Игорь Дьяков
Третий рейх: взгляд из

Хазарии
1993
“РУССКОЕ СЛОВО”

Все права за издательством

“РУССКОЕ СЛОВО”
© Дьяков Игорь Викторович
СОДЕРЖАНИЕ
Дед, или быль о третьем Рейхе	3
Нюрнберг: другая сторона	18
Законодательство Гитлера-Гимлера о евреях	26
Дело против “Холокаста”	32
Дрезден сорок пятого	39
Версия (Спагетти - 2)	45
Русское дело	65
Генералы бывают разные	82
Молитва	96

( рассказ)
нашем поселке Н. , за 101-м километром от столицы нашей

несчастной родины, с конца 50-х жил Генрих Эрикович Шти¬

хель. Все- эти годы он, несмотря на преклонный возраст, работал

сторожем на овощебазе, и только с началом перестройки ушел на

пенсию — не столько по возрасту, сколько из-за растущей опасности

работы.
Никто толком не знал, из каких мест он прибыл в наш поселок.

Никогда не приезжали к старому бобылю родственники. Генрих Эри¬

кович целыми днями просиживал в своей каморке в доме барачного

типа, слушал радио и читал газеты. И вполне удовлетворялся обще¬

нием в очереди в газетный киоск или на почте. Изредка его можно

было видеть за кружкой пива у “коровы”, время от времени откры¬

вающей свой кран на площади у автостанции. Худющий и высокий,

он медленно продвигался по поселку, внушая невольное почтение

даже самым пропитым его обитателям. Коротко остриженные не то

седые, не то рыжие волосы. Старческая, как флаг болтающаяся,

складка на шее. Очки с толстенными стеклами в роговой роскошной,

старо-импортной, оправе. Взгляд, в котором читалось постоянное

недоумение и опаска, замешанные на достоинстве редкой по нашим

временам пробы.
Если и возникали когда-то вопросы к Генриху Эриковичу у наших

обывателей, то они давно заглохли, разбившись о невнятицу или

явную запутанность ответов.
В конце 91-го Генрих Эрикович слег в больницу. Любой диагноз

для ровесника века — грозный, а тут — удар. Так и оказались мы

рядом в одной палате — полупарализованный загадочный старик и я

со своим первым инфарктом, нажитым собачьей работой в районке,

практического исчезновения которой, похоже, никто и не заметил.

Днем мы крепко спали, а ночью сторож с многолетним стажем и

“сова” с угасшими честолюбивыми планами разговаривали часами.

И то, что довелось мне от него услышать, я не забуду до гроба. Когда
3

я в очередной раз выражал изумление, Генрих Эрикович улыбался и

грозил изжелто-серым пальцем, приговаривая: “Это все сенсации

второй свежести”. И всячески укрощал щелкоперские привычки все

оформить в публикации: “Это ни к чему не приведет. Все или знают,

но молчат, или догадываются, но боятся, или не способны трезво

взглянуть на вещи вообще”.
Наши разговоры, а точнее его монологи, терзали мою журналист¬

скую душу, и когда я, выйдя из больницы “навстречу новой жизни”

в убиваемой стране и пол у инвалидом, вскоре узнал, что Г енрих Эри¬

кович уснул и не проснулся больше, я все же решился изложить на

бумаге пострясшую меня информацию. Зачем? Кому? Для чего? —

это вопросы иногда просто отбрасываешь, когда тобою движет некое

иррациональное чувство — “должен, и баста”.
Для удобства изложения и по авторскому смирению речь пойдет

от первого лица, без комментариев убогих и безо всяких ненужных

красот.
Итак, слово — Генриху Эриковичу Штихелю.
В 1848 году Карл Маркс, чье подлинное имя было Моисей Морде¬

хай Леви, сын раввина, написал Коммунистический Манифест. В нем

он раскрыл план завоевания мира с помощью коммунизма. Первая

попытка совершить это была предпринята в Соединенных Штатах.

Гражданская война — безусловно, инсценирована Ими с целью рас¬

колоть страну, ослабить ее, и захватить реальную власть. Но благо¬

даря превосходному чутью Линкольна нация была спасена: он отка¬

зал банкирам от предоставления им денег в рост в их интересах. В

1863 году Линкольн поставил денежное обращение под контроль

Конгресса. Америка оказалась спасенной от полной коммунизации.

Денежные короли войны не простили Линкольну расстройства своих

планов и потому он был убит.
Тогда Они изменили свои планы по захвату мира и начали атаку

в Европе. Начали с убийства Царя, его христианской семьи, а также

около 30 миллионов других христиан в ходе установления коммуни¬

стического режима.
С 1915 года пять частных банков Америки все же получили право

самостоятельно печатать доллары, и власть таким образом оказалась

в руках этих банков. В 1911-м России открыто объявили войну, в

1912-м без всякого повода в одностороннем порядке расторгли рус-

ско-американский договор^ 832 года. А в 1917-м более 260 обученных

еврейских убийц из Нью-Йорка направились в Россию для разжига¬

ния “русской революции”. Стоит вспомнить, что еще в 1863-м, когда

Линкольн решил бороться с Ними, русский царь был единственным

пославшим помощь Америке и предложившим военную силу, чтобы

помешать уже потерявшим национальную независимость Франции

и Англии выступить на стороне Конфедерации.
4

В это же время, в первые месяцы после падения самодержавия,

Ленин утверждал, что путь к мировой революции лежит через Поль¬

шу и Германию. После первой мировой войны Они и попытались

установить над моей родиной полный контроль. Вся собственность

Германии, её колонии и территории были у нее отняты и переданы

другим государствам. Миллионы немцев остались без работы и были

обречены на голод. Ежедневно умирали тысячи. Пустые желудки,

пустые карманы, пустые жизни. Я помню очереди у скотобойни за

куском третьесортного мяса. Я помню банкноту в тысячу миллиардов

марок. Мне было двадцать шесть, когда от отчаяния моя мать нало¬

жила на себя руки, она не могла перенести этой унизительной жизни.

Чтобы сходить за покупками, нужно было нести чемодан денег, у кого

они были. Смотришь — люди вроде на пикник собрались: тележка,

корзинка, чемодан. А это — поход в магазин всего лишь. Зарплату

получали ежедневно, чтобы потратить деньги до очередного повыше¬

ния цен. Банды преступников открывали пулеметные перестрелки

порой средь бела дня. При помощи преступников умело раскручива¬

лась гражданская война. Но основной беспорядок в общество привно¬

сили революционеры, которым платили деньги всемирные ростовщи¬

ки. Деньги хлынули и прямо: собственность голодающих немцев

скупалась за бесценок, — отели, рестораны, фабрики, заводы и даже

дома. С 1918 по 1933 год мы буквально жили благодаря мусорным

свалкам. Помню, однажды мы с товарищем остановились у витрины

в самом центре Мюнхена. Съев какую-то дрянь, мы мучились живо¬

тами и не находили себе места. А за стеклом роскошного ресторана

сидели новые хозяева жизни и лопали деликатесы. Заметив нас, один

из них взял ножку индейки и стал нас дразнить. До сих пор помню

эту сальную рожу, которая на наших глазах медленно уплетала эту

ножку, а мы не в силах были оторваться от этого зрелища.
Пресечь издевательства было невозможно: суды и полиция, как

сейчас говорится, были “схвачены”. Для немцев правосудия не суще¬

ствовало. Работа предоставлялась только тем, кто молчал, кто был

готов пресмыкаться перед талмудическими правителями. Буйным

цветом цвела грязная литература, и молодежь становилась первой

жертвой этого способа насильственной деградации. Газеты, журна¬

лы, развратные фильмы, непристойные книжонки распространялись

по всей Германии. Насаждалось смешение рас. Никто не мог заик¬

нуться против иной расы. К немецким женщинам приставали прямо

на улицах, и если они отказывали слюнявым вожделениям, их же и

арестовывали. Школы были наводнены гнусными преподавателями.

Церкви закрылись, и продавшиеся министры насаждали безбожие.

Если же вы не сотрудничали с оккупантами, вам устраивали бойкот,

лишали возможности заниматься коммерческой или промышленной

деятельностью. Судьи не выносили решений, пока они не одобрялись

оккупантами. Вчерашние владельцы заводов и фабрик становились
5

простыми рабочими на собственных предприятиях, и то, если им

крупно везло. К 1933-му Германия погрузилась в полное ничтожест¬

во. Мы ложились спать голодными и голодными просыпались. Голо¬

дало шесть миллионов. До четверти миллиона подобно моей матери

добровольно ушли из жизни. И мы потребовали порядка.
Немногие знали, что Господь уже привел в действие свой план

спасения для немцев. Пройдя через жертвы и тюрьмы сатанинской

Веймарской республики, нацисты подошли к выборам 1933 года.

Гитлер победил с громадным преимуществом. Все предвыборные пла¬

каты срывались, кроме плаката с изображением по пояс обнаженного

могучего немца, разрывающего цепи. Я был среди сотен тысяч со¬

бравшихся, когда рейхспрезидент фон Гинденбург объявил Гитлера

рейхсканцлером. Он сказал тогда: “Патриотизм и вера сделали Прус¬

сию великой, патриотизм и вера объединили Германию”. После Гин-

денбурга говорил Гитлер. “Народ избрал нас своим большинством, —

сказал он. — Мы хотим быть друзьями всему миру”. Геринг выразил

чувства всех немцев: “Никто из нас не ощущал такого прилива ду¬

шевных сил, какой мы сейчас испытываем, внимая идеям, которые

вытянут нас из нужды и деградации и вернут нам честь и достоинст¬

во”.
В парламенте Гитлер призвал быть предельно едиными в условиях

противостояния всего мира. Он настаивал на том, что экономиче¬

ский, социальный и культурный подъем должен основываться на

собственных, а не чьих-то, усилиях. Все газеты напечатали его речь

в парламенте: “Мы хотим достойно заслужить подъем нашей нации

с помощью нашей собственной промышленности. Когда же это время

прийдет, мы сможем предстать перед ликом Господа и сказать Ему:

Господи, воззри на нас — мы переменились. Немцы больше не пону¬

каются бесстыжими людишками. Народ Германии укоренился в ду¬

хе, силе и целях. Господи, мы хотим пребывать с Тобой! Благослови

нашу свободу и нашу страну!”
Свастика, то есть крест, вырывающийся из пут христоубийц и

христопродавцев, крест, делающий круг бесконечной жизни, на¬

правленный вправо, где и указал Господь находиться Своему стаду,

крест, который можно найти на просторах всей Евразии, — свастика

вдохновила миллионы на самоотверженный созидательный труд. И

она же с самого начала сделалась пугалом для тех, кто мечтал о

порабощении всего мира.
1930-е принесли нам безопасность и надежду, возрождение духа

и культуры. В стране была воссоздана целительная христианская

атмосфера. Люди восстанавливались на работе, зарвавшиеся космо¬

политы арестовывались и направлялись в тюрьмы; дома и предприя¬

тия возвращались законным владельцам, вредоносные учителя изго¬

нялись из школ. Преподавание дарвинизма объявили преступным.

Деятельность церкви входила в нормальное русло. Моральная чисто¬
6

плотность возвратилась в театры и кино. Сожжение книг, о котором

так много говорится, было на самом деле санитарным актом, пресек¬

шим пропаганду, разрушающую наши души. Это видно по авторам,

чьи книги пылали на площадях Германии. Санитарным актом были

и аресты преступников: стало ясно, что межнациональную рознь и

гражданскую войну разжигают не народы, не простые люди, а наня¬

тые и оплачиваемые мировым капиталом банды, прикрывающиеся

какими угодно лозунгами и названиями.
Мы были защищены от религиозных шарлатанов, проповедую¬

щих за прибыль, прохвостов, притворяющихся пророками, чтобы

жировать по-вампирски на чистых устремлениях простого человека.
Жестоко преследовались сексуальные извращения, — яд, кото¬

рый способен убить любую расу. По сей день только извращенцам

могут показаться несправедливыми законы третьего рейха против

сексуальных извращений. Всякие виды пропаганды сексуальных

аномалий, включая пропаганду абортов, были запрещены. Мень¬

шинствам предоставлялись полные права жить в своей атмосфере по

своим законам.
Коррупционеры были изгнаны из государственных учреждений.

Законом чести для лидеров партии был отказ от привелегий.
Полиция стала работать во имя немцев, а не против немцев,

помогать германскому правительству в деле оздоровления общества.

Все это — в рамках законов, наших законов. Коща говорят о пресле¬

дованиях тех лет, сознательно замалчивают факты террора и дивер¬

сий, с помощью которых “огрызались” оккупанты.
В театрах и кинотеатрах шли наши пьесы и фильмы, созданные

нашими людьми. Там уже не пропагандировалось смешение рас,

ведущее к деградации, как не пропагандировалась и война рас. Была

сказана без обиняков очевидная правда: белые люди создали всю

великую культуру, все великие цивилизации, и об этом просто не

надо забывать.
В 1935 году безработица была уже ликвидирована. Организован¬

ная государством помощь престарелым гарантировала достойную

старость. Социальная помощь предоставлялась тем, кто не мог рабо¬

тать. Библейская заповедь “Кто не работает, тот пусть и не ест”

выдавила из Германии массы паразитов.
От нас ничего не скрывали, потому что были уверены в нашем

мужестве и патриотизме. Было сделано то, что сделал Спаситель,

изгнав торговцев из храма — ростовщики изгнаны из страны. Бан¬

ковская система перешла в руки немцев. Были выпущены новые

деньги, и мы начали богатеть.
С деньгами, обеспеченными производительным трудом, Герма¬

ния двинулась вперед как никакая другая страна в мире. Сверхско¬

ростные дороги были построены задолго до начала их строительства

в Америке. До того большинство немцев были пешеходами или езди¬
7

ли на велосипедах. Гитлер решил 44поставить народ на колеса”. Он

поручил разработку экономичного автомобиля доктору Порше. Эти

усилия привели к созданию знаменитого фольксвагена, который и

нынче колесит по всему миру.
Немцы быстро вспомнили, что настоящее благосостояние основа¬

но не на золоте, не на кредите, а на производительности нашей земли

и наших рук. Честные деньги возможны только при честных людях.

Никакая система законов, никакое золото не избавляют от преступ¬

лений правительства.
Рост экономики не имел целью подготовку к войне — это было

прекращение деградации. Сработал инстинкт самосохранения наро¬

да.
Перед приходом Гитлера к власти более 7 миллионов немцев были

полностью безработными, 6 миллионов — частично занятые. За че¬

тыре года, начиная с 1933-го, мы произвели стали — почти втрое

больше, алюминия в 1937-м году произведено в восемь раз больше,

чем в 1933-м, нефти — вдвое. Доходы промышленности в целом

выросли с 37 до 75 миллиардов марок. Мы были освобождены от

ужасных капризов и причуд зарубежных попечителей наших внут¬

ренних потребностей. Ведь политическая независимость невозможна

без независимости экономической.
Резко изменилось к лучшему отношение к прошлому. Только

народ, чья память сильна, способен противостоять дурным модам и

бредовым новациям. Сорок процентов эсэсовцев были католиками.

Строились церкви, которые потом бомбились союзниками именем

христианства.
Немцы не только перестали голодать, но и питались здоровой

пищей — без химических добавок и заменителей. Это было запреще¬

но законом. В нормальном национальном государстве питание выше

прибыли, качество выше количества. Солдаты и дети ежедневно пол¬

учали витамин С. Вообще политика может быть успешна, если орга¬

нична духу нации. Если она — нормальна. Государство обязано по¬

ощрять добро и карать зло, хотя может и спутать одно с другим.
Отвратительная пропаганда смешения полов, которая сейчас пе¬

рекинулась и в Россию, была прекращена. Взаимодополнение, а не

соревнование полов было эстетической и этической составляющей

государственной политики. Мужчины для женщин и женщины для

мужчин, — отсюда каждый и в поведении, и в одежде старался блю¬

сти достоинство пола. Это не значило, что мужчина не мог быть

артистичным или творческим, что женщина не могла быть, скажем,

летчицей, фотографом, режиссером или атлетом. Это просто означа¬

ло: что бы мы ни делали, наши мужчины должны оставаться мужест¬

венными, а наши женщины — женственными. Вражеское внушение

о смешении полов с целью искалечить сексуальное воспитание, по¬

ломать миллионы судеб и подорвать генофонд нации, было низвер-
8

жено и развеяно по ветру. Нынешние клоунские костюмы — это

одежда мазохистов обоего пола.
Культ здоровой семьи поощрял рождаемость и желание быть хо¬

рошими родителями. Отлично оборудованные роддома, с отличным

обслуживанием, пансионаты для беременных, обеспечение их луч¬

шим в мире питанием, — все это сопровождалось мощной экономи¬

ческой поддержкой государства, ставшего “своим”. И дети, подрост¬

ки, например, не обижались, когда полицейский вырывал из рук

сигарету. Курить до 18 лет в рейхе запрещалось.
Много клеветали насчет стерилизации. На самом деле стерилиза¬

ция рекомендовалась носителям тяжелых генетических дефектов по¬

сле тщательной медицинской проверки и выдачи сертификата годно¬

сти или нежелательности беременности. В конце концов если он и она

решали рисковать — они рисковали, .но уже не вслепую. Что делать,

если объективно получалось, что среди, мягко говоря, не-немцев

относительное число дегенератов было значительно больше — это

потом и сами “не-немцы” вовсю признавали.
Здоровым и разумным предоставлялись все возможности для того,

чтобы иметь как можно больше детей. А чем больше нормальных

детей в нормальной семье, тем больше вероятность рождения талан¬

тов. Моцарт, скажем, был седьмым из семи детей, Бисмарк — четвер¬

тым из шести, Кант — четвертым из девяти, Ба* — шестым из

двенадцати, Вагнер — девятым из девяти. Это я помню по многочис¬

ленным плакатам, наводнившим Германию вместо пропаганды гряз¬

ных сексуальных извращений. Количество идиотов уменьшилось не

потому, что их якобы расстреливали, а потому, что их воспроизвод¬

ство не поощрялось. Ложь, что здоровье слишком трудно определить,

отличить от нездоровья, калеку от атлета, идиота от гения! Ложь,

плодимая ущербными людьми, тайными и явными диверсантами.

Это было железным законом. И потому не стало подкидцшей. Броса¬

ют детей в обществе, которое разучилось любить и ценить жизнь,

которое погружено в грезы телевидения и корыстных мечтаний, ко¬

торое любит манекенов, а не живых людей. Сейчас здесь, даже в

нашем поселке, по улицам средь бела дня ходят убийцы. Только Бог

ведает, сколько по “цивилизованному” миру ежедневно убивается

детей. Их режут на части, травят в утробе, вытягивают специальной

трубой. В каком-то журнале видел: сваленные в кучу мертвые дети
—	результат только одного утра работы канадской больницы. Звер¬

ский “демократический свободный мир” плодит преуспевающих

убийц. В нашей Германии врач, делающий аборты, был бы изъят из

общества и помещен в концлагерь, где он не мог бы больше убивать

наших детей в материнском лоне.
Запущенных детей не было. За это нас называли сторонниками

тоталитаризма. Я говорил о витамине С, который давался в школах.
9

Витамин Д получали малыши для укрепления костей. В школах же

ежедневно давались фрукты.
Мы учили молодежь ценить физический труд, спорт и природу.

Таланты отбирались, уважались семьей или классом. Это оказалось

возможным после устранения разного рода дегенератов. Помню ка¬

рикатуру в одной из газет. Стоит такой учитель, а на доске написано:

“5 х 5 * 24. Расовых проблем не существует. Все люди равны. Больше

нет наций. Избегайте родного языка. Убивайте семя в материнском

теле. Бога — нет. Оставьте церковь. Не почитайте отца и мать.

Никогда не воюйте. Становитесь пацифистами!” Вот это все и было

выброшено на помойку как вредоносный бред. Как и гнилой аристок¬

ратизм от рождения. Новую аристократию составляли лидеры, а не

квелые носители фамилий “через черточку”; производители, а не

бросающиеся в глаза потребители; творцы, а не раболепные копи¬

исты вторичных традиций. Не было больше высших и низших классов

молодежи — была белая европейская молодежь.
Мы открыли свои сердца, собравшись вместе, осознав свое един¬

ство. И не только в пределах Германии. Даже американцы, русские

и британцы были нам братьями по расе. Пятая симфония Чайковско¬

го исполнялась громадными оркестрами на площадях немецких горо¬

дов. И великое горе в том, что нас удалось стравить самыми иезуит¬

скими методами. Я понял это, помыкавшись по лагерям, где подру¬

жился со многими бывшими “врагами”.
В течение двух лет после прихода к власти Гитлер выполнил свое

обещание вернуть немецкому народу земли, до того скупленные

международными мошенниками. В 1935 году германская армия вош¬

ла в Рейнскую область. В 1938-м были проведены законные выборы

в Австрии и народ проголосовал за присоединение к третьему рейху.

Естественно, банкиры постарались организовать противодействие

законному волеизъявлению. Тогда немецкие войска были введены в

Австрию в марте 1938-го. Возвращены Германии были и немецкие

Судеты, освобождена от порабощения Чехословакия. В 1939-м дол¬

жен был состояться референдум, предусмотренный Версальским До¬

говором — по поводу возвращения Германии польского коридора. Но

контролировавшие Польшу банкиры, как водится, взяли свое слово

обратно, и приказали одураченным полякам и их армии атаковать

Германию. Поляки открыли беспорядочную стрельбу вдоль всей гра¬

ницы с Германией. После нескольких предупреждений, оставленных

без внимания, Гитлер решил положить конец безнаказанному убий¬

ству людей, а также вернуть награбленное поляками. 1 сентября 1939

года германская армия атаковала Польшу. В первый же день наступ¬

ления Гитлер заявил: “С 5.45 сегодняшнего утра мы начинаем отве¬

чать на выстрелы! С этой минуты мы будем отвечать бомбой на бомбу.

Если кто бы то ни было будет травить нас ядом — его яд вернется к

нему же!”
10

Как только Германия посмела оказать сопротивление провокато¬

рам, Англия и Франция 3 сентября объявили ей войну.
Польша была оккупирована всего за восемнадцать дней, и 19

сентября Гитлер с триумфом вошел в Данциг, где заявил, что гаран¬

тирует Польше свободу. Польше, а не только сотням тысяч немцев,

ставших заложниками польских националистов после кабального

Версальского Договора. В середине сентября Сталин занял восточ¬

ную Польшу и балтийские государства. Коммунистические войска

попытались взять Финляндию.
6	октября 1939 года Гитлер заявил германскому парламенту, что

будет стремиться к решению и разрешению проблемы меньшинств на

освобожденных территориях. Иными словами, что упорядочит и от¬

регулирует еврейский вопрос.
Чтобы упредить агрессивные планы Франции и Англии, Гитлер

наносит удар по еврейским банкирам и 9 апреля 1940 года входит в

Данию и Норвегию. Месяцем позже оккупированы контролируемые

банкирами Бельгия, Люксембург и Голландия — аккурат перед тем,

как это сделали бы Франция и Англия, открыто готовившиеся. Чер¬

чилль тоща хвастливо заявлял, что британский экспедиционный

корпус, насчитывающий триста тысяч отборных солдат, при поддер¬

жке Франции загонит немцев обратно в Берлин. Гитлер принял вызов

и вошел во Францию.
10	июня 1940 года Муссолини объявил войну Франции и Англии.

Через четыре дня германское командование объявило по радио р

тотальном разгроме французских войск между Каналом и линией

Мажино. “Открытый город” Париж был открыт. В том же железно¬

дорожном вагоне, где Германия подписала акт о капитуляции в 1918

году, был подписан мирный договор. В результате большая часть

Франции была оккупирована. Кейтель тогда сказал: “Мы не можем

принять возражений французского правительства по поводу настоя¬

щих требований Германии — они точное подобие навязанных нам в

1918-м”.
19 июля 1940 года Гитлер по радио заявил о бесполезности боевых

действий со стороны Англии и предложил ей подумать и положить

конец войне, прекратить гибель ни в чем не повинных людей, в

интересах всемирного Ростовщика. Он сказал тоща: “В этот час я

чувствую себя обязанным прислушаться к голосу совести и предло¬

жить Англии образумиться. Я надеюсь, что нам хватит разума пере¬

стать говорить о грядущих победах. Я не вижу причин, которые могли

бы оправдать продолжение этой войны. Жертвы, которые может при¬

нести продолжение огня, тревожат меня, ибо я предпочитаю беречь

свой народ так же, как, надеюсь, и вы”.
Как и следовало ожидать, предложение о мире было отвергнуто,

поскольку мир означал конец коммунистической экспансии на пла¬

нете. Один из мерзейших политиков XX века, Черчилль, лгал бри¬
77

танцам о Германии и призывал их воевать. Полупьяный глава Бри¬

тании обрекал на смерть миллионы невинных людей, — и англичан,

и немцев, и многих иных. Так и начиналась вторая мировая война.
В 1940 году англичане начали бомбежки германских городов. Не¬

смотря на это народы мира оболванивались лживой прессой, пред¬

ставлявшей Германию ненасытным агрессором. Налет на Лондон

стал лишь возмездием за уничтожение с воздуха тысяч немцев коро¬

левскими ВВС. Первые воздушные налеты против мирного населе¬

ния совершили контролируемые банкирами королевские ВВС, а не

люфтваффе.
Вскоре после прихода к власти на другом берегу Атлантики Руз¬

вельт в благодарность за обеспечившие его избрание президентом

деньги признал порабощенную Россию. В 30-е годы Америка активно

помогала Советскому Союзу деньгами и военным снаряжением. Руз¬

вельт также направил деньги и на поддержку Англии. Например, он

послал 50 морских эсминцев единовременно. В другой раз он передал

800 тысяч винтовок с боеприпасами. И все это — перед вступлением

в войну США, то есть когда его страна формально была нейтральной!

Но все это оплачивалось ради “высокой” цели — вовлечь США в

войну ради талмудическо-коммунистической экспансии по всему

миру.
Многие небольшие государства присоединились к Германии. Это

дало рейху нефть. Риббентроп говорил: “Сегодня Германия, Италия,

Венгрия, Румыния, Чехословакия, Болгария, Финляндия и Югосла¬

вия объединились в духе новой солидарности для предотвращения

дальнейшей военной экспансии. Это стало сокрушительным ударом

по еврейству и Советскому Союзу. Они надеялись обезоружить Гер¬

манию путем вторжения б эти страны и захватить их раньше, до того

как Гитлер узнает, что Советы не будут продлевать пакт о ненападе¬

нии”. Ситуация сильно осложнилась для врагов рода человеческого.

С потерей государств, имеющих с СССР общую границу, с их бога¬

тыми запасами сырья, имея Англию при последнем издыхании, ми¬

ровой Ростовщик решился на рискованный и опасный план, согласно

которому Советы нападут на Германию, когда это будет для нее

полной неожиданностью. Но Гитлер сознавал такую возможность

несколько лет назад, теперь наши агенты и русские националисты

передали в Германию, что Советы готовятся к нападению. Но Гитлер

двинулся первым.
Мы понимали дело так: Германия боролась за свое существование,

а коммунистическая Москва готовила нам удар в спину. Не знаю по

сей день, и, видимо, никто не узнает, насколько вредило Сталину его

окружение, его высшие должностные лица в армии, а насколько он

вредил себе сам. Думал я на лесоповалах и о том, что ведь и у Гитлера

было окружение, и он порой не мог быть самостоятельным в своих

решениях, и его приказы могли доводиться до абсурда или не испол¬
12

няться. Больше того, приходила мне мысль и о том, что ни у того, ни

у другого в иные моменты просто не было достаточной полноты вла¬

сти, достаточной информации. Этим не могли не воспользоваться

враги рода человеческого... Так или иначе, 12 миллионов русских

солдат не могли удержать германского натиска. Гнилость коммуни¬

стической власти сказалась в том, что четыре миллиона русских

сдались в плен, и далеко не всегда это было вынужденной мерой.

Советские армии отступали по всему фронту.
6	декабря 1941 года германские войска были всего в нескольких

километрах от Москвы. Некоторые мелкие отряды сражались даже в

пределах города. Всемирный заговор против человечества дышал на

ладан как никогда ранее. Страшные усилия предпринимались для

вовлечения в войну Америки. Это оставалось практически единст¬

венной надеждой мирового Ростовщика.
Во время выборов Рузвельт обещал, что ни под каким соусом не

пошлет американских солдат воевать за океан. Но был разработан

сатанинский план. Было известно, что Германия и Япония подписали

договор о взаимопомощи друг другу в случае нападения на одну из,

сторон. Было известно и то, что заставить Америку воевать можно

лишь в случае нападения на нее. Обдумали вопрос: как бы оскорбить

японцев таким образом, чтобы они не смогли спасти честь, не ответив

военными мерами.
И Японии объявили ультиматум: ее флоту запрещается находить¬

ся дальше трехсот миль от японских островов, все ее войска, находя¬

щиеся за пределами Японии, должны вернуться домой. После этого

ультиматума Япония оскорбилась и напала на американский флот в

Перл-Харборе. Перл-Харбор в этой дьявольской игре и играл роль

приманки. Этим объясняется то, что системы раннего оповещения,

ни один радар, мистическим образом не обнаружил надвигающуюся

армаду японских бомбардировщиков. Больше трех тысяч американ¬

цев и масса кораблей, — вот была цена вовлечения в войну Соеди¬

ненных Штатов.
7	декабря Рузвельт появился перед конгрессом и объявил о вступ¬

лении Америки в войну против Германии. В течение 1942 года в

Россию и Англию было отправлено громадное количество разного

рода грузов. Американские солдаты направлены на Тихоокеанский

театр военных действий. Мак-Артуру толком не помогали, чтобы

поддерживать температуру возмущенной американской обществен¬

ности, на виду у которой уходить уже было нельзя. Не будь увязания

США на Тихом океане, ничем нельзя было бы оправдать непомерные

поставки военного снаряжения.
Благодаря американской помощи Германию бомбили день и ночь.

Коммуникации, связывающие страну с Восточным Фронтом, были

оборваны. Разрушены румынские нефтяные поля. Немецкие войска

стали страдать от недоедания и холода. Они начали терять завоеван¬
13

ные территории на всех фронтах. Для пресечения смертоносной по¬

мощи, усиливающей Англию и Россию, в Северной Атлантике нача¬

лась подводная война с конвоями союзников. В Киле и Гамбурге

изготовляли целые стаи субмарин. Весной 1942 года миллионы тонн

военного снаряжения союзников оказались на дне океана. Вся Атлан¬

тика была покрыта нефтяными пятнами. Замерзающая, голодная,

лишенная поддержки тыла немецкая армия каким-то сверхъестест¬

венным образом еще продолжала побеждать.
В 1942 году СССР обратился к банкирам Лондона и Вашингтона с

просьбой об открытии второго фронта. Я лежал в госпитале после

ранения, когда по радио услышал голос фюрера: “Каждый должен

знать, что сегодня существует только долг перед нацией. Невзирая

на личные отношения, я буду изгонять с ответственных должностей

всякого нарушившего закон”.
Даже в это время, когда над немцами нависла смертельная опас¬

ность, дух народа оставался на высоте. Стройные отряды шагали по

улицам почти полностью разрушенных бомбами городов, видя сотни

и тысячи изувеченных трупов мирных граждан. Эти люди остались

один на один с призраком Сатаны и его верных слуг, один на один с

целым одураченным лживой пропагандой миром.
Германия сражалась на всех фронтах, от ледяных гор до Бискай¬

ского залива, до африканских пустынь и Дальнего Востока. Немцы

понимали, что враги рода человеческого не простят им того, что они

решились разоблачить их козни против человечества, понимали, что

чудовищная клевета свинцовой плитой придавит их подвиг, клевета,

масштабами своими превосходящая все клеветы мира вместе взятые.
На многие германские города за один налет сбрасывалось до мил¬

лиона бомб. Мне довелось быть в Дрездене сразу после садистских

бомбардировок. Много позже, уже в 60-х, мне попался в руки альбом

фотографий, на которых эти трупы на фоне узнаваемых руин Дрез¬

дена представлялись как свидетельства зверств в немецких концла¬

герях. Грандиозное ритуальное убийство немецкого народа скрыто

мифом о шести миллионах уничтоженных евреев. А их только в

Штатах сейчас шесть миллионов. Гора пепла от шести миллионов

кремированных весила бы шесть тысяч тонн. 500 тысяч из 2,6 милли¬

онов евреев Израиля, по состоянию на начало 70-х, были узниками

концлагерей. В 1939 году во Франции было 200 тысяч евреев, сейчас
—	900 тысяч, в Англии тогда — 300 тысяч, сейчас — 600, в Канаде

соответственно 150 и 400, в Аргентине — 200 и 800. А сколько бежало

в Россию?
Мой двоюродный брат, погибший в мае сорок пятого при обороне

Берлина, был связан с лагерной администрацией и показывал мне

секретную директиву Гитлера-Гиммлера от 26 октября 1943 года

комендантам девятнадцати германских концлагерей. Я хорошо по¬

мню этот документ. В нем говорилось, что рабочий потенциал заклю¬
14

ченных обретает важное значение для рейха в условиях больших

людских потерь на фронтах — потому и секретность. “Нужды окон¬

чательной победы”, как там говорилось,диктуют необходимость бе¬

режного отношения к заключенным. Допускалось лишь десять про¬

центов неспособных к труду из-за болезней. Помню перечень мини¬

мального рациона питания из двадцати пунктов. Указывалось, как

приготавливать овощи и картофель, какие приправы использовать.

Подогретая провизия не должна снова разогреваться, а использовать¬

ся горячей. Количество жидкости в день должно быть не меньше

литра, но “не жидких супов, а густых, питательных блюд”. Повара

должны следить, чтобы на одного узника приходилось в день не

меньше двух-трех граммов соли. В отличие от соли. В отличие от

солдатского рациона, мясо предписывалось рубить на куски и гото¬

вить вместе с овощами, только занятым на тяжелых работах полага¬

лись дополнительно сосиски, целиком. Директива допускала воз¬

можность дополнительного питания, вроде дрожжей и творога. Под¬

черкивалось, что поступивший только что заключенный должен пол¬

учать такие же порции, как и другие. Получение подарочных посы¬

лок поощрялось. Не были забыты и необходимые паузы для пищева¬

рения между раздачей блюд. Особый раздел относился к одежде:

“Если пальто не достать, должно быть две куртки”, идругоевтом же

роде. Оговаривалось до подробностей медицинское обслуживание и

профилактика заболеваний, особенно простудных, вплоть до горячих

напитков во время работы зимой на воздухе. Подписавший директи¬

ву группенфюрер СС объявлял себя лично ответственным за ее ис¬

полнение. Как видно по цифрам, директива достигла своей цели:

заключенные выжили. Хотя возникшая в результате бомбовых уда¬

ров антисанитария создала условия для редкой для Европы эпидемии

тифа. А Красный Крест не смог спасти тех из узников концлагерей,

которые были переданы Германией под его ответственность тогда,

когда она сама была уже не в силах обеспечить их достойное сущест¬

вование. Заключенных стригли наголо, сжигали одежду в печках,

специально для этого построенных и сыгравших потом “роль” газо¬

вых печей, регулярно водили в баню, объявленную победителями

крематорием, — но многие все же были скошены тифом, эпидемия

которого охватила в сорок четвертом пол-Европы. В Сибири я встре¬

чал многих, кто имел возможность сравнивать условия содержания

заключенных в Германии и в России. Они подтверждали мои наблю¬

дения. А если бы мы сейчас в этой больнице или даже вне ее питались

так, как в лагерях рейха, мы чувствовали бы себя намного лучше.
Я рад за тех, кто выжил, естественно, независимо от националь¬

ности. Но, согласитесь, довольно странно, когда миллионы “жертв”

вымогают компенсацию за свою “гибель в газовых печах” у народа,

значительная часть которого была действительно истреблена. Ведь

только в Силезии исчезло больше четырех миллионов немцев, боль¬
7.5

шинство из которых было уничтожено сразу после войны. Почти два

миллиона убито в Померании, почти полмиллиона в Данциге, боль¬

ше двухсот тысяч замучены в Судетах — там осталось сто тысяч

вместо почти четырех миллионов. Это, конечно, не означает, что все

четыре миллиона были уничтожены, всего двести тысяч. “Всего...”

Но и исчезновение из центральной Европы миллионов евреев тоже

не может означать их уничтожения, тем более что из чего-то “соста¬

вилось” населения Израиля. Ясно, что миф о шести миллионах ну¬

жен для возбуждения сострадания и симпатий христианского мира.
К сорок четвертому году против немцев были сосредоточены

страшные силы. В конце января 45-го Гитлер выступил с последним

радио-обращением к народу и призвал немцев стоять до конца. Одни

видят в этом паранойю, а другие—те, кто не утратил понятия о чести

— высокий дух. Таких, “других”, в Германии было подавляющее

большинство. Я помню это обращение почти дословно: “Я надеюсь,

что каждый немец сделает все от него зависящее для исполнения

своего долга. Вы приняли достойно все муки, которые на вас обруши¬

лись. Я призываю всех здоровых немцев отдать свои тела и жизни

Германии. Я призываю каждого фермера напрячь каждый нерв, но

дать хлеб солдатом и рабочим. Я призываю всех женщин и девушек

поддержать святую борьбу с той же предельной самоотверженно¬

стью, которую они столь долго демонстрировали. Я обращаюсь особо

к германской молодежи. Пока мы стараемся сохранить нашу здоро¬

вую общность, мы имеем шанс с чистым сердцем предстать пред

всемогущим Богом и надеяться на Его благословение. Больше этого

никакая нация сделать не может”.
В последний день рождения Гитлера, 20 апреля 1945 года, к исст¬

радавшемуся, израненному, лишенному крова немецкому народу

обратился из бункера Гитлера Геббельс. Это было послание миру, от

мира сокрытое. В нем все было чистой правдой, которую кто-то толь¬

ко чувствует, кто-то только начинает искать. А я и его помню. Вот

оно: “Военные катаклизмы приближаются к концу, но безумие счи¬

тать, что враждебные силы заставят человечество забыть об этом

кульминационном моменте всемирной борьбы. После него весь мир

опутает ощущение позора и отвращение к воцарившейся лжи. По¬

рочная коалиция плутократии и большевизма раскалывается и рас¬

колется. К чему идет дело на нашем континенте? Советы имеют

возможность утвердиться по всему побережью Атлантики. Англия

раньше или позже понесет наказание за свое предательство Европы.

В Америке, возможно, этот ужасный феномен проявиться через ев¬

рейскую прессу, с помощью которой держится под контролем тамош¬

нее общество. Если мир еще жив, то жив благодаря таким людям, как

наш фюрер...”
Я уверен, что Гитлер не застрелился, а погиб 30 апреля при обо¬

роне Берлина. Уверен, потому что победители ни за что не могли
16

допустить, чтобы он остался в истории мучеником. Фальшивая вер¬

сия о его смерти — это версия потерявших понятие о чести победите¬

лей. 1 мая радио Германии объявило о том, что Гитлер погиб в бою,

“исполняя до последнего дыхания свой долг во имя Германии, сража¬

ясь с коммунизмом”. Мощь целого мира, обрушившаяся на Герма¬

нию, оказалась непреодолимой. Враги рода человеческого после вой¬

ны преуспели в промывании мозгов — теперь им не мешала страна,

понявшая суть коммунистической опасности. Предполагалось, что

вторая мировая война покончит с войнами — а поглядите, что вышло,

что происходит теперь.
Христос говорил: “Знайте истину, и истина сделает вас свободны¬

ми”. Теперь вы знаете истину. Можете кому угодно предложить

опровергнуть то, что я вам рассказал. Если мир не хочет знать истину
—	он превратится в один бескрайний концлагерь. А рабов легко и

уморить при желании. Поверьте, такое “желание” существует.
Я воевал против вас — вы воевали против меня, но в России я обрел

вторую родину, потому что понял, что в этом веке вас скрутили

первыми, и Россия — страна-мученица, потому и угодна Богу. Как,

хочется верить, и Германия. Есть вещи, которые выше и значитель¬

нее земных недоразумений, даже военного единоборства. Горькая

правда о третьем рейхе заставляет задуматься об этих вещах всерьез.
Я совсем скоро умру. Но совесть моя чиста. Вам же — спасибо за

то облегчение, которое я испытываю, рассказав все как на духу.

Аминь!..
XXX
Тело Генриха Эриковича Штихеля несколько дней находилось в

больничном морге, пока искались средства на его похороны. Самое

ценное, что осталось после него, — кроме очков, — десять папок с

вырезками из разных газет. Вырезки были испещрены красным фло¬

мастером. Об этом я узнал от соседей, спаливших их в своих печках.
17

августа 1946 года на очередном заседании Нюрнбергского

трибунала стало известно, что 311.982 свидетельства защиты

были судьями во внимание не приняты и даже не переведены с немец¬

кого на рабочие языки “суда нагодов”. Представитель защиты Дэфид

Максвелл-Файф официально заявил, что более трехсот тысяч свиде¬

тельств были собраны защитой в единое генеральное Свидетельство.

Обратимся же к протоколам тех редких заседаний, на которых “дру¬

гой стороне” скудными дозами, при молчании мировых средств мас¬

совой информации, предоставлялась возможность высказаться. Ес¬

тественно, мы не берем на себя ответственность считать изложенное

ниже истиной в последней инстанции. Но, думается, и грубая мифо¬

логема “Нюрнберга” вряд ли уже удовлетворяет честного историка.

Тем более, что уже полвека она используется силами, которых при

всем желании не отнести к силам добра.
Итак, 21 августа 1946 года. Диалог ведут представитель защиты

Латенсер и Председательствующий.* Первый, видимо, торопится —

ему предоставлено всего несколько часов для изложения тезисов

генерального Свидетельства. Второй, вероятно, уже знает исход

предрешенного изначально “беспристрастного суда”, ставшего свое¬

образным разоблачением западной цивилизации.
“— № 1101 (номера свидетельств — И.Д.) принадлежит фельд¬

маршалу фон Кюхлеру, и касается принципов обращения с военно¬

пленными. Генерал-лейтенант Шедер свидетельствует в № 1102, что

в ноябре 1941 в Орше он участвовал в разговоре между начальником

генштаба Гальдером и командующими трех армейских групп Восточ¬

ного фронта, — в числе других вопросов обсуждалось питание заклю¬

ченных. Группы армий ”Центр" и “Юг”, которые только что пленили
Перевод с английского.
18

множество солдат, обязывались использовать армейские запасы для

нужд заключенных, и, если необходимо, даже уменьшить рацион

германских войск ради этих целей. О том же говорят №№ 1103,1104,

1104-а, 1105-а-е, 1106-1109 включительно. Особо важно № 3146,

генерала Кёрка. Он утверждает, что транспорты с советскими заклю¬

ченными обеспечивались точно так же, как и с другими (...). Не было

случаев использования для перевозки пленных вагонов открытого

типа зимой (№ 3146).
... 13 февраля 1946 года на заседании было сказано, что на о.Хор-

тица на Днепре были найдены тела краноармейцев (т. VII, стр. 347)...
—	Д-р Латенсер, Трибунал уже заявил, что намерен слушать Вас

только полдня. Однако не похоже, что Вы прислушались к этой

рекомендации. Поэтому давайте указывать только “такой-то приказ,

такое-то свидетельство”. Детализация, подобная Вашей, — это про¬

сто трата времени. Так или иначе, я хочу, чтобы в конце этой поло¬

вины дня Вы завершили Ваш перечень.
—	Но, г. председатель, я должен иметь возможность ответить на

обвинения.
—	Вы имеете возможность это сделать в настоящий момент и Вы

имели ее с двенадцати часов.
—	(...) тела краноармейцев со следами пыток, с отрубленными

руками, выдавленными глазами, вспоротыми животами (т. VII, стр.

347). Это опровергается № 1115, фельдмаршала фон Клейста, коман¬

довавшего войсками в этом регионе. Германские войска не использо¬

вались на этом острове — здесь воевал Венгерский Легкий Корпус.
В Северном секторе Восточного фронта, согласно версии, озвучен¬

ной 13 февраля, германские войска использовали заключенных в

качестве щитов во время атаки (т. VII, стр. 348). Это с очевидностью

опровергается свидетельством бывшего командующего 18-й армии

Линдемана (№ 1116-а). Дополняется полковником Нольте (№ 3159).
(...)№ 1117 показывает, что фон Остеррайх, генерал, воспроизвел

содержание конференции, состоявшейся в мае 1941 года, совершенно

превратно. В особенности в части существования приказа расстрели¬

вать беглецов или отравлять негодных к работе.
Согласно заявлениям, сделанным 13 февраля 1946 года, множест¬

во заключенных расстреляны из-за плохого здоровья (т. VII, стр.

383). Эта клевета опровергается армейским медиком, офицером 11-

ой армии, Гроссе (№ 1118). 13 февраля было сказано: три эшелона с

заключенными из Керчи в Севастополь были сожжены и утоплены

поздней осенью 1943 года (т. VII, стр. 383). Эта клевета опровергается

генералами Дойчменом и Реттигером (№№ 3140, 3007); оба были в

Крыму в это время. Старались обрисовать жертвы в катакомбах около

Керчи как скотство со стороны немцев (т. VII, стр. 388). Был якобы

использован газ, и, по свидетельству женщины, которая делала под¬

счет, 900 заключенных были отравлены или расстреляны. Подробное
19

расследование генерала Маттенклотта опровергает эти утверждения

(№1121).
Документ “СССР-42" и речь обвинения от 13 февраля 1946 года,

согласно которой по приказам фельдмаршала Моделя и генерала

Некринга заключенных расстреливали, опровергаются№№ 1222-а-
—	все шесть свидетельств на эту тему опровергаются (т. VII, стр.

392). Уничтожение заключенных в норвежских лагерях, о чем об¬

лыжно утверждается в речи обвинения от 14 февраля 1946 года, —

опровергается № 1123 (эти заключенные находились не в ведении

армии, а под наблюдением СС).
NN 1150-1160 свидетельствуют: раненые заключенные получали

тот же уход, как и наши собственные раненые. Есть свидетельства

врагов со многих театров войны. Они подтверждают, что этот уход

был хорошим. Остановлюсь на №№ 1161 и 1162. Это письмо с при¬

знанием американского генерала Сторма. В № 1165 цитируется пись¬

мо благодарности от племянника английского короля. № 1166 содер¬

жит несколько писем от офицеров Королевских ВВС коменданту

лагеря для военнопленных ВВС в Обруселе, — благодарность за

рыцарское отношение. №1168 показывает, что в октябре 1942 коман¬

дующий 14-й дивизии, генерал Хейм, согласно приказу, отданному

германским войскам в Сталинграде, обеспечил русских заключен¬

ных питанием за счет уменьшения и без того недостаточного снабже¬

ния германских войск. Другие примеры рыцарского обхождения с

захваченными в плен солдатами и офицерами даны в №№ 1170,1171

(генерал Студент). Когда детский паралич распространился среди

британских заключенных на Крите, генерал Студент послал транс¬

портный самолет в Берлин за необходимой сывороткой, и это несмот¬

ря на тяжелое положение германских войск, которые были зависимы

от помощи с воздуха. № 1172 содержит доказательства того, как

германская горно-спасательная служба спасла в Альпах около 350

вражеских летчиков (...)
—	(...) Зачем нам транжирить время на изложение каждого сви¬

детельства (...)
—	Г-н председатель! Если я дам Вам только количество и не

обращусь хотя бы частично к содержанию, ни один из этих материа¬

лов не будет иметь веса, так как эти свидетельства не были переведе¬

ны. Переведено лишь около сорока. Если я не передам содержания,

Трибунал не сможет принять эти свидетельства к рассмотрению во¬

обще.
—	У нас есть общее содержание (...). Например, № 1174: хорошее

обращение с английскими военнопленными (...). Я надеюсь, что Вы

уложитесь в отведенное Вам время...
—	Русские обвинения 13 февраля 1946 года говорят об ограблен¬

ных трупах (т. VII, стр. 347,354). Это опровергается №№ 1176-1178,
20

Русский обвинитель утверждает, что советские военнопленные

принуждались к службе в германском вермахте. Отсылаю вас к №№

1179-1203, которые показывают, что только в течение года число

добровольцев составило 500.000 мужчин.
Содержание заключенных на оккупированных нами территориях

освещается в №№ 1208-1213. Специальные меры по предотвраще¬

нию злоупотреблений по отношению к военнопленным — в №№

1214-1216.
Материалы по разрушениям и грабежу подразделены мною на

пять частей:
1.	Приписываемые разрушения и осквернение церквей.
2.	Разрушения во время наступления на восток.
3.	Приписываемые разрушения и ограбления памятников культу¬

ры и городов особой культурной ценности.
4.	Разрушения во время наступления.
5.	Грабежи.
№№ 1301-1353 опровергают утверждения обвинения касательно

разрушений и осквернения церквей. Большая часть церквей была

уже разрушена или осквернена, будучи превращенной в склады,

мастерские или музеи атеизма. №№ 1301-1323 — очевидные свиде¬

тельства этого. Во время отступления церкви были особенно защища¬

емы (№ 1324). №№ 1325-1348 говорят о фактах, когда церкви были

восстановлены в религиозных целях.
К мерам специальной защиты церквей относится факт из времен

французской кампании: по приказу высшего военного командования

во время боя был прекращен огонь, могущий причинить вред Руан¬

скому собору (№№ 1349-1353).
№№ 1354-1401 касаются разрушений во время наступления.

№N91354-1362 доказывают организационную работу советского ко¬

мандования, которое занималось разрушениями перед германским

наступлением. №№ 1363-1398 говорят об ужасных разрушениях,

осуществленных русскими в Донецком бассейне, в индустриальных

районах Сталино, Майкоп, Днепродзержинск, Кривой Рог, Орел,

Запорожье, Смоленск, Витебск, Ровно, Рига и Харьков.
В Витебске (№ 1319) команды поджигателей были задержаны на

месте с канистрами бензина. Все это опровергает утверждения обви¬

нения от 18 февраля 1946 (т. VII, стр. 534), от 21 февраля (т. VII, стр.

90) и от 22 февраля (т. VII, стр. 124).
Запорожская плотина была разрушена самими русскими (№№

1371-1384). Причины разрушений во Франции описаны в № 1400.
Разрушения в Греции — дело не германский войск, а отступаю¬

щих их противников (№ 1401).
№№ 1402-1552 описывают разрушения и ограбление памятников

культуры и ясно опровергают множество обвинений...
21

№ 1402 — свидетельство фельдмаршала фон Кюхлера. Он утвер¬

ждает, что произведения искусства были вывезены из фронтовой

зоны в тыл и собраны в запасниках музея в Плескове. Они по описи

были переданы в распоряжение городских властей.
Разрушения в Ленинграде были определены военной необходимо¬

стью. №№ 1403-1405 опровергают утверждения свидетелей Орбели

и Ломакина. №№ 1406-1411 касаются пригородов Ленинграда, мно¬

гие из которых были разрушены огнем русских.
Знаменитая Ясная Поляна была поставлена под защиту немцами

строгим приказом Гудериана (№№ 1412-1418). В одном из свиде¬

тельств говорится, что русский победный фильм весны 1942 года о

Ясной Поляне продемонстрировал усадьбу неповрежденной после

освобождения. Музей Чайковского в Клину не был разграблен немца¬

ми. Доказательства — в №№ 1419-1422. №№ 1423-1427 показыва¬

ют, что обсерватория в Пулково никогда не была в германских руках,
и,	следовательно, не была ограблена германским вермахтом. Обсер¬

ватория в Симеизе (Крым) также не грабилась германскими войска¬

ми. Согласно N91428, ее инструменты были вывезены отступавшими

русскими перед приходом германских войск.
Никогда не отдавался приказ о разорении Новгорода (№№ 1429-

1438). Храм Св.Петра в Риге пал от огня самих русских.
Рига, Ревель и Новгород тяжело пострадали от русских бомбарди¬

ровок. Церковные ценности Новгорода не грабились немецкими вой¬

сками. Русские в 1941 году погрузили их на корабль, который утонул

в Волхове и остался на дне. Доказательства содержатся в №№ 1429-

1438.
Памятник “ 1000-летия Руси” охранялся германскими войсками с

величайшей осторожностью (№№ 1441-1443).
Приказ сжечь500деревень вблизи Плескова никогда не отдавался

(№№ 1441-1443).
Майнштейн не грабил ценных полотен из ростовского музея (№

3021). Киев перешел в руки немцев относительно непострадавшим.
№№ 1444-1451 доказывают, что разрушения были нанесены в

основном во время бомбежек. Немецкие войска делали все возмож¬

ное для подавления огня и удаления мин—так, например, был спасен

музей Ленина. Шланги для тушения пожаров доставлялись самоле¬

тами из Германии (№№ 1444-1451).
Ограбления Тулы попросту не было. Германские войска не были

в Туле, они дошли до границы города (№ 1452).
№№ 1453-1483 посвящены грабежу и разрушениям во время от¬

ступления. Генерал Вехлер (N9 1483) доказывает факт, что в послед¬

ний момент просьбы главы русской церкви в Полтаве о сохранении

церковных ценностей были выполнены.
22

№№ 1484-1500 и 1551*1591 доказывают, что грабеж в любых

формах строго воспрещался и жестоко наказывался, даже если объ¬

екты вожделения не имели особой ценности.
Генерал Эбербах (№ 3024) показывает, что приказ Гитлера летом

1944 года о разрушениях при отступлении из Франции не был приве¬

ден в исполнение командующим 7-й армии по договоренности с фель¬

дмаршалом Моделем.
Относительно итальянского театра имеются свидетельства Кес-

сельринга и Вайцзеккера и еще №№ 3008,3025,3026, которые пока¬

зывают:
1.	Города — центры культуры были вовремя эвакуированы;
2.	Культурные ценности из Монте-Кассино, Равенны, Болоньи и

Римини были защищены и вывезены в безопасные места;
3.	Разрушения индустриальных центров не последовало; хотя

приказ был, порт Генуи не был взорван (№№ 3008, 3025, 3026).
Об	отношении к гражданскому населению. Русский обвинитель

клеветал 8 февраля 1946, что план “Барбаросса” предусматривал

физическое уничтожение людей, попавших под подозрение (т. VII,

стр. 172). Чтобы опровергнуть это, сошлюсь на №№ 1601, 1601-а и

1601 -б, из которых становится ясцо, что к смерти приговаривались за

преступления, особенно за изнасилование.
1601-с — о трех смертных приговорах за преступления, совершен¬

ные против русской семьи.
Клевета (14 февраля), что германский вермахт 1 июля 1941 года

совершил массовое убийство во Львове (т. VII, стр. 454). Я обращаюсь

к №№ 1602,1603 и 1604, которые показывают, что когда германские

войска входили в город, множество рядов изувеченных тел было

найдено ими — об этом говорят несколько генералов.
2 июля 49-й Горный корпус выступил против издевательств укра¬

инских националистов над евреями. Согласно обвинению (15 февра¬

ля), 135 тысяч тел было найдено в районе Смоленска (т. VII, стр.

465-466). Очевидное опровержение — в №№ 3006 и 1607 — показы¬

вает, что именно здесь наблюдались особенно хорошие отношения с

местным населением. Среди других зданий сожженный Смоленский

собор был восстановлен и вновь открыт. Во время отступления боль¬

шие массы населения следовали за германскими войсками против

воли немецких командиров (№ 1608).
Согласно клевете, оглашенной 15 февраля, 245 детей были отрав¬

лены кофе и пирожками в Керчи (т. VII, стр. 493). Опровержение (№

1609) дает генерал Конрад, который также утверждает, что отноше¬

ния с населением Крыма были особенно хорошими. В этой связи

дополняют его №№ 1611, 1612.
Согласно клевете обвинения 15 февраля, преступный приказ тре¬

воги был отдан командующим Феодосии, а инструкции розданы 260-

й дивизии пехоты (т. VII, стр. 499). Правда в № 1612-а, которое
23

показывает, что 260-я пехотная дивизия никогда не была в Крыму.

Подтверждение — в № 1614.
Обвинение 15 февраля говорит о репрессиях в Киеве в 1941 году

(т. VII, стр. 503). Генерал фон Обстфельдер в № 1615 опровергает это.

Его же № 1616 гласит, что германские войска оказывали основатель¬

ную помощь психбольнице, которая представляла собой ужасающую

картину небрежности, а ее обитатели оказались предоставленными

сами себе.
Относительно ссылки на убийство 33 тысяч евреев в Киеве обра¬

щаю внимание на № 1665, генерала Хейма. Он знает, что приказа на

расстрел не было.
Осенью 1943 года 195 тысяч человек, как утверждается, были

уничтожены путем массовых расстрелов и в “душегубках” в Киеве.

Это ложь: №№ 1116-а-с показывают, что у вермахта никогда не было

каких-либо “газовых фургонов”.
15 февраля утверждалось, что военное командование в Сталинг¬

раде отдавало сознательно истребительные приказы (т. VII, стр. 504).

Положение дел в Сталинграде описано в № 1617.
18 февраля обвинение заявило, что германский вермахт утопил в

море 144.000 русских (т. VII, стр. 545-546). С другой стороны, 144

тысячи горожан вновь упоминаются как переправленные на пароме

в море и утопленные. Смотрите №№ 1609, 3007, 3140, 1625,1625-а,

которые показывают, среди прочего, что морских транспортных

средств был такой недостаток, что даже снабжение германских войск

не могло быть обеспечено морским путем, потому в помощь была

вынужденно привлечена авиация (...)".
Здесь мы прервем цитирование.
...Кто теперь знает, где все эти документы. Кто знает, сколько

безымянных массовых захоронений рассыпано по лицу Европы, а под

какими обелисками нет ничего. К середине века ставки были сделаны

грандиозные, и потому цинизм достигал небывалых размеров, кото¬

рые с тех пор неуклонно росли вместе с развитием изощренного

человеческого ума. И чем больше изощрялся ум в изобретениях то¬

тальной системы околпачивания, тем быстрее лишалось человечест¬

во остатков чести и благородства. И лишь единицам, выходящим

ночью на открытое место и наблюдающим Млечный Путь, казалось,

что это источается в горние дали душа мира.
Но вернемся еще ненадолго к протоколам Нюрнберга — согласи¬

тесь, они дают пищу для размышлений.
Вот 16 января Шпеер дает показания и говорит о Маутхаузе¬

не:”...оборудование создавало хорошие условия труда для заключен¬

ных — воздух был сухой и без пыли, хорошо освещенные рабочие

места, сильные вентиляторы. Условия на подземной фабрике такие

же, как в ночную смену на обычной.
24

Должен возразить по поводу той картины, что была создана здесь,

на суде. Эти подземные фабрики, все без исключения, были укомп¬

лектованы и германскими рабочими, так как мы имели особые инте¬

ресы в управлении этим современным оборудованием. Мы были

крайне заинтересованы в том, чтобы на этом оборудовании трудились

лучшие рабочие, какими мы располагали. (...) Всего мы использова¬

ли 300 тысяч квадратных метров подземных помещений и планиро¬

вали использовать еще в десять раз больше. (...) В Маутхаузене я

видел кухонные бараки, ванные, жилые. Они были сделаны из мас¬

сивных камней и по-современному оборудованы... осталось впечат¬

ление чистоты".
11 марта 1946 года Мильх давал показания по Дахау. Лагерь,

утверждал он, “имел собственную бойню и пекарню. Попробованная

нами пища для заключенных была отменной”. А вот из разговоров с

заключенными: “Один сказал мне, что двадцать раз сидел как фаль¬

шивомонетчик; другой признался, что восемнадцать раз сидел за

хулиганство”. Так что, видимо, в лагерях были не только убежден¬

ные антифашисты и советские шпионы.
7	августа. Показания Конрада Моргена: “Я инспектировал Бухен-

вальд, Люблин, Аушвиц, Заксенхаузен, Ораниенбург, Краков, Вар¬

шаву и концлагень Дахау... Расследовал 800 дел — и в каждом ока¬

залось по нескольку преступлений. Что касается нарушений со сто¬

роны немецкой администрации, то они пресекались. Мною лично

арестованы пять комендантов концлагерей. Двое из них были рас¬

стреляны после суда (...)
Я имел право посещать концлагеря. Им обладали всего несколько

человек в рейхе. Перед началом проверки я обходил лагерь и вникал

в детали и вопросы, которые представлялись мне наиболее важными.

Я приезжал внезапано, без предупреждения. Больше всего я работал

в Бухенвальде (8 месяцев) и жил там же. В Дахау я был один или два

месяца (...)
Невозможно быть обманутым, живя на месте столь долго. Вдоба¬

вок комиссии из департамента криминальной полиции рейха работа¬

ли под моим руководством... Конечно, я не мог узреть все, но я уверен:

обмана не было.
Концлагерь вообще-то — не место для комфортного житья. Дол¬

жен сказать, что мой первый визит — это был Бухенвальд — был для

меня сюрпризом. Лагерь расположен среди леса, в живописнейшем

месте..."
Но довольно цитировать — “похоже на издевательство”.
Но и многое действительно не “похоже”, а является издеватель¬

ством в сфере исторической пропаганды, создающей инструменты

для управления целыми народами. Об этом думали загодя. Вот, на¬

пример, документ-сертификат, представленный в Морской департа¬

мент США: “Я, Е.Р.Келли, лейтенант американского флота, заве¬
25

ряю, что с 1929 года по 1941-й я сотрудничал со студией ”ХХ век

фокс" в Голливуде, Калифорния, как директор по фотоэффектам..."

Это лишь крохотная деталь глобальной операции, проводимой по

распоряжению Даллеса — операции, в ходе которой вся информация

о войне должна тщательно отфильтровываться.
Операция еще не прекращалась.
Ясно, что при желании можно сделать документальный фильм о

встрече Толстого с Александром Македонским, но возникает вопрос:

КОМУ ЖЕ ВЕРИТЬ? И промежуточный ответ; во всяком случае не

фильмам, учебникам и прочей пропагандной продукции, созданной

победителями на протяжении полувека.
январе 1978 года американское издательство “Либерти Белл”

выпустило небольшим тиражом брошюру под таким устраша¬

ющим заголовком. А мы сейчас, через пятнадцать лет, прочитали ее

и теперь изложим — благо подобные вещи не имеют срока давности,

ибо последствия тех событий, их трактовки, умолчания и лжи про¬

должают активнейшим образом помогать строителям “нового миро¬

вого порядка”.
Итак, перейдем к изложению.
Пропагандисты, обвиняющие Гитлера, сосредоточены на том, что

он истребил евреев Центральной Европы, все 6 миллионов. Они (про¬

пагандисты) обыскали всю Европу, но такого приказа не нашли. Нет

не только скелетов, но даже костей тех шести миллионов. Если их и

кремировали бы, то гора пепла весила б 6000 тонн.
4200 жертв Катыни были найдены с пулями в шеях, — а их

тщательно прятали. Но вот шесть миллионов исчезли бесследно: ни

могил, ни костей, ни пепла. Куда же девались евреи из Центральной

Европы?
Сотни тысяч евреев обнаружены в странах, где их не было в 1939

году. 11 июня 1973 года “Интернэшнл Трибьюн”, газета, находяща¬

яся под еврейским контролем, хвастливо заметила, что “свыше 500

тысяч из 2,6 млн израильских евреев были узниками нацистских

концлагерей”. Очевидно, что если бы существовал указ Гитлера об

истреблении, их кости (или пепел) тлели бы в Центральной Европе.

Несколько других примеров: в 1939 году во Франции было 200 тысяч

евреев, сейчас — 900 тысяч, соответственно в Англии — 300 и 600

тысяч, в Канаде — 150 и 400 тысяч, в Аргентине — 200 и 800 тысяч.
26

В США, где их было 5 млн, по оцейке Бен Гуриона, сейчас от 9 до 12

млн, — так много, что статистическое бюро стесняется их пересчи¬

тывать.
Еврейские жертвы могут объясняться только переливом их в дру¬

гие страны. Но они упорно именуются “жертвами”. Даже солидные

историки, например, Джон Гюнтер, впадают в эту ошибку, или не¬

чистоплотность. Он писал (в “Филадельфия инкуайер”, 10 февраля

1949 г.): “Из 3,5 млн польских евреев, живших в этой стране перед

войной, не менее 3 млн были уничтожены нацистами. Общее число

выживших — всего 70-80 тысяч”. Миллионы евреев, которые бежали

в Советскую Россию и в другие страны, Гюнтер просто записывает в

“жертвы”. В 1930 году 2.488.000 немцев жило в Восточной Пруссии.

Когда к 1946 году польские и советские каратели завершили грабеж

и террор, там оставалось всего несколько тысяч немцев. Не сделает

ли д-р Гюнтер из этого факта заключение о том, что два с лишним

миллиона восточных пруссов были уничтожены? Нет, конечно. Хотя

200 тысяч были убиты, большинство спаслось в Германии.
Пропагандисты, которые всех съехавших из Центральной Европы

евреев именуют “уничтоженными”, не говорят о 4.558.041 немце,

исчезнувшем из Силезии после польских бесчинств 1945-1946 годов,
—	их числят бежавшими в Германию. Это касается 1.895.015 поме¬

ранцев, 407.500 немцев из Данцига, 3.912.849 немцев судетских, из

которых 210 тысяч были избиты и замучены до смерти, и только 100

тысяч осталось в Судетах. Но из того, что вместо 600 тысяч немецких

евреев образца 1933 года в Германии к 1945-му оставалось 30 тысяч,

делается вывод об уничтожении 570 тысяч. От Германии требуют

компенсации живущие в безопасности в Нью-Йорке, Израиле и Ар¬

гентине “жертвы”!
Больше 30 лет целые орды жаждущих обнюхивают каждый доку¬

мент Третьего рейха, безуспешно пытаясь трактовать хоть какой-ли-

бо из них как приказ Гитлера “о евреях”. Но их трактовки приводят

к обратному. Осталось трое ишущих. Всего.
Д-р Джон Лукас в книге “Последняя европейская война” (1976, с.

165) пишет: “Нет документов, нет письменных или даже устных

доказательств, связанных прямо с указаниями Гитлера по Ванзей-

ским решениям”. Даже следа не нашел. Как известно, конференция

в Ванзее, проведенная 20 января 1942 года, также не говорила об

уничтожении, а только о “трудоспособных евреях”, которых можно

использовать для строительства дорог на восток, но подчеркивалось,

что “нельзя мобилизовывать евреев старше 65 лет”, а также “евреев,

серьезно отравленных газами и евреев, имеющих воинские награды”

(полученные в первую мировую войну). Об этом же пишет д-р

А.Р.Бутц в книге “Обман” (с. 211-212). Согласно статье “Ложь XX

века” СЛос-Анжелос геральд”, 11 июня 1977 г.) “6 миллионов унич¬
27

тоженных евреев... есть миф, раздутый евреями, чтобы вызвать со¬

страдание для содействия воссозданию "палестинской родины".
Последнее, что сокрушило надежды найти документ, подтверж¬

дающий еврейские жертвы — это книга профессора Дэвида Ирвинга

“Война Гитлера” ("Викингпресс”, Нью-Йорк, 926 страниц). Ирвинг

категорически заявляет: “неопровержимо с очевидностью, что при¬

каз Гитлера от 30 ноября 1941 года не является сигналом к уничто¬

жению евреев” (с. 14) и что в октябре 1943-го “Гитлер еще запрещал

ликвидацию” (там же>.
Й вот наконец поиски увенчались успехом. Но вместо кровожад¬

ного закона нашли свидетельство о том внимании, какое уделялось

хорошей одежде, питанию и условиям труда заключенных концлаге¬

рей. Это стало бы грандиозной сенсацией, если бы точка зрения,

отличная от строителей “нового мирового порядка”, имела бы сопо¬

ставимую трибуну.
И вот перед нами секретная директива Гитлера-Гиммлера от 26

октября 1943 года, адресованная всем комендантам 19-ти германских

концлагерей военного времени. Персонально и секретно доводилось

до каждого из них специфические и всеобъемлющие указания. Пол¬

учатель — комендант и его администратор, должны были расписать¬

ся в том, что они ознакомлены с законом. “Дётиш националь цай-

тунг” от 12 августа 1977 года привела немецкий текст и фотокопию

этого Закона.
Изучая его, узнаешь условия содержания в концлагерях и в пред¬

ыдущие два года. Этот уровень мог быть достигнут только кропотли¬

вым трудом, и при условии, если “улучшаются трудоспособность

заключенных и их самочувствие”. Ранее признавалось даже неваж¬

ным, обеспечен заключенный работой или нет.
“Сейчас, однако, — говорится в преамбуле Закона, -—рабочий

потенциал заключенных обретает важное значение, комендантам и

докторам надо принять все меры для того, чтобы заключенные были

здоровы и способны работать”.
Директива добавляет, что это ле от сентиментальности, а по не¬

обходимости для “дела окончательной победы”, которое “диктует,

чтобы мы сосредоточились на хорошем содержании наших узников”.
Предлагалось, чтобы “не более 10 процентов из числа заключен¬

ных одновременно — допустимый максимум тех, кто не способен к

труду по болезни”. Для достижения этой цели комендантам концла¬

герей предписывалось обеспечить: — правильное и подходящее пи¬

тание (рацион);
—	прочную и удобную одежду;
—	оказание всевозможной медицинской ломощи;
—	отказ от напряженного ручного труда без крайней на то необ¬

ходимости;
28

—	награждение за перевыполнение норм.
Теперь разберем секретный приказ от 26 октября 1943 года по

пунктам.
Количество и качество пищи:
Следовал перечень минимального рациона из 21 наименования.

Первые шесть описывали приготовление картофеля и овощей, —

сколько держать их в воде, какую часть сырого продукта готовить

(одну десятую), какие приправы использовать. Следующие 15 пунк¬

тов касались качества.
Подогретая провизия не должна снова разогреваться, а должна

сохраняться и использоваться горячей. Количество жидкости в день

на одного заключенного должно составлять от одного до полутора

литров, “но не жидких супов, а густых, питательных блюд”. Повара

должны обращать особое, внимание на приготовление приправ, не

злоупотреблять солью, чтобы на одного заключенного приходилось

2-3 грамма в день; “в отличие от солдатского рациона, мясо рубится

и приготавливается вместе с овощами. Только занятые на тяжелых

работах получают дополнительно сосиски целиком”.
Хлеб должен быть во все сезоны, и если возможно, зерно должно

достигать полноты. Возможность обеспечения дополнительным пи¬

танием, включая дрожжи и творог, также была предусмотрена. “С

величайшим вниманием следует относиться к эквивалентному рас¬

пределению. Заключенный, который поступил за свой проступок

позже других, обеспечивается той же порцией, что и другие”.
Еще некоторые инструкции. Заключенные должны чистить кар¬

тошку осторожно. Лишние порции должны быть поровну разделены.

“Получение подарочных посылок поощряется”. “Если специальная

пища может помочь больному заключенному, он имеет право ее

получить”. И наконец, под этими пунктами о питании есть искомая

директива о евреях, как, впрочем, и других заключенных концлаге¬

рей:
“ 1. Для еды и нормального пищеварения требуется отдых; следо¬

вательно, нужны достаточные паузы между раздачей блюд. Не обя¬

зательно при передвижении строем маршировать: рацион для людей,

а не люди для рациона”.
И, конечно, “по кухням не слоняться, утварь содержать в предель¬

но возможной чистоте”.
Теплая оДежда и прочее:
29

Вторая глава “Закона об узниках концлагерей” посвящена “2,

Одежде”. “Тело должно содержаться в тепле и предохраняться от

мороза, особенно это относится к работающим на улице”.
“Поэтому я приказываю, чтобы зимой, где возможно, головные

уборы, верхняя одежда, рукавицы и носки были в наличии. Несколь¬

ко тонких одежд согревают часто лучше, чем одна толстая”. Если

пальто не достать, должны быть куртки. Для утепления тела, в осо¬

бенности ног, могут быть использованы газеты.
Статья третья озаглавлена “Естественные медицинские меры”:
Зимой предписывалось внимательно следить, чтобы заключенные

не простудились. Для занятых на улице почаще проводить гимнасти¬

ку для согревания. “ Горячие напитки и дополнительная пища способ¬

ствуют кровообращению и согревают тело. Поэтому горячее питье

должно раздаваться время от времени в течение дня”.
Предпоследняя главка — “Предотвращение чрезмерного напря¬

жения”:
“Возить тачки по возможности меньше, избегать долгого стояния.

В холодную пору рекомендуются энергичные упражнения”.
Последняя глава посвящена “Наградам за достижения”. Для сти¬

мулирования труда комендантам предписывалось поощрять заклю¬

ченных призами. Правила описывались.
Этот Закон содержит и инструкции по его применению. Комен¬

дант обязывался дать расписаться под ним администратору и лагер¬

ному врачу. Группенфюрер СС Освальд Поул, подписавший дирек¬

тиву, объявил себя лично ответственным за исполнение этого секрет¬

ного предписания перед рейхсфюрером Генрихом Гиммлером, вто¬

рым человеком рейха.
...После войны пережившие Аушвиц евреи, что называется, рас¬

плодились как грибы после дождя. Несмотря на то, что формально

признана смерть 357.190 еврее? в концлагерях за все время по разным

причинам (данные на 31 декабря 1975 года) — шесть миллионов

считаются истребленными. К 30 июня 1965 года 3.374.500 централь¬

ноевропейских евреев прибыли в Западную Германию вымогать ре¬

парации, предназначенные злополучным “жертвам” нацизма.
Что ж, авторы Директивы могут быть спокойны на том свете: она

достигла своей цели — ОНИ выжили.
Что же касается тех кошмаров, которыми нас пичкают десятиле¬

тиями, то этот кино- теленаркотик достигает двух целей:
—	чувство “коллективной вины” перед “гонимым народом” внед¬

ряется в сознание уже не только немцев, но и всех неевреев, весь мир

воспитывается в сознании громадного и неоплатного “долга”;
—	УСЛОВИЯ ЖИЗНИ В РОССИИ ДОЛЖНЫ ВЫГЛЯДЕТЬ

ЛУЧШЕ, ЧЕМ ХОТЯ БЫ КАКИЕ-НИБУДЬ И КОГДА-НИБУДЬ

СУЩЕСТВОВАВШИЕ ИЛИ НЕ СУЩЕСТВОВАВШИЕ.
30

Россия — в концлагере, что доказывать русским не надо, а Западу
—	бесполезно, ибо он и есть организатор лагеря, в котором на шестой

части суши истребляется русский народ.
Некоторые справедливые выводы содержатся в “Южно-Африкан¬

ском обозревателе” (том XXII, № 10, июнь 1978 г.). В нем говорится:

“Пока цветы памяти засыхают вокруг могил и мемориалов героев,

вокруг мифа о шести миллионах пропагандистские крикуны даже

сегодня используют полную ложь... История о 6 миллионах выдумана

в Нью-Йорке в 1943 году. Она раздута сионо-коммунистнческой про¬

пагандой с целью подавления национального духа на Западе. С

целью отвлечения от реального геноцида против белой расы, начав¬

шегося в 1917 году. Марксизм и был создан для деморализации,

дегенерации и разрушения национальных элит, для обеспечения

политического контроля над раздавленными нациями. Международ¬

ная секта отслеживает и истребляет правящие классы и потенциаль¬

ных лидеров белых наций”.
Из последних примеров: Эй-Би-Си состряпала 9,5-часовой сериал
о	“Холокасте”, показанный 1120 миллионам. 14 миллионов учебни¬

ков о “Холокасте” распространено в белом мире. Двухмиллионным

тиражом издан бестселлер по фильму. Сериал стоил 6 миллионов

долларов, одних переводчиков было задействовано 140. Ложь вбива¬

лась в головы с завидным упорством.
Для США создана специальная школьная программа по “Холока-

сту”. Антидиффамационная Лига (основана в 1913 году) давала ма¬

териалы. Политическая полиция пресекает всякое усомнение.
Несколько ранее, в 1976 году, Эй-Би-Си вовсю крутило сериал

“Мир на войне”, включавший обильные эпизоды о геноцвде. Таким

образом, история войны отфильтрована и продолжает фильтровать¬

ся, но не историками, а политической мафией. “Страшной тайной”

является очевидный факт, что в США евреев не 6-7 миллионов, как

говорит официальная статистика, а не менее пятнадцати.
Пауль Рассингер в 1962 году писал об истреблении в газовых

камерах: “Историческая ложь... самый трагический и самый отвра¬

тительный обман всех времен”. Он изучал Бухенвальд, и, как соци-

алиста-интеллектуала и антинациста, его трудно обвинить в пред¬

взятости. Он умер в 1966 году.
Начиная с 1950 года сфабрикованная литература готовилась “на

поток” в двух центрах: в “Комитете по расследованию военных пре¬

ступлений и преступников” (Варшава) и во “Всемирном центре со¬

временной еврейской документации” (Париж и Тель-Авив). Для

СССР это было весьма важно для того, чтобы отвлечь внимание

“мировой общественности”, а по большей части — своей собствен¬

ной, от собственных преступлений, в том числе и в первую очередь
—	против народов бывшей Российской Империи.
31

Вклад в дело правды внес профессор Северо-Западного универси¬

тета из Иллинойса Артур Бутц. Организатор Нюрнбергского судили¬

ща Телфорд Тэйлор Маркус был убит в арабо-израильской войне, но

Бутц убедительно показал, что документы Нюрнберга сотканы из

лжи. В результате немцы оказались под гипнотическим воздействи¬

ем, хотя известно, что еще Талмуд “сообщает”, как римлянами были

убиты четыре миллиона евреев — столько, сколько не было народу

во всей обширной империи.
И как-то неловко после этого вспоминать о судьбе реальных четы¬

рех миллионов палестинцев. И неловко защищать христианские цен¬

ности и само христианство. И, главное, быть может — противостоять

агрессивной и грубой доктрине расовой дискриминации. А именно ее

обеспечивают победы советского коммунизма и политического сио¬

низма — двух главнейших ветвей одного дерева. Теперь мы должны

симпатизировать Израилю из-за страданий евреев во время войны.

Таким образом, — эта ложь попросту часть борьбы за мировое гос¬

подство. Очевидная цель еврейского этноцентризма — денационали¬

зация всех остальных рас и построение коллективистского НОВОГО

МИРОВОГО ПОРЯДКА под водительством “жертв Холокаста”.
лава Богу, что даже в посольстве США в Москве нашлись

настоящие люди — патриоты белой расы и мужественные

искатели истины. На основе переданных этими, по понятным причи¬

нам не называемыми, людьми, мы получили возможность ввести в

публицистический оборот нашей спешно оглупляемой родины ряд

любопытных фактов, информацию к тяжелому размышлению.
Оказывается, по курьезному совпадению, голословно именуемые

“лагерями смерти” места — все — были расположены на территории,

которая позже контролировалась коммунистами.
Вот как распределены лагеря уничтожения: 1 — в юго-восточной

Чехословакии, 1 — в Восточной Прусии (Штутгоф), остальные в

Польше (Челмно, Треблинка, Собибор, Майданек, Аушвиц, Бирке-

нау, Белзен).
Концлагеря находились на территории Германии и Австрии (10),

в Чехословакии (2) и в Нидерландах (1).
Проигравший платит — это принцип истории. Правдивая история

Наполеона была написана через тридцать лет после его смерти. Если

страна оккупирована, этот период значительно дольше.
32

Историки-ревизионисты называют “Холокастом” уничтожение

во время войны шести миллионов евреев. Католическая и протестан¬

тская церкви, “Красный Крест” и американская разведка не обнару¬

жили континентальной политики уничтожения.
Да, евреи погибали. Но не было “нацистского” плана уничтоже¬

ния евреев или любой другой нации. “Холокаст” искажает реальную

картину того, что случилось во время второй мировой войны.
Фотографии из Белзена — истощенные трупы, массовые захоро¬

нения которых обнаружены в концлагере Белзен в апреле 1945 года,
—	стали козырной картой проповедников “Холокаста”. Но в Белзене

находился спецлагерь — это было место, где концентрировались со

всей Европы заболевшие во время страшной эпидемии тифа. Эта

эпидемия — следствие варварских бомбардировок союзнической

авиации, разбивший шоссейные и железные дороги, разорвавших

другие коммуникации. В хаосе конца войны невозможно было обес¬

печить поставки пищи и лекарств, принять должные меры гигиены.

Подобное наблюдалось и в бурскую войну, и в гражданскую войну в

США, но никто не обвиняет англичан и американцев в массовых

убийствах. Тиф возникает там, вде прервана возможность обеспечить

нормальные гигиенические условия. В полностью разбитой Герма¬

нии свирепствовал и голод, от которого страдали и миллионы немцев.
Одним из последних действий рейха была передача лагерей под

контроль “Красного Креста”, чем и объясняется потеря контроля во

время “самоубийства Европы”. Так что здесь нет сознательной за¬

тяжки войны для “уничтожения как можно большего числа заклю¬

ченных”.
Британии потребовалось четыре недели, чтобы усмирить эпиде¬

мию в Белзене.
Понятна пропаганда времен войны, — врага надо ненавидеть. Но

верхом бесстыдства является пропаганда времен войны, в значитель¬

ной части своей длящаяся и после окончания боевых действий.
“Первые ласточки” мифа явились в прессе союзников в 1942 году.

Источники были исключительно сионистские. Дело в том, что Гитлер

не на словах, а на деле способствовал решению вожделенного “запро¬

са” сионистов о создании населения для “исторической родины”.

Скрыть обильный поток евреев, устремляющийся из Германии в

Палестину (через Венгрию, Югославию и подругам каналам), чтобы

не дать Гитлеру выглядеть хоть в чем-то “хорошим” — было задачей

“благодарных” сионистов. В Палестину нелегально прибыло 400 ты¬

сяч евреев.
Чтобы оттолкнуть людей от разумных дебатов, используются тер¬

мины “неонацисты” и “антисемиты”, слыть которыми благодаря

усилиям мировой пропаганды — опасаются. Между тем многие сол¬

даты союзников утверждали, что ни один узник не был уничтожен
33

газом. Созданное сионистским экспертом гипотетическое “человече¬

ское мыло” оказалось сфабрикованным...
Одним из крупнейших авторитетов ревизионизма является про¬

фессор Пауль Рассиньер, бывший боец французского Сопротивле¬

ния, узник Бухенвальда, едва не умерший в лагере от пневмонии. Он

любил повторять известную фразу: “Кто контролирует настоящее,

контролирует и будущее”.
Авторитетнейший “Мировой Альманах” в 1940 году утверждал,

что в мире проживает 15:315.000 евреев. Через семь лет этот источ¬

ник “сфотографировал” ситуацию 1947 года: 15.753.000. Где “ист¬

ребленные” 6 миллионов?
В каких же целях годами накачивается история по поводу “Холо-

каста”? Оправдать зверства союзников во время войны. Обосновать

и оправдать существование Израиля. Оправдать западную помощь и

политическую поддержку, без которых Израиль не мог бы существо¬

вать (к 1981 году Западная Германия заплатила Израилю 60 милли¬

ардов марок в качестве “репараций”)! Наконец, важна и ревизия

результатов первой мировой войны.
Мы не читаем историю иудаизма по нацистским источникам. Ис¬

торию нацизма, писанную его врагами, мы также не можем считать

объективной.
А теперь о зверствах союзников.
Они не обсуждаются официальной историей. Но вот лишь некото¬

рые данные. 600 тысяч гражданских немцев, убитых бомбовым тер¬

рором, 2 миллиона — советскими ликвидаторами. Минимум 2 мил¬

лиона рабов до смерти “уработаны” после войны. 3 миллиона угнан¬

ных из Восточной Германии и Чехословакии умерли от голода в

опустошенной Германии до 1948 года. Всего, таким образом, — 7,6

миллионов. Вместе с 3,6 миллиона военных общие потери Германии

составили 11.200.000. А Моргентау предлагал еще “пасторализо-

вать” Германию, сократив голодом ее городское население на 30

миллионов. Только протесты христианской церкви предотвратили

нобую волну геноцида.
Подробнее об этом — в книгах А.Тэйлора “Источники II мировой

войны”, Ф.Вил “Вперед к варварству” и Д.Ирвинга “Разрушение

Дрездена”.
“Холокаст” стал частью еврейской религии, подобно “Книге Езд-

ры”. Гитлер подобен новому Хаману, персонификация максималь¬

ная. Это используется для внушения: мы должны иметь отдельное

убежище — Израиль. Это — способ против ассимиляции со злокоз¬

ненными соседями (всеми). Крах этого мифа может полностью ском¬

прометировать сионизм в глазах евреев.
С 1914 года трем поколениям на Западе внушены антигерманские

настроения. Некоторые скептики, знающие, как западные СМИП

врут о России и наоборот, выводят логически, что и те, и другие врут
34

одинаково по части общего врага — национал-социализма. Но они

молчат. Результат — игнорирование действительных, реальных (фи¬

нансовых) причин войны, невероятное преувеличение “нацистских”

злодеяний, полное забвение зверств союзников против белых христи¬

анских братьев в Германии, а также в Японии и Палестине.
“Холокаст” важен как экономическая потребность Израиля. “Нет

”Холокаста" — нет и Израиля”.
Ложь против Германии в первую мировую была той же. Она вклю¬

чала в себя:
—	единоличную ответственность за начало войны;
—	массовое уничтожение мирного населения необычными мето¬

дами;
—	изготовление мыла из человеческих тел;
—	стремление к мировому господству;
—	возглавление таким монстром, как кайзер.
Главную роль во втягивание Америки в войну сыграла так назы¬

ваемая комиссия Брисса. Она состояла из известных академиков,

политиков, юристов и церковных деятелей, “не способных лгать” и

расследовала германские зверства в первую мировую. Через десять

лет историки доказали: все — ложь. Да, “правда — первая жертва

войны”. Но современная Германия, в отличие от Германии времен

после первой мировой, не имеет возможности отрицать обвинения.

Хуже того, ряд организаций, расквартированных как в Германии,

так и вне ее, продолжают пропаганду в духе комиссии Брисса.
Многие немцы верят в “Холокаст”. Однако средний немец имеет

не больше информации, чем мы. Десятилетия массированной “про¬

паганды вины” дают эффект. Оба германских правительства прямо

управлялись завоевателями. Они не имели даже свободы послевоен¬

ной Веймарской республики. Только “одобренные” (франк-масона-

ми) немцы и евреи могут иметь собственное дело. Пример — Вилли

Брандт, признанный коммунист и член красного Интернационала,

уехавший из Германии в 1933 году в Швецию.
В Стокгольме Брандт сочинял пропагандистские байки вроде “Хо-

локаста” для “Нью-Йорк тайме” во время войны, написал книгу

“Немцы и другие преступники”. Вернулся после 1945-го. Главным

достижением его как канцлера “ФРГ” была его восточная политика,

признавшая территориальный захват трети Германии Россией и

Польшей.
Его правительство нажало на вопрос о “Холокасте”, и под сенью

мифа, ставшего законом, бывший судья Вильгельм Штейглин, автор

книги “Мифы Аушвица”, Чейз Кристоферсон, автор книги “Лига

Аушвица”, и д-р Манфред Редер, юрист, написавший предисловие к

последней книге, были арестованы и двое последних — заключены в

тюрьму. Оклеветан как “нацистский преступник” Симон Визенталь.

В результате все, что связано с концлагерями, погрузилось в молча¬
35

ние. Тем не менее в февральском (1981) номере “Шпигель” конста¬

тировал: 18 процентов немцев не верит в “Холокаст”. Значит —

налицо “опасность неонацизма”.
Многие немцы травмированы 1945-м годом и предпочитают ста¬

тус кво, который дает им высокий уровень жизни. Они предпочитают

забыть войну, забыть ад на земле. Присутствие 400 тысяч союзниче¬

ских войск в Западной Германии и 300 тысяч — в Восточной также

действует отрезвляюще. Всякая попытка добиться национальной

справедливости может быть в конечном итоге чревата ядерной опас¬

ностью для всей Германии. Ситуация, когда правительство должно

лгать своему народу для того, чтобы он выжил.
Многие студенты-историки даже не подозревают, что создание

Израиля было обусловлено созданием Палестинского государства.

Мир ушиблен антисемитским табу, созданном “Нью-Йорк тайме”,

“Чикаго дейли ньюс”, “Форчуном”, “Вашингтон пост”, “Тайм-

Лайф”, “НьюСтейтсмен”, “Лос Анжелестайме”, Ассошиейтейпресс

и Рейтер, Эн-Би-Си, Си-Би-Эс и Эй-Би-Си. Созданных, наконец,

ИХ Голливудом. С 1945 года главная забота мировой цензуры —

именно война. Специальный “Комитет военных писателей”, создан¬

ный в США, лепил романы и киносценарии соответствующего тол¬

ка... И поколение за поколением заглатывало пропагандистское пой¬

ло.
Одна из “долгоиграющих” фальшивок — “дневник Анны Франк”.

Он представляет собой 200-страничную книжицу размером 4x6

дюйма. Анна Франк в нем описывает “зверства наци”, которые ей не

могли быть известны, даже если бы и имели место. Дневник написан

пятью (!) разными почерками. В нем множество противоречий, ще¬

котливые сексуальные детали. Отец Анны был госпитализирован в

Аушврце (тиф) и позднее освобожден, сама несчастная умерла от

тифа же в Белзене. Некто Фелдерер, свидетель Иеговы, и другие,

долго пытались проштудировать дневник, но им воспрепятствовали с

обычными обвинениями в “неонацизме”. Когда отец Франк умер в

1981 году, были предприняты новые попытки реабилитировать днев¬

ник. Было официально объявлено, что папа вычеркнул щекотливые

детали, и потому не хотел, чтобы в дневник совали нос. Было также

объявлено, что западногерманские юристы признали подлинность

дневника. Разницу почерков “не учли”.
Воктябре 1980года “Шпигель” писал: “ФБРобъявило, что ”части

дневника были переделаны или добавлены после 1951 года, и это

привносит серьезные сомнения в авторстве всей работы”. Тем более,

что шариковая ручка, которой написана изрядная доля дневника,

была неизвестна до 1951 года. Позиция отца ясна и характерна: он

хотел сделать деньги на невинных воспоминаниях дочери.
Хорошо, но как убийства, распространенные по всему континен¬

ту, оказались скрытыми от Ватикана? От Красного Креста? От аме¬
36

риканской разведки и всего немецкого народа? Ватикан осуждает

“нацистов” за изгнание евреев, но “ничего не знает об истреблении

их ”. А это лучшая в мире дипломатическая служба (священники есть

в самых захудалых польских деревушках). Детали этой проблемы —

в книге Ричарда Харвуда “6 миллионов потерянных и обретенных”.
Красный Крест не дал ни единого свидетельства о массовых ист¬

реблениях евреев и фактически хвалит (!) условия концлагерей.

Однако кадровые изменения в руководстве этой организации после

войны привели к тому, что Красный Крест стал противоречить своим

выводам, сделанным по свежим следам. А ведь немцы передали имен¬

но Красному Кресту контроль над лагерями, когда поняли, что не

могут обеспечить должное питание и уровень гигиены.
ВВС США держали Аушвиц под жестким контролем: рядом были

предприятия по производству синтетического каучука. Летчики не

видели ни сотен поездов, ни гор трупов, ни дымящихся крематориев.

Похоже, их видел только иешибот Нью-Йорка.
Непосредственно перед войной Германия проводила политику ро¬

ста еврейской эмиграции, — так было всегда и везде по отношению к

враждебным, предательским группам людей. Сионистский официоз

активно сотрудничал с “наци” с самого начала. Выбор в войну был

прост: или в лагерь до окончания, или в эмиграцию. Подробно об этом

пишет рабби Р.Шонфельд в книге “Жертвы Холокаста обвиняют:

сотрудничество сионистов с нацистами”. В ужасную зиму 1944-1945

года от тифа и других болезней умерло 13 миллионов русских, поля¬

ков, немцев, югославов и венгров. Вероятно, были и евреи.
Еще одна важная деталь: хронологически зверства в концлагерях

совпадают со временем, когда в лагерную администрацию стали до¬

пускать заключенных. Это жестко пресекалось немцами. Но — было.

Вот преступники и скрывают свои действия, сваливая все на побеж¬

денную Германию.
Все пять лет войны шла антигерманская истерика по поводу кре¬

маториев. Объектами были выбраны автоклавы для сжиганияодежды

тифозных больных. Инсектицид “Циклон В” использовался для того,

чтобы остановить распространение тифа. На автоклавах можно было

видеть надписи по-немецки: “Осторожно! Газ! Опасно для жизни! Не

открывать!” Это и были “газовые камеры”. Профессор Феррисон из

Лионского университета доказал их полную непригодность для сжи¬

гания тел — они попросту были неспособны держать газ. К тому же

“Циклон В” плохо горел, не прилипал к коже. Но ложь оказалась

несгораемой.
Наиболее активно в пропаганде используются именно фотогра¬

фии, сделанные в тифозном лагере Белзен. Если их недостаточно —

изображения убитых бомбами немцев, — тело есть тело. А еще —

коллажи и рисунки, критически отнестись к которым нельзя по при¬
37

чине вашего “неонацизма”. А подробнее об этом — в книге Юдо

Уелдни “Фальшивые жертвы”.
Обвинения в пытках провалились еще на суде “по Дахау”. 70

юристов из стран-союзниц, включая сенатора Тафта и знаменитого

юриста ван Родена покинули военный суд в знак протеста против

вопиющего беззакония. В книге “Тип Москвы 1936-го” судебный

исполнитель Курт Герштайн “признал” факт уничтожения 25 мил¬

лионов человек путем кремации в кучах по 800 человек в газовых

камерах 5-метровой площади и 2-метровой высоты. Всякий может

подсчитать, чего стоит это “признание”, являющееся одним из глав¬

ных обоснований “Холокаста”.
В Нюрнберге были приняты к рассмотрению липовые документы.

Ненавидящие союзники не учитывали свидетельств защиты и приня¬

ли за непреложный факт уничтожение даже не шести, а целых сорока

(!) миллионов евреев. Более 400 политиков, церковных деятелей,

военных из разных стран заявили о беспрецедентном беззаконии,

творившемся на этих процессах. Об этом — в книге Томпсона и

Струтца “Дениц в Нюрнберге”.
Уже в конце 70-х годов четыреста немцев томится в тюрьме за свое

неверие в “Холокаст”. А всего с 1945 года это сомнение стоило жизни

более чем тысяче немцев.
Ни в одном документе рейха нет плана “окончательного решения

еврейского вопроса”. Только “отправка на Восток” имелась в виду

документально.
Эйхманн, фон Тадден и Вианмайер, согласно судебным докумен¬

там, убили 400 тысяч венгерских евреев. Полковника Эйхманна по¬

хитили в Аргентине и судили в Тель-Авиве в 1961 году. Он, младший

по званию из троих, был казнен, а те — живут в Германии. Его взяли

только потому, что он писал книгу, разоблачающую Великую Ложь.
Гесс убит в тюрьме при загадочных обстоятельствах. На суде по

Аушвицу некто Роберт Мулка обвинен в убийстве миллиона (!) евре¬

ев. Обвинен в абсурдных вещах даже канцлер Австрии Бруно Край-

ский. Вот до какого унижения дожила Европа...
Всего “зарегестрировано” 58 печей (по 6 в Аушвице и Майданеке

и 46 в Аушвице-Бёркенау). Пусть будет 100. Для сжигания одного

тела нужно как минимум 5 часов. 5 лет войны по 24 часа — это 43.800

часов теоретически. Максимальная возможность печей крематориев:

58 х 43.800! 508.080. Если взять 12-часовой “рабочий день”, будет

254.040 часов, а так как печи появились с 1942-го, а не с 1939-го —

127.020 часов.
Из показаний: “Когда сжигали тифозных, тела недогорали в пе¬

чах. Тогда и построили после августа 1942-го крематорий в Аушвице.

Большую часть войны он не работал...”
Но политические фантазии “живее всех живых”.
38

Статистическая акробатика продолжается. Промелькнули в печа¬

ти уже не 6, а 4 миллиона. Количество жертв в Аушвице “сократи¬

лось” через полвека с 4 миллионов до 400 тысяч, в Майданеке и

Треблинке — с 1 миллиона в каждом до 250 тысяч. Лагерь Волжек,

где якобы было уничтожено около миллиона человек к 1945 году,

даже не появляется на польских картах. “Польские лагеря” все даль¬

ше “отодвигают” вглубь России.
В конце века, когда Израиль может стать причиной Третьей ми¬

ровой войны, Великая Ложь должна быть опровергнута, как бы про¬

блематично это ни казалось.
...В заключение мы приносим благодарность американским пат¬

риотам и желаем им успеха в борьбе за независимую Америку.
езомбированная часть человечества, возможно, меньшая, не

обманывается относительно так называемого цивилизован¬

ного Запада. Хладнокровные убийцы в манишках, сияющие улыбка¬

ми со всех телеэкранов мира, держат в своей власти мириады лакеев-

журналистов, писателей, “ученых”, “историков”, создающих и под¬

держивающих грандиозный миф об умилительных “общечеловече¬

ских ценностях” — полупрозрачной ширме, прикрывающей ледяное

корыстное бездушие Запада, умершего внутри себя и мстящего всему

человечеству за собственную ущербность.
Но и сами “манишки” ведомы скрытыми от глаз миллионов вер¬

шителями судеб: супермафией банковско-финансовых воротил, для

которых на планете не существует государственных границ. На этом

уровне степень “оледенелости” - еще большая. Здесь уже воспитался

такой редкостный тип человекообразных, который ищет вдохнове¬

ния в сатанински извращенных идеях.
Внешние результаты их совместной “работы” в последние годы

наиболее ярко проявились в Ираке, а Сербии и в России, где люди

истреблялись тысячами, и этому предписывалось если не радоваться,

то молча повиноваться.
Чтобы понять неслучайность происходящего, небесполезно будет

приоткрыть одну из зловещих страниц последней мировой войны

против Германии: бомбардировку Дрездена. Курт Воннегут, на¬

сколько это было возможно, рассказал о ней - и его “замолчали”. Мы

же прибегнем к изложению написанной и напечатанной в США кро¬

хотным тиражом статьи Джорджа Т.Паркера о колоссальном пре¬

ступлении, въяве продемонстрировавшем миру талмудический оскал

Запада. Преступлении, которое, быть может, станет в рад символов,
39

характеризующих суть Запада в XX столетии (к концу века пора

раздавать “всем сестрам по серьгам”).
...В начале 1945 года самолеты союзников сеяли смерть и разру¬

шение над всей Германией - но старинный саксонский Дрезден оста¬

вался среди этого кошмара островком спокойствия.
Знаменитый как культурный центр, не имевший военных произ¬

водств, он был фактически ничем не защищен от ударов с неба. Лишь

одна эскадрилья располагалась одно время в этом городе художников

и ремесленников, но и ее уже не оставалось к 1945-му. Внешне могло

сложиться впечатление, что все воюющие стороны отводили Дрезде¬

ну статус “открытого города” согласно некоему джентельменскому

соглашению.
К четвергу 13 февраля поток беженцев, спасающихся от наступ¬

ления Красной Армии, которая находилась уже в 60 милях, увеличил

население города до миллиона с лишним. Иные из беженцев прошли

через всякие ужасы и были доведены до полусмерти, что заставляло

позднейших исследователей задумываться о пропорциях того, что

Сталину было известно и подвластно, и того, что делалось без его

ведома или помимо его воли.
Была масленица. Обычно в эти дни в Дрездене преобладала атмос¬

фера карнавала. На этот раз обстановка была довольно мрачной.

Беженцы прибывали с каждым часом, и тысячи людей устраивались

лагерями прямо на улицах, едва прикрытые лохмотьями и дрожащие

от холода.
Однако люди чувствовали себя в относительной безопасности; и

хотя настроение было мрачное, циркачи давали представления в

переполненных залах, куда тысячи несчастных приходили забыть на

какое-то время об ужасах войны. Группки нарядных девчушек сили¬

лись укрепить дух изнуренных песенками и стихами. Их встречали

полупечальные улыбки, но настроение поднималось...
Никто в эти минуты не мог представить, что меньше чем через

сутки эти невинные дети будут заживо сгорать в огненном смерче,

созданном “цивилизованными” англо-американцами.
Когда первые сигналы тревоги ознаменовали начало 14-часового

ада, дрезденцы послушно разбрелись по своим убежищам. Но - без

всякого энтузиазма, полагая, что тревога - ложная. Их город никогда

до того не был атакован с воздуха. Многие никогда бы не поверили,

что такой великий демократ, как Уинстон Черчилль, вместе с другим

великим демократом Франклином Делано Рузвельтом, решит каз¬

нить Дрезден тотальной бомбежкой.
Что двигало Черчиллем? Политические мотивы. Промышлен¬

ность Дрездена производила только сигареты и фарфор, товары не¬

военные. Но впереди была Ялтинская конференция, на которой со¬

юзники намеревались членить измученное тело Европы. Черчилль и

захотел разыграть “козырную карту” - некое грандиозное англо-аме¬
40

риканское действо, которое “произведет впечатление” на Сталина, -

слишком самостоятельного и слишком умного, набравшего слишком

большую силу. Эта карта, как оказалось позже, не “сыграла” в Ялте,

поскольку плохая погода отменила запланированный рейд. Но Чер¬

чилль настаивал на том, чтобы рейд все же осуществился, ще угодно,

объясняя это необходимостью подавить волю германского населения

Б тылу.
Едва жители Дрездена разошлись по бомбоубежищам, на город

была сброшена первая бомба - в 22.09 13 февраля 1945 года. Атака

продолжалась 24 минуты. Город был превращен в море огня. “Образ¬

цовое бомбометание по целям” создало желаемый огневой шторм -

это входило в расчеты склонного к юмору и любящего сигары “демок¬

рата”.
Шторм начался, когда сотни меньших пожаров соединились в

один, громадный. Гигантские массы воздуха всасывались в образо¬

вавшуюся воронку и создали исксственный смерч. Тех несчастных,

которых поднимали вихри, швыряло прямо в пламя горящих улиц.

Те, кто прятался под землей, задыхались от недостатка кислорода,

вытянутого из воздуха, или умирали от жара - жара такой силы, что

плавилось человеческое мясо и от человека оставалось влажное пят¬

но.
Очевидец, переживший это, рассказывает: “Я видел молодых

женщин с детьми на руках - они бежали и падали, их волосы и одежда

загорались, и они страшно кричали до тех пор, пока падающие стены

не погребали их”.
После первого рейда была трехчасовая пауза. Затишье выманило

людей из укрытий. Чтобы спастись от смертоносного жара, тысячи

жителей направились в Гросс-Гартен, чудесный парк в центре Дрез¬

дена площадью в полторы квадратных мили. Но палачи все рассчи¬

тали...
В 01.22 начался второй рейд. Сигналы тревоги не сработали.
Небо покрыло вдвое большее количество бомбардировщиков с

зажигательными бомбами на борту. Эта волна предназначалась для

того, чтобы расширить огневой шторм до Гросс-Гартена и убить тех,

кто был еще не убит.
Это был полный “успех” англо-американцев. В течение несколь¬

ких минут полоса огня пересекла траву, охватила деревья и загоре¬

лось все - от велосипедов до ног и рук. Еще много дней после того все

это оставалось под открытым небом страшным напоминанием о са¬

дизме союзников.
В начале второй атаки многие еще теснились в тоннелях и подва¬

лах, ожидая конца пожаров. В 01.30 до слуха командира спасатель¬

ного отряда, посланного в город с рискованной миссией, донесся зло¬

вещий грохот. Он так описывал это: “Детонация ударила по стеклам

подвалов. К грохоту взрывов примешивался какой-то новый, стран¬
47

ный звук, который становился все глуше и глуше. Что-то напомина¬

ющее гул водопада - это был вой смерча, начавшегося в городе”.
Те, кто находился в подземных убежищах, умерли легко: они

мгновенно сгорали, как только окружающий жар вдруг резко увели¬

чивался. Они или превращались в пепел, или расплавлялись, пропи¬

тывая землю до трех-четырех футов в глубину - тому множество

свидетельств.
После налета трехмильный столб желто-коричневого дыма под¬

нялся в небо. Масса пепла тронулась, покрывая теплые руины, в

сторону Чехословакии. Один домовладелец в 15 милях от Дрездена

нашел в своем саду целый слой рецептов и коробочек от пилюль из

дрезденской аптеки. А бумаги и документы из опустошенного Зе¬

мельного управления упали в деревне Пирна, почти в 18 милях от

Дрездена.
Вскоре после 10.30 утра 14 февраля на город обрушилась послед¬

няя порция бомб. Американские бомбовозы ‘‘трудились” целых 38

минут. Но эта атака не была столь жестокой, как первые две, - по

масштабам, но не по сути.
Этот налет был характерен изощренным садизмом.
“Мустанги” летели очень низко, и расстреливали все, что двига¬

лось, включая колонну спасательных машин, которые прибыли эва¬

куировать выживших. Одна атака была специально направлена на

берег Эльбы, вде после ужасной ночи сгрудились беженцы, а также

раненые.
Дело в том, что в последний год войны Дрезден стал городом-гос-

питалем. Во время ночного массового убийства медсестры героически

перенесли на себе тысячи искалеченных, перенесли к Эльбе. И вот

низколетящие “Мустанги” расстреливали этих беспомощных паци¬

ентов, как и тысячи стариков, женщин и детей, бежавших из города.
Когда скрылся последний самолет, почерневшие улицы Дрездена

были усеяны мертвыми телами. По городу распространился смрад.

Стая улетевших из зоопарка стервятников жирела на трупах. Повсю¬

ду шныряли крысы. Один из видевших все это сразу после бомбежки

рассказывал: “У трамвайного депо была общественная уборная из

рифленого железа. У входа, уткнувшись лицом в меховое пальто,

лежала женщина лет тридцати, совершенно нагая. В нескольких

ярдах от нее лежали два мальчика, лет восьми-десяти. Лежали, креп¬

ко обнявшись. Тоже нагие... Везде, куда доставал взгляд, лежали

задохнувшиеся от недостатка кислорода люди. Видимо, они сдирали

с себя всю одежду, пытаясь сделать из нее подобие кислородной

маски...”.
Вот описание Дрездена через две недели. Оно принадлежит неко¬

ему швейцарцу. “Я видел, - говорит он, - оторванные руки и ноги,

изувеченные тела, и головы, раскатившиеся по сторонам улиц. На
42

площадях тела* все еще лежали так плотно, что идти приходилось с

предельной осторожностью”.
Урожай смерть собрала богатый. Размеры дрезденского “Холока-

ста” - 250 тысяч жизней, отнятых в пределах 14 часов. Это более чем

втрое превосходит количество жертв Хиросимы (71879).
Апологеты союзников, оправдывая (!) эту бойню, приравнивают

Дрезден к Ковентри. Но в Ковентри за всю войну погибло 380 чело¬

век, это нельзя сравнивать с убитыми в одночасье 250 тысячами.

Кроме того, Ковентри был складом военных запасов, то есть законной

военной целью. Дрезден, производящий чашки и блюдца, таковой не

был.
Голливудская поделка “Блиц-Криг на Лондон”, как и многие

другие, - это всего лишь один из подленьких способов демонизировать

врага вопреки действительным фактам. За всю войну Лондон потерял

600 акров земли, Дрезден за одну ночь - 1600.
По иронии судьбы единственная цель в Дрездене, которая с боль¬

шой натяжкой могла бы считаться военной, -железнодорожное депо
-	союзниками не бомбилась. Защитники “мировой демократии” были

слишком заняты стариками, женщинами, детьми, ранеными.
Дрезденское убийство по масштабам своим и цинизму претендует

на то, чтобы считаться самым подлым в истории. Но никто из летчи-

ков-убийц, не говоря уж о “дядюшке Уинстоне”, этаком благородном

герцоге Мальборо, что-то не был замечен на скамьях подсудимых

типа нюрнбергской. Напротив! Летчики были награждены медаля¬

ми, Черчилль - монстр, отдавший приказ о бойне в Дрездене, - был

титулован и завершил свою карьеру “великим человеком”. Биогра¬

фы старательно вычистили из своих “объективных” писаний всякое

напоминание о стремлении одного сумасшедшего “потрясти” других

и убившего ради этого четверть миллиона мужчин, женщин и детей.
Конечно, летчики не могли отказаться - “они только выполняли

приказы”, эти английские военные преступники. Чтобы представить

себе степень нравственной деградации Запада, отметим, что в мае

1992 года в Лондоне был открыт памятник маршалу Артуру Харрису,

главному исполнителю приказа Черчилля. А вот и имена других

чинов королевских ВВС Великобритании - военных преступников

действительных, а не мнимых: маршал Роберт Саундби, советник

авиаминистерства Арчибальд Синклер, командовавший первым на¬

летом Моррис Смит.
Сохранились фотографии этого всемирно-демократического зло¬

действа: еще целый Цвингер, жемчужина дворцово-паркового искус¬

ства - и его руины; платформы с беженцами, идущие в спасительный

Дрезден, - и горы трупов на площадях Дрездена; 243 матери с детьми,

убитые только в одном из убежищ; разбитые машины спасателей,

завернутые в бумагу трупы, сжигаемые массы мертвых тел, убитые

дети.
43

Это не Лондон. Не Париж (Париж сохранен). Это - не евреи, а

немцы. Злодеяние есть злодеяние, и тут двойных стандартов быть не

может, но они - применяются, и все активнее.
Однако нельзя утверждать, что горы трупов в Дрездене “не заме¬

чены” мировой общественностью. В частности, Нюрнбергским три¬

буналом. Есть серьезные основания считать, что обвинительная сто¬

рона на этом процессе предоставила некоторые из упомянутых фото¬

графий как “свидетельства” О ЗВЕРСТВАХ НАЦИСТОВ ПО ОТ-

НОШЕНИЮ К ЕВРЕЙСКИМ ЗАКЛЮЧЕННЫМ КОНЦЛАГЕРЕЙ.
44

(СПАГЕТТИ—2)
“Там, где есть соленая вода, там и Англия”

(Из старинной английской песни).

де русские? Что осталось от народа, создавшего могучую

державу и твердо стоявшего на защите Добра? Куда поде¬

валось богатырство тела и духа? Откуда взялось состояние бессиль¬

ного одурения, при котором тебе можно плевать в лицо и даже

убивать при тебе твоих близких? Утрата национального чувства

сказывается на каждом шагу и на всех широтах — от Абхазии,

где воюют друг против друга русские летчики, до Польши, где

русские превратились в трясущихся менял...
Пустые глаза. Холодные сердца. Безвольно опущенные руки.
Что сделали с нами? И кто? И как мы допустили это?..
Когда Николай II предложил всемирное разоружение, Запад

воспринял его чуть ли не как блаженного. Машина по истреблению

человечества была уже готова и запускалась. Наступивший XX век

был назначен для выполнения давно выношенных планов. И первые

в мирё концлагеря для мирных жителей появились уже в 1901 году,

во время англо-бурской войны. Понуждая буров к сдаче, англичане

загоняли в концлагеря их жен и детей, где те умирали с голоду. Так

Британия, “колыбель демократии”, вступала в XX век. Русский

царь собирался на Саровские торжества...
I
Нет и не было ни коммунизма, ни капитализма. Был и

остается иллюминизм, основанный на талмудическом мировоззре¬

нии и создающий химеры с целью сокрушения всех крепких на¬

циональных структур ради торжества одной, наднациональной —

Единого Мирового Правительства.
В Новое время этот древний сатанинский замысел обязан

своим оформлением Фрэнсису Бэкону (1561-1626), члену Ордена

розы и креста, автору “Новой Атлантиды” и “Опытов”, — трудов,

непревзойденных по цинизму.
“Всегда нужно иметь поводы, чтобы начать войну, —писал этот

”великий англичанин", — хотя и войны не всегда пригодны, потому

что такие опасные предрассудки, как религиозность и патрио¬
45

тизм, способны обратить ход войны на противоположный, нежела¬

тельный".
Страна холодных торгашей, Англия, всегда экспортировала

свой “образ” Старой Доброй и всегда вытягивала жилы и кровь из

других, плетя коварные интриги, разросшиеся к нашему времени

до размеров Всемирного Заговора.
В англо-шотландском королевстве было 105 королей, из которых

60 были убиты. Пять Иаковов, которые предшествовали Марии

Стюарт, все погибли насильственной смертью. Но мир умиляется

“Доброй Старой”. С 1530 по 1800 год девять миллионов людей —

негров — было отправлено в Америку и почти столько же погибло

в пути под палубами кораблей. Главная фирма по торговле рабами

находилась в Ливерпуле. На Венском конгрессе 1807 года работор¬

говля была запрещена, а “Добрая Старая” присоединилась к этому

решению только через 33 года, — у нас уже Пушкин умер.
Пока Вальтер Скотт идеализировал английские древности, ан¬

глийские политики вели свою игру, и столь успешно, что даже мемо¬

рандум Гаугвица (1822) на Священном Конгрессе не произвел на

европейских монархов должного впечатления. А ведь бывший глава

масонских лож Пруссии, Польши и России знал, о чем говорил. А

говорил он о том же, что и в свое время Кампанелла о розенкрейце¬

рах: цель Ордена — постоянная социальная революция и в конеч¬

ном итоге — ликвидация наций, государств и религий. То есть

революция — это грандиозная махинация, после которой лучше

становится не тем, кому обещается.
Хотя ни один народ никогда не выражал желания раствориться

в некоем “мировом государстве”, управляемом неизвестно кем, это

за него решали “посвященные”. И чем больше становилась концен¬

трация безответственной власти, тем решали успешнее, — вплоть до

создания ООН под председательством Альджера Хисса, Междуна¬

родного Банка и МВФ с американским представителем Уайтом в

качестве первого его почетного директора.
Между тем в сообщении от 3 января 1955 года Внутренний

комитет по вопросам безопасности Конгресса США установил, что

“Альджер Хисс, Гарри Декстер Уайт и их сообщники из комму¬

нистического подполья в правительстве обладали властью оказы¬

вать решающее влияние на американскую государственную

политику и политику международных организаций во время Вто¬

рой мировой войны и в годы непосредственно по ее окончании...”

То есть аккурат в период “всеобщего смятения”, после которого

оглоушенный мир увидел себя в совершенно жых условиях.
В одном из частных писем виднейший сиониСТ Хаим Вейцман

увязывает создание всемирной “лиги поддержки тирании” с восста¬

новлением “еврейской родины в Палестине”. Это для него

две дополняющие друг друга черты последовательных шагов в

деле управления человечеством”.
46

Главное, чтобы нации отказались рт своей суверенности, чтобы

исчезли все национальные независимые государства. А^если для

этого создается еще одна нация, то кому как не ей отводится роль

главенствующей в будущей “мировой федерации”?
Однако принцип, известный разведке под названием “спагет¬

ти”, подразумевает более сложную структуру “нового миро¬

вого порядка”. В ней так называемому “мировому еврейству”

отводится хотя и важная, но вспомогательная роль — исполнителя,

рычага, бикфордова шнура, щита или жертвы. Или чего-то до¬

нельзя демонизированного.
Во-первых, судьба подавляющего большинства евреев как тако¬

вых глубоко безразлична “избранным” иудеям, чему масса свиде¬

тельств и доказательств. Верхушка же, если трезво судить о со¬

бытиях новой истории, сама инициировать что-либо более сложное,

чем параноидальное мессианство, не может в силу ряда объективных

причин, заложенных как в идеологии, так и в генетике. Колоссаль¬

ную долю энергии она, верхушка, расходует на поддержание мифа

о единстве евреев всего мира, о способности своей к государст¬

венному строительству, расходует на непрерывную поддержку но¬

ровящей рассыпаться в пыль еврейской диаспоры.
Во-вторых, вероятный всемирный Махинатор отлично понимает

тщетность претензий завзятых талмудистов или, по крайней мере,

историческую обреченность их вероятного господства, даже ес¬

ли таковое и “состоится”. А ему требуется нечто более существен¬

ное, более стабильное, солидное и молчаливое — “в виктори¬

анском стиле”.
В-третьих, весь мир знает о тяжелых политических проблемах,

тлеющих под спудом во всех крупных странах Запада. Но — за

исключением Англии. О проблемах, грозящих в любой момент взор¬

вать эти страны из-за малейшего снижения жизненного уровня. Их

изнеженное благополучие уже десятилетиями поддерживается за

счет порабощенной России, бдительно лишаемой иозможности на¬

ционально сорганизоваться. Франция, США и Германия насыще¬

ны “расовым динамитом”. Они “висят на кукане ” у финансовых

воротил. Несколько директоров, управляющих Федеральной ре¬

зервной системой, к примеру, могут в считанные дни сделать

нищими большинство “американских оболтусов”. Несколько прово¬

каций в Германии способны разбудить выпестованное годами пуга¬

ло неонацистской опасности. Франция тлеет недовольством, корня¬

ми уходйщим еще в Великий Обман 1789 года...
И подобно тому, как первая в мире марка вышла без указания

страны ("английскую королеву должен знать в лицо весь мир"), — и

сейчас сокровенная политика Лондона, ще хранится “золотой Те¬

лец” Всемирного Заговора, не нуждается в рекламе и в каких-то

эфемерных признаках своего величия. Для этого есть премьер-ми¬

нистр, королева, маскарады Букингемского дворца.
47

Принцип “спагетти” включает в себя массу политических уло¬

вок. Если руководствоваться какой-угодно политической догмой, его

невозможно понять и даже уловить. “Линейность” восприятия на¬

вязана миру при помощи мировой прессы (лишение “духовного

зрения” и муссирование узко-политических и вообще “колониаль¬

ный” тем). Огромные массы людей легко клюют на ту или иную

приманку, невольно становясь на “маршрут”, угодный мировым

манипуляторам. Это сделать тем легче, чем более размыто нацио¬

нальное самосознание. Тогда годятся и такие “десертные блюда”

как фальшивый патриотизм и фальшивая религиозность (возможно,

антицерковь последних времен). Для Англии сила не в праве и не в

аргументах, а в циничной политической изощренности, в которой

она не имеет себе равных по сей день.
“Великая ложа Англии” собрала под свою сень все островные

масонские ложи в 1717 году. Они действовали и раньше, со времен

Бэкона, и позднее, включая время четырехмесячного пребывания

Петра I в Англии, когда православный самодержец, в частности,

“завязал сношения с главными представителями англиканской

церкви”, а также заказал ученому богослову Френсису Ли “проект

о реформе в самых обширных размерах” (но Лейбниц оказался

“мастеровитее”). В 1720-30-х годах англичане основывают масо¬

нские ложи практически во всех странах Европы. В них в одят

видные вельможи и даже наследники престолов (например, буду¬

щий Фридрих II).
Всеевропейский скандал разразился, когда в руки баварского

правосудия попали документы Вейсгаупта — документы иллю¬

минатов. В них декларировались планы мировой революции — до

Маркса и Ленина, — и твердо было заявлено о решительной борьбе

с религиями, государствами и нациями. Предписывалось распрост¬

ранять свое влияние “незаметно и без видимой настойчивости на

людей всех классов, национальностей, религий, дабы воспитать

умы в одном желательном направлении”. Предписывалось созда¬

вать почет писаниям адептов иллюминизма, вербовать в свой стан

молодые таланты, а при их несогласии — давить их, молчанием;

делать принципы иллюминизма модными ("новое мышление", “ об¬

щеевропейский дом”, “мировое сообщество” и т.п.). Орден стремил¬

ся окружать своими людьми сильных мира сего и прибирать к рукам

всякую сколь-нибудь заметную должность. А уж когда власть будет

взята, указывалось в документах Вейсгаупта, следовало “вязать

руки всем сопротивляющимся”.
Грянул 1789-й, правду о котором написали “заглушенные” сви¬

детели — историки Лефранк, Лактс^нэ, Баррюэль и многие другие.
Век девятнадцатый сыграл для судеб мира роковую роль: деге1-

нерация и деградация поразили все сферы человеческой деятельно¬

сти. И даже ставший привычным пиетет по отношению к русской

культурен русской литературе XIX века при должном, националь¬

но-предметном рассмотрении, выглядит искусственным, фальши¬
48

вым в сравнении с подлинными духовными ценностями (см., напри¬

мер, работы В.Острецова).
На протяжении XIX столетия гангрена Заговора расползалась

по всей Европе и впервые “по-крупному” сказалась в веке двадца¬

том в 1904 году — русско-японской войною.
II
Мы знаем, как страстно либералы желали России поражения,

сколь истерично проклинал русскую армию Ленин. Мы меньше

знаем о подстрекательстве Японии Англией и США и об английском

золоте, которое направлялось через японские каналы для нужд

“русской” революции. Символичным выглядит тот факт, что родив¬

шийся в разгар войны наследник русского престола царевич Алексей,

крестник всей действующей армии, оказался больным гемофилией,

полученной от его английской прабабки — королевы Виктории.
Но нам почти ничего не известно об английской военной контр¬

абанде в Японию, которую упоминает Г.Бутми в своей книге

“Фран-масонство и государственная измена” (1906). А самое на

первый взгляд поразительное то, что в России эта контрабанда

поощрялась иными власть придержащйми. Среди явлений, необъ¬

яснимых одним тупоумием, ибо в них есть система, Бутми упоми¬

нает терпимость к английскому шпионству при русском дворе и ук¬

лончивое отношение к авансам со стороны Германии.
А.С.Шмаков в своем капитальном труде ‘‘Международное

тайное правительство” (1912) напомнил о двух важных эпизодах,

проливающих свет на эту “методу”.
Это Берлинский конгресс (“триумф” лорда Биконсфильда) и

Крымская война. Конечные результаты наполеоновской эпопеи

никому не принесли такой пользы, как Англии, а “потоки русской

крови... удобрили европейскую почву как бы исключительно для

того, чтобы на ней мог расцвесть ”честный маклер” (мировые войны

XX века этот вывод углубили и закрепили). В Крыму же главно¬

командующий Меньшиков (масон, по свидетельству В.Иванова-Хар-

бинского) запретил адмиралам Корнилову и Нахимову выйти в мо¬

ре, чтобы утопить рядом с собою и лучшую часть флота союзников,.

Запретил, несмотря на их настойчивые просьбы...
На редкость русский взгляд видится в суждении Н.Я.Дани¬

левского ("Россия и Европа"), считавшего, что России, “если

уж началось”, не надо было преследовать Наполеона дальше своих

границ. Мы “освободили”, пролив потоки своей крови, ненавидев¬

шую нас Европу и в конечном итоге спасли и возвеличили Англию,

“самого злобного из своих открытых врагов”.
Вот и начинаешь видеть в патриотической патетике, причем не

только по “свежим” поводам, глубокую фальшь. Вопрос о том, кто

и каким образом нас предает, при этих охах и ахах предстает

кощунственным и потому должным образом не ставится. “Для
49

вас нет ничего святого!” — с надрывом в голосе попрекает вас

какой-нибудь член патриотической ложи (есть и такие), и вы молча

отходите, рискуя уже прослыть “космополитом”, а то и “жидом”.

Но метода-то и по сей день работает, а разглядеть ее трезво и подроб¬

но не дают вроде как уже и записные патриоты...
С возникновением Думы в политической жизни России “стран¬

ности" начали множиться в геометрической прогрессии.
Люди, подавившие революционную заразу в 1905 году, были

осмеяны, замолчаны или убиты. Это генерал-губернатор Москвы

адмирал Ф.В.Дубасов, командир Семеновского полка генерал

Г.А.Мин, генерал Меллер-Закомельский. За один только 1906 год

было убито 768 и ранено 820 представителей власти. Столыпинские

военно-полевые суды казнили 683 человека. Этого было, конечно,

явно недостаточно. Опасности недооценили. Хотя решительные

действия того же Меллер-Закомельского с отрядом всего в 200 че¬

ловек, привели к освобождению от революционных банд всего Вели¬

кого Сибирского пути длиною 8 тысяч верст (агитаторов повыбра¬

сывали из поезда, стачечные комитеты расстреляли). Очевидно

было, как очевидно и есть, что суровость, примененная вовремя,

предотвращает большие кровопролития. А те, кто планирует

эти кровопролития, громче всех выступают против этой суровости.
.Но очевидно было и явное поощрение со стороны властей “иудей¬

ской политической армии, призванной господствовать в России

под протекторатом Англии” (Бутми, 1906); было очевидно бездей¬

ствие цензуры перед лицом оголтелой антиправительственной, со¬

циалистической пропаганды и, напротив, активность цензуры

против охранительных изданий; была очевидна подрывная роль

Думы и “челночные ездки” многих ее членов в Англию и Францию

(см. А.Селянинов, “Тайная сила масонства”, 1909). Русские люди

изгонялись с Кавказа, отдававшегося на откуп армянам, имевшим

прочные связи с тем же “туманным Альбионом” (вспомним тем¬

ную историю с 26-ю бакинскими комиссарами, Англией и Микоя¬

ном). А отделение Финляндии поощрялось ни кем иным, как ее

русским генерал-губернатором.
Масонская идеология предательства национальных интересов

захлестнула верхи общества и прочую “прогрессивную обществен¬

ность”.
Пожалуй, самым горьким документом того времени стало откры¬

тое письмо главы Союза Русского Народа А.ИДубровина

митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию, первенствующему

члену Св. Синода. В этом письме возглавитель организации, у

истоков которой стояли такие иерархи, как Иоанн Кронштадтский,

такие люди, как Виктор Васнецов и Дмитрий Менделеев, уличает

Первосвятителя Русской Церкви в прямом потворстве социали¬

стам и во враждебном отношении “к тем единственным в Рос¬

сии политическим организациям, ныне объединенным, которые во

тлаву угла своего политического исповедания поставили Святую
50

Православную Веру”. Этот конфликт видится, быть может, наибо¬

лее грозным предзнаменованием страшных событий недалекого бу¬

дущего.
Сегодня многие из числа тех, в ком пробудился “ген

отечестволюбия”, оголтело идеализируют дореволюционное про¬

шлое. Здесь сказывается понятное желание избавиться от залепив¬

шей это прошлое клеветы. Но и здесь таится опасность: как бы не

“вплеснуть” вместе с младенцем и грязную воду, нас однажды уже

отравившую. Обычно ворчат “слева”, но всегда полезно взглянуть

на вещи “справа ”, — жаль только, что для этого “нужно много

знать”, а это трудно, тем более, что это “много” усиленно прячет¬

ся, казалось бы, совершенно различными силами. Но послушаем
В.В.Розанова. Некролог его на смерть правого публициста Ю.Н.Го-

ворухи-Отрока передает общественную атмосферу, сложившуюся

еще в конце века.
“Тесен в литературе нашей круг людей, остающихся еще вер¬

ными заветам, смыслу и духу земли русской, — пишет Розанов в

1896 (!) году. —Против широко раскинувшихся рядов противников

эта кучка гонимых, эта партия литературных гёзов едва имеет

несколько разрозненных имен. Грустна судьба их. Без личного

счастья, без какого-либо привета, в нужде и часто унижении,

задыхаясь среди безжалостной клеветы, они отстаивают предметы

своего культа, с очень слабой надеждой на их сохранение и только

с верой, что эти предметы суть лучшее, драгоценнейшее из дейст¬

вительного. Угрюмо проходит их жизнь; они почти не перекиды¬

ваются словом друг с другом, едва имеют возможность не терять из

виду один другого...”
Не так ли и теперь? Но ведь то — до “прополок” террором,

высылками и войнами, в золотой вроде как век “русского

стиля”?..
Патриотический подъем наблюдался и в 1914-м. На историческом

заседании Думы 26 июля были оглашены декларации поляков и рус¬

ских немцев, татар и литовцев, латышей и эстонцев, крайне правых

и октябристов, — все проникнуты горячим патриотизмом. От имени

еврейского населения выступил член Думы Н.Фридман. “В великом

порыве, поднявшем все племена и народы великой России, — ска¬

зал он, — евреи выступают на поле брани плечом к плечу со всеми

народами ее. В настоящий час испытаний, следуя раздавшемуся с

высоты Престола призыву, мы, русские евреи, как один человек,

станем под знамена и приложим все свои силы к отражению врага"

В стенограмме после этих слов помечено: “Шумные аплодисмен¬

ты всей Думы”...
Английская пропаганда представляла Вильгельма II “бешеной

собакой в Берлине”, а это был, между прочим, внук королевы

Виктории и двоюродный брат короля Георга V. Но не следует считать,

что Англия хоть на день была искренней союзницей России. В Бер¬

лине находилась главная квартира сионистов, и “их" лобби в
51

Лондоне ненавидело монархическую Россию белой, последней

ненавистью. Этих людей не волновало то, что Россия, наступая с

востока, в этот момент спасала от гибели английскую и французскую

армии.
Маятник “мирового заговора” был раскачен до максимума. От

его сокрушительных ударов должны были пасть две наиболее мо¬

гущественных европейских монархии.
Одним из тех, кто мог бы в тот момент помочь России, потому

что оставался верен долгу и понимал национальные интересы своей

страны как нечто самодостаточное, а не как средство для достижения

неких глобально -туманных целей, был английский военный ми¬

нистр лорд Китченер. Он обладал громадным авторитетом и попу¬

лярностью. Лорд был послан в Россию в июне 1916 года, но крейсер

“Хемпшайр”, на котором он плыл, затонул. Как пишет Дуглас

Рид, Китченер, вероятно, “был единственным, кто мог в этот мо¬

мент поддержать Россию. С его смертью исчезло главное препятст¬

вие, сдерживающее как революцию в России, так и планы сиони¬

стов” Рид скорее всего преувеличивает, но он прав в том, что

благородство и верность долгу покидали в XX веке в первую очередь

сферу “высокой политики”, превращаясь в “старомодные

чепчики” прошлого. Крысы из подполья догрызали днище Русского

государства. “Морские” грызли снаружи.
Достаточно известно, что революцию финансировали из Америки

и Германии (Кун, Лёб и Ко, Яков Шифф, Гельфанд-Парвус, Вар¬

бурги, нью-йоркский и гамбургский). Странно, но и на страницах

патриотической печати не говорилось еще об одной составляющей
—	английской.
Депутации из Лондона (из монархической Британии) направ¬

лялись в революционный Париж 1789 года от двух клубов — “Кон¬

ституционное общество” и “Революционное общество”. Точно так

же, по рекомендации консервативного правительства Англии,

наезжали в предреволюционную Россию благородные джентльме¬

ны из “Союза друзей русской свободы”. Что же касается презрен¬

ного металла, то им занимался член военного кабинета Ллойд

Джорджа во время первой мировой войны, крупный банкир и влия¬

тельный масонище лорд Мильнер — через английского посла в

России сэра Джорджа Бьюкенена, оставившего, как водится, свои

“объективные мемуары”.
Босфор и проливы в случае победы России над Германией и

Турцией переходили к России. Ясное дело, Англии этого очень не

хотелось. И в феврале 1917-го английские агенты раздавали деньги

даже в открытую — солдатам петроградского гарнизона, подстре¬

кая их к мятежу, сея слухи об отсутствии хлеба. Мильнер затратил

на “русскую” революцию более 21 миллиона золотых рублей.
Сыграли роль и дезертиры (в основном прибалты), и чухонские

горластые бабы, наводнившие столицу, и другие факторы. Однако,

роль главных взрывателей сыграли привходящие силы и доморощен¬
52

ные “англоманы” в погонах и пенсне, за которые уже через год они

будут расстреливаться в “чрезвычайках”, когда маятник истребле¬

ния заходит ходуном между Россией и Германией.
“Нечего искать врагов — сами виноваты”— да, но это явление

было трансцедентное, это была фаза борьбы Зла с Добром. Всего

лишь фаза. А врагом-то была Германия. Штаты были нейтральны,

а вот Англия — являлась державой союзной, и в это еще как-то было

принято верить.
Две империи с колоссальными историческими воспоминаниями и

традициями, располагавшие лучшими в мире армиями, с народами,

наиболее преданными монархическим идеям, становились инстру¬

ментами в планетарной игре темных сил.
“По совести сказать, не вижу я врага ни в каком человеке, —

говорил простой мужик. — Ну что мне немец, коли он меня ничем

не обидел? А знаю, что не солдатское дело так рассуждать. Войну

воюем, так уж нечего сыропиться. Толькох чего эта война, не пой¬

му...”
Последние слова мог бы повторить не только солдат, и не только

тогда, а до самых последних времен, вплоть до “Бури в пустыне”,

бойни в Югославии и “дуги нестабильности” на юге бывшего

СССР и будущей России. А чтобы попытатося все-таки понять,

надо подняться высоко, оглядеться далеко да не свалиться.
III
12	января 1918 года в комиссариат иностранных дел “молодой

советской республики”, как до сих пор именуют Хазарию наши

учебники, пришло следующее распоряжение из Бюро разведки гер¬

манского Генштаба (секция К, № 27): “Согласно приказу мест¬

ного отдела Германского Генштаба, Бюро Разведки сообщает фами¬

лии и характеристики основных кандидатов для переизбрания в

ЦИК. Штаб приказал нам настаивать на избрании следующих лиц

(внимание, читатель! — И.Д.): Троцкий, Ленин, Зиновьев, Каме¬

нев, Иоффе, Свердлов, Луначарский, Коллонтай, Фабрициус,

Мартов, Стеклов, Голдман, Фрунзе, Ляндер, Милк, Преображен¬

ский, Соллерс, Штудер, Гольберг, Аванесов, Володарский, Рас¬

кольников, Стучка, Петерс и Нейбут...”
Изо всех этих “пламенных” был отвергнут только Мартов, как

“раскольник”. Во главе России стало не только не русское, но и, как

окажется позднее, даже не германское правительство.
До времени оно абсолютно подчиняется Людендорфу (Генштаб).

Изымает из архивов расписки в получении денег, снимает неугод¬

ных командиров и ставит рекомендованных немцами, порою — про¬

сто немцев, одетых в русскую армейскую и морскую формы:

устанавливает наблюдение над иностранными посольствами и

военными миссиями, а также контрреволюционным движени¬

ем; налаживает разведку и контрразведку на внутренних фронтах.
53

для чего обеспечивает размещение германских агентов в разных го¬

родах.
В январе 1918-го Совнаркому (Ленину через Скрыпника) при¬

шло даже указание “принять меры для переброски к Тихому океану

по железной дороге трех наших (германских — И.Д.) субмарин

в разобранном виде...” Указание было исполнено.
Особо интересно то, с какой тщательностью “германский Генш¬

таб’' заботился о борьбе с контрреволюцией. Документы свиде¬

тельствуют о разработке покушений на русских национальных ли¬

деров, в частности, генералов Алексеева и Каледина.
Немцы выражали озабоченность, когда то тут, то там стихийно

возникала пропаганда национального подъема. “Совершенно

секретно” убирались такие “Иваны”, еще не до конца “забывшие

родство”, и назначались другие, например,— даже турецкий под¬

данный некто “Миссиров”.
А в качестве военных советников российского правительства

еще 19 ноября 1917 года ведомство Людендорфа рекомендовало

майоров Эриха, Боде, Засса, Зуммермана, Акцерса, лейтенантов

Хааса, Клейна, Брейца. “Эти офицеры, — говорилось в приказе

Совнаркому, — должны быть представлены как вернувшиеся из

германского плена, им должны быть предоставлена свобода действий

при правительстве, как было согласовано на конференции в Сто¬

кгольме, когда Ленин, Зиновьев и другие направлялись в Рос¬

сию”.
Все упомянутые значились под русскими фамилиями. Майор

Эрих, к примеру, взял фамилию Егоров. Если это даже не будущий

маршал, то и без него довольно фамилий, дающих весьма пикант¬

ный отблеск на многие последующие события. Тем более, что фа¬

милия будущего “монстра”, истребившего “ленинскую гвардию”

и “цвет советской армии”, ни под каким соусом не упоминается в

десятках документов, которые фигурировали (в оригиналах и фото¬

копиях) в докладе юридическому подкомитету Сената США в

1919 году. Доклад назывался “Немецко-оольшевистский заго¬

вор” и открывал, конечно, лишь долю правды. Дополнением к ней

объективно стали “Войны темных сил” Николая Евгеньевича Марко-

ва-Второго, а также откровенно апологетический труд “того самого”

Герберта Уэллса “всемирный Заговор”. Знаменитый фантаст (по¬

мните, у Вейсгаупта — создавать почет “нашим”?) вальяжно

похваливает большевиков и рассуждает о грядущем “новом миро¬

вом порядке” с британским, естественно, “отливом”.
Упомянутые в документах и прославленные в советских учеб¬

никах люди были упырями, что доказывается массой фактов — до¬

статочно вспомнить документы Особого отдела Добровольческой

армии, или сделанные после освобождения Харькова, Киева, Став¬

рополя и других городов фотографии. Изуродованные трупы, брат¬

ские могилы; утопленные, зарубленные, расстрелянные офице¬

ры, священники, крестьяне, служащие, учителя... Советская
54

власть воевала с народом, еще полным сил и обладавшим досто¬

инством, но преданным изменниками Вере, Царю и Отечеству. Тер-

рор был повсеместным, по всему лицу земли русской. Среди палачей

особенно усердствовала нерусь — латыши и евреи, китайцы и венгры.
Характерно для XX века, что многие из этих фотографий,

тщательно документированных следователями старой школы, были

цинично использованы большевиками как свидетельства “белогвар¬

дейских зверств”. Точно так же будут использованы в пропаган¬

де фотографии разоренных большевизмом деревень (так, мол, жи¬

ли при царе). А груды трупов среди улиц разбомбленного Дрездена

будут выдаваться за “еврейские жертвы” нацистов. “Фабрика

грез” — Голливуд, — задолго до войны начала создавать в своих

специальных отделах кинои фотофальшивки, повлиявшие впослед¬

ствии на весь ход и дух мировой истории, благо цинизма и

“исходных материалов” хватало и в голодной Украине, и в расстре¬

лянной России, и в повсеместном ГУЛАГе.
Но присутствие “членов союзных миссий” при эксгумации

“белыми” жертв “красного террора”, как и приезды именитых

иностранцев, как и отчаянные попытки эмигрантов докричаться до

обитателей “Сити”, не открыли миру ужасов, творимых в России и

над Россией. И не могли открыть. Это были “плановые” ужасы. Во-

первых, они должны были в разных формах продолжаться, а, во-

вторых, перекинуться за пределы России, и в первую очередь — в

Германию. Масонский маятник-меч бесстрастно взрезал живое

тело наций и государств, и будет делать это до тех пор, пока

человечество не превратится в теплохладную биомассу, которой

можно будет управлять на уровне американизированных рефлексов.

Или до тех пор, пока Бог не повергнет вновь “обезьяну Бога”.
IV
Систематически неудачный подбор людей на ответственных ме¬

стах и, как следствие, взрывная эпидемия предательства гноила

теперь уже Германию. Зашаталась и рухнула вторая твердыня

“старого мира”, от которого от имени мирового “пролетариа¬

та” решили “отречься”.
И вот уже “Германский Большой Генеральный Штаб и всякие

иные подобные формирования” распущены без права быть восста¬

новленными “ни в какой форме”. Статьи Версальского договора

29 июня 1919-го пощечинами хлестали по национальному самолю¬

бию.
Тем временем чудовищные монстры расползались по Европе.
В Венгрии сели Бела Кун; Матиас Ракоши (он же то ли Рац,

то ли Розенкранц), Эрно Гере и Тибор Самуэли. В Испании в 1931

году начали громить церкви и монастыри, убивать священников

и монахов. Республиканский премьер Хуан Негрин отправил в

Москву золотой запас Испанского Банка (около 700 миллионов дол¬
55

ларов). В 1936 году убийство лидера монархистов Кальво Сотело

пробудило даже спящих, и чужеземная тирания “общечеловеков”

была выплюнута из страны.
В руководстве коммунистической Баварии грузно размести¬

лись Курт Эйснер, Эрнст Толлер, Евгений Левине, а союз

‘‘Спартак” (одноименный с псевдонимом Вейсгаупта) возглавлялся

кошмарными Карлом и Розой.
Мюнхен 1918-го был очень похож на Петроград 1917-го. Демо¬

рализованное отречением Вильгельма и баварского короля Люд¬

вига III население, включая большой гарнизон и запасных, и паль¬

цем не пошевелило, когда двенадцать еврейских анархистов во главе

с Куртом Эйснером (настоящая фамилия Космановский) подняли

уличный сброд на демонстрацию, провозгласив республику. Ког¬

да Эйснер был пристрелен графом Арко, в Мюнхене, где некогда

судили Вейсгаупта, была объявлена “советская власть”. Власть эта,

идеализировать которую была призвана “великая советская ли¬

тература”, дала волю подонкам вроде выпущенного из дурдома

“комиссара по иностранным делам” Франца Линка или 21-летнего

матроса Эльхофера, назначенного “командующим Красной ар¬

мией” и бывшего “специалистом” по убийству заложников.
Что Англия Кромвеля, что Франция Робеспьера, что Россия Ле¬

нина...
Весь кратковременный период “советской власти” в Баварии

Гитлер провел в казарме запасной части в Мюнхене, куда он был

отправлен в конце ноября 1918 года после тяжелого отравления газом

на фронте.
Из всего происходящего логически вытекала программа проти¬

водействия. Программа НСДАП являлась экстраординарной. Она

была обязательством лидеров выполнить все ее 25 пунктов или уме¬

реть. Вот эти пункты:
“ 1. Объединение всех немцев, где бы они ни жили, на основе

самоопределения всех наций.
2.	Аннулирование Версальского договора.
3.	Возвращение колоний.
4.	Расовое соответствие как условие германского гражданства.
5.	Лица негерманской крови не могут быть гражданами Герма¬

нии, они могут жить как гости, субъекты со специальными правами.
6.	Германские официальные лица должны быть немцами по

крови в обязательном порядке.
7.	Германское государство обязуется обеспечивать права всех

своих граждан.
8.	Высылка всех иностранцев, проникших в Германию после 2

августа 1914 г.
9.	Равные права и равные обязанности для всех.
10.	Предпочтение общественного блага перед частным.
11.	Ликвидация злоупотреблений в государственных,службах.
12.	Конфискация всех военных прибылей.
56

13.	Государственная собственность на тресты.
14.	Государственное участие в главнейших концернах.
15.	Пенсия по старости каждому.
16.	Поощрение личной инициативы.
17.	Реформа земельных законов с предпочтением частной собст¬

венности, экспроприация без компенсации земель, запущенных, а

также приобретенных благодаря спекуляции или мошенничеству.
18.	Безжалостное подавление преступного элемента, смертные

приговоры ростовщикам, спекулянтам, коррупционерам.
19.	В Германии — германское право вместо римского.
20.	Обеспечение возможности для каждого юного таланта достиг¬

нуть высот общественной и государственной жизни.
21.	Защита дома, матери и ребенка, отстранение женщины от

работы на промышленных предприятиях, запрещение детского тру¬

да, спорт для всех.
22.	Гражданская гвардия вместо воинской повинности.
23.	Законы о клевете, особенно для пресечения политиче¬

ских злоупотреблений. Германская пресса с чисто германским

составом сотрудников; не-немцы не могут оказывать финансовую

поддержку немецкой прессе. Не-немцам запрещается издавать газе¬

ты или книги на немецком,— только с пометкой “Переводы” и

по специальному разрешению.
24.	Религиозная свобода, но до той границы, где то или иное

учение приходит в противоречие с моральными представлениями

германской расы.
25.	Безоговорочная власть центральных учреждений рейха над

германской политикой и любой германской организацией. Упразд¬

нение парламентского правительства и учреждение системы личной

ответственности лидеров”.
Гитлер вручил эту программу измученным немцам. Нация

поддержала и программу, и ее автора.
В Германии с приходом к власти Гитлера, строго говоря, утвер¬

дилась намного более “демократичная” демократия, чем, скажем,

в нынешних демократиях Запада и Востока. Понимаемая не дема¬

гогически — “власть народа”, а практически и ответственно — 44

власть, преданная народу”, инструмент народа, который сам по себе

во власти не нуждается, у него много дел, которые надо только

организовать и обезопасить.
Главное же положительное отличие состоял о в том, что прямо и

честно была заявлена готовность проводить государственную пол¬

итику в интересах нации, а не абстракции, иона, такая политика,

проводилась, и, как известно, довольно решительно.
Костры из книг пожирали как раз тот зловредный мусор, что

накопился за века пропаганды “общечеловеческих ценностей" ил-

люминизма — от Вольтера и Маркса до Ленина и порнографиче¬

ских газеток, коими наводнена была послевсрсальская Германия.
57

Для немцев Гитлер был олицетворением здоровой реакции на

эксплуатацию и унижение.
И во внешней политике он следовал национальным интересам

Германии, ориентируясь на геополитических союзников и уважая

международный порядок, вероломно нарушаемый как раз его

“блюстителями” и установителями.
Как солдат первой мировой, он ненавидел предательство и

безволие кайзеровского генералитета, а, быть может, и знал о гло¬

бальной измене в пользу “нового мирового порядка” и в ущерб от¬

дельным народам, для которых этот порядок предназначается в ка¬

честве хомута.
Так или иначе, а для “Мирового Заговора” возникла серьезная

опасность. Об одной из ее граней пишет Дуглас Рид: “все вни¬

мательные наблюдатели в Германии предвидели, что, когда Гит¬

лер решится нанести удар, он объединится со Сталиным, но не

начнет войны против него”.
Это уже была колоссальная опасность, и свою решимость “Ми¬

ровой Заговор” выразил в масонском оке и пирамиде, окруженной

надписью— “Новый порядок будет установлен”, —этот рисунок

работы Рериха появился на долларовой купюре в 1934 году, и пребы¬

вает на ней по сей день.
До того, как мир был “поставлен перед пактом”, столь не¬

навидимым до сих пор нашими Яковлевыми, состоялись громкие и в

то же время загадочные процессы 1937-1938 годов — в СССР, и,

что интересно, в Германии. Подсудимые на них признавали за

собой самые нелепые вины и покорно уходили в небытие. На этой

почве возникали догадки и спекуляции. Но если учесть особое поло¬

жение Гитлера и Сталина и вспомнить американский доклад 1919

года, то можно прийти к весьма правдоподобной версии.
Рейх выдал Сталину документы предательского по отношению

к Германии генштаба, документы о “даже-не-германском” пра¬

вительстве большевиков. Они были предъявлены “ленинской

гвардии” и “гордости советской армии”, как были предъявлены,

вероятно, и доказательства зверств во время революции и граж¬

данской войны, и позднейших (включая деяния местечковых

“25-тысячников” давыдовского образца). Вчерашние палачи мямли¬

ли признания, понимая свою обреченность. Нелепые же обвинения

выдвигались для того, чтобы не объяснять заподозрившим неладное

англо-саксам разницу между Германией кайзера с центром сиониз¬

ма в Берлине, и Германией Гитлера, имевшего все шансы полюбовно

расстаться с евреями Германии.
Сомнительно, чтобы англо-саксы и их комиссары (Молотов) не

поняли этой игры. Поняли, хотя, быть может, какое-то время

упустили, занятые окончательным захватом Америки, без которой

готовившаяся ими война могла быть ими же проиграна.
“Новая Англия” — это воистину Новая Англия, в провин¬

циальном, правда, звучании — была в очередной раз “схваче¬
58

на”, но покрепче, чем даже в предыдущие, 8 сентября 1935 года. В

этот день был убит Хью Лонг, серьезный конкурент Рузвельта в его

второй избирательной кампании. Застрелил его, “как пове¬

лось”, молодой еврей Карл Вейс, и сам он, “как обычно”, в свою

очередь был застрелен неосторожным телохранителем Лонга. Путь

Рузвельту, этому с 1912 года пестовавшемуся самим Барухом инва¬

лиду, был открыт. А таким образом открыт путь и Америке — в войну.
“Америка Рузвельта” — понятие, конечно, столь же условное,

как и “Россия Ельцина”, а тем более “Украина Кравчука”. Реальная

власть “безответственной власти” сокрыта от взоров общественно¬

сти, о которой Томас Джефферсон писал: “Мне жалко смотреть

на толпу моих сограждан, которые, читая газеты, живут и умира¬

ют с верой, будто им стало что-то известно о том, что происходит у

них на глазах”.
Только монархия, здравая и крепкая, освященная свыше и под¬

держиваемая снизу, способна беречь и приумножать духовные и

материальные блага государства. Однако методичное разруше¬

ние и дискредитация национально-монархического сознания при¬

вели к тому, что мы бродим тупиковыми путями, утратив спо¬

собность видеть единственный спасительный.
По-разному, но наиболее живо чувство долга именно у немцев

и у русских. Жива была и память, способная пробудить энергию

нации и подвигнуть ее на воистину великие дела...
Нельзя в условиях XX века считать, что и Германия была полно¬

стью “ Гитлера”, и СССР — “сталинской империей”. Власть и

того, и другого была также относительна, а порой вообще станови¬

лась “собственной тенью”. Опять же в условиях XX века, когда

государства оказались пронизанными инородными влияниями,

фальшивым международным правом, когда сеть неправительст¬

венных организаций (шпионских, как правило) раскинулась по¬

всеместно, — глубокое недоумие обнажается в попытках свести

дело к одной личности что в положительном, что в отрицательном

смысле.
Но о Гитлере разговор особый. Не случайно КГБ то и дело

“взращивает” якобы фашистские организации — знает, как при¬

влекателен этот ясно почему запретный плод для иных горячих

голов при честных сердцах. Так что тут куда уж без “учета и

контроля”?
И когда кто-то, оправдываясь, возмущается: как может быть

русский фашизм? какое кощунство! Мы разгромили и пострадали!
—	тогда вспоминаешь светлые образы русских фашистов начала века

и 30-х годов, времен Харбина. Вспоминаешь многочисленные рас¬

сказы с оглядкой — бывших в оккупации, рассказы “крутых” фрон¬

товиков; вспоминаешь архисложную историю Второй мировой...

Вспоминаешь и начинаешь понимать, что в этой мировой, как и в

предыдущей, как и в наполеоновской эпопее, победителем оказалась

третья сила, в боевых действиях не участвовавшая.
59

А фашизм — это не только и не столько “антисемитизьм”, но и

единство, и порядок, обеспечивающие дружную работу для дости¬

жения ясных национальных целей созидания. Но в век разруше¬

ния и само созидание трактуется как “реакционность”. Ясно, кем.
Но если при данном руководителе и при данном режиме населе¬

ние растет и здоровеет, экономика (строительство, промышлен¬

ность, дороги и прочее) растет бурно, и при том это ежедневно

отражается и на тебе, коща у государства есть цель... тогда

неизбежны обвинения в “нецивилизованное™”, стремлении

к автаркии, в “тоталитаризме”, а то и фашизме. Неизбежно

недовольство перманентных революционеров с Уолл-Стрита и лон¬

донского Сити... Вот так он и выглядит, этот новый порядок. Мир

уже в узде, но еще не понял этого.
V
Немцев с Чехословакии проживало 3.321.688 человек, — боль¬

ше, чем словаков. Они производили большую часть промышленной

продукции, на них приходилась и львиная доля безработицы. Почти

все из 1800 закрытых с 1930 года фабрик были расположены в

Судетах. Между 1920 и 1930 годами самоубийством покончили более

20 тысяч судетских немцев. Президент Чехословакии, видный

масоняра Масарик, упорно отказывал в предоставлении немцам

равноправия, возможно, намеренно “раскручивая ” конфликт. Бе¬

неш отверг восемь требований Гитлера, включая требование

“обеспечить безопасность для каждого гражданина, живущего за

пределами компактного проживания”. Немцам не давали учить не¬

мецкий, запрещалось петь на родном языке, а при попытках

перейти границу в них стреляли без предупреждения.
Такая “упертость” нам хорошо знакома по Приднестровью и

Грузии (Снегур и Шеварднадзе), по Украине и Прибалтике

(Кравчук и Ландсбергис), а, главное, по нашему “всенародно из¬

бранному”. Это — направляемая “упертость”...
В сентябре 1938 года была исправлена одна из вопиющих

несправедливостей Версальского “мира”: от чешского господства

было освобождено три миллиона “граждан второго сорта”. В не

имевшей исторических прецедентов “Чехословакии” словаки сразу

же поспешили выйти из подчинения Праге, а поляки заняли польские

районы в Тешине, в которых им было отказано в Версале в резуль¬

тате масонской интриги. Бенеш бежал. Остатки чешского прави¬

тельства попросили Гитлера принять их под свой “протекторат”.

Это произошло в марте 1939-го, через полгода после “Мюнхена”.
“Захват Чехословакии” был раздут “англо-саксонской” пропа¬

гандой до размеров доказательства стремлений Гитлера к “ми¬

ровому господству”. Собственная цель приписывалась тому, кто ме¬

шал ее достижению, — известный прием.
60

А Эйзенштейн ^уже вернулся из Голливуда, где он стажиро¬

вался в изготовлении “всемирно-исторических” фальшивок. Дума¬

ете, просто так “Броненосец "Потемкин" был объявлен повсеместно

“лучшим фильмом всех времен и народов”?
Гитлер, как и другие политики послевоенной Германии, о воз¬

можности и желательности новой мировой войны не помышлял.

Даже о европейской войне. Достаточно вспомнить, что к 1 сентяб¬

ря 1939-го Германия располагала всего лишь 62 дивизиями, а ее

ближайшие противники в европейской войне — Польша и Франция
—	имели совместно 130 дивизий (30 польских и 100 француз¬

ских). Но вспомним Бэкона: “Должно всегда иметь наготове поводы

к войне”. Они-то и были в изобилии заложены Версалем (как

позднее образованием “СССР”, Хельсинским актом и резолюциями

ООН).
Потеряв надежду договориться мирным путем с поляками по

вопросу о Данциге и “польском коридоре”, чего безуспешно доби¬

вались все правительства послевоенной Германии, Гитлер пошел

на вооруженный конфликт, заявив, что после массы провокаций

Германия “будет отвечать пулей на пулю и снарядом на снаряд”. По

словам свидетелей, он “стоял как окаменевший”, когда через три

дня после начала военных действий послы Англии и Франции от

имени своих правительств объявили ему войну.
Приговоренному “Мировым Заговором” защищаться запреще¬

но, а приговоренным становится тот, кто опасно усиливается в том

или ином отношении. Сегодня запрещено защищаться сербам и

русским, а также иракцам и палестинцам.
Англия, Франция и США превратили локальный германо-поль-

ский конфликт, не затрагивавший ничьих интересов, в мировую

войну.
Одна деталь: в ноябре 1938 года польское правительство ли¬

шило гражданства несколько десятков тысяч польских евреев. Но

этот факт остался “не замеченным” цивилизованным миром и

сионистами, ставшими стержнем этого “цивилизованного мира”. А

ведь при желании можно представить дело так, что Гитлер (!) 1

сентября 1939 года наказывал Польшу за “антисемитизм”...
Одной из целей второй мировой войны являлся полный раз¬

гром и подчинение Германии при одновременном истощении сил и

жизней славянских народов России. Война стала самой эффектив¬

ной формой направленного геноцида. К тому же время полного

смятения и сосредоточенного выживания позволило исподволь, но

очень основательно, расставить новые акценты в мировой политике,
и,	что очень важно — в пропаганде.
Довоенные мифы выросли до космических размеров, усилившись

пропагандой военного времени. Табу и непререкаемые “авторите¬

ты” надолго вколочены в умы сотен и сотен миллионов на обоих

полушариях. Надолго, если не навсегда.
61

VI
“Если мы упустим нашу Победу — ничего святого не

останется”, — искренне жаловался пожилой писатель-патриот.

Советский патриот, ибо он предпочитает жить в плоском мире уп¬

рощенных представлений да младоумно возмущаться при этом то¬

тально враждебной странностью этого мира.
“Склоняя головы перед памятью погибших”, все же поднимем их

и подумаем о прошлом в связи с настоящим и будущим.
1945 год стал концом благородства, выстраданного христиан¬

скими народами за девятнадцать веков их развития. Был оконча¬

тельно похоронен рыцарский кодекс, запрещавший бессмысленные

убийства или жестокое обращение с невоюющим населением,

кодекс, предписывавший неприкосновенность белого флага сдачи и

обращение с убитыми, ранеными и пленными противниками, как со

своими собственными солдатами.
Началось это по вине Англии в 1901 году, продолжилось Троц¬

кими и Тухачевскими, розенбергами и... Черчиллем с Рузвельтом.
Дрезден, Хиросима и Нагасаки зримо обозначили этот все¬

мирный “конец благородства”. Нюрнберг стал его вопиющим

“юридическим” оформлением.
Выдача “англичанами” на расправу 50 тысяч казаков и других

“белых”; истребление в период “освобождения” Франции комму¬

нистами более ста тысяч антикоммунистов; уничтожение усташами

700 тысяч сербов; зловещий “план Моргентау” и тайное уничтоже¬

ние немцев в течение йескольких послевоенных лет; “золотой

дождь”, которым Англия оплачивала террор против греческих ан¬

тикоммунистов, — эти и многие другие преступления оказались вне

рамок разноязыких учебников и фильмов. Ведь если вы добросове¬

стно вспомните, на чем основаны ваши представления о войне,

то, положа руку на сердце, признаете: на рассказах бывших солдат

об эпизодах, общих для всякой войны и слишком частных, чтобы на

их основе строить обобщения; а еще на фильмах типа “Подвиг раз¬

ведчика” да “Иди и смотри”.
Зато написанный частично шариковой ручкой, изобретенной в

1952 году, разными почерками “дневник Анны Франк”, ложь о

“газовых камерах” и “шести миллионах”, и многое, многое другое

было возведено в степень аксиом, в степень постоянно действующих

факторов.
В Нюрнберге сторона защиты намеревалась предъявить суду

300 тысяч свидетельств, но из этого количества были переведены с

немецкого только сорок (без тысяч). Лишь после долгих препира¬

тельств Защите было разрешено “вкратце изложить” содержание

этой массы документов. На это давалось полдня...
Нюрнбергский приговор был объявлен 30 сентября и 1 октября

1946 года (между еврейским Новым годом 26 сентября и еврейским
62

Судным днем 5 октября) и был приведен в исполнение после пол¬

уночи, утром 16 октября, в еврейский День Искупления.
В Дахау американские военно-полевые суды вынесли 297

смертных приговоров. А в 1949 году специальное ведомство по

пересмотру судопроизводства опубликовало материалы, где

описывались инсценированные “процессы”, куда обвиняемых при¬

водили с мешком на голове и с петлей на шее и где их “судили”

перед бутафорскими “алтарями” с Распятием и свечами. Их под¬

вергали пыткам, чтобы вынудить “признания”, которые затем

предъявлялись на действительных процессах.
Позорный процесс Мальмеди в 1945-46 годах стоил жизни 43

обвиняемым, и это было далеко не самый “кровожадный” из “мел¬

ких” в сравнении с нюрнбергским процессов...
Черчилль, когда еще был государственным человеком и нахо¬

дился в состоянии полного замалчивания, видимо, в сердцах напи-

сал-проговорился: “Начиная от ”Спартака"-Вейсгаупта до Карла

Маркса, вплоть до Троцкого в России, Бела Куна в Венгрии, Розы

Люксембурге Германии и Эммы Гольдман в Соединенных Шта¬

тах, этот всемирный заговор для ниспровержения культуры и пе¬

ределки общества на началах остановки прогресса, завистливой

злобы и немыслимого равенства продолжал непрерывно расти”.
...Суетятся политики, улыбаются да перешептываются, а крови

льется не меньше, если не больше. Двойные стандарты в подходе к

“своим” и “чужим” (и к нам в числе последних) очевидны, что

доказывает талмудический, а не христианский подход к делу ви¬

димых, (а еще в большей степени — находящихся в тени) глав

государств, пока еще существующих вроде бы “суверенно”.
Но о чем говорят н& закрытых собраниях Трехсторонней ко¬

миссии и Бильдербергского клуба, — можно догадываться только

после свершения запланированного: изменение ли это границ, при¬

знание или непризнание новых “государств”. Они решают, карать

или миловать целые народы, и если карать, то за чашечкой кофе

подбирают один из видов казни.
Тайные общества могут выступать на поверхности под разным

соусом. В Америке, например, это в первую очередь Совет по Меж¬

дународным делам.
74 его члена входили в американскую делегацию на. учреди¬

тельной конференции ООН в Сан-Франциско в 1945 году, когда, как

пишут издатели “Либерти белл”, “суверенитет нашей страны был

передан Британской империи”. В делегацию входили, помимо

упоминавшихся Хисса и Уайта, Нельсон Рокфеллер, Джон Фостер

Даллес, Дин Ачисон. Из известных лиц в “Совет” входили Аве-

релл Гарриман, Дуайт Эйзенхауэр, Джордж Маршалл, Ричард

Никсон, Дэвид Рокфеллер, Джон Рокфеллер и многие другие (дан¬

ные на 1971 год).
Интересно отметить, что корни этого более реального правитель¬

ства США, нежели номинального, — в основанном в 1891 году
63

Сесилем Родсом “Тайном обществе Круглого стола”. Как и в XVIII

веке, “стол ” объединял в разных странах англоговорящих...
Как и в прошлом, это лишь вывеска, прикрывающая дея¬

тельность международных банкиров, направленную на создание

(или уже укрепление) всемирной диктатуры.
Параноидальная, зловещая эта идея пестуется и в других аме¬

риканских тайных обществах, а именно: “Консультативном Со¬

вете”, “Международном обществе пилигримов” (воспитывает

“граждан мира”), в открытых франк-масонских ложах с их “первич-

ками” — “Ротари-клубами”.
Что до Бильдербергов, этого фактически мирового правительст¬

ва, то на 1971 год в него входили “наши добрые знакомые” —

Генри Киссинджер, Вальтер Липпман, Дэвид Лилиенталь, Дэвид

Рокфеллер, Збигнев Бжезинский. Теперь это наши советники и гос¬

ти...
Но довольно.
Одни привычно спустят псов, другие сонно переварят, а боль¬

шинству не до этих беглых откровений, наверняка не окончатель¬

ных. Для чего же “бисер метать”?..
Снова — к Розанову, 1913 года: “Эта никому ненужность всей

вообще консервативной печати, конечно, не побуждала бы никого..,

если б не то обстоятельство, что в полуразрушенной крепости, в

кладовых под спудом, не хранилось таинственное ”3авещание Ру¬

си" , в своем роде “магическое золото Рейна” Вагнеровской трилогии,
—	да и что -то гораздо лучшее, чем и это “Золото”, и всякое “Заве¬

щание ”. Хранилось — все (...)
Зарыто в кладовых все благородство человечества, все накоплен¬

ное за много лет усилий... А “на штурм” идут разбойники или

безумцы, которым “разорвать бы все”, и — тогда “все будут

счастливы”. Вот положение”.
К концу двадцатого века Америка с Англией задолжали Рос¬

сии сто миллионов жизней.
январь 1993
64

За годы перестройки русских стало меньше на 8 миллионов.
Из газет
олее полувека назад была написана книга “Россия в концла¬

гере”. Иван Солоневич, столетие которого у нас никто не

собирается отмечать ("не тот" эмигрант — не Бердяев, не Солжени¬

цын, а — опасный), писал именно о всей России, а не об “архипела¬

ге”, и был прав. Многое ли изменилось с тех пор? С этими мыслями

я приехал на древнюю ростово-суздальскую землю в марте 1991 года,

когда “перестройка” уж совсем пошла демократическими метастаза¬

ми разрухи и дефицита, забастовок и локальных кровопролитных

войн.
...Анатолий Козлов, слесарь высшей квалификации, показывает

великолепно изданную “Книжку покупателя” (тираж 1,6 млн. на

гербовой бумаге, цена 20 копеек). Здоровому мужику на месяц по¬

ложено: 200 г масла сливочного, 250 г — растительного, 300 г печенья

или пряников, 600 г макаронных изделий, на 300 рублей промтова¬

ров. Каждая маломальская покупка, будь то сухой кисель или носки,

отмечается в этой книжке продавцом, ставится дата покупки, И

горькой иронией наполняется надпись на рублях и пятерках: “Госу¬

дарственные казначейские билеты...обязательны к приему на всей

территории СССР во все платежи для всех учреждений, предприятий

и лиц...” Анатолий Козлов, человек с золотыми руками, превратив¬

ший свои пять соток в рай земной, унижен и оскорблен. Он — в

концлагере и считает, что это концлагерь не “исправительно-трудо¬

вой”, а по уничтожению русского народа. Он показывает мне вырезку

из московской газеты со статьей Галины Литвиновой: “...вымирание

русских идет с таким ускорением, что скоро н ассимиляция не помо¬

жет скрыть убыль населения”
Николай Васильевич Трешневиков, крестьянин и плотник, недав¬

но вышедший на пенсию, человек в высшей степени образованный:

он успел до войны закончить всего два класса, и потому яд образован-

щины не убил в нем природного здравого смысла. Николай Василье¬

вич отлично помнит и сознает смысл целенаправленного удушения

деревни. Запреты на косьбу и ограничения домашнего скота, закры¬

тия школ и магазинов, людоедские “нормы” на медицинское обслу¬

живание (сейчас один врач “положен” на 800 человек, один фельд¬

шер — на 150 голов скота), Он помнит горы хлеба на целине, помнит,

как совсем еще недавно, в середине 70-х, спешили изо всех деревень
65

занять очередь в заготконтору, чтобы сдать мясо по полтора рубля

килограмм. Помнит, как, “выдавленный” налогами, уезжал послед¬

ним из деревни Редкошево в поселок Борисоглебский, вде теперь с

тоскою посматривает из окна белокирпичного дома на мусорку под

окном. Николай Васильевич если и обманывается, то несильно: со-

всем-то без надежды человек жить не может. Однако он вполне осоз¬

нает, что наступил новый, и, быть может, последний этап уничтоже¬

ния крестьянства. Власти предержащие тщательно подготовили гря¬

дущий голод и ныне заняты “раскачкой” гражданской войны.
—Не было жизни нормальной, — почти равнодушно произносит

пожилой крестьянин. — И не дадут нам жить все эти ельцины-горба-

чевы. Народ отказывается держать скотину: комбикорма нет, хлеб —

по карточкам, сухарей не насушишь вдоволь. За мо— локо корма

выдавать перестали. Сдашь мясо — налоги дерут, да и деньги уже и

по телевизору “деревянными” называют. А с чего бы? За нашим

рублем — залото, алмазы, лес, нефть, прорва всего...
Правительство, которое по отношению к народу выполняет по

большому счету функции надсмотрщика в сырьевой колонии Запада,

держит, в свою очередь, в качестве надсмотрщиков самые разные

структуры. И только ребенку, сумасшедшему или политизированно¬

му дегенерату неясно, что хаос наш в основе имеет искусно органи¬

зованный саботаж. Политический флер может быть самым разным:

это как спорт, занимающий чуть ли не четверть ежедневных ново¬

стей. Спорт плюс политика плюс секс плюс масскультура плюс “не¬

традиционные” методы психофащизма — это и есть формула психи-

чесхого подавления народа.
В обществе открыто делается ставка на зло, на худое в человеке.

Раскрепощенная зависть — в разделении поколений, сословий, по¬

лов, национальностей. Поощряется животность, люди вгоняются в

скотообразие — и талонами, и порнографией, низводящей человека

до уровня насекомого. Тонко дискредитируется все, что может вер¬

нуть или сохранить человеческий облик. Страна и люди унижаются

предательской внешней политикой, очернением истории. Каждое

новое поколение “отсекается” от предыдущего, обвиняемого в гре¬

хах, содеянных непотопляемыми надсмотрщиками с благословения

“мировой закулисы”.
А подавлять волю надо. По меньшей мере по двум причинам:

чтобы оправдать существование паразитарных структур и чтобы жи¬

вотворная традиция не помогла воспрять России, что, к перманент¬

ному ужасу “мировой закулисы” и ее партийных (все равно какой

политической партии) марионеток, все еще возможно.
—Кажут нам фермеров американских, — рассуждает Николай

Васильевич, — а не говорят, что нету там ни райкомов, ни исполко¬

мов. Вот бы их туда перенести,.. И через пяток лет мы будем решать,

чего и почем и сколько продавать голодающей Америке...
В конце 90-го в районе 187 мужиков подали прошение на землю,

сейчас — больше полутысячи. Нет, не дают! Зато сколько жиреющих
66

на бумагах “производителей” получают нынче зарплату только за

то, что с упоением и холодным презрением к народу высчитывают

нормы, занимаются распределением недограбленных крох, время от

времени вырабатывают стратегию, “как нам накормить народ”, ор¬

ганизуют саботаж и видимость хаоса, пытают тружеников ценами,

следят за демографической картиной (как бы не улучшилась), отсле¬

живают ростки духовного возрождения и инстинкта труда, чтобы

выкорчевать их или заменить суррогатом. Традиция эта давняя, иду¬

щая со времен, когда сердца наших “митрофанушек” стали принад¬

лежать “короне французской”. Холодное презрение к человеку тру¬

да, к русскому человеку в особенности (русские как нация державная

и наиболее уживчивая внесли особый вклад в государственное сози¬

дание) чувствуется в речах, пространных законах, в писаных и непи¬

саных инструкциях, имеющих хождение в коридорах власти. Невоз¬

можно представить себе, чтобы нынешние “райкомовичи”, арбато-

вы-заславские по душам поговорили бы, скажем, с дояркой или тем

же Николаем Васильевичем: они “всего лишь” решают его судьбу и

предписывают миллионам, как им жить. Но нельзя и помыслить,

чтобы от взора верхних эшелонов власти, действующей как правиль¬

ная масонская ложа (центр реальной власти — вне страны, его дирек¬

тивы превыше всего, цель —создание единого мирового правитель¬

ства из элиты посвященных, разрушение христианской государст¬

венности, национального своеобразия во всех сферах...), ускользали

жизненно важные “мелочи”, Массовый, словно по команде, переход

партийных работников в совместные предприятия и в стан “демокра¬

тов” не отвлекает их от постоянного слежения за тем, чтобы реально

не повышалась зарплата медицинских работников, чтобы русские

женщины не хотели и не могли рожать, чтобы где-то и как-то не

образовались слишком серьезные автономные существования. Поэ¬

тому ни земли, ни свободы творчества мы в данных условиях не

получим. Поэтому столь двойственное ощущение у тех, кто решается

на фермерство: инстинкт труда толкает к самостоятельности, созна¬

ние того, что щедрые кредиты — это возможная удавка, того, что нет

гарантий, что урожай и скотину не отнимут или не заддвят налогами,

заставляет ворочаться ночами. Горькая дума о том, что сомнения

правомерны, вяло отгоняется. Но слишком двусмысленны законы,

слишком чужды вершители судеб. И нет наказаний за неисполнение

законов. Нет законов о геноциде, нет статьи о массовых отравлениях,

о членстве в тайных организациях. Политика государственной изме¬

ны, национальной измены поощряется и всячески проводится. Мол¬

ча.
...В Борисоглебском районном центре есть древний монастырь,

основанный по благословению Сергия Радонежского. Еще в XVII

веке в нем была типография. Еще в 1929 году — монахи. Ныне он

худо-бедно восстанавливается не без активнейшего участия Анато¬

лия Грешневикова, сына Николая Васильевича, народного депутата

РСФСР, 35-летнего журналиста, уроженца этих мест, одного из тро¬
67

их оставшихся в живых одноклассников (тринадцать погибли или

умерли “по пьяни”).
Рядом с монастырем — здание райкома-исполкома, трехэтажная

коробка грязно-серого цвета. Оттуда делали все, чтобы монастырь

превратился в руины и чтобы этому никто не помешал.
Что же между этими двумя “центрами” — “религиозного мрако¬

бесия” и “прогресса”?
Видеосалон, в котором, всем известно, крутят “порнуху”, возник

и существует с ведома и при поддержке “центра прогресса”. Надо

отдать должное его конкретным зачинателям: разочаровавшись в

сомнительном промысле, они сейчас выращивают лук.
Что еще? Бюст Ленина, недавно поставленный за 12 тысяч рублей.

В прошлом году кто-то отбил вождю нос — это стало предметом столь

бурных обсуждений, что у многих возник недоуменный вопрос: что,

“центр прогресса” — это обиталище языческих жрецов, камлающих

у капища? Неужели бесстрастность обитателей серого здания может

быть нарушена только повреждением идола, а уж никак не убогостью

жизни, множащейся в вымороченной округе? Спасет ли такую пар¬

тию декларированный патриотизм при полном отсутствии здорового

национального эгоизма или явно взятое напрокат православие0 Не

принимают здесь и “демократов”, узнавая в них тех же функционе¬

ров, грубо хамелеонствующих.
Газет читают мало. Из центральных более-менее популярна “Со¬

ветская Россия”, да и то вызывает апатичное подозрение. Слесарь

Козлов, например, прекрасно знает, что здание музея Ленина, кото¬

рое газета рьяно защищает от ведущего бывшего “Ленинского уни¬

верситета миллионов” Бунича, принадлежало Московской городской

думе, помнит, что Исторический музей превращен в “молчащую

шкатулку” еще до начала перестройки и что некогда здания соеди¬

нялись Иверскими воротами с часовней, хранившей всероссийскую

святыню. Понимает беспартийный слесарь, как и миллионы внепар¬

тийных русских людей, что надо защищать, что надо восстанавли¬

вать.
Между двумя “центрами” — торговые ряды. Молоко еще до 2

апреля — 86 копеек литр, свинина — 12 рублей, говядина — 15,

колбаса — 17 и 26 рублей килограмм. Хлеб — с перебоями. Люди тихи

и пока подавлены. Ко всяким политиканам относятся как к назойли¬

вым мухам.
Я видел великолепные деревни — опустевшие в годы “перестрой¬

ки”. Слышал жалобный стон старой колхозницы: “Кусочек маслица

не привезешь?..” Говорил с прокуренными и проматерившимися му¬

жиками, трудягами, понимающими, что гласная, хотя и широкомас¬

штабная, политическая трескотня призвана заглушить тяжкий стон

терзаемого народа. И знают, знадот они, кто — палачи.
Грешневиков пару лет назад зашел в пустую деревню и в одной из

изб обнаружил... гроб на столе. Это последний земледелец, не поже¬

лавший покидать родные места, сколотил его себе, да и лег в него
68

перед самым концом. Он был еще теплый, коща будущий, депутат с

проклятиями, со слезами на глазах летел к поселку, не разбирая

дороги.
...Нет на земле народа более угнетенного, чем русский. И это горе

всех народов бывшей Российской империи, которые только и жили,

и размножались, и росли культурно при русском правительстве. При

самостоянии и державной гордости. Ньнгё жалкие фигляры без наци¬

ональности говорят от имени народа, гибель которого они призваны

обеспечить и “прикрыть”, — “мировая закулиса” в своей давней

зловещей игре против России и русских народов (от юкагиров до

великороссов, от калмыков до эстляндцев) распечатала очередную

колоду крапленых карт.
В этой колоде есть и черные, и красные масти. И как тут не

посоветоваться с читателем: можно ли привлечь к ответственности

Президента за оскорбление чести и достоинства поста Президента?

Так извалять в грязи звание главы государства!.. Впрочем, без Ельг

цина, который для того и создан, Горбачев был бы лишен громоотвода

в виде явно абсурдной “левизны”, демонстрируемой Борисом Нико¬

лаевичем.
Россия в концлагере... Вас шокировало это словосочетание? Но

возьмем наугад лишь некоторые, ставшие привычными, приметы

нашей жизни.
Красавицы, заносимые в каталоги шейхов, сдаваемые под благо¬

видными предлогами в бордели почти на наших глазах. А мы не

испытываем ничего, кроме жадного любопытства — “что им подари¬

ли?”
Мальчишки, бросаемые в пекло искусственно раздуваемых рас¬

прей без права защищаться; бросаемые в лагеря по ничтожным пово¬

дам, в детдома, нищетой доведенные до лагерной кондиции.
Несчастные “несуны”, которыми прикрывается тотальное ограб¬

ление страны, росчерком пера осуществляемое холеными дядями.
Удушение изобретательства, продажа (раздача) изобретений и

мозгов (не пропагандной эмиграцией, а официально, через вузы),

затем покупка своих же изобретений, но ТАМ запатентованных.
Медицинская помощь, слишком локальная, слишком смахиваю¬

щая на цийичное экспериментаторство (Чернобыль, реабилитацион¬

ные центры),
Американские бройлеры, считающиеся на родине несъедобными,

при сознательном подрыве птицеводства: гноимый ради импортных

закупок хлеб; развал табачной, вино-водочной, легкой промышлен¬

ности и автомобилестроения ради сбагривания залежалых товаров с

Запада.
Поощрение преступности — ковка кадров “шестерок”, “челка-

шей”, нового люмпен-пролетариата, потенциальных палачей.
Промзоны, похожие на выгребные ямы и отстойники; выморочен-

ные леса, протравленные поля, загубленные тромбами и вредными

сбросами реки, — это ли не лагерные пейзажи?
69

Толчея за баландой в нескончаемых очередях; многократная и

изнуряющая регистрация по поводу и без повода — бюрократические

пытки в собесах, ЖЭКах и прочем.
Пропорции квартир — гнетущие, контуры домов — подавляющие

своей унылостью, не говоря о хибарах, цистернах, бараках, в которых

живут миллионы. В то же время — архитектурные монстры админи¬

стративных зданий, ‘-‘центров культуры”, несовместные с нормаль¬

ной психикой.
Абсурдная система школьного и высшего образования, созданная

для того, чтоб “меньше понимали”, чтобы не выросла национальная

элита, способная жить и работать на благо своего народа, способная

защитить его от порабощения и геноцида.
Западомания, слишком смахивающая на приручение; языки, пре¬

подаваемые за редким исключением на заведомо низком уровне,

достаточно лишь для того, чтобы понимали примитивные команды

“хозяев”. Западомания на фоне готовности раздать страну кусками,

на фоне легкости, с какою преступаются внешнеполитические инте¬

ресы страны.
И, конечно, “увод” из-под ног сырья. Стали и чугуна, леса и

нефти, золота и бриллиантов — с помощью подавления собственных

технологий добычи и обработки... Довольно? Довольно.
Россия в концлагере... “Мировое сообщество” ее, что называется,

в упор не видит. Это естественно: оно-то руками “шестерок” й уби¬

вало Россию в 1905, 1917, 1921, 1933, 1941 годах, пытается добить

сегодня.
98 процентов населения СССР живут за чертой бедности, получая

меньше 1000 долларов в год (в среднем 180). Где “положенная”

тревога и помощь ООН? Где осуждение правительства, бойкот со

стороны радетелей всемирной справедливости? Нет и быть не может,

ООН — видимая часть давно действующего мирового правительства,

чьи клыки только-только обнажаются. Там прекрасно осведомлены

о нашем положении, в которое мы, ослепшие к 1917 году, и попали,

подталкиваемые транснациональным поводырем. Там скорее будут

обсуждать проблему строительства ватерклозетов в Бурунди, нежели

геноцид против русских народов в конце XX века.
В отличие от “демократоидов” там знают истинную цену нашего

рубля, нашей одаренности, знают наши потенциальные возможно¬

сти, использовать которые нам изо всех сил не дают. Знают и подлин¬

ный смысл иностранной помощи “полуголодному советскому населе¬

нию” — за наш же счет.
...По крепкому насту, по широкому полю шел я к дому своего друга

Володи Мартышина, съехавшего из Москвы с женою и тремя детьми

и поселившегося в деревне. На задней стороне дома на солнышке

грелась коза, россыпью лежали недавно распиленные порубленные

дрова. Дом-красавец жил новой жизнью. Некогда он принадлежал

“кулаку”, сгинувшему в Сибири. Потом здесь был магазин, потом —

детский сад. Двенадцать последних лет дом пустовал и разрушался.
70

Приехал Мартышин, не вынеся здоровой крестьянской душой мос¬

ковский духовный смрад, и с помощью отца возвел за лето три печи

в изразцах, камин, все восстановил, Только обои по сей день откле¬

иваются — отсырел дом за годы бесхозности.
По комнатам, уставленным книгами, бегала беленькая козочка,

норовила запрыгнуть на руки, как котенок, тыкалась везде мягкими,

невидными еще рожками. Татьяна, хозяйка, который день не выхо¬

дила из дому — болела, но присутствия духа не теряла: жизнь не

труднее, чем в Москве, где жили в проходной комнате впятером.

Разве что стиральной машины нет — без нее тяжко.
—	Не представляю, — говорит Татьяна, — каково сейчас молодым

семьям! Все устроилось так, что человеку не только жениться — и

родиться, и помирать невозможно!
Володи дома не было, пошел я в соседнюю деревню, в школу, где

он устроился учителем истории и литературы, хотя ему как непропи¬

санному (!) не могут платить сполна — одна из многочисленных

реальных уловок сторонников мифических общечеловеческих цен¬

ностей. Мартышин мог бы взять и другие предметы в придачу —

учителей не хватает. Что там учителей! Ему и председателем колхоза

предлагали, гуманитарию: все в развале.
Школа в Ивановском, бывшем волостном центре, основана боль¬

ше ста лет назад. Остатки “проклятого царизма” — руины двух

храмов, крестьянские надгробья на погосте, могучие избы из бревен

такого качества, которое теперь явно недостижимо. И — школа,

правда, подновленная. Таких “остатков” в Борисоглебском районе,

кстати, сотни. Величественная действующая церковь в Павловом

Селе (была там и школа, и магазин, — все “выдавили”); шереметев-

ская усадьба в Вощажникове (при “проклятом” было шесть мануфак¬

тур, ныне — загибающийся совхоз) — дорога булыжная, устроенная

двести лет назад, по сей день “работает”. И избы, избы — корабли,

обеспечивавшие автономное существование, совершенно нестерпи¬

мое для власти пламенных революционеров. Села, основанные еще в

ХН-ХШ веках, дававшие ратников на Куликово поле, вплоть до

последней войны, а теперь — руины, старушки, руины... Выйдет

какая-нибудь 90-летняя слепая бабка на весенние гряды, умными

помнящими руками возделает свою немудреную плантацию в воспо¬

минание о ростовских знаменитых огородниках и о хлебе насущном,

прислушается полуглухим ухом своим к шумам века — и снова в

избу, к печке. А из шумов самые громкие — мопедные-мотоциклет-

ные. Это молодежь в видеосалон летит-гремит, облепленная “лейб¬

лами”, Летит мимо изб, которые почти ненавидит, мимо пустующих

полей, которые почти постылы, мимо покрытых лаком каменных

Красных Шапочек (40 тысяч рублей штука) и дебильных мишек (60

тысяч рублей). Вот и связь времен...
Ивановское помнит, как ВСЕ ЭТО начиналось. И колокола сби¬

вали. И “кулаков” на чистую воду выводили. И с красными знамена¬

ми у погоста “первомаили”.
71

И ВСЕ ЭТО хоть и слабее, но длится. В соседней деревне еще один

москвич поселился. И вскоре пошли жалобы письменные: почему

свет ночами долго горит, почему встает поздно, за водой не вовремя

ходит? Находятся те, кто злорадствует, что-де москвич пусть без

талонов покрутится. За Попова мстят. А поджигателям того и надо:

нашу нутряную неизжитую гнусь мобилизовать для очередной усоб-

цы. В Борисоглебском пятерым солдатам коробки спичек без талонов

не выдали: не положено. А с другой стороны — выдашь, продавщицу

свои же заклюют: не положено ж?! Так нас и расщепляют.
И дело в целом-то не в национальности — в человеках. Потому с

подозрением относишься и к распаляемому кое-кем антисемитизму,

и к русофобии, теми же руками пестуемой. Хотя надо сказать: сегодня

степень интеллигентности определяется не отношением к евреям,

как это с тяжелой руки Горького принято талдычить, а отношением

к русским. В связи с этим — попутный вывод: хваленая интеллиген¬

тность прибалтов, грузин и молдаван на деле — отвратительное фа¬

рисейство. События последнего времени еще ой как скажутся на

остатках совести русофобствующих. Мегафонно-кровавыми подпи¬

сями закрепляют они в истории свою пещерную суть. Подыгрывая

Горбачеву, “демократы” и “диссиденты” идут по пути разрушения,

членения, надругательства над Россией и русским народом. Больше¬

вик Сахаров, большевик Ландсбергис — у них в спальнях бюстики

Ленина, верно, стоят. Кто поднял вопрос о целостности Союза в

мирное время, да еще перед посевной, объявил референдум? Зачем,

ведь исход ясен? Чтобы трактовать его как всенародный призыв к

партии:спаси!
—	Свиньи давят поросят, — сказал Мартышин печально,
—	Народ стоит в очереди за поросятами, а дежурить у свиноматок

некому, вот и выбрасывают каждый день дохленьких десятками...
Я застал его в школе за деланием стенгазеты, но больше всего его

волновали поросята. А действительно, не важнее ли заинтересовать

скотников и обеспечить жизнь поросяткам, нежели гундеть о всяких

“измах”, следить за “борьбой” Ельцин-Горбачев? Как бы улучши¬

лась наша жизнь, если бы те тысячи, если не десятки тысяч парла¬

ментариев отправились дежурить к свиноматкам своих краев?! Меч¬

ты, мечты...
Одноэтажная школа была тиха. В просторной рекреации стояли

гимнастический конь, бревно, брусья. Стены были оформлены “дол¬

жным образом”: гигантский рисованный портрет Ленина, набор кра¬

сочных открыток “Жизнь Ленина”.
—Это присылают? — спросил я, разглядывая ядовитый и по кра¬

скам, и по сути лубок.
—Присылают, — ответил Володя кисло, почесав всклокоченную

черную бороду. — А я, знаешь, как-то и не замечаю... Впрочем, тут

есть кое-что более интересное.
Он подвел меня к шкафам, стоявшим в той же рекреации. Они

были набиты книгами: хрестоматии, “Чтения”, учебники. Мы наугад
72

полистали. Если Пушкин, то не “Отцы пустынники...”, а “Сказка о

попе и его работнике Балде”. Если Чехов, то “Палата К 6", если

Лермонтов, то ”Демон". Если история — то львиная доля “после

17-го”.
—Все по-прежнему? — полуспросил я, отмечая про себя годы

выпуска — 89-й, 90-й...
—И везде картинки и рассказы о Ленине...
А вокруг — неописуемая красота дворцов, храмов, изб, хотя и

полуразрушенная, но величественная, но родная. В монастыре всем

даже снаружи видны настоящие цепи преподобного Иринарха, рус¬

ского святого, перед которым не смог не преклонить колени идущий

на Москву католик Сапега. Прялки, колокола, самовары, налични¬

ки, дворы, коньки, все — жизнь, все — свое, родное. Все тихо ликует

в своей нетленной самобытности, и если и умирает, то с достоинст¬

вом, которое само по себе поучительно.
Здесь строили избы “под хозяина”. Печи уникальной архитекту¬

ры. Изготавливали всемирно известную финифть, чудесные израз¬

цы. Выращивали такие овощи и столько, что крепостные крестьяне

порой ворочали сотнями тысяч, в то время как их владельцы проти¬

рали штаны в чиновном Петербурге, похаживая в “модные” масо¬

нские ложи и почитывая “демократические” журнальчики, убивав¬

шие мозг и душу.
Даже нестарые люди помнят, сколь многочисленны были стада

черно-пестрых коров, романовских овец, сколь грибными — леса,

потому что в лесах — косили. А запретили косить — все и заросло, и

грибов по сравнению с прежним временем — кот наплакал.
И вместо всего этого, вместо тысячелетней истории (в этих краях

жили финно-угорские племена, не дай Бог прослышат — вернутся и

потребуют суверенитет), вместо богатства - искусственная нищета.

Талоны. Пьянство. Ругань, Запустение.
—	Я и стараюсь, — говорит Мартышин, — чтобы поняли ребятиш¬

ки, что у них, кроме пиписки, есть еще органы, а то ведь идеология

перестройки не признает остальных органов, в том числе и голову на

плечах...
С его энергией действительно можно спасти хотя бы несколько

детских душ. Зашли в закуток — фотолабораторию устроил.
—	А там, — указал на железную дверцу под замком, — игры,

компьютеры. Только никому ни до чего нет дела. Приходят учителя¬

ми 20-летние девчонки, сами недавно школу окончили, уже “пере¬

строечные”.
Действительно, подумалось мне, тем, кому в 1985-м было десять,
—	уже шестнадцать, кому было пятнадцать — уже двадцать один.

Целое поколение выросло в зловонной атмосфере плюрализма, то

есть относительности Добра и Зла, вседозволенности, ломки послед¬

них традиционных представлений о чести, порядочности, достоинст¬

ве. Бедные наши младшие братья-сестры!
73

Но не все. Те, кто инстинктивно потянулся к микроскопическому

в общем потоке плюрализма добру, жадно за него “ухватился”. Во¬

лодя рассказал, как старшеклассники зачитывались Евангелием, как

мальчишки, до того, кроме драк, ничего не знавшие, потянулись за

москвичами-поселенцами, начавшими обучать фотографии и боксу,

танцам и песням, как упоенно ставили маленькие спектакли, празд¬

новали Рождество и Масленицу. Даже в Москве, этом новом Вавило¬

не, сколько юных лиц видишь на концертах духовной музыки, на

крестных ходах. На одном из них, кстати, у часовни, поставленной в

преддверии воссоздания храма Казанской Божьей матери на Красной

площади, было много, много юных — не озлобленных, но просвет¬

ленных, воспринявших сокрытую боль Отечества, скорбь Отечества,

воспламененных надеждой на истинное возрождение Отечества. И

если нам, тридцатилетним, не говоря о более серьезных “возрастах”,

приходилось продираться сквозь обветшавшие, но многочисленные

декорации то “ужасов”, то “радостей” к подлинным радостям и ужа¬

сам, то более молодые, ведомые инстинктивной прозорливостью, в

ком она хоть в малой мере сохранилась, — шли более короткими

путями.
...Стенгазету доделывали дома, пройдя отмеченный вешками

путь через поле. Дети Мартышина лазали по полу, высунув стара¬

тельно языки и сталкиваясь лбами с деревенскими мальчишками,

только что освоившими печатную машинку. Козочка норовила вне¬

сти свою лепту, ее отгоняли, но не доглядели, как слопала она фото¬

графию. Глядя на эту мирную картину, не хотелось думать о непри¬

ятном, но радиоприемник взахлеб вещал о ратификации договора с

Германией, а из окна видна была ржавая звездочка на одном из домов

напротив: это значит, с войны сюда не вернулся солдат, погибший за

Россию, которую нынче с восторгом распродают ее новые хозяева.
—Стараюсь переводить уроки на “мирные” рельсы, — говорит

Мартышин, провожая меня на автобус Углич — Ростов Великий.
—	А то что ни стих — бор-рьба, смерть, безумие, что ни герой

исторический — то Разин или Пугачев, бойня, виселицы. О созида¬

нии так мало...
—	А что делать с “после семнадцатого”? — спросил я.
—	Здравый смысл если пробудился — сами ко всему приходят.
—	К чему, например?
—	Тогда расшибли Россию ради светлого будущего всего челове¬

чества, теперь — точно так же — ради общечеловеческих ценностей,

общеевропейского дома, нового мышления, всемирной перестройки.

Цена — Россия. Их жизни. И наши... Так что изучать историю

можно, в окно глядючи да в “ящик”, которого у меня, слава Богу,

нету.
Да, но главное, по-моему, в том, насколько даем мы распуститься

злому внутри нас. Чем его больше, тем легче и быстрее сбить нас с

панталыку, стравить, обескровить. Рецепты того, как этого достичь,

выработаны давно. На этот счет мы изучены и исчислены врагами
74

России и русского народа. Заклятыми, непримиримыми, расчетли¬

выми врагами.
А записные политики, политологи, экономисты и прочее, выпятив

презрительно губу в своем “народном депутатстве”, тщательно блю¬

дут эти рабовладельческие “заповеди”, прекрасно понимая, что если

в стране будут проводить политику в соответствии с интересами Толи

Козлова и Николая Васильевича Грешневикова, Мартышина и его и

крестьянских детей, — им, этим кичливым, сознательным и бессоз¬

нательным марионеткам “мировой закулисы”, будет нечего делать.

А так как они уже многое натворили, то придется и ответ держать. Не

в стиле “перестройки” — номенклатурно перемещаясь или отделав¬

шись неясными укорами “президента”, а по-настоящему.
Как представитель беспартийного большинства, не признающий

правомерности любых политических партий, хорошо сознающий

факт узурпации власти в России путем уничтожения русской госу¬

дарственности, я не могу признать законность всех парламентов на

территории Российской империи.
Дальнейшее продолжение парламентских бдений есть живейшее

доказательство абсолютной неприемлемости парламентской систе¬

мы на русской почве. Дальнейшая “суверенизация” есть доказатель¬

ство абсолютной необходимости единой и неделимой державы. Даль¬

нейшее следование желаниям “мирового сообщества”, верховенство

его законов над национальными — есть непреложный признак наци¬

онального предательства в особо крупных размерах. Борьба за

власть, актеры-министры, журналисты-депутаты, академики-раз¬

рушители, все это — свидетельство необходимости сословно-профес-

сионального представительства в крупном едином совещательном

органе при подлинном главе государства.
К этим выводам приходишь после общения с так называемым

простым народом. И так думает подавляющее большинство здраво¬

мыслящих людей, не околдованных пропагандой “демократоидов" и

“партоидов”...
Россия по-прежнему в загоне. И пастухами — представители “ми¬

ровой закулисы”, а в бараках надсмотрщиками — их отечественные

марионетки, которые в условиях неконвертируемости рубля покупа¬

ются задешево. Эх, закрыть бы страну на ремонт, да без помех взять¬

ся за дело созидания, за РУССКОЕ ДЕЛО. Не дают! И не дадут, пока

не перестанем по-дикарски прикупаться на все, что обладает полити¬

ческим внешним блеском.
...Ехал в ночном автобусе, и почему-то вспомнилось начало “пе¬

рестройки”. Что осталось из обещаний горбачевых-ельциных устро¬

ить в стране чуть ли не “сладкую жизнь”? Увы, вспомнить нечего.

Жаль надеявшихся, ждавших “благ”, несмотря на духовную гиб-

лость “отцов народа”.
“Лиазик” ни шатко ни валко ехал по черному асфальту, темный

лес обступал дорогу, плавно изгибавшуюся. В просветах виднелись

деревеньки — вблизи и вдали, на пригорках. Остовы храмов едва
75

выделялись на фоне дальних полей. Но вскоре совсем стемнело. И

ночь наполнилась напряженной мыслью, воплощавшейся едва ли не

в отчетливые формулы. Тысячи и тысячи русских хлебопашцев хо¬

лили эту землю. Поколения за поколениями молились в этих храмах,

рождаясь, живя и умирая не в какой-то географической точке, не в

России даже, — во Вселенной. И не кратким веком человечьим жили

они. Вечностью.
—	Снится: река кровью плывет, берега костьми сложены, а моста

нету...
—	А мой сон такой: коршун ширяет великий, ширяет и низится.

И чем коршун ниже, тем росту в нем больше. И станет коршун как

туча, и вдруг небо все застит, на крылах замрети камнем на меня...
—	А у меня сон с одним началом и до единого конца: поле коло¬

сится, ни облака, как вдруг черная туча грачей саранчою на колос

села, до самой земли взялась, и заместо поля золотого — черная

грачья сила...
—	А я будто мальчонок с товарищами в школу пришел. А в школе

немец учит по-иностранному. И что мы не так, все он в книжку

записывает, а за школой пулеметом наказывают за ошибочки. И во

всем сне словечка русского не слыхать — только речь его немецкая,

да за школою та-та-та-та...
Сны предков наших: что ни поколение — мука мученическая, Уж

ладно мы, полу молодые: без войны да в сытости какой-никакой про¬

жили. А старикам за что в который раз лихо испытывать? А деткам

нашим? Нет, длится пытка, и на них хватит. И гуляет на весь свет

сытая наглая Америка, сжирает эта двадцатая часть человечества

чуть не половину мировых ресурсов, пакостит на 70 процентов среду

земного общего обитания и малейшее ущемление аппетита своего

воспринимает как страшную опасность. И ненавидит всем своим

ростовщическим умом, пластиковой душой своею тех, кто смеет же¬

лать жить, кто не позволяет грабить свои земные богатства. Адвокат¬

ская изворотливость “мировой закулисы” непримирима к “восточ¬

ной схизме”, все еще растворенной в народе нашем. Хочется, чтобы

все покупалось-продавалось, иначе не понять ростовщику другой

жизни, становится она враждебной ему, ускользает от цепких лапок

его. Уж целыми народами люди согласились “быть как все”, надев

футляр “цивилизации”. Уже чуть ли не везде “общечеловеческими

ценностями” попрана совесть, а интересы желудка возведены в вы¬

сшую ценность, И Европа согнулась под прессом тотальной унифи¬

кации, загнала вглубь свою “самость”. А Россия все еще смеет по¬

мнить себя, исконную. Смеют курить на тесных кухнях, смеют неви¬

дящим взглядом вглядываться в прошлое и будущее остатние мужи¬

ки, терзаемые мыслью о поруганном Отечестве, болящие болями

Родины.
Талонами их, дефицитом искусственным, рублем, обессмыслива¬

ющим труд? Нет, и малым довольствуются, дурни, и нейдет из головы

великая Русская держава, выбиваемая из-под ног. Водкой их, пещер¬
76

ным уровнем медицины, выхлопными неочищенными газами, ядови¬

тыми удобрениями, радиацией без права иметь счетчики Гейгера,

тушенкой списанной, да лбами, лбами столкнуть! — пыхтит, стара¬

ется “мировое сообщество”, ищет и находит исполнителей сатанин¬

ских своих планов.
То и дело раздаются с концлагерных вышек предупредительные

очереди, то и дело мордуют надсмотрщики изможденных людей иде¬

ологической дубинкой со свинцовой головой вождя на конце. Уходят,

побитые, зализывают раны, но в глазах — непреклонность, и давно

поняли каратели, что только смерть окончательно сломает этих лю¬

дей. Духовная смерть через не-дачу воздуха России, через потчева-

ние ядом утопизма в ярких западных обертках.
Но единственное государство в мире, задуманное и осуществлен¬

ное на понятии совести, понятии, не имеющем аналогов в других

языках, продолжает существовать в душе русского человека.
Более того: вызывать ностальгическое уважительное сочувствие

у умных представителей других народов бывшей России.
Более того: воспоминание о нем все живее в новых поколениях,

Видимо, всенародный грех богоотступничества, воплощавшийся в

бесновании, страхе и рабской покорности, избывается всенародным

мученичеством. Старые люди, помнящие дореволюционное время,

со смешанным чувством страха, смущения, осуждением и гордостью

глядят на внуков-правнуков, духовно выпрямляющихся при мысли

о родине, еще не порабощенной. И - чудо! — “вспоминания” внуков-

правнуков более живы и осознанны, нежели воспоминания стариков,

окрашенные долгой духовной согбенностью да мифами о царской

России, плодившимися из-под пера известных писателей. Писате¬

лей, выполнявших “социальный заказ” разрушителей, поощряемых

постольку, поскольку они соответствовали требованиям “демократи¬

ческого диктата”. “Спеклись” тогда в отчужденности от России, по¬

догреваемой французскими гувернерами, немецкими профессорами

и английской разведкой, ее высшие круги, промасоненное дворянст¬

во, “демократические” разрушители. И ныне их последователи гото¬

вы в любой момент искать Всечеловека.
Но, “задыхаясь” в атмосфере “национальной ограниченности”

размером в шестую часть света и в тысячелетия, они в иных землях

встречают британца или поляка, немца или испанца, мертвой хват¬

кой держащихся за национальную идею. “Общие рынки”— они ведь

только рынки. Да, все они унифицированы, во всяком случае, дви¬

жутся по этому пути, но не по своей воле. Да, они в отличие от нас

гораздо дальше отброшены от национальной государственности —

потому тамошний концлагерь внешне разительно отличается от на¬

шего.
Но одно дело, что лепечут парламентарии и насквозь продажные

средства массовой информации, коим отведена роль мирового связ¬

ного, “лепящего” образ народов и событий по заданным клише: а

другое дело, о чем снова говорят в пивных Мюнхена, на кухнях
77

Марселя или в горах Пиренеев. Народы бесправны: демократии есть

наибольшая свобода манипуляций. Высшая форма правления для

России... непроизносима, потому что оклеветана именно потому, что

— наилучшая для ее народов, которые поймут это, как только доста¬

точно хорошо подумают и будут достаточно информированы.
Но все это останется экзотическими умствованиями, пока не бу¬

дет осознан основной закон любого концлагеря: духовное порабоще¬

ние. Сбить высокий строй души и мысли удалось и удается — вот в

чем горе и ужас, и погибель полная.
...Вслушиваюсь в голоса, живущие над погостами,
—	Охохонюшки-хохо! Повыбирали больших людей, образован¬

ных, на все страны известные люди. А наш-то мужик: сам и дороги

торит, и землю строит, и суд чинит. Один за все правительство отве¬

чает...
—	Слышать противно, как лодыри теперь рассуждать приучились.

Коли добер, так, по себе судья, работу похерит вовсе; а коли зол, так

кого-нито в палачи произведет, а сам глаза заплющит да на бархатах

новых и разоспится.
—	Из простых многие теперь в лодыри подадутся. Особенно, ко¬

торые говорить горазды. Языку работа минуточка, а в одну такую

минуточку на всю жизнь руки нежнеют...
—	Я думаю, обидят нас. За себя постоять мы только сгоряча уме¬

ем... Как бы туману не напустили...
—	Как станет топор,
Словно девца, добер,
Не ждать с того топора
Ни работы, ни добра...
Слышишь и не знаешь, то ли покойники перекликаются, то ли

живые. А и днем-то иной раз такие пустые глаза встретишь, что ясно:

одна оболочка человеческая существует: уснули и душа, и разум.
Долгая дорога. Молчит водитель почти неподвижно — только

вымпел треугольный болтается, кисточкой “разметая” дорогу, осве¬

щенную фарами. Темно снаружи, темно внутри.
Оглядываюсь. Сидят порознь трое мужчин, каждый свою думу

думает. Лица не видны, только силуэты.
—	Господа! — произносит вдруг статный бородач, сидящий на

заднем сиденье. — Я вынужден предостеречь соотечественников от

создания собственного культа...
Вглядываюсь: придерживает правую руку... В белом мундире...

Лица не разобрать, но лоб высок, лысина... Пятно темное на груди...

Нет, не может быть!..
—	Думский путь оказался гибельным для России. Я не сделал того,

что был обязан сделать как подданный своего государя, как право¬

славный человек, как премьер-министр...
Столыпин! “Доизучался”, — мелькнула мысль.
—	И “левая”, и “правая” оказались нераздельным разрушитель¬

ным целым, направленным против державных основ Святой Руси. Яд
78

либерализма, видимо, проник во все поры государства и достиг пре¬

стола. Мое правительство несет ответственность за потакание рево¬

люции, как это ни странным может показаться из моих уст. Бездей¬

ствие — самый тяжкий, свинцовый грех правительства, если оно не

игрушка в чужих руках. Если игрушка — это всего лишь государст¬

венная измена. Моей ошибкой было противодействие восстановле¬

нию патриаршества, сохранение синода, Государь еще в пятом году

предлагал себя в патриархи — этого, мягко говоря, не оценили. Го¬

сударь исполнил свой долг до конца: Россия потеряла почти все, но

нравственный идеал ее в лице государя остался незапятнанным. И

страшно подумать: ведь выстрел Богрова мог тогда, в киевском теат¬

ре, оборвать Его жизнь. Я же расплатился за то нагромождение раз¬

гильдяйства и предательства, которое обязан был расчистить... Еще

раз повторяю, господа: не совершайте ошибок, создавая идолов из

людей, действием или бездействием своим приближавших гибель

России...
Твердый ровный голос умолк. Видно было, как величавая фигура

говорившего подалась назад с видимым облегчением от высказанно-

сти.
Молчание прервал другой голос. Кавказский акцент, усиленный

волнением и подчеркнутой взвешенностью каждого слова, не остав¬

лял никаких сомнений в личности задумчиво сидевшего на сиденье,

расположенном сразу за водительской кабиной...
—	Я каяться не буду: имя и дело Сталина так изгажено, что мне

впору претендовать на титул мученика всесоветского. Скажу правду
—	никто не поймет, совру — верить не станут. Что можно добавить?

История России до 1917 года, ее тайные пружины — это одна цепочка.

История после 1917-го — другая, И они лишь частично едины... То,

куда идет дело, я понял задолго до революции. Режим прогнил. На

смену ему плыли пароходами из Америки, ехали в пломбированных

вагонах через Германию. Погром был уже неизбежен, потому что —

ритуален. Пришлось вооружиться всем демагогическим набором и

стать завзятым талмудистом, чтобы не быть “белой вороной”. Тай¬

ные пружины истории России после 17 -го еще не начали обнажаться:

вы не выпросите доступа к архивам Сталина! Но относительной пол¬

ноты власти я достиг в 1934 году. Дальше были краткие периоды, пока

меня не ликвидировали за “антисемитизм”. Страшны тайны войны

и революции, второй войны и “сталинских” репрессий... Но кто мне

поверит? Передайте привет тем, кто меня помнит лично. С кем мы

вершили государственные дела. Мужчинам передайте, а не тем слю¬

нявым фиглярам, которые устроили шабаш на теле “сталинской им¬

перии”. Праху не больно: пусть попирают ногами. История еще не

написана, не рассказана. Суд ее только начинается, и пусть он будет

объективным. Пусть помнят и “злодея”, и “вождя”. Пусть помнят

полупустую Москву с бежавшим правительством, с райкомами, уст¬

ланными “периной” из изорванных партбилетов. Пусть помнят кре¬

стный ход вокруг Кремля в декабре сорок первого, тысячи восстанов¬
79

ленных после войны храмов, десятки тысяч разоблаченных спеку¬

лянтов на крови — кто погибал, а кто и наживался, и теперь мстят.

Пусть помнят изгнанных мною хаммеров и возвращенных из лагерей

офицеров русской армии. Пусть все вспомнят и ничего больше не

забывают.
И пусть откроют мои архивы!..
Говоривший умолк и поднес ко рту трубку. “Закурит? Чиркнет

спичкой — и увижу лицо?” Нет, не закурил.
И настала очередь третьего, сидевшего за спиной.
—	Что ж, господа, позвольте не представиться! Вы — из прошлого,

я — из вероятного будущего. Пресса станет величать меня “русским

Пиночетом”, а по мне — назови хоть горшком...
“Русский Пиночет” усмехнулся простодушно и жестом дал по¬

нять, что разглядеть его лицо не удастся.
—	Постылая идеология и символика агонизируют. Но духовная

ткань крепнет. Мы вспомним законы Российской империи в прило¬

жении к новым условиям. По совести решим, что оставить, что доба¬

вить. Но без благодати любые законы — пыль. Русь Святая или

оживет — или не оживет. Оживет предстательством перед небесным

престолом миллионов мучеников и новомучеников российских, вос¬

пламененной энергией живущих; не оживет — по нашему упорство¬

ванию во грехе, по нашему попустительству силам зла. Возрождение

России будет означать духовное обновление всего мира. Конец Рос¬

сии — конец его. Это понимают и там, но немногие светлые головы,

не имеющие ни тиражей, ни эфирного времени.
Мы не станем топтать наше прошлое, выстреливать чьи-то остан¬

ки в стратосферу. Наше дело — созидание, но и расчистка авгиевых

конюшен. Депо это веселое и посильное. Хотя и не беспроигрышное.

А, будет на то воля Божья, умрем — не в борьбе за какое-то — “это”,

а за Родину. Мы — счастливые люди: нам идеала придумывать не

надо. Только фальшивки отбросить, да вспомнить подлинный!..
Странная, бодрая речь эта произвела на меня наибольшее впечат¬

ление, и, выходя из автобуса, я еще раз взглянул на три неподвижные

фигуры: причудливый абрис истории века со вполне понятной неза¬

конченностью-недоговоренностью. Долго смотрел я на удаляющиеся

огоньки задних фар, представляя, каков будет дальнейший маршрут.

И пульсировало вместе с током крови в жилах:
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа, -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,.
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной...
Но литературные красоты, но убеждение в том, что нынче нужно

и должно писать, рассчитывать на желательную действенность,- не
80

наив ли? Не самообман ли? Ведь внутрь, в наше же сознание “вмон¬

тированы” концлагерными врачами-'идеологами" некие датчики,

воздействуя на которые в нас создается иллюзия нормальности на¬

шей жизни. Не маскирует ли невольно и пишущий, в том числе и эти

строки, не маскирует ли главное: планомерное истребление народа,

лютую, необъявленную войну против него?
Наши проклятия не доносятся до власти. К нашим воплям, а тем

более “предложениям” она равнодушна. И эта бесстрастность с точки

зрения “мировой закулисы” — их главное достоинство. Будем про¬

растать, как трава сквозь асфальт, — ничего более не остается. Будем

защищаться и защищать наших детей, наше прошлое, настоящее и

будущее. Как? По обстоятельствам действия,
Мы цепляемся за жизнь, слишком легко принимая условия “иг¬

ры”. Как мышки, вновь и вновь верящие в то, что кот “умер”. Петухи

кукарекают на балконах, огурцы растут на подоконниках, все это

понятно и важно, но этого недостаточно. Потребны гражданские уси¬

лия, хоть немного, но выходящие за сферы личной пользы.
Сотни тысяч детей не рождаются — по нашей вине.
Сотни тысяч умирают — по нашей вине.
Родившиеся и чуть подросшие играют “в очереди” — по нашей

вине.
Разбитый параличом ветеран (в отсутствие выбивающейся из сил

в поисках необходимого дочери) подползает к окну и бросается с

девятого этажа — по нашей вине.
Раскупаются лживые газеты, множится рознь — по нашей вине.
Грабят нас все, кому не лень, а мы втайне завидуем, что “непри¬

частны”, жмем руки подлецам, голосуем за прожженных демокра-

дов, рады “разрядиться” и ужалить ближнего, “откупаемся” от соб¬

ственных детей, послушно скупаем то, что “выбросят” регулирую¬

щие “рынок”, и нередко тут же перепродаем втридорога, чтобы в

другой раз быть обобранными на ином... И все — цод ненавидяще-ле-

дяными взглядами надсмотрщиков, под ухмылки расположившихся

на вышках “доброжелателей”. Не до “подкопов”. Не до самозащиты.

Наша вина.
Вернулся из командировки — на руке у жены шариковой ручкой

вдавлено-вписано: “1612".
Номер очереди на распродаже.
Год ополчения Минина и Пожарского...
81

ри события в личной жизни автора этих строк за последние

годы произвели на него самое глубокое впечатление: рожде¬

ние второго сына, обретение относительной финансовой свободы и

книга Солоневича “Народная монархия”. И если первые два имеют

в большей степени частный интерес, хотя и рождение русских детей,

и материальная независимость русских во всяком масштабе есть пер¬

вейшее дело, то последнее — избавило от остатков советской “каши”

серое вещество мозга, что, можно легко предположить, может быть

пропорционально тиражам книг этого необычного для нашего, про¬

питанного гиблой либералыциной, общества.
Лаже если вы еще в годы застоя изорвали в клочья комсомольский

билет, если убежденно отказывались от вступления в партию, когда

это не стало делом неопасным и даже выгодным, если еще в детстве

интуиция подсказывала вам опасную фальшь пионерских речевок и

образа “дедушки Ленина”, если в последние времена для вас очевид¬

на подлость игры в “демократов” и “коммунистов”, роль парламен¬

тов в качестве ширм, прикрывающих кровососную активность пара¬

зитов, сидящих на шее русского народа, — вы еще не созрели граж¬

дански.
Суета патриотических движений, пронизанных духом провока¬

ции и во многом образованных дисциплинированными “андроповца-

ми”, в числе коих и генсек — “перестройщик”; активное педалиро¬

вание второстепенных вопросов типа “русско-еврейского” или “ис-

торико-советского”, — все это тоже скорее одурманивает, нежели

просветляет национальное самосознание.
Православие, Самодержавие, Народность... Эти три понятия,

должным образом разъясненные в соответствии с требованиями вре¬

мени, и являются твердым основанием для умопостроений относи¬

тельно наших судеб, как личных, так и общественных. Из этого

триединства в духовном отношении только и может состоятся в пол¬

ной мере и Русская семья, и Русская Держава. Благодаря ему в

конечном счете укрепится и тот волосок, на котором повис над про¬

пастью земной шар.
Многотруден путь к ясному пониманию, а тем более пониманию

прочувствованному, побуждающему к действию. Но идти по нему

следует решительно, иначе нравственные капканы, “заботливо” рас¬

ставленные врагами рода русского, уловят последних из нового “под¬

гона”, свободного от рабовладельческих догм марксизма-ленинизма

и пролетарского интернационализма.
82

Итак, Солоневич. Этот державный голос, с нежной силой вправ¬

ляющий мозги пытаемым вот уже сколько десятилетий русским,

донесся до нас совсем недавно. Но по сей день, начиная с сороковых

годов, издается в далекой Аргентине газета, им основанная. Ее девиз:

“Мы проводим столыпинскую линию: ни реакции, ни революции”.

Тираж газеты маленький, но название — “Наша страна” — и внима¬

тельное чтение ее материалов наводит на мысль, что эта газета во

много раз более “наша”, нежели подавляющее большинство выходя¬

щих на территории бывшей Российской Империи изданий. Газета,

как и одноименное издательство, переживает не лучшие времена. Но

импульс, данной ее основателем, продолжает действовать. Уж больно

громадна фигура...
Имя Ивана Солоневича должно было появиться на мглистом го¬

ризонте запутавшихся в плюрализме перестроек. Вполне закономер¬

но, что появилось оно в самую последнюю очередь и благодаря уси¬

лиям людей, совершенно точно не связанных со Старой площадью и

ее хитромудрым Агитпропом, плодящим журнально-издательских и

парламентско-митинговых марионеток, изображающих “борьбу”

между собою. Сменявшие друг друга любители наживы за счет наше¬

го тотального исторического невежества и энергии распада заработа¬

ли, что могли, поопровергали друг друга, поизображали между собой

“войнушку”, втянув в нее, как и требовалось для сохранения власти

определенного клана, мтлионы простых наивных людей. Скрытые

корпорации организованного в 5-х, 17-х годах зла вдохновенно тер¬

зают тело великой страны, а мы, легковеры, ищем врагов друг в друге.

Агитпропу удалось распалить самое вожделенное: национальный

вопрос. И ущельное-хуторское мышление клюнуло на эту удочку в

первую очередь. Теперь силы, которые, действуя сообща, действи¬

тельно могли добиться торжества правды на всей территории Держа¬

вы, раздроблены и взаимоистребляют друг друга. Скоро всем станет

ясно, какой вклад внесен Сахаровыми да ельцыными, Ландсбергисами

да гамсахурдиями в дело укрепления сатанинских пентаграмм на

кремлевских башнях. Для многих станет очевидным единство цели у

разнородных на первый взгляд общественных сил, олицетворенных

нашей доблестной интеллигенцией: разрушители разрушают, а “со¬

зидатели” созидают “явное не то”.
Между тем во всех пока еще здоровых, то есть не зараженных

политиканством — этой проклятой болезнью — людях, велика по¬

требность нащупать почву, нечто неоспоримое, неделимое, абсолют¬

ное. Но вот как раз оно-то, существовавшее “открыто” — на протя¬

жении тысячелетия, — и продолжающее существовать “катакомб-

но”, — и скрывается тщательнее всего, дискредитируется власть

предержащими, заинтересованными, по беззаконию своему глубин¬

ному, в хаосе. Они-то знают, что, всплыви на поверхность Настоящее
—	одним вздохом прозревшего народа будут сметены в небытие все

фальшивые наслоения на русской истории и характере русского на¬

рода, падут постылые идолища, возродится великая держава, уже без
83

балаганных (всегда балаганных) парламентов, без удушья бездухов¬

ности. И уже сейчас труды Солоневича, некогда работавшего “в

стол”, но “Только для России”, — подспорье в усилиях по выходу из

тьмы в свет.
Сведения о его жизни пока явно недостаточны. Это и немудрено,

если он относится к числу авторов, чьи произведения до недавнего

времени можно было читать только в спецхране без права делать

выписки, да еще в присутствии компетентного “товарища”.
Было два брата (может, и больше) — Трофим и Лукьян. Их отец

Михаил был священником, выходцем из семьи белорусских крестьян.
У	Лукьяна Михайловича, ученого, занимавшегося молочнокислыми

бактериями, от первого брака родилось два сына — Борис и Иван

(последний родился 14 ноября 1891 года). К детям от второго брака

(после смерти первый жены Лукьяна Михайловича) мы еще вернемся
—	это по времени “совсем близко”. Семья жила небогато, но насы¬

щенной интеллектуальной жизнью. Братья занимались спортом:

Иван — борьбой, Борис — футболом и борьбой. В гости к ним заха¬

живал сам Иван Поддубный, и вся семья нередко была свидетелем

того, как Иван Лукьянович в товарищеской схватке клал на лопатки

Поддубного.
Иван Солоневич зарабатывал свой хлеб с 15 лет. Экстерном сдал

экзамены на аттестат. Поступил в университет. Учился там на собст¬

венные деньги, и “таких, как я, было сколько угодно”. Известность

спортсмена дополнилась известностью репортера. Одно время Соло¬

невич сотрудничает в суворинском “Новом времени”.
Переворот 1917 года он оценивал однозначно, и эта оценка не

изменилась до самой смерти. Она передана в диалоге, приведенном в

его капитальном труде “Россия в концлагере”:
“ — Так же, как и сейчас, я бессилен против человеческого сума¬

сшествия.
—	Революцию вы считаете сумасшествием?
—	Не вижу никаких оснований скрывать перед вами этой при¬

скорбной точки зрения".
Он имел моральное право на собственное твердое мнение не толь¬

ко потому, что 26-летним встретил “Великий Октябрь” и еще 17 лет

жил в “России-концлагере”, но и потому, что как “до”, так и “после”

имел возможность объездить всю страну, и, обладая живым, добрым

сердцем, общительным, с чувством юмора и сострадания, характе¬

ром, встречался-разговаривал с тысячами людей. Как “до”, так и

“после”.
Революция застала Солоневича на юге России, где он стал свиде¬

телем ужасов гражданской войны, в частности, Одесских расстрелов

и знаменитой бойни, устроенной ЧК /и “ЦК” / в Киеве. Иван Лукь¬

янович сотрудничает в белых газетах, вместе с Врангелем, в войсках

которого погиб один из его братьев, эвакуируется в Турцию, но вы¬

нужденно, по семейным обстоятельствам, возвращается в Советскую

Россию.
84

Неисправимый оптимист, талантливый спортивный организатор

и журналист, Солоневич просто выживает в условиях новой власти.

Внешне его жизнь выглядит благополучной. Он сотрудничает с “Из¬

вестиями” , пишет брошюры-пособия по борьбе и гиревому спорту для

милиции и даже войск ГПУ / одна из книг была конфискована /,

преподает на курсах комсостава милиции. Движет им отнюдь не

лояльность к строю, который он не перестает считать каннибальским

по отношению к русскому народу (строй не изменился и к 1993 году),

а желание хоть как-то помочь физически выжить русским людям,

попавшим в кабалу “мировой революции”. Среди тех, кому помогал

Иван Лукьянович — “рабочие, надорванные непосильным трудом,

студенты, изъеденные туберкулезом; служащие, очумелые от веч¬

ных перебросок и перестроек / ! — И.Д. / — все это недоедающее,

истрепанное, охваченное тем, что по официальному термину зовется

советской изношенностью...” Владычество коммунистов / как “троц¬

кистов”, так и “сталинистов” / над Россией “обеспечило” перманен¬

тный геноцид русского народа, и Солоневич профессионально проти¬

востоит этой тупо-расчетливой “политике”, хотя и вполне сознает,

что его принципиально не может “хватить”.
Мысль об исходе из “социалистического рая” жила в Иване Лукь¬

яновиче с того самого момента, когда залп “Авроры”... и так далее.

Как только позволили обстоятельства и техническая подготовка, он

попытался эту мысль реализовать. Первая попытка оказалась неу¬

дачной. Солоневич вместе с братом и сыном Юрой был захвачен с

оружием в руках на пути в Финляндию. Целый вагон чекистов,

наведенных провокатором, “ломал” троих великанов. Все получили

по сроку. В зоне трогательно воспетого Горьким Беломорканала и

проходит подготовка к новой попытке побега. Этому, собственно, и

посвящена “Россия в концлагере” — эпический “доклад” о мотивах

и подготовке побега.
Лагерные бараки были отвратительны, но “на воле я видел и

похуже и значительно похуже”, пишет Иван Солоневич. В этом

страшном в своей обличительной силе очерке он жалуется на судьбу,

не хнычет, не клевещет на Россию, как многие последующие после-

лагерные литераторы. Он ставит диагноз, дает фотографию, потому

что: “для антисоветски настроенного читателя агитация не нужна, а

советски настроенный все равно ничему не поверит... Энтузиастов не

убавишь, а умным нужна не агитация, а фотография”. Здесь и моти¬

вация побега: “Когда голодаешь этак по-ленински — долго и всерьез,

вопрос о куске хлеба приобретает ... унизительные высоты”. И еще:

“Когда у вас под угрозой револьвера требуют штаны — это еще

терпимо. Но когда у вас под угрозой того же револьвера требуют,

кроме штанов, еще и энтузиазма, жить становится вовсе невмоготу,

захлестывает отвращение”.
Иван Лукьянович с Юрой бежал из Свирского лагеря в июне 1934

года, вскоре после выхода указа о непременном расстреле без суда за

попытку бежать из страны. 250 верст по карельской тайге и болотам
85

с тяжеленными рюкзаками за плечами двое Солоневичей преодолели

за 16 суток. И в первый же вечер в Финляндии горькие думы не в

первый уж раз приходят на ум. Ночь напролет курит старый спорт¬

смен, глядя в сторону любимой родины, над которой кроваво-крас-

ными полотнищами алеет восход. И те же “вихри враждебные” — по

сей день над поникшими в последней апатии головами русских лю¬

дей...
Однажды в лагере ему встретилась девочка, вся иссохшая от голо¬

да. Она жадно смотрела на то, как он выносит кастрюлю с замерзшим

супом, а затем бросилась отогревать ее своим тщедушным тельцем.

“Я стоял перед нею как пришибленный, — пишет Солоневич, —

полный великого отвращения ко всему в мире, в том числе и к самому

себе. Как это мы, взрослые люди России, тридцать миллионов муж¬

чин, могли допустить до этого детей нашей страны? Как это мы не

додрались до конца... Что помещики? Что капиталисты? Что профес¬

сора? Помещики — в Лондоне. Капиталисты — в наркомторге. Про¬

фессора — в академии. Без вилл и автомобилей, но живут. И вот на

костях этого маленького скелета, миллионов таких скелетов, будет

строиться социалистический рай... Вспомнилась фотография Ленина

в позе Христа, окруженного детьми: ”Не мешайте детям приходить

ко мне". Какая подлость! Какая лицемерная подлость!”
Вчитайтесь в эти строки, нынешние холеные защитники “имя и

дела Ленина”. Неужели неясно вам, что логическое завершение этого

“дела” есть окончательная погибель русского народа, его физическое

истребление в “перестроечном” концлагере с его талонами и купона¬

ми, кровавым месивом искусственно непресекаемых конфликтов, с

продуманной системой не-дачи элементарной свободы инициативы.

Вчитайтесь в эти строки, “патриоты земли русской”, кои неустанно

бросают русским людям мраморный спасительный круг с надписями

“социалистический выбор”, “ленинизм”, “коммунистическая

идея”! Вас — явное меньшинство, “сдобренное” уж совсем одурачен-

ными-запутавшимися, но вы активны, как пушкиноведы. Вы плоди¬

те и плодите “обманки”, предназначенные к тому, чтобы не всплыла

страшная правда о современном положении русского народа. Ком¬

пенсаторная роль русской литературы, о которой великолепно писал

наш современник Виктор Острецов / “Слово”, N 6, 1991 /, ее фаль¬

шивая роль даже в XIX веке, о чем блистательно писал Солоневич в

“Народной монархии”, — ничто по своей подлости с этим кощунст¬

венными попытками представить неделимым двуединством понятия

“русский” и’коммунизм". Только не надо Бердяева вспоминать, — а

то непечатно скажу...
Солоневич решает “додраться” до конца" против лицемерной под¬

лости, опутавшей его родину, которую ему больше не доведется уви¬

деть. Распутать клубок вопросов, связанных с темой “почему не

додрались”, а, главное, в простых и ясных словах выразить нацио¬

нальный идеал, замутненный упражнениями мириада литераторов и

“приват-доцентов”, — вот, пожалуй, задачи, которые берется ре¬
56

шать Иван Солоневич. И решает их с блеском и полнотой, доступной

одному человеку. Решает так, что только по прошествии многих лет

просочилась информация о нем и его работах на нашу многострадаль¬

ную родину, — так было “заблокировано” само имя Солоневича. Как

еще заблокированы имена Башилова, Криворотова, Краснова...
“Россия в концлагере” написана в 1935 году. Вышла тремя изда¬

ниями подряд. Была переведена на английский, французский, не¬

мецкий, шведский, голландский и другие европейские языки. И тем

не менее замолчана. Слишком “Русью пахло”. Слишком могуч был

автор и неотделим от народа, которой в очередной раз хотелось пред¬

ставить “рабом”, “бездарным”, “слабым”, “погибшим”. И слишком

был он ясен, не в пример патентованным литераторам и публици¬

стам, кормившимся, по всей видимости, не только Западом, но и

НКВД.
София. Здесь Солоневич начинает издавать “Нашу газету”, и

настолько она наша, что против нее ополчаются как эмигранты, так

и советские спецслужбы. Три смертных приговора получает “по поч¬

те” Солоневич. Три покушения переживает. Первый номер “Нашей

газеты” вышел 18 июня 1936 года. Через два года / 3 февраля 1938-го

/ приходит посылка на адрес Ивана Лукьяновича. Она попадает в

руки его жены, Тамары Владимировны, и... взрывается. Взрыв

страшной силы унес жизни самого дорогого человека, а также сотруд¬

ника газеты Николая Михайлова. Чудом остался жив Юрий и сам

Иван Лукьянович. Через три дня после похорон жены он пишет

статью, в которой говорит о своем согласии с большевиками. Согла¬

сии в их оценке именно газеты Солоневичей как самого опасного

врага для оккупантов его родины. Но вполне возможно, что непосред¬

ственно посылку со взрывчаткой прислали по линии РОВС, будущей

НТС. “Солидаристы” ненавидели Солоневича, пожалуй, не меньше

НКВД.
Поначалу-то, когда Солоневичи делали доклад Зарубежью, как

“прибывшие из стана враги разведчики”, они никому не мешали.

Спокойная жизнь с кофе, за мемуарами, за игрою в винт продолжа¬

лась.
Но в двухмиллионной эмиграции были и люди, которые оправды¬

вали самое бытие эмиграции. То есть сохранившие живую душу,

любовь к России неподдельную. Те, кто не состоял ни в каких орга¬

низациях или ушедшие из организаций, разочаровавших своим тре¬

пом и бездействием, своими “программками” и “платформами” / как

и нынче, заметьте, в патриотических движениях /. Откликнулась

молодежь, почувствовав подлинное. Эти люди образовали “штабс-

капитанское движение”.
Когда рапорт о.России был закончен, Иван Лукьянович поднял

совершенно естественный и неизбежный вопрос: а что же делала все

эти годы эмиграция? Что вы, господа хорошие, сделали вот за это

время, коща мы, подсоветские, ежедневно и ежечасно вели там

страшную, звериную борьбу за жизнь? И вот стоило Ивану Лукьяно¬
87

вичу прямо и честно констатировать, что за двадцать лет ничего не

сделано, если не все почти продалось и осклизло, как на него обру¬

шилась брань. Обвинения одно другого нелепее, одно другого грубее

и грязнее. Вчерашние, казалось, друзья старались покрыть страницы

своих и чужих, любезно предоставленных по этому случаю, газет,

самыми гнусными обвинениями. Солоневич после этого не ушел в

частную жизнь, а ведь только что похоронена жена. Он говорит

откровенно, что вот с такими-то и такими-то идеями идти в Россию

нельзя, что такие-то и такие-то люди неприемлемы там, что эмигра¬

ция обязана проснуться.
Призыв Солоневича, обращенный к “среднему слою”, на который

опирается всякая государственность, слою, названному им “штабс-

капитанами”, был услышан. Штабс-капитаны веками строили наше

государство, беззаветно и незаметно исполняя свой долг, и они поня¬

ли, что Россия ждет от них результатов данной им судьбою двадца¬

тилетней заграничной командировки.
Люди начинают объединяться. Возникают в разных странах

кружки. “Неорганизованная организация” объединяла стремящихся

работать для России. Пополняют недочеты образования, избавляют¬

ся от предрассудков, стремятся быть или стать политическими эмиг¬

рантами, перестают быть просто обывателями.
Солоневич старается их объединить в “Земельный”, “Педагоги¬

ческий” и другие центры штабс-капитанского движения. Задачу ста¬

вит вполне определенную: освобожденная Россия должна получить

тысячи исповедующих русскую национальную политическую идею

агрономов, педагогов, священников, инженеров, врачей,..
Идейное обеспечение предназначалось Солоневичем “Белой Биб¬

лиотеке”, создаваемой им и его ближайшими помощниками. Пол¬

итическое кредо должна была выразить “Белая империя” — труд,

который он начал в конце 30-х.
Мне в руки попалась статья из одной эмигрпнтской газеты 1938

года, подписанная псевдонимом Галлиполиец К. Г. В ней говорится

как раз о периоде карнавального шествия замаскированных лозунга¬

ми людей, безликих фигур, бродивших среди растерянной эмигра¬

ции. Период-сродни нашему: одни программные бумажонки да муд¬

реные расплывчатые идейки. Но когда в жизни эмиграции появился

44 великий бунтарь, демагог и разлагатель” Иван Солоневич со своими

прямыми вопросами и без программок и идеек, разразилась буря.

44 Кто он такой? — описывает ситуацию ”Галлиполиец". — Где его

программа? Где идеология? Носители плакатов, пунктиков и пара¬

графов попали в весьма затруднительное положение. В самом деле,

что можно было отвечать этому “нахалу”? Что ему доказывать? Ведь

если г-н Бердяев говорит, что национализм — штука отвратитель¬

ная, то г-н Тхоржевский может доказать, что национализм, наобо¬

рот, штука весьма очаровательная. И при встрече с г-ном Бердяевым

г-н Тхоржевский вежливо снимет шляпу, а если придется, то и раз¬

ыграет с ним пульку. Но что вы ответите и как отнесетесь к человеку,

который назвал вас идиотом, трусом или плутом? Какими пунктами

и параграфами можно здесь оперировать...
Грызня в эмиграции, конечно, дело не новое, — продолжает “Гал-

липолиец”, словно он — участник иных наших патриотических “ту¬

совок”. — Но с участием И.Л. она приобрела другой смысл. Дело в

том, что И.Л. не только ругался. Он предварительно обрисовывал

типы зарубежных деятелей и, пользуясь своим исключительным по

силе и оригинальности талантом, заставлял их оживать и двигаться.

Он припирал их к стенке своими прямыми, ясными до беспощадности

вопросами и заставлял выявлять свое истинное отношение к целому

ряду явлений..."
Прервемся на минуту. Чтобы представить себе шок тогдашний,

смоделируем ситуацию на нынешних условиях. Представляете, по¬

является нахал, который говорит, например, следующее.
—	Господин такой-то! Вы мое поколение агитировали “за комму¬

низм”, а нынче, выйдя из партии, агитируете “против”. И тогда, и,

естественно, теперь вы были и остаетесь, надо полагать, взрослым,

ответственным за свои слова-дела, психически нормальным челове¬

ком. Не подлец ли вы? Подлец.
—	Господин такой-то! Вы возглавили такую-то организацию с

названием и программой, привлекательной ддя честных, хоть и на¬

ивных, людей. Кроме трезвона от вас ничего не исходит уже изрядное

для делания Дела время. Не провокатор ли вы? Провокатор!
—	Господин такой-то! Вас страна знает как честного и прямого

человека. Вы заботитесь о том, чтобы известность ваша не спадала.

И молчите. Не трус ли вы? Трус!
“... В ответ на вопросы Солоневича одни мычали, другие что-то

бормотали, третьи просто ругались, — продолжает автор газеты,

которую филологи-журналисты будут изучать лишь при условии

подлинного возрождения России. — Сильной бесцеремонной рукой

выуживал И.Л. спрятавшиеся за плакатами фигурки и приподносил

их во всей их натуральности рядовому эмигранту. И, лишь показав¬

ши таким образом, давал свое заключение.
Одновременно с этим И.Л. все более обнаруживал и свое собствен¬

ное лицо. Свойство его литературного таланта таково, что, читая его

статьи, вы слышите его голос, видите его улыбку, замечаете, когда он

взволнован, когда устал, когда возмущен, когда доволен. К И.Л.

нельзя было относиться, как к писателю, политику или мыслителю.

К нему можно было относиться только как к живому человеку. Объ¬

единиться с ним лишь на основании пунктиков, параграфов и идеек

было невозможно. Он отбрасывал все это, подходил вплотную к тому,

кто эти пунктики предлагал, и ставил в упор вопрос: “А что вы собою

представляете, милостивый государь?”
Сам монархист, он обличает монархистов. Сам демократ, он об¬

личает демократов. Его крылатая фраза “генералы бывают разные'1
—	как нельзя лучше объясняет смысл его борьбы. Он ведет отбор по

признаку внутреннего содержания человека. Монархисты для него
89

тоже бывают разные. Демократы — тоже разные. Прикрыться фра¬

зой, лозунгом, программкой мало — нужно показать, кто ты такой.
В этом заключается сущность движения, созданного ИЛ. Солоне-

вичем". Созданного, добавим мы, по старому доброму русскому прин¬

ципу — по нему выбирали и старосту в общине, и царя. Принцип

иерархии по качеству нравственному, а не по популистским, обка¬

танным психотерапевтами программам, милым сердцу наших “по¬

литологов”, “экономистов”, “ученых” и прочих дорвавшихся до бу¬

тафорских трибун бутафорской власти “интеллигентов”, по-болыпе-

вистски вышедших из дремучего леса параграфов и подпунктов за¬

падноевропейской схоластики. Для них-то, нынешних большевиков,

“правых” и “левых”, русская идея самодержавия и свободы — что

красная тряпка для быка. Мерзавец и будет мерзавцем, паразит —

паразитом, и никакие депутатские неприкосновенности, мастерство

телеоператоров и академические звания не спасут от этой “голоты”,

если русская идея по-настоящему, а не “этнографически”, овладеет

умами людей. Хотя бы немногих, но достаточно сильных / “воюй не

числом, а умением” — и вспоминай, как 12 “омоновцев” свалили

таможни, установленные прибалтийскими фашистами-интеллиген-

тами /.
После Софии была Германия. Предвоенная. Солоневич всеми си¬

лами пытался развеять мифы, призванные идеологически подгото¬

вить “блиц-криг” против “колосса” на глиняных ногах — России. Но

немецкие интеллектуалы лишь лукаво покачивали головами и — не

верили. Фашистская профессура предпочитала верить русской лите¬

ратуре и русской историографии, с тевтонской любовью к докумен¬

там полагая, что в них — правда.
По мнению же Солоневича, “русскую психологию характеризуют

не художественные вымыслы писателей, а реальные факты истори¬

ческой жизни. Не Обломовы, а Дежневы, не Плюшкины, а Минины,

не Колупаевы, а Строгановы, не ”непротивление злу", а Суворов, не

“анархические наклонности русского народа”, а его глубочайший и

широчайший во всей истории государственный инстинкт". То, что

СССР — не Россия, что искусственные конструкции бездарной “го¬

сударственности”, направленной как раз на развал всякой государ¬

ственности на территории России в угоду “мировой закулисе” / по

выражению Ивана Ильина / или в угоду чуждому наших широт, но

неумолимо агрессивному и размножающемуся этносу — явление не

только не русское, но противорусское, — было убедительно показано

и доказано Солоневичем в таких его работах, как “Великая фальшив¬

ка февраля”, “Диктатура импотентов” и “Диктатура слоя”.
“Белая империя”, начатая до войны в Софии, заканчивалась по¬

сле войны в Аргентине, превратившись в “Народную монархию”.

Труд получился настолько капитальным и убедительным, что “врата

мирового признания”, ему, впрочем, ненужные, оказались перед

ним захлопнуты. Попутно заметим, что абсолютное молчание на

Востоке и на Западе одновременно, “постигшее”, например, мужест¬
90

венного Дугласа Рида с его “Спором о Сионе”, есть вернейший при¬

знак того, что доля истины в произведении явно превышает дозволен¬

ный мировыми манипуляторами общественного мнения предел. К

таким книгам относятся и книги Башилова, и “Войны темных сил”

Маркого-Второго, и произведения Шмакова, не говоря об архивных

документах, занимающих изрядную часть в работах Роберта Виль-

тона или советско-американских ДСП по поводу вопросов, связан¬

ных с началом, существованием и концом “третьего рейха”. Инте¬

ресно, что начавшая, у нас период перестройки и гласности (через

Горбачева) Англия не торопится открывать архивы времен второй

мировой, и даже архивы по делу о дуэли Пушкина и Дантеса!.
Ах, Запад, милый паразитический Запад, несравненный по ци¬

низму в отношении России Запад, до каких пределов распространя¬

ется твоя холеная наглость!..
Пересказывать “Народную монархию” —дело безнадежное, хотя

остановиться на ней неббходимо.
Здесь содержится тот самый ясный взгляд на вещи, на русскую

историю, которого нет и не может быть ни в официальных писаниях

советского времени, ни в нынешней части патриотической печати (о

явно противорусской и говорить-то не стоит), авторы которых мне

стряхнули с уст своих формулы типа “рано еще”, “не поймут”, а то

и “Ленин писал”, “Маркс говорил”. Как будто интеллигент Ленин,

полжизни проведший за границей, хоть сколько-нибудь любил Рос¬

сию; как будто Маркс знал лучше русского крестьянина, что тому

нужно в географических пределах им же созданной державы.
Автор этих строк проделал такой эксперимент. Давал читать “На¬

родную монархию” самым апатичным, самым разуверившимся в

жизни, самым “обессмысленным” нашими кашпировскими, самым

циничным из своих знакомых, не потерявшим, правда, совести. Так

вот, после прочтения этой книги они прямо преображались. В глазах

появлялась жизнь, опущенные, казалось, напрочь, руки наливались

силой. Они начинали чувствовать себя не просто людьми с достоин¬

ством, потенциалом добра, окрыленными целью, но и частицей орга¬

низма — России — в который входят и современники, и предки, и

потомки. Дребедень искусственных, раздутых проблем, угнетен¬

ность сбрасывались с плеч. Историческая перспектива начинала ви¬

деться и “впереди”, и “сзади”.
И автор этих строк поклялся себе, что сделает все возможное,

чтобы вернуть имя Солоневича на родину, приблизить тот момент,

когда ^Народная монархия” станет настольной книгой всех русских

“штабс-капитанов”, то есть всех, кто считает Россию единой и неде¬

лимой родиной, стоящей на основе Православия, Самодержавия и

Народности, для тех, кто не может жить без нее, вне ее, в ней,

изощренно разделенной. К великому сожалению тех, кто считает

литературу и искусство “обнимающим” весь духовный спектр чело¬

веческой личности как творения Божия и тем более тех, кто само¬

убийственно падок на дешевые авторитеты и недешевых идолов, —
91

книга Солоневича заставляет враз избавиться от многих, если не

всех, интеллигентских предрассудков, милых либерально фашиству¬

ющему сердцу.
Отрадно, что первую брешь в официальной прессе пробила “Мо¬

лодая гвардия” (№№6, 12. 1989), “Наш современник” (№5. 1990),

газета МВД СССР “Ситуация” и “Русский вестник” (пробный но¬

мер). Еще более отрадно, что “Кубань” напечатала “Россию в конц¬

лагере” (№№ 1-5. 1991), а небольшим тиражом издана “Народная

монархия”, Даст Бог, выйдут “Великая фальшивка февраля” и

“Диктатура слоя”. Но вот что интересно. Чуть ли не год пролежала

заказанная подборка материалов Солоневича в одной патриотиче¬

ской, но без “стеба”, газете, “правой”, так сказать; и столько же —

записанная на пленку передача о нем на “левом” “Радио России”, где

выступают все — от Ю.А. Афанасьева до Нины Андреевой. Крайне

характерно! Все многообразие мнений, вся полифоничность “патри¬

отической” печати и не только ее, имеет вполне зримые / и объясни¬

мые / границы. За “пределом” как раз оста*отся те мысли и тот

комплекс идей, которые только и составляют суть русской идеи в ее

химически чистом виде, не “разбавленной” эклектикой и “с чем-то

можно согласиться, с чем-то...”
В игры с нами играют, православные! Только полу-самиздатские

газеты-листки типа “Земщина” и терпимы нашим перестроечным

Агитпропом, в сравнении с которым Геббельс — дитя. Причем эта

“изящная” цензура распространяется и на эмигрантские издания

типа “Вече” или “Посева”...
И здесь мы подходим к трагедии Солоневича, да и всех по-насто-

ящему правых начиная с 60-х годов прошлого века.
Как и следовало ожидать, “Литературная Россия” в приложении

своем “Русский Рубеж” повторила старое обвинение Солоневича в

работе на пользу фашистской Германии. Это — одна сторона. В

Аргентине же ему устроили травлю “солидаристы# — вплоть до до¬

носов в правительственные органы, в которых Иван Лукьянович зна¬

чился как “агент КГБ”.
“Лит. Россию” “можно понять” как орган “коммунистических

патриотов”: Солоневич, грубо говоря, был против Сталина. А НТС
—	тоже “можно понять”: он был и против Гитлера, а значит по логике

“солидаристов”, ЗА Сталина, значит — агент КГБ.
Вот так, православные, и нас загоняют в коридор: или ЗА Сталина

и коммунистический реннесанс, или ПРОТИВ Сталина и... против

русской Державы, против истинного возрождения. Так — концла¬

герь, этак — лагерь-конц. Конечно, все больше людей, которые стали

замечать грубую “упакованносгь” понятий, кто постепенно излечи¬

вается от духовного дальтонизма и скорее чувствует ТРЕТИЙ

ПУТЬ, нежели знает о нем. Да вот сорганизоваться такие люди пока

не могут: и история содержится в искаженности, и противодействие

со стороны “технологов гражданской войны” изощренно. Фальшь

эклектики чувствуется, особенно молодыми. Вот они и замкнулись.
92

И как ни подзадоривают их большевики / “коммунисты”, “демокра¬

ты” и “патриоты” / —ч не торопится наша мудрая молодежь на бар¬

рикады, в который-то раз за последний век. Нет пока у наших

“штабс-капитанов” “Белой библиотеки”, которая утвердила бы их в

том, что хранит еще их генетическая память. Но пока нет ее, они не

станут принимать участия в навязанной игре. А успеют прозреть —

выживем, не успеют...
Траврли Солоневича, что называется, по-черному. Американ¬

ский профессор Виктор Порфир^евич Петров, хорошо его знавший,

рассказывает, сколь жесткий был устроен пресс из обвинений “соли-

даристов”.Столь жесткий, что даже такой могучий человек, как

Иван Лукьянович, вынужден был покинуть Аргентину. НовУругвае,

где в те поры была сильна иная эмиграция германская, клише “он
—	против Гитлера” сработало еще страшнее: Иван Лукьянович Со¬

лоневич в расцвете сил и творчества погибает при загадочных обсто¬

ятельствах, в 1953 году, 62-х лет.
Смеем предположить, что тайные пружины истории, скрытые от

глаз стадно голосующих во всех уголках мира, соеденены в нечто

целое независимо от внешних этикеток — “капитализм”, “социа¬

лизм” и прочих.
Смеем предположить,что если из соображений поддержания пре¬

стижа Берии в глазах Сталина американцы отдали ему как главе

атомного ведомства СССР секрет атомной бомбы; если перестройка

с ее запрограммированным спадом началась аккурат в начале стаг¬

нации экономики Запада; если “русским защищаться запрещено”

при любом генсеке и на любом континенте, то возможно и такое:

Солоневича убрала многоликая, но скрыто единая антирусская сила.

Убрала как опасного политического деятеля, который не стал бы

“играть в эти игры” и вывел бы на чистую воду всякую антирусскую

мр]азь, под каким бы обличием она не пряталась. Почему именно

антирусскую? Потому что дела возрождения России затрагивает ин¬

тересы “мировой закулисы” самым прямым образом, и если учесть,

что планы “перестройки” были готовы уже к тому времени, и если бы

не “дело врачей”, “засветившее Берию”, то он, а не А.Н. Яковлев и

Ко, стал бы главным архитектором восьмой масонской провинции,

именуемой “Россией” / см. “Новиков и московские мартинисты” и

др. /.
Штабс-капитанское движение, потеряв своего лидера, потеряло

многое, если не все: динамизм, перспективу, напор. Вот что значит

лидер. Соответственно / мы это видим своими глазами / что значит

его отсутствие. Понятно, что врагам России надо во что бы то ни стало

не допускать появления такого лидера. Они и следят за тем, чтоб не

“выскочил какой-нибудь”, а на всякий случай подсовывают псевдо¬

героев: или тупых, или хитрых, или больных, или знающих, что о

прошлых грехах “кое-где* хорошо известно. Вот и вся недолга.
Но это, как и явная абсурдность парламентской системы в усло¬

виях России, — “от обратного” доказывает жизненную необходи¬
93

мость монархии. Народной, а не сословной. Самодержавной, то есть

освященной Православием, а не тиранической, узурпаторской. На¬

следственной, что гарантирует преемственность политики и матери¬

альную заинтересованность только во благе вверенной Богом держа¬

вы, а не конституционной, отдаваемой на потребу всегда подкупае¬

мым парламентским фракциям. Неограниченной, ибо ограничить

самодержца может только закон Божий, потому и отношения ктитор-

ства между Царем и Церковью входят в понятие Самодержавия:

Царь “хранит веру православную” — Церковь предостерегает Пома¬

занника от отступления от заповедей Христовых... “Диктатура слоя”

печется о том, чтобы быть влиятельным посредником между народом

и главой государства, заинтересованная в том, чтобы он был как

можно более уязвим и управляем. “Слой” же вот уже который век

создает с помощью “литературы” стойкое неприятие народом самой

идеи монархии, и весьма в этом преуспел.
Нынче, в эпоху одичания и страсти попировать во время чумы,

читатель сочтет эти рассуждения бредом или пустой абстракцией,

хотя, быть может, от того, насколько серьезно он воспримет идею

монархии, зависит, быть ему, читателю и его детям, или не быть.
Конечно, все это сегодня “далеко”. Но кто не ощущает, что и

выздоровление “больного человека” — нашего общества, — так же

далеко. Что поделаешь. Однако чем усерднее мы отталкиваем лекар¬

ства, тем меньше шансов выздороветь. Еще меньше.
Для того, чтобы в державе нашей восстановился мир, нужны годы.

Потому что многое нужно: всяомнить добросовестно, покаяться иск¬

ренне, обрести чутье зла и чутье добра, и, пребывая во образе Божи-

ем, а не дьявольском уже, сосредоточиться и избрать от среды своей

Хозяина Земли Русской, обеспечив при этом безопасность границ,

ибо сильная Россия страшна Западу, а сильнее России с Царем в

Москве быть ничего не может.
Все это требует титанических усилий. Надо перестать быть беспо¬

лыми существами, надо остановить деградацию народа, надо... Но и

несмотря на то, что многое надо — аж руки опускаются, — мы — Дом

Богородицы — ближе к Небу, нежели все наши западные “друзья”.

И ОНИ ЭТО ПОНИМАЮТ! Отсюда — смесь презрения и почтения,

подавляемых жалости и восторга, смесь животного страха перед не¬

избежным НАКАЗАНИЕМ и любопытства к судьбе народа духовно¬

го.
Вот они и убивают Срлоневича. Скоро жалеть начнут, умники...

Остается добавить немногое. Род Солоневича в России не пресекся.

И не только в фигуральном, штабс-капитанском, смысле, но и в

прямом.
Иван и Борис, как сказано выше, были сыновьями Лукьяна Соло¬

невича от первого брака. Во втором же браке у него появляются дети:

Евгений, София / 1909-1973 /, Зинаида / 1915 /, Любовь / 1920 /. ф

20-х -30-х годах семья переезжает на Кавказ — жили в Гудауте,

Поти, Гагре. К тому времени умерла и вторая жена Лукьяна Михай¬
94

ловича, прокормить семью было очень трудно, питались дикими

фруктами и каштанами. Софья, как старшая, обстирывала и кормила

семью, ухаживала за больным отцом. В Ялте, куда затем перебралась

семья, нашли старый, но добротный дом, который сохранился по сей

день и в котором даже живут соседи, помнящие Солоневичей.
В 1938 году братья Солоневичи, прекрасно зная о том, как бедст¬

вует семья, то ли “подали весть” о себе, то ли переправили посылку

с продуктами, что обнаружилось. И семья была разобщена и выслана

в Сибирь. ГУЛАГ поглотил безвозвратно Лукьяна Михайловича с

сыном Евгением — в лагере где-то у Северо-Енисейска.
София / в семье ее звали Мирой / после замужества сохранила

“опасную” девичью фамилию. В Братске у нее родился сын Владимир

/ потерялся 28 лет в тайге в 1967 году /. В Бодайбо в 1950 году родился

второй сын — Владислав, который и поведал мне о горькой судьбе

“советских” Солоневичей. У него — двое сыновей / 15 и 10 лет /.

Владислав Андреевич пишет: “ не верю в добрые перемены, не верю

ни одному лидеру”. Судя по наследственной, видимо, крепости слога,

“последовательные марксисты” и у него в печенках сидят, как и у

многих “штабс-капитанов” — “умных, честных, ответственных лю¬

дей, таких, как Иван Лукьянович Солоневич”. Его письмо из дале¬

кого, как Аргентина, Мирного, исполнено гордости и горечи: сколько

изломанных судеб в одном только роде простых русских людей! Ведь

две сестры Ивана Солоневича живы — я вот ни имен их, ни адреса

написать не могу. И они — напишут ли, не знаю. Вряд ли. Боятся.

“Страна и сейчас еще представляет собой большой ГУЛАГ”, пишет

беспартийный 40-летний горный инженер Солоневич, как писал, не

зная его и незнаемый им великий русский писатель и родной дядя

Иван Солоневич.
Так будьте ж вы прокляты во веки веков, жалкие и жестокие

фигляры, лишающие мир Белого Лебедя — России, лишающие жиз¬

ни миллионы Ломоносовых, Менделеевых, Ивановых, петровых, Си¬

доровых, солоневичей: рожденных и неродившихся по вашей вине!
Да святится имя твое, добрый, мудрый, многострадальный народ

русский, ибо твое есть Царство Божие!
А штабс-капитанское движение еще выдвинет своих генералов.

Хотя не будем забывать: “Генералы бывают разные”.
95

Ах, русские грехи все избывают

В очередном недантовом кругу?...
Когда Россию нелюди пытают,
Я дожидаться Спаса не могу.
Все, что гнетет святую мощь Отчизны, —

Долой! Руси не время умирать.
Держава наша создана для жизни,
И ваши напридуманные тризны

Негоже нам под дудочку справлять!
На рынках, в коридорах злобой власти

На шеи наши вяжут петли тли,
Планируют “стихийные напасти”
Для нашей горькой, радостной земли.
И нет друзей у нас в подлунном мире,

Компьютерном и ультразвуком,
Погрязшем в злате, перхоти и жире,

Цветастом и улыбчиво-скупом.
И гений злой из пригородов дальних —
Из всяческих америк и европ, —
Свой вперил взгляд на нас маниакальный,

Ему лишь Русь не возродилась чтоб.
Тогда - ему конец. Он это знает.
Преломится кощеева игла,
Коли мужик российский вдруг воспрянет

И вспомнит, чем же родина была.
О, светло светлая!.. Твой лик — не на иконах,

И бабская забитость — не твоя.
В косоворотке или при погонах —
Но возродится родина моя!
Тогда во мрак учмокают злодеи,

Раздавленные гады уползут...
Но, мужики, вы чухайтесь скорее,
А то нам, как и Гитлеру — капут.
1991
96