СВЕТЛАНА ФЕДОТОВА
ПЕРМСКИЙ
КАМНЕРЕЗНЫЙ
ПРОМЫСЕЛ
НАРОДА

Пермский государственный архив
социально-политической истории
Светлана Федотова
ПЕРМСКИЙ
КАМНЕРЕЗНЫЙ
ПРОМЫСЕЛ
НАРОДА
Пермь
Продюсерский центр
«Траектория»
2019

УДК 736
ББК 85.125
Ф34
Пермский камнерезный — промысел народа. / Светлана Федотова. - Пермь:
Издательство «Траектория» (ООО Продюсерский центр «Траектория»), 2019. - 96 стр. , илл.
ISBN 978-5-6041196-4-8
Книга Светланы Федотовой рассказывает об истории камнерезного промысла в Прикамье.
Предназначена для широкого круга читателей.
В книге использованы фотографии Анатолия М. Овчинникова, Петра Агафонова, Светланы Федотовой,
из архива Валентина Скурлова, Виктора Семянникова, Валентины Теплых, Сергея Нечаева, Анатолия
В. Овчинникова, Степана Кривощекова, комбината «Уральский камнерез», музея села Вторые Ключики.
Все документы и фотографии, скан-копии документов и фотографий, опубликованные в этой книге
и использованные при ее создании, автор передал в Пермский государственный архив социально-
политической истории.
Издано в рамках проекта Пермского государственного архива социально-политической истории
«История повседневности. Пермский край. Народные бренды». Руководитель проекта - директор
Пермского государственного архива социально-политической истории С.В . Неганов.
Книга издана при финансовой поддержке Романа Викторовича Муслакова.
©
УДК 736
ББК 85.125
Ф34
© Светлана Федотова (текст)
© Продюсерский центр «Траектория» (макет, издание)

Пермский государственный архив
социально-политической истории
Светлана Федотова
ПЕРМСКИЙ
КАМНЕРЕЗНЫЙ
ПРОМЫСЕЛ
НАРОДА

• ПРЕДИСЛОВИЕ •
П
ермские камнерезы — прямые потом­
ки бажовского Данилы-мастера. Но
не только его. Здесь есть след Фа­
берже! Но, в отличие от сказочного пер­
сонажа и вполне реальной фирмы, за­
казчиками которой были царствующие
особы, пермские камнерезы берут
мастерством резчика, а не ценой
камня.
Здесь самоцветов в про
мышленных количествах ни­
когда не было. Да и купить
их было не на что. Зато мест­
ные мастера умеют оживлять
обычный камень. Вдыхать в
него душу.
Поэтому пермский камне­
рез — почти кудесник, любимец
богов. Так было. И так будет до тех
пор, пока остался хоть один из них.
Изделия здесь режут из мест­
ных камней — селенита и анги­
дрита, месторождения которых
находятся в Ординском районе.
Селенит еще называют лунным кам­
нем, ему приписывают лечебные
и магические свойства, его очень любят
туристы. Работы музейного уровня кам­
нерезы предпочитают делать из анги­
дрита, который бывает и розового, и
серого цвета, и множества оттенков
белого.
Камень здесь режут с конца XIX века
и времена здесь видели разные.
Сложным был период после рево­
люции, когда поменялись «условия
игры» и впереди была неизвестность.
В начале Великой Отечественной войны
резчики-мужчины ушли на фронт и, казалось,
всему конец. В 1950-е годы — новая напасть. Исто­
щились запасы камня в разведанных месторож­
дениях, и его стали возить чуть ли не с Дальнего
Востока. В 1990-е годы флагман камнерезного
промысла страны — комбинат «Уральский кам­
нерез» — стал заваливаться на бок, теряя рынки
сбыта и работников, которые, как и до револю­
ции, разбрелись по частным мастерским.
После каждого такого периода казалось, что про­
мысел уже не поднимется. Но нет, он, как птица
Феникс, возрождался снова и снова.
В спасении промысла почти всегда участвовала
государственная рука. Причем главным мотивом

Перепел.
Автор Анатолий
М. Овчинников.
Фото Светланы
Федотовой.
ł
▼
высшего руководства страны в советское время
были не художественные воззрения или благо­
творительность по отношению к местному на­
селению, а четкий экономический расчет: перм­
ские камнерезные изделия имели хороший сбыт
за рубежом и внутри страны. Почему? Потому
что самое каменное сердце могут растрогать
местные птички, кошки и слоники из селенита и
ангидрита.
В 1990-е годы пермский камнерезный промы­
сел вступил в полосу своего очередного развития,
которое иногда кажется победой, а иногда — по­
ражением. Но он — жив!
Столицей промысла является село Красный
Ясыл Ординского района Пермского края. Здесь
все живописно, даже ворота в ограду. Они здесь у
всех разные. То сиреневые, то, словно сошедшие
с картин абстракционистов 1920-х годов, в буй­
ный разноцветный треугольник, то с выросшей
на бирюзовом поле полянкой. Сразу видно: здесь
живут художники. Вернее, камнерезы. С чув­
ством прекрасного здесь у многих все в порядке,
но у каждого здесь есть огород с непременной
картошкой, а у некоторых еще и козы! Иначе не
прожить.
Даже у гуру, первой величины в среде рос­
сийских, а то и мировых камнерезов — Анатолия
Моисеевича Овчинникова — в огороде растет
картошка. А впечатляющая поленница дров в его
дворе многое говорит о местном быте.
В красноясыльских огородах тоже все краси­
во: то черепашка из металла притаится рядом с
петуньей, то плющ обовьет декоративный коло­
дец, а то возле бани выглянет бюст какого-то дея­
теля с глубокомысленным взором.
5

П
Р
Е
Д
И
С
Л
О
В
И
Е
6

Почти у всех камнерезов за окном мастерской
есть кормушки, чтобы смотреть на прилетающих
соек и синиц.
В остальном — все, как в типичной уральской
деревне: не богатой, но и не бедной. Поют петухи,
основное средство передвижения — велосипед,
а самые богатые дома — с железной крышей — у
бюджетников.
Возле местной церкви — памятник погибшим
в гражданскую войну. Когда-то давным-давно в
церкви располагался один из первых цехов Гор-
но-Иренской камнерезной артели из которой
позже вырос комбинат «Уральский камнерез».
То, что осталось от этого некогда огромного
предприятия, расположено неподалеку: длинный,
развалившийся барак из черных бревен, в котором
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
7

камнерезы проработали много десятилетий. Он
символизирует прошлое. Огромная кирпичная
коробка, которую начали строить в 1992 году и
бросили, обозначает несбывшееся будущее. Здесь
должен был быть новый камнерезный цех с хоро­
шей вентиляцией. Его ждали и очень надеялись
на, наконец, хорошие условия работы. Готовность
была — 80%, но стройку остановили, потому что
не стало финансирования.
Рельсы, по которым доставляли в цех огром­
ные валуны, давно заржавели. Во всех колеях до­
роги — мелкие и крупные куски селенита. Можно
даже сказать, что эта дорога вымощена селенитом.
Все, что осталось от флагмана камнерезной
промышленности страны, уместилось в бывшем
заводоуправлении. К его парадным дверям ведет
лестница, выложенная ангидритом — еще один
привет из советских времен, когда камня не жа­
лели. Стоянка для машин тоже обрамлена огром­
ными валунами поделочного камня.
На первом этаже — мастерские, где работают
резчики, присыпанные каменной крошкой — «не­
бесной мукой», как ее называли крестьяне в поза­
прошлом веке. А на втором этаже — удивитель­
ный музей камнерезного искусства, где собрана
уникальная коллекция работ местных камнере­
зов, начиная с 1930-х годов. Это то, что нужно по­
смотреть в Пермском крае обязательно. Такого
нигде больше нет!
Камнерезные изделия всегда были той изю­
минкой, которая отличала Пермский край от всех
остальных.
•8•

С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
g

I
ГЛАВА
КРЕСТЬЯНСКИЙ ПРОМЫСЕЛ

I
ГЛАВА
КРЕСТЬЯНСКИЙ ПРОМЫСЕЛ
Самой известной книгой о пермских камнере­
зах является «Уральский камнерез» Владис­
лава Семенова, которая вышла в 1981 году.
Книга имела феноменальный успех и даже исполь­
зовалась предприятием как каталог продукции
для поставок на экспорт. Автор вместе с се­
мьей полтора года прожил в Красном Ясыле
и собрал огромный материал по архивам
Перми, Кунгура, Орды и Свердловска. Не
брезговал и чердаками домов села Крас­
ный Ясыл и окрестных деревень — там
нашлось много бумаг, которые никого
не интересовали, а для него стали
источником.
До Семенова о камнерезах тоже
писали. Выходило еще целых две
книги: Вера Корнилова напи­
сала «Камнерезное искус­
ство Западного Урала»
(Пермь, 1961 год).
Главным недостат­
ком книги Софьи
Лялицкой, вы­
шедшей
1955 году,
стало ее
название — «Молотовские камнерезы». Спустя
пару лет Пермь отряхнулась от имени «Молотов»
и постаралась забыть
этот период жизни.
От греха подаль­
ше и про книгу
решили забьггь,
изря. Онаи
сейчас не поте­
ряла своей актуальности. В сере­
дине 1950-х настоящую историю
камнерезов написать было невоз­
можно, но по деталям, по «следам
когтей» можно многое понять.
Софья Лялицкая примечательна тем,
что переводила на русский язык произведе­
ния Майн Рида, Чарльза Диккенса, Берт-Гарта
и др. «Молотовские камнерезы» — не единст­
венная ее книга, скорее, одна из многих, но в ней,
как и в книгах Майн Рида, главный сюжет — при­
ключение. Хотя именно этого слова — «приключе­
ние» —нет нина одной странице. Подвиг одиночки,
преодоление трудностей, неожиданные повороты
сюжета — это ведь и про камнерезов тоже!
В книге Софьи Лялицкой есть информация о том,
как здесь нашли поделочный камень: произошло

это в 1835 году. Автор приводит исследования
чиновника горного ведомства (гиттенфервалтера)
Рышковского, который обнаружил выходы на
земную поверхность алебастра и селенита, о чем и
сообщил в Геогностическом описании IV участка
Пермских заводов в «Горном журнале»1.
Спустя несколько лет после Рышковского в
этих местах работала разведка Екатеринбург­
ской гранильной фабрики — искали поделочные
камни для украшения Зимнего дворца в Санкт-
Петербурге. Нашли прекрасный белый гипс. В
районе сел Ашапа, Опачевки, Вторых Ключиков и
Покровского Ясыла «разведчики» напилили около
1 «Горный журнал», М, 1835, ч. IV, кн. X, стр. 61.
200 плит, которые отправили водным путем: по
Ирени в Каму, через Екатерининский канал, ко­
торый тогда действовал, в Петербург. «Часть плит
в пути изломалась, что вызвало неудовольствие
дворцового управления», — пишет Лялицкая. И
больше в Петербург местный камень не отправ­
ляли. А селенит шел большими партиями в Ека­
теринбург и камнерезные селения возле него —
Мраморское, Уктусский и Полевской заводы.
Обрабатывать камень ординские крестьяне
пока не умели, поэтому ломами и лопатами добы­
вали селенит и на лошадях возили по указанным
адресам. В екатеринбургский уезд шли целые
обозы. Вот и весь прежний промысел.
Но скоро все переменилось.
13

Г
Л
А
В
А
С легкой руки Владислава Семенова во всех
официальных документах комбината «Уральский
камнерез» точкой начала местного камнерезно­
го промысла принято считать 1892 год. Именно
тогда предприниматель Свечников, имевший
мастерские в Екатеринбурге и охотно сотрудни­
чающий с фирмами Фаберже и Картье, решил не
возить камень отсюда в Екатеринбург, а органи­
зовать производство на месте.
Пермское губернское земство в своих доку­
ментах называло началом промысла 1880 год —
тогда началась обширная разработка в этих местах
селенита для нужд екатеринбургских кустарей. Ло­
гика в этом утверждении есть — Екатеринбург тог­
да входил в Пермскую губернию, а раз так, значит,
и промысел можно датировать этим годом.
Из издания в издание кочует информация,
что именно А.В. Свечников преподал первые уро­
ки резьбы камня местным крестьянам (Владислав
Семенов добавляет еще Ф.И. Субботина).
Лялицкая пишет, что из местных крестьян
Свечников сформировал несколько мастерских: в
Богомолово, Вторых Ключиках, Покровском Ясыле
(прежнее название Красного Ясыла, — прим, ред.)
и Зеленкино. А по данным Семенова первая ма­
стерская была открыта в деревне Сходской. В ее
составе были шесть приезжих мастеров, и не­
сколько крестьян взяли из местных жителей.
«Спустя два года сельский филиал дал А.В . Свеч­
никову 3150 рублей чистого дохода (городская
мастерская давала ему 1 тыс. руб.)»2.
«Через три-четыре года Свешников (так в тек­
сте — прим, ред.) решил закрыть мастерские с тем,
2 В. Семенов «Уральский камнерез», с. 17 .
чтобы работавшие у него камнерезы привозили
ему в Екатеринбург всю свою продукцию. Несмо­
тря на крайне низкую цену, кустари были рады,
что получили постоянное место сбыта: ведь не
так легко было им, постоянно занятым работой,
найти покупателя»3.
В Красно-Ясыльском архиве бывшего ком­
бината «Уральский камнерез» хранится исто­
рическая справка, которую составил Владислав
Семенов. Там написано, что ранее «секреты обра­
ботки селенита тщательно оберегались от местных
крестьян». И тут же: «Как популяризатор селени­
та Свечников добился его экспозиции на Между­
народной выставке в Париже (1900 год). Камень
произвел впечатление (...) Крестьянские волнения
1905 года, изменения конъюнктуры рынка в связи
с русско-японской войной побудили Свечникова
закрыть мастерскую. С этой поры промысел разо­
шелся по всем деревням округи, а кустари попали
в зависимость от местных и заезжих скупщиков».
Не последней причиной закрытия мастерской
стало «Положение о промысловом налоге» 1900 года,
по которому вводился налог на мастерские с «посто­
ронней помощью». Выгодней стало передать кре­
стьянам дело и скупать их продукцию оптом.
Лялицкая приводит воспоминания кунгурско­
го краеведа М.П. Лелюхова, который говорит, что
в те времена на Кунгурском базаре стояли возы с
камнем селенитом, который покупали городские
кустари-камнерезы. Там же продавались и гото­
вые изделия. «Нередко на базаре товар сбывался
плохо, незадачливые продавцы ходили с ним по
улицам, по домам, готовы были отдать за гроши,
3 С. Лялицкая, «Молотовские камнерезы», 1955, с. 27.
14

лишь бы не везти обратно. Появлялся скупщик и
«выручал» кустаря, за бесценок забирал все со­
держимое корзины. Кустарю едва хватало на хлеб,
а скупщик вез товар в Пермь, Екатеринбург, ино­
гда даже в Москву, Петербург, Варшаву, наживая
на этих безделушках немалые деньги».
Новая наука, как костер в лесу, мгновенно раз­
летелась по округе: это же какое подспорье в хозяй­
стве, когда можно не только рожь выращивать! До
камнерезного в этой местности здесь было развито
еще только колесное дело, но оно было сложным, не
каждому по силам. А камень даже дети могли резать!
Спрос был оглушительный. Один из жителей
Красного Ясыла, резавший камень еще до револю­
ции, рассказывал камнерезу Анатолию Овчиннико­
ву, что на нижегородской ярмарке яйца из селенита
пользовались таким бешеным спросом, что прихо­
дилось тут же их разрубать пополам и так продавать.
Постепенно от простых вещей стали перехо­
дить к более сложным. О пионере селенитового
дела сообщил даже «Сборник пермского земства»:
Михаилу Бабушкину из одной из деревень возле
Покровского Ясыла дали ссуду для выделки «каби­
нетных вещей»4. Сообщается, что это совершенно
новый кустарный промысел.
В книге Софьи Лялицкой можно найти прежние
методы поиска камня — каждый кустарь добывал
себе камень сам. Месторождение гипсов разыски­
вали с помощью особых примет и металлического
щупа. Его вгоняли в землю на пару метров и рас­
шатывали. Если на конце его оставалась белая
пыль от гипса, значит надо копать!5
4 «Сборник пермского земства», 1895, No 4, с . 26 .
5 С. Лялицкая, указ, соч., с. 10.
Переломным для промысла стал, похоже, 1910
год, когда Пермь посетил российский премьер-
министр, легендарный Петр Столыпин.
Губернские чиновники как могли старались
показать товар лицом. В частности, для высоко­
го гостя были устроены сельскохозяйственная
и кустарно-промышленная выставки, организо­
ванные Пермской губернской земской управой.
Столыпину показали и огромные суксунские са­
мовары, и образцы молотилок, сеялок, сортиро­
вок и соломорезок, ряды сундуков, полушубков,
исторических костюмов народов губернии, охан-
ский лен, кунгурский мед, ирбитское масло... Кол­
лекция работ камнерезов была прокомментирова­
на председателем Пермского губернского земства
так: вот изделия из мрамора и яшмы, которые
пользуются поддержкой земства, а вот из селенита,
«таким покровительством не пользующиеся».
Столыпин согласился, из мрамора действи­
тельно лучше. Глава земледелия Кривошеин вы­
сказался в том духе, что нужно сделать еще очень
многое в сфере развития художественного вкуса
кустарей. «Лишь при наклонностях к изящному
они могут рассчитывать на широкий сбыт своих
изделий и возможность выдержать конкуренцию
с фабричными изделиями». Газета «Пермские гу­
бернские ведомости» пишет, что с этим утвержде­
нием согласились все присутствующие, а предсе­
датель Пермского губернского земства Мухлынин
указал, что «губернским и уездным земствами в
этом направлении уже принимаются меры»6.
6 «Пермские губернские ведомости», сентябрь 1910.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
15

Г
Л
А
В
А
Иван Семиряков,
пят ый слева среди
преподавателей
Пермского художес­
твенного училища.
1918 г. Фото из архива
Виктора Семянникова.
Какие же? Пермское земство пошло самым
верным путем — нашло мастера, задачей которо­
го стало поднять уровень работ.
Так в Перми оказался Иван Семиряков. По дан­
ным краеведа Виктора Семянникова, это произо­
шло в 1910 году, по другим сведениям, в 1911-м.
Человек этот — знаковый. Хотелось бы знать о
нем больше, но, к сожалению, даже написание его
фамилии вызывает вопросы. Борис Павловский в
своей книге «Камнерезное искусство Урала» (1953 г.)
называет его Семиряковым, Софья Лялицкая,
Владислав Семенов и Виктор Семянников —
Семериковым. Известно, что он родился в июле
1886 года. Его университетом стала Екатерин­
бургская художественно-промышленная школа.
Виктор Семянников в статье «Красный директор»
пишет, что он учился вместе со скульптором
Шадром, тогда носившем заурядную фамилию
Иванов7.
Какое-то время он работал в Петербурге, и
есть сведения, что местом его работы была кам­
нерезная мастерская Фаберже. По крайней мере,
специалисты пишут, что именно «там он создал
свои первые уникальные работы из твердых пород
камня, цветных яшм и агатов: чернильницу «Сова»
и настольную статуэтку «Продавец кренделей».
7 В. Семянников «Красный директор», газета «Вечерняя
Пермь», 16 июля, 1986, с. 3.
•16•

Работы кустарей
Пермской губернии.
1911 г. Фото из архива
Валентина Скурлова.
Губернское земство пригласило Ивана Семи-
рякова на должность второго художника.
Пермское земство к тому времени имело
огромный опыт по организации «гнезд» кустарей
в разных уездах обширной губернии.
«Развитие кустарных промыслов в нашем
округе в значительной мере относится за счет пла­
номерной деятельности в этом отношении бывше­
го Пермского губернского земства. При губернской
земской управе существовал особый кустарный
отдел, который через своих кустарных техников
строгим отношением к качеству кустарных изде­
лий завоевал для кустарей широкий рынок сбыта,
(...) имелась сеть земских учебно-показательных
мастерских, выпускавших квалифицированных
мастеров. Создан губернский земской кустарный
банк. Земство также имело и кустарный склад»,
— такой аналитический документ, относящийся к
1930-м годам, хранится в ГАПК.
Земство поставило Семирякову задачу — сфор­
мировать камнерезное «гнездо» и приучить мест­
ных камнерезов к ангидриту, камню более проч­
ному, чем селенит, сияющему другой красотой.
Дело в том, что инженер Л.В. Морковников, руко­
водивший кустарным отделом Пермского земства
в 1906-07 годах, обнаружил в Ординском районе
ангидрит. На самом деле, его нашли гораздо рань­
ше, но изыскания для Зимнего дворца семидеся­
тилетней давности к тому времени были основа­
тельно забыты.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
17

Г
Л
А
В
А
Овчинников Фёдор Михайлович,
дед Анатолия М . Овчинникова, крайний
справа, сидит. 1910 г.
Семиряков задачу выполнил: создал альбом
образцов изделий из камня. Он был издан в 1913
году и оказался очень кстати — главной проблемой
новоявленных камнерезов были образцы изделий.
Крестьяне, по словам Лялицкой, из крестьянской
жизни и брали темы своих изделий: корыто, ушат,
бочонок, яйцо, сапоги, лапти, подкова. Альбом от­
крыл им новые горизонты.
Однако на второй всероссийской кустарной
выставке, которая прошла в 1913 году в Санкт-
Петербурге, ясыльских кустарей ждал провал.
«Вызывает улыбку сожаления выставка уродливых
изделий, на которые с такой трогательной ста­
рательностью изводят прекрасные материалы По-
крово-Ясыльские кустари-артельщики»8, — писа­
ли исследователи по итогам выставки. И это тем
более обидно, если знать, что тогда местные кам­
нерезы работали не только по образцам Семиряко-
ва, но и Московского кустарного музея, отправляя
свою продукцию на московский кустарный склад.
Тем не менее, процесс начался: в селах и де­
ревнях Пермской губернии стали образовываться
камнерезные артели.
После 1917 года земства были упразднены. Кам­
нерезный промысел передали в ведение хозяй­
ственных отделы окружных исполкомов - ОКРИКи.
С 1919 года в Покрово-Ясыльской волости
(ныне Ординский район) с переменным успехом,
то оформляясь, то распадаясь, работали Горно-
Иренская (1912-1920,1926-1928), Покрово-Ясыль-
ская (1920-1924), Федоровская (1924-1931), Второ-
Ключиковская (1925-1929), Красно-Ясыльская артель
(1926-1928) и многочисленные некооперативные
кустари.
Заметим, что количество местных камнерезов
не стоит преувеличивать. Так, по данным ежеме­
сячника «Кунгурско-Красноуфимский край»9 на
1 октября 1924 года в камнерезном производстве
в этой местности работало 27 человек, а на 1 июня
1925 года уже 115.
8 В.И. Духонь «Камнеобрабатывающие кустарные про­
мыслы. Русское народное искусство на Второй Всерос­
сийской кустарной выставке в Петрограде в 1913 году».
Петроград, 1914, с. 82 .
9 «Кунгурско-Красноуфимский край», 1925, No 6 -7, с . 18.
18

Фото из i осударственног
архива Пермского края .
Ж'/
При этом столичные искусствоведы зарож­
дение местного камнерезного промысла отсчи­
тывают с 1922 года, когда «в с. Павлово Пермской
губ. организовалась камнерезная артель по вы­
работке художественных камнерезных изделий,
объединивших большое количество кустарей-
камнерезов». Чуть раньше образовались хохлом­
ские артели. Основание и в том и в этом случае -
постановления X съезда партии 1921 года о новой
экономической политике.10
10 «Русские художественные промыслы, 2-я пол. 19-20 века».
Москва, Наука, 1965.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А

II
ГЛАВА
КАМНЕРЕЗНЫЕ АРТЕЛИ
t
ж,

II
ГЛАВА
КАМНЕРЕЗНЫЕ АРТЕЛИ
Одними из самых успешных в пермском камне­
резном промысле были Федоровские кустари.
Их «каменно-резная» (так в документах, —
прим, ред.) артель «Селенит» была образована в
1925 году. С 11 человек
выросла до 110 в 1931-м .
практически вся деревня,
нием старых да малых,
камнем11. Более того,
два магазина по
камнерезных
с 5 продавцами.
Можно предпо­
ложить, что один
из них был на же­
лезнодорожной
станции Кунгур, а
другой мог быть
в краеведческом
музее в Перми. По
крайней мере, в ка­
талоге краеведческого
музея написано, что
артель быстро
Таким образом,
за исключе-
работала с
у них было
продаже
изделий
11 Кунгурский городской
архив, ф. 8, on. 1, д. 38.
в 1925-26 годах в самом здании музея существо­
вал специальный киоск по продаже камнерезных
изделий, где музей и приобрел некоторые экспо­
наты, сейчас хранящиеся в его фондах12.
Из имеющихся на тот момент трех камнерезных
артелей свой магазин был еще только у Горно-
Иренской камнерезной артели.
В протоколах этой артели можно найти упреки
руководству «ничего не сделано для улучшения
качества продукции и увеличения выработки на
экспорт», «совершенно отсутствует культмассовая
работа»15. Из годового отчета этой артели можно
узнать, что из 110 членов артели 90 работают на
дому. В примечании записано, что, хотя
и существует общая мастерская, но
она служит в большей части для
обучения кустарей-членов
товарищества в выработке
новых образцов изде­
лий. В отчете приво­
дится и «строение про­
дажной цены». Так,
себестоимость се­
ленитовых рамок
«Виноградник»
определена в 50 коп.

Работники завода No 4
треста «Русские самоцветы» .
1929-32 гг. Фото из музея
села Вторые Ключики.
Продажная цена — 65 коп. Шкатулки из селенита
стоят 1 рубль 43 коп. при себестоимости 1 рубль
10 коп., ковш продается за 3 рубля 25 коп. при
себестоимости 2 рубля 50 коп14.
В других документах артель отчитывается о том,
что в 1930 году на экспорт было отправлено про­
дукции на 1 тыс. рублей, а в 1931 планируют уже
40 тыс. рублей. Много это или мало? Контрольные
цифры Урала по экспорту на 1930-31 годы со­
ставляли 1,889 млн рублей15. Это значит, глухая
уральская деревушка, не имеющая ни радио, ни
электричества, подрядилась выполнить 2% экс­
портного плана всего большого Урала.
Главным конкурентом Федоровской артели
«Селенит» была Горно-Иренская снабженческо-
сбытовая артель, расположенная в Красном Ясыле.
12 «Резные изделия из мягкого камня», сост. Л.А. Но­
скова; Перм. Обл. краев. Музей. — М.: ВРИБ «Союзре-
кламкультура», 1990, с . 5 .
13 Кунгурский городской архив, ф . 20, on. 1 , д. 19, л . 129.
14 Кунгурский городской архив, ф . 8, on. 1, д. 35, л. 55 .
15 Кунгурский городской архив, ф . 8, оп. 1 ,д. 41, лист 111.
•23•

I
I
Г
Л
А
В
А
По показателям и по количеству членов они были
примерно одинаковы как и по культурно-массовой
работе: обе за 1929 год отчитались в одном кино-
сеансе, который посетили 200 зрителей.
Отличие было в том, что в составе Горно-
Иренской артели было 4 члена ВЛКСМ, а Федоров­
ская была полностью аполитична. Зато последняя
оперировала в своей деятельности векселями!
По отчету Горно-Иренской артели16, кстати, мож­
но оценить стоимость материала. Стоимость потре­
бленного селенита—61 рубль, белого ангидрита — 28
рублей, серого — 5 рублей при валовой прибыли в
почти 10 тыс. рублей в год. Иными словами, основ­
ную прибавочную стоимость давал труд камнереза.
Кроме Федоровской и Горно-Иренской, кам­
нерезным промыслом в начале 1930-х годов зани­
малась еще только Павловская артель. Только эти
три артели входили в Кунгурский промыслово­
кредитный кооперативный союз, позже известный
как Кунгурский межрайонный кооперативно­
промысловый союз.
Весной 1928 года произошло знаменательное
событие — началось объединение Горно-Ирен­
ской и Красно-Ясыльской артелей — впослед­
ствии именно это образование станет точкой
сборки комбината «Уральский камнерез».
Чуть позже совсем рядом, в селе Вторые Ключи­
ки был создан цех ангидритовых изделий Уралкам-
некомбината треста «Русские самоцветы», который
пройдет свой путь от маленького цеха до самосто­
ятельной фабрики (1932) и до крупного предприя­
тия — Ординский завод No 4 «Русские самоцветы».
16 Кунгурский городской архив, ф. 8, on . 1 , д. 35.
К слову, невыполнение плана Горно-Иренская
артель мотивировала оттоком кустарей на эту
фабрику.
Правда в том, что в начале 1930-х годов имен­
но камнерезный промысел в Ординском районе
был самым прибыльным и перспективным.
Куда шло камнерезное искусство в то время?
Борис Павловский в книге «Камнерезное ис­
кусство Урала» (Свердловск, 1953) пишет, что «в
конце 1920-х годов некоторые «деятели» ориен­
тировали уральское камнерезное искусство на за­
граничный рынок, призывая даже изучать вкусы
иностранного покупателя» и ссылается на статью
«Камнерезы на распутье», опубликованную в га­
зете «Уральский рабочий» И сентября 1928 года.
Заключение автора: «Это, конечно, отрицательно
сказалось на развитии художественной обработ­
ки камня на Урале». Там же: «Художественная об­
работка камня на Урале за годы советской власти
достигла немалых успехов, но в целом она еще
отстает от общего подъема социалистической
культуры. Одна из причин этого отставания за­
ключается в неправильной ориентации руково­
дителей камнерезного дела в 1920-х годах только
на кустаря, а в настоящее время (имеются в виду
1950-е годы, — прим, ред.) только на изготовление
мелких изделий»17.
У Софьи Лялицкой встречаем следующий пас­
саж про то время: «Было несколько художников,
увлекшихся искаженными и безмерно стилизо­
ванными изделиями с причудливыми, якобы ори­
гинальными и новыми формами. Особенно ярко
17 Б. Павловский «Камнерезное искусство Урала»,
Свердловск, 1953, с. 129.
24

эти черты проявились в изделиях рано умершего
талантливого скульптура П.В. Сангурского»18.
Она пишет, что «устаревшие изделия молотов-
ских камнерезов 1920-1930-х годов сохранились в
фондах Молотовского краеведческого музея, Мо-
лотовской государственной художественной гале­
реи и в шкапах некоторых камнерезных артелей»19.
По ее словам, «большую роль в деле осво­
бождения камнерезного промысла от чуждых
влияний сыграл И.К. Стулов», который работал в
НИИ художественной промышленности Москвы.
«В 1934 году Стулов Иван Константинович выез­
жал на продолжительное время в камнерезные
артели Молотовской области; выполнив образцы
изделий из камня, возил их в артели для внедре­
ния в производство»20.
Но это было уже позже, а пока кустари кун­
гурского округа жили, как вся страна: собирали
деньги на дирижабль «Клим Ворошилов», прово­
дили собрания бедноты, где принимали решение
«бороться с рваческими настроениями со сторо­
ны отдельных членов артели»21, просили власти в
«нонешнем году открыть детский садик» в деревне.
Тогда, в 1930-е, рост промысловой коопера­
ции увязывался с темпами индустриализации и
колхозным строительством в деревне. По крайней
мере, на первой кустарной областной конферен­
ции молодежи Борис Розенблюм (1899-1938), за­
ведующий экономической частью НКИД СССР, в
своем докладе «Очередные задачи промысловой
18 С. Лялицкая, указ, соч., с . 35.
19 С. Лялицкая, указ, соч., с . 35.
20 С. Лялицкая, указ, соч. , с. 46.
21 Кунгурский городской архив, ф. 20, on. 1, д. 20.
кооперации» вещал, что строительство Большого
Урала выдвигает перед системой уральской про­
мышленной кооперации новые задачи. Именно
кустари должны обеспечить крупнейшие стро­
ительства стройматериалами. Он требовал по­
вернуть всю промысловую кооперацию лицом к
производству. Объявленный штурм в промысло­
вой кооперации должен быть доведен до каждого
кустаря. Одновременно должна проходить лик­
видация кулачества и беспощадная борьба с про­
никновением кулачества в кустари22.
В 1929 году, по данным ординского краеведа
Владимира Новикова, в этих краях только 10—20%
крестьян образовались в колхозы, остальные жили,
как могли. Власти жестко пресекали попытки еди­
ноличников из числа тех, что побогаче: тех, кто соз­
давал свои сельхозартели, просто не землеустраи-
вали. Или давали им землю в самых плохих местах.
Большое распространение, по данным Влади­
мира Новикова, в этих местах в 1928-1930 годах
получило «закапывание кладов». «До нашего вре­
мени многие семьи знают, что их отец (дед) зако­
пал клад, даже знают предположительно (10-15 м)
где», — писал Владимир Новиков в ординской га­
зете «Верный путь». Клады были из серебра — по­
тому что торговали, в основном, на серебро. У не­
которых при обысках начала 1930-х находили до
8 кг этого металла.
В то же время началось закрытие церквей. В
этих краях оно проходило очень жестоко.
22 Кунгурский городской архив, Ф. 8, т. 1, д. 41.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
•25•

I
I
Г
Л
А
В
А
Работы Анатолия
Моисеевича Овчинникова.
Иконы из Ординской церкви сожгли на Каза­
ковой горе, из церкви во Вторых Ключиках — пря­
мо перед церковью. С икон из церкви в селе Жу­
равлево стесали изображения и заколотили ими
окна в кузнице, в Опачевке иконы пошли на дре­
весный уголь, в Медянке иконы мазали кислотой
и потом отдавали всем желающим. «У медянского
фельдшера был стол, столешница которого 1x1 м
когда-то была иконой. (. . .) Только в Первых Клю­
чиках верующие спасли большую часть икон. До
1970-х годов в каждой избе иконы висели, зани­
мая целую стену, многие были от метра до полу­
тора высотой»23.
Чем еще знаменателен этот период? Тем, что
в 1928 году сюда, в деревню Федоровка Павлов­
ского сельсовета Ординского района Кунгурского
округа Свердловской области приехал работать
Петр Кремлев, которого называли Моцартом кам­
ня. Одно из его предыдущих мест работы — кам­
нерезная мастерская Фаберже на Английском
проспекте в Санкт-Петербурге.
Именно с него начинается новый период
пермского камнерезного промысла.
23 В. Новиков «Закрытие церквей» // газета «Верный
путь», 27 февраля, 1997.
26

С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
27

III
ГЛАВА
ФИРМА ФАБЕРЖЕ И ПЕРМСКИЕ
КАМНЕРЕЗЫ
w
Ж

III
ГЛАВА
ФИРМА ФАБЕРЖЕ И ПЕРМСКИЕ
КАМНЕРЕЗЫ
П
етр Кремлев родился в 1888 году в семье
крестьян Пермской губернии.
Закончив Екатеринбургскую художест­
венно-промышленную школу, он
прямиком направился в Санкт-
Петербург. Так поступали тогда
многие выпускники этого учеб­
ного заведения — их охотно
брали в столичные камнерезные
мастерские, причем в самые пре
стижные. Например, к Фаберже.
Спрос на изделия из камня был очень
хорошим, как и на настоящих ма­
стеров своего дела. А в Екатерин­
бургской школе, открытой в на­
чале XX века и приписанной к .
Санкт-Петербургскому училищу
рисования барона Штиглица,
преподавали очень хорошо.
В эту школу принимали с 12
лет, причем детей обоего пола
и без различия сословий. Глав­
ным и единственным экзаменом
был рисунок. Кроме того, нужно
было свидетельство о 4-х классном
образовании.
Но настоящим университетом
для Петра Кремлева стала кам­
нерезная мастерская Фаберже.
Изделия, которые здесь резали,
поставлялись, в основном, пра­
вящей династии Романовых, ко­
ролевской семье в Англию и т. д.
Фигурки цветов, животных и так
называемые «Русские националь­
ные типы», как их назвал Чарльз
Брейнбридж (Charles Bainbridge), вы­
полненные из поделочных камней,
стали вершиной российского юве­
лирно-камнерезного искусства.
На камнерезных изделиях, как
правило, не ставилось клеймо мастера,
разве что на золотых или серебряных
частях, что было редкостью. Поэтому
невозможно сказать сейчас, кто кон­
кретно был автором той или иной
фигурки, можно только предпола­
гать, исходя из хронологии.
Главный мастер фирмы Фаберже
Франц Бирбаум пишет, что Петр
Кремлев резал некоторые фигур­
ки лично. При этом именно Петр

Кремлев возглавлял камнерезную мастерскую
Фаберже, в которой работало до 20 резчиков. По
словам Франца Бирбаума, мастерская «не поспе­
вала сдать нужное количество работ и простые
работы заказывались Екатеринбургским мастер­
ским. В собственной же мастерской сверхурочные
работы не переводились, но неоткуда было до­
стать опытных мастеров»24.
Семья Нобелей собирала фигурки «Русские
типы», Николай II любил «Солдат», приобрел «Тан­
цующего мужика», «Землекопа», «Малоросса»,
«Боярина», король Англии — «Пенсионера Чел­
си», Наталья Брасова, морганатическая супруга
Михаила Росанова — «Матроса», королева Англии
— «Шалтая-болтая», миллионерша Вандербильт
купила фигурку «Дяди Сэма», Поклевский-Козелл
в подарок сиамскому королю отправил фигурку
«Джона Буля» в зеленом пиджаке и т.д. и т.п .25
«Империя перед своим распадом самовы­
разилась, достигнув в искусстве изготовления
фигурок апогея, как в искусстве императорских
пасхальных яиц», — пишет Валентин Скурлов26.
Заметим только, что счет этого самовыражения
очень небольшой — несколько десятков, до 70
камнерезных фигурок, и около 50 императорских
пасхальных яиц Фаберже.
Камнерезные изделия Фаберже были дешевле
знаменитых императорских яиц, но их «уникаль­
ное качество выводит их в разряд чрезвычайно
ценных художественных и материальных экс­
понатов», — считают специалисты. Достаточно
сказать, что на аукционах цена одной такой фи­
гурки может превышать миллион долларов. Их до
сих пор иногда покупают в подарок правителям
государств.
Причину такой привлекательности изделий
Фаберже, и, в частности, камнерезных фигурок,
открыл еще Брейнбридж в 1949 году: это «русская
сущность». Есть и другое объяснение. Станислав­
ский называл его «манкость». Изделия Фаберже
были дороги, но обладали притягательностью,
вызывали желание ими обладать и любоваться.
То же — с камнерезными фигурками живот­
ных, мода на которые пришла в конце XIX века.
Светлана Семенова в книге «Пламя и камень»27
пишет, что большими коллекциями каменных
животных и птиц обладали князья Юсуповы, ве­
ликая княгиня Мария Павловна-старшая, балери­
на Кшесинская, актриса Балетта. Великая княгиня
Ксения Александровна, родная сестра Николая II,
в семье которой было семеро детей, к праздникам
покупала каждому ребенку зверька одного вида,
сделанного из разных камней.
В общем, спрос был огромный, предложение
не поспевало. К тому же началась первая мировая
война.
24 Цит. по книге В. Скурлов, Т . Фаберже, В . Илюхин
«К. Фаберже и его продолжатели», С -Пб, 2009, с. 166.
25 В книге В. Скурлов, Т . Фаберже, В . Илюхин, указ. соч.
26 В. Скурлов «Загадки камнерезных «человеческих фи­
гурок» Фаберже. К вопросу составления полного спи­
ска произведений». Журнал Клио, No2,2011. с. 110.
27 С. Семенова «Пламя и камень», Екатеринбург, 2007,
с. 216.
31

I
l
l
Г
Л
А
В
А
В первую мировую войну Петр Кремлев, как
и другие камнерезы фирмы, был мобилизован на
фронт. Служил ефрейтором. При этом, по данным
Валентина Скурлова, в сентябре 1915 года Карл
Фаберже направлял ходатайство об освобожде­
нии от воинской повинности самых необходимых
ему мастеров. В их числе — заведующий мастер­
ской скульптуры по камню Кремлев Петр Михай­
лович, год призыва — 1909, звание: крестьянин,
из Пермской губернии Екатеринбургского уезда.
Проживающий по адресу: Петроград, Английский
проспект, 44, кв. 10 (по тому же адресу располага­
лась мастерская скульптуры по камню).
Ходатайствуя об освобождении от призы­
ва, ювелир Фаберже указывает, что «означенные
лица являются лучшими в его мастерских испол­
нителями по своей специальности, подготовка
коих продолжалась не менее пяти лет и замена
их другими лицами в настоящее время представ­
ляется совершенно невозможною. Означенным
лицам, ввиду их опыта и знаний, главнейшим
образом поручаются все ВЫСОЧАЙШИЕ заказы и
работы для Кабинета ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и с при­
зывом их на военную службу, придется совершен­
но закрыть некоторые мастерские и распустить
рабочих».
Но неизвестно, довелось ли Петру Кремлеву
служить в царской армии. А вот в Красной Ар­
мии, по данным Владислава Семенова, которые
он опубликовал в книге «Уральский камнерез», в
гражданскую войну он служил.
Кроме того, по непроверенным сведениям,
Кремлев вступил в ВКП (б) в 1918 году и одно вре­
мя работал в наркомате у Луначарского.
В 1922 году Кремлев уже — сотрудник Красно­
ярского губисполкома. Тогда же приглашен в Ека­
теринбург для руководства курсами яшмоведов28.
В фонде академика Ферсмана29 Валентин
Скурлов нашел письмо Петра Кремлева, датиро­
ванное 6 сентября 1924 года, в котором он предла­
гает создать «маленькое камнерезное отделение»
при Академии наук, где он мог бы работать. «Я
очень хороший техник и могу создать и выпол­
нить что угодно», — пишет Кремлев.
Дальнейшая их переписка неизвестна, но уже
в ноябре 1924 года трест «Русские самоцветы»
спрашивает у Ферсмана, можно ли им забрать
валуны нефрита весом около 4 тонн, которые ле­
жали во дворе дома Фаберже на Морской. Именно
из этого нефрита Кремлев сделал Будду для япон­
ского императора Тайсе.
О дальнейшей судьбе Петра Кремлева читаем
в книге Владислава Семенова: «Не без вмешатель­
ства И.А . Семерикова, в те годы технического руко­
водителя Уральского отделения Государственно­
го акционерного общества «Русские самоцветы»,
П. М. Кремлев стал художником Федоровской кам­
нерезной артели. Через год — техническим руко­
водителем, а вскоре и директором камнерезной
фабрики ГАО во Вторых Ключиках».
Где искать следы и подтверждение того, что
здесь работал выдающийся камнерез? В архиве
комбината «Уральский камнерез», конечно же!
И, действительно, в книге приказов завода No 4
треста «Русские самоцветы», за 1933 год находим:
«21 сентября 1933 года назначается техническим
28 В. Семенов «Уральский камнерез», Пермское книжное
издательство, 1982, стр. 28 .
29 Архив РАН (Москва). Ф. 544, on. 8 , д. 298 .
32

руководителем и зам. директора по техническим
вопросам Кремлев Петр Михайлович с окладом
содержания 600 руб. в месяц».
Уже через месяц опыт и компетентность Петра
Кремлева будут востребованы на полную мощ­
ность: трест «Русские самоцветы» перевел Ордин-
скую ангидритовую фабрику во Вторых Ключиках
исключительно на выпуск экспортной продукции.
Для этого они даже прекратили добычу и распил­
ку серого ангидрита и перешли только на белый и
цветной ангидрит, который ценился выше.
В книге приказов находим штатное расписа­
ние треста «Русские самоцветы» во Вторых Клю­
чиках на 1933 год: директор Егорин А.А. — 480
руб. в месяц. Вторым в списке ИТР шел Кремлев
П.М . — 600 руб., Далее мастер Зумарев Ф.Н. — 150
и т.д . Старший бухгалтер Окунцев М.Н. получал
400 руб., плановик Попов Г.Я. — 300. Кладовщик
— 150, управделами — табельщик Шистеров А.И .
— 110 руб. Истопник — 50 руб., уборщица — 40 руб.
В штате был даже фельдшер — 100 руб., и два ко­
нюха. Один получал 70 руб., другой — 30 руб.
Фото одного из этих конюхов есть в книге
ударников, которая хранится в музее Второ-Клю-
чиковской средней школы. Следовательно, есть
даже портрет конюха, который наверняка возил
Петра Кремлева, но изображения его самого не
сохранилось ни одного!
4 декабря 1933 года новым директором Вто-
ро-Ключиковской фабрики назначен Королев
А.Ф. Одним из первых его приказов стал такой:
«Запрещается курение табаку» (так в документе),
а курение разрешается через каждые 2 часа и не
более 5 минут в проходной будке. Ко всему про­
чему, директор своим приказом регламентировал
кормление лошади («сено давать небольшими
порциями и чаще», «стойла содержать в чистоте»
и т.д.) Приказы во время его директорства на­
писаны каким-то почти зелеными чернилами, а
расписывался Королев красными. Через неделю
после вступления нового директора в должность с
фабрики увольняют без выходного пособия, «как
чуждый элемент», 7 человек.
В январе 1934 года — новые увольнения. Как
«социально чуждый элемент», увольняют еще 9
человек.
Листаем книгу за 1934 год. Приказ No 1 от 2
января о том, что с 1 января 1934 года вводится
новое название — Ординская фабрика по обра­
ботке самоцветов. При этом вовсю идут увольне­
ния по сокращению штатов.
26 января 1934 года выходит приказ: «за не­
приятие соответствующих мер по контролю за
расходованием сырья и за недосмотр за вывозкой
отходов техруку т. Кремлеву объявляю выговор и
предупреждаю, что за допущения в будущем ука­
занных выше фактов будет квалифицироваться
как вредительство с передачей дела на виновных
в соответствующие органы».
30 марта 1934 года без объяснения причин
приказ: «директор фабрики Королев А.Ф . снима­
ется с передачей фабрики т. Кремлеву П.М».
2 апреля 1934 года выходит приказ Кремлева о
порядке ежедневных информационных докладов
в устной форме о текущей работе предприятия.
«Доклады должны главным образом касаться всех
неполадок субъективных и объективных для при­
нятия соответствующих мер для урегулирования
и обеспечения бесперебойной работы фабрики» -
написано в книге приказов.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
33

I
l
l
Г
Л
А
В
А
Не менее примечателен параграф 2 этого при­
каза: «Заведующей пропагандой нашей фабрики
т. Ивановой Е.И . вменяется в обязанность орга­
низовать при конторе фабрики техническую биб­
лиотеку, в которую собирать все поступающие
журналы и газеты, как то: «Техника», «За инду­
стриализацию», и проч. Всю получаемую литера­
туру приходовать в специальный журнал и выда­
вать для чтения под расписку. Управделами для
этой цели выделить нужное помещение в новой
конторе. Завхозу снабдить библиотеку шкафом».
Параграф 3 обязывает всех цеховых мастеров
держать помещения в «абсолютной чистоте и по­
рядке, всякая заваль в углах, за печами, коридо­
рах, проходах и тамбурах строго воспрещается».
Из приказа от 3 апреля 1934 года можно понять,
что фабрика получила сверхплановый заказ для
производства продукции для Монголии, Южной и
Северной Америки, а также конторы «Интуриста».
Однако уже 14 апреля выходит приказ о пере­
даче фабрики новому директору — Пирогову А.Е.
Таким образом, Петр Кремлев был директором
всего две недели.
Новый директор начинает деятельность с ус­
тановления норм «кормления лошади Сеньки» и
приказа о взятии на учет железа листового, гвоз­
дей, керосина, нефти и т. д. При нем приказы
начали печатать на печатной машинке.
Через пару дней отменяет приказ Кремлева
как «неправильный» о назначении представителя
Мосторга по приемке товара, через месяц он его
ПРЕДУПРЕЖДАЕТ. Именно так, большими буква­
ми. Причина — 10 мая с 8 утра до 12.30 рабочие,
работавшие на добыче камня, вместо распиловки
решили немного распить.
А через четыре месяца Пирогов увольняет
Кремлева, да не просто так, а с припиской «из
числа сотрудников фабрики и системы треста».
Слова «за пьянку с сотрудниками фабрики и за
срыв экспортных заказов» напечатаны так, что их
почти не видно: только оттиск на бумаге. Почему
так?
Ответ находим в той же книге приказов: че­
рез пару документов сообщение о том, что жена
Кремлева — Ольга Николаевна — тоже увольняет­
ся, а была она управляющей делами, то есть она и
вела книгу приказов!
Пирогов на фабрике тоже долго не задержал­
ся. Он уволился по причине болезни в ноябре 1935
года. И никто здесь не помнит даже его отчества.
А Петр Кремлев оказал на пермский камне­
резный промысел огромное влияние, хотя в со­
ветское время об этом говорить было не принято.
В этих краях он провел пять лет: с 1929 по
1934 годы, а у Фаберже — работал 10 лет. Но здесь
он был уже сложившимся мастером, ведущим
камнерезом. Более того, преподавал.
Владислав Семенов в своей книге пишет, что
вместе с Семериковым Кремлев преподавал в
первой здесь художественной школе при товари­
ществе «Горная Ирень», которая называлась «Кур­
сы повышения профессиональной подготовки
резчиков-художников».
По одним данным, курсы открылись в 1930
году. Софья Лялицкая приводит дату — июль 1929
года. Она пишет, что их цель была — выпустить
мастеров, которые бы смогли «самостоятельно
сделать выбор камня для работы. Мастера долж­
ны были научиться самостоятельно изготовить
любую вещь, копируя ее с модели, а также дать
•34•

Собака из коллекции
А. М. Овчинникова.
композицию своему замыслу. Они должны были
усвоить приемы сочетания цветных камней в из­
делиях. В программе стояли дисциплины: рису­
нок, лепка, практические занятия. Занятия прово­
дили Семериков и другие»30. Александра Пестова
добавляет, что учителями были еще художники
Баланкин, Денисов и Анисимов. Учениками были
Максимов, Габов, Окунцов, Орлов, Каданцев, Бу­
таков и др.31.
Виктор Семянников добавляет следующие
персоналии преподавателей: Р.М . Поземский,
А.А. Рыбин, П.Л . Шальнов.
Но только ли руководством и обучением ис­
черпывалось влияние Кремлева на местный кам­
нерезный промысел? Ведь технорук — ключевая
фигура камнерезной фабрики. По сути, это глав­
ный художник и главный технолог в одном лице.
30 С. Лялицкая «Молотовские камнерезы», 1955, с . 45 .
31 А. Пестова «Симфония камня», Пермь, 2008, с. 13
Он определяет ассортимент изделий и этапы из­
готовления. Он же отвечает за качество.
К сожалению, нет ни одного изделия ни в
Пермском краеведческом музее, ни в Пермской
художественной галерее, ни в Ординском, ни в
Кунгурском музеях, ни в ассортиментном кабине­
те комбината «Уральский камнерез», которые бы
были атрибутированы — автор Кремлев П. М .
Есть работы Ивана Стулова, московского ху­
дожника, активно сотрудничавшего с иренскими
камнерезами, есть изделия Ивана Балахнина, ко­
торого называют патриархом камнерезного дела,
есть работы, принадлежащие Ивану Семерикову,
даже его знаменитая лампа-ночник «Сова», ко­
торую тиражировали много десятилетий... А вот
Кремлева нет.
Но посмотрите, как похожи слоники, которых
изготавливал Фаберже, на тех, что резали в этих
местах (стр. 49). Другой камень, но похожи!
Посмотрите на собачку из белого ангидрита,
которую нашел Анатолий Моисеевич Овчинни­
ков на полу одного из подсобных помещений ас­
сортиментного кабинета комбината «Уральский
камнерез».
Изделие все было в грязи и в мышиных экс­
крементах, он забрал ее домой, чтобы не вы­
бросили (а такие случаи были). На собачке была
бирка, но текст, нанесенный чернилами, весь
расплылся. Прочитать не было никакой возмож­
ности. Но Анатолий Овчинников говорит, что эта
собачка могла быть сделана Кремлевым. В этом
изделии — уважение к камню и умение раскрыть
его душу.
Кстати, интересный факт! В доме, где снимал
угол Анатолий Моисеевич Овчинников, когда
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
35

Дом в селе Красный
Ясыл, где, по данным
Анатолия М . Овчинникова,
жила семья камнереза
фирмы Фаберже Петра
Кремлева. На фото -
Валентин Скурлов,
эксперт аукционного
дома Christie's по
изделиям фирмы
Фаберже. 2013 г.
I
l
l
Г
Л
А
В
А
приехал работать в Красный Ясыл, жил в свое
время и Петр Кремлев! «Мужчина как мужчина»,
— отзывались хозяева о камнерезе Фаберже, —
вспоминает Анатолий Овчинников.
И еще один нюанс: до 1930-х годов здесь
никто не резал человеческие фигурки, а после
— всплеск! Пограничники, парашютистки, спор­
тсменки, красноармейцы, конькобежцы... Это
— «Советские типы» — привет «Русским типам»
Фаберже.
Софья Лялицкая пишет: «Художник Семери­
ков был первым, кто ввел в камнерезное произ­
водство Молотовской области «фигуру человека»,
не встречавшуюся до того времени в селенитовых
изделиях дореволюционной эпохи. Скульптура,
изображающая советских людей различных наци­
ональностей, профессий и возрастов, прочно во­
шла в ассортимент изделий Молотовского камне­
резного промысла. Статуэтка Семерикова «Русский
танец» — одно из лучших его произведений»32.
Ей вторит Владислав Семенов: «И с первым
«Горнорабочим» И.А . Семерикова, художника и
наставника иренских художников, рождается но­
вый герой»33.
32 С. Лялицкая, указ, соч., с . 44.
33 В. Семенов, указ, соч., с. 26 .
•36•

Прямой отсыл к фигуркам Фаберже — «Конь­
кобежец» Семерикова, который по описанию Ля­
лицкой выглядел так: постамент — из ангидрита,
фигура из серпентина, лицо — розовый ангидрит,
волосы — коричневый кальцит, чулки — темно-
коричневый кальцит и т.д .
Пусть так: новый герой родился благодаря Се­
мерикову, тоже, кстати, пару лет проработавшему
в одной из мастерских Фаберже.
Но Кремлев был одним из тех, кто местный на­
родный промысел из крестьянского превратил в
художественный. Он был ключевой фигурой это­
го процесса. Из камня, который стоил копейки, он
создавал произведения искусства. Да, возможно,
это был «Фаберже для крестьян», но в изделиях
иренских кустарей, как и в настоящих вещах Фа­
берже, были и «русская сущность», и мастерство
резчика, и «манкость», необычайная привлека­
тельность — то, что заставляет трепетать сердце и
радует глаз. Эпоха на этот раз самовыразилась че­
рез тысячи, десятки тысяч чернильных приборов,
ваз, пудрениц, собачек, лисичек, и, конечно, фигу­
рок горнорабочих, конькобежцев, танцоров и т.д .
Неслучайно именно местные камнерезные
изделия так охотно покупали за рубежом. Имен­
но потому промысел в 1930-е годы получил свое
дальнейшее развитие.
Стране нужно было закупать чертежи для ави­
амоторов, станки, оборудование для химической
отрасли, в общем, все, что нужно было для инду­
стриализации. И пермские кустари тоже добавля­
ли свой ручеек валюты в общую копилку.
А какова дальнейшая судьба Петра Кремлева?
В 1937 году его имя еще раз всплывает в связи
с созданием огромной карты индустриализации
СССР из самоцветов и драгоценных камней. Она
вызовет фурор на Всемирной выставке в Париже.
Кремлев будет назван в числе лучших камнере­
зов, участвующих в создании этой карты.
Известно, что вплоть до 1939 года он работал
в Свердловской области, в селении Шарташ глав­
ным инженером камнерезной фабрики. Оттуда
пришлось уезжать очень спешно в Казахстан. По ­
хоже, они бежали от репрессий. Там, в Средней
Азии, где-то высоко в горах, в начале Великой
Отечественной войны и остановилось сердце вы­
дающегося камнереза.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
37

IV
ГЛАВА
КУНГУРСКИЕ КАМНЕРЕЗЫ
‘ж
•-

IV
ГЛАВА
КУНГУРСКИЕ КАМНЕРЕЗЫ
Карту индустриализации для Всемирной
выставки в Париже 1937 года делал
не только Петр Кремлев. Пригласили
для этой работы и кунгурских камнерезов
— они к этому времени уже показали себя.
Хотя к этому времени кунгурской камнерез­
ной артели было совсем немного лет — ее
создали в 1932 году на базе артели портных,
«которые совсем не были знакомы с кам­
нерезным делом»34. Для их обучения сюда
перевели несколько опытных мастеров кам­
нерезов из Горно-Иренской и Павловской
артелей.
К 1936-38 годам Кунгурская артель насчи­
тывала уже 390 человек.
Большим подспорьем для нее стало и то,
что в 1936 году была открыта Кунгур­
ская камнерезная школа, которая
сейчас известна как Кунгурский
государственный художественно­
промышленный колледж имени
С.Г . Строганова.
Успехи артели связывают с
именем Александра Петровича
34 С. Лялицкая, указ, соч., с. 31.
Пайвина, который был председателем Кунгур­
ской камнерезной артели до 1937 года. Имен­
но под его руководством артель перешла на
механический труд и стала активно приобре­
тать разные станки.
Дела шли очень хорошо. Пожалуй, это была
самая богатая артель Кунгура — в год они
выпускали продукции на 2 млн рублей.
До войны артель построила для своих ра­
ботников 12-квартирный дом! У артели
были четыре автомобиля ГАЗ, киоск
на железнодорожной станции Кунгур,
гараж, конный двор на 16 лошадей,
нефтехранилище. Камнерезы работали
сдельно и получали по 400-600 руб. в
месяц, да еще и имели премию по году в
200-250 рублей. «Артель располагала энер­
гичным коллективом, мощным промфон-
дом, неограниченными запасами местного
сырья (который возили за 40-50 км, —
прим, ред.) солидным парком автомашин и
лошадей»35.
Что резали? «Тематика — частично
перенималась из соседних артелей,
35 Кунгурский городской архив, ф. 30, on. 1, д . 52.

но большая часть — собственные художественные
образы, замыслы из окружающей природы и жиз­
ни»36. Кунгурская артель выпускала чернильные
приборы с медведем, орлом, тигром, львом, сло­
ном ит.д.
Рассказывают, огромным спросом пользова­
лись мозаичные портреты Карла Маркса.
В 1936 году по заказу Москвы кунгурские кам­
нерезы выполнили несколько миллионов облицо­
вочной плитки и отправили для украшения станции
метро Сокольники. Кроме того, местные камнерезы
работали над моделью Дворца Советов (1939), кото­
рый был полностью выполнен из иренских гипсов.
О камнерезах стала писать не только местная,
но и центральная пресса. Например, журнал «Наши
достижения». В 1935 году его журналист Виталий
Василевский побывал в Кунгурской камнерезной
артели. Очерк получился очень информативным.
«Попов розовощек, молод, круглый подборо­
док его порос русым волосом. Он ходит, закиды­
вая голову, а когда говорит, закрывает глаза», —
пишет автор.
Попов — это новый художественный руково­
дитель Кунгурской артели. Он из Свердловска. За­
кончил художественный техникум. Известен он
там тем, что вместе со скульптором Иваном Бирю ­
ковым в начале 1930-х изваял памятник Чайков­
скому. Памятник в Свердловске не поняли. «Сквер
окружала толпа. Свистели мальчишки. Автомоби­
ли, непрерывно гудя, пробирались сквозь толпу,
как кабаны сквозь камыш. Понадобилось вызвать
взвод конной милиции. Памятник увезли на по­
жарной телеге». Попов обиделся на Свердловск,
уехал в Ленинград, на Петергофскую гранильную
фабрику, где работал с яшмой и орлецом. Затем
работал в Тифлисе с мрамором. Следующий этап
— Эривань, где работал с алагезским розовым ту­
фом. Поехал в Кунгур. «По правде сказать, он по­
рядочно колебался — уж очень маленький и тихий
город. Но в Кунгуре была камнерезная артель, там
были в чистоте сохранены высокие традиции гра­
нильного искусства. И он без сожаления взвалил
на плечи деревянный сундучок».
Рассказывает автор и о камнерезе Зубенине.
На этом примере можно понять, как попадали в
этот промысел: «Зубенин всю жизнь был плотни­
ком. Летом работал от зари до зари, бриться было
некогда, и пахнущие смолой опилки лепились к
его бороде. Он любил работать на крыше воздви­
гаемого дома и петь песни». В камнерезную ар­
тель Кунгура он зашел случайно. Вырезал из селе­
нита своего первого слона, да и остался там37.
Далее камнерезы высказывают претензии,
что камнерезная артель находится в одном союзе
с артелями по изготовлению лаптей, дегтя, колес­
ной мази — в Резнопромсоюзе. «Дело не в гордо­
сти, конечно, дело в заботе и помощи».
«Вы хотите ознакомиться с нашей жизнью, —
сказал Бутаков плавно. — Разрешите сказать мне.
Я — художник. Если я делаю какой уж год слонов
и лебедей, не путайте меня с подмастерьями, —
это машинальная работа. Я работаю без тревоги и
восторга».
Дальше пошла рефлексия:
«В моей записной книжке было написано: «Че­
люскинцы неудача». Кунгурская артель решила
36 Кунгурский городской архив, ф. 30 , on . 1, д. 52, с . 140.
37 «Наши достижения», 1935, с. 145 .
•41

Изделия камнерезов Опачевской
камнерезной артели в экспозиции
Пермского краеведческого музея .
I
V
Г
Л
А
В
А
поднести подарок челюскинцам. Мастера долго
спорили: табун слонов дарить было, явно, непри­
лично, волей-неволей приходилось искать новую
форму подарка. Решили из селенита вырезать ла­
герь челюскинцев. Но...
Зубенин: «Мы не видели лагеря. Вот и не удался
подарок».
«Но и слона вы не видели, — сказал я реши­
тельно, — Однако вы делаете слонов»?
Зубенин надул щеки, с шумом выдохнул воз­
дух и вытер красным платком потный лоб.
«Ко мне перешла форма слона от учителя» -
сказал Бутаков (...) .
«О лагере челюскинцев есть абсолютное зна­
ние, — важно сказал он [Бутаков], — меня могут
опровергнуть, если я совру. А кто видел слона? И
не забудь: слон идет в продажу, как открытая за­
бава, а челюскинцы — герои, и я их уважаю».
Зубенин: «Конечно, я могу создать невидан­
ных слонов, лебедей, птиц. Это дело приятное и
легкое. Но меня влечет к жизни. Помните? — спро­
сил он тревожно, и Попов повернулся к нему. —
Помните? Я вырезал бюст тов. Сталина. Я работал
едва ли не месяц, но вынужден был согласиться с
товарищами, что вождь партии мною не понят».
Я видел работу Зубенина. Поразительно точно
он воспроизвел отдельные черты лица Сталина.
Но неожиданно он придал всему образу Иосифа
Виссарионовича совершенно несвойственные
ему мягкость и приторность. Могучий, полный
решимости, смелости, стальной силы, полково­
дец революции бесследно отсутствовал в бюсте
Зубенина»38.
Сейчас, почти через восемьдесят лет, видение
Сталина другое, и по всему выходит, что хороший
портрет получился у Зубенина!
Кстати, из баек о том времени, которых много
ходит по камнерезному промыслу, одна из самых
замечательных связана с камнерезом Федором
Габовым. Якобы тот, разрабатывая новый пись­
менный прибор, придумал, чтобы чернильница
была в голове у Сталина, под фуражкой. Расска­
зывают, что очень жестоко его за это ругали, и он
долго болел после этой «проработки».
38 «Наши достижения», указ. соч. с. 147-148.
42

Резной цех фабрики No4
треста «Русские само­
цветы». 1935-37 гг.
Фото из музея села
Вторые Ключики.
В дополнение приведем ассортиментный ряд
довоенного периода Кунгурской камнерезной ар­
тели: яйца из селенита, кролики, собачки, кошки,
совы, драконы, вазы, пудреницы с зеркалом, рам­
ки, брошки, мундштуки из черного агата, кото­
рый поставляли из Восточной Сибири.
К сожалению, нет подобных очерков ни по фа­
брике No4 треста «Русские самоцветы» во Вторых
Ключиках, ни по другим камнерезным артелям,
количество которых еще увеличилось.
В конце 1930-х годов камень стала резать еще
и Опачевская артель. До этого она вырабатывала
хирургический гипс, но с 1936 года был организо­
ван камнерезный цех и дела пошли так хорошо,
что в 1939 году артель полностью перешла на про­
изводство камнерезных изделий.
Подразделение треста «Русские самоцветы»
стало мощной фабрикой: в 1936 году там работа­
ло, по данным Владимира Новикова, 319 человек
и 50% ее продукции шло на экспорт.
Проблема в том, что на фабрике все время меня­
ются директора — и это понятно, на дворе 1937 год
сменяет 1938-й .
Враги народа кругом, даже среди камнерезов:
так, работница полировального цеха уволена «за
саботаж стахановского движения, выразившийся
в издевательствах во время работы над лучшими
работницами-стахановками».
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
•43•

I
V
Г
Л
А
В
А
Один из работников бухгалтерии в селе Вто­
рые Ключики хвастался: «я 62 человека посадил!»,
— пишет Валентина Теплых в книге «За скупыми
строчками приказов». «Поразителен тот факт,
— продолжает она, — что этого доносчика в селе
знали, были уверены, что он писал жалобы. И все
молчали, боялись его. Не он всех боялся, а его бо­
ялись. Люди рассказывали, что когда он умер (это
произошло где-то в 1960-е), то заводские рабочие
не хотели идти на похороны, и начальник цеха си­
лой приказа вынудил их проводить «уважаемого
члена цехового коллектива» в последний путь».
Вот запись от 3 июля 1937 года: «2 июля на со­
брании рабочих хозчасти, во время подписания
на заем «Укрепление обороны Союза ССР», имело
место антисоветское выступление старшего ко­
нюха Зубарева А.Г., подговаривающего рабочих
не выходить на работу. За дезорганизацию произ­
водства (...) с работы уволить, передав дело в след­
ственные органы».
Глобальные же проблемы камнерезов освети­
ла газета «Звезда» в статье от 27 января 1940 года.
На первом Всесоюзном совещании камнерезов,
которое тогда прошло в Перми, говорилось, что
все камнерезы не выполняют план: «Значительно
отстают от других отраслей народного хозяйства».
В 1937 году план выполнен на 81%, 1938 — на 71%.
«Не выполняет своего плана и Пермская область,
которая занимает в деле одно из ведущих мест
в Союзе (...) . Крайне однообразен и ассортимент
изделий. В значительной мере в этом повинны и
торговые организации, которые своим спросом
ориентируют артели на дешевку. Нередко масте­
ра, изделия которых имеют всесоюзную и миро­
вую известность, вынуждены делать дешевенькие
пепельницы, так как на высокохудожественные
изделия торговые организации ограничивают
спрос». В прениях выступил и Семериков (Сверд­
ловская обл.), Попов (главный художник Кунгур­
ской артели) и др. Выступающие резко критико­
вали систему руководства Всекомпромсовета и
института художественной промышленности.
Институт в 1939 году дал Пермской области лишь
50 моделей, которые не все оказались принятыми.
И совсем уж возмутительно: «поездки (квалифи­
цированных скульпторов из института, — прим,
ред.) носят гастрольный характер».
Тем не менее, отрасль переживала небывалый
подъем. Отметим, что как раз в это время, в 1939
году, вышла книга «Малахитовая шкатулка» Бажо­
ва, которая вывела уральских камнерезов в раз­
ряд героев своего времени.
Перед самой войной, в июне 1941 года, глав­
ной проблемой фабрики No4 треста «Русские са­
моцветы» был недостаток «белого сырья». Из -за
этого не выполнили план.
В то время в деревнях вовсю готовились к вой­
не: приказом по заводу от 6 июня 1941 года ввели
занятия по противовоздушной обороне. Место за­
нятий — заводской клуб, по 2 часа в день и график
представлен: И, 13,16,18,20,23,25,27 и 30 июня.
21 июня 1941 года вышел приказ о полугодо­
вой инвентаризации, а 23 июня — уже списки вы­
бывающих в ряды РККА.
44

Фото из музея
села Вторые
Ключики.
1942 г.
Фото из музея
села Вторые
Ключики.
1938 г.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
45

V
ГЛАВА
КАК СЛОНИК-ТАК ПУЛЯ

V
ГЛАВА
КАК СЛОНИК-ТАК ПУЛЯ
Война самым негативным образом отрази­
лась на всей жизни страны, и на пермском
камнерезном промысле тоже.
В 1941 году была законсервирована работа Кун­
гурской камнерезной артели. Ее здание было
занято под фабрику легкой обуви из Киева. «Ни
одна артель в городе так не пострадала косвенно
от германского нашествия, как случилось с кам­
нерезной артелью, — писали очевидцы. — Старые
члены артели не без основания обвиняют тов.
Попова в том, что он допустил тогда разбазари­
вание мощного промфонда и ценного оборудо­
вания артели, не заручившись
постановлением
общего собрания
членов артели, да­
же не посоветовав­
шись с ними»39.
Электрогенератор,
автомобили и
лошади были
39 Кунгурский
городской
архив, ф. 30,
on. 1, д. 52.
мобилизованы в первые же дни войны. На фронт
ушло большинство камнерезов-мужчин. Часть
устроилась на работу в кожкомбинат, в полуфаян-
совую артель.
25 марта 1942 года сам Совнарком СССР постано­
вил восстановить разрушенную артель. Это ока­
залось довольно сложно: «организации, где осели
члены артели, отказывались возвращать их обрат­
но». Осталась артель и без помещений, и без обо­
рудования и потому «влачила жалкое существова­
ние». Единственное оставшееся у них помещение
в Кунгуре по адресу Свердлова, 80 «совершенно
не соответствовало
производст­
венным тре­
бованиям.
Люди здесь
задыхались в
пыли, начинали болеть»40.
Однако спрос на изделия
был! Людям нужны были
слоники, пудреницы,
40 Кунгурский город­
ской архив, ф. 30 ,
on. 1, д. 52.

Слоники производства
камнерезной фабрики Фаберже.
До 1917 г. Фото из архива
Валентина Скурлова.
Слоники производства кунгурской
артели камнерезов. 1940-е гг.
Экспозиция Кунгурского
краеведческого музея .
чернильные приборы и мозаичные портреты
Карла Маркса!
После некоторого замешательства в самом
начале войны возобновилось камнерезное произ­
водство и в Ординском районе. Причем и на экс­
порт тоже. По крайней мере, точно известно, что
в январе 1942 года фабрика No4 треста «Русские
самоцветы» уже работала.
Исследователь Дарья Теплых нашла такие
воспоминания о военной поре: «Голоднехоньки
были, силы было мало. Только и ждешь, когда за­
водской гудок загудит. А Клавдия Абрамовна (Зу­
барева — бригадир токарно-резного цеха, — прим,
ред.) подойдет к тебе изделия проверить (хорошо
ли сделаны?) и ласковым таким голосом уговари­
вает: «Ну сделай еще одну штучку, ну хоть одну».
Сделаешь, а она снова уговаривает остаться, да
сделать. И с места не встанешь, работаешь да ра­
ботаешь, так почти целую смену и выдашь. Вот
тебе и 200%. Боялись перечить начальству, но и то,
что ради победы работали, в свои 13 лет хорошо
понимали».
Приводит исследовательница и присказку, ко­
торая бытовала тогда: «Как слоник, так пуля, как
слоник, так пуля».
«Знаменитую «Семейку слоников» камнерезы
выпускали, наверное, лет 20-25. И это изделие не­
изменно пользовалось покупательским спросом.
Делали его и в годы войны. Вся камнерезная про­
дукция шла за рубеж, а на эти деньги закупались
•49•

V
Г
Л
А
В
А
оружие, боеприпасы, медикаменты» — пишет
Валентина Теплых41.
Здесь нужно отметить, что в 1950-е годы, ког­
да продолжали резать слоников, новички за сме­
ну могли изготовить по два, а то и по три табунка
(в каждом по 7 штук), а опытные мастера — до 12.
Из экзотических изделий в войну следует от­
метить каменные пуговицы. Их было сделано
огромное количество.
Победа была общей!
41 В. Теплых, указ, соч., с. 187.
Ваза,
1945-1950 гг.
Ангидрит.
Больше всего радовались победе подростки,
занятые в камнерезном производстве — их отпу­
стили доучиваться в школу! Прощайте, ненавист­
ные слоники!
В июле 1945 года в книге приказов фабрики
No 4 треста «Русские самоцветы» записано: «в
виду окончания Великой Отечественной войны
только увеличивается спрос на товары широкого
потребления со стороны граждан нашей страны».
Для увеличения качества выпускаемой продук­
ции и улучшения ассортимента решили переве­
сти работников экспериментальной мастерской
на оклады. Есть и фамилии тех, кто в то время соз­
давал новые образцы изделий: Пивоварова Лидия
— 550 руб., Малышев Андрей — 425 руб., Рогож­
ников Иван — 425 руб. Тогда же приняли решение
создать витрину экспонатов, куда отбирать луч­
шие образцы.
Настоящий смотр камнерезных сил регио­
на прошел на художественной выставке, которая
•50•

Слоники из
ангидрита,
1929 г.
была приурочена к научной конференции Акаде­
мии наук СССР, которая проходила в городе Мо­
лотове в ноябре 1945 года. Ее целью было помочь
Молотовской области найти новые пути, перейти
от выпуска продукции на войну к продукции для
мира. Одной из составных частей этой выставки
была выставка художественных произведений, в
которой приняли участие и камнерезы.
Завод ангидритовых изделий No 4 представил
на эту выставку 5 изделий, из которых 4 без под­
писи автора: пепельница «Спящий лев», пепель­
ница «Горный козел», «Квартет» (по басне Кры­
лова), «Лебедь» из белого ангидрита. Только одна
вещь подписана — «Шахтер» из белого ангидрита,
А. Шематонов, 1939 год.
Образцы Горно-Иренской артели промысло­
вой кооперации подписаны все: «Краснофлотец»
(по модели И. Стулова, выполнил М.А . Овчинни­
ков). «Овчарка» (по модели Стулова, выполнила
Е.Ф. Балахнина), «Черкес», «Тигр» (М.А. Овчин­
ников), «Пограничник с собакой», «Северный
медведь», (Г.Ф . Шоломов), пепельница с мишкой
(В.Н. Никитин), пепельница «Сеттер с уткой»
(П.Т. Зеленкина), «Сеттер» (А.С. Брагин).
Павловская камнерезная артель выступила
с «Альпинистом» (автор И. Стулов, выполнил
Н. Шумилов), пепельницей «Гусь» (Л. Батуев),
письменным прибором «Кремль» (по проекту
архитектора В. Саламатова, выполнил Л. Батуев),
«Лебедь» (Н. Шумилов), «Девушка с яблоками»,
коробка «Ромашки» (К. Овчинникова). Две работы
у них тоже идут без подписи: письменный прибор
с лисами и «Грибок» из селенита.
Опачевская камнерезная артель представила
«Школьника» из белого ангидрита (А. Васенина),
«Русский ковш» и «Ларец с цветами» (Т. Чечулина).
Кунгурский куст отметился только одной ра­
ботой камнерезной профтехшколы: письменный
прибор «Парашютистка» (М. Лисунов).
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
51

VI
ГЛАВА
ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ
«НИ
ł1
L*- *•
ж■

VI
ГЛАВА
ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ
Н
овый этап местного камнерезного
промысла начался с выпускников
московских вузов.
В 1947 году в Московском художе­
ственно-промышленном училище
им. Калинина открылось отделение
по камнерезному делу. Первый же
выпуск, который состоялся в 1951 году,
направили на руководящие работы
в артели, в том числе и Молотовской
области: так решился острый вопрос
с художественными руководителями.
Руководить Горно-Иренской арте­
лью приехал выпускник училища
Геннадий Львов, да не один, а с
женой — художницей Евгенией
Львовой. Кроме них сюда в раз­
личные артели Урала были на­
правлены выпускники МХПУ
им. Калинина: 3. Поздня­
кова, Н. Винокурова
Е. Сапронова.
Из местных в этом
призыве был только
Михаил Лисунов.
Он при поступлении
в московский ВУЗ был уже опытным
камнерезом, с 1939 года работал ху­
дожником в Кунгурской артели. Туда
же и вернулся после окончания мо­
сковского училища и на долгие годы
определил камнерезный процесс в
Кунгуре, возглавив экспериментальный
цех, созданный в октябре 1953 года.
Его считают основоположником
анималистической скульптуры вы­
ставочного характера.
Выпускниками столичного ВУЗа
«укрепили» и Кунгурское камне­
резное училище. Камнерез Степан
Кривощеков, учившийся в то вре­
мя в Кунгурской камнерезной школе,
вспоминает: «И вот я в этой сказочной
школе, среди безотцовской ватаги свер­
стников, которую с удивительной тепло­
той и уважением окружили мастера и
преподаватели, в основном, Московского
художественно-промышленного училища
им. Калинина. На занятиях мы встрети­
лись с художниками-профессионалами,
нас поразила их широта кругозора, от них
мы узнали о музеях Москвы и Ленинграда,

Резчица, 1950-е гг.
Фото из музея села Вторые Ключики.
Фаина Овчинникова.
1970-е гг. Фото: Петра Агафонова.
о древних культурах, музыке, театре, литературе
и, конечно, о камне».
В те годы школа располагалась в 2-х этажном
деревянном здании на ул. Байдерина. Студенты-
камнерезы были на полном государственном обе­
спечении: их кормили, давали общежитие и даже
одевали.
Фаина Овчинникова, мастер-камнерез с
60-летним стажем:
-Я окончила 7 классов в селе Калинино и мечта­
ла быть хирургом. Но отец сказал, что учить меня
у него денег нет. Поехала поступать в Кунгур на
токаря по металлу. Уже умела пилить, строгать,
55

кунгурская
камнерезная школа-
ОБ‘ЯВЛЯрт
на1-йкурс
"i
Срок обучения 3 года
В школу принимаются лийа в возрасте от Н лет, име ющие
образование не ниже 6—7 классов средней школы и
выдержавшие экзамен:
1) По русскому языку (устно и письменно).
2) По математике (устно и письменно).
П» рисованию .
-
Заявления подаются на имя директора школы с приложением свидетель­
ства об образовании, свидетельства о рождении, автобиографии и справки
о состоянии здоровья .
Приен заявлений до 2S августа.
Приемные экзамены с 25-го августа по 30-е августа 1948 г.
Учащиеся обеспечиваются питанием н обмундированием.
Нуждающимся предоставляется общежитие.
Заявления подавзть по адресу:
Модотовская область , г. Кунгур, ул . Байдерина, No 2 ,
художественная камнерезная школа.
Афиша о наборе в Кунгурскую
камнерезную школу. 1948 г.
V
I
Г
Л
А
В
А
забивать гвозди. Пришла я в токарную мастер­
скую, что находилась в церкви на берегу Сылвы.
Мать меня одела в плюшевую жакетку, она мне —
ниже колен, в рукавах рук не видно! Но учиться меня
не взяли. «Больно мала, да худа, ступай-ко за Ирень,
там за мостом художественная школа, рисовать
будешь». Ну я и пошла. Видно, вела меня судьба. ( . . .)
Училище поразило меня скульптурами. Было много
чучел птиц, скелеты кошки и человека. Сдала экза­
мены и осенью 1955 года поехала учиться. Курс был
большой. Выдали нам шинели, кирзовые сапоги, ко­
ричневое сатиновое и шерстяное синее платья, бе­
лье и мыло. Все взялись за учебу со старанием.
Когда начали работать с камнем, некоторые
даже хотели бросить учебу: оказалось, очень труд­
но физически резать камень. Большие глыбы камня
пилили поперечной пилой, сменяя друг друга. Затем
распиливали лучковой пилой на заготовки. Далее —
по шаблону. Сделать простую коробочку, выборку
в ней, простую крышечку, совсем не просто! И все
— вручную. Шлифовали хвощем — трава такая. По­
лировали тряпками с известью и мелом до блеска,
тоже вручную.
Все наши наставники были людьми с большой
буквы. Они не только учили, но и растили. Им было
небезразлично, как мы выглядим, что в наших голо­
вах и душах, хотели видеть нас людьми порядочны­
ми. В училище ставились концерты, а в выходные
дни были танцы. В лепку приносили радиолу, ста­
вили пластинки... Сейчас это называется ретро­
музыка. Как услышу — щемящая грусть. Как же это
было прекрасно. Жили в общежитии, где один стол,
один шкаф и множество кроватей. Не ссорились,
пели песни, играли на гитаре, вышивали и лепили,
позировали друг другу. Со стипендии покупали ли­
верной колбасы, пряников или халвы. Еще зубной по­
рошок, кисти, краску, бумагу и маленький флакон­
чик духов за 50 копеек «Красная Москва».
На втором курсе нас отправили на практику в
Красный Ясыл Ординского района. Тогда он выгля­
дел так: главная улица выходила к церкви, в кото­
рой был расположен камнерезный цех. Далее дорога
’56•

Ученики Кунгурской
камнерезной школы .
1958 г.
бежит под гору, там небольшая речка, прозрачная
и холодная даже летом. Около речки согра (болот­
ная низина) с лягушками. Вокруг села поляны — бу­
гры да ямы с выпирающими из-под земли гипсовыми
породами. Около цеха большой отвал с белыми, се­
рыми камнями. Меж ними искрятся на солнце се­
ленитовые осколки. На обед выходят из цеха люди
в белых от пыли одеждах, с пылью на щеках и ру­
ках, словно муку мололи. На практике было весело,
учились делать два гриба на серой подставке с се­
ленитовыми шляпками. Ходили в деревенский клуб
в кино. Примечательно, что тогда в кино ходили и
стар и млад. Ну, а после кино, конечно, танцы. Пол в
клубе деревянный, во время танцев качался, что до­
бавляло веселья. К своему немалому удивлению, на
танцах увидели стиляг. Пестрые пиджаки, заужен­
ные брюки, длинные волосы, обувь на толстой по­
дошве. Какие они выкидывали коленца! Оказалось,
это ребята, окончившие нашу камнерезную школу
на пару лет раньше: Гера Герасимов, Толя Овчинни­
ков, Саша Акулов. Танцы забавные, одежда нам их
нравилась, ну, первые парни на деревне!
Анатолий Овчинников, действительно, начал
учиться в Кунгурской камнерезной школе раньше.
Вообще-то он собирался поступать в ремес­
ленное, но опоздал, прием уже закончился. Отец
погиб на фронте, мать — в тюрьме. Да, да, ей дали
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
57

V
I
Г
Л
А
В
А
5 лет — по тем временам небольшой срок. Ана­
толий оказался у родственников, восьмым ртом
в семье, которая и сама жила бедно. Куда девать­
ся? Пришел в художественную школу, где, расска­
зывают, и кормили, и одевали, а там тоже прием
закончен. Случайно его разговор с директором
услышал Александр Бутаков, старый камнерез,
который еще с камнерезами Фаберже работал, там
же, в Ординском районе, в Красном Ясыле, откуда
Овчинников родом. Оказалось, что он в финскую
войну воевал вместе с отцом Анатолия Овчинни­
кова и последнему дали шанс — выдали кусок ват­
мана: рисуй! Такое расточительство — огромный
лист. Овчинников никогда на таких не рисовал. В
уголке, чтобы бумаги побольше осталось, стал де­
лать рисунок. «На весь лист рисуй», — покрутил у
виска пробегавший мимо студент. «Как так?», но
послушался. Его приняли, можно сказать по блату.
И жизнь его пошла по звездам.
О том, что происходило в эти годы в промысле,
читаем в программной статье «Уральские камне­
резы. Назревшие вопросы художественного про­
мысла» в газете «Звезда»42. Директор Пермской
государственной художественной галереи Нико­
лай Серебреников пишет, что в 1951 году местные
камнерезы выпустили изделий в три раза больше,
чем в 1946 году, на общую сумму свыше 10 млн
рублей. «И все же полностью спрос пока не могут
удовлетворить». При этом только Опачевская ар­
тель выпускает 11 видов письменных приборов.
«Ассортимент камнерезных изделий надо очи­
стить от предметов, рассчитанных на устарев­
шие, мещанские взгляды — от табунков слонов,
42 Газета «Звезда», 21 октября 1951 г.
якобы приносящих счастье, расписных яичек и
т.д. Давно пора обогатить выбор изделий такими
предметами, которые будут достойно украшать
быт советского человека», — пишет Николай Се­
ребренников. Он сокрушается, что «передовое,
прогрессивное в камнерезном производстве еще
уживается с дедовщиной, отсталостью». В част­
ности, камнерезы все не могут достать экскаватор
для вскрышных работ.
Ему вторит Татьяна Чернова в той же газете
«Звезда» в корреспонденции от 13 апреля 1958
года: «Контрасты, разительные контрасты... Пре­
словутые слоники, что рассчитаны на явно не­
требовательный вкус и которых артель выпускает
еще слишком много и тут же прекрасный лоточек
с воробьями, грибки, шкатулки с инкрустацией.
Заказы от ГУМа из Москвы. Тонкая гравироваль­
ная работа, ювелирная шлифовка и... вдруг добы­
ча поделочного камня вручную, русская печь...»
Фаина Овчинникова в своих воспоминани­
ях так описывает добычу камня: «В то время се­
ленит добывали шахтами — это как колодец без
сруба. В мои обязанности входило принимать се­
ленит у горняков. Однажды и я решила спустить­
ся в такую шахту — посмотреть. Шахта была
глубиной 12 метров. Спускаться туда нужно было
по деревянным лестницам, которые были связаны
друг с другом. Они качались, было страшновато, а
отступать стыдно. Разработка же шла в сторону.
Для предохранения от обвала ставили деревянные
столбики с плашкой вдоль — это позволяло вовремя
узнать, что земля дает усадку. Если плашка начи­
нает сплющиваться, значит, становится опасно.
Селенит в земле лежит красивыми лентами, слов­
но по полочка разложен. Добыча чаще была зимой:
•58■

Фото: Анатолий М. Овчинников.
в штольне тепло и удобно работать. Добытый
селенит поднимали наверх и тщательно укрыва­
ли, говорили, что он «парной». Погрузив на дровни
и укрыв, везли на лошадях в Ясыл, к цеху. Резчики с
дровен уносили его в цех в подолах фартуков. Счи­
тали, что морозить селенит нельзя, дает треск.
Дождь и солнце тоже вредны этому нежному и пре­
красному камню. Чтобы получить нужные куски на
изделия, селенит смачивают, просвечивают лам­
почкой и раскалывают при помощи ножа и молот­
ка, избегая при этом трещин и вкраплений. Этот
камень волокнистый и потому обрабатывать его
надо умеючи, в определенном направлении, иначе
расколется, как дерево, на лучинки и кристаллы (...)
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
59

V
I
Г
Л
А
В
А
Павловская
камнерезная артель ,
1950-е гг.
Белый, серый, коричневый и цветной гипсы добывали
иначе: копали ямы-закопушки и извлекали камни
«по доске». Крупные камни раскалывали. Применять
аммонит для разделки «стульев» (как называли
крупные блоки камня горняки) нельзя — происходит
много трещин и сырье имеет плохое качество. Куски
камня одной породы могут быть разной зернисто­
сти, с посторонними включениями, что затрудняет
работу над изделием, а порой и сводит ее на нет.
Выход один — выбросив, начать опять сначала».
В другой своей корреспонденции Николай Се­
ребренников сокрушается о том, что «большинство
артелей находятся в отдаленных селах Ординского
района. Жизнь за пределами этих сел создатели
художественных изделий подчас не видят; в круп­
ные рабочие коллективы и в культурные центры
экскурсий не делается, творческие командировки
не предоставляются. Год-два назад все артели были
подписчиками на журнал «Искусство» и другие
специальные издания. Теперь большинство ар­
телей их не получает. (...) Для того, чтобы новые
изделия не остались для молотовчан выставочными
экспонатами, надо наладить торговлю камнерез­
ными изделиями. В Молотове в продаже имеется
очень ограниченный ассортимент их. Магазин
товаров промкооперации на улице Куйбышева
60

торгует только уцененными камнерезными из­
делиями прошлых лет, давно снятыми с произ­
водства. Ларьков с камнерезными изделиями на
вокзале Пермь-2 и Центральном колхозном рын­
ке совсем не стало»43.
О проблемах с ассортиментом в то время ука­
зывали и столичные искусствоведы.
«И на таких старых уральских предприяти­
ях, как завод ангидритовых изделий No4 (Вторые
Ключики), расположенный в Ординском районе
Пермской области, и на вновь открытых в послево­
43 Газета «Звезда», 16 марта 1954.
енные годы предприятиях — заводе в Архангельске,
Ходжохском заводе в Краснодарском крае — основ­
ная масса продукции в 1930-40 годы и даже 50-х го­
дах выпускалась по дореволюционным образцам.
Самым ходовым ассортиментом здесь были лампы-
ночники «Совы» по образцу, разработанному еще до
революции И. Семериковым, лампы-ночники «Из­
бушки», взятые также из дореволюционного ассор­
тимента, туалетные коробочки «Лебеди», вазочки
с претенциозными витиеватыми ручками и т.п.»44.
44 С. Темерин «Русское прикладное искусство.
Советские годы», М., 1960.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
61

V
I
Г
Л
А
В
А
Слоников, наряду с песней «Ландыши», объ­
явили пошлостью. Хотя только один завод во Вто­
рых Ключиках в 1957 году выпускал 1400 фигурок
слонов в день!
Но были проблемы и посложнее слоников.
Например, с сырьем. Газета «Звезда» в коррес­
понденции от 29 августа 1957 года сообщает, что
«продолжительное время завод (треста «Русские
самоцветы» во Вторых Ключиках, — прим, ред.)
испытывал острый недостаток в сырье, особен­
но в белом ангидрите. Приходилось завозить из
дальневосточных областей страны тальк. Одна
тонна талька обходилась заводу в 800 рублей, а
пригодным после перевозки к производству оста­
валась лишь 10% материала. Недавно обнаружила
в лесу колхоза «Заря» за ключом залежи белого
ангидрита поисковая бригада И.А . Зубарева».
Были проблемы с оборудованием и инстру­
ментами. В газете «Звезда» от 13 апреля 1958 года
с негодованием сообщается, что артель за три
года получила 250 полукруглых драчевых напиль­
ников производства Ворошиловградского завода,
а надо 800 штук в месяц! Кроме того, нет топлива
для дизелей (его приходится искать) и т.д.
Не хватало и электричества! В Ясыле двигатель
мощностью 45 кВт, а станков — на 70 кВт. Значит,
производство находится на «голодном пайке».
Бичом тех мест было бездорожье. Вот какой
приказ вышел 4 ноября 1953 года: «Ввиду бездоро­
жья машину No 47-51 поставить на зимнюю стоянку.
Место стоянки около конторы артели (с. Павлово)».
Добавим только, что вплоть до 1960-х годов
изделия полировали хвощом и картина станет
полной!
Эти и другие вопросы были подняты на ре­
спубликанском совещании камнерезов, которое
прошло в июле 1957 года в лекционном зале Дома
культуры Кунгурского машиностроительного за­
вода. Кунгурская газета «Искра» писал, что «в
адрес Роспромсовета, облпромсовета и НИИ худ.
промышленности говорилось много горьких слов
правды». Так, начальник Павловского участка
Т. Овчинников сказал, что в их артели работает
700 человек, годовой план — 7 млн руб., «а созда­
ны ли условия в артели для выполнения плана?»
На всю артель — один художник.
Приводится пример, что Кунгурской проф­
техшколой за последние пять лет было выпущено
173 выпускника, из которых на производстве ра­
ботают только 50. Где остальные? «Чем объяснить
бегство выпускников школы с производства? Нет
условий для нормальной жизни и работы, нет
квартир, малые заработки, отсутствие возможно­
сти творчески работать».
62

Покритиковали и художественную сторону
изделий — «Неправильная стилевая направлен­
ность изделий (модерн)».
Но спрос на камнерезные изделия был оглуши­
тельный. «В 1956 году торгующие организации сде­
лали запрос в Уральскую камнерезную артель на 14
млн руб., а артель смогла дать только на 7 млн руб.!»
«Поезд дальнего следования подошел к стан­
ции. Ожил перрон. Бойко торгуют многочислен­
ные киоски. Десятки пассажиров приобретают в
них изделия из гипса и камня. Большой спрос на
пудреницы, туалетные коробки и другие художе­
ственные вещицы», — пишет очевидец о торговле
в киоске на железнодорожной станции Кунгур.
Камнерезными изделиями, произведенными
в Ординском районе, торговали по всей стране.
Из отчета ангидритовой фабрики треста «Русские
самоцветы» за 1950 год узнаем, что во Владивос­
токский магазин «Ювелирторга» отгружено из­
делий на 3 тыс. руб., в магазины «Ювелирторга»
Ленинграда — 2,9 тыс. руб., в магазин No2 треста
«Русские самоцветы» — 17,8 тыс. руб., в Воркутин­
ское отделение Комиторга — 7,7 тыс. руб., в Таш­
кентский универмаг— 2,5 тыс. руб., в Горьковский
универмаг — 9,1 тыс. руб., в Бакинский универмаг
— 18,7 тыс. руб., Московский магазин No1 треста
«Русские самоцветы» — 25 тыс. руб., и т.д.
Тут уместно будет сказать, что во многих об­
ластях страны хотели бы резать камень, да почти
нигде этот промысел не приживается. Причины
разные, а результат один — ноль.
Камнерезный участок создавался при Перм­
ском экспериментальном художественно-кам­
нерезном заводе в 1970-е, но просуществовал он
недолго. Маленькие зарплаты и цех без водопро­
вода, канализации и вентиляции, с прогнившими
балками, падающими с чердака, не дали никаких
шансов для художественного творчества.
В конце 1950-х уральские камнерезы помо­
гали организовывать камнерезные промыслы
в Нижнем Тагиле и Чите. Материалы, техника,
рекомендации по обработке камня и даже люди
были посланы для организации Отрадненской,
Кандюхской камнерезных фабрик Краснодарско­
го края и Архангельского камнерезного промысла
(Печерской фабрики). Но, промысел там не при­
жился, почва не та.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
63

VII
ГЛАВА
КОМБИНАТ
«УРАЛЬСКИЙ КАМНЕРЕЗ»
•-■V<■
I
•UŁ**

VII
ГЛАВА
КОМБИНАТ
«УРАЛЬСКИЙ КАМНЕРЕЗ»
46 Кунгурский городской
архив, ф. 173, on. 1, д. 1214.
П
ермский камнерезный
промысел вступил в
пору своего расцвета.
Началось все с триумфаль­
ного выступления на Брюс­
сельской международной
выставке 1958 года.
Для СССР и для Пермской об­
ласти эта выставка была очень
успешной. Все, что там представи­
ли, с восторгом было принято за­
падной публикой. Пермская область
выступила с бензопилой «Дружба»,
шахтным электровозом Алексан­
дровского завода имени Ворошилова,
бурильной установкой Кунгурского
машиностроительного завода нефтя­
ного оборудования и бурильной уста­
новкой Павловского завода.
Михаил Заплатан писал, что на выстав­
ке в Брюсселе продавались «Три грибка»
Федора Габова, «Лань» и «Лыжник» Ана­
толия Овчинникова, «Пепельница с воро­
бьями» и пудреница Евгении Львовой,
«Медвежата» Аркадия Шадрина45.
45 Газета «Звезда», 21 января 1958.
«Камнерезные изделия Ординского завода No4
треста «Русские самоцветы», Кунгурской и Ор-
динской камнерезных артелей, которые можно
было купить, вызвали огромный ажиотаж. Не
случайно на Брюссельской выставке 1958 года
около стенда, где экспонировались работы на­
родных умельцев художественного камня, все
время толпились восхищенные зрители!»46
Все, с чем регион выступил на выставке,
имело огромный коммерческий
успех: контракты на экспорт­
ные поставки заключили
все производители, и
камнерезы тоже!
Примечательно, что тог­
да, когда работы Арка­
дия Шадрина и Анатолия
Овчинникова были при­
няты на выставку, целью
которой была продемон­
стрировать мощь Совет­
ского Союза всему миру,
первому было 23 года,
второму — 19 лет!

Последний только что закончил Кунгурское
художественное училище и все норовил резать
камень босиком, за что ему неоднократно влета­
ло от руководства.
После триумфа на Брюссельской выставке его за­
брали в армию, и он три года отслужил в морской ави­
ации во Владивостоке. Но судьба уже нашла ему место.
В то же время начался процесс укрупнения: в
Горно-Иренскую артель облхудожпромсоюза в ав­
густе 1954 года были влиты «Горняк», «Камнерез»,
Павловская и Опачевская артели. В мае 1957 года
новая структура получила название «Уральская кам­
нерезная артель» облпромсовета. В мае 1960 года —
новое название «Завод камнерезных изделий No1
облместпрома». И уже с 26 ноября 1960 года завод,
наконец, получил то название, под которым его зна­
ли многие десятилетия — «Уральский камнерез».
В том же 1960-м году был создан Кунгурский
завод художественных изделий, куда вошла и
камнерезная артель, а кроме нее — завод гипсо­
литовых изделий имени XVII партконференции и
завод керамических изделий.
Все это в 1964 году вместе с заводом треста
«Русские самоцветы» во Вторых Ключиках присо­
единили к «Уральскому камнерезу».
Через 9 месяцев кунгуряки вышли из «Ураль­
ского камнереза», но остальные камнерезные ар­
тели так и остались цехами большого комбината.
Комбинат «Уральский камнерез» стал выпу­
скать то же, что и раньше: письменные приборы,
вазы, шкатулки, пуговичницы, пудреницы, пе­
пельницы и, конечно же, статуэтки.
В этот период была изготовлена плитка из анги­
дрита для облицовки стен клуба «Уралмаш» (Сверд­
ловск), но дальше эксперимента дело не пошло.
Анатолий Овчинников
за работой.
1950-е гг.
Фото из архива
А.М. Овчинникова.
•67•

Автор
Анатолий М. Овчинников.
V
I
I
Г
Л
А
В
А
Ведущую скрипку на комбинатах всегда игра­
ет главный художник, а после Львовых, которые,
проработав положенное время, уехали домой в
Подмосковье, комбинату не везло — приезжие не
задерживались. В основном это были выпускники
ВУЗа из Нижнего Тагила. Они не могли здесь при­
житься. Тогда возникла идея отправить на учебу в
Москву Аркадия Шадрина.
Закончив художественно-промышленное
училище имени Кирова, он и стал на долгое вре­
мя главным художником комбината «Уральский
камнерез».
На экспорт долго пробиваться не пришлось —
продукцию пермских камнерезов там знали.
Первой контракт на поставку продукции, по
рассказам, заключила некая английская фирма,
которой нужны были совы — английский символ
семейного благополучия и процветания.
К слову, сов сделал Анатолий Овчинников. В
одном из центральных журналов того времени эти
совы названы «интересными»: «красота (...) до­
стигнута простой и строгой формой, хорошо рас­
крывающей природный рисунок камня». На той
же странице зачеркнуты изделия Борнуковской,
68

Анатолий М. Овчинников,
1970-е гг.
Архангельской и Кунгурской камнерезных фа­
брик — они названы уродливыми и безвкусными.
Некорректно? Да! Но совы Овчинникова и впрямь
выделяются лаконичностью и изяществом. С пар­
тии в сто штук этих сов в Англию и началась дол­
гая история поставок «Уральского камнереза» на
экспорт.
С 1966 года экспортные заказы стали общим
местом. Уже к 1980-м комбинат экспортировал от
30 до 55% своей продукции в 36 стран мира.
— В цехах пол был из нестроганых досок и тут же
лежали ящики, в которых была упакована продукция
в самые разные страны мира. Даже на острова Зелено­
го Мыса, — вспоминает писатель Владислав Семенов.
Комбинат стал участвовать в международ­
ных выставках. И везде им сопутствовал успех.
Коллекционеры и искусствоведы восхищались
художественными изделиями, а публика скупала
«мелочевку» — сувениры из селенита и ангидрита.
После Брюссельской выставки и вплоть до
конца 1980-х комбинат испытывал только рост,
причем во всех смыслах. Достаточно сказать, что
кроме камнерезного, какое-то время в рамках
комбината было производство матрацев, киселя,
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
69

V
I
I
Г
Л
А
В
А
Работы учащихся.
Экспозиция музея Кунгурского
государственного художественно­
промышленного колледжа.
Анатолий В. Овчинников
(слева), Кунгур.
1970-е гг.
крахмала, кирпича. Был и столярный цех в Ашапе,
где производили деревянные ложки, сувенирные
веретена, лопаточки и т.д.
Не последнюю роль в успехах комбината
играло то, что партия и правительство присталь­
но следило за успехами народных промыслов. В
частности, постановление ЦК КПСС 1975 года «О
народных художественных промыслах», как и все
постановления ЦК КПСС, было принято «под ко­
зырек» местным и областным начальством.
Известный искусствовед Б. Павловский под­
вел под камнерезный промысел идеологическую
основу: «Покорение грубого неподатливого камня
силой искусства мастера-камнереза, превраще­
ние простого каменного блока в совершенное ху­
дожественное произведение — особенно созвучно
социалистической эпохе, когда труд советского
человека преобразует природу, подчиняя ее себе,
заставляя все ее богатства служить советскому
народу»47.
47 Б. Павловский «Камнерезное искусство Урала»,
Свердловск, 1953, с. 131.
70

Расцвела и камнерезная школа в Кунгуре,
которая теперь называлась Кунгурское художе­
ственное училище.
Вместо малюсенькой избы им построили це­
лый студенческий городок площадью 8 тыс. кв.
метров, общежитие, столовую, купили новое обо­
рудование. Туда ехали учиться ребята со всей стра­
ны: был большой конкурс. Открывались новые
специальности. Здесь обучалось до 400 студентов
(в 1930-е — только 20). Степан Кривощеков вспо­
минает, что особую роль в реорганизации школы
сыграл тогдашний директор Юрий Нелюбин, ху­
дожник, талантливый педагог, человек, безмерно
преданный своему делу. «В сложнейших условиях,
благодаря его личным усилиям, энтузиазму кол­
лектива был построен учебный комплекс, расши­
рилась выставочная деятельность, сформирован
музей, и, как следствие, все это обусловило широ­
кую популярность промыслу в 70-80 годы», — пи­
шет Степан Кривощеков в своих воспоминаниях.
В те годы в училище работали педагоги, бла­
годаря которым уровень подготовки был высо­
чайшим: Маргарита Кустова, Виталий и Любовь
Тютиковы, Александра и Степан Кривощековы,
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
71

V
I
I
Г
Л
А
В
А
Степан Кривощеков,
педагог Кунгурского
художественного училища.
1980 г.
Константин Олешкевич и, конечно же, Александр
Бутаков, старейший мастер.
Анатолий Моисеевич Овчинников рассказы­
вает, что в то время получили развитие семинары
для мастеров-камнерезов, популярны были мно­
гомесячные экспедиции в разные районы страны.
«Много ездили, набирались впечатлений»48.
Туристы со всей страны ехали на комбинат. В
день иногда приезжало по два автобуса.
В конце 1970-х комбинат «Уральский камнерез»
реализовывал продукции на 2 млн рублей в год.
48 А. Пестова, указ, соч., с. 22 .
В том числе «камнерезка» давала — 1,5 млн руб.
Из них примерно 400 тыс. рублей давали экспорт
и поставки в магазины «Березка». Самыми рен­
табельными были скульптуры с подсветкой, но
в целом ни у одной из работ не было менее 30%
доходности.
В общем объеме выручки от реализации 400 тыс.
рублей — продажа деревянных ложек. Причем об­
разцы изделий для столярного цеха разрабатывали
художники-камнерезы. Автор почти всех дере­
вянных ложек, пользовавшихся таким спросом, —
Аркадий Шадрин. А мастер-камнерез Сергей Не­
чаев — автор веретена.
72

Степан Кривощеков, преподаватель Кунгурского государственного
художественно-промышленного колледжа. 2012 г.
Анатолий Васильевич Овчинников,
кунгурский камнерез, 1980-е гг.
Другие слагаемые производственных успехов
комбината: кисель, крахмал, кирпич. Плюс сдача
металлолома.
В 1980-е годы численность персонала состав­
ляла 636 чел., в том числе резчиков — 185.
Скорее всего, высшей точкой работы ком­
бината стало начало 1980-х: как раз вышли две
великих книги Владислава Семенова, и планов
у комбината было — громадье. Первая книга
— «Уральский камнерез» (Пермь, 1981) способ­
ствовала узнаванию комбината на российском
уровне, но и не только. Она была снабжена пере­
водом на английский язык — редчайший по тем
временам случай. В книгу вошло совсем немного
из того, что удалось собрать автору. Цензором был
комбинат и оставил только то, что им было нужно.
На основе неиспользованных материалов в
серии «Камни Урала» Семенов издал еще одну
книгу «Селенит» (Свердловск, 1984). Она-то и
вывела заурядный, как тогда считалось, гипс
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
73

V
I
I
Г
Л
А
В
А
На комбинате «Уральский
камнерез», 1980-е гг.
Крайний справа
Анатолий М. Овчинников.
в разряд уникальных поделочных материалов.
Даже специалисты удивились, прочитав ее: этот
минерал был явно недооценен. Семенов собрал
все, что можно, включая археологические наход­
ки из Месопотамии и карты разведанных место­
рождений гипса в России, и сделал уникальный
проект, который был проиллюстрирован работа­
ми пермских камнерезов — Анатолия Моисееви­
ча Овчинникова, Фаины Овчинниковой, Евгении
Львовой, Александра Бутакова, Степана Кривоще-
кова и др. Книга была издана в Финляндии тира­
жом 35 тыс. экземпляров и также имела прицел на
экспорт (послесловие было на английском языке).
Но тогда же, к сожалению, началось нисходящее
движение. Началом конца стала середина 1980-х.
Во-первых, в 1984 году, по сути, погиб главный ху­
дожник комбината «Уральский камнерез» Аркадий
Шадрин. Он на покосе случайно сшиб с руки родинку.
Обратился в Ординскую больницу. «Само пройдет»,—
махнули там рукой. И он в три дня умер от зараже­
ния крови. По другим данным, его обожгло ядовитое
растение — цикута, и фельдшер решила ему выда­
вить пузырьки ожога, после чего началось заражение
крови. Эта смерть произвела на всех очень гнетущее
впечатление: умер талантливый, яркий, полный сил
мужчина, которому еще не было и пятидесяти...
74

Сергей Нечаев, окончивший
Абрамцевское художественно-про­
мышленное училище, приехал в
Красный Ясыл на практику.
Но увидев Татьяну (на фото в
центре) остался работать здесь .
Во-вторых, сгорел в середине 1980-х столяр­
ный цех: мужчина, которого выгнали за пьянку
(как раз началась борьба с пьянством) пришел в
цех, спросил у сторожа, где стоит бензин, взял ка­
нистру, облил и поджег.
Объем реализации продукции тут же сократил­
ся до полутора миллионов рублей. Примерно в это
же время очень сильно пострадал от наводнения
1987 года Кунгурский завод художественных изделий.
Но главное, система галантерей, через кото­
рые в основном шел сбыт продукции, перешла в
другое подчинение, а сам наладить реализацию
комбинат не мог.
При этом продажи проходили так: каждую
осень в Москве проводилась ярмарка, на которой
заключались договоры на следующий год. Соглас­
но им и составлялся план. Была полная ясность:
сколько нужно сделать и сколько за это получат.
Спрос был огромным. Иногда даже руководство
комбината придумывало разные причины — экс­
каватор сломался и т.д. с тем, чтобы объяснить
невозможность выдать продукцию сверх плана.
Комбинат и так работал на пределе мощности.
Авторские отчисления тогда тоже существо­
вали. Но вот что со смехом любит вспоминать
Анатолий Овчинников: однажды за рубежом
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
75

V
I
I
Г
Л
А
В
А
местные камнерезы спросили у него, сколько же
он получает. Он честно ответил. Те схватились за
голову — его месячная зарплата составляла их до­
ход за полчаса работы!
Средняя зарплата на комбинате тогда состав­
ляла 139 рублей в месяц. Причем, в Опачевке —
около 120, а в остальных местах — 150 руб.
Анатолий Моисеевич Овчинников, чьи из­
делия так охотно покупали за рубежом, получал
в 1978 году обычнейшую зарплату — 138 рублей,
меньше средней по комбинату! И это при том, что
в книге личного состава он и его бывшая жена —
Фаина Овчинникова — названы «эксперимента­
торами» с 1956 года. Именно их работы в основ­
ном и формировали экспортный заказ.
Особой популярностью пользовалась, кстати,
«Золушка» Овчинниковой. И не только за рубе­
жом — плакаты «Росгалантереи» выходили с этим
изделием на обложке.
76

При этом так называемого свободного рынка
не существовало. Продать куда-то на сторону из­
делие было почти невозможно. Камнерез Степан
Кривощеков рассказывал, как после того, как про­
дал одну из своих работ в музей, через три дня
к нему пришли из ОБХСС с вопросом, где взял
камень.
Одной из главных проблем 1980-х было отсут­
ствие молодых камнерезов.
«Золушка». Автор
Фаина Овчинникова.
Фото из музея комбината
«Уральский камнерез».
Опытными мастерами, которых было не так
уж и много, в основном были старые рабочие, на­
чавшие свою трудовую деятельность более трид­
цати лет назад. «В Красно-Ясыльской средней
школе не один год ведется камнерезное дело, но
выпускников на комбинат приходят единицы:
слишком хорошо они знают условия труда камне­
резов, ни в коей мере не удовлетворяющие моло­
дежь», — с тоской пишут газеты.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
77

VIII
ГЛАВА
ПЕРМСКИЙ КАМНЕРЕЗНЫЙ
ПРОМЫСЕЛ НАРОДА
Жь

VIII
ГЛАВА
ПЕРМСКИЙ КАМНЕРЕЗНЫЙ
-ПРОМЫСЕЛ НАРОДА
■'
В 1990-х было объявлено, что на «Уральском
камнерезе» начат переход на «выпуск худо­
жественных изделий малыми партиями.
(...) Если раньше здесь стремились вы­
пустить больше продукции стои­
мостью 2-3 рубля, что дикто­
валось заказами торговли,
то нынче взято направ­
ление на сбережение
селенита (...) и вы­
пуск действительно
красивой продукции,
отвечающей тради­
циям художественных
промыслов»49.
В мае 1991 года камнере­
зы написали письмо
депутату Верховного
совета РФСФСР, на­
чальнику Пермского УВД генералу
Валерию Федорову. Они пишут,
что в течение последних 28 лет
комбинат стабильно поставлял
свою продукцию на экспорт во
49 Газета «Звезда», 12 августа 1990.
все концы света, а в настоящее
время является участником
внешнеэкономических связей.
«Знаком с нашей продукцией
и Совет Министров Рос­
сии, и хозяйственное
управление делами со­
вета министров. Неод­
нократно заказывало
на комбинат изготовле­
ние высокохудожест­
венных изделий, таких,
как «Данила-мастер»,
«Хозяйка медной горы»,
«Хлеб-соль», которые
изготавливаются из се­
ленита, камня, встреча­
ющегося только в Ординском районе
Пермской области. ( .. .) Существу­
ющий деревянный производ­
ственный корпус участка был
построен в 1964 году в котловине,
подвергавшейся активному воз­
действию грунтовых и сточных вод, и
в настоящее время находится в ава­
рийном состоянии и к дальнейшей

эксплуатации не пригоден. На основании реше­
ния Пермского облисполкома от 3 июня 1982 года
реконструкция Горно-Иренского участка комби­
ната должна была осуществиться в 1985-86 годах,
однако средств на эти цели так и не было выделено».
Камнерезы просили Федорова посодейство­
вать их горю. Депутат ли помог или что другое,
но деньги в 1992 году были выделены, строи­
тельство корпуса началось, но так никогда и не
закончилось.
Камнерез Виталий
Гнатюк за работой.
2013 г.
С той поры не обновлялась и техника. «Доста­
точно той, что имеем, — говорило руководство. —
К счастью, к моменту перестройки предприятие
подошло с полностью обновленным парком».
Примерно к этому же периоду относится
авантюра руководства комбината, которое ре­
шило для диверсификации бизнеса создать со­
вместное предприятие с Китаем по производству
шампуня. Китайская сторона отказалась первой
— железнодорожные вагоны с ингредиентами по
дороге грабили подчистую.
В 1995 году около трехсот человек работников
«Уральского камнереза» находились в вынужден­
ных отпусках — занимались огородничеством.
«Людям в России, испытывающим нехватку де­
нег, не до художественных изысков, а зарубежные
страны, покупающие у комбината изделия, не в
силах поправить его экономическое положение,
поскольку закупают его продукцию малыми пар­
тиями», — писал писатель Иван Гурин.
В 1996 году был потерян последний зарубеж­
ный партнер — Япония.
Директор комбината Владимир Южанинов
объяснял это так: «На 1997 год контракт с ними
не заключен из-за несогласия по ценам. Основная
причина — валютный коридор. Затраты на произ-
81

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
водство продукции превышают ту цену, которую
мы можем запросить с зарубежного покупателя».
В постоянных партнерах остались только Москва,
Пермь, Свердловск и Воронеж. Ярмарки в те годы
проводились, но крупные договоры на них уже не
заключались. Покупатели заказывали по 2-5 штук
изделий.
При этом ассортиментный ряд комбината в
1997 году насчитывал 150 изделий.
Тогда же в 1997 году случилась беда с деревней
Павлово, в котором находился один из трех кам­
нерезных цехов комбината — в реку стала проса­
чиваться нефть из близлежащего месторождения,
и селение стало непригодно для жизни. Обсужда­
лись вопросы строительства камнерезного цеха в
Красном Ясыле и переселения жителей туда, но
большинство людей хотело ехать в Пермь и Кун­
гур. Кончилось тем, что цех в Павлово был закрыт,
а в новом месте — не открыт.
В кризис 1998-го случился последний всплеск
спроса на камнерезную продукцию комбината
внутри страны, а дальше последовало плавное, но
неукротимое падение.
Изменились приоритеты и бывшего камне­
резного училища. Как пишет Татьяна Нелюбина:
«промысел и образовательное учреждение не­
сколько отдалились друг от друга и по-своему ре­
шают одну задачу — выживания».
В XXI век перешли не все. Так, Кунгурский за­
вод художественных изделий в 1992 году стал АО,
в 1995 — ТОО, а в 2000 году там уже завершилось
конкурсное производство.
Анатолий Иванов, один из пионеров частно­
го камнерезного промысла, рассказывает, что в
1990-е главной была проблема сбыта:
«Улитка». Работа Татьяны
Овчинниковой-Дудник. Селенит.
— Сделаешь авторские вещи и везешь их в Мо­
скву. Стоят они недешево, поэтому покупают
только иностранцы. А те тоже хитрые, видят,
что надо сбыть срочно, и сбивают цену. Да и тебе
не до барышей — лишь бы дорогу, да проживание
«отбить». Так пару раз туда съездишь и задума­
ешься — а стоит ли это того. Нужен «поток», а не
авторские вещи.
Тогда, в 1990-е годы, во всех подвалах Перми
расписывали финифть — очень большим спросом
пользовались эти изделия. Иванов подумал, что
если и вводить что-то новое, то такое, к чему дав­
но привыкли: именно он ввел роспись по камню в
новое время.
Раньше тоже камень расписывали. В коллек­
ции Пермского краеведческого музея есть даже
яйца с надписью на немецком языке «На память
•82•

о русском плене 1914-1917». Не гнушались рас­
писывать пудреницы, рамочки и т.д. Но в позднее
советское время роспись считалась моветоном и
не практиковалась. Нововведение Анатолия Ива­
нова способствовало лучшим продажам. К тому
же роспись позволяла маскировать изъяны камня
— на сторону комбинат продавал то, что похуже,
по сути, отходы. Вслед за Ивановым расписывать
камень стали и другие камнерезы-частники, а
вскоре, в 2000-е, и комбинат пошел по этому пути.
Теперь встретить не раскрашенный селенит
— редкость.
В 2000 году было объявлено о дальнейшем раз­
витии художественных промыслов. В частности,
планировалось завершить строительство цеха
комбината «Уральский камнерез» в 2001 году,
выделив на это из областного бюджета 7,6 млн ру­
блей. Уже тогда хотели на его базе создать частное
предприятие в целях «дополнительного привле­
чения частных инвестиций».
Кредит, действительно, был получен и освоен.
К этому моменту он находился в управлении
Александра Колчанова, тогда владельца «Сук­
сунского оптико-механического завода». В то
время заработная плата камнерезов составляла
120-140 рублей в месяц (по курсу того времени
$4-5), а долги по зарплате достигали 10 меся­
цев. Тем не менее, люди продолжали работать — а
куда денешься, если другой работы в округе нет.
Но главная причина: и тогда, и сейчас комбинат
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
83

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
Анатолий
Вахрушев,
директор
ООО «Герда Скай».
Одна из работ
«Сада камней»
возле мастерской
ООО «Герда Скай».
«Уральский камнерез» являлся единственным
поставщиком поделочного камня. Больше взять
его неоткуда. И люди соглашались на работу за
микроскопические деньги затем, чтобы иметь до­
ступ к камню, из которого дома уже можно было
что-то сделать и, продав, на эти деньги жить.
Руководство об этом знало, но смотрело на это
сквозь пальцы — кривая экономика предприятия
допускала такие отношения.
Новые руководители начали активно разви­
вать торговую марку «Иренит». Был открыт мага­
зин в центре Перми, заказаны красивые буклеты...
Пускались во все тяжкие. Пытались делать до­
рогую «сувенирку». Однажды сделали большого
медведя за 240 тыс. рублей. Но при транспорти­
ровке, когда уже вносили заказчику в офис, не
вписались в дверной проем и разбили скульптуру.
Долги нарастали.
Заключительный удар по комбинату нанес один
из его часто меняющихся директоров: в 2001 году
он вынудил уволиться Анатолия Моисеевича Ов­
чинникова, главного художника. Произошло это в
один момент, ему даже к своему рабочему месту
не дали пройти.
— Можно хоть я свои стамески заберу? — спро­
сил он и ушел.
Причина — художественные разногласия и
этические противоречия. Руководству нужны
•84•

Открытие
I фестиваля
камнерезов
в Красном Ясыле.
2013 г.
Зоя Бабушкина,
экскурсовод и
популяризатор
камнерезного
промысла,
с. Красный Ясыл.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
85

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
Камнерезный мастер-класс в «Герда Скай»
для учеников физико-математической
школы No9 имени Пушкина города Перми.
были продажи, и они думали, что хорошо пойдут
злые агрессивные акулы, а Овчинников не согла­
шался с этим.
Камнерез Сергей Нечаев, которого пресса на­
зывает «единственным в своем роде», ушел на
«вольные хлеба» еще раньше: был большой заказ
от «Камкабеля», который помог встать на ноги.
Камнерез Фаина Овчинникова держалась до по­
следнего и ушла с комбината в 2004 году, когда было
все окончательно ясно. Тогда была одна из послед­
них волн увольнений с комбината «Уральский кам­
нерез»: надежды на его возрождение уже не было, а
работать без денег не могли даже самые стойкие.
«Мы все гордились нашим комбинатом,
Во многих странах знали наш завод,
Все разошлись по мастерским и хатам,
Но в наших душах он живет», — такие стихи в те
годы написала Таисия Александровна Зубарева.
Казалось, это конец. Все. Больше не будет ничего.
Но что показало будущее? Пермский кам­
нерезный промысел держится не на комбинате
«Уральский камнерез», а на мастерах-камнере­
зах! Они и неравнодушные люди подняли его на
прежнюю высоту.
Во-первых, откуда ни возьмись, как в сказке, по­
явился инвестор и создал компанию «Герда Скай».
Теперь это — одно из ведущих предприятий
отрасли, ньюсмейкер пермского камнерезного
промысла. Главным художником они пригласили
работать Анатолия Моисеевича Овчинникова, и
он согласился. Другие выдающиеся мастера-кам­
нерезы тоже охотно стали сотрудничать с этим
предприятием, которое возглавил Анатолий Вах­
рушев, человек, всей душой болеющей за камне­
резный промысел.

В-вторых, «Герда Скай» вместе с администра­
цией Ординского района, Красно-Ясыльского по­
селения и при поддержке министерства культуры
Пермского края начали с 2013 года стали ежегод­
но проводить фестивали камнерезов. Для популя­
ризации камнерезного промысла сложно приду­
мать идею лучше! На фестиваль стали приезжать
участники и гости из всех уголков страны.
В-третьих, возродили музей бывшего комби­
ната «Уральский камнерез». Раньше он походил
на склад готовой продукции, таблички отсутство­
вали. Купили новые витрины, все привели в по­
рядок. Теперь же это — уникальное место, где хра­
нится история. Автобусы с туристами снова стали
приезжать сюда, хотя бы и ради этого музея.
В-четвертых, как и век назад, множество
камнерезов стали работать на себя, семейным
подрядом.
Причем если в Красном Ясыле камень режут,
как в старину, в основном, банях и сараях, то в Кун­
гуре — в утепленных гаражах, в бывших вольерах
для собак Кунгурского машиностроительного за­
вода, в казармах закрытых воинских частей и т.д .
За работу с камнем берутся и стар, и млад, раз­
ного уровня подготовки и квалификации. Так, один
из героев фильма режиссера Александра Романова
о камнерезах честно рассказал свою историю: при­
ехал с семьей в эти места заниматься фермерским
хозяйством. Но — прогорел. Собрались уезжать,
уже погрузили вещи, но тут сосед пришел из ар­
мии, который был камнерезом. Он и научил их
азам работы с камнем. Дело пошло. Купили станок
с лазерной гравировкой и на это живут.
Но новая техника — скорее, исключение. Специ­
алисты пишут, что если ассортимент выпускаемых
Экскурсия в мастерскую
камнереза Сергея Нечаева.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
•87

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
Носорог. Автор Роман Овчинников.
изделий ежегодно частично изменяется, то тех­
нология обработки камня, приемы, применяемые
сопутствующие материалы и инструменты для
обработки остались практически те же, что и при
рождении промысла.
А что стало с комбинатом «Уральский камне­
рез»? Он жив, хотя и сменил название. Теперь это
ООО «Уральский камнерез — народные промыс­
лы». Когда долги по зарплате и перед бюджетом
стали невыносимыми, комбинат акционировали
и продали с аукциона по цене довольно средней
московской квартиры. Москвичи же его и купили
— некое ООО СТ «Лиона». Они и не скрывали, что
им нужны только месторождения камня — из него
получаются отличные стройматериалы.
Камень нужен и камнерезам. Он — одна из глав­
ных проблем мастеров Ординского и Кунгурского
районов, а также Перми, где камнерезов тоже немало.
В свое время благодаря губернатору Геннадию
Игумнову было решено 20% добычи камня ме­
сторождения «На шуму» (селенит, коричневый и
розовый гипс), который разрабатывал комбинат
«Уральский камнерез», продавать частным кам­
нерезам. Только цену не согласовали. Естественно,
комбинат «вломил» такие прайсы, что покупать
камень не стало никакой возможности. Вернее,
купить-то можно, но продать камнерезное изде­
лие с такой ценой сырья практически невозможно.
Что стали делать жители камнерезных посел­
ков? Появились «черные старатели» и ворован-
•88•

Сувениры - «мелочевка» на продажу.
Камнерез Татьяна Нелюбина.
ный камень. А вместе с ними — масса проблем с
законом. Поэтому части камнерезов пришлось
выйти из правового поля. Другие идут по слож­
ному пути, покупают камень у жителей — раньше
талькохлорид клали в фундамент сараев и бань.
Но скоро ведь и он тоже закончится. Главная же
проблема — «черное старательство» опасно для
жизни. Были случаи, когда людей засыпало в са­
модельных шурфах.
Тематика современных изделий — отдельная
тема.
Борис Рябинин в очерке «Кунгурские камне­
резы»50, который написан в 1941 году, сетует, что
50 «Прикамье», 1941, с. 95.
«слишком большое место в продукции артелей
занимают «носители счастья» слоны, ночники-
совы и другие, хотя и популярные, но отдающие
дурным вкусом вещи». Что бы он сказал про сло­
женные пальцы в виде фиги из селенита, которые
появились на прилавках в 2000-е!
«Чем хуже и дешевле, тем больше спрос», — с
горечью говорит Анатолий Иванов о текущем со­
стоянии дел.
Его слова подтверждают торговцы сувенира­
ми возле Кунгурской ледяной пещеры — одной из
основных точек сбыта камнерезных изделий. По
их словам, хорошо идут только вещи стоимостью
100-300 рублей ($1,5-4), потому что основной
контингент туристов — школьники.
С
В
Е
Т
Л
А
Н
А
Ф
Е
Д
О
Т
О
В
А
89

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
Сергей Нечаев,
камнерез.
«Современный камнерезный промысел зна­
чительно изменился, — пишет Татьяна Нелюби­
на, — Пока непонятно, стал он лучше или хуже.
По-прежнему преобладают работы анимали­
стического жанра, утилитарных изделий очень
мало, остались востребованы только пепельни­
цы и вазы для сухих цветов. В первую очередь
изменился характер самих изделий. Они стали
более сложными в исполнении, появилось боль­
шое количество резного декора, сложный силу­
эт, используется различная фактура, гравировка,
тонирование. Изменилась и тематика. Символ бо­
гатства и благополучия — жаба — серьезно потес­
нила прежних героев. Уже разработано множество
моделей жаб — маленькие, большие и средние,
трехлапые, с бородавками, с резными глазками и
инкрустрированными»51.
51 Т. Нелюбина «Современные проблемы камнерезного
промысла и подготовки мастеров в городе Кунгуре» //
«Ювелирное и камнерезное искусство: традиции,
новации, проблемы», тезисы докладов к конференции
2004 года. Екатеринбург, 2010, с. 46.
90

Но не нужно смешивать ширпотреб и высокое
искусство. Пермский камнерезный промысел тем и
хорош, что работает на все вкусы и ценовые ниши.
Например, владелица частной галереи
«Марис-арт» (Пермь) Татьяна Пермякова гово­
рит, что на настоящие произведения искусства
из камня спрос есть всегда. И проблема в том, что
на выставку сложно собрать экспонаты! Они все
в частных коллекциях и владельцы неохотно с
ними расстаются, даже на время!
Камнерез Сергей Нечаев, чьи выставки не один
раз проходили в галерее «Марис-арт», оправды­
вается так:
— Ну нет у меня дома своих работ! Невоз­
можно ничего оставить — тут же выпраши­
вают «продай да продай».
Торговцы вип-сувенирами тоже жа­
луются на то, что спрос больше предло­
жения: всем высоким гостям региона
стараются подарить что-то особенное.
Почти всегда это камнерезное изде
лие музейного уровня. Но найти его
— непросто.
У каждого пермского камнереза
внушительный список вип-персон, у
которых хранятся их работы. Возьмем
Анатолия Васильевича Овчинникова
(1948 — 2018), кунгурского камнереза.
Борису Ельцину, на 60-летие, в преддве­
рии его большого политического взлета,
подарили сфинкса работы кунгурского камне­
реза; Рэму Вяхиреву, который тогда возглавлял
Газпром — льва на драконе; жена Сильвестра
Сталлоне умолила продать ей быка, который
экспонировался на международной выставке
в Санкт-Петербурге... «Похож, — говорит, — на
него очень». Модельеру Вячеславу Зайцеву при­
глянулась семейка сов и т.д . В доме у Овчинникова
хранится заказ Пермского обкома КПСС — пода­
рок для XXVII съезда. Это скульптура «Древний
Урал», которую можно долго разглядывать, пово­
рачивая то так, то эдак. По низу едут самосвалы с
Камской ГЭС, вверху рука держит лося, кругом —
то ли волны, то ли скалы, а в целом, древний Урал
— это старик, не злой и не добрый, себе на уме.
Все мастера-камнерезы, которые могут оживить
камень, известны — список не меня­
ется десятилетиями. Это «старая
гвардия» — давно и хо­
рошо известные Ана­
толий Моисеевич
Овчинников,
Лягушка.
Автор
Сергей
Нечаев.

V
I
I
I
Г
Л
А
В
А
Сергей Нечаев, Фаина Овчинникова, Роман Ов­
чинников, Татьяна Овчинникова-Дудник, Вита­
лий Гнатюк, Анатолий Иванов, Степан Кривоще­
ков и другие.
У них растет смена — Ксения Трубникова,
Александр Толстиков, Павел Паю, Денис Постных,
Фаиг Зайналов, Максим Шемелин, Евгений Стяж-
кин, Денис Частухин, Антон Мокроусов и другие,
всех не перечислишь!
Пермский камнерезный промысел — жив.
Хотя и стал другим. Новые люди и проекты вды­
хают в него новую жизнь, хотя главная проблема
осталась старой.
Анатолий Моисеевич Овчинников заходит из­
далека, пытаясь обрисовать проблемы современ­
ного камнерезного промысла.
— Возьмем Туву. Вот там — народный промы­
сел. Он не превратился в промышленность. Это це­
нилось даже в советское время. У них через одного
— заслуженный художник да народный. При том,
что если он скульптуре яка голову повернет, то
это целое событие, об этом сразу же искусствове­
ды пишут и т.д. Очень уважительное к ним отно­
шение было. К пермскому промыслу всю его жизнь
было другое отношение: ну что крестьянин может
сделать, все это копеечное. Трагедия началась с це­
нообразования, еще в махровые советские времена.
Мастеров-резчиков стали превращать в автомат,
в машину, которая режет слоников и птичек. Спрос
был хорошим, и пошло-поехало! Если слоник — то
пуля, синичка — доллар! Рынок заводнили игрушка­
ми, безделицами. Как здесь говорят: чечками. Если
наша скульптура стоила 5 рублей, то тувинская —
500! При том что уровень работ примерно одина­
ковый. Вот через это отношение и началась гибель
промысла. Не сейчас она началась. Мы же в нашей
экспериментальной мастерской в год выдавали по
сорок новых работ. С какой ненавистью мастера-
резчики смотрели на нас! Он же одну фигурку го­
дами делал, у него все движения уже отработаны!
И вдруг — ему нужно переучиваться, с каким скри­
пом они на это шли. Ни о каком творчестве речи
не идет, когда резчик превращен в автомат. Я ду­
маю, что трагедия Кремлева здесь именно в том и
заключалась, что, когда он стал что-то внедрять
новое, его тут заживо стали съедать. То, что он
предлагал, было не по зубам и ненавистно! Поэто­
му ничего от него здесь и не сохранилось!
Анатолий Овчинников давно стоит вровень
с камнерезами Фаберже, а по выразительности
работ рядом с ним и поставить некого. Здесь, в
пермском камнерезном промысле, — он вершина,
гуру, главный жрец. Его работы восхищают, заво­
раживают, пленяют, удивляют, умиляют, в общем,
рождают бурю эмоций. Удивительно: сколько
сюда, в Красный Ясыл приезжало работать сто­
личных художников, а высшая идея красоты и
гармонии выразилась именно в Анатолии Овчин­
никове, который плоть от плоти — эта земля, эта
Ирень, эти облака, этот камень.
Крестьянский некогда промысел смог стать
высоким искусством благодаря тому, что сотни,
тысячи мастеров из поколения в поколение соз­
дали свою школу, качество перешло в количество,
а потом в новое качество.
Пермский камнерезный — воистину промы­
сел народа. Его нужно обязательно сохранить!
92

ПРЕДИСЛОВИЕ
•4•
I ГЛАВА
КРЕСТЬЯНСКИЙ ПРОМЫСЕЛ
•10•
II ГЛАВА
КАМНЕРЕЗНЫЕ АРТЕЛИ
•20•
III ГЛАВА
ФИРМА ФАБЕРЖЕ
И ПЕРМСКИЕ КАМНЕРЕЗЫ
■28•
IV ГЛАВА
КУНГУРСКИЕ КАМНЕРЕЗЫ
•38•

V ГЛАВА
КАК СЛОНИК-ТАК ПУЛЯ
•46•
VI ГЛАВА
ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ
•52•
VII ГЛАВА
КОМБИНАТ «УРАЛЬСКИЙ КАМНЕРЕЗ»
•64•
VIII ГЛАВА
ПЕРМСКИЙ КАМНЕРЕЗНЫЙ
-ПРОМЫСЕЛ НАРОДА
•78•

Светлана Леонидовна Федотова
ПЕРМСКИЙ КАМНЕРЕЗНЫЙ - ПРОМЫСЕЛ НАРОДА
Редактор: Юлия Ворожцова
Дизайн, вёрстка: Эльвина Цандекова
Дизайн обложки Эльвина Цандекова
Корректор: Анна Потапова
Автор работ и фото обложки, заставок к главам - Анатолий М. Овчинников.
Издательство:
ООО Продюсерский центр «Траектория»
Директор Сафонов Алексей Юрьевич
Пермь, ул. Куфонина, 11 -32
Тел.:+7 908 271-42 -90
trajectory@bk.ru
Подписано в печать 07.11.2019.
Формат 70x90 ‘/ц. Усл. печ . л . 9 ,34.
Печать офсетная. Тираж 1000 экз. Заказ No 975.
Отпечатано в соответствии с предоставленным оригинал-макетом
в АО «ИПП «Уральский рабочий»
620990, г. Екатеринбург, ул. Тургенева, 13
http://www.uralprint.ru, e -mail: sales@uralprint.ru
ISBN 978-5 -6041196-4 -8