С. МСТИСЛАВСКИЙ

АРЕСТ НИКОЛАЯ II
ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ ОКТЯБРЯ

UP JU

С. Д. МСТИСЛАВСКИЙ

If^HO,

1917
А Р Е С Т Н И К О Л А Я II
25 О К Т Я Б Р Я
(ИЗ КНИГИ „ П Я Т Ь

Акц. Изд. О-во
Москва —

ДНЕЙ")

„ОГОНЕК"
1926

Главлит ЛЗ 66713.

Тираж 30.000—3 л .

Заказ. .№ 1403.

АРЕСТ НИКОЛАЯ II ПЕТЕРБУРГСКИМ ИСПОЛ­
НИТЕЛЬНЫМ КОМИТЕТОМ
9 марта, утром, когда я, по-обычному, пришел на р а ­
боту в военную секцию Петроградского Совета, в глаза мет­
нулось странное малолюдство в ее залах. В предшествовав­
шие дни, с самого переворота, у нас вечно была невероятная
толкотня. Петроградский Совет попрежнему был еще на
боевом положении, и хотя «но штемпелю» он и з в а л с я Со­
ветом Р а б о ч и х — п р е ж д е в с е г о Р а б о ч и х , а л и ш ь
затем С о л д а т с к и х Депутатов, — на деле пульс очеред­
ного д н я всего напряженнее и крепче бился именно в сол­
датской — военной — его части. В солдатской массе —
ярче, острее пережпвался революционный перелом, разрыв
со старым, привычным, только вчера развенчанным д л я него
миром, от которого рабочий класс, если не на деле, — то
хоть в мысли, хоть в пеоне, — отрекся уже давно. И если
рабочих — минувший период борьбы, смена побед и падений
ввели в «политику» и тем самым ввели в «компромисс» (ибо
что такое «политика», к а к не искусство «компромисса»), то
солдаты, безмерно далекие от всяких политических хитро­
сплетений, мыслили «папролом»: компромисс 3 марта, воз­
несший над февральскими баррикадами «людей Временного

1*

3

Правительства», так й остался д л я них, несмотря на все
раз'яснения «лидеров» — делом «темным»; внутренно они не
приняли его, и п р а в я щ и м центром д л я революционного гар­
низона Петрограда безраздельно был его «собственный» Со­
вет: сюда, и только сюда — ш л и солдаты (и солдатки) со
всеми своими н у ж д а м и , мыслями, подозрениями. В воен­
ной секции поэтому круглые сутки толпился народ. Каких
только дел ни приходилось нам разбирать в эти лихорадоч­
ные, счет часам потерявшие дни! От вопросов об организа­
ции высшего командования, об офицерских правах (даже о
«праве офицера носить оружие») и — вплоть до вопросов о
разводе, к р е щ е н и и детей и т. п. Не перечесть.
И круг и численность этих вопросов ширились день ото
д н я . Тем страннее к а з а л с я внезапный спад волны, сего­
дня — на десятый день революции. В комнатах секции было
почти пусто. Я прошел в помещение Союза офицеров-рес­
публиканцев, разместившегося в исторических комнатах 41-й
п 42-й, где в ночь переворота помещался н а ш повстанческий
штаб. Но и там я застал всего двух-трех приезягих офицеров
да дежурного по Союзу.
— Где же все н а ш и ?
— Было
срочное распоряжение
Исполкома
с утра
остаться при своих частях. Мы и вам звонили, да не застали
ужо дома.
— Что-нибудь случилось?
Д е ж у р н ы й п о ж а л плечами: — Не должно быть. В городе
тихо. Сейчас говорил по телефону с преображенцами и лейбгрепадерами. Нового ничего.
В коридоре столкнулся с секретарем Исполнительного
Комитета. Как всегда, вихрястый, взлохмаченный, улыбаю­
щ и й с я — к о н ц ы длинного распущенного галстуха п л я ш у т не
4

в такт его быстрой походке. Ухватил меня за пуговицу
, френча: — Вы почему не на заседании?
Исполнительный Комитет все эти дни заседал непре­
рывно, но мы, работавшие в военной секции, почти не за­
г л я д ы в а л и н а заседания эти: там ш л а «высокая политика» —
пляска по канату, с Милюковым на шее и Родзянкой, вместо
балансира,- в руках, занятие, которое мы, «крайние левые»,
искренно -считали «беллетристикой». Мы не сменяли по­
этому на нее — непосредственно-практическую и н е о б х од и м у ю работу среди солдатских масс, торопясь закрепить
ее за собой и изготовиться, таким образом, к той «борьбе за
армию», исходом которой, по нашему сознанию, должен был
разрешиться спор между «нами» и «ими», между Времен­
ным Правительством и Революцией.
Мы ходили в Исполком только по « с в о и м», секцион­
ным, делам, если требовалось что-нибудь, проштемпелевать
свыше, или, к а к мы говорили, — «прочхеидзить». Исполком,
со своей стороны, тоже не тревожил нас. И если на сегодня
нас, военных членов Исполкома, вытребовали на заседание, —
значит, действительно, предстояло «дело».
Широко и гостеприимно раскрытые, обычно, дверп чхепдзовского кабинета, в котором шло заседание, на этот раз
оказались не только припертыми, но и строжайше охраняе­
мыми. К а р а у л был усилен, пропускали только членов И. К.:
это тоже — признак.
Когда мы вошли, Исполнительный Комитет был у ж е
в полном составе. И сразу почувствовалось настроение не­
обычное.

Ъ

Правда, по внешности все идет к а к будто своим чере­
дом. Н. Д. Соколов, размещав всклокоченную бороду по ж и ­
лету, в неизменном, фалдами разметающемся сюртуке, к а к
всегда запальчиво, повышенпо, з а к и д ы в а я с ь на к а ж д о й ре­
плике оппонентов «с места», продолжает, видимо, давно
уже начатую речь. Как всегда сухо и едко улыбается тол­
стыми странно-бескровными губами желто-серое лицо Суха­
нова. Как всегда, молчалив и внимателен —• весь закруглён­
ный, «по-флотеюи» чистенький Филипповский. К а к всегда,
грузен жестом, мыслью и словом, заслоняющий худенькую
остробородую, русую фигурку Скобелева — Стеклов.
Все к а к обычно. Но необычно н а п р я ж е н а атмосфера.
Особо резко звучит сегодня акцент председательствующего
Чхеидзе, и особо резко горят его утомленные, черные глаза.
Отрывистым шопотом сосед вводит меня в курс проис­
шедшего: в ночь Исполком получил сведение, что Времен­
ное Правительство р е ш и л о бывшую императорскую фами­
лию, во главе с Николаем II, только что, после растерянной
мотни между Псковом и фронтом, в е р н у в ш и м с я в Царское
Село, и «формально» (специальным актом Временного Пра­
вительства) лишенным свободы — «эвакуировать» сегодня —
9 марта •— в Англию. Во избежание каких-либо эксцессов
по дороге — сопровождать «фамилию» до Архангельска, где
«высылаемые» д о л ж н ы были (под гром салюта, копечно) по­
грузиться на английское судно — в з я л с я сам Керенский, —
по должности п р о к у р о р а . . . необ'явленной Р е с п у б л и к и . . .
Акт об «арестовании» оказался, к а к и следовало ожидать,
только «маневром» д л я убаюкания нашей бдительности.
Но Временное Правительство не рассчитало удара: слиш­
ком очевидно было, что «Архангельское бегство» есть пер-

8

вый шаг к реставрации опрокинутой, но еще «недобитой»
монархии.
«Реставрация» . . . Это звучало слишком резко даже для
меньшевистского И с п о л к о м а . . .
В заседании 9 марта среди
выступавших ораторов не оказалось, поэтому, двух мнений,
перчатка, брошенная Временным Правительством, решившим
этот — существеннейший д л я судеб Революции — вопрос
единолично, за спиной Исполкома, — должна быть поднята . . .
Но к а к поднять ее? На этом — запинались ораторы. И
в скольких речах и к а к ярко чувствовалось, что заседание
наше перекрывала еще т я ж е л а я тень «векового трона» . . .
Слишком долго и слишком путанно задерживались ора­
торы на вопросе о том, в какой мере «лично» опасен бывший
монарх, и кто из великих к н я з е й может и должен подойти
под категорию «угрожающих» будущей Республике . . . Ме­
рою опасности, естественно, определяется мера пресечения:
вот почему — столь безудержно страстные в з а я в л е н и я х
своих об опасности м о н а р х п п, члены И. К. тускнели,
потупляли глаза, когда логическим ходом мысль заставляла
их говорить о с у д ь б е м о н а р х а . Б ы л и секунды, когда
казалось, что столь страшное для меньшевизма, столь раня­
щее слух слово — «цареубийство» — уяге готово спуститься
на н и х . . . к а к огненные я з ы к и на головы а п о с т о л о в . . . Но
оратору перехватывал горло уже п о д н я т ы й его мыслью звук—
и вновь затягивала собрание зыбкая, туманная пелена — по­
лунамеков, полупрнзнанпй, полуклятв . . .
Все облегченно вздохнули поэтому, когда кто-то торо­
пливо внес предложение о п р е к р а щ е н и и п р е н и й : «Время не
терпит, пора к делу».
Чхеидзе ставит на голосование вопрос: — Допустить ли
от'еэд царской фамилии? Кто против?
7

Как одна, поднялись дружным, нервным взметом руки.
—• Но если так, — надо п р и н я т ь меры к тому, чтобы по­
добные покушения стали раз навсегда невозможны: ведь
Временное Правительство может повторить, при первом
удобном случае, попытку. Республика должна быть обеспе­
чена от возвращений Романовых на историческую арену.
Стало быть, «опасные» д о л ж н ы быть в руках непосред­
ственно у Петроградского Совета. У нас — не у «времен­
ных». Не у « в р е м е н н ы х » . . . .
,
— Возражений нет? Более точную формулировку? Из­
лишне: она определится событиями.
И снова — никаких разногласий. Переходим к практи­
ческой части. Президиум осведомляет нас о предваритель­
ных мерах, п р и н я т ы х им у ж е с раннего утра. Весь состав
верных Совету офицеров (союз офицеров-республиканцев)
мобилизован. Рабочие боевые д р у ж и н ы в районах поста­
влены под ружье. Все вокзалы у ж е з а н я т ы ближайшими
к ним воинскими частями под руководством специально ко­
мандированных Исполкомом - эмиссаров. Теперь, в связи
с состоявшимся р е ш е н и е м пленума и «сообразуясь с д у ­
х о м его»- (еще раз мрачно блеснул глазами Чхеидзе) —
остается довершить начатое — в Царском Селе, где находится
царская фамилия. Отряд д л я этой цели — семеновцы и
рота пулеметчиков, за которую головой ручаются ее офи­
церы — у ж е отправлен на Царскосельский вокзал. Испол­
кому надлежит только у к а з а т ь чрезвычайного эмиссара, ко­
торый примет командование над этим отрядом и выполнит
только что принятое решение.
Слово берет опять Н. Д. Соколов. Он формулирует тре­
бования, которым должен удовлетворять эмиссар — при на­
личии столь общей, столь туманно формулированной дирек-

тпвы: ибо «решать» фактически придется там, на месте,
н .решелием этим определится весь ход ближайших полити­
ческих с о б ы т и й . . . «В таких условиях одинаково опасны —
и горячность и нерешительность». «Любой ценой должна
быть выполнена сегодняшняя задача, но цена, какова бы
она ни была, должна быть определена без ошибки» . . .
Сосед, наклонившись, говорит мне что-то невнятное на
ухо. 'Переспрашиваю, и в это время — с л ы ш у свою фа­
милию.
Обертываюсь.
Соколов мотивирует предложение моей к а н д и д а т у р ы . Я
чувствую на себе взгляды собрания, настороженные, испы­
т у ю щ и е . . . Чхеидзе спрашивает, согласен ли я п р и н я т ь по­
ручение.
Исполнительный Комитет голосует. Против, воздержав­
шихся — нет.
,
«Поезжайте сейчас же. Отберите кого найдете н у ж н ы м
из ваших офицеров и трогайтесь. Мандаты сейчас полу­
чите. Автомобиль ж д е т . .»
Кого взять? Все н а ш и офицеры у ж е в разгоне по вокза­
лам, в районах. В «Союзе» — п о п р е ж н е м у пусто: два-три
знакомых по «первым дням» о ф и ц е р а . . . Из них — штабскапитан Тарасов - Родионов, пулеметчик, сам в ы з ы в а е т с я
ехать.
С ним одним и едем: на этого можно положиться цели­
ком: спокоен и любит опасность.
Уже сидя в автомобиле, принимаю мандаты. Первый из
них, на мое имя, гласит: «По получении сего немедленно от­
правиться в Царское Село и п р и н я т ь всю гражданскую и
9

военную власть" д л я выполнения возложенного на Вас особо
важного поручения». Второй —• л а имя Царскосельских вла­
стей: о подчинении и всемерной помощи мне «при выполне­
нии порученного особо важного государственного акта».
У здания вокзала, на площадке, фронтом к главному
в'езду, окруженный плотным кольцом зевак — строй семеновцев, при офицерах; к левому флангу п р и м к н у л а с ь рота
пулеметчиков.
Здороваюсь коротко, по-фронтовому.
Отрывистая, гул­
к а я команда, ряды вздваиваются, заходят. Обмотанные крестнакрест поблескивающими частью медью патронов лен­
тами, пулеметчики вскатывают на руках по каменным сту­
пеням приземистые, ворчливые п у л е м е т ы . . . У входа встре­
чает нас Гвоздев, член И. К. (будущий министр труда),
с огромной, красной розеткой в петлице. «Все п о к а идет,
как по-писанному: телеграф и телефон заняты, начальник
станции и комендант арестованы без сопротпвленпя; вагоны
д л я вас прицеплены к очередному поезду, и самый поезд
задержан: немедленно по посадке можно отправиться».
Отмыкая на ходу лязгающие, темные ш т ы к и , ломая
строй, рассыпаются по вагонам солдаты. Оцепление, выста­
вленное з а н я в ш и м и вокзал егерями, осаживает пытающихся
проникнуть на платформу любопытных. Некто особо юркпй,
в зябком пальтишке, с поднятым воротником, вывертывается,
однако, в последнюю минуту сквозь цепь и подбегает к на­
шим окнам в тот самый момент, когда поез'д без свистков и
звонков медленно трогается.
— Куда вы? . . Куда, — отчаянно кричит он, цепляясь
за поручни переполненной солдатами п л о щ а д к и . И столько
мольбы и неподдельного отчаяния в этом возгласе, что по
10

солдатским лицам — с площадки п е р е к и д ы в а я с ь в вагон —
лучом змеится улыбка.
—: Т ы кто? Откель в з я л с я ?
— От г а з е т ы . . . От «Русской Воли» корреспондент.
—• Ах, я з в и те . . . Прими руки, шантрапа!
—• Скажи там: поехали семеновцы — к царю в гости •...
Берегись, под п р и к л а д попадешь . . .
«Корреспондент» выпускает поручень, беспомощно взма­
хивает рукой, припрыгивая на месте, в такт быстро наби­
рающему ход п о е з д у . . . И- исчезает из вида.
Солдаты улыбаются еще секунду. Затем улыбка сбегает:
хмурым, настороженным становится вагон . . .
Мы ехали без песен.
И чем ближе было к Цар­
скому — мрачнели сосредоточенные лица солдат, неотрывно
смотревших в окнах, на мчавшиеся навстречу полосатые,
напуганно' кривившиеся
верстовые столбы. Голоса ста­
новились хриплыми. — «В горле пересохло». А ведь инеем
застылым разубраны были ели и сиротливые
березы
перелесков.
— В ы знаете? — озобоченным шопотом" докладывает один
нз офицеров: — Мы почти без зарядов едем: у людей всего по
двадцати патронов, и больше не захотели в з я т ь . . . винтовки
не заряясены. Только у пулеметчиков комплекты. И, помол­
чав: — Как бы заминки не вышло, е с л и . . . '*
— Ничего — перешагнут, если понадобится . . . Только за­
ранее не надо людей первить. А что до патронов — если
дело до них дойдет — возьмем в Царском у стрелков. Там —
на всех хватит.

И

Тарасов-Родионов предлагает учинить нечто вроде воен­
ного совета. Но я отклоняю предложение: советоваться д е
о чем. План действия д л я меня уже сложился; первые рас­
поряжения я отдаю тут ж е . Остальные дам после высадки.
Не доезжая Царского, на последнем перегоне, снижался,
снижался солдатский говор и затих. Среди жуткой, напря­
женной т и ш и н ы под'ехали мы к вокзалу. Солдаты крести­
лись, п р и м ы к а я ш т ы к и . . .
Высадка прошла быстро и сноровисто. Сразу повесе­
лели, подтянулись семеновцы, когда, п о к р я к и в а я р ж а в ы м и
голосами своих т я ж е л ы х колесиков, в перегон друг Й другу
выкатились на асфальт вокзала пулеметы. Телефон, теле­
граф з а н я т ы с разбега, без приключений. Начальник стан­
ции, оторопевший до дрожи в п е р в ы й момент, отошел сразу,
когда узнал, что арест его — негласный: все сводится л и ш ь
к безотлучному наблюдению приставленного к нему офи­
цера. Команды разместились в зале III класса, составили
руягья.
Комендант станции показался мне предупрежденным: на
мое предложение потребовать к вокзалу автомобиль и вы­
звать немедля в ратушу начальника гарнизона и коменданта
Царского Села, он ответил торопливо:
— Они оба у ж е в ратуше.
— Я решил выехать в ратушу один, захватив с собой
только Тарасова-Родионова и двух стрелков для связи; ко­
мандование отрядом передал старшему после меня коман­
диру семеновцев с наказом держаться настороже на случай
каких-либо покушений со стороны местных властей, о на­
строении которых нам ничего не было известно, а в случае,
если через час я не вернусь и не передам через ординарцев
или по телефону дальнейших приказаний, итти с отрядом
12

в к а з а р м ы 2-го стрелкового полка (по нашим сведениям, на
этот полк, по революционности его, всецело можно было полояшться), поднять стрелков н двинуться во дворец д л я вы­
полнения возложенного на нас поручения: л ю б о й ценой —
я повторяю, подчеркивая, — л ю б о й ценой обезопасить Ре­
волюцию от возможности реставрации. Смотря по обстоя­
тельствам — пли вывезите арестованных в Петербург, в Пе­
тропавловскую крепость, или л и к в и д и р у й т е вопрос здесь же,
в Царском. Но так пли иначе — чтобы это было накрепко.
Перед выступлением сообщите в Петербург по телефону.
— Только, пожалуйста, не вызывайте подкреплений, —
смеюсь я в заключение. — Нарушьте па этот раз традиции
передовой линии. И пока что, распорядитесь,' чтобы людей
накормили...
Говорю — просто так, д л я порядка; если бы хоть на се­
кунду поколебалось во мне твердое, радостное, внутреннее
убеждение, что отряду не придется двинуться с вокзала, я,
конечно же, никогда и никому не передал бы командования.
Разве т а к и е поручения передоверяют?
Подошел комендант в сопровождении нашего офицера
(он тоже «на положении начальника станции»):
— Автомобиль подан.
Автомобиль — маленький, двухместный. Я сел с Тара­
совым-Родионовым. На подножки стали с обеих сторон на­
значенные «для связи» ординарцы.
, — В ратушу!
1

«Военные власти» — два ровненьких, совершенно одно­
мастных, д а ж е одинаково л ы с ы х полковника, в аккуратно
застегнутых сюртуках, с «Владимирами» в петлице — ожи­
дали меня в одной из комнат верхнего этажа, драпировкой

13

отделенной от зала, где у канцелярских столов вокруг «сто­
лоначальников» целыми табунами толпились посетители. Я
нред'явил свои мандаты. Полковники переглянулись.
— Передать к о м а н д о в а н и е . . .
Но, ведь, извините, мы
не Петроградскому Совету, а Временному Правительству
присягали. А эти документы не имеют в и з ы правительства.
Значит, это сделано помимо его.
—• Совершенно верно. Но должен л и я понять вас
Б том смысле, что в ы . . . не склонны считаться с постано­
влениями Совета революционного гарнизона и революцион­
ных рабочих Петрограда?
Полковники опять переглянулись и враз затормошились.
— Что вы! Ведь Совет признан и самим Временным
П р а в и т е л ь с т в о м . . . Но в ы же, к а к военный, д о л ж н ы пони­
мать, что приказ может быть выполнен нами л и ш ь в порядке
подчинения. Мы подчинены генералу Корнилову, коман­
дующему войсками округа, и поскольку привезенный вами
приказ расходится с д а н н ы м и генералом инструкциями, мы
его исполнить, не н а р у ш а я воинской присяги, не можем.
Впрочем, мы сейчас вызовем его к телефону.
— Если бы я н у ж д а л с я д л я в ы п о л н е н и я своего поруче­
ния в генерале Корнилове, я привез бы вам не только его
п о д п и с ь . . . Оставьте в покое Корнилова. Тем более, что
в данный момент я вовсе не предполагаю п р и н и м а т ь от вас,
по силе этого мапдата, дела и командование. От вас тре­
буется сейчас только одно: проводить меня к бывшему импе­
ратору.
— Императору?!.
Один из полковников быстро потупился и отошел в сто­
рону, второй нервным движением глубоко засунул руку за
л а ц к а н сюртука.
14

— Это совершенно невозможно. Мне формально п стро­
жайше воспрещено д а ж е называть кому бы то ни было
дворец, в котором его величество находится.
— В ы отказываетесь?
— Я не отказываюсь, — торопливо трясет он головой, —
но я должен предварительно получить разрешение генерала
Корнилова.
— Опять!..
— Слушайте, господа. Вы знаете, конечно, что я при­
был сюда с отрядом. Вместо того, чтобы терять время на
разговоры с вами, я мог бы 'попросту п о д н я т ь в а ш гарни­
зон — одним взмахом руки, одним боевым сигналом. И если
я не делаю этого, то потому только, что уверен выполнить
свое задание без грома и треска, один — не в ы н и м а я о р у ж и я
из ноясен. Одним именем народа. С вами, без вас — дело
б у д е т сделано. Но к а к оно будет сделано — за это от­
ветите вы. Если в ы вынудите моих солдат в з я т ь с я з а
впнтовки — в ы будете отвечать за кровь. Последний раз:
где находится бывший император? . .
Комендант взглянул на начальника гарнизона, началь­
ник гарнизона — на коменданта: и оба потупились . . .
— Д а поймите же, что м ы не можем . . . П р и с я г а . . .
— Время идет. Пора кончать: в моем распоряжении
только ч а с . . . Или в ы попробуйте м е н я арестовать, или
я вас арестую.
Офицеры радостно п о д н я л и на меня глаза: выход был
найден.
— Арестовать вас, как представителя Исполнительного
Комитета, — мы не считаем в о з м о ж н ы м . . .
15

— Значит, не о чём разговаривать: вы арестованы, го­
спода. И я спрашиваю вас уже, как арестованных: где быв­
ший император?
. — В Александровском д в о р ц е . . . Но вас туда не про­
пустят, даже если бы вы повезли нас с собой. Именной
приказ Корнилова, — без его личного письменного распоря­
ж е н и я — не пропускать никого, .хотя бы даже из министров.
Но я не слушал д а л ь ш е : время действительно ш л о . . .
Повернувшись к выходу, я увидел у драпировки телефон­
ный а п п а р а т . . . Перевести арестованных в другое помеще­
ние . . .
Опять — л и ш н я я нервность. Уже одно появление
моих ординарцев вызвало заметное волнение в к а н ц е л я р и и .
Л мне хотелось иметь за собою тыл, по возможности, спо­
койным.
— Через час я окончу свое поручение. Дайте мне слово,
что в течение этого времени в ы не подойдете к телефону.
Я оставлю вас тогда в этой комнате.
Опять переглянулись полковники. И ответили в голос:
«Даем слово».
Тарасов-Родионов скучал в автомобиле. Я с е л . . . «В Але­
ксандровский дворец и — полным ходом, товарищ-шо­
фер . . . »

У правого к р ы л а дворца — наглухо п р и п е р т ы е железные
ворота. Часовой, видимо, опознав комендантсний автомо­
биль, подошел н а вызов, дружелюбно похлопал по к р ы л у
машины, но пропустить внутрь, за ворота, отказался паотрез. Запрещено настрого — под страхом расстрела
На­
силу добился вызова караульного начальника. Прапорщик,

16

совсем еще зеленый, по-детски в а ж н ы й и взволнованный,
к а к всегда бывает с молодезкьго в «ответственных» карау­
лах, торопливо подтвердил запрет.
«Никого и ни в коем
случае».
— Я прислан с особо в а ж н ы м поручением от Петербург­
ского Исполнительного Комитета. Что ж е мне — тут, на мо­
розе — показывать свои документы. Н и к а к а я и н с т р у к ц и я не
предусматривает всех возможностей. И — в ы меня простите,
прапорщик, — не мне у вас, а вам у меня у ч и т ь с я . . .
Еще минута колебаний — и п е р в ы й , труднейший шаг
сделан: мы за решеткой, в помещении наружного караула.
Тарасов остался в автомобиле — замещать меня — «на слу­
чай».
Я показываю прапорщику свои документы.
Юноша совершенно растерян.
— Что ж е вам угодно?
— Пройти во внутренний караул.
— Но я и сюда не имел п р а в а пустить вас. Генерал
Корнилов...
Опять это сакраментальное и м я . . . Выплывает в памяти
лукавое, под маской «солдатского» простодушия лицо, н а
недавнем заседании Исполкома с участием генералитета, —
в к р а д ч и в а я речь «о великой чести командовать революцион­
ными войсками, первыми сбросившими и г о . . . » .
Отчего,
в глубине этих глаз, обводивших тогдашнее собрание н а ш е
таким ласковым, гладящим взглядом, чудилась затаенная,
в т я н у в ш а я в себя когти, к а к тигр перед прыжком, непри­
миримая з л о б а ? . .
— Приказ Корнилова . . . Есть п р и к а з ы звучпее: «Име­
нем Революционного Народа». В ы проводите меня во вну­
тренний к а р а у л .
Пять д н е й

2

17

— Но я не могу отлучиться с п о с т а . . .
звать дворцового коменданта.
— Вызывайте, но — н и слова лишнего.

Разрешите в ы ­

Короткое молчание: ждем. Прапорщик нервно опра­
вляется. У притолоки р а з в о д я щ и й упорно, хмуро смотрит
в пол н а мои сапоги.
Комендант, ротмистр Коцебу, п о я в и л с я через несколько
минут. Круглый, подфабренный, подчищенный, вихляющий
задом под кургузым уланским виц-мундиром.
Взаимное
представление.
Прапорщик докладывает.
Коцебу читает
мои документы.
— Во внутренний к а р а у л ?
Ничего
подобного.
Начальник караула будет отвечать у ж е за то, что он про­
пустил вас за ворота. Мы имеем строжайшее распоряжение
законной власти . . .
— А Совет — власть незаконная по-вашему, ротмистр?
Начальник к а р а у л а ни за что не будет отвечать. А вот вы,
господин к о м е н д а н т . . . У вас, видимо, короткая п а м я т ь :
с 27 февраля прошло всего 10 дней.
— Но в а ш . . . comment dit-on . . . Исполнительный Ко­
митет должен понимать, что н е л ь з я ставить людей в такое
п о л о ж е н и е . . . Ваш ж е Совет п р и з н а л Временное Прави­
тельство, к а к признаем его мы. А в ы хотите, чтобы не вы­
полняли его п р и к а з а н и й и слушались воли . . .
— Чьей воли, ротмистр?
На секунду — наши взгляды с к р е с т и л и с ь . . . Коцебу за­
кусил ус. Я улыбнулся.
— Досказать за вас? Не только «власти», — но и силы.
У л а н оглянулся н а дверь.
18

— Не пугайтесь, я одпн. Прибывший со мной авангард
революционного Петроградского гарнизона остался, пока, на
станции. Ну, что же, идемте?
— Я сейчас протелефонирую Корнилову.
— Вы этого не сделаете.
Коцебу вздернул голову и смерил меня — с головы до
ног. Повернулся и пошел к аппарату.
Я сделал шаг в п е р е д . . . «В таком случае, ротмистр, в ы
арестованы».
Разводящий
у притолоки вздрогнул, в ы п р я м и л с я
и
застыл.
З а дверью з в я к н у л и винтовки
подымавшихся
солдат.
Коцебу остановился, посмотрел на караульного началь­
ника, на ефрейтора, п о ж е в а л губами и, поведя ожирелым
плечом, процедил сквозь зубы:
— Вы применяете силу? Что же, в а ш е дело, и д е м т е . . .
По каким-то проулкам, темными переходами, мы прошли
в ш и р о к и й подземный коридор, мимо запертых засовами,
забитых дверей, около которых л и ш ь кое-где застыло серели
фигуры часовых. Наконец, п о с л ы ш а л с я гомон, гул пере­
крестных голосов, — коридор вывел в обширную, скупо
освещенную электрическими лампочками комнату, перепол­
ненную солдатами, за нею — вторая, т а к а я ж е и так ж е
переполненная: на беглый подсчет — не меньше батальона.
— Здорово, товарищи! Поклон от Петроградского гар­
низона, от Солдатского Совета.
Бодро и душевно, бесстройно 'отзывается казарма. Ле­
ж а в ш и е подымаются с нар, грудятся к проходу. Коцебу.
вобрав толстую шею в тутой воротник, торопится д а л ь ш е .
— Какой полк?
— 2-й стрелковый.
2*

19

Дело выиграно.
Я остановился: мгновенно наросла вокруг толпа. В ко­
ротких, резких словах раз'яснил я солдатам, в чем дело, —
зачем меня прислал сюда Совет. И сразу — посумрачнелп
глаза, двинулись брови, ощетинилась только-что ласково
гудевшая, беззаботная казарма.
— Мирно, по-доброму, без крови, товарищи. Но твердо,
как революционный народ хочет, так тому и быть. Петро­
град на вас надеется, — видите, я один п р п ш е л к вам: вам
передаем мы это д е л о . . . не выдадите.
— Не выдадим, товарищ. — Статочное ли д е л о . . .
— Разве мы не понимаем. Пока от Совета п р и к а з а не
выйдет — не с м е н и м с я . . . Пока стоим, не вывезут — н и
прямиком ни о б м а н о м . . .
Кто-то схватил меня за руку. Обернулся: нахмуренный,
взволнованный поручик.
— Что в ы делаете? Идите скорее — офицеры вас ждут.
Следом за ним я прошел в комнату, где толпилось во­
круг ораторствовавшего Коцебу человек 20 офицеров. Все
были явно и резке возбуждены. Не успел я войти, к а к был
охвачен тесным угрожающим кольцом.
Заговорили впе­
ребой.
— Это бог знает, что такое . . . Возмутительно . . . Только
что стали успокаиваться — опять мутить, опять р а з ж и г а т ь . . .
— Одну минуту, господа, — перекрикивает разноголо­
сый хор, знакомый по лицу, где-то давно виденному, не­
молодой у ж е прапорщик. Вспоминаю, кадет из младших
«лидеров», — приходилось встречаться н а м е ж д у п а р т и й н ы х
совещаниях. Он оттягивает меня за р у к а в в д а л ь н и й угол —
за драпировку.
5

'20

— В ы меня узнали? В ы меня помните? Значит, мо­
жете мне поверить . . . Вы затеяли игру с огнем . . . Убить
императора в его дворце, поскольку он под нашей охра­
н о й , — полк не может допустить. Если комендант города,
комендант дворца пропустили вас, это дело их с о в е с т и . . .
Но н а ш п о ф и ц е р ы . . .
Я искренно з а с м е я л с я . . . — Разве у меня вид Макбета
или . . . графа Палена? . . это и м я более знакомо гвардии. И
разве к а ж д ы й
социалист-революционер
уясе
обязательно
цареубийца?
— Но Коцебу говорит . . .
—• З а то, что говорит Коцебу, он и о т в е т и т . . . Я отве­
чаю за себя — только.
— По его словам, в вашем документе . . .
— Вот мой докумепт.
— Коцебу п р а в : в а ш е поручение . . . страшно средактпр о в а н о . . . с т р а ш н о иного слова не подберу: в нем есть
мандат на цареубийство.
— В нем есть худшее, если хотите. Но Коцебу, всетаки налгал . . . Господа о ф и ц е р ы ! . .
Рассказываю о п л а н е «Варренского бегства», о решении
Исполкома. И по мере того, к а к я говорю, к а к будто спокой­
нее становятся офицеры, только немногие, из старших, про­
должают нервничать.
— Пусть т а к . . . Но все ж е . . . врываться во дворец, от­
странять полк, так к а к в ы его о т с т р а н и л и . . . И восстана­
вливать солдат против офицерского с о с т а в а . . . Мы знаем,
что у вас в Петрограде делается! Что в ы им говорили?
Но младшие перебивают, оттирают потихоньку капитанов.
— Вы напрасно тревожились там, в Исполкоме. Стрелки
безоговорочно п р и м к н у л и к революции. Вы знаете, вчера,
21

когда приехал бывший император, мы чуть не с бою
заняли к а р а у л : сводно-гвардейский полк ни за что не хо­
тел сменяться, а мы ему л е в е р п м . . . Не можем верить;
ведь он составлялся по особому отбору—там, что пи человек—
чья-ппбудь креатура. Мы все-таки добились своего. И ваше
недоверие, согласитесь сами, л е может не оскорблять
нас...
— При чем тут недоверие! Если бы оно было, я не
прпшел бы так, к а к я есть, а привел бы к вам, под дворцо­
вые стены, хоть ц е л ы й корпус: Петроград и Кроншадт —
не оскудели е щ е . . . Но поскольку арест может быть про­
веден со всей строгостью и здесь, без вывоза в Петропавлов­
скую к р е п о с т ь . . .
— Вывезти «его» мы не дадим, — мрачно говорит, от­
ворачиваясь, старый капитан.
— Не провоцируйте меня,, поясалуйста. В ы сами от­
лично знаете, что будет вывезен и он, и вы, и кто угодно,
если бы это оказалось н у ж н ы м . Но лишнего шума, еще
раз, Совет отнюдь не собирается делать. Поэтому бросьте
этот тон. Я не вижу надобности в увозе после того, как
поговорил с солдатами. По к р а й н е й мере, в д а н н ы й момент.
Солдаты обещали не сменяться до получения п р и к а з а от
Петроградского Исполнительного Комитета . . .
Офицеры, отойдя к окну, о чем-то совещаются впол­
голоса.
«От имени полка» отделяется от г р у п п ы одил из
старших офицеров—«я даго вам слово, что пока полк будет
занимать дворцовые к а р а у л ы , ни б ы в ш и й император, нн его
семья из этих стен не выйдут. А нести к а р а у л ы полк будет
бессменно, хотя бы д л я этого нам месяц п р и ш л о с ь не сни­
мать оружия, впередь до получения у к а з а н и й от Петро­
градского Совета. Вы удовлетворены?».
22

— Вполне.
Нам остается только условиться о мерах
охраны.
Приносят п л а н дворца и прилегающей территории, рос­
пись постов и к а р а у л о в ; по схеме охраны — дворец отгора­
живается тройным рядом караулов и застав. Кроме того,
правое к р ы л о дворца, в котором находится Николай, на­
глухо изолируется от левого, отведенного бывшей импера­
трице и детям. По инструкции — никто, не только из
членов бывшей императорской фамилии, но и прислуги,
ни под каким предлогом не выпускается за дворцовую черту.
К а ж д ы й , вошедший во дворец, с разрешения Временного
Правительства, — тем самым становится арестованным. Об­
ратного хода ему уже нет. Д а ж е врач, пользующий больных
детей Н и к о л а я Романова, входит к н и м только в сопрово­
ж д е н и и дежурного офицера.
— Будьте уверены: и м ы ш ь не п р о б е р е т с я . . .
На очереди последний акт: поверка караулов. «Убе­
дитесь сами, что к а п к а н защелкнут наглухо».
— Да, но д л я этого мне надо еще предварительно убе­
диться, что «зверь», действительно, в к а п к а н е . . . Вам п р и ­
дется п р е д ' я в и т ь мне а р е с т о в а н н о г о . . .
Собеседники мои д а ж е вздрогнули. И, нахмурившись,
потемнели с р а з у . . .
— Пред'явить императора? — Вам? . . Он никогда не со­
гласится . . .
— Что за мысль? Д а — ведь это хуже, ч е м . . .
— Не стесняйтесь: чем цареубийство. Совершенно верно.
Поэтому то я и настаиваю . . .
— Бесцельная ж е с т о к о с т ь . . . — горячится юный, без­
усый е щ е , во френче с иголочки, подпоручик. — В е д ь вы на
23

самом то деле нисколько не сомневаетесь,
что о н здесь,
внутри о ц е п л е н и я . . . Что ж е , по-вашему, полк станет ко­
медию ломать, стеречь пустые комнаты, что ли? Мы все
видели его. Мы даем вам честное офицерское слово, что
он замкнут. ТЗам недостаточно нашего честного слова?
Вы не верите офицерскому честному слову?
Опять звучит в голосах угроза. И мирный исход, только
что к а з а в ш и й с я обеспеченным, начинает подергиваться зло­
вещей, багрянеющей дымкой.
Потому что, чем резче, чем
горячее убеясдают меня офицеры, тем яснее д л я меня вся
важность, вся неоценимая важность этого «пред'явления»,
о котором я, в первый момент, сказал почти что машинально:
просто казалось мне нелепым вернуться в Петербург с до­
кладом о л и к в и д а ц и и царского от'езда, о з а к р е п л е н и и Ро­
манова в царскосельском аресте, не видав самого арестован­
ного. Настроение офицеров, их яростный внутренний, психологичеспкпй протест прояснили
мне сознание: я понял,
что этот акт у н и ж е п и я — да, у н и ж е н и я — н е о б х о д и м ;
что даже не в аресте, а именно в н е м существо моего
сегодняшнего посланничсства.
Ни .арест, ни даже эшафот
не могут убить — никогда не убивали — самодержавия:
сколько раз в истории проходили монархи под лезвием, та­
ких испытаний, н к а ж д ы й раз, как феникс из пепла по­
гребальным казавшегося костра, вновь воскресла, обно­
вленная в силе и блеске, монархия. Нет, надо иное. Тем и
чудесен был давний н а ш террор, что он обменял на физио­
логию — былую мистику « п о м а з а н н и ч е с т в а » . . . И теперь —
пусть, действительно, он пройдет передо мной, по моему
слову, перед лицом в с е х ,
что смотрят сейчас со всех
концов мира, не отрывая глаз, на революционную нашу
арену, пусть он станет передо мной простым эмиоса-

21

ром революционных рабочих и солдат, — он, император,
«всея В е л и к и е п Малые и Б е л ы е России С а м о д е р ж е ц . . . » ,
как арестант при проверке в е г о
былых т ю р ь м а х . . .
Э т о г о ему не забудут никогда: ни живому нп м е р т в о м у . . .

Я категорически требую п р е д ' я в л е л и я .
Офицеры почувствовали, что в этом пункте я н е усту­
плю и в ы з в а л и графа Бенкендорфа, церемониймейстера. Если
офицеры вздыбились, легко представить себе, что сталось со
стариком. Он весь, в буквальном смысле, запенился и в пер­
вый момент не мог произнести ни слова. « П р е д ' я в и т ь . . . его
в е л и ч е с т в о . . . Что за наглое с л о в о . . . И к о м у . . . б у н т о в щ и к у ! . .
Будем н а з ы в а т ь вещи своими словами: бунтовщику? ! !».
Он наотрез отказался «даже доложить об этом его импе­
раторскому величеству».
Опять начались п р е р е к а н и я . Я в ы н у л часы: «Скоро час,
как я у е х а л со станции, на которой меня ожидает мой от­
р я д : если я с е й ч а с не сообщу командиру отряда, что все
идет благополучно — это будет сигналом. Через четверть
часа семеновцы будут у дворца, — а Петербург двинет вслед
за моим авангардом свои войска на Царское. Судьба Вре­
менного Правительства, бывшей дипастии, всей России, на­
конец, снова станет на карту. И гадать ли, ч ь я карта будет
бита? Р е а л ь н а я сила, действительная сила — у н а с в ру­
ках безраздельно. Прислушайтесь к вашим подземным ка­
зармам. Разве мне недостаточно в ы н у т ь и з ножен ш а ш к у ?
И ответственность за то, что произойдет, падет полпостып
на вас: я сделал все, чтобы избежать крови. Не теряйте ж е
времени понапрасну. Колесо истории не удержать, оно пе­
ремелет вам в а ш и м и з и н ц ы » . . .
25

Новая делегация к Бенкендорфу. На этот раз, после не­
долгой борьбы (я следил за минутной стрелкой), церемоний­
мейстер, в свою очередь, — «уступил насилию». «Он будет,
конечно, жаловаться, от имени всех, на неслыханное изде­
вательство: Временному Правительству, генералу Корни­
л о в у . . . «Вы жестоко поплатитесь!» — «С наслаждением. Но
к делу, к делу».
Устанавливается ритуал.
Император будет мне пред'явлен во внутренних покоях, у перекрестка двух коридоров:
он пройдет м и м о меня, а не навстречу. Я от д у ш и расхо­
хотался: «Сделайте одолжение, если вас и его может уте­
шить э т о т . . . котильон» . . .
Пока «предваряли монарха», я позвонил па станцию
предупредить о скором своем возвращении, и в н а р у ж н ы й
караул, чтобы впустили в караульное помещение д е ж у р и в ­
шего в автомобиле Тарасова-Родионова. Оказалось, впрочем,
что он давно уже там, и самым мирным образом обедает
с караульным начальником.
На «пред явление» со мной пошли н а ч а л ь н и к внутрен­
него караула, батальонный, д е ж у р н ы й по караулу, рунд.
Долго, демонстративно-долго возились с т я ж е л ы м висячим
замком массивной входной двери, запертой еще, кроме того,
на ключ. У двери этой стоял сильный к а р а у л — ближайший
к арестованным воинский пост; в н у т р и замкнутого оцеплеппем к р ы л а дворца не было н и одного солдата: мера,
в высшей мере р а ц и о н а л ь н а я — ибо она раз навсегда ис­
ключала возможность общения арестованных с внешним ми­
ром — неизбеяшого, если бы «узники» могли подойти
к страже. Ибо, к а к доказывает извечный опыт, — нет стражи,
которая устояла бы перед соблазном жалости, уважения
26

или п о д к у п а . . . А п р и данной системе Николай Романов
оказался, в
буквальном
смысле слова, «замурованным»
в этом — наглухо, без малейшей связи, отрезанном от мира
дворцовом крыле, со своими лакеями и поварятами.
Но внутри этой к л е т к и все было оставлепо Временным
Правительством попреяшему — так, к а к было оно до ката­
строфы,
в былой расцвет
«Большого
Императорского
Дворца», со всей его роскошью, со всем его ритуалом.
Когда сквозь распахпувшуюся, наконец, с ворчливым шоро­
хом дверь, мы вступили в вестибюль, — нас окружила —• по­
чтительно, но любопытно, — фантастической к а з а в ш а я с я на
фоне «простых» п е р е ж и в а н и й революционных этих дней —
толпа придворной челяди.
Огромный, т я ж е л ы й , к а к пло­
щадной А л е к с а н д р Трубецкого — гайдук, в медвежьей, ча­
ном, ш а п к е ; скороходы; придворные а р а п ы , в золотом рас­
ш и т ы х малиновых бархатных куртках, в . чалмах, острыми
носами загнутых вверх т у ф л я х ; в ы е з д н ы е —• в треуголках,
в красных, штампованными императорскими орлами оторо­
ченных перелинах. Б е с ш у м н о ступая мягкими подошвами
лакированных полусапожек, в белоснеяшых гамашах — по­
бежали перед нами вверх, по застланным коврами ступеням,
лакеи
«внутренних
п о к о е в » . . . Все по-старому;
словно
в этой затерянной среди парков дворцовой громаде — не
прозвучало и дальнего даясе отклика революционной бури,
прошедшей страну из конца в конец.
И когда, поднявшись по лестнице, мы «следовали»
сквозь гостиные, «угловые», «банкетные», переходя с ковров
на л о с н я щ и й с я паркет и вновь коврами глуша дерзкий звон
моих шпор, — мы видели, у к а ж д о й двери з а с т ы в ш и м и па­
р а м и — лакеев, в различнейших, сообразно назначению ком­
наты, к которой они приставлены, костюмах: то тради-

•л

ционные черные фраки, то какие-то к у н т у ш и . . . белые, чер­
ные, красные туфли, чулки н г а м а ш и . . . А у одной нз две­
р е й — два красавца л а к е я в нелепых малиновых повязках,
прихваченных мишурным аграфом, на голове — п р и фраке,
белых чулках и туфлях . . .
В верхнем коридоре (под стеклянной к р ы ш е й ) , обра­
щенном в картинную галлерею, — нас ожидала небольшая
кучка придворных, во главе с Бенкендорфом; здесь ж е вер­
телся, еще до нас, «при переговорах», проскочивший Коцебу.
Придворные были в черных, наглухо застегнутых сюртуках.
Шагах в шести-восьми от места нашей встречи со свитой
коридор пересекался накрест другим: по нем-то и должен был
выйти ко мне бывший император.
Я стал посредине коридора, правее меня Бенкендорф,
по левую руку Долгорукпй и еще какой-то ш т а т с к п й , кото­
рого я не знал в лпцо. Несколько отступя кзади, стояли при­
шедшие со мной офицеры.
Бенкендорф, не сдерясавпшсь, стал мне шептать на ухо
(здесь все говорили вполголоса — ведь «его величество изво­
лили быть в соседних покоях») что-то об «оскорблении ве­
личества», о том, что «только исключительная снисходитель­
ность монарха, его искреннее желание сделать все, чтобы
успокоить своих заблудших, — но верных, что бы там ни
г о в о р и л и . . . верных ему подданных — заставило его пойти
навстречу моему заявлению, которому он лично,
Бенкен­
дорф, не находит названия . . . ». Мое имя ему известно; он
знал отца, помнит деда. «И к а к в ы , именно в ы , с прошлым
вашего рода, могли пойти на такое оскорбление величе­
ства! . . Если бы еще кто-нибудь из этих parvenus, там в Тав­
рическом, из этих, как они называются: на «идзе». Но в ы !
И в таком виде!».
28

Вид у меня, действительно, был «Разинский»: ведь со
дня переворота почти не приходилось раздеваться. Небри­
тый, в тулупе, с приставшей к нему соломой, в папахе, из-под
которой выбиваются с л е ж а в ш и е с я всклокоченные волосы. И
эта рукоять браунинга, вынутого и з кабуры, т а к назойливо
торчащая из бокового кармана. Долгорукий не сводит с нее
глаз...
Где-то в стороне певуче щ е л к н у л дверной замок. Б е н ­
кендорф смолк и задрожавшей рукой расправил седые ба­
кенбарды. Офицеры в ы т я н у л и с ь во фронт, торопливо засте­
гивая перчатки. Послышались быстрые, чуть призванивающне шпорой, шаги.
Он был в кителе защитного цвета, в форме лейб-гусар­
ского полка, без головного убора. К а к всегда, подергивая
плечом и потирая, словно умывая, руки, он остановился на
перекрестке, повернув к нам лицо — одутловатое, красное,
с набухшими, воспаленными веками, тяжелой рамой окай­
млявшими тусклые, свинцовые, кровяной сеткой прожилок
передернутые глаза. Постояв, словно в нерешительности, —
потер руки и двинулся к нашей группе. Казалось, он. сейчас
заговорит. Мы смотрели в упор, в глаза друг другу, сбли­
ж а я с ь с к а ж д ы м его шагом. Б ы л а м е р т в а я тишина. Засты­
лый, ж е л т ы й , к а к у усталого, затравленного волка, взгляд
императора вдруг о ж и в и л с я : в глубине зрачков, словно
огнем, полыхнула, растопившая свинцовое безразличие их, —
я р к а я , смертная злоба. Я чувствовал, к а к вздрогнули за
моей опиной офицеры. Николай приостановился, пересту­
пил с ноги н а ногу и, круто повернувшись, быстро пошел
назад, дергая плечом и п р и х р а м ы в а я .
Я выпростал засунутую за пояс правую руку, приложил
ее к папахе, п р о щ а я с ь с придворными, и, напутствуемый
2!)

шипением брызгавшего слюной Бенкендорфа, д в и н у л с я в об­
ратный путь. Мои спутники подавленно молчали. И только
в вестибюле один из них, укоризненно к а ч н у в головой, ска­
зал: «Вы 'напрасно н е сняли п а п а х и : государь, видимо, хотел
заговорить с вами, но когда он увидел, к а к в ы с т о и т е . . . »
А другой добавил: «Ну, теперь берегитесь. Если когданибудь Романовы опять будут у власти, попомнится вам эта
минута: на дне морском сыщут» . . .
«А Бенкендорф, Бенкендорф-то! Все-таки трогательно.
Эдакий преданный с т а р и к . . . ».
На вокзале меня встретили нескрываемой, шумной ра­
достью. Весело звенели «освобоясденные от ареста» телефон­
ные звонкн, словно наверстывая в ы н у ж д е н н о е свое молчание.
Начальник станции, раскрасневшийся, н е у д е р ж и м о говорли­
вый, хлопотал о вагонах. Солдаты, разобрав винтовки к по­
садке, воинственно щ е л к а л и затворами, словно насмехаясь
над их ненужностью. И в п у т ь тронулись с такой перекат­
ной песнью, словно гора с плеч с в а л и л а с ь у всех. И радостно
было сидеть в спертом воздухе набитого битком, махоркой
задымленного до тумана вагона: так любовно смотрели прямо
в глаза хмурые поутру с е м е н о в ц ы . . . Тарасов - Родионов
вкусно рассказывал о дворцовой кухне, на которой он успел
побывать, .и о том, к а к п ы ш н о кормят «арестованных венце­
носцев».
Только под вечер попал я в Исполнительный Комитет:
пришлось первоначально проехать на В а р ш а в с к и й и Б а л ­
тийский вокзалы — снимать охрану. П е р в ы й доклад сде­
лал, прямо с вокзала уехавший н а броневике в Тавриче-

30

ский, Тарасов-Родионов. Мне пришлось только дополнить
его сообщение, по необходимости краткое, т а к к а к он во
внутрь дворца не входил. Председательствовавший на засе­
дании Скобелев, передав мне благодарность Исполкома, сооб­
щил о состоявшемся с Временным Правительством соглаше­
нии, в силу которого при арестованных будет отныне состоять
специальный — обеими властями «аккредитованный», комис­
сар Исполнительного Комитета по арестованию и содеряганию под стражей особ бывшей императорской фамилии. Он
тут ж е вручил мне мандат н а это звание, в ы р а з и в н а д е ж д у ,
что я п р о д о л ж у начатое 9 марта дело так же, к а к . . . и т. д.
и т. д.».
Меньшевики никогда не отличались чуткостью. Скобе­
лев искренно б ы л удивлен, когда я отказался от предложен­
ной «чести» наотрез. Ни он, ни Чхеидзе н е поняли, что
с'ездить в Царское, к а к ездили мы 9 марта, и быть «комис­
саром по арестованию» — не одно и то ж е . . .
Впрочем, врученный мне мандат я захватил с собой, на
память ребятам.
Через день появилось официальное сообщение Совета
о событиях 9 марта. Я «не узнал» своей поездки; там гово­
рилось о том, к а к мы «охватили плотным кольцом броневи­
ков, пулеметов, артиллерии — дворец», и тому п о д о б н о е . . .
— К чему это? — спросил я в душевной простоте соста­
вителя отчета. — Ведь вы ж е знаете, что на всем пути я про­
шел один, одним — «Именем Революции».
— Пустое! Т а к гораздо эффектнее. Р а з в е в отчете можно
так? Романтика! Это д л я к и с е й н ы х девиц годно, а не д л я
рабочих и с о л д а т . . .

31

25 ОКТЯБРЯ
Восемь часов утра.
Задорно и весело застучали в дверь спальни стальные
дула винтовок.
— Гей-да! З а с п а л с я ! А мы уже Государственный б а н к
заняли...
Голоса матросов — товарищей Кронштадтской организа­
ции. Открываю:
— Вы зачем?
Ввалились гурьбой, знакомые и незнакомые. Все одинакие, ровные, улыбающиеся, радостные, вооруженные до
зубов. Так и п ы ш е т от них жизнью. Смеются:
— За солью зашли.
— З а какой солью?
— Керенскому на хвост посыпать. Чтобы не у л е т е л . . .
— И не чирикал, — добавляет старшой, приземистый,
рыжий, заросший до самых бровей, из-под которых ласково
глядят серые, я с н ы е глаза.
— Ну и народ! А р е з о л ю ц и я ? . .
(Несколько дней назад я ездил в Кронштадт по вызову
тамошней организации и на партийном совещании, после
митинга в Морском манеже, принята была совершенно еди­
н о д у ш н а я резолюция: д о С'езда Советов — не выступать).
32

— Резолюция? Одно дело — резолюция, другое дело —
революция. Подпоясывай чресла, батя. В городе порохом
пахнет...
'В городе, впрочем, порохом не пахло: власть фактически
лежала на земле. Чтобы поднять ее, не-зачем было «опоя­
сываться»: достаточно было нагнуться . . .

*

*

На самом деле. Уже с первых мартовских дней Времен­
ное Правительство явственно и быстро двинулось под уклон:
его обреченность стала очевидной уже в эпоху апрельского
и майского кризисов, приведших к премьерству Керенского,
как
последней
ставке
буржуазии.
П р и в и в к а . черновоавксентьевского социализма к милюковскому стволу, к а к и
следовало ожидать, л и ш ь ускорила распад древесины третьемартовского «дерева свободы». В решающей д л я дальнейших
судеб двпясення борьбе между «правыми» и «левыми» за
армию, Керенский, с его причудливым штабом йз социалреволюционеров . и архи-гвардейцев, безнадежно и голово­
кружительно проиграл. После ж е июньского наступления, —
судорожной попытки «премьера» в ы п р я м и т ь свой отчаянно
прогибавшийся политический фронт, — развал власти стал
развиваться в буквальном смысле катастрофически: в момент
корниловской авантюры Керенский был уже политическим
мертвецом. А поскольку мартовская власть им начиналась
и им кончалась, — его «кризис», его катастрофа б ы л и , есте­
ственно, кризисом и катастрофой в с е й власти в целом.
Соответственно этому, быстро и уверенно росло в мас­
сах в л и я н и е большевиков,, единственной
революционной
группы, от п е р в ы х дней открытого своего выступления перед
Пять дней

3

33

Массами последовательно проводившей лозунги немедлен­
ного «реального» мира и «наглядной» до полной «экспро­
приации экспроприаторов» доведенной Социальной Револю­
ции. Особую силу приобрела их агитация .с приездом .Ле­
нина, на 1-м же, майском с'езде крестьянских депутатов
выступившего с предложением «пощупать капиталистов», —
и вместо «землеустроительной канители», со всяческой ста­
тистикой и тому, подобным крючкотворством, приступить
к непосредственному захвату земель.
Первую атаку Л е н и н а на крестьянство «старым» социа­
листическим партиям удалось, впрочем, кое-как отбить. По­
мню, какой переполох в Исполкоме вызвало сообщение о вы­
ступлении Л е н и н а на 'Крестьянском с'езде, привезенное за­
пыхавшимся, прямо с поля брани, «ординарцем» «командую­
щего Исполкома» Чхеидзе. Как искали меньшевики «инока»,
которого можно было бы послать против э т о г о . . . печенега,—
инока, достаточно мускулистого н а язык, потому что в пре­
ниях «печенег» был тяя;ел на удар, а «трудовое селянство»,
к а к известно, склонно к г л у м л е н и ю . . . Метались между
Богдановым и Скобелевым и кончили тем, что (.сгчснув
зубы) попросили ехать Марусю С п и р и д о н о в у . . . С'езд, по
выражению Чхеидзе, «удержался на наклонной плоскости»;
крестьянство осталось за народниками; зато в армии — про­
паганда немедленного мира и «братания» быстрее быстрого
вырвала почву из-под ног насаженных Керенским комитетов
и комиосаров. Еще больший отклик находили идеи больше­
визма и в рабочих кварталах. В итоге:.осповной лозунг ле­
вого, революционного крыла «движения» — «Вся власть Сове­
там» к осени стал подлинным боевым кличем масс, еще
ждавших с в о е й Революции,"так к а к февральский переворот
не изменил ни в чем их п о л о ж е н и я : он не дал им — ни мира,
34

ни земли, ни хлеба, ни в о л и . . . И Ленин, чутко восприни­
мавший эту напряженность, торопил Центральный Комитет
«покончить». «Довольно тянуть канитель,—писал он во время
„Демократического Совещания", — нужно окружить войсками
Александринку, разогнать всю ш в а л ь и взять власть в свои
руки». Центральный Комитет, п а м я т у я июльскую «пробу
сил», — не согласился, однако, с «Ильичем». Это нимало не
остановило Л е н и н а : он переехал на свой риск в Петроград из
фипляндского своего подполья и приступил, не т е р я я даль­
нейших слов, к организации восстания, публикуя в нем, во­
преки всяким «стратегическим правилам», целые фельетоны
в газете.
В руководящих политических кругах левого социалисти­
ческого к р ы л а этот ленинский п р и з ы в к немедленному вос­
станию встретил значительную оппозицию: -на собраниях и
митингах большинство ораторов выступало против него.
Но выступления эти казались, однако, нам самим «обре­
ченными». Правда, н а митингах солдаты и рабочие хлопали
нашим ораторам, но чувствовалось, что хлопают голосу,
звуку, а не смыслу сдов: думают же, попрежяему, «свое».
И перед этим «своим», — какую силу могли иметь в те дни,
все р а с с у ж д е н и я н а ш и «о системе власти», «о приоритете
социального», «о переходном периоде» и т. д., в сравнении
со столь полнозвучными и п о н я т н ы м и всей возбужденной
под'емом массе, — боевыми п р и з ы в а м и Ленина.
Перекрыть эти п р и з ы в ы противникам выступления было
нечем. И поэтому большевики были бесспорными п един­
ственными хозяевами положения. Северная область,' ее Со­
веты и ее гарнизоны, включая петроградские полки, были
всецело в их руках; им был, таким образом, обеспечен и

3*

35

фронт и ближний тыл предстоящих действий. 10—12 октября
С'езд Советов Северной области торжественно обещал полную
свою поддержку грядущему перевороту. 21 октября экстрен­
ное общее собрание полковых комитетов петроградского гар­
низона приветствовало уже, единогласно принятой резолю­
цией, «образование Военно-Революционного Комитета», пер­
вого боевого органа уже «становившейся» новой Советской
власти, и гарантировало ему всемерную помощь во всех пред­
стоящих его шагах. 22-го — «День Петроградского Совета»
проведен был, на многотысячных митингах, с огромным под'емом. В Народном доме Троцкий, своей речью, сумел на­
столько наэлектризовать толпу, что тысячи рук одним поры­
вом поднялись по его призыву, п р и с я г а я на верность Рево­
люции, на борьбу за я е е — до смертного конца.
Глазом затравленного зверя следил Керенский за вспле­
сками раскованной вновь, непокорной у ж е ему — народной
стихии. С тех пор, к а к в июльские дни он подписал ордера
на арест, виднейших «левых» товарищей по партии, он пере­
стал уя;с стесняться перед ними. В беседах — он зло к р и в и л
губы: « Ч е р н ь ! » . . . Вели бы у него были под рукой доста­
точные силы, с к а к и м сладострастием смотрел бы он, к а к
врезают кровавый след эскадроны в толпы «взбунтовав­
ш и х с я рабов» — «мятежного охлоса», к а к ш и п е л из другого
угла, не менее его напуганный и не менее его растерянный,
селянский министр, говорун и бонмотист Виктор Чернов. Но
сил не было: Керенский мог в Петрограде, с грехом пополам,
рассчитывать л и ш ь на к а з а ч ь и п о л к и (1-й, 4-й, 14-й), и при­
том рассчитывать больше по русской правительственной тра­
диции, чем на основании каких-нибудь р е а л ь н ы х данных.
Б ы л о й «оплот» Р о д з я н к и — юнкерские училища, оставались,

86

правда, реакционными попрежнему, но они были так не­
выгодно, ' в тактическом отношении, расположены . . . впере­
межку с верными Военно-Революционному Комитету вой­
сками, что их заранее н у ж н о было считать п а р а л и з о в а н н ы м и :
В.-Р. К. мог ликвидировать их в любой момент, одним взма­
хом, если бы опи вздумали пошевелиться. Загородные ча­
сти: Петергоф, Гатчина, Царское С е л о ? . . На них восемь
месяцев тому назад рассчитывало царское правительство, от­
тягиваясь к Зимнему д в о р ц у . . . И обманулось. Мог ли за­
быть это Керенский, оттягивая, жестом однозвучным, с в о е
правительство и с в о и войска к Зимнему дворцу в октябрь­
ские дни своего заката? . .
Тем не менее, он отдал приказ о выступлении в Петро­
град наиболее н а д е ж н ы м , с правительственной точки зрения,
окрестным войскам: ударному батальону, стоявшему в Цар­
ском, артиллерии в Павловске, школе п р а п о р щ и к о в в Петер­
гофе . . . В ответ на вызов этот, Военно-Революционный Ко­
митет подал, не т е р я я ни минуты, боевой сигнал.
Как рванулпсь в дело матросы, гвардейские полки,
красногвардейцы . . . красногвардейцы, особенно! Июль был
д л я них «Нарвой». «После Нарвы — Полтава».
Около 2 часов ночи на 25 октября войсками ВоенноРеволюционного Комитета з а н я т ы были вокзалы, мосты,
электрическая станция и т е л е г р а ф . . .
Керенский призвал
казаков «выступить во имя свободы, чести и славы родной
земли на помощь Ц. И. К. Советов, революционной демокра­
тии, Временному Правительству и гибнущей России». Но
к а з а к и отказались. «Ежели бы пехота пошла, тогда дело
другое. А без пехоты нам итти не с р у к и . . . ». Они оста­
лись нейтральными. З а я в и л о о нейтралитете своем и Па-

37

вловское училище, ссылаясь н а близость Гренадерского полка,
уже примкнувшего ш т ы к и по п р и з ы в у Петроградского Совета.
Подкреплений из окрестностей не прибыло. Не отозвались на
правительственный вопль и броневики, которые Керенский,
как выяснилось позднее, считал по какому-то недоразумению
за собою: большая часть об'явила себя за восстание, остальные
сохранили нейтралитет. К семи часам утра телефонная стан­
ц и я была уже в руках Военно-Революционного Комитета: ап­
параты Штаба Петроградского Округа были немедленно в ы ­
ключены и, тем самым, всякое руководство «бороной стало
невозможным. Керенский бросился в автомобиль, спеша вы­
скользнуть и з смыкавшегося уже вокруг него железного
кольца. И было время: еще немного, и ему «насыпали бы соли
на хвост»: кронштадтские матросы, торопясь к р а з в я з к е , у ж е
высаживались на Николаевской набережной . . .
В 10 часов утра Военно-Революционный Комитет обна­
родовал извещение о с о с т о я в ш е м с я
перевороте:
«К гражданам России»!
«Временное Правительство низложено. Государственная
власть перешла в руки органа Петроградского Совета Рабочих
и Солдатских Депутатов — Военно-Революционного Комитета,
стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона».
«Дело, з а которое боролся народ: немедленное предло­
жение демократического мира, отмена помещичьей собствен­
ности на землю, рабочий контроль над производством, со­
здание Советского правительства — это дело обеспечено. Д а
здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»
В городе, несмотря . на переворот, повторяю; «не пахло
порохом». От Керенского отрекся даже «Совет Республики»,

38

еще 24 октября отказавшийся поддерживать своим «авто­
ритетом» его репрессивные меры против большевистских га­
зет. Гоц-Либердановский Ц. И. К. в последнем, экстренном,
ночном заседании своем (на 25-е) только хватался за голову.
Напрасно дергал за ниточки режиссер этого марионеточного
театра, незримый за кулисами, но ощутимый в лепете эсеров
и меньшевиков,, Абрам Год. Ц. И. К. сделал все, чтобы свести,
себя за время к е р е н щ и н ы к нулю, и теперь пожинал плоды:
он явственно сам себе был противен в эту памятную н о ч ь . . .
Что оставалось еще? Городское самоуправление?
Но
«отцы города» при' первом известии о начавшихся действиях
сами поспешили в Совет справляться о намерениях побе­
дителя и, получив от Троцкого заверения в том, что им
лично не грозит никакой опасности, и если Городской Думе
не найдется, к а к следует ожидать, места в системе Совет­
ского строя, то конец ее будет, во всяком случае, «конститу­
ционным», без эксцессов, — совершенно успокоились и
меньше всего, кажется, думали об организации борьбы. .
Керенский бежал: «за подкреплениями», —• к а к всегда
в таких случаях пишется. Неуспевшие последовать его бла­
гому примеру, остальные министры метались по городу, и щ а
убежища от ш а р и в ш и х по присутственным местам броневи­
ков, и укрылись, наконец, в Зимнем, занятом тысячью юнке­
ров и насмерть перепуганными ударницами жепского ба­
тальона, в ы з в а н н ы м и на Дворцовую площадь под предлогом
парада и, вместо того, п о п а в ш и м и . . . если ,и не в «дело», то,
во всяком случае, в п е р е д е л к у . . .
С'езд должен был открыться днем: кворум был давно
уже на-лицо, к утру еще в мандатной комиссии было заре-

39

гистрировано 063 делегата, — цифра, превзошедшая все н а ш и
ожидания, так как выборы на С'езд ш л и во многих местах
под полубойкотом правых социалистических партий, знав­
ших, ч т о станет в порядок д н я этого С'езда. Но, несмотря
на кворум, заседание не открывалось: большевики хотели до
начала его закончить ликвидацию Временного Правитель­
ства и поставить, таким образом, С'езд перед непоправимо
совершившимся фактом.
Фракции С'езда, со своей стороны, тоже н е торопились,
они д о л ж н ы были обсудить — со всей серьезностью, которой
требовал момент, создавшееся положение и дальнейшую свою
тактику.

*
В 10 час. 45 мин. вечера в большом актовом зале Смоль­
ного, — белом от огней огромных, временем отяжеленных,
хрустальных люстр, переполненном до головокруясения свои­
ми и чужими, открылся, наконец, С'езд: оттягивать дольше
было не-зачем. Настроения фракций определились: было из­
вестно, что п р а в ы е . социалистические партии, оказавшиеся
в ничтояшом меньшинстве, со С'езда уйдут, независимо от его
программы и тактики; с другой стороны, «боевые действия»
в городе шли также к концу: Временное Правительство было
обнаружено в Зимнем дворце, дворец со всех сторон обложен,
«Аврора» стояла уже под самыми его окнами, и долго упря­
мившиеся орудия Петропавловских верков были, наконец,
направлены на беспомощные стены к а т а ф а л к а к е р е н щ и н ы . . .
Дело должно было кончиться с минуты на м и н у т у . . . Не
«ударницам» ж е отвести удар, который вели уже под при­
крытием ружейного и пулеметного огня Подвойский и Ан­
тонов . . .
40

Заседание, по чину, открыл, от имени старого В. Ц. И. К.—
меньшевик Дан. Во вступительной речи его с л ы ш а л и с ь
явственно отголоски панихидного слова, сказанного меньше
суток тому назад в «прощальном» экстренном заседании
«Таврического»:
«Сейчас не место политическим ' речам . . . Наши това­
рищи, заседающие в Зимнем дворце, находятся под об­
стрелом . . . »
Есть в голосе тупая покорность судьбе. И невольно,
руша напряженность, побежал по рядам, огибая искрами
колонны, веселый смешок. На деле: от слов Д а н а так ярко
представилось: там, в Зимнем, гнездо побледпелых до бе­
л и з н ы их манишек К и ш к и н ы х и Терещенок, на раззолочен­
ных диванах былых императорских покоев ж м у щ п х с я друг
к другу, з а ж м у р и в г л а з а . . . Под охраною . . . ж е н щ и н ! в о ­
истину: и смешно и п р о т и в н о . . .
— Предлагаю приступить к выбору п р е з и д и у м а . . .
Аванесов подходит с готовым листком в руках:
«Ленин . . .
Зиновьев . . .
Каменев . . .
Луначарский . . .
Коллонтай . . . С п и р и д о н о в а . . . Мстиславский . . . »
Под далекий глухой удар петропавловской п у ш к и я под­
нимаюсь, вместе с остальными членами вновь избранного пре­
зидиума, на прогибающийся под тяжестью т о л п я щ и х с я на
нем, неструганный, словно наскоро сколоченный, п о м о с т . . .
И сразу, к а к на скале под пенистым прибоем, волной напря­
ж е н и я , радостного, победного — ометывает, словно в водо­
вороте к р у т я щ и й с я взмывающий к р и к а м и и плеском рук,
бушующий, п р а з д н и ч н ы й зал.
Каменев сменяет на председательском месте Дана. Тоже
радостный, праздничный. И весь он словно «в новом», «па­
радном», хотя на нем тот ж е в е ч н ы й его, бессменный, при41

мелькавшнйся за прошлые
по швам пиджак.

месяцы, потертый,

«Порядок

лоснящийся

дня»:

«Вопрос об организации власти».
«О войне и мире».
«Об Учредительном Собрании».
— Возражений нет?
Снова глухой, далекий удар пушечный, от которого скри­
пит зубами приплясывающий за трибуной словно от нестер­
пимой, з у д я щ е й боли, «бундовец» Абрамович.
. . . Какие тут в о з р а ж е н и я ! . .
— Слово д л я доклада предоставляется представителю
Петроградского Совета.
«Оппозиция» не слушает его: н а в и с а я за спиной пред­
седателя, она перебивает порядок д н я нетерпеливым настоя­
нием внеочередных заявлений. Каменев одинаково благо­
душно кивает всем, — лукаво посмеиваясь глазами из-под
природой насупленных бровей — и записывает, записывает
«очередь», под резкий, ч е к а н я щ и й голос докладчика, под
жгучие взрывы рукоплесканий.
Наконец, доклад кончен. Получает слово Мартов: к а к
всегда, упираясь в бок дрожащей, бескровной рукой, весь
крпвенькпй и юродивый, бодая взлохмаченной головой упря­
мое пространство — он требует мирного р а з р е ш е н и я начав­
шегося конфликта. Ему жидко хлопают «свои»; демонстра­
тивно разводя руками, аплодирует на трибуне кто-то из
«старших» большевиков.
Слово за мной — от имени фракции.

42

Я говорю о том, что с момента открытия С'езда — ему,
никому другому, принадлежит суверенная власть, что не
время судить — прав п л и неправ был Петроградский Испол­
нительный Комитет, собственной волей, не доясдавшись власт­
ного слова О'езда, д у н у в ш и й на карточный домик «Временной
власти», — но дальнейшее руководство действиями должно
прннадлеягать открытому ныпе С'езду Советов. Я предлагаю,
поэтому, подчинить Петроградский Военно - Революционный
Комитет специальному органу, который' С'езд немедленно же
изберет из среды своих ч л е н о в . . . А до того, в виду полной,
бесспорной небоеспособности тех ж а л к и х кучек, которые
имеет за собой бывшее Временное Правительство — левое
большинство ф р а к ц и и социалистов-революционеров, от имени
которого я выступаю, предлагает немедля п р е к р а т и т ь «види­
мость» боевых действий. Слишком ответственны, слишком
велики стоящие перед нами решения, чтобы принимать их —
отвлекаясь, волнуясь гулом к а н о н а д ы .
Слово это подхватывает Троцкий. «Кому могут мешать
звуки перестрелки?
Напротив! Они помогают работать».
Что ж е до самого предложения, то большевики не возражают
против включения е г о . . . в порядок д н я .
Очередь — за «старым» Таврическим. Он начинается —
спор «марта» с «октябрем»! Х и н ч у к — от меньшевиков, Гецдельман — от правых с.-р., — протестуют «против преступле­
ния, совершенного над Родиной и Революцией».
А воздух за старыми стенами дрожит от участившихся
у д а р о в . . . Жутко перезванивают, вздрагивают в такт им
высокие, чванные окна. Там за колоннами.
Партийные д е к л а р а ц и и — идеологическая прелюдия: за
нею начинается позванивание оружием.
43

— От имени фронтовой группы С'езда,—кричит, хмурясь
и пыжась, с трибуны главный центурион «правых» — Кучин:
Заявляю, что фронт полностью против захвата в л а с т и . . . » .
. . . — На . . . чальство, — презрительно доносится н з ря­
дов. — От штаба п р и с л а н . . . Пересвист, пересмех.
—• Т ы скажи, кем избран? . . Видно птицу по п о л е т у ! . .
Но Кучин самоуверенно, вызовом, прямится н а д три­
буной: «Я избран на С'езде представителей всех фронтов и
армий. И от имени армейских комитетов: 2-й, 3-й, 4-й, 5-й,
С-й, 7-й, 8-й, 9-й, 10-й, 11-й, 12-й, Особой и К а в к а з с к о й » . . . —
он напрягает голос до высшей, доступной его голосовым
связкам угрозы — «фронтовая группа снимает с себя
всякую ответственность' за последствия этой
авантюры
и покидает С'езд. Отныне — арена борьбы переносится
на места».
З а колоннами яро свищут. Но все ж е , словно тучею
темной перекрыло, на мгновение, белый, светлый, огнями
играющий з а л . . .
«Вторая . . . Третья . . . Ч е т в е р т а я . . . Особая . . . »
И, зорко ловя настроение зала, Каменев тотчас, не медля
* дольше, выпускает на трибуну уже давно переминающегося
сзади нас с ноги на ногу матроса с «Авроры».
Кто видел наших матросов в боевые дни — тот знает, на­
сколько неотразимо впечатление их литых, волей напоенных
фигур, короткого — насмерть, без колебаний, — бьющего же­
ста, — резким броском реясущпх воздух, п р я м ы х , н е знаю­
щих изворота слов. Т а к и теперь. Е д в а н а д кафедрой
' взметнулась плечистая, гибкая фигура, к р а с у я с ь волосатой
крутой грудью, под расстегнутым бушлатам, и приветствен­
ным жестом закрутились над кудрявой головой георгиевские
:

44

ленточки «Авроры»,- — зал дрогнул от приветственных к р и ­
ков. Исступленно, словно отгоняя н а к л и к а н н ы й было Ку­
чиным черный п р и з р а к — С'езд т я н у л с я к фигуре этой,
вставшей перед нами символом победного восстания . . . «Да
здравствует революционный флот!»
«Зимний кончается. „Аврора" стреляет по нем без ма­
лого, что в упор!»
«О-о-о!», — стонет, з а л а м ы в а я руки, у самых ног матроса,
бледный, с ошалелыми глазами, Абрамович. И, о т з ы в а я с ь
на этот ж а л к и й стон — великодушным и неподраясаемо-бесшабашным жестом — аврорец успокаивает его, добавляя
громким, д р о ж а щ и м от внутреннего смеха, шопотом:
«Холостыми стреляем».
С них — министров и у д а р н и ц — хватит и х о л о с т ы х . . .
Но снова зловещим шипением прозревают настроение
зала новые д е к л а р а ц и и — «правых». Истерически зовет
Абрамович С'езд к Зимнему дворцу, куда р е ш и л а итти —
«погибнуть вместе с Временным Правительством» группа
бундовцев, в ы с л а в ш а я его на трибуну. З а я в л я ю т о своем
уходе со С'езда и меньшевики и «правые» — отныне отме­
жевавшиеся от нас — эсеры и еще, еще какие-то группы
из «маленьких».
И все резче, все наглее угроза «фронтовыми» и «взрывом
народного возмущения», « н е и з б е ж н о г о . . . в итоге этого бе­
зумного и преступного шага» . . . Так формулируют эсеры . . .
Верят они себе или нет — но они пытаются глумиться:
«Радуйтесь, радуйтесь. В а ш а победа — на час! Разве не
виден перст судьбы у ж е в том, что Керенский ускользнул от
броневиков и пикетов Военно-Революционного Комитета, —

4й

один из всех министров. Единственный, которого вам стойле'
ловить! Но вы его упустили. И пока в ы ' здесь тешитесь
хлопанием и свистом — он идет уже на Петроград, он бли­
зится уже к его заставам — во главе спешащих «на спасение
Революции» с фропта, верных Временному Правительству
войск».
*
v
«Вторая . . . Третья . . . Особая . . . Сколько их насчитал
Кучин? Напомнить? . . В одних окрестностях — в Гатчине,
в Кранном, в Петергофе — за Керенским 40 тысяч штыков.
Л у вас? —• Оглянитесь, подсчитайте свои с и л ы » . . .
И снова, тем же приемом парируя, психологически, удар,
уже захолонувший было «предчувствиями» д у ш и более роб­
ких, — встает на трибуне — без жеста — спокойный, прямой,
сухой, костистый — без нервов, весь из сухожилий и мышц,
затянутый в солдатскую защитную блузу — л а т ы ш с к и й стре­
лок, Петерсон. — Они тронулись уясе, фронтовые латышские
полки! •— Онп идут на переймы, в тыл войскам Керенского.
И рапыпе, чем он успеет собрать свой дух, р а с т е р я н н ы й на
бегстве — он окажется между двух огней, недоношенный
диктатор . . . Если уже не оказался . . .
Ибо — уже теснятся к трибуне, по тихому вызову Каме­
нева — представители гатчинских войск, войск царскосель­
ских. Живого, стальною оградой стать на пути подкреплений
«временщику» — к а к стали они в дни свержения царской
власти — обещаются, к л я н у т с я г а р н и з о н ы . . .
И снова в зале радостно и светло. И сгорбясь, волоча
ноги, словно придавленные, выбираются из рядов ж и д к и м и
вереницами эсеры и меньшевики . . . «Март» уходит . . .
Сзади помоста трибуны, у сырой, свеже выбеленной,
пачкающей стены, я вижу п р и ж а в ш у ю с я к ней сиротливую,
46

скорбную, словно судорогою сведенную фигуру Мартова.
Мутно глядя сквозь скривленные стекла пенонэ на затоптан­
ный, забросанный окурками пол, он все еще упорно и напвно
ждет, когда станет, наконец, на очередь его «внеочередной
вопрос».
Но вместо него — р е ш а ю щ а я весть: дворец взят. Весь
состав Временного Правительства арестован и отвезен в кре­
пость. Самосудов удалось избежать — целы и юнкера и
министры.
Мартовцы торопливо отрясают прах от ног своих и оста­
вляют зал . . . догонять бундовцев и э с е р о в . . . Наша фрак­
ция у д а л я е т с я на совещание. Я снова занимаю свое предсе­
дательское место за столом.
Но о чем, в сущности, совещаться? Путь ясен. Партия—
до последнего человека — не может, не смеет в д а н н ы й мо­
мент отойти, оторваться от масс. И если — к а к мы ждем,
как мы знаем, — на два непримиримых, смертно-враясдебных
стана разрежет стеною баррикад Россию сегодняшняя ночь -н
мы не были бы революционерами, если бы искали, где наше
место . . . Хорошо или плохо — л у к натянут . . . предатель тот,
кто толкнет под руку стрелка:-переменять п р и ц е л — п о з д н о . . .
Уже под утро — в 6 часов (дрожит в окнах белесый, хму­
рый рассвет) принимает С'езд декларацию «рабочим, солда­
там и крестьянам» . . .
«Опираясь н а волю громадного большинства рабочих,
солдат и крестьян, опираясь н а совершившееся в Петрограде
победоносное восстанпе рабочих и гарнизона, Второй Всерос­
сийский С'езд Советов Р. и С. Д. берет втасть в свои руки.
«Временное
Правительство
низложено.
Большинство
членов Временного Правительства уже арестовано.
47

«Советская власть предложит немедленный демократи­
ческий мир всем н а р о д а м . и немедленное перемирие на всех
фронтах.
Она обеспечит безвозмездную передачу поме­
щичьих, удельных и монастырских земель в распоряясение
крестьянских комитетов, отстоит права солдата, проведя пол­
ную демократизацию армии, установит рабочий контроль над
производством, обеспечит своевременный созыв Учредитель­
ного Собрания, озаботится доставкой хлеба в города и пред­
метов первой необходимости в деревню, обеспечит всем на­
циям, населяющим Россию, подлинное право на самоопре­
деление . . .
«С езд постановляет: вся власть на местах переходит
к Советам Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов,
которые и д о л ж н ы обеспечить подлинный революционный
порядок.
«С'езд призывает солдат в окопах к бдительности и
стойкости. С'езд Советов уверен, что революционная армия
сумеет защитить революцию от всяких посягательств импе­
риализма, пока новое правительство не добьется заключения
демократического м и р а . . .
«Солдаты, рабочие, служащие! в ваших р у к а х судьба
революции и судьба демократического мира.
«Да здравствует Р е в о л ю ц и я ! . . »

И . \АО. 3.231