Author: Кутергин В.Ф.
Tags: история история греции история античного мира история македонии политика античности
ISBN: 5-7103-0004-7
Year: 1991
Similar
Text
В.Ф. Кутергин
БЕОТИЙСКИЙ
СОЮЗ
В 379-335 гг. ДО н.э.
В. Ф. КУТЕРГИН
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ
В 379-335 гг. ДО Н. Э.
ИСТОРИЧЕСКИЙ
ОЧЕРК
ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОРДОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1991
ББК T3{03X
К88
Научный редактор — доктор исторических наук
профессор Г. А. Кошеленко
Рецензенты:
кафедра всеобщей истории Адыгейского педагогического
института; доктор исторических наук профессор
А. С. Ш о ф м а н
Кутергин В. Ф.
К 88 Беотийский союз в 379 — 335 гг. до н. э.: Историче-
. сиий очерк. — Саранск: Изд-во Морд, ,ун-та, 1991. — 184 с.
ISBN 5 — 7103 — 0004 — 7
В книге рассматриваются наиболее драматические события в жиз-
ни Древней Греции: междоусобные войны полисов в IV в. до и. э. и
завоевание их македонскими царями Филиппом II и его сыном
Александром. Основное внимание уделяется роли в этих событиях
Беотийского союза,'который в 371 г. до и. э. понес сокрушительное
поражение «непобедимым» спартанцам и через несколько десятиле-
тий стал последним противником подчинения Эллады Македонии.
Дается характеристика государственного строя, установившегося в
Беотии после знаменитого демократического переворота 379 г. до н. э.,
подробно освещается военная и политическая деятельность крупней-
ших античных полководцев Пелопида и Эпаминонда.
Рассчитана на научных работников, студентов вузов и всех инте-
ресующихся античной историей.
й 0503010000 — 6 ББК ТЗ(ОЗ)
193(03) — 91 3 "* 91
ISBN 5 — 7103 — 0004 — 7
©I Издательство Мордовского
университета, 199]
ВВЕДЕНИЕ
События, о которых пойдет речь в этой книге, происходили
более 2 300 лет назад; Наверное, кто-нибудь подумает, а кто-то и
скажет, что седая древность в наше время не представляет ника-
кого интереса, ибо нас она не может ничему научить. Однако са-
ма жизнь все больше доказывает ошибочность подобных рассуж-
дений. Далекое прошлое не исчезает бесследно,- часто оно дает
ориентиры и для будущего. Ф. Энгельс, например, высоко оценил
значение античности для общественного развития европейских
народов: «В спасенных при -падении Византии рукописях, в вы-
рытых из развалин. Рима античных статуях перед изумленным
Западом предстал новый мир — греческая древность; перед ее
светлыми образами исчезли призраки средневековья...» [5, 345 —
346Г.
Так начиналась эпоха Возрождения — Возрождения того, что
было достигнуто античностью и что оказалось забытым на целое
тысячелетие. С тех пор просвещенное человечество’ изучает и
развивает это богатое наследие. Важным завоеванием античной
мысли было то, что она стала вырабатывать критерии подлин-
ной ценности человека. В древней Элладе впервые сформирова-
лись понятия таких основополагающих духовных ценностей, как
гражданская свобода и,гражданский долг, гуманность, идея гар-
монического развития личности, обсуждалась проблема соотно-
шения личного’ и общественного.
. Не потеряла своего значения античность и для строго науч-
ного исследования, так как и здесь еще много белых пятен и тра-
фаретных позднейших умозаключений об исключительности или
универсальности греко-римского мира. Лучшая изученность его
по сравнению со многими другими общностями древности, доста-
1 Здесь и далее и ссылках и квадратных скобках первая цифра обозначает
порядковый номер сочинения в библиографическом списке, последующая рим-
ская цифра — том, арабская — страницы. Источники указываются в круглых
скобках.
3
точно определенные хронологические и территориальные рамки,
относительная четкость социальной и политической структуры и
расстановки сил в социальных и политических конфликтах и,
соответственно, большая четкость исторических процессов как
всего античного мира в целом, так и отдельных его систем и ин-
ститутов, наконец, богатство проявлений идеологической жизни
делают этот мир, если не универсальным эталоном, то настоящей
лабораторией для познания и проверки действия диалектических
закономерностей [90, 21].
История античного, мира исследована не только' неполно, но и
далеко не равномерно. Например, в истории Древней Греции дол-
гое время привлекал лишь классический период, а в его рамках
основное внимание уделялось Афинам, Спарте и еще некоторйм
крупным полисам. В тени оставались такие области, как Фесса-
лия, Халкидика, Этолия, Аркадия, Ахайя и Беотия. Они счита-
лись традиционно отсталыми и не игравшими серьезной роли в
международных делах и греческой культуре. Сейчас это преду-
беждение постепенно рассеивается. Археологические материалы
последних десятилетий убедительно' доказали, что территория
Беотии являлась одним из древнейших очагов формирования
древнегреческой цивилизации. Открытые здесь дворцы микен-
ской эпохи изобилуют художественными росписями и. письмен-
ными документами. Позднее беотийцы внесли значительный
вклад и в развитие духовной культуры. Они дали миру поэтов
Гесиода, Пиндара, и Коринну, знаменитого писателя Плутарха,
историка Каллисфена, безвременно погибшего от самодурства
Александра Македонского. Выросли тут и видные художники, и
крупные архитекторы, и знаменитые полководцы Эламйнонд и
Пелопид, которые открыли тактический принцип сосредоточения
превосходящих сил на решающем участке.
Одна из важных особенностей политической жизни Беотии —
довольно раннее возникновение здесь федерации городов, кото-
рая пережила сложную эволюцию и заняла заметное место в
межполисных отношениях VI — IV вв. до н. э. Эта федерация,
известная истории под названием Беотийский союз, просущество-
вала с перерывами со1 времен Троянской войны до завоевания
Греции Римом.
В V В', до н. э. Беотийский союз придерживался в основном
проспартанской ориентации и активно помогал Спарте в Пело-
поннесской войне. Но уже в начале IV в. до н. э. беотийцы высту-
пили инициаторами широкой антиспартанской коалиции и откры-
то воевали против Спарты. Наивысший расцвет объединения бео-
тийских городов во главе с Фивами наблюдался после демокра-
тического переворота 379 г. до н. э., который создал более благо-
приятные условия для социально-экономического1 и подитическо-
4
bo развития Беотии. В результате активной военной и политиче-
ской деятельности демократической) Беотийского союза была
уничтожена гегемония.Спарты в Элладе, а это, в свою очередь,
способствовало усилению демократического движения во многих
гюродак Пелопоннеса и Северной Греции. Период 70 — 60-х гг.
IV в. до н. э. по Праву называют временем -фиванской гегемонии.
Во второй половине IV в. до н. э. Беотийский союз пытался
оказать сопротивление экспансии македонских царей. В решаю-
щем. сражении эллинов с войсками Филиппа II при Херонее бео-
тийцы взяли на себя наиболее опасный, центральный участок
фронта и понеел|и наибольшие потери. Попытка освободиться от
зависимости Македонии была еще раз предпринята в 335 г.
. до н. э., когда по Греции прошел слух о смерти Александра Ма-
кедонского! Это восстание закончилось полным крахом, разруше-
нием Фив и массовой продажей уцелевших фиванцев в рабство.
За период, продолжительностью чуть более сорока лет, Беотий-
ский союз пережил и высочайший взлет, и величайшую трагедию.
Исследование всех политических коллизий, связанных с воз-
вышением и упадком Беотийского союза в IV в. до н. э., составля-
ет основное содержание данного очерка. Автор ставит целью
прежде всего выяснение истории борьбы фиванских демократов
против проспартанской олигархии в 382 — 379 гг. до н. э. и при-
чин успеха этой борьбы. Вторая важная задача заключается в
изучении причин и путей возрождения Беотийского- союза после
демократического переворота 379 г. до н. э., а также сущности
нового объединения беотийских городов. Третья цель очерка —
исследование роли Беотийского- союза в освобождении Эллады
от спартанского- засилья и подъеме демократического движения
греков. И, наконец, в сферу научного интереса входит анализ по-
литических событий, приведших к ослаблению и гибели Беотий-
ского союза в 30-х гг. IV в. до н. э. (Священные войны, создание
антимакедонской коалиции).
Несмотря на имеющиеся в отечественной и зарубежной науке
отдельные статьи и> монографии по истории Беотии, указанные
вопросы раскрыты пока недостаточно и нуждаются в углублен-
ной разработке и. возможной переоценке сложившихся концеп-
ций. При этом автор далек от мысли, что все эти проблемы мож-
но решить в кратком историческом очерке, но тем не менее он
пытается привлечь к ним внимание читателей.
Глава I’
ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ
История Беотии воспроизведена в источниках недостаточно
полно и неравномерно по отдельным периодам. Главная труд-
ность для исследователя заключается, пожалуй, в том, что в его
распоряжении нет нарративных источников, происходящих из
самой Беотии. Исключение составляют лишь сочинения Плутар-
ха, который обращался к рассматриваемым событиям четыре
столетия спустя. Большинство сведений мы находим у афинских
историков (Ксенофонт), ораторов (Исократ, Эсхин, Демосфен
и др.) или позднейших римских писателей (Диодор Сицилийский,
Помпей Трог, Кррнелий Непот). Исторический метод этих авто-
ров не всегда совпадал с методом Фукидида, стремившегося оты-
скать истину, и методом «отца истории» Геродота, записывавше-
го все, ЧТО' он видел и слышал. Авторы сочинений, отразивших
историю Беотийского союза в IV в. до н. э., испытывали серьез-
ное влияние политических, идеологических мотивов своего време-
ни, они зависели от усилившегося -недоверия одного полиса к
другому. Поэтому субъективный момент преобладает почти во
всех литературных источниках.
Что касается эпиграфических и нумизматических данных, счи-
тающихся более надежными и достоверными, то они крайне не-
многочисленны и отражают далеко не все перипетии политиче-
ской-жизни. Тем не менее они иногда служат важной точкой опо-
ры в изучении сложной истории бурного IV века до н, э.
Наиболее подробная и связная политическая история Эллады
первой половины IV в. до н. э. представлена у Ксенофонта в его-
«Греческой историй». На протяжении многих столетий высказы-
вались довольно противоречивые суждения как о самом истори-
ке, так и о ценности его трудов. Как отметил в начале нашего
века немецкий ученый Т. Гомперц, «прежние времена чтили его
не в меру, а современность склонна относиться к нему с незаслу-
женной суровостью» [41, 93]. В последнем больше всего повинны
соотечественники Т. Гомперца. Распространившийся в XIX в, «ги-
перкритицизм» не оставил без внимания и творчество Ксенофон-
та. Сторонники этоц> направления в исторической науке доказы-
вали, что его произведения — всего лишь плоды «досуга отстав-
6
його майора» 1175, 131], а сам он не кто иной, как «дилетант в ге-
тевском смысле слова» [41, 83], т. е. человек, который постоянно
берется за такие дела, до которых он не дорос. Под влиянием
этой школы и советский историк С. Я. Лурье окрестил Ксенофон-'
та «Тартареном от философии» [66, VI].
Во всех этих утверждениях явно проглядывает модернизация.
Сочинения античного' автора подгоняются под термины и шабло/
ны современности. Наиболее выразительно обозначилась тенден-
ция к этому у английского историка Дж. Бьгори. Он признает за
Ксенофонтом только талант бойкого, хотя и поверхностного пуб-
лициста. «Если бы он жил в наши дни,. — заключает , Дж; Бью-
ри, — то он .мог бы быть первоклассным журналистом или памф-
летистом» [108, 151]* Таким образом, суждения сводятся к тому,
что историком Ксенофонта считать нельзя.- В лучшем случае*
как выразился Ф. Г. Мищенко, его заслуга состоит в написании
мемуаров [68, 163].
Однако в русской историографий такое нигилистическое отно-
шение к Ксенофонту не превалирует. В. П. Бузескул, замечая все
недостатки исторического труда Ксенофонта, не проходит и мимо
его большого вклада в греческую историографию. Он писал:
«...хотя у него есть умолчания, но до сознательного извращения
фактов он не доходит, и раз что-нибудь сообщает, это сообщение
более или менее верно; сравнение его известий с известиями дру^
гих источников... оказывается в его пользу; его версии нередко
заслуживают предпочтения... его Hellenica является важным ис-
точником» [37, 117].
Многие советские ученые развили эту положительную оценку
трудов Ксенофонта. С. И. Соболевский отмечал простоту и яс-
ность его стиля, в котором нет риторических прикрас [76, XXIV].
М. Е. Грабарь-Пассек считает, что произведения Ксенофонта
«ценны огромным количеством исторических сведений и бытово-
го материала» [42, 125]. В течение многих лет тщательным изу-
чением творчества Ксенофонта занимается Э. Д. Фролов. Он ха-
рактеризует его как своеобразную натуру, гибкую, восприимчи-
вую, в которой естественно соединялись качества наблюдателя,
склонного к рефлексий, и практического деятеля [82, 111]. Но
все-таки античный историк, по мнению Э. Д. Фролова, преждЬ
всего талантливый публицист, а не исследователь. Именно, как
публицист «он оказывается весьма оригинально# и значительной
фигурой, постольку, конечно, поскольку мы признаем, что поли-
тическая публицистика оказывает на общественное развитие не
меньшее влияние, чем строгая наука или философия» [82, 112].
Существует в нашей науке и другой взгляд, согласно которому
нужно ценить в Ксенофонте крупного историка, а затем уже пи-
сателя, публициста и популяризатора философии Сократа [52,
25]. ......................... . _____
7
В современной западной историографии тоже раздаются го-
лоса в защиту Ксенофонта как историка. Например, американ-
ский исследователь Г. Вуд доказывает, что своеобразный жиз-
ненный путь, органическое сочетание теоретических знаний, по-
лученных в школе Сокрйта, и личного военного опыта, возник-
шее в результате этого единство политических и военных интере-
сов позволили ему обогатить как военное искусство, так и поли-
тическую теорию [178, 33 — 36].
Историю интересующего нас периода Ксенофонт излагает в
последних трех книгах своего главного труда — «Греческой ис-
тории». Причем он передает ее фрагментарно, рассматривая все
основные события через призму спартано-беотийских отношений.
Главное обвинение, которое часто предъявляется Ксенофонту,
состоит в том, что он якобы сознательно' умалчивал или извра=-
щал неугодные ему факты [66, IX]. Подозрения в намеренном ис-
кажении фактов можно считать сейчас необоснованными, а при-
чины умалчивания некоторых важных событий остаются те-
мой исследования многих ученых.
Утверждается, что Ксенофонт опускал именно те факты, ко-
торые были неприемлемы для него как апологета Спарты, ее по-
рядков и интересов. Подробно описывая борьбу между отдель-
ными греческими государствами, он ни разу не сообщает об об-
разовании враждебных Спарте коалиций и союзов. Не находим
мы у него и истории создания 2-го Афинского морского союза,
возрождения Беотийского союза и т. п. Особенно много в «Грече-
ской истории» пропусков сведений о внутреннем положении Бео-
тии периода господства там демократических порядков, т. е. в
379 — 362 гг. до н. э., когда во главе Беотийского союза стояли
непримиримые враги Спарты — Исмений, Пелопид и Эпаминонд.
Выпали из поля зрения Ксенофонта такие детали, как поражение
спартанцев от Исмения при Нарике и от Пелопида при Тё-
гире.
Показательно для стиля и метода Ксенюфо|нгга и то, что имена
Эпаминонда и Пелопида в его произведениях почти не встре-
чаются. Пелопид упомянут лишь однажды, да и то в невыгодном
для него свете: в роли посла, добивающегося помощи у персид-
ского царя. Эпаминонд в первый и последний раз появляется в
заключительных главах «Греческой истории», где рассказывает-
ся о его гибели.
Описание знаменитой битвы при Левктрах у Ксенофонта
очень запутано- и остается, пожалуй, самым слабым мес-
том его труда [142, 414]. Будучи сам военным специалистом и
имея возможность узнать подробности сражения от его участни-
ков, Ксенофонт тем не менее не заметил новой тактики беотий-
цев, которая, по словам Ф. Энгельса, и обеспечила блестящий
успех Эпаминонда [2, 13].
8 J
Не сообщает Ксенофонт и о других неприятных для спар'гай-
цев фактах: о восстановлении с помощью беотийцев самостоя-
тельности Мессении, объединений аркадцев в один союз и строи-
тельстве новой столицы Аркадии — города Мегалополя. Боль-
шинство этих умолчаний и пропусков можно объяснить полити-
ческими взглядами автора; так как он не мог безразлично отно-
ситься к победам демократов' над спартанцами; и в первую оче-
редь над его кумиром — царем Агесилаем.
Однако видеть все причины неполноты его описания только в
этом, что делает G; Я; Лурье [66, XIV], очевидно; нельзя; Еще
В. П. Бузескул заметил', что пристрастие Ксенофонта не так ве-
лико, как кажется с первого взгляда [37, 117]. Хотя многие фак-
ты, компрометирующие спартанцев, действительно не Нашли от4
ражения на страницах «Греческой истории», иногда автор все же
вынужден говорить и о спартанцах неприятные для негой для них
вещи. Например, он приводит речь афинского посла Автокла, В
которой содержится резкая критика политики Спарты, высту^
павшей на словах за автономию, а на деле препятствующей ее
осуществлению (Ксен., Греч, истор., VI, 7, 3). Захват спартан-
скими войсками фиванской крепости Кадмеи в 382 г. до н. э.
Ксенофонт называет «богопротивным делом», а проспартанскую
партию в Фивах рассматривает как кучку олигархов, желающих
поставить город в рабскую зависимость от лакедемонян (Там же,*
V, 4, 1). Это выражение очень точно характеризует, с одной сто-
роны, политику Спарты, а с другой — цели олигархической пар-
тии, убеждавшей народ, что спартанцы — истинные друзья фи-
ванцев. Кое-где у Ксенофонта встречаются и нотки осуждения
действий царя Агесилая (Там же, IV, 3, 19; VI, 5, 21) . Но глав-
. ный источник неудач спартанцев историк видит не в неумелых
действиях царя, а в неблаговолении к нему божества.
К чести Ксенофонта нужно отнести и то, что' у него нет злоб-
ных нападок на вождей беотийской демократии. По крайней ме-
ре внешне он старается писать «без гнева и пристрастия». Но
правдивой и полной' истории Греции первой половины IV в. до
н. э. его произведение не дает, как не может дать и любое отдель-
ное сочинение античного автора.
Ценным дополнением и продолжением «Греческой, истории»
Ксенофонта служит «Историческая библиотека» Диодора Сици-
лийского. Он был очень высокого мнения об историках и предме-
те их изучения. Приступая к написанию всемирной истории, он
повторяет поучения своих предшественников © том, что из рас-
сказов о чужих делах можно научиться хорошему и избежать
плохого1. История, по его словам, побуждает к подвигам надеж-
дою на славу и бессмертнре имя (Диодор, I, 1)'. Он называет ис-
торию «благодетельницей рода человеческого», «провозвестии-'
цей истины» и матерью всей философии (Там же, 2) . Однако на-1
9
Писать всеобщую историю, которая бы отвечала этим трёбованй-
ям, Диодору, очевидно, не хватило таланта. Он не был ни круп-
ным государственным деятелем, чтобы разбираться в тонкостях
дипломатической борьбы, ни полководцем, чтобы правильно ос-’
ветить военную сторону событий. Чуть ли не' единственной его
заслугой стало то, что он был достаточно, хорошо знаком с суще-
ствующей литературой, подходил к ней целенаправленно и, отме-
тив некоторые присущие ей недостатки, во всяком случае пытал-
ся избежать их при составлении своей «Исторической библиоте-
ки» [78, 71]. Но при всех стараниях его труд явился лишь огром-
ной компиляцией, которая сохранила отрывки из многих не до-
шедших до нас исторических произведений античности.
В науке долгое время считалось, что главным источником для
XI—XVI книг Диодора, в которых'он'излагает греческую исто-
рию 80 — 30-х гг. 1У в. дон. э., было произведение Эфора. Это
утверждение исходило от немецкого исследователя прошлого
века ФольКвардзена, одного из основоположников теории «еди-
ного источника». При более тщательном изучении стали нахо-
дить у Диодора заимствования из трудов. Феопомпа, Геродота,
Фукидида и других его предшественников [159]. Подход к этим
источникам не всегда можно назвать образцовым: отсутствует
какая-либо критика, чаще всего нет даже сопоставления; Прав-
да, Диодор ввел более надежную хронологию, при которой дати-
ровка событий дается в соответствии со списком афинских архон-
тов, римских консулов и олимпийских победителей. Это в значи-
тельной степени помогает современному исследователю зафик-
сировать исторические события в более точном временном плане
[79,5].
История Беотии представлена у Диодора достаточно, подроб-
но, хотя отношение его к излагаемым событиям всецело зависе-
ло от используемого источника. Например,'ход битвы при Левк-
трах Диодор рисует словами Эфора, который изобразил это со-
бытие очень неточно (Полибий, XII, 25, 3). Из подобных неточ-
ностей можно отметить сообщение о том, что перед битвой на
помощь фиванцам прибыл якобы Ясон из Фессалии. (Диодор,
XV, 54, 5). Не соответствует действительности также й утвержде-
ние о подходе перед битвой дополнительного спартанского вой-
ска под командованием Архидама (Там же). В исторической
науке предпринимались попытки приписать эти неточности Кал-
лисфену, у которого их перенял Диодор [164, 145]. Но для этого
еще. меньше оснований, чем для отождествления большинства
данных у Эфора и Диодора.
В число неточностей можно включить и сообщение Диодора о
вспышке политической борьбы в Пелопоннесе после заключения
мира в 374 г. до н. э. По свидетельству других авторов, указан-
10 *.
ные события происходили, в 371 г. до й. э., т. е. После Лбвкгрской
битвы. Не отличаются особой достоверностью сведения Диодора
о численности сражающихся войск. Он заявляет, например, Что
на освобождение Кадмеи собралось'около 12 тысяч беотийских
гоплитов (Диодор, XV, 26, 3). На самом же деле такого войска
Беотийский союз никогда не имел, тем более что в это время
беотийские города Орхомен и Феспии были оккупированы спар-.
танцами и не могли прийти на помощь фиванцам. Противоречий-'
вы и данные о численности войск, вторгшихся зимой 370.г»
до н. э. в Лакедемон: в одном месте он ведет речь о 70 тысячах.
(Там же, 81, 2), в другом — о 80 тысячах (Там же, 62, 5). Не-
правильно оценивает Диодор соотношение войск и в битве при
Мантинее [97; 227].
Вместе с тем в «Исторической библиотеке» мы находим ряд
очень ценных сведений, отсутствующих у других авторов. Если
Ксенофонт считает захват спартанцами Кадмеи в 382 г. до н. э.
авантюрой одного Фебида, то Диодор говорит О' давно намечен-
ном плане спартанских руководителей, которые ждали только
удобного случая для этого.
Подробно рассказывает Диодор о строительстве беотийцами
флота, походе этого флота под командованием Эпаминонда к
черноморским цроливам. Уникальны его данные о разрушении
Орхомена в 363 г. до н. э., подготовке и ходе сражения у Херонеи
в 338 г. до н. э., о восстании Фив против македонского царя в
335 г. до н. э. Все это делает труд Диодора весьма ценным источ-
ником по многим вопросам внутренней и внешней политики Бео-
тийского союза в эпоху его расцвета.
Большое место в источниковедении беотийской истории зани-
мают труды уроженца Херонеи Плутарха. За склонность к ре-
лигиозным вопросам раннехристианские писатели называли его
«полухристианином», а К. Маркс и Ф. Энгельс причисляли к
«отцам церкви» [7, 127]; Предполагается, что Плутарх неодно-
кратно получал высокие государственные должности и, возмож-
но, был даже беотархом [27, 214]. Но в этой, как и в других го-
сударственных должностях в период Ранней римской империи, в
который жил Плутарх, мало осталось смысла и необходимости.
Как истинный патриот бёотийской земли Плутарх преклонялся,
перед ее историей и культурой. Любимыми его поэтами были
беотийцы Гесиод и Пиндар. С неизменной теплотой он относился
к местным философам, государственным деятелям и даже к ми-
фологическим героям. Наивысшим примером гражданской доб-
родетели Плутарх считал освобождение Фив от спартанского
ига и власти местных тиранов в 379 г. до н. э. (О демоне Сокра-
та, 7).
Основные исторические сведения содержатся в составленных
Плутархом биографиях деятелей IV в, до н, э. {Лисандр, Агеси-
11
лай, Пелопид, Фокион, Демосфен, Александр и др.).. Но и от-
дельные «Нравственные сочинения» касаются тоже событий из
общественной жизни Беотии. Особенно выделяется в этом отно-
шении. трактат «О демоне Сократа», рассказывающий о демо-
кратическом перевороте в Фивах.
Поскольку Плутарх считал, что он пишет не историю, а био-
графии, в его. произведениях нет ни систематичности, ни после-.
Довательности изложения. В трактате «О злокозненности Геро-
дота» Плутарх ставит перед историком задачу объективно оце-
нивать факты и передавать их доступным языком (О злокозн. Гё-
род., 14). Как видно, он не требовал от других полного и всесто-
роннего изображения происходящих событий и сам этого не до-
бивался. Главная цель его Творчества — назидание; Он. искрен-
не верит, что при учете его наставлений относительно частной й
общественной*жизни можно достичь успеха в любом деле. Имен-
но по этой причине в произведениях Плутарха высокий уровень
деловитости и конкретности, на котором обсуждаются политиче-
ские вопросы далекого прошлого [35, 173].
Естественно, что рассказывать О' событиях IV в. до н. э. чело-
веку, жившему в I—II вв. и. э., можно было лишь на основании
трудов многочисленных предшественников. Но- вопрос об источ-
никах сочинений Плутарха очень сложен. Сторонники- старой
теории «единого источника.» старались разложить по-полочкам
его творения и «для каждой строчки приискать отца» [37, 221].
Пожалуй, к нему этот метод еще менее применим, чем к Диодов
ру. Плутарх зарекомендовал себя очень начитанным человеком и
обнаружил знакомство с трудами Геродота, Фукидида, Эфора,
Феопомпа, Филиста, Тимея, Полибия, Аристотеля и еще многих
других греческих и римских авторов.
По произведениям Плутарха можно составить представление
об. основных этапах греческой историй IV в. до н. э., начиная от
Коринфской войны и кончая борьбой диадохов. История Беотий-
ского союза занимает в сведениях Плутарха одно из центральных
мест. Рассказывая о демократическом перевороте 379 г. до н. э;,
писатель вводит целые драматические сцены, заставляя читателя'
с напряжением следить за судьбой заговора и сопереживать
вместе с его участниками. Многие известные факты он преподно-
сит так, чтобы они были выгодны для его главного героя. Напри-
мер, он считает Пелопида инициатором первого похода беотийцев
на Спарту (Пелоп,, XIV), тогда как, по другим источникам, Пе-
лопид й Эпаминонд долгое, время не с,огл1а.шались на этот поход
(Ксен., Греч, истор., VII, 2)'.
Период фиванской гегемонии наиболее подробно представлен
Плутархом в жизнеописании Пелопида. Это единственная био-
графия беотийского деятеля, дошедшая до нас; две другие (Пин-
12
дара и Эпаминонда)’ не сохранились; Кроме того, многие собы-
тия из истории Беотийского союза нашли отражение в биографии
спартанского' царя Агесилая, боровшегося против беотийцев На
протяжении многих лет. Некоторые факты мы обнаруживаем в
Жизнеописании Демосфена, который на закате полисной само-
стоятельности призывал греков к союзу с беотийцами ради сов-
местной борьбы против македонской экспансии. А последние
страницы истории независимого Беотийского' союза можно про-
читать уже в биографии македонского царя Александра.
Своеобразным историческим источником являются речи гре-
ческих (в основном афинских) ораторов IV в. до н. э., т. е. совре-
менников описываемой эпохи. Среди них важное место занимает
Исократ (436 — 338 гг. до н. э.), которого Цицерон назвал «от-
цом красноречия» (Об ораторах, 11, 3). Он родился и прожил
большую часть жизни в Афинах, был участником или свидетелем
многих важных событий. У него воспитывались не только про-
фессиональные ораторы (Ликург, Гиперид), но и крупные исто-
рики (Эфор, Феопомп).
Исократ часто затрагивал в своих речах проблемы политиче-
ских отношений между греческими полисами, а по ходу .изложе-
ния касался и их внутреннего положения. Но, никогда не зани-
маясь государственными делами, он судит о политике с чисто
субъективных позиций. По его мнению, историческое развитие
народа всегда можно направить по тому пути, по какому захо-
тят люди, стоящие у власти. Отсюда и вытекали задачи оратора,
который должен убедить правителей в выгодности того или
иного мероприятия.
Как представитель рабовладельческой верхушки Исократ с
тревогой отмечал обострение борьбы в греческих полисах, бес-
прерывные войны между городами, рост имущественного нера-
венства. Он хорошо понимал, что создавшееся положение грозит
серьезным кризисом не только Афинам и их союзникам, но и
всем эллинам. Именно страхом за судьбу греческих полисов
можно объяснить его многочисленные призывы к македонскому
царю Филиппу II положить конец этим распрям. Он указывает,
что недопустимо', чтобы свободные, люди огромными толпами
блуждали по Элладе в напрасных поисках труда. «Если не удаст-
ся, — считает оратор, — вывести этих несчастных из их плачев-.
ного состояния, то незаметно в них создастся угроза и для самих
эллинов» (Филипп, 50).
Из многочисленных речей и писем Исократа для нашей темы
наибольшее значение имеют «Панегирик», «Речь о мире» и «Пла-
тейская речь». В «Панегирике», написанном около 380 г. до н. э.,
утверждается, что Фивы остаются одним из самых значительных
городов Эллады (Пане.г., 64). Это было сказано про город, кото-
рый находился под властью олигархов и строгим контролем
43
Спарты. После демократического переворота 379 г. до н.э. могу-
щество Фив возросло, но Исократ этого не замечал. Политиче-
ская ориентация его к этому времени резко изменилась. Раньше
оратору казалось, что Спарта способна объединить всю Элладу
под своей эгидой и начать войну против 'Персии. Возвышение
Фив углубляло раскол в Греции и тем самым неизбежно отдаля-
ло осуществление идеи Исократа о походе на Восток. Кроме того,
его беспокоило растущее демократическое движение, особенно в
городах Пелопоннеса, которое ширилось не без влияния Беотий-
ского союза [36,219].
Воинственные антифиванские памфлеты представляют его
«Платейская речь», составленная в 373 г. до н. э. [36, 219], и
«Филипп», написанный около 346 г. до,н. э. Автор упрекает фи-
ванцев в черной неблагодарности по отношению к афинянам.
Ведь, по его мнению, когда-то афиняне спасли их, а теперь «фи-
ванцы перестали считаться со всеми, стали беспокоить государ-
ства в Пелопоннесе, посмели поработить Фессалию... отняли
часть земли у нашего государства, опустошили Эвбею, выслали
триеры в Византий с намерением захватить власть на суше и> на
море» (Филипп, 53)’.
Подобные мотивы прослеживаются и в речи «Архидам». Фи-
ванцы обвиняются оратором в том, что они отдают персидскому
царю Малую Азию, что вопреки клятвам и договорам разрушили
Феспии и Платеи, что незаконно восстановили самостоятельность
Мессении (Архидам, 27). В «Платейской речи» жалобы на «без-
законие» фиванцев вкладываются в уста жителей Платей, кото-
рые после разрушения их города лишились якобы не только зе-
мельных участков, но и свободы (Платейск., 7). В подобных его
обвинениях можно усмотреть явную гиперболизацию. При этом
делается даже обобщение о бедственном положении жителей
всех беотийских городов, находящихся в союзе с Фивами: «...те,
что живут вблизи фиванцев, угнетены не менее покупных рабов,
а других они не оставляют в покое» (Там же, 18)’. Оратор упре-
кает фиванцев за то, что они «считают всех союзников обязанны-
ми заботиться об их (фиванцев. — В. К.) безопасности, самих
себя делают господами, а остальных превращают в рабов» (Там
же, 19). Все эти риторические приемы были призваны породить
у слушателей неприязнь к фиванцам и готовность прийти на по-
мощь обиженным союзникам. Поэтому пользоваться материала-
ми речей Исократа для выяснения истинного положения дел
нужно с известной осторожностью и всегда учитывать противоре-
чивость политических убеждений автора. Будучи сторонником
идеи общего похода на Восток, он выступал одновременно и, рев-
ностным защитником полисной автономии [57, 206].
Риторическое направление, ставшее преобладающим в грече-
ской литературе IV в. до н. э.» стремилось больше к чисто внеш-
14
йим эффектам, красивой, гладкой фразе вместо отыскания исти-
ны и объективного изложения^ Несмотря на это, мы не можем
совершенно отвергать сообщения ораторов, и без привлечения
материалов речей невозможно составить полного представления
о политической жизни того времени.
Одним из крупнейших ораторов второй половины IV в. до н4 э.
был Демосфен (384 — 322 гг. до н. э.). Он являлся видным поли-
тическим деятелем своего времени, что дало основание некото-
рым ученым считать его «неофициальным министром иностран-
ных дел» [73, 15]. Все его усилия сосредоточивались на достиже-
нии одной цели: не допустить подчинения эллинских городов
власти Филиппа II. Политические противники Демосфена упре-
кали его за то, что он был настроен «пробеотийски» (Эсхин, О
преступи, посол., 106). Однако из его речей видно, что он часто
ратовал за союз с беотийцами не просто из-за личной симпатии
к ним, а с целью использовать силы Беотийского союза для
борьбы против македонян. А в других случаях он был не против
показать высокомерие афинянина по отношению к «тупым й
глупым беотийцам» (Демосфен, О венке, 35), которые без помо-
щи южного соседа никогда бы не освободились от спартанского
ига (За мегалопол., 14)’. Как и Исократ, Демосфен считал поли-
тику Беотийского союза после Левктрской битвы неразумной (О
венке, 18), а переход Афин на сторону Спарты в это время рас-
сматривал. как наиболее благоприятное для всех эллинов дело
(Там же).
Особенно большое значение речи Демосфена приобретают
при изучении истории борьбы греческих городов с Македонией.
Яркое, освещение нашли здесь такие события, как проникновение
Филиппа II в Среднюю Грецию, создание антимакедонской коа-
лиции во главе с Афинами и Фивами, Херонейское сражение и
его последствия и, наконец, восстание и разрушение Фив. В Де-
мосфеновском корпусе сохранилась речь под названием «О дого-
воре с Александром». Принадлежность ее оратору отрицалась
уже в древности, и современные исследователи не настаивают на
авторстве Демосфена [58, 25 — 26; 81, 45]. Если автор этой речи
и не Демосфен, то во всяком случае его современник, принадле-
жавший к антимакедонской партии, — возможно, Гиперид или
Гегесипп. Время произнесения этой речи — примерно 335 г.
до н. э. [72, 45]в но не позднее 331 г. до н. э. [58, 25], т. е; вскоре
после Херонейской битвы и восстания Фив. Хотя основное ее
содержание составляет перечисление отступлений Александра
Македонского от условий общего мира, заключенного греками с
Филиппом II на Коринфском конгрессе, с него снимается ответ-
ственность за разрушение Фив. Дело представлено так, будто
сами беотийцы; недовольные засильем главы союза, потребовали
их уничтожения. Здесьл налицо та же антифиванская позиция,
15
которую отстаивали Исократ, Эсхин и, с временными отступле-
ниями, Демосфен.
Эсхин (390 — 314 гг. до н. э.) по многим политическим вопро-
сам являлся противником Демосфена, но часто* выражал согла-
сие с ним в оценке роли Беотийского союза в общегреческих де-
лах. Qh уверен, например, что никому не удастся склонить фи-
ванцев к дружбе с афинянами . (Против Ктесиф., 139).. Выступая
против Демосфена, Эсхин в числе пороков своего противника
находит и его преданность беотийцам (О преступи, посол., 106)'.
Своих сограждан, т. е. афинян, он пугал тем, что им грозит со
стороны беотийцев самая большая опасность, ибо Эпаминонд за-
думал «перенести Пропилеи афинского акрополя в Кадмею»
(Там же, 105). Обидным показалось оратору и то,' что афиняне
позволили беотийцам командовать союзными войсками в битве
при Херонее (Против Ктесиф., 143)’. Несмотря на такую тенден-
циозность, речи Эсхина дают интересный исторический материал,
необходимый для понимания обстановки в Беотии в 40 — 30-е гг.
IV в. до н. э.
Другие ораторы этого периода (Ликург, Динарх)’ менее точны
в-своих сообщениях. Создается впечатление, что они даже плохо
представляли себе государственный строй Беотийского союза.
Об этом говорит тот факт, что Динарх называет Эпаминонда на
афинский манер стратегом, тогда как высшие государственные
магистраты в Беотийском союзе всегда назывались беотархами.
Из поздних историков, писавших на греческом языке, некото-
рые сведения о последних годах независимости Беотийского сою-
за оставил нам Арриан в «Анабасисе Александра». Это произве-
дение содержит основной перечень событий, связанных с завое-
ваниями Александра Македонского. В оценке своего героя Ар-
риан не стесняется самых восторженных эпитетов (Анаб., VII, 30,
3), считая, что «...не без божественной воли родился этот чело-
век, подобного которому не было» (Там же, 2)’.
Положения в Беотии Арриан касается, затрагивая восстание
Фив против Александра и его поход в Среднюю Грецию. Хотя и
кратко, но довольно точно он раскрывает историю восстания,
отклики на него в Этолии, Аркадии и Элиде, умелые действия
Александра во время осады Фив и наказание восставши^. При
этом в трактовке Арриана разрушение Фив рассматривается не
как враждебный акт Александра по отношению к непокорному
городу, а как итог межполисной вражды в самой Беотии (Там
же, I,. 8, 8). Насколько Арриан в этом вопросе следовал за двои-
ми источниками, ответить сейчас невозможно. Есть мнение, что
он полностью воспринял интерпретацию предшественников [58,
34], хотя сам он утверждает, что обычно выбирал из различных
версий то, что «казалось более достоверным» (Анаб/, Введение,
'
I). В соответствии с концепцией идеализации Александра вполне
была уместна версия о невиновности полководца в разрушении,
крупнейшего города Эллады.
При изучении истории древней Греции нельзя пройти мимо
труда Павсания «Описание Эллады» (II, в. н. э.). Хотя Павса-
ния принято причислять к географам, но как раз географии в
точном смысле слова в- его книге меньше всего. 10 книг «Описа-
ния Эллады» составлены на основе его личного знакомства со
всеми достойными внимания памятниками греческих городов, а
также рассказов местных жителей о прошлом своих родных мест.
Отношение Павсания к сообщаемым им фактам и чужим свиг
детельствам представляет собой своеобразную смесь легковерия
и примитивного рационального скептицизма. Напрасно искать у
него полного и последовательного изложения истории какого-ли-
бо города или области. Но по всем книгам рассыпаны сотни мел-
ких сведений и фактов, касающихся как далекого прошлого, так
и современного автору состояния Эллады.
Описанию Беотии посвящена у Павсания IX книга его труда.
Большой интерес вызывает рассказ о судьбе Эпаминонда, начи-
ная с подготовки к Левктрскому сражению и кончая его гибелью
в битве при Мантинее. В прошлом веке в немецкой историогра-
фии сложилось твердое убеждение, что этот пассаж Павсания
полностью заимствован из биографии Эпаминонда, написанной
Плутархом [175, 98; 142, 410; 160, 53]. Сторонников этого /тезиса
немало и в настоящее время [106, 272 — 274; 160, 53]. Но все же
больше логических доводов на стороне противников данного вы-
вода. Специальное исследование английского ученого Туплина
окончательно склоняет чашу весов в пользу гипотезы о. более ши-
рокой источниковедческой базе рассказа Павсания о жизни Эпа-
минонда [170, 352 — 358]. Другие суждения о ценности конкрет-
ных сообщений Павсания будут даны по ходу изложения основ-
ного материала.
История Беотии частично нашла отражение и в трудах лати-
ноязычных авторов Корнелия Непота и Помпея Трога. К. Непот,
живший в I в. до н. э., пытался проявить себя и как лирический
поэт, и как историк, создавший «Хронику» — всеобщую историю
с древнейших времен до периода жизни автора. Из его произве-
дений сохранились только «Биографии выдающихся людей».
Цель написания, этих биографий состояла в'том, чтобы сообщить
любознательному римлянину некоторый минимум сведений о ге-
роях греческой старины. Большинство современных исследовате-
лей придерживаются невысокого мнения об этом сочинении как
историческом источнике [32, 55 — 56; 72, 112],.и только единицы
расценивают его как образец биографического жанра [49, 188].
Для нашей темы определенный интерес из сборника К. Непо-
та представляет биография Эпаминонда. Каких-либо новых фак-
17
тов по сравнению с вышеназванными источниками это произве-
дение не дает, и отдельными из них воспользоваться для восста-
новления подлинных, событий просто невозможно. Например,
К. Непот рассказывает о попытке персов подкупить Эпаминонда
(Эпам., 7). Однако не говорится, когда, где и при каких обстоя-
тельствах она предпринималась и чем закончилась. Главное вни-
мание К. Непот уделяет не действиям своего героя, а воссозда-
нию его нравственного облика. Он пишет-о воспитании Эпами-
нонда, упражнениях в палестре, о его горячей любви к родине
и т. д. Пожалуй, единственным достоверным фактом можно счи-
тать сообщение о привлечении Эпаминонда к суду за незаконное
продление срока полномочий. беотарха. Да и в этом рассказе
много противоречивого и анекдотического.
В’эпоху Августа появилась еще одна всеобщая история чело-
вечества,, повествующая о| событиях со времен! легендарных Нина-
и Семирамиды. Она принадлежит перу римского ученого и исто-
рика Помпея Трога. Во II или III в. н. э. это произведение йод
названием «История Филиппа» было сокращено Марком Юниа-
ном Юстижш и сохранилось только в таком виде. Но Юстин при
этом вносил иногда в текст оригинала изменения в- соответствии
со своей концепцией: В этом он сам признается во введении к
«Истории Филиппа»: «...я на досуге извлек все, наиболее достой-
ное внимания, и опустил то, что не могло ни доставить удоволь-
ствия... ни послужить полезным примером» (Эпитома. Введение},.
Вопрос об источниках Помпея Трога ,затруднен тем обстоя-
тельством, что мы не’располагаем подлинным текстом автора, а
сокращение Юстина настолько плохо, что бесполезно даже пы-
таться найти первоисточник [168, 122]. В качестве источников
Помпея Трога чаще всего называют труды греческих историков
III в. до н. э. Клитарха и Тимагена [53, 50]. Однако и об этих ав-
торах мы так мало знаем, что с уверенностью судить о степени
их влияния на его творчество невозможно.
Для правильного понимания ценности сообщений . Помпея
Трога нужно учитывать его историческую концепцию. В центре
ее находится понятие об империи как пространственной державе
и о системе господства, основанного на захватах. и , произволе.
Возникновение такой "империи обязательно сопровождается, по
его мнению, порчей нравов. Наглядный пример этого' Маке-
донская империя, созданная Филиппом II, моральный облик ко-
торого рисуется в резко отрицательных тонах. Такое негативное
отношение проявляется автором и к деятельности Александра.
Его стремление к постоянным захватам, коварство, жестокость
ведут к- гибели, от дел иных личностей и накладывают «ярмо раб-
ства» на целые народы.
Наоборот, сторонники умеренного режима вызывают у Пом-
пея Трога.всемерное уважение. К таким людям он относит Эпа°
18
минонда, которого считает единственным -творцом всех побед-
фиванцев и, следовательно, оплотом могущества Фив. .Эпами-
нонд, по его словам, был острием копья, которое долго разило
врагов, а сломавшись, сделало негодным все копье. «Ибо, если
ты отломишь у копья самое его острие, то этим сделаешь «беспо-
лезным всю остальную железную часть его. Так и тут, после то-
го, как смерть унесли Эпаминонда, как бы обломив острие копья-
силы Фиванского государства иссякли, так что казалось: его сог-
раждане не только1 его потеряли, но и сами погибли» (Юстин,
VI, 7,2) ..
Подобная метафоричность и моралистичность обнаруживают-
ся у Помпея Трога довольно часто, даже при описании сражений.
Рисуя битву при Мантинее, он рассуждает: «Уже победа была
на стороне фиванцев, когда Эпаминонд, который не только руко-
водил, но и сам сражался .как храбрейший воин, был тяжело ра-
нен. Когда весть об этом распространилась, одних от горя охва-
тил страх, а другие от радости оцепенели, и обе стороны, как бы
по молчаливому согласию, прекратили сражение» (Там же, 11 —
12). Такое-неумеренное возвеличение личности Эпаминонда при-
вело Помпея Трога к искажению некоторых фактов. Совершенно
необоснованно рассматривает он ход Коринфской войны как се-
рию побед беотийцев, во главе которых стоял Эпаминонд (Там
же, 4, 4). Согласно сообщению Помпея Трога Ливанцы во время
этой войны совершили нападение даже на столицу Лакедемона,
чего на самом деле, конечно, не было.
В отличие от Арриана историю разрушения Фив- Помпей Трог
оценивает не только как проявление враждебности беотийцев к
Фивам, а прежде всего- как наказание за их непокорность маке-
донскому царю, т. е. в основном как результат вспыльчивости й
неоправданной жестокости Александра. Эта версия, возникшая,
естественно, задолго до Помпея Трога, имела в античное время
широкое распространение, и ее нельзя сбрасывать со счетов.
Кроме нарративных источников в данном исследовании при-
влекаются и эпиграфические материалы. Однако они имеют не-
' сравненно меньшее значение. Дело в том, что от классической
эпохи беотийских надписей сохранилось очень мало, их датиров-
ка крайне затруднена. Все надписи, найденные до середины
XVIII в., были обработаны и опубликованы впервые немецким
ученым И. Кэйлем [30].
В XIX в. беотийских надписей обнаружено гораздо больше, и,
когда составлялся «Корпус греческих надписей», эпиграфические
памятники древней Беотии заняли преобладающую часть седь-
мого тома этого собрания [29]. Они предоставляют в основном
данные для характеристики политического устройства Беотий-
ского союза на разных этапах ёго истории. Так, две надписи се-
редины IV в. до и. э, [29, .2407— 2408] свидетельствуют о трм,
19
что после восстановления союза в 379 г. до н. э. в Беотии продол-
жал функционировать совет, полномочия которого не вполне оп-
ределенны. Здесь же мы встречаем упоминания и о беотархах
как высших магистратах союза. Впервые в этих надписях доку-
ментально зафиксировано действие народного собрания, которое
решает важнейшие вопросы внешней политики государства. Ино-
гда с какой-то долей вероятности приходится привлекать мате-
риал более поздних надписей, не противоречащих общей логике
развития античного мира.
Свое значение для изучения социально-экономической и по-
литической жизни древнегреческого общества имеют монеты. В
Беотии чеканка серебряной монеты начинается не позднее сере-
дины или даже начала VI в. до н. э. В некоторых случаях нумиз-
матические материалы помогают лучше понять события, описы?
ваемые нарративными источниками, открывая какие-то новые сто-
роны этих событий. Например, только' монеты города Орхомена
помогли установить немаловажный факт его истории. Он входил
в состав Беотийского союза, но долгое время пользовался преи-
муществами по сравнению с другими городами. Одним из выра-
жений этого было право чеканить собственную монету с изобра-
жением старинного городского герба — хлебного колоса, тогда
как все остальные города чекайили монеты, на которых изобра-
жался беотийский щит — символ союза [26, XXXVII].
. Монеты представляют собой ценный источник по- истории тех
периодов, когда Беотийский союз распадался и каждый город вы-
пускал свои монеты. Так.было, например, после заключения Ан-
та лкидова мира в 386 — 378 гг. С восстановлением союза в
379 г. до н. э. право' чеканки монеты имела только его столица —
город Фивы. Надзор за качеством монет возлагался на одного из
беотархов, его имя выбивалось на лицевой стороне монеты. Эти
сведения являются иногда важным источником для датировки
отдельных событий и уточнения имен беотархов в тот или иной
период. Только благодаря монетам удалось установить, что Эпа-
минонд избирался беотархом семь раз:
Археологические материалы для изучения такого непродол-
жительного отрезка времени привлечь очень трудно. На террито-
рии Беотии раскопки начал еще Генрих Шлиман в 70-х гг. прош-
лого века. Ведутся они силами местных (греческих)’ и зарубеж-
ных археологов до сих пор. Но основная масса находок относит-
ся, к более ранним периодам (эпоха неолита, ахейская, архаиче-
ская культура), есть интересные материалы эллинистического
времени. Что же касается IV в, до н. э.„ то здесь археология пока
еще своего слова не сказала.
Подводя итог обзора источников, можно отметить, что исто-
рия возвышения Беотийского союза и его разгрома македонски-
20
ми правителями отражена значительнее всего в нарративных ис-
точниках, принадлежащих перу как современников тех событий,
так и позднейших писателей греко-римского мира. В силу специ-
фики античной историографии мы имеем в своем распоряжении
богатый материал по политической истории и довольно скудный
по социально-экономической. Тщательное исследование и сравне-
ние сохранившихся источников дает возможность понять многие
стороны жизни греческого полисного мира накануне потери им
самостоятельности.
Научное изучение истории Беотии как одной из областей гре-
ческого мира началось в первой’ половине XIX в. СреХи причин,
способствовавших пробуждению интереса, к древней Элладе, на
первое место нужно поставить, наверное, разгоравшуюся в это
время освободительную войну греков против турецкого ига [51,
55]. Первые работы, посвященные беотийским городам, созданы
немецкой исторической наукой, которая, развивая традиции не-
мецкого просвещения второй половины XVIII в. и продолжая ос-
таваться в плену романтизма, идеализировала ' античность во
всех ее проявлениях.
В числе зачинателей историописания древней Беотии следует
назвать талантливого историка Карла-Отфрида Мюллера. Его
капитальный труд об Орхомене [147] стал прекрасным сводом
источников по истории древнейшего города Беотии и ускорил
появление других исследований о Беотийском союзе.
Во второй половине XIX в. пальму первенства в разработке
различных проблем античной истории продолжала удерживать
немецкая историография. В условиях начавшегося объединения
страны ученых больше привлекали вопросы политического строя
древних государств, их политические и правовые учреждения. В
отношении Беотии этот интерес отразился в изучении основных
этапов развития союза и особенно роли демократического пере-
ворота 379 г. до н. э. в судьбе этой федерации [118; 147; 163; 164;
171].
Ведется не только сбор и интерпретация источников, освеща-
ющих политическую историю, но и предпринимаются первые по-
пытки теоретически осмыслить сущность таких объединений, как
Беотийский союз. Первым обратился к этой проблеме В. Фишер,
профессор Базельского университета. Образование беотийской
федерации он относил к архаической эпохе наряду с фессалий-
ской и фокидской. Вплоть до 379 г. до н. э. Беотийский союз, по
его мнению, не имел существенного значения в политической
жизни Греции, ввиду того что он ослаблялся, изнутри борьбой
олигархической и демократической группировок. Кроме того, его
внешнеполитическую активность сдерживало могущество Афин
и Спарты. После демократического переворота Беотийский союз
превратился, якобы, в единое централизованное государство по
21
типу Аттики tl71j 308 — 311]. Однако дни его существования
были сочтены из-за вечного стремления греков к партикуляриз-
му, чем не замедлила воспользоваться Македония.
На материале сравнительного изучения различных, типов
объединений В. Фишер сделал вывод о том, что. федерации, соз-
данные этносом в архаическое время, впоследствии превращают-
ся в единое государство.. Яркий пример этого процесса он нахо-
дил в Беотии. А союзы, возникшие в эллинистическую эпоху (на^
.пример, Ахейский и Этолийский), такой Тенденции не имели, по-
этому в них разработаны более совершенные образцы союзной
конституции.
Обсуждение этих теоретических вопросов продолжил видный
английский историк второй половины прошлого века Э. Фримэн.
Сравнительный метод исследования он применял только в вер-
тикальном срезе истории, поэтому сравнивал древние федерации
с современными ему и находил, что наилучшими за всю историю
были Ахейская лига, Швейцарская федерация и США. Беотий-
ский союз в его классификации занимал второстепенное место,
как и все остальные античные федерации [121]. .
Новый всплеск интереса к Беотийскому союзу возник в нача-
ле нашего столетия, после того как в Египте был обнаружен па-
пирус с отрывком исторического труда неизвестного автора. В
нем излагались события начала IV в. до н. э., в частности пред-
ыстория Коринфской войны. Как известно, в организации анти-
епартанской коалиции немалую роль сыграл тогда Беотийский
союз. В связи с этим автор так называемой «Оксиринхской исто-
рии» счел нужным подробно описать политический строй Беотии,
систему местных, и центральных органов законодательной и ис-
полнительной власти, организацию суда, финансовое управление,
порядок комплектования ополчения и т. д. Оксиринхский папи-
рус дал возможность уточнить некоторые важные вопросы бео-
тийской конституции и проследить эволюцию политической орга-
низации Беотийского союза. Исследованию «Оксиринхской исто-
рии» было посвящено множество статей и даже монографий, вы-
шедших в разных странах [10Q; 101; 103; 109; 127; 143]. На этой
волне опубликованы и первые исследования беотийской истории
в России [65; 77]. '
Все эти работы позволили внести важные коррективы в пони-
мание истории Беотии начала IV в. до н. э. Беотийский союз
стал рассматриваться как довольно прочное объединение . со
стройной системой союзных и местных органов. При этом моно-
графия С. Я. Лурье [65] не ограничена изучением Оксиринхско-
го папируса, а освещает всю историю Беотийского союза с древ-
нейших времен. Автор собрал и обработал большой литератур-
ный и эпиграфический материал и дал подробную харвктеристи-.
22
ку центральных й местных органов власти, проследил изменений
в границах союза, проанализировал его финансовое хозяйство,
описал вооружение и тактику беотийского войска.
Однако в работе С. Я- Лурье имеются серьезные недостатки,
многие из которых обусловлены общим состоянием антиковёде-
ния начала XX в. Главный из ни х — модернизация древней исто-
рии. Вслед за рядом западных историков С. Я. Лурье находит в
БёоТии VI— V ев. до н. э. капиталистов, помещиков и банкиров,
т. е. все те социальные категории, которые характерны для капи-
талистической России- Таким образом, автором доказывается на-
личие капиталистических отношений в древней Элладе.
Кроме топь С. Я. Лурье не всегда соблюдает принцип исто-
ризма. В монографии в основном дается характеристика отдель-
ных структур Беотийского союза. Рассматривая, например, поли-
тические учреждения, автор не учитывает их эволюции, поэтому
для исследования привлекает материал как классической, так и
эллинистической эпох без всяких оговорок. Слабо увязывается в
работе С. Я. Лурье политическое и социально-экономическое раз-
витие Беотии. Правда, в конце книги он дал небольшой (на
несколько страниц) исторический очерк, который, однако, ни в
коей мере не может заменить полной истории Беотийского союза.
. При всей неполноте и ошибочной концептуальности моногра-
фия С. Я. Лурье представляет определенный интерес как-свод
важных источников. Оценивая сущность объединения- беотий-
. ских городов в различные эпохи, он приходит к выводу, что до
греко-пёрсидских войн Беотия была не союзным государством,, а
союзом государств, простой военной коалицией, созданной при-
нудительными мерами [65, 60]. Подлинно федеративное устрой-
ство в Беотии, iio его мнению, существовало только в период
447 — 386 гг. до н. э., а после демократического переворота
379 г. до н. э. она только по названию была союзом, «фактически
же представляла единое централизованное государство» [65,
59]. В другом месте этот вывод уточняется: «Вся Беотия получи-
ла такое устройство, как если бы она была одним большим ,
tcoXiSom » [65, 72]. Подобное определение не совсем согласует-
ся с источниками, поэтому отвергается многими современными
исследователями..
В довоенной советской историографии из специальных работ
по истории Беотии 'появились лишь тезисы диссертации
К. П. Лампсакова. Здесь впервые высказаны интересные предпо-
ложения о расколе беотийской демократии после битвы при
Левктрах на‘два лагеря:, умеренных во главе с Эпаминондом и
крайних, группировавшихся вокруг Менеклида [63, 7]. Сделана
попытка проследить особенности внешней и внутренней полити-
ки Беотийского союза в зависимости от борьбы этих течений. Но,
как и всякие тезисы, выводы К. П. Лампсаковд не аргументы'
Г 2®
руются источниками, в связи с чем остаются в форме гипотез.
Более тщательное и систематическое изучение истории Бео-
тии началось в послевоенные годы. Оно ознаменовалось публи-
кацией монографий и статей крупного американского ученого
Дж. Ларсена [135 — 138]. Исследуя историю возникновения
различных объединений греческих городов, Дж. Ларсен приходит
к выводу, что до IV в. до н. э. представительное правление уста-
новилось лишь в Беотии. Образование Беотийского союза он да-
тирует серединой архаической эпохи. Наряду с Фивами большую
роль в союзе играл город Орхомен, который был даже инициато-
ром возрождения лиги в 447 г. до н. э.
После выхода работ Дж. Ларсена беотийская тема в запад-
ной историографии стала разрабатываться более интенсивно и
плодотворно. Появились солидные исследования обобщающего
характера о формах и типах древних союзов. Одна из ник — мо-
нография А. Джиованнини [126]. Она состоит из трех частей. В
первой анализируется вопрос об основных чертах и устройстве
федеративных симполитий, во второй — первоначальная история
важнейших союзов, к которым автор относит Аркадский, Беотий-
ский, Фокейский, Ахейский, Акарнанский, Этолийский, Фесса-
лийский и Эпиротский. Третья часть посвящена изучению поня-
тий «полис», «этнос» и их соотношения. Концепция А. Джиован-
нини — недиалектическая. Он рассматривает региональные
союзы как подтип единого государства. Почти все теоретические
выводы делаются на материале эллинистической эпохи, в част-
ности истории Ахейского союза. Политическая структура его
проецируется на устройство, всех симполитий, существовавших
как одновременно с Ахейской, так и раньше ее.
..Следуя за многими своими- предшественниками (К-Ю. Бе-
|лох, В. Эренберг, Н. Хэммонд), А. Джиованнини связывает рас-
цвет федеративного движения в. Греции с кризисом полиса и от-'
носит его к эллинистическому времени. Основную форму древ-
ней федерации — федерад1И|В|Н|ую сдмполитию, по его термино-
логии, он считает последним достижением политической мысли
греков, благодаря которой Эллада преодолела партикуляризм
[126, 10]. Краткий очерк истории Беотийского союза, приводи-
мый им, подчинен этой общей концепции и не вносит существен-
ного вклада в изучение конкретной истории.
Более ценными являются исследования Г. Байстера, Р. Бака
и Д. Баклера. Г. Байстер сосредоточил свое внимание на изуче-
нии некоторых важных моментов истории Беотийского союза
периода его кратковременного расцвета в 371 — 362 гг. до н. э.
Автор выделил для изучения три проблемы: монеты как источ-
ник по хронологии этого периода, датировка битвы при Левктрах
и судебный процесс над Эламинондом. Он убедительно доказы-
вает» что монеты с именами магистратов начали чеканиться в
24
Беотии только После 379 г. до н. э. [93, 47]. Тем самым он под-
твердил предположение Б. Хэда, сделанное еще в начале века
[28, 351]. Однако точно датировать беотийские монеты с именами
беотархов Г. Байстеру не удалось, и эти. монеты могут быть ис-
пользованы как подтверждение данных литературных и эпигра-.
фических источников. Много трудностей оказалось и при попыт-
ке перевести дату битвы при Левктрах на современный кален-
дарь. В вопросе о достоверности сообщений некоторых античных
авторов о двукратном привлечении Эпаминонда к суду Г. Бай-
стёр не выдвигает новой версии и присоединяется к одной из су-
ществующих.
. Книга Роберта Бака посвящена ранней истории Беотии. Ав-'
тор открывает исследование, с географического положения, затем
анализирует археологические памятники неолитической эпохи.
С XVII в. до н. э. он выделяет микенсКий период, который закон-
чился в Беотии двумя волнами опустошения в конце позднеэл-
ладского времени. Начало расселения здесь беотийцев Р. Бак
относит к 1150—1100 гг. до- н. э., а завершение — примерно' к
950 г. до н. э. Архаическую эпоху он трактует как время религи-
озного и культурного единства беотийцев. Политическое их объе-
динение произошло в 525—520 гг. до н. э., когда возникла реаль-
ная угроза вторжения в Беотию фессалийцев.-К сожалению, рас-
смотрение политической истории Беотийского союза доводится
только до 431 г. до н. э. Хотя к нашей теме работа Р. Бака пря-
мого отношения не имеет, все же она заслуживает, упоминания
уже потому, что ее автор отошел от предвзятого взгляда на Бео-
тию как захолустный край греческого мира и пришел к выводу,
что беотийцы заслуживают большего внимания, чем им отводят
[105, 177].
Период фиванской гегемонии подробно рассматривается в
монографии Джона Баклера. Он исследует события, предшест-
вовавшие освобождению Фив от спартанского ига и восстановле-
нию Беотийского союза, ход и результаты битвы при Мантинее.
Д. Баклер оценивает фиванскую гегемонию как последнюю зна-
чительную попытку классического греческого государства завое-
вать преобладание в Элладе, т. е. как кульминацию того процес-
са, который развернулся после греко-персидских войн. При этом
вполне справедливо отмечаются некоторые отличительные черты
фиванской гегемонии по сравнению со спартанской и афинской.
Он усматривает их в том, что Фивы не стремились создать импе-
рию (empire), под которой автор, очевидно, подравумевает тип
Афинской архэ, и управлять внешними (foreign) владениями не-
посредственно [106, 2]. Следствием этой политики было то, что
беотийцы не оставляли свои гарнизоны в союзных городах, за
исключением нескольких особых случаев.
Важным показателем «нового курса» Д. Баклер считает от-
25
сутствйе налогового обложения союзников в пользу беотийцев
[106, 2]. Учитывая ограниченные экономические и военные силы;
фиванцы, по его утверждению, поддерживали влияние через две
системы союзов: один — с пелопоннесскими государствами Арго-
сом, Аркадией, Мессенней и Элидой, другой — с северными го-
сударствами (Фессалией.й Македонией). В обоих этих альянсах
Фивы играли роль дирижера. Причиной неудачи в. создании бо-
лее широкой и прочной организации греческих государств
Баклер/опять-таки считает извечный греческий сепаратизм,
который взял верх над объединительной политикой [106, 3].
Работа Д. Баклера наиболее полно по сравнению со всеми
названными исследованиями анализирует сложный период меж-
доусобной борьбы греческих полисов в 70 — 60-е гг. IV в. до й. э.
Соглашаясь с его мнением о значительном месте Беотийского
союза в ббщегреческих делах этого периода, нельзя однако де-
лать вывод о том, что фиванцы в то время определяли» судьбу
Эллады. Оппозиция фиванской гегемонии в лице Афин, Спарты и
островного мира оставалась все еще сильной, и она в конечном
счете нейтрализовала усилия фиванских демократов, направлен-
ные на установление в Греции единоличной гегемонии.
Заметным явлением в западной исторической науке стали
международные конгрессы ученых, занимающихся изучением ис-
тории и культуры Беотии. Первый такой конгресс состоялся в
1972 г. в Монреале (Канада). К сожалению, опубликованы толь-
ко материалы 4-го 'конгресса, проходившего в мае 1983 г. в Лионе
и Сен-Этьене (Франция). В нем участвовало более 50 ученых из
12 стран. Спектр затронутых вопросов оказался очень широк: от
загадок Копаидского озера до особенностей беотийских диалек-
тов. Об этой универсальности говорят уже названия секций кон-
гресса: 1) топография, историческая география, раскопки;
2) культы; 3) история; 4) органы управления; 5) диалекты и оно-
мастика.
Хронологический диапазон представленных докладов, тоже
очень объемен: от дремени заселения Беотии до конца антич-
ности. Из. истории Беотийского союза эпохи его расцвета обсуж-
дались такие вопросы, как греко-персидские отношения и «ме-
дизм» Исмения (Slobodan Dusanic, Югославия); роль Фив в раз-
вязывании 3-й Священной.войны (John Buckler, США); взаимо-
отношения Беотийского союза с Македонией (Miltiade Hatzopou-
los, Греция); влияние беотийцев на развитие политических теорий
V—IV вв. до н. э. (Robert J. Buck, Канада) и, наконец, значение
беотийской проксении для укрепления международных связей в
IV в. до н.'э. (Andr6 Gerolymatos, Канада) [134].
Точка зрения некоторых авторов на затронутые цроблемы из-
вестна по другим публикациям. Имеются и выводы, которые да-
ны в форме гипотез или только1 поставлены на обсуждение и не
26
получили пока развития из-за недостаточной источниковедческой
базы. . " .
В советской историографии последних'двух десятилетий так-
же сделаны некоторые шаги по углубленному изучению древне-
греческих союзов. Из специальных работ, касающихся истории
Беотии IV в.’ до н. э., следует отметить исследования Н. Н. Гре-
бенского и ГО. Bs Корчагина,. Анализируя фактический материал
по структуре и формам различных объединений архаического и
классического времени, Н. Н. Гребенский выделяет основные
этапы федеративного движения в Греции. По его мнению, это
полис, протосоюз, конфедерация, унитарное государство* [43, 24],
Через все данные этапы прошла якобы и Беотия. Такое безого-
ворочное утверждение о сущности Беотийского союза периода,
379—338 гг. до н. э. и отождествление его структуры с Афинской
архэ V в, до н. э. являются не совсем правильными.
Ю. В. Корчагин закономерно оспаривает позицию Н. Н. Гре-
бенского и указывает, что Беотия представляла не унитарное го-
сударство, а объедйнение союзных полисов, в котором высшая
власть принадлежала собранию граждан всех полисов или ка-
кому-то представительному органу [61, 67]. Другие важным вы-
водом Ю. В. Корчагина можно считать деление греческих сою-
зов на этнические и региональные. К первым он относит Беотий-
ский, Фессалийский и Аркадский, ко вторым — Халкидский,
2^-й Афинский и др. [61, 3]. .
В заключение следует отметить, что изучение истории Беотии
ведется учеными уже более ста пятидесяти лет и в Последнее
время стало* наиболее интенсивным и плодотворным. В этой об-
ласти знаний имеется немало ценного материала в виде статей и
монографий. Собраны и обработаны все доступные к настоящему
времени археологические, эпиграфические и литературные ис-
точники, выдвинуто и обсуждено большое количество гипотез
как по общим проблемам античных федераций, так и по отдель-
ным моментам их истории. Это постепенное накопление фактов,
их объяснений, гипотез и теорий должно рано или поздно приве-
сти к созданию всеобъемлющей и полноценной «Истории Бео-
тии». Наметившаяся интернационализация исторической науки
способна во многом облегчить и ускорить написание такой исто-
рии- . ;
Глава II
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ В ФИВАХ 379 г. ДО Н. &
В ходе Коринфской войны Беотийский союз потерпел пораже-
ние. и был распущен по требованию спартанцев. Спарта снова,
как и после Пелопоннесской войны, стала вершительницей судеб
греческих государств. Условиями Царского мира она провозгла-
шалась блюстительницей порядка в Элладе (Ксен., Греч, истор.,
V, 1, 36). Конечно, такое возвышение нельзя считать . показате-
лем ее возросшего могущества. Социально-экономическая отста-
лость Лакедемона с начала IV в. до н. э. ощущалась все явствен-
нее, и его военное превосходство обеспечивалось только силь-
ной поддержкой Персии. Поэтому можно сделать вывод, что от
Коринфской войны больше выиграла Персия, чем Спарта. Тем не
менее, Спарта пользовалась своим преимуществом и осуществля-
ла многие из замыслов. Во-первых, она постаралась как
можно больше ослабить конкурентов и не допустить образования
каких-либо антиспа рта неких коалиций. С этой целью был рас-
торгнут союз между Аргосом и Коринфом, а кроме того, ликви-
дирован Беотийский союз.
Во-вторых, правители Спарты решили наказать тех из союзни-
ков, которые в ходе войны неохотно помогали спартанцам или
даже сочувствовали их противникам (Там же, 2, 1). В первую
очередь наказание обрушилось на города, где у власти утверди-
лась демократия. Таковой оказалась Мантинея: ее стены были
срыты, а жители расселены по четырем деревням (Там же, 7)'.
Вожди демократов изгонялись на чужбину, демократическое
управление было заменено олигархическим2.
Через некоторое время подобная же участь постигла и город
Флиунт, где во время Коринфской войны усилились демократы.
Спартанская герусия поручила царю Агесилаю наказать флиунт-
цев так, как он найдет нужным3. Заняв город, Агесилай учредил
там суд из ста человек, оставшихся верными спартанцам, т. е. из
2 Проспартански настроенный Ксенофонт с восторгом говорит о лакеде-
монянах, которые не убили .приверженцев демократии, а позволили им уда-
литься. Спартанцы, по его словам, отнеслись к изгнанникам лучше, чем мест-
ные аристократы. Очевидно, последние избивали демократов, а лакедемоняне
удерживались от этого. Ксенофонт восклицает по этому поводу: «Вот прек-
расный образец спартанской дисциплины!» (Греч, истор., V, 2,6).
3 Э. Мейер считает, что именно Агесилай отличался особой агрессивностью
во внешнеполитических делах. Он ссылается при этом на свидетельство Дио-
дора (XV, 19, 4), будто второй царь Агесиполид славился миролюбием [142,
294]. Ни предыдущая, ни последующая деятельность этих царей не дает осно-
вания для их резкого противопоставления.
28
олигархов. Он получил полномочия казнить всякого, кто им не-
навистен (Там же, 3, 25). Так были истреблены основные .силы
местной демократии. Как и в других городах, во Флиунте был.
оставлен постоянный спартанский гарнизон для помощи олигар-
хам и охраны нового порядка.
Одновременно с расправой над городами Пелопоннеса Спар-
та продолжает агрессивную политику на севере Балканского по-
луострова. С IV в. ДО' н. э. в экономической жизни Эллады все
большую роль начинает играть Фракия, где находились богатые
золотые и серебряные рудники- и откуда в значительном количе-
стве вывозился строевой лес. Проникнуть на фракийское побе-
режье стремились и Афины, и Фивы, и Спарта. Но этому мешал
союз халкидских городов во.главе с Олинфом. Видя основную
опасность в лице Спарты, руководители Олинфского союза нача-
ли сближение с Афинами и Фивами. В начале 383 г. до н. э. пос-
лы этих городов побывали в Олиифе, где им дали понять, что
олинфяне не против установления более тесных отношений (Там
же, 2, 15).
Спарта не могла смириться с тем, что другие эллинские го-
рода укрепляют свои позиции на Халкидском полуострове и жда- <
ла удобного предлога для вмешательства в дела этого, района.
Вскоре такой предлог представился. Весной 382 г. до н. э. к
Спарте обратились жители городов^ Аполлония и Аканф, кото-
рые просили помощи против Олинфского союза, угрожающего их
самостоятельности (Там же, 11). В Спарте был спешно собран
отряд и отправлен на север. С остальным войском должен был
выступить вскоре полководец Фебид. Эта задержка была вызва-
на тем, что впервые вводился новый порядок формирования вой-
ска. Союзники могли теперь вместо посылки воинских континген-
тов вносить определенную сумму денег, на которые • спартанцам
разрешалось вербовать наемников. К этому времени многим
пришлось убедиться, что наемники в междоусобной борьбе часто
действовали более решительно, чём гражданское ополчение. Од-
нако новая система еще не была полностью отлажена и затяну-
ла сборы основного войска. Через несколько месяцев оно было
подготовлено, и Фебид двинулся вслед за первым отрядом.
Путь войска на север лежал через Беотию. Во' многих бео-
тийских городах, и прежде всего в Фивах, развернулась острая
политическая борьба, обусловленная усилением демократиче-
ских и антиспартанских настроений. Она велась уже не первое
десятилетие-. Автор Оксиринхского> папируса так оценивает рас-
становку общественных сил в, начале IV в. до н. э.: «В Фивах...
шла партийная .борьба между знатнейшими и влиятельными
гражданами:. Одной из этих партий руководили Немений, Анти-
29
фей и Андроклид, другой — Леонтиад, Астий й Карратад4. Из
этих государственных людей сторонники» ЛебнтиаДа были лако-
нофилами, а сторонники Исмения обвинялись в ’’аттикизме”, что,
как говорили, было причиной их расположения к широким на-,
родным массам. В действительности же они вовсе не были сто-
ронниками афинян» (Оксир. греч. истор., XII, 1).
Обвинение в «аттикизме» было самым серьезным упреком в
адрес демократов всех греческих городов. Как отмечает Окси-
ринхский историк, оно не означало действительного стремления к
сближению с Афинами, а скорее всего свидетельствовало о.том,
что демократы отстаивали такой же государственный строй, ка-
кой существовал В‘Аттике.
В противостоянии в Фивах, особенно обострившемся после’
Пелопоннесской войны, некоторое время успех был переменным.
В «Оксиринхской истории» пишется по этому поводу: «Обе партии
были сильны. Тогда (в 395 г. до н. э. — В. К.) и некоторое время
до этого1 сильнее была партия Исмения и Андроклида... Ранее же
в течение долгого времени власть была в руках партии Астия и
Леонти-ада» (Там же, 2)’.
Подобную политическую ситуацию находит Ксенофонт и в
конце 80-х гг. IV в. до н. э. Он сообщает: «В это время в Фивах
шла партийная борьба. Должность полемархов занимали Неме-
ний и Леонтиад, бывшие друг другу политическими врагами:
каждый из них стоял во гл аве. одной из борющихся партий»
(Ксен., Греч, истор., V, 2, 25). Отсюда можно сделать вывод, что
ни одна из них не имела существенного перевеса над другой и
продолжала борьбу за осуществление своих целей. Партия Ис-
мения, например, добивалась того, чтобы Фивы не участвовали
в походе на Олинф. И такое решение было принято, несмотря на
требования спартанцев (Там же, 27). Независимая позиция Фив
явно не устраивала правительство Спарты, и оно хотело силой
принудить фиванцев воевать на своей стороне. Для выполнения
этой задачи было привлечено войско Фебида, -проходившее через.
Беотию к Олинфу.
Ксенофонт отводит главную роль во всей этой операции Леоть
тиаду и Фебиду. Его версию поддерживают и некоторые совре-
менные исследователи [141, 229]. По словам Ксенофонта, Леон-
тиаду первому пришла в голову мысль использовать спартан-
ское войско в своих интересах. Вступив в переговоры с Фебидом,
он уговорил его занять Кадмеюво время праздника, фесмофорий.
4 Имена руководителей борющихся партий в. разных источниках называют-
ся разные. У Ксенофонта вместо Антифея действует Галаксиодор (III, 5, 1).
Па веяний упоминает Амфитемиса (111, 9, 8), а Плутарх перечисляет всех, кро-
ме Исмения (Агес., XXVII). При всех расхождениях нетрудно заметить сход-
ство в перечне руководителей., . ___
•30 •
При этом Фебид действовал без всякого согласия государствен-
ных властей Лакедемона (Греч, истор., V,2, 32);
Иную версию этих событий мы находим у Диодора Сицилий-
ского. Он указывает, что спартанцы, хотя и добились роспуска
Беотийского союза, постоянно1 боялись, что Фивы снцва объеди-
нят всю Беотию и этим создадут угрозу для Спарты (Диодор,
XV, 20, 1). Поэтому они уже давно разработали план захвата
Кадмеи и ждали удобного момента (Там же, 2). Так что Фебид
не случайно' оказался под стенами Кадмеи именно’в празднич-1
ные дни, когда люди заняты торжествами и бдительность при-
туплена. Несмотря на это, какая-то часть фиванцев организова-
ла сопротивление спартанцам, и Фебиду пришлось брать Кад-
мею с боем (Там же).
Плутарх, использовавший, вероятно, труд Диодора, тоже
убе}кден, что захват Кадмеи был совершен с согласия и по при-
казанию правительства Спарты.- Он д^же называет инициатором
этой авантюры царя. Агесилая: «... всеобщие подозрения были
обращены на Агесилая» (Плутарх, Агес., XXIII). Дальше он
говорит о роли Фебида: «.„у всех появилась мысль, что Фебид
был только исполнителем, а зачинщик всего дела — Агесилай»
(Там же, XXIV). Позднее, по словам Плутарха, эти подозрения
оправдались. Поэтому версию Ксенофонта мы не можем принять
за истину. Конечно, такая акция могла быть успешной только
при поддержке местных олигархов, и это содействие в форме
просьбы придавало всему делу законный вид.
6 причастности олигархов к захвату Кадмеи спартанца-
ми знает и Плутарх, но Ксенофонт не случайно выставляет
их инициаторами. Он хотел отвести всякие подозрения от своего
кумира — Агесилая. Большинство современных ученых не сом-
неваются в достоверности сообщений Диодора и Плутарха, осно-
ванных на каких-то более ранних источниках. Захват Фив с их
мощной крепостью Кадмеей являлся в то время одной из важ-
нейших задач спартанской политики, так как это обеспечивало
Спарте более устойчивое господство в Средней Греции и созда-
вало надежные тылы в борьбе за север Балкан. Естественно', эти
планы находили одобрение и у фиванских олигархов, которые
надеялись с помощью спартанского оружия укрепить свое поло-
жение. Следует иметь в виду и то, что- к этому моменту спартан-
цы уже оккупировали крупнейшие беотийские города Орхомен
(Полибий, IV, 27, 5) и Феспии (Ксен., Греч, истор., V, 4, 48)’. Во
главе других городов стояли олигархические группировки, следо-
вавшие в фарватере спартанской политики. Это прежде всего
относится к Танагре (Там же, 49)’.
Захват Кадмеи вызвал бурю возмущения во многих грече-
ских полисах (Исократ, Панег., 35; Плутарх, Агес., XXIII). Про-
тесты против таких методов внешней политики раздавались да-
. 31
же в самой Спарте, где было немало противников затеи Агеси-
лая (Ксен., Греч, истор., V, 2, 32; Плутарх, Агес., XXIII). В соз-
давшейся ситуации нужно было кого-то наказать хотя бы для
видимости. Фебид был привлечен к суду, но за него горячо всту-
пился Агесилай, для которого всегда было1 характерно подобное
поведение. Вот как о'нем сообщает Плутарх:. «Своим противни-
кам он никогда не причинял вреда открыто, до умел добиться,
чтобы они были назначены полководцами или начальствующими
лицами, затем уличал их в недобросовестности и корыстолюбии
при исполнении своих обязанностей и, наконец, когда дело1 дохо-
дило до суда, поддерживал их и помогал им. Таким образам он
делал из врагов друзей и привлекал их на свою сторону^1 (Плу- ,
тарх, Агес., ХХ)‘. Именно) так он и поступил) в случае с Фебидом,
так же он поступит и в случае со Офодрием.
По сообщениям некоторых позднейших авторов, Фебид за не-1
законный захват Кадмеи был приговорен к уплате огромного
штрафа (Диодор, XV, 20; Плутарх, Пелоп., VI; Полибий, IV, 27ъ
6; Непбт, Пелоп., 1). Э. Мейер [142, 299] пробовал отстаивать
истинность этих сообщений, но его доводы неубедительны. Ведь
Ксенофонт, возлагавший всю вину на Фебида, ничего о его нака-
зании не говорит. Если бы оно было действительно наложено,
Ксенофонту было бы выгодно упомянуть об этом, так как это
подтверждало бы его тезис о виновности одного Фебида. Скорее
всего, Фебид отделался формальным осуждением его действий,
поэтому через год он снова оказался в Беотии, только теперь уже
в роли гармоста в Феспиях. Вторым аргументом и, пожалуй, бо-
лее важным в пользу вывода О' фактической невиновности Феби-
да служит то, что спартанское правительство одобридо занятие
Фив и оставило в Кадмее. свой гарнизон.
Опираясь на этот гарнизон, лаконофильская партия в Фивах
произвела государственный переворот и захватила власть в свои
руки. Она во всем поддерживала политику Спарты и, как пишет
Ксенофонт, оказала лакедемонянам дажё больше услуг, чем те
от нее требовали (Ксен., Греч, истор., V, 2, 36)’.
, Сразу же после переворота-начались гонения и.преследова-
ния сторонников демократии. В числе первых осужденных ока-
зался Исмений, которому вменили, в вину то, что «он сочувствует
варварам, что он во вред Греции заключил с персом союз госте-
приимства, что принял подкуп от персидского царя, что вместе с
Андроклидом был главным виновником охватившей всю Элладу
смуты» (Там же, 35). Под смутой здесь, очевидно, имеется в ви-
. ду Коринфская война, так что главное преступление Исмения
заключалось в его антиспартанской политике. Исходя из состава
преступления были назначены й судьи, среди которых находи-
лись «три лакедемонянина и m одному человеку от каждого со-
юзного (спартанцам! — В. К.) города» (Там же).
32
Защищая себя в суде, Исмений отверг обвинения в сочувст-
вии варварам и в подкупе, но не мог доказать, что он «не бун-
товщик и не злоумышленник» (Там же, 36). Этого было доста-
точно, чтобы приговорить его к смертной казни (Там же). У
Плутарха некоторые детали этого судебного процесса изменены.
Он проходил, якобы в Спарте, и расправа коснулась многих фи-
винских демократов (Пелоп,, V). Очевидакх, беотийский источник
Плутарха из-зя ненависти к Спарте изложил эти события
с особой остротой [56, ЗОН.
Около трехсот сторонников Исмения бежали из Фив и нашли
убежище в Афинах (Там же). Часть демократически настроен-
ных жителей Фив переселились в другие города Беотии.
Спарта в результате этой акции, казалось, находилась на
вершине своего могущества. Но эта вершина стала и началом
упадка, ибо ее военное превосходство было основано на беспра-
вии союзников, на выкачивании из них денег и воинских контин-
гентов. Создавшееся положение вызывало все большую оппози-
цию среди зависимых городов.. Ликвидировать социальные про-
тиворечия Спарта не могла. Даже в самом Пелопоннесе продол-
жалась'борьба демократов против олигархов, например, во Фли-
унте. Афины не были абсолютно изолированы, как это полагал
Ксенофонт (Греч, истор., V, 3, 27). Документы говорят о том, что
они давно вели активную политику ПО' воссозданию морской дер-
жавы и уже в 387 г. ДО' и. э. заключили союз с островом Хиос
[29, I, 59]. О такой политике свидетельствуют и их попытки на-
ладить контакты с Олинфом. Не было окончательно разгромлё-
•но демократическое движение и в Беотии. Фиванские изгнанники
во главе с Андроклидом, Пелопидом, Мелоном и Ференико,м го-
товили в Афинах силы для освобождения родного города.
Крайне олигархическая группировка Леонтиада постоянно
чувствовала опасность для себя с их стороны и старалась любы-
'ми способами избавиться от них. Подосланное олигархами люди
убили Андроклида и покушались на других демократов (Плу-
тарх, Пелод., VI). Не меньше сторонников Леонтиада боялась
бежавших демократов сама Спарта. Она официально требовала
от Афин «никак их не поддерживать и гнать их без пощады»
(Там же). Однако афиняне не торопились выполнять это требо-
вание, для чего у них были веские причины. Во-первых, недоволь-
ные засильем Спарты, они хотели использовать все силы, направ-
ленные на освобождение от него. А во-вторых, в Афинах многие
помнили, что фиванцы помогли афинским демократам в борьбе
за свержение тирании Крития и его покровителя в лице Спарты
в 403 г. до н. э. / ’
После убийства Андроклида во главе фиванских изгнанников
оказался Пелопид. Хотя их планы нашли поддержку у афинян и
33
среди беотийцев они пользовались авторитетом, однако- прошли
годы, прежде чем осуществились эти планы.
В течение трех лет власть в Фивах находилась в руках край-
них олигархов, установивших, па существу, такую же корпора-
тивную тиранию, какая господствовала в Афинах в 404 — 403 гг.
ДО' н. э. [23, 129]. Сходство имелось и в том, что, те и другие опи-
рались на военную силу Спарты. Во главе Фив стояли три поле-
марха, которые были, по всей вероятности, несменяемыми. По
крайней мере, нам известны имена только трех полемархов этого
периода: Леонтиад, Архий й Гипат (Ксен., Греч, иртор., V, 4, 2;
Плутарх, Пелоп., XI; Агес., XXIV). Кроме них огромной властью
пользовался некий Филипп, которого Ксенофонт называет одним
из главарей тиранов (Греч, истор., V, 4, 2). Многие античные
авторы тиранами именуют и указанных' полемархов (Плутарх,
Пелоп., VI; Непот, Эпам., 10). Своими жестокостями они навели
страх на жителей города. Все противники нового режима, не су-
мевшие или не успевшие -бежать, были заключёны в тюрьмы
(Ксен.ъ Греч, истор., V, 4, 8). О деятельности какого-либо выбор-
ного органа власти в это- время нет никаких упоминаний. Оче-
видно, существовавший до этого совет был упразднен, и полемар-
хи правили городом по своему усмотрению и ПО' приказам из
Лакедемона. Даже у Ксенофонта, обожавшего все спартанское,
их действия вызывали осуждение. Он неоднократно- говорит о
том, что олигархи желали, «чтобы Фивы были в рабском -подчи-
нении у лакедемонян и чтобы благодаря этому они могли власт-
вовать над согражданами» (Там же, 1).
"Но чем больше беззаконий творили полемархи, тем сильнее
вызывали недовольство народа. Давно назревавший взрыв воз-
мущения против тиранов и спартанских захватчиков произошел
в декабре 379 г. до н. э., чем было положено начала нового этапа
в истории Фив и Беотийского союза. Об этих событиях сохрани-
лись две основные версии. Одна из них изложена в произведе-
ниях Ксенофонта, другая — у Плутарха.
Рассказ Ксенофонта сводится к следующему. В Афинах слу-
чайно (именно случайно, подчеркивает историк) встретились
секретарь фиванских полемархов Филлид и один из руководите-
лей демократов Мелон. Когда Филлид поведал о положении в
Фивах и выразил неодобрение установившимся там порядком,
они вступили в тайный.сговор и решили действовать немедлен-
но. Мелон и шестеро его товарищей, вооруженные только кинжа-
лами, незаметно в буранную ночь проникли в Фивы. Филлид, пе-
реодев заговорщиков в женские одежды, провел их к пирующим
полемархам. Обнажив кинжалы, демократы убили опьяневших
тиранов. Затем они направились к дому Леонтиада, который по
каким-то причинам не участвовал в пиршестве. Опять-таки с по-
мощью Филлида они прошли в дам полемарха и умертвили, его»
34
После этого, обманув сторожа тюрьмы, заговорщики, выпустили
.заключенных, вооружили их и объявили фиванцам О' низложе-
нии тирании.
Главными действующими лицами у Ксенофонта выступают
Филлид и Мелен, а об участии. Пелопида, который являлся фак-
тическим руководителем всего заговора, он- даже не упоминает.
Кроме того, Ксенофонт приписывает слишком много1 коварства и
обмана демократам: они тайно пробрались в город, . путем об-
мана попали в дом пирующих -полемархов, коварно- убили безо-
ружного Леонтиада, обманули тюремного сторожа. Столько! удач
за одну ночь могло выпасть на долю заговорщиков только в том
случае, считает Ксенофонт, если все это было- подготовлено боже-
ственным промыслом. Боги решили наказать лакедемонян за
богопротивное дело: захват Кадмеи в мирное время (Там же)'. А
осуществить божественную волю могли и семь отважных фиван-
цев. Правда, у Ксенофонта есть сведения об участии в заговоре
двух афинских стратегов, которые стояли якобы со своими отря-
дами на границе Беотии. К сожалению, это место в «Греческой
истории» оказалось испорченным, и фраза об участии афирян
обрывается на полуслове. '
Плутарх касается демократического переворота подробнее
всего в двух своих сочинениях: биографии Пелопида и трактате
«О демоне Сократа». Причем более подробно он освещен boi вто-
ром произведении., а в жизнеописании Пелопида история перево-
рота дана в сокращенном виде и содержит много неточностей.- В
обоих случаях повествование украшено анекдотами и романти-
ческими сценами. Если отбросить их, то вырисовывается следую-
щая картина. Свержение олигархии в Фивах было- не делом рук
-семерых заговорщиков, а результатом хорошо подготовленного
выступления всех оппозиционных сил; В нем участвовали не
только изгнанники, но- и их сторонники, остававшиеся в Фивах.
Среди них был и Филлид, который специально добился долж-
ности секретаря полемархов, чтобы проникнуть в их; окружение
и снабжать изгнанников достоверной информацией. Большую
помощь оказал им фиванец Харон, предоставивший свой дом в
распоряжение руководителей переворота.
Сигналом к выступлению, по мнению Плутарха, послужили
арест и заключение в тюрьму одного из демократов — Амфитея.
Для его освобождения в Фивы проникают 12 заговорщиков.
Остальные демократы во главе с Фереником оставались на гра-
нице. А в. Фивах в это врем,я под видом философского диспута
состоялось собрание противников олигархического режима. Их
возглавляли Эпаминонд, Феанор и Симмий. На следующий день
из Афин прибыли еще 48 эмигрантов, которые и укрылись в доме
Харона. Переодетые женщинами, несколько демократов попа-
дают в дом пирующих тиранов и убивают их. Потом выясняется,
35
что среди убитых нет Леонтиада и Гипата. Их находят дома й
тоже убивают. Собравшийся народ радостно встречает известие
о. смерти тиранов. Эпаминонд и Горгид торжественно' провозгла-
шают в храме Афины свободу.
Как видно, изложение этих важных событий у Плутарха ВО'
. многом отличается от рассказа Ксенофонта. Плутарх старается
всеми способами вызвать у читателя симпатии к заговорщикам."
Экспрессивно описываются угрожающие им опасности: снача-
ла — малодушие и растерянность участников нападения на по-
лемархов, затем — тайные слухи о заговоре, которые доходят до
правителей, наконец — письмо из Афин, в котором раскрывают-
ся подлинные замыслы заговорщиков. Так постепенно усиливает-
/ ся напряженность, разжигается интерес читателя. И описание
убийства тиранов у него совсем иное, чем у Ксенофонта. Число
заговорщиков здесь больше, действуют они, решительнее. Если
Ксенофонт изображает идиллию в доме Леонтиада перед прихо-
дом туда демократов (Там же, 7), то у Плутарха основное вни-
мание обращено на отчаянную схватку, в которой погиб'один из
друзей Пелопида — Кефисодор (Пелоп., XI). Поэтому убийство
Леонтиада мотивируется законной местью за смерть Кефисодо-
. ра.
Другие античные авторы мало что добавляют к имеющимся
у Ксенофонта и Плутарха фактам.
Современные исследователи по-разному оценивают достовер-
ность этих источников. Одни склонны больше доверять Ксено-
фонту [142, 375], вторые — Плутарху [107, 561; 161, 171; 163, 54].
В советской исторической науке нет специальных работ по этому
вопросу. В общих трудах по истории Древней Греции дается
краткое изложение исторци демократического переворота в Фи-
вах, скомбинированное из сведений Ксенофонта и Плутарха.
При этом некоторые авторы все же отдают предпочтение версии
Плутарха [45, 420 — 421].
Но можно ли упрекать Ксенофонта в умышленном искажении
событий 379 г. до н. э.? В некоторых моментах — безусловно; А
в основном его рассказ, хотя и неполный, не противоречит из-
вестным фактам. Но и, здесь, как в случае с захватом Кадмеи
спартанским отрядом, он передал то, что мог видеть не посвя-
щенный в дело посторонний наблюдатель. Некоторые историки
пытались доказать, что Ксенофонт использовал в данном случае
сведения, полученные от участников событий с обейх сторон [163,
57], но попытки эти не привели к успеху. Скорее всего, он описы-
вал историю переворота ПО' свежим следам и именно1 по тем вер-
сиям, которые были распространены в Спарте. Поэтому он не
мог ничего знать о длительной подготовке освобождения Фив, о
действиях оставшихся в городе демократов. А при той враждеб-
ности, которая определяла долгое время отношение спартанцев
36
к фиванцам, и при.неприязни самого Ксенофонта к демократам
вряд ли он мог воспользоваться рассказами или какими-либо
другими материалами, исходящими из лагеря демократов.
Между тем и традиция, сохраненная Плутархом, не лишена
противоречий. Например, в сцене пребывания демократов в доме
Харона непонятны мотивы действий руководителей заговора. В
тот момент, когда все было уже готово для выступления и Харо-
на вдруг вызвали к полемархам, остальные заговорщики остают-
ся в доме, мучаясь сомнениями и подозрениями. Такую же не-
дальновидность и опрометчивость Плутарх приписывает и оли-
гархам. Полемарх Архий завел с Филлидом речь о возникшем
якобы против них заговоре. Но тут же отложил в сторону пись-
мо, О' котором ему^было доложено как об очень важном. При
этом он еще произносит историческую фразу, непривычную в
устах подозрительного тирана: «Важные дела — на-завтра!»
(Там же, X).
Эти и другие подобные детали могли быть заимствованы .
Плутархом из какогогто источника или даже придуманы им са-
мим. По мнению Э. Штерна, при изложении . событий 379 г.
до н. э. Плутарх пользовался беотийскими источниками, в част-
ности произведением Каллисфена [164, 86]. Но это предположе-
ние трудно доказуемо, так как от Каллисфена до нас ничего не
дошло.
Убийством полемархов демократический переворот, конечно,
не закончился, а только начался. На центральную площадь го-
рода сбегался народ, разбуженный глашатаями демократов.
Спартанский гармост в Кадмее, имея в своем распоряжении око-
ло полутора тысяч воинов (Диодор, XV, 25, 3), решил пока не
вмешиваться в события и направил гонцов в Спарту и ближай-
шие спартанские гарнизоны в Феспиях и Платеях с просьбой о
помощи (Ксен., Греч, истор., V, 4, 9). Из Платей спартанский
отряд вышел немедленно, но по пути в Фивы он был ’ встречен
конной группой фиванцев и обращен в бегство (Там же, 10).
’ Затем на помощь фиванским демократам подоспел отряд
афинян5, который принял участие в осаде Кадмеи. Спартанский
гармост6, не надеясь, очевидно, на своих воинов, быстро сдал.
крепость7. По условиям сдачи спартанцы получили право беспре-
5 Диодор (XV, 25, 1 — 2) сообщает, что сразу после убийства тиранов фи-
ванцы обратились в Афины за помощью, и те послали 5 «500 воинов, обещая
выступить всем ополчением, если будет необходимость. Наличие такого офи-
циального решения отрицает многие современные исследователи [107, 562;
161, 182]. '
6 Плутарх (Пелоп., XIII) говорит о трех гармостах в Кадмее. Скорее все-
го, было несколько командиров небольших подразделений, а гармост мог быть
только один [149, 79].
7 Диодор. (XV, 26, 3—4) и Плутарх (Пелоп., XII—XIII) пишут о длитель-
ной осаде, но это не подтверждается логикой событий.
37
пятственного выхода из нее. Но вместе с ними в крепости укры-
вались многие местные олигархи. После ухода спартанцев толпа
расправилась с этими пособниками тиранов (Там же, 12).
Так завершился второй этап демократического переворота.
Фивы освободились от власти олигархов и от спартанского гар-
низона, охранявшего прежний режим. Для истории Фив. и всей
Беотии это имело непреходящее значение. В современной лите-
ратуре можно' встретить оценку этих событий как демократиче-
ской революции [55, 243; 102, 74; 107, 562]. НО' правильнее, види-
мо, рассматривать их как переворот, о чем и заявляют большин-
ство советских историков [45, 422; 71, 325; 75, 346]. Однако и в
нашей литературе не всегда верно оценивается суть этого пере-
ворота. Многие авторы считают, что в результате переворота
379 г. до н. э. в Фивах была восстановлена демократия.
Тщательное изучение источников .показало, что в беотийских го-
родах, в том числе и Фивах, на протяжении. VIII—V вв. до н. э.
господствовал олигархический строй. И только после Пелопон-
несской войны там зародилось демократическое движение, кото-
рое -привело вскоре к установлению власти более умеренной оли-
гархии. В 382 г. до н. э. в результате захвата Фив спартанцами
она была свергнута. Поэтому значение переворота 379 г. до н. э.
в том, что впервые в Фивах установилось демократическое
правление.
Очевидно, программа демократической партии не ограничи-
валась освобождением- Фив, а включала задачу восстановления
Беотийского союза теперь уже на новой основе. Это стремление
проявилось определенно сразу же после убийства тиранов. Соб-
равшийся на площади народ избрал трех беотархов (Плутарх,
Ilepion,, XIII). Если действительно новые должностные лица по-
лучили титул беотархов, а не как прежние — полемархов, этим
была сделана серьезная заявка на объединение Беотии. В дру-
гих источниках нет ни подтверждения, ни. опровержения сведе-
ний Плутарха, так что можно только . констатировать возмож-
ность данного события.
В ее пользу может говорить тот факт, что к моменту выборов
в Фивах находилось много народа из других беотийских городов
./(Диодор, XV, 26, 3). Это были, вероятно, демократы из горо-
дов, не занятых спартанскими гарнизонами. Они могли выразить
свое согласие на объединение с Фивами с целью освобождения
от спартанцев всей Беотии.
Вопрос о численности избранных беотархов тоже пока не
разрешен. После восстановления Беотийского союза в 446 г.
до Н; э. фиванцы получили, право избирать двух беотархов. С
присоединением к Фйвам владений Платей (427 г. до н. э.) пред-
ставительство фиванцев в коллегии беотархов возросло до четы-
рех. Однако общее количество- этих магистратов было всегда
38
нечетным: 11, 9, 7. Возможно, что. по этим Традиционным пред-
ставлениям и в данном случае избрали не двух и не четырех, а
трех беотархов8.
Для Спарты эти события означали крупный провал ее поли-
тики. Недаром в Лакедемоне поднялась буря -возмущения дейст-
виями полководцев. Командиры отрядов, сдавшие Кадмею, были
привлечены к суду (Диодор, XV, 27), а командир всего гарнизо-
на, т. е. гармост, приговорен к смертной казни (Ксен., fpeHi
истор., V, 4, 13). Герусия объявила срочный набор войска для
похода на Фивы. Однако царь Агесилай отказался возглавить
этот поход и предложил назначить командиром молодого царя
Клеомброта. Ксенофонт оправдывает этот демарш Агесилая тем,
что он якобы не хотел защищать тиранов и ради их интересов
вовлекать родину в войну (Там же). И на этот раз Ксенофонт,
спасая, честь своего кумира, не хочет признавать причастность
его к захвату Кадмеи и снова отрицает тот очевидный факт, что
интересы фиванских тиранов и Спарты почти полностью совпав
дали. Поэтому причины отказа Агесилая от похода в Беотию бы*
ли совсем иные. Таких причин, по крайней мере, Две.
Первая заключалась в том, что зимой 379 г. до н. э. все еще
продолжалась война против Олинфа. Из-за неточного толкования
источников раньше существовало мнение, что она закончилась
летом 379 г. до н. э. В конце прошлого века немецкий историк
Э. Фабрициус, тщательно изучив все косвенные данные, доказал,
что военные действия на 'севере не прекращались до лета
378 г. до н. э. [118, 448 — 471]. Об этом говорит,.в частности, тот
факт, что олинфяне летом 378 г. до н. э. еще не участвуют в сов-
местных походах со спартанцами, как обязались по условиям
мирного договора (Там же). А вот начиная с 377 г. до н. э. они
действительно помогают спартанцам в их борьбе с беотийцами
(Там же, 54).. Если война с Олинфом к моменту выступления
фиванских демократов еще не была завершена, значит, основное
спартанское войско находилось на Халкидике. Идти против Фив.
с наспех собранным войском^ да еще в зимних условиях, Агеси-
лай, очевидно, не решился, так как не .был уверен в успехе и не
хотел компрометировать себя как полководца.
Вторая причина состояла в том, что между Агесилаем и но-
вым царем Клеомбротом существовали какие-то разногласия.
Поэтому Агесилай и посоветовал отправить в поход своего’ про-
тивника. Косвенные указания на эти разногласия есть у Ксено-
фонта, когда он неодобрительно . отзывается о способностях и
действиях Клеомброта. В одном случае историк пишет, что «вои-
8 Версию о выборах беотархов поддерживали многие исследователи .[65,
242; 126, 49; 136, 176]. Другие считали, что вначале были избраны полемархи,
а затем с восстановлением союза в 378. г. до н. э. появились и беотархи [34,
II, 185; 61, 69].
39
ны Клеомброта недоумевали, в каких отношениях лакедемоняне
с фиванцами: подлинно, ли война или мир» (Там же, 16). Вслед
за этим он добавляет, что. при отступлении царь старался как
можно меньше подвергать опустошению беотийскую землю (Там
же). Каждому непредубежденному читателю должна прийти
мысль О'сговоре Клеомброта с фиванцами или о его подкупе.
Первый карательный поход на Фивы закончился безрезуль-
татно. Не последнюю роль в отражении этого нападения спартан-
цев сыграла афинская -помощь. В это время у власти в Афинах
стояла группировка Фрасибула, которая выступала,за поддерж-
ку Фив-и совместную борьбу против спартанского засилья. От-
ряд афинян под командованием известного полководца Хабрия
выступил навстречу спартанцам, занял город Элевтеры и не
пропустил .дальше Клео.мбро.та (Там же, 14). Царю пришлось
двигаться к Фивам дальним обходным путем. За это время фи-
ванцы сумели подготовиться к отражению натиска и вынудили
спартанцев вернуться .этой же дорогой в Пелопоннес.
Однако позиция Афин вскоре изменилась. Верх , там взяла
другая группировка, ориентирующаяся больше на сотрудничест-
во со Спартой. Ксенофонт мотивирует эту перемену политики
страхом афинян перед могуществом Спарты. Подобное объясне-.
ние никак не вяжется с действительными фактами: изгнание
спартанцев из Кадмеи и неудача Клеомброта совсем не подтвер-
ждали этого могущества. Единственным доказательством спра-
ведливости выражения Ксенофонта «Афиняне, видя могущество
лакедемонян...» (Там же, 19) является победоносное завершение,
.спартанцами войны против Олинфа. Возможно, под влиянием
этого последнего1 крупного успеха спартанского оружия полити-
ка Афин резко качнулась в сторону сближения со Спартой.
Афинские стратеги, оказавшие помощь фиванским демократам,
были привлечены к Суду (Там же).
Таким образом, фиванцы остались без союзников и, конечно,,
сознавали серьезность опасности со. стороны Лакедемона, кото-
рый закончил войну на севере и теперь мог бросить против Фив
основные силы. Возможно, что в этой ситуации предводители фи-
ванских демократов тоже начали искать способ уладить конф-
ликт путем каких-то уступок. Исократ упоминает посольство фи-
ванцев в Спарту, где.оно якобы выразило «готовность оставаться,
в рабстве и ни в чем не преступать прежнего соглашения (условий
Царского мира.. — В. К.)» (Платейск., 29). Если факт направле-
ния подобного посольства отрицать нет.никакого основания, то;
смысл его. заявления кажется неправдоподобным. Будь это дей-.
ствительно так, как сообщает Исократ, непонятно, чего же доби-
вались спартанцы и почему они не приняли этой покорности фи-
ванцев и продолжали с ними войну.
40*. . '
Первая неудача не остановила спартанцев в намерений
снова подчинить себе Фивы. Уходя из Беотии, Клеомброт поме-
стил часть своего войска в Феспиях и назначил там гармостом
Сфодрия. Этим актом царь ясно давал понять, что война не окон-
чена, а только отложена до более благоприятных времен. Одна-
ко действия Сфодрия пошли вразрез с этими планами и привели,
к новым осложнениям для самих спартанцев. Сфодрий неожи-
данно для многих предпринял ночной поход на Пирей, стремясь’
захватить его. Расстояние между Феспиями и Пиреем (около
50 км) преодолеть за ночь не удалось, и замысел спартанского
гармоста раскрылся.. Возмущенные афиняне разорвали союз со
Спартой и вновь начали- помогать фиванцам. Сфодрий был прив-
лечен на родине к суду, но благодаря стараниям Агесилая оправ-
дан.
Эта малопонятная история с попыткой захвата Пирея вызы-
вала противоречивые суждения уже у античных историков. Ксе-
нофонт всю ответственность за поход Сфодрия возлагает на фи-
ванцев/ которые, по его’ словам, прибегли к этой хитрости, на-
деясь поссорить афинян со спартанцами (Греч, истор., V, 4, 20).
Подобную версию сохранил и Плутарх в «Жизнеописании Пело-.
пида»: «К нему (Сфодрию. — В. К.) подослали единомышлен-
ники Пелопида одного из своих друзей, который явился к Сфод-
рию с деньгами и убедительными речами; эти речи подействова-
ли на него еще больше денег» (Пелоп., XIV) . Диодор, который'в
данном случае пользовался скорее всего сведениями Эфора, рас-
ценивает события иначе: «Царь Клеомброт убедил его без ведо-
ма и согласия лакедемонских эфоров захватить Пирей. Сфод-
риад (так ошибочно Диодор называет спартанского полковод-
ца. — В. К.), имея более 10 тыс. воинов, решил захватить Пирей
ночью» (XV, 29). Наконец, Плутарх в биографии Агесилая пере-
дает еще одну версию, которая виновником выставляет одного
Сфодрия. Он якобы давно искал возможность приобрести себе
славу и известность большие, чем приобрел Фебид захватом Кад-
меи. Вот почему он и решил занять Пирей и отрезать Афины от
моря (Агес., XXIV).
Попробуем разобраться в разногласиях. этих источников и
выяснить мотивы действий Сфодрия. Мог ли он совершить от-
чаянный акт по наущению фиванцев? Многие' исследователи
отвечают на этот вопрос отрицательно’ [45, 422;= 142, 378; 157, 16].
Фиванская демократия ничего не выигрывала ни в случае успеха,
ни в случае провала этой авантюры. Если бы Сфодрий действи-
тельно захватил Пирей, это привело бы .только к усилению Спар- •
ты, что было совсем не в интересах Фив. А в случае раскрытия
замыслов Сфодрия до их осуществления надежд на сближение с
Афинами тоже не оставалось,.так как подлинные инициаторы ак-
ции все равно бы стали известны. Следовательно, фиванцам не
41
было никакой выгоды от похода Сфодрия против Пирея. Объяс-
нение Ксенофонта есть не что иное, как vaticinia post eventuiri;
Также отпадает и версия о причастности Клеомброта к этому
делу. Мы очень мало знаем о политических взглядах царя.
Наличие каких-то разногласий между ним и Агёсилаем не дает
оснований для определенных выводов. Это • обстоятельство не
может служить поводом к обвинению его в пробеотийских и ан-
тиафинских настроениях. Пойти на захват Пирея в то время,
когда Афины начали сближение со' Спартой и тем самым оста- •
вили фиванцев без серьезных союзников, вряд ли мог любой
здравомыслящий политик. Поэтому версия Диодора основывает-
ся, вероятно, только на сообщении Ксенофонта о принадлеж-
ности Сфодрия к партии Клеомброта (Греч, истор., V, 4, 25). Хо-
тя некоторые исследователи принимают мотивировку Диодора
[95, II, 187], гораздо больше сторонников имеет гипотеза Плу-
тарха о влиянии чрезмерного самолюбия Сфодрия [107, 563; 131,
336; 163, 69].
Теперь сравним- данный эпизод и историю захвата Кадмеи в
382 Г. до н. э. В обоих случаях есть много общего. Сфодрий, как
и Фебид, не принадлежал к числу противников Агесилая (Плу-
тарх, Пелоп., XXIV; Ксен., Греч, истор., V, 4, 25), Приемы прив-
лечения бывших противников в круг свои^ друзей Агесилай nie
менял. Отказавшись от командования походом на Фивы, он воз-
ложил всю ответственность за его исход на Клеомброта. Поэто-
му Агесилай оставался вне.подозрений и руководил внешней пог
литикой Спарты скрыто. Он вполне мог уговорить Сфодрия через
подставных лиц, суля ему лавры видного полководца, обеспечив-
шего Спарте укрепление ее могущества^
Конечно, Агесилай рассчитывал только на успех и мечтал
этой -победой восполнить потерю Фив и реабилитировать честь
спартанского оружия после неудачного похода Клеомброта. В
случае же провала он ничего' не терял, и общественное мнение
было бы направлено лишь против Клеомброта. и Сфодрия, как и
случилось впоследствии. *
Когда эфоры начали разбирать дело Сфодрия, стала прояс-
няться и роль Агесилая. Чтобы спасти свою репутацию, ему нуж-
но было добиться оправдания обвиняемого. Перед эфорами вы-
ступил один из друзей Агесилая, который заявил, что Сфодрий —
примерный гражданин.и именно в таких воинах нуждается Спар-
та (Ксен., Греч, истор., V, 4, 32). Широкой публике объяснили,
что Сфодрия подкупили фиванцы.
, В действительности же Агесилай давно готовился к захвату
Афин. Это должно было1 стать, по, его замыслам, последним ак-
том на пути подчинения всей Греции Спарте. Однако события в
Фивах смешали все его планы. Вместо ожидаемого подчинения
42
Средней Греции спартанцы встретили крупную антйслартайскую
коалицию из Фив и Афин, ибо поход Сфодрия открыл завесу над
подлинными устремлениями .Агесилая и толкнул Афины на но-
вое сближение с Фивами. Вскоре между ними был заключен
союз (Там же, 34)9. '
Летом 378 г. до н. э. спартанское войско, теперь уже под
предводительством Агесилая, вновь вторглось в Беотию. На по-
мощь фиванцам подошел отряд афинян boi главе с тем же Хаб-
рием, и Агесилай не решился вступать в сражение при таком
соотношении сил. Он сделал Феспии опорной базой и.стал опус-
тошать фиванскую землю неожиданными нападениями, небольших
отрядов. Фиванцы тоже не имели сил для открытого сражения и
беспокоили спартанские гарнизоны мелкими операциями. Так и
не добившись серьезного успеха-, Агесилай был вынужден в кон-
це лета вернуться в Спарту, оставив в Феспиях гармостом Феби-
да (Там же, 42) — того самого Фебида, который в 382 г. до н. э.
захватил Кадмею. Некоторое время он продолжал частыми вы-
лазками грабить фиванскую область, но вскоре былчубит во' вре-
мя очередной стычки с фиванцами (Там же, 45).
Эта последняя для Фебида стычка произошла у Феспий, и
она описана у Ксенофонта в присущей ему манере умалчивания
о неприятных моментах. Очень подробно рассказывается сначала
об успехе лакедемонян и отступлении фиванцев. И затем сразу
идут слова: «В этом сражении погиб Фебид и еще двое или трое
его боевых товарищей, после чего и все наемники обратились в
бегство» (Там же). Ксенофонт из-за своих политических убеж-
дений никак не хочет говорить о победах фиванских демократов.
А ведь ясно, что сражение, в котором погиб командир и его бли-
жайшие соратники, было упорным, а бегство оставшихся без ко-
мандира наемников означало полное поражение. Фиванцы заслу-
женно могли гордиться таким успехом. Правда, взять город Фёс-
пии сил у них явно не хватало, однако это сражение очень встре-
вожило правительство Спарты, и оно срочно направило на по-
мощь гарнизону в Феспиях еще целую мору воинов (Там же, 46).
К этому времени демократическое правительство1 Фив укре-
пило союзнические связи с Афинами. В самом конце 378 или на-
чале 377 г. до н. э. возник 2-й Афинский морской союз. В декла-
рации о создании нового объединения записано решение учреди-
телей отправить послов в Фивы и предложить им вступить в
9 Ксенофонт относит это событие ко времени после образования 2-го Афин-
ского морского союза, но это не так. Союз с Фивами афиняне заключили вес-
ной 378 г. до н. э., а декларация о создании морского союза появилась в-кон-
це 378 или в начале 377 г. до н. э. В этой декларации говорится, что союз бази-
руется на тех же условиях, на «каких мы заключили раньше с хиосцами и фи-
ванцами» [29, II, 17].
43
сйммахию10 [29, I, 63]. Конечно, участие в таком союзе отвечало,
интересам фиванцев, так как гарантировало поддержку Афин и
других союзников в борьбе против Спарты. Тем более на первых
порах он нисколько не ущемлял самостоятельности отдельных
полисов,. Прибывший в Фивы для переговоров афинский посол
Пиррандер [29, I, 63] быстро нашел .здесь понимание,, и Фивы
присоединились к морскому союзу. ’ .
Спартанцы сначала не придали серьезного; значения его обра-
зованию. Они с твердой последовательностью добивались своей
ближайшей цели — возвращения Фив в сферу спартанского
влияния. В начале 377 г. до н. э. организуется еще один кара-
тельный поход в Беотию под командованием Агесилая (Ксен.,
Греч.., истор., V, 4, 47; Диодор, XV, 34). Опустошая южные райо-
ны Беотии, Агесилай дошел до. Фив, но> большего успеха не дос-
тиг й, возможно, даже потерпел поражение. Ксенофонт букваль-
но в нескольких словах передает результат последнего столкно-
вения с фиванцами во время этого похода: «Подойдя близко к
городской стене, фиванцы повернули фронт против неприятеля.
Заметив это, скирийцы (союзники спартанцев. — В. /(.) удали-
лись быстрым шагом. Из них никто не был ранен, тем не менее
фиванцы поставили трофей» (Греч, истор., V, 4, 53). На языке
Ксенофонта «удалились быстрым шагом» означает «обратились
в бегство», и фиванцы вполне обоснованно поставили трофей в
честь :своей' победы. Мало, кого может ввести в заблуждение
стремление античного историка преуменьшить потери спартанцев
и скрыть моральный ущерб от этой операции для Агесилая.
Э. Мейер прямо, заявлял об ощутимости, для царя этого пораже-
ния [142, 390].
Очередная неудача спартанцев принесла им чувствительный
политический урон..Безуспешные попытки возвращения Фив под
свою власть показывали, что у спартанцев теперь нет никакого
превосходства: ни в боеспособности войска, ни в его тактике. В
войске, которое в последний раз вел Агесилай в Беотию, царил
дух недовольства (Полиен, 11,1,17; 18, 20 — 21; Плутарх,
Агес., XXVI). Видя это, Агесилай в дальнейшем отказался ко-
мандовать подобными походами и ни разу не пбявлялся на тер-
ритории Беотии.
В то время, когда спартанское войско, все больше теряло бое-
вой дух, фиванское, наоборот, укреплялось и набиралось боевого
опыта. Очевидно, сразу после демократического переворота оно
10 Г. Бузольт [НО, 746] ошибочно полагал, что Фивы с самого начала
вошли в союз как участники сепаратного договора с Афинами. Как видно из
надписи, фиванцы вначале не входили в союз. Они занесены в список его чле-
нов сразу после 5 государств-учредителей, т. е_. после Хиоса, Тенедоса, Родоса,
Мити лены и Мефймны.
44
было реорганизовано. Чтобы привлечь в него средние слои насе-
ления, которые раньше не всегда были в состоянии приобрести
всадническое или гоплитское вооружение, было. увеличено число
легковооруженных. С таким новым составом фиванцы и высту-
пили против спартанцев. В частых небольших схватках они. полу-
чали необходимые навыки ведения боя и моральную закалку.
Плутарх’об этом очень хорошо высказался: «...фиванцы при вся-
ком. удобном случае вступали в столкновения с лакедемонянами
, и завязывали бои, сами по себе незначительные, но оказавшиеся
отличным упражнением и подготовкой, и благодаря этому вос-
пряли духом и закалились телом, приобретя в борьбе опыт,
воинский навык и уверенность в своих аилах» (Пелоп., XV).
Союз развернул борьбу со* Спартой и на море. Флот под ко-
мандованием Хабрия захватил несколько островов Эгейского
моря, находившихся в союзе со Спартой (Диодор, XV, 34 — 35).
Однако о единоличном господстве союзников Афин на море, о
чем говорил Г. Сиверс [161, 219], в это время не могло быть и
речи. Экспедиция флота в 377 г. до н. э. свидетельствует о том,
что Пелопоннесский союз был еще довольно силен и господство
нужно было завоевывать в упорной борьбе [ПО, 756; 157, 35; 163,
80]. Случай с фиванским транспортом хлеба, шедшим из Фесса-
лии ц захваченным спартанцами в эвбейском порту Орей, тоже
говорит об этом. Но результат захвата кораблей оказался самым
неожиданным для спартанцев: плененные фиванцы склонили жи-_
телей Орея к разрыву союза со Спартой (Ксен., Греч, истор., V,
4, 57). Влияние Лакедемона на Эвбее было этим сильно подор-
вано.
Несмотря на все неудачи, руководство. Спарты продолжало1
отчаянно сопротивляться расширению влияния 2-го, Афинского
морского, союза. Весной 376 г. до н. э. оно. вновь организует по-
ход против Фив. На этот раз фиванцы вместе с афинянами пере-
хватили инициативу в свои руки: они заняли склоны Киферона и
не пропустили, спартанцев в Среднюю Грецию (Там же, 59). И
на море в этом году у спартанцев не было побед. Большую часть
их флота Хабрий уничтожил при прорыве блокады, которую пы-
тались организовать спартанцы вокруг Афин (Ксен., Греч, истор.,
V, 4, 61; Диодор, XV, 35; Плутарх, Фок., VI; Полиен, III, 2, 3).
На следующий год морские операции продолжались, и афинский
флот добился еще более крупных успехов. Ксенофонт видит при-
чины поражений в том, что фиванцы подстрекали афинян посто-
янно усиливать свой флот, так как надеялись этим отвлечь силы
спартанцев от Беотии и даже перенести войну в Пелопоннес
(Греч, истор., V, 4, 62) . •
Вопрос о роли Фив в морском союзе пока не совсем -ясен, ибо*
у Ксенофонта мы находим сообщение, согласно которому Фивы
не делали никаких взносов в союзную казну ’(Там же, VI, 2, 1).
45
Скорее всего., подобная ситуация возникла только в 375 г.
да н. э., о событиях которого рассказывает Ксенофонт в данном
месте. В противном случае трудно представить политику' Фив,
заинтересованных в отвлечении сил- Спарты от Беотии и совер-
шенно- не Способствовавших укреплению союзного флота. Да и
их союзники вряд ли согласились бы натакое неравноправие:
одни делают взносы на строительство и содержание флота, дру-
гие — нет. Здесь Ксенофонт, вероятно, совершает очередной вы-
пад против фиванцев с целью оправдания усиления мирных наст-
роений в Афинах и поискав последними мирного соглашения со
Спартой.
Действительно, к 375 г. до н. э. участие фиванцев в делах
морского союза ослабло. Непосредственная угроза со стороны
Спарты была на время ликвидирована; и фиванцы занялись
внутренними делами. Главная задача заключалась в том, чтобы
объединить вокруг Фив всю Беотию’и тем самым противопоста-
вить Спарте более значительную силу. К сожалению, в нашем
распоряжении нет источников, которые бы позволили проследить
ВО' всех деталях историю воссоздания Беотийского союза. Из не-
скольких замечаний Ксенофонта мы узнаем, что фиванцы, после-
довательно и настойчиво осуществляли свои планы (Там же, V,
4, 63; VI, 1, 1; 4, 10).
Демократическая партия, пришедшая к власти в Фивах, стреми-
лась придать союзу новые формы. Возможно, что идеал она ви-
дела в- государственном строе Аттики (Диодор, XV, 28, 1: koine
siimmachian ton Boioton). Во многих беотийских городах находи-
лись сторонники подобного объединения Беотии, поэтому такие
города добровольно присоединялись к Фивам. Но не обходилось
и без острых столкновений. Плутарх, например, сообщает о сра-
жениях у Платей и Танагры (Пелоп., XV). Правда, их присоеди-
нение осложнялось тем, что там располагались спартанские гар-
низоны, поддерживающие местных олигархов. Если до- 379 г.
до н. э. они стояли только в Орхомене, Феспиях и Платеях, то
после демократического переворота в Фивах спартанцы пошли
на прямую оккупацию и Танагры. Поэтому фиванцам приходи-
лось не только освобождать эти города от спартанцев, но и прео-
долевать сопротивление проспартанских и сепаратистских груп-
пировок из числа коренных жителей. .
По сообщению Плутарха, у Танагры произошло! ожесточен-
ное сражение: спартанцы были разбиты, а гармост Танагры по-
гиб (Там же) . Ксенофонт упоминает о походе .фиванцев против
Орхомена в 375 или 374 г. до н. э. (Греч, истор., VI, 4, 10). Орхо-
мен давно- уже был в прямой конфронтации с Фивами. Во время
Коринфской войны он перешел на сторону Спарты, и там по-
постоянно! находился довольно многочисленный спартанский гар-
45
низон. Первый поход против него возглавил Пелопид. Ему уда-
лось нанести серьезное поражение орхоменскому гармосту при
Тегире (Плутарх, Пелоп., XVI—XVII; Диодор, XV, 37) . По, дати-
ровке Диодора, это сражение происходило! одновременно с мор-
скими операциями Тимофея, т. е. летом 375 г. до н. э. Но победа
фиванцев у Тегиры не была решающей, и Орхомен остался во
власти спартанцев. Освобождение его состоялось уже после бит-
вы при Левктрах (Диодор, XV, 57, 1).
В целом можно считать, что процесс объединения Беотии раз-
вивался успешно. Ксенофонт констатирует, что после отказа Аге-
сйлая от вторжений в Беотию «фиванцы стали без всяких опасе-
ний совершать походы на беотийские города, и им удалось снова
присоединить их к себе» (Греч, истор., V, 4,< 63). Конечно, здесь
указан только1 результат, а не процесс, который был явно слож-
нее и труднее, чем представлялось Ксенофонту. Тем не менее, к
374 г. до н. э. основная часть Беотии была освобождена от спар-
танских гарнизонов и объединена вокруг Фив. Самое настойчи-
вое противодействие оказали фиванцам' Орхомен и Платеи. Пер-
вый из них, как указано выше, устоял при натиске, а вторые
были вынуждены капитулировать в 373 г. до н. э. (Диодор, XV,
46, 6). Высказываемое иногда мнение, будто Фивы беспрепятст-
венно распространяли свое господство над Беотией [95, II, 196],
не имеет под собой твердых оснований. Препятствия были, и до-
вольно серьезные. Олигархи во всех беотийских городах упорно
сопротивлялись присоединению к Фивам, так как оно означало
конец олигархического правления и установление демократиче-
ских порядков.
Глава III.
УКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ
Демократический . переворот в Фивах в 379 г. до н. э. имел
огромное значение для истории не только Беотии, но и всей Гре-
ции. Во-первых, в Фивах впервые за время существования было1
введено демократическое правление, что способствовало укреп-
лению сил общегреческой демократии. Во-вторых, изгнанием
спартанского гарнизона из Кадмеи сильно подрывались устои
засилья Спарты в Средней Греции, а тем самым и -ее вла-
дычества в Элладе. В-третьих, переворот дал начало новому
объединению беотийских городов в один союз, который в после-
дующие годы достиг высокого расцвета и влияния в Греции.
В предыдущей главе намечены основные этапы воссоздания
Беотийского союза в 379 — 373 гг. до н. э. Из приведенного мате-
риала видно, что территориально он мало отличался от союза’,
47
существовавшего в 446—386 гг. до н. э. В него опять вошли ста-
рые беотийские города Фивы, Феспии, Танагра, Акрефий, Леба-
дея, Копы, Коронея, Херонея, Платеи, Галиарт и, несколько позд-
нее, Орхомен. Из вступивших в него после 379 г. до н. э. можно
назвать Ларимну, расположенную на локридском берегу Эвбей-
ского залива. По словам Павсания, она добровольно присоеди-
нилась к беотийцам в период их наивысшего могущества. Бо-
лее точно определить время вхождения Ларимны в союз не пред-
ставляется возможным.
Политическая организация Беотийского- союза после демо-
кратического переворота существенно отличается от его органи-
зации предшествующих времен. Правда, некоторые исследовате-
ли не видели здесь никаких перемен [121, 172; 163, 156]. Проти-
воположное мнение заключается в том, что Беотия в эту эпоху
только номинально представляла союз городов, а на самом деле
являлась единым централизованным демократическим государ-
ствам по образцу Аттики [65, 73].
Какие же изменения произошли в политическом устройстве
Беотийского союза в период его расцвета? Самым важным было
то, что высшим органом власти стало народное собрание, которо-
го раньше вообще не существовало, а его заменял олигархиче-
ский совет. Только после убийства тиранов в декабре 379 г.
до н. э. собравшийся на площади народ взял, на себя функции
высшего органа власти. Термин «народное собрание» по отноше-
нию к Фивам или всей Беотии впервые встречается в надписях
70—60-х гг. IV в. до н. э., речах Демосфена, у ‘позднейших истори-
ков Диодора Сицилийского и Плутарха. Характерно то, что Ксе-
нофонт его не употребляет из-за неприятия демократических по-
рядков вообще и фиванских в особенности.
Как свидетельствуют источники, народное собрание в Фивах
обладало достаточно широкими полномочиями. Без его утверж-
дения не имел силы ни один закон. По сравнению с афинским оно
не имело, по всей вероятности, законодательной инициативы и
могло только принять или отвергнуть внесенные высшими маги-
стратами законопроекты (Диодор, XV,.'78 — 79). По крайней ме-
ре, мы не знаем ни одного случая, когда законопроект вносился
бы рядовым гражданином. В надписях и сообщениях историков
о деятельности народного собрания встречаются только выраже-
ния «постановило,...», «решило...», «утвердило...» и т. п.
Народное собрание фигурирует в источниках как «беотийцы»
или «собрание беотийцев» [29, II, 308]. Право участвовать в его
работе имели граждане, всех беотийских городов, входящих в
союз. Но созывалось оно всегда в столице, т. е. • Фивах, и поэто-
му у их граждан было больше возможностей. Вероятно, они не-
редко имели в народном собрании большинство. Вследствие это-
го оно отражало преимущественно интересы и взгляды жителей
48 .
столицы. Позднейшие авторы наше всего употребляли сочетание.
«собрание фиванцев» (Диодор, XV, 78 — 79; Плутарх, Пелоп.,
XII; Непот, Эпам., 7). Полемика о том, могли ли существовать
одновременно «собрание фиванцев» и «собрание беотийцев», при-
вела к отрицательному ответу. Все известные по нарративным ис-
точникам решения «собрания фиванцев» касаются общесоюзных
дел, а эпиграфические источники того времени не знают решений
«собрания фиванцев». Поэтому мы вынуждены 'принять как ак-
сиому, что. «собрание беотийцев» и «собрание фиванцев» — это
два названия одного и того же органа.
Высказывалось предположение, что общебеотийские собра-
ния происходили крайне редко, возможно, всего лишь один раз
в год, так как граждане отдаленных беотийских городов не мог-
ли часто приходить в Фивы [92, 249]. Другие ученые говорят о
периодичности 2 — 3 раза в год [65, 158]. Конкретных данных о
порядке их работы у 'нас нет, поэтому приходится прибегать к.
аналогиям. Лучше всего известна благодаря трудам Аристотеля
афинская конституция. Условия Беотии и Аттики во многом сход-
ны, поэтому и в политических институтах здесь имеются общие
моменты. Например, олигархи, совершившие государственный
переворот в Афинах в 411 г. до н. э. ввели многие учреждения,
известные из конституции Беотийского союза того в-ремени (Пла-
тон, Крит., 53 В). Неудивительно, что и беотийские.демократы ви-
дели для себя, пример в демократических учреждениях Аттики.
Наверное, там тоже не все крестьяне могли регулярно1 посещать
народные собрания (площадь Аттики чуть меньше Беотии), а
между тем в Афинах они созывались четыре раза в каждую-при-
танию, т. е. не менее сорока раз в год (Аристотель, Афин, пол.,
43, 4). По аналогии с Афинами можно предположить, что и в
Фивах народное собрание проводилось более или менее регуляр-
но через небольшие промежутки времени.
Решались в народном собрании все важнейшие дела союза, и
. прежде всего касающиеся отношений с другими государствами.
Утверждались договоры (Ливий, .XXIII, 1), обсуждались вопро-
сы о войне и мире (Диодор, XV, 72, 73, 78, 79), давались проксе-
нии [26, VII, 2407, 2408] и,, вполне, вероятно, предоставлялись
гражданскйе права иностранцам или метекам за особые заслуги
перед, государством. Здесь же избирались должностные лица; в
первую очередь беотархи. Причем избрание на эту Нысшую
должность допускалось только в присутствии кандидата. Другие
функции народного собрания Беотийского союза в источниках не
отражены.
Постоян недействующим органом исполнительной и законода-
тельной власти в греческих полисах был совет. В Беотии до
386 г. до н. э. тоже существовал такой совет, состоящий из пред-
ставителей отдельных городов. Порядок его избрания и полно-
49
мочия хороша описаны в Оксиринхской-греческой истории. Пр
условиям Анталкидова мира общебеотийский совет прекращал
свою деятельность, но после демократического переворота снова
возродился. В источниках он упоминается очень редко, и трудно
представить его структуру и. полномочия. Согласно сообщениям
Ксенофонта совет занимался судебными делами . (Греч, истор.,
VII, 3, 5), что. дало повод для предположения о нем как судеб-
ном органе [65, 156]. О таких функциях свидетельствуют и. неко-
торые надписи. Однако рассказ Павсания о суде над Эпаминон-
дом расходится с этим выводом. Павсаний сообщает: «Избран-
ные судить его (Эпаминонда. — В. Д’.) вообще отказались голо-
совать по этому вопросу» (IX, 14, 7). Эти слова можно понять
и так, будто для рассмотрения обвинения полководца был из-
бран специальный суд. Но, может быть, речь идет о какой-то
части совета, которой по жребию пришлось заниматься делом
Эпаминонда.
. Даже эти немногие сведения позволяют отвергнуть вывод
Б. Хэда [28, 351], который считал, что центральный совет вос-
становленного союза «несомненно» оставался в той же форме,
что и до 386 г. до н. э. Во-первых, важнейшие функции прежне-
го совета перешли теперь к народному собранию и он перестал
быть высшим законодательным органом. Во-вторых, раньше он
состоял из зажиточных; граждан, обладавших определенным иму-
щественным цензом. В-третьих, прежний совет был представи-
тельным органом всех городов, входивших в ёоюз, а после 379 г.
до н. э. стал органом всех беотийцев, независимо от места их
жительства. В этом существенные различия между советами
олигархического Беотийского союза и демократического.
Беотархи сохранили руководящее положение в союзе и, мо-
жет быть, даже расширили круг своих полномочий. Если перво-,
начально было избрано три беотарха, то. позднее их число дове-
дено до семи. С. Я. Лурье объясняет это тем, что издавна во гла-
ве каждого беотийского города стояло; семь правителей: три
архонта и четыре синдика [65, 138]. Возможно, что число семь в
беотийской традиции имело какой-то символический смысл: от-
сюда семеро против Фив, семеро освобождают Фивы, семь бео-
тархов приносят славу Фивам. В отличие от легендарной первой
семерки и недостоверной второй третья была вполне реальной,
что подтверждается нарративными (Ксен., Греч, истор., VII, 3,
5) и эпиграфическими [29, VII, 2407, 2408] источниками.
Очень важный момент заключается в том, что беотархи фигу-
рируют в надписях без указания города, от которого они избра-
ны. Значит, теперь они представляют не какой-то определенный
город, а весь беотийский народ и все избираются на общебео-
тийском народном собрании в Фивах. Из этих же надписей сле-
50
дует, что беотархи председательствовали в нем. Они же, очевид-
но, являлись и. членами совета. Это видно из рассказало разборе
в совете дела об убийстве сикионца Евфрона, где присутствуют
и беотархи (Ксен., Греч, истор., VII, 3, 5). Некоторые исследова-
тели полагали, что в совет входили только беотархи [172, 71].
Этот вывод был сделан на основании одной 'надписи [29, VII,
303], которая ошибочно рассматривалась сначала как общебео-
тийское постановление. Позднее выяснилось, что она происходит
из Оропа и. касается только этого города, поэтому в ней не назва-
ны беотархи.
Дошедшие до! нас монеты Беотийского союза периода 379—
338 гг. до- н. э. говорят о том, что их выпуск находился под конт-
ролем беотархов. На этих монетах обозначены первые буквы
имени беотарха и изображена союзная эмблема — беотийский
щит. Всего известно около сорока выбитых на них имен, но толь-
ко о шести из них есть свидетельства других источников. Б. Хэд
убедительно доказал, что это имена не особых магистратов, ве-
дающих только выпуском монеты, а беотархов, которые по очере-
ди осуществляли надзор за чеканкой [27, 177]. Чаще всего здесь
встречаются имена Эпаминонда, одного из активных участников
переворота 379 г. до. н. э., и первого1 беотарха Харона (Плутарх,
Пелоп., XIII), видных предводителей Беотийского союза Тимо-
маха, Пофионоса и Диогитона.
.. Основные обязанности и полномочия беотархов, как и в преж-
ние времена, заключались в обеспечении внешней и внутренней
безопасности Беотийского союза и во. многом были сходны с
функциями афинских стратегов. Главная их забота, конечно,
состояла в проведении активной внешней политики. Все это хо-
рошо известно из истории Беотийского союза предшествующего
периода, и нет необходимости повторяться.
После 379 г. до н. э. появился еще один общесоюзный магист-
рат — архонт. Раньше существовали только архонты, отдельных
городов. У Плутарха, например, мы встречаем выражение:
«...избранный с помощью бобов (т. е. жребием. — В. К.) фиван-
ский архонт» (О демоне Сократа, 31). Некоторые ученые относи-
ли учреждение общебёотийского архонта к римской эпохе [171,
146], но это доказательство базировалось на1 неправильной дати-
ровке некоторых надписей, в которых фигурирует просто
«архонт» или «беотийский архонт», иногда «архонт Онхеста»
[29, VII, 1747, 1748, 2407, 2408]. Тщательное исследование этих
надписей позволило отнести их к середине IV — началу III в.
до- н. э.
Союзный архонт, как и архонт отдельного города, имел толь-
ко сакральные функции. В его ведении находились общебеотий-
ские храмы (типа Онхеста) и те обряды,, которые совершались
союзными магистратами. Среди важнейших святилищ Беотии
51
был храм Афины Итонии, расположенный около города Коронея.
Там ежегодно проходили Панбеотийские игры (Павсаний, IX,
34, 1; Страбон, IX, 2, 29). В этом же храме хранились декреты о
даровании проксений от имени народного собрания Беотийского
союза [29, VII, 2858—2869]. Другой крупный храм был в пред-
местье Галиарта Омхесте. Здесь проводились торжества, связан-
ные с вступлением в должность вновь избранных союзных и го-
родских магистратов [29, IX, 97]. Недалеко от города Лебадея
был построен третий общебеотийский храм, посвященный Зевсу-
царю. Возле него устраивались состязания юношей из разных го-
родов в отдельных упражнениях. Сохранились надписи, расска-
зывающие об организации, и финансировании этих состязаний..
Было высказано предположение, что и оропский храм Амфиа-
рая тоже считался общесоюзным [130, 275], так как там найдено
< несколько декретов о даровании продсений. Но это слабое дока-
зательство, ибо вполне-возможно, что лица, упомянутые в-дек-
ретах, оказали какие-то важные услуги именно Орону. Кроме
того, исследователи установили, что в надписях имеются позд-
нейшие добавления на «койне», т. е. общегреческом литератур-
ном языке, который появился в конце IV в. до н. э. Поэтому
утверждать, что храм Амфиарая в Оропе был общебеотийским в
рассматриваемое время, пока нет веских оснований.
. л Все заботы по организации различных празднеств, надзор за
этими храмами ложились на плечи союзного. архонта. Хотя эта
должность не имела большого веса в государственном' устройст-
ве,она была почетной. Архонтами избирались обычно почтенные
ста’рцы, прошедшие различные жреческие и гражданские долж-
ности. Правда, в нашем распоряжении нет источников, подтвер-
ждающих этот обычай в IV в. до н. э., но от III в. до н. э. такие
надписи имеются [29, VII, 2420, 2477].
Некоторые.историки полагали, что. архонтом союза становил-
ся’глава коллегии беотархов [28, 351; 148, 398; 176, 440]. Однако
надписи опровергают это. В них кроме семи беотархов
называется и союзный архонт, причем его имя стоит в
начале надписи, а имена беотархов — в: конце. Избирался ар-
хонт, как и другие магистраты, на один год; местом его постоян-
ного. пребывания была, очевидно., столица союза, хотя й не ис-
ключено, что резиденция помещалась в храме Онхе^та [65, 130—
131].
Изменения коснулись и местного управления. Обстановка, в
которой происходило новое объединение Беотии, требовала боль-
шей централизации власти, чем раньше. Сильный централизован-
ный аппарат был необходим для борьбы как с местной олигар-
хией, так и с внешним врагом в лице Спарты. Кроме военных
нужд важность более тесного сплочения Беотии диктовали и эко-
52
комические интересы. Полисный строй исчерпал, свои возмож-
ности по интенсификации производства, расширению торговли и
охране имущества рабовладельцев. Рост числа рабов, специали-
зация многих отраслей, дальнейшее развитие обмена между раз-
личными районами обусловили создание более обширных проч-
ных объединений, чем полис.
Однако источники красноречиво свидетельствуют о том, что
принципы федерализма в Беотии не были изжиты окончательно.
Терминология Диодора, который пишет, о федерации беотийцев,
не может служить последним аргументом, ко она и не настолько
вымышлена, чтобы ее полностью отбрасывать. Его сведения на-
ходят подтверждение в некоторых эпиграфических источниках.
Хотя оратор Исократ обвинял фиванцев в том, что они не счи-
таются с интересами жителей других городов и уничтожают
местные органы власти (Платейск., 8), подобные органы не бы-
ли полностью устранены. В беотийских городах возникли мест-
ные народные собрания, решения которых частично сохранились
в.надписях. Из этих постановлений видно, что большой роли в
государственных делах такие собрания не играли. Они рассмат-
ривали незначительные вопросы внутренней жизни города. На-
пример, народное собрание Лебадеи решает -вопрос об установ-
лении платы за вход в храм Трофония [29, VII, 3055]. Надписи из
Оропа сообщают о более важных делах: о даровании проксений
[29, VII, 4250, 4251]. Из других источников известно, что в пе-
риод 379—338 гг. до. н. э. проксении утверждались общебеотий-
ским народным собранием. Поэтому данные надписи из Оропа
не совсем понятны. С. Я. Лурье предполагал, что Ороп после при-
соединения к союзу в 366 г. ДО' н. э. имел некоторые привилегии
в отличие от других городов, в частности право дарования прок-
сений [65, 73]. Однако следует заметить, что датировка этих над-
писей приблизительна и, возможно, они относятся к более позд-
нему времени.
В беотийских городах осталась и должность архонта. Это
следует из того-, что в некоторых надписях IV в. до н. э. указыва-
ется датировка и по- общесоюзному архонту, и по местному. Об
избрании каких-либо' других ординарных магистратов в городах
Беотии у нас сведений нет, но есть об избрании экстраординар-
ных должностных лиц. Обычно это чрезвычайные комиссии (греч.
archai), создававшиеся для решения какого-нибудь срочного де-
да, чаще всего финансового. Избрание происходило в народном
собрании города.
В надписи из Орхомена речь идет об избрании комиссии для
сдачи в аренду участков земли [29, VII, 3170]. С этой же целью
были организованы комиссии в Феспиях. Причем в одном случае
они распоряжаются городскими землями [29, VII, 1738], в дру-
гом — землями храма Геракла [29, VII, 1739]. Наблюдали они и
53
за постройкой стен города [29, VII, 4263], контролировали строи-
тельство храмов [29, VII, 3073]. Известны еще избираемые хра-
мовые служащие, которые к государственному управлению почти
никакого отношения не имеют.
Из приведенного материала можно сделать вывод, что цент-
рализация власти в Беотийском союзе достигла такого уровня,
при котором все важные вопросы решались общебеотийским на-
родным собранием и союзными магистратами в лице беотархов,
архонта и др. Однако существование местных народных собра-
ний и некоторых городских магистратур доказывает сохранение
остатков автономии отдельных городов.
Следует еще сказать несколько слов о беотийском войске. В
его организации после демократического переворота произошли
значительные изменения. С отменой имущественного ценза и вве-
дением экипировки воинов за счет государства приток в отряды
гоплитов и всадников должен был увеличиться. Но достоверных
сведений о численности беотийского войска этого периода нет.
Судя по' тому, что' в битве при Левктрах беотийцы выставили не
менее 7 тысяч человек без ополчения Орхомена, не входившего в
Беотийский союз, количественно, их войско не возросло. Но его
боеспособность стала значительно выше, чем в. период Коринф-
ской войны, благодаря серьезным изменениям в политической
жизни и приходу к командованию смелых и талантливых полко-
водцев. В отличие от многих греческих полисов беотийцы отка-
зались, от услуг наемников и формировали войско только из
граждан. Важное значение в нем имели конница и особая удз1р-
ная группа, которую называли «священным отрядом». Послед-
ний состоял из 300 отборных воинов, сражался всегда на решаю-
щем участке фронта, а возглавлял его один из беотархов.
Многие победы беотийцев были одержаны в результате при-
менения новой тактики, которую ввел впервые Эпаминонд. Не
преувеличивая до гипертрофированных размеров роль этого. пол-
ководца, можно, все же считать его. выдающимся стратегом древ-
ности. После сражения при Левктрах он приобрел огромную по-
пулярность и авторитет. Нам очень мало, известна его предыду-
щая жизнь, поэтому некоторые исследователи считают его. участ-
ником демократического' переворота 379 г. до н. э. [45, 421], дру-
гие говорят о егб выдвижении среди демократов в более позднее
время [63, 3]. В исторической литературе можно встретить утвер-
ждение о том, что Эпаминонд был «на протяжении почти двух
десятилетий бессменным беотархом» [45, 421]. Это не.совсем вер-
но. Если бы даже он избирался на эту должность ежегодно с мо-
мента переворота и до самой смерти, он мог бы быть беотархом
17 раз. Но источники умалчивают О' его избрании ранее 371 г.
до н. э. и свидетельствуют, что и в дальнейшем его. избирали не
ежегодно!. Так что он мог быть беотархом не более семи раз [27,
54
177]. К оценке его.-заслуг в возв'ьнПёнии Беотийского союза и в
совершенствовании тактики боя у нас еще будет возможность
дёрнуться неоднократно'.
Основной задачей внешней политики Беотийского союза в се-
редине 70-х гг. IV в; до1 н. э., как и прежде, было противодействие
укреплению Спарты в Средней Греции. Хотя большинство го-
родов этого района присоединилось к антиспартанской коалиции,
Фокида продолжала держаться • прежней позиции. К 375 г.
до н. э. спартанские-гарнизоны в ФоКиде-были подкреплены но-
выми отрядами (Ксен., Греч, истор., VI, 1, 1). Подобным форпо-
стом оставался и беотийский город Орхомен. Набирающая силы
фиванская демократия не могла мириться с таким положением и
/собирала силы для окончательного изгнания отсюда лакедемо-
нян. Конфликт между Фивами и Спартой приобрел новые черты: »
кроме экономических и политических противоречий появились
еще и социальные.
Быстрое, усиление Фив после демократического переворота
тревожило сначала лишь Спарту. Но скоро это стало мешать и
Афинам. Создав морской союз, афиняне надеялись восстановить
свое влияние ВО' всей Греции. Поэтому чрезмерное возвышение
северного соседа затрудняло исполнение этих надежд: Ссылаясь
на то, что' фиванцы не делают взносов на строительство союзно-
го флота, афиняне стали зондировать почву для заключения ми-
ра со Спартой. По словам Ксенофонта, они встретили взаимопо-
нимание спартанцев, отправили к ним послов и заключили мир
(Там же, 2, 1). ’ ,
Совершенно по-другому рассказывает нам историю этого,
мира Диодор (XV, 38). Он считает инициатором мирного согла-
шения. между воюющими греческими государствами персидского
царя Артаксеркса, который намеревался набрать в Греции наем-
ников для борьбы с восставшими египтянами, а военная обста-
новка в Элладе не позволяла сделать это. Но фиванцы воспро-
тивились предложению царя, так как условиями нового мира
предписывалось распустить Беотийский союз. Эпаминонд якобы
произнес пламенную речь в ответ на выступление афинянина
Каллистрата, требовавшего, автономии для беотийских городов.
В результате все эллины заключили мир, а фиванцы к нему не
присоединились.
Этот рассказ Диодора полностью совпадает с его описанием
истории заключения мира в 371 г. до н. э. (Там же, 50, 4). Иног-
да исследователи называли эти отрывки простым дублированием
[110, 774]. Материал их датировать очень трудно. Например,
указание на посредничество и даже вмешательство! в греческие
дела персидского царя не согласуется со1 свидетельствами других
источников. Исократ полагает, что Артаксеркс в эти годы не вме-
шивался в дела Эллады (Платейск., 41). Кром^ того, исключение
55
, фиванцев из мирного договора кажется неправдоподобным, так
как переговоры вели два воюющих союза — Афинский морской и
Пелопоннесский. Фивы в это время, хотя больше и формально,
состояли в первом и могли включиться в обсуждение условий
мира только как союзники афинян. Поэтому по дипломатической
практике древности они не могли быть «исключенными» из числа
участников мирного договора.
Чем же можно объяснить двойной рассказ Диодора? Ученых
давно' интересует этот вопрос, и выдвигалось немало предполо-
жений. А. Шефер не считал рассматриваемые эпизоды дублиро-
ванием [157, 46]. Г. Бузольт пришел к выводу, что Диодор меха-
нически воспроизвел ошибку Эфора [ПО, 774]. Э. Штерн предлог
жил другое объяснение; Источником сведений Диодора в данном
месте он считает хронику Кастора. Но сообщение этой хроники о
событиях 374 г. дои. э. было очень кратким, поэтому. Диодор до-1
бавил к ним рассказ из другого источника, у которого отсутство-
вала датировка. Так, эпизоды из мирного' конгресса 371 г. до н. э.
оказались перенесенными в 374 г. до н. э. [163, 99]. С. Лауффер,
анализируя этот казус в специальной статье, нашел истинным
сообщение Диодора только для 371 г. до н. э. [139, 315—348].
Как видим, большинство исследователей отвергают возмож-
ность точного повторения событий 374 г. дон. э. через три года.
Так что в данном случае кажется правдоподобным сообщение
Ксенофонта о заключении сепаратного мира .между Афинами, и
Спартой. Косвенное подтверждение этого факта мы находим и в
других источниках (Демосфен, Против Андрот., 15; Непот, Ти-
моф., 2). Из слов Исократа следует, что некоторые члены Афин-
ского морского союза присоединились к мирному договору или по
крайней мере одобрили его1 (Платейск., 14).
Однако заключенный между Спартой и- Афинами мир про-
должался недолго. Поводом для его аннулирования послужил
захват афинянами острова Закинфа (Ксен., Греч, истор., VI, 2,
2—3). В мирном договоре 374 г. до н. э. были какие-то намеки о>
разделе Эллады на сферы влияния: Афины получали приоритет
на море, Спарта — на суше (Диодор, XV, 38; Непот, Тимоф., 2).
Руководство Афин, очевидно, поняло это как прямое разрешение
на захват всех островов, а спартанцы не согласились с подобной
трактовкой условий мирного соглашения.
В то время, когда возобновились военные действия между
Афинами и Спартой, фиванцы предприняли наступление на Пла-
теи. Этот город давно служил яблоком раздора между Фивами и.
Афинами. После Коринфской войны он считался, самостоятель-
ным полисом, однако- фиванцы всегда имели на него претензии,
поэтому всякие попытки платейцев вступить в тесные контакты с
афинянами встречались в Фивах неодобрительно. В 373 г.
56
до н. э.“ беотарх Неокл, восйользовавшись удобным моментом,
неожиданно захватил Платеи. Жителям города было предъявле-
но обвинение в «аттикизме», т. е. стремлении перейти под власть
Афин. Все население было-изгнано из города, а земли разделены
между фиванцами (Ксен., Греч' истор., VI, 3, 1; Павсаний, IX, 1,
Ксенофонт, рассказывая о событиях 374—-372 гг. до И. э., не-
редко недоговаривает. По мнению. Э. Мейера, этому тенденциоз-
ному историку «многое нужно- было затушевать, поэтому он
умалчивает нарочно» [142, 400]. Особенно это касается положе-
ния в Беотии, в связи с чем порой трудно выяснить взаимоотно-
шения беотийских городов между собой. Это- относится и к исто-
рии разрушения Платей. Кроме то-го, имеется свидетельство Дио-
дора о разрушении в ют же период фиванцами города Феспи»
(XV, 46, 6). Однако данное сообщение опровергается некоторыми
исследователями [142, 391].
Нападение фиванцев на Платей неизбежно должно было выз-
вать недовольство- в Афинах. Тем- более что там к этому времени
перевес получили сторонники Каллистрата, который известен
как противник сближения с Фивами. К тому же, после отражения
первых атак спартанцев на позиции афинян в Ионическом море
военные действия между Спартой и Афинами пошли- на убыль,
так как обе стороны испытывали серьезные финансовые затруд-
нения. Снова начался поиск .путей для заключения мира.
Первые шаги в этом направлении были предприняты спартан-
цами. Они опять, решили уладить свои дела с помощью персид-
ского царя. Для переговоров с ним отправился Анталкид, кото-
рый когда-то добился очень выгодного для Спарты мира, вошед-
шего в историю под его именем. Миссия Анталкида встретила.в
Сузах понимание, и царь предложил эллинским городам
заключить всеобщий мир. Большинство полисов приняло это
предложение, в том числе и Беотийский союз11 12 (Ксен., Греч,
истор., VI, 3, 19).
11 Датировка этого события неоднозначна. Диодор (XV, 46) относит его
к архонтству Сократила, т. е. к весне 373 г. до н. э. Г. Бузольт [НО, 785] при-
нимает эту датировку. Но у Павсания говорится, что нападение на Платеи
произошло при архонте Астее, т. е. в 373/2 г. (IX, 1, 8). Некоторые исследо-
ватели склонны доверять ему [163, 118]. Вывод Г. Бузольта поддержали
С. Я. Лурье [65, 157] и В. Н. Дьяков [45, 422]. Многие заявляют р невозмож-
ности точной датировки [97, 213].
12 Г. Бузольт [110, 786] считал, что после разрушения Плйтей Фивы были
исключены из морского союза, так как их поступок противоречил его основ-
ному закону. Но закон запрещал нападать только на членов союза, а Платеи
таковыми не были. Кроме того, из сообщения Ксенофонта (Греч, истор., VI, 3,
19) следует, что на конгрессе 37 Г г. до н. э. фиванцы выступали как союзники
афинян.
57
Для заключения мира в Спарте в начале лета 371 г. до н. э.
собрались представители многих греческих городов. Здесь при-
сутствовали также посланцы персидского' и македонского, царей
(Эсхин, О преступи, посол., 9). Ксенофонт приводит подробное
изложение речей афинских послов Автокла и Каллистрата, кото-
рые пытались доказать, что Афины и Спарта — верные друзья
и должны жить в мире (Греч, истор., VI, 3, 17). Смысл условий
мира заключался в повторении основных пунктов Царского, мира
386 г. до и. э. с одним незначительным изменением: Спарта не
назначалась больше «блюстительницей порядка» в Греции (Там
же, 18).
Фиванцы, не желавшие снова распускать союз, воспротиви-
лись принятию такого мира. Послом от Фив был Эпаминонд, о
чем Ксенофонт- предпочел умолчать. Корнелий Непот изложил
главное содержание речи Эпаминонда, которая, по словам исто-
рика, произвела не меньшее впечатление, чем . последовавшая
вскоре битва при Левктрах (Эпам., 6). Между фиванцами и ос-
тальными участниками конгресса произошел разрыв. Ксенофонт
считал причиной всего случившегося «недостойное» поведение
фиванских послов. Пр его утверждению, они сначала согласи-
лись со всеми условиями и подписали мирный договор, но на сле-
дующий день потребовали заменить подпись «фиванцы» на «бео-
тийцы». Спартанский царь Агесилай убедил остальных участни-
ков договора ничего не мерять. Тогда фиванцы заявили о неприз-
нании ими условий мира (Греч, истор., VI, 3, 19—20).
Плутарх несколько иначе передает эту историю. Агесилай,
заметив, что Эпаминонд пользуется вниманием и горячими сим-
патиями среди послов, решил дезавуировать его. В своем выступ-
лении царь задал Эпаминонду вопрос, не считает ли тот пра-
вильным с точки зрения всеобщего равенства и справедливости,
.чтобы беотийские города получили автономию. Фиванский посол,
не задумываясь и не смущаясь, ответил Агесилаю вопросом, не
считает ли он справедливым, чтобы и города Лаконии получили
такую автономию)После этого Агесилай в страшном гневе вско-
чил с места и потребовал от Эпаминонда прямого ответа на воп-
рос, предоставят ли фиванцы автономию беотийским городам.
Эпаминонд .снова спросил, собираются ли спартанцы сделать это
по отношению к лаконским городам. Царь был возмущен такой
дерзостью и охотно ухватился за удобный предлог, чтобы немед-
ленно вычеркнуть фиванцев из числа участников мирного дого-
вора и объявить им войну (Агес., XXVIII). Примерно так же ри-
сует ход мирного конгресса в Спарте и Павсаний (IX, 13, 1—2) .
Если посмотреть внимательно, эти две версии не особенно
противоречат друг другу. Каждый автор хотел подчеркнуть то,
что казалось ему особенно важным. Ксенофонт выдвинул на пер-
58
вый план непостоянство фиванцев., которые сначала подписали
мир, а потом потребовали заменить подпись. Плутарх, исходя из
специфики биографического жанра, основное внимание сосредо-
точил на поведении главных действующих лиц и выделил сме-
лость Эпаминонда. Возможно, приведенный обмен упреками
между Агесилаем и Эпаминондом произошел в тот день, когда
фиванцы пытались изменить подпись.
Многие историки пробовали исходя из рассказа Ксенофонта
объяснить не совсем понятное поведение фиванцев на этом конг-
рессе. Г. Бузольт высказал предположение, что сначала они вы-
ступили только как представители своего города, потому что
боялись полной изоляции. Затем они изменили решейие и хотели
добиться признания Беотийского союза, а себя выдать за его
представителей [ПО, 788]. Получается, что только при наметив- .
шемся благожелательном отношении к Беотийскому союзу у фи-
ванских послов зародилась мысль о возможности , выступить от
имени всего союза.
Чтобы найти правильный ответ на вопрос, почему Эпаминонд й
подписал мирный договор от имени фиванцев, нужно сравнить
ситуацию 374 и 371 г. до н. э. В обоих случаях мир заключали
представители двух враждебных союзов: Афинского и Пелопон-
несского. Спартанцы подписывали его за себя и за своих союз-
ников, члены Афинского морского союза — каждый за себя
(Ксен., Греч, истор., VI, 3, 19). Следующее предложение в рас-
сказе Ксенофонта — «Фиванцы были внесены в список госу-
дарств, давших клятву» стоит в тесной логической связи с
предыдущим. Оно должно означать, что фиванцы дали клятву в
числе других афинских союзников. А в декларации об образова-.
нии союза участниками его тоже названы «фиванцы», а не «бео-
тийцы». Поэтому они подписали мирный договор, как и осталь-
ные союзники Афин. Однако спартанцы решили использовать эту
формальность для выдвижения требования о роспуске Беотий-
ского союза. Вот тогда-то Эпаминонд и заявил, что подпись «фи-
ванцы» нужно считать равнозначной «беотийцы».
Когда Ксенофонт говорит, что фиванцы потребовали заменить,
подпись, он, возможно, ошибается. Скорее всего, он передает
спартанскую версию событий. Эпаминонд настаивал, очевидно,
чтобы рядом с подписью «фиванцы» поставили «и беотийцы».
Вожди фиванской демократии рассматривали Беотию во' главе с
Фивами как одно целое, следовательно, столица может представ-
лять все государство. Поэтому Эпаминонд отверг заявление спар-
танцев о предоставлении беотийским городам автономии.
Некоторые исследователи считают требование спартанцев
справедливым на том основании, что в 386 г. до^ н. э. фиванцы
признали условия Анталкидова мира, предписавшего распустить
все союзы в Греции [163, 129]. Тем самым тогда фиванцы якобы
59
признали, что объединение беотийских городов вокруг Фив. про-
тиворечит понятиям об автономии и независимости. Однако эти
ученые не принимают в расчет изменившиеся условия. Беотий-
ский союз теперь строился на иных принципах, чем прежде. Он
шел по пути превращения в единое централизованное государст-
во по типу Аттики. Но ведь никто не настаивал, чтобы Афины
предоставили автономию Пирею или Элевсину. Поэтому фиван-
ские демократы не могли согласиться с требованием вновь рас-
пустить Беотийский союз. Мирный конгресс в Спарте закончился
тем, что большинство' воюющих государств заключили мир, а
спартанцы заявили о продолжении своей борьбы с Фивами.
Обстановка.; в Греции в 371 г. до. н. э. была необычайно слож-
ной. Афиняне мечтали восстановить в полном объеме свою мор-
скую архэ и делали очередные шаги. Спарта, заручившись под-
держкой персидского царя, стремилась разгромить противников
и укрепить свою гегемонию. Беотия, большая часть которой вош-
ла в состав возродившегося Беотийского союза, стала угрожать
как господству Спарты, так и притязаниям афинян. Кроме того,
на севере Балканского' полуострова все Громче заявляли о себе
молодые государственные образования в лице фессалийских го-
родов и Македонии. Все это усложняло и запутывало политиче-
скую ситуацию.
Итак, война между Спартой й Беотийским союзом вспыхнула
вновь. Ее быстрому возобновлению способствовало то, что спар-
танское войско ВО1 главе х царем- Клеомбротом во время мирных
переговоров находилось в Фокиде (Там же, 4, 2). Согласно усло-
виям мирного договора спартанцы должны были распустить это
войско, а затем набрать новое и с ним отправиться в Беотию. Это
и предложил сделать Профой, выступая в народном собрании
Спарты (Там же). Однако его выступление было расценено как
бред сумасшедшего' человека. Ксенофонт заявлял, что рассудок
Профоя помутился по вине какого-то злого божеств'а (Там же,
3). Царь Агесилай и его сторонники решили использовать удоб-
ный момент для нападения на Фивы. Такой стремительной ата-
кой они хотели заставить фиванцёв распустить союз или открыто
захватить Фивы. Как замечает Диодор, спартанцы вовсе «не ра-
товали за автономию беотийцев, а стремились поработить фиван-
цев» (XV, 51, 3). Однако Диодор, не знал о спартанском войске
в Фокиде и считал, что оно> быстрым маршем прибыло в Беотию
из Спарты.
Численность этого войска Плутарх определяет в . 10 тысяч
гоплитов и 1 000 всадников (Пелоп., XX). Особенного недоверия
эта цифра не вызывает, хотя в ней чувствуется некая приблизи-
тельность; По свидетельству Диодора, спартанцы перед походом
направили в Фивы своих послов и потребовали от фиванцев пре-
60
доставить всем беотийским городам автономию, восстановить
Платеи и вернуть их земли прежним владельцам (XV, 51, 3).
Другие источники не упоминают об этом посольстве, которое в
действительности могло быть отправлено, чтобы дать спартанцам
лишний повод для выступления и показать своим союзникам, что
уладить конфликт мирным путём им не удалось.
После отказа фиванцев выполнить этот ультиматум Клеомб-
рот получил приказ двинуться с войском из Фокиды в- Беотию
(Ксен., Греч, истор., VI, 4, 3). Эпаминонд предполагал, что втор-
жение произойдет возле города Коронея, где имелся удобный
проход из Фокиды через ущелье. Фиванцы сосредоточили там
основные силы. Однако Клеомброт выбрал обходной путь по
трудной горной дороге на юг Фокиды и затем вышел к беотий-
скому городу Кревсию. Ксенофонт сообщает, что царь появился
здесь неожиданно, подчеркивая тем самым военную хитрость
спартанских полководцев (Там же). Фиванцы, очевидно, пред-
видели и этот вариант, но только как второстепенный, поэтому
поставили у Кревсия небольшой отряд под предводительством'
Херея. В неравной борьбе он весь погиб в первом же сражении
(Павсаний, IX, 13, 3). Победа над отрядом, численность которого
была в несколько' раз меньше спартанского войска, не принесла
особой славы Клеомброту. Тем более что. вслед за ней последо-
вал страшный разгром. Характерно, что Ксенофонт ничего не
сообщает о сражении, а только' отмечает, что- спартанцы захва-
тили гавань Кревсия и 12 беотийских триер (Греч, истор., VI, 4,
3). '
После успешного начала поход мог закончиться разгромом
Фив. Среди фиванцев возникли разногласия по вопросу о целесо-
образности дальнейшего сопротивления. Не было единства, даже
среди беотархов. Эпаминонд и его единомышленники попали в
трудное положение. Помощи ждать было' неоткуда. Олигархиче-
ские элементы некоторых городов были готовы подчиниться
Спарте. Особое опасение внушали демократам феспийцы, тяго-
тившиеся гегемонией Фив (Павсаний, IX, 13, 8).
Тем не менее Эпаминонд выступал за открытое сражение,
чтобы не подвергать всех жителей трудностям осадного- положе-
ния. Противоборствующие'Войска встретились у небольшого 'се-
ления Левктры, расположенного между Фивами и Феспиями. На
собравшемся совете беотархов снова встал вопрос: вступить ли
здесь в сражейие или отойти под защиту городских стен и дож-
даться более благоприятного- момента.. Мнения полководцев раз-
делились поровну: Эпаминонд, Малгид и Ксенократ высказались
за немедленное сражение,' ДамоКлеид, Дамофил и Эсимангел.—
за отступление (Там же, 7). Седьмой беотарх находился в это
время с отрядом у Кйферона, охраняя проходы из Пелопоннеса.
Его звали Бранхилид. Оставаться там отряду уже не было ника-
61
кого смысла, поэтому он был отозван к Левктрам. Бранхилмд
поддержал мнение Эпаминонда, и большинство1 оказалось на их
стороне.
Видя такую нерешительность беотархов, Эпаминонд .пытался'
всеми способами поднять настроение и у воинов, и у мирных жи-
телей. Многочисленные знамения трактовались только как благо-
приятные для фиванцев (Ксен., Греч, истор., VI, 4, 7; Диодор,
XV, 53, 4; Плутарх, Лис., XVIII; Павсаний, IV, 32, 5). Ксенофонт
считал, что все эти предзнаменования подстроены фиванскими
руководителями (Греч, истор., VI, 4, 7). Это мнение очень пока-
зательно для мировоззрения самого1 историка и многих его сов-
ременников. Для них, оказывается, не было1 секрета в том, что
благоприятные или неблагоприятные предзнаменования можно
получить по желанию отдельных лиц или жрецов, которые объяс-
няют предсказания. Диодор, живший несколькими столетиями
после Ксенофонта, тоже знал механику предзнаменований и за-
являл, что Эпаминонд подстраивал их. Исследователи XIX—
XX вв. выражали сомнение в подлинности этих сообщений и бы-
ли склонны рассматривать всё.сведения о предзнаменованиях
как результат выдумки беотийцев уже после сражения [65, 231;
142, 414]. Это тоже вполне вероятно, хотя нужно! иметь в виду,
что древние греки придавали очень серьезное значение гаданиям,
предсказаниям и предзнаменованиям, особенно во1 время войны
(Фукидид,. II, 8, 2). .
Итак, войска Спарты и Беотийского союза сошлись под Левк-
трами для решительного1 сражения. Численность'их была далеко
не одинаковой13. Еще больше расходились их цели. Для того что-
бы понять дальнейший’ ход событий, необходимо остановиться
н'а тактике греческого войска данного периода. Ф. Энгельс пи-
сал о ней так: <В свои лучшие времена спартанская фаланга, как
и афинская, знала только атаку параллельным фронтом» [2, 13].
При подобной тактике войска выстраивались друг против друга
двумя линиями. Основную роль играли, гоплиты, которых обыч-
но насчитывалось 8 рядов [141, 93]. Почетным местом считался
правый фланг, где находились полководец и лучшие воины. Это
приводило к тому, что правый фланг у тех и других одерживал
13 У древних авторов большие расхождения по этому вопросу. Согласно
сообщению Плутарха спартанцы имели 11 тысяч воинов (Пелоп., XX). Фронтин
(IV, 2, 6) приводит явно нереальную цифру — более 24 тысяч. Фантастически-
ми можно считать и сведения Полиена — 40 тысяч спартанцев (II, 3, 8). Вой-
ско Беотийского союза в лучшие годы насчитывало не более И тысяч человек
(Оксир. греЧ. истор., 11, 4). Учитывая, что Орхомен в это время еще не вхо-
дил в союз и что Эпаминонд перед началом битвы отпустил всех, не желаю-
щих сражаться,' беотийцев оставалось не более 7 тысяч. Поэтому Ф. Энгельс
отмечал, что в той битве Эпаминонд имел значительно меньшее войско, чем
Клеомброт [2, 13]. С этим нельзя не согласиться, иначе ценность новой такти-
ки Эпаминонда трудно понять.
• 62
верх над левым крылом противника. Окончательная победа опре-
делялась тем, на чьей стороне будет перевес, когда сойдутся два
правых фланга. Так было в битвах при Делии (Фукидид, IV, 93,
4), у реки Немей (Ксен., Греч, истор., IV, 2, 20), при. Коронее
(Там же, 3, 16).
Правда,.беотийцы уже в конце V в. до н. э. стали постепенно1
отходить от принципа равномерного распределения воинов по
линии. В битве при Делии в .424 г. до н. э. они выставили на пра-
вом фланге строй в 25 рядов в глубину, а на левом — обычным
порядком^в 8 рядов (Фукидид, IV, 93, 4). Это нововведение сыг-
рало тогда важную роль в достижении победы. Также и- в битве
при Немее в’394 г. до н. э. беотийцы выстроились в 16 рядов, т. е.
более глубоким строем, чем их союзники (Ксен., Греч, истор.,
IV, 2, 13).
Спартанцы основные надежды всегда возлагали на личное
мужество и дисциплину воинов, поэтому ни в чем не меняли трач
диционную тактику. У Левктр их войско шло равномерной ли-
нией по 12 рядов в глубину (Там же, 4, 12). Если бы фиванцы
следовали этому принципу, им грозило бы, по словам Ф. Энгель-
са, верное поражение, так как оба их крыла подверглись бы ох-
вату со стороны более протяженного фронта противника [2, 13].
Эпаминонд в корне изменил принцип построения своего войс-
ка. Он сосредоточил лучших воинов не на правом фланге, как
это бывало обычно, а на левом, командование которым взял на
себя. На другом крыле были расположены менее подготовленные
контингенты. При нападении на них они должны были отойти
назад (Диодор, XV, 55, 2). Ксенофонт или не знал О1 сущности но-
вой тактики Эпаминонда, или не хотел замечать ее. Он только1
указал, что беотийцы выстроились очень глубоким порядком в-
50 щитов (Греч, истор., VI, 4, 12). Этим историк хотел в какой-то
степени оправдать поражение спартанцев, которые имели якобы
меньшую глубину построения. Однако при этом он умалчивает
о том, что у фиванцев был такой строй лишь на одном фланге,
тогда как другой фланг оказался сокращенным по глубине напо-
ловину. Даже при таком перераспределении длина фронта бео-
тийского войска была намного меньше, чем спартанского. От
грозящего охвата фланга беотийцев должна была спасти конни-
ца, которая всегда отличалась высокой боеспособностью [113,
157].
Обычно в битвах греческого войска конница имела вспомога-
тельное значение: прикрывала фланги, преследовала бегущего
противника, производила разведку. У беотийцев и фессалийцев,
которые первыми научились использовать ее в бою [2, 11], она
стала играть значительно большую роль. У спартанцевотряды
всадников впервые появились во время-Пелопоннесской войны
(Фукидид, IV, 55), но они никогда не отличались высокой выуч-
63
кой. Знаток конного- дела, Ксенофонт отмечает, что перед битвой
при Левктрах спартанская конница находилась в самом плачев-
ном состоянии (Греч,, истор., VI, 4, 10).
. По замыслу Эпаминонда, исход битвы должен был решить
тот фланг, на котором стояли отборные воины. Перед ним была
поставлена задача разбить лучшую часть спартанского войска,
сосредоточенную вокруг царя на правом крыле. Для этого, и соз-
давалось превосходство сил на решающем участке. Тйким обра-
зом, созданный Эпаминондом «косой строй» предназначался для
прорыва вражеской фаланги в наиболее прочном.ее месте — на
правом фланге.
Сражение открылось атакой конницы беотийцев. Сразу же
отряды лакедемонских всадников были рассеяны (Там же, 6,
13). При отступлении они врезались в строй своих гоплитов, про-
изошло замешательство-, которым быстро воспользовались бео-
тийские гоплиты, напав на спартанскую фалангу. Так рисует
начало сражения Ксенофонт. Представить дальнейший ход собы-
тий позволяют другие источники. Плутарх пишет, что спартанцы,
увидев необычное построение беотийского войска, тоже начали
перестроение с целью окружения противника. В это- время на них
напал Пелопид, командовавший «священным отрядом», и не
дал им закончить перегруппировку (Пелоп., XXIII). Однако, по
мнению военных историков, Плутарх допустил в описании битвы
некоторые неточности. Исходя из тактики греческого войска
.классической эпохи отряды отборных воинов типа «священного
отряда» фиванцев или «бессмертных» персидского царя никогда
не бросались первыми в сражение, тем более не действовали от-
дельно от остального войска. Они обычно; выполняли роль ре-
зерва главнокомандующего и пускались в дело в случае крайней
необходимости. Поэтому представленная Плутархом - операция
была проведена, скорее всего-, всем левым флангом беотийцев,
ядром которого был «священный отряд»..
У Диодора нет подробного- изложения хода битвы при Левкт-
рах. Очевидно, он заимствовал описание этого события у Эфора,
который тоже плохо разобрался в военной истории этого перио-
да, что отметил в свое время Полибий (XII, 25, 3). Поэтому
Диодор приводит только общий результат сражения и упоми-
нает, о некоторых маневрах, характерных для любого столкнове-
ния. Он пишет, например, что обе стороны вели схватку яростно
и с переменным успехом, но затем войско Эпаминонда, превосхо-
дя противника как доблестью, так и густотой строя, перебило
много пелопоннесцев (XV, 55, 4).
Важную деталь сообщает нам Павсаний. По его словам, ког-
да началось сражение, союзники спартанцев проявилй открытое
нежелание, погибать за интересы своих хозяев. Они отступали
И
всюду, где на них нападали беотийцы. Видя это, сами спартанцы
бились с еще большим ожесточением (Павсаний, IX, 13, 9).
Натиск беотийцев на правый фланг Клеомброта оказался та-
ким стремительным, что уже в первые минуты сражения погибли
царь и еще несколько военачальников (Ксен., Греч, истор., VI,
4, 14)н. После этого спартанцы основные усилия направили на
то, чтобы вынести тело убитого царя (Диодор, XV, 56, 2). Ксено-
фонт воздает им хвалу за этот подвиг и утешает читателя тем,
что, подобрав труп царя, спартанцы отступили только до той ли-
нии, с которой начали наступление (Греч, истор., VI, 4, 14). Но
это было слабым утешением, так как из 700 спартиатов, участ-
вовавших в.сражении, осталось в живых лишь 'около 300, а из
всего спартанского войска погибло при Левктрах не менее
1 000 воинов (Там же, 15)14 15 * * 1В.
Эта битва всеми античными историками расценивается как
величайшая победа фиванцев, достигнутая благодаря предводи-
тельству Эпаминонда и Пелопида. Только Ксенофонт, рассмат-
ривающий ее с позиций спартанцев, называет результат битвы
всего лишь несчастьем для лакедемонян (Там же, 16). Диодор,
выражая в основном пробеотййскую точку зрения, считает, что
битвой при Левктрах беотийцы приобрели величайшую славу
(XV, 56, 3). Плутарх тоже с некоторым преувеличением говорит,
что подобного успеха никто из эллинов .-в борьбе с эллинами ни-
когда не добивался (Агес., XXIX). Примерно так же заявлял, и
Павсаний: «Победа, одержанная фиванцами, была самой заме-
чательной из всех побед, которые греки одерживали над грека-
ми» (IX, 13, 11). Высоко оценил этот успех беотийцев Ф. Энгельс,
который писал, что косая атака, изобретенная Эпаминондом, с
блестящим успехом была применена при Левктрах [3, 74].
Однако её величие в полном объеме стало осознаваться толь-
ко спустя некоторое время, как и все великие события. А сразу
после битвы беотийцы не были еще уверены, что' победа оконча-
тельно избавила их от опасности со стороны Спарты. Разбитое
под Левктрами войско было набрано в основном из числа союз-
ников и не исчерпывало' всех возможностей Спарты по мобили-
зации сил. Да и немало ее союзников не было заинтересовано в
14, Павсаний (IX, 13, 10) говорит, что были’сразу убиты все командиры
лакедемонян, в том числе и царь. Ксенофонт (Греч, истор., VI, 4, 14) называет
в числе убитых полемарха Дннона, царского приближенного Сфодрия с сыном,
конюших и помощников царя. Эти лица, конечно, не составляли всего ^коман-
дования большого войска.
15 В других источниках мы находим иные данные о потерях Спарты. Пав-
санин (IX, 13, 12) называет свыше J 000 убитых; Дионисий Галикарнасский
(Anl. Rom., 11, 17) —rj 700; Диодор (XV, 56, 4) — даже 4 000. Потерн фиван-
цев, по одним сообщениям, составляли 300 человек (Диодор, XV, 56, 4), по
другим — 47 (Павсаний, IX, 14, 12). Это явно заниженные цифры.
*
65
окончательном разгроме Спарты и возвышении Беотийского сою-
за. Многое зависело от того, на чью сторону встанут Афины.
Туда и были направлены в первую очередь фиванские послы
с просьбой о помощи. Но в Афинах правящая группировка Кал-
листрата встретила их довольно, холодно. Поражение спартан-
цев для многих здесь явилось неожиданностью и не обрадовало
их. Победа беотийцев создавала нежелательную ситуацию, так
как могла помещать исполнению исконных цёлей афинян. В та-
кой обстановке помогать своему сопернику по гегемонии означа-
ло бить самого себя. Примерно' так рассуждали афинские пред-
водители, поэтому на обращение фиванцев не дали никакого от-
вета (Ксен., Греч, истор., VI, 4, 20).
Более удачными оказались для беотийцев переговоры с фер-.
ским тираном Ясоном. Он быстрым маршем прибыл с войском в
Беотию (Там же, 21)1в. С его поддержкой беотийцы надеялись
окончательно уничтожить остатки спартанского войска, нахо-
дившиеся по-прежнему около' Левктр. Однако-, оценив на месте
обстановку, Ясон не согласился на новое сражение и выступил в
роли посредника между воюющими сторонами. Ему тоже, оче-
видно, не хотелось способствовать возвышению соседнего госу-
дарства.^, 433; 161, 2471.
А тем временем в Спарте собиралось новое войско, чтобы дви-
нуться в Беотию. Эфоры призвали под знамена ' граждан двух
оставшихся мор. Из остальных мор в походе должны были уча-
ствовать те, кто отслужил в войске менее 40 лет. Даже канди-
даты на государственные должности отправлялись в поход, чего
раньше никогда не было .(Там же, 17). Вместе со-спартанцами
вышли и их союзники: тегейцы, мантинейцы, сикионцы, флиунт-
цы, ахейцы и прочие (Там.же, 18). Это войско направилось под
Фивы во главе с Архидамом, сыном старого противника беотий-
цев Агесилая. Оно дошло толькЬ до деревни Эгосфены в Мегарн-
де, где произошла встреча с остатками войска Клеомброта, воз-
вращающимися из Беотии (Там же, 26). Во время короткой,
остановки под Эгосфенами командованием войска было принято
окончательное, решение о возвращении в Лакедемон: очевидно,
участь Клеомброта не прельщала молодого полководца (Там
же). <•
На этом.закончилось последнее вторжение спартанцев в Бео-
тию. Битва при Левктрах имела поворотное значение в истории
как Беотийского союза, так и Спарты. Как уже отмечалось выше,
события этого периода, особенно ход сражения у Левктр, освеще-
ны Ксенофонтом очень скупо. Чтобы затушевать серьезность пог
16 Указание Диодора (XV, 54, 5) о прибытии Ясона перед, началом сраже-
ния не подтверждается другими источниками, поэтому может рассматриваться
как ошибочное. ' .
66
ражения спартанской политики, основное внимание историк
сосредоточил на несущественных деталях. Он ни разу не назы-
вает среди участников сражения Эпаминонда и ни слова не го-
ворит о его- новой тактике ведения боя. Были ли объективные
предпосылки для такого отношения к беотийскому полководцу?
Э. Штерн считал, что имя Эпаминонда тогда вообще мало кто
знал, так как он впервые был избран беотархом. Притом спар-
танцы не смогли, сразу осознать важности нововведения Эпами-
нонда и считали свое поражение обычной неудачей. Поэтому,.де-
лает вывод Э. Штерн, Ксенофонт достоверно изложил, основную
версию событий [163, 140]. Это предположение о непредвзятости
К^сенофонта вряд ли верно. Ведь всего за 20 дней до битвы' на
конгрессе в Спарте Эпаминонд смело выступил против царя Аге-
силая, и его полемика с царем не могла оставаться неизвестной
для широкой публики. Кроме того, Ксенофонт заканчивал ше-
стую книгу своей «Греческой истории» спустя примерно 15 лет,
когда были уже хорошо известны все подробности* этой битвы и
когда были еще живы ее участники.
Есть основания предполагать, что вскоре после битвы при
Левктрах в Спарте было запрещена произносить или записывать
имя Эпаминонда и обсуждать причины поражения спартанцев.
Только при таком допущении можно говорить об официальной
спартанской версии, отраженной в произведении Ксенофонта.
Рассказ Диодора об этих событиях имеет много неточностей.
Его заимствования из труда Эфора оспариваются некоторыми
исследователями [163, 145]. Им кажется, что Эфор в своей все-
мирной истории не мог так подробно описывать каждое сраже-
ние, как мы находим это у Диодора. Потому высказывались
предположения, что источником этих сведений был Каллисфен.
То же якобы легло и в основу рассказа Плутарха [163, 145].
Очень -много сходного при описании событий 371 г. до н. э.
имеется у Павсания и Диодора. Например, они сообщают, что
перед битвой фиванцы собирались отправить женщин и детей в
Афины (Павсаний, IX, 13, 4; Диодор, XV, 52). Ни Ксенофонт, ни
другие античные историки не знают такого факта. Да и вряд ли
это было возможно’, так как отношения между Афинами и Фива-
ми в то время были далеко не дружественными. У современников
событий, каковыми были Ксенофонт и Эфор, подобная ошибка
появиться не могла, зато у последующих авторов, живших в эпо-
ху дружественных отношений между этими соседями, такая вер-
сия для обеих сторон была приемлемой.
В рассказах Павсания и Диодора есть и другие совпадения.
Они в. одинаковых выражениях прославляют победу фиванцев,
передают миф о дочерях Скедаса, одинаково повествуют о засе-
дании совета беота1рхов, о чем другие источники умалчивают.
67
Можно с уверенностью предполагать, что первоисточником для
обоих послужил труд какого-то беотийского автора. Возможно,
что и Плутарх -в биография Эпаминонда использовал труд своего
земляка-предшественника. Был ли это Каллисфен или другой
известный беотийский историк, пока выяснить не удалось.
Осталось сказать еще о возможности точной датировки сра-
жения при Левктрах. День битвы указан только у Плутарха
(Агес., XXVIII) —5 гекатомбеона. В этом месяце- происходила
смена афинских архонтов и других должностных лиц. В силу не-
совершенства древнегреческого календаря первый день гекатом-
беона может соответствовать и второму июля, и второму августа
[93, 91]. Исходя из этого некоторые исследователи датируют бит-
ву 6—7 июля [157, 77], или началом июля [128, IX, 4011, или бо-
лее неопределенным временем — июлем 371 г. до н. э. [95, III,
168; 97, 214; 125, 326]. Есть и историки, которые скйонны прини-
мать самую позднюю датировку — 5 августа [139, 348; 142, 403].
Авторы многих обобщающих трудов 'типа <Кембриджской древ-
ней истории» предпочитают выражаться более осторожно: битва
произошла в июле — августе (VI, 80). Как видно из этих предпо-
ложений, перевести точно даты афинского календаря на совре-
менный не представляется пока возможным.
После ухода спартанского войска, из Беотии фиванцы решили
завершить процесс воссоздания Беотийского союза. Теперь оче-
редь дошла до последнего убежища беотийских олигархов —
Орхомена. О походе фиванцев на Орхомен дошло лишь корот-
кое сообщение Диодора. Очевидно, Орхомен сыграл неблаго-
видную роль сообщника спартанцев. во время их последнего
вторжения в Беотию. Поэтому все фиванское войско направи-
лось на запад с целью уничтожить его. Однако против такой
жестокой расправы выступил якобы Эпаминонд. Дело ограничи-
лось наказанием предводителей олигархической партии и при-
соединением города к Беотийскому союзу (Диодор, XV, 57, 1)’.
Факт принадлежности его к союзу в последующие годы достове-
рен, но эпизод с заступничеством Эпаминонда может быть вы-
мышленным, ибо он не подтверждается другими источниками.
Этим актом закончилось собирание Беотии вокруг Фив. По
территории и по1 названию это объединение повторяло прежние,
но по существу было новым. Рассматриваемый период 373—
371 гг. до н. э. был в его судьбе решающим, так как стоял вопрос
о его существовании. Оно не только выдержало мощный натиск
. Спарты, но.и создало предпосылки для собственного наступления
на оплот олигархов всей Эллады. Настало время решающих ус-
пехов Беотийского союза на внешнеполитической арене.
68
Глава IV
ПЕРВЫЙ ПОХОД БЕОТИЙЦЕВ НА СПАРТУ
После Левктрской битвы положение Беотийского союза зна-
чительно укрепилось, и он стал играть более заметную роль в
международной жизни греческого мира. Однако могущество
Спарты было только' подорвано, но не уничтожено, окончательно}
поэтому борьбу против нее фиванские демократы не считали
законченной.
К этому времени Спарта, получившая благодаря вмешатель-
ству персидского, царя номинальную гегемонию над Элладой,
оставалась.в области, социально-экономических, отношений и по-
литических форм одним из наиболее консервативных и, отстав
лых государств [33, 70; 70, 20]. Ее политика по> отношению к дру-
гим греческим полисам сводилась в основном' к повсеместной
. поддержке олигархических группировок против демократии. Од-
нако в исторической литературе можно встретить самые различ-
ные суждения о сущности и значении спартанского феномена для
древности и современности. Есть, например, такая оценка:
«Спарта стала непревзойденным образцом государства, которое
заставляет всего человека, без остатка служить ему и оставляет
гражданину ничтожно малую возможность заниматься своим
личным усовершенствованием; государства, подобного которому
мировая история никогда больше не видела»' [140, 269—270].
Может быть, не совсем правомерно некоторые исследователи
ставят древние формы политической жизни в пример современ-
ным. Такое сопоставление мы находим в работе видного англий-
ского. антиковёда X. Мичелла, который заявлял: «По отношению
к современному политическому опыту система Спарты была пре-
восходна и избегала многих недостатков и опасностей крайней
формы демократии, которую мы видим в Афинах и демократиях
нашего времени» [144, _971„
Такая идеализация спартанской истории и порядков являет-
ся отголоском тех легенд и мифов о Спарте, которые возникли у
самих греков в начале IV в. до н. э. в связи с общим политиче-
ским разбродом и упадком полисного, строя [33, 86]. Посредст-
вом этой легенды аристократическая верхушка греческого обще-
ства пыталась создать представление о Спарте как об идеальном
государстве, которое цаилучшим образом решало внутренние
проблемы и добилось больших успехов на международной арене.
Некоторые мыслители того времени (Ксенофонт, Платон, Ари-
стотель и др.) ярко отразили полную приверженность такому
примитивному аграрному полису, каким была Спарта, и строили
свои утопические проекты на основе этой модели. Она привлека-
ла, очевидно, тем, что имела огромный военный потенциал, вы-
69
еокий авторитет в международных делах, относйтёльнуйэ ста-
бильность государственного строя.
В данной главе речь пойдет о событиях, которые в значитель-
ной степени разрушили эти легенды и обнажили внутренние
противоречия и слабости спартанского' полиса. В результате не-
скольких походов беотийцев на Спарту произошло' окончатель-
ное освобождение греков от засилья спартанской военной маши-
ны, заметно активизировалось демократическое движение в’ го-
родах Пелопоннеса и возникли новые самостоятельные государ-
ства в Мессении и Аркадии. Это сыграло решающую роль для
судеб как самой Спарты, так и многих других полисов Эллады
[98, 226].
В развитии указанных процессов самое существенное место
Занимает первый поход беотийцев на Спарту в 370—369 гг.
до н. э. Несмотря на всю его важность, он не нашел пока долж-
ного освещения в исторической науке. Детально история похода
рассматривается лишь в. небольшой статье А. Бауэра [92] и кни-
ге Э. Штерна [163]. В этих работах, написанных еще в прошлом
веке, имеется ряд серьезных недостатков: некритическое отноше-
ние к источникам (особенно у А. Бауэра), игнорирование соци-
ально-экономических факторов, слепое преклонение перед лич-
ностями и. т. п.
В советской историографии пока нет ни одного исследования,
посвященного этому событию. Несколькими словами оценивает-
ся его значение в учебных пособиях и трудах общего характера.
Битва при Левктрах опрокинула все основы политического
положения в Греции. Спарта, которая за три недели перед этим
была признана большинством греческих полисов в качестве ве-
дущей силы, потерпела от беотийцев такое поражение, от кото-
рого она уже никогда не смогла оправиться. Пелопоннесский
союз стал распадаться, и Спарта была, не в состоянии помешать
этому процессу. Во многих городах Пелопоннеса разгоралась
острая социальная борьба. По словам Исократа, смуты и мяте-
жи стали повседневным явлением (Архидам, 64—68). Оратор
считал зачинщиками этих смут демократов, которые, пользуясь
поражением лакедемонян, настойчиво стремились к власти. В
Аргосе, Коринфе, Флиунте произошли кровавые столкновения
демократов с олигархами. Пришли в движение жители Аркадии
и стали объединяться в один союз. Существование нового круп-
ного союза рядом с Лаконикой представляло серьезную опас-
ность Для Спарты, поэтому она всеми способами препятствовала
объединению аркадцев. Однако' дипломатическая миссия ^царя
Агесилая в Аркадию осталась безрезультатной: мантинейские
демократы отказались даже созвать народное собрание, где хо-
тел выступить Агесилай (Ксен., Греч, истор., VI, 5, 4).
Если и в Пелопоннесе Спарта быстро теряла свое влияние, то
70
в Средней Греции от ее былого могущества не осталось вскоре
следов. Давний ее союзник Фокида была вынуждена пойти на
.контакты с Беотийским союзом. В 370 г. до и. э. они заключили
оборонительный договор (Ксен., Агес., 2, 24; Диодор, XV, 57, 1).
В том же году фиванцы склонили на свою сторону этолийцев и
локров (Диодор, XV, 57, 1). Примерно в это. же время в числе
фиванских союзников -оказались все города Эвбеи, акарнанцы,
гераклейцы, мелиэйцы и некоторые фессалийцы (Ксен., Греч,
истор., VI, 5, 23). По мнению В. Н. Дьякова, ряд городов, напри-
мер, на Эвбее и в Акарнании, заключая союз с Фивами, выходил
из Афинского морского союза, что вносило дополнительные тре-
ния в отношения между Афинами и Фивами 145, 4331.
Между тем в Аркадии шел интенсивный процесс объединения.
В конце 371 г. до н. э. аркадцы приступили к строительству но-
вой столицы союза — Мегалополя (Великого города). Он дол-
жен был вобрать в себя жителей 39 мелких поселений и стать
оплотом в борьбе с лакедемонянами (Павсаний, VIII, 27, 3—4).
Аркадский союз с самого начала возник как демократическое
объединение. Во главе его стояло общее собрание аркадцев, ре-
шения которого- считались законами для всех' членов союза
(Ксен., Греч, истор., VI, 5, 11). Однако утверждение демократии
происходило здесь, как и повсюду, в ожесточенной борьбе с оли-
гархами, державшимися проспартанской ориентации.
Правящие круги Спарты не могли спокойно смотреть на уси-
ление демократов в ррседней области. Они быстро организовали
карательный поход против Тегеи и Мантинеи, т. е. против тех
городов, где особенно сильны были демократические элементы.
Причем на стороне лакедемонян выступали и те аркадские го-
рода, которые оставались пока за пределами союза. В их числе
оказался, например, Орхомен (Там же). Этот поход, как и пре-
дыдущую дипломатическую миссию, возглавил Агесилай, кото-
рого и на этот раз ждала неудача. Даже Ксенофонт, считавший
царя непревзойденным полководцем и посвятивший ему специ-
альный трактат, не мог скрыть того факта, что Агесилай отсту-
пил из-за страха перед противником и что это отступление скорее
всего было похоже на бегство (Там же, 20). Ссылка Ксенофонта
на трудности зимнего похода не совсем убедительна для его оп-
равдания. Более того, ВО' время отступления стратег Аркадского
союза Ликомед нанес серьезное поражение отряду спартанцев
под командой Политропа (Диодор, XV, 62). Хотя эта победа не
имела решающего значения 196, 231], моральный урон для спар-
танцев был весьма ощутимым.
Для более успешной борьбы со Спартой аркадцам нужны
были надежные союзники. Сначала их послы отправились за по-
мощью в Афины. Но группировка Каллистрата не была заинте-
ресована в полном уничтожении Спарты, которая могла еще
71
сыграть роль противовеса Беотийскому союзу или какой-либо
. другой антиафинской силе. Просьба аркадцев не нашла отклика
в Афинах, после чего аркадские послы обратились к фиванцам.
Здесь они встретили'полную поддержку своих замыслов (Там
же, 3). Так в 370 г. до н. э. появился договор Беотийского союза
с объединением аркадских городов. Текст договора был .записан
на каменной плите, стоявшей в центре Мегалополя (Демосфен,
За мегалопол., 27).
С этого момента борьба Беотийского союза со Спартой всту-
пила в новую фазу: фиванцы переходили от оборонительной по-
литики к наступательной, и основным театром военных действий
становился Пелопоннес. Спарта оказалась в роли обороняющей-
ся стороны и вскоре была вынуждена сражаться с противником
на своей территории, чего не случалось за всю историю Лакеде-
мона. Хотя и во время Коринфской войны беотийцы и их союзни-
ки мечтали о походе в Лаконику, эти планы тогда были явно, не-
реальными. Только спустя четверть века открылась возмож-
ность для этого.
Договор с аркадцами об оказании им помощи был заключен,
вероятно, поздней осенью. А уже в декабре беотийское войско
двинулось в Пелопоннес. Вместе с ним в поход отправились и
союзники: локры, фокидцы, эвбейцы, акарнанцы, гераклейцы,
мелиэйцы и фессалийцы (Диодор, XV, 62, 4). В Аркадии, у Ман-
тинеи, к ним присоединились аргивяне и элейцы (Ксен., Греч,
истор., VI, 5, 23). Общее командование осуществляли беотархи
Эпаминонд и Пелопид (Там же). Однако за несколько дней.до
прибытия к.Мантинее союзного войска спартанцы отступили из
Аркадии. Возможно, Агесилай прослышал о приближении этих
отрядов и не решился в зимних условиях сражаться с ними.
Только в таком контексте становятся понятными слова Ксено-
фонта о том, что Агесилай старался не показать «страха перед
противниками.» (Там же, 20). Употребление множественного чис-
ла показывает, что царь имел в виду не только, мантинейцев, но
и их союзников, которые должны были вскоре подойти.'
Итак, собравшееся под Мантинеей союзническое войско уви-
дело, что спартанцев здесь уже нет, и никто не угрожает городу.
Фиванцы, считая свою задачу (т. е. отражение нападения опар-
танцев) выполненной, стали готовиться к возвращению на роди-
ну (Там же, 23). Однако другие союзники были настроены более
воинственно. Они стали призывать двинуться всем войском в
Лаконику. Ксенофонт называет зачинщиками подобных разго-
воров аргивян й элейцев (Там же, 24). Как ни стремились бео-
тийские полководцы к полному сокрушению Спарты, но., очевид-
но, не были еще готовы к такому походу. Поэтому они сначала
отказались от этой затеи. Мотивы были следующие: Лакони-
ка— неприступная страна; во всех проходах, ведущих туда.
72
стоят спартанские гарнизоны; на родной территории лакедемо-
няне будут сражаться отважнее, чем где бы то ни было в. другом
месте (Там же). Эту аргументацию вряд ли можно считать при.-/
думанной Ксенофонтом, ибо он не имел никакого интереса вы-
ставлять фиванцев противником похода на Спарту. Их предводи-
телям пришлось преодолевать известный психологический,
барьер. Ведь Спарта действительно' долгое время считалась
сильнейшим государством Эллады, на ее территорию не ступала
вражеская нога. Поэтому сама мысль 'о походе в Лакедемон
многим могла показаться нереальной.
Согласно Ксенофонту дальше события развивались . следую-
щим образом. В лагере союзников появились какие-то1 люди из
лаконского города Кария и заверили фиванцев, что Лаконика,
совсем не защищена. Они даже согласились провести войско бе-
зопасным путем. Вслед за карийцами в лагерь прибыли из Лаке-
демона некоторые периэки, тоже настойчиво приглашавшие фи-
ванцев в Лаконику и обещавшие от имени всех перйэков всяче-
ское содействие. Это окончательно убедило' фиванских предводи-
телей в возможности похода (Там же, 24—25).
Вскоре войско, разделившись на две части, вступило на тер-
риторию Лаконики. Там у города Селласия оно вновь соедини-
лось и двинулось вдоль реки Эврот к Амиклам. Спарта тем вре-
менем спешно организовывала защиту. Ксенофонт подробно опи-
сывает все военные приготовления спартанцев. Сил было недо-
статочно, так как в предыдущих сражениях погибло много спа-
ртиатов, и боеспособность спартанского войска была уже не той,
что раньше. Правительство' прибегло к крайнему средству: под
знамена были призваны илоты с тем условием, что они станут
потом свободными (Там же, 28). Желающих оказалось, конечно,
много'. Когда илотов в войске насчитывалось уже 6 тысяч, это
напугало самих спартиатов. Такая масса вооруженных илотов
могла в любой момент повернуть оружие против своих угнетате-
лей и получить свободу не по их милости. Несколько ободрило
спартиатов то, что на помощь им прибыли орхоменцы (из Арка-
дии), коринфяне, флиунтцы, эпидаврцы, пелленцы и некоторые
другие союзники (Там же, 29).
Между тем многочисленное, войско беотийцев и их союзников
приближалось к столице. Обстановка в Спарте накалялась с
каждым днем. Ксенофонт приводит некоторые детали: «В городе
женщины теряли спокойствие духа, видя дым от пожаров, так
. как они еще никогда не видали врагов; спартиаты же, заняв по-
сты в разных частях своего неукрепленного города, стали на ка-
раул; они производили впечатление крайней малочисленности —
так было и в самом деле» (Там же, 28). Возле Амикл, располо-
женных в трех километрах южнее Спарты, войско аркадцев и фи-
ванцев переправилось на правый берег Эврота и оказалось сов-
' 73
сём рядом со столицей Лакедемона. В предмёстье Спарты, назы1
вавшемся Гипподром, произошла стычка передового отряда фи-
ванской конницы со спартанскими всадниками, поддержанными
гоплитами. Незначительная-схватка закончилась победой спар-
танцев (Там же, 31). По мнению Ксенофонта, именно это сражё-
- ни.е охладило пыл фиванцев и удержало их от дальнейшего на-
ступления. Войско союзников стало после этого распадаться: от-
дельные отряды'расходились по домам, «уводя с собой пленных
и уйося награбленное добро» (Там же, 50).
Конечно, рассказ Ксенофонта о самой драматической странй-
це в истории Спарты страдает неполнотой. Знал историк, оче-
видно, гораздо больше того, что записал. Многие факты приш-
лось ему опустить, так как они умаляли в какой-то степени честь
и достоинство спартанцев. Другие моменты были неприятны,
потому что слишком ярко- высвечивали фиванских полководцев..
. Некоторые детали при жизни Ксенофонта могли оставаться не-
известными широкому кр|угу людей, не участвовавших непосред-
ственно в этих событиях. Поэтому для более полного представле-
ния обстановки следует обратиться к другим источникам.
Существенно отличающийся рассказ о походе беотийцев со-
держится в некоторых сочинениях Плутарха. Он приводит чис-
ленность войска, вторгшегося в Лаконику: 40 тысяч гоплитов и
несколько меньше легковооруженных и невооруженных, после-
довавших за войском ради грабежу,— всего около 70 тысяч че-
ловек (Агес., XXXI). Большое внимание Плутарх уделяет дейст-
виям Агесилая. Царь якобы разработал специальную тактику и
.'не разрешил спартанцам открыто сразиться с этим «валом вой-
ны» (Там же), Он приказал занять центр города и самые важ-
ные пункты, терпеливо снося угрозы и похвальбу фиванцев, ко-
торые вызывали спартанцев на открытый бой. Как ни старался
Эпаминонд выманить Агесилая из города, он не добился этого,
почему и отошел от столицы и стал опустошать страну.
Исключительно важные сведения сообщает Плутарх о внут-
реннем положении Спарты во время нападения фиванцев. По' его
словам, в столице было раскрыто, два заговора. В первом из них
оказались замешаны около 200 граждан из числа «недостойных
и испорченных» (Там же, XXXII). Этим термином Плутарх обоз-
начает, очевидно, тех спартиатов, которые потеряли свои земель-
ные наделы — клеры и в силу этого были лишены политических
прав. Заговорщики, захватили хорошо укрепленный пункт
Иссбрий. Агесилай боялся, что к ним могут присоединиться и
другие недовольные. Поэтому он принял, необходимые меры,
чтобы задушить заговор в зародыше.
То, что сообщает Плутарх о «хитрости» Агесилая, не вызы-
вает особого доверия, но других сведений об этих событиях нет
и проверить истинность версии Плутарха печем. Действия Аге-
74
силая в этой сложной ситуации'Плутарх представлял следую-
щим образом: «;..в сопровождении лишь одного раба он прибли-
зился к заговорщикам, говоря, что они не поняли его приказа-
ния: он посылал их не сюда и не всех вместе, а одних — туда
(он указал на другое место), других в иные кварталы города. Те
же., услышав его, обрадовались, считая, что их замысел не рас-
крыт, и, разделившись, разошлись по тем местам, которые он им
указал. Агесилай немедленно- послал за другими воинами и за-
нял с ними Иссорий; ночью же он приказал арестовать и убить
около пятнадцати человек из числа заговорщиков» (Там же).
Вскоре был раскрыт второй, более серьезный заговор, участ-
ники которого замышляли государственный переворот; Ими бы-
ли полноправные спартиаты, желавшие, по-видимому, предло-
жить более радикальный курс для выхода Спарты из кризиса. К
сожалению, Плутарх не сообщает ничего конкретного об органи-
зации и целях второго заговора. Он обратил внимание только на.
то, что царь «приказал убить заговорщиков -без суда, хотя преж-
де ни один, спартанец не подвергался смертной казни без судеб-
ного разбирательства» (Там же). Замечая в данном случае на-
рушение спартанской конституции, Плутарх, очевидно, не при-
давал значения тому, что- несколькими строками выше писал о
казни, тоже без суда,., руководителей первого заговора. Объяс-
нить это кажущееся противоречие можно тем,, что в первом слу-
чае ей подверглись неполноправные граждане («недостойные и
напорченные», по терминологии Плутарха), а во втором—полно-
правные спартиаты, которые находились под защитой суда и на-
родного собрания. Но Агесилай пренебрег их правами, и единст-
венное, в чем он сделал уступку, — предварительно «посовето-
вался с эфорами» (Там же).
Почему же у Ксенофонта нет упоминаний об этих заговорах?
Модули придумать их Плутарх ради драматизации событий?
Если посмотреть на историю Спарты после Пелопоннесской вой-
ны, то возникновение здесь заговоров не является случайностью.
Находились люди, осознавшие несовершенство государственного
и общественного строя и стремившиеся или к его реорганизации,
или к установлению личной власти. Глухие сведения о судьбе.
Лисандра, о заговоре Кинадона свидетельствуют именно о таких
попытках. Однако Ксенофонт не видел или не хотел видеть раз-
ложения спартанской общины «равных» и все неудачи объяс-
нял только недоброжелательством божества. Именно по причине
благоговения перед спартанцами и их порядками Ксенофонт не
мог ввести в свое повествование рассказ о заговорах, направлен-
ных в первую очередь против Агесилая.
Важным дополнением к характеристике положения в Спарте
служит указание Плутарха о настроении, илотов и перйэков.
Правда, Ксенофодт тоже упоминал о роли перйэков в принятии
.75
фиванцами окончательного, решения о походе на Спарту. И еще
в одном Месте историк сообщает, что фиванцам во время их на*
падения на прибрежный город Гифий «помогали некоторые пе-
. риэки» (Греч, истор., VI, 5, 32). Об илотах у него нет ни слова. А
Плутарх счел необходимым отметить, что многие периэки и
илоты, включенные в состав спартанского войска, переходили на
сторону врага (Агес., XXXII). Это, конечно, оказывало отрица-
тельное влияние на настроение всего войска, поэтому Агесилай
всеми силами пытался скрыть число перебежчиков.
Хотя Плутарх был по происхождению ’ беотийцем, в данном
случае он высоко оценивает действия спартанского царя. ^Уже
сам выбор героя для очередного жизнеописания говорил о какой-
то заинтересованности автора в прославлении того или иного
человека. Возможно, сказались здесь и политические убеждения
» Плутарха. Как бы то ни было, он считает Агесилая единствен-
ным спасителем Спарты, так как он поступал во всем очень осто-
рожно, подавив в себе честолюбие и упрямство (Там же,
XXXIII).
В биографии Пелопида Плутарх тоже касается событий пер-
вого похода на Спарту. Однако здесь почти нет новых по сравне-
нию с биографией Агесилая сведений. Особенность изложения
заключается в том, что известные факты рассматриваются с точ-
ки зрения роли в них Пелопида. Например, Плутарх убеждает
читателя, что именно Пелопид первым предложил направить
силы союзников на Спарту (Пелоп., XXIV). И во многих других
эпизодах он выставляется как главное действующее лицо.
Откуда мог почерпнуть Плутарх сведения, которых нет у
Ксенофонта? Некоторые исследователи вообще отрицают воз-
можность использования Плутархом трудов последнего [92, 246;
131, 357]. В жизнеописании Агесилая Плутарх чаще всего ссыла-
ется на Феопомпа, труд которого, очевидно, явился основным'Ис-
точником для воссоздания обстановки данного времени. После
принятия этой версии не должно особенно удивлять то, что Плу-
тарх сочувственно описывает бедственное положение Спарты и
высоко оценивает заслуги Агесилая. По словам Плутарха, имен-
но Феопомп считал Агесилая величайшим и известнейшим из
своих современников (Агес., X). Плутарх не решился отойти от
этой оценки, чтобы не показаться необъективным. Только- в тех
случаях, когда дело касалось борьбы Агесилая с беотийцами, он
относился к царю несколько критичнее. ОднаКо это не мешает
ему сделать вывод, что во время нападения беотийцев на Спарту
Агесилай стал подлинным спасителем Лакедемона. А в биогра-
фии Пелопида он так же высоко оценивает мужество беотийцев
и их предводителя. Это еще раз показывает, что «Сравнитель-
ные жизнеописания» Плутарха привлекать в качестве источника
следует очень осторожно.
76
Из «Исторической библиотеки» Диодора мы узнаем некото-
рые другие подробности похода. Вторжение в Лаконику, по его
утверждению, происходило не в двух, а в четырех разных местах.
Местом первого столкновения фиванцев со1 спартанцами он на-
зывает переправу через Эврот, где погибли многие беотийцы и их
союзники (XV, 65, 2). Точное место, у Диодора не указывается,
но косвенные данные подтверждают свидетельство Ксенофонта о
переправе южнее Спарты. Такое заключение, можно сделать, во- ,
первых, из указания Диодора, что спартанцы выступили навстре-
чу противнику всенародным ополчением, оставив для защиты
города детей и стариков (Там же). А во-вторых, историк сооб-
щает, что после нападения на переправляющихся беотийцев
спартанцы’отступили в город (Там же, 3). Вслед за ними подош-
ли к городу передовые части противника и стали вызывать спар-
танцев на бой (Там же, 4). В остальном изложение Диодора пол-,
ностью согласуется с рассказом Плутарха, что наводит на мысль-
об обращении, обоими авторами .к одним и тем же. первоисточни-
кам. А расхождения могли появиться в результате заимствова-
ния Диодором ряда сведений из произведения Эфора, .который
был ревностным поклонником Эпаминонда (Плутарх, О болтлив.,
22). Пробеотийская позиция Диодора тожё дает себя знать во
многих местах его произведения и может служить основанием
для предположения об использовании им сочинения Эфора.
Но в других местах изложения Диодора явно проглядывает
Феопомп, который не очень благоволил к афинянам. Нелестное
выражение о них мы находим и у Диодора17, хотя рядом приво-
дится совсем противоположная оценка их действий (XV, 63).
Краткий рассказ Павсания О' первом походе беотийцев на
Спарту, по всей вероятности, тож£ восходит к сочинению Фео-
помпа [92, 252]. На основе этих различных источников можно
сделать некоторые выводы. Беотийское войско.выступило на по-
мощь аркадцам уже в начале зимы. Беотархи были отправлены
в поход в конце их полномочий, и это может быть доказательст-
вом того, что он планировался краткосрочным, только для отра-
жения конкретной угрозы Манти.нее со стороны спартанцев;
Из имеющихся источников трудно понять, участвовали ли в .
нем всё беотархи (их было в это1 время в Беотийском союзе
семь). Чаще.всего упоминаются в качестве руководителей бео-
тийцев Пелопид и Эпаминонд. По словам Диодора, кроме них в
войске находились и другие беотархи (XV, 62, 4). Есть сведения,
что всего в Пелопоннес отправились три беотарха (Аппиан, Си-
рийск., 41; Непот, Эпам., 2). Истинность последнего утверждения
подтверждают косвенные данные и логические рассуждения.
17 «Афиняне, опоздаю с. помощью, удалились, не совершив ничего достой-
ного памяти» (Диодор, XV, 65, 6). С. Я. Лурье [65, 2411 доказал, что сооб-
щение Диодора об опоздании афинян не соответствует действительности.
77
Корнелий Непот сообщает, что сначала беотархи (множествен-
ное число предполагает по крайней мере двоих) не соглашались
на поход в Лаконику. Но Эпаминонд обещал взять всю вину за
самовольное продление срока командования на себя; после чего
остальные беотархи согласились. Если бы< против этого замысла
выступили несколько беотархов, то Эпаминонд даже вместе с
поддерживавшим его Пелопидом не мог бы принять решения,
так как они оказывались в меньшинстве. И в этом случае никакие
обещания Эпаминонда одному нести ответственность за все дей-
ствия не помогли бы другим беотархам: им пришлось бы тоже
отвечать перед, судом. Но если беотархов было' только трое, то
Эпаминонд и Пелопид простым большинством могли принять
любое решение, не считаясь с мнением третьего коллеги. Очевид-
но, именно поэтому.по возвращении в Фивы были привлечены к
суду за незаконное продление срока своих полномочий только
Эпаминонд и Пелопид. Третий беотарх, вовлечённый в события
вопреки своей воле, избежал этого.
Огромное союзное войско почти беспрепятственно дошло ДО'
столицы Лакедемона. Уже на подступах к ней произошло не-
сколько незначительных столкновений, победителями из которых
выходили спартанцы. Им пришлось мобилизовать все внутрен-
ние ресурсы, включая и илотов, для отражения нападения. Не-
малую роль сыграла и внешняя помощь из других городов Пело-
поннеса. Ценой огромного напряжения сил Спарта устояла пе-
ред превосходящими силами'аркадцев, беотийцев и их многочис-
ленных союзников. Однако Лаконская область была основатель-
но разграблена.
Весь комплекс причин, по которым не удалось захватить
Спарту, выявить сейчас невозможно. Э. Мейер так выразился о
политике Эпаминонда во время этого похода: «...он не смог дос-
тигнуть конечной цели или не хотел» [142, 425]. Основания для
такого неопределенного вывода дают сохранившиеся источники.
Ксенофонт пишет об отступлении беотийцев из Лаконики: «При-
чиной было то, что их войско убывало с каждым днем, они (бео-
тийцы.— В. К.) видели это' и видели также то, что запасы исто-
щаются, будучи частью израсходованы, частью расхищены,
частью растеряны или сожжены. Вдобавок ко всему наступила
зима» (Греч, истор., VI, 5, 50). Конечно, все эти факторы каким-
то образом сказались на результатах похода. Плутарх тоже при-
водит их как достоверные (Агес., XXXII)’. Но уже в IV в. до н. э.
возникла версия о том, что беотийцы отступили, от Спарты после .
того, как получйли от Агесилая деньги в сумме десяти талантов. •
'Причем получили всю эту сумму якобы одни беотархи. Плутарх
считает автором-этой выдумки Феопомпа и удивляется тому,
«как мог один лишь Феоцомп знать об этом, в то время как ос-
тальным это осталось неизвестным» (Там. же). Действительно,
78
© подкупе, беотархов не упоминает больше ни один автор. Даже
Ксенофонт, которому было выгодно обвинить фиванских демок-
ратов в продажности и корыстолюбии, не приводит этот факт. А
ведь у него были личные контакты со многими спартанцами,.воз-
можно, ис самим Агесилаем.
Диодор среди основных причин неудачного нападения на
Спарту называет упорное сопротивление спартанцев, которое
беотийцам не удалось преодолеть (XV, 65, 4). Наконец, Полиен
заимствовал из какого-то неизвестного нам источника или вывел
сам предположение, что Эпаминонд. умышленно не допустил
окончательного падения Спарты-, ибо хотел сохранить ее как про-
тивовес другим государствам Пелопоннеса (II, 3, 5). Вот откуда
мнение Э. Мейера о-нежелании Эпаминонда добиваться падения
Спарты. Но требуется ещё доказать, что такая конечная цель у
фиванских руководителей существовала тогда. Вся последова-
тельность событий свидетельствует об обратном. Из Беотии вой-
ско отправлялось только для помощи аркадцам в отражении
агрессии против них. Будучи уже в=.Пелопоннесе^ фиванцы неко-
торое время не соглашались на продолжение похода. Заметим,
кстати, что о колебаниях беотархов перед выступлением в Лако-
нику сообщает Ксенофонт, который совсем не был склонен обе-
лять фиванцев. Исходя из таких фактов, можно с уверенностью
утверждать, что плана последовательной борьбы со Спартой
вплоть до ее захвата у фиванских демократов: к моменту первого
похода не было.
Мог ли быть подобный план у аркадцев и других союзников?
Источники тоже дают только отрицательный ответ на этот воп-
рос. Например, Диодор пишет, что большинство союзников стре-
милось лишь ограбить. Лаконику (XV, 65, 5). Плутарх также на-
зывает грабеж целью похода многих его участников (Агес.,
XXXI). Косвенные подтверждения этого- можно обнаружить и у
Ксенофонта (Греч, истор., VI, 5, 50)’.
Итак, преобладают доводы В; пользу того, что полное уничто-
жение Спарты пока не входило в планы беотийцев и их союзни-
ков. Воспользовавшись ее ослаблением, а также тем обстоятель-
ством, чтов Аркадии собралось многочисленное большое войско,
народы, терпевшие на протяжении нескольких веков притесне-
ния от спартанцев, решили теперь отомстить за все обиды. Как
выражался один из противников спартанского засилья еще за-
долго до этого, безопаснее уничтожать ос, когда они находятся в
своем гнезде (Там же, IV, 2,12). На этом антиспартанском поры-
ве, получая нередко содействие со стороны периэков и илотов,
войско союзников вторглось в Лаконику и дошло до Спарты. Но,
встретив упорное сопротивление ее защитников, нападающие по-
теряли уверенность. . I......'.-..’ _________
79
Следует учитывать и такой немаловажный факт, как под-
держка Спарты Афинами. Как только на ее границах появилась
реальная угроза, Спарта открыто попросила помощи у афинян.
После долгих колебаний народное собрание Афин решило пос-
лать войско1 под командованием Ификрата (Там же, 5, 49). Не-
посредственного участия в защите Спарты последнее не принима-
ло. Больше того, все распоряжения афинского полководца в Пе-
лопоннесе, по мнению Ксенофонта, были частью бессмысленны-
ми, частью бесполезными (Там же, 50). А по сообщению Плутар-
ха, беотийцы встретились с войском Ификрата уже на обратном
пути из Пелопоннеса и разбили его (Пелоп., XXIV). Возможно',
афиняне послали небольшой отряд; мо-жет быть, Ификрат допу-
стил какие-то оплошности в руководстве этим отрядом. Но уже.
одним появлением в Пелопоннесе отряд афинян оказал огром-
ную моральную поддержку спартанцам. Очевидно, это оконча-
тельно' убедило фиванских предводителей в нецелесообразности
дальнейшей осады столицы Лакедемона18.
Добившись такого. значительного успеха, как первое в исто-
рии Спарты вторжение на ее территорию, беотийское войско
вместе с союзниками отступило. Это было- не бегство под давле-
нием превосходящих сил противника, а прекращение наступле-
ния, которое грозило затянуться на неопределенный срок и окон-
чательный успех которого' не был предрешен.
Тем более что к этому времени созрел план отторжения от
Спарты Мессении, большой-области на юго-западе Пелопоннеса.
Площадь Мессении составляла примерно’ 2 860 к'м2, т. е. почти в
два раза уступала Лаконике, но по количеству пригодной для об-
работки, земли и ее качеству заметно превосходила’ [94, 112]. В
результате нескольких Мессенских войн, которые шли на протя-
жении VIII—V вв. до н. э., Спарта захватила эту богатую об-
ласть, и плодородные земли были отданы спартиатам. Ее насе-
ление оказалось большей частью порабощенным -и обязанным
обрабатывать наделы спартиатов, частью — рассеянным по дру-
гим районам Греции и даже Сицилии. Некоторые мессенцы, осо-
18 Противоречивость источников привела к большому спектру мнений в
исторической литературе новейшего времени о причинах «добровольного ухо-
да» беотийцев из Лаконики. Э. Штерн считал, что Эпаминонд и Пелопид не
хотели быть инициаторами и виновниками, уничтожения города [163, 173].
Г. Сиверс видит эту причину в половинчатости, присущей всей политике Эпа-
минонда [161, 271]. С. И. Ковалев писал, что овладеть Спартой беотийцам не
удалось [55, 244], а Н. Н. Пикус находит недостаток сил у фиванцев [71,
328]. Противоположного мнения придерживался В. Н. Дьяков, который дока-
зывал, что «взять штурмом неукрепленный город, конечно, не могло представ-
лять особого труда для громадной армии союзников... Однако против этого,
по-видимому, было само беотийское командование в-лице Пелопида и Эпа.ми-
нонда, Не желавшее излишнего кровопролития и в течение всего похода сдер-
живавшее ярость озлобленных против Спарты пелопоннесцев», [45, 435].
80
бенно в горных районах, остались жить на положении периэков,
но и их зависимость от спартиатов чувствовалась постоянно.
С вторжением беотийцев в Пелопоннес начался процесс отпа-
дения от Спарты покоренных народов. Ксенофонт прямо гово-
рит о восстании периэков и илотов (Агбс., II, 24). Фиванские
демократы пришли на помощь'мессенцам. Этим они добивались
очень многого: с одной стороны, сильно ослаблялась Спарта, а с
-другой — фиванцы приобретали себе надежных союзников в Пе-
лопоннесе, которых -в дальнейшем можно- было использовать для
борьбы со Спартой.
Отошедшее от Спарты беотийское войско осталось зимовать в
Аркадии19. Это предполагает уже наличие плана похода в Мес-
Сенню, так как беспричинная задержка в- Аркадии в создавшей-
ся ситуации просто необъяснима20. Весной 369 г. до н. э. беотий-
ское войско двинулось в Мессению', и с прибытием его- началось
строительство новой столицы у подножия горы Ифомы21. Эпами-
нонд стал ой кистом (основателем) этого города и позднее по-
читался здесь как герой, а его статуя была установлена рядом
со статуями богов — покровителей города (Павсаний, IV, 31, 10;
IX, 15, 6; Плутарх, Изречения, 194 В). Место для города было
выбрано1 очень удачно: через эту местность проходили коммуни-
кации Спарты- с Северным Пелопоннесом;. Аттикой и остальной
Средней Грецией. Теперь, когда этот путь закрывался и вся
Мессения отходила от Спарты, Лакедемон терял половину преж-
него экономического- потенциала.
Аргиване и аркадцы поддержали, планы беотийцев по восста-
новлению самостоятельности Мессенни. Среди ойкистов мессен-
ской столицы был и аргосский стратег Эпителий (Павсаний, IV,
26,6).
Столица Мессенни должна была стать крупной крепостью
южного- Пелопоннеса. Средства для ее постройки брались ско-
рее всего- из тех богатств, которые были, награблены во время
зимнего- похода на Спарту. Павсаний очень красочно описывает
церемонию закладки города (Там же, 27, 5—7). По его словам,
стены возводились под аккомпанемент беотийских и аргивских
флейт. Население новой столицы составили прежние илоты,
(находившиеся на положении рабов у спартиатов, а также периэ-
кп, которые сбежались к беотийцам во время их похода в Лако-
19 Павсаний (IX, 1-1, 3) ошибочно полагал, что беотийцы прямо из Спар-
ты направились и Мессению. Однако путь через Тапгет зимой был невозможен.
°° Некоторые исследователи доказывали, что планы отделения Мессенни
фиванские руководители разработали задолго до похода в Пелопоннес [128,
V, 486: 153, 33]. Вряд ли это обоснованно.
21 Нам кажется более аргументированной датировка Павсания (IV, 27, 9)
о начале строительства столицы Месссии-н в 370/69 г. до н. э. Диодор относит
это. событие па год позже (XV, 61, 1).
81
йику. Были призваны для поселения здесь и безземельные граж-
дане других греческих городов (Ликург, Против Леокр., 62; Дио-
дор, XV, 66, 1). Кроме того, были отправлены послы во все стра-
ны с целью собрать мессенцев, расселившихся noi различным
уголкам Средиземноморья после подавлении их восстания в се-
редине V в. до н. э.. Остается неизвестным, многие ли из них вер-
нулись на родину. Источники говорят лишь о переезде мессен-
цев из Сицилии Африки •(Диодор, XV, 66, 6; Плутарх, Пелоп.,
XXIV; Павсаний, IV, 26, 5).
В исторической литературе можно встретить различные наи-
менования новой столицы Мессении. Часто ее называют Мессе-
ной [75, 348; 104, 277; 163, 176]. При этом авторы исходят из со-
общения Павсания [IX, 14, 5]. Однако некоторыми историками
выдвинута гипотеза О' том, что основанный Эпаминондом город
носил имя Ифома. Этот топоним встречается у Диодора (XIX, 54,-
4) и Плутарха (Пелоп.,1 XXIV). Если же существовал город с
таким названием, то он, вероятнее всего, был расположен возле
'одноименной горы. Существование двух городов у этой горы
трудно представить. Поэтому больше логических, доводов в поль-
зу предположения об основании беотийцами города Ифома.
Остается нерешенным вопрос стом, находился ли на этом мес^е
когда-нибудь раньше населенный пункт. Источники определен-
ного ответа не дают. Есть историки, считающие, что до 464 г.
до н. э. здесь было поселение [153,37], другие отрицают это
[67, 15]. Косвенных данных больше на стороне первого предпо-
ложения. В частности, археологи подтвердили, что возраст ос-
татков городских стен более древний, чём эпоха Эпаминонда
[158, 13].
Ифома была не единственным городом, заложенным беотий-
цами при восстановлении самостоятельности Мессении. Павса-
ний говорит об основании' еще нескольких городов, однако их
названий и местоположения не указывает (IV, 34, 4). С уверен-
ностью можно отнести %, этому времени появление Короны, кото-
рая имела;'своим ойкистом беотийца Эпимелида (Там же, 5).
Известно' также, что в Мессении был город Галиарт (Птолемей,
III, 14, 42), который, возможно, возник в период, беотийского
влияния и назван в честь города, где беотийцы впервые одержа-
ли победу над спартанцами (Ксен., Греч, истор., III, 5, 19; Плу-
тарх, Лис., XXVIII)..
Завершив все дела, связанные с основанием этих городов, •
беотийское войско вернулось на родину. Однако- в Мессении был
оставлен гарнизон для защиты ее от посягательств со стороны
Спарты (Диодор, XV, 67, 1). Продолжался весь поход, по- одним
сведениям, 85 дней (Там же), по другим, — 4 месяца (Плутарх,
Пелоп., XXV), согласно третьим источникам — 6 месяцев
(Аппиан, Сирийск., 41J.
82
Так закончился первый поход Эпаминонда.на Спарту. Его
значение заключалось в том, что военное могущество Спарты,
подорванное в битве при Левктрах, теперь было сломлено нав-
сегда. Реакционные силы всей Греции лишились своего оплота.
Важным результатом разгрома Спарты стало создание в Пело-
поннесе двух новых демократических государств: Мессении и
Аркадского союза. Придя на помощь покоренным мессенцам,
фиванские демократы, не только преследовали цель ослабления
Спарты, но и заявили освоен решительной поддержке справедли-
вой борьбы за свободу и самостоятельность. Образование Арка-
дского союза нельзя прямо соотносить с результатами похода
беотийцев на Спарту, ибо- оно началось до этого похода. Однако
принижать роль Беотийского союза в процессе объединения
аркадцев не следует. Во-первых, разгромом спартанцев при
Левктрах беотийцы ускорили освобождение аркадцев от опеки
Спарты, а во-вторых, своим походом в Пелопоннес они ликвиди-
ровали угрозу расправы с аркадскими городами, которую соби-
рались совершить спартанцы.
Для Спарты отделение Мессении и потеря контроля над
аркадскими городами, многие из, которых входили в Пелопоннес-
ский союз, явились непоправимым ударом. Пелопоннесский союз,
насильственно, созданный Спартой почти за двести лет ДО' того,
стал неудержимо разваливаться. В этом основное достижение
беотийцев во время первого похода на Спарту.
Глава V
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ И ЮЖНАЯ ГРЕЦИЯ
В 369 — 362 гг. ДО Н. Э.
Первый поход на Спарту ярко- продемонстрировал возросшую
мощь Беотийского союза. Внешнеполитическое положение его
еще больше укрепилось. Вместе с тем это послужило предпосыл-
кой для активизации демократического движения boi всей Гре-
ции. Однако расширение его обнажило ; вскоре определенную
ограниченность и слабости. Разногласия й противоречия обнару-
жились внутри беотийском демократии.
Во время отсутствия Эпаминонда и Пелопида в Фивах разви-
ла бурную деятельность оппозиционная группировка Менеклида.
По словам Плутарха, Менеклид «долгое время препятствоваш
всем начинаниям Эпаминонда на государственном поприще»
. (Пелоп., XXV). Дальше Плутарх сообщает, что он не унялся да-
же после осуждения Эпаминонда и Пелопида. Следовательно,
выступления этой группировки начались задолго до этого и ре-
зультаты суда над беотархами ее не удовлетворяли.
83
По возвращении беотийского войска из Пелопоннеса сторон-
ники. Менеклида потребовали привлечь беотархов к суду за са-
мовольное продление срока своих полномочий (Там же). По.
традиции последние заканчивались вдень зимнего солнцеворота,
но в это время беотийское войско находилось в Аркадии или да-
же в.Лаконике и выборы новых беотархов в Фивах состояться
не могли.. Командование войском после дня зимнего солнцестоя-
ния прежними беотархамн, очевидно, расценивалось как неза-
конное, и полководцы могли понести за Это наказание. Такая'си-
туация и возникла в результате похода Эпаминонда и Пелопида
в Спарту.
. Согласно большинству источников суд над беотархами, дей-
ствительно про-изошел, хотя достоверных данных о нем очень ма-
ло. Павсаний, например, пишет: «Эпаминонд подвергся обвине-
нию, угрожавшему ему смертной казнью, за то, что превысил
срок своей власти как беотарх, но был оправдан» (IX, 14, 6). У
Плутарха (Пелоп., XXV), Корнелий Непота (Эпам., 7—8) и
Элиана. (Пестр, истор., XIII, 42) тоже есть некоторые детали
этой истории, возможно, придуманные позднее и потому не имею-
щие большого значений для выяснения поставленного нами воп-
роса. Эти античные авторы убеждены, что обвинение родилось
как результат личной зависти соперников Эпаминонда. Правда,
Плутарх упоминает о. каких-то разногласиях на государствен-
ном поприще между группой Эпаминонда! и Пелопида, с одной
стороны, и группой Менеклида — с другой (Пелоп., XXV). Речь
идет, вероятно, о трениях между умеренной частью демократии
и ее радикальным крылом. И если борьба между ними велась
«на государственном поприще», то причиной ее вряд ли могли-
быть только личные мотивы, и в первую очередь зависть, о- кото-
рой говорит Плутарх. Разногласия касались как внутренней, так
и внешней политики Беотийского союза.
По свидетельству Корнелия Непота, перед судом предстал
один Эпаминонд, так как он уговорил якобы остальных беотар-
хов возложить всю ответственность за продление срока полномо-
чий на него (Эпам., 7). Эту же версию приводит и Элиан (Пестр,
истор., XIII, 42). Более достоверной.трактовкой данного- эпизода
можно считать сообщение Плутарха о привлечении, к суду Эпа-
минонда и Пелопида (Пелоп., XXV). В пользу этого варианта го-
ворит то, что Пелопид явился одним из инициаторов похода на
Спарту, а тем самым и продления срока полномочий беотархов.
Кроме'того, Эпаминонд не мог бы принять единолично решения о
походе в Лаконику, не считаясь с мнением двух других беотар-
хов. Если же Эпаминонд и. Пелопид вдвоем принимали его-, то.
вдвоем должны были предстать и перед судом.
Как единодушно отмечают античные историки, беотархи бы-
ли оправданы. Естественным следствием судебного' процесса
84
было- то, что они отстранялись от своих должностей на текущий
год [163, 277]. Некоторые исследователи оспаривают это предпо-
ложение па том основании, что. тогда же, в 369 г. до и. э., беотий-
цы совершили еще один поход в Пелопоннес и командовал им ,
Эпаминонд. Получалось, что он снова был беотархом. При этом
возникают некоторые неувязки логического порядка. Проводи’
лись ли в Фивах неурочные выборы, беотархов в 369 г. до н. э.
или автоматически продолжали исполнять обязанности беотар-
хи прошлого, года? В первом случае успех Эпаминонда не мог
быть безусловным ввиду привлечения его к суду; второй вариант
маловероятен, так как нарушал установившуюся традицию» И
'подводить все это под тот факт, что в данном году состоялся еще
один поход в Пелопоннес, нет необходимости. Датировка второго
похода беотийцев очень неопределенна, и имеется много косвен-
ных указаний в пользу отнесения его. к 368 г. до н. э. '
Если принять во. внимание, что беотархи1 провели в походе
4 или- даже 6 месяцев, то. возвращение их на родину, произошло
не ранее мая 369 г. до> н. э. Какое-то время заняли подготовка к
судебному процессу и сам процесс. И предположить, что сразу
после суда Эпаминонд и все войско снова отправились в поход,
почти невозможно. Единственным намеком на это служат слова
Ксенофонта в начале VII книги его «Греческой истории», что
рассматриваемые дальше события происходили «в следующем
году» ( w роатЕрш etei ) (Греч.;истор., VII, 1, 1). В от-
личие от Фукидида в последних книгах своего труда Ксенофонт
не делит военные события на летние и зимние кампании, под вы-
ражением «в следующем году» никак нельзя понимать 369 г.
до н. э., т. е. следующий после кампании 370 г. до н. э. год. Дати-
ровка Ксенофонта может означать только одно: в следующем
году после ухода беотийцев из Пелопоннеса, о чем рассказыва-
лось в самом конце VI книги.
Кроме того, выражение рутсгрсо e-ei может быть пе-
реведено как «год спустя». Имеется в виду через год после тех
событий, которые описаны перед этим. Последние строки
VI книги посвящены уходу беотийцев из Пелопоннеса ранней
весной 369 г. до и. э. Следовательно, «год спустя», т. е. ранней
весной 368 г. до н. э., начались переговоры между спартанцами и
афинянами и вслед за ними — второй поход беотийцев в Пело-
поннес. Эту датировку подтверждает и история с оказанием по1-
мощи спартанцам сиракузским тираном Дионисием Старшим
(Ксен., Греч, истор., VII, 1, 20; Диодор, XV, 70, 1). Ксенофонт и.
Диодор утверждают, что помощь из Сицилии прибыла- слишком
поздно, уже после joro как беотийцы захватили в Пелопоннесе
несколько городов. Очевидно, они отправились в этот поход вес-
ной или ранним летом, а корабли Дионисия подошли к берегам.
Пелопоннеса в середине или конце лета. Если же предполагать*
85
что поход состоялся лётом 369 г. до и. э., то никакой подходящий
хронометраж этих событий воссоздатьще удается. Прибытие си-
ракузского! флота тогда, отдаляется.на позднюю осень, когда пла-
вание по морю было вообще затруднено:.
И .наконец, последний аргумент. По словам Диодора, стра-
тег Аркадского союза Ликомед между .первым и вторым похода-
ми беотийцев захватил город Пеллена и лишь после этого отпра-
вил в Фивы послов' с приглашением фиванцев к новому походу
против Спарты и- ее союзников (XV, 67, 2). Эту акцию Ликомед.а
тоже можно датировать 368 г. до и. э. Суммируя все косвенные
данные, приходим к выводу, .что более приемлема датировка
второго похода! беотийцев в Пелопоннес 368 г. до н. э.
После ухода беотийцев весной 369 г. из Мессении и Аркадии
междоусобная борьба там не прекратилась. Ослабленная Спар-
та не могла уже быстро расправиться со-своими противниками.,
Даже такие незначительные в прошлом города, какТегея, празд-
нуют победу над спартанцами и в честь нее ставят в Дельфах
треножники (Павсаний, X, 9, 5). Но спокойно относиться к этому
Спарта, конечно, не могла. Потеря Мессении с ее плодородными
землями и огромным количеством илотов не только принесла ей
экономический ущерб, но. и способствовала падению политиче-
ского престижа Лакедемона. Самолюбие спартанцев было, заде-
то тем, что- они были вынуждены терпеть у своих границ новое
государство, созданное их прежними рабами (Исократ, Архидам,
28). В переносном смысле своими подданными спартанцы счита-
ли и аркадцев, которые теперь организовали самостоятельный
союз.
Такой поворот событий встревожил и Афины. Уже во время
первого вторжения беотийцев в Пелопоннес афиняне «пришли в
беспокойство, не зная, что им предпринять в связи с событиями
в Пелопоннесе» (Ксен., Греч, истор., VI, 5, 23). Вскоре в Афинах
появились спартанские послы, которые униженно просили «спас-
ти их народ от верной гибели» (Там же, 46). Направленное в
Пелопоннес афинское войско сыграло какую-то роль в спасении
Спарты, но в решительное сражение с беотийцами оно не всту-
пило. Одной из причин можно считать то, что среди афинян было
много противников этого похода и они неохотно шли на под-
держку своего исконного врага.
Готовясь к продолжению борьбы с беотийцами, спартанцы
хотели более существенной помощи от Афин. Весной 368 г.-
до н. э. туда снова прибывают послы Спарты для выработки
условий нового1 договора (Там же, VII, 1, 1). Анализируя ход
этих событий, нельзя не заметить, как афиняне постепенно воз-
вышаются и берут верх над своими союзниками. Переговоры ве-
дутся только в Афинах, и; народное собрание Афин решает все
86
вопросы, касающиеся политики морского союза. Спарта тоже
была вынуждена идти на любые условия, лишь бы добиться
поддержки. На этот раз послы получили заверение, что . силы
морского союза будут защищать Лакедемон от дальнейших
вторжений беотийцев (Там же, 14). Кроме афинской помощи
спартанцы рассчитывали получить ее от Дионисия Старшего
(Исократ, Архидам, 63; Ксен., Греч, истор., VII, 1, 20; Диодор„
XV, 70, 1), египетского царя Таха; (Исократ, Архидам, 63) и от
всех олигархов Греции. И они, за исключением Таха, действи-
тельно помогли Спарте в ее трудные минуты.
Войска спартанской коалиции, собравшись в Коринфе, реши-
ли укрепить Истм и не допустить вторжения в Пелопоннес. Оче-
видно^ спартанцы надеялись навести порядок на полуострове,
отгородив его стеной от остальной Эллады. Однако жителям
многих пелопоннесских городов это стремление Спарты показа-
лось посягательством на их самостоятельность, и они сами вы-
ступили против возрождения спартанской гегемонии. Послы
Аргоса, Аркадии И.Элиды снова отправились в Фивы и добились
того, что на помощь им было направлено* беотийское войско-. В
создавшейся обстановке, когда Спарта организовала довольно-
мощную, коалицию против Беотийского союза и демократических
государств Пелопоннеса, без вооруженной силы отстоять и за-
крепить достигнутые во время первого похода успехи было не-
возможно. Единственным выходом оставалось продолжение
войны со Спартой и с теми, кто ее поддерживает.
Под командованием Эпаминонда собралось 7 тысяч пехотин-
цев и 600 всадников (Диодор, XV, 68, 1), т. е. примерно столько-
же, сколько участвовало в перво-м походе. Противники беотий-
цев насчитывали 20 тысяч воинов, укрепившихся на' Истме
(Ксен.,. Греч, истор., VII, 1, 15—17). В результате короткой
яростной схватки войско Эпаминонда прорвалось через 'оборо-
няемые укрепления. Интересным представляется тот факт, что
беотийцы выбрали для этого участок, который охранялся спар-
танцами. Диодор утверждал, что данное место- было самым удоб-
ным для прохода и самым неудобным для защиты (XV, 68, 5).
Но дело, очевидно, не только в этом. Фивганский полководец счи-
тал основным противником спартанцев и стремился нанести Как
можно больше урона именно им., а не-союзникам.
После прорыва через Истм беотийцы соединились с аргивя-
нами, аркадцами и элейцами. Объединенными силами они дви-
нулись на Си-кион и Пеллену (Ксен., Греч, истор, VII, 1, 18). Ве-
роятно, Пеллена еще .раньше была занята аркадцами и там нуж-
но было только усилить гарнизон. Что касается Сикиона, то в
дальнейшем мы видим.'что- и в нем находился фиванский отряд
в качестве постоянного гарнизона (Там же, 44). Этот город
являлся важным опорным пунктом на севере Пелопоннеса, и за-.
87
хват его можно считать крупной победой Эпаминонда, ибо до
этого Сикион всегда поддерживал Спарту и был ее форпостам в
Северном Пелопоннесе.
Дальше дела беотийцев и их союзников пошли хуже. Нападе-
ние на Эпидавр оказалось безуспешным, пришлось ограничиться
опустошением его окрестностей (Диодор, XV, 69). Затем прои-
зошло сражение у Коринфа, где незначительный перевес ока-
зался на стороне коринфян, выступивших вместе со спартанцами.
Их поддержал также афинский отряд, под командованием Хаб-
рия (Там же). В разгар этой военной кампании спартанцам по-
доспела помощь рз Сицилии. Дионисий Старший прислал.
20 триер _с наемниками из числа кельтов1 и иберов (Ксен., Греч,
истор., VII, 1, 20; Диодор, XV, 69). Но, все это имело больше
моральное значение, чем военное. Ни одного крупного сражения
с участием наемников не было. Беотийцы вскоре ушли на роди-
ну, прекратили военные действия и их союзники.
Можно' ли рассматривать этот поход беотийцев как неудач-
ный? Если оценивать его с точки зрения стратегической, то при-
ходится Отвечать на этот вопрос утвердительно', ибо главной
целью являлось новое вторжение в Лакедемон. С точки же зре-
ния тактической беотийцы снова показали;- свое превосходство
над спартанским войском и не потерпели от них ни одного пора-
жения.
Главной причиной быстрого отхода от Пелопоннеса было из-
менившееся политическое положение в Греции. Открытое вы-
ступление Афин на стороне Спарты осложняло' борьбу против
нее и требовало новых подкреплений. Существовавшая коали-
ция Беотия — Аргос — Аркадия — Элида объективна была сла-
бее объединения сил Спарты, Афин, Коринфа, Мегар и Сиракуз.
При таком соотношении сил нужно отдать должное стратегиче-
скому таланту Эпаминонда, который, располагая вдвое меньшим
по численности войском, сумел избежать серьезного поражения.
Но политические противники Эпаминонда в Беотии по-друго-
му расценили его действия. Они заявили, что он, имея возмож-
ность «перебить множество врагов, удовольствовался превосход-
ством и удержался от дальнейших сражений». Ему приписали
даже личные симпатии к спартанцам и, наконец, обвинили в го-
сударственной измене (Диодор, XV, 72, 1). Возбужденный на-
род отказался переизбрать его на должность беотарха (Там же,
2). 1 ,
Возможно', что Эпаминонд вторично предстал перед судом.
Об этом процессе сообщает только, Диодор, причем в его расска-
зе много неясного и, повторяющего события первого процесса над
Эпаминондом. Например, в обоих случаях фигурирует обвинение
в продлении срока полномочий'беотархов, хотя хорошо известно,
что второй поход в Пелопоннес закончился летомл т. е. задолго.
88
ro окончания этого срока. Диодор допустил здесь неточность
либо-в мотивировке обвинения, либо в утверждении о существо-
вании второго, судебного процесса. Большинство исследовате-
лей не сомневаются в реальности привлечения к суду Эпамином-
'Да и Пелопида в 369 г. до. н. э., т. е. после первого похода на
Спарту, и скептически относятся к сообщению Диодора о пов-
торном судебном процессе в 368 г. до н. э. [93, 111; 129, 663; 177],
и лишь некоторые склонны считать, что суд состоялся только
после второго похода [98, 219].
Таким образом, факт привлечения Эпаминонда одного или
вместе с Пелопидом1 к суду следует признать реальным, и он го-
ворит о том, что- группировка Менеклида на какое-то время по-
лучила преобладание в Фивах. Нам остается неясным, какова
была конкретная программа этой группировки в области вйеш-
ней и внутренней политики, однако- вскоре она снова, потеряла
доверие беотийцев;
Несмотря на незначительные результаты второго вторжения
беотийцев в Пелопоннес, обстановка там оставалась крайне не-
благоприятной для Спарты. Спартанскому правительству каза-
лось, что- собственными силами навести здесь порядок уже не-
возможно, поэтому было решено обратиться за помощью к пер-
сидскому царю. В Сузы направилось посольство, глава которого-
Евтикл доказывал царю, что необходимо снова подтвердить
условия Анталкидова мира, выгодные и для Персии, и для Спар-
ты. Эти доводы убедили Артаксеркса II, и он направил своего-
представителя Филиска в Элладу для посредничества в заключе-
ний мира (Ксен., Греч, истор., VII, 1, 27; Диодор, XV, 70).
Мирный конгресс был созван в Дельфах, которые давно сла-
вились проперсидской ориентацией. На нем присутствовали как
фиванцы со своими союзниками, так и спартанцы. Яблоком раз-
дора стала теперь Мессения. Спартанцы потребовали возвраще-
ния ее под свою власть. Естественно, что фиванцы с этим не
могли согласиться, и мира не получилось. После этого Филиск,
прибывший в Грецию с большой суммой денег, навербовал наем-
ников и передал их лакедемонянам (Ксен., Греч, истор.,. VII, 1,
27; Диодор, XV, 69, 2). Судя по тому, что Филиск поддержал
Спарту, а- сам царь Артаксеркс II вскоре встал на- сторону фи-
ванцев, в политике Персии произошел очередной -поворот, или,
как считает Диодор, Филиск выражал мнение не царя, а намест-
ника Малой Азии Ариобарзана (XV, 70). Была высказана мысль;
что Ариобарзан хотел примирить греков, чтобы набрать из них
себе наемников и выступить против царя [163, 191]. Вряд ли
можно всерьез принимать это предположение, учитывая, что Фи-
лиск был послан после обращения спартанского посла Евтикла,
который, кстати, и во время конгресса в Дельфах продолжал
пребывать при царском дворе. Если бы Филиск повел игру, -неу-
' 87
Годную царю, он, конечно, был бы сразу заменен другим и. нака;
зан. Но ничего этого не произошло, следовательно, так было
задумано Артаксерксом II.
Видя стремление Спарты снова воспользоваться помощью
персидского царя, фиванцы предприняли, попытку нейтрализо-
вать Персию. Они предложили своим союзникам тоже отпра-
вить посольство к царю (Ксен., Греч, истор., VII, 1, 33). Возгла-
вил его Пелопид, й, кроме того, в него вошли Антиох (от аркад-
цев), Архидам (от элейцев) и представитель от Аргоса (Плу-
тарх, Пелоп., XXX). Чтобы не оставаться в стороне от этого, по
сути дела, нового мирного конгресса, и афиняне направили в
Персию двух послов — Тимагора и Леонта (Ксен., Греч, истор.,
VII, 1,33). .
Конечно, каждая сторона пыталась склонить Артаксеркса сот-
рудничать только с ней, но царь неожиданно решил опереться на
новую силу — Беотийский союз. Причины такого поворота пер-
сидской политики не совсем понятны. Ксенофонт считал, что. Пе-
лопид мог похвастаться перед царем лояльностью беотийцев в.
греко-персидских войнах.и неучастием их в походе Агесилая
против Персии в 397 г. до и. э. (Там же). По мнению Плутарха,
предпочтение фиванским послам было отдано потому, что царь
неоднократно восторгался речами Пелопида, который говорил
якобы основательнее афинян и откровеннее спартанцев (Пелоп.,
XXX). Конечно, это1 явилось следствием, а не причиной особого
благоволения к фиванцам. Причины же нужно’ искать глубже.
.Как мы знаем, политика Персии по отношению к Греции всегда
заключалась в том, чтобы разобщать ее и, ловко играя на подт
держке одних сил и притеснении других, добиваться ослабления
тех и других. В 386 г. дон. э. ставка была сделана на Спарту,
которая таким образом противопоставлялась всей остальной
Греции и должна была усмирять ее. Теперь же, видя, что Спар-
та не в состоянии выполнять подобную' роль, она возлагалась на
Беотийский союз. Нужно учитывать и тот факт, что для Персии
был более опасен 2-й Афинский морской союз, чем беотийцы.
Поэтому гораздо выгоднее казалось поддержать Беотийский
союз и направить его против возвышающихся Афин.
Так или иначе, царь поручил Пелопиду сформулировать усло-
вия будущего мира. В передаче Ксенофонта, они гласили:
«...чтобы Мессенйя была независима от лакедемонян, чтобы афи-
няне вытащили на берег свои корабли. Если они не подчинятся
этому, то объявить им войну. Если кто-нибудь откажется вое-
вать с ними, против того' выступить походам прежде всего»
(Греч, истор., VII, 1, 36). Плутарх указывает только на два усло-
вия: независимость Мессены и установление дружбы между фи-
ванцами и персидским царем (Пелоп., XXX). Из дальнейшего
90
хода событий выясняется, что были предусмотрены еще Некото-
рые территориальные изменения. Аркадский город Трифилия
был, очевидно, передан Элиде [128, V, 531; 157, 84; 163, 2031. По-
этому аркадский посол Антиох был обижен тем, что царь пре-
небрег аркадцами," а посол Элиды Архидам остался довольным
(Ксен., Греч, истор., VII, 1, 38).. Причем эта акция была пред-
принята по инициативе или с одобрения Пелопида, так как Ли?
комед,. вставший во главе Аркадского союза, стал противодейст-
вовать усилению беотийцев в Аркадии (Там же, 24).
Если сравнивать историю заключения Анталкидова мира и
мира-367 г. до н. э. (условно1 будем называть его Сузским), то
можно заметить некоторое сходство, но в основном множество
различий. Самое значительное, из них состоит в том, что в 386 г.
до н. э. спартанцы привели греков к такому миру, от которого
больше всех выигрывала Персия, не участвовавшая в войне. По
Сузскому же миру она не .получала никаких территорий, если не
считать того, что Амфйполь был объявлен свободным городом
под защитой персидского, царя (Демосфен, О посол., 42). Кроме
того, признанием независимости Мессенни оказывалась огром-
ная поддержка освободительной борьбе против, засилья Спарты,
что сыграло1 положительную роль в истории Эллады. А беотий-
цы могли гордиться тем, что были пересмотрены условия Цар-
ского мира 386 г. до н. э. и Беотийский .союз признан de jure.
Поэтому деятельность Пелопида как посла к персидскому царю,
в отличие от деятельности Анталкида в подобной ситуации , де-
вятнадцать лет назад, служила укреплению греческой демокра-
тии, в то время как спартанцы старались задушить эту демокра-
тию и выторговать себе гегемонию за счет серьезных уступок
персам. '
Но сам метод обращения за поддержкой к персидскому царю
показывает, что постоянные междоусобные войны завели грече-
ские государства в такой тупик, из которого они сами не могли
выбраться. И если однажды спартанцы признали Персию выс-
шим судьей в греческих делах, то фиванцам оставалось только
воспользоваться этим приемом для сокрушения, врагов и утвер-
ждения своей гегемонии. Поэтому Плутарх справедливо заме-
тил, что слава Пелопида как победителя значила для человека,
умевшего ценить только силу оружия, т. е. Артаксеркса, нам-
ного больше, чем всевозможные словесные красоты -и ухищрения
(Пелоп., XXX).
Падение Спарты в результате этого съезда послов в Сузах
* было столь велико, что присутствовавший на нем Анталкид не
выдержал позора и на обратном пути покончил с собой (Артаке.,
XXII). Не меньшим было и поражение Афин, следствием чего
стал смертный приговор их послу Тимагору (Пелоп., XXX). Нао-
борот, фиванцы ликовали по поводу своего успеха. Они решили
91
собрать представителей греческих государств, в Фивы и здесь
объявить всем условия мира, утвержденные царем. Послы боль-
шинства городов прибыли, выслушали условия, но. присягать на
верность отказались, сославшись на отсутствие у них на это пол-
номочий (Кеей., Греч, истор., VII, 1, 39). Энергичнее всех высту-
пил аркадец Ликомед, который заявил, что. местом конгресса
должны быть не Фивы, а тот город, который первым начнет вой-
ну (Там же). После этого аркадские послы покинули конгресс,
а вслед за ними и представители других государств.
Потерпев эту неудачу, фиванцы перешли к иной тактике для
утверждения своей гегемонии. По всем греческим городам* были
разосланы фиванские послы с целью склонить правительства на
подписание условий Сузского мира. Фиванские предводители
надеялись, что в одиночку ни один город не рискнет выступить
против воли царя и силы фиванцев. Но они просчитались и на
этот раз. Коринфяне первыми заявили, что не желают связывать
себя клятвой с царем (Там же, 40). Такой же ответ фиванские
послы услышали и в других городах. Это явно, показывает, что
влияние Персии на Грецию шло на убыль и что в Греции шири-
' лось антиперсидское движение. Поэтому результаты переговоров
в Сузах для беотийцев были не такими ощутимыми, как это по-
- казалось им вначале.
Оставался единственный путь для достижения намеченных
целей — путь военных походов, сражений, захватов. В 366 г.
до н. э. Эпаминонд вновь отправляется с войском в Пелопоннес.
Проход через Истм охранялся в это время лакедемонским отря-
дом под командованием Навила (Там же, 41). Чтобы облегчить^
преодоление этого горного .перевала, Эпаминонд предложил
аргосскому стратегу Писию напасть неожиданно1 на спартанцев
с тыла, что тот и сделал. Фиванцы благополучно переправились
в Пелопоннес и двинулись в Ахайю. Аристократы ахейских го-
родов, выступавшие до сих пор на стороне Спарты, обязались
быть союзниками фиванцев и участвовать во всех их походах
.(Там же, 42). Кроме того, этолийские города Дима, Навпакт и
Калидон, захваченные когда-то ахейцами, освобождались от за-
висимости.
Это был новый успех фиванского оружия. Однако1 Эпаминонд
воздержался от суровой расправы с ахейской аристократией,
решив, очевидно, не отвлекать.основные силы от борьбы со спар-
танцами. Такая политика фиванцев встретила непонимание! со
стороны предводителей ахейских и аркадских демократов, тре-
бовавших уничтожения или изгнания аристократов. Они упрека-
ли Эпаминонда! в том, что он «своими действиями подготовил
почву для лакедемонян» (Там же, 43). Это обвинение подхвати-
ли политические противники Эпаминонда в Фивах, и народное
92
собрание беотийцев отменило' все распоряжения беотарха. По
просьбе ахейских демократов из Фив были направлены гармосты
во все сдавшиеся города (Там же). Эта мера означала важный
поворот во внешней политике Беотийского союза, так как рань-
ше этого не делалось и временный гарнизон однажды создавался
только в Мессении. Введение постоянных гармостов может, сви-
детельствовать о- стремлении фиванской демократии применять
по отношению к союзникам более жесткие методы, взятые . из
арсенала спартанских и афинских политиков.
При содействии беотийских гармостов в ахейских городах .
были произведены перевороты, поставившие у власти демокра-
тов. Но- для беотийцев этот шаг принес больше вреда, чем поль-
зы. Дальнейшие события показали правильность осторожной по-
литики Эпаминонда и его сторонников. Изгнанные ахейские ари-
стократы, пользуясь поддержкой спартанцев, объединились про-
тив демократов и стали захватывать один город за други|м (Там
же). Беотийские гармосты не могли помешать этому, так как не
имели в своем распоряжении значительных воинских континген-
тов. Вскоре все ахейские города снова оказались в руках аристо-
кратии, так что- фи1ванцы потеряли важные для себя позиции на
северном побережье Пелопоннеса. О политике аристократиче- •
ских правительств, ахейских городов Ксенофонт делает такое за-
мечание: «...они не держались больше нейтральной политики, а
стали ревностными союзниками лакедемонян» (Там же). Конеч-
но, на его оценке сказываются политические симпатии: действия
фиванских демократов представляются ему совершенно нера-
зумными', а*, прежняя политика ахейских аристократов как безо-
бидный нейтралитет. И все-таки объективно суждение антично-
го историка выглядит скорее профиванекнм, чем проспартан-
CKHiM.
Фиванский гарнизон остался после этого только в Сикионе.
Но. и здесь демократы; не находя поддержки своим устремле-
ниям к власти у фиванцев, призвали на помощь афинян и произ-
вели государственный переворот. Фиванский отряд был вынуж-
ден укрепиться на акрополе. В Фивы было, направлено посольст-
во, во главе с одним из вождей демократов Евфроном, чтобы до-
биться одобрения переворота. Однако народное собрание в Фи-
вах под влиянием неудач в Ахайе на этот раз заняло более реа-
листическую позицию. Ксенофонт обвиняет Евфрона в том, что
тот пытался подкупить беотархов (Там же, 3, 4). В самый разгар
деятельности Евфрона на этом поприще вмешались его против-
ники. На глазах у беотархов и членов совета он был убит в Кад-
мее (Там .же, 5). Убийцы сумели оправдаться перед членами со-
вета Беотийского союза, который разбирал этот конфликт. К
сожалению, история Евфрона освещается только Ксенофонтом,
93
Который проявлял нескрываемую тенденциозность и умолчал о
многих деталях.
После этих событий пелопоннесские дела отошли* у фиванцев
на второй план. Ближайшая цель была достигнута, и Спарта не
могла уже угрожать самостоятельности Беотийского союза. От-
делением Мессенни от Спарты и* образованием независимого'
Аркадского союза создавался сильный противовес Спарте в са-
мом Пелопоннесе. Достичь ее полной изоляции оказалось невоз-
можным: союзники у нее оставались и среди городов Пелопонне-
са, и в Средней Греции (Афины), и даже за пределами Балкан-
ской Греции (Сиракузы). Это- и предопределило тот исход, о ко-
тором очень точно- сказал В. С. Сергеев: «Эпаминонд..., не был в
состоянии ни уладить, внутренние раздоры союзных с Фивами
пелопоннесских городов, ни предупредить образование антифи-
ванских коалиций» [75, 349].
После 371 г. до) я1, э. беотийцы не только1 вели борьбу против
Спарты, но и активно вмешивались в дела .своих северных сосе-
дей: Фессалии и Македонии. И здесь они добились немалых
успехов, но с каждым годом встречали, все более упорное сопро-
тивление. Расширять сферу своего влияния дальше можно было
только при условии ликвидации, препятствия-этому Афин и Спар-
ты. Силы Беотийского- союза истощались беспрерывными воен-
ными действиями. Начиная с 379 г. до н. э. походы беотийского
войска совершались почти ежегодно: либо- для отражения про-
тивника, либо для поддержки союзников на юге и На севере. Без
ущерба для экономики это обойтись не могло. Беотийские
крестьяне, составлявшие основную опору государства» мало по-
лучали от последних походов: им было достаточно того, что их
землю не опустошало больше вражеское войско. Поэтому среди
них неизбежно росло число- недовольных продолжением войны.
Усталость от многолетней войны чувствовалась и в стане про-
тивников Беотийского союза. Первыми высказались за заключе-
ние мира, коринфяне (Там же, 4, 6). Вслед за ними о согласии
вести переговоры заявили аргивяне, флиунтцы и жители некото-
рых других городов, выступавших на стороне Спарты (Там же,
10—11). Спартанцы-все еще мечтали вернуть силой, оружия
свои потери, но не могли не считаться и с настроением союзни-
ков. Поэтому они разрешили заключить мир всем, кто- не жела-
ёт вести войну на йх стороне (Там же, 9).
Очередной мирный конгресс собрался в Фивах. Беотийцы еще.
раз доказали, что- на поле брани им нет сейчас равных, поэтому
они- ощущали за со-бой право диктовать условия мира. Главное
их требование — признание самостоятельности Мессенни. Так
как на конгрессе -не -присутствовали -представители Спарты, все
прошло без особых трений (Там же). Фиванцами была пред-при-
94
нята попытка заключить особый союз, с Ко-ринфом, чтобы ис-
пользовать его для дальнейшей борьбы со Спартой. Однако ко-
ринфские послы отвергли это'предложение, ибо оно- сулило
только новые войны, а они хотели мира (Там же, 10).
. Несмотря на неудачу в привлечении на свою сторону Ко-
ринфа, беотийцы достигли заключением мира) 366/5 г. до н. э.
больших успехов: им удалось отторгнуть от Спарты многих ее
союзников.'
Об обстоятельствах этого мира сохранилась еще и вторая,
версий, переданная Диодором. Она заметно отличается от рас-
сказа Ксенофонта. Во-первых, Диодор говорит о заключении
всеобщего мира, т. е. мира сучастием Спарты, что вряд ли до-
стоверно. Во-вторых, он считает инициатором переговоров пер-
сидского царя; Под 366/5 г. он сообщает: «...персидский царь,
отправив посольство, убедил эллинов прекратить войны и заклю-
чить общий мир.,Таким образом закончилась война, названная
лаконской и беотийской. Она продолжалась пять лет, и начало
ее было положено битвой при Левктрах» (XV, 76, 2). Мнение
исследователей о возможности участия персидского царя в под-
готовке мирного конгресса неоднозначно: большинство отвер-
гают такое участие на основе сведений Ксенофонта [96, 243; 154,
165; 163, 213], другие находят у Диодора зерна достоверности
[142, 499; 124, 80—86].
Посмотрим, чем обосновывают свои аргументы сторонники
последней точки зрения. Некоторые из них ссылаются на речь
Исократа «Архидам», которая свидетельствует якобы о принад-
лежности Афинам Херсонеса. А передача его афинянам могла
произойти только в результате заключения общего мира с .уча-
стием Персии и Спарты. По мнению этих авторов, фиванцы сог-
ласились с передачей Херсонеса Афинам, чтобы расстроить афи-
но-спартанский союз [124,86].
Но судя по самой .речи Исократа, она составлена и произне-
сена до подписания какого бы то ни было- ми{)а. В ней встреча-
ются такие обороты речи: «...наши союзники С чрезмерным рве-
нием советуют, нам, отдав Мессению, заключить мир» (Архидам,
11); «...они (союзники спартанцев. — В. К.) еще грозятся, если
мы не пойдем, на это, заключить с врагами сепаратный мир»
(Там, же, 13). Говорить так можно было только до переговоров
«или, по крайней мере, во время дебатов О' мире.
У Ксенофонта можно, найти fr од тверждение мысли Исократа.
Он сообщает, что коринфяне предлагали заключить мир вместе
. со спартанцами, а в случае отказа угрожали пойти на сепарат-
ный мир (Греч, истор., VII, 4, 8). Возможно, подобные преду-
преждения спартанцам делали не только коринфяне, но и дру-
гие союзники. После таких заявлений и появилось вышеприве-
денное .выражение в «Архидаме» о поведении союзников. ,
95
Весь смысл речи «Архидам».сводится к тому, что Спарта не
должна заключать мира, так как она не собиралась признать
самостоятельность Мессенни, с потерей которой она теряла луч-
шие земли и многочисленных рабов. Последний аргумент был
наиболее убедительным для оправдания позиции, спартанцев;
«Самым ужасным является не то, чтб мы лишимся этой земли
вопреки нашему праву, но то, что мы увидим, как наши собст-
венные рабы стали ее господами» (Исократ, Архидам; 28). Как
видим, спартанцы откровенно высказывались о своем отношении
к меосенцам, независимо от того, были ли это- илоты или периэ-
ки. По всей речи рассыпаны призывы бороться за Мессению до
последнего дыхания. Такие выражения, как «следует предпо-
честь смерть со славою бесславному спасению» ~ (Там же, 91)
или «лучше умереть с доброй славой, чем жить в позо-ре» (Там
же, 89), свидетельствуют о твердой решимости бороться, но- не
уступать Мессению бывшим рабам. То же можно найти и у Ксе-
нофонта. По его словам, спартанцы «готовы претерпеть все, что
угодно божеству, но« никогда не примирятся с потерей Мессенни»
(Греч, истор., VII,. 4, 9).
Данная речь Исократа указывает еще и на то-, что в Спарте
были люди, поддерживающие заключение мира с Фивами. Вы-
сказывания типа «мир, к которому приведут предложения не-
которых со в ет ч и ко в, будет не только позорным..,» (Архи-
дам, 87) или «...рассуждающие об осторожности не замечают,
что обеспечивают мир на короткое время» (Там же) относятся
не только к союзникам, но- и к тем спартанцам, которые реально
оценивали силы Спарты и ее противников. Конечно, сторонники
мира в ней были еще малочисленны, поэтому преобладающим,
убеждением было то-, что военная сила поможет им сохранить
господствующее положение.
Принять сообщение Диодора о присоединении Спарты к миру
366/5 г. до н. э. не позволяет еще и то, что спустя всего лишь че-
тыре года она снова, заявила о незаконности отделения от нее
Мессенни, о чем сообщает тот же Диодор (XV, 89, 2). Если бы
самостоятельность была Признана Спартой при заключении ми-
ра 366/5 г., то нелогично было- отрицать это через четыре года.
Предположить же, что Спарта мир подписала, а пункт о незави-
симости Мессенни отвергла, невозможно, так как это было- глав-
ным условием мира., выдвинутым фиванцами.
Тщательный анализ событий приводит к мысли, что и Афины
не подписали мирный договор, выработанный в Фивах. Именно
поэтому через два года после мирного конгресса фиванцы всту-
пили в открытую борьбу с афинянами на море. Что касается
укрепления Афин на Херсонесе, то. оно было не следствием
уступки Фив на мирных переговорах, а определенным итогом
96
активизации внешней политики Афин и возвращения их к вели-
кодержавной политике времен 1-го Афинского' морского союза.
Стоявший долгое время во главе Афин Каллистрат после захва-
та фиванцами города Оропа был осужден (Ликург* Против Ле-
окр., 93). Ему вменили в вину то-, что он часто шел на уступки
соперникам на внешнеполитической арене или даже отдавал
приоритет мирной политике [47, 17]. Власть в Афинах перешла
в руки сторонников Тимофея, которые стремились выдвинуть
родной город в число первых морских держав. Вскоре в Афины
вернулся и сам Тимофей,, который находился в изгнаний' после
неудачной морской операции по занятию. Керкиры в 374 г.
до н. э. Через некоторое время он возглавил афинский флот и
вывел его в MQpe. Воспользовавшись противоречиями между
царскими сатрапами в Малой Азии, он добился для себя свобо-
ды действий. Первым важным результатом его экспедиции яви-
лось освобождение острова Самоса от персов и укрепление афи-
нян на Херсонесском полуострове (город Сеет). На занятых тер-
риториях снова стали возникать афинские клерухйи.
Такой оборот дела не сулил фиванцам ничего хорошего. За-
ставить афинян «вытащить корабли на берег», как требовал Пе-
лопид на переговорах в Сузах в 367 г. до н. э., не удалось. Чтобы
успешно противодействовать афинянам, фиванцам нужен был
свой флот, не уступающий афинскому ни численностью, ни бое-
выми качествами. Его у беотийцев пока не было. В ходе Пело-
поннесской, Коринфской и последующих войн со Спартой флот
в их войске не играл важной роли. Однако после демократиче-
ского переворота 379 г. до н. э. в Беотии более быстрыми темпа-
ми стали развиваться ремесла и торговля, что повлекло' за собой
укрепление и расширение торговых связей с Балканскими и Сре-
диземноморскими государствами. Новым торговцам нужны бы-
ли корабли, рынки сбыта и безопасные торговые пути. Поэтому
активизация афинян в Эгейском море грозила поставить бео-
тийцев в зависимость от южного соседа. Столкновение на море
двух соперничающих сторон стало неизбежным. На. суше эти
столкновения продолжались уже несколько лет, и фиванцы до-
бились здесь немалых успехов. Но вряд ли можно принимать
всерьез мнение некоторых советских историков, -будто они имели
все шансы для полного разгрома Афин, но сознательно' отказа-
лись от этого. [45, 440]. Неправомерно также осуждать Эпами-
• нонда за якобы авантюристические планы завоевания, к чему
побуждала его безграничная ненависть к Афинам [128, V, 551;
163, 218].
Большинство исследователей рассматривают планы превра-
щения Беотии в морскую державу как утопические, как личное
стремление честолюбивых руководителей. Субъективный момент
нельзя, конечно, сбрасывать со счетов, но и ставить его' на пер-
97
вое место в политической жизни тозке не следует. Строительство-
флота для Беотийского союза диктовалось нуждамщ экономиче-
ского и политического- развития. В условиях Греции IV в. до н. э.
любому государству было очень трудно, а порой невозможно-
отстаивать свою независимость без сильного военного и торго-
вого- флота. Новый всплеск военной экспансии афинян под ко-
мандованием Тимофея окончательно убедил фиванских демокра-
тов в необходимости создания своего равноценного флота.
Основные сведения о его- строительстве беотийцами и о пер-
вых операциях содержатся в «Исторической библиотеке» Дио-
дора (XV, 78—79). Удивляет то,, что современники этих событий
либо- вообще ни слова не говорят о действиях беотийского флота
(Ксенофонт), либо только глухо упоминают о его существова-
нии (Демосфен, Эсхин, И-сократ). Очевидно, последующие бур-
ные события отодвинули на второй план кратковременную мор-
скую эпопею Беотийского- союза в сознании современников и
превратили в малозначащий эпизод. И лишь в трудах некото-
рых профессиональных историков (Фебпомпа или Эфора) Дио-
дор нашел более конкретные данные о морских планах фиван-
цев.
Хотя для многих строительство флота в Беотии началось вне-
запно, подготовка к этому велась, вероятно, долго-. Диодор сооб-
щает, что в 365 г. до- н. э. Эпаминонд выступил в народном соб-
рании с «заранее заготовленной речью» (XV, 78, 4). Он призвал
беотийцев к созданию собственного военного- флота. Народное
собрание поддержало его план, и было- решено построить сто
триер и необходимое число верфей (Там же, 79, 1). Кроме кораб-
лей нужны были еще и люди, которые мо-гли бы управлять эти-
ми кораблями й сражаться на них. Эти задачи были не из лег-
ких, и можно только поражаться самоотверженности, - с кото-
рой беотийцы взялись за новое для них дело. Тут пришлось об-
ратиться к тому опыту, который был накоплен к этому времени
во многих городах греческого мира. Есть сведения, что в строи-
тельстве флота- оказали помощь родосцы, хиосцы и -византийцы
(Там же).
Спустя два года в основном оно было закончено, и- беотий-
ский флот вышел в. море. Возглавил эту первую морскую экспе-
дицию Эпаминонд22. Он сразу повел корабли к черноморским
проливам, стараясь, очевидно, перерезать афинянам знаменитую
«до-рогу хлеба». Это- встревожило Афины,, й они выслали свой
флот под командованием Лахета с намерением воспрепятство-
22 Датировка этого похода спорная. Самая ранняя —- 365 г. до и. э. — от-
стаивалась Г. Бузольтом [НО, 803]. К 364 г. до и. э. относили его В. Н. Дьяков
[45, 440] и А. Шефер [157, 109]. Более убедительной датой похода кажется
363 г. до н. э. [161, 319; 163, 29g], , . , _ ’
98
вать действиям фиванцев (Там же) . Однако Лахет, хотя и имел,
по выражению Диодора, «значительный флот», вступить в сра-А,
жение не решился и повернул назад (Там же). После этого бео-
тийцы продолжили свой поход на север. Они были там радостно
встречены- жителями . многих городов, особенно Византия.
Э. Мейер даже считал, что беотийцы вышли в море по просьбе
византийцев [142, ,462]. До этого времени Византий входил во
2-й Афинский морской союз. Афиняне, провозгласившие при
образовании союза равноправие и независимость его членов,
теперь все больше отходили от этих принципов и, одержимые
великодержавными идеями, снова превращали союз равных в
Афинскую архэ.- Это вызывало недовольство- других его участни-
ков, и они искали пути освобождения от зависимости. Такую
возможность некоторые- города увидели при появлении беотий-
ского флота. По сообщению Диодора, именно в это время Визан-
тий, Родос и Хиос вышли из Афинского морского союза и присое-
динились к фиванцам (XV, 79, 1).
Это был сильный удар по афинским . великодержавным
устремлениям, ибо -союз оставили города, которые были его ос-
нователями. Притом они не только вышли из него, но и примк-
нули к враждебной Афинам коалиции. Афинянам действительно
могло казаться после этого, что- «фиванцы захватывают власть
на суше и на море» (Исократ, Филипп, 53).
Привлечение на свою сторону крупных морских государств
означало большой успех беотийского флота. Но, как ни странно,
он не был4 развит дальше, и морские операции фиванцев совер-
шенно прекратились23. Эпаминонд из Византия вернулся в бео-
тийские гавани и больше ни разу не выходил в море. Причина
свертывания действий нового флота при таком благоприятном
их начале до сих пор не выяснена. Однако вряд ли можно до-
верять в этом вопросе Плутарху, который возлагает вину на
Эпаминонда. Пб'* словам писателя, «Эпаминонд не хотел дать
согражданам возможности вкусить выгод, доставляемых морем,
чтобы они (фиванцы. — В. К) незаметно не превратились из
стойких гоплитов в моряков и не развратились» (Филоп., XIV).
Из страха перед этим Эпаминонд якобы добровольно ушел из
Азии и с островов, «не совершив ничего замечательного» (Там
же).
Последняя фраза показывает, что- она не принадлежит Плу-
тарху, а заимствована им у какого-то автора, относящегося к
Эпаминонду не совсем дружелюбно. Сам Плутарх очень высоко
ценил заслуги своего земляка и не мог считать морской поход
23 В исторической литературе лишь В. П. Невская [69., 106| говорит о мор-
ских экспедициях Эпаминонда- во множественном числе. Источники свидетель-,
ствуют только об одной экспедиции.
[ 99
беотийцев полностью безрезультатным. Объяснение причин от-
каза от морских операций Плутархом не согласуется с извест-
ными фактами деятельности Эпаминонда. Если он сам выступил-
инициатором создания флота (а не верить в этом вопросе Дио-
дору нет никаких оснований), то как же он мог не хотеть, чтобы
его сограждане превратились в моряков? На примере других
государств можно было убедиться и раньше, к чему приведет
строительство и содержание большого, флота. Поэтому данная
оценка роли Эпаминонда в истории беотийского флота, взятая
Плутархом неизвестно у кого («некоторые рассказывают...»), не
соответствует действительному положению дел.
Из-за отсутствия источников можно лишь делать предполо-
жения о подлинных причинах «добровольного» ухода беотий-
ского флота с морской арены. Э. Штерн считал, что Эпаминонд.
вернулся после первых успехов в надежде довести свой план до
конца в последующие годы [163, 223]. Под этим планом историк
имел в виду указание Диодора (XV, 79, 2) о стремлении Элами-
нонда добиться гегемонии на суше и на море. Позднее мнение
Э. Штерна поддержали английские исследователи Дж. Бот-
сфорд и Ч. Робинсон [104, 227]. Противоположной точки зрения
придерживался В. Н. Дьяков, который писал: «...беотийцы не
стремились к полной победе на море и замене возникающей
Афинской морской державы своим господством» [45, 440].
Третья версия нашла отражение в работе В. П. Невской. По ее
мнению, морская сила, нового гегемона Греции далеко уступала
афинской и. ни. о каких завоевательных экспедициях не могло
быть и речи [69, 106]. Ни одна из этих точек зрения не может
быть доказана и не объясняет в полной мере всей сложности
обстановки того времени. Вполне вероятно, что причиной прек-
ращения морских операций послужили тревожные известия из
Беотии, где олигархи предприняли попытку свергнуть демокра--
тию. . ।
События, происходящие в тот момент в Беотии, освещены в
источниках очень скудно, но смысл их.в общих чертах ясен. Вос-
пользовавшись разногласиями между умеренными демократами,
которые в последние годы прекратили активную борьбу против
Спарты, и радикальными демократами, добившимися доведения
этой борьбы до победного конца, олигархи решили восстановить
свои позиции. Но точная дата их выступления пока не установ-
лена. Диодор относит его к тому же времени, что и морскую
экспедицию Эпаминонда, т. е. к 364 г. до н. э. (XV, 79, 3). Павса-
ний из всех этих событий упоминает только разрушение Орхо-
мена, датируя его годом похода Эпаминонда в Фессалию для
освобождения Пелопида, т. е. 366 г. до н. э. (IX, 14, 5). Это
утверждение меньше всего заслуживает доверия исследователей
г
100
[142, 4621. Наконец, Плутарх говорит € времени после смерти
Эпаминонда, ибо. считает, что «будь они (Пелопид и Эпами-
нонд. — В. К.)-живы, фиванцы не расправились бы так жестоко
с жителями Орхомена» (Сопоставл. Пелоп, и Марц., 1) . Получа-
ется, что разрушение Орхомена произошло после 362 г. до н. э.,
а это: тоже маловероятно.. Соответственно противоречивым све-
дениям источников разделяются мнения и историков.
Наиболее приемлемой датой выступления фиванских олигар-
хов следует признать 363 г. до н: э. Отправной точкой здесь
мойкет служить то обстоятельство, что оно произошло, в отсутст-
вие Эпаминонда. Как известно, в 364 г. до. и. э. он не участвовал
ни в каком походе за пределы Беотии, а в 363 г. до н. э. состоя-
лась морская экспедиция под его руководством. Правда, некото-
рые авторы заявляют, что факт отсутствия Эпаминонда и его
противодействие разрушению Орхомена придуманы позднейшей
сентиментальной историографией для того, чтобы освободить
полководца от моральной ответственности за разрушение Орхо-
мена [163, 224]. Но если учесть все предшествующее поведение
Эпаминонда (отношение к Орхомену в 371 г. до н. э., политику
вовремя походов в Пелопоннес), то утверждение античных исто-
риков о его несогласии с расправой над жителями Орхомена не
покажется чем-то странным и случайным во. взглядах и поступ-
ках беотарха. Вполне вероятно, что. противники считали отсут-
ствие Эпаминонда гарантией для успеха своего' выступления*4.
Согласно' рассказу Диодора этот эйизод протекал следую-
щим образом. Фиванские олигархи, пребывавшие в изгнании,
организовали заговор 'против демократического1 правительства.
Так как своих сил у них было недостаточно1, они обратились за
помощью в Орхомен, где всегда наиболее ярко1 проявлялись оли-
гархические настроения. Действительно, 300 орхоменских всад-
ников примкнули к заговорщикам. Остается неизвестным, где на-
ходились эти всадники: в Фивах или Орхомене. Диодор сообща-
ет, что переворот было решено совершить во время смотра вой-
ска (XV, 79, 4). На основании этого можно предположить, что
действие происходило в Фивах или где-то вблизи от них. У за-
говорщиков нашлись единомышленники и в других городах Бео-
тии, некоторые из них прибыли на кораблях и бросили якоря в
гавани (Там же). Что нужно понимать под последним .выраже-
нием, неясно. Возможно1, что сторонники олигархов были в эки-
пажах военных кораблей и в условленное время подошли к
какой-то беотийской гавани. Ближайшая к Фивам гавань нахо-
24 Предположение К.-О. Мюллера [147, 415], что все дело о заговоре
сфабриковано в Фивах, чтобы иметь благовидный предлог для расправы с
Орхоменом, не находит подтверждения в источниках и не поддерживается
современными последователями.
101
Лилась в Авлиде, где, по всей вероятности, располагалась глав-
ная база флота. Скорее всего, она и имелась в виду в повество-
вании Диодора. -
В самый последний момент организаторы заговора, не на-
деясь на успех своего замысла или раскаявшись . по; каким-то
причинам, рассказали о планах заговорщиков беотархам (Там
же, 5).. Хотя Диодор и считал, что заговор был довольно широ1
ким, основное ядро' его составляли орхоменские всадники. FIoi
этому после его раскрытия гнев фиванских демократов вылился
не на олигархов вообще, а на орхоменских олигархов. Народное
собрание постановило: участников заговора из числа'орхомен^ев
Казнить, остальных жителей Орхомена продать в рабство, а
город разрушить (Там же). Такое жестокое наказание,.почти не
\ применявшееся греками по отношению к грекам, свидетельство-
вало о нестабильности демократического' строя в беотийских
городах. Не исключено, что сторонники Менеклида постарались
разжечь страсти угрозой олигархического переворота, И Плу-
тарх справедливо' замечает, что подобное решение не прошло бы,
будь здесь Эпаминонд и Пелопид. (Сопоставл. Пелоп, и Марц.,
1). Однако Пелопид к этому времени уже погиб в сражении, а
Эпаминонд оставался с флотом на севере.
Поэтому судьба Орхомена оказалась в руках радикальных
демократов, которые при исполнении воли народного’ собрания
пошли на ужесточение наказания. Если решение гласило: не уча-
ствовавших в заговоре орхоменцев обратить в рабство, — то пос-
ле взятия города в рабство были проданы только женщины и
дети, а все мужчины убиты. Необоснованная жестокость была
следствием острой внутрипартийной борьбы за власть, и она,
конечно, ослабляла демократический стррй.
Предположительно к этому времени относится попытка ради-
калов во главе с Менеклидом захватить власть в Фивах. Об
этом говорит не совсем понятное выражение Плутарха: «Менек-
лид был приговорен к огромному денежному штрафу и, так как
уплатить его не мог, то пытался устроить государственный пере-
ворот» (Пелоп., XXV). Больше ни у Плутарха, ни у других ан-
тичных авторов нет ни слова о судьбе Менеклида.
Если действительно была такая попытка, то самым удобным
временем для нее представляется 363 г. до н. э. Раскрытие заго-
вора олигархов радикалы приписали, очевидно, своей бдитель-
ности, и это явилось искрой, возбудившей активность всех сто-
ронников Менеклида. Однако по неизвестным для нас причинам
взять власть им не удалось.
Скорее всего, именно эти события и отвлекли Эпаминонда от
продолжения морской экспедиции. А’ в следующем, 362 г. до н. э.
беотийский флот не выходил в море, ибо1 основные силы фиван-
102
цев снова были брошены в Пелопоннес на пбмощь союзникам. В
пелопоннесских городах не затихало политическое противобор-
ство, один город выступал, против другого с территориальными
притязаниями. Элида боролась с Аркадским союзом за Т'рифи-
лию, и спорный город переходил несколько раз из рук в руки
(Диодор, XV, 77, 2).
Демократы Элиды пытались прийти к власти, опираясь на
поддержку аркадцев (Ксен., Греч, истор., VII, 4, 15—16). Это
заставило олигархов Элиды обратиться за помощью сначала к
ахейцам, а затем к спартанцам (Там же, 20). Молодой спартан-
ский царь Архидам двинулся с войском против аркадцев и занял
город Кромны (Там же). Но большего спартанцы добиться в
этом походе не смогли из-за низкой боеспособности их войска.
Среди воинов стали распространяться настроения, которые
раньше были совершенно чужды им: они не4 хотели воевать.
Ксенофонт сообщает, что во время второго похода Архидама в
Элиду один из воинов старшей призывной категории с прибли-
жением противника крикнул: «Мужи! Зачем нам сражаться?
Почему бы нам не прекратить распри и не заключить мир?» Обе
стороны, по словам Ксенофонта, с удовольствием aop.evot
выслушали его призыв и заключили мир (Там же, 25). Но и
этот .мир оказался непрочным: вскоре опять вспыхнула война.
В междоусобных войнах пелопоннесских городов принимали
участие и отряды фиванцев. Это были, очевидно, гарнизоны, ос-
тавленные беотийцами в некоторых союзных городах. В расска-
зе Ксенофонта о запутанных отношениях Спарты со своими со-
седями иногда встречаются упоминания о действиях фиванцев
в тех или иных событиях. Например, в освобождении Кромн от-
спартанцев аркадцам активно помогали аргивяне'и. фиванцы.
После успешного' сражения они поделили пленных, среди кото-
рых оказалось более ста спартиатов и периэков (Там же, 27).
Другой серьезный конфликт к этому времени назрел внутри
самого Аркадского союза. Там образовались два лагеря: один
возглавляла Тёгея, другой — Мантинея. Правители Тегеи дейст-
вовали в тесном контакте с Фивами и поддерживали демократов
в других пелопоннесских городах. Мантинейская партия офици-
ально выступала за самостоятельную политику Аркадского сою-
за, но Ксенофонт считал, что основную массу ее составляли
«люди, желающие добра Пелопоннесу» (Там же, 35). Эта пар-
тия продолжала, очевидно, ту линию, которой придерживался в
последние годы своей жизни Ликомед. Он окончательно порвал
связи с беотийцами и начал зондировать почву для заключения
союза с Афинами. При возвращении из Афин после успешных
для него переговоров Ликомед был убит политическими против-
никами. . . __ , ,
103
По существу, Аркадский союз в это время распался на нё-
Ьколько самостоятельных частей. В некоторых из них чувство-
валось беотийское влияние, другие придерживались проспар-
танской политики. Постепенно конфликт перерастал в противо-
стояние с оружием в руках. Любой повод мог быть использован
для открытия военных действий. Таким поводом послужил спор
аркадских городов из-за храмовой казны. На территории Элиды
находился знаменитый храм Зевса Олимпийского’. В 364/3 г. его
захватили жители города Писа с (помощью аркадских военных
отрядов (Павсаний, VI, 4, 2; Диодор, XV, 78, 1). Участвовавшие
в этом тегейцы стали расходовать храмовую казну для расчета
с наемниками (Ксен., Греч, истор., VII, 4, 33), причем некоторые
средства пошли на личное обогащение ряда государственных
деятелей Аркадского союза (Ксен., Греч, истор., VII, 4, 34; Дио-
дор, XV, 82, 2). Мантинейская партия возбудила дело. Тегейские
руководители попросили заступничества у фиванцев. Возник
новый конфликт между партиями внутри союза. Он свидетельст-
вовал о глубоком кризисе недавно возникшего объединения.
‘Ксенофонт и Диодор, рассказывающие О' назревании этого .
кризиса, видят, его причины лишь в жадности руководителей
союза. Олигархически настроенный. Ксенофонт обвиняет в среб-
ролюбии тегейских вождей демократии (Греч, истор., VII, 4, 34),
а источник Диодора, исходящий, очевидно, из демократической
среды, бросает эти же упреки в адрес мантинейских олигархов
(XV, 82, 1—4). Здесь последний ошибался: действительными ви-
новниками растраты храмовой казны были тегейцы.
Истоки же кризиса Аркадского союза лежали в социально-
экономических й политических условиях. К этому времени изжи-
вала себя не только полисная система, но и система федератив-
ных государств. Притом в Аркадии не было такого центра, вок-
руг которого органически, объединились бы все города. Создан-
ный за несколько лет Мегалополь не мог сыграть эту роль.' От-
дельные города не испытывали экономической потребности, в
объединении и продолжали вести, политику лишь в интересах
своих жителей.
Когда тегейцы, не видя другой возможности оправдать пося-
гательство на сокровища Олимпийского.храма, обратились за
помощью в Фивы, сторонники мантинейской. партии провели
через союзный совет решение об отклонении всякого вмешатель-
ства в дел'а Аркадского союза. Посольство тегейцев к фиванцам
было объявлено недействительным (Ксен., Греч, истор., VII, 4,
35). Вскоре аркадцы заключили мир с элейцами, которым снова
вернули право заведовать святилищем Зевса и руководить
Олимпийскими играми. (Там же)'.
По случаю этого события в Тегее собрался конгресс предста-
вителей всех аркадских городов. Среди делегатов конгресса
104
4»
было много олигархов й тегейские демократы рёщилй обезгла-
вить противников с помощью фиванского гарнизона. Ночью во
время всеобщего пира в честь мира с Элидой все сторонники
мантинейской партии были арестованы. На следующий день
Мантинея заявила протест, и фиванский гармост отпустил
арестованных, чем вызвал, по сообщению Ксенофонта, неодобре-
ние Эпаминонда (Там же, 39).
Основным источником для восстановления этих событий слу-
жит рассказ Ксенофонта, не всегда ясный и точный. Многие су-
, шественные детали им опущены или не были ему известны. По-
этому трудно установить причины и поводы нового вмешатель-
ства Беотийского союза в распри пелопоннесских городов, ибо
политика беотийцев в последние перед этим годы преследовала
цель укрепить позиции на море и на севере Балканского полу-
острова. Из всего повествования Ксенофонта можно лишь по-
нять, что руководство Беотийского союза приняло приглашение
демократов Тегеи и игнорировало просьбу второго посольства о-
невмешательстве в междоусобную борьбу аркадцев. Эпаминонд
якобы ответил представителям олигархической партии: «Мы вы-
ступим с войском в Аркадию и будем воевать рука об руку с на-
шими единомышленниками в вашей стране» (Там же, 40).
В интерпретации Ксенофонта чуть ли не главным виновником
нового похода беотийцев в Пелопоннес выглядит фиванский
гармост в Тегее, который поддался уговору местных демократов
и заключил в тюрьму многих предводителей Мантиней. Эту вер-
сию взял на вооружение видный исследователь истории Беотий-
ского союза Э. Штерн [163, 230]. Настоящая причина, конечно,
не в действиях гармоста. Он виноват столько же, сколько Фебид
в захвате Кадмёи в 382 г. до н. э. или Сфодрий в заключении
союза между Афинами и Фивами в 378 г. до н. э.
Ответ фиванских вождей на. просьбу второго аркадского по-
сольства ясно показал Стремление фиванцев силой оружия ре-
шить политические опоры и восстановить влияние Беотийского
союза в Пелопоннесе. Аркадцы стали готовиться к отражению
вмешательства и искать надежных союзников. Так как договор,
заключенный ЛикомедоМ с Афинами, оставался в силе и после
его смерти,'от афинян ожидали реальной помощи. Но, очевидно,
этот договор был возобновлен и расширен. Фрагменты надписи,.
найденной при раскопках афинского акрополя, говорят о том,'
что за несколько недель до Мантинейской битвы 362 г. до н. э.
между Афинами и их союзниками, с одной стороны, и аркадца-
ми, ахейцами, элейцами и флиунтцами — с другой, был- заклю-
чен союз, направленный против любой нападающей стороны [29,
I, 83].
J05
Но и это не давало полной гарантии*безопасности Аркадии,
почему последовало обращение Мантинеи к Спарте подписать
подобный договор (Там же, 5, 3). В соглашении особый интерес
представляет пункт о предводительстве союзным войском. Если
раньше спартанцы считались незаменимыми полководцами, то
теперь союзники уже не признавали этого. В данном случае
было установлено, что верховное командование будут осущест-
влять представители тех государств, на чьей территории прои-
зойдет сражение (Там же). Так как ожидалось вторжение бео-
тийцев в Аркадию, руководители Аркадского союза оговорили
для себя прав’о командования объединенными вооруженными
силами. ’
Итак, обе стороны активно готовились к военным действиям.
Какие же цели преследовали фиванские демократы, собираясь в
Пелопоннес? По словам В. С. Сергеева, Эпаминонд всячески
старался избежать конфликта и выступил с войсками лишь пос-
ле того, как МанТинея заключила.союз со Спартой и Афинами
[75, 349]. Далее В. С. Сергеев подчеркивает, что походы в Пело-
поннес предпринимались для поддержания-созданного Эпами-
нондом политического равновесия [75, 349]. Н. Н. Пи,кус тоже
полагал, что последний поход беотийцев был организован для
восстановления того влиянйя Фив, которое они приобрели в ре-
зультате успешной 'борьбы со- Спартой в предшествующий пе-
риод и которое к данному времени несколько ослабло [71, 329].
В разных редакциях эти мотивы и цели военных действий бео-
тийцев в последний период их гегемонии можно найти и в зару-
бежной историографии [98, 224; 113, 227; 163, 239L
Воспользовавшись приглашением тегейцев, фиванцы, набрав
поспешно максимально возможное ПО' численности войско, ‘ ле-
том 362 г. до н. э. двинулись на юг. Кроме фиванского ополчения
под командованием Эпаминонда находились отряды союзников,
главным образом из Фессалии и с острова Эвбея. Уже в Пело-
поннесе к ним присоединились аргивяне,, мессенцы, добровольцы
из аркадских городов Тегея, Асея и Паллантий (Там же, 5). По
мнению современных исследователей, большая часть союзников
была плохо обучена военному делу [98, 223].
Так начался последний поход Эпаминонда. Источники по
истории этих- событий особенно богаты. Ксенофонт посвятил им
целую главу своей «Греческой истории». Притом показательно,
что он изменил прежнее неприязненное отношение к Эпаминонду
й дает высокую оценку его действий.' В целом Ксенофонт.пред-
ставил четкое и вполне объективное изложение событий 362 г.
до н. э. Рассказ Диодора, наоборот, запутан и неточен. Вероят-
но, он использовал в. качестве первоисточника труд Эфора, ко-
торый битву при Мантинее, как и при Левктрах, описал недо-
106
статочно ясно (Полибий, XII, 25J. Кроме того, в основе изложе-
ния Диодора лежит еще какой-то беотийский источник. Об этом,
свидетельствует то, что он умалчивает о поражении беотийской
конницы и слишком сентиментально говорит о последних мину-
тах жизни Эта минонда.
Некоторые детали Мантинейской битвы отражены Плутар-
хом.в «Жизнеописании Агесилая», во «Всеобщей истории» По-
либия; много риторических прикрас и полуанекдотических рас-
сказов мы находим у Павсания и Корнелия Непота. Суммируя
эти источники, можно проследить этапы подготовки и хода од-
ной из важнейших битв древности.
Как только Эпаминонд появился с войском в Пелопоннесе, к
нему стали собираться демократы из многих городов Аркадии
(Диодор, XV, 84). На некоторое время беотийское ополчение
задержалось возле Немей. Эпаминонд рассчитывал встретить
здесь афинян и не допустись их соединения с мантинейцами. Но
он был обманут слухом, который не без умысла пустили афиня-
не, будто они намереваются переправиться в Пелопоннес не че-
рез Истм, а по морю (Там же). Беотийцам пришлось двинуться
к Тегее, потеряв время и возможность разбить главных против-
ников поодиночке. Ксенофонт, хотя и считает этот переход не са-
мым удачным, все же Отмечает, что Эпаминонд как полководец
был безукоризнен в отношении мужества и предусмотритель-
ности (Греч, истор., VII, 5, 7). Союзники беотийцев в это время
сосредоточивались около Мантинеи. Выбор места кажется не-
сколько странным, ибо город был в руках олигархической пар-
тии и именно мантинейцы от имени всех аркадцев заключили
союз с Афинами и Спартой против Фив. Поведение союзников
можно понять только в том случае, если предположить, что они
хотели сразу захватить этот город и ликвидировать оплот оппо-
зиции. Вероятно', на их выбор повлияло и то, что союзники ман-
тинейцев первыми начали концентрироваться в Мантинее и
вблизи нее (Там же, 9). Таким образом, место будущего сраже-
ния определилось заранее и не только, по желанию беотийцев.
Спарта не теряла надежды разгромить беотийцев и хотя бы
в Пелопоннесе восстановить свой авторитет. Отдельные неудачи
беотийцев во время последних походов в некоторой степени .об-
надеживали спартанцев. Заклятый враг фиванцев престарелый
Агесилай25 повел все лакедемонское войско (Там же). Спарта
осталась совершенно беззащитной. Эпаминонд решил восполь-
зоваться этим случаем и двинулся в Лакедемон. «Если бы некий
критянин не сообщил Агесилаю об этом походе, — пишет Ксе-
нофонт, — он (Эпаминонд. — В. JK ) взял бы город как беспо-
25 У Диодора (XV, 84) фигурирует царь АгиС как предводитель данного
похода. Это ошибка либо самого Диодора, либо переписчиков.
мощное гнездо» (Там же, 10)'. Плутарх тоже утверждает, что
планы фиванского полководца были выданы спартанцам, пере-
бежчиком, только этим перебежчиком назван феопиец Эвтйн
(Агес., XXXIV). Обе версий не особенно противоречат друг дру-
гу. Возможно1, что и феепиец, и критянин имели отношение к
раскрытию .замысла фиванцев. Агесилаю, скорее всего, сообщил
о походе Эпаминонда феепиец, находящийся в его войске. По
крайней мере,, из источников не видно,.чтобы в нем были выход-
цы с острова Крит. А точную цель похода мог знать только не-
посредственный участник его, т. е; феепиец Эвтин. Агесилай,
узнав о маршруте беотийского войска, отправил в Спарту гонца
с предупреждением о грозящей опасности. Этим гонцом и был,
очевидно, критянин, которого Ксенофонт считал спасителем го-
рода.
За одну ночь беотийцы прошли путь от Тегеи до Спарты. Они
беспрепятственно вршли в город (Ксен., Греч, истор., VII, 5,. 11),
а отдельные отряды появились даже на рыночной площади, т. е;
в центре Спарты (Исократ, Филипп, 48; Полибий, IX, 8). Сопро-
тивление они. встретили, только у городской крепости, которую
взять так и не смогли (Ксен., Греч, истор., VII, 5, 12). После
ожесточенной схватки Эпаминонд-понял безнадежность штурма.
Длительная осада тоже ничего хорошего не предвещала, так как
войско Агесилая было уже на подходе к Спарте. Да и общая
обстановка была сейчас менее благоприятной, чем зимой 370 г.
до н.,э. Во-первых, не было такого массового движения периэков
и илотов, а во-вторых, спартанцы имели более многочисленных
союзников. Ксенофонт придает особое значение контратаке ла-
кедемонян под руководством сына Агесилая Архидама. По сло-
вам историка, они обратили в бегство превосходящие силы фи-
ванцев (Там же). Одновременно слава за эту победу воздается
и храбрости спартанцев, и божеству, восстанавливающему спра-
ведливость.
Эпаминонд рассчитывал, конечно, покорить Спарту до при-
хода войска Агесилая, но это ему не удалось. О захвате столицы
-Лакедемона как цели последнего похода фиванцев свидетельст-
вуют все их действия. Поэтому Э. Мейер высказался об этом
довольно определенно: «Он .(Эпаминонд. — В. К.) мог надеять-
ся, ЧТО' неудавшееся семь лет назад разрушение Спарты теперь
будет достигнуто» [142, 468]. Следовательно, знаменитый анти-
ковед приписывает Эпаминонду. стремление разрушить Спарту
при обоих нападениях на нее. Противоположную точку зрения
отстаивал В. Н. Дьяков, который писал: «Вряд ли можно гово-
рить, что 30-тысячное войско беотийцев и их союзников оказа-
лось не в силах взять слабо защищенный и лишенный оборони-
тельных сооружений город, если бы это входило в прямые наме-
108
рения и планы Эпаминонда.» [45, 444]? Получается, что Эпами-
нонд снова не захотел окончательного уничтожения Спарты. Но
факты больше подтверждают правомерность первой версии.
Действительно, если начало1 похода на Спарту можно еще рас-
сматривать как отвлекающий маневр, стремление не- допустить
объединения сил спартанцев и их союзников, то вступление в
город, сражение в его центре нельзя объяснить только выполне-
нием этого замысла. Здесь ясно проявилась тенденция к захва-
ту столицы государства, долгое время поддерживающего' олигар-
хическое движение. Предыдущие годы показали, что никакими
другими мерами, нейтрализовать этот оплот антидемократиче-
ских сил невозможно.
План овладения городом с ходу не был осуществлен. Войску,
которое целую ночь находилось на марше, взять большой город
трудно. При этом надо учитывать, что Жители Спарты были, оче-
видно, предупреждены о подходе противника и приняли какие-то
меры к защите. С приближением к Спарте войска Агесилая шан-
сов на победу у беотийцев оставалось все меньше.
Поэтому Эпаминонд быстро повернул от Спарты и направил-
ся снова к Тегее. Расположившись здесь лагерем, он выслал кон-
ницу фиванцев и союзников (преимущественно фессалийцев) к
Мантинее (Там же, 14), где были сосредоточены основные силы
противника. Нападение на Мантинею оказалось тоже безуспеш-
ным. Главным препятствием для беотийцев стала здесь конница
афинян, которая, по словам Ксенофонта, уступала беотийской и
по численности, и по выучке, НО' ринулась в бой, «горя жела-
нием сохранить отцовскую славу» . (Там ж)е, 16). В происшед-
шей битве перевес остался на стороне афинян, хотя пЪбеда до-
сталась им дорогой ценой (Там же, 17). Можно с определенной
уверенностью предполагать, что поражение беотийцев, и их.союз-
ников от афинской конницы не имело решающего значения и не
отразилось на боеспособности всего войска: Даже Ксенофонт
после описания «разгрома» беотийцев высоко оценивает их бое-
вые качества: «...ему (Эпаминонду. — В. К.) удалось дать свое-
му войску такое воспитание, .что оно не утомлялось ни от каких
трудов — ни дневных, ни ночных, что оно' не уклонялось от опас-
ностей, что оно охотно повиновалось даже тогда, когда ощу-
щался крайний недостаток в съестных припасах» (Там же, 19).
После короткого отдыха у Тегеи войко Эпаминонда перешло
к Мантинее. Сюда вернулись и спартанцы. Таким образом, здесь
собрались основные силы противников. На стороне Мантинеи
выступили кроме лакедемонян ахейцы, элейцы и афиняне. Чис-
ленность Этого войска, по сообщению Диодора, составляла
20 000 пехотинцев и 2 000 всадников (XV, 84, 4). Цифры явно ок-
ругленные, но тем не менее принимаются многими исследовате-
лями как близкие к истинным [98, 222; 142, 478; 161, 299]. На
109
стороне беотийцев главными союзниками были аркадцы из Те-
геи и аргивяне. По- мнению Диодора, воинов в их рядах было в
полтора раза больше, чем у противника (XV, 84, 1). Если эта
цифра не завышена, она все равно не дает основания для выво-
да о значительном превосходстве сил у беотийцев, так как их
союзники не отличались высокой боеспособностью [98, 222].
Точная дата сражения ПО' современному календарю до сих
пор не установлена. Согласно сообщению Плутарха оно произо-
шло 12 скирофорирна. (О славе афинян, 7). По афинскому ка-
лендарю месяц скирофорион завершал год и соответствовал на-
шим июню — июлю. Исходя из этого дата битвы при. Мантинее
определялась первыми числами июля [142, 479]. Но эти расчеты,
‘ скорее всего, ошибочны. Немецкий историк У. Келер, исследуя
надпись. О союзе Афин с Аркадией, заключенном незадолго пе-
ред этой битвой, отнес время его составления к архонтСтву Мо-
лока,. которое началось 22 и 23 июля 362 г. до н. э. [133, 201].
Нарративные источники позволяют установить, что битва про;-
. изошла спустя 2.— 3 недели после заключения договора, т. е. в
начале августа. Чаще всего в литературе дается очень прибли-
зительная дата Мантинейского- сражения: июль — август 362 г.
до н. э. [98, 223; 113, 161]. Местом сражения была выбрана рав-
нина в пяти километрах южнее Мацтинеи.
Войско лакедемонян и их союзников расположилось следую-
’ щим образом: на правом фланге встали мантинейцы вместе с
аркадцами из других городов, центр заняли лакедемоняне, ахей-
цы и элейцы, левый фланг — афиняне (Ксен., Греч, истор., VII,
5, 23). Эпаминонд построил своё войско таким же образом, как
и при Левктрах. Фиванцы оказались против спартанцев и, начи-
ная сражение, двинулись косым строем, «узкой частью как во-
' енный корабль, полагая, что в том месте, где им .удастся прор-
вать линию неприятельского войска, они нанесут противнику
окончательное поражение» (Там же).
. Конница у обеих сторон была помещена на флангах. Но в.ее
позиции имелись существенные различия. Из рассказа Ксено-
фонта видно, что у беотийцев она выстроилась с меньшей глуби-
ной и между всадниками находились пехотинцы, «.приданные
коннице», так называемые гамиппы (Там же). Это было важное
нововведение, повышавшее эффективность действий. То, что,
противники беотийцев не воспользовались этим новшеством,
явилось, по мнению Ксенофонта, тактической ошибкой (Там
. же). Кроме того, спартанцы и афиняне поставили конницу слиш-
ком глубоким строем, что ограничивало' ее маневренность.
Еще одно нововведение Эпаминонда заключалось в том, что
впервые в истории военного искусства греков он устроил засаду,
т. е. выделил особый отряд всадников и пехотинцев, который
но
должен был напасть на афинскую конницу с тыла в момент ее
вступления в сражение (Там же, 24). Гадания по внутренностям
животных перед началом битвы обещали победу и. той, и другой
стороне (Диодор, XV, 85, 1).
Сражение, как обычно, открыли всадники: афинская конни-
ца напала на фиванскую и. была рассеяна. Диодор, заимствуя
материал, по всей вероятности, из афинского источника, превоз-
носит боевые качества конницы афинян. По его- словам, она про-
играла сражение только- потому, что ей не были приданы легко-
вооруженные пехотинцы (гамиппы), и потому, что оказалась в
худшем положении (Там же). Как бы То ни было, оба автора —
Ксенофонт и. Диодор .вынуждены признать, что в-начале сраже-
ния беотийцы добились серьезного успеха и обратили афинян в
бегство (Ксен., Греч, истор., VII, 5, 25; Диодор, XV, 85, 5). На
другом фланге союзники мантинейцев в конном сражении тоже
были разбиты «вследствие численного превосходства и. смело-
сти, беотийских и фессалийских всадников» (Диодор, XV, 85‘, 8).
Контратака элейской конницы на этом фланге не нанесла бео-
"тийцам серьезного ущерба, И напрасно Диодор считает, что она
повернула ход сражения (Там же, 7). Таким образом, превос-
ходство беотийской и фессалийской конницы сказалось и на
этот раз.
Когда в битву вступили основные силы, то на первых порах
преимущество тоже оставалось на стороне беотийцев. Правда,
Диодор утверждает, что некоторое время битва шла с перемен-
ным успехом и не приносила никому победы, после чего- Эпами-
нонд . решил «собственной доблестью добыть эту. победу» (XV,
85, 4). Рассказ Диодора в данном месте несет в себе много- поз-
днейших риторических моментов. Ксенофонт, бывший современ-
ником этих событий и не имевший никаких оснований приукра-
шивать действия фиванцев, судит о- делах более реалистично.
По его словам, фиванцы вначале повсюду одерживали победу,
но после смерти Эпаминонда не смогли, воспользоваться своим
успехом (Греч, истор,, VII, 5, 25).
Эпаминонд, вероятно, с самого начала сражения действовал
в первых рядах и, возможно-, возглавил «священный отряд».
Диодор сообщает, что- он собрал .вокруг себя самых доблестных
воинов (XV, 86, 4). Обычно лучшие воины фиванцев находились
в ряд,ах «священного отряда», которым долгое время командо-
вал Пелопид, а после его смерти он перешел, очевидно, под ко-
мандование Эпаминонда. Открыв битву, полководец первым же
броском копья поразил спартанского командира (Там же). Во-
одушевляя воинов, Эпаминонд все дальше углублялся в ряды
противника. Спартанцы заметили, как он постепенно оторвался
от своих, и окружили его плотным кольцом. Эпаминонд пал, ра-
ненный копьем. Позднейшая афинская традиция, преувеличивая
Ш
роль афинян в этом сражении, приписывала смертельное ране^
ниё Эпаминонда соотечественнику Гриллу, сыну Ксенофонта
(Павсаний, I, 3, 4; VIII, 11, 5). Другие источники говорят о. том,
что Грилл сам погиб за несколько дней до битвы в стычке с фи-
ванской конницей. Но перед своей смертью он успел поразить
командира фиванской конницы (Диоген Лаэрт., II, 53). Соглас-
но Плутарху смертельную . рану Эпаминонду нанес спартанец
Антикрат (Агес., XXXV). Это сообщение более правдоподобно’,
так как против беотийцев стояли лакедемоняне,
^Смерть командира внесла расстройство в ряды беотийцев..
Правда, они не только* отбил-и раненого Эпаминонда, но и еще
некоторое время преследовали бегущего, противника (Диодор,
XV, 87, 2). Однако, как замечает Ксенофонт, оставшиеся в жи-
вых беотийцы не могли воспользоваться этим успе'хом: общая'
линия фронта не изменила своего положения (Греч, истор., VII,
5, 25). В результате обе стороны претендовали на победу и
каждая поставила в честь этого трофей.
Священный обычай греков требовал обязательного1 захоро-
нения павших 'воинов. Для этого по просьбе побежденных зак-
лючалось короткое перемирие. На поле род Мантйнеей ни одна,
сторона не желала признать себя побежденной и не просила пе-
ремирия. В конце концов, по мнению Ксенофонта, оно было, ус-'
тановлено при обоюдном согласии считать себя и победителя-
ми, и побежденными (Там же; 26). По свидетельству Диодора,
первыми попросили перемирия лакедемоняне, признав тем са-
мым свое поражение (XV, 87, 4).
О последних минутах жизни Эпаминонда подробно расска-
зывает Диодор. Раненый полководец был доставлен в свой ла-
герь. Врачи, собравшиеся вокруг него, заявили, что. он сконча-
ется, как только будет вытащен застрявший в.теле наконечник
копья. Перед смертью Эпаминонд хотел знать, на Чьей, стороне
победа. Его уверили, что победили беотийцы, после чего он сам
попросил вытащить наконечник копья. На сетования товарищей,
что он умирает бездетным, полководец якобы ответил: «Нет, я
оставляю после себя двух прекрасных дочерей: ’ победу при
Левктрах и победу при Мантинее» (Там же, 6). Так и умер, ве-
личайший полководец античности, уверенный в своей победе.
Однако результат битвы при Мантинее вряд ли можно наз-
вать победой беотийцев и их союзников. Если это и была побе-
да, то такая, которая ничего не решила. Поэтому античные ав-
торы и подчёркивают, что обе стороны считали себя победите-
лями (Ксен., Греч, истор., VII, 5, 26; Диодор, XV, 87, 2). Подоб-
ную оценку результатов битвы при Мантинее разделяли и мно-
гие позднейшие исследователи [97, 224; 142, 470—471; 163, 240].
Но некоторые историки склонны считать, победителями только
112'
беотийцев [56, 303; 71, 329; 75, 349]. Учитывая весь ход сраже-
ния и его окончательные результаты, можно говорить о тактиче-
ских преимуществах беотийцев, которые не были вполне реали-
зованы из-за смерти полководца.
Битвой при Мантинее завершилось активное противостояние
Беотийского союза и Спарты. Несмотря на то, что в предшест-
вующее десятилетие Беотия достигла значительного могущест-
ва, а Спарта в это время неуклонно катилась к упадку, беотий-
цы не смогли добиться полной победы над лакедемонянами. Важ-
ная причина такого исхода многолетней борьбы заключалась в
том, что на сторону Спарты в критическую минуту перешли
Афины, которые стремились установить свою гегемонию в Эл-
ладе и не желали чрезмерного возвышения какого-либо сопер-
ника.
Однако не меньшую роль в этом сыграли внутренние причи-
ны. Фундамент хозяйства .Беотии составляла крепкая деревня.
В процессе социальной дифференциации, которая в IV В. до н. э.
все более прогрессировала, часть .крестьян разорялась. Этот
факт пагубно сказался и на численности и боеспособности вой-
ска. Кроме того', экономика Беотии очень скоро ощутила ущерб
от непрерывных войн.. Частое отвлечение большой массы трудо-
способного населения от производительного труда, строительст-
во огромного флота в сжатые сроки требовали- максимального
напряжения сил и финансовых средств. Здесь мы видим налицо
противоречие между экономическими возможностями и полити-
ческими. целями фиванской демократии. Экономика Беотии к
началу IV в. до н. э. только еще вступала на путь интенсивного
развития товарно-денежных отношений на основе рабовладения.
Поэтому она не могла составить прочной базы такой широкой
военной политики, какую пробовали проводить беотийские де-
мократы „в 70 — 60-е гг. IV в. до н. э.
Тем не менее борьба'"Беотийского союза против Спарты имела
большое историческое значение. Его и пытались определить со-
отечественники Эпаминонда в надписи на статуе полководца в
Фивах. Эту надпись сохранил труд Павсания (IX* 15, 6):
Срезана слава была у Спарты по замыслам нашим,
Снова вернулись к себе дети Мессены святой.
Стены воздвиглись Мегаполя силой оружия фивян.
Равные права и свобода ныне в Элладе для всех.
Важность выступления беотийцев заключалась в том, что
навсегда была повержена сила олигархической Спарты, кото-
рая после Пелопоннесской войны стала душителем всякого де-
мократического движения в Греции. С Помощью беотийцев соз-
дали самостоятельное государство мессенцы, рассеянные спар-
113
танцами по всему свету. Аркадцы тоже начали консолидиро-
ваться при. активном содействии беотийцев.
Но судьбы греческого мира зависели не только от исхода
борьбы Двух крупнейших соперников за гегемонию. Их войны
между собой объективно препятствовали выходу из глубокого
социально-экономического кризиса, в который попали греческие
полисы в середине IV в. до н. э. С этой точки зрения прав, ко-
нечно, Ксенофонт, который считал, что битва при Мантинее ни-
чего не прибавила ни одной из сторон и что путаница и замеша-
тельство после этого еще более усилились (Греч, истор., VII, 5,
27).
Глава VI
ЭКСПАНСИЯ В ФЕССАЛИЮ И МАКЕДОНИЮ
В 70 — 60-е гг. IV в. до н. э. Беотийский союз начинает уста-
навливать тесные контакты со> своими северными соседями в
лице фессалийских городов и с Македонией. Конечной целью,
этого сближения можно считать стремление беотийцев утвер-
дить здесь свою гегемонию, а возможно', и расширить границы
союза [88, I, 170]. Чтобы понять причины' и результаты беотий-
ского вмешательства в дела северных районов, следует кратко
остановиться на предыдущей истории обществ Фессалии и Ма-
кедонии.
На протяжении, архаического и классического' периодов Фес-
салия,, как и многие другие аграрные области Северной и- Юж-
ной Греции, отставала в развитии от многих полисов [80, 70;
174, 17]. Но первобытнообщинные отношения, господствовавшие
здесь намного дольше, чем в Передовых регионах, стали посте-
пенно уступать место более дифференцированным, основанным
на имущественных и социальных различиях. Чеканка фессалий-
скими городами собственной монеты в V в. до н. э. ясно указы-
вает на зарождение товарно-денежных отношений [28, 290].
Письменные источники свидетельствуют о разделении фесса-
лийского общества классического периода на три сословия. При-
шедшие сюда на рубеже II — I тыс. до н. э. из Эпира западно-
греческие племена [112,'1.478; 174, 21] стали владельцами всех
земель, разделив их между своими родами и семьями. Эти при-
шельцы и составили военно-землевладельческую знать, сосло-
вие полноправных граждан. Им противостояли два зависимых
сословия — пенесты и периэки. Пенёстами именовали потомков
местного' иллирийского и частично' греческого (эолийской вет-
ви) населения, попавшего в зависимость от завоевателей, Глав-
114
ной их обязанностью была обработка участков земли, принад-
лежавших полноправным фессалийцам;. В их положении нема-
ло сходного, с положением спартанских илотов, поэтому многие
исследователи, начиная с Э. Мейера [143, 226], до сих пор счи-
тают их крепостным» [80, 71].
Хотя элементы крепостнических отношений в древности су-
ществовали во многих обществах, называть фессалийских пе-
нестов, как и спартанских илотов, крепостными неправомерно.
При всем сходстве положение пенестов было более легким по
сравнению с илотами. Причины этого видят в следующем: а) они
принадлежали не сплоченному коллективу, а отдельным ро-
дам и союзам родов, соперничавшим друг с другом; б) торгово-
ремесленные слои привлекали их в качестве союзников для
борьбы против родовой знати [87, 56]. Таким образом, институт
пенестов представлял одйу из форм примитивного.рабства, ха-
рактерного для ранних этапов государства как на Востоке, так
и в Греции. Впоследствии этот институт трансформировался в
более развитые рабовладельческие отношения.
Периэки сформировались из представителей многих местных
племен, проживавших на окраинах Фессалии, — перребов, маг-
нетон, ахейцев и др. Это были лично свободные люди, сохранив-
шие свое общинное устройство и некоторую автономию, напри-
мер, самостоятельное членство в Дельфийской амфиктионии и
чеканку собственной монеты [28, 290; 112, 1478]. Как видим, и
здесь положение перйэков было несколько иным, чем в Спарте.
Но в основном статус этих двух сословий и в Фессалии, и в
Спарте был одинаковым: пенесты и илоты были лишены средств
производства, периэки — политических прав.
В политическом отношении Фессалия никогда не представ-
ляла единого' целого. В классический период на ее территории
проживал ряд независимых друг от друга территориальных об-
щин, группировавшихся вокруг отдельных знатных родов. Наи-
более известными из них стали Алевады из Лариссы, Скопады,
обитавшие в районе Краннона, и Эхекратиды из Фарсала [83,
128]. Главы родов осуществляли бесконтрольное господство на
своей территории. Для совместной защиты от внешней опасно-
сти эти общины объединялись иногда в более крупные округа,
которые назывались тетрадами. Традиция гласила, что впервые
их создал Алев Рыжий, живший в VI в. до н. э. Деление на тет-
рады (впоследствии они стали называться тетрархиями) оста-
валось очень долго. Филипп II восстановил их в полном объеме,
чтобы было легче держать в подчинении разрозненные части
(Демосфен, 3-я против Фил., 26).
Источники содержат сведения о существовании общего сою-
за фессалийцев, во главе которого стоял таг. Они выступают
совместно и в греко-персидских войнах, и в Пелопоннесской
|( 115
войне. Однако вряд ли можно относить создание постоянного и
прочного фессалийского союза ко времени ранее IV в. до и. э.
[62, 35]. Несмотря на попытки ученых рассматривать власть
ранних тагов как постоянную [135,15] или как пожизненную,
больше документальных и лргических доводов в пользу вывода
О' том, что общефессалийский союз возникал только на период
войны и власть тага заканчивалась с заключением мира или пе-
ремирия [62, 37; 80, 100; 112, 1482]. .
Патриархальный строй фессалийцев постепенно разлагался
под воздействием внутренних причин и внешних факторов. К
началу IV в. до н. э. здесь стало ярко проявляться формирова-
ние настоящих городских центров. А это было' обусловлено'
дальнейшей экономической и социальной дифференциацией. Ре-
месленники и торговцы, число которых постоянно росло', теряли
связи со своими общинами и часто становились неполноправны-
ми. людьми в новых поселениях. Этот процесс наиболее интен-
сивно протекал в приморских районах, и прежде всего в той
местности, где располагался город Феры. Недалеко от него на-
ходились Пагасы — единственная крупная гавань Фессалии,
соединявшая ее с внешним миром.
Оботодосвязанные процессы — разложение общины и рост
городов — вызывали обострение социальной борьбы, которая иа
данном этапе Выливалась в сословные конфликты. Немногие
сохранившиеся источники упоминают о раздорах между глава-
ми отдельных родов, а также между родовладыками и рядовыми
членами общин. Это привело в конце концов к утверждению в
фессалийских городах тиранических режимов. По мнению
Э. Д. Фролова [80, 78—79], тирания в позднеклассическон Гре-
ции была довольно типичным явлением для ранее отсталых об-
ластей, н она повсюду рождалась обстановкой, -которую харак-
теризовали следующие черты:
1) распространение крайне индивидуалистических настрое-
ний, подготавливающих осознанное стремление к единоличной
тиранической власти;’
2) разложение традиционной социально-политической струк-
туры, существование опасной, чреватой взрывами ситуации, соз-
давшей условия для возвышения отдельной честолюбивой лич-
ности;
.3) внедрение наемников, которые всегда могли быть исполь-
зованы в качестве орудия для свержения традиционной власти
и установления авторитарного тиранического режима;
4) типичная практика самих правящих аристократий, в труд-
ных обстоятельствах вверявших полноту власти чрезвычайным
магистратам< что определяло легальную предпосылку, своего
рода мост к введению режима личной власти.
116
Эти моменты дают наиболее полное представление о со-
циально-политической и морально-психологической ситуации в.
фессалийских общинах в V —. IV вй. до н. э. Но необходимо еще
иметь в виду и экономические факторы. Дело в том, что пере-
довые торгово-ремесленные центры Эллады нуждались в хлебе
и строевом лесе, которые они и находили в Фессалии. По мне-
нию К.-Ю. Белоха [94, 197], в классический период Фессалия
была единственной областью Греции, которая вывозила зерно в
большом количестве в другие греческие города. Основание для
подобного вывода дает такой надежный источник, как Ксено-
фонт (Греч, истор., V, 4, 56; VI, 1, 11). Тем самым греческие йо-
лнсы стимулировали активные торговые связи фессалийцев с
населением Средней и Южной Греции. Конечно, родовая ари-
стократия фессалийских общин не была заинтересована в их
расширении и росте торгово-ремесленных слоев, ибо они подры-
вали ее господство. Противоречие можно было разрешить, как
к при возникновении полиса в других областях Греции в архаи-.
чеокую эпоху, только с применением насильственных средств,
на что1 и была нацелена тирания.
Развернувшаяся в некоторых фессалийских городах борьба
за установление личной власти, а затем стремление отдельных
тиранов подчинить себе всю Фессалию создали благоприятную
обстановку для вмешательства в дела райощд крупных сосед-
них государств, в том числе и Беотийского союза. Первое пись-
менное упоминание о столкновении беотийцев с фессалийцами
относится примерно! к 455 г. до н. э. [80, 74; 95, II, 174]. Тогда,
по сообщению Фукидида (I, 111, 1), изгнанный из Фессалии сын
царя Орест36 обратился за помощью к афинянам, которые вместе
с беотийцами и фокидянами пытались вернуть ему власть в Фар-
сале. Однако попытка оказалась неудачной, и Оресту пришлось
вернуться в Афины.
В конце V в. до н. э. среди фессалийских городов возвыша-
ются Феры, положение которых благодаря близости крупной га-
вани было наиболее способствующим ускоренному социально-
экономическому и политическому развитию. Правители Фер
первыми продемонстрировали желание овладеть всей Фессали-
ей насильственным путем. Ксенофонт сохранил предание о неко-
ем Прометее, произведшем переворот в одном из городов Фесса-
лии (Греч, истор., II, 3, 36). Некоторые исследователи считали
возможным отнести это событие к Ферам и трактовать его как
зарождение тирании [83, 129; 99, 283; 143, 25U. Но более досто-
верным родоначальником фессалийских тиранов считается Ли-
ге у Фукидида и Геродота фигурируют фессалийские цари, в лице кото-
рых с большим основанием следует видеть' выборных временных представи-
телей — тагов [62, 37].
117
кофрон, захвативший власть в 404 или 403 г. до н. э. [48, 4491.
Именно с этого времени контакты беотийцев с фессалийцами
становятся более регулярными, а после битвы при Левктрах Бео-
тийский союз начал добиваться собственной гегемонии над Фес-
салией. На этой почве .произошли и первые столкновения с Ма-
кедонией.
В социально-экономическом и политическом плане македо-
няне всегда отставали от жителей передовых районов Древней
Греции. Но у них было много общего в образе жизни с племена-
ми Фессалии, Этолии и других аграрных областей Эллады. Как
полагают современные ученые, этническая общность македонян
складывалась из различных этнических элементов: иллирий-
ских, (фракийских и греческих. Первоначальное разноплеменное
население, постепенно ассимилировалось и перерастало в единую
Народность. Окончательное оформление этой народности про-
изошло к концу V в. до н. э., хотя еще и в IV в. до н. э. сохраня-
лось немало пережитков племенного строя [46, 462].
Культура и быт македонян классического периода имеют
большее сходство с культурой Фракии [46, 458]., но издавна
здесь наблюдается и сильное влияние греческой культуры. Об
этом красноречиво говорят археологические раскопки послед-
них лет. На месте древней столицы Македонии М. Андроникас
открыл архаическое погребение, содержащее богатый инвен-
тарь VI в. до н. э. (аттические и коринфские сосуды, бронзовую
посуду, украшения из золота и серебра). Это свидетельствует о
наличии ПО' крайней мере торговых связей македонян со многи-
ми областями Греции. Даже в Западной Македонии в могилах
архаического времени находят много керамики из Коринфа и
Аттики. Интересным представляется и то, что тут была распро-
странена и беотийская керамика [64, 123].
В процессе межплеменной борьбы, обострявшейся вследст-
вие социального расслоения и разложения первобытнообщинно-
го строя, происходило объединение Македонии под властью од-
ной аристократической династии. Представители ее уже имену-
ют себя царями» хотя власть их была в значительной степени
номинальной. Местная родовая знать отстаивала свои привиле-
гии и часто меняла царей по собственному усмотрению. После
греко-персидских войн Македония постепенно' втягивается в
общегреческую политику. К этому времени она представляла
собой довольно обширное по территории, но' слабо централизо-
ванное государство. Представители высших слоев македонского
общества стали активно приобщаться к культуре эллинов.
Как и в Фессалии, на первое .место выдвигается рав-
нинная прибрежная часть Македонии, куда царь /Архелай
(413 — 399 гг. до hi. э.) перенес столицу. Прежняя столица, рас-
положенный в горах город Зги, превращается в захудалый го-
.118
родйшко. Новая столица Пелла быстро расширяется и благо-
устраивается. С этого времени ведется интенсивное строитель-
ство дорог, реорганизуется войско, что привело к усилению Ма-
кедонии в Халкидике и Фессалии. На последнем этале Пело-
поннесской войны устанавливаются тесные связи Македонии с
Афинами. Она снабжала афинян лесом для постройки кораблей
и специальным деревом для изготовления весел, а также Дос-
тавляла припасы для афинского флота, действовавшего в север-
ной части Эгейского моря. В благодарность за это афиняне да-
ровали Архелаю проксению и титул благодетеля. Беотийцы*
воевавшие на стороне Спарты против Афин, были озабочены
возрастанием влияния Архелая, тем более что он начал наступ-
ление на Фессалию и захватил! там город Ларисса.
Эти.факты говорят о. том, что контакты Македонии, со Сред-
ней и Южной Грецией постоянно усиливались, ибо они дикто-
вались нуждами экономического и политического характера.
Формированию Македонской рабовладельческой державы спо-
собствовало то, что наиболее развитые греческие полисы в это
время входили в полосу кризиса. Быстрое возвышение Македо-
нии в середине IV в. до н. э. не всегда правильно оценивается
немарксистской исторической наукой. Согласно представлени-
ям некоторых западных историков (А. Момильяно, Ч. Робинсон,
Ф. Шахермайр и др.) Филипп II и Александр были рождены
якобы для того, чтобы возглавить и завершить панэллинское
движение ради великого- похода на Восток. Наряду с этим про-
виденциализмом усиливается тенденция к дискредитации гре-
ческой демократии, которая, по мнению многих современных ис-
следователей (Ф. Альтхайм, Дж. Джанелли, У. Прентис), вверг-
ла Элладу во всеобщую анархию и.привел а ее к упадку. -
Мы не можем отрицать успехи во внешней политике Македо-
нии при этих правителях, но не можем и признать ту предопре-
деленность их действий, которую приписывают им современные
историки. Поэтому задача состоит в выяснении как объектив-
ных предпосылок, так и субъективных факторов, определивших
возвышение Македонии. В этой плоскости должны рассматри-
ваться и взаимоотношения Беотийского союза и Македонии от
первых контактов до разрушения Фив после подавления их вос-
стания.
Как уже указывалось, интересы Беотийского союза и Маке-
донии столкнулись в Фессалии. Там после Ликофрона тирани-
ческий режим продолжает укрепляться. Преемник Ликофрона
Ясон на рубеже 80 — 70-х гг. IV в. до н. э. развернул активную
внешнюю политику. Гегемоном Эллады, в это время считала се-
бй Спарта, стремившаяся не допускать укрепления ни одного
серьезного соперника. Поэтому Ясон видел в лиЦе Спарты про-
119
тивника своим замыслам подчинения всей Фессалии и ориенти-
ровался на поддержку Фив, которые тоже немало' страдали от
спартанцев. Истоки сближения Ясона с Фивами уходят в нача-
ло 80-х гг. IV в. до и. э. Э. Д. Фролов рассматривает как отго-
лосок этого процесса имя, данное Ясоном своей дочери, — Фе-
ба, в греческом произношении очень сходное с «Фивами» [80,
88 — 89]. Если дочь Ясона родилась до 385 г. до н. э., то тогда
Ясон еще не был тираном Фер, но как законный наследник вла-
сти отца уже определил свою политическую линию.
Фиванцы в те годы нередко прибегали к импорту хлеба из
Фессалии. Этой торговле пытались помешать спартанцы, заняв-
шие эвбейский город Орей, мимо которого проходили беотий-
ские караваны с хлебом. Так, в 377 г. до н. э. спартанский на-
местник в Орее Алкет перехватил хлебный транспорт фиванцев,
шедший из фессалийской гавани Пагасы. Это произошло уже
во время правления Ясона (Полиен, VI, 1, 1) и сильно повлия-
ло на его негативное отношение к Спарте. Ответная реакция
ч заключалась в укреплении связей Ясона с Фивами. Он всяче-
ски старался завязать тесную дружбу с государственными дея-
телями Фив. Наверное, не обходилось без подкупа, который но-
сил обычно' форму дорогих подарков. С некоторыми беотарха-
ми Ясон завел личную дружбу, но попытка подкупить Эпами-
нонда кончилась для него неудачей (Плутарх, О демоне Сок-
рата, XIV; Элиан, Пестр, истор., XI, 9). К середине 70-х гг. IV в.
до и. э. Ясон заключил официальный союз с Фивами (Ксен.,
Греч, истор., VI, 1, 10) и помогал им в борьбе против Спарты.
К этому времени его власть в Ферах настолько укрепилась,
что он стал пойышлять о гегемонии над всей Грецией и о похо-
де на Восток27. Первой ступенькой к реализации этих планов
служило получение титула тага Фессалии, что осуществилось в
374 г. до н. э. (Ксен., Греч, истор., VI, 1, 17 — 18; Диодор, XV, 60,
2). Летом 371 г. до> и. э. представилась возможность сделать
следующий шаг, когда было совершено очередное вторже-
ние спартанцев в Беотию и состоялась битва при Левктрах.
Взаимная скованность двух крупнейших политических сил, т. е.
Пелопоннесского и. Беотийского союзов, *при неопределенной
или нерешительной позиции Афин создавали фессалийскому ти-
рану условия для авторитетного вмешательства в общегреческие
дела, а обращение к нему фиванцев с просьбой о помощи дава-
ло и благопристойный повод для этого.
В вопросе о времени прибытия Ясона к Левктрам больше-
го доверия заслуживает сообщение Ксенофонта, что он оказал-
ся там уже после сражения, чем указания Диодора о его уча-
27 Серьезность этих планов отстаивает Э. Д. Фролов [80, 93 — 95].
120
стии в битве28. Имея под своим командованием .1 500 пехотинцев
и .500 всадников, Ясон появился под Левктрамй, когда против-
ники, закончив военные действия, все еще не покинули поле боя
(Ксен., Греч, .истор., VI, 4, 21)..
. Конечно, фиванцам хотелось, воспользоваться помощью и
. окончательно разгромить спартанское войско. Об этом они и
начали просить Ясона. Однако такой оборот дела не йходил в
его расчеты, и он неожиданно для многих выступил с мирной,
инициативой и своим посредничеством.в немалой . степени спо-
собствовал заключению перемирия между фиванцами и лакеде-
монянами. На словах он ратовал за соблюдение обеими сторо-
нами благоразумной умеренности и осторожности, реально же,
как это. правильно подметил еще Ксенофонт, преследовал цель •
не дать решительного перевеса фиванцам и не добивать оконча-
тельно спартанцев (Там же, 25). Сохраняя между ними зыбкое
равновесие и взаимное недоверие, он хотел поставить тех и дру-
гих в зависимость от самого себя. «Под Маской честного посред-
ника,.— писал немецкий историк Ф. Штеелин, — Ясон,, таким’.
образом, заботился О' создании своей собственной гегемонии в
Греции»’[162, 776].
. Очень показательны с этой точки зрения действия Ясона и
во время перехода из Беотии в Фессалию. Все его заботы .сво-
дились к тому, чтобы обеспечить на будущее свободный проход
в Среднюю Грецию. Двигаясь через Фокиду, которая относилась
к нему недружелюбно, он захватил и разрушил укрепленное
предместье Гиамполя, а затем разрушил стены спартанской ко-
лонии Гераклеи Трахинской. При этом, , как пишет Ксенофонт,
«...он, очевидно, не боялся того, что пойдут войной на его владе-
ния, если этот проход будет открыт, но больше заботился о том,
чтобы кто-нибудь ре захватил Гераклеи, господствующей над
узким проходом, и таким образом мог ему помешать, если б он
вздумал пойти походом на Грецию» (Там же,. 27).
После этого похода в Беотию, где он выступил высшим ар-
битром в делах крупнейших соперников, Ясон находился в зени-
те славы и могущества. По верной в общем, но несколько вы-
сокопарной оценке Ксенофонта, он был могуществен как силь-
ный властитель, опиравшийся на сильное наемное войско, и как
законный таг Фессалии (Там же, 28)..
Его усиление стало беспокоить многих в самой Фессалии и
особенно за ее пределами: в Фивах, Афинах и Спарте. Поэтому
•когда Ясон был убит, его убийц, по сообщению Ксенофонта,
встречали в греческих городах с почетом, «из чего и обнаружи-
лось, что' эллины очень опасались, чтобы Ясон не стал над ними
. л____'
28 Большинство исследователей принимают версию Ксенофонта. Диодору
отдает предпочтение лйшь Дж. Бьюри [107, 596] .
121
.тираном».'(Там же, 32)’. Ясон погиб в начале Й70 г. до н. э. от
рук заговорщиков во время смотра ферской конницы. Из моти-
вов убийства античные авторы называют стремление знатных
юношей прославиться тираноубийцами (Диодор, XV, 60, 5),
месть за какое-то нанесенное тираном оскорбление (Валерий
Максим, IX, 10, 2) или же просто намерение его брата Полидо-
ра завладеть властью (Диодор, XV, 60, 5). Позднейшие исследо-
ватели предположили, что убийство Ясона было организовано
его противниками из Фив или Дельф, которые имели все осно-
вания опасаться возвышения Фессалии. Однако эта гипотеза
встретила серьезные возражения [162, 777; 174, 100]: убийство
объясняется обычным заговором враждебных тирании аристок-
ратов [80, 100].
Меньше всего могли выиграть от него фиванцы. При всех
перипетиях взаимоотношений между Беотией и Фессалией Ьни
оставались все же чаще дружественными или нейтральными. В
последовавших за убийством Ясона событиях Фессалия стала
гораздо дальше от дружественных отношений с Беотийским
.союзом, поэтому утверждение о причастности фиванцев к этому
заговору не кажется обоснованным. '
В результате последовавших за смертью Ясона нескольких
новых заговоров у власти в Ферах оказался племянник Ясона
Александр. Разыгрывая из себя мстителя и тираноборца, а на
самом деле стремясь к еще более безграничной власти, Алек-
сандр «зарекомендовал себя худшим тираном, какого когда-ли-
бо порождала греческая земля» (Ксен., Греч, истор., VI, 4, 35).
Он безжалостно расправлялся с действительными и мнимыми
противниками, с откровенным садизмом наслаждаясь мучения-
ми своих жертв. Если верить Плутарху, он «закапывал людей в
землю живыми, а иных приказывал обернуть в шкуру кабана
или медведя и, спустив на них охотничьих собак, развлекался,
глядя, как несчастных рвут на куски и закалывают копьями»
(Пелоп., XXIX).
Такая неоправданная жестокость имела для установившего-
ся режима самые печальные последствия. Повсюду в стране
усиливалось недовольство, возникали сообщества противников’
власти Александра, активизировали оппозиционное движение
отстраненные от власти Алевады в Лариссе. От фессалийского
союза отпадали многие города, против которых тиран был вы-,
нужден вести настоящие войны (Диодор, XV, 61, 2; Плутарх’,
Пелоп., XXVI). Обладая многочисленным и хорошо подготов-
ленным наемным войском, он беспощадно подавлял их. Поэто-
му некоторые фессалийские города решили искать поддержку
за пределами своей страны. Одни из них обратились за по>-
1мощью к Македонии, другие — к Фивам. И та и другие не за-
122
«медлили откликнуться на призывы, Надеясь таким образом йо-
дорвать опасное могущество ферских тиранов и. укрепить свое
влияние в Фессалии. Однако македонский царь Александр II
вскоре был вынужден вывести оттуда свои войска, так как в
самой Македонии начались смуты в связи с появлением нового
претендента на престол в лице Птолемея из Алора (Плутарх,
Пелоп., XXVI).
Фиванцы,- получив такой удобный предлог, отправили в Фес-
салию крупный отряд во главе с Пелопидом (Полибий, VIII,
35, 6; Диодор, XV, 67, 3; Плутарх, Пелоп., XXVI). Это произо-
шло, вероятнее всего, в 368 г. до н. э., как и вытекает из рас-
сказа Диодора, хотя некоторые исследователи датируют пер-'
вый поход в Фессалию 369 г. до н. э. [62, 38—39; 80, 116—111;
174, 134—135]. Действия Пелопида, однако, приняли несколько
неожиданный характер. Фиванцев призвали для того, чтобы за-
щитить фессалийские города от притеснений ферского тирана
Александра, а Пелопид выступил против македонян. Во-первых,
он изгнал македонский гарнизон из Лариссы, а во-вторых,
•двинулся вглубь Македонии, получив приглашение от обоих
претендентов на престол, т. е. от Александра II и его соперника.
Птолемея. Междоусобица в Македонии была, конечно', на руку
фиванцам, и они старались извлечь из этого конфликта как
можно больше пользы для себя. А нейтрализовав Македонию,
легче стало бы добиваться господства в Фессалии.
Законным правителем Македонии Пелопид признал Алек-
сандра II, за что тот был вынужден отказаться от притязаний
на Фессалию и вступить в союз с Фивами. Этот союз закреплял-
ся взятием в Фивы заложников из числа детей самых знатных
македонских семей, среди которых оказался и младший,брат
царя Филипп (Плутарх, Пелоп., XXVI). Будущий покоритель
•Греции, находясь в Фивах, стал ревностным поклонником Эпа-
минонда и. многое заимствовал из его военной тактики.
Временно усмирив претендентов на македонский престол,
Пелопид вернулся в Фессалию и приступил к «усмирению» фер-
ского тирана29. Он предложил Александру коренным образом
преобразовать отношения с подчиненными городами. Как счи-
тает Плутарх, Пелопид ««пытался изменить его нрав, превратив
из тирана в умеренного.и справедливого правителя» (Там же).
По всей вероятности, фиванцы требовали от Александра такой
же пробеотийской политики, какой придерживался до него Ясон.
Однако честолюбивый и своенравный Александр не шел ни на
какие компромиссы. Поэтому Пелопид прервал с ним переговоры
и решил обезопасить другими мерами, чтобы, покинув страну,
29 Именно в такой последовательности действия Пелопида изложены у
Диодора, тогда как у Плутарха они нелогично перепутаны.
123
быть уверенным,„что «избавил- фессалийцев от страха перед ти-
раном ^установил' между ними полное единодушие» (Там же).
Такой мерой стало появление нового союза фессалийских го-
родов, независимого от ферского тирана. Правда, дата образо-
вания его точно не выяснена, но в 361/60 г. до н. э. ом уже офи-
циально фигурирует в надписях [31, II, Ха 1471. Большинство
исследователей на основании многих косвенных данных связы-
вают возникновение фессалийской лиги, с походом Пелопида
[143, 231; 174, 134—1-35; 62, 39; 80, НО]. Кроме указания Плу-
тарха о том, что Пелопид привел фессалийцев к полному едино-
душию, о его причастности к созданию союза говорит выраже-.
ние Диодора, что полководец устроил дела в Фессалии «с вы-
годой для беотийцев» (XV, 67).
Во гла.ве нового- союза стоял уже не таг, титул которого вну-
шал страх фессалийцам, а. ежегодно избиравшийся архонт [62,
40]. Законодательная власть принадлежала здесь, как и в Бео-
тийском союзе, народному собранию, в работе которого имели
право участвовать все 'Полноправные фессалийские граждане
[62, 43; 138, 41; 143, 219].
Таким образом, распад Ферско-фессалийской державы был
узаконен принятием псефизм новым органом (Демосфен, 1-я
Олинф., 22; 2-я Олинф., 11; Эсхин, Против Ктесиф., 161). Но си-
лы ферского тирана Александра не были еще окончательно по-
дорваны, поэтому после ухода из Фессалии отряда Пелопида .
он снова начал теснить те города, которые не хотели ему подчи-
няться. Эти города вновь попросили защиты у Фив. Руководи-
тели Беотийского союза переоценили, успехи, достигнутые Пело-
пидом во- время предыдущего похода, и посчитали, что Алек-
сандр будет безропотно выполнять их волю. Кроме того, какие-
то- внутренние неурядицы не дали возможности фиванцам соб-
рать войско' для нового похода, в Фессалию. Туда отправились
полководцы Пелопид и Исмений без войска, надеясь, очевидно,
своим появлением усмирить тирана«. Дипломатическая миссия
Пелопида добилась на первых порах больших успехов: Алек-
сандр обещал оставить членов новой лиги в покое. В это время
из Македонии к Пелопиду прибыли, послы, которые известили
его об убийстве царя Александра II и просили отомстить Птоле-
мею и новому претенденту Павсанию за смерть царя.
Этот инцидент получил уже широкий резонанс в Греции, и
Афины решили воспользоваться междоусобицей, поддержав
Павсания. На Помощь ему был послан отряд под командовани-
ем известного полководца Ификрата. Поэтому перед Пелопи-
дом стояла теперь задача не только- отомстить за убитого союз-
ника, но и противодействовать проникновению в Македонию
афинян. Без войска выполнить ее было- невозможно. Пришлось
вербовать в Фессалии, наемников, с которыми Пелопид и Исме-
ш •
ний направились на север. Этот поход стал одним из. наглядных
примеров того, жакую опасность таит в себе использование на-.
емников: они. служили тому, кто' больше им заплатит» Птолемей
подкупил наемников из войска Пелопида, и. те перешли на' его
сторону в самый решающий момент .(Плутарх, Пелоп., XXVII).'
Очутившись без войска, фиванский полководец пошел на уступ-,
ки: Птолемей остался правителем'Македонии, но не как царь, а
как регент при малолетних братьях Александра II. При этом он
заверил Пелопида, что будет считать «всех врагов фиванцев
своими врагами, а всех их.друзей — союзниками» (Там же). В
знак верности этим условиям Птолемей, дал новых заложни-
ков — своего сына и пятьдесят приближенных..- В создавшихся
условиях большего, добиться фиванцы уже просто не смогли бы.
Возвращаясь из. Македонии, Пелопид решил проучить изме-
нивших ему фессалийских наемников. Имущество, жены и дети
этих профессиональных воинов оставались, в лагере, у города
Фарсала. Пелопид с небольшим отрядом преданных ему фесса-
лийцев попытался захватить этот лагерь, но неожиданно натк-
нулся здесь на войско ферского .тирана. . К этому времени пра-
витель Фер снова напал прибирать к своим рукам-фессалийские
города. Встретив слабый отряд Пелопида й Исмения, Александр
ие стал обращать внимания на’их протесты,, а затем даже зак-
лючил фиванцев под стражу (Полибий, VIII; 35, 6; Плутарх,
Пелоп., XXVII; Павсаний, IX, 15, 1; Непот, Пелоп., 5)..
Этот акт произвола по отношению к вождям.фиванской де-
мократии заставил фиванцев действовать более решительно.
Немедленно было собрано- большое войско (8 тысяч гоплитов и
600 всадников) и’под командованием беотархов Клеомена иТн-
пата направлено в Фессйлию (Диодор, XV, 71),. Однако Алек-
сандр тоже навербовал себе многочисленное войско-и в коннице
намного.превосходил беотийцев. Прибавляло, ему уверенности
. и соглашение с Афинами, которые все. активнее противодей-ство:-
валн усилению Беотийского союза, на севере. Для этого афиня-
не предлагали, даже использовать- прибывшие от Дионцсия Си-
ракузского отряды наемников (Коен., Греи, истор., VII, -1, 28).
Вскоре между Афинами и Александром Ферским ..возник дого-
вор, согласно которому афиняне обязались оказать тирану во-
енную помощь. [31, II, № 147]. Она выразилась в том, что к бе-
регам. Фессалии были отправлены флот из .30 кораблей- и тыся-
ча воинов под командованием Автокла. Об участии афинского
войска в боевых- действиях в источниках нет сведений; ..но- оно,
несомненно, оказало влияние на. всю обстановку.
Некоторые фессалийские города, боясь последующей распра-
вы, переходили на сторону Александра (Диодор, XV, 71, 3).
Ферский тиран воспрял духом при известии об этих событиях.
На беотийцев же все это подействовало деморализующе. Оче-
.. 125
видно, беотархи Клеомен и Гипат оказались не очень опытны-
ми полководцами и стали терпеть одно .поражение за другим. К
боевым неудачам вскоре прибавились еще трудности со снаб-
жением людей- продовольствием. Беотийское войско беспоря-
дочно отступало, а Александр упорно его преследовал и нано-
сил ощутимые удары. Видя неспособность беотархов хотя бы
сохранить войско, Эпаминонд, участвовавший в походе с самого
начала как рядовой воин, взял руководство в свои руки (Непот,
Эпам., 7). Только благодаря его находчивости и мужеству бео-
тийское войско избежало полного разгрома (Плутарх, Пелоп.,
XXVIII; Павсаний, IX, 15, 1).
Окрыленный этим успехом, Александр Ферский еще .настой-
чивее развернул борьбу за объединение Фессалии, жестоко рас-
правляясь с самыми непокорными городами. Число недоволь-
ных его политикой не уменьшалось. Даже при дворе тирана бы-
ли силы, готовые помогать Фивам. И Пелопид, живший в. Ферах
как заложник, продолжал агитацию против жестокого самоду-
ра. ! ; 1 i 5j !1 |
В следующем, 367 г. до н. э. фиванцы предприняли новый по-
ход в Фессалию, ибо смириться с поражением предыдущего го-
да было невозможно. Ведь это означало бы потерять всякое •
•влияние на фессалийские дела и оставить одного из лучших
полководцев на произвол тирана. На этот раз беотийское войско
•выступило под командованием Эпаминонда. На его действиях
сказалась тревога за судьбу плененных Пелопида и Немения,
над которыми тиран мог в любую минуту учинить расправу, а
также слабая поддержка со> стороны так называемых свобод-
ных фессалийцев, которые, очевидно, просто выжидали, на чьей
же стороне будет окончательная победа. Они боялись и тирании
Александра, и его мести за выступление на- стороне беотийцев.
Поэтому Эпаминонд повел очень осторожную политику, ста-
раясь склонить тирана к переговорам. В конце концов ему это
удалось сделать без активных военных действий. Эпаминонду
сдался, вероятно, только город Фарсал, который и спустя два
года фигурировал еще как свободный от власти Александра
(Плутарх, Пелоп., XXXII). По условиям перемирия Пелопид и
Исмений освобождались из плена, Фарсал оставался независи-
мым [80, 113], однако остальные владения тирана сохранялись
за ним, как и его право свободы действий в Фессалии (Диодор,
XV, 75, 2).
После этого беотийцы на некоторое время оставили север-
ный театр военных действий. Больших успехов ни в Фессалии,-
ни в Македонии они не добились. Борьба на два фронта — на
юге и на севере — требовала очень значительных людских и
финансовых затрат. Тем более что на севере фессалийцы и мц-
126
кедоняне находились на пути этнической консолидации, а пос-
тороннее вмешательство только задерживало этот процесс. Оче-
видно, фиванские предводители, и не считали северное направ-
ление своей политики главным, поэтому после первых неудач
решили, здесь отступить.
А Александр Ферский торжествовал победу. Она. дала ему
право и возможность подчинить себе окраинные области Маг-
несин и фтиотидской Ахайи, где были вскоре поставлены его
гарнизоны. Продолжал он наступление и на города центральной
Фессалии, которые вновь'попросили защиты -в Фивах. Там к
3'64 Г. до н.э. сложилась нестабильная обстановка. Утвердить ге-
гемонию с помощью персидского царя фиванцам не удалось. Со
Спартой борьба тоже не приносила окончательной победы. Вну-
три фиванской демократии обострилась борьба между ее ради-
кальным и умеренным направлениями. Беотийский союз уже
приступил к созданию мощного флота, для которого был нужен
хороший лес. Такой лес можно было получить в Фессалии или
Македонии, но для этого требовалось укрепить там и свое поли-
тическое влияние.
Последнее неудачное выступление против ферского тирана
и останавливало, и подталкивало фиванцев на новый поход. Се-
митысячное войско под командованием Пелопида было уже го-
тово отправиться в Фессалию, «О’ тут произошло солнечное зат-
мение (13 июля 364 г. до н. э.). Среди фиванских политиков бы-
ли, наверное, противники похода в Фессалию и усиления Пело-
пида. Они воспользовались затмением для агитации против
этой затеи, предвещая ее неблагоприятный исход (Плутарх, Пе-
лоп., XXXI). Фиванскими властями поход был отложен.
Но Пелопид, очевидно!, усмотрел в этой отсрочке определен-
ный выпад против себя и не согласился с этим решением. Он
набрал себе 300 добровольцев-всадников, какое-то число наем-
ников-чужеземцев и «тронулся с нй,ми в путь, вопреки как сове-
там прорицателей, так и к неодобрению остальных, сограждан»
(Там же). В качестве основного мотива его действий Плутарх
называет гнев на Александра и стремление показать «всем гре-
кам, что одни только фив'анцы выступают на защиту попавших
под пяту тирана и расторгают узы насильственной и противоза-
конной власти в Элладе» (Там же). Эту версию поддерживает
Э. Д. Фролов, который пишет: «Горя желанием отомстить фер-
скому тирану за прошлые унижения, он (Пелопид. — В. К.) не
пожелал терять времени, но< самолично, без гражданского опол-
чения, всего лишь с 300 всадниками-волонтерами и небольшим
отрядом наемников двинулся в Фессалию» [80, 114]. Правда, он
называет в качестве еще одного мотива надежду на то, что
среди фессалийцев, даже среди родственников Александра, есть
127
много противников тиранического режима;. Кроме этих субъек-
тивных моментов в поход толкали и объективные Политические
условия, логика и азарт военного противостояния крупнейших
греческих государств и союзов.
Прибыв в Фарсал, который лежал на пути к Ферам, Пело-
пид присоединил к своему отряду фессалийцев, не желавших
подчиняться Александру. Но уверенность в массовой поддержке
не оправдалась: основная их часть осталась верной тирану. Бес-
почвенным оказался и расчет на дворцовые интриги: для этого
еще. не созрели условия. Тем не менее. Пелопид без колебаний
новел свое пополненное войско на резиденцию Александра, ко-
торый с большим ополчением и отрядами наёмников двинулся
навстречу фиванцам. В местечке под названием Киноскефалы
войска встретились. Описание последней битвы Пелопида мы
находим у Плутарха, но полностью доверять ему не можем, ибо
здесь дается идеализированный портрет полководца и безуко-
ризненными выглядят все его действия.
Начало сражения” принесло! успех Александру, который за-
нял господствующие высоты и умело отразил первые атаки фи-
ванцев и их союзников. Тогда-то Пелопид и решил личным при-
мером воодушевить воинов, встав в передовую линию. Но и с
его участием две или три атаки на холмы' оказались безуспеш-
ными (Там же, XXXII). Только умелый маневр конни-
цы опас положение и позволил Пелопиду овладеть холмами.
Этот тактический перевес еще не означал коренного перелома
сражения. Пелопид надеялся сломить сопротивление вражеско-
го войска убийством его предводителя, т. е. поединком с Алек-
сандром; Плутарх так описывает последние минуты--жизни Пе-
лопида:. «Заметив Александра па правом фланге... он ие 1мог уси-
лием рассудка сдержать гнев, но распаленный этим зрелищем,
забыв в порыве ярости и 0 себе самом, и об управлении битвой,
вырвался далеко вперед и громким криком принялся вызывать
тирана на поединок. Но Александр не принял вызова и даже
не остался на прежнем месте — он убежал к своим телохрани-
телям и укрылся среди них. Передний'ряд наемников был смят
Пелопидом в рукопашной схватке, иные подучили смертельные
раны, большинство же, держась.в отдалении, до тех пор метали
в него копья, цока... он не пал» (Там же) .
Дальше Плутарх сообщает, что воины Пелопида разгромили
противника, «усеяв округу трупами более трех тысяч павших»,
т. е. считает победу фиванцев несомненной. Современные иссле-
дователи тоже говорят о «решительном успехе» и «победе»*Пе-
лопнда [80, 114; 174, 149]. Однако полной победой результат
сражения: при КиноСкефалах для беотийцев lie был. И дело не
только в том, что победители якобы не сумели воспользоваться
128
своим успехом из-за гибели предводителя [80, 114]. Скорее все-
го, и самого успеха не было. Отчаянные действия полководца
явно свидетельствуют О' его стремлении переломить ход сраже-
ния (при успешном развитии битвы командующему незачем
бросаться в атаку в первых рядах) или хотя бы уйти от позора
очередной неудачи. Все эти события показали, что борьба с
ферски-м тираном еще не закончена и для утверждения здесь
фиванской гегемонии требуются более значительные силы.
В том же 364 г. до н. э. основное беотийское войско численно-
стью около' 8 тысяч человек под командованием беотархов Ма-
лекида и Диогитона вторглось в Фессалию и повело наступле-
ние на Феры (Там же, XXXV). Выступивший навстречу Алек-
сандр был разбит и вынужден принять продиктованный ему мир.
Он отказывался от притязаний на фессалийские города, владе-
ния его ограничивались Ферами с гаванью в Пагасах. Захват
ценные земли магнесийцев и фтиотидских ахейцев то-же осво-
бождались от гарнизонов Александра (Там же) и« попадали в
зависимость от Фив (Диодор, XV, 80, 4). Да и сам ферский ти-
ран связывался клятвой быть верным союзником фиванцев и
«по их приказу идти против любого врага, куда бы они его ни
повели» (Плутарх, Пелоп., XXXV). Подтверждением последне-
го условия может служить тот факт, что в 362 г. до н. э. во вре-
мя последнего похода Эпаминонда в Пелопоннес под его коман-
дованием находились отряды фессалийцев, присланные незави-
симыми городами и Александром (Ксен., Греч, истор.,
VII, 5, 4).
Результаты этого соглашения, конечно, можно расценивать
как крупный успех Беотийского союза в его экспансии, на север.
Он был достигнут ценой больших потерь и в конечном счете, на-
верное, не сумел окупить их. Политический эффект многолет-
ней борьбы беотийцев за Фессалию Э. Д. Фролов оценивает сле-
дующим образом: «... мир 364 г. свел ферского тирана на поло-
жение фиванского вассала. Очевидно-, фиванцы не уничтожили
его совершенно лишь потому, что рассчитывали иметь в нем пу-
гало для устрашения остальных фессалийцев с тем, чтобы они
по-прежнему оставались прикованы к беотийской колеснице»
[80, 115]. В основном эта оценка соответствует характеру уста-
новившихся взаимоотношений между Беотийским союзом и Фес-
салией к исходу 60-х гг. IV в. до н. э. Можно-, вероятно, возра-
жать только1 относительно- правомерности употребления отдель-
ных терминов типа «вассал», «пугало» для той эпохи и для того
положения, но суть их близка к истине.
Преобладающее влияние беотийцев в Фессалии продолжай
лось до 357 г. до- н. э., когда там стали усиливаться Афины [80,
120]. Претендовали на эти земли фокидские тираны (Диодор,
129
XVI, 25, 2; Юстин, VIII, 1, 12), и наконец, македонский ца-рь
Филипп II подчинил к 343 г. до н. э. .всю Фессалию (Диодор,
XVI,. 69, 8). Беотийцы уже не могли помешать укреплению по-
зиций нового гегемона Эллады в этом регионе.
Глава VII
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ В СВЯЩЕННЫХ ВОЙНАХ
Под именем Священных в историю Древней Греции вошло
несколько междоусобных войн греческих полисов, причиной или,
вернее, поводом для которых служили распри религиозных ам-
фиктионий. Самыми значительными из них стали 3-я, 4-я и 5-я
Священные войны, разразившиеся в середине IV в. до н. э. на
территории Средней Греции. Но втянутыми в них оказались и
государства, расположенные в других частях Балканского полу-
острова: Македония, Спарта и др. Эти.войны явились важной
вехой в истории многих греческих государств и Эллады в целом.
Хотя нас интересует в основном роль в них Беотийского сою-
за, начать необходимо с краткого экскурса в историю соседней с
Беотией области — Фокиды и города Дельфы с его знаменитым
храмом.
Фокида, как и Фессалия, с древнейших времен отставала в
своем социально-экономическом и политическом развитии от пе-
редовых областей Эллады. Причиной тому были менее благопри-
ятные природные условия (суровая гористая местность), затруд-
ненность сношений с соседними областями, а также внешнепо-
литические факторы. Находясь между фессалийцами и беотийца-
ми, фокидяне часто становились объектом экспансии со стороны
этих более могущественных соседей.
Примерно с VII в. до н. э. святилище Аполлона в Дельфах
приобретает характер, общегреческого и превращается в центр
так называемой Пилейско-Дельфийской амфиктионии. Вначале
она включала 12 общин Средней Греции и Фессалии, впоследст-
вии состав амфиктионии часто, менялся. Во главе этой религиоз-
ной организации был совет, представляющий каждую общину.
Во взаимоотношениях между ее членами устанавливались не-
которые общие правила. Например, запрещалось во время войн
отрезать противника от источников . воды, до основания разру-
шать побежденные города. Кроме того, эта амфиктиония (кроме
Дельфийской существовали еще.Делосская, Калаврийская и др.)
организовывала общегреческие религиозные и спортивные пра-
зднества, известные под названиехМ Пифийских игр, которые про-
водились регулярно один раз в четыре года.
130
В процессе борьбы с фессалийцами, издавна претендовавши-
ми. на земли Фокиды, древний племенной союз фокидян транс-
формировался в сод>з автономных городов-государств. Наличие
его доказывается чеканкой монеты с общефокидской легендой
со второй половины VI в. до н. э. [26, 14; 28, 338],. В IV в. до н. э.
в нем насчитывалось 22 полиса (Демосфен, О преступи, посол.,
123; Павсаний, X, 3, 1). Высшим органом власти было народное
собрание, которое обсуждало вопросы войны и мира (Диодор,
XVI, 23, 4; Павсаний, X, 2, 2), избирало и смещало должностных
лиц (Диодор, XVI, 23, 6). При необходимости формировалось
союзное войско под командованием двух или трех стратегов
(Павсаний, X, 1, 8), которые избирались, вероятно, не только на
время войны [80, 129]. Суть и особенности этого союза Э. Д. Фро-
лов выразил в следующих словах: «Фокидский союз, как и про-
чие этнико-политические объединения раннего времени, носил
характер постоянного, но главным образом внешнего военно-по-
литического содружества, призванного служить, целям коллек-
тивной обороны или наступления родственных полисов, каждый
из которых сохранял полную внутреннюю и весьма значитель-
ную внешнюю автономию» [80, 129J.
Дельфы никогда .не входили в состав Фокидского союза, и за
подчинение их своему влиянию боролись многие общины. Эти
конфликты и получили название Священных войн. Первая из них
оказалась самой продолжительной. Она происходила с конца
VII в. до 80-х гг. VI в. до н. э. Тогда амфиктиоиия выступила
против Крисы, которая пыталась поставить под контроль палом-
ников, .прибывающих морским путем в Дельфийское святилище
[40, 215]. После десятилетней осады Криса была взята и разру-
шена (Там же, 7, 4), ее земли объявлены «священными». Запре-
щалось обрабатывать их под страхом сурового наказания (Эс7
хин, Против Ктесиф., 107; Павсаний, X, 37,5). Причем запрет был
установлен не в интересах самих дельфийцев, а, скорее всего, ио
инициативе других участников войны из-за боязни усиления
Дельф как аграрного полиса [40, 220]. Результаты 1-й Священ-
ной войны в значительной степени предопределили дальнейшую
судьбу Дельф как независимого религиозного и культурного
центра Эллады. . Но посягательства на эту независимость пред-
принимались и в дальнейшем.
В середине V в. до и. э. в ходе Малой Пелопоннесской войны
Дельфийский храм стал объектом борьбы между Спартой и Афи-
нами. В Дельфах попеременно побывали и спартанские, и афип-
ские войска, передававшие храм в руки то дельфийцев,. то фокп-
дян (Фукидид, I, 112, 5; Плутарх, Перикл, XXI;. Страбон, IX, 3,
15). После поражения афинян при Короиее их влияние в Фокп-
131
№ и Дельфах резкоуменыпилось, а Спарты, наоборот, возросло.
Этот этап борьбы за подчинение Дельфийского храма получил
название 2-й Священной войны. Ее основным результатом яви-
лось восстановление статус-кво.
В фокидских городах превосходство всегда было на стороне
олигархических слоев, поэтому во внешней политике они чаще
всего поддерживали Спарту. Так было во время Пелопоннесской
войны (Фукидид, II, 9, 2; V, 64, 4; VIII, 3, 2; Диодор, XII, 42, 4)
и в войнах начала IV в. до н. э. Достаточно напомнить, что спар-
танское войско Клеомброта в 371 г. до н. э. двинулось к Левкт-
рам из Фокиды, где оно залечивало раны от предыдущих сраже-
ний с беотийцами и набиралось сил для новых (Ксен., Греч,
истор., VI, 4, 2).
Победа беотийцев при Левктрах освободила Среднюю.Гре-
цию от спартанского засилья и оставила фокидян без поддержки
старого патрона. Не видя другого выхода, они были вынуждены
вступить в союз с Фивами (Ксен., Греч, истор., VI, 5, 23; Диодор,
XV, 57, 1). «Это означало не только смену патрона, но и вообще
крутой поворот в судьбе Фокиды, ибо в отличие от прежних со-
юзных отношений с Афинами или Спартой этот новый союз с
державой, расположенной в непосредственной близости и испол-
ненной агрессивных устремлений, грозил лишить фокидян какой
бы то ни было самостоятельности» [80, 130]. Дальнейший ход со-
бытий подтвердил не только стремление беотийцев поставить
под жесткий контроль западных соседей, но и желание самих
фокидян отстаивать свою самостоятельность. В этом плане ста-
новится вполне понятным инцидент 362 г. до н. э., когда во вре?
мя похода беотийцев в Пелопоннес фокидяне отказались помо-
гать под тем предлогом, что условиями договора они обязаны
выставить войско только для защиты Беотии (Ксен., Греч, истор.,
VII, 5, 4). Занятые борьбой со Спартой, фиванские предводители
не решились тогда применить какие-либо санкции к строптивым
союзникам, но впоследствии использовали этот-демарш как по-
вод для открытого вмешательства в дела Фокиды. Инцидент в
какой-то степени стал прелюдией 3-й Священной войны.
Сложные отношения складывались и между членами Фокид-
ского союза, с одной стороны, и Дельфами — с другой. Вопреки
мнению некоторых исследователей [80, 132], профокидская груп-
па в Дельфах была в меньшинстве. Все дошедшие до нас пись-
менные источники донесли сведения о борьбе дельфийцев про-
тив притязаний фокидян на их город [156, 97]. Беотийцы умели
воспользоваться этими противоречиями в своих интересах. Од-
ним из таких эпизодов стал «мятеж» 363 г. до н. э. в Дельфах.
Сохранилась лишь одна надпись из Афин об исходе этого «мя-
тежа», согласно которой группа дельфийских изгнанников во
1.32
главе с Астикратом получила убежище в Афинах и удостоилась
там ряда привилегий. Исследователи предложили следующую
’предысторию этого события. Фиванцы, прибравшие руководство
амфиктионии к рукам после битвы при Левктрах, попытались
провести какое-то антифокидское решение. Группировка Астик-
рата воспротивилась этому и была изгнана из Дельф. Фиванцы
за усмирение «мятежа» получили дополнительные привилегии в
виде права обращаться к оракулу непосредственно после дель-
фийцев [150, 95 — 961.
По истории Дельф очень мало документальных источников,
но и отрывочные сведения говорят о нестабильности положения
в период общего кризиса полиса. Здесь наблюдались те же со-
циально-политические противоречия и стояли те же проблемы,
что и в остальном греческом мире: долговой вопрос, ослабление
традиционной морали, засорение гражданского коллектива, по-
литическая пассивность, борьба политических группировок, соп-
ровождавшаяся изгнаниями и конфискацией имущества [150,
92].
Политическая нестабильность в Элладе еще больше усили-
лась после битвы при Мантинее. Беотийцы, исчерпав все возмож-
ности закрепить гегемонию силой оружия, стали использовать
для этого все имеющиеся средства, в частности свое влияние в
Дельфийской амфиктионии. Они добились принятия Советом
амфиктионии решения о наказании спартанцев штрафом в
500 талантов за захват Кадмеи в мирное время в 382 г. до н. э.
(Диодор, XVI, 23, 2; 29, 2). Датировка этой акции не совсем оп-
ределенна. Э. Д. Фролов относит ее ко времени изгнания Астик-
рата, т. е. к 363 г. до н. э. [80, 1321. Но вероятнее всего это прои-
зошло после Мантинейского сражения и стоит в одном ряду с
другими событиями, непосредственно связанными с началом но-
вой Священной войны.
Вскоре после этого последовало решение Совета амфиктио-
нии о наказании нескольких руководителей Фокидского союза
за незаконную разработку священных земель (Исократ, Фи-
липп, 53; Диодор, XVI, 23, 1; Павсаний, X, 2, 1; Юстин, VIII, 1,
1). Причем остается неизвестным, о каких землях идет речь.
Указание Диодора на окрестности Кирры (Крисы) подвергается
сомнению ввиду значительной удаленности этой территории от
основных центров Фокиды [80, 132]. Инициаторами обвинения
были опять-таки фиванцы или фессалийцы, державшиеся в это
время пробеотийской ориентации. Оно явилось своеобразной
местью за отказ фокидян участвовать в походе на Спарту под
руководством Эпаминонда. «Святотатцы» были приговорены к
огромному штрафу под угрозой конфискации всего имущества в
133
пользу храмовой казны ’(Эсхин, О преступи, посол., 117; Диодор,
XVI, 32, 3).
* Это вызвало широкое недовольство среди фокидян. Оппози-
ционное движение возглавили Филомел и Ономарх. Последний
был давно уже известен как ярый противник фиванцев, воевав-
ший против них в 374 г. до н. э. [142,-397], руководя обороной.
Элатеи. Не удивительно, что он оказался в числе первых обви-
ненным в святотатстве.
В общем собрании фокидян выступил Филомел с резкой-кри-
тикой решения Совета амфиктионии. Его поддержал Ономарх.
Они постарались разжечь страсти, и решение Совета было приз-
нано несправедливым. Для подготовки к отражению возможного
военного нападения и восстановления особых прав фокидян в
амфиктионии был избран стратег-автократор, которым и стал
Филомел (Диодор, XVI, 23, 4; Павсаний, X, 2, 2). Таким образом,
народное собрание фокидян проголосовало за войну и открыло
путь для личной власти Филомела. Для этого шага были ’уже
готовы и объективные, и субъективные предпосылки. ; Весь ход
политического развития и конкретная ситуация середины 50-х гг.
IV-в. до н. э. -вынуждали фокидян или бросить вызов врагам, или
смириться с неизбежной гибелью суверенной общины [80, 134].
Филомел, получив неограниченную власть, вступил в перего-
воры со спартанским царем Архидамом и добился от него фи-
нансовой помощи в размере 15 талантов. Добавив еще столько
же своих денег, он навербовал первый отряд наемников. В вой-
ско была призвана основная масса боеспособных граждан (Дио-
дор, XVI, 24, 1 — 2). С этими силами летом 356 г. до н. э. Фило-
мел двинулся на Дельфы и захватил их. Так началась очередная,
3-я Священная война.
Первыми на защиту храма Аполлона выступили локры, но
сразу же были разбиты. Тогда они обратились в Фивы, где их
просьба встретила глубокое понимание. . В Локриду немедленно
прибыл фиванский отряд для защиты ее от вероятного вторже-
ния войск Филомела.
Чтобы рассеять предубеждение против своих действий и рас-
колоть единый строй членов амфиктионии, Филомел разослал по
многим греческим городам послов, которые разъясняли полити-
ку фокидян и гарантировали неприкосновенность священной каз-
ны. Такие послы прибыли и в Фивы, но здесь, как и в других дру-
жественных Фивам городах, их объяснения, не были приняты.
Зато в Афинах, Спарте и Коринфе их выступления встретили со-
чувственно (Диодор, XVI, 28, 4 — 29, 4).
В ходе дальнейшей подготовки к войне Филомел не остано-
вился перед, конфискацией храмовой казны. Хотя это дело было
обставлено как временный заем, всем стала понятной подоплека
134
данного шага. Фиванцы и их союзники снова обвинили фокидян
в святотатстве. На состоявшейся осенью 356 г. до н. э. сессии
амфиктионов Фокидскому союзу была официально ооъявлена
война за посягательство на казну храма Аполлона (Там же, 2о,
1; 28, 3). Это решение было принято большинством голосов:
вместе с фиванцами за него голосовали фессалийцы, дорийцы у
Эты, магнеты, фтиотидские ахейцы, долопы, энианы, т. е. в ос-
новном мелкие общины Средней Греции. Крупные государства
(Афины, Спарта, Коринф) выступили за оправдание фокидян, и
это ставило под сомнение успех карательной войны против Фи-
ломела.
Военные действия продолжились летом 355 г. до н. э. Фило-
мел использовал предоставленную ему передышку для усиления
войска. Ему удалось навербовать около 10 тысяч наемников, с
которыми он и двинулся против локров. Внезапное вторжение в
Локриду оказалось для фокидян сначала довольно успешным:
локры и помогавшие им беотийцы и фессалийцы были рассеяны.
Но вскоре подошли главные силы беотийцев, и численный пере-
вес оказался уже у них. По сообщению Диодора, на их стороне
было 13 тысяч пехотинцев (Там же, 2). Но эта цифра, скорее
всего, относится ко всем союзникам, а не только к беотийцам
[80, 141; 95, III, 1, 250].
Филомел начал маневрировать с целью избежать решитель-
ного сражения в невыгодных для него условиях, но во время этих
маневров очутился в безвыходном положении и был вынужден
вступить в битву. Беотийцы наголову разбили фокидян и подо-
спевших им на помощь пелопоннесских ахейцев. Филомел, спа-
саясь от позора, бросился со скалы в пропасть (Диодор, XVI, 25,
2; 30, 3 — 31, 5; Павсаний, X, 2, 4). Но и у победителей потери
были очень велики, поэтому они сразу прекратили преследование
отступающего противника. Наступление на Фокиду задержа-
лось, очевидно, и из-за того, что Афины и Спарта открыто зая-
вили о поддержке фокидян.
Сражение, произошедшее в Локриде у города Неона, не сло-
мило решимости фокидских правителей (во главе союза теперь
встали Ономарх и его брат Фаилл) освободиться от зависимости
амфиктионии. Сделав новый «заем» у Дельфийского храма, Оно-
марх набрал войско, по численности вдвое превосходящее преж-
нее (Диодор, XVI, 35, 4). Летом 354 г. до н. э. он предпринял но-
вое наступление на северных локров и. фессалийцев. И на этот
раз успех вначале сопутствовал ему: он занял Фермопильский
проход, разорил Дориду и вывел из войны локров и 'фессалий-
цев. Затем последовало вторжение в Беотию. Фокидянам уда-
лось захватить Орхомен и вернуть туда уцелевших от разгрома
135
363 г. до и. э. жителей (Там же, 79, 3). Воодушевленный этими
успехами Ономарх повел войско на Херонего, но здесь его встре-
тил сильный отряд беотийцев. Вероятно, под командованием
Ономарха было не все 20-тысячное войско, часть его сражалась
в Фессалии против отрядов Филиппа II. Поэтому под Херонеей
беотийцы заставили фокидян отступить [80, 147]. Эта неудача
.не помешала фокидскому стратегу, противостоять македонскому
царю и одержать над ним несколько побед (Полибий, IX, 33, 4).
Беотийцам приходилось теперь обороняться от ежегодных
вторжений фокидян. В 353 г. до и. э. Ономарх занял второй круп-
ный город западной Беотии — Коронею. Борьба за нее была дли-
тельной и кровопролитной. Среди жителей самой Коронеи оказа-
лось немало таких, которые готовы были добровольно признать
власть Ономарха. Они-то и открыли фокидянам ворота крепости
(Диодор, XVI, 35, 3). Но и после этого сражение продолжилось
в нижнем городе. В конце концов Ономарху удалось сломить
сопротивление защитников Коронеи благодаря численному пре-
восходству его войска. Коронея и Орхомен вышли из Беотийско-
го союза и объявили о своей автономии. Во главе каждого из
этих городов встали люди, угодные Ономарху. В том же году
фокидяне захватили небольшие селения западной Беотии Корсии
и Тильфоссей (Демосфен, О преступи, посол., 141; Диодор, XVI,
58, 1).
Беотийский союз попал в трудное положение. Все основные
его союзники или были разбиты, или не имели средств для про-
должения войны. Ономарх контролировал большую часть за-
падной Беотии, Фессалию и Локриду. Афины, Спарта и Коринф
оказывали моральную, а иногда и материальную помощь фо-
кидской тирании..Казалось, что в Греции возникла новая сила,
перед которой не устоят старые полисы и союзы. Однако эта си-
ла зарождалась не только в их лице, но и в лице македонян. Фи-
липп II тоже давно стремился установить свою гегемонию в
Средней Греции. Священная война дала ему прекрасный шанс
проявить себя и постепенно осуществлять свои задачи.
Восстановив боеспособность войска после поражения 354 г.
до н. э., македонский царь на следующий год снова вторгся в
Фессалию. Встреча с Ономархом произошла на Крокусовом по-
ле (у западного побережья Пагасейского залива). Благодаря
многократному превосходству конницы Филиппа II победа оста-
лась за ним, многие фокидские наемники погибли на поле сра-
жения, а остальные (около 3 тысяч) были сброшены победите-
лями в море как святотатцы. Тело павшего в сражении Ономар-
ха царь приказал распять на кресте (Диодор, XVI, 35, 3; Юстин,
VIII, 2,3).
136
Беотийцы решили воспользоваться разгромом фокидян и, по
крайней мере, вернуть те города Беотии, в которых стояли гар-
низоны Ономарха. Сразу же по получении известий о событиях
на Крокусовом поле фиванцы повели наступление против фоки-
дян, во главе которых теперь стоял брат Ономарха Фаилл. Это
был, Очевидно, Молодой И неопытный полководец. Беотийское
войско нанесло ему несколько поражений: у Орхомена, у Кефиса,
под Коронеей (Диодор, XVI, 37, 5). Общие потери согласно
сообщению Диодора составили у Фаилла не менее 1,5 тысячи че-
ловек. Однако беотийцам так и не удалось освободить свои горо-
да. Вероятно, позднейшие рассказы о крупных победах над фо-
кидянами сильно преувеличены. Дело складывалось таким обра-
зом, что ни одна из сторон не имела решающего перевеса, и вой-
на приняла затяжной характер. Все действия ограничивались от-
дельными походами не ради окончательной победы, а ради гра-
бежа.
Летом 352 г. до н. э. силы Беотийского союза оказались раз-
общенными на два театра военных действий. В Пелопоннесе воз-
никла реальная угроза Мегалополю и некоторым другим союз-
ным с Фивами городам со стороны Спарты, которая начала про-
тив них войну, полагая, что беотийцы надолго увязли в конфлик-
те с фокидянами. Туда была отправлена часть войска под коман-
дованием беотарха Кефисиона (Диодор, XVI, 34, 3; 39, 1 — 7;
Павсаний, VIII,-27, 9). Серьезных сражений этому отряду вести
не пришлось, и к осени он вернулся на родину. Но отвлечением
значительных сил беотийцев (в отряде Кефисиона насчитыва-
лось около 4,5 тысячи воинов) воспользовался Фаилл, который
без стеснения и формального оформления «займов» расходовал
храмовую казну для вербовки наемников. Набрав их в достаточ-
ном, по его мнению, количестве, он двинул их снова в Локриду и
осадил важную крепость Нарик. Чтобы отвлечь его силы, беотий-
цы вторглись в Фокиду и стали опустошать ее земли (Диодор,
XVI, 38, 1). Фаилл попытался помешать этому, но потерпел по-
ражение у местечка Абы. Беотийцы, уверенные .в неспособности
Фаилла противостоять им, без особых предосторожностей отпра-
вились в Локриду, чтобы выручить осажденный Нарик. На пол-
пути к Нарику их нагнал Фаилл и, разбив в сражении, заставил
отказаться от продолжения похода. Локрида полностью оказа-
лась в сфере влияния фокидских правителей (Там же, 2 — 5).
Для Беотийского союза подобный поворот событий был явно1
нежелателен, поэтому он не думал мириться с таким . исходом
войны и предпринимал все новые и новые попытки повернуть те-
чение событий в свою пользу. Но и в следующем году добиться
желаемых изменений беотийцам не удалось. Военные действия
сосредоточились в западных районах Беотии, гдефокидяне удер-
137
живали несколько городов. Сменивший, умершего Фаилла сын
Ономарха Ф.алек неожиданным нападением.овладел па короткое
время.Херонеей (Там же, 7). Однако с приходом основного вой-
ска ;из Фив преимущество . склонилось. на сторону беотийцев:
они освободили Херонею и, развивая успех, вновь вторглись в Фо-
киду. Разграбив несколько небольших городов и разорив, приле-
гающую сельскую округу, они вернулись домой (Там же, 39, 8).
Итак, Священная война, продолжавшаяся уже шестой год,
изматывала силы многих греческих городов. Затраты на нее не
окупались захваченными трофеями. Она не принесла никому из
соперников ни экономического расцвета, ни политического авто-
ритета. Гибли сотни и тысячи людей, целые районы подверга-
лись опустошению, иссякала государственная казна. И при об-
щей неопределенности результатов военных действий было за-
MeTHOj как Беотийский союз теряет былое могущество и влияние.
В этой обстановке руководители союза не нашли ничего лучше-
го, как еще раз обратиться за помощью к персидскому царю.
Правивший в Персии Артаксеркс.Ох решил воспользоваться зат-
руднениями фиванцев и потребовал услугу за услугу. Дав и*м
300 талантов, он поставил условием участие'в его походе на Еги-
пет30. Поэтому в 350 г. до н. э. военных действий в Средней Гре-
ции не происходило, чем и воспользовались фокидяпе для вос-
становления боеспособности своего войска (Там же, 40).
Возобновились взаимные нападения здесь в 349 г. до н. э.,
когда беотийцы пытались напасть на.Фокиду сразу с двух на-
правлений: с северо-востока, т. е. со стороны Опунтской Локри-
ды, и с юго-востока. У города Гиамлоля они добились перевеса
над фокидянами, а у Крронеи сами потерпели поражение (Там
же, 56, 1). Следующее вторжение в Фокиду произведено в 348 г.
до н. э. Вновь подверглась разорению" значительная сельскохо-
зяйственная территория. На обратном пути беотийцев встретила
фокидская армия и нанесла им очередное поражение (Демосфен,
О пресрупнч посол., 148; Диодор, XVI, 56, 2). Положение обеих
воюющих сторон еще больше ухудшилось: и беотийцы израсхо-
довали полученные от персидского царя деньги31, й у фокидян
запасы Дельфийского храма истощались. Если даже потенциаль-
ная опасность была значительнее для Фокиды, как считает
Э. Д. Фролов [80, 154], то и Беотийский союз был почти в безвы-
30 Диодор (XVI, 41) говорит о безвозмездной помощи персидского царя.
Но К.-Ю. Белох [95, III, 1,-483] предположил, что деньги были даны в каче-
стве платы за участие в походе, о котором сообщает Диодор. Эту мысль под-
держал и Э. Д. Фролов [80, 154].
31 О финансовых затруднениях беотийцев красноречиво говорит - Исократ
(Филипп, 54).
1С8
ходном положении. В такой ситуации самым естественным каза-
лось прекратить войну и каждому участнику сохранить за собой
те позиции, которые он занимал перед ее началом. Но общий
кризис греческого мира настолько парализовал прежние основы
политики, что подобный простой выход никого не устраивал.
Каждый готов был применить любые средства, лишь бы одолеть
противника.
С этой точки зрения политика руководителей Беотийского
союза выглядит очень характерной. После того как Персия ока-
зала очень существенную помощь, которая была использована
без всякого эффекта, вновь обращаться к ней было неразумным.
Оставалась еще одна сила, такая же чуждац традиционному гре-
ческому миру, как и Персия, — Македония. Филипп II шел побе-
доносным маршем к утверждению своей гегемонии над всем Бал-
канским полуостровом. За время, прошедшее с момента битвы
на Крокусовом поле, он добился новых успехов. Иллирия и Эпир
окончательно были завоеваны, большая часть Фракии, за исклю-
чением Херсонеса, принадлежащего афинянам, тоже вошла в со-
став его владений, и наконец, Халкидика была близка к полному
подчинению.
Приняв просьбу фиванцев помочь им в борьбе против фокид-
ских «осквернителей Аполлона», Филипп II получил благовид-
ный предлог для окончательного удара по амфиктионии. Диодор
сообщает, что ему «было весьма приятно, что беотийцы пришли
в бессилие, так как он желал обуздать их гордость, которую они
возымели после Левктрской битвы» (XVI, 58, 3). Таким образом,
македонский царь умело выждал момент, когда основные сопер-
ники обессилят друг друга. Обращение беотийцев последовало,
очевидно, летом 347 г. до н. э. [80, 1551. Для начала Филипп по-
слал к ним лишь небольшой отряд, но и он внес замешательство
в ряды фокидян, которые, по словам Диодора, разбежались при
его появлении (Там же). А укрывшиеся в храме Аполлона в
Абах 500 фокидян сгорели во время пожара. Вполне возможно,
что пожар вспыхнул случайно (Павсаний, X, 35, 3; Диодор, XVI,
58, 4), но не исключена причастность к нему македонян или бео-
тийцев. Эти неудачи привели к падению Фалека, вместо которо-
го народное собрание вновь избрало трех обычных стратегов.
Однако вскоре (вероятно, в начале 346 г. до н. э.зг) Фалек
еще раз добился единоличной власти и возобновил борьбу с бео-
тийцами и македонским царем (Диодор, XVI, 59, 1). Эта попыт-
ка переиграть события заведомо была обречена на неудачу, так
как политическая ситуация в Греции резко изменилась в резуль-
тате выхода из войны Афин, которые в это время уже вели пере-
32 Такую датировку событий отстаивает Э. Д. Фролов [80, 158].
139
говоры с Филиппом II о мире. И долгожданный мир, получив-
ший название Филократова (от имени главы афинского посоль-
ства), был заключен в месяце элафеболионе, т. е. марте — апре-
ле, того же года, а через три месяца, утвержден обеими, сторона-
ми. После выведения из войны основного союзника фокидян Фи-
липп II повел более решительное наступление на Среднюю Гре-
цию. Одновременно с вступлением македонских войск в' Фокиду
с северо-запада с противоположного направления осуществля-
лось вторжение беотийцев. Положение фокидян было совершен-
но безнадежным. Поняв это, Фалек запросил мира. Он добился
для себя и своих наемников права свободного ухода и удалился
в Пелопоннес (Павсаний, X, 2, 7).
Фокидяне, оставшись без предводителя, были вынуждены
принять любые условия победителя. Так как победителем счи-
тал себя, конечно, македонский царь, он и продиктовал их. Они
сохранились в передаче Диодора (XVI, 59, 4 — 60, 5). Всех фо-
кидян, принимавших какое-либо участие в «святотатстве», изго-
няли Из родных городов. Остальные жители- обязывались возме-
стить расхищенные храмовые средства и ежегодно вносить в каз-
ну Аполлона по 60 талантов. К этому материальному наказанию
добавлялось и моральное: фокидяне исключались из амфиктио-
нии и принадлежавшие им два голоса в совете этого религиозно-
го объединения переходили к македонскому царю и его потом-
кам. Впоследствии Филиппу II очень пригодились эти два голо-
са.
Беотийцы тоже оказались в числе победителей 3-й Священ-
ной войны, хотя, по словам Демосфена, в ходе ее фокидяне чаще
одерживали верх над фиванцами (О преступи, посол., 148). И
все-таки, несмотря на поражения, фиванцы очень много получи-
ли по условиям мира. Им возвращались Орхомен, Коронея, Кор-
сии и Тильфоссейское укрепление (Там же, 126). Фиванцы могли
якобы взять земли у фокидян столько, сколько хотят, и вообще
овладели их страной (Там же, 127).
На основе этих данных некоторые современные исследовате-
ли приходят к выводу, что Фивы значительно усилились после
разгрома Фокиды [59, 891. Одним из аргументов в пользу этого
тезиса называется установление власти Фив над всей Беотией.
Но если проследить историю Беотийского союза, то гегемония
Фив среди беотийских городов существовала издавна. И восста-
новление этой власти в результате 3-й Священной войны вряд ли
можно считать серьезным успехом фиванцев. Наоборот, потеря
гегемонии Фивами произошла под влиянйем неудач в войне.
Что же касается территориальных приобретений беотийцев в
Фокиде, о чем говорил Демосфен, то, очевидно, это всего лишь
140
мнение политического оратора, который построил всю свою речь-
на противопоставлении выгод фиванцев и потерь афинян в ре-
зультате заключенного мира. В противном случае непонятно, по-
чему фиванцы не оккупировали всю Фокиду, если могли взять
«сколько хотят» земли у фокидян? Из всей последующей историгг
не видно сколько-нибудь заметного присутствия фиванцев в
этой области.
Нельзя'признать выгодой для фиванцев и обязанность орга-
низации Пифийских игр вместе с македонским царем и фесса-
лийцами (Павсаний, X, 3, 5). Кроме призрачного почета она нес-
ла с собой определенные заботы и расходы. Таким образом, бо-
лее правы ученые* которые утверждают, что от поражения Фо-
кидского союза выиграли не те, кто начал против него войну,
т. е. не беотийцы и их союзники, а только македонский царь
[55, 307 — 308; 84, 183]. При этом, однако, трудно согласиться с
оценкой могущества Филиппа II в то время, согласно которой
македонский царь «мог привести к покорности и Беотию, и про-
чие еще независимые общины» [80, 16U. Наверное, если бы он
действительно мог это сделать, то не упустил бы такой возмож-
ности. До подобного было еще далеко, поэтому Филипп II выста-
вил условия, для выполнения которых имелись реальные шансы.
Но и Филократов мир не внес стабильности в политическую
обстановку в Греции. Острая борьба продолжалась во многих
городах Пелопоннеса. После ухода отсюда беотийцев Спарта
предпринимала различные меры по восстановлению своей былой
гегемонии. Во-первых, она неоднократно пыталась снова поко-
рить Мессению (Там же, IV, 28, 1) и захватить другие соседние
территории (Полибий, XVIII, 14* 6). Во-вторых, Спарта по-преж-
нему поддерживала, олигархические группировки в их борьбе с
демократами. Ввиду происков спартанцев обострилась ситуация
в Сикионе и Кори-нфе (Демосфен, О. венке, 48, 295), произошел
олигархический переворот в Элиде (Там же, 260, 294 — 295),
при поддержке наемников Филиппа II поднялись олигархи в Ме-
гарах (Там же, 295; О преступи, посол., 295).
Возвышение Македонии оказало большое влияние на полити-
ку многих пелопоннесских государств, особенно демократиче-
ских. Их стремление отстоять свою независимость от Спарты и
ограничить ее притязания на гегемонию заставило правящие
круги этих государств искать покровительства у Филиппа II,
который имел возможность помочь им деньгами и даже воинами-
наемниками (Демосфен, 2-я против Фил., 15). В обращениях де-
мократов к царю не усматривалось никаких моральных не-
удобств, так как и афиняне, и беотийцы неоднократно пользова-
лись посредничеством и финансовой помощью персидского и ма-
кедонского царей. Тем более что Афины, истощенные Союзниче-
141
ской и 3-й Священной войнами, постепенно прекратили всякую
поддержку пелопоннесских демократов. Этого отмежевания от
демократических государств ПелоиОннеса требовал от Афин и
договор со Спартой, заключенный в 370 г. до н. э. И только под
угрозой вторжения Филиппа II. в Аттику им пришлось снова на-
лаживать контакты с демократами Аргоса, Мессении и Мегало-
поля. В результате посольства Демосфена в 341 — 340 гг. до и. э.
появились договоры о дружбе Афин с этими городами (Эсхин,
Против Ктесиф., 94 — 98). Но влияние Македонии, которая кро-
ме денег и наемников обещала пелопоннесцам расширение их
территории за счет Спарты (что и сделал Филипп II после Херо-
нейской битвы для некоторых городов) (Полибий, IX, 25, 6;
XVIII, 14, 7), было здесь настолько прочным, что союз с ней
никто не разорвал, и во время решающей битвы при Херонее эти
города остались нейтральными.
Острая политическая борьба шла и в городах Эвбеи. Фи-
липп II хотел с помощью наемников поставить у власти олигар-
хов в Эретрии и Орее (Демосфен, 3-я против Фил., 33, 57 — 62,
66; О венке, 79). Только решительное вмешательство Афин и их
поддержка правителя Халкиды Эвбейской Каллия привело к
свержению олигархий и образованию Эвбейской лиги летом
341 г. до н. э. (Эсхин, Против Ктесиф., 89).
Сложная обстановка оставалась и в Фессалии. Как активная
участница войны против Фокиды, она должна была усилиться
[59, 89], однако это «усиление» привело к установлению контро-
ля над Фессалией со стороны Филиппа II. В течение двух-трех
лет после заключения Филократова мира он изгнал тиранов из
тех фессалийских городов, где они существовали после Ясона
(Диодор, XVI, 69, 8). Вместо них у власти оказались олигархи-
ческие комитеты десяти — декархии (Демосфен, 2-я против
Фил., 22), а во главе каждого из четырех округов (тетрархий)
македонский царь поставил своих сторонников (Демосфен,
О венке, 295; Плутарх, Демосф., XVIII). Союз фессалийских го-
родов номинально продолжал существовать, но уже с пожизнен-
ным главенством Филиппа II (Диодор, XVII, 4, 1; Юстин, XI, 3,
2) и македонскими гарнизонами во многих важнейших пунктах
(Демосфен, О преступи, посол., 26). В числе причин потери само-
стоятельности фессалийскими городами иногда называют борьбу
между ними и распри внутри городов [59, 841, а возникновение
междоусобиц некоторые исследователи объясняют негибкой по-
литикой отдельных правителей [80, 124].
Наконец, следует отметить и изменение обстановки в Фокиде.
'Хотя она и потерпела поражение, но не исчезла как политиче-
ская сила. Начиная примерно с 339 г. до н. э. [80, 169] наступает
возрождение городов, политической жизни в них и государствеи-
142 ~
ности. Этому содействовали сами победители. Фиванцы и афиня-
не восстанавливали города на юге Фокиды (Павсаний, X, 3, 3; 33,
8; 36, 3), а македонский царь — в северной части страны [80,
169]. Каждая сторона в ходе подготовки к решающей схватке
старалась заручиться поддержкой соседних государств, или хотя
бы. не оставлять их.враждебными у себя в тылу. Больше преус-
пел, кажется, и здесь Филипп II, который по-прежнему благово-
лил к фокидянам и после Херонейской битвы, снизив им сумму
ежегодных взносов в храмовую казну с 60 до 10 талантов.
Беотия после 3-й Священной войны оказалась в довольно
ощутимой изоляции. Правда, во внутреннем положении проис-
ходили некоторые позитивные процессы. Фивы в очередной раз
объединили под своей властью всю Беотию. Возглавляемый ими
союз все больше превращался4в унитарное государство с некото-
рыми номинальными остатками полисной автономии [43, 24].
В исторических исследованиях иногда можно встретить утверж-
дение, что власть Фив над беотийскими городами была очень
зыбкой, подтверждением чего служит якобы постоянное требова-
ние фиванцев при переговорах с союзниками признать их геге-
монию над Беотией [59, 89]. Действительно, такое требование
фиванцы выдвигали перед спартанцами в 371 г. до н. э. и перед
афинянами в 339 г. до н. э. Но это делалось не для того, чтобы
авторитетом Спарты или Афин упрочить свою власть в Беотии,
а для того, чтобы официально пересмотреть условия Анталки'до-
ва мира о роспуске Беотийского союза. Причем это был первый
«всеобщий ф!р» [43, 28], за нарушение которого виновный под-
вергался репрессиям со стороны всех участников мирного дого-
вора. Фактически эти условия были нарушены уже в 379 г. до
н. э., когда в Фивах произошел демократический переворот, а
вслед .за ним такие же перевороты в других беотийских городах
и, как следствие, — объединение этих городов в один союз. Все
последующие мирные договоры в основном • повторяли условия
Царского мира, поэтому их можно рассматривать лишь как под-
тверждение Анталкидова- мира или ратификацию первого дого-
вора о KOINH EIPENH [43, 28]. Таким образом, дипломатиче-
ские документы провозглашали автономию беотийских городов,
и фиванцы (в согласии с большинством союзников) настаивали
на изменении этого положения и приведении его в соответствие
с создавшейсяситуацией. .
Конечно, взаимоотношения Фив с беотийскими городами —
чрезвычайно важный вопрос, общегреческой истории.и особенно
истории федеративного движения в Греции. К-сожалению, в ис-
точниках он пс.-нашел должного отражения, поэтому современ-
ным исследователям приходится строить предположения, исходя
143
из косвенных данных и сведений крайне тенденциозных авторов
типа Исократа, Эсхина и Демосфена.
Растущая мощь Македонии сначала показалась фиванским
демократам выгодной для них. Оратор Исократ писал в 346 г.
до н. э., обращаясь к Филиппу II: «И до того дошли дела их (фи-
ванцев. — В. К.), что теперь они возлагают на тебя все надеж-
ды... Поэтому и они, я думаю, немедленно исполнят все, что ты
станешь указывать и советовать» (Филипп, 55). Помощь Филип-
па II в 3-й Священной войне преподносилась его сторонниками
как «величайшее благодеяние». А поддерживавших македонско-
го царя было много во всех городах Греции, и в Фивах тоже.
Здесь их возглавляли Тимоиай, Феопитон и Анемет (Демосфен,
О венке, 295), и позиции их были довольно сильны. По насмеш-
ливому высказыванию Демосфена, эти «тупоголовые фиванцы»
считали царя своим «другом, благодетелем и спасителем» (Там
же, 43). Промакедонская партия с течением времени возросла
численно и приобрела такое влияние, что не скрывала своих уст-
ремлений, открыто выступала в народном собрании и часто доби-
валась принятия угодных ей решений. Оратор Гиперид говорил
(его речь рисует обстановку в Афинах, но она примерно . такой
же была и в Фивах): «Относительно тех, которые выступают или
действуют в пользу македонян, знают не только они сами, но и
все остальные... и даже дети, обучающиеся в школах; всем из-
вестны и ораторы, которые находятся на содержании македонян,
и другие, которые радушно угощают и принимают в своем доме
приходящих оттуда или открыто встречают на дорогах» (В за-
щиту Евке., 22).
Но и антимакедонская партия не складывала оружия. В сво-
ей пропаганде она использовала все факты, подтверждающие
приближение, угрозы с севера. Среди них было проникновение
македонского царя в Дельфийскую амфиктионию, где он при
поддержке зависимых фессалийских и других незначительных
общин мог всегда рассчитывать на большинство голосов. Вто-
рым, более тревожным фактом явилось занятие царем Фермо-
пил, т. е. ворот в Среднюю Грецию. До 3-й Священной войны они
находились в руках фиванцев (Демосфен, О мире, 20 — 22).
В 346 г. до и. э. по решению Совета амфиктионии в городе Ни-
кея, закрывавшем Фермопилы, был размещен фессалийский гар-
низон. (Эсхин, Против Ктесиф., 140). Третьим свидетельством в
этом ряду считали стремление македонского царя привлечь на
свою сторону пелопоннесских союзников Фив — Мессению и Ме-
га лополь (Демосфен, В ответ..., 4). Под влиянием этих фактов
настроение в Фивах стало постепенно меняться, и промакедон-
ская группировка к концу 40-х гг. утратила свое влияние (О вен-
ке, 161, 175 — 177).
144
Сплочению антимакедонскйх сил в немалой степени способст-
вовала и бурная деятельность Демосфена, который видел основ-
ной смысл жизни в противодействии замыслам Филиппа II.
Л «Разъезжая послом по Греции й произнося зажигательные речи
против Филиппа, он сплотил для борьбы с Македонией почти все
государства», — сообщает Плутарх. (Демосф., XVII). По сведе-
ниям самого Демосфена, склонить на свою сторону ему удалось
далёко не всех. Когда в Афинах в марте. 340 г. до н. э.. оформля-
ется .антимакедонёкая коалиция, мы-встрёчаем в ее составе Эв-
бею, Мегар.ы, Коринф, Ахайю, Акарнанию, Левкаду ’ и Керкифу
(Демосфен, О венке, 237). Вскоре к ним присоединяются Родос,
Хиос и Византий (З^я против Фил., 71). Стимулировали создание
и деятельность этой коалиции и неудачи Филиппа II при осаде
городов Византия и Перинфа. Персия, осознавая в лице Македо-
нии опасного противника, всячески подогревала антимакедон-
ские настроения и помогала якобы Демосфену деньгами33 (Плу-
тарх, Демосф., XX).
Беотийские города в. этом размежевании сил некоторое время
оставались нейтральными. Их поддержкой стремилась заручить-
. ся каждая сторона. Демосфен правильно оценивал роль Беотии
как заслона перед Аттикой (О венке, .17). Поэтому он считал
битву за союз с Фивами самой важной (Плутарх, Демосф.,
XVII). В создавшейся обстановке и сторонники македонского
царя активизировали свои действия с целью не допустить 'сбли-
женйя Афйн с Фивами [179, 149; 97, 301!.. Для этого ими была
избрана трибуна Дельфийской амфиктионищ
На весенней сессии синедриона (совета) амфисскими локра-
ми было внесенб предложение наказать афинян за незаконное
возложение в храм Аполлона Дельфийского щитов с оскорби-
. тельной для фиванцев надписью (Диодор, XVI, 83).. Представи-
тель Афин оратор Эсхин выставил встречное обвинение локрам
в том, что они самовольно распахали участок священной земли
.возле Крисы (Эсхин, Против Ктесиф., 116; Страбон, IX,, 3, 4).
С этим обвинением согласились другие сторонники Филиппа II,
и для обсуждения поступка локров-было созвано внеочередное
собрание синедриона в Фермопилах. Афины по настоянию Де-
мосфена отказались участвовать в этом собрании, которое вынес-
- ло решение объявить войну локрам. Фивы тоже оставались в
33 Некоторые авт.оры верят в . успех обращения Демосфена к персид-
скому царю за помощью [55, 31.5; 75,.375; 88, I, 268]. По. мнению других, это
. обращение.было безуспешным, хотя и подарило ему титул первого агента пер-
сидского царя в Элладе [34, II, 328]. . : ’
’145
стороне и от него, и от участия в новой войне, получившей на-
звание 4-й Священной (Эсхин, Против Ктесиф., 126 — 128).
Отказом от расправы с локрами Афины и Фивы дали понять
Филиппу II, что они не одобряют его политики дальнейшего уси-
ления в Средней Греции. С этого момента происходит очередное
сближение двух крупнейших держав Эллады [34, III, 333]. С
другой стороны, события, приведшие к 4-й Священной войне, по-
казывают, что она была подготовлена если не самим Филиппом,
как утверждает Демосфен (О договоре, 147), то . его верными
друзьями в Дельфийской амфиктионии. В числе этих друзей и
Эсхин, выступление которого было.явным подстрекательством к
войне [59, 92].
Очередная Священная война началась незначительными во-
енными столкновениями. Македонский царь был занят в это
время операциями на севере, а его ставленник Коттиф Фарсаль-
ский не обладал ни силой, ни твердостью своего покровителя.
Возможно, что он сознательно вел дела вяло, чтобы убедить ам-
фиктионию в необходимости обращения к Филиппу II [59, 92].
Осенью 339 г. до н. э. царь назначается командующим войсками
амфиктионии для войны с локрами (Эсхин, Против Ктесиф., 29).
Это был благоприятнейший повод для закрепления позиций, в
Средней Греции. Быстро расправившись с локрами, Филипп II
неожиданно захватывает фокидский город Элатея, расположен-
ный у самых границ Беотии (Демосфен, О венке, 152; Плутарх,
Демосф., XVIII).
Этими действиями македонского царя были потрясены многие
эллины, и в первую очередь афиняне, которые теперь вполне
осознали прямую угрозу для себя. Демосфен усилил агитацию в
пользу заключения союза с фиванцами и согласился возглавить
посольство в Фивы (Плутарх, Демосф., XVIII). Выступая в на-
родном собрании, он предложил: всем заботиться о фиванцах, на-
ходящихся в непосредственной опасности; все войско в боевой
готовности привести к Элевсину и этим продемонстрировать, что
афиняне готовы к борьбе и что они ждут присоединения к ним
фиванцев (Демосфен, О венке, 169).
Афинское посольство во главе с Демосфеном срочно отправи-
лось в Фивы. Туда же прибыли и посланники македонского царя,
которые имели задачу склонить фиванцев на свою сторону или
нейтрализовать их. В народном собрании Беотийского союза
.афинские и македонские послы выступали поочередно, и каждое
посольство доказывало выгоду присоединения беотийцев имен-
но к ним.
Спустя четыре века после этих жарких споров Плутарх заяв-
лял, что его земляки уже тогда ясно видели бесперспективность
14f>
борьбы против Филиппа, ио «сила Демосфенова красноречия...
оживила их мужество, разожгла их честолюбие й помрачила все
прочие чувства, и в этом высоком воодушевлении они забыли и
о страхе... и о благодарности, всем сердцем и всеми помыслами
устремляясь лишь к доблести» (Плутарх, Демосф., XVIII). За
моральными рассуждениями скрывается острая политическая
борьба двух лагерей: один из них отстаивал путь прежнего демо-
кратического и автономного (для крупнейших центров типа
Афин, Спарты, Фив) развития, другой ратовал за объединение
Эллады под главенством македонского царя и общеэллинский
поход на Восток. Беотия оказалась на границе этих двух лагерей
и в географическом плане, и в историческом.
Союз между Фивами и Афинами, заключенный в 339 г. до
н. э. благодаря бурной дипломатической деятельности Демосфе-
на, по форме напоминал многие предшествующие договоры меж-
ду греческими полисами.. Противники Демосфена упрекали
впоследствии оратора за то, что он пошел на большие уступки
фиванцам и это «несчастный и неравноправный союз»'(Эсхин,
Против Ктесиф., 106, 141 — 145). В числе уступок называли сог-
ласие Афин на главенство Фив в Беотии и обещание помощи в
случае отделения от Беотийского союза какого-либо города.
Кроме того, Афины должны быди взять на себя 2/3 общих рас-'
ходов на войну, а фиванцы — остальную часть. И наконец, воп-
рос о командований союзными войсками тоже решался в пользу
фиванцев; на суше они получали право безраздельного командо-
вания, на море — совместно с афинянами.
Конечно, в создавшейся, ситуации, когда афиняне выступали
в роли просителя [146, 508], фиванцы постарались провести наи-
более выгодные для. себя условия. Но все же уступки афинян
нельзя расценивать как неоправданные [34, III, 335J. Что касает-
ся командования объединенными вооруженными силами различ-
ных симмахий, то прецеденты здесь были таковы. Во время Пе-
лопоннесской войны между Афинами, Аргосом, Мантинеей и
Элидой установилось соглашение, по которому каждый союзник
осуществлял верховное командование на своей территорий-, а в
совместном походе командовал каждый своим контингентом [29,
1,-86]. Такой же принцип был положен и в основу антиспартан-
ской коалиции 395 г. до н. э. (Ксен., Греч, истор., IV, 2, 13).
В 369 г. до н. э. при заключении союза Афин со Спартой введе-
но новое правило: в совместных действиях на море командование
вручалось афинянам, на суше — спартанцам (Там же, VII, 1, 1).
В этом случае критерием становился, вероятно, боевой опыт
каждого войска [146, 509].
Некоторая необычность договора 339 г. до и. э. состояла в
том, что афиняне выступали инициаторами договора о помощи
147
Фивам. Возможно, как и в договоре 395 г: до и. э., здесь' была
применена следующая формула,: «...в случае нападения' на Фивы
Афины придут на помощь со всеми силами и как можно скорее
по. просьбе.фиванцев» [29, II, 14]. А фиванцы обещали сделать
.'тоже самое при нападении какой-либо третьей’стороны на Афи-
ны.11 Хотя Афйны создавали коалицию для защиты.главным обра-
зом собственной территории и как призывающие на помощь име-
ли право на верховное командование, Демосфен убеждал со-
граждан, что всякое движение македонских войск из. Элатёи
должно рассматриваться как нападение на Беотию. Поэтому
беотийцы вправе координировать действия союзников. ,
Относительно финансовых вопросов, решаемых договорами о
военных союзах, у нас очень мало .сведений. В 420 г. до н. э. Афи-
ны, Аргос, Мантинея и Элида согласились обеспечивать-- свои .
войска во время любых походов на 30 дней [29, II, 861 й в тече-
ние времени, необходимого для решающего сражения. По исте-
чении этого срока финансирование войска производилось за
счет приглашающей стороны [29, II, 86]. Так как Афины в 339 г.
до н.' э. выступали фактически в качестве приглашающей сторо-
ны, их Доля в расходах не представляет серьезной диспропор-
ции, тем более что финансовые возможности позволяли им это
сделать.
Сразу же после заключения союза афинское войско двину- .
лось в Беотию. Под командованием афинянина Хареса и фиван-
ца Проксена собралось около 10 тысяч воинов, которые были
направлены к Амфиссе. В двух сражениях зимой 339/8 г. до н. э.
у реки Кефис они одержали верх над македонянами. Одну из
этих битв Харес сравнивал якобы .даже с Марафонской. (Плу-
тарх,-Арат, XVI). Если действительно Филипп II после та$йх
неудач просил мира. (Демосф., XYIII), то, вероятно, лишь для
того, чтобы выиграть время. Однако даже подобные незначи-
тельные успехи окрыляли Демосфена й его сторонников! По сло-
вам Плутарха, оратор приобрёл такое; влияние, что ему подчц-.
нялись не только стратеги, но и беотархи, и в собрании фиван-
цев голос его имел . столько же значения, сколько и у афинян
(Там же)- И все-таки преувеличивать роль Демосфена и назы-
вать его диктатором Афин, как делал это С. И. Ковалев [55,
309], не следует. Сам оратор впоследствии оценивал свое поло-
жение следующим образом: «Ну, а я... над чем имел власть? Ни
над чем. Ведь право выступать с речами перед народом, единст-
венное, что было в моем распоряжении, вы мне предоставляли в.
такой же степени, как и людям, состоящим на содержании у не-
го (македонского царя. — В. К.)» (О венке, Й36).
Благодаря первым успехам в борьбе с Филиппом II всеоб-
148 ' ’
щнй энтузиазм и вера в правоту своего дела овладели сторонни-
ками Демосфена, и в знак признания его заслуг в народное соб-
рание Афин было внесено предложение о награждении Демосфе-
на золотым венком (Там же, 222).
Но ни временные удачи анТимакедонских сил, ни размах об-
щеэллинской освободительной борьбы не могли принести грекам
окончательной победы: объективно будущее было за олигарха-
ми и македонским царем [39, 181.. Предопределял ось это тем, что
экономически и политически Македония была сильнее противни-
ков. При этом Филипп II для достижения агрессивных целей ис-
пользовал подкупы, дипломатические средства, материальную
и моральную поддержку македонофильских элементов в грече-
ских государствах, организацию восстаний во враждебных ему
городах и т. п. [88, I, 204]. Разрозненные греческие полисы не
могли противостоять такому мощному натиску возвышающейся
державы..
Глава VIII
ОТ ХЕРОНЕИ ДО РАЗРУШЕНИЯ ФИВ
Итак, в 339 г. до и. э. Беотийский союз окончательно опреде-
лил свою позицию: вместе с Афинами бороться против экспан-
сии Филиппа II. Зимняя военная кампания .339/8 г. до н. э. при-
несла первые успехи антимакедонской коалиции. Они вселили
новые надежды на возможность отстоять греческий мир от пося-
гательств «варвара». Однако эти надежды были рассеяны очень
быстро. Мелкие неудачи не испугали македонского царя, а за-
ставили его действовать более энергично. . . * '
Весной 338 г. до н. э. Филипп II неожиданным ударом унич-
тожил отряды Хареса и Проксена (Диодор, XVI, 85, 1). Обе сто-
роны стали спешно готовиться .к решающему сражению и соби-
рать союзников. Как было сказано выше, Демосфену • удалось
создать блок; основным ядром которого явились афиняне, бео-
тийцы и коринфяне. Остальные участники соглашения — эвбей-
цы, ахейцы, мегарцы, левкадцы и керкирцы — не имели больших
возможностей для формирования ополчения,; поэтому пришлось
прибегнуть к вербовке наемников. Всего их в гречёском йойске
оказалось 15 тысяч пехотинцев и 2 тысячи всадников (Демос-
фен, О венке, 236), т. е. примерно половина всех вооруженных
сил. Под командованием македонского царя собралось 30 ты-
сяч пехотинцев и 2 тысячи всадников (Диодор, XVI, 85, 5). Та-
ким образом, силы противоборствующих сторон были почти рав-
149
ными34, и если у Филиппа II было какое-то превосходство, то оно
больше заключалось в стремлении к наступательным действиям
в противовес оборонительной тактике греков [129, 538].
Позиции греков у Херонеи появились не случайно: они гото-
вились в течение длительного времени. Здесь возникли две ли-
нии обороны по всем требованиям военного искусства того вре-
мени. Оба фланга имели источники питьевой воды. Левый фланг
оставался на равнине и был хорошо защищен гарнизоном херо-
нейского акрополя, а правое крыло упиралось в глубокое речное
русло. Кроме того, оба фланга и центр имели в тылу равнину
на случай организованного отступления и перегруппировки
[129, 5431. Введенную Эпаминондом в битве при Левктрах так-
тику «косого клина» у Херонеи пытались применить для защиты
правого фланга.
В остальном построение войск осталось прежним. У Филип-
па'глубина фаланги составляла 10 рядов и длина примерно
2,5 км. У беотийцев и их союзников глубина построения была не-
сколько меньшей — 8 рядов, и при нормальном интервале меж-
ду (Воинами 1 м весь строй занимал около 3 км в длину. Контин-
генты беотийцев, включая и «священный отряд», выстроились
на правом фланге, который по обычаю считался основным и где
находился командующий. Из беотийских полководцев, участво-
вавших в этом сражении, известен только Феа ген (Диодор, XVI,
86г 2; Плутарх, Алекс., XII). Хотя по условиям договора с Афи-
нами беотийские командиры должны были осуществлять общее
руководство союзниками, о подобной роли Феагена нам ничего
неизвестно. Против них .на левом фланге македонского войска
стоял молодой наследник Александр. Филипп II, каки положено
полководцу, имел свою ставку на правом крыле. .
Подробное описание, хода сражения при Херонее35 находим
только у Полиена (IV, 3), но достоверность его ставится совре-'
менным-и исследователями очень высоко [152, 368]. Сообщение
Диодора страдает пристрастием к грекам, в частности афинянам
(129, 536], и читателя запутывают многие второстепенные дета-
ли, уместные лишь в биографиях отдельных участников сраже-
ния. Например, Диодор совсем не упоминает о маневрах Филип-
па II с целью выманить противника с подготовленных позиций и
34 Вопрос о соотношении сил в источниках представлен противоречиво:
Диодор (XVI, 85, 6 ) уверен в численном превосходстве войск Филиппа, а
Юстин (IX, 3, 2) считает, что их у него было меньше. Исследователи больше
склонны уравнивать силы соперников [152, 368; 86, 23].
86 Дата Херонейской битвы переводится на современный календарь очень
трудно, поэтому в литературе можно встретить указание на август [55, 309;
88, I, 2701,.сентябрь [81, 48].или очень неопределенное — август — сентябрь
[129, 538].
150
тем самым расстроить его ряды. Согласно сообщению Полиена
правый фланг македонского войска в начале битвы отступил.
По расчетам современных военных историков, этот отход произ-
водился на расстояние до 700 м [129, 545]. •
На его левом фланге первая цель заключалась в овладении
холмом Полиондрионом, который являлся основным стержнем
греческой линии обороны. За него разгорелась борьба между
отрядом Александра и беотийским «священным отрядом». После
нескольких переходов холма из рук в руки Александр прочно
занял его, уничтожив почти всех защитников (Диодор, XVI, 86,
4). Остальные беотийцы, сражавшиеся на этом фланге, были
взяты в плен.' Точные потери их остались неизвестными. Неудача
на правом фланге .союзников предопределила и их общее пора-
жение. Среди афинян пали в сражении не менее 1 000 человек и
около 2 тысяч оказались плененными (Там же). И другие союз-
ники лишились основной части своего войска. Это был оконча-
тельный разгром антимакедонских сил в Элладе.
Позднейшие античные историки считали эту победу македо-
нян реализацией военного дарования .юного Александра (Дио-
дор, XVI, 88, 1; Плутарх, Алекс., IX; Арриан, Анаб., VII, 30, 2).
И в наше время предпринимаются новые попытки доказать этот
тезис [85, 4; 168, 5; 173, 11]. Но вряд ли следует так чрезмерно
восхвалять Александра и видеть в его действиях единственный
источник победы македонян. Во всяком случае он не принимал
самостоятельных решений, и его опекали отец и лучшие воена-
чальники. Конечно, он проявил личную незаурядную храбрость,
но предстал пока не как полководец, а как жаждущий личного
подвига воин [39, 22].
Политика Филиппа II после битвы при Херонее была очень
осторожной и дальновидной. Он предпочитал не .прибегать к на-
силиям и разрушениям, а выставить себя вполне лояльным со-
юзником, стремящимся только к объединению Греции. Но этот
его дипломатический и политический такт не распространялся
на беотийцев, с которыми он расправился очень сурово. Беотий-
ский союз снова распускался, в Фивах и других беотийских го-
родах упразднялось демократическое правление. Власть повсю-
ду передавалась олигархическим советам. Для поддержки оли-
гархов в Кадмею был введен македонский гарнизон. Все против-
ники Филиппа II были преданы смерти или изгнаны (Диодор,
XVI, 87; Павсаний, I, 8, 37; IV, 27, 10; IX, 6, 5). По словам Юсти-
на, царь преследовал не только своих политических врагов, но и
просто богатых граждан, за счет которых хотел нажиться (IX,
Удар по Фивам был нанесен и тем, что города Платеи, Орхо-
мен, Феспии и Коронея, .которые в ходе междоусобной борьбы
151
оказались частично разрушенными, получили теперь значитель-
ные субсидии и восстанавливались как центры, антифиваиских
настроений. Чтобы воспрепятствовать будущему объединению
Фив с Афинами, Филипп II передал последним город Ороп (Ги-
перид, В защиту Евке., 16), принадлежавший Беотийскому сою-
зу. Это был хитрый дипломатический шаг, преследовавший цель
обострить отношения между соседними государствами.
Таким образом, Фивы были низведены до положения третье-
степенного полиса, поставленного в зависимость от македонско-
го царя.. Разорение и унижение этого древнего города должно,
было служить наглядным уроком для других греков, участвовав-'
ших в борьбе против Македонии. Однако по отношению к ним
политика Филиппа II была более мягкой. Афины не потеряли
почти ничего, не считая неравноценного обмена Херсонеса Фра-
кийского па Ороп (Диодор, XVIII, 56, 6; Павсаний, I, 34, 1)..
Кроме того, все пленные афиняне были освобождены без выкупа
(Полибий, V, 10), а останки погибших при Херонее доставлены
в Афины македонским отрядом во главе с Александром и пол-
ководцами Антилатрбм и Алкимахом (Павсаний, I, 9, 4).
Понесли определенную кару эвбейские города, союз которых
был распущен, а в городе Халкида поставлен македонский гар-
низон (Элиан, Пестр, истор., VI, 1). Под жестким контролем ца-
ря находились Мегары (Павсаний, III, 24, 6; V, 4, 9).
Расправившись с городами Средней Греции, Филипп II пере-
шел с войсками в Пелопоннес и продиктовал свои условия быв-
шим членам антимакедонской коалиции. Коринф был занят ма-
кедонским отрядом (Плутарх, Арат, XXIII).' Хотя Спарта в
борьбе против Македонии не участвовала, карательные меры
коснулись и ее как будущего потенциального противника. Неко-
торые пограничные области Лаконики Филипп II передал Арго-
су, Мессении, Тегее и Мегалбполю (Павсаний, II, 20, 1; Страбон,
VIII, 4, 6; Ливий,.XXXVIII, 34; Тацит, Анналы, XIV, 43). Община
пелопоннесских ахейцев проявила полную покорность, македон-
скому царю и этим избежала карательных санкций. И здесь, как
видим, отношение Филиппа II к греческим городам было неоди-
наковым. Он.укреплял союзнические отношения с теми из них,
которые еще до Херонейской битвы вступили в союз с ним или
оставались нейтральными во время решающего столкновения с
греками. На полное уничтожение Спарты он не пошел, потому
что видел в ней своеобразный противовес демократическим эле-
ментам и полагал сохранение противоречий между Спартой и
другими пелопоннесскими государствами более выгодным, для
себя [81,,51].
Для законодательного оформления побед Македонии и но-
вого порядка в Греции в конце осени или начале зимы 338 г. до
152
н. э. в Коринфе был созван общеэллинский конгресс. Работа его
проходила в два этапа: на первом было оформлено новое, поли-
тическое единство, а на втором принято решение о совместном
походе на Восток. \
Важным решением Коринфского конгресса стало провозгла-
шение «общего мира», которое рассматривается источниками не
как единоличное повеление македонского царя, а как постанов-
ление эллинов о взаимоотношениях между собой и с Филиппом
(Арриан, Анаб., I, 16, 7; II, 2, 2). Причем союз между греками и
Филиппом. II формально заключался на равноправных началах,
но на самом деле он явился формой, в которой нашло выраже-
ние подчинение Греции власти македонского царя [81, 57; 88, I,
271]. .
История изучения и оценка Коринфского конгресса служат
показателем его значимости в древнегреческой истории и одно-
временно отражением политических тенденций исторической на-
уки того, или иного времени. И. Дройзен усматривает в решени-
ях Коринфского конгресса торжество национальной идеи, а их
инициатора — Филиппа II он расценивает как одну из самых вы-
дающихся личностей Греции, человека', покончившего с искон-
ным греческим партикуляризмом и указавшего на подлинное
назначение эллинов: распространение своего влияния на Восток
[114, 44]. Позднее эту трактовку поддерживали и разрабатывали
дальше К-Ю. Белох [95, III, 1, 201], Ф. Р. Вюст [179, V], Ф. Ша-
хермайр. Последний отрицает наличие у Филиппа плана насиль-
ственного сведения в единое государство двух народов и расши-
рения границ своего царства. Правитель Македонии якобы все-
го лишь «стремился'объединить греческие полисы и возглавить
их» [85, 301. В этом новом объединении, по мнению Ф. Шахер-
майра, органически сочетались бы партикулярная автономия,
национальная самостоятельность и гегемония [85, 30].
Советские историки никогда не отрицали большого истори-
ческого значения Коринфского конгресса, но их привлекали ,
главным образом социально-политические предпосылки и пос-
ледствия завоевания Греции Филиппом II. • Они рассматривают,
его решения как важный момент в преодолении наметившегося
социального кризиса и исходный пункт в формировании системы
эллинизма [50, 112; 58, 25;- 81, 45, 48].
Среди существенных условий договора, который треки заклю-
чили с Филиппом II на Коринфском конгрессе, — обязательство
не допускать казней, изгнаний, конфискации имущества, переде-
ла земли, отмены долгов, освобождения рабов (Демосфён, О до-
говоре, 15). Конечно, это отвечало интересам большинства иму-
щественных классов, так как обещало какую-то стабильность.
163
Но победитель постарался узаконить свою верховную власть и
господство дружественных ему группировок в греческих городах.
Запрещение казней, изпнанйй имело в виду прежде всего .пре-
дотвращение политических переворотов и социальных преобра-
зований, планируемых антимакедонскими партиями. Эдой же
цели служило и не раз повторявшееся требование не допускать
возвращения изгнанников, т. е. тех, кто подвергся' гонениям по
инициативе македонского царя и по-возвращении мог стать ор-
ганизатором его ниспровержения [81, 55]. ..
Условия Коринфского договора подписали представители
всех греческих государств, кроме Спарты, которая не принимала
участия в работе конгресса (Юстин, IX, 5, 3; XII, 1, 7; Страбон,
VIII, 5, 5; Арриан, Анаб., I, 1, 2; 16, 7). Для.большинства грече-
ских городов условия договора не представляли ощутимой зави-
симости и угрозы утратить самостоятельность. Но для Фив геге-
мония Македонии означала именно потерю независимости, о чем
напоминал постоянно македонский гарнизон в Кадмее. Несмот-
ря на то, что основные противники Филиппа II погибли или были
изгнаны, недовольство в Фивах не исчезло. По словам оратора
Динарха, фиванцы не могли терпеть «бесчинства македонян у
них в городе, не могли терпеть рабства и видеть, как совершают-
ся насилия над свободными людьми» (Против Демосф., 19).
Филипп II, а затем и Александр, по свидетельству Арриана
и Диодора, видели это глухое сопротивление и всегда чувство-
вали, что Эллада ждет только удобного случая, чтобы сбросить
с себя македонское иго (Диодор, XVII, 29, 3; 62, 6; Арриан,
Анаб., III, 6). Вскоре события подтвердили эти опасения.
Первый такой случай представился в результате внезапной
смерти Филиппа II. Во многих городах снова подняли голову
сторонники полисной автономии. Афиняне начали интриги с Ат-
та лом, влиятельным родственником жены Филиппа II (Диодор,
XVII, 3, 2). Этолийцы решили вернуть изгнанников, ставших'
жертвами произвола .македонского царя. Амбракийцы выгнали
македонский гарнизон, свергли олигархическое правительство и
восстановили демократию (Там же, 3). Точно так же собирались
поступить и фиванцы (Там же, 4). Большинство крупных грече-
ских государств отказались признать Александра гегемоном Ко-
ринфского союза. Пока в Афинах, Фивах и других городах шло
горячее обсуждение возможных действий против молодого маке-
донского царя, Александр двинул войска в Фессалию и добился
избрания его пожизненным тагом, не применяя оружия (Там же,
5). Вскоре он появился у Фермопил, и члены Дельфийской ам-
фиктионии признали его в качестве законного наследника всех
154
прав Филиппа. Затем, перейдя горы, он разбил лагерь недалеко
от Кадмеи и «внушил ужас жителям Фив» (Там же, 4, 4).
Конечно, за эти несколько дней, прошедших с момента рас-
пространения вести о смерти Филиппа II и до появления Алек-
сандра у Фив, ни один город не принял меры для серьезной
борьбы с македонянами. Надежды возлагались на то, что моло-
дой наследник просто растеряется в создавшейся ситуации, свя-
занной с расследованием делаоб убийстве отца и переходом
власти в его руки. Но Александр доказал незамедлительно, что
власть уже в его руках и войско готово идти за новым царем.
Быстрота, с которой .македоняне оказались в Беотии, ошеломила
многих. Как заявляет Диодор, афиняне сразу «перестали отно-
ситься к нему пренебрежительно» (XVII, 4, 5) и отправили пос-
лов с «просьбой простить их, если они замедлили с предостав-
лением ему гегемонии» (Там же, 6). Это было, конечно, не доб-
ровольное признание за Александром права быть гегемоном Эл-
лады, как пыталась это представить М. А. Кондратюк [58, 28], а
вырванное им путем угрозы нового разгрома. Другим городам, в
том числе и Фивам, не оставалось ничего другого, как последо-
вать примеру Афин.
О применении силы в истории с подтверждением прав Алек-
сандра на гегемонию источники не упоминают. Очевидно, царь
не пошел на более решительные действия против нарушителей
клятвы, довольствуясь тем, что они выказали свою покорность.
Неизвестно поэтому, что имел в виду Диодор, когда писал, что
Александр «одних привлек на свою сторону, действуя словом и
убеждением; других усмирил страхом, некоторых подчинил себе
силой» (XVII, 3, 6). Возможно, сила, по утверждению Диодора,
была применена к афинянам и фиванцам, которые покорились
под ее угрозой. Так или иначе, на некоторое время Эллада была
усмирена, что дало Александру возможность продолжить завое-
вание земель северных племен Балканского полуострова.
Вторая попытка свержения македонского ига была предпри-
нята греческими городами в 335 г. до н. э., когда здесь стали рас-
пространяться слухи о гибели Александра в борьбе с иллирий-
цами (Юстин, XI, 2, 8; Диодор, XVII, 8, 2; Арриан, Анаб., I, 7,
2 — 3). В Афинах снова «зазвучали зажигательные речи Демос-
фена» (Плутарх, Демосф., XXIII). А к открытым действиям про-
тив македонян первыми перешли фиванцы. По мнению некото-
рых историков [54, 22; 85, 69; 102, 74; 132, 92], мятеж греков был
инспирирован молодым персидским царем Дарием III, который
стремился изгнать из Малой Азии македонские войска и скло-
нить на свою сторону балканских греков. Конечно, такое намере-
ние у Дария III было, были и контакты многих афинских и фи-
ванских демократов с персидским царем и его сатрапами. Плу-
155
тарх сообщает (правда, не без предвзятости), что впоследствии.
Александр обнаружил в Сардах письма Демосфена к царю и .за-
писи о выдаче ему денег (Там же, XX). Этот факт опровергается
. рассказом Арриана, что Александр в письме к Дарию Ш только
спартанцев называл в числе получивших персидскую денежную
помощь (Анаб., II, 14, 6). Диодор (XVII, 8, 5) и Юстин (XI, 2, 7)
.приняли на веру обвинение .политических противников Демосфе-
на в его подкупе персами (Эсхин, Против Ктесиф., 239; Динарх,
Против Демосф., 18 — 20).
На какие-то контакты фиванцев с персами указывает Дио-
дор, говоря 6. призывах'восставших присоединиться к ним и пер-
сидскому царю с целью освобождения греческих городов и’унич-
тожения тирана Греции (XVII, 9, 5). Получается, что фиванцы
якобы считали только.персидского царя гарантом независимости
греческих полисов [102, 74].
И все-таки было бы большим упрощением видеть во всех
междоусобицах- греков и во всех переворотах лишь \ результат
персидского вмешательства. Как показано выше, в самой Греции
было достаточно причин для недовольства македонским засиль- .
ем. Для возмущения Фив, например, хватило той расправы, ко-
торую учинил над ними Филипп !! после Херонейской битвы.
Передача власти в руки олигархов, изгнание и казни демокра-
тов,навлекли на македонян .скорее ненависть, чем покорность
перед их силой.
Слухи о смерти Александра во многих городах вновь оживи-
•'ли надежды на освобождение. Центром всего антимакедонского .
движения стали Фивы [86, 40]. Сюда вернулись из изгнания де-
мократы, которые встретили поддержку многих своих сограждан
(Арриан, Анаб., I, 7, .1). Под каким-то благовидным, предлогом
из Кадмеи были вызваны командир .македонского гарнизона
Аминта и вождь промакедонской партии в Фивах Тимолай, ко- .
торых тут же убили (Там же). После этого началась осада кре-
пости (Диодор, XVII, 8, 3).
Как свидетельствуют источники, данные события во многом
Напоминают те, что происходили здесь в ‘ декабре 379 г. до н. э.
Причем исследователи не допускают мысли, что античные авто-
ры просто скопировали сценарий переворота 379 г. до н. э. [102,
74]. Судя по тому, что при описании дальнейших событий упо-
минаются народное собрание Фив (Арриан, Анаб., Г, 7, 2) и бео-
тархи (Там же, 11), демократы произвели здесь государствен-
ный переворот36. Это было необходимой предпосылкой для борь-
.. 36 По авторитетному мнению К.-Ю. Белоха, демократический переворот в
Фивах преследовал цель и восстановления Беотийского союза, однако избран-
ные беотархи властью вне Фив фактически не пользовались [95, III, 1, 369].
156 '
бы с Македонией, ибб rtpri олигархическом правительстве, по-
ставленном Филиппом II, антимакедонское выступление было’
немыслимо. В последующем мы видим в.действии механизм де-
мократического правления. Решение о сопротивлении Александ-
ру принимает сначала совет (пробулевма), а затем оно утверж-
дается в народном собрании (Диодор, XVII, 9, 1).
Но в одиночку фиванцам бороться против Македонии-бы л о
бесполезно, поэтому они сразу обратились с призывом ко всем
грекам подняться на защиту своей свободы (Диодор, XVII, 9, 5;
Арриан, Анаб., I, 7, 1 — 2). Их послы отправились в Аргос, Эли-
ду, Аркадию (Диодор, XVII, 8, 6). И. Ш. Шифман пишет,
что отовсюду фиванцы получили поддержку [86, 41]. Но это ут-
верждение будет правильным, если иметь в виду моральную
поддержку. Реальная же помощь к ним не поступила ни от кого,
что и явилось одной из причин последующей трагедии Фив.
Главным союзником фиванцев должны были стать Афины, от
позиции которых во многом зависела судьба Греции. Политиче-
ская борьба антимакедонских и про македонских групп вспыхну-
ла в Афинах с новой силой. Демосфен горячо убеждал сограж-
дан, чтобы они «готовились к войне в твердой решимости под-
держать фиванцев» (Плутарх, Демосф., XXIII). По его настоя-
нию народное собрание согласилось помочь восставшим фиван-
цам (Диодор, XV1I, 8, 6). Но от решения до Практических мер
путь был долгим, ибо войска афиняне не послали, «выжидая, как
обернется война» (Там же). Очевидно, в политике Афин важное
место занимали не только Демосфен со своими единомышленни-
ками, но и предводители более осторожные, готовые на компро-
миссы. Демосфен только и смог сделать то, что направил фиван-
цам -партию оружия, приобретённую им на собственные средства
(Там же, 5).
Возможно, что определенную роль в позиции Афин сыграл
факт передачи им города Оропа [58, 33]. Ведь в случае победы
восстания фиванцы потребовали бы его снова себе. Вторым су-
щественным моментом, повлиявшим на настроение многих афи-
нян, была, вероятно, претензия фиванцев на возрождение Бео-
тийского союза. А после подчинения беотийских городов они
могли снова начать борьбу за гегемонию над всей Элладой. Дав-
нее соперничество в этом вопросе по^-прежнему настораживало
афинян, и они предпочитали выжидать, как обернутся дела. Сто-
ронники этой политики расценивали последующее разрушение
Фив как законное наказание жителей за «принятие неверных ре-
шений по важнейшим делам» (Эсхин, Против Ктесиф., 133).
Под воздействием выступления Фив антимакедонское дви-
жение разгоралось и в других районах Греции. В Этолии броже-
157
ние началось еще до фиванских событий [58, 33]. Волнения наб-
людались и в Элиде (Арриан, Анаб., I, 10, 1), но здесь они не
приобрели характера массового восстания и ничем не помогли
фиванцам, несмотря на просьбу последних (Диодор, XVII, 8, 5).
Более твердую позицию заняли аркадские города, которые соб-
рали войско и послали его на севера Но оно- дошло только до
Истма и остановилось там, решив защищать от македонского ца-
ря Пелопоннес (Там же, 6).
Таким образом, фиванские демократы на словах встретили
повсюду понимание и обещания поддержки, а на самом деле
остались один на один с Александром. И причина этого не
•только в том, что македонский царь действовал быстро и союз-
ники не успевали собрать свои силы [85, 67; 173, 201. Давние
межполисные трения, ожесточенная борьба между демократиче-
скими и олигархическими элементами внутри каждого государ-
ства, неравноправные отношения городов в союзах г— все это
мешало сплочению греков перед македонской угрозой.
Александр, получив известие о восстании в Фйвах, немедлен-
но перебросил свое войско из Иллирии в Беотию! Для этого
марш-броска ему потребовалось всего 13 или 1.4 дней (Плутарх,
Алекс., XI). Македонское войско .двигалось быстрее, чем сведе-
ния об этом движении. По словам Арриана, фиванцы узнали о
прохождении- Александра через Фермопилы в тот момент, когда
он находился уже в Онхесте, т. е. в 9 км от Фив (I, 7, 5). На сле-
дующий день лагерь македонского войска оказался у всех на ви-
ду на участке, посвященном легендарному спутнику Геракла
Иолаю, в северо-восточной части города. По^ле короткого отды-
ха лагерь был перенесен на южную окраину Фив, ближе к Кад-
мее, которую продолжал удерживать македонский гарнизон
(Арриан, Анаб., I, 7, 9). Там и стал ждать Александр послов с
просьбой о помиловании (Арриан, Анаб., I, 7, 7; Диодор, XVII,
9, 2).
Источники единодушно утверждают, что царь пришел в Гре-
цию не карать, а примирять. Но 33-тысячная армия была готова
выполнить любой приказ своего предводителя. Возможно, что
первоначально она предназначалась для того, чтобы поразить
греков одним появлением такого многочисленного, закаленного
в непрерывных сражениях войска [39, 88]. Действительно, при
виде его среди фиванцев усилились колебания. Зачинщики вос-
стания, которые раньше распространяли вести о смерти Алек-
сандра, стали говорить, что командует войском полководец Ан-
типатр. Потом появилась версия, что командир — совсем другой
Александр, сын Аэропа (Арриан, Анаб., I, 7, 6). Но это было
слабым утешением, учитывая, что никто из союзников войска на
158
помощь Фивам не прислал. Поэтому некоторые фиванцы уже
намерены были «отправиться к Александру и искать у него про-
щения» (Там же, 11). Вожди демократов и сторонники реши-
тельных действий, наоборот, убеждали сограждан в том, что от
македонского царя они не могут ждать ничего доброго и призы-
вали стойко сражаться за свободу и автономию. Эти призывы
имели определенный успех, и Александр вместо мирного по-
сольства получил нападение фиванцев на его передовые посты,
в результате чего погибло несколько македонян (Там же, 8).
Вероятно, именно после этих событий у Александра оконча-
тельно созрела мысль жестоко расправиться с непокорным го-
родом. По крайней мере Диодор указывает, что такая мысль по-
явилась у него еще до штурма: «...видя, что фиванцы ни во что
его не ставят, он решил сравнять город с землей и этим страш-
ным делом отврйтить от попыток к отпадению всех, кто собирал-
ся на них отважиться» (XVII, 9, 4). Однако царь пробовал еще
раз усмирить восставший город, не прибегая к силе оружия.
Через глашатая он выставил перед фиванцами одно условие:
выдать зачинщиков возмущения Феника и Профита. Остальных
же он обещал простить, если те явятся к нему и станут соблю-
дать мир, «установленный для всей Эллады» (Там же, 5). А фи-
ванцы в ответ на это потребовали выдать им Антипатра и Фило-
ту, а македонских воинов стали призывать помочь фиванцам ос-
вободить эллинов и уничтожить тирана. Греции (Там же)..
Многие античные писатели осуждают фиванцев за их высоко-
мерие по отношению‘к Александру. Диодор, например, пишет,
что если бы «фиванцы отправили к македонцам посольство, про-
ся мира и согласия, то царь охотно бы пошел на переговоры и
удовлетворил всё их просьбы, ибо ему хотелось покончить со
смутами в Элладе и целиком заняться.войной с персами» (Там
же, 4). Арриан называет восстание фиванцев стремительным и
неразумным (Анаб., I, 8, 4). Даже беотиец Плутарх упрекает
восставших за то, что в их поведении было мало благоразумия
(Демосф., XVIII). Эти оценки высказывались, конечно, не-
сколько столетий спустя после описываемых событий, когда стал
известен результат всего освободительного движения против Ма-
кедонии. В момент восстания такие суждения раздавались, оче-
видно, только со стороны промакедонской партии, представите-
лей которой легко можно было обвинить в антйпатриотизме.
Отказ фиванцев подчиниться его требованиям вызвал у Алек-
сандра' невероятный прилив злобы. «Вне себя от гнева», «озве-
рев душой», по словам Диодора (XVII, 11, 4), двинул он войска
на штурм города. Численность македонского войска в несколь-
ко раз превосходила число боеспособных фиванцев (Плутарх,
15U
Алекс., XI; Диодор, XVII, 9, 1). Ввиду чрезвычайной опасности
последним пришлось пойти на крайнее средство: в войско были
призваны метеки и рабы (ДиоДор, XVII, 11, 2). В истории Фив
это первый отраженный в источниках случай привлечения не-
гражданского населения к защите города. В других греческих
городах подобную меру применяли задолго до этого. Обычное
вознаграждение за участие в боевых действиях заключалось в
предоставлении свободы рабам и гражданских прав метекам.
О дальнейшей судьбе тех из них, кто участвовал в обороне Фив,
нам ничего неизвестно. Скорее всего, они были проданы вместе
с оставшимися в живых воинами и мирными жителями.
О начале штурма Фив наши основные источники рассказыва-
ют по-разному. Диодор сообщает, что Александр готовил свое
войско к штурму три дня. Он разделил его на три части: одному
отряду была поставлена задача разрушить частоколы на южном
склоне Кадмеи и соединиться с гарнизоном крепости; второй от-
ряд должен был в это время отвлечь на себя главные силы фи-
ванцев, а третий оставался в резерве (Там же, 1). Арриан как
представитель апологетической историографии Александра зна-
чительную часть вины своего героя старался переложить на его
приближенных. Он принял, версию Птолемея Лага, который в
своих записках сводил счеты с Пердиккой и другими личными
‘врагами. Согласно этой версии штурм города начал Пердикка,
несший охрану македонского лагеря, без всякого приказа со
стороны Александра: «Сам, первый, своей волей кинулся на па-
лисад, разметал его и напал на передовой отряд фиванцев»
(Арриан, Анаб., I, 8, 1). За ним в атаку бросился Аминта, отряд
которого стоял рядом. Александр, увидев полководцев в нападе-
нии, испугался, что они могут быть отрезаны от остального маке-
донского войска и уничтожены. Поэтому он дал приказ основной
части войска поддержать Пердикку и Аминту (Там же, 2).
Дальнейший ход сражения описан Аррианом и Диодором
почти одинаково. Отряд Пердикки стал преследовать фиванцев, „
отступавших к храму Геракла, расположенному за городской
стеной слева от сада Электры (Павсаний, IX, 11, 4). Возле хра-
ма фиванцы неожиданно повернули и пошли в контратаку. Пер-
дикка был серьезно ранен и отнесен в лагерь (Арриан, Анаб., I,
8, 3). Его отряд обратился в бегство, во время которого погиб
предводитель критских лучников Эврибот и около 70 его сорат-
ников. Остальные укрылись в македонском лагере (Там же, 4).
И в других местах фиванцы успешно отражали натиск македо-
нян, и многим из них казалось, что победа склоняется на их сто-
рону (Диодор; XVII,' 12, 4).
Такой оборот дела заставил Александра ввести в сражение
160
все свои резервы и наладить взаимодействие с македонским гар-
низоном в Кадмее.. Отряд фиванцев, пытавшийся не Допустить
выхода кадмейского гарнизона, был атакован с фронта и тыла
и полностью погиб. Но и после этого на победу не могла оконча-
тельно рассчитывать ни одна из борющихся сторон (Там же, 11,
5). Однако численное превосходство македонян постепенно да-
вало себя знать. Когда в дело вступила резервная фаланга, фи-
ванцы, уставшие во время предыдущих схваток, дрогнули и на-
чали отходить. Согласно рассказу Арриана это отступление
вскоре превратилось в бегство (I, 8, 5). Фиванцы бежали в та-
ком ужасе, стараясь укрыться за городскими стенами, что не
успели закрыть ворота, через которые входили в город. Вслед
за ними ворвались македоняне, и сражение продолжилось уже
на городских улицах и площадях (Там же).
Диодор приводит другую версию проникновения воинов
Александра в город. По его словам, царь во время сражения за-
метил, как в наступательном порыве фиванцы оставили без
охраны один проход в городской стене (XVII, 12, 3). Он сразу же
послал отряд под руководством Пердикки (по сообщению Ар-
риана, Пердикка с тяжелой раной лежал в лагере — I, 8, 3) с
целью занять э1у дверь и через нее проникнуть в город. Отряд
немедленно выполнил этот приказ и завязал схватку внутри го-
родских стен (Диодор, XVII, 12, 4).
Фиванцы, узнав о происшедшем, начали быстро отходить с
поля боя. Все это проходило неорганизованно, так что всадники
оттесняли пехотинцев, многих растоптали и подавили (Там же,
5).ч Настигающие их македоняне вместе с воинами кадмейского
гарнизона устроили настоящую резню. Особую .ненависть к фи-
ванцам проявили феспийцы, платейцы, орхоменцы и фокидцы
(Диодор, XVII, 13, 5; Юстин, XI, 3, 8). Однако сопротивление на
улицах города продолжалось до самого захода солнца. Послед-
ний отряд вооруженных фиванцев держался у храма Амфиона37.
В это же время велась жестокая расправа с мирным населением
Фив. По словам Арриана, повсюду шло беспорядочное избиение:
одних застигали в домах и кто-то пытался сопротивляться, а дру-
гие молили о пощаде, припав к жертвенникам и алтарям. Но
жалости не было нм к женщинам, ни к детям (Анаб., I, 8, 8).
' Сходную в основных чертах картину разгрома» Фив рисуют
Диодор и Плутарх, только в их рассказах содержится, большая
дань уважения к мужеству фиванцев и откровеннее выражено
сочувствие их судьбе. Так, Диодор, вопреки Арриану, отмечает,
37 Храм легендарного строителя городских стен Фив Амфнона был распо-
ложен недалеко от Кадмеи, к-северу от нее. Он упоминается Плутархом в ис-
тории освобождения Фив от спартанского ига (О демоне Сократа, 4).
161
что ни один фиванец не попросил македонян пощадить ему
жизнь и не припал к коленям победителей (XVII, 13, 2). Плу-
тарх в качестве подтверждения героического поведения расска-
зывает о поступке Тимоклеи, отомстившей фракийцу из войска
Александра за насилие над собой. Македонскому царю она с
гордостыб заявила, что она сестра полководца Феагена, сражав-
шегося против Филиппа за свободу греков и павшего при Херо-
нее (Алекс., XII).
В разгроме Фив Александр искусно использовал противоре-
чия между Фивами и другими беотийскими городами. Верными
союзниками царя стали прежде всего платейцы, орхоменцы и
феспийцы, среди которых сепаратистские настроения проявля-
лись почти всегда наиболее остро. Борьба фиванцев с олигархи-
ческой, сепаратистски настроенной верхушкой этих городов при-
нимала иногда очень жестокие формы и заканчивалась частич-
ной или полной высылкой жителей. Теперь, мстя фиванцам за
прежние обиды, они с особенной яростью уничтожали своих по-
литических противников (Диодор, XVII, . 13, 5 — 6; Арриан,
Анаб., I, 8, 8; 9, 6; Юстин, XI, 3, 8 — 9). Активно помогали Алек-
сандру и фокидцы, которые видеди в лице Беотийского союза
серьезную угрозу, для своей, самостоятельности и могли, нако-
нец, взять сейчас реванш за поражения от беотийцев во время
Священных войн (Арриан, Анаб., I, 8, 8; Юстин, XI, 3, 8). Веро-
ятно, отряды фессалийцев тоже сражались на стороне Алек-
сандра против фиванцев [58, 341! Однако большинство античных
авторов единодушны в том, что самыми безжалостными к фи-
ванцам оказались фокидцы и представители провинциальных
беотийских городов (Диодор, XVII, 13, 5; Арриан, Анаб., I, 8, 8;
Юстин, XI, 3, 8; Плутарх, Алекс., XI; Павсаний, I, 25, 4).
Захватив штурмом Фивы, Александр передал рассмотрение
вопроса об. их дальнейшей судьбе синедриону'Коринфской лиги
(Диодор, XVII, 14, 1), ибо фиванцы обвинялись с формальной
точки зрения в нарушении основных ’ принципов договора с Фи-
липпом II и Александром: всеобщего мира, запрещения прини-
мать изгнанников и производить перевороты. Конечно, царь впол-
не мог действовать силой и воспользоваться правом победителя,
чтобы наказать их так, как он считал нужным. Но он поступил
более дальновидно, решив учинить расправу с Фивами руками
самих греков. Этий он стремился не только отвратить осталь-
ных эллинов от бунтов против македонского господства, но н бо-
лее прочно привязать к себе соучастников расправы [39, 89].
На заседаниях синедриона' царил дух нескрываемой мести
фиванцам за все их прежние прегрешения, начиная с греко-пер-
сидских войн, когда те добровольно перешли на сторону персов,
162
Раздражение против них Александра и его союзников усилива-
лось ввиду упорного сопротивления македонянам в последнем
сражении: в нем /погибло более 500 лучших его воинов. Такие по-
тери в последующем он имел только в битве при Гавгамелах
(Арриан, Анаб., III, 15, 6). Не меньшие потери понесли, очевид-
но, и союзники Александра. Поэтому члены синедриона выдви-
гали одно -предложение ужаснее другого, пока кто-то ив 'фокид-
цев или беотийцев не потребовал стереть с лица земли Фивы
(Юстин, XI, 3, 8 — 9; Плутарх, Алекс., XI). Напуганные молние-
носным и страшным разгромом Фив, представители других гре-
ческих городов вряд ли осмелились возражать против этого, так
как ясно видели, что это требование.по душе македонскому ца-
рю. Так что, скорее всего, совет принял инспирированное Алек-
сандром решение [74, 43]. Интерес в этом отношении представ-
ляет рассказ Арриана, который вообще не упоминает о заседа-
нии синедриона. По его утверждению (или, во всяком случае,
его первоисточника), судьба Фив была определена союзниками
царя по его поручению (Анаб., I, 9, 9‘). Очевидно, эти авторы счи-'
тали заседание синедриона пустой формальностью: будущность
Фив предрешилась без него.
Основная часть приговора гласила: Фивы срыть до основа-
ния, пленных продать в рабство, бежавших фиванцев задержи-
вать повсюду и ни одному эллину не принимать фиванца (Дио-
дор, XVII, 14, 3). Исключение было сделано только для жрецов
и жриц, потомков Пиндара38 и лиц, связанных с македонянами
узами гостеприимства, а также тех, кто в народном собрании
голосовал против восстания (Плутарх, Алекс., XI). Попавших в
рабство фиванцев оказалось более 30 тысяч (Диодор, XVII, 13,
6; Плутарх, Алекс., XI). Выручка от . их продажи составила
440 талантов серебра (Диодор, XVII, 14, 4), т. е. каждый чело-
век в среднем шел по цене около 88 драхм. По мнению Юстина,
это была необычно высокая цена на раба; и она возрастала «не
от их пригодности для покупателей, а от ненависти их врагов»
(XI, 4, 8). Потерн убитыми среди фиванцев достигали 6 тысяч
человек (Диодор, XVII, 13, 6; Плутарх, Алекс., XI), которых Ар-
риан делит на три группы: павшие в-сраженийи, убитые у себя до-
ма и погибшие в святилищах, где многие искали убежища (Анаб.,
J, 9, 4). Бежавших с поля боя и из города было, вероятно, не
38 Потомки Пиндара получили «милость» из-за того, что Александр высоко
чтил этого поэта наряду с Гомером. Возможно, это почитание объяснялось не
поэтическими, а чисто прагматическими соображениями. Пиндар был автором
энкомия в честь македонского царя Александра I, далекого предшественника
Александра Великого, н считался благодетелем царского дома (Элиан, Пестр,
истор., XJII, 7),
163
так много, основная их масса укрылась в Афинах, и они стали
позднее предметом переговоров Александра с афинским послом
Демадом. Царь якобы удовлетворил просьбу афинян пощадить
этих беглецов и оставить их в Афинах вопреки решению синед-
риона Коринфской лиги (Диодор, XVII, 15, 4 — 5).
Земли фиванцев перешли в руки победителен. На них пре-
тендовали фокидцы и жители беотийских городов (Юстин, XI,
4, 8; Арриан, Анаб., I, 9, 9). По сообщению Павсания (I, 25, 4),
в дележе фиванской земли участвовали только’ представители
беотийских городов, что более логично, так как фокидцам вла-
деть земельными участками вокруг Фив было крайне затрудни-
тельно. Скорее всего, они ограничились захватом- движимого
имущества, которого было унесено из разгромленного города, по
словам Диодора, «невероятное количество» (XVII, 13, 6).
Не совсем понятно решение синедриона о восстановлении го-
родов Орхомен и Платеи (Арриан, Анаб., I, 9, 10). Это должен
был сделать Филипп II после Херонейского сражения (Плутарх,
Алекс., XI; Павсаний, IV, 27, 10; IX, 37, 8). Видимо, к данному
моменту они были отстроены не полностью, и совет Коринфской
лиги подтвердил прежнее решение о полном их восстановлении.
Вряд ли можно считать дискуссионным вопрос о том, дейст-
вовал ли Александр в первую очередь в угоду союзникам [58,
34 — 35] или разрушение крупнейшего греческого города отвеча-
ло прежде всего его собственным интересам [97, 308]. Как отме-
чал еще Плутарх, Александр рассчитывал, что после этой рас-
правы греки из страха будут сохранять спокойствие (Алекс., XI).
А кроме того, добавляет Плутарх, он оправдывал свои дей-
ствия требованиями союзников (Там же). Поэтому разрушение
Фив правильнее будет рассматривать не как результат межпо-
лисной борьбы [58, 35], а как окончательный итог борьбы греков
за независимость от Македонии.
Античные авторы сообщают, что впоследствии Александр вы-
ражал сожаление по поводу этого необдуманного поступка. Плу-
тарх, ссылаясь на какие-то неизвестные источники («...гово-
рят...»), пишет: «Александр не раз сожалел о несчастье фиван-
цев, и это заставляло его со многими из них обходиться мило-
стиво» (Там же, XIII). Более того, «из оставшихся в живых фи-
ванцев не было ни одного, кто бы впоследствии, придя к царю и
попросив у него что-нибудь, получил отказ» (Там же). Пример
такого милостивого отношения приводит Арриан, рассказывая,
как, уже будучи в Азии, Александр захватил в плен фиванцев
Фесса л иска и Денисодора, отправленных к персидскому царю
еще до разрушения Фив. И вот тут-то царь -проявил свое- мило-
сердие, отпустив незадачливых послов, ’ так как «жалел'Фивы»
164
(Анаб., II, 15, 3). Многие свои безрассудные поступки (напри-
мер, убийство Клита) и неудачи (отказ македонян идти за Ним
до края земли) полководец приписывал якобы гневу и мести
уроженца Фив бога Диониса .(Плутарх, Алекс., XIII).
Но подобное раскаяние приходило к нему, вероятно, в редкие
минуты. Более постоянной и характерной для него была гор-
дость за то, что он уничтожил одного из прежних гегемонов Эл-
лады. Именно с таким чувством он говорил своим воинам в кон-
це восточного похода: «...афинян и фиванцев, которые вечно
строили козни Македонии, я унизил до такой степени, что они
теперь трудятся для нашей безопасности» (Арриан, Анаб., VII,
9, 4).
Расправа над Фивами действительно навела страх на всех
противников Македонии. Промакедонские партии повсюду ут-
верждались у власти. Аркадское вой(ско, стоявшее на Истме, по-
лучив известие о разгроме Фив, вернулось обратно в Мегало-
поль. Инициаторы этого похода были обвинены в измене .догово-
ру о дружбе с македонским царем и приговорены к смертной
казни (Там же, I, 10, 1). В Элиде изгнанные перед тем сторон-
ники македонского царя снова пришли-к власти (Там же). Это-
лийцы, выступившие против македонского господства вслед за
фиванцами, раскаялись в своих устремлениях и отправили к
Александру посольство с изъявлением покорности (Там же, 2).
Отреклись от своих бывших союзников и намерения освобо-
диться от власти Македонии и афиняне. По инициативе оратора
Дема да они направили посольство из 10 человек к македонско-
му царю с поручением поздравить его с благополучным возвра-
щением от иллирийцев и поблагодарить за то, что он справедли-
во наказал восставших фиванцев (Там же, 3). В ответ на эту
лесть Александр смягчил требование о выдаче ему всех вождей
антимакедонской партии и удовлетворился высылкой одного из
ее второстепенных деятелей Харидема (Там же, 6).
Однако покорение Греции в результате очередной победы ма-
кедонского оружия оказалось не окончательным. Таким путем
невозможно было создать ни единое греко-македонское государ-
ство, ни тесный союз македонской монархии с состоятельной вер-
хушкой греческого общества [81, 62].
Разгром Фив оставил заметный след в судьбе не только этого
города, но и всей Эллады, в том числе и Коринфского союза.
Отношения македонского царя с греками стали более напряжен-
ными, чем при Филиппе II. На смену старым региональным сою-
зам пришла лишь другая, более обширная симмахия традицион-
ного гегемонистского типа. Вместо панацеи македонское завое-
вание явилось паллиативом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В. И. Ленин отмечал, что «...в древней Греции... мы имеем
уже разнообразные формы государства» [9, 74]. Подтверждени-
ем этой мысли служит существование разнообразных • федера-
ций, изучение которых представляет большой интерес и вместе с
тем немалые трудности. Эти федерации возникали во многих об-
ластях Эллады и действовали на протяжении почти всего перио-
да античности. Среди них были религиозные объединения типа
Дельфийской амфиктионии; оборонительно-наступательные сим-
махии типа Пелопоннесского союза, Делосского морского союза,
Коринфской лиги 395 — 386 гг. до н. э.; федерации с довольно
прочными экономическими и политическими связями. Последних
насчитывается немало, и ученые разделяют их на две категории.
Первую составляют так называемые региональные федерации, к
которым относятся Беотийский, Фессалийский и Фокидский сою-
зы. Во вторую группу входят иррегиональные объединения рода
Ахейской лиги, которые включали в себя не только этнически
родственные общины, но и города, расположенные в других об-
ластях Греции [43, 24].
Расцвет федеративного движения в древней Элладе многие
исследователи объясняют кризисом' полиса, а вернее, попытками
преодолеть этот кризис [116, 31; 129, 438]. Однако временное
совпадение этих явлений не может служить доказательством
прямой зависимости одного от другого. Ведь многие союзы
складываются в архаическую эпоху, когда ни о каком кризисе не
могло быть и речи. Да и в IV в. до н. э. федеративным движени-
ем были охвачены области, где менее всего ощущался кризис
(Фессалия, Этолия, Ахайя, Аркадия и др.).
Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что для обра-
зования регионального союза главным условием была не попыт-
ка выйти из кризиса, а необходимость объединения определен-
ного этноса (например, беотийцев, аркадцев, халкидян). В дан-
ном случае термин «этнос» следует трактовать только как «пле-
166
мя» или «народ». Такие этнические общности имели родство в
генетическом отношении, в самосознании и языке. Они возника-
ли в условиях первобытнообщинного строя и сохранялись долгое
время в первых классовых обществах. Подобные совокупности
родственных племен можно назвать «семьями племен». Их кон-
солидация — показатель стремления к этническому единству,
образцом чего служит история союза беотийских городов. •
Сформировавшийся в архаическую эпоху; Беотийский союз
пережил длительную и сложную эволюцию. Он несколько раз
распадался, преимущественно под влиянием внешнеполитиче-
ских факторов, и снова возрождался, но уже на новой основе,
каждый раз демонстрируя более тесное объединение большинст-
ва беотийских городов вокруг Фив, Поэтому его историю право-
мерно рассматривать как процесс затянувшегося синойкизма
Беотии. Причем этот синойкизм не нашел в ней полного завер-
шения, т. е. здесь не утвердилось такое унитарное государство,
как в соседней Аттике. Беотия никогда не была единым полисом,
хотя общее политическое развитие шло в этом направлении.
Последний этап на данном пути беотийцы прошли в 379 —
338 гг. до и. э., когда их союз превратился в сильное государство,
претендовавшее на гегемонию во всей Элладе. Предпосылка для
возвышения появилась в результате демократического переворо-
та в Фивах в 379 г. до н. э. Возрожденный союз взял курс на де-
мократизацию общественной и политической жизни и вместе с
тем дальнейшую централизацию власти. Верховным органом его
впервые становится народное собрание, состоявшее из'всех сво-
бодных граждан. Представители исполнительной власти — бео-
тархи избираются теперь не от отдельные городов, а от всего
гражданского населения. Незначительные остатки былой автоно-
мии городов сохранились в лице местных народных собраний,
наделенных полномочиями внутреннего самоуправления, и го-
родского архонта с чисто культовыми функциями.
Расширение социальной базы Беотийского союза незамедли-
тельно сказалось как на экономическом (более быстрое разви-
тие ремесла и товарно-денежных отношений), так и военном по-
ложении. Блестящая победа при Левктрах позволила освобо-
диться от спартанского засилья не только беотийцам, но и всем
городам Средней Греции. Последовавшие за этим походы Эпа7
минонда и Пелопида в Пелопоннес окончательно сломили воен-
ное превосходство Спарты и активизировали демократическое
движение на юге Балкан. В результате этого обрели самостоя-
тельность мессенцы, а разрозненные поселения аркадцев объеди-
нились в союз. Военные походы, которые совершал Беотийский
союз в этот период, были по своему характеру прогрессивными.
167
Именно о таких столкновениях говорил В. И. Ленин: «В историй
неоднократно бывали войны, которые, несмотря на все ужасы,
зверства, бедствия и мучения, неизбежно связанные со всякой
войной, были прогрессивны, т. е. приносили пользу развитию че-
ловечества, помогая разрушать особенно вредные и реакционные
учреждения..’.» [8, 31П.
Однако возможности развития общества на полисной основе
к тому времени постепенно истощались. Эту особенность древ-
них цивилизаций очень точно сформулировал К. Маркс: «Во
всех этих формах (имеются в виду азиатская и античная формы
собственности. — В. К.) основой развития является воспроизвод-
ство заранее данных - (в той или иной степени естественно сло-
жившихся или же исторически возникших, но ставших традици-
онными) отношений отдельного человека к его общине и опреде-
ленное, для него предопределенное, объективное существование
как в его отношении ж условиям труда, так и в его отношении к
своим товарищам по труду, соплеменникам и т. д., — в силу чего
эта основа с самого начала имеет ограниченный характер, но с
устранением этого ограничения она вызывает гибель и упадок»
[1,475].
Все новые и новые попытки найти выход из усиливающегося
кризиса приводили только к очередным междоусобицам; в свою
очередь пагубно отражавшимся на экономике и практике межпо-
лисных отношений. Непоследовательность Афин, склонявшихся
то на сторону Фив, то на союз со Спартой, в значительной степе-
ни нейтрализовали действия Беотийского союза в Пелопоннесе в
конце 60-х — начале 50-х гг. IV в. до н. э. Начавшиеся затем так
называемые Священные войны еще более обескровили, беотий-
цев и запутали и без этого довольно сложную политическую кар-
тину.
Результатами этого воспользовалась Македония — молодое
рабовладельческое государство, еще не испытавшее социально-
экономический кризис. Правители Македонии Филипп II и Алек-
сандр умело учитывали фактор раздробленности Греции при
утверждении своей гегемонии. В битве при Херонее в 338 г. до
н. э. была похоронена надежда на восстановление былого могу-
щества ведущих полисов.
Судьба Беотийского союза полностью отразила общую зако-
номерность развития древнего мира, о которой .писал Ф. Энгельс:
«Разрешение его (противоречия рабовладельческого способа
производства. — В. К..) совершается в большинстве случаев пу-
тем насильственного порабощения гибнущего общества другим,
более сильным (Греция была покорена Македонией, а позже Ри-
мом)» [6, 643].
168
Однако политическое крушение полисов и союзов в Греции
не привело к гибели древнёэ^линской цивилизации. Многие' важ-
нейшие достижения ее (принципы демократии как власти наро-
да, спланированные города, стадионы, театры, скульптурные об-
разы, художественные принципы литературы, научные достиже-
ния, новая тактика Эпаминонда) через Македонию и Рим рас-
пространились по всему Средиземноморью, а затем составили
фундамент и современной европейской цивилизации.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Произведения классиков марксизма-ленинизма
1. Маркс К. Критика политической экономии (черновой набросок 1857 —
J858 годов): Формы, предшествующие капиталистическому • производству //
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.'46, ч. 1. С. 461 — 508.
2. Энгельс Ф. Армия //Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 14.
С. 5 — 50.
3. Энгельс Ф. Атака // Маркс. К., Э н ге л.ьс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 14.
С. 71 — 75.
4. Энгельс Ф. Анти-Дюринг //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 20. С. 1 — 338.
5. Энгельс Ф. Диалектика природы //Маркс К.. Энгельс Ф. Соч.
2-е изд. Т. 20. С. 339 — 626.
6. Энгельс Ф. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу»: Ч. 1 //
Маркс К., Эн г е л ьс Ф. Соч. 2-е изд. Т.'2О. С. 629 — 654.
7. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. 2-е изд. Т. 3.
С. 7 — 544.
8. Ленин В. И. Социализм и война // Поли. собр. соч. Т. 26. С. 307 —
350. i
9. Ленин. В. И. О государстве // Поли. собр. соч. Т. 39. С. 64 — 84.
! Нарративные источники
10. Aeschines orationes. Post Fr. Frankium curavit Fridericus Blass. Lipsiae:
Teubner, 1908.,
Русск. пер.: Греческие ораторы первой половины IV в. до и. э. // Вести,
древней истории. 1962. № 3. С. 217 — 283; № 4. С. 189 — 239.
11. Aristotelis Politheia Athenaion. Tertium ediderunt G. Keibel et U. Wi-
lamowitz-Moelendorf. Berolini, MDCCCXCVIIL
Русск. пер.: Аристотель. Афинская полития / Пер. и коммент.
С. И. Радцига. М.: Л.; Соцэкгиз, 1936. 198 с.
12. Arrian. Anabasis Alexandri. Vol. 1. London; Cambridge (Mass.), 1946.
Русск. пер.: Арриан. Поход Александра /Пер. М. Е. Сергеенко. М.:
Изд-во АН СССР, 1962. 283 с.-
13. Demosthenis opera omnia graece et latine cum indicibus edidit D-r
Johannes Theodorus Voemelius. Parisiis: Didot, 1843.
Русск. пер.: Демосфен. Речи I Пер. С. И. Радцига. М.: Изд-во АН
СССР, 1954. 608 с.
14. Diodori bibliotheca historica. Lipsiae, in edibus B. G. Teubner,
MDCCCXCI1I.
Русск. пер.: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека I Пер.
В. Алексеева. Т. 1 — 6. Спб., 1774 — 1775.
15. Isokratis opera omnia greece et latine cum versions nova triplice indice
variantibus, lectiohibus et notis. Ed. Athanasius Auger. Parisiis: Didot, 1782.
Русск. пер.: Исократ. Речи / Пер. под ред. К. М. Колобовой // Вести,
древней истории. 1965. № 3 — 1969. № Г.
16. М. Juniani Justini Epitoma Historiatum Philippicarum Pompei Trogi. Ed.
Ruehl. Lipsiae, MDCCCLXXXVI.
170
Русск. пер.: Юстин. Эпитома.сочинения Помпея Трога / Пер. А. А. Де-
конского, М. И. Рижского // Вести, древней истории. 1054. № 2 — 4; 1955,
17. Lycurgi oratoris attici reliquae. Ed. Johannes Georgius Baiterus et
Hermannus Sauppius. Zurich, 1834.
Русск. пер.: Греческие ораторы первой половины IV в. до н. э. .// Вести,
древней истории. 1962. № 2. С. 163 — 183.
18. Lysiae orationes; ad codicein Palatiiium nunc denuo cdllatum. Recensuit
Carolus Scheibe. Accedunt orationuni deperditarum fragments. Ed. altera auctd
et emendata. Lipsiae: Teubner, 1885.
. Русск. пер.: Лисий. Речи / Пер. С. И. Соболевского. М.: Л.; Academia,
1933. 655 с.
19. zCornelii Nepotis De illustribus viris, recognovit Fr. Leo. Lipsiae, 1900.
Русск. пер.: Непот Корнелий. Биографии знаменитых полководцев /
Пер. И. Е. Тимошенко. Киев, 1883. 168 с.
20. Pausaniae Graeciae descriptio, ed. Spiro. Lipsiae, 1903.
Русск. пер.: Павсаний. Описание Эллады. T. 1 — 2 / Пёр. С. П. Конд-.
ратьева. М.; Л.: Искусство, 1938 — 1940.
21. Plutarchi Moralia, with an English Transl. by F. C. Babbit. Vol. 1 — 14.
London; New-York, 1927 — 1957.
Русск. пер.: 1. Плутарх. Моралйи / Пер. под ред. Л. А. Фрейберг,
М. Л. Гаспарова // Вести, древней истории. 1976. № 3 — 1981, № 1; ^.Плу-
тарх. Сочинения / Пер. С. Аверинцева, Я. Боровского М.: Худож. лит., |983.
703 с.
22. Plutarchi Vitae parallelae, rec. U. Lindskog et K. Ziegler. Vol. 1 — 4.
Lipsiae, 1914 — 1934.
Русск. пер.: Плутарх. Сравнительный жизнеописания: В 3 т. / Пер.
С. П. Маркиша, С. И. Соболевского. М.: Изд-во АН СССР, 1961 — 1963. Т. 1.
1961. 503 с.; Т. 2. 1962. 548 с.; Т. 3. 1963. 546 с.
23. Polyaeni Strategicon libri octo. КесёпзиН, auctiores edidit, indicibus
instruxit Ed. Woelfflin. Lipsiae: Teubner, MDCCCLX.
24. Polybii Historiae editionem a Ludovico Dindorfio curatam, retractavit
Th. Biittner-Wobst. Vol. 1 — 4. Lipsiae, 1889 — 1905.
Русск. пер.: Полибий. Всеобщая история / Пер. Ф. Г. Мищенко. Т. 1 —
3. М., 1890 — 1899.
.. 25. Xenophontis Hellenics. Lipsiae: Teubner, MCM1V.
Русск. пер.: Ксенофонт. Греческая история / Пер. С. Я. Лурье.. Л.:
ОГИЗ, 1935. 379 с.
Важнейшие публикации эпиграфического и нумизматического материала
26. Catalogue of Greek Coins. Central Greece. Vol. VIII (Locris, Phocis,
Boeotia et Eubea) by Barklay V. Head. London, 1884. ,
27. Head В. V. Chronological Sequence of the Coinage of Boeotia (Nu-
mismatic Chronicle). London, 1881.
28. Head В. V. Historia Numorum. London, 1908.
29. Inscriptiones Graecae. Consilio et auctoritate Academiae litterarum
regique Borussicae editae. Vol. I — X. Ed. G. Dittenberger. Berolini, 1883 —
1900.
30. Keil J. Sylloge Inscriptorum Boeoticarum. Leipzig, 1875.
31. Tod M. N. Selection of Greek Historical Inscriptions. 2 ed. Vol. I — II.
Oxford, 1946 — 1948,
171
' Научные исследования
32. Лверинц'ев С. С. Подбор героев в «Параллельных жизнеописани-
ях» Плутарха и античная биографическая традиция Ц Вести, древней исто-
рии. 1965. № 3. С. 51—67.
33. Андреев Ю. В. Архаическая Спарта: культура и политика // Вести,
древней истории. 1987. № 4. С. 70 — 86.
34. Бе лох К.-Ю. История Греции. Т. 1 — 3. М., 1897 — 1905.
35. Болдырев А. В. Плутарх // История греческой литературы: В 3 т.
М„ 1960. Т. 3. С. 173 — 186. .
36. Б о р у х о в и ч В. Г., Фролов Э. Д. Публицистическая деятельность
Исократа // Вести, древней истории. 1969. № 2. С. 200 — 221.
37. Бузе скул В. П. Введение в историю Греции. Пг., 1915. 592 с.
. 38. Всемирная история: В 13’т. Т. 2. М.: Изд-во АГ1 СССР, 1956. 710 с.
39. Г а ф у р о-в Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и
Восток. М.: Наука, 1980. 456 с.
40. Г л у с к и н а Л. М. Дельфы в период Первой Священной войны //
Вести, древней истории. 1951. № 2. С. 213 — 221.
41. Гомперц Т. Греческие мыслители: В 3 т. Т. 2. Спб., 1913.
42. Грабар ь-П а с се к М. Е. Ксенофонт -// История греческой литера-
туры. М., 1955. Т. 2. С. 101 — 126.
43. Г р е б е н с к и й Н. Н. KOINH EIPENH и федеративное движение в
Греции // Из-истории античного общества. Горький, 1975. С. 21 — 29.
44. Гребенекий Н. Н. Элементы парламентаризма в конституции Вто-
рого морского союза // Вести, древней истории. 1972. № 4. С. 107 — 118.
45. Дья'ковВ. Н. Греция в первой половине IV в. до н. э. // Древняя
Греция / Под ред. В. В. Струве, Д. П. Каллистова. М., 1956. С. 381 — 447.
46. Ж е б е л е в. С. А. Возвышение Македонии и падение независимости
Греции // Древняя Греция. М., 1956. С. 454 — 478.
47. Ж е б е л е в С; А. Демосфен. Берлин; Петроград; Москва: Изд-во
3. И. Гржебина, 1922. 161 с.
48. Жебелев С. А. «Младшая тирания» в Греции и Малой Азии // Древ-
няя Греция. М., 1956. С. 448 — 453.
49. Зельин К. К- Помпей Трог, и его произведение Historiae Philippi-
сае //'Вести, древней истории. 1964. № 2. С. 185 — 201.
'50 . Исаева В. И. Принципы межполиеных отношений конца V — сере-
дины IV в. до н. э. И Античная Греция: В 2 т. М., 1983. Т. 2. С. 73 — 120.
51. Историография античной истории / Под ред. В. И. Кузищина. М.:
Высш, шк., 1980. 415 с.
, 52. История древней Греции / Под ред. В. И. Авдиева, Н. Н. Пикуса,
А. Г. Ббкщанина. М.: Высш, шк., 1972. 502 с.
53. Источниковедение древней Греции (эпоха эллинизма) / Под ред.
В. И. Кузищина. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1982. 239 с.
54. Ковалев С. И. Александр Македонский. Л.: Соцэкгиз. Ленингр. отд-
ние, 1937. 115 с?
55. Ковалев С. И. История античных обществ; В 2 ч. Ч. 1. Греция. Л.:
Соцэкгиз. Ленинвр. отд-ние, 1937. 335 с.
56. Колобова К. М., Глускина Л. М. Очерки истории древней Гре-
ции. Л.: Учпедгиз. Ленингр. отд-ние, 1958. 348 с.
57. Колотова М. Г., Борух.ович В. Г. Панэллинизм и буржуазная
историография античности // Вести, древней истории. 1951. № 1. С. 203 —'
209.
58. К о н д р а т ю к М. А. Коринфская лига и ее роль в политической жиз-
ни Греции 30 — 20-х гг. IV в. до н. э. Ц Вести, древней истории. 1977. № 2.
С. 25 — 42.
59. Кондратюк М. А. Политическое положение в Греции после 3-и
Священной войны // Вести. Моск, ун-та. Сер. История. 1977. № 4. С. 80 — 92.
60. Корчагин Ю, В. Образование Аркадского союза // Вести. Ленингр. t
172
ун-та. Сер. История., Филология. Языкознание. 1981. Вып. 20, № 4. С. 84 —
1 87.
61. Корчагин Ю. В. Федеративное движение в Греции в первой поло-
вине IV в. до н. э.: Дне. ... канд. ист. наук. Л., 1981. 194 с.
62. Корчагин Ю. В. Фессалийский союз в первой половине IV в.
до н. э. // Город и государство в древних обществах. Л.: Изд-во Ленингр.
ун-та, 1982. С. 34 — 43.
63. Лам пса ков К- П. Политическая борьба в Беотии в первой полови-
не IV в. до н. э.: Период Фиванской гегемонии: Тез. к дис. ... канд. ист. наук..
Л., 1941. 12 с.
64. Лопухова О. Б. Архаическая Греция по материалам раскопок пос-
ледних лет // Вести, древней истории. 1989. № 4. С. 120 — 123.
65. Лурье С. Я. Беотийский союз. Спб., 1914. 295 с.
66. Л у р ь е С. Я- Ксенофонт и его «Греческая история* // Ксенофонт.
Греческая история. Л., 1935. С. III — XV.
67. Мандее М. И. Мессенские войны и восстановление Мессении: Исто-
рия и традиция. Одесса, 1898. 201 с.
68. Мищенко Ф. Г. Отзыв... о сочинении под заглавием «Достоверность
Ксенофонта» // Учен. зап. / Казан, ун-т.' Казань, 1900. С. 160 — 167.
69. Невская В. П. Византий в' классическую и эллинистическую эпоху.
М.: Изд-во АН СССР, 1953. 219 с.
70. ПечатноваД Г. Неодамоды в Спарте // Вести, древней истории.
1988. № 3. С. 19 — 29.
71. Пик ус Н. Н. Греция в первой половине IV в. до н. э. // История
древней Греции / Под ред. В. И. Авдиева, Н. Н. Пикуса. М., 1962. С. 313 —
330.
72. Покровский М. М. История римской литературы. М.; Л.: Изд-во
АН СССР, 1942. 411 с.
73. Р а д ц и г С. И. Демосфен и его речи // Демосфен. Речи. М.:
Изд-во АН СССР, 1954. С. 3 — 25.
74. Р а н о в и ч А.‘ Б. Эллинизм и его историческая роль. М.; Л.: Изд-во
АН СССР, 1950. 382 с.
75. Сергеев В. С. История древней Греции. М.: ОГИЗ, 1948. 399 с.
76. Соболевский С. И. Ксенофонт, его жизнь и сочинения // Ксе-
нофонт .Афинский. Сократические соч. М.; Л., 1935. С. VII — XXIV.
77. Соколов Ф. Ф. Труды. Спб., 1910. 409 с.
'78 . Строгецкий В. М. Введение к «Исторической библиотеке» Дио-
дора Сицилийского и его историко-философское содержание // Вести, древ-
ней истории.’ 1986. № 2. С. 65 — 87.
79. Строгецкий В. М. Диодор Сицилийский о походе Ксеркса против
Эллады И Из истории античного общества. Горький, 1983. С. 3 — 20.
80. Фролов Э. Д. Греческие тираны IV в. до н. э. Л.: Изд-во Ленингр.
ун-та, 1972. 200 с.
81. Фролов Э. Д. Коринфский конгресс 338/7 г. до н. э. н объединение
Эллады // Вести, древней историй. 1974. № 1. С. 45 — 63.
82. Фролов Э. Д. Ксенофонт и младшая тирания // Вести, древней ис-
тории. 1961. № 1. С; 108 — 124.
83. Фролов Э. Д. Младщая тирания // Античная Греция. М., 1983. Т. 2.
С. 121 — 156.
84. Фролов Э. Д. Панэллинизм в политике IV в. до н. э. // Античная
Греция. М„ 1983. Т. 2. С. 157 — 207.
85. Ш а х е р м а й р Ф. Александр Македонский. М.: Наука, 1984. 384 с.
86. Ш и ф м а н И. Ш. Александр Македонский. Л.: Наука. Ленингр.
отд-ппе, 1988. 207 с.
87. Шишова А. И. О статусе пенестов // Вести, древпей истории. 1975.
№ 3. С. 39 — 57,
173
88. Ш оф мая А. С. История античной Македонии: В 2 ч. Казань: Изд-во
Казан, ун-та. Ч. 1. 1960. 300 с.; Ч. 2. 1963. 434 с.
89. Ш о ф м а н А. С. Каллисфен // Вопр. истории. 1974. № 6. С. 215 — 221.
90. Штаерман Е. М. Античность в современных западных историко-фи-
лософских теориях И Вести, древней истории. 1967. № 3. С. 3 — 24.
91. Adcock F., Mosley D.'Diplomacy in Ancient Greek. London, 1975.
92. Bauer A. Der zweimalige Angriff des Epaminondas auf Sparta Ц
Historische Zeitschrift. 1890. Bd. 65.
93. Beister H. UnterSuchungen zu der Zeit der Thebanischen Hegemonie.
Miinchen, 1970.
94. Be loch K-J. Bevolkerung der griechisch-romischen. W7elt. Leipzig, 1886.
95. Be loch K.-J. Griechische Geschichte. Bd. 1 — 4. Strassburg, 1914 —
1926.
96. Bengtson H. Die Vertrage der griechisch-romischen Welt von 700
bis 338 J. v. Chr. Munchen; Breslau, 1962.
97. Bengtson H. Griechen und Perser. Munchen, 1950.
98. Bengtson H. Griechische Staatsmanner. Munchen, 1983.
99. Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen. Bd. 1. Munchen, 1967.
100. Bonner R. J. The Boeotian Federal Constitution // Classical Phi-
lology. 1910. Vol. 5, N 4:
101. Bonner R. J. The Four Senates of the Boeotians // Classical Phi-
lology. 1915. Vol. 10, N 4.
102. Bosworth A. A Historical Commentary ' on Arrian’s History of
Alexander. Vol. 1. Oxford, 1980.
103. Botsford G. W. The Constitution and Politics of the Boeotian
League // Political Science Quarterly. 1910. Vol. 25, N 2.
104. Botsford G. W., Robinson H. Hellenic History. London, 1945.
105. Buck R. J. A History of Boeotia. Edmonton, 1979.
106. Buckler J. The Theban Hegemonia'371 — 362 В. C. Cambridge, 1980.
107. - Bury J. B. A History of Greece to the Death of Alexander the Great.
London, 1945.
108. Bury J. B. The Ancient Greek Historians. London, 1909.
109. В u s о 11 G. Der neue Historiker und Xenophon // Hermes. 1908. Bd. 43.
ПО. В u so It G. Der Zweite Athenische Bund und die auf der AutonT-mh
beruhende Heltenische Politic: Von der Schlacht bei Knidos bis ziir Frieden
des Eubulos. Besondere Abdriick aiis dem siebenten Supplementbande der
Jahrbiicher fiir klassische Philologie. Leipzig, 1874.
111. В u so It G. Spartas Heer und Leuctra //Hermes. 1905. Bd. 40.
112. В u s о 11 G., Swoboda H. Griechische Staatskunde. Bd. 2. Munchen,
1926.
113. Delb ruck H. Geschichte der Kriegsfcunst in Rahmen der polilisclieu
Geschichte. Th. 1,‘Das Altertums. Berlin, 1920.
114. Droysen J. G. Geschichte des Hellenismus. Bd. 1, Th.,1. Gotha, 1877.
115. Ehrenberg V. Der Staat der Griechen. Bd. 1. Leipzig, 1957.
116. Ehrenberg V.. Polis und Imperium. Zurich; Stuttgart, 1965.
117. Ellis J. R. Philipp II and Macedonian Imperialism. London, 1976.
118 Fa brief us E. Die Befreihung Thebens // Rheinische Museum. 1893.
Bd. 48. . '
119. F e r gu s о n W. S. Onomarchos N 1 // Real-Enzyklopadie. 1939. Bd. 18,
Hbd. 35.
120. Fortin a M. Epaminonda. Torino, 1958.
121. FreemannE. A. History of Federal Government from the Foundation
of the Achaion League to the Destription of the United States. Vol. 1. London,
1893; . , , J
122. Gawantka W. Isopolitie. Ein Beitrag zur Geschichte der zwischcn-
staatlichen Antike. Miinchen, 1975.
123. Gawkwell L. Z. Notes on the Peace of 375/4 B. G, // Hisloria. 1963.
Bd.. 12, Hf. 1. ...
174
124. Gawkwell L. Z. The Common Peace of 366/5 В. C. // Classical
Quarterly. 1961. Vol. 11, N 1.
,125. G iya n e 11 i G. Trattato di storia grece. Firence, 1951.
126. Gio van n ini A. Untersuchungen liber die Natur und die Anfange
der Bundesstaatlichen Sympolitie in Griechenland. Gottingen, 1971.
127. Grenfell B., Hunt A. The Oxyrinchia Papiri/Vol. 5. Oxford, 1908.
128. Grote G. History of Greece. 5 ed. Vol. 1 — 10. London, 1888.
129. Hammond N. G. L. History of Greece to 323 В. C. // Ham-
mond N. G. L. Studies in Greek History. Oxford, 1973.
130. Herrmann K. F., Swoboda H. Lehrbuch der griechischen Antiqui-
tateh. Bd. 1. Neu bearbeitet von H. Swoboda. Tubingen, 1913.
131. Hertzberg G. Das Leben des Konigs Agesilaos II. Halle, 1856. *
132. Karstedt U. Forschungen zur Geschichte des Ausgehenden V und IV
Jahrhundertt Berlin, 1910.
133. Kohler U. Attische Psephismen aus der. ersten Halfte des vierten
Jahrhunderts. Th. 2 // Mitteilungen des deutschen archaologischen Instituts.
Athenische Abteilung. 1887. Bd. 2.
134. La Beotie antique: Cataloques internationaux du centre national de la
recherche scientique. Lyon — Saint-Etienne 16 — 20 mai 1983. Paris, 1985.
135. Larsen J. A. O. Federation for Peace in Ancient Greece // Classical
Philology. 1944. Vol. 39, N 4. .
136. Larsen J. A. O. Greek Federal States. Los-Angeles, 1968.
137. Larsen J. A.. O. Orchomenos and the Formation of the Boeotian
Confederacy in 447 В. С. 11 Classical Philology. 1960. Vol. 55, N 1.
138. Larsen J. A. O. Representative Government in Greek and Roman
History. Berkeley, Los-Angeles, 1955.
139. Lauf fer S. Die Diodorsdublette XV, 38 — 50 fiber die Friedensschliis-
se zu Sparta 374 und 371 von Christ. // Historia. 1959. Bd. 8, N 3.
140. Lenschau Th. Die Entstehung des spartanischeh Staates // KHo.
1935. Bd. 30.
141. Lintott A. Violence, Civil Strife and Revolution in the Classical City
750 — 330 В. C. Baltimore, 1982.
142. Meyer E. Geschichte des Altertums. Bd. 5. Stuttgart; Berlin, 1902.
143. Meyer E. Theopomps Hellenics. Halle, 1909.
144. Michell H. Sparta. Cambridge, 1952.
145. Michell H. The Economic of Ancient Greece. Cambridge, 1940.
146 Mosley IX F. Athens’ alliance with Thebes 339 В. С. 11 Historia.
1971. Bd. 20. V
147. Muller K.-O. Orchomenos und die Minyer. 2 Aufl. Breslau, 1844.
148. Muller M. Geschichte Thebens • von der Einwanderung bis zur
Schlacht bei Koroneia. Leipzig, 1879.
149. Parke H. W. The Development of the Second Spartan Empire // 'Ihe
Journal of Hellenic Studies. 1930. Vol. 50, pt. 1.
150. Pom tow H. Eine delphische oTaat; im Jahre 363 v. Chr. 11 KHo.
1906. Bd. 6.
151. Queck A. De fontibus Plutarchus in vita Pelopidae. Dramberg, 1876.
152. Roberts J. T. Chares, Lysicles and the Battle of Chaeronea // KHo.
1982. Bd. 64, Hf. 2.
153. Roebuck C. A. A History of Messenia from 369 to 146 В. C. Chicago,
1941.
154. Roy J. Arcadia and Boeotia in Peloponnesian Affairs 370 — 362 В. C.//
Historia. 1971. Bd. 20. .
155. Ryder.T, Athenian Foreign Policy and.the Peace-Conference at Sparta
in 371 В. C. // Classical Quarterly. 1963. Vol. 13, N 2.
156. .Ryder T. Koine eirene. Oxford, 1965. . .
157, Sell lifer A, Demosthenes und seine Zeit. 2 Aufl, Bd. 1. Leipzig, 1885.
175
158. S chiller G. Stamme und Staaten. Griechenlands // Jahresbericht
der Konigliche Studienanstalt zu Erlangen. Berlin; 1886.
159: SchmLdt W. Theopompos — ein Hauptquelle des Diodorus. Strass-
burg, 1899.
160. Shrimpton G. The Epaminondas Tradition. Stanford, 1970.
161. Sievers G. R. Geschichte Griechenlands vom Ende des Peloponne-
sischen Krieges bis zur. Schlacht bei Mantinea. Kiel, 1840.
162. St ah el in F. Jason N 3 // Real-Enzyklopadie. 1914. Bd. 9, Hbd. 17.
163. Stern E. Geschichte der spartanischen und thebanischen Hegemonie
voni Konigsfrieden bis zur Schlacht bei Mantinea. Dorpat, 1884.
164. Stern E. Xenophons Hellenics und die bootischen Geschichte Uberlie-
ferung. Dorpat, 1887.
165. Swoboda H. Epameinondas 11 Real-Enzyklopadie. 1905. Bd. 5.
166. Swoboda H. Studien zur Verfassung Boiotiens. Leipzig, 1900.
167. Szanto E. Griechische Biirgerrecht. Freiburg, 1892.
168. Tarn W. W. Alexander the Great. Vol. 2. Cambridge, 1950.
169. Toynbee A. J. Greek Historical Though. London, 1950.
170. Tup 1 in C. J. Pausanias and Plutarch’s Epaminondas // Classical
Quarterly. 1984. Vol. 34, N 2.
171. Vischer W. .Ober Bildung von Staaten und Biinden oder Centrali-
sation und Foederation im alten Griechenland // Vischer W. Kleine Schrif-
ten. Leipzig, 1877. Bd. 1.
172. Volquardsen A. Untersuchungen fiber "die griechischen und sici-
lischen Geschichte bei Diodor XI — XVI. Kiel, 1868.
173. Welles С. B. Alexander and the Hellenistic World. Toronto, 1970.
174. Westlacke H. D. Thessaly in the Fourth Century В. C. London, 1935.
175. W i 1 a m о w i t z-M 6 11 e n d о r f U. Abrechnung eines boeotischen
Hipparchen // Hermes. 1843. Bd. 8.
176. Wi lamo witz-Мб 11 en d or f U. u. a. Die griechische und lateini-
sche Literatur und Sprache // Die Kultur der Gegenwart. Th. 2. Abt. 8. 3 Aufl.
Leipzig; Berlin, 1912.
177. Wiseman T. Epaminondas and the Theban Invasions 11 Klio. 1969.
Bd. 51.
178. Wood H. Xenophon’s Theory of Leadership // Classics et Mediavelia,
1964. Bd. 25. (
179. Wiist F. R. Philipp II von Makedonien und Griechenland in dem
Jahren von 346 bis 338. Miinchen, 1938.
УКАЗАТЕЛЬ ЛИЧНЫХ ИМЕН,
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ И ТОПОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Абы 137, 139
Август 18
Двлида 102
Автокл 9, 58, 125
Агесилай 9, 11, 13, 28, 31, 32, 39, 41 —
44, 47, 58 — 60, 66, 67, 70 — 72,
74 — 76, 78, 79, 90, 107 — 109
Агесипрлид 28
Агис 107
Азия 99, 164
Аканф -29
Адррнания 71, 145
Акрефий 48
Алев Рыжий 115
Алезады 115. 122
Александр Великий 4, 5, 12, 13, 15 —
19, 119, 150 — 152, 154 — 165, 168
Александр I Македонский 163
, Александр II Македонский 123 — 125
Александр, сын Аэропа 158
Александр Ферский 122 — 129
Алкет 120
Алкимах 152
Алор 123
Альтхайм Ф. 119
Амиклы 73
Аминта 156, 160
Амфиарай 52
Амфион,161
Амфиполь 91
Амфисса 148
Аифитей 35
Амфитемис 30
АнДроклид 30, 32, 33
Акдроникас М. 148
Анемет 144
Анталкид 57,91
Антикрат 112
Антиох 90, 91
Антипатр 152, 158, 159
Актнфей 29, 30
Аполлон 130, 134, 135, 139, 140, 145 .
Аполлония 29
Аппиан 77, 82
Аргос 26, 28, 70, 87, 88, 90, 142, 147,
148, 152,- 157
Ариобарзан 89
Аристотель 12, 49, 69
Аркадия 4, 9, 16, 26, 70 — 73, 79, 81,
84,86 — 88,91, 104 — 107, НО,
157, 166
Арриан 16, 19, 151, 153 — 165
Артаксеркс II 55, 89 — .91
Артаксеркс III 138
Архелай 118, 119
Архидам, спартанец 10, 66, 103, 108,
134
Архидам, элеец 90, 91
Архий 34, 37
Асея 106
Астей 57
Астий 30
Астикрат 133
Аттал 154
Аттика 22, 30, 46, 48, 49, 60, 81, 118,
142, 145, 167
Афина 36, 52
Афины 4, 13, 15, 21, 26, 29, 30, 33 —
37, 40 — 46, 49, 55 — 60, 66, 67,
69, 71, 72, 80, 86, 88, 90, 91, 94 —
99, 1'03, 105 — 107, ПО, ИЗ, 117,
119 — 121, 124, 125, 129, 131 — 136,
139, 141 — 150, 152, 154, 155, 157,
164, 168
Африка 82
Ахайя пелопоннесская 4, 92, 93, 145,
166
Ахайя фтиотидская 127
Аэроп 158
Байстер Г. 24, 25
Бак Р. 24, -25
Баклер Д. 24 — 26
Балканская Греция.см. Греция
177
Балканский полуостров 29, 60, 105,
130, 139, 155
Балканы 31, 167
Бауэр А. 70
Белох К.-Ю. 24, 117, 138, 153, 156 .
Беотия 4 — 6, 8, 10, 12, 16, 17, 19 —
27, 29 — 33, 35, 38, 39, 41, 43 — 49,
51 — 53, 57, 59 — 61, 66, 68, 79, 88,
97, 98, 100, 101, 113, 120—122, 130,
132, 135 — 137, 140, 141, 143, 145 —
148, 155, 158, 167
Ботсфорд Дж. 100
Бранхилид 61, 62!
Бузескул В. П. 7, 9
Бузольт Г. 44, 56, 57, 59, 98
Быори Дж. 7, 121
Валерий Максим 122
Византий 14, 99, 145
Византия 3
Вуд Г. 8
Вюст Ф. Р. 153
Гавгамелы 163
Галаксиодор 30
Галиарт беотийский 48, 52
Галиарт мессенский 82
Гегесипп 15
Геракл 53, 158, 160
Гераклея Трахинская 121
Геродот 6, 10, 12, 117
Гесиод 4, 11
Гиамполь 121, 138
Гипат, беотарх 125, 126 .
Гипат, полемарх 34, 36
Гиперид 13, 15, 144, 152
Гипподром 74 .
Гифий 76
Гомер 163
Гомперц Т. 6
Горгид 36
Грабарь-Пассек М. Е. 7
Гребенский Н; Н. 27
Греция 4, 5, 9, 14 — 17, 21, 24, 26,
27, 31, 32, 36, 42, 43, 45, 47, 55,
58 — 60, 70,. 71, 80, 81, 83, 87 —
90, 92, 94, 98, 100, ИЗ — 121, 123,
124, 130, 132, 135, .136, 138 — 141,
143 — 146, 151 — 153, 156 — 159,
165 — 169
Грилл 112
Дамоклеид 61
Дамофил 61
Дарий III 155, 156
Делий 63
Дельфы 86, 89, 122, 130 — 134
Дем ад 164, 165
Демосфен 6, 12, 13, 15, 16, 48, 56, 72,
91, 98, 115, 124, 131, 136, 138,
140 — .142, 144 -г 149, 153, 155 —
157
Денисодор 164
Джанелли Дж. 119
Джиованнини А. 24
Дима 92
Динарх 16, 154, 156
Динон 65
Диоген Лаэртский 112
Диогитон 51, 129
Диодор Сицилийский 6, 9 — 12, 28,
31, 32, 37 — 39, 41, 42, 44 — 49,
53, 55 — 57, 60, 62 — 68, 71, 72,
77, 79, 81, 82, 85 — 89, 95, 96,
98 — 104, 106, 107, 109 — Г12,
120 — 126, 129 — 140, 142, 145,
149 — 152, 154 — 164
Дионис 165
Дйонисий Галикарнасский 65
Дионисий Сиракузский (Старший)
85, 87, 88, 125
Дорида 135.
Дройзен И. 153 .
Дьяков В. И. 57, 71, 80, 98, 100, 108
Ёвтикл 89.
Евфрон 51, 93
Египет 22, 138
Закинф 56
Западная Македония см. ДАакедо-
ния
Зевс 52, 104
Иллирия 139, 158
Иол ай 158
Ионическое море 57
Исмений, беотарх 8, 124 — 126
Исмеиий, полемарх 26, 29, 30, 32, 33
Исократ 6, 13 — 16, 31, 40, 53, 55,
56, 70, 86, 87, 95, 96, 98, 99, 108,
133, 138, 144
Иссорий 74, 75
Истм 87, .92, 107, 158, 165
Ификрат 80, 124
Ифома 81, 82
Кадмея 9, И, 16, 30 — 32, 35 — 37,
39 43- 47, 93, Ю5, 133, 151,
154 — 156, 158; 160, 161
Калидон 92
Каллий 142 .
Каллистрат 55, 57, 58, 66, 71, 97
Каллисфен 4, 10, 37, 67, 68
Канада 26
Карий 73
Карратад 30
Кастор 56 ।
Келер У. ПО
Керкира 97, 145
Кефис 137, 148
178
Кефисиои 137
Кефисодор 36
Кинадон 75
Киноскефалы 128
Кирра 133
Кифербн 45, 61
Клермброт 39 — 42, 60 — 62, 65, 66,
132
Клеомен 125, 126'
Клит 165
Клитарх 18
Ковалев С. И. 80, 148 .
Кондратюк М. А. 155
. Копандское озеро 26
Копы 48
Коринна 4
Коринф 28, 70, 87, 88, 95, 118, 134 —
136, 141, 145, 152, 153
Корона 82
Коронеи 48, 52, 61, 63, 131, 136 —
138, 140, 151
Корсии 136, 140
Корчагин Ю. В. 27
Коттиф 146 *
Кранной 115 .
Кревсий 61
Криса 131, 133, 145
Крит 108
Критий 33
Крокусово поле 136, 137, 139
Кромны 103
Ксенократ 61
Ксенофонт 6 — 9, 11, 12, 28 — 48, 50,
51, 55 — 67, 69 — 82, 85 — 96, 98,
103 — 112, 114, 117, 120 — 122, 125,.
129, 132, 147
Кэйль И. 19
Лакедемон 11, 19, 28, 31, 34, 39, 40,
45, 66, 72 — 74, 76, 78, 80, 81, 86 —
88, 107, 108 .
Лаконика (Лакония) 58, 70, 72 — 74,
77—81, 84, 152
Лаконская область 78
Лампсаков К. П. 23
Ларийна 48
Ларисса 115, 119, 122, 123
Ларсен Дж. 24
Лауффер С. 56
Лахет 98, 99
Лебадея 48, 52, 53
Левкада 145
Левктры 8, 10, 23 — 25, 47, 54, 58,
61 — 68, 70, 83, 95, 106, ПО, 112,
118, 120, 121, 132, 133, 150, 167
Ленин В. И. 166, 168
Леонт 90
Леонтиад 30, 33 — 36
Ливий, Тит 49, 152
Ликомед 71, 86, 91, 92, . 103, 105
Ликофрон 117, 119
Ликург 13, 16, 82, 97
Лион 26.
Лисандр 11, 75
Локрида Озольская 134— 137
Локрида Опунтская 138
Лурье С. Я- 7, 9, 22, 23, 50, 53, 57,
77
Магнесия 127
Македония 5, 15, 22, 26, 60, 94, 114,
118, 119, 122 — 127, 130, 139, 141,
142,. 144, 145, 149, 152 — 154, 157,
159, 164, 165, 168, 169
Малая Азия 14, 89, 97, 155
Малгид 61
Малекид 129
Маитинея 11, 17, 19,. 25, 28, 71, 72,
77, 103, 105 — 107, 109, ПО, 112 —
114, 133; 147, 148
Маркс К. И, 168
Мегалополь (Мегаполь) 9, 71, 72, 104,
113, 137, 142, 144, 152, 165
Мегарида 66
Мегары 88, 141, 145, 152
Мейер Э. 28, 32, 44, 57, 78, 79, 99,
108, 115
Мелон 33 — 35
Менеклид 23, 83, 84, 89, 102
Мессена 82, 90, 113
Мессения 9, 14, 26, 70, 80 — 83, 86,
89 — 91, 93 — 96, 141, 142, 144,
152
Мефимна 44
Мити лен а 44
Мичелл X. 69
Мищенко Ф. Г: 7
Молон ПО
Момильяно А. 119
Монреаль 26
Мюллер К.-О. 21, 101
Навкл 92
Навпакт 92
Нарик 8, 137
Невская В. П. 99, 100
Немея 63, 107
Неокл 57
Неон 135
Непот, Корнелий 6, 17, 18, 32, 34, 49,
56, 58, 77, 78, 84, 107, 125, 126
Никея 144
Нин 18
179
Олинф 29, 30, 33, 39, 40
Ономарх 134 — 138-
Онхест 51, 52, 158
Орей 45, 120, 142
Орест 117.
Ороп 5] — 53, 97, 152, 157
Орхомен аркадский 71
Орхомен беотийский 11, 20, 21, 24,
31, .46 — 48, 53 — 55, 62, 68, 100 —
102, 135 — 137, 140, 151, 164
Павсаний, македонянин 124
Павсаний, писатель . 17, 30, 48, 50, 52,
57, 58, 61, 62, 64, 65, 67, 71, 77, 81,
82, 84, 86, 100, 104, 107, 112, 113,
125, 126, 131, 133 — 135, 137, 139 —
141, 143, 151, 152, 160, 162, 164
Пагасейский залив 136 .
Пагасы 11.6, 120, 129 _
Паллантий 106
Пелла 119
Пеллена 86, 87
Пелопид 4, 8, 12, 33, 35, 36, 41, 47,
64, 65, 72, 76 — 78, 80, 83, 84,
89 — 91, 97, 100 — 102,. 111, 123 —
128, 167
Пелопоннес 5, 10, 14, 29, 33, 40, 45,
61, 70, 72, 77 — 81, 83 — 89, 92 —
94, 101, .103, 105—107, 129, 132, 137,
140 — 142, 152, 158, 167, 168
Перднкка 160, 161
Перинф 145
Персия 14, 28, 89 — 92, 95, 138, 139,
145
Пикус И. Н. 80, 106
Пиндар 4, 11, 12, 163
Пирей 41, 42, 60
Пиррандер 44
Писа . 104
Писнй 92
Платеи 14, 37, 38, 46 .—'48, 56, 57,
61, 151, 164
Платон 49, 69
Плутарх 4, 6, 11, 12. 17, 30 — 38, 41,
42, 44 — 49, 51, 58 — 60, 62, 64,
65, 67, 68, 74 — 84, 90, 91, 99 —
102,107,108,110,112,120, 122 —
129, 131, 142, 145 — 148, 150 — 152,
155 — 159, 161 — 165
Полибий 10, 12, 31, 32, 64, 107, 108,
123, 125, 136, 1.41, 142, 152
Полидор 122
Полиен 44, 45, 62, 79, 120, 150, 151
Полиондрион 151 .
Политроп 71
Помпей Трог 6, 17 — 19
Пофионос 51 '
Прентис У. 119
Проксен 148, 149
Прометей 117
Профит 159
Профой 60
Птолемей, македонский царь 123 —
125 ,
Птолемей, ученый 82
Птолемей Лаг 160
Рим 3, 4, 168, 169
Робинсон Ч. 100. 119
. Родос 44, 99, 145
Россия 22, 23
Самос 97
Сарды 156 .
Северная Греция см. Греция
Северный Пелопоннес см. Пелопоннес
Селласий 73
Семирамида 18
Сен-Этьен 26
Сергеев В. С. 94, 106
Сеет 97
Сиверс Г. 45, 80
Сикион 87, 88, 93, 141
Симмий 35
Сиракузы 88, 94
Сицилия 80, 82, 85, 88
Скедас 67
Скопады 115
Соболевский С. И. 7
Сократ 7, 8
Сократил 57
Спарта 4, 5, 8, 9. 12, 14, 15. 21, 26,
28 — 34, 36, 37, 39. — 47, 52, 55 —
58, 60 — 62, 65 — 84, . 86 — 92,
94 — 97. 100, 103, 106 — 109, 313,
115, 119 — 121, 127, 130 — 137,
141 - 143, 147, 152, 154, 167, 168
Средиземноморье 82, 169
Средняя Греция см. Греция
Страбон 52, 131, 145. 152, 154
Сузы 57, 89, 91, 92, 97
Сфодрий (Сфодриад) 32, 41 — 43,.
65, 105
США 22, 26
Тайгет 81
Танагра 31, 46, .48
Тах'87 .
Тацит 152
Тегея 71, 86, ЮЗ — ПО, 152
Тегира 8, 47
Тенедос 44
Тильфоссей 136
Тильфоссейское укрепление 140
Тимаген 18
180
Тимагор 90, 91
Тимей 12
Тнмоклея 162
Тимолай 144, 156
Тимомах 51
Тимофей 47, 97, 98
Трифилин 91, 103
Трофоний 53
Туплин К. 17
Фабрициус Э. 39
Фаилл 135, 137, 138
Фалек 138 — 140
Фарсал 115, 117, 125, 126, 128
Феаген 150, 162
Феанор 35
Феба 120
Фебид 11, 29 — 32, 41 — 43, 105
Феник 159
Феогитон 144
. Феопомп 10, 12, 13, 76 — 78,. 98
Ференик 33, 35
Фермопилы 144, 145, 154, 158 •
Фермопильский проход 135
Феры 116, 117, 120, 122, 125, 126,
128, 129
Феспии И, 14, 31, 32, 37, 41, 43, 46,
48, 53, 57, 61, 151
Фессалиек 164
Фессалия 4, 10, 14, 26, 45, 94, 100,
106, 114 — 127, 129, 130, 136, 142,
154, 166
Фивы 4, 5, 9, 11 — 16, 19, 20, 24 —
26, 28 — 50, 55 —61, .66 —68, 71,78,
83 — 87, 89, 92 — 94, 96, 101 —
107, 113, 119 — 124, 126, 127, 129,
132, 134, 137, 138, 140, 143 — 149,
151, 152, 154 — 165, 167, 168
Филипп II, македон. царь 5, 13, 15,
18,115,119,123,130, 136, 139 —
157, 162, 164, 165, 168
Филипп, фиванец 34
Филиск 89
Филист 12
Филлид 34, 35, 37
Филомел 13'4, 135
Фи лота 159
Фишер В. 21, 22
Флиунт 28, 29, 33, 70
Фокида 55; 60, 61, 71, 121, 130 — 133,
135, 137, 138, 140 — 143
Фокион 12
' Фольквардзен А. 10
Фракия 29, 118, 139
Франция 26
Фрасибул 40
Фримэн Э. 22
Фролов Э. Д. 7, 116, 120, 127, 129,
131, 133, 138, 139
Фронтин 62 -
Фукидид 6, 10, 12, 62, 63, 85, 117, 131,
132
Хабрий 40, 43, 45, 88
Халкида Эвбейская 142, 152
Халкидика 4, 39, 119, 139*
Халкидский полуостров 29
Харес 148, 149
Харидем 165
Харон 35, 37, 51
Херей 61
Херонея 5, 11, 16, 48, 136, 138, 142,
' 149 — 152, 162, 168
Херсонес Фракийский (Херсонесский
полуостров) 95 — 97, 139, 152
Хиос 33, 44, 99, 145
Хэд Б. 25, 50, 51 '
Хэммонд Н. 24
Цицерон 13
Шахермайр Ф. 119, 153
Шефер А. 56, 98
Шифман И. III. 157
Шлиман Г. 20
Штеелйн Ф. 121
Штерн Э. 37, 56, 67, 70, 80, .100, 105
Эвбейский залив 48
Эвбея 14; 45, 71, 106, .142, 145'
Эврибот 160
Эврот 73, 77
Эвтин 108
Эгейское море 45, 97, 119
Эги 118
Эгосфены 66
Э латея 134, 146, 148
Элевсин 60, 146
Элевтеры 40
Электра 160.
Элиан 84, 120, 152, 163
Элида 16, 26, 87, 88, 91, 103 — 105,
141, 147, 148, 157, 158, 165
Эллада 3, 5, 6, 13, 14, 17, 21, 23 —
26, 28, 29, 32, 47, 55, 56, 68 — 70,
73, 87, 89, 91, 113, 117 — Ц9, 127,
130, 131, 133, 145 — 147, 151, 154,
155, 157, 159, 165 — 167 1
Энгельс Ф. 3, 8, 11, 62, 63, 65, 168
Эпаминонд 4, 8, 11 — 13, 16 — 20,
.23 — 25, -35, 36, 50, 51, 54, 55, 58,
59, 61 — 65, 67, 68, 72, 74, 77 — 85,
87 — 89, 92 — 94, 97 — 102, 105 —
ИЗ, 120, 123, 126, 129, 133, 150, 167,
169
Эпидавр 88
Эпимелид 82
Эпир 114, 139
181
Эпителий 81
Эренберг Б. 24
Эретрия 142
Эсим ангел 61
Эсхин 6, 15, 16, 58, 98, 124, 131, 134,
142, 144 — 147, 156, 157
Эта 135'
Этолия 4, 16, 118, 157, 166
Эфор 10, 12, 13, 41, 56, 64, 67, 77; 98,
106
Эхекратиды 115
Югославия 26
Южная Греция см. Греция
Юстин, Марк Юниан 18, 19, 130, 133,
136, 142, 150, 151, 154 — 156, 161 —
164
Ясон 10, 66, 119 — 123, 142
Buck R. J. 26
Buckler J. 26
Dusanic S. 26
Gerolymatos A. 26
Hatzopoulos M. 26
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава I
источники И ИСТОРИОГРАФИЯ . 6
Г л а в а II
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ В ФИВАХ 379 г. до н. э. 28
Г л а в а III
УКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ 47
Г л а в а IV
ПЕРВЫЙ ПОХОД БЕОТИЙЦЕВ НА СПАРТУ 69.
Г ла в а V . *
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ И ЮЖНАЯ ГРЕЦИЯ В 369 — 362 гг. до н. э. 83
Г л а в а VI
ЭКСПАНСИЯ В ФЕССАЛИЮ И МАКЕДОНИЮ 114
Глава VII
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ В СВЯЩЕННЫХ ВОЙНАХ 130
Глава VIII
ОТ ХЕРОНЕИ ДО РАЗРУШЕНИЯ ФИВ 149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ .166-
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 170
УКАЗАТЕЛЬ ЛИЧНЫХ ИМЕН, ГЕОГРАФИЧЕСКИХ И ТОПОГРА- 177
ФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ 177
Научное издание ’
КУТЕРГИН Владимир Федорович
БЕОТИЙСКИЙ СОЮЗ В 379 — 335 ГГ. ДО Н. Э.
Редактор Т. Б. Г у т о в а
Обложка В. Н. Преснякова
Технический редактор Е. И. С и н я е в. а
Младший редактор Н. Н. Вишнякова
Корректор Т. В. Н е к р а с о в а
ИБ 4 -
Сдано в набор 26.02.91: Подписано в печать 01.07.91. Формат 60x84 1/16.
Бумага газетная. Печать высокая. Гарнитура литературная. Усл. печ. л. 10,69.
Усл. кр.-отт. 10,92. Уч.-изд. л. 12,13.
Тираж 500 экз. Заказ № 210. Цена 7 р. 30 к.
Издательство Мордовского университета.
Межвузовская типография Мордовского университета.
430000, Саранск, ул. Советская, 24.