Анализ
современных
тенденций

)Ч. 04

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
Буржуазная
ИСТОРИОГРАФИЯ
второй
мировой
войны
Анализ
современных
тенденций
МОСКВА «НАУКА»
1985

На основе критического анализа новейшей буржуазной лите¬
ратуры стран Западной и Северной Европы, США, Канады и
Японии показана несостоятельность буржуазных концепций,
принижающих роль СССР в разгроме фашизма, извращающих
генезис, ход, итоги и уроки второй мировой войны, их значе¬
ние для послевоенного развития. Значительное внимание
уделено критике методологических основ и социальных функ¬
ций буржуазной историографии.
Редакционная коллегия
И. И. ЖИГАЛОВ, В. В. ЗЕЛЕНИН,
Е. Н. КУЛЬКОВ (ответственный секретарь),
Б. И. МАРУШКИН, А. П. МОСКАЛЕНКО, Л. В. ПОЗДЕЕВА,
О. А. РЖЕШЕВСКИЙ (ответственный редактор),
В. И. САЛОВ, С. А. ТЮШКЕВИЧ
Рецензенты
В. М. КОВАЛЬЧУК, Н. Д. СМИРНОВА
БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ войны
АНАЛИЗ СОВРЕМЕННЫХ ТЕНДЕНЦИЙ
Утверждено к печати
Институтом всеобщей истории Академии наук СССР
^Редактор издательства Л. А. Зуева. Художник Ф. Н. Буданов
'Художественный редактор Н. Н. Власик
Технические редакторы Я. Д. Кокина, Л. И. Куприянова
Корректору Р. С. Алимова, В. С. Федечкина
Слано в набор 17.04.85. Подписано к дечати.12.,08.8э. Т-16717. Формат BOxOOVie. Бумага
кмкжнл-жупнальная. Гарнитура обыкновенная новая. Печать высокая. Усл. печ. л. 26,5.
^Ткр ото 26,5. Уч.-изд. л. 32,6; Тираж 400,0 эдз. Тиц. дад. W. Цена 3 р. 60 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Науда»
117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90.
Орлена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука». 199034, Ленинград, В-34, 9 лдощя, 1'2
0504000000-302 26T5rg.
042(02)-85
© Издательство «Наука», 1985

предисловие
Четыре десятилетия отделяют человечество от памятных дней по¬
беды над фашистскими агрессорами во второй мировой войне.
И все это время события войны привлекают неослабное внимание
миллионов людей во всех частях света. История второй мировой
войны, подготовленной и развязанной фашистскими агрессорами
при попустительстве и участии других империалистических сил,
является фронтом острейшей научной и идеологической борьбы.
Многие буржуазные авторы обращались к проблемам войны
еще до того, как отгремели залпы орудий на фронтах, освещая
ее в превратном смысле. В дальнейшем за перо взялись бывшие
гитлеровские генералы: их усилия сосредоточились на реабили¬
тации фашистского военного руководства и германского импери¬
ализма в целом. В странах Западной Европы, Америки и Азии
была создана огромная, насчитывающая тысячи наименований
буржуазная литература по истории второй мировой войны. Она
включает официальные многотомные описания участия этих стран
в военных кампаниях, труды обобщающего и частного характера,
мемуары и дневники. Миллионными тиражами публикуются рас¬
считанные на массового читателя иллюстрированные книги, бро¬
шюры, журналы, специально посвященные истории войны 1939—
1945 гг.
При всем разнообразии отдельных направлений и течений бур¬
жуазной историографии ее отличает ряд общих черт, таких, как
отказ от материалистического толкования процессов историче¬
ского развития, от выявления диалектической связи между от¬
дельными их сторонами. В основе большинства трудов буржуаз¬
ных историков лежат реакционные антикоммунистические уста¬
новки, определяемые текущими и долгосрочными классовыми
интересами капитализма. Все это в полной мере относится и
к освещению истории второй мировой войны.
Тенденциозная трактовка ее фактов и событий, преднамерен¬
ное их извращение преследуют вполне определенные цели: обе¬
лить политику и стратегию правящих кругов капиталистических
государств, тех или иных их группировок в период подготовки и
ведения войны; преувеличить военный и экономический вклад
некоторых из этих государств (особенно США) в достижение по¬
беды; разрекламировать якобы исключительную роль лидеров
англо-американской буржуазии; акцентировать внимание на «ро¬
ковой роли» ошибок Гитлера в поражении Германии и т. д.
Искаженные версии истории войны, как правило, прямо или
замаскированно отражают тенденции антикоммунизма и антисо-
1*
3

ветма. Это саоё йДейпов ору^м реакционпая йсториографий
Запада особенно усердно использует в последние годы, когда по
инициативе администрации США резко усилился милитаристский
курс и одна за другой осуществляются меры, нагнетающие
международную напряженность.
На позициях антикоммунизма конструировались, а ныне уг¬
лубляются главные линии буржуазной фальсификации истории —
участия нашего государства в борьбе против фашизма. К числу
их относятся вопросы о причинах происхождения второй мировой
войны, о роли Советского Союза в завоевании победы над агрес¬
сорами и об освободительной миссии СССР, о вкладе народных
масс в разгром фашистского блока, об итогах и уроках войны.
Идеологи империализма выдвигают антинаучную концепцию
якобы фатальной неизбежности войн, обосновывая ее ссылками на
«естественные» начала природы человека. Буржуазная историо¬
графия стремится в ложном свете представить цели внешней по¬
литики СССР в 30—40-е годы, усилия Советского правительства,
направленные на сохранение мира, на коллективный отпор агрес¬
сии и демократическое устройство послевоенного мира. Предна¬
меренно принижается или вообще замалчиваются борьба совет¬
ского народа против фашистских агрессоров и ее первостепенное
значение в разгроме вермахта, так же как вклад СССР в победу
над милитаристской Японией. В то же время развиваются лож¬
ные версии о США как «арсенале демократии», «главном архи¬
текторе» победы и т. п. В трудах буржуазных авторов все еще
скупо освещается (либо полностью игнорируется) роль народных
масс, особенно то новое и специфическое, что внесли 30—40-е
годы в историю антифашистской и национально-освободительной
борьбы различных стран. Во многих случаях открыто проявля¬
ется стремление преуменьшить величину вклада в победу, вне¬
сенного народно-патриотическими силами Сопротивления и пре¬
жде всего коммунистами.
В большом числе изданий, которые приурочены на Западе
к 40-летию Победы над фашистско-милитаристским блоком, вновь
предпринимаются попытки переписать историю, умалить значе¬
ние советско-германского фронта, роль движения Сопротивления.
Что касается итогов войны, то успехи социализма и ослабле¬
ние капитализма многие представители буржуазной исторической
науки Запада объясняют политическими просчетами своих лиде¬
ров или другими субъективными причинами. Они отказываются
от анализа решающих факторов, определявших исторические яв¬
ления национального и международного характера. В первую
очередь обходятся стороной вопросы о преимуществах социали¬
стического строя как основного фактора в достижении победы
СССР в Великой Отечественной войне, о руководящей роли Ком¬
мунистической партии Советского Союза — организатора и творца
побед советского народа. Отрицая закономерности исторического
процесса, многие буржуазные авторы пытаются поставить под
сомнение итбги войны, изобразить их «временным» явлением или
4

йЛОДоМ «случайного» стечений обстоятельств, доказать, будто ре¬
зультаты войны могли быть иными и еще в наше время сущест¬
вует возможность уничтожения социализма средствами воору¬
женного насилия.
Вместе с тем неправильно было бы характеризовать современ¬
ную буржуазную историографию второй мировой войны одно¬
значно, поскольку даже в пределах одного государства она пред¬
ставлена различными школами, группами, течениями. Однако
грани, отделяющие их друг от друга, весьма условны и под¬
вижны, а различия чаще всего связаны с особенностями довоен¬
ного (а также послевоенного) развития отдельных капиталисти¬
ческих стран, с характером и степенью их участия в войне. Боль¬
шое влияние, особенно на официальные издания, оказывают ме¬
няющаяся расстановка классовых сил внутри отдельных госу¬
дарств, те конкретные функции, которые призвана осуществлять
буржуазная историческая наука в той или иной стране. В по¬
следние годы буржуазные авторы ввели в научный оборот боль¬
шое число новых документов и архивных материалов по истории
международных отношений, вооруженной борьбы с фашистским
блоком. Это, в частности, дает возможность глубже осмыслить по¬
ложительный опыт сотрудничества в 1941—1945 гг. государств
с противоположными общественно-политическими системами, зна¬
чение которого на Западе стремятся принизить или вообще пе¬
речеркнуть противники реалистического диалога с СССР и дру¬
гими социалистическими странами. Масштабы исследований и
диапазон их проблематики в США, Англии, Франции и ФРГ за¬
метно расширились. Одновременно наблюдается тенденция
к определенному «замыканию» историков в рамках националь¬
ных границ или регионов, что особенно характерно для малых и
средних капиталистических стран. Все это усложняет задачу ана¬
лиза и классификации буржуазной литературы о войне. Главное
в таком анализе, подчеркивал В. И. Ленин, — «уметь вести свою
линию и бороться со всей линией враждебных нам сил и клас¬
сов» Ч
Нельзя не обратить внимание на специфическую тенденцию
в развитии буржуазной историографии конца 70-х—начала 80-х
годов, развитие которой стимулируется благодаря выдвижению
правоконсервативного ее крыла. Возрождаемые ныне в США,
ФРГ, Японии и других капиталистических странах реакционные
апологетические теории империализма все более явно приспосаб¬
ливаются к агрессивным планам милитаристских и реваншист¬
ских кругов. Ужесточаются атаки на марксистско-ленинскую кон¬
цепцию истории фашизма и второй мировой войны, на решения
Ялтинской и Потсдамской конференций, заложивших основы по¬
слевоенного устройства мира.
Сейчас, когда в результате политики агрессивных кругов За¬
пада резко усилилась угроза термоядерной войны, особенно важно
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 364.
б

раскрывать антинародную, реакционную сущность империализма.
Как указывалось в решениях XXVI съезда КПСС, необходимо
сконцентрировать усилия на критике антикоммунизма, буржуаз¬
ных и ревизионистских концепций общественного развития, на
разоблачении фальсификаторов марксизма-ленинизма2.
Идеологическое противоборство предполагает принципиальную
непримиримость и бескомпромиссное разоблачение буржуазных
фальсификаторов истории второй мировой войны. В условиях об¬
острения конфронтации двух систем и их идеологий еще более
настоятельным становится утверждение правды о происхождении
войны, ее ходе и итогах. Постановление ЦК КПСС «О 40-летии
Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941—
1945 гг.» ориентирует на то, чтобы разоблачать «милитаристские
планы США и их союзников по НАТО, реваншизм и японский
милитаризм, давать решительный, аргументированный отпор на¬
шим идеологическим противникам, всякого рода фальсификато¬
рам истории второй мировой войны» 3.
Авторы настоящей книги, сознавая всю ответственность по¬
ставленных Коммунистической партией задач, предприняли по¬
пытку критического анализа основных тенденций новейшей бур¬
жуазной историографии. В статьях рассмотрены общие направле¬
ния, по которым в современной исторической литературе США,
Англии, ФРГ, Франции и других капиталистических странах ве¬
дется фальсификация главных, узловых проблем истории второй
мировой войны. Проанализированы также некоторые специфиче¬
ские черты идейной борьбы по вопросам истории второй мировой
войны в отдельных странах, раскрыты позиции историков раз¬
личных, в том числе прогрессивных направлений, в отношении
той или иной проблематики (Сопротивление, нейтралитет, колла¬
борационизм и(т. д.).
Приводимый в книге конкретный документальный, фактиче¬
ский и историографический материал показывает антинародный
характер идеологии и политики США и их союзников по НАТО,
направленной против СССР и других революционных сил, рас¬
крывает всемирно-историческое значение победы советского на¬
рода над фашистскими агрессорами для торжества дела мира,
демократии и социализма.
Академик А. М. Самсонов
2 См.: Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 146.
3 Правда, 1984, 17 июня.

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ
Б. И. Марушкин, 3. С. Чертина
ПОБЕДА СОВЕТСКОГО СОЮЗА
ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
И СОВРЕМЕННАЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БОРЬБА
Выпуская в свет книгу «Война на Востоке. Русско-германский
конфликт в 1941 —1945 гг.», нью-йоркское издательство сочло не¬
обходимым указать на суперобложке: многие американские чита¬
тели «не знают того, что исход второй мировой войны решался
на Востоке, в Советском Союзе, в самой титанической военной
кампании мировой истории» L Серия фильмов о борьбе советского
народа против фашистских агрессоров, совместно подготовленная
советскими и американскими кинематографистами, была пока¬
зана по телевидению США под общим названием «Неизвестная
война». Незнание американцами одного из величайших событий
XX в. кажется парадоксальным, если учесть огромное число книг
о второй мировой войне, выходящих на Западе. Но их невежество
относительно Великой Отечественной войны советского народа от¬
нюдь не случайно, а социально детерминировано: оно упорно и
последовательно насаждается политико-пропагандистским аппа¬
ратом империализма. На это имеются свои причины, прямо свя¬
занные с историческими уроками второй мировой войны, с ее не¬
преходящим значением для современности.
Победа СССР во второй мировой войне не только продемон¬
стрировала огромные преимущества социалистической системы
над капиталистической, но и явилась одним из убедительнейших
доказательств авантюристичности политики с «позиции силы»,
достижения военного превосходства в отношении СССР. Как из¬
вестно, попытка вооруженной до зубов фашистской Германии,
опиравшейся на промышленный потенциал оккупированных ею
государств, разговаривать с СССР языком силы закончилась со¬
крушительным провалом. Что же можно сказать о перспективах
подобной политики в настоящее время, когда наша страна демон¬
стрирует замечательные успехи в области экономики, науки и
техники, когда существует мощное содружество социалистиче¬
ских стран? Очевидно, что между высказанным президентом
США Р. Рейганом авантюристическим стремлением отправить
марксизм-ленинизм на «пепелище истории» и реальным соотно¬
шением сил в мире — дистанция огромного размера.
1 War in the East: The Russo-German Conflict, 1941—45. N. Y., 1977.
7

Исход второй мировой войны убедительным образом показал,
что в мире нет таких сил, которые могли бы сокрушить социа¬
лизм, изменить ход исторического развития. Именно поэтому
уроки минувшей войны, демонстрируя закономерный и необрати¬
мый характер изменений, происшедших в мире, и сегодня явля¬
ются грозным предупреждением любым империалистическим
агрессорам.
Не случайно агрессивные круги американского империализма
не хотят примириться с итогами второй мировой войны и меч¬
тают об их ревизии, делая все, чтобы исказить и извратить исто¬
рию войны, предать забвению ее уроки. За прошедшие 40 лет
буржуазные историки США, выполняя социальный заказ импе¬
риалистических кругов, создали огромную литературу о второй
мировой войне, разработали множество концепций, касающихся
различных ее сторон.
Между этой официозной исторической наукой, внешней поли¬
тикой и идеологией американского империализма имеется непо¬
средственная связь. В целях маскировки и «обоснования» своей
агрессивной политики правящие круги США неизменно обраща¬
лись и обращаются к прошлому, соответствующим образом пре¬
парированному. Искажение истории второй мировой войны в аме¬
риканской буржуазной историографии является органической со¬
ставной частью яростной пропагандистской кампании, направлен¬
ной против социалистических стран.
*
Сразу после окончания второй мировой войны президент
Г. Трумэн направил Американской исторической ассоциации
письмо, в котором указывалось, что буржуазным историкам от¬
водится «исключительное место» в антикоммунистической про¬
паганде, что исторические исследования должны вестись по «пра¬
вительственной программе», увековечить миф об «угрозе коммуни¬
стической агрессии» и представить США как государство-созда¬
теля «мирной и процветающей семьи народов» 2.
Идеологическая ориентация — характерная черта буржуазной
историографии, связанной с актуальными проблемами прошлого.
Практические нужды, по словам американского военного исто¬
рика Л. Мортона, привели к возникновению в США «сильной тен¬
денции ориентировать ученых на решение текущих проблем и
использовать результаты научных исследований ’для поддержки
политик#» 3. Прямым следствием такой ориентации является про¬
цесс идеологизации и политизации исторической науки в запад¬
ных странах. Буржуазная историография второй мировой войны
не только не исключение из этого общего правила, но один из са¬
2 American Historical Review, 1951, Apr., p. 711—712.
8 The Historian pnd the Diplomat/Rd, F. Loewenheip. N, Y.; L. etc.,
1967, p. 167.
8

мых ярких его Примеров. Политико-идеологический Компонент
этой литературы весьма значителен, он оказывает большое влия¬
ние на выработку соответствующих теорий и концепций, на весь
историографический процесс.
Отражая эволюцию идеологических и политических установок
правящего класса, буржуазная историография второй мировой
войны прошла в своем развитии несколько фаз. После ее оконча¬
ния, в период развязывания «холодной войны», в США были вы¬
работаны основные теоретические догмы, постулирующие реша¬
ющую роль для США и второстепенную для СССР в минувшем
мировом конфликте. В годы разрядки международной напряжен¬
ности на Западе, в том числе и в Соединенных Штатах, появился
ряд документальных публикаций и отдельных работ, способство¬
вавших «эрозии» теоретического багажа ■ времен «холодной
войны». В настоящее время происходит реставрация наиболее
консервативных антикоммунистических теорий и концепций пред¬
шествующих периодов, различных идеологических мифов, связан¬
ных с попытками исказить решающую роль Советского Союза
в победе над фашистской Германией и милитаристской Японией.
В США в 70-е—начале 80-х годов опубликованы многие но¬
вые документы и материалы по истории второй мировой войны4.
Ежегодно выходит в свет большое числе журнальных статей5.
Известно, что в годы второй мировой войны некоторые амери¬
канские буржуазные историки признавали масштабы военных по¬
бед Советского Союза. Так, например, Фостер Ри Даллес в книге
«Дорога в Тегеран» подчеркивал, что Советская Армия разру-
шилд миф о непобедимости Германии и возродила среди народов
мира веру в конечную победу6.
В 70-е годы, т. е. в период разрядки, в ряде американских7 из¬
даний можно было заметить отдельные попытки «сбалансиро¬
вать» освещение событий второй мировой войны: вклад Советской
Армии в разгром гитлеровской Германии, роль Советского Союза
4 Levering R. American Opinion and the Russian Alliance, 1939—1945.
Chapel Hill, 1976; Kinsella W. Leadership in Isolation: FDR and the Origins
of the Second World War. Cambridge (Mass.), 1978; Baily Th., Ryan P.
Hitler vs. Roosevelt: The Undeclared Naval War. New York; London, 1979;
Mastny V. Russia’s Road to the Cold War: Diplomacy, Warfare and the Po¬
litics of Communism, 1941—1945. N. Y., 1979; Defeat in the East: Russia
Conquers, January to May 1945. N. Y., 1980; Wiskemann E. Europe of the
Dictators, 1919—1945. N. Y., 1980; Herwarth H., Starr S. Against Two Evils.
N. Y., 1981; Leites N. Soviet Style in War. N. Y., 1982; Taubman W. Stalin’s
American Policy: From Entente to Detente Ho Cold War. N. Y., 1982; Strictly
Personal and Confidential: The Letters Harry Truman Never Mailed / Ed.
M. M. Poen. Boston; Toronto, 1982; Douglas R. New Alliances, 1940—1941.
N. Y., 1982; Tent G. American-Occupied Germany. Chicago, 1983; Cole W.
Roosevelt and the Isolationists, 1932—1945. Lincoln, 1983; Thompson K.
Winston Churchill’s World View: Statesmanship and Power. Baton Rouge,
1983; etc.
5 World War II from an American Perspective: An Annotated Biblio¬
graphy. Santa Barbara (Cal.); Oxford, 1983.
6 Dulles F. R. The Road to Teheran. N. Y., 1944.
9

в освобождении человечества от нацистского варварства7. Эти по¬
пытки, к сожалению, остались только попытками, а тенденции не
стали преобладающими. Наоборот, и в те годы в американской
историографии сохранялось стремление преуменьшить значение
вооруженной борьбы Советской Армии против фашистских агрес¬
соров. По сути дела, в течение всего послевоенного периода в аме¬
риканской буржуазной историографии второй мировой войны до¬
минировала тенденция к необъективности, явному искажению
фактов, преуменьшению роли Советского Союза в войне. Уже
в годы войны и сразу после её окончания ряд американских бур¬
жуазных историков, рассматривая события на советско-герман¬
ском фронте, не касались вопроса о влиянии на общий ход войны
этих событий. В то же время они всемерно преувеличивали ре¬
зультаты боевых операций американо-английских войск на раз¬
личных театрах военных действий (в Северной Африке, Италии,
Франции) 8. Именно тогда в американской исторической литера¬
туре была сформулирована концепция, фактически отрицающая
решающую роль СССР во второй мировой войне и, наоборот, пре¬
возносящая военный вклад США, которые якобы являлись «ар¬
сеналом демократии». «Несмотря на значительное число книг
о второй мировой войне, — констатирует американский историк
Дж. Стоксбери, — до сегодняшнего дня нет пи одной, которая
была бы объективной и исчерпывающей. Опп писались обычно
исключительно с британской или американской точек зрения; иг¬
норировались основные причины и последствия войны» 9.
Многие работы, изданные в США за последние годы, при¬
званы доказать, по словам американского историка Р. Дюпуи,
«решающую роль Соединенных Штатов в победе свободного мира
над силами тоталитаризма» 10 11. В предисловии к книге «Вторая
мировая война» американский военный специалист С. Мэйер пи¬
шет, что «вступление США в войну па Тихом океане изменило
ход развития событий всей мировой войны» н. Американский
буржуазный историк К. Хоув отмечал со своей стороны: «Победа
была бы невозможна без американской военной техники, амери¬
канских ресурсов и американских людских резервов» 12.
7 Clemens D. Yalta. N. Y., 1970; Harriman W. America and Russia
in Changing World. N. Y., 1971; Divine R. Roosevelt and World War II.
Baltimore, 1972; Herring G. Aid to Russia, 1941—1946: Strategy, Diplomacy,
the Origins of the Cold War. N. Y.; L., 1973; Morris E. Blockade: Berlin
and the Cold War. N. Y., 1973; Harriman W., Abel E. Special Envoy to
Churchill ’and Stalin, 1941—1946. N. Y., 1975; The Unknown War/Ed.
H. E. Salisbury. Toronto etc., 1978; Kerr W. The Secret of Stalingrad. N. Y.,
1978; Caidin M. The Tigers are Burning. Los Angeles, 1980.
8 Miller F. History of World War II. Philadelphia, 1945; Monaghan F.
World War II. Chicago, 1943; Shugg R., DeweerdH. World War II. Wash.,
1947.
9 Stokesbury J. A Short History of World War II. L., 1980.
10 Dupuy R. World War II: A Compact History. N. Y., 1969, p. VII.
11 Heiferman R. World War II. L., 1973, p. 8.
12 Howe Q. Ashes of Victory: World War II and its Aftermath. N. Y.,
1972, p. 274.
10

Какие цели ставят буржуазные идеологи США, выдвигая ука¬
занную концепцию? На этот вопрос нетрудно ответить, если
вспомнить, что сразу же после окончания войны США открыто
выступили с претензиями на руководящую роль в мире. Эти пре¬
тензии обосновывались с помощью фальшивой концепции «ре¬
шающей роли» США во второй мировой войне, из чего прямо вы¬
водился не менее фальшивый тезис о «руководящей роли» Аме¬
рики в послевоенном мире. Выступая в 1945 г., Г. Трумэн прямо
заявил: «Хотим мы того или не хотим, мы обязаны признать, что
одержанная нами победа возложила на американский народ бремя
ответственности за дальнейшее руководство миром» 13. Эти пре¬
тензии на руководство миром в несколько видоизмененной форме
повторяли затем почти все государственные деятели Соединенных
Штатов, хотя как историческое прошлое, так и современность со
всей очевидностью доказывают их абсолютную беспочвенность и
бесперспективность. В 1965 г. государственный секретарь США
Д. Раск говорил: «Нам приходится заботиться обо всей планете,
о всех ее землях, морях, о ее атмосфере и окружающем ее кос¬
мическом пространстве» 14. Несколько осторожнее, но все же до¬
статочно определенно в апреле 1969 г. высказался государствен¬
ный секретарь У. Роджерс: «Соединенные Штаты — самая могу¬
щественная военная, экономическая и техническая держава
в мире, и у нас нет никакой возможности уйти от ответствен¬
ности, которая связана с таким положением» 15.
В трудах, выпускаемых военным ведомством США, неизменно^
дается апологетическая оценка военной мощи США, созданной
в годы войны, ее «нарастающих успехов» на многочисленных
фронтах, искусства американского генералитета. «Хотя США
вступили в войну поздно, — говорится в одной из таких работ, —
их вклад был решающим. Без их солдат и огромного количества
произведенных ими бомб, кораблей и самолетов союзники, весьма
вероятно, потерпели бы поражение» 16.
Хотя в работах некоторых американских буржуазных истори¬
ков и говорится о значении вооруженной борьбы СССР против
гитлеровской Германии, но этой борьбе придается второстепенная
роль. Более того, ряд американских историков извращенно истол¬
ковывают причины поражения фашистской Германии, непосред¬
ственные итоги второй мировой войны. В частности, упорно про¬
таскивается идейка, что не героизм и стойкость советскою на¬
рода, пе преимущества социалистического строя над капитали¬
стическим, а случайное совпадение таких факторов, как «роко¬
вой характер» Гитлера, «суровый русский климат», «необозримые
13 Цит. по: Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М.,
1955. с. 674.
14 Department of State Bulletin, 1965, May 10, p. 695.
15 Ibid., 1969, May, p. 387.
16 Great Events of the 20th Century: How They Changed Our Lives.
N. Y., 1977, p. 287,
11

русские просторы» и «русское бездорожье», привело к пораже¬
нию германского фашизма 17.
Советские историки неоднократно указывали па несостоятель¬
ность подобных утверждений. Выражают сомнения в них и не¬
которые буржуазные ученые. Так, австралийский исследователь
Дж. Джукс, описывая битву за Москву, признает, что в этом сра¬
жении победило военное искусство советских генералов, а вовсе
не «генерал мороз» 18.
Характерен подход американских буржуазных историков к так
называемым поворотным пунктам войны. Преуменьшая значение
решающих битв на советско-германском фронте — разгрома не¬
мецких войск под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге,
они продолжают преувеличивать роль военных действий запад¬
ных союзников (у Эль-Аламейна, в Италии, Франции и др.).
Р. Бейзелл, например, операциям американо-английских войск
в Тунисе придает большое значение, чем Сталинградской битве.
В стратегическом плане и в смысле истощения ресурсов стран
„оси44 Тунис был «более результативным», — пишет он19. «Ста¬
линград, — заявляет американский историк Э. Зимке, — вместе
с Гуадалканалом и вторжением в Северную Африку знаменует
начало отступления стран оси на всех фронтах второй мировой
войны» 20. Зимке уверяет далее, что «второй Сталинград уже давно
имел место в Северной Африке»21. В изданной в США работе
«Великие сражения второй мировой войны» не нашлось места
для Курской битвы22. В то же время в «Американской военной
истории» в качестве решающей битвы войны называется сраже¬
ние у о-ва Мидуэй23. «Победы союзников у Эль-Аламейна, Ста-
. линграда и в Тунисе, — безапелляционно утверждается в дру¬
гом американском.издании, — означали конец рейху» 24.
Действительные факты свидетельствуют, однако, что на про¬
тяжении всей войны советско-германский фронт был решающим
фронтом второй мировой войны как по количеству вовлеченных
сил, продолжительности и напряженности борьбы, так и по раз¬
маху и конечным результатам. Более 73 % общих потерь немец¬
17 Ansel W. Hitler and the Middle Sea. Durham, 1972, p. 458; Fischer L.
The Road to Yalta: Soviet Foreign Relations, 1941—1945. N. Y., 1972, p. 38;
Hoyle M. A World in Flames: A History of World War II. N. Y., 1970, p. 95;
Heiferman R. Op. cit., p. 74—76; Morris E. Op. cit., p. 8—9; Lucas J. War on
the Eastern Front, 1941—1945: The German Soldier in Russia. London; Syd¬
ney, 1979, p. 78—91, 110—112; The Russian Front: Germany’s War in the
East, 1941-45. L., 1978.
18 Jukes G. Stalingrad: The Turning Point. N. Y., 1968, p. 19.
19 Beitzell R. The Uneasy Alliance: America, Britain and Russia, 1941—
1945. N. Y„ 1972, p. 65—66.
20 Ziemke E. Stalingrad to Berlin: The German Defeat in the East. Wash.,
1968. p. 80.
21 Ibid., p. 119.
22 Maule H. The Great Battles of World War II. Chicago, 1973.
23 American Military History/Ed. M. Matloff. Wash., 1973, p. 439.
24 Atlas of the Sfecond World War. N. Y., 1974, p. 190.

ко-фашистские полчища понесли в боях и сражениях с Советской
Армйей25. До лета 1944 г. па советско-германском фронте нахо¬
дилось в среднем в 15—20 раз больше вражеских войск, чем на
других фронтах, где действовали экспедиционные силы США и
Англии (Северная Африка, Италия). С июня 1944 г. количество
соединений вермахта, действовавших против американских, анг¬
лийских и французских войск, существенно возросло, но и тогда
их было в 1,8—2,8 раза меньше, чем на советско-германском
фронте26. Урон в личном составе, нанесенный вермахту на этом
фронте, был вчетверо, а по числу убитых и раненых вшестеро
больше, чем на Западноевропейском и Средиземноморском теат¬
рах военных действий, вместе взятых. На советско-германский
фронт приходилось до 75 % общих потерь танков и штурмовых
орудий, свыше 75 % всех потерь авиации, 74 % общих потерь
артиллерийских орудий противника27
Решающую роль советского народа в разгроме немецко-фа¬
шистских войск отмечали руководители США и Англии. Прези¬
дент США Ф. Рузвельт писал 23 февраля 1943 г.: «Красная Ар¬
мия и русский народ наверняка заставили вооруженные силы
Гитлера идти по пути к окончательному поражению и завоевали
на долгие времена восхищение народа Соединенных Штатов»28.
Аналогичное мнение высказывал и У. Черчилль: «Красная Ар¬
мия празднует свою двадцать седьмую годовщину с триумфом,
который вызвал безграничное восхищение ее союзников и кото¬
рый решил участь германского милитаризма» 29.
Бывший тогда послом США в Москве Д. Дэвис вскоре после
нападения нацистской Германии на СССР заявил, что «трудности
Гитлера только начинаются», ибо «сопротивление Красной Армии
поразит и удивит мир»30. Бывший государственный секретарь
США Э. Стеттиниус писал в своей книге «Рузвельт и русские»,
что американскому народу не следует забывать о той роли, ко¬
торую сыграл Советский Союз в* 1942 г.: «Если бы Советский
Союз не смог удержать свой фронт, у немцев создалась бы воз¬
можность захвата Великобритании. Они смогли бы также за¬
хватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой
плацдарм в Латинской Америке» 31.
Видные американские государственные деятели периода
войны прямо говорили о тесной связи между борьбой СССР про¬
тив нацистской Германии и безопасностью Соединенных Штатов,
26 История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—
1982. т. 12. Итоги и уроки второй мировой войны, с. 35.
26 Там же, с. 217.
27 Там же, с. 35.
28 Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами
США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отече¬
ственной войны 1941—1945 гг.: В 2-х т. М., 1976, т. 2, с. 56—57.
29 Там же, т. 1, с. 362.
30 Davis J. Mission to Moscow. N. Y., 1941, p. 475.
31 Stettinius E. Roosevelt and the Russians. N. Y., 1949, p. 7.
13

а также ставили вопрос об освобождении Европы от фашистской
оккупации в зависимость от исхода этой борьбы. Они давали вы¬
сокую оценку роли боевых действий Советских Вооруженных Сил.
В своих мемуарах государственный секретарь К. Хэлл отмечал:
«Мы должны всегда помнить, что своей героической ,борьбой про¬
тив Германии русские, возможно* спасли союзников от сепарат¬
ного мира с немцами. Такой мир унизил бы союзников и от¬
крыл бы двери для следующей Тридцатилетней войны» 32.
Примечательны признания ряда буржуазных ученых США.
Вице-президент Пенсильванской исторической ассоциации
Р. Уайгли пишет: «Если бы не существовало русского фронта,
западным союзникам не удалось бы добиться решающих резуль¬
татов в войне с Германией» 33. Оценивая Сталинградскую битву,
американский историк Л. Фишер писал: «Советская победа под
Сталинградом изменила весь ход войны и мировой истории»34.
С его мнением соглашаются некоторые другие американские исто¬
рики, называя битву под Сталинградом самым решающим сраже¬
нием в Европе35. В отдельных западных работах сражение на
Курской дуге характеризуется как величайшее в военной истории,
коренным образом изменившее весь ход второй мировой войны36.
Уже цитировавшийся выше Т. Дюпуи признает что «ни одна
война в истории несравнима с русско-германской войной 1941—
1945 гг. по масштабам. Она вовлекла больше людей, большое ко¬
личество оружия, вызвала больше жертв и по размаху была
больше любой другой войны в истории» 37.
*
Неприятие результатов второй мировой войны, стремление
к их ^пересмотру во многом определили послевоенный курс внеш¬
ней политики США. На основе отрицания закономерностей по¬
беды Советского Союза, революционных преобразований в мире
американский империализм конструировал внешнеполитические
доктрины «сдерживания», «размывания» коммунизма, «отбрасы¬
вания» его с исторической арень<. Развертывая клеветническую
кампанию о «советской военной угрозе», правящие круги США
32 Hull С. The Memoires. N. Y., 1948, vol. 2, p. 1465.
33 Weigly R. The American Way of War: A History of United States
Military Strategy and Policy. New York; London, 1973, p. 347.
34 Fischer L. Op. cit., p. 70.
35 Heijerman R. Op. cit., p. 202; Howe G. Op. cit., p. 219; The Simon and
Schuster Encyclopedia of World War II / Ed. T. Parrish, L. A. Marshall.
N. Y., 1978, p. 600; Kerr W. Secret of Stalingrad; Wiskemann E. Op. cit.,
p. 191; Calvocoressi P.{ Wint G. Total War: Causes and Courses of the Se¬
cond World War. New York; London, 1979, p. 472, 477.
36 Caidin M. Op. cit., p. 4; Atlas of the Second World War, p. 204; Great
Battles of the 20th Century. L. etc., 1977, p. 254; Scott H., Scott W.
The Armed Forces of the USSR. Boulder (Col.), 1979, p. 27.
87 War in the East, p\ 89.
14

пытаются «оказать глобальное стратегическое давление на СССР
с целью дестабилизации всей советской системы» 38.
Руководствуясь этими установками, многие американские исто¬
рики утверждают, что усиление позиций социализма в Европе и
Азии в основном было вызвано военно-стратегическими ошиб¬
ками, допущенными Соединенными Штатами, характером между¬
народных обязательств, принятых ими в ходе войны, той по¬
мощью, которую опи оказали СССР. Вступив во вторую мировую
войну, США якобы нарушили «баланс сил» в Европе и Азии,
не позволили Германии и Японии обескровить и ослабить СССР
и тем самым открыли ему путь к «военному преобладанию»
в Европе и Азии. Нетрудно видеть, что подобные утверждения
имеют целью «исторически» обосновать послевоенный агрессив¬
ный курс США в отношении социалистических государств.
Подтасовывая исторические факты, идеологи антикоммунизма
стремятся представить дело таким образом, будто не преимуще¬
ства социализма, не героизм советских людей, не дальновидное
руководство Коммунистической партии, а американская и анг¬
лийская поддержка СССР в критический для него период решила
исход событий на Восточном фронте. Так, американский историк
Дж. Инфилд в книге «Полтавское дело» утверждает, что «без
ленд-лиза Советский Союз не смог бы выдержать нашествия фа¬
шистов» 39. По словам тогдашнего заместителя государственного
секретаря С. Уэллеса, оружие и самолеты, которые СССР «по¬
лучал из ограниченных ресурсов Соединенных Штатов, значи¬
тельно облегчили победу под Москвой»40. Со своей стороны
Дж. Григг из Оксфорда отмечает, что «Британия принесла зна¬
чительные жертвы для России»4l. Подобные заявления содер¬
жатся и в других западных работах по второй мировой войне42.
Как же в действительности обстояло дело? Известно, что
вскоре после нападения гитлеровской Германии на СССР прави¬
тельства США и Великобритании заявили о своей солидарности
с борьбой Советского Союза. Но что последовало за этим? Прове¬
дение так называемой стратегии «непрямых действий», которая
заключалась в том, чтобы, путем ограниченного участия в войне,
усилить свои вооруженные силы и занять стратегические плац¬
дармы. Правительства США и Англии придерживались позиции
выжидания взаимного истощения Германии и СССР. В теле¬
грамме в советское посольство в Лондоне от 30 августа 1941 г.
И. В. Сталин писал: «По сути дела, английское правительство
38 Foreign Affairs, 1983, vol. 61, N 3, p. 600.
39 Infield G. The Poltava Affair. N. Y., 1973, p. XII.
40 Цит. no: Martel L. Lend-Lease, Loans and the Coming of the Cold
War: A Study of the Implementation of Foreign Policy. Boulder (Col.),
1979,xp. 38.
41 Grigg J. 1943: The Victory that Never Was. N. Y., 1980, p. 25.
42 Jones R. The Roads to Russia: United States Lend-Lease to the So¬
viet Union. University of Oklahoma Press, 1969, p. VII; Bailey Th. Ryan P.
Op. cit., p. 116.
15

своей пассивно-выжидательной политикой помогает гитлеровцам.
Гитлеровцы хотят бить своих противников поодиночке — сегодня
русских, завтра англичан. Англия своей пассивностью помогает
гитлеровцам. То обстоятельство, что Англия нам аплодирует,
а немцев ругает последними словами, — нисколько не меняет
дела. Понимают ли это англичане? Я думаю, что понимают.
Чего же они хотят? Они хотят, кажется, нашего ослабления» 43.
Нападение гитлеровской Германии на СССР не привело к не¬
медленному распространению ленд-лиза на СССР, хотя соответ¬
ствующий закон предусматривал, что США будут оказывать по¬
мощь тем государствам, оборона которых «против агрессии жиз¬
ненно важна для обороны США». Только в ноябре 1941 г., т. е.
спустя почти пять месяцев после начала советско-германской
войны, ленд-лиз был распространен на нашу страну. Полученные
за годы войны Советским Союзом поставки не оказали и не
могли оказать существенного влияния на ход войны. В 1941 г.,
одном из самых, тяжелых для СССР, США и Англия поставили
СССР военную технику в следующем количестве: 750 самолетов
(из них 5 бомбардировщиков), 501 танк и 8 зенитных орудий,
а в соответствии с обещаниями они с октября по декабрь 1941 г.
должны были передать Советскому Союзу 1200 самолетов, из них
300 бомбардировщиков, 1500 танков и около 50 зенитных пу¬
шек44. С октября по декабрь 1941 г. СССР недополучил от Анг¬
лии шестую часть самолетов, более половины танков, предусмот¬
ренных протоколом, который был подписан в Москве в 1941 г.
США с октября 1941 г. по 30 июня 1942 г. поставили. Советскому
Союзу менее трети обещанных самолетов и средних танков,
а также менее пятой части грузовых автомобилей45. Всего же
помощь по ленд-лизу составила не более 4 % отечественного про¬
изводства 4б.
Признание, что эти поставки и вступление США в войну не
изменили положения на советско-германском фронте, делает про¬
фессор Йельского университета Б. Рассет47. Другой американ¬
ский историк, Дж. Херринг, отмечает, что «поставки по ленд-
лизу не решали исхода войны в России48. Даже С. Майер, склон¬
ный возвеличивать роль США во второй мировой войне, при¬
знает, что основные операции войны «происходили под Москвой
и Ленинградом, на улицах Сталинграда, где русские сражались
одни и победили». «Поставки США по ленд-лизу помогли Совет¬
скому Союзу, но явилась ли помощь решающей для победы?» —
43 Цит. по: Земсков И. Н. Дипломатическая история второго фронта
в Европе. М., 1982, с. 30.
44 См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—
1945: В 6-ти т. М., 1960—1965, т. 2, с. 365.
45 История второй мировой войны, 1939—1945, т. 12, с. 119.
46 См.: Подвиг народа/Под ред. П. А. Жилина. М., 1981, с. 23.
47 Russet В. No Clear and Present Danger: A Sceptical View of the Uni¬
ted States Entry into World War II. N. Y., 1972.
48 Herring G. Op. cit., p. 286.
16

(ШраШйваёт ой 40. О невыполнении союзниками своих обязательств
по ленд-лизу пишет американский политолог Л. Мартел. Он при¬
водит мнение ряда военных историков, что «влияние помощи Сое¬
диненных Штатов Советскому Союзу было незначительным, и
она не играла никакой роли в отражении немецкого наступле¬
ния под Москвой49 50. И далее Л. Мартел пишет: «Когда русские
особенно нуждались в помощи, они получали небольшую матери¬
альную поддержку и отражали сильные удары врага без посто¬
ронней помощи» 51.
Мало обоснованы и Попытки преувеличить значение прямой
военной поддержки союзников СССР, в частности второго фронта.
Обязательства открыть второй фронт были даны правитель¬
ствами США и Великобритании летом 1942 г. Это было сделано
в значительной степени под давлением общественного мнения.
Как писал Рузвельт Черчиллю (3 апреля 1942 г.): «Ваш народ и
мой требуют создания фронта, который ослабил бы давление на
русских, и эти народы достаточно мудры, чтобы понимать, что
русские убивают сегодня больше немцев и уничтожают больше
техники, чем вы и я, вместе взятые» 52.
30 мая 1942 г. Рузвельт в присутствии генерала Дж. Мар¬
шалла заявил представителю СССР: «Мы готовимся открыть вто¬
рой фронт в 1942 г.» 53. Но ни США, ни Англия не собирались
выполнять свои обязательства. Более конкретно по этому поводу
высказывался Дж. Маршалл: «Откровенно говоря, у нас были
хорошо обученные войска, снаряжение, авиация, дивизии. Но все
трудности заключались в транспорте» 54. Истинные причины но¬
сили, однако, иной характер. Реакционные силы в США и Анг¬
лии жаждали ослабления СССР.
Под влиянием мощного наступления Советских Вооруженных
Сил и исходя из интереса обеспечения своих собственных поли¬
тических целей Великобритания и США в соответствии с реше¬
нием Тегеранской конференции 6 июня 1944 г. открыли второй
фронт в Западной Европе. Таким образом, высадка англо-амери¬
канских войск в Нормандии в 1944 г. была вызвана не сообра¬
жениями помощи союзнику. Она произошла тогда, когда ясно
вырисовалась перспектива разгрома Германии и освобождения ок¬
купированных стран Европы Советскими Вооруженными Силами.
Победа над фашистской Германией одержана совместными
усилиями многих свободолюбивых народов. В период войны обра¬
зовалась мощная антигитлеровская коалиция. Серьезные удары
по врагу нанесли вооруженные силы западных союзников, само¬
49 Цит. по: Heiferman R. Op. cit., р. II.
50 Martel L. Op. cit., р. 38.
51 Ibid., р. 56.
62 Цит. по: Roosevelt and Churchill: Their Secret Wartime Correspon¬
dence. L., 1975, p. 202.
63 Roosevelt and Churchill, p. 29; Rose L. Dubious Victory: The United
States and the End of World War II. L., 1973, p. 9.
54 Цит. no: Fischer L. Op. cit., p. 54.
2 Заказ M 363
17

Отверженно сражались союзные, войска Полыни, Чехословакии,
Югославии, участники движения Сопротивления. Однако именно
советский народ, его Вооруженные Силы вынесли основную тя¬
жесть войны, именно они сыграли решающую роль в победе над
гитлеровской Германией и ее союзниками в Европе.
*
Если буржуазная историография пытается отрицать решаю¬
щую роль СССР в разгроме гитлеровской Германии, то участие
Советских Вооруженных Сил в войне против империалистической
Японии ею почти полностью игнорируется. Согласно точке зре¬
ния многих американских историков, участие СССР в войне про¬
тив Японии не было якобы необходимым, поскольку война эта
уже была-де выиграна США. «Решение о вступлении СССР
в войну с Японией, — пишет американский дипломат Ч. Болей, —
было абсолютно ненужным» 55. «Атомная бомба убедила японцев
в том, что война проиграна... Россия вступила в войну после
атомной бомбардировки Нагасаки, чтобы как можно больше вос¬
пользоваться ее плодами», — утверждает военный деятель США
Р. Рид56. Аналогично мнение английской исследовательницы
Э. В. Уискемэн: «После атомной бомбардировки Хиросимы, кото¬
рая положила конец сопротивлению Японии, объявление рус¬
скими войны Японии было совершенно ненужным» 57.
По словам Р. Хайфермана, «Россия вступила в войну в то
время, когда японцы собирались ее прекращать»58.
Характерно, что с основными выводами американских буржу¬
азных историков солидаризируются реакционеры в ФРГ и Япо¬
нии. Так, бывший гитлеровский адмирал Руге поддержал основ¬
ной тезис американцев, что Япония была разбита задолго до ка¬
питуляции (по его мнению, зимой 1944/45 г.) 59„ Японские авторы
в серии мемуаров и монографий подчеркивают экономическую
слабость Японии по сравнению с Соединенными Штатами как ос¬
новную причину капитуляции. Многие из них утверждают, что
атомная бомбардировка рещила исход войны60.
55 Bohlen Ch. Witness to History, 1929—1969. N. Y., 1973, p. 198.
56 Reed R. The Story of the Second World War: The Allies Conquer
(1942—1945). N. Y., 1970, p. 264, 265.
57 Wiskemann E. Op. cit., p. 236.
58 Htiferman R. Op. cit., p. 251.
59 Руге Ф. Война на море, 1939—1945. М., 1957, с. 372.
60 См.: Уэсуги Д. Вторая мировая война в освещении реакционной
японской историографии. — В кн.: Проблемы второй мировой войны. М.,
1959, с. 382—386. Прогрессивные историки Японии, тщательно изучившие
вопрос о влиянии атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки на ее
капитуляцию, констатируют: «Использование атомной бомбы было для
Соединенных Штатов скорее не последним военным действием во второй
мировой войне, а первым серьезным сражением в „холодной войне“, ко¬
торую они ведут против России» (История войны на Тихом океане. М.,
1958, т. 4, с. 205).
18 —

При рассмотрении роли СССР в войне против Японии буржу¬
азная историография сводит весь вопрос к тем августовским дням
1945 г., когда правительство Советского Союза в соответствии со
своими обязательствами, принятыми на Ялтинской конференции,
объявило войну Японии. Но ведь борьба СССР против японской
агрессии не ограничивается только этим временем. Соединенные
Штаты вступили в войну с Японией после нападения последней
на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор в декабре
1941 г. Ранее правительство США своей политикой по существу
способствовало развитию агрессивных действий Японии на Ази¬
атском континенте. Советский Союз решительно выступал про¬
тив агрессии японского милитаризма, оказывая моральную и ма¬
териальную поддержку боровшемуся против нее китайскому на¬
роду-
Необходимо учитывать и тот факт, что во второй мировой
войне Япония выступала не изолированно, а в блоке с фашист¬
ской Германией. Удары, которые наносила Советская Армия пол¬
чищам Гитлера, не могли не сказываться па положении его со¬
юзников.
Учитывая военную мощь Японии, катастрофические пораже¬
ния своих вооруженных сил на Тихом океане в конце 1941—
начале 1942 г., США и Англия обратились к Советскому прави¬
тельству с просьбой включиться в войну против японской агрес¬
сии. На конференции в Касабланке в январе 1943 г. Рузвельт
выступал за участие СССР в борьбе против Японии61. Он неод¬
нократно подчеркивал, что «в войне против Японии союз с Рос¬
сией будет очень ценен»62. Хотя союзники нанесли серьезные
удары по японскому флоту и авиации, сухопутные силы японцев
не понесли большого ущерба. Американское военное командова¬
ние опасалось, что для отражения союзного десанта в Японию
будут переброшены войска из Маньчжурии и Китая.
Эти соображения оказали большое влияние на позицию аме¬
риканской делегации на Ялтинской конференции. Как отмечают
Ф. Ловенхейм, Г. Лэнгли и М. Джоунс, «на Ялтинской конферен¬
ции главным для Рузвельта было заручиться поддержкой Сталина
принять участие в войне против Японии» 63.
Стремление правительства США добиться скорейшего вступ¬
ления Советского Союза в войну против Японии было связано
с тем, что закончить ее своими силами в скором времени не
представлялось возможным. «В разработанных ранее стратеги¬
ческих планах предполагаемой датой окончания войны на Тихом
океане указывался восемнадцатимесячный срок после капитуля¬
ции Германии; без помощи России война длилась бы неопреде¬
ленный срок с огромными жертвами», — писал Бирнс64. Госу-
61 Roosevelt and Churchill, р. 38.
62 Barker Е. Churchill and Eden at War. L., 1978, p. 129.
63 Roosevelt and Churchill, p. 38.
M Burns G. Op. cit., p. 575.
10
2*

дарственный секретарь Э. Стеттиниус указывал, что без Совет¬
ского Союза США и их союзники не могли бы одержать победу
над Японией до 1947 г.65
Принималось ли при этом во внимание новое оружие, ставшее
впоследствии известным как атомная бомба? Об этом можно
сказать с полной определенностью.
Накануне отъезда в Ялту Рузвельт и Маршалл были инфор¬
мированы о приближавшихся к концу работах по созданию новой
бомбы большой разрушительной силы. Однако ни установление
американского превосходства в воздушном и морском простран¬
стве Японии, ни прогноз относительно нового оружия, писал
Г. Фейс, «не заставили Объединенный комитет начальников шта¬
бов сколько-нибудь значительно изменить планы дальнейшего
ведения войны против Японии или поколебаться во мнении об
огромном значении вступления СССР в войну 66.
В конце мая 1945 г. Стимсон в письме заместителю государ¬
ственного секретаря Д. Грю подчеркивал: «Выступление России
будет иметь большой военный эффект, так как оно почти навер¬
няка сократит войну и таким образом спасет американские
жизни» 67. Признавал это и Трумэн. Он писал: «Россия... спасла
нам много жизней в двойне с Германией... Мы очень хотели,
чтобы русские вступили в войну с Японией»68. Даже в июне
1945 г., когда решение сбросить атомные бомбы на японские го¬
рода было принято, американское командование явно не надея¬
лось на быструю капитуляцию Японии в результате бомбарди¬
ровки Хиросимы и Нагасаки69:
В основе решения правительства США использовать атомную
бомбу лежали не одни военные соображения. Применение нового
оружия против Японии было продиктовано политическими це¬
лями американского империализма, его стремлением использовать
демонстрацию атомной мощи для обеспечения господствующего
положения в послевоенном мире. Расчеты Вашингтона частично
раскрывает беседа между Трумэном и Бирнсом (личным пред¬
ставителем президента, а затем государственным секретарем
США), состоявшаяся в апреле 1945 г. «Бирнс уже сообщил
мне, — вспоминал впоследствии Трумэн, — что оружие (т. е. атом¬
ная бомба. — Б. М., 3. Ч.) будет столь мощным, что потенци¬
ально может убивать людей в беспрецедентных масштабах и сме¬
тать с лица земли целые города. Еще добавил, что, по его мне¬
нию, бомба даст США возможность продиктовать свои условия
65 Feis Н. Churchill, Roosevelt, Stalin: The War They Waged and the
Peace They Sought. Princeton, 1957, p. 503.
66 Ibid., p. 502.
67 Harriman W., Abel E. Op. cit., p. 462; Whiting Ch. The End of the
War. Europe, April 15—May 23, 1945. N. Y., 1973, p. 20.
68 Truman H. The Memoirs. N. Y., 1955, vol. 1, p. 229.
69 Stimson H., Bundy M. Oft Active Service in Peace and War: N. Y..
1948, p. 618.
20

в конце войны»70. Именно к этому и сводились замыслы выс¬
ших правительственных кругов США. Американские лидеры рас¬
считывали использовать новое оружие для шантажа СССР. Они
полагали, что оно должно было служить «мощным сдерживаю¬
щим фактором против Советского Союза в Европе» 71.
Сознавало ли правительство США, что означает применение
атомного оружия для населения городов, подвергшихся бомбар¬
дировке? Вне всякого сомнения. Трумэн пишет: «Я, конечно, по¬
нимал, что взрыв атомной бомбы вызовет невообразимые, разру¬
шения и жертвы» 72. Но Вашингтону важно было «продемонстри¬
ровать силу».
В апреле 1962 г. Г. Трумэн утверждал, что использование
атомной бомбы было якобы необходимо в интересах ускорения
окончания войны и уменьшения человеческих жертв как с аме¬
риканской, так и японской стороны73. Учитывая, что атомное ору¬
жие было применено против гражданского населения и его по¬
следствия были ужасающими, это утверждение совершенно не со¬
ответствует действительности. Характерно, что в другом письме,
от 5 августа 1963 г., Г. Трумэн прямо писал: «Я знал, что де¬
лал. .. Я не сожалею и при тех же самых обстоятельствах я сде¬
лал бы это снова» 74.
Американская пропаганда и следующая в ее русле историо¬
графия прилагают огромные усилия, чтобы оправдать действия
правительства США, первым применившего атомное оружие про¬
тив гражданского населения. Как утверждает профессор из Ко¬
лорадо Р. Атерн, «было подсчитано, что в результате прекраще¬
ния Японией/ъойны могли быть спасены жизни полутора мил¬
лионам американцев. Поэтому Трумэн решил использовать атом¬
ную бомбу» 75. Заявления о том, что решение Трумэна прибегнуть
к атомной бомбардировке японских городов определялось стрем¬
лением заставить Японию прекратить войну и тем «спасти чело¬
веческие жизни как американские, так и японские», содержатся
в ряде работ американских и английских историков76.
На самом деле важнейшую роль в разгроме милитаристской
Японии и тем самым в завершении второй мировой войны сыг¬
рало выступление СССР против японских агрессоров в начале
70 Truman Н. Op. cit., vol. 1, р. 87; Higgins Н. The Cold War. L.,
1974, p. 31.
71 Morton L. A Decision to Use the Atomic Bomb. — Foreign Affairs,
1957, Jan., p. 342—347; Weyer T. World War IL L., 1970, p. 212.
72 Truman H. Op. cit., vol. 1, p. 419.
73 Strictly Personal and Confidential, p. 34.
74 Ibid., p. 36.
75 Athearn R. American Heritage. — In: New Illustrated History of the
United States. N. Y., 1971, vol. 15. World War II, p. 1310.
76 Howe Q. Op. cit., p. 413; Halle K. Winston Churchill America and
Britain. N. Y., 1970, p. 73; Weyer T. Op. cit., p. 212; Reid A. A. Concise
Encyclopedia of the Second World War II. L., 1974, p. 136; Arnold-Foster M.
The World at War. L., 1974, p. 276; Thorne Ch. Allies of a Kind: The United
States, Britain and War against Japan* 1941—1945. L.* 1978, p. 533;
to

августа 1945 г. Советские войска разгромили основные вооружен¬
ные силы японского милитаризма — Квантунскую армию. В быст¬
ротечной кампании (менее месяца) были разбиты 22 дивизии,
взято в плен около 600 тыс. солдат и офицеров. 2 сентября Япо¬
ния подписала акт о капитуляции.
Следует отметить, что в Японии вступление Советского Союза
в войну и американские атомные бомбардировки оценивали со¬
вершенно по-другому, нежели сейчас это делают американские
буржуазные историки. В решении Высшего совета по руковод¬
ству войной, заседавшего в Токио в мае 1945 г., говорилось: «Не¬
зависимо от развития военных действий против Великобритании
и Америки крайне необходимо сделать все возможное, чтобы не
дойустить вступления СССР в войну с нами. Начало войны
с СССР будет роковым ударом для нашей империи» 77'. На пер¬
вом после атомных бомбардировок заседании японского кабинета
9 августа 1945 г. обсуждалось не влияние этого события на ход
военных действий, а изменение обстановки в результате выступ¬
ления СССР. Премьер-министр Судзуки говорил: «Вступление се¬
годня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно
в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее
продолжение войны» 78. Примечательны в данной связи высказы¬
вания объективных японских историков: «Хотя США пытаются
представить атомную бомбардировку японских городов как ре¬
зультат стремления ускорить окончание войны, в действитель¬
ности эти бомбы, погубив огромное числое мирных жителей, не
привели Японию к принятию решения об окончании войны.. . Не
жертвы среди мирных жителей в результате атомной бомбарди¬
ровки, а боязнь революции после вступления СССР в войну обус¬
ловила скорейшее окончание войны» 79.
*
Фальсификация решающего вклада СССР в разгром фашист¬
ской Германии и милитаристской Японии является основной тен¬
денцией буржуазных историков в освещении событий второй ми¬
ровой войны. Долгом советской исторической науки был и оста¬
ется энергичный отпор различным измышлениям по поводу собы¬
тий войны в целях утверждения правды о борьбе народов про¬
тив фашизма, за мир на земле.
11 Брукс Л. За кулисами японской капитуляции. М., 1971, с. 142.
78 Иноуэ К. и др. История современной Японии. М., 1955, с. 263—264.
79 Цйт. по: Кулъков Е. Н., Ржешевский О. А., Челышев И. А. Правда
й ложь о второй мировой войне. М., 1983, с. 212.
22

А.	С. Якушевский
НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
НОВЕЙШЕЙ БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ '
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Происходящие в мире перемены, неуклонно растущий авторитет
реального социализма оказывают заметное и весьма разнообраз¬
ное воздействие на буржуазную историографию. В частности, она
стала шире использоваться как одно из средств духовного воз¬
действия на массы в интересах империализма, как орудие идео¬
логической борьбы против реального социализма. Буржуазные
историки, писатели и журналисты активизируют нападки на со¬
циалистический строй и его главный оплот — Советский Союз. Ха¬
рактерный пример тому — буржуазная историография Великой
Отечественной войны Советского Союза. Идеологи империализма
всеми способами пытаются принизить реальный вклад советского
народа и Вооруженных Сил СССР в победу над фашистской Гер¬
манией и ее союзниками, в освобождение народов многих стран
от фашистского рабства, в спасение мировой цивилизации. С этой
целью они все чаще прибегают к извращению событий прошлого.
В фальсификации истории войны против фашизма реакционные
круги Запада видят один из методов затушевывания агрессивной
сущности империализма, осуществления идеологических диверсий
против государств социалистического содружества, одурманива¬
ния трудящихся капиталистических стран.
В последние годы империалистическая пропаганда учитывает
и использует тот факт, что выросли новые поколения, знающие
о минувшей войне только по книгам, кино, телевидению и прояв¬
ляющие к ее истории повышенное внимание. Анализируя обще¬
ственное мнение США, газета «Нью-Йорк тайме» отмечала, что
«для простых американцев в настоящее время ни одно из событий
прошлого не кажется таким захватывающим, героическим и чер¬
товски интересным, как вторая мировая война» *.
Резко увеличившаяся в последние годы агрессивность’ультра¬
реакционных сил во главе с империализмом США, начавшийся
новый виток гонки вооружений и усилившиеся приготовления
блока НАТО к войне против СССР повысили интерес милитарист¬
ских кругов Запада к изучению опыта второй мировой войны,
особенно опыта вооруженной борьбы на советско-германском
фронте, где происходили самые крупные и ожесточенные сраже¬
ния, что не могло не отразиться и на буржуазной историографии.
Своими исследованиями эта историография стремится удовлетво
рить s потребности империалистической военщины, преподнести
1 New York Times, 1979, Sept. 25.
23

Ьяд рецептов, которые она доогла бы использовать при подготовке
новой войны против Советского>Союза.
Сложные процессы, происходящие на мировой арене в целом и
в отдельных капиталистических странах в частности, воздейст¬
вуют на буржуазную историографию Великой Отечественной
войны, приводят к появлению в ней некоторых новых тенденций,
которые, конечно, тесно связаны со всем, что было присуще за¬
падной историографии ранее, т. е. являются отражением ее клас¬
совой сущности и проявляются, во-первых, в некотором увеличе¬
нии числа работ о советско-германском фронте по сравнению
с публикациями по другим проблемам второй мировой войны,
во-вторых, в более изощренных и коварных методах фальсифи¬
кации истории, рассчитанных на то, чтобы ввести в заблужде¬
ние массового читателя, в-третьих, в выдвижении хотя и моди¬
фицированных тезисов и версий, но сохраняющих старую антисо¬
ветскую направленность, в-четвертых, в более широком исполь¬
зовании работ о советско-германском фронте для восхваления
вермахта и популяризации его отдельных представителей.
Во всем этом отражается стремление буржуазной историогра¬
фии приспособить содержание новейших публикаций о советско-
германском фронте к целям политических и военных программ
империализма, направленных против СССР, других стран социа¬
листического содружества, всех революционных и прогрессивных
сил современности.
Прежде всего следует отметить, что в последние годы буржу¬
азные историки стали уделять больше внимания освещению хода
вооруженной борьбы на советско-германском фронте. На эту тему
только во второй половине 70-х—начале 80-х годов опубликовано
несколько десятков книг. Это работа «Русский фронт. Война Гер¬
мании на Востоке. 1941—1945», подготовленная сотрудниками
американского журнала «Стратеджи энд тактике», книги амери¬
канского публициста Г. Солсбери «Неизвестная война» и англий¬
ского историка Дж. Лукаса «Война на Восточном фронте. 1941—
1945 г. Немецкий солдат в России», американских авторов Т. Дю-
пуи и П. Мартелла «Великие битвы на Восточном фронте. Со¬
ветско-Германская война. 1941—1945», Н. Бетелла «Россия
в осаде» и др.2 В ФРГ в 1981 г. почти одновременно вышли две
книги, освещающие основные события Великой Отечественной
войны Советского Союза: М. Барча, Х.-Ф. Шебеша и Р. Шеп-
пельмана «Война на Востоке. 1941—1945. Историческое введение,
комментарии и документы» и «Незабытая война. Гитлеровская
Германия против Советского Союза. 1941 —1945» М. Айкхофа,
2 The Russian Front: Germany’s War in the East, 1941—1945, L., 1978;
Salisbury H. The Unknown War. N. Y., 1978; Lucas J. War on the Eastern
Front, 1941—1945: The German Soldier in Russia. L., 1979; Dupuy T. Mar¬
tell P. Great Battles on the Eastern Front: The Soviet-German War 1941—
1945. Indianopolis; New York, 1982; Bethell N. Russia Besieged. Alexandria,
1977; etc.
24

В.	Пагельса и В. Решла3. Представляет также интерес и двух¬
томник американского историка М. Пэрриша «СССР во второй
мировой войне», в котором даны краткие аннотации на основные
советские работы по истории Великой Отечественной войны, из¬
данные в 1945—1975 гг.4
Опубликован ряд новых работ буржуазных авторов, посвя¬
щенных предвоенной политике Советского Союза, подготовке на¬
падения фашистской Германии на СССР и первым месяцам войны
на советско-германском фронте. Наиболее значительная из них —
«Нападение на Советский Союз» (четвертый том официального
западногерманского труда «Германский рейх и вторая мировая
война»5). Интерес представляют также книги западногерманских
авторов А. Бэра «План „Барбаросса". Очерк истории подготовки
германского похода против Союза Советских Социалистических
Республик в 1941 г.», Э. Зоммера «Меморандум. Как была объ¬
явлена война Советскому Союзу», Р. Вебера о советско-герман¬
ском договоре о ненападении, статьи А. Хильгрубера и Б. Ште-
гемана о подготовке гитлеровцами нападения на СССР, работы
Я. Пикалкивича, К. Рейнгардта, В. Хаупта и др.6
Дальнейшее освещение получили на Западе такие крупней¬
шие битвы, выигранные Советской Армией, как Московская, Ста¬
линградская и Курская. О них написаны новые книги, помещены
материалы в различные исторические энциклопедии и сборники,
опубликованы многочисленные статьи, посвященные 40-летию
этих битв7.
3 Bartsch М., Schebesch H.-F., Scheppelmann R. Der Krieg im Osten,
1941—1945: Historische Einfiihrung, Kommentare und Dokumente. Koln,
1981; Eickhoff M., Pagels W., Reschl W. Der unvergessene Krieg: Hitler-
Deutschland gegen die Sow jetunion, 1941—1945. Koln, 1981.
4 Parrish M. The U.S.S.R. in World War II: An Annotated Biblio¬
graphy of Books Published in the Soviet Union, 1945—1975. N. Y.; L., 1981.
Vol. 1. 2.
6 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Stuttgart, 1983, Bd. 4.
Der Angriff auf die Sowjetunion.
6 Beer A. Der Fall Barbarossa: Untersuchungen zur Geschichte der Vor-
bereitungen des deutschen Feldzuges gegen die Union der Sozialistischen
Sowjetrepubliken im Jahre 1941. Ellwangen, 1978; Sommer E. Das Memoran¬
dum: Wie der Sowjetunion der Krieg erklart wurde. Munchen, 1981: Weber R.
Die Entstehungsgeschichte des Hitler—Stalin Paktes 1939. Frankfurt a. M.,
1980; Hillgruber A. Noch einmal: Hitlers Wendung gegen die Sow jetunion
1940. — Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 1982, H. 4, S. 214—226;
Stegemann B. Der Entschluss zum Unternehmen Barbarossa: Strategic oder
Ideologic? — Ibid., S. 205—215; Piekalkiewicz J. «Polenfeldzug»: Hitler and
Stalin zerschlagen die Polnische Republik. Bergisch; Gladbach, 1982; Rein¬
hardt K. Vor vierzig Jahren: Unternehmen Barbarossa — Anfang vom Ende. —
In: Heere international. Herford; Bonn, 1982, Bd. 1; Haupt W. Kiew — die
grosste Kesselschlacht der Geschichte. Friedberg; S. a.; etc.
7 Piekalkiewicz J. Die Schlacht um Moskau: Die erfrorene Offensive.
Bergisch; Gladbach, 1981; Idem. Stalingrad: Anatomie einer Schlacht. Mun¬
chen, 1977; Kerr W. The Secret of Stalingrad. Garden City (N. Y.), 1978;
Giulini V. Stalingrad und mein zweites Leben: Begegnungen — Erlebnisse —
Eindriicke — Erfahrungen. Neustadt, 1978; Hill J. Battle for Stalingrad:
The Struggle for the City. N. Y., 1980; Schwarz E. Stabilisierung im Siiden
25

Издано немало книг по отдельным проблемам Великой Оте¬
чественной войны Советского Союза. К ним можно отнести ра¬
боту английского историка М. Купера о действиях немецко-фа¬
шистских войск против советских партизан в 1941—1944 гг.,
книги Ф. Руге (ФРГ) «Советский Союз как военно-морской про¬
тивник. 1941—1945», П. Гостони «Соратники Германии по ору¬
жию на Восточном фронте. 1941—1945», Дж. Бьюмонт «Това¬
рищи по оружию. Британская помощь России. 1941—1945» и др.8
«В наши дни, — отмечал в 1982 г. преподаватель Индианского
университета США М. Пэрриш, — когда история XX в. может
быть осмыслена как нечто целое, убеждаешься, что доминирую¬
щим событием в ней является нападение Гитлера на Россию.
Публикация большого числа книг на эту тему в последние годы
лишний раз подтверждает этот вывод» 9.
На возрастание интереса па Западе к истории Великой Отече¬
ственной войны оказывает определенное влияние и советская во¬
енно-историческая литература. Хотя работы советских авторов
обычно не доходят до широкого читателя в капиталистических
странах, они известны специалистам-историкам, занимающимся
военными проблемами. Советская историческая литература, осо¬
бенно мемуарная, стала широко использоваться в последнее время
буржуазными авторами как источник в работах, посвященных
советско-германскому фронту. До середины 60-х годов такие ра¬
боты, как правило, почти полностью основывались на немецких
источниках. Сейчас положение изменилось. Например, англий¬
ский историк Дж. Эриксон для книг «Дорога на Сталинград» и
«Дорога на Берлин» значительную часть фактического матери¬
ала почерпнул из советских источников10. То же самое можно
сказать об упоминавшихся уже работах Г. Солсбери «Неизвест¬
ная война», Т. Дюпуи и П. Мартелла «Великие битвы на Восточ¬
ном фронте».
Публикация в СССР большего числа фундаментальных тру¬
дов по различным проблемам Великой Отечественной войны за¬
der Ostfront nach der Katastrophe von Stalingrad und dem Riickzug aus dem
Kaukasus. Koln, 1981; Stadler S. Die Offensive gegen Kursk. II. SS-Panzer-
korps als Stosskeil im Grosskampf. Osnabriick, 1980; Engelmann J. Zitadelle:
Die grosste Panzerschlacht im Osten, 1943. Friedberg, 1980; Goldberg E.
Kursk: History’s Greatest Tank Battle, July 1943. N. Y., 1980; Reinhardt K.
Vor 40 Jahren Operation Taifun. — Truppenpr axis, 1982, N 12; Parham D.
Battle for Stalingrad. — Strategy and Tactics, 1980, Mar.—Apr., p. 25—34;
Erickson J. Kursk. — In: Decisive Battle of the Twentieth Century: Land-
Sea—Air. 4L, 1976, p. 222—238; etc.
8 Cooper M. The Phantom War: The German Struggle Against Soviet
Partisans, 1941—1944. L., 1979; Ruge F. The Soviets as Naval Opponents,
1941—1945. Cambridge, 1979; Gosztony P. Deutschlands Waffengefahrten an
der Ostfront, 1941—1945. Stuttgart, 1981; Beaumont J. Comrades in Arms:
British Aid to Russia, 1941—1945. L., 1980; Boddker G. Die Fliichtlinge:
Die Vertreibung der Deutschen im Osten. Munchen, 1980; etc.
9 Military Affairs, 1982, Febr., p. 48.
10 Erickson J. The Road to Stalingrad. L.} 1975; Idem. The Road to Ber¬
lin. L, 1983.
26

Ставляет Запад в определенной степени признавать достижения
советской историографии. Орган американской исторической ас¬
социации отмечал «большую работу по подготовке и изданию во¬
енно-исторических исследований», осуществляемую Институтом
военной истории Министерства обороны СССР11. В рецензии аме¬
риканского военного историка Дж. Джессапа положительно оце¬
нивалась книга С. М. Штеменко «Генеральный штаб в годы
войны», второе издание которой вышло в США в 1975 г. Джес¬
сап писал, что работа С. М. Штеменко «представляет исключитель¬
ную ценность, так как дает возможность проследить за внутрен¬
ней деятельностью советского Генерального штаба» 12.
Вынужденные в отдельных случаях отмечать достижения со¬
ветских историков в освещении событий Великой Отечественной
войны, буржуазные авторы в то же время усиливают атаки на
советскую историографию, и в первую очередь на принцип ком¬
мунистической партийности — главный в марксистских исследо¬
ваниях. Они пытаются приписать советским военно-историческим
исследованиям некую «односторонность», отсутствие «подлинного
научного анализа», «узкий, дидактический подход к истории»
и т. п.13
Совершенно ясно, что такого рода оценки подчинены исклю¬
чительно целям антикоммунистической пропаганды и ничего об¬
щего с наукой не имеют. Именно благодаря классово-партийной
основе и строгой научности марксистско-ленинской методологии
советская военно-историческая наука достигла значительных ус¬
пехов в исследовании истории Великой Отечественной войны.
Под влиянием увеличивающегося числа фактического матери¬
ала о Великой Отечественной войне, публикуемого в СССР и дру¬
гих странах, отдельные историки на Западе стали чаще призна¬
вать огромные масштабы вооруженной борьбы на советско-гер¬
манском фронте и значение вклада Советского Союза в разгром
фашизма.
С. Пэтрик (США), один из авторов книги «Русский фронт»,
пишет: «Война на Востоке была грандиозной... Практически
Германия проиграла вторую мировую войну на полях России,
а не в живых изгородях Нормандии». Другой автор этой книги,
Д. Исби, заявляет, что «для вермахта все фронты, кроме русского,
были второстепенными» 14. В аннотации английского издательства
«Армс энд Армор пресс» на эту книгу говорится: «Большинством
западных читателей не осознан тот факт, что вторая мировая
война была решена на Востоке — в Советском Союзе — в ходе са¬
мой колоссальной во всемирной истории военной кампании. При
любом подходе к оценке масштабов и интенсивности борьбы...
русский фронт был самым крупным и ожесточенным фронтом
11 American Historical Review, 1978, Febr., p. 132. (Далее: AHR).
12 Military Affairs, 1978, Apr., p. 105.
13 AHR, 1978, Febr., p. 132.
14 The Russian Front, p. 16, 155.
27

глобальной войны против стран оси» *5. Американский историк
Р. Ридер отмечал, что «именно русские уничтожили две трети
германских сухопутных войск и авиации» 16. Английский историк
Г. Стефенсон признал, что Советский Союз «с 1941 по 1945 г.
отвлекал на себя основную массу германских сил». «Если бы
Германия не была вовлечена в тяжелую войну на Востоке, —
писал он, — вторжение в Западную Европу стало бы или невоз¬
можным, или настолько дорогостоящим, что демократические
страны не смогли бы на него пойти» 15 16 17.
Сходные оценки встречаются и в периодических изданиях, от¬
дельных статьях и материалах, опубликованных в ФРГ в 1982—
1983 гг. в связи с 40-летием Московской, Сталинградской и Кур¬
ской битв. Подполковник бундесвера К. Рейнгардт в статье
«40 лет операции ,,Тайфун“» подчеркивает, что уже «зимой
1941/42 г. германскому вермахту было нанесено поражение, пре¬
допределившее исход второй мировой войны». С того времени,
говорится далее в статье, для гитлеровской Германии уже не стоял
вопрос, «как еще выиграть войну», все сводилось лишь к тому,
«как долго сможет Германия противостоять превосходящим люд¬
ским и материальным силам противника». В военном и экономи¬
ческом отношении, заключает Рейнгардт, Германия уже про¬
играла войну, но она якобы могла еще закончить ее в свою
пользу путем политического урегулирования 18.
В ряде статей западногерманских авторов о 40-летии Сталин¬
градской битвы дается высокая оценка советской победы в этой
битве, указывается на ее решающее воздействие на дальнейший
ход воины. В некоторых статьях отмечаются самоотверженность
и стойкость советских воинов в борьбе с немецко-фашистскими
захватчиками, рвавшимися к Волге. Так, в статье двух журна¬
листов Р.' Аугштайна и Р. Шпиринга «Сталинград. Поворотный
пункт войны» говорится, что, объясняя упорство советских сол¬
дат, сражавшихся в Сталинграде, немцы использовали такие
слова, как «самопожертвование», «безрассудство», «упрямство».
До их сознания не могли дойти истинные причины героизма со¬
ветских защитников города на Волге. Аугштайн и Шпиринг под¬
черкивают, что «ни одно кровавое событие в истории Германии
не было для немцев более катастрофическим, чем гибель почти
300 тыс. человек в Сталинградском котле». Эта катастрофа, ука¬
зывают они, «разрушила веру немцев в своего фюрера Адольфа
Гитлера», и «Сталин... теперь знал, что выиграет войну. Союз¬
ники, ч которые до этого оценивали его шансы 50:50, также
знали это» 19.
15 Ibid., Supercover.	х
16 Reeder R. The Story of the Second World War: The Allies Conquer
(1942—1945). N. Y., 1970, p. 169.
17 Stephenson G. Russia from 1812 to 1945: A History. N. Y., 1970, p. 440.
18 Reinhardt K. Vor 40 Jahren Operation Taifun, S. 914, 918.
19 Augstein R., Spiering R. Stalingrad: «Wendepunkt des Krieges». — Spie¬
gel, 1983, N 5, S. 37—40, 49—52.
28

Сравнительно объективную карТйну капитуляции немецко-фа¬
шистских войск под Сталинградом нарисовал западногерманский
публицист Г. Шварберг в статье «Сталинград 40 лет спустя». Он
подчеркивает жестокость гитлеровцев, указывает на разработку
ими планов массового истребления жителей города. Для доказа¬
тельства он приводит запись из дневника ОКВ от 2 сентября
1942 г.: «Фюрер приказал, чтобы при вступлении в город было
уничтожено все мужское население, так как со своим поголовно
коммунистическим почти миллионным населением Сталинград ис¬
ключительно опасен» 20.
Некоторому повороту общественного мнения в сторону более
объективной оценки истории Великой Отечественной войны спо¬
собствовал показ во второй половине 1981 г. в ФРГ многосерий¬
ного телевизионного фильма «Великая Отечественная» (под назва¬
нием «Незабытая война»), подготовленного советскими кинодоку¬
менталистами совместно с американской компанией «Эйр тайм
Интернэшнл». Интерес к фильму заставил многих западногер¬
манских буржуазных историков и публицистов выступить с кни¬
гами и статьями о «незабытой войне». Эти публикации носили
разный характер — от реваншистских заклинаний не верить
«красной пропаганде» до работ, отражавших возмущение престу¬
плениям гитлеровцев на советской земле.
Следует прежде всего отметить уже упоминавшуюся книгу
М. Барча, Х.-Ф. Шебеша и Р. Шеппельмана «Война на Востоке.
1941—1945. Историческое введение, комментарии и документы»,
выпущенную в качестве пособия к телефильму «Незабытая война»
прогрессивным западногерманским издательством «Пал-Руген-
штайн». Авторы подчеркивают, что в ФРГ сложилось искажен¬
ное представление о характере, ходе и исходе войны, которую
фашистская Германия вела против Советского Союза: «Для боль¬
шинства граждан ФРГ война на Восточном фронте ограничена
представлениями, которые были отштампованы геббельсовской
пропагандой: это несостоявшаяся из-за морозов и грязи немецкая
победа, «героизм» немецких солдат, изгнание и бегство немцев из
восточных областей. В отличие от бывших противников на За¬
паде бывшие враги на Востоке и сегодня остаются врагами. Этот
факт все еще препятствует объективному рассмотрению событий
на Восточном фронте, которые в решающей степени обусловили
не только нашу сегодняшнюю политическую жизнь, по также
мысли и чувства многих немцев»21.
Положительные оценки побед Советской Армии в 1941—
1945 гг., содержащиеся в книге Барча, Шебеша и Шеппельмана,
вызвали негативное отношение к ней со стороны официальной за¬
падногерманской пропаганды и особенно реваншистских кругов.
Телевидение ФРГ умышленно не упомянуло о ней, называя
книги, посвященные телеэпопее «Незабытая война», зато настой-
20 Schwarberg G. Stalingrad 40 Jahren danach. — Stern, 1983, N 6, S. 56.
21 Bartsch M., Schebesch H.-F., Scheppelmann R. Op. cit., S. 7.
29

чпво рекомендовало работы, в которых делались попытки «под¬
править» документальный телефильм22.
К числу рекомендованных относится, например, книга «Неза¬
бытая война. Гитлеровская Германия против Советского Союза.
1941 — 1945», подготовленная М. Айкхофом, В. Пагельсом и
В. Решлем в качестве официального западногерманского пособия
к телефильму «Незабытая война» и изданная в 1981 г. в ФРГ
дважды23.
В этой книге, как и в некоторых других последних западно¬
германских работах по истории второй мировой войны, можно
встретить немало объективных оценок усилий советского народа
и Вооруженных Сил СССР в борьбе против фашизма. Например,
в ней указывается, что и после высадки союзных войск в Нор¬
мандии советско-германский фронт «оставался главным фронтом
второй мировой войны». Вместе с тем в книге помещено много
материалов, направленных на принижение вклада Советского Со¬
юза в разгром гитлеровской Германии и умаление освободитель¬
ной миссии Вооруженных Сил СССР, а также оправдывающих
поражение вермахта па советско-германском фронте «случайными
факторами». В книге, например, говорится, что материальная по¬
мощь западных союзников СССР в годы войны была «очень дей¬
ственной», что «Красная Армия и большая часть населения пита¬
лись продовольствием, поступавшим из Америки». Утверждается
также, что советские войска в годы войны якобы «приобрели мо¬
бильность только благодаря американской помощи». Ничем
также не обосновано и содержащееся в книге заявление, будто
Советский Союз использовал освобождение других стран как
«предлог для создания государств-сателлитов и включения Бал¬
кан в тоталитарную систему Москвы» 24. Эти и подобные им кле¬
ветнические заявления свидетельствуют о двойственности офици¬
альной западногерманской историографии, о наличии в ней как
тенденций к признанию некоторых очевидных фактов и положе¬
ний, так и антисоветских, антикоммунистических тенденций, под¬
тверждающих ее стремление не только сохранить многие старые
фальсификаторские версии, но и усилить их, придав им новую
окраску.
Таким образом, усилившийся в последние годы интерес к со¬
бытиям па советско-германском фронте, наличие отдельных реа¬
листических оценок отнюдь не говорят о каком-либо существен¬
ном изменении антисоветских концепций, свойственных буржуаз¬
ной *историографии Великой Отечественной войны в целом.
В главном они остаются прежними. Это проявляется в характере
проблем, рассматриваемых в издаваемых на Западе работах
о войне СССР против фашистской Германии, в предвзятом под-
22 См.: Безыменский Л. Когда боятся правды.— Веч. Москва, 1981,
13 окт.
'23 Eickhotf М., Pagels W., Reschl W. Op. cit.
24 Ibid., S. 147, 169.
30

ходе буржуазных историков к освещению внешней и внутренней
политики Советского государства накануне и во время войны,
хода военных действий на советско-германском фронте, в прини¬
жении советского военного искусства, в замалчивании героизма
советских людей на фронте и в тылу, в игнорировании усилий
Коммунистической партии и Советского правительства по моби¬
лизации и организации трудящихся масс на борьбу с фашист¬
скими захватчиками^ по налаживанию военной экономики, руко¬
водству вооруженной борьбой и т. д.
Руководствуясь в значительной степени чисто утилитарными
соображениями идеологической борьбы против коммунизма, за¬
падные авторы берутся в первую очередь за отображение тех Со¬
бытий Великой Отечественной войны, в предвзятой интерпрета¬
ции которых можно было бы показать Советский Союз и его во¬
оруженные силы в невыгодном свете. Большинство их работ по¬
свящается внешней и внутренней политике СССР в предвоенные
годы, начальному периоду вооруженной борьбы на советско-гер¬
манском фронте, когда немецко-фашистским войскам сопутство¬
вал успех. Буржуазные историки выпячивают отдельные неудачи
советских войск и довольно бегло рассматривают их успешные
операции. Лишь три крупнейшие битвы, завершившиеся победой
Советской Армии, — под Москвой, Сталинградом и Курском — по¬
лучили сравнительно детальное освещение в буржуазной историо¬
графии. Почти полностью игнорируются выдающиеся наступа¬
тельные операции советских войск в 1944 г., такие, как Белорус¬
ская, Львовско-Сандомирская, Ясско-Кишиневская и др.
В работах, посвященных заключительному этапу войны про¬
тив фашистской Германии, буржуазные авторы, как правило, не
анализируют успешные действия советских войск в Висло-Одер-
ской, Берлинской и других операциях, а сосредоточивают внима¬
ние на военно-политическом руководстве фашистского рейха, вы¬
искивают «конфликты» между Гитлером и его генералами, иска¬
жают освободительную миссию~Советских Вооруженных Сил, кле¬
вещут на моральный облик советских воинов. Все это вносит
лепту в создание искаженной картины Великой Отечественной
войны Советского Союза.
*
Основной упор в новейшей буржуазной историографии Вели¬
кой Отечественной войны делается не на поиски новых материа¬
лов, способных расширить представления читателя об основных
этапах борьбы на советско-германском фронте, а на изыскание
более разнообразных и утонченных приемов и методов фальсифи¬
кации истории по выработанным ранее направлениям.
В последних работах о советско-германском фронте буржуаз¬
ные авторы стремятся избегать лобовой атаки, ищут различные
обходные пути для протаскивания антисоветских концепций.
Свои взгляды они навязывают преимущественно путем тецденци-
31

озного подбора фактов, избегают выводов и обобщений. Опреде¬
ленная доля объективности, присутствующая в таких работах,
используется авторами часто лишь для того, чтобы замаскировать
их реакционную классовую сущность, предстать перед читате¬
лями в качестве беспристрастных исследователей. Одновременно
буржуазные историки прибегают к всевозможным приемам, как
правило скрытым, которые в большей или меньшей степени слу¬
жат целям дискредитации героических усилий советского народа
и его армии в войне с фашизмом.
Книга известного американского публициста Г. Солсбери «Не¬
известная война» написана так, чтобы создать у читателя впечат¬
ление, будто автор сочувствует простым советским людям, тем
миллионам, которые погибли, сражаясь против фашизма. Освеще¬
ние событий основывается главным образом на советских источ¬
никах, в первую очередь мемуарах. Солсбери широко использует
и собственные наблюдения периода войны, когда он находился
в СССР в качестве американского корреспондента.
В книге можно найти слова о стойкости и самоотверженности
советских воинов, их героизме, их преданности Родине25. Но
в то же время автор постоянно вставляет в свое повествование
различные отступления и пояснения, цель которых — очернить
советский социалистический строй, поставить под сомнение соот¬
ветствие интересов народа той политике, которую проводили
Коммунистическая партия и Советское правительство. По мне¬
нию Солсбери, даже в блокаде Ленинграда и гибели сотен тысяч
его жителей виноваты не немецко-фашистские захватчики, пы¬
тавшиеся уничтожить город на Неве, сровнять его с землей, а со¬
ветское руководство, допустившее якобы «ряд просчетов и оши¬
бок» 2б.
Солсбери подчеркивает, что в годы второй мировой войны Со¬
ветский Союз был подвергнут «исключительно трудному экза¬
мену» и оказался «достаточно сильным», чтобы выдержать этот
экзамен, «несмотря на все препятствия»27. Вместе с тем 130
страниц текста его книги из 220 посвящены первому периоду
войны, когда Советской Армии приходилось в основном отсту¬
пать. Но автор весьма скупо освещает действия Вооруженных
Сил СССР в 1944 г., когда они успешно проводили одну крупную
наступательную операцию за другой. Всего за период зимней и
летне-осенней кампаний того года советские войска уничтожили
и взяли в плен 126 дивизий и 30 бригад вермахта, разгромили
361 дивизию и 23 бригады врага. Немецко-фашистские войска
в ходе этих кампаний потеряли 2,6 млн. солдат и офицеров28 *.
25 Salisbury Н. Op. cit., р. 26—34, 162—165.
2б Ibid., р. 50-71.
27 Ibid, р. 219.
28 См.: История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М,
1973—1982, т. 9, с. 531. (Далее: ИВМВ); Великая Отечественная война Со¬
ветского Союза. 1941—1945: Краткая история. 2-е изд. М, 1970, с. 340.
32

Несмотря нд такие внушительные результаты побед Советской
Армии, Солсбери отвел всем ее операциям 1944 г. лишь одну
страницу 29.
В книге Солсбери значительное место занимает описание Ста¬
линградской битвы и связанных с ней событий. Автор дает до¬
вольно объективную картину соотношения сил воюющих сторон
под Сталинградом и хода самого сражения, высоко оценивает ре¬
зультаты советской победы. «Сталинград потряс весь мир,— пи¬
шет он. — Вся Россия после Сталинграда знала, что Германия
проиграла войну. Это сознавали и западные союзники... С дан¬
ного момента это все больше и больше понимали немцы» 30. Од¬
нако автор не обошелся без того, чтобы не приправить свой рас¬
сказ различными домыслами. Так, он заявляет, будто первые ус¬
пехи контрнаступления под Сталинградом породили у советского
командования «самонадеянность», «недооценку противника», его
способности к сопротивлению31. О какой недооценке может идти
речь, если 13 декабря 1942 г. советское командование, учитывая
концентрацию сил противника, существенно изменило замысел
всей операции «Сатурн»? Вместо глубокого удара на Ростов
с целью отрезать немецко-фашистские войска на Северном Кав¬
казе основные усилия Юго-Западного фронта направлялись на
разгром немецкой группы армий «Дон», пытавшейся деблокиро¬
вать окруженную под Сталинградом группировку Паулюса. Этот
вариант операции получил наименование «Малый Сатурн» 32.
Принижению усилий советского народа и его армии в дости¬
жении победы под Сталинградом в книге Солсбери служит и сю¬
жет о материальной помощи западных союзников Советской
стране. Автор поместил его как раз между разделами об оборони¬
тельной и наступательной фазах Сталинградской битвы, пытаясь
создать у читателей впечатление, будто поставки оружия и дру¬
гих материалов из США и Англии явились важнейшим факто¬
ром, сделавшим возможным подготовку советского контрнаступ¬
ления под Сталинградом. В связи с тем что поставки танков, са¬
молетов и другой военной техники в 1942 г., особенно летом,
были крайне ограничены, Солсбери приводит цифру общего чи¬
сла грузов в тоннах, поступивших от западных союзников в СССР
в 1942 г., не раскрывая ее содержания, а затем уже на основе
подсчета поставок за всю войну и сравнения их с советским про¬
изводством делает вывод, будто СССР для своей армии получил
из США и Англии 15% тяжелого вооружения (танков, самолетов
и т. д.) 33.
Подобным приемом автор явно искажает значение военных
поставок западных союзников для победы Советской Армии под
» Salisbury Н. Op. cit., р. 170—171.
’° Ibid., р. 147.
31 Ibid., р. 152.
32 ИВМВ, т. 6, с. 65.
33 Salisbury Н. Op. cit., р. 132—136,
3 Заказ ЭД 363
33

Сталинградом. Во-первых, им завышен процент военной тяжелой
техники, поступившей из США и Англии в СССР за всю войну.
Поставки союзников составляли: самолетов — около 12%, тан¬
ков — 10, артиллерийских орудий — 2 % от общего количества
этих видов боевой техники, поступавшей на вооружение Красной
Армии в основном с советских заводов34. Во-вторых, в 1941—
1942 гг. в СССР поступило всего 7 % отправленных за годы
войны из США грузов. Основное количество вооружения и дру¬
гих материалов было получено Советским Союзом из США
в 1944—1945 гг.35 В-третьих, в июле 1942 г. США и Англия пре¬
кратили на пять месяцев доставку в Советский Союз грузов че¬
рез Северную Атлантику, а этим путем должно было переправ¬
ляться три четверти всех грузов, предназначавшихся для СССР.
Были также резко сокращены военные перевозки для СССР по>
Трансиранской железной дороге. В июле и августе 1942 г. Анг¬
лия не поставила Советскому Союзу ни одного самолета, хотя
заключенными соглашениями такие поставки предусматрива¬
лись36. Все это свидетельствует о том, что материальная помощь
США и Англии не сыграла существенной роли в подготовке со¬
ветского контрнаступления под Сталинградом. Необходимое для
Советской Армии вооружение создавалось героическими усили¬
ями советского народа. Производство танков всех типов в 1942 г.
по сравнению с предыдущим годом в СССР увеличилось в 3,7 раза.
В декабре 1942 г. по сравнению с декабрем 1941 г. выпуск само¬
летов возрос в 3,3 раза, артиллерийских орудий всех систем —
в 1,8, пулеметов—-в 1,9 раза37.
Подобно Солсбери, английский историк М. Макинтош, напи¬
савший главу «Сталинград» в книге «Решающие битвыXXвека»,
довольно точен в изложении соотношения сил и хода оборони¬
тельной фазы Сталинградской битвы, высоко оценивает ее значе¬
ние: «Не может быть сомнения, что Сталинградская битва впер¬
вые во второй мировой войне серьезно пошатнула уверенность
немцев в победоносном исходе войны и непобедимости герман¬
ского оружия. Сталинград поставил Германию перед проблемой,
с которой она раньше никогда не сталкивалась: на поле боя
была полностью уничтожена 330-тысячная армия со всем ее ору¬
жием и снаряжением... После Сталинграда... направление н^
русский фронт стало для немцев синонимом смерти или плена» 38.
Вместе с тем Макинтош пытается найти «теневые стороны»
® действиях советских войск и их командования, «омрачающие»,
34 История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—
1945: В 6-ти т. М., 1960—1965, т. 6, с. 48.
35 Jones R. The Roads to Russia: United States Lend-Lease to the Soviet
Union. Oklahoma City, 1969, p. 272—275.
36 История внешней политики СССР / Под ред. А. А. Громыко, Б. Н. По-
номапева. 4-е изд. М., 1980, т. 1, с. 430—431.
37 Великая Отечественная война Советского Союза, 1941—1945, с. 184.
38 Mackintosh М. Stalingrad. — In: Decisive Battles of the Twentieth
Uentury: Land—Sea—Air. L., 1976, p. 220t
34

кай он утверждает, победу под Сталинградом. Прежде всего ой
садится на своего старого конька, хорошо известного из его
прежних работ39, и начинает твердить о «противоречиях» между
командным и политическим составом Советской Армии, которые
якобы отрицательно влияли на организацию боевых действий и
решение кадровых проблем. Доказательством своего абсурдного
тезиса он считает смещение генерала В. Н. Гордова, который
с 23 июля по 28 сентября 1942 г. командовал войсками Сталин¬
градского фронта40.
Подобными приемами буржуазные авторы пытаются сеять
сомнения в правильности кадровой политики партии в годы
войны, используя тот факт, что в начале войны некоторые воена¬
чальники не справились с управлением войсками и были, естест¬
венно, заменены. Образ подобного военачальника был выведен
в пьесе А. Е. Корнейчука «Фронт», опубликованной в «Правде»
в августе 1942 г. и получившей широкий отклик в стране и
армии.
Изощренностью отличаются методы, используемые для прини¬
жения советского военного искусства американскими историками
Т. Дюпуи и П. Мартеллом в книге «Великие битвы на Восточном
фронте». Книга оставляет весьма противоречивое впечатление.
С одной стороны, авторы впервые на Западе опубликовали ра¬
боту, освещающую крупнейшие операции Советской Армии в Ве¬
ликой Отечественной войне. В отличие от других буржуазных ис¬
ториков ими сделан определенный шаг вперед: они рассказали
о многих советских операциях, которые раньше западным читате¬
лям были совсем неизвестны. «За пределами Советского Союза, —
пишут они в предисловии, — о советско-германском фронте во вто¬
рой мировой войне опубликовано мало работ по сравнению с оби¬
лием литературы о войне на Западе» 41.
В книге отображены 16 операций советских войск —две обо¬
ронительные (под Москвой и Курском) и четырнадцать насту¬
пательных: контрнаступления под Москвой, Сталинградом и Кур¬
ском, наступление к Днепру, Мелитопольская, Корсунь-Шевчен-
ковская, Крымская, Белорусская, Львовско-Сандомирская, Ясско-
Кишиневская, Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Берлинская и
Маньчжурская операции.
С другой стороны, то положительное, что содержится в работе
Дюпуи и Мартелла, во многом сводится на нет рассуждениями
о причинах победы СССР над фашистской Германией. Они вся¬
чески восхваляют «изумительное военное мастерство» немецко-
фашистских войск, равного которому будто не было в истории.
И если, несмотря на это «высокое немецкое военное искусство»,
Советский Союз, читаем в книге, сумел победить, то главная при¬
чина заключалась якобы в огромном численном превосходстве его
39 Mackintosh М. Juggernaut: A History of the Soviet Armed Forces.
N. Y., 1967.
40 Mackintosh M. Stalingrad, p. 212, 216, 220.
41 Dupuy T., Martell P. Op. cit., p. 1.
3*
35

войск, размерах территории, в умении наладить «в больших Ко¬
личествах производство простых образцов оружия», а также
в климате, который «содействовал Красной Армии» 42, т. е. пов¬
торяется версия, изобретенная вскоре после войны бывшими ги¬
тлеровскими генералами, которые таким путем пытались реаби¬
литировать себя за поражение.
Принижению советского военного искусства в книге Дюпуи и
Мартелла служат и некоторые составленными авторами таблицы.
В них сравнивается число дивизий обеих сторон, но не говорится,
что немецкие дивизии по численности личного состава намного
превосходили советские. Поэтому непосвященный читатель не¬
вольно может сделать вывод, будто советских войск всегда было
значительно больше, чем немецко-фашистских, в том числе и
в первый период Великой Отечественной войны43.
Схожие приемы использует отставной западногерманский ви¬
це-адмирал Ф. Руге, чтобы очернить героические дела советских
моряков в годы войны, их высокие морально-политические каче¬
ства и воинское мастерство. В своей книге «Советский Союз как
военно-морской противник. 1941—1945» он не отрицает заслуг со¬
ветского флота в войне. «На всех театрах войны красные флоты
делали много полезного для поддержки сухопутных войск», —
пишет он44. Однако основные усилия Руге направил на выявле¬
ние «промахов», якобы допущенных советским флотом, и на
очернение советских моряков. К числу «промахов» автор относит,
например, «недостаточно эффективные» действия сил Балтий¬
ского флота в 1945 г., не сумевшего будто бы воспрепятствовать
эвакуации немецко-фашистских войск, отрезанных в Курлян¬
дии45. Чтобы обосновать выдвинутые обвинения, он необъектив¬
но излагает соотношение сил и сложившуюся в то время обста¬
новку на Балтийском море. По его трактовке получается, что по
всем компонентам перевес был на советской стороне. В действи¬
тельности Балтийский флот не имел нужных корабельных сил,
особенно крупных надводных кораблей, и надежного прикрытия
с воздуха, чтобы организовать полную блокаду отрезанных в Кур¬
ляндии немецко-фашистских войск. Германское командование для
обеспечения морских перевозок из Курляндии использовало круп¬
ные надводные силы, включая линейный корабль и крейсеры.
В создавшихся условиях уничтожение конвоев и отдельных судов
противника Балтийский флот осуществлял силами своей авиации,
подводных лодок и торпедных катеров. Авиация Балтийского
флота > во взаимодействии с фронтовой в 1945 г. потопила
96 транспортных судов и, кроме того, линейный корабль, 2 крей¬
сера, 3 эскадренных миноносца, подводную лодку, 6 сторожевых
кораблей, 16 тральщиков и несколько десятков малых вспомога-
42 Ibid., р. 2—4.
43 Ibid., р. 39-44, 55—57, 71-72.
44 Rage F. Op. cit., р. 191.
45 Ibid., р. 192—193.
36

тельмщ. судов, Валу/лвдкйе црдводвдкц уничтожили 13 транс¬
портов 46. Вопреки утверждению Руге факты свидетельствуют,
что Балтийский флот использовал все имевшиеся у него возмож¬
ности для активных действий на морских коммуникациях кур¬
ляндской группировки врага.
Объективизм широко взят на вооружение авторами уже упо¬
минавшегося четвертого тома официального западногерманского
труда «Германский рейх и вторая мировая война». Они более per
алистично, чем их предшественники, подошли к освещению от¬
дельных проблем, связанных с подготовкой и ведением «третьим
рейхом» войны против СССР. Немало внимания уделено, напри¬
мер, показу авантюристичности фашистской стратегии «молние¬
носной войны» против Советского Союза. В томе раскрывается
взаимосвязь между просчетами фашистской Германии в военной
стратегии и в области военной экономики. «Главная причина
краха плана „Барбаросса", — считают авторы, — крылась навер¬
няка в том, что агрессор с самого начала войны уступал против¬
нику почти во всех важных областях, касающихся материально-
технической и организационно-структурной сферы. Уже спустя
несколько месяцев он был не в состоянии восполнить понесен¬
ные им людские потери. Этот факт в свете первоначального воен¬
ного превосходства вермахта на избранных направлениях глав¬
ного удара кажется парадоксальным, но становится понятным
при сравнении военно-экономических потенциалов»47. Один из
авторов труда, Ю. Фёрстер, отмечает, что план «Барбаросса» пред¬
ставлял собой «тщательно подготовленную войну на уничтоже¬
ние» 48. В книге даже говорится, что накануне нападения на
СССР Гитлер ознакомил высший командный состав вермахта с це¬
лями «войны против большевиков», и германский генералитет
одобрил эти цели. Фёрстер пишет, что в большой степени наблю¬
далось соответствие в мировоззренческих вопросах между армией
и Гитлером», так как «наряду с антиславянизмом и антисемитиз¬
мом» их объединял «прежде всего воинствующий антикомму¬
низм». Уже в феврале 1941 г. командование сухопутных сил Гер¬
мании, отмечается в книге, выразило готовность «вести до конца
мировоззренческую войну на Востоке», пренебрегая в связи с этим
«общепринятыми нормами и обычаями войны». В томе приво¬
дится ряд выступлений и приказов немецких генералов в апре¬
ле—мае 1941 г., в которых военнослужащие вермахта призыва¬
лись в предстоящей войне быть безжалостными к советским лю¬
дям, действовать с «неслыханной жестокостью», рассматривать
войну с СССР «как борьбу германцев против славян» с целью
«уничтожения нынешней России». «В связи с тем, — пишет Фёр¬
стер, — что руководство ОКВ и ОКХ трансформировало идеологи¬
ческие установки Гитлера в форму приказов в войне с советским
46 ИВМВ, т. 10, с. 225—226.
47 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd. 4, S. XVII—XVIIi.
48 Ibid., S. XVI, 44, 1079.
37

Противником, оно помогло сделать вермахт инструментом „войны На
уничтожение “ против большевизма» 49.
В то же время авторы тома по многим важнейшим вопросам
повторяют давно утвердившиеся в буржуазной историографии да¬
лекие от науки, сомнительные концепции. Они, как и 40 лет
назад гитлеровские генералы, относят «пространство и климат»
к числу тех главных факторов, которые предопределили пораже¬
ние вермахта под Москвой, «привели его на край пропасти и по¬
дорвали его силы для ведения второго общего наступления по
всему фронту». Оправданию поражения вермахта под Москвой и
в войне в целом служит преуменьшение авторами военно-эконо¬
мического потенциала фашистской Германии. Не обходятся они
и без необоснованных упреков в адрес советских историков50.
Как видно, за последнее время в работах буржуазных истори¬
ков разных стран появился ряд существенных признаний о зна¬
чительности усилий Советского Союза, его народа и армии
в войне против фашистской Германии, также и по некоторым
другим вопросам. Однако эти признания, как правило, служат
лишь зыбкой ширмой, под прикрытием которой обычно повто¬
ряются уже известные фальсификаторские концепции и теории,
направленные на принижение советского вклада в победу над фа¬
шизмом, на подрыв авторитета Советского социалистического го¬
сударства, коммунистической идеологии.
*
Одна из особенностей новейшей буржуазной историографии
Великой Отечественной войны — стремление некоторых авторов
обновить старые фальсификаторские версии и ввести в оборот но¬
вые. Примером может служить книга американского публициста
У. Керра «Секрет Сталинграда», опубликованная в США и ФРГ.
Чтобы принизить закономерность всемирно-исторической победы
Советской Армии под Сталинградом и свести ее к случайным фа¬
кторам, Керр изобрел версию о существовании каких-то «таинст¬
венных» советских стратегических резервов, которые Советскому
правительству якобы удалось полностью скрыть как от против¬
ника, так и от своих западных союзников51.
Основываясь на ложной посылке, Керр делает вывод, что, если
бы военно-политическому руководству Германии было известно
о наличии у Советского Союза значительных резервов, оно бы не
предприняло летом 1942 г. наступления и не было бы Сталин¬
градской битвы. Западные союзники, согласно трактовке Керра,
имея данные о советских резервах, не стали бы высаживаться
в Северной Африке и затем в Италии, а сразу направили бы свои
49 Ibid., S. 444-446.
60 Ibid., S. CVIII—XIX.
61 Kerr Ж. Op. cit., p. 5—18.
38

усилия непосредственно против Германии, на Европейский театр
военных действий.
Общеизвестно, в том числе и Керру, что проблема стратегиче¬
ских резервов — одна из важнейших проблем любой крупной вой¬
ны. Естественно, что создание, использование, восстановление та¬
ких резервов являлись важной составной частью деятельности во¬
енно-политического руководства всех основных воюющих госу¬
дарств и в годы второй мировой войны. Этого не могло не знать
и не учитывать немецко-фашистское командование, разрабатывая
план наступления на Сталинград. 29 августа 1942 г. фашистская
разведка сообщала генеральному штабу сухопутных войск вер¬
махта об ожидаемом в ближайшее время увеличении численности
советских войск на 1,4 млн. человек52. Следовательно, утвержде¬
ние Керра, что верховное командование нацистской Германии не
имело представления о советских стратегических резервах, не
имеет под собой никакой почвы. Другое дело, что советское ко¬
мандование сумело дезориентировать противника о тех направле¬
ниях, на которых оно сосредоточивало свои стратегические ре¬
зервы, и не позволило установить их численность.
В основе просчетов гитлеровского командования под Сталин¬
градом лежала не ошибочная оценка имевшихся у Советского
Союза стратегических резервов. Эти просчеты — результат общей
недооценки сил и могущества нашей социалистической страны,
советского народа и его армии, переоценка своих сил и возмож¬
ностей.
Советские стратегические резервы не были чем-то «таинствен¬
ным», как пишет Керр, и для военно-политического руководства
союзников. 14 августа 1942 г. И. В. Сталин информировал нахо¬
дившегося в Москве У. Черчилля о возможности советского «ши¬
рокого контрнаступления»53. Но Черчилль к этому сообщению
отнесся с недоверием. Правящие круги США и Англии в 1942 г.,
по признанию Керра, «даже представить себе не могли длитель¬
ной и эффективной борьбы коммунистического режима» против
военной машины Германии. На Западе считали, что Советский
Союз не в состоянии в ближайшее время создать превосходство
сил над противником и перейти в решающее контрнаступление.
Явное игнорирование известных фактов предпринято Кер¬
ром не случайно. И он и ему подобные буржуазные исследова¬
тели всячески пытаются скрыть преимущества социализма, ута¬
ить от трудящихся масс Запада правду о главных и неисчерпае¬
мых источниках могущества, непобедимости Советского государ¬
ства. его Вооруженных Сил.
Выдвинув надуманный тезис о «сокрытии» Советским Союзом
своих стратегических резервов и планов от руководителей США
и Англии в годы войны, Керр скатывается на явно антисоветские
62 Kehrig М. Stalingrad: Analyse und Dokumentation einer Schlacht.
Stuttgart, 1974, S. 550.
53 История дипломатир. M., 1975, т. 4, с, 272,
39

позиции. Он утверждает, что якобы такое «сокрытие» вынуждало
западных союзников с «подозрительностью относиться» к ПррСн
леме сроков открытия второго фронта и «заложило семена „хо¬
лодной войны"».
Аналогичные «подозрительные» мнения высказывают и неко¬
торые другие буржуазные историки (например, Р. Хоббс и
Р. Леки в США, Дж. Григг и Дж. Брус в Англии). Заняв открыто
антисоветскую позицию, они уже не пытаются, как это делали
раньше многие западные авторы, оправдывать затягивание пра¬
вительствами США и Англии открытия второго фронта в Европе.
Наоборот, они критикуют руководителей западных держав за то,
что последние якобы «упустили шанс» с самого начала так спла¬
нировать время и место создания второго фронта, чтобы можно
было «выполнить сразу две задачи: и разгромить гитлеровскую
Германию и захватить Восточную Европу, не допустив туда Со¬
ветский Союз» 54.
Авторы, стоящие на таких позициях, приводят в своих рабо¬
тах немало доказательств, чтобы опровергнуть, как пишет Григг,
«ттрлую мифологию», возникшую в историографии, для того, чтобы
«оправдать открытие» второго фронта в 1944 г. Однако приводимая
ими аргументация используется лишь для того, чтобы выступить
с критикой военно-политического руководства Англии и США,
в первую очередь Рузвельта и Черчилля, с праворевизионистских
позиций, обвинить их в недальновидности, приведшей якобы
к vKpemieHHio позиций Советского Союза в послевоенном мире.
Они высказывают сожаление по поводу запоздалой высадки анг¬
ло-американских войск в Западной Европе и считают, что нужно
было высадиться во Франции в 1943 г. Тогда, по их словам, со¬
ветским войскам не удалось бы продвинуться до Эльбы, а их
встреча с/Силами союзников произошла бы где-нибудь на Висле,
и результаты Тегеранской и других конференций были бы «сов¬
сем другими» 55.
Выискивая просчеты и ошибки в действиях руководителей за¬
падных держав в годы второй мировой войны, особенно в отно¬
шениях с СССР, эти историки выступают апологетами наиболее
агрессивных кругов империализма, стремятся оправдать нынеш¬
ний антисоветский курс правительства США, ратуют за «сплочён¬
ность» Запада перед мнимой «советской военной угрозой». Их
оценки событий и итогов минувшей войны призваны служить
«идеологическим обеспечением» провозглашенного Рейганом «кре¬
стового похода» против коммунизма и курса империализма США
на использование военной мощи в качестве средства осуществле¬
ния мирового диктата.
Новую версию, направленную на принижение усилий Совет¬
ского Союза на завершающих этапах войны с фашистской Герма¬
54 Bruce G. Second Front Now: The Road to D-Day. L., 1979, p. 45.
55 Grigg J. 1943: The Victory That Never Was. N. Y., 1980, p. 126—127,
209, 237.
4Q

идей, выдвинул американский историк У. Дани, автор книги
«Второй фронт сейчас — 1943 г.» и статей о второй мировой
войне56. Одним из серьезных политических и военных просчетов
командования западных союзников он считает переоценку мощи
Советской Армии в 1944 г. «Я полагаю, — самоуверенно заявляет
этот автор, — что в 1944 г. Красная Армия была во многих отно¬
шениях слабее, чем в 1943 г. Тяжелые, изнурительные бои, кото¬
рые она вела с июля 1943 г., обошлись ей очень дорогой ценой.
Ослабление силы Красной Армии позволило Гитлеру перебросить
свои силы на запад» 57. Фактическое состояние Вооруженных Сил
СССР в 1944 г., одержанные ими в том году победы, распределе¬
ние немецко-фашистских сил между западом и востоком пол¬
ностью опровергают домыслы Данна. В 1944 г. происходил даль¬
нейший рост численности Советских Вооруженных Сил, увеличи¬
валось число военной техники, она совершенствовалась, повыша¬
лось боевое мастерство советских войск. Достаточно сказать, что
численность действующей армии в декабре 1944 г. достигла
6,7 млн. человек, а в конце 1943 г. она была 6,35 млн. человек.
В сухопутных войсках действующей армии на 31 декабря 1944 г.
по сравнению с концом 1943 г. количество танков и С АУ увели¬
чилось на 125,5 %, орудий и минометов —на 12,8, пистолетов-пу¬
леметов—на 31,4%. Это позволило поднять огневую мощь сухо¬
путных войск. Ударная мощь советских ВВС в 1944 г. продол¬
жала наращиваться за счет количественного роста и качествен¬
ного обновления самолетного парка. Военно-морские силы СССР
пополнялись в 1944 г. новыми кораблями, самолетами, средст¬
вами береговой и противовоздушной обороны58.
После открытия второго фронта численность войск фашист¬
ской Германии, действовавших против американских, английских
и французских сил на Европейском ТВД, существенно возросла,
но их было в 1,8—2,8 раза меньше, чем на советско-германском
фронте. Например, в июне 1944 г. на советско-германском фронте
было 239,5 расчетных дивизий сухопутных сил Германии, а на
других фронтах — только 85 дивизий59.
Не было никакой передислокации немецко-фашистских войск
после высадки англо-американских войск в Нормандии с совет¬
ско-германского фронта на запад. Гитлеровцы вопреки утвержде¬
нию Данна вынуждены были усиливать свои войска на советско-
германском фронте. За вторую половину 1944 г. они направили
сюда 59 немецких дивизий и 13 бригад.60
Неопровержимые факты истории указывают на несостоятель¬
ность новых антисоветских версий, выдвигаемых Данном и дру¬
гими буржуазными историками.
66 Dunn W. Second Front Now — 1943. The University of Alabama, 1981.
57 Dunn W. Letter to Moscow, 1983, Oct. 14, p. 1.
58 См.: ИВМВ, t. 8, c. 16; t. 9, c. 499—505.
59 Там же, т. 12, с. 217.
60 См.: Воен.-ист. журн., 1959, № 6, с. 53.
41

Ж
Характерной чертой значительной части буржуазной историо¬
графии всегда было восхваление военного искусства немецко-фа¬
шистских войск, их генералов. В последние годы эта тенденция
не только не ослабла, но и заметно усилилась. Причем если раньше
пелись дифирамбы в основном гитлеровским генералам, то в по¬
следние годы работы о советско-германском фронте все больше
используются для превознесения «доблести», «мужества» и «воин¬
ского мастерства» военнослужащих вермахта в целом. Прежде
всего это касается работ, издаваемых в ФРГ. В идейно-полити¬
ческом отношении они носят реакционный характер, преподносят
войну как естественное состояние человеческого общества, воспе¬
вают германский милитаризм. Характеризуя подобного рода
«исторические книги», публикуемые в последнее время под видом
научно-документальных многими издательствами ФРГ (например,
«Подцун-Паллас» в Фридберге, «Моторбух» в Штутгарте), за¬
падногерманский исследователь Г. Шнайдер подчеркивает, что
в них «война обычно преподносится как спортивное состязание,
в ходе которого представляется возможность проявить такие под¬
линно мужские качества, как мужество, долг, умение повино¬
ваться, рыцарство» 61.
Типичным образцом таких работ является книга «... До Ста¬
линграда 48 километров», написанная бывшим гитлеровским офи¬
цером X. Шайбертом, командовавшим зимой 1942/43 г. танковой
ротой 6-й танковой дивизии, которая принимала участие в по¬
пытках группировки Манштейна деблокировать окруженную под
Сталинградом 6-ю армию Паулюса. Чтобы создать видимость объ¬
ективности, Шайберт помещает в книге тексты немецко-фашист¬
ских приказов, донесений, выписки из военных дневников пол¬
ков и дивизий и другие документы. Однако все они, как и опи¬
сание автором событий, служат единственной цели — доказать,
что фашистские войска действовали во всех случаях очень умело,
проявляли «большое мастерство» и «беспримерный героизм» для
успешного выполнения поставленной задачи. И если эта задача
не была выполнена, то вина за это, утверждает Шайберт, падает
не на части вермахта, действовавшие юго-западнее Сталинграда
и не сумевшие преодолеть оставшиеся 48 км до города, а на
«случайное стечение» неблагоприятных факторов и «ненадеж¬
ность» войск румынских, итальянских и венгерских сателлитов
Германии.
Шайберт не только сам рекламирует бывших гитлеровских
вояк, но в качестве ведущего редактора издательства «Подцун-
Паллас» способствует публикации других работ, прославляющих
«славные походы» вермахта и «доблесть» его военнослужащих.
61 Schneider G. Was Jugentliche liber den Krieg erfahren. — Weiterbil-
dung und Medien, 1981, N 3, S. IX.
42

Таковой является и книга об истории 44-й пехотной дивизии вер¬
махта, с 1941 г. находившейся на советско-германском фронте и
принимавшей участие в Сталинградской битве. Авторы книги
Ф. Деттмер, О. Яус и X. Талкмитт детально освещают наступле¬
ние дивизии, ее «победный марш», как сообщается в книге, по
донским просторам «в пыли и под палящим солнцем», по без¬
лесной и редконаселенной местности»62 63. И лишь в нескольких
словах в книге говорится о том, что дивизия была разгромлена
и позорно капитулировала.
Односторонность в изображении событий войны, стремление
прославить бывших гитлеровских солдат и офицеров характерны
и для многочисленных книг западногерманского военного исто¬
рика и публициста В. Хаупта. В предисловии к одной из послед¬
них своих работ, «Ленинград: 900-дневная битва в 1941—
1944 гг.», Хаупт писал: «Своей задачей автор считает: с помощью
этой книги создать „памятник" солдатам всех частей рейха и доб¬
ровольцам из многих стран Европы — испанцам, датчанам, нор¬
вежцам и другим, которые сражались на фронте с твердой уве¬
ренностью, что делают справедливое дело» €3.
В изображении Хаупта героями войны, которым надо соору¬
жать памятники, были не советские воины, сумевшие отстоять
город на Неве, не жители Ленинграда, проявившие беспример¬
ное мужество и героизм в осажденном городе, а военнослужащие
фашистского вермахта и их пособники из других стран, которые
пришли на советскую землю с захватническими целями и хотели
уничтожить колыбель Октябрьской революции.
Однозначностью и предвзятостью в освещении действий не¬
мецко-фашистских войск во время Курской битвы отличаются
книги западногерманских авторов А. Конради «Поворот
1943 года» и С. Штадлера «Наступление на Курск» 64. В них все
события преподносятся с позиций гитлеровского вермахта, о со¬
ветской стороне упоминается лишь как об объекте действий фа¬
шистских войск. В трактовке Конради и Штадлера военнослужа¬
щие вермахта в ходе Курской битвы проявляли «исключительную
находчивость», «доблесть», «умело использовали» предоставлен¬
ную им военную технику и оружие. Штадлер ополчается против
прогрессивных и демократических сил ФРГ и фактически стано¬
вится на путь открытой проповеди реваншизма, заявляя, что, если
в ФРГ не будут «воздавать должного доблестным представителям»
войск СС и другим гитлеровским воякам, то этим «будут блоки¬
рованы все стимулы защиты фатерлянда в будущем», возникнет
62 Dettmer F., Jaus О., Talkmitt Н. Die 44. Infanterie-Division. Friedberg,
1981, S. 45-60.
63 Haupt IV. Leningrad: Die 900-Tage-Schlacht, 1941—1944. Friedberg,
1980. S. 7.
64 Conracly J. «Die Wende 1943»: Charkow—Orel. Aus der Geschichte
der ?6.-Tnf- und Pz. Gr. Div. Neckargemund, 1978; Stadler S. Op. cit.
43

«ослабление безопасности страны» и снижение «боевого духа сол¬
дат» бундесвера в настоящее время65.
Автор книги «1945 год — танки на Висле. Солдаты последнего
часа», бывший гитлеровский офицер X. Шауфлер, изображает во¬
еннослужащих вермахта, сражавшихся в районе Данцига
в 1945 г., как «героических защитников» беспомощных немецких
детей, женщин и раненых, которым якобы угрожала Советская
Армия. Звериные образы гитлеровских солдат и офицеров, чьи
руки обагрены кровью миллионов людей, предстают перед чита¬
телем в качестве «благородных рыцарей», которые превыше всего
ставили свой долг перед Германией и предпочитали смерть совет¬
скому плену66.
Ф. Куровски (ФРГ) в книге «На земле, на воде и в воздухе.
25 битв второй мировой войны» почти целую главу посвятил рас¬
сказу о «невиданной доблести» унтер-офицера 35-й пехотной ди¬
визии Ф. Шмитце, который после гибели офицеров взял на себя
командование ротой и «умелыми действиями» спас от окружения
целый гитлеровский батальон во время наступления советских
войск на Орловском выступе в июле 1943 г.67
Еще более ярым проповедником «рыцарства» и «военных под¬
вигов» бывших гитлеровцев выступил в ФРГ Ф. Шёнхубер, быв¬
ший во время войны унтер-офицером войск СС. Он пришел к вы¬
воду, что в ФРГ появилось немало «малодушных и трусливых»
людей, которые «забывают о храбрости и мужестве» тех, кто
«сражался и пострадал за Германию». Чтобы восполнить образо¬
вавшийся «пробел», Шёнхубер опубликовал книгу «Я был при
этом» 68, в которой похваляется своими «делами» в годы войны,
называет преступные действия войск СС «героическими», заяв¬
ляет, будто военнослужащие СС «проявили доблесть», о которой
не следует, забывать и по прошествии почти четырех десятилетий
после войны. Эта книга была с восторгом воспринята неонаци¬
стами, их газета в хвалебной рецензии писала, что на Западе
найдется много последователей Шёнхубера, которые будут от¬
крыто прославлять как «героев» второй мировой войны бывших
'гитлеровских вояк69.
Подобные прогнозы не лишены оснований. Ныне реакционная
пропаганда преподносит на Западе как «героев» второй мировой
войны, подвиги которых навсегда останутся в истории», тех, кто
составлял армию агрессоров и захватчиков, грабителей и убийц70.
65 Stadler S. Op. cit., S. 5, 208—209.
66 Schaufler Н. 1945 — Panzer an der Weichsel: Soldaten der letzten
Stunde. Friedberg, 1979, S. 7—9, 75—90.
eT Kurowski F. Zu Lande, zu Wasser, in der Luft: Fiinfundzwanzig
Schlachten des Zweiten Weltkriegs. Bochum, 1977, S. 212—223.
68 Schonhuber F. Ich war dabei. Munchen, 1981.
89 Deutsche National-Zeitung, 1982, 30. Juli. Политическая действитель¬
ность ФРГ содержит немало тому подтверждений, особенно после прихода
к власти в 1982 г. консервативно-либеральной коалиции.
70 Spiegel, 1982, 27. Dez., S. 124; Piekalkiewicz J. Stalingrad, S. 441—453.
44

♦
Как видно, новейшей буржуазной историографии Великой
Отечественной войны присущ ряд особенностей, заключающихся
прежде всего в том, что на Западе стало уделяться больше вни¬
мания вопросам вооруженной борьбы на советско-германском
фронте; в работах буржуазных авторов чаще стали встречаться
признания значимости вклада СССР в разгром фашизма, шире
использоваться советские источники. Одновременно под прикры¬
тием объективизма буржуазные историки стали использовать бо¬
лее изощренные формы фальсификации, проявлять больше гиб¬
кости в аргументации своих антикоммунистических и антисовет¬
ских концепций. Они иногда выдвигают некоторые новые версии,
а те, что разоблачены или утратили актуальность, отбрасывают.
Однако в большинстве случаев западные авторы придерживаются
ранее выработанных теорий и концепций. Они вновь и вновь по¬
вторяются на страницах буржуазных изданий в несколько обнов¬
ленном или реставрированном виде, а зачастую и без существен¬
ных изменений. Даже буржуазная критика вынуждена отмечать
приверженность западных авторов к одряхлевшим версиям. В ре¬
цензии на работу английского историка Д. Даунинга «Дьяволь¬
ская виртуозность», восхваляющую «подвиги» гитлеровских гене¬
ралов, преподаватель Висконсинского университета Э. Петерсон
(США) подчеркивает, что в книге «за небольшим исключением
не найдется ничего, о чем уже не писалось много раз раньше»,
что для объяснения причин поражения фашистского вермахта под
Москвой Даунинг использует «старые, давно апробированные ар¬
гументы» 71.
Повторением одних и тех же стереотипов буржуазные исто¬
рики и публицисты стремятся навязать читателям угодные импе¬
риализму взгляды и прежде всего принизить заслуги Советского
Союза в достижении победы над фашизмом. Необъективность и
предвзятость буржуазной историографии приводят к тому, что на
Западе мало кто знает о подлинных причинах поражения вер¬
махта на советско-германеком фронте, о действительном вкладе
советского народа и его армии в победу над фашистской Герма¬
нией. «... С помощью мемуарной и оправдывающей Германию
литературы, — отмечалось в одном из западногерманских журна¬
лов, — удалось вину за поражение возложить па русскую грязь,
холодную зиму и плохие способности Гитлера и прочно укоре-
нить эти ошибочные положения в общественном сознании» 72. Но
дело здесь, конечно, не в «ошибках». Это следствие нарастающих
реваншистских устремлений в ФРГ, которые с недавнего временй
получают поддержку и официальных кругов в Бонне.
Уже давно смолкли орудийные залпы Великой Отечественной
войны, но борьба вокруг ее событий продолжается. В мире име¬
71 AHR, 1978, Oct., р. 1048.
72 Weiterbildung und Medien, 1981, N 3, S. XVI.
45

ются силы, которым невыгодно восстанавливать подлинную исто¬
рию минувшей войны. Ее итоги — яркое свидетельство преиму¬
ществ и силы Советского социалистического государства, его Во¬
оруженных Сил. В 1941—1945 гг. Советская Армия разгромила
самую мощную военную машину, созданную к тому времени ка¬
питалистическим миром. Социалистическая система продемонст¬
рировала такую прочность, какой ранее не знала история чело¬
вечества. Этот факт не хотят признать агрессивные круги им¬
периализма и те представители буржуазной историографии, ко¬
торые ставят им па службу свои публикации.
О.	А. Ржешевский
БУРЖУАЗНЫЕ ИСТОРИКИ
О КОРЕННОМ ПЕРЕЛОМЕ В ВОЙНЕ
Проблема коренного перелома — процесса необратимых измене¬
ний в пользу одной из противоборствующих сторон и важней¬
шего условия победы — весьма сложная в истории мировых войн.
Она предполагает глубокое исследование военных, экономиче¬
ских, политических, идеологических и других факторов, которые
обусловили этот перелом, достигнутый в результате длительного
и тяжелого противоборства воюющих сторон.
Научным критерием любого труда, рассматривающего про¬
блемы коренного перелома во второй мировой войне, служат ана¬
лиз и оценка в ней роли СССР, советской политики и стратегии,
событий на советско-германском фронте. Героический советский
народ, ведомый Коммунистической партией, нанес решающее по¬
ражение главным силам фашистского блока, изменив течение войны.
Крупнейшие из этих событий — всемирно-исторические победы
Советских Вооруженных Сил в гигантских битвах под Москвой,
Сталинградом, Курском и на Днепре, в результате которых
у врага была вырвана стратегическая инициатива, что явилось
основным показателем коренного перелома в войне1.
1 Подробнее см.: История Коммунистической партии Советского Союза:
В 6-ти т. М., 1964. Т. 5. Кн. 1; История Великой Отечественной войны
Советского Союза, 1941—1945: В 6-ти т. М., 1960—1965. Т. 6; История вто¬
рой мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982. Т. 6, 12; История
социалистической экономики: В 7-ми т. М., 1976—1980. Т. 5; История внеш¬
ней политики СССР. М., 1980. Т. 1. 1917—1945; История дипломатии. М.,
1975. Т. 4; Вторая мировая война: Краткая история. М., 1984; Великая
Отечественная война Советского Союза, 1941—1945: Краткая история.
3-е изд., испр. и доп. М., 1984; Вторая мировая война: Итоги и уроки.
М., 1985; Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984; Самсо¬
нов А. М. Вторая мировая война: Очерк важнейших событий. М., 1985;
Коренной перелом во второй мировой войне. По материалам военно-научно1<
конференции. М., 1985.
46

Бурный рост во второй половине 1942—начале 1943 г. йоенйё-
экономической мощи стран антигитлеровской коалиции предре¬
шил исход экономического противоборства в их пользу. Особое
значение имели достижения советской военной экономики, кото¬
рая обеспечивала средствами ведения войны Советские Воору¬
женные Силы, действовавшие на главном фронте вооруженной
борьбы. Преодолев трудности первого года войны, экономика
СССР во все возраставшем масштабе производила продукцию, не¬
обходимую фронту. К тому времени была завершена перестройка
на военный лад экономики Великобритании, значительных мас¬
штабов достигло военное производство США.
Консолидация антигитлеровской коалиции и назревание кри¬
зиса в фашистском блоке указывали на развитие коренного пере¬
лома в политической сфере. Важнейшее значение имело упроче¬
ние морально-политического состояния сил, противостоявших аг¬
рессии, веры народов в неминуемый разгром захватчиков, подъем
национально-освободительного движения в оккупированных стра¬
нах Европы и Азии. Мощным идеологическим фактором в дости¬
жении коренного перелома, вдохновляющим примером для всех
народов, боровшихся против фашистского блока, явились массовый
тероизм советских людей на фронте и в тылу, их непоколебимая
преданность идеям социализма и решимость сокрушить ненавист¬
ного врага. Одновременно развивался процесс падения морального
.потенциала населения и личного состава вооруженных сил в стра¬
нах фашистского блока.
«Проблема коренного перелома занимает в истории второй
мировой войны особое место, — отмечается в советских исследова¬
ниях. — Правильное ее решение имеет не только историческое,
но и социально-политическое значение. Не случайно некоторые
реакционные буржуазные историки стремятся доказать, будто ко¬
ренной перелом произошел не на советско-германском фронте,
а где-то в другом месте — на Североафриканском или каком-то
ином фронте второй мировой войны. Неопровержимые историче¬
ские факты свидетельствуют, что советский народ и его армия
(сумели собственными силами добиться коренного перелома в про¬
тивоборстве с фашистской Германией и что он в то же время
гявился коренным переломом в ходе всей войны» 2.
Буржуазная историография, уделяя пристальное внимание
проблеме коренного перелома (термины для этого понятия ис¬
пользуются различные), как правило, фиксирует только измене¬
ния в ходе вооруженной борьбы. Гораздо реже им дается военно-
аполитическая характеристика. Автор четвертого тома английской
«Большой стратегии» М. Говард пишет, что «в период между
июнем 1942 г. и октябрем 1943 г. произошла быстрая и полная
перемена («total reversal») в судьбах Объединенных Наций». Со¬
держание «полной перемены» он раскрывает следующим обра¬
зом: «К осени 1943 г. Советский Союз развернул наступление,
2 История второй мировой войны, 1939—1945, т. 12, с. 35.
47

которому вследствие его масштабов и стремительности державы
„осц“ были совершенно неспособны противостоять. Средний Во¬
сток представлял собой мирный район вдалеке от линии фронта,
проходившей по территории Италии, главного союзника Гитлера.
Балканы являлись активным театром войны. Франция вновь
примкнула к своему старому союзнику. Битва за Атлантику была
выиграна. Воздушное наступление союзников, казалось, приво¬
дило к разрушению германских городов. Соединенное королевство
уже не осажденная крепость, а плацдарм для наступления, имело
наконец на своей территории достаточные силы для того, чтобы
прямой удар через Ла-Манш рассматривать как реальную опера¬
цию» 3. Обстановку, сложившуюся в Азии, Говард, оценивает
больше с точки зрения ее потенциального развития: «На Дальнем
Востоке японцы вели борьбу за каждый дюйм, завоеванной ими
новой империи, и в Бирме они, пожалуй, еще располагали воз¬
можностями для ее дальнейшего расширения. Однако мощные
силы, сконцентрированные Соединенными Штатами в централь¬
ной и юго-западной части Тихого океана, указывали на то, что
даже по отношению к Японии победа Объединенных Наций не
оставляла сомнений. Весь вопрос как в Европе, так и в Азии за¬
ключался лишь в том, когда?» 4. Таким рисует Говард положение
на каждом из фронтов и театров. Их значение в целом, как и
различных по характеру и масштабам конкретных военно-поли¬
тических событий, по существу, «уравнивается», хотя характе¬
ристика обстановки, сложившейся к осени 1943 г., начинается
с советско-германского фронта. Приведенная оценка Говарда, со¬
держащая элементы обобщения, пожалуй, единственная в своем
роде.
Подавляющее число буржуазных историков подменяют анализ
проблемы коренного перелома теорией «поворотных», или «клю¬
чевых, пунктов» второй мировой войны, разработанной вскоре
после ее окончания5.
3 Howard М. Grand Strategy. L., 1972, vol. 4, p. XIII.
4 Ibid.
5 Корни этой теории уходят в прошлое, в те времена, когда судьба
войны, как правило, зависела от исхода генерального сражения. Буржуаз¬
ная военная мысль выдвинула в то время положение, согласно которому
победу одерживает тот, кто овладеет ключевым пунктом неприятеля или
удержит в случае его наступления свою ключевую позицию, что опреде¬
ляло дальнейший ход войны, победу или поражение. Об этом, в част¬
ности, писал К. Клаузевиц. С расширением масштабов вооруженного про¬
тивоборства, применением новой боевой техники, особенно в условиях
мировых войн «ключевые», или «поворотные пункты» постепенно утра¬
тили былое значение. Коренной перелом и победа в войне достигались
в результате длительного противоборства, нескольких «генеральных сра¬
жений» на главном театре войны. Тем не менее указанная теория объяв¬
лена незыблемой, и историкам на Западе рекомендуют активно ее исполь¬
зовать применительно к мировым войнам. См.: The Origins of the Second
World War/Ed. E. Robertson. L.; N. Y., 1971, p. 31; подробнее см.: Де¬
ревянко П. M. Концепция «ключевых пунктов» второй мировой войны
в буржуазной историографии. — Информ, бюл. Ин-та военной истории.
М., 1972, с. 51 и далее.
48

Историки ФРГ пишут, что «Мидуэй, Гуадалканал, Э ль-Ал а-
мейн, Тунис, Марокко, Сталинград и конец 5-й фазы битвы за
Атлантику» означали «поворотные пункты» в войне6. Француз¬
ский историк М. Верну утверждал, что для Франции «великим
поворотом» была высадка союзников в Северной Африке (о бит¬
вах под Москвой и Сталинградом он вообще не упоминает),
а «подлинный поворот» в войне произошел в 1944 г., «когда была
устранена японская угроза американскому континенту, герман¬
ская — Советскому Союзу и США смогли направить в Европу до¬
статочно сил для победы» 7. По мнению американского историка
Т. Кармайкла (он считает, что коренной перелом в войне произо¬
шел в конце 1942—начале 1943 г.), «поворотными пунктами»
явились Гуадалканал, Эль-Аламейн, Тунис, Сталинградская
битва и морское сражение в Баренцевом море 8. Ч. Макдональд,
занимавший пост заместителя главного историка армии США, по¬
лагает, что «поворотным пунктом» войны была победа англо-аме¬
риканских войск в Тунисе9. Практически все «поворотные
пункты» автоматически включаются в число «решающих битв»
войны, что явилось отправным моментом для возникновения еще
одной теории. X. Болдуин, один из ее американских авторов, счи¬
тает, что исход войны решили 11 битв («великих кампаний»).
К ним он относит германо-польскую войну в 1939 г., воздушную
битву за Англию, десант на о-в Крит, бои за о-в Коррехидор, Ста¬
линградскую битву, десанты на о-в Тарава, в Сицилии и Нор¬
мандии, морское сражение в заливе Лейте, Арденны и Окинаву 10.
Английский вариант этой концепции заметно скорректирован
в пользу британских вооруженных сил. X. Моль называет Дюн¬
керк, воздушную битву за Англию, Керен, Киренаику, битву под
Москвой, Мидуэй, Гуадалканал, Эль-Аламейн, Сталинградскую
битву, Анцио, Импхал, Нормандию, Рангун11. Претендующий на
особую трактовку проблемы английский историк М. Фут считает,
что поворот в войне определили события 1942 г.: морская битва
у о-ва Мидуэй в июне, непризнанное официально сражение под
Эль-Аламейном в июле и эпическая оборона Сталинграда поздней
осенью, которые вместе с битвой за Англию и Атлантику, штур¬
мом Окинавы, высадкой в Нормандии и заключительным совет¬
ским наступлением на Берлин решили исход войны12.
6 Der zweite Weltkrieg in Bildern und Dokumenten. Munchen, 1968.
Bd. 5. Kriegswende, 1942—1943 / Hrsg. von H.-A. Jacobsen.
7 Vernous M. Le Grand Tournant de la Guerre 1939—1945. — Revue de
defense nationale, 1967, nov., p. 1835.
9 Макдональд Ч. Тяжелое испытание: Американские вооруженные силы
8 Carmichael Т. The Ninety Days: Five Battles That Changed the World,
на Европейском театре во время второй мировой войны: Пер. с англ. М.,
1979, с. 12.
N. Y., 1971.
10 Baldwin Н. Battles Lost and Won: Great Campaigns of World War II.
N. Y., 1966.
11 Maule H, The Great Battles of World War II. L., 1982.
12 Foot M. R. D. European Resistance to Nazism, 1940—1945. N. Y.,
1977, p. 4.
4 Заказ № 363
49

Варианты «поворотных пунктов» и «решающих битв» весьма
многочисленны. Наиболее часто в числе «поворотных пунктов»
называются сражения под Эль-Аламейном, в Тунисе, морское сра¬
жение у о-ва Мидуэй, бои за о-в Гуадалканал и только одна
битва на советско-германском фронте — Сталинградская. В любых
вариантах, и в этом заключается смысл теории, их абсолютное
большинство приписывается тем фронтам, где боевые действия
вели американо-английские войска. В связи с этим необоснован¬
ное предпочтение отдается Тихоокеанскому и Североафрикан¬
скому театрам военных действий.
Очевидна несопоставимость масштабов, а главное — результа¬
тов и военно-политических последствий битв и сражений, между
которыми буржуазные историки едва ли не ставят знак равен¬
ства.
В районе Эль-Аламейна (октябрь 1942 г.) англичанам проти¬
востояли 4 немецкие и 8 итальянских дивизий общей числен¬
ностью около 80 тыс. человек, причем в ходе операции костяку
группировки удалось отступить, избежав разгрома. Числен¬
ность же немецко-фашистских войск, наступавших на Сталин¬
град, превышала 1 млн. человек. Только в период контрнаступле¬
ния советских войск под Сталинградом с 19 ноября 1942 г. по
2 февраля 1943 г. была окружена и ликвидирована группировка
фашистских войск, насчитывавшая более 300 тыс. человек, пол¬
ностью разгромлены 32 дивизии и 3 бригады фашистской Герма¬
нии и ее сателлитов. Кроме того, 16 дивизиям было нанесено
серьезное поражение. Общие потери врага в Сталинградской
битве составили 1,5 млн. человек13.
Победа Красной Армии под Сталинградом внесла важнейший
вклад в достижение коренного перелома в ходе всей второй ми¬
ровой войны. Советские историки, — писал французский исследо¬
ватель А. Мишель, ученый с мировым именем, — справедливо ви¬
дят в этом блестящем успехе Красной Армии самую решающую
победу, ознаменовавшую поворот во второй мировой войне»14.
Наступление союзных войск под Эль-Аламейном и последующая
лх высадка в Северной Африке явились началом перелома входе
вооруженной борьбы на этом театре военных действий, но не
оказали значительного влияния на общий ход войны. Генерал
Д. Эйзенхауэр был близок к истине, когда расценил победу под
Эль-Аламейном как «тактический успех» 15.
О реальном значении сражений в Северной Африке и битвы
под ч Сталинградом размышляют ныне многие историки на За¬
паде. В 1982 г. западногерманский журнал «Вервиссеншафтлихе
рундшау» опубликовал статью X. Мангенхаймера «Причины и
корни перелома в ходе войны в 1942—1943 гг.», в которой,
18 История второй мировой войны, 1939—1945, т. 6, с. 81.
14 Michel A. La Seconde guerre mondiale. P., 1977, t. 1, p. 467.
15 Эйзенхауэр Д. Крестовый поход в Европу: Пер. с англ. М., 1980,
с. 158.
60

в частности, говорилось: «Гитлер и ОКВ решительно отдавали
приоритет Восточному фронту и отводили Средиземноморью лишь
второстепенную роль. Только после окончательной победы над
Красной Армией они собирались перенести центр тяжести в район
Средиземного моря» 16.
Вместе с тем по-прежнему сохраняется тенденция манипули¬
ровать данными о потерях противника. Она характерна для бур¬
жуазных авторов, которые стремятся всячески преувеличивать
значение Североафриканского театра. В Тунисе (май 1943 г.),
как утверждают большинство американских историков, капитули¬
ровало 275 тыс. человек. «В психологическом отношении, — пи¬
шет ранее упоминавшийся Р. Бейзелл, — Сталинград был более
значительной победой союзников. В стратегическом плане и
в смысле истощения ресурсов „оси“ Тунис был более результа¬
тивным» 17. Так ли это? В конце 60-х годов Б. Лиддел Гарт при¬
шел к выводу, что действительное число пленных в ТуЦисе было
значительно меньшим: «...штаб группы армий „ Африка" в своем
донесении в Рим 2 мая указывал, что в апреле общая числен¬
ность немецко-итальянских войск составляла 170—180 тыс. чело¬
век. А ведь это было до начала тяжелых боев в последнюю не¬
делю кампании! Таким образом, трудно понять, почему число'
пленных почти в полтора раза превышает указанную выше чис¬
ленность немецко-итальянских войск» 18. Другой видный англий¬
ский историк, А. Тейлор, более категоричен в этом вопросе. «Со¬
юзники,— писал он, — взяли в плен 130 тыс. человек, но впо¬
следствии это число было раздуто до четверти миллиона» 19.
Ограниченное значение имели успехи войск западных союз¬
ников и на других ТВД. Высадка усиленной дивизии американ¬
ской морской пехоты на о-в Гуадалканал в августе 1942 г. харак¬
теризуется почти всеми историками США как начало контрна¬
ступления на Тихом океане20. Но для подобного утверждения
нет достаточных оснований. Наступательной эта операция была
лишь в тактическом плане, а в стратегическом имела оборони¬
тельное значение — преследуя своей целью не допустить даль¬
нейшего усиления японской военной угрозы Австралии.
Ожесточенные бои за о-в Гуадалканал велись длительное
время и с переменным успехом. Общее положение в юго-запад¬
ной части Тихого океана продолжали контролировать японские
вооруженные силы, несмотря на крупное поражение, понесенное
в ходе сражения за о-в Мидуэй в июне 1942 г. На вторые сутки
16 Цит. по: Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха,
1941—1945. М., 1984, с. 158.
17 Beitzell R. The Uneasy Alliance: America, Britain and Russia, 1941—
1945. N. Y., 1972, p. 65, 66.
18 Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война: Пер. с англ. М., 1976, с. 142.
19 Taylor A. The Second World War. L., 1975, p. 172.
20 Leckie R. Challenge for the Pacific: Guadalcanal, Turning Point of
the War. Wash., 1965; American Military History. Wash., 1973, p. 502—503;
Argyle C. Chronology of World War II. N. Y., 1982, p. 104; etc.
4
51

после высадки, в ночь с 8 на 9 августа 1942 г., японский флот
нанес внезапный удар по американо-австралийским военно-мор¬
ским силам, действовавшим в этом районе. В отчете специальной
правительственной комиссии США констатировалось: «В этом ка¬
тастрофическом для союзников бою в результате усталости, не¬
достатка соответствующих мер предосторожности и паники они
потеряли 4 тяжелых крейсера (из семи. — О. Р.}. Эти потери, по¬
несенные в самом начале их контрнаступления, нанесли тяжелый
ущерб ограниченным тогда союзным морским силам на Тихом
океане, и последствия были преодолены'лишь постепенно»21.
То же можно сказать и о морском сражении у о-ва Мидуэй
4—6 июня 1942 г., в ходе которого потерпели поражение мощные
силы японского флота, направлявшие свой удар против оператив¬
ной базы США на этом острове. Японские потери в этом сраже¬
нии составили 4 авианосца, тяжелый крейсер и 332 самолета
(большинство из них было потоплено вместе с авианосцами)’.
Американские потери составили авианосец, эсминец и 150 само¬
летов. Японский флот вынужден был отступить.
Сражение у о-ва Мидуэй хотя и принесло крупный успех во¬
енно-морским силам США, лишило милитаристскую Японию зна¬
чительной части авианосцев, но все же не ликвидировало превос¬
ходства японских сил на Тихом океане22.
Точка зрения современной американской историографии, что
в результате сражения у о-ва Мидуэй стратегическая инициатива
на Тихом океане перешла в руки союзников (не говоря уже
о попытках объявить это сражение «поворотным пунктом» всей
второй мировой войны), не подтверждается прежде всего даль¬
нейшим ходом боевых действий в 1942 г. Японские вооруженные
силы продолжали наступление. 21 июля они высадились в Буна-
Гона, на северо-восточном берегу Новой Гвинеи, и в августе на¬
чали продвигаться к Порт-Морсби, стремясь укрепить свой пред¬
мостный плацдарм, угрожавший Австралии.
Кроме того, следует учитывать, что 7—8 июня японцы на се¬
вере оккупировали острова Атту и Кыска в системе Алеутской
гряды, создав непосредственную угрозу американской базе Датч-
Хабор на Аляске.
Решающие сражения, а с ними и поворот событий на Тихом
океане начались значительно позднее. Ф. Рузвельт, выступая на
заседании конгресса 7 января 1943 г. с оценкой сражения у о-ва
Мидуэй и боев за Гуадалканал, отметил, что они по существу
были ♦ оборонительными и являлись «частью стратегии сдержива¬
ния. которая характеризовала эту фазу войны» 23.
Надо сказать, что в годы войны и историки США, в том чи¬
сле находившиеся па государственной службе, довольно объек¬
21 Кампании войпы на Тихом океане: Пер. с англ. М., 1956. с. 129.
22 Подробнее см.: Горшков С. Г. Морская мощь государства. М., 1976,
с. 186—190.
23 The Public Papers and Adresses of Franklin D. Roosevelt / Comp. S. Ro¬
senman. N. Y., 1969, vol. 12, p. 22.
52

тивно оценивали значение морского сражения у о-ва Мидуэй, на¬
зывая его рубежом, определившим на Тихом океане переход «от
пассивной обороны к активной» 24.
В сентябре 1943 г. в Японии была выработана новая страте¬
гическая концепция. Ставилась задача создать такую стратегиче¬
скую обстановку, которая обеспечивала бы «благоприятный исход
войны» в течение двух лет. Впервые были определены границы
«абсолютной сферы национальной обороны», которая охватывала
районы Тихого и Индийского океанов, включая Курильские ост¬
рова, острова Бонин, острова Южно-Китайского моря, а также
западную часть о-ва Новая Гвинея, острова Сунда и Бирму25.
В военно-исторической литературе США этот шаг высшего во¬
енно-политического руководства Японии связывают с успехами
американских вооруженных сил. Не умаляя значения последних,
а также результатов мобилизации военно-промышленного потен¬
циала США, следует тем не менее подчеркнуть, что только эти
факторы не могли обусловить принятие столь ответственного ре¬
шения в Токио. Стратегические концепции противоборствующих
сторон на Тихоокеанском ТВД во многом зависели от положения
на советско-германском фронте, что являлось следствием коали¬
ционного характера второй мировой войны. Захватнические планы
Германии и Японии так или иначе связаны между собой, при
этом «третий рейх» выступал в роли ведущей силы фашистской
коалиции. Разгром немецко-фашистских войск под Москвой, Ста¬
линградом и Курском не только поставил Германию на грань во¬
енной катастрофы, но и оказал решающее влияние на стратегию
наиболее мощного союзника Германии в Азии — милитаристской
Японии.
В буржуазной теории встречаются и явные курьезы. Так, Бол¬
дуин относит к числу «великих кампаний» бои за о-в Тарава
(острова Гилберта) на Тихом океане в конце 1943 г. С. Морисон
даже назвал их «фундаментом победы» 1945 г.26 Можно согла¬
ситься с тем, что захват атолла дался войскам США нелегко:
15-тысячный десант, поддержанный большим числом самолетов и
кораблей, только после длительных боев преодолел сопротивление
небольшого японского гарнизона. Американские историки указы¬
вают на «особую драматичность» боев за атолл, по, естественно, не
могут привести какого-либо веского довода с тем, чтобы поста¬
вить эту операцию в ряд с подлинно историческими событиями
войны27. Английские историки, в свою очередь, явно преувели¬
чивают значение боев за укрепленный район Керен в Эфиопии
в 1940 г. и Киренаике в 1941 г. на Африканском театре.
24 The World at War, 1939—1944. Wash., 1945. p. 164.
25 Хаяси С. Японская армия в военных действиях па Тихом океане.
М., 1964, с. 77.
26 Пит. по: Лиддел Гарт Б. Указ, соч., с. 485.
27 По официальным американским данным, потери войск США в боях
за атолл Тарава составили 913 убитых и 2037 раненых. См.: The World
at War, 1939—1944, p. 237.
53

Заметим, что господствующие в буржуазной литературе
взгляды на «поворотные пункты» и «решающие битвы» разде¬
ляются не всеми историками на Западе. Некоторые из них, более
объективно исследующие события, без колебания указывают на
первостепенное значение для хода и окончания второй мировой
войны битв на советско-германском фронте. Тейлор писал: «Ос¬
новные силы германской армии всегда находились на Восточном
фронте»28. Реалистические оценки можно встретить и в трудах
историков США. Л. Мортон в одном из обзоров литературы о вто¬
рой мировой войне подчеркивал: «Война (в России. — О. Р.) ве¬
лась совершенно независимо от войны на Западе и была по лю¬
бым критериям самым большим кровопролитным и решающим
театром второй мировой войны. По сравнению с этой войной все
усилия союзников на Западе имели карликовые размеры» 29. Та¬
кие оценки, безусловно, способствуют выработке более правиль¬
ного взгляда на вклад США в победу над агрессорами.
В последние годы теория «поворотных пунктов» претерпевает
определенные изменения. Некоторые западные историки наряду
со Сталинградской битвой к «поворотным пунктам» войны отно¬
сят также битвы под Москвой и Курском. Болдуин, не упоминая
о прежних заявлениях, писал во второй половине 70-х годов, что
битва под Москвой, «без сомнения, была поворотным пунктом
второй мировой войны, даже больше, чем Сталинград... Немец¬
кое вторжение в Россию и крупнейшие затем в истории войн
битвы на суше, подводит он итоги 1941 г., имели политические,
психологические и военные результаты глобального значения» 30.
Несколько иную точку зрения высказал Б. Питт: «Во второй
мировой войне Сталинград, Курск, Эль-Аламейн и Мидуэй яви¬
лись поворотными пунктами войны. После этих битв ход войны
стал медленно изменяться в пользу союзников. И как заявил
один немецкий комментатор: «После Сталинграда мы знали, что
уже не сможем выиграть войну, а после Курска убедились, что
ее проиграли» 31.
Буржуазные историки ФРГ, использующие термин «поворот»
в войне как начало утраты Германией и ее союзниками стратеги¬
ческой инициативы, довольно часто утверждают, что такой пово¬
рот произошел в декабре 1941 г. и был обусловлен поражением
немецких войск в битве под Москвой, а также вступлением
в войну США. Именно эта концепция доминировала в выступле¬
ниях буржуазных историков на международном симпозиуме
в Штутгарте в связи с 40-летием событий 1941 г., материалы ко¬
торого недавно изданы отдельной книгой32. Но если американ-
28 Taylor А. Op. cit., р. 188.
29 American Historical Review, 1970, vol. 75. N 7. p. 1901.
30 Baldwin H. The Crucial Years. N. Y., 1976, p. 320.
31 Introduction. — In: The Great Battles of the XX Century. L. etc., 1977.
32 Kriegswende: Dezember 1941. Referate u. Diskussionsbeitra’ffe
internationalen historischen Simposiums in Stuttgart von 17. bis 19. Sept cm-
54

Скйе участники симпозиума (Ч. фон Лютичау, Г. Вайнберг
и др.) утверждали, что поворот главным образом определило
вступление США в войну, то западногерманские историки, не¬
смотря на реверансы в сторону США, чаще признавали, что ре¬
шающим фактором, определившим поворот в войне, явился раз¬
гром немецко-фашистских войск под Москвой. Профессор Штут¬
гартского университета Э. Иекель, открывая симпозиум, подчерк¬
нул, что, после того как развернулось советское контрнаступле¬
ние под Москвой, «стало окончательно ясно, что немецкий план
молниеносного разгрома СССР в 1941 г. потерпел крушение»33.
Процесс развития поворота в войне он представил весьма рас¬
плывчато: «С точки зрения Германии часто представляют весну
1943 г. как поворот в войне: после Сталинграда и Туниса насту¬
пление сменилось отступлением, к тому же одновременно потер¬
пела крах подводная война в Атлантике. С точки зрения Японии
военное счастье отвернулось от нее начиная с битвы у Мидуэя
в июне 1942 г. С точки зрения Англии поворот был связан
с вступлением в войну Америки» 34. Какова точка зрения самого
Йекеля — осталось неясным.
Категоричен, но не менее противоречив был доклад профес¬
сора Вюрцбургского университета П. Хедера, который заявил:
«Для стран „оси“ вступление США в войну было началом кон¬
ца... В последующие недели битва под Москвой положила конец
победоносному наступлению войск в России, понесших страшные
потери... Сталинград и Эль-Аламейн явились теми поворотными
пунктами, которые были запрограммированы уже в конце
1941 г. ...»35. Более последовательный анализ воздействия итогов
битвы под Москвой на дальнейший ход войны представил в до¬
кладе К. Рейнгардт. Основой этого доклада послужила концеп¬
ция, ранее изложенная в его известной советскому читателю
книге36. Значительным вкладом в утверждение объективной
оценки разгрома немецко-фашистских войск под Москвой стал до¬
клад академика А. М. Самсонова37.
Попытки некоторых западных историков поставить в один ряд
битву под Москвой и вступление в войну США могут вызвать
лишь недоумение, так как в одном и том же ключе «поворота»
рассматриваются разгром немецко-фашистских войск под Моск¬
вой, в результате которого был сорван весь первоначальный
план ведения Германией второй мировой войны, и вступление
Ьег 1981 / Hrsg. von J. Rohwer, E. Jackel. Koblenz, 1984. Подробнее о сим¬
позиуме см.: Самсонов А. М. Вторая мировая война и идеологическая
борьба: (Опыт и суждения). — Новая и новейшая история, 1984, № 5,
с. 96-98.
33 Kriegswende, S. И.
34 Ibid., S. 12.
36 Ibid., S. 54.
36 См.: Рейнгардт К. Поворот под Москвой: Крах гитлеровской стра¬
тегии зимой 1941—1942 года: Пер. с нем. Мм 1980.
37 Kriegswende, S. 185.
55

в войну США, которое ознаменовалось крупным поражением аме¬
риканских вооруженных сил и резким вследствие этом» измене¬
нием военно-политической обстановки в пользу Японии на Тихо¬
океанском ТВД. Тем не менее Лютичау усматривает связь между
победой советских войск в битве под Москвой и вступлением
в войну США, которые «совпали по времени» 38. Западногерман¬
ский историк М. Фройнд утверждал, что Германия якобы погибла
в «коралловых рифах» Тихого океана39. Но если и говорить
о «совпадении по времени», то в период битвы под Москвой,
точнее, советского контрнаступления и общего зимнего наступле¬
ния Красной Армии (декабрь 1941—апрель 1942) вооруженные
силы США вообще еще были неспособны противодействовать на¬
ступлению японского агрессора. Войска США и их союзников
панически отступали на всем Тихоокеанском театре. Они пожи¬
нали плоды преступной политики «мюнхенцев», направленной на
поддержку милитаризации стран фашистского блока, поощрение
их агрессивных актов против СССР. К лету 1942 г. Япония за¬
хватила территорию, в 10 раз превышающую ее собственную, —
4,2 млн. кв. км с населением более 200 млн. человек. Агрессор
оккупировал Малайю и Сингапур, нынешнюю Индонезию и Фи¬
липпины, Гонгонг, острова Гуам, Уэйк, Новая Британия, боль¬
шую часть Соломоновых островов, вышел на подступы к Австра¬
лии. Ранее были захвачены большие районы Китая и Индокитая.
В те катастрофические для США месяцы командование и
личный состав американских войск на Тихом океане именно в по¬
беде под Москвой видели «факел надежды» на разгром агрессора.
Командующий вооруженными силами США на Дальнем Востоке
генерал Д. Макартур незадолго до капитуляции своего гарнизона
на Филиппинских островах обратился к войскам с заявлением,
в котором говорилось: «Из сложившейся международной обста¬
новки явствует, что ныне надежды цивилизации неразрывно свя¬
заны с действиями Красной Армии, ее доблестными знаме¬
нами» 40. Всемирно-историческая победа Красной Армии в битве
под Москвой потрясла фашистский блок, показала, что война бу¬
дет неизбежно выиграна Советским Союзом.
Английский историк М. Арнольд-Форстер пишет: «Русское
наступление зимой 1941 г. ... восстановило моральный дух союз¬
ников, и ничто другое не могло этого сделать. То было время,
когда хорошие новости приходили редко. Японцы выглядели не¬
победимыми, разгромили основные силы Тихоокеанского флота
США в* Пёрл-Харборе и устремились в Юго-Восточную Азию.
Только Россия, казалось, достигла цели. В мрачный час уверен¬
ность русских придала силы всем союзникам» 41.
Большинство буржуазных историков, будучи не в состоянии
отрицать очевидные факты, всячески гиперболизируют значение
38 Ibid., S. 55.
39 Freund М. Deutsche Geschichte. Gutersloh, 1973, S. 1376, 1380.
40 Manchester W. American Caeser. N. Y., 1979, p. 283.
41 Arnold-Forster M. The World at War. L., 1983, p. 160.
56

вступления США в войну с экономической точки зрения. Эта ар¬
гументация является составной частью теории «арсенала демо¬
кратии» (термин был впервые использован Ф. Рузвельтом еще до
вступления США в войну), уже много лет пропагандируемой ис¬
ториками США и призванной доказать решающую роль амери¬
канской военной экономики в достижении коренного перелома
в войне и разгроме агрессоров. Типичным в этом смысле может
быть названо безапелляционное утверждение К. Хоува, согласно
которому «победа на всех фронтах» была обеспечена благодаря
американской промышленности, американским ресурсам и амери¬
канским резервам42. То же самое двадцать лет назад писали
Г. Коммаджер и Р. Моррис: «В конечном счете объем американ¬
ского производства определил перелом в войне — способность
Америки произвести достаточно бомбардировщиков, кораблей,
танков, продовольствия и горючего для собственных нужд, для
нужд Великобритании, России и даже Китая» 43.
Средоточием фальсификации, имеющей целью принизить роль
советской экономики и СССР в целом в разгроме агрессоров, яв¬
ляется версия о «решающем значении» для Советского Союза по¬
ставок США по ленд-лизу в годы войны. Американский историк
Р. Лукас заявляет, что «СССР находился на краю гибели» и «ус¬
тоял» только благодаря «военной помощи капиталистических
держав». Другой историк из США выдвинул также надуманный
тезис, что будто без поставок по ленд-лизу СССР потерпел бы по¬
ражение «из-за одной только нехватки продовольствия». В раз¬
личных американскцх учебных пособиях уже как догма повто¬
ряется, что «военные усилия русских зависели от поставок Бри¬
тании и Соединенных Штатов» 44.
Как обстояло дело в действительности?
Прежде всего отметим, что в советских исследованиях дается
позитивная и исчерпывающая оценка значения поставок по ленд-
лизу45. В то же время показывается, что классовые, империали¬
стические цели, которые преследовали в войне правящие круги
США, Англии и других западных союзников обусловили двойст¬
венность политики этих стран и в вопросе поставок в СССР по
ленд-лизу. «Должно быть ясно, — писала газета «Нью-Йорк тайме»
в августе 1941 г., — что наша главная цель состоит не в оказа¬
нии помощи России, а в том, чтобы остановить Гитлера»46.
42 Howe О'. Ashes of Victory: World War II and its Aftermath. N. Y.,
1972, p. 274; Shenton J. et al. These United States. Atlanta, 1978, p. 554.
43 Introduction. — In: Buchanan R. The United States and World War II.
N. Y., 1964, vol. 1, p. XV.
44 Lukas R. Eagles East. Tallahassee, 1970, p. 1; Jones J. The Roads to
Russia: United States Lend-Lease to the Soviet Union. Oklahoma City, 1969,
p. IX; Bragdon H., McCutchen S. History of Free People. N. Y., 1978, p. 676.
45 См.: История социалистической экономики СССР, т. 5. Советская
экономика накануне й в период Великой Отечественной войны 1938—
1945 гг., с. 547.
46 New York Times, 1941, Aug. 6.
57

Л. Мартел констатирует: «Когда русские отбивались у стен
Москвы в самые грозные для Восточного фронта дни, они факти¬
чески не получили помощи Запада» 47. Не является тайной и то,
что ограничение поставок из США в 1941—1942 гг. носило пред¬
намеренный характер и было обусловлено не столько организаци¬
онными неполадками и трудностями транспортировки, сколько
неверием правящих и военных кругов США в способность СССР
победить в схватке с фашистскими агрессорами. Поставляемое
оружие и боевая техника были не всегда качественными. Совет¬
ские авиационные части, вооруженные англо-американскими само¬
летами, несли более крупные потери, чем части, оснащенные оте¬
чественной техникой. Вследствие этого командование ВВС в конце
1942 г. приняло решение снять импортные машины с вооружения
действующей авиации и передать их в тыловые части48.
В то же время советская промышленность уже в 1942 г. су¬
мела резко увеличить выпуск военной техники. Было произве¬
дено 25436 самолетов, 24446 танков, более 158 тыс. орудий и
минометов, 15 кораблей основных классов49.
Аргументы буржуазных историков, преувеличивающие значе¬
ние продовольственных поставок по ленд-лизу, основываются, как
правило, на тенденциозном использовании статистических дан¬
ных о снижении производства промышленных и продовольствен¬
ных товаров в СССР в годы войны, которое явилось следствием
оккупации противником обширных сельскохозяйственных райо¬
нов и перевода экономики страны на военные рельсы. Производ¬
ство этих товаров действительно сократилось. Тем не менее соци¬
алистическое сельское хозяйство справилось с труднейшими зада¬
чами. Большую помощь СССР продовольствием оказала Монголь¬
ская Народная Республика. При жесткой экономии продуктов
питания Советскому государству удалось обеспечить бесперебой¬
ное снабжение армии, а также удовлетворить жизненно необхо¬
димые потребности населения.
Среднегодовой экспорт зерна, муки и крупы по ленд-лизу со¬
ставил в переводе на зерно около 500 тыс. т (30 млн. пудов), что
равнялось 2,8 % заготовок зерна в СССР в годы войны50. Таким
образом, удельный вес этих поставок в общем производственном
балансе страны был весьма скромным. То же самое следует ска¬
зать и о поставках по ленд-лизу в целом. Вот как выглядит в аб¬
солютных цифрах соотношение поставок военной техники с соот¬
ветствующими показателями советского производства: за войну
было получено от союзников 9,6 тыс. орудий, 18,7 тыс. самолетов
и 10,8 тыс" танков. За то же время военная промышленность Со-
47 Martel L. Lend-Lease, Loans and the Coming of the Cold War: A Study
of the Implementation of Foreign Policy. Boulder (Col.), 1979, p. 38.
48 История СССР. 1970, № 3, с. 220.
49 История второй мировой войны, 1939—1945, т. 5, с. 48.
50 См.: Советская экономика в период Великой Отечественной войны,
1941—1945 гр. М.. 1970, С- 263,
58

вотского Союза произвела 482,8 тыс. орудий; около 112,1 тыс,
самолетов, 102,8 тыс. танков и САУ. В целом поставки по ленд-
лизу в СССР составили около 4 % производства промышленной
продукции в Советском Союзе51.
Ленд-лиз был крупным источником обогащения американских
монополий. Историк из США Дж. Херринг пишет: «Ленд-лиз не
был бескорыстным актом в истории человечества... Это был акт
расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли
выгоды, которые они могут из него извлечь» 52. По данным аме¬
риканского министерства торговли, США получили из СССР
в годы войны 300 тыс. т хромовой и 32 тыс. т марганцевой руды,
платину, пушнину, а также большое количество других видов
сырья и товаров. «Поставками из СССР, — отмечал бывший ми¬
нистр торговли США Д. Джонс, — мы не только возвращали
свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым
случаем в торговых отношениях, регулируемых нашими государ¬
ственными органами» 53.
В годы войны видные деятели США давали и более объектив¬
ные оценки ленд-лизу в СССР. «За эту помощь, — писал в 1944 г.
государственный секретарь США Э. Стеттиниус, — русские уже
заплатили цену, которая не поддается измерению в долларах или
тоннах. Это миллионы нацистских солдат, убитых или взятых
в плен, нацистские танки, превращенные в груды железного лома
на поле боя, пушки и грузовики, брошенные отступавшими гер¬
манскими армиями» 54. Со временем эти оценки многие буржуаз¬
ные историки заменили другими, приписывающими ленд-лизу не¬
свойственное ему значение. Но никакие ухищрения не в состоя¬
нии умалить того исторического факта, что, опираясь на собст¬
венные экономические ресурсы, на героический труд советского
народа, Коммунистическая партия успешно, использовав резервы
страны, создала мощное военное хозяйство и обеспечила в ходе
войны все необходимое для достижения победы55.
Что касается итоговых данных американского военного произ¬
водства, то следует указать, что если по выпуску самолетов со¬
ветская промышленность уступала американской, то по танкам,
артиллерийским орудиям и многим другим видам вооружений
значительно превосходила, не говоря уже о качестве советского
вооружения, по праву признанного лучшим в мире. И наконец,
самое главное — основные силы вермахта были разгромлены на
советско-германском фронте оружием советского производства
51 См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—
1945, т. 6, с. 48; История второй мировой войны, 1939—1945, т. 12, с. 168, 187.
52 Herring G. Aid to Russia: Strategy, Diplomacy, the Origins of the
Cold War. L., 1973, p. 293.
63 Jones J. My Twenty One Billion Dollars. N. Y., 1959, p. 100.
54 Stettinius E. Lend-Lease: Weapon for Victory. N. Y., 1944, p. 228—229.
55 Подробнее см.: Советский тыл в Великой Отечественной войне. М.,
1974. Кн. 1. Общие проблемы; Кн. 2. Трудовой подвиг народа.
69

в результате мобилизации ресурсов социалистической Экономики
и героического труда советских людей,,
Буржуазным историкам должно быть известно, что в период,
предшествовавший коренному перелому в войне, развертывание
военной экономики США и других стран антигитлеровской коа¬
лиции в тех масштабах, в которых это имело место, стало воз¬
можным прежде всего благодаря героической борьбе Советского
Союза, принявшего на себя основной удар агрессоров. Это отчет¬
ливо сознавали ответственные лица, руководившие военным про¬
изводством США в те годы. В итоговом «Обзоре военного произ¬
водства США за 1940—1945 гг.», подготовленном управлением
военного производства, говорилось: «Инициатива, находившаяся
в руках стран „оси“ на первых этапах войны, была вначале вы¬
рвана у них русскими зимой 1941/42 г. и окончательно осенью
1942 г. Значение этих событий для военного производства состо¬
яло в том, что мы получили больше времени (для его разви¬
тия. — О. А), и что был уменьшен потенциал наших военных уси¬
лий на Европейском театре» 56. Однако буржуазные историки, как
правило, не обращают внимание на такие документы и не приво¬
дят их в своих трудах, создающих легенду об «арсенале демокра¬
тии».
Нет и не может быть речи о решающей роли американских
поставок по ленд-лизу ни на одном из этапов Великой Отечест¬
венной войны и тем более в достижении коренного перелома и
окончательной победы над врагом. 670 советских танков действо¬
вали в труднейшее для СССР время в конце 1941 г. в битве под
Москвой; более 6 тыс. танков и самоходных орудий, 41,6 тыс.
орудий и 7,5 тыс. самолетов участвовали в Берлинском сражении.
Это была боевая техника советского производства.
Нет и не может быть речи о решающей роли фронтов запад¬
ных союзников в победе над агрессорами. С нападением фашист¬
ской Германии на СССР центр вооруженной борьбы переместился
на советско-германский фронт. Здесь происходили крупнейшие
битвы и сражения, коренным образом изменившие ход второй ми¬
ровой войны, здесь загорелась заря победы над фашизмом и был
достигнут ее триумф.
40-летие открытия второго фронта вызвало появление на За¬
паде нового историографического стереотипа, согласно которому
«решающим поворотом» в войне явилась операция «Оверлорд».
В прокламации президента Р. Рейгана, приуроченной к годов¬
щине вцсадки, утверждалось, будто деяния «соотечественников-
американцев» положили начало освобождению Европейского кон¬
тинента. Лейтмотивом шумной пропагандистской кампании, раз¬
вернутой в США, стал несостоятельный тезис, что высадка
американских войск «предопределила судьбу истории», что совре-
66 Summary of War Production in the United States, 1940—1945. Wash.,
1945, p. 2.
60

Ценная политика США, фактически превратившая многие евро¬
пейские страны в ядерных заложников Пентагона, якобы при¬
несла Европе некое благо, «восходящее своими истоками к опера¬
ции в Нормандии» 57. По существу, тот же тезис принялись раз¬
рабатывать близкие к правительству английские средства пропа¬
ганды58. Однако правду истории невозможно скрыть даже с по¬
мощью президентских прокламаций. Непреложным является ис¬
торический факт, что именно Советский Союз в противоборстве
с ударной агрессивной силой империализма того времени разгро¬
мил ее и тем самым внес решающий вклад в утверждение мира
на земле, обеспечив народам Европы и многих стран право са¬
мим определять свои судьбы.
Поскольку вопросы историографии второго фронта, в том чи¬
сле и самой операции «Оверлорд», подробно рассматриваются
в одном из последующих разделов данной монографии, остано¬
вимся лишь на некоторых моментах. Отдавая должное этой круп¬
ной, в целом удавшейся операции союзников, следует вместе с тем
сказать, что она проводилась в условиях, когда хребет вермахта
был уже сломлен на советско-германском фронте, что, в свою
очередь, и обеспечило ее успех. С начала 1944 г. наступление
Советских Вооруженных Сил развертывалось в постоянно возра¬
ставших масштабах. Вслед за январским наступлением под Ле¬
нинградом и Новгородом последовал разгром корсунь-шевченков-
ской группировки немецко-фашистских войск. Противник с ог¬
ромными потерями откатывался к границам Германии. 26 марта
войска 2-го Украинского фронта вышли на реку Прут — государ¬
ственную границу СССР и Румынии.
Нынешние тенденциозные оценки операции «Оверлорд» в за¬
падной литературе и пропаганде заимствованы из давних офици¬
альных установочных публикаций американского военного ведом¬
ства, в частности из работы Г. Гаррисона «Вторжение через Ла-
Манш», в которой она изображается как «завершение грандиоз¬
ного плана окружения Германии прямым ударом в сердце гитле¬
ровского рейха»59 и замалчивается кардинальный исторический
факт: открытие второго фронта произошло лишь тогда, когда
стало очевидно, что Советская Армия, поддержанная движением
Сопротивления, может и без участия англо-американских войск
завершить разгром нацистской Германии и освободить оккупиро¬
ванную Европу.
Следует подчеркнуть, что и после высадки в Нормандии глав¬
ные сражения второй мировой войны продолжали развертываться
на советско-германском фронте. Здесь в июне 1944 г. находилось
4,3 млн. немецко-фашистских войск, в то время как во Франции
и Италии — около 1 млн. солдат и офицеров вермахта. Летом и
осенью 1944 г. Советская Армия с боями продвинулась на запад
67 Time, 1984, Мау 5, р. 10—И.
58 Sunday Times, 1984, June 6.
69 Harrison G. Gross Channel Attack. Wash., 1951, p. 1.
61

на 600—900 км, уничтожила и Пленила 96 дивизий и 24 бригады
противника. Войска союзников за то же время уничтожили
35 вражеских дивизий.
И после открытия второго фронта фашистская Германия
удерживала на Востоке главную группировку своих войск, и
здесь она несла самые большие потери. Советскими историками
глубоко обоснован вывод о том, что военная машина «третьего
рейха» была сломлена па советско-германском фронте60. На эту
непреложную истину указывают и отдельные западные исследо¬
вания. С. Патрик пишет, что «на Западе лишь немногие спо¬
собны осознать колоссальные масштабы войны на Востоке»61.
Открытие второго фронта и последующие боевые действия войск
США, Англии, Канады, Франции явились вместе с тем сущест¬
венным вкладом в общее дело антигитлеровской коалиции, соз¬
дали условия для координации ударов по агрессору с востока и
запада..
Не ослабляют буржуазные историки и попыток принизить зна¬
чение усилий Советской Армии, проведенных ею оборонительных
и наступательных стратегических операций, предшествовавших
коренному перелому в войне. Об этом свидетельствует ряд дис¬
сертаций, подготовленных в американских университетах и опу¬
бликованных в 1982—1983 гг., в частности П. Блэкмора «Ман¬
штейн в Крыму: кампании 11-й армии, 1941—1942» (универси¬
тет штата Джорджия) 62.
Он пишет, что «советское руководство войсками в сложив¬
шейся тяжелой обстановке было профессиональным, а временами
блестящим», что «оборонительные битвы под Перекопом и Сева¬
стополем продемонстрировали стойкость личного состава, а де¬
сантные операции 1941 г. — оригинальность и изобретательность
советского командования» 63. Однако свои главные усилия автор
направляет в русло избитого тезиса об «упущенных возможно¬
стях» вермахта нанести Советскому Союзу в 1941 г. поражение
с той лишь разницей, что, помимо Гитлера и ОКХ, Блэкмор об¬
виняет в «дорогостоящих ошибках» командующего 11-й армией
Манштейна и других фашистских генералов64.
Д. Тэч из Джорджтаунского университета в диссертации, по¬
священной Курской битве, пишет, что она была «решающим по¬
воротным пунктом на Востоке». Он пытается «локализовать» зна¬
чение этой выдающейся победы советско-германским фронтом и
принизить результаты Сталинградской битвы, заявляя, что «лишь
после Курска вермахт перешел к стратегической обороне». Более
того/ он стремится доказать, будто советско-германский фронт
60 История второй мировой войны, 1939—1945, т. 12, с. 33—59.
61 The Russian Front: Germany’s War in the East, 1941—1945. London;
Melbourne, 1978, p. 16.
62 Blakemore P. Manstein in the Crimea: The Eleventh Army Campaign
1941—1942. Ann Arbor, 1982.
63 Ibid., p. 235.
64 Ibid., p. 233.
62

в результате битвы под Курском «приобрел второстепенное зна¬
чение» 65. Но главные усилия Тэча тоже направлены на доказа¬
тельство возможности победы вермахта. Он также обвиняет в про¬
счетах фашистских генералов, непосредственно командовавших
войсками: Клюге («отказался от идеи взаимодействия при на¬
ступлении на северном фасе»), Манштейна («ему следовало про¬
должить наступление»), Моделя («не использовал успех, достиг¬
нутый на западном фланге») 66. Без ложной скромности Блэкмор
и Тэч дают понять, что, если бы фашистские генералы в то
время могли следовать таким рекомендациям, победа была бы на
стороне Германии. «Очевидные факты, известные всем здраво¬
мыслящим людям, — писал о подобных рассуждениях обозрева¬
тель французской газеты «Монд» Э. Руссель, — отрицаются горст¬
кой фанатиков, незаконно присвоивших и позорящих имя исто¬
рика» 67.
Поверхностность и противоречивость буржуазных взглядов на
проблему коренного перелома в войне обусловлены гносеологичес¬
кими и идеологическими причинами. Очевидно и то, что реакци¬
онные историки оказались не в состоянии убедительно обосно¬
вать заданный им тезис о роли США в войне как «главного ар¬
хитектора победы». Несмотря на некоторое развитие тенденции
в сторону более объективной оценки значения советско-герман¬
ского фронта в достижении коренного перелома в войне, общая
картина, отрицающая решающий вклад СССР в разгром фашист¬
ских агрессоров, активно гальванизируемая историками неокон¬
сервативного течения, остается доминирующей. Дальнейшее ис¬
следование проблемы коренного перелома во второй мировой
войне на основе марксистско-ленинской методологии, разоблаче¬
ние буржуазных фальсификаторов являются актуальной задачей
советской исторической пауки.
А. Е. Большакова
УСИЛЕНИЕ РЕАКЦИОННОСТИ
БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ США
Во второй половине 70-х годов наметился новый этап в развитии
американской буржуазной историографии, характерной чертой
которого является консолидация на консервативной основе. Его
становление обусловлено резким поворотом во внешней политике
Вашингтона — отказом от политики разрядки, стремлением взять
реванш за провал агрессии во Вьетнаме, захватить доминирую¬
65 Thach J. The Battle of Kursk, July 1943: Decisive Turning Point
on the Eastern Front. Ann Arbor, 1983, p. 446. Manuscript
w Ibid., p. 451, 457.
67 Monde, 1981, 8 mat
63

щие позиции в мире. В свою очередь, основа этого курса — даль¬
нейшая гонка вооружений, подготовка к войне против СССР,
представляющая растущую угрозу миру.
Поддерживая правительственный курс, многие буржуазные
историки (не только правого толка, но и либералы) подключи¬
лись к поискам идеологического обоснования с новой силой за¬
звучавших имперских притязаний США1. Избегая слова «раз¬
рядка» (в употребление вошло выражение «post-detente»), они
вновь стали открыто призывать к ' «игре с позиции силы»2,
к «продолжению напряженности иными средствами» 3.
Объективный процесс изменения соотношения сил в пользу
социализма, размах и расширение национально-освободительных
движений, сужение сферы влияния капитализма трактовались, по
утвердившейся в годы «холодной войны» антикоммунистической
схеме, как следствие «коммунистической экспансии», ведущей
к «распаду свободного мира» 4. В интерпретации буржуазных ис¬
ториков и политологов прогрессивные перемены в мире представ¬
ляют собой результат «бездействия» США перед лицом «комму¬
нистической агрессии» 5. В этой связи усилились призывы к вос¬
становлению «имперского влияния» США любыми средствами, не
исключая военных. Были забыты недавние предостережения бо¬
лее реалистически мыслящих политиков о несоответствии — в ус¬
ловиях ядерного паритета — между целями глобальной стратегии
США и возможностями их осуществления6.
Разительный пример живучести милитаристских стереоти¬
пов—работы профессора Университета Джонса Гопкинса Р. Ос¬
гуда. В 1973 г., подлаживаясь под общие настроения в пользу
смягчения международной напряженности, он делал словесные
уступки разрядке7. Но уже в 1979 г., осудив «излишнюю осто¬
1 О различии между подлинными основами империалистической внеш¬
ней политики США й ее идеологическим оправданием см.: Кунина А. Е,
Идеологические основы внешней политики США. М., 1973.
2 Defending America: Toward A New Role in the Post-Detente World.
San Francisco, 1977, p. XI—XII, 241, 243.
3 Stanley T. The Continuation of Tension by other Means. N. Y., 1977,
p. 12—13; Gati Ch. and T. Debate over Detente. N. Y., 1977, p. 58.
4 Soviet Expansion and Detente: Critical Choices for Americans / Ed.
W. E. Griffith. Lexington (Mass), 1976, vol. 9, p. 8.
5 Challenges to America: United States Foreign Policy in the 1980’s. /
Ed. C. W. Kegley, Jr., P. J. McGowan. Beverly Hills, 1979, p. 13—15.
6 «Прошло время, когда сила автоматически обеспечивала влияние», —
отмечал в 1968 г. Г., Киссинджер (Agenda for the Nation/Ed. К. Gordon.
Wash., 4968, p. 589),. Однако его реализм был непоследовательным и непро¬
должительным. В 1976 г. он, с одной стороны, говорил о «настоятельной
необходимости» политики мирного сосуществования «в эпоху термоядер¬
ного оружия и стратегического паритета» (Department of State Bulletin,
1976, Маг. 1, p. 486), а с другой — призывал к «сдерживанию советской
силы» (Ibid., Apr. 12, р. 486). В изданных в 1979 г. мемуарах Киссинджер
дал волю резко антисоветским настроениям. См.: Kissinger Н. White House
Years. Boston, 1979.
7 Osgood R., Tucker R. et al. Retreat from Empire?: The First Nixon
Administration. Baltimore, 1973, p. 4, 9,
64

рожность», порожденную «вьетнамским синдромом», он ратовал
(как в разгар «холодной войны» в) за ограниченную (теперь — и
ядерную!) войну в интересах «сдерживания СССР»8 9.
Предлагаемые буржуазными исследователями пути достиже¬
ния Соединенными Штатами доминирующего влияния в мире
различны. В целом, однако, долговременная цель политической
стратегии на 80-е годы формулируется следующим образом: соз¬
дание «такой международной среды, в которой свободные полити¬
ческие и экономические институты будут процветать в безопас¬
ности» 10 11. Для этого необходимо утверждение «американского ли¬
дерства» п, что, в свою очередь, требует обладания Вашингтоном
превосходящей военной силой. Опираясь на нее, надо вести «кре¬
стовый поход против коммунизма» с использованием всего арсе¬
нала милитаристских и подрывных средств: «тайного вмеша¬
тельства, сдерживания, отбрасывания» 12. Это и будет представ¬
лять собой «новую и более эффективную форму агрессии в аме¬
риканском стиле» 13.
Важную роль играет идея «глобализма» 14. Соединенные Шта¬
ты называют «глобальной державой», имеющей «право» вмеши¬
ваться во внутренние дела других стран во имя собственных ин¬
тересов и несущей ответственность за «глобальное сдерживание
коммунистической угрозы» 15.
Миф о «коммунистической угрозе», как и в прошлом, исполь¬
зуется для того, чтобы придать американским претензиям на ми¬
ровую гегемонию «оборонительный» характер. «Преднамеренное
раздувание советской „угрозы44 и советской военной мощи, — пи¬
шут по этому поводу авторы изданного в Лондоне памфлета, —
несомненно, используется для того, чтобы оправдать возврат
США при президенте Рейгане к более агрессивной и интервенцио¬
нистской политике» 16.
Бредовая цель — «уничтожение социализма как общественно-
политической системы» — поставлена на повестку дня в качестве
практической политической задачи. Она сформулирована в разра¬
ботанной по заданию президента США «Директиве в области
обороны на 1984—1988 гг.» 17. В свете этого документа зловещий
8 Osgood R. Limited War: the Challenge to American Strategy. Chicago,
1957.
9 Osgood R. Limited War Revisited. Boulder (Col.), 1979, p. 4—5.
10 The Future and President Reagan / Ed. W. Valis. Westport (Conn.),
1981, p. 116, 120, 123.
11 Cline R. S. World Power Trends and U. S. Foreign Policy for the
1980’s. Boulder (Col.), 1980, p. 8.
12 Gross B. Friendly Fascism: The New Face of Power in America.
N. Y., 1980, p. 121, 125, 134, 180.
13 Blanchard W. IL Aggression American Style. Santa Monica (Cal.),
1978, p. 303.
14 Ambrose S. Rise to Globalism. Harrisburg (Va), 1979.
15 Foreign Affairs, 1981, vol. 59, N 4, p. 848—849.
16 Gilbert T., Jots P. Global Interference: The Consistent Pattern of
American Foreign Policy. L., 1981.
17 Правда, 1983, 25 окт.
5 Заказ № 363
65

смысл приобретают казуистические рассуждения о «допустимости»
ядерной войны для достижения политических целей. Отставной
полковник Р. Гоббс в изданном в 1979 г. объемистом труде заяв¬
ляет, что «победа в ядерной войне — химера», но вместе с тем,
оговаривается он, «мир как таковой не является главной целью»
СПГА. Их цель — использование военной силы для достижения
«рациональной победы» и установления «справедливого мира» 18.
Туманное понятие «рациональная победа» расшифровывается
Р. Гоббсом как «достижение специфических политических целей
по допустимой цене или создание условий, содействующих воз¬
можности их достижения» 19. В первую очередь имеется в виду
цель, указанная в упомянутой выше президентской директиве, —
«уничтожение социализма как общественно-политической си¬
стемы». Что касается «допустимой цены», то для реализации
своих безумных замыслов авантюристы из Белого дома готовы
заплатить всеобщей ядерной катастрофой, принести в жертву че¬
ловеческую цивилизацию.
Таким образом, на протяжении последних лет американскими
историками и политологами разрабатываются концепции, кото¬
рыми пытаются обосновать гегемонистский, антисоветский курс
Вашингтона. Увеличение удельного веса подобных концепций
в теоретическом арсенале буржуазной историографии не могло не
отразиться на ее общей направленности, усилив реакционные тен¬
денции.
Это не значит, конечно, что прекратилась деятельность бур¬
жуазных ученых, изучающих международные отношения с пози¬
ций реализма. О необходимости сохранения разрядки в качестве
«единственной предпосылки выживания как США, так и СССР»
писал незадолго до своей смерти (в июле 1980 г.) Г. Морген-
тау20. Дж. Кеннан, предупредивший в 1977 г. о «туче, несущей
опасность» человечеству21, в 1979 г. (вместе с такими видными
учеными, как Дж. Гэлбрейт, Ф. Нил, С. Писар) вновь подчерк¬
нул, что единственная альтернатива разрядке — всеобщая ядер-
ная катастрофа22. О необходимости повсеместного «широкого и
глубокого согласия в отношении предотвращения ядерной ката¬
строфы» 23 писал профессор Мичиганского университета Г. Якоб¬
сен. В 1980 г. совместными усилиями группы ученых издана
книга, содержащая убедительные доказательства катастрофиче¬
ских последствий — в первую очередь для самих США —ядерпой
18 Hobbs R. The Myth of Victory: What’s Victory in War? Westport
(Conn.), 1979, p. 509.
19 Ibid.
20 Morgenthau H. Morgenthau on Foreign Policy. — World Issues, 1977,
Dec. — 1978, Jan., p. 10—16.
21 Kennan G. F. The Cloud of Danger: Current Realities of American
Foreign Policy, Boston, 1977.
22 Detente or Debacle? Common Sense in US — Soviet Relations / Ed.
F. Neal. N. Y., 1979.
23 Jacobsen H. Networks of Interdependence. N. 1979, p. 419.

войны, в том числё ограниченной24. Патриарх американских ис¬
ториков Г. С. Коммаджер обвиняет администрацию Рейгана
в «антикоммунистическом помешательстве», «параноидальной
враждебности в отношении Советского Союза», в готовности заиг¬
рывать с доселе немыслимой ядерной войной» 25.
Но сегодня голоса трезвомыслящих исследователей тонут
в хоре голосов тех, кто считает немыслимое допустимым. Усиле¬
нию реакционных тенденций способствует и спад волны буржуаз¬
но-радикальной критики26, взметнувшейся в условиях подъема
массовых демократических движений протеста 60-х годов. В ряде
содержательных, хорошо документированных исследований ими
был охарактеризован военно-промышленный комплекс США, вы¬
двинута концепция американской империалистической экспан¬
сии, показана ответственность Вашингтона за развязывание «хо¬
лодной войны», раскрыта подоплека агрессивной войны во Вьет¬
наме 27.
Большой обличительной силой отличается изданная в 1969 г.
книга Г. Колко «Истоки американской внешней политики». «Для
растущего числа американцев, — писал он, — воцна во Вьетнаме
стала поворотным пунктом в их представлении о природе амери¬
канской внешней политики». Война, как ни одно другое событие
на протяжении жизни целого поколения, «обнажила потенциаль¬
ную опасность и бесчеловечность американского глобализма». Она
стала «одним из паиболее ужасающих примеров варварства, на
какое способен вооруженный человек против своего собрата, во
всей истории человечества». Урок Вьетнама, как считает Колко,
состоит в неизбежности провала американского «глобального, ин¬
тервенционизма», ибо «ни одна страна не в состоянии управлять
судьбами всего мира». «Национально-революционные движения
перехлестывают через край. Вьетнам показал, что не во власти
США их остановить», — заключал он28.
Новые подходы 60-х годов, при всей их ограниченности (пре¬
увеличение значения внешнеторговой экспансии, левомаксима¬
листские мерки), оказали влияние на концепции буржуазных ис¬
ториков-либералов, способствуя известной модификации устано¬
вившихся взглядов29. Однако уже в начале 70-х годов было пред-
24 The Effects of Nuclear War: By the Office of Technology Assessment,
U. S. Congress. Montclair (N. J.), 1980.
25 Цит. по: Правда, 1982, 27 июля.
26 См.: Согрин В. В. Современная американская «радикальная» исто¬
риография о внутренней и внешней политике США XX века. — Новая и
новейшая история, 1983, № 3, с. 66—78.
27 Williams W. A. Tragedy of American Diplomacy. Cleveland, 1959;
Alp его witz G. Atomic Diplomacy: Hiroshima and Potsdam. N. Y., 1966; Ho¬
rowitz D. The World and United States Foreign Policy, 1943—1945. N. Y.,
1968; Kolko G. The Roots of American Foreign Policy: An Analysis of Po¬
wer and Purpose. Boston, 1969.
28 Kolko G. The Roots of American Foreign Policy, p. XI, XVIII.
29 Острые дебаты конца 60-х—начала 70-х годов отразили «значитель¬
ное влияние» интерпретаций историков-радикалов, отмечается в книге, по-
67
5*

принято контрнаступление на исторйков-радйкалОв, на них посы¬
пались обвинения в «некомпетентности», искажении фактов30.
Для того чтобы нейтрализовать влияние радикалов, их пыта¬
лись подключить к официальному направлению. Показательна
в этом отношении изданная в 1978 г. трехтомная «Энциклопедия
американской внешней политики» 31. В качестве авторов наряду
с представителями традиционных буржуазно-либерального и кон¬
сервативного направлений были приглашены историки-радикалы,
которые, однако, существенно смягчили свои взгляды, приспосо¬
бив их к общему апологетическому контексту. В «Энциклопедии»
подчеркивается, что на идеологическое влияние могут претендо¬
вать лишь такие исследователи, которые способны «содействовать
безопасности, благосостоянию и дипломатическому авторитету
американской республики» 32. Жесткое предупреждение о «неже¬
лательности» критики внешнеполитического курса США содер¬
жится и в вышедшем в 1979 г. при участии сотрудников госде¬
партамента сборнике. «Нереалистично ожидать от бюрократиче¬
ского аппарата, что он заключит контракты на исследования с ли¬
цами, радикально критикующими его основные установки», — го¬
ворится в нем33.
С середины 70-х годов в работах некоторых представителей
радикального направления наблюдается сдвиг вправо. Характерна
в этом отношении эволюция взглядов профессора Принстонского
университета А. Майера. В 1959 и 1967 гг. он выпустил книги
о первой мировой войне, в которых, при всей буржуазной ограни¬
ченности, раскрывалась контрреволюционная деятельность США
после победы Великой Октябрьской социалистической революции
в России34. Хотя Майер и продолжает считать себя представите¬
лем «левых», из книги, изданной им в 1976 г., ясно, что он пол¬
ностью перешел на «правые» позиции35. Его главный тезис — об
органическом переплетении революции и контрреволюции в «эпоху
международной гражданской войны» 36.
священной историографическому процессу в США: American Foreign Re¬
lations: A Historiographical Review/Ed. G. Q. Haines, J. S. Walker. Westport
(Conn.), 1981, p. XII.
80 Wilson J. H. American Business and Foreign Policy, 1920—33. Le¬
xington, 1971; Maddox R. D. The New Left and the Origins of the Cold War.
Princeton, 1973, p. 37.
31 Encyclopedia of American Foreign Policy: Studies of the Principal
Movements and Ideas/Ed. A. De Conde. N. Y., 1978. Vol. 1—3.
32 Ibid., vol. 2, p. 923.
33 Constructing Policy: Dialogues with Social Scientists in the National
Political’Arena/Ed. I. L. Horowitz. N. Y.; L., 1979, p. 206—207.
34 Mayer A. J. Political Origins of the New Diplomacy, 1917—1918. Yale
University Press, 1959; Idem. Politics and Diplomacy of Peacemaking: Con¬
tainment and Counterrevolution at Versailles, 1917—1918. L., 1967.
35 Mayer A. J. Dynamics of Counterrevolution in Europe, 1870—1956:
An Analytic Framework. N. Y.; L., 1976.
36 «Эпоха международной гражданской войны», рассуждает Майер, вы¬
нуждает обе стороны — как революционную, так и контрреволюционную —
вступать па путь интервенции или диверсионной войны. Политика как
68

С конца 70-х годов наблюдается буквально взрыв в активно¬
сти идеологов консерватизма (называющих себя неоконсервато¬
рами). Исследования, написанные с правых и крайне правых по¬
зиций, заполнили книжный рынок. Имена неоконсерваторов
(С. Хантингтон, И. Кристол, Н. Подгорец, Н. Глейзер, Д. Мойни¬
хен) широко афишируются37. Взгляды политологов, социологов и
историков этого направления становятся предметом академичес¬
ких изысканий38.
Характерное явление конца 70-х—начала 80-х годов — обра¬
зование направления в американской историографии, которое
в США называют «новой эклектикой» или «новым синтезом»39
в связи с тем, что оно вобрало в себя, сгладив крайности, отдель¬
ные черты других направлений40. Согласно буржуазным оценкам,
представители «нового синтеза» отвергают критику в адрес пра¬
вительства США «как справа, так и слева» 41. В действительно¬
сти огонь направлен против критики слева. Взгляды же правых,
демагогически осуждающих Вашингтон за «недостаточную» сте¬
пень агрессивности и антисоветизма, фактически ассимилируются.
Было бы правомерным поэтому назвать сформировавшееся на¬
правление «новой апологетикой».
Тенденция к усилению реакционности особенно четко видна
на примере трактовки буржуазными историками животрепещу¬
щих проблем войны и мира, роли США в первой и второй миро¬
вых войнах, других агрессивных акциях империализма42. При
всем обилии «школ», представители которых спорят между собой
по отдельным вопросам, нельзя не заметить основной политиче¬
ской направленности: стремления снять ответственность с импе-
одной, так и другой стороны становится контрреволюционной. Начало та¬
кой политики было положено в 1917 г., заявляет он, а впоследствии стало
нормой международной жизни. Касаясь периода после второй мировой
войны, Майер прямо ставит на одну доску внешнюю политику социа¬
лизма и империализма. См.: Ibid., р. 9, 13—14, 23—25, 32, 139.
37 Evans М. S. Clear and Present Danger: A Conservative View. N. Y.,
1975; Glazer N. Bureaucrats and Brain Power. N. Y., 1979; Huntington S.
The Soldier and the State. N. Y., 1981; Kristol I. America’s Continuing Re¬
volution. N. Y., 1975; Idem. Two Cheers for Capitalism. N. Y., 1979; Moyni¬
han D. Counting our Blessings. Bost., 1980; Podhoretz N. Breaking Ranks.
N. Y., 1979.
38 Lora N. Conservative Minds in America. N. Y., 1979; Miles E.
The Odyssey of the American Right. N. Y., 1980; NaSh O. The Conservative
Intellectual Movement. N. Y., 1979; Radosh R. Prophets on the Right. N. Y.,
1979; Steinfels P. The Neo-Conservatives. N. Y., 1979.
39 American Foreign Relations: A Historiographical Review, p. XII, 136,
146—148.
40 Речь идет о работах Л. Хэмби, Дж. Гэддиса, X. Де Сантиса и ряда
других; они рассматриваются ниже.
41 The Second World War: Essays in Military and Political History/Ed.
W. Laqueur. London; Beverly Hills, 1982, p. 2.
42 См.: Епишев А. А. Идеологическая борьба по военным вопросам.
М., 1974; Телъпуяовекий Б. С. Критика буржуазной и ревизионистской
фальсификации второй мировой войны. М., 1980; Ржешевский О. А. Война
и история: Буржуазная историография США о второй мировой войне.
2-е изд. М., 1984.
69

рйализма за рШязывайиё агрессивных войн в современную
эпоху, попытки оправдать нынешний милитаристский курс США,
оклеветать реальный социализм, представить главную империали¬
стическую державу в качестве «миролюбивой» силы, защищаю¬
щей человечество от «коммунистической угрозы». Этой цели со¬
действуют как теоретические изыскания о причинах войн и меж¬
дународных конфликтов, так и исследования по конкретным про¬
блемам, в частности истории второй мировой войны.
Международные отношения и их история рассматриваются
буржуазными исследователями как «глобальная система», не за¬
висящая от классовой природы составляющих ее государств43.
Процесс интеграции в этой системе связывается с однородностью
идеологических воззрений ее участников. В отсутствие такой од¬
нородности неизбежны дезинтеграция, вспышки военных конф¬
ликтов. Подчеркивается необходимость «консенсуса ценностей»
также внутри отдельных стран. Если США хотят сохранить свою
роль «преобладающей сверхдержавы», считают Дж. Розенау и
О. Холсти, в стране должно быть восстановлено единство «миро¬
воззренческой системы» 44.
Различного рода системные теории несут и другую идеологи¬
ческую нагрузку. Искажается важнейший вопрос о классовой
природе войн, об отличии войн справедливых, освободительных
от агрессивных, захватнических. Один из приемов, подсказанных
функциональной социологией, — рассматривать войну между го¬
сударствами как частный случай более общего явления, «соци¬
ального конфликта». Таким путем исследователи данного направ¬
ления («конфликтологи») закладывают теоретическую базу для
того, чтобы под видом заботы о мире («стабильности») отрицать
закономерность не только социальной революции, но и справед¬
ливых, национально-освободительных войн.
С помощью абстрактно-логических схем протаскивается под
видом борьбы за мир «право» на экспорт контрреволюции.
Антикоммунизм, реакционная классовая направленность — та¬
кова глубинная причина кризиса методологических основ буржу¬
азной историографии и политической пауки, который остро ощу¬
щается наиболее вдумчивыми исследователями. Одна из наиболее
характерных его черт — примат реакционно-апологетических,
в первую очередь антикоммунистических, схем и стереотипов при
трактовке вопросов войны и мира, других кардинальных проблем
международных отношений.
Сегодня многие американские буржуазные историки, развивая
известную схему о «балансе сил» между великими державами
43 Spiro Н. World Politics: The Global System. Homewood (Ill.), 1966;
Weltmann 1. Systems Theory in International Relations. Lexington (Mass.),
1973.
44 Rosenau J., Holsti O. R. U. S. Leadership in a Shrinking World:
the Breakdown of Consensuses and the Emergence of Conflicting Belief Sy¬
stems. — World Politics, 1983, vol. 35, N 3, p. 364, 382.
70

в качестве условия мира, вносят в нее существенные коррективы.
В новейших работах (например, профессора Университета
Джонса Гопкинса Дж. Лиска45) подчеркивается мысль, которая
присутствовала — но не акцентировалась — в трудах основопо¬
ложников этой «школы» (Г. Моргентау46, Г. Киссинджера):
простое равновесие не обеспечивает международного порядка.
Главное условие мира — превосходство государства-«балансира».
Эта роль, как считают авторы современных моделей «баланса
сил», по праву принадлежит США, которые одни в состоянии
обеспечить «единство Запада» в противовес социалистическим
странам47. Только благодаря «превосходству американской
силы», считает Дж. Лиска, послевоенный мир избавлен от
войны48.
Крайне правые представители этой «школы» заявляют, что
наиболее надежное средство достижения мира в современную
эпоху — победоносная война, реально подтверждающая превос¬
ходство силы державы-победительницы49.
По-прежнему влиянием пользуются социально-биологические
и социально-психологические теории происхождения войны. Важ¬
ным новым элементом является упор не столько на иррациональ¬
ные побуждения (как в теориях К. Лоренца, Т. Герра50), сколько
на оценочные факторы. Под воздействием социально-психологиче¬
ских теорий «мотивации» и «перцепции» (отстаиваемых, в ча¬
стности, профессором Р. Джервисом из Принстонского универси¬
тета51) американские буржуазные историки, исследуя вторую ми¬
ровую войну и войну во Вьетнаме, приходят к выводу: их при¬
чина — ошибочное восприятие руководителями одной или группы
держав поведения противника. Подчеркивается решающая роль
личности, руководителей, их субъективных оценок и желаний52.
45 Liska G. Beyond Kissinger: Ways of Conservative Statecraft. Balti¬
more, 1975; Idem. Career of Empire: America and Imperial Expansion over
Land and Sea. Baltimore, 1978; Idem. Russia and World Order: Strategic
Choices and the Laws of Power in History. Baltimore, 1980; Idem. Russia
and the Road to Appeasement: Cycles of East-West Conflict in War and
Peace. Baltimore, 1982.
46 «Все страны, вовлеченные во взаимную борьбу, — писал Г. Морген-
тау, — должны в действительности стремиться не к балансу, т. е. равенству
сил, а к превосходству в свою пользу» (Morgenthau Н. Politics among
Nations. N. Y., 1958, p. 210).
47 Liska G. Career of Empire, p. 321; Idem. Russia and World Order,
p. 65; Idem. Russia and the Road to Appeasement, p. X.
48 Liska G. Beyond Kissinger, p. 108.
49 Blainey G. The Causes of War. N. Y., 1973, p. 108—124.
50 Lorenz K. On Aggression. N. Y., 1966; Gurr T. R. Why Men Rebel.
Princeton, 1970.
51 Jervis R. The Logic of Images in International Relations. Princeton,
1970; Idem. Perception and Misperception in International Politics. Princeton,
1976.
52 С этой точки зрения рассматривается происхождение второй ми¬
ровой войны в кн.: De Santis Н. The Diplomacy of Silence: The American
Foreign Service, the Soviet Union and the Cold War, 1933—1947. Chicago,
1980; Doob L, W. The Pursuit of Peace. Westport (Conn.), 198I.
71

Ни йрезидент Кеннеди, ни Джонсон «не хотели» войны во Вьет¬
наме, пишет, например, Р. Уайт. Вся беда в том, что они «непра¬
вильно воспринимали» происходящие события53. Сторонники
этого подхода считают Г средствами воспитания и просвещения
можно превратить homo maleficus (человека воинственного)
в homo pacificus (человека миролюбивого) и тем самым исклю¬
чить войну из жизни общества 54.
Мысль, что война порождается столкновением идеологических
воззрений, проводится и в «Энциклопедии американской внешней
политики»: «Конфликты возникают, когда сталкиваются два не¬
совместимых универсальных принципа»55. Таким путем обосно¬
вывается возможность превращения противоборства идей в во¬
енное столкновение.
Распространены концепции, согласно которым войны порожда¬
ются существующими во всех странах — независимо от социаль¬
ного строя — «элитарными группами», стремящимися к укрепле¬
нию собственного социального статуса. Среди исследований такого
рода встречаются работы, в которых подчеркивается, например,
роль руководителей Пентагона в насаждении милитаризма
в США56. Однако тщательно обходится тот основополагающий
факт, что агрессивные, захватнические войны провоцируются не
военными вообще, а военно-промышленным комплексом империа¬
листического государства.
Как и прежде, распространены концепции, в которых ответ¬
ственность за возникновение войн возлагается на так называемую
общественность. Причину войн следует искать в смене «обще¬
ственных настроений», утверждают профессора Калифорнийского
университета К. Нельсон и С. Олин. Настроение спокойствия и
уравновешенности, проходя через ряд стадий, сменяется состоя¬
нием неудовлетворенности, а затем стремлением к агрессии ради
утверждения национального престижа57. При этом авторы, вы¬
двигая искусственную категорию «общественное настроение»,
полностью игнорируют подлинную историю борьбы американского
народа и реалистически мыслящих его представителей за мир,
против войны и фашизма58.
Большое значение в оправдании империалистической поли¬
тики придается историческому мифотворчеству. При осуществлен
53 White R. К. Nobody Wanted War: Misperception in Vietnam and other
Wars. N. Y., 1970.
54 A Psychological Examination of Political Leaders/Ed. M. G. Hermann,
T. V. Mclburn. N. Y., 1977; Dedring J. Recent Advances in Peace and Conflict.
Beverly Hills, 1976; Watson P. War on the Mind. N. Y., 1978.
55 Encyclopedia of American Foreign Policy, vol. 2; p. 638.
56 Rosecrance R. International Relations: Peace or War? N. Y., 1973;
Melman S. Pentagon Capitalism: The Political Economy of War. N. Y., 1970.
57 Nelson K. L., Olin S. C.f Jr. Why War? Berkeley (Cal.), 1979, p. 188.
58 Она отражена, в частности, в кн.: Walker J. S. Henry Wallace and
American Foreign Policy. Westport (Conn.), 1976,
72

пий политики, подчеркивается йа страницах журнала «Форш!
афферс», важно не то, соответствуют ли истине выдвигаемые в ее
обоснование аргументы, а то, насколько они кажутся правдопо¬
добными. «Особая ответственность» за укрепление веры в уна¬
следованные мифы — с тем, чтобы «обеспечить нужную основу
для политики», — возлагается на историков и других ученых, ко¬
торым «платят за воспитание подрастающего поколения» 59.
В современном мифотворчестве о природе войн значительную
роль играют манипуляции с понятийным аппаратом или, по вы¬
ражению профессора Висконсинского университета М. Эдельмана,
«словесная игра», вытравляющая из сознания людей подлинные
факты и создающая вымышленные60. Ясное и четкое понятие
«агрессивная война» пытаются растворить, снабжая его смягчаю¬
щими эпитетами (например, война «ограниченная»61) или вовсе
заменяя словами «конфликт», «насилие» и т. д.62 Издаваемый
в США новый журнал называется «Современные исследования
о мире и насилии» 63 (а не войне!). Характерно, что в трехтомной
«Энциклопедии американской внешней политики» не нашлось
места для рубрики «война». Из других же статей (например,
«Интервенция и невмешательство») следует, что США никогда
«пе были заинтересованы в войне», в первую и вторую мировые
войны были «втянуты против желания», якобы вступали в гото¬
вую войну64.
Чрезвычайно обширна американская буржуазная историогра¬
фия второй мировой войны. Составители историографического об¬
зора, изданного в 1981 г., подчеркивают: «Число работ, посвя¬
щенных второй мировой войне, не просто велико, оно огромно и
продолжает быстро расти»65. На первый взгляд изданные в по¬
следние годы работы отличаются множественностью подходов.
Отмечая «новизну», их авторы ссылаются на использованные
впервые архивные документы, «оригинальные» методологические
схемы. При более внимательном анализе, однако, выявляется
преобладание отмеченной выше тенденции к консолидации на
консервативной основе путем ассимиляции характерных черт раз¬
личных противоборствующих направлений. Сторонники «новой
™ McNeill W. II. The Gare and Repair of Public Myths. — Foreign Af¬
fairs, 1982, vol. 61, N 1, p. 2—3, 7—9.
60 Edelman M. Words that Succeed and Politics- that Fail. N. Y., 1977,
p. 10—11.
61 Tucker R. The Just War. Baltimore, 1960; Osgood R. E. Limited War
Revisited.
62 Conflict: All Warfare Short of War / Ed. G. K. Tanham. N. Y., 1983;
Terrorism / Ed. W. Laqueur. L., 1977; Sumrall L. Hostility. Nashville, 1981;
Intervention as Abstention: the Dilemma of American Foreign Policy/Ed.
R. Higham. Lexington, 1975.
63 Current Research on Peace and Violence.
64 Encyclopedia of American Foreign Policy, vol. 1, p. 16—25; vol. 3,
p. 482—488.
65 American Foreign Relations: A Historiographical Review, p. 187.
73

апологетики»66 стремятся реабилитировать внешнюю политику
США, отвести обвинения в допущенных «ошибках». Они подчер¬
кивают, что как в прошлом, так и в настоящем внешнеполитиче¬
ский курс Вашингтона нацелен на достижение позиции «превос¬
ходящей силы» в интересах американской «национальной безо¬
пасности» и в борьбе против «коммунистической угрозы». Ничего
не говоря о значении второй мировой войны для разгрома фа¬
шизма, они рассматривают ее как этап в борьбе США за мировое
лидерство, проводят мысль о правомерности и преемственности
антисоветизма во внешней политике США. Тем самым они при¬
открывают завесу над ее подлинными, тщательно скрываемыми
целями.
Наиболее характерной чертой «новой апологетики» является
попытка реабилитировать фашизм, поставить под сомнение его
главную ответственность за развязывание второй мировой войны.
Постепенно, со ссылками на взгляды американских дипломатов
и сотрудников госдепартамента читателя подводят к мысли, что
в годы, предшествовавшие войне, правящие круги США сочув¬
ствовали политическим целям нацистской Германии и фашист¬
ской Италии, главным же противником считали Советский Союз.
Если раньше в исторической литературе подчеркивались разно¬
гласия между президентом Рузвельтом и его советниками по во¬
просу об отношении к фашизму, то теперь исподволь проводится
идея о тактическом характере этих разногласий, о том, что глав¬
ным, долговременным элементом в политической стратегии Ва¬
шингтона всегда был и остается антикоммунизм.
В ряде работ фашистские государства называются «ревизио¬
нистскими». По мнению авторов этих работ, Германия, Италия,
Япония стремились всего лишь к пересмотру, ревизии несправед¬
ливых условйй Версальско-Вашингтонской системы67.
Характерным для нового подхода является использование пре¬
словутой «теории тоталитаризма» не для осуждения, а для реаби¬
литаций фашизма. Последний в отличие от неких других разно¬
видностей «тоталитаризма» расценивается как «стабилизирую¬
щий», способствующий наведению «порядка», защите от «деста¬
билизирующего» воздействия «революционных беспорядков»68.
X. Де Сантис пространно и сочувственно приводит оценки аккре¬
дитованных в европейских странах перед войной американских
дипломатов, считавших, что только фашизм был в состоянии обес¬
печить «порядок» перед лицом нараставшей волны революцион¬
ного двщкения, Мог служить оплотом против «советского тотали¬
66 De Santis Н. Op. cit.; Gaddis J. Strategies of Containment: A Critical
Appraisal of Postwar American National Security. N. Y., 1982; Maddux Th. R.
Years of Enstrangement: American Relations with the Soviet Union, 1933—
1941. Tallahassee, 1980; Taubman W. Stalin’s American Policy: From Entente
to Detente to Cold War. N. Y., 1982.
67 American Diplomacy in the Twentieth Century/Ed. W. T. Kimball.
St. Louis, 1980, p. 2.
68 De Santis H. Op. cit., p. 79—80.
74

таризма». Как пишет Де Сантис, американские дипломаты «были
склонны примириться с появлением авторитарных правительств
и с политическим влиянием Германии и Италии, рассматривая
последних как факторы, гарантирующие против дальнейших „бес¬
порядков" и служившие „сильным противоядием" от них». И да¬
лее: «Германия рассматривалась как оплот против коммунизма,
как модель порядка для Восточной Европы»69. К фашистской
агрессии потив Эфиопии70 и Испании американские дипломаты
относились «терпимо», оккупацию европейских стран оправды¬
вали (она-де осуществлялась в «бархатных перчатках») 71. Наи¬
более бесчеловечные проявления фашизма, чинимые захватчи¬
ками еще до начала второй мировой войны зверства списывались
со счетов как временные «аберрации». Американские дипломаты
были «мало обеспокоены оккупацией Чехословакии», сообщает
Де Сантис, они «не усмотрели в пей никакого ущерба американ¬
ским интересам». Поведение фашистских захватчиков на оккупи¬
рованных территориях считалось «удивительно мягким и прими¬
рительным». Американский советник в Праге Дж. Бруине, назы¬
вая фашистскую оккупацию «контролем», полагал, что последний
не выходит за рамки власти, которую «нормально осуществляет
великая держава над своим протекторатом». По мнению Дж. Кен¬
нана, служившего в американском посольстве в Праге, происхо¬
дило всего-навсего «постепенное смещение власти из Вены в Бер¬
лин», которое расценивалось им как «необходимое изменение
естественного положения вещей» 72.
Одобрительное отношение ответственных сотрудников госде¬
партамента, других американских дипломатов к фашизму исто¬
рик А. Оффнер пространно и сочувственно иллюстрирует на при¬
мере высказываний Хью Вильсона, который в 1937 г. был помощ¬
ником государственного секретаря, а с 1938 г. послом США
в Берлине. Как сообщает Оффнер, X. Вильсон не только «восхи¬
щался проводимой в Германии регламентацией внутренней
жизни», но был убежден, что нацистская программа «Сила через
радость» «принесет пользу всему миру». Цитируя Вильсона,
Оффнер обнаруживает своеобразное, мягко говоря, отношение
к судьбам европейских стран: начавшаяся гитлеровская агрессия
якобы «мало затрагивала» интересы Англии, Франции, США;
Мюнхенское соглашение, открывшее, как известно, Гитлеру путь
к войне, обеспечило условия для создания «лучшей Европы». Со¬
ветские же предложения об организации коллективного отпора
агрессору расценивались как «угроза миру в Европе». Скорей¬
шего окончания войны Вильсон желал не для того, чтобы покоп-
’69 Ibid., р. 57, 70, 78—79, 199—200.
70 Она расценивалась американскими дипломатами как «защита» от
действий партизан. Итальянскую оккупацию Эфиопии называли «благо¬
творной» ввиду «отсталого характера населения страны». См.: Ibid., р. 71.
71 Ibid., р. 200.
72 Ibid., р. 69—70, 111.
75

чить с фашизмом, а для того, чтобы Германия могла послужить
«делу цивилизации», «занявшись проникновением (в Европу. —
А. Б.) русских» 73.
Ряд американских авторов, не скрывая влияния на них «реви¬
зионистской» историографии74, прямо отрицают ответственность
гитлеровской Германии за развязывание второй мировой войны.
В работах Л. Лэфора, Д. Борг и С. Окамото политика фашист¬
ских держав предстает как колеблющаяся, непоследовательная,
противоречивая, зависящая от политики других стран75. Заодно
делается попытка отрицать тот бесспорный факт, обстоятельно
доказанный не только историками-марксистами, но и рядом бур¬
жуазных исследователей76, что в росте фашизма и его приходе
к власти определенную роль играли международные монополии,
среди которых не последнее место занимали американские корпо¬
рации. Большой бизнес «естественно» стремился к извлечению
прибылей, утверждают представители «новой апологетики», но не
поддерживал фашизма и не хотел войны77.
Немалый вклад в реабилитацию фашистских агрессоров вно¬
сят исследования, в которых с позитивных позиций освещается
деятельность американских организаций профашистского типа,
даются доброжелательные характеристики ультраправым деяте¬
лям движения «изоляционизма» 78.
Представители «новой апологетики» выражают сожаление по
поводу того, что Вашингтон «в недостаточной мере» прислуши¬
73 Offner A. The Origins of the Second World War: American Foreign
Policy and World Politics, 1917-1941. N. Y., 1975.
74 Реакционное «ревизионистское» направление в американской исто¬
риографии характеризуется резкой антирузвельтовской тенденцией. Оно
трактует историю второй мировой войны с профашистских позиций (см.:
Flynn G. The Roosevelt Myth. N. Y., 1948; Chamberlin W. America’s Second
Crusade. N. Y., 1950; Tansill C. Back Door to War: The Roosevelt Foreign
Policy, 1933—1941. Chicago, 1952). Оценку этих работ см.: Марушкин Б. И.
История и политика. М., 1969, с. 273—323.
75 Lafore L. The End of Glory: An Interpretation of the Origins of
World War II. Philadelphia, 1972; Pearl Harbor as History: Japanese-Ameri¬
can Relations, 1931—1941 / Ed. D. Borg, S. Okamoto. N. Y., 1973.
76 Известный буржуазный историк-радикал Г. Колко писал в 1962 г.:
«Крупные американские корпорации осуществляли курс, доминирующей
целью которого было удовлетворение собственных интересов». Этот тезис
убедительно подтверждается на примере связей компании «Дженерал мо¬
торе» с германскими корпорациями. См.: Kolko G. American Business and
Germany, 1930—1941. — Western Political Quarterly, 1962, vol. 15, N 3,
p. 713—728; см. также: Higham Ch. Trading with the Enemy: An Expose
of the Nazi-American Money Plot, 1933—1949. L., 1983.
77 Dallek R., Franklin D. Roosevelt and American Foreign Policy, 1932—
1945. N. Y., 1979; Hoffer P. American Businessmen and the Japan Trade,
1931—1941: A Case Study of Attitude Formation. — In: America Fought
Germany in World War II/Ed. G. Van Duesend, R. Wade. St. Louis, 1973.
78 Doenecke J. D. Isolationists of the 1930’s and 1940’s: An Historiogra¬
phical Essay.— In: American Diplomatic History: Issues and Methods / Ed.
R. W. Sellen, T. W. Bryson. Carrolton (Ga), 1974, p. 5—39; Patterson J. P.
Mr. Republican: A Biography of Robert A. Taft. Boston, 1972; Cole W. S.
Charles A. Lindbergh and the Battle against American Intervention in World
War II. N. Y., 1974.
76

вался к профашистским, антисоветским рекомендациям. Действи¬
тельно, американское правительство под давлением развернувше¬
гося в стране массового движения против фашистской агрессии и
руководствуясь собственными империалистическими интересами
объявило войну державам «оси», стало союзником СССР79. Созда¬
ние антигитлеровской коалиции доказало возможность плодотвор¬
ного сотрудничества стран с противоположным общественным
строем во имя общей цели. Но антисоветские настроения в выс¬
ших эшелонах власти сохранились, и это очень хорошо показано
в новейших работах американских историков.
Последовательная миролюбивая политика Советского Союза
была в предвоенные годы главным фактором в борьбе против
агрессии фашистских держав, за создание системы коллективной
безопасности в Европе и на Дальнем Востоке. Но в новейших
исследованиях американских историков советский внешнеполити¬
ческий курс представлен как «вероломный», «империалистиче¬
ский». Исподволь, со ссылками на все те же высказывания аме¬
риканских дипломатов, ответственных сотрудников госдепарта¬
мента читателя подводят к мысли, что угроза войны исходила не
от фашистских стран, а от первого в мире социалистического го¬
сударства, что именно ему присущи «агрессивные» намере¬
ния 80.
Как тогда могло случиться, что во второй мировой войне США
оказались на стороне Советского Союза? Не было ли это «фа¬
тальной ошибкой»,81 как давно считают представители крайне пра¬
вого «ревизионистского» направления? Нет, ошибки не было,
отвечают историки «новой апологетики», а была долгосрочная,
продиктованная «национальными интересами» США политиче¬
ская стратегия президента Рузвельта, рассматривавшего Совет¬
ский Союз как «противовес» в борьбе против Германии и Японии,
«Сотрудничество с Советским Союзом было частью общей стра¬
тегии Рузвельта», — подчеркивает профессор университета во
Флориде Т. Маддэкс82.
Дж. Гэддис, профессор университета в Огайо, приведя изве¬
стное высказывание Г. Трумэна о том, что США должны помочь
русским и немцам истреблять друг друга, квалифицирует его как
«несколько жестокий проблеск геополитического цинизма»83, но
затем утверждает, что тот же цинизм был присущ правительству
США. У Рузвельта, рассказывает он, была любимая притча, ко¬
торая гласила: «Дети мои, да будет позволено вам во времена
серьезной опасности следовать с дьяволом, пока не перейдете
мост». Соответственно расценивается Гэддисом и политический
79 См.: Наджафов Д. Г. Народ США против войны и фашизма, 1933—
1QQQ М 4QGQ
80 De Santis Н. Op. cit., р. 39-42, 72-75.
81 Tansill С. Back Door to War, p. 557.
82 Maddux Th. R. Years of Enstrangement, p. 92.
83 Gaddis J. Op. cit., p. 3—4.
77

курс Рузвельта. «Во всеобщей войне, — считает он, — конечная
цель — победа — оправдывала известную широту взглядов отно¬
сительно средств. Особенно это касалось расчета на помощь со
стороны... России для достижения победы над Германией и Япо¬
нией». И далее, сотрудничество с Советским Союзом «помогло
США и Великобритании достичь победы над своими врагами
в исключительно короткий срок и при удивительно малом числе
жертв, учитывая масштабы боевых действий»84. Эти циничные
рассуждения подводят Гэддиса к главному выводу о том, что
для США участие в антигитлеровской коалиции представляло со¬
бой временный, вызванный обстоятельствами отход от основной
постоянной линии политической стратегии «сдерживания комму¬
низма», продолженной вновь в годы «холодной войны». Хотя по¬
литика «сдерживания» была сформулирована Дж. Кеннаном
в 1947 г., фактически, как поясняет Гэддис, она проводилась Ва¬
шингтоном начиная с 1941 г.: «Трудность заключалась в том,
чтобы совместить долгосрочную политику с более непосредствен¬
ной необходимостью достижения победы над странами „оси"» 85.
Гэддис приподнимает завесу над подлинными мотивами, кото¬
рыми в годы войны руководствовались наиболее реакционные
круги США86: стремление, измотав в войне Советский Союз, за¬
нять доминирующие позиции не только в капиталистическом ла¬
гере, но и во всем мире. В высшей степени показателен доку¬
мент, подготовленный европейским отделом госдепартамента
21 июня 1941 г. — за день до вероломного нападения гитлеров¬
ской Германии на Советский Союз. В документе говорится: «Нам
следует придерживаться непременно следующей линии: не свя¬
зывать заранее себе рук, ибо тот факт, что Советский Союз воюет
против Германии, не означает, что оп защищает, отстаивает
в международных отношениях принципы, за которые воюем мы».
В Вашингтоне, как явствует из документа, ожидали «поражения
России» и заблаговременно заботились о том, как общественное
мнение воспримет отказ США признать «Советское правитель¬
ство в изгнании» 87.
В то время как делались эти реакционные «выкладки», герои¬
ческий советский народ, напрягая до предела силы, защищал со-
84 Именно такую тактику подсказывал Рузвельту У. Буллит, один из
наиболее антисоветски настроенных американских дипломатов. 12 Мая
1943 г. он писал ему: «Если мы хотим добиться йоражения Германии,
не заплатив за это гибелью американских и английских солдат в таких
масштабах/ что победа окажется замаскированным поражением, участие
Красной Армии в войне против Германии имеет первостепенное значение»
(For the President. Personal and Secret: Correspondence Between F. D. R.
and W. C. Bullitt/Ed. О. H. Bullitt. Boston, 1972, p. 5).
85 Gaddis J. Op. cit., p. 4.
86 Эти мотивы тщательно скрываются «официальной» историографией,
доказывающей «бескорыстие» участия США в войне, их антифашистские
цели. См.: Kinsella W. Е., Jr. Leadership in Isolation: F. D. R. and the Ori¬
gins of the Second World War. Boston, 1978.
87 De Santis H. Op. cit., p. 74.
78

цйалистичсскую Родину от вероломно вторгшегося агрессора.
В Великой Отечественной войне погибло 20 млн. советских лю¬
дей. Жертвы не были бы так велики, если; бы Соединенные
Штаты своевременно пришли на помощь своему союзнику по
антигитлеровской коалиции, открыв в установленный срок второй
фронт.
Историки «нового апологетического» направления подводят
к выводу, имеющему первостепенное значение для обоснования
современного милитаристского курса США: не сотрудничество
с СССР, осуществлявшееся в рамках антигитлеровской коалиции,
определяло магистральную линию американской внешней поли¬
тики, а линия на «сдерживание коммунизма». Эта линия посто¬
янна и преемственна, она предусматривает проведение «изощрен¬
ной дипломатии», опирающейся на силу88. Усиление реакцион¬
ности американской буржуазной историографии определяется
в первую очередь ее активным участием в идеологическом обосно¬
вании и оправдании подобной политики.
88 Taubman W. Op. cit., р. 255*

ГЕНЕЗИС ВОЙНЫ
Р.	М. Илюхина, С. Г. Десятсков
СОВРЕМЕННАЯ АНГЛИЙСКАЯ
ИСТОРИОГРАФИЯ ПОЛИТИКИ .
«УМИРОТВОРЕНИЯ» АГРЕССОРОВ
Состояние разработки проблем генезиса второй мировой войны
в современной английской историографии представляет собой
весьма пеструю картину активности различных направлений,
школ и группировок, объединенных общей целью сокрытия агрес¬
сивной сущности империализма, его виновности в развязывании
войны. Стремление в ложном свете представить борьбу Совет¬
ского Союза за предотвращение второй мировой войны, за коллек¬
тивную безопасность и организацию действенного отпора агрес¬
сорам является здесь главным аспектом.
Вместе с тем в рассматриваемой историографии значительно
возросло число сюжетов, вовлекаемых исследователями в ком¬
плекс проблем, связанных с предысторией и причинами возник¬
новения войны. Расширение проблематики включает постановку
вопросов экономического и военного, социологического и идеоло¬
гического характера, которые, в свою очередь, связаны с привле¬
чением новых источников.
Историк зависит от источников, но одновременно историк и
оперирует источниками. Эта известная истина особенно наглядно
проявилась в буржуазной историографии предыстории второй ми¬
ровой войны. Вскоре после ее окончания произошел своего рода
первый «выброс» массовой документации: в США и Англии стали
публиковаться пухлые подборки правительственных документов
гитлеровской Германии, попавших в руки союзников. Подборки
были, как правило, выборочны и фальсифицированы (вроде
печально известного сборника под редакцией Дж. Гантенбейна !),
но некритическое отношение к ним привело к тому, что иные
буржуазные историки начали оправдывать сначала внешнюю по¬
литику нацистской Германии, а затем и самого Гитлера. Эта тен¬
денция проявляется и в современной английской историографии 1 2.
1 Documentary Background of World War II, 1931—1941 / Ed. J. W. Gan-
tenbein. N. Y., 1948.
2 Billig M. Fascists: A Social Psychological View of National Front. L.;
N. Y., 1978; Racism and Political Action in Britain/Ed. R. Miles, A. Phi-
zacklea. L., 1979; British. Fascism: Essays on Radical Right in Interwar Bri¬
tain/Ed. K. Lunn, K. S. Thurlow. L., 1980; Scidelsky R. Oswald Mosley.
L., 1981.
80

В 60-е годы нашумевшим бестселлером стала книга известного
английского историка А. Тейлора о происхождении второй миро¬
вой войны3. Как отмечал один из ее рецензентов, Р. А. Рей¬
нольдс, «фундаментальный тезис Тейлора заключается в том, что
Гитлер не намеревался и не планировал начать войну в 1939 г.,
а ее причины кроются в его собственных ошибках и ошибках
других политических деятелей. Неопровержимым доказательством
того, что он (Гитлер) не намеревался и не планировал вести
войну, в которую был втянут в 1939 г., является тогдашнее со¬
стояние вооружений Германии»4. Эти вооружения, утверждал
Тейлор, особенно наличие боеприпасов, были еще настолько на
низком уровне, что Гитлер в августе 1939 г. не мог хотеть войны
и был втянут в нее в результате общей политической неразбе¬
рихи. Впрочем, эти поистине «экстравагантные» взгляды Тейлора
разделяли в то время немногие историки5.
Весьма своеобразно Тейлор поставил вопрос и о необходи¬
мости пересмотра негативного подхода большинства английских
историков к политике «умиротворения», осуществлявшейся бри¬
танскими кабинетами в 30-е годы. Концепция Тейлора, критикую¬
щая политику «умиротворения», но одновременно ее и реабили¬
тирующая (что особенно проявилось в одной из его последних
работ) 6, весьма противоречива.
Освещению политики «умиротворения» агрессивных фаши¬
стских и милитаристских держав в английской буржуазной исто¬
риографии традиционно отводится одно из ведущих мест. При
этом в подходе к ее исследованию имеются существенные разли¬
чия, которые и определили специфические направления.
С первых послевоенных лет утвердилась черчиллевская кон¬
цепция, осуждавшая политику «умиротворения». Современные
английские буржуазные историки зачастую именуют эту концеп¬
цию «ортодоксальной школой» и возводят ее начало к работам
Р. Сетон-Уотсона и некоторых других историков 40-х годов, кри¬
тикующих мюнхенский курс кабинета Н. Чемберлена7. В первые
послевоенные годы эта концепция получила свое развитие
в статьях и первых томах книги У. Черчилля «Вторая мировая
3 Taylor A. The Origins of the Second World War. L., 1961. См. о пей
подробнее: Реутов Г. И. Правда и вымысел о второй мировой войне:
Английская буржуазная историография о происхождении войны, внешней
политике Англии п международных отношениях 1939—1945 гг. М., 1970,
с. 57—58, 140.
4 History, 1961, vol. 46, Oct., р. 217.
5 Robertson Е. М. Hitler’s Pre-war Policy and Military Plans, 1933—1939.
L., 1963; Klein B. The German Economic Preparation to War. Harward, 1958.
6 Taylor A. The War Lords. L., 1977.
7 Watt D. C. Appeasement: The Rise of a Revisionist School? — Political
Quarterly, 1965, N 2; Seton-Watson R. W. Britain and Dictators. L., 1938;
Idem. From Munich to Danzig. L., 1969; Cato. Guilty Men. L., 1940 (под
этим псевдонимом скрылись М. Фут, Ф. Овен и П. Говард).
6 Заказ Ml 363
81

Война»8, в работах таких круйнкх историков, как Дж. Уилер-
Беннет, Л. Нэмир и др.9
Разумеется, и ныне в английской историографии появляются
исследования, осуждающие мюнхенскую политику, но, как пра¬
вило, они посвящены деятельности таких противников мюнхен¬
ского курса, как У. Черчилль, Р. Ванситтарт и др.10 11
В целом эта концепция хотя и осуждала политику «умиротво¬
рения», но имела свои негативные стороны: она явно преувели¬
чивала роль Черчилля как некоего «одинокого провидца», пре¬
дупреждавшего об опасности курса бесконечных уступок агрессо¬
рам: упрощала вопрос о происхождении и причинах мюнхенского
курса, сводя последние к личным ошибкам Чемберлена. Подоб¬
ной персонификацией делалась попытка снять ответственность,
лежавшую на правящих классах Англии, за этот курс. Небезын¬
тересно отметить, что современные английские специалисты по
историографии связывают появление «ортодоксальной школы»
с политической ситуацией, сложившейся в первые годы «холод¬
ной войны», когда английскому истеблишменту потребовалось,
чтобы место поверженной нацистской Германии в политике и
пропаганде занял Советский Союз и чтобы термин «умиротворе¬
ние» стал использоваться при характеристике отношений Англии
и США со своим бывшим союзником в годы второй мировой
войны п.
В тот период немногие авторы пытались реабилитировать по¬
литику «умиротворения» (например, бывший министр в прави¬
тельстве Г. Макмиллана Я. Маклеод, написавший биографию
Чемберлена 12), но делалось это настолько поверхностно и не под¬
креплялось фактическим материалом, что академической исто¬
риографией всерьез не принималось. Затем ситуация изменилась,
что постепенно привело к возникновению «ревизионистской
школы», которая и в настоящее время отражает, пожалуй, наи¬
более характерную тенденцию в английской буржуазной историо¬
графии генезиса второй мировой войны.
Новый термин появился еще до принятия английским парла¬
ментом билля о сокращении срока секретности архивных доку¬
ментов с 50 до 30 лет (1967 г.), часть которых, связанная с со¬
бытиями мюнхенского периода, стала достоянием историков.
Но именно «опираясь» на эти документы, путем их предвзятого
отбора и трактовки группа историков (Д. К. Уотт, Н. Гиббс,
П. Кеннеди и др.) выступила в 70-х—начале 80-х годов с плат¬
формой ревизии «ортодоксальной школы» справа, поставив цель
8 Churchill W. The Second World War. L., 1949. Vol. 1, 2.
9 Wheeler-Bennett J. Munich-Prologue to Tragedy. L., 1948; Idem. The Ne¬
mesis of Power. L., 1954; Namier L. Diplomatic Prelude, 1938—1939. L., 1948;
Idem. Europa in Decay: A Study of Disintegration, 1936—1940. L., 1950.
10 Rose N. Vansittart: Study of a Diplomat. L., 1978.
11 Kennedy P. Appeasement. — History Today, 1982, vol. 32, Oct., p. 51*
12 Macleod J. Neveille Chamberlain. L., 1961.
82

реабилитировать мюнхенскую политику. Уотт сформулировал ос¬
новные тезисы этого направления в историографии: военная сла¬
бость Великобритании, пацифистская позиция британского обще¬
ственного мнения, политика доминионов, выступавших главным
образом против их вовлечения в дела далеких регионов, и к тому же
чреватые конфликтами проблемы, связанные с поддержанием
статус-кво в империи (Палестина, Египет, Индия) и отвлекаю¬
щие британские вооруженные силы от Европы, международная
изоляция Англии, якобы существовавшая накануне второй миро¬
вой войны 13.
В ряде работ, опубликованных в конце 70-х годов и посвя¬
щенных критике концепций Тейлора, автор своеобразного мани¬
феста «ревизионистской школы» Уотт попытался фактически
обойтись без термина «ревизионизм» и объяснить возникновение
новой историографической школы просто появлением другого по¬
коления историков, которое внесло новые взгляды и представле¬
ния в раскрытие проблемы «умиротворения» агрессоров14. Воззре¬
ния и оценки представителей «ревизионистской школы» полу¬
чили довольно широкое распространение среди нового поколения
английских историков. К тому же некоторые историки старшего
поколения, х разделявшие ранее концепцию «ортодоксальной
школы», отошли от нее (среди них можно назвать В. Н. Медли-
котта, завершившего свой переход на новые позиции в книге
«Британия и Германия: поиски соглашения в 1933—1937 гг.15),
и более молодого историка М. Гилберта, издавшего еще >в 1963 г.
совместно с Р. Готтом книгу «Умиротворители» 16, в которой
резко осуждалась политика мюнхенцев, и уже в 1966 г. в книге
«Истоки умиротворения» поддержавшего на позиции «ревизиони¬
стской школы» и, по словам одного из рецензентов, «аннулиро¬
вавшего» собственную предыдущую работу17.
К середине 70-х годов «ревизионистская школа» стала замет¬
ным явлением в английской историографии. Об этом, в частности,
свидетельствовал тот факт, что именно Уотту на XIV Междуна¬
родном конгрессе историков в Сан-Франциско в 1975 г. было по¬
ручено изложить английскую версию развития международных
отношений накануне второй мировой войны 18.
Тем не менее, оценивая значение «ревизионистского» направ¬
ления, У. Лэкер в предисловии к сборнику статей, посвященному
13 Watt D. С. Appeasment: The Rise of Revisionist School?
14 Watt D. C. The Historiography of Appeasement. — In: Crisis and
Controversy: Essay in Honour of A. J. P. Taylor. N. Y., 1976, p. 112; Some
Aspects of A. J. P. Taylor’s Work as Diplomatic Historian. — Journal of Mo¬
dern History, 1977, N 49.
15 Medlicott W. N. Britain and Germany: The Search for Agreement,
1933—1937. L., 1969.
16 Gilbert M., Gott R. Appeasers. L., 1963.
17 Gilbert M. The Roots of Appeasement. L., 1966; о ней см.: Kennedy P.
Appeasement, p. 52.
18 Watt D. C. The Breakdown of European Security System, 1930—1939:
XIV International Congress of Historical Sciences. San Francisco, 1975.
6*
83

военной и политической истории второй мировой войны, выпу¬
щенном британским Институтом современной истории, отмечал,
что «влияние „ревизионистских школ44 на историков в целом было
невелико, хотя они и имели определенный успех у широкой об¬
щественности по части политических симпатий и национальных
чувств» 19.
На сегодняшний день, по мнению Лэкера, четко определились
два крыла «ревизионистской школы»: первое, «правое», занима¬
ется в основном предысторией и ранним этапом политики «уми¬
ротворения», второе, «левое», — последним ее этапом и итогами.
«Правое» крыло доказывает, что Германия и Япония не стреми¬
лись к войне, хотя «реально существовали немецкие и японские
амбиции, но только в отношении воинственных намерений, таких
западных политиков, как лорд Галифакс и президент Рузвельт.
Гитлеровская же война против Советского Союза была по харак¬
теру превентивной. „Левый44 ревизионизм... предполагает, что
западные правительства втягивались в войну в основпом руко¬
водствуясь имперскими интересами, связанными с охраной эко¬
номических позиций, которым угрожали державы „оси44. Эта
школа меньше интересуется второй мировой войной как тако¬
вой— она изучает ее как прелюдию к „холодной войне44»20.
Даже Лэкер отмечает, что «водораздел между „правыми44 и
„левыми44 в достаточной мере размыт, так как, хотя они и обла¬
дают различными изначальными подходами, их выводы в ряде
случаев одинаковы. Если эта война была главным образом между
соперничавшими империалистическими державами, то Гитлер и
Муссолини, возможно, и не являлись таким злом, как общепри¬
нято думать, в то время как Черчилль* и Рузвельт не могут счи¬
таться борцами за свободу и демократию»21.
Несколько иную оценку «ревизионистского» направления дает
Кеннеди22. Он рассматривает «ревизионистскую школу» как еди¬
ную, преследующую цель реабилитации мюнхенского курса. Ее
достоинством он считает то, что исторнки-«ревизиописты» «пока¬
зали вместо бесхарактерных политиков группу „настоящих муж¬
чин44, отстаивавших последовательную внешнюю политику, стес¬
ненную господствовавшим пацифизмом и антиинтервенционизмом
общественного мнения, зависевшую от военной слабости империи
и от давления начальников штабов, предостерегавших от слиш¬
ком раннего начала врйны, группу, испытывавшую давление со
стороны казначейства, которое постоянно предупреждало, что
обременительная программа перевооружений превратит британ¬
скую экономику в руины. Они сознавали также, что правитель¬
19 The Second World War: Essays in Military and Political History/Ed.
W. Laqueur. L., 1982, p. 2.
Ibid., p. 1, 2.
21 Ibid.
22 Kennedy P. The Rise and Fall of the British Naval Mastery. L., 197G;
Idem. The Realities Behind Diplomacy: Background Influence on British
External Policy, 1965—1980. L., 1981. *
84

ства доминионов выступают против их вовлечения в иностранные
дела, что зависимая империя имеет свои военно-политические
проблемы (Палестина, Египет, Индия) и что дипломатическая
ситуация была менее благоприятна, чем в 1914 г.» 23.
Суть подобной аргументации новоявленных защитников мюн¬
хенской политики, по словам П. Калвокоресси и Г. Винта, в ко¬
нечном счете состоит в следующем: «Великобритания выиграла
битву за Британию, но правильное суждение о Мюнхене состоит
не только в том, что Чемберлен выиграл время, чтобы создать
военно-воздушные силы и тем спасти страну, но и в том, что
Мюнхен стал для Великобритании битвой, которую она по-дру¬
гому бы п не выиграла» 24.
Значительная часть английских историков все более настой¬
чиво стремится представить политику «умиротворения» как един¬
ственно возможный путь предупреждения войны, сохранения
мира в межвоенные годы, оправдать уступки западных прави¬
тельств нацистским лидерам и, главное — скрыть антисоветский
характер этих внешнеполитических акций. «Британская политика
того времени, — заявляют Калвокоросси и Винт, — определяется
термином „умиротворение**. Она охватывает период между вой¬
нами. Объектом „умиротворения** в 20-е годы была веймарская
Германия, в 30-е годы — нацистская Германия; ее целью
в 20-е годы была справедливость, в 30-е — безопасность»25.
П. Хейес подчеркивает, что «Европу можно было спасти только
умиротворив Германию и интегрировав ее в международную си¬
стему безопасности»26. Аналогичной точки зрения придержива¬
ются и авторы британской «Энциклопедии второй мировой войны».
В статье о Чемберлене говорится о целесообразности политики
«умиротворения» 27.
Историки этой «школы» ныне откровенно прославляют мюн¬
хенских «миротворцев». Не случайно популярный в Англии жур¬
нал «Хистори тудей» к столетнему юбилею со дня рождения «се¬
рого кардинала» (при Чемберлене), одного из творцов Мюнхена,
Г. Вильсона, опубликовал о нем хвалебную статью. Вильсона,
предавшего вместе с Чемберленом Чехословакию, Гилберт изо¬
бражает как «политического мудреца», который якобы был «прак¬
тическим администратором, достаточно серьезным, чтобы найти
эффективное решение болезней Европы» 28. И напротив, антимюн¬
хенцев Гилберт изображает как людей несерьезных, легкомыслен¬
ных и потому, мол, Вильсон был прав, когда говорил о своем по¬
литическом противнике Ванситтарте, что «при нем в Форин
23 Kennedy Р. Appeasement, р. 52.
24 Calvocoressi Р., Wint G. Total War: Causes and Courses of the Second
World War. L., 1979, p. 92.
25 Ibid., p. 71.
26 Hayes P. The Twentieth Century, 1880—1939. L., 1978, p. 263.
27 Encyclopedia of World War II / Ed. J. Keegan. L., 1978, p. 49.
28 Gilbert M. Horace Wilson: Man of Munich? — History Today, 1982,
vol. 32, Oct., p. 6.
85

оффис было много дилетантов»29. Соглашается Гилберт и с ут¬
верждением Вильсона, что Гитлеру якобы была присуща «исклю¬
чительная политическая мудрость». Подытоживая характеристику
этого ближайшего советника Чемберлена, Гилберт констатирует:
«Вильсон не видел причин, чтобы считать Германию неспособной
к компромиссу. Он остро осознавал опасность коммунизма и
боялся, что Россия в конечном счете извлечет преимущества из
раскола Европы» 30. Итак, антисоветизм и антикоммунизм, един¬
ство всего капиталистического лагеря и крестовый поход против
СССР — вот квинтэссенция реабилитации Мюнхена.
Будучи солидарны в трактовке политики «умиротворения»
в целом, английские историки-«ревизионисты» по-разному аргу¬
ментируют и оправдывают этот внешнеполитический курс.
В связи с этим самый актуальный интерес представляет анализ
основных направлений реабилитации мюнхенской политики, кото¬
рые активно разрабатываются в новейшей английской буржуаз¬
ной историографии. Тем более что в трудах английских истори¬
ков начала 80-х годов по-прежнему вопросы о значении случай¬
ности или преднамеренности в происхождении второй мировой
войны фигурируют как нерешенные и дискуссионные и продол¬
жаются споры о том, выиграла ли Англия в военном отношении,
подписав мюнхенский договор и отсрочив тем самым для себя
войну, и ряд других31.
После раскрытия правительственных архивов особое внимание
буржуазных историков привлекли документы Комитета импер¬
ской обороны и Комитета начальников штабов, содержащих
крайне пессимистические оценки стратегической ситуации с на¬
чала 30-х годов. Опираясь на эти оценки, Гиббс, С. Роскилл, Кен¬
неди, К. Торн и другие, создали своего рода легенду о военной
и даже военно-морской слабости Великобритании не только
в сравнении с Германией, но и в сравнении с Японией и даже
Италией32.
Основа концепции «военной слабости» Англии нашла свое вы¬
ражение в идеалистической теории Говарда о специфике войн
в XX в. Хотя автор и видит взаимосвязь между первой и второй
мировыми войнами, но трактует ее как поступательный процесс
развития военной техники, называя ее «дуэлью между технологи¬
ческими экспертами»33. Считая военно-технический прогресс
29 Ibid.v р. 5.
30 Ibid./p. 6.
31 Wait D. С. Misinformation, Misconception, Mistrust: Episodes in Bri¬
tish Policy and the Approach of War, 1938—1939. Oxford, 1983, p. 216;
The Second World War, p. 2.
32 Gibbs N. Grand Strategy. L., 1976. Vol. 1; Roskill S. Man of Secrets.
L., 1974. Vol. 3; Idem. Naval Policy Between the Wars. L., 1976. Vol. 2;
Howard M. The Continental Commitment. L., 1972; Thorne C. Allies of
a Kind: The United States, Britain and the War Against Japan. L., 1978;
Gilbert M. Winston Churchill. L., 1983.
33 Hovard M. War in European History. L., 1979, p. 116, 129.
86

главйым фактором развязывания второй мировой войны и оттеняй
на этом фоне якобы имевшую место военную слабость Англии,
Говард таким образом отводит лишь второстепенную роль поли¬
тике «умиротворения» и камуфлирует истинную роль междуна¬
родного империализма — виновника войн XX в. Эта концепция
была далее развита в работах Б. Д. Бонда и Кеннеди, которые
наряду с военным выдвинули фактор экономической и финансо¬
вой слабости Англии в качестве решающего фактора, повлияв¬
шего на британскую политику «умиротворения» агрессии» 34.
Концепция «военной слабости» Англии нашла свое отражение
и в британской «Энциклопедии второй мировой войны», где вос¬
производится версия о неподготовленности британской армии
к войне, но и версия о неспособности Черчилля вообще зани¬
маться военными вопросами35. Подобная постановка вопроса сти¬
мулировала более детальную разработку тематики, связанной
с британской программой перевооружения в 30-е годы, которой
посвящены книги Р. Паркера, Дж. Данбэбина, Р. Шея, Г. Пи-
дена36.
Прямую взаимосвязь между отставанием Англии по темпам
вооружений (особенно в области авиации) от нацистской Герма¬
нии и ее политическими уступками агрессорам усматривают ан¬
глийские историки Б. Пауэрс и М. Смит 37.
Гиббс пишет в официальной истории британской стратегии,
что «страна могла мобилизовать только две пехотные дивизии и
две кавалерийские бригады за первые три месяца войны против
шести пехотных дивизий и кавалерийской дивизии за три недели
в 1914 г. Армия была урезана до остова». В авиации «Британия
могла наскрести только 400 самолетов первой линии». В феврале
1932 г. на английских верфях строилось только 35 боевых судов
по сравнению с111в1914 г.38
Проводя это «драматическое» сравнение между положением
в 1914 и 1931—1932 гг., Гиббс упускает из вида несколько об¬
стоятельств: 1) в 1914 г. у кайзеровской Германии был флот от¬
крытого моря, в 1931—1932 гг. у веймарской Германии только
карманные «линкоры»; 2) в 1914 г. у Германии была многомил¬
лионная армия, а в начале 30-х годов — только 100-тысячный
34 Bond В. D. The British Military Policy Between the Wars. Oxford,
1980; Kennedy P. The Realities Behind Diplomacy.
35 Encyclopedia of World War II, p. 39.
36 Parker R. A. C. British Rearmament, 1936—1939: The Treasury, Trade
Union and Skilled Labor. — English Historical Review, 1981, vol. 96; Dun ba-
bin J. P. D. British Rearmament in the 1930’s: A Chronology and Review. —
Historical Journal, 1975, N 18; Shay R. P. British Rearmament in the Thir¬
ties: Politics and Profits. N. Y., 1977; Peden G. C. British Rearmament and
Treasury, 1932—1939. Edinburgh, 1979.
37 Powers B. D. Strategy Without Slide-Rule: British Air Strategy, 1918—
1939. L., 1976; Smith M. The Royal Air Force Air Power and British Fo¬
reign Policy, 1932—1937. — Journal of the Contemporary History, 1977,
vol. 12.
38 Gibbs N. Op. cit., vol. 1, p. 64, 80.
87

рейхсвер; 3) если у Англии в указанный период было 400 само¬
летов, то Германия в 1931 г. построила всего 13 боевых самоле¬
тов; 4) военный потенциал союзной Франции в начале 30-х годов
многократно превышал соответствующий потенциал Германии,
так что и здесь картина разительно отличалась от 1914 г. Словом,
сопоставление 1914 и 1931 гг. явно неуместно. К тому же Гиббс
затушевывает тот факт, что британский флот даже после Вашинг¬
тонской (1922 г.) и Лондонской (1930 г.) конференций превос¬
ходил флот такого потенциального морского противника, как
Япония (у Англии на койец 1933 г. было 15 линкоров, у Япо¬
нии— 9), а имеющийся потенциал английской военной промыш¬
ленности мог позволить быстрое наращивание вооруженных сил
страны. Таким образом, Гиббс, как и другие историки этого на¬
правления, берет за основу не реальное соотношение сил, а то
представление, которое имели о нем некоторые руководители бри¬
танских военных ведомств. Подобная отвлеченная от реальности
методика сохраняется при рассмотрении всех кризисных ситуа¬
ций 30-х годов и в конечном счете приводит к выводу о фаталь¬
ной неизбежности и обоснованности мюнхенского курса во внеш¬
ней политике Великобритании.
Эта легенда о военной и военно-морской слабости Великобри¬
тании была развенчана в ряде работ советских исследователей39 40.
Современная английская буржуазная историография, пытаясь
реабилитировать политику «умиротворения», всячески подчерки¬
вает финансовую и экономическую слабость Великобритании как
причину, якобы ограничивавшую размах британских вооружений
в 30-е годы и подталкивающую кабинеты Р. Макдональда, С. Бол¬
дуина и Н. Чемберлена на уступки агрессорам. Эта концепция
в той или иной степени прослеживается в статьях Ф. Коглэна
и С. Макдоцальда, она получила дальнейшее развитие в работах
П. Кеннеди, Р. Шоу и Г. Пидена, П. Сэлмона41. Так, Коглэп от¬
мечает,-что якобы по мотивам финансовой слабости Англии бри¬
танское казначейство не пошло на экстренные расходы в 1935 г.,
когда нацистская Германия увеличила свой военный бюджет бо¬
лее чем в 6 раз. Не решилось оно существенно увеличить рас¬
ходы на оборону и в 1936 г., в то время как Германия, по
английским данным, увеличила свой военный бюджет еще на
39 История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982,
т. 1, с. 34.
40 Вторая мировая война/Отв. ред. П. А. Жилин. М., 1972, с. 108—111;
Десятсков С. Г. О взаимосвязи политики и стратегии британского импе¬
риализма в 1933—1936 гг. — В кн.: Причины возникновения второй миро¬
вой войны. М., 1982, с. 259—268.
41 Coghlan F. Armaments, Economic Policy and Appeasement. — History,
1972, vol. 57, N 190; MacDonald C. A. Economic Appeasement and Modera¬
tes.— Past and Present, 1972, Aug.; Shay R. P. Op. cit.; Peden G. C. Op. cit.;
Kennedy P. The Realities Behind Diplomacy; Salmon P. British plans for
Economic Warfare against Germany, 1937—1939: The Problem of Sweedish
iron ore. — In: The Second World War.
88

1 млрд ф. ст.42 Между тем даже Гиббс в своем официальном
труде по истории британской стратегии считает, что со временем
пресловутый аргумент о финансовой слабости Великобритании
перестал встречать понимание среди части членов английского
правительства43.
Аргументы британского казначейства были шиты белыми -нит¬
ками и исходили из общего экономического курса Чемберлена,
отклонявшего, как обычно, даже минимальное увеличение подо¬
ходного палога на правящий класс, именно поэтому современные
историки Пиден и Шоу, видимо, и пишут о «здравом рациона¬
лизме британского казначейства» 44.
Доводы о финансовой слабости Англии в довоенные годы оп¬
ровергают столь явные факты, как прочный курс фунта стерлин¬
гов по отношению к доллару (с января 1938 г. до 24 августа
1939 г. этот курс даже несколько вырос — с 4,67 до 4,69 долл,
за 1 ф. ст.), и огромный золотой запас Англии, даже по призна-
• нию канцлера казначейства Дж. Саймона, уже йосле начала
войны, 8 сентября 1939 г., составлял 700 млн. ф. ст.45
Достаточно известен и тот факт, что сумма британских загра¬
ничных инвестиций в 30-е годы увеличилась с 19 млрд. долл,
в 1930 г. до 22 млрд, в 1938 г., в то время как сумма американ¬
ских заграничных капиталовложений сократилась за тот .же пе¬
риод с 30 млрд, до 11,5 млрд, долл.46 В результате общая сумма
заграничных инвестиций Великобритании к началу второй миро¬
вой войны вдвое больше суммы ее ближайшего конкурента —
США, не говоря уже о других капиталистических странах. Стрем¬
ление доказать тезис о финансовой слабости Англии в те годы
явно входит в противоречие с обилием широко известного факти¬
ческого материала.
Не менее активно и другое направление «ревизионистской
школы», подчеркивающее воздействие Южно-Африканского Со¬
юза, Канады и Австралии на формирование мюнхенской поли¬
тики Лондона (из всех правительств доминионов, как известно,
только лейбористское правительство Новой Зеландии занимало
антимюнхенскую позицию — остальные, хотя и по разным причи¬
нам, выступали против активного вмешательства в европейские
дела). Роль доминионов в проведении мюнхенской политики ана¬
лизируется в монографиях Р. Овендала и Р. Холланда, причем
оба автора в конечном счете, несомненно, преувеличивают влия¬
ние доминионов на решения Лондона.
42 Coghlen F. Op. cit., р. 210.
43 Gibbs N. Op. cit., vol. 1, р. 289.
44 Shay R. Р. Op. cit.; Peden G. C. Op. cit.
45 Parker R. A. C. The Pound Sterling, the American Treasury and Bri¬
tish Preparation for War 1938—1939. — English Historical Review, 1983,
vol. 98, N 387, p. 263.
46 Международные экономические отношения. M., 1957, с. 37.
89

Овендал обращает внимание на то, что некоторые министры
в кабинете Чемберлена ссылались на нежелание доминионов бо¬
роться с Гитлером «как на аргумент, который ни один ответ¬
ственный министр не мог игнорировать», и что «страх перед раз¬
валом Содружества в случае войны преобладал во мнении тех,
кто решал вопросы британской политики» 47. А Холланд усматри¬
вал прямую взаимосвязь между позицией правящей элиты доми¬
нионов, фактически поощрявшей гитлеровскую агрессию, и изо¬
ляционистскими настроениями руководящих кругов Великобрита¬
нии, не желавших связывать себя «континентальными обязатель¬
ствами» в Европе. Содружество, по мнению Холланда, было
«фундаментальным фактором... британского изоляционизма» 48.
Между тем анализ английских правительственных документов
показывает, что в Лондоне в общем-то никогда не сомневались
в лояльности доминионов. Уже миссия секретаря кабинета ми¬
нистров и секретаря Комитета имперской обороны М. Хэнки
в 1934—1935 гг. по столицам британских доминионов ясно про¬
демонстрировала Уайтхоллу, что все члены Содружества остаются
в британской политической и военной сфере влияния и выступят
на стороне Великобритании в случае войны49. В последующие
годы британское руководство всячески стремилось крепить поли¬
тические и военно-стратегические контакты с доминионами, втя¬
гивая их в военную кооперацию, предоставляя им займы, ставя
под контроль метрополии их армии и авиацию50. Известно, что
в конце марта 1939 г., когда обсуждался вопрос о предоставлении
английских гарантий Польше в момент острого кризиса между¬
народных отношений, министр иностранных дел Галифакс сооб¬
щал кабинету, что «он был разбужен утром телефонным звонком
мистера Лайонса (премьер-министра Австралии), который дове¬
рительно сообщил ему, что, если Англия будет вовлечена в войну,
Австралия будет на ее стороне» 51. Аналогичную позицию заняли
Канада, Новая Зеландия и ЮАС52. Убедительным фактом, опро¬
вергающим концепцию «ревизионистских» историков о зависи¬
мости Лондона от «воли» доминионов, является их участие во
второй мировой войне на стороне метрополии.
Реабилитация мюнхенского курса разрабатывается англий¬
скими историками и по другим направлениям: слабость англий¬
ских разведывательных органов, неэффективность пропаганды, мо¬
рально-психологическая неподготовленность английского обще-
47 Ovehdale В. Appeasement and English Speaking World. Cardiff, 1975,
5-6.
48 Holland R. Britain and Commonwealth Alliance, 1918—1939. L., 1981,
p. 167, 168.
49 Десятсков С. Г. Мюнхенская политика и английские военные ве¬
домства.—В кн.: Проблемы британской истории. М., 1974, с. 106.
50 PRO Cabinet Minutes and Memoranda, cab. 49 (38), 19 Oct., 1938,
p. 31—32.
51 Ibid., 765 cab. 23 (97), cab. 16 (39), 30 Mar. 1939, p. 173.
52 Ibid,.
90

cm к войне й t. й. Этй cioiKetbi исследовались в работах Ф. Тей¬
лора, Я. Маклейна, М. Бальфура и др.53
Называя пропаганду «пятой армией защиты», Ф. Тейлор под¬
черкивал, что «Британия психологически не была подготовлена
к войне в сентябре 1938 г.»54. Другие историки сводят вопрос
о причинах политики «умиротворения» к общей слабости нацио¬
нального характера англичан, каким он сложился к началу XX в.,
и рассматривают «эру умиротворения как ограничительный кли¬
макс традиций евангелического идеализма» 55. В рамках подобных
психологических интерпретаций внешнеполитического процесса
явно прослеживается тенденция оправдать политику «умиротво¬
рения» невозможностью преодолеть давление пацифистского об¬
щественного мнения, которое якобы заставило английские каби¬
неты пойти на уступки агрессорам. Эта концепция нашла отра¬
жение в иллюстрированной истории второй мировой войны,
выпущенной издательством «Парнелл» в середине 60-х годов, и
позднее развита М. Сиделом56.
Характерная черта этого подхода заключается не только
в том, что вина за развязывание войны возлагается на широкие
народные массы, но и в том, что под новым обличьем вытаски¬
вается на свет старый тезис об извечном демократизме парла¬
ментской системы, который якобы породил «трагедию британской
внешней политики и самой Британии». Все это должно подвести
читателя к мысли, что «ни одна страна в такой степени как Бри¬
тания, не может ответить на призыв защиты демократии»57.
Однако «трагедия британской внешней политики» заключается
не в мнимом демократизме политической структуры Англии, не
в морально-психологическом состоянии английского общества, не
в воздействии пацифистских организаций па правительство Чем¬
берлена. Наиболее влиятельная часть правящих кругов Англии
не использовала силу против агрессора, так как стремилась на¬
править мощь военной машины «третьего рейха» в восточном на¬
правлении, против СССР, а самим до поры до времени оставаться
вне военного конфликта.
Хотя английская буржуазная историография по-прежнему ис¬
пользует многие из перечисленных выше концепций для оправда¬
ния политики «умиротворения», в последнее время па передний
план все больше выдвигается тезис о дипломатической изоляции
Англии в 30-е годы как одной из главных причин, по которым
она якобы уступала агрессорам. П. Кеннеди отмечает, что еще
53 Taylor Ph. If War Should Come: Preparing the Fifth Arm for Total
War 1935—1939. — In: The Second World War; McLain J. Military of Morale.
L., 1979; Balfour M. Propaganda in War. L., 1979.
54 Taylor Ph. Op. cit., p. 8—9.
55 Barnett C. The Collapse of the British Power. N. Y., 1972, p. 19—20.
56 History of the Second World War/Publ. by Purnell in 96 Weekly
Part. Bristol, 1966. Vol. 1, 2; Ceadel M. Pacifism in Britain, 1914—1945.
Oxford, 1980.
57 Hayes P. Op. cit., p. 326.
91

Д. Уотт писал: «...дипломатическая дрена была менее благо¬
приятна, чем перед 1914 г.: США в 30-е годы стояли в стороне,
Россией руководил загадочный Сталин, Франция качалась из сто¬
роны в сторону, словно перед началом гражданской войны, а Ита¬
лия и Япония отошли от западного либерального лагеря, чтобы
присоединиться к Германии» 58. Сам Кеннеди и ряд других исто¬
риков разделяют этот субъективный взгляд на международную
ситуацию 30-х годов, пытаются развить его в различных направ¬
лениях. В их работах тщетно искать анализ усилий СССР по
созданию эффективной системы коллективной безопасности в Ев¬
ропе в предвоенное десятилетие, перечень тех реальных возмож¬
ностей по обузданию агрессоров, которые игнорировали западные
политики-мюнхенцы и в 1938 г. в период Судетского кризиса и
в 1939 г. во время Московских переговоров Советского Союза
с Англией и Францией.
Калвокоресси и Винт утверждают, что Англия отказывалась
играть «активную роль на континенте», так как была «изолиро¬
вана своими бывшими партнерами — Россией, Францией и Япо¬
нией», а Хейес пытается доказать, что причина изоляции Велико¬
британии состояла в том, что «ни Советский Союз, ни США не
имели желания сотрудничать с Британией. Германия не являлась
силой мира, Италия и Япония... также; Франция стала бояться
собственной тени — ее раздирали политические противоречия.
В этих условиях, продолжает Хейес, британские политики при¬
шли к выводу, что единственная надежда на сохранение мира —
британское руководство и британские методы дипломатии» 59.
Попытки доказать оторванность Англии от США содержатся
в работе М. Ловенталя60. Кеннеди, в свою очередь, рассматривает
«„умиротворение" как естественную политику маленького остров¬
ного государства, постепенно терявшего влияние в иностранных
делах и взвалившего на свои плечи слишком большую для него
военную и экономическую ношу» 61.
Версия о мнимой дипломатической изоляции Англии удобна
буржуазной историографии прежде всего тем, что снимает вину
за уступки германскому фашизму с английских правящих кру¬
гов, а следовательно, и ответственность с империализма за раз¬
вязывание второй мировой войны.
Между тем реальный анализ политической ситуации 30-х го¬
дов ясно свидетельствует о том, что не Англия оказалась в поло¬
жении изоляции, а британское правительство независимо от того,
кто его возглавлял, всячески стремилось изолировать Советский
Союз па международной арене, сорвать усилия СССР, направлен¬
ные на обеспечение коллективной безопасности. Мюнхенская коп-
’ 58 Kennedy Р. Appeasement, р. 52.
59 Calvocoressi Р., Wint G, Op. cit., р. 166; Hayes Р. Op. cit., р. 266.
60 Lowenthal М. Rosevelt and the coming of the War: The Search for
the United States Policy, 1937—1942. — In: The Second World War.
61 Kennedy P. The Realities Behind Diplomacy, p. 53.
92

ференция, па Которую не была приглашена такая великая евро¬
пейская держава, как Советский Союз, была венцом этой поли¬
тики. Однако Чемберлену не удалось спасти свою «дружбу» с Ги¬
тлером и Муссолини, даже преднамеренно сорвав англо-франко¬
советские переговоры в Москве в августе 1939 г. Таким образом,
не мифическое «нежелание Советского Союза сотрудничать
с Англией», а нежелание наиболее влиятельной части английских
правящих кругов сотрудничать с Советским Союзом завело бри¬
танскую политику в тупик.
Версия о дипломатической «изоляции» Великобритании в 30-
годы служит не только для оправдания мюнхенской политики
правящих кругов страны, она имеет еще один (в какой-то мере
даже более широкий) аспект — стремление реабилитировать от¬
ношение различных британских кабинетов к проблеме европей¬
ской безопасности в целом и к Лиге наций в частности. Тем бо¬
лее что эта международная организация большинством буржуаз¬
ных историков квалифицируется как первая линия европейской
безопасности62. В английской историографии весьма распростра¬
нен тезис, что отстранение Лиги наций от организации коллек¬
тивного отпора агрессии было одним из проявлений политики
«умиротворения», якобы направленной на укрепление мира63.
С этим тезисом органически связаны попытки опять-таки до¬
казать так называемую изоляцию Великобритании в Европе
в конце 30-х годов как результат «слабости Лиги наций», кото-
рая-до принесла стране одно только «горькое разочарование»64.
Уотт стремится объяснить причину отсутствия эффективной си¬
стемы европейской безопасности и последующего краха Лиги на¬
ций «неспособностью Англии одновременно контролировать более
чем один район конфликта», связывая это с тем, что США и
СССР не оказали ей поддержки в создании системы безопасно¬
сти 65. Калвокоресси и Винт, развивая концепцию «изоляции»
Англии, утверждают вопреки историческим фактам, что Лондон
поддерживал Лигу наций, «хотя знал, что коллективная безопас¬
ность в тот период не будет эффективной» 66.
Тезис о неэффективности коллективной безопасности, и осо¬
бенно ее опасности для национальных интересов Англии, уси¬
ленно развивается Р. Паркером. Пытаясь дать определение кол¬
лективной безопасности как мирового общественного мнения, вы¬
ступавшего против применения силы, как противодействие агрес¬
сору в рамках Лиги наций и как альянс союзников вне ее, Паркер
приходит к выводу, что поддержка такого рода коллективной без¬
опасности объективно не соответствовала национальной безопас-
62 Watt D. С. The Breakdown of European Security System; Scott G.
The Rise and Fall of the League of Nations. L., 1973; Btrn D. The League
of Nations Union, 1918—1945/ Oxford, 1981.
63 Ridley J. The History of England. L., 1981, p. 289—290.
64 Hayes P. Op. cit., p. 266.
65 Watt D. C. The Breakdown, p. 18—20.
66 Calvocoressi P., Wint G. Op. cit., p. 91, 92.
93

йости Англии. Доводы для доказательства этого тезйса вклюйают
в себя и «английский скептицизм» в отношении Лиги наций, и
риск втягивания Англии в войны и конфликты, не затрагивав¬
шие ее интересов, отсутствие компенсации за понесенные из¬
держки и опасность союза с Францией и СССР (который мог бы
явиться сигналом немецкого нападения на Англию). Нагромож¬
дая лжедоказательства, Паркер приходит к парадоксальному вы¬
воду, что «примирение с Германией надо было обеспечить вне
Лиги наций», что для британской безопасности «более опасно
было использовать Лигу, чем не использовать», и, самое главное,
что «политика умиротворения» Германии и была той необхо¬
димой формой коллективной безопасности в противовес сопротив¬
лению Германии как отвергнутой формы коллективной безопас¬
ности67. Таким образом, голословно возведя политику «умиро¬
творения агрессора» в ранг коллективной безопасности, Паркер
создал версию, выходящую за рамки научной критики. К тому же
создается абстрактная схема слабости Лиги, в рамках которой не
могла функционировать система коллективной безопасности. Анг¬
лия же предстает в этой схеме как держава, находившаяся иск¬
лючительно под влиянием обстоятельств того времени. Между тем
главным образом Великобритания определяла основные решения
Лиги наций и именно под ее давлением саботировались действен¬
ные меры по борьбе с агрессией.
В ноябре 1937 г. Д. Ллойд Джордж в беседе с советским дип¬
ломатом подчеркнул: «Не решаясь пока открыто разорвать с Ли¬
гой наций, Чемберлен тем не менее фактически уже махнул на
нее рукой и руководствуется сейчас... исключительно лишь ме¬
рилом британских интересов. Под этим углом зрения самой важ¬
ной задачей он считает соглашение с Германией и Италией, ради
которого он готов пожертвовать Испанией, Австрией, Чехослова¬
кией и многими др.» 68
Более того, западные державы во главес Англией еще в 1936 г.
инспирировали дискуссию, направленную на отмену обязательно¬
сти санкций в отношении агрессора69. В беседе с послом СССР
в Великобритании И. М. Майским 17 августа 1938 г. министр
иностранных дел лорд Галифакс высказал весьма характерное для
позиции британского истеблишмента предложение: «Лига уста¬
навливает, что в случае какой-либо агрессии представители вели¬
ких держав должны немедленно собраться и обсудить положение,
однако если встанет вопрос о санкциях, то применение их при¬
знается факультативным» 70.
"67 rphg Fascist Challenge and the Policy of Appeasement / Ed. W. I. Momm¬
sen, L. Kettenacher. L., 1983, p. 23—28.
68 Документы внешней политики СССР: В 21-м т. М., 1957—1977, т. 20,
с. 611. (Далее: ДВП СССР).
69 Сборники документов по международной политике и международ¬
ному праву. М., 1937, вып. 11; с. 386; Engel N. League reform, 1936—1939.
Geneva, 1940, p. 35—37.
70 ДВП СССР, т. 21, с. 437.
94

Капитулянтская позиция Великобритании вела не только
к полному подрыву идеи коллективной безопасности, но и к раз¬
валу самой Лиги наций. Реабилитация правящих кругов Велико¬
британии и Франции, превративших Лигу наций в инструмент
политики «умиротворения» агрессоров, имеет еще один важный
аспект — сокрытие антисоветской направленности этой политики.
Возлагая вину за срыв усилий по созданию системы коллектив¬
ной безопасности и крах Лиги наций на национальный суверени¬
тет, национальный эгоизм, ошибки и непоследовательность дипло¬
матов, их психологическую неподготовленность, отсутствие уни¬
версализма и недостатки устава этой международной организации,
современные английские историки замалчивают стремление за¬
падных держав использовать Лигу наций в антисоветских це¬
лях71. Кроме того, общая черта практически всех работ, в кото¬
рых в той или иной степени затрагиваются проблемы коллектив¬
ной безопасности и Лиги наций, попытки взвалить на СССР
ответственность за кризис Лиги наций, фальсифицировать на¬
стойчивую борьбу Советского Союза за организацию коллектив¬
ной безопасности. В качестве примера здесь можно сослаться на
концепцию А. Адамтуэйта, которая основывается на исторически
неоправданной параллели между двумя «соперничавшими фор¬
мами интернационализма — III Интернационалом и Лигой наций,
добивавшихся традиционной политической власти» 72.
Грубо извращая деятельность Коминтерна и внешнюю поли¬
тику СССР, Адамтуэйт замалчивает истинные причины краха
Лиги наций. Он так же, как и другие английские историки, пи¬
шет об отсутствии универсализма и недостатках устава Лиги, об
отсутствии сил для поддержания мира и прогресса в разоруже¬
нии73. Конечно, недостатки устава Лиги и ряд других факторов,
заложенных в структуре этой организации еще при ее создании,
сыграли серьезную роль в малой эффективности Лиги как меж¬
дународного института, деятельность которого должна была спо¬
собствовать поддержанию и укреплению мира. Однако, несмотря
на все это, при наличии желания со стороны западных держав,
которое воплотилось бы в конкретные шаги по противодействию
агрессии, Лига наций могла бы стать важным элементом системы
коллективной безопасности.
Именно такой подход, а о пем предпочитают не вспоминать
современные английские историки, лежал в основе деятельности
советской дипломатии в Женеве. Советский Союз был неустан¬
ным борцом за создание системы коллективной безопасности
с первого дня его вступления (1934 г.) в Лигу наций. В 1936 г.
советская дипломатия4 предложила реальный конструктивный
план укрепления Лиги наций, превращения ее в действенный ин¬
71 Илюхина Р. М. Лига наций. М., 1982, с. 315—319.
72 Adamthwaite A. The Lost Peace: International Relations in Europe,
1918—1939. Documents on Mpdern History. L„ 1980, p. 5.
73 p. 5-8,	f
95

струмент борьбы с агрессией на основе создания системы коллек¬
тивной безопасности74.
В качестве новейшей версии, оправдывающей мюнхенский
курс английских политиков, выдвигается концепция Уотта
о якобы имевшей место в конце 30-х годов «гражданской войне
в Европе», которая-де стимулировала политику «умиротворения»
фашистских агрессоров. Уотт определяет «„европейскую граждан¬
скую войну“... субъективно», т. е. как существующую концепцию
в умах и восприятии тех, кто рассматривал Европу «более чем
географическое понятие», и «объективно... как комплекс полити¬
ческих, социальных и культурных отношений» 75. Он вкладывает
в понятие «европейская гражданская война»: 1) борьбу между го¬
сударствами и международными организациями, существовавшими
в рамках «транснациональной системы», и государствами «инте¬
грального национализма»; 2) борьбу между соперничавшими идео¬
логиями; 3) борьбу между различными фракциями» с альтерна¬
тивой участия то на одной, то па другой стороне или находив¬
шихся на стадии перехода к нейтралитету» 76.
Концепция «европейской гражданской войны» призвана скры¬
вать антисоветский характер английской внешней политики в це¬
лом, виновность империалистических кругов за развязывание вто¬
рой мировой войны, она служит еще одним псевдонаучным оп¬
равданием политики «умиротворения» и так называемых просче¬
тов правящих кругов в международной политике в 30-е годы.
Нельзя не отметить и четко проявляющейся в современной
английской историографии тенденции оправдать внешнеполитиче¬
ский курс Лондона в 30-е годы путем изображения его как серии
просчетов, недоразумений и одновременно грубого искажения
внешней политики Советского Союза. Уотт так прямо и назвал
книгу об английской внешней политике в преддверии второй ми¬
ровой войны «Дезинформация, ложные концепции, недоверие».
Причину просчетов Англии он объясняет тем, что британские по¬
литики «не видели в Гитлере уникального воплощения европей¬
ской авторитарной традиции» 77.
Просчетами по внешней политике Уайтхолл, по мнению Уотта,
обязан дезинформации «распространявшейся лицами, которые
пытались манипулировать британским правительством», ложным
представлениям об «умеренных» лидерах «третьего рейха», не-
сбывшимся надеждам на балкано-польский блок, непониманием
позиций Рузвельта. Он также сетует по поводу недоразумений, от
которых страдала английская внешняя политика, особенно в том,
что касалось отношений с СССР. Их Уотт называет «самыми
главными и наиболее трагичными» 78.
74 ДВП СССР, т. 19, с. 339—401, т. 21, с. 20, 61, 155, 262.
75 The Fascist Challenge and the Policy of Appeasement, p. 5.
76 Ibid, p. 17—18.
77 Watt D. C. Misinformation, Misconception, Mistrust, p. 253, 254.
78 Ibid, p. 254.
96

Упомянутые «недоразумения, а также ухудшение стратегиче¬
ского положения Британии и дипломатической ситуации в отно¬
шении Польши и Румынии», пишет Уотт, привели к тому, что
«целью британской политики в большей степени стало сдержи¬
вание Гитлера, но не борьба с ним» 79, а также определение вне¬
шнеполитической линии Великобритании накануне советско-анг¬
ло-французских переговоров летом 1939 г.
В действительности, и это раскрыто в советской историогра¬
фии80, курс английской внешней политики основывался не на
«просчетах», связанных с «непониманием, недоразумением, недо¬
верием», а на реальных расчетах правящих кругов страны напра¬
вить германскую агрессию против Советского Союза.
Подобная же постановка вопроса понадобилась Уотту для
того, чтобы подкрепить известную на Западе версию об ответст¬
венности СССР за срыв переговоров между тремя державами
в августе 1939 г. и обвинить Советский Союз в содействии развя¬
зыванию второй мировой войны, якобы имевшем место в связи
с заключением советско-германского пакта о ненападении. Подоб¬
ных взглядов придерживаются и некоторые другие английские
историки81. Но в книге Уотта этот тезис нашел отражение в наи¬
более концентрированном виде: «Скалой, о которую разбилисьпе-
реговоры между СССР, Британией и Францией, было советское
убеждение, что Британия и Франция нуждаются в советской по¬
мощи, а Советский Союз нет. Поэтому именно Британия и Фран¬
ция как нуждавшиеся в советской поддержке должны были пла¬
тить Советскому Союзу ту цену, которая представляла бы собой
адекватную компенсацию за позицию, занятую им по их прось¬
бе», — пишет он 82.
Еще дальше по пути откровенной фальсификации внешней по¬
литики СССР идет Л. Белофф, который приписывает Советскому
Союзу проведение такой же «мотивированной и естественной» по¬
литики «умиротворения,» которую вели западные державы перед
началом войны83. Грубая клевета на советскую внешнюю поли¬
тику и попытка в розовом свете представить действия западных
держав, якобы «искренне» желавших достичь соглашения с СССР,
кардинально и преднамеренно искажают историческую ситуацию
и поведение сторон во время переговоров.
79 Ibid, р. 244.
80 См, например: Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на
первом этапе общего кризиса капитализма (1918—1939 гг.). М, 1962;
Волков Ф. Д. Тайны Уайтхолла и Даунинг-стрит. М, 1980; Севостья¬
нов П. П. Перед великим испытанием: Внешняя политика СССР накануне
Великой Отечественной войны, сентябрь 1939 г. — июнь 1941 г. М, 1981.
81 Hayes Р. Op. cit, р. 312; Ridley F. Op. cit, р. 290; Adamthwite А.
Op. cit. Подробнее см.: Жилин П. 4, Якушевский А. С., Кульков Е. Н.
Критика основных концепций буржуазной историографии второй мировой
войны. М, 1983, с. 44—108.
82 Watt D. С. Misinformation, Miconception, Mistrust, р. 247.
83 The Fascist Challenge and the Policy of Appeasement, p. 284—285.
7 Заказ Kg 363	97

, tr. Д действительнр'9ти?гт#акпоКдзано _вг \ советской исторической
литературе,, событии разцйвадйсь в,. п^	духе®*,
(^ывлравит.едьс.тв^д/Англии й Франции Московских перегово¬
ров. й .одновррменцо ПОИСКИ сговора с Гитлером четко продемон¬
стрировали ,рероломртво . западных .держав. Поэтому оценка Уот-
том и советско-германскрго договора 1939 г. <<как простого исто¬
рического,.повторенпя. Лондонского договора 1915 г.» ®5 является
исторически. де, убедительной и ложной. 		 ..
,ч., Для,,работ лсториков. «ревизионистского» направления в анг¬
лийской бурщуа^цой, историографии характерны элиминированиё
«классовых мртирор» мюнхеццкой политики, преувеличение роли
военных, и экономических факторов, для чего избирательно й ис¬
пользуются новые, документы. При этом недавно рассекреченная
британская правительственная документация воспринимается ис¬
ториками этой щколы. как своего рода абсолютная, .не предпола¬
гающая внутренней критики источников истина. При помощй по-
добного метода затушевывается основная цель мюнхенского курса
Лондона: направление,, гитлеровской агрессии на Восток, против
Советского Союза, и. читателя подводят к мысли о фатальной не¬
избежности политики «умиротворения» агрессоров.
«Ревизионистское» направление, занимая значительное место
в современной, английской буржуазной историографии, в наши дни
пытается расширить, набор, .аргументов оправдания мюнхейской
ПОЛИТИКИ правящих, кругов.. Будучиедины в подходе к общей
оцедке,,политики, /( «уцирртворения», историки-«ревизионисты»
с. различных, позиций исследуют ее источники, акцентируя основ¬
ное внимание прежде всего на субъективных аспектах пройскож-
дениц,д,реализации,'Этрй политики.^

Активизация, историков-«ревизионистов» .указывает, .да усиле¬
ние, правых, тенденций в,английской буржуазнойисториографии ц
е.е,, связь. „с, политическим курсом,, проводимым правящей консер¬
вативной, дартиеи дд. международной: арене. , /
84	Смл ’ ’Жилин И. <47 Кйй файйстская Германия готовила нападение
на Советский' Союз:' (Расчеты и. просчеты).'	1966; Ржешевокий-’ О.т гД.
Некоторые новые материально, московских .переговорах ,1939,^гтг.Новдя и
новейшая история, 1981, № 4; Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба на¬
кануне второй мировой войны. М., 1979.
85	Watt D. Misinformation, Miconception, Mistrust, p. 245.
98

В. Л. Мальков
ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКА США
НАКАНУНЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В ОСВЕЩЕНИИ НОВЕЙШЕЙ АМЕРИКАНСКОЙ
БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
В вышедшем в США солидном исследовании по историографии
внешней политики 1 авторы указали на наличие в последние де¬
сятилетия четырех направлений в изучении американской внеш¬
ней политики и дипломатии в новейшее время: традиционалист¬
ское, ревизионистское, направление политических реалистов и «но¬
вых левых». Многие из них хорошо известны и получили науч¬
ную оценку в советской историографии2, но время не стоит на
месте, и в наши дни мы уже можем говорить о появлении
в конце 70-х—начале 80-х годов нового направления, идеологи¬
чески связанного с консервативным сдвигом в общественно-поли¬
тической жизни страны на пороге 80-х годов и эклектически сое¬
динившего в себе взгляды и концепции своих предшественников.
Своеобразный родовой признак нового направления (его ус¬
ловно можно назвать постревизионизмом) — обращение к ключе¬
вым проблемам истории довоенной и военной внешней политики
США и декларативное объявление о намерении дать «сбаланси¬
рованное» объяснение событий, поднявшись, так сказать, над
идейными конфликтами американского общества 60-х—начала
70-х годов. Внешне представители новой волны в своем большин¬
стве ищут золотую середину, по существу же они задались целью
подорвать влияние критического (ревизионистского) направления
60—70-х годов в радикальной историографии (В. Вильямс,
Г. Колко, Б. Бернштейн, Л. Гарднер и др.), добиться его дискре¬
дитации и вынудить к отступлению 3.
Уже первое ознакомление с новейшей американской буржу¬
азной исторической литературой по вопросам европейской поли¬
тики США накануне второй мировой войны обнаруживает до¬
вольно явственное стремление преуменьшить, «смазать» ее роль
1 American Foreign Relations: A Historiographical Review / Ed. G. Q. Hai¬
nes, J. S. Walker. Westport (Conn.), 1981.
2 См.: Марушкин Б. И. Борьба по вопросам внешней политики Руз¬
вельта в буржуазной историографии США (1933—1945 гг.). —Новая и но¬
вейшая история, 1965, № 2, с. 129—130; Егорова Н. И. Советско-американ¬
ские отношения новейшего периода в буржуазной историографии США.
М., 1981; Нодлесный П. Т. Американские концепции развития отношений
с СССР. М., 1980; и др.
3 William W. American Protestantism’s Response to Germany’s Jews and
Refugees, 1933—1941. Ann Arbor, 1981; Guinsburg Th. N. The Pursuit of Iso¬
lationism in the United States Senate from Versailles to Pearl Harbor. N. Y.,
1982; Kanawada L. V., Franklin D., Jr. Roosevelt Diplomacy and American
Catholics, Italians, and Jews. Ann Arbor, 1982.
7*
99

и значение в процессе обострения межимпериалистических ‘ про¬
тиворечий и усиления военной опасности после прихода Гитлера
к власти в Германии. При этом много пишут о распространении
изоляционистских настроений в Соединенных Штатах и о чутьлп
не , решающем их влиянии на формирование внешнеполитического
курса администрации Ф. Рузвельта, о появлении в середине 30-х
годов внушительного противовеса активному сопротивлению на¬
цистской экспансии в лице (по меньшей мере нейтральных по
отношению к фашизму) отдельных влиятельных религиозных и
этнических групп, непредсказуемое поведение которых заставляло
якобы Белый дом занимать выжидательную позицию, дабы не
вызвать на себя огонь критики и тем самым не осложнять собст¬
венное положение.
Возрастающее число историков, отражающих «по положению»
взгляды госдепартамента, пишут о самоизоляции США вплоть до
начала второй мировой войны от всех проблем международной
политики, включая проблему сырьевых ресурсов4. Сторонники
этой версии порой не прочь пококетничать тезисом об «упущен¬
ных возможностях» по причине недостатка «понимания ситуа¬
ции, воображения и мужества» у руководства тогдашнего госде¬
партамента во главе с К. Хэллом. Предлагаемые различные объ¬
яснения подобного положения имеют характерное сходство — все
они пе затрагивают принципиальных основ внешней политики и
дипломатии США5 6.
Сам Рузвельт предстает в подобных сочинениях заурядным
политиком, с ограниченным кругозором, поглощенным «домаш¬
ними» заботами и к тому же скованным в своих действиях де¬
4 Miller A. D. Search for Security: Saudi Arabian Oil and American Fo¬
reign Policy, 1939—1949. Chapel Hill, 1980; Anderson I. H. Aramco, the Uni¬
ted States, and Saudi Arabia: A Study of the Dynamics of Foreign Oil Policy,
1933—1950. Princeton, 1981. Эта апелляция к наивным представлениям аме¬
риканцев о прошлом своей страны маскирует явное стремлепие ввести
в заблуждение публику в большинстве своем не отдающую себе отчет,
что словосочетание «изоляция США» уже в конце XIX в. превратилось
в анахронизм. В вышедшей еще в 1914 г. и популярной в то время в США
книге об американо-японских отношениях Джеймс Эббот писал: «Наши
национальные интересы ныне не ограничиваются Новым Светом, а наша
прежняя изоляция (от мировых дел. — В. М.) бесследно и навсегда
исчезла» (Abbott J. J. Japanese Expansion and American Policies. N. Y.,
1916, p. 235). В тех же случаях, когда, оставаясь верным правде факта,
историк вторгается в эту «заповедную зону», он приходит к выводам, прямо
противоположным тем, которые сделаны официозной историографией. Так,
в книге, ’посвященной экономической экспансии американского капита¬
лизма в Латинской Америке накануне и в годы второй мировой войны,
Майкл Гроу убедительно показал настоящие, а не мнимые цели политики
«доброго соседа». Он без обиняков называет ее орудием гегемонистской
политики «либерального империализма» (Grow М. The Good Neighbor Policy
and Authoritarianism in Paraguay: United States Economic Expansion and
Great-Power Rivalry in Latin America during World War II. Lawrence,
1981).
6 Jablon H. Crossroads of Decision: The State Department and Foreign
Policy, 1933—1937. Lexington, 1983,
100

фицитом практицизма й романтическими Планами Достижения все¬
общего разоружения. Еще удобнее некоторым буржуазным авто¬
рам представляется обвинять Рузвельта в безынициативности и
даже полной дезориентации относительно роли США в мировых
делах, в результате чего будто бы образовался непреднамерен¬
ный «вакуум политического руководства» именно тогда, когда
страна больше всего нуждалась в твердости и решимости дейст¬
вовать на главных направлениях международной политики, доби¬
ваясь мира и безопасности для себя и других. В этом «пассив¬
ном» варианте империализм США наделяется чертами невинной
жертвы рокового стечения обстоятельств, застигнутый врасплох
круговоротом событий, подогретых коварными интриганами агрес¬
сивных держав, преследующих свои эгоистические интересы и не
желающих задумываться над судьбой цивилизации6.
Дж. Гэддис, например, в своей последней книге о политике
«сдерживания», мимоходом остановившись па предвоенной фазе
в советско-американских отношениях, как бы штрихами набросал
словесный портрет дипломатии Рузвельта, в котором она наде¬
лена нарочито расплывчатыми сугубо миротворческими чертами.
Главная ее доктринальная установка изображается им как стрем¬
ление обеспечить безопасность США перманентным маневрирова¬
нием между потенциальными противниками, поддерживая при
этом одновременно общий баланс сил в мире7. Гэддис в этой
своей работе, так же как и в первой8, оценивая предвоенную по¬
литику США, пользуется самым ненадежным критерием: за ис¬
ходную точку отсчета он принимает факторы морально-политиче¬
ского и этического порядка, личный опыт государственных дея¬
телей, их способность трезво и хладнокровно судить о всех па¬
раметрах ситуации и перспективах развития.
Так, давно скомпрометированная легенда о трагедии высоко-
моральных побуждений (чем будто бы вдохновлялась предвоен¬
ная внешняя политика США) «в жестоком мире брутальных дей¬
ствий тоталитарных режимов» благодаря Гэддису стала возрож¬
даться в многочисленных трудах американских историков, за¬
явивших о себе в последние годы9 *. В доведенной до крайности
форме она предстает в виде изображения дипломатии Соединеп-
6 Jacobs Т. В. America and the Winter War, 1939—1940. N. Y., 1981;
Reynolds D. The Creation of the Anglo-American Alliance, 1937—1941;
A Study in Competitive Cooperation. Chapel Hill, 1982; Steel R. W. The Great
Debate: Roosevelt, the Media and the Coming of the War, 1940—1941.—
Journal of American History, 1984, vol. 71, June, N 1, p. 69. (Далее: JAH).
7 Gaddis J. Strategies of Containment: A Critical Appraisal of Postwar
American National Security Policy. New York; Oxford, 1982, p. 6.
8 Gaddis J. The United States and the Origins of the Cold War, 1941—
1947. New York; London, 1972. Серьезный критический разбор концептуаль¬
ной схемы Гэддиса содержатся в работах: Егорова Н. И. Указ, соч., с. 81,
82; Степанова О. Л. «Холодная война»: историческая ретроспектива. М.,
1982, с. 130, 131.
9 The Past Before US: Contemporary Historical Writing in the United
States / Ed. M. Kammen. Ithaca; London, 1980, p. 370.
101

ных Штатов, попусту растрачивающей силы в тщетной попытке
образумить европейцев призывами к мйру,"тёрйймрстй й добро¬
соседству. Наиболее ярким образчиком этой £тёндёьщ;йй ’в амери¬
канской, историографии может слу^кйть вышедшая в 1'978 г. книга
У, .Квдсел^а «Иодитйческое {руководство"в/^йзол,яцйи:"ФДР''и про¬
исхождение1 второй мировой войщы» Ч Некоторые рецензенты ра¬
боты Кинселла’ были даже' смущены й" озадачены предпринятой
им лобовой атакой на критиков/ предвоенной политики США,’ столь
неправдоподобным кащётся им/ прцытка Представить Ващйнгтоп
полностью незайнтересоваццым/в [европейских' конфликтах ‘
Тем не менее неотрадйцйоналйстскйй поток,'в
пломатию Рузвельта до небес, видящий в нём?п6след6вдтельйрго
и бескорыстного поборнйкамира й ’защитника ’жертв агрессбров,
продолжает расти, порождая цепцую"^	хотя бы
по видимости убедительных доказатёл^	их ис¬
торической миссии — нести народам освобождение" от тирании
отсталости, чужеземного засилья" захватов и прочих зол ^. Имен¬
но в своеобразном духовном климате конца 70-х—начала 80-х го¬
дов стало возможным появление прётёндующей па аналитический
подход’ но в сущности поверхностной и противоречивой, ^работы
Р. Даллека* 13 14. ’ 		 -"

Его книга, написанная в стиле эпического. пбвёствбвания^при¬
звана создать у читателя настроение почтительной ажитаций
в отношении впешнеполитического курса Рузвельта. Оговорки,
сделанные по поводу отдельных «ошибок», нё"меняютсутц дела.
Разумной, четко выверенной, осмотрительной и гибкой, а'главное,
всегда одухотворенной высокими целями— такой видится Дал-
леку внешняя политика США в предвоенное десятилетие. Логич¬
ным шагом в том же направлении было появление в 1980 г. книги
маститого историка более старшего поколения Дж/ М/Блама,
в которой Рузвельту суждено непрерывно совершать подвиги во
исполнение благородных намерений уберечь* мир от "войны, при¬
чём делать это в тех обстоятельствах и в то время, когда он ме¬
нее всего помышлял 6 реальном протйврдёйствйй агрессорамиГ4.
«Эта книга, — писал в рецензии о сочинении Блама Дж. Браё-
ман? — представляет собой попытку со стороны самобытного тра¬
диционного "либерала вновь заявить, но уже в условиях после за¬
вершившейся вьетнамской войны о вере либералов XX в. в силь-
"10 Kinsella Jr. Leadership Дп" Isolation: FDR and tlid ‘Origins of* the
Second World War. Cambridge,1197Й.	"	•
4 11 JAH,’ 1979; vol. 66/Dec;, N 3,‘рЛ03.: . Z i 	 '	.

	ScHdlter Ж ’: the . XJ./( S. / CruSade". in : Qhina, /1938^-1945. , N, Y:, 1979;
Rose L. The, Long/ShadowReflections bit "’the Second ; W6rld War Era.
yybstpott,' 1978; Gelmari \Good'Neighbor''Diplpnihcy: United States Policy
in Latin America, 1935^'1945/ ,BaTtinldre? 1979.'	‘ ‘'"" ’'‘ : ; 7 ■z	1 > ■ -
13 P'dllelc 'R. Franklin D. Roosevelt ahd Arilericaii Foreign PoltcW'1932—
1945. ’tf/ Y.,’ 1979.		.. , ....
14 Blum J. M. The Progressive Presidents: Roosevelt, Wilson/ Johnson.
n: y, i98o. •			;

102

ную президентскую власть как инструмент социальной и эконо¬
мической реформьх, а также о ‘вере чуткую к Перёмёнам^ умную
внёйппЬю политику >> Браёмай справедливоусматривал^в этом
отракёгйщ на^аставцке^ ,с. йачйла::	тбдбнтёндёнцйй исполь¬
зовав7; риторическую науку в чужДьГх'ёй интересах/ связанных
с Осущёствлёйием политического замысла, конечная цёлькото¬
рого — заставить шйрбкуй общественность страны поверить й осо¬
бую миссий США быть спасителем цивилизаций’ й'мире/'оказав¬
шемся «во власти анархийгй?Жсйлйя>>/’:’7??,’*г;7’’'7-'‘'
1J Подобный словесный вдтЙй уноситг Читателя всё далыпе.. от
истины/ к которой /было приблизились Представйтёлй' так назы¬
ваемого ревйзронистскёгб течения'70-х ёодб'в’.’А^вместе7 с тем во¬
прос в сущности стоит так: если США накануне войны стреми¬
лись держаться в стороне от мировых дел или, = наоборот, подчи¬
нили всё свое моральное ’влияние;и полйтйчёёкйе ресурсы ‘ до¬
стижению мира в Европе, тогда на ком жё лежйт ответственность
за трагический исход/событий,за тпо6Щрёниё:агрессоров-и' бёс-
препятствённбё'7каращйЪанйе-/йми7 военной йоЩи, ^за - моральное
разоружёнйе Ейропы?;: f j:T ’ '•'/ '
Согласно особой логике’ новейшей; апдлбгётикй; строго- говоря’
ни США, ни Англии^ ни Фракций^^пе^ 'мбтут быть предъяви
обвинения в бтСутётВйи желания защитить’квропейсйий/мгф.'Вбз-
можностй-дё С6ёдййёнЦых;Штат6втбылй ограниченны, что же ка¬
сается Англии" й Франций/ то; йх "ббычйб’уп^
кораблекрушений»; оказавшихся беёпбмощнймй ибеззащйтнымй
перёд лицей разрушйтёдьных /стремившихся пддорвать "й
смести Ёёрсальскую систему и пёрёдёйать мир"по7 своему** дбразу
и подобий) в полной7;сдбТ^тстййи/сгйбктрйн6й завёёванйя* й 'на¬
сильственного подчинениягнародов' кё лых континентов воле ’^из¬
бранных» стран. Кто породил эти силы? Какую роль?йгралигво
всём эТом экономические, социально-классовые и иДеблбгй'чёские
факторы? Врдзумйтёльнбго ’ ответа на этот ’ счёт не дано.' ЧатЦе
всего указывается на роковое стечение обстоятельств,' Просчёты
в дипломатий, псй^ологичёскйё^йрйчины. Проблема сводится к 'ме¬
лочам, к наспех4 придуманным" версиям о/ нёсёгласбЬа'нноСтй
в действиях «западных' Демократий»,Ьглубойомысл енным 'рас¬
суждениям о э>«чёстных»7 7 попытках политикой ~ «умйрбтворёнй'я»
добиться внутреннего перё’рбждёпйя нацистского’ режйма~ й "прй-
ход< к власти '«умеренных». Имённо /с этйх позиции^оцёНйваё'т
политику /США по отногйёнйк) к'фашиёТёйЪй" Германий в йойбй
кййгё К. Макдональд 15 16/ Об 'имтГерйалйзмё как' йстОЧйййе ’ войпьр
об 'обострений ’.мёжййпёрйалйстйчеСкйх' прд'тйвбрёчйи" как о '"глав¬
ном факторе в образований очагов''вдйнЫ й о классовой Природе
фашизма как непосредственном ее виновнике, разумеется, нет и
речи....	.......■"
15 JAH, 1981, vol. 67, Маг., N 4, р. 954, 955.	....
16 MacDonald С. Л. The United States, Britain and Appeasement, 1936—
1939. N, Y, 1981,
id§

Итак, политика «умиротворения»* вопреки всему, что известно
о ее четко выраженной классовой антисоветской направленности,
расчетливой и циничной игре ее вдохновителей, «просчитавших»
маршруты гитлеровской агрессии и ее цену сообразно далеко иду¬
щим планам господствующих классов США, Англии и Франции 17,
вопреки неопровержимому вердикту истории трактуется как «бес¬
корыстная попытка» сделать условия послевоенного мира спра¬
ведливыми для всех, как триумф разума, реализма и образец слу¬
жения делу международного содружества.
Может показаться, что это всего лишь перепевы старых вер¬
сий. В известном смысле это так18. Но сразу же следует огово¬
риться: никогда раньше эта кампания по реабилитации политики
«умиротворения» не велась в исторической науке США так ши¬
роко и никогда раньше в ее развертывании в таких значитель¬
ных масштабах не использовался новый документальный мате¬
риал, вводимый в научный оборот после открытия архивов мно¬
гих государственных и политических деятелей, официальных бу¬
маг и т. д. Все дело, однако, в том, что извлекается из этих до¬
кументальных коллекций и как обращаются с этим «строитель¬
ным материалом». Фетишизация фактов и фактиков, доселе неиз¬
вестных и выхваченных из архивных источников, из дипломатиче¬
ской и частной переписки и без должной фильтрации пущенных
в научный оборот, приобретает характер искажения научной до¬
стоверности исторических исследований. Новые факты лавинами
обрушивают на головы читателей, без должного критического
анализа их подают в виде сенсаций, рекламируют в качестве сво¬
его рода подрывного устройства, способного поднять па воздух
(или по крайней мере поколебать) любые прежние устоявшиеся
представления о кануне второй мировой войны и о причинах, вы¬
звавших ее.
Говоря об этом выбросе новых источников, к которому апелли¬
руют многие сторонники реабилитации политики «умиротворе¬
ния», нельзя забывать очень важное значение К. Маркса о той
«лжи», которая часто встречается в первоисточниках, имея
в виду, с одной стороны, «ложные взгляды», «ложь в духовном
смысле», а с другой — «ложь в передаче фактов, ложь в матери¬
альном смысле слова». Нельзя не напомнить также и о том, что
исследователь способен прийти к результату, прямо противопо¬
ложному научному воспроизведению картины исторического раз¬
вития, если он, по словам Маркса, «выдергивает только наиболее
бросающиеся в глаза факты, по лишает их характера фактов, вы¬
рывая nt из хронологической связи и из всей их мотивировки и
опуская даже важнейшие промежуточные звенья» 19.
17 См. подробнее: Поздеева. Л. В. Предвоенный политический кризис
в Европе и позиция США. — В кн.: Причины возникновения второй ми¬
ровой войны. М., 1983, с. 206—220.
18 См.: Кунина А. Е., Марушкин Б. И. Миф о миролюбии США. М.,
1960, с. 158—162.
19 Мирнс К., Энгельс Ф. Соч. 2-о изд., т. 1, с. 171; т. 3, с. 500,
104

Некоторые американские историки, е!це недавно довольно
объективно оценивавшие характер предвоенной европейской по¬
литики США (например, А. Оффнер20), в последнее время отсту¬
пают от этой линии, отдавая дань некритическому отношению,
лакировке, изобретению оправданий той двойственности и проти¬
воречивости, которыми был отмечен буквально каждый шаг ди¬
пломатии США начиная с 1933 г.21 А между тем новые факты,
взятые в контексте «всей их мотивировки», не только подтверж¬
дают достоверность оценки политики «умиротворения» и роли, ко¬
торая принадлежала США в ее реализации, данной марксистской
и прогрессивной историографией, но и позволяют увидеть многое
очень важное для понимания реальных целей, которые преследо¬
вала дипломатия США, объявляя своей официальной доктриной
политику «нейтралитета». Разумеется, не устарели в этом смысле
дневники и воспоминания таких опытных американских наблю¬
дателей и участников дипломатических событий 30-х годов, как
посла в Германии У. Додда, посла в Испании К. Бауэрса, посла
в СССР Дж. Дэвиса. Их позиция — позиция убежденных демо¬
кратов и антифашистов — хорошо известна22. Может быть, это и
послужило поводом для той предвзятости, с которой относятся
к этим ценным документальным свидетельствам многие амери¬
канские историки — представители повой консервативной волны?
В этой связи небезынтересно рассмотреть, какой виделась по¬
литика «умиротворения» профессиональным дипломатам, таким,
как Дж. Мессерсмит или Б. Лонг, прошедшим многолетнюю
школу госдепартамента, чиновникам весьма консервативных
убеждений. Их никак нельзя упрекнуть в сочувствии или симпа¬
тии левым силам в Европе и в недооценке тех выгод, которые
могли бы дать американскому капитализму игра на противоре¬
чиях между европейскими державами, разжигание германского
реваншизма и дистанцирование от разгоравшихся конфликтов для
сохранения свободы рук и возможности в нужный момент навя¬
зать свою волю противоборствующим сторонам. Но и они даже на
самой ранней стадии развития фашистской агрессии не скрывали
своих сомнений относительно подлинных целей политики «умиро¬
20 Offner A. American Appeasement: United States Foreign Policy and
Germany, 1933—1938. N. Y., 1976, p. 279, 280. Оффнер, между прочим, под¬
водя итоги своего исследования, писал, что если бы США, так же как и
Англия и Франция, отказались от эмбарго на продажу оружия республи¬
канской Испании, то франкисты в этой стране не смогли бы одержать
победу, что резко ослабило бы позиции их покровителей в Германии и
тем самым помешало бы им совершать следующие акты агрессии. См.:
Ibid., р. 277.
21 Off пег Л. FDR Remembered: Statesman of Peaceful Means. — ОАН
Newsletter, 1983, vol. 2, May, N 2, p. 23—25.
22 О взглядах Додда, Бауэрса, Дэвиса на европейскую ситуацию и
роль США подробнее см.: Поздеева JI. В. Предвоенный политический кри¬
зис. ,., с. 208, 209; Наджафов Д. Г. Критика концепции «изоляционизма»
в американской буржуазной историографии. — В кн.: Против фальсифика¬
ции истории второй мировой войны. М., 1964, с. 34—108.
105

творения», так же как и наличия реальной альтернативы этой
политике£ если бы Вашингтон, Лондон и Париж были заинтере¬
сованы в‘таковой. В ту пору, когда фашистские' державы-—ГГёр-
манйя и Италия — в военном отцонгенци были еще очень слабы,
каждая ’ новая 'уступка их- наглому напору укрепляла внещнепо-
лйтическиё позиции агрессоров, удваивала их притязания, подо¬
гревала тщеславие новоявленных завоевателей, все ближе подви¬
гая мйр к глобальному конфликту. Знали ли об этом в Вашинг¬
тоне?'Достаточно познакомиться с донесениями посла США в Ав¬
стрии Мессерсмита, чтобы убедиться, да, знали, причем" не только
в общих чертах. В Вашингтоне' были хброшо информированы .как
р деталях сложившейся обстановки, так и о возможных направле¬
ниях'ее дальнейшего развитий
У Англии, Франций и ОПТА ‘было''достаточно, сил. ц возможно¬
стей, чтобы предотвратить сползание к общеедроцейской /врине,
изменить ход событий или по крайней мере добиться существен¬
ного ограничения агрессий, однако у них не было желания сде¬
лать это. Таков смысл, многих донесений Мессерсмита до 1037 г.
Еще лётом 193б г.': он "с согласия Рузвельта и Хэлла побывал
в Лондоне, Париже, Брюсселе, Бёрлйне, Праге и пришел к одно¬
значному выводу, .который довел до; сведения президента^ «Судя
но положению дел, — писал он, — Англия и пальцем не пошеве-
лйт, чтобы ни случилось в Центральной Европе; вообще, что, ка¬
сается Англии, то ясно, что Германия может предпринимать лю¬
бые акции против Австрии и Чехословакии, не. опасаясь никаких
непосредственных последствий. Англия не тронется с места, если
только не будет совершено нападение па Бельгию й Францию. Во
Франций положение не столь простое,/но на сегодняшнйй день
мы можем констатировать, что Франция не предпримет никаких
шагов в случае захвата Германией Австрии. Сдвинется ли она
с места или нет в случае агрессий .против; Чехословакии йли‘про¬
тив Малой Антанты (так в тексте/—2?. М.) .— очень 'проблема¬
тично/хотя'французы говорят, что они сделают это. Иными сло¬
вами, в настоящее время путь в Юго Восточную Европу в очень
значительной степени для Берлина является открытым,. .»23
У Мессерсмита не было ни тени сомнений в том, что Лондон
и Париж намеренно ведут дело к тайному сговору с нацистской
Германией за счет интересов малых стран и в надежде выторго¬
вать у нее гарантии сохранения в силе Локарнских соглашений
и направить германскую . экспансию в восточном направлении.
Если бы речь шла о сохранении мира п безопасности народов
Европы, отмечал Мессерсмит, то Англия и Франция должны
были бы поступать по-другому — твердо и решительно отвергать
домогательства гитлеровцев и координировать свои действия.. .
И хотя действия Англии порой, по его мнению, становились про¬
сто «непонятными» — настолько унизительным выглядело её заиг-
23 G. Messersmith to F. Frankfurter, June 23,-4936.— Library-of Congress.
F. Frankfurter Papers, Box 83.
-106

рьтванйе с «третьим рейхом» — тёкРпё" мёнёё’’в этом" «бёзУмий>>\
разУкеетс^я,’ 'была’ своя ''систем^'. 'Ещё’’оййЬ’’ доказатёлйство' тому
Мессёрсмит ббйаружйп в' йцфЬрмацйй, полученной' им на сёкрёт-
нои встрече ,в Марйенбёде' й б'ёсёдНк’ с‘’«йайлучййк’ Образом’ ин¬
формированными политическими ’ деятелями ’Европы»'.’’ Догадки й
прёДпОлЬжения ' американского дипломата подтвёрдйл’йсь 'самым
авторитетным ’образом: и Лондон, й ’Париж' искали путей к со¬
глашению с Нацистской верхушкой^/ руками'котброй мечтали осу¬
ществить свой антисоветские планы	:	’			 у

Хорошо известно/ что Рузвельт' й ’ Хэлл встретили мюнхенский
сговор с одобрением и даже с «оКчегчёнйём»•^'Йепрёднамё'рён-
ная ошибка^ род рокового заблуждения' — так 'пытаьотся предста¬
вить его американские 'буржуазные' историки’, утверждая в этой
связи, что в плену тотального самообмана’ оказалось буквально
все дйпломатичёскосГ ведомство’*США якобы ’ослепленноё 'иллю¬
зиями миротворчества и надеждой спасти ’ всеобщий’ мир,' йрйнёёя
в жертву ^хословакищ.: При ’*п8мрщи,? таких" «версий рассчиты¬
вают Отвести главную критику в адрес дипломатии' Вашингтона, * *
XL Messersmith До F,. Frankfurter* July, д,..1937.;—.Ibid. То, что # роеди-
ненные,. Штаты принимали участие в этой закулисной игре, Мессёрсмит
косвенно признал в письме лэллу' ещё осенью'1937 г7См.:С. Mefes&dbiftli
th Hull, ’IT Oct.. 1937. — Tri:” Foreign * Relation of the-United States: Diplomatic
‘Papers/’ 1937/ Wash;, /1954? vol. 1, p. 143^14V(Далее: FRUS*).. •
	 ??,,См.:, .Документы .по .цртррии^щодйщщкргр,,сговора^ , 1937—1939.(>M.,
1979, с. 337: Поздеева Л. Ё. Предвоенный политически^, кризис...’ с. 211;
Ofjner Л? American Appeasement,’ р.’? 268, ’269.’ Фбрмула «йё' ЬеДЙЛй; что
Творийй#? Йё ■ выдерживает критики. Настаивая' Па» ней/ - Оффнер - ссылается
на • хорошо* » известные -, письма Фг г Рузвельта, премьрр-мднистр,уг Цанады
М- Киаду, и .послу ,РШД, .в, Г/Ит,адцц(	, фцлипсу г соответственно, от .11 и
17 октября 1938 г. (см.: Offner A. American Appeasement^ р. 2бЙ)7*Й6 Добро-
сбвест'й’ый Исследователь Обязан АюйдстайЙТь'йЯ с Другй'мй'ф&йтами й до¬
кументами. Обязательно следует учитывать; например,» * оппозицию • курсу
-на» «умиротворение» Гитлера внутри .«малого кабинета». .Рузвельта. ,(Г'. - Гоп¬
кинс, J. .ОДоргецтду,, Д Икес). И. ,резкр,е ^суждение Мюнхенского соглашения
со стороны ближайших его советников, что, бесспорно/ не было й нё могло
быть' тайной для'' президента. Тай;’ Фрайкфуртёр "в Пйсьме тому жё Мессер-
СМйту 'ОГ 2Г октябри ' 1938' г/ писал о • -Мюнхене: «Результат мюнхенской
политики является катастрофичным »ддя- человечества, и.,он, еще, де
задсяХдо,.конца», ХЕ. Frankfurter, to G. Mfessersmith, Oct. 2,1, 1938. — Library
of Congress. F. Frankfurter Papers, Box 83). В' советской историографий
показана нёправдмёрно'сть ссылок нА ёйлу «ИзоЛйЦИ’Оййстски» настроенного
общественного мнения,’ будто безразлично -взиравшего - на* бесййнства /фа¬
шизма и - Европе, ?и -попустительство-, со стороны . «западных . дедерцратий»,.
Реакция общественно,го, .цпещхд ,СЩА была выражена во многих случаях
весьма .недвусмысленно, оно вовсе не было ' индифферентно' к тр'Щёдйй
Эфиопии, Австрии и Чёхб’ёйой'а’кйй’ ’«Губительный результат’ Мюнхенского
соглашения, писал ' ’ '17 ■' декабря' - -1938 - - г; • Раймонд - • Робинс . сенатору
Уильяму Бора,»—с каждым- днем вырисовывается все яснее. За. всю. M.oip
.щцзнь .я Д1ццо1;да,,це/был так подавлен случившимся, как в связи с этим
предательством мужественных и, свбббдолюбивйх ’ чехов.’.Но 'Мйнхенскёе
соглашение — это' больШеё,' чёМ' предательство и чехов.' Этоf * еще и- измена
демократии, христианской вере, свободе человеческого духа...» (R. Robins
tQ.t Borak, Dec. 17,, 1938. — Ib,id.v ДУ. Borah Papers, Box 504). Это мнение
разделяли миллионы американцев. См.:’7/аЭжадбов'%' Г.’' Народ''США про¬
тив войны фашизма, 1933—1939. М., 1969.	*'

107

чье попустительство фашистской агрессии имело под собой зна¬
чительно более прозаические и одновременно далеко идущие цели.
Неверно говорить, что Соединенные Штаты вместе с Англией и
Францией не смогли предотвратить Мюнхен, они не хотели этого
сделать. Неверно искать корень зла в недооценке фанатической
приверженности Гитлера его хорошо известным и давно вынаши¬
ваемым идеям установления «нового порядка» в Европе. В тайне
этим планам сочувствовали, им помогали вызревать, готовились
на определенном этапе использовать фашизм в качестве ударной
силы в борьбе с международным революционным движением и
его оплотом — Советским Союзом.
Два письма Мессерсмита в этом отношении очень показа¬
тельны. Оба они с интервалом примерно в полтора года были ад¬
ресованы Франкфуртеру. Первое, от 25 октября 1938 г., т. е. че¬
рез месяц после мюнхенской сделки, опровергает версию о ее
фатальной предопределенности, о безвыходном положении, с ко¬
торым якобы столкнулась американская дипломатия, пытаясь
предотвратить общеевропейский кризис. Из письма Мессерсмита
ясно, что выход из тупика, которым не пожелали воспользо¬
ваться, был: «Я не радуюсь тому, что в прошлом оказался абсо¬
лютно прав, оценивая развитие событий в Европе. Я хотел бы,
чтобы эти события доказали мою неправоту. Я полагаю, что мы
должны запять твердую позицию в будущем и не уклоняться от
решения вопросов, которые того от нас требуют. Мы должны
придерживаться наших принципов, но мы должны делать кое-что
и сверх того. Мы должны быть готовыми активно действовать
в интересах нашей обороны и защиты этих принципов. Вот
тут-то мы и допустили ошибку. Мы. не хотели принять на себя
часть ответственности, которая тем не менее лежит па нас, а те¬
перь, когда ее бремя свалилось на пас всей своей тяжестью, мы
не можем и дальше избегать ее» 26.
Итак, альтернатива губительной политике попустительства
агрессору существовала. И в этом отношении многое зависело от
позиции США, будь они не на словах, а па деле привержены
идее европейской безопасности. Тогда чем же была вызвана «ле¬
таргия» американской дипломатии? На этот важный вопрос
в переписке Мессерсмита также содержится недвусмысленный
ответ. Хорошо знавший изнанку вашингтонской политической
кухни, Мессерсмит признавал, что американская дипломатия
в . сущности придерживалась в европейской политике классового
подхода, -исходила из него, руководствовалась им и отстаивала
его. Сетуя на упущенные возможности сохранить мир в Европе,
оп не без горечи констатировал, что дело упиралось в нежелание
влиятельнейших финансово-промышленных кругов США поддер¬
жать идею коллективной безопасности. После Мюнхена и захвата
Чехословакии, после провала англо-франко-советских переговоров
26 G. Messersmith to F. Frankfurter, Oct. 25, 1938. — Library of Congress.
F. Frankfurter Papers, Box 83.
108‘

в Москве и начала второй мировой войны, после поражения
Польши и надвигавшегося краха Франции Мессерсмит, возвра¬
щаясь к истокам этого трагического развития, прямо называл те
могущественные силы, которые содействовали развертыванию на¬
цистской агрессии. 31 мая 1940 г. он писал Франкфуртеру: «Мне
нет необходимости говорить Вам, что среди некоторых наших
финансовых тузов и промышленников есть такие, которые ни¬
чему не научились из того, что произошло, и которые тайно,
а в некоторых случаях совершенно открыто дружественно на¬
строены к фашистским правительствам, ибо они считают, что та¬
ким путем они смогут сохранить кое-что особенно для них важ¬
ное. Мне приходят ца память события последних месяцев 1932 г.
(в тот момент Мессерсмит был временным поверенным в делах
США в Германии.—В. М.), когда я много раз говорил Шахту,
Тиссену, О. Вольфу и другим о том, что, расчищая Гитлеру путь
к власти, они губят себя. В ответ я слышал смех, мне говорили,
что они будут контролировать это новое движение, которое спа¬
сет их от дальнейшего роста влияния социал-демократии в Гер¬
мании... В нашей стране есть точно такие же люди...»27.
То, о чем писал Мессерсмит, не было секретом и для многих
других американцев, понимавших, как велико влияние прогер¬
мански и профашистски настроенных элементов в деловых кру¬
гах США на внешнюю политику стразы28. Однако эта проблема
«ускользнула» из поля зрения американских буржуазных исто¬
риков. Так, например, Н. Гребнер, признавая «нереалистичность»
и сомнительность тезиса дипломатии США о возможности сохра¬
нения мира в Европе путем модификации по взаимному согласию
сторон Версальской системы, приписывает это почти целиком
тяготению Рузвельта* и Хэлла к утопическим формулам мораль¬
ного и международно-правового воздействия на агрессора с целью
его «перевоспитания» и приобщения к упорядоченному процессу
поддержания добрососедских отношений между всеми европей¬
скими странами29.
В интерпретации движущих факторов европейской политики
США в период, предшествующий Мюнхену и после него, пред¬
ложенной Гребнером (его позиция наиболее типична для очень
27 С. Messersmith to F. Frankfurter, May 31, 1940. — Ibid. В написанной
несколько позднее (в январе 1941 г.) специальной записке на имя Франк¬
фуртера, ссылаясь на беседу с лидером республиканской партии У. Уилки,
Мессерсмит показал, что, пропагандируя внешнеполитический изоляцио¬
низм, республиканская партия в действительности отстаивала классовую
позицию «большого бизнеса», заинтересованного в политике «умиротворе¬
ния» Германии. Главным мотивом следования этой линии, писал Мессер¬
смит, было стремление извлечь максимальную выгоду из «нейтралитета»
США прежде всего в плане наживы на сотрудничестве с германскими
монополистами. См.: G. Messersmith. Memorandum, Jan. 16, 1941. — Ibid.
28 R. Robins to Borah, Nov. 19, 1937. — Ibid., W. Borah Papers, Box 481.
29 Graebner N, A. Roosevelt and the Search for a European Policy, 1937—
1939. Oxford, 1980, p. 67.
109

многих американских историков30), совершенно не нашлось места
даже для беглого упоминания о связях американских и герман¬
ских монополий31, о влиянии нацистской пропаганды и наци¬
стских спецслужб на деятельность многочисленных прогерман¬
ских группировок в финансово-промышленных кругах США,
в буржуазной печати, в обеих буржуазных партиях, среди аме¬
риканцев германского происхождения и т. д. Гребнер обходит
молчанием результаты исследований, затрагивающих эти вопросы
и получивших в конце 60-х годов широкую известность32. Слу¬
чайно ли это? Разумеется, нет. Коснувшись их, пришлось бы по¬
тревожить болевые точки предвоенной американской политики
в Европе, и особенно американо-германских отношений, и объяс¬
нить отклонение Белым домом многочисленных предложений
о проведении более жесткой и последовательной линии в отноше¬
нии Германии, об ограничении тесных связей американских про¬
мышленных концернов с германской военной машиной, о сдержи¬
вании яростной прогерманской и одновременно антисоветской
пропаганды различных почитателей Гитлера в правящей вер¬
хушке США и связанных с ней средствах массовой информации,
а также об оказании реальной помощи жертвам фашистской аг¬
рессии. Вместо этого, уклоняясь от серьезного анализа, Гребнер
вслед за Даллеком сводит все к рассуждениям о непреодолимых
трудностях Рузвельта в нахождении оптимального решения на¬
зревавшего европейского кризиса, об ограниченности его возмож¬
ностей повлиять на развитие событий. Главным, оказывается,
было все то же нежелание американской публики видеть свое пра¬
вительство связанным обязательствами в отношении европейских
проблем33.
Другой важный по значению фактор, объясняющий позицию
Вашингтона по отношению к предвоенной Европе^Гребнер усмат¬
ривает в почти единодушном отречении англичан от мысли стать
на путь сопротивления агрессии до тех пор, пока не были испро¬
бованы все попытки достигнуть соглашения с Гитлером, включая
30 См., например: Harrison R, A. A Presidential Demarche: Franklin
D. Roosevelt’s Personal Diplomacy and Great Britan, 1936—37. — Diplomatic
History, 1981, Summer.
31 О роли финансовых и промышленных монополий США, принимав¬
ших активное участие в создании военной машины «третьего рейха»,
затем фактически поддерживавших ее в ходе второй мировой войны, см.:
Мельников Ю. М. США и гитлеровская Германия, 1933—1939. М., 1959;
см. также: Логинов С. Новые подробности сговора монополистов США и
гитлеровской Германии. — Междунар, жизнь, 1984, № 4, с. 104—110; Hig¬
ham Ch. Trading with the Enemy: An Expose to the Nazi-american Money
Plot, 1933-1949. N. Y, 1983.
32 Friedlander S. Prelude to Downfall: Hitler and the United States,
1939—1941. N. Y., 1967; Frye A. Nazi Germany and the American Hemisphere,
1933—1941. New Haven, 1967; Compton J. V. The Swastika and the Eagle:
Hitler, the United States and the Origins of World War II. Boston, 1967.
33 Graebner N. A. Op. cit., p. 13.
110

территориальные уступки и даже принесение в жертву суверен¬
ных государств'34 35.
Англичане, утверждает Грёбнёр, спасая мир, решили- идти до'
послёднёй черты по пути йр'ймйрёнйЯ с политикой ^ёйсдупар’од1
него разбоя, стало быть, й РузВёль^У'йиЧёГо нё;оставалось делать;
кроме как стойчёски' взирать ий'упадок морального'Духа Англии
в ожиданий его подъёма. В свою ОЧёрёДь, Чембёрлёй й «уМирб-
творйтёлй» в Англии, разВйвая ЯТу мысль, ■ продолжает Гребнёр,
не в состояний были чтб'-лйбо изйёййть,' Поскольку считали поли¬
тику СЩА не предсказуемой (йё-за ;'<<пройскбв»: Изоляционистов),
а потому ненадёжной и с точкй зрёнйЯ организаций совместного
отпора агрессору. Нйрисбванная ГрёбНёром картина, таким обра¬
зом, призвана ойравдаТь действия как Рузвельта, так и Чембер¬
лена. Оказывается, они, руководствуясь ^благими намерениями,
искали поддержки друг у друга, но, увы, сйлЫ разобщения йо-
давйлй эти йМпуЛьсы, оставив Горький Привкус Н$аймндй; насто¬
рожённости в Вашингтоне и : ЛойДбнё/ Тйк, ’где ^Нотифицируя
историю, а где прибегая к плоской казуистике, Грёбйер пытается
создать впечатление 6 ; решающей' роли частных 'расхождений во
взглядах между амёрйканскймп й ' английскими : политиками
в процессе принятия'решёййй На способы урегулирования евро¬
пейского кризиса: Именно 'йй рёсхождёнйя,' по ' его мнению,
только и виновны в ТОм, что взаимопонимания двух государств
по вставшим проблемам полностью :йе получилось, Чем и восполь¬
зовались агрессивные державы36.' При' такой постановке вопроса
Обходится главное в генезисе второй мйровОй войны — Социально-
экономическая подоплёка политики, приведшей к войне, а также
объективный характер глобальных процессов, вызвавших обостре¬
ние МёжймпериаЛйСтйчёсКиХ йрбтйв6реЧий1'в Середине 30-х годов
и одновременное" усиление антисоветских тенденций' в 'политике
западных держав; Гребнер изображает дёло;' таким" образом,' как
будто бы Соединённые Штаты настойчиво пытались выПраВИТь
вйхляющйй курс английской дипломатии, сделать его бОлее твер¬
дым и непримиримым по отношению к Гйтл ёру й Муссолини,
в то время как в Действительности США:в' принципе солидаризи¬
ровались с Англией; лишь время от времени по тактическим со¬
ображениям дистанцируясь от линии Чемберлена. Таким путем
дипломатия Вашингтона непопулярную ’у' миллионов антифаши¬
стски настроенных американцев политику «умиротворения»' вы¬
давала за изобретение Уайтхолла: *	'	"
В тех случаях, когда фактическое положение явно противоре¬
чит предложенной им схеме, Гребнер прибегает к словесной
эквилибристике, стараясь внушить читателю’ мысль q необъясни¬
мой нелогичности отдельных шагов Рузвельта* Для него, напри¬
мер, одобрительные слова Рузвельта, сказанные 19 апреля 1938 г.
34 Ibid., р. 14.
35 Ibid., р. 15, 20, 21.
ЛЯ

на пресс-конференции36 в адрес англо-итальянского соглашения
от 16 апреля 1938 г., признающего фактически захват Эфиопии, —
это был важный шаг на пути к Мюнхену — выглядит «неожидан¬
ностью» 37. А между тем в работе известного исследователя внеш¬
ней политики Рузвельта Б. Рауха, изданной еще в 1950 г. и за¬
тем много раз переиздававшейся, достаточно определенно отмечен
последовательный характер поведения президента и госдепар¬
тамента США в данной ситуации38. Само заявление президента
было плодом всестороннего обдумывания тремя высшими руково¬
дителями внешней политики США: Рузвельтом, Хэллом и С‘ Уэл-
лесом. Ни о какой «неожиданности», следовательно, не может
быть и речи. Тем более что в беседе с французским послом
в США 20 апреля 1938 г. Уэллес, исполнявший в то время обя¬
занности государственного секретаря, подтвердил, что заявление
президента было сделано в полном соответствии с позицией пра¬
вительства США, которую оно занимало па протяжении послед¬
них двух с половиной лет39.
Историю мюнхенского предательства Гребнер преподносит на¬
рочито интригующе — в виде напряженного поединка пацифизма
и агрессии. Весьма категоричен и вывод Гребнера: исход борьбы
был предрешен, победить должен был сильнейший, т. е. Герма¬
ния, поскольку-де в военном отношении Англия якобы была на¬
много слабее и не была готова воевать40. Что же касается воз¬
можности совместного выступления Англии, Франции и Совет¬
ского Союза, то она в книге даже и не рассматривается. В силу
того что акцент делается на психологических аспектах и просче¬
тах личной дипломатии Чемберлена, то в этом контексте дипло¬
матия Вашингтона выглядит и вовсе бесплотной: она предстает
лишь в виде реакции (главным образом чисто эмоциональной) на
действия Чемберлена, а не самостоятельной европейской полити¬
кой, решавшей определенные тактические и стратегические за¬
дачи и оказывавшей значительное влияние на положение дел
в мире. В таком изображении Соединенные Штаты в критиче¬
ский момент оказываются как бы в тени, отбрасываемой на весь
европейский политический ландшафт фигурами Гитлера и Чем¬
берлена.
Нельзя отрицать, что на маневрирование Рузвельта на между¬
народной арене оказывала влияние внутренняя обстановка
в стране, и в частности приближение осенних выборов 1938 г.
36 FRtfS, 1938. Wash., 1955, vol. 1, р. 147, 148.
37 Graebner N. A. Op. cit., p. 23.
38 Rauch B, Roosevelt from Munich to Pearl Harbor: A Study in Creation
of a Foreign Policy. N. Y., 1975, p. 58, 59.
39 FRUS, 1938, vol. 1, p. 147, 148.
40 Несостоятельность этой расхожей версии буржуазной историографии
дипломатической истории мюнхенского сговора убедительно раскрыта со¬
ветскими историками. См., в частности: Жилин П. А., Якушвеский А. С.,
Кульков Е. Я. Критика основных концепций буржуазной историографии
второй мировой войны. М., 1983, с. 55—58.
112

в конгресс. Об этом писали наркому иностранных дел СССР
М. М. Литвинову 23 мая 1938 г. посол СССР в США А. Троянов¬
ский и 11 ноября 1938 г. временный поверенный в делах СССР
в США К. Уманский41. Но на эту сторону дела и Даллек и Греб-
нер почти не обращают внимания, упоминая о ней лишь мимо¬
ходом, тогда как о подозрениях Рузвельта, касающихся ненадеж¬
ности Чемберлена как союзника, и о шансах оказаться в дипло¬
матической ловушке в случае неосторожного вмешательства в на¬
двигавшийся европейский конфликт пишется немало42. Смысл
этого совершенно ясен — снять с дипломатии США ответствен¬
ность за политику «умиротворения» Гитлера ссылками на отсут¬
ствие достаточного взаимопонимания между Белым домом и
Уайтхоллом, на своеобразие личности британского премьер-ми¬
нистра.
Однако существует большое число весомых доказательств,
а также неопровержимых свидетельств современников и актив¬
ных участников событий, камня на камне не оставляющих от
этой все более входящей в моду в американской историографии
версии, цель которой — запутать неосведомленного читателя
в сложных хитросплетениях американо-английских отношений
в предвоенный период. Объяснение мцимых несообразностей,
противоречий, непоследовательности дипломатии США малоду¬
шием или двуличием Н. Чемберлена выглядит совсем неубеди¬
тельно и просто фальшиво в свете той генеральной линии на воз¬
рождение германского милитаризма, которой английская дипло¬
матия упорно следовала в течение многих лет от Версаля до
Мюнхена43 и которая находила поддержку в Вашингтоне.
В Соединенных Штатах, в частности и в ближайшем окруже¬
нии Рузвельта, прекрасно знали, какие цели преследует диплома¬
тия Англии, заигрывая с Гитлером и саботируя любые реальные
щаги в направлении организации коллективного отпора агрессо¬
рам. Поэтому попытка представить Рузвельта слепым орудием
изменчивого настроения и беспринципности Чемберлена должна
быть отвергнута полностью. Слишком прозрачны были намерения
Уайтхолла, слишком тесно переплеталась политика Чемберлена
с интересами реакционной правящей верхушки Англии, ставив¬
шей задачу ценой уступок Гитлеру не только сохранить гигант¬
скую колониальную империю и свою особую роль в европейских
делах, но и нанести смертельный удар Советской стране, чтобы
можно было говорить о каких-либо сюрпризах для Белого дома.
41 Документы внешней политики СССР. М., 1977, т. 21, с. 281—283, 635.
42 Dallek R. Op. cit., р. 162—164.
43 См.: Поздеева Л. В. Англия и ремилитаризация Германии; 1933—
1936. М., 1955; Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом
этапе общего кризиса капитализма (1918—1939 гг.). М., 1962, с. 127—137,
241—260; Рамельсон В. Британский империализм и возникновение второй
мировой войны. — В кн.: Причины возникновения второй мировой войны,
с. 251—259; Десятсков С. Г. О взаимосвязи политики и стратегии британ¬
ского империализма в 1931—1936 гг. — Там же, с. 259—268.
8 Заказ Хе 363
113

Мы уже упоминали выше об отмеченных еще Мессерсмитом осо¬
бенностях британской дипломатий, которые выдавали ее опреде¬
ленную классовую направленность^ В дни Мюнхена й после него
все стало окончательно ясным. «. . /Мюнхенской соглащениё, —
писал 17 декабря (1938 г. Р. Робинс сенатору У. 'Бора, 77 это не¬
что большее, чем предатёльстйаяехов? Под ноги психопату Гит¬
леру и анархисту Муссолини бросили демократию, принципы хри¬
стианской морали и свободу человеческого духа. Ойо являет со¬
бой воплощение позорного возвращения назад к пещерному веку
человечества. Оно обожествляет силу и насилие, нетерпимость и
жестокость, ложь и ненависть, это угроза всем завоеваниям циви¬
лизации с момента германской 'реформации и эпохи Возрожде¬
ния» 24 января 1939 г. он же писал министру внутренних дед
США Г. Икесу, что предательство Англией и Францией Китая,
Эфиопии, Австрии, Чехословакии и Испании объясняется тем,
что внешняя политика Лондона и Парижа определяется «эгоисти¬
ческими интересами привилегированного класса собственников
более всего напуганного '«рабочим/'даижёниём У себя дома и
подъемом борьбы рабочих и 'крестьян под демократическим и
коммунистическим руководством за рубежом» 4Ъ.
Чем же иным, как ни присбёдинениёмк этимцелям политики
«умиротворения», было заявление Рузвельта на пресс-конферен¬
ции в начале февраля 1939 а о тбмт что внешняя политику "США
остается неизменной и не будет' изменена вбудущем. Даллёк
объясняет его безвыходностью положения, в котором оказался
президент под напоромизоляцйед^	был
бессилен что-либо противопоставить враждебнбму '.дтнощёнию
конгресса к любым попыткам изменить законодательство о ней¬
тралитете. Даллек, однако, забывает, что вся линия государствен¬
ного департамента и Белого дома в роковые. Для Чехословакии
дни строилась на цёдоцущении, .открытой критики курса на по¬
ощрение агрессии, которым следовали западные 'державы й США,
заигрывая с Гитлером. Уместно. здесь вспомнить й следующий
факт- Цкес (в доверительном письме Робинсу от 3 февраля 1939 г.,
сообщая о; выводах, к которымпришло правительство Соединён¬
ных Штатов в результате анадйза сложившейся в мире обста¬
новки, делал ударение на необходймоютй для США при любых
обстоятельствах держаться в Стороне от разгоравшегося в Бвропе
пожара, заботясь («эгоистично и. целёйаправленнб») лишь о соб¬
ственных интересах44 45 * 47. Можно нё сомневаться, что таким же было
мнение большинства * членов кабинета*, включая президента.
И после того как Чехословакия, по образному выражению
44 R. Robins toW. Rorah, рёс. 17, 1938. — library of Congress. W, Bo¬
rah Papers, Box 504.	 ■■ ■ ■■. •y .	v .. . ...
45 R. Robins to H. Ickes, Jan. 24, 19?9. ~ Ibid., IT. L. Ickes Papers,
Box 612/	'	д	/■/■/■■:’/	  *•	'	■	‘	•
4<5 Dalifik B. Op. cit., p. 166/ 167,/181/ \ ;
47 См.: Вопр. историй, 1965,' № 5, c. 118--124.
114

Икеса, «была брошена в пасть собакам» 48, в Вашингтоне все еще
сохранялась надежда, что нацистская агрессия будет развиваться
в желаемом направлении, т. е. на Восток49. Вместе с тем, про¬
являя беспокойство па случай иного оборота событий, диплома¬
тия США демонстративно и явно игнорировала предложения Со¬
ветского Союза об установлении более тесных отношений, рас¬
считывая на то, что в европейских столицах, в том числе
в Берлине, воспримут эти сигналы однозначно, т. е. как безраз¬
личие США к сотрудничеству с СССР. После отъезда из СССР
весной 1938 г. посла Дэвиса Рузвельт длительное время не на¬
значал его преемника. Ни президент, ни государственный депар¬
тамент не сняли запрета и с темы о реальных мерах, способных
предупредить расширение агрессии «третьего рейха».
Рассуждения Даллека и других американских историков от¬
носительно чуть ли не «поворотного значения», которое якобы
имело обретение Рузвельтом «твердого тона» в начале 1939 г. на
все последующие шаги американской дипломатии, ничем нельзя
подтвердить. Они противоречат его упомянутому выше заявлению
в начале февраля 1939 г. И уж вовсе противоречит фактам
утверждение Даллека, что «ликвидация Чехословакии (речь цдет
о захвате Чехословакии нацистами 15 марта 1939 г. — В. М.)
положила конец английской политике „умиротворения44»50. Ни¬
чего подобного не произошло.
Как будто бы сговорившись, Франция и Англия еще в начале
марта 1939 г. удвоили усилия для достижения, как сообщал аме¬
риканский посол в Париже Буллит, лучшего взаимопонимания
с Германией51. Тем временем Рузвельт публично отмежевывался
от всяких попыток связать его имя с линией на конфронтацию
с Гитлером, а Хэлл каждый раз лишался «душевного равнове¬
сия», когда кто-либо из более решительно настроенных членов
администрации США выступал с осуждением агрессивных дей¬
ствий фашистских держав. Икес, отличавшийся таким непослу¬
шанием, отмечал, что именно по этой причине он «был у них
(у Хэлла и госдепартамента. — В. М.) персоной non grata»52.
Весьма показательны и дальнейшие события, которые никак
не вяжутся с кочующей по страницам многих исторических ра¬
бот, вышедших в последнее время как в США, так в Англии,
версией о будто бы кардинальных переменах в позиции этих
стран после 15 марта 1939 г.53 Нет, ничего достопримечательного
48 The Secret Diary of Harold L. Ickes. N. Y., vol. 2, p. 568, 571.
49 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны: Документы
и материалы. М., 1971, с. 79, 87, 88; Цветков Г. Политика США в отноше¬
нии СССР накануне второй мировой войны. Киев, 1973, с. 139—141.
50 Dallek R. Op. cit., р. 183.
51 См.: СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны,
с. 217, 218.
52 Н. Ickes to R. Robins, Mar. 17, 1939. — Library of Congress. H. L. Ickes
Papers, Box 162.
53 См.: Цветков Г. Указ, соч., с. 157; Жилин П. А., Якушевский А. С.,
Кульков Е. Н. Указ, соч., с. 86.
8*
115

здесь не произошло, если не считать отдельных жестов англий¬
ского Форин оффиса и госдепартамента США, которые показы¬
вали, что и тот и другой были обеспокоены только тем, как бы
успокоить общественное мнение своих стран, не навлекая одно¬
временно гнева Берлина. Приведем два авторитетных свиде¬
тельства.
20 марта 1939 г. посол СССР в Англии И. М. Майский в теле¬
грамме в Наркоминдел СССР писал: «Премьер (Н. Чемберлен. —
В. М.), правда, потерпел полный крах в своей мюнхенской поли¬
тике и престижу его нанесен сильный удар, но в душе он, несом¬
ненно, и сейчас готов тянуть старую песню, и лишь давление об¬
щественного мнения мешает ему это сделать. Поэтому Чемберлен
пока выжидает и лавирует. Весьма характерно, что в своих по¬
следних речах (в Бирмингеме 17 марта и в парламенте 20 марта)
qh протестует против действий Гитлера, но не заявляет об окон¬
чании политики «умиротворения» и совершенно умалчивает о по¬
пытках консультации с нами. Чемберлен ни разу не произнес
самого имени СССР. При первой возможности премьер, несом¬
ненно, постарается вернуться на старый, любезный его сердцу
путь» 54. Через девять дней, 29 марта, Дж. Дэвис, американский
посол в Бельгии, в письме другу С. Эрли (пресс-секретарю Бе¬
лого дома) высказывал схожее мнение: «Отсюда все выглядит
в самых мрачных тонах. Английские и французские представи¬
тели сейчас находятся в Москве с целью ведения переговоров
с советскими руководителями (речь шла о пребывании в Москве
министра по делам заморской торговли Великобритании Хад¬
сона. — В. М. Они пытаются заставить Россию согласиться
с предложенной ими „общей декларацией44. Но Москва настаи¬
вает, чтобы она была подкреплена заключением конкретной воен¬
ной конвенции трех держав с тем, чтобы ей не пришлось сра¬
жаться с Гитлером в одиночку. Чемберлен продемонстрировал
свои гениальные способности выжидать вплоть до самого момента,
пока процессия не прошла мимо. В этих идущих переговорах он
почти упустил шанс договориться, а это значит, что все пойдет
прахом, если они не убедят Россию, что она не останется в изо¬
ляции. Если бы они два года назад встали на тот путь, которым
они идут сейчас, Чехословакия не исчезла бы с политической
карты Европы» 55.
Теперь посмотрим, имеют ли под собой серьезное основание
утверждения Даллека, что после поглощения Чехословакии
«третьим рейхом» госдепартамент и Белый дом будто бы обрели
твердость} а их неприязнь к Гитлеру достигла «точки кипения» 5б.
В освещении этого вопроса для Даллека характерны, мягко го¬
воря, сильные преувеличения. Если бы все было так, как он пи¬
54 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, с. 259.
55 J. Davies to S. Eearly, Маг. 29, 1939. — Library of Congress. J. Davies
Papers. Chronological File.' Container 9.
56 Dallek R. Op. cit., p. 183.
116

шет, в Вашингтоне уж, наверное, нашли бы способ доказать это
хотя бы путем изменения тона в отношении СССР. Не случайно
временный поверенный в делах СССР в США в телеграмме от
21 марта 1939 г. сообщал в Москву, что в Вашингтоне «иллюзри
о „походе на Украину" изживаются туго» и что там «сквозит не¬
мало надежд на то, что центр тяжести удастся перенести на га¬
рантирование нами Румынии» 57.
В начале марта 1939 г. был наконец назначен новый посол
в Москву (Л. Штейнгардт), но он без видимых причин не торо¬
пился в Советский Союз. Однако Белый дом, по-видимому, ни¬
сколько не тяготила эта затянувшаяся неопределенность, хотя
драгоценное время уходило впустую. Вопреки фактам буржуаз¬
ные историки утверждают, что дипломатия США стремилась ис¬
пользовать все возможности для расширения контактов с Совет¬
ским правительством для оказания положительного влияния на
ход Московских переговоров, при этом они возлагают ответствен¬
ность за неудачу этих попыток на Советский Союз. При объек¬
тивном рассмотрении выясняется, однако, совершенно иная
картина. Об этом, в частности, свидетельствует история несо-
стоявшейся миссии в Москву Дж. Дэвиса, красноречиво опровер¬
гающая вымыслы о «вероломстве», «несговорчивости» Кремля и
об особой «приверженности» Вашингтона делу мира.
Отдельные документы переписки, связанной с инициативой
Дэвиса, вошли в официальные американские публикации. Правда,
далеко не все. Но донесение Дэвиса Хэллу от 18 апреля 1939 г.
из Брюсселя давно доступно любому исследователю. Тем не ме¬
нее найти упоминание об этом в работах буржуазных историков
нельзя, хоти в этой телеграмме бывший посол США в Москве
затронул принципиальный вопрос и выдвинул важную идею. Он
предложил отправиться в СССР с неофициальной миссией, чтобы
«помочь более скорому заключению соглашения с Англией про¬
тив агрессии». Дэвис мотивировал необходимость своей поездки
существованием трудностей на пути в такому соглашению из-за
оправданного недоверия Советского Союза к Англии и Франции
«как в отношении их целей, так и в отношении их действий» 58.
Увы, Даллек, да и другие американские буржуазные историки
«не помнят» о донесении Дэвиса, «забыли» они, разумеется, и
о другом важном документе — его секретном меморандуме для
президента Рузвельта, отосланном послом в тот же день, 18 ап¬
реля 1939 г.59 Это и понятно. В меморандуме Дэвис убедительно
57 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, с. 260—261;
см. также: Севостьянов П. П. Перед великим испытанием: Внешняя по¬
литика СССР накануне Великой Отечественной войны. М., 1981, с. 29, 49.
58 FRUS, 1939. Wash., 1956, vol. 1, р. 234, 235.
59 Memorandum Enclosed in Letter to be Given to President. Apr. 18,
1939. — Library of Congress. J. Davies Papers. Chronological File, Container 10.
(Меморандум не был опубликован ни в одном американском издании
дипломатических документов).
117

доказал оббрнрйдцноСть сомнёнии ’советского руководств в дтно-
шенйи искренности/, его ’ дартдеров по переговорам в Москве.
Нельзя( не1 увидеть в гэтом докумёнтр и прозрачную критику пас¬
сивности й выжидания, избранных госдепартаментом СЙ1А,
больше* заинтересованным! в проволочках и срыве переговоров,
нежели в их успешном продвижении. ’	'
Тесные, деловые и достаточно дружеские личные отношения
Дэвиса с Рузвельтом' позволили ёму , выступить. с инициативой,
которая, если'бы' получила поддержку, действительно направила
усилия/США па выполнение задач по укреплению мира. В мемо¬
рандуме /президенту ‘ Дэвцс писал: «Вы знаете, я враждебно от¬
ношусь' 'коммунизму. t Но/я/убежден,’ что Россия хочет мира,
нуждается в нем и готовамсражаться о, Гита Наши с Вами
познания в юриспруд!внц^ требуют от нас изучения силы и по¬
зиции наших противников й объективной оценки того, чего они
стоят, руководствуясь Прежде всего принципом^’что судить о фак¬
тах нужно не потому, какими мы хотим их видеть, а потому,
какие они есть на самом деле. Англия занимается „плутовством",
как говорит Черчилль или,, иначе, /, болтологией", как говорит
Ллойд Джордж, в связи с ^пёреговорами^р'союзе с Россией, кото¬
рый предлагают Советы. Еслиангличане не проявятв этрм деле
серьезности, они потеряютСоветы» 6С(7	/	' /'
Заметим, что свои секретные ^донесения Дэвис отослал в Ва¬
шингтон через четыре дня,Поеле того^ как 14/апреля"1939 г’ пре¬
зидент Рузвельт направил Гитлеру и Муссолини обращение
с просьбой не предпринимать дальнейших шагов, могущих 'при¬
вести к европейской войне. Зная об этом демарше й считая его
по крайней мере недостаточным, Дэвис не побоялся вызвать раз¬
дражение президента своим призывом, дополнить моральное осуж¬
дение агрессии конкретными действиями по ее предупреждению.
Хорошо, известно, что стало с этими посланиями Дэвиса.' Им
не дали хода, положив под сукно под предлогом несвоевремен¬
ности «с точки зрения внутренних соображении». Хэлл вежливо
отчитал Дэвиса, объяснив отклонение его предложения 'желанием
избежать ненужного риска60 61, Мир находился на пороге водны,
но государственный секретарь США счел возможным указать
послу на «чрезмерное» (!?). беспокойство по поводу реальных
мер безопасности, способных либо остановить airpeepppa, либо за¬
ставить его воевать на два фронта. Дэвису не р^зрешиди отпра¬
виться в Москву, тайно планируя поездку помощника государ¬
ственного^ секретаря Б. Лонга в Германию. Только начало войны
заставило отложить осуществление этой миссии62. Рузвельт,
Хэлл, Уэллес лично принимали решения по этим вопросам и осу¬
ществляли руководство всеми действиями дипломатического ве¬
60 Ibid.
61 FRUS, 1939, vol. 1, р. 236.
62 Diaries, Sept. 2, 1939. — Library of Congress. B. Long Papers, 'Box’ 5.
118

домства США в его контактах с европейскими столицами, в том
числе и по агентурным каналам63.
В освещении представителями новой ^консервативной волны
тех событий, которые связаны с англо-франкр-советсК№
говорами в Москве, отчетливо прослеживается мЫСЛь, ЧТОВ";Ход-е
этих переговоров проблема выбора для «западных ДёМократий»
фактически была якобы снята и, стало быть, путь к сотрудниче¬
ству Англии, ч Франции и США с Советским Союзом был~ расчи¬
щен. СССР, утверждает они; ‘ должен был сделать следующий
шаг, но оп этого не захотел, развеяв тем самым й прах надежды
спасти мир.	>	.
Несостоятельность этой версий полностью раскрыта во- многих
работах советских историков64. В ‘ частности, й них отмечалось,
что ни Англия, ни Франция Серьезно й не помышляли об успехе
переговоров в Москве, намеренно заводя их в4 тупик. Вместе
с тем важно подчеркнуть, что й в Вашингтоне буквально нака¬
нуне встречи английских, французских и советских представите¬
лей зцалйр том, с каким «багажом>> отправляются Драке и Ду-
мёнк в Москву. Знали, но не' Захотели упоТребить^свое влияние,
чтобы добиться от Лондона й Парижа изменения Их подхода
к переговорам с Советским Союзом в тот момент, когда время
еще нё было потеряно.
Напрасно искать в трудах буржуазных историков объяснение;
почему в Вашингтоне так спокойно1 прореагировали на письмо
временного поверенного в делах США во Франции Э/Вильсона
от 24 июня 1939 г.65 и на информацию Буллита, высказавшего
в начале июля столь же категорично убеждение, что Польшу
в ближайшем же будущем ждет участь Чехословакии66. Напи¬
савший об этом в письме Робинсу Икес резюмировал: fr... Чем¬
берлен неотступно следует своим нечестным путём; Очевидно, что
он вопреки всему надеется, что Гитлер в конце концов решит
двигаться на восток, а не на запад. Вот почему он медлит в от¬
ношении заключения соглашения с Россией, что Может иметь
фатальные последствия как для Франции, так и для Британской
империи» 67. Даже Буллит уже. начинал опасаться, что этот курс,
63 См.: Цветков Г. Указ, соч., с.■ ’’163; Яковлев Н. Н. Год 1939: взгляд
40 лет спустя. — Вопр. истории, 1979, № 8, с. 15. Архивные источники
свидетельствуют, например, что в 1939 г. Рузвельт имел‘‘неофициальные
встречи с представителем германского МИД Адамом фон Троттом
(F. Frankfurter to the Editor of «Measure», Oct. 1, 1951} F. Frankfurter to
A M. Schlesinger. Jr., June 11, 1951. — Library of Congress." F. Frankfurter
Papers, Box 10). В госдепартаменте США функции координатора деятель¬
ности спецслужб в сфере международных связей выполнял помощник гос¬
секретаря Адольф Бирл, враждебно настроенный к Советскому Союзу.
См.: Ibid., В. Long Papers, Box 5, Diaries, Dec. 29, 1940.
64 См.: Кунина A. E., Марушкин Б. Й. Указ, соч., с.-164, 165; и др.
65 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, с. 461—463.
66 Н. Ickes to R. Robins, July 5, 1939. — Library of Congress. H. L. Ickes
Papers, Box 162,
67 Ibid. Помощник государственного секретаря Б. Лонг в феврале
1941 р., мысленно возвращаясь к истокам событий, приведших к капиту-
119

к осуществлению которого ой и сам приложил руку, из-за неиз¬
менной позиции Англии и Франции принесет в конечном счете
нежелательные результаты. Не упуская ни одного случая, он
«разъяснял» Белому дому, куда может завести Лондон и Париж
их жесткость на переговорах в Москве, и пытался «расшевелить»
президента, побудить его к более активным действиям. Все было
напрасным.
Упомянем еще об одном красноречивом факте. Рузвельт в бе¬
седе с полпредом СССР в США К. А. Уманским 30 июня 1939 г.
утверждал, что «пути к дальнейшему „умиротворению44 для Ан¬
глии отрезаны» * 68. В секретном же письме Уэллеса, посланном со
специальным курьером через Париж Л. Штейнгардту (в нем за¬
меститель госсекретаря по поручению президента информировал
американского посла в СССР об этой беседе с Уманским), не со¬
держалось никакого упоминания об отношении Рузвельта к по¬
литике «умиротворения» 69. Что помешало президенту это сделать
и дать Штейнгардту твердую опору в беседах с советскими руко¬
водителями? ,Скорее всего, нежелание связать себе руки. Охотно
пускаясь в рассуждения на тему о состоявшейся 16 августа
1939 г. беседе Штейнгардта с наркомом иностранных дел СССР
В. М. Молотовым, буржуазные историки забывают сказать, что
в ходе ее посол США, следуя полученным инструкциям, усиленно
нажимал на то, что США «не в состоянии принять на себя ответ¬
ственность или дать уверения относительно шагов, которые на¬
мерены предпринять Англия и Франция в связи с переговорами
с СССР» 70.
Даже тот, кто хотел бы видеть в этой «отстраненности» Сое¬
диненных Штатов высокий образец бескорыстия и благородства,
не сможет никогда доказать, что правительство, заботящееся
о безопасности своей страны, могло столь легкомысленно позво¬
лить заманить себя в эту опаснейшую дипломатическую ловушку.
Стремясь переложить вину за развязывание второй мировой
ляции Франции и захвату Гитлером многих европейских государств, при¬
знавал, что действовать безнаказанно нацистская Германия могла лишь
исключительно благодаря занятой правительством Англии антисоветской
позиции, вынудившей СССР предпринять меры к недопущению создания
единого антисоветского фронта. См.: Diaries, Febr. 7, 1941. — Ibid., В. Long
Papers, Box 5.
68 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, с. 478.
69 S. Welles to L. Steinhardt, Aug. 4, 1939. — Library of Congress.
L. A. Steinhardt Papers, Box 27.
70 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, с. 604.
Нимало не смущаясь тем, как нелепо выглядит прямая апологетика дей¬
ствий дипломатии США в последние недели перед войной даже в свете
общеизвестных фактов, Даллек пишет о чуть ли не «титанических» уси¬
лиях Вашингтона спасти мир, указывая при этом особо па факт состояв¬
шейся 16 августа 1939 г. беседы Штейнгардта х с В. М. Молотовым (см.:
Dallek R. Op. cit., р. 196). Между прочим, в его книге ни слова не сказано
и о том, что письмо Уэллеса от 4 августа было отослано Буллитом Штейн¬
гардту из Парижа только 12 августа. См.: W. Bullitt to L. Steinhardt,
Aug. 12, 1939. — Library of Congress. L. A. Steinhardt Papers, Box 27.
120

войны с мюнхенцев на Советский Союз, буржуазные исследова¬
тели европейской политики США приписывают ей конструктив¬
ную роль заинтересованного посредника. Что может быть дальше
от истины? Сам Рузвельт в откровенной беседе с Дэвисом в ок¬
тябре 1942 г. признал, что его страна в предшествующее войне
десятилетие «не была готова ни к осознанию возникшей угрозы,
ни к признанию выпавшей на ее долю ответственности»71. Можно
сослаться и на Г. Гопкинса, который в беседе с Ш. де Голлем
27 января 1945 г. выразил принципиальное согласие с последним,
когда председатель Временного правительства Французской рес¬
публики сказал, что США самоустранились от дела обеспечения
европейской безопасности вплоть до поражения Франции72.
Рассматривая освещение европейской политики США нака¬
нуне второй мировой войны в новейших работах американских
буржуазных историков, нельзя хотя бы кратко не остановиться
и на таком ее важном аспекте, как советско-американские отно¬
шения.
С середины 70-х годов в США острая дискуссия о националь¬
ных приоритетах, начавшаяся после поражения во Вьетнаме73 и
завершившаяся отступничеством либералов, сильнее всего, по¬
жалуй, сказалась на пересмотре многих в научном отношении
вполне достоверных выводов, к которым пришли исследователи,
представлявшие так называемое ревизионистское направление
в историографии советско-американских отношений74. В единый
импульс слились пропагандистские усилия политической реакции,
проповедующей в духе яростного шовинизма «очищение» от
«упадочнической и изменнической» морали «новых левых» и при¬
способленчество выполняющих социальный заказ правящего
класса представителей академических кругов, вновь оседлавших
конек антисоветизма и принявшихся перетолковывать историю
советско-американских отношений в довоенный период точно
так же, как это делали раньше в пору «исторического затемне¬
ния», связанного с разгулом маккартизма75.
Возврат к образу мыслей, выпестованных еще во времена «хо¬
лодной войны» 40—50-х годов, к сложившимся тогда стереотипам
официальной историографии советско-американских отношений
сопровождался «обогащением» их разного рода вариациями на
71 Memorandum. Diary Entry Dictated by J. Davies on Oct. 16, 1942.
Immediately upon his return from the White House. — Library of Congress.
Chronological File. Container 12.
72 Советско-французские отношения во время Великой Отечественной
войны, 1941—1945. М., 1983, т. 2. 1944—1945, с. 424, 425.
73 Аппатов С. И. Американская буржуазная историография междуна¬
родных отношений: эволюция в 70-е годы. — США — экономика, политика,
идеология, 1981, № 11, с. 118—127; Новоселов Б. Н. США, Великобритания
и второй фронт: (Критика новых тенденций в буржуазной историогра¬
фии) . — Новая и новейшая история, 1983, № 4, с. 32—48.
74 См.: Егорова Н. И. Указ соч., с. 103—121; Степанова О. Л. Указ,
соч., с. 93—163/
75 Подробнее см.: Бунина А. Е., Марушкин Б. И. Указ, соч., с. 147 -150.
121

тему. якобы изначально. присущих- (разумеется, «по. вине» СССР)-
этин отношениям черт, которые делали их противоестественными
и.бесперспективными. Во многих ..появившихся в последнее, время
работах .американских..буржуазных историков советская внешняя
политика накануне второй мировой войны наделена всеми о.три-
цательными..сдойствал1и,, Она и «крварна»,..и «изменчива», и «не¬
предсказуема», .и «агрессивна», и одновременно «утопична»,, «не¬
рациональна,». и.«бескомпромиссна»,.,	- /
Враждебный<негативизм.в, отношении. Советского. Соioaa и его
усилий .ДО/дрддержанищ .стабильности в Ёвропе ц на Дальнем
Востоке .в .условиях . .роста, фашистской угрозы в 30-е годы орга¬
нично интегрирован в.официальную американскую .версию дипло¬
матической/ .предыстории.. второй мировой, войны. Свое . наиболее
четкое отражение она получила и в публикации, выполненной
группой ученых-экспертов но заказу комиссий по иностранным
делам палаты представителей конгресса США. Не считаясь
с. фактами, прибегая к умалчиваниям и недоговоркам, авторы
этого. труда, тщетно, пытаются объяснить крах надежд. на коллек¬
тивную. , безопасность, а вместе с ним и первопричину мюнхен¬
ского предательства фальщивым дезлсом о военной неподготов¬
ленности .СССР,. проистекавшей. якобы рзтза «слабости» и общей
«неустойчивости»
мости в проведении политики предупреждения v агрессии и, наобо¬
рот,, избытка желания столкнуть Германию.$ «западными .демо¬
кратиями»,. .чтобы способствовать, .ослаблению Капитализма и. три¬
умфу. «советского/ гегемонизма».. .Ничего..рё /сказав о Московских
переговорах 193Й г. и .о дрцчидах/их . срывал ,ученые.7экспе
шут ./об,,, одностороннем«разрыве.» Советского., правительств
И идеей коллективной, безопасности,. об. установлении, им весной
1939 г., «новых связей» с фашистской:.Германией,,\зафйксирован-
цых ,в .советско-германском, пакте, о ненападении//убившей якобы
всякую возможность единогофронта,СССР, Англии и Франции
против,Германии™,, /.,..... .	. .	, . ч /.//.'
../. .Итак, Англия, иФранция были . за единый антифашистский
фронт, ,за . коллективную безопасность, а Советский Союз—
тив?!. .Вот уж . воцстину . .вершина нелепости и фальсйфикации
истории, в которой все поставлено с ног на голову. Параллель
с методами нацистской пропаганды была бы здесь вполне уместна
и оправданна: вымысел доведен до таких грандиозных размеров,
йтб выглядит чистым гротеском, способным, однако, ДбрИзйТь
воображение неискушенногоамериканского,/ читателя рорнЬ на¬
столько,’ чтобы вызвать в нем прилив «законного» возмущения
«кознями»’фусСКйХ,йх;; «непостоянством»’. Подготовка правитель¬
ствами ФрДЙ^	От/ СССР' и сойст^йнЫх наро-
76 U. S. Congress House of Representative. Committee of Foreign. Affairs.
Soviet Diplomacy and Negotiating Behavior: Emerging New Context for
U. S. Diplomacy. Wash., 1979, vol. 1, p. 82, 83,
122

дов «второго Мюнхена»в трт самый момент, когда шди Мос?
ковские переговоры, закулисные интриги послов США в, Лондоне,
Варщаве и Париже — оор всем' этрм ни слова. Редь лищь, олгер-
мано-совётСком пакте, а затем о нападении, на Польшу. Коммен¬
тировать подобное , рсвещецир • предвреннрго ’ политического,, кри¬
зиса, представляется, далищнцм. в силу,era прлной щаучцрй несо¬
стоятельности.	;
. Вместе с тем важно поставить, вопрос,, дак р.цещщали «при-
чины, вынудившие СС(Ш пойти на подписание цактарщецацадру
ний с Германией, тр, кто. непосредственно был причастен .к осу¬
ществлению внешнеполитического курса Вашингтона в/;Ввррпе,.—
дипломаты < и политики, которые, сохраняя, хладнокровие,. не
поддались эмоциям, и трезво судили о роли США в политике
в тот период. Для Дэвиса, , с тревогой наблюдавшего; вызванное
односторонними действиями . Соединенных.. Щдадов охлаждение
в советско-американски^ отнрщеииях^ сры^д МРСкрдскц^ перего¬
воров и решения Советского, правителэдтва^нр.,быдц, вдржидаи;
ными;' он предвидел такой поворот, зная нежедание /Англии и
Франции устанавливать дедовое сотрудничество с, СССР для . пред¬
отвращения германской агрессии 7$. Он с горечью констатировал,
что в эту нечистоплотную игру западных держав внесла свою
лепту и дипломатическая служба США.
В письме к пресс-атташе Белого дома С. Эрли от 11 сентября
1939 г. Дэвис, назвав вещи своими именами (Германия развя;
зала войну, поощряемая к этому политикой «умиротворения».,
вдохновителем которой был Чемберлен), многозначительно на7
помнил и об отклонении госдепартаментом его предложения .(от
17 апреля 1939 г.) о поездке в Москву для содействия успеху
Московских переговоров. При этом он отвел доводы Хэлла в дт;
ношении «внутренних соображений», назвав их отговоркой. «Го¬
сударственный департамент, — писал он, — по причинам,/которые
ему лучше известны, не согласился со мной; я же больше не стад
нажимать на президента» 7д.
И в последующем, уже после нападения «третьего рейха» на
Советский Союз, Дэвис в беседах с руководящими деятелями
США, отвечая на вопрос, что помешало сорвать планы Гитлера
на самой ранней их стадии, когда были возможности локализации
агрессии и ее быстрого пресечения, намеренно возвращался
к предвоенным советско-американским отношениям,. В: свдзц
с этим особый интерес представляет специальный меморандум по
случаю начала Великой 'Отечественной войны, напитанный Дэви¬
сом 8 июля 1941 г. по просьбе Гопкинса и затрагивающий раз¬
личные аспекты отношений между двумя странами, прежде всего
...77 См.: Документы и,.материалы кануна второй мировой войны, 1937—
1939. М., 1981, т. 2, с. 398.	......
78 Davies L Mission to, Moscow. L>, .1942, p, 289-Г-292.

79 J. Davies to S. Early, Sept. 11,. 1939.— Library of Congress. J. Davies
Papers. Chronological File,. Container IQ.
123

под углом зрения извлечения уроков из недавнего прошлого80.
В нем Дэвис, останавливаясь на роковых для дела коллективной
безопасности маневрах западной дипломатии, вновь обращал вни¬
мание на неприглядную роль, которую сыграли во всем этом не¬
дружественные по отношению к СССР действия США, выдавшие
своей политикой ту ненависть, которую питали к Советскому
Союзу имущие слои Америки81.
Для новейшей буржуазной историографии советско-американ¬
ских отношений стало чуть ли не традиционным обвинять Дэвиса
в необъективности и «идеализации» Советского Союза и все
только потому, что он исходил из возможности и необходимости
налаживания добрососедских отношений между СССР и США и
тесного сотрудничества в предотвращении войны в Европе и на
Дальнем Востоке. Право, где уж найти силы признать, что про¬
гноз Дэвиса по поводу обреченности и смертельной опасности по¬
литики «умиротворения» нацистской Германии прежде всего для
самих «умиротворителей» полностью оправдался? Значительно
проще и удобнее утверждать, что Запад, в том числе и Вашинг¬
тон, стали жертвой собственной доверчивости и «вероломства»
Советского Союза, не пожелавшего ждать, пока за его спиной
международный империализм сколотит единый антисоветский
фронт, и принимавшего меры по обеспечению своей безопасности.
Впрочем, если бы предвзятость представителей постревизионист¬
ского направления не сужала до предела возможность объектив¬
ной реконструкции исторического прошлого, они должны были бы
признать/ что Дэвис был неодинок, когда не разделял политику
антисоветизма и осуждал грубые просчеты дипломатии Англии,
Франции и США в критические дни августа 1939 г. Приведем
всего два примера.
16 февраля 1941 г. министр внутренних дел Икес записал
в дневнике после беседы с полпредом СССР К. А. Уманским:
«Ни мы, ни Англия не были честными игроками цо отношению
к России с тех пор, как Гитлер начал беситься, и даже сейчас,
когда мы находимся в преддверии чрезвычайно критического бу¬
дущего, мы не предпринимаем ни одного реального шага для
того, чтобы прийти хоть к какому-либо согласию с Россией.
Уманский откровенен в своей критике нашего внешнеполитиче¬
ского курса, где это касается его страны, и я склонен считать,
что фактически у него есть на то определенные основания...»82.
Десятью днями раньше помощник госсекретаря США Лонг, с раз¬
дражением отозвавшись о поведении Лондона, который в крайне
80 Меморандум был опубликован в 1942 г. в книге Дэвиса, но из его
текста были изъяты несколько важных пунктов, при этом автор ошибочно
вместо 8 июля указал 18 июля. См.: Davies J. Op. cit., р. 315—317.
81 J. Davies to L. Hopkins, July 8, 1941. — Franklin D. Roosevelt Library.
Papers of Harry 1л Hopkins. Sherwood Collection, Box 305. Дэвис в своей
книге (изданной в 1941 г.) опустил именно то место, где говорится о враж¬
дебности правящего класса США к СССР.
82 Цит. по: Севостьянов П. П. Указ, соч., с. 181.
124

затруднительном для себя положений конца 1940 г. упрямо вел
дело на осложнения отношений с СССР83, записал в дневнике:
«Англия критикует нас за торговлю с Россией и за сохранение
с ней каналов связи, в то время как ее собственная политика
подтолкнула Россию навстречу Германии» 84.
Надуманные формулы официальной «книги для конгрессме¬
нов» перекочевывают в академические издания последних лет.
Г. Мэддакс в недавно вышедшей книге «Годы отчуждения. Отно¬
шения между США и Советским Союзом, 1934—1941 гг.»85
строит повествование таким образом, чтобы подвести читателя
к выводу, заданному уже самим названием его сочинения, — при¬
чины, вызвавшие охлаждение в отношении двух стран накануне
второй мировой войны, были неустранимы, а их источник коре¬
нился в проблемах, созданных якобы «экспансионистскими при¬
тязаниями» СССР. Влияние субъективно-идеалистической методо¬
логии, презентистский подход сказались па переключении глав¬
ного внимания на персоналии, сквозь призму деятельности кото-
торых Мэддакс оценивает любые повороты в советско-американ¬
ских отношениях, а заодно пытается дать свое истолкование со¬
бытий, равно как и их последствий. В итоге причинно-следствен¬
ные связи в его отображении приобретают исключительно случай¬
ный характер. Необязательность, колебания Рузвельта или, на¬
против, его бесплодные мечты о золотой середине, равновесии во
внешнеполитической практике, мнения отдельных дипломатов
или «специалистов по России», наконец, капризы прессы — вот,
оказывается,что главным образом влияло на процесс принятия
в Вашингтоне решений по «русскому вопросу». Ни глобальные
интересы американских монополий, мечтавших погреть руки на
большой европейской войне и стремившихся дистанцироваться от
идеи коллективной безопасности, ни сильные проявления антисо¬
ветизма в деятельности дипломатической службы США в расчет
не принимаются. Именно поэтому читатель не найдет в книге
Мэддакса вразумительного ответа па вопрос, как могло случиться,
что в период предвоенного политического кризиса в Европе отно¬
шения между двумя странами «не сложились», хотя в Вашинг¬
тоне много говорили о приверженности к миру, необходимости
«карантина для агрессора» и как будто бы — на словах во всяком
случае — считались с реальностями мировой обстановки, застав¬
лявшими другую сторону подчас принимать вынужденные реше
ния, сообразуясь с интересами национальной безопасности и не¬
обходимостью выиграть время для выполнения главной задачи —
подготовке к войне с фашизмом.
В порядке оправдания глухоты США в отношении советских
инициатив в пользу совместных акций и последовательного улуч¬
83 См.: Там же, с. 161—163.
84 Diaries, Feb. 7, 1941. — Library of Congress. В. Long Papers, Box 5.
85 Maddux Th. R. Years of Estrangement: American Relations with the
Soviet Union, 1933—1947. Tallahassee, 1980.
125

шения советско-американских отношений Мэддакс часто ссыла¬
ется й на внутренние «осложнения» в Советском Союзе. С неко¬
торых'пор это'стало типичным для выступающих по проблемам
советско-американских отношений историков-постревизионистов,
ухватившихся за НОПрос о готовности СССР к отражению фаши¬
стской агрессии как за спасительный шанс порассуждать на тему
об' Исторической неотвратимости Мюнхена и отсутствии альтерна¬
тивы политике «умиротворения».
' Интересы "выяснения всей правды о войне, ее. причинах и
истоках победы Над фашизмом требуют, чтобы историческая на¬
ука по достоинству И в полной мере на основе изучения совокуп¬
ности фактов й обстойтёЛьств' со всей возможной точностью оце¬
нила вклад страны: социализма в уничтожение фашизма, в том
чйсле И в плоскости сравнений'Экономических и военных потен¬
циалов Германии и Советского "Союза1,1 а также участников анти¬
гитлеровской коалиции. ВЫводы из'такого анализа могли бы ока¬
заться очень полезными и для лучшего Понимания миролюбивых
целей внешней политики Страны Советов' и в качестве урока на
будугЦеё ДЛЯ всех рьяных сторонников достижения военного пре-
вОСхбДСТВЙ"Запада над СССРРУвът, в Подавляющем большинстве
случаОД буржуа'зНЫе айторы 'преследуют 'иные и чаще всего
прямо йрбтйв'ойоЛожный ’Цел й/;'1 л ■" - -1; > - ' *: - • 'у
' Так,например- ТэДдйс в своей1 книге; * йрйёйаиной чуть ли не
образцовой80, намеренно умалчивает • б главных тенденциях со¬
циально-экономического развития СССР накануне войны. Его не
интересует, какой путь прошла Сойетская страна; за годы первых
пятилеток, как сумела она превратиться в независимую экономи¬
ческую Державу, обеспечившую свое хозяйство и нужды обороны
Современным техническим вооружением86 87. В работе Гэддиса нет
важнейших сведений о росте экономики и оборонного потенциала,
культурном строительстве, он обходит стороной морально-полити¬
ческий фактор и Т. д. Между тем выдвижение Советского Союза
в число развитых в экономическом отношений держав мира перёд
войной вносило фундаментальные изменения в мировую поли¬
тику: Восстановление по инициативе Рузвельта советско-амери¬
канских отношений в 1933 г. означало признание им этого факта
в качестве объективной реальности. ОднаКо в книге Гэддиса нет
й намека на рассмотрение вопроса о военно-стратегическом ба¬
лансе сил на мировой арене перед войной в контексте этих изме¬
нений. Вместо этого читателю подсовывают рассуждения ’ о том,
какой виделась страна «специалистам» по СССР в госдёпарта^
менте, /военном ведомстве США, в американском посольстве
в Москве. При этом Гэддис, внушает читателю мысль, что «здо¬
ровый» скептицизм воспитанных' в духе ненависти к Советскому
86 Gaddis J. Russia, the Soviet Union and the United States: An Inter¬
pretive History. N. Y., 1978, p. 129—135.
9Л КПСС в резолюциях и решениях, съездов;. конференций и пленумов
ЦК. М., 1971, т. 5, с...339...
126

Союзу экспертов в дтнощенйивозможностей СССР как союзника
в неизбежной конфрбнтацйй с Гёрманйёи или Японией покоился
на выводах длительного и «дббрбёовёстного» изучения различных
сторон советской, действительности в йх проекций на будущее*
«Реализму» профессиональных дйпломйтов Дж. Кеннана/ Ч/ Бо¬
лена, Л. Гёндерсона, Р. Келли, якобы видевших Советский Союз
таким, каким ой . был, ~раздираемый внутренними прбтйвбрё;
чиями, слабеющим, в безнадёжных усилиях наладить сбалансиро¬
ванную плановую экономику —• Гэддис нрбтйвбпоставлЯёт йрра/
циональныщ романтический/ ПО его Мнению,' подход Дэвиса, «ви¬
девшего именно то, кто он хотёл вйдей»''88/

Суть этой позиций ТэдДиса можё^ быть сформулирована при¬
мерно так: всякий политический деятель, желавший 'остаться на
почве фактов и трезвого суждения о способности СССР накануне
войны быть надежным й сильным партнёром в борьбе с агрессив¬
ными державами, должен был усомниться в т'акбй;Способности • й
продолжить (поскольку ему Пцйётб'другого йё оставалось делать)
поиейй решенйЙ в Ином1 панравйёйий. Каком1 жё?; На ётот вопрос
ответ, по мнению Гэддиса, далЧМ?^^	(Так ой Считает)
следует рассматрййать йай'йынуждейнуй’ меру, как неизбежный
результат утраты ЗапаДом всякой надёя^Ды ймёТь в Лйце' Совет¬
ского Союза прочную опору (матерйальНб-тёхнИчёскую, вбёйную
и .моральную) ввойне с Гитлером89. Ещё одна вершина лицеме¬
рия и лжи: в мюнхенском предательстве оказывается виноват
СССР! „ /7	'	,, 	•'

У Мэддакса, Гэддиса, ДаллеКа есть различия в оценке внеш¬
неполитического курса Рузвельта накануне войны, но они схо¬
дятся в признании: бесперспективности1 для/ СДПА найти дос’тбй-
ного /союзника для' пр‘оТЙвоДейстй(й;г экспансий" агрессивных /дер¬
жав в Европе и на Дальнем Востоке. Англия й Ф’райцйя’, ’Но 'их
мнению, оказались в плёйу, пацифистских ' Настроений 'Тйирдкбй
общественности, что жё каскется Советского' Союза/ то его зйачё-
йце,/,как оплота мира и бёзопаенбетй в Ейр’бпё’ всячески'’ 'ума-
ляется//' ./ ,/	// “		■'
.... Йтак, мы имеем деЛо с’ репродукцией спекулятивной версий,
разносчиками которой нёКогда были специалисты по' «русскому
вопросу» в госдепартаменте США’ й британском' Фбрйн бффйсё
: ■;					 и	............... ....

‘ 8Й Gaddiis-Jv. Russia; the Soviet: Union andStates, .p., 132

. ^lbid., p..137-t138.	.r	./,.... ./

	z9o X) злонамереннойt антисоветской кампании на Западе накануне Мюн¬
хена писёли почти ■одноврёмённд в : • ейойх ’ дднёсёнЯЯХ В’ Наркоминдел
СССР пбсльГ СССР в 'ВашийГГОйё'й' ЛондонегА. 'А.^Грояэовский и И. М. Май¬
ский (см,: Документы ;внешней' Политики СССР. Мг .1977,..т.. 21г .с.. ,54, ,151,
152,- 165vvl92,с.247^54)...Для праддтедйст^гг1ДПА.?,основным.поставщиком
тецдецпиознри информаций Jo Советском Союзе длительное время служил
русский отдел американской:' мйссйй’ ~ в'' РМге;” WX0дйЬ'пйгйся ’ ’ в’' тесном
контакте с американским посольством в СССР. Укомплектованный; бело¬
эмигрантами' : отдел • фабриковал :вра»«де0ньщ..Советскому..Союзу.. доклады,
которые затем, по. согласованию.^..лрсрдьст.врм США в Москве направля¬
лись в Вашингтон. См.: Цветков Г. Указ, соч., с. 2'6.
T27

Она начинает приобретать значение центральной мифологемы
в современной американской буржуазной историографии советско-
американских отношений накануне второй мировой войны. Своего
рода подпоркой ей служит печатная продукция «советологов»,
специализирующихся по истории экономики СССР. Их способ¬
ность манипулировать статистикой и конструировать искусствен¬
ные модели хорошо известна. Вот только два последних примера.
В докладах, представленных американской стороной на советско-
американском симпозиуме историков в Принстоне (апрель
1981 г.) и посвященных вопросам экономического развития СССР
в межвоенный период, отчетливо просматривается линия на при¬
нижение достижений советской плановой экономики. Все главные
ее фазы рассматриваются в них сквозь призму «теории ката¬
строф», так, как будто каждый шаг в хозяйственной деятель¬
ности советского народа и социалистического государства был от¬
мечен провалами, ошибками и необдуманным эксперементирова-
нием, лишь частично искупленными заимствованиями западного
(главным образом американского) технологического опыта, им¬
портом оборудования и систем «ноу-хау».
Сама жизнь давно опровергла многочисленные образчики по¬
добных исторических спекуляций. Советская страна не смогла бы
по существу в одиночку выстоять, а затем внести решающий
вклад в победу над вооруженным до зубов и поставившим себе
на службу промышленный потенциал всей Европы фашизмом,
если бы она располагала больной, неустойчивой экономикой,
в техническом отношении плохо оснащенной армией и слабым
в морально-политическом отношении тылом. Публикацией много¬
томных серий «История КПСС», «История социалистической эко¬
номики СССР», «История второй мировой войны 1939—1945»,
глубоких, опирающихся на фундаментальные источники моно¬
графических исследований и мемуарных работ советских авторов
давно развеян миф об отставании Советского Союза в создании
материально-технического потенциала, необходимого для ведения
войны с фашизмом. В них показано, как в ходе строительства
основ социализма в годы предвоенных пятилеток под руковод¬
ством Коммунистической партии в нашей стране велась титани¬
ческая организационная, идеологическая и военно-массовая ра¬
бота по подготовке отражения возможной агрессии сил империа¬
листической реакции. Одним из главных ее факторов были соз¬
дание крупного военно-промышленного потенциала и мобилизация
трудовых ресурсов в тех отраслях народного хозяйства, которые
имели решающее значение для обеспечения обороноспособности
страны па уровне современных требований. Были набраны высо¬
кие темпы для достижения научно-технического прогресса, кото¬
рые позволили начать переоснащение армии военной техникой,
находившейся на уровне мировых стандартов или даже превосхо¬
дящих последние.
Развитие историографии тесно связано со всем течением об¬
щественной мысли. В настоящее время в США этот процесс ха¬
128

рактеризуется многими противоречивыми явлениями, большой
степенью размежевания отдельных направлений, тенденций, на¬
строений. Во всем этом отражается не только кризис буржуазного
сознания, но и обострение внутренних социально-политических
конфликтов. Разумеется, сдвиг вправо оси американской полити¬
ческой жизни с конца 70-х годов нельзя считать необратимым.
Вместе с тем консолидация сил, противостоящих этому процессу,
предполагает развертывание критики и преодоление как тради¬
ционных, так и новейших апологетических концепций внешней
политики американского империализма.
И. А. Челышев
ОТ МЮНХЕНА ДО КОМПЬЕНА.
ФРАНЦУЗСКАЯ
БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
О ПРИЧИНАХ ПОРАЖЕНИЯ ФРАНЦИИ
В 1940 ГОДУ
Война 1939—1945 гг. оставила глубокий след в истории Франции.
Тяжелые годы нацистской оккупации, антифашистская борьба
патриотов в рядах движения Сопротивления, участие француз¬
ских вооруженных сил на стороне антигитлеровской коалиции
в 1942—1945 гг., освобождение страны и острая политическая
борьба в послевоенные годы — все это вызвало большой интерес
французского общественного мнения к истории минувшей войны,
и в частности к причинам поражения Третьей республики. Из¬
вестный историк Анри Мишель отмечал: «Естественно, что
спустя сорок лет после начала беспрецедентной и ни с чем не
сравнимой катастрофы люди до сих пор задают себе вопрос о ее
причинах и последствиях» L
Изменение в соотношении сил на мировой арене в пользу со¬
циализма,. обострение общего кризиса капитализма, оказывающие
глубокое влияние на развитие общественно-политической жизни
во Франции, привели к поляризации политических сил в ее обще¬
стве, что нашло свое отражение и в историографии.
Ф. Фонвьей-Алкье в книге «Французы в период странной
войны 39—40» подчеркивал остроту расхождений во французском
общественном мнении по поводу оценок минувшей войны и ее
последствий: «Война 1939 г. остается в памяти каждого, и время
не сгладило раскола среди французов, порожденного войной,
1 Michel Н. La 2-ётё guerre mondiale соттепсё, Bruxelles, 1980, р. 5.
9 Заказ М 363	1Q9
война все еще является одной из причин наших гражданских
разногласий»2.
К этому следует добавить, что в отличие от других капита¬
листических государств во Франции для послевоенного развития
исторической науки характерно наличие сильного марксистского
направления, с которым буржуазные историки вынуждены так
или иначе считаться. Большую роль в организации исторических
исследований, в том числе и по проблемам истории второй миро¬
вой войны, играет Институт Мориса Тореза при ЦК ФКП.
Отмечая большое значение марксистской историографии, ее
определенную роль в формировании исторических и политических
взглядов широких кругов французской общественности, следует
иметь в виду, что тем не менее господствующее положение во
Франции занимает буржуазная историография, обладающая неиз¬
меримо большими возможностями воздействия на общественное
мнение.
Французская буржуазная . историография второй мировой
войны представляет собой сложное и противоречивое явление.
В ней можно выделить два основных направления: либеральное
и консервативное. В основном историки-либералы стоят на анти¬
фашистских, республиканских позициях в трактовке истории ми¬
нувшей войны, хотя единства взглядов при оценке важнейших
событий войны и не имеют.
Историки либерального направления занимают ведущее положе¬
ние во французской историографии. Как правило, они работают
в государственных научно-исследовательских учреждениях, пре¬
подают в высших учебных заведениях. Традиции движения Со¬
противления, растущее влияние левых сил наложили отпечаток
на развитие французской исторической науки. Видными предста¬
вителями буржуазно-либерального направления являются П. Ре¬
нувен, М. Бомон, Ж.-Б. Дюрозель, А. Мишель, Ж.-П. Азема,
Ф. Дрейфус, А. Ногер, Ж. Росси-Ланди и др. Левое крыло этого
направления в трактовке некоторых проблем истории Франции
в годы войны настроено критически по отношению к историкам-
консерваторам. Правое крыло историков-либералов, не смыкаясь
с консервативным направлением, отражает взгляды характерного
для Франции буржуазного «центра», подвержено более сильному
влиянию правых сил.
Столь же неоднородно и консервативное направление. В тру¬
дах историков-консерваторов события недавнего прошлого изла¬
гаются с реакционных позиций, многие из них придерживаются
антидемократических взглядов, зачастую занимая антиреспубли-
канские и профашистские позиции. В работах историков-консер¬
ваторов содержится критика парламентского строя Третьей рес¬
публики, который, по их мнению, «допустил» возникновение На¬
2 Fonvieille-Alquier F, Les Franfais dans la drole de guerre 39—40. P.,
1971, p. 16.
wo

родного фронта и рост влияния коммунистов. Они обвиняют
тогдашнее французское правительство в «непонимании» анти¬
большевистской политики Гитлера, что вовлекло страну в войну
с фашистским рейхом, лишив возможности продолжить политику,
начатую в Мюнхене. Историки-консерваторы пытаются реабили¬
тировать режим Виши, оправдывают коллаборационизм француз¬
ской буржуазии с немецко-фашистскими оккупантами, обеляют
политику Петена, Лаваля и других капитулянтов и предателей
Франции.
Различия между либеральным и консервативным направле¬
нием во французской историографии в послевоенный период
всегда были довольно четкими, они остаются таковыми и по сей
день. Вместе с тем можно заметить, что некоторая часть француз¬
ских историков либерального направления по некоторым вопро¬
сам отходит от принятых в либеральной историографии положе¬
ний и делает уступки консерваторам. Эта тенденция особенно за¬
метна при освещении событий мюнхенского сговора, при оценке
роли правительства Виши и деятельности его отдельных пред¬
ставителей, а также при анализе такого явления, как коллабора¬
ционизм французской буржуазии с оккупантами.
Для французской исторической школы либерального направле¬
ния характерно влияние историков, группировавшихся вокруг
журнала «Анналы»: М. Блока, Л. Февра, Ф. Броделя, которые
признавали необходимым исследовать историю международных
отношений с учетом географических, экономических и социальных
факторов. Именно под влиянием школы «Анналов» Ренувен и
Дюрозель разработали систему методологических принципов ис¬
следования международных отношений3. В их совместном труде
«Введение в историю международных отношений» подчеркива¬
лось, что при исследовании международных отношений необхо¬
димо иметь в виду влияние «глубинных сил», которые включают
в себя такие понятия, как географическая среда, демографиче¬
ское положение страны, экономика, социальный строй, массовая
психология, а также деятельность отдельных личностей, полити¬
ческих партий и социальных групп.
Последователь Дюрозеля Р. Жиро писал, что поскольку исто¬
рическая наука предпринимает попытки «реконструировать и
объяснить» человеческие деяния прошлого, то необходимо иссле¬
довать различные стороны этой деятельности, ее политические,
экономические, культурные, социальные, идеологические, этниче¬
ские аспекты. По мнению Жиро, такой подход обеспечивает фран¬
цузской исторической школе «благодатное поле поисков» 4.
Теория «глубинных сил» Ренувена и Дюрозеля имеет опреде¬
ленные положительные стороны. Она исходит из необходимости
3 Renouvin Р., Duroselle J-B. Introduction a 1’histoire des relations inter-
nationales. P., 1964, p. 2.
4 Girault R. Diplomatie europeenne et impdrialisme: Histoire des rela¬
tions internationales contemporaines. P. etc., 1979, t. 1. 1871—1914, p. 7, 8.
9*
131

всестороннего изучения исторических событий, учитывает эконо¬
мику, социальные отношения, идеологические и государственно¬
правовые аспекты, не исключает роли народных масс. Но вместе
с тем Ренувен, Дюрозель и их последователи не смогли преодо¬
леть общую ограниченность буржуазной методологии историче¬
ской науки.
Рассматривая исторические события на широком фоне эконо¬
мических, политических, социальных, идеологических и психоло¬
гических проблем, французские буржуазные историки не выде¬
ляют главных факторов, определяющих ход исторического разви¬
тия. Такой методологический подход ведет к затушевыванию за¬
кономерностей в развитии истории. У историков этого направле¬
ния заметна тяга к «сбалансированной истории», т. е. когда исто¬
рический факт освещается с различных сторон, приводятся точки
зрения историков, принадлежащих к различным школам, но не
определяется позиция самого автора.
Ренувен и Дюрозель писали о необходимости для историка
отказаться от попыток общих объяснений и призывали ограни¬
чиваться только рассмотрением каждого отдельного исторического
факта5. По мнению Дюрозеля, историк «может только наблюдать
факты и объяснять их» 6. В свою очередь, Жиро также предельно
четко сформулировал отказ от изучения закономерностей истори¬
ческого развития: «... изучение международных отношений про¬
шлого имеет основной целью не утверждение законов, пригодных
для настоящего времени, а простое объяснение того, что было»7.
Дюрозель утверждает, что «невозможно сформулировать глобаль¬
ную научную истину о мышлении и деятельности человека», по¬
скольку человек сам по себе является соединением рациональных
и иррациональных начал: «Как все гуманитарные науки, теория
международных отношений не может в настоящее время и не
сможет еще долгое время выйти из стадии эмпиризма» 8.
С этих методологических позиций рассматриваются и про¬
блемы истории поражения Франции в 1940 г., интерес к которым
французских историков вполне понятен. До войны страна вхо¬
дила в число великих держав. Она представляла собой одну из
обширных колониальных империй. Ее экономический, военный
и морской потенциалы, уступая военно-экономической мощи фа¬
шистской Германии, вместе с тем были весьма значительны.
Кроме того, Франция вступила в войну с Германией не одна.
На первом этапе войны ее союзниками были Великобритания и
Польша, а в период немецко-фашистского наступления в мае
1940 г. к* англо-французской коалиции присоединились Бельгия
5 Renouvin Р., Duroselle J.-B. Op. cit., p. 169.
6 Duroselle J.-B. De Wilson a Roosevelt: Politique exterieure des Etats-
Unis, 1919—1945. P., 1960, p. 452.
7 Girault R. Diplomatie europeenne et imperialisme, t. 1, p. 7.
8 Duroselle J.-B. Tout empire perira: Une vision th6orique des relations
internationales. P., 1982, p. 10, 12, 9.
132

и Голландия. Но через 43 дня активных боевых действий Фран¬
ция была сокрушена, открыв путь фашистской Германии для по¬
следующих захватов в Европе.
Исследуя причины столь грандиозной катастрофы в 1940 г.,
французские буржуазные историки в многочисленных трудах
отобразили многие стороны жизни Франции в предвоенные годы
и в первый период второй мировой войны. Описанные ими факты
экономического положения страны, ее политической и дипломати¬
ческой истории, истории развития французской военной мысли и
официальной военной доктрины, эволюции общественного мнения,
а также предпринятый в специальных трудах анализ военно-стра¬
тегических планов французского командования и хода военной
кампании в мае—июне 1940 г. создают довольно полную, но пест¬
рую и противоречивую картину прошедших событий, связанных
с поражением. Мнения и оценки буржуазных историков, принад¬
лежащих к либеральному и консервативному направлению и
к различным группам внутри каждого направления, часто прямо
противоположны или существенно отличаются одно от другого.
Изучение французской буржуазной историографии позволяет
сопоставить различные точки зрения историков, их оценки,
вскрыть основные направления фальсификации исторического про¬
цесса, к которым прибегают буржуазные авторы, стоящие на ан¬
тикоммунистических и антисоветских позициях.
Одним из «роковых» этапов на пути к войне большинство
французских историков считают Мюнхенское соглашение 1938 г.,
хотя оценка этого события, его роли в последующем развитии
международной обстановки, мотивировка действий французского
правительства, капитулировавшего перед агрессорами, весьма раз¬
личны.
Для многих французских историков либерального направле¬
ния Мюнхен остается «символом позора» (Бомон)9, «военной
капитуляцией западных держав в форме дипломатического пора¬
жения» (генерал П. Стелен) 10 11, «предательством» Франции по от¬
ношению к союзной Чехословакии (Азема и М. Винок) п. «Мюн¬
хен, — писал Азема, — ставший ключевым событием нашей со¬
временной истории, самым ругательным словом в нашей полити¬
ческой лексике, был решающим фактом в судьбах Европы: пред¬
полагалось, что установили мир, а па самом деле вступили во
вторую мировую войну» 12.
Позиция в оценке Мюнхена у Жиро несколько своеобразна.
На коллоквиуме (Париж, 1978 г.), посвященном истории мюнхен¬
ского сговора, он утверждал, что эта история «затемнена или
искажена мифами», ибо исследователи оценивали события в свете
9 Historic du vingtieme siecle. P., 1971, t. 5, p. 1570.
10 Dix lemons sur le nazisme. P., 1976, p. 177.
11 Azema L-Р., Winock M. «Naissance et mort...». La III© Rdpublique
(1870—1940). P., 1970, p. 249.
12 Azema J.-P. De Munich a la liberation, 1938—1944. P., 1979, p. 9.
133

<<мистического представления о добре и зле», поэтому оп предла¬
гал «покончить» с мифами и раскрыть «реальности» Мюнхена 13.
По мнению Жиро, как Германия, так и западные державы ос¬
новной целью сговора считали перераспределение сфер влияпия
в соответствии с изменившимся соотношением сил в Европе. По¬
этому неверны утверждения некоторых историков, что Мюнхен¬
ское соглашение было вынужденной акцией Англии л Франции
или что эти страны хотели выиграть время в целях подготовки
к отражению фашистской агрессии. Это все мифы! В действитель¬
ности не только Германия и Италия, но и «все западные сторон¬
ники „умиротворения44 считали, что закончившиеся в Мюнхене
переговоры были средством разрешения в конце концов трудно¬
стей европейской ситуации» 14.
Соглашение с Гитлером, считает Жиро, было возможно на ос¬
нове «широкого торга» с агрессором при условии получения гер¬
манских гарантий в «важных» зонах для сохранения француз¬
ских экономических интересов в Восточной Европе. «Платой» или,
как говорит Жиро, «средством умиротворения» Германии со сто¬
роны Англии и Франции должны были бы стать малые страны
в Центральной и Восточной Европе 15 16.
Жиро приходит к выводу, что переговоры в Мюнхене «оказа¬
лись логическим результатом процесса, начатого за долгие ме¬
сяцы, если не годы, до них». «Мюнхен не был навязан западным
партнерам, они его хотели». «Великие державы разрешили кри¬
зис 1938 г. в соответствии с их принципами и во имя тех целей,
которые были разработаны до того, как международные отноше¬
ния вошли в критическую фазу» 1С.
Ошибка англо-французских политиков, по мнению Жиро, со¬
стояла в том, что они считали Гитлера «реалистом», готовым
пойти на «глобальный торг»; в Лондоне и Париже не поняли
«сущности германского экспансионизма», стремящегося к «то¬
тальному господству, которое не подразумевает раздел» 17.
В выступлении Жиро, как видим, имеются рациональные суж¬
дения, которые дают возможность сделать вывод об империали¬
стическом характере политики как Германии, так и Англии и
Франции. Но, называя эту политику «циничной», Жиро не осуж¬
дает ее, а считает «реалистической», вытекавшей из нового соот¬
ношения сил в Европе. Таким же образом им оценена и поли¬
тика Советского Союза. По его мнению, Советское правительство
еще в 1937 г. «приняло решение перейти от политики сотрудни¬
чества к политике строгого нейтралитета» 18.
При таком подходе Жиро «исчезает» важнейший фактор по¬
литической обстановки в довоенной Европе, заключавшийся в том,
13 Revue des etudes slaves, 1979, t. 52, fasc. 1/2, p. 203—205.
14 Ibid., p. 214.
15 Ibid., p. 210.
16 Ibid., p. 208.
17 Ibid., p. 213.
18 Ibid., p. 212.
134

что в вопросе об организации эффективной системы коллективной
безопасности и отражении фашистской агрессии интересы СССР
объективно совпадали с интересами западных держав. На этой
основе существовала возможность создания широкой антифашист¬
ской коалиции, но правящие круги Англии и Франции пошли
на «глобальный торг» с нацистскими лидерами и отвергли эту
возможность.
Не выдерживает критики и категорическое заявление Жиро,
что в 1937 г. Советский Союз был против соглашения с запад¬
ными державами в целях защиты мира и предупреждения войны.
Публикации в СССР, социалистических странах, а также в Анг¬
лии, Франции, США и ФРГ документов, работы историков-марк¬
систов, в первую очередь советских исследователей, опровергают
эту точку зрения.
Ярым защитником мюнхенской политики был бывший ми¬
нистр иностранных дел Франции, один из творцов политики «уми¬
ротворения» Ж. Бонне, который в своих книгах настойчиво про¬
водил мысль о неизбежности и. ц^д^оообразности мюнхенского
сговора 19. Оценки Мюнхена, данный^онце, стали широко исполь¬
зоваться в работах историков конс$$^^дного направления. Один
из них, Ж. Монтиньи, писал: «Европейский мир был действи¬
тельно спасен в Мюнхене, но это оказалось лишь простой отсроч¬
кой, ибо „заговорщики" (так Монтиньи называет коммунистов и
буржуазных деятелей, выступавших против мюнхенской капиту¬
ляции.— И, Ч.) преодолели усилия защитников мира и толкнули
Даладье к объявлению войны» 20.
Ж. Шастене в труде «Сто лет республики» называл Мюнхен¬
ское соглашение «бесславным», но в то же время отмечал, что
«беспристрастный историк не должен осуждать правительство
Парижа, которое в тесном союзе с лондонским правительством
все сделало для того, чтобы устранить вероятность такой ситуа¬
ции, при которой Франция окажется вынужденной взять в руки
оружие» 21. В 1974 г. Шастене опубликовал в парижской газете
«Монд» статью, в которой он «объективными» причинами вновь
оправдывал позицию правительства Даладье в период судетского
кризиса 22.
Отрицая ответственность за мюнхенскую капитуляцию правя¬
щих кругов Франции, историки консервативного направления ста¬
раются переложить эту ответственность па другие страны, в пер¬
вую очередь на Советский Союз. Например, А. Фабр-Люс выска¬
зывает предположение, что Москва стремилась к тому, чтобы во¬
влечь Англию и Францию в войну с Германией23. По утвержде¬
19 Bonnet G. Le Quai d’Orsay sous trois republiques, 1870—1961. P.,
1961; Idem. De Munich a la guerre: Defense de la paix. P., 1967; Idem.
Dans la tormente, 1938—1940. P., 1971.
20 Montigny I. Le complot contre la paix, 1935—1939. P., 1966, p. 292.
21 Chastenet I. Cent ans de Republique. P., 1970, t. 6, p. 283.
22 Monde, 1974, 5 juill.
?3 Fabre-Luce A. Douzos journees desisives. P., 1981, p. 89, 91.
135

нию французского военного историка П. Ле Гойе, «в советской
стратегической игре Франция была лишь пешкой, которую Ста¬
лин передвигал в зависимости от своих интересов» 24 25. Эти авторы
не приводят аргументов в подтверждение своих домыслов по той
простой причине, что таких аргументов и фактов вообще не су¬
ществует.
Весьма противоречива оценка позиции Советского правитель¬
ства в период, предшествовавший Мюнхену, в трудах француз¬
ских буржуазных историков либерального направления. Дюро¬
зель и Жиро подчеркивают, что СССР ясно и недвусмысленно
высказывался за оказание реальной помощи Чехословакии в слу¬
чае фашистской агрессии. Но в то же время Дюрозель утверж¬
дает, что советское командование якобы по принимало реальных
мер к защите Чехословакии, что СССР из-за отказа Польши и
Румынии пропустить советские войска через свои территории
практически не имел возможности помочь Чехословакии. «По¬
этому, — считает он, — в отношении СССР историки могут выдви¬
гать лишь гипотезы»2Б. Подобные соображения Дюрозель вновь
высказал в труде <<Упад(Й^Й32^1939» 26.
Жиро считает, что АдаЖтЙ1 дипломатия «казалась неизмен¬
ной и выражала готовносйг’й<5Йд6рживать решительные действия
Франции и Чехословакии». Но далее он ставит несколько ритори¬
ческих вопросов, которые фактически меняют высказанную ранее
мысль: «Может быть, это только прикрытие? Может быть, суще¬
ствовала другая политика?» 27’. Эти вопросы остаются без ответа,
а читатель — в неведении об истинной позиции автора.
Политика Советского Союза в период мюнхенского кризиса
обстоятельно отражена в советской историографии. Эта политика
была ясной и твердой: Советское государство было сторонником
коллективной безопасности и решительных мер против угрозы
фашистской агрессии; СССР в соответствии с договорными обяза¬
тельствами был готов вместе с Францией оказать реальную по¬
мощь Чехословакии для защиты ее свободы и независимости28.
24 Le Goyet Р. Le mystere Gamelin. P., 1975, p. 237.
25 Revue des etudes slaves, 1979, t. 52, fasc. 1/2, p. 36.
26 Duroselle J.-B. La decadence, 1932—1939. P., 1979, p. 354.
27 Girdult R. Les relations franco-soviStique a la veille de la seconde
guerre mondiale: Bilan des annees 1937—1940. — Revue des etudes slaves,
1977. t. 50, fasc. 3, p. 421.
28 См.: История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1970,
т. 5, кн. 1 (1938—1945); История СССР с древнейших времен до наших
дней. М., 4971; т. 9 (1933—1941); История второй мировой войны. М.,
<973—1974. т. 1? 2; История Франции: В 3-х т./Под ред. А. 3. Манфреда.
М., 1971—1973. Т. 3; История внешней политики СССР. М., 1980, т. 1.
1917—1945 гг.; Рахманинов Ю. Я. Проблема европейской безопасности
(исторический опыт ее решения, 1917—1977). М., 1979; Сиполс В. Я. Со¬
ветский Союз в борьбе за мир и безопасность, 1933—1939. М., 1974; Он же.
Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М., 1979; Ру¬
би нс кий Ю. И. Тревожные годы Франции: Борьба классов и партий от
Версаля до Мюнхена (1919—1939). М., 1973; Белоусова 3. С. Франция н
европейская безопасность, 1929—1939. М, 1976.
136

Некоторые французские исследователи либерального направ¬
ления пришли к выводам, подтверждающим концепции советских
историков. Бомон писал: «Непримиримый враг нацизма, Советы
проявили себя как весьма мощный фактор в борьбе против гер¬
манской агрессии. Во время судетского кризиса их политика была
абсолютно корректной. Они объявили о своей готовности выпол¬
нить до конца свои обязательства»29. Ж. Лефраи в «Истории
Народного фронта (1934—1938)» приводил свидетельства совре¬
менников о том, что позиция Советского Союза была ясной: он
предложил военное соглашение и был готов оказывать помощь
всеми видами вооружений. Но ответы французской стороны были
уклончивыми30.
Политики французских правящих кругов не предусматривали
укрепления связей с СССР, в Париже и не стремились к этому.
Советско-французский договор о взаимопомощи 1935 г., несмотря
на неоднократные предложения Советского правительства, по вине
французской стороны не был дополнен конкретными военными
соглашениями. Перед Мюнхеном на заседании постоянного коми¬
тета национальной обороны начальник генштаба французской ар¬
мии генерал Гамелей на вопрос о возможности помощи со сто¬
роны СССР ответил: «Вмешательство СССР нежелательно, оно ри¬
скует встретить отказ Польши и Румынии» 31. Это было не част¬
ное мнение одного из военачальников Франции, к этому своди¬
лась позиция многих французских политических деятелей.
По мнению Жиро, «похоже, что между июнем 1937 г. и мартом
1939 г. французские правительства во главе с Шотаном и Да-
ладье и министрами иностранных дел Дельбосом и Бонне считали
второстепенным и даже ненужным сближение с СССР» 32.
Положения, высказанные некоторыми французскими истори¬
ками, об упорном нежелании правящих кругов Франции укре¬
пить союзные отношения с СССР подтверждаются многочислен¬
ными документами, опубликованными в сборниках французского
министерства иностранных дел.
После марта 1939 г.,, когда фашистская Германия полностью
захватила Чехословакию и над Европой нависла прямая угроза
войны, во французских правящих кругах усилились колебания
в выборе внешнеполитического курса. В подобной ситуации пра¬
вительство Даладье считало необходимым укрепление союза
с Великобританией, а также целесообразным начать переговоры
с СССР.
С какими целями Франция начала переговоры с СССР? Мне¬
ния французских историков по этому вопросу расходятся С ол-
29 Baumont М. Les origines de la deuxieme guerre mondiale. P., 1969
p. 277-278.
30 Lefrane G. Histoire du Front populaite (1934—1938). P., 1965,
p. 408—409.	z
31 Le Goyet P. Op. cit., p. 148.
32 Revue des Etudes slaves, 1977, t. 50, fasc. 3, 1977, p. 421.
137

ной стороны, можно встретить утверждение, что в период англо-
франко-советских переговоров французские политики и ди¬
пломаты (особенно Даладье) искренне стремились к соглашению
с СССР, по встретили холодный прием в Москве, поскольку «крах
коллективной безопасности, понимание слабости Франции значи¬
тельно снизили интерес СССР к военным соглашениям» (Ж. Да-
ридан) 33. В этих условиях, утверждает Дюрозель, похоже, что
Франция была единственной из трех держав, стремившихся быст¬
рее заключить соглашение 34.
Бывший известный французский дипломат и историк Л. Но¬
эль возлагает ответственность за срыв переговоров между Пари¬
жем, Лондоном и Москвой на советскую сторожу. «По мере того
как разворачивались переговоры, Советы формулировали новые
требования, — писал он. — Как только вопрос, который считался
последним из числа несогласованных, решался, Москва тотчас
требовала новых преимуществ и дополнительных гарантий»35.
Подобную же точку зрения высказал Дюрозель, пытаясь оспари¬
вать «легенду» английского историка А. Тейлора о том, что за¬
падные державы медленно отвечали на советские предложения и
намеренно затягивали переговоры36.
Высказанное Ноэлем и Дюрозелем мнение опровергается до¬
кументами и другими более объективными исследователями.
Историкам известны документы, в том числе телеграммы главы
французской военной миссии па переговорах в Москве генерала
Ж. Думенка и французского посла в СССР П. Наджиара, в кото¬
рых они подчеркивали, что в ходе переговоров не возникло сом¬
нений в желании СССР заключить военной пакт37.
Директор архива министерства иностранных дел Франции
Ж. Лалуа, выступая на франко-английском коллоквиуме в Па¬
риже, отметил, что после 18 апреля 1939 г., когда Советское пра¬
вительство представило свои предложения Англии и Франции,
позиция СССР практически не менялась38. Мишель также при¬
знает, что англо-франко-советские переговоры затягивались по
вине западных держав39. Да и Дюрозель в своей книге впадает
в противоречия. Касаясь задержки выезда англо-французской де¬
легации в Москву, он констатирует: «Мы располагаем докумен¬
том, свидетельствующим, что эта задержка была умышленной» 40.
33 Daridan J. Le chemain de la defaite (1938—1949). P., 1980, p. 54.
34 Durosselle J.-B. La decadence..., p. 416.
35 Noet L. La guerre de 39 a commence quatre ans plus tot. P., 1979,
p. 119.
36 Duroselle J-B. La decadence..., p. 416.
37 Документы и материалы кануна второй мировой войны, 1937—1939.
М., 1981, т. 2. Январь—август 1939, с. 305—306. Эти документы хранятся
в архиве Национального фонда политических наук в Париже, (f. 2DA,
Dr. 6), а также . в архиве исторической службы французской армии
(f. 7N 3185 Mission Doumenc) и доступны для исследователей.
38 Les relations franco-britanniques de 1935 a 1938. R., 1975, p. 408.
39 Michel H. La 2-eme guerre mondiale commence, p. 49.
40 Duroselle J.-B. La decadence..., p. 428.
138

Отмечая отсутствие официальных полномочий у глав британской
и французской делегаций на переговорах, Дюрозель признает:
«Мы располагаем формальным доказательством, что Думенк не
имел широких полномочий» 41. Как видим, утверждение Дюрозеля
о заинтересованности Франции в союзе с СССР опровергается
им же приведенными фактами.
Столь же противоречива и позиция Ноэля. Через несколько
страниц после той, где он пишет об ответственности СССР за за¬
тягивание переговоров, Ноэль приводит выдержку из официаль¬
ного доклада генерала Думецка, в которой говорилось: «Рекомен¬
довалось вести переговоры с полной осторожностью, не переда¬
вать СССР каких-либо важных сведений, иметь всегда в виду
возможность германо-советского сближения, наконец, вести пере¬
говоры как можно медленнее» 42. Очевидно, что такая официаль¬
ная директива на ведение переговоров не свидетельствовала об
искреннем желании французского правительства заключить поли¬
тический и военный союз с СССР.
Одной из причин срыва переговоров в Москве многие буржу¬
азные историки считают отказ Польши предоставить советским
войскам право прохода через ее территорию. Но такие заявления
встречают возражения со стороны более объективных исследова¬
телей. Мишель, констатируя, что Советский Союз во время пере¬
говоров делал конкретные предложения Англии и Франции, не
может скрыть недоумения относительно позиции последних. Он
пишет: «Но трудно в этом случае понять, почему авансы, сде¬
ланные СССР, не носили более откровенного и более четкого ха¬
рактера, почему на Польшу не было оказано никакого давления
с тем, чтобы она приняла советскую помощь» 43.
На коллоквиуме в Лондоне Ренувен прямо поставил вопрос
перед своими английскими и французскими коллегами: если пе¬
реговоры в Москве зашли в тупик из-за позиции Польши, то по¬
чему перед началом переговоров «французское и английское пра¬
вительства совместно не изучили главную трудность — вопрос
о проходе (советских войск. — И. Ч.) через польскую террито¬
рию» 44.
Участник переговоров в Москве А. Бофр отмечает, что пози¬
ция Англии и Франции на них была двусмысленной. Западные
державы, по его словам, тешили себя «надеждой заполучить под¬
держку СССР, не решая положительно вопросы, поднятые рус¬
скими, не определив даже условий их действий на территории
будущих союзников». Эта беспомощность скоординировать нашу
восточную политику с требованиями времени, — приходит к вы¬
воду Бофр, — лишала переговоры всякой эффективности» 45.
41 Ibid, р. 428, 586 (note).
42 Noel L. La guerre de 39 a commence.., p. 122—123.
43 Les relations franco-britanniques de 1935 a 1938, p. 399.
44 Ibid, p. 47.
45 Beaufre A. Le drame de 1940. P, 1965, p. 196.
139

Военный историк П. Ле Гойе фактически признает, что от¬
ветственность за срыв переговоров в Москве лежит на Западе:
«Французы и англичайе показали свою неспособность предло¬
жить русским ясное и точное военное соглашение, что поставило
под сомнение англо-французскую решимость сражаться с Гитле¬
ром. Чтобы не остаться в изоляции, СССР пошел на соглашение
с Германией» 46.
Подобные оценки не так часто можно встретить во француз¬
ской буржуазной историографии. Большинство ее представите¬
лей, признавая слабость французской дипломатии на переговорах
в Москве, все же пытаются доказать, что советско-германский
пакт явился «ударом кинжала», «вероломством» Советского пра¬
вительства, неожиданной «сменой декораций» и т. д. Они хотят
очернить советскую внешнюю политику и снять ответственность
с правящих кругов капиталистических держав за срыв всех пред¬
ложений СССР, направленных на создание эффективной системы
коллективной безопасности и союза европейских государств про¬
тив угрозы агрессии со стороны фашистской Германии.
Подобные попытки не имеют под собой оснований и опровер¬
гаются документами, а также свидетельствами современников,
хорошо знавших тайные пружины французской внешней поли¬
тики. Бывший французский дипломат 1П. Альфан в воспомина¬
ниях пишет, что СССР был вынужден принять предложение Гер¬
мании заключить пакт о ненападении «после того, как убедился
в недобросовестной политической игре Англии и Франции и не¬
возможности договориться с их правительствами о коллективных
мерах отпора» 47.
Многие французские буржуазные авторы объясняют мюнхен¬
скую политику Парижа полной зависимостью Франции от при¬
нимаемых решений в Лондоне. Тезис о «подчинении» Франции
«коварному Альбирну» используется французскими историками,
в том числе и либерального направления, для оправдания внеш¬
неполитического курса Даладье — Бонне. Весьма настойчиво под¬
черкивает «зависимую», «второстепенную» роль Франции Дю-
розель. Мюнхенский сговор он объявляет делом английских лиде¬
ров во главе с Н. Чемберленом, которых называет «великими
умиротворителями». По его мнению, «в этом вопросе роль Фран¬
ции была равна нулю как в области информапии, так и в области
действий, подчинение Франции Англии в 1938 г. было до такой
степени абсолютным, что трудно это представить. Дошло до того,
что англичане перестали маскировать свой повелительный тон» 48.
В принципе тезис, что в англо-французском альянсе ведущая
роль принадлежала Англии, но вызывает сомнения. Об этом еще
в довоенные годы писали в НКЙД советские дипломатические
48 Le Goyet Р. Op. cit., р. 196.
47 Alphan С. L’etonnement d’etre: Journal 1939—1973. Р.. 1977, р. 112.
48 Revue des etudes slaves, 1979, t. 52, fasc. 1/2, p< 36, 37; Duro-
selle J-B. La decadence..., p. 337.
MO

представители в Париже49. Однако лидирующее положение одной
из держав в военно-политическом союзе не означает автоматиче¬
ского лишения другой союзной державы самостоятельности и
определенной инициативы во внешней политике.
Известный французский дипломат Р. Массигли в мемуарах
весьма скептически относится к утверждениям о полной зависи¬
мости французской дипломатии от Лондона. По его мнению,
«очень часто колебания английской политики соответствовали на¬
шей неуверенности», а «британская политика „умиротворения"
послужила оправданием нашего „отступления"»50. Тезис о пол¬
ной зависимости Франции от Англии отвергают такие историки,
как Ренувен, Азема, Жиро и др. Директор Института современ¬
ной истории Ф. Бедарида в выступлении на коллоквиуме, посвя¬
щенном деятельности правительства Даладье, подчеркнул, что
«если действительно настаивать на тезисе о подчинении Франции
английской политике, то возникнет риск прийти к упрощенной
схеме, может быть удобной, но абсолютно неверной, которая, бо¬
лее того, лишает французскую политику какого-либо содержа¬
ния и заинтересованности, поскольку все объясняется делом рук
Англии» 51.
Именно потому, что английская политика «умиротворения» со¬
ответствовала тайным намерениям французских политиков, они,
по словам Мишеля, «охотно позволяли, чтобы Великобритания
первой шла в союзнической упряжке» 52. Тем более что подобное
положение служило оправданием политики капитуляции, к кото¬
рой была причастна Франция. Внутреннее положение во Франции
было сложным. Несмотря на обработку общественного мнения
правой прессой, пугавшей французов как «угрозой с Востока»,
которую будто бы мог остановить только фашистский рейх, так
и ужасами войны, которая может вспыхнуть, если не проводить
политику «умиротворения», в широких массах росло понимание
необходимости отпора притязаниям фашистской Германии. В этих
условиях правительственным кругам было выгодно уступить ини¬
циативу в капитулянской политике британскому союзнику. Об
этом пишет в своей последней работе Ноэль. Даладье и Бонне
приложили большие усилия, чтобы оправдаться перед обществен¬
ным мнением и «выпутаться из трудной обстановки, не навлекая
на себя громы и молнии сторонников коллективной безопасно¬
сти». Они предприняли «маневры, цель которых состояла в том,
чтобы возложить на британское правительство полную ответствен¬
ность за отказ помогать Чехословакии»53. Особенно старался
Бонне, лелеявший надежды стать премьер-министром и даже пре-
49 См.: Документы внешней политики СССР. М., 1976, т. 20, с. 633.
50 Massigli R. Une comedie des erreurs, 1943—1956: Souvenirs et reflec¬
tions'sur une etape de la construction europeenne. P., 1978, p. 24.
61 Edouard Daladier, Chef du gouvernement, avtil 1939—septembre 1939.
P., 1979, p. 230.
62 Michel H. La 2-eme guerre mondiale commence, p. 33.
63 Noel L. La guerre de 39 a commence..., p. 80—82.
141

зддамтом Франции. Как пишет Дюрозель, «позиция англичан
безусловно служила алиби для слабых французских правительств.
Эта позиция соответствовала линии Бонне» 54.
Столь же широко, как и тезис о «зависимости» Парижа от
Лондона, распространено положение о решающей роли общест¬
венного мнения во Франции в тот период. «В 1939 г. во Франции
господствовал глубокий пацифизм, который охватил весь фран¬
цузский народ, проявивший единодушие в этом вопросе, — пишет
Мишель. — Из-за ужасов войны и стремления избежать ее повто¬
рения пацифизм породил в различных слоях населения желание
договориться с Германией, даже ставшей гитлеровской... Этот
пацифизм порой был близок к пораженчеству» 55.
Действительно, во французском обществе после первой миро¬
вой войны довольно широкое распространение получил паци¬
физм, движение, проповедовавшее отказ от войны вообще, отказ
от войны в любом случае, без учета реально сложившейся обста¬
новки. Такие взгляды были типичны для буржуазии, некоторой
части интеллигенции и трудящихся, в том числе и массовой орга¬
низации ветеранов первой мировой войны.
Особенность политической ситуации Франции, которая поне¬
сла большие жертвы в первой мировой войне, накануне второй
мировой войны состояла в том, что пацифизм, в Определенной
мере возникший стихийно, стал орудием самых реакционных
правых сил в их борьбе против демократических антифашистских
движений, против идеи коллективной безопасности и коллектив¬
ного отпора агрессору. Ультрапацифизм — мир любой ценой —
стал, по словам Ф.-Ж. Дрейфуса, «вольным или невольным со¬
участником нацистского империализма».56
М. Галло возлагает ответственность за распространение паци¬
фистских идей на стоящих у власти политических деятелей, ко¬
торые не объяснили народу, «что такое реальный нацизм и в ка¬
кой мере он угрожает не только целостности французской терри¬
тории, но самому образу жизни французов — это осознали позд¬
нее в период оккупации» 57.
Мнение Галло справедливо, но только частично. Дело в том,
что в предвоенные годы пацифизм во Франции приобрел преиму¬
щественно правый характер, в определенной мере слился с про¬
фашистской пропагандой, стал знаменем пораженцев и капиту¬
лянтов. Он был поставлен на службу антисоветизма и антиком¬
мунизма. На это обстоятельство обращают внимание многие
французские историки. Азема пишет: «Начиная с 1935 г. полити¬
ческая ойраска пацифизма стала меняться: в действительности
можно было констатировать объединение па первый взгляд до¬
54 Revue des etudes slaves, 1979, t. 52, fasc. 1/2, 1979, p. 38.
55 Michel H. La 2-eme guerre mondiale commence, p. 70.
68 Histoire generale de PEurope: L’Europe de 1789 a nos jours. P., 1980,
t. 3, p. 363.
57 Le XXе siecle raconte par Max Gallo. P., 1979, p. 208.
142

вольно странного доктринального пацифизма социал-демократиче¬
ского толка с шумно рекламируемым неопацифизмом тех, кто
ранее были крайними националистами» 58. Эту же мысль выска¬
зывает Дюрозель59. Именно правая реакционная пропаганда по¬
родила, по словам Азема, «утробный пацифизм, без которого
Мюнхен был бы непонятен» 60.
Советский исследователь Ю. И. Рубинский на основе анализа
французской прессы накануне Мюнхена пришел к выводу в книге
«Тревожные годы Франции»: «Внушительная пропагандистская
машина реакции клеймила всех сторонников коллективной безо¬
пасности — от коммунистов до Кереллиса и Манделя — „партией
войны44, рекламируя адвокатов агрессии как „партию мира44, взы¬
вала к миролюбию французов, запугивала их ужасами войны
„ради чехов44, сеяла чувство обреченности, фатальной неизбежно¬
сти разгрома» 61.
В результате профашистской пропаганды, прикрывавшейся
идеями пацифизма, Франция в какой-то мере была деморализо¬
вана и оказалась психологически не подготовленной к сопротив¬
лению фашистской агрессии.
Однако было бы ошибочным относить пацифизм к числу глав¬
ных причин, определивших капитулянтскую политику Франции
накануне войны и тем более ее поражение. В октябре 1938 г.
57 % опрошенных французов одобрили Мюнхенское соглашение,
но 70 % высказались за усиление сопротивления новым требова¬
ниям Гитлера. В 1939 г. общественное мнение Франции претер¬
пело изменения: в феврале 79 % опрошенных французов и фран¬
цуженок высказались за усиление военного потенциала Франции
и 76 % (против только 17!) ответили, что необходимо использо¬
вать силу в случае попыток захвата Германией Данцига62.
Какими мотивами руководствовалось французское правитель¬
ство, соглашаясь на капитуляцию в Мюнхене? Какие причины
заставили его принять решения, которые были невыгодны Фран¬
ции, ухудшали ее политическое и военно-стратегическое положе¬
ние? Во имя чего Франция пожертвовала Чехословакией и согла¬
силась на усиление нацистского рейха, агрессивные планы кото¬
рого ни для кого не составляли секрета? Без правильного ответа
на эти вопросы политика французского правительства, приведшая
к соглашению с фашистскими диктаторами в Мюнхене, представля¬
ется бессмысленной, лишенной каких-либо мотивов, отражавших
интересы господствующих классов Франции.
В работах историков либерального направления можно найти
иногда довольно ясно сформулированные, но чаще косвенные при¬
68 Azema J-P. Op. cit., р. 13.
69 Duroselle J.-B. La decadence..., р. 359.
80 Azema J.-P. Op. cit., p. 12.
81 Рубинский Ю. И. Указ, соч., с. 217.
82 Cahiets de Flnstitut de I’histoire de la presse et de ropinion, 1978,
N 3, p. 210, 211, 214, 217.
143

знания классового характера внешней политики Франции.
Именно интересы буржуазии предопределили ее ориентацию на
милитаристские фашистские режимы, что и наложило отпечаток
на внешнеполитический курс французских правительств. Классо¬
вые антинародные цели буржуазии вступили в противоречие
с национальными интересами Франции, с интересами ее обороны,
которой грозила фашистская агрессия.
На выборах в парламент в апреле—мае 1936 г. одержал по¬
беду Народный фронт, в который входила Французская коммуни¬
стическая партия, социалистическая партия, партия радикалов и
некоторые другие демократические организации63. Господствую¬
щие классы были напуганы размахом рабочего движения в пе¬
риод Народного фронта. Промышленники и банкиры предпри¬
няли все меры, чтобы сорвать экономическую и социальную про¬
грамму Народного фронта. Ответной мерой господствующих клас¬
сов на реформы Народного фронта были организованное «бегство
капиталов» за границу, саботаж производства, оголтелая пропа¬
гандистская кампания против правительства левых сил. «Заводы
пе работали не только потому, что была установлена 40-часовая
рабочая неделя, а в первую очередь потому, что хозяева не же¬
лали, чтобы они работали», — пишет французский историк
А. Дюбьеф. «Буржуазия в 1938 г. не обагрила свои руки кровью,
как в июньские дни (1848 г. — И. Ч.) или в майскую неделю
(1871 т. — И. Ч.), но ее ненависть к рабочим была той же...
Даже после поражения Народного фронта стремление к мести за
страх, который они испытывали, оставалось у господствующих
классов» 64.
Ногер в книге «Повседневная жизнь во Франции в период На¬
родного фронта. 1935—1938» писал, что противники Народного
фронта предприняли наступление против левых сил, не останав¬
ливаясь перед предательством национальных интересов Франции.
200 семей крупной буржуазии, «чтобы устранить от власти ле¬
вых, которые угрожали завоеванным ими позициям, не колеба¬
лись, жертвуя финансами, экономикой и национальной обороной
страны» 65.
В глазах французской буржуазии фашистский режим в Гер¬
мании и Италии выступал как «режим-порядок», устойчивая
власть капитала, оплот против «красной опасности». Авторы
«Энциклопедии войны 1939—1945» подчеркивают, что «на Западе
немалая часть правых антикоммунистов всегда испытывала сим¬
83 См.: Егоров Ю. В. Народный фронт во Франции: Внутриполитиче¬
ская борьба во Франции, 1934—1939 гг. Л., 1972; Кравченко Е. А. Народный
фронт во Франции. М., 1972; Рубинский Ю. И. Указ, соч.; Салычев С. С.
Французская социалистическая партия в период между двумя мировыми
войнами. М., 1973.
64 Dubief Н. Nouvelle histoire de la France contemporaine. P., 1976, t. 13.
Le declin de la Troisieme republique, 1923—1938, p. 191—192, 219.
65 Nogutres H. La vie quotidienne en France au temps du Front popu¬
late, 1935-1938. P., 1977, p. 13.
144

патию к фашизму». У французской буржуазий «инстинкты класса
преобладали над национальными рефлексами». Она считала Гит¬
лера «меньшим злом по сравнению с пролетарской диктатурой».
Иронизируя над этим, шансонье на Монмартре осыпали насмеш¬
ками «прекрасных дам и господ, которые предпочитали быть по¬
бежденными Гитлером, чем быть победителями вместе со Стали¬
ным» 66.
Реакционный профашистский курс господствующих классов
Франции во внутренней политике находил свое отражение и на
международной арене, в пособничестве агрессивным фашистским
государствам. В основе этой политики лежали глубокий антисове¬
тизм и антикоммунизм французской буржуазии. Исследователь
истории международных отношений Ф. Девиллер в книге «Война
или мир. Интерпретация советской внешней политики с 1944 г.»
писал, что после Октябрьской революции во Франции не прекра¬
щалось распространение самых злостных вымыслов о России и
советских людях как о террористах и экстремистах, которые дол¬
жны быть поставлены «вне цивилизованного общества. Антисо¬
ветская пропаганда внушала французам мысль, что «сильная и
процветающая Германия была бы прекрасным бастионом против
большевизма» 67.
Антисоветизм и антикоммунизм правящих кругов Франции,
так же как и Англии, являясь важнейшими сторонами политики
«умиротворения» агрессора, порождали надежды до Мюнхена,
в период мюнхенского кризиса и после пего о возможности на¬
править германскую агрессию на Восток, против Советского Со¬
юза и решить в интересах англо-французского империализма две
задачи: силой фашистских держав попытаться уничтожить социа¬
листическое государство и добиться ослабления Германии, дав¬
него соперника Англии и Франции.
Большинство французских историков как либерального, так и
консервативного направления считают, что французская диплома¬
тия охотно предоставляла Гитлеру свободу рук на Востоке и не
хотела препятствовать фашистскому «Дранг нах Остен». Об этом
писали Ногер, Бомон, Э. Боннефу, Шастене, Азема, Жиро68 и др.
Фонвьей-Алкье писал: «Такая точка зрения совпадала с доктри¬
ной, которую муссировали газеты весной 1939 г. и которая
в 1941 г. не без цинизма была высказана сенатором Трумэ¬
ном. ..»69.
66 Encyclopedic de la guerre 1939—1945. P., 1977, p. 68, 69.
67 Deviller Ph. Guerre du paix: Une interpretation de la politique exte-
rieur sovietique depuis 1944. P., 1979, p. 19.
68 Noqubres H. Munich ou la drole de paix (29 septembre 1938). P., 1963,
p. 384; Baumont M. La faillite de la paix (1918—1938). P., 1946, p. 756—757;
Bonnejous E. Histoire politique de la Troisieme republique. P., 1967, t. 7,
p. 117; Chastenet J. Cent ans de Republique. P., 1970, t. 7, p. 21; Azema J.-P.
Op. cit., p. 21; Franpais et Britanniques dans la «drole de guerre». P., 1979,
p. 265. ‘
69 Fonvieille-Alquier F. Op. cit., p. 211.
10 Заказ MJ 363
145

Консервативные историки осуждают правительство именно за
то, что оно не до конца осуществило свои замыслы. «Нужно было
сделать так, чтобы немецкий паровой котел взорвался на Восто¬
ке»,— писал в книге «Заговор против мира. 1935—1939» Мон-
тиньи70. Фабр-Люс с сожалением констатировал, что политиче¬
ские деятели не поняли замыслов Гитлера о завоевании «жизнен¬
ного пространства» на Востоке и недостаточно активно проводили
политику поощрения Германии к войне с СССР71.
Несколько двойственную позицию в вопросе о предоставлении
нацистскому рейху свободы рук на Востоке занимает Дюрозель.
С одной стороны, он признает, что в некоторых кругах Франции
«существовала мечта о чудесном возникновении благословенной
войны между нацистами и Советами» 72, с другой — заявляет, что
в архивах министерства иностранных дел Франции не найдено
документов о том, что сущность французской внешней политики
заключалась в подталкивании Германии к войне с СССР73.
Ссылки Дюрозеля на отсутствие в архивах документов, под¬
тверждающих тайные замыслы правящих кругов Франции против
СССР, несостоятельны. Комиссия по изданию документов мини¬
стерства иностранных дел Франции отмечает потерю большого
числа документов в период войны. Не исключено, что, когда
16 мая 1940 г. на дворе Ке д‘Орсэ пылал огромный костер, в ко¬
торый бросали секретные досье, что именно тогда были уничто¬
жены наиболее компрометирующие французскую политику доку¬
менты. И все же некоторая их часть, свидетельствующая о стрем*
лениях предоставить Гитлеру свободу рук на Востоке, сохрани¬
лась. Сам Дюрозель в книге «Упадок. 1932—1939» приводил вы¬
держку из официальной записки начальника генерального штаба
французского флота адмирала Дарлана, в которой сказано, что
необходимо дать Германии свободу действий на Востоке74. В до¬
кладной записке начальника генерального штаба французской ар¬
мии генерала М. Г. Гамелена на имя премьер-министра Даладье,
составленной 9 сентября 1938 г., в разделе, озаглавленном «Чехо¬
словакия — препятствие для германского „Дранг нах Остен"»,
указывалось: «Исчезновение Чехословакии дает возможность Гер¬
мании начать овладение сельскохозяйственными и промышлен¬
ными богатствами Венгрии и Румынии. Более того, это откроет
Германии дорогу к портам Черного моря»75. Вероятно, не слу¬
чайно два крупных французских военачальника напоминают пра¬
вительству о возможности «канализировать» германскую агрес¬
сию на Восток. По свидетельству Ж. Даридана, занимавшего до
70 Montigny J. Op. cit., р. 11.
71 Fabre-Luce А. Op. cit., р. 117—118, р. 86.
72 Les relations franco-britanniques de 1935 a 1938, p. 230.
73 Duroselle L-B. La decadence..., p. 398.
74 Ibid.
75 Documents diplomatiques fran^ais, 1932—1939. P., 1977, ser. 2, t. 11,
p. 106. (Далее: DDF).
146

войны ответственный дипломатический пост, один из членов ко¬
миссии сената по иностранным делам 27 января 1939 г. внес
предложение о ликвидации обязательств Франции по отношению
к странам Восточной Европы с тем, чтобы «способствовать уста¬
новлению в этой части Европы нового равновесия, которое
могло бы стать началом к германо-советскому конфликту». Да¬
лее уже сам автор замечает, что «эти предложения, реалистиче¬
ские при холодном расчете, принимались во внимание мно¬
гими» 76 77.
15 декабря 1938 г. французский посол в Германии Р. Кулондр
представил министру иностранных дел обширный доклад, в кото¬
ром констатировалось: «Стремление к экспансии „третьего рейха"
на Восток мне кажется действительно очевидным, как и его от¬
каз, во всяком случае в настоящее время, от каких-либо завоева¬
ний на Западе; одно вытекает из другого». По мнению Кулондра,
направления этой экспансии могли быть следующими: «Подчинив
Чехословакию и Венгрию, обеспечить тем самым господство Гер¬
мании в Центральной Европе, затем создать под германской ге¬
гемонией Великую Украину... в военных кругах идут разговоры
даже о набеге на Кавказ и Баку» 11,
Такая информация, конечно, не была случайной и оказывала
влияние в правящих кругах Франции. Бывший французский по¬
сол в Польше Ноэль в книге «Германская агрессия против
Польши» вспоминает, что «в парижских политических кругах все
те, кто интересовался внешнеполитическими проблемами, гипно¬
тизировали себя тогда украинским вопросом» 78.
Организаторы «умиротворения» были жестоко наказаны. Их
вероломные, авантюристические планы разжигания войны на во¬
стоке Европы окончились полным провалом. Фашистская Герма¬
ния нанесла первый удар по Польше. Для западных политиков и
стратегов вскоре стало очевидным, что «третий рейх», прежде
чем напасть на СССР, попытается установить полное господство
в Западной Европе. Это уже была прямая угроза существованию
самой Франции и интересам Великобритании на континенте. Ве¬
ликобритания и Франция объявили войну Германии. Однако пра¬
вящие круги Англии и Франции не исключали возможности со¬
глашения с фашистской Германией, о чем свидетельствует
«странная война» в Европе.
Великобритания и особенно Франция вступила в войну с на¬
цистским рейхом в неблагоприятных для них условиях. Факти¬
чески эти два государства оказались изолированными в Европе.
В период Мюнхена они своими руками удушили союзную Чехо¬
словакию, потеряв при этом сильную чехословацкую армию и вы¬
годные стратегические позиции в Центральной Европе. Они отка¬
зались от военно-политического союза с СССР, утратили свои по¬
76 Daridan J. Op. cit., р. 97.
77 DDF, t. 13, р. 272, 273, 274.
78 Noel L. L’agression allemande contre la Pologne. P., 1947, p. 260—261.
10*	147

зиции в Венгрии и Румынии. Надежды на немедленную помощь
со стороны США оказались иллюзорными. Правящие круги Анг¬
лии и Франции пожинали горькие плоды своей мюнхенской по¬
литики. В этом была одна из коренных причин поражения Фран¬
ции.
Известный политический обозреватель Ж. Фове в газете
«Монд» писал: «Поражение Франции явилось порождением Мюн¬
хена, как и аншлюсса и реоккупации Рейнской области»79. Эту
же мысль высказывает К. Фолан в книге «Франция между двумя
войнами (1917^—1939)»: «Началом конца мог быть только
1938 г. — год Мюнхена... Это начало продолжалось до 1940 г. —
судороги поражения начались ранее» 80.
Но самое парадоксальное заключалось в том, что правящие
круги Англии и Франции не расстались с довоенными иллюзиями
и в ходе начавшейся войны пытались продолжать мюнхенскую
политику. Этот парадокс породил «странную войну»81. «После
Мюнхена, — пишет Азема, — „странный мир44 уступил место
„странной войне44, и это было логическим развитием первого, если
внимательно рассматривать события» 82.
Мюнхенцы Чемберлен и Даладье не оставляли тайных на¬
дежд, что начавшаяся война в конце концов приведет к нападе¬
нию «третьего рейха» на Советский Союз. Эта позиция отчетливо
проявилась во время скоротечной кампании вермахта против
Польши. Когда союзник Франции и Англии Польша гибла под
ударами превосходящих сил немецко-фашистских войск, фран¬
цузская армия бездействовала, не оказывая Польше никакой по¬
мощи. «Вопреки всякой логике — логика требовала наступать,
чтобы облегчить положение Польши, — ничего не делалось»,—
пишет генерал Бофр 83.
Большинство французских историков, принадлежащих к раз¬
личным направлениям, признают, что англо-французская коали¬
ция располагала на франко-германском фронте численным и ка¬
чественным превосходством в силе, поскольку крупные группи¬
ровки танковых войск и авиации Германии были задействованы
в Польше, но умышленно отказалась от реальной помощи Поль¬
ше. «.. .Надо было начать военные операции, используя наличие
второго фронта, — пишет Ж. Росси-Ланди. — Французская армия
не пыталась этого сделать и ограничилась лишь показным насту¬
плением. Отсюда вытекает, что правительство не хотело
79 Monde, 1970, 13 oct.
80 Fohlen С. La France de Fentre-deux-guerres (1917—1939). P., 1966, p. 9.
81 О «странной войне» см.: История второй мировой войны, 1939—
1945. М., 1974, т. 3, гл. 2; Проэктор д. М. Война в Европе 1939—1941 гг.
М., 1963; Лавров Л. П. История одной капитуляции: (Как Франция была
выдана Гитлеру). М., 1964; Смирнов В. П. «Странная война» и поражение
Франции (сентябрь 1938—июнь 1940). М., 1963; Ратиани Г. М. Франция:
судьба двух республик. М., 1980. Ч. 1.
82 Azema J-P. Op. cit., р. 9.
88 Beaufre А. Op. cit., р. 189.
148

войны...» 84 «Именно в политических установках нужно искать при¬
чину полной бездеятельности нашего Лотарингского фронта», —
утверждает генерал Бофр.85 Политические установки, о которых
он упоминает, состояли в том, что следовало пожертвовать Поль¬
шей, поскольку она находилась на пути германского «Дранг нах
Остен». К этому выводу приходит Боннефу: «Отсутствие эффек¬
тивных действий со стороны Франции способствовало тому, чтобы
убедить Гитлера, что французы и англичане дают ему свободу
действовать на Востоке» 86.
Авантюристический внешнеполитический курс Англии и Фран¬
ции, в основе которого оставался антисоветизм, отчетливо проя¬
вился в попытках руководства англо-французской коалиции в пе¬
риод «странной войны» организовать вооруженное нападение на
Советский Союз.
Во французской буржуазной историографии можно встретить
утверждение, что подобные планы носили «иллюзорный» харак¬
тер, и не выходили за рамки теоретических расчетов генеральных
штабов. Но подобными утверждениями пытались лишь каким-то
образом обелить политику правящих кругов Англии и Франции,
их антисоветские акции. Как правило, они опровергаются более
объективными французскими исследователями.
Планы агрессии против СССР разрабатывались задолго до
финляндско-советского конфликта. К такому выводу приходит
французский историк Ж. д’Ооп. Он пишет: «идея нападения на
нефтяные разработки в СССР была сформулирована с самого на¬
чала войны» 87.
Реальные меры по подготовке войны с СССР детально осве¬
щены генералами М. Карпантье и Л.-М. Шассеном88. Их статьи,
появившиеся на страницах военных журналов в первой половине
60-х годов, до сих пор остаются наиболее полным исследованием
этой проблемы. В противоположность некоторым авторам, пре¬
уменьшающим значение планов нападения на СССР, генерал
Шассен назвал эти планы «грандиозными».
Надежды на возможный сговор с Германией в ходе начав¬
шейся войны, военные приготовления и демонстративно враждеб¬
ные действия Англии и Франции по отношению к СССР нанесли
западным державам огромный ущерб. Они отвлекли внимание
Лондона и Парижа от главной опасности — готовящегося мощ¬
ного удара вермахта на западе, ослабили оборону англо-француз¬
ских союзников.
84 Rossi-Landi G. La drole de guerre: Lavie politigue en France 2 sep-
tembre—10 mai 1940. P., 1971, p. 25.
85 Beaujre A. Op. cit., p. 206.
86 Bonnefous E. Op. cit., t. 7, p. 119.
87 La guerre en Mediterranee, 1939—1945. Actes du Collogue internatio¬
nale tenu a Paris du 8 au 11 avril 1969. P., 1971, p. 251.
88 Carpentier M. Avec Weygand au Moyen-Orient (1939—1940). — Revue
militare generale, 1961, fevr.—avr.; Chassin L.-M. Un plan grandiose: Pattaque
des petroles du Caucase en 1940. — Forces aeriennes franpaises, 1964, dec.,
N 176.
149

10 мая 1940 г. командование вермахта начало осуществлять
стратегическую операцию на западе под кодовым названием
«Гельб» 89. За 43 дня боевых действий великая европейская дер¬
жава Франция потерпела сокрушительное поражение и капи¬
тулировала.
Французская буржуазная историография уделяет большое вни¬
мание причинам поражения Франции в 1940 г. Этим вопросам
посвящено большое число книг и статей, авторы которых по-раз¬
ному трактуют причины военной катастрофы Франции.
Наиболее широкое распространение во французской литера¬
туре, посвященной поражению Франции, получил тезис о глубо¬
ком кризисе французской военной мысли, отсталом характере во¬
енной доктрины, недостатках военно-стратегического планирова¬
ния и неспособности высшего военного руководства организовать
оборону страны. Эти проблемы исследуются в трудах Э. Карри-
аса, Ф. Шнейдера, П. Э. Турну, П.-М. де Ла Горса. Из более
поздних работ следует отметить книгу военного историка
П. Ле Гойе «Загадка Гамелена», швейцарского историка Л. Ми-
зировича, книга которого «Анатомия поражения Франции в 1940 г.»
получила широкое распространение во Франции, а также иссле¬
дование преподавателя Орлеанского университета И. Дюрана
«История французских военнопленных. 1939—1945» 90.
Безусловно, французская военная доктрина носила консерва¬
тивный характер, что нашло отражение в первую очередь в не¬
дооценке роли танков и авиации в будущей войне, в чрезмерной
переоценке значения обороны и опоры в ней на фортификацион¬
ные сооружения (линия Мажино), в просчетах, допущенных при
создании вооруженных сил. С этими положениями согласны боль¬
шинство французских историков. Однако некоторые из них ос¬
новной причиной поражения считают отставание французской
военной мысли. Так, Р. Картье утверждает, что «самая большая
слабость французской армии коренилась в головах генералов»91.
Эту же мысль высказывает Росси-Ланди: «Интеллектуальная бед¬
ность военных явилась определяющей причиной поражения
1940 г.» 92. Ж. Груссар правильно отмечает зависимость военного
руководства по политической власти, но приходит к тому же вы¬
воду, что Картье и Росси-Ланди93. Объективно подобными ут-
89 О боевых действиях во Франции в мае—июне 1940 г. см.: История
второй мировой войны, 1939—1945. Т. 3; Проэктор Д. М. Указ. соч.
90 Carrias Е. La репсёе militaire fran^aise. Р., I960; Schneider F. Histoire
des doctrines militaires. P., 1964; Tournoux P. E. Haut commandement, gou-
vernement et defence des frontieres du Nord et de FEst, 1919—1939. P., 1960;
La Goree P-M. de. Repiublique et son armee. P., 1963; Le Goyet P. Op. cit.;
Mysyrowicz L. Autopsie d’une defaite: Origine de 1’effondrement militaire
franfais de 1940. Lausanne, 1973; Durand J. La captivite: histoire des priso-
niers de guerre fran$ais, 1939—1945. P., 1981.
91 Cartier R. La seconde guerre mondiale. P., 1965, t. 1, p. 47.
92 Rossi-Landi G. Op. cit., p. 177.
93 Groussard G. A. Armee et ses drames. P., 1968, p. 10.
150

верждепиями обвиняются в катастрофе, которая постигла Фран¬
цию в 1940 г., только военные. Мнение Груссара совпадает
с оценкой, высказанной в мемуарах П. Рейно, который пытается
тем оправдать политическое руководство страны и свою деятель¬
ность премьер-министра в трагические для Франции дни94.
Тезис об особой ответственности военных за проигранную
войну не раскрывает всего комплекса причин поражения Фран¬
ции. Нельзя рассматривать военную доктрину и военную страте¬
гию в отрыве от экономического и социально-политического поло¬
жения в стране, от политики, проводимой правительством.
М. Блок в работе «Странное поражение» заметил, что слабость
французского военного командования нуждается в объяснении95.
Однако это принципиальное соображение не нашло развития в по¬
следующих работах французских историков, хотя некоторые ав¬
торы выражают свое несогласие с попытками возложить вину за
поражение в первую очередь на военных.
П. Катон в книге «Война, проигранная за 4 дня» пишет: «Даже
для самого ограниченного человека совершенно очевидно, что
война прежде всего является политическим актом. И поистине
странно, что нам так мало сказали и еще сегодня очень мало хо¬
тят сказать о причинах, в первую очередь политических, а затем
уже и военных, которые могли бы объяснить наше поражение...
История войны не начинается в тот же день, когда вспыхивает
война. Она пе должна ограничиваться лишь повествованием о во¬
енном разгроме, быстрота и размеры которого поставили пас
в полное недоумение» 96.
В последние годы с опровержением тезиса о единоличной от¬
ветственности военных и в целом вооруженных сил за поражение
Франции решительно выступают военные историки, которые стре¬
мятся таким образом восстановить реноме армии. Авторы книги
«Май—июнь 40. Солдаты чести», пишут: «Поражение Франции
в июне 1940 г. было настолько всеобщим, что возложить ответст¬
венность за него на какие-то профессиональные группы или одно
правительство нельзя. Это поражение всей страны». Причинами
последнего они считают: демографическое положение, социальные
конфликты в экономике, пацифистские настроения населения, не¬
своевременность реформ, проводимых правительством Народного
фронта, неразбериху во внешней политике Франции, устаревшие
стратегические концепции 97.
В этих рассуждениях заметно стремление снять ответствен¬
ность за поражение с правящих кругов и возложить ее на прави¬
тельство Народного фронта и далее на весь французский народ.
Еще в 1960 г. М. Шердевон писал в том же духе: «Крушение
94 Reynaud Р. Au coeur de la melee, 1930—1945. P., 1951.
96 Block M. L’etrange defaite. P., 1957, p. 71.
96 Caton P. E. Une guerre perdue en 4 jours. P., 1969, t. 1, p. 24.
97 Delmas J., Devautoure P.f Lefevre E. Mai«—juin 1940: Les combattants
de I’honneur. P., 1980, p. 15—16.
151

Франции в 1940 г. объясняется отсутствием характера у подавля¬
ющего большинства французского народа»98 99. В вышедшей спустя
два десятилетия работе Даридана «Путь к поражению (1938—
1940)» высказываются схожие мысли. По мнению автора, колеба¬
ния, неправильные решения и т. д. политических лидеров были
лишь «отражением» этих недостатков французского народа".
Классовый характер этого тезиса, отражающий позицию фран¬
цузской буржуазии и ее антинародную политику, очевиден. Фран¬
цузские историки называют и другие причины поражения. Но
выделяемая из общего анализа факторов крушения Французской
республики каждая из них в отдельности не объясняет сути про¬
блемы.
Действительно, Франция уступала Германии по численности
населения и экономическому потенциалу. Но не следует забы¬
вать, что Франция вступила в войну, находясь в союзе с Велико¬
британией и Польшей. С начала боевых действий 10 мая 1940 г.
на стороне англо-французской коалиции были Голландия и Бель¬
гия. Исследования французских историков показывают, что на
франко-германском фронте вермахт, за исключением авиации, не
имел численного превосходства, даже в танках 10°. Галло по этому
поводу пишет, что «об этом забыли, это было замаскировано» 101.
Мишель усматривает причину поражения Франции в недо¬
статках коалиционной политики и стратегии. «Слабость всех ко¬
алиций в войне, — пишет он, — является одним из важных уроков
военной истории, несмотря на впечатляющие цифры, которые до¬
стигались в результате объединения вооруженных сил, входящих
в коалицию государств. Накануне совместных сражений Фран¬
ция, Англия, Бельгия и Голландия не составляли коалицию; они
были готовы вести боевые действия независимо друг от друга» 102.
Замечание Мишеля относительно англо-французской коалиции во
многом справедливо, но это лишь одна из причин поражения
Франции.
В некоторых трудах французских буржуазных историков на¬
зываются более глубокие причины поражения Третьей респуб¬
лики в 1940 г. Так, И. Тротиньон подчеркивает, что катастрофа
1940 г. явилась «трагическим, но логическим следствием кризиса
Франции», который имел не только экономический, но политиче¬
ский и моральный характер 103. Одним из проявлений кризиса по¬
литической системы страны была слабость государственного ап¬
парата, пораженного коррупцией и апатией. Дюрозель отмечает,
что находившиеся у власти министры больше занимались парла¬
98 Cherdevon М. Les causes morales de Faffaissement de la France eti
1940 et du gachis actuel. P., I960, p. II.
99 Daridan 7. Op. cit.
100 См.: История второй мировой войны, 1939—1945, т. 3* с. 89.
101 XX© siecle raconte par Max Gallo, p. 206.
102 Michel H. La seconde guerre mondiale. P., 1977, t. 1, p. 69.
103 Trotignon У. La France au XX© siecle. P., 1976, t. 1, p. 201.
152

ментской борьбой, чем своими прямыми обязанностями 104. Эту же
мысль высказывает Росси-Ланди: «В 1939 г. режим был болен,
государственные учреждения работали плохо, нетерпимая адми-
нистративность, неповоротливость вредила деятельности прави¬
тельства. К этим порокам добавлялись постоянные парламентские
махинации и интриги, всегда достойные сожаления, но преступ¬
ные перед войной, и слабость людей, стоящих у власти» 105.
Основная ответственность за поражение Франции лежит на ее
буржуазии, которая в силу классовых интересов заняла поражен¬
ческие, капитулянтские позиции. Дюрозель, поддерживая в опре¬
деленной мере тезис о коллективной вине всех французов в по¬
ражении, все же признает, что «главная доля принадлежала, уже
по определению, руководящему классу» 106. Немало авторов, не¬
смотря на различие политических установок, прямо обвиняют
французскую буржуазию в предательстве. Об этом пишут в ме¬
муарах бывший министр Франции Ж. Поль-Бонкур, историки
Боннефу, Мишель107. Известный французский писатель Ф. Мо¬
риак в «Политических мемуарах» пришел к выводу, что фран¬
цузские правители проводили «подлую и !«^пую» политику, ко¬
торая определялась их «ненавистью к дежсократии, животным
страхом перед коммунизмом» 108.
В большом исследовании о французской буржуазии Э. Бо де
Ломени выносит суровый обвинительный приговор господствую¬
щим классам Франции: «Война была развязана. Она явилась
следствием эгоизма и скудости мысли крупных банковских воро¬
тил, которые... чтобы снять с себя ответственность, старались
разжечь гнев общественного мнения против республиканских ин¬
ститутов, используя в этих целях свое влияние, чтобы выдвинуть
к руководству посредственность или алчное тщеславие» 109.
Поражение Франции в 1940 г. явилось логическим результа¬
том преступной антинародной политики господствующих кчассов,
предавших интересы нации во имя узкокорыстных классовых ин¬
тересов. В условиях острого социально-политического кризиса
при столкновении с военной машиной нацистской Германии за¬
кончилось существование Третьей республики. Советский историк
Н. Н. Молчанов писал по этому поводу: «Рожденная в 1875 г.
в атмосфере национальной измены буржуазии, эта Республика
умерла в результате нового, еще более явного предательства бур¬
жуазии, смертельно испугавшейся Народного фронта. Но теперь
все предстояло в резко возросших масштабах и трагизме, в более
четких формах. Французский господствующий класс па этот раз
104 Duroselle J.-B. La decadence.., р. 18.
105 Rossi-Landi G. Op. cit., p. 102—103.
106 Duroselle J.-B. La decadence..., p. 20.
107 Paul-Boncour J. Entre deux guerres. P., 1946. t. 3, p. 223: Bonne-
fous S. Op. cit., t. 7, p. 30; Michel H. La guerre de Fombre. P., 1970, p. 40.
108 Mauriac F. Memoires politiques. P., 1967, p. 100,
. 109 Beau de Lomenie E. Les responsabilites des dynasties bourgeoises. P.,
1973. t. 5. De Hitler a Petain, p. 449,
153

обнажил свою антинациональную натуру до полного конца» 110.
Появление большого числа работ, затрагивающих проблему по¬
ражения нации, свидетельствует, в частности, о наличии в стране
определенного общественного интереса к истории республики пе¬
риода второй мировой войны. Однако буржуазная историография
до настоящего времени не смогла в полной мере раскрыть комп¬
лекс причин, которые привели к военному поражению и круше¬
нию режима Третьей республики. Классовая ограниченность ми¬
ровоззрения буржуазных историков, несмотря на их принадлеж¬
ность к различным направлениям и течениям во французской ис¬
торической науке, препятствует сознательному анализу законо¬
мерностей развития исторического процесса.
110 Молчанов Н. Н. Четвертая республика. М., 1963, с. 17.
Г. А. Куманев, В. В. Курбанов
МИФ О «ПРЕВЕНТИВНОЙ ВОЙНЕ»
И ЕГО БУРЖУАЗНЫЕ ПРИВЕРЖЕНЦЫ
Версия о «превентивном характере» войны фашистской Германии
против СССР была сфабрикована нацистской пропагандой перед
нападением на Советский Союз. Ложные обвинения Советского
Союза в агрессивности, в намерении «взорвать изнутри Герма¬
нию» содержались в ноте германского правительства, которую
Риббентроп вручил послу СССР в Берлине 22 июня 1941 г. уже
после вторжения вермахта на советскую территорию, а также
в обращении Гитлера к немецкому народу, зачитанном утром
того же дня Геббельсом по берлинскому радио. Декларация на¬
цистского фюрера содержала, в частности, лживые утверждения
о нарушении Советским Союзом пакта о ненападении, о якобы
сосредоточении непосредственно на восточных границах Герма¬
нии «160 русских дивизий», готовившихся к наступлению и т. п.1
Хотя фашистская пропаганда настойчиво распространяла вер¬
сию о «превентивном характере» начавшейся войны против
СССР, мало кто в мире поверил в нее, как и в декларацию о «ми¬
ролюбии» «третьего рейха».
В заявлении Советского правительства в связи с вероломным
нападением Германии на СССР эти «обоснования» гитлеровской
агрессии были квалифицированы как попытка «задним числом
состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советс¬
ким Союзом советско-германского пакта» 2.
1 История второй мировой войны 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982,
т. 4, с. 31; Институт истории СССР АН СССР: Документы и материалы,
148, л. 23, 24, 26.
2 Правда, 1941, 23 июня.
154

Полная несостоятельность этой версии €>ыла раскрыта _й в ходе
Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными пре¬
ступниками. Бывший руководитель германской прессы и радио¬
вещания Г. Фриче в своих показаниях признал, что он «органи¬
зовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь
убедить общественность, что в этой войне повинна не Германия,
а Советский Союз». «Никаких оснований к тому, чтобы обвинять
СССР в подготовке военного нападения на Германию, у нас не
было», — констатировал Фриче. По его словам, задача германской
пропаганды заключалась в том, чтобы все время убеждать насе¬
ление страны, что не Германия, а якобы Советский Союз ответст¬
вен за эту войну и что немцы «лишь предвосхитили нападение
Советского Союза»3. Правда, и на международном процессе
имели место попытки обелить фашистских агрессоров. «Я утверж¬
даю, — заявил один из главных военных преступников В. Кей¬
тель, — что все подготовительные мероприятия, проводившиеся
нами до весны 1941 г., носили характер оборонительных приготовле¬
ний на случай возможного нападенияКрасной Армии. Таким обра¬
зом, всю войну на Востоке в известной мере можно назвать пре¬
вентивной» 4.
В распоряжении Нюрнбергского трибунала находились бес¬
спорные доказательства, свидетельствовавшие о беспочвенности и
лживости подобных утверждений. Главной целью германского
империализма было завоевание мирового господства. Решающим
этапом на пути к достижению этой цели было по расчетам на¬
цистских лидеров, завоевание «жизненного пространства на Во¬
стоке», т. е. уничтожение первого в мире социалистического госу¬
дарства.
«22 июня 1941 года, — отмечалось в приговоре Нюрнбергского
трибунала, — без объявления войны Германия вторглась на со¬
ветскую территорию в соответствии с заранее подготовленными
планами. Доказательства, представленные трибуналу, подтверж¬
дают, что Германия имела тщательно разработанные планы со¬
крушить СССР как политическую и военную силу для того, чтобы
расчистить путь для экспансии Германии на Восток в соответст¬
вии с ее стремлениями... Планы экономической эксплуатации
СССР, массового угона населения, убийства комиссаров и поли¬
тических руководителей являются частью тщательно разработан¬
ного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого-
либо предупреждения и без тени законного оправдания. Это была
явная агрессия» 5.
Тем не менее после разгрома фашизма тезис о «превентивной
войне» был вновь извлечен на свет, но теперь уже крайне пра-
3 Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступ¬
никами/Сб. материалов: в 7-ми т. М., 1960—1961, т. 5, с. 569. (Далее:
Нюрнбергский процесс).
4 Цит. по: Салов В. И. Современная западно-германская буржуазная
историография: Некоторые проблемы новейшей истории. М., 1968, с. 313.
5 Нюрнбергский процесс, т. 6, с. 358—359.
155

вым крылом буржуазной историографии. В конце 40—50-х годах,
в условиях развернувшейся «холодной войны», он в наиболее от¬
крытой форме был воспроизведен в работах ультраконсерватив¬
ных историков ФРГ Г. Серафима, А. Росси, Г. Дамса, Г. Холь-
дака и др.6
Большую активность в пропаганде мифа о «превентивном ха¬
рактере» фашистского нападения на СССР в тот период проявили
также бывшие генералы и офицеры вермахта и высокопоставлен¬
ные чиновники «третьего рейха»7. Прикрываясь домыслами об
«угрозе с Востока», они заявляли, что если Советский Союз и не
напал бы на Германию в 1941 г., то все равно предпринял бы это
позднее, что сама «судьба сделала Германию своеобразным хра¬
нителем Европы, всего Западного мира и барьером против рас¬
пространения коммунистического панславизма» 8.
С начала 60-х годов фальшивка о «превентивной войне» на¬
шла новых приверженцев среди неонацистских публицистов и
правоконсервативных историков.
В 1961 г. в ФРГ была опубликована книга американца Д. Хог-
гана «Вынужденная война. Причины и виновники второй миро¬
вой войны» 9, имевшая ярко выраженную профашистскую и анти¬
советскую направленность. Характерно, что это сочинение нашло
своего издателя именно в ФРГ. Книга была восторженно встре¬
чена в неонацистских кругах и уже в первые два года выдержала
пять изданий. Всячески манипулируя документами, идя на пря¬
мой подлог, Хогган восхвалял Гитлера, главной целью которого
было якобы «сохранение мира». Во всех агрессивных акциях гер¬
манского фашизма он усматривал «вынужденные шаги», участие
во второй мировой войне, по его утверждению, было просто «на¬
вязано» Германии 10.
Вслед за книгой Хоггапа в ФРГ вышла целая серия подобных
неонацистских изданий, авторами которых являлись В. Глазебок,
Г. Мюллер, У. Валенди и др. Названия их «сочинений» говорили
сами за себя, например: «Была ли Германия одна виновна в воз¬
никновении второй мировой войны?», «Правда на стороне Герма¬
нии. Вопрос о виновниках второй мировой войны» и т. д.11 Стре-
6 Seraphim Н. G. Die deutsch-russischen Beziehungen 1939—1941. Ham¬
burg, 1949; Rossi A. Zwei Jahre deutsch-sowjetisches Biindnis. Koln, Berlin,
1954; Holldak H. Was wirklich geschah: Die diplomatischen Hintergriinde
der deutschen Kriegspolitik. Munchen, 1949; Dahms H. Kleine Geschichte
Europas im 20. Jahrhundert. Frankfurt a. M., 1958.
7 Halder F. Hitler als Feldherr. Munchen, 1949; Tippelskirch K. Geschichte
des Zweiten Weltkrieges. Bonn, 1954; рус. пер.: Типпелъскирх К, История
второй мировой войны. М., 1956; Meyer К. Grenadiere. Munchen, 1956;
Assman К. Deutsche Schicksalsjahre. Wiesbaden, 1959.
8 Мировая война 1939—1945 годы/Об. ст.: Пер. с нем. М., 1957, с. 494;
Meyer К. Op. cit., S. 77.
• Hoggan D. Der erzwungene Krieg: Die Ursachen und Urheber des 2.
Weltkriegs. Tubingen, 1961.
10 Ibid., S. 150, 791.
11 Glasebock W. War Deutschland am 2. Weltkrieg allein schuld? Sieg-
burg-Niederpleis, 1964; MUller G. Angeklagt, das deutsche Volk: «Tatsachen
156

мление всячески оправдать агрессивную политику «третьего
рейха» наглядно проявилось в статьях неонацистского журнала
«Национ Ойропа», изданных отдельным сборником «Европа
в огне» 12.
Тезис о якобы вынужденном характере нападения фашист¬
ской Германии на Советский Союз проник и в западногерманские
учебные пособия для школьников. Так, в одном из них, написан¬
ном ультраконсервативным историком Ф. Симонсеном, утвержда¬
ется: «Гитлер опасался русского нападения, когда немецкие вой¬
ска сражались на Западе. Он хотел упредить это нападение».
А в хронологическом разделе того же учебника можно прочесть:
«22 июня 1941 г. Будучи убежденным в необходимости упрежде¬
ния русского нападения, Гитлер начал войну против России» 13.
К концу 60-х годов грубая фальшивка нацистской пропаганды
о «превентивном характере» германской агрессии против ЙССР
получила довольно широкое распространение и в США. Ее при¬
верженцами стали американские историки Г. Райт, Л. Фишер,
С. Поссони, Т. Дюпуи, М. Макклоски и др.14
Поссони, например, в книге «К решению вопроса о виновни¬
ках войны», изданной в 1968 г. на немецком языке в ФРГ, ут¬
верждал, будто «Гитлер не хотел всеобщей войны, а СССР, на¬
оборот, стремился столкнуть европейские державы в большой
войне и в начальный период второй мировой войны сам предпри¬
нял много агрессивных актов». Все это якобы «вынудило» Гит¬
лера повернуть фронт против Советского Союза 15.
Подобную версию повторил другой американский ультраправый
историк Г. Плочер в книге «Германские ВВС против России» 16.
Об «агрессивности» большевизма говорилось и в книге американ¬
ского военного историка генерала Макклоски «Планирование
победы». Автор пытался уверить читателей, что Гитлер не мог при¬
мириться «с русской экспансией» и был вынужден нарушить со¬
ветско-германский договор о ненападении17.
В 70-х годах в связи с начавшейся разрядкой в международ¬
ных отношениях, а также под влиянием исследований советских
und Urteile uber die Kriegsschuld, die Schuld an den Massenverbrechen und
die Frage der Kollektivscham. — Pahl/Obb. 1964; Walendy U. Wahrheit fur
Deutschland: Die Schuldfrage des Zweiten Weltkrieges. Vlotho Weser, 1965;
Barnick J. F. Deutschlands Schuld am Frieden. Stuttgart, 1965.
12 Europa in Flammen 1939—1945. Vlotho Weser, 1966—1967. Bd. 1—2.
13 Цит. по: Жилин П. А., Якушевский А. С., Кульков E. H. Критика
основных концепций буржуазной историографии второй мировой войны.
М., 1983, с. 99.
14 Wright G. Ordeal of Total War, 1939—1945. N. Y., 1968; Possony S.
Zur Bewaltigung der Kriegsschuldfrage: Volkerrecht und Strategic bei der
Auslosung zweier Weltkriege. Koln; Opladen, 1968; Fisher L. Russia’s Road
from Peace to War. N. Y., 1969; Dupuy T. The Military Life of Adolf Hitler.
N. Y., 1970; MacCloskey M. Planning for Victory — World War II. N. Y.,
1970.
15 Possony S. Op. cit., S. 272, 287, 288.
16 Plocher H. The German Air Force versus Russia, 1941. N. Y., 1968.
17 MacCloskey M. Op. cit., p. 18.
157

учёных, достижений марксистской исторической науки в целом и
публикаций многочисленных документов, раскрывших тайную
подготовку фашистской верхушкой вооруженной агрессии против
СССР, большинство западных историков отказались от наиболее
одиозной трактовки войны 1941—1945 гг. как превентивной со
стороны Германии.
В отличие от предшествующих лет в буржуазной историогра¬
фии того периода отчетливо проявился переход к более гибкой
интерпретации рассматриваемого вопроса, подача и использова¬
ние фактического материала как бы под маской «научной объек¬
тивности». Налицо попытка западных авторов приспособить ис¬
ториографию второй мировой войны к особенностям идеологиче¬
ской борьбы на современном этапе, лишь завуалировав миф
о «превентивном характере» войны, но сохранив его составную
часть — концепцию об «агрессивности» коммунизма, т. е. Совет¬
ского Союза. Наиболее характерны в этом плане выпущенные
в США «Энциклопедия Американа» и книги Л. Фишера, в Анг¬
лии книги С. Эстера, в ФРГ — Ф. Фабри, Г. И. Лорбера, А. Фи¬
шера и др.18
В «Энциклопедии Американа» содержатся отдельные позитив¬
ные оценки роли СССР в разгроме фашизма, внешней политики
Советского государства в предвоенный период. Так, в одной из
статей отмечается, что «СССР старался избежать вовлечения его
во вторую мировую войну» 19. В других же статьях утверждается,
что внешнеполитическая деятельность Коммунистической партии
и Советского правительства в предвоенные годы якобы постоянно
провоцировала Гитлера к агрессии против СССР, будто Гитлер
22 июня 1941 г. лишь предупредил готовившееся нападение СССР
против «третьего рейха» 20.
В Англии подобное «объяснение» причин нападения фашист¬
ского рейха на СССР нашло отражение в работах ряда консерва¬
тивных военных историков, в том числе и в книге полковника
А. Ситона «Русско-германская война 1941—1945 гг.» Ситон, в ча¬
стности, пытается приписать Советскому Союзу постоянные «экс¬
пансионистские устремления с целью распространения комму¬
низма», утверждая при этом, что оценка Гитлером «советских
намерений в канун войны оказалась верной»21.
Противоречивые суждения содержатся в книге западногерман¬
ского историка Фабри «Советский Союз и „третий рейх“». Автор,
18 Encyclopedia Americana: 30 vol. N. Y., 1970—1976; Fisher L. The Road
to Yalta: Soviet Foreign Relations 1941—1945. N. Y., 1972; 1939: The Making
of the Second World War. L., 1973; Fabry Ph. Die Sowjetunion und das
Dritte Reich: Eine dokumentierte Geschichte der deutsch-sowjetischen Bezie¬
hungen von 1933 bis 1941. Stuttgart, 1971; Lorbeer H. J. Westmachte gegen
die Sowjetunion 1939—1941. Freiburg, 1975; Fischer A. Sowjetische Deut-
schlandpolitik im Zweiten Weltkrieg 1941—1945. Stuttgart, 1975.
19 Encyclopedia Americana, vol. 27, p. 421.
20 Ibid., vol. 29, p. 420, 501-502, 508.
21 Seaton A. The RuSso^German War 1941—1945. L., 1971, p. 2, 35.
158

например, пишет: «После нападения на СССР Гитлер солгал, за¬
явив, что лишь упредил готовившееся нападение со стороны Со¬
ветского Союза», а затем безапелляционно утверждает, что позд¬
нее СССР напал бы на Германию, и эта, мол, позиция Советского
Союза и лишила «третий рейх» свободы выбора» 22.
Отказ от пресловутого тезиса о «превентивной войне» содер¬
жится в книгах крупных английских военных историков Б. Лид-
дел Гарта и Дж. Эриксона23. «Своих генералов, — пишет Лиддел
Гарт, — он (Гитлер) пичкал сообщениями, будто русские гото¬
вятся к нападению, которое необходимо срочно упредить. После
перехода границы немецкие генералы убедились, как далеки были
русские от агрессивных намерений, и поняли, что фюрер их об¬
манул» 24. Эриксон также подчеркивает, что СССР не имел каких-
либо агрессивных намерений в отношении Германии, о чем, на¬
пример, по его мнению, свидетельствует специальный доклад раз¬
ведывательных органов вермахта о состоянии и расположении со¬
ветских войск на 20 мая 1941 г. «Этот доклад, — отмечает он, —
опровергает миф о советских агрессивных намерениях, который
использовал Гитлер, чтобы ошеломить недоверчивых генералов и
запугать своих сопротивлявшихся союзников. Никакого «сосредо¬
точения советских войск для нападения» в действительности не
существовало» 25.
К. Рейнгардт (ФРГ) в книге «Поворот под Москвой» довольно
подробно раскрывает «замысел Гитлера, рассчитанный на агрес¬
сию и войну»: «...война на Востоке, — подчеркивает он, — была
для Гитлера той решающей кампанией, к которой он стремился
с первых лет своей политической деятельности и которую он хотел
вести в рамках расово-идеологической войны на уничтожение.
Так как, по его мнению, весной 1941 г. великогерманский рейх
достиг высшего уровня в организации управления войсками, в во¬
енном деле и вооружении, а Россия, совершенно очевидно, нахо¬
дилась на низком уровне военного дела, считалось необходимым
использовать этот шанс и своевременно нанести удар» 26. Вместе
с тем Рейнгардт утверждает, что нападение Германии на Совет¬
ский Союз было продиктовано стремлением сломить волю Англии
к дальнейшему сопротивлению.
Г.-Й Шёпс (ФРГ) в книге «Германская духовная история но¬
вого времени» отмечает: «Стремления России к нападению,
в связи с которым Гитлер пытался обосновать свою версию пре¬
вентивной войны, па самом деле не существовало. Особая уг¬
22 Fabry Ph. Op. cit., S. 362—370.
23 Liddel Hart B. History of the Second World War. L., 1970; pyc. nep.:
Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. М., 1976; Erickson J. Stalin’s War
with Germany. L., 1975, vol. 1. The Road to Stalingrad.
24 Лиддел Гарт Б. Указ, соч., с. 151.
25 Erickson J. Op. cit., р. 85.
26 Reinhardt К. Die Wende vor Moskau: Das Scheitern der Strategie
Hitlers im Winter 1941/42. Stuttgart, 1972; рус. пер.; Рейнгардт К. Поворот
Под Москвой: Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 г. М., 1980, с. 30.
159

роза германским восточным границам вследствие передвижения
русских войск весной 1941 г. не установлена». Подобно бывшему
гитлеровскому генерал-фельдмаршалу Э. Манштейну дислокацию
советских дивизий на западной границе автор называет «развер¬
тыванием на всякий случай». Ссылаясь на опыт «военных дейст¬
вий первых месяцев», Шёпс отвергает версию «превентивной
войны» 27.
Отвергаются наступательные намерения Советских Вооружен¬
ных Сил летом 1941 г. и в книге западногерманских историков
«Третий рейх» 28.
Что касается ультраконсервативной буржуазной историогра¬
фии, то и в последнее десятилетие она сохранила по рассматри¬
ваемому вопросу прежние позиции, главное — ясно выраженную
антисоветскую и антикоммунистическую направленность. Об этом
свидетельствует содержание книг таких авторов, как И. Фест,
П. Крюгер, И. Бругелль, Ф. Фабри, Г. Франц—Виллинг (ФРГ),
Л. Лэфор, Н. Рич (США), Р. Картье, Г. Росси-Ланди, М. Гарде
(Франция) и др.29
В книге американского профессора Н. Рича, например, утверж¬
дается, что для Гитлера «Россия оставалась угрозой с Востока»;
к сентябрю 1940 г. нацистское руководство якобы осознало, что
«все оружие, посылаемое в Россию, будет использовано, по всей
вероятности, против Германии» 30.
Типичными выразителями современной неонацистской трак¬
товки легенды о «превентивной войне» гитлеровской Германии
против СССР явились писания западногерманских авторов
Г. Бреннеке, Г. Хертле, Н. Шаль-Рикура, Е. Хельмдаха, У. Ва-
ленди и др. Так, Бреннеке в книге «Извращение истории в Нюрн¬
берге. К предыстории и истории второй мировой войны» задался
целью поставить под сомнение материалы Нюрнбергского про¬
цесса над главными немецкими военными преступниками и «пе¬
ресмотреть» его решения. Тенденциозность трактовки автором со¬
бытий предвоенных и военных лет особенно отчетливо выступает
при рассмотрении им внешней политики германского империа¬
лизма, направленной на захват чужих территорий, на развязыва¬
ние мировой войны. Он заявляет, что нацистская Германия якобы
не была «воинствующей державой», а, напротив, придерживалась
«миролюбивого курса», выступала «за разоружение и ограниче¬
ние вооружений». При освещении событий, связанных с началом
Великой Отечественной войны Советского Союза, Бреннеке по¬
вторяет тезис о «превентивной войне» со стороны «третьего рейха».
В качестве «убедительного» подтверждения этой версии им при-
27 Schoeps H.-J. Deutsche Geistgeschichte der Neuzeit. Mainz, 1980,
S. 215—216.
28 Das Dritte Reich/Hrsg. von J. Alef. Hannover, 1982, S. 192.
29 Об этом направлении западной историографии, близком к неона¬
цистскому, см.: Жилин Z7. А., Якушевский А. С., Кульков Е. Н. Указ, соч.,
с. 100.
30 Rich N. Hitler’s War Aims. L., 1973, vol. 1, p. 208—209,
160

водится упомянутая нота германского МИД Советскому прави¬
тельству от 22 июня 1941 г.31
Хертле оправдывает решение Гитлера напасть на СССР «угро¬
зой окружения» Германии. Вопреки историческим фактам он ут¬
верждает, будто улучшение дипломатических отношений между
Советским Союзом, США и Великобританией создавало угрозу
«третьему рейху». «Таким образом, — пишет он, — вокруг рейха
снова замкнулось кольцо окружения, усиленного благодаря
США... Гитлер был вынужден начать превентивную войну про¬
тив развернувшейся Красной Армии» 32.
Бывший начальник разведки одной из немецко-фашистских
армий Хельмдах выпустил две книги: «Нападение? Сосредоточе¬
ние советских и немецких войск на границе в 1941 г.» и «Иллю¬
зии и упущения. Возникновение войны 1939—1941»33. Эти ра¬
боты имеют один замысел: оправдать фашистскую политику, сняв
с нацистской Германии всю ответственность за развязанную аг¬
рессию и преступления против человечества. Чтобы придать не¬
кую правдоподобность лживому тезису о «вынужденном» харак¬
тере войны против Советского Союза, Хельмдах настойчиво си¬
лится «доказать», что-де СССР планировал напасть на Германию
в августе 1941 г.; а Гитлер упредил это нападение в июне того же
года 34.
В книге «Иллюзии и упущения» Хельмдах заявил, будто боль¬
шая военная игра, проводившаяся в декабре 1940—январе 1941 г.
в Красной Армии, представляла собой подготовку для нападения
на Германию. На деле же происходила отработка оборонительных
действий советских войск на случай фашистской агрессии. В этой
игре «синяя» сторона (вермахт) была нападающей, а «красная»
(Красная Армия) — обороняющейся 35.
Вслед за своими единомышленниками по фальшивке о «превен¬
тивной войне» Хельмдах упорно твердит о концентрации к лету
1941 г. мощных ударных сил советских войск вдоль западной гра¬
ницы СССР, которые якобы превосходили вермахт и готовы были
вот-вот напасть на рейх.
В действительности к концу июня 1941 г. непосредственно
в приграничных с СССР районах именно Германия и ее союзники
сосредоточили крупнейшую группировку для нанесения мощного
внезапного удара: 16 армейских соединений, или 70 % всех диви¬
зий, 75 % минометов, 90 % всех танков и боевых самолетов36.
31 Brenneke G. Die Niirnberger Geschichtsentstellung: QueHen zur Vor-
geschichte und Geschichte des 2. Weltkriegs aus den Akten. der deutschen
Verteidigung. 2. Aufl. Tubingen, 1970, S. 305.
32 Hartle H. Die Kriegschuld der Sieger. Oldendorf, 1971, S. 323.
33 Helmdach E. Gberfall? Der sowjetisch-deutsche Aufmarsch 1941. Neckar¬
gemund, 1976; Idem. Tauschungen und Versaumnisse! Kriegsausbruch 1939—
1941. Bergamtel, 1979.
34 Helmdach E. Uberfall? S. 56, 58.
35 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. 2-е доп. изд. М., 1974,
т. 1, с. 207.
36 См.: История второй мировой войны 1939—1945, т. 4, с. 21—22.
Ц Заказ М 3«3
161

В условиях назревавшей военной угрозы Советский Союз, не
ослабляя борьбы за сохранение мира, вынужден был осуществить
ряд дополнительных мер по повышению своей мобилизационной
готовности к отражению вражеского нападения.
Однако к моменту вторжения вермахта на территорию СССР
агрессор имел над войсками советских западных пограничных ок¬
ругов почти двойное численное превосходство в людях и значи¬
тельное в артиллерии. Немецко-фашистское командование в пер¬
вом эшелоне своих войск развернуло 103 дивизии, в том числе
12 танковых, в то время как в первом эшелоне советских армий
прикрытия имелись только 54 стрелковые и две кавалерийские
дивизии, т. е. в два раза меньше 37.
Столь же нелепыми и беспочвенными выглядят и другие
ссылки автора на факторы, «заставившие» Гитлера двинуться
в поход на Восток.
Под влиянием роста реваншистских тенденций, усиления про¬
цесса милитаризации в буржуазной историографии ФРГ проис¬
ходит общий сдвиг вправо, что характерно для работ последнего
времени профессора Кёльнского университета А. Хильгрубера и
профессора Боннского университета Г.-А. Якобсена.
В книге «Вторая мировая война. Военные цели и стратегия
вейиких держав» Хильгрубер заявил, что с осени 1940 г. якобы
существовал не один, а два плана завоевания Европы — Гитлера
и Сталина. Нападение фашистской Германии на Советский Союз,
по его словам, было «предупредительным», направленным на
срыв советской «агрессивной программы». «Цели СССР с осени
1940 г. состояли в том, — пишет Хильгрубер, — чтобы создать со¬
ветскую сферу влияния в центре Европы... после того, как Гер¬
мания будет разгромлена в войне с западными державами. Эти
цели не изменялись до конца войны» 38. Злостные домыслы Хиль¬
грубера представляют собой не только попытку реанимации фа¬
шистской легенды о «превентивной» войне, но и клеветы на Со¬
ветский Союз, который на своих плечах вынес главную тяжесть
борьбы против агрессоров и спас народы Европы от фашистского
порабощения.
Якобсен в книге «Путь к разделу мира» вначале отрицает
превентивный характер нападения на СССР: «Это не было пре¬
вентивной войной», а затем утверждает обратное: «Решение Гит¬
лера о нападении не было вызвано озабоченностью по поводу
угрозы возможного советского нападения. Но оно было принято
под знаком агрессивной политики СССР, которую он проводил
с 1938 г.» 39 Этот завуалированный вариант версии о «превентив¬
ной войне» проводится и в 10-томном труде «Германский рейх и
37 Там же, с. 27.
38 Hillgrub er A. Der 2. Weltkrieg. Kriegsziele und Strategic der grossen
Machte. Stuttgart, 1983, S. 59.
39 Jacobsen H-A. Der Weg zur Teilung der Welt. Bonn, 1977, S. 103.
162

вторая мировая война», издаваемом военно-исторической служ¬
бой бундесвера40.
Все домыслы, к которым прибегают современные ультракон¬
сервативные и неонацистские историки и пропагандисты, ожив¬
ляя и модернизируя старую фашистскую фальшивку, не заслу¬
живают научной полемики. Они опровергаются всей предвоенной
политикой миролюбивого Советского государства, последовательно
и неустанно боровшегося за безопасность народов, за организа¬
цию коллективного отпора поджигателям войны. Самой природё
социалистического строя чужды какие-либо захватнические уст¬
ремления и агрессивные войны. Верные ленинскому курсу мир¬
ного сосуществования стран с различными общественными си¬
стемами Коммунистическая партия и Советское правительство
прилагали в те годы огромные усилия для предотвращения новой
мировой войны. Это убедительно показано во многих трудах со¬
ветских и прогрессивных зарубежных исследователей.
Следует отметить, что ряд буржуазных авторов, стоящих на
реалистических позициях, сами выступают с критикой наиболее
одиозных версий о «советской угрозе». Легенда об «агрессив¬
ности» СССР на основе широкого круга документов убедительно
опровергается в книге профессора Высшей технической школы
в Дармштадте Г. Каде «Ложь об угрозе»41, а также в книге
М. Барча, Г.-Фр*. Шебеша и Р. Шеппельмана «Война на Востоке
в 1941 —1945 гг.», где подчеркивается, что фашистская Германия
напала на СССР без объявления войны с целью захвата миро¬
вого господства, путем разрыва всех договоров. Раскрывая при¬
чины нападения фашистской Германии на СССР, эти авторы пи¬
шут: «Советский Союз был главным идеологическим противником
Германии, его экономический потенциал и территория были глав¬
ным препятствием в осуществлении планов мирового господства
фашистского руководства» 42.
Тем не менее легенда о «превентивном характере» войны
Германии против СССР продолжает использоваться реакционными
кругами на Западе. Ее живучесть прежде всего объясняется' уси¬
лением агрессивности империализма, милитаризацией экономики
и всей общественной жизни ведущих капиталистических госу¬
дарств, стремлением реакционных сил Запада вновь обострить
международную обстановку, вернуть человечество к временам
«холодной войны», подкрепить «историческим опытом» миф
о «советской военной угрозе».
Исторические факты неопровержимо свидетельствуют, что Сот
ветский Союз никогда не планировал каких-либо агрессивных
действий, никогда пе собирался и не собирается ни на кого на¬
40 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Stuttgart, 1983, Bd. 4.
Der Angriff die Sow jetunion, S. 19, 20, 23, 25.
41 Kade G. Die Bedrohungsliige. Koln, 1979.
42 Bartsch M., Schebesch H. Fr., Scheppelmann R. Der Krieg im Osten
1941—1945. Koln, 1981, S. 93, 84, 83.
!!♦
163

падать. Все это чуждо самой природе социализма и в корне про¬
тиворечит ленинской миролюбивой внешней политике СССР.
Обосновывая нападение фашистского блока на СССР 22 июня
1941 г. ссылками на «угрозу с Востока», буржуазные идеологи
как бы подводят «историческую базу» для любой империалисти¬
ческой агрессии. Выдвинутая более четырех десятилетий назад
гитлеровской пропагандой и поднятая на щит западной реакци¬
онной историографией фальшивка о «превентивной войне» явля¬
ется составной частью идеологии и политики империализма.
А. А. Кошкин
' ПРОТИВ МИФА О «МИРОЛЮБИИ»
МИЛИТАРИСТСКОЙ ЯПОНИИ
Международным трибуналом над главными японскими военными
преступниками в Токио было доказано, что «до 1943 г. Япония
не только планировала вести агрессивную войну против Совет¬
ского Союза, но и продолжала активную подготовку к такой
войне» Ч Попытки опровергнуть этот факт предпринимались
в Японии сразу же после окончания второй мировой войны. По¬
добную цель преследовала, в частности, «публикация записок»
Коноэ Фумимаро, вышедших накануне первого заседания Токий¬
ского трибунала отдельной книгой под названием «Усилия к до¬
стижению мира» 1 2.
Коноэ трижды возглавлял японский кабинет министров. При
его непосредственном участии была развязана японо-китайская
война, заключен агрессивный «Тройственный пакт» с нацистской
Германией и фашистской Италией, осуществлялась подготовка
к вероломному нападению на СССР, было принято решение
о вступлении в войну против США, Великобритании и Голлан¬
дии.
Цель мемуаров бывшего премьер-министра заключалась
в том, чтобы снять ответственность за развязывание агрессии и
военные преступления с политического руководства Японии, из¬
образить его лишь пешкой в руках представителей армии и
флота. Тай, об агрессии Японии в Китае Коноэ писал: «Японо-
китайский инцидент начался через месяц после образования мо¬
его первого кабинета. К тому же он был связан с военной тай¬
ной. Правительство не могло даже высказать свое мнение по
этому поводу и ему было очень трудно противостоять» 3. Особенно
1 Цит. по: История второй мировой войны 1939—1945: В 12-ти т. М.,
1973—1982, т. 6, с. 460.
2 Коноэ Фумимаросюки. Хэйва-э-но дорёку. Токио, 1946.
8 Там же, с. 11—12.
164

Старательно Коноэ убеждал читателей в том, что военно-Иолйтй-
ческий союз Японии с Германией и Италией, заключенный
в 1940 г., якобы не был направлен против СССР, что японское
правительство отговаривало руководство «третьего рейха» от на¬
падения на Советский Союз, что после 22 июня 1941 г. «эффек¬
тивность использования „Тройственного пакта44 сократилась на¬
половину» и Япония намеревалась его аннулировать4.
Автор этой фальсификации в декабре 1945 г. покончил жизнь
самоубийством. Однако, его «записки» наряду с мемуарами дру¬
гих яцонских военных преступников, бывших политиков, государ¬
ственных деятелей, дипломатов и военных стали главным ориен¬
тиром для буржуазных историков консервативного направления,
которые задались целью оправдать японский милитаризм, возло¬
жить ответственность за развязывание войны на другие государ¬
ства, в том числе на Советский Союз.
В данной статье рассмотрены наиболее распространенные
в консервативной японской историографии версии о японо-совет¬
ских отношениях — от начала второй мировой войны до нападе¬
ния Японии на азиатские и тихоокеанские владения США, Ве¬
ликобритании и Голландии. Автор касается также взглядов на
эту проблему и японских историков либерального направления,
в работах которых приведено немало документов, подтверждаю¬
щих концепцию развития японо-советских отношений в 1939—
1941 гг., принятую в советской историографии.
Даже ультраконсервативные японские историки не отрицают,
что после маньчжурского инцидента Япония главным образом
готовилась к войне против СССР. Бывший начальник отдела опе¬
ративного управления японского генштаба полковник Хаттори
Такусиро писал после войны: «Историческая миссия японской
армии со времен ее создания заключалась в том, чтобы быть
в готовности действовать на Севере (против России, а затем Со¬
ветского Союза. —А. К.). Авангардная роль выпала на долю
Квантунской армии»5.
Признавая антисоветскую направленность политики Японии
в 30-е годы, историки этого направления, однако, утверждают,
что после поражения японской армии в вооруженном конфликте
на Халхин-Голе (1939 г.) в Токио якобы искренне стремились
к нормализации отношений с СССР. Миякэ Масаки пищет:
«Японская сторона рассчитывала, что Германия выступит посред¬
ником, и японо-советские дипломатические отношения будут уре¬
гулированы, а затем заключено торговое соглашение... Начав
войну против СССР, Германия растоптала эти надежды Япо¬
нии» 6.
4 Там же, с. 17, 19, 24—25.
5 Хаттори Такусиро. Япония в войне 1941—1945: Пер. с ян. М., 1973,
с. 25.
8 Миякэ Масаки. Нити-доку-и сангоку домэй-но кэнкю (Исследование
по истории «Тройственного союза»). Токио, 1975, с. 353.	—
165

Подобные заявления опровергаются даже в изданном управле¬
нием национальной обороны Японии (военное министерство)
многотомном труде «Официальная история войны в Великой Во¬
сточной Азии». В нем, в частности, признается, что «События на
Халхин-Голе продемонстрировали качественные и количествен¬
ные недостатки сухопутных сил Японии. Для их ликвидации
планировалось максимально ограничить военные действия в Ки¬
тае, сократить число находившихся там войск, мобилизовать бюд¬
жетные ресурсы и расширить подготовку к войне против Совет¬
ского Союза» 7. В работе других японских историков более четко
сформулирована мысль об агрессивности правящих кругов
страны, с одной стороны, и авантюристичности военной страте¬
гии, с другой: «Несмотря на очевидность того, что Японии было
не под силу вести войну с СССР, армия не сделала должных вы¬
водов из событий на Халхин-Голе и по-прежнему была нацелена
на войну» 8. Не успев оправиться от поражения на Халхин-Голе,
генеральный штаб японской армии в конце осени 1939 г. спешно
разработал новый оперативно-стратегический план агрессивной
войны против СССР.
Цель готовящейся наступательной операции состояла в «раз¬
громе русской дальневосточной армии и захвате территории к во¬
стоку от населенного пункта Рухлово и Большого Хингана» с по¬
следующей оккупацией Забайкалья, Северного Сахалина и
Камчатки9. Одновременно японское командование форсировало
подготовку Квантунской армии к походу на север: росла ее чис¬
ленность, дивизии оснащались новейшим оружием. В принятом
в декабре 1939 г. плане наращивания вооруженных сил Японии
предусматривалось «достичь уровня, необходимого для ведения
войны против СССР». Согласно этому плану к 1944 г. должно
было значительно увеличиться число бронетанковых частей, ко¬
личество дивизий возрасти до 65, авиаэскадрилий — до 16410.
Во многих работах японских историков, принадлежащих
к различным направлениям, значительное внимание уделяется
внешнеполитическому обеспечению агрессивных планов япон¬
ского империализма в 1939—1941 гг. При этом большинство бур¬
жуазных историков явно преувеличивают «возмущение» Токио
«актом предательства» со стороны «третьего рейха», который
в момент поражения Японии на Халхин-Голе заключил с СССР
пакт о ненападении» ц. Однако официальные источники свиде¬
7 Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Токио, 1968, т. 20, с. 4.
8 Сёва-но рэкиси: Ниттю дзэммэн сэнсо (История периода Сёва: То¬
тальная война Японии в Китае). Токио, 1982, т. 5, с. 155.
9 Дайхонъэй рикугун бу (Ставка сухопутных войск императорской
армии). Токио, 1968, ч. 2, с. 15; Хокуто хомэн рикугун сакусэп (Операции
сухопутных войск на северо-восточном направлёнии). Токио, 1968, с. 10.
10 Рикугун гундзю дойн (Мобилизация военного производства для су¬
хопутных сил). Токио, 1974, ч. 2, с. 309—313.
'	11 Тайхэйё сэнсо-э-но митц. (Путь к войне на Тихом океане). Токио,
1963, т. 5, с. 159—162; Дайхонъэй рикугун бу, ч. 2, с. 1.
166

тельствуют о наличии неоднозначной реакции в правящих кру¬
гах на действия Берлина.
По-прежнему, считая нацистскую Германию своим естествен¬
ным союзником в борьбе против СССР, японское правительство
и командование вооруженных сил в документе «Основные прин¬
ципы политического курса в отношении иностранных государств»
от 28 декабря 1939 г. констатировали: «Хотя между Германией
и СССР был подписан пакт о ненападении, учитывая общность
целей империи с целями Германии и Италии в построении нового
порядка, необходимо сохранять дружественные отношения
с этими государствами» 12.
Объединение военных усилий различных стран в целях буду¬
щего разгрома Советского Союза отвечало основным требованиям
японской стратегии и рассматривалось как непременное условие
решения «северной проблемы». В третьей статье подписанного
27 сентября 1940 г. «Тройственного пакта» указывалось, что
«если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению
какой-либо другой державы, которая в настоящее время не уча¬
ствует в европейской войне и китайско-японском конфликте, то
три страны обязуются оказывать взаимную помощь имеющимися
в их распоряжении средствами» 13. Такими неучаствующими дер¬
жавами к осени 1940 г. оставались только СССР и США.
К моменту заключения «Тройственного хпакта» в Берлине уже
приняли решение о нападении на Советский Союз. «Россия
должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 г.», — заявил
Гитлер 31 июля 1940 г. на совещании руководящего состава во¬
оруженных сил фашистской Германии14. Япония к этому вре¬
мени уже имела детально разработанный оперативно-стратегиче¬
ский план войньк против СССР и план оккупационного режима,
который намечалось ввести па захваченной «восточной части Со¬
ветского Союза, включая озеро Байкал» 15 * *.
Для того чтобы замаскировать йроводившуюся участниками
пакта подготовку войны против СССР, было решено включить
в текст официального соглашения оговорку, что он якобы не на¬
правлен против СССР. Накануне подписания «Тройственного
пакта» министр иностранных дел Японии Мацуока, разъясняя
специальному посланнику германского правительства Штаммеру
позицию своего правительства, заявил, что «после завершения
войны в Европе Россия останется великой державой. Это будет
создавать угрозу новому порядку в Восточной Азии. Япония и
12 Дайтоа сэнсо кокан сэн си, т. 20, с. 10.
13 Цит. по: Хаттори Такусиро. Япония в войне 1939—1945, с. 34.
14 Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М., 1969, т. 2, с. 80.
15 См.: Дайхонъэй рикугун бу, ч. 2, с. 15—17; Центральный государ¬
ственный архив Октябрьской революции, ф. 7867, on. 1, д. 482, л. 898;
д. 275, л, 75,
167

Германия должны быть рядом и выработать общую политику
против России» 16.
Антисоветская направленность «Тройственного пакта» была
убедительно доказана в ходе Токийского процесса. Тем не менее
многие современные японские буржуазные историки упорно от¬
стаивают обратное. «Заключая „Тройственный пакт“, — утверж¬
дают они, — Япония рассчитывала на дружественные отношения
между Германией и Советским Союзом и не могла предвидеть
начало германо-советской войны. В этом заключался просчет
Мацуока» 17. Согласно активно отстаиваемой ими версии, «Трой¬
ственный пакт», по расчетам его участников, якобы должен был
ограничить масштабы второй мировой войны. «Конкретные цели
заключения «Тройственного пакта» состояли в том, чтобы, во-
первых, не допустить вступления в войну США и тем самым
предотвратить расширение войны, и, во-вторых, установить дру¬
жественные отношения с Советским Союзом, — писал создатель
этой псевдонаучной концепции Коноэ Фумимаро 18.
По мнению историка Танака Сигэюки, «Тройственный пакт
в отличие от Антикоминтерновского пакта направлялся против
США и Великобритании. Однако при этом основной его целью
была не борьба с США и Великобританией, а непосредственное
использование мощи союза для предотвращения вступления
в войну США... Для подготовки Японии к движению на юг
было необходимо исключить угрозу с севера, со стороны Совет¬
ского Союза. Поэтому Япония упорно требовала сотрудничества
стран «оси» с Советским Союзом. Заключив союз с Германией и
Италией, Япония хотела затем заключить союз с СССР с тем,
чтобы сбалансировать соотношение сил с США и Великобрита¬
нией. .. Следовательно, приходит к выводу Танака Сигэюки, ко¬
нечной целью сближения Японии с Германией и СССР было
стремление урегулировать дипломатические отношения с США и
в результате этого разрешить китайский инцидент»19. Среди
японских историков есть немало сторонников подобной трактовки
целей «Тройственного пакта» 20.
Представители либерального направления в японской исто¬
риографии разоблачают легенду о «мирных» целях «Тройствеп-
18 Цит. по: Lu I, From the Marco Polo Bridge to Pearl Harbor. Wash.,
1961, p. 110.
17 Сэкай-но рэкиси: Дайнидзи сэкай тайсэн (Всемирная история: Вто¬
рая мировая война). Токио, 1970, т. 23, с. 330.
18 Коноэ Фумимаро сюки. Указ, соч., с. 19.
19 Танака Сигэюки. Сого дайнидзи тайсэн си (Обобщенная история
второй мировой войны). Токио, 1955, с. 135—136.
20 См.: Лсида Хитоси. Дайнидзи сэкай тайсэн гайко си (Дипломатиче¬
ская история второй мировой войны). Токио, 1959, с. 164—165; Сугияма
MjdMo. Самбо хомбу хэн (Записки начальника генерального штаба Су¬
гияма / Под ред. генерального штаба японской армии). Токио, 1967, с. 26—
27; Ё Иссю. Тайхэйё сэнсо дзэнъя (Накануне войны на Тихом океане).
Токио, 1970, с. 134; Хаяси Сабуро. Кантогун то кёкуто сорэнгун (Квантун¬
ская армия и советская дальневосточная армия). Токцо, 1974, с. 205 и др.
168

пого пакта». «С самого начала переговоров о заключении «Трой¬
ственного пакта», — отмечается в одной из их работ, — японское
правительство рассматривало его с точки зрения усиления Анти¬
коминтерновского пакта и исходило из того, что это должен быть
военный союз против СССР»21. «Три страны „оси“ образовали
объединенный фашистский фронт для создания в мире нового по¬
рядка. Его основное содержание составлял военный союз... Уча¬
стники пакта рассматривали своими противниками США и Со¬
ветский Союз»,— указывает автор ряда исторических работ
о второй мировой войне Гомикава Дзюмпей 22.
Антисоветская направленность «Тройственного пакта» осо¬
бенно наглядно раскрыта в работах известного военного историка
Фудзивара Акира. «Это был, вне всякого сомнения, военный
союз для объединения усилий трех стран в войне против СССР
и Америки, — пишет он. — Не приходится и говорить, что япон¬
ская армия и японские правящие круги намеревались всецело
использовать этот союз для войны против Советского Союза.
В 1940 г. значительно увеличилась численпость Квантунской ар¬
мии. За год число ее дивизий возросло с 9 до 11, пограничных
отрядов — с 8 до 13, боевых авиаэскадрилий — с 18 до 22, на
Карафуто (Сахалине. — А. К.) была создана смешанная бри¬
гада» 23.
Существовавшее в 1940 г. намерение военно-политического
руководства Японии воспользоваться поражением западноевро¬
пейских держав и захватить их богатые сырьевыми ресурсами
азиатские колониальные владения отнюдь не означало отказ
японских правящих кругов от планов войны против СССР.
В Токио исходили из того, что «мероприятия политической
стратегии в отношении севера являются неразрывным звеном
проведения войны в Великой Восточной Азии» 24.
Летом 1940 г. японское правительство и командование воору¬
женных сил разработали два варианта вступления Японии
в войну: «южный» — против США и западноевропейских госу¬
дарств и «северный» — против СССР. Очередность осуществления
каждого из них > ставилась в зависимость от конкретно склады¬
вающихся условий международной обстановки25.
В связи с тем, что военная доктрина и стратегия Японии
предусматривали внезапное наступление без объявления войны26,
21 Сёва-но рэкиси, т. 5, с. 170.
22 Гомикава Дзюмпей. Годзэн кайги (Императорские конференции).
Токио, 1981, с. 19.
23 Фудзивара Акира. Тайхэйё сэнсо си рои (Рассуждения об истории
войны на Тихом океане). Токио, 1982, с. 77.
24 А рай Синъити. Дайнидзи сэкай тайсэн —сэнго сэкай си-но китен
(Вторая мировая война — отправной пункт послевоенной мировой исто¬
рии). Токио, 1973, с. 82.
25 История второй мировой войны 1939—1945, т. 3, с. 181.
26 Хаяси Сабуро. Японская армия в военных действиях на Тихом
океане: Пер. с англ. М., 1964, с. 19; Он же. Кантогун то кёкуто сорэнгун,
с. 186.
169

перед МИД была поставлена задача осуществить дипломатиче¬
ское прикрытие готовящихся агрессий для введения противника
в заблуждение. Поэтому в апреле 1941 г. по инициативе Японии
были начаты переговоры о «нормализации» отношений с СССР
и США. К тому времени в Токио уже располагали информацией
о подготовке Германии к нападению на СССР. Утверждения не¬
которых буржуазных историков, что японское правительство,
якобы «не знало» об этом, не соответствует действительности27.
Японский посол в Берлине Осима сообщал еще в начале 1941 г.,
что «имеются довольно веские основания ожидать войну между
Германией и Россией в скором будущем» 28. Важным подтверж¬
дением получения Японией заблаговременной информации явля¬
ется стенограмма заседания военного отдела ставки от 16 января
1941 г. В докладе начальника оперативного управления генштаба
Танака, в частности отмечалось: «Советский Союз не может го¬
товиться к войне на два фронта». На последовавший вопрос во¬
енного министра, сколько времени потребуется Японии для пере¬
броски войск, чтобы начать войну против СССР, Танака ответил:
«Около четырех месяцев» 29.
В конце марта во время встречи в Берлине с Гитлером и
Риббентропом японский министр иностранных дел Мацуока по¬
лучил окончательное подтверждение о готовящейся агрессии.
Ему было заявлено, что «Германия сможет разгромить Советский
Союз в течение трех—четырех месяцев» 30.
Японо-советский пакт о нейтралитете 1941 г. занимает одно
из центральных мест в исследованиях японских историков. Наи¬
более распространенной в Японии оценкой позиции японского
руководства при подписании этого документа является утвержде¬
ние, что, «готовясь к действиям на юге, Япония стремилась обез¬
опасить свой северный фланг», искала нормализации отношений
с СССР и стремилась «остаться в стороне от германо-советской
войны»31. Однако истинные цели японских милитаристов были
иные. В апреле 1941 г. военный министр Тодзио, занявший не¬
сколько месяцев спустя пост премьер-министра Японии, откро¬
венно заявил: «Невзирая на пакт, мы будем продолжать еще бо¬
лее активно осуществлять военные приготовления против СССР.
Необходимо постоянно оказывать давление на Советский Союз.
27 Ёси$ Хироси. Сёва гайко си (Дипломатия периода Сёва). Токио.
1971, с. 125.
28 Цит. по: Toland G. The Rising Sun. N. Y., 1971, p. 74—75.
29 Дайхонъэй рикугуп бу, ч. 2, с. 207—208.
30 Japan’s Decision for War: Records of the 1941 Policy Conferences.
Stanford (Cal.), 1967, p. 22.
31 Хаттори Такусиро. Япония в войне 1939—1945, с. 41; История войны
на Тихом океане: Пер. с ян. М., 1958, т. 3, с. 211—213; Тогава Исаму,
Тодзио Хидэки то гумбу докусай (Тодзио Хидэки и диктатура военщины).
Токио, 1982, с. 87—95.
170 -

Сейчас положение таково, что государства не останавливаются
перед нарушением соглашений» 32.
16 апреля 1941 г. посол Осима направил в Токио шифровку,
в которой со всей определенностью сообщалось: «В этом году
Германия начнет войну против СССР»33. Несколькими днями
позже, подтвердив «неизбежность» скорого германского наступ¬
ления, он, игнорируя только что подписанный пакт о нейтрали¬
тете, рекомендовал своему руководству: «После начала германо¬
советской войны, надо, двигаясь на юг, оказать косвенную по¬
мощь Германии. Затем, воспользовавшись внутренними беспоряд¬
ками в Советском Союзе, применить вооруженные силы и, согла¬
совав с Германией, завершить решение вопроса о СССР» 34.
Ссылаясь на архивные документы, некоторые японские исто¬
рики пишут, что пакт о нейтралитете японское руководство пла¬
нировало использовать и как средство шантажа: замышлялось
после начала германо-советской войны, под угрозой разрыва
пакта «добиться от СССР включения Сахалина и советского При¬
морья в сферу японского влияния»35. Когда война началась,
стремление «достать тигренка, не входя в пещеру тигра», как
говорили в Токио обрело свое конкретное проявление. 4 августа
1941 г. Советом по координации действий правительства и
ставки был принят документ «Основные принципы дипломати¬
ческих переговоров с Советским Союзом». В нем предписывалось,
завершая подготовку к нападению на СССР, выдвинуть условием
сохранения пакта прекращение советской помощи Китаю, про¬
дажу Северного Сахалина, аренду Камчатки и советских терри¬
торий к востоку от Амура, вывод советских войск со всей терри¬
тории Дальнего Востока, а также другие требования36. Вскоре
была предпринята попытка предъявить эти наглые требования
Советскому правительству. Естественно, они были решительно от¬
вергнуты 37.
Соглашаясь под давлением фактов и документов с тем, что
«обещание Японии соблюдать нейтралитет в отношении Совет¬
ского Союза было не надежным»38, консервативные японские
историки одновременно пытаются поставить под сомнение
искреннее стремление Советского правительства предотвратить
дальнейшее обострение военно-политической обстановки на Даль¬
нем Востоке. Так, автор книги «Накануне войны на Тихом оке¬
ане» Ё Иссю утверждает, что «японский фашизм и «советский
красный тоталитаризм» заключили неискренний японо-советский
32 Тайхэйё сэнсо си. (История войпы иа Тихом океане). Токио, 1972,
т. 4, с. 66.
33 Дайхонъэй рикугун бу, ч. 2, с. 243.
34 Там же, с. 248.
35 Тайхэйё сэнсо си, т. 4, с. 63.
36 Иванами кодза: Нихон рэкиси. (Сб. статей по истории Японии). То¬
кио, 1972, т. 21, с. 34; Симада Тосихико. Кантогуи: Дзай-Ман рикугун-но
докусо. Токио, 1966, с. 173—174. ,
37 Japan’s Dicision for War, p. 121.
38 Тайхэйё сэнсо си, т. 4, с. 66.
171

пакт • о нейтралитете, исходя из своих собственных интересов.
Обе стороны с самого начала не собирались соблюдать соглаше¬
ние» 39. Однако этот домысел отвергается теми японскими бур¬
жуазными исследователями, которые стремятся с более объектив¬
ных позиций взглянуть на сложный процесс развития отношений
между обеими государствами. По их мнению, «в условиях напря¬
женности в германо-советских отношениях Советский Союз еще
более, чем ранее, желал урегулирования отношений с Японией» 40.
Некоторые из них справедливо отмечают, что «после заключения
„Тройственного пакта" СССР стал ощущать серьезное давление
на Дальнем Востоке». В связи с этим подписание в 1941 г. пакта
о нейтралитете было вызвано исключительно его стремлением
к нормализации советско-японских отношений. «Поэтому в Токио
полагали, что даже в случае использования крупных сил на юге
не было оснований беспокоиться о безопасности маньчжуро-мон¬
гольской границы» 41.
Йпонское военное руководство отдавало себе отчет в том, что
Советский Союз будет верен принятым на себя обязательствам.
В секретном оперативном приказе командующего объединенным
флотом Японии И. Ямамото от 1 ноября 1941 г. констатирова¬
лось: «Если империя не нападет на Советский Союз, то мы
уверены, что СССР не начнет военных действий» 42.
Япония же фактически нарушила пакт о нейтралитете
с СССР менее чем через два месяца после его подписания. В на¬
чале июня 1941 г. ставка и правительство «приступили к глубо¬
кой разработке национальной политики на случай германо-совет¬
ской войны» 43, развернув непосредственную подготовку к агрес¬
сии против Советского Союза. В связи с этим совершенно неубе¬
дительным является утверждение, что «сообщения о приближаю¬
щейся войне Германии против Советского Союза вызывали
в Японии сожаление», что Токио якобы всерьез «отговаривало
Германию от вооруженного столкновения с Советским Союзом» 44.
На самом деле германо-советская война, как свидетельствуют до¬
кументы, рассматривалась японским военно-политическим руко¬
водством как «редчайший удобный случай для нападения на
СССР» 45.
2 июля 1941 г. на имйераторской конференции была утверж¬
дена «Программа национальной политики империи в соответ¬
ствии с изменением обстановки». В разделе, касающемся Совет¬
ского Союза, указывалось: «Если германо-советская война будет
развиваться в направлении, благоприятном для империи, послед¬
39 Ё Иссю. Указ, соч., с. 26.
40 Тайхэйё сэнсо си, т. 4, с. 64.
41 Нихон рэкиси (История Японии). Токио, 1977, т. 20, с. 535.
42 Цит. по: Рагинский М. Ю., Розенблит С. Я. Международный процесс
главных японских военных преступников. М.; Л., 1950, с. 194.
43 Хаттори Такусиро. Япония в войне 1941—1945, с. 44.
44 Танака Сигэюки. Указ, соч., с. 180.
45 Гомикава Дзюмпэй. Годзэн кайги, с. 73.
172

няя, прибегнув к вооруженной силе, разрешит «северную про¬
блему & и обеспечит стабильность положения на севере» 46.
В работах японских авторов нередко можно встретить утвер¬
ждение, что летом 1941 г. приверженцами идеи об участии
Японии в развязанной фашистской Германией войне против
СССР были лишь командование японской армии и министр ино¬
странных дел Мацуока, который-де вскоре поплатился за это
своим постом. Однако эта версия опровергается опубликованной
в Японии стенограммой императорской конференции. Из текста
этого документа следует, что ее участники, невзирая на недавно
заключенный пакт о нейтралитете СССР, положительно оцени¬
вали подготовку к вторжению на Советский Дальний Восток:
«Если мы атакуем Советский Союз, никто не посчитает это пре¬
дательством. Я с нетерпением жду возможности напасть на Со¬
ветский Союз... Я прошу правительство и верховное командова¬
ние атаковать Советский Союз как можно скорее. Советский
Союз должен быть уничтожен», — заявлял на конференции пред¬
седатель Тайного совета Японии Хара47
Фудзивара Акира пишет по этому поводу: «Безусловно, армия
была наиболее активной в подготовке войны против Советского
Союза. Однако наиболее страстно стремились к антисоветской
войне ближайшее окружение императора и влиятельные поли¬
тики, особенно так называемая группа императорского дворца,
в которую входили премьер-министр Коноэ Фумимаро, министр
хранитель печати Кидо Коити и др. Они больше других были
охвачены страхом перед революционным движением в Японии.
Их ненависть к социалистической революции была сильнее даже
алчных устремлений в отношении захвата советских территорий
и экономических целей агрессии... «Группа императорского
дворца» отражала в политике классовые интересы монополисти¬
ческого капитала. Она проводила дипломатию урегулирования
отношений с Великобританией и США и создания враждебного
окружения Советского Союза. Вторжение Гитлера в СССР и уча¬
стие в антисоветской войне Японии, рассматривалось как исклю¬
чительно благоприятная возможность сокрушить оплот револю¬
ции» 48.
Идеологические цели войны против СССР формулировались
на императорской конференции 2 июля 1941 г. следующим обра¬
зом: «Советский Союз поощряет распространение коммунизма, по¬
этому рано или поздно мы должны напасть на него...»49 Высоко¬
поставленные участники совещания приняли решение напасть
на СССР в момент, когда «ослабленный войной против фашист¬
ской Германии Советский Союз, подобно спелой хурме, будет го¬
тов пасть на землю» 50.
46 Сёва-но рэкиси, т. 5, с. 320.
47 Гомикава Дзюмпэй. Годзэн кайги, с. 78.
48 Фудзивара Акира. Указ, соч., с. 83.
49 Гомикава Дзюмпэй. Годзэн кайги, с. 73.
50 Симада Тосихико. Указ, соч., с. 155.
173

Никто из японских историков не отрицает тот факт, что за
императорской конференцией последовала беспрецедентная по
своим масштабам подготовка страны к войне против Советского
Союза. При этом, однако, вопреки логике историки консерватив¬
ного направления предпринимают попытки представить эту под¬
готовку как «вынужденные мероприятия для отражения совет¬
ского наступления». Отправным моментом для подобных утверж¬
дений явилось послевоенное заявление генерала Танака, что
«с середины июля (1941 г.—Л. К.) все более очевидными стали
признаки провоцирования Советским Союзом войны против Япо¬
нии» 51. Авторы одного из официальных японских трудов исполь¬
зовали эту фальшивку. «Во время маневров „Кантокуэн“ (меро¬
приятия по подготовке и ведению войны против СССР. — А. К.)
командование сухопутной армии исходило из возможности пре¬
вентивного удара СССР по Японии», — пишут они52. «Япония
в обстановке, когда оставался еще неразрешенным китайский ин¬
цидент и обострялись японо-американские отношения, совер¬
шенно не помышляла о начале крупномасштабной войны с та¬
ким сильным противником, как советская Дальневосточная ар¬
мия», — сознательно вводит в заблуждение читателей Танака
Сигэюки53.
Генерал Танака явился автором еще одной явно демагогиче¬
ской версии о «недостаточной» подготовленности и «слабости»
Квантунской армии, что-де заведомо исключало военное выступ¬
ление Японии против превосходящих сил советской Дальнево¬
сточной армии. «Разве при такой недостаточной оперативной под¬
готовке, в частности к переброске войск, можно было выступить
против СССР, к тому же не имея решения о войне?» — деланно
сокрушался он в своих мемуарах54.
«Япония постоянно испытывала угрозу со стороны имевшей
подавляющее преимущество Советской Армии. В целях сократить
большое различие в военной мощи между японской и советской
армиями были проведены мероприятия „Кантокуэн“». Они якобы
во всех отношениях и в любом случае были мероприятиями по
обороне от Советского Союза и совершенно не имели наступа¬
тельного характера. «Маневры „Каитокуэн“ не нарушали японо¬
советский пакт о нейтралитете», — выстраивают свою насквозь
лживую версию современные апологеты японского милитаризма55.
Документы японского генерального штаба разоблачают эти
утверждения. В июне 1941 г. генштаб составил график заверше-
51 Танака сакусэн бутё-но сёгэн: Тайсэп тоцуню-но синсо. (Свиде¬
тельство начальника оперативного управления генштаба Танака Синъити:
Правда о вступлении в мировую войну). Токио, 1971, с. 61.
52 Хокуто хомэн рикугун сакусэн, с. 61.
53 Танака Сигэюки. Указ, соч., с. 181.
54 Цит. по: Дайхопъэй рикугуп бу, ч. 2, с. 328.
55 Цит. по: «Кантэйсё» (Материалы экспертизы по делу о слушании
в суде высшей инстанции Токио иска об изменении школьных учебников).
Токио, 1970, с. 20.
174

нйя подготовки и ведения войны против СССР: «Принятие ре¬
шения о мобилизации — 28 июня, приказ о мобилизации —
5 июля, принятие решения о начале военных действий — 10 ав¬
густа, начало военных действий — 29 августа, окончание войны —
середина октября»56. Отвечая фальсификаторам, Фудзивара
Акира пишет: «Маневры „Кантонуэп“, в ходе которых была
осуществлена небывалая в истории армии мобилизация, проводи¬
лись не из предосторожности, а для того, чтобы быть готовыми
в любой момент начать войну... Составленный график подго¬
товки к операциям осуществлялся с опозданием лишь на двое
суток» 57.
Заботясь о безопасности своих дальневосточных рубежей,
в обстановке непрекращавшихся вооруженных провокаций япон¬
ской военщины Советское правительство и командование посто¬
янно поддерживали численность советских вооруженных сил на
Дальнем Востоке на уровне, достаточном для успешного отраже¬
ния агрессии. Однако японское военно-политическое руководство,
разрабатывая планы вероломного нападения на СССР летом
1941 г., исходило из предположения, что советская Дальневосточ¬
ная армия будет существенно ослаблена переброской большой
части соединений на советско-германский фронт. Вот, что гово¬
рится по этому поводу в одном из упоминавшихся ранее япон¬
ских официальных трудов: «Условием начала вооруженного вы¬
ступления против СССР было сокращение наполовину всех со¬
ветских войск на Дальнем Востоке, а именно, уменьшение числа
дивизий с 30 до 15. При этом считалось, что японские дивизии
после мобилизации и придания им частей и подразделений не¬
посредственного подчинения будут равны по численности остав¬
шимся советским дивизиям. Однако, так как советская армия на
Дальнем Востоке должна была приводиться в боевую готов¬
ность в обстановке спешной отправки войск (в европейскую
часть СССР. — А. К.), ожидалось, что мощь советской дивизии
составит лишь 75 % от мощи нашей отмобилизованной дивизии.
Отсюда делался вывод, что мощь 15 советских дивизий не пре¬
высит мощь наших 11. Следовательно, для необходимого двой¬
ного превосходства в целях быстрого разгрома советской армии
нам требовалось 22 дивизии» 58.
Группировка японских войск, общая численность которых со¬
ответствовала 25 дивизиям, была сосредоточена и готова к на¬
ступлению на Советский Союз к началу августа 1941 г.59 Всего
в ходе мобилизации, включая резервы на территории Маньчжу¬
рии и Кореи было сосредоточено 850 тыс. японских солдат и
офицеров60. Специально для участия в войне против Советского
66 Дайхонъэй рикугуп бу, ч. 2, с. 322.
57 Фудзивара Акира. Указ, соч., с. 80—81.
58 Дайхонъэй рикугуп бу, ч. 2, с. 321.
59 Там же, с. 365.
60 Сёва-но рэкисп, т. 5, с. 324—325.

Союза в районе Оминато был создан пятый флот, который дол¬
жен был взаимодействовать с армией61.
Заявления о «слабости» Квантунской армии могут ввести
в заблуждение лишь совершенно несведущего читателя. В дей¬
ствительности, по признанию японских военных специалистов,
подготовленная к войне против СССР Квантунская армия «была
превосходно вооружена»б2. «Летом 1941 г. мощь Квантунской
армии достигла пика и ее называли в Японии „непобедимой" —
в то время считалось, что она является самым сильным фронто¬
вым объединением. И действительно, с точки зрения тогдашнего
уровня экономического производства Японии эта армия оправды¬
вала название „самой передовой и современной"», — свидетель¬
ствует в одной из работ Гомикава Дзюмпэй63.
И все же тщательно спланированный и подготовленный япон¬
ский «удар в спину» Советскому Союзу в 1941 г. не состоялся.
9 августа накануне намеченного срока принятия решения о на¬
чале военных действий японское военно-политическое руковод¬
ство было вынуждено отложить вооруженное выступление про¬
тив СССР64. Трактовка причин такого решения — предмет острой
полемики между японскими консервативными и либеральными
историками. В наиболее обнаженной форме позицию апологетов
тогдашней японской верхушки изложил Хаттори Такусиро: «Япо¬
ния, доверяя японо-советскому пакту о нейтралитете, приняла
курс на добросовестное его соблюдение и продолжала принципи¬
альную политику сохранения спокойных отношений с Советским
Союзом. Эта политика не изменялась от начала и до конца: и
когда во время германо-советской войны Москва была в очень
опасном положении, и казалось, что судьба Советского Союза
решена, и когда Япония одерживала большие победы в опера¬
циях начального периода войны, и когда Германия неоднократно
требовала от Японии напасть на СССР» 65.
Опубликование в 60—70 годы новых японских документов
заставило историков консервативного направления несколько мо¬
дифицировать версию Хаттори о причине отказа от нападения
Японии на СССР. В одной из этих работ сформулирована сле¬
дующая мотивировка: «Почему провалился план „Кантокуэн"?
Во-первых, все началось с радужных перспектив германо-совет¬
ской войны и предположений о безусловной победе Германии.
Во-вторых, на основе этого предположения был взят курс на
„выжидательную позицию", что определило отсутствие должной
самостоятельности в принятии решений. В-третьих, слишком
большая самоуверенность армии рождала представление о воз¬
61 Дайхонъэй рикугун бу, ч. 2, с. 368.
62 Там же, с. 365.
63 Гомикава Дзюмпэй. Кёко-но тайги: Кантогун сики (Ложный вели¬
кий принцип: Записки о Квантунской армии). Токио, 1980, с. 13.
64 Тайхэйё сенсо си, т. 4, с. 98.
65 Хаттори Такусиро. Дайтоа сэнсо дзэнси (Полная история войны
в Великой Восточной Азии). Токио, 1953, т. 2, с. 392.
176

можности вести войну на два фронта — северном й южном»’ Ч
В данном случае мы имеем дело со стремлением подменить
причины следствием, признав частности, скрыть главное — аван¬
тюризм политики и военной стратегии милитаристской Японии,
слепую ненависть ее руководителей к Советскому Союзу, вызвав¬
шую принятие необоснованных стратегических и оперативных ре¬
шений, недооценку в Токио мощи социалистического государства.
t Главная же причина провала плана «Кантокуэн» состояла
в героическом сопротивлении советского народа, оказанном та¬
кому сильному и опытному противнику, как фашистская Герма¬
ния уже в первый период Великой Отечественной войны. В на¬
чале августа пятый отдел разведуправления японского генштаба
(разведка против СССР) пришел к выводу, что «в течение 1941 г.
германская армия не сможет покорить Советский Союз, да и на
будущий год перспективы для Германии не самые лучшие» 66 67.
Проанализировав ставшие доступными документы, некоторые
японские буржуазные историки признали, что нападение Японии
на СССР в 1941 г. «не было осуществлено по причине отсутствия
необходимых условий, а не в результате соблюдения Японией
пакта о нейтралитете» 68.
Расчеты японского командования на отвод значительного числа
советских войск с Дальнего Востока не оправдались. Разработан¬
ный в японском генеральном штабе план войны против СССР
предусматривал начало военных действий в тот момент, когда
«численность пехотных соединений уменьшится наполовину, а ко¬
личество авиации и отдельных частей и подразделений (авиаци¬
онных, кавалерийских, инженерных, железнодорожных и др.)
сократится втрое», —предполагалось, что «в условиях трудностей
германо-советской войны это должно произойти не позднее на¬
чала-середины августа» 69. Однако вопреки надеждам японского
командования передислокация советских войск с Дальнего Вос¬
тока проводилась в тот период в ограниченных масштаб ах.J. 2 июля
1941 г. японский генштаб констатировал, что «с начала германо¬
советской войны на запад отправлено лишь 17 % стрелковых ча¬
стей и лишь одна треть механизированных» 70.
«Нападение Японии на СССР не произошло потому, что она
не имела уверенности в победе над сильным в военном отноше¬
нии Советским Союзом», — таков главный вывод исследования
антисоветской стратегии Японии в 1941 г. Фудзивара Акира71.
Советские войска на Дальнем Востоке и в Сибири по-преж¬
нему были грозной силой, способной нанести поражение япон¬
ской армии. Ставка Верховного Главнокомандования стремилась
сохранить равновесие сил на Дальнем Востоке, что не позволило
66 Танака сакусэн бутё-но сёгэн, с. 177.
67 Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Токио, 1967, т. 8, с. 20.
68 Гомикава Дзюмпэй. Кёко-но тайги, с. 13—14.
69 Симада Тосихико. Указ, соч., с. 156.
70 Там же, с. 166.
71 Фудзивара Акира. Указ, соч., с. 82.
12 Заказ № 363
177

японскому командованию рассчитывать на успешное веДенйё
крупных наступательных операций. При всем авантюрйзме анти¬
советской политики и стратегии японское военно-политическое ру¬
ководство не было склонно недооценивать военную мощь и по¬
тенциальные возможности Советского Союза. События у озера
Хасан и в районе р. Халхин-Гол со всей очевидностью продемон¬
стрировали неспособность японской армии па равных вести во¬
оруженную борьбу с соединениями и частями Советской Армии:,
«Разгром Квантунской армии в районе р. Халхин-Гол научил
даже чванливых, возомнивших о божественной роли Японии япон¬
ских генералов уважать мощь Советского Союза» — отмечают не¬
которые японские исследователи72.
Однако в Японии есть немало ультраконсервативных истори¬
ков, которые пытаются использовать подобные объективные вы¬
воды для того, чтобы скрыть факты, свидетельствующие о про¬
должении подготовки японского военно-политического руковод¬
ства к нападению на СССР в 1942 г. Мацусита Ёсио, составитель
и комментатор «записок» генерала Танака, пишет: «Ставка сухо¬
путных сил отказалась от плана разрешения северной проблемы
в течение 1941 г. и переключила все внимание на юг. Отказ от
выступления „в том году“ стал окончательным. План „Канто-
куэн“, осуществлявшийся в грандиозных масштабах, исчез как
изящная радуга. Отмобилизованная большая армия постепенно
была передислоцирована на южный фронт — и с каждым днем
Квантунская армия слабела... План „Кантокуэн“ провалился, и
Япония, оставив в покое север, была вынуждена сосредоточить
все силы на южном направлении» 73. Исторические факты опро¬
вергают это утверждение. Планы и действия милитаристской
Японии по отношению к СССР были совершенно иными. 9 авгу¬
ста 1941 г., императорская ставка приняла документ «Основная
программа операций императорской сухопутной армии». В нем
устанавливалась следующая система приоритетов: «1) сохранять
против СССР 16 дивизий; 2) продолжать операции в Китае;
3) к концу ноября завершить подготовку к операциям против
Великобритании и США»74. Сосредоточение войск и военных
материалов в Маньчжурии продолжалось. Это считалось необхо¬
димым на случай резкого изменения обстановки на советско-гер¬
манском фронте в пользу «третьего рейха» 75.
6 сентября 1941 г. на императорской конференции был одоб¬
рен документ «Основные положения национальной политики им¬
перии», в котором прямо указывалось, что в случае благоприят¬
ной для империи обстановки «северный вопрос» будет решен
«в ходе или даже до применения силы на юге» 7б.
72 Иноуэ Киёси и др. История современной Японии: Пер. с яп. М.,
, 1955, с. 238.
73 Танака сакусэн бутё-но сёгэн, с. 177. л
74 Тайхэйё сэнсо си, т. 4, с. 98.
75 Хокуто хомэн рикугун сакусэн, с. 37.	'
76 Гомикава Дзюмпэй. Годзэн кайги, с. 125.
178

Начальник японского генерального штаба Сугияма спустя не¬
которое время отдал такое распоряжение: «Отменяется лишь вы¬
ступление в текущем году. Ранней весной следующего года после
завершения наступления на юге возможно нанесение удара на
севере. Для этого по-прежнему необходимо продолжать подго¬
товку. Поэтому не следует болтать об отмене плана. Надо дер¬
жать это в секрете. Об этом должны знать лишь немногие в ми¬
нистерствах армии и флота» 77
Продолжительность операций на юге определялась ориенти¬
ровочно в четыре—пять месяцев 78. За это время предполагалось
«в результате операций на юге создать экономическую структуру,
позволяющую вести длительную войну и обеспечить Японии воз¬
можность в любой выгодный, для нее момент начать войну про¬
тив СССР» 79.
4 декабря 1941 г. командующий Квантунской армией генерал
Умэдзу передал в ставку свое мнение о том, что «войну против
СССР выгодно начать в 1942 г., даже если еще не будут завер¬
шены операции на юге. Конечно, важно разрешить китайский
инцидент, но с точки зрения общего руководства войной важно
после операций на юге пойти на войну против СССР». «Таким
образом, — делает вывод историк Араи Синъити, — армия счи¬
тала, что операции на юге и на севере будут проходить после¬
довательно одна за другой» 80. 3 декабря 1941 г. был издан при¬
каз отдела сухопутных войск ставки № 578, в котором указы¬
валось: «В соответствии со складывающейся обстановкой осу¬
ществить подготовку к операциям против СССР с целью дости¬
жения готовности к войне к весне 1942 г.» 81.
Японское наступление на Дальнем Востоке должно было со¬
впасть с началом весенних наступательный операций германской
армии. Поэтому в 1942 г. Квантунская армия была усилена, по¬
лучив дополнительно еще две дивизии, и «ее численность стала
наибольшей за все время ее существования»82. Она достигла
1100 тыс. человек, что составило почти 35 % всех сухопутных
войск Японии83.
Расчеты на наступление «благоприятного момента» для напа¬
дения на СССР существовали в Японии до 1943 г. «Поражение
немецкой армии в январе 1943 г. под Сталинградом лишило Япо¬
нию надежд на успешное для „третьего рейха“ развитие герма¬
но-советской войны», — пишет Фудзивара Акира84. «Победа Со¬
ветской Армии под Сталинградом явилась тяжелым ударом не
77 Танака сакусэп бутё-но сёгэн, с. 177.
78 Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Токио, 1969, т. 24, с. 35.
79 Араи Синъити. Указ, соч., с. 84.
80 Там же, с. 83.
81 Хокуто хомэн рикугун сакусэн, с. 41.
82 Фудзивара Акира. Указ, соч., с. 81.
83 Хаттори Такусиро. Япония в войне 1941—1945, с. 66.
Фудзивара Акира. Указ, соч., с. 82.
12*
179

только для Германии, но и для Японии», — приходят к заклю¬
чению авторы «Истории войны на Тихом океане» 85.
Таким образом, ни о каком «добросовестном» соблюдении
японским правительством нейтралитета в войне фашистской Гер¬
мании против СССР не может быть и~речи. Япония вела актив¬
ную подготовку к нападению на Советский Союз и тем самым
сковывала значительные силы Советской Армии, которые могли
быть использованы для оказания отпора вермахту. Об этом убе¬
дительно свидетельствуют следующие данные: в декабре 1941 г.
Ставка ВГК вынуждена была держать на Дальнем Востоке и
у южных границ 1568 тыс. военнослужащих, или более 28 % об¬
щего состава Вооруженных Сил СССР. Из 4495 танков, имев¬
шихся на вооружении Советской Армии, в то время, на Дальнем
Востоке и у южных границ Советского Союза находился 2541 танк.
Там же было сосредоточено и около 3 тыс. самолетов из имев¬
шихся в то время 5274 боевых машин86. Это в значительной сте¬
пени затрудняло борьбу Советского Союза с фашистскими агрес¬
сорами, затянуло сроки завершения Великой Отечественной войны
со всеми вытекающими последствиями. Фальсификаторам не под
силу оспорить этот непреложный факт истории.
В декабре 1941 г. Япония подписала новое соглашение с Гер¬
манией и Италией, которое предусматривало «совместно вести
войну до полной победы». Японские милитаристы совершали мно¬
гочисленные нарушения советской границы, чинили препятствия
советскому судоходству, задерживали и топили советские торго¬
вые суда, снабжали нацистский рейх секретной информацией
о хозяйственном, политическом и военном положении СССР, по¬
ставляли Германии стратегические материалы, воевали против
союзников СССР — США и Великобритании. Гитлеровское руко¬
водство одобряя все эти действия Японии, особо высоко ценило
то, что «Россия должна была держать войска в Восточной Си¬
бири в ожидании русско-японского столкновения» 87. К сожале¬
нию, эти факты не находят должного освещения в работах, япон¬
ских либеральных историков, но тем не менее некоторые из них
приходят к правильному выводу, что «Япония задолго до 1945 г.
утратила право обвинять кого-либо в несоблюдении международ¬
ных соглашений» 88.
Итак, японская буржуазная историография японо-советских
отношений 1939—1941 гг. представляет собой весьма противоре¬
чивое явление. С одной стороны, в Японии к настоящему вре¬
мени вышло в свет немало документальных публикаций и тру¬
дов реалистически мыслящих буржуазных историков, в которых
раскрывается авантюристический, агрессивный курс милитарист¬
ской Японии по отношению к СССР. С другой, чрезвычайно ак¬
85 История войны на Тихом океане: Пер. с яп. М., 1958, т. 4, с. 16.
86 История второй мировой войны 1939—1945, т. 4, с. 272.
87 Рагинский М. Ю., Розенблит С. Я. Указ, соч., с. 256.
88 Гомикава Дзюмпэй. Кёко-но тайги, с. 14.
180

тивно в Японии действуют историки консервативного и ультра¬
консервативного направления, которые вопреки логике и исто¬
рическим фактам стремятся обелить вероломную агрессивную по¬
литику японского военно-политического руководства в рассмат¬
риваемый период, представить его мероприятия по подготовке
нападения на СССР всего лишь мерой безопасности, обусловлен¬
ной необходимостью укрепления обороны перед лицом нависшей
с севера «советской военной угрозы». Они открыто клевещут на
миролюбивую политику СССР, стараясь тем самым оправдать
развертывание отборной Квантунской армии в Маньчжурии, ко¬
торое поставило советское верховное командование перед необ¬
ходимостью выделить значительную группировку для охраны
дальневосточных рубежей СССР, лишило Советскую Армию воз¬
можности сосредоточить все силы на советско-германском фронте
в самый тяжелый для советского парода начальный период Ве¬
ликой Отечественной войны.
Активно разрабатываемые консервативными историками кон¬
цепции играют на руку нынешним правящим кругам Японии,
которые не извлекли реалистических выводов из истории второй
мировой войны. Поощряемые США, они ведут в стране пропа¬
ганду «исторической неизбежности» конфронтации с Советским
Союзом. Одним из таких примеров является шумная кампания
за «возвращение северных территорий», под которыми имеются
ввиду принадлежащие СССР на основе Ялтинских и других со¬
глашений Курильские о-ва.
Грубое искажение советско-японских отношений в период вто¬
рой мировой войны осуществляется на фоне попыток японской
реакции в целом изменить представление послевоенного поколе¬
ния японцев о прошедшей войне, снять с японского милитаризма
ответственность за кровавые злодеяния в Азии и на Тихом
океане. По указанию министерства просвещения Японии в школь¬
ных учебниках по истории агрессивная война Японии против
китайского народа именуется теперь «военным вступлением в Ки¬
тай», а массовые убийства сотен тысяч мирных жителей пред¬
ставляется результатом... «сопротивления китайских войск». Од¬
новременна совершаются попытки оспорить справедливость вы¬
несенного Токийским трибуналом приговора японским военным
преступником, изобразить их чуть ли не героями, отдавшими
жизнь за интересы «священной Страны восходящего солнца».
Прогрессивные силы Японии ведут упорную борьбу с этими
направленными на оправдание японского милитаризма замыс¬
лами. Они исполнены решимости сорвать идеологическую атаку,
направленную на искажении роли Японии в предыстории и исто¬
рии второй мировой войны. Разоблачение фальсификаторов исто¬
рии является важной составной частью борьбы против сил реак¬
ции в этой стране.

ВОЙНА И ПОЛИТИКА
Б. Н. Новоселов, А. С. Орлов
ПРОБЛЕМА ВТОРОГО ФРОНТА
В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ . США, И ВЕЛИКОБРИТАНИИ
(эволюция оценок)
На протяжении послевоенных десятилетий проблема второго
фронта является объектом острой научной и идеологической
борьбы. На усиление фальсификаторских тенденций на Западе
по этому вопросу указывает, в частности, стремление правящих
кругов НАТО во главе с США так использовать шумно отмечав¬
шееся в июне 1984 г. 40-летие высадки войск западных союз¬
ников в Нормандии, чтобы, принизив решающий вклад Совет¬
ского Союза в разгром фашизма, представить прежде всего США
спасителем народов Еврог^ы !. Тон, заданный «официальной Аме¬
рикой», был услышан и подхвачен. «Теоретически было еще до¬
пустимо, — декларируется в американском журнале «Тайм», —
что Гитлер может выиграть войну или по меньшей мере добиться
в ней тупика...» Американские силы и средства, продолжает
журнал, были направлены в Европу «с рыцарской по своей сути
миссией — спасти целый континент, находившийся в беде» 1 2. Вы¬
садившись в Нормандии, утверждает американская газета «Ин¬
тернэшнл геральд трибюн», западные союзники «повернули ход
второй мировой войны» 3.
От буржуазных средств массовой информации не отстают про¬
фессиональные историки. «Вторжением был брошен вызов тер¬
риториальному и политическому господству немцев над значи¬
тельной частью Европы», — утверждает, например, М. Блюмен-
сон, развивая официальную американо-английскую концепцию
цели высадки — «покончить с войной одним решительным уда¬
ром». Вторжение, по Блюменсону, «привело войну к ее победо¬
носному завершению в Европе» 4. «Вторжение», «удар через Да-
Манш», «великий крестовый поход» — сегодня на Западе пред¬
почитают, как правило, не употреблять привычное и точное —
«второй фронт», определяющее его место в общекоалиционной
стратегии. Все упомянутые выше тезисы призваны убедить: осво¬
бождение Европы пришло из-за океана.
1 Красная звезда, 1984, 6 июня.
2 Jime, 1984, Мау 28, N 22, р. 12, 10, И.
3 International Herald Tribune, 1984, June 7.
4 Army, 1984, June, N 6, p. 23, 22, 37.
182

Однако дело этим не ограничивается. Налицо попытка «пере¬
кинуть мостик» в сегодняшнюю политику США. «Мессианский
дух, — резюмирует упомянутый журнал „Тайм“, — если он ино¬
гда и присутствовал в американской внешней политике после¬
военных лет, восходит отчасти к операциям в Нормандии» 5.
«Именно в Нормандии, — заявляет обозреватель газеты „Интер¬
нэшнл геральд трибюн“ М. Доббс, — Соединенные Штаты были
официально (?! —Б. Н., Л. О.) наделены глобальной ответствен¬
ностью» 6.
Подоплека таких оценок ясна. Американский империализм го¬
тов любыми средствами компенсировать ускользающие от него
позиции в историческом соревновании с мировым социализмом.
К таким средствам относятся и попытки использовать перекро¬
енную на свой лад историю. Сегодня те, кто задает тон в НАТО,
стремятся подвести основание под провозглашенный заокеан¬
скими стратегами очередной «крестовый поход против комму¬
низма», цель которого — обеспечить за НАТО военное превосход¬
ство над социалистическим содружеством, а за США мировую
гегемонию. Посредством исторических параллелей западноевро¬
пейцев пытаются убедить, будто нынешние авантюристические
ракетно-ядерные приготовления США лишь продолжение тради¬
ционной для них «освободительной», «миротворческой» функции,
восходящей ко дням открытия второго фронта в Европе.
Иными словами, с помощью версии-подпорки о «бескорыстии»
западных союзников во главе с США, замалчивающей предысто¬
рию борьбы за второй фронт, эксплуатирующей сам факт его
открытия 7 и утверждающей «решающую» роль вторжения в осво¬
бождении народов Европы от фашизма, пытаются обосновать
«право» США на исключительность и руководство в мире.
Однако, во-первых, эта версия не имеет ничего общего с прав¬
дой истории8 и рассчитана главным образом на молодое поко¬
ление на Западе, плохо знакомое с историческими фактами; во-
вторых, не отличающаяся новизной концепция «бескорыстия»
сегодня не занимает того почти монопольного положения в бур¬
жуазной историографии, какое она занимала в 40—50-х годах.
Ныне обращают на себя внимание модифицированные, набираю¬
щие силу откровенно шовинистические взгляды значительной ча¬
сти буржуазных историков, воплотившиеся в концепции приори¬
б Time, 1984, Мау 28, N 22, р. 12.
6 International Herald Tribune, 1984, June 6.
7 Sulzberger C. Such a Peace: The Roots and Ashes of Yalta. N. Y.,
1982, p. 94.
8 Здравые голоса на Западе напоминают, например, что «судьба Ев¬
ропы», равно как и судьба всего мира, была предрешена задолго до вы¬
садки в Нормандии. Так, видный специалист по военно-стратегическим
вопросам профессор Эдинбургского университета Дж. Эриксон, выступая
по английскому телевидению летом 1984, г., аргументированно доказал, что
хребет агрессору был сломан на советско-германском фронте* См.: Правда,
1984, 7 июня.
183

тета «национальных интересов». Усиленная разработка этой кон¬
цепции, опровергающей версию о «бескорыстии» военно-полити¬
ческой стратегии Запада, позволяет говорить о нарастании уль¬
траправых тенденций и в трактовке проблемы второго фронта.
*
Вопрос о втором фронте был одним из ключевых в межсоюз¬
нических отношениях в годы второй мировой войны. Коммюнике,
опубликованное 12 июня 1942 г. в Москве, Вашингтоне и Лон¬
доне после советско-американских и советско-английских пере¬
говоров, констатировало, что «достигнута полная договоренность
в отношении неотложных задач создания второго фронта
в 1942 г.»9. Знаменовавшая собой определенную веху в борьбе
за открытие фронта договоренность предусматривала разверты¬
вание боевых действий англо-американских войск на северо-за-
цаде Европы в том же году 10. Она означала, что США и Вели¬
кобритания, открыв второй фронт, который оттянул бы на себя
30—40 дивизий вермахта, будут проводить стратегию, наиболее
соответствующую характеру и целям антигитлеровской коалиции.
С политической точки зрения организация второго фронта
в согласованный срок явилась бы важнейшим стимулом мораль¬
но-политического сплочения всех антифашистских сил, вдохно¬
вила бы их на новые усилия во имя ‘ скорейшего достижения
победы. С точки зрения стратегии согласованные решительные
действия войск антигитлеровской коалиции вынуждали фашист¬
ский блок рассредоточить свои силы и значительные ресурсы, ко¬
торыми он тогда располагал, между двумя фронтами; тем самым
нацистская Германия лишалась временных, но серьезных воен¬
ных преимуществ, которые она обеспечила себе в первые годы
войны. Создавались предпосылки для разгрома главных сил про¬
тивника, значительно сокращался путь к полной победе над фа¬
шизмом.
Таким образом, своевременное открытие второго фронта от¬
вечало бы подлинным национальным интересам США и Вели¬
кобритании, интересам трудящихся масс, несших в этих странах
на себе основную тяжесть борьбы с врагом. Для западных союз¬
ников оно было единственным действенным способом оказать
существенную военную помощь СССР и приблизить конец войны,
поскольку вело к быстрому истощению людских и материальных
ресурсов «третьего рейха». Любые же их действия на перифе¬
рии этого не обеспечивали.
Тем не менее США и Великобритания не пошли на открытие
второго фронта ни в 1942 г., ни в 1943 г. В затягивании запад-
9 См., например: Советско-английские, отношения во время Великой
Отечественной войны 1941—1945 гг.: Документы и материалы: В 2-х т.
М., 1983, т. 1, с. 249.
10 Внешняя политика Советского Союза в период Великой Отечествен¬
ной войны. М., 1944, т. 1, с. 248.
184

ними державами открытия второго фронта наглядно проявились
противоречия в политических целях войны между СССР, с одной
стороны, и США и Великобританией —• с другой.
Если СССР на протяжении всей войны последовательно про¬
водил политику, выражавшую совместно декларированную цель
антигитлеровской коалиции — как можно быстрее разгромить
главного противника в лице фашистской Германии и освободить
порабощенные ею народы, то правящие кругие западных стран,
отражая интересы своих монополистических кругов, сосредото¬
чили усилия на устранение нацистского рейха лишь как основ¬
ного конкурента на мировой арене.
Одновременно США и Великобритания переложили всю тя¬
жесть войны на своего союзника — СССР, что, по их расчетам,
должно было неминуемо ослабить его в ходе смертельной схватки
с Германией, с тем чтобы использовать с наибольшей для себя
выгодой плоды побед Советской Армии и открыть второй фронт
в наиболее выгодный для себя момент11. Таким образом правя¬
щие круги этих стран надеялись. решить двоякую задачу: с ми¬
нимальными для себя потерями устранить как конкурента фаши¬
стский блок, нанеся ему поражение главным образом чужими
руками, и продиктовать свои условия мира не только повержен¬
ной Германии, но и ослабленному войной Советскому Союзу.
Второй фронт стал реальностью лишь спустя два года после
подписания соглашений о его открытии, что значительно транс¬
формировало его роль. Тем не менее на протяжении одиннадцати
месяцев он имел немаловажное значение в войне, хотя и после
его открытия главным театром военных действий продолжал
оставаться советско-германский фронт.
Проблема второго фронта продолжает привлекать к себе при¬
стальное внимание американской и английской буржуазной исто¬
риографии, рассматривается в ней Как «бесконечная тема» 12. Не
оставляются попытки представить ее как «наиболее спорную по¬
литическую и военную проблему второй мировой войны» 13. По¬
стоянное «возвращение» историков различных направлений
к теме объясняется несостоятельностью буржуазной концепции
«большой стратегии» Запада, внешним проявлением которой яв¬
ляется ее неустойчивость. Американский исследователь М. Сто¬
лер, например, констатировал в 1981 г.: «Вот уже на протяжении
11 Вступление в войну «советского фактора» как нельзя лучше соответ¬
ствовало принципу «рассчитанной стратегии», который руководители США
четко сформулировали в августе 1941 г., — прийти «со свежими силами»
и «вступить в игру в решающий момент» (Рузвельт Э. Его глазами. М.,
1947, с. 68—69). В июне 1942 г. генерал Д. Эйзенхауэр подчеркивал: «Упор¬
ное сопротивление русских обеспечивает союзникам свободу выбора места,
времени и количества сил для решающего наступления» (The Papers of
Dwight D. Eisenhower: The War Years: In 5 vol. Baltimore; London, 1970,
vol. 1, p. 394).
12 Bruce G. Second Front Now: The Road to D-Day. L., 1979, p. 7.
I3 Ibid., p. 13,
186

более чем тридцати лет дипломатия США в ходе второй мировой
войны является одним из основных полей битв американской
историографии» 14. Критика или, точнее пересмотр отдельных ас¬
пектов этой стратегии, периодически предпринимаемый буржуаз¬
ными историками США и Великобритании в угоду текущим по¬
литическим установкам, есть результат того, что идеализация
стратегии в официальных трудах не соответствует интересам
правящих кругов этих стран на конкретных исторических эта¬
пах.
Анализ работ, опубликованных на стыке 70—80-х годов, по¬
казывает, что ныне в буржуазной литературе не отрицается на¬
личие договоренности между СССР, с одной стороны, и США и
Великобританией — с другой, об открытии в 1942 г. ^второго
фронта. «В июне 1942 г. Рузвельт во всеуслышание обещал
советскому министру иностранных дел Молотову, что второй
фронт будет открыт где-либо в Европе до конца года», — пишет,
например, американский историк Дж. Гэддис15. В связи с этим
буржуазных исследователей можно классифицировать на тех, кто
считает необходимым оправдывать нарушение имевшейся дого¬
воренности, и тех, кто не делает этого. В любом случае проблема
рассматривается по следующим основным направлениям: объяс¬
нение мотивов, лежавших в основе политики, курс на откладыва¬
ние второго фронта в которой был очевиден; оценка эффектив¬
ности такой политики; исследование влияния открытия второго
фронта на ход и исход войны.
В трактовке проблемы второго фронта более или менее четко
прослеживаются три тенденции:
—	оправдание срыва открытия второго фронта в 1942 г. во¬
енно-техническими и другими причинами;
—	положительная оценка англо-американской политики про¬
волочек как отвечающей «национальным интересам» Великобри¬
тании и особенно США и позволившей выиграть войну с наи¬
меньшими для них потерями (военно-политическая стратегия
этих стран оценивается как «оптимальная»);
—	критика — с тех же позиций приоритета «национальных
интересов» — политики Рузвельта и Черчилля, не сумевших сде¬
лать переоценку своей стратегии, не открывших, в частности,
второй фронт в 1943 г. и тем самым? упустивших «шанс» упре¬
дить Советскую Армию в освобождении стран Центральной и
Юго-Восточной Европы.
R целом буржуазная историография второго фронта сегодня
представляет собой сочетание «традиционной» аргументации и
набравших силу за последние 6—7 лет новых суждений.
14 Stoler М. World War II Diplomacy in Historical Writing: Prelude to
Cold War. — In: American Foreign Relations: A Historiographical Review /
Ed. G. Haines, J. Walker. Westport (Con.), 1981, p. 187.
15 Gaddis J. Russia, the Soviet Union, and the United States; An Inter¬
pretive History. N. Y. etc., 1978, p. 152—153,
186

«Традиционная» аргументация включает прежде всего версии,
о военно-технических «причинах» неоткрытая второго фронта до
июня 1944 г. Они используются и теми историками, которые не
прочь поманипулировать тезисом о «национальных интересах».
В качестве «причин» фигурируют «слабость союзников» (Дж. Бо¬
мон), «отсутствие готовности, наличие риска и британские по¬
тери в североафриканских колониях» (К. Роббинс), «медленный
темп американской мобилизации и подготовки», «невозможность
собрать в 1942 г. необходимое число транспортных средств, «за¬
держка с очищением Африки от немцев» (Дж. Гэддис), «оппо¬
зиция англичан» (Р. Даллек, Р. Леверинг, Дж. Натан, Дж. Оли¬
вер, Р. Каррент, Т. Г. Уильямс, Ф. Фрейдел, У. Э. Браунли) 16.
«Традиционная» аргументация содержит в себе и более утон¬
ченные версии. Так, не оставлены попытки исказить существо
концепции второго фронта. Во-первых, посредством расширения
ее трактовки, включением в понятие «второй фронт» в первую
очередь боевых действий в Северной Африке (Д. Миддлтон,
А. Ситон17). При этом игнорируется тот факт, что эти действия
никоим образом не могли выполнять функцию подлинного вто¬
рого фронта: в Северной Африке государства фашистского блока
имели в 77 раз меньше войск, чем на советско-германском
фронте. Распределение их сил недвусмысленно свидетельствовало
о том, что война в Африке, как и затем в Италии, носила второ¬
степенный, локальный характер18. Во-вторых, сведением функ¬
ции второго фронта к «снятию давления с русских», к «помощи
русским», о чем Сталин якобы «умолял» западных союзников, но
«не как операции, которая в конечном счете приведет к соеди¬
нению вторгнувшихся с запада сил союзников с русскими через
поверженную Германию» (Р. Дуглас, У. Батлер, К. Роббинс,
Дж. Бомон, Дж. Бейдо, Р. Леки, Р. Каррент, Дж. Гудвин) 19.
16 Beaumont J. Comrades in Arms: British Aid to Russia, 1941—1945.
L., 1980, p. 96; Robbins K. The Eclipse of a Great Power: Modern Britain,
1870—1975. L.; N. Y., 1983, p. 37—38; Gaddis J. Russia, the Soviet Union,
and the United States, p. 158; Levering R. American Opinion and the Rus¬
sian Alliance, 1939—1945. Chapel Hill, 1976, p. 95—96; Current R., Wil¬
liams H. T. et al. The Essentials of American History. N. Y., 1976, p. 315;
Dallek R. Franklin D. Roosevelt and American Foreign Policy, 1932—1945.
N. Y., 1979, p. 534; Nathan J., Oliver J. United States Foreign Policy and
World Order. Boston; Toronto, 1976, p. 32.
17 Middleton D. Crossroads of Modern Warfare. N. Y., 1983, p. 141; Sea¬
ton A. The Fall of Fortress Europe, 1943—1945. L., 1981, p. 7. -
18 На советско-германском фронте находились в ноябре 1942 г. 266,
в апреле 1943 г. 233, в январе 1944 г. 245 фашистских дивизий. Соответ¬
ственно на других фронтах действовали 12,5; 14,5 и 21 дивизии. См.: Исто¬
рия второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982, т. 12,
с. 217. (Далее: ИВМВ).
19 Douglas R. From War to Cold War, 1942—1948. London; Basingstoke,
1981, p 10; Butler W. Franklin D. Roosevelt: Nothing to Fear but Fear. L. etc.,
1982, p. 104; Robbins K. Op. cit., p. 37—38; Beaumont J. Op. cit., p. 113;
Baydo G. U. S. A.: A Synoptic History of America’s Past. N. Y., 1981, p. 514;
Leckie R. The Wars of America. Revised and Updat. Ed. N. Y. etc., 1981,
p. 753; Current R., Goodwin G. A History of the United States. N. Y., 1980,
p. 724.
187

Известно, однако, что попытки так ставить вопрос были в годы
войны типичны для США и Великобритании, стремившихся «со¬
хранить Россию в войне», «поддержать сопротивление русских»
ради собственных интересов20. Готовность Советского Союза
в.результате переговоров в мае—июне 1942 г. пойти на органи¬
зацию такого второго фронта в Европе, который «имел целью
отвлечение немецких сил е восточного фронта на запад, создание
на западе серьезной базы сопротивления немецко-фашистским
силам и облегчение таким образом положения советских
войск...»21, отнюдь не означала его отказа от принципиальной
концепции второго фронта как согласованных между всеми со¬
юзниками по месту и времени действий с решительными целями,
как «вторжения большими силами в Европу в этом году» 22.
Некоторые историки пытаются весьма своеобразно оправдать
подмену второго фронта высадкой в Северной Африке. Хотя
«совместные англо-американские усилия и не включали осуще¬
ствление обещанного прямого удара по Франции, который осла¬
бил бы давление на войска русских, несших основную тяжесть
войны на Востоке», вторжение в Африку, утверждает Даллек,
явилось свидетельством уважения Соединенными Штатами стра¬
тегического принципа «сначала Европа» в 1942 г.23
Здесь целый набор «неточностей». Во-первых, Африка, даже
Северная, не Европа. Во-вторых, декларированный стратегиче¬
ский принцип в действительности гласил «сначала Германия» 24,
его вольное толкование как «сначала Европа» неправомерно и
лишь открывает путь к фальсификациям. В-третьих, на советско-
германском фронте «русские» несли основную тяжесть всей вто¬
рой мировой войны, а не только «войны па Востоке»25, и необ¬
ходимость второго фронта в первые два года Великой Отече¬
ственной войны была особенно велика. В-четвертых, в 1942 г.
60 % сухопутных сил и авиации США было сосредоточено на
Тихом океане26; декларированный принцип Соединенными Шта¬
тами фактически не соблюдался, чего не отрицают и американ¬
ские историки27.
20 См., например: Земсков И. Н. Дипломатическая история второго
фронта в Европе. М., 1982, с. 58, 62.
21 См.: Советско-английские отношения во время Великой Отечествен¬
ной войны 1941—1945 гг., т; 1, с. 276.
22 Там же, с. 268.
23 The Roosevelt Diplomacy and World War II / Ed. R. Dallek. Huntington
(N. Y.f, 1978, p. 6-7.
24 Foreign Relations of the United States: The Conferences at Washing¬
ton, 1941—1943. Wash., 1968, p. 210, 214—215.
25 С июня 1941 по июль 1943 г. на советско-германском фронте нахо¬
дились 66—76,7 % общего числа дивизий вермахта — главной ударной силы
фашистско-милитаристского блока. См.: Великая Отечественная война Со¬
ветского Союза, 1941—1945: Краткая история. М., 1970, с. 566.
26 American Military History/Ed. M. Matloff. Wash., 1973, p. 439—440.
27 Greenfield K. American Strategy in World War II; A Reconsideration.
Baltimore, 1963, p. 96—97; Howe Q. Ashes of Victory: World War II and
Its Aftermath. N. Y., 1972, p. 234.
188

Делается попытка навязать точку зрения, согласно которой
нет оснований для претензий к США и Великобритании по во¬
просу о втором фронте, поскольку согласие западных лидеров
«обещать» его открытие — это всего лишь ответ на назойливое и
настойчивое требование Советов, прибегших к «давлению»
(X. Де Сантис, М. Бальфур, Р. Бейзелл и др.28). Более того,
налицо стремление свести взаимоотношения между СССР и его
союзниками не к выработке общекоалиционной стратегии,
а к «требованиям Сталина» по трем аспектам: территориальным
вопросам, материальной помощи и второму фронту, которые «гро¬
зили критически ослабить коалицию» (М. Столер) 29, представить
достигнутую договоренность об открытии второго фронта в 1942 г.
как «сделку» (Р. Бейзелл30). «Москву удалось убедить согла¬
ситься на отказ от упомянутых требований (в отношении гра¬
ниц.—Б. Я., А. О.) в обмен на обещание Рузвельта открыть
второй фронт в том же году», — утверждает Бальфур31. Подоб¬
ные утверждения навязывают читателю мысль, будто второй
фронт был нужен лишь Советскому Союзу, а президент США,
проявив гибкость, по сути дела, спас антигитлеровскую коали¬
цию от развала. Отметим основную цель фальсификаций такого
рода: умалить роль СССР как главной силы коалиции в наиболее
трудный для нее период войны и соответственно представить
роль США как решающий ее фактор. Однако указанные выше
версии игнорируют, по сути дела, общеизвестные факты. Инициа¬
тива приглашения СССР на переговоры по вопросу о втором
фронте в 1942 г. исходила из Вашингтона32. Этот шаг был пред¬
определен некоторыми соображениями американского руковод¬
ства, столкнувшегося в результате ошеломляющей победы Совет¬
ской Армии под Москвой с новой для себя ситуацией. С одной
стороны, на фоне этого события резко усилились требования об¬
щественности в США и Великобритании открыть второй фронт.
Об этом идет речь, в частности, в известном письме Рузвельта
Черчиллю от 3 апреля 1942 г.33 С другой стороны, после ощути¬
мого поражения вермахта под Москвой в военных кругах Запада
не исключали возможности сепаратного мира между СССР и
Германией34, считая, что возникла-де опасность потерять «изу¬
мительную боевую машину» русских, на которую была сделана
28 De Santis Н. The Diplomacy of Silence: The American Foreign Service,
the Soviet Union, and the Cold War, 1933—1947. Chicago; London, 1980,
p. 26; Balfour M. The Adversaries: America, Russia, and the Open World,
1941—1962. L. etc., 1981, p. 8; Beitzell R. The Uneasy Alliance: America,
Britain, and Russia, 1941—1943. N. Y., 1972, p. 371.
29 Stoler M. World War II Diplomacy in Historical Writing, p. 28.
30 Beitzell R. Op. cit., p. 372.
31 Balfour M. Op. cit., p. 8.
32 См.: История дипломатии. M., 1975, т. 4, с. 263—264.
33 Roosevelt and Churchill: Their Secret Wartime Correspondence. N. Y.,
1975, p. 200.
34 Шервуд P. Рузвельт и Гопкинс: Глазами очевидца: В 2-х т. М., 1958,
т. 2, с. 82—83.
189

ставка35 в ходе реализации краеугольного стратегического прин¬
ципа США и Великобритании — «сохранить в войне Советский
Союз в качестве активного противника Германии»36. Если со¬
ветские «требования по трем аспектам» свидетельствовали о на¬
личии у СССР самого серьезного подхода к проблемам коалиции,
«критически ослабить» которую могло только бездействие запад¬
ных союзников, то позиция американского руководства лишь со¬
здавала видимость наличия у США серьезных намерений к актив¬
ным действиям, а его заявления, по оценкам американских ис¬
следователей, вытекали из «желания подбодрить Россию в кри¬
тический момент в ходе войны», «имели целью лишь обнадежить
Советское правительство» 37.
Весьма близка к версии об «обещании» открыть второй фронт
в результате «давления со стороны Советов» концепция Л. Мар¬
тела. Американский историк исходит из того, что решение запад¬
ных союзников о вторжении в Северо-Западную Африку явля¬
ется итогом вынужденной «решительной корректировки планов и
приоритетов». Вследствие постановки вопроса советским предста¬
вителем на переговорах в мае—июне 1942 г. Рузвельт и его
ближайшие советники, будучи «убеждены, что в те дни наиболь¬
ший вклад в разгром противника на поле боя вносили русские
и что поэтому им следует оказывать всевозможную помощь»,
взвалили на себя «немыслимую ношу, попытавшись увеличить
поставки как по плану „Болеро“ (накапливание сил и средств
для открытия второго фронта. — Б. Н., А, О.), так и для России»
при «недостаточном» наличии тоннажа. Такое «бескорыстие» ру¬
ководства США сорвал, по Мартелу, «летний кризис» 1942 г.
(«серия успехов немцев в Северной Африке и на Кавказе») 38.
Однако, как и многие другие западные историки, автор вер¬
сии оставляет без аргументированного ответа ключевой вопрос:
если «ноша была немыслимая» ввиду нехватки транспортных
средств, то почему корректировка «чрезвычайных мер», направ¬
ленных на то, чтобы остановить успешное развитие кампаний
стран «оси», была проведена в пользу подмены второго фронта
высадкой в Африке при одновременной приостановке поставок
не только по плану «Болеро», но и в СССР?39 Ведь «наибольший
вклад в поражение сил противника на поле боя вносили рус¬
ские»? Напрашивается очевидный вывод: в 1942 г. был выбран,
35 De Seversky А. Р. Air Power: Key to Survival. N. Y., 1950, p. 25—26.
36 Мэтлофф M., Снелл Э. Стратегическое планирование в коалиционной
войне 1941—1942 гг. М., 1955, с. 184—186.
37 Divine R. Roosevelt and World War II. Baltimore, 1972, p. 85;
Мэтлофф M., Снелл Э. Указ, соч., с. 271.
38 Martel L. Lend-Lease, Loans, and the Coming of the Cold War: A Study
of the Implementation of Foreign Policy. Boulder (Col.), 1979, p. 38.
39 Ibid., p. 42. Перерыв в поставках грузов в СССР наиболее эффек¬
тивным северным путем произошел летом 1942 г., когда, по словам Руз¬
вельта, «русские были вынуждены вести самые ожесточенные бои» (NAUS,
Record Group 218, CCS 334.8, ANFA 3d Meeting, 23 January 1943).
190

а затем и реализован худший вариант, возможность которого и
предвидел советский представитель на переговорах в мае—июне.
В свете сказанного предстает фальсифицированной и другая
версия, согласно которой отсутствие второго фронта в Европе
летом и осенью 1942 г. вполне компенсировалось «устойчивыми»
поставками в Россию из «арсенала демократии» — США на фоне
«бушевавшего сражения за Гуадалканал» и «требований Сталина
открыть второй фронт во Франции, с тем чтобы оттянуть немец¬
кую мощь на запад» (Леки) 40.^ Во-первых, «требования» СССР
основывались на достигнутой договоренности, речь шла о том,
чтобы «оттянуть на запад» оговоренное количество немецких ди¬
визий — 30—40. Во-вторых, как признают буржуазные авторы,
именно на «июль 1942—июнь 1943 г.» приходятся «нарушенные
обещания» в оказании Помощи СССР41. В-третьих, сокращение
поставок происходило не столько на фоне сражения за Гуадал¬
канал, сколько на фоне Сталинградской битвы. Американский
историк Леверинг, например, констатирует:' «Робкое продвиже¬
ние американцев на небольших тихоокеанских островах в те дни
было ничто по сравнению с эпохальным размахом этой битвы» 42.
В качестве довода против открытия второго фронта в 1942 г.
используется ссылка на отрицательное «влияние, которое ока¬
зала бы мобилизация дополнительных людских ресурсов на воз¬
можности американского военного производства, значительная
часть продукции которого направлялась в Великобританию и Со¬
ветский Союз» (Гэддис) 43. Однако этот аргумент несостоятелен,
ибо перенапряжения экономики США в годы войны не воз¬
никало44. Заслуживает внимания мнение американского эконо¬
миста Дж. Гэлбрейта: «Выигрывая самую великую войну в исто¬
рии, мы одновременно сумели увеличить гражданское потребле¬
ние на 20 %. Но если бы мы проиграли войну... тогда стало бы
ясно, сколь мизерно было использование наших экономических
возможностей для потребностей страны. Тогда бы обнаружи¬
лось, как наши гражданские нужды, считавшиеся безусловными,
не дали возможности миллионам людей схватиться с врагом или
поддержать поставками тех, кто действительно воевал» 45. Пере¬
ложив бремя войны на плечи других, США проводили политику
«и пушки и масло» 46.
40 Leckie R. Op. cit., р. 752—753.
41 Beaumont j. Op. cit.> р. 113.
42 Levering В. Op. cit., р. 89 (На Гуадалканале с обеих сторон действо¬
вало 90 тыс. чел.)
43 Gaddis J, Russia, the Soviet Union, and the United States, p. 154.
44 К концу 1942 г. на нужды войны шло 55 % промышленной продук¬
ции США по сравнению с 22 % в 1941 г. (ИВМВ, т. 5, с. 54). «Признаюсь,
я несколько обескуражен тем, что наше участие в войне не соответствует
нашей военной мощи», — писал в те дни Г. Гопкинс Черчиллю (цит. по:
Шервуд Р. Указ, соч., т. 2, с. 206).
45 Galbraith J. The Affluent Society. N. Y., 1958, p. 139—140.
46 Kolko G. The Politics of War: The World and the United States Fo¬
reign Policy, 1943—1945. tf. Y., 1968, p. 20f
191

«Традиционность» гипотез о военно-технических причинах, по
которым в согласованный срок не был открыт второй фронт,
равно как и версий, рассмотренных выше, состоит в том, что все
они в той или иной мере повторяют основные положения фаль¬
сификаторской концепции «бескорыстия» военно-политической
стратегии Запада во главе США, созданной в англо-американ¬
ской буржуазной историографии второй мировой войны в 40—
60-е годы. Устойчивости «традиционных» версий, несомненно,
способствовал тот факт, что к формированию концепции имели
отношение историки различных направлений, чья тенденциоз¬
ность была очевидна: «позитивисты», поддержавшие официаль¬
ную трактовку о соответствии политики и стратегии Запада со¬
юзническим обязательствам, о том, что руководителям США, «го¬
рячим сторонникам» второго фронта, помешало открыть его
в 1942—1943 гг. отсутствие сил и средств (Шервуд, Мэтлофф,
Мортон, Г. Фейс, К. Гринфилд, У. Макнейл, А. Норман, Снелл,
У. Лангер, С. Глисон, Р. Лейтон, Р. Коукли и другие); «реви¬
зионисты», выдвинувшие тезис о «политической наивности» Руз¬
вельта, не сумевшего якобы понять, «где кончается война и на¬
чинается политика» (Ч. Бирд, У. Чемберлин, У. Буллит, X. Бол¬
дуин, Д. Дин, Дж. Кеннан, Ч. Уилмот, Т. Бейли и др.); псевдо¬
защитники Рузвельта из числа историков-«позитивистов», на¬
пример У. Лангер, У. Макнейл, Г. Фейс, атаковавшие президента
за «излишний» идеализм и «наивность», которые он якобы про¬
демонстрировал в рамках антигитлеровской коалиции, что было
равносильно обвинению правящих кругов США в недостатке ко¬
рысти и антикоммунизма в их политике^ «политические реа¬
листы», декларировавшие, что в своей стратегии американские
руководители попросту «забыли» о доктринальных принципах
США, в частности о том, что любое обладающее мощью государ¬
ство представляет угрозу «национальным интересам» этой страны
(Г. Моргентау, Р. Осгуд, Р. Нибур, У. Липпман и др.).
В годы «холодной войны» двуединая концепция «бескоры¬
стия» полностью отвечала интересам империалистических кругов
Запада, вознамерившимся повернуть вспять ход мировой исто¬
рии, что, в частности, выразилось в стремлении «переиграть»
итоги войны. С одной стороны, легендой о верности союзниче¬
скому долгу с помощью этой концепции обеспечивались «тылы»,
с другой — версией об «ошибках» создавались иллюзии о США
как жертве собственной «наивности», а проблематике второго
фронта в буржуазной историографии на многие годы задавалась
антисоветская тональность47.
47 Псевдонаучность методов послевоенных буржуазных исследователей
очевидна. «Такие выдающиеся эксперты, как Дж. Кеннан, — отмечает,
например, профессор Калифорнийского университета Ф. Шурман, — просто
расположили факты таким образом, чтобы они могли служить возникшим
идеологическим потребностям американской империи... Усилившаяся бю¬
рократия нуждалась в таком видении мира, которое оправдывало бы
199

Причины проволочек Запада с открытием второго фронта рас¬
крыты в советской исторической литературе48. Аргументированно
опровергнуты наиболее распространенные — в рамках концепции
«бескорыстия» — версии буржуазной историографии 40—60-х го¬
дов. Изучение фактов, новейшие работы советских исследовате¬
лей 49, критический анализ буржуазных публикаций все более
убеждают, что за этими версиями скрывается стремление зама¬
скировать корыстные цели политики Запада, скрыть политиче¬
скую сущность так называемой неконтактной войны, а попросту
говоря, бездействия или слабой боевой активности США и Вели¬
кобритании на основном, европейском театре военных действий
в 1942—1943 гг. На это указывают и оценки отдельных буржу¬
азных авторов50.
внешнеполитический курс» (Shurman F. The Logic of World Power:
An Inquiery into the Origins, Currents, and Contradictions of World Poli¬
tics. N. Y., 1976, p. 92).
48 См.: Кунина A. E., Марушкин В. И. Миф о миролюбии США. М.,
1960; Коваль В. С. Правда о заговоре против Гитлера 20 июля 1944 г.
2-е изд. Киёв, 1962; Ундасынов И. В. Рузвельт, Черчилль и второй фронт.
М., 1969; Севостьянов Г. В. Дипломатическая история войны на Тихом
океане. М., 1969; Секистов В. А. Война и политика. М., 1970; Реутов Г. Н.
Правда и вымысел о второй мировой войне. М., 1970; Кулиш В. М. История
второго фронта. М., 1971; Большая ложь о войне: Критика новейшей бур¬
жуазной историографии второй мировой войны. М., 1971; и др.
49 См.: Земсков И. В. Указ, соч.; Борисов А. Ю, СССР и США — союз¬
ники в годы войны, 1941—1945. М., 1983; Жилин П. А., Якушевский А. С.,
Кульков Е. В. Критика основных концепций буржуазной историографии
второй мировой войны. М., 1983.
50 Весомый вклад в развенчание концепции «бескорыстия» внесли
в 60—70-е годы представители буржуазно-либерального направления аме¬
риканской историографии в лице «новых левых» ревизионистов (В. Вильямс,
Г. Колко, Д. Горовиц, Г. Алпровиц, К. Лэш, Б. Бернстейн, К. Оглсби,
Л. Гарднер, У. Лафибер и др.). Критический анализ военной и после¬
военной внешней политики США, предпринятый ими с позиций мелко¬
буржуазного радикализма и экономического детерминизма, имел цель
укрепить существующий в США «истеблишмент» (см., например: Степа¬
нова О. Л. «Холодная война»: историческая ретроспектива. М., 1982, с. 93—
163). Тем не менее благодаря «новым левым» с англо-американского под¬
хода к комплексу важнейших аспектов межсоюзнических отношений
военных лет был сорван — впервые в буржуазной историографии — ореол
«бескорыстия».
Часть «новых левых» из числа так называемых экономических детер¬
министов во главе с Колко пришла к выводу, что основные цели США
в войне «носили экономический характер» и заключались в «спасении
капитализма внутри страны и за рубежом», а «политика была только
инструментом для сохранения и расширения беспрецедентной мощи Аме¬
рики и ее позиций в европейской и мировой экономике» (Kolko G. Op. cit.,
р. 252). В рамках этой политики «новые левые» и рассматривали, с одной
стороны, «экономный» вклад США в военные усилия коалиции, а с дру¬
гой — противопоставление этой политики прежде всего Советскому Союзу
в виде ограниченной помощи СССР по ленд-лизу и затягивания открытия
второго фронта. Подобное противопоставление, признают «новые левые»,
носило классовый характер: «По мере того как американцы готовились
к „Оверлорду", они, как и англичане, постоянно помнили о политике»:
дело в том, что «сдерживание большевизма было, несомненно, одним из
13 Заказ № 363	193

Однако сегодня в подходе значительной части буржуазных
историков США и Великобритании к трактовке проблемы второго
фронта отмечаются и новые явления. Они позволяют говорить
о существенном ослаблении влияния концепции «бескорыстия» и
усиленной разработке концепции приоритета «национальных ин¬
тересов» — сегодняшней разновидности « антирузвельтизма» 40—
50-х годов.
Углубление общего кризиса капитализма, уменьшение роли
США в мире, рост влияния мирового социализма — все это при¬
вело к тому, что американским общественным мнением был по¬
ставлен вопрос по-новому — о действенности и правомерности
внешнеполитической стратегии США51. Для апологетов капита¬
лизма такая постановка вопроса послужила сигналом к «переос¬
мыслению» критериев ее оценки. Ради спасения принципиальных
установок этой стратегии52, поставленной на службу буржуазии,
они прибегли к испытанному приему — апелляции к «националь¬
ным» (точнее, шовинистическим) чувствам обывателя и, подме¬
няя научный подход, заговорили о национальных приоритетах53.
Не стала в этом смысле исключением и буржуазная историогра¬
фия второй мировой войны, в которой концепция приоритета
«национальных интересов» 54 оказала значительное влияние и на
трактовку проблемы «второго фронта».
многих аспектов, в которых они (западные союзники.— Б. Н., А. О.) были
единодушны». В основе расхождений между США и Великобританией по
поводу второго фронта, считает Колко, лежали споры лишь по поводу
того, «где и как встретить... угрозу» большевизма (Ibid., р. 20, 19, 30,
28, 23). Суть внешнеполитического курса США в годы войны этот аме¬
риканский историк трактует как «классический национальный эгоизм
в обрамлении плохо гармонировавшей с ним интернационалистской рито¬
рики» (Ibid., р. 254).
61 Hoffman S. Revisionism Revisited: Reflections on the Cold War. Phi¬
ladelphia, 1974, p. 3.
62 О краеугольных принципах военно-политической стратегии США см.,
например: Трофименко Г. А. США: политика, война, идеология. М., 1974,
с. 57—120.
63 Setting National Priorities. Agenda for the 1980’s / Ed. J. Pechman.
Wash., 1980; Johansen R, The National Interest and the Human Interest:
An Analysis of the U. S. Foreign Policy. Princeton (N. J.); Guildford Surrey
(U. K.), 1980; Cline R. World Power Trends and U. S.: Foreign Policy for
the 1980’s. Boulder (Col.), 1980.
64 Концепция приоритета «национальных интересов» возникла не сразу.
В буржуазной историографии США ее подготовили вслед за послевоен¬
ными «праворевизионистами» так называемые неореалисты конца 50-х—
начала 60-х годов, а затем умеренные консерваторы второй половины
60-х—начала 70-х годов.
Неореалисты (Дж. Снелл, У. Рейнж, У. Эмерсон, К. Гринфилд, Р. Лейт-
тон, Г. Смит и др.) в условиях обострившихся в США внутренних проти¬
воречий и обозначившихся в мире изменений в соотношении сил увидели
свою задачу в том, чтобы, отказавшись от чрезмерного акцентирования
«неудовлетворительных» для США итогах войны, примирить негативист¬
ские и позитивистские взгляды на американскую военно-политическую
стратегию в годы войны. Они заявили, что Рузвельт и его советники про¬
демонстрировали отнюдь не иллюзии, а реализм, попытавшись увязать
военные возможности США с политическими целями, поставив на первое
194

Для многих американских (М. Столер, Дж. Гэддис, Р. ДалЛек,
Р. Хоббс, Т. Халпер, Дж. Финдлинг, Р. Вендзел, У. Кимболл,
С. Эмброуз, У. Таубмэн, Дж. Гилберт, Р. Каррент, Дж. Гудвин
и др.) и английских (Дж. Григг, Д. Рейнольдс, В. Ротуэлл,
Дж. Брюс и др.) историков критерий оценки оптимальности за¬
падной военно-политической стратегии сводится к следующему:
в каком объеме США и Великобритания порознь и Запад в це¬
лом сумели реализовать собственные цели в войне. Соответ¬
ственно под этим же углом зрения рассматривается и более ча¬
стный вопрос: каким образом характер решения проблемы «вто¬
рого фронта» повлиял на итоги войны. Второй фронт трактуется
как инструмент не столько общекоалиционной, сколько военно¬
политической стратегии США и Великобритании. Усилия этих
историков сосредоточены не на оправдании срыва западными
союзниками открытия фронта в срок, а на исследовании влияния,
которое оказала политика затягивания его открытия на итоги
войны с точки зрения корыстных интересов, маскируемых под
«национальные». Противоречившие союзническому долгу англо-
американские стратегические действия характеризуются как
преднамеренные и оправданные. По сути дела, под ширмой все
тех же «национальных интересов» признается противопоставле¬
ние западной военно-политической стратегии действиям Совет¬
ского Союза.
Отбросив версию о «бескорыстии» стратегии Запада, сторон¬
ники концепции «национальных приоритетов» тем не менее рас-
место «американские национальные интересы». В этом, по мнению неореа¬
листов, была суть «стратегии откладывания» решения проблем границ и
открытия второго фронта, а также формулы «безоговорочной капитуля¬
ции». Все вместе взятое, это должно было обеспечить сохранение анти¬
гитлеровского союза до тех пор, пока американские армии своей масси¬
рованной высадкой в Европе и на Дальнем Востоке не сумели бы «подкре¬
пить» послевоенные планы США. См., например: Snell J. Illusion and Ne¬
cessity: The Diplomacy of Global War, 1939—1945. Boston, 1963, p. 116, 137—
143, 209—216.
Умеренные консерваторы M. Мэтлофф, Дж. Хастон, Т. Хиггинс,
Р. О’Коннор, Ф. Погью и другие пошли еще дальше. В качестве
критерия оптимальности западной стратегии они предложили рассматри¬
вать обеспечение собственных интересов США и Великобритании в про¬
тивовес советскому партнеру по коалиции. «Существовал ли в годы
войны, — риторически восклицал Мэтлофф, — альтернативный курс», кото¬
рый мог бы «привести к более быстрому разгрому Германии и при этом
поставить Запад в существенно лучшую по отношению к Советскому
Союзу позицию?» (Matloff М. Wilmot Revisited: Myth and Reality in Anglo-
American Strategy for the Second Front.— In: D-Day: The Normandy Inva¬
sion in Retrospect. Lawrence, 1971, p. 126).
Подобная трактовка ne только отвергала рассмотрение проблемы опти¬
мальности стратегии войны с точки зрения всех участников коалиции, но
навязывала приемлемость только такой альтернативы стратегическому
курсу Запада, которая обеспечивала ему преимущественные позиции
в конце войны. И эта концепция также шагала в ногу с гегемонистскими
устремлениями США, попытавшимися в 60—70-х годах добиться для себя
преимуществ на мировой «периферии», а именно в Юго-Восточной Азии,
куда они переносили силовые методы «сдерживания» СССР.
13*
195

ходится в оценках достигнутых СЩА.и Великобританией резуль¬
татов и их причин.
Американские историки Столер, Финдлинг, Даллек, Гэддис
считают, что последовательная реализация Соединенными Шта¬
тами их военно-политической стратегии с ее принципами «сво¬
боды маневра» и «рационального балансирования» ведения войны
в основном чужими руками «быстро и недорого» обеспечила
США ведущую роль в капиталистическом мире.
В разработке и проведении в жизнь военно-политическим ру¬
ководством Соединенных Штатов политики, связанной с откры¬
тием второго фронта, профессор Вермонтского университета
Столер увидел «способ выиграть войну на американских, а не
на английских или советских условиях» 55. Столер опроверг имев¬
шую ранее широкое хождение версию о разрыве между полити¬
ческими и военными целями «большой стратегии» США, т. е.
о ее исключительно «военной целесообразности». «Рузвельт на¬
деялся получить ведущую роль в союзной дипломатии, — уточ¬
няет историк,— и определить союз на американских условиях».
Поэтому, считает он, в понятие «второй фронт» американский
руководитель вкладывал гегемонистское содержание уже в ап¬
реле 1942 г., когда одобрил план своих военных советников. По¬
добный «подход неверен», признает Столер, но только «с точки
зрения союзнических обязательств» (т. е. с точки зрения коали¬
ционных интересов. — Б. Н., А. О) 56.
Автор «Словаря американской дипломатической истории»
Дж. Финдлинг воздает хвалу задержке открытия второго фронта,
ибо она «позволила Соединенным Штатам высадить достаточное
количество войск в Европе и получить больший вес на перегово¬
рах на мирной конференции» 57.
По мнению ‘профессора Калифорнийского университета Дал-
лека, оптимальность военно-политической стратегии США в годы
войны была обеспечена именно благодаря оттягиванию открытия
второго фронта. Его открытие раньше лета 1944 г. «не только
унесло бы больше жизней американцев, но и разрушило бы всю
военную стратегию президента, подорвав способность Америки
сломить мощь Германии и Японии... быстро и недорого, как это
получилось на самом деле» 58.
Профессор университета штата Огайо Гэддис мотивирует
стратегические решения США и Великобритании традиционной
политикой «баланса сил». Обе державы исходили из того, что
«баланс сил на Европейском континенте является решающим
55 Stoler М. The Politics of the Second Front. Westport (Con.), 1977,
p. XII.
66 «Соглашаясь на план Армии, — пишет Столер, — Рузвельт полагал,
что обеспечит немедленный и решающий фронт в Европе» и что «насту¬
пательная операция 1942 г. ... явится всеобъемлющей политико-военной
операцией» (Ibid., р. 160, 161—162).
57 Findling J. Dictionary of American Diplomatic History. — Westport
(Con.), 1980, p. 437.
58 Dallek R. Op. cit., p. 534.
196

для их безопасности». Предстояло, iio мнению Гэддиса, лишь оп¬
ределить, «какой из союзников Америки будет наиболее энер¬
гично противиться мирным —	Н., А. О.) планам Вашинг¬
тона... У Великобритании... не было мощи добиваться реализа¬
ции своих послевоенных планов, у Советского Союза такая мощь
была» 59.
Признавая преднамеренный характер противопоставления во
еино-политической стратегии Запада политике и стратегии Совет¬
ского Союза, упомянутые историки-«неопозитивисты» стремятся
закамуфлировать классово-империалистические мотивы этого про¬
тивопоставления ссылками на наличие национальных интересов
у всех партнеров по коалиции. Отождествляя понятия «нацио¬
нальные» и «корыстные» интересы, они тем самым ставят на
одну доску империалистические державы и СССР.
Так, согласно Столеру, «никто» из трех лидеров коалиции,
привыкших мыслить с точки зрения «национальных интересов»,
не смог взглянуть на проблемы войны с точки зрения коалици¬
онных целей — каждая страна-участница решала свои задачи,
а это вело к «усилению национальных устремлений и подозри¬
тельности» 60. По Гэддису, «в ходе конфликта... о политике не
забывали ни на минуту ни в Вашингтоне, ни в Лондоне, ни
в Москве: каждая сторона в военной стратегии отразила соб¬
ственные представления о послевоенном мире...». Так рожда-
лись-де «семена будущих конфликтов» 61. К числу таких «семян»
Гэддис относит «нейтралитет русских на Дальнем Востоке» (до
августа 1945 г.), который якобы создал для англо-американцев
«собственную проблему второго фронта» и одновременно «огра¬
ничил способность Соединенных Штатов накопить войска и сна¬
ряжение. .. необходимые для нанесения более раннего удара по
Европе через Ла-Манш». Отсюда, полагает Гэддис, и причины
«рационального балансирования» США между Европой и Даль¬
ним Востоком62.
Естественно, у Советского Союза были собственные нацио¬
нальные цели в войне. Их особенность, однако, состояла в том,
что в отличие от корыстных целей правящих кругов США и
Великобритании, стремившихся обеспечить себе роль «междуна¬
родных арбитров» в послевоенном мире и не допустить распро¬
странения идей социализма, эти цели совпадали с интересами
всех свободолюбивых народов. Своевременное открытие второго
фронта было призвано не только обеспечить скорейшее освобож¬
дение порабощенных народов, но и способствовать дальнейшему
сотрудничеству объединившихся наций. Оно последовательно рас¬
сматривалось советским руководством как «основное средство
59 Gaddis J. Russia, the Soviet Union, and the United States, p. 157;
Idem. The United States and the Origins of the Gold War, 1941—1947. N. Y.;
L., 1972, p. 2—3.
60 Stoler M. The Politics of the Second Front, p. 168.
61 Gaddis J. Russia, the Soviet Union, and the United States, p. 174.
62 Ibid., p. 153—155.
197

улучшения нашего общего дела»63. Что касается «подозритель¬
ности» в отношениях между союзниками, то к ее усилению вели,
как признают некоторые буржуазные историки, «фальшивая
игра» Запада и «многочисленные» нарушения им союзнических
обязательств64.
Несостоятелен и тезис о двойной «вине русских» в связи
с нейтралитетом СССР на Дальнем Востоке. Во-первых, западные
лидеры, по признанию самого Гэддиса, «с пониманием отнеслись
к нежеланию русских получить еще одного противника», по¬
скольку «на протяжении большей части войны перед Красной
Армией... находилось свыше 200 дивизий противника» по срав¬
нению с «не более чем 10 немецкими дивизиями, одновременно
противостоявшими англо-американцам вплоть до высадки в Нор¬
мандии в июне 1944 г.» 65 Заметим, что фронт, хотя и без веде¬
ния боевых действий, на советском Дальнем Востоке все-таки
существовал: реальность японской агрессии вынуждала СССР
держать там от 15 до 30,% (в разные периоды) своих боевых
сил66. Во-вторых, фальшив постулат о совиновности «русских»
за позднее открытие второго фронта в Европе как следствии вы¬
нужденного для США «рационального балансирования» своими
силами и средствами. На самом деле в основе такого «баланси¬
рования», уточнял американский военный историк Гринфилд,
были отказ США от «жесткой привязанности к стратегии, бази¬
ровавшейся на принципе „сначала Германия", их стремление
одержать победу «почти одновременно... и над Германией и над
Японией», причем «без перегруппировки американских сил»67.
Иначе говоря, подлинные мотивы раздвоения стратегических
усилий США, факт которого весьма широко признается сегодня
в буржуазной историографии68, заключались в их стремлении
одержать победу по возможности чужими руками не только
в Европе, но и на Дальнем Востоке. Несомненно, близки к истине
те американские историки, которые, подчеркивая стремление
правящих кругов США «выиграть войну с минимальными ослож¬
нениями» как причину «отклонения требований русских» об ус¬
63 См.: Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президен¬
тами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Оте¬
чественной войны 1941—1945 гг. М., 1976, с. 32—33, 54—55.
64 См., например: Beitzell R. Op. cit., р. 62, 367; Grenville J. A World
History of tiie Twentieth Century, 1900—1945, p. 541; Levin A. British, Ame¬
rican and Soviet Political Aims and Military Strategies, 1941—1945: A Study
in the Beginnings of the Cold War. Ann Arbor, 1983, p. 772.
65 Gaddis J. Russia, the Soviet Union, and the United States, p. 153.
66 Пробл. Дальнего Востока, 1980, № 3, с. 17.
67 Greenfield К. Op. cit., p. 70, 54, 96—97.
68 Rose L. After Yalta. N. Y., 1973, p. 11—12; Middleton D. Retreat from
Victory: A Critical Appraisal of American Foreign and Military Policy from
1920 to the 1970’s. N. Y., 1973, p. 57; Thorne Ch. Allies of a Kind: The United
States, Britain, and the War against Japan, 1941—1945. L., 1978, p. 131;
Patterson J. America in t]je Twentieth Century: A History. N. Y., 1976,
p. 296.
198

корении открытия второго фронта, называют при этом империа¬
лизм основной движущей силой в американской истории69.
Версия о наличии корыстных целей у «каждого» из союзни¬
ков по антигитлеровской коалиции, игнорирующая классовую
природу внешней политики, не только призвана закамуфлиро¬
вать истинные причины срыва открытия второго фронта в срок,
но и преследует более далекую цель — поделить вину за «буду¬
щие конфликты» («холодную войну») между всеми союзниками.
С ее помощью закрывают глаза на главное: к срыву открытия
второго фронта в 1942—1943 гг., равно как и к возникновению
«холодной войны», привела в конечном счете подмена США и
Великобританией своих государственных интересов политикой
гегемонизма.
Таким образом, уводя в сторону от анализа проблемы второго
фронта как общекоалициопной, концепция «неопозитивистов»
(США решили свои стратегические проблемы «быстро и недо¬
рого»), с одной стороны, более «тонко» оправдывает срыв откры¬
тия второго фронта в срок, а с другой — культивирует в буржу¬
азной историографии примирительный. взгляд на итоги войны —
США стали лидером капиталистического мира.
Однако концепция приоритета «национальных интересов» не
ограничивается позитивной оценкой западными историками во¬
енно-политической стратегии США и Великобритании и харак¬
тера решения в ее рамках проблемы второго фронта. В ней про¬
рабатывается еще один тезис — об «упущенных возможностях».
Сторонники негативной и наиболее реакционной оценки (амери¬
канцы Т. Халпер, С. Эмброуз, Р. Хоббс, Р. Леки, Г. Киссинджер,
Дж. Гилберт, У. Таубмэн, Р. Каррент, Дж. Гудвин, М. Дубофски,
А. Теохарис и др., англичане Д. Рейнольдс, В. Ротуэлл,
Дж. Григг, У. Данн и др.) рассматривают достигнутые в ходе
войны результаты как ограниченные, половинчатые и не соот¬
ветствующие интересам Запада. «Испорченная победа» — резю¬
мирует, например, профессор Мэрилендского университета
Дж. Гилберт70.
Американских историков — сторонников негативной оценки —
не устраивает, что СССР вопреки ожиданиям врагов социализма
вышел из войны могущественным государством с огромным меж¬
дународным авторитетом, что, в свою очередь, способствовало об¬
разованию мирового социалистического сообщества и развалу ко¬
лониальной системы. Этот факт помешал США достигнуть «оп¬
тимальной» цели — стать гегемоном мира. «США после войны, -
утверждает профессор Нью-Йоркского университета Халпер, —
в конечном счете были готовы взять на себя роль мирового ли¬
дера», но не смогли этого сделать, поскольку вместо «одной
группы врагов, потерпевших поражение... возникла другая, ко¬
69 American Historical Review, 1981, vol. 86, N 4, p. 906.
70 Gilbert J. Another Chance: Postwar America, 1945—1968. Philadelphia,
1981, p. 33.
199

торая, по всей вероятности, стремилась занять место первой»71.
«Англо-американские потери были небольшими, но цена
(победы.—Б, Н., А. О.) оказалась высока», — сетует Эмброуз.
США сумели обеспечить себе лишь «контроль над Западной Ев¬
ропой» 72.
Для английских историков нереализованность «национальных
интересов» заключается не только в том, что Британская импе¬
рия вышла из войны «ослабленной и уменьшившейся в разме¬
рах», но и в том, что Великобритания в результате войны не
восстановила ведущие позиции в Западной Европе и не смогла
создать ориентированный против СССР «санитарный кордон в Во¬
сточной Европе» 73.
Объединяющей для американских и английских историков
правоконсервативного направления является констатация неспо¬
собности США обеспечить себе доминирование в послевоенном
мире и невозможность диктовать вместе с Великобританией ему
свою волю, констатация неспособности «связать СССР по рукам»
и оттеснить его на уровень второстепенной державы. «В обеих
мировых войнах, — подводит итог Хоббс, — в наибольшем выиг
рыше оказался мировой коммунизм» 74.
От своих предшественников — апологетов «холодной войны»
40—50-х годов — Болдуина, Уилмота, Чемберлина, Буллита, Кен¬
нана и других, развивавших тезис «Запад выиграл войну, но про¬
играл мир75, историки-«негативисты» нового поколения отлича¬
ются, во-первых, новой упаковкой версий, которые ныне пода¬
ются исключительно как борьба за приоритет «национальных ин¬
тересов», а во-вторых, тем, что военно-политическая стратегия,
осуществлявшаяся Вашингтоном и Лондоном до января 1943 г.,
рассматривается ими как лишенная наивности и политической
незрелости, как соответствовавшая интересам Запада. Общим для
«негативистов», старых и новых, являются антикоммунизм как
идеологическая и субъективизм как методологическая основы.
Интерпретация причин «неудач» Запада, как и прежде, сводится
к концепции «ошибок». Но и здесь есть новые нюансы. Во-пер¬
вых, трактовка «ошибок» приобретает все более антисоветский
характер. Во-вторых, отодвигаются по времени все далее от
1944—1945 гг. причины «политического поражения» Запада.
Одна из главных целей «неонегативистов» состоит в том, чтобы
показать ошибочность отказа западных лидеров от попыток «ло¬
71 Halper Th. Power Politics and American Democracy. Santa Monica
(Cal.), 1981, p. 356.
72 Ambrose S. Rise to Globalism. American Foreign Policy Since 1938/
Revised Ed. Harrisonburg (Va), 1979, p. 51—52.
73 Grigg J. 1943: The Victory That Never Was. N. Y., 1980, p. 201;
Reynolds D. The Creation of the Anglo-American Alliance, 1937—1941:
A Study in Competitive Cooperation. L., 1981, p. 1; Rothwell V. Britain
the Cold War, 1941—1947. L., 1982, p. 188.
74 Hobbs R. The Myth of Victory: What Is Victory in War? Boulder
(Col.), 1979, p. 231.
75 Wilmot Ch. The Struggle for Europe. L., 1974, p. 146,
200

кализовать» СССР. В связй с этим одним из основных объектов
для атак ими избран «касабланкский» период англо-американской
стратегии. Решения, принятые на двусторонней англо-американ¬
ской конференции в Касабланке, совпавшей по времени (14—
24 января 1943 г.) с шедшей к своему завершению Сталинград¬
ской битвой, и раньше подвергались критике «справа». Однако
если прежде стремление вести борьбу с Германией до «полного»
ее разгрома (принцип безоговорочной капитуляции) рассматрива¬
лось наряду с обязательством открыть второй фронт в Западной
Европе как результат «отсутствия» у США политических целей
в войне 76, то сегодня принятие касабланкской формулы, равно как
и решение вновь отложить открытие второго фронта, трактуется
как свидетельство неспособности западных лидеров оценить но¬
визну ситуации на ключевом этапе войны, когда Сталинград оз¬
начал «поражение для всей (империалистической. — Б. Н., А. О.)
Европы» (Хоббс) 77, понять неэффективность тактики проволочек
с открытием второго фронта как средства ослабления СССР и
осознать необходимость внесения в свою стратегию решительных
корректив, которые позволили бы «локализовать русских»
(Григг) 78. Неизменная после января 1943 г. политика США и
Великобритании делала Россию «безраздельно господствующей
па континенте» (Леки) 79 и не позволяла Западу решить вторую
часть альтернативы: либо позволить Германии и СССР как «ос¬
новным конкурентам демократий уничтожить друг друга, самим
оставаясь в стороне» (что предлагал, например, Г. Трумэн. —
Б. Н., А. О.),либо «тщательно выбрать время и вмешаться,чтобы
тем самым спасти каждого из них от разгрома другим», по¬
скольку «полный разгром одного из „гигантов44 неизбежно ведет
к еще большему росту другого» (Хоббс) 80.
Другая, не менее важная для «неонегативистов» цель состоит
в том, чтобы убедить обывателя-буржуа в реальности «локализа¬
ции» СССР после января 1943 г. посредством антисоветски ори¬
ентированных стратегических решений, с помощью которых За¬
пад якобы мог обеспечить «оптимальные» для себя модели меж¬
дународных отношений после войны.
76 Baldwin Н. Great Mistakes of the War. N. Y., 1949, p. 14—25.
77 Hobbs R. Op. cit., p. 231.
78 Grigg J. Op. cit., p. 204.
79 Leckie R. Op. cit., p. 759. Другие «неонегативисты» еще больше раз¬
двигают временные рамки «ошибочной» политики Запада в отношении
своего советского союзника. Для американца У. Таубмэна, например, «со¬
гласие» между тремя лидерами с июня 1941 г. по июнь 1944 г. было на
руку лишь Сталину (Taubman W. Stalin’s American Policy: From Entente
to Detente to Cold War. N. Y.; L., 1982, p. 8—9). Англичанин Д. Рейнольдс
идет еще дальше, утверждая, что ошибка западных держав в том, что
они допустили нападение Гитлера па СССР, которое не только привело
к поражению Германии, но и «создало возможность для советской экспан¬
сии и ее оправдания, что является главной темой послевоенной эпохи и,
возможно, второй половины XX в.» (Reynolds D. Op. cit., р. 204).
80 Hobbs R. Op. cit., р. 239.
201

Для американца Хоббса, например, вариант такого решения —
в «модификации политики или переговорах с противником».
Пересмотреть ориентиры своей политики Западу помешала, по
мнению Хоббса, недооценка военного и экономического потен¬
циала СССР, которая якобы и привела к провозглашению им
курса на «тотальную победу» в виде касабланкской формулы.
В результате Запад лишил себя потенциального союзника в лице
Германии,с помощью которого он мог бы «локализовать» СССР81.
Крайне правым взглядам Хоббса близки концепции Каррента и
Гудвина, Киссинджера 82 и др. Такой подход, естественно, вообще
снимает как тему для обсуждения вопрос о втором фронте.
Англичанин Григг выдвигает концепцию второго фронта как
решающего инструмента в обеспечении преимущественно «запад¬
ной» победы при условии его открытия в 1943 г.: «Единственный
хороший шанс у западных союзников упредить русских в захвате
Европы заключался в высадке во Франции в 1943 г.» 83. В отли¬
чие от некоторых американских историков (например, С. Мори¬
сона), выражавших в 50-х годах «тоску» по поводу отсутствия-де
у США «возможностей» открыть второй фронт «на год» раньше
и тем самым «уменьшить зависимость от России» 84 (т. е. устра¬
нить все препятствия перед США на пути к глобальной гегемо¬
нии. — В, Н., А. О.), Григг аргументированно доказывает нали¬
чие у США и Великобритании полной военно-технической воз¬
можности открыть второй фронт в 1943 г. Уже к концу 1942 г.
численность вооруженных сил США составляла около 5,4 млн. че¬
ловек; американская армия имела 73 дивизии и 167 авиагрупп;
65 дивизий насчитывала английская армия85. Для сравнения:
союзные силы вторжения во Франции в июне 1944 г. вместе
с резервом включали всего 32 дивизии и 17 бригад86. К такому же
выводу приходят американец У. Данн и англичанин Брюс87.
Для открытия фронта на Западе в 1943 г., считает Григг, не¬
обходимы были условия: подавляющее превосходство в воздухе
(перевес на море мыслился как естественный): достаточное ко¬
личество войск для создания во Франции плацдарма и последую¬
щего наращивания сил и средств; необходимые технические сред¬
ства для транспортировки войск; возможность «не позволить про¬
тивнику сосредоточить свои силы и средства в районе плацдарма
81 Ibid., р. 147.
82 Current R., Goodwin J. Op. cit., p. 750—751; Kissinger H. Reflections
on a Partnership: British and American Attitudes to Postwar Foreign Po¬
licy. — International Affairs, 1982, vol. 58, N 4, p. 571—587.
83 Grigg J. Op. cit., p. 209.
84 Morison S. American Contributions to the Strategy of World War II.
L., 1958, p. 35-36.
85 Grigg J. Op. cit., p. 213.
86 ИВМВ, t. 9, c. 241. «Уже через год после Пёрл-Харбора (т. е. к концу
1942 г. — Б. Н., А. О.) США выпускали пушек, танков и самолетов больше,
чем Германия и все покоренные ею страны, вместе взятые», — констати¬
рует английский историк Батлер (Butler W. Op. cit., р. 101).
87 Dunn W. Second Front in 1943. N. Y., 1981; Bruce G. Op. cit.
202

десантирования до того, как союзники смогут занять там пози¬
ции». Все эти условия «либо обеспечивались, либо могли быть
обеспечены в 1943 г.»88.
С точки зрения Григга, отказ открыть «подлинный второй
фронт» в 1943 г. — это «фатальный поворотный пункт для запад¬
ных союзников», поскольку его открытие давало им последний
шанс остановить СССР «на Висле, а не на Эльбе» и тем самым
обеспечить более равномерный «баланс достижений» между За¬
падом и СССР 89.
Подобная постановка вопроса, игнорирующая объективные
законы развития общества, имеет свою «сверхзадачу»: она при¬
звана убедить в исторической правомерности «ужесточения» сего¬
дняшнего внешнеполитического курса США и их ближайших со¬
юзников по НАТО в отношении СССР, наращивания ими военной
мощи — Запад пе более чем исправляет «промахи», которые до¬
пустил в минувшей войне. В помощь берется аргументация широ¬
кого спектра — от антиисторического тезиса, будто «интересы За¬
пада лежат ближе к Германии, чем к России», а СССР и Запад
являются «потенциальными антагонистами», до тезиса о нереа¬
лизованное™ традиционных американских военно-стратегических
принципов, потенциально якобы позволявших создать в Европе
выгодный для Запада «баланс сил» 90.
Вместе с тем в своих исторических экскурсах сторонники вер¬
сии об «упущенных возможностях» уходят от анализа совокуп¬
ности множества факторов, оказывавших влияние на правящие
круги США и Великобритании при определении ими «большой
стратегии» на 1943 г.
Действительно, к моменту Касабланкской конференции руково¬
дители Запада вряд ли осознали, что в результате Сталинград¬
ской битвы произошел коренной перелом во второй мировой
войне. Но успехи СССР как на полях сражений, так и в экономи¬
ческой области были для них очевидны еще до конференции91.
В глазах монополий и их представителей в военных ведомствах
Советский Союз, а не Германия становился основной помехой для
гегемонистских планов США. В январе 1943 г., считает необхо¬
димым напомнить Бомон, из военного министерства США посту¬
пили рекомендации, в которых предлагалось «с позиций простого
реализма... начать оказывать (на Россию. — Б. Н., А, О.) доми-
88 Grigg J. Op. cit., р. 212—213.
89 Ibid., р. 214, 204, 237. Очевидная эволюция буржуазной мысли в сто¬
рону признания существовавшей возможности открыть второй фронт
в 1943 г. лишь результат непрекращающихся на протяжении десятилетий
поисков английской буржуазной историографией таких стратегических ре¬
шений, при которых Великобритания, следуя в фарватере американской
внешней политики, тем не менее получила бы свои политические диви-
денты в Европе (Ч. Уилмот, Р. Томпсон, Б. Кольер, Г. Моль, К. Роббинс,
В. Ротуэлл и др.).
90 Hobbs R. Op. cit., р. 231—243.
91 Churchill W. The Second World War. L., 1951, vol. 4, p. 657; ИВМВ,
t. 6, c. 368.
203

пирующее влияние, соответствующее нашей (США.—Б. Н.,
А, О.) мощи. Момент является подходящим, — отмечалось в ре¬
комендации, — чтобы мы начали в некотором роде прямой разго¬
вор с г-ном Иосифом Сталиным» 92.
Тем не менее у руководителей Запада были свои основания
не менять взятый курс.
Во-первых, в глазах народных масс США и Великобритании
СССР в результате своих побед все более явственно представал
как главная сила антигитлеровской коалиции93, спасавшая мир
от порабощения. Любые серьезные изменения во внешнеполити¬
ческом курсе западных держав грозцли их правящим кругам ка¬
тастрофическими последствиями.
Во-вторых, несмотря на сокрушительное поражение под Ста¬
линградом, у гитлеровцев на 1 апреля 1943 г. имелось 273 диви¬
зии и 4 бригады94. Как конкурент Запада Германия не была
устранена. Она была еще слишком сильна, чтобы западные дер¬
жавы с их корыстной политикой воевать главным образом чу¬
жими руками и «вступать в игру в решающий момент» позволили
себе отказаться от СССР как союзника — его вооруженные силы
сковывали 70 % всех сухопутных войск Германии (194 дивизии
и 4 бригады) 95.
Наконец, в Касабланке американскую сторону чрезвычайно
волновал реальный вопрос, кому придется взять на себя основную
тяжесть разгрома Японии, как только будет повержена Герма¬
ния 96.
Сознание «пемыслимости» победы над Германией без Рос¬
сии97, опасение оказаться не у дел в Европе и страх перед неиз¬
бежностью значительных политических изменений в мире опре¬
деляли осторожную позицию западных союзников в 1943 г.
92 Beaumont J. Op. cit., р. 144—145.
93 ИВМВ, т. 7, с. 30.
94 Там же.
95 Там же. Более того, с их стратегией, сочетавшей принципы «как бы
не поспешить» и «как бы не опоздать» (см.: Майский И. М, Воспоминания
советского посла, 1925—1945. М., 1971, с. 327—328), западные лидеры на¬
ходились в выжидании даже накануне Курской битвы. 5 июля 1943 г. на¬
родный комиссар иностранных дел СССР В. М. Молотов в беседе с изда¬
телем «Нью-Йорк тайме» Сульцбергером разъяснил, что, «если бы сейчас
был нанесен совместный удар с Востока и Запада. Германия оказалась бы
перед катастрофой, это, безусловно, ускорило бы и окончание войны
в целом». В ответ Сульцбергер заявил, что, по его мнению, США «делают
в этом отношении все, что в их силах, и не нуждаются в подталкивании»
(Земсков И. Н. Указ, соч., с. 193—194). Американский историк Р. Феррел
подчеркнул решающую роль классового мотива в англо-американской
«стратегии без риска» образца 1942—1943 гг. В случае неудачной высадки
во Франции и «невосполнимых потерь» произошла бы, по мнению запад¬
ных стратегов, «коммунизация всей Европы вследствие неспособности США
и Великобритании противопоставить русским мощную армию в Централь¬
ной Европе» (Ferrel R. George Marshall, 1947—1949. N. Y., 1966, p. 16).
98 Говард M. Большая стратегия: Пер. с англ. М., 1980, т. 4, с. 178.
97 См.: Новая и новейшая йсторйя, 1979, Ns 4, с. 132.
204

Учитывая соотношение сил как между противоборствующими
группировками, так и внутри антигитлеровской коалиции, правя¬
щие круги США и Великобритании ограничивались проведением
прежнего курса затягивания открытия второго фронта в надежде,
что в конечном итоге оно приведет к желанному взаимному ос¬
лаблению «обоих конкурентов» — Германии и СССР.
В новейших трудах западных исследователей98 намечается
тенденция консолидировать сторонников концепции приоритета
«национальных интересов» — «позитивистов» и «негативистов», —
признающих преднамеренно корыстный характер ряда стратеги¬
ческих решений США и Великобритании в годы войны, на реак¬
ционной «негативистской» основе. Налицо попытки эксплуатиро¬
вать антисоюзнический аспект этих решений во имя сегодняш¬
него жесткого курса Вашингтона и Лондона в отношении СССР.
В работе 1982 г., получившей поддержку таких политологов
и историков, как С. Тёрнер, Т. Этзольд, Дж. Кеннан, У. Ростоу,
Р. Дивайн и других99, эволюционирующий вправо Гэддис предла¬
гает «компромиссную» формулу оценки итогов войны: вынужден¬
ная опора на СССР в борьбе с общим врагом, с одной стороны,
«помогла США и Великобритании одержать победу в изуми¬
тельно короткие сроки при удивительно малых потерях» (Даллек,
Столер и др.), а с другой стороны, «ценой победы... было появ¬
ление более могущественного... государства» (Халпер, Хоббс,
Леки и др.). Такой итог Гэддис объясняет тем, что в силу специ¬
фики коалиционной стратегии руководителям США не удалось
реализовать концепцию «сдерживания» СССР, хотя они и пыта¬
лись «обеспечить интернационализм (экспансию и гегемонию
США.—Б. Н., А. О.) в будущем» реализацией принципа «пусть
союзники несут основное бремя потерь», затягивая открытие вто¬
рого фронта100. В таком же ключе высказываются американские
историки Дубофски и Теохарис. В работе 1983 г. они исходят из
откровенно гегемонистской, антинаучной посылки, будто США
являются олицетворением «всемирной мощи», а существование
в мире параллельно с США «конкурирующего» Советского Союза
ставит «под угрозу не только американские ценности, но и без¬
опасность страны», вызывает «необходимость иметь значитель¬
ные. .. вооруженные силы и глобальные разведывательные воз¬
можности». Такое положение, утверждают авторы, есть, между
прочим, результат безуспешных попыток руководителей США
предотвратить усиление СССР в годы войны с помощью «едино¬
личных военных решений» — о проведении «специфической стра¬
тегии войны на Тихом океане» (нарушение принципа «сначала
98 Gaddis J. Strategies of Containment: A Critical Appraisal of Postwar
American National Security Policy. New York; Oxford, 1982; Dubofskl
Theoharis A. Imperial Democracy: The United States Since 1945. Englewood
Cliffs (N. J.), 1983.
99 Gaddis J. Strategies of Containment, p. X.
100 Ibid., p. 4, 12.
205

Германия».—Б. Н., А. О.), а также «где и когда открывать вто¬
рой фронт» 101 (нарушение союзнического обязательства в 1942
и 1943 гг. — Б. Я., А. О.).
Порочность указанных концепций состоит, в частности, в том,
что они полностью игнорируют эволюцию взглядов президента
Рузвельта в ходе войны, его ставшую более прочной к концу
войны убежденность в том, что необходимо считаться с реаль¬
ностями эпохи, подразумевавшую необходимость существования
и сотрудничества в послевоенном мире. Накануне своей кончины
он подчеркивал: «Ныне мы составляем часть громадных союзных
сил». Тогда же им были написаны слова: «Ныне перед нами
факт первостепенной важности: если цивилизации суждено вы¬
жить, мы должны культивировать науку человеческих взаимоот¬
ношений — способность всех народов, всевозможных народов
жить в мире и работать в мире и в едином мире» 102. Заслужи¬
вает внимания точка зрения американского историка-«негати-
виста» Эмброуза: «Одно было совершенно ясно: ... президент от¬
казывался встать на стезю ярого антисоветизма» 103.
В вопросе о роли и значении второго фронта после его от¬
крытия современная буржуазная историография США и Велико¬
британии, как правило, ограничивается изложением прежних вер¬
сий в духе концепции «бескорыстия» западной стратегии войны,
ее решающей роли. Суммированно эти версии можно изложить
следующим образом: теоретически было еще допустимо, что Гит¬
лер может выиграть войну или добиться в ней тупика; высадив¬
шись в Нормандии, западные союзники повернули ход второй
мировой войны, одним решительным ударом приведя ее к побе¬
доносному завершению; вторжение в Нормандию спасло европей¬
скую цивилизацию104. Такой концепции придерживаются, кроме
американского историка М. Блюменсона, например, американцы
Ч. Макдональд, Д. Миддлтон, английские историки — авторы
труда «Вторая мировая война» 105 и др. Она отчетливо просмат¬
ривается и в труде западногерманских историков с аналогичным
названием106. В изображении некоторых историков открытие вто¬
рого фронта — это «важнейшее событие второй мировой войны» 107.
101 Dubofski М., Theoharis А. Op. cit., р. IX, 7—8.
102 См. подготовленную, но не произнесенную Рузвельтом речь ко дню
рождения Джефферсона (13 апреля). —In: Public Papers and Addresses
of Franklin D. Roosevelt. N. Y., 1950, vol. 1944—1945, p. 615.
103 Ambrose S. Rise to Globalism: American Foreign Policy, 1980, N 4,
p. 58.
104 См. начало статьи.
105 Army, 1984, June, N 6, p. 23, 22, 37; Encyclopedia of World War II /
Ed. by Th. Parrish. L., 1978, p. 297; Middleton D. Cross-roads of Modern War¬
fare, p. 187; World War II: Land, Sea, and Air Battles, 1939—1945. L., 1981,
p. 147.
106 Der Zweite Weltkrieg. Stuttgart, 1979, Bd. 3, S. 104.
107 Stoler M. The Politics of the Second Front, p. XII.
206

Факты, однако, говорят о его ограниченном, более скромном зна¬
чении.
Во-первых, второй фронт был открыт на заключительной ста¬
дии войны в Европе, после того как в 1943 г. совершился корен¬
ной перелом в войне в результате побед Советских Вооруженных
Сил под Сталинградом, Курском и в битве на Днепре и участь
фашистского блока была предрешена. Победы Советских Воору¬
женных Сил в 1943 г. означали не только окончательный переход
стратегической инициативы к СССР. Военный историк, бывший
генерал-майор вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд свидетельствует:
«1943 год показал, что Германия более не располагала силами
для того, чтобы одержать решающий военный успех на каком-
либо театре военных действий» 108 109. Президент США после Кур¬
ской битвы был вынужден констатировать: «Если дела в России
пойдут и дальше так, как сейчас, то, возможно, будущей весной
второй фронт и не понадобится» 1Q9.
Наступательные операции Вооруженных Сил СССР, начав¬
шись в конце декабря 1943 г. без оперативной паузы после лет¬
не-осеннего наступления, продолжались непрерывно более четы¬
рех с половиной месяцев. В них участвовало свыше 65 армий,
они велись на трех стратегических направлениях. В результате
командование германских войск на Западе было вынуждено кон-
стантировать: «Война с англичанами и американцами во Фран¬
ции может быть проиграна и, вероятно, уже проигрывается на
Восточном фронте, еще до высадки англо-саксонских армий на
континент»110. Все это убедительно свидетельствует о том, что
даже без открытия союзниками второго фронта у гитлеровской
Германии не было никаких шансов добиться в войне хотя бы
тупика.
Во-вторых, второй фронт не мог быть решающим потому, что
успехи союзников на Западе были обусловлены событиями на
советско-германском фронте, что и признает буржуазная историо¬
графия111. А, главное, после высадки союзников во Франции со¬
ветско-германский фронт продолжал приковывать к себе основ¬
ные силы противника. В июне 1944 г. там действовало 239,5 ди¬
визий по сравнению с 85 дивизиями во Франции и в Италии112.
Среднемесячные потери вермахта на советско-германском фронте
во второй половине 1944 г. составляли более 200 тыс. человек, что
было вдвое больше по сравнению с его потерями на других фрон¬
тах западных союзников. С запада на советско-германский фронт
в июне — декабре 1944 г. было переброшено 60 дивизий и 13 бри¬
108 Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии, 1933—1945. М.,
1976, т. 3, с. 210.
109 Рузвельт Э. Указ, соч., с. 161.
110 Вестфаль 3., Крейпе О. Роковые решения: Пер. с англ. М., 1958,
с. 217.
111 The Russian Front: Germany’s War in the East, 1941—1945. London;
Melbourne, 1978, p. 155.
112 ИВМВ, t. 12, c. 217.
207

гад, Соответствующие цифры для переброски в обратном направ¬
лении — 12 дивизий и 5 бригад113.
Мифом является и версия об «одном решительном ударе» за¬
падных союзников, «покончившем с войной».
Разгром советскими войсками летом 1944 г. трех групп армий
фашистского блока лишил, по сути дела, его руководство сво¬
боды маневра силами и средствами между востоком и западом.
«Перекачка» дивизий шла фактически в одном направлении — на
восток. Армии западных союзников получили возможность почти
беспрепятственно решать свои задачи. Однако быстрой победы
не получилось. Сначала (август—сентябрь) политические проти¬
воречия между США и Великобританией, принявшие вид спора,
«чья стратегия лучше» (на самом деле шла борьба за право
большего влияния на международную политику после войны), за¬
тем (октябрь) «великое стояние» на Рейне, во-первых, в ожида¬
нии резкого ослабления мощи вермахта под ударами Советской
Армии, во-вторых, в надежде, что ожесточенная борьба не прой¬
дет бесследно для последней114, привели к такому положению,
когда основных событий в войне по-прежнему следовало ждать
с советско-германского фронта115. К победоносному завершению
войны привели прежде всего грандиозные наступательные опера-
ции Советских Вооруженных Сил, проведенные в 1945 г.: Висло-
Одерская, Восточно-Прусская, Берлинская, Венская, Пражская.
Советской Армии пришлось «перемолоть» все оставшиеся боеспо¬
собными и брошенные по политическим соображениям на восток
силы вермахта. В-третьих, народы Европы обязаны своим осво¬
бождением Советской Армии. На Европейском континенте она
полностью или частично освободила территорию 11 стран с насе¬
лением ИЗ млн. человек. Однако значение побед Советской Ар¬
мии для их судеб признается и в тех странах, которые ею непо¬
средственно не освобождались. Не кто иной, как Ш. де Голль,
говорил в декабре 1944 г.: «Французы знают, что сделала для
них Советская Россия, и знают, что именно Советская Россия
сыграла главную роль в их освобождении» 116. Таким образом,
версия об освобождении Европы, пришедшем из-за океана, явля¬
ется не более чем попыткой вдохнуть жизнь в давно разоблачен¬
ную, противоречащую историческим фактам концепцию.
113 История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—
1945: В 6-ти т. М., 1960—1965, т. 4, с. 657.
114 В специальном меморандуме Черчилль требовал от военного коман¬
дования «не просто выиграть войну, а выиграть ее дешево, заставив дру¬
гих расплачиваться» (Краминов Д. Правда о втором фронте. М., 1958,
с. 144).
113 Начальник штаба Армии США Дж. Маршалл говорил осенью 1944 г.:
«У меня такое чувство, что русские даже довольны нашим топтанием на
месте у линии Зигфрида. Создается впечатление, что инерция их глубоких
ударов может привести войска в Берлин и, возможно, дальше» (Marshall G.
Selected Speeches and Statements of General of the Army. — Infantry Jour¬
nal, 1945, p. 129).
116 Советско-французские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945 гг.: Документы и материалы. М., 1959, с. 340.
208

*
Анализ новейшей западной литературы показывает, что про¬
блема второго фронта продолжает оставаться одной из основных
тем в буржуазной историографии второй мировой войны. При
этом более чем когда-либо ныне заметно стремление буржуазных
исследователей рассматривать проблему в контексте общей трак¬
товки военно-политической стратегии Запада в годы войны.
Сегодня для этой трактовки характерно сочетание двух под¬
ходов: одного — в рамках концепции «бескорыстия», другого —
в рамках усиленно разрабатываемой концепции приоритета «на¬
циональных интересов» США и Великобритании.
Несмотря на то что обе концепции служат интересам одного
правящего класса — буржуазии, между ними есть существенное
различие. Основывающаяся на «традиционной» аргументации
концепция «бескорыстия» имеет целью оправдание и идеализа¬
цию стратегии Запада, прежде всего США, в глазах мирового об¬
щественного мнения. Концепция приоритета «национальных инте¬
ресов» носит более реакционный характер. Не только потому, что
она выступает против апологетики западной стратегии военных
лет как одной из задач историографии США и Великобритании и
имеет большую антикоммунистическую направленность. В трак¬
товке западной стратегии концепция приоритета «национальных
интересов» исключает или сводит к минимуму рассмотрение дей¬
ствительно общекоалиционных проблем, таких, как, например,
сокращение сроков войны. Ее критерий —- в каком объеме США
и Великобритании порознь и Западу в целом удалось реализовать
собственные цели в войне. Соответственно налицо стремление
сузить рамки трактовки проблемы второго фронта, рассматривать
его как инструмент исключительно западной стратегии.
Разработка в буржуазной литературе и повышенный интерес
к концепции приоритета «национальных интересов» не случайны
в наше время. Это происходит под влиянием резко усилившегося
антисоветизма правящих кругов на Западе, что обусловило, в ча¬
стности, отход на второй план концепции «бескорыстия» англо-
американской стратегии в период второй мировой войны. В рам¬
ках концепции приоритета «национальных интересов» буржуаз¬
ные историки развивают по меньшей мере три общих положения.
Во-первых, военно-политическая стратегия США и Великобрита¬
нии действительно в силу «национальных интересов», диктовав¬
ших устранение «обоих конкурентов», была противопоставлена
не только общему врагу — нацистской Германии, но и их парт¬
неру по коалиции и союзнику — СССР; по этой причине и затя¬
гивалось открытие второго фронта. Во-вторых, руководителями
США двигали собственные корыстные мотивы, обусловившие ре¬
шение вопроса о втором фронте как способе выиграть войну «на
американских условиях». В-третьих, хотя Западу во главе с США
удалось выиграть войну «быстро и недорого», «национальные ин¬
тересы» США и Великобритании не были обеспечены как из-за
14 Заказ JSft 363
209

субъективных («ошибки»), так и объективных причин (вынуж¬
денная опора на СССР в борьбе с Германией и Японией) — США
не обрели мировую гегемонию, Великобритания не стала веду¬
щей державой в Европе.
Манипулируя превратно толкуемыми «национальными инте¬
ресами» США и Великобритании, отвергая как диалектику об¬
щественного развития, так и объективные суждения, к которым
пришли к концу войны здравомыслящие государственные дея¬
тели Запада, сторонники концепции приоритета «национальных
интересов» подталкивают буржуазного обывателя к выводу: своей
«жесткой» политикой в отношении СССР Запад лишь устраняет
«промахи», допущенные им в минувшей войне: если «сдержать»
СССР, т. е. низвести его до статуса второстепенной державы, что
не удалось в годы войны из-за специфики антигитлеровской коа¬
лиции, то нынешняя стратегия «сдерживания» в ее «сверхсило¬
вом» варианте способна-де решить эту задачу, обеспечив НАТО
во главе с США мировую гегемонию.
Концепция приоритета «национальных интересов», рождаю¬
щая опасные иллюзии, несостоятельна в принципе. Так или
иначе, ее разработка свидетельствует об усилении, с одной сто¬
роны, социальной функции буржуазной историографии, а с дру¬
гой — крайне правых тенденций в буржуазной историографии
второй мировой войны, прежде всего в американской и англий¬
ской.
Е. Н. Кульков
ФАШИСТСКИЙ БЛОК
В ОЦЕНКЕ БУРЖУАЗНЫХ ИСТОРИКОВ ФРГ
Фашистский блок представлял собой военно-политический союз
крайне реакционных, наиболее агрессивных капиталистических
государств, которые в развязанной ими второй мировой войне
ставили целью захватить мировое господство, поработить народы
различных стран и континентов, подавить международное рабо¬
чее и национально-освободительное движение. Главной своей за¬
дачей они открыто провозгласили искоренение марксистско-ле¬
нинской идеологии, истребление ее поборников — коммунистов и
уничтожение оплота мира и социального прогресса — Советского
Союза.
Формирование фашистского блока началось в середине 30-х го¬
дов и в основном завершилось накануне нападения его ударных
сил на СССР в июне 1941 г. Вместе с фашистской Германией
в антисоветском походе принимали участие вооруженные силы
Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии. Активную поддержку
нацисты получали со стороны реакционных правителей Болгарии
и марионеточных государств Словакии и Хорватии. С ними со¬
210

трудничали также Испания, вишистская Франция, Португалия и
Турция. Советским дальневосточным рубежам угрожал главный
азиатский союзник «третьего рейха» — милитаристская Япония.
Немецко-фашистские агрессоры, захватившие в 1939—1941 гг.
почти всю капиталистическую Европу, были уверены в достиже¬
нии скорой победы в «войне на Востоке», после чего они наме¬
ревались разрешить «английскую проблему» и в союзе с Японией
«устранить влияние англосаксов в Северной Америке» L Однако
советский народ и его Вооруженные Силы, руководимые Комму¬
нистической партией, сорвали эти преступные планы. При ре¬
шающей роли СССР фашистский блок был разгромлен и унич¬
тожен.
Вторая мировая война значительно ослабила империализм, но
сущность его осталась неизменной. На закономерное развитие
мирового революционного процесса, образование мировой системы
социализма и развал колониальных империй он реагировал пере¬
ходом к глобальной контрреволюционной стратегии, главной со¬
ставной частью которой стала военно-блоковая политика. Под
эгидой США в послевоенные годы возникла новая система импе¬
риалистических блоков, которая в модифицированном виде дей¬
ствует и по сей день.
Активная роль ФРГ в современной военно-блоковой политике
империализма является одним из важнейших побудительных мо¬
тивов интереса западногерманских буржуазных исследователей
к проблемам коалиционного ведения войн в прошлом. Они стре¬
мятся, с одной стороны, извлечь из опыта второй мировой войны
такие уроки, которые служили бы укреплению НАТО, а с дру¬
гой, — учитывая нарастающее антивоенное движение трудя¬
щихся масс, замаскировать родство агрессивной антисоветской
политики этого блока с дискредитировавшей себя в глазах наро¬
дов всего мира политикой фашистской коалиции.
Западногерманские буржуазные историки опубликовали уже
немало книг и статей о двусторонних связях фашистской Гер¬
мании с ее главными союзниками — Италией и Японией, а также
с малыми государствами, присоединившимися к фашистскому
блоку 1 2. Некоторые из них еще в первой половине 60-х годов при¬
1 См.: История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—
1982, т. 3, с. 242.
2 Petersen 1. Hitler—Mussolini: Die Entstehung der Achse Berlin—Rom,
1933—1936. Tubingen, 1973; Baum W., Weichold E. Der Krieg der Achsen-
machte im Mittelmeer-Raum: Strategic der Diktatoren. Gottingen, 1974; Do-
marus M. Mussolini und Hitler: Zwei Wegegleiches Ende. Wurzburg, 1977;
Schreiber G. Revisionismus und Weltmachtstreben: Marinefiihrung und deutsch-
italinische Beziehungen, 1919 bis 1944. Stuttgart, 1978; Funke M. Hitler, Mus¬
solini und die Substanz der «Achse». — In: Nationalsozialistische Diktatur,
1933—1945: Eine Bilanz / Hrsg. von K. D. Bracher et al. Bonn, 1983, S. 345—
369; Sommer Th. Deutschland und Japan zwischen den Machten, 1935—1940.
Tubingen, 1962; Martin B. Deutschland und Japan im Zweiten Weltkrieg
vom Pearl Harbor bis zur deutschen Kapitalution. Gottingen, 1969; Idem.
Die deutsch-japanischen Beziehungen wahrend des Dritten Reiches. — In: Hit¬
ler, Deutschland und die Machte: Materi alien zur Aussenpolitik des Dritten
14*
211

шли к выводу о том, что следовало бы приступить к разработке
фундаментального обобщающего исследования о коалиционном
ведении войны фашистской Германией 3. Однако долгое время ни¬
кто не решался приступить к выполнению этой задачи. В 1978 г.
профессором Кёльнского университета А. Хильгрубером была
опубликована статья «Гитлеровская коалиция: наброски к исто¬
рии и структуре мирового политического треугольника Берлин—
Рим—Токио» 4, в которой впервые в ФРГ была предпринята по¬
пытка изложить общую концепцию коалиционной политики и
стратегии военно-политического руководства «третьего рейха», вы¬
текавшую из ранее опубликованных на Западе исследований по
частным аспектам этой широкой проблемы. Спустя два года
в США вышла в свет книга «Германия и ее союзники во второй
мировой войне» 5, подготовленная по заказу военно-исторической
службы армии США в основном по материалам бывших гитле¬
ровских генералов и офицеров. В работе предпринята попытка
дать анализ военно-политических отношений внутри фашистского
блока. Различные стороны этой проблематики в той или иной
степени затрагиваются также в многочисленных западногерман¬
ских публикациях по истории Германии и ее внешней политики,
второй мировой войны и т. д.
Данная статья не претендует на исчерпывающее рассмотрение
всей Западногерманской буржуазной литературы, посвященной
взаимоотношениям между фашистской Германией и союзными
ей государствами. Ее предметом является критический анализ
наиболее типичных для буржуазной историографии ФРГ тенден¬
ций в трактовке истории возникновения, идейно-политических
основ, целей и эффективности действий фашистского блока в пе¬
риод второй мировой войны.
В работах буржуазных авторов о фашистском блоке прежде
всего обращает на себя внимание методология исследования, от¬
рицающая объективные закономерности и тенденции, обусловлен¬
ные как основным противоречием современной эпохи между ка¬
питализмом и социализмом, так и противоречиями, присущими
Reiches / Hrsg. von М. Funke. Dusseldorf, 1977, S. 454—470; Aspelmeier D.
Deutschland und Finnland wahrend der beiden Weltkriege. Hamburg, 1967;
Veberscher G. Hitler und Finnland, 1939—1941: Die dejitsch-finnischen Bezie-
hungen wahrend des Hitler—Stalin-Paktes. Wiesbaden, 1978; Hillgruber A.
Hitler, Konig Carol und Marschall Antonescu: Die deutsch-rumanischen Be-
ziehungen, 1933—1944. Wiesbaden, 1965; Hoppe H-J. Bulgarien — Hitlers
eigenwilliger Verbundete: Eine Fallstudie zur nationalsozialistischen Siid-
osteuropapolitik. Stuttgart, 1979.
. 3 Jacobsen H.-A. Zur Konzeption einer Geschichte des Zweiten Weltkrie-
ges, 1939—1945. Frankfurt a. M,. 1964, S. 13.
4 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition»: Eine Skizze zur Geschichte und
Struktur des «weltpolitischen Dreiecks» Berlin—Rom—Tokio, 1933—1945. —
In: Vom Staat des ancien Regime zum modernen Parteienstaat. Munchen,
1978, S. 467—485.
5 Mueller-Hillebrand B. Germany and Its Allies in World War II: A Re¬
cord of Axis Collaboration Problems. Maryland, 1980.
212

капиталистической системе. Взаимоотношения внутри блока оце¬
ниваются главным образом через призму желаний, воззрений и
действий тех или иных крупных государственных или военных
деятелей. Что же касается социальной среды, классов, партий,
соотношения сил на мировой арене, то им отводится второсте¬
пенная роль общего фона, на котором «творили» .историю отдель¬
ные личности. Такой подход к явлениям прошлого далеко не
случаен и продиктован классовой позицией буржуазных авторов.
Это, в частности, видно на примере работы А. Хильгрубера, в ко¬
торой отсутствует анализ взаимосвязи между глубинными зако¬
нами развития капитализма как общественной системы с образо¬
ванием в 30-е годы двух противоборствующих группировок им¬
периалистических держав: Германии, Италии и Японии, с одной
стороны, США, Англии и Франции — с другой.
«Объективные предпосылки» этого процесса сведены в ней
к конъюнктурному тезису, согласно которому США и западноев¬
ропейские державы из-за экономического кризиса 1929—1933 гг.
якобы лишились способности «гарантировать созданный преиму¬
щественно в их интересах глобальный порядок», что и обусло¬
вило возможность «объединения заинтересованных в коренной ре¬
визии и новом переделе политических и экономических сфер
влияния государств Европы и Азии с тем, чтобы заменить ста¬
рый порядок на новый» 6. При этом Хильгрубер полностью замал¬
чивает вопрос о поддержке западными державами в предвоенные
годы агрессивной политики Германии и ее союзников в расчете
использовать их в качестве ударной силы глобальной антисовет¬
ской коалиции7. Объясняется это тем, что Хильгрубер, как и
многие другие исследователи, задающие тон в западногерманской
историографии, отдали немалую дань заимствованной из довоен¬
ной империалистической пропаганды легенде о том, что прово¬
дившаяся в 30-е годы правящими кругами Великобритании,
Франции и США политика «умиротворения» агрессоров якобы
преследовала цель «сохранить мир», спасти его от «коммунисти¬
ческой угрозы»8. ’
Ложная по существу трактовка «объективных предпосылок»
возникновения фашистского блока понадобилась А. Хильгруберу
для того, чтобы на этой основе выдвинуть версию, согласно кото¬
рой «в первую очередь субъективные идейно-политические акси¬
омы и вытекающие из них целевые установки Гитлера, которые
охватывали весь мир, были тем, что в значительной мере пред¬
определило способ создания, этапы объединения, частичные ус¬
6 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 469.
7 См.: Военно-блоковая политика империализма: история и современ¬
ность. М., 1980, с. 82—122.
8 Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden
Weltkriege. Gottingen, 1979, S. 81; Hildebrand K. Deutsche Aussenpolitik,
1933—1945: Kalkiil oder Dogma? Stuttgart, 1980, S. 59; Das Dritte Reich/
Hrsg. von E. Aleft. Hannover, 1983, S. 147.
213

пехи и неудачи, затем победы и в конце концов катастрофу руко¬
водимой им группировки государств» 9.
За отправную точку своих суждений о фашистском блоке бур¬
жуазные историки, как правило, берут «внешнеполитическую
программу Гитлера», которую они конструируют на основе цитат
из его книг, речей и высказываний, относящихся к периоду, пред¬
шествовавшему установлению в Германии нацистской диктатуры.
Все они сходятся на том, что эта программа предусматривала за¬
ключение союза Германии с Англией и Италией с тем, чтобы
создать выгодные внешнеполитические условия для разгрома
Франции и последующего завоевания «жизненного пространства
на Востоке», т. е. уничтожения СССР. Вместе с тем буржуазные
историки несколько расходятся в трактовке позиции Гитлера по
отношению к Англии и Италии после того, как он стал рейхс¬
канцлером.
Одни авторы акцентируют свое внимание прежде всего на
приверженности к «романтической идее общности северо-герман¬
ских народов» 10 11 и на стремлении нацистского фюрера к дости¬
жению компромисса с английскими правящими кругами. В их
работах игнорируется активная роль Гитлера как главы государ¬
ства в первых внешнеполитических акциях «третьего рейха»
1936—1937 гг., направленных на установление союзных отноше¬
ний с давними империалистическими конкурентами Великобри¬
тании — фашистской Италией и милитаристской Японией, недо¬
оценивается влияние возросших межимпериалистических проти¬
воречий на обострение англо-германских отношений накануне
войны. Так, согласно Хильгруберу, причины ухудшения отноше¬
ний между Германией и Англией, в результате которых они ока¬
зались во враждебных группировках, заключались в том, что
Гитлер с середины 1938 г. попал «под влияние» своего министра
иностранных дел И. Риббентропа, который якобы руководство¬
вался «полностью противоположной внешнеполитической концеп¬
цией», предусматривавшей «создание всемирной системы союзов
против Англии». Эту версию активно отстаивают также К. Хиль¬
дебранд и В. Михалка п.
Развивая подобную концепцию, эти авторы хотели бы убедить
читателей в том, что прежде всего по вине Риббентропа не была
реализована «возможность вступить в союз с британцами» и
9 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 469.
10 Erdmann К. D. Deutschland unter der Herrschaft des Nationalsozia-
lismus, 1933—1938. Munchen, 1981, S. 237.
11 Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden
Weltkriege, S. 87; Hildebrand K. Deutsche Aussenpolitik, 1933—1945, S. 52—
53, 59—61, 104; Michalka W. Vom Antikomminternpakt zum euroasiatischen
Kontinentalblock: Ribbentrops Alternativkonzeption zu Hitlers aussenpoliti-
schem «Programm». — In: Nationalsozialistische Aussenpolitik / Hrsg. von
W. Michalka. Darmstadt, 1978, S. 471—492; Idem. Ribbentrop und die deutsche
Weltpolitik, 1939—1940: Aussenpolitische Konzeptionen und Entschcidungspro-
zesse im Dritten Reich. Munchen, 1980, S. 49, 53, 169, 249.
214

обеспечить Германии «свободу тыла» 12 в войне против СССР,
скрыть от них тот факт, что по мере усиления экономической и
военной мощи германский империализм, рвавшийся к реваншу и
мировому господству, все более угрожал безопасности не только
СССР, но и своим империалистическим конкурентам.
В работах других буржуазных историков содержится немало
фактических данных, свидетельствующих о том, что нацистский
фюрер отнюдь не был слепым приверженцем германо-английского
союза. В монографии А. Куна показано, что с середины 30-х го¬
дов Гитлер, осуществляя курс на сближение Германии с Италией
и Японией, занимал по отношению к Великобритании весьма
противоречивую позицию. Направив Риббентропа в Лондон для
ведения переговоров о присоединении Англии к «Антикоминтер-
новскому пакту», он в то же время в кругу доверенных лиц ква¬
лифицировал их как «бесполезную трату времени», а в беседе
с итальянским министром иностранных дел Г. Чиано в октябре
1936 г. прямо заявил, что в перспективе не исключает такой
ситуации, в которой будет вынужден использовать создаваемый
военный союз для того, чтобы «разбить Англию на ее собствен¬
ной территории» 13. Опираясь на подобные факты, Кун пришел
к выводу, что идея «мирового треугольника Берлин—Рим—То¬
кио не была подброшена Гитлеру в начале 1938 г. Риббентропом,
а была выдвинута им самостоятельно еще в 1936 г.» 14.
Проведенный западногерманским исследователем И. Хенке
анализ также свидетельствует, что начиная с 1935 г. Гитлер про¬
являл все меньше интереса к союзу с Англией, поскольку про¬
водившаяся ею политика «умиротворения» рассматривалась им
как доказательство неспособности британских правящих кругов
«защищать даже собственные интересы», что уже с конца 1937 г.
в фашистской Германии началась разработка планов войны и
против Великобритании 15.
Известный американский историк Г. Вайнберг критикует тех
исследователей, которые, «цитируя дружелюбные по отношению
к Англии высказывания Гитлера, пытаются доказать его стрем¬
ление к сотрудничеству с ней». Напротив, считает он, Гитлер,
намеревавшийся осуществить «полный переворот в Европе и во
всем мире», практически оставался безучастным к попыткам за¬
падных держав путем различных уступок достичь «общего уре¬
гулирования» отношений с фашистской Германией и в то же
время заключал такие соглашения с Италией, которые угрожали
Англии и Франции на Средиземном море 16.
12 Hildebrand К. Deutsche Aussenpolitik, 1933—1945, S. 59—61.
13 Kuhn A. Hitlers aussenpolitisches Programm: Entstehung und Entwick¬
lung, 1919—1939. Stuttgart, 1970, S. 199, 263.
14 Ibid., S. 201.
15 Henke J. Hitlers England-Konzeption: Iformulierung und Realisie-
rungsversuche. — In: Hitler, Deutschland und Machte, S. 584—603.
16 Weinberg G. Deutschlands Wille zum Krieg: Die Internationale Be¬
ziehungen, 1937—1939. — In: Sommer 1939: Die Grossmachte und der Euro-
paische Krieg/Hrsg. von W. Benz, H. Graml. Stuttgart, 1979, S. 15—22.
215

Учитывая аргументы Вайнберга, Хильгрубер констатировал,
что «вновь всплыл, казалось бы, полностью решенный вопрос
о представлениях Гитлера об Англии и его политике по отно¬
шению к этой стране» 17.
Акцентируя внимание на несбывшихся надеждах правитель¬
ства «третьего рейха» заключить военный альянс с Великобри¬
танией, вовлечь ее в войну против СССР и Франции, многие
буржуазные историки ФРГ хотели бы приуменьшить степень
опасности фашистского блока, представить его всего лишь слабой
«подменой» настоящего союза 18. К доказательству этого тезиса,
по существу, сводится трактовка ими всей истории взаимоотно¬
шений нацистской Германии с ее союзниками накануне и в ходе
второй мировой войны.
Прежде всего обращает на себя внимание отрицание некото¬
рыми буржуазными исследователями антикоммунизма и антисо¬
ветизма — этих важнейших связующих элементов политики реак¬
ционных режимов Германии, Италии и Японии. По их мнению,
фашистский блок являлся «объединением неимущих», т. е. обде¬
ленных при империалистическом разделе мира государств, для
которых «антикоммунизм был лишь лозунгом», маскировавшим
их стремление к «захвату жизненного пространства» 19. Исходя
из такой посылки, Хильгрубер и профессор Штутгартского уни¬
верситета Э. Иекель характеризуют германо-итальянские отно¬
шения как «идеологически немотивированный союз» 20. Несколько
иную позицию в этом вопросе занимает советник Боннского уни¬
верситета М. Функе. По его мнению, «антибольшевизм как общий
принцип» имел для Гитлера и Муссолини «разную ценность»,
поскольку, мол, последний не разделял особой враждебности
к СССР, бывшем якобы «потенциальным фактором угрозы» для
Италии на Средиземном море 21.
Западногерманский историк Г. Шрайбер к числу объединяв¬
ших фашистскую Германию и Италию факторов относит их «род¬
ственную по существу идеологию». Но «родство» идеологий в его
трактовке выражалось во враждебности фашистов не к социа¬
лизму, а к «либерально-демократическим порядкам в Европе».
Он заявляет о некой готовности фашистских режимов к «сотруд¬
ничеству с большевиками» 22. Хильгрубер и Г. Юбершер также
утверждают, что правители и других стран, воевавших на сто¬
роне нацистского рейха (Венгрии, Румынии, Финляндии и т. д.)
недостаточно прониклись гитлеровской идеей борьбы против ком¬
17 Hillgruber A. Forschungsstand und Literatur zum Ausbruch des Zwei-
ten Weltkrieges. — Ibid., S. 343.
18 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 480.
19 Baum W., Weichold E. Op. cit., S. 417.
20 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 469; Jackel E. Hitlers Weltan¬
schauung: Entwurf einer Herrschaft. Stuttgart, 1981, S. 31—32.
21 Funke M. Op. cit., S. 349, 354.
22 Schreiber G. Le question! generali dell’alleanza italo-tedesca. Cuneo,
1979, p. 10, 46.
216

мунизма, что «идеологическая общность» имела для них «второ¬
степенное значение» 23.
Цель подобных суждений очевидна. Они служат попыткам
как-то замаскировать тот неоспоримый факт, что фашистский
блок был ударной силой мировой реакции, направленной прежде
всего против СССР, всего международного революционного дви¬
жения. Несостоятельность этой трактовки отмечают отдельные
западные исследователи. Так, Е. Петерсен, полемизируя с Екке-
лем, привел немало цитат из «Майн кампф» и «Второй книги»
Гитлера, в которых фашистская Италия оценивалась как «пер¬
вый» и «единственный подлинный союзник» именно потому, что
ее правители «преследовали марксистов» и руководствовались
«новыми государственными идеями» 24.
Тенденциозностью и противоречивостью отличается трактовка
буржуазными историками ФРГ целей «Антикоминтерновского» и
Берлинского пактов, которые стали важнейшей договорной осно¬
вой фашистской коалиции.
В буржуазной историографии довольно обстоятельно показано,
что с середины 30-х годов нацистское руководство стало активно
добиваться заключения союза с японскими милитаристами на
основе совместной вражды к СССР, что в лице Японии оно ви¬
дело наиболее подходящего партнера для осуществления замысла
«расчленить Советскую Россию» посредством согласованных уда¬
ров с Запада и Востока 25. Именно на достижение этой цели и
было направлено острие заключенного 25 ноября 1936 г. между
Германией и Японией «Антикоминтерновского пакта».
Однако вопреки очевидным фактам некоторые историки из
ФРГ, в частности Хильгрубер, Б. Мартин и другие*, утверждают,
что этот пакт и дополнявшее его секретное соглашение закрепили
возникновение не агрессивного, а «военного оборонительного аль¬
янса Германии и Японии по отношению к СССР». Эту оценку
Хильгрубер пытается подкрепить тем, что якобы тогда для Гер¬
мании возникла опасная ситуация из-за ратификации советско-
французского договора о взаимной помощи от 2 мая 1935 г. и
начавшейся в июле 1936 г. гражданской войны в Испании26.
Подобная «аргументация» является наглядной иллюстрацией того,
на какие ухищрения способны буржуазные исследователи лишь
бы истолковать исторические факты в прямо противоположном
и неизменно антисоветском духе.
Об «угрозе» Германии со стороны упомянутого Хильгрубером
советско-французского договора в свое время распространялся
Гитлер, чтобы оправдать безудержное вооружение нацистской
23 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 469, 481; Ueberscher G. Op. cit.,
S. 315.
24 Petersen J. Op. cit., S. 62.
25 Sommer Th. Op. cit., S. 19—20; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische
Aussenpolitik, 1933—1938. Frankfurt a. M., 1968, S. 426.
26 Jfillgruber A. Dio «Hitlerkoalition», S. 470,
217

Германии27. В действительности же этот договор зафиксировал
обязательство двух сторон об оказании взаимной помощи на слу¬
чай агрессии со стороны «третьего рейха», который к тому вре¬
мени вышел из Лиги наций и отверг план создания Восточного
пакта, участники которого должны были взять на себя обязатель¬
ство о взаимной гарантии нерушимости границ, оказывать по¬
мощь жертвам агрессии28. Известный западногерманский историк
К. Д. Эдрман справедливо отмечает, что в советско-французском
договоре 1935 г. речь шла о «чисто оборонительном альянсе
в рамках Лиги наций», что начало «фальшивой» трактовке его
положил не кто иной, как Гитлер, для того, чтобы оправдать от¬
каз от соблюдения международных обязательств Германии 29.
Совершенно безнадежна попытка Хильгрубера представить
начало гражданской войны в Испании в качестве одного из фак¬
торов, побудившего нацистских лидеров заключить с японскими
милитаристами якобы «оборонительный альянс». Известно, что
испанские фалангисты смогли выступить против правительства
Народного фронта лишь благодаря поощрению и помощи со сто¬
роны Германии и Италии. В противном случае, как указывала
в мемуарах Д. Ибаррури, этот «военный мятеж был бы молние¬
носно подавлен» 30. Советский Союз был единственной державой,
которая последовательно выступала за оказание поддержки бор¬
цам за сохранение демократии в Испании и не угрожала ни Гер¬
мании, ни какой-либо другой стране.
Профессор Фрейбургского университета Мартин также рас¬
ценивает «Антикоминтерновский пакт» как «оборонительный
альянс». Япония, по его словам, вынуждена была заключить его
с Германией в надежде «приобрести вероятного союзника против
СССР, угрожавшего позициям ее армии в Маньчжоу-Го». Это
заявление он пытается подкрепить ссылкой на «заключение
в 1936 г. пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и
Внешней Монголией» 31. В действительности причины заключе¬
ния союзного договора между СССР и МНР были обусловлены
стремлением этих стран оградить себя от провокаций и погра¬
ничных инцидентов, чинимых японскими милитаристами. Пра¬
вительство СССР неоднократно предлагало Японии заключить
договор о ненападении. Однако Япония неизменно отклоняла
миролюбивые инициативы СССР32. В феврале 1936 г. японские
войска спровоцировали серьезные бои на монгольско-маньчжур¬
ской границе. В связи с этим 12 марта 1936 г. между СССР и
МНР официальным протоколом были оформлены союзные отно-
27 См:. Документы и материалы кануна второй мировой войны. М.,
1948, т. 1, с. 64—65.
28 История внешней политики СССР, 1917—1945/Под ред. А. А. Гро¬
мыко, Б. Н. Пономарева. М., 1976, т. 1, с. 313.
29 Erdmann К. D, Op. cit., S. 224.
30 Ибаррури Д. Единственный путь: Пер. с исп. М., 1962, с. 257.
31 Martin В. Die deutsch-japanischen Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches. — In: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—1945, S. 379.
32 История впещпей политики СССР, 1917—1945, т. 1, с, 333—334,
218

Шелия, в которых Два миролюбивых государства обязались «ока¬
зывать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь»33.
Как показали последующие события, это было своевременное и
дальновидное решение.
А. Хильгрубер и К. Хильдебранд, еще более запутывая во¬
прос, выдвинули тезис, что присоединение к «Антикоминтернов-
скому пакту» Италии в ноябре 1937 г. явилось признаком како¬
го-то «поворота от антисоветской к антибританской тенденции
в политике Гитлера». Аргументируется это тем, что Италии не
было сообщено о секретном германо-японском дополнении
к пакту, направленном против СССР34. Эти историки, однако,
не учитывают того, что задолго до присоединения Италии к «Ан-
тикоминтерновскому пакту» в сентябре 1936 г. Берлин заявил
режиму Муссолини о своем признании Средиземного моря «чисто
итальянским морем»35 и тем самым недвусмысленно одобрил
давнее стремление фашистской Италии вытеснить из этого ре¬
гиона ее главных империалистических соперников — Англию и
Францию. Практическим шагом гитлеровцев в этом направлении
явилась их помощь итальянскому фашизму в войне против Эфио¬
пии в 1935—1936 гг. Поработив Эфиопию, фашистская Италия
создала там выгодный стратегический плацдарм для борьбы за
изгнание Великобритании со Средиземного моря и из Северной
Африки. В секретном протоколе, подписанном 23 октября 1936 г.,
германское правительство официально признало захват Эфиопии,
а итальянское правительство обязалось впредь поддерживать
«усилия Германии, направленные на приобретение колоний
с целью создания собственной сырьевой базы» 36.
Кроме того, гитлеровское руководство не скрывало от италь¬
янских партнеров антисоветской подоплеки германо-японского
сближения, как это пытаются утверждать некоторые буржуазные
историки. Итальянской стороне накануне присоединения к «Ан-
тикоминтерновскому пакту» было сообщено, что между Гер¬
манией и Японией существует «джентльменское соглашение»
о координации действий, направленных против СССР. Для руко¬
водства фашистской Италии присоединение к «Антикоминтернов-
скому пакту» явилось вполне естественным шагом, ибо оно само
еще ранее предпринимало энергичные меры к установлению
«взаимопонимания с Японией», что, по мнению Чиано, имело
важное значение для того, чтобы «парализовать Советскую Рос¬
сию в Европе» 37.
33 Там же.
34 Hillgruber A, Die «Hitlerkoalition», S. 471; Hildebrand К. Das Dritte
Reich. Munchen; Wien, 1979, S. 32.
35 Цит. по: Филатов Г. С. Крах итальянского фашизма. М., 1973,
с. 94—96.
36 Полный текст протокола см.: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—
1945, S. 355—357.
37 The National Archiv of United States: A microfilm publication, T. 120—
337, Bl. 246334. (Далее: NAUS).
219

Среди буржуазных историков находятся й такие, которые от¬
рицают, что острие «Антикоминтерновского пакта» было направ¬
лено против СССР. К их числу относится Михалка. Руковод¬
ствуясь версией о стремлении Риббентропа вопреки воле Гит¬
лера сколотить «антибританский блок», он утверждает, что пакт,
подписанный Германией и Японией в 1936 г., был составлен как
«антибольшевистский» лишь для «видимости», а на самом деле
он был «антибританским» 38.
Другие же историки, например Иекель, в своих суждениях
об «Антикоминтерновском пакте» исходят из версии о желании
Гитлера заключить союз с Англией. Поэтому они утверждают,
что этот пакт был подписан Германией только для того, чтобы
с помощью Японии «оказать давление на британские позиции
в Восточной Азии» и таким способом вынудить Англию пойти на
«компромисс» с Германией 39.
Конструируя «дилеммы» между антисоветской и антибритан-
ской направленностью «Антикоминтерновского пакта», пытаясь
представить его «оборонительным», буржуазные историки хо¬
тели бы замаскировать опасность для пародов всего мира первых
дипломатических акций руководства фашистской Германии, на¬
целенных на создание агрессивной военной коалиции.
27 сентября 1940 г. был заключен Берлинский пакт о военно¬
политическом сотрудничестве между Германией, Италией и Япо¬
нией сроком на 10 лет. Его особенность состояла в том, что
Япония признала «руководящую роль Германии и Италии в со¬
здании нового порядка в Европе», а Германия и Италия — «руко¬
водящую роль Японии в создании нового порядка в великом вос¬
точноазиатском пространстве». В тексте соглашения подчерки¬
валось, что три страны «будут поддерживать друг друга всеми
политическими, экономическими и военными средствами» 40.
В западногерманской буржуазной литературе предпринима¬
ются попытки принизить степень опасности и этого сговора фа¬
шистских агрессоров. Так, Иекель, Мартин и другие утверждают,
что при подписании Берлинского пакта руководство нацистского
рейха рассматривало Японию как «фактор, направленный против
США, но ни в коем случае не против СССР», и что пакт был
призван лишь «отпугнуть Англию и США от вмешательства
в войну в Европе», имея «превентивно-оборонительный харак¬
тер» 41. Из таких оценок следует, что агрессоры заключили воен¬
ный союз, не угрожавший ни СССР, ни США, а война с Англией
возникла «вопреки планам Гитлера». Однако это полностью про¬
тиворечит действительному ходу событий.
38 Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik, 1939—1940,
S. 119.
39 Jackel E. Op. cit., S. 51.
40 Цит. по: История второй мировой войны, 1939—1945, т. 3, с. 24G.
41 Jackel Е. Op. cit., S. 53; Martin В. Die deutsche-japanischen Beziehun¬
gen wahrend des Dritten Reiches. — In: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—
1945, S. 384—385.
220

Хорошо известно, что с лета 1940 г. сразу после разгрома
Франции Германия пыталась принудить к капитуляции Англию
и одновременно приступила к непосредственной подготовке войны
против СССР. В свою очередь, отборная японская Квантунская
армия, развернутая тогда у советских дальневосточных границ,
должна была связать руки советскому командованию, облегчить
разгром Советской Армии. Статс-секретарь германского МИД
Э. Вейцзекер после подписания Берлинского пакта отметил
в дневнике, что будь он на месте советских руководителей, то
«не радовался бы» возникновению военно-политического германо¬
японского союза42.
Для Японии подписание Берлинского пакта явилось новым
стимулом для расширения агрессии в Азии. «Для нашей нации, —
заявил японский премьер-министр Ф. Коноэ, — пробил час с пол¬
ной решительностью приступить к созданию нового порядка
в Великой Восточной Азии» 43. Японские милитаристы, заручив¬
шись поддержкой Германии и Италии, активизировали подго¬
товку к «большой войне» против СССР, США и Англии.
С осени 1940 г. до лета 1941 г. к Берлинскому пакту присо¬
единились Румыния, Венгрия, Болгария, Словакия и Хорватия.
Финляндия заключила с фашистской Германией двустороннее
военное соглашение.
Расширение фашистской коалиции за счет ряда государств
Юго-Восточной и Северной Европы в период наиболее интенсив¬
ной подготовки к нападению фашистской Германии на СССР не
дает повода к сомнениям в том, что осуществлялся курс на даль¬
нейшую консолидацию реакционных режимов на основе воин¬
ствующего антикоммунизма и антисоветизма и планов террито¬
риальной экспансии. Однако на трактовку и этого вопроса в бур¬
жуазной историографии ФРГ наложила отпечаток привержен¬
ность мифу о «советской угрозе». Так, некоторые западногерман¬
ские историки пытаются изобразить как «угрозу» малым стра¬
нам даже усилия СССР, направлявшиеся на создание в Европе
системы коллективной безопасности. «... После заключения со¬
ветских пактов с Францией (2 мая 1935 г.) и Чехословакией
(16 мая), —- утверждает X. Хоппе, — пограничные государства
Восточной Европы вынуждены были из-за недостаточной защиты
с Запада вновь перестраховываться перед лицом советской опас¬
ности, вследствие чего они все более стали принимать в расчет
Германию»44. Несостоятельность такой версии, пропагандируе¬
мой Хоппе и другими историками из ФРГ, опровергается содер¬
жанием советско-французского и советско-чехословацкого догово¬
ров 1935 г. Они никак не затрагивали основ взаимоотношений
Франции с другими странами Европы. В советско-французский
42 Die Weizsacker-Papiere, 1933—1950 / Hrsg. von L. E. Hill. Frankfurt
a. M., 1974, S. 219. .
43 Цит. no: Schneider-Kunast 0. Drei Machte Pakt Berlin—Rom—Tokio.
Leipzig, 1940, S. 46.
44 Hoppe H.-J. Op. cit., S. 48.
221

договор была включена специальная статья, в которой указыва¬
лось, что договор не может быть истолкован в смысле ограниче¬
ния международных обязанностей СССР и Франции как членов
Лиги наций45. Эти договоры были направлены исключительно на
сплочение всех антиагрессивных сил. К сожалению, советско-
французский договор явился лишь первым и последним конструк¬
тивным шагом со стороны западных держав на пути к реализа¬
ции выдвинутого СССР предложения о создании в Европе дей¬
ственной системы коллективной безопасности. Он был перечерк¬
нут политикой «умиротворения» агрессоров, инициаторами и
вдохновителями которой стали антисоветски настроенные круги
Англии и Франции.
Фашистский блок, как и любой империалистический союз, не
отличался единство<м и согласованностью действий его участни¬
ков. Дх взаимоотношения определяли две противоречивые тен¬
денции: центростремительная, основанная на общности классовых
целей и захватнических интересов, и центробежная, обусловлен¬
ная острыми межимпериалистическими противоречиями. В раз¬
личные периоды преобладала то одна, то другая тенденция.
Однако, и это важно подчеркнуть, каждый из сообщников по
грабежу, насилию и угнетению свободолюбивых народов все же
оставался в составе агрессивной коалиции до тех пор, пока или
не был разбит или не оказался на грани разгрома. Решающую
роль в ее развале сыграла героическая борьба советского народа,
в результате которой был сломлен моральный дух и уничтожены
главные военные силы фашистско-милитаристских режимов.
В предвоенные годы для участников блока было характерно
стремление к достижению единства даже тогда, когда для этого
нужно было частично поступиться собственными корыстными
интересами. Свидетельством тому может служить разрыв герман¬
ским империализмом выгодных для него экономических и воен¬
ных связей с Китаем, чтобы облегчить его закабаление японским
империализмом. Действие центростремительных сил наглядно
проявилось в резком увеличении численности войск союзников
«третьего рейха» на советско-германском фронте в 1942 г. после
первого крупного поражения вермахта под Москвой, а также
в совместной мобилизации сил странами фашистского блока для
предотвращения своего поражения после коренного перелома во
второй мировой войне, обусловленного историческими победами
Вооруженных Сил СССР под Сталинградом и Курском.
Центробежная тенденция активно проявлялась в период воен¬
ных побед фашистской Германии в Западной Европе и первона¬
чальных успехов вермахта в войне против СССР до краха стра¬
тегии «блицкрига» под Москвой зимой 1941/42 г. В то время
германские империалисты, уверовав в непобедимость вермахта и
непогрешимость его генералитета, в наименьшей степени счита¬
лись с корыстными интересами своих более слабых союзников, 48
48 См.: История внешней политики СССР, т. 1, с. 319—320.
222

видели в них конкурентов, претендовавших на раздел захвачен¬
ной добычи, требовали от них безоговорочного подчинения своим
планам. Последние же реагировали на это попытками эскалации
агрессии в тех районах, которые считали «сферой собственных
интересов». Это был период апогея успехов захватнической по¬
литики и стратегии главных членов фашистского блока.
Оценка эффективности фашистской коалиции предполагает
тщательный анализ взаимодействия как центростремительных,
так и центробежных тенденций на всех этапах ее существования.
Среди буржуазных историков ФРГ господствует иной подход
к раскрытию этой проблемы. Они хотели бы представить фашист¬
ский блок конгломератом государств, не связанных между собой
общностью ни политических, ни военных целей, о котором, по их
мнению, якобы «едва ли можно говорить как о союзной си¬
стеме» 46. Пытаясь подкрепить эти выводы, буржуазные авторы
сосредоточивают основное внимание на «слабых местах» в коали¬
ционной политике фашистского блока именно в 1939—1941 гг.
Тот период, как они считают, явился определяющим для оценки
способности этой коалиции достичь целей войны. Рассмотрим их
основные аргументы.
На основе того факта, что в сентябре 1939 г. Италия и Япо¬
ния не вступили в тот же день и час в войну, развязанную фа¬
шистской Германий, историки ФРГ спешат сделать выводы:
«... значение треугольника Берлин—Рим—Токио оказалось рав¬
ным нулю» 47 48. Однако анализ взаимоотношений между тремя глав¬
ными агрессорами летом и осенью 1939 г. опровергает эти
выводы.
В многотомном труде «Германский рейх и вторая мировая
война», выпускаемом военно-историческим исследовательским
управлением бундесвера, утверждается, что, напав на Польшу
в сентябре 1939 г., нацистское правительство «не нашло ожидае¬
мой ранее поддержки у своего союзника» — Италии 48. При этом
умалчивается о том, что накануне второй мировой войны руко¬
водство «третьего рейха» было осведомлено, что Италия изрядно
истощена интервенцией в Испании, и не рассчитывало на ее не¬
медленную военную поддержку. Это досконально выяснил Геринг,
который в середине апреля 1939 г. по поручению Гитлера по¬
сетил Рим. Он же заверил тогда Муссолини, что Италии будет
предоставлена возможность подготовиться к «всеобщему кон¬
фликту» по крайней мере в течение ближайших 2—3 лет49. За¬
тем из Рима в Берлин неоднократно поступали сообщения о том,
что Италия будет готова к «большой войне в Европе» лишь после
1942 г. Немецко-фашистское руководство, будучи уверенным
46 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 479; Mueller-Hildebrand В. Op.
cit., p. 80.
47 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 479.
48 Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Stuttgart, 1979, Bd. 2,
S. 17.
49 NAUS, T. 120—337, BJ. 245794—95.
223

в мощи своих вооруженных сил, не настаивало на вступлении
Италии в войну ранее этого срока. Накануне нападения на
Польшу, как свидетельствуют документы, оно было полностью
удовлетворено тем, что по его просьбе итальянское правительство
оказывало Германии психологическую поддержку пропагандой и
демонстрацией военных приготовлений, сковывало в районе Сре¬
диземноморья часть сил англо-французской коалиции 50.
Мартин утверждает, что летом и осенью 1939 г. из-за подпи¬
сания советско-германского пакта о ненападении от 23 августа
1939 г. Япония почувствовала себя «отвергнутой», оказалась
в «изоляции», что она была почти готова «снова перейти на сто¬
рону врагов Германии» 51.
Такие заявления искажают действительный характер взаимо¬
отношений между Германией и Японией в указанный период.
Несмотря на явно обострившиеся противоречия, ни одна из сто¬
рон не ставила вопроса о разрыве союзнических отношений. На¬
кануне войны, разразившейся в Европе, японские милитаристы
активно поддерживали германские территориальные претензии
к Польше 52, заявляли о готовности «автоматически принять уча¬
стие в любой войне, если к числу военных противников будет
принадлежать Россия»53 54. Советско-германский пакт о ненапа¬
дении и разгром Советской Армией японских агрессоров на
р. Халхин-Гол вызвали правительственный кризис в Японии, но
он не отразился на характере связей двух агрессивных госу¬
дарств. Командование японских сухопутных сил заверяло гер¬
манского военного атташе в Токио, что оно, «как и прежде, стре¬
мится высоко нести идею тесного сотрудничества с Германией» Б4.
Командование японских ВМС также считало, что «независимо
от германо-советского пакта дружественные взаимоотношения
между обоими флотами (Германии и Японии. —Е. К.) должны
развиваться и в дальнейшем» 55.
Вскоре после начала второй мировой войны, а именно 17 сен¬
тября 1939 г., в Германию прибыла японская военная делегация,
которая посетила «восточный» и «западный» фронты, а также
обсудила с нацистским руководством плацы дальнейшего японо¬
германского сотрудничества. Стороны пришли к предваритель¬
ному согласию о том, что Япония могла бы оказать наибольшую
помощь Германии наступлением в Юго-Восточной Азии56. Во
время переговоров японский посол X. Осима заявил: «Япония
нуждается в цинке, каучуке и нефти из Нидерландской Индии,
50 Deutschland im zweiten Weltkrieg. В., 1974, Bd. 1, S. 173; Akten zur
deutschen auswartigen Politik, 1918—1945. Baden-Baden, 1956, Ser. D, Bd. 7,
S. 239, 263, 289, 290, 293.
51 Martin B. Die deutsch-japanischeu Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches. — In: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—1945, S. 382.
52 NAUS, T. 120—337, Bl. 246031.
53 Ibid., Bl. 246030.
54 Militararchiv der DDR (Potsdam), WF—04/32 873, Bl. 2.
55 Ibid., Bl. 45.
56 NAUS, T. 120—337, Bl. 246052—58.
224

хлопке из Британской Индии, шерсти из Австралии. Если она
все это получит, то будет независима и очень сильна» 57.
Военные успехи вермахта в первый период второй мировой
войны способствовали дальнейшему укреплению германо-итало¬
японского союза. 10 июня 1940 г. в войну вступила Италия.
2 августа 1940 г. японский министр иностранных дел И. Мацуока
заявил германскому послу в Токио, что для Японии настало
время приступить к созданию «экономического восточноазиат¬
ского пространства» и поэтому «сближение с Германией — это ее
единственный путь» 58.
Немало спекуляций в буржуазной историографии ФРГ свя¬
зано с вопросом о нападении фашистской Италии на Грецию
в октябре 1940 г. Западногерманские историки пишут, что это
была «самовольная и внезапно начавшаяся для Германии» ак¬
ция59. Они хотели бы итало-фашистскую агрессию в Греции,
которая потерпела провал, и поэтому, по их мнению, «подорвала
престиж ,,оси“», представить полностью обособленной от немец¬
ко-фашистской агрессии.
Действительно, нацистское руководство летом и осенью 1940 г.
неоднократно пыталось отговорить итальянского союзника от вы¬
полнения замысла захвата Греции, поскольку считало возможным
подчинить эту страну собственному влиянию без применения
военной силы60. Но буржуазные историки обходят стороной то
обстоятельство, что на эскалацию агрессии на Балканах италь¬
янский фашизм подтолкнули быстрый разгром вермахтом Фран¬
ции, заключение Берлинского пакта, а также последовавший
вскоре ввод немецких войск в Румынию. Кроме того, следует
учесть, что лидеры «третьего рейха» летом и осенью 1940 г. ла¬
вировали, делая вид, что они признают право Италии распоря¬
жаться судьбой народов Греции и Югославии. Во время герма¬
но-итальянских переговоров 7 июля 1940 г. Гитлер, настаивая на
отсрочке военных действий Италии против названных .стран до
того момента, пока не сложит оружия Англия, одновременно за¬
явил, что «Средиземноморье и Адриатика с давних пор принад¬
лежат к сфере интересов Апеннинского полуострова». Чиано,
в свою очередь, признавал, что «Румыния и Черное море при¬
надлежат преимущественно к немецкой сфере интересов» 61.
Аналогичную позицию в этом вопросе занял Риббентроп во
время переговоров с Муссолини в Риме 19 сентября 1940 г.
В протоколе встречи, в частности, зафиксировано: «Относительно
Греции и Югославии министр иностранных дел (Риббентроп. —
Е. К.) подчеркнул, что здесь речь идет исключительно об италь¬
57 Ibid., Bl. 246058.
58 Ibid., Bl. 246156.
59 Mueller-Hillebrand В. Op. cit., p. 104; Das Deutsche Reich und der
Zweite Weltkrieg, Bd. 2, S. 441.
60 См.: Смирнова H. Д. Балканская политика фашистской Италии:
Очерк дипломатической истории (1936—1941). М., 1969. с. 169—251.
61 NAUS, Т. 120—337, В1. 245811—13.
Заказ Я? 363

янских интересах. Их урегулирование должно определять одно
итальянское правительство. При этом оно с уверенностью может
рассчитывать на дружественную поддержку Германии» 62. Заслу¬
живает внимания также запись в дневнике Вейцзекера от 21 ок¬
тября 1940 г. Считая, что было бы лучше использовать итальян¬
ские силы для удара по Египту, он все же отметил: «По отно¬
шению к Италии мы ведем себя чрезвычайно предупредительно.
Поэтому мы не препятствуем итальянскому намерению напасть
на Грецию. Верность ,,оси“» 63.
В особо мрачном свете в западногерманской буржуазной ли¬
тературе предстает опыт германо-японских отношений во второй
мировой войне. Япония, как и Италия, также преподносится
в трудах историков ФРГ, как «нежеланный» союзник. Наглядно
эта тенденция отражена в статье Мартина «Германо-японские
отношения в период „третьего рейха“». По его мнению, Гитлер
всегда был противником военного союза с «желтыми» японцами,
которые грозили подорвать господство «белого человека» в Азии.
Игнорируя настойчивые усилия руководства фашистской Герма¬
нии вовлечь Японию в военно-политический союз накануне и
после начала второй мировой войны, Мартин заявляет, что лишь
«угроза» вступления США в войну на стороне Великобритании
побудила его согласиться на домогательства японского правитель¬
ства о заключении «превентивного оборонительного союза» в сен¬
тябре 1940 г.64 Несостоятельность этой версии очевидна, ибо
именно по инициативе Берлина был направлен специальный
представитель в Токио для согласования с японским правитель¬
ством текста Берлинского пакта. Для того чтобы добиться успеха
на этих переговорах, нацистские лидеры официально отказались
от выдвигаемых ранее претензий на возвращение отошедших
после первой мировой войны к Японии бывших немецких коло¬
ний на Тихом океане 65.
Далее Мартин утверждает, что Гитлер якобы «по расовым
мотивам» противился участию «желтых» японцев в нападении
на СССР и вплоть до 21 января 1943 г. никак не соглашался «на
какую-либо помощь в борьбе против Красной Армии» 66. Но и
это утверждение является плодом досужих вымыслов. Оно опро¬
вергается сведениями, приводимыми в работах других буржуаз¬
ных историков, в которых, в частности, указывается, что в июле
1941 г. Гитлер лично убеждал японских представителей в том,
что Германия и Япония «должны совместно уничтожить» СССР 67.
62 Ibid., Bl. 245833.
63 Die Weizsacker-Papiere, 1933—1950, S. 221.
64 Martin B. Die deutsch-japanischen Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches.— In: Nationalsozialistischen Diktatur, 1933—1945, S. 375, 384.
65 Deutschland in zweiten Weltkrieg, Bd. 1, S. 440.
66 Martin B. Die deutsch-japanischen Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches. — In: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—1945, S. 387.
67 Hillgrub er A. Die weltpolitischen Entscheidungen von 22. Juni 1941
bis 11. Dezember 1941. — Ibid., S. 44 h
.226

немецких дипломатических документах зафиксйровайо, что ужё
28 июня 1941 г. «третий рейх» стал настойчиво добиваться вступ¬
ления Японии в войну против СССР68. Такого рода просьбы и
Требования со стороны нацистских лидеров не прекращались до
конца 1943 г.
Японский генеральный штаб вел интенсивную подготовку
к захвату Советского Дальнего Востока и Сибири. Вступить
в войну против СССР он планировал 29 августа 1941 г.6$ То, что
это намерение не было выполнено, явилось результатом возник¬
ших вскоре после начала Великой Отечественной войны у япон¬
ских военоначальников больших сомнений в способности вермахта
нанести поражение героически боровшимся Вооруженным Силам
СССР в 1941 г. и провалом их надежд на массовую переброску
советских войск с Дальнего Востока на советско-германский
фронт 70. В полном противоречии с этими неопровержимыми фак¬
тами Мюллер-Гиллебранд и некоторые другие историки ФРГ,
пропагандирующие версию об отсутствии координации действий
стран фашистской коалиции, заявляют, что советское командо¬
вание «свободно» перебрасывало войска с востока на запад, что
якобы и сыграло роковую роль в окончательном провале плана
«молниеносной войны» против Советского Союза в решающей
битве под Москвой 71.
Как па свидетельство отсутствия военно-политической коорди¬
нации между Германией, РТталией и Японией буржуазные ав¬
торы указывают на факт, что Гитлер не информировал заранее
итальянского и японского союзников о нападении на СССР72.
Однако при этом они умалчивают, что в данном случае коман¬
дование вермахта преследовало цель держать в секрете точное
время нападения на СССР для создания эффекта внезапности,
которая являлась одним из важнейших принципов стратегии
«блицкрига». Кроме того, гитлеровское руководство, сосредоточив
у советских западных границ громадную вооруженную до зубов
армию вторжения, было уверено в молниеносной победе и счи¬
тало излишним приглашать к «дележу пирога» своих главных
союзников. В то же время лидерам «третьего рейха» было изве¬
стно, что Япония и без их предложения «не упустит случая для
захвата Владивостока» 73. Важно также подчеркнуть, что в це¬
лом о готовящемся нападении на СССР главные союзники Гер¬
мании в общих чертах были информированы. Так, еще 19 сен¬
тября 1940 г. Риббентроп во время переговоров с Муссолини и
Чиано заявил, что «во Франции находится достаточно войск,
68 NAUS, Т. 120-337, BL 266107-08.
69 См.: Савин А. С. Японский милитаризм во второй мировой войне.
М., 1979, с. 87.
70 Подробнее см. статью А. А. Кошкина «Против мифа о „миролюбии"
милитаристской Японии» в наст. кн.
71 Mueller-Hillebrand В. Op. cit., р. 25, 29.
72 Ibid., р. 24, 29.
73 Die Weizsacker-Papiere, 1933—1950, S. 259.
15*
227

чтобы держать ее в страхе, а также на тот случай, если Англия
предпримет высадку в Португалии или каком-либо другом месте.
Все же остальные войска сконцентрированы на востоке» и могут
«в любой момент уничтожить русскую армию»74. Агрессивные
намерения в отношении СССР были раскрыты Риббентропом Ма¬
цуока в марте 1941 г. «Немецкие армии на востоке находятся
в полной готовности... — заявил он. — В Германии все уверены,
что такой поход против России завершится абсолютной победой
немецкого оружия, полным разгромом русской армии и русского
государства. Фюрер убежден в том, что в случае выступления
против России уже через несколько месяцев она прекратит свое
существование как великая держава» 75. Вскоре после нападения
фашистской Германии па СССР Мацуока не случайно просил
немецкого посла в Токио О. Отта передать Риббентропу свою
признательность за предоставленную ранее информацию, благо¬
даря которой он не был застигнут врасплох последними собы¬
тиями 76.
Буржуазные историки ФРГ часто пишут и о том, что якобы
вступление Японии в войну против США было не согласовано
с , Германией, что поэтому Гитлер был «вынужден» чуть ли не
вопреки собственной воле также объявить войну этой державе77.
Но из немецких документов следует, что именно гитлеровцы были
заинтересованы в военном столкновении Японии и США. Так,
еще в июне 1940 г. Отт высказывал пожелание своего прави¬
тельства о том, чтобы Япония захватила американские колонии
па Филиппинах и Гавайских островах, если США втянутся в кон¬
фликт в Европе на стороне Англии 78. В марте 1941 г. Риббентроп
заверил Мацуока в том, что Германия окажет всяческую под¬
держку Японии в создании «нового порядка в великом азиат¬
ском пространстве», призывал японских руководителей «исполь¬
зовать шансы, которые, вероятно, предоставляются только один
раз в 1000 лет» для того, чтобы захватить Сингапур, а если воз¬
никнет необходимость, то и Филиппины79. В июле 1941 г. Гит¬
лер в беседе с японским послом в Берлине предложил заклю¬
чить германо-японское соглашение, направленное против США80.
Японские милитаристы, руководствуясь стратегией «молние¬
носной войны», также держали в секрете дату вступления
в войну против США и Англии. Тем не менее они заранее сооб¬
щили гитлеровскому правительству о своем решении вступить
в войну на Тихом океане и заручились его обязательством в том,
что оно также будет считать себя в состоянии войны с США81.
74 NAUS, Т. 120—337, В1. 245831.
75 Ibid., Bl. 245861.
76 Ibid., Bl. 246115.
77 Hildebrand К. Das Dritte Reich, S. 68.
78 NAUS, T. 120—337, Bl. 246151.
79 Ibid., Bl. 245868.
80 Akten zur deutschen auswartigen Politik, 1918—1945. Gottingen, 1970.
Ser. D, Bd. 13, S. 828—829.
81 См.: История второй мировой войны, 1939—1945, т. 4, с. 253.
228

Внезапной пйпйдёИйе японского флота на Американскую военно-
морскую базу Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 г., ознаменовавшее
вступление Японии во вторую мировую войну, полностью отве¬
чало планам Берлина82.
Расширение японской агрессии на Тихом океане с удовлетво¬
рением было воспринято в военно-политическом руководстве
«третьего рейха». «Вступление японцев в войну оказало чрезвы¬
чайно значительное влияние на изменение общего военного поло¬
жения в нашу пользу, — отмечал 26 января 1942 г. начальник
штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельд¬
маршал В. Кейтель. — Как с военной, так и особенно с военно¬
экономической точки зрения вступление Японии в войну озна¬
чает для Германии большое облегчение... Военно-экономическое
значение фюрер видит, в частности, в том, что Америка теперь
уже не сможет беспрепятственно снабжать Англию и Россию
оружием. Защищаясь сама от Японии, она будет вынуждена
большую часть вооружения, которая могла бы поступить в Анг¬
лию или Россию, использовать против Японии» 83.
Японские милитаристы, в свою очередь, сознавали, что успеш¬
ные военные действия нацистской Германии в Европе стали важ¬
нейшим условием для достижения целей фашистского блока па
Азиатском театре войны. На совместном совещании участников
Берлинского пакта в Токио в марте 1943 г. японский министр
иностранных дел Тани говорил: «Война в Великой Восточной
Азии и война в Европе, несмотря на то что их фронты разде¬
лены пространством, являются лишь двумя составными частями
одной и той же войны. Япония полна решимости... в тесном со¬
трудничестве с Германией и Италией достичь конечной цели —
уничтожить Англию и Америку». Далее он указал, что Япония
«сковывает значительные силы Англии и Америки и тем самым
препятствует их действиям в Европе», а также «вынуждает Со¬
ветский Союз держать многочисленные силы на востоке» 84.
Игнорируя подобные документы, Хильгрубер безапелляционно
утверждает, что Германия и ее союзники в Европе, с одной сто¬
роны, и Япония и ее союзники в Азии — с другой, представляли
собой две не связанные друг с другом группировки государств,
каждая из которых вела «свою войну» 85. Этого же мнения при¬
держивается и профессор Боннского университета Г.-А. Якобсен.
Германия и Япония, по его мнению, представляли «гетерогенные
интересы» и поэтому, мол, вели независимо друг от друга «соб¬
ственные войны» в различных регионах86.
82 Deutschland im zweiten Weltkrieg. В., 1975, Bd. 2, S. 362.
83 Militararchiv der DDR (Potsdam), WF 01/9548, Bl. 117—118.
84 Zentrales Staatsarchiv der DDR (Potsdam), 0901, Auswarteges Amt,
N 61121, Bl. 28.
85 Hillgruber A. Die «Hitlerkoalition», S. 478.
86 Jacobsen H-A. Der Weg zur Teilung der Welt: Politik und Strategie
von 1939 bis 1945. Koblenz; Bonn, 1978, S. 126.
229

Эта версия це учитЫвШ Того обстоятельства, что нацистский
рейх и милитаристская Япония, хотя и вели военные действия
на различных театрах войны, тем не менее их связывала общая
стратегическая цель — сломить сопротивление сложившейся
в годы второй мировой войны антигитлеровской коалиций, фун¬
даментом которой был военно-политический союз СССР, США и
Англии. Японские вооруженные силы отвлекали на себя часть
англо-американских сил, которые можно было бы использовать
в Европе. Особо важную услугу японские милитаристы оказы¬
вали своим европейским союзникам тем, что в самое тяжелое
для советского народа и его Вооруженных Сил время в 1941 —
1942 гг. и вплоть до завершения коренного перелома в войне
в 1943 г. они угрожали СССР вторжением с востока, развернув
в Маньчжурии и Корее миллионную военную группировку, яд¬
ром которой была Квантунская армия. В связи с этим Ставка
Верховного Главнокомандования была вынуждена постоянно дер¬
жать для охраны дальневосточных границ значительные силы,
которые при иных обстоятельствах можно было направить на
советско-германский фронт для участия в срыве наступательных
действий и разгроме вермахта.
Версия о двух «независимых» войнах Германии и Японии
призвана, во-первых, скрыть тот факт, что Япония не соблюдала
советско-японский договор о нейтралитете, заключенный в ап¬
реле 1941 г. Во-вторых, эта версия преследует цель поставить
под сомнение решающее влияние хода вооруженной борьбы на со¬
ветско-германском фронте на изменение стратегической обста¬
новки на всех остальных театрах военных действий.
Япония, экономический потенциал которой был в десять раз
меньше американского87, не осмелилась бы развязать войну на
Тихом океане, если бы не рассчитывала на получение предусмот¬
ренной Берлинским пактом политической, экономической и воен¬
ной поддержки со стороны главных европейских союзников. Ее
правящие круги, как отмечает, ссылаясь на документы японского
командования, западногерманский историк П. Херде, приняли
решение о нападении на США в 1941 г. исходя из предположе¬
ния, что в следующем 1942 г. фашистская Германия разгромит
Советский Союз и Великобританию. После этого, как они пола¬
гали, «изолированные США» должны были признать, японскую
«великую восточноазиатскую сферу совместного процветания».
Расчет на поражение СССР Херде справедливо охарактеризовал
«самым большим просчетом» Японии88. Японский историк С. Ха-
яси указывает, что японское руководство, развязав войну на Ти¬
хом океане, надеялось на получение более эффективной помощи
со стороны Германии вплоть до разгрома вермахта в Курской
87 Воронцов Г. Ф. Военные коалиции и коалиционные войны. М., 1976,
с. 113.
88 Herde Р. Japan, Deutschland und Vereinigte Staaten im Jahre 1941. —
In: Kriegswende: Dezember 1941 / Hrsg. von J. Rower, E. Jackel. Koblenz,
1984, S. 49—50.
230

битве. «После этого национальная мощь Германии стала оцени¬
ваться объективно, — пишет он, — однако было уже слишком
поздно — бесполезно было высматривать маяк после того, как
произошло кораблекрушение» 89. После Курской битвы японское
руководство поняло, что военное поражение ее главной союз¬
ницы — Германии стало неизбежным. Этим объясняются его отказ
от плана захвата советского Дальнего Востока и в немалой сте¬
пени переход к стратегической обороне на Тихом океане осенью
1943 г.90, еще до того, как там приступили к проведению круп¬
ных наступательных операций вооруженные силы США.
Таким образом, отрицая взаимосвязь военных действий Гер¬
мании и Японии во второй мировой войне, Хильгрубер и Якоб¬
сен по существу пытаются принизить решающий вклад СССР
в разгром фашистского блока в целом.
Отрицание «реальности союза» между Германией, Италией и
Японией во второй мировой войне преследует еще одну цель —
снять ответственность с фашистско-милитаристских режимов за
вовлечение человечества в кровопролитный мировой конфликт.
В. связи с этим Мартин рассуждает так: поскольку фашистская
коалиция была лишь «призраком», существовавшим в воображе¬
нии противников «третьего рейха», то, следовательно, и выдви¬
нутое на послевоенных процессах в Нюрнберге и Токио обвине¬
ние против главных военных преступников в «совместном заго¬
воре против мира» основывалось на «фикции» 91. С этим выводом
солидаризируется и Якобсен. «Их акции (Германии, Италии и
Японии. — Е. К.), — пишет он, — остались, однако, как доказано,
не взаимосвязаны друг с другом. Таким образом, неверно гово¬
рить о совместном, целенаправленном заговоре этих трех партне¬
ров против мира» 92. Подобные утверждения являются также по¬
пыткой создать впечатление, будто фашистская Германия раз¬
вязала и вела войну не опираясь на помощь союзников, что
если бы все участники фашистского блока действовали более
сплоченно, то ход войны в целом принял бы для них более бла¬
гоприятный характер.
Основную причину «недостаточной» координации политиче¬
ских, экономических и военных мероприятий фашистского блока
буржуазные историки усматривают в субъективных промахах
государственных и военных деятелей. «Главный же корень» того,
что фашистская коалиция «не функционировала», согласно
Хильгруберу, «несомненно, заключался в Гитлере», который не
терпел «партнерства среди равных», рассматривал всех союзни¬
89 Хаяси С. Японская армия в военных действиях на Тихом океане:
Пер. с англ. М., 1964, с. 83—84.
90 См.: История дипломатии. М., 1975, т. 4, с. 404; История второй
мировой войны, 1939—1945, т. 12, с. 235.
91 Martin В. Die deutsch-japanischen Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches. — In: Nationalsozialistische Diktatur, 1933—1945, S. 388—389.
92 Jacobsen H.-A. Von der Strategic der Gewalt zur Politik der Frie-
dojissicherung. Dusseldorf, 1977, S. 53
231

ков «лишь как объекты», с помощью которых хотел быстрее до¬
стичь промежуточных целей на пути к «прямому глобальному
господству» 93.
Изображая неравноправные отношения между государствами
фашистского блока как следствие лишь одного субъективного
фактора, Хильгрубер, например, явно недооценивает характерные
для германского империализма притязания на неограниченную
ведущую роль в любых коалициях. Более того, им допускается
даже возможность равноправных, лишенных внутренних проти¬
воречий союзов капиталистических государств. Он пишет, что
для «эффективной кооперации» между нацистским рейхом и его
союзниками нужно было в первую очередь добиться «взаимного
признания равного статуса трех главных партнеров: Германии,
Италии и Японии» 94 95. Но подобные рассуждения бесплодны, ибо
империализм неизбежно ведет к подчинению одних государств
другим, более сильным в данный исторический период. Нагляд¬
ным свидетельством тому служит не только история, но и сов¬
ременность. Ни о каком «равенстве партнеров» не может быть и
речи, например, в созданном после второй мировой войны импе¬
риалистическом блоке НАТО, где правящие круги США отво¬
дят своим европейским союзникам роль «пушечного мяса» при
достижении собственных преступных целей, идентичных по своей
классовой природе целям фашистской Германии.
Большое место в дискуссиях западногерманских историков
о фашистском блоке занимает вопрос о «национальных» и «над¬
национальных» интересах, противоречия между которыми яви¬
лись, как утверждают некоторые из них, главной силой, разъе¬
динявшей этот блок. Они на первый взгляд осуждают расизм и
национализм, которые «сделали невозможными искренние союзы
между нациями»93, но в конечном счете их рассуждения сво¬
дятся к тому, что блоки, подобные фашистскому, функцио¬
нальны, если внести в них «некоторые коррективы». Дело в том,
что правящие круги в Бонне в наше время, считая недостаточно
прочными «обычные военные союзы старого стиля», поставили
перед собой цель «добиться наднационального решения» вопроса
об объединении капиталистических стран Европы на основе так
называемой подлинной интеграции, предусматривающей отказ от
«укрепления национально-государственной структуры»96, т. е.
подчинение европейских стран—участниц НАТО диктату США,
а в перспективе и ФРГ.
В полном соответствии с этой политической установкой Бонна
рассуждает о возможности создания более «эффективного воен¬
ного альянса» Мюллер-Гиллебранд. Он утверждает, что «изуче-
98 Hillgrub er A. Die «Hitlerkoalition», S. 480.
94 Ibid., S. 479.
95 Mueller-Hillebrand B. Op. cit., p. 7; Schreiber G. Le questioni generali
dell’alleanze italo-tedesca, p. 46.	.
96 Hill grub er A, Europa in der Weltpolitik, 1945—1963. Stuttgart, 1981,
S. 59.
232

ййо коалиции стран „осии подкрепляет признание необходимости
конфедерации» западноевропейских стран с целью преодоления
разъединяющего их «национального партикуляризма» перед ли¬
цом якобы нависшей над ними «коммунистической угрозы» 97.
Подобные идеи получили распространение и в других странах
НАТО. Одно из последних тому свидетельств — это одобрение так
называемым Европейским парламентом в феврале 1984 г. «про¬
екта договора о создании Европейского союза», предусматриваю¬
щего превращение Европейского экономического сообщества
(ЕЭС) в конфедерацию западноевропейских государств. Договор
войдет в силу, если будет ратифицирован шестью из десяти ны¬
нешних членов ЕЭС98. Наибольшую заинтересованность в созда¬
нии такого союза проявляет ФРГ, претендующая на руководя¬
щую роль в Западной Европе, ратующая за его превращение
в европейский филиал НАТО.
Руководство США благожелательно относится к таким попыт¬
кам сломать барьеры, ограждающие национальный суверенитет
западноевропейских государств. Оно надеется, что в конфедера¬
ции будут задавать тон их главные союзники по НАТО, кото¬
рые поддерживают его несбыточные планы достижения военного
превосходства над СССР.
Таким образом, исследование проблем фашистского блока
в ФРГ подчинено военно-политическим целям. Представляя аг¬
рессивную фашистскую коалицию в виде лишь символического
фактора, абсолютизируя ее противоречия, ряд буржуазных исто¬
риков хотели бы, во-первых, преуменьшить масштабы усилий
антигитлеровской коалиции, и прежде всего Советского Союза,
затраченных на достижение победы во второй мировой войне,
а во-вторых, убедить общественное мнение на Западе в проч¬
ности НАТО и других блоков капиталистических стран, создан¬
ных в послевоенное время с «учетом негативного опыта» тре¬
угольника Берлин—Рим—Токио, оправдать курс современной
империалистической реакции на создание глобального союза, на¬
правленного против социалистических государств и других рево¬
люционных сил нашей эпохи.
97 Mueller-Hill ebrand В. Op. cit., р. 5, 7, 91.
98 См.: Правда, 1984, 20 февр.
233

Л. В. ПдздеевА
КАНАДСКИЕ ИСТОРИКИ
О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
Дважды на протяжении XX в. Канада выступала как участница
мировых войн. Изучением их истории до недавних пор занима¬
лась относительно небольшая группа авторов. Ряд военно-исто¬
рических трудов официального характера, рассчитанных, как
правило, на узкий круг профессионалов, был подготовлен
в 50-е годы1. Но с начала 70-х годов стали публиковаться ра¬
боты более широкого профиля, в которых аспекты военного уча¬
стия Канады в мировом конфликте 1939—1945 гг. рассматрива¬
лись на фоне ее политико-дипломатической и экономической
истории2. В развитии исследований заметную активность про¬
явили исторические отделы канадской армии и Королевского во¬
енного колледжа Канады. Основные положения работ ведущих
специалистов в области истории войны (Ч. Стейси, Д. Мортона,
У. Дугласа, Дж. Грэнатстейна и др.) были суммированы в сбор¬
никах, подготовленных Канадским комитетом по истории второй
мировой войны (председатель — начальник исторической службы
штаба национальной обороны Канады У. Дуглас) 3 и Канадской
комиссией военной истории (президент — Д. Мортон) 4.
В 1977 г. появился первый обобщающий труд об участии Ка¬
нады в войне 1939—1945 гг., написанный У. Дугласом и Б. Грин-
хаузом5, в котором акцент сделан на различные аспекты военно¬
экономического вклада страны в победу над фашистским блоком.
Известно, однако, что рост военного потенциала Канады, ее на¬
1 Stacey С. Р. Six Years of War: The Army in Canada, Britain and Pa¬
cific. Ottawa, 1955; Idem. The Victory Campaign: the Operations in North-
West Europe, 1944—1945. Ottawa, 1960; Nicholson *G. W. L. Canadians
in Italy, 1943 to 1945. Ottawa, 1957; Tucker G. N. The Naval Service of Ca¬
nada: Its Official History. Ottawa, 1952. Vol. 1, 2; Kennedy J. de N. History
of the Department of Munitions and Supply. Ottawa, 1950; Burns E. L. M.
Manpower and the Canadian Army. Toronto, 1956.
5 См.: Поздеева Л. В. Канада в годы второй мировой войны: (Канад¬
ская историография вопроса). — Новая и новейшая история, 1979, № 2.
3 Обзорные статьи о военном вкладе Канады (англо- и франкоязыч¬
ной), о ее внешней политике и по историографии были включены в спе¬
циальный выпуск журнала, изданного в Париже Международным комите¬
том по истории второй мировой войны: Le Canada pendant la Guerre. —
Revue d’histoire de la deuxieme guerre mondiale, 1976, oct., N 104. (Далее:
RHDGM).
4 Речь идет о сборнике статей по истории участия Канады в мировых
войнах 1914—1918 и 1939—1945 гг., опубликованных в одном из последних
номеров «Международного военно-исторического журнала»; Revue interna¬
tionale d’histoire militaire, Ottawa, 1982, N 51. (Далее: RIHM).
5 Douglas W. A. B., Greenhous B. Out of Shadows: Canada in the Second
World War. Toronto, 1977.
234

учно-технические изобретения использовались не только для ве¬
дения вооруженной борьбы с державами «оси». Авторы предпо¬
читают не говорить об этой стороне дела, но некоторые опубли¬
кованные ими данные свидетельствуют, что ведущие монополии
(«Де Хэвиленд эйркрафт оф Кэнада» и др.), расширяя производ¬
ство вооружения, занимали и упрочивали выгодные позиции для
будущей экономической экспансии. В книге подчеркивается
также, что зависимость Канады от США служила сдерживающим
фактором в развитии некоторых отраслей канадской военной про¬
мышленности 6.
Форсируемое военной конъюнктурой экономическое развитие
Канады, создание правительственного механизма регулирования
экономикой — эта тема продолжает исследоваться специалистами
на базе новых неопубликованных документов. Р. Босуэлл и
У. Килборн в биографическом труде, посвященном К. Д. Хау
(в 1940—1944 гг. министр вооружения и снабжения, в 1944 г.
возглавил вновь образованное министерство реконструкции) 7,
раскрыли особенности национальной системы организации хозяй¬
ства, среди них высокую степень централизации власти, концен¬
трацию важнейших военно-производственных механизмов в ру¬
ках гражданского ведомства. Но если роль Хау как одного из ор¬
ганизаторов военной экономики Канады и политической опоры
правящей либеральной партии показана в книге крупным пла¬
ном, то направления его деятельности, приведшие к подчинению
важных секторов канадской экономики монополиям США, обри¬
сованы в самых общих чертах.
В числе наиболее разработанных (хотя и дискуссионных) тем
канадской историографии — вопрос о всеобщей воинской повин¬
ности (конскрипции) 8.
Общественно-политическая жизнь Канады военных лет рас¬
сматривается канадскими историками главным образом в свете
деятельности двух партий крупного капитала: либеральной и
прогрессивно-консервативной. Дж. Грэнатстейн, сконцентрировав
основное внимание па личности премьер-министра Макензи
Кинга, проследил внутриполитическую эволюцию либералов в сто¬
рону буржуазного реформизма9. Р. Уайтекер центром исследова¬
ния избрал особенности организационного построения либераль¬
ной партии и ее финансирования 10. В последние годы возрос ин¬
терес немарксистской историографии к деятельности социал-де¬
мократической партии Федерация кооперативного содружества
6 Ibid., р. 44.
7 Bothwell R., Kilbourn W. С. D. Howe: A Biography. Toronto, 1980.
8 Подробнее об этом см.: Поадеева Л. В. Канада в годы первой и вто¬
рой мировых войн. — В кн.: Проблемы историографии Канады. М., 1981,
с. 94—100.
9 Granatstein J. L. Canada’s War: The Politics of the Mackenzie King
Government, 1939—1945. Toronto, 1975.
10 Whitaker R. The Government Party: Organizing and Financing the Li¬
beral Party of Canada, 1930—1958. Toronto, 1977.
235

(ФКС), в том числе в 1939—1945 гг.11 Правореформистские ав¬
торы очень тенденциозно, с позиции открытого антикоммунизма
освещают историю Коммунистической партии Канады и ее взаи¬
моотношения с ФКС 12. Выход в свет подготовленной канадскими
коммунистами истории КПК приобретает в этой связи особо важ¬
ное значение 13.
В целом можно сказать, что в Канаде проделана значитель¬
ная работа в области изучения ее истории периода второй миро¬
вой войны. Издана серия трудов, которые при всей их тенденци¬
озности, преувеличении роли М. Кинга и других политических
лидеров буржуазии дают представление о главных направлениях
военного участия страны в мировом конфликте, характере ее эко¬
номического вклада, специфике военно-экономической организа¬
ции, о политике правительства либералов. Появились работы, ос¬
вещающие роль французской Канады в войне 14.
Но хотя в последние годы внимание к изучению социально-
экономических аспектов новой и новейшей истории Канады15
возросло, буржуазной историографией все еще игнорируется та¬
кая тема, как связь между политикой правительства и классо¬
выми конфликтами в годы войны, недооценивается общественная
роль рабочего класса. Не разрабатываются проблемы профсоюз¬
ного движения и фермерства этих лет, борьбы канадского парода
за увеличение военного производства и скорейший разгром фа¬
шистских агрессоров. Канадские буржуазные авторы, по их соб¬
ственному признанию, не склонны прослеживать то влияние, ко¬
торое война оказала на политическое развитие страны16. Не
устранены и некоторые недостатки, отмеченные в свое время ко¬
миссией Т. Саймонса, расследовавшей общее состояние канадских
исследований (в докладе комиссии указывалось на необходимость
углубленного изучения ряда аспектов военной политики Канады
в 1918—1945 гг., в том числе изучения вопроса о воздействии во¬
енных институтов на канадское общество 17). Все еще редки слу¬
11 Caplan G. L. The Dilemma of Canadian Socialism: The CCF in Ontario.
Toronto, 1973; Morton D. NDP: Social Democracy in Canada. Toronto, 1977;
Avakumovic J. Socialism in Canada: A Study of the CCF—NDP in Federal
and Provincial Politics. Toronto, 1978.
12 Критику правореформистской историографии см.: Сороко-Цюпа О. С.
Рабочее движение в Канаде (1929—1939). М., 1977.
13 Canada’s Party of Socialism: History of the Communist Party of Ca¬
nada, 1921—1976. Toronto, 1982 (рус. пер.: История Коммунистической пар¬
тии Канады, 1921—1976. М., 1984).
14 Gravel J-Y. Le Quebec et la Guerre. Montreal, 1974. (Etudes d’histoire
du Quebec, 7).
15 См.: Тишков В. Л. Основные направления современной канадской
историографии: (Обзор новейших исследований). — Новая и новейшая исто¬
рия, 1977, № 2.
16 Douglas W., Greenhous В. L’historiographie canadienne et la Seconde
guerre mondi ale. — RHDGM, 1976, oct., N 104, p. 67.
17 Symons T. H. B. To Know Ourselves: The Report of the Commission
on Canadian Studies. Ottawa, 1975, p. 64; Hyatt A. M. J. Military Studies
in Canada: An Overview. — RIHM, 1982, N 51, p. 338.
236

чаи «выхода» канадских историков за рамки канадского мате¬
риала, обращения их к общим международным и политическим
проблемам второй мировой войны18. Не иссякает, правда, интерес
к истории рейда на Дьепп, который был предпринят в основном
силами канадцев, но его политическая подоплека остается рас¬
крытой слабо 19.
В военно-политических трудах скупо представлена тема
борьбы советского народа с державами-агрессорами и решающей
роли СССР в разгроме фашизма. Как писал Ч. Стейси, стратеги¬
ческая обстановка серьезно изменилась после 22 июня 1941 г.:
опасность вторжения вермахта на Британские острова стала ме¬
нее вероятной; Гитлер не смог добиться своей цели — сокруше¬
ния России в ходе одной короткой кампании, и это связало ос¬
новные силы германской армии «широкой и изнурительной борь¬
бой на Восточном фронте»; нападение Германии на СССР было
главной причиной гибели нацизма 20. Указывая на численное со¬
отношение немецких дивизий на Зацаде и Востоке в декабре
1942 г., Стейси писал о гигантском бремени, возложенном на рус¬
ских. Он напоминал также, что подавляющую часть (82 %) всех
потерь с июня 1941 г. по март 1945 г. немецкая армия понесла
на Восточном фронте21.
Этими общими ссылками Стейси исчерпал тему влияния
борьбы СССР на ход и итоги второй мировой войны. Излагая
историю англо-американских переговоров по вопросам военной
стратегии (1942 г.), он целиком одобряет решение западных со¬
юзников, отказавшихся открыть второй фронт в Европе; по его
мнению, в свете последующих событий была определенно дока¬
зана «правота» сторонников средиземноморской стратегии22.
Признание значимости борьбы советского народа и военного
сотрудничества с ним западных держав встречается в работах
канадских авторов как редкий случай. Д. Крейтон писал, что рус¬
ские выступили в качестве ценных союзников, «от военной мощи
которых в большой степени стала зависеть окончательная победа
западных демократий» 23. X. Кинлисайд, упоминая о трудностях
доставки в Советский Союз грузов с вооружением, в целом кри¬
18 Из числа последних исследований заслуживает упоминания статья
канадца Д. Хеглунда, который оспаривает официальную американскую
версию, что генерал Дж. Маршалл в мае-июне 1940 г. проявлял готов¬
ность пожертвовать интересами США во имя оказания помощи Англии
вооружением. См.: Haglund D. G. George С. Marshall and the Question
of Military Aid to England, May—June 1940. — In: The Second World War:
Essays in Military and Political History / Ed. W. Laqueur. L., 1982.
19 Hunter T. M. Canada at Dieppe. Ottawa, 1982.
20 Stacey С. P. Six Years of War, p. 297; Idem. Arms, Men and Govern¬
ments: The War Policies of Canada, 1939—1945. Ottawa, 1970, p. 38—39.
21 Stacey С. P. Six Years of War, p. 314; Idem. The Victory Campaign,
p. 278.
22 Stacey С. P. Six>Years of War, p. 318.
23 Creighton D. The Forked Road: Canada, 1939—1957. Toronto, 1976,
p. 77—78.
237

тически оценивает отсутствие в 1942 г. активных военных дей¬
ствий на Западе. Бездействие союзников с открытием второго
фронта, констатирует он, оставило горький след в отношениях
с ними СССР24.
Проблемы нормализации отношений между Канадой и СССР,
их партнерства в антигитлеровской коалиции не освещаются и
на страницах канадских научных журналов. Пробел тем более
удивителен, что именно в трудную пору войны, в июне 1942 г.,
СССР и Канада установили прямые дипломатические отношения.
Важность этого акта, так же как важность дальнейшего развития
экономических и политических связей, неоднократно подчеркива¬
лась в канадской прессе и публицистике военных лет25.
бравнительно недавно эти проблемы нашли отражение в кол¬
лективной монографии по истории канадо-советских отношений
1939—1980 гг.26 (это пока единственное исследование данной
темы). В первой главе, написанной А. Балауайдером и озаглав¬
ленной «Канада в нелегком военном союзе», содержится краткий
(на 15 с.) обзор развития канадских государственных и обще¬
ственных связей с СССР в годы второй мировой войны. В самых
лаконичных выражениях автор отдает дань героической борьбе
советского народа с гитлеровской Германией, воздерживаясь,
впрочем, от оценки места и роли советско-германского фронта
в глобальном конфликте. Из всех гигантских битв Советской Ар¬
мии названы только две: оборона Ленинграда и Сталинграда.
Они, замечает автор, «вызвали чувство восхищения в сердцах
американцев, англичан, канадцев и других союзников»27. Такие
же битвы, как, например, Московская или Курская, имевшие оп¬
ределяющее значение для хода и окончания второй мировой
войны, вообще не упомянуты. В книге, в сущности, не раскрыты
мотивы, побудившие правительство либералов к сотрудничеству
с СССР. Напротив, внимание акцентируется на «трудностях»,
трениях и недоверии в отношениях между СССР, с одной сто¬
роны, США, Великобританией и Канадой — с другой 28.
Значительное место в монографии отведено Л. Д. Уилгрессу —
первому посланнику, а затем послу Канады в СССР, известному
стороннику военного сотрудничества обеих стран и развития их
послевоенных связей. Большой интерес представляет проведенный
во второй главе Д. Пейджем анализ донесений Уилгресса из Мо¬
сквы, в которых посол, в частности, подтверждал стремление со¬
24 Keenly side Н. L. Memoirs. Toronto, 1982, vol. 2. On the Bridge of
Time, p. 126, 130.
25 См., например, книгу канадского журналиста Р. Дэвиса, дважды по¬
сетившего СССР во время войны: Davies R. A. Canada and Russia: Neigh¬
bors and Friends. Toronto, 1944.
26 Canadian-Soviet Relations, 1939—1980 / Ed. A. Balawyder. Oakville
(Ont.), 1981.
27 Ibid., p. 9.
28 Ibid., p. 8—9, 11—12.
238

ветского руководства к сохранению после войны союзнических
отношений с участниками антигитлеровской коалиции29.
Внешняя политика Канады до сравнительно недавних пор из¬
учалась в аспектах его взаимоотношений с Англией и США. Рас¬
смотрим в этой связи несколько подробнее, как освещены канадо¬
американские отношения —главное направление внешних связей
Канады с конца второй мировой войны.
В канадской историографии уже к 30-м годам ослабло влия¬
ние так называемой имперской школы с ее идеей «единства»
Британской империи. Упадок этой школы был обусловлен эволю¬
цией, намеченной Вестминстерским статутом 1931 г.30 (закон,
утвердивший формальное равенство метрополии и доминионов).
Одновременно приобрели популярность тернеровские концепции
границы и «североамериканской исключительности», возродился
интерес к общим для Канады и США историческим процессам.
Континентальная интерпретация истории Северной Америки
строилась на предположении, что отношения Канады с США мо¬
гут изучаться в отрыве от связей доминиона с Европой и им¬
перией 31.
Специфика и итоги развития канадо-американских связей,
прежде всего экономических, исследовались в серии работ, пред¬
принятой с 1934 г. на средства фонда Карнеги под общей редак¬
цией американского историка профессора Дж. Шотвелла32. Глав¬
ной задачей Дж. Шотвелла было доказать, что отношения между
США и Канадой — странами, не воевавшими друг с другом
с 1814 г., строятся на основе сотрудничества наций33. Иначе го¬
воря, авторы этой яерии поставили цель — разработать эталон
«мирного» развития межгосударственных отношений.
Исторически складыванию тесных экономических связей
между США и Канадой способствовал ряд факторов: географиче¬
ская близость, этническая и языковая общность, во многом оди¬
наковые пути развития капитализма34. В конкретной обстановке
40-х годов идеи континентализма послужили обоснованием курса
на двустороннее сотрудничество, в котором Канаде с начала была
уготовлена роль младшего партнера.
Основу для системы интеграции и роста военно-экономической
зависимости Канады от южного соседа заложили Огденсбергское
29 Ibid., р. 20. Анализ донесений Л. Д. Уилгресса см. также: Eayrs J. —
In: Defence of Canada: Growing Up Allied. Toronto, 1980, p. 5—6. О различии
позиций Уилгресса и сторонников жесткого курса в отношении СССР см.:
Granatstein J. L. The Ottawa Men: The Civil Service Mandarins, 1935—1957.
Don Mills (Ont.), 1982, p. 226—227, 234—235.
30 Policy by Other Means/Ed. M. Cross, R. Bothwell. Toronto, 1972, p. 6.
31 Berger C. The Writing of Canadian History: Aspects of English-Cana¬
dian Historical Writing, 1900—1970. Toronto, 1976, p. 156.
32 The Relations of Canada and the United States: A Series of Studies
prepared under the Direction of Carnegie Endowment for International Peace.
New Haven, 1936—1945. Vol. 1—25.
33 Berger C. Op. cit., p. 145, 150.
34 Канада — США: экономические и политические отношения / Отв. ред.
С. Ф. Молочков, В. Б. Поволоцкий. М., 1983, с. 3.
239

Соглашение и Гайдпаркская декларация35. В конце 30-х—начале
40-х годов этот курс отстаивали представители канадского боль¬
шого бизнеса, профессионалы-политики и дипломаты, а также
часть профессуры. Один из основателей ФКС, видный историк-
публицист Ф. Андерхилл, критиковал пробританскую ориентацию
Канады («старый колониальный лоялизм») и приветствовал ее
растущие связи с бизнесом США, оборонительный союз двух
стран36. Он подчеркивал приоритет интересов Канады в Север¬
ной Америке и необходимость переориентации «на длительный
срок к более тесным отношениям с США» 37. Некоторые же ка¬
надские историки оспаривали эту концепцию. Р. Троттер писал,
что история Канады никогда не сможет быть понята, если ее бу¬
дут трактовать только «как серию примечаний и приложений
к истории Соединенных Штатов» 38.
К концу второй мировой войны наметилась тенденция парал¬
лельного изучения и американского и британского влияния.
Дж. Бребнер в своей книге (последняя в серии Карнеги) 39 при¬
зывал осмыслить историю Канады в рамках более широкого «се¬
вероатлантического треугольника». Не отвергая тернеровского те¬
зиса о «единстве исторических судеб» Канады и США, он апел¬
лировал к общности всех англосаксов. Введенный Бребнером
в обиход термин «североатлантический треугольник» соответство¬
вал содержанию официального курса правящей либеральной пар¬
тии — развитию экономического и военно-политического сотруд¬
ничества Канады с США, так же как выгодных для нее связей
с Британией и Содружеством.
С переходом западных держав после окончания второй миро¬
вой войны на путь антисоветской военно-блоковой политики
«континенталистское» направление в канадской историографии
стало ведущим. В числе его теоретических посылок — важность
сохранения тесного союза с США, якобы диктуемая пресловутой
«советской угрозой»; экономические выгоды интеграции для Ка¬
нады и др.40 Попытки оправдать необходимость создания НАТО
35 Огденсбергское соглашение (18 августа 1940 г.) о создании Постоян¬
ного объединенного совета обороны США и Канады фактически оформило
их союз и включение доминиона в военную орбиту США. Гайдпаркская
декларация, подписанная Ф. Рузвельтом и М. Кингом 20 апреля 1941 г.,
определила условия координации военного производства и материальных
ресурсов, облегчившие расширение американского контроля над канадской
экономикой.
36 Creighton D. The Ogdensburg Agreement and F. H. Underhill.—
In: The’ West and the Nation: Essays in Honour of W. L. Morton/Ed.
C. Berger, R. Cook. Toronto, 1976, p. 301—304.
37 Forum: Canadian Life and Letters, 1920—1970: Selections from the Ca¬
nadian Forum/Ed. J. L. Granatstein, P. Stevens. Toronto, 1972, p. 191—193.
38 Цит. no: Berger C. Op. cit., p. 156.
39 Brebner J. B. North American Triangle: The Interplay of Canada,
the United States and Great Britain. Toronto, 1945.
40 Подробнее см.: Хрипунов И. А. Канадо-американские отношения
после второй мировой войны. — В кн.: Проблемы историографии Канады,
с. 273.
240

й лидерства США в «свободном мире», общие канадо-ймерикАй-
ские интересы в «холодной войне» с СССР явились темой боль¬
шей части работ конца 40—50-х годов. Из тезиса о «советской
угрозе» исходил, например, Э. Макиннис, определяя место сред¬
ней державы в «холодной войне». Он писал, что перемещение
«центра силы» в США ставит Канаду в зависимость как в сфере
экономики, так и в оборонной политике.41
С позиции «неизбежности» подчинения Канады южному со¬
седу освещались и отношения обеих стран применительно к пе¬
риоду 1939—1945 гг. Идеи «североамериканской нации» последо¬
вательно защищал в своих работах X. Кинлисайд42 (советник
лидеров либеральной партии, в 1940 г. возглавил канадскую сек¬
цию Постоянного объединенного совета обороны США и Канады,
после войны занимал пост министра в федеральном правитель¬
стве) . Сторонник концепций континентализма Ф. Андерхилл
утверждал, что в Огденсберге Канада от «британского века»
своей истории перешла в «американский век» и ей, мол, не оста¬
ется ничего другого, как подчиниться руководству США43.
Р. У. Джеймс, исследуя формы экономического сотрудничества
обеих стран в годы второй мировой войны, подчеркивал положи¬
тельные стороны Гайдпаркского соглашения. При этом преумень¬
шалась степень подчинения канадской экономики капиталу США
и преувеличивалась готовность канадского руководства оказывать
сопротивление американскому нажиму44.
Такую же оценку военному сотрудничеству Канады и США
дал У. Уиллоуби, характеризуя деятельность Постоянного объе¬
диненного совета обороны до и после 1945 г. Как и Кинлисайд,
он считал совет главным инструментом прямой координации во¬
енно-оборонительной политики двух стран, а «уникальность» Ог-
денсбергского соглашения видел в том, что оно положило начало
«постоянной союзной договоренности» с США, имевшей для Ка¬
нады далеко идущие последствия. Уиллоуби предпочел ни согла¬
шаться с мнением тех канадских авторов, которые критиковали
совет за содействие усилению зависимости Канады от США, ни
опровергать его45. Д. Миддлмис освещает деятельность Постоян¬
ного объединенного совета обороны и Гайдпаркское соглашение
в апологетическом духе, рассматривая их как прелюдию к после¬
военному сотрудничеству Канады и США в вопросах обороны и
41 McInnis Е. A Middle Power in the Cold War. — In: Keenleyside H. L.
et al. The Growth of Canadian Policies in External Affairs. Durham (N. C.),
1960, p. 145, 159—160 (книга переиздана в 1981 г.).
42 Keenleyside Н, L., Brown G. S. Canada and the United States. N. Y.,
1952; Keenleyside H. The Canada. — U. S. Permanent Joint Board on Defence,
1940—1945. — International Journal, 1960—1961, vol. 16, N 1.
43 Berger C. Op. cit., p. 198; Underhill F. H. In Search of Canadian Li¬
beralism. Toronto, 1961, p. 256.
44 James R. W. Wartime Economic Cooperation: A Study in Relations
between Canadr and United States. Toronto, 1949, p. 394, 396—397.
45 Willoughby W. R. The Joint Organizations of Canada and the United
States. Toronto, 1979, p. 107—109, 120, 124.
16 Заказ № 363
241

военного производства. Автор обосновывает тесное сотрудниче¬
ство обеих стран в соответствии с западной концепцией проис¬
хождения «холодной войны», т. е. интересами противодействия
«советской угрозе» в Северной Америке46.
Специального внимания заслуживают оценки американской
политики по отношению к Канаде, данные Дж. Холмсом, одним
из ведущих канадских специалистов в области международных
отношений (с 1960 г., после ухода с дипломатической службы,
он многие годы возглавлял Канадский институт международных
отношений). В своих трудах Холмс не ставит под сомнение ка¬
надскую политику опоры на военную мощь США. Он считает
неизбежным первый шаг к совместной континентальной обороне,
предпринятый в 1940 г., — в Огденсбергском соглашении искали
средство заполучить американскую поддержку в войне и в обо¬
роне Канады47.
Важное место эта проблематика заняла в двухтомном иссле¬
довании Холмса, посвященном истории участия Канады в под¬
готовке международной организации безопасности, выработке
Устава ООН и условий мирного урегулирования. Автор оправды¬
вает Огденсбергское и Гайдпаркское соглашения и оспаривает не
только термины «протекторат» или «сателлит», употребляемые
в этой связи некоторыми историками, но и утверждение о пере¬
ходе Канады в 1940 г. от британской зависимости к американ¬
ской48. Термин «интеграция» им отвергается, говорится лишь
о контролируемом Оттавой «переплетении» канадской и амери¬
канской экономики49. Тем самым как бы затушевываются отри¬
цательные последствия военно-экономического сотрудничества
с США.
Переход Канады на путь континентализма Холмс датирует не
годами второй мировой войны (в 1945 г. канадцы все еще пред¬
почитали иметь дело и с Англией и с США «как наиболее надеж¬
ной базой своей безопасности и экономической системы»50),
а связывает с временем вступления Канады в НАТО51. Упрекая
«новых левых» в «упрощенческом подходе» к оценке советских
намерений, Холмс вместе с тем ставит им в заслугу доказатель¬
ство того факта, что подозрения и ошибочные расчеты США
сыграли свою роль в срыве политики сотрудничества с СССР52.
46 Middlemiss D. W. Economic Defence Co-operation with the United
States, 1940—63. — In: Acceptance of Paradox: Essays on Canadian Diplomacy
in Honour of John W. Holmes/Ed. K. R. Nossal. Toronto, 1982, p. 87—88.
47 Holmes J. W. Life with Uncle: The Canadian-American Relationship.
Toronto, 1981, p. 17.
48 Holmes J. W. The Shaping of Peace: Canada and the Search for World
Order, 1943—1957. Toronto; Buffalo, 1977, 1982, vol. 1, p. 138—139, 194; vol. 2,
p. 274, 283.
49 Ibid., vol. 1, p. 192.
60 Holmes J. W. Life with Uncle, p. 11.
51 Holmes J. W. Divided We Stand. — International Journal, 1976, vol. 31,
N 3, p. 394-395.
6* Holmes J. W. Canada and the Pax Americana. — In: Empire and Na¬
tions: Essays in Honour of Frederick H. Soward / Ed. H. L. Dyck, H. P. Krosby.
242

В этой же связи следует отметить, что в разгар «холодной войны»
Холмс был в числе тех немногих дипломатов Запада, кто, по¬
добно послу Канады в СССР Л. Д. Уилгрессу53, не разделял офи¬
циальной версии о «советской угрозе». В 1948 г., будучи канад¬
ским поверенным в делах в Москве, Холмс телеграфировал
в Оттаву: «СССР не хочет вызывать горячую войну, прежде чем
не испробует все другие средства» 54.
Считая в перспективе углубление экономической интеграции
неодолимым злом («борьба за независимую экономику давно про¬
играна...»55), Холмс в то же время критикует правительствен¬
ные и академические круги США за пренебрежительное отно¬
шение к Канаде: «Политические лидеры продолжают обращаться
с нами как с нацией-ребенком... Они не принимают нас
всерьез...» 56.
Небезынтересно рассмотреть также взгляды Ч. Стейси, перу
которого принадлежат работы в серии официальной истории ар¬
мии Канады; завершающий том серии содержит анализ военно¬
экономической структуры Канады в канун и во время войны;
в главе шестой прослежена эволюция канадо-американских отно¬
шений этого периода, акцент сделан опять-таки на военных свя¬
зях57. Поворотным пунктом, «началом новой эры» в истории от¬
ношений Канады с США также названо Огденсбергское соглаше¬
ние. Но в отличие от американской официальной версии58
Стейси считает инициатором встречи в Огденсберге не М. Кинга,
а Ф. Рузвельта. Вся ответственность за достижение соглашения
возлагается на политических лидеров; руководители же воору¬
женных сил обеих стран, по утверждению автора, никакого каса¬
тельства к нему не имели59. Почти полное отсутствие координа¬
ции в военной политике Канады Стейси объясняет тем, что она
не была допущена к сфере стратегического руководства войной,
которое осуществлялось США и Великобританией.
Освещая отношения Канады с Англией, Стейси расходится
во мнении с историками либерального направления, которые ста¬
вили в заслугу М. Кингу завоевание доминионом автономии.
Стейси, напротив, доказывает, что Кинг оставался, по сути дела,
приверженцем британской системы60.
Toronto, 1969, р. 90; О «новых левых», см. также: Idem. The Shaping of
Peace, vol. 2, p. 12.
53 Уилгресс, как напоминает Холмс, и после окончания войны подчер¬
кивал стремление советских руководителей к обеспечению максимальной
безопасности границ СССР. См.: Holmes J. W. The Shaping of Peace, vol. 2,
p. 21, 23.
54 Cuff R. D., Granatstein J. L. Canadian-American Relations in Wartime:
From the Great War to the Cold War. Toronto, 1975, p. 147.
55 См.: Хрипунов И. А. Указ, соч., с. 277.
56 Holmes J. W. Life with Uncle, p. 5.
57 Stacey С. P. Arms, Men and Governments, chap. 6
58 Dziuban S. W. Military Relations between the United States and Ca¬
nada, 1939-1945. Wash., 1959.
59 Stacey С. P. Arms, Men and Governments, p. 339—342.
60 Stacey С. P. Mackenzie King and the Atlantic Triangle. Toronto,
1976, p. 2L
16*	248

В аналогичном духе рассматриваются отношения между госу¬
дарствами — участниками североатлантического треугольника
в новом фундаментальном исследовании внешней политики Ка¬
нады, второй том которого Стейси посвятил «эре Кинга» 61. Исто¬
рия страны трактуется здесь как «эволюция от самоуправления
в рамках Британской империи к независимости в рамках Содру¬
жества. И в ходе этого процесса присутствие гиганта к югу от
Великих озер и 49-й параллели являлось фактором, бесконечно
усложнявшим развитие» 62. Объясняя причины, обусловившие по¬
степенное ослабление связей Канады с Британией и преоблада¬
ние связей с США («новая эра» была открыта в Огденсберге),
Стейси подчеркивает главным образом такие моменты, как ини¬
циативы американского президента или стремление канадской об¬
щественности к соглашению с США о совместной обороне63. Не¬
достаточно раскрыта роль той части монополистических кругов
Канады, которая проявляла заинтересованность в решительной
переориентации на континентальную экономическую систему и
считала неизбежным переход в орбиту США.
В послевоенной канадской историографии наряду с «конти¬
нентальной» школой получили развитие концепции национализма
с более или менее четко выраженной антиамериканской окра¬
ской64. Представители умеренно консервативного крыла «нацио¬
налистов» — У. Мортон, Д. Крейтон, Дж. Грант, Р. Грэхем — под¬
вергли пересмотру наследие либеральной партии, включая итоги
правления военных лет, и обвинили ее в подрыве «традицион¬
ных» политических институтов Канады и отходе от «традицион¬
ной» ориентации65. Дж. Грант, говоря о тесной унии министров
с крупным капиталом Монреаля—Торонто после 1940 г. и о по¬
ощрении «континентальных корпораций», упрекнул либеральное
руководство в том, что оно не сбалансировало союз с США ка¬
кими-либо гарантиями национальной независимости66.
Один из главных теоретиков консервативного направления,
Д. Крейтон, выразил несогласие с некоторыми оценками, дан¬
ными в серии Карнеги, где излишне акцентировалась тема «кон¬
тинентального родства». Он в работах 60—70-х годов резко кри¬
тиковал премьер-министра М. Кинга за безоговорочное подчине¬
ние президенту США в Огденсберге и систематическое ослабление
связей с Британией, за подмену их «узами, накрепко соединив¬
шими Канаду с США» 67. Крейтон охарактеризовал Канаду как
61 Stacey С. Р. Canada and the Age of Conflict: A History of Canadian
External Policies. Toronto, 1979—1981. Vol. 1. 1867—1921; Vol. 2. 1921—1948.
The Mackenzie King Era.
62 Ibid., vol. 1, p. 7.
63 Ibid., vol. 2, p. 311—312.
64 Характеристику «националистической» школы см.: Хрипунов И. А.
Указ, соч., с. 277—293.
65 Berger С. Op. cit., р. 229—230.
66 Grant G. Lament for a Nation: The Defeat of Canadian Nationalism.
Toronto, 1970, p. 47—50.
67 Creighton D. Canada’s First Century, 1867—1967. Toronto, 1970, p. 268.
244

«зависимую колонию», на положение которой она, по его мнению,
была возвращена во время второй мировой войны68.
Эти однозначные формулировки были несколько смягчены
в книге Крейтона, которая уже цитировалась и которую он напи¬
сал для 18-томного издания, предпринятого по случаю 100-летия
Конфедерации. Вместе с тем он отметил опасность, созданную
в годы войны для канадского суверенитета вследствие активности
американских монополий и армии на севере Канады69. Критиче¬
ские оценки деятельности М. Кинга и других либеральных лиде¬
ров встречаются и в более поздних работах Крейтона70.
Отдельные канадские авторы пишут о тех (заметим, немно¬
гих) шагах, которые правительство Кинга предпринимало для
сохранения своего контроля на канадском Западе и Севере. Ха¬
рактерно, что эти меры по ограждению национальных интересов
страны от экспансии США рассматриваются как ответ на ини¬
циативы верховного комиссара Великобритании в Канаде71, как
следствие давнего англо-американского соперничества72.
Вопрос об отрицательном значении интеграции и других форм
военно-экономического сотрудничества с США, в том числе
в годы войны, все чаще затрагивается в новейших канадских ис¬
следованиях и публицистике. Дж. Хатчесон критически оцени¬
вает политику правительства и монополий США, которые исполь¬
зовали войну в интересах своего усиления. Он пришел к выводу,
что экономический контроль США, его политические и культур¬
ные последствия поставили Канаду в неравноправные условия —
она стала «зависимой страной в американской империи» 73.
Авторы-« националисты », представленные различными тече¬
ниями, уделяют в своих работах растущее внимание особенно¬
стям экономического развития Канады, тесным связям между
канадскими и американскими монополиями. Специфическая черта
государственно-монополистического капитализма Канады — его
рост в условиях интеграционных процессов. Известный канадский
журналист и писатель П. Ньюмен в своей книге рисует широкую
картину взаимодействия правительственного аппарата с крупным
капиталом, раскрывает роль К. Д. Хау и других министров, кото¬
рые установили режим господства объединенного с монополиями
США канадского истеблишмента74.
68 Ibid, р. 245.
64 Creighton D. The Forked Road, p. 44, 73.
70 Creighton D. The Passionate Observer: Selected Writings. Toronto.
1980.
71 Young W. JI. «А Highly Intelligent and Unselfish Approach»: Public
Information and the Canadian West, 1939—45. — Canadian Historical Review,
1981, Dec.
72 Breen D. H. Anglo-American Rivalry and the Evolution of Canadian
Petroleum Policy to 1939. — Ibid, Sept, p. 301—302.
73 Hutcheson J. Dominance and Dependency: Liberalism and National
Politics in the North Atlantic Triangle. Toronto, 1978, p. 85, 89.
74 См.: Ньюмен П. Канадский истеблишмент: Сокр. пер. с англ. М,
1980.
245

Умеренное крыло «националистов» считает возможным гаран¬
тировать самостоятельность Канады с помощью укрепления пози¬
ций национальной буржуазии и стимулирования хозяйственных
функций канадского государства75. Деятельность государствен¬
ного аппарата в период двух мировых войн, создание в 1939—
1945 гг. жесткой системы государственно-монополистического
контроля и регулирования, сближение либеральной партии с ор¬
ганизациями канадских бизнесменов-консерваторов — эти темы
затрагивались в выступлениях Р. Босуэлла и М. Блисса на Меж¬
дународном симпозиуме по военной истории, проведенном в марте
1980 г. в Королевском военном колледже Канады76. Вместе с тем
напомним, что Босуэлл, Я. Друммонд и другие канадские авторы,
рассматривая различные аспекты канадо-американских отноше¬
ний и укрепления национальной экономики, не оспаривают целе¬
сообразность сохранения тесных двусторонних связей77.
Такой же в принципе подход свойствен представителям ради¬
кального направления в канадской буржуазной историографии:
позиции Дж. Уорнока, Р. Каффа и Дж. Грэнатстайна близки
к выводам американских «новых левых». Эти канадские авторы,
в частности, доказывали, что правительство Канады после окон¬
чания войны некритически восприняло взгляды администрации
Трумэна на «коммунистическую угрозу», недооценив в то же
время экспансионистские замыслы США в отношении Канады
и их ответственность за развязывание «холодной войны» 78. Под¬
черкивался приоритет интересов безопасности в политике Совет¬
ского государства 79. Не касаясь деталей дискуссии — вопрос этот
выходит за рамки темы нашей статьи, отметим лишь, что канад¬
ская официальная историография отводит большое место поле¬
мике с такого рода концепциями80.
Каким же образом сторонники последних трактуют проблемы
экономического и военного сотрудничества Канады и США 1939—
1945 гг.?
Дж. Уорнок утверждал, что в конце войны лишь немногие ка¬
надцы верили в возможность «вторжения» русских в их страну.
75 См.: Хрипунов И. А. Указ, соч., с. 282—283.
76 Bothwell R. «Who’s Paying for Anything These Days?»: War Produc¬
tion in Canada, 1939—45. — In: Mobilization for Total War: The Canadian,
American and British Experience, 1914—1918, 1939—1945 / Ed. N. F. Dreis-
ziger. Waterloo, 1981.
77 Foremost Nation: Canadian Foreign Policy and a Changing World/
Ed. N. Hillmer, G. Stevenson. Ottawa, 1977 (об этом см.: Исраэлян Е. Книга
о внешней политике Канады. — Междунар, жизнь, 1978, № И, с. 140—142).
78 Warnock J. W. Partner to Behemot. Toronto, 1970, p. 2, 16—17; Gra-
natstein J. L., Cuff R. D. Looking Back at the Cold War, 1945—1954. — Ca¬
nadian Forum, 1972, July—Aug., p. 8—11; lidem. Looking Back Once More:
A Rejoinder. — Ibid., Dec., p. 19—20.
79 Cuff R. D., Granatstein J. L. Canadian-American Relations in War¬
time, p. 129, 133.
80 Page D., Munton D. Canadian Images of the Cold War, 1946—7. —
International Journal, 1977, vol. 32, N 3, p. 577—604; American Historical
Review, 1976, voL 81, June, N 3, p. 698—699.
246

Оспаривая заявление Ф. Андерхилла, оп писал, что «при отсут¬
ствии такой угрозы (со стороны СССР. — Л. II.) не было большой
необходимости в интеграции канадской обороны в американскую
систему» 81.
Дж. Грэнатстайн выявил тесную связь программы обороны
Западного полушария с планами экономической интеграции Ка¬
нады и США, которые разрабатывались в правящих кругах обеих
стран82. Последующий ход событий показал, как известно, что
военная и экономическая, интеграция, даже в тех случаях, когда
она поощрялась правящими кругами Канады, усиливала, а не
ослабляла степень подчинения страны американскому империа¬
лизму. Автор отметил отрицательные для Канады последствия
экономической интеграции: страна все более прочно включалась
в систему американской гегемонии, канадские ресурсы и произ¬
водство все чаще рассматривались как «общее» с США достоя¬
ние. Одновременно подчеркивались выгодные будто бы для ка¬
надцев стороны интеграции, такие, как «экономическая стабиль¬
ность», усиление влияния Канады в Вашингтоне83.
Говоря о развитии отношений между двумя странами в пе¬
риод после Пёрл-Харбора, Грэнатстейн писал о широких масшта¬
бах американского «присутствия» и активности в Канаде, при¬
водил характерные факты и высказывания на этот счет84. Трудно,
однако, согласиться с точкой зрения, что никаких путей и средств
противостоять экспансии США у Канады не было. «Атлантиче¬
ский океан, — полагает Грэнатстайн, — создавал великолепный
барьер против имперской централизации, но 49-я параллель не
обеспечивала никакого прикрытия от Соединенных Штатов».
И добавлял, что в условиях войны ничего, по-видимому, сделать
было нельзя. Утратив объективность, он заявляет, будто дружба
Кинга с Ф. Рузвельтом «благоприятствовала экономическому раз¬
витию Канады» 85.
Примерно в таком же плане эти сюжеты освещаются в послед¬
ней книге Каффа и Грэнатстайна, посвященной истории амери¬
кано-канадских отношений во второй половине 40-х годов 86.
В заключение отметим, что рассмотренные выше оценки роли
интеграции в период 1939—1945 гг. — позитивные, умеренно кри¬
тические и негативные —получают в трудах канадских авторов
дальнейшее развитие, отражая внутриполитическую борьбу по
81 Warnock J. W. Partner to Behemot, p. 106.
82 Granatstein J. L. Canada’s War, p. 126—127.
83 C’u// R. D., Granatstein J. L. Canadian-American Relations in Wartime,
p. 103. Высказанную здесь недооценку негативных экономических послед¬
ствий Гайдпаркского соглашения оспаривал Хатчесон, см.: Hutcheson J.
Op. cit., р. 85.
84 Granatstein J. L. Canada’s War, р. 323—324.
85 Ibid., р. 321, 326, 424.
86 Cuff R. D., Granatstein J. L. American Dollars — Canadian Prosperity:
Canadian-American Economic Relations, 1945—1950. Toronto, 1978.
247

вопросам военной и оборонной политики страны. Ё новейшей ка¬
надской историографии усиливается тенденция подчеркивать до¬
бровольный характер союза и сотрудничества Канады с США во
второй половине 40-х годов, так же как ее вступления в НАТО
и участия в создании агрессивного блока западных держав87. Это
отражает стремление оправдать «опытом истории» политику, про¬
тиворечащую национальным интересам страны.
О. В. Чернышева
ВОПРОСЫ НЕЙТРАЛИТЕТА
В ТРУДАХ ШВЕДСКИХ ИСТОРИКОВ
Швеция не принимала непосредственного участия во второй ми¬
ровой войне, заявив с первых ее дней о своем нейтралитете. Од¬
нако хорошо известно, что внешнеполитический курс Швеции
претерпел значительные изменения в ходе войны. Во время со¬
ветско-финляндского военного конфликта коалиционное прави¬
тельство Швеции, возглавляемое председателем социал-демокра¬
тической рабочей партии (СДРПШ) П. А. Ханссоном открыто
оказывало Финляндии поддержку кредитами и вооружениями,
разрешило вербовку добровольцев и сбор средств. Вместе с тем
правительство противостояло нажиму, оказываемому изнутри
правыми, особенно так называемыми активистами, требовавшими
прямого военного участия Швеции в конфликте на стороне Фин¬
ляндии и разрешения пропустить через шведскую территорию
войска западных держав.
В период наибольших успехов нацистской Германии шведское
правительство под давлением Берлина пошло на значительные
отступления от политики нейтралитета: по железным дорогам
Швеции между рейхом и Норвегией осуществлялся, например,
транзит германских военнослужащих (под видом «отпускников»).
Вермахт использовал также воздушное пространство и террито¬
риальные воды Швеции. В широких масштабах велась торговля
с Германией, которой Швеция поставляла важные в стратегиче¬
ском отношении материалы: железную руду, лес, целлюлозу, полу¬
чая взамен каменный уголь, кокс и сырье для ряда отраслей
своей промышленности. Таким образом, до коренного перелома
во второй мировой войне внешняя политика Швеции характери¬
зовалась, как отмечал председатель компартии Швеции С. Лин-
дерут, «серией соглашений, уступок и различного рода одолже¬
ний в экономической, политической и военно-политической обла¬
87 Reid Е. Time of Fear and Hope: The Making of the North Atlantic
Treaty, 1947—1949. Toronto, 1977; Wiebs C., Zeeman B. The Pentagon Nego¬
tiations, March 1948: the Launching of the North Atlantic Treaty. — Inter¬
national Affairs, 1983, vol. 59, N 3.
248

стях; в целом все это свидетельствовало о косвенном участии
в ведении войны стран ,,оси“»
Изменение соотношения сил на фронтах второй мировой
войны, победы Советской Армии, в первую очередь под Сталин¬
градом и Курском, отразились на внешнеполитическом курсе
Швеции. Переориентация, возврат к строгому нейтралитету, а за¬
тем и к просоюзнической ориентации начались с весны 1943 г.,
а с осени того же года стал сокращаться объем шведско-герман¬
ской торговли. С августа 1943 г. были прекращены перевозки
войск «третьего рейха» через территорию страны.
Время наибольших уступок Швеции фашистской Германии
было одновременно периодом значительного влияния последней
на внутриполитическую жизнь страны. С весны 1940 г. и до зимы
1942/43 г. внутренняя политика Швеции может быть охарактери¬
зована как политика уступок реакции: ограничение свободы пе¬
чати, принятие закона, угрожавшего роспуском компартии, рас¬
ширение полномочий государственной тайной полиции, учрежде¬
ние трудовых лагерей для «неблагонадежных» военнослужащих
и иммигрантов-антифашистов и т. п.
Уступки «третьему рейху» и наступление на демократические
завоевания трудящихся, пассивность правительства перед лицом
внутренней реакции вызывали глубокое недовольство в различных
слоях шведского общества. Уже с лета 1940 г., с момента навязан¬
ного Германией соглашения о транзите, в Швеции возникло об¬
щественное движение против, политики уступок агрессору.
Отражением недовольства внешней и внутренней политикой
кабинета Ханссона стало появление в годы войны новых объеди¬
нений, групп и даже партий, принимавших активное участие
в политической жизни и в различной форме критиковавших дей¬
ствия коалиционного правительства. Массовое движение протеста
против немецкого транзита и ограничения демократических прав
развернулось в Швеции с осени 1942 г., достигнув кульминации
весной 1943 г. Оппозиционное движение и особенно массовые вы¬
ступления трудящихся ускоряли процесс внешнеполитической
переориентации и демократизации.
Вторая мировая война оказала глубокое воздействие и на все
стороны экономики Швеции. В те годы произошла перестройка
хозяйства страны, изменились взаимоотношения частного сектора
с государственной властью, новые черты приобрела экономиче¬
ская и социальная политика правительства.
*
Следует отметить, что научные учреждения Швеции выделяют
незначительные средства на исследования всеобщей истории и
истории зарубежных стран, концентрируя основное внимание на
истории отечественной. Поэтому на книжном рынке страны про¬
блемы всеобщей истории, в том числе и истории второй мировой
1 Свей Линдерут — патриот и интернационалист. М., 1983, с. 188.
249

воины, как правило, представлены переводными английскими и
немецкими работами2.
Шведских исследователей, обращающихся к проблемам исто¬
рии второй мировой войны, отличает узконациональный подход.
Их интересует в первую очередь вопрос, как Швеция приспосо¬
била свою внешнюю и внутреннюю политику, а также экономику
к новым условиям, возникшим в связи с началом войны.
В области внешней политики проблема приспособления за¬
ключалась в выработке такой линии на международной арене,
которая позволила бы Швеции остаться вне сферы военных дей¬
ствий великих держав; в области внутренней политики это каса¬
лось прежде всего перестройки всей экономики Швеции: переход
на использование отечественного сырья, отчасти на новые виды
топлива, самообеспечение продуктами питания и т. д.
В течение длительного периода — с конца 40-х и до конца
60-х годов —- внимание исследователей различной политической
ориентации привлекали главным образом проблемы внешней по¬
литики Швеции: характер ее нейтралитета, изменение ориента¬
ции, внешнеторговая деятельность, шведско-германские отноше¬
ния, нацистское проникновение в Швецию — все эти вопросы
были предметом тщательного и всестороннего освещения как
в специальных монографиях и статьях, так и в обобщающих ра¬
ботах 3.
Общей чертой работ 50—60-х годов и более новых является
то, что они независимо от политической ориентации историков
констатируют отход Швеции от нейтралитета и осуждают уступки,
сделанные фашистской Германии. Вместе с тем авторы стремятся
доказать, что коалиционное правительство Ханссона не имело
возможности в те «мрачные годы», по крайней мере до конца
1942 г., оказать сопротивление Германии и вынужденные уступки
были единственной возможностью для Швеции остаться нейтраль¬
ной.
Наиболее полно и в достаточной степени критически внешняя
политика Швеции в годы второй мировой войны рассмотрена
в книге известного буржуазного историка В. Карлгрена4. Автор
2 Thomson D. Varldshistoria, 1914—1961. Stockholm, 1964; Gruchman L.
Andra varldskriget. Stockholm, 1969. Vol. 1. 1939—1944; Vol. 2. 1944—1945.
3 Holm N. Finlands sak var v&r: Perspektiv p& den svenska Finlandsrd-
relsen, 1939. Strangnas, 1968; Hagglof G. Svensk krigshandelspolitik under
andra varldskriget. Stockholm, 1958; Johansson G. Svenska folkets undan-
gomda oden. Uddevalla, 1969; Karlbom R. Sweden’s Iron Ore Exports to Ger¬
many, 1933—1944. — Scandinavian Economic Histori Review, 1965, vol. 13,
N 1; Nilsson G. Midsommarkrisen 1941. — Historisk tidskrift, 1971, N 4. (Далее:
HT); Nyman 0. Februari krisen 1940. — Statsvetenskaplig tidskrift, 1953,
H. 2/3; Sandblad H. GHT och hitleregimen i belysning av tyska arkivdoku-
ment. Goteborg, 1960; Thulstrup A. Med lock och pock: Tyska forsok att
p&verka svensk opinion, 1933—1945. Stockholm, 1962; Wahlback K. Fin-
landsfr&gan i svensk politik, 1937—1940. Stockholm, 1964; Idem. Per Albin
Hansson och midsommarkrisen 1941. —HT, 1973, N 1.
4 Carlgren W, Svensk utrikespolitik, 1939—1945. Stockholm. 1973,
250

приходит к выводу, что шведские поставки стратегического сырья
в Германию, формально не нарушавшие нейтралитета, были даже
более существенной помощью «третьему рейху», чем незаконный
с точки зрения международного права транзит немецких войск
по шведским железным дорогам. Основываясь на документах
шведского МИД, Карлгрен показывает, что шведские уступки на¬
жиму со стороны Берлина зависели прежде всего от хода борьбы
на Восточном фронте. Автор показывает, что только с августа
1943 г. после прекращения германского транзита по шведской
территории и подписания в сентябре того же года экономических
соглашений с Великобританией и США Швеция вернулась к ней¬
тралитету. Шведскую внешнюю политику военного времени автор
рассматривает как «балансирование» между великими воюющими
державами, оценивая ее в целом как конъюнктурную, рассчитан¬
ную на удержание Швеции вне военных действий.
Другие работы, касающиеся внешней политики Швеции
в годы второй мировой войны, посвящены или одному из периодов
войны (чаще — начальному), или какому-либо аспекту внешней
политики. В качестве примера остановимся на двух работах:
Л. Бьёркмана и О. Тульструпа.
Вряд ли какое-либо другое событие во время второй мировой
войны было воспринято шведской общественностью с такой же
горечью, как уступки политическому давлению Германии в июне
1941 г., Шведское правительство согласилось на немецкие требо¬
вания, выдвинутые 22 июня, в том числе разрешило пользоваться
шведской телефонной связью, воздушным и водным простран¬
ством и транспортировать через шведскую территорий) дивизию
Энгельбрехта (18 тыс. человек). Предыстории этих событий,
а также бурной дискуссии по этому вопросу в правительстве и
риксдаге, в политических партиях и военных штабах Швеции так
называемому летнему кризису 1941 г. посвящено исследование
Л. Бьёркмана 5, значительно дополняющее уже известную литера¬
туру по этому вопросу6.
Книга Бьёркмана «Швеция перед операцией „Барбаросса"»
посвящена формированию внешней политики страны в относи¬
тельно короткий срок — с момента подписания Гитлером плана
«Барбаросса» до начала его осуществления, т. е. с декбаря 1940 г.
по июнь 1941 г. включительно.
Бьёркман констатирует, что уже 21 апреля 1941 г. правитель¬
ство Швеции обсуждало вопрос о германском транзите в период
предстоящей германо-советской войны и что с начала мая 1941 г.
министерство иностранных дел в ряде заявлений, а также бесед
с немецкими дипломатами стремилось заверить нацистских ли¬
деров в благожелательном отношении Швеции в случае герма-
5 Bjorkman L. Sverige infer Operation Barbarossa: Svensk neutralitetspo-
litik, 1940—1941. Stockholm, 1971.
6 Andreen P. G. De morka &ren: Perspektiv pa svensk neutralitetrspolitik
varen 1940—ny&ret 1942. Stockholm, 1971; Thulstrup A. Gustav V’s roll under
midsommarkrisen. — HT, 1972, N 1; Nilsson G. Op. cit.
251

йо-советской войны, подразумевавшем, в частности, СОГласйе па
транзит после начала операции «Барбаросса»7. Автор подчерки¬
вает тот факт, что министр иностранных дел К. Гюнтер и король
Густав V разделяли мнение главнокомандующего вооруженными
силами Швеции генерала У. Тёриелля, что Швеция должна за¬
нять благожелательную позицию в отношении немецких требо¬
ваний. Генштаб и МИД планировали оказание совместного дав¬
ления на правительство, чтобы заставить его принять эти тре¬
бования 8.
О.Тульструп, известный буржуазный историк старшего поко¬
ления, автор ряда исследований, в том числе широко известной
книги о германском влиянии на политическую и общественную
жизнь Швеции в предвоенные и военные годы9, опубликовал
обстоятельную статью, посвященную конкретному вопросу — ис¬
пользованию шведского воздушного пространства немецкими
«курьерскими» самолетами во время второй мировой войны 10.
В этой статье он показывает, что Германия не соблюдала
условий соглашений со Швецией, расширительно трактуя раз¬
решение на перелеты «курьерских» самолетов через территорию
Швеции и используя это разрешение для транспортировки мате¬
риальных и людских ресурсов в гораздо большем объеме, чем
это предусматривалось условиями соглашения11.
Особую ценность исследованиям Бьёркмана и Тульструпа при¬
дает использование широкого круга как шведских, так и зару¬
бежных архивов. Работы имеют ряд общих черт. В них подчер¬
кивается, что шведско-германские соглашения, заключенные
в апреле 1940 г. и действовавшие до мая 1942 г., были значитель¬
ным отходом Швеции от политики нейтралитета в пользу нацист¬
ской Германии. Оба автора отмечают, что целью внешнеполити¬
ческого курса руководства Швеции в годы войны было стремле¬
ние уберечь страну от германской агрессии и что свои внешне¬
политические планы МИД в первый период войны, до коренного
перелома в ходе военных действий, строил в расчете на победу
«третьего рейха» в войне. Таким образом, становится очевидным,
что шведско-германские отношения, как к ru-я внешняя политика
Швеции, зависели в первую очередь от событий на «основных
фронтах второй мировой войны». В обоих исследованиях обра¬
щается внимание на то, что формирование внешнеполитического
курса проходило в острой борьбе между коалиционным прави¬
тельством и социал-демократическим руководством, с одной сто¬
роны, и МИД и высшим военным командованием Швеции —
с другой.
7 Bjorkman J. Op. cit., я. 455—456.
8 Ibid., s. 462.
9 Thulstrup A. Med lock och pock.
10 Thulstrup A. De tyska kuriflygningarna genom svenskt luftrum under
det andra varldskriget. — HT, 1976, N 4, s. 423—452.
11 Ibid., s. 431—432.
252

На прогерманские сймПатии высшего военного командований
во главе с бывшим начальником генерального штаба, а в 1940^
1943 гг. главнокомандующим Швеции генералом У. Тёрнеллеь!
обращают внимание и ряд авторов сборника по проблемам обо¬
роны Швеции. Они отмечают благожелательное отношение Тёр¬
не лля к требованиям Берлина; его стремление увеличить военную
помощь Финляндии и т. д.12 Такая позиция военного руководства
страны не могла не сказаться на состоянии шведской обороны,
которая оперативно перестраивалась и укреплялась с конца
30-х годов. Поэтому официальное заявление премьер-министра
Ханссона от 27 августа 1939 г. о том, что обороноспособность
шведского народа находится в хорошем состоянии, неоднократно
цитировавшееся впоследствии военными и политическими деяте¬
лями страны, не могло успокоить общественное мнение. Главной
целью правительства и генштаба было удержать Швецию вне
военных действий, поэтому они укрепляли оборону, готовясь от¬
разить возможное нападение Германии, угроза которого остава¬
лась реальной вплоть до марта 1944 г.13 В то же время постоянно
существовала опасность спровоцировать Германию, подчеркивают
авторы сборника 14.
Подобная критическая оценка шведского нейтралитета присут¬
ствует и в университетском двухтомном учебнике «История Шве¬
ции», написанном крупными буржуазными историками Е. Русей-
ном и С. Карлсоном и в новом, более кратком вузовском учебнике
Л.-А. Нурборга15. Авторы также подчеркивают ^прогерманский
характер шведского нейтралитета в период до перелома в ходе
второй мировой войны, объясняя шведскую политику в первую
очередь боязнью репрессий со стороны «третьего рейха», а кроме
того, потребностями в каменном угле, который шведы получали
в обмен на поставки железной руды 16. Как отмечает Нурборг,
шведский нейтралитет заслужил высокую оценку в Берлине.
С тех же позиций написана и глава «Швеция во время второй
мировой войны» в многотомной иллюстрированной истории Шве¬
ции. В ней внешнеполитическая линия Швеции характеризуется
как безусловное отступление от нейтралитета и приспособлен¬
чество 17.
Вместе с тем, подходя к проблемам войны исключительно
с национальных позиций, обходя молчанием ее истинные при¬
чины, виновников и характер, а также решающую роль СССР
в разгроме фашизма, названные авторы не дают тем самым пол-
12 Sveriges militara beredskap, 1939—1945/Red. C.-A. Wangel. Stockholm,
1982, s. 224.
13 Ibid., s. 568.
14 Ibid., s. 229.
15 Rosen J., Carlsson St. Svensk historia: 2 vol. Stockholm, 1961; Nor-
borg L.-A. 170 ar i Sverige: Svensk samhallsutveckling, 1809—1979. Arlov,
1982.
16 Rosen J.f Carlsson St. Op. cit., vol. 2, s. 696—697; Norborg L.-A. Op. cit.,
s. 253.
17 Svenska historien. Stockholm, 1979, vol. 14, s. 246, 252.
253

itoro и объективного представления о второй мировой войне и
значении советско-германского фронта. В упомянутых учебниках
читателю трудно уяснить характер и причины войны, когда речь
идет об «обеих.воюющих группировках».
С середины 60-х годов все большее число исследователей при¬
влекает к себе проблема приспособления политической и эконо¬
мической жизни к новым условиям, в которых оказалась Шве¬
ция в период войны. Именно в то время при Историческом ин¬
ституте Стокгольмского университета под руководством С. Экмана
был создан исследовательский проект «Швеция во время второй
мировой войны», целью которого стало всестороннее изучение
внешней и внутренней политики Швеции накануне и во время
войны. В течение 70-х годов этот исследовательский центр вы¬
пустил 21 монографию. Наибольшее внимание его участников
привлекли вопросы внешней политики и особенно тесно связан¬
ной с ней* внутриполитической борьбы. Кроме упомянутой выше
книги Л. Бьёркмана, к этой группе относятся следующие иссле¬
дования: Э. Карлквист «Солидарность на практике. Помощь Фин¬
ляндии во время зимней войны»; К. Омарк «Власть или мораль.
Исследование шведских публичных дебатов о международной по¬
литике и шведской внешней и оборонной политике в 1938—
1939 гг.»; А. Юханссон «Дело Финляндии. Шведская политика
и общественное мнение во время зимней войны 1939—1940 гг.»;
Т. Нюбум «Сопротивление—приспособление—присоединение. На¬
правления шведских дебатов по вопросам внешней политики и
международных отношений в 1940—1943 гг.»; Н. Рокбергер «Гё¬
теборгское судоходство. (Шведское гарантированное судоходство
во время второй мировой войны)»; Р. Карлссон «Вопрос о немец¬
ком транзите в шведской политике. 1942—1943 гг.»; К. Мулин
«Оборона, „дом народа", демократия. Политика социал-демокра¬
тов в риксдаге в 1939—1945 гг.»; И. Хирдман «Коммунистиче¬
ская партия Швеции в 1939—1945 гг.»; К. Цеттерберг «Кризис
либерализма. Народная партия в 1939—1945 гг.»; Л. Дрангель
«Борющаяся демократия. Исследование антинацистского движе¬
ния в 1935—1945 гг.» 13 * * * * 18.
13 Carlquist Е. Solidaritet pa prov: Finlanshjalp under vinterkriget.
Stockholm, 1971; A mark K. Makt eller moral En studie i den svenska
offentliga debatten om internationell politik och svensk utrikes och forsvars-
politik, 1938—1939. Stockholm, .1973; Johansson A. Finlands sak: Svensk po¬
litik och’ opinion under vinterkriget, 1939—1940. Stockholm, 1973; Nybom T.
Motstind — anpassning — uppslutning: Linj er i svensk debatt om utrikespoli-
tik och international! politik, 1940—1943. Stockholm, 1978; Rockberger N.
Goteborgstrafiken: Svensk lejdtrafik under andra varldskriget. Stockholm,
1973; Karlsson R. Sa stoppages tyskUgen: Den tyska transiteringstrafiken
i svensk politik, 1942—1943. Stockholm, 1974; Molln K. Forsvaret, folkhemmet
och demokratin: Socialdemkratisk riksdagspolitik 1939—1945. Stockholm, 1974;
Hirdman Y. Sveriges Kommunistiska Parti, 1939—1945. Stockholm, 1974;
Zetterberg K. Liberalism i kris: Folkpartiet, 1939—1945. Stockholm, 1975;
Drangel L. Den kampande demokratin: En studie i antinazistik opinionsro-
relse, 1935—1945. Stockholm, 1976.
254

Ряд работ проекта «Швеция во время второй мировой войны»
посвящен исследованию общественного мнения и его воздействия
на формирование внешней и внутренней политики страны. Одна
из них, книга Р. Карлссона, в которой анализируется, как росло
широкое массовое движение протеста, включавшее парламент¬
ские и внепарламентские выступления, достигшее кульминации
в марте—апреле 1943 г. и совпавшее по времени с давлением,
оказываемым на Швецию союзниками. Автор прослеживает, как
вопрос о немецком транзите стал крупной внутриполитической
проблемой Швеции в 1940—1943 гг., и приходит к выводу, что
это движение сыграло известную роль, создало определенный
климат в стране и способствовало тому, что в июне 1943 г. пра¬
вительство приняло решение о прекращении немецкого транзита
по шведским железным дорогам19. Упоминавшиеся выше спе¬
циалисты по внешней политике (О. Тульструп и др.) также счи¬
тают общественное мнение немаловажным фактором, оказавшим
влияние на изменение внешнеполитического курса Швеции.
Исследованию шведско-финских отношений во время советско-
финляндской войны 1939—1940 гг. посвящены книги А. Юханс¬
сона и Э. Карлквиста, причем первый в большей мере уделяет
внимание внутриполитической борьбе по этому вопросу, а вто¬
рой — размерам и значению шведской помощи. «Если б имелся
термин, определявший состояние между войной и миром, — пи¬
шет Юханссон, — то он вполне мог быть употреблен для харак¬
теристики позиции Швеции во время „зимней войны44. С одной
стороны — как военной, так и психологической, — страна нахо¬
дилась в состоянии, сходном с войной. С другой стороны, прави¬
тельство во всех официальных заявлениях постоянно подчерки¬
вало стремление Швеции остаться вне всяких военных кон¬
фликтов» 20.
Ни для кого не являлось секретом, что правительство факти¬
чески поощряло проводимую в стране кампанию по сбору средств
для Финляндии и вербовке добровольцев. Как показано в иссле¬
дованиях, основные средства для добровольческого движения дал
крупный промышленный и финансовый капитал21. Число же же¬
лающих записаться в добровольческий корпус было невелико —
около 1 тыс. человек 22.
В работе Юханссона показано участие различных социальных
слоев в кампании помощи Финляндии, но неизменно подчерки¬
вается значение твердой линии премьер-министра Ханссона, вы¬
ступавшего против непосредственного вмешательства Швеции
в конфликт. Вместе с тем Юханссон продолжает традицию, ве¬
дущую свое начало от политической литературы периода второй
мировой войны, а затем воспринятой как буржуазной, так и ре¬
формистской историографией, рассматривать коалиционное прави¬
19 Karlsson R. Op. cit., s. 289.
20 Johansson A. Finlands sak, s. 107—108.
21 Carlquist E. Op. cit., s. 82, 86, 279, 284,
22 Johansson A. Finlands sak, s, 201,
255

тельство Швеции военных лет как выразителя общенациональных
интересов всех слоев общества, в том числе политических партий,
стремившихся объединить усилия, забыть разногласия, сплотиться
перед лицом военной опасности 23. Тогда как на деле коалицион¬
ное правительство явилось результатом компромисса и «граж¬
данского мира», заключенного лидерами четырех крупнейших
партий в декабре 1939 г., и естественно, оно не сумело нейтра¬
лизовать острые классовые столкновения и политическую борьбу
в стране.
Эта проблема нашла отражение в ряде работ шведских исто¬
риков, в том числе и изданных исследовательским центром «Шве¬
ция во время второй мировой войны». Одна из них — книга
К. Мулина, раскрывающая малоизвестную в литературе проблему
внутрипартийного развития шведской социал-демократии в годы
второй мировой войны. Избранный автором аспект исследова¬
ния парламентская политика СДРПШ, крупнейшей партии
Швеции — позволил ему осветить в той или иной степени основ¬
ные проблемы внутриполитической и экономической жизни Шве¬
ции в те годы.
Как отмечает Мулин, социал-демократы, имевшие во время
войны большинство мандатов в риксдаге (75 из 150 в первой и
134 из 230 во второй палате), могли при желании проводить са¬
мостоятельную политику. Но идея достичь взаимопонимания
между партиями коалиции, пропагандировавшаяся социал-демо¬
кратами, требовала своего подтверждения на практике, и поэтому
СДРПШ не воспользовалась преимуществом, которое появилось
у нее после выборов 1940 г. Автор приходит к обоснованному
выводу, что партия шла на значительные уступки буржуазии во
имя сохранения коалиции с буржуазными партиями 24.
Мулин рассматривает отношение социал-демократов к пробле¬
мам буржуазной демократии в условиях войны. Приведенные им
многочисленные факты ущемления свободы печати, репрессий
против антинацистской прессы, запрета на перевозки государ¬
ственным транспортом некоторых изданий и т. п. доказывают,
что эти меры были направлены в первую очередь против ком¬
партии Швеции25.
Глубоким противоречиям как между партиями правительствен¬
ной коалиции, так и внутри партии либералов посвящено иссле¬
дование Цеттерберга. В нем убедительно показано, что централь¬
ные вопросы политической жизни Швеции — военная и экономи¬
ческая политика — были источником непримиримых разно¬
гласий 26.
Внимание многих историков привлекла проблема приспособ¬
ления национальной экономики и внутриполитической жизни
Швеции к новым условиям, вызванным войной. Этой теме посвя¬
23 Ibid., s. 257.
24 Molin К. Forsvaret, folkhemmet och demokratin, s. 180—181,
25 Ibid., s. 258.
26 Zetterberg K. Op. cit., s. 81, 350,
956

щено большое число работ, часть из них также выполнена в рам¬
ках проекта «Швеция во время второй мировой войны». Иссле¬
дованию комплекса экономических мер, осуществленных в пред¬
военное десятилетие на случай войны в Европе и нарушения
традиционных экономических связей посвящена монография
У. Монссона. Автор рассматривает деятельность Государственной
комиссии экономической готовности к обороне, созданной по ре¬
шению риксдага в 1929 г., которая разрабатывала планы управ¬
ления отдельными отраслями экономики, исследовала резервы и
возможные потребности в рабочей силе, планировала запасы то¬
варов и сырья для промышленности, т. е. работала по существу
над созданием целостного механизма государственного регулиро¬
вания экономики, вступившего в действие с первых дней войны.
Не без основания комиссия называется своего рода гражданским
генеральным штабом 27.
В монографии Л. Фриберга отражена история создания и
функционирования административного управления экономикой
Швеции в период второй мировой войны. Автор приходит к вы¬
воду, что возросшее в годы войны государственное регулирование
экономики не сопровождалось ущемлением коренных интересов
капиталистических монополий, поскольку оно осуществлялось
в их интересах и в конечном итоге привело к консолидации сил
финансово-промышленного капитала 28.
Монографии, подготовленные в рамках проекта «Швеция во
время второй мировой войны», были защищены как докторские
диссертации. Научными руководителями большинства из них
были профессора С. У. Пальме, Ф. Линдберг и Г. Вестин. Они
написаны с использованием широкого круга источников, содер¬
жат ряд новых выводов. Вместе с тем для изданий этого проекта,
как и для предшествовавших ему работ, характерно раздельное
исследование экономических и политических процессов. Не пре¬
одолена и заметная тенденциозность при рассмотрении проблем
рабочего движения, особенно в оценке деятельности компартии
Швеции.
Завершенный во второй половине 70-х годов исследователь¬
ский проект «Швеция во время второй мировой войны», хотя и
не дал обобщающих трудов по истории страны, тем не менее
стимулировал дальнейшую разработку темы некоторыми его
участниками. Так, К. Мулин написал новую книгу, в которой,
привлекая секретные прежде архивы различных военных ве¬
домств, главным образом военной службы безопасности, а также
воспоминания и интервью, собранные сотрудниками проекта, ис¬
следовал политику шведских властей в годы войны по отношению
<к «неблагонадежным лицам», которых помещали в специальные
27 M&nsson О. Industriell heredskap och ekonomisk forsvarsplanering
inf or andra varldskriget. Stockholm, 1976, s. 12.
28 Friberg L. Styre i kristid: Studier i krisforvaltningens organisation
och struktur, 1939—1945. Stockholm, 1973, s. 64.
17 Заказ X 363	257

«трудовые лагеря». Репрессиям подверглись в первую очередь
коммунисты, а также социалисты и синдикалисты29.
Видное место в современной шведской историографии зани¬
мают работы историков-экономистов, изучающих проблему при¬
способления экономики Швеции к условиям второй мировой
войны. Одновременно с проектом «Швеция во время второй ми¬
ровой войны» на базе университетов Гётеборга, Лунда и Упсалы,
началось осуществление специальных исследовательских проек¬
тов. Особенность работ шведских специалистов по экономической
истории, изданных этими центрами в 70-е годы, в том, что в от¬
личие от более ранних исследований 30 в них период войны впер¬
вые рассматривается как часть общего процесса развития швед¬
ской экономики.
В Институте экономической истории Гётеборгского универси¬
тета, в частности в рамках исследовательского проекта «Под дав¬
лением извне. Отрасли шведской экономики в 1939—1945 гг.»,
в течение длительного времени плодотворно разрабатывается про¬
блема шведско-германских экономических отношений. Автором
ряда публикаций на эту тему является М. Фритц31. В своих ра¬
ботах он показывает, что даже в тех случаях, когда Швеция,
уступая нажиму союзников, формально выполняла требование
о сокращении поставок стратегических товаров Берлину, факти¬
чески она продолжала обеспечивать военную машину «третьего
рейха» необходимыми товарами. Так было, например, в 1944 г.,
когда Швеция компенсировала значительное сокращение поставок
подшипников ростом экспорта соответствующих сортов стали и
станков для увеличения их производства непосредственно в Гер¬
мании.
Истории шведской военной промышленности, ее роли в воору¬
жении «третьего рейха», значению германских заказов для швед¬
ской экономики посвящены работы другого исследователя, из¬
данные Гётеборгским институтом экономической истории, —
У. Ульссона32. Материалы книги убедительно свидетельствуют,
что жесткая система государственного регулирования, введенная
в Швеции с начала войны, а также огромные государственные
заказы, обеспечение необходимым сырьем, дефицитной рабочей
силой и капиталовложениями благоприятствовали интересам биз¬
несменов машиностроительной промышленности: прибыль состав¬
ляла 7—8%, дивиденды росли и инвестиции постоянно увеличи¬
29 Molin К. Hemmakriget: От don svenska krigsmaktens atgardcr mot
kommunister under andra varldskriget. Stockholm, 1982.
80 Lundberg E. Konjunkturer och ekonomisk politik: Utveckling och de¬
batt i Sverige sedan forsta varldskriget. Stockholm, 1958.
31 Fritz M. German Steel and Swedish Iron Ore, 1939—1945. Goteborg,
1974; Idem, Swedish ball-bearings and the German war ekonomy. — Scandb
navian Economic Histori Review, 1975, N 1, s. 23, etc.
32 Olsson U, Upprustning och verkstadsindustri i Sverige under det
andra varldskriget. Goteborg, 1973; Idem. The State and Industry in Swedish
Rearmament during the Second World War.— Scandinavian Journal of Hi-
story, 1979, vol. 4, N 3.
258

вались. За годы войны производственные мощности й этой от¬
расли увеличились на 25 %.
Ульссон подчеркивает, что заинтересованность «третьего
рейха» в эксплуатации шведской экономики, значительная еще
с предвоенных лет, возросла. Германия стремилась включитй
шведскую военную промышленность в сферу своего влияния, от¬
водя ей роль поставщика полуфабрикатов для немецкой военной
промышленности. Насколько Швеция была зависима от Герма¬
нии, подтверждается таким фактом, приведенным УльссоноМ:
даже импортировать военные материалы из Италии и Швейцарии
Швеция могла лишь с разрешения Берлина 33. Стремлением Про¬
тивостоять этой зависимости от Германии, особенно сильной
с 1940 по 1942 г., т. е. в период, когда шведский нейтралитет
носил явно прогерманский характер, объясняет автор меры пра¬
вительства Швеции, направленные на поощрение отечественного
машиностроения.
Значение германских поставок угля для энергетического ба¬
ланса Швеции — предмет исследования другого экономиста этого
же проекта — С.-У. Ульссона, который пишет, что из-за потреб¬
ностей Германии в высококачественной шведской железной руде
ее поставки каменного угля и кокса осуществлялись в Швецию
в большем объеме, чем в другие страны 34.
Коллективный труд «Приспосабливающаяся нация. Очерки
шведской экономики во время второй мировой войны» в значи¬
тельной мере обобщение и продолжение прежних монографиче¬
ских исследований упомянутых выше авторов из Гётеборгского
института экономической истории и экономиста И. Нюгрена.
В этой книге они вновь подчеркивают факты интеграции швед¬
ских ресурсов в сферу военной экономики Германии на макси¬
мально выгодных для последней условиях как единственный
шанс для нейтральной малой страны удержаться от вступления
в войну35.
В серии экономических исследований Гётеборгского научного
центра особое место принадлежит работе С. Юнссона о бойкоте
буржуазией Гётеборга газеты «Гётеборге Хандельс- о Шефартс-
Тиднинг» 36. Эта либеральная газета, возглавлявшаяся профессо¬
ром Т. Сегерстедтом, занимала в предвоенные и военные годы
антифашистские позиции, публикуя критические статьи о собы¬
тиях в Германии и шведской политике. Вокруг газеты сложилась
влиятельная либеральная оппозиция, выступавшая против поли¬
33 Olsson U, Upprustning och verkstadsindustri, s. 42, 45.
34 Olsson S-O. German Goal and Swedish Fuel, 1939—1945. Goteborg,
1975; Idem, Sveriges forsorjning med fasta branslen under det andra
varldskriget. Goteborg, 1975.
35 Fritz M., Nygren J., Olsson S.-О., Olsson U. The Adaptable Nation:
Essays in Swedish Economy during the Second World War. Stockholm,
1982, p. 32.
36 Jonsson S. Annonsbojkotten mot Goteborgs Handels- och Sjofarts Tid-
ning 1940; Myt eller realitet? Goteborg, 1979.
17*
259

тики уступок нацистскому рейху, Проводимой правиФельством. Оо
стороны властей и буржуазии, обогащавшейся за счет расшире¬
ния контактов с Германией, неоднократно предпринимались без¬
результатные попытки, включая даже личное обращение короля
к Т. Сегерстедту, заставить газету изменить свою позицию37.
Одной из них и был экономический бойкот газеты, предприня¬
тый буржуазными кругами Гётеборга в 1940 г. с целью «заду¬
шить» газету или хотя бы заставить ее редакцию отказаться от
критики политики уступок фашизму38. В то время как крупные
промышленники, владельцы судов и верфей объединенными уси¬
лиями вели экономическую кампанию против газеты, крупнейшая
местная организация рабочих — Центральное объединение проф¬
союзов Гётеборга — выступила в ее поддержку39. История «гё¬
теборгской газетной войны» — одна из иллюстраций острой по¬
литической борьбы в Швеции в начальный период войны по во¬
просу о сотрудничестве с нацистской Германией и методах, при¬
менявшихся торгово-промышленными кругами.
Проблемы приспособления национальной экономики к усло¬
виям военного времени, влияние войны на отдельные отрасли
хозяйства и шведскую экономику в целом изучаются одновре¬
менно и в Институте экономической истории Лундского универ¬
ситета, в рамках проекта «Исследование шведской экономики во
время блокады 1939—1945 гг.». Этим научным центром изданы
две монографии об аграрной политике, имевшей непосредствен¬
ное влияние на решение продовольственной проблемы, ставшей
с началом войны и изоляции Швеции от внешних рынков тем
более актуальной, что и в мирное время Швеция ввозила значи¬
тельное количество продуктов питания, минеральных удобрений,
кормов и горючего для сельскохозяйственных машин40.
В последнее время исследователи стремятся осмыслить в це¬
лом проблему влияния чрезвычайных условий войны на экономи¬
ческое развитие Швеции. Они рассматривают воздействие раз¬
личных факторов, среди которых важнейшее место принадлежит
нарушению традиционных внешнеторговых связей, изоляции от
внешних рынков, росту военной промышленности и активному
вмешательству государства в экономическую жизнь, на развитие
шведской экономики и ее структурную перестройку в послевоен¬
ный период. В этой связи следует назвать изданную Лундским
Институтом экономической истории книгу Т. Бенгтссона «Про¬
мышленность во время изоляции. Исследование шведского тек¬
стильного производства в 1935—1950 гг.» и книгу Я.-Э. Петтерс¬
сона «Экономика военного времени и развитие промышленности.
37 См.: Чернышева О. В. Швеция в годы второй мировой войны. М.,
1980, с. 314-317. .
38 Jonsson S. Op. cit., s. 18—19.
39 Ibid., s. 2.
40 Ekholm G. Det svenska jordbruket och folkforsorjningen under andra
vfirldskriget. Lund, 1976; Olsson C.-A. Om jordbrukssektorns ekonomi med
S&rskild nansyn till Sverige under det andra varldskriget Lund, 1974.
260

Промышленность Упсальского лена в 1939—1949 гг.» 41, подго¬
товленную ц) Уцсальском университете в рамках исследователь¬
ского проекта «Вторая мировая война и шведская промышлен¬
ность».
Политическая обстановка в Швеции в годы второй мировой
войны: грубое нарушение демократических прав, деятельность
службы безопасности, составлявшей «черные» списки и сотрудник
чавшей с гестапо, многообразная помощь, оказывавшаяся вер¬
махту высшим командованием шведских вооруженных сил, акти¬
визация реакционных элементов внутри страны — эти вопросы
по-прежнему интересуют не только профессиональных историков.
Сравнительно недавно вышли книги журналистов М. Кубу «Тай¬
ная полиция Густава Меллера» и Я.-У. Ульссона «Где-то в Шве¬
ции», писателя У. Ульдберга о фашистском нападении на здание
коммунистической газеты «Норшенсфламман», преподавателей
Г. Киери и И. Сундстрема о лагере в Стурсиен для «неблагона¬
дежных» военнослужащих42. Эти и другие публицистические ра¬
боты проливают свет на некоторые малоизвестные события и
стороны деятельности коалиционного правительства.
Таким образом, в последние 10—15 лет, как и прежде, про¬
блемы истории Швеции периода второй мировой войны продол¬
жают привлекать внимание исследователей. Правда, несмотря на
большое число работ, посвяще'нных внешней и внутренней по¬
литике, до сих пор отсутствуют какие-либо обобщающие труды
по истории Швеции того периода.
Если в первые послевоенные десятилетия (40—60-е годы)
ведущее место в историографии этих проблем принадлежало бур¬
жуазным историкам (О. Тульструп, В. Карлгрен), то в течение
70—80-х годов с появлением новых исследовательских проектов
при университетских центрах Стокгольма, Гётеборга, Лунда и
Упсалы все больше укрепляются позиции реформистского и ле¬
вобуржуазного направления, между которыми часто бывает трудно
провести грань. Для них характерны интерес к изучению глубин¬
ных процессов развития и функционирования шведской капита¬
листической системы в экстремальных условиях военного вре¬
мени, критические оценки деятельности коалиционного прави¬
тельства. Вместе с тем этими исследователями по-прежнему
поддерживается миф о правительстве Ханссона как выразителе
интересов всего народа, игнорируется роль компартии в борьбе
за восстановление буржуазно-демократических свобод и социаль¬
но-экономические права трудящихся.
41 Bengtsson Т, Industri under avsparring: Studier i svensk textilproduk-
tion, 1935—1950. Lund, 1980; Pettersson J.-E. Kristidsekonomi och foretag-
sutveckling: Industri i Uppsala lan, 1939—1949. Uppsala, 1980.
42 Kubu M. Gustav Mollers hemliga polis. En bok om spionaget i Sverige
under andra varldskriget. Stockholm, 1971; Olson J-O. (Jolo), Nagonstans i
Sverige. Stockholm, 1974; Oldberg U. Attentatet mot Norrskensflamman.
StocHiolm, 1972.
261

Н. С. Лебедева
ПРОБЛЕМА БЕЗОГОВОРОЧНОЙ
КАПИТУЛЯЦИИ АГРЕССОРОВ
В НОВЕЙШЕЙ БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Касабланка, 24 января 1943 г. ... На пресс-конференции по ито¬
гам проходившей здесь встречи руководителей США и f Велико¬
британии Ф. Рузвельт заявил, что мир может быть обеспечен во
всем мире только в результате полного уничтожения германской
и японской военной мощи, что в первую очередь означает без¬
оговорочную капитуляцию Германии, Италии и Японии. «Вместе
с тем, — пояснил президент США, — речь идет не об уничто¬
жении немецкого, итальянского и японского народов, а о сокру¬
шении философской концепции, господствующей в этих странах
и проповедующей агрессию и порабощение других народов» L
У. Черчилль, в свою очередь, сказал, что союзники намерены
продолжать войну до «безоговорочной капитуляции преступных
сил, ввергнувших мир в смятение и разорение» 1 2.
Безоговорочная капитуляция означает признание противни¬
кам окончательного поражения, прекращение военных действий
без всяких условий и оговорок, сдачу всех его вооруженных сил,
взятие победителями верховной власти в стране, потерпевшей
поражение, на определенный период. В безоговорочной капиту¬
ляции нашла выражение форма ответственности государств-агрес¬
соров за развязывание войны и совершение чудовищных злодея¬
ний против человечества. Преступные правящие клики Германии,
Италии и Японии не могли при этом претендовать на какое-либо
участие в переговорах о заключении перемирия, но должны были
беспрекословно подчиниться всем требованиям победителей. Прин¬
цип безоговорочной капитуляции накладывал определенные обя¬
зательства и на руководителей стран — участниц антигитлеров¬
ской коалиции, обязывая их довести войну до полного сокруше¬
ния агрессоров, исключая возможность какой-либо сепаратной
сделки с ними.
Основы политики безоговорочной капитуляции были заложены
Советским Союзом еще в первые дни Великой Отечественной
войны. Уже из выступления наркома иностранных дел СССР
В. М. Молотова 22 июня 1941 г. следовало, что СССР полон
решимости вести войну до полной победы. 3 июля 1941 г. предсе¬
датель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин заявил
в речи по радио: «Целью этой всенародной отечественной войны
против фашистских угнетателей является не только ликвидация
1 Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers. The Confe¬
rences at Washington, 1941—1942, and Casablanca, 1943. Wash., 1968, p. 723.
(Далее: FRUS).
2 Ibid., p. 729.
262

опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем на¬
родам Европы, стонущим под игом германского фашизма» 3.
Западные державы, которые и в период «странной войны», и
даже, после поражения Франции воздерживались от объявления
целей своего участия в войне, вынуждены были также выступить
с программными документами. В августе 1941 г. на Атлантиче¬
ской конференции У. Черчилль и Ф. Рузвельт разработали со¬
вместную декларацию, названную впоследствии Атлантической
литикщ	содержалась констатация общих принципов по-
на будущее мира^пСША и Великобритания связывали расчеты
в Европе, в документе был об(5йДУ^™ческое военное положение
зации всех сил на борьбу с фашистскими*^.!^вопрос о мобили-
собниками. Лишь в одном из пунктов этого докумейТаК их по-
валось, что перспективы на установление прочного мира связы¬
ваются со временем, когда будет «окончательно уничтожена на¬
цистская тирания» 4.
'Неопределенность и сдержанность формулировок Атлантиче¬
ской хартии были вызваны, прежде всего, отсутствием у Англии
и США уверенности в возможности победы над «третьим рей¬
хом». Представитель же СССР на Межсоюзнической конферен¬
ции в Лондоне 5 И. М. Майский 24 сентября 1941 г. огласил дек¬
ларацию, которая давала четкое определение характера войнй! и
целей борющихся против фашизма стран. В ней подчеркивалось,
что «задача всех народов и всех государств, вынужденных вести
навязанную им войну против гитлеровской Германии и ее союз¬
ников, состоит в том, чтобы добиться скорейшего и решительного
разгрома агрессоров» 6. В декларации были указаны и пути ре¬
шения этой задачи — мобилизация всех сил и использование всех
ресурсов в целях разгрома врага, а также объединение народов
в совместной борьбе против гитлеризма. В советско-польской
декларации, принятой по инициативе Советского правительства
4 декабря 1941 г., говорилось: «Немецко-гитлеровский империа¬
лизм является злейшим врагом человечества — с ним невозможен
никакой компромисс. Оба Государства.. . будут вести войну до
полной победы и окончательного уничтожения немецких захват¬
чиков. .. После победоносной войны и соответственного наказания
гитлеровских преступников задачей Союзных Государств будет
обеспечение прочного и справедливого мира» 7.
Первое крупное поражение вермахта в результате мощного
контрнаступления Советской Армии под Москвой и совпавшее
3 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны:
В 3-х т. М., 1946—1947, т. 1, с. 34.
4 Там же, с. 167.
5 Конференция была созвана с целью добиться одобрения принципов
Атлантической хартии правительствами других стран.
6 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны,
т. 1, с. 164.
7 Там же, с. 191—192,
263

с ним по времени вступление США в войну и тяжелые пораже¬
ния американских вооруженных сил на Тихом океане привели
к существенным изменениям в позиции западных держав. Именно
в тот период завершилось оформление коалиции СССР, США,
Великобритании и других свободолюбивых народов, состоялось
подписание 26 государствами Вашингтонской декларации Объ¬
единенных Наций. На содержание этого важного документа боль¬
шое влияние оказали заявления и международные акты Совету.
ского Союза. В декларации от 1 января 1942 г^ковйа^^^шзни,
что «полная победа над врагами необх^д^^^дд^^и для сохране-
свободы, независимости^1£^д}^5едли]^ти» 8. Каждое правитель-
ния человеческн^утТПтребить все свои ресурсы против стран «оси»
стволбжЖчать сепаратного перемирия или мира с ними.
На принятии последнего обязательства Советское правитель¬
ство также настаивало буквально с первого дня 'ВеЛикой Отече¬
ственной войны. Посол СССР в Англии И. М. Майский 22 июня
1941 г. поставил перед министром иностранных дел Великобри¬
тании А. Иденом вопрос: «Могу ли я сообщить Советскому пра¬
вительству, что ни о каком мире между Англией и Германией
не может быть и речи... и что Англия твердо будет продолжать
войну?» 9.
8 июля 1941 г. глава Советского правительства И. В. Сталин
в беседе с британским послом в Москве С. Криппсом предложил
заключить соглашение, в котором наряду с положением об ока¬
зании друг другу военной помощи содержалось обязательство не
заключать сепаратный мир с противником. В результате усилий
советской дипломатии в советско-английское соглашение от
12 июля 1941 г., в договор между СССР и Великобританией от
26 мая 1942 г. и в ряд других международных актов было вклю¬
чено положение об отказе от сепаратных переговоров и сепарат¬
ного мира 10.
Советское правительство в 1942 г. также неоднократно под¬
черкивало, что у него нет и не может быть цели уничтожить
немецкий народ и его государство. Оно заявляло, что цель осу¬
ществляемой им политики заключается в скорейшем и полном
разгроме нацистской Германии и ее союзников, уничтожении фа¬
шизма, освобождении оккупированных советских территорий и
порабощенных народов Европы из-под ига захватчиков, в уста¬
новлении прочного мира, основанного на признании суверенитета
каждого государства и права избирать общественный строй по
своему желанию 11.	~
Таким образом, принцип безоговорочной капитуляции, сфор¬
мулированный на Касабланкской конференции главами прави-
8 Там же, с. 194.
9 Советско-английские отношения во время Великой Отечественной
войны, 1941—1945: В 2-х т. М., 1983, т. 1, с. 47.
10 См.: Там же, с. 69—70, 82, 237—240.
11 См.: Там же, с. 299—300.
264	'

1ельств США и Великобритании, был, по существу, провозгла¬
шен Советским Союзом еще в 1941 г. и неоднократно со всей
решительностью подтверждался в многочисленных декларациях
и заявлениях Советского правительства. Он получил поддержку
всех свободолюбивых народов, и правительства западных держав
должны были с этим считаться, приспосабливая свою программу
войны и мира к общему характеру антифашистской войны и
союзу с СССР. В обстановке исторических побед Советской Ар¬
мии, положивших начало коренному перелому в войне, лидеры
США и Великобритании сочли необходимым присоединиться
к целям войны, отстаиваемым Страной Советов, провозгласить
принцип безоговорочной капитуляции Германии, Италии и Япо¬
нии. Обязательство бороться до полной победы и не заключать
сепаратного мира с врагом было со стороны западных держав
определенным позитивным шагом, так как отвечало насущным
потребностям сохранения и упрочения антигитлеровской коали¬
ции. В условиях отказа от открытия второго фронта в Европе
в 1943 г. и срыва поставок СССР по ленд-лизу такой шаг был
особенно необходим. Ведь принятые в Касабланке решения по
стратегическим вопросам не могли не вызвать крайней озабочен¬
ности в Москве, не усилить серьезных сомнений советского руко¬
водства в отношении намерений союзников. Рузвельт и Черчилль
не были уверены в том, какие действия предпримет Сталин, убе¬
дившись в очередном срыве сроков открытия второго фронта.
Заинтересованность в сохранении союзнических отношений с СССР
объяснялась не только пониманием факта, что от единства между
тремя великими державами зависел успех борьбы с нацистской
Германией, но и стремлением США и Великобритании добиться
от СССР согласия вступить в войну с Японией после разгрома
фашизма. Об этом впервые упомянул Рузвельт на конференции
в Касабланке 18 января 12.
Провозглашение принципа безоговорочной капитуляции отра¬
жало эволюцию отношения народов мира к агрессивным войнам,
их решимость поставить вне закона международный разбой и
массовые убийства. Лишь разгромив наиболее мрачные силы
международной реакции — фашизм и милитаризм — и приняв
меры для недопущения их возрождения в будущем, можно было
создать фундамент для прочного мира на земле.
В обстановке антифашистского подъема и возросшей актив¬
ности масс в государствах — участниках антигитлеровской коа¬
лиции важно было убедить народы, что ожесточеннейшая война,
в которой они принимают участие, принесение в жертву миллио¬
нов человеческих жизней ведется не с целью или хотя бы с отда¬
ленным намерением оставить Квислингов, лавалей или других
фашистских правителей у власти. Это являлось тем более необ¬
ходимым, так как незадолго до Касабланкской конференции под-
12 FRUS, The Conferences at Washington, 1941—1942, and Casablanca,
1943, p. 629.
265

пилась буквально волна протестов по поводу сделки с адмиралом
Дарланом — главнокомандующим сухопутными, морскими и воз¬
душными силами режима Виши, который был признан запад¬
ными союзниками в качестве главы французской администрации
в Северной Африке. Провозглашение принципа безоговорочной
капитуляции должно было убедить мировое общественное мнение,
что события в этом регионе не будут в дальнейшем взяты за
образец отношений со странами «оси».
Рузвельт и Черчилль руководствовались также рядом такти¬
ческих соображений. В частности, они стремились обеспечить
себе свободу маневра в отношении Германии, Италии и Японии.
Лидеры США и Великобритании полагали, что еще не настало
время вступать в международную дискуссию относительно всех
условий будущего мирного урегулирования, в ходе которой неиз¬
бежно выявились бы серьезные разногласия между союзниками.
Ведь для Советского Союза противником в войне была не просто
Германия, но прежде всего германский фашизм — авангард наи¬
более реакционных сил мирового империализма. Советское пра¬
вительство считало, что победа в войне должна повлечь за собой
ликвидацию нацистского государства, разгром и роспуск его во¬
оруженных сил, уничтожение «нового порядка» в Европе, суро¬
вое наказание военных преступников. Решительное искоренение
фашизма и милитаризма, за что боролся Советский Союз, явля¬
лось важнейшей предпосылкой демократического возрождения
немецкого народа и миролюбивого германского государства, оно
отвечало национальным интересам этой страны и делу мира во
всем мире.
По-иному относились к Германии правящие круги США и
Великобритании. Для них противником был весь немецкий на¬
род, которому они приписывали особую агрессивность, а страна
в целом — опасным империалистическим конкурентом. Собираясь
преподать всему немецкому народу «суровый урок», они наме¬
ревались заставить каждого немца расплачиваться за преступ¬
ления фашизма. Черчилль, в частности, указывал, что он от¬
стаивал принцип безоговорочной капитуляции потому, что заяв¬
ление об истинных намерениях в отношении Германии (ее
расчленение и т. д.) выглядели бы значительно страшнее, чем
неопределенный термин, провозглашенный в Касабланке 13. Од¬
нако принципиальная и последовательная политика Советского
Союза, проводившего четкое разграничение между германским
фашизмом, который следовало искоренить, и немецким народом,
которому должны были быть обеспечены нормальные условия
для развития, сорвала эти планы.
Провозглашение принципа безоговорочной капитуляции отве¬
чало интересам антифашистской борьбы всех народов, активизи¬
ровало и мобилизовало демократические силы, со всей определен-
13 Churchill W. The Second World War: In 6 vol. L., 1948—1954, vol. 4,
p. 617.
266

постью выдвигая цель полного и окончательного уничтожения
германского и итальянского фашизма и японского милитаризма.
Этот принцип способствовал укреплению антигитлеровской коа¬
лиции, провалу попыток внести разлад в ее ряды, затруднял
реакционным кругам США и Великобритании ведение сепарат¬
ных переговоров, делал нереальными надежды нацистских глава¬
рей на сговор с Западом. Требование безоговорочной капитуля¬
ции самым решительным образом было поддержано Советским
Союзом и прогрессивной общественностью всего мира. Опросы
общественного мнения в США, Великобритании, Канаде, прове¬
денные в 1944 г., показали, что 75—80 % их участников со всей
решимостью высказались в поддержку политики безоговорочной
капитуляции 14. За ее последовательную реализацию, в частности,
активно выступали профсоюзы15. «Нью-Йорк тайме», «Санди
тайме», «Дейли мейл», «Ньюс кроникл», «Дейли телеграф»,
«Дейли экспресс» и другие газеты оценивали принцип безого¬
ворочной капитуляции как одно из средств предотвратить сепа¬
ратный мир с вражескими странами, сохранить единство в анти¬
гитлеровской коалиции, обеспечить прочный мир на планете 16.
Реакционные же круги Запада буквально ополчились против
этой политики. Они считали и считают поныне, что Германию и
Японию следовало устранить с мировой арены лишь как конку¬
рентов, но сохранить их достаточно сильными в качестве оплота
антикоммунизма. В доктрине безоговорочной капитуляции они
видели препятствие к достижению этой цели и оказывали ей вся¬
ческое противодействие.
В годы «холодной войны» буржуазные идеологи, выступавшие
с субъективистско-презентистскими концепциями, выдвинули тео¬
рию, согласно которой изменение соотношения сил в мире
в пользу демократии и социализма рассматривалось не как зако¬
номерный процесс, следствие решающей роли СССР в разгроме
нацизма и победы антифашистских сил, а как результат неких
просчетов лидеров США и Великобритании, в том числе «роко¬
вой» политики безоговорочной капитуляции. В работах таких
американских историков, как Ч. Бирд, X. Болдуин, Ч. Тэнзилл,
Г. Барнс, У. X. Чемберлин, Дж. Моргенштерн и другие, политика
Рузвельта трактовалась как сплошная дипломатическая неудача;
зачастую выдвигались и прямые обвинения в измене, в «комму¬
нистическом заговоре». Утверждалось, что принцип безоговороч¬
ной капитуляции помешал США и Великобритании прийти к со¬
глашению с германскими милитаристами на антисоветской
14 Baily Т. A. Diplomatic History of American People. N. Y., 1950, p. 814;
Public Opinion Quarterly, 1944, Fall, p. 453; Gross K.-H. Demokratie und Frie-
densschluss: Das Verhalten der angelsachsischen Demokratien in den beiden
Weltkriegen: Inaug. Diss... Koln, 1971, S. 169.
15 GIO News, 1943, Febr. 8, Mar. 29, Nov. 1.
16 Zentrales Staatsarchiv Potsdam. Auswartiges Amt, N 58184, Bl. 1—54.
(Далее: ZSta Potsdam AA); Washington Despatches, 1941—1945: Weekly
Political Reports from British Embassy / Ed. H. G. Nicolas. Chicago, 1981,
p. 142.
267

основе, а это, мол, и было, по словам Болдуина, «величайшей
политической ошибкой войн^е» 17.
Эти труды были призваны обосновать необходимость мили¬
таризации ФРГ и отказа от согласованной в годы войны поли¬
тики великих держав, касающейся мирного урегулирования. До¬
казывая, что США «выиграли войну», но «проиграли мир»,
ультраконсервативные авторы значительную долю ответственности
за это возлагали на ненавистную им политику безоговорочной
капитуляции, которая привела к созданию «политического ваку¬
ума» в Европе и Азии, небывалому усилению коммунистического
лагеря и тем самым якобы создала предпосылки для третьей ми¬
ровой войны. Подобные же тезисы развивали и английские исто¬
рики и публицисты Дж. Фуллер, Б. Лиддел-Гарт, М. Хэнки,
Ч. Уилмот и др.18 На все лады перепевали их бывшие гитлеров¬
ские генералы и дипломаты, поддерживали многие западногер¬
манские историки и юристы 19.
Школа американских международников — «политических реа¬
листов» квалифицировала требование безоговорочной капитуля¬
ции как неоправданное, иррациональное, вызванное к жизни
лишь «идеализмом» Рузвельта и его ближайшего окружения.
Один из видных представителей этого направления, Г. Морген-
тау, назвал принцип безоговорочной капитуляции политикой без¬
рассудной, приведшей к нарушению баланса сил в мире, уничто¬
жению Германии и Японии в качестве надежного военного про¬
17 Beard Ch. President Roosevelt and Coming of the War 1941. Yale,
1948, p. 573—580; Baldwin H. W. The Great Mistakes of the War. N. Y.,
1948, p. 3, 13—15, 24; Tansill Ch. Back Door to War: Roosevelt Foreign Po¬
licy, 1933—1941. Chicago, 1952, p. 18—20; Perpetual War for Perpetual
Peace/Ed. H. Barnes. Caldwell, 1953, p. 510—511; Chamberlin W. H. Ameri¬
ca’s Second Crusade. Chicago, 1950, p. 218, 224. Перепечатки из этих работ
см.: The Roosevelt Diplomacy and World War II / Ed. R. Dallek. N. Y., 1978;
Их оценку современной историографией см.: Regnery Н. Historical Revi¬
sionism and World War. — Modern Age, 1976, vol. 20, N 3/4, p. 402—411.
18 Фуллер Дж. Вторая мировая война, 1939—1945: Стратегический и
тактический обзор. Пер. с англ. М., 1956, с. 340—341, 466; Liddel-Hart В.
Defense of the West. L., 1950, p. 45—52; Hankey M. Politics, Trials and Er¬
rors. Oxford, 1954, p. 24—31, 126—127; Idem. Unconditional Surrender.—
Contemporary Review, 1949, vol. 176, July—Dec., p. 193—198; Miksche F. O.
Unconditional Surrender: The Roots of World War III. L., 1952, p. 254;
Wilmot Ch. The Struggle for Europe. N. Y., 1952, p. 121—123, 550, 570, 714;
Chase J. L. Unconditional Surrender: Reconsidered. — Political Science Quar¬
terly, 1955, vol. 70, June, p. 258—279.
19 Типпельскирх К. История второй мировой войны: Пер. с нем. М.,
1956, с. 571; Schwerin von Krosigk L. Die bedingungslose Kapitulation.—
Christ und Welt, 1955, Bd. 8, N 15/18; Rohrbach P. Um des Teufels Hand-
schrift: Zwei Menschenalter erlebter Weltgeschichte. Hamburg, 1953, S. 498—
499; Rothjels II. Zehn Jahre danach. — Vierteljahreshefte fiir Zeitgeschichte,
1955, H. 3, S. 227—239; Idem. Die deutsche Opposition gegen Hitler: Eine
Wiirdigung. Frankfurt a. M., 1960, S. 160, 177—182; Gorlitz W. Der Zweite
Weltkrieg, 1939—1945. Stuttgart, 1951, Bd. 1, S. 417; Kraske E. Bedingungslose
Kapitulation und Volkerrecht.— Juristische Rundschau, 1949, N 3, S. 101—-
103, 271—272; Meister J. Zur deutschen Kapitulation, 1945. — Zeitschrift fiir
adslandisches offentliches Recht und Volkerrecht, 1950—1951, N 13, S. 393—410.
268

тивовеса СССР. Моргентау утверждал, что в результате США
вынуждены теперь сами уравновешивать мощь Советского Союза
и противостоять ему20.
Негативно оценивала политику безоговорочной капитуляции
и часть «политических идеалистов». Глобалистско-мессианский
подход, проповедь неограниченного интервенционизма, оправды¬
ваемого мифом об «угрозе коммунизма» и моральном лидерстве
Соединенных Штатов в современном мире, приводили их в ко¬
нечном итоге к тем же выводам, что и «политических реалистов»:
«советская опасность» носит тотальный характер, и Запад дол¬
жен устранить ее с помощью любых средств 21. История сотруд¬
ничества США и Великобритании с СССР в годы войны, одним
из главных итогов которого явилась безоговорочная капитуляция
агрессоров, опрокидывала все их построения и подвергалась по¬
этому беззастенчивой фальсификации.
В 60-х—начале 70-х годов в США, ФРГ и некоторых других
странах был издан ряд книг и статей, специально посвященных
безоговорочной капитуляции22. Они были написаны более ака¬
демично, одиозный вопрос о «коммунистическом заговоре», «из¬
мене» лидеров США и Великобритании не поднимался, проблема
рассматривалась под различными углами зрения, приводились
аргументы «за» и «против» политики безоговорочной капитуля¬
ции. Вместе с тем авторы повторяли, хотя и в более сложной
аранжировке, тезисы, выдвинутые ультраконсервативными исто¬
риками еще в 40—50-е годы, в основе которых лежало стрем¬
ление дискредитировать политику безоговорочной капитуляции.
В результате ее, твердили они, все плоды победы достались
СССР, Запад же «проиграл войну политически».
Западногерманский историк К.-Г. Гросс, в частности, писал,
что требование безоговорочной капитуляции не оставляло врагу
«никакой иной альтернативы, кроме борьбы до победного конца»,
что оно «решающим образом ожесточило эту борьбу», подорвало
оппозиционное движение против гитлеровского режима, закрыло
для германских военачальников путь к почетному перемирию и
тем самым затянуло войну 23. Чтобы заставить противника пойти
20 Morgenthau Н. American Foreign Policy: A Critical Examination. L.,
1952, p. 31, 197.
21 Dulles J. Thoughts on Soviet Foreign Policy and What to Do about It.
N. Y., 1946; Spanier J. American Foreign Policy Since World War II. N. Y.,
1971.
22 Armstrong A. Unconditional Surrender: The Impact of the Casablanca
Policy upon World War II. New Brunswick (N. Y.), 1961; Kecskemeti P.
Strategic Surrender: The Politics of Victory and Defeat. N. Y., 1964;
Gross K.-H. Op. cit.; Vagts A. Unconditional Surrender — vor und nach
1943. — Vierteljahreshefte fur Zeitgeschichte, 1959, H. 3, S. 280—309;
Dorn W. L. Die Debatte fiber die amerikanische Besatzungspolitik. — Ibid.,
1958, H. 1, S. 60—77; Baum W. Der Zusammenbruch der obersten deutschen
militarischen Fiihrung. — Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1960, H. 3,
S. 237—266; Sjostedt L. Kapitulation eller strid till sista man? Till frAgan
om Karl Donitz’handlingsprogram vid regeringstilltraget 1945. — Scandia, 1964,
bd 30, S. 288—356.
23 Gross K.-H. Op. cit., S. 104, 106.
269

на безоговорочную капитуляцию, утверждал он, союзники должны
были использовать все средства борьбы вплоть до бомбардировки
жилых кварталов и применения атомного оружия. Формула без¬
оговорочной капитуляции, заявлял Гросс, имела явную тенденцию
к превращению войны в тотальную угрозу существованию всего
человечества; она была, мол, к тому же полностью бессмыслен¬
ной, «поскольку в конце войны ни один из противников не ка¬
питулировал безоговорочно, в том числе и Германия» 24.
В отличие от историков, стоявших на крайне правом фланге
буржуазной исторической науки и обвинявших Рузвельта и его
единомышленников в «предательстве» или «безрассудстве», пред¬
ставители ее умеренно консервативного и либерального крыла
занимали более гибкую позицию. Они признавали объективную
необходимость сокрушения держав «оси», поставивших перед
собой задачу завоевания мирового господства и создавших смер¬
тельную опасность для независимого национального существова¬
ния европейских и других народов. Одобряя официальный курс
правительств США и Великобритании в годы войны, эти исто¬
рики квалифицировали политику безоговорочной капитуляции как
единственно возможную в реальной обстановке военных лет, как
доктрину, отвечавшую освободительному характеру войны и тре¬
бованиям народов сокрушить фашизм 25.
Хотя отдельные представители умеренно консервативного и
либерального направлений видели в политике безоговорочной ка¬
питуляции разные аспекты, рассматривая ее под тем или иным
углом зрения, все их построения были подчинены одной задаче —
обоснованию политического лидерства США и Великобритании
во второй мировой войне. Положительно оценивая политику без¬
оговорочной капитуляции, признавая ее всемирно-историческое
значение, они одновременно всю заслугу ее провозглашения и
реализации приписывали руководителям США и Великобритании.
При этом усиленно подчеркивалось, что идея безоговорочной ка¬
питуляции составляла неотъемлемую часть взглядов Черчилля и
Рузвельта на войну как на борьбу между силами добра и зла,
24 Ibid.
25 Shell J. L. Wartime Origins of the East-West Dilemma Over Germany.
New Orleans, 1959, p. 16—19, 128—129; Feis H. Between War and Peace:
The Potsdam Conference. L., 1960, p. 3—5, 327—328; Glennon J. P. This Time
Germany is a Defeated Nation: The Doctrine of Unconditional Surrender and
Some Unsuccessful Attempts to Alter It, 1943—1944. — In: Statesmen and
Statecraf of the Modern West: Essays in Honor of Dweight E. Lee and
H. Donaldson Jordan. Barre (Mass.), 1967, p. 109—151; Wheeler-Bennett J.
The Nemesis of Power. L., 1954, p. 536, 558—563; Wheeler-Bennett J., Ni¬
cholls A, The Semblance of Peace: The Political Settlement after Second
World War. N. Y., 1972, p. 51—64; Hansen R. Das Ende des Djitten Reiches:
Die deutsche Kapitulation, 1945. Stuttgart, 1966, S. 11—12, 18—22, 34; Fie-
ining D. F. The Cold War and Its Origins, 1917—1960. L., 1961, vol. 1. 1917—
1950, p. 155—156; Moltman G. Die Genesis der Unconditional Surrender For-
derung. — In: Probleme des Zweiten Weltkrieg / Hrsg. von A. Hillgruber.
Koln; Berlin, 1967, S. 171—198; Mourin M. Rendition sans conditions. P.,
1973, p. 5—17.
270

как на крестовый поход против тоталитаризма26. Президент США
изображался историками академических шкод идеалистом, руко¬
водствовавшимся лишь интересами скорейшей и полной победы
и не стремившимся якобы к обеспечению для США каких-либо
преимуществ в послевоенном мире, решительным защитником
принципа безоговорочной капитуляции. Вместе с тем Советскому
Союзу они приписывали экспансионистские планы и утверждали,
что его отношение к принципу безоговорочной капитуляции было
негативным. Так, А. Армстронг писала: «Реакция Сталина на
касабланкское заявление была менее чем восторженная. Совет¬
ский маршал, имевший предельно ясные цели во второй мировой
войне, отказывался присоединиться к доктрине безоговорочной
капитуляции вплоть до последних месяцев войны, когда он дал
согласие на включение этой фразы в Ялтинскую декларацию» 27
Западногерманский историк Р. Хансен также заявлял, что ини¬
циаторами политики безоговорочной капитуляции являлись за¬
падные державы, особенно США. Что же касается СССР, то, по
мнению Хансена, «Сталин выступал в принципе против оптими¬
стической и идеалистической концепции военных целей, выдви¬
нутой Западом» (т. е. против принципа безоговорочной капиту¬
ляции). Он, мол, использовал последний лишь из тактических
соображений, чтобы без помех распространить свою власть на
Восточную Европу28. Варьируя эту же мысль в более поздней
публикации, Хансен писал, что правительство СССР якобы ис¬
пользовало формулу безоговорочной капитуляции для поддержа¬
ния видимости единства между союзниками, а в это время «за¬
ранее готовилось к конфронтации» 29. К аналогичным измышле¬
ниям прибегают А. Хильгрубер, В. Бергсдорф, К. Д. Эрдман,
В. Маетны и др.30
В связи с этим напомним некоторые официальные документы.
Известно, что в приказе Верховного Главнокомандующего СССР
от 1 мая 1943 г. подчеркивалось, что «только полный разгром
гитлеровской армии и безоговорочная капитуляция Германии мо¬
гут привести Европу к миру» 31. Спустя три недели В. М. Моло¬
26 Stokesbury J. A Short History of World War II. L., 1982, p. 185.
27 Armstrong A. Unconditional Surrender, p. 55.
28 Hansen R. Das Ende des Dritten Reiches, S. 33.
29 Hansen R. Aussenpolitik im Zusammenbruch des Dritten Reiches.—
In: Hitler, Deutschland und die Machte: Materialen zur Aussenpolitik des
Dritten Reiches / Hrsg. von M. Funke. Dusseldorf, 1976, S. 119.
30 Hillgruber A. Die historisch-politische Bedeutung der deutschen Kapi-
tulation, 1945. — Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 1969, H. 2, S. 67;
Idem. Sowjetische Aussenpolitik im Zweiten Weltkrieg. Athenaum, 1979,
S. 82—83; Bergsdorf W. «Von Yalta bis zur Spaltung»: Besatzung und poli-
tischer Wiederaufbau Deutschlands, 1945—1949. Bonn, 1979, S. 16; Erd¬
mann K. D. Die Regierung Donitz uber den Umgang mit Ereignissen der
jiingsten deutschen Geschichte. — Geschichte in Wissenschaft und Unter¬
richt, 1963, H. 6, S. 360—361; Mastny V. Russia’s Road to the Cold War:
Diplomacy, Warfare and the Politics of Communism. N. Y., 1979, p. 145—146.
31 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны,
т. 1, с. 99.
271

Тов направил А. Идену телеграмму по случаю годовщины подпи¬
сания советско-английского договора. В ней, в частности, указы¬
валось: «Наша общая неотложная задача заключается в том,
чтобы не ослаблять, а усиливать наши совместные удары по
врагу вплоть до полного разгрома и безусловной его капиту¬
ляции» 32.
Как на Московской, так и на Тегеранской и Ялтинской конфе¬
ренциях советская дипломатия добивалась не только включения
формулы безоговорочной капитуляции в совместные заявления
союзников, но и раскрытия ее антифашистского и антимилита¬
ристского содержания. Западные же лидеры, стремясь сохранить
свободу маневра в отношении проблем послевоенного урегули¬
рования, весьма неохотно шли на какую-либо конкретизацию
принципа безоговорочной капитуляции.
По инициативе СССР Московская конференция министров
иностранных дел СССР, США и Великобритании в октябре
1943 г. приняла решение о создании Европейской консультатив¬
ной комиссии (ЕКК). Ее первоочередной задачей стала разра¬
ботка условий безоговорочной капитуляции Германии. После дли¬
тельного, напряженного обсуждения именно советский проект лег
в основу одобренных правительствами СССР, США, Великобри¬
тании, а позднее и Франции условий безоговорочной капитуляции
Германии. Советское правительство решительно протестовало
против любых попыток отхода от принципа безоговорочной ка¬
питуляции. В марте 1944 г. оно сочло необходимым подчеркнуть,
«что этот принцип не должен подвергаться сомнению и что он
должен быть сохранен по отношению к Германии в полной
мере»33. Советское правительство заявило категорический про¬
тест в связи с тем, что в английском проекте «Декларации о по¬
ражении Германии» слова «безоговорочная капитуляция» исклю¬
чались из текста.
Хотя историки консервативных направлений — правого и уме¬
ренного толка — проявляют редкостное единодушие в стремлении
очернить политику СССР, умалить его роль в войне и создании
фундамента прочного послевоенного мира, их отношения к поли¬
тике безоговорочной капитуляции агрессоров существенно отли¬
чаются одно от другого.
Представители академических школ и направлений в США,
Великобритании, ФРГ и других капиталистических стран, как
правило, высоко оценивают усилия лидеров «западных демокра¬
тий», направленные на достижение безоговорочной капитуляции
Германии, Японии и Италии34.
82	Там же, с. 382.
83	Советско-английские отношения..т. 2, с. 67—68.
84	Говард М. Большая стратегия, август 1942—сентябрь 1943: Пер.
с англ. М., 1980, с. 203—206; Howard М. War in European History. L., 1979,
p. 134; Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. L.,
1976, vol. 1, p. liV—IV; vol. 5, p. 21—23; Balfour M. Propaganda in War,
1939—1945. L., 1979, p. 314—315; Idem. The Origin of the Formula «Uncondi-
272

Многие исследователи выделяли в понятии «безоговорочная
капитуляция» не только военный аспект; К. Д. Эрдман, М. Штай-
нерт, Р. Хапсен, например, подчеркивали, что германский рейх
и другие фашистские режимы, будучи разбиты на поле боя,
должны были прекратить свое государственно-политическое суще¬
ствование, что безоговорочная капитуляция Германии открыла
путь к коренным реформам ее общественной жизни, вызвала
глубочайшие перемены в судьбе германского народа и мира
в целом* 35.
Авторы, придерживающиеся умеренно консервативных и ли¬
беральных взглядов, видят в принципе, провозглашенном в Каса¬
бланке, общую цель войны, которая только и могла сплотить во¬
круг себя широкие массы. Об этом писали, в частности, англий¬
ские историки Дж. Уилер-Беннетт и А. Николс36. Реальной
альтернативы политике безоговорочной капитуляции вообще не
существовало — таково убеждение английского историка М. Баль¬
фура. В случае компромиссного мира, отмечал он, нацистская
Германия осталась бы непобежденной, сохранившей вооружения,
по-прежнему господствующей в Центральной Европе и способной
в любое время вновь начать захваты на континенте. Самое же
главное, писал он, заключение сепаратного мира с Германией за
счет СССР и в нарушение обязательств, зафиксированных в со¬
глашении от 12 июля 1941 г. и договоре от 26 мая 1942 г., было
бы совершенно невозможно оправдать в глазах общественности37.
Английские историки П. Калвокоресси и Дж. Винт не без
основания отмечали, что принцип безоговорочной капитуляции
был заложен в самом характере войны задолго до того, как он
был провозглашен на Касабланкской конференции 38. С ними со¬
лидарен и профессор Оксфордского университета М. Говард. Он
указывает, что вторая мировая война являлась конфликтом,
tional Surrender in World War II. — Armed Forces and Society, 1979, N 2,
p. 281—301; Arnold-Forster M. The World at War. 2 ed. L., 1981, p. 203—204;
Thompson K. Winston Churchill’s World View: Statesmanship and Power.
Barton Rouse; London, 1983, p. 128—139.
35 Erdmann K. D. Die Regierung Donitz fiber den Umgang mit Ereignis-
sen der jiingsten deutschen Geschichte, S. 359—375; Idem. Die Zeit der
Weltkriege. Stuttgart, 1976, S. 595—608; Hansen R. Aussenpolitik im Zusam-
menbruch des Dritten Reiches, S. 115—137; Steinert M. Die 23 Tage der
Regierung Donitz: Die Agonie des Dritten Reiches. Munchen, 1978, S. 315—338.
36 Wheeler-Bennett J., Nicholls A. Op. cit., p. 51.
37 Balfour M. Another Look at «Unconditional Surrender». — Internatio¬
nal Affairs, 1970, vol. 46, Oct., N 4, p. 719—736; Idem. Propaganda in War,
p. 312—320; Idem. The Origin of the Formula «Unconditional Surrender»
in World War II, p. 281—301; Idem. The Adversaries: America, Russia and
the Open World, 1941—1962. L., 1981, p. 4—5. Последняя книга Бальфура,
правда, носит на себе явный отпечаток антисоветской истерии, которая
все больше захлёстывает Англию. Выпады против СССР, голословные
заявления о нежелании советского руководства сотрудничать с Западом
значительно снизили уровень исследования этого историка, создавшего
в 60-х—середине 70-х годов ряд интересных в научном отношении работ.
38 Calvocoressi P.t Wint G. Total War: Causes and Courses of the Second
World War. Harmondsworth, 1979, p. 545; Rothwell V, Britain and the Cold
War, 1941—1947. L., 1982, p. 28.
18 Заказ № 363
273

в условиях которого контакты и компромиссы с противников
были немыслимы 39.
Ряд историков либерального и умеренно консервативного на¬
правлений отмечают также, что, выдвигая требование безогово¬
рочной капитуляции, лидеры США и Великобритании хотели
убедить свои народы, что они не пойдут на сделку с фашист¬
скими правителями, что война будет доведена до полной победы,
а гитлеровский «новый порядок» в Европе будет ликвидирован40.
В качестве одной из главных причин, побудивших Рузвельта
выдвинуть в Касабланке требование безоговорочной капитуляции,
историки академических школ правомерно называют необходи¬
мость поддержания и укрепления союзнических отношений
с СССР, подвергнутых серьезному испытанию в результате на¬
рушения США и Великобританией обязательств в отношении
сроков открытия второго фронта в Западной Европе. При этом
подчеркивается, что публичное декларирование решимости до¬
вести войну до безоговорочной капитуляции держав «оси», исклю¬
чавшее сепаратные сделки с врагом, было призвано устранить
опасное недоверие между партнерами по антигитлеровской коа¬
лиции41.
Известный американский историк С. Эмброуз отмечал, что ни
США и Великобритания, ни любая другая комбинация капита¬
листических стран не были достаточно мощными, чтобы победить
нацистскую Германию. Для этого необходимо было объединение
усилий всех трех великих держав: СССР, США и Англии. Именно
поэтому, несмотря на определенные трения и напряженность
в отношениях, они держались друг друга до конца — до полной
победы над державами «Тройственного пакта». Принцип без¬
оговорочной капитуляции, отмечал Эмброуз, помог сохранить ве¬
ликий союз, который к началу 1943 г. был на грани разрыва42.
Важной стороной политики безоговорочной капитуляции, по
39 Howard М. War in European History, p. 134. Следует заметить, что
правящие круги США и Великобритании тем не менее поддерживали
в ходе войны тайные контакты с противником, а в ряде случаев вели
сепаратные переговоры с ним в нарушение обязательств по союзническим
договорам и соглашениям. См.: История дипломатии. М., 1975. Т. 4; Дипло¬
матия в годы второй мировой войны, с. 111, 317—318, 322—327, 622—627;
История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982,
т. 5, с. 101—104; т. 6, с. 403—404; т. 7, с. 338—343; т. 8, с. 403—404, 434—
436, 456; т. 9, с. 486—487; т. 10, с. 356—360.
40 Gaddis J. L. Russia, the Soviet Union and the United States: An inter¬
pretive . History. New York; Toronto, 1978, p. 158—160; Barker E. Churchill
and Eden at War. L., 1978, p. 209.
41 Balfour M. Propaganda in War, p. 317; Calvocoressi P.f Wint G. Op. cit.,
p. 398; Gruchmann L. Der Zweite Weltkrieg. — In: Deutsche Geschichte seit
dem ersten Weltkrieg. Stuttgart, 1973, Bd. 2, S. 261; Idem. Der Zweite
Weltkrieg: Kriegfiihrung und Politik. Munchen, 1982, S. 356—358; Jacob¬
sen H.-A. Der Weg zur Teilung der Welt: Politik und Strategie, 1939—1945.
Koblenz; Bonn, 1977, S. 286; Junker D. Franklin D. Roosevelt Macht und
Vision: President in Krisezeiten. Zurich; Frankfurt a. M., 1979, S. 139.
42 Ambrose S. Rise to Globalism: American Foreign Policy Since, 1938.
N. Y., 1983, p. 44, 56-57.
274

признанию многих исследователей, было то, что она явилась
необходимым условием для прочного мира на земном шаре43,
который был бы невозможен без военного и морально-политиче¬
ского разгрома сил фашизма и милитаризма.
Историки академических школ приводят и другие, менее важ¬
ные, с нашей точки зрения, мотивы выдвижения идеи безогово¬
рочной капитуляции агрессоров. М. Арнольд-Форстер, в частно¬
сти, считал, что Рузвельт, подобно главнокомандующему амери¬
канскими экспедиционными силами в Европе в 1917—1918 гг.
генералу Першингу, хотел заставить врага безоговорочно капи¬
тулировать для того, чтобы лишить его возможности впоследствии
утверждать — армия не была разбита на поле боя, ее предали
политики за столом переговоров44. А. Тейлор в качестве главного
соображения, которым руководствовался Рузвельт при выдвиже¬
нии принципа безоговорочной капитуляции, называет стремление
президента США избежать затруднений, которые были у В. Виль¬
сона, провозгласившего в 1918 г. свои небезызвестные «14 пунк¬
тов». Ведь впоследствии нацисты утверждали, что кайзеровская
Германия прекратила сопротивление, поверив обещаниям против¬
ника; заключенный же в Версале мир по имел ничего общего
с «14 пунктами» 45.
Канадский историк Б. Вилла считает, что американский пре¬
зидент стремился. прежде всего обеспечить свободу действий
в отношении поверженного врага. Он приводит следующую фразу
из письма Рузвельта Комитету начальников штабов США от
25 марта 1944 г.: «Заметьте, пожалуйста, я пе желаю на этот
раз говорить, что мы не собираемся уничтожить немецкую на¬
цию» 46.
Буржуазные исследователи либерального и умеренно консер¬
вативного направлений резонно полагают, что переход нацист¬
ского рейха к «тотальной войне» отнюдь не был ответом на вы¬
движение требования безоговорочной капитуляции Германии,
о чем усердно твердили и твердят многие консервативные и уль¬
траправые историки47. Несостоятельность подобной версии была
раскрыта в работах Хансена, М. Домаруса, Штайнерт, Баль¬
фура48. Последний, в частности, опроверг и широко распростра¬
43 Blum J. М. V Was for Victory: Politics and American Culture during
World War II. N. Y.; L., 1976, p. 256; Bergsdorf W. Op. cit., S. 15.
44 Arnold-Forster M. Op. cit., p. 203—204; Jacobsen H.-A. Op. cit., p. 286;
Balfour M. The Adversaries, p. 5.
45 Taylor A. J. P. The Second World War: An Illustrated History. L.,
1975, p. 170; Gruchman L. Der Zweite Weltkrieg: Kriegfiihrung und Politik,
S. 356.
48 Villa B. L. The US Army, Unconditional Surrender and the Potsdam
Proclamation. — Journal of American History, 1976, vol. 63, N 1, p. 66—92;
FRUS, 1944. Wash., vol. 1, p. 501—502.
47 См., например: Cave Brown A. Bodyguard of Lies. N. Y.; L., 1975,
p. 249; Der Zweite Weltkrieg: Bilder, Daten, Dokumente. Munchen, 1976,
S. 521—525.
48 Hansen R. Aussenpolitik im Zusammenbruch der Dritten Reiches.
S. 117—118; Do mar us M. Mussolini und Hitler: Zwei Wege — gleiches Ende.
18*
276

ненный на Западе аргумент, что задача геббельсовской пропа¬
ганды была облегчена после провозглашения касабланкской фор¬
мулы49. Бальфур обращает внимание на тот факт, что почти
целый год после конференции в Касабланке пропагандистская
машина «третьего рейха» избегала упоминаний о принципе без¬
оговорочной капитуляции, опасаясь его негативного воздействия
на население. Более того, провозглашение принципа безоговороч¬
ной капитуляции вызвало серьезную озабоченность у нацистских
бонз 50.
Одним из характерных примеров позитивной оценки политики
безоговорочной капитуляции являются работы Дж. Снелла. По¬
следний опровергает заявления критиков касабланкской формулы
относительно того, что требование безоговорочной капитуляции
якобы продлило войну, подорвало движение Сопротивления и
было лишь на руку СССР 51. Сравнивая дипломатию стран «оси»
и антигитлеровской коалиции на протяжении всей войны, Снелл
приходит к выводу, что именно фашистские лидеры, а не Руз¬
вельт действовали на основе иллюзорных представлений о ходе
событий, что привело их к проигрышу в войне. Новый глобаль¬
ный баланс сил, опирающийся на мощь США и СССР, был неиз¬
бежен и отнюдь не являлся результатом политики безоговороч¬
ной капитуляции. Американский народ, как справедливо отме¬
чает этот историк, никогда не согласился бы на замену войны
против держав «оси» войной против СССР, стремление же Руз¬
вельта к союзу с СССР было не только не наивным пожеланием
идеалиста, но обусловленным позицией народных масс действием
реально мыслящего политика. Принцип безоговорочной капиту¬
ляции Снелл называет самым выдающимся примером реализма
в политической практике52. Касабланкская формула, по его мне¬
нию, была призвана не только сохранить великий союз СССР,
Wurzburg, 1977, S. 454—455; Steinert М. Hitlers Krieg und die deutsche
Bevolkerung im Zweiten Weltkrieg. Dusseldorf, 1970, S. 331; Balfour M.
Propaganda in War, p. 315—318.
49 Balfour M. Propaganda in War, p. 315. «Изобрел» его сам Геббельс,
заявивший в разговоре с В. фон Овеном в феврале 1944 г.: «То, что он
(Черчилль. — Н. Л.) вместе с Рузвельтом высидел в Касабланке формулу
безоговорочной капитуляции, было одной из величайших глупостей в ми¬
ровой истории. Я сам никогда не смог бы придумать ничего более соот¬
ветствующего лозунгам моей пропаганды» (Oven W. von. Mit Goebbels
bis zum Ende. Buenos Aires, 1950, Bd. 1, S. 202; Baird J. W. Mythical World
of Nazi War Propaganda, 1939—1945. Minneapolis, 1974, p. 191—192; Herz-
stein E. The War that Hitler Won: The Most Infamous Propaganda Company
in History. N. Y., 1977, p. 392).
50 Zentral Staatsarchiv Potsdam, film 10807, 1943, 11. May, Bl. 9—10;
12. May, Bl. 15; 13. May, Bl. 4—6; 19. May, Bl. 10—11; 22. May, Bl. 9—10;
27. May, Bl. 21; film 10809, 1943, 2. Nov., Bl. 11; 3. Nov., Bl. 11, 13.
51 Snell J. Wartime Origins of East-West Dilemma Over Germany, p. 9,
16—19, 128—129; Idem. Considered and Useful. — In: The Roosevelt Diplo¬
macy and World War II. N. Y., 1978, p. 97—98.
52 Stoler M. A. World War II Diplomacy in Historical Writing: Prelude
to Cold War. — In: American Foreign Relations: A Historiographical Re¬
view / Ed. G. K. Hains, J. S. Walker. Westport, 1981, p. 193—194.
276

США и Великобритании, но и отложить разработку программы
послевоенного устройства мира на заключительный период войны,
поскольку «любое соглашение „большой тройки" о будущем Гер¬
мании было бы до 1945 г. соглашением на условиях русских» 53.
Книги и статьи Снелла оказали большое влияние на всю исто¬
риографию США официозного Направления, в том числе и на
работы, вышедшие в серии «Армия США во второй мировой
войне». Его концепция была по существу повторена и в моно¬
графиях Р. О’Коннора и Р. Дивайна 54.
Проблема безоговорочной капитуляции постоянно находится
в фокусе острейшей идеологической борьбы, привлекая присталь¬
ное внимание не только историков академических школ, но и
ультраконсервативных авторов. Для них она была и остается
объектом преднамеренных фальсификаций и всевозможных про¬
вокаций. Ссылаясь па якобы международно-правовую несостоя¬
тельность принципа безоговорочной капитуляции, западногерман¬
ские реваншисты пытаются убедить общественность, что ФРГ не
обязана считать себя связанной соглашениями, заключенными
победителями в ходе и непосредственно после окончания второй
мировой войны, что она имеет основания претендовать на терри¬
тории, насильственно включенные в состав «третьего рейха» и
впоследствии возвращенные соседним государствам 55.
Если историки либеральных взглядов расценивали безоговороч¬
ную капитуляцию Германии, ее освобождение от фашизма как
начало возрождения страны56, то авторы, стоявшие на правом
фланге буржуазной историографии, квалифицировали ее как «на¬
циональную катастрофу», приведшую к установлению в стране
чужеземного господства, ликвидировавшую суверенное герман¬
ское государство 57. «Нулевое время» — это время безоговорочной
капитуляции, время, когда прекратила существование Герма¬
ния, — эта фраза уже стала шаблонной для ультраконсерватив¬
ных историков ФРГ. Они обвиняют Советский Союз в том, что
он будто бы использовал требование безоговорочной капитуля¬
ции для закабаления независимых народов и создания собствен¬
ной империи. Извращая факты, эти историки утверждают, что
касабланкский принцип был, мол, провозглашен исключительно
63 Snell J. Wartime Origins of East-West Dilemma Over Germany, p. 60.
54 O'Connor R. G. Diplomacy for Victory: FDR and Unconditional Sur¬
render. N. Y., 1971; Divine R. Roosevelt and World War II. Baltimore, 1972.
65 Hubatsch W. Deutsche Geschichte, 1945—1972. Frankfurt a. M., 1974;
Franzel E. Geschichte des deutschen Volkes. Munchen, 1974, S. 892—894;
Das Ende, das ein Anfang war: Die letzten Tage der Dritten Reiches / Errin-
nerungen von C. Ahlers, W. Dirks, et al. Freiburg im Breisgau, 1981, S. 9—
13, 21.
56 См., например: Frankfurter Hefte, 1975, H. 5.
57 Шютцле К. К вопросу об освещении западногерманской историогра¬
фией проблемы освобождения немецкого народа от фашизма. — В кн.: Ве¬
ликая победа советского народа 1941—1945. М., 1976, с. 515—520; Куль¬
ков Е. Н., Ржешевский О. А., Челышев И. А. Правда п ложь о второй
мировой войне. М., 1983, с. 268—276.
277

для того, чтобы помешать Сталину заключить сепаратный мир 58.
Ультраконсервативная историография ФРГ, стремясь реаби¬
литировать германский милитаризм, развивает и пропагандирует
тезис о существовании влиятельной и широкой генеральской оппо¬
зиции Гитлеру, которая свергла бы нацизм, не будь выдвинуто
«злополучное» требование безоговорочной капитуляции. Эта фор¬
мула, по их утверждению, была якобы выражением коллективной
дискриминации всего германского народа, ибо она игнорировала
те силы, которые были независимы от нацистского режима и
могли вступить в переговоры о «справедливом» мире. При этом
всячески восхваляется деятельность «чистого идеалиста» К. Гер-
делера, пытавшегося уговорить лидеров США и Великобритании
отказаться от этой формулы. Утверждается, что примирение Гер¬
мании с Западом на антисоветской основе, к которому после по¬
ражения под Сталинградом столь стремились промышленные и
военные тузы «третьего рейха», не могло быть реализовано в силу
все той же политики безоговорочной капитуляции59. Крушение
милитаризма привело к отрицательным, с точки зрения реакци¬
онных кругов, результатам60. Общее ослабление империализма,
происшедшее в ходе второй мировой войны, и сегодня препод¬
носится многими авторами в ФРГ как следствие якобы недально¬
видной политики Черчилля и Рузвельта, выступавших за без¬
оговорочную капитуляцию агрессоров.
В США и Великобритании ультраконсервативные историки и
политики объявляют порочной и противоестественной идею сов¬
местной борьбы с фашизмом, обосновывая тем самым необходи¬
мость единства действий стран Западной Европы и Америки про¬
тив социалистического лагеря. При этом выдвигается тезис, что
вторая мировая война была «ненужной», что она привела лишь
к росту могущества Советского Союза.
В правоконсервативной историографии стали воспроизводиться
геббельсовские тезисы и домыслы, что в случае победы СССР
над Европой опустится «железный занавес», немецкий народ бу¬
дет порабощен, а Германия лишится возможности противостоять
«коммунистической экспансии» 61.
В последние годы этот тезис приобрел в трудах ультраконсер¬
вативных историков США не только антикоммунистическую, но
и открыто профашистскую направленность. Один из них,
Р. Хоббс, в книге «Миф победы» проводит идею, что во второй
мировой войне США следовало воевать не против нацистской
58 Fischer A. Sowjetische Deutschlandpolitik im Zweiten Weltkrieg,
1941—1945. Stuttgart, 1975, S. 61.
59 Hoffmann P. Widerstand, Staatestreich, Attentat: Der Kampf der Oppo¬
sition gegen Hitler. Munchen, 1979, S. 225—251, 287, 294, 346; Cave Brown A.
Op. cit., p. 247—250, 300.
60 Der Zweite Weltkrieg: Bilder. Daten, Dokumente, S. 624, 665; Trees W.
Krieg ohne Sieg: Schicksale Europas, 1935—1945. Aachen, 1978, S. 327—330;
Vogelsang T. Das geteilte Deutschland. Munchen, 1975, S. 7—42; Strauss F. J.
Deutschland: Deine Zukunft. Stuttgart, 1976, S. 59—65.
<» Lukacs 7. 1945. Year Zero. N. Y., 1978, p. 26, 216.
278

Германии, а в союзе с ней, против СССР. Неудивительно, что
принцип безоговорочной капитуляции квалифицируется им как
«серьезнейшая военная ошибка» 62. Хоббс солидаризируется с быв¬
шим начальником генерального штаба сухопутных войск рейха
Г. Гудерианом, который видел в Рузвельте «отца политики без¬
оговорочной капитуляции» и «могильщика не только Германии,
но и всей Европы» 63. Он утверждает, что безоговорочная капи¬
туляция Германии и Японии привела к ликвидации баланса сил
в Европе и Азии, укрепила военную мощь СССР и его «господ¬
ство» в Европе64. «В этой пирровой победе был один победи¬
тель — коммунизм», — таков его окончательный вывод 65. Главная
идея книги — обосновать наличие «советской угрозы» и необхо¬
димость противостоять ей любыми средствами, включая ядерную
войну.
Выводы Хоббса разделяют многие ультраконсервативные исто¬
рики США, ФРГ и других стран Запада, не говоря уже о нео¬
нацистской публицистике 66.
О том, что воинствующий антикоммунизм вновь стал знаме¬
нем правящих кругов США, а следовательно, и официозного на¬
правления американской историографии, свидетельствует и ра¬
бота профессора Иллинойского университета Маетны. Этот автор
утверждает, что СССР вопреки своим официальным заявлениям
являлся противником политики безоговорочной капитуляции, что
он якобы тормозил работу по созданию Европейской консульта¬
тивной комиссии и выработке условий капитуляции Германии 67,
Опубликованные в последние годы в СССР документы, а также
исторические исследования свидетельствуют о полной несостоя¬
тельности этой версии 68.
62 Hobbs R. The Myth of Victory: What Is Victory in War? Colorado,
1979, p. 227—228.
63 Ibid., p. 230.
64 Ibid., p. 230—235.
65 Ibid., p. 230, 502, 503.
66 Eggleston G. T. Roosevelt, Churchill and the World War II Opposition:
A Revisionist Autobiography. Old Greenwich (Conn.), 1979, p. 183; Bald¬
win H. W. The Crucial Years, 1939—1941: The World at War. N. Y., 1976,
p. 444; Armstrong A. Shortsighted and Destructive. — In: The Roosevelt
Diplomacy and World War II, p. 88—96.
67 Mastny V. Op. cit., p. 77, 145—151. — Аналогичные тезисы можно
встретить и в работах таких западногерманских историков, как Б. Май-
снер, Х.-Г. Ковальски, А. Хильгрубер, А. Фишер (Meissner В. Die Ve-
reinbarungen der Europaischen Beratenden Komission fiber Deutschland von
1944—1945. — Aus Politik und Zeitgeschichte: Beilage zum «Parlament»,
1970, Bd. 14, N 46; Kowalski H.-G. Die «European Advisory Comission» als
Instrument allierter Deutschlandplannung, 1943—1945. — Vierteljahreshefte
fur Zeitgeschichte, 1971, H. 3, S. 270—276; Hillgrub er A. Sowjetische Aussen-
politik im Zweiten Weltkrieg, S. 84—119; Fischer A. Op. cit., S. 75—82,
119—136.
68 Советский Союз на международных конференциях периода Великой
Отечественной войны, 1941—1945 гг. М., 1978. Т. 1; Московская конферен¬
ция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19—
30 октября 1943 г.): Сб. документов. М., 1978, с. 134—139, 161—162, 243—
245; Советско-английские отношения..., т. 2, с. 83, 150, 215—216, 319, 370;
279

История антигитлеровской коалиций и политика безоговороч¬
ной капитуляции подвергаются злобным нападкам и в работах
других ультраконсервативных историков. Так, Дж. Григг утвер¬
ждал, что необходимость проведения этой политики была более
чем сомнительна, что коалиция была «скомпрометирована фактом
участия в ней СССР» 69. Он пытается убедить своих читателей,
что принцип безоговорочной капитуляции подорвал свободу ма¬
неврирования как самих союзников, так и оппозиционных эле¬
ментов в Германии. Григг полностью солидарен с оценкой
Ч. Уилмота, согласно которой политика безоговорочной капиту¬
ляции была «величайшей ошибкой войны».
Таким образом, фактически правоконсервативная историогра¬
фия наших дней вернулась на «круги своя». Ее выводы столь же,
если не в большей мере, извращают события войны, как и работы
периода «холодной войны». Главный из них — это тезис, что по¬
литика безоговорочной капитуляции агрессоров способствовала
возникновению гораздо более серьезной угрозы миру и безопас¬
ности «в лице коммунистической России и ее союзников», чем
та, которая исходила от стран «оси». Правые ревизионисты со¬
жалеют, что лидеры США и Великобритании своевременно не
отказались от касабланкской формулы и не заключили сепарат¬
ный мир с противником. Последний, как они считают, позво¬
лил бы уничтожить СССР руками Германии и Японии. При этом
критика политики безоговорочной капитуляции не является для
этих псевдоученых самоцелью. Их задача — дискредитировать
идею сотрудничества государств с различным социальным строем
во имя жизненно важной для всего человечества цели. Они
тщатся доказать, что такое сотрудничество всегда приносило вы¬
году лишь СССР, усиливало его мощь и тем самым создавало
якобы предпосылки для новой, еще более разрушительной миро¬
вой войны.
Однако столь одиозные, профашистские взгляды ультракон¬
сервативных авторов не пользуются желаемой для правящих
кругов популярностью. Поэтому большинство буржуазных исто¬
риков предпочитают более утонченную аргументацию для аполо¬
гетики политики своих правительств и распространения идей
антикоммунизма. Как было показано выше, они признают исто¬
рическую необходимость и прогрессивность сокрушения фашизма
и поддержания «великого союза» вплоть до безоговорочной ка¬
питуляции агрессоров. Всю же заслугу в выполнении этой бла-
Пономарева Е. В. Европейская консультативная комиссия в рамках со¬
ветско-американских отношений в годы второй мировой войны (1943—
1945): Автореф. дис ... канд. ист. наук.' М., 1975; Рощин А. А. Из истории
послевоенного урегулирования в Европе: Документальный очерк. — Между¬
нар. жизнь, 1977, № 12, с 100—108; 1978, № 2, с. 114—122; Он же. После¬
военное урегулирование в Европе. М., 1984, с. 55—60; Лебедева Н. С.
Европейская консультативная комиссия и разработка условий безоговороч¬
ной капитуляции фашистской Германии. — В кн.: Ежегодник германской
истории, 1979. М., 1981, с. 176—208.
69 Grigg J. 1943: The Victory That Never Was. N. Y., 1980, p. 78.
280

«за¬
городной задачи буржуазные авторы приписывают
падных демократий», обвиняя одновременно^в стРемлении
„ 'TV™™	ттгтп ~*я проблемы безогово-
к экспансии. 1аким образом, исто	г *
ттггхтт(т,	ерждением того факта, что и
рочнои капитуляции служ	1	’
правоконсерватив
смотря
еренно консервативные историки, не-
одство взглядов и концепций, выполняют еди-
альную функцию — оправдания политики империализма
й насаждения идей антикоммунизма.
А. М. Носков
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ВОЙНЫ И ПОЛИТИКИ
В НОРВЕЖСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ
Видный норвежский историк Магне Скодвин справедливо заме¬
тил, что в истории Норвегии наибольший интерес исследователей
вызвали два периода: эпоха викингов и годы второй мировой
войны!. Эти слова в полной мере можно отнести и к другим
Скандинавским странам.
Чем же вызван интерес к данному периоду истории Норвегии,
в прошлом нейтральной страны? Прежде всего продолжающимися
спорами по кардинальному вопросу: почему в самом начале вто¬
рой мировой войны одна из ее основных магистралей прошла по
Норвегии и другим странам Северной Европы? И совершенно не
случайно, что именно этому вопросу, связанному со стратегиче¬
ским значением североевропейских стран, особенно Норвегии,
в годы второй мировой войны были посвящены две международ¬
ные конференции историков2.
Помимо названной проблемы, к числу наиболее актуальных
тем, активно обсуждаемых в норвежской буржуазной историогра¬
фии, можно отнести следующие: вклад норвежской армии в обо¬
рону собственной страны; использование Норвегии в качестве
плацдарма для ведения вермахтом вооруженной борьбы на суше
и море; движение Сопротивления норвежского народа против
гитлеровских оккупантов и квислинговцев; эффективность пред¬
1 Skodvin М, Norwegian Neutrality and the Question of Gradibility. —
Scandinavian Journal of History, 1977, vol. 2, N 1/2, p. 123.
2 Первая конференция «Великие державы, Скандинавские страны и
Финляндия во второй мировой войне. 1939—1940» была проведена в 1974 г.
в Осло; вторая — «Страны Северной Европы и великие державы в 1941—
1945 гг.» — в 1975 г._ в Хельсинки. Выступления участников конференции
опубликованы в журналах: Records of the 2nd International Colloquy on
Military History, Brussels, 1975; Revue Internationale d’Histoire Militaire, Hel¬
sinki, 1982.
281

военной политики нейтралитета в защите национальной безопас¬
ности Норвегии.
По ответам на вопрос, почему Норвегия с самого начала вто¬
рой мировой воины оказалась * *^vce военно-политических ин-
тересов ведущих империалистических	как H0DB * ™
так и в целом скандинавских историков можно v р ’
лить на две группы. К первой из них относятся сторонй&лЕазда"
сии, что Норвегия и другие страны Североевропейского региона
оказались в центре политических и стратегических интересов ве¬
ликих держав в результате «случайного стечения обстоятельств».
Согласно этой концепции, Англия и Франция якобы не намере¬
вались захватывать Норвегию, но, желая предотвратить агрессию
Германии, срочно готовили высадку своих экспедиционных войск
на Скандинавском полуострове.
Фашистская Германия, утверждают они, также не планиро¬
вала агрессии против Норвегии, но, опасаясь высадки англо-фран¬
цузских войск, была вынуждена в качестве превентивной меры
срочно приступить к разработке операции, а затем и оккупации
страны. Причем при нападении па Норвегию и Данию нацист¬
ская верхушка якобы руководствовалась не захватническими пла¬
нами, а прежде всего «расовой теорией общности германских на¬
ций» 3, желая только «впрыснуть чистую „германскую кровь"
в немецкую» 4. О развязывании мировой войны и использовании
в этих целях плацдарма в Северной Европе руководство фашист¬
ского рейха, дескать, и не помышляло. Из всего этого следует,
что ни та ни другая сторона не хотела нападать на Норвегию, но
в результате незнания замыслов и планов противника каждая
была вынуждена предпринимать активные меры5.
К сторонникам концепции «случайности» фактически примы¬
кают и те буржуазные историки, которые пытаются объяснить
агрессию Германии второстепенными мотивами, например «эко¬
номической необходимостью». Они полагают, что если бы запад¬
ные союзники блокировали поставки шведской железной руды
в Германию, в том числе через норвежский порт Нарвик, то по¬
тухли бы и доменные печи Рура; а чтобы4 не допустить этого,
руководство рейха «было вынуждено» обезопасить свои экономи¬
ческие интересы путем высадки десантов в Норвегии6. Однако
исследования показывают, что Нарвик не был единственным и
самым удобным портом для транспортировки шведской руды.
Германия имела возможность переместить центр транспортировки
руды из Норвежского и Северного морей в более безопасное Бал¬
3 Aftenposten, 1976, 21 aug.
4 Look H.-D. Weserbung — a Step Towards the Greater German Reich. —
Scandinavian Journal of History, 1977, vol. 2, N 1/2, p. 69.
5 Lindhack-Larsen 0. Krigen i Norge 1940. Oslo, 1945; Liddell Hart B.
History of the Second World War. L., 1970.
e Scandinavian Economic History Review, Copenhagen, 1965, vol. 13, N Ц
p. 70—71.
282

тийское море, в порт Лулео. И это перемещение она начала еще
до нападения на Норвегию7.
В последние годы в Норвегии и других странах Запада стали
появляться работы, авторы которых придерживаются иной точки
зрения, нежели сторонники «случайности». Обстоятельно изучая
новые архивные документы, они стали приходить к выводам, что
не «случайность» и не экономическая, а главным образом стра¬
тегическая значимость Норвегии и в целом Скандинавского полу¬
острова явилась основной причиной острой борьбы империалисти¬
ческих группировок за Североевропейский регион. Этих истори¬
ков можно условно отнести ко второй группе — сторонникам
«большой стратегии», т. е. к тем, которые объясняют причины
военного и политического вторжения крупнейших империалисти¬
ческих держав в доселе «тихий угол» Северной Европы прежде
всего глобальными, как и сама вторая мировая война, причи¬
нами 8.
Некоторые норвежские и зарубежные историки и военные
специалисты объясняют стремление как Англии, так и Германии
оккупировать Норвегию и Данию тем, что обладатель военно-мор¬
ских баз в этом регионе получал решающее преимущество в осу¬
ществлении морской блокады своего противника. Особенно боль¬
шие выгоды, по их мнению, получала Германия, которая выво¬
дила свой флот из юго-восточного района Северного моря и тем
самым получала доступ к морским сообщениям, где решалась
судьба британской метрополии. Кроме того, ВВС рейха получали
возможность наносить бомбовые удары по Англии с аэродромов
Норвегии и Дании9.
Однако выдвигаемые этими историками положения верны
главным образом в теоретическом плане. Фактически же они не
учитывают конкретной обстановки и сложившегося соотношения
сил в зоне Северного и Норвежского морей в начале второй ми¬
ровой войны.
Во-первых, бурное развитие авиации создавало предпосылки
для того, чтобы поставить под контроль все Северное море. По¬
этому даже определенное улучшение позиций базирования гер¬
манского флота в этом районе не давало ему значительных пре¬
имуществ, так как норвежские и датские базы были располо¬
жены в блокируемой зоне.
Во-вторых, расширение системы базирования весьма немного¬
численного германского флота еще до захвата стратегически вы¬
7 Ibid., р. 83.
8 Riste О. The Great Powers and the Northern Cap. — Cooperation and
Conflict, Oslo, 1972, vol. 7; Idem. «London—Regjeringa»: Norge i krigsallian-
sen, 1940—1945. Oslo, 1973; Norge og den 2. verdenskrig: mellom ntfytrale
og allierte. Oslo, 1968; Milward A. The Fascist economy in Norway. Oxford,
1972; Revue Internationale d’Histoire Militaire, 1982, N 53; etc.
9 Verden i krig. Stavanger, 1968; Andenaes J., Riste O.} Skodvin M. Nor¬
way and the Second World War. Oslo, 1966; Gemzell C.-A. Raeder, Hitler
und Skandinavien. Gleerup, 1965; The Encyclopedia Americana. N. Y., 1970.
Vol. 29; Shirer W. The Collaps of the The Third Republic. N. Y., 1969; etc.
283

Годных французских баз в условиях подавляющего превосходства
англо-французского флота неизбежно вело к k увеличению протя¬
женности коммуникаций немецкого военно-морского флота, рас¬
ширению районов его обороны, а значит, и к распылению сил.
В целом это делало германские военно-морские силы более уяз¬
вимыми для атак английского флота и авиации 10 11, что, собственно,
и подтвердил ход дальнейшей борьбы. Главная стратегическая
значимость Норвегии, как и всего скандинавского плацдарма, со¬
стояла, как показал опыт войны, в его выгодном расположении
по отношению к морским и сухопутным границам СССР, с кото¬
рых фашистская Германия планировала агрессию в североевро¬
пейские районы Советского Союза.
При освещении боевых действий в Норвегии в апреле—июне
1940 г. американские, английские и западногерманские историки
концентрируют основное внимание на вопросах политики и стра¬
тегии великих держав и, как правило, не дают конкретного ана¬
лиза и аргументированной оценки боевых действий вооруженных
сил Скандинавских стран и.
В самой Норвегии первая и наиболее многочисленная группа
историков придерживается мнения, что норвежские вооруженные
силы не внесли существенного вклада в оборону страны и не
смогли использовать тех возможностей, которые у них имелись.
Но если историки этой группы сходятся в оценке общего вклада,
то расходятся в объяснении причин слабой эффективности воору¬
женного сопротивления норвежской армии. Одни из них считают,
что «подвел» низкий боевой дух всей армии и норвежского на¬
рода в целом 12; другие видят основную причину в ошибках го¬
сударственных и политических деятелей страны, которые своевре¬
менно не укрепили армию и не мобилизовали народ на оборону
страны 13.
Вторая группа доказывает «фатальную неизбежность» пора¬
жения Норвегии как малого и неподготовленного к войне госу¬
дарства. Такие историки, как правило, уходят от анализа соци¬
альных и политических причин и сосредоточивают главное вни¬
мание на малочисленности личного состава, слабой технической
оснащенности норвежской армии и всемерно подчеркивают могу¬
щество агрессора — фашистского вермахта 14.
• 10 Lagevortrage des Oberbefehshabers der Kriegsmarine vor Hitler, 1939—
1945. Munchen, 1972, S. 60—61.
11 Moulton J. A Study of Warfare in Three Dimensions: The Norwegian
Campaign of 1940. Ohaio, 1967; Hubatsch W. «Weseriibung»: Die deutsche
Besetzung von Danemark und Norwegen, 1940. Berlin; Frankfurt, 1960; Gem-
zell C-A. Op. cit.; History of the Second World War, L.,*vol. 1, N 3, 1967; etc.
12 Fjaerli E. Tar vi forsvaret alvorlig? Oslo, 1969; Andenaes J., Riste O.f
Skodvin M. Op. ct.
13 B0hn L, Hvorfor og hvorledes fikk vi 9 april. — Norsk Militaert
Tiddskrift, 1965, N 3, s. 197—208. (Далее: NMT); Qvam E. Tanker om stri-
smoral og forutsseende planlegging. — Ibid., 1964, N 8, s. 553; etc.
14 Scandinavia during the Second World War/Ed. H. S. Nissen. Oslo,
1983; Norges krig, 1940—1945. Oslo, 1947, Bd 1; Munthe-Kaas O. Norgesgren-
sevakt i Nordost fra 1918 til 1963. Oslo, 1964; etc.
284

Й наконец, историки третьей группы (их сравнительно не¬
много) считают, что норвежская армия, несмотря на определен¬
ные недостатки, внесла значительный вклад в оборону страны.
Причины поражения они видят прежде всего в запоздалой и,
главное, в совершенно недостаточной помощи западных союзни¬
ков и в их желании защитить в Норвегии свои интересы, а никак
не интересы Норвегии 15.
Критикуя состояние обороны и действия вооруженных сил
Норвегии в апреле—июне 1940 г., норвежские буржуазные исто¬
рики, несмотря на различие взглядов, в основном стоят на своих
классовых позициях и, как правило, не раскрывают социальных
причин, которые в значительной мере обусловили поражение нор¬
вежской армии.
Наименее изученными являются вопросы использования Нор¬
вегии в качестве сухопутного плацдарма для нападения на СССР,
а также для ведения боевых действий в водах Северной Атлан¬
тики и Арктики. Обычно буржуазные историки лишь в краткой
форме и почти всегда односторонне освещают эти вопросы в об¬
щих трудах по истории второй мировой войны. Что касается спе¬
циальных исследований, посвященных использованию Германией
скандинавского плацдарма в 1940—1945 гг.16, то их авторы
прежде всего стремятся выяснить причины поражения вермахта
в Заполярье. Наиболее типична в этом отношении книга американ¬
ского военного историка Э. Зимке «Немецкий северный театр воен¬
ных действий в 1940—1945 гг.» 17, которая стала своеобразным
«ориентиром» и для скандинавских, в том числе норвежских, исто¬
риков в освещении вооруженной борьбы в Северной Европе. В част¬
ности, такой работой явилась коллективная монография «Сканди¬
навия во второй мировой войне», изданная в 1983 г. в Осло
университетским издательством18. Подобные книги, как правило,
написаны с позиций явных симпатий к вермахту и недоброжела¬
тельности к Советскому Союзу. Авторы не раскрывают авантюри-
стичности планов фашистского руководства в отношении Совет¬
ского Союза. Основное внимание они сосредоточивают на «от¬
дельных ошибках» германского и англо-французского военно-по¬
литического руководства, которые якобы и привели к поражению
сначала западных союзников, а затем вермахта и финских войск
в Заполярье. Они утверждают, что Лондон и Париж «просчита¬
лись» в оценке существовавшей в то время военно-политической
обстановки 19. Идентичную ошибку, по мнению Зимке, якобы до¬
15 Normann Н. Vollgraven. Oslo, 1955; Lindback-Larsen О. Ett Britisk
oppgjtfr med Norges felttoget. — NMT, 1964, N 8, s. 531—539.
16 Sandvik H. Frigjtfringen av Finnmark, 1944—1945. Oslo, 1975; Mei¬
ster ]. Der Seekrieg in den osteeuropaischen Gewassern, 1941—1945. Miin-
chen, 1957.
17 Ziemke E. The German Northern Theater of Operation, 1940—1945.
Wash., 1959.
18 Nissen H. S. Scandinavia during the Second World War. Oslo, 1983.
19 Ibid., p. 92.
286

пустил й гитлеровский генеральный штаб. Операция немецко-
фашистских войск по захвату Мурманска и в целом Советского
Заполярья была, дескать, не продумана в военном отношении.
«Цель этой операции, — пишет он, — скорее политическая и пси¬
хологическая, чем военно-стратегическая... Она была направлена
больше против Великобритании, чтобы подчеркнуть ее изоляцию
и безнадежность положения, чем против Советского Союза.
В таких условиях можно было не учитывать здравых требований
военной стратегии и попытаться инсценировать быстрый марш
вдоль Арктического побережья в Мурманск»20. Впрочем, это
утверждение американского историка само по себе не ново. Еще
в августе 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике примерно то же
самое: операция корпуса Дитля «не продумана в оперативном
отношении и преследует чисто политические цели» 21.
Но факты говорят об обратном: гитлеровское командование
сосредоточило на Севере Европы мощные силы с тем, чтобы пре¬
вратить этот регион в плацдарм агрессии против Советского
Союза. Однако героическая борьба Советской Армии сорвала эти
планы, чего не хотят признать буржуазные историки.
Центральное место в норвежской буржуазной историографии
второй мировой войны занимает обширная литература о движе¬
нии Сопротивления, которое развернулось в стране в 1940—
1945 гг. против гитлеровских оккупантов и их пособников —
квислинговцев. Этой литературе в целом присущи следующие ха¬
рактерные черты.
Всячески замалчивается коллаборационистская политика нор¬
вежской монополистической буржуазии22, которая, по словам
норвежского прогрессивного деятеля X. Крога, «сослужила гитле¬
ровской Германий гораздо большую службу, чем Квислинг, Ха¬
гелин, вся банда норвежских министров, доносчиков и квислин¬
говцев, вместе взятых». В отличие от первых послевоенных работ
(например, книги Й. Люнга «Эпоха предателей»23), в которых
остро разоблачался коллаборационизм буржуазии и некоторых
других слоев населения, сейчас отчетливо проводится линия на
оправдание их действий, обусловленных якобы некими «патрио¬
тическими побуждениями» 24.
Норвежские буржуазные политические деятели и историки
стремятся преуменьшить или совсем замолчать заслуги Комму¬
нистической партии Норвегии в борьбе против фашистских ок¬
купантов и квислинговцев, несмотря на то что она внесла боль¬
шой вклад в борьбу норвежского народа с гитлеровскими окку¬
пантами и квислинговцами и являлась авангардом активных,
вооруженных форм сопротивления патриотов страны.
20 Ziemke Е. Op. cit., р. 185.
21 Галъдер Ф. Военный дневник. М., 1971, т. 3, кн. 1, с. 88.
22 Sharp G. Tyranniet kunne ikke knusadet. Oslo, 1980.
23 Lyng J. Forraederiets epoke. Oslo, 1948.
24 Nissen H. S. Scandinavia during the Second World War.
286

В современной буржуазной литературе о Норвегии периода
второй мировой войны героическая борьба коммунистов страны
вообще не упоминается — это относится как к фундаментальным
трудам, так и к юбилейным статьям. Все заслуги в борьбе с фа¬
шизмом приписываются исключительно буржуазным и социал-
демократическим лидерам, вокруг которых создается ореол славы
«истинных патриотов» 25.
Движение Сопротивления обычно изображается как «единый
и однообразный поток», умалчивается, что на разных этапах оно
распадалось на несколько качественно отличных друг от друга
потоков, тесно связанных с результатами борьбы на Восточном
фронте, — разгромом гитлеровских войск под Москвой, Сталин¬
градом, Курском, разгромом «Полярной армии» Гитлера в север¬
ной Норвегии и т. д.
Отрицается влияние героической борьбы советского народа и
его армии с гитлеровской Германией на развитие движения Со¬
противления в Норвегии. Авторы таких трудов, как норвежская
энциклопедия, трехтомник «Война Норвегии в 1940—1945», во¬
обще обходят вопрос о влиянии Советского Союза на развитие
борьбы норвежского народа против гитлеровских оккупантов» 26,
и в то же время приписывают Англии и США «огромную роль»
в организации и развитии движения Сопротивления в Норве¬
гии 27
В трудах норвежских историков фактически замалчивается
сокрушительное поражение, которое Красная Армия нанесла
«Полярной армии» Гитлера в северной Норвегии в октябре
1944 г., выход Финляндии из войны, стремительное продвижение
Красной Армии в Центральной Европе, вселившие энтузиазм
в норвежских патриотов и предопределившие освобождение Нор¬
вегии от гитлеровских оккупантов. Все заслуги по оказанию
помощи норвежским патриотическим силам в освобождении
страны от гитлеровцев сейчас приписываются англичанам и аме¬
риканцам, которые высадились в Норвегии после окончания
войны, шведам28 и т. д., но только пе Советскому Союзу и его
армии, чьи солдаты отдали много своих жизней в боях за осво¬
бождение северной ^Норвегии. В настоящее время в исторических
работах о Красной Армии если пишут, то с позиций нападок,
обвиняя ее командование в «бюрократизме» и т. п.29
25 Nissen Н. S. Aulaen brenner: Norske studenter under hakekorset. Oslo,
1980.
26 Ascheliougs Konversasjons Leksikon. — Fjerde utgave, Oslo, 1957, bd 9,
s. 339; Norges krig, 1940—1945, Oslo, 1950. Bd 3.
27 Riste O.j Nokleby B. Norway, 1940—45: The Resistance Movement.
Oslo, 1970.
28 Udgaard N. M. Great Power Politics and Norwegian Foreign Policy.
Oslo, 1973; Sandvik H. Op. cit.; Nissen H. S. Scandinavia during the Se¬
cond War.
29 Udgaard N. M. Op. cit., p. 81; Statsminister takker Sverige. — Arbei-
derbladet, 1965, 11 mars; Hendingene som forte til Norges frigjo ring.—
JW., 8 jnaai; Minnem^te om nord-operasjonen, 1945. — Ibid.f 9 febr.; etc.
287

Например, в трехтомном издании «Война Норвегии. 1940—
1945 гг.», насчитывающем 2500 страниц, Петсамо-Киркенесской
операции отведено около двух страниц, на которых говорится
лишь о том, что после наступления советских войск в октябре
1944 г. гитлеровцы были вынуждены отступать и их «преследо¬
вали немногочисленные подразделения русских»30. О том, что
в октябре 1944 г. Советская Армия нанесла гитлеровским вой¬
скам серьезное поражение, нет ни слова. Таким образом, созда¬
ется впечатление, будто немецко-фашистские войска отступали
чуть ли не по собственному желанию или же под воздействием
неизвестно каких сил, а не в результате решающих побед Совет¬
ской Армии в Центральной и Северной Европе.
Вместо объективной оценки событий, показа героической
борьбы советских воинов с гитлеровскими оккупантами, бескоры¬
стной помощи, которую оказывало советское командование осво¬
божденному от оккупации местному населению автор раздела
в трехтомном издании «Война Норвегии. 1940—1945 гг.»
А. А. Даль, как и другой норвежский историк Н. Удгорд31, стре¬
мится вызвать у читателя недоброжелательное отношение к Со¬
ветскому Союзу, его армии и убедить в том, что поражение гит¬
леровских войск в Заполярье не оказало влияния на внутриполи¬
тическую обстановку в Скандинавских странах.
В ряде работ норвежских буржуазных историков, освещаю¬
щих события в Норвегии периода второй мировой войны, победа
Советской Армии на севере и освобождение северных районов
Норвегии не упоминается32.
Вместе с тем после того как в 1949 г. Норвегия и Дания
вступили в НАТО, в западной, в том числе норвежской, буржу¬
азной историографии, особенно военной, получили широкое рас¬
пространение различные работы, посвященные изучению опыта
боевых действий в Норвегии и Заполярье, оценкам важности
скандинавского стратегического плацдарма в условиях противо¬
борства капиталистического и социалистического лагерей33. Ав¬
торы этих работ — обычно видные буржуазные военные специа¬
листы, историки или политические деятели — стремятся доказать
необходимость участия этих стран в НАТО. Они утверждают, что
союз Норвегии и Дании с атлантическими странами зародился и
окреп еще в годы войны, что атлантические страны, особенно
Англия, якобы тогда были искренними союзниками Скандинав¬
ских стран, остаются ими и в настоящее время в рамках блока
НАТО34, а Советский Союз изображается как «традиционный
противник».
30 Norges krig, 1940—1945, bd 3, s. 567—572.
31 Udgaard N. M. Op. cit., p. 55—75.
32 Riste O., Nokleby B. Op. cit.; Andenaes J., Riste O., Skodvin M.
Op. cit.
33 0rvik N. Europe’s Northern Cap and the Soviet Union. Cambridge
(Mas.), 1963; Howard M. Grand Strategy. L., 1972. Vol. 4; Holst J. Norsk
Utenrikspolitikk strategisk perspektiv. Oslo, 1967. Bd 1.
34 Lange H. Norges vei til NATO. Oslo. 1966,
288

С этой же концепцией «закономерности атлантической ориен¬
тации» Норвегии связана и дискуссия о возможности политики
нейтралитета страны в новых условиях послевоенного периода,
которая не затухает в норвежской прогрессивной и буржуазной
историографии со времени окончания второй мировой войны.
Одна часть историков и политических деятелей считает, что по¬
литика нейтралитета, которую проводила Норвегия в предвоен¬
ные годы и в начале войны, в целом оправдала себя и вполне
пригодна для послевоенного времени. Другие же (в основном
пронатовской ориентации), напротив, утверждают, что в годы
второй мировой войны политика нейтралитета Норвегии, как и
других Скандинавских стран, потерпела крах и для современных
условий оказалась совершенно непригодной35.
Между тем отклонения Норвегии от традиционной политики
нейтралитета в предвоенный и военный период всегда носили
односторонний — антисоветский характер. И те острые противо¬
речия, которые возникали между империалистическими группи¬
ровками в Североевропейском регионе, Норвегия была склонна
разрешать прежде всего за счет Советского Союза. Думается,
что именно эта причина, т. е. ориентация внешней политики
страны в сторону антисоветизма, и подорвали не только авто¬
ритет, но и эффективность норвежского нейтралитета.
В развитии норвежской буржуазной историографии заметно
проявляются тенденции перехода от анализа чисто норвежской,
национальной проблематики истории второй мировой войны,
к проблематике региональной, «общеатлантической». Причем
наиболее интенсивному исследованию стали, как правило, подвер¬
гаться те вопросы из истории прошлой войны, актуальность кото¬
рых как для общественности, так и для ее правящих кругов
неизменно возрастает. Это прежде всего взаимоотношения Нор¬
вегии с Соединенными Штатами, Англией, Францией, Герма¬
нией, а также с соседними странами — Швецией, Финляндией,
Данией.
Из истории вооруженной борьбы заметно стремление выде¬
лить те итоги и уроки, которые вытекают из борьбы норвежской
армии с немецко-фашистскими агрессорами в апреле—мае 1940 г.
В движении Сопротивления норвежского народа делается акцент
на оправдание политики приспособления к гитлеровскому «но¬
вому порядку» и коллаборационизма крупной буржуазии.
В целом норвежская буржуазная историография второй миро¬
вой войны со времени вступления страны в НАТО в 1949 г. по¬
степенно приобрела совершенно четкие социальные очертания —
приверженность идеологическим и стратегическим постулатам
ведущих стран НАТО, очевидную замену национальных оценок
минувших событий оценками общеатлантическими, имеющими,
как правило, антисоветский и антисоциалистический подтекст.
35 Skodvin М. Op. cit., р. 123—145; Revue Internationale d’Histoirire Mi-
litaire, 1982, N 53, p. 113—123; Riste 0. Op. cit.
19 Заказ 363

ПАРТИЗАНСКАЯ БОРЬБА
И ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ
В. Е. Быстров, Е. Н. Кульков
СОВЕТСКОЕ ПАРТИЗАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
В ТРАКТОВКЕ БУРЖУАЗНОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ
Партизанское движение, широко развернувшееся на временно ок¬
купированной гитлеровцами территории СССР, явилось одним из
важных факторов победы Советского Союза в Великой Отече¬
ственной войне, могучим побудительным примером для народов
всех стран, которые вели борьбу против фашистских захватчи¬
ков. Партизаны и подпольщики, отмечается в постановлении
ЦК КПСС «О 40-летии Победы советского народа в Великой
Отечественной войне 1941—1945 годов», внесли значительный
вклад в победу над фашистскими агрессорами L
Советские историки, руководствуясь марксистско-ленинской
методологией, исходят из того, что партизанское движение, глу¬
боко патриотическое по своему характеру, — одна из форм спра¬
ведливой борьбы народов за свое освобождение. Партизанское
движение, как писал В. И. Ленин, «вызывают могучие экономи¬
ческие и политические причины»1 2. Борьба советских людей
в тылу врага представляла собой новый тип партизанской войны.
Ее экономические и политические причины были особыми, не
известными ранее истории. Они заключались во всенародном
стремлении отстоять государство трудящихся — Советскую власть,
победивший в стране и давший уже реальные плоды социалисти¬
ческий общественный строй. Источники силы советского парти¬
занского движения коренились в социалистической идеологии и
беззаветном советском патриотизме, морально-политическом един¬
стве всех классов и социальных слоев общества, нерасторжимой
дружбе социалистических наций.
_ Важнейшая особенность борьбы советских людей против фа¬
шистских оккупантов состояла в том, что ею руководила Ком¬
мунистическая партия, опиравшаяся на безграничную поддержку
народа, обладавшая богатейшим опытом мобилизации и организа¬
ции масс на борьбу против классовых и иноземных поработите¬
1 См.: Правда, 1984, 17 июня.
2 Ленин В. Я. Поля. собр. соч., т. 14, с. 7»
290

лей. Ещеч в годы первой революции в России В. И. Ленин вы¬
двигал перед партией задачу: обогатить партизанское движение
«просветительным и организующим влиянием социализма»3.
Именно такой, основанной на идеях социализма, направляемой
Коммунистической партией, и была партизанская борьба совет¬
ского народа в тылу фашистских захватчиков.
Буржуазная историография уделяет советскому партизанскому
движению в минувшей войне большое внимание. Эта тема рас¬
сматривается в ряде специальных исследований4, в работах
о движёнии Сопротивления в Европе5, а также в многочислен¬
ных книгах о второй мировой войне в целом.
Буржуазная историография советского партизанского движе¬
ния уже получила определенный анализ в советской научной
литературе6. Тем не менее очевидна необходимость дальнейшей
работы в этом направлении, ибо в условиях развернутой импе¬
риализмом в последние годы беспрецедентной атаки на советский
общественный строй, на марксистско-ленинскую идеологию исто¬
рия советского партизанского движения в минувшей войне,
прежде всего его социально-политические аспекты, стала важ¬
ным объектом идеологической борьбы. Конечно, буржуазная ли¬
тература на эту тему неоднозначна. Работы буржуазных истори¬
ков нередко отличаются противоречивостью, даже взаимоисклю¬
чающими оценками. У либеральных историков можно встретить
отдельные объективные или близкие к ним суждения о партизан¬
3 Там же, с. 9.
4 Cooper М. The Phantom War: The German Struggle against Soviet
Partisans, 1941—1944. L., 1979; Howell E. The Soviet Partisan Movement.
Wash., 1956; Hesse E. Der sowjetrussische Partisanenkrieg 1941 bis 1944
im Spiegel deutscher Kampfanweisungen und Befehle. Gottingen, 1969; So¬
viet Partisans in World War II / Ed. J. Armstrong. Madison, 1964; etc.
5 Aschenauer R. Krieg ohne Grenzen: Der Partisanenkampf gegen Deut¬
schland, 1939—1945. Leoni am Starnberger See, 1982; Laqueur W. Guerilla:
A Historical and Critical Study. L., 1977; Macksey K. The Partisans of Europe
in the Second World War. N. Y., 1975; Resistance in Europe, 1939—1945/
Ed. S: Hawes, R. White. L., 1975; Rings W. Leben mit dem Feind: Anpassung
und Widerstand in Hitlers Europa, 1939—1945. Munchen, 1979; Zentner K.
Illustrierte Geschichte des Widerstandes in Deutschland und Europe, 1933—
1945. Munchen, 1966; etc.
6 См.: Волков H. Партизанское движение в оценках немецко-фашист¬
ского командования. — Воен.-ист. журн., 1973, № 2; Гриднев В. М. Борьба
советских крестьян с оккупационным режимом (1941—1944 гг.) и буржуаз¬
ная историография. — Вопр. истории, 1978, № 7; Дорошенко С. О фальси¬
фикации истории партизанского движения в буржуазной печати. — Воен.-
ист. журн., 1966, № 7; Куликов В. И. Против буржуазной фальсификации
советского партизанского движения (1941—1945 гг.). — В кн.: Против бур¬
жуазной фальсификации советского общества. М., 1960; Курносов Н. А.,
Лагутин Е. С. Как и почему Пентагон изучает опыт советского партизан¬
ского движения. — История СССР, 1965, № 4; Петров Ю. П. Состояние и
задачи разработки истории партизанского движения в годы Великой Оте¬
чественной войны. — Вопр. истории, 1971, № 5; Иванов А. Г. Разоблачение
буржуазной фальсификации советского партизанского движения в годы
Великой Отечественной войны, роль КПСС в его организации и разви¬
тии. — Науч. тр. Кубан. ун-та, Краснодар, 1972, вып. 150; и др.
19*
291

ской борьбе советских людей. > Ио Ьсйовной тон в буржуазной
историографии задают авторы, преднамеренно фальсифицирую¬
щие историю советского партизанского движения. Их главная
задача скрыть подлинно народный характер этого движения
и его результативность, извратить его историю через призму ан¬
тикоммунизма и антисоветизма. Это и прямая фальсификация,
и умолчание главного, выпячивание второстепенного. При этом
довольно широко распространены утонченные, завуалированные
способы фальсификации — «полуправда».
Рамки данной статьи ограничены анализом лишь наиболее
распространенных в буржуазной литературе США, Англии и
ФРГ оценок социального характера, причин, эффективности и
уроков борьбы советских партизан.
Многие историки, вынужденные считаться с самим фактом
возникновения и развития советского партизанского движения
в тылу немецко-фашистских войск, пытаются скрыть его орга¬
ническую связь со стремлением людей, остававшихся на окку¬
пированной территории, защищать социалистические завоевания
вместе со всем советским народом. Этой цели служит абсурдная
версия, что трудящиеся массы временно оккупированных обла¬
стей СССР якобы не имели никакого отношения к организации
партизанского движения, что их участие в нем было пассивным
и более того — вопреки их воле и коренным интересам. Авторы
этой версии, работавшие по заданию Пентагона, — американские
историки Э. Хауэлл и Д. Армстронг. В работах, опубликованных
ими во второй половине 50-х—первой половине 60-х годов, они
утверждали, что на оккупированной фашистами советской тер¬
ритории «никакого восстания не было», что участие советских
людей в партизанском движении являлось «образцовым приме¬
ром недобровольного движения сопротивления»7. Позднее эту
версию подхватили западногерманские историки К. Центнер и
В. Ринге, английский историк Дж. Лукас и др. «Советской ле¬
гендой», «абсолютным мифом» они объявляют положение, со¬
гласно которому партизанское движение «возникло непосред¬
ственно и спонтанно в результате развития событий после на¬
чала войны». По утверждениям этих авторов, советские парти¬
занские отряды представляли собой или «официальную состав¬
ную часть»; «вспомогательный корпус Красной Армии», или
формировались из гражданского населения оккупированных об¬
ластей «принудительным порядком»8. При этом они преднаме¬
ренно игнорируют широко известные факты, в том числе и на¬
шедшие отражение в документах немецко-фашистского командо¬
вания, которыми данная версия начисто опровергается.
Фашисты столкнулись с активным сопротивлением населения
на захваченной территории уже в первые недели войны против
7 Howell Е. Op. cit., р. 42; Soviet Partisans in World War II, p. 337.
8 Zentner K. Op. cit., S. 441; Rings W. Op. cit., S. 336; Lucas J. War
on the Eastern Front, 1941—1945. L., 1979, p. 61; Cooper M. Op. cit., p. 71.
292

СССР. Так, 1 июля 1941 г. начальник генерального штаба сухо¬
путных войск вермахта Ф. Гальдер записал в дневнике: «Серь¬
езные заботы доставляет проблема усмирения тылового района...
Одних охранных дивизий совершенно недостаточно... Нам при¬
дется для этого выделить несколько дивизий из состава дей¬
ствующей армии»9. В приказе начальника штаба верховного
главнокомандования вооруженных сил фашистской Германии
В. Кейтеля от 16 сентября 1941 г. отмечалось: «С начала войны
против Советской России на оккупированных Германией терри¬
ториях повсеместно вспыхнуло коммунистическое повстанческое
движение. Формы действий варьируются от пропагандистских
мероприятий и нападений на отдельных военнослужащих вер¬
махта до открытых восстаний и широкой войны силами банд» 10 11
(так именовали захватчики партизанские отряды. —В. Б., Е. К.).
Отрицая добровольное участие советских граждан в партизан¬
ском движении, буржуазные авторы подчас не заботятся даже
о соблюдении элементарной логики. Они не могут объяснить, ка¬
ким образом можно было «принудить» людей покинуть родные
города и села, месяцами скрываться в лесах и, ежечасно подвер¬
гая себя смертельной опасности, вести борьбу против обученных
и вооруженных до зубов многочисленных регулярных войск врага.
Возглавлявшая партизанское движение Коммунистическая
партия неукоснительно руководствовалась положением о том, что
участвовать в пем должны только добровольцы. Даже на освобож¬
денных территориях — «партизанских краях», где была восста¬
новлена Советская власть и действовали советские законы, рост
партизанских формирований происходил только за счет добро¬
вольцев. Отвечая на запросы с мест о возможности пополнения
подчиненных ему отрядов лицами призывного возраста, началь¬
ник Центрального штаба партизанского движения указывал: «Мо¬
билизацию населения в партизанские отряды запрещаю. Парти¬
занское движение есть движение добровольческое, движение пат¬
риотов, оно растет и будет расти в результате огромного стремле¬
ния трудящихся масс разбить немецких оккупантов» н.
Некоторые буржуазные авторы стремятся поставить под сом¬
нение народный характер партизанского движения иным путем.
Американский историк Р. Эспри писал, что советские партизан¬
ские отряды якобы формировались главным образом из забро¬
шенных в фашистский тыл «должностных лиц НКВД и пар¬
тии» 12. Это не что иное, как прямое заимствование из нацистской
пропаганды. На самом же деле все обстояло совершенно иначе.
9 Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М., 1971, т. 3, кн. 1, е. 71.
10 «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фа¬
шистской Германии в войне против СССР: Документы и материалы. М.,
1967, с. 395.
11 См.: История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1970,
т. 5, кн. 1, с. 491.
12 Asprey R. War in the Shadows: The Guerilla in History. L., 1976,
p. 485.
293

Поднявшиеся па партизанскую борьбу против оккупантов народ¬
ные массы получали помощь из, советского тыла; к ним направ¬
лялись специалисты партизанского дела: командиры, радисты/
минеры, разведчики, партийные и комсомольские работники,
связные партийных органов и штабов партизанского движения.
Иногда в тыл врага засылались и небольшие организаторские
группы, которые быстро пополнялись за счет добровольцев из ме¬
стного населения и вырастали в партизанские соединения 13. По
инициативе трудящихся в тылу из добровольцев создавались и
перебрасывались за линию фронта и целые партизанские отряды.
Все это было конкретным проявлением руководства Коммунисти¬
ческой партией партизанским движением, заботой всего совет¬
ского народа о его развитии.
Состав партизан ярко отражал всенародный характер движе¬
ния. К началу 1944 г. более 30 % бойцов партизанских отрядов
составляли рабочие, около 41 — крестьяне, более 29 % — служа¬
щие. В рядах партизанских отрядов сражались с захватчиками
женщины (около 10 %), много молодежи, представители всех на¬
циональностей страны14. Прослойка коммунистов во многих от¬
рядах доходила до 20 %, причем важно подчеркнуть, что значи¬
тельная их часть была принята в партию уже в ходе борьбы 15.
Эти данные убедительно опровергают вымыслы тех буржуаз¬
ных историков, которые пытаются скрыть широкое и доброволь¬
ное участие советских людей в партизанском движении.
В буржуазной историографии прослеживается стремление
скрыть широкий размах борьбы советских людей в тылу врага и
разнообразие ее форм, свести ее лишь к действиям партизан вне
городов. • Даже когда буржуазные авторы специально анализи¬
руют формы Сопротивления народов Европы, попавших под фа¬
шистское иго, то и в этом случае как бы не замечают, что совет¬
ские люди наносили гитлеровцам удары не только в сельских
районах, но и в городах. Американский историк Дж. Эллиот, на¬
пример, скрупулезно перечислил города оккупированных во время
второй мировой войны европейских стран, где, по его мнению,
активно действовали партизаны и подпольщики, но не назвал
при этом ни одного советского города 16.
Замалчивается буржуазными историками и борьба населения,
не организованного в партизанские формирования и подполье.
Между тем она была весьма эффективной и объединяла мил¬
лионы людей. Историки Белоруссии в новом капитальном труде
справедливо отмечают: «Мы не можем не считать активными уча¬
13 См.: Война в тылу врага. М., 1974, вып. 1, с. 63, 64; Всенародная
борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Ве¬
ликой Отечественной войны. Минск, 1983, т. 1, с. 107—108; и др.
14 История Коммунистической партии Советского Союза, т. 5, кн. 1.
с. 490.
15 Там же, с. 492—496.
16 Elliot J. Transitions of contemporary Terrorism. —- Military Review,
1977, May, p. 3—4.
294

стниками партизанских действий десятки, сотни, тысячи труже¬
ников села, которые в дневные часы «мирйо» пахали землю,,
а ночью, вооружившись топорами, лопатами, кирками и т. п.,
вместе с партизанами разрушали мосты, растаскивали рельсы и
шпалы на вражеских коммуникациях, рубили телеграфные
столбы, устраивали завалы и рвы на дорогах, были проводни¬
ками» 17. Саботаж в промышленности и на транспорте в значи¬
тельной мере также осуществлялся аналогичным путем (поджоги
различных объектов, механическая порча транспортных средств,
станков, оборудования, сырья и т. д.) 18.
Резкое умаление масштабности советского партизанского дви¬
жения, сведение его к действиям «согнанных» в отряды людей —
слишком грубая фальсификация, способная лишь еще более дис¬
кредитировать буржуазную историографию. Поэтому многие исто¬
рики широко прибегают, например, к объяснению причин
зарождения и развития советского партизанского движения
только «излишней жестокостью» немецких оккупационных вла¬
стей по отношению к мирному гражданскому населению. «Подъем
и усиление советского партизанского движения, — писал англий¬
ский историк М. Купер, — явились прямым/следствием немецкой
оккупационной политики»19. С теми или иными отклонениями
этой трактовки придерживаются сейчас большинство буржуазных
историков. Именно так рассуждают, например, Дж. Лукас, аме¬
риканский историк Г. Пэчтер, западногерманские — К.-Х. Руфф-
манн, В. Ринге и др.20 Отсюда и выводы о «роковых ошибках»,
«промахах» и «просчетах» оккупационной политики фашистских
агрессоров как первопричине советского партизанского движения.
Более того, в буржуазной историографии встречаются утвержде¬
ния, что при «правильной» оккупационной политике фашист¬
ские захватчики могли бы предотвратить или значительно огра¬
ничить размах партизанской борьбы. Так, согласно заявлению
М. Купера, «советское партизанское движение могло бы остаться
в зачаточной фазе», если бы оккупанты не были столь жестоки
к населению 21.
Мотивы мести в любом партизанском движении, равно как и
«неправильной» политики захватчиков, не могут, однако, рассмат¬
риваться в качестве его основной причины. «Партизанские вы¬
ступления не месть, а военные действия», — указывал В. И. Ле¬
17 Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских за¬
хватчиков. .., т. 1, с. 29.
18 См.: Немятый В. Н. В борьбе за срыв грабительских планов фашист¬
ской Германии: Коммунистическая партия — организатор борьбы против
хищнической политики германского империализма на оккупированной тер
ритории Украины (1941—1945 гг.). Киев, 1982.
19 Cooper М, Op. cit., р. 23.
20 Lucas J. Op. cit., р. 62; Pachter Н. The Fall and Rise of Europe.
N. Y., 1975, p. 256; Ruftmann K-H. Sowjetrussland, 1917—1977. Munchen,
1977, S. 66; Rings W. Op. cit., S. 335.
21 Cooper M. Op. cit., p. 7L
295

нин22. Конкретизируя эту мысль применительно к советскому
партизанскому движению, М. И. Калинин писал: «Жестокость,
от которой даже камни вопиют о мщении, толкает самых мирных
людей на самоотверженную борьбу с гитлеровскими бандами» 23.
Но все же насилие и жестокость, чинимые немецкими окку¬
пантами над мирным населением, лишь дополнительный фактор
в развитии партизанской борьбы. Основные источники, столь
обильно питающие партизанское движение, лежат значительно
глубже, они находятся в недрах самого народа. М. И. Калинин
подчеркивал, что эти источники заложены в советском обще¬
ственном строе, что они почти четверть века создавались всей со¬
вокупностью политики Коммунистической партии.
Критикуя «негибкую», «жестокую» фашистскую оккупацион¬
ную политику, буржуазные историки, как говорится, ломятся
в открытую дверь. Известно, что фашистские захватчики не пре¬
небрегали и «классическими» приемами империалистов в закаба¬
лении народов порабощенных стран, в том числе такими, как по¬
литика «кнута и пряника» — террор по отношению к одной части
населения и заигрывание с другой. Они тщательно скрывали пре¬
ступные планы превращения советской территории в колонию
фашистского рейха, массового уничтожения советских людей (это
подробно освещено в сборнике статей по истории так называе¬
мого «Дранг нах Остен»24), настойчиво внушали населению ок¬
купированных областей, что ведут войну во имя неких «освободи¬
тельных» целей и тем, кто поддерживает интервентов, будут пре¬
доставлены разного рода льготы и привилегии. Это были не
только посулы: оккупанты наделяли предателей землей, скотом,
освобождали их от налогов, поощряли частнособственническую
инициативу и т. д. Но в том-то и дело, что предателей и соб¬
ственников оказалось ничтожно мало. Основная масса советских
людей поднялась на борьбу именно в защиту социализма — всего
того, что принесло им воплощение в жизнь идей Коммунистиче¬
ской партии. Поэтому буржуазная историография, как правило,
умалчивает об этой существенной стороне вопроса или касается
ее вскользь.
Не «сработал» и другой «общепринятый» прием захватчиков,
выраженный формулой «разделяй и властвуй». Делалось все, что,
по мнению современных реакционных буржуазных историков,
позволило бы оккупантам «умиротворить» население: создавались
«национальные союзы», разного рода «общества культуры», пред¬
принимались попытки склонить к поддержке «нового порядка»
духовенство и т. д.25 Подобные действия оккупантов тоже не на¬
22 Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 12, с. 181.
28 Калинин М. И. О партизанской борьбе. — Парт, стр-во, 1942, № 9/10,
с. 37.
24 См.: Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе;
Сб. ст. Пер. с пол. М., 1965, с. 271.
25 Подробнее см.: Война в тылу врага, вып. 1, с. 363—366
296

ходят в буржуазной историографии сколько-нибудь обстоятель¬
ного отражения. И это понятно: в противном случае пришлось бы
объяснить причины их провала, т. е. признать неспособность фа¬
шистских захватчиков подорвать морально-политическое единство
советского народа.
Что же касается фашистской оккупационной политики, то сле¬
дует подчеркнуть, что она была такой, какой только и могла
быть. Руководствуясь замыслами германского империализма, фа¬
шистские агрессоры совершили вероломное нападение па СССР,
имея заранее разработанные планы уничтожения социалистиче¬
ского строя, разграбления завоеванной территории, постепенной
германизации ее путем методической ликвидации местного насе¬
ления и замены его немецкими колонистами. Поэтому о жесто¬
кости фашистского оккупационного режима правомерно говорить
не как о причине, а как об условиях, в которых возникло и раз¬
вивалось советское партизанское движение.
Тезис о жестокости фашистского оккупационного режима ле¬
жит и в основе домыслов о «неуправляемости», «анархичности»
партизанского движения в Великой Отечественной войне Совет¬
ского Союза. Американский историк Дж. Стоуксбери утверждает,
будто партизанские отряды длительное время «были предостав¬
лены сами себе» 26. К.-Х. Руффманн пишет, что выступления со¬
ветских людей против оккупационных властей длительное время
якобы имели форму «анархо-освободительного партизанского дви¬
жения» и не контролировались партией27.
Пытаясь дать «теоретическое» обоснование подобным домыс¬
лам, имеющим цель поставить под сомнение эффективность пар¬
тийного руководства партизанским движением, У. Лэкер, публи¬
кующийся в Англии и США, выступил с тезисом, что сама идея
партизанской войны якобы была «неприемлема» для Советского
Союза, поскольку она «являлась крестьянской верной, а больше¬
вики были прежде всего партией рабочего класса» 28. Трудно ска¬
зать чего здесь больше — невежества или фальсификации.
Во всех странах Европы и Азии, которые были полностью или
частично оккупированы немецкими, итальянскими и японскими
захватчиками, именно коммунисты являлись наиболее последова¬
тельными организаторами партизанского движения и других ак¬
тивных форм борьбы, рабочий же класс был их ядром и главной
движущей силой. Эта его роль ярко проявилась и в советском
партизанском движении; в тесном союзе с рабочим классом вы¬
ступали советское крестьянство и интеллигенция.
В буржуазной литературе последних лет появилась версия
о том, что деятельность Коммунистической партии по организа¬
ции партизанского движения, особенно в первой половине войны,
якобы не приносила желаемых результатов. Дж. Лукас утверж¬
26 Stokesbury J. A Short History of World War II. L., 1982, p. 197.
27 Ruffmann K-H, Op. cit., S. 66.
28 Laqueur W. Op. cit., p. 176—177.
297

дает\ что реакция жителей оккупированных областей па призыв
И. В. Сталина «создать невыносимые условия для врага» была
«слабой» до провала летнего наступления вермахта на Сталин¬
град и Кавказ в 1942 г. и «германский тыл был спокоен»; там
якобы царила «мирная атмосфера»29. Нет ничего более далекого
от истины. Только в Белоруссии к 1 августа 1941 г. действовали
231 партизанский отряд и 148 партизанских групп30. Естественно,
что первоначально их численность была небольшой, и они по
могли еще оказать существенной помощи Советской Армии. Но
их деятельность явилась той искрой, от которой впоследствии
разгорелось пламя всенародной борьбы. Боевое мастерство, чис¬
ленность и активность партизан росли с каждым днем.
В нападениях на тылы группы армий «Центр», наступавшей
на Московском направлении, в течение лета и осени 1941 г. уча¬
ствовало до 900 партизанских отрядов и групп общей числен¬
ностью более 40 тыс. человек. На южном участке советского-гер-
манского фронта в тылу группы армий «Юг» летом и осенью
1941 г. действовали 883 партизанских отряда и 1700 небольших
групп общей численностью около 35 тыс. человек. Они разрушали
железнодорожные пути, линии связи, устраивали на дорогах за¬
валы, срывая работу вражеских коммуникаций. По данным не¬
мецкого командования, с начала войны до 16 сентября 1941 г.
в тылу немецко-фашистских войск было разрушено 447 железно¬
дорожных мостов, в том числе в тылу группы армий «Центр» —
117, группы армий «Юг» — 14131.
По мере того как ширилась всенародная борьба в тылу врага,
росли боевая мощь и организованность партизанских отрядов,
которые наводили страх на гитлеровских захватчиков. В апреле
1942 г. командующий охранными войсками группы армий
«Центр» генерал М. Шенкендорф доносил в Берлин, что парти¬
заны «действуют крупными, обученными в военном отношении
частями. Они имеют в большом количестве тяжелое пехотное ору¬
жие, частично даже артиллерию и другое вооружение» 32.
Другие буржуазные историки, напротив, отмечают, что насе¬
ление оккупированной советской территории активно откликну¬
лось на призыв Коммунистической партии развернуть партизан¬
скую войну. Например, английский историк Р. Уайт констати¬
рует, что советское партизанское движение «возникло быстро» и
было «очень эффективным», что это явилось свидетельством «не¬
превзойденной роли Коммунистической партии в Советском
Союзе»33. Американские историки Д. Маккензи и М. Каррэн пи¬
сали, что уже в первые дни Великой Отечественной войны сразу
после обращения И. В. Сталина к советскому народу «леса в гер-
29 Lucas J. Op. cit., р. 61.
30 Разгром немецко-фашистских войск под Москвой. М., 1964, с. 379.
31 История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—
1982, т. 4, с. 127—128.
32 «Совершенно секретно! Только для командования!», с. 395.
33 Resistance in Europe, 1939—1945, р. 15—16.
298

майском тылу кишели партизанами» 34. Однако далее эти авторы
утверждают, что Коммунистическая партия смогла поднять лю¬
дей на партизанскую борьбу якобы только потому, что сразу
после начала войны перешла с классовых, интернационалистиче*
ских на «чисто националистические» позиции. «Если новый об¬
щественный строй и выдержал во время войны испытание на
прочность, — вторит им профессор Кёльнского университета
Б. Майснер, — то не в последнюю очередь благодаря призыву
к русскому национализму» 35. Эти историки не заботятся о соблю¬
дении элементарной логики: как можно было поднять на борьбу
с фашистскими агрессорами многонациональный советский народ,
обращаясь к национальным чувствам одной лишь нации? Рус¬
ский и другие народы нашей страны по праву гордятся своим
ратным героическим прошлым. Им но раз приходилось, говоря
словами Л. Толстого, браться и «за дубину народной войны» про¬
тив иноземных поработителей. В годы строительства социализма
эти традиции наполнились новым содержанием — советским пат¬
риотизмом, который объединил все нации и народности нашей
страны, став могучей силой, поднявшей всех советских людей на
борьбу с ненавистным врагом.
В партизанском движении участвовали представители всех
национальностей Страны Советов — только н^ Украине это были
представители 60 национальностей, причем каждое соединение,
по существу, являлось многонациональным. В соединении под
командованием А. М. Грабчека, например, сражались украинцы,
русские, белорусы, поляки, узбеки, казахи, киргизы, туркмены,
армяне и т. д.36 Многонациональным составом партизанское дви¬
жение отличалось и на временно оккупированных территориях
всех других советских республик: Белоруссии, Латвии, Эстонии,
Литвы, Молдавии и РСФСР.
Пытаясь опорочить дружбу советских народов как один из
важнейших источников силы партизанского движения И. Гофф¬
ман из бундесвера утверждает, что в годы войны «национальная
политика Советского правительства не выдержала испытания» 37
В качестве «подтверждения» он ссылается на формирование «во¬
сточного войска» из оказавшихся в плену воинов Советской Ар¬
мии и гражданского населения на оккупированной советской тер¬
ритории, умалчивая о том, что эта затея завершилась плачевными
для командования вермахта результатами. Бывший гитлеровский
генерал Б. Мюллер-Гиллебранд констатирует, что мнимые «до¬
бровольцы» зачислялись в фашистские войска «под угрозой ору¬
жия» и боевая ценность созданных из них частей «равнялась
34 Mackenzie D., Curran М. A History of Russia and the Soviet Union.
Georgtown, 1977, p. 561—562.
35 60 Jahre Sowjetrussland. Hannover, 1977, p. 31.
36 См.: Исторические связи и дружба народов СССР. Киев, 1983,
с. 160—163.
37 Hoffmann L Deutsche und Kalmyken, 1942 bis 1945. Freiburg, 1974,
p.,167.
299

нулю», что они являлись не более чем «потерянными толпами
людей»38. Так же характеризует «восточное войско» американ¬
ский историк X. Девис: оно состояло в основном из насильственно
набранных людей, которых командование вермахта не могло по¬
слать ни на один из действующих фронтов. Он приводит слова
Геринга о том, что «добровольческие части» были «способны
только дезертировать». Касаясь проблемы в целом, Девис делает
вывод, что во время минувшей войны не было «свидетельств
какой-либо массовой нелояльности к советскому режиму ни среди
русских, ни среди национальных меньшинств» 39.
Свойственная буржуазной историографии классовая враждеб¬
ность к СССР находит в последнее время выражение в заметно
усилившейся клевете на советских партизан и различных зло¬
стных измышлениях, которые ничем не отличаются от геббель¬
совской пропаганды, в том числе и терминологией. Характерно,
что аналогичным образом действовали агрессоры и ранее. Доста¬
точно напомнить, что в начале прошлого века партизан, боров¬
шихся с французскими завоевателями в Италии, Испании, Прус¬
сии и России, называли в армии Наполеона не иначе как
«скопищем разбойников», «бандами», «мятежниками»40.
Следует отметить, что на временно оккупированной террито¬
рии СССР действительно бесчинствовали банды, организованные
нацистскими спецслужбами, которые по их указке выдавали себя
за партизанские отряды. Состоявшие из деклассированных эле¬
ментов, «лжепартизаны» чинили насилия, грабили и убивали.
Целью этой акции было дискредитировать партизан в глазах на¬
селения, лишить их народной поддержки. Буржуазная литера¬
тура обходит молчанием гнусную провокацию фашистских окку¬
пантов и ее позорный провал. И это не случайно. Советские пат¬
риоты громили такого рода банды, судили и казнили всенародно
бандитов в тех селениях, где они бесчинствовали. В состав судов,
как правило, входили представители местного населения41.
В оценке эффективности советского партизанского движения
среди буржуазных историков нет единства. Одни из них пыта¬
ются преуменьшить вклад партизан в разгром немецко-фашист¬
ских войск. К таким относятся, например, М. Купер, В. Ринге
и др. Их рассуждения сводятся к тому, что «русские партизаны,
несмотря на заметные успехи и принадлежность к Красной Ар¬
мии, не оказали заметного влияния на стратегическую обстановку
и ход войны». При этом в вину советским партизанам ставится
то, что им первоначально не удалось «воспрепятствовать и пол¬
ностью приостановить продвижение немецких войск» в глубь со¬
ветской территории, а затем, когда Советская Армия начала из¬
38 Мюллер-Гиллебранд В. Сухопутная армия Германии, 1933—1945: Пер.
с ием. М., 1976, т. 3, с. 239.
& Davis Н. Toward a Marxist Theory of Nationalism. N. Y., 1978, p. 105.
40 Манфред A. 3. Наполеон Бонапарт. M., 1980, с. 591—593^ 697.
41 Подробнее см.: Советские партизаны. М., 1963, с. 194
300

гнание врага со своей земли, «отрезать ему путь к отступле¬
нию» 42. На деле выполнение этих задач возлагалось на регуляр¬
ные вооруженные силы; партизаны же, опиравшиеся на под¬
держку населения, оказывали значительную помощь Советской
Армии тем, что отвлекали на себя крупные силы врага и нано¬
сили ему существенный урон. Достаточно сказать, что с сере¬
дины 1942 г. активными действиями в тылу и на коммуникациях
они сковывали до 10 % регулярных войск, находившихся на со¬
ветско-германском фронте. В 1943 г. командование вермахта ис¬
пользовало против партизан, кроме многочисленных специальных
и полицейских формирований, около 25 дивизий действующей
армии 43.
Некоторые буржуазные историки приводят явно заниженные
данные о размере урона, причиненного советскими партизанами
немецко-фашистским войскам. Так, американский историк
Дж. Армстронг в книге «Советские партизаны во второй мировой
войне», опубликованной в 1964 г., утверждал, что общие потери
немецких войск в борьбе против советских партизан составили
около 35 тыс. человек 44. Спустя полтора десятилетия та же цифра
снова появилась в книгах У. Лэкера и В. Рингса45. При этом
замалчиваются данные историографии ГДР, согласно которым за
годы войны немецко-фашистские захватчики на оккупированной
советской территории только убитыми потеряли 550 тыс. солдат,
офицеров и полицейских, не считая раненых и пленных46.
В некоторых работах, однако, содержатся реалистические
оценки результативности борьбы советских партизан. В них кон¬
статируется, что партизаны «сковывали большое число немецких
дивизий и войск безопасности, которые могли быть использованы
на фронте»47, наносили им «серьезные потери и нарушали их
коммуникации»48, помогли Советской Армии одержать победы
в битвах под Москвой, Сталинградом и Курском, а также в на¬
ступательных операциях 1944 г.49
Но даже признание силы и эффективности советского парти¬
занского движения иногда используется буржуазными авторами,
чтобы оправдать злодеяния фашистов на временно оккупирован¬
ной территории СССР. В этом отношении особенно показательна
опубликованная в ФРГ объемистая книга Р. Ашенауэра «Война
42 Cooper М. Op. cit., р. VIII; Rings W. Op. cit., S. 413.
43 См.: Великая Отечественная война Советского Союза, 1941—1945:
Краткая история. М., 1970, с. 597.
44 Soviet Partisans in World War II, p. 37.
45 Laqueur W. Op. cit., p. 203", Rings W. Op. cit., S. 414.
40 Kuhnrich W. Der Partisanenkrieg in Europa, 1939—1945. B., 1965,
S. 525.
47 The Russian Front: Germany’s War in the East, 1941—1945. L., 1978,
p. 86.
48 Mackenzie D., Curran M. Op. cit., p. 561.
49 Рейнгард К. Поворот под Москвой: Пер. с нем. М., 1980, с. 147, 148,
335; Hesse Е. Op. cit., S. 238; Salisbury Н. The Unknown War. Toronto etc.,
1978, p. 164—165.
801

без границ». В ней подробно излагаются немецкие документы,
свидетельствующие, что уже вскоре после нападения фашистской
Германии на СССР «партизаны представляли серьезную угрозу
немецким линиям коммуникаций», что, «несмотря на террор, пар¬
тизанское движение постоянно ширилось». Далее автор конста¬
тирует, что советские партизаны сковывали более 20 немецких
дивизий и тем самым в значительной мере оказали влияние на
исход второй мировой войны50. Все эти данные используются,
однако, для того, чтобы объявить осуществлявшиеся соедине¬
ниями вермахта «акции по уничтожению» советского граждан¬
ского населения, в том числе женщин и детей, «вынужденными»,
«превентивными» мерами, предпринимавшимися якобы в ответ
на действия партизан51.
Р. Ашенауэр и ряд других историков преднамеренно умалчи¬
вают о том, что немецко-фашистское руководство еще до начала
войны против СССР запланировало использовать вермахт для
беспощадного уничтожения не только бойцов Советской Армии и
партизанских отрядов, но и гражданского населения. Программа
массового уничтожения советских людей — директива «Об особой
подсудности в районе „Барбаросса" и особых мероприятиях
войск» — была подписана начальником штаба верховного главно¬
командования вермахта 13 мая 1941 г. Она снимала всякую
ответственность с солдат и офицеров за будущие преступления на
захваченной территории СССР, требовала от них быть безжало¬
стным к советским гражданам, осуществлять массовые репрессии
и расстреливать на месте без суда всех, кто будет хотя бы запо¬
дозрен во враждебном отношении52.
Для оказания поддержки действиям вермахта в оккупирован¬
ных районах перед нападением фашистской Германии на СССР
были созданы четыре айнзатцгруппы СД — А, Б, Ц, Д, специ¬
ально предназначавшиеся для ликвидации наиболее активной и
дееспособной части советского народа. «После ликвидации акти¬
вистов, — записал в дневнике начальник штаба сухопутных войск
Гальдер,— он (советский народ.— В. Б., Е. К.) распадется»53.
Об интенсивности, с какой действовали айнзатцгруппы, можно
судить по тому, что с июня 1941 г. до ноября 1942 г. они унич¬
тожили более 1 млн. мирных граждан СССР54. Но основная
часть заранее запланированных преступлений была совершена
все же немецко-фашистскими войсками. Общее число людей, уби¬
тых за годы войны на временно оккупированной территории
50 Aschenauer R. Op. cit., S. 35, 128, 138, 145.
51 Ibid., S. 41, 143.
52 См.: История второй мировой войны, 1939—1945, т. 3, с. 227—231.
63 Преступные цели — преступные средства: Документы об оккупацион¬
ной политике фашистской Германии на территории СССР (1941—1944). М.,
1969, с. 135.
64 Deutschland im zweiten Weltkrieg. В., 1975, Bd. 2, S. 435.
302

СССР, достигло 10 млн. человек Ч Такова была преступная прак¬
тика преступной армии.
Следует иметь в виду, что признание широких масштабов
партизанской войны в тылу фашистских оккупантов применяется
некоторыми буржуазными авторами также для поддержания
мифа о «советской угрозе». «Трагедией нашего времени» назы¬
вает, например, К. Макси то обстоятельство, что советские пар¬
тизаны своими действиями во время войны воодушевили на
борьбу против империализма народы других стран. Он и его
единомышленники усматривают в партизанских действиях народ¬
ных масс, «распространившихся в последующей четверти века»
и способствовавших возникновению новых национальных госу¬
дарств, сужению сферы господства империализма, «коммунисти¬
ческую агрессию», «организованное беззаконие» и т. п.55 56
Буржуазная историография США, Англии и ФРГ далека от
научного подхода к анализу борьбы советских партизан, она пре¬
следует конъюнктурные политические цели. Основная из них за¬
ключается в том, чтобы создать у читателей превратное, негатив¬
ное представление о советских партизанах и советском народе.
Черня , борьбу советских людей против насаждавшегося фаши¬
стами чудовищного «нового порядка», многие буржуазные авторы
хотели бы опорочить таким образом партизанские методы борьбы
в целом, которые в наши дни вынуждены использовать многие
народы, чтобы добиться национального и социального освобожде¬
ния от объединенных сил внутренней и внешней империалисти¬
ческой реакции. В наиболее грубой форме попытки скрыть про¬
грессивное содержание современных партизанских войн проявля¬
ются в утверждениях об их незаконности, попытках свести их
к действиям, якобы инспирированным Советским Союзом и дру¬
гими социалистическими странами. В конечном счете цель подоб¬
ных домыслов сводится к оправданию практикуемых США и дру¬
гими крупными капиталистическими государствами методов со¬
хранения и насаждения реакционных антинародных режимов
в Латинской Америке, Азии и Африке, а также прямого воору¬
женного вмешательства во внутренние дела других народов
С целью подавления их революционной борьбы.
55 Советская военная энциклопедия. М., 1978, т. 6, с. 145.
66 Macksey К. Op. cit., р. 258; War: A Historical Political and Social
Study/Ed. L. Farrar. Santa Barbara, 1979, p. 219.
303

Л. Я. Гибианский
НАРОДНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ БОРЬБА
В ЮГОСЛАВИИ
В ОСВЕЩЕНИИ ИСТОРИОГРАФИИ
АНГЛИИ И США
Большое внимание в англо-американской буржуазной литературе
о второй мировой войне уделяется освещению различных аспек¬
тов народно-освободительной борьбы в Югославии 1941—1945 гг.
В основе устойчивого, даже возросшего интереса к данной теме
лежит ряд факторов. Важную роль играет здесь, несомненно,
сама значимость народно-освободительной борьбы в Югославии,
особое место, которое она заняла в истории движения Сопротив¬
ления в порабощенных фашизмом европейских странах.
Начавшись с июля 1941 г. вооруженными действиями орга¬
низованных Коммунистической партией Югославии (КПЮ) пер¬
вых партизанских групп и отрядов против оккупантов и квис-
линговских администраций \ народно-освободительная борьба
очень быстро превратилась в массовое народное восстание, охва¬
тившее страну. Уже к концу того года вооруженные силы руко¬
водимого КПЮ народно-освободительного движения (НОД) на¬
считывали около 80 тыс. человек. К концу 1942 г. в них было
около 150 тыс., к концу 1943 г. — около 320 тыс., а в сентябре
1944 г., в канун полного освобождения страны, — около 400 тыс.
бойцов 1 2. В декабре 1941 г. начали формироваться пролетарские
и ударные бригады, ставшие ядром народно-освободительной пар¬
тизанской армии, а с ноября 1942 г. — дивизии и корпуса регу¬
лярной Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ).
Действиями партизанских сил, а затем НОАЮ руководил Верхов¬
ный штаб во главе с верховным главнокомандующим Генераль¬
ным секретарем КПЮ И. Броз Тито.
Успешная борьба привела к освобождению от врага значи¬
тельных районов. Осенью 1941 г. в Западной Сербии возникла
обширная освобожденная территория с центром в городе Ужице —
1 Югославию оккупировали в апреле 1941 г. гитлеровская Германия,
фашистская Италия, хортистская Венгрия и монархо-фашистская Болга¬
рия. Часть югославской территории была присоединена к указанным госу¬
дарствам, часть управлялась непосредственно их оккупационными вла¬
стями, часть —с использованием созданных оккупантами квислинговских
администраций. В числе последних наиболее крупными образованиями
были усташский режим «Независимого государства Хорватия» и адми¬
нистрация М. Недича, подчиненная германским оккупационным властям
Сербии.
2 Strugar V. Jugoslavia, 1941—1945. Beograd, 1969, s. 69, 123, 219; Бел¬
градская операция / Под общ. ред. Маршала Советского Союза С. С. Би¬
рюзова, генерал-полковника Югославской народной армии Р. Хамовича. М.,
1964, с. 60.
304

«Ужицкая республика» — с населением свыше 1 млн. человек3.
Хотя в результате вражеского наступления, предпринятого
в конце 1941 г., эта территория была потеряна, освобожденные
от врага районы стали возникать в других местах. К концу
1942 г. их общая площадь составляла одну пятую, к концу
1943 г. —- около половины, а к осени 1944 г., перед началом пол¬
ного освобождения, — около двух третей территории Югославии 4.
Военная интенсивность народно-освободительной борьбы со¬
четалась с еетвысокой политической активностью. Уже с лета—
осени 1941 г. в освобожденных районах создавались органы по¬
встанческой власти — народно-освободительные комитеты, руко¬
водящая роль в которых принадлежала КПЮ. Система новой
власти, образуемая комитетами, по мере расширения освобожден¬
ных территорий получала постепенно все более четкую органи¬
зацию как в рамках крупных национальных областей, так и в об¬
щеюгославском масштабе. В ноябре 1942 г. было создано Анти¬
фашистское вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ) —
общеполитический орган НОД, оно стало фактически высшим
органом в системе народно-освободительных комитетов. Эта си¬
стема приобретала черты новой государственности, которая кон¬
ституировалась на 2-й сессии АВНОЮ, состоявшейся в ноябре
1943 г. в боснийском городе Яйце. АВНОЮ было провозглашено
высшим законодательным и исполнительным органом, был обра¬
зован Национальный комитет освобождения Югославии (НКОЮ),
осуществлявший функции народного правительства, его возгла¬
вил И. Броз Тито, которому было присвоено звание маршала.
Югославскому королю Петру II Карагеоргиевичу, эмигрировав¬
шему при фашистском вторжении в апреле 1941 г., было за¬
прещено возвращаться в страну, а эмигрантское королевское пра¬
вительство лишалось прав законного правительства Югославии.
Окончательно вопрос о монархии должен был решить народ после
полного освобождения страны. Устанавливалось, что в отличие
от довоенного великосербского государства новая Югославия бу¬
дет строиться как демократическая федерация, состоящая из
равноправных составных частей: Сербии, Хорватии, Словении,
Македонии, Черногории и Боснии и Герцеговины 5.
Таким образом, народно-освободительная борьба в Югославии
в военном плане привела к тому, что в оккупированной Европе
образовался, «по существу, новый фронт»6, а в политическом
пд4не она почти сразу приобрела черты революционного про-
3 Историйки архив Комунистичке парти]*е 1угослави]*е. Београд, 1949,
т. 1, кн>. 1, с. 295.
4 Istorijski arhiv Komunisticke partije Jugoslavije. Beograd, 1949, t. 1,
knj. 2, s. 3^4—325; Oslobodiladki rat naroda Jugoslavije, 1941—1945. Beograd,
1957, knj. 1, s. 633; Les systemes d’occupation en Yougoslavie, 1941—1945.
Belgrade, 1963, p. 27.
5 Подробнее см.: Гибианский Л. Я. Из истории становления новой Юго¬
славии (1941—1943). — Сов. славяноведение, 1983, № 6.
6 Броз Тито И. Иэбр. ст. и речи. М., 1973, с. 42.
20 Заказ № 363
305

Цесса. В ходе последующего изгнания фашистских оккупантов из
Югославии, которое началось в октябре 1944 г. совместными бое¬
выми действиями НОАЮ и советских войск в Белградской опе¬
рации и завершилось в мае 1945 г. вооруженными силами новой
Югославии, революционная государственность окончательно
утвердилась на всей освобожденной югославской территории.
Военная и политическая масштабность народно-освободитель¬
ной борьбы в Югославии, ее результативность обусловили то осо¬
бое внимание, которое уделяет ей западная историография, как
в довольно обширной литературе, где специально рассматрива¬
ются различные внутренние и внешнеполитические аспекты исто¬
рии Югославии в 1941—1945 гг., так и в разного рода общих
трудах, посвященных военным и политическим проблемам второй
мировой войны, движения Сопротивления, международных от¬
ношений.
В последние годы интерес западной историографии к данной
теме в немалой степени стимулировался также заметным расши¬
рением круга источников, возможностью введения в научный
оборот новых документальных публикаций и материалов: юго¬
славских, английских, американских и др. Кроме того, этот ин¬
терес вызван политическими причинами, стремлением интерпре¬
тировать народно-освободительную борьбу в Югославии, ее вну¬
тренние и международные аспекты в духе, соответствующем по¬
литическим и идеологическим задачам правящих кругов стран
Запада.
Что касается военных аспектов народно-освободительной
борьбы, то такое стремление обнаружилось уже с первых после¬
военных лет. Так, в западногерманской буржуазной исторической
и историко^мемуарной литературе в 50—60-е годы, когда в обста¬
новке «холодной войны» в ФРГ были весьма сильны реваншист¬
ские тенденции, для рассмотрения событий в Югославии 1941—
1945 гг. характерно было, с одной стороны, обеление, а подчас
и оправдание фашистской оккупации, с другой — нескрываемая
враждебность к югославскому НОД. При этом, хотя и призна¬
вался большой размах народно-освободительной борьбы, однако
всячески принижалось ее военное значение и ставились под со¬
мнение причины ее успешного развития. Вместе с тем много
места отводилось описаниям «успехов» гитлеровских вооружен¬
ных сил; утверждалось, что народно-освободительная борьба была
«незаконной» с точки зрения международного права, бойцы пар¬
тизанских отрядов и НОАЮ именовались ‘«бандитами» и обви¬
нялись в том, будто своими действиями они провоцировали ре¬
прессии со стороны оккупационных властей 7.
7 Подробнее см.: Волков В. К. Национально-освободительная борьба
народов Югославии в годы второй мировой войны в освещении«историков
ФРГ. — В кн.: Критика западногерманского «остфоршунга». М., 1966; Он же.
История Югославии в годы второй мировой войны в освещении западно¬
германской историографии. — In: The Third Reich and Yugoslavia, 1933—
1945. Belgrade, 1977.
306

Иное положение сложилось в буржуазной историографии Ан¬
глии и США — стран, которые, как известно, в 1943 г. офици¬
ально признали НОД Югославии в качестве союзнической силы.
Наиболее консервативные группы историков, особенно в США
(не говоря уже о представителях обосновавшейся на Западе
реакционной югославской эмиграции8), пытались максимально
умалить, если вообще не поставить под сомнение значение бое¬
вых действий югославских партизан и НОАЮ против захватчи¬
ков. Однако преобладающее распространение все же получила
оценка народно-освободительной борьбы в Югославии как самого
крупного явления в европейском движении Сопротивления, как
существенного фактора в войне с фашистскими агрессорами. Со¬
ставным элементом этой оценки является признание того, что
НОД не только сыграло важнейшую роль в освобождении самой
Югославии от оккупантов, но и внесло заметный вклад в общие
усилия антигитлеровской коалиции, в достижение победы над
фашизмом.
В целом указанная тенденция свойственна и современной
английской и американской буржуазной историографии. При этом
в исторической литературе последнего десятилетия происходило
дальнейшее снижение доли работ, в которых оспаривается значи¬
мость НОД в антигитлеровской борьбе. Тем не менее у некоторых
авторов, главным образом в США, до сих пор наблюдается стрем¬
ление преуменьшить масштабы освободительной борьбы в Юго¬
славии, поставить под сомнение ее роль в войне с фашизмом.
Один из наиболее ярких примеров — монография американского
историка Д. Ларсона о политике США в отношении Югославии
во время и после войны9. Автор повторяет не подкрепленные
какими-либо фактами характеристики событий в Югославии
1941—1945 гг., заимствованные из некоторых работ, вышедших
на Западе в конце 40-х—50-е годы.
Д. Ларсон не привел в своей книге никаких данных относи¬
тельно численности оккупационных войск, которые вследствие
народно-освободительной борьбы были связаны в Югославии и
не могли быть использованы фашистским блоком на основных
театрах войны 10. Не упомянуто и о том, что находившиеся в Юго-
8 Югославская эмигрантская литература, представляющая собой особое
историографическое явление, здесь не рассматривается. Исключение со¬
ставляют лишь отдельные эмигрантские авторы, работы которых стали
неотъемлемой частью исторической науки Англии и США.
9 Larson D. United States Foreign Policy Toward Yugoslavia, 1943—1963.
Wash., 1979.
10 С конца 1941 г. по сентябрь 1944 г. в Югославии непрерывно на¬
ходилось от 25 до 30 с лишним дивизий оккупантов общей численностью
от 450 тыс. до почти 600 тыс. человек. Накануне Белградской операции,
когда, за исключением хортистского режима Венгрии, все другие сообщ¬
ники Германии по фашистскому блоку, участвовавшие в захвате Югосла¬
вии, были уже выведены из войны, численность оккупационных сил со¬
ставляла около 300 тыс. человек, из нйх 270 тыс. немецких войск.
См.: Strugar V. Jugoslavia, 1941-1945, s. 69, 123—124, 173—187, 219-221,
260—261; Белградская операция, с. 49, 81—82./
30/
20*

славил большие вражеские контингенты непрерывно испытывали
удары партизанских сил, а затем НОАЮ, что они были постав¬
лены в условия подлинной войны и несли значительные потери,
что народно-освободительная борьба вообще поставила под вопрос
военное господство оккупантов в Югославии.
В ряде общих работ по истории движения Сопротивления,
опубликованных в последнее десятилетие, главным образом в Ан¬
глии11, отмечаются такие черты народно-освободительной борьбы
в Югославии, как размах вооруженных действий против оккупа-
ционно-квислинговского режима, организованность созданных
КПЮ партизанских сил, превратившихся в подлинную армию
с единой боевой структурой и системой управления, ожесточен¬
ность сражений, которые вели с врагом партизанские отряды и
НОАЮ. Говорится также о впечатляющих военных успехах, до¬
стигнутых НОД, о создании обширных освобожденных террито¬
рий и осуществлении НОАЮ крупных стратегических операций,
которые на более поздних этапах, в 1944—1945 гг., координиро¬
вались или проводились совместно с военными действиями веду¬
щих держав антигитлеровской коалиции и завершились изгна¬
нием фашистских захватчиков из Югославии. Характерен вывод,
сделанный Р. Уайтом, одним из авторов сборника «Сопротивле¬
ние в Европе в 1939—1945 гг.»: «Партизаны Тито как в военном,
так и в политическом отношении добились одного из самых
больших успехов Сопротивления в этой войне» 12.
Аналогичная оценка преобладает и в опубликованных в США 13
и Англии 14 * новейших исследованиях, специально или в значи¬
тельной части посвященных внутренним и внешнеполитическим
аспектам развития Югославии периода войны. Однако наряду
с этим для подавляющей части послевоенной британской и аме¬
риканской буржуазной историографии, в том числе новейшей,
характерно стремление представить НОД не в качестве един¬
ственного освободительного движения, а лишь одного из двух
движений Сопротивления в стране. Вторым таким движением
изображаются четники Д. Михайловича.
11 Resistance in Europe, 1939—1945/Ed. S. Hawes, R. White. L., 1975;
Macksey K. The Partisans of Europe in World War II. L., 1975; Foot M. R. D.
Resistance: An Analysis of European Resistance to Nazism, 1940—1945. L.,
1976; Stafford D. Britain and European Resistance, 1940—1945: A Survey
of the Special Operations Executive, with Documents. L., 1980.
12 White R. The Unity and Diversity of European Resistance. — In: Re¬
sistance in Europe, 1939—1945, p. 18.
13 Roberts W. R. Tito, Mihailovic and the Ailles, 1941—1945. New Bruns¬
wick, 1973; Milazzo M. J. The Chetnik Movement and the Yugoslav Resistance.
Baltimore; London, 1975; Tomasevich J. War and Revolution in Yugoslavia,
1941—1945: The Chetniks. Stanford, 1975; Wheeler M. C. Britain and the War
for Yugoslavia, 1940—1943. N. Y., 1980.
14 British Policy Towards Wartime Resistance in Yugoslavia and Greece /
Ed. Ph. Auty, R. Glogg. L., 1975; Auty Ph. Tito: A Biography. Harmondsworth,
1980 (книга впервые опубликована в 1970 г.); Maclean F. Josip Broz Tito;
Zagreb etc., 1980 (пер. с англ, оригинала).
308

Подобная концепция, по существу, отражает политику, про¬
водившуюся Англией и США в отношении Югославии на про¬
тяжении большей части войны. Западные союзники, занимая
в отношении НОД враждебную позицию, пытались игнорировать
его и практически до 1943 г. не вступали с ним в контакт, ока¬
зывая политическую, пропагандистскую, материальную под¬
держку только военно-политическому движению четников, кото¬
рое стало создаваться с лета 1941 г. частью офицеров бывшей
югославской армии во главе с полковником Д. Михайловичем и
некоторыми буржуазными политиками. Выступив под лозунгом
противостояния оккупантам, оно, однако, заняло позицию вы¬
жидания, отказа от акций против захватчиков, планируя развер¬
нуть свои действия лишь после разгрома фашистского блока на
основных фронтах войны с тем, чтобы при поддержке западных
держав восстановить довоенную буржуазно-монархическую Юго¬
славию.
Будучи крайними антикоммунистами и организуя свое дви¬
жение на великосербской шовинистической основе, Михайлович
и его окружение враждебно относились к НОД. В разгар восста¬
ния 1941 г. четники, с которыми НОД усиленно добивалось
договоренности о совместной борьбе против захватчиков, по так¬
тическим соображениям оказались вынужденными пойти на не¬
которое взаимодействие с партизанскими силами. Четнические
отряды приняли вместе с партизанами определенное участие
в выступлениях против оккупантов. Однако, усматривая в даль¬
нейшем развитии восстания главную опасность своим военно¬
политическим планам, Михайлович уже с начала ноября 1941 г.
полностью переключил свои усилия на вооруженную борьбу против
НОД, стал в этом сотрудничать с оккупационно-квислинговским
режимом. Оккупанты — первыми итальянцы, а позже немцы —
начали со своей стороны использовать четников с целью ско¬
рейшего уничтожения НОД. Четническое движение, хотя по
своим конечным целям было антиоккупационным и выступало
в качестве военной организации югославского королевского эми¬
грантского правительства (в начале 1942 г. Михайловичу, про¬
изведенному в генералы, было заочно отведено в нем место воен¬
ного министра), тем не менее в своей конкретной военно-поли¬
тической практике перешло на коллаборационистские позиции 15.
В дальнейшем компрометация четников как коллаборациони¬
стов, с одной стороны, рост военных и политических успехов НОД
и его поддержка Советским Союзом — с другой, заставили Ан- 16 *
16 Marjanovic J. Prilozi istoriji sukoba narodnooslobodilackog pokreta i
cetnika Draze Mihailovica u Srbiji 1941 godine. — In: Istorija XX veka:
Zbornik radova, 1. Beograd, 1959; Idem. Draza Mihailovic izmedu Britanaca
i Nemaca. Zagreb; Beograd, 1979, knj. 1; Milazzo M. J. Op. cit.; Tomase-
vtch J. Op. cit.; Tajna i javna saradnja cetnika i okupatora, 1941—1944/
Izbor i objasnjenja J. Marjanovic. Beograd, 1976; Ilajoeuh P. Контрареволу-
rrnja у Црно] Гори: Четнички и федералистички покрет, 1941—1945. Це-
тшье, 1977.
809

глию и США в 1943 г. установить контакт с Верховным штабом
НОАЮ, признать последнюю в качестве основной4 союзнической
силы в Югославии, а в 1944 г. порвать с Михайловичем. Четни¬
ческое движение разделило судьбу захватчиков и было полностью
разгромлено при освобождении Югославии.
Несмотря на это, миф о четниках как участниках движения
Сопротивления прочно утвердился в послевоенной буржуазной
историографии и исторической публицистике Англии, особенно же
США.
Крайней формой фальсификации явилось отрицание самого
факта коллаборационизма четников и повторение вымысла
о «борьбе» Михайловича против оккупантов, распространявшегося
на протяжении большей части войны пропагандой западных со¬
юзников и югославского эмигрантского правительства. Авторы
этой концепции, получившей развитие в США начиная с выхода
в свет одиозной книги Д. Мартина16 (книга была выпущена
в защиту Михайловича в связи с происходившим тогда в Бел¬
граде судом над ним), для подтверждения своей точки зрения
ссылались на ложные свидетельства ряда четнических команди¬
ров и политических функционеров, которым удалось в конце
войцы выбраться из Югославии и обосноваться на Западе. Пред¬
ставители этого крыла американской историографии занимали от¬
крыто антикоммунистическую, враждебную новой Югославии по¬
зицию.
Наряду с этим в первые послевоенные годы получила разви¬
тие, главным образом в английской буржуазной историографии,
и другая тенденция — в той или иной мере совместить призна¬
ние факта четнического коллаборационизма с мифом о четниках
как борцах Сопротивления. Всячески преуменьшались степень и
масштабы коллаборационизма четников, подчеркивались конеч¬
ные антиоккупационные цели движения. Литература этого на¬
правления восприняла выдвинутую X. Ситон-Уотсоном класси¬
фикацию коллаборационизма на пять типов 17, согласно которой
четники зачислялись в последний, пятый тип — коллаборацио¬
нистов «поневоле», вынужденных прибегнуть к тактике сотруд¬
ничества с оккупантами для борьбы против коммунистов, угро¬
жавших захватом политической власти. При подобного рода ин¬
терпретации, также явно антикоммунистической и враждебной
новой Югославии, НОД в сущности рассматривалось в качестве
фактора, «помешавшего» развитию Сопротивления четников.
Версия о двух движениях югославского Сопротивления и
в наши дни повторяется в английской и американской буржуаз¬
ной историографии, хотя и с некоторыми изменениями.
Почти сходит на нет прямое отрицание сотрудничества чет¬
ников с оккупантами. Даже в работах, подобных упомянутой 18
18 Martin Ь. Ally Betrayed: The Uncensored Story of Tito and Mihailo
vich. N. Y., 1,946.
Seton-Watson H. East European Revolution. L., 1950, p. 106—107.
610

книге Д. Ларсона, частично признается взаимодействие четников
с врагом, хотя делается это вскользь, с нарочито неопределен¬
ными формулировками. Так, Ларсон буквально одной фразой
говорит, что в сравнении с НОД «Дража (Михайлович. — JL Г.),
вероятно, считал нацистов и фашистов меньшим из двух зол и
часто вступал в параллельную акцию против партизан». Но при
этом голословно утверждается, будто четники «по-своему» боро¬
лись с оккупантами 18.
Большинство авторов определенно указывают на связь, уста¬
новленную в то или иное время между четниками и оккупацион-
но-квислинговским режимом. Однако степень такой связи сильно
преуменьшается, затушевывается тот факт, что четники перешли
в коллаборационистский лагерь и, следовательно, не принадле¬
жали к движению Сопротивления.
Например, английский историк М. Фут в монографии, посвя¬
щенной европейскому Сопротивлению, подчеркнул прежде всего,
что четническое движение было создано «с серьезным намерением
сопротивления немцам, итальянцам и усташам» 18 19. Отметив далее,
что с момента нападения Михайловича осенью 1941 г. на пар¬
тизан борьба против НОД находилась в центре усилий четников,
Фут признал, что последние не только не вели каких-либо дей¬
ствий против оккупантов, но даже установили с ними контакт.
Однако он упомянул лишь, что к концу 1942 г. у Михайловича
были «вполне дружественные отношения с некоторыми из
итальянских оккупационных властей» 20. Многочисленные свиде¬
тельства того, что эти контакты возникли гораздо раньше и про¬
должались в течёние длительного периода, что четники Михай¬
ловича сотрудничали с квислинговской администрацией Недича
в Сербии и с гитлеровцами, в монографии замалчиваются. Между
тем различные данные на сей счет приводились не только в юго¬
славской, но и в западной исторической литературе, включая
специально посвященные четникам монографии М. Милаццо и
Й. Томашевича.
Фут обошел главный вопрос — о конкретном содержании чет¬
нических связей с оккупационно-квислинговскими властями, он
фактически^ уклонился от раскрытия непосредственного взаимо¬
действия четников с оккупантами в совместной борьбе против
НОД и превращения их в коллаборационистов. Михайлович, пи¬
шет автор, «потерпел катастрофу от рук своих соперников в граж¬
данской войне» (т. е. НОД); при этом не упоминается, что чет¬
ники были разгромлены вместе с оккупантами в ходе их изгна¬
ния из Югославии21.
Американский историк У. Робертс, много лет проработавший
в дипломатическом ведомстве и пропагандистских учреждениях
18 Larson D. Op. cit., р. 39—40.
19 Foot М. R. D. Resistance, р. 190.
20 Ibid., р. 196.
21 Ibid., р. 190.
311

США, освещает начавшееся па рубеже 1941—1942 гг. и продол¬
жавшееся вплоть до капитуляции Италии взаимодействие четни¬
ков с захватчиками в Черногории и других районах итальянской
оккупационной зоны. При этом особо отмечается участие зна¬
чительных четнических формирований в проводившихся окку¬
пантами крупных наступлениях против ядра партизанских сил,
а затем НОАЮ в 1942—1943 гг.22 Но одновременно бездоказа¬
тельно утверждается, что это сотрудничество осуществлялось чет¬
ническими командирами на местах по собственной инициативе,
без одобрения Михайловича23. Тем самым снижается ответствен¬
ность руководства движения в целом за коллаборационизм.
Робертс всего на нескольких страницах коснулся вопроса
о деятельности четников в 1944—1945 гг., обойдя все приводив¬
шиеся в литературе, прежде всего югославской, данные о про¬
исшедших тогда изменениях в политике германских оккупацион¬
ных властей, до того отвергавших партнерство с четническим
движением, и о практике непосредственного сотрудничества чет¬
ников с гитлеровскими захватчиками и их марионеткой Недичем
в борьбе против НОД. Ссылаясь лишь на сделанное уже после
войны заявление главы находившейся осенью 1944 г. при штабе
Михайловича американской разведывательной миссии Р. Мак-
дауэла, Робертс выдвинул тезис, согласно которому в начале
сентября 1944 г. четники приступили к действиям против окку¬
пационных сил в Сербии, но, как он пишет, сами подверглись
«яростному партизанскому нападению»24. Подобным образом,
с одной стороны, замалчивается сотрудничество четников с нем¬
цами в 1944—1945 гг. как в Сербии, так и в ряде других районов
страны, хотя оно вновь подтверждено обширным фактическим
материалом, в том числе многочисленными германскими и четни¬
ческими документами, которые были введены в научный оборот
югославскими и западными авторами25. С другой стороны, по
существу, развивается все та же концепция X. Ситон-Уотсона,
который представлял НОД помехой на пути «Сопротивления»
четников.
Попытки У. Робертса затушевать четническое сотрудничество
с гитлеровскими оккупантами противоречат его же собственному
выводу в заключение книги, что четники, вначале «враждебные
к немцам и итальянцам», пришли «к политике соглашения
с теми и другими» 26.
Следует отметить вместе с тем, что в' США' и Англии за по¬
следнее десятилетие появился ряд работ, где четники оценива¬
ются как движение, которое в своей борьбе против НОД стало
22 Roberts W. R. Op. cit., р. 40—41, 56, 68, 101, 103—104 etc.
23 Ibid., р. 41, 68, 81.
24 Ibid., р. 259.
25 Особенно большой материал содержится, например, в исследованиях
югославского историка Р. Пайовича и американского историка Й. Тома¬
шевича: ПсцовиЪ Р, Указ, соч., д. 3; Tomasevich J. Op. cit., pt 3.
26 Roberts W. R. Op. cit., p. 322.
312

столь активно сотрудничать с оккупационно-квислинговским ре¬
жимом, что на деле оказалось за пределами Сопротивления, пре¬
вратилось в коллаборационистское. В одних случаях подобного
рода оценки даются в плане общих констатаций, как, например,
в биографиях И. Броз Тито, написанных Ф. Оти и Ф. Макли¬
ном 27. В других эти оценки являются итогом основательного рас¬
смотрения проблемы. Здесь в первую очередь следует назвать
крупные монографии, специально посвященные четникам: книгу
М. Милаццо «Четническое движение и югославское Сопротивле¬
нием и особенно том «Четники» из задуманной Й. Томашевичем
трехтомной работы «Война и революция в Югославии 1941 —
1945 гг.». Обе эти монографии, вышедшие в 1975 г., явились, по
существу, первыми в западной исторической литературе науч¬
ными исследованиями о четниках Михайловича. На чрезвычайно
большом документальном материале, прежде всего извлеченных
из архивов германских и итальянских документах, захваченный
западными союзниками в результате войны, в работах Милаццо
и Томашевича наглядно показаны действительный характер и
масштабы четнического коллаборационизма, место четников в со¬
бытиях 1941—1945 гг. как силы, которая в противостоянии на¬
родно-освободительной борьбе стала пособником врага.
Содержание книг М. Милаццо и Й. Томашевича свидетель¬
ствует о несостоятельности мифа о том, будто четническое дви¬
жение продолжало в течение войны хотя бы частично оставаться
неким движением Сопротивления. В этом смысле обе названные
монографии могли бы означать серьезный поворот к крушению
этого мифа в западной историографии. Однако одновременно
в ряде положений, выдвигаемых авторами, в методологии их под¬
хода к анализу фактического материала в известной мере дают
себя знать, главным образом у Милаццо, некоторые стереотипы,
получившие ранее хождение в буржуазной исторической лите¬
ратуре.
Так, раскрывая на обширном фактическом материале колла¬
борационистскую политику, проводившуюся четниками с конца
1941—начала 1942 г. вплоть до конца войны, М. Милаццо тем
не менее делает вывод, согласно которому «четники были в не¬
котором смысле как движением Сопротивления, так и коллабо¬
рационистами» 28. В каком же именно смысле, по мнению Ми¬
лаццо, четническое движение, несмотря на свой коллаборацио¬
низм, в то же время оставалось явлением, относящимся к Со¬
противлению? Ответом служит усиленно подчеркиваемая авто¬
ром на протяжении всей работы мысль о том, что сотрудничество
четников Михайловича с фашистскими захватчиками представ¬
ляло собой «тактический коллаборационизм», мотивированный
исключительно интересами борьбы против внутреннего политиче¬
ского противника — НОД, а не позицией поддержки оккупантов;
27 Auty Ph. Op. cit., p. 232—233; Maclean F. Op. cit., s. 56, 64, 67, 86.
28 Milazzo M. J. Op. cit., p. 182.
313

что по своим конечным целям четники продолжали быть, наобо¬
рот, антиоккупационным движением, стратегически ориентиро¬
ванным на то, чтобы при поражении фашистского блока и вы¬
садке западных союзников в Югославии выступить вместе с по¬
следними против оккупационных сил и восстановить довоенное
государство. Иными словами, вступив в своей «тактике» на путь
коллаборационизма, четническое движение принадлежало Сопро¬
тивлению стратегически, с точки зрения конечных целей.
Указанный тезис не изобретение М. Милаццо. В том или ином
виде он присутствует и у У. Робертса, и у М. Фута, и в ряде
других подобных работ. А истоки его — в упомянутой классифи¬
кации коллаборационизма, данной X. Ситон-Уотсоном, — не слу¬
чайно о ней прямо напоминает Милаццо, формулируя свой вы¬
вод 29. Но пожалуй, ни в одной из работ такой вывод не вступал
в столь резкое противоречие с содержанием, как в книге Ми¬
лаццо. Ибо в ней убедительно показано, что после краткого пе¬
риода летом—осенью 1941 г. повседневная практическая деятель¬
ность четников сводилась к большему или меньшему по размерам
и интенсивности сотрудничеству и взаимодействию с оккупаци-
онно-квислинговскими властями в борьбе против НОД.
Коллаборационистская роль, которую на деле стало играть
четническое движение, последовательнее раскрыта в монографии
Й. Томашевича. Это выбивает почву из-под версии о двух юго¬
славских движениях Сопротивления.
Продолжая линию, в целом преобладавшую и в исторической
литературе предшествовавших лет, современная британская и
американская буржуазная историография отводит крайне мало
места социальному аспекту событий 1941—1945 гг. в Югославии,
освещению самой Югославской революции. Эта сторона, как пра¬
вило, не является предметом особого рассмотрения, а лишь бегло
затрагивается, преимущественно при помощи общих формул
о радикальных общественно-политических изменениях в ходе на¬
родно-освободительной борьбы, переплетении последней с граж¬
данской войной, в результате которой в Югославии была уста¬
новлена «коммунистическая власть». Лишь в единичных случаях,
как, например, в упоминавшейся биографии И. Броз Тито, напи¬
санной Ф. Оти, о революционных переменах говорится чуть по¬
дробнее. Однако и тут дело, по существу, ограничивается поверх¬
ностным освещением некоторых наиболее крупных событий и
явлений, обозначивших развитие революционного процесса, таких,
как образование народно-освободительных комитетов или консти¬
туирование новой Югославии на 2-й сессии АВНОЮ 30.
Большее внимание революционному процессу уделяется глав¬
ным образом в некоторых работах социологического характера,
написанных в духе буржуазной «революциологии», «исследовании
коммунизма». Среди них можно отметить посвященную данной
29 Ibid., р. 182—183.
зо Auty Ph. Op. cit., p. 239—241, 269—271,
314

Темс статью американца П. Шупа «Югославская революция: Пер¬
вая революция нового типа». Рассмотрение революционного про¬
цесса сводится здесь фактически к вопросу стратегии и тактики
КПЮ, интерпретируемых под углом зрения распространенных
в западной литературе схем «механизма взятия власти». В по¬
добном ключе оцениваются соотношение национально-освободи¬
тельных и социально-революционных целей КПЮ и НОД, их
политика в национальном вопросе, отношения с другими юго¬
славскими политическими группировками, с западными союзни¬
ками.. Помимо того что сами указанные проблемы и характер ли¬
нии КПЮ трактуются с позиций, свойственных буржуазной
науке, при такого рода подходе освещение революционного про¬
цесса чрезмерно фокусируется на субъективных факторах за счет
объективных: общественной обусловленности, социальной значи¬
мости революции и др.31
Аналогичный подход отличает и подавляющую часть тради¬
ционных исторических работ. Их авторы, касаясь лишь в общей
форме революционного аспекта народно-освободительной борьбы,
ограничиваются при оценке характера ■ югославской революции
в основном констатацией, что она руководилась коммунистами и
привела КПЮ к власти. Вопрос же об объективных социальных
причинах революции и решавшихся ею общественных задачах
в сущности оставляется в стороне.
Почти во всех работах, вышедших в Англии и США за по¬
следнее десятилетие, признается тот факт, что в ходе народно-ос¬
вободительной борьбы и революции КПЮ объединила под своим
руководством широкие слои народа, активная поддержка которых
превратила партию и созданное ею НОД в главную политиче¬
скую силу югославского общества, обеспечила победу революции.
Но при этом большинство авторов делают упор на том, что такая
поддержка сложилась непосредственно на национально-освободи¬
тельной основе и в обстановке, когда КПЮ выступала в каче¬
стве единственного организатора и руководителя борьбы за осво¬
бождение страны от фашистской оккупации. Сама по себе данная
мысль отражает одну из реальных черт югославской революции
и не может вызвать возражений. Однако в ее подчеркивании
буржуазной историографией можно в той или иной мере просле¬
дить стремление отделить, оторвать друг от друга националь¬
но-освободительный и социально-революционный компоненты вы¬
двинутой КПЮ политической платформы НОД, на которой спло¬
тились народные массы, и свести в итоге поддержку этих масс
к первому из названных компонентов, по существу поставив под
сомнение, насколько эта поддержка относилась ко второму
из них.
Крайним, наиболее открытым выражением подобной тенден¬
ции является утверждение, что поддержкой народа пользовались
31 Shoup Р. The Yugoslav Revolution: The First of New Tipe. —
In: The Anatomy of Communist Takeovers / Ed. Th. Hammond. New Haven;
London, 1975, p. 244—272.
315

Лишь национально-освободительные, по не социальные цели КИЮ.
В литературе последних лет такого рода взгляд в концентриро¬
ванном виде проявился, например, в изданной в США моногра¬
фии Д. Джорджевича и С. Фишера-Галаца «Балканская рево¬
люционная традиция». В пей доказывается, что коммунисты
Югославии, а также Греции и Албании «взяли на себя главную
роль в руководстве движениями Сопротивления» на основе про¬
грамм, где ударение делалось «на патриотической мотивации...
нежели на коммунистической революции», и что «только как ли¬
деры патриотических движений» они могли «надеяться сохранить
поддержку своих некоммунистических последователей», чьи «по¬
слевоенные устремления», т. е. социальные цели, были «несовме¬
стимы» с целями компартий 32.
Другая сторона указанной версии заключается в том, что
сама национально-освободительная платформа, выдвинутая ком¬
мунистами в Югославии (равно как в Греции и Албании), изо¬
бражается при этом лишь в качестве тактического средства
«превращения освободительной войны в войну за установление
коммунистического правления». Авторы придерживаются тезиса
о «навязанной коммунистической революции», о том, что «по¬
литически наивное крестьянство» дало руководимому коммуни¬
стами освободительному движению массовую базу, «и „националь¬
ное освобождение4* было цинично использовано для псевдонацио-
налистических целей и как инструмент социальной революции» 33.
Но абсолютно никаких доказательств всей этой схемы, веду¬
щей свое начало от X. Ситон-Уотсона, в монографии Д. Джорд¬
жевича и С. Фишера-Галаца нет. Авторы ограничиваются самым
общим изложением своей схемы, отказываясь от какого-либо
конкретного рассмотрения ее применительно к Югославии и дру¬
гим балканским странам. Совершенно обходится, в частности,
имеющий первостепенное значение для понимания всей указан¬
ной проблемы вопрос об объективном характере взаимосвязи на¬
ционально-освободительного и социально-революционного в про¬
цессе возглавленной КПЮ борьбы против фашистских захватчи¬
ков. Огульно отвергая — также без всякого рассмотрения по
существу — то, что они называют «официальной доктриной, из¬
лагаемой ныне балканскими историками» 34, т. е. учеными бал¬
канских социалистических стран, авторы монографии полностью
игнорируют, в частности, чрезвычайно обширную югославскую
историографию народно-освободительной борьбы и революции
в Югославии, а заодно и работы по этой тематике в других
социалистических странах, включая СССР. Между тем в югослав¬
ской и советской исторической науке имеются конкретные, по-
32 Djordjevic D., Fischer-Galati S. The Balkan Revolutionary Tradition.
N. Y., 1981, p. 225 (Д. Джорджевич — бывший югославский историк,
с 70-х годов работающий в США).
33 Ibid., р. 225-226, 236.
34 Ibid., р. 224-225.
316

скроенные на большом фактическом материале исследования,
показывающие, что неразрывное сочетание, переплетение нацио¬
нально-освободительного и социально-революционного компонен¬
тов в выработанной КПЮ политической линии НОД не было
лишь изобретением «коммунистической тактики», как утвер¬
ждают Джорджевич и Фишер-Галац, а представляло собой прежде
всего выражение требований исторической действительности, объ¬
ективной общественной реальности.
Не имея здесь возможности дать более подробный обзор упо¬
мянутых исследований, укажем по крайней мере на содержав¬
шиеся в них основные выводы, которые уже обобщались в юго¬
славской и в советской историографии35.
Прежде всего фашистская оккупация выдвинула перед юго¬
славскими народами в качестве самой неотложной, главной обще¬
национальной задачи незамедлительную борьбу за освобождение
Югославии, за восстановление ее независимости. Решению на¬
званной задачи и отвечала линия КПЮ. Партия стала инициато¬
ром и организатором массовой вооруженной борьбы с захватчи¬
ками, создания с этой целью широкого национально-освободитель¬
ного фронта, объединяющего всех, готовых выступить против
оккупационно-квислинговского режима независимо от убеждений
и взглядов на будущее развитие страны. Осуществляя данную
линию, руководство КПЮ с самого начала восстания 1941 г.
прилагало усилия и к установлению контактов с различными
буржуазными и мелкобуржуазными группировками, к образова¬
нию совместных с ними и всеми иными патриотическими элемен¬
тами комитетов национально-освободительного фронта, к единству
действий создававшихся коммунистами партизанских отрядов
с любыми другими военными формированиями, которые ста¬
вили бы целью борьбу против оккупантов. В частности, летом—
осенью 1941 г. со стороны руководства КПЮ и НОД были пред¬
приняты шаги для достижения договоренности и сотрудничества
с четниками, для этого И. Броз Тито дважды встречался с Ми¬
хайловичем. В качестве основы объединения и сотрудничества
всех патриотических сил НОД выдвигало общенациональные цели
освобождения.
Вместе с тем в условиях оккупации продолжали действовать
своеобразно преломлявшиеся в новой обстановке острейшие соци¬
альные противоречия довоенной буржуазно-монархической Юго-
35 См., например: Morata Р. Komunisticka partija Jugoslavije u stvaranju
narodnog fronta u oslobodilaqkom ratu i revoluciji, 1941—1945. — In: Narodni
front i komunisti: Jugoslavia, Cehoslovacka, Poljska, 1938—1945. Beograd,
1968; Морана П. Коммунистическая партия и социалистическая революция
в Югославии 1941—1945 гг. — В кн.: Из истории Великого Октября и после¬
дующих социалистических революций: Сб ст. М., 1978; Гибианский Л. Я.
Из истории становления новой Югославии (1941—1943); Он же. Развитие
югославской революции в ходе народно-освободительной войны и борьба
за окончательное утверждение новой Югославии. — В кн.: Из истории на¬
родно-демократических и социалистических революций в странах Централь¬
ной и Юго-Восточной Европы. М., 1977.
317

Славий, приведшие ее в кризисное состояние. В результате прак¬
тическое осуществление задач борьбы за освобождение оказы¬
валось неотделимым от мер, представлявших собой движение по
пути радикального общественного переустройства.
Во-первых, решение выдвинувшейся с возникновением осво¬
божденных территорий задачи организации там системы управ¬
ления потребовало создания совершенно новых органов власти,
которыми стали народно-освободительные комитеты. Их возник¬
новение по инициативе КПЮ было не только проявлением ее
революционной стратегии, но и выражением реально сложив¬
шихся условий. Ибо в областях с несербским населением рестав¬
рация органов власти прежнего великосербского государства была
неприемлема для самых широких масс. А в самой Сербии, ока¬
завшейся в 1941 г. главным очагом борьбы, где образовалась наи¬
более обширная освобожденная территория, местный государ¬
ственный аппарат старой Югославии в значительной части очень
быстро включился в систему квислинговской администрации во
главе с Недичем. Наконец, в условиях борьбы, начатой самими
массами, причем вопреки призывам эмигрантского правительства
воздержаться от вооруженного выступления, восстановление
в освобожденных районах прежней реакционной власти, олице¬
творяемой этим правительством, вступило бы в явное противо¬
речие с новой реальностью: система организации жизни на сво¬
бодных территориях могла исходить лишь от самих восставших
масс. Народно-освободительные комитеты и формировались как
органы повстанческого управления, наиболее отвечавшие инте¬
ресам мобилизации народа на борьбу с захватчиками. В то же
время они представляли собой принципиально новую систему
власти, противоположную довоенному реакционному буржуазно¬
монархическому порядку.
Во-вторых, задачи освободительной борьбы требовали макси¬
мального объединения всех пародов многонациональной страны.
Но оно не могло быть осуществлено на великосербских принци¬
пах королевской Югославии. Реальной основой объединения яв¬
лялся лишь свободный и равноправный союз во имя общего осво¬
бождения, что и было выдвинуто коммунистами в качестве важ¬
нейшего компонента платформы НОД и стало непосредственно
проводиться им в практике народно-освободительной борьбы: ор¬
ганизации военно-политической структуры НОД, образовании на¬
ряду с местными народно-освободительными комитетами главных
комитетов крупных национальных областей страны. Это было
в корне противоположно государственному строю довоенной мо¬
нархии.
В-третьих, непосредственная революционная направленность,
которую таким образом приобретала национально-освободитель¬
ная платформа НОД, крайне усилилась ввиду того, что югослав¬
ская буржуазия как организованная политическая сила почти
вся встала на позиции коллаборационизма: от открытых квислин-
говцев — усташей, администрации Недича — до четников Михай-
318

ловича. В итоге борьба НОД за национальное освобождение, про¬
тив фашистских оккупантов превращалась на практике и в борьбу
с собственной буржуазией.
Таковы были объективные черты генезиса югославской рево¬
люции, неразрывного соединения в ней национально-освободи¬
тельного и социально-революционного компонентов. Это не только
никак не упоминается в монографии Д. Джорджевича и С. Фи-
шер-Галаца, но и, что гораздо существеннее, полностью игнори¬
руется содержащейся в ней схемой. Согласно этой схеме, хотя
коммунисты выступили руководителями Сопротивления на пат¬
риотической основе, фактически их целью было «уничтожить
все политические силы, которые могли противиться превращению
освободительной войны в войну за установление коммунистиче¬
ского правления». Применительно к Югославии указанный тезис
подкрепляется ссылкой на то, что «главной мишенью коммуни¬
стических лидеров сделались четники» 36. Но, как уже говори¬
лось, в действительности руководство КПЮ и НОД, выдвинув
общенациональную программу освобождения от захватчиков, вы¬
ступило в 1941 г. инициатором взаимодействия, сотрудничества
с четниками. А как раз Михайлович начал в ноябре 1941 г. воен¬
ные действия против партизан. Это широко признано в послед¬
ние годы и западной историографией.
В монографии Джорджевича и Фишера-Галаца игнорируется
также реальный контекст всей последующей борьбы НОД с чет¬
ническим движением — то, что последнее вступило на путь кол¬
лаборационизма и само поставило себя по другую сторону
баррикады. Таким образом, столкновение с четниками, как и
с откровенно квислинговскими буржуазными группировками, раз¬
вертывалось непосредственно на национально-освободительной
основе. Вместе с тем оно имело глубокий социальный смысл,
выражая конфронтацию между основными политически органи¬
зованными силами югославской буржуазии, занявшими коллабо¬
рационистские позиции, и восставшими массами, единственным
организатором и руководителем которых являлась КПЮ. По мере
развития этого столкновения его объективный общественный
смысл делался все более очевидным для широких слоев народа,
объединившихся в НОД. Происходила целеустремленно направ¬
лявшаяся КПЮ радикализация их сознания, в котором понятия
«антифашистское освобождение», «национальная свобода и демо¬
кратия», выдвинутые в качестве непосредственной платформы
НОД, получали все отчетливее выраженный антибуржуазный,
в конечном счете пролетарский по своей направленности харак¬
тер, постепенно совпавший в итоге с реальным характером раз¬
межевания между НОД и противостоявшими ему буржуазными
политическими силами. Весь этот сложный механизм развития
революционного процесса совершенно отсутствует в той схеме,
защитниками которой выступают Д. Джорджевич и С. Фишер-
Галац.
36 Djordjevic D., Fischer-Galati S. Op. cit., p. 225.
319

*
Особое внимание буржуазной историографии неизменно при¬
влекал международный аспект народно-освободительной борьбы
в Югославии. Как известно, югославский вопрос занял важное
место в политике ведущих держав антигитлеровской коалиции:
СССР, Англии и США. Позиции каждой из них в отношении
освободительной борьбы югославских народов являлись серьез¬
ным фактором, непосредственно сказывавшимся на развитии со¬
бытий в Югославии 1941—1945 гг. Активный интерес, проявляе¬
мый послевоенной западной историографией к этой стороне
народно-освободительной борьбы, характерен для американской,
а еще больше для английской исторической литературы послед¬
них лет.
Одна из основных линий указанной литературы — рассмотре¬
ние политики, проводившейся в отношении народно-освободитель¬
ной борьбы в Югославии западными союзниками, прежде всего
Англией, которая проявляла особую активность в югославском
вопросе и выступала главным патроном эмигрантского правитель¬
ства, а в 1941—1943 гг. и четников Михайловича. До недавнего
времени в западной, прежде всего официозной британской, исто¬
риографии была распространена точка зрения, что основной при¬
чиной, почему до весны 1943 г. Лондон всецело поддерживал
четников и не устанавливал контактов с НОД, являлось отсут¬
ствие у англичан достаточной информации о действительном по¬
ложении в Югославии, ввиду чего они были введены в заблуж¬
дение ложными сообщениями Михайловича, представлявшего себя
вождем масштабного движения Сопротивления. Такая точка зре¬
ния была, в частности, ясно выражена известным английским
историком Ф. У. Дикином37 (во время войны он был первым
британским военным представителем при Верховном штабе
НОАЮ). Между тем материалы Государственного архива Вели¬
кобритании, с 1972 г. ставшие широко вводиться в научный обо¬
рот, свидетельствуют о необоснованности указанной версии. Ре¬
зультатом явился определенный пересмотр ее в ряде работ
последних лет, например в книгах Э. Баркер и М. Уилера о бри¬
танской политике в отношении Югославии и Балкан в целом,
отчасти в монографии Д. Стаффорда 0 политике Англии в отно¬
шении европейского Сопротивления 38.
В них, хотя и в разной степени, признается, что уже с осени
1941 г. разведывательная и дипломатическая службы Англии
располагали данными, что важнейшим фактором борьбы против
захватчиков является НОД, а четники не проявляют активности
и даже вступают в контакты с оккупационно-квислинговскими
37 Deakin F. W. D. The Embattled Mountain. L., 1971, p. 125—136 etc.;
Idem, Britanija i Jugoslavia, 1941—1945. — Jugoslavenski istorijski Sasopis,
1963, br. 2.
38 Barker E. British Policy in South-East Europe in the Second World
War. L., 1976; Wheeler M. C. Op. cit.; Stafford D. Op. cit., p. 75, 119,
320

властями. И тем не менее британская сторона вопреки этим дан¬
ным- приняла меры, направленные на оказание всей возможной
политико-дипломатической, пропагандистской, материальной под¬
держки Михайловичу. Средства массовой информации Англии и
США создали миф о Михайловиче как якобы чуть ли не главном
герое европейского Сопротивления. О действительной же борьбе
НОД против оккупантов не упоминалось, действия партизан и
затем НОАЮ приписывались четникам. Более того, с ноября
1941 г. Лондон вместе с югославским эмигрантским правитель¬
ством стал добиваться фактической ликвидации НОД путем под¬
чинения его «национальному вождю» Михайловичу. Как конста¬
тировала Баркер, на основе британских архивных документов
можно сделать вывод, что подобные действия англичан опреде¬
лялись на самом деле стремлением укрепить положение четников
в противовес «коммунистам»39. Подобный вывод по существу
опровергает версию, отстаивавшуюся прежде Дикином и затуше¬
вывавшую тот факт, что враждебная НОД позиция Англии (и
западных союзников вообще) была обусловлена классово-полити¬
ческой стратегией, антикоммунизмом, желанием не допустить ре¬
волюционных перемен в Югославии, что в жертву этим целям
были принесены интересы освободительной борьбы югославских
народов.
Вместе с тем в некоторых работах, опубликованных в послед¬
нее десятилетие, по-прежнему содержится противоречащий доку¬
ментальному материалу тезис, что причиной поддержки четни¬
ков было отсутствие необходимой информации о подлинной ситуа¬
ции в Югославии. И что как только весной 1943 г. британские
власти стали располагать такой информацией, произошло изме¬
нение позиции Англии (а затем США): был установлен непо¬
средственный контакт со штабом И. Броз Тито, ср второй по¬
ловины 1943 г. стала оказываться помощь НОАЮ, а в начале
1944 г. был осуществлен разрыв с Михайловичем40.
При освещении политики западных держав по отношению
к Югославии в период 1944—1945 гг. современная буржуазная
историография Англии и США привлекает внимание к англий¬
ским усилиям, направленным на достижение компромисса между
НОД и королевским эмигрантским правительством. В большин¬
стве работ отмечается тот очевидный факт, что инициатор такого
компромисса — британский премьер-министр У. Черчилль стре¬
мился подобным путем навязать новой Югославии признание
монархии, добиться для югославской буржуазной эмиграции опре¬
деленных позиций в послевоенном государстве, чтобы не допу-
39 Barker Е. Some Factors in British Decision-making over Yugoslavia,
1941—1944. — In: British Policy Towards Wartime Resistance..., p. 33.
40 См., например: Bailey S. W. British Policy Towards General DraSa
Mihailovic. — In: British Policy Towards Wartime Resistance... (во время
войны автор был одним из британских военных представителей при штабе
Михайловича); Roberts W. R. Op. cit., р. 322.
21 Заказ № 363
321

стать окончательной победы революции, утверждения страны на
нута социалистических преобразований.
Наряду с этим имеют место попытки некоторых авторов пред¬
ставить дело так, будто британское правительство и его глава
вовсе не хотели вмешиваться в определение внутриполитического
курса Югославии. Особенно это выражено в упоминавшейся книге
Ф. Маклина, с осени 1943 г. до весны 1945 г. возглавлявшего
английскую военную миссию при Верховном штабе НОАЮ. Мак¬
лин вновь сослался на свое собственное, высказанное в его преж¬
них историко-мемуарных работах утверждение, согласно которому
при его отправке в Югославию Черчилль указал, что главным
является военное сотрудничество с НОД в целях борьбы против
гитлеровцев, а политический аспект имеет для англичан второ¬
степенное значение и вопросы государственного устройства дол¬
жны решить сами югославы41. Упорные же усилия британского
премьера, направленные на достижение компромисса между но¬
вой Югославией и монархической эмиграцией, Маклин объяснял
исключительно английскими «обязательствами де-юре по отно¬
шению к югославскому эмигрантскому правительству», необходи¬
мостью «согласовать» их «с фактическим положением в Югосла¬
вии и военным союзом (Англии. — Л. Г.) с Тито» 42.
На то же самое утверждение Маклина сослался и У. Робертс,
сделавший на этом основании неправомерный вывод, буДто Чер¬
чилль был всецело поглощен военной стороной положения в Юго¬
славии, помощью партизанам ввиду эффективности их борьбы
с врагом, а то, что они были «под коммунистическим руковод¬
ством», будто бы его «малд тревожило». Поскольку указанный
вывод явно противоречил приводимому Робертсом материалу
о политике Черчилля в югославском вопросе в 1944—1945 гг.,
автор выдвинул еще один надуманный аргумент. Он уверял, что
беспокойство Черчилля стало проявляться позднее, к концу
войны, и по иным причинам — из-за того, что к тому времени
«прояснились советские замыслы на Балканах» 43.
В изложении и Маклина и Робертса эта версия призвана так
или иначе опровергнуть очевидное — то, что черчиллевская ли¬
ния на достижение компромисса в югославском вопросе в 1944—
1945 гг. определялась той же антикоммунистической, враждебной
югославской революции классово-политической стратегией, кото¬
рой была обусловлена помощь западных держав четникам в 1941—
1943 гг. Это ясно подтверждается введенными в последние годы
в научный оборот британскими архивными документами, значи¬
тельное число которых, относящихся к югославским проблема^
1943—1945 гг., издано недавно югославским историком Д. Би¬
бером 44. При неизменности стратегии пришлось, однако, сменить
41 Maclean F. Op. cit., s. 75.
42 Ibid., s. 82.
« Roberts W. R. Op. cit., p. 322—323.
44 Tito—Churchill: Strogo tajrio / Izabrao i uredio D. Biber. Beograd;
Zagreb, 1981,
322

тактику перед лицом столь неприятной для Лондона и Вашинг¬
тона реальности, вынуждавшей считаться с уже возникшей новой
Югославией, с ее военными и политическими успехами, с ее под¬
держкой Советским Союзом.
Отношение СССР к событиям в Югославии 1941—1945 гг.,
роль советской политики как важного внешнего фактора разви¬
тия народно-освободительной борьбы также привлекали и при¬
влекают неизменное внимание послевоенной буржуазной историо¬
графии. Однако данная проблематика затрагивается там в основ¬
ном при общем освещении истории народно-освободительной
борьбы или международных отношений периода второй мировой
войны и политики держав антигитлеровской коалиции. Специ¬
альные же работы по данной теме единичны. Наиболее заметна
обширная статья С. Клиссолда, предпосланная в качестве пре¬
дисловия к выпущенному в 1975 г. под его редакцией британским
Королевским институтом международных отношений сборнику
документов и других материалов, касающихся советско-югослав¬
ских отношений 1939—1973 гг.45 Статья объемом свыше ста стра¬
ниц охватывает тот же отрезок времени, что и весь сборник, но
периоду народно-освободительной борьбы посвящена без малого
ее треть. Вопросы политики СССР в отношении народно-освобо¬
дительной борьбы особенно акцентируются в упоминавшихся
книгах У. Робертса, Ф. Маклина, Ф. Оти, в значительной мере
в работах Э. Баркер, М. Уилера и некоторых других авторов.
При этом в современной буржуазной историографии Англии
и США по-прежнему преобладает пущенный в ход еще в 50-е годы
и утвердившийся с 60-х годов миф, будто СССР в течение дли¬
тельного времени не оказывал поддержки народно-освободитель¬
ной борьбе в Югославии, а его политика была направлена чуть ли
не против югославской революции, будто отношения СССР
С НОД, новой Югославией определялись в 1941—1945 гг. в основ¬
ном «противоречиями», даже «конфликтами». Кочующий из ра¬
боты в работу, этот миф приобрел характер устойчивого стерео¬
типа, повторяемого многими авторами как своего рода аксиома,
не требующая особых доказательств.
В случаях же, когда такой стереотип пытаются обосновать,
аргументация сводится фактически к повторению версии, выдви¬
нутой в некоторых публикациях (прежде всего В. Дедиера), по¬
явившихся в / Югославии в начале 50-х годов и получивших за¬
тем широкое распространение на Западе46. Обусловленные тог¬
дашней обстановкой временного нарушения советско-югославских
45 Yugoslavia and the Soviet Union, 1939—1973: A Documentary Sur¬
vey/Ed. S. Glissold. L., 1975.
46 Дедщер В. Jocnn Броз Тито: Прилози за биографщу. Београд, 1953;
Idem. Tito. N. Y., 1953; Пи]аде М. Прича о сов^етско] помоЬи за дизан>е
устанка у 1угослави]*и. Београд, 1950. Названные публикации как в Юго¬
славии, так и на Западе выходили в переводах на различные европейские
языки.
21*
323

отношений в 1948—1953 гг., эти публикации искажали советскую
политику в отношении народно-освободительной борьбы путем,
во-первых, тенденциозного, одностороннего подбора фактиче¬
ского — либо даже, как в ряде случаев у Дедиера, за таковой
выдаваемого — материала, во-вторых, его произвольного толко¬
вания в отрыве от реального исторического контекста. Все это,
включая и прямые фальсификации, пущенные в оборот и затем
неоднократно развитые Дедиером47, продолжает использоваться
буржуазной историографией Англии и США в качестве основного
«источника» при освещении названной темы. Показательно одно
из наиболее крупных изданий, где она специально рассматрива¬
ется, — упомянутый сборник о советско-югославских отношениях
под редакцией С. Клиссолда. Из помещенных там 90 документов
периода народно-освободительной борьбы 56, т. е. почти две
трети, взяты именно из подобных публикаций, в том числе больше
половины (48) — у Дедиера.
Вместе с тем в американской и английской исторической ли¬
тературе, как правило, игнорируются оригинальные советские
источники периода 1941—1945 гг., отражающие позицию СССР
в югославском вопросе, его политику солидарности с НОД, под¬
держку народно-освободительной борьбы и новой Югославии.
Практически не используются, например, такие доступные исто¬
рику опубликованные материалы, как официальные заявления
Советского правительства, выступления государственных, партий¬
ных, общественных деятелей, пресса, разного рода периодические,
публицистические, пропагандистские и другие издания военных
лет. В том же сборнике под редакцией Клиссолда помещено всего
8 документов периода народно-освободительной борьбы, взятых
из советских источников, т. е. меньше одной десятой общего
числа, и в семь раз меньше, чем взято из публикаций Дедиера
и им подобных.
Между тем существует обширный документальный материал —
советский и югославский, который введен в научный оборот и
изучен советскими историками. Советские исследования убеди¬
тельно свидетельствуют о занятой Советским Союзом позиции
47 В частности, подобным же образом позиция СССР в отношении на¬
родно-освободительной борьбы изображена Дедиером и в его работе, вы¬
шедшей в начале 80-х годов: Dedijer V. Novi prilozi za biografiju Josipa
Broza Tita. Rijeka; ZAgreb, 1980—1981, [knj.] 1, 2. При ее обсуждении
в редакции газеты «Борба» в январе 1982 г. освещение Дедиером многих
вопросов истории КПЮ и новой Югославии, народно-освободительной
борьбы подверглось острой критике со стороны югославских историков как
изобилующее ошибками,. передержками, прямыми фальсификациями
(Борба, 1982, 14 janyap—2 фебруар). Было отмечено, что «Дедиер усиленно
старается как можно в более черном свете представить отношение СССР
к нашей народно-освободительной борьбе». В этой связи подчеркивалось:
«История не признала бы нас правыми, если бы мы сказали, что Советский
Союз в ходе второй мировой войны в границах своих сил и на определен¬
ных этапах не помогал нашему народно-освободительному движению,
прежде всего* политически, а затем, на завершающем этапе войны, и поли¬
тически, и материально, и в военном отношении» (Там же, 1982, 28 janyap).
324

активной солидарности с развернувшейся в Югославии народно-
освободительной борьбой, о начавшейся с 1941—1942 гг. широкой
советской политической, пропагандистской, дипломатической под¬
держке НОД, а затем новой Югославии, что явилось важнейшим
внешним фактором, содействовавшим успеху народно-освободи¬
тельной борьбы, победе югославской революции 48.
Солидарность и поддержка со стороны СССР высоко оцени¬
вались руководством НОД. «Мы гордимся, — заявил И. Броз Тито
в октябре 1942 г., — что в Советском Союзе сегодня почти в каж¬
дой передаче говорят о героической борьбе Народно-освободитель¬
ной партизанской и добровольческой армии Югославии. Это выс¬
шая награда, которую кто-либо может получить»49. Говоря об
интригах против НОД, которые плелись эмигрантским правитель¬
ством и его покровителями на Западе, И. Броз Тито подчеркивал
осенью 1943 г.: «Эти интриги не достигнут успеха, потому что
наш народ руками своих лучших сынов крепко держит оружие,
завоеванное своей кровью. Не достигнут успеха, потому что у нас
есть великий союзник — Советский Союз, который знает нашу
борьбу с первых дней, который гордится нами как своим союз¬
ником» 50.
Показательно, что и использование британских архивных до¬
кументов привело авторов некоторых работ, изданных в Англии
и США в последнее десятилетие, например Э. Баркер, С. Клис-
солда, М. Уилера, к частичному, хотя подчас и весьма непосле-
до’вательному, признанию серьезной роли, которую сыграла под¬
держка народно-освободительной борьбы в Югославии Советским
Союзом. Ибо приведенный этими авторами английский докумен¬
тальный материал с очевидностью раскрывает, сколь существен¬
ное воздействие советская поддержка оказала на британские ре¬
шения 1943—начала 1944 г. признать НОД и порвать с Михай-
48 См., например: Zelenjin V. V. Odnos sovjetske javnosti prema narod-
nooslobodilackom ratu Jugoslavije protiv fasizma (1941—1942). — In: Prvo
Zasjedanje AVNOJ: Zbornik radova naucnog skupa. Bihac, 1967; Славин Г. M.
Советская общественность и Антифашистское вече народного освобожде¬
ния Югославии. — Сов. славяноведение, 1969, № 3; Он же. Об откликах
в СССР на восстание Ъ Югославии (1941 год). —Там же, 1972, № 4;
Он же. Об освещении народно-освободительной борьбы в Югославии совет¬
ской печатью (1941—1942 гг.). — Там же, 1975, № 1; Гибианский Л. Я., Зе¬
ленин В. В. СССР и борьба югославских трудящихся за народную респуб¬
лику (1941—1945). — Там же, 1970, № 6; Советский Союз и борьба народов
Центральной и Юго-Восточной Европы" за свободу и независимость, 1941—
1945 гг. М., 1978, гл. 2; Гиренко Ю. С. Советско-югославские отношения:
(Страницы истории). М., 1983, гл. II; Зеленин В. В., Романов В. Е. Дей¬
ствия СССР на международной арене в поддержку югославского народно-
освободительного движения. — Сов. славяноведение, 1983, № 4; Гибиан¬
ский Л. Я. Югославский вопрос в антигитлеровской коалиции и позиция
СССР (1941—1942 гг.). —В кн.: Балканские исследования. М., 1984, вып. 9.
Вопросы социальной, политической и культурной истории Юго-Восточной
Европы; Он же. Советский Союз и югославское народно-освободительное
движение в 1941—1943 годах. — Сов. славяноведение, 1984, № 5.
49 Броз Тито J. Борба за ослобо^еьье 1угослави|е, 1941—1945. Београд,
1947, с. 91.
60 Там же, с. 165.
326

Лоййчем, сколь значительно способствовала она укреплений)
позиций новой Югославии и провалу расчетов Черчилля, связан¬
ных с заключением и осуществлением в 1944—1945 гг. компро¬
миссных соглашений между НКОЮ и эмигрантским правитель¬
ством. Показательно и то, что такого рода данные, содержащиеся
в английских документах, обходятся, однако, полным молчанием
теми авторами, которые, подобно, например, Ф. Маклину, упорно
стремятся навязать схему, извращающую отношение СССР к на¬
родно-освободительной борьбе.
В последние годы заметно также преобладание тенденции
к умалению, если даже не отрицанию, военной помощи, оказан¬
ной НОАЮ Советским Союзом. В ряде новейших изданий совер¬
шенно игнорируются значительные поставки оружия, боеприпа¬
сов, различных военных материалов НОАЮ и партизанским от¬
рядам, систематически осуществлявшиеся с начала 1944 г., когда
создались возможности для полетов советской военно-транспорт¬
ной авиации в Югославию. Так, М. Фут без всяких доказательств
утверждает, будто югославы не получали от СССР ничего, кроме
«советов и нескольких политических комиссаров», а Ф. Маклин
и У. Робертс — будто Советский Союз «не мог послать» то, в чем
НОАЮ нуждалась 51.
Эти утверждения абсурдны, они полностью противоречат фак¬
тическим данным, которые еще 25 лет тому назад были опуб¬
ликованы советскими военными историками. Например, с начала
1944 г. по май 1945 г. советские поставки оружия для НОАЮ
составили свыше 117 тыс. винтовок, карабинов, револьверов,
свыше 72 тыс. автоматов, пулеметов, противотанковых ружей,
около 4,5 тыс. орудий и минометов, 491 самолет, 65 танков,
а также большое количество боеприпасов, военного оборудования,
снаряжения, обмундирования и т. д.52 Оценивая эту помощь,
И. Броз Тито указывал в 1945 г., что «Советский Союз дал для
нашей армии большое количество вооружения всех ви^ов — от
винтовок до танков и авиации, которым мы смогли вооружить
много наших дивизий» 53. Он подчеркивал, что «благодаря по¬
мощи СССР мы смогли снабдить нашу армию современными ви¬
дами оружия, такими, каких у нас до того не было» 54.
Сведения о советских поставках вооружения и военных ма¬
териалов для НОАЮ прочно вошли в научный оборот. В частно¬
сти, приведенные выше цифровые данные, опубликованные
в СССР, использованы в совместном коллективном труде совет¬
ских и югославских историков «Белградская операция», в рабо¬
51 Foot М. R. D. What Good Did Resistance Do? — In: Resistance
in Europe, 1939—1945, p. 214; Maclean F, Op. cit., s. 81; Roberts W. R.
Op. cit., p. 205.
52 Советские Вооруженные Силы в борьбе за освобождение народов
Югославии / Под общ. ред. Маршала Советского Союза С. С. Бирюзова.
М., 1960, с. 52; по вопросу о помощи СССР см. также: Коммунист, 1975,
№ 7, с. 47—49; Воен.-ист. журн., 1978, № 5, с. 74—82.
53 Броз Тито J. Изградн>а нове 1угослави]е. Београд, 1947, кн>. 1, с. 114.
54 Там же, с. 143.
326

тах югославских авторов 55. Однако упоминания о них в совре¬
менной исторической литературе ^нглии и США буквально еди¬
ничны 56, в большинстве случаев они отсутствуют.
Сходным образом в ряде работ в той или иной мере замалчи¬
вается непосредственное участие советских войск осенью 1944 г.
в освобождении восточной части Югославии и ее столицы Бел¬
града. Например, в монографии У. Робертса Белградской опера¬
ции отведено менее полстраницы, Ф. Маклин, говоря о ней, лишь
вскользь упомянул об участии Красной Армии 57, а Ф. Оти во¬
обще обошла Белградскую операцию.
Такое освещение событий полностью противоречит реальному
историческому значению, цоторое имели в деле освобождения
Югославии совместные боевые действия НОАЮ и советских войск
осенью 1944 г. В воззвании Верховного штаба НОАЮ по случаю
выхода Красной Армии на югославскую границу в сентябре
1944 г. И. Броз Тито писал: «Настал тот великий, долго ожидав¬
шийся день, к которому стремились десятки тысяч героев в тече¬
ние трех с половиной лет тяжелых испытаний: 6 сентября вели¬
кая союзническая Красная Армия вышла на границу Югославии.
Через тысячи километров от Сталинграда и Кавказа, уничтожая
на своем славном пути сотни тысяч ненавистных фашистских
захватчиков, пришла наша героическая союзница, чтобы помочь
нам нанести последний удар по заклятому врагу нашего народа
и очистить нашу залитую кровью родину от ненавистных немец¬
ких дивизий...» 58. Говоря о своей поездке в Москву в сентябре
1944 г. «с целью попросить помощи для скорейшего изгнания
оккупантов» из Югославии, Тито год спустя указывал: «Особенно
важно было как можно скорее освободить Белград и таким обра¬
зом создать условия для деятельности как Национального коми¬
тета, так и всех других органов военной и гражданской власти.
Мы договорились, что крупные силы Красной Армии перейдут
через Дунай в Восточную Сербию и совместно с нашими силами
освободят Белград» 59. Эта важнейшая задача была успешно вы¬
полнена НОАЮ и советскими войсками в результате Белградской
операции. Как подчеркнул И. Броз Тито, «с помощью славной
Красной Армии были быстро освобождены Белград и Сербия» 60.
Замалчивание фактов, тенденциозный подбор и трактовка ис¬
точников, прямая фальсификация — все это используется буржу¬
азной историографией Англии и США в целях искажения пози¬
ции СССР в отношении народно-освободительной борьбы в Юго¬
славии.
55 См.: Белградская операция, с 95; Джонлагич А., Атанацкович Ж.,
Пленча Д. Югославия во второй мировой войне. Београд, 1967, с. 179;
Strugar V. Osvobodilna vojna v Jugoslav!ji. Ljubljana, 1967, s. 229; Idem.
Jugoslavia, 1941—1945, s. 311.
56 Auty Ph. Op. cit., p. 263; Yugoslavia and the Soviet Union..., p. 40, 104.
57 Roberts W. R. Op. cit., p. 270; Muclean F. Op. cit., s. 84—85.
58 Броз Тито J. Собрани дела. Скоще, 1982, т. 23, с. 84.
69 Броз Тито I. Изградтьа нове JyrocflaBnje, кн». 1, с. 114.
80 Там же.
327

Д. Э. Кунина
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
ФРАНЦУЗСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Начало освободительной борьбы французского народа, вошедшей
в историю под названием движения Сопротивления, относится
к лету 1940 г., первым месяцам немецко-фашистской оккупации
страны. Будучи национально-освободительным по характеру и
пелям, Сопротивление вместе с тем явилось закономерным про¬
должением и развитием борьбы прогрессивных сил Франции про¬
тив угрозы фашизма в 30-х годах. Своими истоками Сопротивле¬
ние восходит к движению Народного фронта, от которого отлича¬
ется значительно большей социальной разнородностью, размахом,
обилием политических течений, которые, постепенно расширяясь,
вбирая в себя все новые силы, слились в океан народной войны.
В движении Сопротивления были представлены все классы и слои
общества. Но вклад, внесенный ими в общее дело освобождения,
далеко не равноценен. Решающей силой и авангардом Сопротив¬
ления с начала и до конца был рабочий класс во главе с левыми
политическими партиями, в первую очередь Французской комму¬
нистической партией, наиболее полно выражавшей общенацио¬
нальные интересы.
Как и само Сопротивление, его историография носит сложный
и противоречивый характер. «Литература о Сопротивлении весьма
богата, очень разнообразна и далеко не вся представляет одина¬
ковый интерес», — писал еще в середине 60-х годов известный
французский историк А. Мишель1. К тому времени общее число
работ о национально-освободительной борьбе французского народа
в годы второй мировой войны превысило 30 тыс.2 За истекшие
с тех пор два десятилетия к этому списку прибавились новые
тысячи 'наименований — от статей и заметок в периодической пе¬
чати до двух-, трехтомных трудов3. Значительная их часть при¬
ходится на долю марксистско-ленинской историографии. Истори¬
ки-марксисты наиболее плодотворно разрабатывают важнейшие
проблемы Сопротивления, глубоко раскрывают его характер, дви¬
жущие силы, периодизацию, участие в Сопротивлении различных
классов и партий4.
1 Michel Н. Bibliographic critique de la Resistance. P., 1964, p. 10.
2 Grenier F. Esquisse d’un bilan sur 1’histoire de la Resistance. — Ca-
hiers du communisme, 1966, N 10, p. 112.
3 По мцению буржуазного ученого К. Леви, «Сопротивление — наибо¬
лее исследованная область истории второй мировой войны» (Levy С.
Sur le mouvement «Le Franc-Tireur». — Revue d’histoire de la deuxieme
guerre mondiale, 1979, janv., p. 111. (Далее: RHDGM)).
4 3a 1970—1983 гг. вышли, в частности, следующие интересные марк¬
систские исследования: Duclos J. Mfrnoires. Р., 1970, Т. 1—3; Guerin А.
328

Ё буржуазной литературе о движении Сопротивления доста¬
точно четко прослеживаются два направления: реакционное и ли¬
беральное; по одну сторону находятся те, кто расценивает Сопро¬
тивление как явление противозаконное и потому всецело нега¬
тивное, по другую — те, Кто считает, что это было закономерное
освободительное движение, отвечавшее насущным интересам на¬
ции. Хотя внутренне эти направления не вполне однородны, од¬
нако позиция каждого из них в отдельности по основным пробле¬
мам истории Сопротивления более или менее едина.
Исследователи либерального направления, ведущего в буржу¬
азной историографии, группировались главным образом вокруг
Комитета по истории второй мировой войны и «Обозрения исто¬
рии второй мировой войны» * 5. Этими историками, среди которых
немало бывших участников движения Сопротивления, созданы
многочисленные труды, посвященные как некоторым его общим
проблемам, так и отдельным организациям, нелегальной печати и
другим аспектам освободительной борьбы6.
Разрабатывается также история Сопротивления в отдельных
департаментах и провинциях. Большинство локальных исследова¬
ний имеет фактографический характер, что в известной мере сни¬
жает их ценность, так как в них почти не затрагиваются карди¬
нальные проблемы движения. Тем не менее эти работы представ¬
ляют в совокупности серьезный вклад в воссоздание общей кар¬
тины освободительной борьбы7.
La Resistance: Ghronique illustree, 1930—1950. P., 1970; Durand R. La lutte
des travailleurs chez Renault: La Resistance. P., 1971; De la guerre a la
Liberation. P., 1972; Le mouvement syndical dans la Resistance. P., 1975;
Le 13е arrondissement de Paris du Front populaire a la Liberation / Pref. de
G. Marchais. P., 1977; Bourderon R., Willard G. La France de 1940 a 1947.
P., 1980. T. 7. De PHistoire de la France contemporaine; Toilet A. La classe
ouvriere dans la Resistance. 4е ed. P., 1983.
5 Revue d’histoire de la deuxieme guerre mondiale.
6 Michel H. La seconde guerre mondiale. P. 1968—1969. T. 1, 2; Sester A.
Resistance et collaboration. Epinal, 1976; Veilion D. Le Franc-Tireur: Un jour¬
nal clandestin, un mouvement de Resistance (1940—1944). P., 1977; Guil¬
laume P. Au temps de I’heroisme et de la trahison. Orleans, 1978; Michel H.
Petain, et le regime de Vichy. P., 1978; Idem. La Liberation de Paris. Bru¬
xelles, 1980. О результативности усилий либеральных историков в 50—
60-х годах говорит тот факт, что только в такой серии, как «Дух Сопро¬
тивления» было выпущено более 30 монографий. См., в частности: Gra~
net М., Michel Н. Combat: Histoire d’un Mouvement de la Resistance de
juillet 1940 a juillet 1943. P., 1957; Hostache R. Le Conseil national de la
Resistance. P., 1958; Baudot M. L’opinion publique sous 1’occupation. P., 1960;
Granet M. La Defense de la France: Histoire d’un Mouvement de Resistance.
P., 1960; Baudoin P. Histoire des groups francs (M. U. R.) des Bouches-du-
Rhone de septembre 1943 a la Liberation. P., 1962; Michel H. Les Courants de
pensee de la Resistance. P., 1962; Durant P. La S. C. N. F. pendant la
guerre: Sa Resistance a Poccupant. P., 1968; Mayer D. Les socialistes dans les
Resistance. P., 1968.
7 Motlard A. La Resistance en Savoie. P., 1972; Durand Ch. Les maquis
d’Auvergne. P., 1973; Ingrand H. Liberation de PAuvergne. P., 1974; Viel-
gent A. La Resistance dans le Gard, 1940—1944. Nimes, 1979; Silvestre S.
Les premiers pas de la Resistance en Isere. — RHDGM, 1982, juill. Значитель¬
ная часть статей и даже отдельных номеров этого журнала посвящена
329

В актив историков либерального направления следует занести
их растущий интерес к общетеоретическим проблемам, которые
явились, в частности, темой ряда диссертаций, посвященных Со¬
противлению * 8, а также появление исследований общего ха¬
рактера. Можно выделить. в этой связи интересный очерк
Ж.-Л. Этьена и П. Жерара «Истоки и развитие Сопротивления
в Мерт-и-Мозеле», в нем рассматривается позиция различных по¬
литических партий в общенациональном масштабе, или книгу
А. Сеете «Сопротивление и коллаборационизм», содержащую ана¬
лиз деятельности Сопротивления с точки зрения его отношения
к вишистской политике сотрудничества с гитлеровской Герма¬
нией9. Сюда же следует отнести и большинство трудов А. Ми¬
шеля, который исследует истоки, характер, периодизацию Сопро¬
тивления, его движущие силы и деятельность различных полити¬
ческих организаций 10.
Несомненную теоретическую ценность имеют историко-социо¬
логические исследования, осуществленные в конце 70-х—начале
80-х годов. Авторы некоторых из них приходят к закономерному
выводу, что наиболее деятельной, последовательно антифашист¬
ской силой Сопротивления был рабочий класс11.
О неослабевающем интересе к теоретическим проблемам Со¬
противления свидетельствует и тот факт, что французские исто¬
рики либерального направления принимали и принимают актив¬
ное участие в международных конгрессах и симпозиумах, на ко¬
торых обсуждаются и вопросы Сопротивления 12. Кроме того, по
их инициативе в самой, Франции проведен ряд форумов, выступ¬
лений по радио и телевидению, посвященных этой теме. Отметим,
в частности, коллоквиум по вопросу об освобождении Франции,
организованный Комитетом по истории второй мировой войны
в конце 1974 г. В том же году университет г. Лилля провел кол¬
локвиум по теме «Освобождение департаментов Нор и Па-де-
Кале» 13. В мае 1976 г. на телевидении состоялась полемика
движению Сопротивления в различных департаментах, теми же вопросами
занимается ряд провинциальных журналов: «La voix de la Resistance»,
«Resistance en Auvergne», «Patriot resistant», «Le Deporte» и др.
8 Первой докторской диссертацией о движении Сопротивления была
работа А. Мишеля «Идейные течения Сопротивления», вышедшая отдель¬
ной книгой.
9 Etienne J.-L.f Gerard Р. Debuts et developpement de la Resistance en
Meurth-et-Moselle (1940—1943). — RHDGM, 1977, janv., p. 29—48; Sester A.
Op. cit.
10 Michel H. Les Courants de pensee de la Resistance; Idem. La seconde
guerre mondiale; Idem. La Liberation de Paris; Idem. La France dans la
guerre. — RHDGM, 1981, juil., p. 95—99.
11 Sainclivier J. Sociologie de la Resistance: Quelques aspects methodolo-
giques et leur application en Ille-et-Vilaine. — RHDGM, 1980, janv., p. 33—74;
Le Moigne L., Barbancays M. Sedentaires, refractaires et maquisards: L’armee
secrete en Haute-Correze (1942—1944). Ussel, 1977.
12 См.: Смирнов В. П. Французская историография движения Сопротив¬
ления. — Вопр. истории, 1976, № 1, с. 51—67.
13 Его материалы см.: Revue du Nord, 1975, N spec., juill.—sept., oct.—
dec.
330

между А. Мишелем, Г.-А. Тетженом и американским историком
Пакстоном, с одной стороны, и поборниками реабилитации фаши¬
стов — с другой. В своем выступлении А. Мишель, опровергая
попытки представить Петена и его режим в качестве защитников
нации и доказать «чужеродный характер» Сопротивления, пока¬
зал, что режим Виши был предательством национальных интере¬
сов и что «для Гитлера Петен был лучше гаулейтера» 14.
Следует отметить, что отношение буржуазной историографии
к режиму Виши своего рода пробный камень, в известной сте¬
пени определяющий и ее оценку движения Сопротивления.
Крайне правое крыло буржуазной историографии выпускает
работы, которые правильнее отнести не столько к истории,
сколько к реакционной публицистике. Такого типа сочинения,
начавшие появляться через несколько лет после войны, пресле¬
дуют цель реабилитировать режим Виши и заодно обелить самих
авторов, в большинстве своем бывших коллаборационистов 15.
Особенно широкое распространение провишистская литература
получила в 50-е годы. Если непосредственно после освобождения
в условиях подъема демократического движения господствующей
тенденцией у авторов было стремление доказать свое сочувствие,
если не прямую причастность к освободительной борьбе, то по
мере изменения внешней и внутренней обстановки, усиления на¬
жима реакционных сил набирались смелости бывшие вишисты.
Уже с конца 40-х годов хлынул поток мемуаров и «исследова¬
ний», всячески оправдывавших коллаборационизм 16.
Поток этот не иссякает до сих пор, что обусловлено опреде¬
ленной перегруппировкой политических сил на почве антикомму¬
низма, в ходе которой произошло смыкание правых кругов
V Республики с вишистами.
В этом смысле характерны книги «История коллаборацио¬
низма» 17 и «Время говорить правду» 18, вышедшие из-под пера
14 Quotidien, 1976, 15 juin; Notre Musee, 1976, N 65, p. 8. Однако в статье
А. Мишеля в газете «Quotidien» заметна тенденция несколько смягчить
оценку Петена, найти ему какое-то оправдание.
15 Позиция вишистского охвостья и главный аргумент его защиты на¬
глядно отразились в словах реакционного публициста К. Варенна: «Се¬
годня никто больше не сомневается, что именно деятельности правитель¬
ства Виши мы обязаны тем, что обращение с Францией было не таким уж
неблагоприятным» (Varennes К. Le Destin de Marcel Deat. P., 1948, p. 182).
16 Baudoin P. Neuf mois au gouvernement. P., 1948; Varisere J. Petain
avait raison. P., 1949; Fernet. Aux cotes du marechai Petain. P., 1953; Bri-
non F. de. Memoirs. P., 1948; Boutiller Y. Le drame de Vichy. P., 1951;
Benoist-Mechin J. Soixante jours qui ebranlerent 1’Occident. P., 1956. T. 1—3.
17 Saint-Paulien. Histoire de la Collaboration. P., 1964. Сен-Польен —
псевдоним военного преступника М.-И. Сикара, заочно приговоренного
к пожизненным каторжным работам. В 1957 г. амнистирован французскими
властями.
18 Navarre A. Le temps de verites. P., 1979. А. Наварр во время войны
служил в штабе вишистского генерала Вейгана во французской Северной
Африке. Позже сотрудничал с поддерживаемым американцами в противо¬
вес де Голлю генералом Жиро.
331

соответственно Сен-Польена и А. Наварра. Первая появилась
в 1964 г., вторая — 15 лет спустя, что наглядно иллюстрирует
преемственность во взглядах реакционных историков, не прием¬
лющих Сопротивления как такового.
Объемистое сочинение Сен-Польена — произведение откро¬
венно профашистское. Автор перепевает тезис геббельсовской
пропаганды, что немецко-фашистские армии «защищали европей¬
скую цивилизацию от большевистского варварства», а потому
якобы были выразителями интересов всей Европы19. Для Сен-
Польена и его единомышленников движение Сопротивления — это
«коммунистический терроризм», направленный против «закон¬
ных» вишистских властей.
Несколько варьируя тему, А. Наварр именует Сопротивление
«мифом», придуманным в своекорыстных интересах левыми поли¬
тическими партиями. Он договаривается до того, что утверждает,
будто существовали два Сопротивления: одно антинемецкое, пра¬
вомерное, другое же «антивишистское, или политическое», являв¬
шееся «продолжением в условиях подполья... борьбы партий за
обеспечение себе преобладающего положения после освобожде¬
ния. ..» 20.
Одиозность этих писаний настолько очевидна, что ими.можно
было бы пренебречь, если бы не тот существенный факт, что их
аргументация берется сейчас на вооружение французской полити¬
ческой реакцией.
По стопам апологетов политики коллаборационизма и ее про¬
водников следуют создатель нескольких работ о режиме Виши
Р. Арон, Р. Тиксье, П. Пелисье, Ж. Дельперри де Байак. Суть
их позиции сводится к следующему: сотрудничество режима Пе¬
тена—Лаваля с немецко-фашистскими оккупантами было только
внешним, втайне же он оказывал им серьезное сопротивление21.
Эти авторы в стремлении «отпустить грехи» вишизму и очернить
его противников не останавливаются перед любыми измышле¬
ниями. Так, Р. Арон утверждает, будто после освобождения
в стране осуществлялся массовый террор, «жертвами» коего яви¬
лись вишисты, которых он именует приверженцами закона и
правопорядка22.
Таким образом, вопрос о характере движения Сопротивления
имеет первостепенную важность для размежевания между двумя
полярными направлениями в буржуазной историографии.
Но буржуазные исследователи либерального направления, оп¬
ределяя характер Сопротивления, зачастую ограничиваются тем,
19 Saint-Paulien. Op. cit., р. 387, f.
20 Navarre Н. Op. cit., р. 88, 176.
21 Aron R. Histoire depuration. Р., 1970—1974. Т. 1—3; Delperrie de
Вау ас J. Le Royaume du marechai: (Histoire de la zone libre). P., 1975;
Bellin R. Du secretariat de la C. G. T. au gouvernement de Vichy. P., 1978;
Tixier R. Pierre Laval, ce meconnu (1883—1945). — Ecrits de Paris, 1981,
fevr., p. 75—86; Pellisster P. Pliilippe Petain. P., 1980.
22 Aron R. Op. cit.; Ordioni P. Le Secret de Darlan (1940—1942). P,, 1975.
332

что называют его патриотическим движением, а иной раз даже
пытаются доказать его аполитичность23. Ограниченность такого
определения очевидна. Национально-патриотический характер
Сопротивления во Франции, как и в других захваченных гитле¬
ровской Германией странах, не подлежит сомнению. Именно на
этой основе произошло сближение разнородных организаций дви¬
жения. Но при этом нельзя забывать, что Сопротивление с самого
начала несло в себе социальный заряд24. В решении общенацио¬
нальной задачи освобождения от иноземного ига больше всего
были заинтересованы трудящиеся массы, а наиболее активную и
последовательную роль в борьбе сыграл рабочий класс во главе
с коммунистической партией. Это не могло не наложить отпе¬
чатка на характер Сопротивления. К тому же режим Виши опи¬
рался на представителей крупного капитала, которые в большин¬
стве своем относились к Сопротивлению враждебно25. Это значит,
что Сопротивлению были одновременно присущи черты как на¬
ционального, так и социального движения, причем социальный
мотив постепенно нарастал. Попытка отрицать это или обойти
молчанием неизбежно ведет к неполному, одностороннему осве¬
щению характера освободительной борьбы26.
Показательно, что' буржуазные историки подчас сами себе
противоречат в этом вопросе. Они справедливо указывают, что
в условиях, сложившихся после поражения Франции и оккупа¬
ции большей части ее территории, вишистский режим не мог не
стать орудием немецко-фашистских оккупантов. «У оккупантов
и тех, кого они оккупировали (имеются в виду вишисты. —
Д. К.), — писал А. Мишель, — были одни и те же идейные враги.
Германская и французская полиция сообща травила коммуни¬
стов, деголлевцев, евреев... Режим Виши обзавелся необходи¬
мыми для этого репрессивными органами, которые стали постав¬
23 Так, первая глава докторской диссертации А. Мишеля называется
«Патриотическое и аполитичное движение», см.: Michel Н. Les Courants
de pensee de la Resistance, p. 71.
24 Этот факт нашел подтверждение и закрепление в программе Нацио¬
нального совета Сопротивления, принятой в начале 1944 г., в которой была
выдвинута задача осуществления после войны глубоких социальных пре¬
образований, их необходимость признавалась в то время подавляющим
большинством организаций, участвовавших в движении Сопротивления.
Примечательно, что эти преобразования выходили за рамки буржуазно¬
демократического строя и были по своей сути очень близки к платформе
народной демократии. «Эта программа, — писал историк-марксист А. Де-
гуш, — предусматривает установление после победы подлинной политиче¬
ской, социальной и экономической демократии» (Destouches A. En quoi la
Resistance a-t-elle contribue a la sauvegarde et la promotion des droits
d’homme? — Notre Musee, 1973, d£c., p. 6).
25 Это признают и некоторые буржуазные историки: «За редким исклю¬
чением. .. крупные предприниматели не слишком благожелательно отно¬
сились к Сопротивлению», — писал Р. Осташ (Hostache'R. Op. cit., р. 347).
26 Это проявляется главным образом негативно: историки либеральвого
направления сосредоточивают внимание на деятельности мелкобуржуаз¬
ных и буржуазных организаций Сопротивления, поэтому в тени остается
важнейший вопрос о роли народных масс.
333

щиками людей для нацистской каторги»27’. Напрашивается зако¬
номерный вывод, что Сопротивление, обращенное своим острием
против фашистских захватчиков, одновременно было направлено
и против ставленников крупного капитала — вишистского режима
и, стало быть, имело не только национальный, но и социальный
характер.
С замалчиванием или умалением социального момента в дви¬
жении Сопротивления, места народных масс в борьбе тесно свя¬
зана еще одна свойственная буржуазной историографии тенден¬
ция: преувеличение роли де Голля в организации национально-
освободительной борьбы. Особенно это было присуще буржуазной
историографии в 50—60-е годы. Л. Мишель, например, писал
в начале 60-х годов: «Вся история подпольной борьбы во Фран¬
ции — это история постепенного сплочения различных сил внеш¬
него и внутреннего Сопротивления вокруг генерала де Голля» 28.
Большинство буржуазных исследователей и в последующие годы
остаются на прежних позициях. Правда, теперь этот тезис форму¬
лируется сдержаннее, а потому и объективнее. В своем двухтом¬
ном исследовании «Вторая мировая война» А. Мишель дает сле¬
дующую характеристику голлизма: «Это не подчинение одному
человеку — генералу де Голлю и не слепое доверие к нему,
а приверженность делу, которое он представляет: отказ от колла¬
борационизма и покорности, продолжение борьбы всеми возмож¬
ными средствами во Франции и за ее пределами, освобождение,
возрождение и преобразование Франции» 29.
Очень важно для истории Сопротивления определение его пе¬
риодизации, требующее ответа на вопрос, какие именно события,
внутренние и йнешние, оказывали особенно сильное воздействие
на его развитие. ЕГа первый взгляд вопрос этот решается бур¬
жуазной историографией однозначно. Большинство исследовате¬
лей считают основными вехами освободительной борьбы такие
события, как поражение Франции; вступление в войну СССР; вы¬
садка англо-американских войск в Северной Африке и переход Со¬
ветской Армии в наступление под Сталинградом; перенос военных
действий на территорию собственно Франции (высадка союзников
в Нормандии) и, наконец, восстание в Париже и последовавшее
затем освобождение страны соединенными силами англо-амери¬
канских армий и борцов Сопротивления30.
27 Michel Н. La Revolution nationale: L’attitude d’action du gouverne-
ment de Vichy. — RHDGM, 1971, jan., p. 19; Idem. Petain, Laval, Darlan:
trois politiques. P., 1972.
28 Michel H. Les mouvemcnts clandestins en Europe. P., 1961, p. 71.
29 Michel H. La seconde guerre mondiale, t. 1, p. 344.
30 Ibid. T. 1, 2; Idem. La Liberation de Paris; Labourie P. Resistant
vichyssois et autres: L’evolution de 1’opinion et des comportements dans le
Lot de 1939 a 1944. Toulouse, 1980; Martinet I.-C. Elements pour une chrono¬
logic de la Resistance dans la Nievre. — RHDGM, 1981, juill., p. 41. О перио¬
дизации движения Сопротивления во Франции см. также: Смирнов В. П.
Движение Сопротивления во Франции в годы второй мировой войны. М.,
1974, с. 18—19; История фашизма в Западной Европе. М., 1978, с. 440, 450,
457, 463.
334

Однако далеко не все буржуазные историки воздают должное
военным операциям на советско-германском фронте, оказавшим
решающее влияние на ход войны в целом и на активизацию Со¬
противления, развертывание массовой и эффективной вооружен¬
ной борьбы против оккупантов.
У некоторых авторов мы находим недвусмысленное признание,
что сокрушительный разгром гитлеровских полчищ под Москвой,
Сталинградом и Курском обусловил рост активности и размаха
Сопротивления, оказал позитивное влияние на его сплочение.
Автор нескольких интересных работ по истории движения Со¬
противления А. Ногэр, говоря о битве под Москвой, отмечает, что
«декабрь 1941 г. — это один из великих моментов второй миро¬
вой войны... Ведь в декабре начали поступать первые отрадные
известия с русского фронта» и «французское Сопротивление не
в последнюю очередь испытало на себе огромное психологическое
воздействие этих событий» 31.
Либеральные историки, как правило, отмечают огромное зна¬
чение битвы на Волге, весть о победоносном исходе которой во¬
одушевила миллионы подпольных борцов, дала стимул для раз¬
вития всех форм освободительной борьбы, в особенности воору¬
женной. По словам одного из организаторов Сопротивления
в Турени4(Западная Франция), П. Делану, отклик на сталинград¬
скую победу Советской Армии «был колоссальным. Германская
армия отныне не непобедима. Все более широкие слои народных
масс в порабощенных странах проникаются уверенностью в близ¬
ком освобождении»32. А. Мишель, в свою очередь, писал, что
сталинградская победа «получила большой отголосок во всем мире
и советские историки справедливо видят в замечательном успехе,
достигнутом Красной Армией, самую решающую победу и пере¬
ломный момент во второй мировой войне... СССР дал пример
стойкости и своим отпором оккупантам показал путь к успехам»33.
Автор констатирует, что разгром гитлеровцев под Сталинградом
способствовал сплочению сил Сопротивления во Франции34.
Другие буржуазные историки лишь упоминают Сталинград¬
скую битву как один и даже не главный фактор среди прочих
определивших превращение движения Сопротивления в гроз¬
ную силу. Так, Ж.-К. Мартине считает, что перелом в освободи¬
тельной борьбе был обусловлен несколькими событиями, в осо¬
бенности «введением обязательной трудовой повинности и высад¬
кой союзников в Северной .Африке, вторжением германской
армии в южную зону, затоплением тулонского флота и первыми
крупными поражениями нацистов в Африке и на Восточном
81 NoguSres Н. Les Resistants de la premiere generation ont rempli leur
mission. — Notre Musee, 1983, jan., p. 1—2.
32 Delanoue P. La lutte syndicate du Front populairo a la Liberation. P.,
1973, p. 191.
33 Michel H. La seconde guerre mondiale, t. 1, p. 467—469.
34 Ibid., p. 469.
335

фронте, в Сталинграде. В этих новых условиях Сопротивление
поднялось на более высокую ступень и стало силой, с которой
приходилось считаться» 35.
Тщетно было бы искать в исследованиях буржуазных исто¬
риков глубокий анализ влияния Великой Отечественной войны на
движение Сопротивления. Обычно они не идут дальше упомина¬
ния о психологическом воздействии побед Советской Армии на
участников освободительной борьбы. Между тем победы Совет¬
ских Вооруженных Сил над гитлеровскими полчищами сказыва¬
лись не только в укреплении духа борцов Сопротивления, сколь бы
важным это ни было. Сковывая две трети сил фашистской Герма¬
нии и вынуждая ее перебрасывать на восток все новые и новые
воинские части, армия и партизанское движение СССР суще¬
ственно облегчали задачи боевых отрядов Сопротивления, пред¬
ставленных сначала франтирерами и партизанами, а затем объ¬
единенными Французскими вооруженными силами (ФФИ).
«Сегодня все те, кто вновь заговорил языком „холодной
войны*4, — пишет историк-коммунист Ж. Ско, — стремятся ума¬
лить значение одержанной победы, роль СССР и движения Сопро¬
тивления народов-мучеников»36. Эта тенденция проявляется,
в частности, в стараниях создать у нового поколения совершенно
превратное представление о ходе и исходе войны. Не случайно
во французских учебных заведениях историю второй мировой
войны преподносят учащимся в препарированном виде, избегают
упоминать о решающей роли Советского Союза в войне, о том
огромном вкладе, который внесло в победу народное движение
многих стран Европы37. Такой подход к «освещению» движения
Сопротивления — лишний показатель того, насколько оно продол¬
жает быть объектом ожесточенной классовой борьбы.
В этом свете особый смысл приобретает непрекращающаяся
полемика между историками марксистско-ленинского направления
и буржуазной историографией по вопросу о влиянии начала Ве¬
ликой Отечественной войны на позицию ФКП в освободительной
борьбе.
Как известно, в буржуазной историографии, даже либераль¬
ной, до сих пор бытует представление, будто коммунистическая
партия поднялась на борьбу против гитлеровских захватчиков
только «по сигналу из Москвы», от Коминтерна после нападения
фашистской Германии на СССР38. До этого же, по утверждению
36 Martinet J-C. Op. cit., р. 41.
36 Scot J.-P. 8 mai 1945: victoire irreversible des peuples. — Cahiers du
communisme, 1980, N 5, p. 28.
37 Gacon J. Stalingrad et Koursk. — Notre Musee, 1983, avr., p. 5.
38 Напомним в этой связи, что в течение года — с июня 1940 г. по
июнь 1941 г. — Секретариат ИККИ направил во Францию ряд писем и
радиограмм, не оставлявших сомнения в его позиции. 20 июня 1940 г.,
за два дня до подписания франко-германского перемирия, ИККИ писал
руководству ФКП, что необходимо, «разоблачая провокации и избегая
преждевременных выступлений... в то же время поддерживать и органи¬
336

кекоторых историков, ФКП в лучшем случае занимала выжида¬
тельную позицию. А наиболее реакционные из них заходят так
далеко в своем антикоммунизме, что выдвигают против компартии
обвинение в «национальной измене» 39.
Чаще всего буржуазные исследователи придерживаются поло¬
винчатой формулы: по их мнению, отдельные коммунисты и до
22 июня 1941 г. вели борьбу на свой страх и риск, но якобы без
ведома и одобрения со стороны руководства партии. Эту мысль
почти неизменно проводит в своих трудах и А. Мишель40.
При этом он явно уходит от упоминания о хорошо известных
.документах, например манифесте ФКП «К народу Франции»
от 10 июля 1940 г., обнародованном за подписями М. Тореза и
Ж. Дюкло. Мало того, Мишель даже берет под сомнение подлин¬
ность этого документа41.
Наиболее объективная часть буржуазных историков с полным
основанием указывает на такие/факты, как создание компартией
летом 1940 г. Специальной организации, ставшей зародышем
отрядов франтиреров и партизан. Можно пожалеть, пишет в ре¬
цензии на книгу Мишеля «Освобождение Парижа» Ж. Сэнкливье,
что автор не рассказал, как многие ячейки, федерации молодых
коммунистов уже летом 1940 г. «превратили Специальную орга¬
низацию в орган борьбы с оккупантами» 42.
Интересно в этой связи высказывание Ж.-Л. Этьенна и П. Же¬
рара, авторов уже упоминавшегося исследования о Сопротивлении
в департаменте Мерт-и-Мозель (Лотарингия). Говоря об истоках
борьбы, они указывают, что компартия Франции была единствен¬
ной организованной политической силой, с первых же дней окку¬
пации боровшейся против предательской политики сотрудниче¬
ства с немецко-фашистскими властями. «Деятельность партии
засвидетельствована многочисленными пропагандистскими вы-
зовывать сопротивление масс мерам насилия, грабежа, произвола по отно¬
шению к народу со стороны захватчиков». Далее в телеграмме от 20 июля
1940 г. руководство Коминтерна полностью одобрило принятую партией
«линию на то, чтобы организовать и направить недовольство масс против
правительственной клики для нанесения тем самым удара по ее покрови¬
телям» (цит. по: Георгий Димитров — выдающийся революционер-ленинец.
М., 1974, с. 265—267; Георгий Димитров — выдающийся деятель коммуни¬
стического движения. М., 1972, с. 378).
39 Peyrac D. Les trahisons des communistes, 1939—1972. P., 1973; Va-
lette J. Problemes internationales, 1918—1949. P., 1980.
40 Лишь в двух работах А. Мишеля — докладе на Московской научной
конференции 1965 г., посвященной 20-летию победы над фашистской Гер¬
манией, и статье, опубликованной в журнале «Новая и новейшая история»
(1965, № 2), — этот тезис несколько затушеван, хотя не снят полностью.
В действительности «ФКП еще до вторжения германской армии на терри¬
торию СССР совершенно недвусмысленно выступила против нацизма,
Виши и оккупации. Некоторые члены партии в индивидуальном порядке
осуществляли акты сопротивления или вступали в различные группы»
(Вторая мировая война. М., 1966, т. 3. Движение Сопротивления в Европе,
с. 289—290).
41 Michel Н. La seconde guerre mondiale, t. 1, p. 343—344; Idem. La Li¬
beration de Paris, p. 121.
42 RHDGM, 1983, juill., p. 101—103.
22 Заказ Nt 363
337

отуплениями... Широкий размах приняло распространение под¬
польных листовок и газет... Три темы непрестанно поднимались
в этих публикациях: борьба за повышение заработной платы и
удовлетворение других требований социального порядка, борьба
за народное правительство, против Виши и коллаборационистской
политики» 43.
А. Ногэр тоже отмечал, что ФКП приступила к организации
отпора фашистским захватчикам и их вишистским пособникам
с первых же месяцев оккупации. Он писал по этому поводу:
«Заявлять, будто коммунисты вступили в борьбу против оккупан¬
тов только после июня 1941 г., а до того времени Сопротивления,
вдохновляемого коммунистической партией, не существовало,
утверждать, что если отдельные коммунисты и действовали до
вступления России в войну, то это происходило без ведома и
даже вопреки указаниям их руководства, — это значит... грешить
по неведению» 44.
Вывод закономерный. Трудно согласиться лишь с тем, что дело
в одном неведении. Может быть, это в какой-то степени верно
по отношению к некоторым историкам либерального направления.
Но позиция в данном вопросе многих из них и, разумеется, всего
реакционного крыла буржуазной историографии обусловлена не
незнанием исторических событий и документов, а политическими
мотивами, предвзятым антикоммунизмом. Именно этим, как ука¬
зывал Ж. Дюкло и объясняется «тенденция преуменьшать роль
коммунистов и преувеличивать роль некоторых других участни¬
ков Сопротивления» 45.
В середине 70-х годов в обстановке обострения классовой
борьбы и роста интереса к проблемам Сопротивления в связи
с приближавшимся 30-летием победы стараниями реакционных
буржуазных историков и пдлитических деятелей правой ориента¬
ции46 получила хождение версия, что будто компартия Франции
в 1944 г. намеревалась свергнуть правительство де Голля и уста¬
новить свою диктатуру. Этот домысел всячески муссируется
Р. Ароном, Д. Пейраком и другими реакционными историками и
публицистами47.
Несостоятельность этой версии отмечают и многие буржуазные
историки Сопротивления. Так, в докладе Комитета по истории
второй мировой войны на международном коллоквиуме, организо¬
43 Etienne J-L., Gerard Р. Op. cit., р. 41.
44 Nogueres В. Histoire de la Resistance en France de 1940 a 1945. P.,
1967, p. 438.
45 Duclos J, Op. cit., t. 1, p. 11.
46 В 1974 г. тогдашний министр внутренних дел М. Понятовский обви¬
нил ФКП в том, что она является «орудием тоталитаризма» и якобы
во время войны проводила «антинациональную политику». Достойную
отповедь Понятовскому дал в своем выступлении в сенате Ж. Дюкло.
См.: Humanite, 1974, 13 nov.
47 Aron R. Op. cit. T. 1—3; Peyrac D. Op. cit.; Becker J-J. Le Parti
communiste veut-il prendre le pouvoir?: La strategic du P. C. F. de 1930
a nos jours. P., 1980, p. 125—159.
338

ванном им в 1974 г., указывалось на полнейшую беспочвенность
утверждения относительно намерения коммунистов осуществить
«государственный переворот». В одной из своих последних моно¬
графий А. Мишель пишет, что ФКП «не пыталась и даже не по¬
мышляла брать власть», признавая «руководство генерала де
Голля» 48.
Существенным моментом, о котором буржуазная историогра¬
фия не всегда высказывается с достаточной определенностью,
является вопрос о движущих силах Сопротивления, о роли в нем
народных масс. Большинство буржуазных исследователей уходят
от его решения. В работах фактографического характера эта
проблема, как правило, не обсуждается. Здесь, очевидно, нашла
свое отражение общая концепция оценки Сопротивления, которой
придерживались в годы войны буржуазные, в особенности про-
деголлевские, организации и в значительной мере продолжают’
придерживаться буржуазные историки. Сравнивая эту концеп¬
цию с марксистской оценкой и характеризуя позицию ФКП, из¬
вестный историк-марксист К. Виллар пишет: «В отличие от тех,
кто мыслит себе Сопротивление как деятельность элиты, накап¬
ливавшей и сберегавшей силы, чтобы послужить союзным вой¬
скам, компартия сразу же вступила в борьбу, используя самые
разные ее формы: манифестации, забастовки, саботаж, нападения
и вооруженную борьбу. И эта концепция в очень большой степени
восторжествовала» 49.
Только марксистско-ленинская историография, опираясь на
факты и документы, последовательно раскрывает роль народных
масс во главе с рабочим классом и его партией в защите обще¬
национальных интересов50.
Однако признание решающего вклада масс в национально-
освободительную борьбу постепенно проникает и в буржуазную
историографию, разумеется, в работы историков, принадлежащих
к ее либеральному направлению. А. Мишель приводит на этот
счет интересное свидетельство. Он пишет: «Де Голль не думал,
что внутреннее Сопротивление может быть чем-то большим, не¬
жели подкреплением в момент решающих боев». Он ожидал от
внутреннего Сопротивления главным образом пропаганды и сбора
разведывательных данных. «Естественно, что генерал в первую
очередь полагался на людей именитых. Руководителями же под¬
польной борьбы, о которых он узнавал, зачастую оказывались
люди из народа. Для генерала это было горьким откровением.
Вклад человека, его патриотизм, мужество бывали обратно про¬
порциональны его общественному положению». Мишель цитирует
48 Michel Н. La Liberation de Paris, p. 103, 125.
49 Willard Cl. Socialisme et communisme fran^ais. P., 1978, p. 161.
50 Le Parti communiste franpais dans la Resistance. P., 1967; Les chemi-
nots dans 1’histoire sociale de la France. P., 1967; Gazagnaire L. Le peuple,
heros de la Resistance. P., 1971; Un heros de la Resistance: Camille Thebault.
P., 1973; Toilet A. La greve des mineurs du Nord et du Pas de Calais de
mai 1941. — Notre Musee, 1977, juin, p. 1—7; Bourderon R. 1941: debuts
de la lutte armee. — Cahiers du communisme, 1981, N 11, p. 78—86.
22*
339

де Голля, который, касаясь роли коммунистов, отмечал: «Они хо¬
тят поднять против оккупантов весь народ. Благодаря им Сопро¬
тивление становится народным, превращается в Сопротивление
масс... Таким образом, коммунистическая партия придает фран¬
цузскому движению Сопротивления новые масштабы, делает его
всенародным» 51. История заставляет наиболее объективных бур¬
жуазных исследователей признавать преобладающую ценность
того вклада, который внесли в движение Сопротивления трудя¬
щиеся, рабочий класс, руководимый коммунистической партией.
Перечисленными проблемами, разумеется, не исчерпываются
все аспекты буржуазной историографии национально-освободи¬
тельной борьбы во Франции в период второй мировой войны.
Здесь представлены лишь основные присущие ей тенденции, за¬
тронуты вопросы, которые служат предметом наиболее острой
полемики.
51 Historia magazine, 1968, 7 nov., N 51.
H. П. Комолова
ИДЕЙНАЯ БОРЬБА
В ИТАЛЬЯНСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
ПО ПРОБЛЕМАМ
ДВИЖЕНИЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Движение Сопротивления, покончив с фашистским режимом
в Италии, способствовало установлению в стране республикан¬
ского демократического строя. Вместе с тем оно знаменовало глу¬
бокий кризис буржуазного либерализма; политический вес в стране
рабочего класса и его партий усилился. Демократическим сила^
не удалось, однако, полностью осуществить социально-политиче¬
скую . программу Сопротивления — в первые послевоенные годы
национальное антифашистское единство, сложившееся в годы
войны, было нарушено и к власти пришли христианские демо¬
краты.
Эти сдвиги в политической жизни оказали огромное воздей¬
ствие на развитие итальянской исторической мысли. В тот период
главная линия идейной борьбы, а она развертывалась особенно
остро по коренным историко-политическим вопросам Сопротив¬
ления !, проходила между марксистской и леводемократической
1 См.: Лисовский Ю. П. Итальянская литература по истории народно-
освободительной войны в 1943—1945 гг. в Италии. — Новая и новейшая
история, 1959, № 4; Филатов Г. С. Проблема «Второго Рисорджименто»
в историографии итальянского движения Сопротивления. — В кн.: Объеди¬
нение Италии. М., 1963; Он же. Итальянские коммунисты в движении
340

историографией, с одной стороны, либерально-крочеанской, нео-
крочеанской и правокатолической — с другой.
Эта борьба продолжалась и в историографии 60—70-х годов,
протекая в иной политической атмосфере. Мощное антифашист¬
ское движение в Италии в июле 1960 г., иногда называемое вто¬
рым Сопротивлением, сорвало планы реакции, направленные на
установление в стране открытой диктатуры. Вместе с тем оно
выявило глубину кризиса христианско-демократического режима.
В сложном переплетении идейно-политического противобор¬
ства тех лет исторический опыт движения Сопротивления вновь,
приобретал важное значение. Еще более резко обозначались два
противоположных подхода к Сопротивлению. Официальная исто¬
риография либерального и правокатолического толка стремилась
выхолостить социальное содержание Сопротивления, представить
его движением преимущественно нравственным или даже рели¬
гиозным, изобразить в идиллическом свете сложившееся в ходе
борьбы антифашистское единство.
t Исследователи-марксисты решительно выступили против попы¬
ток исказить характер Сопротивления и поставили задачу пока¬
зать это историческое явление во всей его сложности, со всеми
присущими ему внутренними противоречиями, проследить столк¬
новения различных социальных сил и устремлений в рамках анти¬
фашистского единства, выявить социальное содержание движе¬
ния? и те силы, которые были подлинными наследниками его
идеалов* 2. Как писал историк-марксист П. Секкья, необходимо
«противостоять попытке капиталистических групп присвоить себе
знамя, в действительности им не принадлежавшее; нельзя игно¬
рировать идеалы, классы, социальные силы, которые были нер¬
вом, движущей силой Сопротивления» 3.
Прежде всего историками был выдвинут вопрос, на какой
почве зародилось Сопротивление? Сторонники буржуазно-либе¬
ральной концепции, рассматривая Сопротивление как сугубо на¬
ционально-освободительное движение, считают, что оно возникло
лишь после гитлеровской оккупации и не имело социально-эко¬
номических и идеологических корней в предшествующем периоде.
Однако марксистская и леводемократическая историография убе¬
дительно доказали, что Сопротивление было на только борьбой
за национальное освобождение, но и движением глубоко анти¬
фашистским. Такой вывод правомерно предполагал анализ со¬
циально-экономических и идеологических предпосылок Сопротив¬
ления4. Буржуазная историография, которая не могла игнориро¬
Сопротивления. М., 1964; Он же. Историография фашизма и антифашист¬
ского движения в Италии. — Новая и новейшая история, 1966, № 6; Исто¬
рия международных отношений. М., 1963. Т. 2; Григорьева И. В.; Фила¬
тов, Г. С. Итальянская историография. — В кн.: Историография новой и но¬
вейшей истории стран Европы и Америки. М., 1968.
2 Amendola G. Comunismo, antifascismo, resistenza. Roma, 1967, p. 311;
Secchia P. Aldo dice 26X1. Milano, 1963, p. 156.
3 Rivista storica del socialismo, 1964, N 22, p. 414, 416.
4 См.: Серени Э. Аграрный вопрос в Италии. М.'. 1949.
341

вать выводы исследователей-марксистов, прибегла к аргументации
иного рода. Один из ведущих историков неокрочеанского направле¬
ния, Р. Ромео, признал, что антифашизм возник на почве глубо¬
кого кризиса экономической системы, созданной Муссолини.
В книге «История крупной промышленности в Италии» он дока¬
зывал, что корпоративная политика автаркии фашистской Италии
стала тормозом технического прогресса, привела к снижению тем¬
пов развития промышленности и создала таким образом объектив¬
ные предпосылки для свержения режима5. Поскольку критику
экономической политики фашизма и его итогов Ромео вел с нео¬
либеральных позиций, то альтернативу ей он видел не в корен¬
ных демократических реформах социальной структуры страны,
а в более динамичной экоцомической стратегии правящих клас¬
сов, именно такая политика стала осуществляться после второй
мировой войны6.
В этой же связи дебатировался вопрос о соотношении движе¬
ния Сопротивления и антифашистской борьбы в 30-е годы. Исто¬
рики левокатолического направления эту связь отрицают. На¬
пример, Г. Де Роза считает, что в отличие от Французской бур¬
жуазной революции конца XVIII в. или Великой Октябрьской
социалистической революции Сопротивление не было подготов¬
лено какой-либо «политической философией»7. Историки-марк¬
систы, напротив, полагают, что истоки Сопротивления следует
искать в антифашистской идеологии и опыте политической борьбы
против фашизма довоенного периода. Один из видных руководи¬
телей ИКП, Л. Лонго, анализируя характер Сопротивления, под¬
черкивал, что участие итальянских антифашистов в национально¬
революционной войне в Испании стало генеральной репетицией
итальянского Сопротивления8. Преемственность между антифа¬
шизмом 30-х годов и Сопротивлением признают историки демо¬
кратического течения Ф. Вентури, Ф. Парри и левый католик
М. Бендишоли9.
Одна из тем непрекращающейся дискуссии — значение между¬
народного фактора для развития Сопротивления и его итогов.
Некоторые историки демократического течения, например Л. Саль-
ваторелли и Дж. Мира, оценивали политику западных союзников
в отношении Сопротивления весьма односторонне. Меморандум
Александера авторы объясняли исключительно мотивами военной
стратегии, а «Римские протоколы» рассматривали как признание
Сопротивления союзными властями10; при этом игнорировалась
5 Romeo R. Breve storia della grande industria in Italia. Roma, 1961,
p. 57.
6 Ibid., p. 58.
7 De Rosa G. Antifascismo e resistenza. Milano, 1966.
8 См.: Лонго Л. Народ Италии в борьбе. М., 1952.
9 La Resistenza europea е gli Alleati. Milano, 1962; Bendiscioli M. Anti¬
fascismo e resistenza. Roma, 1964.
10 Salvatorelli L., Mira G. Storia d’Italia nel periodo fascista. Torino,
1961, p. 1113—1114.
342 /

Сложная борьба, которая шла в ходе римских переговоров Коми¬
тета национального освобождения Северной Италии (КНОСИ)
с союзниками.
Для историков леводемократического течения, а также для
историков-социалистов более характерна резко отрицательная
оценка политики западных союзников в Италии. Наличие в стране
англо-американских войск они считали главной причиной неза¬
вершенности политической программы Сопротивления11. Ф. Шабо
показал, в частности, что политика англо-американского военного
командования в Италии благоприятствовала упрочению консерва¬
тивных политических сил на Юге 12. Особое внимание уделялось
анализу англо-американской политики в Северной Италии, т. е.
в зоне партизанской борьбы. На Миланской конференции истори¬
ков по европейскому Сопротивлению в 1961 г. Ф. Парри и
Ф. Вентури представили доклад о политике западных союзников,
в котором пришли к выводу, что англо-американские военные
власти всячески стремились ограничить размах движения13.
В частности, авторы считали, что меморандум Александера был
направлен на свертывание партизанского движения 14. Подобная
оценка прозвучала в выступлениях и некоторых историков-ради¬
калов на конференции 1965 г. во Флоренции. М. Делле Пьяне
заявил, например, что, «освободительное движение было насиль¬
ственно ограничено союзниками» 15.
Большинство историков немарксистских направлений; не
склонны подчеркивать различие позиций Советского Союза и за¬
падных союзников в отношении Италии. Некоторые историки
леводемократического течения и социалисты утверждают, будто
«революция» в Италии не состоялась якобы из-за «раздела Ев¬
ропы» на сферы влияния между великими державами 16.
Для леводемократической, и особенно левосектантской, исто¬
риографии характерны также переоценка революционных сил и
недооценка противодействия им со стороны консервативных эле¬
ментов в самой Италии. Социалист Дж. Каларко пишет, напри¬
мер, что силы реакции были совершенно парализованы: «Разби¬
тые в 1943—1945 гг. в политическом и социальном отношении
они не надеялись на восстановление своей власти и ждали неиз¬
бежного на этом историческом этапе возмездия, которого ониt
заслужили». По мнению автора, в Италии были налицо все необ¬
ходимые «объективные социальные и в особенности психологиче-
11 Carli-Ballola R. Storia della Resistenza. Milano, 1957, p. 320; Valiani Z.
Sulla storia sociale della resistenza. — Movimento di liberazione in Italia,
1967, N 88, p. 88. (Далее: МЫ).
12 Chabod F. Italia contemporanea (1918—1945). Torino, 1961.
13 Parri F., Venturi F. La Resistenza italiana e gli Alleati. — In: La Re¬
sistenza europea e gli Alleati, p. 273.
14 Ibid., p. 265.
15 Resistenza e gli Alleati in Toscana. Firenze, 1964, p. 280.
16 Catalano F. Storia d’ltalia. Roma, 1967, vol. 5, p. 496, 533; Valiani L.
Op. cit., p. 92.
343

ctrne условия» для проведения «настоящего», т. е. пролетарского
восстания 17. Заметим, что сходные взгляды еще ранее высказывал
Л. Бассо.
Как известно, в марксистской историографии проблему взаимо¬
отношения между руководством Сопротивления и англо-американ¬
ской военной администрацией еще в 1947 г. поставил Л. Лонго,
резко осудив меморандум Александера 18. Эта линия нашла свое
развитие в книге Р. Батталья, а также в публикации архивных
документов, осуществленных историками-марксистами П. Секкья
и Ф. Фрассати «Сопротивление и союзники»19. Вместе с тем
марксисты выступили против попыток некоторых историков лево¬
демократического направления представить Сопротивление жерт¬
вой иностранной интервенции и подчеркивали, что до известных
пределов Сопротивлению удалось отстоять свою автономию.
Они показали, что именно вопреки воле западных союзников
Сопротивление создало и сохранило до весны 1945 г. партизан¬
скую армию, провело национальное восстание и не допустило
раскола своих сил20.
Некоторые исходные положения марксистской историографии,
например признание необходимости рассматривать развитие во¬
оруженного Сопротивления на Севере в тесной связи с политиче¬
ской борьбой на Юге, нашли отражение и в работах авторов,
принадлежащих к другим направлениям21.
Один из наиболее острых вопросов идейной борьбы касается
оценки вклада различных классов и партий в движение Сопро¬
тивления. Идеологи правящих кругов с самого начала пытались
преувеличить вклад итальянской буржуазии в Сопротивление,
умалить или замолчать роль рабочего класса. В этих целях вы¬
двигался тезис о «равном вкладе» в Сопротивление различных
социальных сил, о «приоритете крестьянства». Ф. Шабо утверж¬
дал, будто Сопротивление было «борьбой всего народа без социаль¬
ных различий». «Фактом особой важности» он считал участие
в Сопротивлении крестьян, полагая, что именно это определило
отличие послевоенного политического развития Италии от тради¬
ций, сложившихся в дофашистскую эпоху22. В некоторых радио-
и телепередачах Сопротивление пытались представить, единством
всех национальных сил, включая папу Пия XII. В том же духе
были написаны некоторые исторические работы. Так, в книге
У. Динелли, посвященной еще мало изученному движению в об¬
ласти Венето, утверждалось, что в Венеции в антифашистской
борьбе принимали участие преимущественно городские буржуаз-
	 	 \
17	С alar со G. L’Italia е la sua rivoluzione. Reggio di Calabria, 1964, p. 91.
18	Longo L. Sulla via dell’insurrezione nazionale. Roma, 1954, p. 339—349.
19 Secchia P., Frassati F. La Resistenza e gli alleati. Milano, 1962.
20	См., например: Батталья P. История итальянского движения Сопро¬
тивления. М., 1955, с. 558, 623—637, 644.
21	Chabod F. Op. cit., р. 127; Valiant L., Bianchi G., Ragionieri E, Azio-
nisti cattolici e comunisti nella Resistenza. Milano, 1971, p. 133.
22	Chabod F. Op. cit., p. 131.
344

ные слои, а в провинции — крестьяне 23. Историки-марксисты, вы¬
ступая против этой концепции, приводят убедительный материал,
характеризующий решающий вклад рабочего класса в Сопротив¬
ление, — об этом свидетельствует и социальный состав партизан¬
ских отрядов. Признаваясь важность вклада рабочих стали также
и другие историки, включая Л. Сальваторелли и Дж. Мира.
По мнению левокатолического историка Г. Де Роза, важной со¬
ставной частью Сопротивления была борьба на фабриках, где
ключевые позиции занимали коммунисты и социалисты24. Лево¬
демократический историк Дж. Ваккарино посвятил забастовоч¬
ному движению в Италии в период Сопротивления ряд специаль¬
ных исследований. Причем если вначале он считал, что заба¬
стовки в годы войны носили преимущественно экономический
характер, то затем вслед за историками-марксистами стал отме¬
чать их влияние на ход общеполитической борьбы в Италии25.
Остротой отличалась и дискуссия о роли различных политиче¬
ских партий в Сопротивлении. Правые католики преувеличивали
вклад ХДП, доказывая, что она, придя после войны к власти,
будто бы реализовала идейные устремления борцов-антифашистов
и выступила наследницей идеалов Сопротивления. В интерпрета¬
ции правых католиков лидер ХДП Де Гаспери предстал как ве¬
ликий реформатор эпохи.
Крайне левые, напротив, были склонны к резко отрицательной
оценке роли ХДП в Сопротивлении, не видели разницы между ее
позицией в тот период и в послевоенные годы. На этом основа¬
нии они подвергли критике унитарную политику коммунистов и
социалистов, их блок с католиками. Рабочие партии, как заявил
Бассо, переоценили антифашистские позиции ХДП26. Дж. Ка-
ларко в книге «Италия и ее революция» писал, что «союз левых
сил с ХДП в период Сопротивления не имел перспектив, ибо эта
партия была связана со старой иерархией и церковью, не хотела
восстания и не заслуживала ни малейшего доверия» 27.
Историки леводемократического направления порой преувели¬
чивают роль Партии действия и отождествляют социально-поли¬
тическое содержание Сопротивления с ее программой. В интер¬
претации Л. Вальяни эта партия предстает как политическая
сила, наиболее решительно и последовательно выступавшая за
осуществление в Италии демократической революции — истори¬
чески объективной, преобразовательной цели Сопротивления28.
В более поздних работах Вальяни, правда, признал, что «без уча¬
стия коммунистов программа реформ, выдвигаемая Партией дей¬
23 Dinelli U. Rosso sulla laguna: La guerra partigiana in Venezia e pro-
vincia. Udine, 1970.
24 De Rosa G. Op. cit., p. 104.
25 Vaccarino G. Problemi della resistenza italiana. Milano, 1966, p. 42—
44, 135—136.
26 Gritica marxista, 1965, N 4, p. 15.
27 Calarco G. Op. cit., p. 91.
28 Valiant L. Il problema politica della nazione italiana. — In: Dieci anni
dopo (1945—1955). Bari, 1955.
845

ствия, не могла быть осуществлена». Однако коммунистам он по
существу отводил вспомогательную роль, тогда как Партия дей¬
ствия, согласно его версии, была призвана «убедить компартию
сохранить верность борьбе за демократическую революцию»29.
Другие авторы, напротив, резко отрицательно оценивают Пар¬
тию действия. Дж. Каларко главную ответственность за «пораже¬
ние» Сопротивления возлагает не на коммунистов (как это
характерно для историков-радикалов и социалистов), а на социа¬
листическую партию. Он утверждает, что поскольку социалисты
не были связаны с союзниками, то именно они должны были сы¬
грать «решающую роль» и возглавить «настоящее», т. е. проле¬
тарское, восстание, но «у них не хватило для этого мужества» 30.
Что касается ИКП, то немарксистская историография не в со¬
стоянии отрицать ее огромный вклад в движение31. Сальвато-
релли и Мира писали, что партизанское движение «развивалось
прежде всего под руководством левых течений, и особенно ком¬
мунистической партии, которая внесла наибольший вклад в Со¬
противление» 32. Вместе с тем немарксистская историография
стремится изобразить компартию как антинациональную силу.
Эти попытки были решительно отвергнуты П. Тольятти33. Исто¬
рики-марксисты широко осветили и раскрыли организующую
роль ИКП в Сопротивлении, ее решающее значение для сохране¬
ния единства антифашистских сил34.
Авторы либерального и правокатолического направлений
всегда стремились извратить действительное содержание Сопро¬
тивления, его идеалы и цели. Например, Л. Сальваторелли и
Дж. Мира рассматривали Сопротивление только как национально-
освободительную борьбу. Они совершенно не затронули вопросы
политической борьбы внутри национального антифашистского
фронта, ничего не сказали о том, какие цели преследовали раз¬
личные классы и партии относительно будущего устройства
страны. Публикация в Италии писем погибших антифашистов
была использована правокатолической историографией для «дока¬
зательства» якобы религиозного характера Сопротивления.
При этом, конечно, умалчивалось о письмах погибших борцов-
коммунистов и социалистов. Выявилась и крайне правая концеп¬
ция, заключавшаяся в том, будто большинство итальянского на¬
рода разделяло монархистские убеждения. Установление в Ита¬
лии после войны республики изображалось не как результат
выступлений итальянского народа, а лишь как следствие требова¬
ния союзников35.
29 Valiant L., Bianchi G., Ragionieri E. Op. cit., p. 130.
30 Calarco G. Op. cit., p. 90.
31 De Rosa G. Op. cit., p. 104.
32 Salvatorelli L., Mira G. Op. cit., p. 1086.
33 Togliatti P. La vittoria e i suoi limiti. — Rinascita, 1965, N 17, p. 28.
34 Лонго Л. Указ, соч., с. 138, 362; Тольятти П. Итальянская комму¬
нистическая партия. М., 1959, с. 6; и др.
35 Consiglio A. Vita di un re. Vittorio Emmanuele III, Bologna, 1970.
346

Историки левого направлеиия йротйвоиоставилй правой кбй-
цепции анализ подлинных устремлений борцов Сопротивления и
антифашистской идеологии. Широкий резонанс вызвала одна из
первых работ на эту тему — статья К. Павоне «Идея Сопротив¬
ления, антифашизма и фашизма и их отношение к традициям
Рисбрджименто» 36. Автор проследил, как в период войны анти¬
фашистские партии, учитывая задачи Сопротивления, переосмыс¬
ливали идейное наследие буржуазно-демократической революции
XIX в., показал различное понимание идеи второго Рисорджи-
менто в политической пропаганде тех или иных партий. Сторон¬
ники реакционной концепции, и прежде всего правые католики,
указывал Павоне, считали, что Сопротивление, так же как и пер¬
вое Рисорджименто, должно привести к «умеренному» решению,
точнее, к установлению власти христианской демократии. Сторон¬
ники демократической концепции, т. е. левые партии, надеялись,
что Сопротивление осуществит задачи, выдвигавшиеся демокра¬
тами перед первым Рисорджименто, но оставшиеся нерешенными.
Они считали, ^что Сопротивление приведет к глубокому обновле¬
нию социальной и политической структуры страны. Полемизируя
с Павоне, Р. Батталья отметил, что тот игнорировал преобладание
в период Сопротивления демократической концепции второго Ри¬
сорджименто 37.
Анализ политических идей различных партий Сопротивления
дали Л. Бассо и Л. Конти38 в статье и докладе "на конференции
историков в Польше (1963 г.). Авторы выделили два течения
антифашистской идеологии: идеалистическое (крочеанское) и ма¬
териалистическое. Говоря о политических программах Сопротив¬
ления, они различали «антифашизм буржуазный» и «антифашизм
пролетарский». Основное внимание Бассо и Конти сосредоточили
на идеологии левых течений. При этом они ограничились весьма
схематичным обзором марксистской политической мысли в Ита¬
лии, оставив вне поля зрения теоретические поиски ИКП в 30—
40-х годах. Между тем работы историков-марксистов дают ясное
представление о разработке итальянскими коммунистами полити¬
ческих идей Сопротивления, о развитии идейной борьбы внутри
антифашистского фронта и борьбе течений в каждой из партий39.
Антифашистские партии, как показал Амендола, в острой идей¬
ной полемике достигали важных общих результатов. В январе
1945 г., например, был принят документ КНОСИ, провозгласив¬
36 Pavone С. Le idee della Resistenza, antifascismo e fascismo di froute
alia tradizione del Risorgimento. — Passato e presente, 1959, N 7, p. 850—918.
37 Battaglia R. Primo e secondo Risorgimento. — In: Battaglia R. Risorgi¬
mento e resistenza. Roma, 1964, p. 31.
38i Basso L., Conti L. Sul carattere nazionale e internazionale della Re¬
sistenza in Italia. —MLI, 1963, N 70/71.
39 Togliatti P. Momenti della storia d’Italia. Roma, 1963, p. 167, 171, 175;
Amendola G. Comunismo, antifascimo, resistenza, p. 318—320; Schiano P.
La resistenza nel Napolitano. Napoli, 1955; Franzini G. Storia della Resistenza
reggiana. Reggio Emilia, 1966; Galleotti С. I cattolici reggiani e la Re¬
sistenza. — In: Aspetti e momenti della Resistenza Reggiana. Bologna, 1966.
347

ший целью установление новой демократии, реформу социальной
структуры и отмену префектов40. ‘
Связь между антифашистской демократической идеологией и
движением Сопротивления признали и некоторые левые католики.
Большинство участников Сопротивления выдвигали, как писал
Бендишоли, «программу интегральной демократии», и ее неотъем¬
лемым требованием стали Советы управления на фабриках. Как
и некоторые историки демократического направления, например
Шабо41, Бендишоли выявил внутри Сопротивления столкновение
различных тенденций — от либеральной, направленной на восста¬
новление парламентской демократии, до революционной, стремив¬
шейся создать государство на основе новых органов власти, воз¬
никших в ходе антифашистской борьбы и в потенции призванных
заменить существовавшую социально-политическую систему42.
В связи с анализом внутриполитической борьбы в Сопротив¬
лении особенно остро дебатировался вопрос об его узловых момен¬
тах. Один из них — формирование в апреле 1944 г. коалиционного
правительства Бадольо при участии всех антифашистских партий.
Ряд авторов рассматривали это важное достижение с негативных
позиций и оценивали его как пагубный компромисс, предопреде¬
ливший исход Сопротивления, его поражение как демократиче¬
ской революции. Ответственность за этот компромисс возлагалась
на ИКП и лично на П. Тольятти43. Между тем хорошо известно,
что Тольятти видел подлинное содержание «политики Салерно»
не в предложении компромисса, а в утверждении нового нацио¬
нального единства, в программе обновления44. Историк-марксист
А. Лепре в книге «Поворот в Салерно», написанной на основе
тщательного изучения подпольной печати Сопротивления, пока¬
зал, что этот поворот был обусловлен не только внешнеполитиче¬
скими условиями, но и соотношением сил в стране. Он пришел
к выводу, что, хотя «четыре дня» Неаполя усилили левые экстре¬
мистские тенденции на Юге, революционное решение вопроса
о правительстве, предложенное тогда левыми партиями, было
нереально, ибо «на Юге не существовало революционной ситуа¬
ции», а позиции левых партий были слабыми45. Неаполитанская
руководящая группа компартии поняла необходимость возврата
к политике национального единства, считает Лепре, еще до
приезда Тольятти в Италию46. В обобщающем труде «История
фашистского движения и фашистского режима» историк-марксист
Э. Сантарелли писал, что «поворот в Салерно» лишь впоследствии,
на втором этапе, привел к частичным потерям левого крыла и
это произошло из-за углубившихся противоречий между СССР и
40 Amendola G. Comunismo, antifascismo, resistenza, p. 319.
41 Chabod F. Op. cit., p. 127.
42 La resistenza e gli Alleati in Toscana, p. 71.
43 Del Carria R. Proletari senza rivoluzione. Milano, 1966, vol. 2, p. 325,327.
44 Тольятти П. Указ, соч., с. 76—77.
45 Lepre A, La svolta di Salerno. Roma, 1966, p. 28, 88, 45.
46 Ibid., p. 14, 96.
348

западными союзниками. И напротив, на первом этапе позитив¬
ные результаты этого поворота были огромны, ибо он способство¬
вал объединению усилий национального правительства на Юге
с партизанской борьбой на Севере и созданию национального
антифашистского фронта47. Тактический характер «поворота» по¬
литики ИКП, по существу, признал, например, Л. Вальяни.
Он писал, что и после этого партия «продолжала борьбу за демо¬
кратическую революцию»48 в Центральной и Северной Италии.
Особую группу проблем Сопротивления составляют социально-
политическая деятельность КНО и оценка опыта освобожденных
партизанских зон. В историографии довольно широко утверди¬
лась положительная характеристика освобожденных партизанских
зон, данная еще ранее историками-марксистами49. Более того, она
нашла подтверждение в конкретных исследованиях. Историк ле¬
вого направления А. Браво на примере партизанской республики
Альто Монферрато показала, что народные органы власти
(джунты) успешно справились здесь со своими главными зада¬
чами, решая финансовые и продовольственные вопросы, регули¬
руя аграрные договоры крестьян. «Положительный опыт респуб¬
лики, — писала она, — был решительным шагом вперед на пути
к созданию более современного и справедливого общества, к кото¬
рому стремилось движение Сопротивления»50. Были вскрыты,
кроме того, огромные трудности в развитии партизанских зон,
обусловленные не только обстоятельствами внешнего порядка
(политика западных союзников), но и политическими противоре¬
чиями внутри джунт и Комитетов национального освобождения
(КНО), ограниченностью участия масс в органах самоуправле¬
ния51. В отличие от сложившейся традиции историки леводемо¬
кратического направления, обратившись к анализу социально-
экономической деятельности народных джунт в освобожденных
районах, пришли к выводу, что их итоги были весьма незначи¬
тельны. «В большинстве случаев, — писал М. Леньяни, — всякое
стремление к радикальным реформам было принесено в жертву
необходимости поддерживать в этих зонах нормальную жизнь.
Это было обусловлено военной необходимостью, этого требовали и
унитарные соглашения, достигнутые в верхах подпольного дви¬
жения. ..»52 Леньяни в отличие от Р. Батталья считал, что огра¬
ниченность народного характера власти проявилась в налоговой
политике джунт53.
47 Santarelli Е. Storia del movimento е del regime fascista. Roma, 1967,
vol. 2, p. 558—559.
48 Valiant L., Bianchi G., Ragionieri E. Op. cit., p. 130.
49 A mendola G. I CLN nel sistema della democrazia. — Rinascita, 1945,
N 78, p. 167; Лонго Л. Указ, соч., с. 272; Батталья Р. Указ, соч., с. 456.
60 Bravo A. La republica dell’Alto Monferrato. Torino, 1964, p. 132—
144, 195.
61 Legnani M. Politica e amministrazione nelle repubbliche partigiane. —
- MLI, 1967, N 88, p. 56.
62 Ibid., p. 57.
63 Ibid., p. 43.
349

Итак, спор в исторйографии, как вытекает из всего сказай-
Пого, шел по следующим вопросам: было ли Сопротивление дви¬
жением только национально-освободительным или и социально-
политическим? Было ли оно движением в рамках законности или
революционным? Наконец, в каком смысле можно говорить о Со¬
противлении как о революции?
В интерпретации либеральной историографии Сопротивление
выступает как движение преимущественно национально-освободи¬
тельное й? патриотическое. Его политические цели сводятся к «ре¬
ставрации», т. е. к восстановлению строя парламентской буржуаз¬
ной демократии. Католические историки правого толка пытаются
изобразить Сопротивление как некий религиозный феномен, пред¬
ставить христианско-демократический режим как увенчание идеа¬
лов Сопротивления54. Против такой трактовки Сопротивления на¬
ряду с историками-марксистами выступили также некоторые исто¬
рики левого католического направления.
Историки буржуазно-демократического направления, рассмат¬
ривая Сопротивление в качестве движения социально-политиче¬
ского и революционного, вкладывают в это понятие далеко не
одинаковое содержание. Некоторые на деле лишали Сопротивле¬
ние революционной субстанции, а сам этот термин превращался
в их устах в некую абстракцию. Так, Г. Сальвемини видел в Со¬
противлении незавершенную «либеральную революцию»: «Парти¬
заны, выиграв военную битву, проиграли в битве политической,
уступив власть христианским демократам». Историки леводемо¬
кратического течения примерно тогда же выдвинули концепцию
Сопротивления как демократической революции55. Л. Вальяни
считал, что главным политическим инструментом демократической
революции являлись комитеты национального освобождения56.
Других политических органов, которые могли бы тогда взять на
себя функцию революционного руководства движением, по его
мнению, не было57. Сопротивление он рассматривал как «неудав¬
шуюся» или, точнее, «несостоявшуюся» революцию. Крах идеалов
Партии действия отождествлялся историками леводемократиче¬
ского течения с крахом всего антифашистского движения, по¬
скольку оно не привело КНО к власти58.
Историки-социалисты в оснодном также считали Сопротивле¬
ние движением революционным. Большую роль они отводили
КНОСИ, который выдвинул по существу программу «мирной ре¬
волюции» 59. Для историков-социалистов было характерно преуве¬
личение роли субъективного фактора. Особенно отчетливо такой
54 Malvestiti Р. Achtung, Banditi, Milano, 1960, р. 53; Tupini G. I de¬
mocratic! cristiani. Milano, 1954, p. 61; Spataro G. I Democratici cristiani
dalla dittatura alia repubblica. S. 1., 1968.
55 Dieci anni dopo..., p. 16.	.» J
56 Valiant L. Il problema politica della nazione italiana, p. 50.
57 Valiant L.} Bianchi G., Ragionieri E. Op. cit., p. 136.
68 Dieci anni dopo..., p. 16.
69 Catalano F. Italia dalla dittatura alia democrazia (1919—1948). Milano,
1962, p. 486.
360

подход к движению проявился у Л. Бассо 60. Политику демократи¬
ческого единства, проводившуюся рабочими партиями в период
Сопротивления, он квалифицировал как отход от марксистской
стратегии. Отказавшись от социалистических лозунгов, партии
пролетариата, по утверждению Бассо, уступили гегемонию в дви¬
жении «своим противникам» 61.
Дж. Бокка в книге «История партизанской Италии» доказы¬
вал, что можно говорить лишь о революционных предпосылках
Сопротивления (т. е. об участии в борьбе народных масс, о созда¬
нии КНО и советов управления как зародышей прямой демокра¬
тии, принятии декретов КНОСИ), но не о революции в собствен¬
ном смысле слова. К Сопротивлению, по его мнению, неприме¬
нимы «классические критерии как идеологического, так и
практического порядка, которые позволили бы характеризовать
его как революцию, хотя бы и незавершенную» 62. Он допускал
выпады против ИКП, приписывая ей намерение любой ценой
(даже ценой компромисса с монархией и Бадольо) «принять уча¬
стие в управлении государством» 63. Вместе с тем, признавая, что
Сопротивление не может быть сведено только к национально-осво¬
бодительной войне, Дж. Бокка пытался найти некий компромисс
и определял Сопротивление как «политическую войну, в ходе ко¬
торой зарождалась «новая Италия» 64. Таким образом, он не смог
дать сколько-нибудь объективную характеристику Сопротивлению.
Иные выводы из полемики сделал Л. Вальяни, внеся некото¬
рые поправки в свою прежнюю трактовку демократической ре¬
волюции. Выступив на конференции итальянских историков в Ми¬
лане в 1968 г. с докладом о Партии действия, он исключил из
него тезис о Сопротивлении как «несостоявшейся» революции.
Напротив, Вальяни писал: «Бесспорно, что попытка осуществить
демократическую революцию... несмотря на то что она не завер¬
шилась успехом, была все же сделана» 65.
*
В последнее десятилетие вокруг проблем истории Сопротивле¬
ния в Италии продолжалась острая дискуссия между так назы¬
ваемой школой «новых левых», с одной стороны, и историками
леводемократического и марксистского направления — с другой.
К школе «новых левых» принадлежат Г. Куацца, К. Павоне,
Н. Галлерано и др.66 Они группируются вокруг журнала «Ривиста
60 Basso L. IF principe senza scettro. Milano, 1958, p. 94—95.
61 Gritica marxista, 1965, N 4, p. 15, 19.
62 Восса G. Storia della Italia partigiana. Bari, 1966, p. 35.
63 Ibid., p. 311-312.
64 Ibid., p. 605—606.
65 Valiant L., Bianchi G., Ragionieri E. Op. cit., p. 147.
66 Quazza G. Resistenza e storia d’Italia: Problemi e ipotesi di ricerca.
Milano, 1976; Fascismo e antifascismo nell’Italia repubblicana / A cura
G. Quazza. Milano, 1976; Operai e contadini nella crisi italiana del 1943—
1944/A cura G. Quazza. Milano, 1974; etc.
351

ди сториа контемпоранеа», ответственным редактором которого
является профессор Туринского университета Г. Куацца.
Историографическая школа «новых левых» зародилась на
волне студенческого движения конца 60-х—начала 70-х годов и
отвечала на поставленные им вопросы. Концепция этой школы
получила наиболее острое политическое звучание в 1976—1978 гг.,
когда ИКП проводила политику «исторического компромисса».
Целью «новых левых» й стала полемика с политикой коммуни¬
стов. Усматривая истоки «исторического компромисса» в полити¬
ческой линии ИКП в период Сопротивления, Г. Куацца и его
последователи направили огонь своей критики против унитарного
и демократического курса ИКП в тот период. К позициям «но¬
вых левых» во многом примыкают левые социалисты (Л. Кор-
тези) и историки левоэкстремистс^ого направления (Л. Ланд-
зардо, Р. Гобби) 67.
Эта так называемая новая концепция Сопротивления по су¬
ществу являлась заострением упомянутой выше концепции Со¬
противления как «несостоявшейся революции». «Новая левая»
историография подвергла «пересмотру» слева марксистские ра¬
боты Р. Баттальи, Л. Лонго, П. Секкьи, Ф. Фрассати. Причем
если раньше в фокусе научных исследований была борьба органи¬
зованного Сопротивления — антифашистских партий, правитель¬
ства, политических центров, партизанской армии, то «новые ле¬
вые» в центр внимания поставили социальные силы Сопротивле¬
ния, неорганизованные массы, социально-экономические проблемы.
Они преувеличивают внутриклассовую борьбу в рамках Сопротив¬
ления и выдвигают на первый план выступления его неорганизо¬
ванных стихийных элементов, которым придается значение под¬
линной социальной революции, якобы «преданной» организато¬
рами движения. Г. Куацца подвергает критике концепцию левой
историографии, согласно которой в Сопротивлении впервые в на¬
циональной истории было достигнуто единство народных сил под
руководством рабочего класса и его партий. Он выделяет в Со¬
противлении два направления: политический антифашизм партий,
проводивших унитарную политику, который был, по его мнению,
верхушечным, и стихийный антифашизм, носивший классовый и
социальный характер, который развивался независимо от руковод¬
ства. Именно стихийный антифашизм Куацца считает подлинным
Сопротивлением б8.
Оценивая организованное политическое Сопротивление, «но¬
вые левые» подчеркивают его «преемственность со старым
строем»69. Их представители признают ведущую роль рабочего
67 Cortesi L. АИе origini dell’Italia d’oggi. La «svolta di Salerno». —
Stu di di ricerche di storia contemporanea: Rassegna dell’Istituto bergamasco
per la storia del movimento di liberazione, 1975, nov., N 6, p. 3—36; Lan-
zardo L. Classe operaie e parti to comunista alia Fiat, 1945—1947. Torino,
1971; Gobbi R. Operai e Resistenza. Torino, 1973.
68 Quazza G. Op. cit.
69 Italia contemporanea, 1974, p. 116.
352

класса -в Сопротивлении70, но особое место отводят молодежи
и интеллигенции*
Критика Сопротивления, осуществляемая «слева», имеет
целью представить проводивший ИКП курс на единство нацио¬
нальных и антифашистских сил как политику «оппортунизма»,
свертывания революционного движения масс. Р. Гобби утверж¬
дает, например, что антифашистское сопротивление якобы оста¬
вило без внимания проблемы рабочего класса, и национальное
восстание оказалось «бесплодным».
Заостренная постановка «новыми левыми» ряда ключевых
проблем истории движения Сопротивления дала импульс к созда¬
нию историками-марксистами и представителями демократиче¬
ского направления новых исследований, прежде всего выявлению
ими и публикации новых документов.
В 70-е годы Институтом истории национального освобождения
в Италии (Милан) были подготовлены три важнейшие публика¬
ции: «Акты и документы Комитета национального освобождения
Северной Италии», «Акты главного командования корпуса доб¬
ровольцев свободы» и «Бригады Гарибальди в Сопротивлении.
Документы»71. Последнее издание имеет особенно важное зна¬
чение: во-первых, в его подготовке участвовал Институт Грамши,
где хранится Архив гарибальдийских бригад, во-вторых, в нем
использованы материалы из архива Итальянской компартии
(также хранящиеся в Институте Грамши). Эта фундаментальная
работа была проделана под руководством специального комитета,
в состав которого вошли историки-марксисты Дж. Амендола и
Ф. Фрассати, а также прогрессивные историки Дж. Кароччи и
М. Леньяни. Эта публикация, включившая много неизвестных
ранее документов, позволяет более реально оценить политику
ИКП, направленную на сплочение всех антифашистских нацио¬
нальных сил, показывает определяющий вклад гарибальдийских
отрядов и коммунистов в национально-освободительную борьбу.
Наконец, она раскрывает идеологический аспект движения Со¬
противления, в том числе проникновение политических идей ИКП
в массы. Ряд документов свидетельствует, что партизаны с боль¬
шой симпатией и надеждой следили за борьбой советского народа
против гитлеризма и вдохновлялись его примером.
В начале 70-х годов вышли также в свет новые книги видных
деятелей ИКП, принимавших участие в руководстве движением
Сопротивления: Л. Лонго, Дж. Амендолы и П. Секкьи72. Они
70 De Luna G. Lotte operaie e Resistenza. — Rivista di storia con-
temporanea, 1977, vol. 3, fasc. 4, p. 504—534.
71 Verso il governo del popolo: Atti e documenti del CLNAI, 1943—
1946. Milano, 1977; Atti del Comando generale del CVL (giugno 1944—
aprile 1945) / A cura G. Rochat. Milano, 1972; Le brigate Garibaldi nella
Resistenza. Milano, 1979. Vol. 1—3.
72 Longo L. I centri dirigenti del PCI nella Resistenza. Roma, 1973;
Amendola G. Le lettere a Milano. Roma, 1973; Secchia P. Il PCI e la guerra
di liberazione (1943—1945). — In; Annali Istituto G. G. Feltrinelli. Milano,
1973.
Заказ 363	353

опираются на архивные документы ИКП и подводят итоги много¬
летних исследований авторов. Издано также хорошо документи¬
рованное исследование П. Сприано — пятый том «Истории ИКП»,
посвященный периоду Сопротивления73.
Упомянем еще коллективную работу «Север и Юг в период
итальянского кризиса 1943—1945 гг.», подготовленную Институ¬
том истории национального освобождения в Италии. Статьи,
публикуемые в этом сборнике, в частности исследование видного
историка Р. Виллари, опрокидывают прежнее представление
о контрасте между борющимся Севером и социально неподвиж¬
ным Югом в годы второй мировой войны. Виллари показал раз¬
витие борьбы крестьян Юга, А. Росси-Дориа проследила связи
рабочих партий и профсоюзов Юга с массами. Вместе с тем из
этого труда очевидно, что связи и координации между массовым
движением на Севере и на Юге не было и этот разрыв суживал
возможности борьбы за развитие Италии по подлинно демократи¬
ческому пути.
Полемизируя с концепцией «новых левых», историк-комму¬
нист П. Алатри в 1979 г. обращал внимание на то, что спонтанная
струя, действительно имевшая место в движении Сопротивления
(молодежь, отказываясь от призыва в фашистскую армию, ухо¬
дила в горы и начинала антифашистскую борьбу), слилась с орга¬
низованными политическими кадрами антифашистов, действовав¬
шими в подполье в течение многих лет. «Без этого объедине¬
ния, — пишет П. Алатри, — заключительная фаза Сопротивления
стала бы просто военным эпизодом, хотя и важным, но второ¬
степенным по сравнению с теми гигантскими силами, которые
привели к поражению нацизма и фашизма» 74. Непосредственным
ответом историков-марксистов на концепцию «новых левых» яви¬
лась и глава Э. Раджоньери в четвертом томе «Истории Италии» 75.
Важное внимание в полемике с «новыми левыми» историки
леводемократического и марксистского направлений уделяли ана¬
лизу международной обстановки и политики Англии и США
в Италии в 1943—1947 гг. Из исследований и публикаций по этой
теме наибольшее значение имеют книга Р. Фаенца и М. Фини
«Американцы в Италии»76, а также работа Э. Ди Нольфо по
проблемам внешней политики Италии в 1943—1950 гг.77 Эти
публикации раскрывают всю сложность международной и внут¬
ренней обстановки в 1943—1947 гг. и показывают, что Италия
не была свободной страной и в ней не было условий для развития
социалистической революции.
73 Spriano Р. Storia del PCI. Torino, 1975. Vol. 5.
74 Alatri P. Dall antifascismo alia Resistenza. — Incontri meridionali,
1979, gen., p. 27.
75 La storia d’ltalia. Roma, 1978. Vol. 4. T. 3. Storia politica e sociale.
76 Faenza R.f Pint M. Gli americani in Italia / Ed. G. G. Feltrinelli. Mi¬
lano, 1976.
77 Di Nolfo E, Problemi della politica estera italiana, 1943—1950. — Storia
e politica, 1975, N 1/2.
354

Авторы левого крыла ищут более взвешейны^ оценок хадак-
1ера Сопротивления. Тацой подход отличает новую книгу
Дж. де. Луна «История Партии действия». Он рассматривает Со¬
противление как демократическую, а не социалистическую рево¬
люцию. По мнению Де Луна, в 1943—1944 гг. выявилась возмож¬
ность «новой системы социальных союзов, связанных с биномом
рабочего класса и средних слоев», которая выдвинула свою по¬
литическую альтернативу фашизму. Эту перспективу развития
де Луна связывает с идеологической, а затем и политической
деятельностью мелкобуржуазной Партии действия, которая пре¬
тендовала на руководящую роль в Сопротивлении. И если бы не
приезд в 1944 г. в Италию П. Тольятти, Партия действия, по
мнению автора, играла бы ведущую роль в блоке левых сил и
в дальнейшем. Выбор Тольятти в пользу союза с ХДП и отсрочку
ликвидации монархии автор считает ошибочным, так как это при¬
вело затем к кризису Комитета национального освобождения.
Этот выбор коммунисты объясняли тем, что отсталый в политиче¬
ском отношении социально неподвижный Юг противостоял Северу,
где было локализовано Сопротивление, и в этом разрыве видели
«объективные условия», диктовавшие необходимость «поворота»
от наметившегося блока левых сил к широкому национальному
блоку. Де Луна, напротив, считает что такая оценка обстановки
была сделана Тольятти потому, что он «плохо» знал реальное
положение дел на Юге. В действительности аграрный фашист¬
ский блок на Юге вступил в полосу глубокого кризиса уже
в конце 30-х годов вследствие экономической политики фашизма,
а сразу после окончания войны он был насильственно взорван
в результате борьбы крестьян78. Как показали новые исследова¬
ния, рабочий класс Юга, прежде всего Неаполя, также внес свой
вклад в антифашистскую борьбу79. Выбор Тольятти в пользу
союза с ХДП, по мнению Де Луна, способствовал сохранению
преемственности послевоенного итальянского государства по отно¬
шению к довоенным институтам.
Отметим коллективный труд, посвященный председателю Ко¬
митета национального освобождения Ф. Парри. В этом издании
в главе, написанной Дж. Ваккарино, обстоятельно исследованы
деятельность Парри и его вклад в движение Сопротивления80.
В последние годы вновь оживилась и правая тенденция
в историографии Сопротивления. В ряде работ, посвященных био¬
графиям крупных промышленников и менеджеров, преувеличи¬
вается их роль в Сопротивлении. Такова книга П. Байрати «Вит¬
торио Валетта». Ее герой, названный когда-то Дж. Сарагатом
«первым рабочим ФИАТ», — главный управляющий автомобиль-
78 De Luna G. Storia del Partito d’Azione, Milano, 1983, p. 171—175.
79 Chianasse G. Note sulla ricostruzione delPorganizzazione sindacale
e sulle lotte operaie a Napoli, 1944—1946. — Italia contemporanea, 1976, N 124.
80 Guazza G. e gli altri. Ferruccio Parri: Sessant anni di storia italiana.
Bari, 1983.
23*
355

ного комплекса в Турине. Автор стремится реабилитировать Ва-
летта, которого туринский Комитет национального освобождения
в 1944—1945 гг. обвинял в сотрудничестве с гитлеровскими окку¬
пантами и требовал его наказания как «предателя родины».
Только вмешательство англо-американских военных властей и
итальянского правительства помешало партизанам и КНО свер¬
шить суд над коллаборационистом и позволило ему вновь занять
пост управляющего ФИАТ. В книге Байрати Валетта изображен
как «участник Сопротивления». В подтверждение автор ссы¬
лается на то, что Валетта, как и другие члены дирекции ФИАТ,
а также руководители многих других предприятий Севера, про¬
являл солидарность с рабочими, закрывал глаза на забастовочную
борьбу в 1943—1945 гг. и саботаж военного производства.
Этот молчаливый нейтралитет хозяев действительно имел
место. Однако, как показывают прогрессивные историки, офи¬
циально Валетта и другие промышленники и в 1943—1945 гг.
продолжали сотрудничать с немцами и поставляли в Германию
военную продукцию. В то же время, когда фашистский режим
под ударами союзнических армий вступил в полосу кризиса, мно¬
гие промышленники и менеджеры, в том числе хозяева ФИАТ —
семья Аньелли, повели двойную игру, вступив в тайные пере¬
говоры о союзниками, устанавливали контакты с КНО, подполь¬
ными органами Сопротивления. Нужно им это было для того,
чтобы в случае краха фашистского режима вовремя отмежеваться
от него и иметь возможность оказывать влияние на политическое
устройство послевоенной Италии81. В таком критическом духе
рассматривается, например, в книге П. Ругафьёри деятельность
в 1943—1945 гг. А. Рокка, менеджера крупного металлургиче¬
ского треста Ансальдо. Автором использован личный архив
А. Рокка82.
Исследователи-марксисты стремятся определить место истории
Сопротивления в более широком историческом контексте. Приме¬
ром могут служить книги Э. Сантарелли «Социальная история
современного мира» и П. Виллани «Европейская цивилизация
в современной истории (1870—1950 гг.)»83. Э. Сантарелли рас¬
сматривает Сопротивление в Европе в годы второй мировой войны
как «третий этап европейского Сопротивления». К первому этапу
он относит антифашистскую борьбу в 20-х годах, ко второму —
антифашистскую борьбу в 30-е годы. Причем национально-рево¬
люционную войну в Испании Сантарелли считает возрождением
«духа Парижской Коммуны» и подчеркивает социальные преобра¬
зования Испанской республики. Третий этап Сопротивления ,как
на Западе, так и на Востоке Европы, по мнению Сантарелли, йт-
81 Giovana М. La «Resistenza» dei padroni Fiat. — Calendario del popolo,
i 1979, lugl., p. 5951.
'	82 Rugajiori P. Uomini, macchine, capitali: L. Ansaldo durante il fascismo
(1922—1945). Milano, 1981.
83 Santarelli E. Storia sociale del mondo contemporaneo. Milano, 1982;
Villani P. La civilta europa nella storia mondiale (1870—1980). Bologna, 1983.
356

четливо обозначился После нападения гитлеровской Германий на
Советский Союз, и его характерной чертой было «объединение
или встреча различных социальных, идеологических и политиче¬
ских компонентов» 84.
Сантарелли показывает, что Сопротивление, будучи движе¬
нием различных стран, возникавшим по инициативе различных
социальных групп и общественных организации, вместе с тем
являлось «глобальным феноменом» при «всевозраставшей роли
масс как в Европе, так и в Азии» 85.
Новые важные публикации документов, появившиеся в послед¬
ние годы в Италии, поставили в порядок дня необходимость
создания обобщающего труда по истории Италии периода Сопро¬
тивления, где были бы в комплексе рассмотрены социально-эко¬
номические корни и международные условия движения/ политика
правящих классов, экономические требования рабочих и крестьян,
политика гегемонии рабочего класса в отношении средних слоев.
84	Santarelli Е. Storia sociale del mondo contemporaneo, p. 398, 416.
85	Ibid.
Ю. В. Кудрина
ПРОБЛЕМЫ ДВИЖЕНИЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ
И КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМА
В СОВРЕМЕННОЙ ДАТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Движение Сопротивления и коллаборационизм — центральные
проблемы историографии Дании периода второй мировой войны.
Сопротивление было важным этапом в истории страны, во мно¬
гом определившим политический статус Дании в послевоенные
годы. Именно благодаря вкладу борцов Сопротивления в борьбу
против фашизма Дания была признана на конференции в Сан-
Франциско в мае 1945 г. членом антигитлеровской коалиции.
В обширной датской литературе на эту тему выделяются два
основных направления, имеющих четкую политическую направ¬
ленность. Буржуазные авторы в своем большинстве стремятся
оправдать политику коллаборационизма, которую проводили дат¬
ская буржуазия и правительство. В марксистской литературе
разоблачается политика сотрудничества буржуазии и правящих
кругов Дании с оккупантами, раскрывается процесс экономиче¬
ского ограбления страны, в котором немалую помощь гитлеров¬
ским властям оказали коллаборационистские элементы, дается
объективная характеристика роли Коммунистической партии Да¬
нии (КПД) в организации и ведении борьбы с немецко-фашист¬
скими захватчиками. Таким образом, полемика между этими на¬
правлениями в историографии ведется вокруг проблемы вклада
357

различных классов и прослоек датского общества в борьбу за
свободу и независимость.
Обращает на себя внимание, что датская буржуазная исто¬
риография второй мировой войны в настоящее время находится
под довольно сильным давлением леворадикального и левосоциа¬
листического направлений. Влияние этого направления при всей
его сложности и противоречивости с каждым годом все ощутимее.
Вместе с тем заметнее становится и влияние историков-марк¬
систов.
В первые послевоенные годы как буржуазная, так и правая
социал-демократическая историография, оправдывавшая политику
правительства Дании в годы оккупации как «разумную» и пре¬
увеличивавшая помощь Англии датскому движению Сопротивле¬
ния, тенденциозно преуменьшала или просто замалчивала вклад
датской Коммунистической партии в Сопротивление рабочего
класса1. В соответствующих работах шла речь о двух этапах
в истории движения Сопротивления: первый с 9 апреля 1940 г. —
оккупация страны фашистской Германией—до 29 августа
1943 г. — ухода в отставку коллаборационистского правительства;
второй, — когда многие бывшие коллаборационисты будто бы
активно участвовали в движении Сопротивления.
Либеральные историки, настроенные антиколлаборационистски,
принимали эту периодизацию, но трактовали ее несколько иначе.
До 29 августа 1943 г. движение Сопротивления, считали они, раз¬
вивалось стихийно, постепенно набирая силы, и только затем
получило руководящий орган в лице Совета свободы. Для этих
историков характерно преувеличение роли последнего как актив¬
ного руководителя борьбы против оккупантов. Выдвигая двух¬
этапную периодизацию истории движения Сопротивления, бур¬
жуазные историки тем самым игнорировали влияние на его
развитие таких решающих для хода второй мировой войны собы¬
тий, как победы Советской Армии над гитлеровскими полчищами
под Москвой, Сталинградом, Курском. Значение же помощи
Англии датскому движению Сопротивления и побед англо-амери¬
канских войск сознательно преувеличивалось. Анализ движения
Сопротивления зачастую сводился буржуазными историками
к освещению деятельности офицерской разведывательной службы.
Национально-освободительное движение, развернувшееся в стране
в годы оккупации, изображалось как эпизод, не оказавший влия¬
ния на развитие послевоенной истории страны.
В 1961 г. в Дании было создано Общество по изучению новей¬
шей истории, положившее начало систематическим исследованиям
в области датской истории периода второй мировой войны2.
1 См. подробнее: Кудрина Ю. В. Новейшая история Дании в современ¬
ной датской историографии. — Вопр. истории, 1983, № 1; Она же. Дания
во второй мировой войне. М., 1975.
2 О деятельности общества см.: Haestrup J. Dtfrene &bnes: En forskning
historie. Odense, 1973.
358

Усилившаяся политическая поляризация в 60—70-е годы, кри¬
зис социал-демократизма, выразившийся в обострении противоре¬
чий двух присущих социал-демократам тенденций — охранитель¬
ной по отношению к капитализму и антисистемной, проявив¬
шейся, по словам самих руководителей СДПД, в углублении
недоверия со стороны избирателей, появление в конце 60-х годов
на политической арене новых партий, с одной стороны, правых и
правоцентристских, с другой — леворадикального толка, отрази¬
лись на развитии исторической мысли. Во всех Скандинавских
странах, в том числе в Дании, усилился интерес к политической
истории, в частности во время войны и оккупации, к основным
проблемам второй мировой войны: фашизму, Сопротивлению,
коллаборационизму, типологии оккупационных режимов в странах
Европы3.
На рубеже 60—70-х годов историографическая ситуация под
влиянием ряда обстоятельств стала, таким образом, в значитель¬
ной степени изменяться. В исторической науке произошла смена
поколений. Историки, занимающиеся проблемами второй мировой
войны, получили в свое распоряжение значительное число новых
архивных материалов. Новая расстановка внутриполитических
сил, изменения в идеологической атмосфере привели к тому, что
господство буржуазно-либерального и правореформистского на¬
правлений было подорвано.
Наиболее дискуссионными вопросами в работах буржуазных
ученых, а также историков леворадикального, левосоциалистиче¬
ского направлений оставались вопросы социальной и политиче¬
ской структуры движения Сопротивления, отношения политиче¬
ских партий к политике сотрудничества с оккупантами, роли
армии в тот период, значения Англии и действовавшего там
в годы войны Управления специальных операций, оказывавшего
помощь датскому движению Сопротивления, влияния событий на
Восточном и Западном театрах военных действий на развитие
Сопротивления в Дании.
В 1976—1977 гг. вышло в свет (на английском языке) второе
издание монографии известного историка буржуазно-либерального
направления, признанного специалиста по истории Сопротивле¬
ния Й. Хеструпа «Тайный союз» 4. Марксистская критика — дат¬
ская и советская — сочла основным недостатком книги преувели¬
чение роли англичан и соответственно преуменьшение вклада
левых организаций в движение Сопротивления. Вместе с тем то
было первое фундаментальное исследование, основанное на обшир¬
ном материале и проникнутое «духом антифашистской борьбы».
В своих исследованиях конца 60-х—начала 70-х годов, в частности
в двухтомной монографии «...На благо-страны», посвященной
3 См.: Кудрина Ю. В. Новейшая история Дании в современной датской
историографии.
4 Пае strap J. Secret alliance: A study of the Danish resistance move¬
ment, 1940—194S. Odense, 1976—1977 (первое издание этой книги вышло
в 1959 г.).
359

деятельности «департаментской чиновничьей администрации»5,
Хеструп отстаивал известную точку зрения, что датское движение
Сопротивления на начальном этапе представляло стихийное вы¬
ступление, «борьбу одиночек» без всякого «руководящего на¬
чала» 6.
Другой крупный датский буржуазный историк движения Со¬
противления^ О. Троммер, опубликовавший в 70—80-е годы не¬
сколько работ по различным аспектам этой темы, в том числе
монографию о значении железнодорожного саботажа в Дании
в годы войны7, выступил против тезиса Й. Хеструпа о стихийном
начале движения Сопротивления. Он убедительно доказал, что
точка зрения Хеструпа не выдерживает критики, ибо противоре¬
чит фактам: «Движение Сопротивления даже на начальном этапе
не было „движением одиночек44, а было движением организован¬
ным» 8. Первыми организованными выступлениями, по его мне¬
нию, были выступления коммунистов и участников организации
«Данек самлинг».
На основе большого фактического материала о развитии дви¬
жения в южной Ютландии Троммер показал, что самые ранние
группы и организации находились в Эсбьерге, Фредерисии, Кол-
линге, Тённере, Варде. В Эсбьерге, Фредерисии, Хадерсдеве, Тен¬
нере и Сённерборге также существовали межпартийные группы,
носившие название «Фрит Данмарк» — «Свободная Дания» 9.
Тщательно исследовав на основе местных архивов развитие
движения Сопротивления в отдельных районах страны, в част¬
ности в Обенро и его окрестностях, августовские события 1943 г.
в Эсбьерге, первые антифашистские забастовки в Орхусе и других
районах страны, О. Троммер довольно обстоятельно проследил
деятельность коммунистов в движении Сопротивления, по его
словам, они были «пионерами» в Сопротивлении. Он отметил
вклад рабочего класса и трудящегося народа под руководством
кпд в августовские события 1943 г.10 Инициативу коммунистов
в августовских событиях 1943 г. признали и некоторые другие
буржуазные историки11.
Однако ограниченность буржуазного мировоззрения, его про¬
тиворечивый характер не позволили буржуазным историкам, вы¬
ступившим в 70—80-е годы с объективных позиций в оценке
6 После ухода 29 августа 1943 г. в отставку коллаборационистского
правительства в Дании был установлен режим «департаментского управ¬
ления», при котором власть находилась в руках руководителей различ¬
ных департаментов.
6 Haestrup J. ... Til Landets bedste. — Kbhvn, 1966, bd 1, s. 338; Kbhvn,
1971, bd 2, s. 53.
7 Trommer A. Jernbanesabatagen i Danmark under den anden ver-
denskrig. Odense, 1971; Idem. Myte og sandhed i besaettelseshistoricn. Kbhvn,
1974; Idem. Modstanden mod tyskerne, 1940—1945. Kbhvn, 1980.
8 Trommer A. Modstandsarbejde i naerbillede. Odense, 1973, s. 375.
9 Ibid., s. 375—376.
10 Ibid.
11 LQkkegard F. Politisk landskab i militaert perspektiv, — Weekendavisen
Berlingske aften, 1980, 14 nov., s. 14,
360

ряда важных событий истории войны, быть последовДтельпымй
при рассмотрении других, не менее важных событий ее. Приве¬
дем следующий пример.
Известие о присоединении Дании к антикоминтерновскому
пакту в ноябре 1944 г. вызвало, как известно, волну протеста по
всей стране. 25 ноября в Копенгагене состоялись первые после
оккупации демонстрации, которые были направлены против гит¬
леровских захватчиков и коллаборационистов. Основными участ¬
никами выступлений были антифашистски настроенные круги
студенчества. Почин студентов был поддержан рабочими, высту¬
пившими 28—29 ноября. Антифашистские и антиколлаборацио-
нистские демонстрации в ноябре 1941 г. свидетельствовали о росте
антигитлеровских настроений в стране, об иллюзорности попыток
оккупантов создать из Дании образцовый протекторат. Они имели
большое значение для дальнейшего сплочения антифашистских
сил и расширения движения Сопротивления.
Давая оценку этим событиям, О. Троммер утверждал, что они
объяснялись «не симпатиями к русским», а опасениями, что
«Скавениус ввергнет страну в войну на стороне Германии» 12.
Действительно, в Дании опасались, что прогермански настроен¬
ный министр иностранных дел Э. Скавениус может побудить пра¬
вительственные круги выступить на стороне Германии. Однако
справедливо боялись и другого — что подписание датским прави¬
тельством антикоминтерновского пакта приведет к разрыву ди¬
пломатических отношений с Советским Союзом.
Трактовка Троммером указанных демонстраций находится
в явном противоречии с оценкой этих событий, данной руководя¬
щим органом движения Сопротивления — Советом свободы в заяв¬
лении от 18 апреля 1944 г. Когда весной 1944 г. Совет свободы
направил своего представителя Т. Дёссинга в Москву с предло¬
жением возобновить дипломатические отношения между Данией
и Советским Союзом, он в своем обращении к Советскому прави¬
тельству подчеркнул, что разрыв отношений в 1941 г. произошел
вопреки воле и желанию датского народа; присоединение же Да¬
нии к антикоминтерновскому пакту в ноябре 1941 г. вызвало
сильное недовольство в самых широких слоях народа, выразив¬
шееся в публичных демонстрациях против правительства. Далее
в обращении отмечалось, что после прекращения деятельности
правительства и риксдага Совет свободы является «правитель¬
ственным органом» Дании, который «свободно и независимо мо¬
жет выразить волю и желание датского народа восстановить
дипломатические отношения с Советским Союзом» 13.
В оценке ряда других важных моментов второй мировой
войны, например влияния тех или иных событий на фронтах на
ход ее в целом и в частности на развитие движения Сопротивле¬
ния в Дании, датские буржуазные историки придерживаются
12 Trommer A. Modstandsarbejde i naerbillede, s. 379.
13 De frie Danske, 1944, juni.
361

взглядов, характерных для большинства буржуазных ученых За¬
пада. Об этом свидетельствует опубликованная недавно в Осло
на английском языке коллективная монография историков стран
Северной Европы «Скандинавия во второй мировой войне» 14.
В ней утверждается, будто англо-американским войскам принад¬
лежит решающая роль в победе над фашизмом, преуменьшается
значение сражений на советско-германском фронте, хв частности
влияние исторической Сталинградской битвы на весь ход войны.
В связи с этим уместно напомнить слова активного участника
движения Сопротивления, министра иностранных дел первого
послевоенного правительства Дании консерватора Кристмасса
Мёллера, сказанные им во время выступления по датскому радио
10 мая 1945 г.: «Все народы благодарят сегодня Советский Союз
за его огромный вклад в дело разгрома злейшего врага челове¬
чества. Датский народ выражает России свою горячую благодар¬
ность за ее участие в освобождении Дании» 15.
Член Исполкома и Секретариата ЦК КПД, участник движе¬
ния Сопротивления Иб Нёрлунд в работе «Компартия Дании
в мировом коммунистическом движении» писал: «Освободитель¬
ная война с фашизмом завершилась полной победой над ним
в 1945 г. Силы, одержавшие ее, завоевали безграничное уваже¬
ние и благодарность народов мира. Такой силой оказался прежде
всего Советский Союз. Страна социализма, выдержавшая сначала
наступление, которому не смогла противостоять никакая другая
страна, а затем в корне изменившая ход войны, нанесла гитле¬
ровскому фашизму удары и водрузила красное знамя над Бер¬
лином» 16.
В «Очерках по истории рабочего движения Дании» И. Нёр¬
лунд особо подчеркивал моральную сторону побед Советской
Армии в годы войны. «В 1942—1943 гг. — писал он, — произошел
важнейший поворот в войне. Слово „Сталинград" светило в мрач¬
ные дни и вдохновляло борцов за свободу на новые подвиги» 17.
Другой центральной проблемой современной датской историо¬
графии второй мировой войны является коллаборационизм. Дат¬
ский коллаборационизм носил двоякий характер: политический
(или административный) и экономический. Политический был ха¬
рактерен в значительно большей степени для первого периода ок¬
купации — вплоть до 29 августа 1943 г., второй имел место на про¬
тяжении всего периода, особенно явственно после 29 августа
1943 г., так как он осуществлялся главами департаментов или
«чиновничьей администрацией».
14 Scandinavia and the Turn of the Tide — Scandinavia during the Se¬
cond World War. Oslo etc., 1983, p. 221.
15 Правда, 1945, 12 мая.
16 Нёрлунд И. Компартия Данди в мировом коммунистическом движе¬
нии. М., 1980, с. 64.
17 Ntfrlund lb. Det knager i samfundets fuger og b&nd. Kbhvn, 1979,
bd 1, s. 195.
362

Исследованию основных аспектов становления политического
коллаборационизма, анализу позиций «активного» и «умеренного»
направлений по вопросу об отношении к гитлеровской оккупации
посвящена работа буржуазного историка X. Ниссена18. X. Ниссен,
как и его коллега X. Поульсен, выступивший в 70-х годах с моно¬
графией «Оккупационные власти и датские нацисты», утверждал,
что система буржуазного парламентаризма в Дании, как и в ряде
других стран Северной Европы, с помощью «политики перегово¬
ров» «тормозила» укрепление национал-социалистических партий.
Нильсен, как и Поульсен, признает, что «политика переговоров»
давала оккупантам большие преимущества, особенно в экономиче¬
ской области. Она позволяла получать большие прибыли от дат¬
ской экономики, эксплуатировать страну с наименьшими для
рейха издержками» 19.
В книге «Жизненные условия во время оккупации. Черты со¬
циального и экономического развития», написанной с буржуазно¬
объективистских позиций, С. Енсен стремится показать, что по¬
датливость правителей Дании позволила «смягчить» ее положение
в системе гитлеровского «нового порядка» в Европе20. С. Енсен,
как и некоторые другие датские буржуазные историки, пишет
о Неких заслугах датского правительства и «департаментского
правления». Однако даже в свете приводимых автором материа¬
лов ясно, что датские коллаборационистские власти вели свою по¬
литику в интересах крупной буржуазии, перекладывая тяжкое
бремя оккупации на рядовых тружеников.
Оправдание политики коллаборационизма, проводившейся дат¬
скими политическими кабинетами; при активной поддержке и со¬
действии министра иностранных дел, лидера и вдохновителя
«активного коллаборационизма» Э. Скавениуса, характерно и для
работы В. Шёквиста — известного буржуазного историка, автора
ряда монографий по датской истории периода первой и второй
мировых войн21.
Наибольшую остроту в датской историографии приобрело осве¬
щение вопроса о роли датской армии в движении Сопротивления.
Это, конечно, не случайно. Как известно, когда 9 апреля 1940 г.
датское правительство приняло предъявленные оккупантами усло¬
вия капитуляции и вплоть до августовских дней 1943 г. прово¬
дило «политику сотрудничества», датская армия поддерживала
кабинеты Стаунинга, Скавениуса. Датская полиция помогала
оккупантам в борьбе с антинемецкими выступлениями. В августе
18 Nisscu Н. 1940 Studier i forhandlingspolitikken og samarbejdspolitik-
ken. Kbhvn, 1973.
19 Poulsen H. Besaettelsesmagten og de danske nazister: Det politiske
forhold mellem tyske myndigheder og nazistiske kredse i Danmark, 1940—
1943. Kbhvn, 1970, s. 385.
20 Jensen S. Levevilk&r under besaettelsen: Traek af den tfkonomiske og
sociale udvikling i Danmark under den tyske besaettelse, 1940—1945. Kbhvn,
1971.
21 Sj0qvist V. Erik Scavenius. Kbhvn, 1973. Bd 1, 2.
363

1943 г. после всенародных демонстраций, происшедших под влия¬
нием изменений в ходе второй мировой войны и роста сил внут¬
реннего Сопротивления, правительство Дании вынуждено было
отказаться от проводившейся ранее политики и уйти в отставку.
Осенью 1943 г., когда был создан Совет свободы, ставший
руководящим органом Сопротивления, и произошел рост антигит¬
леровских сил даже многие бывшие министры и политические
деятели «стали прилагать всяческие усилия, чтобы представить
себя в качестве скрытых борцов за свободу Дании. Актуальное
звучание приобрел вопрос о присоединении к движению Сопро¬
тивления интернированных после 29 августа 1943 г. и освобож¬
денных в октябре 1943 г. солдат и офицеров датской армии.
В октябре 1943 г. бывший командующий армией генерал Гёрц
вел тайные переговоры с «политиками». В конце ноября 1943 г.
оп обратился в Совет свободы с предложением о присоединении
армии к движению Сопротивления. Каковы же были мотивы, ко¬
торыми руководствовалось командование — бывшая опора датских
коллаборационистов, принимая решение о присоединении к Со¬
противлению? На этот вопрос отвечает ряд работ, опубликованных
в последние годы. Несмотря на определенные различия в освеще¬
нии данного вопроса буржуазной историографией, прослеживается
определенная тенденция обелить действия командования и офи¬
церства датской армии в годы оккупации, показав лишь «положи¬
тельные стороны» их деятельности в рядах Сопротивления.
П. Рослюнг-Енсен, автор монографии «Политика армии — за¬
щита „политиков"», опубликованной в 1980 г. и основанной на
большом количестве архивных документов, акцентирует внимание
на том, что рост движения Сопротивления в Дании после авгу¬
стовских событий 1943 г., напряженность отношений между его
участниками и сотрудничавшими с оккупантами партиями пара¬
лизовали какую-либо возможность для их совместных действий
в послевоенный период 22. Автор показывает, какие функции в те¬
чение оккупационного периода возлагались на армию и флот
в случае внутренних беспорядков и мятежа. Они, по мнейию
властей, могли возникнуть со стороны местных нацистов, а также
в связи с ожидаемой высадкой союзнических войск на территории
Дании и, наконец, со стороны коммунистических групп Сопро¬
тивления.
Каково же было на самом деле отношение датской армии,
возглавляемой генералом Гёрцем, к движению Сопротивления на
завершающем этапе войны?
Как известно, осенью 1943 г. под руководством Гёрца силами
датского офицерства был создан так называемый Малый гене¬
ральный штаб. В него вошли и такие представители датской ар¬
мии, как генерал Яльф и капитан Шёц-Эриксен, являвшиеся
в первые годы войны членами нацистской партии. Подобный со¬
22 Roslung-Jensen Р. Vaernenes politik — politikernes vaern: Studier i dansk
militasr politik under besaettelsen, 1940—1945. Kbhvn, 1980.
364

став свидетельствовал о том, что офицерская верхушка намерена
не допустить перерастания освободительного движения в борьбу
за революционные социальные преобразования. Деятельность
«Малого генерального штаба» с первых же дней его существова¬
ния практически свелась к тому, чтобы всеми средствами удер¬
жать офицеров в стороне от движения Сопротивления. По свиде¬
тельству руководителя боевых отрядов коммунистов легендарного
генерала Юхансена (это был псевдоним С. Вагнера), военное
командование всячески препятствовало вступлению датских офи¬
церов в группы Сопротивления23.
Материалы архивов непосредственных участников Сопротивле¬
ния, членов Совета свободы свидетельствуют, что правонастроен¬
ное офицерство всячески мешало коммунистическим отрядам по¬
лучить оружие, поступившее в 1944 г. из Швеции24. «Политики»
активно поддерживали антикоммунистические акции офицерства 25.
К концу войны численность «подпольной армии» Сопротивле¬
ния по сравнению с осенью 1944 г. возросла почти вдвое. Если
в ноябре 1944 г. она была равна 25 тыс. человек, то в мае
1945 г. — 43 тыс.26 Социальный состав патриотических сил был
в то время уже далеко не тот, что в первые годы борьбы против
оккупантов. В сентябре 1944 г. к движению Сопротивления
примкнули также те слои буржуазной интеллигенции и студен¬
чества, которые еще недавно не желали иметь ничего общего
с коммунистами.
Указанная книга П. Рослюнга-Енсена является в определен¬
ной мере попыткой (как и предыдущие работы буржуазных исто¬
риков Ф. Вендта и X. Клинта) официальной историографии обе¬
лить действия офицерства и верховного командования датской
армии в годы оккупации.	,
Как уже говорилось выше, в 70—80-е годы появились работы
нового поколения историков левосоциалистической ориентации,
посвященные роли различных классов и партий в движении Со¬
противления, в частности рабочего класса, компартии, социал-
демократии, отношению датских профсоюзов к коллаборационист¬
ской политике правительства. Это были в основном исследования
историков, группировавшихся вокруг созданного в 1970 г. Обще¬
ства по изучению рабочего движения27. Для данных работ харак¬
терна дифференцированная оценка позиции различных классов и
социальных групп в движении Сопротивления, проявившейся,
в частности, в период августовских событий 1943 г. и всеобщей
Копенгагенской забастовки в июне 1944 г. Так, в книге X. Ниль¬
сена освещается социально-экономическое положение городского
23 См. интервью С. Вагнера в газ.: Land og folk, 1965, 4. juni, s. 5.
24 Beretning, afgivet af chefredakWr B. Houmann. — B. Houmann’s arkiv.
Rigsarkivet, Ktfbenhavn.
25 Politiken, 1970, maj.
26 Historisk tidsskrift, 1969, N 1/2.
27 Lund ]. Fagbevaegelsens forhold til samarbejdspolitikken, 1940—1942. —
Arbog for arbejderbevaegelsens historic, 1972^ N 2;
365

и сельского пролетариата, его роль в Сопротивлении и стачечной
борьбе28. М. Нильсен с реформистских позиций рассматривает
отношение социал-демократической партии к вопросу о единстве
рабочего движения 29.
Левосоциалистические историки повели полемику с буржуаз¬
ной историографией, освещающей проблемы второй мировой войны.
Существенной и обоснованной критике подвергся один из ее глав¬
ных тезисов — оправдание коллаборационистской политики дат¬
ских правительств и «департаментского управления».
X. Кирхофф, наиболее авторитетный в настоящее время исто¬
рик левосоциалистического направления, опубликовал в 1979 г.
в серии научных трудов Института современной истории Копен¬
гагенского университета фундаментальное исследование в трех
томах «Августовские выступления 1943 г.», написанное на боль¬
шом архивном материале30. Работа содержит анализ событий
29 августа 1943 г., когда под влиянием демонстраций и забасто¬
вок в 17 городах коллаборационистское правительство Дании вы¬
нуждено было уйти в отставку. В интервью буржуазной газете
«Политикен» X. Кирхофф подчеркивал, что главная его задача
состояла в том, чтобы «развеять миф», будто во главе августов¬
ских выступлений 1943 г. стояли представители старых политиче¬
ских партий. Он убедительно показал, что именно рабочий класс
и трудящиеся были инициаторами августовских выступлений.
Большое место автор уделил деятельности коммунистов.
Соотношение вклада различных классов и партий в движение
Сопротивления, его внутренние противоречия X. Кирхофф про¬
анализировал в докладе на Конгрессе по истории Сопротивления,
созванном в 1982 г. в Нидерландах по инициативе Международ¬
ного комитета по истории второй мировой войны. В докладе была
подчеркнута значительная роль рабочего класса в движении Со¬
противления на различных этапах его развития. Рассматривая
социальную структуру движения, X. Кирхофф отмечал, что боль¬
шинство его участников принадлежали к рабочему классу и ряды
Сопротивления «пополнялись представителями наиболее крайних
политических сил, где лояльность в отношении к парламентской
демократии была наиболее слаба» 31. Он подчеркивал, что «их
атака на коллаборационизм была также атакой и на его носите¬
лей — „партийных политиков", и на соответствующие политиче¬
ские учреждения» 32.
Если в 50—60-х годах главенствовала точка зрения о спонтан¬
ности Сопротивления в Дании, то историки 70-х годов доказали,
28 Nielsen Н. J. Bes^aettelse og befrielse: Den danske arbejderklasses hi-
storie, 1940—1946. Arhus, 1977.
29 Nielsen M. Socialdemokratiet og enhed i arbejderbevaegelsen, 1943—
1945. Kbhvn, 1978.
30 Kirchoff H. Augustoprtfret 1943. Samarbejdspolitikkens fald. Forud-
saetninger og forltfb: En studie kollaboration og modstand. Kbhvn, 1979.
Bd 1—3; Politiken, 1979, 6. sept.
81 Kirchoff H. The Danish Resistance. S. a., S. 1., p. 7.
32 Ibid., p. 5*
366

что оно с самого начала было организованным. Однако Кирхофф
преувеличивает роль Англии в развитии Сопротивления, придает
чрезмерное значение деятельности английского Управления спе¬
циальных операций (СОЕ) 33.
Контакты между английским радистом М. Хаммером, направ¬
ленным в Данию в декабре 1941 г., и датским инженером Д. Хан¬
сеном, связанным с группой буржуазных патриотов, были уста¬
новлены весной 1942 г. Однако то были слабые, одиночные связи;
встреч с коммунистами Хаммер избегал34. Лишь в марте 1943 г.
была уничтожена первая более или менее значительная партия
взрывчатых материалов35. Английские поставки оружия и бое¬
припасов оккупированным фашистами странам Северо-Западной
Европы, в том числе Дании, на всем протяжении войны осуществ¬
лялись в последнюю очередь, после Франции, Италии, Греции.
Как отмечал английский историк-публицист Д. Лэмп, «нужды дат¬
ского Сопротивления не имели высшего приоритета» 36. Снабже¬
ние боевых групп датского движения Сопротивления разверну¬
лось фактически лишь в завершающий период оккупации, в основ¬
ном с августа 1944 г. До этого, несмотря на многократные обе¬
щания (в декабре 1943 г., в январе и апреле 1944 г.), союзники
всячески тормозили отправку в Данию оружия и боеприпасов,
в то время как боевые группы Сопротивления, в первую очередь
коммунистические, постоянно испытывали острый недостаток
в оружии и взрывчатых веществах37.
Подчеркивая тот факт, что «датское движение Сопротивления
было ориентировано на Запад», Кирхофф далее пишет, что
«в директивах СОЕ от июня 1944 и февраля 1945 г. были прямо
оговорены функции и задачи Сопротивления»38. Как известно,
политика Англии и США в Западной Европе была направлена на
блокирование социальных революций. На последнем этапе войны
все внимание СОЕ сконцентрировалось на том, чтобы не допу¬
стить перерастания освободительного движения в борьбу за ре¬
волюционные преобразования.
В апреле 1944 г. в Стокгольме состоялись переговоры между
Советом свободы и командованием союзнических войск. Во время
переговоров рассматривались следующие вопросы: место «под¬
польной армии» движения Сопротивления в системе военных сил
союзников, поставки Англией оружия и боеприпасов боевым
33 Секретная военная организация, созданная в Англии в июле 1940 г.
В ее задачи входили установление связи с движением Сопротивления
в оккупированных странах, согласование их действий с операциями союз¬
нических войск и обеспечение тем самым безопасности Англии.
34 Beretning, afgivet af chefredakttfr В. Houmann. — Btfrge Houmann’s
arkiv. Rigsarkivet, Ktfbenhavn.
35 Haestrup J. Kontakt med England, s. 196—197.
36 Lamp D. The Savage Canary: The Story of Resistance in Denmark. L.,
1957, p. 29.
37 N0rgtird E. Forraederiet mod sabtftorerne: Striden mellem den civile
og militaere modstandsbevaegelsen under besaettelsen. Kbhvn; Oslo, 1974.
38 Kir choff H. The Danish Resistance, p. 7.
367

группам, организация датской бригады в Швеции, отношения
с Советским Союзом. Переговоры были продолжены в июне
1944 г. Согласно достигнутому тогда по требованию коммунистов
компромиссному решению, Совет свободы сохранил контроль над
всеми боевыми силами Сопротивления до того момента, когда
военные действия в самой Дании или вблизи от ее границ потре¬
буют передачи командования «подпольной армией» союзническим
войскам.
В октябре 1944 г. по предложению союзников и при активной
поддержке офицерства между Советом свободы и командованием
союзнических войск было заключено соглашение, предусматри¬
вавшее назначение командующим вооруженными силами датского
Сопротивления генерал-лейтенанта Гёрца в случае высадки союз¬
нических войск на датской земле и развертывания там военных
действий. Коммунисты и представители других левых сил в Со¬
вете предлагали на этот пост кандидатуру бывшего командую¬
щего военно-морскими силами Дании вице-адмирала Веделя.
Однако, находясь в меньшинстве, они вынуждены были во избе¬
жание раскола в Сов,ете согласиться с кандидатурой Гёрца.
Лояльность коммунистов на всем протяжении деятельности
в Совете свободы неоднократно подчеркивали историки различ¬
ной политической ориентации. Характерно, в частности, высказы¬
вание Й. Хеструпа, сделанное им в 60-х годах, когда роль ком¬
мунистов в организации й развитии движения Сопротивления
еще не была общепризнанной. Хеструп писал: «В то время как
другие организации Сопротивления могли быть организационно
расплывчаты, коммунистическая партия была особенно прочна
своей дисциплиной... Указания Совета свободы коммунистиче¬
ским группам строго выполнялись» 39.
Появление леворадикального направления в датской историо¬
графии сопровождалось значительным расширением круга иссле¬
дуемых проблем движения Сопротивления. Так, работа О. Дрост-
рупа посвящена анализу политической обстановки в стране на
заключительной стадии оккупации, когда непоследовательность
руководящего органа движения Сопротивления — Совета Сво¬
боды — создала условия для маневров представителей старых по¬
литических партий40.
Подчеркнув антагонизм различных классов и групп, проявив¬
шийся как в ходе августовских событий 1943 г. так и во время
всеобщей Копенгагенской забастовки в июне 1944 г., исторические
исследования 70—80-х годов более глубоко и дифференцированно
характеризуют датское общество периода оккупации. Напомним,
что буржуазная реформистская литература первых послевоенных
десятилетий писала лишь о «патриотах» и «предателях», не ана¬
лизируя социально-экономические аспекты того периода.
39 Нае strap J. Hemmelig alliance. Kbhvn, 1959, bd 2, s. 12.
40 Drostrap 0. F. Ranum-konventet: Et studium i modstandsbevaegelsens
politiske historie, 1944—1948. Arhus, 1976.
368

Таким образом, в 70—80-е годы как в работах датских бур¬
жуазных историков, так и в трудах левосоциалистических авто¬
ров предпринимались попытки рассмотреть движение Сопротив¬
ления в сложном единстве общности и противоположности инте¬
ресов различных классов и партий, внутренних противоречий
этого движения.
Следует, однако, подчеркнуть, что в целом большинству работ
буржуазных историков, в том числе и либерального направления,
присущи те же черты тенденциозности, что и исследования их
предшественников, опубликованных в первые послевоенные деся¬
тилетия. Оправдание «политики сотрудничества», проводившейся
коллаборационистскими кабинетами и «департаментским управле¬
нием», которая, как считают эти историки, обеспечила определен¬
ные экономические и политические преимущества, более высокий,
нежели в других европейских странах, оккупированных фашист¬
ской Германией, жизненный уровень, гипертрофированная оценка
помощи Англии датскому движению Сопротивления, преувеличе¬
ние значения побед на Западном фронте — наиболее характерные
черты трудов буржуазных ученых. Вместе с тем некоторые ра¬
боты по истории Дании и общим проблемам истории войны
имеют ярко выраженную антифашистскую направленность.
Деятельность коммунистов и роль рабочего класса в движении
Сопротивления, влияние событий на Восточном фронте на ход
войны и развитие антифашистской борьбы в Дании весьма досто¬
верно освещаются в исследованиях историков леворадикального
направления. Появились первые статьи, оценивающие полемику
по проблемам истории оккупационного периода в датской исто¬
риографии, а также работы по проблемам фашизма41. Менее из¬
учены экономическое и социальное развитие, экономическая по¬
литика «третьего рейха» в Дании, направленная, как и в других
оккупированных в годы войны странах Северной Европы, на мак¬
симальное использование их потенциала (значение которого для
фашистской Германии в последний период войны резко возросло).
Иногда это объясняется все еще ограниченностью доступа к ар¬
хивным материалам.
Если в первое послевоенное двадцатилетие в изучении новей¬
шей истории, при наличии довольно сильного отряда буржуазных
авторов, в целом преобладало социал-демократическое направле¬
ние, то с середины 60-х, а особенно в 70—80-е годы все большее
звучание стало получать леворадикальное направление, что озна¬
чает глубокое размежевание политических сил в стране по про¬
блемам войны и мира.
41 Bryld С. Historieskrivningen от besaettelsestiden — en polemik. —
Historievidenskab, 1980, N 18/19; Lammers К. G. Oversigt over fascisme teo-
rier.— Ibid., 1975, N 3/4; Thiersen H. Fascismens grundlag. — Ibid.; 0ster-
gdrd V. 0konomi og politik i den tysk fascisme. — Ibid.; Thiersen H. Kapi-
talisme, krise og fascisme; Lammers K. S. От fascismeanalyse og fascisme-
problematik: Bigrag til fascisme diskussionen. — Historievidenskab, 1980,
N 18/19.
24 Заказ № 363
369

ИТОГИ ВОЙНЫ
И НОВАЯ РАССТАНОВКА
ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ
НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ
С. А. Тюшкевич
ИТОГИ И УРОКИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В ОСВЕЩЕНИИ
БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
(основные направления)
Острая борьба между социализмом и империализмом по вопросам
войны и мира поставила перед исторической наукой, перед обще¬
ствоведением в целом важную задачу осмысления событий вто¬
рой мировой войны, в первую очередь ее итогов и уроков в свете
основных тенденций исторического развития современной эпохи.
Известно, интерес народов, классов, политических партий к прош¬
лому и значение выводов из этого прошлого возрастают на пово¬
ротах исторического развития, наиболее острых его этапах.
В последние годы, когда по вине империалистических кругов,
особенно США, произошло резкое обострение международной об¬
становки, а опасность мировой ядерной войны усилилась, когда
перед народами и государствами во весь рост встал вопрос —
либо мирное сосуществование государств различных социальных
систем, либо конфронтация между ними, чреватая для всего чело¬
вечества истребительной войной, анализ итогов и уроков второй
мировой войны приобрел важнейшее значение. Однако истол¬
кование результатов войны, формирование на их основе уроков
и весьма существенных для настоящего и будущего выводов
марксистско-ленинской исторической наукой и буржуазной исто¬
риографией прямо противоположно по своей мировоззренческой
и классовой сути.
Если советская историческая наука, служа самому передо¬
вому общественному строю ц руководствуясь научной идеологией,
правдиво отображает историк) второй мировой войны, ее итоги и
уроки, то буржуазная историография не дает правильной оценки
прошлого, научного объяснения закономерностей войны, меха¬
низма их реализации и т. п. Чем реакционнее становится буржу¬
азия как класс, тем больше утрачивает она способность к объек¬
тивному отражению прошлого, настоящего, правильному предви¬
дению будущего. Факты показывают, что буржуазное социальное
познание находится в кризисном состоянии.
370

Общие корни этого кризиса социального познания, а следова¬
тельно, и буржуазной историографии были вскрыты К. Марксом
и Ф. Энгельсом, которые показали, что углубление противоре¬
чий между производительными силами и производственными от¬
ношениями неизбежно ведет к искаженному отражению социаль¬
ной действительности у господствующего класса.
Классовые интересы империалистической буржуазии приходят
все в большее противоречие с поступательным ходом истории: не
случайно буржуазная историческая наука стала отказываться от
принципов причинности и закономерности исторического про¬
цесса. Буржуазные идеи о незыблемости капитализма, его совер¬
шенстве и непогрешимости лишились важных социально-полити¬
ческих основ. Историческое познание буржуазии стало неизбежно
«насыщаться» идеями антиисторизма.
С собой силой это проявилось при анализе и оценке военно-
исторических событий. Сознательно, целенаправленно извраща¬
ется диалектика истории отдельных войн, сражений, в ходе ко¬
торых решались крупные задачи исторического развития. Уси¬
ленно фальсифицируются причины гражданских войн вообще,
между пролетариатом и буржуазией в особенности, социальное
содержание этих войн и их роль в историческом процессе.
Идеология современной. империалистической буржуазии, как
никогда ранее, порождает искажение истории потому, что она
(идеология) реакционна; ее основные идеи — антикоммунизм и
антисоветизм, вечность капитализма, прежде всего империализма
США, необходимость и возможность «исправления» истории пу¬
тем вооруженного насилия и т. п. Идеологи империализма усмат-'
ривают в военной силе главный и определяющий фактор истори¬
ческого развития, пытаются обосновать полезность и справедли¬
вость агрессивных войн, даже мировой ядерной войны, которую
готовят империалисты. Эта реакционная суть идеологии импе¬
риализма не меняется от формы ее воздействия: антикоммунизм
и антисоветизм были всегда ее ведущей тенденцией. Теперь,
когда империализм развернул против социализма и национально-
освободительного движения настоящую психологическую войну,
антикоммунизм и антисоветизм приобрели поистине гипертрофи¬
рованные формы.
Империалистическая идеология оказывает все более разла¬
гающее воздействие на историческую науку через ее методоло¬
гию, которая постоянно пополняется реакционными идеями и по¬
ложениями буржуазной социологии, военной теории и т. п. Осно¬
ванные на идеализме различных течений и оттенков вплоть до
религиозных воззрений и метафизики, они направляют ученых по
ложному пути, ориентируют их на извращение истории, в том
числе событий второй мировой войны, ее итогов и уроков, непо¬
средственно связанных с основными процессами и тенденциями
послевоенного времени.
В буржуазной литературе, касающейся итогов и уроков войны,
проявляются две тенденции, свойственные империализму в Целом
24*
.371

и его идеологии. Одна отражает консолидацию всех направлений,
групп и течений для борьбы против социализма. Причем по мере
роста сил социализма, с одной стороны, и углубления общего
кризиса капитализма — с другой, тенденция к объединению ста¬
новится все сильней, что проявляется в формировании общих
концепций по важнейшим проблемам второй мировой войны.
Источником их, как правило, является буржуазная историогра¬
фия США, ФРГ и Англии. Через историческую и публицистиче¬
скую литературу, а также средства массовой информации эти
концепции широко распространяются не только в развитых капи¬
талистических, но и в развивающихся странах, обеспечивая тем
самым известную унификацию основных буржуазных тезисов,
в особенности относящихся к освещению роли Советского Союза
в достижении победы над агрессором.
Наряду с этим действует тенденция к дифференциации, отра¬
жающая размежевание социальных сил в буржуазном обществе.
С одной стороны, активизирующиеся крайне реакционные, нео¬
фашистские группировки открыто пропагандируют агрессию, ре¬
ванш и войны, с другой — немало буржуазных историков, мысля¬
щих реалистически, сознают необходимость мирного сосущество¬
вания с социалистическими странами. Дифференциация связана
также с национальной принадлежностью авторов, их стремлением
преувеличить заслуги собственных стран в войне.
В основе того, что буржуазная историография в искаженном
виде изображает итоги и уроки второй мировой войны, лежит не¬
верное, ненаучное представление о главном содержании современ¬
ной эпохи. Буржуазные историки называют ее «промышленной
эпохой», «атлантической эпохой», «эпохой массового потребле¬
ния» и даже «американским веком». Между тем только рассмот¬
рение истории второй мировой войны в тесной связи с основным
содержанием эпохи, начало которой было положено Великим
Октябрем, позволяет объективно оценить место и роль этой войны
в историческом процессе. Известное положение В. И. Ленина, что
«нельзя понять данной войны, не поняв эпохи» \ в полной мере
относится и ко второй мировой войне и ее результатам.
В довоенные годы в Советском Союзе, первбй стране новой
коммунистической формации, был успешно построен социализм.
Наша страна явилась неугасимым факелом свободы и социаль¬
ного прогресса, ее авторитет и влияние неуклонно возрастали, что
усиливало злобу и ненависть врагов.
Реакционные круги монополистического капитала взяли курс
на уничтожение социализма в огне войны. Именно такая война,
небывалая по своим масштабам и разрушительной мощи, была
подготовлена к 1939 г. международным империализмом. Правда,
межимпериалистические противоречия получили тогда временный
перевес и война началась внутри капиталистической системы.
Однако после нападения фашистской Германии на Советский
1 Ленин В. И. Поля. собр, соч., т. 49, с, 287,
372

Союз ее главной, основной частью стало столкновение двух про¬
тивоположных общественных систем: социализма и капитализма.
Именно это и предопределило исключительную ожесточенность
и напряженность боевых действий на советско-германском
фронте. Здесь решались судьбы народов и государств, историче¬
ского прогресса, мировой человеческой цивилизации.
В итоге войны были разгромлены самые реакционные в то
время империалистические государства: Германия, Италия, Япо¬
ния, и тем самым существенно облегчена борьба народов за на¬
циональное и социальное освобождение. Ускорение историче¬
ского процесса связано и с тем, что самая передовая обществен¬
ная система — социализм — вышла из войны еще более окрепшей,
закаленной. Социализм оказался неодолимым, он еще полнее рас¬
крыл свои возможности, в том числе в военной области.
В итоге второй мировой войны вся система капитализма ока¬
залась значительно ослабленной. Капитализм вступил в новый
этап общего кризиса, еще более углубились и обострились свой¬
ственные империализму противоречия, еще более явственными
стали его органические пороки. Усилились процессы милитариза¬
ции, прежде всего в главной стране империализма — США; был
создан ряд агрессивных военных блоков для борьбы против со¬
циалистических стран.
Победа миролюбивых, демократических сил во второй мировой
войне, ставшая возможной благодаря первому в мире социалисти¬
ческому государству, привела к коренному изменению политиче¬
ской карты мира, способствовала вступлению многих стран в но¬
вый этап исторического развития. Победа над фашизмом необы¬
чайно расширила горизонты новой общественной системы — со¬
циализма; она привела в движение многие народы, в течение сто¬
летий находившихся в стороне от бурных процессов всемирной
истории. Народные массы по-настоящему вмешались в решение
задач, поставленных историей. Их роль как ее творцов стала
более значительной.
В этом свете особенно ясно видцы величие победы над фаши¬
стско-милитаристским блоком и роль Советского Союза в ее до¬
стижении. Весь мир узнал о великом ратном подвиге советского
народа и отдал ему должное уважение. И если трудящиеся стран
социалистического содружества, все прогрессивные силы пла¬
неты по праву этим гордятся, то реакционные круги Запада, мно¬
гие буржуазные историки хотели бы преуменьшить историческое
значение победы над фашизмом, скрыть от народов правду о том,
кто является подлинным победителем во второй мировой войне
и кто понес в ней историческое поражение. Речь идет здесь не
только о фашистских государствах, но об империализме
в целом.
Все это и обусловило главное направление фальсификации
итогов минувшей войны, суть которого заключается в отрицании
исторического характера победы над фашизмом и в принижении
роли ее главного и основного носителя — социализма (У. Чер¬
373

чилль, Р. Хоббс, Б. Рассет, Р. Страус-Хюпе, М. Фройнд
и др.) 2.
Известно, что одним из первых откликов на победу над фа¬
шизмом и глубокие изменения в послевоенном мире, на успехи
социализма и других сил мирового революционного процесса
были высказывания буржуазных политиков и историков о «бес¬
смысленности» второй мировой войны с точки зрения интересов
британского и американского империализма, а также о случай¬
ности победы СССР и поражения фашистской Германии.
Вскоре после окончания войны бывший премьер-министр Ве¬
ликобритании У. Черчилль назвал ее «ненужной», ибо итоги
войны оказались не такими, к каким стремился английский им¬
периализм. Рисуя картину послевоенной Европы самыми черными
красками, он утверждал: «Среди победителей — вавилонское стол¬
потворение и смешение языков. Среди побежденных — мрачное
молчание и отчаяние»3. В одном ряду с Черчиллем находятся
историки, доказывающие, что итоги второй мировой войны — это
«разрушительный поворотный пункт в истории человечества»,
«поражение всей западной цивилизации» (Р. Хоббс); катастрофа,
какой мир еще не видывал и в которой «погибли порядки, суще¬
ствовавшие сотни лет» (М. Фройнд); событие, приведшее Европу
к «тяжелейшим политическим последствиям» — распространению
влияния «большевистской России» (Т. Фогельзанг) и т. п.4 В этих
и подобных им взглядах буржуазных историков, пропагандируе¬
мых в интересах империалистических кругов, извращается харак¬
тер общественного развития в современную эпоху, в том числе
фальсифицируется действие ее основных тенденций. -
Своеобразной разновидностью отрицания исторического харак¬
тера победы над фашизмом является версия о том, что вторая
мировая война могла с равной степенью вероятности закончиться
победой не Советского Союза и антигитлеровской коалиции, а фа¬
шистской Германии.. Подобное утверждение служит интересам
реваншизма и оправдывает те круги в ФРГ, которые хотели бы
«повторить» войну, но с более высокими шансами на успех. Од¬
нако известно, что поражение германского империализма, гитле¬
ровской Германии не является случайностью. Оно было законо¬
мерным и исторически обусловленным. Во-первых, и прежде всего
потому, что германский фашизм олицетворял самые реакционные
общественные силы, вел самую несправедливую войну и действо¬
вал в качестве ударной силы мирового империализма против Со-
2 Churchill Ж The Second World War. L., 1948—1954. Vol. 1-6; Hobbs R.
The Myth of Victory: What is Victory in War. Boulder (Col.), 1979; Rus¬
set B. No Clear and Present Danger: A Sceptical View of the United States
Entry into World War II. N. Y., 1972; Freund M. Deutsche Geschichte.
Gutersloh, 1973.
8 Цит. по: Кульков E. H., Ржещевский О. А., Челышев И. А. Правда
и ложь о второй мировой войне. М^, 1983, с. 273.
4 Hobbs R. Op. cit., р. 235; Freund М. Op. cit., S. 1270; Vogelsang Т.
Das geteilte Deutschland. Munchen, 1975, S. 10.
374

вотского государства. Во-вторых, германский фашизм был побеж¬
ден потому, что он преследовал самые человеконенавистнические
цели, угрожал порабощением и истреблением всем народам, об¬
рек на страдания и собственный народ. В-третьих, германский
империализм был дважды разбит потому, что его военные цели
не отвечали реальному соотношению сил, а противоречие между
его планами завоевания мирового господства и его политико-мо¬
ральными, экономическими и военными возможностями обостря¬
лось от войны к войне. Преодолеть это антагонистическое проти¬
воречие нельзя5.
Победа социализма, всех миролюбивых и демократических сил
во второй мировой войне вполне закономерна. Она с необходи¬
мостью вытекает из всей совокупности процессов развития стран
и народов в новую историческую эпоху с ее новыми движущими
силами и закономерностями.
Возникновение первого в мире социалистического государ¬
ства — Советского Союза — как носителя новой социально-эконо¬
мической формации существенным образом изменило традицион¬
ное представление з системе международных отношений и в ре¬
шающей мере повлияло на соотношение сил на мировой арене.
В первые годы существования советского строя В. И. Ленин под¬
черкивал, что война против социалистического государства за¬
ключает в себе реальную опасность для агрессора: «Это испытано
на деле, это доказывается не словами, а делами, это уже дока¬
зано раз, и, пожалуй, если известным образом повернется исто¬
рия, то это будет доказано и не раз» 6.
Ломая традиционные представления, новая эпоха в качестве
решающего фактора исторического развития выдвинула револю¬
ционную энергию народных масс, передовые идеи нашего вре¬
мени. Появились новые движущие силы истории, вызванные
к жизни социалистической общественной формацией и обуслов¬
ленные законами развития.
Победа над фашизмом во второй мировой войне была законо¬
мерной, потому что на международной арене сложилась новая
ситуация, с одной стороны, под влиянием углубления общего кри¬
зиса капитализма в период между двумя мировыми войнами,
с другой — под воздействием бурного социально-экономического
прогресса Советского Союза. Это новое соотношение сил со всей
очевидностью проявило себя во второй мировой войне.
Победа над фашистской Германией и милитаристской Япо¬
нией была достигнута совместными усилиями многих стран и на¬
родов. Серьезные удары по врагу нанесли армии наших западных
союзников. Плечом к плечу с советскими войсками храбро сража¬
лись с фашизмом воины чехословацкой Народной армии; Войска
Польского, Народно-освободительной армии Югославии, партизан- * 8
Аб См.: Германский империализм и вторая мировая война. М., 1961,
с. 68—69.
8 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 300.
375

Ской армии Албании, а к концу войны, после распада фашистской
коалиции, —- армии Румынии и Болгарии, венгерские части. Брат¬
скую помощь советскому народу оказывала Монгольская Народ¬
ная Республика. Весомый вклад в разгром фашизма внесли
участники движения Сопротивления.
Война показала, что в годы тяжелых испытаний и смертель¬
ной угрозы, нависшей над человечеством, имело огромное значе¬
ние объединение усилий государств с различным социальным
строем в одной коалиции для успешной борьбы с фашистским
блоком. Провалились все попытки гитлеровцев взорвать антифа¬
шистскую коалицию и спастись тем самым от поражения.
Однако несомненной реальностью является тот факт, что ос¬
новную тяжесть войны вынес на своих плечах советский народ,
решающую роль в победе над фашизмом сыграла Советская
Армия.	л
Стремление любым способом преуменьшить решающую роль
СССР в достижении победы, извратить источники силы и непобе¬
димости социализма составляет другую отличительную черту бур¬
жуазной историографии, извращающей итоги и уроки второй ми¬
ровой войны. В наибольшей мере это проявляется в работах аме¬
риканских, западногерманских, английских и французских исто¬
риков (Г. Биндер, С. Сильвестри, К. Хоув, Дж. Джоунс, С. Па¬
уэлл, Д. Шеннон, Р. Картье, А. Тэрни, Дж. Страусон и др.) 7.
Выполняя заданный социальный заказ, буржуазные историки
используют различные приемы. Тут и попытки объявить Вели¬
кую Отечественную войну Советского Союза «неизвестной вой¬
ной», вычеркнуть ее из истории или «отодвинуть» события на со¬
ветско-германском фронте на второй план, а действия англо-аме¬
риканских войск в Африке, на Тихом океане или в Европе,
например открытие второго фронта в 1944 г., представить как
основные, предопределившие разгром вооруженных сил фашист¬
ско-милитаристского блока. В большом ходу различные концеп¬
ции «поворотных пунктов», «великих кампаний», «решающих
битв» и т. п., свершившихся якобы на других театрах военных
действий и фронтах, но только не на главном фронте второй ми¬
ровой войны — советско-германском.
Историческая же истина состоит в том, что вплоть до лета
1943 г. Соединенные Штаты, находясь в состоянии войны с фа¬
шистскими странами, практически не вели боевых действий на
Европейском континенте.
Между тем в буржуазной историографии окончание второй
мировой войны связывается не со всемирно-исторической победой
Советского Союза над германским фашизмом и японским мили¬
7 Howe Q, Ashes of Victory: World War II and its Aftermath. N. Y.,
1972; Jones J. World War II. N. Y., 1976; Shannon D. Twentieth Century
America. Chicago, 1974. Vol. 3. World War II and Since; Cartier R. La Se¬
condo guerre mondiale P., 1974; Turney A. Disaster at Moscow: Von Bock’s
Campaigns, 1941—1945. L., 1978; Strawson J. The Battle for Berlin. L.,
1974; etc.
376

таризмом, а с атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки
в 1945 г. Величайшее преступление против человечества, совер¬
шенное американским империализмом, изображается как собы¬
тие, положившее начало новому этапу современной эпохи.
Фальсификация роли Советского Союза как решающего фак¬
тора в достижении победы над фашистским блоком осуществля¬
ется также посредством тенденциозной трактовки источников
победы Советского Союза. Для этого разработана своеобразная
система доказательств, призванных придать видимость правдопо¬
добия различного рода буржуазным концепциям. В нее входят
утверждения о слабости экономического и морально-политиче¬
ского потенциалов Советского Союза; о низком-де уровне разви¬
тия теории и практики военного искусства в СССР; о просчетах
Гитлера как политического и военного руководителя, других вто¬
ростепенных и случайных факторах, которые в действительности
не оказали, да и не могли оказать решающего влияния на ход и
исход войны.
Исторический опыт показывает, что в войнах, которые велись
экономически высокоразвитыми государствами или коалициями го¬
сударств, второстепенные обстоятельства, случайности, ошибки
политических деятелей и полководцев, к каким бы тяжелым по¬
следствиям они ни приводили, не могли определить исход войны:
войны завершались победой стран и коалиций, располагавших
преимуществами в экономической, политической и военной орга¬
низации общества. Так было и во второй мировой войне. Тем не
менее концепция «случайности» победы СССР, «упущенных
побед» фашистской Германии пропагандируется буржуазными
авторами, специализирующимися на истории этой войны. Смысл
подобных измышлений ясен: если победа Советского Союза в Ве¬
ликой Отечественной войне была обусловлена стечением случай¬
ных обстоятельств, то она не свидетельствует о прочности социа¬
листического строя. Настойчиво проводится опирающаяся на эту
лживую основу мысль о возможности сокрушить социализм в бу¬
дущем, о том, что в историческом противоборстве между социа¬
лизмом и капитализмом последний имеет шансы на военную
победу.
В действительности же итоги и уроки второй мировой войны
не опровергают наличия серьезнейших внутренних источников
победы Советского Союза, а подтверждают его. Доказано, что ре¬
шающая роль Советского Союза в разгроме фашистского блока
стала возможной потому, что в ходе войны социализм в полной
мере мобилизовал огромные внутренние силы, заключенные в его
экономической и социально-политической структуре. Советский
Союз показал, что социализм обладает такими преимуществами
перед капитализмом, которые позволяют ему в кратчайшие исто¬
рические сроки решать сложные жизненные проблемы.
В годы войны социалистическая экономика явилась решаю¬
щей материальной основой боевой мощи Советской Армии. Были
продемонстрированы широчайшие возможности общественной со¬
977

циалистической собственности на средства производства, социали¬
стического народного хозяйства, организованного и действующего
по единому плану. Социализм обеспечил единство всего совет¬
ского общества, вызвал к жизни такие движущие силы его, как
морально-политическое единство, советский патриотизм и дружба
народов, сплоченность советских людей вокруг партии коммуни¬
стов, массовый героизм и мужество воинов, а также тружеников
тыла.
Борьба за свободу и независимость социалистической Родины
еще более сплотила все народы СССР в боевой лагерь. Боров¬
шийся под руководством Коммунистической партии советский
народ представлял собой прочную единую семью всех наций и
народностей, населяющих Советский Союз. В рядах Советской
Армии плечом к плечу сражались представители больших и ма¬
лых народов, их подвигами и ратными делами законно гордились
советские люди. Советский народ одержал в войне не только воен¬
ную, политическую, экономическую, но и идеологическую победу
над врагом. Подобных движущих сил, которые с такой эффектив¬
ностью проявляли себя как в мирных условиях, так и в военное
время, история еще не знала.
Социалистический общественный и государственный строй
обеспечил колоссальное возрастание роли трудящихся масс в ис¬
торическом процессе. Население страны проявило себя активным
и сознательным творцом нового строя и его надежным защитни¬
ком. Рабочие, крестьяне, интеллигенция оказались идейно и ор¬
ганизационно полностью подготовленными к строительству социа¬
лизма и вооруженной защите своей Родины, к победе над клас¬
совым врагом.
Решающим фактором исторической победы над фашизмом
явилась организаторская и идеологическая деятельность Комму¬
нистической партии, которая сплачивала, вдохновляла и идейно
вооружала народ на борьбу с врагом. Партия коммунистов вло¬
жила свой ум, волю, энергию в священное дело победы над агрес¬
сором. Она организовала и возглавила защиту социалистического
Отечества, привела народ и его Вооруженные Силы к победе.
Оценивая источники и факторы победы над фашизмом в ми¬
нувшей войне, Коммунистическая партия сделала важный вывод,
вселяющий исторический оптимизм в сердца и умы всех строите¬
лей коммунистического общества: «В мире нет таких сил, кото¬
рые смогли бы сокрушить социализм, поставить на колени народ,
верный идеям марксизма-ленинизма, преданный социалистиче¬
ской Родине, сплоченный вокруг ленинской партии» 8. Этот вывод
покоится на прочном диалектико-материалистическом фунда¬
менте, он опирается на марксистско-ленинское понимание зако¬
нов общественного развития, проверенное социальной практикой
8 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции: Постанов¬
ление Пленума ЦК КПСС. - Тез. ЦК КПСС. М„ 1967, с. 23;
378

мйрйого и военного времени. Он лежит в основе советской исто¬
риографии второй мировой войны.
Вывод о неодолимости социализма и всевозрастающей роли
народных масс, общественных сил в мировой политике получил
подтверждение в сдвигах в мировой обстановке послевоенных лет.
Война и послевоенное развитие показывают, что для империа¬
лизма войны против социализма чреваты самыми серьезными по¬
следствиями. Действительность подтвердила прозорливую мысль
В. И. Ленина о том, что «всякая попытка войны против нас бу¬
дет означать для государств, которые втянутся в такую войну,
ухудшение тех условий, которые они могли бы иметь без войны
и до войны, по сравнению с теми, которые они получат в резуль¬
тате и после войны» 9.
Глубокие социальные последствия войн, провоцируемых им¬
периалистической реакцией, выступают важнейшей закономер¬
ностью исторического развития. Это неоднократно подчеркивали
основоположники марксизма-ленинизма, связывая такое развитие
событий с политическим кризисом, который возникает в ходе
войны и при определенных условиях создает революционную си¬
туацию. Втягивание в войну все более широких народных масс
неизбежно углубляет последствия войны, делает более радикаль¬
ными те преобразования, которые осуществляются в этих усло¬
виях. Так, франко-прусская война и Парижская Коммуна, пер¬
вая мировая война и Великая Октябрьская социалистическая ре¬
волюция, вторая мировая война и социалистические революции
в ряде стран Европы и Азии, национально-освободительные ре¬
волюции в колониальных и зависимых странах — все эти события
служат показателями углубления социальных последствий войн,
развязываемых буржуазией.
Одновременно данный процесс означает, что на другом полюсе
происходит прогрессирующее сужение возможностей реакцион¬
ных сил достичь своих экономических и политических целей во¬
оруженным путем. Насилие, опирающееся на реакционные
классы, не имеет исторической перспективы.
В этой связи необходимо подчеркнуть, что своеобразной реак¬
цией буржуазной историографии на отмеченный выше процесс
является фальсификация ею освободительной миссии Советского
Союза. Это еще одна черта буржуазной историографии, тенден¬
циозно освещающей итоги второй мировой войны. Значительное
число буржуазных историков (В. Маетны, Т. Кармайкл, А.' Та-
даши, Г.-А. Якобсен и др.) пропагандирует тезис, сводящийся
к тому, будто советские войска вступили на территорию Румы¬
нии, Польши, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Югославии,
Норвегии и других стран как захватчики, пытаются представить
Советскую Армию как силу, которая вмешивалась во внутренние
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 131.
379

дела других народов, навязывай неугодный им общественный
строй10 11.
Однако это ложь, с помощью которой империалистическая
буржуазия преследует далеко идущие цели. Ведь истина состоит
в том, что Советские Вооруженные Силы начали осуществлять
свою освободительную миссию с самого начала Великой Отече¬
ственной войны, выполняя и патриотический, и интернациональ¬
ный долг. На территорию других стран они вступали с целью их
освобождения и не вопреки воле народов и правительств этих
стран, о чем говорилось в специальных заявлениях Советского
правительства.
Советская Армия не вмешивалась во внутренние дела осво¬
божденных народов, а помогла им в освободительной борьбе.
В отличие от войск западных союзников, которые использовались
для подавления национально-освободительного движения, как это
было, к примеру в Греции, Советская Армия несла порабощен¬
ным народам Европы и Азии свободу и независимость. Она свято
выполняла свою освободительную миссию. В свете всемирно-исто¬
рического процесса, становления новой социально-экономической
формации освободительная миссия Советской Армии предстает
еще более величественной. Советская Армия помогала народам,
которые сами боролись за решение важных социальных и нацио¬
нальных проблем. Разгром фашизма как бы открыл шлюз для
широких демократических и социалистических преобразований,
а это означает, что версия, распространяемая буржуазной исто¬
риографией, об «экспорте революции», о «насаждении с помощью
штыков» коммунистических режимов не выдерживает историче¬
ской проверки.
Некоторые историки Запада стремятся представить победу
Советского Союза, его решающую роль в разгроме государств
фашистского блока как «советскую экспансию», «агрессию», став¬
шую причиной «холодной войны», а затем и обострения между¬
народной обстановки на рубеже 70—80-х годов (А. Тейлор,
Ч. Шелдон, Г. Барнс, В. Риппер, Р. Хоббс и др.) н. Аргументы,
используемые для этого, как и для фальсификации освободитель¬
ной миссии Советской Армии, весьма примитивны и во многом
совпадают у разных авторов. Они состоят в приписывании Совет¬
скому Союзу стремления к мировому господству, в обвинениях
социалистических стран в экспансионизме, агрессивности и т. п.
10 Carmichael Т. The Ninety Days: Five Battles That Changed the World.
N. Y., 1971, p. 317; Mastny V. Moskaus Weg zum kalten Krieg: Von der
Kriegsallianz zur sowjetischen Vormachtstellung im Osteuropa. Munchen, 1980,
S. 130, 369—372; Jacobsen H-A. Der Weg zur Teilung der Welt: Politik und
Strategie, 1939—1945. Koblenz; Bonn, 1977, S. 19; The Origins of Cold War
in Asia. N. Y., 1977, p. 71; etc.
11 Taylor A.J.P. The Second World War. L., 1975; Sheldon Ch. The Bolshe-
visation of the USA. N. Y., 1980; Perpetual War for Perpetual Peace. Wash.,
1969; Ripper W. Weltgeschichte im Aufriss. Frankfurt a. M., 1976. Bd 3. T. 1.
Vom ersten Weltkrieg bis 1945; Hobbs R. Op. cit.
380

Ёо всем этоМ, с одной стороны, проявляется неудовлетворенность
империалистической буржуазии результатами войны, которые она
рассматривает как катастрофические для себя, с другой же —
стремление подчинить трактовку итогов войны, ее последствий
обоснованию мифа о «советской военной угрозе». Последнее при¬
обретает все большее значение в связи с курсом администрации
США и их союзников по НАТО на гонку вооружений и подго-_
товку мировой ядерной войны.
Факты показывают, что под флагом мифа о «советской воен¬
ной угрозе», версий о «причастности» СССР к «международному
терроризму» и т. д. США, их военно-промышленный комплекс
заявляют претензии на господствующую роль в мире. Суть мифа
об «американском веке», призванного «возвеличить» капитализм
и опорочить социализм, состоит в том, будто после второй ми¬
ровой войны наступила новая эра, связанная с «цивилизаторской
миссией» США. Так, едва окончилась вторая мировая война,
тогдашний президент США Г. Трумэн заявил: «Хотим мы этого
или не хотим, мы обязаны признать, что одержанная нами победа
возложила на американский народ бремя ответственности за даль¬
нейшее руководство миром». Через несколько лет другой прези¬
дент, Д. Эйзенхауэр, утверждал, что США должны «взять на
себя высокую роль в мировых делах — роль энергичного руковод¬
ства. ..» 12. В последние годы претензии США на мировое лидер¬
ство стали беспрецедентными. Президент Р. Рейган назвал СССР
«средоточием зла» и провозгласил новый «крестовый поход» про¬
тив коммунизма, считая, что наступила пора стереть с лица
земли социализм как «случайное явление» и установить безраз¬
дельное господство США.
«Крестовый поход против коммунизма», замышляемый в дей¬
ствительности как поход против всех прогрессивных сил в мире,
представляет такую опасность прежде всего потому, что соответ¬
ствующая концепция возведена в ранг государственной доктрины,
она лежит в основе политики державы, имеющей в своем распо¬
ряжении большое количество ядерного и другого оружия массо¬
вого поражения.
Утверждения буржуазных идеологов, в том числе историков,
об «угрозе» со стороны Советского Союза и других социалистиче¬
ских стран антиисторичны и служат прикрытием агрессивной по¬
литики США и их союзников по НАТО. Когда СССР и союзные
с ним государства заявляют, что они полны решимости сохранить
достигнутое военное равновесие и максимально снизить его уро¬
вень, не допустить военного превосходства США и НАТО, то это
означает, что страны социалистического содружества в полной
мере учитывают уроки второй мировой войны и классовую суть
империализма.
12 Цит. по: История второй мировой войны, 1939—1945 гг.: В 12-ти т.
М., 1973—1982, т. 12, с. 432.
381

Изучение истории второй мировой войны, ее Итогов и урокой
не является простым актом любознательности. Оно всегда было
и остается социально обусловленным, его теоретическое-и прак¬
тическое значение диаметрально противоположно для прогрессив¬
ных и реакционных сил.
Прошлое и настоящее, история и современность — это этапы,
ступени единого всемирно-исторического процесса. Между ними
существует неразрывная связь. В прошлом всегда коренятся
черты настоящего, в нем закладываются предпосылки дальней¬
шего развития исторического процесса. В настоящем всегда за¬
ключены черты будущего, тенденции дальнейшего поступатель¬
ного хода истории. Органическая связь второй мировой войны,
ее итогов и уроков с современностью выражена в реальных делах
и фактах, она прочно запечатлена в сознании человечества.
Пройденное и пережитое — это бесценный социальный опыт
народов, классов, партий, отдельных личностей. Будучи осознан¬
ным, он является важным фактором, определяющим действия
людей, Hi отношение к действительности. Изученный и подыто¬
женный на марксистско-ленинской мировоззренческой и методо¬
логической основе опыт революционной борьбы народов, опыт во¬
оруженной борьбы и побед в войнах в защиту социалистического
Отечества имеет огромное значение.
Исторический опыт не отвлеченное академическое понятие,
а могучее реальное оружие в социальных битвах. В. И. Ленин
говорил, что путь, пройденный революцией, мы берем как мате¬
риал, как урок, имеющий значение, и как опыт, необходимый
для дальнейшей работы13. Этот опыт вооружает знанием общих
принципов и закономерностей развития общества, в том числе
закономерностей вооруженной борьбы и победы прогрессивных
сил в справедливой войне, в войне в защиту социалистического
Отечества. Он является фактором идейного и политического един¬
ства борцов за социализм, против империализма, агрессии и войн,
за мир и международную безопасность, фактором предотвраще¬
ния ядерной войны. Его укреплению способствует обобщение
опыта второй мировой войны, учет итогов и уроков, осуществляе¬
мые советской историографией.
13 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 239.
382

В. В. Зеленин, С. С. Худяков
РЕВОЛЮЦИИ 40-х ГОДОВ
В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ
И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ
БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
В современных условиях все возрастающее значение приобретает
разоблачение буржуазных «теорий» и «концепций» характера ре¬
волюций 40-х годов в странах Центральной и Юго-Восточной Ев¬
ропы. Это особенно важно потому, что на данной проблеме вот
уже несколько десятилетий сосредоточивают свои усилия адепты
империализма — историки, политологи, социологи США, Англии,
ФРГ, Франции и других капиталистических стран, видящие свою
задачу в апологетике капиталистического строя, обосновании его
«незыблемости». Они выдвигают постулат о «невозможности» ре¬
волюционного преобразования мира, изображая революции 40-х го¬
дов в странах Центральной и Юго-Восточной Европы не как ре¬
зультат имманентного развития общества в этих странах, а как
следствие внешнего вмешательства, «экспорта революции», «со¬
ветского экспансионизма» и т. д.
Характерной чертой западной, в первую очередь англо-амери¬
канской, буржуазной историографии является великодержавный,
имперский подход к истории «малых» народов, рассматриваемых
не в качестве полноправных субъектов мирового исторического
процесса, а как объекты внешней политики других держав.
В этом плане преподносятся и судьбы народов стран Центральной
и Юго-Восточной Европы1. Американский историк Дж. Ротшильд
пишет: «Судьба Восточной Европы после второй мировой войны
в решающей степени определялась тем фактом, что большая
часть этого региона была освобождена от германских войск Совет¬
ским Союзом» 2. Однако, констатировав этот непреложный факт,
автор сразу дает ему неверное извращенное толкование: он ут¬
верждает, что СССР, заботясь о своей безопасности, «произвел»
в восточноевропейских странах революционные преобразования3.
О том, что пострадавший от гитлеровского нашествия Совет¬
ский Союз был кровно заинтересован в создании на своих запад¬
ных границах таких условий, которые исключали бы повторение
подобных явлений в будущем, советская дипломатия заявляла
неоднократно. Вместе с тем одной из главных внешнеполитиче¬
ских задач СССР во время Великой Отечественной войны было
освобождение народов Европы от фашистского ига и содействие
1 Jelavich В. History of the Balkans. Cambridge, 1983. Vol. 2.
2 Rothschild 7. Communist Eastern Europe. N. Y., 1964, p. 6.
з Ibid., p. 7,
383

им в воссоздании своих национальных государств, в самостоя¬
тельном решении вопроса об их государственном устройстве4.
Вымыслы же реакционных историков имеют целью создать пред¬
ставление о «насильственном насаждении» народно-демократиче¬
ского строя Советским Союзом. Так, Т. Шульц, ссылаясь на при¬
мер Чехословакии, пытается доказать, что победа социализма
будто бы была «чистой исторической случайностью». «Не захвати
в 1945 г. советские танки Прагу... — заявляет он, — а сделай это
американские танки генерала Паттона, история Европы пи¬
салась бы совсем по-другому» 5.
Подобное освещение переломной эпохи в историческом раз¬
витии народов стран Центральной и Юго-Восточной Европы не
ново. Оно опирается на традиции буржуазной англо-американ¬
ской историографии консервативного направления периода «хо¬
лодной войны». Напомним хотя бы небезызвестного X. Ситон-
Уотсона, всерьез утверждавшего в одной из своих книг, что Со¬
ветский Союз после второй мировой войны преследовал одну
цель — фактически включить восточноевропейские страны в со¬
став своей территории6. При этом американские и английские
буржуазные историки и политологи хотя и рассматривали цен¬
трально- и восточноевропейский регион по странам, но игнориро¬
вали их национальную специфику, исторические и другие осо¬
бенности. В этом четко просматривался имперский подход, отка¬
зывающий народам Центральной и Юго-Восточной Европы
в праве на самостоятельное историческое творчество, а заодно
открывавший простор для лживых обвинений Советского Союза
«в агрессивных намерениях» по отношению к другим народам.
С крахом «холодной войны» выявилась и полная бесплодность
подобной концепции революционных преобразований в европей¬
ских странах народной демократии — концепции, страдавшей
к тому же всеми пороками описательного метода. Это были вы¬
нуждены признать и сами буржуазные ученые. Р. Грипп писал,
что основанные на таком методе труды «в лучшем случае могут
служить введением» в изучение проблематики социалистических
стран Европы вообще и революций 40-х годов в частности, что
такие работы «зачастую бездоказательны» 7.
Крах теоретических концепций и практической политики, ос¬
нованных на догмах «холодной войны», вынудил буржуазных тео¬
ретиков начать выработку такого подхода к миру социализма,
который учитывал бы реальности политики разрядки и обеспечил
буржуазной идеологии возможности более эффективного проник¬
новения в социалистические страны. К тому же к ч середине
60-х годов американские и английские буржуазные историки на-
4 См.: История внешней политики СССР, 1917—1976: В 2-х т. М., 1976.
т. 1. 1917—1945, с. 449.
5 Szulc Т. Czechoslovakia Since World War II. N. Y., 1971, p. 7.
6 Seton-Watson H. The East European Revolution. L., 1950, p. 253.
7 Gripp R. C. The Political System of Communism. N. Y., 1973, p. 7,
394

копили немалый фактический материал, вполне' достаточный,
чтобы убедиться в примитивности, научной несостоятельности и
практической неэффективности недифференцированного подхода
к социалистическим странам Европы. В рамках основных ранее
сложившихся концепций (типа «советизации») они попытались
дать анализ послевоенной истории этих стран, в том числе ее
поворотного пункта — революций 40-х годов, который, по их мне¬
нию, в большей степени соответствовал бы практическим запро¬
сам внешней политики и пропаганды Запада. На авансцену выд¬
винулось тогда буржуазно-либеральное направление, исходившее
из необходимости дифференциации в отношении к отдельным со¬
циалистическим странам. Такой подход имел целью вооружить
конкретно-историческим материалом политику «наведения мо¬
стов», стратегию «размягчения социализма изнутри», сменившие
обанкротившиеся концепции «сдерживания» и «отбрасывания»
коммунизма.
В 60—70-е годы в США и Великобритании значительно воз¬
росла интенсивность исторических исследований по указанной
проблематике, более разнообразной стала их тематика. Появилось
много книг, претендующих на освещение послевоенного развития
региона в целом. Примером может послужить книга В. Бенеша,
А. Джорджи, Дж. Стэмбака и Ст. Фишера-Гэлэти8. Авторы —
выходцы из восточноевропейских стран, и, как указывается
в предисловии, специалисты в области политической истории, сов¬
мещающие научную деятельность с преподаванием.
Работа содержит изложение исторического развития Польши,
Чехословакии, ГДР, Венгрии, Югославии и Румынии в послевоен¬
ный период и описание основных элементов их политической си¬
стемы. Значительное внимание уделено революционным событиям
40-х годов, которые, однако, интерпретируются как «советиза¬
ция». Аналогичным «исследованием» является и новое издание
Гуверовского института под редакцией М. Дречковича9.
Краткие сведения о развитии социалистических стран Цен¬
тральной и Юго-Восточной Европы, преподносимые читателю
в тенденциозной манере, искажающей истинный характер этого
развития, включаются в более общие издания по проблемам ком¬
мунистического и рабочего движения. Такого рода материал со¬
держится, например, в опубликованном еще в 60-е годы двухтом¬
нике «Коммунизм в Европе», подготовленном ’Центром между¬
народных исследований Массачусетсского технологического инсти¬
тута 10, в более новой книге «Коммунистические партии Восточ¬
ной Европы» 11 и многих других изданиях.
8 Benes V., Georgi A. et al. Eastern European Government and Poli¬
tics. N. Y., 1966.
9 East-Central Europe Yesterday—Today—Tomorrow / Ed. M. Drackovich.
Hoover Institution Press, 1982.
10 Communism in Europe / Ed. W. E. Griffith. Cambridge, 1965—1966.
Vol. 1, 2.
11 The Communist Parties of Eastern Europe/Ed. St. Fisher-Galati.
N. Y., 1979.
i/2 25 Заказ № 363
385

Характерны в этом отношении метаморфозы мифа о «сове¬
тизации». Буржуазные авторы пытаются ныне определить харак¬
тер и сущность народно-демократических революций с позиций
внешней «объективности», но развитие революционного процесса
они неизменно рассматривают как результат «экспорта револю¬
ции» со стороны СССР. При этом историки стремятся доказать,
что Советский Союз действовал исходя из собственных интересов.
Причем если для 3. Бжезинского эти интересы СССР выступали
в единстве с классовыми целями (суть которых он полностью
исказил12), то А. Палмэр утверждает, что тезис о последних
якобы играл всего лишь роль «прикрытия» истинных намерений
СССР 13. Подобные утверждения не имеют ничего общего с исто¬
рической реальностью.
Буржуазные авторы особенно концентрируют свои усилия на
изучении роли национального фактора во всех сферах жизни
указанных стран, на выявлении степени его влияния прежде
всего на область политики и экономики14 *. Общая тенденция, ха¬
рактерная для подхода буржуазных авторов к этому вопросу,
заключается в отождествлении национального фактора с нацио¬
нализмом. «В основе политической истории стран Центральной и
Юго-Восточной Европы, — утверждает, например, Р. Грипп, —
лежит национализм» 1б.
В буржуазной историографии постоянно муссируется версия
о якобы имевшем место «вмешательстве» советской военной ад¬
министрации во внутренние дела государств Центральной и Во¬
сточной Европы16. Главное «доказательство» подобного вмеша¬
тельства западные историки и политологи усматривают в факте
прихода к власти в этих странах марксистско-ленинских партий.
Но если первоначально пропагандировался тезис о «слабости»
восточноевропейских коммунистов вообще, их «неспособности»
собственными силами добиться успеха, то позднее в американской
и английской буржуазной историографии получил распростране¬
ние преимущественно дифференцированный подход к компартиям
отдельных стран Центральной и Юго-Восточной Европы.
С одной стороны, утверждается, например, что коммунистиче¬
ское движение в Польше не имело бы никаких перспектив,
если бы не пользовалось «абсолютной поддержкой Советского
Союза, чья армия полностью контролировала страну» 17. С дру¬
12 Brzezinski Z. The Soviet Bloc: Unity and Conflict. Cambridge, 1967,
p. 4.
13 Palmar A. The Lands between: A History of East-Central Europe Since
the Congress of Vienna. L., 1970, p. 290.
14 King R. R. Minorities under Communism: Nationalities as a Source
of Tension Among Balkan Communist States. Cambridge (Mass.), 1973; Na¬
tionalism in Eastern Europe/Ed. P. F. Sugar, I. J. Lederer. L., 1969; Nations
of East Europe. Philadelphia, 1976; Ethnic Diversity and Conflict in Eastern
Europe / Ed. P. F. Sugar. N. Y., 1980; The Politics of Ethnicity in Eastern
Europe / Ed. G. Klein, M. J. Rehan. N. Y., 1981.
16 Gripp R. C. Op. cit., p. 34.
16 Wolf R. L. The Balkans in Our Time. N. Y., 1967, p. 286.
17 Benes V., Georgi A. et al. Op. cit., p. 30.
386

гой — всячески ^подчеркивается «самостоятельный и независимый»
характер коммунистического движения в Югославии и Албании.
При этом игнорируются то влияние, которое завоевали польские
коммунисты в своей стране, поддержка, оказанная им трудящи¬
мися массами в ходе революционных преобразований. Одновре¬
менно дедается попытка умалить значение помощи Советского
Союза народам Югославии и Албании в годы антифашистской
освободительной борьбы и социальных преобразований. Замалчи¬
вается то обстоятельство, что планы противников новой Югосла¬
вии, связанные с давлением извне, потерпели неудачу во многом
благодаря мощной поддержке Советского Союза 18.
Характерное выражение «нового» подхода американской и
.английской историографии к революциям 40-х годов в Централь¬
ной и Юго-Восточной Европе — «сравнительный анализ», с по¬
мощью которого буржуазные историки пытаются найти основа¬
ние для деления коммунистических и рабочих партий на «зави¬
симые» и «независимые» от Советского Союза, противопоставить
некоторые из них КПСС и ее опыту классовой борьбы. Эти уси¬
лия направлены на подрыв единства социалистических стран, на
отрыв их от СССР.
Нетрудно, однако, заметить, что буржуазные авторы, осуще¬
ствляя подобные сравнения, подходят к революционным собы¬
тиям 40-х годов в странах Центральной и Юго-Восточной Европы
как к различным вариантам одного и того же явления, суть кото¬
рого для многих из них состоит в «политическом перевороте».
Правда, авторы ряда работ вынуждены признать, что в стра¬
нах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине
40-х годов были осуществлены глубокие экономические и полити¬
ческие преобразования. Но их ход и характер трактуются весьма
своеобразно. Соглашаясь с тем, что в странах этого региона име¬
лись внутренние объективные условия и субъективные предпо¬
сылки для таких преобразований, некоторые американские и анг¬
лийские историки видят объективные условия не в определенном
уровне зрелости капитализма и нарастании его противоречий,
а в экономической, социальной и культурной отсталости народов
Центральной и Юго-Восточной Европы 19. Таким путем протаски¬
вается идея, что революции, происшедшие в 40-е годы в рассмат¬
риваемых странах, будто представляли собой «революции отста¬
лости» и являлись составной частью процесса модернизации раз¬
вернувшегося в новейшее время. Сторонники этой концепции
утверждают, что разработанный В. И. Лениным «вариант револю¬
ции для слаборазвитых стран», суть которого усматривается в моби¬
лизации всех средств и ресурсов для возможно более быстрой
ликвидации экономической отсталости, будто бы основывался на
отказе от демократии и переходе к «тоталитарным» формам прав¬
18 См.: Из истории народно-демократических и социалистических рево¬
люций в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977, с. 370.
19 Palmar А. Op. cit., р. 295.
25*
387

ления, что, с точки зрения буржуазных ученых, и произошло
в ходе революционных преобразований в центрально- и восточно¬
европейских государствах20. Пытаясь фальсифицировать сущ¬
ность государств диктатуры пролетариата, возникших в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы, буржуазные авторы при¬
бегают к доктрине «тоталитарного общества» и ее современным
модификациям.
Доктрина «тоталитаризма», возникшая еще до второй мировой
войны, после победы социалистических революций в странах Цен¬
тральной и Юго-Восточной Европы стала для буржуазных идео¬
логов орудием грубого искажения характера и сущности нового
общественного строя, о рождении которого в восточноевропейских
странах возвестили революции 40-х годов. Эта антикоммунисти¬
ческая доктрина и сегодня остается в арсенале буржуазных исто¬
риков при анализе ими революционных событий, развернувшихся
в центрально- и восточноевропейских странах.
В 70-е годы, однако, в большой степени обнаружились науч¬
ная несостоятельность и практическая бесперспективность данной
концепции. Р. Грипп указывает в этой связи, что подход с пози¬
ций «тоталитарной» модели к социалистическим странам «неэф¬
фективен» 21. Взамен нее он и ряд других авторов выдвигают кон¬
цепцию «бюрократического общества», основанную на многочис¬
ленных «моделях» бюрократической системы, искусственно скон¬
струированных буржуазной эмпирической социологией.
Та и другая концепция призваны обосновать «антидемократи¬
ческий» характер общества, возникшего в восточноевропейском
регионе в результате революций 40-х годов. Набор аргументов,
призванных обосновать концепцию «антидемократического» ха¬
рактера революций 40-х годов в целом, сводится к двум основным
стереотипам. Во-первых, утверждается, что сущность экономиче¬
ских и политических преобразований того периода заключалась
во внедрении во все области жизни восточноевропейских стран
«советской модели» организации общества. Именно эту цель, счи¬
тают буржуазные авторы, преследовали правительства, возглав¬
ляемые коммунистами, при осуществлении в ходе революций ком¬
плекса социально-экономических и политических мероприятий,
которые, утверждают они, якобы «не соответствовали» интересам
и желаниям народов указанных государств, а потому осуществ¬
лялись «методами насилия» в обстановке, которая-де исключала
волеизъявление масс. Утверждение о насильственном характере
революционных преобразований — это, собственно, и есть второй
аргумент в системе доказательств «антидемократического» харак¬
тера революций 40-х годов.
Взяв за основу своего подхода к ним подобную посылку, аме¬
риканские и английские буржуазные историки «формируют»
20 The Politics of Modernisation in Eastern Europe: Testing the Soviet
Model/ Ed. Ch. Gati. N. Y., 1976.
21 Gripp R. C. Op. cit., p. 8.
388

примитивную и полностью искаженную картину характера этих
революций: поскольку утвердившийся тип общества был-де «ан¬
тидемократическим» и внедрялся «извне» такими же методами,
то и революции 40-х годов были «антидемократическими». При
этом понимание сущности демократии не идет у буржуазных
идеологов дальше общепринятых в буржуазной социологии и по¬
литологии определений, главной особенностью которых является
игнорирование классовой сущности демократии, попытки припи¬
сать буржуазной демократии внеклассовый характер. Подобную
позицию убедительно разоблачил В. И. Ленин. В работе «Проле¬
тарская революция и ренегат Каутский» он, в частности, отме¬
чал: «„Чистая демократия14 есть лживая фраза либерала, одура¬
чивающего рабочих. Истории знает буржуазную демократию, ко¬
торая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию,
которая идет на смену буржуазной». Разоблачая узкоклассовую
сущность буржуазной демократии, Ленин указывал, что она
всегда «остается — и при капитализме не может не оставаться —
узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ло¬
вушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных» 22.
Антинаучное понимание буржуазной демократии органически
связано с искаженной трактовкой сущности революций 40-х го¬
дов. Буржуазные авторы подходят к ним с позиций негативного
стереотипа, в котором современная буржуазия преподносится как
«демократический фактор», а подлинно демократические силы
(пролетариат, крестьянство) изображаются в качестве носителей
идеи насилия23. Но исторические факты полностью опровергают
эти утверждения.
В годы второй мировой войны в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы (некоторые из них — Польша, Чехослова¬
кия, Югославия, Греция, Албания —- были оккупированы фашист¬
скими агрессорами, другие -— Болгария, Венгрия, Румыния — сво¬
ими господствующими фашистскими режимами превращены в по¬
слушных сателлитов держав «оси») развернулось мощное движе¬
ние Сопротивлениям В ход# его в каждой из этих стран сложи¬
лись союзы демократических антифашистских сил — народные,
национальные фронты, которые возглавлялись наиболее последо¬
вательными борцами за права трудящихся, за подлинную демо¬
кратию— коммунистическими и рабочими партиями. Господству¬
ющие же классы Либо согласились с фашистской оккупацией и
пошли в услужение захватчикам, либо заняли пассивную выжи¬
дательную позицию в надежде на освобождение армиями запад¬
ных союзников и возвращение утраченного в результате оккупа¬
ции экономического и политического господства. Так, по важней¬
шему жизненному вопросу — бороться за национальное освобож¬
дение или помогать чужеземному захватчику угнетать и грабить
22 Ленин В, И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 251, 252.
23 Brzezinski Z. Op. cit., р. 6.
389

страну — произошла глубокая общественная, в своей основе клас¬
совая, дифференциация.
По мере развертывания освободительной борьбы и антифаши¬
стского движения Сопротивления росли и укреплялись влияние
и авторитет коммунистов среди самых широких , слоев трудя¬
щихся-рабочих, крестьян, средних слоев города, трудовой ин¬
теллигенции— и соответственно падало политическое влияние
буржуазии и ее партий, запятнавших себя изменой националь¬
ным интересам страны и сотрудничеством с врагом или эгоисти¬
чески уклонявшихся от борьбы за свободу родины 2\
Антифашистские демократические платформы народных и на¬
циональных фронтов, разработанные коммунистическими и рабо¬
чими партиями, включали в себя не только освобождение от за¬
хватчиков, но и программы демократического обновления. Они
обеспечили превращение этих фронтов в прочный союз широчай¬
ших демократических сил. Буржуазия в своей массе, как пра¬
вило, оказалась вне их, причем не в результате насилия с чьей-
либо стороны, а в силу занятой во время войны антинациональ¬
ной, антипатриотической позиции. К концу войны буржуазия как
класс в странах Центральной и Юго-Восточной Европы повсе¬
местно утратила роль руководящей силы нации. Ведущее поло¬
жение в обществе перешло к рабочему классу во главе с комму¬
нистическими и рабочими партиями, завоевавшими огромный ав¬
торитет в народных массах самоотверженной борьбой за свободу
и национальную независимость, за интересы народа.
Для судеб народов Центральной и Юго-Восточной Европы
огромное значение имел тот факт, что от фашизма они были не¬
посредственно освобождены Красной Армией иди при ее содей¬
ствии. При этом были уничтожены наиболее реакционные, враж¬
дебные прогрессу и демократии силы, что в огромной степени об¬
легчило решение революционных задач, стоявших перед широ¬
кими массами трудящихся. Однако это не имеет ничего общего
с пресловутой концепцией «советизации» региона, столь настой¬
чиво пропагандируемой буржуазной историографией. В ходе вто¬
рой мировой войны Советский Союз неизменно и последовательно
отстаивал «право каждого народа на государственную независи¬
мость и территориальную неприкосновенность своей страны, право
устанавливать такой общественный старой и избирать такую форму
правления, какие он считает целесообразными и необходимыми
в целях обеспечения экономического и культурного процветания
своей страны» 24 25. И этих торжественно провозглашенных принци¬
пов Советский Союз неизменно придерживался с первого дня осво-
24 О расстановке классовых и политических сил в Балканских странах
см.: Зеленин В. В. Внутренние и внешние предпосылки революций в стра¬
нах Юго-Восточной Европы в годы второй мировой войны. — В кн.: Бал¬
канские исследования. М., 1982, вып. 7. Исторические и историко-культур¬
ные процессы на Балканах, с. 96—101.
25 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны.
М., 1946, т. 1, с. 164.
390

вождения стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Тезис
о «недемократичности» родившегося после второй мировой войны
в странах рассматриваемого региона общественно-политического
строя рассыпается в прах при сопоставлении их с историческими
фактами.
Напомним, что выборы, состоявшиеся в первые послевоенные
парламенты в большинстве стран Центральной и Юго-Восточной
Европы, особенно наглядно свидетельствовали о безраздельном
доверии широчайших народных масс к народным и националь¬
ным фронтам, олицетворявшим широкий классовый союз проле¬
тариата с непролетарскими массами трудящихся города и де¬
ревни. В ряде стран (Венгрия, Польша) народные, национальные
фронты первоначально на выборах оказались в меньшинстве, но
в дальнейшем по мере осуществления ими прогрессивных соци¬
ально-экономических преобразований (аграрная реформа и др.),
саморазоблачения буржуазии, всячески тормозившей поступатель¬
ное развитие, отвечавшее интересам самых широких слоев насе¬
ления, народные массы оказали безраздельное доверие партиям,
объединенным в народные, национальные фронты. Разнообразие
форм и методов борьбы, различие темпов осуществления прогрес¬
сивных преобразований и другие индивидуальные особенности,
присущие революционному процессу в каждой из стран, — все
это показывает несостоятельность и беспочвенность буржуазном
концепции «советизации» стран Центральной и Юго-Восточной
Европы.
Эволюция буржуазной историографии свидетельствует, что
в планы американских и английских политологов и историков от¬
нюдь не входит добровольная капитуляция перед лицом неопро¬
вержимых фактов. Более того, чем более очевидна научная несо¬
стоятельность их суждений, тем настойчивее они стремятся к об¬
новлению старых и поиску новых аргументов, которые бы отве¬
чали целям и задачам, поставленным перед буржуазной историо¬
графией классом капиталистов.
В рассматриваемой историографии мы находим «объяснение»
того, как «демократический» Запад мог допустить столь неблаго¬
приятное для него развитие событий в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы. Рисуемая буржуазными историками кар¬
тина «усыпленного» Запада, за спиной которого Советский Союз
осуществлял «советизацию», бесконечно далека от действитель¬
ности. Прошло всего полгода после окончания войны с Японией,
как устами У. Черчилля было провозглашено начало «холодной
войны» против Советского Союза и стран народной демократии.
Англо-американская дипломатия предприняла массированное на¬
ступление, целью которого было предотвратить революционные
изменения в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, со¬
действовать возвращению к власти в них политически и морально
обанкротившихся реакционных буржуазно-помещичьих прави¬
тельств, укрепить и расширить свое экономическое и политиче¬
ское влияние в странах региона. Так, например, в ходе мирного
391

урегулирования с бывшими союзниками Германии — Болгарией,
Венгрией и Румынией западные державы пытались навязать им
тяжелые репарационные условия, установить в экономике и тор¬
говле этих стран принцип «равных возможностей для всех», осу¬
ществить «интернационализацию» судоходства на Дунае, дабы
таким образом подчинить их своекорыстным интересам империа¬
листических, в первую очередь американских, монополий26.
В острой дипломатической борьбе Советский Союз отстоял жиз¬
ненные интересы народов побежденных стран.
Ополчившись против революционных преобразований в стра¬
нах Центральной и Юго-Восточной Европы, империалистические
правительства не делали разницы между побежденными и побе¬
дителями. Пользуясь своим механическим большинством среди
участников Парижской мирной конференции 1946 г., дипломатия
США, Великобритании и Франции отвергла справедливые требо¬
вания Югославии относительно Триеста и Юлийской Крайны27.
Четыре десятилетия тому назад американский империализм
отнюдь не бездействовал перед лицом революционных изменений
в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, а встал на
путь подавления освободительного движения народов, открыто
выступил против революции, против социалистического пути раз¬
вития. «Изыскания» буржуазных историков и политологов, вы¬
полняющих социальный заказ империализма и изображающих
в кривом зеркале революционный процесс 40-х годов в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы, призваны прикрыть, за¬
маскировать эту враждебную прогрессу политику США и других
империалистических держав.
26 См.: История внешней политики СССР, т. 2. 1945—1976, с. 37—38.
27 См.: Там же.
Н. И. Егорова
ОТ ПОБЕДЫ НАД АГРЕССОРАМИ
К «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ»
(трансформация концепций американских историков)
Возникший еще в ранний период послевоенных международных
отношений вопрос о том, почему сотрудничество великих держав,
столь успешно осуществлявшееся в годы второй мировой войны,
оказалось сорванным после ее окончания, остается одним из наи¬
более дискуссионных во внешнеполитической историографии
США1. Эта проблема неразрывно связана с попытками буржуаз¬
ных исследователей в зависимости от их политической ориента¬
1 The Past Before Us: Contemporary Historical Writing in the United
States/Ed. M. Kammen. Ithaca; London, 1980, p. 370.
392

ции и теоретического багажа выявить истоки напряженности и
военной опасности в современном мире, когда милитаристский
курс Вашингтона подталкивает человечество к пропасти ядерной
катастрофы.
Для многих буржуазных историков Соединенных Штатов со¬
бытия 1945 г. символизируют не тольку победу стран антигитле¬
ровской коалиции — они рассматриваются как точка отсчета раз¬
вязывания «холодной войны» 2, разорвавшей узы военного и дип¬
ломатического сотрудничества между СССР, США и Англией,
ввергнувшей народы в новую конфронтацию.
Однако, выражая сожаление по поводу того, что с последними
залпами орудий были разрушены надежды держав-победительниц
на установление прочного мира, буржуазные историки всячески
стремятся снять с Соединенных Штатов ответственность за ори¬
ентацию с первых дней мира на жесткий курс в отношении Со¬
ветского Союза, на подрыв мирового революционного и нацио¬
нально-освободительного движений.
Исторические факты, которые находят все новые подтвержде¬
ния в многочисленных поступивших в распоряжение американ¬
ских и английских историков архивных и других источниках, сви¬
детельствуют, что по мере продвижения Советской Армии в стра¬
нах Восточной Европы в 1944—1945 гг. в правящих кругах США
заметно активизировались сторонники жесткой линии в отноше¬
нии СССР (У. Леги, Дж. Форрестол, Дж. Дин, Ч. Болен и др.).
После смерти Ф. Рузвельта 12 апреля 1945 г. адепты жест¬
кого подхода удвоили свои усилия, так как в лице Г. Трумэна
обрели влиятельного сторонника в Белом доме. Бывший в то
время государственным секретарем Э. Стеттиниус отмечал в ме¬
муарах, что на следующий день после прихода к власти новый
президент, говоря об отношениях с СССР, подчеркнул необходи¬
мость занять более твердую, чем ранее, позицию относительно
своего союзника3. Во главе государства оказался \ политик,
взгляды которого совпадали с настроениями агрессивных кругов,
стремившихся после войны воспользоваться возросшей военно¬
экономической мощью США для реализации давно вынашивав¬
шихся планов мирового господства.
Уже 9 мая Э. Стеттиниус, развивая мысли поборников жест¬
кой линии и имея в виду прежде всего программу ленд-лиза, пи¬
сал своему заместителю Дж. Грю, что помощь западным союзни¬
кам США должна быть предпочтительнее помощи СССР4. В ме¬
морандуме Грю Трумэну от 11 мая содержались рекомендации
2 Herring G. The Cold War. — In: Encyclopedia of American Foreign
Policy: Studies of the Principal Movements and Ideas. 3 vol./Ed. A. DeConde.
N. Y., 1978. vol. 1, p. Ill—123; Martel L. Lend-Lease, Loans and the Coming
of the Cold War: A Study of the Implementation of Foreign Policy. Boulder
(Col.), 1979; Taubman W. Stalin’s American Policy: From Entente to Detente
to Cold War. N. Y.; L., 1982; etc.
3 The Diaries of Edward R. Stettinius, Jr., 1943—1946/Ed. T. Campbell,
G. Herring. N. Y., 1975, p. 318.
4 Foreign Relations of the United States, 1945. Wash., 1967, vol. 5, p. 998.
26 Заказ M 363	393

о немедленном прекращении поставок Советскому Союзу по ленд-
лизу (кроме тех, что сочтут необходимыми для ведения войны
с Японией) и об отправке всех предназначавшихся ему материа¬
лов в Западную Европу5. 12 мая, через несколько дней после По¬
беды, последовало грубое, без предупреждения прекращение по¬
ставок Советскому Союзу по ленд-лизу, предусматривавшее воз¬
вращение уже находившихся в море кораблей.
Информируя 12 мая Народный комиссариат иностранных дел
СССР о действиях американских властей по поводу программы
ленд-лиза, временный поверенный в делах СССР в США отмечал:
«Обстоятельства, в которых решение осуществляется, — внезапная
приостановка погрузки, отсутствие предварительных переговоров
с посольством или комиссией, даже отсутствие простого предва¬
рительного уведомления — придают ему форму и характер реп¬
рессивного мероприятия»6. Несмотря на частичный пересмотр
Трумэном приказа, этот шаг американского правительства внес
свою лепту в ухудшение советско-американских отношений.
По мере успехов советской дипломатии, роста авторитета и
международного влияния СССР в правящих кругах США все
больше склонялись к мысли о «силовом» противодействии социа¬
лизму. В неотправленном письме Г. Трумэна государственному
секретарю Дж. Бирнсу (от 5 января 1946 г.), помимо выражения
неудовольствия по поводу неугодных Соединенным Штатам ком¬
промиссных решений декабрьского Совещания министров иност¬
ранных дел СССР, США и Англии в Москве, содержались откро¬
венно милитаристские сентенции. «Если Россия не столкнется
с железным кулаком и сильным языком, — писал президент, —
произойдет новая война» 7.
К концу 1945—началу 1946 г. в стратегическом планировании
США недавний союзник стал рассматриваться как «враг № 1»,
против которого наряду с экономическими, политическими и про¬
пагандистскими средствами рекомендовалось использовать воен¬
ное давление, не исключавшее развязывание войны с примене¬
нием ядерного оружия8. Как отмечал в мемуарном сборнике по¬
следних лет один из главных теоретиков политики «сдержива¬
ния», Дж. Кеннан, основная ошибка правительства Соединенны*
Штатов состояла в том, что после окончания второй мировой
войны оно «рассматривало слишком милитаристски отношения
5 Op. cit., р. 999—1000.
Советско-американские отношения во время Великой Отечественной
войны, 1941—1945: Документы и материалы. В 2-х т. М., 1984, т. 2. 1944—
1945. с. 389.
7 Off the Record: The Private Papers of H. S. Truman/Ed. R. Ferrell.
N. Y. etc., 1980, p. 80.
8 Sherry M. Preparing for the Next War: American Plans for Postwar
Defense. 1941—1945. Yale, 1977; Containment: Documents on American Policy
and Strategy, 1945—1950 / Ed. T. Etzold, J. Gaddis. N. Y., 1978; Яковлев H. H.
ЦРУ против СССР. M., 1980, с. 38—54; Мельников Ю. М. Сила и бессцлцр:
внешняя политика Вашингтона. М., 1983, с. 24—31,
394

с Россией» Обладание США атомной бомбой, расчеты на дли¬
тельную моноподию на новый вид оружия массового уничтоже¬
ния заложили основу политики с позиции силы, острие которой
было направлено против Советского Союза и стран народной де¬
мократии. Стремления «переиграть» закономерные итоги второй
мировой войны, главным из которых явилось ослабление позиций
мирового капитализма, материализовались в 1947 г. в «доктрине
Трумэна», «плане Маршалла» и политике «сдерживания».
Американская буржуазная историография проблем «холодной
войны» более чем за три десятилетия существования претерпела
заметную эволюцию. С конца 40-х годов, в период жесткой кон¬
фронтации США со странами социализма, буржуазные историки,
представлявшие различные щколы и направления в области изу¬
чения внешней политики и международных отношений, подчини¬
лись требованиям самой откровенной апологетики официальной
доктрины происхождения «холодной войны». Внешнеполитиче¬
ская обстановка этого периода и разгул маккартизма благоприят¬
ствовали конформистским настроениям и господству официоз¬
ного направления. Многие известные исследователи истории дип¬
ломатии, отталкиваясь в своих концепциях от мифа о «советской
угрозе», отстаивали «черно-белый» взгляд на события 1945—
1947 гг., в котором Советский Союз изображался источником зла,
а Соединенные Штаты — невинной жертвой9 10. Подобные работы
своеобразно дополнялись критикой внешней политики США.
«справа»; это, например, труды «идеалиста» Дж. Бэрнхэма, «по¬
литических реалистов» Р. Страуса-Хюпе, С. Поссони и др.11
Происходившая в 60-е годы в национальном масштабе — под
влиянием кризиса внешней политики США, усилившегося с конца
предыдущего десятилетия, и особенно в результате вьетнамской
авантюры и подъема в США социальных, политических и анти¬
военных движений — переоценка ценностей затронула в первую
очередь внешнеполитическую историографию. Наиболее беском¬
промиссно критиковали утвердившиеся в эпоху «конформизма»
историографические концепции радикальные историки, связанные
с общественно-политическим движением «новых левых». Опи
предъявили апологетической историографии обвинение в несоответ¬
9 Witnesses to the Origins of the Cold War/Ed. Th. Hammond. Seattle;
London, 1982, p. 33.
10 Bailey T. America Faces Russia N. Y., 1950; Idem. A Diplomatic
History of the American People. N. Y., 1955; McNeill W. America, Britain and
Russia: Their Cooperation and Conflict, 1941—1946. N. Y., 1953; Perkins D.
The American Approach to Foreign Policy. Cambridge (Mass.), 1954; Be¬
mis S. A Diplomatic History of the United States. N. Y., 1955; etc.
11 Burnham J. The Coming Defeat of Communism. N. Y., 1950; Idem.
Containment or Liberation? An Inquiry into the Aims of United States Fo¬
reign Policy. N. Y., 1953; Strausz-Hupe R., Possony S. International Rela¬
tions in the Age of Conflict between Democracy and Dictatorship. N. Y.,
1950; Possony S. A Century of Conflict: Communist Techniques of World
Revolution. Chicago, 1953; etc.
26*
395

ствии ее интерпретации истории тем процессам, с которыми
столкнулись США внутри страны и за рубежом 12.
В то же время в атмосфере начавшегося процесса междуна¬
родной разрядки тт среди других американских историков росло
критическое отношение к противоречившим действительности
теориям и пропагандистским мифам. Как показывает анализ боль¬
шинства критических исследований по внешней политике, они
диктовались не стремлением найти выход из тупиков субъек¬
тивно-идеалистической методологии истории, а прагматическими
соображениями выявления «ошибок» и «просчетов» политики
США. прошлых лет и исключения их в будущем 13.
В потоке критических работ 60—70-х годов литература о «хо¬
лодной войне» заняла одно из ведущих мест 14, чему, помимо пе¬
речисленных факторов, способствовали и определенная девальва¬
ция идеологии антикоммунизма 15 в связи с поступательным раз¬
витием разрядки, и новые источники, открывшиеся для исследо¬
вания. Отличительная особенность работ американских историков
конца 60-х—середины 70-х годов, посвященных генезису «холод¬
ной войны», — возникновение и рост влияния школы «ревизио¬
низма». Это направление объединило историков, критиковавших
официальную концепцию «холодной войны», идеологию и поли¬
тику «Пакс Американа» с леволиберальных и радикальных пози¬
ций.
Попытавшись отбросить антикоммунистическую предвзятость
и предпринять «честное и систематическое» исследование 16, пред¬
ставители этого направления, анализируя истоки «холодной
войны», пришли к выводу, что западные державы, и особенно
администрация Г. Трумэна, несут ответственность за срыв цосле-
военного советско-американского сотрудничества и развязывание
«холодной войны». Эти деятели, как писал радикальный исследо¬
ватель К. Лэш, хотели вести послевоенные переговоры с СССР
«с позиции почти недосягаемого превосходства... Вооружившись
атомной бомбой, американские дипломаты стремились отобрать
назад то, что они безоговорочно подписали в Ялте» 17.
В феномене «ревизионизма» периода переоценки националь¬
ных приоритетов США, периода протеста против войны во Вьет-
12 Towards a New Past: Dissenting Essays in American History/Ed.
B. Bernstein. N. Y., 1968, p. IX—XIII; Kolko G. Main Currents in Modern
American History. N. Y., 1976, p. VIII.
13 The Historian and the Diplomat: The Role of History and Historians
in American Foreign Policy/ Ed. F. Loewenheim. N. Y., 1967, p. 164; May E.
«Lessons» of the Past: The Use and Misuse of History in American Foreign
Policy. N. Y., 1973.
14 Подробнее об этом см.; Егорова Н. И. Советско-американские отно¬
шения послевоенного периода в буржуазной историографии США. М.,
1981, с. 55—121.
15 Taubman W. Op. cit., р 52.
16 LaFeber IV. War: Cold. — Cornell Alumni News, 1968, Oct., p. 29.
17 Lasch C. The Cold War, Revisited and Revisioned. — New York Times
Magazine, 1968, Jan. 14, p. 54.
396

йаме, ослабления политики «холодной войны» и развития про¬
цесса разрядки особая роль принадлежала историкам радикаль¬
ного направления. Разделяя основные положения концепции сво¬
его идейного вдохновителя В. Вильямса (считающего главной дви¬
жущей силой внешней политики Соединенных Штатов имперские
экспансионистские устремления американского капитализма) 18,
Г. Алпровиц, Д. Горовиц, Г. Колко и другие прямо указывали,
что основная причина ухудшения советско-американских отно¬
шений в 1945—1947 гг. — стремление Америки противодейство¬
вать мировому революционному процессу 19. Несмотря на то что
в этой группе «ревизионистов» существовали определенные разли¬
чия20 в степени приверженности данному суждению, их объеди¬
нял вывод, что политика «сдерживания коммунизма» была не от¬
ветом на мифическую «советскую угрозу», а средством достиже¬
ния глобальных экспансионистских замыслов американского им¬
периализма.
Попытки историков радикального толка приблизиться к выяв¬
лению движущих начал внешней политики Соединенных Штатов
способствовали тому, что в своих работах, развенчивающих мифы
«холодной войны», они смогли раскрыть некоторые действитель¬
ные мотивы антисоветского курса Вашингтона после окончания
второй мировой войны.
Исследования историков-«ревизионистов» оказали значитель¬
ное влияние на историографию «холодной войны» и стимулиро¬
вали историко-политическое мышление в 70—80-е годы. Об этом
свидетельствуют многочисленные факты заимствования их кон¬
цепций, а также включение работ историков-радикалов в некото¬
рые антологии по внешней политике21. По мнению К. Томпсона,
автора сравнительно недавнего исследования, посвященного исто¬
риографии «холодной войны», «никто не подвергает сомнению то,
что «ревизионистские» историки сделались значительной, опре-
18 Williams W. The Tragedy of American Diplomacy. N. Y., 1962; Idem.
The Roots of the Modern American Empire. N. Y., 1969; Idem. Empire as
a Way of Life. New York; Oxford, 1980; См. также: Степанова О. Л. «Хо¬
лодная война»: историческая ретроспектива. М., 1982, с. 94—105.
19 Alperovitz G. Cold War Essays. N. Y., 1970, p. 92; Corporations and
the Cold War/Ed. D. Horowitz. N. Y.; L., 1969, p. 10—11; Kolko G. The Po¬
litics of War: The World and United States Foreign Policy, 1943—1945.
N. Y., 1968, p. 622; Kolko J. and G. The Limits of Power: The World and
United States Foreign Policy, 1945—1954. N. Y.; L., 1972, p. 550, 715;
Kolko G. Main Currents in Modern American History, p. 355; etc.
20 LaFeber W. America, Russia and the Cold War, 1945—1971. N. Y., etc.,
1972; The Dynamics of World Power: A Documentary History of United
States Foreign Policy, 1945—1973. 2 vol. /Ed. A. Schlesinger, Jr. N. Y., 1973,
vol. 2. Eastern Europe and the Soviet Union/Ed. W. LaFeber, p. XXXIV.
21 The Origins of Cold War/Ed. J. Huthmacher, W. Susman. Waltham
(Mass.); Toronto, 1970; The Truman Period as a Research Field: A Reapprai-
sal'4972/Ed. R. Kirkendall. Columbia (Mo), 1974; A Quarter Century of
American Foreign Policy / Ed. L. Miller, R. Pruessen. Philadelphia, 1974;
etc. Американский «ревизионизм» этого периода нашел отклик и в Велико¬
британии, см.: Higgins Н. The Cold War. L., 1974; Rothwell V. Britain and
the Cold War, 1941—1947. L., 1982, p. 5—6.
397

Делившейся й Блйятельной научной группой, которая успешно
распространяет свое воздействие до настоящего времени. Нельзя
отрицать, что они внесли коррективы во многие слишком некри¬
тические оправдания американской внешней политики» 22.
Однако со второй половины 70-х годов и особенно в их конце
наблюдался спад активности этих историков в области исследова¬
ния происхождения «холодной войны», хотя дебаты с ними про¬
должаются. Главные из причин данного явления — уход с поли¬
тической сцены «новых левых» (движения, в рядах которого было
немало историков), общее изменение общественно-политического
климата в США и постепенный, начиная с президентства
Дж. Форда, сдвиг во внешней политике американских админист¬
раций к обострению отношений с Советским Союзом. Важно
также учитывать, что еще в период расцвета «ревизионизма» не¬
которые радикальные историки (Л. Гарднер, Г. Колко, Т. Патер¬
сон) пытались порой в ответ на справедливые упреки оппонентов
в односторонности методологии «экономического детерминизма»
ввести в свою интерпретацию «холодной войны» те субъективные
факторы, которые широко использовались представителями дру¬
гих историографических направлений. Но как только эти исто¬
рики подменяли анализ отдельных выявленных ими — под явным
влиянием марксизма — закономерностей развития внешней поли¬
тики американского капитализма методологическим плюрализмом,
они (и это будет показано на примере монографии Т. Патер¬
сона23) неизбежно в суждениях должны были примкнуть к своим
критикам.
С конца 70-х годов в историографии проблемы происхождения
«холодной войны» доминирующей становится тенденция к син¬
тезу традиционных подходов (акцентирующих внимание на
«силе», идеологии, персоналиях, общественном мнении и др.)
с отдельными, не противоречащими методологическим установкам
буржуазной науки и подкрепленными открывшимися новыми
источниками, положениями «ревизионистских» концепций. Это ха¬
рактерно и для авторов, преследующих при изучении внешней
политики США 1945—1947 гг. откровенно апологетические цели,
и для так называемого «постревизионистского» течения.
Последнее не представляет собой принципиально нового явле¬
ния в буржуазной историографии «холодной войны». К нему
большинство американских исследователей 80-х годов относят
историков-критиков, воздерживающихся от «крайностей» леволи¬
беральных и радикальных трактовок. Они как бы пришли на
смену «ревизионистам» 60—70-х годов, противопоставив им
взгляды, в значительной степени утратившие критику внешнепо¬
литического курса США.
22 Thompson К. Cold War Theories. Baton Rouge; London, 1981, vol. 1.
World Polarization, 1943—1953, p. 7.
23 Paterson Th. On Every Front: The Making of the Cold War. N. Y.; L.,
1979.
398

Главной целью происходящей ассимиляции «ревизионистских»
концепций с другими историографическими подходами24 методом
выхолащивания их идейно-политического содержания является
противодействие влиянию левого радикализма в буржуазной исто¬
риографии США. Об этом весьма откровенно заявил консерватив¬
ный историк Э. Шапиро, по мнению которого позиции этого на¬
правления в академической среде пока еще прочны, несмотря на
благоприятный для консерватизма сдвиг вправо в 80-е годы25.
Вместе с тем процессы, происходящие в одной из ведущих об¬
ластей внешнеполитической историографии Соединенных Штатов,
невозможно рассматривать в отрыве от всей дисциплины в целом.
На современном этапе обострился поставленный десятилетием ра¬
нее вопрос о выработке общей теории исследования международ¬
ных отношений. Для подавляющего большинства специалистов
нет сомнений в том, что преодолению кризиса дипломатической
истории Америки поможет междисциплинарный подход 26. При этом
все громче звучат призывы к более интенсивному заимствованию
исторической наукой теоретического инструментария буржуазной
политологии, к открытому подчинению истории требованиям прак¬
тической дипломатии: выработке таких версий прошлого, которые
могли бы успешно использоваться находящимися у власти поли¬
тиками27. Как признавал один из участников дискуссии на стра¬
ницах журнала «Дипломэтик хистори», «слово „презентизм“ опре¬
деленно начертано на всей истории дипломатии Соединенных
Штатов» 28.
Таким образом, характерные для современных исследований
о «холодной войне» стремление к синтезу концепций (а факти¬
чески к растворению радикальных идей в буржуазной идеологии)
и восхваление «умеренности» взглядов, рассмотренные в общем
контексте историографии внешней политики США, отражают про¬
цесс усиления ее реакционности в 80-е годы. В развернутой ад¬
министрацией Р. Рейгана с помощью всех средств буржуазной
пропаганды кампании «крестового похода» против коммунизма и
нагнетании антисоветской истерии не последняя роль отводится
и «научному» обоснованию мифа о «советской угрозе», домыслам
24 Уже в первой половине 70-х годов некоторые оппоненты «ревизио¬
нистов», отмечая наличие критики американского глобализма в трудах
«политических реалистов»-либералов, а также критических высказываний
относительно послевоенной внешней политики- США в новых работах
официозного и полуофициозного толка, вообще призывали к отказу от
термина «ревизионизм». См.: Leigh М. Is There a Revisionist Thesis on
the Origins of the Cold War? — Political Science Quarterly, 1974, Mar., p. 115.
26 Shapiro E. Clio From the Right. Wash., 1983, p. 286.
26 The Past Before Us, p. 387; Diplomatic History, 1981, Fall, p. 355,
370—371, 381; Graig G. The Historian and the Study of International Rela
tions. — American Historical Review, 1983, Febr., p. 9. (Далее: AHR).
27 Diplomacy: New Approaches in History, Theory and Policy/Ed.
P. G. Lauren. N. Y.; L., 1979, p^ 11—14, 88, 271; Gaddis J. Strategies of Con¬
tainment: A Critical Appraisal of Postwar American National Security Policy.
New York: Oxford, p. VIII, XI.
28 Diplomatic History, 1981, Fall, p. 354,
399

о невозможности мирного сосуществования с «агрессивным» и
«экспансионистским» Советским Союзом.
В значительной части работ о происхождении «холодной
войны», опубликованных после отказа официального Вашингтона
от политики разрядки и утверждения курса на срыв всех перего¬
воров с СССР, муссируется тезис официозной цсториографии об
ответственности Советского Союза за песостоявшее^я после войны
сотрудничество с Соединенными Штатами. Оправдывая политику
администрации Трумэна, их авторы находят обоснования для
антисоветской политики Белого дома, ставят под сомнение саму
возможность мирного сотрудничества с СССР и другими странами
социализма.
Естественно, что время внесло коррективы в официозную трак¬
товку происхождения «холодной войны». Несмотря па определен¬
ную преемственность, ортодоксальная версия 40—50-х годовшрак-
тически изжила себя еще в 70-е годы, когда стали появляться
исследования, претендующие на то, чтобы стать золотой середи¬
ной между традиционной и критическими интерпретациями. Этот
внешне умеренный взгляд на первые акции «холодной войны»
пользуется большой популярностью в академической среде, оза¬
боченной сохранением сути официозных утверждений под повой
оболочкой.
В вышедшей в 1978 г. «Энциклопедии американской внешней
политики», написанной в плане концептуального анализа, статья
о «холодной войне» принадлежала перу Дж. Херринга29. В на¬
чале 70-х годов он был одним из тех официозных историков но¬
вого поколения, которые, учтя «ревизионистскую» критику и но¬
вые источники, попытались отказаться от однозначных суждений
о внешней политике Соединенных Штатов и Советского Союза
в первые послевоенные годы30. Однако их критические высказы¬
вания по поводу антисоветских мотивов в экономической и атом¬
ной политике США допускались лишь па фоне соответственно
искаженной (с помощью концепции о «советском экспансио¬
низме») картины внешнеполитической деятельности советского
правительства, и тем самым снимался вопрос об агрессивной на¬
правленности жесткого курса и сменившей его политики «сдер¬
живания».
Быть автором в столь фундаментальном академическом изда¬
нии — свидетельство признания подобного подхода наиболее при¬
емлемым. Относя дату начала «холодной войны» к последним со¬
29 Herring G. The Cold War.
30 Herring G., Jr. Aid to Russia, 1941—1946: Strategy, Diplomacy,
the Origins of the Cold War. N. Y.; L., 1973 (в этом исследовании один
из рецензентов увидел ту «степень, до которой современные ученые довели
интерпретации, основанные на комбинациях и вариантах ортодоксаль¬
ности, реалистической и радикальной гипотез», см.: Smith G. «Harry,
We Hardly Know You»: Revisionism, Politics and Diplomacy, 1945—1954.—
American Political Science Review, 1976, June, p. 566); Gaddis J. The United
States and the Origins of the Cold War, 1941—1947. N. Y.; L., 1972; Mor¬
ris E. Blockade: Berlin and the Cold War. N. Y., 1973; etc,
400

бытиям второй мировой войны (наступлению Советской и союз-
ных армий в Европе) и к моменту разногласий в «большой
тройке» относительно послевоенного мирного урегулирования
в странах Восточной Европы и Германии, Дж. Херринг всячески
стремился доказать, что ухудшение советско-американских отно¬
шений после Победы было неизбежно31. По его мнению, дебаты
об ответственности за «холодную войну» бесполезны, поскольку
последняя «была результатом действий крупных исторических
сил, которые ни одна нация не могла контролировать. Разруше¬
ние Европы и столкновение двух экспансионистских государств,
резко разделенных идеологически, жестко ограничивали возмож¬
ность великих держав установить длительный мир» 32.
Таким образом, используя постулат «политических реалистов»,
что определяющим фактором международных отношений является
борьба государств (лишенных в их интерпретации классовых ха¬
рактеристик) за «класть» или «силу», и сконструированную на
его основе концепцию образования «вакуума силы» в послевоен¬
ной Европе, автор пытался приписать Советскому Союзу экспан¬
сионистские намерения. Кроме того, он стремился опровергнуть
утверждения «ревизионистов», что иной курс Соединенных Шта¬
тов в 1945—1947 гг. исключил бы развязывание «холодной
войны». Оговорки Херринга относительно того, что отказ США
в экономической помощи СССР, их вмешательство в дела стран
Восточной Европы и обладание атомным оружием могли вызы¬
вать опасения советских руководителей насчет намерений адми¬
нистрации Трумэна, звучат лишь как констатация хорошо извест¬
ных фактов, не меняя на общей апологетической схемы.
Весьма важное значение для выявления тенденций в истори¬
ографии проблем «холодной войны» приобрела появившаяся на
рубеже 70—80-х годов статья А. Шлезингера. Как известно,
именно он возглавил в конце 60-х годов официозных историков
с тем, чтобы дать отпор «ревизионистам», скорректировав наибо¬
лее уязвимые места старых концепций33. В 1979 г. Шлезингер
опять выступил с анализом положения в области изучения про¬
блем «холодной войны» и предложил новые рекомендации34. На
этот раз его тревогу вызвали взгляды не только «ревизионистов»,
но и'так называемых постревизионистов (к последним он скло¬
нен причислять всех авторов, в различной степени испытавших
влияние критики слева и также в меру своей объективности под¬
нимающих вопрос о роли США в происхождении «холодной
войны»).
По мнению автора, «ревизионистские» работы усилили рас¬
пространившееся в Америке после войны во Вьетнаме циничное
31 Herring G. The Cold War, p. 113.
32 Ibid., p. 114.
33 Schlesinger A., Jr. Origins of the Cold War. — Foreign Affairs, 1967,
Oct., p. 22—52.
34 Schlesinger A., Jr. The Cold War Revisited. — New York Rewiew of
Books, 1979, Oct. 25, p. 46—52.
401

отношение к ее внешней политике. Поэтому Л. Шлезингер выдви¬
нул в качестве первоочередной задачи сегодняшней американской
историографии «холодной войны» отказ от концентрации внима¬
ния на ответственности Соединенных Штатов за ее происхожде¬
ние, расширение исследовательской и аналитической перспектив.
Под последним подразумевалось, однако, следующее: «Нам нужно
знать больше, например, о внешнеполитических представлениях
Советского Союза и его целях»35. Развивая далее свою мысль,
автор обвицил советских ученых в некомпетентности и предложил
западным историкам противопоставить марксистским исследова¬
ниям свою историю «холодной войны», которая опиралась бы не
на документальные, а на имеющиеся в их распоряжении «вто¬
ричные» источники по советской внешней политике.
Таким образом, продолжая в новой статье полемику с «реви¬
зионистами», Шлезингер призвал американских исследователей
усилить антисоветизм в работах о «холодной войне».
Широко разрекламированное в американской научной прессе
исследование В. Маетны о советской внешней политике представ¬
лялось важным шагом в указанном Шлезингером направлении,
поскольку Маетны, типичный антисоветчик, выражает сожаление,
что Запад не проводил в последние годы войны более жесткую
политику в отношении СССР и не использовал в полной мере
«атомную дипломатию» 36.
Отметим, что А. Шлезингер и сам не отрицал наличия таких
планов среди правящих кругов западных союзников СССР по
антигитлеровской коалиции. «До того как Япония была раз¬
бита, — писал Шлезингер, — правительства США и Англии счи¬
тали почти невозможным оправдать вызов в Европе своему союз¬
нику, поскольку это означало бы более длительную войну на
Дальнем Востоке. После Победы западные правительства в тече¬
ние трех месяцев оставались связанными собственной пропаган¬
дой военных лет о доблестном советском союзнике»37.
Точка зрения Шлезингера на «холодную войну» к концу
70-х годов еще более приблизилась к концепциям тех «политиче¬
ских реалистов», которые игнорировали идеологический фактор
во внешней политике. В его интерпретации «холодная война»
была как бы исторически предопределена в результате образова¬
ния после окончания второй мировой войны «зияющих пустот
в структуре мировой власти» 38, в которые и устремились по раз¬
личным политическим, идеологическим и экономическим причи¬
нам Советский Союз и Соединенные Штаты. При этом, естест¬
венно, политика США представлена как «вынужденная». Причем
автор вопреки многочисленным доказательствам «ревизионистов»
и других американских историков (писавших о развязывании
35 Ibid., р. 48.
36 Mastny V. Russia’s Road to the Cold War: Diplomacy, Warfare, and
the Politics of Communism, 1941—1945. N. Y., 1979, p. 306, 310—311, 313.
37 S hie sing er A., Jr. The Cold War Revisited, p. 49.
38 Ibid., p. 52.
402

в Америке после окончания войны антикоммунистической исте¬
рии и стремлении администрации такими способами преодолеть
миролюбивые, просоветские настроения американской обществен¬
ности) 39 утверждал, что якобы американский народ побудил Тру¬
мэна к противодействию СССР. Подправляя свои ранние выска¬
зывания о причинах «холодной войны» в духе общепринятой со¬
временными историками США концепции «равенства (или отсут¬
ствия) вины» сторон, А. Шлезингер тем не менее всей направлен¬
ностью статьи дает ясно понять, на чьих плечах лежала, с его
точки зрения, ответственность за «холодную войну».
Авторы других исследоваций о «холодной войне», учитывая
вклад «ревизионистов» в буржуазную историографию, прибегают
к более изощренной фальсификации событий конца войны и пер¬
вых послевоенных лет. Прежде всего «ревизионистам» предъяв¬
ляется ставшее стандартным обвинение в упрощенном подходе
к событиям 1945—1947 гг. (монизме, детерминизме), что якобы
сближает их с официальной ортодоксией. Но весь пафос критики
историков, претендующих на всесторонность освещения проблемы,
направлен против «ревизионистских» концепций, а не против
тезиса буржуазной историографии о вине Советского Союза за
разрушение послевоенного сотрудничества с западными держа¬
вами.
Так, в монографии У. Таубмана отстаивается на первый
взгляд весьма близкая к суждениям «ревизионистов» мысль, что
Советский Союз лишь под давлением Запада вынужден был
отойти от политики сотрудничества военных лет40. Однако автор
тут же спешит «разъяснить» читателю, что стремление Советского
правительства сохранить отношения добрососедства и взаимопо¬
нимания с Соединенными Штатами, несмотря на недружествен¬
ные акции со стороны администрации Трумэна, являлось уловкой.
По его мнению, Советский Союз, прикрываясь миролюбивой по¬
литикой, стремился ни много ни мало как к «экспансии» в Вос¬
точной Европе, расширению своего влияния в Западной Европе,
Азии и на Ближнем Востоке, одновременно рассчитывая на
использование американских кредитов и усиление межимпериали¬
стических противоречий среди своих бывших союзников41.
Исказив подобным образом реальность советско-американских
отношений в 1945—1946 гг., Таубман чувствует себя вправе
39 De Santis Н. The Diplomacy of Silence: The American Foreign Ser¬
vice, the Diplomacy of Soviet Union and the Cold War, 1933—1947. Chicago;
London, 1980, p. 190.
40 Tau bman W. Op. cit., p. 8, 74. В книге приводится немало докумен¬
тальных свидетельств гибкости внешней политики СССР. Отмечается, на¬
пример, что после смерти Ф. Рузвельта и вплоть до Потсдама Советский
Союз проявлял максимум сдержанности в тех вопросах, где затрагивались
интересы его союзников. В Вашингтоне же, напротив, с 1945 г. не только
наметилась жесткая линия (что автор называет в отличие от сотрудни¬
чества разрядкой), но США были готовы даже к интервенции своих сухо¬
путных сил, чтобы помешать образованию левых правительств в странах
Восточной Европы. См.: Ibid., р. 98—101, 145.
41 Ibid, р. 74, 78, 84, 128.
403

оправдать внешнюю политику Соединенных Штатов, которая
якобы была вынужденной мерой, имела цель разоблачить «за¬
мыслы» Москвы. На страницах этого исследования «холодная
война», развязанная американским и английским империализмом
против Советского Союза, снова предстает как историческая за¬
кономерность из-за глубоких различий между Востоком и Запа¬
дом, усиленных «неверными представлениями СССР и США друг
о друге»42. Таков еще один вариант концепции «равенства вины»,
сконструированной на основе апологетической литературы 60—
70-х годов и идей «политических реалистов» с учетом последних
рассекреченных источников, а также продолжающейся полемики
с «ревизионистами». Немаловажную роль в создании этого ва¬
рианта концепции сыграл, как уже отмечалось, взятый Соединен¬
ными Штатами курс на отход от разрядки в советско-американ¬
ских отношениях. Используя уроки прошлого в оценке состояния
этих отношений в начале 80-х годов, Таубман предложил допол¬
нить двусторонние дипломатические переговоры по вопросам во¬
оружений и другим проблемам дальнейшими мерами по наращи¬
ванию военной мощи США. С этих политических позиций и
написана его монография.	ч
К. Томпсону, выступающему за пересмотр оценок происхож¬
дения «холодной войны» (ибо на историка влияют и современ¬
ность, и развитие исторического познания), наиболее плодотвор¬
ными по сравнению с ортодоксальной и «ревизионистской» пред¬
ставляются концепции «политических реалистов» 43. Не случайно
его исследование посвящено Дж. Кеннану — одному из ведущих
представителей этого течения. Трактовка автором происхождения
«холодной войны» укладывается в общие рамки теории «полити¬
ческих реалистов» о борьбе великих держав за «власть» в после¬
военном мире и «столкновении» в 1945 г. как конкурирующих
центров силы.
В качестве одной из важнейших причин, якобы обусловивших
развитие советско-американских отношений в сторону «холодной
войны», Томпсон считает вступление Советской Армии в 1944 г.
на территорию стран Восточной Европы, изменившее, по мнению
«реалистов», европейский баланс сил. Ялтинская конференция,
в действительности ставшая вершиной дипломатического сотруд¬
ничества «большой тройки», в оценке историка, предстает как
первая вспышка «холодной войны», поскольку вопрос о будущем
стран Восточной Европы решался не в пользу Запада44. Скон¬
центрировав основную критику на выводах «ревизионистов»,
Томпсон противопоставил им весьма апологетическую историю
происхождения «холодной войны», свободную даже от той доли
неприятия американского глобализма, которой отмечены труды
Г. Моргентау, У. Липпмана, Дж. Кеннана, названные в данном
исследовании как близкие к интерпретации автора.
42 Ibid., р. 226.
43 Thompson К. Op. cit., vol. 1, р. 54, 55.
44 Ibid., р. 80, 123.
404

X. Де Сантис попытался создать альтернативу как ортодок¬
сальной версии, так и заключениям историков-«ревизионистов»
(т. е. двум крайностям в историографии «холодной войны»), осно¬
ванную на изучении взглядов американской дипломатической
элиты на Советский Союз45. Использованный историком широкий
круг личных и государственных архивов бывших членов диплома¬
тической службы Соединенных Штатов, а также комплексное изу¬
чение культурных, социальных, институционных, психологических
и других факторов (междисциплинарный подход, по определению
автора), влиявших на формирование настроений «холодной войны»
среди профессиональных дипломатов, способствовали тому,
что в книге содержится ряд положений, отвечающих истине.
Де Сантис пишет, например, что чиновники дипломатической
службы, особенно в Москве и в восточноевропейских государствах,
оказывали значительное воздействие на формирование жесткой
линии администрации Трумэна в 1945 г.46 Разделяя тезис о «со¬
ветском экспансионизме», исследователь подчеркивает, что «фак¬
тически, однако, Кремль не распространял свое политическое
влияние вне тех областей, которые он контролировал в военном
отношении во время войны...». Тем не менее чиновники адми¬
нистрации считали «советские действия в регионе осуществле¬
нием заранее продуманных и далеко идущих планов безудерж¬
ного экспансионизма, намного более опасных из-за марксистско-
ленинской идеологии, чем планы Германии»47. Автор неодно¬
кратно отмечает, что именно правящая элита влияла на. форми¬
рование общественного мнения в соответствии с собственными
враждебными представлениями о недавнем союзнике. Но все его
откровения относительно выработки антисоветского курса дипло¬
матией Соединенных Штатов после окончания второй мировой
войны не влияют на общую (в духе новых официозных тракто¬
вок) апологетическую оценку американской внешней политики
тех лет.
Де Сантис, ссылаясь на историческую «неподготовленность»
американских политических лидеров к сложной ситуации 1945—
1946 гг., стремится выдать ориентацию США на глобальную кон¬
фронтацию с СССР за «трагическую ошибку» администрации
Трумэна, снимая тем самым с американского империализма ответ¬
ственность за ухудшение советско-американских отношений.
Для начала 80-х годов характерно также появление работ,
в которых происхождение «холодной войны» регионально связы¬
вается не со странами Восточной Европы, как это обычно делали
американские буржуазные исследователи, а с районом Балкан¬
ского полуострова и Восточного Средиземноморья48. В целом их
45 De Santis Н. Op. cit.
46 Ibid., р. 131, 139, 169.
47 Ibid., р. 192.
48 Kuniholm В. The Origins of the Cold War in the Near East: Great
Power Conflict and Diplomacy in Iran, Turkey, and Greece. Princeton
(N. J.), 1980; Rubin B. The Great Powers in the Middle East, 1941—1947:
405

авторы концептуально следуют за «политическими реалистами», ’
трактуя советско-американские отношения в данном географиче¬
ском районе по аналогии с той борьбой, которая в свое время
велась здесь английским и русским империализмом за военно¬
политическое и экономическое превосходство и «сферы влияния».
Политика «сдерживания» в их интерпретации выглядит как ответ
США и Англии на советскую «экспансию» прежде всего в этом
регионе. Однако, реабилитируя замыслы американских монопо¬
лий, нацеленных на то, чтобы захватить важные военно-стратеги¬
ческие позиции в районе Балканского полуострова и Восточного
Средиземноморья, продвинуть область своего влияния к границам
СССР и стран народной демократии, эти историки подчас проти¬
воречат друг другу.
Б. Рубин пытается, например, изобразить лидеров Турции и
Ирана главными поборниками «холодной войны», заинтересован¬
ными в вовлечение Америки во внутренние дела своих госу¬
дарств49. В то время как Д. Альварез (принижающий роль Бе¬
лого дома в определении политики США на Балканах и в Среди¬
земноморье по сравнению с влиянием соответствующих отделов
госдепартамента) признает, что Америка стала интересоваться
Турцией задолго до объявления «доктрины Трумэна». К ноябрю
1946 г., т. е. до появления английской ноты от 21 февраля 1947 г.,
американской дипломатией уже была выработана политика эконо¬
мической и военной помощи реакционным правящим кругам Тур¬
ции 50.
Помимо работ такого плана, затрагивающих проблему обра¬
зования послевоенного англо-американского союза^ на основе их
враждебного отношения к СССР, появились специальные исследо¬
вания, в которых основная ответственность за втягивание Соеди¬
ненных Штатов в «холодную войну» перекладывалась на правя¬
щие круги Великобритании. Монография Т. Андерсона написана
с использованием новых документов британского кабинета и ми¬
нистерства иностранных дел, ставших, доступными с середины-
конца 70-х годов51 *. Этот историк уделяет большое внимание анти¬
советским настроениям У. Черчилля, его влиянию в 1944—1945 гг.
на единомышленников в госдепартаменте и американские правя¬
щие круги в области взаимоотношений с Советским Союзом.
При этом автор приводит немало интересного фактического мате¬
риала, но тем не менее его версия далека от объективного осве¬
щения дипломатических отношений между союзниками в послед¬
ний период войны и первые послевоенные годы.
The Road to the Cold War. London; Totowa (N. J.), 1980; Alvarez D. Bu¬
reaucracy and Cold War Diplomacy: The United States and Turkey, 1943—
1946. Thessaloniki, 1980.
49 Rubin B. Op. cit., p. 237.
60 Alvarez D. Op. cit., p. 108, 111.
61 Anderson T. The United States, Great Britain and the Cold War. Co¬
lumbia (Mo); London, 1981.
406

Прежде всего Андерсон в ’ стиле официозной историографии
обвиняет Советский Союз в «экспансионистских замыслах» в Вос¬
точной Европе и Восточном Средиземноморье, что подводит соот¬
ветствующую базу под его трактовку происхождения «холодной
войны». «Продолжать политику Рузвельта в отношении Совет¬
ского Союза, — писал историк, — было нелегко. Среди советников
Трумэна имелись разногласия относительно того, осуществлять ли
военное сотрудничество или воспринять английскую идею совмест¬
ной конфронтации» 52. В интерпретации автора роль Соединенных
Штатов в развязывании «холодной войны» значительно преумень¬
шена: речь У. Черчилля в Фултоне характеризуется как пик
английской кампании, имевшей целью воздействовать на Америку,
якобы все еще искавшую сотрудничества с СССР. «В период
ухудшения советско-американских отношений — март 1945 г. и
начало 1946 г. — английская дипломатия смогла повлиять на аме¬
риканскую политику», — констатирует Андерсон.53 «Холодная
война» изображена как английская политика с американским
акцентом (заметим, что английские историки всячески подчерки¬
вают стремление Великобритании к послевоенному сотрудниче¬
ству с Советским Союзом, не состоявшемуся якобы по вине
СССР) 54.
Рассмотренные исследования отражают усилия американских
буржуазных историков создать подновленную в духе времени апо¬
логетическую концепцию происхождения «холодной войны», кото¬
рая не заостряла бы внимания на вопросе об ответственности за
этот курс, поскольку «ревизионисты» показали, что ответ на него
решается не в пользу США. Современных американских истори¬
ков официозного толка гораздо более устраивает версия о «равен¬
стве вины» сторон, которая дает больший простор для фальсифи¬
кации событий.
Несколько более критическим подходом к внешней политике
Соединенных Штатов в 1945—1947 гг. отмечены отдельные ра¬
боты представителей «постревизионистского» направления. Пер¬
вые попытки противопоставить «ревизионистам» исследования,
явно вдохновленные этой школой, но лишенные столь радикаль¬
ных оценок и выводов, относятся к началу 70-х годов55.
С конца 70-х годов усилился поток «постревизионистской»
литературы. Отдельные исследователи в связи с этим заговорили
о «новой дипломатической» истории США56. Пока еще буржуаз¬
ная историография не выработала точного критерия для опреде¬
ления, насколько та или иная работа может считаться наследую¬
щей концепции «ревизионистов». Подчас к «постревизионист¬
62 Ibid., р. 55.
63 Ibid., р. 177.
54 Rothwell R. Britain and the Cold War, 1941—1947, L., 1982.
65 Kimball W. The Cold War Warmed Over. — American Historical Re¬
view, 1974, Oct., p. 1119; Siracusa J. New Left Diplomatic Histories and
Historians: The American Revisionists. Port Washington (N. Y.); London,
1973, p. 119.
66 AHR, 1982, Febr., p. 285.
407

ским» относят работы по принципу расхождения с ортодоксаль¬
ной трактовкой происхождения «холодной войны» и наличия
в них критики внешней политики США в послевоенном мире57.
Однако, как было показано, эти признаки присущи подавляю¬
щему большинству современных американских буржуазных иссле¬
дований о «холодной войне», в том числе и созданных обще¬
признанными апологетами официальной точки зрения.
«Постревизионистов», по мнению самих американских истори¬
ков58, отличает то, что они восприняли у радикальных критиков
60—70-х годов положения о доминировании во внешней политике
Советского Союза интересов национальной безопасности, а не
экспансионистских замыслов и о вкладе американских правящих
кругов в развязывание «холодной войны». К этому следует доба7
вить, что в их интерпретации концепции «равенства вины» (кото¬
рую они в отличие от «ревизионистов» разделяют с большинством
современных исследователей) тезис ортодоксальной трактовки об
ответственности СССР за срыв послевоенного советско-американ¬
ского сотрудничества подвергнут не только сомнению, как у но¬
вых официозных историков, но и критике. Эти исследователи
возлагают значительную долю ответственности за развязывание
«холодной войны» на «атомную дипломатию» Соединенных Шта¬
тов, бюрократическую машину в администрации Трумэна, идеоло¬
гические, психологические и даже экономические факторы. Однако
при этом они принципиально избегают какого бы то ни было
обращения к социально-экономической природе американской
внешней политики.
В конце 70-х годов одной из общепризнанных «постревизио¬
нистских» работ считалось исследование Д. Ерджина. Поскольку
в советской литературе дана оценка этой монографии59, Отметим
лишь главное. Историк исходил из общего тезиса, что невозможно
приписать ответственность за «холодную войну» ни советской,
ни американской стороне, которые противостояли друг другу и
как национальные государства, и как различные идеологические,
экономические и политические системы. Однако он придавал осо¬
бое значение влиянию тех идей, которыми руководствовались
американские политические деятели в международных, особенно
советско-американских, отношениях (в отличие от акцента на ком-
57 Например, к «постревизионистским» часто причисляют упоминав¬
шиеся работы Дж. Херринга и Дж. Гэддиса, который в одной из последних
монографий, анализируя политику «сдерживания» исходит из официаль¬
ного утверждения, что она носила оборонительный характер (см.: Gad¬
dis J. Strategies of Containment: A Critical Appraisal of Postwar American
National Security Policy. N. Y., 1982, p. VIII). По справедливому замеча¬
нию автора «постревизионистского» толка, исследования Гэддиса «оживили
традиционный взгляд на происхождение „холодной войны“» (АНН, 1984,
Apr., р. 391)..
58 Schlesinger A., Jr. The Cold War Revisited, p. 46, 48.
59 Yergin D. Shattered Peace: The Origins of the Cold War and the Na¬
tional Security State. Boston, 1977. См.: Трофименко Г. А. Американский
подход к мирному сосуществованию: (История и перспективы). — США —
экономика, политика, идеология, 1978, № 6, 7.
408

мунистическои идеологии, присущего официозной историографии).
Выделенные им главные идеи объединялись вокруг «моралисти¬
ческих» посылок о стремлении СССР к мировому «коммунистиче¬
скому завоеванию» («рижские аксиомы», сложившиеся у сотруд¬
ников американского представительства в буржуазной Латвии
в 20-е годы) и «реалистического» подхода к его внешней поли¬
тике как деятельности традиционного национального государства
(«ялтинские аксиомы»), «Рижские аксиомы помогли сформиро¬
вать взгляды холодной войны. Ялтинские аксиомы лежали
в основе разрядки», — писал этот историк60.
Критически оценивая доктрину «национальной безопасности»
США, сформированную идеями «холодной войны» и распростра¬
нявшую американские интересы на весь мир, Ерджин одновре- ’
менно отрицал ее взаимосвязь с чаяниями американских монопо¬
листических кругов. С помощью инструментария «политических
реалистов» он приписывал внешней политике Советского Союза
подобные же империалистические замыслы, в Восточной Европе.
Историки-«ревизионисты» обвиняли Ерджина в попытке лишить
их концепции сути — определения главной движущей силой
послевоенной внешней политики Соединенных Штатов — стремле¬
ние американского капитализма к мировой гегемонии61.
Монографию Л. Мартеля так^ке можно отнести к «постреви¬
зионистской» литературе. Автор полагал, что его трактовка бро¬
сает вызов как ортодоксальной, так и; «ревизионистской» исто¬
риографии. Последнюю он упрекает за слишком прямолинейное
обвинение американских лидеров в демонстрации Советскому
Союзу позиции силы62.
С помощью анализа хорошо известных в историографии «хо¬
лодной войны» фактов о прекращении поставок СССР по ленд-
лизу (12 мая и 17 августа 4945 г.) и умышленной задержке офи¬
циальным Вашингтоном ответа на второй советский запрос (ав¬
густ 1945 г.) о долгосрочных кредитах Мартель стремился
показать сложную взаимосвязь между принятием внешнеполити¬
ческих решений и их конечным результатом. С этой точки зрения
«холодная война» рассматривается не как результат умышленных
намерений национальных лидеров (прежде всего США), а как
следствие деятельности бюрократической машины63. Политологи¬
ческий подход несет здесь особую нагрузку. Он придает задан¬
ную концептуальность исследуемому автором историческому ма¬
териалу, содержащему немало фактов, которые обличают деятель¬
ность американской правящей верхушки.
00 Yer gin D. Op. cit., p. 11.
61 Eisenberg C. Reflections on a Toothless Revisionism. — Diplomatic
History, 1978, Summer.
62 Martel L. Op. cit., p. 227.
63 Данный пример свидетельствует о росте влияния буржуазной по¬
литологии на современную американскую историческую науку. В 70-е годы
многие историки Соединенных Штатов испытали заметное воздействие
школы «бюрократической политики». См.: Богданов Р. Г., Кокошин А. А.
США: информация и внешняя политика. М., 1979, с. 23—24; The Past
Before Us., p. 358—361.
27 Заказ № 363	409

В книге М'о'жпо Найти немало подтверждений ТоМу, что пра¬
вительство Г. Трумэна уже с первых послевоенных дней шло на
осложнение советско-американских отношений. Автор опровер¬
гает официальное толкование событий, связанных с приостановле¬
нием поставок Советскому Союзу по ленд-лизу. Начало такому
толкованию было положено самим Трумэном. Историк отмечает
хорошую информированность президента в вопросе о прекраще¬
нии поставок СССР по ленд-лизу (вопреки утверждениям Трумэна
в его мемуарах) и антисоветскую направленность приказа,
подписанного им 11 мая64.
Вместе с тем, отвлекаясь от сути подобных акций, Мартель
стремился выявить нюансы между целями, которые преследовали
советники президента (намекнуть советским руководителям, что
новая администрация имеет иной стиль внешней политики), и
целями тех, кто выполнял приказ (они рассматривали его уже как
политическое и экономическое оружие против СССР). Расхожде¬
ние между намерениями правящих кругов и результатами поли¬
тических решений, к которым приложили руку многие исполни¬
тели, движимые различными соображениями, исследователь пы¬
тался обнаружить и в других шагах администрации Трумэна по
пути «холодной войны» — например, в стремлении связать вопрос
о займе Советскому Союзу с политическими уступками в Восточ¬
ной Европе (меморандум от 21 февраля 1946 г.). Автор не мо¬
жет отрицать, что «решения прекратить помощь России в 1945
и 1946 гг. внесли вклад в наступление холодной войны» (ее
основными причинами Мартель называет различия в культуре,
истории, идеологии соперничающих великих держав,, усилившиеся
после окончания войны). «Но,— пишет он далее,— это не вхо¬
дило в намерения американских политических деятелей. Как по¬
казано в этом исследовании, в каждом случае фаза исполнения
в процессе выработки политики оказывала значительное воздей¬
ствие на его исход» 65.
Показав, что Г. Трумэна поддерживали весьма мощные анти¬
коммунистически, антисоветски настроенные силы, влиявшие на
формирование политики жесткого курса и «холодной войны»,
историк с помощью своей концепции стремится одновременно
значительно преуменьшить причастность Белого дома л курсу на
обострение советско-американских отношений. Причем бюрокра¬
тическая машина представлена в виде некого рутинного, громозд¬
кого механизма, не имеющего классовых и политических характе¬
ристик, не говоря уже об игнорировании более глубоких взаимо¬
связей государственного аппарата с интересами крупного
монополистического капитала при выработке внешней политики.
Общая картина формирования послевоенной политики США
в области советско-американских отношений предстает, таким
образом, не объективной, несмотря на отдельные верные наблюде¬
ния и наличие определенной информации для размышления.
84 Martel L. Op. cit., р. 126, 134—135.
86 Ibid., р. 223.
410

Одной из наиболее актуальных проблем в современной исто¬
риографии «холодной войны» является «атомная дипломатия»,
интерес к которой заметно возрос в связи с усилением милитари¬
зации во внешней политике США, наращиванием их ядерного
потенциала, раскручиванием гонки вооружений66. Вышедшая
в начале 80-х годов монография Г. Херкена67 во многом продол¬
жила линию, начатую исследованием М. Шервина, который
в поисках золотой середины между официальными и «ревизио¬
нистскими» концепциями вынужден был признать, что админи¬
страция Трумэна с самого начала рассматривала атомное оружие
в качестве потенциального инструмента политического нажима на
Советский Союз в вопросах мирного урегулирования.
Херкен также полагал, что оценка «ревизионистами» атомных
бомбардировок Хиросимы и Нагасаки как первой операции «хо¬
лодной войны» имеет под собой веские основания. Используя но¬
вые официальные публикации, а также рассекреченные архивы
многих государственных деятелей 40-х годов, этот исследователь
пошел дальше своего предшественника в «постревизионистской»
историографии. Так, он уделил больше внимания тому, насколько
правящие круги использовали в качестве средства политического
давления на СССР за столом переговоров не только факт облада¬
ния атомным оружием, но и вопрос о контроле над атомной
энергией. В монографии рассматривается также роль «атомной
дипломатии» в стратегическом планировании Соединенных Шта¬
тов. Автор отмечает, что когда начала формироваться концепция
использования ядерного оружия в возможной войне против СССР,
то «даже дискуссия о неприменении его в войне казалась опас¬
ной» 68. С ошибочными расчетами американских правящих кру¬
гов на длительную монополию на атомное оружие, породившими
обстановку глубокой секретности, историк связывает начало «хо¬
лодной войны» в самих Соединенных Штатах: шпиономанию,
репрессии против ряда ученых — сторонников сотрудничества
с Советским Союзом в области атомной энергии и против других
«инакомыслящих».
В целом Херкен предъявляет деятелям администрации Трумэна
обвинение в отгораживании Америки от остального мира «атом¬
ным занавесом», в усилении напряженности в советско-американ¬
ских отношениях, милитаризации «холодной войны», развязыва¬
66 Во второй половине 70-х годов появились новые «ревизионистские»
исследования по данной теме см. труды Б. Бернштейна: Bernstein В. —
Pacific Historical Review, 1977, Febr., p. 250—269; Idem. — In: Major Pro¬
blems in American Foreign Policy: Documents and Essays. Lexington
(Mass.); Toronto, 1978, vol. 2, Since, 1914/Ed. Th. Paterson, p. 250—269;
The Atomic Bomb: The Critical Issues/Ed. B. Bernstein. Boston, 1976;
а также работы историков более умеренных взглядов, тяготеющих к «пост¬
ревизионизму»: См.: Sherwin М. A World Destroyed: The Atomic Bomb and
the Grand Alliance. N. Y., 1977; Anticipating Catastrophe / Ed. M. Hamilton.
Grand Rapids (Mich.) 1977.
67 Herken G. The Winning Weapon: The Atomic Bomb in the Cold
War, 1945—1950. N. Y., 1980.-
68 Ibid., p. 272.
27*
411

нии гонки вооружений в послевоенном мире69. Однако, несмотря
на подобные разоблачения, историк далек от того, чтобы связать
политику Трумэна и его единомышленников с гегемонистскими
замыслами американского империализма, стремившегося исполь¬
зовать ситуацию обладания новым оружием в целях навязывания
Советскому Союзу своего плана решения международных проблем'
и изменения внутренних порядков в СССР.
Следуя в русле «умеренности» оценок и игнорируя характер¬
ное для «ревизионистов» обращение к внутренней структуре аме¬
риканского общества, Херкен вопреки фактам «сползает» к оправ¬
данию внешней политики Соединенных Штатов, подчеркивая, что
иной курс президента вряд ли исключил бы ухудшение советско-
американских отношений, имея в виду остроту противоречий
между Востоком и Западом70. В отличие от историков-«ревизио-
нистов», которые пришли к выводу, что американские правящие
круги несут ответственность за отказ от реально существовавшей
альтернативы «холодной войне» — сотрудничества с СССР, «пост¬
ревизионисты», обращаясь к советско-американским отношениям
в первые послевоенные годы, ставят под сомнение возможность
длительного мирного сосуществования государств с различными
социальными системами, хотя и выражают озабоченность по по¬
воду современного состояния взаимоотношений США и СССР.
Анализ исследований представителей «постревизионизма» по¬
казывает, что, используя отдельные положения «ревизионистов»,
подкрепленные уже известным фактическим материалом и новыми
источниками, они игнорируют главное в подходе радикальной
историографии к проблеме — тесную взаимосвязь между внутрен¬
ней и внешней политикой американского империализма.
Насколько существенно влияние данного фактора на буржуаз¬
ного исследователя, показывает одна из последних работ Т. Па¬
терсона, который в 70-е годы разделял взгляды «ревизионистов»
радикального крыла. Под влиянием тех, кто критиковал «ревизио¬
нистов», историк предпринял попытку многостороннего изучения
советско-американских отношений в первые послевоенные годы,
опирающегося на междисциплинарный подход и синтез концеп¬
ций различных историографических школ71, но в ущерб достиже¬
ниям историков-радикалов. Это сразу же было отмечено рецензен¬
тами из академического истеблишмента как достоинство моно¬
графии.
Патерсон в самом начале монографии формулирует свою новую
принципиальную позицию: не акцентировать внимание на амери¬
канской внешней политике (тогда как его очерк в сборнике
1978 г. о происхождении «холодной войны», отражая прежнюю
концепцию автора, был озаглавлен «Американский экспансионизм
и американская мощь») 72. В его последней интерпретации «хо¬
69 Ibid., р. 5, 7, 191, 340.
70 Ibid., р. 340.
71 Paterson Th. Op. pit., p. IX.
72 Major Problems in American Foreign Policy, p. 309.
412

лодная война» явилась продуктом трех взаимосвязанных компо¬
нентов: охваченной конфликтом международной системы; разли¬
чий в идеологии и основных жизненных потребностях Советского
Союза и Соединенных Штатов, а также дипломатии и тактики
американских и советских лидеров. США и СССР представлены
как равноправные виновники и участники поворота в их взаимо¬
отношениях от военного сотрудничества к «холодной войне».
Критикуя «политических реалистов», которые объясняют советско-
американские отношения в контексте концепции борьбы сверх¬
держав за «сферы влияния» (стирающей качественную грань
между государствами социалистической и капиталистической си¬
стем), автор в немалой степени отдает предпочтение этой трак¬
товке, хотя и вводит в нее субъективные факторы национальной
психологии и роли личности.
Патерсон не отрицает, что именно США, обладавшие значи¬
тельной экономической, политической и военной мощью, стреми¬
лись к глобальной экспансии в послевоенном мире, в то время как
Советский Союз был озабочен проблемами экономической рекон¬
струкции и обеспечения собственной безопасности при решении
вопросов, связанных с Восточной Европой. Вместе с тем он пы¬
тается переложить вину (за то, что якобы неизбежный конфликт
принял форму «холодной войны») с внешнеполитических акций
США, продиктованных гегемонистскими замыслами монополисти¬
ческих кругов, на дипломатическую деятельность СССР73.
Отказ Патерсона от дальнейшего изучения взаимосвязи между
внутренней и внешней политикой Соединенных Штатов в после¬
военном мире, которая была намечена в его трудах 70-х годов,
привел его к бесплодному в плане методологических поисков
буржуазных историков эклектизму и весьма далеким от истори¬
ческой действительности выводам.
Вполне понятно, почему оппоненты историков-радикалов
в историографии «холодной войны» оказываются весьма терпи¬
мыми к «постревизионистам», не выходящим слишком далеко за
рамки апологетики.
В целом можно констатировать, что рассмотренные труды аме¬
риканских историков, посвященные проблеме перехода от сотруд¬
ничества великих держав к «холодной войне», испытали на себе
заметное влияние текущей внутри- и внешнеполитической конъ¬
юнктуры. Сдвиг вправо нашел свое выражение прежде всего
в укреплении пошатнувшихся позиций консервативного академи¬
ческого истеблишмента на фоне практического отсутствия новых
работ радикальных историков, посвященных внешней политике
США74. В исследованиях о происхождении «холоднойвойны» с по¬
мощью современных приемов и методов фальсификации истори¬
ческих событий, замалчивания правды об агрессивной сущности
американского империализма перелицовываются и приобретают
73 Paterson Th. Op. cit., p. 173, 161.
74 Исключение — уже цитировавшаяся монография: Williams W. Empire
as a Way of Life; см. также: Dubofsky M., Theoharis A. Imperial De¬
mocracy: The United States since, 1945. Englewood Cliffs (N. J.), 1983.
413

«научную» респектабельность избитые догмы буржуазной про¬
паганды о «красной опасности», «советском экспансионизме», «не¬
возможности договориться с русскими» и т. д.
Вместе с тем американской буржуазной историографии, не¬
смотря на изощренность концептуальных схем, становится все
труднее обосновывать и оправдывать агрессивный милитарист¬
ский курс официального Вашингтона по пути конфронтации с Со¬
ветским Союзом. Представителям науки приходится действовать
с оглядкой не только на исторические факты, разоблачающие
вдохновителей «холодной войны» но и на реальность, которая
неопровержимо свидетельствует о прямой ответственности Соеди¬
ненных Штатов, движимых гегемонистскими амбициями и анти¬
коммунизмом, за раздувание очагов военных конфликтов и нагне¬
тание международной напряженности.
Сорок послевоенных лет активной борьбы Советского Союза и
других "Социалистических стран за избавление человечества от
угрозы термоядерной войны, его широкие мирные инициативы,
готовность к конструктивному диалогу с правительством США
подрывают доверие американской общественности (среди которой
в настоящее время растут антивоенные настроения) к мифу
о «советской угрозе». Те здравомыслящие историки Соединенных
Штатов, которые всерьез обеспокоены усилением гонки вооруже¬
ний и судьбой своей страны75 могли бы, как показывает опыт
критиков 60—70-х годов, сыграть весьма положительную роль
в уяснении сегодняшней Америкой и ее политическими лидерами
важных уроков не столь отдаленного прошлого.
«Главный из них (этих уроков. — Н. Е.) состоит в том, что
против войны надо бороться, пока она не началась», — подчерки¬
вается в постановлении ЦК КПСС «О 40-летии Победы советского
народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»76.
Послевоенным поколениям Соединенных Штатов необходимо
знать, что благодаря в первую очередь стойкости и героизму Со¬
ветского Союза, внесшего решающий вклад в победу над фа¬
шистско-милитаристским блоком, Американского континента не
коснулись пожары и разрушения развязанной империалистами
глобальной по масштабам и жертвам последней мировой войны.
В современной международной обстановке, обострившейся по
вине агрессивных сил капитализма, важна правда и о том, почему
новоявленные претенденты на имперское господство разрушили
военное и политическое сотрудничество с СССР, которое сложи¬
лось в годы борьбы антигитлеровской коалиции с врагом и явля¬
лось ярким примером возможности мирного сосуществования го¬
сударств с различными социальными системами.
75 Barnet R. Real Security: Restoring American Power in a Dangerous
Decade. N. Y., 1981; Wolfe A. The Rise and Fall of the «Soviet Threat»:
Domestic Sources of the Cold War Consensus. Washington; Amsterdam, 1983;
Leffler M. The American Conception of National Security and the Beginning
of the Cold War, 1945-48. — AHR, 1984, Apr., p. 347-381.
75 Правда, 1984, 17 июня.
414

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Всемирно-историческая победа Советского Союза над фашист¬
скими агрессорами явилась важнейшим рубежом в судьбах чело¬
вечества, торжеством сил мира, демократии и социализма. Эта
победа спасла народы от порабощения чужеземными захватчи¬
ками, решительно ускорила развитие мирового революционного
процесса, сузила сферу господства империализма. «Разгром фа¬
шизма, победоносное завершение войны, — говорил товарищ
М. С. Горбачев, — стали событием переломного, всемирно-истори¬
ческого значения, открывшим перед спасенным человечеством но¬
вые пути социального прогресса, перспективу справедливого и
прочного мира на планете» !. Пытаясь- скрыть от молодых поколе¬
ний правду о событиях минувшей войны, ее итогах и уроках,
буржуазная историография ведет яростную борьбу против под¬
линно научной марксистско-ленинской, в первую очередь совет¬
ской, исторической науки.
Классовая природа империализма определяет политическую
сущность буржуазной историографии и ее главную черту — анти¬
коммунизм, являющийся концентрированным выражением нена¬
висти приверженцев капиталистического строя к революционным
силам современности. Именно антикоммунизм определяет стрем¬
ление буржуазных историков фальсифицировать события минув¬
шей войны в целях оправдания политических, идеологических и
военных программ, направленных против Советского Союза, дру¬
гих стран социалистического содружества, всех прогрессивных сил
мира. Определенные различия, свойственные буржуазной лите¬
ратуре различных капиталистических стран, обусловленные их
историческими и национальными особенностями, характером уча¬
стия каждой из них во второй мировой войне, не отражаются
на политической сущности «национальной» буржуазной историо¬
графии как идеологического оружия империализма.
Буржуазная методология исторических исследований, основа
которой базируется на идеализме, прагматизме, волюнтаризме и
других реакционных учениях, объективно способствует выполне¬
нию буржуазной историографией ее социально-политической
функции, выхолащивает научно-познавательное значение трудов
буржуазных историков о второй мировой войне. Это по означает,
конечно, что в буржуазной историографии нет ничего ценного.
1	Горбачев М. С. Бессмертный подвиг советского народа. Доклад на
торжественном собрании в Кремлевском Дворце съездов, посвященном
40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, 8 мая
1985 г. М., 1985, с. 3.
415

Расширяется ее фактологическая основа, техника отбора источни¬
ков и работы с архивными материалами. Активнее используются
статистика и математика, применяется эмпирическая социология.
Но на путях подлинно научного отбора, систематизации и клас¬
сификации исторических фактов, которыми обильно насыщена
буржуазная литература о войне, их оценок и обобщений, стоят
такие барьеры, как порочность общей философско-исторической
методологии, реакционность ее политических установок. В. И. Ле¬
нин писал, что буржуазным ученым «нельзя верить ни в едином
слове, раз речь заходит о философии». Но вместе с тем, отмечал
В. И. Ленин, эти ученые способны «давать самые ценные работы
в специальных областях химии, истории, физики...»2. Ленинский
подход к трудам буржуазных ученых служит для историков-
марксистов надежным критерием в оценках буржуазной литера¬
туры о второй мировой вЬйне.
Современный этап эволюции буржуазной историографии можно
в известной степени назвать «интерпретационным», исследова¬
тельская ценность трудов все шире подменяется интерпретацией
событий войны прежде всего в соответствии с зигзагами внешне¬
политического курса США. В то же время бесперспективность
американской политики мирового диктата, стремление реалисти¬
чески мыслящей части буржуазии освободиться от догм «холод¬
ной войны», встать на путь конструктивного отношения к мирным
инициативам Советского Союза и других социалистических стран
в условиях изменившегося соотношения сил в пользу социализма,
частичное рассекречивание документов периода второй мировой
войны — все это стимулировало более объективное отношение от¬
дельных буржуазных историков к ее опыту. Большое значение
в развитии этого процесса имеет растущее влияние трудов совет¬
ских историков и марксистской историографии в целом.
Историки консервативного направления, стремясь удержать
свои позиции, вынуждены маневрировать. Они прибегают к за¬
мене утративших эффективность и разоблаченных марксистской
историографией тезисов новыми, к большей гибкости в аргумен¬
тации, используют буржуазный объективизм как главное средство
маскировки подлинной социально-политической сущности своих
исследований. В последние годы возросло их внимание к собы¬
тиям на советско-германском фронте, делаются настойчивые по¬
пытки фальсифицировать историю Великой Отечественной войны,
в ложном свете представить советское военное искусство, очер¬
нить советского воина, спасшего мир от угрозы ^фашистского по¬
рабощения.
Это лишний раз свидетельствует о том, что реакционная
историография, с неизменной активностью поддерживающая анти¬
коммунистические и милитаристские тенденций в политике пра¬
вящих кругов, утрачивает «подвижность» в подходе к позитивным
явлениям в международной обстановке, выступает в роли тормоза
2 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 18, с. 363.
416

развития международных отношений на принципах взаимовыгод¬
ного сотрудничества. В косности, консерватизме кроется одна из
причин утраты этой историографией прежних позиций в капита¬
листическом мире. Глубокий кризис, которым охвачена буржуаз¬
ная историография, не ослабляет попыток буржуазных историков
усилить влияние распространяемых ими концепций на широкие
слои общественности.
Успехи, достигнутые советской исторической наукой, откры¬
вают перед ней новые возможности и выдвигают новые задачи.
Наиболее актуальными из них являются: дальнейшее повышение
научного потенциала, практической ценности исследований исто¬
рии второй мировой войны и ее главной составной части — Вели¬
кой Отечественной войны на основе ленинских принципов партий¬
ности и научности; обеспечение более тесной связи научных
исследований с решением задач укрепления обороноспособности
СССР, военно-патриотического воспитания советской молодежи и
пропаганды героических боевых традиций советского народа и
его Вооруженных Сил; наступательная и целеустремленная
борьба против фальсификаторов истории.
«В обстановке обострившейся борьбы за умы и сердца людей,
идеологического противоборства двух систем, — писала «Правда»
в связи с годовщиной июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС, —
наша партия считает необходимым всемерно повышать классовую
закалку трудящихся, усиливать их бдительность, вести беском¬
промиссную борьбу с буржуазной идеологией, совершенствовать
формы и методы контрпропаганды» 2.
Советские историки ведут решительное наступление на пози¬
ции реакционной буржуазной историографии, фальсифицирующей
события минувшей войны в угоду новым агрессивным устремле¬
ниям монополий. Могучим оружием в этом наступлении являются
историческая правда, международный авторитет Советского со¬
циалистического государства, всемирная боевая слава Советской
Армии — непобедимого защитника безопасности социалистиче¬
ского Отечества, надежного стража мира и интернациональных
интересов трудящихся.
*
Труд подготовлен совместно с сотрудниками Института военной
истории МО СССР, Института истории СССР АН СССР и Инсти¬
тута славяноведения и балканистики АН СССР.
Научно-вспомогательную работу проводила Е. С. Дроздова.
Редколлегия благодарит за ценные замечания и пожелания
д. и. н., проф. А. С. Бланка, к. и. н. Н. П. Калмыкова,
д. и. и. В. М. Ковальчука и д. и. н. Н. Д. Смирнову.
2 Правда, 1984, 14 июня.
417

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Адамтуэйт А. 95, 97
Азема Ж.—П. 130, 133, 141,
142, 143, 145
Айкхоф М. 24, 30
Алатри П. 354
Алпровиц Г. 67, 193, 397
Альварез Д. 406
Альфан Ш. 140
Амендола Дж. 341, 347—
349 353
Андерсон Т. 406, 407
Андерхилл .Ф. 240, 241, 247
Алпатов С. И. 121
Араи С. 169, 179
Армстронг А. 269, 271
Армстронг Дж. 292, 300
Арнольд—Форстер М. 21,
56, 273, 275
Арон Р. 332, 338
Асида X. 168
Атанацкович Ж. 327
Атерн Р. 21
Ауштайн Р. 28
Ашенауэр Р. 291, 301, 302
Байрати П. 355, 356
Балауайдер А. 238
Бальфур М. 91, 188, 272—
276
Баркер Э. 19, 274, 320—
323, 325
Барнс Г. 267, 380
Барч М. 24, 29, 163
Бассо Л. 344, 347, 351
Батлер У. 187,.202
Батталья Р. 344, 347, 349,
352
Бауэрс К. 105
Бедарида Ф. 141
Бейдо Дж. 187
Бейли Т. 192
Бейтзелл Р. 12, 51, 187, 198
Безыменский Л. А. 30, 51
Белофф Л. 97
Белоусова 3. G. 136
Бенгтссон Т. 260, 261
Бенеш В. 385
Бендишоли М. 342
Бергсдорф В. 271, 275
Бернстейн В. 99, 193, 411
Бетелла Н. 24
Бжезинский 3. 386, 389
Биндер Г. 376
Бирд Ч. 192; 267
Бирнс Дж. 394
Бирнс Г. 19, 20
Бирл А. 119
Блам Дж. М. 102
Блисс М. 246
Блок М. 131, 151
Блэкмор П. 62
Блюм Я. М. 275
Блюменсон М. 182, 206
Бокка Дж. 351
Болен Ч. 18, 127, 393
Болдуин X. 49, 53, 54, 192,
200, 267, 268
418
Бомон Дж. 187, 191, 203,204
Большакова А. Б. 68
Бомон М. 130, 133, 137, 145
Бонне Ж. 135, 137, 141
Боннефу Э. 145, 149, 153
Бонкур Поль Ж. 153
Бонд Б. Д. 87
Бор У. 114
Борг Д. 76
Борисов А. Ю. 192
Босуэлл Р. 235, 246
Бофф А. 139, 148, 149
Браво А. 349
Брасман 103
Бребнер Дж. 240
Бреннеке Г. 160, 161
Бродель Ф. 131
Броз Тито И. 304, 305, 308,
313, 314, 317, 325—327
Бругелль И. 160
Брукс Л. 22
Брунис Дж. 75
Брус Дж. 40, 185, 195, 202
Буллит У. 115, 119, .120,
192, 200
Бьёркман Л. 251, 253
Бьюмонт Дж. 26
Быстров В. Б. 290
Бэр А. 25'
Бэрнхэм Дж. 395
Вагнер G. 365
Вайнберг Т. 55, 215, 216
Ваккарино Дж. 345, 355
Валенди У. 156, 157, 200
Вальяни Л. 345, 346, 349—
351
Ванситтарт Р. 82, 85
Варен К. 331
Вебер М. 25
Вейцкезер Э. 221, 226
Вендзел Р. 195
Вендт Ф. 365
Вентури Ф. 342, 343
Верн М. 49
Вестин Г. 257
Вестфаль 3. 207
Виллар Р. 354
Виллар К. 339
Вилла Б. 275
Вильсон Г. 85, 86, 250
Вильсон Хью 75
Вильсон Э. 119
Вильямс В. 67, 193, 397,
413
Вильямс Е. 99
Винок М. 133
Винт Дж. 14, 85, 92, 93, 273
Волков В. К. 306
Волков Н. 291
Волков Ф. Д. :97
Вольф А. 414
Вольф О. 109
Воронцов Г. Ф. 230
Галифакс 84, 90, 94
Галло М, 142
Галлерано Н. 351
Гальдёр Ф. 167, 286, 293,
302
Гамелен М. Г. 137, 146
Гантенбейн Дж. 80-
Гарднер Л. 99, 193, 398
Гарде М. 160
Гаррисон Г. 61
Геббельс 154
Гендерсон Л. 127
Гердлер К. 278
Геринг 300
Герр Т. 71
Гёрц 364, 368
Гиббс Н. 82, 86, 87, 88, 89
Гибианский Л. Я. 305, 317,
325
Гилберт Дж. 195, 199
Гилберт Т. 65
Гилберт М. 83, 85, 86
Гиренко Ю. G. 325
Гитлер А. 3, И и др.
Глазебок В. 156
Глейзер Н. 69
Гобби Р. 352, 353
Гоббс Р. 66
Говард М. 47, 48, 204, 272—
»274, 288
Говард Н. 86, 87
Гойе Ле П. 136, 137, 140,
150	.
Голль Ш. де 121, 208, 331,
334, 338, 339
Гомикава Д. 169, 172, 173,
176—178, 180
Гопкинс Г. 107, 121, 123
Горе Ла П. М. де 150
Горовиц Д. 193, 397
Горшков С. Г. 52
Гордов В. Н. 35
Гостони П. 26
Готт Р. 83
Гоффман И. 299
Грабчек А. М. 299
Грант Дж. 244
Гребнер Н. 109—113
Григг Дж. 15, 40, 195, 199—
203, 280
Григорьева И. В. 341
Гриднев В. М. 291
Грилон G. 192
Гринфилд К. 188, 192, 194,
198
Гринхауз Б. 234, 236
Грипп Р. С. 384, 386, 388
Громыко А. А. 34
Гросс К.—Г. 269, 270
Гроу И. 100
Груссар Ж. 150, 151
Грэнатстейн Дж. 234, 235,
246, 247
Грэхем Р. 244
Грю Д. 20, 393
Гудвин Т Дж. 187, 195, 199,
202	’
Гудерман Г. 279

Гэддис Дж. 69, 77, 78, 101,
126, 127, 186, 187, 191,
195—198, 205 399, 400,
408
Гэлбрейт Дж! 66, 191
Гюнтер К. 252
Даладье Э. 135, 137, 141, 148
Даллес Ф. 9
Даллес Я. 269
ДЪллек Р. 76, 101, 102, 110,
113—116, 120, 127, 187,
195, 196
Далль А. А. 287
Даме Г. 156
Данбэбин Дж. 87
Данн У. 41, 199, 202
Даридан Ж. 138, 146, 152,
Дарпан 146, 266
Даунинг Д. 45
Девиллер Ф. 145
Дедлер В. 323, 324
Делану П. 335
Делле Пьяне М. 343
Дельбос 137
Дельмас Ж. 151
Дельперри де Байкл Ж. 332
Деревянко П. М. 48
Десятсков С. Г. 88, 90, 113
Деттмер Ф. 43
Детуш А. 333
Дёссинг Т. 361
Джеймс Р. У. 241
Джервис Р. 71
Джессап Дж. 27
Джонсон Л. 72
Джоне Д. 59
Джонлагич А. 327
Джорджевич Д. 316, 317,
319
Джорджи А. 385, 386
Джоунс Дж. 19, 376
Джукс Дж. 12
Дивайн Р. 205 277
Дикин Ф. У. 320, 321
Дин Дж. 192, 393
Динелли У. 344, 345
Дитль 286
Доббс М. 183
Домарус М. 275
Дорошенко С. О. 291
Драке Р. 119
Дрангель Л. 254
Дрейфус Ф.—Ж. 130, 142
Дроструп О. 368
Друммонд Я. 246
Дубофски М. 199, 205, 206,
414
Зуглас Р. 9, 187
углас У. 234, 236
Думенк Ж. 119, 138, 139
Дэвис Д. 13,
Дэвис X. 300
Дюбьеф А. 144
Дюкло Ж. 337, 338
Дюпуи Т. 24, 26, 35, 36, 157
Дюпуи Р. 10, 14
Дюрозель Ж.—Б. 130—
132, 136, 138, 139, 142,
143, 146, 153
Дюрон И. 150
Егоров Ю. В. 144
Егорова Н. И. 99, 396
Еккель Э. 216, 220
Енсен G. 363
Епишев А. А. 69
Ерджин Д. 408, 409
Жераф И. 330, 397
Жилин П. А. 16, 160, 193
Жиро Р. 131—134, 136,
141, 145
Жуков Г. К. 161
Зеленин В. В. 325, 390
Земсков И. Н. 16, 188, 193,
204
Зимке Э. 12, 285, 286
Зоммер М. 25
Ибаррури Д. 218
Иванов А. Г. 291
Иден А. 264, 272
Икес Г. 107, 114, 115, 119,
124
Илюхина Р. М. 80, 95
Иноуэ К. 22
Инфилд Дж. 15
Исби Д. 27
Иесю Е. 171
Кад Г. 163
Каларко Дж. 343—346
Калвокоресси П. 14, 85,
92, 93, 273, 274
Карлгрен В. 250, 261
Калинин М. И. 296.
Кармайкл Т. 49, 379, 380
Карлсон G. 253
Карлсон Р. 254, 255
Карлквист Э. 254, 255
Карпантье М. 149
Кароччи Дж. 353
Каррент Р. 187, 195, 199,
202
Карриас Э. 150
Каррен М. 298
Картье Р. 160, 376
Катон П. 151
Кафф Р. 246, 247
Квислинг 286
Кейтель В. 155, 229, 293
Келли Р. 127
Кеннан Дж. 66, 75, 78, 127,
192, 200, 205, 394, 404
Кеннеди П. 82, 88, 91, 92
Кеннеди Дж. 72, 234
Кирелис 143
Керр У. 25, 38, 39
Кидо К. 173
Киер Г. 261
Килборн 235
Кимболл У. 195, 407
Кинг М. 107, 235, 236,
243—245
Кинг Р. 386
Кинлисайд X. 237, 238, 241
Кинселл Г. 7, 9, J02
Кирхофф X. 366, 367
Киссинджер Г. 64, 71, 199,
202
Клинт X. 365
Клиссолд G. 323—325
Коваль В. G. 193
Ковальски X.—Г. 279
Коглэн Ф. 88
Колко Г. 67, 76, 99, 191,
193, .396—398
Кольер Б. 203
Колондр Р. 147
Коммаджер Г. С. 57, 67
Комолова Н. П. 340
Коноэ Ф. 164, 168, 173, 221
Конради А. 43
Конти Л. 347
Корнейчук А. Е. 35
Картье Р. 150
Кортези Л. 352
Коукли Р. 192
Кошкин А. А. 164, 227
Кравченко Е. А. 144
Краминов Д. 208
Крейне О. 207
Крейтон Д. 237, 244, 245
Криппс G. 264
Кристол И. 69
Крог X. 286
Крюгер П. 160
Куацца Г. 351, 352, 355
Кубу М. 261
Кудрина^ Ю. В. 358, 359
Куликов В. И. 291
Кульков Е. Н. 22, 374
Кулиш В. М. 193
Кун А. 215
Кунина А. Е. 104, 119,
121, 193
Курбанов В. В. 154
Куманев Г. А. 154
Курносов Н. А. 291
Куровски Ф. 44
Купер М. 25, 291, 295, 300,
301
Лаваль П. 131
Лавров Л. П. 148
Лагутин Е. G. 291
Лайонс 90
Лалуа Ж. 138
Лангер У. 192
Ландзардо Л. 352
Ларсон Д. 307, 311
Лафибер У. 193, 396, 397
Лебедева Н. G. 280
Леверинг Р. 9, 187, 191
Леви К. 328
Леги У. 393
Лейтон Р. 192, 194
Леки Р. 40, 51, 187, 191,
199, 201, 205
Ленин В. И. 5, 290, 291,
295, 296, 372, 375, 379,
382, 389, 417
Леньяни М. 349, 353
Лепре А. 348
Лефран М. 137
Лиддел Гарт Б. 51, 53,
158, 159, 268, 282
Линдберг Ф. 257, 258
Линдберг Е. 258
Линдерут G. 248, 249
Липпман У. 192, 404
Лиска Дж. 71
Лисовский Ю. П. 340
Литвинов М. М. ИЗ
Лорбер Г. И. 158
Ловенталь М. 92
Ловенхейм Ф. 19
Логинов G. 110
Ллойд Джордж Д. 94, 117
Ломени Э. Бо де 153
Лонг Б. 105, 118, 124
Лонго Л. 342, 344, 346,
349, 352, 353
Лоренц К. 71
Лукас Дж. 12, 24, 292,
295, 297, 298
Лукас М. 57
Луна Дж. де 353, 355
Лэкер У. 83, 84, 291, 297,
301
Лэмп Д. 367
Лэнгли Г. 19
Лэфор Л. 76, 160
Лэш К. 193, 395, 396
Люнг Й. 286
Лютичау фон Ч. 55
Мэддакс Т. 77, 125—127
Майский И. М. 94, 116, 204,
263, 264
Майер А. 68, 69
419

Майер Д. 329
Майер G. 16
Майснер Б. 279, 299
Макартур Д. 56
Макдауэл Р. 312
Макдональд С. 88
Макдональд К. А. 103
Макдональд Ч. 49, 206
Макдональд Р. 88
Макинтош М. 34
Макиннис Э. 241
Маккензи Д. 298, 299, 301
Макклоски М. 157
Маклейн Я. 91, 192
Маклеод Я. 82
Маклин Ф. 308, 313, 322,
323, 326, 327
Макмиллан Г. 82
Макси К. 291, 303
Мальков В. Л. 99
Мангенхаймер X. 50
Мандель 143
Манфред А. 3. 300
Манштейн Э. 62, 63, 160
Марель А. 339
Маркс К. 104, 371
Мартин Б.; 211, 217, 218,
220, 224, 226, 227, 231
Мартин Д. 310
Мартел Л. 15, 17, 58, 190,
393, 409, 410
Мартел П. 24, 26, 35, 36
Мартине Ж.—Г. 334—336
Марушкин Б. И. 99, 193
Маршалл Дж. 17, 20, 237
Массигли Р. 141
Маетны В. 271, 402
Мацуока И. 167, 170, 173,
225, 228
Мацуста Ё. 178
Медликотт В. Н. 83
Мельников Ю. М. 110, 394
Мессерсмит Дж. 105—109,
114
Мёллер К. 362
Миддлтон Д. 187, 198, 206
Миддлмис Д. 241, 242
Мизирович Л. 150
Милаццо М. 308, 309, 311,
313, 314
Мира Дж. 342, 345, 346
Михайлович 'Д. 308—313,
317—321, 325
Михалка В. 214, 220
Мишель А. 50, 129, 337,
339
Миякэ М. 165
Модель 63
Мойнихен А. 69
Молчаков И. Н. 153, 154
Молотов В. М. 120, 186, 204,
262, 271
Моль Г. 49, 203
Монссон У. 257
Монтиньи Ж. 135, 146
Морача П. 317
Моргентау Г. 66, 71, 107,
108, 192, 268, 269, 404
Моргенштерн Дж. 267
Мориак Ф. 153
Морисон С. 53, 202
Моррис Р. 57
Мортон Д. 234, 244
Мортон Л. 8, 54, 192
Мулин К. 254, 256—258
Муссолини 84, 93, 111, 113,
118, 216, 225
Мэйер G. 10
Мэтлофф М. 190, 192, 195
Мюллер Г. 156
Мюллер—Гиллебранд Б.
207, 212, 225, 227, 232,
233, 299, 300
Наварр А. 331, 332
Наджафов Д. Г. 77, 105,
107
Наджиар П. 138
Натан Дж. 187
Нэдич 311, 318
Нельсон К. 72
Немятый В. Н. 295
Нёрлунд Иб. 362
Нибур Р. 192
Николс Л. 273
Нил Ф. 66
Нильсен X. 365, 366
Нильсон Г. 251
Ниссен X. 285-287, 363
Новоселов Б. Н. 121, 182
Ногер А. 130, 144,	145,
335, 338
Норман А. 192, 285
Носков А. М. 281
Ноэль Л. 138, 139, 141, 147
Нурборг Л.—А. 253
Ньюмен П. 245
Нэмир Л. 82
Нюбум Т. 254
Нюгрен М. 259
Овендал Р. 89, 90
Оглсби К. 193
О’Коннор Р. 195, 277
Окамото G. 76
Олдверг Ю. 261
Оливер Дж. 187
д’Ооп Ж. 149
Один G. 72
Осгуд Р. 64, 65, 192
Осима X. 170, 224
Осташ Р. 333
Оти Ф. 313, 314,. 323, 327
Отт О 228
Орлов А. G. 182
Оффнер А. 75, 76, 105, 107
Павоне К. 347, 351
Пагельс В. 25, 30
Пайович Р. 309, 312
Пакстон 331
Палмэр А. 386, 387
Пальме G. У. 257
Паркер Р. 87, 89, 93, 94
Парри Ф. 342, 343, 355
Парриш М. 25
Патерсон Т. 398, 412, 413
Патрик G. 62
Паттон 384
Паулюс 33, 40
Пауэлл С. 376
Паэрс Б. 87
Пейдж Д. 238
Пейрак Д. 337, 338
Пелисье П. 332
Першинг 275
Петерсен Е. 211, 217
Петров Ю. П. 221
Петтерссон Я.—Э. 260
Петэн 131, 331
Пидэн Г. 87—89
Пикалкивич Я. 25, 44
Писарь С. 66
Питт Б. 54
Пленча Д. 327
Плочер Г. 157
Подгорец И. 69
Подлесный П. Т. 99
Поздеева Л. В. 104, 235
Пономарев Б. Н. 34
Пономарева Е. В. 280
Поссони G. 157, 395
ЙоулЬсен X. 363
Погью Ф. 195
Проэктор Д. М, 148, 150
Пэрриш М. 26
Пэтрик G. 27
Пэтчер Г. 295
Райт Г. 157
Рагинский М. Ю. 180
Рамельсон Б. ИЗ
Раке Д. И
Рассет Б. 16, 374
Раух Б. 112
Рахманинов Ю. Н. 136
Рейган Р. 7, 61, 65, 67, 399
Рейно П. 151
Рейнольдс Р. А. 81, 195,
199, 201
Рейнгардт К. 25—28, 55,
159, 301
Рейнж У. 194
Ренувен П. 130—132, 139,
141
Решл В. 25, 30
Рейтов Г. Н. 81, 193
Ржешевский О. А. 22, 374
Риббентроп И. 170, 214, 215,
225, 227, 228
Рид Р. 18
Ридер Р. 28
Ринге В. 291, 292, 295, 300,
301
Риппер В. 380
Рич Н. 160
Роббинс К. 187, 203
Робертс У. 308, 311, 312,
314, 321—323, 326, 327
Робинс Р. 114, 119
Роджерс У. И
Роза Де Г. 342, 345, 346
Розенау Дж. 70
Розенблит G. Я. 180
Рокк А. 356
Рокбергер Н. 254
Романов В. Е. 325
Ромео Р. 342
Роскилл G. 86
Росмонг—Енсен П. 364, 365
Росси—Дориа А. 354
Росси—Ланди Ж. 130, 148—
150, 153, 160
Росс А. 156
Роетоу У. 205
Ротшильд Дж. 383
Ротуэлл В. 195, 199, 203
Рощин А. А. 280, 283
Рубин Д. 405, 406
Рубинский Ю. И. 136, 143,
144
Ругафьёри П. 356
Руге Ф. 18, 25, 36
Рузвельт Ф. 13, 17, 19, 20,
40, 52, 57, 74, 77, 84,
100—102, 106, 107, 109—
115,	117,	118,	120,	121,
125—127, 185, 186, 189,
190,	192,	193,	206,	207,
243,	247,	262,	263,	265,
266,	268,	270,	275,	276,
393, 403, 407
Русейн Е. 253
Руссель Э. 63
Руффманн К.—X. 295, 296
Савин A. G. 227
Саймон Дж. 89
Саймонс Т. 236
Салов В. И. 155
Салычев С. С. 144
Сальваторелли Л. 342, 345,
346
420

СальЬемини Г. 350
Самсонов А. М. 6, 46, 55
Сантарелли Э. 348, 349,
356, 357
Сантис Де X. 69, 74, 75,
77, 78, 189, 403, 405
Севостьянов П. П. 97, 117,
124
Севостьянов Г. Н. 193
Сегерстедт Т. 259, 260
Секистов В. А. 193
Секкья П. 341, 352, 353
Сен—Польен 331, 332
Серафим Г. 156
Серени Э. 341
Сетон—Уотсон Р. 81
Ситон—Уотсон X. 310, 312,
314; 316, 384
Сидел М. 91
Сильвестри С. 376
Симонсен Ф. 157
Симада Т. 171, 173, 177
Сиполс В. Я. 136
Ситон А. 158, 187
Скавениус Э. 361, 363
Ско Ж. 336
Скодвин. М. 281, 284, 288,
289
Славин Г. М. 325
Смирнов В. П. 148, 330, 334
Смирнова Н. Д. 225
Смит Г. 194, 400
Смит М. 87
Снелл Дж. 194, 276, 277
Снелл Э. 190, 192
Согрин В. В. 67
Солсбери Г. 24, 26, 32, 34
Сороко—Цюпа О. С. 236
Сприано П. 354
Сталин И. В. 15, 28, 39,
145, 162, 187, 204, 262,
264, 271, 278, 298
Стаффорд Д. 320
Стейси^Ч. 234, 237, 243, 244
Стелен П. 133
Степанова О. Л. 101, 121,
193 397
Стетиниус Э. 13, 20, 59, 393
Стефенсон Г. 28
Стимсон X. 20
Столер М. 185, 186, 189,
195, 197, 206, 276
Стоксбери Дж. 10, 271, 297
Страусон Дж. 376
Страус—Хюпе Р. 374, 395
Стэмбок Дж. 385
Сундстрем И. 261
Сугияма М. 168
Судзуки 22
Сульцбергер С. 183, 204
Сэлмон П. 88
Сэнкливье Ж. 330, 337
Тадаши А. 379
Танака С. 168, 170, 172,
174, 178
Таубман У. 9, 79, 195, 199,
393, 396, 403, 404
Тейлор А. 51, 54, 81, 83, 380
Тейлор Л. 275
Тейлор Ф. 91
Тельпуховский Б. С. 69
Теохарис Л. 199, 205, 206
Тэтжен Г.—А. 331
Тёрнер С. 205
Тёрнелл У. 253
Тиксье Р. 332
Типпельскирх К. 156, 368
Тиссен 109
Тишков В. А. 236
Тольятти П. 346—348, 355
Томпсон Р. 203
Торез М. 335
Торн К. 21, 86, 198
Томашевич Й. 308, 309,
311—314
Троммер О. 360, 361
Томпсон К. 273, 397, 398, 404
Тротиньон И. 15
Троттер Р. 240
Трофименко Г. А. 194, . 408
Трояновский А. ИЗ
Трумэн Г. 8, 11, 20, 2Г,
77, 145, 201, 393, 394,
396, 400, 403, 405, 406,
408, 410
Трухановский В. Г. 97, 113
Тульструп О. 251, 255, 261
Турну Э. 150
Тюшкевич С. А. 370
Тэнзилл С. 267, 268
Тэрни А. 376
Тэч Д. 62, 63
Уайгли Р. 14
Уайт Р. 72, 298, 308
Уайтекер Р. 235
Уайтхолл 90, 96
Удгорд Н. 287
Уилгресс Л. Д. 238, 243
Уилер М. 320, 323, 325
Уилер—Беннет Дж. 82, 270,
273
Уилмотх Ч. 192, 200, 203,
268, 286
Уиллоуби У. 241
Уильямс Т. Г. 187
Уискемэн Э. В. 18
Ульдберг У. 261
Ульссон У. 68, 258, 259
Ульссон С.-У. 259, 260, 261
Уманский К. А. ИЗ, 120,
124
Ундасынов И. Н. 193
Уорнок Дж. 246
Уотт Д. К. 82, 83, 86, 92,
93, 96, 98
Уэллес С. 15, 112, 118
Уэсуги Д. 18
Фабр—Люс Л. 135, 146
Фабри С. 158, 159
Фаянц Р. 354
Февр Л. 131
Фейс Г. 20, 192
Фест И. 160
Фёрстер Ю. 37
Филатов Г. С. 219, 340, 341
Филипс У. 107
Финдлинг Дж. 195, 196
Фини М. 354
Фишер А. 158, 278, 279
Фишер Л. 12,14, 17, 157, 158
Фишер—Галац С. 315,. 317,
319, 385
Фове Ж. 148
Фогельзанг Т. 374
Фолан К. 148
Фонвьей—Алкье Ф. 129, 145
Форд Дж. 398
Форрестол Дж. 393
Фостер У. 3. И
Франц—Виллинг Г. 160
Фрассати Ф. 344, 352, 353
Фрейдел Ф. 187
Фриберг Л. 257
Фритц М. 258, 259
Фриче К. 155
Фройнд М. 56, 374
Фудзивара А. 169, 173, 174,
177, 179
Фуллер Дж. 268
Функе М. 216
Фут М. 49, 311, 314, 326
Хагелин 286
Хадсон 116
Хайферман Р. 10, 12, 14,
17, 18
Халпер Т. 195, 200, 205
Хаммер М. 367
Хансен Д. 367
Хансен Р. 270, 271, 273, 275
Ханссон П. А. 248, 250, 255,
261
Хантингтон С. 69
Хара 173
Хастон Дж. 195, 199
Хаттори Т. 179
Хатчесон Дж. 245
Хау К. Д. 235, 245
Хаупт В. 25, 43
Хауэлл Э. 291, 292
Хаяси С. 53, 168, 169, 230,
231
Хеглунд Д. 237
Хедер П. 55
Хейес Р. 85, 91, 92
Хельдмах Е. 160, 161
Хенке И. 215
Херде П. 230
Херкен Г. 411, 412
Херринг Дж. 10, 16, 59,
393, 400, 401, 408
Хертл Г. 160, 161
Хеструп Й. 358—360, 367,
Хиггинс Т. 195
Хильгрубер А. 25, 162, 212,
213, 216—219, 223, 226,
229, 231, 232, 271, 279
Хильдебранд К. 214, 215,
219, 228
Хирдман И. 254
Хоббс Р. 40, 195, 199—203,
205, 278, 279, 374, 380
Хогган Д. 156
Холланд Р. 89, 90
Холмс Дж. 242, 243
Холсти О. 70
Хольдак Г. 156
Хоппе X. 212, 221
Хоув К. 10, 57, 188, 376
Хофман П. 278
Хрипунов И. А. 240, 243,
246
Худяков С. С. 383
Хэлл К. 14, 100, 106, 107,
109, 112, 115, 117, 118,
123
Хэнки М. 90, 268
Цветков Г. 115, 119, 127
Центлер К. 291, 292
Цеттерберг К. 254, 256
Челышев И. А. 22, 277, 374
Чемберлен Н. 81, 82, 85,
86, 88, 89, 90, 91, 93, 94,
111—113, 116, 123, 148,
192, 200, 267, 268
Чертина 3. С. 7
Чернышева О. В. 248, 260
Черчилль У. 13, 17,	39,
40, 81, 82, 84, 87, 118,
186, 193, 208, 262, 263,
265, 266, 270, 278, 321,
322, 326, 373, 374, 391,
406, 407
Чиано Г. 215, 219, 225
Шабо Ф. 343, 344, 348
Шайберт X. 42
421

tiianupo 9. ЗЙ
Шаль—Рикур Н. 160
Шастене Ж. 135, 145
Шассен Л.—М. 149
Шахт 109
Шауфлер X. 44
Шварберг Г. 29
Шебеш Г.-Ф. 24, 29, 163
Шей Р. 87
Шелдон Ч. 380
Шенкендорф М. 298
Шеннон Д. 376
Шепельман Р. 24, 29, 163
Шервин М. 411
Шервуд Р. 189, 192
Шердевон М. 151, 152
Шетуле К. 277
Шёквист В. 363
Шёнхубер Ф. 44
Шёпс Г.—Й. 159, 160
Шёц—Эриксен 364
Шлезингер А. 401—403, 408
Шмитце Ф. 44
Шнайдер Г. 42
Шнейдер Ф. 150
Шотан 137
Шотвелл Дж. 239
Шоу Р. 88, 89
Шпиринг Р. 28
Шрейбер Г. 211, 216
Штадлер G. 43
Штайнерт М. 273, 275
Штаммер 167
Штеменко С. М. 27
Штейнгардт Л. 117, 120
Штегерман Б. 25
Шульц Т. 384
Шуп П. 315
Шурман Ф. 192
Эббот Дж. 100
Эдельман М. 73
Эйзенхауэр Д. 50, 381
Экман С. 254
Эллиот Дж. 294
Эмброуз G. 195, 199, 206, 274
Эмерсон У. 194
Энгельс Ф. 104, 371
Эрдман К. Д. 214, 218,
		273
Эриксон Дж. 26, 159, 183
Эрли G. 116, 123
Эстер G. 158
Этзольд G. 158
Этьен Ж.—Л. 330, 337
Ээмб А. 69
Юбершер Г. 216
Юнссон G. 259, 260
Юхансен Р. 194, 365
Юхансон А 250, 254, 255
Якобсен Г.—А. 66, 162, 212,
229, 231, 274, 275, 379,
380
Яковлев Н. Н. 119, 394
Якушевский A. G. 97, 160,
193
Яльф 364
Ямато И. 172
Яус О. 43
Abel Е. 20
Amark К. 254
Ambrose S. 65, 200, 206, fc74
Andenaes I. 284, 288
Andreen P. G. 251
Ansel W. 12
Aspelmier D. 212
Assman K. 156
Avakumovic I. 236
Auty Ph. 3d8
Bailey S. W. 321
Baily T. A. 9» 267, 395
Baldwin H. 201
Barbancays M. 330
Barnet R. 414
Barnett G. 91
Baudoin P. 329, 331
Bandot M. 329
Baum W. 216, 269
Beard Gh. 268
Becker J.—L. 338
BeheS V. 386
Bdnoist—Mechin J. 331
Berger G. 239—241,
Bianchi G. 350, 361
Blainey G. 71
Blanchard W. H. 65
Bohn L. 284
Boddker G. 26
Bourderon R. 329
Bragdon H. 57
Breen D. H. 245
Bryld C. 369
Bullig M. 80
Burns E. L. 234
Caidin M. 10, 14
Gaplan G. L. 236
Curran M. 299
Garria Del R. 348
Catalano F. 350
Brown A. 275, 276
Chase J. L. 268
Chianasse G. 355
Churchill W. 203, 266
Clemens D. 10
Cline R. S. 65, 194
Cole W. 9
Compton J. V. 110
Consiglio A. 346
Cuff R. D. 243, 246,
Devautoure P. 151
Deweerd H. 10
Divine R. 190
Doenecke J. D. 76
Doob L. 71
Dziuban S. W. 243
Durand P. 329
Durand Gh. 329
Eayrs J. 239
Eggleston G. T. 279
Ekholm G. 260
Engelmann J. 26
Evans M. S. 69
Ferrel R. 204
Flaerli E. 284
Flynn T. 76
Franzel E. 277
Franzini G. 347
Friedlander S. 110
Frye A. 110
Funke M. 211
Gacon J. 336
Gaddis J. 274
Galleotti G. 347
Gazagnaire L. 339
Gelman J. E. 102
Gemzell C.—A. 283,
Giavana M. 356
Giulini U. 25
Girault R. 136
Glenon J. P. 270
Goldberg E. 26
Gorlitz W. 268
Granet M. 329
Granatstein J. L. 239,
246
Gravel i.— Y 238
Grenier F. 328
Gross B. 65
Gruchmann L. 274
Guillaume P. 329
Guinsburg Th. H. 99
Jablon H. 100
Jacobs T. B. 101
James R. W. 241
Jclavich P. 383
Jervis R.
Jngrand H. 329
Jois P. 65
Jones R. 15, 34
Junker D. 274
Hagglaf G. 250
Halder F. 156
Halle K. .21
Harriman W. 10, 20
Harrison R. A. 110
Hayes P. 97
Howe Q. 21
Herwarth H. 9
Hesse E. 291, 301
Higgins H. 397
Higham Gh. 76, 110
Hill J. 25
Hoffer P. 76
Hoffman S. 194
Holm N. 250
Holst J. 288
Horowitz D. 67
Hostache R. 329
Hoyle M. 12
Hubatsch W. 277, 284
Hunter T. M. 237
Kanawada L. V. 99
Karlbom R. 250
Kecskemeti P. 269
Kehrig M. 39
Klein B. 81
Kraske E. 268
Kiihnrich W. 301
Kuniholm B. 405
Lammers K. G. 369
Lange H. 288
Leites N. 9
Leffcvre E. 151
Leffler M. 414
Levin A. 198
Leindback—Larsen O. 282
Lokkegard F. 360
Look Н,— D. 282
Lora N. 69
Lu J. 168
Lukacs J. 278
Lund J. 365
Maddox R. D. 68
Malvestiti P. 350
Marjanovid J J. 309
Masksey K. 308'
Maule H. 12
May E.
Meister J. 268
Melman S. 72
Meyer K. 156
284 Miles E. 69
Miller A. D. 100
Miller F. 10
McCutchen S. 57
McNeill W. H. 73
Moigne L. L. 330
Mollard A. 329
Monaghan Fb 10
243, Morton L. 21
Morris E. 10, 12, 400
244
247
422

Moulton J. 284
Mourin M. 270
Munthe—Kaas O. 284
Munton D. 246
Nicholson G. W. 234
Nicholls A. 270
N^kleby B. 287, 288
Nolfo Di E. 354
Nymon O. 250
Ordioni P. 332
Orvik N. 288
Ostergard U. 369
Page D. 246
Parham D. 26
Patterson J. 198
Perkins D. 395
Ujade M. 323
Radosh R. 69
Ragionieri E. 344, 346, 349-
351
Regnery H. 268
Reid A. A. 21
Reid E. 248
Reynolds D. 101
Ridleu J. 93
Ridley G. 97
Ricte O. 283, 284, 287—289
Robertson E. M. 81
Rohrback P. 268
Rothfels H. 268
Rothwell V. 200» 273, 397
Rose N. 82
Rose L. 198
Rosecrance R. 72
Ryan R. 9
Salisbury H. 301
Sandvik H. 285, 287
Sester A. 330
Seversky De A. P. 190
Schaller M. 102
Schiano P. 347
Schneider—Kunast O. 221
Schwarz E. 25
Sharp G. 286
Shell J. L. 270
Sjostedt L. 269
Shenton J. 57
Shirer W. 283
Shugg R. 10
Shwerin von Krosigk L. 268
Sommer Th. 211, 217
Spataro G. 350
Spiro H. 70
Stadler S. 26
Stafford D. 308
Stanley T. 64
Starr S. 9
Steinfels S. 69
Steinert M. 276
Stranss F. J. 278
Strugar V. 304, 327
Tansill C. 76, 77
Tent G. 9
Thiersen H. 369
Thomson D. 250
Thulstrup A. 250
Toland G. 170
Trompson K. 9
Toilet A. 329, 339
Teress W. 278
Tucker R. 64, 73
Tucker G. N. 234
Tupini G. 350
Ueberscher G. 212
Underhill F.\H. 241
Varisfcre J. 331
Veilion D. 329
Vielgent A. 329
Vogelsang T. 278
Wahlbok K. 250
Walker J. S. 72
Warnock J. W. 247
Watt D. C. 81
Weichold E. 21 i
Weyer T.
Willard J G. 329
Wiskemann E. 9, 14
Wheeler M. 308
Whiting Ch. 20
Whitaker R. 235
Wolf R. L. 386
Woodward L. 272
Young W. R. 245

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие1	 3
ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ
Б. И. Марушкин, 3. С. Чертина. Победа Советского Союза во второй
мировой войне и современная идеологическая борьба	 7
А. С. Якушевский. Некоторые тенденции новейшей буржуазной исто¬
риографии Великой Отечественной войны	 23
О.	А. Ржешевский. Буржуазные историки о коренном переломе в войне 46
А. Е. Большакова. Усиление реакционности буржуазной историогра¬
фии США	 63
ГЕНЕЗИС ВОЙНЫ
Р.	М. Илюхина, С. Г. Десятсков. Современная английская историогра¬
фия политики «умиротворения» агрессоров	  80
В. Л. Мальков. Европейская политика США накануне второй мировой
войны в освещении новейшей американской буржуазной историо¬
графии 	 99
И. А. Челышев. От Мюнхена до Компьена. Французская буржуазная
историография о причинах поражения Франции в 1940 году ....	129
Г.А.Куманев, В.В.Курбанов. Миф о «превентивной войне» и его
буржуазные приверженцы	.	154
А. А. Кошкин. Против мифа о «миролюбии» милитаристской Японии 164
ВОЙНА И ПОЛИТИКА'
Б. Н. Новоселов, А. С. Орлов. Проблема второго фронта в современной
буржуазной историографии • США и Великобритании (эволюция
оценок)	'	182
Е. Н. Кульков. Фашистский блок в оценке буржуазных историков ФРГ 210
Л. В. Поздеева. Канадские историки о некоторых аспектах внешней
политики	234
О. В. Чернышева. Вопросы нейтралитета в трудах шведских историков 248
Н. С. Лебедева. Проблема безоговорочной капитуляции агрессоров
в новейшей буржуазной историографии	262
А.М. Носков. Некоторые проблемы войны и политики в норвежской
буржуазной историографии	  281
ПАРТИЗАНСКАЯ БОРЬБА И ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ
В.	Е. Быстров, Е. Н. Кульков. Советское партизанское движение в трак¬
товке буржуазной историографии	290
Л. Я. Гибианский. Народно-освободительная борьба в Югославии
в освещении историографии Англии и США	 304
Д.Э. Кунина. Основные тенденции французской буржуазной историо¬
графии Сопротивления	ТГ28
Н. П. Комолова. Идейная борьба в итальянской историографии по
проблемам движения Сопротивления	340
Ю.В. Кудрина. Проблемы движения Сопротивления и коллаборацио¬
низма в современной датской историографии	 357
ИТОГИ ВОЙНЫ И НОВАЯ РАССТАНОВКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ
НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ	К	•
С.	А. Тюшкевич. Итоги и уроки второй мировой войны в освещении
буржуазной историографии (основные направления) 		370
В. В. Зеленин, С. С. Худяков. Революции 40-х годов в странах Цент¬
ральной и Юго-Восточной Европы в кривом зеркале буржуазной
историографии 		383
Н. И. Егорова. От победы над агрессорами к «холодной войне» (транс¬
формация концепции	американских историков)	392
ЗАКЛЮЧЕНИЕ	415.
Указатель имен	  .	.	418

БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ