis des annees 1606 jusqu‘en 1611. (Далее: Ambassades). 1750.
Vol. 2. P. 138.
23 Bruce J. Report. Арр. II. P. XVIII—XIX; Calendar of the state papers. Domestic
series of the reign of James I., 1603—1610. L., 1857. P. 100.
24 Bruce. Report. Арр. VI. P. XXXV-XXXIX.
25 The parliamentary diary of Robert Bowyer. 1606—1607 / Ed. by D. Willson. (Да-
лее: Bowyer). Minneapolis, 1932. P. 202 —203n, 224; См. также: Bindoff T. Stuarts
and their style // EHR. 1945. Vol. 60. N 237.
96 Bruce. Report. Арр. XVII. P. CI; Bacon. Works. P. 201—202.
27 Proclamations. P. 95—97; Bowyer. P. 203n, 224.
4 Bruce. Report. Арр. XIII,. P. LXV-LXVIrT: ? pp. IV. P. XXVI-XXX.
120
М. Ю. Брандт
щаясь к которой при закрытии сессии Яков выразил глубокое не-
довольство и подтвердил готовность добиваться осуществления
Унии 29. Он сделал все возможное, чтобы комиссия приняла отве-
чающий его желаниям документ: в ее составе большинство оказа-
лось официальными представителями короля и членами палаты
лордов; он лично появлялся на заседаниях и оказывал нажим на
тех, кто проявлял несогласие 30. И все-таки английский коммонер
Э. Хобби не поставил подпись под документом, а Яков не обрел
полной уверенности в том, что «кто-нибудь из. . . членов палаты
общин не поднимется в парламенте и не скажет: „Мы никогда не
давали своего согласия, а подчинились большинству11» 31. Тем не
менее принятые 6 декабря «Статьи Унии», безусловно, отражали
планы короля, оценившего их как «счастливый успех» 32.
Четыре раздела «Статей Унии» предлагали: отмену законов,
направленных против англичан и шотландцев, принятых в период
англо-шотландской вражды; отмену особых законов для погранич-
ных графств; объединение англо-шотландской торговли; призна-
ние англичан и шотландцев, появившихся на свет после смерти
Елизаветы, полноправными подданными соответственно Шотлан-
дии и Англии. Автономия административных систем стран сохра-
нялась 33.
Таков окончательный вид королевской программы Унии. Ее
обсуждение на третьей сессии парламента в 1606 — 1607 гг. выли-
лось в ожесточенную борьбу короны и парламента, острота которой
обусловливалась непримиримостью целей и подходов к решению
проблемы объединения. Можно согласиться с критикой Б. Лева-
ком 34 мнения, что непрактичный идеалист Яков, преданный
абстрактной идее единства, упрямо навязывал вечный союз, в кото-
ром должны были исчезнуть все различия: языков, веры, права,
парламентов и т. д.35 Обоснованием этой точки зрения служит
фраза Якова о его желании воплотить в жизнь принцип «Unus Rex,
Unus Grex, Una Lex» 36. Но она была «вкраплена» в речь от 31 мар-
та 1607 г., направленную на защиту «Статей Унии», которые на
автономию административно-судебных систем Англии и Шотлан-
дии не посягали. Подобные проекты были, и Бэкон в 1604 г. пред-
29 Ibid. Appl. XI. Р. LVII.
30 Calendar of the state papers and manuscripts relating to English affairs existing
in the archives and collections of Venice and other libraries of Northern Italy. L.,
1900. Vol. 10. P. 182, 192, 198, 199. (Далее: C. S. P. Ven.).
31 Bowyer. P. 187, 194; Calendar of the manuscripts of the most honourable marquesse
of Salisbury preserved at Hatfield House. L., 1940. Pt. 18. P. 378. (Далее: Hatfield
Papers.).
32 Bruce. Report. App. XCV-XCVI.
33 Ibid. Арр. XV. P. LXXIII —LCIII.
34 Levack B. Toward a more Perfect Union. P. 71.
35 См., например: Willson D. Op. cit. P. 45; Notestein W. Op. cit. P. 211 — 254.
36 James I. Works. P. 292.
Парламентские дебаты
121
лагал объединить парламенты обеих стран 37. Но они не получили
отражения в выступлениях короля на первой сессии и, видимо,
не разделялись им уже тогда. Б. Левэк, однако, необоснованно
превращает Якова в беспринципного «прагматика, готового экспе-
риментировать с различными предложениями» 38. Это не так, ибо
принципиальный подход Якова к политическим целям Унии оста-
вался неизменным. Она должна была внести свою лепту в расшире-
ние прерогатив королевской власти, достижение ее независимости,
прежде всего от парламента Англии, который в лице нижней
палаты проявлял растущую непокорность и оппозиционность.
Для Якова программа Унии была неотделима от абсолютистской
теории «священного права королей» 39. Разделяя концепцию
Ж. Бодена о суверенитете и необходимости безусловного подчи-
нения власти государства, он отстаивал мысль о божественной при-
роде монархии. Союз Англии и Шотландии, предустановленный
провидением, осуществляется, по мнению Якова, волей монарха,
единой с волей божества. Теоретический постулат о неотделимости
прав подданных от прерогативы короля получил практическое
значение следования королевств за судьбами их коронованных
вождей. «Разве оба королевства не были с самого начала монар-
хиями и разве может тело иметь какое-то значение без головы,
отныне единой?» 40 Неделимость королевского суверенитета требо-
вала единства имевших общего монарха государств. Этот вывод
не противоречил сохранению автономии парламентов Англии и
Шотландии, самостоятельность действий которых абсолютный
суверенитет короля ограничивал в равной мере, так как их полно-
мочия восходили к священной воле единого монарха. Как «монар-
хии с самого начала», оба государства были результатом деятель-
ности королей, ибо «короли творили законы, а не законы создавали
королей» 41. Такова одна из граней решения о принятии Стюартом
в обход парламента титула короля Великобритании. Эти теорети-
ческие выкладки воплотились в «Статьях Унии» прежде всего
в программе натурализации, которая трактовала вопрос о граж-
данстве объединенного королевства. Но она решала и кардиналь-
ные вопросы конституционно-политического устройства англо-
шотландского объединения. Дебаты вокруг проекта натурализации,
самые продолжительные, были, по существу, дебатами о роли и
правах парламента, власти и границах прерогатив короны.
По плану натурализации, англичане, родившиеся после смерти
Елизаветы, получали неограниченные права на приобретение,
37 Bacon. Works. Р. 228-229.
38 Levack В. Op. cit. Р. 71.
39 См.: Каменецкий Б. А. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма
(конец XVI —начало XVII в.). Политико-юридический аспект//СВ. 1980.
Вып. 43.
40 James I. Works. Р. 271-272.
41 Ibid. Р. 62.
122
М. Ю. Брандт
пользование и наследование движимости и недвижимости, допус-
кались ко всем судебно-административным постам обеих стран.
Лица, родившиеся до марта 1603 г., также могли приобретать и
наследовать движимое и недвижимое имущество, но места в парла-
ментах, судебные, высшие административные должности были для
них закрыты 42. С практической точки зрения такое решение
проблемы устраивало Якова. Не затрагивая королевской прерога-
тивы назначать на любую должность угодных монарху людей вне
зависимости от времени их рождения, натурализация давала более
широкие возможности для привлечения на сторону короны пред-
ставителей шотландской аристократии путем предоставления им
земельных пожалований, денежных сумм, выгодных администра-
тивных и судебных постов, становившихся наиболее обширным и
стабильным источником их доходов. Объективно «приручение»
феодальной шотландской аристократии было необходимым усло-
вием укрепления абсолютизма, единственной опорой которого
в связи с успехами капиталистического развития оставались реак-
ционные элементы старого английского дворянства и магнаты Шот-
ландии. Коммонеры полагали, что натурализация шотландцев
в Англии приведет к наплыву шотландцев в английские города и
деревни, страдающие от избытка не имеющего средств к существо-
ванию населения, вытеснению англичан из окружения короля.
Получив права английских граждан, они приобретут земли и дер-
жания, но, не подчиняясь законам Англии, смогут получать доходы
с английских земель, не платя при этом податей и налогов. Оппози-
ция, рассуждая о несправедливом отношении к тем, кто родился до
марта 1603 г. и делом доказал свою преданность королю, предла-
гала ограничить всех шотландцев, без различий, в широком круге
прав наследования недвижимости, исполнения судебно-админист-
ративных функций, получения церковных бенефициев 43. Яков обо-
снованно оценил это как предложения людей «с медом на устах и
ядом в сердце» 44. За критикой программы натурализации как
решения вопроса о гражданстве стояла оппозиция целям, ей
имплицитным, — целям укрепления абсолютизма.
Безусловным центром государственной структуры, разработан-
ной «Статьями Унии», становилась личность монарха, принявшего
амбициозный титул короля Великобритании. В случае претворения
в жизнь «Статей» упало бы значение английского парламента:
в стране, население которой имело бы общее англо-шотландское
гражданство, он утратил бы исключительное положение единствен-
ного сословно-представительного учреждения и превратился бы
в орган, функционирующий наряду с подобным шотландским
органом, с ограниченной территорией Англии сферой действия
42 Bruce. Report. Арр. XV. Р. LXXXIX-ХСП.
43 Bowyer. Р. 130, 212 —213п, 218-225; С. S. Р. Ven. Vol. 10. Р. 33.
44 James I. Works. P. 293.
Парламентские дебаты
123
принимаемых им актов и вследствие этого располагающий мень-
шими возможностями для участия в выработке общегосударствен-
ной политики. Король наделялся полномочиями абсолютного
монарха, свободного в решении общих для Англии и Шотландии
вопросов от контроля единого для обеих стран органа власти.
Опасный смысл обретала данная королем характеристика внедрен-
ной им системы управления Шотландией, основанной на независи-
мости действий монарха и подчинении парламента его желаниям:
«Здесь [в Лондоне] я нахожусь и правлю ее [Шотландией] пером:
я пишу, и мои указания выполняются; при помощи Совета я. . .
делаю то, чего другие не могли добиться мечом» 45. Умаление роли
парламента своей оборотной стороной имело усиление позиций
короны, прерогативы которой по общим для Англии и Шотландии
вопросам определялись нарочито неясно: в качестве «некоторых
обстоятельств, находящихся в нашей власти как главы обоих
королевств» 46. Принятие титула короля Великобритании вопреки
сопротивлению парламента, установление обменного курса англий-
ского и шотландского фунтов и чеканка единой монеты, утвержде-
ние флага объединенного королевства, попытка ввести беспошлин-
ную торговлю между странами также против желания палаты
общин4 — все это свидетельствовало о широком толковании
Яковом прерогатив короны. Принятый «Статьями Унии» практи-
ческий курс соответствовал теории «священного права», согласно
которой парламент был лишь совещательным органом при мо-
нархе: «король ежедневно издает статуты и ордонансы. . . без
согласия парламента. . . ни один парламент не имеет власти при-
нимать статут или закон без скипетра короля» 48. В связи с этим
принципиальное значение приобрело решение вопроса о судьбе
английского и шотландского права. Как известно, общее право
Англии получило к началу XVII в. значение идеологии буржуазно-
дворянской оппозиции абсолютизму, приспосабливавшей его
«варварски-феодальное наречие» 49 для выражения складывав-
шихся капиталистических отношений. В связи с разрывом союза
буржуазии и нового дворянства с абсолютной монархией общее
право, защищая имущественные интересы восходящих классов,
превратилось и в средство обоснования законности ограничения
королевской власти парламентом. Шотландская правовая система
включала в себя принципы римского права 50, которое использова-
45 Ibid. Р. 301-303.
46 Proclamations. Р. 96.
47 Ibid. Р. 94-97, 99-103, 135-136; Lythe S. G. R. Op. cit. Р. 201-203.
48 James I. Works. P. 61.
49 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С. 312.
50 Об этом говорил сам Яков, см.: James I. Works. Р. 301 — 302; См. также: Wal-
ker D. Н. The Scottish legal system. Edinburgh, 1976. P. 51—54, 63—64, 160—161;
Причины рецепции римского права в Шотландии, начавшейся в XV и активно
шедшей в XVI в., недостаточно ясны. Считают, что решающую роль сыграли
124
М. Ю. Брандт
лось для обоснования абсолютистских концепций 51. Это создавало
очевидную напряженность. Уже в 1604 г. в анонимном трактате,
исходившем, по-видимому, из парламентских кругов, выражалось
опасение, что король отменит английские законы, либо «смешает
их с другими, своими собственными, особенно римскими» 52. Сохра-
нение «фундаментальных законов», которые спикер идентифици-
ровал с общим правом 53, было для коммонеров вопросом сохране-
ния прав и свобод парламента. 26 апреля 1604 г. Э. Сэндис объяснил
сущность такого понимания проблемы. «Король при коронации
клятвенно обещает сохранять наши свободы. . . Подданные. . .
обещают служить королю и сохранять все права, принадлежащие
короне. . . Он, как король Британии, сможет взять с нас клятву.
Мы же не имеем оснований требовать клятвы» от короля .
В 1604 г. Яков оставил этот вопрос открытым. Идя навстречу оппо-
зиции в вопросе сохранения общего права, он гарантировал непри-
косновенность норм шотландского, а значит, и римского права 55.
Такая двойственность была не случайна. «Статьи Унии» оставили
в силе обе правовые системы. Но 31 марта 1607 г. Яков заявил о на-
мерении разработать единое для Англии и Шотландии законо-
дательство: «. . .имея одного короля, они должны иметь и одно
право». Учитывая приверженность коммонеров общему праву, он
попытался представить себя его сторонником. Однако неопреде-
ленность многих норм английского права создает почву для зло-
употреблений и вызывает большие трудности. Поэтому необходима
кодификация общего права в целях его «прояснения и очистки»,
а также приведения в соответствие с нормами шотландского
права 56. Яков пояснял, что пробелы в нормах одного права должны
восполняться нормами другого 57. Речь содержала противоречивые
рассуждения о принятии единой правовой системы. С одной сто-
роны, хотя и нечетко, король говорил, что «прояснение» права
осуществится парламентским путем . С другой стороны, не остав-
ляя сомнений, он заявил, что в случае, когда закон неясен или
неопределен, по нормам римского права «Rex est judex» («Король
недостаточная развитость шотландского «общего права», связанная с относи-
тельно слабой централизацией страны в XI—XV вв., и сильное французское
влияние на социально-политическое развитие страны. См.: Mitchison R. Op. cit.
Р. 65; McKinnon J. The constitutional history of Scotland. L., 1924. P. 153—154;
Rait R. S., Pryde S. Scotland. L., 1954. P. 40.
51	Каменецкий Б. А. Указ, соч.; Mosse G. L. The struggle for the constitution in
England from the reign of Elizabeth to the Petition of Rights. East Lansing, 1950.
P. 139—174; Levack B. The civil lawyers in England, 1603—1641. Oxford, 1973.
P. 123-146.
52	Цит. no: Levack B. Toward a more Perfect Union. P. 59—60.
53	CobbeCs parliamentary history of England. L., 1806. Vol. 1. P. 1046.
54	Bruce. Report. Арр. XI. P. XXXV-XXXIX.
55	Ibid. Арр. XVII. P. C.
56	James I. Works. P. 293-294.
57	Hatfield Papers. L., 1965. Pt. 19. P. 440-441.
58	James I. Works. P. 293-294.
Парламентские дебаты
125
есть судья»), так как он является «lex loquens» («говорящим
законом») и должен восполнять отсутствие закона 59. Это было пря-
мое посягательство на право участия парламента в законодательной
деятельности, объявленное в «Апологии» 1604 г. «наследствен-
ным», подобным праву на «землю и имущество» 60 61 62. Инкорпорация
английского и шотландского права воспринималась как рецепция
проникнутых абсолютистским духом норм римского права. Она
была призвана пересмотреть нормы, определяющие права парла-
мента и прерогативы короля, обосновать законность присвоения
короной исключительных прав на законодательную деятельность.
Разрыв альянса буржуазии и нового дворянства с королевской
властью делал нетерпимыми любые попытки умалить роль парла-
мента. В противовес «Статьям» была выдвинута программа «совер-
шенной Унии», получившая полное выражение в речи Э. Сэндиса
28 апреля 1607 г.6' В ее поддержку палата общин выступала
единым фронтом; против высказывались лишь официальные пред-
ставители короля Ф. Бэкон, Э. Фелипе, Д. Карлтон, Г. Гобарт,
Г. Монтэгю 6 . В центре предложений оппозиции оказался вопрос
о месте парламента в объединенном королевстве и его законода-
тельных полномочиях. Соглашаясь с Яковом в необходимости
подчинить англичан и шотландцев действию единого права, ком-
монеры отвергали идею «прояснения и очистки» общего права
путем включения в него норм шотландского права. Они требовали
подчинить шотландцев английским законам. Внедрение такого
права относилось к исключительной компетенции парламента,
общего для обеих стран. «Пока нет одного парламента, нет и не
может быть одного права. Но если будет один парламент, со време-
нем будет и одно право». Пробелы, имевшиеся в английском праве,
должны были восполняться не по принципу «Rex est Lex loquens»,
а путем принятия парламентского статуса63. Противопоставляя
претензиям короны на роль единственного полноправного законо-
дателя требование создания общего парламента, обладающего
правом на совместную с королем законодательную деятельность,
палата общин защищала принцип правления «короля в парла-
менте», который в условиях кризиса абсолютизма приобрел зна-
чение принципа контроля парламента над монархом. Яков катего-
рически отверг предложение о создании новой комиссии для раз-
работки плана Унии, основанного на изложенных принципах,
заявив, что он «всегда предлагал полную и абсолютную, но не
совершенную Унию» 64. Программа оппозиции была несовместима
59 Ibid. Р. 299.
60 Prothero G. W. Select statutes and other constitutional documents illustrative of the
reigns of Elizabeth and James I. L., 1934. P. 287—288.
61 Bowyer. P. 219 - 220, 256 - 261.
62 Ibid. P. 261-286.
63 Ibid. P. 256-261.
64 Cobbefs parliamentary history. P. 1116.
126
М. Ю. Брандт
со «Статьями Унии», ибо несовместимы были принципы контроля
парламента над королем и независимости монарха от парламента,
подчинения всех, включая короля, праву и свободы монарха от
действия права, участия парламента в законодательной деятель-
ности и объявления ее исключительной прерогативой короны.
За конституционным по форме конфликтом короны и парламента,
частью которого была борьба вокруг конституционно-политических
и публично-правовых аспектов Унии, стояли реальные классовые
интересы феодальных сил, с одной стороны, и буржуазии и нового
дворянства — с другой. Абсолютистские тенденции «Статей Унии»
потаенны и заглушены, но чем «меньше развиты эти новые разру-
шительные общественные элементы, тем более консервативной
является даже самая свирепая реакция старой политической
власти. Чем более развиты эти новые разрушительные общест-
венные элементы, тем более реакционными являются даже самые
безобидные консервативные поползновения старой политической
власти» 65 66.
Обсуждение в парламенте экономических аспектов объедине-
ния характеризовалось единодушием коммонеров, отклонивших
торговый раздел «Статей Унии». По ним протекционистские меры,
запрещавшие ввоз определенных изделий в Англию и Шотландию
из третьих стран, а также их вывоз, становились взаимными.
Торговлю же изделиями, не допущенными к экспорту в третьи
страны, было рекомендовано разрешить, установив между Англией
и Шотландией беспошлинную торговлю и исключив некоторые
виды сырья; пошлиной облагались товары, привезенные из третьих
стран и вовлеченные в англо-шотландскую торговлю один раз, при
их первом ввозе; разрешался доступ английских купцов в шотланд-
ские и шотландских купцов в английские торговые компании .
Устанавливаемое равенство Англии и Шотландии в их взаимной
торговле не могло не быть формальным, учитывая существенный
разрыв в уровнях развития Англии, переживавшей необратимый
вариант генезиса капитализма 67, и Шотландии, добившейся опре-
деленных успехов в развитии ремесла и торговли, но остававшейся
чисто феодальной страной 68. Тем не менее палата общин отвергла
эти предложения. В меморандуме лондонских купцов, одобренном
парламентом, отмечалось, что торговля с Шотландией невыгодна
для Англии, так как Шотландия не является емким рынком для
ввозимых товаров и не производит достаточного количества экс-
портных изделий. Считалось, что беспошлинный вывоз невыделан-
ного сукна в Шотландию лишит работы английских ремеслен-
65 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 308.
66 Bruce. Report. Арр. XV. Р. LXXVIII—LXXXXIV.
67 Чистозвонов А. И. Понятие и критерии обратимости и необратимости историче-
ского процесса // ВИ. 1969. № 5. С. 85—86.
68 Lythe S. G. Б. Op. cit. Р. 57-73.
Парламентские дебаты
127
ников; доступ шотландцев в английские компании разорит их; анг-
лийская торговля попадет в руки шотландских моряков, имеющих
дешевые корабли, платящих низкие выездные пошлины и не орга-
низованных в компании 69. Страхи, понятно, были преувеличены.
Напротив, английская конкуренция оказала негативное влияние на
ряд отраслей шотландской экономики 70. Но они отражали настрое-
ния представителей торгового капитала мануфактурной стадии
развития капитализма, стоявших за сохранение системы протек-
ционистских мер. «Мудрость состоит в том, чтобы облагать двой-
ной пошлиной наши основные товары», — писали составители ме-
морандума, относя к ним сырьевые продукты 71. Эти требования пе-
рекликаются с содержанием современных им меркантилистских
трактатов72. Сохранение торговых привилегий шотландцев во
Франции, полученных в прежние годы, усиливало беспокойство
коммонеров. Об итогах работы комиссии, созданной для выяснения
масштабов преимуществ 73, точных данных нет. В Акте об Унии
шотландского парламента наличие значительных различий в усло-
виях торговли отрицалось. Но в палате общин разбиралась жалоба
английского купца, обвинявшего подкупленных французами шот-
ландцев в сокрытии «больших преимуществ» над англичанами 74.
Оппозиция была недовольна и действиями французской диплома-
тии, внушавшей, что Уния «не должна повредить древней друж-
бе. . . Франции и Шотландии» 75. Тесные отношения с шотландской
знатью давали Франции возможность оказывать некоторое влияние
на лондонское правительство. Особый характер франко-шотланд-
ских отношений был одной из причин, на которую ссылалась
оппозиция, критикуя «Статьи Унии» 76.
В предложениях о торговой Унии палата общин видела наруше-
ние принципов протекционизма, направленных на защиту нацио-
нальной промышленности от конкуренции иностранцев, к которым
коммонеры относили и шотландцев. Национальные предубежде-
ния, порожденные столетиями военного соперничества, инициато-
ром которого выступала стремившаяся лишить Шотландию незави-
симости Англия, несомненно, оказали влияние на ход и итоги деба-
тов. Подчас выдвигались возражения, объяснимые только чувст-
вами взаимной неприязни и подозрительности. Апогеем стало
дело К. Пиготта, назвавшего шотландцев «наглецами, бунтовщи-
ками и предателями», отправленного за это в Тауэр по решению
69 Bruce. Report. Арр. VIII. Р. XLCI—CLX.
70 Lythe S. G. R. Op. cit. Р. 64; Hatfield Papers. L., 1965. Pt. 20. P. 35.
71 Bruce. Report. Арр. VIII. P. XLVII-XLVIII.
72 Осокин M. Г. Зарождение буржуазной экономической мысли в Англии в на-
чале XVII в. // Англия в эпоху абсолютизма.
73 Bruce. Report. Арр. XV. Р. LXXXII.
74 Ibid. Арр. XXII. Р. CLVIII; Bowyer Р. 201.
75 Ambassades. Vol. 1. Р. 108; Vol. 2. Р. 140.
76 Ibid. Vol. 1. Р. 61-63, 454-456; Vol. 2. Р. 120-122; Bowyer. Р. 219, 226, 265.
128
М. Ю. Брандт
Тайного Совета 11. Такие выступления вызывали естественную
реакцию шотландцев, а сама борьба «скорее разъединяла, чем
объединяла оба народа» 77 78. Отношение шотландцев к плану Унии
требует специального анализа, выходящего за рамки данной статьи.
Знать, мелкие и средние землевладельцы-лэрды, купцы проявляли
интерес к преимуществам, которые должна была дать Уния:
увеличению земельных пожалований и пенсий, получению англий-
ских придворных и иных постов, участию в английских торговых
компаниях, внутренней политической стабильности. Но Уния,
лишив Шотландию постоянно находившегося в стране короля,
независимой внешней политики, низвела ее до положения сател-
лита Англии 79 80. И «Статьи Унии», и программа «Совершенной
Унии» утверждали полное господство Англии в англо-шотландском
объединении. Яков считал, что Шотландия «со временем станет как
Камберленд, Нортамберленд и другие отсталые северные граф-
ства» , хотя политический расчет потребовал сохранить автоно-
мию шотландских государственных органов. Программа бур-
жуазно-дворянской оппозиции была программой ничем не прикры-
той аннексии Шотландии. «Совершенная Уния» понималась как
поглощение Англией Шотландии в интересах английской буржуа-
зии и нового дворянства. Шотландцы справедливо полагали, что
такая Уния превратит их страну «в завоеванную и порабощенную
провинцию, типа Ирландии» 81, и просили Якова отказаться от
дальнейших попыток убедить английский парламент утвердить
план Унии 82.
Борьба буржуазно-дворянской оппозиции и королевской власти
по вопросу объединения Англии и Шотландии завершилась пора-
жением короны. «Статьи Унии» не получили силы парламентского
статуса. Яков добился лишь отмены враждебных законов. Больше
парламент к вопросу об Унии не возвращался. Проблема натура-
лизации была решена внепарламентским путем: в 1608 г. Суд
Канцлера удовлетворил иск двухлетнего шотландца о нарушении
его владельческих прав на земельный участок в Англии, создав
необходимый судебный прецедент 83. Но это говорило о поражении
короны, оставившей мысль провести Унию через парламент.
Принятие 11 августа 1607 г. парламентом Шотландии Акта об Унии
положения не изменяло: он вступал в силу только после принятия
77 CobbeCs parliamentary history. Р. 1096—1099.
78 С. S. Р. Ven. Vol. 10. Р. 446.
79 Cowan Е. J. The Union of the Crowns and the crisis of the constitution in 17th
century Scotland // The satellite state in the 17th nad 18th centuries / Ed. by
S. Dyrvic e. a. Bergen, 1979.
80 James I. Works. P. 294.
81 Цит. no: Ferguson W. Op. cit. P. 103.
82 A copie of a letter from some of the nobility of Scotland to King James 6th of ever
blessed memory, concerning the Union. Edinburgh, 1607.
83 A source book of Scottish history / Ed. by N. Dickinson, G. Donaldson. Edinburgh,
1954. Vol. 3. P. 461.
Парламентские дебаты
129
аналогичного акта английским парламентом, на что надежды не
было.
Антиюнионистская оппозиция была составной частью оппози-
ции антиабсолютистской и была обусловлена обстоятельствами
объективного социально-экономического и социально-политиче-
ского характера. Торговые аспекты Унии затрагивали экономиче-
ские интересы английских купцов, которые отвергли торговую
унию из соображений протекционистского характера. Определен-
ную роль сыграла исторически сложившаяся враждебность в отно-
шениях между англичанами и шотландцами, не являвшаяся,
однако, ни единственным, ни решающим фактором. Острота борьбы
буржуазно-дворянской оппозиции и королевской власти определя-
лась принципиальным различием их подходов к Унии, ее целям и
путям осуществления. Одним из проявлений кризиса английского
абсолютизма был конфликт парламента и короны — конститу-
ционный по форме, он был классовым по объективному содержа-
нию, ибо обусловливался непримиримостью интересов связанных
с успешно развивавшимся капиталистическим укладом буржуазии
и нового дворянства и феодально-абсолютистской монархии.
Обсуждение Унии поставило комплекс конституционно-политиче-
ских вопросов о месте и роли короля и парламента в англо-шот-
ландском объединении, гарантиях прав и свобод парламента, гра-
ницах королевской прерогативы, преемственности права и т. п.
Анализ «Статей Унии», воплощавших королевскую программу
объединения, показывает, что корона планировала использовать
Унию для существенного усиления абсолютизма. Проект «совер-
шенной Унии», выдвинутый буржуазно-дворянской оппозицией,
был направлен против абсолютистских притязаний короны, на
признание за парламентом права участия в законодательной
деятельности, ограничение власти монарха. Излишне напоминать
о связи борьбы парламента за сохранение своих прав и свобод
с борьбой буржуазии и нового дворянства за неприкосновенность
возникавшей буржуазной собственности от феодальной эксплуа-
тации и произвольных поборов со стороны абсолютизма 84. Насто-
ящий краткий обзор одного из тех конфликтов, из которых склады-
валась история борьбы короны и парламента в предреволюционной
Англии, дает, на наш взгляд, основания для критики распростра-
ненных в современной буржуазной историографии концепций,
не только выхолащивающих классовое содержание этой борьбы, но
и отрицающих сам факт оппозиционности парламента абсолютизму
Стюартов 85.
84 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 218—223; Лавровский В. М.,
Барг М. А. Английская буржуазная революция XVII века. М., 1958. С. 177 —
198.
85 См.: Elton G. R. A high road to the civil war? // Elton G. R. Studies in Tudor and
Stuart politics and government. Cambridge, 1974. Vol. 2; Russell C. Parliamentary
history in perspective, 1604 — 1629 // History. 1976. Vol. 61. N 1.
9. Зак. 605
СЕВЕРНАЯ ЕВРОПА
И. П. Шасколъский
ТРЕТИЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
ШВЕДСКИХ РЫЦАРЕЙ
НА ВОСТОЧНЫЕ БЕРЕГА БАЛТИКИ
(1293 г.)
Задача настоящей работы — исследование источников по исто-
рии одного из крупнейших внешнеполитических мероприятий
средневековой Швеции — так называемого третьего крестового
похода, приведшего к завоеванию западной Карелии и постройке
главной шведской твердыни на востоке Балтики — Выборгского
замка.
Шведское феодальное государство с середины XII в. до 20-х го-
дов XIV в. вело политику вооруженной экспансии, проходившей
в форме крестовых походов, официальной целью которых было
распространение христианства в землях языческих народов.
Во время первого крестового похода (вторая половина XII в.)
шведами была захвачена юго-западная Финляндия, земля фин-
ского племени сумь (Suomi). Второй крестовый поход (1249 —
1250 гг.) привел к завоеванию центральной части южной Финлян-
дии, земли племени емь (Нате) *. Далее на восток располагалась
земля племени карел. В конце XIII в. началась подготовка к новому
крестовому походу для захвата Карелии, наиболее развитые и на-
селенные области которой располагались на Карельском пере-
шейке.
Поскольку и племя емь, и племя карел (корела) находились
с XI в. под властью Древней Руси, шведская экспансия в землях
еми и карел была прямо направлена против интересов Древнерус-
ского государства. Когда Швеция обратила острие своей агрессии
в Карелию, Новгород (как политический центр Северо-Западной
Руси) стал считать эти действия направленными против его вла-
дений.
В исторической литературе со времен средневековья было при-
нято считать, что шведские рыцари совершили один крупный
поход в Карелию в 1293 г. под руководством правителя Швеции
Тюргильса (Торгильса, Торкеля) Кнутссона. В последние десяти-
1	См.: Шасколъский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах
Балтики в XII —XIII вв. М., 1978.
Третий крестовый поход шведских рыцарей
131
летия в шведской и финской исторической литературе это положе-
ние подвергается сомнению. На основе сравнительного изучения
русских и шведских источников было высказано мнение, что
в начале 1290-х годов состоялись два шведских военно-морских
похода в Карелию и что походу 1293 г. предшествовала более
ранняя шведская экспедиция.
В Новгородской I летописи под 1292 годом сообщается о напа-
дении шведов на карел и на соседнее (жившее на берегах Невы
и тоже подвластное Новгороду) племя ижора 2.
Шведское войско из 800 человек напало на земли карел и ижоры
с моря, т. е., видимо, высадилось на Карельский перешеек, где
граничили карельская и ижорская (лежавшая в южной части
перешейка) территории. Для нападения на карел и ижорцев
шведское войско разделилось на два отряда по 400 человек,
двинувшихся в глубь Карельского перешейка. Из летописного
текста можно лишь заключить, что это был обычный набег с целью
разорения неприятельской территории. Шведское нападение встре-
тило энергичный отпор со стороны местного населения, быстро
и самостоятельно организовавшегося для борьбы с врагом, не дожи-
даясь подхода подкреплений из Новгорода. По сведениям лето-
писца, карелы и ижорцы перебили большинство нападавших,
лишь немногие бежали обратно за море.
Видный финский ученый И. И. Миккола привлек косвенные
показания одного шведского документа 1297 г. 3 и связал их с лето-
писным известием 1292 г. В тексте документа 1297 г. содержится
упоминание о состоявшемся на несколько лет ранее (на сколько —
не указано) заседании королевского совета, происходившем
в то время, когда состоялись торжественные похороны короля
Магнуса Ладулоса и когда в первый раз была отправлена летняя
экспедиция против карел. Поскольку король Магнус, по данным
других источников, умер в декабре 1290 г., здесь не может подра-
зумеваться известный крестовый поход 1293 г., и речь должна идти
о каком-то другом, более раннем походе 4. Да и текст, видимо,
намекает, что здесь говорится о каком-то самом первом походе
на карел, и подразумевается, что был затем совершен еще один
летний поход в том же направлении (иначе, если бы второго
похода не было, непонятно указание, что речь идет именно о первой
летней экспедиции против карел). По мнению Микколы, здесь
говорится о походе на карел, отмеченном в летописи под 1292 годом,
2 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 1950. С. 327
(далее: НПЛ). Ср.: Новгородская IV летопись//Полное собрание русских
летописей. Т. IV. С. 247—248.
3 Это грамота Брюньольфа, епископа Скарского, о наследовании земельных владе-
ний, завещанных собору в городе Стренгнесе. См.: Diplomatarium svecanum.
Stockholm, 1837. Bd. 2. N 1203.
4 Mikkola J. 1. Novgorodernas krigsUg till Finland intill ar 1311 // Historisk tidskrift
for Finland. 1927. S. 157.
9*
132
И. П. Шасколъский
а на самом деле относившемся скорее к весне 1291 г., ко времени
спустя несколько месяцев после смерти короля Магнуса Ладу-
лоса 5, когда была подготовлена и проведена церемония королев-
ских похорон.
Это предположение весьма вероятно, но небесспорно; остается
несовпадение в датах — летопись определенно относит поход
к 1292 г., тогда как шведский документ — скорее к 1291 г.
Более обстоятельным исследованием вопроса о датировке
тех же событий русско-шведской борьбы начала 1290-х годов
занялись недавно К. Кумлиен 6 и С. Аксельсон 7. Кумлиен не при-
нял трактовку Микколы (даже не сочтя при этом нужным сказать
о своем несогласии и как-то мотивировать свою позицию), но неко-
торые положения и наблюдения из статьи Кумлиена могут быть
использованы для подкрепления гипотезы Микколы. Так, Кумлиен
показывает, что торжественная церемония погребения короля
Магнуса Ладулоса не обязательно должна была совершаться
в ближайшие месяцы после смерти, она могла задержаться на
полтора года 8 и происходить летом 1292 г., т. е. в то время, когда,
по данным русской летописи, шведы ходили на карел. Наиболее
вероятным временем начала этого похода Кумлиен считает июль
1292 г. и приводит доказательства того, что именно в этом месяце
могли совпасть все три упоминаемые в документе 1297 г. одновре-
менно происходившие события: отправка военно-морской экспе-
диции против карел 9, заседание Королевского совета10 и церемония
5 Задолго до Микколы такую же дату похода, упоминаемого в документе 1297
предложил церковный историк Рейтердаль. См.: Reuterdahl Н. Svenska kyrkans
historia. Stockholm, 1850. Bd. 2. H. 2. S. 62. Not. 4.
6 Kumlien K. Magnus Ladulas* jordfastning och det s. k. tredje korst^get till Finland:
En dateringsfr^ga // Historisk tidskrift. 1955. N 1. S. 59 — 70.
7 Axelsson S. Det s. k. tredje korstSget till Finland och Viborgs grundlaggning:
En dateringsfraga // Historisk tidskrift for Finland. 1965. N 1. S. 25—29.
8 Кумлиен приводит примеры, когда церемония похорон была совершена спустя
длительное время после смерти короля — похороны Иоанна III и Густава
Адольфа (см.: Kumlien К. Op. cit. S. 62. Not. И), и объясняет задержку в проведе-
нии похорон в данном случае (в 1291 — 1292 гг.) тем, что для этой церемонии была
заново сооружена в Стокгольме церковь «серых братьев» (францисканцев),
где король желал быть похороненным и где в присутствии высших чинов
государства было проведено торжественное погребение. См.: Kumlien К. Ор.
cit. S. 66; Yruling Н. Gotlands medeltid. Visby, 1978. S. 34.
9 Правда, Кумлиен признает, что для экспедиции через Балтику июль мог быть
слишком поздней датой, обычно шведские походы начинались раньше.
10 Кумлиен приводит сведения нескольких документов о том, что в июле 1292 г.
в Стокгольме находились высшие сановники государства, являвшиеся членами
Королевского совета, — маршал Тюргильс Кнутссон, епископы Линчёпинга,
Вестероса и Стренгнеса, а также юный король Биргер — и, следовательно,
могло состояться заседание Королевского совета. Кроме того, именно в июле
1292 г. была дана от имени короля грамота городу Любеку с подтверждением
торговых привилегий. В подготовке акта должны были участвовать высшие госу-
дарственные сановники (см.: Kumlien К. Op. cit. S. 65—66). Аргументацию
Кумлиена поддерживают Аксельсон и Яккола (см.: Axelsson S. Op. cit. S. 25—
26; Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika. Helsinki, 1958. S. 385—386). Аксельсон
Третий крестовый поход шведских рыцарей
133
королевских похорон н. Таким образом, аргументация Кумлиена
делает еще более вероятной гипотезу Микколы о том, что зафикси-
рованный в летописи под 1292 годом шведский поход на Карелию
упоминался и в шведском документе 1297 г. и что этот поход был
подготовлен в Швеции и являлся первой шведской экспедицией
для завоевания Карелии; предложенное Кумлиеном уточнение
даты этого похода — середина лета 1292 г. (а не 1291 год. как
предполагал Миккола) — существенно укрепляет все построе-
ние — отпадает необходимость вслед за Микколой предполагать,
что обычно точный в своих датировках русский летописец в данном
случае почему-то ошибся.
Вооруженные столкновения 1292 г. (или 1291 — 1292 гг.) на
Карельском перешейке и в Ижорской земле, а также происшедший
в том же году русский поход в центральную Финляндию создали
крайне напряженную ситуацию в этих областях и на всем пути по
Финскому заливу и Неве и Ладожскому озеру в Новгород. О напря-
женности обстановки в 1292 г. свидетельствует документ, сохра-
нившийся в Любекском архиве 12.
Летом 1293 г. была совершена основная шведская военно-мор-
ская экспедиция в Карелию, третий крестовый поход. Происшед-
шее в это время внутри Руси обострение княжеской междоусобицы
и вторжение татар создали благоприятную обстановку для швед-
ского нападения. Третий крестовый поход нашел отражение
в нескольких русских и скандинавских источниках.
Шведский поход 1293 г. — вторжение шведских войск в запад-
ную Карелию и основание ими Выборга — освещается всеми
русскими летописями предельно кратко, в одной фразе: «При-
шедши свея, поставиша город на Корельской земле» . Известия
всех летописей об этом событии восходят к известию Новгородской
I летописи, явно записанному современником.
приводит данные о том, что упоминаемая в документе 1297 г. первая летняя
экспедиция против карел не могла состояться ранее 1292 г. В документе 1297 г.
упоминаются два заседания Королевского совета, первое из которых, по другим
грамотам, точно датируется январем 1292 г. Следовательно, второе заседание,
совпавшее (по утверждению того же документа) с первой летней экспедицией
против карел, могло произойти только летом 1292 г. или летом 1293 г. Но,
поскольку речь идет именно о первой летней экспедиции и вслед за ней должен
был произойти еще один летний поход (т. е., очевидно, главный шведский поход
на карел 1293 г.), наиболее вероятен для первого похода 1292 год.
11	Время проведения церемонии Кумлиен, по существу, приурочивает к моменту
совершения двух первых событий, поскольку они хотя бы приблизительно могут
быть датированы, в частности экспедиция на карел могла отправиться только
летом. Существует мнение, что и королевские похороны, и упоминаемый в гра-
моте 1297 г. поход на карел произошли летом 1293 г. (т. е. был только один поход
в Карелию) (см.: Jagerstad Н. Hovdag och r&d under aldre medeltid. Lund, 1948.
S. 127. Anm. 9; Beckman B. Matts Kattilmundsson och hans tid, 1: Intill 1318.
Stockholm, 1953. S. 17). Однако это мнение недостаточно обоснованно.
12	Urkundenbuch der Stadt Lubeck. Lubeck, 1858. 2. Th., 1. Halfte. N DCXX. S. 565.
13 НПЛ. C. 327.
134
И. П. Шаскольский
Все шведские анналы (за одним исключением) относят швед-
ское завоевание Карелии к 1293 г. Поэтому высказанные в литера-
туре сомнения в правильности традиционной даты похода не могут
считаться основательными, поскольку в шведских анналах едино-
душно указывается именно эта дата — 1293 год |4.
Запись о шведском походе 1293 г. содержится в шести шведских
анналах:14 15 16 17
ХРОНОЛОГИЯ ОТ 266 ДО 1430 г.
1293. Сооружен замок Выборг и шведы
победили Карелию 1G.
СТАРИННАЯ ХРОНОЛОГИЯ ОТ
880 г. ДО 1430 г.
1293. Большое войско вступило в Каре-
лию, и построен Выборгский замок |7.
ХРОНОЛОГИЯ ШВЕЦИИ ИЗ КОДЕК-
СА МОНАСТЫРЯ МИНОРИТОВ
В ВИСБЮ.
В лето господне 1293 в Карелию совер-
шен поход Биргера короля Швеции,
и карелы приняли веру и сделаны дан-
никами государя короля Швеции и
сооружен замок Выборг в Карелии 18 19.
ДИАРИЙ СТОКГОЛЬМСКИХ БРАТЬ-
ЕВ МИНОРИТОВ.
1293. Покорены карелы шведами,
и сооружен Выборгский замок |9.
ХРОНИКА ШВЕДСКО-ГОТСКИХ
ДЕЯНИЙ, НЕИЗВЕСТНОГО ШВЕД-
СКОГО АВТОРА.
1297. Пришло войско Швеции к карелам
и основан замок Выборг и карелы
приняли веру 20.
АННОТИРОВАННАЯ ХРОНОЛОГИЯ
АРВИДА ТРОЛЛЕ.
В лето господне 1293 победили швед-
9 1
ские мужи карел .
Известия анналов о походе 1293 г. отличаются такой же
предельной краткостью, как и известие Новгородской I летописи.
При сравнении всех шести текстов нельзя установить прямых
текстуальных заимствований, в каждом источнике изложение
одних и тех же событий дано по-своему. Особняком стоит послед-
ний из приведенных текстов, написанный по-шведски и наиболее
краткий, сообщающий лишь о победоносной операции шведов
против карел. Выделяется и наиболее подробный текст минорит-
ского кодекса из Висби: только здесь сообщается, что карелы
были сделаны данниками шведского короля, что поход был совер-
шен королем Швеции Биргером. Последнее указание явно оши-
бочно — Биргер в то время был еще ребенком и возглавлять
поход не мог. Эта явная ошибка выдает руку позднейшего редак-
14 Указанная в одном источнике дата (1297 г.) явно ошибочна (см.: Pipping R.
Kommentar till Erikskronikan. Helsingfors, 1926. S. 419. Anm. 3), она противоре-
чит всем остальным шведским и русским источникам.
15 О шведских анналах см.: Andersson I. Kallstudier till Sveriges historia 1230—
1436. Lund, 1928. S. 20—24; Bolin S. Om Nordens aldsta historieforskning //
Lunds universitets arsskrift. N. F. 1931. Avd. 1. Bd. 27. N 3. S. 201—207; Nor-
borg L.-A. Kallor till Sveriges historia. Lund, 1968. S. 99 — 102.
16 Scriptores rerum Suecicarum. Stockholm, 1818. T. 1. Ps. 1. P. 26 (далее: SRS);
Finlands medeltidsurkunder. 1910. T. 1. N 214a.
17 SRS. T. 1. Ps. 1. P. 63.
18 Ibid. P. 42.	20 Ibid. P. 87.
19 Ibid. P. 77.	21 Ibid. P. 237.
Третий крестовый поход шведских рыцарей
135
тора анналов, решившего дополнить текст именем руководителя
похода, но уже не знавшего, кто в действительности им был.
Видимо, рукой того же редактора добавлено и известие об обраще-
нии карел в данников (поскольку он знал, что с тех пор и до его
времени карелы являлись данниками Швеции). В остальном же
тексты пяти анналов сходятся: во всех сообщается о победоносном
походе шведов в Карелию и об основании Выборгского замка.
Во втором из приведенных текстов указано, что победоносное
шведское войско было многочисленным. В третьем и пятом текстах
дается еще одно известие — о принятии карелами христианской
веры; возможно, и оно является позднейшей вставкой.
В анналах не указывается, кто стоял во главе похода 22, не при-
водятся точные даты, не сообщается о конкретных действиях
шведских войск и флота, кроме самого факта сооружения Выборг-
ского замка; не отмечено даже, принадлежащую какому государ-
ству территорию захватили шведы. Впрочем, эта лапидарность
вполне соответствует общему характеру шведских анналов —
в этом виде исторических сочинений давалась лишь самая краткая
запись сведений о происходящих событиях.
Сообщение о шведском походе в Карелию внесено и в датские
анналы:
ДИАРИЙ ОТ 1208 ДО 1330 гг.
1293. Шведы победили Карелию 23.
Весть о победоносном шведском походе в Карелию докатилась
и до далекой Исландии и была зафиксирована в исландских
анналах. Здесь она была помещена под 1296 годом. Это скорее
всего описка24 (возможно также, что только тогда в Исландии стало
известно об этом походе).
Господин Торгисл, дроте25 шведского
короля, завоевал две части Карелии
и окрестил их 26.
Сообщение исландских анналов, записанное на другом конце
скандинавского мира, за тысячи километров от Швеции, восходит,
по мнению исследователя этого источника, к какому-то не дошед-
шему до нас тексту шведских анналов 27.
Известие о христианизации карел в результате шведского
похода было и в шведских анналах, но уже там вызвало сомнение:
не явилось ли оно позднейшей вставкой? Подобное подозрение
22 Указание в анналах короля Биргера недостоверно.
23 Finlands medetidsurkunder. 1910. Bd. 1. N 214g.
24 См.: Pipping R. Op. cit. S. 419. Anm. 3; Axelsson S. Sverige i utlandsk annalistik
900-1400. Stockholm, 1955. S. 117.
25 Дроте — одна из высших государственных должностей Швеции.
26 Islandske annaler / Ed. G. Storm. Christiania, 1888. S. 339; Neovius A. Medeltidsak-
ter//Historiallincn arkisto. 1912. T. 23. Ps. 1. N 3. S. 105.
27 Axelsson S. Sverige. . . S. 118, 308.
136
И. П. Шаскольский
допустимо и по отношению к исландским анналам. С особенной
осторожностью нужно подойти к самому раннему в источниках
упоминанию Тюргильса Кнутссона как руководителя похода;
ни один шведский современный событиям источник Тюргильса
в этом качестве не упоминает 28. Весьма вероятно, что его имя
вставлено в текст при редактировании первоначальной записи
шведских анналов или при заимствовании этой записи в исланд-
ские анналы, ибо было достаточно хорошо известно, что именно
Тюргильс тогда стоял фактически во главе государства.
Наряду с анналами важным шведским источником, почти
современным событиям 1293 г., является грамота короля Биргера
городу Любеку от 3 марта 1295 г.29 В этой грамоте, составленной
руководителями Шведского государства меньше чем через два года
после захвата западной Карелии, с официальной правительственной
точки зрения коротко рассказывается о шведском походе в Каре-
лию и о причинах, вызвавших этот поход. Грамота была написана
в ответ на послание короля Германской империи Адольфа Нассау-
ского, которому ганзейские города пожаловались на расстройство
ганзейской торговли на Балтике из-за военных операций Швеции.
Шведское правительство в ответной грамоте изображает свои
действия как вынужденную, оборонительную акцию, вызванную
варварскими действиями язычников-карел, нападавших на швед-
ских подданных и мореходов из других стран 30. Шведские военные
силы выступили «для защиты нашего государства и для безопас-
ности мореплавателей». Иными словами, ганзейские города жало-
вались напрасно: шведские рыцари воевали за их интересы.
И далее говорится, что с указанной целью «мы. . . из жалости
к страданиям несчастных и для распространения всеобщей католи-
ческой веры обратили их, после того как они были с божьей
помощью побеждены, в христианство, и для защиты нашего
государства и для безопасности мореплавателей мы с большим
войском и с огромными расходами в честь Бога и достославной
святой девы построили Выборгский замок; каковых карел в их
безумии и неверии поддерживали русские, которые, не боясь Бога,
добиваются лишь временной выгоды и добычи» 31.
Хотя в приведенном тексте грамоты, как и в анналах, о собы-
тиях 1293 г. говорится весьма кратко, в самых общих словах, здесь
мы имеем все же большее количество сведений: здесь говорится,
28 Beckman В. Op. cit. S. 58—59. Anm. 7; Axelsson S. Sverige. . . S. 116.
29 Finlands medeltidsurkunder. 1910. T. 1. N 217.
30 По словам грамоты, «язычники-карелы в прошедшие времена, не щадя ни пола,
ни знатности, ни возраста, предавали смерти, разорению и неисчислимым же-
стокостям, даже вырывали сердца и внутренности у тех, кто живыми попадал
в их руки, и предавали всевозможным мучениям не только тех, кто принадлежал
к нашим, но и многих других, кто посещал Балтийское море».
31 Finlands medeltidsurkunder. 1910. Т. 1. N 217.
Третий крестовый поход шведских рыцарей
137
что экспедиция в Карелию, совершенная большим шведским вой-
ском, потребовала огромных расходов; впервые указана официаль-
ная идеологическая цель похода — распространение католической
веры. И что особенно важно, в рассматриваемой грамоте говорится,
что карел в их враждебном отношении к шведам до похода 1293 г.
«поддерживали русские». Правда, здесь не сказано прямо о под-
властности карел Русскому государству; не сказано, скорее всего,
потому, что в официальном документе шведскому правительству
не хотелось открыто признавать, что завоевана территория,
принадлежавшая другому государству.
Единственный источник, близкий по времени к этим событиям
и дающий их развернутое описание, это рифмованная «Хроника
Эрика», созданная, видимо, в 20-е годы XIV в.
Текст о походе 1293 г. находится в первой части хроники,
посвященной событиям второй половины XIII и первых двух
лет XIV в.; в основу этой части хроники положены устные предания
и воспоминания очевидцев и участников событий, а также некото-
рые письменные источники, в частности анналы. Имя автора хро-
ники неизвестно, но на основе анализа ее содержания установлено,
что он принадлежал к шведскому дворянству и был близок
к некоторым государственным деятелям 1310—1320-х годов, осо-
бенно к Маттсу Кеттильмундссону и окружению герцога Эрика
(сына короля Магнуса Ладулоса), которому она и была посвя-
щена .
Приводим текст о событиях 1293 г.
Стихи 1324-1347 32 33:
1324 Потом пошли они 34 в языческую землю
1325 и положили конец злу и великой беде.
Язычники слишком близко подходили к ним;
это было главнейшим их делом.
И построили они крепость 35 в том краю,
где кончается 36 христианская земля
32 Bolin G. Till dateringen av Erikskronikan // Historisk tidsskrift. 1927. S. 299—
309; Beckman N. Erikskronikan J/ Arkiv for nordisk filologi. 1928. Bd. 44. H. 2.
S. 222—224; Bolin S. Op. cit. S. 245 — 247, 296; Kraft S. Erikskronikans kallor //
Historisk tidsskrift. 1932. S. 13, 28, 57, 62, 68 — 70, 79; Lonnroth E. Medeltidskroni-
kornas varld // Goteborgs hogskolas Arsskrift. 1941. Bd. 47. N 18. S. 5, 9; Ny illustre-
rad svenska litteraturhistoria. Stockholm, 1955. Del. 1. S. 70, 77 — 78; Bosen J.
Erikskronikan // Kulturhistoriskt lexicon for nordisk medeltid. Lund. Bd. 4. 1959.
S. 29—33; Jokipii M. Hameen ristiretki // Suomen kirkkohistoriallisen seuran vuo-
sikirja. 1962/1963. N 52/53. S. 20—22; Norborg L.-A. Kallor till Sveriges historia.
Lund, 1968. S. 103 — 106; Lehtinen E. Suomen varhaishistorian ja ristiretkikauden
kuvasta uskonpuhdistus-ja suurvalta aikana. Jyvaskyla, 1968. S. 16—32.
33 Finlands medeltidsurkunder. 1910. Bd. 1. N 215.
34 Шведы.
35 Hus — крепость, замок, дом.
36 Буквально: заворачивается, поворачивается.
138
И. П. Шасколъский
1330 и начинается земля языческая;
теперь там добрый мир.
больше тишины и покоя,
и больше людей, верующих в бога.
Эта крепость называется Выборг и находится на востоке;
1335 оттуда освобождено много пленных.
Эта крепость — преграда, сдерживающая язычников,
так что они37 имеют теперь меньше подвластной земли38,
русские, чем они имели прежде,
и беда оказалась у самых их дверей 39.
1340 Они эту крепость всю построили 40 из камня,
а затем поехали господа обратно домой
и посадили там фогта, которому
не страшно было видеть перед собой разъяренных людей
и который не особенно боялся язычников.
1345 Он, наконец, покорил карел
и всю их землю
с четырнадцатью погостами 41, большими и малыми 42.
При рассмотрении данного текста нужно иметь в виду, что
это — не обычное повествовательное историческое сочинение типа
прозаической хроники или русской летописи, имеющее целью
дать конкретный рассказ об исторических событиях. «Хроника
Эрика» прежде всего литературное произведение, написанное
рифмованными стихами; хотя автор и ставил своей задачей осве-
щение важнейших событий истории своей страны за последние
десятилетия, но он должен был в то же время и соблюдать требо-
вания избранной им литературной формы. Видимо, на счет
литературной формы надо отнести и многословие, и наличие
неточностей в описаниях, в характеристиках и определениях,
и наличие неясных, туманных мест; автору, не обладавшему
крупным поэтическим даром, приходилось прилагать большие
усилия, чтобы соблюсти и рифму, и ритм каждого стиха, и потому
ради спасения рифмы и ритма приходилось постоянно добавлять
в текст слова и целые обороты, по существу лишь засорявшие,
затруднявшие ход изложения.
Приходится констатировать, что автор прискорбно мало знал
о большом историческом событии, произошедшем всего 30—35 лет
назад. Бедность его сведений особенно бросается в глаза, если
сравнить рассказ хроники о походе 1293 г. с находящимся в сле-
дующих строках той же хроники ярким и содержательным расска-
37 Подразумеваются русские, упоминаемые в следующей строке.
38 Буквально: власти, господства.
39 Буквально: нашли беду у самых своих дверей.
40 lotho. . .mwra буквально означает: предоставили построить, велели построить.
Глагол шнга означает «строить из камня (или кирпича)».
41 Слово gislalag условно переводится «погосты».
42 Прозаический перевод Е. А. Рыдзевской (см.: Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и
Скандинавия. IX —XIV вв. М., 1978. С. 112) для удобства цитирования заменен
нами подстрочным переводом каждого отдельного стиха и приведен подстрочный
комментарий.
Третий крестовый поход шведских рыцарей
139
зом о борьбе за Кексгольм в 1295 г., особенно — с помещенным
еще дальше подробнейшим рассказом о походе на Неву 1300 г.43
Создается впечатление, что автор вообще не имел в своем
распоряжении каких-либо письменных и устных источников и мог
не пользоваться даже анналами. Строго говоря, кроме нескольких
последних стихов, в данном тексте нет известий, которые бы могли
подтвердить наличие какого-то конкретного источника; все факти-
ческие сведения, которые содержатся в этом тексте, должны были
быть общеизвестны по крайней мере в кругах правящего дворян-
ского класса, к которому принадлежал автор хроники (а может
быть, и в широких слоях населения Швеции). Так, в 20-е годы
XIV в. в среде шведского дворянства должны были еще ясно
помнить, что 30 лет назад рыцари совершили успешный заморский
поход и основали Выборгский замок, форпост Швеции вблизи
границ Руси; что эта языческая земля принадлежала русским,
а следовательно, завоевание ее шведами принесло им территориаль-
ный ущерб. Даже такая подробность, как сооружение Выборгской
крепости целиком из камня, тоже может считаться общеизвестным
фактом — в среде шведского дворянства не могли не знать, что
мощная пограничная крепость (в которой многие рыцари бывали
при несении военной службы) имеет каменные стены. В тексте
(стихи 1324 — 1328, 1331 — 1333, 1336) отразилось также официаль-
ное представление об оборонительном характере шведской акции
1293 г. в Карелии. Примечательно, что автор не особенно распрост-
раняется о зверствах язычников, он пишет об этом скорее потому,
что в его среде было принято так трактовать описываемые собы-
тия. Автор почти не касается темы христианизации.
В разбираемом тексте есть и такие подробности, которые,
скорее всего, даны автором просто по общим логическим сообра-
жениям. Рассказывая, что после постройки Выборгского замка
«поехали господа обратно домой», автор исходил из обычной
практики шведских заморских походов. В таком крупном замор-
ском походе должны были участвовать и «Ьеггапе» — наиболее
знатные рыцари государства, которые после завершения похода
возвращались домой. Также по общим соображениям могло
появиться и упоминание фогта — во главе завоеванной области
шведские власти ставили правительственного чиновника; кроме
того, и во время написания хроники в Выборге сидел шведский
наместник. Стихи 1343—1344, повествующие о мужественном
характере фогта, тоже скорее всего написаны исходя из общих
соображений: на такой пост в только что завоеванной земле
безусловно должны были назначить храброго человека. Автор явно
43 См.: Andersson I. Kallstudier till Sveriges hisloria 1230—1436. Lund. 1928. S. 57;
Rosen R. Kolmas ristiretki Suomeen //Historiallinen aikakauskirja. 1945. N 1.
S. 6; Шаскольский И. П. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому
морю. Л., 1987. С. 18—25.
140
И. П. Шаскольский
не знал его имени — иначе он должен был бы, конечно, назвать
имя столь лестно характеризуемого им человека. Отсутствие
имени тоже наводит на мысль, что стихи, посвященные фогту,
не основаны на конкретных сведениях.
В сущности, «Хроника Эрика» сообщает только о самом факте
похода 1293 г. и об основании Выборга. Автор не знал даже,
кто стоял во главе шведского войска.
Ближайшим последующим источником является хроника
Эрика Олая, написанная на латинском языке в конце 60-х —
70-е годы XV в. В основу этой хроники при изложении событий
конца XIII — начала XIV в., естественно, положен текст «Хроники
Эрика» 44. Почти все конкретные сведения, сообщаемые Эриком
Олаем, заимствованы из «Хроники Эрика»; Эрик Олай также сооб-
щает, что шведское войско совершило поход в Карелию, там была
построена крепость Выборг, подчинены карелы, в крепости поса-
жен фогт, и шведское войско вернулось обратно на родину.
Повторяются не только факты, но и их освещение; Эрик Олай
шведский поход изображает как оборонительное мероприятие;
при этом используется и религиозный мотив: «агрессивность»
карел вызвана их язычеством. Точная дата похода, по всей вероят-
ности, заимствована из анналов. Более определенно, чем в «Хро-
нике Эрика», говорится о религиозных результатах похода —
Эрик Олай прямо сказал, что карелы приняли католическую веру;
но это утверждение скорее всего не заимствовано из какого-либо
источника, а просто отражает сложившееся в шведской феодаль-
ной среде ко времени написания хроники представление о том,
что прямым результатом выборгского похода было крещение
карел.
44 «В лето господне 1293 г., когда еще государство Швеции при молодом короле
Биргере управлялось господином маршалом Тюргильсом [сыном] Канута, на-
ведшим наилучший порядок внутри государства, маршал государства Тюргильс
по своему и знатных людей государства решению направил экспедицию в Каре-
лию, потому что народ Карелии, ослепленный еще мраком неверия, наносил
тягчайшие убытки и притеснения, не говоря только о близко расположенных
финнах и тавастах, но и о шведах и других христианах; равно как и русские
[делали то же].
Подчинив народ этой земли мечом, те, кто стоял во главе шведского войска,
возвели в ее пределах неприступнейшую крепость, названную Выборг, для того,
чтобы удерживать карел под властью шведов и для того, чтобы сдерживать
русских и не позволять им свободно выходить из своих границ. В каковом
предприятии основными деятелями были упомянутый ранее господин маршал
Тюргильс и Петр епископ Вестеросский. Тогда была проповедана вера и карелы
приняли католическую веру, и обещали навечно подчиняться и служить королю
шведов. . . И сделав таким образом замок Выборг удобным для жительства и
выполнив все, насколько требует первая Необходимость, поставив там сильней-
шего и опытнейшего фогта с необходимыми людьми в столь опасных и мятеж-
ных земле и месте, большая часть войска с вельможами и знатью вернулась
в Швецию» (Erici Olai Chronica Regni Gothorum // Finlands medeltidsurkunder.
1910. T. 1. N 215-b).
Третий крестовый поход шведских рыцарей
141
Единственное существенное отличие текста хроники Эрика
Олая от текста рифмованной хроники — прямое указание, что
организатором похода был Тюргильс (Кнутссон): «...маршал
государства Тюргильс по своему и знатных людей государства
решению направил экспедицию в Карелию». В другом месте
впервые названо и второе имя — епископа Петера Вестеросского;
Эрик Олай специально указывает, что они сыграли главную роль
в завоевании Западной Карелии. Однако в тексте хроники не гово-
рится прямо об участии Тюргильса и епископа Петера в самом
походе; напротив, автор дает более осторожные, весьма неопреде-
ленные формулировки, из которых видно участие обоих деятелей
только лишь в подготовке выборгской экспедиции. Видимо, Эрик
Олай сам точно не знал, ходил ли Тюргильс вместе с войском.
В исторических сочинениях XVI в. (Олая Петри, Лаврентия
Петри, Михаила Агриколы) никаких новых известий уже не да-
ется, а лишь делается краткий пересказ все тех же сведений
и с тем же освещением, что и в «Хронике Эрика». Так, и Олай
Петри, и Лаврентий Петри45 в своих хрониках сообщают о походе
в Карелию и основании Выборгского замка, об обращении карел
в христианство; главная роль в этом предприятии отводится
Тюргильсу Кнутссону и епископу Петеру46. Те же сведения
содержатся и в сочинении Михаила Агриколы47, который также
базировался в рассказе о событиях 1293 г. на сочинениях Эрика
Олая, но в общем излагал в своем произведении те представления
45 Братья Петри — видные церковные деятели первой половины XVI в.; руководив-
шие Реформацией в Швеции. Им принадлежат два больших сочинения по исто-
рии Швеции с одинаковыми названиями: «Шведская хроника». См.: Westin G. Т.
Olaus Petris Svenska kronika // Kulturhistorisk lexikon for nordisk medeltid. Lund,
1967. Bd. 12. S. 558.
16 «Собрал маршал господин Торгель, который управлял страной, большое коли-
чество войска и послал в Карелию, ибо карелы постоянно наносили вред в Тава-
стланде и Финляндии, и тогда были они подчинены и побеждены шведами,
которые тогда построили Выборг, чтобы им сдерживать карел и русских, и это
дело сделали главным образом маршал и епископ Педер из Вестероса, и тогда
карелы были обращены в христианскую веру» (Olai Petri Svenska Chronica.
Scriptores rerum Suecicarum. Uppsala, 1818. T. 1. Ps. 2. P. 256).
«Собрал маршал господин Торгиль большое войско и повел его с собой
в Финляндию против карел, ибо, потому что они еще не были христианами, они
часто нападали на Тавастланд и Финляндию, нанося там большой вред, и шведы
в этом походе взяли над ними верх, так что они завладели всей Карелией и
построили там Выборгский замок против русских и подчинили карел, и тогда
карелы были обращены в христианскую веру и крещены. Все это сделали мар-
шал и епископ Педер в Вестеросе и отправились обратно в Швецию, но маршал
оставил там часть войска» (Laurentii Petri Svenska Chronika // Scriptores rerum
Suecicarum. Uppsala, 1828. T. 2. Ps. 2. S. 82).
47 Михаил Агрикола — видный церковный деятель первой половины XVI в.,
сыгравший ведущую роль в проведении Реформации в Финляндии. Им написано
первое сочинение на финском языке — предисловие к подготовленному им фин-
скому переводу евангелия; во введении Агрикола сообщает краткие сведения
об истории своей страны, в том числе и о событиях 1293 г.
142
И. П. Шасколъский
о крестовых походах шведских рыцарей в Финляндию, которые
имелись в руководящих кругах финской церкви 48 49 50.
Все упомянутые авторы XVI в. повторили вслед за Эриком
Олаем его слова о ведущей роли Тюргильса в событиях 1293 г.
Олай Петри и Михаил Агрикола уловили и осторожный тон Эрика
Олая и тоже говорили лишь о ведущей роли Тюргильса Кнутссона
в организации военной экспедиции в Карелию, но не о его руковод-
стве самой экспедицией. И только Лаврентий Петри пошел дальше
и прямо приписал Тюргильсу личное руководство походом.
Поскольку нет никаких оснований предполагать, что Лаврентий
Петри пользовался какой-то дополнительной информацией по
данному вопросу, очевидно, что в данном случае Лаврентий Петри
произвольно изменил оттенок рассказа Эрика Олая и стал говорить
о личном участии Тюргильса (и епископа Петера) в походе 1293 г.
Вызвано ли это было невнимательностью или же Лаврентий Петри
49
сознательно переставил акценты , теперь установить невозможно.
Поскольку единственный ранний источник, говорящий о роли
Тюргильса в выборгском походе, по ближайшем рассмотрении
оказывается неосновательным, приходится признать правильность
сомнений в участии Тюргильса в этом предприятии .
Таким образом, существующая в исторической литературе
с давних пор (вероятно, с XVI в.) традиция, согласно которой
Тюргильс Кнутссон сам стоял во главе третьего крестового похода
и был основателем Выборга (в Выборге в 1893 г. ему поставлен
памятник как основателю города), не подтверждается сколько-
нибудь достоверными показаниями источников.
48 «Carialaiset ch [г] istituxi tulit. Anno Dom[ini] 1293, nin se herra Torgil, Rotzing
marschi, cocosi palio sotacanssa ia lehetti sen Carialan maha. Sille ette ne Carialai-
set teit aina wahingota Hemeen ia Somen maan pale. Ninquin ne mds olit aina swri
wahingoita ennen tehnyet christitudhen pale. Ja silloin Carialaiset ylitzewoitetiin
Rotzalaisisl, iotca silloin cochta Wiburin linnan ia caupungin rakensit, Carialaisten
ja Wenhelaisten asettamisexi. Ja nin telle taualla mos Carialaiset ensin tulit christi-
tuxi ia katijn Christin vskohon». (Карел крестили. В лето Господне 1293, тогда
господин Торгиль, шведский маршал, собрал много войска и отправил в Карель-
скую землю, ибо эти карелы всегда причиняли много вреда землям еми и суми
таким же образом, как и всегда прежде много вреда делали христианам. И тогда
карелы были побеждены шведами, которые затем вскоре построили крепость и
город Выборг для укрощения карел и русских. И таким образом также карелы
впервые были крещены и обращены в христианскую веру) (Michael Agricola.
Alcupuhe sen wdhen Testamentin pale. [Михаил Агрикола. Предисловие к Новому
завету]. Цит. по: Neovius A. Medeltidsakter. S. 105 — 106. Русский перевод вы-
полнен для нашей работы М. М. Хямяляйненом).
49 Весьма возможно сознательное изменение интерпретации событий: Лаврентия
Петри интересовало усиление роли не столько Тюргильса, сколько епископа
Петера; говоря о прямом участии епископа в завоевательном походе 1293 г.,
Лаврентий стремился подчеркнуть роль церкви в этом походе.
50 Pipping R. Kommentar till Erikskronikan. Helsingfors, 1926. S. 421; Hornborg E.
Finlands havder. Helsingfors, 1944. Bd. 1. S. 212; Rosen R. Op. cit. S. 4 — 7; Suomen
historian kasikirja. Porvoo; Helsinki, 1949. Bd. 1. S. 160; Kirkinen H. Karjala
idan kultuuripiirissa. Helsinki, 1963. S. 96; Juva E., Juva M. Suomen kansan historia.
Третий крестовый поход шведских рыцарей
143
Для спасения традиционного представления о роли Тюргильса
в выборгском походе некоторые авторы предложили другую форму-
лировку: хотя Тюргильс сам в походе и не участвовал, он был его
инициатором и организатором51. Эта формулировка основывается
на хронике Эрика Олая. Но, увы, как уже было показано, этот
текст не доказывает, что у Эрика Олая были точные сведения
об участии Тюргильса даже только в организации похода 1293 г.
Мы можем лишь предположить, что решение о столь крупном
внешнеполитическом предприятии не могло быть принято без
ведома и участия первого человека в государстве 52. А следова-
тельно, нет серьезных оснований считать (как это было до сих пор
в финляндской и шведской науке) всю агрессивную политику
Шведского феодального государства на востоке Финского залива
в 1290-х годах политикой Тюргильса Кнутссона, нет оснований
считать, что именно он выдвинул эту политическую линию
и с самого начала руководил ее проведением в жизнь. Известно
лишь, что он принял участие в осуществлении этой политики
спустя 7 лет после выборгского похода, в 1300 г., когда он возгла-
вил военную экспедицию на Неву. До 1300 г. данную политику
следует рассматривать как вообще результат совместной деятель-
ности правящих кругов Шведского государства.
Несколько иначе решается вопрос о предполагаемом участии
в выборгском походе епископа Петера Вестеросского (Петера
Элави). И это упоминание Эрик Олай давал в столь же осторожной
форме. В данном случае его формулировка также не дает твердых
оснований говорить о личном участии епископа в походе в Каре-
лию. Только Лаврентий Петри дал более определенную формули-
ровку о прямом участии епископа Петера в экспедиции в Каре-
лию 53. Как и по отношению к участию Тюргильса, формулировка
Лаврентия Петри в отношении епископа Петера недостоверна.
Не упоминавшийся ранее Иоанн Магнус в своей «Истории
готов и шведов» (1540) пошел еще дальше и приписал Петеру
Вестеросскому ведущую роль в карельской экспедиции шведских
Helsinki, 1964. Bd. 1. S. 147; Jutikkala E., Pirinen K. Finlands historia. Stockholm,
1968. S. 42; Kaukiainen Y. Viipurin laanin ruotsalaisasutuksen synty varhaiske-
skiajalla//Historiallinen aikakauskirja. 1974. N 2. S. 115.
51	Hornborg E. Finlands havder. Bd. 1. S. 212. Anm. 1; Juva E., Juva M. Op. cit. S. 147.
P. Русён допускает подобную возможность, но не считает ее наиболее
вероятной. См.: Rosen R. Op. cit. S. 5.
52	Возможна и другая постановка вопроса. X. Егерстад выдвинул мнение (правда,
пока не нашедшее поддержки в литературе), что Тюргильс стал
фактическим правителем государства не с начала 1290-х годов, как обычно счита-
лось, а лишь примерно с 1295 г., когда его имя стало помещаться в документах
на первом месте или сразу после имени несовершеннолетнего короля Биргера
(см.: Jdgerstad Н. Op. cit. S. 138 — 141). В таком случае нельзя считать обя-
зательным участие Тюргильса даже в принятии решения об отправке военной
экспедиции в Карелию.
53	Rosen R. Op. cit. S. 4.
144
И. П. Шаскольский
рыцарей; по его словам, именно епископ Петер «крестил всю
Карелию»54 и подчинил ее шведской власти55.
Никаких иных источников, кроме хроники Эрика Олая, Иоанн
Магнус явно не имел, и его утверждение о ведущей роли епископа
Петера в событиях 1293 г. является просто авторским домыслом.
Возвращаясь к общему источнику всех цитированных авторов
XVI в., к хронике Эрика Олая, следует отметить следующее.
Епископ Петер был одним из высших прелатов Швеции, но не гла-
вой шведской церкви, его участие не было обязательным в приня-
тии важнейших государственных решений; его резиденция и вся
епархия не были связаны с Финляндией и Карелией. Одним словом,
только априорными предположениями Эрика Олая нельзя объя-
снить, почему он ввел в рассказ о выборгском походе из всех
шведских епископов Петера. Видимо, в распоряжении Эрика Олая
был какой-то письменный источник 56. Очевидно, он содержал не
очень ясные сведения, не говорил прямо о пребывании епископа
в составе войска. Возможно, что это была просто устная традиция,
сохранявшаяся в близких Эрику Олаю (канонику Упсальского
собора) церковных кругах57. Правда, глухое известие об участии
Петера Вестеросского в карельском походе имеется в Вестеросской
епископской хронике 58; но скорее всего это известие было внесено
в анналы позднее под влиянием хроники Эрика Олая.
Примечательно, с другой стороны, что Михаил Агрикола имени
Петера Вестеросского не упоминает. Следовательно, в устной тра-
диции, сохранившейся в высших церковных кругах Финляндии, не
содержалось никаких воспоминаний об участии епископа Петера
в выборгском походе.
54 Труд Иоанна Магнуса имеет специфические особенности, снижающие его цен-
ность как источника. Иоанн Магнус, бывший глава шведской католической
церкви (архиепископ Упсальский), изгнанный в 1520-х годах при проведении
Реформации из Швеции, писал свой труд в Риме, где он находился под воздей-
ствием современной ему историографии эпохи Ренессанса и допускал довольно
свободное и субъективное освещение многих исторических событий.
55 «Шведы, напав сильным отрядом, одержали верх и подчинили королевству шве-
дов, воздвигнув на его границах против нападений сарматов и московитов
мощнейшее укрепление, а именно город и замок Выборг: все это удачно совершил
Тругиль по совету и благоразумию Петра епископа Арозиенского. . . Но в каче-
стве награды последовало то, что постигает и многих других в наше
несчастное время. Ибо он был вынужден преследованием этого Тургеля пересе-
литься в Нидарозию, митрополию Норвегии, где, уже охваченный смертельной
скорбью, почил. Итак, воздвигнув крепость Выборг и хорошо снабдив продоволь-
ствием и людьми, Тургель с победоносным войском возвратился в Швецию»
(Joannes Magnus. Gothorum Sveonumque historia. Romae, 1554. P. 642—643).
56 Cm.: Westman K. G. Svenska rAdets historia till &r 1306. Stockholm, 1904. S. 224;
Andersson J. Op. cit. S. 94; Bolin S. Op. cit. S. 318; Lehtinen E. Op. cit. S. 32.
57 Cm.: Jaakkola J. Suomen varkaiskeskiaika. Porwoo; Helsinki, 1938. S. 438—439.
58 «В то время, когда он, епископ, был в Вестеросе, он с большим усердием обратил
карел в христианскую веру. . .» (Chronicon episcoporum Arosiensium // Scriptores
rerum Suecicarum. Uppsala, 1876. T. 3. Ps. 2. P. 124).
Третий крестовый поход шведских рыцарей
145
Таким образом, о шведском походе 1293 г. нам известно очень
немногое.
И анналы, и «Хроника Эрика», и грамота 1295 г. сообщают нам,
по существу, только два самых общих факта: что в 1293 г. был
совершен шведский поход в Карелию и что во время этого похода
был построен Выборгский замок. Никаких подробностей о военной
экспедиции шведов и строительстве замка ни один источник не
сообщает. Правда, по самому характеру этих источников ни в ан-
налах, ни в грамоте 1295 г., ни даже в русских летописях и не могло
быть подробного рассказа об этих событиях; такой рассказ мог
содержаться только в «Хронике Эрика», но автор этого произведе-
ния не озаботился сбором конкретных сведений о походе 1293 г.,
а ограничился многословным (и пустословным) изложением обще-
известных в его время фактов.
Третий крестовый поход шведских рыцарей, захват шведами
западной части Карельского перешейка и постройка Выборгского
замка представляли серьезную угрозу для Новгорода. Устье Невы,
важнейший для Древней Руси выход к морю, оказалось под посто-
янной угрозой вражеского нападения. Правда, предпринятая
шведскими рыцарями в 1300 г. попытка овладения Невой кончи-
лась неудачей, русские войска в 1301 г. изгнали шведов с ее бере-
гов, и в 1323 г. на Карельском перешейке была установлена грани-
ца русских и шведских владений. Но основанный во время третьего
крестового похода Выборг продолжал в течение нескольких веков
оставаться шведским форпостом у русских рубежей.
10. Зак. 605
Е. А. Мельникова
ГЕРОИКО-ЭПИЧЕСКАЯ
И ПРАКТИЧЕСКАЯ СИСТЕМЫ
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
В СРЕДНЕВЕКОВОЙ СКАНДИНАВИИ:
ФОРМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Географические представления, существовавшие в скандинав-
ском обществе XII—XIV вв., не представляли однородного комп-
лекса: на протяжении ряда веков сложилось несколько самостоя-
тельных, хотя и взаимодействующих, моделей мироустройства,
среди которых — по материалам древнескандинавских географи-
ческих сочинений — выделяются теоретическая (ученая) и прак-
тическая \ Вместе с тем переходный — от язычества к христиан-
ству, от родового строя к феодализму — характер этой эпохи и не-
обычайное жанровое богатство древнескандинавской литера-
туры обусловили параллельное существование и иных типов миро-
восприятия: мифопоэтического, ортодоксально-христианского, по-
вседневно-практического и др., каждый из которых моделировал
пространство особым, присущим именно ему способом. Одна из
таких моделей формируется в широко развитом у германских
народов героическом эпосе — своеобразной архаической форме
художественного познания и освоения мира.
Героико-эпическая пространственная модель, формируясь и
существуя как некая поэтическая абстракция, хотя и основыва-
ется на практическом опыте, но существенно перерабатывает его и,
соотносясь с реальным пространством, не может быть прямо
отождествлена с ним 1 2. Эпическое пространство, как оно представ-
ляется в древнеисландских эддических песнях и в англосаксонских
героических поэмах, чрезвычайно ограниченно. Самые дальние
обитатели мира — финны в «Беовульфе», сарацины в «Видсиде»,
гунны в «Старшей Эдде» — оказываются на расстоянии, которое
можно преодолеть за несколько дней. Искажение масштаба рас-
стояний обусловлено не отсутствием реальных знаний (пусть
недостаточных) о тех или иных территориях, а спецификой самого
1 Мелъникова Е. А. Географические представления древних скандинавов (к исто-
рии географической мысли в средневековой Европе) // Методика изучения древ-
нейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 111 — 127.
2 Подробнее см.: Мельникова Е. А. Меч и лира: Древнеанглийское общество
в истории и эпосе. М., 1987. С. 99—104.
Системы географических представлений в Скандинавии
147
понимания пространства в его неразрывной связи с героическим
действием.
Мир видится древнегерманскому певцу как совокупность
отдельных локусов: королевских дворцов или жилищ противников
героя. Значение локусов определяется законами эпической
героики, в соответствии с которыми пространство, лишенное атри-
бутов героического мира, т. е. не заполненное героическим дейст-
вием, не существенно. Пространство между локусами лежит вне
героико-эпического мира как «пустое», «незначащее», а сами ло-
кусы примыкают друг к другу, создавая «точечную» структуру
пространства.
Свойством «точечного» восприятия пространства и является
отсутствие масштаба расстояний, его эпическая субъективность:
далекими или близкими земли оказываются лишь в зависимости
от точки зрения рассказчика, и потому их близость или дальность
несопоставимы с реальными расстояниями. Так, например, Вид-
сид с легкостью оказывается то на севере, то на юге Европы, и все
известные народы становятся равно доступными и близкими для
него.
Так же точно движение в героическом пространстве — переход
из одной точки в другую — важно лишь в своих крайних пунктах
и при пересечении четко маркированных границ (лес, река, море)
между локусами. Эпическое пространство имеет не столько ре-
ально-топографические координаты, сколько эмоционально-оце-
ночные характеристики, которые в первую очередь и определяют
его структуру 3.
В таких памятниках, как англосаксонские «Беовульф» и «Вид-
сид», на первый взгляд эпическое пространство полностью совпа-
дает с реальным: в «Видсиде», например, упоминается огромное
число действительно существовавших народов и территорий; много
их и в «Беовульфе». Правдоподобность описаний местности (на-
пример, скалистого побережья у Хеорота) подчеркивается досто-
верностью структуры микротопонимов (Хреофнабург, Хронеснес
и др.). Однако наряду с эпическими локусами, условно соответст-
вующими реальному географическому пространству (например,
резиденция датских королей: Хеорот в «Беовульфе» — Лейре на
о. Зеландия; страна гуннов в «Старшей Эдде» и в «Песни о нибе-
лунгах» — реальное царство Аттилы и др.), существует и чисто
эпическая «территория», не имеющая прямых параллелей в дейст-
вительности. К ней с наибольшей очевидностью относятся места
обитания чудовищ: логово Гренделя и его матери на дне озера,
пещера на Гнитахейде, где обитает Фафнир, и др.
В древнескандинавском обществе четкая дифференциация
3 См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 44; Мелетин-
ский Е. М. Скандинавская мифология как система // Учен. зап. Тартус. ун-та.
Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. 7. С. 38 — 51.
ю*
148
Е. А. Мельникова
сфер функционирования различных фольклорных и литературных
жанров, которые в равной степени являлись достоянием всех слоев
общества, отсутствовала. Поэтому постоянно происходило взаимо-
действие и взаимообогащение систем представлений (в том числе
и географических), свойственных различным формам духовной
жизни скандинавов. Не были замкнутыми и пространственные
представления героического эпоса. Оставаясь актуальной в созна-
нии ученых исландцев XII— XIV вв., эпическая картина мира
активно взаимодействовала с христианско-теоретической и прак-
тической, что приводило к сложной контаминации различных
систем.
Наиболее очевидным является использование бесспорно эпиче-
ской географической номенклатуры в произведениях, не связан-
ных с героическим эпосом. К этой группе памятников принадлежит
итинерарий, составленный аббатом исландского монастыря Мун-
катвера Николаем, совершившим между 1154 и 1159 гг. поездку
в Палестину через Центральную Европу и Рим 4. «Дневник аб-
бата Николая» представляет собой сухое перечисление населен-
ных пунктов, монастырей и святынь, которые он посетил по пути,
с кратким описанием некоторых из них. По своим задачам, содер-
жанию и характеру описания «Дневник» отражает в первую
очередь практические знания, полученные Николаем во время
путешествия в Рим и Палестину. Поэтому в целом топография
«Дневника» отличается достоверностью и точностью 5. Тем неожи-
даннее выглядит использование в нем топонима «Гнитахейд»:
«Оттуда (из Падерборна. — Е. М.) четыре дня пути до города
Мегинзоборга (совр. Майнц. — Е. М.)\ там посереди есть селение,
которое называется Хорус, и другое, называемое Килианд, и там
расположен Гнитахейд, где Сигурд победил Фабни. Это другой
путь из Стодуборга (Ганновера. — Е. М.)» 6.
Топоним «Гнитахейд» хорошо известен по героическим песням
«Старшей Эдды» и по «Саге о Волсунгах» как место, где находится
пещера, в которую принес клад нифлунгов Фафнир, обратившийся
затем в дракона и оставшийся там охранять свои сокровища.
Именно туда пришел Сигурд, чтобы убить дракона и овладеть
кладом. Уточнение Николая («где Сигурд победил Фабни») не
оставляет сомнений в том, что именно эпический Гнитахейд (точ-
нее, место, отождествляемое с ним) был показан ему жителями
4 Текст см.: Alfraedi Islenzk / Udg. av К. KMund. В. 1. Kj^benhavn, 1908. S. 12—
23. О составе итинерария см.: Мельникова Е. А. Древнескандинавские геогра-
фические сочинения: Тексты, перевод, комментарий. М., 1986. С. 17, 72—
75.
5 Подробную характеристику топонимов «Дневника» см.: Magoun Fr. Р. The
Pilgrim-Diary of Nikolas of Munkalhvera: The Road to Rome // Mediaeval Studies.
1944. Vol, 6. P. 314-343.
6 Alfraedi Islenzk. S. 13.
Системы географических представлений в Скандинавии
149
селений Хорус или Килианд. Однако ничто в этом пассаже не дает
оснований говорить о том, что Николай осознавал или ощущал
какую-либо разницу между эпическим и реальным топонимами.
В его представлениях, так же как, по-видимому, и в представле-
ниях жителей окрестных селений, снабдивших его этой информа-
цией, нет принципиального различия между реально существую-
щим и эпическим пространствами, и топографические объекты
как того, так и другого кажутся равно достоверными.
Иной вариант взаимодействия героико-эпической и практиче-
ской пространственных моделей — включение реальных наимено-
ваний в героико-эпический контекст. Этнонимы и топонимы, кото-
рые имеют прямые соответствия в реальности, кажутся и в эпиче-
ских памятниках достоверными отражениями действительного
мира. Это убеждение лежит в основе, в частности, дискуссии об
идентификации племени геатов, к которому прйнадлежал Бео-
вульф, герой одноименной англосаксонской поэмы, как гаутов
(готов, ётов) или ютов 7. Утонченные этимологические, текстоло-
гические, источниковедческие изыскания с привлечением много-
численных древнескандинавских, древнеанглийских, француз-
ских, позднеантичных источников 8, выявив большую вероятность
первой точки зрения, показали, сколь нечетки и непоследовательны
художественно-поэтические тексты в понимании содержания этого
этнонима.
Более того, в древнеанглийском эпосе и древнескандинавских
«сагах о древних временах» (близких по жанровым признакам
к героическому эпосу), где этот этноним встречается неоднократно,
племя, обозначаемое как geatas и gautar, не имеет каких-либо
конкретно-исторических примет. Геаты «Беовульфа» ничем не
отличаются от других племен, изображаемых в поэме: данов,
свеев, ютов. Место их обитания — Южная Швеция — восстанав-
ливается на основании упоминания о том, что они сражались
со свеями на льду озера (предположительно Венерн), хотя слово
sae может относиться не только к озеру, но и другим значительным
водным бассейнам. В «сагах о древних временах» гаутское проис-
7 Ютскую теорию выдвинул X. Лео (см.: Лео Н. Eteowulf. . . nach seinem Inhalte,
und nach seinen historischen und mythologischen Beziehungen betrachtet. Halle,
1839) и обосновал П. Фальбек (см.: Fahlbeck Р. Beovulfsqvadet s£som kalla for
nordisk fornhistoria // Antikvarisk tidskrift for Sverige. 1884. D. 8. H. 2. S. 38—55).
Критический разбор см.: Chambers R. W. Beowulf. An Introduction to the Study
of the Poem with a Discussion of the Stories of Offa and Finn. Cambridge, 1921.
P. 8—10, 333—345; Malone K. The Identity of the ‘Geatas1 // Acta Philologica
Scandinavica. 1929. Vol. 4. N 1. P. 84—90. Готская теория обоснована X. Шюком
(см.: Schuck Н. Folknamnet Geatas i den fornengelska dikten ’Beowulf’. Uppsala,
1907. S. 1 — 45) и принята подавляющим большинством исследователей.
8 Перечень и характеристику источников см.: Schutte G. Our Forefathers. Cambridge,
1933. Vol. 2. P. 382—386; Schwarz E. Germanische Stammeskunde. Heidelberg,
1956. S. 83—96; Leake J. A. The Geats of ’Beowulf’. A Study in the Geographical
Mythology of the Middle Ages. Madison; L., 1967. P. 13—52.
150
Е. А. Мельникова
хождение героя не сообщает ему каких-либо этноопределяющих
черт, но служит скорее способом героизации 9. Упоминания типа
«он был гаутом», «он был родом из Гаутланда» относятся лишь
к наиболее прославленным героям (например, Бодвару Бьярки
в «Саге о Хрольве-Жердинке») и являются показателем их высо-
ких героических качеств.
Можно предполагать, что наименование (топоним, этноним),
употребленное в различных контекстах, имеет разное значение, и
при переносе его из одной системы (реально-географических
знаний) в другую (героико-эпический мир) происходит его пере-
осмысление. Действительно существующий географический объект
(племя геатов-гаутов) 10 11 12, будучи включенным в эпико-поэтический
текст, не остается адекватным самому себе, но трансформируется
в соответствии с героико-эпическими законами. Как в «Бео-
вульфе», так и в «Саге о Хрольве-Жердинке» страна геатов-гаутов
не столько реальная территория, населенная определенным наро-
дом, сколько страна героев, все представители которой отважны,
могучи, являются своего рода эталоном героического ”. Теряя при
включении в эпический контекст черты конкретно-исторической
реальности, геаты-гауты переосмысляются в эпическое племя,
существующее в эпическом мире как модель идеального героиче-
ского племени ,2. Причем для формирования этой модели мало-
существенны действительные характеристики этноса, но зато прин-
ципиально важно их соответствие законам эпической героики.
Сам же этноним становится символом определенных качеств
героя, указывающим на его исконную принадлежность эпическому
миру, т. е. этноразличительное значение заменяется оценочным.
Более сложная и неоднозначная картина взаимодействия
рассматриваемых пространственно-географических моделей вы-
рисовывается при анализе длительной истории функционирования
этнонима hreidgotar (хрейдготы) и производного от него названия
страны (Н) reictgotaland (Рейдготаланд). Хороним дважды упот-
9 Ср., например, этноним «финны» в исландских королевских сагах и «сагах о
древних временах», где он наряду с этноразличительной несет и эмоционально-
оценочную нагрузку; в глазах составителей саг, все финны — колдуны и чародеи,
и потому выражение «он был финном» равнозначно высказыванию «он был
колдуном» (Джаксон Т. Н. «Финны» в «Саге об Инглингах» // Древнейшие
государства на территории СССР, 1982. М., 1984. С. 56—61.
10 В противоположность «сагам о древних временах», в королевских и родовых са-
гах и других памятниках неоднократные упоминания относятся к реальному
пароду ётов и реальной области в Южной Швеции — Вталанду.
11 А. Лик считает, что геаты «Веовульфа» непосредственно связаны с классической
и средневековой традицией о гетах (готах), в рамках которой «геты рассматри-
вались как народ — прародитель всех германцев» (Leake J. A. Op. cit. Р. 132—
133).
12 Сугубо «эпично» (и противоречит реальности) и повествование о гибели
племени геатов после смерти Веовульфа. См.: Farrell R. Beowulf, Swedes
and Geats. L., 1972.
Системы географических представлений в Скандинавии
151
реблен в таких на первый взгляд достоверных произведениях, как
древнескандинавские географические трактаты, посвященные опи-
санию земли ,3.
Кроме трактатов оба названия встречаются более десяти раз
в разновременных и разножанровых произведениях германских
народов ,4. Древнейшие упоминания имеются в англосаксонской
поэме «Видсид»13 14 15 (VII в.), где этноним включен в перечень наро-
дов, и в шведской рунической надписи на камне из Рёка (Эстеръёт-
ланд, IX в.) в изложении «древнего сказания» (mukmini — mog-
minni) о Теодрике (видимо, Теодорихе Веронском или франкском
короле Теодорихе) 16. В обоих случаях название употреблено
в эпическом контексте. Как в «Видсиде», так и в надписи очевиден
его производный характер от этнонима «готы», что подчеркивается
отделимостью первой части НгёсГ- / НгнГ / 17 *. В «Видсиде» она
встречается также в составе другого двухосновного слова: ЬгёсГсу-
ningas (строка 57), а также отдельно: Hraeda (строка 7), заменяя,
очевидно, полный этноним |8; разделимы обе части и в Рёкской
надписи, где Ьгаф- включено также в топоним *Ьгефатагг.
В позднейших, уже только скандинавских, источниках, где
образуется хороним «Рейдготаланд» (с утратой начального h-),
он закрепляется исключительно в полной (двухосновной) форме
при этнониме gautar, gotar. За исключением уже упомянутых
13 Мельникова Е. А. Древнескандинавские гееграфические сочинения. С. 62, 65;
94, 96.
14 Перечень упоминаний см.: Metzenthin Е. Die Lander- und Volkernamen ini altis-
landischen Schrifttum. Pennsylvania, 1941. S. 86; Pritsak 0. The Origin of Rus’.
Cambrige (Mass.), 1981. Vol. 1. P. 214 — 216.
15 «Я был у гуннов и у хредготов, у свеонов и у геатов, и у южных данов»
(строки 57 — 58). См.: Chambers И. W. Widsith. N. Y., 1965. Р. 207; Widsict / Ed.
К. Malone. Copenhagen, 1962. Р. 24. Кроме «Видсида» они названы в поэме
«Елена» и англосаксонском переводе «Об утешении философией» Боэция.
16 «Расскажу я [ему], во-вторых, кто дерять поколений назад вышел на берег
с хрейдготами / miR Ьгаф kutum — гпесГг Hreid gotum / и умер у них по своей
вине. Теодрик правил, / отважный духом, / вождь мореходов, / берегом моря
Хрейда./ Сидит теперь, /вооруженный, /он на своем коне, /щит полоса-
тый, / защитник Мэрингов» (Friesen О. von. Rokstenen. Stockholm, 1920. S. 28,
108 — 134; Jansson S. В. F. The Runes of Sweden. Stockholm, 1962. S. 14).
17 Первая часть этнонима: др.-исл. hreicT -, рупич. Ьгаф -, др.- англ, hгёсГ , по мнению
большинства исследователей, является существительным «слава» (др.-англ,
hred, др.-исл. hroiT г) и, по справедливому замечанию К. Мэлоуна, «мы не имеем
причины считать, что Hred строк 7 из 57 [поэмы «Видсид». — Е. М.] является
чем-либо иным, нежели epitheton ornans» — украшающим эпитетом (Widsict /
Ed. К. Malone. Р. 175). Образования с украшающими эпитетами в высшей
степени продуктивны в германском героическом эпосе, но это не новые этнонимы,
а лишь варианты уже имеющихся для удовлетворения требований аллитерации
в стихе и в целях поэтической характеристики племени. Именно эта эпическая
модель с «величальным», по определению М. И. Стеблин-Каменского, эпитетом
представлена в этнониме hreid'gotar— «славные готы» (Стеблин-Камен-
ский М. И. Субстантивный эпитет в древнеанглийской поэзии (к вопросу
о развитии древнеанглийского поэтического стиля) // Стеблин-Каменский М. И.
Историческая поэтика. Л., 1978. С. 17 — 21).
8 WidsicT / Ed. К. Malone. Р. 175.
152
Е. А. Мельникова
двух географических трактатов начала XIV в., все случаи его упот-
ребления в XII — XIV вв. тяготеют к героико-эпическому контексту.
Он встречается несколько раз в «сагах о древних временах» |9,
широко использующих древние героико-эпические сюжеты и при-
ближающихся по своему типу осмысления действительности
к героическому эпосу 19 20. Упоминание Рейдготаланда в «Саге об
Инглингах» — первой в сборнике королевских саг «Круг земной»
Снорри Стурлусона, основанной на преданиях о норвежских
конунгах, родословная которых возводится к богу Фрейру21 22,—
содержится в сказании о причинах неудачного похода легендар-
ного конунга Дага на Готланд: «Он [Даг] был такой мудрый, что
понимал птичий язык. У него был воробей, который ему многое
рассказывал. Воробей этот летал в разные страны. Однажды он
залетел в Рейдготаланд в местности, которая зовется Вёрви
[может быть, это не топоним, а общее обозначение побережья 2 .—
Е. М.]. Там он сел на поле и стал клевать что-то. А хозяин подошел,
взял камень и убил воробья. Даг конунг был очень недоволен тем,
что воробей не возвращается. Он принес в жертву кабана, чтобы
узнать, куда девался воробей, и получил ответ, что воробей убит
в Вёрви. Тогда он собрал большое войско и направился в Страну
Готов». Очевидно, что здесь Снорри использует существующую
эпическую традицию, объясняющую, может быть, реальное собы-
тие (о котором, однако, других сведений нет). Именно в контексте
этого традиционного предания и встречается топоним «Рейдго-
таланд». Видимо, не случайно, что далее, когда Снорри обраща-
ется к повествованию о самом походе, т. е. переходит от одного
типа повествования к другому, он употребляет тот топоним, кото-
рый принадлежит реально-географическому пространству (Got-
land). Противопоставленность топонимов «Рейдготаланд» и «Гот-
ланд» здесь может быть объяснена различными контекстами,
к которым они исконно принадлежат: эпическому — первый и
реально-географическому — второй.
Следующее упоминание Рейдготаланда содержится в прологе
к «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона, излагающем мифическую
историю предков норвежских конунгов, ведущих свое начало от
Одина, который со своим племенем покинул прародину асов
в Азии и «достиг той страны, которая называется Рейдготаландом,
19 См.: Metzenthtn Е. Op. cit. Passim.
20 Глазырина Г. В. К вопросу об историзме саг о древних временах // Вопросы
источниковедения и историографии досоветского периода. М., 1979. С. 42—54.
21 Ynglinga saga, utg. av E. Wessen. Oslo, 1964. S. 20 (k. 18); Снорри Стурлусон.
Круг земной / Изд. подгот. А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая,
М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 19. Снорри использовал поэму «Перечень
Инглингов» скальда Тьодольва из Хвинира (конец IX в.). По источникам,
содержанию и мировосприятию ее относят к «сагам о древних временах». См.:
Ciklamini М. Ynglinga saga: its Function and its Appeal //Vfediaeval Scandinavia.
1975. Vol. 8. P. 86-99.
22 Снорри Стурлусон. Указ. соч. С. 636. Примеч. 53.
Системы географических представлений в Скандинавии
153
и завладел в этой стране всем, чем хотел»23. Специфический харак-
тер этой «ученой легенды», сконструированной Снорри или
каким-то иным исландским автором по образцу английских и
франкских хроник этого же времени, возводящих историю своих
народов к эпохе Троянской войны 24, вводит топоним «Рейдгота-
ланд» в совершенно иной, принципиально отличный от предшест-
вующих случаев контекст. Сознательное и целенаправленное пост-
роение исторической схемы возникновения народа, понимаемой
как непрерывная генеалогическая цепочка правителей, тяну-
щаяся от Одина (главы германского пантеона) к современным
Снорри норвежским конунгам, требовало не только восполнения
всех звеньев этой цепочки («Сага об Инглингах»), но и убедитель-
ного пространственного размещения, наглядно показывающего
перемещение скандинавских народов из Передней Азии («Страны
Турков») в Скандинавию. С этой целью Снорри выстраивает ряд
параллельных топонимов, один из которых является «книжным»,
заимствованным из латиноязычной географической или историче-
ской литературы или реконструируемым самим автором, другой —
принадлежит реально-географическому пространству. Так, он
сополагает Энею и Европу, Трою и Страну Турков, Фракию и
Трудхейм. В этот же ряд включена и пара Рейдготаланд—Ютлан-
дия 25. Наиболее важным моментом в этой параллели является
для нас то, что Снорри осознает архаичность названия «Рейдго-
таланд» («называлось прежде» — «теперь зовется» ). Отличный от
реальных топонимов характер хоронима «Рейдготаланд» обуслов-
ливает возможность его введения в ряд «книжных» наименова-
ний: Энея, Троя, Фракия.
В «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», составленной около
1300 г. и включившей большое число разнохарактерных материа-
лов (других королевских саг, хроник, географических сочине-
ний, преданий), в том числе и легендарных, этот топоним дважды
приводится в отступлении о потомках Рагнара Кожаные Штаны,
одного из «древних конунгов»: в перечне земель, подвластных его
сыновьям 26, и в той же главе в рассказе о походе конунга Горма
Старого «в то государство в Данмарке, которое называлось
Рейдготаландом, а теперь называется Ютландией, против того ко-
23 Младшая Эдда / Изд. подгот. О. А. Смирницкая и М. И. Стеблин-Каменский.
М., 1970. С. 11.
24 Джаксон Т. Н. Еще раз о «Великой Швеции» // Тез. докл. IX Всесоюз. конф,
по изучению истории, экономики, языка и литературы Скандинавских стран
и Финляндии. Тарту, 1982. Ч. 1. С. 151—153.
25 «. . .И то, что называлось прежде Рейдготаланд, теперь зовется Ютландией»
(Младшая Эдда. С. 11).
26 «Хвитсерк [младший сын Рагнара. — Е. М.} имел Рейдготаланд и [земли]
там в Винланде» (Saga Olafs konungs Tryggvasonar (en mesta) / Udg. af 0. Hall-
dorsson. Kaupmannahofn. 1958. В. 1. S. 1,27). To же в «Саге об Олаве Трюггва-
соне» по Flateyjarbok (Flateyjarbok / Udg. ved F. Jonsson K0benhavn, 1896.
S. 105), где топоним имеет форму Raeid gotaland.
154
Е. А. Мельникова
нунга, который тогда правил там; его звали Гнупа. Между ними
произошло несколько сражений, и случилось так, что Горм одолел
того конунга и завладел всем его государством» 27. В целом сооб-
щение не выходит за рамки стереотипного повествования о похо-
дах, однако форма упоминания Рейдготаланда (противопоставле-
ние названию «Ютландия» по принципу архаичное—современное)
примыкает к приведенному выше его употреблению в «Младшей
Эдде» и, возможно, является заимствованием из Снорри 28.
Наконец, последнее по времени упоминание находится в «Пе-
речне родов» (aettartal) в рукописи XIV в. Flateyjarbok, где
в древнейшей легендарной части списка рассказывается, что один
из предков Сигурда, убийцы Фафнира, по имени Ловдар, «совер-
шил набег на Рейдготаланд и был там конунгом» 29. Никаких пояс-
нений этот топоним здесь не имеет.
Таким образом, анализ контекста, в котором встречается
топоним «Рейдготаланд», отчетливо выявляет три обстоятель-
ства: 1) древнейшие источники (VII —IX вв.) содержат только
этноним, который, очевидно, и является исконным образованием,
давшим впоследствии производный хороним. Отметим при этом,
вслед за О. Прицаком, нередкое употребление этнонима «хрейд-
готы» в паре с этнонимом «гунны» 30. 2) Как древнейшие, так и
подавляющее большинство более поздних (вплоть до XII —
XIV вв.) источников носят героико-эпический характер, или упо-
минание хоронима включено в переложение эпических сюжетов,
т. е. исконным и наиболее распространенным контекстом топо-
нима является героический эпос 31. 3) Встречаясь в иных контек-
стах (книжной легенде-реконструкции и в стереотипном описании
похода), топоним обособляется от актуальных географических
наименований и противопоставляется им в первую очередь как
архаичный — современным.
Четвертой особенностью топонима является неупорядоченность
его локализации в различных произведениях 32. В целом, древне-
скандинавские топографические сведения о хорошо известных
со времен походов викингов регионах (Северная, Восточная
Европа, побережье Северного моря) отличаются достоверностью.
Точность локализации земель, населенных пунктов и прочих
географических объектов в этих областях была результатом
27 Saga Olafs konungs Tryggvasonar. . . В. 1. S. 128.
28 Отмечено много заимствований из редакции саги Снорри Стурлусона (см.: Ibid.
В. 2. S. 290), что не исключает использования им и пролога к «Младшей Эдде».
29 Flateyjarbdk. S. 26.
30 Pritsak О. Op. cit. Р. 214-215.
31 Это мнение в краткой форме было высказано Г. Шютте (см.: Schutte G. Op. cit.
Vol. 2. P. 9). См. также: Holler 0. Germanisches Sakralkonigtum. Der Runenstein
von Rok und die germanische Individualweihe. Tubingen, 1952. Bd. 1. S. 22;
Pritsak 0. Op. cit. P. 539.
32 На это обстоятельство указал еще Ф. А. Браун. См.: Браун Ф. А. Разыскания
в области гото-славянских отношений. СПб., 1899. С. 8.
Системы географических представлений в Скандинавии
155
непосредственного знакомства с ними и важности топографиче-
ских деталей для успешного ведения походов. Поэтому явные
затруднения с определением содержания топонима можно рас-
сматривать лишь как исключение из правила, требующее объясне-
ний.
Наиболее распространенным в источниках XII—XIV вв. явля-
ется прямое отождествление Рейдготаланда с Ютландией («Сага
о Рагнаре Кожаные Штаны», «Младшая «Эдда», «Большая сага об
Олаве Трюггвасоне») или помещение его «рядом с Виндландом»,
т. е. страной вендов, что фактически также означает Ютландию
(«Сага о Хервор» и «Большая сага об Олаве Трюггвасоне»).
Оба географических трактата описывают расположение Рейдго-
таланда таким образом, что ему не остается места на карте Восточ-
ной Европы XIII —XIV вв. Они помещают его «к востоку от
Польши» (где все остальные, а также и эти трактаты — но в дру-
гом месте — справедливо располагают Русь) и рядом с Хуналан-
дом, т. е. страной гуннов. В «Саге о Хервор» (основанной на весьма
архаичных эпических сказаниях) Рейдготаланд также, в противо-
речии с предыдущей трактовкой, размещается к северу и западу от
земли гуннов; между этими двумя областями лежит лес Мюрквид.
Территориально сближают гуннов и хрейдготов англосаксонские
эпические памятники.
«Открывки из саг о древних норвежских конунгах» не дают
прямой локализации, но отмечают, что конунга Рейдготаланда
зовут Хильдебранд 33, т. е. относят хороним, в соответствии с эпиче-
ской биографией Хильдебранда, к южным территориям расселения
германцев 34. Наконец, Снорри в «Саге об Инглингах» отождест-
вляет его с о. Готланд.
Источники обнаруживают два основных ареала локализации
хоронима: юго-восточный («рядом с гуннами») и северо-западный
(Ютландия); третий, Готланд, очевидно, является результатом
позднейшего отождествления (Рейд) готаланд — Готланд. Первый
отражен в наиболее архаичной эпической традиции, восходящей
к эпохе Великого переселения народов, как скандинавской, так и
англосаксонской, и ее отголоски возникают в Скандинавии в гео-
графических трактатах и в ряде «саг о древних временах».
Показательна устойчивая сочетаемость этнонимов «хрейдготы» и
«гунны» в эпическом контексте, а в XII —XIV вв. хоронимов
«Рейдготаланд» и «Хуналанд». Не связанные с Рейдготаландом
упоминания «страны гуннов» как царства Аттилы (Атли) сохрани-
лись также в памятниках скандинавского героического эпоса или
в его позднейших прозаических переработках. Эта локализация,
вероятно, отражает этнографическую ситуацию на юго-востоке
33 Sggubrot af nokkrum fornkonungum / Uidg. af. C. Petersen, E. Olsen. K0benhavn,
1919-1925. Biz. 13.
34 Ibid. S. 7, где прямо сказано «на юг в Рейдготаланд».
156
Е. А. Мельникова
Европы в конце IV — первой половине V в. н. э., когда места обита-
ния гуннов и готов, переселившихся в первые века н. э. в Северное
Причерноморье, были близки 35. Вместе с тем оформление этно-
нима «готы» с помощью укращающего эпитета «славный», как
кажется, недвусмысленно указывает на исконный контекст, в кото-
ром возник и первоначально функционировал этноним, — древне-
германский героический эпос. Таким памятником, в котором мог
появиться «эпизированный», т. е. снабженный украшающим эпите-
том, этноним «готы», не исключено, что была «Песнь о битве готов
и гуннов», реконструируемая по «Саге о Хервор» и ряду других
произведений 36. Именно в рамках этого сюжета было естествен-
ным сближение готов и гуннов; именно в этом произведении, про-
славляющем победу готов над гуннами 37, мог появиться этноним
«готы», «украшенный» определением «славные». Однако вне зави-
симости от связи этнонима с «Песнью о битве готов и гуннов»
очевидно, что в V —VI вв. в складывающемся героическом эпосе
древних германцев этот этноним отражал определенную реаль-
ность, которая к XII —XIV вв. давно исчезла, и этноним, как и хо-
роним, утратил конкретно-историческое содержание.
Поэтому в XII—XIV вв. хороним переосмысляется, делаются
попытки связать его с известными авторам территориями. Однако
в силу его своеобразия эти попытки не привели к последователь-
ному замещению его архаического содержания новым. Продол-
жает ощущаться его отличие от «актуальной» географической
номенклатуры, его архаичность по сравнению с «современными»
названиями, особый характер хоронима.
Таким образом, в рассмотренных случаях взаимодействие
эпической и реально-географической моделей географического
пространства ведет к их контаминации и переосмыслению геогра-
фических объектов и их наименований. Проникая в сферу практи-
ческой географии, эпический топоним (Gnitaheidr, HreidgotalanS)
«бытовизируется», приурочивается к конкретной территории и
становится частью ее топографии. Напротив, реальный этноним,
обозначающий конкретное историческое племя, включаясь в эпиче-
ский контекст, «эпизируется» и утрачивает непосредственные связи
с действительностью.
35 По мнению О. Прицака, Рейдготаланд эпических памятников должен быть
отождествлен с «политическим образованием на территории Украины»,
а Хуналанд — с Хазарией (Pritsak О. Op. cit. Р. 539). Полагаю, что второе
отождествление маловероятно; судя по текстам, это скорее земли, лежащие
значительно западнее.
36 Издание реконструкции см.: Labuda G. Zrod/a, sagi i legendy do najdawniejszych
dziejdw Polski. W-wa, 1960; Cm.: Tolkien Ch. The Battle of the Goths and Huns //
Saga-Book of the Viking Society. L., 1956. Vol. 14. P. 141 — 163; Pritsak 0.
Op. cit. P. 188-225.
37 Предполагается, что историческим зерном поэмы явилось реальное событие —
битва на Каталаунских полях 451 г. Однако историчность песни подвергается
сомнению. См.: Pritsak О. Op. cit. Р. 225.
В. А. Закс
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ
ЯЗЫКА И ЛОГИКИ ОБЛАСТНОГО ПРАВА
СРЕДНЕВЕКОВОЙ НОРВЕГИИ
В последнее время в советской и зарубежной медиевистике
всё больше внимания уделяется изучению различных форм общест-
венного сознания. Достижения в этой области уже позволили
увидеть в новом свете и по-новому понять некоторые стороны
жизни и развития средневекового общества. Это и неудивительно.
Изучение сознания носителей определенной культуры (в широком
смысле — как образа действий и мышления людей) является одной
из важнейших задач исторической науки. Без этого невозможно
приблизиться к правильному пониманию самой реальности обще-
ственной жизни, в том числе и ее социально-экономических ас-
пектов.
Логика мышления и логика поступков неотделимы друг от
друга. Экономические, социальные и бытовые условия жизни
побуждают людей к действиям не непосредственно, а через их
отражение и преломление в сознании, которое собственно опреде-
ляет структуру и конкретное содержание человеческой деятель-
ности. Именно поэтому различные формы сознания играют
в любом обществе не только активную, но и исключительно важную
роль. Общественное сознание можно, по-видимому, считать вполне
объективным фактором исторического развития, ибо его основные
параметры, заданные типом культуры, так же не зависят от воли
людей, как и сами общественные отношения.
Изучение сознания определенной эпохи имеет особое значение
для историка еще и по другой причине. Исследователь сталкива-
ется с действительностью лишь через ее отражение в сознании и мо-
жет познать историческую реальность только посредством изуче-
ния исторического сознания.
Поскольку «призма» источника всегда дает более или менее ис-
каженную картину действительности, историку необходимо знать
закономерности ее преломления в сознании. Конечно, каждый
источник имеет в этом плане свою специфику. Но вместе с тем
в любом источнике так или иначе присутствуют логические струк-
туры, характерные для данной культурной среды в целом или
отдельных социальных групп внутри ее. Они определяют основные
направления, а также границы мышления и поступков людей и
находят свое выражение в общекультурных, идеологических пред-
ставлениях, стереотипах мышления, поведения, реакций и т. п.
158
В. А. Закс
Но прежде всего они воплощаются в языке, который, по выраже-
нию К. Маркса, «есть практическое, существующее и для других
людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого
действительное сознание» ’. Выявление и тщательное исследова-
ние этих «культурных блоков» даст историку возможность полнее
понять и объяснить побудительные мотивы, конкретное содержа-
ние, направление самой человеческой деятельности, откроет ши-
рокие возможности для ее реконструкции и, наконец, помо-
жет глубже осмыслить роль «человеческого фактора» в исто-
рии 1 2.
Настоящая работа посвящена выяснению лишь некоторых
аспектов правового мышления средневековых норвежцев и, разу-
меется, никак не может претендовать на сколь-либо полное и
всестороннее освещение этой чрезвычайно важной и сложной проб-
лемы. Особенности языка и логики норвежских судебников до сих
пор практически не рассматривались в историографии, если не
считать отдельных, хотя подчас и весьма тонких, наблюдений,
содержащихся в исследованиях по другим темам.
Говоря о правовых представлениях средневековых норвежцев,
следует иметь в виду, что областные судебники являются в основ-
ном записями народного обычного права. В них прежде всего за-
фиксированы те обычаи, обряды и ритуалы, которые издавна ре-
гулировали отношения между людьми и со временем утверди-
лись в качестве правовых норм. Всего таких судебников известно
четыре, однако только два из них — законы Гулатинга и законы
Фростатинга — дошли до нас в более или менее полном виде 3.
Их окончательная редакция относится соответственно ко второй
половине XII и середине XIII в. Влияние государства на норвеж-
ское законодательство было весьма незначительным по крайней
мере до 70-х годов XIII в., когда при короле Магнусе Законодателе
был издан первый общенорвежский судебник. Объяснение этому
отчасти следует искать в слабости королевской власти как государ-
ственного института. Кроме того, из-за конфликта с духовен-
ством, который разгорелся в период гражданских войн и про-
должался вплоть до середины XIII в., норвежские государи,
по-видимому, сознательно пытались противопоставить народную
традицию церковному праву.
Несколько большее влияние на законодательство оказала
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 29.
2 В литературе аналогичные мысли уже высказывал ранее А. Я. Гуревич, им же
разработана методика подобных исследований. См.: Гуревич А. Я. Проблемы
генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970; Он же. Проблемы средневе-
ковой народной культуры. М., 1981; Он же. Категории средневековой культуры.
М., 1984.
3 Den aeldre Gulathings-Lov // Norges gamle Love indtil 1387. Christiania, 1846.
Bd. 1 (далее: G); Den aeldre Frostathings-Lov // Ibid. (Далее: F).
Областное право средневековой Норвегии
159
церковь. Но, несмотря на все усилия католического клира, и она не
была в состоянии радикально изменить старые правовые представ-
ления средневековых скандинавов. Судебники обеих областей со-
держат церковные постановления, которые имели силу наравне
с другими нормами. Характерно, однако, что соответствующие раз-
делы стоят в законах особняком, мало согласуются с другими
частями судебников, хотя прямо им не противоречат, и, видимо,
испытывают сильное влияние народной традиции.
Норвежское право в это время еще не выделилось в особую
сферу социальной деятельности. Правотворчество и толкование
законов не являлось прерогативой какого-либо общественного
слоя. Лагманы-законоговорители и «люди, сведущие в праве» от-
нюдь не были юристами или правоведами в современном смысле
слова. Это были обыкновенные бонды, хранившие в своей памяти
особенно много сведений из области различных юридических казу-
сов и процедур и умевшие применять их в соответствующей обста-
новке. Из судебников, однако, явствует, что к их помощи прибегали
довольно редко, поскольку повседневно необходимые правовые
основы были общеизвестны. Норвежское законодательство в целом
подразумевало самое широкое участие бондов в отправлении
правосудия и было максимально к этому приспособлено 4.
Тесно связанное с разнообразными явлениями жизни, право не
поднялось до абстрактных обобщений и точных формулировок, но
по-прежнему существовало в обыденном сознании средневековых
скандинавов. Постановления содержат подробные описания раз-
личных коллизий, правовых процедур и указания, как следует по-
ступать в том или ином случае. Обращает на себя внимание нерас-
членённость морально-этических, гражданских, уголовных и
процессуальных норм. Их сочетание в одном или нескольких после-
довательно расположенных титулах — совсем не редкость. Таким
образом, вся логика казуса сосредоточивалась в одном месте, что
делало право простым в употреблении и доступным практически
каждому. В условиях подлинно народного судопроизводства, где
не было специалистов права и все функции распределялись между
самими бондами, это было весьма существенно, а подчас даже и
необходимо 5.
В средневековом норвежском праве бессмысленно искать стро-
гую последовательность, характерную для законченной юридиче-
ской системы. Различные постановления или их отдельные группы
были достаточно цельными по своему содержанию и имели вполне
самостоятельное значение. Между ними обычно не существовало
логической связи, поэтому каждая такая «часть права» могла
4 Koht Н. The Skandinavian kingdoms until the end of the 13. century // Cambridge
medieval history. 1929. Vol. 6. P. 370.
5 Holmsen A. Norges historic. Oslo; Bergen; Troms0, 1971. S. 185 — 186.
160
В. А. Закс
быть применена совершенно независимо от других. Неудивительно,
что одно и то же правонарушение, рассматриваемое в разных кон-
текстах, могло повлечь за собой и различные последствия. Веро-
ятно, противоречия, которые современный исследователь отме-
чает в судебниках на каждом шагу, отнюдь не представлялись
таковыми средневековым норвежцам, ибо их подход к праву
был принципиально иным — не аналитическим, а казуистиче-
ским 6.
Судебники записаны простым образным языком. Отдельные
титулы напоминают скупые и бесстрастные, но полные драматизма
повествования исландских саг. Действительность здесь не скрыта
за сухой юридической максимой. Вот как законы Гулатинга осве-
щают порядок пребывания на постоялом дворе: «Дом для проез-
жих находится в общем распоряжении. Хорошо, если все [люди]
могут находиться внутри него, а также их поклажа. Но если из-за
тесноты все вместе с поклажей не могут находиться здесь, то
поклажу всем следует выставить за дверь. Хорошо, если после
этого им хватит места. Если всем хватит места для ночлега, то все
они должны находиться внутри. Если некоторые были здесь без
нужды три ночи подряд, то они должны уйти. В противном случае
нужно бросить жребий, и хорошо, если те, на кого он падет, захотят
уйти добровольно. Но если те, на кого пал жребий, не хотят уйти,
то их наказывают штрафом за разбой. Они дожны заплатить
полное возмещение за тех, кто умрет снаружи, если этим [послед-
ним] выпал жребий находиться внутри. Если люди остановились
в доме для проезжих и он сгорел, то за это ответственны все, кто
находился в нем»7.
В цитированном постановлении порядок отношений внутри
постоялого двора и пожар в нем логически не связаны между собой
ничем, кроме места происшествия. Подобное сочетание сюжетов
в одном титуле — явление весьма распространенное в судебниках.
Оно иллюстрирует характер правового мышления, логика которого
не строилась на классификации правонарушений, а концентриро-
валась вокруг определенного места, события, предмета или лица,
затрагивая при этом массу всевозможных сопутствующих обстоя-
тельств.
По-видимому, большинство постановлений фиксировались
непосредственно со слов законоговорителей. В них встречаются
прямая речь, обращения, повествования от первого лица и типично
разговорные обороты 8. В судебниках прослеживается связь между
6 Bull Е. Lov, rett og statsstyre // Svcrreaettens kongedomrne. Norske historikere
i utvalg. Oslo, 1970. Bd. 3. S. 96.
7 G. 100.
8 Andersen P. S. Samlingen av Norge og kristningen av landet. 800—1130. Bergen;
Oslo; Troms0, 1977. S. 22.
Областное право средневековой Норвегии
161
правом и устным народным творчеством. Нормы нередко выра-
жены в форме поговорок. Бонд может потребовать свои деньги
у должника даже после истечения срока давности свидетельских
показаний, «ибо в соли лежит дело (т. е. не устаревает. — В. 3.),
если истец в нем нуждается» 9 10 11. Вдова покрывает из части своего
имущества долги умершего мужа, которые он сделал до свадь-
бы, поскольку «никто не должен покупать себе жену на чу-
жие деньги» . Во избежание споров и недоразумений следует
огородить свои владения, так как «изгородь примиряет сосе-
дей» н.
Широко применяются также излюбленные германцами аллите-
рированные формулы фольклорного происхождения, усиливающие
характеристику по одному признаку — человек защищается
«копьем и мечом (med odde ос eggiu)»12, подлый убийца лишается
«земли и движимого имущества (land ос eauss eyrir)» |3, для
участия в присяге не должны привлекаться «ни друзья, ни про-
тивники (sifjader ne sakader)» |4, бонд отвечает за подвластных
ему домочадцев «словом и клятвой (orde ос eidi) » |5, имущество
находится «под замком и запором (i ladom eda i lokom) » |б. Почти
полностью аллитерированы некоторые формулы |7. К сожалению,
ритмический строй этих словосочетаний невозможно сохранить при
переводе на русский язык.
Описания событий в законах обеих областей отличаются образ-
ностью и метафоричностью, а обозначения объектов охотно заме-
няются их символами. Человек, обязанный участвовать в ополче-
нии, — это для судебника «нос» (nef): король может отменить
такую повинность для двух «носов» 18, на полене с зарубками бонд
должен отметить численность «носов» своего хозяйства, человек,
не отмеченный на полене, называется «скрытый нос» 19. Обязан-
ность каждого до конца участвовать в ополчении выражена фра-
зой: «Каждый, кто вынес свое весло из дома, должен принести
его домой» 20, т. е. имеется в виду, что бонд не сбежит из лейданга
до окончания военных действий. Оповещение о тинге должно
доставляться «в каждый дом, из которого идет дым» 21, ибо внутри
жилого помещения огонь в очаге поддерживался постоянно. Поэ-
тому об арендаторе, покинувшем хозяйство до конца срока аренды,
9 G	39.	13	F	IV,	2.
10 G	155.	14	F	IV,	8.
11 G	82.	15	G	43.
12 G	66, 121, 238.	16 *	G	255.
17 G 58. Интересно, что в германоязычных странах аллитерированные формулы,
усиливающие впечатление, не исчезли до сих пор. В частности, они широко
применяются в рекламе на немецком радио и телевидении.
18 F indl., 18.	20 F VII, 20.
19 F VII, 8.	21 G 19; F II, 23.
162
В. А. Закс
говорят, что он «сделал угли холодными» 22. Свидетели, показания
которых противоречат друг другу, «говорят двумя языками» 23.
Некоторые специальные термины норвежского права опреде-
ленно имеют общегерманское происхождение. Так, принятие фор-
мулы «незнающий волк» (dvisa vargr) фактически являлось
оправданием для бонда, непредумышленно совершившего просту-
пок, за которым следовало состояние «вне закона» 24. Аналогию
находим в Салической правде: wargus — это человек, лишенный
общего мира 25. Отождествление изгнанного преступника с волком
должно было подчеркнуть всеобщую враждебность по отношению
к нему.
Иногда смысл этих символических обозначений более или менее
поддается расшифровке в контексте постановлений. В других слу-
чаях он остается неясным. Например, не совсем понятно, по-
чему ополченцев считали именно по носам. Тем не менее можно
подметить одну общую закономерность — символ всегда указы-
вает на атрибут, свойство или признак, наиболее существенный
не столько для самого предмета как такового, сколько для его
характеристики в данной конкретной ситуации. В этом плане мета-
форические выражения судебников сродни кеннингам древне-
скандинавской поэзии 26. У средневековых норвежцев они вызы-
вали вполне определенные ассоциации, взаимосвязь и последова-
тельность которых зачастую нелегко восстановить человеку иной
культуры.
Большое значение в норвежском обществе придавалось соблю-
дению различного рода ритуалов и обрядов. В первую очередь это
касалось тех жизненных явлений, которые казались средневековым
скандинавам наиболее существенными. Судебники во всех подроб-
ностях описывают процедуры заключения и расторжения брака,
введения в род, передачи земельной собственности, порядок при-
глашения в суд и самого судебного заседания. Строгому про-
цедурному регламенту были подвержены и гораздо менее важные
акты. Незначительные повседневные сделки должны были заклю-
чаться «по праву и обычаю», т. е. при свидетелях и обязательно
«с ударом по рукам» 27. Особый ритуал существовал даже для
определения ширины дороги: «Общая дорога должна быть следую-
щей ширины: человек должен сидеть на оседланной лошади,
22 F XIII, 2.
23 G 124; F IX, 10.
24 F III, 1; IV, 41; V, 9. См. также: G. 202.
25 Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства как класса ранне-
феодального общества в Западной Европе VI—VIII вв. М., 1956. С. 127.
26 О связях между правом и поэзией в средневековом обществе см.: Grimm 1.
Von der Poesie im Recht. Darmstadt, 1957; Fehr H. Die Dichtung des Mittelalters
als Quelle des Rechts: Festschirft Karl Haff. Innsbruck, 1950; Rehjeldt B. Recht,
Religion und Moral bei den friihen Germanen //Zeitschrift der Savigny-Stiftung
fiir Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung. 1954. Bd. 71.
27 G 40, 57, 70.
Областное право в средневековой Норвегии
163
опустить древко копья на землю, большим пальцем поддерживать
утолщение копья, и до острия должна оставаться еще пядь. Копье
следует положить поперек дороги, и она не должна быть шире» 28.
Норвежское право строго регламентировало не только дейст-
вия, но также сопровождавшие их слова и выражения. В судебни-
ках нередко встречаются полные формулы клятв и свидетельских
показаний, каждая из которых предназначалась для определенной
ситуации, причем свидетельства обычно тоже давались под при-
сягой 29. Человек, продающий раба, ручается, что его товар не
имеет скрытых недостатков. В противном случае пусть он «не доит
своих коров, пребывает в судорогах и конвульсиях (vid stiarva ос
vid stinga), а также во всякой другой опасной болезни, и при этом
сам будет извлекать из своей одежды кал и мочу» 30. Для свиде-
телей, утверждавших право бонда на наследство, существовала
такая формула: «Мы были при этом, когда его мать была куплена
за мунд, и они должны сказать, где это было, и там были свадебные
гости, как мужчины, так и женщины, и был дан обещанный ей
свадебный дар, не меньший, чем 12 эре — мунд бедняков». Свиде-
тели противной стороны должны им возразить: «Мы были там, где
ты был. И мунд не был ей передан законным порядком» 31.
Точное исполнение всех процедурных предписаний было делом
исключительной важности, поскольку от этого во многом зависел
исход и действенность произведенного акта. Примером этому
может служить порядок отчуждения наследственной земли и
сопровождавший его обряд skeyting (от skaut — «пола»), который
представлял собой бросание продавцом земли в полу нового собст-
венника. При этом продающий «должен взять землю, как это уста-
новлено в законе, а именно: собрать ее из четырех углов очага,
из-под возвышенного (т. е. хозяйского. — В. 3) сиденья и с того
места, где пашня встречается с лугом и где лесистый холм сопри-
касается с выгоном. И пусть он представит тингу свидетелей того,
что земля была взята как положено, наряду с другими, которые
присутствовали при покупке» 32. Отсюда следует, что само по себе
заключение сделки еще не удостоверяло законным образом факт
передачи земельной собственности в другие руки. Необходимо
было буквально «передать» землю новому владельцу.
Однако скейтинг, как, впрочем, и другие подобные ритуалы,
отнюдь не являлся только актом символического значения. Далее
28 G 90.
29 Maurer К. Vorlesungen fiber altnordische Rechtsgeschichte. Leipzig, 1907 — 1910.
Bd. 1. 2. Halfte. S. 235. Cp.: Hertzberg E. Crundtraekkene i den aeldste norske
proces. Christiania. 1874. S. 240 — 248.
30 G 57.
31 G 124.
32 G 292. Подробнее о процедуре и термине skeyting см.: Taranger A. The Meaning
of the Words Othal and Skeyting in the Old Laws of Norway: Essays in Legal
History. Oxford, 1913. P. 161-162.
11*
164
В. А. Закс
в том же постановлении говорится: «Затем, если показания свиде-
телей будут сочтены удовлетворительными, тингманы должны
передать ему землю посредством потрясания оружием (vapnatak).
В каждом случае, когда покупающий и продающий согласны в том,
что земля была взята должным образом, сделка считается состояв-
шейся, а равно и скейтинг в церковной общине, на пиру, на кораб-
ле с командой, который можно обозначить по числу скамей гребцов
(т. е. на большом корабле. — В. 3.). Этого следует придержи-
ваться так же, как и скейтинга, произведенного на тинге». Таким
образом, реальный смысл всей процедуры заключался в том, что
она происходила в публичном месте при стечении массы народа.
Благодаря ее наглядности суть происходящего надолго отклады-
валась в памяти очевидцев. Отныне факт заключения сделки
становился общеизвестным и ни у кого не мог вызывать сомне-
ний 33.
Судя по всему, в средневековой Норвегии публичные про-
цедуры выполняли те функции, которые теперь возлагаются на
юридические учреждения и письменные документы. Они нотари-
ально скрепляли произведенные акты. В соответствии с этим
законы предписывают совершать любое правовое действие и подо-
бающий ему ритуал в общественном месте или, по крайней мере,
при свидетелях 34.
Некоторые обряды не только скрепляли произведенный акт, но,
по-видимому, делали его необратимым. Вероятно, к таковым отно-
сился упомянутый ритуал vapnatak. Во всяком случае, если одна
из сторон, не имея на то законных оснований, отказывалась участ-
вовать в скейтинге, контрагент мог обратиться к тингманам
с просьбой утвердить сделку посредством vapnatak 35. «И тогда
земля как бы сама собой передается в полу», — говорится в судеб-
нике Фростатинга36. Подобно этому устройство отпускной пи-
рушки вольноотпущенником предоставляло ему свободу «распо-
лагать своими делами и женитьбой», даже когда господин не давал
на это своего согласия 37.
Значительная ритуализация норвежского права позволяет
предполагать, что сознание средневековых скандинавов связывало
его с сакральными силами38. Прежде всего на это указывает
крайний формализм судопроизводства. При разборе тяжбы основ-
ное внимание уделялось неукоснительному исполнению правовых
процедур и произнесению соответствующих формул. Истина
должна была проявиться в процессе самой церемонии, поэтому
подсказанное ею решение считалось окончательным и вполне спра-
33 См.: Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма. . . С. 111 — 112.
34 Hertzberg Е. Grundtraekkene. . . S. 271—272.
35 G 279; F XII, 4; XIV, 4.
36 F XIV, 4.
37 G 62.
38 Baetke IV. Kleine Scliriften. Weimar, 1973. S. 51 — 52.
11 Зак. 605
Областное право в средневековой Норвегии
165
ведливым. Задача судей заключалась не в рассмотрении дела по
существу, а в оценке правомочности и действенности произведен-
ного ритуала, «программа» которого была им заранее известна.
Еще более очевидным сакральный характер норвежского права
становится при изучении его отдельных элементов. Примером
этому может служить институт присяги. По определению
Я. Гримма, присяга является торжественным подтверждением
правдивости прошлого, подлинности настоящего, верности буду-
щего действия 39. Как явствует из законов, к присяге весьма ши-
роко прибегали в самых разных жизненных ситуациях. Для того
чтобы клятва могла быть признана действительной, а следова-
тельно, и нерушимой, присягавшие должны были передать необ-
ходимые формулы в самых точных выражениях. Этим обеспечива-
лась ее связь с высшими силами, которые становились как бы
гарантом ее правдивости, подлинности или верности. С другой сто-
роны, нарушение присяги влекло за собой проклятие и месть язы-
ческих богов40. Согласно «Младшей Эдде», клятвопреступники
(eicTrofar) наряду с убийцами-злодеями (mordwargar) после своей
смерти обитают в чертоге, свитом из змей, и переходят вброд
ядовитые реки 4|.
Термин eicTrofa упоминается и в судебниках 42. Однако поста-
новления о ложных клятвах помещены здесь в разделах церков-
ного права 43, а бонд, сознавшийся в таком преступлении, «распла-
чивается перед Христом» 44. Присяга дается уже на Библии и весь
ритуал нередко происходит перед дверями церкви 45.
Представления, которые в сознании средневековых скандина-
вов связывались с институтом клятвы, по-видимому, нужно рас-
сматривать в более широком контексте. Дело в том, что в норвеж-
ском обществе еще со времен язычества придавалось исключитель-
ное значение всякому целенаправленному слову. Считалось, что
оно обладало магической силой и в зависимости от своего содержа-
ния могло причинить реальное зло или пользу. Именно поэтому
хвалебные песни скальдов, сложенные в честь правителей, так вы-
соко оценивались последними. С другой стороны, всевозможные
оскорбления, наговоры, злое колдовство могли якобы нанести су-
щественный вред.
Подобное понимание хулы и особенно проклятий в стихотвор-
ной форме (niJ) не чуждо и норвежскому праву христианской
39	Grimm 1. Deutsche Rechtsaltertiimer. Leipzig, 1899. Bd. 1. S. 541.
40	Vogt W. H. Fluch. Eid, Gotter — altnordisches Recht // Zeitschrift der Savigny-
Stiftung fiir Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung. 1937. Bd. 57. S. 2;
Vries J. de. Altgermanische Religionsgeschichte. B., 1956. Bd. 1. S. 300 — 301.
41	Snorri Sturluson. Edda. K^benhavn, 1900. S. 65 — 66.
42	F III, 16.
43	G 28; F II, 46.
45 G 24, 30, 37, 136, 314; F IV, 23.
166
В. А. Закс
эпохи. Этим объясняется то, что судебники сурово карали за них
наравне с наиболее тяжкими преступлениями. Так, в законах
Гулатинга говорится: «Никто не должен направлять порчу против
другого посредством языка (tungunid) или деревяшки (trenid)
(имеется в виду, что на ней вырезается оскорбительная строфа. —
В. 3.). И если его узнают и он будет уличен в том, что это делает,
тогда он вне закона» 46. В области Трандхейма бонда также объяв-
ляли вне закона, если он произносил формулу, «которая может
рассматриваться людьми как ненависть или насмешка и будет
в четверть строфы или длиннее» 47 48 49. Со всеми подробностями раз-
бираются словесные оскорбления, достойные полного возмещения:
«Первое, если мужчина скажет другому мужчине, что он родил
ребенка. Второе, если кто-то скажет о другом, что он позволял
использовать себя для разврата, и это якобы доказано. Третье,
что он приравняет его к кобыле, назовет сукой или распутницей
или сравнит с каким-либо тяглым животным. Тогда он должен
платить ему полное возмещение. За слова, которые я здесь пере-
числил, оскорбленный может убить его как человека вне закона,
если установит их со свидетелями. Люди имеют возможность рас-
каяться в своих словах и взять их назад, если хотят, и заявить при
этом, что они не могут сказать о нем ничего плохого и знают его
как настоящего мужчину» 4Й.
Очевидным свидетельством сакрального характера норвеж-
ского права является использование в судопроизводстве таких
обычаев, как жеребьевка и «божий суд», известных также и по
другим варварским правдам. С помощью жребия решались спор-
ные дела , а также осуществлялся раздел имущества и связанных
с ним обязательств 50. «Божий суд» представлял собой обряд испы-
тания раскаленным железом или кипятком. К нему прибегали в тех
случаях, когда в распоряжении обвиняемого не имелось других
средств защиты 51.
Несмотря на запрещение ордалий IV Латеранским собором
1215 г., они продолжали широко использоваться в Норвегии.
Соответствующие постановления не были исключены из последней
редакции законов Фростатинга 1260 г. Более того, «божий суд»
находился под надзором норвежской церкви — разрешение на
«пробу железом» дается архиепископом, а перед началом испыта-
ния духовное лицо «должно освятить железо» 52.
В судебниках есть и другие указания на сакральное значение
46 G 138; см. также: G 133.
47 F V, 25.
48 G 196.
49 G 48, 51, 82.
50 G 87, 123, 127, 130; F XIV. 4.
51 G 24, 32, 158, 314; F II, 1; III, 15, 18; IV, 5, 6, 14, 23, 35, 62; IX, 10.
52 F II, 45. См. также вводную статью Р. Майсснера: Germanenrechte. Norwegisches
Recht. Das Rechtsbuch des Frostathings. Weimar, 1939. S. XXXII —XXXIII.
Областное право в средневековой Норвегии
167
соблюдения нормы. Так, например, законы Гулатинга не допускали
захоронения лиц, совершивших тяжкие преступления, в «освящен-
ной земле», т. е. на общем кладбище около церкви 53. Для освобож-
дения раба необходимо было привести его в церковь и «положить
ему на голову Библию» 54 и т. д.
При обсуждении этой проблемы нельзя не обратить внимания
на причудливое переплетение в праве христианских и языческих
представлений. В XII—ХШ вв. все население Норвегии было уже
христианским, а язычникам запрещалось даже пребывание внутри
страны 55. Церковь строго следила за соблюдением всех формаль-
ных атрибутов веры. Судебники подробно останавливаются на том,
когда и как следует крестить новорожденного, отдыхать в празд-
ничные дни, поститься, хоронить умершего и какие наказания
ожидают тех, кто уклоняется от исполнения соответствующих
предписаний 56.
Однако христианство не могло оказать решающего влияния
на правовое сознание общества. Древние институты и ритуалы,
связанные со старой религией, имели столь глубокие корни, что
эффективная борьба с ними была практически не возможной. Они
были освящены традицией, а главное, на них базировалась вся
система общественных связей. Норвежская церковь вынуждена
была скорее мириться с существующей ситуацией и приспосабли-
ваться к ней, нежели активно вторгаться в жизнь и способствовать
ее радикальному изменению 57 58.
Дело осложнялось еще и тем, что духовенство рекрутировалось
из той же культурной среды. Поэтому оно само в значительной
степени способствовало не только сохранению общепринятых норм
поведения, но и чисто варварскому пониманию некоторых христи-
анских таинств. Примером этому может служить одно из церков-
ных постановлений, которое предписывало хоронить умершего на
общем кладбище даже при отсутствии духовного лица. Когда же
появится священник, он должен просверлить в могиле дыру вплоть
до гроба, налить туда святой воды и затем произвести отпева-
ние .
Запрещению и преследованию подлежали только совершенно
очевидные проявления язычества. «Жертвы также запрещены нам,
и мы не должны чтить языческих богов, курганы и языческие камни
посредством жертвоприношений» 59. В то же время аналогичные
ритуальные действия, скрепляющие какой-либо акт, считались
53 G 23.
54 G 57, 61.
55 G 22; F II, 4, 5.
56 G 20-23; F II, 5, 15, 38, 41.
57 Ср.: Paasche F.' M0tet mellom hedendom og kristendom i Norden. Oslo, 1958.
58 G 23.
59 G 29, см. также: F III, 15.
168
В. А. Закс
вполне нормальными. Так, например, в ходе процедуры «введения
в род» глава семьи должен был забить трехгодовалого быка, но
явно жертвенный характер этой церемонии здесь никого не сму-
щал и, по-видимому, воспринимался как нечто само собою разу-
меющееся 60.
Старые обычаи и институты проявляли исключительную живу-
честь и со временем прочно срастались с новой идеологией. Своеоб-
разно превращение древнего культового пира. Раньше он являлся
частью ритуала жертвоприношения. В судебниках пир уже приуро-
чивается к христианским праздникам, и пиво освящается во славу
Христа и девы Марии «за хороший год и мир» 61.
Нередко совместные возлияния устраивались в специальном
«доме пира», который по своему общественному значению мог
сравниваться с тингом. В нем происходило разъяснение законов,
выслушивались свидетельства по делам бондов62. По старому
германскому обычаю на пиру заключались всевозможные сделки.
Тинг и пир, некогда находившиеся под покровительством языче-
ских сакральных сил, играли столь важную роль в жизни норвеж-
ского общества, что она не могла быть не признана новой рели-
гией. Это подчеркивается в постановлении, где оба учреждения
приравниваются к церкви: «В трех местах все люди пользуются
одинаковой неприкосновенностью — в церкви, на тинге и на
пиру» 63, а нарушение общего мира каралось здесь двойным
штрафом 64.
С другой стороны, норвежское духовенство вынуждено было
считаться с природными условиями Норвегии и образом жизни ее
населения. Некоторые отступления от христианских установлений
были продиктованы именно этими соображениями. Законы Фро-
статинга разрешали тем, кто находился в труднодоступных местах
во время поста, есть все, «что имеется под рукой, и это будет лучше,
чем если они умрут» 65. Беднякам, «кто имеет одну корову на двух
членов семьи или что-нибудь стоимостью в одну корову», было
позволено ловить рыбу в праздничные дни, что категорически
возбранялось более зажиточным бондам 66. Несмотря на запрет
папы Иннокентия III от 1 марта 1206 г., судебник разрешает
матери, при отсутствии священника и воды, самой крестить ре-
бенка собственной слюной 67.
60 G 58; F IX, 1.
61 G 6, 7; F II, 21.
62 F VIII, 16; IX, 4; XI, 5, 8.
63 F IV, 58.
64 G 187, 198.
65 F II, 43.
66 F II, 27.
67 F II, 3. См. также: Bull Е. Folk og kirke // Rikssamling og kristendom. Norske
liistorikere i utvalg. Oslo, 1967. S. 394 — 395.
Областное право в средневековой Норвегии
169
Любая норма воспринималась средневековыми норвежцами
как абсолютная независимо от того, с какими сакральными силами
она связывалась в каждой конкретной ситуации. Поэтому право
в целом имело всеобъемлющий характер. Его законам подчинено
не только человеческое общество, но и все сущее. Правовые нормы
распространялись на все объекты, способные нанести какой-либо
ущерб. В частности, под действие норвежского права подпадали
домашние животные.
В принципе вина за совершенное «правонарушение» возлага-
лась на саму скотину, которая должна была понести за это соответ-
ствующее наказание. Хозяин отвечал за причиненный вред лишь
в том случае, если брал «преступное» животное под свою
защитуб8. В то же время животное, лишенное покровительства
хозяина, оказывалось как бы в состоянии вне закона по отношению
к пострадавшему. Характерно, что, по представлениям скандина-
вов, дикие звери постоянно пребывали в этом состоянии: «Медведь
и волк повсюду должны быть вне закона (utlagr). За их проделки
никто не должен брать на себя ответственность» 69.
Однако роль сакральных аспектов норвежского права не сле-
дует преувеличивать. Процедуры явно магического характера
сочетались в нем с реалистической оценкой обстановки и трезвым
подходом к делу.
Рационализм норвежского права соответствовал всему строю
мышления средневековых скандинавов и был максимально при-
способлен к условиям существующей юридической системы. Он не
имел ничего общего с абстрактными формулировками, обобщением
и анализом правовых ситуаций. Напротив, представления норвеж-
цев о справедливости отличались чрезвычайной конкретностью и
были проникнуты житейским здравым смыслом. Этому вполне
отвечала и казуистическая манера изложения права: «Найденная
вещь принадлежит любому, кто ее найдет, пока за ней не придет
хозяин со свидетелями. Каждый должен оповестить о своей
находке, если он хочет поступить по праву. Если люди идут по
дороге вместе и идущий впереди что-то находит, то это принад-
лежит всем вместе и также тем, кто шел позади. Но те, кто прошел
мимо, ничего не имеют от этого» 70.
Рационалистический подход к правовым ситуациям воплощал
в себе бытовую логику повседневных отношений между бондами.
Существенную роль в судопроизводстве играли элементарные
наблюдения за человеческой психологией. В частности, уклонение
средневекового норвежца от исполнения правовых процедур или
бегство с места происшествия могло быть расценено как доказа-
68 F V, 16. См. также: G 147, 165, 217. Положение животных в этом плане было
отчасти схожим с положением рабов. Ср.: G 163.
69 G 94.
70 G 144.
170
В. А. Закс
тельство его виновности 71. Ценность человека в обществе опре-
делялась тем, насколько он был активен в хозяйственном и социа-
льном отношении. Поэтому, «если у человека будет одновременно
отрублена и рука и нога, то он живой — хуже, чем мертвый, и за
него следует платить, как если бы он умер» 72.
Другое дело, что правовое сознание средневековых норвежцев
было склонно превращать в ритуал любое практически целесооб-
разное действие. Так, например, упоминавшаяся выше процедура
определения ширины дороги, вероятно, совсем не была случайной
и имела вполне реальный смысл. Судя по описанию, длина копья
равнялась приблизительно трем метрам. Всадник с таким копьем,
переброшенным через седло, должен был свободно проехать по
сельской дороге. Это был максимум ее необходимой ширины,
поскольку любой другой предмет, в том числе и большой воз сена,
как правило, имел меньшие габариты.
Интересна в этом плане и процедура обыска в доме, описанная
в законах Гулатинга: «Если у человека будет украдено имущество
и он увидит, что от дома ведет след, тогда он должен обратиться
к людям своего округа, заявить о пропаже, потребовать от них
помощи в преследовании и идти по следу вплоть до двора человека.
Они должны усесться вне двора, а одного послать в дом объявить
о своем намерении и потребовать обыска в доме. Хозяин разре-
шает им обыск и при этом приглашает своих соседей; тогда те
должны войти в дом, но только в одной рубашке и неподпоясан-
ные. Теперь если он уклоняется от обыска, то сам себя изобличает
в воровстве» 73. Для средневековых норвежцев каждый элемент
этого ритуала не просто диктовал норму поведения, но был естест-
венным и по существу, единственно рациональном актом, обуслов-
ленным всей системой социальных и правовых отношений. Истцу
свидетели были необходимы для того, чтобы впоследствии на суде
подтвердить факт кражи. При чем из текста можно заключить, что
он выбирал их по своему усмотрению. Ожидание перед двором
подозреваемого имело двоякий смысл. Во-первых, целая группа
посторонних лиц не должна была входить в него без разрешения
хозяина. Иначе это могло быть истолковано как нарушение непри-
косновенности жилища и повлечь за собой совершенно правомер-
ный в таком случае вооруженный отпор 74. Кроме того, следовало
дождаться, пока предполагаемый вор пригласит свидетелей
со своей стороны, ибо он не мог доверять свидетелям истца, не без
основания усматривая в них его сторонников. Наконец, раздевание
истца и его свидетелей должно было предотвратить пронос во двор
каких-либо компрометирующих предметов. На возможность
71 G 96, 137, 157, 255; F ХШ, 24.
72 G 179.
73 G 255. См. также: F XV, 7 — 9.
74 G 178; F IV, 5.
Областное право в средневековой. Норвегии
171
возникновения такой ситуации прямо указано в законах Фроста-
тинга 75.
Процедуры, сопровождавшие правовые действия, не обяза-
тельно имели абсолютный характер и не всегда делали произведен-
ный акт необратимым. С особой наглядностью это проявляется при
заключении всякого рода сделок, касающихся имущества, где воз-
можность обмана была особенно велика. Судебники подчеркивают,
что ритуал скреплял окончательно лишь законные сделки, совер-
шаемые правомочными лицами. В противном случае он считался
недействительным, а сама договоренность расторгалась: «Если
люди, имеющие на это право, торгуют друг с другом, то следует
соблюдать все сделки, которые были заключены с ударом по рукам
и так, как о них знают свидетели. Исключением является случай,
когда человек продает что-либо, что ему не принадлежит, или когда
при этом не было точного уговора. В таком случае эту сделку
следует расторгнуть, а другой должен получить свои деньги
назад» 76.
В законах Гулатинга предусмотрен также другой случай:
«Человек продает одну и ту же землю двум людям, тогда ее должен
иметь тот, кто первым заключил сделку. И всегда следует поступать
таким образом: если человек одну и ту же вещь передает двум
людям, то ее должен иметь тот, кто прежде купил или арендовал».
Хотя приоритет остается за первым покупателем, законно оформ-
ленная сделка с другим контрагентом по возможности не должна
быть расторгнута: «Второму [покупателю] он должен передать
другую землю, если она у него есть, или заплатить шесть эре за
нарушение договора, заключенного с ударом по рукам. Но если
у него осталась только одна [земля], на которой он сам живет, тогда
ее должен иметь тот [второй покупатель], а не он сам» 77. Подобно
этому владелец торгового судна, заключивший договоры на пере-
возку товаров, обязан оставить на берегу свое собственное имуще-
ство, если корабль будет перегружен 78.
Постановления судебников нередко содержат специфические
оговорки, призванные предотвратить злоупотребления правом и
предусматривающие отмену произведенного акта. Тем самым су-
дебники вполне сознательно лишали ритуал самодовлеющего зна-
чения и подчиняли его норме отношений. Так, например, недейст-
вительной могла быть признана даже процедура «введения в род».
В тексте ее описания недвусмысленно сказано: «Никто не может
раздавать наследство в ущерб другому. Обманные сделки следует
считать недействительными. Никто не должен обманывать другого
в отношении наследства» 79.
75 F XV, 8.
76 G 40. См.: Сага о Ньяле, Ы // Исландские саги. М., 1956. С. 532.
77 G 78.
78 G 146.
79 G 58.
172
В. А. Закс
Обычно ритуалу придавалось решающее значение лишь там, где
в распоряжении бондов не имелось других средств восстановления
нормы. Примером этому может служить присяга, жеребьевка,
«божий суд». Во всех остальных случаях процедура, вероятно,
была не столько сутью, сколько формой реализации права. И здесь
мы не можем полностью согласиться с мнением, что юридическая
норма не существовала без соответствующего символического сак-
рального акта и что они представляли собой неразрывное един-
ство 80. Определенная слитность между нормой и сопровождавшими
ее ритуальными действиями несомненно присутствовала в созна-
нии средневековых бондов. Но это не означает, что они вообще не
делали различия между реальными и мнимыми отношениями.
Правовое мышление предполагает более или менее ясное пред-
ставление о том, что есть норма и что способствует или мешает ее
реализации. Ритуал в качестве сакральной гарантии действенности
нормы мог иметь смысл только до тех пор, пока норма соблюдалась.
В то же время несостоявшаяся или неправильно произведенная про-
цедура не уничтожала права как такового, она только мешала его
реализации. Напротив, как только норма нарушалась или не могла
быть восстановлена с помощью соответствующей процедуры, между
ними неизбежно возникало противоречие, которое обычно разреша-
лось за счет отмены действенности ритуала. Ранее мы могли
убедиться, что нарушение нормы делало ритуал недействительным.
С другой стороны, норма почти всегда прокладывала себе путы
Так, при невозможности осуществить право на раздел наследствен-
ной земли посредством обряда, скейтинга оно реализовывалось
с помощью другой процедуры — vapnatak.
Социальная действительность, воплощенная в традиционно
устоявшихся отношениях между людьми, осознавалась как некий
санкционированный свыше порядок вещей. Этими представле-
ниями во многом объясняется стремление бондов сохранить фикси-
рованную форму любого жизненного акта. Вместе с тем привер-
женность ритуалу своеобразно сочеталась в правовом сознании
средневековых норвежцев с бытовым рационализмом и житейским
здравым смыслом, которые проявлялись прежде всего на уровне
конкретной ситуации.
80 Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма. . . С. 104 —105.
ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ И ИДЕОЛОГИИ
В. И. Уколова
МАКРОБИЙ
И СРЕДНЕВЕКОВАЯ КУЛЬТУРА
Сочинения Макробия, особенно «Комментарий на „Сон Сци-
пиона44», обладали особой притягательной силой для людей средне-
вековья. Прежде всего темы, затронутые в них, были удивительно
созвучны их сознанию, мировосприятию. В «Комментарии» они
могли найти сведения, иногда общие, а подчас исчерпывающие,
относительно классификации снов, аллегорического и мистиче-
ского толкования чисел, добродетелей, иерархии мироздания, о не-
бесном и земном мирах, связи разума и чувственного восприятия,
движении небесных сфер и планет, о размерах Солнца и Земли,
ли, влиянии знаков Зодиака, о мировой гармонии и музыкаль-
ных созвучиях, об облике различных земель, о виде Океана
и т. п.
Макробий рассматривался не только и даже не столько как
авторитет сам по себе, но как автор, изложивший учения величай-
ших философских школ древности, прежде всего платоников, нео-
платоников, аристотеликов, неопифагорейцев и орфиков, латино-
язычных энциклопедистов. В средние века, например, на Западе
Плотин был известен преимущественно по произведениям Макро-
бия, считавшего основателя неоплатонизма «более мудрым, чем
кто-либо». В сочинениях Макробия много реминисценций из
«Эннеад» Плотина, которые через его комментарии стали известны
средневековому читателю. Он же многое сделал для популяризации
на Западе учения неоплатоника Порфирия. Словом, для средне-
вековья произведения Макробия стали своеобразным «кладезем»
неоплатонизма.
Однако наследие одного из «последних римлян» в средние века
никогда не рассматривалось как чисто философский источник. Оно
особенно ценилось как энциклопедическое собрание античного
знания, а несколько дидактический стиль Макробиевых сочинений
способствовал этому. Отдельные части произведений Макробия
служили учебниками по астрономии, географии, арифметике,
гармонии. Не случайно от средних веков дошло большое количество
рукописей, содержащих законченные в смысловом отношении фраг-
менты «Сатурналий» и «Комментария».
Амвросий Феодосий Макробий родился в третьей четверти
IV в. -- возможно, около 360 г. Он был уроженцем Северной
174
В. И. Уколова
Африки, давшей в III —V вв. немало незаурядных писателей и мыс-
лителей. (Вспомним хотя бы, что из Римской Африки происходили
Аврелий Августин и Марциан Капелла.) Макробий, очевидно, был
греком, но предпочел римскую образованность и латинский язык.
Он занимал высокие административные посты и был «своим» в среде
римской знати, особенно язычески настроенной. Как «сиятельный
муж», он иногда отождествляется с тем Макробием, который
в конце IV в. был префектом Испании, в 410 г. — проконсулом
Африки, а в 422 г. — главным спальником священного дворца. То,
что он мог занимать столь высокие должности во времена, когда
язычество было официально запрещено, заставляет предположить,
что формально он был христианином.Но его сочинения не оставляют
сомнений, что он был непримиримым врагом христианства и
в душе никогда ни на шаг не отступал от религии предков.
В дошедших до нас сочинениях Макробия, в частности главных
из них — «Сатурналиях» и «Комментарии на ,,Сон Сципиона1 11»,
нет ни одного упоминания о христианстве, и, если бы от этого
периода сохранились только его произведения, мы не могли бы
допустить и мысли о каком-либо упадке язычества, Рима и сущест-
вовании иной, соперничающей с язычеством религии.
Вопрос отом, предшествовали ли «Сатурналии» «Сну Сципиона»
или наоборот, все еще вызывает споры в науке *. Иногда считают,
что «Комментарий» был написан раньше, ибо он является сочине-
нием, весьма сложным по своему содержанию и способу изложения,
а «Сатурналии» были созданы с целью популяризации идей «Ком-
ментария», разъяснения той неоплатонической проблематики,
которая разрабатывалась в них. Однако широко распространена
точка зрения, что «Комментарий», как произведение более серьез-
ное и более зрелое, был написан позже. В этом случае его относят
примерно к 410 г. Как бы то ни было, оба эти сочинения были не-
заурядным явлением своего времени и оказали заметное влияние
на западноевропейскую средневековую культуру.
Для своего «Комментария на ,,Сон Сципиона14» Макробий
избрал в качестве комментируемого фрагмента заключительную
часть сочинения Цицерона «О государстве». Это произведение
1 Macrobius. Commentary on the Dream of Scipio / Transl. with an Introduction
and Notes by W. H. Stahl. N. Y., 1952. P. 5. См. также о Макробии: Голенищев-
Кутузов И. И. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972. С. 54 — 56;
Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. М., 1979. С. 352—353;
Linke Н. Veber Macrobius’ Kommentar zu Ciceros Somnium Scipionis// Philolo-
gische Abhandlungen. 1888. S. 240—256; Whittaker Th. Macrobius. Cambridge,
1923; Courcelle P. Les Lettres grecques en Occident de Macrobe a Cassiodore. P.
1948; Manitius M. Geschichte der lateinischen Literatur des Mittelalters. Munich,
1911 — 1931. Bd. 1—3; Sandys E. A History of Classical Scholarship. Cambridge,
1906. Vol. 193; Schedler P. M. Die Philosophic des Macrobius und ihr EinflufJ auf
die Wissenschaft des christlichen Mittelalters // Beitrage zur Geschichte der Philo-
sophic des Mittelalters. 1916. Bd. 13. N 1.
Макробий и средневековая культура
175
великого римского оратора в течение многих веков было известно
лишь по вышеназванному комментарию. Его сохранение для после-
дующих поколений уже само по себе имело большое культурное
значение. Цицерон в свою очередь избрал в качестве образца для
своего трактата «Государство» Платона. Однако если диалог грече-
ского мыслителя представляет своеобразную утопию, конструиро-
вание образа идеального государства, то сочинение Цицерона вдох-
новлено типично римской практикой государственности, историей
Рима. Тем не менее «Сон Сципиона» — наименее «практическая»
часть произведения Цицерона, в которой речь идет не только о бу-
дущем Рима, но и синтезируются наиболее общие представления
о боге, мире, государстве, человеке, посмертной судьбе души и т. д.
По существу, здесь сконцентрированы вопросы, которые волновали
философскую мысль первых веков новой эры и находились в центре
идейной и религиозной полемики III —IV вв. Они разрабатывались
как в языческом неоплатонизме, так и в христианской теологии.
Так что, думается, выбор именно этого фрагмента Макробием не
случаен, ибо комментарий у нему давал возможность изложить
свои взгляды на ключевые вопросы идеологии того времени.
Сюжет цицероновского отрывка весьма прост. Спицион Млад-
ший, внук Сципиона Старшего (Африканского), победителя Ган-
нибала, видит во сне своего деда. Сципион Младший просит своего
прославленного предка открыть ему истину относительно будущих
судеб Римского государства, природы мироздания, души, жизни,
смерти, славы и т. п. Сципион Старший отвечает, что земная жизнь
на самом деле есть не что иное, как смерть (тезис, равно созвучный
и платонизму, и христианству), а истинная жизнь ожидает избран-
ных, прежде всего тех, кто «спасал родину, помогал ей и расширял
ее пределы». Поэтому великие римляне продолжают жить в небес-
ных пределах и после своей земной смерти. Такой элитарный
подход, награждающий бессмертием только героев, весьма отвечал
настроениям избранного круга языческой аристократии, к кото-
рому принадлежал Макробий.
Кроме того, привилегия мыслить, философствовать, по мнению
Макробия, принадлежала людям из высших кругов общества, при-
частных к старой культуре. Человек несостоятельный, вышедший
из низов, мог стать святым, аскетом, но никак не настоящим
философом. Глубинные тайны бытия подчас сокрыты даже от
посвященных, истина же может быть открыта лишь высшим му-
жам, обладающим совершенным интеллектом, другие же должны
довольствоваться ритуальной драмой, которая представляет
истину аллегорически, тем самым не давая ей возможности
стать всеобщей и простонародной 2. Собственно, эта позиция была
общей всему неоплатонизму, последователем и защитником кото-
рого был Макробий. Неоплатонизм, давший последний и высший
2 Macrobius. Commentarium in Somnium Scipionis I, II, 18. (Далее: Com.).
176
В. И. Уколова
синтез античной философии, сформировался как учение избранных
и для избранных. Сложнейшие иерархизированные философские
построения неоплатоников в своей полноте были не всегда понятны
даже философски образованным людям. (Не случайно Макробий
задается целью разъяснить их.) Эзотерическая таинственность
окутывала не только само учение, но и жизни его выдающихся
адептов Плотина, Ямвлиха, Прокла. Вместе с тем в нем нет ничего
подобного новоевропейскому индивидуализму и субъективизму,
ничего, связанного «с культом изолированной личности, презираю-
щей толпу и все общественное только из-за собственной гордости,
своеволия и титанизма» 3. Замкнутость, «непонятность» неоплато-
низма определялась прежде всего тем, что он аккумулировал, пере-
плавлял огромный мыслительный материал античности, выработав
для этого собственный аппарат мысли, чувства и образности и зако-
дировав с его помощью в систематическом виде философское суще-
ство античного миросозерцания.
Для понимания позиции Макробия важно также отметить, что
престиж римской культуры был тесно связан у него с престижем
римской государственности. Римская элита была носительницей
идеи империи как авторитарной вселенской державы, воплощав-
шей в себе религиозные, государственные и культурные ценности.
Отсюда философия IV —V вв. могла быть лишь закономерным
продолжением предшествующей, более того, поскольку тогдашняя
философия была и могла быть исключительно объективно-идеали-
стической, дискуссия шла лишь между вариантами «более рассу-
дочными или предпочитавшими мистическую интуицию, более
персоналистическими или тяготевшими к безличному абсолюту,
более спиритуалистическими или дававшими известные права
чувственной эмпирии и т. п., поскольку люди той эпохи желали
мыслить философски, они мыслили платонически. Понятия и тер-
мины платонизма образуют общий язык, на котором противобор-
ствующие доктрины могли объясняться и спорить между собой.
Платонизм был воспринят в двух вариантах — стоическом, более
старомодном, и неоплатоническом, более новом, рационалисти-
ческий корректив к Платону давал Аристотель» 4 *. Макробий отдает
дань и стоическому неоплатонизму, в особенности Нумению из
Апамеи, и собственно неоплатонизму как таковому, следуя за его
основателем Плотином, сирийским неоплатоником Ямвлихом и
Порфирием, систематизатором философии Плотина.
Платонизирующий Цицерон интерпретируется Макробием
в совершенно неоплатоновском духе, хотя последний субъективно
не делает различия между платонизмом и неоплатонизмом. Макро-
бий, впрочем, как и другие комментаторы его времени, не всегда
3 Лосев А. Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М., 1980. С. 175.
4 Аверинцев С. С. Эволюция философской мысли / Культура Византии. М.,
1984. С. 43.
Макробий и средневековая культура
177
точно следует предмету обсуждаемого отрывка. Часто фрагмент из
комментируемого сочинения он использует как повод для демон-
страции собственной эрудиции, что дает возможность читателю
ознакомиться с различными областями античного знания.
Четыре вступительные главы комментария посвящены обсуж-
дению сходства и различия в подходах Платона и Цицерона к госу-
дарству, общественному устройству. Макробий особенно настаи-
вает на роли государства как организующего начала человеческого
бытия. Очень важна вторая глава, в которой Макробий в полемике
с эпикурейцами, выступавшими еще против Платона, отстаивает
мнение, что видение, сон, даже вымысел могут быть предметами
серьезного философского обсуждения и вести к постижению
истины. Он оправдывает их аллегорическое значение, философ-
скую интерпретацию мифа, в чем оказывается созвучным Плотину,
Порфирию и Ямвлиху, а также другим неоплатоникам, тем самым
подготавливая почву для дальнейшего расцвета аллегорического
толкования, с приданием особого значения видениям, которое отли-
чало западноевропейское средневековье5. Здесь же Макробий
кратко излагает неоплатоновскую систему мироустройства, указы-
вая вместе с тем на границы аллегорической интерпретации:
«Мы не должны, однако, считать, будто бы философы оправдывают
допущение вымысла, даже если он имеет реальные основания
(хотя бы и указанного рода) во всех рассуждениях. Они обыкно-
венно делают это, когда размышляют о Душе или духовных потен-
циях воздуха и эфира, прочих субстанциях, пребывающих в ниж-
нем и верхнем воздухе, или о богах вообще. Но когда спор касается
Высшего или Первоначала всех богов, который у греков зовется
Благом и первопричиной, или когда речь идет об Уме, называемом
греками Нус и содержащем порождающие вещи виды, именуемые
идеями, когда об этом, повторяю, говорят, т. е. о высшем Боге и
Уме, они совершенно не обращаются к вымыслу. Когда они желают
описать их, превосходящих не только границы человеческой речи,
но и человеческое разумение, то обращаются к подобию или анало-
гии» 6. Макробий отмечает, что Высшее Благо, перводвигатель
может быть уподоблен Солнцу (образ, столь популярный у неопла-
тоников). Комментатор отождествляет Высшее Благо и Единое
с Аполлоном, богом света (давая имени этимологию A-полон, т. е.
отрицание множественности, заимствованную, вероятно, у Пло-
тина) .
Мировая Душа одухотворяет Природу, дает ей начало жизни,
но сокрытый механизм ее действия понятен лишь избранным, он
не выступает на поверхности, а проявляется как мистерия, которая
может быть отражена в мифе, вымысле и понята через них 7.
5 Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. Гл. IV.
6 Com. I, II, 13-21.
7 Ibid. II, И, 17-18. 12
12. Зак. 605
178
В. И. Уколова
Поэтому, когда речь идет о Душе и ее порождениях, истолкование
вымыслов приобретает познавательное значение. (Показательно,
что спустя век с небольшим неоплатонически настроенный мысли-
тель Боэций последует совету Макробия, истолковав миф об Орфее
и Эвридике как аллегорию освобождения человеческой души).
Таким образом, уже во вступительных главах Макробием
заявлена неоплатоническая система образов, отражающая иерар-
хию бытия: Единое, Ум, Душа, составляющие диалектическую
триаду, являющиеся не просто абстрактным пределом всего
сущего, но через эйдосы порождающие все многообразие природ-
ного существования.
В третьей главе Макробий дает классификацию снов, подразде-
ляя их на пять типов8: загадочный или энигматический сон
(somnium); пророческое видение (visio); сон-оракул (oraculum);
ночной кошмар (insomnium); фантастическое видение (visum).
В классификации снов комментатор в основном следует знамени-
тому в древности сочинению Артемидора «Onirocriticon», которое
стало основой бесчисленных «сонников» последующих веков
вплоть до «толкователя снов» Мартына Задеки, по которому гадала
пушкинская Татьяна. Однако у Макробия и Артемидора обнаружи-
ваются и некоторые расхождения, которые можно отнести за счет
того, что между ними были посредники, быть может, некоторые
сочинения Порфирия или «Гомеровские вопросы» 9 10. Возможно и
другое: и у Макробия, и у Артемидора был один общий источник,
в частности сочинение на аналогичную тему интереснейшего мыс-
лителя I в. н. э. Посидония, предтечи неоплатонизма, отзвуки уче-
ния которого о живом одушевленном космосе с очевидностью обна-
руживаются у Макробия. При описании снов комментатор также
ссылается на Гомера и Вергилия. Следует также вспомнить, что
интерес к «видениям» не был чужд и самому Платону, описавшему
в десятой книге «Государства» «видение» Эра, якобы побывавшего
в «мире ином» и возвратившегося на землю. Любопытно, что пей-
заж, описанный Эром, весьма напоминает некоторые ландшафты
средневековых «видений».
Популярность сочинения Макробия в средние века была, пожа-
луй, не меньшей, чем «сонника» Артемидора |0. Познавательная и
предсказательная значимость снов и «видений», столь высоко
оценивавшаяся в средние века и официальной культурой, но
особенно народным сознанием, имела, таким образом, «теоретиче-
ское» обоснование не только в христианской теологии, особенно той
ее части, что была рассчитана на широкие слои верующих, но и
в языческой традиции. Этот момент иногда ускользает при оценке
места снов и «видений» в средневековой культуре, которые рас-
8 Ibid. I, III, 2.
9 Schedler Р. М. Op. cit. S. 85.
10 Blum C. Studies in the Dream-Book of Arternidorus. Uppsala, 1936. P. 55 — 60.
Макробий и средневековая культура
179
сматриваются преимущественно в христианском контексте.
Четвертая глава непосредственно комментирует высказывание
Сципиона Старшего о бессмертии души. Избранники, исполнившие
свой долг перед отечеством, обретают вечное место пребывания на
небе, а точнее, на Млечном Пути.
Пятая глава особенно ярко демонстрирует, что Макробий
использует фрагмент из Цицерона не только для комментирования
в собственном смысле, но и для максимально широкого изложения
современных ему знаний по тому или иному вопросу. Краткое
замечание Сципиона Старшего относительно того периода времени,
когда Сципион Младший достигнет наивысшей славы, служит
Макробию для показа его эрудиции в области арифметики и симво-
лического толкования чисел. Макробий преимущественно основы-
вается на пифагорейской интерпретации. Так же как его предшест-
венники, римский энциклопедист Варрон, создатель популярного
учебника по арифметике Никомах, комментатор «Тимея» Халки-
дий и просветители V —VII вв. Капелла, Боэций, Кассиодор,
Исидор Севильский, Макробий стал одним из главных авторитетов
«теологии чисел», их символического толкования, получившего
развитие в средневековой Европе и.
Шестая глава посвящена непосредственно раскрытию символи-
ческого и сакрального смысла чисел от единицы до восьмерки и их
комбинаций. У Макробия мы находим наиболее полное (по сравне-
нию с другими авторами) изложение символики числа «семь»,
выдержанное в неоплатоническом духе. Прежде всего семерка —
комбинация единицы и шестерки, она одновременно содержит
мужское и женское начала, чет и нечет. Единица — это не просто
число, это источник и начало чисел, это монада, начало и конец всех
вещей. Она является символом высшего бога, Единого |2. Она также
символизирует Ум, исходящий из Единого и всегда пребывающий
за пределами изменчивости, т. е. вне времени, в настоящем, и содер-
жащий в себе бесконечное многообразие всего сущего. Затем мо-
нада может быть отнесена к Душе 13. Душа свободна от связи
с чем-нибудь материальным, будучи соотнесенной только со своим
создателем, однако она одушевляет мироздание, связывая Ум и
чистую Природу. Монада также символ первопричины всего
сущего14. Непогрешимая монада олицетворяет Деву (Афину).
И через монаду эта непогрешимость передается семерке, которая
«не рождает и не порождена», она также символ Афины Пал-
лады 15.
" Robbins F. Е. The Tradition of Greek Arithrnology // A Classical Philology.
1921. Vol. 16. P. 97 — 123; Hopper V. F. Medieval Number Symbolism. N. Y.,
1938. Ch. VI.
12	Com. I, VI, 8.
13	Ibid. I, VI, 9.
14	Ibid.
15	Ibid. I, VI, 11.
12*
180
В. И. Уколова
Шестерка, которая в соединении с единицей образует семерку,
является числом «со многими достоинствами и возможностями» 16.
Такие числа древние называли «совершенными». Шестерка также
передает свое совершенство семерке. Семерка вбирает в себя досто-
инства и двух других пар чисел, ее составляющих: двойки (диады)
и пятерки; тройки и четверки 17 18.
Двойка, поскольку она следует сразу за монадой, является
первым числом в собственном смысле. Она первая отпадает от
всемогущего в разряд изменчивых вещей и, таким образом, прежде
всего относится к небесным сферам, планетам, солнцу и луне, ибо
они уже отделены от неподвижного перводвигателя и движутся
в соответствии с числовым ритмом |8. Необычной силой обладает
число «пять», потому что оно охватывает все, что имеет бытие
или же предназначено к появлению в будущем, т. е. оно концентри-
рует в себе все, что пребывает на нижнем и верхнем уровнях бытия:
высшего бога, Ум, Мировую Душу — источник всех душ, небесный
мир и мир земной; число «пять» суммирует в себе все мироздание.
Следующая пара, состоящая из тройки и четверки, также испол-
нена сакрального смысла: тройка является связующим все нача-
лом 19, а четверка символизирует четыре элемента, из которых
состоит мир, т. е. его первооснову, четыре основных качества
всего существующего (со ссылкой на платоновского «Тимея») 20.
Таким образом, вобрав в себя все основные достоинства чисел,
семерка является «ключом мироздания» 21.
В этом же роде Макробий излагает символику прочих чисел и
геометрических фигур, рассматривая их как выражение мировой
гармонии, пронизанной числовым ритмом. Часть главы посвящена
символическому истолкованию числовых начал человеческой
жизни. В этом Макробий опирается на сочинения выдающегося
римского врача Гиппократа и Псевдо-Ямвлиха.
Вопрос о гражданских и человеческих доблестях (virtue) был
одним из главных в римской литературе, придававшей огромное
значение моральной проблематике. Через много веков он стал
центральнььм и в гуманистической этике европейского Возрожде-
ния. Макробий посвящает обсуждению доблестей восьмую главу.
Он полагает, что наличие у человека определенных доблестей —
залог бессмертия души. Повторим, что Сципион Старший среди
условий бессмертия первыми называет спасение и приумножение
отечества, ибо ничто из имеющего место на земле не может быть
более любезным верховному управителю вселенной, чем славное,
достойное объединение, сообщество людей, основанное на принци-
16 Ibid. I, VI, 12.
17 Ibid. I, VI, 18.
18 Ibid.
19 Ibid. I, VI, 2, 21, 34.
20 Ibid. I, VI, 24-30.
21 Ibid. 1, VI, 34.
Макробий и средневековая культура
181
пах справедливости, называемое государством. Это утверждение
Макробия, вытекающее из самого существа римского миросозерца-
ния с его абсолютизацией гражданственности и государства, нахо-
дится в полном контрасте с христианскими воззрениями на бес-
смертие человеческой души, которое было поставлено в прямую
зависимость от божественной благодати и религиозно понятых
добродетелей чисто индивидуалистического свойства.
Правители и защитники отечества — первые из тех, кто, по
мнению Макробия, безусловно заслужил бессмертие 22. Он оспари-
вает мнение философов, в частности Платона и Плотина, что
бессмертия прежде всего достойны мудрецы, постигшие разумом
тайны бытия и обретшие знание истины. Тем не менее Макробий,
опираясь на авторитет этих мыслителей, дает классификацию
добродетелей, из которых прежде всего выделяет четыре: благо-
разумие, умеренность, смелость, справедливость. Благоразумие
необходимо для того, чтобы спокойно взирать на мир и отвергать
его соблазны, устремившись к постижению божественных вещей,
сосредоточив на этом все силы своей души. Умеренность, чтобы
подняться выше над потребностями и страстями тела, настолько,
насколько это позволяет человеческая природа без угрозы жизни.
(Эти мысли Макробия почти дословно повторены мыслителем
XII в. Абеляром в его сочинении «Христианская теология»23).
Смелость, мужество необходимы, чтобы душа не боялась расстаться
с телом, чтобы ею не овладел страх перед подъемом на небесные
высоты; справедливость — чтобы избрать единственно достойный
человека образ жизни, служение высшим доблестям 24.
Эта четверная классификация доблестей, берущая начало
у Платона 25, была усвоена последующей философской традицией,
отождествившей их с четырьмя главными добродетелями. Амвро-
сий Медиоланский легализировал платоновско-макробиеву клас-
сификацию в христианской теологии. Церковь признала благоразу-
мие, умеренность, справедливость в качестве «природных» добро-
детелей, прибавив к ним собственно религиозно-теологическую
надежду, веру и любовь.
Каждая из четырех доблестей, собственно, охватывает опреде-
ленный тип добродетелей: политические; моральные, очищающие
душу; добродетели благочестивого разума (порождаемые муд-
ростью); добродетели-примеры. Человек обладает политическими
добродетелями, потому что он общественное животное. С помощью
этих добродетелей праведный человек посвящает себя служению
22 Ibid. I, VIII, 1.
23 Patrologiae cursus completes. Series latina / Ed. J.-P. Migne. T. 178. Col.
1185.
24 Cicero. De finibus. I, 42—53; Idem. Tusculanae disputationes. Ill, 36—37;
Porphyrtus. Sententiae. XXXII, 2—3.
25 Платон. Государство. IV, 427 E.
182
В. И. Уколова
государству, обществу, защищает города, почитает родителей,
любит своих детей, заботится о родственниках. Реализацией поли-
тических добродетелей человек запечатлевается в памяти сограж-
дан 26. Чтобы обладать политическим благоразумием, чело-
век должен мобилизовать все силы своего разума, рассматривать
человеческие деяния в свете божественного авторитета. Чтобы
обрести политическую смелость, необходимо возвысить свой разум
над страхом перед опасностями, не бояться ничего, кроме неблаго-
дарности, с одинаковым достоинством нести бремя несчастий и
принимать дары процветания. Политическая умеренность требует
от человека избегать низких, неблагородных помыслов и поступ-
ков, нескромных, превышающих его силы желаний и устремлений.
Умеренность должна сопровождаться скромностью, смирением,
самообузданием, воздержанностью, честностью, уравновешен-
ностью и благочестием. Политическая справедливость связана
с обязательной заботой о согражданах и тех, чья судьба вверена
данному человеку. Из справедливости произрастают честные отно-
шения между людьми, дружба, гармония, чувство долга, благо-
честие, любовь и человеческая симпатия. С помощью политических
добродетелей человек становится господином самому себе, а затем
и правителем государства или руководителем какого-либо челове-
ческого сообщества, никогда не забывающим о собственных обя-
занностях перед согражданами.
Добродетели второго типа, очищающие, относятся к тем, что
дают возможность человеку приобщиться к божественности, это
прежде всего добродетели созерцателя, а не государственного
человека. Это добродетели, порождаемые мудростью, отказом от
земных вещей и телесных страстей, это добродетели философов.
Третий тип включает добродели уже совершенного, освободив-
шегося от земных уз, безмятежного разума. Это открытая смелость
и мужество мудреца, не подавившего свои страсти, но уже совер-
шенно избавившегося от них, устремленного к божественному
разуму.
Четвертый тип включает добродетели как архетипы, пребываю-
щие уже, собственно, в божественном разуме. Из них эманируют
добродетели перечисленных выше трех типов.
IX—XIV главы первой книги составляют важнейшую часть
комментария Макробия. Это его «сердце». Здесь излагается учение
о Душе, имевшее столь большое значение в неоплатонизме; описы-
вается, как Душа из высших сфер спускается в земные пределы и
поднимается обратно. Это сюжет, который в те времена чрезвы-
чайно занимал не только философов и теологов, но и самые широ-
кие слои как язычников, так и в особенности новообращенных
христиан. Достаточно вспомнить, сколь пламенно вопрошали об
26 Ср.: Вергилий. Энеида. VI, 664.
Макробий и средневековая культура
183
этом верующие Августина27. От IV —V вв. до нас дошло немало
трактатов «О душе» 28. Макробий откликается на острейшую дис-
куссионную проблему своего времени.
Он отмечает, что философы, «чьи взгляды являются правиль-
ными» 29 (т. е. прежде всего последователи Платона), не сомнева-
лись в том, что души имеют свое небесное начало, более того, пре-
бывая вблизи источника своего происхождения, они обладают
высшей мудростью, знанием истины, которые постепенно утрачи-
вают, спускаясь с высоты через небесные сферы, чтобы быть
водворенными в свои темницы — земные тела. Прохождение через
каждый пояс иерархически выстроенного мироздания уносит
частицу совершенства души, стирает в ней память о ее происхож-
дении.
Душа, представляющая собой тончайшую и легчайшую суб-
станцию, когда она не отягчена ничем телесным, пребывает в выс-
ших слоях небесного пространства в непосредственной близости
к чистому разуму и свету. Однако когда душа соединяется с телом
и позволяет его страстям подчинить себя, человек уподобляется
животному. Такая душа трепещет от страха, покидая тело, ибо вся
она пребывает в земных тенях, она боится бестелесности и снова
жаждет обрести другое тело, будь то тело человека или животного.
Для описания «падения» души Макробий использует заключитель-
ную строку «Энеиды» Вергилия: «. . .и к теням отлетела со сто-
ном».
Идея переселения душ (метемпсихоз) характерна для древ-
нейших египетской и индуистской религий, она развивалась также
в учениях орфиков и пифагорейцев. О круговращении и возвра-
щении душ писал также Платон в диалоге «Федон», а за ним и
неоплатоники, в частности Порфирий в сочинении «О возвращении
души», повлиявшем и на Макробия 30. О переселении душ в VII в.
вспомнит Исидор Севильский, а в XII в. — Винсент из Бове, автор
широко известного «Зерцала природы» 31.
Однако не все души обречены на переселение. Души прави-
телей государств и мудрецов, которые никогда не забывали своего
небесного происхождения и исполняли свой долг, после смерти
тела оказываются вновь в своей отчизне, которую, можно сказать,
«они никогда и не покидали» 32. Не случайно же, отмечает Макро-
бий, древние причисляли к богам основателей городов, а также
героев, отличившихся в служении земному отечеству. Их души,
как полагают философы, возвращаются в высшие сферы вселенной,
27 Буасье Г. Падение язычества. М., 1892. С. 375.
28 Eljerink М. A. La descente de Гате d’apres Macrobe // Philosophia antiqua.
Leiden, 1968. Vol. 16.
29 Com. I, IX, 1.
30 Courcelle P. Op. cit. P. 22.
31 Commentary on the Dream of Scipio. P. 45.
32 Com. I, IX, 6.
184
В. И. Уколова
неподвижные и вневременные. Звездная часть Вселенной стано-
вится обиталищем этих душ, которые уже никогда не возвращаются
в тела33. Млечный Путь — часть этой неподвижной звездной
сферы, поэтому совершенно справедливо замечание Сципиона
Старшего, что правители и защитники государства обретают здесь
вечное пристанище, чтобы уже никогда не покидать его 34.
Макробий развивает платоновскую теорию «первой и второй
смерти», также воспринятой средневековой теологией и литера-
турой. Рассматривая вслед за Платоном тело как гробницу души 35,
он считает, что соединение души с телом в акте человеческого рож-
дения на самом деле есть момент ее смерти или в лучшем случае
подобного смерти сна. Гибель тела сопряжена с возрождением
души, обретающей возможность воспарения к своему первоисточ-
нику. Телесная смерть очевидна для всех, но лишь мудрые знают,
что смерть тела влечет за собой возрождение души. Макробий отме-
чает, что большинство людей не понимает, почему бога смерти
иногда называют великолепным, богатым, а иногда жестоким.
Он напоминает, что одно из имен бога инфернальной сферы, бога
мертвых, было Дит, которое ассоциировалось с латинским словом
ditis (богатый). Аналогичное объяснение имени бога преисподней
Плутона дает Платон, производя его от греческого слова ploytos
(богатство) 36. Богат этот бог потому, что в момент «первой
смерти», т. е. гибели тела, он открывает для души возможности
вновь обрести утраченные богатства и присущую ей по природе
свободу, а жесток потому, что обрекает самое душу на гибель
в момент «второй смерти», которая несведущим кажется жизнью,
а на самом деле оказывается погружением в забвение смерти 37.
Комментатор приводит аллегорическое толкование пребывания
души в инфернальной области, ссылаясь на древних философов.
Подземный мир выступает как аллегория человеческого тела —
гробницы, в которой заключена душа. Река забвения Лета символи-
зирует заблуждение души, утратившей знание истины и забывшей
свое происхождение. Огненная река Флегетон — это пламя снеда-
ющих человека страстей и желаний. Ахерон — это печаль и тоска
земного существования, Коцит символизирует то, что вызывает
человеческие стенания и слезы, а Стикс — погружение человече-
ского разума в бездну ненависти.
Любопытно истолкование Макробием наказаний, претерпевае-
мых душой в царстве Дита. И танталовы муки голода и жажды, и
сизифов труд, и другие тяжкие испытания рассматриваются им не
33 Ibid. Ср.: Плотин. Эннеады. HI, IV, 6.
34 Com. I, IX, 10.
35 Ср.: Платон. Федон. 62 В. Эта же мысль развивается у Цицерона, Филона
Александрийского, Плотина, Порфирия.
36 Ср.: Платон. Кратил. 403 е.
37 Com. I, XI, 2.
Макробий и средневековая культура
185
как отражение жизненного опыта людей 38. На самом деле это алле-
гории страданий души, которые она переживает при осознании
собственных заблуждений и проступков. Макробию очень близка
мысль Вергилия, что наказание души дается не извне, а что «каж-
дый из нас понесет свое собственное наказание» 39.
Путешествие души из верхних сфер мироздания в нижние
излагается Макробием как увлекательный роман, и не случайно
оно пользовалось в средние века широкой известностью. Душа
проходит через «врата Солнца», которые Макробий располагает
там, где Млечный Путь опоясывает зодиак, а его большой круг
пересекает зодиак через два созвездия: Козерога и Рака. Коммен-
татор следует Порфирию 40, который в свою очередь желал согла-
совать свое описание с повествованием Гомера о пещере на
Итаке 41. В результате, как заметил средневековый глоссатор, была
сделана ошибка 42, на самом деле пересечение идет через созвездие
Близнецов и Стрельца.
Созвездие Рака — это врата человека, ибо душа проходит через
него, когда спускается на землю. Созвездие Козерога — врата
богов, так как через него душа возвращается в высшие сферы. Итак,
Млечный Путь — родина души. Ссылаясь на Пифагора, Макробий
утверждает, что именно поэтому новорожденный нуждается в мо-
локе, так как первые движения его души происходят на Млечном
Пути. Наивная, но такая по-человечески понятная аналогия.
На Млечном Пути душа находится в сонме богов, но, уже спускаясь
к созвездию Льва, она делает свой первый шаг к земному
существованию. Однако, пока она не достигла созвездия Водолея,
она все еще является частью беспредельной и неделимой Мировой
Души. Лишь последующая эманация приводит к индивидуализа-
ции души. На круге Сатурна она обретает разум и понимание, на
круге Юпитера — способность к действию, на круге Марса — сме-
лость, на круге Солнца — чувственное восприятие и воображение,
на круге Венеры — страсти, на круге Меркурия — способность
говорить и объяснять, на круге Луны — телесные функции.
Именно в этом последнем круге душа утрачивает связь с миром
богов и погружается в телесный мир, душа как бы «оглушается».
Эти рассуждения Макробия оказали влияние на Исидора Севиль-
ского, Беду, Данте и многих других средневековых авторов.
Важное значение для средних веков имело то, что Макробий
дал очень краткое, но емкое и понятное изложение существа
учения неоплатоников, показал его суть так, что сложнейшая и
рафинированная философия смогла стать понятной для образован-
38 Ibid. I, X, 12-15.
39 Вергилий. Энеида. VI, 743.
40 Porphyrii. De antro nimpharum. XXVIII.
41 Гомер. Одиссея. XIII, 109 — 112.
42 Patrologiae cursus completus, series lalina. T. 90. P. 234.
186
В. И. Уколова
них людей средневековья, которые, как правило, не знали грече-
ского языка или знали его недостаточно хорошо, чтобы иметь воз-
можность читать сочинения неоплатоников в подлиннике. XIV
глава представляет своеобразный «конспект» неоплатонизма.
Макробий рассуждает «по поводу» цицероновского пассажа
о том, что люди были созданы с пониманием того, что они должны
устремлять свой взор за пределы шара, именуемого Землей, кото-
рый находится в середине храма. Разум, данный людям, имеет
свое происхождение от вечного огня, звезд и планет, этих сфериче-
ских тел, которые вращаются и движутся по своим орбитам
с достойной изумления скоростью.
Поясняя, почему Цицерон уподобляет Вселенную храму (через
Макробия эта аллегория вошла в европейскую культуру), коммен-
татор дает весьма рационалистическое толкование: это было
сделано для того, чтобы через наглядность примера те, кто почи-
тают богами только видимые небо и звезды, могли почувствовать
и, может быть, даже представить всемогущество и величие той
силы, которая с таким совершенством управляет этой великолепной
громадой мироздания. Он стремится соединить эстетическое вос-
приятие и абстрактное постижение, объяснить невидимое через
видимое, отвлеченную идею через образ. Это возьмут на вооруже-
ние не только средневековые философы и поэты, но и художники,
создатели средневековых соборов, посвятившие творения рук своих
не исключительно прославлению всевышнего, но и сделавшие их
своеобразной моделью и энциклопедией Вселенной. Скорее всего
эти художники никогда и не слышали о Макробии. Однако такое
созвучие в их помыслах свидетельствует о близости одного из «по-
следних римлян», Макробия, к средневековью больше, чем любое
прямое заимствование. Его идеи как бы растворяются в духовном
универсуме средневековья, становятся его естественной частью.
Всемогущий создатель всего сущего пребывает в этом храме, —
в нем живет и человек. Поэтому человек и должен жить как суще-
ство, наделенное частицей божественного огня, разума, неподвласт-
ного законам телесного мира и возвышающего человека до уровня
божественности. Дух (animus), который и есть разум, соединяет
человека и небо. Бог, которого также называют первопричиной,
является началом и источником всего сущего в прошлом, настоя-
щем и будущем. Он, величайший и самодостаточный в своей пол-
ноте, порождает из самого себя Ум (Нус). Этот Ум, когда его взор
обращен к создателю, обнаруживает полное сходство с ним, но
когда он обращается вниз, то он исторгает из себя Душу. Эта Ми-
ровая Душа есть также часть Ума, однако по мере эманации из него
она вырождается собственно в мироздание и тела, хотя сама явля-
ется бесплотной. В ней содержится чистейший разум (logicon), од-
нако она уже обретает чувственное восприятие (aisthetikon) и спо-
собность физического оформления и р.оста (phytikon). Чистейший
разум наделяет ее истинной божественностью, в то время как две
Макробий и средневековая культура
187
последние способности приближают ее к материальному миру.
Душа творит телесный мир, человек же самое совершенное из ее
творений, потому что в него она входит непосредственно, так же
как и в небесные светила и тела. Поэтому разум человека близок
к небу, он несет в себе божественность. (Как тут не вспомнить
очень близкие по смыслу рассуждения гуманистов эпохи Возрож-
дения, стремившихся поднять человека до бога?)
Душа, опускаясь в низшие сферы мироздания, обнаруживает,
что в силу своей бренности царство телесных, преходящих вещей
лишает ее своей целостности и божественности, почерпнутой из
Ума. Человеческие тела, однако, хотя и с большим трудом, спо-
собны быть ее хранилищами, ибо только человек ходит прямо, его
голова является подобием сферы и устремлена ввысь, к небесам.
Он один наделен разумом, который соединен с чувственным вос-
приятием и физической природой. Благодаря своему разуму чело-
век возвышается над животным и растительным миром, он спосо-
бен постичь законы Вселенной.
Со страстью эрудита Макробий перечисляет, какие истолкова-
ния претерпевала Мировая Душа в различных философских уче-
ниях. Платон, считает Макробий, полагал, что душа есть самодви-
жущаяся сущность. Ксенократ видел в ней Число, сообщающее
свое движение всему. Аристотель называл ее энтелехией. Пифагор
и Филолай — гармонией, Посидоний — идеей, Асклепиад — гар-
моничным соединением пяти чувств, Гиппократ — тончайшим
духом, разлитым во всех частях тела, Гераклид Понтийский —
светом, Гераклит-философ — искрой звездного огня; Зенон —
духом, внедренным в тело; Демокрит — духом, пребывающим
в атомах и обладающим такой свободой движения, какую позво-
ляет иметь тело; перипатетик Критолай считал, что душа состоит
из пяти сущностей; Гиппарх называл ее огнем; Анаксимен — воз-
духом; Эмпедокл и Критий — кровью; Парменид — смешением
земли и огня; Ксенофан — равно землей и водой; Боэт — сочета-
нием воздуха и огня; Эпикур — смешением пара, воздуха и дыха-
ния. Признание бестелесности души, равно как и ее бессмертия
было всеобщим, заключает Макробий .
Совершенство, считает комментатор, нисходит по ступеням ми-
роздания и до земного мира, от человеческой души оно начинает
свое восхождение назад, к небесным сферам, к своему первоисточ-
нику. Человеческая душа, отпавшая от Мировой Души, снова
вливается в нее. Аналогичным образом происходит и круговорот
вещества в Космосе — месте становления Мировой Души, от его
высших сфер, в которых происходит переход Ума в Мировую Душу
и появляется телесность, и до его низших сфер с тяжелой и плотной
Землей в их центре. Этот вечный круговорот телесности и духов-
ности, ниспадения и восхождения образует великое единство всего
43 Com. I, XIV.
188
В. И. Уколова
сущего, верхнего и нижнего. Это и есть главное таинство неизбыв-
ного бытия, бесконечной возможности совершенствования, но и
устрашающей возможности впадения в ничтожество, утраты выс-
шего начала. Это и гимн возможностям человека, и предосте-
режение. Однако во всем этом нет элемента личной трагедии, нет
ни ужаса перед грехопадением и вечной гибелью, ни надежды на
вечное спасение; нет, наконец, индивидуальной ответственности,
как в христианстве. Человек вообще должен реализовать свое пред-
назначение в безличном и вечном круговращении бытия, не обор-
вать эту великую и таинственную «золотую цепь», связующую все
ступени мироздания (образ, восходящий к Гомеру 44 и любимый
авторами средних веков и даже нового времени, например Гёте).
Отсюда вытекает убежденность Макробия, что человек волен
распоряжаться своей жизнью и смертью. Стоическая традиция
принимала это право, признавая самоубийство в силу соответст-
вующих условий достойным настоящего гражданина. Христиан-
ство с его индивидуалистическими тенденциями в ужасе отшатыва-
лось от самоубийства как от величайшего греха. Макробий пола-
гает, что человек должен умереть так, чтобы душа покинула тело
в соответствии с законом мироздания, Природы 45, не нарушая
великой всеобщей связи. Когда человек чувствует деформацию
этой связи в собственной жизни, он вправе принять крайнее реше-
ние. Макробий ссылается в данном случае на Плотина, некоторые
исследователи усматривают в его рассуждениях на эту тему влия-
ние Порфирия 46, однако представляется, что здесь комментатор
находится в наибольшем согласии с самим собой и своим собст-
венным ощущением Космоса.
Для комментария Макробия характерен столь типичный для
неоплатонизма интерес к космологическим вопросам, которые
приобретают у него не столько философскую, сколько более «прак-
тическую» астрономическую интерпретацию. Астрономии посвя-
щена значительная часть этого сочинения — начиная с четырнад-
цатой главы первой книги и до девятой главы второй книги. Эти
главы в средние века часто переписывались отдельно и служили
специальным пособием по астрономии, космографии и астрологии.
У Макробия собраны сведения об этих предметах, которые до него
встречались в сочинениях многих греческих и римских
авторов, в том числе у Птолемея, Феона Смирнского, Гемина,
Баррона, Плиния, Халкидия и др. «Астрономию» Макробия
затем основательно использовали Марциан Капелла и Исидор
44 Гомер. Илиада. VIII, 19—27; Lovejoy А. О. The Great Chain of Being. Cambridge
(Mass.), 1936; Woljj E. Die goldene Kette. Die «aurea catena Homeri» in der engli-
schen Literatur. S. 1., 1947.
45 Com. I, XIII, 6.
46 Ibid. I, XIII, 9. Cm.: Linke H. Op. cit. S. 246; Schedler P. M. Op. cit.
S. 97.
Макробий и средневековая культура
189
Севильский, включив значительную ее часть в свои сочине-
ния, ставшие учебниками в средневековых школах.
Макробий повествует о шаровидной земле, представляющей
фиксированный центр Вселенной, вокруг которого враща-
ются семь планетных сфер, движущихся с запада на восток, и
верхняя небесная сфера, движущаяся с востока на запад.
Движение планет проходит через зодиакальный круг, один из
одиннадцати больших небесных кругов, в число которых входит
Млечный Путь, арктический и антарктический круг, небесный
тропик и экватор, а также меридиан и горизонт. Любопытно,
что, рассуждая о горизонте, он впадает в ошибку, смешивая гори-
зонт как небесный круг с видимым горизонтом.
В описании движения планет Макробий, по собственному приз-
нанию, колеблется между позицией Платона, которого он считает
в этом вопросе последователем египетской школы, и Цицерона,
который, как ему кажется, не избежал влияния халдеев 4 . Он
также не остался чуждым влиянию древних астрономов Гераклида
и Аристарха. Очень популярной в средние века была та часть
«Астрономии», в которой описывались размеры Солнца и небесных
тел, способы их вычисления, определения астрономических рас-
стояний, деления знаков Зодиака и зодиакального круга, инстру-
менты астрономических наблюдений.
Вторая книга Макробиева комментария имеет дело с предме-
тами, общими для большинства позднеантичных и средне-
вековых компендиев. Это изложение античных теорий музыкаль-
ных созвучий (т. е. широко понимаемая гармония), география
с началами картографии (в этой области Макробий был большим
авторитетом для средневековья), его преемники унаследовали от
этого «последнего римлянина» как вполне реалистические сведе-
ния, так и совсем фантастические, вроде того, что Океан делит
Землю на две полусферы, нижняя из которых населена антипо-
дами 47 48.
Тщательно разъясняя различные градации времени, он оце-
нивает возраст мира (мировой год) в 15 000 солнечных
лет 49. Мировой год — это время обращения всех звезд и небесных
сфер начиная от исходной точки и до возвращения в нее,
лунный год — это месяц, солнечный год — двенадцать месяцев.
Свой географический экскурс Макробий завершает коммента-
рием к знаменитому и многократно повторенному антич-
ными и средневековыми авторами фрагменту из сочинения Цице-
рона о том, что Земля, если смотреть на нее с небес, выгля-
дит крохотной точкой в пространстве, а любая часть Земли — лишь
точка на этом крохотном шаре. Невольно вспоминается ремини-
сценция Данте из Цицерона—Макробия:
47 Com. I, XIX, 2.
43 Ibid. II, IX, 4, 5.
49 Ibid. II, XI, И.
190
В. И. Уколова
Тогда я дал глазам моим вернуться
Сквозь семь небес — и видел этот шар
Столь жалким, что не мог не усмехнуться.
(Рай, XXII, 133—135, пер. М. Лозинского)
В конце XX в., когда космические путешествия особенно дали
почувствовать, сколь мала и беззащитна наша Земля, мысль Мак-
робия стала снова понятной и близкой.
В заключительных главах Макробий возвращается к теме бес-
смертия души. Таким образом, композиция сочинения как бы обра-
зует замкнутый круг, а круг, как известно, считался в античности
символом совершенства. Все смысловые линии комментария замы-
каются в исходной точке, достигают внутренней завершенности,
образуя некоторую аналогию круговой, замкнутой в самой себе
Вселенной, становясь духовной аллегорией универсума.
Макробий был современником крупнейших деятелей и мыс-
лителей христианской церкви — Августина, Иеронима, Амвросия,
Иоанна Златоуста. Он находился на службе у императора Феодо-
сия, с именем которого связано окончательное запрещение языче-
ства. И тем не менее ни в его «Сатурналиях», ни в «Комментарии
на ,,Сон Сципиона11» нет и намека на испепеляющую борьбу между
христианством и язычеством. Он нигде ни словом не обмолвился
о торжестве новой религии. Что это? Непонимание происходя-
щего? Презрительное молчание римского аристократа, видевшего,
подобно Тациту, в христианстве лишь «нелепое и недостойное
внимания суеверие»? Или это трагическая, последняя оппозиция
новой, не знающей пощады идейной и политической силе, которой
невозможно противостоять, от которой нельзя уклониться, а кото-
рую можно лишь с достоинством настоящего римлянина, носителя
древней доблести, молча отринуть, исключить если не из реального
бытия мира, то хотя бы из круга собственного духовного существо-
вания, оградить священное для римлянина прошлое и его богов от
попытки их уничтожить? А в глазах такого убежденного язычника,
как Макробий, христианство представало именно такой силой,
враждебной, непонятной и неумолимой.
В подобных настроениях Макробий был не одинок. В своем
сопротивлении христианству язычество подчас было не менее
упорным, чем новая религия в стремлении к господству. Через
полтора века после Макробия другой выдающийся римлянин,
Боэций, который хотя и был автором нескольких теологических
трактатов, однако в своем последнем, предсмертном сочинении
«Об утешении философией» не скажет ни слова о христианстве.
В V в. Клавдиан, придворный поэт христианских императоров,
вспомнит о христианстве лишь один раз и то в несколько легковес-
ном тоне. Автор классического для средневековья учебника Мар-
циан Капелла также обойдет христианство молчанием. Такие сов-
падения заставляют думать не о случайности, но об определенной
Макробий и средневековая культура
191
оппозиции, внутреннем неприятии христианства определенным
слоем римской интеллигенции, к которой принадлежал и Макро-
бий. Сохранение античного наследия, пропаганда достижений
древней культуры, их систематизация были у этой группы своеоб-
разным средством противостояния христианству.
Антихристианская направленность систематизаторской и попу-
ляризаторской деятельности вскоре после Макробия ослабеет.
В VI —VII вв. эту просветительскую эстафету примут деятели
христианской культуры, такие, как Кассиодор и Исидор Севиль-
ский. Однако язычески настроенный Макробий «задаст ей тон»,
столь последовательно осуществив задачу систематизации антич-
ных духовных ценностей и став первым в ряду энциклопедистов
и эрудитов, осуществивших передачу античного наследия гряду-
щей эпохе.
Влияние Макробия обнаруживается уже в начале VI в. Извест-
нейший философ и эрудит того времени Боэций говорит о Макро-
бии как об «ученейшем муже». В сочинениях основателя Вивария,
первого центра средневековой образованности, Кассиодора и «пер-
вого энциклопедиста средневековья» Исидора Севильского также
заметны следы влияния Макробия. «Сатурналии» во многом
вдохновили произведения англосаксонского писателя Беды Досто-
почтенного «О временах» и «О порядке времен». Сочинение
псевдо-Беды «Об устройстве мира» также написано не без влияния
«Комментария» Макробия. На Макробия ссылался крупнейший
мыслитель раннего средневековья Эриугена, его трудами пользо-
вались члены Академии Карла Великого, в частности ирландец
Дунгал.
Настоящий «взрыв» интереса к сочинениям Макробия произо-
шел в XII — XIII вв. Блистательный Абеляр считал его «удивитель-
ным философом и интерпретатором великого Цицерона», первым
среди последователей Платона. Макробий был в числе важнейших
источников выдающегося логика Петра Ломбардского, крупней-
шего средневекового педагога Гуго Сен-Викторского и многих
других авторов того времени. Заметное влияние Макробий оказал
на шартрскую школу философии, на писателей, вышедших из
монастыря Сен-Виктор. Бернар Сильвестр и Гильом Коншский,
известные своим свободомыслием, украшали свои сочинения пасса-
жами из Макробиевых сочинений.
«Поликратик» Иоанна Солсберийского, одного из наиболее
своеобразных средневековых мыслителей, а также «Антиклав-
диан» Аллана Лилльского также в определенной мере опираются
на Макробия. Надо отметить, что этот позднеримский полигистор
вообще оказал заметное влияние на развитие европейской схола-
стической философии. «Сумма всеобщей теологии» Александра
Гэльского, «Сумма философии» Роберта Гросетеста находятся
в определенной зависимости от сочинений Макробия. Винсент из
192
В. И. Уколова
Бове, этот выдающийся средневековый эрудит, обнаруживает
несомненные следы знания Макробия.
Альберт Великий опирался на Макробия как на один из глав-
ных источников сведений о платоновской философии. Крупнейший
авторитет схоластики Фрма Аквинский использовал Макробия
в своей «Сумме теологии». В XIVb. «Комментарий на ,,Сон Сципи-
она“» был переведен в Византии и имел хождение как учебник.
Макробий с его особым тяготением к аллегоризму, опоэтизиро-
ванному истолкованию, с его системой ярких образов оказался
близким по духу писателям и поэтам средневековья. Поэтическое
видение мира Макробием не предполагало пристального внимания
к деталям, высокой требовательности к точности эстетического
воплощения. Все образы Макробия таковы, что их пронизывает
равномерный свет универсальной истины и универсальной кра-
соты. Они не изображают мироздание в подробностях, но обозна-
чают различные их проявления. Это оказалось чрезвычайно созвуч-
ным эстетическому восприятию средних веков, произвело большое
впечатление на автора известнейшего «Романа о Розе» — француз-
ского поэта Жана де Мэна, великого Данте и родоначальника
английского Возрождения Чосера.
Макробия любили цитировать Петрарка, Пико делла Миран-
дола и другие авторы эпохи Возрождения.
Особое место занимает Макробий в истории средневековой
геометрии и математики. Не случайно Адальбольд, будущий епис-
коп Утрехта, рекомендовал монаху Герберту, будущему папе
Сильвестру и незаурядному математику, изучать Макробия. Мак-
робий вместе с Халкидием и Марцианом Капеллой был передатчи-
ком античных космологических доктрин, поддерживавшим науч-
ную астрономическую традицию на Западе, подобно тому как
Симпликий на Востоке.
В средние века за Макробием также закрепилась репутация
мага и волшебника, на него ссылались в руководствах по гаданью,
толкованию снов и составлению гороскопов.
Сочинения Макробия только в XV и XVI вв. издавались более
30 раз. Знаток философии и астрономии, постигший магию чисел,
рационалистически настроенный комментатор и поэтизирующий
мироздание писатель, Макробий и сегодня задает исследователям
загадку своей непоколебимой верности языческой культуре,
вскормившей его, и в то же время своей «открытости» духовному
миру наступающей эпохи; удивительного сочетания эзотеричности
и рационалистической «высветленности» своего знания.
О. Р. Бородин
ИНВЕКТИВА «ПРОТИВ РИМА» -
ПАМЯТНИК СРЕДНЕВЕКОВОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ
В данной статье делается попытка исследовать и атрибутировать
значительный по содержанию, но крайне мало изученный аноним-
ный латинский стихотворный текст. В 1886 г. Л. Траубе опублико-
вал в своей антологии каролингской латиноязычной поэзии неболь-
шое стихотворение, озаглавленное «Versus Romae» '. Оно написано
правильным элегическим дистихом, отличается несомненными
художественными достоинствами и представляет собой один из
редких образцов политической лирики раннего средневековья.
И с литературной, и с исторической точек зрения стихотворение,
несомненно, заслуживает внимания русского читателя. Приводим
его текст и прозаический перевод:
1.	Nobilibus quondam fueras constructa patronis;
2.	Subdila nunc servis heu male, Roma, ruis.
3.	Deseruere tui tanto te tempore reges,
4.	Cessit et ad Graecos nomen honosque tuns.
5.	In te nobilium rectorum nemo remansit.
6.	Ingenuique tui rura Pelasga colunt.
7.	Vulgus ab extremis distractum partibus orbis,
8.	Servorum servi nunc tibi sunt domini.
9.	Constantinopolis florens nova Roma vocatur.
10.	Moribus et muris, Roma vetusta, cadis.
11.	Hoc cantans prisco praedixit carmine vates:
12.	«Roma tibi subito motibus ibit Amor».
13.	Non si te Petri meritum Paulique foveret,
14.	Tempore jam longo, Roma, misella fores.
15.	Manziribus subjecta jacens macularis iniquis,
16.	Inclita quae fueras nobilitate nitens.
17.	Transiit imperium mansitque superbia tecum,
18.	Cultus avaritiae te nimium superat.
19.	Nonne Deo perhibente patet: «Pro crimine magno
20.	Servus avaritiae idola corde colit»?
21.	Truncasti vivos crudeli vulnere sanctos;
22.	Vendere nunc horum mortua membra soles.
23.	Sed dum terra vorax animantium roserit ossa,
24.	Tu poteris falsas vendere reliquias 1 2.
*
1 Poetae Latini Aevi Carolini / Rec. L. Traube. B., 1886. T. 3. P. 554 — 556 (MGH).
2 Нумерация строк моя. — О. Б.
194
О. Р. Бородин
1.	Некогда был ты основан своими благородными покровителями,
2.	А ныне ты во власти рабов: увы, Рим, ты погибаешь!
3.	Давно уже покинули тебя твои цари,
4.	И ко грекам перешли имя и слава твои.
5.	НикоТо из благородных правителей внутри тебя не осталось.
6.	Граждане твои возделывают поля пеласгов.
7.	Чернь, собранная с самых отдаленных краев земли,
8.	Рабы рабов ныне твои господа.
9.	Процветающий Константинополь зовется Новым Римом,
10.	В тебе же, Рим древний, рушатся и нравы, и стены.
11.	Вот что в старинном стихе предрек тебе прорицатель:
12.	«Нежданно, Рим, однажды покинет тебя Амур».
13.	Когда б не хранили тебя заслуги Петра и Павла,
14.	Уже давно бы, Рим, в ничтожество ты обратился.
15.	Отдан под иго порочным и мерзким ублюдкам
16.	Ты, который когда-то сиял своей доблестью славной.
17.	Исчезла твоя империя, — лишь надменность осталась с тобою.
18.	Жажда стяжания тобой овладела всецело.
19.	Разве не ясно указано Господом: «Грех великий
20.	Творит раб своей алчности, в душе поклоняясь идолам?»
21.	Истязавший жестоко святых при их жизни,
22.	Мертвыми членами их теперь ты привычно торгуешь.
23.	Но доколе хищная почва поглощать будет кости живших,
24.	Сможешь ты продавать и поддельные их останки.
*
У воспроизведенного здесь стихотворения своеобразная судьба.
Полный текст его содержится в рукописи конца IX в., хранящейся
в библиотеке соборного капитула в Модене (моденская редакция
приведена выше). Другая редакция стихотворения фигурирует
в ряде манускриптов латинского перевода творений псевдо-Диони-
сия Ареопагита, выполненного выдающимся философом IX в.
Иоанном Скоттом Эриугеной. Выглядит эта версия стихотворения
следующим образом 3:
1; 2; 3; 4; 9; 10; 17; 18; 7; 8; 5; 6; 21; 22; 13. Jam ni te meritum
Petri Paulique foveret; 14.
Как видим, ее текстуальные отличия от моденской редакции
минимальны: в 13-м стихе вместо «поп si» («если бы не») значится
«jam ni» («если бы еще не»). Но при этом в стихотворении резко
изменен порядок строк, а целый ряд стихов (11, 12, 15, 16, 19, 20,
23, 24) вообще опущен. В данной редакции 4 стихотворение присут-
ствует в большинстве известных рукописей «Ареопагитик» Эриу-
3 Здесь и далее при цитировании стихотворения цифры обозначают номера стихов
в моденской редакции. В тех случаях, когда отдельные стихи в точности
повторяют соответствующие строки моденской версии, даются только их номера.
Если есть отклонения, стих приводится полностью под соответствующим
номером.
4 Рукописная традиция этой версии стихотворения рассматривается в изд.:
Poetae Latini. . . Т. 3. Р. 554 — 555; loannis Scoti Opera quae supersunl omnia /
Ed. H. L. Floss. P., 1865. P. XXIII et col. 1194. (PL. T. 122).
Инвектива «Против Рима»
195
гены 5. В манускриптах Эриугены стихотворение всегда следует
за текстом писем псевдо-Дионисия Ареопагита. Оно приводится
без каких-либо вводных слов, комментариев и указаний на автор-
ство. Все тексты практически идентичны. Лишь в Ватиканском
манускрипте вместо слова «nobilibus» стоит «habilibus» («послуш-
ными», 1), что следует считать ошибкой переписчика.
В той же редакции, в дальнейшем именуемой «редакция (или
«версия») Эриугены», стихотворение включено в так называемый
кодекс Удальрика — сборник документов, составленный бамберг-
ским монахом по имени Удальрик около 1125 г. (В него наряду
с письмами королей и епископов, синодальными актами и отрыв-
ками из хроник вошло несколько латинских стихотворений6).
Удальрик воспроизвел стихотворение «Против Рима» также без
комментариев и вне всякой связи с Эриугеной.
Следует отметить и то, что в 1563 г. издатель Базельского
собрания творений Беды Достопочтенного включил в свою публи-
кацию текст стихотворения в версии Эриугены, обнаружив его
в рукописи трактата Беды «De ratione compoti» 7. Ему предше-
ствует краткая сводка данных об основании Рима, выписанных
у Павла Орозия; за ним следует другое стихотворение под назва-
нием «О граде треверов». Сведений об авторе рукопись не сооб-
щает. В XVI—XVII вв. стихотворение неоднократно перепечатыва-
лось в собраниях сочинений Беды, хотя базельский издатель и
не считал Беду автором (почему и озаглавил публикацию «Appen-
dix cujusdam» — «Чье-то добавление»). В тексте издания 1563 г.
имеются небольшие отличия от известной версии: в стихе 17 между
словами «transiit» и «imperium» вставлено «et»; в стихе 21 зна-
чится «funere» («убийством») вместо «vulnere» («истязанием»);
в стихе 22 «doles» («болеешь») вместо «soles» («имеешь обыкно-
вение»); в стихе 13 «поп nisi» («ведь если не») вместо «поп si».
Возможно, все или часть этих различий — следствие неправиль-
ного прочтения текста издателем.
Существует еще третья редакция стихотворения. Она представ-
лена бамбергской рукописью X в.8 На нее указал в своем издании
5 Речь идет о рукописях: Регенсбургской (позднее Мюнхенской) XI в. (Cod. ms.
Ratisb. S. Emmeram. 137 bibl. Monac.), Зальцбургской (позднее Венской)
XII в. (Cod. ms. Vindob. 971), Венской (Cod. ms. Vindob. 971, по мнению
Г. Флосса, XI в., по Л. Траубе — XIII в.), Мюнхенской XII в. (Cod. ms. 22037 bibl.
Monac.), Ватиканской XIV в. (по Л. Траубе — Cod. ms. Vatic. 177, по Г. Флоссу —
Cod. ms. Vatic. 176), Фюрстенфельдской (позднее Мюнхенской) XV в. (Cod. ms.
lat. Fiirstenfeld. 9 bibl. Monac.). Собственно, лишь в двух рукописях перевода
«Ареопагитик» (Кёльнской, позднее Дармштадтской XII в. и Ватиканской
XIV в.) нет этого стихотворения.
6 Monumenta Bambergensia // Bibliotheca rerum Germanicarum / Ed. Ph. Jaffe.
Berolini, 1869. Vol. 5. P. 457-458.
7 Opera Bedae Venerabilis / Ed. J. Hervagius. Basileae, 1563. Col. 538.
8 Cod. Bamberg. B. Ill, II membr. saec. X fol. 124 v.
196
О. Р. Бородин
кодекса Удальрика французский источниковед Ф. Жаффе9.
Выглядит бамбергская редакция памятника следующим образом:
1; 2; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; И. Hoc ante prisco predixit carmine
vates; 13. Jamnite meritum Petri Paulique foveret; 14; 17; 18; 19; 20;
21; 22; 23; 24.
Как видим, бамбергская версия весьма близко стоит к моден-
ской. В ней в целом соблюдается и порядок стихов, однако опущены
стихи 12; 15; 16. Кроме того, стих 13 дан в редакции Эриугены,
а в стихе 11 слово «cantans» («поющий») заменено на «ante»
(«прежде»). (Общий смысл стиха от этого не изменился, только
лишь исчез гендиадис «cantans. . .carmine» — «поющий. . .
в песне» 10 11 12.)
В научной литературе фигурирует и одна псевдоредакция сти-
хотворения. Выдающийся итальянский историк-эрудит Л. Мура-
тори, один из первых ученых, заинтересовавшихся данным памят-
ником, опубликовал его по моденской рукописи, однако не цели-
ком, а без последних восьми стихов н. О причине этого он откро-
венно сообщил здесь же: «Прочесть остальные стихи мне помешала
болезнь глаз». На данное замечание не обратил внимания Ф. Гре-
горовиус, который в своей «Истории города Рима в средние века»
перепечатал и прокомментировал стихотворение в урезанном виде
как якобы целое произведение |2.
Стихотворное обращение к Риму, существующее, как было
показано, в нескольких вариантах, почти не исследовано. Един-
ственный, кто использовал все три редакции памятника, —
Л. Траубе. Однако он лишь сопроводил публикацию небольшим
(в полторы страницы) введением и не предпринял серьезного
содержательного анализа документа. Большинство историков, как
до, так и после Л. Траубе, были знакомы лишь с какой-нибудь
одной редакцией стихотворения и потому чаще всего не могли
прийти к убедительным выводам. Поэтому до сих пор остаются
открытыми вопросы об авторстве, времени и месте написания,
политической тенденции, обстоятельствах и причинах возникнове-
ния отдельных редакций, смысле тех или иных фраз и выражений.
Исследователи творчества Иоанна Скотта Эриугены не сомнева-
ются в том, что именно он — сочинитель стихотворения «Против
Рима» 13. Время написания также определяется достаточно четко:
9 Monumenta Bambergensia. . . Р. 457.
10 Л. Траубе (р. 555) ошибочно указывает, что в базельском издании 1563 г.
и зависимых от него воспроизводится бамбергская редакция памятника (пра-
вильно — редакция Эриугены).
11 Muratori L. A. Antiquitates Italicae Medii Aevi. Mediolanum, 1738. T. 2. Col. 148—
149.
12 Gregorovius F. Geschichte der Stadt Rom im Mittelalter. Stuttgart, 1859. Bd. 2.
S. 171-172.
13 Бриллиантов А. Влияние восточного богословия на западное в произведениях
Иоанна Скотта Эриугены. СПб., 1898. С. 44; Chriestlieb Th. Leben und Lehre
Инвектива «Против Рима»
197
поскольку стихотворение приложено к переводу «Ареопагитик»,
то следует считать, что написано оно было после окончания работы
над переводом, но до преподнесения его королю Карлу Лысому,
т. е. в 859 г. Отметим, однако, что никто из специалистов по твор-
честву Эриугены, включая издателя его трудов Г. Флосса, не знал
о существовании моденской и бамбергской редакций памятника.
Можно ли считать Эриугену автором стихотворения? Такую
возможность нельзя исключать в принципе, так как все дошедшие
до нас рукописи написаны позднее, чем перевод «Ареопагитик»
Иоанна Скотта Эриугены. Однако многие аргументы свидетель-
ствуют против этого. Ни один источник не называет Эриугену
автором стихотворения. Об этом нигде не говорит и он сам. Версия
Эриугены существует не только в качестве дополнения к переводу
«Ареопагитик»: она фигурирует также в кодексе произведений
Беды и в кодексе Удальрика, где никак не связывается с именем
Эриугены. Последнее особенно знаменательно в связи с тем, что
Удальрик всегда очень точен в ссылках. В частности, вслед за сти-
хотворением «Против Рима» он приводит другое стихотворение
и тут же указывает автора — Боэция. (Речь идет об эпитафии жене
Боэция Хелпе 14). Две другие редакции памятника — моденская и
бамбергская — также существуют в рукописной традиции вне вся-
кой связи с Эриугеной. Отметим, что именно они зафиксированы
в наиболее древних рукописях, близких по времени эпохе Эриу-
гены: конца IX и X в. Наконец, если считать автором памятника
Эриугену, то нужно признать версию, включенную почти без разно-
чтений в 5 манускриптов «Ареопагитик», первичным, авторским
вариантом стихотворения. Тогда непонятно, откуда взялись, кем и
для чего написаны стихи, отсутствующие в редакции Эриугены,
но приведенные в двух других. На основании этих доводов можно
сказать наверняка, что Иоанн Скотт Эриугена не является автором
стихотворения.
Иную гипотезу относительно авторства памятника выдвинул
Л. Траубе. Во введении к своему изданию он с уверенностью
заявил, что инвектива «Против Рима» была написана между 878 и
882 гг. неким грамматиком из Неаполя 15. Л. Траубе сознательно
не привел здесь ни одного довода в пользу данной точки зрения,
пообещав изложить свои аргументы в специальной статье. Но та-
des Johannes Scotus Erigena in ihrem Zusammenhang mit der Vorhergehenden
und unter Angabe ihrer Beriihrungspunkte mit der neueren Philosophie und
Theologie. Gotha, 1860; Huber J. Johannes Scotus Erigena. Ein Beitrag zur
Geschichte der Philosophie und Theologie im Mittelalter. Munchen. 1861; Noack L.
Johannes Scotus Erigena. Sein Leben und seine Schriften. Leipzig, 1876. S. 18;
Grauert H. Die Konstantinische Schenkung // Historisches Jahrbuch. Gorres Gesell-
schaft. Munchen. 1883. Bd. 4. S. 564; Diimmler E. Geschichte des Ostfrankischen
Reiches. Leipzig, 1887. Bd. 2. S. 202—203; Bett H. lohannes Scotus Erigena.
A Study in Medieval Philosophy. N. Y., 1964. P. 12.
14 Monumcnta Bambergensia. . . P. 458.
15 Poetae Latini. . . T. 3. P. 554.
198
О. Р. Бородин
кой статьи он не написал. Поэтому его мнение должно быть учтено
как позиция специалиста, но не может служить основой для дати-
ровки. (Несмотря на это, оно без доказательств было принято неко-
торыми известными медиевистами-литературоведами 16 17.)
Третья точка зрения состоит в том, что стихотворение написано
в Италии, вероятнее всего в Риме, в эпоху византийского господ-
ства (второй половины VI —первой половины VIII в.). Впервые эту
идею выдвинул Л. Муратори . В дальнейшем ее поддерживали
Р. Пиццетти, К. Тройя, Ф. Грегоровиус 18.
Рассмотрим содержание стихотворения с учетом его возможных
датировок. Автор скорбит от утрате Вечным городом древней
славы, перешедшей к Константинополю, сетует о канувших в Лету
доблестях римских граждан, негодует по поводу духа торгашества,
обуявшего сердца современных ему римлян. Когда все это могло
быть написано? Прежде всего, безусловно, после падения импера-
торской власти в Риме (476 г.): «. . .давно уже покинули тебя твои
цари». Далее стоит обратить внимание на фразу «Рабы рабов ныне
твои господа». Здесь присутствует сакраментальное сочетание
«servi servorum», входящее в официальный папский титул («Ser-
vus servorum Dei» — «Раб рабов божьих»). Конечно, это не случай-
ное совпадение. Автор саркастически противопоставляет эпоху,
когда Римом правили «благородные цари», современности, когда
господа в городе — «рабы рабов». Такое противопоставление могло
иметь место, во-первых, когда этот своеобразный титул уже был
официально принят папами, т. е. при Григории I (590—604) или
позже. Во-вторых, оно имело смысл в то время, когда он нес еще
в себе определенный элемент новизны, не воспринимался как есте-
ственный и имманентный папскому достоинству и мог быть сати-
рически обыгран. В тексте, впрочем, говорится как о господах
Рима не только о «рабах рабов», но и о «черни, собранной с самых
отдаленных краев земли». Ясно, что это не синонимы. Называть
римских пап собирательным существительным «vulgus» («чернь»)
автор не мог даже по чисто стилистическим основаниям, не говоря
уж об идейных. Кого же он называет «vulgus»? Сторонники
поздних датировок (Г. Флосс, Л. Траубе, А. Бриллиантов) считают,
что «vulgus» — это норманны, неоднократно грабившие в эти годы
Италию. С данным предположением нельзя согласиться. Характе-
ристика «чернь, собранная с самых отдаленных краев земли»
16 Manitius М. Geschichte der lateinischen Literatur des Mittelalters. Munchen, 1911.
Bd. 1. S. 332; Pascal C. Poesia Latina medioevale. Saggi e note critiche. Catania,
1907. P. 85; Benzinger J. Invectiva in Romam. Romkritik im Mittelalter vom 9.
his 12. Jahrhundert. Lubeck; Hamburg, 1968. S. 29.
17 Muratori L. A. Op. cit. Col. 147 — 148. Л. Муратори озаглавил само стихотворение:
«Эпиграмма на город Рим, составленная, как видно, в VII или VIII столетии».
18 Pizzetti Р. Р. Antichita Toscane е in particolare della citta et Contea di Chiusi
nei secoli di mezzo. Siena, 1778. T. 1. P. 332; Troya C. Codice diplomatico longo-
bardo. Napoli, 1852. T. 1. P. 143—144; Gregorovius F. Op. cit. S. 171.
Инвектива «Против Рима»
199
не подходит для норманнов, происходивших из одного североевро-
пейского региона. (Об этом хорошо знали и в Италии.) Кроме
того, пусть норманны были весьма опасны, пусть даже однажды
(в 878 г.) получили дань с Вечного города 19, господами Рима они
никогда не были. Наконец, говорить одновременно о норманнах и
римских папах автор не стал бы, так как в политическом смысле
те и другие, разумеется, не являлись союзниками и вообще не
имели ничего общего. Если же предположить, что стихотворение
написано в эпоху византийского владычества в Италии, фраза
находит себе объяснение. Чужеземная чернь — военные и граж-
данские византийские власти. (В составе византийской админи-
страции в Италии имелись греки, армяне, сирийцы, германцы
и др.20 — люди, в самом деле собранные с самых отдаленных кон-
цов тогдашней ойкумены.) Их же называет поэт порочными и
мерзкими ублюдками («manzires») — с полной мерой презрения
гордого римлянина к греку или варвару. Слово «manzer» — «не-
законнорожденный», «внебрачный», «рожденный во блуде» 21.
Это библейский термин иудейского происхождения, вошедший
в латынь через греческое «|лаФ£тц)». В принципе как ругательство
он мог быть с равной вероятностью адресован и византийцам,
и сарацинам. Но слишком сложным и надуманным выглядит объяс-
нение Л. Траубе, будто автор подразумевает под «manzires» сара-
цин, так как они «агаряне», т. е. потомки развратницы Агари.
Более привлекательной представляется конъектура Ф. Грегоро-
виуса: он предложил читать не «manziribus», a «mancipibus» —
«рабам» 22. Тогда стих 15 будет звучать так: «. . .челяди отдан
под иго порочной и мерзкой» 23. В таком варианте он явно пере-
кликается со стихами 7—8 («чернь», «рабы рабов»). То, что
в раннесредневековой Италии слово «mancipium» могло означать
лишь одно — «раб», — известно точно. Автор Перуджанской
суммы — конспекта Кодекса Юстиниана, составленного в VII в.,
ошибочно интерпретировал выражение первоисточника «mancipi-
bus addicantur» («отдается владельцам») как «in servitio deve-
niat» («обращается в рабство») 24. Таким образом, термин «man-
cipium» мог восприниматься только однозначно: «рабы». И в рас-
сматриваемом нами анонимном обращении к Риму он вполне
уместен. Автор намекает на сервилизм константинопольского
двора, на то, сколь велика разница между правящими в Италии
19 Regesta Pontificum Romanorum / Ed. Ph. Jaffe. B., 1851. P. 272.
20 Guillou A. Regionalisme et independence dans 1’empire Byzantine an VII siecle.
L’exemple de 1’exarchat et de la Pentapole d’Italie. Roma. 1969.
21 Du Cange C. Glossarium Mediae et Infimae Lalinitatis. P., 1938. T. 5. P. 254.
22 Gregorovius F. Op. cit. S. 171.
23 Сам Ф. Грегоровиус почему-то переводит «евнухам». Такой перевод весьма
выгоден для подтверждения его датировки памятника, но не вытекает из текста.
24 См.: Adnotationes Codicum Domini Justiniani (Summa Perusina) / Ed. F. Patetta //
BuIIetino dell’Istituto di Diritto Romano. Roma, 1900. A. 12. § IV, 61, 11.
200
О. Р. Бородин
слугами византийского императора и свободными квиритами —
гражданами древнего Рима. Подтверждение такому прочтению
текста можно видеть во фразе: «. . .граждане твои возделывают
поля пеласгов». «Пеласги» — безусловно, греки. Имеются непо-
средственные свидетельства того, что так их называли на Апенни-
нах, когда хотели подчеркнуть их враждебность, чужеродность
по отношению к Италии. Например, «пеласгами» их именует
равеннский хронист Агнелл в рассказе о карательной экспедиции,
посланной императором Львом III Исавром в 728 г. для подавления
антивизантийского мятежа в Равеннском экзархате 25 Значитель-
ная часть византийских чиновников и военных в Италии превра-
тилась в собственников и арендаторов крупных поместий. Корен-
ные италики («ingenui») в самом деле стали возделывать «поля
пеласгов». Впрочем, русский исследователь А. Бриллиантов истол-
ковал эту фразу иначе26. По его мнению, следует понимать
текст в том смысле, что с основанием Константинополя римские
сенаторы переселились в Грецию, и в их имения включены ныне
греческие («пеласгические») поля. Однако это не лишенное остро-
умия истолкование не выводится из текста и представляет собой
явную натяжку.
В какой конкретно период византийского господства могло
быть написано стихотворение? Очевидно, тогда, когда у автора
были основания не просто негодовать по поводу иноземного влады-
чества, но видеть в римских папах верное орудие византийской
политики., (Папы — «рабы рабов», поскольку они «рабы» визан-
тийских чиновников — «рабов» императора.) Вообще говоря, основ-
ной тенденцией папской политики во второй половине VI —первой
половине VIII в. было стремление к самостоятельности, независи-
мости от империи 27. Вряд ли кому-то пришло бы в голову назвать
рабом византийцев Григория I, или борцов против монофелит-
ства28 пап Северина (638—640), Иоанна IV (640 — 642), Тео-
дора (642—649), Мартина (649—655), или самостоятельного
политика папу Сергия I (687 — 701), или антииконоборческих
пап Григория II (715—731) и Григория III (731—741). Стихотво-
рение было написано в годы правления кого-то из пап —верных
клевретов византийских василевсов: возможно, в первой тре-
ти VII в., или в 60 —70-е годы VII в., или в начале VIII в. При этом,
надо думать, написание произведения такого высокого патриоти-
25 Agnelli Liber Pontificalis Ecclesiae Ravennatis, in: Scriptores rerum langobardica-
rum et italicarum / Ed. O. Holder —Egger. Hannoverae, 1878. P. 377.
26 Бриллиантов А. Указ. соч. С. 44.
27 См. об этом подробнее: Bertolini О. Roma di fronte a Bisanzio е ai Longobardi.
Bologna, 1941.
28 Монофелитство — направление в христианстве, ставшее в XII в. официально
признанным в Византии и утверждавшее наличие у Иисуса Христа единой и бо-
жественной воли. Византийские светские власти пытались навязать римским
папам принятие монофелитского символа веры.
Инвектива «Против Рима»
201
ческого накала могло быть вызвано событиями исключительными,
например особым унижением патриотических чувств римлян.
Ф. Грегоровиус с полным основанием предложил считать таковыми
события 663—664 гг., когда в Италии высадился с войском
византийский император Констант II. После нескольких малоудач-
ных сражений с лангобардами Констант II пришел в Рим для
празднования весьма сомнительного триумфа и беззастенчиво
ограбил город. Из церквей Рима были вывезены драгоценные
сосуды, бронзовые украшения. Многие памятники искусства отпра-
вились в Константинополь. С одной из римских святынь — церкви
Марии Ротонды — был сорван медный купол и отправлен на пере-
плавку в Византию. Выразивший полную покорность императору
папа Виталиан оставался безучастным свидетелем происходящего.
Вполне возможно, что именно в эти дни впервые прозвучали
в Риме гневные и горестные строки неизвестного поэта 29.
Таким образом, датировка создания инвективы «Против Рима»,
предложенная Л. Муратори и уточненная Ф. Грегоровиусом
(время византийского господства; вероятнее всего 663 — 664 гг.),
выглядит наиболее привлекательной. Однако нужно иметь в виду
следующее. Ни Муратори, ни Грегоровиус не знали последних
восьми стихов (17 — 24). Между тем в них говорится о торговле
мощами святых, центром которой выступает Рим. Это не есть
строго датирующее обстоятельство, но оно дает некоторые времен-
ные ориентиры. Расцвет торговли священными реликвиями в Риме
приходится на IX в. В это время с коммерческой целью римляне
безжалостно раскапывают массовые погребения первых христиан
в римских катакомбах и сбывают их останки. Распространяется
практика фальсификации мощей, торговля фальшивыми релик-
виями 30. Эта торговля вызывает резкую критику многих благоче-
стивых современников. Вместе с тем и прежде римские священные
реликвии являлись предметами купли-продажи. Еще в 755 г. лан-
гобарды ограбили римские катакомбы, с тем чтобы использовать
для продажи добытые мощи (следовательно, были уверены, что
найдут покупателей). Еще на полтора столетия ранее папа Григо-
рий I осуждал торговлю мощами31. И хотя отнесение к IX в.
инвективы против торговли святынями было бы более предпочти-
тельно, кажется вполне допустимым датировать ее и серединой
VII в. В этом случае перед нами — одно из первых указаний
на распространение подобной практики в Италии32.
29	Этому не противоречит предположение того же Ф. Грегоровиуса, что идея сти-
хотворения могла быть навеяна XVIII гомилией Григория I Великого, также
посвященной горестному положению Рима.
30	Hermann-Mascard N. Les Beliques des Saints. Formation coutumiere d’un droit.
P., 1975. P. 342-343 etc.
31	MGH. Gregorii Magni Registrum Epistolatum. Berolini, 1891. T. 1. P. 265 (MGH).
Здесь папа говорит уже и об извлечении мощей из римских катакомб.
32	Отметим, что фраза: «... раб своей алчности в душе поклоняется идолам» —
является аллюзией на Послание апостола Павла к колоссянам: «. . . et avaritiam,
202
О. Р. Бородин
Что можем мы сказать об авторе стихотворения? Он, разумеется,
верующий христианин, о чем свидетельствуют его ламентации
по поводу торговли священными реликвиями и ссылки на заслуги
Петра и Павла. В то же время он негативно относится к власти
пап. Его идеал обращен в прошлое, к легендарным временам импе-
раторского Рима. Он воодушевлен памятью о доблестях древ-
них римских властителей, скорбит о плачевном положении «при-
рожденных» («ingenui») римлян в нынешние времена. Наверняка
автор римлянин. Человек достаточно культурный, он владеет
техникой версификации, обладает хорошим поэтическим слогом,
осведомлен о славном прошлом родного города. Очень показательно
то, что он знаком с античными мистическими пророчествами
о судьбе Рима. Заслуживает специального разбора двустишие:
Вот что в старинном стихе предрек тебе прорицатель:
«Нежданно, Рим, однажды покинет тебя Амур».
Фраза «Roma tibi subito motibus ibit Amor» представляет собой
перевертень, или палиндром, т. е. одинаково читается слева на-
право и справа налево. Палиндром этот весьма древнего происхож-
дения и действительно воспринимался римлянами как пугающее
пророчество о будущем Вечного города. В конце V в. н. э. выдаю-
щийся латинский поэт Аполлинарий Сидоний так отвечал на
письмо своего друга Бургундиона:
«Итак, через своего посланца ты просишь меня, чтоб я точнее
объяснил на примере, какие стихи считаю перевертнями (recurren-
tes). Безусловно, те их них суть перевертни, которые при сохра-
нении размера и без изменения порядка букв читаются одинаково
как от начала до конца, так и от конца до начала. Таково вот это,
древнее: ,,Roma tibi subito motibus ibit Amor'1» 33.
Римляне вообще видели мистический смысл в палиндромиче-
ском соотношении слов «Roma» и «Атог». Амур считался покро-
вителем города. В VI в. византийский писатель Иоанн Лид отмечал
в трактате «De mensibus», что Рим имел три имени: «тайное
(теХешхот)), священное (ieparixo), политическое (лоХиЯход).
Тайное же — Эрот (’'Ерод), потому что все в городе поклонялись
божественному Эроту». Священное имя было «Флора», политиче-
ское — «Рома» 34. Знакомство с этой античной традицией и ее са-
мостоятельное использование обличают в авторе стихотворения
«Против Рима» человека, тесно связанного с языческой римской
культурой.
Итак, политические убеждения безымянного поэта и его интел-
quae est idololatria» («алчность, коя есть идолослужение. . .» — Paul. Co-
loss. 3, 5).
33	Gai Solii Apollinaris Sidonii Epistulae et Carmina / Rec. et emend. Ch. Lvetjohann.
B., 1961. P. 167. Ер. IX, 14.
34	loannis Laurentii Philadelpheni Lydi De Mensibus / Ed. С. B. Creuzeri. Lipsiae;
Darmstadti, 1827. P. 231.
Инвектива «Против Рима»
203
лектуальный капитал позволяют предполагать, что автор аноним-
ного обращения к Риму происходил из среды старой римской,
возможно еще сенаторской, аристократии, тесно связанной куль-
турными узами с блестящим наследием императорского Рима.
Это дополнительный довод в пользу ранней (до VIII в.) датировки
стихотворения.
Написание его в условиях византийского господства в папском
Риме требовало от автора незаурядной храбрости. Может быть, поэт
распространял его анонимно, и именно поэтому его имя нам неиз-
вестно. Но не столько литературные достоинства, сколько созвуч-
ность мыслей автора настроениям многих тысяч италийцев, тяжело
переживавших иноземное владычество, обеспечили стихотворению
широкий круг читателей и переписчиков. Вероятно, оно ходило
в Италии во многих списках, цитировалось и включалось в руко-
писные кодексы и в конце концов не позднее IX в., окончательно
оторвавшись от родной почвы, стало известно во Франции, з Бри-
тании, в Германии.
Имеет ли оно какое-либо отношение к Иоанну Скотту Эриугене
или случайно оказалось в составе его переводов псевдо-Диони-
сия? Вероятнее всего первое. В рукописной традиции переводные
«Ареопагитики» в большинстве манускриптов назойливо заверша-
ются этим произведением. Это объясняется, как считает Л. Траубе,
тем, что все сохранившиеся кодексы якобы имеют прототипом один,
регенсбургский, написанный в XI в. монахом Отлоном. Но данное
мнение не подкреплено анализом рукописей, и, в сущности, явля-
ется лишь умозрительным предположением. К тому же оно не объ-
ясняет появление памятника в этой редакции у Удальрика и
Беды. Скорее следует думать, что в этом варианте оно уже в IX в.
нередко встречалось в европейских книжных собраниях. Сам
Иоанн Скотт Эриугена присовокупил его к сделанной им латин-
ской интерпретации «Ареопагитик». Познакомиться с ним он на-
верняка мог во Франции, но, видимо, это было возможно и в Бри-
тании.
Почему, однако, Иоанн Скотт закончил перевод без всяких
комментариев, не оговорив авторство стиха, не сообщив, зачем
он его цитирует, и т. д.? Перевод творений Ареопагита предназ-
начался для короля Карла Лысого и был преподнесен ему Эриуге-
ной в 859 г. Можно предположить, что Иоанн Скотт, вручая госу-
дарю свои переводы, устно объяснил ему, почему он заканчивает
текст этим стихотворением; возможно, даже прочел его вслух.
Остается ответить в таком случае на главный вопрос: зачем же
все-таки потребовалось Эриугене заканчивать свой перевод чужим
стихотворением? Можно предложить следующее толкование. Изве-
стно, что еще за несколько лет до начала работы над «Ареопаги-
тиками» (в 851 г.) Эриугена принял участие в дискуссии о предоп-
ределении в связи с так называемой ересью Готшалка и написал
по этому поводу специальный трактат. Предполагая высказать свое
204
О. Р. Бородин
мнение в теоретическом споре, он не рассчитывал, что натолкнется
на активное, возмущенное неприятие и противодействие со стороны
ортодоксальных богословов. Против Эриугены, вольно истолковав-
шего мнения ряда отцов церкви, и в первую очередь Августина
Блаженного, было написано несколько сочинений, в резкой форме
обвинявших его в ереси. Так как Эриугена позволил себе самостоя-
тельно интепретировать высказывания папы Григория Великого,
он обвинялся и в том, что, будучи «варваром», «дерзко поносит
предстоятеля апостольской кафедры города Рима Григория».
Учение Эриугены было осуждено на соборах галльских епископов
в Керси (853 г.) и в Лангре (859 г.). Папа Николай I (858—
867) одобрил решения Лангрского собора35 36. Эриугена, получив-
ший неожиданный и убедительный урок относительно свободы
богословских дискуссий в западной церкви, имел все основания
неприязненно относиться в папе Николаю и возглавляемой им цер-
ковно-бюрократической машине.
Не менее важно и другое. Для Эриугены характерны особый
интерес и особое уважение к греко-византийской философии,
вообще к «мудрости греков», что отчетливо проявилось уже
в трактате «О предопределении». Он подчеркивал там, что поль-
зуется правилами философии греков, строил свои рассуждения
на основе самостоятельной интерпретации греческого текста Писа-
ния. Великолепно владея греческим языком, он с энтузиазмом ра-
ботал над переводами Ареопагита и, вероятно, уже вынашивал
собственную теологическую систему, которой суждено было стать
своеобразным синтезом восточного и западного богословия. Эриу-
гена не упускал случая подчеркнуть свои симпатии к грекам, хотя
в обстановке острых контроверз между Римской и Константино-
польской епископиями, в условиях начинающегося нового затяж-
ного конфликта между ними — «фотианской схизмы», это не могло
не вызывать глубокого недовольства в Риме.
Однако Эриугена чувствовал себя уверенно. Любимец короля
Карла Лысого, не утративший его расположения несмотря на осу-
ждение Рима, он вращался при дворе в кругу церковных и свет-
ских интеллектуалов, привыкших достаточно свободно выражать
свои взгляды. Карл Лысый не враждовал с папой Николаем I,
но отношения их не были простыми. Именно на эти годы прихо-
дится серия шумных романов овдовевшей в 858 г. дочери короля
Юдифи, которую церковь то отлучала за безнравственность, то про-
щала и допускала в свое лоно . Карл Лысый был тесно связан
со своим племянником Лотарем, королем Лотарингии и Бургундии.
Лотарь же в свою очередь находился в конфликте с папой, отказав-
шимся утвердить его развод (с королевой Титбергой) и новый брак.
Пусть сам Карл Лысый и не стремился обострять отношения
35 См. подробнее: Бриллиантов А. Указ. соч. С. 6—10.
36 См., например: Dummler Е. Op. cit. Leipzig, 1887. Bd. 2. S. 37 — 38.
Инвектива «Против Рима»
205
с римской курией, но словесные выпады, устные насмешки над
ней могли приниматься в его окружении с симпатией.
В такой ситуации Эриугена обратил внимание на стихотворе-
ние, автор которого гневно клеймил папский Рим и скорбел о слав-
ном античном прошлом Великого города. Во всем оно было соз-
вучно настроению Эриугены. Кроме, пожалуй, одного — выпадов
против власти византийцев. Но в середине IX в. они уже были
неактуальны, а может быть, и не всегда понятны читателю и
не привлекали к себе особого внимания: ведь греки давно уже
не имели светской власти в Риме. Более того, в понимании стихо-
творения современниками Эриугены прежние акценты смеща-
лись. На первый план выступали фразы, звучавшие апологети-
чески по отношению к Византии: «К грекам перешли имя и слава
твои»; «Процветающий Константинополь зовется Новым Римом».
То, что два века назад воспринималось как ламентация, теперь
звучало как панегирик. Стихотворение «Против Рима» было спо-
собно продемонстрировать политическую тенденцию Эриугены,
его богословские и общекультурные симпатии и выглядело поэтому
весьма удачным добавлением к переводу «Ареопагитик». Вместе
с тем в устной беседе с королем Эриугена всегда мог изменить
или смягчить впечатление от отдельных стихов, а в крайнем случае
сослаться на то, что не он автор стихотворения. Все сказанное
и побудило Иоанна Скотта присовокупить старинное и в то же
время злободневное стихотворение к тексту «Ареопагитик». И
когда папа Николай I срочно затребовал в Рим текст перевода,
не исключено, что он не просто опасался «еретических» искажений
смысла текста, но был кем-то уведомлен и о том, что вместе с «Арео-
пагитиками» при дворе Карла Лысого читались антипапские стихи.
(Папа Николай I мог быть сам знаком с ними: их списки в различ-
ных редакциях, конечно, имелись в Италии; сохранившаяся до на-
ших дней моденская рукопись почти современна описываемым
событиям.) Так во второй раз в своей истории стихотворение
«Против Рима» стало инструментом политической борьбы.
В третий раз это случилось в XII в., когда немецкий монах Удаль-
рик включил его в свой кодекс, предназначавшийся для юного
бамбергского епископа Гебехарда. Удальрик подбирал для своего
господина такие документы, письма, постановления, которые могли
ввести в его в курс наиболее значительных политических и религи-
озных коллизий. Одновременно эти тексты могли использоваться и
как формулы при составлении сходных документов. Работа была
закончена в 1125 г., спустя три года после заключения Вормсского
конкордата. Лишь недавно был достигнут компромисс в многолет-
ней борьбе императоров и пап, все ее участники были полны
свежими воспоминаниями, многие понимали, что передышка вре-
менна, что надо готовиться к новым битвам. Город Бамберг —
одна из главных императорских резиденций, место проведения
имперских сеймов, цитадель империи. С 1020 г., когда Генрих II
206
О. Р. Бородин
основал здесь епископство, местные прелаты всегда были опорой
трона и всегда назначались по указанию светских властей. В 1122 г.
Генрих V сделал епископом бамбергским молодого графа Геннен-
бергского Гебехарда. Юноша был предан императору, но, встав
во главе епископии в год конкордата, не участвовал в конфронта-
ции с папами. Нужно было воспитать в нем борца за интересы
империи, познакомить с традициями борьбы. С этой целью готовил
свой кодекс бамбергский монах Удальрик. С этой целью он вклю-
чил в него антипапское стихотворение, видимо популярное в Бам-
берге (имевшееся здесь в двух разных редакциях.) Так инвектива
«Против Рима» вновь продемонстрировала свою актуальность.
Три сохранившиеся редакции анонимного обращения к Риму
предоставляют широкие возможности для будущих текстологи-
ческих исследований. Хотелось бы высказать несколько предвари-
тельных замечаний:
1.	Нам не известно точно, как выглядел первоначальный, ав-
торский текст стихотворения, но, вероятнее всего, он представлен
моденской редакцией. Во-первых, только она содержит все извест-
ные нам стихи. Во-вторых, она наиболее логична по построению и
обладает весьма четкой структурой: стихи 1 — 10 — противопостав-
ление блистательного прошлого и горестного настоящего, сетова-
ния по поводу власти Византии; стихи 11 — 14 — предсказание
будущего Рима; стихи 17 — 20 — воцарение алчности в Риме; стихи
21 — 24 — торговля священными реликвиями. Композиция стихо-
творения продуманна, каждая мысль доведена до конца.
2.	Бамбергская редакция близка к моденской, но несет на себе
следы сознательной правки. В ней отсутствует стих 12, содержа-
щий известный палиндром-предсказание древнего прорицателя.
Выпал он, конечно, не случайно. Стихотворение состоит из двусти-
ший; здесь же переписчик позволил себе сохранить первый стих
двустишия и опустить второй, сделав общее число стихов нечет-
ным. Чего он этим добился? Того, что языческое пророчество
исчезло вовсе, а авторская фраза о заслугах Петра и Павла превра-
тилась в пророчество христианское и стала логическим центром
стихотворения. Выброшены также стихи 15—16: видимо, для того,
чтобы избавиться от грубого и малопонятного слова «manzires».
Итак, бамбергская версия стихотворения сознательно создана
благочестивым интерпретатором.
3.	В редакции Эриугены отсутствуют те же стихи, что и в бам-
бергской (12, 15—16), и несколько других (И, 19 — 20, 23 — 24).
Но главное ее свойство — это то, что большинство двустиший
совершенно алогично переставлены; стихотворение представляет
собой произвольную мозаику двустиший. Хотелось бы высказать
предположение, которое, к сожалению, одинаково трудно доказать
и опровергнуть: стихотворение в данной редакции записано
с голоса. Человек, познакомившийся с