Л.С.СЕМЕЙКО
ПРЕДВИДЕНИЕ
КОМАНДИРА
В БОЮ

Полковник СЕМЕЙКО Л. С.,
кандидат военных наук
ПРЕДВИДЕНИЕ
КОМАНДИРА
В БОЮ
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР
МОСКВА<1966
355.13
С 30
УДК 355.422
Семейко Л. С.
Предвидение командира в бою
В книге раскрываются содержание предвиде-
ния командира в бою, роль и место предвидения в
творческой деятельности командира, возможности
и условия предвидения в современном бою, с по-
зиций марксистско-ленинской философии и логики
рассматривается методология предвидения.
Ряд приведенных положений, в частности поня-
тие предвидения, его связь с процессом принятия
решения, возможность предвидения случайностей
и внезапности в бою, носит дискуссионный харак-
тер и отражает точку зрения автора.
Книга рассчитана на офицеров и генералов
Советской Армии, а также на всех интересующих-
ся военно-философскими проблемами современно-
го боя.
1-12-4-1
11-66
ВВЕДЕНИЕ
С удущее всегда интересовало человека. Для его ус-
® пешной практической деятельности во все времена
настоятельно требовались определенные расчеты, обос-
нованные предположения, предвидение. Поэтому загля-
нуть в будущее, поднять завесу над его тайнами всегда
было мечтой человечества.
Искусство предвидеть будущее прошло много этапов
в своем развитии. От неуверенных предсказаний явле-
ний природы в далекой древности, через первые успехи
философов-материалистов к современным методам на-
учного познания, опирающимся на достижения маркси-
стско-ленинской философии, — такова далеко не полная
характеристика его извилистого пути. Искусство пред-
видеть сложно и трудно, оно доступно лишь тем, кто
владеет диалектическим методом познания, законами
правильного, стройного мышления, кто хорошо знает
ту область человеческой деятельности, в которой осу-
ществляется предвидение. Овладеть таким искусством —
трудная, но благородная задача. Речь идет не о житей-
ском, эмпирическом предсказании явлений нашей дей-
ствительности, а о строгом научном предвидении, опи-
рающемся на знание законов окружающего нас мира.
Задачи прогноза, предсказания явлений стоят перед
каждой наукой. Великий русский ученый К. А. Ти-
мирязев писал, что пробным камнем всякой науки слу-
жит ее способность объяснять и предвидеть. Чем боль-
ше оснований для постоянных и уверенных предсказа-
ний, тем в принципе основательнее разработана данная
наука, тем полнее она проникла в сущность явлений.
Задача точного прогнозирования будущего стоит перед
каждой наукой, в том числе и перед военной.
1*
3
Военная наука исследует законы и закономерности
вооруженной борьбы, разрабатывает вопросы теории
военного искусства, строительства и подготовки воору-
женных сил и их военно-технического оснащения, обоб-
щает военно-исторический опыт. Основным содержани-
ем военной науки является военное искусство, изучаю-
щее теорию и практику ведения боя, операции и воору-
женной борьбы в целом, т. е. рассматривающее опре-
деленную область общественных явлений. Законы обще-
ственного развития, как известно, познаются гораздо
труднее, чем законы природы. Это затрудняет предви-
дение общественных явлений. И тем не менее реальная
возможность научного прогноза общественных явлений
существует, в том числе и таких явлений, как война,
операция, бой.
Военное искусство как важнейшая составная часть
военной науки отражает объективные закономерности
вооруженной борьбы, его теория является научной. По-
этому научным является и предвидение хода развития
войны, операции, боя.
При практическом применении этой теории на поле
боя исключительно важное значение имеет и субъектив-
ный фактор — сознательная творческая деятельность
командира. Закономерности вооруженной борьбы в ко-
нечном итоге проявляются в действиях людей и только
через их действия. И в вооруженной борьбе главную
движущую силу составляют люди, и в первую очередь их
руководители — командиры.
Революция в военном деле, обусловленная появлени-
ем средств массового поражения, и в первую очередь
ядерного оружия, повышает требования к всесторонней
подготовке командира и, в частности, к его общетеоре-
тической подготовке, требуя от него глубокого овладе-
ния марксистско-ленинской методологией мышления. От
умения командира правильно мыслить, глубоко оцени-
вать быстро и резко меняющуюся обстановку, предви-
деть развитие боевых действий и их результаты и на
этой основе принимать правильное решение в большей
мере, чем когда-либо ранее, будет зависеть успех боя.
Выступая на Всеармейском совещании по идеологи-
ческим вопросам (1962 г.), Министр обороны Маршал
Советского Союза Р. Я. Малиновский говорил: «Нам
надо наращивать усилия в дальнейшем развитии военно-
4
теоретической мысли и овладении ею военными кад-
рами..., нужно прежде всего вооружать наши кадры
марксистско-ленинской методологией, являющейся мо-
гучим средством научного предвидения, проникновения
в суть явлений войны»
Овладение методологией научного предвидения бое-
вых действий в современных условиях является важней-
шей задачей командных кадров. Вместе с тем вопросы
предвидения еще недостаточно разработаны в нашей
военной теории, по ним высказываются самые разнооб-
разные и противоречивые мнения. Данная книга имеет
целью рассмотреть эти вопросы более полно, с учетом
уже имеющихся материалов как в военных, так и фило-
софских трудах.
Предвидение рассматривается в предлагаемом труде
прежде всего в рамках боя, т. е. применительно к такти-
ческому масштабу. Однако многие положения, выска-
занные в книге, распространяются и на более широкие
масштабы вооруженной борьбы. В связи с этим приво-
дятся примеры из области оперативного искусства и
стратегии, иллюстрирующие роль предвидения в воору-
женной борьбе в целом.
Предвидение развития боевых действий — задача не-
легкая, хотя и вполне доступная каждому командиру,
подготовленному в оперативно-тактическом отношении
и обладающему навыками диалектического мышления.
Важно познать сущность и содержание предвидения, ус-
ловия, обеспечивающие его осуществление, методологию
правильного мышления в ходе практической деятельно-
сти командира и штаба на поле боя. Именно эти вопро-
сы и составляют основное содержание настоящей книги.
1 «Красная звезда», 1962, 25 октября.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРЕДВИДЕНИЕ, ЕГО РОЛЬ И МЕСТО В
ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
КОМАНДИРА
Общие сведения о научном предвидении
Способность человеческого разума предсказывать бу-
дущее проявлялась уже в отдаленные исторические
периоды. Поворотными пунктами в истории любой нау-
ки были крупнейшие предвидения, гениальные догадки.
В этом смысле история науки в своей значительной ча-
сти выступает как история научных предвидений, что
подтверждается многочисленными примерами.
Успехи современной астрономии были заложены еще
в древнем Египте и Вавилоне, когда была замечена перио-
дичность солнечный и лунных затмений. С удивительной
для того времени точностью (до нескольких часов) древ-
ние ученые подсчитали период между затмениями; ста-
ло возможным заранее предсказывать дни их наступ-
ления. В наше время точность таких предсказаний,
естественно, намного возросла: солнечные и лунные
затмения можно предсказать с точностью до одной
секунды. Так, например, уже сейчас мы знаем, что пра-
внуки современных москвичей будут наблюдать полное
солнечное затмение 16 октября 2126 г. в 11 часов дня.
Астрономы на основании расчетов предсказали и до-
казали существование неизвестных ранее планет: петер-
бургский ученый Лексель доказал, что Уран — планета,
а не комета, и предсказал существование планеты Неп-
тун; американский ученый Ловелл предсказал существо-
вание еще более далекой планеты — Плутона. Значение
этих предвидений для науки трудно переоценить.
Великие античные мыслители Демокрит, Эпикур,
Лукреций высказывали гениальные догадки об атоми-
стическом строении материи. «Сравнивая физику наших
7
дней с физикой Лукреция, — отмечал академик С. И. Ва-
вилов,— ...мы, бесспорно, распознаем много общего, и
притом в самом главном»
Замечательный образец предвидения дал человечест-
ву великий русский ученый Д. И. Менделеев, открывший
один из основных законов природы — периодический за-
кон химических элементов. Во времена Менделеева бы-
ли известны всего 63 элемента, но гениальный химик
предсказал, что будут найдены и другие, еще неизвест-
ные науке элементы. В настоящее время наука знает уже
104 элемента, один из которых (№ 101) назван менделее-
вием в честь выдающегося создателя периодической си-
стемы.
Трудно переоценить предвидение гениального учено-
го К- Э. Циолковского: «Человечество не останется веч-
но на земле». Все мы являемся свидетелями зарождения
космической эры, начала проникновения человечества в
космос.
Можно привести много других примеров предвиде-
ний человека в области изучения природы: предсказа-
ние так называемых античастиц; прогноз месторожде-
ний полезных ископаемых; предвидение радиационных
поясов вокруг Земли и т. д. Чрезвычайно богаты таки-
ми примерами и общественные науки.
Научное предвидение не имеет ничего общего с
«предсказаниями» знахарей, астрологов, хиромантов,
гадалок и прочих проходимцев, прорицающих по звез-
дам, картам, снам и т. д. Их «пророческая» деятель-
ность, являющаяся сплошным обманом, основанным на
суеверии людей, стала возможной лишь потому, что че-
ловека всегда интересовал вопрос о будущем, однако
он далеко не всегда мог открыть его завесу и поэтому
нередко слепо верил всевозможным «пророкам».
Религиозное «пророчество» и ныне еще широко рас-
пространено среди верующих, особенно в капиталисти-
ческих странах. В США насчитывается около 30 тысяч
астрологов, не считая прорицателей-одиночек, не охва-
ченных регистрацией. Не случайно в конгрессе США в
1945 г. даже был поднят вопрос об учреждении долж-
1 С. И. Вавилов. Физика Лукреция. См. Лукреций «О при-
роде вещей, т. 2. Статьи, комментарии». М., Изд-во АН СССР, 1947,
стр. 38.
8
ности федерального астролога. На шарлатанов-прорица-
телей население США ежегодно расходует более
125 миллионов долларов.
Религиозному суеверию, «чудесному пророчеству»
марксизм-ленинизм противопоставляет научное предви-
дение, основанное на знании законов развития природы
и общества. «Чудесное пророчество есть сказка, — гово-
рил В. И. Ленин. — Но научное пророчество есть
факт» 4.
Марксизм-ленинизм исходит из того, что предвидение
составляет исключительно важную практическую по-
требность людей в их производственной и общественной
деятельности. Любая форма человеческой деятельности
всегда связана с предвосхищением ее последующих ре-
зультатов, с предвидением будущего. Нельзя не вспом-
нить известные слова К- Маркса: «...Самый плохой ар-
хитектор от наилучшей пчелы с самого начала отли-
чается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска,
он уже построил ее в своей голове. В конце труда полу-
чается результат*, который уже в начале этого процесса
имелся в представлении работника, т. е. идеально»1 2.
Марксистско-ленинская теория учит, что будущее
доступно научному исследованию. Марксизм, указывал
В. И. Ленин, ставит вопросы «...не в смысле одного
только объяснения прошлого, но и в смысле безбояз-
ненного предвидения будущего и смелой практической
деятельности, направленной к его осуществлению...»3.
Научное предвидение потому и является научным,
что оно основывается на познанных законах развития
природы и общества. Если бы не было таких законов
или они не были бы познаны, то невозможно было бы
и предвидение.
Закон — это то, что присуще целому ряду явлений.
Он выражает существенные, необходимые, относительно
устойчивые и повторяющиеся связи. Конечно, каждое
явление богаче закона, ибо оно обязательно имеет и что-
то свое, индивидуальное, неповторимое в других анало*
гичных явлениях. Но, хотя закон и представляет собой
упрощенное представление о явлениях, он позволяет
1 В. И. Ленин. Соч., т. 27, стр. 455.
2 К. Маркс. Капитал, т. 1, стр. 185.
3 ‘В. И. Ленин. Соч., т. 21, стр. 56.
9
проникнуть в их сущность, постигнуть закономерности
их развития. Важно, что законам подчиняются не толь-
ко происходящие в данное время явления, но и те, кото-
рые произойдут в будущем. Поэтому знание законов по-
зволяет с достаточной уверенностью предвидеть буду-
щее. Познать настоящее, его законы и закономерности,
найти в нем зародыши, элементы будущего и предви-
деть их развитие — в этом и состоит в конечном итоге
задача каждой науки.
Повторяемость явлений в природе и обществе — важ-
нейшая закономерность развития окружающего нас ми-
ра, и в ней скрывается один из «секретов» предвидения.
Если мы знаем, что данное явление повторяется при оп-
ределенных условиях, то мы можем предсказать, что
именно произойдет в будущем при таких же условиях.
Однако знание закона повторяемости явлений — не
единственный «секрет» предвидения. Многие явления
предсказываются не потому, что они имели место в про-
шлом, а, так сказать, заново.
Например, коммунистическая формация была пред-
сказана классиками марксизма более чем за 100 лет и
не потому, что коммунизм существовал в прошлом и дол-
жен был возникнуть вновь в результате повторяющего-
ся действия социальных законов. Коммунизм — принци-
пиально новая общественная формация, однако появле-
ние ее было предсказано и научно обосновано. Это ста-
ло возможным потому, что классики марксизма опира-
лись на более глубокое познание законов общественной
жизни, использовали не только их повторяемость, но и
такой признак, как устойчивость.
Устойчивость законов позволяет в прошлом и настоя-
щем видеть зародыши будущего, дает необходимые
предпосылки для предвидения. Зная прошлое и настоя-
щее и предполагая, что действующие законы еще сохра-
нятся в течение определенного времени, мы можем мыс-
ленно представить себе будущее. Предвидение будуще-
го в конечном итоге вытекает из материальных отноше-
ний настоящего или прошлого. Нельзя предвидеть того,
что не имеет сейчас или не имело в прошлом материаль-
ных основ.
Именно познание устойчивых законов эксплуататор-
ских формаций позволило Марксу и Энгельсу научно
предвидеть гибель капиталистического общества. Клас-
10
сики марксизма установили, что в эксплуататорском об-
ществе наступает эпоха социальной революции, если
производственные отношения становятся оковами про-
изводительных сил. В этом предсказании они учитывали
такую черту социальных законов, как их повторяемость.
Вместе с тем Маркс и Энгельс предвидели и зародыши
коммунизма в капиталистическом обществе, так как на
основе возрастания общественного характера производи-
тельных сил при капитализме они пришли к выводу о
том, что в будущем обществе производственные отноше-
ния должны соответствовать этим силам, т. е. должна
быть установлена общественная собственность на сред-
ства производства. При этом они основывались на ус-
тойчивости такого закона общественного развития, как
закон обязательного соответствия производственных от-
ношений характеру производительных сил.
Так на основе использования повторяемости и устой-
чивости законов, а также учета материальных предпо-
сылок прошлого и настоящего у классиков марксизма
возникло предвидение будущего.
В речи, произнесенной при закладке памятника
Марксу и Энгельсу 7 ноября 1918 г., В. И. Ленин гово-
рил: «Великая всемирно-историческая заслуга Маркса
и Энгельса состоит в том, что они научным анализом до-
казали неизбежность краха капитализма и перехода его
к коммунизму, в котором не будет больше эксплуатации
человека человеком... Мы переживаем счастливое время,
когда это предвидение великих социалистов стало сбы-
ваться»
Глубокое предвидение мы находим в работах класси-
ков марксизма и по военным вопросам. Ф. Энгельс,
глубоко изучавший военное дело, написал несколько ра-
бот по важнейшим вопросам военной истории и теории
и сформулировал целый ряд положений, которые пред-
ставляют научный интерес и в современных условиях.
Некоторые из них для своего времени явились гениаль-
ным предвидением. Так, почти за 30 лет до первой ми-
ровой войны Энгельс предвидел возникновение мировой
войны, определил ее вероятный размах и социальные
последствия. «Он говорил о том, как короны будут дю-
жинами валяться в Европе, и никто не захочет подни-
1 В. И. Лени н. Соч., т. 28, стр. 146.
11
мать их, — писал В. И. Ленин, — он говорил о том, ка-
кая неимоверная разруха станет судьбой европейских
стран и как конечным результатом ужасов европейской
войны может быть лишь одно — он выразился так: «ли-
бо победа рабочего класса, либо создание условий, де-
лающих эту победу возможной и необходимой»1.
Первая мировая война, Октябрьская социалистиче-
ская революция, свержение монархий в Германии, Авст-
рии, Турции и других странах явились блестящим под-
тверждением предвидения Энгельса. «Кое-что из того, —
писал Ленин, — что предсказал Энгельс, вышло иначе:
еще бы не измениться миру и капитализму за тридцать
лет бешено быстрого империалистского развития. Но
удивительнее всего, что столь многое, предсказанное Эн-
гельсом, идет, «как по писаному». Ибо Энгельс давал
безупречно точный классовый анализ...»1 2.
В. И. Ленин также обладал исключительной способ-
ностью проникать своим взором в будущее, улавливать
главные тенденции общественного развития, предвидеть
его результаты. Эта ленинская черта неизменно отмеча-
лась всеми, кто работал совместно с великим вождем.
А. М. Горький писал, что «с каждым годом все ярче рас-
крывается объем и значение организаторской работы
Ильича, изумительная смелость его мысли, безошибоч-
ность расчетов и редкий дар предвидения будущего»3.
В. И. Ленин еще до победы Октябрьской революции
на основе закона о неравномерности развития стран в
эпоху империализма сделал вывод о возможности побе-
ды социалистической революции первоначально в не-
скольких или даже в одной, отдельно взятой стране. Это
гениальное предвидение подтвердилось. Фронт империа-
лизма вначале был прорван в России, а затем в течение
короткого исторического периода и в других странах.
Научное предвидение является теоретической основой
всей деятельности Коммунистической партии Советского
Союза. Партия направляет строительство коммунизма,
опираясь на знание законов общественного развития. Глу-
боко научно обоснованы положения Программы КПСС
о путях построения коммунизма — они зиждутся на по-
1 В. И. Ленин. Соч., т. 27, стр. 104.
2 В. И. Ленин. Соч., т. 27, стр. 456.
3 М. Горький. Собр. соч. в 30 томах, т. 27. М., 1953', стр. 125.
12
знанных законах общественного прогресса, на научном
предвидении будущего. «Партия..., — говорится в Про-
грамме КПСС, — зорко всматривается в грядущее, рас-
крывает перед народом научно обоснованные пути дви-
жения вперед...»
В противовес материалистической диалектике идеа-
листическая философия по существу отрицает возмож-
ность научного предвидения. По мнению многих совре-
менных буржуазных социологов, предвидение осущест-
вимо лишь там, где имеется повторение одних и тех
же явлений, где ничто существенно не изменяется. Нель-
зя, утверждают они, предвидеть того, чего еще не было,
особенно в области общественных явлений. Буржуазная
философия стремится прямо или косвенно умалить роль
научного предвидения в общественной жизни, ибо науч-
ное предвидение в этой области не в интересах буржуа-
зии — класса без будущего.
Различные течения буржуазной философии дают ан-
тинаучные трактовки понятия «предвидение». Иррацио-
налисты, например, считают предвидение проявлением
сверхъестественного дара, свойственного скорее психи-
чески больным людям, чем ученым. Прагматисты рас-
сматривают научное предвидение и религиозное проро-
чество как равноценные, равнозначные. В американском
«Словаре философии» (1955 г.) даются следующие зна-
чения слова «предвидение»: 1) научное предвидение,
2) религиозное пророчество, 3) математическое предви-
дение. При этом указывается, что «пророческое предви-
дение является формой вдохновения или «бешенства»,
дающего хороший результат, который не может быть
получен при нормальном состоянии ума». Трудно пове-
рить, что эти «изречения» написаны в XX веке — веке ве-
личайших достижений науки.
Марксистско-ленинская теория трактует предвидение
как научную категорию, отводит предвидению важное
место в научном познании будущего и дает ему соответ-
ствующее определение.
Рассмотрим понятие предвидения более подробно,
так как оно является отправным для правильного пойи-
мания содержания предвидения в бою.
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза. М.,
Госполитиздат, 1961, стр. 136.
13
Понятие «предвидение», раскрываемое в советской
научной литературе, в качестве обязательного элемента
содержит в себе связь предвидения со знанием объек-
тивных законов действительности. Без такого знания не-
возможно предвидение не только отдаленного, но и
ближайшего будущего. Только опора предвидения на
знание законов в различных областях природы и жизни
общества делает его истинно научным, и это главное в
марксистско-ленинском понимании предвидения. Однако
такого понимания для полной трактовки предвидения
еще недостаточно.
Конкретные определения предвидения, имеющиеся в
нашей литературе, будучи едины в главном, имеют раз-
личия в существенных частностях. По-видимому, наибо-
лее верное определение дано в Большой Советской Эн-
циклопедии (БСЭ): «Предвидение научное — основан-
ное на знании объективных законов действительности
предвидение явлений, событий, процессов, которые могут
или должны возникнуть в будущем» 4. В данном опреде-
лении основнь/ми являются три положения: во-первых,
научное предвидение немыслимо без его глубоко науч-
ной обоснованности, исходящей из знания законов окру-
жающей нас действительности; во-вторых, оно включает
в себя предвидение не только тех явлений, событий, про-
цессов, которые обязательно должны наступить в бу-
дущем, но и тех, которые могут быть, а следователь-
но, могут и не быть; и, в-третьих, область предвидения
распространяется только на будущее, но не на настоя-
щее и прошлое. Определение, данное в БСЭ, является
достаточно полным, хотя и не совсем четко раскрывает
форму, в которой проявляется научное предвидение
(«научное определение — это... предвидение...»).
Иное определение дается в Философском словаре:
«Научное предвидение — основывающееся на обобще-
нии теоретических и экспериментальных данных и уче-
те объективных закономерностей развития предсказание
ненаблюдаемых или не установленных еще на опыте яв-
лений природы и общества. Научное предвидение может
быть двоякого рода: 1) относительно неизвестных, не
зарегистрированных в опыте, но существующих явле-
ний...; 2) относительно явлений, которые еще только
1 БСЭ, второе издание, т. 34, стр. 394.
14
должны возникнуть в будущем при наличии определен-
ных условий»
Как следует из данного определения, предвидение
распространяется же только на будущее, но и на насто-
ящее. Это расширяет временные границы предвидения
и фактически ведет к смешению понятий «познание про-
шлого и настоящего» и «предвидение будущего». Само
слово предвидение — «видеть заранее, наперед»1 2 —
говорит о его направленности в будущее.
Трактовка фактора времени в понятии «предвидение»
принципиально важна, так как, если из этого понятия
исключить его временную направленность в будущее,
можно будет говорить не только о предвидении настоя-
щего, но и о предвидении прошлого, что противоречит
самому смыслу понятия «предвидение». Предвидение
относится к будущему возникновению или будущему на-
блюдению того или иного процесса, события, явления, и
в этом его принципиальное отличие от познания настоя-
щего и прошлого. Именно такое понимание рассматри-
ваемого понятия дано в ряде работ советских филосо-
фов 3.
Кроме того, в рассматриваемом определении непра-
вомерно сужена область предвидения (из нее исключено
предвидение явлений, которые могут быть в будущем),
а также ограничено количество форм предвидения (они
сведены лишь к предсказанию). Вместе с тем данное оп-
ределение дает хотя бы единственную форму предвиде-
ния («предсказание»), тогда как в БСЭ таких форм нет
вообще (вспомним определение: «научное предвиде-
ние — это... предвидение»).
Вопрос о конкретных формах, в которых проявляется
предвидение, рассмотрим более подробно.
В. И. Ленин указывал, что для процесса познания су-
щественную роль играют три момента. «Тут действи-
тельно, объективно три члена: 1) природа; 2) познание
1 Философский словарь. М., Изд. политической литературы, 1963,
стр. 296, 297,
2 Словарь русского языка, т. III. М., Академия наук СССР,
Институт русского языка, Гос. изд. иностр, и нац. словарей, 1959,
стр. 498.
3 В. Ц Целищев. Научное предвидение, его сущность и фор-
мы. Автореферат диссертации. Изд. ЛГУ, 1962. А. Г. Никитина.
Сила научного предвидения. М., «Знание», 1963.
15
человека, = м о з г человека (как высший продукт той
же природы) и 3) форма отражения природы в позна-
нии человека...»4. Применительно к предвидению как
части процесса познания эти три момента познания вы-
ступают в следующей роли: предвидение исходит из объ-
ективной действительности, изменения которой требуют
научного предсказания («природа»); предвидение не-
возможно без определенного мыслительного процесса,
опирающегося на познанные законы объективной дейст-
вительности и совершающегося в мозгу человека («по-
знание человека — мозг человека»); наконец, предвиде-
ние включает в себя результаты целенаправленной мыс-
лительной деятельности («форма отражения природы в
познании человека»).
Исходя из данного ленинского положения предвиде-
ние проявляется в различных формах: 'как в форме оп-
ределенного мыслительного процесса, так и в форме ре-
зультата этого процесса.
Прежде всего научное предвидение — это процесс
целенаправленного мышления человека. Для предвиде-
ния необходима специальная мыслительная работа, кото-
рая существенно отличается от познания прошлого и на-
стоящего. Научное предвидение — наиболее сложный
этап процесса познания, так как его задачей является
создание логического образа, максимально точно воспро-
изводящего то, что будет, а не то, что было или есть, а
это значительно труднее. Процесс предвидения как целе-
направленный мыслительный процесс должен обгонять
процесс развития материальной действительности, т. е.
логическое должно обгонять историческое. Если скорость
развития логического в нашем сознании будет отставать
от скорости развития исторического или не превышать
ее, то и предвидение будет невозможно. Предсказание
погоды, например, до появления электронных вычисли-
тельных машин было очень затруднительным именно по
этой причине.
Здесь мы подходим ко второй форме проявления
предвидения — к предсказанию. Научное предвиде-
ние есть отражение закона, а результат этого отражения
выражается в предсказании. Предсказание — сумма суж-
дений, в которых содержится знание о будущем, т. е. вы-*
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 38, стр. 173.
16
вод, который является результатом целенаправленного
мыслительного процесса.
Таким образом, понятие «предвидение» может упо-
требляться двояко:
1) для обозначения процесса мысли, ведущего к по-
строению предсказания; здесь предвидение выступает
как процесс мыслительной деятельности;
2) для обозначения самих предсказаний о тех или
иных явлениях; здесь под предвидением (предсказани-
ем) понимается результат мыслительной деятельно-
сти человека.
Эти теоретические положения являются весьма важ-
ными для понимания предвидения.
Необходимо кратко остановиться и на таких поняти-
ях, как «гипотеза» и «версия», с тем чтобы найти их
связь с предвидением.
Гипотеза составляет одну из форм мышления и
является предпосылкой, теоретической базой для пред-
видения. Если обратиться к различным определениям ги-
потезы, то мы увидим, что гипотеза направлена на объ-
яснение еще полностью не познанного явления. Вот
несколько таких определений: «Гипотеза есть предполо-
жительное объяснение явления, т. е. предположение о
его действительной причине» *; «Гипотеза есть сложный
процесс мысли, состоящий в построении предположения
о причинах наблюдаемых явлений и в доказательстве
этого предположения»2; «В науке гипотезой называют
предположение либо о непосредственно не наблюдаемом
факте, либо о предполагаемом, непосредственно не на-
блюдаемом закономерном порядке, объясняющем извест-
ную из опыта совокупность явлений»3.
Таким образом, гипотеза объясняет явление, а это
дает доказательность предвидению. Предвидение же идет
дальше: опираясь на объяснение явления, оно предска-
зывает его дальнейшее развитие. При этом гипотеза
может относиться к прошлым, настоящим и будущим
явлениям, т. е. она не связана фактором времени, тогда
как предвидение относится только к будущему. В этом
их связь и различие. Заметим также, что гипотеза и
1	М. С. С т р о г о в и ч. Логика, 1949, стр. 304.
2	Д. П. Горский. Логика, 1954, стр. 117.
3	Д. П. Горский, П. В. Таванц. Логика, 1956, стр* 211.
2 Семейко Л. С.
17
предположение (последний термин чаще применяется
в военной практике) —* по сути дела идентичные поня-
тия.
Рассмотрение связи гипотезы и предвидения позво-
ляет нам говорить о полном и неполном предвидении. По
своей сущности предположение (гипотеза) — это непол-
ное предвидение, ибо предполагать — значит еще не
быть твердо уверенным. Предположение опирается на
недостаточные исходные данные, поэтому оно как бы
эквивалентно неполному предвидению. Что касается пол-
ного предвидения, то оно научно полностью обоснова-
но, и есть твердая уверенность в том, что предвидение
осуществится на практике. Образно говоря, если пред-
положение (гипотеза) или неполное предвидение отвеча-
ет нам: «может быть», то полное предвидение говорит:
«должно быть».
Следует также видеть разницу между гипотезой и
версией.
Версия — это одно из возможных объяснений ка-
кого-либо отдельного факта, явления, события *. Версий
может быть множество, тогда как число гипотез, как
правило, весьма ограничено.
Версия может служить определенной базой для пред-
видения, однако роль ее меньше, чем роль гипотезы, так
как одна версия может быть относительно легко заме-
нена другой, тогда как гипотеза более стабильно объяс-
няет явление. Версия может именоваться также догад-
кой — эти понятия одинаковы.
Исходя из сказанного, можно установить определен-
ную последовательность возникновения предвидения:
версия — гипотеза — предвидение, или догадка — пред-
положение — предвидение.
В процессе изучения сложного явления вначале воз-
никает пока еще смутная догадка, в той или иной степе-
ни отвечающая на вопрос о сущности явления и путях
его развития. Однако догадка — это не предвидение и да-
же не рабочая (частная) гипотеза, поскольку она не име-
ет под собой достаточно обоснованного доказательства.
Это лишь временное допущение, позволяющее более це-
ленаправленно продолжать изучение явления. Лишь при
дальнейшем сборе и обобщении фактов, их тщательном
1 М. С. С т р о г о в и ч. Логика, 1949, стр. 308.
18
объективном анализе догадка либо превращается в так
называемую (может быть, и не совсем удачно) рабочую
гипотезу, либо отбрасывается как лишенная оснований.
При изучении сложных явлений, развитие которых
определяется многими противоречивыми связями и отно-
шениями, как правило, возникает несколько гипотез
(предположений), которые в различной степени позволя-
ют сделать прогноз о направлении развития явления.
Все эти гипотезы носят вначале вероятностный харак-
тер, так как осуществление их на практике является про-
блематичным, предположительным. Вместе с тем, по-
скольку эти гипотезы построены на объективных фактах,
они носят объективный характер, и марксистско-ленин-
ская философия отводит им законное место в теории по-
знания,
В зависимости от объема имеющихся данных о сущ-
ности явления, от степени познания его закономерностей
вероятность выдвигаемых гипотез различна. При форму-
лировке научной гипотезы вполне допускается ее воз-
можная ошибочность. По мере исследования явления те
или иные гипотезы становятся все более обоснованными.
Данные опыта позволяют либо отвергнуть гипотезу, ли-
бо принять ее, может быть, в несколько измененном ви-
де. В конечном итоге может остаться лишь одна рабочая
гипотеза, на основании которой и делается окончатель-
ный вывод о характере и сущности явления или направ-
лении его развития. Иными словами, делается вывод о
наиболее вероятном или единственно возможном вариан-
те предположений, создается убеждение в том, что дан-
ное явление, событие, процесс должны возникнуть в
будущем. Гипотеза, проверенная и подтвержденная
практикой, может стать научной теорией.
Таковы общие сведения о научном предвидении и его
философская трактовка, которые необходимы нам для
правильного понимания содержания предвидения в бою.
Предвидение в бою и его содержание
Предвидение в бою имеет общие философские осно-
вы с предвидением в других областях общественной жиз-
ни. Вместе с тем в него вложено особое, специфическое
содержание, обусловленное сущностью боя как конкрет-
ного явления общественной жизни.
2*
19
В основе предвидения в бою лежит знание законов и
закономерностей вооруженной борьбы. Глубокое пони-
мание разнообразных связей и отношений, возникаю-
щих в бою, творческое их использование в конкретной
боевой обстановке составляют ту научную базу, на кото-
рой строится предвидение.
Положение о тесной связи предвидения в бою с зако-
нами и закономерностями вооруженной борьбы является
отправным для раскрытия содержания предвидения в
бою, так как оно исходит из марксистско-ленинского по-
нимания научного предвидения. Но оно не может быть
единственным, ибо конкретное содержание предвидения
в бою должно учитывать специфику боевой обстановки.
При этом конкретное содержание предвидения в бою
должно в принципе соответствовать общему и наиболее
полному определению научного предвидения, которое
дается в нашей научной литературе. Как уже указыва-
лось, такое определение дается в Большой Советской
Энциклопедии.
Чтобы раскрыть содержание предвидения в бою, не-
обходимо прежде всего дать его конкретное определение,
ибо правильно называть — значит и правильно пони-
мать.
В изданных за последние годы словарях оперативно-
тактических терминов даются различные по существу
определения предвидения в военной области, именуемо-
го военным предвидением. В принципе можно согласить-
ся с термином «военное предвидение», если оно объеди-
няет в себе предвидение как в бою и операции, так и в
войне в целом. Однако имеющиеся определения понятия
«военное предвидение» не всегда учитывают различный
масштаб вооруженной борьбы. Кроме того, содержание
имеющихся определений не полностью соответствует об-
щему определению понятия «научное предвидение».
Краткий словарь оперативно-тактических и общевой-
сковых слов (терминов) издания 1958 г. дает следующее
определение: «Предвидение военное — основанное на
знании объективных законов, боевой обстановки, такти-
ки противника и других факторов, предвидение хода со-
бытий и их развития» 4.
1 Краткий словарь оперативно-тактических и общевойсковых
слов (терминов). М., Воениздат, 1958, стр. 231.
20
В данном определении, во-первых, не учтен различ-
ный масштаб вооруженной борьбы (например, учиты-
вается лишь тактика противника, а не его взгляды на
ведение вооруженной борьбы в целом), во-вторых, не
конкретизирована форма, в которой проявляется предви-
дение («предвидение военное — это... предвидение»), и,
в-третьих, предвидение ограничено лишь рамками раз-
вития боевых событий и не включает в себя предвиде-
ние конечного результата боевых действий. Из сказан-
ного следует, что данное определение не совсем удачно.
Словарь основных военных терминов (1965 г.) дает
иное определение: «Предвидение (военное) — способ-
ность правильно определить дальнейший ход развития
военных действий, надвигающихся событий» Ч Данное
определение вызывает возражение уже в своей основе,
ибо оно в корне расходится с философским понятием
«научное предвидение», не учитывает той базы, на кото-
рой строится предвидение (познание законов и законо-
мерностей вооруженной борьбы). Здесь понятие «пред-
видение» в сущности сведено к отвлеченной «способно-
сти» военачальника.
Из приведенных формулировок рассматриваемого по-
нятия следует, что в изданных военных словарях еще
нет единства в понимании военного предвидения.
Аналогично положение и с определением этого поня-
тия в периодической военной печати, где предвидение
командира в бою нередко трактуется как его определен-
ное качество, свидетельствующее о высоком тактиче-
ском мастерстве и зрелости командира. Безусловно,
нельзя согласиться с таким определением, хотя оно и
подкупает своей простотой. Ведь нельзя же поставить
предвидение в один ряд с такими установившимися по-
ложительными качествами командира, как решитель-
ность, находчивость, твердость и т. п. Однопорядковым
понятием с указанными будет не предвидение, а спо-
соб н о с ть предвидения. Такая способность — весьма
ценное качество командира, и овладеть ею — долг всех
наших офицеров. Но если согласиться с тем, что способ-
ность предвидения — это не само предвидение, то тогда
вновь возникает вопрос: «Что же такое предвидение?».
1 Словарь основных военных терминов. М., Воениздат, 1965,
стр. 178.
21
Вопрос этот заслуживает серьезного изучения, возника-
ет он не в результате каких-то ненужных терминологи-
ческих упражнений, его подсказывает сама жизнь, необ-
ходимость более глубокого понимания сущности мысли-
тельной деятельности командира. Рассмотрим этот воп-
рос подробнее.
Бой — специфическое явление общественной жизни.
Его главная отличительная черта состоит в наличии двух
противоборствующих сторон, каждая из которых пре-
следует решительную цель уничтожения противостоящей
стороны или нанесения ей таких потерь, которые заста-
вили бы ее отказаться от выполнения поставленной бое-
вой задачи. В действиях каждой стороны проявляются
две тенденции: одна направлена на достижение макси-
мальной целенаправленности, планомерности, организо-
ванности действий своих войск согласно принятому ре-
шению и с учетом противодействия противника; другая
выражает стремление к нарушению планомерности и
организованности действий войск со стороны противни-
ка. В результате на поле боя создается сложная обста-
новка, в которой без предвидения развития боя, вероят-
ных результатов одновременного и последовательного
проявления указанных тенденций невозможно целена-
правленное управление войсками и достижение победы.
Предвидение в этих условиях позволяет определить ос-
новную тенденцию развития боя, которая является ре-
зультатом переплетения действий указанных выше тен-
денций.
Создающаяся боевая обстановка выступает по отно-
шению к командиру как нечто внешнее, не зависящее от
его воли и сознания. Командир должен глубоко познать
эту обстановку и предвидеть ее развитие с тем, чтобы
принять обоснованное решение. Решения командира, во-
площенные в жизнь 'через боевые действия войск, в свою
очередь целенаправленно изменяют обстановку. В не-
прерывно возникающем и разрешающемся противоре-
чии между командиром и боевой обстановкой сказывает-
ся соотношение объективного и субъективного в бою.
Правильное разрешение этого противоречия немыслимо
без научно обоснованного предвидения.
Наличие двух противоборствующих сторон в бою,
стремящихся к диаметрально противоположным целям,
естественно, порождает возможность самого различного
22
развития боевых событий. Однако число вариантов та-
кого развития не может быть безграничным. Ход боя
обусловлен многими объективными факторами (против-
ник, свои войска, местность, радиационная обстановка,
метеорологические условия, время года и суток), учет
которых позволяет обоснованно определить наиболее ве-
роятную схему развития боя.
Предвидение в бою основывается на учете всех дан-
ных обстановки, взятых во взаимосвязи и в диалектиче-
ском единстве. Односторонний учет лишь какого-то одно-
го элемента обстановки объективно породит принятие
односторонне обоснованного решения, которое не будет
соответствовать обстановке. И тем не менее, прежде чем
предвидение будет окончательно синтезировано в опре-
деленном выводе, оно должно включить в себя частные
предвидения вероятных изменений всех частных элемен-
тов обстановки. Главными из них будут вероятный ха-
рактер действий противника и вероятные результаты
действий своих войск, рассматриваемые не изолирован-
но, а в.тесном единстве с ожидаемым противодействием
противника.
Исходя из сказанного предвидение в бою имеет со-
ставные части, которые лежат в основе выводов о вероят-
ном развитии боя и его вероятных результатах.
Важнейшей частью предвидения, безусловно, являет-
ся предвидение действий противника и прежде всего
вскрытие его замысла — группировки, характера, спо-
собов, сроков и направлений действий. От того, в какой
мере вскрыт замысел противника, в решающей степени
зависит успех боя, особенно когда инициатива находит-
ся не в наших руках.
Другая составная часть предвидения — это предвиде-
ние результатов действий своих войск по различным пе-
риодам развития боя (по времени, рубежам, задачам).
Командир исходит из тех ориентировочных решений, ко-
торые будут наиболее целесообразны в предполагаемой
обстановке. В сумме эти две части предвидения раскры-
вают нам наиболее вероятное развитие боя.
Третьей частью предвидения является предвидение
конечных результатов боя. В нашей военной литературе
это положение почему-то опускается: предвидение огра-
ничивается лишь рамками развития боя и не дово-
дится до его конечных результатов. Предвиде-
23
ние результатов боя — конечный итог мыслительного
процесса командира при принятии им решения. Исходя
из научно обоснованных предположений о вариантах и
результатах последовательного развития боя и его об-
щих итогах, командир мысленно строит своеобразную
модель боя, позволяющую ему принять решение. Опре-
деление результатов боевых действий в целом — главная
составная часть предвидения в бою.
Указанные три составные части предвидения в бою —
действий противника, результатов действий своих войск,
конечных результатов боя — являются основными для
составления прогноза развития боя.
Однако предвидение в бою не ограничивается этими
его составными частями. Бой происходит в конкретных
пространственно-временных границах — на определенной
местности, в определенное время года и суток и в кон-
кретных метеорологических условиях. В условиях приме-
нения ядерного оружия значительное влияние на разви-
тие боя может оказать радиационная обстановка. Все
эти элементы обстановки также подвержены изменени-
ям в результате действий противника и своих войск, а
также и по не зависящим от них причинам. Предвиде-
ние изменений всех элементов обстановки — обязатель-
ное условие правильного прогнозирования развития боя.
Те или иные элементы обстановки могут изменяться
как в количественном, так и в качественном отношении.
Чтобы предвидеть эти изменения, в основу предвидения
необходимо положить известные к моменту принятия
решения данные обстановки, а также учесть все факто-
ры, которые могут или должны изменить эти данные, —
различные варианты действий противника и своих войск,
определение характера поражения различных объектов
сторон при применении ими средств массового пораже-
ния и огневых средств, а также характера изменения
местности при применении ядерного оружия, прогноз
погоды, радиационной обстановки и т. д. Оценка данных
обстановки и определение их вероятного изменения дол-
жны производиться под углом зрения безусловного вы-
полнения поставленной боевой задачи, которая также
является отправным фактором для предвидения в бою.
Количественные и качественные показатели боевой за-
дачи— характер задачи, ее глубина, темпы продвиже-
24
ния, сроки выполнения — при принятии решения не под-
лежат изменению, т. е. не являются непосредственным
объектом предвидения, а служат как бы рамками, в пре-
делах которых осуществляется предвидение развития
и исхода боя.
Предвидение количественных изменений элементов
обстановки осуществляется прежде всего на основе так-
тических расчетов. Результаты этих расчетов составляют
количественную сторону предвидения. Как расчет време*
ни солнечного затмения или взаимного положения пла-
нет на определенное время, выполняемый математиче-
скими методами, является количественной стороной
предвидения в астрономии, так и тактические расчеты,
производимые в бою, составляют количественное выра-
жение предвидения.
Результаты тактических расчетов могут иметь раз-
личную степень вероятности в зависимости от характера
исходных данных. Наиболее точными будут те расчеты,
в которых предусматривается применение своих сил и
средств в условиях, когда исключено противодействую-
щее воздействие противника и существенное изменение
других элементов обстановки. Например, расчеты мар-
ша, осуществляемого вне воздействия противника, по
хорошим дорогам и в условиях устойчивой погоды, бу-
дут весьма точными. Они менее точны, если марш совер-
шается в зоне боевых действий, однако точность их
вполне приемлема, если в расчетах учтены все факторы,
которые могут существенно повлиять на темп марша.
Наконец, расчеты марша окажутся неправильными, ес-
ли эти факторы не учтены. Естественно, что данные рас-
четов составят количественную сторону предвидения
только в тех случаях, когда имело место само предви-
дение вероятных изменений обстановки в ходе марша. В
противном случае они не будут иметь никакого отноше-
ния к предвидению.
Тактические расчеты, в которых заранее предусмат-
ривается определенный характер действий противника,
как правило, носят вероятностный характер. Поэтому в
ряде случаев целесообразно произвести несколько рас-
четов. Так, на марше в предвидении встречного боя
командир намечает не один, а несколько вероятных ру-
бежей столкновения с противником, исходя из различ-
ной скорости сближения сторон и условий местности.
25
Относительная точность тактических расчетов в бою
будет иметь место не только при определении характера
действий сторон, но и при расчетах на применение раз-
личных средств борьбы. Предвидение результатов при-
менения тех или иных средств борьбы основывается не
только на расчетах, связанных с тактико-техническими
характеристиками этих средств, но и на данных об объ-
ектах противника, которые не всегда будут полными.
Например, для производства расчетов на поражение
объекта необходимо знать его показатели: размер и ха-
рактер объекта, степень укрытия личного состава и бое-
вой техники, местоположение объекта, степень его под-
вижности. Нередко командир будет иметь лишь часть
этих данных. Необходимо глубокое знание характера ти-
повых объектов противника, чтобы на основании косвен-
ны^ данных определить недостающие характеристики
объектов поражения. Лишь при сопоставлении различ-
ных известных й предполагаемых данных можно произ-
вести достаточно точные расчеты и окончательно пред-
видеть результаты применения своих средств борьбы.
Иное положение возникает, когда командир опреде-
ляет воз^жные *_^з^ьтаты_дримененйя противником
соответстъующих средств борьбы по ""нашим войскам. В
этом случае командиру известны все данные 6 своих
объектах, но не известны или только частично известны
данные о характере тех средств, которые может приме-
нить противник. Картина получается обратной той, ка-
кая описана выше: командир должен предвидеть различ-
ные варианты применения различньгх средств борьбы
противником на основании знания возможностей этих
средств, взглядов противника на их применение и дан-
ных об объектах своих войск.
Предвидение результатов боя возможно лишь при
творческом сопоставлении расчетных данных (в том чис-
ле и расчетов по гидрометеорологической обстановке) и
логических выводов, основанных на знании природы со-
временного боя, тактики противника и своих войск, В
этом состоит принципиальное отличие предвидения в
бою от йр@?РЙУД^^_других областях знаний, в част-
ности ~изучаемых^стеств.еннымиL Роуками. С этой точки
зрения, например, определить время солнечного затме-
ния относительно легко, поскольку имеются все необхо-
димые отправные данные. В таком расчете отсутствует
26
элемент случайности, могущий повлиять на его резуль-
таты. В расчетах же на использование сил и средств в
бою вероятность ошибок гораздо большая, поскольку
далеко не всегда будут иметься все необходимые от-
правные данные, а~роль логических^доводов будет зна-
чительно большей, чем~~в расчетах^ производимых в об;
ласти точных наукПТрёдвйдение результатов примене-
ния сил и средств борьбы — не простой арифметический
расчет, а^болыпое искусство командира, требующее зна-
чительных творческих усилйш ~
Количественные расчеты являются исходными данны-
ми для предвидения качественных изменений обстанов-
ки. Изменение количественных показателей в бою мо-
жет привести к скачкообразному изменению его качест-
венных показателей, которые также необходимо заранее
предвидеть.
К качественным показателям боя можно отнести: вид
боя (встречный бой, наступление, оборона, отход); ха-
рактер боя, т. е. характерные черты современного обще-
войскового боя — его решительность, высокая маневрен-
ность, динамичность, быстрые и резкие изменения обста-
новки, большой пространственный размах и т. д.; харак-
тер действий сторон при решении частных боевых задач.
Первые два качественных показателя боя — его вид
и характер — присущи бою как явлению в целом. Когда
мы говорим о наступательном, встречном бое или об
обороне, то имеем в виду определенные способы боевых
действий войск и их характерные черты, отличающие
один вид боевых действий от другого. При одном и том
же количественном составе войска они могут вести раз-
личные боевые действия, и только качественная сторона
этих действий, составляющая их сущность, позволяет на-
ходить принципиальное отличие одного боя от другого.
Отдельные характерные черты каждого вида боевых дей-
ствий и боя в целом, не примененные к конкретному бою,
носят относительный характер. И только в конкретной
боевой обстановке они проявляются зримо, ощутимо и
позволяют сопоставлять один бой с другим. Известно, что
в военной истории нельзя подобрать хотя бы два отдель-
ных боя, абсолютно схожих между собой как по количе-
ственным, так и по качественным показателям.
Качественные изменения боевой обстановки по мере
развития боя составляют качественную сторону предви-
27
дения. Командир должен предвидеть вероятный характер
действий противника и своих войск в ходе боя, их дина-
мичность, возможность резких изменений обстановки,
качественные результаты боя. При этом в определении
характера действий сторон и общих результатов боя как
бы фокусируется качественная сторона предвидения.
Из сказанного следует, что предвидение в бою носит,
как правило, вероятностный характер. Это означает, что
чаще всего командир будет предвидеть те явления, со-
бытия, процессы, которые могут быть, а не должны
быть. Однако сама возможность возникновения и разви-
тия вероятных явлений (событий, процессов) должна
быть научно обоснованной и вытекать из объективной
действительности, из учета всех количественных и каче-
ственных показателей элементов боевой обстановки, взя-
тых в диалектическом единстве. По отношению же к ря-
ду явлений (событий, процессов) боя, возникновение
которых вытекает из обстановки со всей необходимо-
стью, предвидение будет носить обязательный характер.
Наиболее сложным, безусловно, является осуществле-
ние предвидения, имеющего вероятностный характер,
так как при этом в мышлении" командира широко прояв-
ляется так называемая борьба мотивов, вызванная мно-
гочисленными противоречиями обстановки.
~7Го сих’пор мы рассматривали предвидение развития
боя и его результатов, т. е. образно говоря, динамики
боя. Но существует ли предвидение в статике боя, т. е.
предвидение не будущих, а уже существующих явлений
боя? Можно ли считать предвидением, например, пред-
положение командира об истинном районе расположения
батальона второго эшелона противника, если на это ука-
зывают не прямые, а лишь косвенные и противоречивые
данные? На этот вопрос следует ответить отрицательно.
Предвидение направлено только в будущее, именно
так трактуется научное предвидение в его правильном,
на наш взгляд, философском определении. Предположе-
ние командира в приведенном примере — это его пред-
положение, пусть даже достаточно обоснованное, но не
предвидение. Предположение (гипотеза) не ограничено
рамками времени, оно может касаться не только насто-
ящего, но и прошлого. Предположение — результат по-
знания существующей, но не будущей боевой обстанов-
ки, и его нельзя смешивать с предвидением.
28
Иное дело, если на основе, такого предположения и
общей оценки обстановки командир предвидит, если
взять тот же пример, вероятный характер применения
резервного батальона в ходе боя. Эта часть его выводов
из оценки обстановки, безусловно, явится предвидением,
ибо она направлена в будущее.
Когда же выводы командира о развитии предстояще-
го боя и его результатах можно считать предвидением —
до начала боя или только после боя, когда
предвидение сбудется на практике? И можно ли считать
предвидением те выводы (предположения), которые не
подтвердятся практикой?
По нашему мнению, предвидением следует считать те
выводы (предположения) командира, которые с доста-
точной обоснованностью вытекают из сложившейся об-
становки и объективно учитывают наиболее вероятный
характер последующего развития боевых действий. В хо-
де боя отдельные моменты предвидения командира мо-
гут и не подтвердиться, но это отнюдь не означает, что
до начала боя они были определены неправильно. Бой
мог развернуться по иной схеме, и в этом случае на
практике осуществился бы другой вариант развития боя,
который также предусматривался командиром. В этом
состоит одна из специфических особенностей предвиде-
ния в бою.
Исходя из сказанного, можно дать следующее опре-
деление предвидению в бою1: предвидение в бою — это
основанное на знании законов и закономерностей воору-
женной борьбы и всесторонней оценке обстановки опре-
деление выводов о наиболее вероятных или необходи-
мых изменёнй~ях“^бб^анбвки в ходе предстоящего боя,
характере его развития и конечных результатах.
Как следует из данной формулировки, предвидение
осуществляется путем мыслительного процесса, направ-
ленного на получение выводов о будущей боевой дейст-
вительности, и выражается в форме частных и общих
выводов из оценки обстановки. Эти выводы носят либо
вероятностный, либо необходимый (обязательный) ха-
рактер, т. е. касаются явлений, процессов боя, которые
либо могут, либо должны наступить в будущем.
1 Определение понятия «военное предвидение» не дается, так
как это понятие касается вооруженной борьбы в целом, что выходит
за рамки данной книги.
29
Такое понимание предвидения позволяет рассматри-
вать его и как процесс, й как результат мыслительной
деятельности командира, что соответствует философско-
му пониманию предвидения. Предвидение как процесс
мыслительной деятельности командира играет важней-
шую роль в процессе мышления командира^при' приня-
ли решени^ГТТредвидение как результат мыслитёльной
деятельности в виде выводов о вероятном развитии боя и
его результатах, выступает как важнейший фактор при
обосновании командиром принимаемого или принятого
~ ~	—щг—*——»- --ч 1    ТП- — -MUI	•
решения.
Содержание предвидения (точнее, содержание выво-
дов о будущей боевой действительности) исторически
менялось по мере развития сил и средств борьбы и со-
ответствующих им форм и способов боевых действий.
Роль предвидения непрерывно возрастала, а процесс его
усложнялся. Возрастание роли и усложнение процесса
предвидения обусловливались прежде всего непрерыв-
ным ростом боевых и маневренных возможностей войск.
Увеличение этих возможностей, расширение пространст-
венных границ боя, количественные и качественные из-
менения в построении боевых порядков, возрастание
значения элемента времени в бою — вот те основные
факторы, которые постоянно определяли роль предвиде-
ния в тот или иной период военной истории и мысли-
тельный процесс командира при осуществлении предви-
дения.
В эпоху гладкоствольного оружия исход боевых дей-
ствий, а иногда и война в целом решались одним — дву-
мя генеральными сражениями, которые развертывались
на сравнительно небольшом пространстве. Исход боя
(сражения) не только зависел от силы огневого удара,
наносимого войсками, расположенными в густых линей-
ных построениях или колоннах, но и решался их физи-
ческим ударом — рукопашной схваткой. Построение
войск на поле боя отличалось простотой; существовало
всего три рода войск — пехота, кавалерия и артиллерия.
Командиры всех степеней могли лично обозревать поле
боя практически на всю его глубину. Боевым действиям
предшествовал длительный период сближения и пост-
роения войск, что обеспечивало достаточное количество
времени на организацию управления войсками.
В этих условиях предвидеть исход боевых действий
30
не представляло большой сложности, хотя и тогда тре-
бовалось высокое военное мастерство полководца, кото-
рый в то время ведал вопросами как стратегического,
так и тактического масштаба. Решение на бой (сраже-
ние) принималось весьма детализированное, и от коман-
диров тактического звена требовались не столько уме-
ние принимать обоснованные решения, предвидеть раз-
витие боя, сколько личная храбрость и умение увлечь
за собой подчиненные войска на штурм вражеских по-
зиций.
С появлением нарезного и затем автоматического
оружия характер боевых действий претерпевает боль-
шие изменения. Построения войск в виде колонн уступа-
ют место вначале рассыпному строю, а затем стрелко-
вой цепи. С дальнейшим развитием артиллерии и появ-
лением танков бой стал строиться на тесном сочетании
ружейно-пулеметного и артиллерийского огня и на взаи-
модействии с танками. Возросли дальнобойность, скоро-
стрельность и меткость огневых средств, увеличилась зо-
на воздействия огня, появилась возможность быстро ма-
неврировать огнем на поле боя и в короткие сроки на-
носить противнику значительные потери. Боевое (опера-
тивное) построение стало многообразным. Моторизация
войск резко повысила их маневренность.
Все это привело к увеличению размаха боевых дейст-
вий. С развертыванием вооруженной борьбы на огром-
ном пространстве, с участием многомиллионных армий
уже нельзя было решить ее исход одним — двумя гене-
ральными сражениями. Боевые действия и война в це-
лом приобрели затяжной характер.
В таких условиях объем мероприятий по руководст-
ву войсками значительно возрос, а условия их осущест-
вления намного усложнились. Это наглядно следует уже
из самого размаха операций (сражений), проводивших-
ся в войнах XIX и XX вв. Обратимся к некоторым циф-
ровым показателям.
В Бородинском сражении, например, участвовали
главные силы 135-тысячной французской и 120-тысячной
русской армий, которые сражались в течение одного дня
на площади 5 км по фронту и около 4 км в глубину, а
в Мукденском сражении (1904 г.), продолжавшемся
уже 20 суток, действовали главные силы 330-тысячной
русской и 270-тысячной японской армий и боевые дейст-
31
вия развернулись на фронте в 150 км при глубине 60 км.
Для Восточно-прусского сражения (1914 г.) характерен
еще больший размах: в сражении, продолжавшемся
29 суток, участвовало около 1 миллиона человек, более
2000 орудий, пространственный размах сражения —
220 км по фронту и 100 км в глубину. Размах сражений
Великой Отечественной войны превосходит все, что зна-
ла мировая военная история. Достаточно привести при-
мер любой операции советских войск в этой войне. В
Ясско-Кишиневской операции, например, участвовало с
обеих сторон около 2 млн. человек, более 22 000 орудий,
свыше 2200 танков, более 1500 самолетов; продолжи-
тельность операции — 10 суток.
С увеличением размаха и изменением характера бое-
вых действий прежде всего непрерывно усложняется
принятие решения как основы управления войсками.
Командиру (командующему) нужен все больший объем
данных обстановки, а от него требуется умение в корот-
кие сроки проанализировать их с учетом предвидения
изменений в ходе боевых действий.
Количественный и качественный рост средств борьбы
обусловил и соответствующие изменения в содержании
предвидения в бою. Оно уже должно охватывать раз-
витие боя в более широких пространственных рамках,
в более динамичных формах и при применении разнооб-
разных способов его ведения. Число качественных и ко-
личественных показателей предвидения непрерывно ра-
стет, их взаимные связи усложняются, быстрое производ-
ство оперативно-тактических расчетов все более затруд-
няется.
Вместе с тем до появления ядерного оружия предви-
дение должно было учитывать в основном постепен-
ные вероятные изменения в ходе боевых действий. С
развитием средств вооруженной борьбы скорость нара-
щивания таких изменений, естественно, возрастала, но
они все же имели одну и ту же качественную основу,
обусловленную применением лишь обычных средств
борьбы. Развитие обычного оружия от создания гладко-
ствольного оружия и до появления и массового приме-
нения артиллерии, танков и авиации, конечно, предо-
пределяло революционные скачки в характере боевых
действий, а следовательно, и в содержании предвиде-
ния, но масштабы этих скачков несоизмеримы с теми
32
Зак. 192
коренными изменениями в боевых действиях, которые
принесло с собой появление ядерного оружия.
Применение ядерного оружия, возросшие боевые и
маневренные возможности войск резко изменили харак-
тер современного общевойскового боя, отличительными
чертами которого стали исключительная решительность,
высокая маневренность, динамичность, быстрые и резкие
изменения обстановки, большой пространственный раз-
мах, частое развертывание боевых действий войск в зо-
нах радиоактивного и химического заражения, разруше-
ний, завалов и пожаров. Произошел небывалый револю-
ционный переворот в тактике. Применение ядерного
оружия позволяет практически мгновенно и в корне изме-
нить соотношение сил, создает условия для быстрого за-
вершения разгрома противника. В современных услови-
ях обстановка будет изменяться, как правило, не посте-
пенно, как это было при применении обычных средств
борьбы, а в исключительно короткие сроки.
Ввиду огромного значения, какое имеет ядерное ору-
жие как главное средство поражения в современном
бою, на первый план выдвигается необходимость свое-
временной и непрерывной борьбы с ним. Успех в бою
будет в решающей степени зависеть от упреждения в
поражении средств ядерного нападения противника, от
срыва его ядерных ударов. Борьба с ядерным оружием
противника стала новым и важнейшим фактором совре-
менных боевых действий.
Большая мощь средств поражения позволяет уско-
рить достижение намеченных целей боя, сократить его
продолжительность. Бой приобрел скоротечный харак-
тер. Способность ядерного оружия и других средств мас-
сового поражения уничтожать и подавлять живую силу
и боевую технику противника на значительных площа-
дях, наличие больших промежутков и открытых флангов
в боевых порядках, а также возросшая подвижность
войск создают благоприятные условия для совершения
широкого маневра на поле боя. Развитие боя будет
крайне неравномерным, даже в ходе одного боя придет-
ся часто менять направление основных усилий, неодно-
кратно совершать быстрые перестроения боевого поряд-
ка, изменять способы боевых действий.
Чтобы управлять войсками в таких условиях, коман-
3 Семейко Л. С.
33
диры всех степеней должны глубоко предвидеть разви-
тие обстановки.
Изменение характера боевых действий, связанное с
появлением средств массового поражения и дальнейшим
развитием других средств борьбы, не может не привести
и к изменению роли и содержания предвидения в бою.
Предвидение результатов применения своего ядерно-
го оружия, а также возможных объектов своих войск,
которые могут быть поражены ядерным оружием про-
тивника, стало принципиально новой и важнейшей зада-
чей командира в бою. Просчеты в оценке возможностей
ядерного оружия сторон неизбежно приведут к самым
плачевным результатам, и это главное, что определяет
возрастание роли предвидения в современном бою. Важ-
но подчеркнуть также, что если при использовании
только обычных средств борьбы можно было ожидать
определенных изменений обстановки главным образом
в ходе боя, то теперь резкие изменения обстановки воз-
можны не только в ходе боя, но и в период его подго-
товки. Массированное применение ядерного оружия по
войскам, изготовившимся к наступлению, может в корне
изменить обстановку и создать условия не только для
срыва наступления одной из сторон, но и для перехода
в наступление другой стороны. Такое положение созда-
лось уже в ходе Великой Отечественной войны — в Кур-
ской битве, однако в современных условиях возможно-
сти сторон в коренном изменении обстановки еще до на-
чала боя (операции) неизмеримо возросли. Следова-
тельно, стала значительно большей роль предвидения:
оно уже должно быть нацелено не только на динамику
боя, но и на возможные изменения обстановки еще до
его начала.
Теперь необходимо предвидеть развитие боя на зна-
чительно большую глубину, чем прежде. Это обусловле-
но увеличением дальности воздействия средств пораже-
ния, ростом боевых и маневренных возможностей войск.
Глубина удара и темпы наступления войск значительно,
возросли. Высокая степень моторизации соединений и
частей позволяет им в короткие сроки совершать ма-
невр на большие расстояния. Широкое применение най-
дут тактические воздушные десанты. Развитие войсковой
авиации (вертолетов, легких самолетов) обеспечивает
невиданные ранее темпы переброски войск на поле боя.
34
Неправильная оценка маневренных возможностей войск
и просчеты в предвидении вероятных темпов маневра
своих войск и противника поставят подчиненные войска
в крайне тяжелое положение в критические моменты боя.
Применение ракетно-ядерного оружия и возросшие
боевые и маневренные возможности войск резко* повы-
сили значение фактора времени в современном бою, хотя
этот фактор имел большое значение и в прошлом.. Еще
Суворов образно говорил, что минута решает исход бата-
лии, один час — исход кампании, один день — судьбы
империи.
В современных условиях значение фактора времени
поистине неоценимо. Применение ядерного оружия мгно-
венно изменяет обстановку, к тому же средства его до-
ставки могут быть быстро развернуты и подготовлены
к пуску (выстрелу). Опоздание на несколько минут в
обнаружении вражеских средств ядерного нападениями
подготовке к их поражению может привести к непопра-
вимым последствиям — противник успеет нанести ядер-
ный удар.
Значение фактора времени возросло и потому, что
темпы развития современного боя уже не те, что были
в прошлом. Даже на направлениях, на которых ядерное
оружие не будет применяться, они будут выше, чем в
Великую Отечественную войну. Это обусловлено тем,
что применение ядерного оружия на соседних направ-
лениях объективно создает условия для использования
успеха соседей, а также тем, что современные обычные
средства борьбы качественно и количественно превосхо-
дят средства, применявшиеся в прошлом. Следователь-
но, и предвидение как процесс мышления командира,
исходящего из конкретной обстановки, должно осущест-
вляться в предельно сжатые сроки. Оценка данных об-
становки, количество которых будет значительно боль-
шим, чем в прошлом, должна производиться буквально
в считанные минуты, а иногда и секунды. Это затрудня-
ет предвидение и повышает требования к подготовке
командиров и штабов: принятые решения будут соответ-
ствовать реально сложившейся обстановке только при
высокой оперативности управления войсками.
Необходимо указать еще на одну характерную черту
современных боевых действий, которая также увеличи-
вает значение предвидения в бою, — возрастание роли
з*
35
самостоятельных и инициативных действий соединений,
частей и подразделений.
Стремительное продвижение войск на большую глу-
бину с широким применением маневра во фланги и тыл
противника обусловит частое ведение боевых действий
соединениями, частями и подразделениями в отрыве от
главных сил. Глубокие взаимные вклинения боевых по-
рядков сторон станут частым явлением. На одних на-
правлениях войска будут развивать наступление, на
других вести встречные бои и сражения или отражать
контратаки и контрудары противника, а на отдельных
участках временно переходить к оборонительным дейст-
виям. В этих условиях большое значение будет иметь
высокая боевая самостоятельность частей (подразделе-
ний), их постоянная готовность к выполнению различ-
ных задач в ходе боя независимо от места в боевом по-
рядке. Без проявления самой широкой инициативы ко-
мандиров, направленной на выполнение боевой задачи,
выиграть современный бой, по сути дела, невозможно.
Сфера деятельности командиров тактических звеньев в
современных условиях значительно расширилась. Им
придется принимать самостоятельные инициативные ре-
шения гораздо чаще, чем это было в прошлых войнах.
Предвидение стало обязанностью командиров всех сте-
пеней, вплоть до командиров небольших подразделений.
Учитывая, что в условиях применения ядерного ору-
жия отдельные звенья управления будут выходить из
строя чаще, чем в прошлом, каждый командир должен
быть в постоянной готовности принять на себя управле-
ние вышестоящей инстанцией. Из этого следует, что
творческое мышление командира теперь должно быть
более широким, а предвидение развития боя нельзя уже
замыкать в рамках выполнения лишь своей боевой за-
дачи. Это еще раз подтверждает возросшую роль пред-
видения в современных условиях.
Из сказанного следует, что в современном бою во
многом изменилось содержание предвидения, усложни-
лись условия его осуществления, возросло значение
предвидения для всех командных инстанций.
Успех боя в современных условиях, как никогда
прежде, будет зависеть от умения командира предви-
деть его развитие, от способности командира своевре-
менно принимать смелые, инициативные решения.
36
Роль и место предвидения в творческой
деятельности командира по управлению войсками
Творческая деятельность командира в бою заключа-
ется в его напряженной мыслительной работе, направ-
ленной на определение широкого комплекса мероприя-
тий по управлению войсками. Успех этой деятельности
непосредственно зависит от умения командира предви-
деть будущее развитие боевой обстановки.
Решение командира является основой управления
войсками. Именно решение является тем фундаментом,
на котором основывается вся последующая работа ко-
мандиров и штабов по планированию боевых действий,
подготовке войск к ведению боя и их всестороннему
обеспечению. Принятие решения — сложный творческий
акт, в котором наиболее полно учитываются закономер-
ности ведения современного боя применительно к кон-
кретной боевой "обстановке. Принятие обоснованного ре-
шения — важнейшее условие достижения победы в бою.
Оно является главной составной частью творческой дея-
тельности командира.
Известно, что командир принимает решение в ре-
зультате осуществления двух основных взаимосвязан-
ных творческих процессов — уяснения боево^&адачи и
оценки обстановки?Уяснение задачи позволяет опреде-
лить цель, которую нужно достичь в предстоящем бою,
исходя из плана действий старшего начальника. Оценка
обстановки по существу представляет собой процесс по-
знания объективных условий, в которых цель боя будет
достигаться, и позволяет определить способы ее дости-
жения. Уяснение боевой задачи и оценка обстановки вы-
ступают не как два параллельных, независимых процес-
са мышления командира, а как взаимообусловленные,
логически последовательные и целенаправленные про-1
цессы, позволяющие сформулировать в решении две его
главные составные части — цель боя и способы ее до-
стижения.
Каково место предвидения в важнейшем творческом
акте командира — принятии решения? В какой взаимо-
связи находятся уяснение боевой задачи, оценка обста-
новки, принятие решения и предвидение?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо проанализиро-
вать содержание работы командира по принятию реше-
37
ния, ибо не требует доказательства, что этот наиболее
сложный и ответственный процесс в творческом мышле-
нии командира немыслим без предвидения.
Принятие решения на бой начинается с уяснения по-
лученной боевой задачи. Командир прежде всего уяс-
няет замысел старшего начальника — в чем заключает-
ся основная цель боя вышестоящего соединения (части,
подразделения) и каковы способы боевых действий, на-
меченные для ее выполнения: где наносится главный
удар или сосредоточиваются основные усилия войск, ка-
кого противника намечено разгромить, каков порядок
применения различных средств борьбы и прежде всего
ядерного оружия на направлении действий своей части
(подразделения), как строится боевой порядок и каков
общий характер намеченного в ходе боя маневра. Ины-
ми словами, командир уясняет цель боя и способы ее
достижения по замыслу старшего начальника.
Уяснение замысла старшего начальника производит-
ся с целью более полного уяснения полученной боевой
задачи. Командир должен четко уяснить: где действуют
подчиненные ему войска — в первом или втором эше-
лоне (резерве), на главном или второстепенном направ-
лении, какую группировку надо разгромить, какие част-
ные боевые задачи необходимо выполнить в рамках об-
щей задачи. Исходя из этого, командир определяет ту
роль, которую данная часть (подразделение) будет вы-
полнять в решении задач, выполняемых вышестоящей
войсковой инстанцией. В определении роли своих войск
в предстоящем бою большое значение будет иметь так-
же уяснение задач соседей и других войск, с которыми
предстоит взаимодействовать в предстоящем бою.
Уяснение боевой задачи — начальный процесс мыш-
ления командира при принятии решения на бой. Оно
производится на основе логического сопоставления от-
дельных, первоначально в сознании не связанных меж-
ду собой факторов. Выводы же из анализа этих факто-
ров немыслимы без предвидения, которое выступает
уже в уяснении задачи в качестве важнейшего акта
мышления командира. Эти выводы вытекают из уясне-
ния замысла старшего начальника на бой, из определе-
ния роли подчиненных войск в выполнении задачи вы-
шестоящей войсковой инстанции и являются элементами
решения на бой.
38
Предвидение в данном случае выступает в форме
первоначальных предположений о ходе предстоящего
боя не только в полосе действии своих войск, но и в по-
лосе действий старшей войсковой инстанцйиГТГпрЪделе-
ниё ролики места Своих войск в выполнении общей
боевой задачи позволяет командиру хотя бы в общих
чертах предвидеть характер предстоящих боевых дейст-
вйй и, исходя" из этого, сделать предварительные выво-
ды по отдельным элементам решения. Эти выводы бу-
дут предварительными, неполными, так как окончатель-
но они могут сформироваться лишь позднее — в
результате оценки обстановки. Вместе с темL рни^дозво-
ляют командиру сформулировать первоначальные
наметки своего замысла на предстоящий бой: опреде-
лить группировку противника, которую необходимо раз-
громить, направление главного удара, характер манев-
ра в ходе боя. Эти элементы решения (точнее, элементы
замысла), которые будут уточнены позднее, при оценке
обстановки, основываются на предвидении следующим
образом. Уяснение замысла старшего начальника..и..пр-
лученной" боевой задачи *позвсляefL командиру^ предви-
деть вобщихчёртах"развитие боя: какая группировка
противника будет разгромлена в результате ядерных
ударов, наносимых силами и средствами старших на-
чальников; какими силами противник может оказать
сопротивление и, исходя из этого, в каком направлении
следует нанести главный удар с тем, чтобы наиболее
эффективно использовать результаты ядерных ударов и
сломить сопротивление тех группировок противника, ко-
торые не поражаются ядерным оружием; какую груп-
пировку противника и в какой период боя необходимо
разгромить своими силами; каким должен быть харак-
тер маневра силами и средствами для того, чтобы он в
наибольшей мере соответствовал замыслу старшего на-
чальника и интересам выполнения боевой задачи.
Таким образом, предвидение имеет место.-уже в ходе
уяснения боевой задачи, но носит лишь общий, сугубо
ориентировочный характеру поскольку для ert> конкре-
тизации не хватает главного — глубокой оценки обста-
новки.
Оценка обстановки непосредственно связана с уяс-
нением^ боевой задачи и производится под углом зрения
выводов, полученных в результате уяснения задачи.
39
В ходе оценки обстановки командир сопоставляет цель
боя, вытекающую из полученной боевой задачи, с кон-
кретными данными обстановки и, исходя из результатов
такого сопоставления, из мысленного проигрыша пред-
стоящего боя от начала до конца? вырабатывает те спо-
собы^ которыми цель б»6я~будет достигнута наилучшим
образом!-"
Оценка обстановки складывается из последователь-
ного рассмотрения отдельных ее элементов, производст-
ва частных по ним выводов и суммирования их в об-
щие выводы, которые затем кладутся в основу решения.
Оценить обстановку в конечном итоге означает: опреде-
лить, в какой мере противник может помешать выпол-
нению боевой задачи, и наметить способы действий своих
войск, обеспечивающие противодействие противнику и
его окончательный разгром. Уже из этой целевой на-
правленности оценки обстановки следует, что она не-
мыслима без предвидения развития боя. Однако для
более детального рассмотрения роли и места предвиде-
ния при оценке обстановки необходимо дать хотя бы
краткий ее анализ.
Оценка обстановки, как известно, включает в себя
изучение ее различных составных элементов, к которым
относятся: противник, свои войска, местность, радиаци-
онная и химическая обстановка, время года и суток, а
также метеорологические условия. Кроме того, при оцен-
ке обстановки учитываются экономическое состояние
района предстоящих действий, социально-политический
состав населения и его настроение.
Значение тех или иных элементов обстановки в при-
нятии решения будет различным. В одних условиях оп-
ределяющими будут положение и состав противника, в
других — положение и состояние своих войск или мест-
ности, условий погоды и т. д. Из этой объективной не-
равноценности элементов обстановки командир и
должен исходить при их оценке. Обстановка должна
оцениваться не вообще, а применительно к реальным
условиям боя, в интересах нахождения наилучших спо-
собов выполнения боевой задачи. Для этого командир
должен сразу же определить доминирующий элемент об-
становки, найти в нем важнейшие звенья, которые могут
оказать решающее влияние на бой. Как опытный развед-
чик-слухач умеет выбрать из множества ночных звуков
40
именно те, которые выдают присутствие противника, так
и опытный командир, зная задачу и обстановку, законы
и закономерности боя, выбирает те немногие, но главные
моменты, на которых нужно сосредоточить внимание.
Командир должен мыслить не по какой-то одной, раз
навсегда данной схеме, а творчески, диалектически.
Однако независимо от выбора наиболее важного в
данных условиях элемента обстановки командир будет
в большей или меньшей мере оценивать все элементы
обстановки. В ходе такой оценки в мышлении команди-
ра неизбежно будут возникать противоречивые выводы,
которые, несмотря на их противоположность, необхо-
димо свести к единому общему выводу, который и поло-
жить в основу того или иного элемента решения и ре-
шения в целом. Успешное разрешение возникающих
противоречий зависит от того, в какой степени коман-
дир овладел диалектическим методом мышления, от его
умения устанавливать взаимосвязь между всеми эле-
ментами обстановки и способности предвидеть тенден-
ции их дальнейшего развития.
Здесь мы вплотную подходим к определению роли и
места предвидения в оценке обстановки.
Оценка обстановки производится на основе как име-
ющихся данных, так и учета их возможных изменений в
ходе боя. В основе предвидения лежит анализ уже
имеющихся у командира объективных данных обста-
новки. Командир оценивает эти данные, производит не-
обходимые расчеты и, только опираясь на их резуль-
таты, получает возможность обоснованно предвидеть
ход и результаты предстоящего боя. Таким образом,
оценка обстановки лежит в основе предвидения.
Однако предвидение возникнет не после оценки об-
становки, а в ходе ее. Уже по мере оценки тех или иных
элементов обстановки командир приходит к определен-
ным выводам о характере развития боя. Они могут
уточняться при оценке других элементов обстановки и
окончательно формулироваться лишь после полного ее
изучения. Тем самым предвидение как бы пронизывает
' оценку обстановки и в то же время является ее итоговым
выводом, касающимся развития и результатов предстоя-
щего боя. Выводы, составляющие содержание предвиде-
ния, входят в состав частных и общих выводов из оцен-
41
ки обстановки. В этом и состоит диалектическая взаи-
мосвязь оценки обстановки и предвидения.
Проследим эту взаимосвязь при оценке различных
элементов обстановки.
Наиболее ярко предвидение выступает при оценке
противника. Всесторонняя оценка противника позволяет
вскрыть его состав, группировку, боевые возможности,
сильные и слабые стороны. Однако эти выводы из оцен-
ки противника не являются предвидением, они служат
лишь своеобразным «трамплином» для предвидения,
так как на основе их можно предвидеть вероятный ха-
рактер действий противника — характер его маневра,
применения средств поражения и т. д.
Предвидение действий противника будет неполным,
если не учитывать характера действий своих войск, по-
тому что бой — двухсторонний процесс. Предвидение
действий своих войск основано как на результатах их
оценки, так и иа вероятном характере их использования
и на вероятных ответных действиях противника. Непре-
рывное сопоставление выводов из оценки своих войск и
противника является базой для обоснованного предви-
дения их действий, т. е. для предвидения развития боя
и его результатов.
Еще большая конкретизация предвидения происхо-
дит при оценке других элементов обстановки. Оценивая
местность, командир изучает ее главным образом под
углом зрения того влияния, какое она может оказать на
выполнение боевой задачи. Командир не может ограни-
читься только выводами о местности, сделанными из
имеющихся данных. Он должен предвидеть изменение
местности в ходе боя, особенно в результате нанесения
ядерных ударов. Возникновение зон завалов, разруше-
ний и пожаров, зон затопления в результате уничтоже-
ния или повреждения плотин на водных преградах ядер-
ными взрывами, а также уничтожение отдельных мест-
ных предметов (мостов, переправ) при применении
обычного оружия могут оказать серьезное влияние на
действия войск. Все эти изменения местности необходи-
мо заранее предвидеть и исходя из этого принять соот-
ветствующее решение (выбор запасных маршрутов, оп-
ределение участков форсирования водных преград, ме-
роприятия по ликвидации последствий ядерных ударов
и т. д.). В основе предвидения изменений местности ле-
42
жат данные о ее характере и вероятном применении
ядерного оружия обеими сторонами.
Изучение местности, в частности ее проходимости и
защитных свойств, позволяет сделать более точные пред-
положения о вероятном характере действий противника.
Детальное изучение местности может дать возможность
сделать решающие выводы о наиболее целесообразном
характере маневра своих войск, ибо местность в ряде
случаев может явиться определяющим элементом обста-
новки при принятии решения. Оценка местности в са-
мом тесном сочетании с оценкой противника и своих
войск позволяет более полно предвидеть ход развития
боевых действий.
Оценка радиационной и химической обстановки не-
посредственно связана с ее прогнозированием, т. е. пред-
видением ее создания и изменения. В результате масси-
рованного применения сражающимися сторонами ядер-
ного оружия может возникнуть сложная радиационная
обстановка на значительной площади. Многократное
преодоление зон радиоактивного заражения даже с не-
высокими уровнями радиации в конечном итоге может
привести к тому, что личный состав получит дозы об-
лучения, превышающие допустимые нормы. Поэтому,
планируя бой, необходимо заранее иметь представление
о том, какие уровни радиации могут быть в районах
ядёрных взрывов при подходе к ним наших войск.
Предвидение создания и изменения радиационной об-
становки, осуществляемое на основе логических предпо-
ложений и расчетов, явится главной составной частью
ее оценки. В совокупности с оценкой противника, своих
войск и местности оценка радиационной и химической
обстановки оказывает значительное влияние на прини-
маемое решение. Правильная оценка и умелое предви-
дение радиационной обстановки дают возможность за-
благовременно провести необходимые мероприятия, ко-
торые ослабят ее отрицательное влияние на действия
войск.
Оценка времени суток и года и метеорологических
условий обычно производится попутно с оценкой других
элементов обстановки; все эти факторы нередко оказы-
вают на нее значительное влияние, которое необходимо
учитывать. Само содержание предвидения может быть
иным в различной обстановке — в зимних или летних
43
условиях, днем или ночью, в хорошую или ненастную
погоду. Однако нельзя говорить о предвидении измене-
ний времени года или суток: эти показатели для данно-
го боя заранее известны и могут лишь оказывать влия-
ние на содержание предвидения. Иное дело — измене-
ния метеорологических условий, подверженные резким
колебаниям. Прогнозирование погоды по своей сущно-
сти является предвидением, а учет изменений погоды
влияет на предвидение хода развития боевых действий.
Таким образом, налицо тесная взаимосвязь уясне-
ния боевой задачи, оценки обстановки и предвидения.
Предвидение возникает в ходе уяснения задачи и оцен-
ки обстановки, является их составной частью и входит
в состав общих выводов, на основе которых командир
принимает решение.
Непосредственная связь решения и предвидения
именно в том и состоит, что решение принимается, в
частности, на основе предвидения как развития боевых
действий, так и их результатов. Каждый отдельный эле-
мент решения исходит из оценки боевых возможностей
войск, ожидаемых результатов применения сил и
средств и результатов боя в целом.
Рассмотрим подробнее связь предвидения и реше-
ния. Принимая решение, командир в ходе оценки обста-
новки просматривает различные варианты замысла
действий и в конечном итоге останавливается на наи-
более целесообразном. Отвергая или принимая тот или
иной вариант решения, командир основывается на пред-
видении результатов боя: если данный замысел действий
не приведет к успеху, то он отбрасывается, если же
обеспечивает достижение успешных результатов боя,
то принимается в качестве основы решения. Тем самым
предвидение обеспечивает целенаправленное управление
войсками.
Вот простой пример. Предположим, на левом фланге
полосы наступления полка оборона противника наибо-
лее прочная; в центре противник явно подготовил «ог-
невой мешок»; на правом фланге — стык двух подраз-
делений противника. Командир, оценивая обстановку,
уже, исходя из этих данных, может предвидеть резуль-
таты боя, если полк нанесет главный удар на том или
ином направлении. Нанесение главного удара левым
флангом или в центре полосы наступления при прочих
44
равных условиях менее выгодно. Командир, видимо, при-
мет решение (с учетом, конечно, местности и других
факторов) нанести главный удар правым флангом пол-
ка, так как он предвидит, что этот вариант решения наи-
более полно обеспечит достижение цели боя: удар по
слабому месту обороны противника (в стыке) открыва-
ет возможности быстрого прорыва в глубину и разгрома
противника по частям.
В данном случае мы установили взаимосвязь реше-
ния с предвидением результатов боя. Какова же связь
решения и предвидения развития боя, возможных изме-
нений обстановки?
Рассмотрим также соответствующий пример. Коман-
дир принял решение ввести в бой второй эшелон (ре-
зерв) па правом фланге. Однако анализ обстановки по-
казал, что при определенном ее изменении ввод в бой
целесообразно будет осуществить на левом фланге. В хо-
де боя такое предвидение оправдалось: успех развивал-
ся не на правом, а на левом фланге, а ввод второго
эшелона (резерва) в бой прошел организованно, так
как все необходимые мероприятия были предусмотре-
ны заранее.
В другом случае в аналогичной обстановке командир
не предвидел, что резерв придется вводить в бой на ле-
вом фланге; однако обстановка в ходе боя заставила
его ввести резерв не по ранее принятому решению.
Командир принял новое решение, уточнил задачу резер-
ву, и он был введен в бой на новом направлении.
Итак, в одном случае командир предвидел возможное
изменение обстановки, а в другом — нет. Каково же раз-
личие в содержании принятых решений?
Различие состоит в том, что в первом случае реше-
ние будет более обоснованным, а следовательно, и бо-
лее правильным, поскольку командир предвидел не
только результаты боя, но и пути их достижения, пред-
видел возможные изменения обстановки. В ходе боя
такое решение необходимо лишь уточнить, если будет
необходимость. Во втором случае командир, принимая
решение, предвидел лишь результаты боя, но не пред-
ставлял себе возможных изменений обстановки и, сле-
довательно, его решение было односторонним, недоста-
точно обоснованным. Резкие, непредвиденные изменения
45
обстановки в ряде случаев могут сорвать выполнение
такого решения.
В ходе боя указанное различие скажется в том, что
при предвидении изменений обстановки и соответствую-
щем заблаговременном планировании действий своих
войск эти действия будут происходить гораздо более ор-
ганизованно, что неизбежно скажется на результатах
боя. При отсутствии подобного предвидения и последу-
ющих внезапных изменениях обстановки даже при свое-
временном принятии правильного нового решения дей-
ствия войск не всегда могут быть столь же успешны,
как в первом случае. Мы уже не говорим о том, что от-
сутствие предвидения при резком изменении обстановки
в ряде случаев может привести к принятию неправиль-
ного решения, если командир не сможет быстро и пра-
вильно оценить внезапно сложившуюся обстановку.
Неправильное же решение может пагубно сказаться на
результатах боя.
Эти рассуждения можно подтвердить характерным
примером из опыта Великой Отечественной войны.
В бою под Гастилицами 14—15 января 1944 г. (Ле-
нинградский фронт) 173-й стрелковый полк 90-й стрел-
ковой дивизии имел задачу прорвать оборону противни-
ка и овладеть рубежом Копыловка, отм. 132,8 в 6—8 км
от переднего края. 2-й батальон был выведен в резерв
командира дивизии. Противник располагался на силь-
но укрепленных позициях; на первой позиции обороня-
лось до одного пехотного батальона 10-й авиаполевой
дивизии немцев.
Командир полка решил нанести удар правым флан-
гом силами 1-го батальона и резервной 9-й ротой. На
левом фланге наступал 3-й стрелковый батальон (без
роты).
Наступление было тщательно подготовлено. Однако
в бою случилось непредвиденное: атака на направлении
главного удара успеха не имела, на второстепенном же
направлении 3-й батальон стремительным ударом овла-
дел первой позицией противника и через полтора часа
после начала атаки продвинулся на 3—4 км. В этих
условиях командир полка ввел в бой свой резерв на ле-
вом фланге (переподчинив командиру 3-го стрелкового
батальона 9-ю стрелковую роту), а командир дивизии
решил наращивать успех силами 2-го батальона
46
173-го стрелкового полка, переподчинив его командиру
полка. Наступление успешно развивалось. Командир
полка приказал 1-му батальону прикрыться на занимае-
мом фронте одним стрелковым взводом, а остальным
силам обойти опорный пункт противника с востока
(в направлении действий 3-го и 2-го стрелковых баталь-
онов) и атаковать противника с тыла. Эта задача бы-
ла успешно выполнена. Полк в короткий срок овладел
намеченным рубежом, захватив большое число пленных
и трофеев.
Анализ данного примера показывает, что предвиде-
ние возможного хода прорыва обороны противника бы-
ло далеко не полным: командир не предвидел того ва-
рианта, который реально возник, в результате чего по-
требовалось фактически принять новое решение. Про-
рыв был совершен успешно только благодаря тому, что
командиры полка и дивизии смогли быстро оценить вне-
запно сложившуюся обстановку и принять решительные
меры к выполнению поставленной задачи. В иной обста-
новке (например, если бы маневр резервов на второсте-
пенное направление по условиям местности был затруд-
нен) своевременного развития успеха могло не полу-
читься и прорыв слабых сил первого эшелона мог быть
локализован противником. Если же такой вариант ис-
пользования резервов был бы предусмотрен заранее, то
все препятствия к его осуществлению были бы забла-
говременно устранены и независимо от неблагоприят-
ных условий местности маневр резервов на второсте-
пенное направление мог бы быть выполнен успешно.
Такова взаимосвязь предвидения и решения в раз-
личных условиях обстановки.
Предвидение в бою тесно связано и с другими обла-
стями творческой деятельности командира (штаба).
Такая связь существует прежде всего с планирова-
нием боевых действий, основанным на реальном учете
возможностей своих войск и противника, а также на
предвидении развития боевых действий. Основная цель
планирования боевых действий на первоначальном его
этапе — подготовить необходимые данные для приня-
тия решения командиром. Уместно рассмотреть вопрос/
не расходится ли данная цель планирования с извест-
ным положением, согласно которому основой для пла-
нирования боевых действий является решение команди-
47
ра. Иными словами, можно ли планировать боевые дей-
ствия, когда еще нет решения командира?
Планирование боя фактически начинается еще до
принятия решения, но оно осуществляется не беспред-
метно, а на основе той, хотя бы приближенной, наметки
замысла боя, которую командир объявит уже после
уяснения боевой задачи. Полностью замысел командира
может созреть только после глубокой оценки обстанов-
ки. После же уяснения задачи командир сможет наме-
тить лишь ориентировочный замысел — главную группи-
ровку противника, которую необходимо разгромить,
направление главного удара, построение боевого поряд-
ка. Эта наметка замысла и является той основой, на
которой штаб будет готовить необходимые тактические
расчеты. Поэтому планирование боя и на первоначаль-
ном своем этапе уже основывается на решении коман-
дира или, точнее, на первоначальной наметке его за-
мысла.
После принятия решения на бой планирование про-
должается, конкретизируется, основываясь уже на раз-
вернутом решении командира.
Тактические расчеты, производимые в процессе пла-
нирования на всех его этапах, тесно связаны с предви-
дением развития боя. С одной стороны, они исходят из
предвидения командира (например, расчеты на отраже-
ние возможных контратак), а с другой стороны, обес-
печивают конкретизацию предвидения в количественном
и качественном отношениях (расчеты до поражению
противника ядерным оружием, расчеты времени выхода
войск на определенные рубежи, расчеты на ввод в бой
второго эшелона и т. п.).
Планирование боя осуществляется по нескольким ос-
новным вариантам развития боя, вытекающим из пред-
видения. При этом наиболее полно планируются боевые
действия войск на глубину ближайшей задачи и с мень-
шей подробностью — на всю ее глубину.
Успешное выполнение боевых задач в современных
условиях настоятельно требует не только текущего
(в рамках поставленной боевой задачи), но и перспек-
тивного планирования, которое должно производиться
одновременно с текущим. Командир и штаб должны
предвидеть возможное резкое изменение обстановки и в
более отдаленной перспективе и в соответствии с этим
48
заблаговременно спланировать, хотя бы в общих, прин-
ципиальных чертах, действия войск по выполнению воз-
можных новых задач. По мере созревания таких рез-
ких изменений обстановки планирование должно уточ-
няться. Только при этих условиях войска смогут
заблаговременно, еще в ходе выполнения поставленной
задачи, подготовиться к выполнению новых задач.
Предвидение в бою позволяет целенаправленно про-
водить и другие мероприятия по управлению войска-
ми— собирать и изучать данные обстановки, доводить
боевые задачи до войск, организовывать их взаимодей-
ствие и обеспечение в ходе боя.
Целенаправленность этих мероприятий, исходящая
из предвидения, будет заключаться в том, что они будут
планироваться и выполняться согласно наиболее веро-
ятному варианту развития боя. Сбор данных обстанов-
ки в первую очередь будет осуществляться от тех орга-
нов разведки и войск, которые действуют в районах или
на направлениях, где ожидаются резкие изменения об-
становки. Изучение этих данных позволит конкретизи-
ровать, уточнить вывод командира о вероятном разви-
тии боя и задачи частям (подразделениям). Исходя из
предвидения будет намечаться и последовательность
постановки уточненных или новых боевых задач, преж-
де всего тем войскам, которые должны действовать на
главном направлении в новых условиях обстановки.
Взаимодействие войск организуется на основе реше-
ния, которое исходит из предвидения развития боя. Об-
разно говоря, предвидение — душа организации взаимо-
действия войск, его костяк. Согласовать действия войск
по задачам, рубежам и времени невозможно без пред-
варительного определения наиболее вероятных вариан-
тов развития боя. Заблаговременная организация взаи-
модействия обеспечивает планомерность развития боя,
наиболее эффективное использование сил и средств для
решения поставленной боевой задачи.
Организация всех видов обеспечения также исходит
из предвидения развития боя.
Таким образом, предвидение в бою занимает важ-
нейшее место в творческой деятельности командира по
управлению войсками.
4 Семейко Л. С.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ВОЗМОЖНОСТЬ И УСЛОВИЯ
ПРЕДВИДЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ БОЮ
Предвидение — сложное явление мыслительной дея-
тельности человека. Тем более оно сложно, когда
речь идет о предсказании хода общественного развития,
в котором большую роль играет элемент случайности,
субъективный фактор. Особенно же трудно предвидеть
ход развития такого общественного явления, как боевые
действия. В современных условиях, когда динамичность,
скачкообразность, напряженность боя неизмеримо воз-
росли, предвидение его хода и исхода стало еще более
сложной задачей.
Не означает ли это, что в современном бою предви-
дение исключено? Нет, и в современном бою предвиде-
ние возможно. Это обусловлено прежде всего познавае-
мостью законов и закономерностей вооруженной борьбы
и возможностью их творческого использования на поле
боя.
Законы и закономерности вооруженной борьбы —
теоретический фундамент предвидения в бою
В ходе вооруженной борьбы возникают самые раз-
нообразные процессы и явления, между которыми суще-
ствуют различные связи и отношения. Наиболее сущест-
венные из них составляют законы вооруженной борьбы.
Эти законы не зависят от воли, сознания и желания лю-
дей, они придают вооруженной борьбе объективно обус-
ловленный характер и оказывают решающее влияние на
развитие боя и операции. Сами по себе законы воору-
50
женной борьбы не дают победы или поражения, а зна-
ние законов автоматически не ведет к познанию каких-
то рецептов и формул для достижения победы. Однако
это не означает, что знание законов вооруженной борь-
бы ничего не дает практике военного дела. Только глу-
боко познав эти законы и вытекающие из них закономер-
ности, уяснив принципы вооруженной борьбы, можно по-
нять ее внутреннюю динамику, движущие силы и харак-
тер развития и на основе этого строить свою практи-
ческую деятельность на поле боя.
Конечно, нельзя утверждать, что вскрыты уже все
законы вооруженной борьбы. Процесс познания беско-
нечен, и число таких законов со временем, безусловно,
будет увеличиваться, а определение их — уточняться.
Советская военная мысль сформулировала ряд от-
правных законов вооруженной борьбы, которые могут
быть положены в основу деятельности наших командных
кадров в руководстве войсками в современной воору-
женной борьбе. К их числу можно отнести такие зако-
ны, как зависимость характера, форм и способов воору-
женной борьбы от политического содержания войны; за-
висимость хода и исхода боя (операции) от соотноше-
ния боевой мощи противоборствующих сторон, особенно
на решающих направлениях; зависимость конкретных
форм и способов ведения боевых действий от специфи-
ческих свойств оружия и боевой техники; зависимость
достижения успеха в вооруженной борьбе от соответ-
ствия сил и средств поставленным целям и объедине-
ния усилий всех видов вооруженных сил и всех родов
войск, направленных на достижение цели боя, опера-
ции и войны в целом в соответствии с конкретной обста-
новкой, а также другие законы.
Действие законов вооруженной борьбы переплетает-
ся в различных сочетаниях — иногда совпадает, а не-
редко проявляется во взаимном противоречии, порож-
дая тем самым разнообразные возможности для дости-
жения победы. Превращение возможности победы в
действительность в решающей степени будет зависеть от
решения военачальника в конкретной боевой обстанов-
ке, которое в свою очередь связано с предвидением про-
явления тех или иных законов и закономерностей воору-
женной борьбы. Знание таких законов и закономерностей
во многом определяет глубину предвидения на поле боя.
4*
51
Закон и закономерность — это не тождественные поня-
тия. Если закон выражает собой наиболее существен-
ные связи и отношения в явлениях боевых действий, то
закономерность отражает конкретное проявление зако-
нов в тех или иных процессах боевой деятельности войск.
Знание закономерностей вооруженной борьбы, проявля-
ющихся в действиях войск, в применении оружия и бое-
вой техники, позволяет в наиболее конкретной форме
предвидеть развитие боевых действий и их исход.
Законы и закономерности вооруженной борьбы име-
ют динамический или статистический характер.
Динамические законы и закономерности отражают
однозначный характер зависимости между различ-
ными явлениями и процессами боевых действий, они
основаны на проявлении только необходимых и сущест-
венных связей между ними. На проявлении динамиче-
ских законов и закономерностей не сказываются много-
численные случайности. Проявляются такие законы и
закономерности прежде всего в тех явлениях, которые
связаны с применением оружия и боевой техники. Так,
например, время полета ракеты или самолета, возмож-
ности средств ПВО по уничтожению авиации противни-
ка рассчитываются на основе определенных динамиче-
ских закономерностей применительно к тем или иным
средствам борьбы. Однако область действия динамиче-
ских законов (закономерностей) в вооруженной борьбе
относительна, характер развития и исход боевых дей-
ствий зависят прежде всего от проявления статистиче-
ских законов и закономерностей.
Статистические законы и закономерности отражают
вероятностный характер зависимости между раз-
личными процессами и явлениями вооруженной борьбы
и включают в себя различные связи и отношения, как
необходимые, так и случайные. Они проявляются там,
где имеет место массовое применение живой силы и
боевой техники и где наблюдается многократное повто-
рение тех или иных явлений (событий). Статистическая
закономерность возникновения и развития различных
явлений и событий может быть выявлена на основе изу-
чения опыта боевых действий (в мирное время — уче-
ний, маневров) войск. Знание такой закономерности
позволяет заранее определить объективную логику изме-
нений на поле боя, их общую направленность.
52
Законы и закономерности вооруженной борьбы про-
являются не сами по себе, а только через деятельность
людей, войск. Решающая роль при определении форм
и способов действий войск принадлежит командиру. Ре-
шение командира должно опираться на знание этих за-
конов и закономерностей, учитывать объективные усло-
вия боевой обстановки. Если это положение будет на-
рушено, то налицо проявление субъективизма, которое
повлечет за собой самые тяжелые последствия.
При принятии решения командир должен исходить
также из определенных общих правил, в которых отра-
жается проявление законов и закономерностей воору-
женной борьбы. Эти общие правила в военной теории
выражены в системе принципов военного искусства.
Принципы военного искусства вытекают из практики
вооруженной борьбы и имеют в своей основе соответст-
вующие законы. Объективным источником принципов
является одновременное действие ряда законов воору-
женной борьбы.
Принципы военного искусства — это «наиболее об-
щие, основополагающие и руководящие идеи о способах
боевых действий войск в целях достижения успеха в
вооруженной борьбе» Ч Они выступают в форме обяза-
тельных норм, общих правил, обеспечивают единство
взглядов командных кадров в области тактики и в об-
общенном виде даны в наших уставах и наставлениях.
Такие принципы, как внезапность, взаимодействие, ак-
тивность, массирование, рассредоточение и другие, вы-
текают из многих законов вооруженной борьбы и яв-
ляются руководящими для всего нашего командного со-
става.
Явления боя бесконечно разнообразны. Каждая дан-
ная обстановка есть конкретный, частный случай. В свя-
зи с этим ни в одном уставе не могут быть даны исчер-
пывающие указания о том, как вести бой в той или иной
обстановке. Однако, как показывает опыт, всем част-
ным случаям присуще нечто общее. В результате изу-
чения этого общего могут быть выведены определенные
принципы, правила, которые тоже относительны, потому
что использование их будет зависеть от конкретных ус-
1 М. В. Попов. Сущность законов вооруженной борьбы. М.,
Воениздат, 1964, стр. 122.
53
ловий. «Обстановка слишком разнообразна для того,
чтобы к ней применять навсегда определенные прави-
ла»,— указывал М. Н. Тухачевский1.
Знание не только законов и закономерностей, но и
принципов военного искусства позволяет командиру
быстро разобраться в сложной боевой обстановке, так
как он будет рассматривать ее не как хаос противоре-
чивых и не связанных между собой явлений, а как про-
явление определенного, закономерного процесса боевых
действий. Именно такое знание и должно лежать в ос-
нове предвидения причинно обусловленных, необходимо
связанных между собой процессов и явлений боя.
Однако, кроме закономерностей, в которых проявля-
ются законы вооруженной борьбы, в бою сказываются и
многочисленные случайные факторы, роль которых в хо-
де и исходе боя может быть весьма значительной. Мож-
но ли предвидеть конкретное проявление различных
случайностей в бою? Если влияние случайностей на раз-
витие боевых действий может быть большим, а предви-
дение распространяется на закономерные, а не на слу-
чайные явления, то не означает ли это, что предвидение
в бою ограничено весьма узкими рамками?
А как быть с предвидением внезапности? Ведь если
внезапность имеет место, то она не была предвидена.
Не означает ли сказанное, что возможности предвиде-
ния в бою ограничены, тем более в современных усло-
виях, когда внезапное применение ядерного оружия бу-
дет правилом, а результаты ядерных ударов обусловят
возникновение непредвиденных случайностей?
Все эти вопросы требуют глубокого рассмотрения. От
их теоретического разрешения во многом будет зави-
сеть практическая деятельность командира на поле боя.
Случайность и предвидение
В вопросах предвидения общественных явлений для
многих буржуазных социологов характерны фаталисти-
ческие и волюнтаристские взгляды, между которыми в
сущности много общего, в частности те и другие отри-
цают возможность познания общественных явлений.
1 М. Н. Тухачевский. Избранные произведения, том пер-
вый. М., Воениздат, 1964, стр. 141.
54
Фаталисты усматривают необходимость общественного
развития не в действии определенных законов и зако-
номерностей, а в сверхъестественном предопределении,
в божественной воле, которая не может быть заранее
предвидена людьми. Волюнтаристы же, являющиеся
субъективными идеалистами, рассматривают необходи-
мость как переплетение бесчисленных случайностей, ко-
торые не могут быть заранее предусмотрены, потому что
зависят от воли большого числа людей, в особенности
от воли выдающихся личностей, поэтому процесс разви-
тия какого-либо явления, по их мнению, не может быть
заранее предсказан.
Эти и другие идеалистические течения в философии
в сущности отрицают саму возможность объективного
познания. Максимум, на который согласны представите-
ли таких течений, состоит в признании возможности га-
дания возможных вариантов развития явления, процес-
са, но отнюдь не уверенного предсказания, что именно
такой-то вариант наиболее вероятен или неизбежен.
В военной области такие философские течения так-
же имелись в прошлом и имеются сейчас. Ярким их вы-
разителем был Клаузевиц, рассматривавший войну как
хаос случайностей, которому должна быть противопо-
ставлена воля полководца. Он говорил, что «война —
область случайного», что все действия в ней «рассчи-
таны лишь на вероятные, а не на несомненные результаты;
то, чего недостает в отношении несомненности, должно
быть предоставлено судьбе или случаю» Ч Полководец,
писал Клаузевиц, «окружен случайностями, которые ни-
кто не может предусмотреть», а потому три четверти
того, на чем строятся действия на войне, лежит в тума-
не неизвестности. По утверждению Клаузевица, в войне
«большую роль играет неведомое, риск, а вместе с ним
и счастье». Но еще Суворов высмеивал тех, кто всегда
приписывал победы в войнах счастливым случайностям.
Для невежд, говорил он, всё есть дело случая.
Недалеко от Клаузевица ушел в этом вопросе и Эй-
зенхауэр, который в своей книге «Крестовый поход в
Европу» высказал мнение о том, что война всегда ве-
дется скорее в царстве возможного и предположитель-
ного, нежели определенно установленного, что при пла-
1 К. Клаузевиц. О войне, т. 1. М., Воениздат, 1941, стр. 146.
55
нировании боевых действий необходимо ставить мини-
мальные цели, иначе эти действия будут обречены на
провал. В книге Ф. Микше «Атомное оружие и армии»
утверждается, что половина стратегических и тактиче-
ских положений военного искусства не подчиняется дей-
ствию законов и поэтому не может быть познана. «Эти
не поддающиеся учету факторы, — пишет Микше, — мо-
гут быть осознаны лишь интуитивно, причем многое за-
висит от случая, удачи, инициативы и более совершен-
ной организации» Ч Таких же мнений придерживаются
и многие буржуазные социологи. Так, политический дея-
тель Англии Д. Ллойд-Джордж называл случайность
вершителем судьбы войны — победы или поражения.
Безусловно, роль случайностей в ходе и исходе бое-
вых действий не следует недооценивать, но нельзя ее и
переоценивать, абсолютизировать, вплоть до сознатель-
ного отказа от возможности предсказать наиболее ве-
роятное развитие боевых событий.
Широкое проявление элемента случайности в боевых
действиях — важное, хотя и не единственное препятствие
для предвидения в бою и операции. Трудности разведки
противника, многообразие средств и способов борьбы,
широкое использование внезапности, динамичность раз-
вития боевых действий и другие обстоятельства серь-
езно затрудняют научно обоснованное предвидение. И тем
не менее оно возможно как по отношению к случайным
явлениям, так и по отношению к внезапности.
Рассмотрим эти положения подробнее.
Случайные явления — результат столкновения, пере-
крещивания различных явлений, процессов, обстоя-
тельств, встреча (стечение) которых могла быть, а мог-
ла и не быть. Непосредственная причина возникнове-
ния случайных явлений по своему характеру всегда бу-
дет внешней, она не вытекает из внутренних, сущест-
венных отношений и связей тех факторов, которые вы-
звали конкретное случайное явление.
В философии диалектического материализма кате-
гория случайности имеет свою противоположность —
категорию необходимости, с которой она находится в
неразрывной связи. Необходимость в отличие от слу-
1 Ф. О. Микше. Атомное оружие и армии. М., Изд. иностр,
лит., 1956, стр. 33.
56
чайности отражает внутреннее, существенные, главные
связи явлений, процессов. По отношению к необходи-
мости уже нельзя сказать, что этот процесс мог быть, а
мог и не быть. Он может не совершиться в данный мо-
мент, но обязательно должен наступить в будущем, так
как имеет глубокие корни в действительности.
Раскрытие глубоких, внутренних причин возникнове-
ния и развития явлений лежит в основе успехов науч-
ного познания, в основе предвидения. Предвидение ба-
зируется на познанных главных связях явлений, на их
закономерностях. Поэтому необходимость тесно сопри-
касается с предвидением, познание необходимости —
исток предвидения.
Необходимость в главном, основном совпадает с об-
щим, тогда как случайность — с единичным. Если необ-
ходимость вполне познаваема путем вскрытия законо-
мерностей в возникновении и развитии явлений, в силу
чего мы можем предвидеть тенденцию их развития, то
в какой мере можно предвидеть случайность, предви-
деть единичное?
При рассмотрении этого вопроса надо исходить из
того, что каждое явление представляет собой единство
противоположностей, содержит необходимое и случай-
ное, общее и единичное. Отдельное, говорил В. И. Ле-
нин, не существует иначе, как в той связи, которая ве-
дет к общему; всякое отдельное есть общее, а всякое
общее есть частичка, одна из сторон отдельного. От-
дельное случайное явление связано с другим, другое —
с третьим и т. д. В этом проявляется связь единичного и
общего. При этом разные случайности по-разному стоят
в отношении к общему — одни ближе, другие дальше.
Есть отдельные, редко встречающиеся случайности, но
есть и часто повторяющиеся, массовые.
Все случайности имеют определенную статистическую
закономерность, познать которую мы вполне можем.
Причины случайностей могут иметь разную необходи-
мую основу, но проявление случайностей может быть
одинаковым. Массовые случайности и их схожесть в
наибольшей мере выражают необходимость.
Разделение случайностей на массовые и единичные
имеет важное значение для их познания и предвидения.
Действительно, если те или иные случайности проявля-
ются часто, в массовом порядке, то и предвидеть воз-
57
можность их проявления легче; редкие, единичные явле-
ния предвидеть труднее. Но означает ли это, что можно
предвидеть конкретное проявление той или иной, пусть
даже массовой случайности?
Исходя из сказанного сама постановка вопроса —
можно ли предвидеть случайность в бою, — на наш
взгляд, неправомерна. В сущности, на такой вопрос од-
нозначно нельзя ответить. Можно предвидеть возмож-
ность возникновения тех или иных случайностей, но
нельзя предсказать конкретное проявление
этих случайностей по месту, времени, формам и т. д.
Приведем некоторые примеры, поясняющие данные
положения.
Известно, что конструкция современных парашютов
достаточно надежна и в принципе парашютисту можно
было бы давать лишь один парашют. Однако практи-
ка показывает, что из какого-то большого числа пара-
шютов, один, как правило, не раскрывается. Сам по се-
бе факт нераскрытая парашюта является случайностью
(и даже редкой), однако мы учитываем такую воз-
можность, предвидим ее. Поэтому парашютисту и
выдается второй (запасный) парашют. Мы не знаем, у
какого конкретно парашютиста может не сработать ос-
новной парашют, т. е. не можем предвидеть конкрет-
ное проявление такой случайности. Поэтому за-
пасные парашюты выдаются всем парашютистам.
Можно привести много аналогичных примеров из
практики боевых действий, в которых проявляются мно-
гочисленные случайности — одни реже, другие чаще.
Всевозможные резервы сил и средств создаются преж-
де всего для использования при возникновении тех слу-
чайностей, которые не могли быть предвидены с необхо-
димой конкретизацией по месту, времени, масштабу,
форме проявления и т. д. На основе знания статисти-
ческих законов вооруженной борьбы командир может
предвидеть возможность возникновения типовых,
проявляющихся в массовом масштабе, случайностей
и в соответствии с этим создать необходимые резервы.
Использование же их возможно лишь после конкрет-
ного проявления случайности.
Означает ли это, что командиру достаточно создать
в каждом бою полагающиеся по уставу резервы и этим
ограничиться в отношении предвидения случайностей?
58
Безусловно, нет. Во-первых, боевая обстановка будет
самой различной в зависимости от вида боевых дейст-
вий, их масштаба, характера, условий местности и т. д.
Уже это обстоятельство обязывает командира творче-
ски анализировать обстановку и в соответствии с ней
уточнять состав резервов, их количество, место распо-
ложения и вероятный характер использования. Во-вто-
рых, парирование действия случайностей достигается
не только использованием соответствующих резервов, но
и проведением заранее намеченных мероприятий по всем
видам обеспечения войск. Конкретный характер этих
мероприятий будет зависеть как от условий боевой об-
становки, так и от того или иного вида обеспечения, но
в целом должен снизить до минимума проявление воз-
можных случайностей в бою.
Приведем несколько примеров из опыта Великой
Отечественной войны, иллюстрирующих изложенные
требования к предвидению командира.
При проведении Керченско-Феодосийской десантной
операции в декабре 1941 г. одной из причин недостаточ-
но организованной высадки десанта было плохо постав-
ленное гидрометеорологическое обеспечение операции.
В ходе операции разыгрался сильный шторм, который
не был предсказан службой погоды. Подход десантных
отрядов к местам высадки задержался, высадочные
средства частично были потеряны при переходе морем,
а частично разбиты при подходе к берегу. Десантные
отряды подошли к северному и восточному побережьям
Керченского полуострова не ночью, а днем, в результа-
те чего элемент внезапности был потерян. Высадка де-
санта проходила в сложных условиях и нередко не в
назначенных пунктах.
Разыгравшийся шторм в целом можно считать слу-
чайностью по отношению к прогнозу службы погоды.
Однако возможность проявления такой случайности,
безусловно, можно и нужно было предвидеть. Тогда, по-
видимому, иначе было бы организовано взаимодействие
войск и кораблей флота при переходе морем и в ходе
высадки десанта, более четко осуществлялось бы уп-
равление войсками и кораблями флота. Это относится
не только к операции в целом, но и к действиям войск
в тактическом масштабе, особенно в период их высадки
на берег.
59
Попутно отметим, что случайности, связанные с вне-
запным изменением погоды, весьма часто сказывались
на ходе боевых действий в Великой Отечественной вой-
не. Это, в частности, было связано с. тем, что при пла-
нировании наступательных операций сроки начала на-
ступления определялись заблаговременно, за много дней
и даже месяцев вперед, и предвидеть погодные условия
в конкретный день и час перехода войск в наступление
было, конечно, невозможно. В то же время весьма ред-
кими были случаи отмены наступления из-за неблаго-
приятных условий погоды. По-видимому, это нельзя при-
знать правильным, поскольку войска, действуя в слож-
ных погодных условиях, в первый день наступления, как
правило, добивались лишь ограниченных успехов.
Другой пример. В 1944 г. подразделения 210-го гвар-
дейского стрелкового полка, преследуя отходящего про-
тивника, вышли к р. Мемеле и захватили плацдарм на
ее противоположном берегу. Данные обстановки указы-
вали на готовящуюся контратаку танков и пехоты про-
тивника. Полк закрепился на захваченном рубеже. Со-
гласно решению командира полка на танкоопасном на-
правлении по гребню безымянных высот было поставле-
но восемь орудий для стрельбы прямой наводкой, одна-
ко порядок открытия ими огня не был определен.
В результате, когда противник начал выдвижение взво-
да пехоты с танком, по танку был открыт огонь всеми
восемью орудиями с дистанции 1000 м. Танк был под-
бит, а пехота отошла в исходное положение. Через час
уже рота пехоты и четыре танка повторили контратаку.
Танки, оставаясь в укрытии вне действительного огня
наших орудий, выдвинутых для стрельбы прямой на-
водкой, открыли огонь по выявленным орудиям, кото-
рые не сменили огневые позиции. Часть орудий была
выведена из строя. Позднее, введя в бой уже двенадцать
танков и самоходных орудий, противник ворвался на
наш передний край. Атака хотя и была отбита, но с не-
оправданными потерями в живой силе и боевой тех-
нике.
О чем говорит этот пример? Одновременное открытие
огня всеми орудиями, выдвинутыми для стрельбы пря-
мой наводкой, по одному танку, в результате чего про-
тивник вскрыл систему противотанковой обороны полка,
можно, конечно, считать случайностью, которую
60
командир полка мог и не предвидеть. Однако командир
полка должен был организовать взаимодействие средств
противотанковой обороны. Это ликвидировало бы саму
возможность проявления такой случайности, и поставлен-
ная задача была бы выполнена полком более успешно.
Можно привести и противоположный по своему ха-
рактеру положительный пример боевых действий
150-й стрелковой дивизии 22 июня 1944 г. Дивизия име-
ла задачу захватить высоту 228,4, имевшую важное так-
тическое значение. Командир дивизии предвидел, что с
захватом нашими войсками высоты противник предпри-
мет сильные контратаки с целью восстановления положе-
ния. Было решено овладеть высотой внезапной атакой
без проведения артиллерийской подготовки. С целью
последовательного наращивания усилий роты первого
эшелона приняли необычный боевой порядок — в три
эшелона, а за ними выдвигался стрелковый батальон,
усиленный противотанковыми средствами. В результате
успешной атаки наши войска быстро овладели высотой и
затем в течение двух суток отразили несколько яростных
контратак противника с различных направлений. После-
довательный и своевременный ввод резервов, заранее
намеченные мероприятия по противотанковой обороне,
явившиеся результатом предвидения развития боевых
действий, сыграли решающую роль в успешном выпол-
нении поставленной задачи. Никакие случайности в этом
бою не сказались на выполнении задачи.
Приведенные примеры показывают, что тщательная
организация взаимодействия войск, их всестороннего
обеспечения и четкого управления войсками может зна-
чительно уменьшить количество разных неблагоприятных
случайностей в бою, в том числе и таких, возможность
которых нельзя предвидеть.
Можно привести и теоретические примеры, показы-
вающие, что глубокая оценка обстановки позволяет
предвидеть возможность проявления тех или иных слу-
чайностей, вызванных действиями войск противника или
ошибками и недостатками в действиях наших войск.
Так, выход из строя командного пункта в целом являет-
ся случайностью. Однако командир должен предвидеть
такое ее проявление и заранее наметить тот пункт уп-
равления, который должен в этом случае возглавить ру-
' ководство частями (подразделениями).
61
Другой пример. Передача важного боевого распо-
ряжения войскам может быть сорвана в результате той
или иной случайности (конкретное ее проявление нель-
зя предвидеть). Командир (штаб) должен предвидеть
саму возможность ее проявления и продублировать пе-
редачу боевого распоряжения по другим каналам.
Наконец, можно привести еще один пример, чтобы
яснее представить себе сущность вопроса о предвидении
случайностей в бою. Ошибки в подготовке данных для
стрельбы (особенно для средств доставки ядерного ору-
жия), безусловно, являются случайными, однако изве-
стно, что они имеют место. Зная величину вероятных
отклонений для тех или иных ракетных или артилле-
рийских систем, командир устанавливает величину бе-
зопасного удаления своих войск от эпицентра ядерного
взрыва (рубежа огня). И в данном случае он исходит
из предвидения возможности проявления случайности.
Наши уставы и наставления обязывают командира
учитывать проявления различных случайностей в бою.
Но они не могут, естественно, дать рекомендации на все
случаи боевой действительности. Творческий их учет в
ходе боя — долг каждого командира.
Таким образом, зная природу современного боя, его
законы и закономерности, можно предвидеть возмож-
ность проявления тех или иных наиболее массовых слу-
чайностей. Сама сущность предвидения как предвиде-
ния явлений, которые могут быть, но могут и не
быть в будущем, распространяется и на область слу-
чайного. Различные явления боя могут быть случайными
по отношению ко всей массе явлений боевой деятельно-
сти, но если они проявляются с какой-то статистической
закономерностью, то мы их можем предвидеть. Нельзя
только предвидеть конкретное проявление случайности,
а также возможность проявления относительно редких
случайностей. Практика боевых действий показывает,
что полностью избежать случайностей, обусловленных
ошибками в действиях своих войск, не удается. Чем вы-
ше подготовка войск, организация взаимодействия, все-
стороннее обеспечение боевых действий, тем меньше та-
ких случайностей происходит в бою.
Не требует доказательства утверждение, что предви-
деть проявление всех случайностей в бою невозможно.
Если бы командир попытался ввести в свои расчеты все
62
случайности, которые могут возникнуть в ходе боя, то
он вообще не мог бы прийти ни к какому решению.
Можно согласиться со словами Наполеона о том, что
«предприятие на войне уже хорошо соображено, если
2/з шансов подчинено расчету, а Уз отдана на долю слу-
чая. Тот, который хотел бы на войне предвидеть все, то-
му можно посоветовать никогда не воевать» \
Успех боя решают не случайности, не мифическое
«воинское счастье», а необходимые явления, среди ко-
торых высокий уровень подготовки командного состава и
войск в целом имеет важнейшее значение. Здесь уместно
привести известное меткое высказывание Суворова, сде-
ланное им в 1799 г. австрийцам, утверждавшим, что Су-
ворову везет счастье: «Один раз счастье, другой раз
счастье! Помилуй бог! Когда-нибудь да и уменье!»1 2.
Вместе с тем влияние случайностей на бой может
быть весьма большим, если своевременно не принять
мер, которые уже в зародыше ликвидируют или ослаб-
ляют это влияние. Возникновение непредвиденных слу-
чайностей в бою может привести к созданикьсовершенно
новой обстановки, в которой со стороны командования
потребуются решительные меры для восстановления
положения и ликвидации последствий этих случайно-
стей. Растерянность командира и штаба в этих случаях
особенно недопустима.
В. И. Ленин характеризовал способность не расте-
ряться в обстановке опасности как одно из лучших ка-
честв командира. В 1918 г. Высшей Военной инспекцией
была составлена и утверждена как обязательная для
всей Красной Армии Книжка красноармейца. В разде-
ле «Помни», внесенном в Книжку В. И. Лениным, сфор-
мулированы десять указаний, которым должны были
следовать воины Красной Армии. В основе их лежат
мысли, в различное время высказанные Суворовым,
Драгомировым и другими полководцами и крупными
военными теоретиками. Одно из этих указаний имеет
прямое отношение к рассматриваемому нами вопросу:
«Откуда бы враг не появился, его всегда можно достать
либо пулей, либо штыком, что сподручнее, тем и бей;
1 Г. Леер. Коренные вопросы (военные этюды). Пб., 1897,
стр. 135, 136.
2 Л. Л. Байков. Свойства боевых элементов и подготовка
в'ойск к войне и бою. Одесса, 1910, стр. 344.
63
а терять голову оттого, что враг появился не оттуда, от-
куда его ожидали, а сбоку или сзади, значит самому
лезть к нему в петлю» Ч
На необходимость воспитания выдержки и решитель-
ности у советских военачальников неоднократно указы-
вал и М. В. Фрунзе. Он писал: «Нам нужно иметь та-
кой командный состав, который не растерялся бы ни
при какой обстановке, который мог бы быстро принять
соответствующее решение, неся ответственность за все
его последствия, и твердо провести его в жизнь»1 2.
Поскольку конкретное проявление случайностей в
бою предвидеть невозможно, а последствия их могут
быть серьезными, высокая морально-политическая и
боевая подготовка войск является важнейшим услови-
ем, исключающим возникновение паники. Значительное
психологическое действие на войска различных случай-
ностей, приводящих к непредвиденным резким изменени-
ям обстановки, общеизвестно. «Удивить, — говорил Су-
воров,— значит победить», «кто напуган, тот наполови-
ну разбит».
Опыт показывает, что легче помешать возникнове-
нию паники, чем ее прекратить, если она началась. Бы-
стрые и решительные действия командиров всех степе-
ней должны ликвидировать растерянность войск еще в
зародыше и уничтожить даже основу для ее появления.
В сентябре 1944 г. 1203-й стрелковый полк с ходу фор-
сировал р. Нарев, однако дальнейшее продвижение пол-
ка было остановлено. Противник перешел в контратаку
и одновременно нанес удар с тыла силами роты авто-
матчиков. Полк оказался в тяжелом положении. Однако
командир полка не растерялся. Подразделения быстро
получили четкие задачи как на отражение контратаки,
так и на уничтожение противника, появившегося в ты-
лу. В результате полк окружил и уничтожил как контр-
атакующие подразделения, так и вражескую роту авто-,
матчиков. На поле боя осталось 180 трупов гитлеровцев,
подбито десять танков противника.
Заблаговременная моральная подготовка войск и
четкие указания по их действиям на случай возникнове-
1 Книжка красноармейца. М., Изд. Военного отдела ВЦИК, 1918,
стр. 107, 108.
2 М. В. Фрунзе. Собр. соч., т. III, стр. 316.
64
ния наиболее вероятных случайностей в бою в значи-
тельной мере предотвращают панику. Личный состав
войск должен знать основные причины, которые могут
оказать серьезное психологическое воздействие на лю-
дей, и те результаты, к каким это может привести.
Особое значение это имеет в условиях ракетно-ядер-
ной войны, когда резкое изменение обстановки в резуль-
тате мгновенного выхода из строя пунктов управления,
отдельных элементов боевых порядков, внезапное соз-
дание зон радиоактивного заражения с высокими уров-
нями радиации в расположении или на маршрутах дви-
жения войск и т. д. могут вызвать временную расте-
рянность войск.
В военной истории было много случаев, когда забла-
говременная моральная подготовка войск к трудностям
предстоящих боев и сражений, а также решительные
действия военачальников в переломные моменты бое-
вых действий сыграли весьма важную роль в достиже-
нии победы.
Суворов, например, никогда не скрывал от личного
состава войск неблагоприятных обстоятельств и воз-
можных неожиданностей в предстоящих боях. Перед
швейцарским походом он предупреждал, что там «горы
велики, есть пропасти, есть водостоки»1. Готовясь к
штурму Измаила, он не скрывал от 20-тысячного рус-
ского войска, что Измаил обороняется 40-тысячным
войском с умелым военачальником во главе. «Видите
эту крепость, — говорил он солдатам, указывая на Из-
маил. — Стены ее высоки, рвы глубоки, а все-таки нам
а^жно взять ее»2.
Накануне боев на р. Адда (1799 г.) во французской
армии произошла перемена в командовании, что в об-
щем является случайностью. Вместо непопулярного и
слабого генерала Шерера был назначен Моро, пользо-
вавшийся заслуженной боевой репутацией и общим
уважением в армии. Такая перемена воодушевила фран-
цузские войска. Суворов, узнав об этом и предупреж-
дая невыгодное влияние перемены во французском
командовании на моральный дух своих войск, сказал:
1	Л. Л. Байков. Свойства боевых элементов и подготовка
войск к войне и бою. Одесса, 1910, стр. 342.
2	Т а м же, стр. 343.
5 Семейко Л. С.
65
«И здесь я вижу перст провидения: мало славы было
бы разбить шарлатана; лавры, которые похитим у Мо-
ро, будут лучше цвести и зеленеть». Войска Моро были
разбиты в сражении на р. Адда, и русские войска всту-
пили в Милан.
Роль случайностей в ходе боя может быть весьма
значительной, однако очень редко она будет решающей.
Количество случайностей будет большим, при этом толь-
ко часть из них будет отрицательно влиять на ход боя.
Случайности противоположного характера, происходя-
щие как в действиях наших войск, так и в действиях
противника, будут в значительной мере или полностью
ликвидировать отрицательное действие других случай-
ностей. В этом состоит одна из закономерностей воору-
женной борьбы.
«История имела бы очень мистический характер, ес-
ли бы «случайности» не играли никакой роли, — писал
Маркс. — Эти случайности входят, конечно, сами со-
ставной частью в общий ход развития, уравновешиваясь
другими случайностями. Но ускорение и замедление в
сильной степени зависят от этих «случайностей», среди
которых фигурирует также и такой «случай», как ха-
рактер людей, стоящих вначале во главе движения» *.
Это высказывание Маркса полностью применимо и
к боевым условиям.
Вот пример, который наглядно иллюстрирует воз-
можное положительное действие случайностей. Немец-
кая разведка перед Великой Отечественной войной суме-
ла вскрыть расположение некоторых штабов и пунктов
управления объединений и соединений приграничных
округов. В результате этого здание штаба 4-й армии Бе-
лорусского округа, располагавшегося в Кобрине, впер-
вые же часы войны подверглось бомбардировке1 2. Од-
нако штаб 15-го стрелкового корпуса, находившийся в
Ковеле, в первые часы не успел перейти на полевой
командный пункт из-за отсутствия связи, и случайно это
оказалось удачей. Немецкая авиация бомбила именно
командный пункт и не трогала штаб в городе3.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, стр. 264.
2 См. Л. М. Сандалов. Пережитое. М., Воениздат, 1961,
стр. 93. 94.
3 См. И. И. Федюнинский. Поднятые по тревоге, издание
второе. М., Воениздат, 1964, стр. 15.
66
Однако полагаться на автоматическое устранение
«отрицательных» случайностей «положительными», бе-
зусловно, нельзя. Всеми процессами боя надо созна-
тельно управлять, а для этого следует заранее предви-
деть возможность возникновения неожиданных ситуа-
ций. Предвидеть случайные процессы намного сложнее,
чем необходимые, но предвидеть их можно, поскольку
в конечном итоге они вытекают из необходимых процес-
сов, вполне познаваемы, а следовательно, и управляемы.
Конкретное проявление случайности будет неожи-
данным и в зависимости от ее характера может вызвать
те или иные изменения обстановки. Если возможность
проявления случайности заранее не предвидена, то по
своему характеру эти изменения будут внезапными. Од-
нако это не значит, что внезапность — результат прояв-
ления случайности. Внезапность — результат проявле-
ния необходимости, ибо она вытекает из объективных
условий боя, которые не определяются случайностями.
Правильное , понимание соотношения случайности,
внезапности и неожиданности имеет весьма большое
значение при управлении войсками в бою и позволяет
более четко определить возможность их предвидения
в бою.
Внезапность и предвидение
Внезапность является одним из элементов военного
искусства и заключается в выборе таких способов дей-
ствий и осуществлении их в таком месте, в такое время,
на таком направлении и такой силы, которые окажутся
неожиданными для противника и не дадут ему возмож-
ности своевременно принять эффективные меры проти-
водействия.
Сила внезапности состоит в нанесении противнику
значительных материальных потерь в короткое время и
в. большом моральном воздействии на него. Внезапность
ошеломляет противника, парализует его волю, лишает
инициативы и возможности оказывать организованное
сопротивление.
Внезапность в бою — результат активной, творческой
деятельности одной из противостоящих сторон. Внезап-
ные действия сознательно и заблаговременно готовятся
на основе правильной оценки обстановки и предвидения
5*
67
хода предстоящего боя. Во всех войнах внезапность
была и будет не случайным, а закономерным явлением,
основанным на учете объективных условий боевой обста-
новки. Поскольку внезапность — объективный фактор,
ее всегда может предвидеть та сторона, против которой
она направлена. Правильная оценка обстановки, пред-
видение наиболее вероятных, в том числе и внезапных
действий со стороны противника — важнейшее условие,
при выполнении которого войска никогда не будут за-
стигнуты врасплох.
В бою происходят как внезапные, так и неожидан-
ные явления. Внезапность и неожиданность — понятия,
тесно связанные между собой, однако не тождествен-
ные. Одно и то же явление боя может быть одновременно
внезапным и неожиданным, но может быть и не вне-
запным, хотя и неожиданным. По своему характеру
внезапность — более общее понятие, его значение в бою,
продолжительность действия и результаты являются
большими, чем те же проявления неожиданности. Для
неожиданности характерно частное значение, действие
его может быть незначительным, если внезапность пред-
видена стороной, против которой она направлена. Пояс-
ним это на примерах.
Наступление противника на данном направлении не
было предвидено и, следовательно, явилось для нас как
внезапным, так и неожиданным. Мероприятия по отра-
жению наступления в этом случае будут организовы-
ваться и проводиться уже в ходе боя и, естественно, бу-
дут носить поспешный характер со всеми вытекающими
отсюда последствиями. В данном случае налицо совпа-
дение действия внезапности и неожиданности.
В другом случае наступление противника предвиде-
лось, были предусмотрены все возможные варианты его
действий и переход противника в наступление не застал
нас врасплох. Войска получили четкие указания отно-
сительно способов боевых действий в различной обста-
новке. Однако конкретный день и час перехода против-
ника в наступление точно определить было невозможно,
поэтому. начало его наступательных действий явилось
для нас хотя и не внезапным, но неожиданным. В такой
обстановке боевые действия будут развиваться совер-
шенно иначе, чем в первом случае. Войска быстро опра-
вятся от неожиданности и, действуя согласно намечен-
68
ному плану боя, который может быть быстро уточнен,
смогут успешно отразить вражеское наступление. На
результат боя неожиданность окажет лишь частное
влияние, и действие его будет непродолжительным.
Конечно, при более полной оценке обстановки, более
глубоком предвидении можно исключить не только вне-
запность, но и неожиданность действий противника. Но
если внезапность связана с объективными факторами,
является необходимой в философском плане, то неожи-
данность вытекает не только из объективных, но и в
значительной мере из субъективных условий, т. е. носит
в себе элементы случайности, конкретное проявление
которой предвидеть невозможно. В приведенном приме-
ре противник мог назначить любой час для перехода в
наступление, и в этом видно проявление случайности.
В то же время выбор направления наступления был в
значительно большей мере обусловлен объективными
факторами обстановки, которые можно правильно оце-
нить и на основе предвидения предстоящего боя преду-
смотреть внезапные действия противника.
Таким образом, внезапность нельзя считать стихий-
ным, случайным явлением, она носит объективный ха-
рактер и вполне предвидима. Неожиданность — явле-
ние, сопутствующее внезапности, если она не была пред-
видена, или совершенно самостоятельное явление, если
внезапность действий противника была предусмотрена.
В отличие от внезапности неожиданность носит в себе
не только необходимые, но и случайные элементы, и по-
этому предвидеть неожиданные действия войск гораздо
труднее, чем внезапные.
Внезапные действия приносят успех только в тех
случаях, когда они явились не только совершенно не-
ожиданными для противника, но и не были им преду-
смотрены, предвидены. В противном случае действие
внезапности не проявляется, ибо сама внезапность ис-
чезает.
Взаимосвязь предвидения и внезапности двоякая: с
одной стороны, необходимо предвидеть внезапные дей-
ствия со стороны противника, а с другой — предвидеть
последствия собственных внезапных действий. Более
сложным, безусловно, является предвидение внезапно-
сти со стороны противника, так как при этом ему при-
надлежит инициатива. Во втором случае инициатива в
69
применении внезапности принадлежит нам, что облегча-
ет предвидение ее последствий. Однако в обоих случаях
такое предвидение наиболее сложно, так как исходит из
необычных условий обстановки и требует самой глубо-
кой ее оценки.
Возможность предвидения внезапности зависит
также от конкретного ее проявления и от ее масш-
табов.
Внезапность достигается применением новых техни-
ческих средств борьбы и новых, оригинальных форм и
способов ведения боевых действий. В зависимости от
размаха боевых действий и масштабов использования
не применявшихся ранее технических средств борьбы
внезапность может быть стратегической, оперативной
или тактической. Внезапность во всех масштабах осно-
вана на одних и тех же принципах, хотя и проявляется
в различных формах.
Тактическая внезапность проявляется в рамках дей-
ствий соединений, частей и подразделений и сказы-
вается на результатах общевойскового боя. В ряде слу-
чаев тактическая внезапность может перерасти в опе-
ративную, если достигнутый тактический успех будет
немедленно использован в оперативном масштабе и
обеспечит успешное развитие операции в целом.
Предвидение тактической внезапности имеет неко-
торые особенности по сравнению с предвидением в опе-
ративном и стратегическом масштабах. Это связано не
только с тем, что для предвидения внезапных действий
противника у командира полка или дивизии нередко
будет меньше отправных данных, чем, например, у ко-
мандующего армией, в распоряжении которого нахо-
дится несравненно большее количество сил и средств
разведки. Главное состоит в том, что формы проявле-
ния внезапности в тактических масштабах более разно-
образны/ чем в оперативных и стратегических. Вместе
с тем относительно меньшая масштабность предвидения
в бою создает командиру благоприятные условия для
глубокого проникновения в сущность явлений предстоя-
щего боя.
Следует различать возможности предвидения в бою
различных явлений. Так, предвидение применения про-
тивником новых средств борьбы в рамках тактического
звена вообще невозможно. Такое предвидение — функ-
70
ция даже не оперативных, а стратегических органов уп-
равления, которые располагают необходимыми данны-
ми об уровне развития экономики и науки во враж-
дебном государстве. Однако по отношению к использо-
ванию своих новых средств борьбы командир должен
знать (а следовательно, и предвидеть), что ограниченное
их применение, как правило, не дает решительных ре-
зультатов. Это подтверждается опытом войн.
Известно, например, что в боях на р. Сомма в сен-
тябре 1914 г. англичане впервые применили 14 опытных
танков, однако это не только не дало решительных ре-
зультатов, но едва не привело к компрометации нового
боевого средства. Большие боевые возможности танков
проявились в первой мировой войне лишь при массиро-
ванном их использовании: у Камбрэ в 1917 г. — 379 ма-
шин, в Амьенской операции в 1918 г. — свыше 600. Ре-
шительное же влияние на результаты боевых действий
войск танки смогли оказать лишь во второй мировой
войне, когда было обеспечено массовое производ-
ство танков и неизмеримо возросли их боевые возмож-
ности. Вместе с тем и в минувшей войне ограниченное
применение танков новой конструкции и других новых
боевых средств не давало ожидаемых результатов. При-
мером тому может служить применение первых образ-
цов немецких танков «Тигр», «Пантера», тяжелых само-
ходных орудий «Фердинанд», отдельных реактивных
истребителей и самолетов-снарядов.
Начальный опыт применения реактивной артиллерии
в Великой Отечественной войне также подтвердил, что
разрозненное использование отдельных батарей БМ-13
принесло лишь частный тактический успех. Впервые ба-
тарея реактивной артиллерии (пять боевых установок
БМ-13) была применена 15 июля 1941 г. на Западном
фронте. Залп «Катюш» был произведен по центрально-
му вокзалу г. Орша и вызвал небольшие пожары. 25 ию-
ля батарея БМ-13 была использована в бою под Ярце-
во. Наши войска дважды атаковали противника, зани-
мавшего деревню Шуклино, но оба раза безуспешно.
После нанесения залпа по опорному пункту противника
деревня была занята нашими войсками: противник сдал
ее без сопротивления, его пехота в панике бежала не
только с участков, по которым велся огонь, но и с уча-
стков, находившихся на расстоянии 1—1,5 км. Однако
71
при последующем применении отдельных батарей реак-
тивной артиллерии противник постепенно осваивался с
тактико-техническими данными нового оружия и мо-
ральное воздействие этого оружия становилось слабее.
Этот опыт еще раз подтвердил, что наибольший резуль-
тат от внезапного применения новых средств борьбы до-
стигается лишь при их одновременном и массовом ис-
пользовании.
Таким образом, опыт войн в значительной мере об-
легчает командиру предвидение последствий применения
своих новых средств борьбы, если ему известны мас-
штабы такого применения.
Значительно большие возможности командир имеет
в предвидении новых способов боевых действий, которые
может применить противник. При применении новых
способов боевых действий их влияние на бой зависит
от многих количественных и качественных показателей.
Здесь тоже проявляется определенная зависимость, на-
блюдающаяся при использовании новых технических
средств борьбы, но в данном случае открываются гораз-
до более широкие возможности предвидения в рамках
тактического звена. На основе целенаправленного мыш-
ления, глубокого анализа обстановки командир вполне
может предвидеть неожиданные действия со стороны
противника, чего он не мог сделать по отношению к ис-
пользованию противником новых технических средств
борьбы. В зависимости от масштабов используемых сил
и средств предвидеть внезапные действия противника
могут командиры частей и подразделений и даже от-
дельные солдаты. Расчет на применение противником
внезапных действий должен лежать в основе решения
командиров всех степеней.
Новые приемы и способы ведения боевых действий,
скрытно подготовленные и тщательно организованные,
всегда являются, внезапными для противника. В основе
их организации лежит предвидение развития предстоя-
щего боя и его результатов.
История войн чрезвычайно богата примерами, пока-
зывающими, что применение внезапных для противника
новых приемов и способов ведения боевых действий при-
водило к его решительному разгрому. Многие известные
полководцы часто использовали внезапность для дости-
жения победы. Замысел великих полководцев всегда
72
исходил из предвидения последствий внезапных ударов
по врагу.
Гениальный полководец Суворов высоко ценил прин-
цип внезапности. Застать противника врасплох — один
из важнейших способов действий полководца. Известно
его высказывание: «Искусно произведенные внезапные
нападения всегда удаются. Чем неожиданнее опасность,
тем большей кажется она и первой мыслью внезапно
атакованного неприятеля есть не сопротивление, а бег-
ство». Многие положения Суворова, разработанные в
его труде «Наука побеждать», легли в основу обучения
русской армии.
Ярким примером внезапных действий Суворова яв-
ляется сражение при Рымнике, в котором союзные рус-
ско-австрийские войска, насчитывавшие 25 000 человек
и действовавшие по плану Суворова, наголову разбили
100-тысячную турецкую армию. Суворову перед боем
пришлось долго убеждать нерешительного принца Ко-
бургского, командовавшего австрийскими войсками, в
необходимости внезапной, стремительной атаки: «Чис-
ленность противника! — говорил он. — Его укрепленные
позиции! Да поэтому-то и нужно немедленно их атако-
вать, чтобы захватить врасплох!». План Суворова был
строго рассчитан и основывался на предвидении, резуль-
татов внезапной атаки и последовательного разгрома
противника по частям.
Новые и смелые тактические приемы Суворова резко
отличались от отжившей уже в то время линейной прус-
ско-австрийской тактики. Правильность выбора направ-
ления и времени нанесения главного удара, его стреми-
тельность, предвидение, основанное на учете конкретной
обстановки, обеспечивали русской армии многочислен-
ные победы под водительством гениального полководца.
Оригинальные и внезапные способы боевых действий
применял и Кутузов. Блестящая победа под Рущуком
в 1811 г. над 80-тысячной турецкой армией (русские вой-
ска насчитывали 46 000 человек) была обеспечена бла-
годаря смелому и неожиданному маневру, приведшему
к полному поражению турок. Отказавшись от безнадеж-
ного штурма сильных турецких крепостей, Кутузов на-
вязал туркам бой в открытом поле и, умело маневрируя,
разгромил малоподвижную турецкую армию. В 1812 г.
после оставления Москвы внезапный поворот русских
73
войск на Старую Калужскую дорогу поставил Наполео-
на в тяжелое положение и обусловил последовательный
разгром и уничтожение французских войск. Гениальное
предвидение Кутузовым последствий такого способа
действий русских войск блестяще оправдалось.
Советская армия с самого момента своего зарожде-
ния широко применяла внезапность для достижения
победы над врагом. В период иностранной военной интер-
венции и гражданской войны молодая Красная Армия
неоднократно показывала образцы применения внезап-
ности: действия конницы Буденного под Воронежем и
Киевом, конницы Думенко на Дону, фланговые удары
войск Восточного фронта при разгроме Колчака, форси-
рование Сиваша и многие другие.
В уставах и наставлениях предвоенного периода по-
стоянно подчеркивалось большое значение внезапности.
В частности, в «Инструкции по глубокому бою» (1935 г.)
определялись основы внезапности, во многом не поте-
рявшие своего значения и в настоящее время.
Великая Отечественная война чрезвычайно обогати-
ла теорию и практику, связанную с достижением вне-
запности. В ходе войны способы достижения внезапно-
сти постоянно совершенствовались, развивались, успеш-
но осваивались и умело применялись нашими команд-
ными кадрами. Советское командование действовало
творчески, применяя новые и внезапные для противника
способы боевых действий, что вводило его в заблужде-
ние о месте и силе наших ударов, времени их нанесения
и в конечном счете обеспечивало его решительный раз-
гром.
Перечислим некоторые способы боевых действий,
обеспечивавшие их внезапность в минувшей войне. К та-
ким способам можно отнести: наступление на неожи-
данных для противника направлениях и в неожиданное
время, особенно ночью; внезапный перенос основных
усилий; кратковременность артиллерийской подготовки,
а иногда и отказ от ее проведения перед атакой; массо-
вое применение прожекторов и постановка дымовых за-
вес для ослепления противника; проведение наступле-
ния в неблагоприятных погодных условиях — в распути-
цу, в метель и т. д.; разнообразные способы ведения раз-
ведки боем на широком фронте и использования пере-
довых батальонов и передовых отрядов; неожиданная
74
высадка воздушных и морских десантов; проведение
внезапной контрподготовки; применение «огневых меш-
ков» и засад в обороне; приведение неожиданных контр-
атак и т. д. Все эти и другие способы боевых действий
основывались на учете конкретной обстановки, на пред-
видении развития предстоящих боевых действий.
В условиях ракетно-ядерной войны роль внезапности,
а следовательно, и ее предвидения резко возрастает.
Весь тот арсенал самых различных способов внезапных
действий войск, который уже накоплен историей войн,
безусловно, дополнится новыми способами, вытекающи-
ми из применения оружия массового поражения. Уже
сама возможность мгновенного вывода из строя крупных
войсковых объектов, целых элементов боевых порядков,
образования огромных зон разрушений и пожаров и т. д.
указывает на возможность неожиданных и резких изме-
нений обстановки при применении ядерного оружия.
Последствия’ ядерных ударов еще более усилятся мо-
ральным потрясением личного состава войск, значение
которого в ряде случаев (особенно в начальный период
войны) может быть еще большим, чем физические ре-
зультаты применения ядерного оружия.
В какой мере применение ядерного оружия может
быть внезапным или неожиданным? Можно ли предви-
деть характер применения ядерного оружия противни-
ком? Эти вопросы в настоящее время весьма актуальны.
Современные средства доставки ядерного оружия
чрезвычайно разнообразны. Различные ракеты, самоле-
ты, артиллерийские орудия могут доставлять ядерные
боеприпасы практически в любую точку поля боя и сра-
жения. Большое количество средств доставки ядерного
оружия в войсках, незначительное время, потребное на
подготовку их к пуску (вылету, выстрелу), позволяют
наносить ядерные удары также практически в любое
время. Из этого следует, что войска, где бы они ни рас-
полагались, будут постоянно находиться под угрозой
ядерного нападения, поэтому и применение ядерного
оружия противника по тому или иному объекту в бою
будет скорее не столько внезапным, сколько неожидан-
ным.
Однако из этого нельзя делать вывод о том, что каж-
дый данный объект обязательно будет поражен ядер-
ным оружием и что здесь предвидение исключено. Коли-
75
чество ядерных боеприпасов никогда не будет безгра-
ничным, а число объектов, по которым целесообразно
применять ядерное оружие, всегда будет весьма боль-
шим и будет превосходить количество имеющихся ядер-
ных боеприпасов. В ходе боя ядерное оружие будет
немедленно уничтожаться по мере его обнаружения, а вой-
ска будут тщательно маскироваться, рассредоточивать-
ся или находиться в движении, что затруднит противни-
ку применение ядерного оружия. Кроме того, важность
объектов войск в каждый данный момент боя будет да-
леко не одинаковой.
Из всего этого следует, что применение ядерного ору-
жия по тому или иному объекту отнюдь не является фа-
тальным, оно будет обусловлено конкретными условия-
ми обстановки. Важно правильно учесть эти условия и
сделать из них соответствующие выводы — какие объ-
екты и в какое время могут быть поражены ядерным
оружием. Предвидение характера применения ядерного
оружия противником вполне реально, поскольку оно вы-
текает из оценки объективных условий боя. Осуществ-
ляя предвидение, командир даже в самых сложных ус-
ловиях боя может исключить не только внезапность, но
и неожиданность применения ядерного оружия против-
ником, а следовательно, и внезапность последующих его
действий.
Важнейшим условием срыва внезапного применения
противником ядерного оружия и других средств массо-
вого поражения является своевременное уничтожение
прежде всего ракетных установок, артиллерии, ведущей
огонь ядерными боеприпасами, и ядерных боеприпасов
на стартовых (огневых) позициях, на марше, в выжида-
тельных районах и районах сосредоточения войск про-
тивника, а также складов ядерных, химических боепри-
пасов и бактериальных средств. В первую очередь долж-
ны уничтожаться те средства, которые в данный момент
представляют наибольшую опасность для наших войск.
Своевременная организация разведки этих средств и их
поражение должны основываться на знании тактики
противника и его возможностей, на учете всех данных
обстановки, позволяющих предвидеть характер примене-
ния противником средств массового поражения.
Следует особо подчеркнуть, что в современных усло-
виях намного возрастают возможности предвидения для
76
той стороны, которая обладает превосходством в ядер-
ном оружии и планирует его внезапное и массированное
применение. Последствия такого использования ядерно-
го оружия относительно несложно определить, исходя из
знания его поражающих факторов, а также важности и
характера объектов, намеченных для поражения. Глубо-
кое знание основ применения ядерного оружия — важ-
нейшее условие научного предвидения в современном
бою.
Внезапность лишь тогда приносит успех в бою, когда
она достигнута применением действительно новых, еще
неизвестных противнику способов боевых действий, ког-
да отсутствует шаблон в тактике действий войск. Повто-
ряемость же тех или иных явлений боя облегчает про-
тивнику предвидение, срывает внезапность.
Великая Отечественная война дает множество при-
меров как блестящего использования элемента внезап-
ности, так и шаблонного ведения боевых действий не
только противником, но, к сожалению, и нашими вой-
сками. Умение достигать внезапности в ходе войны вы-
рабатывалось командирами не сразу.
Известно, например, что при отходе немцы не всегда
могли создать в глубине прочную оборону. В таких слу-
чаях противник нередко стремился, особенно в зимних
условиях, наиболее прочно удерживать населенные
пункты. При этом недостаточная насыщенность огневы-
ми средствами промежутков между населенными пунк-
тами делала оборону противника весьма чувствитель-
ной к обходам и ударам по его флангам. В таких усло-
виях умелое применение наступающими войсками так-
тики маневрирования, как правило, приводило к поло-
жительным результатам. И тем не менее, в ходе войны
нередкими были попытки отдельных командиров овла-
деть опорными пунктами противника шаблонной атакой
в лоб, что приводило к неоправданным потерям, сниже-
нию темпа наступления, а в ряде случаев и к невыпол-
нению задачи.
Так, в конце января 1944 г. 286-я стрелковая дивизия
преследовала противника, отходившего на заранее под-
готовленный рубеж по р. Луга. Отступая, противник
цеплялся за каждый населенный пункт. В деревне Ска-
чели арьергард немцев силою до пехотного батальона
оказал серьезное сопротивление наступавшим частям
77
дивизии. Лобовая атака 994-го и 996-го стрелковых пол-
ков была отбита. Населенный пункт удалось взять лишь
после того, как был предпринят обход противника и на-
несен удар с флангов и тыла. Части дивизии действова-
ли бы более успешно, если бы не было потеряно время
на бесплодные лобовые атаки.
Недостатки такого же рода, когда не учитывались
конкретные условия обстановки, отмечались и в дейст-
виях некоторых наших соединений и частей в начале
прорыва обороны противника в Карпатах.
Например, наступление 129-й гвардейской стрелко-
вой и 167-й стрелковой дивизий готовилось, как и в
обычных условиях равнинной местности. На осуществ-
ление смелых обходов и охватов противника командиры
шли очень осторожно, стремясь сохранить локтевую
связь. Они не учли, что в горах наибольший успех при-
носят действия сосредоточенными усилиями войск по
определенным направлениям — вдоль дорог, долин рек
и т. д. — с обходом гор и высот частью сил. Войска ос-
ваивали тактику ведения боя в условиях горно-лесистой
местности уже в ходе самого наступления и, преодоле-
вая упорное сопротивление противника, настойчиво про-
двигались вперед.
Ошибки, допускавшиеся в ходе войны, в том числе и
в завершающий ее период, надо учитывать, чтобы не
повторять их в будущем в новых условиях боевых дей-
ствий.
Один из фашистских военачальников генерал-пол-
ковник Л. Рендулич свидетельствует в одной из своих
статей 4: «Врагом внезапности являлись привычки и тра-
диции, которые укоренились в штабах и частях русской
армии. Когда я в начале 1945 г. командовал группой
армий «Север» в Восточной Пруссии, перед нами нахо-
дился 3-й Белорусский фронт. В шестинедельном сраже-
нии русские после неудачных наступлений часто пере-
носили направление главного удара. После каждой но-
вой перегруппировки артиллерия противника доклады-
вала по радио о боевой готовности. Это позволяло нам
не только легко устанавливать новое направление глав-
ного удара русских, но мы также вскоре установили, что
наступление начиналось всегда ровно через два дня пос-
1 «Wehrkunde», 1964, № 7.
78
ле занятия артиллерией новых позиций и доклада о до-
стигнутой боевой готовности. Этот срок был необходим
пехоте для занятия исходного положения. Таким обра-
зом, на этом фронте возникла определенная схема под-
готовки к наступлению, так что даже сам день и час на-
чала наступления не являлся для нас неожиданным.
Выработавшаяся у обеих сторон привычка начинать на-
ступление с рассветом привела к тому, что к этому мо-
менту боеготовность увеличивалась до предела. Позд-
нее для начала наступления выбирались другие сроки».
Там, где не соблюдалась дисциплина радиоперегово-
ров, где допускались отдельные, даже мелкие ее нару-
шения, противник обнаруживал подготовку наших войск
к наступлению, а нередко ему удавалось вскрыть замы-
сел советского командования. Так, 21 января 1944 г. не-
мецкая радиоразведка вскрыла перемещение штаба
5-й гвардейской танковой армии из района Кировогра-
да в северном направлении. Это произошло всего лишь
за несколько дней до начала Корсунь-Шевченковской
операции и позволило немцам, сопоставившим эти све-
дения с другими данными, определить истинное направ-
ление главного удара войск 2-го Украинского фронта.
Факты нарушения маскировочной дисциплины не-
редко отмечались и на других участках фронта. В тех
же случаях, когда она строго соблюдалась, возможно-
сти противника в определении наших замыслов резко
ограничивались. В оценке обстановки на советско-гер-
манском фронте перед началом Белорусской операции
гитлеровское разведывательное управление вынуждено
было отметить: «После того, как почти полностью отпая-
ла возможность ведения радиоразведки, наступили за-
труднения в определении сил противника. Сейчас и воз-
душная разведка вследствие усиливающейся обороны
русских значительно затруднена. Поэтому подробности
завершающего стратегического развертывания против-
ника точно установить нельзя».
Упомянутый выше генерал Рендулич приводит и
пример шаблонности действий немецких войск: «Когда
немецкие танковые соединения в западной кампании
1940 г. после удачного прорыва фронта противника, пре-
небрегая категорическими требованиями устава об обес-
печении флангов и подвергая себя определенной опас-
ности, глубоко вклинились в тыл противника, послед-
79
ний был настолько ошеломлен, что даже не пытался на-
вести какой-то порядок и организовать энергичное со-
противление. Вместо этого принимались поспешные и
необдуманные решения. Однако проведенные с подоб-
ной же целью глубокие прорывы танковых соединений
немецкой армии в восточной кампании 1941 г. больше
не имели такого успеха. Внезапности в крупных масшта-
бах не получилось, так как русские, по-видимому, хоро-
шо изучили ход военных действий на Западе» 4.
Это высказывание немецкого генерала заслуживает
внимания, хотя справедливость требует отметить, что в
первые месяцы войны глубокие проникновения немец-
ких танковых и механизированных группировок в нашу
оборону, как правило, приводили к успеху. Однако уже
к концу 1941 г. и в последующие годы войны наши вой-
ска научились уверенно отсекать немецкие «клинья» и
уничтожать их.
Таким образом, действия противника не могут ока-
зать решительного влияния на ход и исход боя, если мы
их заранее предвидели. В этом случае их внезапность
исчезает. Умение достичь внезапности при действиях
своих войск и сорвать внезапность действий противни-
ка — важнейшее условие достижения победы в бою.
Маршал Советского Союза Р. Я- Малиновский гово-
рил на XXII съезде КПСС: «Советская военная доктри-
на самой важной, самой главной и первостепенной зада-
чей Вооруженных Сил считает: быть в постоянной го-
товности к надежному отражению внезапного нападения
врага и к срыву его преступных замыслов». Это требо-
вание относится к Вооруженным Силам не только в мир-
ное время, оно сохраняет свое значение и на период вой-
ны, когда в ходе боевых действий командиры и войска
должны быть в постоянной готовности к срыву внезап-
ности со стороны противника. Предвидение вероятных
действий противника — главное условие решения этой
задачи.
Условия, обеспечивающие предвидение в бою
Итак, возможность предвидения объективно сущест-
вует в каждом бою. Каковы же факторы, обусловлива-
ющие эту возможность?
1 «Wehrkunde», 1964, № 7.
80
Основным фактором служат сами условия боевых
действий, т. е. конкретные данные обстановки. Степень
их полноты в разных случаях будет неодинаковой. При
ограниченном количестве данных предвидеть развитие
боевых действий, конечно, труднее. Однако во всех слу-
чаях данные обстановки являются основой предвидения,
потому что оно возникает не на пустом месте, а на базе
определенной исходной обстановки.
Каков же должен быть объем данных обстановки
для того, чтобы обеспечить реальную возможность пред-
видения? Видимо, должен иметься какой-то минимум
этих данных, так как при полном их отсутствии или
при наличии их в недостаточном объеме предвидение
невозможно. Как правило, данные об обстановке будут
иметься в различном объеме: данных о противнике бу-
дет меньше, о других элементах обстановки — больше.
Достоверность данных также будет неодинаковой.
Получить сведения о своих войсках, местности, пого-
де при правильной организации сбора этих данных и
устойчивой связи относительно несложно, и такие дан-
ные, как правило, имеются у командира и штаба в лю-
бой момент боя. Сбор недостающих сведений обычно не
занимает много времени, поскольку командир (штаб)
располагает большим количеством источников информа-
ции и каналов связи, по которым быстро может быть
передана необходимая и достаточно достоверная инфор-
мация.
Иначе обстоит дело с таким важнейшим элементом
обстановки, как противник. Данные о противнике всег-
да будут добываться с большим трудом и с перерывами,
а достоверность многих из них будет лишь относитель-
ной. Количество имеющихся данных о противнике мо-
жет колебаться в самых широких пределах.
Минимум данных, необходимый для предвидения, не
может быть постоянным — он полностью зависит от ус-
ловий боя. В одних случаях командиру будет достаточ-
но знать лишь расположение резервов противника или
положение своих передовых частей; в других случаях
необходимо знать, помимо расположения вражеских ре-
зервов, их боевой состав или иметь более полные дан-
ные о своих войсках — о расположении и возможностях
артиллерии, степени готовности второго эшелона (резер-
6 Семейко Л. С.
81
ва) к выдвижению и т. д. Следовательно, дать конкрет-
ные рекомендации о потребном минимуме данных об-
становки, подходящие для любого боя, нельзя, но в об-
щей постановке вопроса определить такой минимум
можно.
Известно, что неполнота данных обстановки не ос-
вобождает командира от принятия решения. Здесь даже
не может ставиться вопрос о каком-либо минимуме дан-
ных обстановки. Решение должно приниматься в любых
условиях, в самой трудной и неясной обстановке.
Однако правомерно поставить вопрос: «Всегда ли та-
кое решение будет основано на предвидении?». Видимо,
не всегда. Для научного предвидения необходимо обос-
нование, сделать же его можно лишь при наличии како-
го-то минимума данных. Тем не менее, решение прини-
мает командир. На чем же оно основано? По-видимому,
при отсутствии достаточного количества сведений об об-
становке место предвидения займут предположения ко-
мандира и на них (а также на ряде выводов из оценки
обстановки) он будет обосновывать свое решение. В
сложной и неясной обстановке командир может, напри-
мер, подтянуть ближе резервы, чтобы потребовалось
меньше времени на ввод их в бой в случае внезапного
и резкого изменения обстановки; часть артиллерии раз-
вернуть на огневых позициях в готовности к немедлен-
ному открытию огня; усилить разведку; принять меры
по обеспечению флангов и т. д. Таким образом, коман-
дир в своем решении исходит из предположений о тех
или иных возможных действиях противника. Будь у
командира больше данных об обстановке, решение его,
возможно, было бы иным, потому что тогда оно основы-
валось бы не на предположениях, а на предвидении.
Следовательно, основываясь на предположениях,
командир принимает решение, соответствующее тем све-
дениям, которыми он располагает. Но такое решение
может и не соответствовать реально сложившейся обста-
новке. Чтобы соответствие было, командиру необходимо
предвидение, нужен больший объем данных. По полу-
чении их командир уточнит свое решение, и оно полно-
стью придет в соответствие с обстановкой. Отсюда вы-
текает важность постоянного ведения разведки, непре-
рывного сбора, изучения и оценки данных обстановки,
организации и поддержания надежной связи с подчи-
82
ненными и взаимодействующими подразделениями (ча-
стями), соседями и вышестоящим штабом.
Исходя из этого можно сделать следующий вывод:
минимум данных обстановки, необходимый для предви-
дения, должен быть таким, чтобы было можно принять
обоснованное решение, вытекающее из реально сложив-
шейся обстановки. Видимо, иного вывода сделать нель-
зя, потому что предвидение в бою — не самоцель, оно
теснейшим образом связано с принятием решения.
Принятие обоснованного решения — в конечном итоге
главная задача командира в бою. Чтобы такое решение
принять, необходимо предвидеть развитие боевых дейст-
вий. А чтобы предвидеть, командир и штаб должны
всегда иметь в своем распоряжении необходимые данные
обстановки. Если по каким-либо дричинам нельзя в ко-
роткие сроки получить дополнительные сведения, необ-
ходимо глубоко проанализировать имеющиеся данные и
осуществить предвидение на их базе. Это будет трудной
задачей, но вполне выполнимой для подготовленного
командира и штаба.
В зависимости от полноты данных обстановки роль и
место предвидения в процессе принятия решения коман-
диром будут различными. Чем меньше этих данных
(вплоть до необходимого минимума), тем больше значе-
ние предвидения, и наоборот. Однако это не означает,
что при каком-то достаточно большом количестве дан-
ных обстановки значение предвидения в принятии ре-
шения исчезнет. Чем больше этих данных, тем более
обоснованным будет предвидение, но значение его всег-
да будет большим, потому что бой развивается в проти-
воборстве двух сторон, имеющих противоположные це-
ли, а не по заранее взаимно согласованному плану, в ко-
тором предвидению не было бы места.
Характеристика данных обстановки будет неполной,
если, помимо их объема, не рассмотреть такой важный
их качественный показатель, как своевременность.
Обстановка в бою будет изменяться чрезвычайно быст-
ро, и данные, полученные лишь несколько часов, а иног-
да и несколько десятков минут тому назад, как правило,
будут устаревшими и не соответствующими обстановке,
реально сложившейся к моменту принятия решения. В
наибольшей мере опасность устаревания данных будет
характерна для таких наиболее подвижных элементов
6*
83
обстановки, как противник и свои войска. Если новые
сведения о своих войсках могут быть получены, как пра-
вило, сравнительно быстро, то этого нельзя сказать в
отношении противника.
Весьма часто командиру придется .пользоваться дан-
ными о противнике, полученными относительно давно.
хМогут ли такие данные служить основой для принятия
решения? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя:
иногда могут, а иногда и нет — в зависимости от харак-
тера данных. Могут в тех случаях, когда путем расчета
и логических доводов командир (штаб) сможет опреде-
лить (предвидеть), каков будет характер этих сведений
на данный ,момент. Если же такое определение невоз-
можно, то пользоваться ранее полученными данными
нельзя. Таким образом, невозможность предвидения раз-
вития какого-то элемента обстановки затрудняет и пред-
видение развития обстановки в целом.
Кроме полноты (необходимого объема) данных и их
своевременности, важнейшим условием предвидения яв-
ляется их достоверность. Пользование ложными
данными, принимаемыми за истинные, всегда приводит
к неверным выводам. Лишь достоверные данные, полу-
ченные из одного вполне надежного источника или из
нескольких менее надежных, но подтверждающие друг
друга, являются объективной материальной основой, на
которой может быть построено предвидение.
Итак, для того чтобы объект мыслительного процес-
са — данные обстановки — обеспечивал реальное пред-
видение, переход предвидения из абстрактной возмож-
ности в действительность, необходимо, чтобы эти данные
были достаточно полными, своевременными и достовер-
ными. Но одних лишь условий, относящихся к объекту
мыслительного процесса, для предвидения недостаточно.
Нужны еще и чисто субъективные условия, относящиеся
непосредственно к командиру (штабу), без которых
предвидение невозможно, даже если данные обстановки
будут отвечать всем перечисленным выше требованиям.
Эти субъективные условия можно объединить в одно
общее условие — всесторонняя подготовка командира
(штаба). Оно включает в себя высокую оперативно-так-
тическую подготовку, творческое владение марксистско-
ленинским диалектическим методом и приемами логиче-
ского мышления, высокие психологические качества ко-
84
мандира и офицеров штаба. Каждый из этих крупных
элементов подготовленности современных органов уп-
равления в свою очередь состоит из частных, но чрезвы-
чайно важных элементов. В конечном итоге, в сумме,
все они сливаются в одно общее широкое .понятие — все-
сторонняя подготовка командира (штаба), которая яв-
ляется главным при рассмотрении вопроса о возможно-
сти предвидения в современном бою. Для предвидения
высокая подготовленность органов управления, пожа-
луй, более важна, чем наличие достаточных данных об-
становки. Опыт показывает, что хорошо подготовленный
командир (штаб) может более или менее полно пред-
видеть развитие событий, исходя из весьма скудных дан
ных обстановки, тогда как плохо подготовленный ко-
мандир не умеет правильно проанализировать обстанов-
ку даже при наличии большого количества данных, в
особенности если он не опирается на помощь штаба.
Высокая оперативно-тактическая подготовка коман-
дира (штаба) является главным показателем его способ-
ности руководить боевой деятельностью войск, важнейшим
условием обеспечения твердого, гибкого и непрерывного
управления войсками. Без высокой оперативно-так-
тической подготовки командных кадров невозмо-
жен успех в современном бою. Наличие мощной боевой
техники и вооружения в войсках создает лишь возмож-
ность достижения победы, но для того чтобы эту воз-
можность превратить в действительность, нужен всесто-
ронне подготовленный личный состав, и в первую
очередь в техническом и в оперативно-тактическом отно-
шении подготовленные командиры — руководители, ор-
ганизаторы современного боя и операции.
Под высокой оперативно-тактической подготовкой
командира, как известно, понимается глубокое знание
им основ общевойскового боя (операции), тактики и
боевой техники родов войск и специальных войск (как
своих, так и противника), их возможностей, умение все-
сторонне изучать обстановку и производить обоснован-
ные оперативно-тактические расчеты и выводы, быстро
и правильно принимать смелые решения, ставить четкие
боевые задачи войскам, организовывать взаимодействие
и управление в бою (операции). Только обладая опера-
тивно-тактической подготовкой, соответствующей совре-
менным требованиям, можно заранее и с достаточной
85
степенью достоверности предопределять ход и исход
предстоящих боевых действий—осуществлять предви-
дение в бою и операции.
Характер современного боя предъявляет высокие
требования к тактическому предвидению — его глубине,
объему, точности, а в соответствии с этим — и к опера-
тивно-тактическому кругозору офицеров.
Тактическое предвидение осуществляется как. коман-
дирами подразделений, .частей, соединений, так и от-
дельными солдатами и по своему содержанию зависит
от характера решаемых в бою задач. Глубина, размах
предвидения в каждом случае будут иными, определяе-
мыми, в частности, ролью данного войскового организма
в решении задач старшей войсковой инстанции.
Например, место в боевом порядке и роль танкового
батальона, действующего в составе полка второго эше-
лона дивизии или в передовом отряде, совершенно раз-
личны. Если при действиях в составе полка второго эше-
лона предвидение командира батальона объективно
ограничивается рамками задач батальона и полка, то
предвидение командира передового отряда должно быть
гораздо более объемным и глубоким по своему содержа-
нию — по сути дела оно не должно резко отличаться от
предвидения командира дивизии и в известной мере
должно носить оперативный характер. Это означает,
что командир батальона уже в мирное время должен
знать тактику действий не только батальона и полка, но
и дивизии, а командир полка должен свободно ориенти-
роваться в оперативных вопросах.
Подготовленность офицера не только в рамках непо-
средственных функциональных обязанностей, но и на
одну—две ступени выше — важнейший, если не основ-
ной, показатель их оперативно-тактической зрелости и
способности выполнять любые задачи в ходе боевых
действий. Тактическое предвидение ограничено рамками
боя; но в современных условиях тактический успех быст-
ро перерастает в оперативный, к тому же бои будут од-
новременно вестись на широком фронте и большой глу-
бине при высокой боевой самостоятельности тактиче-
ских войсковых организмов. Следовательно, в современ-
ных условиях для командиров звена батальон — полк
предвидение должно быть скорее оперативно-тактиче-
ским, чем только тактическим, а для командиров диви-
86
зий оно должно носить главным образом оперативный
характер.
Опыт всех войн свидетельствует о том, что знание
противника, его тактики, боевой техники, умение
вскрывать его замысел было важнейшим условием до-
стижения победы. Именно своевременное раскрытие за-
мысла противника составляет важнейшую часть пред-
видения, наиболее сложную по своему характеру. Необ-
ходимо умение рассчитать все возможные варианты дей-
ствий за противника, как бы став на его точку зрения,
решив задачу «за него». Высокая оперативно-тактиче-
ская подготовка немыслима без глубокого знания в мир-
ное время — вероятного, а в бою — реального противни-
ка и умения применять эти знания на практике, в кон-
кретной обстановке.
Ошибки в оценке противника всегда приводили к
плачевным последствиям — либо к проигрышу боя (сра-
жения), либо, в лучшем случае, к неоправданным поте-
рям и затяжке сроков разгрома противника. «Самое
опасное в войне, — указывал Ленин, — ...это недооценить
противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Это
самое опасное, что может вызвать поражение на вой-
не...» Мы должны помнить эти ленинские указания и
руководствоваться ими в своей практической деятельно-
сти.
Ввиду особой важности правильной оценки против-
ника следует подробнее остановиться на этой стороне
оперативно-тактической подготовки командира. Полез-
но вспомнить и отдельные примеры из военной истории.
Способность предугадывать действия противника от-
личала всех великих полководцев. Замечательной спо-
собностью предвидения обладал Наполеон, у которого
была «чисто демоническая способность заглянуть в ду-
шу противника, разгадать его духовный склад и наме-
рения»1 2. Этой способностью обладали и великие рус-
ские полководцы. «Хитер, хитер! — говорил Суворов о
Кутузове. — Умен! Умен! Никто его не обманет»3.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 31, стр. 150.
2 М. Драгомиров. Четырнадцать лет, 1881—1894, сб. статей,
Пб., 1895, стр. 328.
3 Е. Т а р л е. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. 1938,
стр. 116.
87
Замечательными примерами дальновидности полко-
водцев и командиров всех степеней богата Великая Оте-
чественная война. Однако для того чтобы подчеркнуть
важность правильной оценки противника, целесообразно
вначале привести не положительные, а отрицательные
примеры из опыта войны. Советским воинам, победив-
шим фашистскую Германию, не следует забывать таких
примеров: в своих ошибках, как и в ошибках врага,
можно почерпнуть много поучительного.
Хорошо известны блестящие результаты битвы на
Волге, окончившейся разгромом и пленением главной
наступательной группировки немецко-фашистских войск
и ставшей началом конца гитлеровской Германии. Од-
нако менее известно, что окончательный разгром армии
Паулюса был бы ускорен, если бы при планировании
операции не была допущена серьезная ошибка в оценке
сил окружаемого противника — его силы были занижены
примерно в четыре раза (ожидалось 75 000 человек, а
фактически было окружено 330 000 человек). Эта ошибка
сказалась при определении состава ударных группиро-
вок наших войск и сроков разгрома противника и уже
не могла быть исправлена в ходе битвы.
Однако значение этого частного просчета, имеющего
в целом оперативный характер, несравнимо со значени-
ем грубого стратегического просчета гитлеровского
командования, которое не могло предвидеть мощное
контрнаступление советских войск под Сталинградом,
недооценило силы советского народа и его армии в тя-
желый 1942 год. Подготовка к наступлению трех фрон-
тов— Юго-Западного, Донского и Сталинградского,
проводившаяся в течение полутора месяцев, и сам за-
мысел контрнаступления так и остались не разгаданны-
ми противником. Немецкая разведка всех видов не
смогла добыть необходимые данные. Гитлеровское
командование погрязло в руководстве боями за Сталин-
град и, переоценив возможности своих войск, потеряло
наиболее вероятную перспективу развития битвы на
Волге.
Заслуживают внимания ошибки разведки Юго-Запад-
ного фронта в оценке так называемой тормосинской груп-
пировки противника при создании внешнего фронта окру-
жения противника в районе Сталинграда. Противник
спешно организовал оборону по рубежу р. Чир, опаса-
88
ясь дальнейшего развития нашего наступления после
овладения Калачом. Для создания обороны были при-
влечены остатки разбитых немецких и румынских войск,
учебные и тыловые части. Разведчики Юго-Западного
фронта приняли остатки этих соединений за сами соеди-
нения. По их подсчетам получилось, что на фронте до
30 км противник сосредоточил до десяти соединений. В
действительности же там действовало не более двух ди-
визий, и то только по численности, а не по боевой мощи.
Эта ошибка сыграла свою роль в решениях командую-
щих фронтами и Ставки. Некоторое время предполага-
лось, что именно тормосинская группировка нанесет
главный удар с целью деблокады, и в соответствии с
этим войскам были поставлены задачи на отражение
удара со стороны Тормосина. Однако эти предположе-
ния не подтвердились: мощный контрудар противника
последовал со стороны Котельниково.
К чести советского командования, и этот контрудар
не явился для него неожиданным. В ходе предшествую-
щих боев были получены достоверные данные о сосредо-
точении действительно крупной танковой группировки в
районе Котельниково. Командование Сталинградского
фронта, предвидя готовящийся мощный контрудар и
правильно определив его направление, приняло необхо-
димые меры, и, как известно, попытка немцев деблоки-
ровать окруженную группировку провалилась.
Независимо от различной оценки котельниковской и
тормосинской группировок противника (в одном случае
она была правильной, в другом — нет) и причин, кото-
рые обусловили такую оценку, важно подчеркнуть, что
советское командование уже при планировании опера-
ции по окружению противника под Сталинградом пред-
видело неизбежные попытки немцев деблокировать окру-
женных. Наше командование исходило из самых
различных данных оперативно-тактической и стратегиче-
ской обстановки под Сталинградом — важности Сталин-
града как объекта длительной и упорной борьбы, соста-
ва окружаемой группировки, конфигурации и удаления
внешнего фронта окружения и т. д.
Когда окружение немцев совершилось, данные раз-
ведки были лишь частью общих данных обстановки,
подтверждавших вероятность контрудара немцев. Одна-
ко недостаточно проверенные данные разведки едва не
89
привели советское командование к неправильному вы-
воду о конкретном направлении этого контрудара (со
стороны Тормосина). Лишь более полная оценка разве-
дывательных данных на всем внешнем фронте окруже-
ния позволила своевременно вскрыть подготовку мощ-
ного контрудара группировки Гота-Манштейна со сто-
роны Котельниково и впоследствии успешно отразить
его.
Таким образом, предвидение, возникающее в ходе
оценки обстановки еще до начала боя (сражения), мо-
жет не дать положительных результатов, если в ходе
боя оно будет подтверждаться недостаточно проверен-
ными данными (особенно разведывательными данными).
Более того, слепое следование предположениям о вероят-
ном развитии боевых действий может принести и вред
если обстановка не подтвердила их. И здесь можно со-
гласиться со справедливым замечанием Клаузевица:
«Лучше оставлять что-нибудь неопределенным..., чем оп-
ределять его, не считаясь с обстоятельствами, которые
обнаружатся впоследствии» *.
Предвидение, вначале всегда носящее общий харак-
тер, обязательно должно быть конкретизировано, под-
тверждено в ходе боя. Особо критическим должен быть
анализ данных разведки, в противном случае легко
впасть в заблуждение и прийти к неверным выводам.
Предвидение, правильное в целом, может оказаться
неверным в чем-либо частном — в отношении места,
времени, направления действий войск и т. д., и ошибки
эти могут быть не менее опасными, чем полное отсутст-
вие предвидения. Необходимо постоянно сравнивать
предвидение с реальной обстановкой. Только тогда
предвидение окажет наибольшую помощь в разгроме
противника.
Противник является основным фактором, который
будет обусловливать непрерывное уточнение предвиде-
ния в ходе боя. Однако это не означает, что командир
может недостаточно полно оценивать противника до на-
чала боя, надеясь на то, что будущее само уточнит его
предвидение. Надежды на уточнение предвидения в ходе
боя могут дорого обойтись войскам.
1 К- Клаузевиц. О войне, т. 2, изд. 3-е, М., Воениздат,
1941. § 536.
90
К чему приводит такая недооценка разведки в так-
тическом плане, можно проследить на примере боевых
действий 2-й и 65-й стрелковых дивизий в августе 1943 г.
(Волховский фронт) Ч
2-я стрелковая дивизия занимала оборону в районе
восточнее Спасская Полисть, сменив 29 августа части
65-й стрелковой дивизии. Противник изредка вел раз-
ведку мелкими группами, в его тылу отмечалось движе-
ние небольших групп и обозов, т. е. была типичная кар-
тина затишья на фронте. В этих условиях разведка ра-
ботала с перерывами, хотя в штабе дивизии не было
ясного представления о составе, силах и намерениях
противника. При смене из штаба 65-й дивизии были по-
лучены некоторые сведения, на первый взгляд незначи-
тельные: вражеские наблюдатели всеми способами пы-
тались проникнуть в нейтральную зону, видимо, с целью
изучения нашей обороны; отмечалась усиленная дея-
тельность артиллерии противника; в последних числах
августа в районе Спасская Полисть было обнаружено
движение противника. Перед сменой штаб 65-й дивизии
квалифицировал повышающуюся активность немцев как
«их стремление дезинформировать нас». 2 сентября пос-
ле массированных артиллерийского и минометного на-
летов противник силою до двух батальонов пехоты вне-
запно атаковал позиции 13-го стрелкового полка южнее
Спасская Полисть и вышел к р. Полисть. Запоздалые
усилия частей 2-й стрелковой дивизии оказались недо-
статочными для восстановления положения. Лишь
10 сентября в результате совместной контратаки частей
дивизии и резерва армии положение было частично вос-
становлено.
Как выяснилось впоследствии, противник на этом
участке организовал наступление незначительными си-
лами с целью улучшения позиций и разведки. Это на-
ступление противника для штаба 2-й стрелковой диви-
зии и штабов ее полков явилось полной неожиданно-
стью и застало их неподготовленными. Оборонительный
бой принял затяжной характер, важные позиции были
потеряны, и даже ввод сильных резервов не обеспечил
полного восстановления утраченного положения.
1 Сборник тактических примеров по опыту Великой Отечествен-
ной войны, январь — февраль 1944 г., № 5, стр. 70—72.
91
Помимо оперативных и тактических примеров, пред-
ставляют также интерес некоторые исторические приме-
ры грубых оперативно-стратегических просчетов как не-
мецко-фашистского, так и англо-американского коман-
дования в ходе второй мировой войны. Эти просчеты в
первую очередь происходили вследствие неправильной
оценки противника.
Вот лишь некоторые выводы немецкого командования
об обстановке, свидетельствующие о полном отсутствии
у него предвидения о начале крупнейших операций Со-
ветской Армии и направлениях главных ударов.
В докладе немецкой разведки от 12 ноября 1942 г.
указывалось: «Пока еще не вполне выяснилась общая
картина группировки сил противника по месту, времени
и масштабам. Недостаточно четко выявились возможно-
сти наступления в ближайшее время. При этой неясной
картине определить общие оперативные замыслы про-
тивника в настоящее время невозможно, но все же в
скором времени следует ожидать наступательных опе-
раций против 3-й румынской армии»; «для развертыва-
ния широких операций противник, по-видимому, не
имеет достаточного количества сил» (знаменитая насту-
пательная операция «Уран», приведшая к окружению и
уничтожению 330-тысячной вражеской группировки, на-
чалась спустя неделю — 19 ноября).
13 июня 1944 г. в докладе немецкого командования
утверждалось, что «направление главного удара общих
операций по-прежнему ожидается между Карпатами и
районом севернее Ковель» (через десять дней началась
Белорусская операция — операция «Багратион», в кото-
рой главные удары наносились на витебском, оршан-
ском, могилевском и бобруйском направлениях, т. е. в
нескольких сотнях километров севернее предполагав-
шихся немцами).
3 августа 1944 г. командующий группой армий «Юж-
ная Украина» генерал-полковник Фриснер докладывал
Гитлеру: «При современном положении противника, на-
сколько мы можем определить его с помощью имею-
щихся в нашем распоряжении разведывательных
средств, обстановка на фронте является абсолютно
прочной» (Ясско-Кишиневская операция началась
20 августа).
92
2 октября 1944 г. в донесении штаба группы армий
«Север» указывалось: «Противнику для перегруппиров-
ки к большому наступлению предположительно потре-
буется 10—14 дней»; нанесение главного удара ожида-
лось южнее Шауляй (наступление войск 1-го Прибал-
тийского фронта началось через три дня — 5 октября,
главный удар был нанесен из района западнее Шау-
ляй).
Указанные просчеты гитлеровского командования,
как и многие другие, безусловно, явились одной из важ-
ных причин полного разгрома немецко-фашистских
войск в решающих битвах Великой Отечественной
войны.
А вот противоположный по характеру пример, пока-
зывающий, какие важные последствия может иметь
правильная оценка противника и обстановки в целом.
Советское командование сознательно отказалось от пе-
рехода в наступление на Курской дуге, с тем чтобы дать
врагу возможность начать наступление, перемолоть его
стратегические группировки, а затем нанести по ним
сокрушительный завершающий удар. В результате пра-
вильной оценки стратегической обстановки советское
командование было уверено в том, что немецко-фашист-
ские войска начнут летнее наступление 1943 г. на Кур-
ском выступе, и в соответствии с этим подготовило мощ-
ную глубоко эшелонированную оборону на вероятных
направлениях ударов противника. Обороняющиеся вой-
ска были вполне способны вести наступательные опера-
ции широкого размаха, однако целесообразнее было бы .
вначале использовать их в обороне, измотать и обескро-
вить противника в ходе отражения его наступления и
лишь после этого перейти в решительное контрнаступ-
ление. Этот замысел, основанный на реальной оценке
обстановки и глубоком предвидении, был блестяще пре-
творен в жизнь.
До конца войны немецко-фашистское командование
не смогло противопоставить советскому военному руко-
водству такую же прозорливость, умение проникнуть в
будущее. Известен, например, крупнейший стратегиче-
ский просчет гитлеровского командования в оценке на-
ших замыслов на проведение заключительных операций
1945 года. Гитлер считал, что главный удар в 1945 году
Советская Армия нанесет через Венгрию и Чехию, а не
93
на берлинском направлении; в соответствии с этим ос-
новная группировка немецких войск была сосредоточена
на южном фланге стратегического фронта. Замысел
Ставки Верховного Главнокомандования, исходивший из
правильной оценки стратегического положения сторон в
кампании 1945 г., был совершенно иным. Было решено
перед проведением Берлинской операции провести на-
ступление под Будапештом и в Восточной Пруссии с
тем, чтобы оттянуть на фланги стратегического фронта
как можно больше сил противника и этим максимально
облегчить проведение операции по овладению Берлином.
Предвидение Ставки, основанное на расчетах, оправда-
лось. В результате наступательных действий наших
войск в Венгрии и Восточной Пруссии враг сосредоточил
в этих районах в общей сложности более 80 дивизий,
тогда как на главном для нас западном направлении
действовало лишь 49 дивизий. В период с октября по
декабрь 1944 г. немецкое командование перебросило с
центрального участка фронта на усиление флангов
18 дивизий и несколько бригад. Это позволило впослед-
ствии прорвать слабый центр стратегического фронта
прямым ударом на Берлин и в короткие сроки овладеть
столицей гитлеровской Германии.
Опыт войны свидетельствует, что даже при достовер-
ных и достаточно полных данных о противнике нередко
производилась неправильная их оценка.
Наступление немецких войск в Арденнах в декабре
1944 г. явилось полной неожиданностью для союзников,
несмотря на наличие данных о подготовке противника к
наступлению. В этом районе немцы сосредоточили около
половины всех дивизий, имевшихся на Западном фрон-
те. Имелись данные о наличии у немцев крупных танко-
вых резервов в составе 8—9 танковых дивизий. Однако
подготовка к наступлению была проведена немцами так,
что допускала возможность нанесения главного удара
на различных направлениях, и это запутало командова-
ние войск союзников. Как пишет Бредли, союзное
командование считало маловероятным наступление нем-
цев в Арденнах, представляющих собой горно-лесистую
местность с небольшим числом извилистых дорог1. Не-
1 О. Бредли. Записки солдата. М., Изд. иностр, лит., 1957,
стр. 486, 487,
94
правильная оценка обстановки, отсутствие предвидения
у командования союзных войск явились причиной того,
что, имея в Арденнах всего лишь четыре дивизии 1-й аме-
риканской армии на фронте протяжением 120 км, союз-
ники не смогли отразить внезапный удар 28 немецких
дивизий и оказались в весьма тяжелом положении. Анг-
ло-американское командование допустило грубый про-
счет в оценке противника, несмотря на то, что у него
было достаточно данных для предвидения вражеского
контрнаступления.
Дезинформация резко затрудняет вскрытие замысла
противника. Однако внимательный анализ разведыва-
тельных данных позволяет вскрыть предпринятую про-
тивником дезинформацию, установить истинные цели,
понять действительные намерения противника. Такой
анализ — сложный, кропотливый труд, заключающийся
в определении достоверности данных, сопоставлении до-
стоверных и сомнительных и отсеивании ложных дан-
ных, в производстве окончательных выводов. Только
высокая оперативно-тактическая грамотность, глубокое
знание общей обстановки и закономерностей ее разви-
тия, правильное логическое мышление обеспечивают ус-
пех такого анализа.
Заслуживает внимания исторический факт разобла-
чения крупной фальшивки германского генерального
штаба русским командованием перед первой мировой
войной. Немцы через свою агентуру подбросили русско-
му генеральному штабу фотокопию фальшивого «Мемо-
рандума о распределении на случай войны немецких
боевых сил», в котором умышленно искажался план
Шлиффена, реально принятый германским генеральным
штабом. План Шлиффена (война на два фронта) был
основан на идее разгрома противников поодиночке: сна-
чала — Франции, против которой с началом войны раз-
вертывалось семь армий, затем — России, против кото-
рой вначале должна была действовать только одна ар-
мия. Главный удар на западе наносился через Бельгию
с нарушением ее нейтралитета. В меморандуме, подпи-
санном начальником генерального штаба Мольтке и кай-
зером Вильгельмом, основные положения этого плана
были искажены: «Война на три фронта должна вестись
следующим образом: четыре армии на французской гра-
нице, одна армия на побережье, три армии на русской
95
границе». Предусматривалось якобы, что три армии из
четырех на западе развертываются по всей франко-гер-
манской границе и только одна, самая малочисленная
армия, — на границе с Бельгией. Таким образом, мемо-
рандум должен был убедить русских и французов, что
против них будут выставлены примерно одинаковые си-
лы и что главный удар на западе будет нанесен не пра-
вым, а левым флангом.
Меморандум был внимательнейшим образом проана-
лизирован в русском генеральном штабе, поскольку до-
кумент имел огромное значение. Следует подчеркнуть,
что реальный план Шлиффена совершенно не был изве-
стен русскому командованию. Анализ меморандума в
генеральном штабе был поручен начальнику так назы-
ваемого германского стола полковнику В. Е. Скалону,
который блестяще справился с порученным заданием,
хотя выполнение его потребовало многих месяцев. В ито-
ге буквально ювелирной работы по анализу меморанду-
ма, сравнению его положений с имевшимися данными
по стратегическому развертыванию австрийских армий
была составлена «Записка о наиболее вероятном
сосредоточении германских вооруженных сил на русской
границе», в которой доказывалось, что меморандум —
подложный документ. При этом В. Е. Скалой, отвечая
на вопрос о наиболее вероятном распределении герман-
ских вооруженных сил, становился как бы на сторону
противника и пытался найти за него наиболее целесооб-
разное решение. В итоге в «Записке» верно указыва-
лось, что «главная масса германских сил будет на-
значена для борьбы с французскими армиями» и что
Германия нарушит нейтралитет Бельгии, ибо «герман-
ские войска, пройдя через Бельгию, выходят в обход
главной линии обороны Франции и на кратчайшие пути
к Парижу», т. е. вскрывалась суть шлиффеновского
плана. Фальшивка немецкого милитаризма не достигла
цели. Русский генеральный штаб уже задолго до нача-
ла войны (1909 г.) смог доказать наиболее вероятный
план стратегического развертывания противника, пред-
видеть его основной оперативно-стратегический замысел.
В ходе Великой Отечественной войны Советская Ар-
мия провела ряд крупных и успешных мероприятий по
дезинформации противника. Вот один из примеров. Ле-
том 1944 г. немецко-фашистское командование смутно
96
догадывалось о возможности Наступлений советских
войск в Белоруссии, но определить направление глав-
ного удара оно не смогло: ожидалось, что главный удар
будет нанесен южнее Полесья. Удар советских войск в
Белоруссии был для противника фактически неожидан-
ным. Этому способствовало проведение самых различ-
ных мероприятий по дезинформации противника как в
тактическом, так и в оперативно-стратегическом мас-
штабе.
С целью введения противника в заблуждение войска
ежедневно вели оборонительные работы, устраивали пе-
ред передним краем проволочные заграждения, миниро-
вали местность. Личному составу были розданы ин-
струкции и памятки по организации обороны. Передви-
жение войск разрешалось только ночью, а днем их маски-
ровка проверялась с воздуха ответственными офицерами
штаба фронта, а также офицерами Генерального штаба.
Чтобы удержать оперативные резервы противника на
других участках советско-германского фронта, перед
3-м Украинским фронтом была поставлена задача ими-
тировать сосредоточение крупных сил, подготавливае-
мых якобы для наступления на Кишинев. Эта задача
была успешно выполнена, хотя и потребовала большой
затраты сил и средств: для демонстрации ложного со-
средоточения армии в составе восьми стрелковых и двух
артиллерийских дивизий, танкового корпуса и армейских
тылов в течение полутора месяцев было затрачено око-
ло 200 000 человеко-дней и израсходовано большое ко-
личество материалов. Противник не смог разгадать сущ-
ности проводимых мероприятий и не перебросил свои
резервы в Белоруссию до начала там наступательной
операции. Более того, противник за счет резервов даже
усилил войска первого эшелона перед 3-м Украинским
фронтом.
А вот пример тактического масштаба, где успех боя
был достигнут благодаря тщательной организации боя,
один из элементов которой составляла дезинформация
противника.
Командир 69-й стрелковой дивизии в боях за насе-
ленные пункты Березовка и Холчевка в марте 1943 г.
сосредоточил основные усилия против опорного пункта
Березовка, являвшегося ключом всей оборонительной
позиции 135-го пехотного полка немцев. К этому реше-
1/2“7 Семейко Л. С.
97
нию командир дивизии пришел на основе данных актив-
но проведенной разведки. Была проведена детальная ре-
когносцировка, в ходе которой главное внимание уделя-
лось организации взаимодействия. Предусматривалась
внезапная атака в условиях ограниченной видимости —
в ранние предутренние часы. В целях дезинформации
противника на нашем переднем крае строились снежные
валы, а в глубине исходного положения проводились де-
монстративные работы по сооружению лесных завалов,
оборудовались ложные огневые позиции артиллерии. Те-»
лефонные переговоры были ограничены, подвоз произ-
водился только в темное время суток.
В результате продуманной организации боя наступ-
ление частей дивизии явилось для противника внезап-
ным, и он начал беспорядочный отход. Однако пути
отхода немцев были перехвачены ротой автоматчиков
120-го стрелкового полка, которая с началом атаки
главных сил обошла Березовку с юга. По сигналу ко-
мандира роты артиллерия 120-го стрелкового полка от-
крыла заранее запланированный огонь по отступающему
противнику и нанесла ему значительные потери. Наши
войска успешно выполнили поставленную задачу. В ре-
зультате хорошей организации боя и внезапности
действий бой за Березовку и Холчевку длился всего
1 ч 15 мин, включая время артиллерийской подготов-
ки. 135-й пехотный полк противника был полностью раз-
громлен.
В этом бою командир 69-й стрелковой дивизии смог
глубоко предвидеть ход предстоящего боя, проникнуть
в замыслы противостоящего противника, сумел добить-
ся внезапности наступления проведением мер дезин-
формации.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что
возможность предвидения в боевых действиях обуслов-
лена прежде всего способностью командования правиль-
но проанализировать общую обстановку и, в частности,
вскрыть замысел противника. Глубокое знание против-
ника— важнейшее условие предвидения.
Весьма важным условием для предопределения хода
развития боевых действий является умение командира
(штаба) производить правильные, обоснованные опера-
тивно-тактические расчеты.
98
По своему содержанию и назначению оператив-
но-тактические расчеты могут быть самыми
различными. Для общевойскового командира и его шта-
ба к их числу можно отнести расчеты на применение
ядерного оружия и оценку радиационной обстановки,
на определение соотношения сил и средств и тактиче-
ских плотностей, на ввод в бой вторых эшелонов (ре-
зервов), на отражение контратак, на марш, перевозку
войск железнодорожным и воздушным транспортом, на
использование сил и средств для выполнения боевых
задач (по огневому поражению противника, по всесто-
роннему обеспечению боя, по организации комендант-
ской службы и т. д.) и другие расчеты, нужные коман-
диру для принятия решения.
В современных условиях решение на 'бой базирует-
ся в первую очередь на применении ядерного оружия.
Командиру для принятия решения необходимо знать
возможность поражения противника теми ядерными бое-
припасами, которыми од располагает. Для этого недо-
статочно знать только мощность и количество ядерных
боеприпасов. Необходимо произвести расчеты ожидае-
мой степени поражения различных объектов, опреде-
лить боевые возможности носителей ядерного оружия и
исходя из этого распределить ядерные боеприпасы по
объектам и определить порядок нанесения ядерных
ударов. В ходе боя необходимо производить уточнен-
ные расчеты для применения каждого ядерного бое-
припаса.
Исходными данными для оперативно-тактических
расчетов являются полученная задача, боевой состав и
возможности своих войск и противника, предположения
о характере развития боевых действий и другие данные
обстановки. Оперативно-тактические расчеты необходи-
мы для большей конкретизации предвидения, приня-
тия обоснованного решения, правильного планирования
боя.
Основными требованиями, предъявляемыми к опера-
тивно-тактическим расчетам, являются их своевремен-
ность и точность.
Малейшая задержка в производстве расчетов вызо-
вет запаздывание в принятии решения, что может при-
вести к потере инициативы и даже к проигрышу боя. По-
этому необходимо принимать все меры к ускорению про-
Va-7*
99
изводства расчетов — к заблаговременной подготовке
исходных данных для расчетов, подготовке графиков,
форм, таблиц, облегчающих производство расчетов и
запись их результатов. Большое значение для ускорения
расчетов имеет использование современной вычисли-
тельной техники — ручных и электрических арифмомет-
ров, счетно-клавишных, перфорационных и электронных
вычислительных машин, а также простейших расчетных
линеек.
Точность расчетов также исключительно важна для
предвидения и принятия обоснованного решения. Она
достигается как применением правильной методики опе-
ративно-тактических расчетов, т. е. исключением ошибок
в самом процессе расчета, так и использованием для
расчетов достоверных исходных данных.
Особо тщательно должны производиться расчеты по
применению ядерного оружия, по определению боевых
возможностей войск и времени, потребного на выпол-
нение боевых задач. При этом расчеты должны носить
не общий характер, а производиться в интересах выпол-
нения конкретных боевых задач. Например, для коман-
дира полка важен не только расчет соотношения сил
и средств во всей полосе наступления полка, но и на
направлении главного удара, на рубеже отражения
контратаки и т. д.
Расчеты на огневое поражение противника исключи-
тельно важны, поскольку мощь современных средств по-
ражения, в том числе и обычного оружия, очень вели-
ка. Вместе с тем нельзя переоценивать мощь тех или
иных средств поражения, необходимо учитывать реаль-
ные результаты их применения. Переоценка этих резуль-
татов может привести к срыву выполнения боевой зада-
чи, о чем убедительно свидетельствует опыт второй ми-
ровой и Великой Отечественной войн.
Весьма характерен неудачный опыт англо-американ-
цев в массированном применении авиации в период боев
на плацдарме в Нормандии в июле 1944 г. Наступление
8-го английского корпуса поддерживали 1570 тяжелых
и 349 средних бомбардировщиков английской и амери-
канской авиации, в течение 2 часов сбросивших на при-
город Кана 7700 т бомб, т. е. такое количество взрывча-
того вещества, какое по мощи не уступает ядерному за-
ряду малого калибра. Нанесенный бомбовый удар был
100
наиболее мощным из предпринимавшихся ранее, однако
«гора родила мышь» — в течение двух суюк войска про-
двинулись лишь на 10—12 км. Адъютант Эйзенхауэра
записал в своем дневнике: «Вчера Эйзенхауэр заметил,
что, сбросив на врага около 7000 т бомб, мы продвину-
лись на 7 миль. Можем ли мы позволить себе тратигь
по тысяче тонн бомб на каждую милю? Летчики чрез-
вычайно недовольны отсутствием успеха сухопутных
войск». Таким образом, англо-американцы допустили
грубый просчет в оценке результатов применения авиа-
ции.
Противоположным примером могут служить расчеты
на проведение мощной огневой подготовки на участках
прорыва 2-го Украинского фронта, полностью оправдав-
шиеся в ходе Ясско-Кишиневской операции. Командо-
вание фронта отказалось от распределения артиллерии
для поражения только определенных целей, например
только для ведения контрбатарейной борьбы, для раз-
рушения командно-наблюдательных пунктов и т. д. При
этом терялась эффективность массированного примене-
ния артиллерии, а плотность артиллерии, привлекаемой
для ведения огня по первым траншеям и опорным пунк-
там, составляла не более 50 орудий на 1 км, что не обес-
печивало надежного подавления пехоты противника.
Артиллерийскую подготовку продолжительностью 1,5 ч
планировалось провести последовательными огневыми
налетами по рубежам и целям всей массой артиллерии.
«Можно было предвидеть,—пишет Маршал Советского
Союза М. В. Захаров, — какой огромный урон будет
нанесен противнику, когда на километровом участке на
его первые траншеи или артиллерийские позиции обру-
шится огонь 240 орудий и минометов» Ч Предусматри-
валось также проведение авиационной подготовки.
В данном случае расчет был сделан не на одну лишь
слепую мощь боевой техники, как это было при бомбар-
дировке англо-американцами Кана, а на разумное ис-
пользование этой мощи. Предвидение советского коман-
дования полностью оправдалось: в результате ударов
нашей артиллерии и авиации противник понес большие
потери и уже в первый день операции наши войска про-
рвали тактическую зону обороны, вышли к третьему
1 Военно-исторический журнал, 1964, № 8, стр. 19.
*7 Семейко Л. С.
101
оборонительному рубежу и разгромили пять вражеских
дивизий. За 7 дней операции войска 2-го Украинского
фронта продвинулись примерно на 200 км, а не на
7 миль, как 8-й английский корпус. Такие разные по
масштабам результаты операций, проведенных, кстати,
примерно в одно и то же время (июль — август 1944 г.),
объясняются многими причинами, и такое сравнение
лишь относительно; но одной из причин, несомненно,
была разная методология расчетов на применение бое-
вой техники в самый ответственный период прорыва
вражеской обороны, что в свою очередь объяснялось
неодинаковым уровнем оперативно-тактической подго-
товки командиров и штабов.
Недостаточный учет последствий применения оружия
может привести к самым неожиданным результатам,
вплоть до срыва выполнения боевой задачи. Такой опыт,
к сожалению, имеется и в нашей армии.
303-й полк 69-й стрелковой дивизии имел задачу
форсировать Днепр в ночь на 15 октября 1943 г. Сигна-
лом начала форсирования должен был послужить залп
гвардейских минометов. В назначенное время залп был
произведен по деревне Щитцы на противоположном бе-
регу Днепра. Сразу после залпа деревня загорелась в
нескольких местах. Пожары ярко осветили весь уча-
сток переправы полка, и попытки спустить на воду
часть переправочных средств не удались. Форсирование
реки полком было сорвано. Так неучет боевых свойств
гвардейских минометов, отсутствие элементарного пред-
видения последствий их применения сорвали выполнение
боевой задачи.
Таким образом, высокая оперативно-тактическая под-
готовка командира (штаба): знание основ общевойско-
вого боя (операции), тактики и боевой техники своих
войск и противника, умение анализировать обстановку,
производить расчеты и делать обоснованные оператив-
но-тактические выводы — является основным условием,
обеспечивающим возможность предвидения в бою.
Однако одних знаний командиру (штабу) недостаточ-
но. Необходимо уметь их творчески применять, исполь-
зуя марксистско-ленинский диалектический ме-
тод мышления. Именно владение этим методом
позволяет офицеру любой армии социалистических
стран стоять на голову выше офицера капиталистиче-
102
ской армии, даже весьма подготовленного в оперативно-
тактическом отношении.
Известно, что одним из коренных вопросов филосо-
фии является проблема познания человеком окружаю-
щего мира. Классики марксизма-ленинизма создали ка-
чественно новую, диалектико-материалистическую тео-
рию познания. Маркс и Энгельс впервые показали, что
познание — это диалектический процесс отражения пред-
метов, явлений материального мира в сознании людей
и что этот процесс совершается на основе общественной
практики. Они научно обосновали законы развития объ-
ективного мира — закон единства и борьбы противопо-
ложностей, закон перехода количественных изменений в
качественные и обратно и закон отрицания отрицания.
Без этих законов материалистической диалектики невоз-
можно познание человеком окружающего мира, они яв-
ляются основой всякого познавательного процесса.
Какую бы область объективной действительности мы
ни изучали, мы должны иметь в виду, что ее изменение,
развитие совершались, совершаются и будут совершать-
ся в полном соответствии с основными законами мате-
риалистической диалектики. Именно это позволяет
вскрыть сущность того или иного явления, предвидеть
направление его дальнейшего развития.
Движущей силой познавательного процесса, источни-
ком познания является единство и борьба противопо-
ложностей, ибо процесс познания — очень сложный и
противоречивый процесс. Закон единства и борьбы про-
тивоположностей — основной закон диалектики — позво-
ляет вскрыть источник развития, понять внутренние про-
тиворечия явления, их связи и тем самым вскрыть сущ-
ность, внутреннее содержание явления. Человек
получает истинное знание в процессе преодоления
противоречий, которые присущи окружающему нас
миру.
Нет необходимости доказывать, что бой, являющий-
ся сгустком самых различных противоречий, является
такой областью объективной действительности, в кото-
рой действие закона единства и борьбы противополож-
ностей проявляется особенно широко. Знание этого за-
кона обеспечит командиру, офицеру штаба умение при-
менять диалектический, научно обоснованный метод
7*
103
познания сложных явлений боя, даст основания для
предвидения их развития.
Познание сущности явлений обеспечивается также
использованием другого закона материалистической диа-
лектики — закона перехода количественных изменений в
качественные. Этот закон требует изучения явлений
(процессов, предметов) как с качественной, так и с
количественной стороны. Закономерности развития явле-
ния можно вскрыть, только изучая его специфические
особенности — количественные и качественные показа-
тели. Выше уже говорилось о таких показателях в бою.
Правильный анализ количественной и качественной сто-
рон каждого боя позволяет определить тенденции его
развития, предвидеть ход и исход боя.
Познание окружающего мира человеком есть про-
цесс беспрерывного и последовательного отрицания од-
них теоретических положений другими, старых — новы-
ми, а новых — новейшими. Так Движется познание от
относительной истины к абсолютной. Закон отрицания
отрицания является важнейшим законом познания.
В процессе оценки обстановки также идет беспре-
рывное наращивание наших знаний о тех или иных яв-
лениях. Оно совершается путем отрицания наших ста-
рых представлений, знаний новыми. Анализ существую-
щих данных обстановки, получение новых данных
последовательно приводят к новым выводам, уточнению
предвидения. Знание закона отрицания отрицания поз-
воляет командиру идти правильным путем к принятию
обоснованного решения, к познанию своеобразной
абсолютной истины в процессе его творческого мышле-
ния.
Гибкое мышление командира, его умение быстро при-
нимать правильное решение, предвидеть развитие боя —
результат не только его специальной и идеологической,
но и высокой моральной, психологической подготов-
ки. Даже при наличии больших знаний, владении диа-
лектическим методом военачальник может растеряться
в сложной обстановке, если его психика не выдержит
большой моральной нагрузки. Высокие волевые качест-
ва командира необходимы в первую очередь для того,
чтобы сохранить полную ясйость мышления, без кото-
рой невозможно твердое и гибкое управление войсками.
Революции, происшедшей в военном деле, должны со-
104
ответствовать и новые духовные черты командира.
«Когда вокруг бушуют волны технической революции,
писал Ф. Энгельс, нужны более свежие, более смелые го-
ловы» Ч
Применение ядерного оружия требует значительно
более высокой моральной, психологической стойкости
личного состава. Не вызывает сомнения, что советские
воины будут свято выполнять свой долг в самых слож-
ных условиях ракетно-ядерной войны. Однако надо счи-
таться и с тем, что человек — не робот, он остро реаги-
рует на окружающую обстановку и ему нужно сделать
огромные усилия для того, чтобы подавить естественный
инстинкт самосохранения.
Каково отношение психологических качеств команди-
ра к процессу его мышления? Этот вопрос непосредст-
венно связан и с предвидением как процессом целена-
правленной мыслительной деятельности командира.
Состояние нервной системы человека оказывает боль-
шое влияние на характер восприятий, на степень их точ-
ности. Стихия войны, говорил В. И. Ленин, есть опас-
ность. Чувство смертельной опасности, которое вполне
естественно в боевой обстановке, действует угнетающе
на психическую деятельность и тем более на умственную
работу. Если это чувство всецело овладело командиром
и он не находит в себе моральных сил для его подав-
ления, то это может привести к самым отрицательным
последствиям. Результат мышления командира должен
быть максимально правильным: его ошибки могут
стоить жизни многих людей, потери успеха в бою.
В. И. Ленин однажды в шутливой форме выразил весь-
ма глубокую мысль: «Начальство не имеет права нерв-
ничать». Аналогично высказывался и Наполеон: «Пер-
вое качество главнокомандующего: иметь холодную го-
лову, которая верно отражает предметы, не воспламе-
няется никогда и не дает ослепить себя и расстроить
добрыми или худыми известиями»1 2.
Несомненно, высокая морально-политическая подго-
товка советских командиров, их безграничная верность
своей Родине, делу коммунизма, своему долгу обеспе-
1 См. К. М-аркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 395.
2 Б. М. Т е п л о в. Проблемы индивидуальных различий. М.,
Изд. Акад. пед. наук РСФСР, 1961, стр. 303.
105
чивают их готовность не жалеть своих сил, а если по-
требуется, то и жизни во имя выполнения 'поставленных
боевых задач. Это неоспоримо доказано опытом минув-
ших войн и прежде всего Великой Отечественной войны.
Вместе с тем нельзя сводить моральный дух войск
только к политическим и нравственным идеям, хотя эти
идеи являются для него главными и определяющими.
Надо серьезно считаться и с психологической стороной
морального духа, с такими моментами, как воля к побе-
де, стойкость, способность выдерживать бедствия войны,
мужество, смелость. Эти качества надо умело и настой-
чиво прививать всем нашим воинам, всегда помня, что
«человек остается человеком».
Не требует особых доказательств утверждение, что
в бою не может быть «спокойного» состояния в букваль-
ном смысле этого слова. Вот что писал по этому поводу
Д. Фурманов: «Спокойных нет, это одна рыцарская
болтовня, будто есть совершенно спокойные в бою, под
огнем, — этаких пней в роду человеческом не имеется.
Можно привыкнуть казаться спокойным, можно дер-
жаться с достоинством, можно сдерживать себя и не
поддаваться быстро воздействию внешних обстоя-
тельств— это вопрос иной. Но спокойных в бою и за
минуты перед боем — нет, не бывает и не может быть» *.
Хотя «спокойных» в бою нет, психологическое со-
стояние воинов в трудные моменты может быть самое
различное. Страх далеко не всегда угнетающе действует
на человека. Люди, обладающие сильной волей, обычно
побеждают в себе чувство страха, твердо владеют собой.
Это достигается силой разума, чувством долга и т. д.
Известный западный психолог Фрейд сравнивал на-
ши чувства и наш разум с лошадью и всадником. Он
утверждал, что путь определяет не всадник, а лошадь
(не разум, а чувства). Лошадь, дескать, несет, куда
хочет, но делает это так хитро, что у всадника создается
иллюзия, будто управляет он сам. С этим выводом Фрей-
да решительно спорил великий физиолог И. П. Павлов.
Он отводил эмоциям роль сильнейшего двигателя чело-
веческого поведения и в этом частично соглашался с
Фрейдом, но роль верховного регулятора действий чело-
1 Д. А. Фурманов. Чапаев. М., Гос. изд. худ. лит., 1951,
стр. 102.
106
века Павлов справедливо видел в его разуме. Разум
сильнее инстинктов — этого положения твердо придер-
живается советская военная психология.
Воспитание волевых качеств у советских воинов и
прежде всего у офицеров, особенно у молодых команди-
ров, — важная задача воинского и партийно-политиче-
ского воспитания в Советской Армии.
Волевые качества командира следует понимать в
широком смысле — это сила его характера, мужество,
решительность, энергия, упорство. К этим же качествам
относится его умение сосредоточить свою мысль на ре-
шении главных задач, выйти из-под власти непосредст-
венных впечатлений, не дать себя увлечь чувствам и
внешним влияниям. Победа в бою требует от командира
огромной затраты не только физических и умственных,
но и душевных сил, предельной мобилизации воли. Спо-
собность к максимальной продуктивности ума в усло-
ях наибольшей опасности, в решающие моменты боя —
важнейшее качество командира. Именно оно обеспечи-
вает возможность творческого мышления, а следова-
тельно, и возможность прогнозирования боя в самые
трудные его периоды.
Однако, когда речь идет о возможности предвидения
в бою, не следует забывать и о других важных качест-
вах командира — его природной дальновидности, способ-
ности логически мыслить, принимать смелые решения,
основанные на не менее смелых расчетах и предположе-
ниях. Высокая ответственность командира за жизнь
десятков, сотен и тысяч людей и неизбежность жертв
во имя выполнения боевой задачи, необходимость ана-
лиза разнообразных данных обстановки и недостаток
времени, сложность выполнения поставленной задачи и
недостаток важных отправных данных обстановки, слож-
ность принятия решения и необычные условия для ум-
ственной деятельности — вот лишь немногие из тех про-
тиворечивых условий, в которых совершается процесс
мышления командира. Нужно обладать не только проч-
ными знаниями, но и большой гибкостью ума, умением
творчески мыслить, большой силой воли и определенным
«мужеством разума», чтобы из пестрой массы разроз-
ненных и противоречивых данных выбрать наиболее
важные, синтезировать их, суметь дополнить отсутст-
вующие данные предвидением, сделать правильные вы-
107
воды и на основе их принять смелое решение, соответ-
ствующее обстановке.
Мог ли Суворов решиться на штурм Измаила («На
такой штурм, как измаильский, можно пускаться один
раз в жизни», — как-то заметил великий полководец)1,
если бы он не обладал так называемым «мужеством
ума» или «мужеством разума», готовностью к величай-
шему риску? Видимо, это качество полководца имел в
виду Суворов, когда говорил, что генералу «нужно му-
жество, офицеру — храбрость, солдату — бодрость»1 2.
Смело заглянуть в будущее и в особенности предпо-
ложить решительные, необычные действия со стороны
противника и мысленно ответить на эти действия не ме-
нее дерзкими контрмерами, приводящими к разгрому
врага, может лишь тот командир, который обладает сме-
лостью мысли, способностью к обоснованному риску.
Действия на войне всегда связаны с риском, так как
противоречивые или неполные данные обстановки не
позволяют с достаточной достоверностью предвидеть ход
и исход боевых действий. Командир должен смело идти
на оправданный риск, когда этот риск обеспечивает
большую вероятность успеха, чем вероятность неудачи,
а сама неудача не приведет к катастрофе. Нет ничего
худшего, если в сложных условиях обстановки коман-
дир, опасаясь ответственности, проявит пассивность, не-
решительность. Смело пойти на риск—это значит про-
явить своеобразное моральное мужество, мужество мыс-
ли, и им должен обладать каждый командир. Для этого
мало личной храбрости командира, необходима и его
высокая оперативно-тактическая подготовленность.
«Смелость — не одно и то же, что храбрость. Храбрым
может быть и бестолковый в тактических вопросах чело-
век, — говорил Тухачевский. — Смелым может быть толь-
ко понимающий тактическую динамику боя»3.
Важно отметить и такое психологическое качество
командира, как творческое воображение. Предвидение
может возникнуть лишь с помощью творческого вообра-
жения— наиболее сложного психического процесса,
1 А. Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов,
изд. 2-е. Пб., 1900, стр. 247.
2 Марченко. Суворов в своих рукописях. Пб., 1900, стр. 14.
3 М. Hl Тухачевский. Избранные произведения, том пер-
вый. М., Воениздат, 1964, стр. 313.
108
представляющего собой процесс создания в нашем соз-
нании таких предметов, явлений, которых пока еще нет
в действительности. «Дисциплинированное воображе-
ние, — говорил К. А. Тимирязев, — всегда оказывалось в
основе всякого научного открытия. Все великие ученые
были в известном смысле великими художниками; чело-
век, не обладающий воображением, может собирать
факты, но не сделает великого открытия» Ч
Эти слова полностью применимы и к процессу пред-
видения.
Воображение формируется в процессе отбора, комби-
нации и преобразования представлений и знаний коман-
дира путем создания новых образов. Оно должно быть
основано на глубоком знании тактики боевых действий
и условий конкретно складывающейся обстановки; в
противном случае оно будет нереальным, иллюзорным.
Таким образом, речь идет об определенных психоло-
гических (волевых) качествах командира, без которых
он не сможет действительно глубоко предвидеть в бою.
Эти качества, помноженные на знание тактики, дают
возможность командиру без колебаний принимать сме-
лые, оригинальные, но обоснованные расчетами реше-
ния.
Глубоко обоснованное предвидение является базой,
на которую опираются именно такие решения. Только
при осуществлении необходимых оперативно-тактических
расчетов, взвешивании всех «за» и «против», позволяю-
щем далеко заглянуть в предстоящие боевые действия,
найти наиболее важные штрихи в пестрой мозаике боя,
смелое решение будет хотя и рискованным, но отнюдь не
авантюрным. Риск тем и отличается от авантюры, что
исходит из трезвого расчета, объективных возможностей,
тогда как авантюрные действия имеют дело с игрой слу-
чайностей.
Можно привести много исторических примеров того,
как необычные, рискованные решения приводили к бле-
стящему успеху. Содержание таких решений и обстанов-
ка, в которой они принимались, были самыми различны-
ми, но их объединяло то, что такие решения исходили
из трезвой оценки обстановки, они опирались на пред-
видение.
1 К. А. Тимирязев. Соч., т. 5, стр. 321, 322.
109
Вот один из примеров, который приводит генерал
армии П. И. Батов в своей книге «В походах и боях».
Пример несколько необычный, так как он касается
только организационного состава войск 65-й армии на
днепровском плацдарме; однако определение этого со-
става имело далеко идущие последствия и было непо-
средственно связано с предвидением предстоящих 6‘оев
на Правобережной Украине.
Известно, что в ходе Великой Отечественной войны в
армиях обычно насчитывалось по два — три корпуса,
т. е. около шести — десяти дивизий. Таким количеством
общевойсковых соединений командующий армией управ-
лял относительно легко, тем более с помощью несколь-
ких корпусных управлений. И поэтому совершенно не-
обычным было решение командующего войсками Цент-
рального фронта К. К. Рокоссовского включить в со-
став 65-й армии все основные фронтовые резервы (пять
корпусов, один из них артиллерийский). Такое решение
было связано с необходимостью централизовать управ-
ление войсками перед прорывом мощных надвинских
позиций на правом берегу Днепра, которые немцы на-
зывали «вторым днепровским валом», и в ходе про-
рыва быстро превратить тактический успех в опера-
тивный.
«Армия вдруг разбухла до девяти корпусов, — вспо-
минал П. И. Батов. — Случай редкий в военной практи-
ке... Все резервы фронта — в действие, да еще в одну
армию! Оригинальное решение. Рискнуть на такой шаг
можно, когда способен предвидеть ход и исход событий
и все рассчитать... Рокоссовский предвидел, что прорыв
надвинских позиций обеспечивает крушение всей немец-
кой обороны в полосе Центрального фронта» *. И дей-
ствительно, как показал дальнейший ход событий, это
предвидение полностью подтвердилось: надвинские по-
зиции были прорваны уже в первый день наступления,
на второй день войска армии вышли на оперативный
простор, а на шестой день овладели важным узлом со-
противления противника — городом Речица.
В современных условиях задача воспитания реши-
тельных, готовых пойти на обоснованный риск офицеров
1 П. И. Батов. В походах и боях. М., Воениздат, 1962,
стр. 233, 234.
ПО
является особенно актуальной. Революция в военном
деле предъявляет повышенные требования к стилю мыш-
ления командира, к его умению самостоятельно и твор-
чески решать сложные боевые задачи.
Важное значение приобретают методы воспитания
творческого мышления у наших командных кадров. Раз-
витие творческого мышления офицера значительно слож-
нее, чем привитие ему определенных знаний. Поэтому
вся система боевой подготовки, характер проводимых
тактических занятий, учений, военных игр должны быть
направлены на воспитание широкого оперативно-такти-
ческого кругозора и смелого творческого мышления у
наших офицеров. В ходе тактической подготовки войск
необходимо создавать проблемные, конфликтные ситу-
ации, поощрять творческую выдумку, оригинальность и
обоснованную дерзость принимаемых решений. Нельзя
мириться с постоянным повторением аналогичных бое-
вых ситуаций, с упрощением замысла на войсковых уче-
ниях, с простым заучиванием уставных положений. Нель-
зя забывать, что догматически воспитанный ум сравни-
тельно легко может растеряться в сложной обстановке
ракетно-ядерной войны, когда психика человека будет
подвергаться особенно большим перегрузкам.
Методы воспитания творческого мышления не следу-
ет излишне нивелировать, памятуя о том, что каждый
командир имеет свои индивидуальные особенности, ко-
торые надо тщательно учитывать. Известно положение:
кто не работает, тот не ошибается. Нужно объективно
оценивать неудачные стечения обстоятельств, в резуль-
тате которых командир в том или ином случае принял
неправильное решение. При оценке командира наиболь-
шее значение надо придавать не его частным просчетам,
а присущему ему умению творчески мыслить, способно-
сти идти на обоснованный риск в сложной , обстановке.
В противном случае командир вместо принятия смелых,
рискованных решений будет стремиться к поиску безо-
пасных путей, действовать излишне осторожно, нереши-
тельно, а это противоречит основным принципам воспи-
тания советских воинов. Инициативных, решительных
командиров надо всемерно поощрять.
Важно отметить, что для предвидения необходимы не
только высокие волевые качества самого командира, но
и знание им аналогичных качеств у противостоящего
Ш
противника и особенно у его командиров. Известно, на-
пример, что во время кампаний Наполеон всегда возил
с собой досье на всех генералов противника, чтобы
строить свою тактику в соответствии с их возможными
замыслами, определяемыми их характером и умом. На-
полеон всегда учитывал психологию военачальников про-
тивника. В сражении при Ватерлоо, например, решая
вопрос о том, кого из союзников атаковать первым, он
принял решение нанести сначала удар по пруссакам,
так как знал, что их полководец Блюхер, обладая пыл-
ким характером, не уклонится от боя, хотя и имел задачу
присоединиться к английским войскам1.
Представляют интерес мнения некоторых полковод-
цев и крупных военных исследователей о требованиях к
умственной деятельности командира. Клаузевиц, напри-
мер, подчеркивал важность прочного освоения военных
знаний с тем, чтобы в сложных условиях обстановки
командир мог быстро принять правильное решение. Вме-
сте с тем он был неправ и непоследователен, когда ут-
верждал, что «выдающиеся полководцы никогда не вы-
ходили из класса много знающих или ученых офицеров,
но из людей, которые жили в обстановке, в большинстве
случаев не соответствовавшей приобретению большого
количества познаний», поскольку якобы крупный воена-
чальник не нуждается в большом количестве знаний1 2.
Истинно великие полководцы были наиболее образован-
ными людьми своего времени: в античном мире — Алек-
сандр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь; в эпоху
феодализма — Суворов, Кутузов, Наполеон; в XX ве-
ке— Фрунзе, Тухачевский и др.
Крупнейшие полководцы уделяли много времени все-
стороннему повышению своей личной подготовки, никог-
да не гнушались учиться и у подчиненных. Наполеон, на-
пример, круг интересов которого был чрезвычайно ши-
рок, большое значение придавал упорядоченности умст-
венного багажа полководца. «Больше всего он любил
говорить со специалистами и у них учиться», — отмечает
Е. Тарле3. Систематичность знаний помогала ему немед-
1 См. Н. Коупленд. Психология и солдат. М., Воениздат,
1960. стр. 61.
2 К. Клаузевиц. О войне, т. 1, изд. 5-е, 1941, стр. 116.
3 Е. Тарле. Наполеон. 1941, стр. 107.
112
ленно использовать необходимые сведения при решении
того или иного вопроса.
Суворов считал самообразование военачальника его
первейшей обязанностью. «Генералу необходимо, — го-
ворил он, — непрерывное образование себя науками с
помощью чтения»1. Для самого Суворова это требова-
ние было законом. Он никогда не упускал случая углу-
бить познания в недостаточно знакомой ему обла-
сти военного дела. Например, когда в подчинении Суво-
рова оказались военно-морские силы, он серьезно занял-
ся морским делом, а в возрасте более 60 лет даже сдал
экзамен на мичмана. Суворов хорошо знал математику,
географию, философию, историю и много времени уде-
лял изучению иностранных языков; он владел немец-
ким, французским, итальянским, польским, финским, ту-
рецким, арабским и персидским языками. Аналогичные
примеры можно было бы привести из жизни и других
полководцев.
В современных условиях непрерывное совершенство-
вание военно-теоретической подготовки офицеров особен-
но важно. Революция в военном деле обусловила бурное
развитие военной науки, стремительный военно-техниче-
ский прогресс. Отстать от жизни может самый подго-
товленный командир, если он самоуспокоится и хотя бы
на время прекратит свой военно-теоретический рост.
В этом отношении особо злободневно звучат слова
М. В. Фрунзе, обращенные к выпускникам Военной ака-
демии РККА в 1924 г.: «Движется вперед наука, дви-
жется в том числе и наша военная наука. Мысль, если
только она не будет укреплять себя, если только она не
будет следить за всеми теми достижениями, которые
имеют место в области военного строительства у нас, са-
ма станет немощна, сама станет бесплодна. Только тот
из вас, кто будет чувствовать постоянное недовольство
самим собой, недовольство и неполноту своего научного
багажа, вынесенного из стен академии, кто будет стре-
миться к расширению своего кругозора, к пополнению
своего теоретического и практического багажа, только
тот не только не отстанет в войне, но будет идти впе-
реди и быть может поведет за собой десятки и сотни
1 А. Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов,
изд. 2-е. Пб., 1900, стр. 14.
113
других людей» *. М. В. Фрунзе за несколько лет своей
военной деятельности показал яркий личный пример
непрерывного совершенствования военных знаний,
творческого изучения и исследования проблем военного
искусства.
Современный командир должен впитать в себя луч-
шие черты полководцев прошлого. Непреодолимое стрем-
ление к дальнейшему творческому росту, к всесторонне-
му повышению уровня своей общей и специальной под-
готовки должно войти в плоть и кровь нашего офицер-
ского состава.
Вопросы творческого мышления исследует и буржуаз-
ная психология. Однако в большинстве своем современ-
ные западные психологи эти вопросы сводят главным
образом к рассуждениям о «творческих способностях
личности», которые якобы и предрешают возможность
творческой деятельности. Утверждается, что основными
условиями для творческого мышления являются индиви-
дуальные способности, одаренность, точность восприя-
тия, факторы наследственности, характер и т. д.
Такой подход к проблеме творческого мышления в
принципе неверен. Безусловно, личные умственные каче-
ства человека играют огромную роль в его творческом
мышлении. Но дело не только в них. М. И. Калинин пи-
сал по этому поводу: «...Именно у людей, хорошо зна-
ющих свое дело, в острые моменты боя находятся необ-
ходимые средства против врага. Глубокое знание воен-
ного дела открывает перспективу военного творчества на
полях сражения. Тот, кто думает выехать на природном
уме, смекалке, стремясь этим заменить знание, изучение
военного дела, тот в военное время на поле боя окажет-
ся банкротом...»1 2. Точно так же можно сказать, что пред-
видение— это не свойство особого склада ума, это не
ясновидение, а результат глубокого проникновения в об-
становку, определение того главного в ней, что является
решающим в предстоящем бою.
Для творческого мышления, предвидения необходим,
как мы видим, целый комплекс условий, среди которых
на первом месте стоит научное мировоззрение человека,
1 М. В. Ф р у н з е. Избранные произведения. М., Воениздат, 1965,
стр. 170, 171.
2 М. И. Калинин. «Красная звезда», 1946, 7 июня.
114
опора его на базу диалектического материализма, его
умение познать диалектику окружающего нас мира и
научно объяснять явления. Без такой базы одни лишь
«способности ума» не обеспечат истинно творческого
мышления, научного предвидения.
Это положение полностью относится и к сложному
и ответственному процессу мышления командира. Соче-
тание всех указанных выше требований к командиру
дает ему возможность смело и обоснованно осуществлять
главный акт своей деятельности — принимать решение.
А известно, что «нет ничего труднее и в то же время цен-
нее, чем уметь решаться» (Наполеон) *.
До сих пор мы говорили о командире и предъявляе-
мых к нему требованиях. Однако не следует замыкать
весь процесс предвидения на деятельности одного лишь
командира. Это важное принципиальное положение.
Предвидение в современном бою не является результа-
том (процессом) мыслительной деятельности одного
лишь командира, хотя в конечном итоге именно ему
принадлежит окончательное слово в определении тех
или иных выводов из анализа явлений боя.
Предвидение перестало быть уделом лишь одного
полководца уже давно — с появлением различных родов
войск, с созданием массовых армий, с выходом поля
сражения (боя) из поля зрения лишь одного военачаль-
ника, т. е. с резким усложнением управления войсками,
обусловленным бурным развитием средств вооруженной
борьбы. В этих условиях полководец, командир уже не
в состоянии без помощи штаба быстро охватить все
разнообразие боевой обстановки.
Роль общевойскового штаба как основного органа
управления войсками с усложнением условий вооружен-
ной борьбы непрерывно росла. Наполеон, например, ру-
ководил войсками на основе лишь собственной оценки
обстановки, в которой штаб не принимал участия. Вот
как характеризовал сущность своей работы Бертье —
начальник штаба Наполеона: «Я получаю адресованные
на имя императора донесения маршалов и скрепляю его
приказания, так что в личном отношении я нуль». Одна-
ко уже в середине XIX века штаб оказывает значитель-
1 Б. М. Т е п л о в. Проблемы индивидуальных различий. М.,
Изд. Акад. пед. наук РСФСР, 1961, стр. 289.
115
ное влияние на ход и исход боевых действий. Это позво-
лило Ф. Энгельсу сделать следующее замечание о шта-
бах по опыту английской армии в Крымской войне:
«Низкая квалификация офицеров ни на чем не отра-
жается так вредно, как на штабной службе. Ввиду то-
го, что не имеется подготовленных к ней офицеров, каж-
дый генерал организует собственный штаб из полко-
вых офицеров, совершенно невежественных в этом де-
ле. Подобный штаб хуже, чем его полное отсутствие»
Низкая оценка штабов относится и к штабам других
армий того времени, а также и более позднего, пока
роль штаба не была осознана до конца и он не занял
своего достойного места в управлении войсками, а от-
ношения командира и штаба не нашли правильной фор-
мы. Небезынтересно отметить, что научная разработка
службы штабов была произведена лишь в советское
время изданием наставления «Полевая служба штабов»
в 1926 г. В этом документе фактически впервые в исто-
рии излагались принципы и правила работы штабов.
Совершенствование методов работы штаба в предвоен-
ное время, а затем колоссальный опыт Великой Отечест-
венной войны и развитие взглядов на службу штабов в
послевоенный период позволяет ныне четко сформули-
ровать основные задачи штабов в управлении войсками.
Из этих задач выделим лишь те, которые имеют непо-
средственное отношение к рассматриваемому вопросу:
к процессу созревания у командира и офицеров штаба —
в этом коллективном разуме — предвидения в бою.
Штаб осуществляет непрерывный сбор, изучение и
оценку данных обстановки, а также подготовку расче-
тов и предложений, необходимых для принятия реше-
ния командиром, — в этом состоит главная задача и
роль штаба для обеспечения предвидения в бою. Преж-
де чем предвидение возникает в сознании командира,
исходные данные для него проходят большую и кропот-
ливую предварительную обработку в штабе. От каче-
ства этой обработки зависят своевременность, точность
и глубина предвидения командира, а следовательно, и
обоснованность решения.
Предвидение в бою — функция и долг не одного
1 Ф. Энгельс. Избранные произведения, т. 1. М., Воениздат,
1940, стр. 361.
116
лишь командира. Начальник штаба, который всегда
должен быть в курсе обстановки, также должен само-
стоятельно предвидеть возможные ее изменения и по-
стоянно быть готовым доложить командиру вытекающие
из нее выводы и свои предложения по решению. Пред-
видение командира возникает в процессе творческого
обмена мнениями со штабом и прежде всего с началь-
ником штаба, а также с начальниками родов войск и
служб. .
Из этого следует, что предвидение в бою в той или
иной мере осуществляют все офицеры штаба, каждый
в рамках своих функциональных обязанностей и воз-
можностей. Частные предвидения офицеров штаба по
отдельным вопросам суммируются и выливаются в од-
но общее предвидение развития боя в целом. Такую
функцию завершающего творческого обобщения част-
ных расчетов, предположений, выводов штаба, а также
анализа и синтеза наиболее важных явлений боя в их
единстве и осуществления на этой основе предвидения
выполняют командир и начальник штаба. Командиру
принадлежит решающая роль в предвидении, ибо на
нем лежит персональная ответственность за принятие
решения и выполнение боевой задачи.
«Командиры-фронтовики знают, — вспоминает гене-
рал армии П. И. Батов, — как много теснится мыслей,
когда в последний раз всматриваешься в местность пред-
стоящего боя. Подобно всякому творению рук и воли
людей, бой осуществляется дважды — сначала в мыс-
лях, а потом в действительности. Если начальник шта-
ба— математик операции, то командиру этого недоста-
точно. Он должен силой фантазии, напрягая остроту
чувства предвидения, пережить этот первый мысленный
бой, детали которого порой запечатлеваются в памяти,
как кадры на фотопленке»*.
После принятия решения процесс планирования бое-
вых действий вступает в новую фазу — происходит де-
тальная разработка порядка выполнения принятого ре-
шения. Штаб принимает активное участие в обеспечении
организации взаимодействия с тем, чтобы действия войск
были согласованными по направлениям, рубежам (объек-
1 П. И. Б а т о в. В походах и боях. М.» Воениздат, 1962,
стр. 62, 63.
117
там) и времени. При решении многочисленных вопросов
взаимодействия неизбежны дополнительные расчеты и
логические предположения, т. е. будут возникать новые
вопросы, связанные с предвидением. В зависимости от
важности этих вопросов они решаются офицерами шта-
ба самостоятельно или после доклада командиру и по
его указаниям.
Таким образом, штаб — основной орган управления,
обеспечивающий командира отправными данными для
предвидения и принимающий активное участие в самом
процессе предвидения.
Правильные взаимоотношения командира и штаба —
важнейшее условие для четкой оценки обстановки в бою,
потому что в здоровой деловой атмосфере проще и бы-
стрее решаются самые запутанные вопросы. Создание
такой обстановки весьма важно для правильного так-
тического мышления. В особенности ценным является
взаимопонимание командира и начальника штаба, и
опыт войн убедительно подтверждает это. Вот, напри-
мер, как тепло отзывался Маршал Советского Союза
С. С. Бирюзов о своих взаимоотношениях в должности
начальника штаба Южного фронта с командующим
войсками фронта Ф. И. Толбухиным: «Я глубоко ува-
жал Федора Ивановича. Он отвечал мне тем же, а самое
главное, стал доверять во всем. Иначе я и не представ-
лял себе свое положение. Командующий должен верить
в своего начальника штаба, как в самого себя. Без это-
го работать нельзя. Начальник штаба — это не просто
исполнитель. Он — один из самых близких помощников
командующего, и непременно с творческим складом ума
и характера. Со своим аппаратом на основе общего за-
мысла командующего начальник штаба обдумывает все
детали дела и готовит мотивированные предложения.
С помощью его осуществляется контроль за исполнени-
ем приказов и обеспечивается управление войсками.
Штаб можно сравнить с центральной нервной системой
человека. И Федор Иванович Толбухин понимал это
очень хорошо» «Я не помню случая, когда бы коман-
дующий огульно все отрицал или хвалил. Ко всему он
относился спокойно и рассудительно, прислушиваясь к
1 С. С. Бирюзов. Когда гремели пушки. М., Воениздат, 1961,
стр. 148.
118
голосу людей, независимо от их ранга и служебной ка-
тегории» Ч
Такой же деловой характер взаимоотношений коман-
дира (командующего) и штаба был установлен и
К. К. Рокоссовским в бытность его командующим вой-
сками фронта, о чем пишет в своих воспоминаниях гене-
рал армии П. И. Батов: «Он не любил одиночества,
стремился быть ближе к деятельности своего штаба. Ча-
ще всего мы видели его у операторов или в рабочей
комнате начальника штаба. Придет, расспросит, над чем
товарищи работают, какие встречаются трудности, по-
может советом, предложит обдумать то или другое по-
ложение»1 2.
Правильный стиль работы командира и штаба —
важнейшее условие достижения успеха в бою. В этом не
следует усматривать лишь четко организованную тех-
ническую сторону работы. Главную ценность имеет твор-
ческое единство командира, штаба и всех других орга-
нов управления. Только их коллективный разум при ре-
шающей роли командира способен в современных усло-
виях обеспечить истинно научное предвидение в бою.
1 «Всенно-исторический журнал», 1963. № 5, стр 75.
2 П. И. Батов. В походах и боях. М., Воениздат, 1962, стр. 8
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МЕТОДОЛОГИЯ ПРЕДВИДЕНИЯ В БОЮ
Г] роникновение в лабораторию творческого мышления
 командира представляет собой нелегкую задачу. Тем
более эта задача трудна, когда речь идет о предвидении
сложных явлений современного боя. Для предвидения
в бою нельзя найти тот кончик нитки, ухватившись за
который можно размотать весь клубок. Такого единст-
венного «кончика нитки» не существует не только в бою,
но и вообще в природе и обществе, ибо многообразие
окружающего нас мира обусловливает и многообразие
применяемых методов мышления. Любое понятие может
быть использовано в процессе мышления «первым» или
«последним» в зависимости от специфики того или ино-
го явления боя. Поэтому рассмотрение методологии
мышления, и в частности предвидения в бою, не может
предполагать выработку какой-то законченной и единст-
венно верной логической системы. Втиснуть предвиде-
ние жиЬой действительности боя в прокрустово ложе
раз навсегда данного метода мышления командира бы-
ло бы негодной попыткой «объять необъятное». Метод
мышления не есть собрание определенных правил, кото-
рые в неизменном виде и неизменной последовательно-
сти должны применяться в любой обстановке и соблю-
дение которых гарантирует правильный результат. Нет
ничего хуже педантизма в мышлении, способного лишь
омертвить живую мысль4. Методологический педантизм
1 В этом отношении примечательна басня, написанная в XVIII ве-
ке: «Кукушка вызвала соловья на соревнование в искусстве пения.
Судьей был осел. Соловей начал показывать свое искусство, но осел
попросил его замолчать. Затем кукушка начала издавать свое моно-
тонное ку-ку. С явным наслаждением слушал ее осел и высказал
свою оценку: «Соловей, у тебя больше фантазии, но кукушка
методичнее, а я — сторонник метода». (Цитируется
по книге: Бела Фогараши. Логика. М., Изд. иностр, лит., 1969,
стр. 444.)
120
в мышлении и действиях, характерный в свое время
для-прусской военной школы, а затем и для буржуазно-
го германского военного командования во всех его ин-
станциях, несомненно, был одной из причин поражений
германской военной машины в различные исторические
эпохи: педантичный подход германских военных теоре-
тиков и командиров к решению вопросов управления
войсками не мог выдержать единоборства с творческим
мышлением и широкой инициативой в действиях против-
ников на пблях сражений.
Однако это не означает, что мышление командира
должно быть бессистемным, лишенным определенных
методов. Как раз наоборот! Научное мышление не мо-
жет быть хаотическим, беспорядочным. Если командир
и придет к правильным выводам, действуя методом
«проб и ошибок», идя наугад «без руля и без ветрил», то
для этого ему потребуются огромные усилия, затрата
большого времени, а этого вполне можно избежать,
применяя научные методы мышления.
Правильные методы мышления дисциплинируют ход
познания, предусматривают упорядоченное следование,
взаимосвязь, целенаправленное применение основных
логических форм — понятий, суждений и умозаключений
и приемов мышления. Сознательное пользование опре-
деленными правилами ускоряет мышление, делает его
научно обоснованным, знание их повышает культуру ло-
гического мышления. Следовательно, и овладение ими —
долг советского офицера.
За многовековую историю человечество выработало
много установившихся приемов мышления. Они полно-
стью применимы и в боевой действительности, посколь-
ку эти приемы не зависят от области человеческой дея-
тельности. Методология творческого мышления коман-
дира, и в частности предвидения, должна включать в
себя использование всех разнообразных логических при-
емов познания, всех форм мышления.
Операции и формы мышления рассматриваются, как
известно, формальной и диалектической логикой. Наи-
большую ценность представляют положения диалекти-
ческой логики, которая имеет своим предметом законо-
мерности познания, мышления и опирается на законы
материалистической диалектики. Большое значение для
выработки правильных навыков мышления имеет ифор-
8 Семейко Л. С.
121
мальная логика, изучающая законы стройного логич-
ного мышления. Однако в формировании непрерывно
развивающегося процесса мышления она играет мень-
шую роль, чем диалектическая логика, в основе которой
лежит использование диалектического метода.
Предметы и явления окружающего нас мира нахо-
дятся в непрерывном движении, развитии, в неразрыв-
ной связи. Точно так же приемы и формы мышления не
остаются одинаковыми в процессе мышления, они также
находятся в постоянном изменении и развитии, во вза-
имных переходах, во внутренней органической связи.
При этом развитие объективной действительности, ее
характер решающим образом влияют на характер раз-
вития процесса мышления в конкретной обстановке.
Применительно к условиям боевой деятельности харак-
тер обстановки решающим образом влияет на содержа-
ние и последовательность мышления командира. По-
скольку же обстановка в бою может быть самой раз-
личной, ход мышления командира тоже не может быть
раз навсегда данным. В этой связи нельзя не вспомнить
слова М. В. Фрунзе: «Красный командир должен на-
учиться в полной мере владеть тем методом мышления,
тем искусством анализа явлений, который дан марксист-
ским учением. Сущность этого метода сводится к тому,
что для нас не может быть ничего абсолютного и зако-
стенелого; все течет и изменяется, и всякое средство,
всякий метод может найти свое применение в известной
обстановке. Искусство командира проявится в умении из
многообразия средств, находящихся в его распоряжении,
выбрать те, которые дадут наилучшие результаты в дан-
ной обстановке и в данное время» 1.
Исследование правил творческого мышления коман-
дира, и в частности предвидения, представляет боль-
шую трудность. Серьезным недостатком в области изу-
чения творческой деятельности командира в бою, в ча-
стности, является то, что в нашей военной литературе,
как и в архивных документальных материалах, содер-
жатся, как правило, результаты мыслительного про-
цесса командира (выводы из обстановки, решение), но
совершенно отсутствуют указания о путях, которыми
1 М. В. Ф р у н з е. Избранные произведения. М., Воениздат,
1950, стр. 190.
122
командир мысленно пришел к этим результатам. Мыс-
лительный процесс полностью заменен его результатами,
и восстановить лабораторию мышления командира в той
или иной реальной боевой обстановке практически не-
возможно. Тем более досадно, что совершенно не за-
фиксированы методы мышления наших крупнейших пол-
ководцев. Здесь нарушен важный совет ученого и мыс-
лителя К. А. Тимирязева, который говорил: «...как изящ-
ному слову учатся не в грамматике, а в хрестоматиях,
так и логике учатся не по руководствам, а на бессмерт-
ных образцах великих ученых» 4.
Разработка вопросов мышления командира имеет
исключительную важность, в особенности для условий
ракетно-ядерной войны, когда боевая обстановка будет
неизмеримо более сложной, чем в прошлом, а процесс
мышления военачальника должен быть максимально сжат
по времени. Полная их разработка в различных аспек-
тах: философском, логическом, психологическом и при-
кладном (военном)—является задачей крупных иссле-
дований. В рамках одной работы (и тем более в рам-
ках одной главы) можно лишь в общих чертах рассмот-
реть некоторые методы мышления (предвидения) коман-
дира в свете положений диалектической и формальной
логики.
Прежде всего рассмотрим приемы логического мыш-
ления, обеспечивающие предвидение в бою, их диалек-
тическую взаимосвязь, а также взаимосвязь основных
форм мышления: понятий, суждений и умозаключений —
в процессе предвидения. Следует, однако, подчеркнуть,
что эти приемы и формы мышления применяются не
только в процессе предвидения будущей боевой дейст-
вительности, но и при познании прошлой и настоящей
боевой обстановки, т. е. во всех областях творческого
мышления командира.
Логические приемы и формы мышления
и предвидение
Если проследить ход мыслительного процесса коман-
дира при изучении тактической обстановки и принятии
решения, то в нем можно выделить следующие этапы:
1 К. А. Тимирязев. Соч., т. IX, стр. 245.
8*
123
I)	первоначальное ознакомление с общей обстанов-
кой;
2)	рассмотрение частной обстановки: сравнение по-
ложения, состояния и характера действий противника и
своих войск, изучение других элементов обстановки, по-
иск наиболее важных, «ключевых» данных;
3)	детальное рассмотрение «ключевых» данных об-
становки и основных ее противоречий;
4)	установление причинно-следственных связей меж-
ду наиболее важными явлениями, объектами и поиск
способов разрешения противоречий в этих связях с уче-
том имеющихся данных и предвидения их изменения;
5)	выбор наиболее целесообразного (оптимального)
способа действий — формулирование решения.
В этой далеко не полной схеме тактического мышле-
ния командира довольно четко просматриваются основ-
ные приемы, операции мышления — анализ и синтез, ин-
дукция и дедукция, абстракция и конкретизация, ана-
логия, установление причин и связей. Эти логические
приемы позволяют последовательно ответить на вопро-
сы: «Что произойдет в данной обстановке? Каких по-
следствий можно ожидать, если действовать тем или
иным способом? Как необходимо действовать, чтобы вы-
полнить поставленную задачу?»
Процесс мышления командира, направленный на ре-
шение этих вопросов, и составляет сущность процесса
предвидения. Процесс мышления неразрывно связан с
теорией отражения, в свете которой попытаемся найти
место предвидения во всем сложном процессе познания.
Марксистско-ленинская теория отражения рассмат-
ривает предвидение как момент в процессе познания
окружающего нас мира. Познание прошлого и настоя-
щего в сочетании с научным предвидением будущего
дает возможность полнее отобразить развитие действи-
тельности в человеческом сознании.
Известно ленинское определение этапов познания:
«От живого созерцания к абстрактному мышлению и
от него к практике — таков диалектический путь позна-
ния истины, познания объективной реальности» Ч
Это философское определение этапов познания спра-
ведливо как для познания прошлого и настоящего, так
1 В. И. Лени н. Философские тетради, 1947, стр. 146, 147.
124
и для предвидения будущего. Однако методология пред-
видения отличается от методологии познания прошлого
и настоящего, хотя и имеет с ней общие философские,
логические и психологические основы. Главное отличие
состоит в том, что предвидение будущего начинается с
момента окончания познания настоящего и прошлого.
При этом оно может возникать по мере окончания изу-
чения частных сторон действительности. Иными слова-
ми, изучение отдельных элементов обстановки, отдель-
ных явлений боя уже дает основания для предвидения,
хотя полностью оно оформляется только по окончании
изучения всей обстановки в целом, когда формулирует-
ся вывод, основанный на закономерностях развития того
или иного явления. Познание же прошлого или настоя-
щего начинается с живого созерцания явлений и закан-
чивается созданием логического образа этого прошлого
или настоящего в мозгу человека.
Это, конечно, не означает, что для того, чтобы уметь
предвидеть, не надо сначала хорошо знать, как правиль-
но. познать прошлое и настоящее. Как раз наоборот!
Но все же само предвидение начинается с того момента,
когда существующие или существовавшие явления уже
познаны, а впереди познания — чистая страница, кото-
рую и должно заполнить предвидение. Предвидение —
это результат дальнейшей творческой работы ума, при-
водящей к открытию нового знания, неизвестного ра-
нее. А это значит, что предвидение как процесс мышле-
ния должно иметь свои особенности.
Предвидение, как уже указывалось, может совер-
шаться только в той области человеческой деятельности,
природы, где действуют определенные законы и законо-
мерности. В этом важное отличие его от познания про-
шлого и настоящего, имеющего дело также и с явлени-
ями, не имеющими строгой закономерности. Кроме того,
предвидение касается будущего, а поэтому роль аб-
страктного мышления в процессе предвидения будет го-
раздо большей, чем в процессе познания прошлого и
настоящего. Предвидение есть продукт прежде всего
абстрактного мышления, происходящего в соответствии
с данными материалистической диалектики и логики.
Вместе с тем следует еще раз подчеркнуть, что предви-
дение— это часть общего процесса познания.
Исходя из сказанного методология предвидения
125
командира в бою должна включать в себя использова-
ние всех разнообразных логических приемов познания,
всех форм мышления. И, что весьма важно, отдельные
приемы и формы будут иметь особое значение для осу-
ществления предвидения.
Рассмотрим методологию предвидения в бою с точки
зрения применения основных приемов и форм логиче-
ского мышления.
Прежде всего целесообразно вспомнить ряд опреде-
лений, чтобы затем полнее понять их взаимосвязь.
Мышление есть способность человека отражать
объективную действительность в понятиях и суждениях,
совокупность сложных психических процессов, при по-
мощи которых мы опосредствованно познаем сущность
предметов и явлений реального мира, вскрывая связи и
отношения, существующие между ними. Мышление осу-
ществляется путем оперирования понятиями в процессе
решения той или иной задачи, которая поставлена в свя-
зи с деятельностью человека.
Формами мышления являются: понятие, суж-
дение, умозаключение, доказательство, рассуждение.
Понятие представляет собой обобщенную мысль о пред-
метах или явлениях реального мира, при помощи кото-
рой мы раскрываем их сущность (ядерное оружие, бое-
вая задача, район, уничтожить и т. д.). Суждение выра-
жается в предложении, при помощи его мы познаем
связи и отношения между предметами и между явлени-
ями («полк имеет задачу овладеть таким-то районом»;
«ядерное орудие противника уничтожено» и т. д.). Суж-
дение должно быть обосновано, если оно не имеет ха-
рактера аксиомы («дивизия больше полка») или не со-
держит в себе утверждения непосредственного факта
(«атака началась в 5.00»). Для обоснования суждения
нужны умозаключения и доказательства, составляющие
сущность рассуждения. Таковы основные формы мыш-
ления.
От форм мышления следует отличать такие основные
приемы (операции) мышления, как анализ
и синтез, индукция и дедукция, абстракция и конкрети-
зация, аналогия, а также установление причин и след-
ствий. Операции (приемы) мышления необходимы для
выработки тех или иных форм мышления — для образо-
126
вания понятий, для высказывания суждений и для осу-
ществления умозаключений и доказательств.
Как мы видим из перечисления форм и операций
мышления, предвидение не входит в них в качестве эле-
мента, но взаимосвязь их очевидна. Если предвидение —
это целенаправленный процесс мышления, тогда оно,
скорее всего, является совокупностью различных опе-
раций мышления. Если же предвидение — это резуль-
тат мышления, тогда оно (предвидение) может быть
одной из форм научного мышления.
Во всех приемах и формах мышления, которыми в
процессе мышления оперирует командир, действуют за-
коны диалектики (отрицание отрицания, единство и
борьба противоположностей и др.). Эти законы являют-
ся важнейшим методологическим оружием познания, а
следовательно, и предвидения. Применение этих законов
при изучении процессов мышления — задача диалекти-
ческой логики. Совершенно очевидно, что если в приро-
де и обществе все связано и обусловлено и развивается
по законам диалектики, то и в нашем мышлении мы
должны рассматривать явления, предметы как взаимо-
обусловленные. Точно так же взаимосвязаны должны
быть и формы, приемы мышления. Таково требование
диалектического метода познания окружающего нас мира.
Исходя из этого приемы мышления (предвидения),
которые мы рассмотрим ниже, надо рассматривать не
как отдельные, не связанные между собой, а видеть их
взаимное проникновение, взаимную связь. Мы никогда
не мыслим разрозненными понятиями и не связанными
между собой приемами. Классики марксизма-ленинизма
всегда подчеркивали, что логика понятий должна опре-
деляться логикой вещей, что логический процесс позна-
ния является отражением процесса изменения и разви-
тия объективного материального бытия. Существует
лишь объективная взаимосвязь процессов мышления,
диалектика понятий, которая отражает диалектику ве-
щей. Рассмотрение этой диалектики является основной
задачей диалектической логики.
Рассмотрим важнейшие логические операции мышле-
ния.
Основными логическими операциями мышления яв-
ляются анализ и синтез. Любое исследование в
науке начинается, как правило, с анализа фактов окру-
127
жающей действительности, ибо те или иные гипотезы
могут выдвигаться только после объяснения имеющихся
фактов.
Анализ представляет собой логический прием рас-
членения целого на отдельные стороны, элементы и рас-
смотрения каждого из них в отдельности. С помощью
этого приема становится возможным глубже проникнуть
в сущность исследуемых явлений, найти в них главное,
определяющее.
Аналитический процесс является важнейшим в твор-
ческом мышлении командира. Сложная обстановка
современного боя не может быть оценена без предвари-
тельного мысленного расчленения ее на отдельные эле-
менты — противник, свои войска, местность и т. д. Изу-
чение каждого элемента обстановки, например против-
ника, требует дальнейшей его детализации: боевой со-
став, расположение, характер действий и т. д. При этом,
как уже указывалось, для принятия решения командир
должен найти главные, определяющие стороны каждо-
го элемента (или ряда элементов) обстановки и сделать
из них выводы. В зависимости от обстановки степень
детализации ее изучения командиром может быть самой
различной: он может не рассматривать отдельные сто-
роны того или иного элемента обстановки. Знание толь-
ко внешней, видимой стороны элементов обстановки,
знание лишь поверхности фактов — это еще не анализ.
По этому поводу академик И. П. Павлов, обращаясь к
молодежи, в свое время писал: «Факты — это воздух
ученого. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без
них ваши «теории» — пустые потуги. Но изучая, экспе-
риментируя, наблюдая, старайтесь не останавливаться
у поверхности фактов. Не превращайтесь в архивариу-
сов фактов. Пытайтесь проникнуть в тайну их возникно-
вения. Настойчиво ищите законы, ими управляющие» Ч
Только познание законов и закономерностей боевых
действий позволяет проникнуть в сущность отдельных
сторон боевой обстановки и сделать по ним частные вы-
воды. Сами по себе данные обстановки составляют лишь
материал для познания причинно-следственных связей
различных явлений, для выводов, т. е. для предвидения.
1 И. П. П а в лов. Избранные произведения. М., Изд. АН СССР,
1949, стр. 19.
128
Частные выводы, получаемые в результате анализа,
имеют прямое отношение к предвидению. Однако само
предвидение в результате анализа еще не возникает. На
данной стадии мышления возможны лишь догадки, тре-
бующие своего обоснования и развития. Попытки по-
спешного объяснения явлений боя на основе одного
лишь анализа не приведут к успеху, ибо они наверняка
будут односторонними, субъективными, так как не бу-
дут прочно связаны с другими явлениями.
В. И. Ленин прямо указывал, что «факты, если взять
их в целом, в их связи, не только «упрямая», но и безу-
словно доказательная вещь. Фактики, если они берутся
вне целого, вне связи, если они отрывочны и произволь-
ны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще
похуже» Ч
Необходимо синтезировать данные обстановки, оце-
нить их во взаимной связи, правильно истолковать.
Лишь на основе такой мыслительной работы возникают
условия для прогноза развития обстановки в будущем.
Нельзя, например, отождествлять явление и его при-
знаки. Явления боя многогранны, и понять их можно
лишь после рассмотрения во всей совокупности их сто-
рон. Пояснением этого может служить пример, приво-
димый обычно в учебниках психологии (разговор с трех-
летним ребенком): «Это что? — Пушки! — Они стреля-
ют? —• Нет. — Значит, не пушки». Здесь весь предмет
приравнивается к одному его свойству, что ошибочно.
По аналогии с этим примером можно привести и следу-
ющий: если вскрытая батарея 155-миллиметровых гау-
биц ведет огонь обычными боеприпасами, то это не зна-
чит, что эта батарея не ядерная. Известно, что за рубе-
жом разработан 155-миллиметровый ядерный снаряд и
такие снаряды могут находиться в боекомплекте любой
155-мм гаубичной батареи. Опрометчивые выводы явля-
ются следствием именно неполного вскрытия сущности
явлений, взаимосвязи их качественных сторон.
«Мышление состоит столько же в разложении пред-
метов сознания на их элементы, — писал Энгельс, —
сколько в объединении связанных друг с другом элемен-
тов в единство. Без анализа нет синтеза»1 2.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 266.
2 Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М., Госполитиздат, 1955, стр. 40.
129
Синтез представляет собой противоположно направ-
ленный процесс мысленного соединения частей, элемен-
тов в целое. При этом диалектический синтез не сводит-
ся к простому суммированию расчлененных анализом
частей сложного целого. Его основная задача состоит в
мысленном воспроизведении целого с учетом наиболее
важных сторон отдельных его элементов.
После анализа командир синтезирует обстановку
уже не на основе всех ее данных, существенных и не-
существенных, а лишь на основе наиболее важных, оп-
ределяющих характер данного боя, на основе частных
выводов, вытекающих из анализа отдельных элементов
обстановки. Синтез дает возможность вскрыть сущность
основных явлений боя, установить диалектику его раз-
вития и в конечном итоге предвидеть в бою, ибо в ре-
зультате синтеза у командира возникает целостное
представление о характере развития предстоящего боя.
Здесь весьма актуально следующее ленинское указание:
«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить,
изучить все его стороны, все связи и «опосредствова-
ния». Мы никогда не достигнем этого полностью, но тре-
бование всесторонности предостережет нас от ошибок и
от омертвения» *.
На первый взгляд аналитический и синтетический
процессы несовместимы, отрицают друг друга: один про-
цесс расчленяет, а другой, наоборот, соединяет части в
целое. Однако в действительности эти процессы взаим-
но тесно связаны и не могут существовать в отдельно-
сти. В момент осуществления анализа имеет место син-
тез, а во время синтезирования понятий в мыслительной
работе одновременно участвует и анализ. Каждое звено
анализа неразрывно связано с синтезом (как вдох и вы-
дох, по выражению Гёте), и наоборот.
Так, для того чтобы сделать вывод о предстоящей
контратаке противника, командир последовательно ана-
лизирует и синтезирует самые различные данные о про-
тивнике, своих войсках, местности и т. д. Анализ пере-
межается с синтезом. Такие факторы, как положение
своих войск и противника и особенно его резервов, харак-
тер действий сторон, обстановка в полосах действий сосе-
дей и т. п., подвергаются анализу и синтезу в самой раз-
1 В. И. Ленин. Соч., издание пятое, т. 42, стр. 290.
130
личной последовательности в зависимости от важности
конкретных данных обстановки.
Анализу и синтезу подвергаются не только данные
обстановки. Для того чтобы быть убежденным в том или
ином выводе о характере предстоящих действий, чтобы
предвидеть, а не догадываться, командир должен также
произвести анализ и синтез своих предположений, гипо-
тез. В зависимости от обстановки их может быть не-
сколько, и все они должны быть тщательно рассмотрены
и сопоставлены.
В мыслительной способности быстро отбирать наи-
более возможные варианты развития явлений окружаю-
щего нас мира—неоценимое качество человеческого
мозга. Подсчитано, например, что существует 169 518
829 100 544 000 000 000 000 000 вариантов только пер-
вых десяти ходов на шахматной доске. Чтобы выпол-
нить все ходы согласно этим вариантам, все живущие
сейчас на земле люди должны были бы непрерывно
двигать фигурами в течение 217 миллиардов лет!
Не требует доказательства, что в бою нет возможно-
сти, а главное, необходимости мысленно просматривать
полностью все возможные и невозможные варианты его
развития. Из числа возможных вариантов командир от-
бирает наиболее возможные и отбрасывает невоз-
можные. Тем самым число остающихся вариантов со-
кращается до нескольких и создаются условия для ана-
лиза их в течение ограниченного времени. Известно, на-
пример, что для определения действительной орбиты
Марса Кеплеру потребовалось проанализировать не ме-
нее 19 предположений, которые он высказал, исходя из
имевшихся в его распоряжении материалов наблюдений
различных положений планеты.
Командиру надо анализировать и сопоставлять на-
много меньшее число предположений, однако в несрав-
ненно более ограниченное время и в несравненно более
сложной обстановке, чем та, в которой работал великий
астроном. Как указывал М. В. Фрунзе, «... все может
быть хорошо в свое время и на своем месте, и искусство
военачальника должно проявиться в умении из множе-
ства разнообразных методов и средств избрать в каж-
дом данном случае наиболее подходящий» Это указа-
1 М. В. Ф р у н з е. Избранные произведения. М., Воениздат, 1950,
стр. 207.
131
ние советского полководца в равной мере относится и
к отбору наиболее вероятных вариантов развития бое-
вых действий, что требует значительной мыслительной
работы.
В результате такой мыслительной работы отдельные
догадки отпадут, другие укрепятся и примут форму ги-
потезы. Благодаря этому дальнейшая творческая рабо-
та командира примет более целенаправленный харак-
тер.
Анализ и синтез явлений боя неразрывно связаны с
другой логической операцией — индукцией и де-
дукцией. Индукция предусматривает умозаключение
от частного к общему, от множества фактов к одному
закону, а дедукция, наоборот, идет от общего к частно-
му и дает частные положения исходя из общих законов,
принципов.
Индуктивный метод применяется всегда, когда на
основе частного факта мы можем получить общие вы-
воды. От частного к общему, от частного факта к обще-
му умозаключению, являющемуся предвидением (ре-
зультатом мышления), — таков смысл индуктивного ме-
тода, если рассматривать его применение в процессе
предвидения.
Выводы командира о противнике, сделанные на ос-
нове разведывательных признаков того или иного явле-
ния, — типичное использование индуктивного метода
мышления. Предположим, разведывательная группа об-
наружила в лесу несколько бронетранспортеров, на од-
ном из которых установлено орудие определенной си-
стемы. Допустим, мы знаем, что эти орудия находятся
в штате мотопехотных (пехотных) батальонов армии
противника, но отсутствуют в штате танковых батальо-
нов. Из полученных данных командир может сделать
вывод, что в лесу располагается мотопехотный или пе-
хотный (но не танковый) батальон, и, исходя из этого,
определить вероятный характер действий противника.
Процесс познания (предвидения) может идти и в
противоположном направлении — от общего к частному.
Такой логический прием мышления, называемый дедук-
цией, требует наличия некоторого общего положения,
из которого делается необходимое заключение. Приме-
няя общее правило к конкретному факту, мы можем
прийти к определенным выводам. Так, ядерное оружие
132
применяется внезапно и массированно, на главном на-
правлении действий войск — это общее правило совре-
менного боя. Наиболее широкое применение ядерное
оружие находит в наступательном бою — это также за-
кономерность боевых действий. Исходя из этих общих
правил массированное нанесение ядерных ударов про-
тивником на каком-то направлении и тем более в соче-
тании с огневой подготовкой, безусловно, может озна-
чать переход его в наступление. Из общего правила де-
лается частный конкретный вывод — не только о факте
перехода противника в наступление, но в ряде случаев
и о направлении главного удара.
В правильном мышлении метод индукции не сущест-
вует отдельно от дедукции. Дедукция позволяет лучше
обосновать вывод, сделанный с помощью индукции.
Если, например, отдельные признаки свидетельствуют
о подготовке противником контратаки (индукция), то
общие закономерности проведения контратаки: ее мас-
штаб, порядок проведения и т. п. — позволяют обосно-
вать имеющиеся и найти новые факты, подтверждаю-
щие вывод о готовящейся контратаке (дедукция). Сле-
довательно, если индукция играет решающую роль в
первоначальном процессе предвидения (построение вы-
водов), то дедукция является главным на последующем
его этапе (обоснование выводов).
Мышление командира совершается в абстрактных
(отвлеченных) понятиях. Это особенно характерно для
современного боя, когда командир, как правило, не ви-
дит всего поля боя (или не видит его совсем) и вынуж-
ден мысленно представлять себе ход боевых действий.
В ходе анализа и синтеза различных явлений боя, а
также индукции и дедукции нельзя обойтись без абст-
ракции и обобщения.
Абстракция есть отвлечение существенных свойств
предмета, явления от несущественных. Данная умствен-
ная операция позволяет оценивать данные обстановки
в самых общих, а потому и наиболее характерных чер-
тах. Так, например, командир, оценивая общую обста-
новку, мысленно абстрагирует обстановку на главном
направлении от обстановки на второстепенных участках,
что помогает ему найти главное, что решает успех боя.
В процессе предвидения развития боя также учитывают-
ся с помощью абстракции наиболее существенные его
133
тенденции, а второстепенные отбрасываются. Абстрак-
ция в предвидении направлена на выделение главного,
что может повлиять на ход и исход боя.
Абстракция непосредственно связана с обобщением.
Выделяя самое существенное из всех данных обстанов-
ки, она тем самым определяет наиболее общее и важное
для развития боя. Абстракция создает условия для
обобщения этих важных данных. Такое обобщение дает
возможность командиру представить себе развитие боя
в целом, так сказать, по главным его магистралям.
Абстракция всегда предполагает и противоположную
ей мыслительную операцию — конкретизацию.
Пользование в бою лишь одними абстракциями опасно:
при использовании преимущественно таких мыслитель-
ных операций командир рискует оторваться от конкрет-
ной действительности. Конкретизация позволяет посто-
янно чувствовать живой пульс боя, принимать более
обоснованные решения, исходящие не только из общих
(хотя и весьма важных) положений, но и из конкретных
существенных явлений боя.
Толчок для высказывания первоначальных предполо-
жений о характере предстоящих боевых действий дает
аналогия. Аналогией в логике называют такое умо-
заключение, в котором из сходства двух предметов, яв-
лений в одних признаках делается вывод о сходстве этих
предметов; явлений и в других признаках. Этот логиче-
ский прием широко используется в мышлении коман-
дира.
Опираясь на знание закономерностей развития боя,
командир вначале пытается обнаружить сходство данной
боевой обстановки с обстановкой, имевшейся ранее, с
учетом, конечно, специфических особенностей данного
боя. При этом командир использует весь свой теорети-
ческий багаж, а главным образом опыт войны.
Данный логический прием позволяет использовать
для предвидения в бою известный метод исторической
аналогии, потому что бой — явление общественное.
Метод исторической аналогии состоит в установле-
нии характера явления боя, для которого необходимо
предсказание, и в поиске однотипного явления в боевых
действиях, происходивших ранее. Характер развития и
результаты аналогичных боев (сражений) принимают-
ся в качестве приблизительного образца для прогноза
134
предстоящих боевых действий, поскольку боевые дейст-
вия имеют ряд общих, типичных закономерностей и
форм проявления.
Отсюда вытекает важность изучения военной исто-
рии, особенно истории последних войн, а также опыта
боевых действий текущей войны. Чем быстрее и полнее
в ходе войны обобщается и распространяется ее опыт,
тем успешнее и решительнее будут действовать команди-
ры, штабы и войска.
Однако метод исторической аналогии может приме-
няться успешно только в том случае, если он будет учи-
тывать в явлениях, помимо общего и типического, также
индивидуальное и специфическое, ибо боевых ситуаций,
полностью сходных, практически не бывает; каждое
конкретное явление боя имеет свои неповторимые осо-
бенности. Игнорирование этого требования будет озна-
чать разрыв с марксистским диалектическим методом,
приведет к шаблону и догме в мышлении, что недопу-
стимо, так как приведет к грубым просчетам в пред-
видении и принятии решения. К. Маркс говорил об
ошибках такого рода: «События, поразительно анало-
гичные, но происходящие в различной исторической об-
становке, приводят к совершенно разным результатам».
Аналогия не является доказательством, и это следу-
ет особо подчеркнуть. Она может только служить осно-
ванием для догадки и помочь наметить пути дальней-
шего мышления, но не может являться последней мы-
слительной инстанцией в процессе предвидения. Если
этого не учитывать, то путем использования метода
исторической аналогии можно прийти к ложным выво-
дам. Так, по внешним признакам контрподготовку мож-
но принять за огневую подготовку и сделать вывод, что
противник переходит в наступление; полное копирование
решения с другого решения, принятого в аналогичной
обстановке, может привести к проигрышу боя, так как
не будут учтены особенности новой обстановки и т. д.
Тем не менее с помощью аналогии можно быстро
получить первую догадку о характере предстоящих дей-
ствий, а после проверки этой догадки с помощью дру-
гих данных обстановки и использования других логиче-
ских приемов с достаточной достоверностью предвидеть
развитие событий.
135
Метод исторической аналогии не следует смешивать
с умозаключением по аналогии. Это может привести к
ошибкам в мышлении, поскольку умозаключение по
аналогии значительно более просто, оно касается глав-
ным образом внешнего, а не внутреннего сходства явле-
ний. Метод исторической аналогии более сложен, он ис-
пользует такую операцию мышления, как аналогия, но
по своей природе он диалектичен, более глубок.
Установление причинно-следственных свя-
зей — важнейший прием диалектического метода по-
знания, с помощью которого можно осуществлять пред-
видение в бою. Если командир исходит из правильно по-
нятых, отвечающих действительности причинных свя-
зей явлений, то он может и правильно действовать в
бою. Знание причин и условий их действия дает воз-
можность командиру предвидеть процессы боя и созна-
тельно управлять ими.
Какое-либо явление, вызывающее другое явление,
выступает по отношению к нему как причина, а резуль-
татом действия причины является следствие. Причина
во времени предшествует следствию и вызывает его, и
именно это обстоятельство дает возможность заранее
предсказать следствие, когда известна причина. Зная
причины тех или иных явлений боя, командир приняти-
ем соответствующего решения может вызвать эти явле-
ния и, наоборот, противодействовать возникновению
нежелательных явлений устранением причин.
Приведем некоторые примеры. Известна зависимость
между мощностью ядерных боеприпасов и радиусами
зон поражения различных объектов. Зная поражающее
действие ядерного оружия (причину), командир выби-
рает для нанесения удара ядерный боеприпас такой
мощности, чтобы была достигнута необходимая степень
поражения объекта (следствие). И наоборот, он дает
указания войскам о необходимой степени рассредоточе-
ния, чтобы при нанесении ядерных ударов противником
степень поражения войск была наименьшей. Другой при-
мер. Зная последствия потери управления войсками,
командир принимает решение на поражение пунктов
управления противника. Исходя из тех же причинно-
следственных связей, он организует надежную защиту
своих пунктов управления, их перемещение в ходе боя
и т. д. Можно привести и другие примеры. В их основе
136
лежит сознательное руководство боем со стороны коман-
дира, опирающееся на знание природы современных
боевых действий, на сознательное использование при-
чинно-следственных связей явлений боя — на предвиде-
ние следствий, вызываемых определенными причинами.
Знание причинно-следственных связей и правильное их
использование в мышлении лежат в основе доказатель-
ности умозаключений, доказательности предвидения, на
чем мы остановимся ниже, при рассмотрении законов
формально-логического мышления.
Таковы основные приемы логического мышления
командира в бою, позволяющие ему предвидеть разви-
тие и исход предстоящего боя.
Заслуживает особого внимания вопрос об интуи-
ции в мышлении командира, которая, строго говоря, не
является приемом мышления, но весьма важна для
командира. Интуиция — весьма ценное качество умст-
венной деятельности, и значение ее для предвидения в
бою трудно переоценить.
М. В. Фрунзе в речи, произнесенной в годовщину
смерти В. И. Ленина, говорил: «Для того, чтобы быть
хорошим стратегом одинаково, как в области чистой
политики, так и в военном деле, необходимы особые ка-
чества. Самым важным из них является так называемая
интуиция, способность быстро разобраться во всей
сложности окружающих явлений, остановиться на са-
мом основном и на основании учета этого основного на-
метить определенный план борьбы и работы» Ч
Интуиция — это чрезвычайно быстрое, почти мгно-
венное понимание сложной обстановки и принятие обос-
нованного решения. Это особый путь познания, своеоб-
разный процесс, отличающийся от обычного логического
мышления не только скоростью протекания.
Интуиция — особая способность, своеобразная сторо-
на умственной работы, приводящая к мгновенному схва-
тыванию обстановки и нахождению единственно пра-
вильного решения. При интуитивном принятии решения
или предсказании развития предстоящих боевых событий
командир полностью не осознает всех звеньев своего
мыслительного процесса, ничего не может сказать о пути,
по которому он пришел к тем или иным результатам
1 М. В. Фрунзе. Избранные произведения, 1934, стр. 322.
9 Семейко Л. С.
137
мышления. Интуитивное мышление даже не полностью
укладывается в словесные формулировки, однако выдает
правильный результат. По этому поводу Клаузевиц не
без иронии отмечал, что интуиции обычно бывает до-
статочно для успешных действий полководца, но недо-
статочно для того, чтобы «убеждать других на совеща-
ниях» и доказывать правильность данного решения1. И
это справедливо, ибо для доказательства нужны расчеты,
обоснования, а их-то вначале и нет у командира при ин-
туитивном нахождении решения или предвидении.
Однако интуиция — это не сверхъестественное явле-
ние, и объяснение его с материалистической точки зре-
ния, несомненно, будет найдено. Как познавательный
акт интуиция отвечает высшей ступени познания. Инту-
иция не только не содержит в себе чего-либо выходяще-
го за пределы нормального, а наоборот, является необ-
ходимым элементом всякого творческого, продуктивного
мышления и выступает прежде всего как результат
предварительной длительной и напряженной работы.
Интуиция не может возникнуть из ничего. «Ех nihil ni-
hil»— «из ничего ничего и не выйдет», — говорит латин-
ская поговорка.
Интуитивные решения, внезапные «осенения мысли»
являются результатом предварительного упорного тру-
да, итогом глубокого изучения того или иного вопроса.
По этому поводу уместно привести слова Наполеона:
«Если кажется, — говорил он, — что я всегда ко всему
подготовлен, то это объясняется тем, что раньше, чем
что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде;
я предвидел то, что может произойти
(курсив авт.). Вовсе не гений внезапно и таинственно
открывает мне, что именно мне должно говорить и де-
лать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными
для других, — но мне открывает это мое размышление.
Я работаю всегда, работаю во время обеда, работаю,
когда я в театре; я просыпаюсь ночью,чтобы работать»1 2.
Это не означает, что интуитивное предвидение или ре-
шение в бою возникает на основе ^^ительного обдумы-
вания именно данной обстановки. Блеснувшая идея, со-
держащая в себе ключ к решению задачи, есть резуль-
1 См. К. Клаузевиц. О войне, т. I, изд. 5-е, стр. 14—20.
2 Е. Т а р л е. Наполеон. 1941, стр. 12.
138
тат всего прошлого опыта, всей суммы знаний команди-
ра, т. е. она имеет в своей основе большой предвари-
тельный труд.
В настоящее время уточнено представление о струк-
туре человеческого мозга. Совершенно очевидно, что
мозг имеет отделы долгосрочной памяти, в которой хра-
нится множество сведений, накопленных человеком в
результате приобретения им опыта, получения знаний.
Обработка этих сведений, а также полученных вновь
происходит в коре больших полушарий головного хМозга.
Но в ряде случаев замыкание цепи «раздражитель» —
«ячейка памяти» осуществляется в подкорковой сфере,
минуя порог ясного осознания. В результате этого про-
цесс мышления происходит как бы подсознательно, ин-
туитивно. При этом, чем больше практический опыт че-
ловека, чем глубже его знания, тем быстрее, мимолет-
нее для сознания будут проходить интуитивные мысли-
тельные процессы,
Можно согласиться с Клаузевицем, который писал,
что интуиция «представляет не только природный та-
лант, но главным образом является результатом прак-
тики, знакомящей с явлениями и почти обращающей в
привычку открытие истины, т. е. правильность сужде-
ния» *.
Способность интуитивно, практически почти мгновен-
но находить ключ к будущему развитию обстановки,
принимать правильное решение, безусловно, является
талантом командира. Однако никакой талант не может
заменить глубоких знаний. Талант командира расцвета-
ет, мужает, становится глубоким и дальнозорким только
на базе знания природы современного боя, проникнове-
ния в диалектику его развития.
Интуитивные решения могут быть вполне обосно-
ванными. Но полагаться лишь на интуицию в сложных
условиях современного боя нельзя. «Волевые» решения
все более уходят в прошлое — таково требование совре-
менности, требование КПСС, исходящее из научных ос-
нов руководства общественными явлениями. Интуитив-
ные решения, безусловно; должны быть подкреплены
расчетами, количественными обоснованиями.
1 К. Клаузевиц. О войне, т. II, изд. 3-е. 1941, § 602.
9*
139
Еще в 1929 г. советский военный исследователь
В. Триандафиллов, характеризуя недостатки оператив-
ного искусства того времени, указывал на пагубность
отсутствия отправных расчетных данных при принятии
решения на операцию: «...Для оперативного искусства
никаких норм и отправных данных, которыми должен
руководствоваться полководец при принятии решения, —
не установлено или не признается. Эта область целиком
предоставлена «талантам» полководца, его «интуиции»,
«чутью». На опыте старой русской армии можно уви-
деть все пагубйые результаты постановки этого важ-
нейшего вопроса в вождении войск в зависимости от
капризов, «интуиции» и «чутья» военачальника. Много-
численные, беспочвенные, не обеспеченные материаль-
ными средствами и связанные с большой кровью и ма-
лыми победами решения характеризуют всю деятель-
ность русских генералов. Между тем оперативное искус-
ство не только должно, но и может поддаваться извест-
ному расчетному обоснованию» Ч
Необходимость такого расчетного обоснования еще
более очевидна в современных условиях ракетно-ядер-
ной войны как для операции, так и для боя. Примене-
ние оружия массового поражения, борьба с ним и при-
нятие мер по защите от него, маневр войск в условиях
радиоактивного заражения местности, быстрое измене-
ние явлений боя во времени и пространстве — все эти
и другие сложные вопросы связаны с большим числом
переменных параметров. Здесь тем более нельзя по-
лагаться только на опыт и интуицию военачальника.
Для принятия обоснованных решений требуются много-
численные расчеты; они стали объективной необходи-
мостью, вызываемой самой природой современного боя
и операции. Роль интуиции командира в современных
условиях не следует переоценивать.
Таким образом, в процессе предвидения используют-
ся все приемы логического мышления. Важнейшими из
них являются анализ, синтез, индукция, дедукция, ана-
логия; весьма велико значение интуиции. Применение их
(в самом различном сочетании!) должно диктоваться
обстановкой. Увлечение только одним каким-то мето-
1 В. Триандафиллов. Характер операций современных ар-
мий. М., Воениздат, 1937, стр. 224.
140
дом неизбежно будет приводить к ошибкам в мышлении.
Надо помнить справедливое замечание Г. В. Плеханова
о том, что нет такого научного метода, которым нельзя
было бы злоупотреблять. Только разумное, творческое
использование всех приемов мышления, всех методов
предвидения позволяет наиболее успешно решать прак-
тические задачи.
На основе сказанного можно дать следующее крат-
кое описание схемы осуществления предвидения коман-
дира в бою. Предвидение как мыслительный процесс
имеет по меньшей мере три фазы: фазу подготовки, фа-
зу скачка и фазу развития.
На фазе подготовки в сознании командира происхо-
дит обработка данных обстановки путем использования
различных приемов мышления, накапливаются опреде-
ленные количественные изменения. Суммирование этих
изменений приводит к качественному изменению, т. е.
к фазе скачка в мышлении, выражающегося вначале
в догадке о будущем развитии боя. Этот скачок может
осуществляться как интуитивно, в этом случае он про-
исходит чрезвычайно быстро (чем больше опыт коман-
дира, тем быстрее может наступить этот скачок), так и
вполне осознанно, путем обычного формально-логиче-
ского способа рассуждения.
Скачок, произведенный с помощью интуиции, как
правило, дает правильную догадку, содержащую ключ
к решению задачи. Формально-логический способ мыш-
ления может вызвать несколько догадок. Однако во
всех случаях требуется последующее обоснование этой
догадки (догадок), которое и производится на фазе раз-
вития. На этой фазе полученный вывод проходит после-
довательно стадию предположения (неполного предви-
дения) и затем, после детального обоснования, стано-
вится предвидением (результатом мыслительного про-
цесса). Если у командира нет достаточных данных для
дальнейшего обоснования предположения, то на этом
мыслительный процесс предвидения временно заканчи-
вается: предположение остается предположением. При
наличии таких данных мыслительный процесс выливает-
ся в предвидение как его конечный результат.
На фазе развития происходит также отсеивание тех
догадок и предположений, которые не подтверждаются
данными обстановки. В результате такого целенаправ-
141
ленного мышления командир приходит к одному или
нескольким определенным и обоснованным выводам, ко-
торые и составляют содержание предвидения. Из ска-
занного следует, что предвидение предполагает наличие
у командира высокой культуры мышления, знания не
только приемов мышления, но и законов формальной
логики.
Формальная логика как наука направлена на повы-
шение культуры мышления. Говоря о целевой направлен-
ности логики, можно привести одно воспоминание об
академике И. П. Павлове: «Однажды, уже на склоне
его лет, Ивана Петровича спросили, в чем он видит
основные цели физиологической науки. Прославленный
ученый крайне просто ответил на заданный вопрос. За-
дачей физиологии, сказал он, является научить человека,
как правильно есть, дышать, как правильно работать и
отдыхать, чтобы прожить как можно дольше» *. Точно
так же и цель логики заключается в том, чтобы научить
человека более правильно мыслить, сознательно приме-
няя законы и формы логического мышления.
К сожалению, формальная логика как наука недо-
статочно популярна в военном обиходе. Одной из при-
чин этого, несомненно, является то, что предмет фор-
мальнрй логики не изучается в наших общевойсковых
училищах, командных и технических академиях. Поэто-
му, видимо, не будет излишним кратко изложить некото-
рые ее положения, чтобы вспомнить их или получить о
них хотя бы общее представление. Знание этих положе-
ний непосредственно связано с умением правильно мыс-
лить, а следовательно, и предвидеть.
Законы формальной логики и предвидение
Необходимой предпосылкой истинного познания дей-
ствительности, а следовательно, и предвидения являет-
ся правильное, стройное логическое мышление. Чтобы
быть правильным, мышление должно осуществляться
по определенным законам формальной логики, отражаю-
щим внутреннюю, необходимую, существенную связь
1 Д. А. Бирюков. Физиологическое учение И. П. Павлова —
острое оружие в борьбе против религии. Ленинград, 1953, стр. 20.
142
между мыслями. Законы формально-логического мыш-
ления учат, как правильно связывать мысли в процессе
рассуждения, как оперировать понятиями, суждениями,
умозаключениями. Пользование этими законами в про-
цессе мышления обязательно. Мышление должно быть
определенным, непротиворечивым, доказательным.
Правильное мышление, направленное на предвиде-
ние будущего, непременно должно отвечать требова-
ниям основных формально-логических законов: тождест-
ва, противоречия, исключенного третьего и достаточного
основания.
Закон тождества формулируется следующим
образом: в процессе рассуждения о каком-либо предме-
те мы должны мыслить именно этот предмет. Этот за-
кон принято выражать формулой А = Л, или А есть А.
Если командир, например, оценивает боевые возможно-
сти батальона первого эшелона, противотанкового ре-
зерва или резервного батальона противника с точки зре-
ния их вероятных действий, то он должен четко выде-
лять предмет своей мысли. Закон тождества требует,
чтобы на протяжении всего рассуждения предмет мысли
оставался одним и тем же (4 =Л) и не подменялся
другим предметом. Иными словами, мышление должно
быть определенным, должно сохранять тождество
понятия, тождество мысли.
В ходе принятия решения командир, стремясь наи-
более полно предвидеть ход предстоящего боя, обраща-
ется за необходимыми короткими справками к офице-
рам штаба, начальникам родов войск и служб, обмени-
вается с ними мнениями по различным вопросам. При
этом для четкости работы, определенности мышления
бывает крайне необходимо сразу же установить единое
понимание предмета обсуждения, т. е. тождество поня-
тий.
Если командир имеет в виду какой-то объект или оп-
ределенную качественную сторону этого объекта, то со-
ответствующее понимание предмета обсуждения долж-
ны иметь и подчиненные. При обсуждении, например,
вероятного характера действий бригадных резервов
противника все офицеры должны правильно понимать
сущность предмета обсуждения, т. е. понимать, что
речь идет именно о бригадных резервах, причем только
о вероятном характере их действий. Если же командир
143
(или другой офицер) изменил первоначальный смысл
понятия, стал рассматривать объект с новой стороны,
то он должен осознать это сам и предупредить об этом
остальных. Такое же тождество понятий должно быть и
в мышлении командира, когда он один обдумывает тот
или иной вопрос.
Надо помнить советы Ленина, которые прямо на-
правлены на требование соблюдать закон тождества:
«Спорить о тактике необходимо. Но обязательно при
этом добиваться полнейшей ясности..., не упускать из
виду необходимости совершенно ясных, не допу ека-
ющих двух толкований, ответов на конкретные
вопросы...» \ «...надо выяснить точно понятия, если хо-
теть вести дискуссию»1 2.
Требование точности, определенности мышления име-
ет большое значение для получения правильных выво-
дов из оценки обстановки, предвидения хода боя. Если
предмет мысли будет потерян, то произойдет его запу-
тывание. Командиру могут быть даны неточные тактиче-
ские расчеты, если офицер, производивший их, непра-
вильно понял задачу, поставленную ему командиром.
Если затем воспользоваться этими расчетами без пред-
варительной, хотя бы беглой проверки их правильности,
то дальнейшее мышление командира может пойти по
неправильному пути. В лучшем случае произойдет по-
теря времени, связанная с переделкой расчетов, но в
условиях недостатка времени это также может привести
к крайне отрицательным последствиям.
Для офицеров совершенно недопустимы небрежность
или неясность в формулировке выражений, неточность
терминологии. Особенно это важно при составлении
боевых документов, где неточность формулировки мо-
жет привести к срыву выполнения боевой задачи.
Закон тождества, как и другие законы формальной
логики, люди применяют в большинстве случаев бессоз-
нательно, т. е. человек обычно не отдает себе отчета в
том, что он сейчас пользуется таким-то законом. Закон
тождества в мышлении обычно не нарушается. Но прак-
тика показывает, что в ряде случаев, особенно в боевых
условиях, когда человек испытывает сильное психологи-
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 9, стр. 237.
2 В. И. Л е н и н. Соч., т. 23, стр. 30.
144
ческое воздействие боя, мысль его становится сбивчи-
вой, путаной и он впадает в ошибки. В этих случаях
требования закона тождества нарушаются. Знание это-
го закона крайне необходимо командиру как для осу-
ществления стройного мышления, так и для организации
четкой работы подчиненных офицеров штаба.
Закон противоречия заключается в том, что
два противоречивых суждения об одном и том же пред-
мете, взятом в одно и то же время и в одном и том же
отношении, не могут быть вместе истинными.
Закон противоречия требует, чтобы мышление не
было противоречивым, ибо противоречия в мышлении
делают его непоследовательным, бессвязным и затруд-
няют процесс познания. Следует учесть, что речь идет
не о диалектических противоречиях, объективно суще-
ствующих в природе и не зависящих от желания и воли
людей, а о формально-логических противоречиях в са-
мом мышлении, от которых необходимо во что бы то ни
стало избавиться.
Логические противоречия возникают не только в ре-
зультате нарушения закона противоречия, но и как
следствие нарушения других формально-логических за-
конов. Закон противоречия обобщает все разнообразные
случаи логической противоречивости в мышлении, и дей-
ствие его служит как бы общим сигналом появления
противоречий, независимо от того, каким путем они воз-
никли. При логически правильном мышлении логиче-
ских противоречий быть не должно.
Формальная логика рассматривает противоречащие
и противоположные суждения, между которыми имеется
весьма существенное различие.
Противоречащими называются суждения, одно из ко-
торых отрицает другое и между которыми третье суж-
дение невозможно. Если одно из суждений истинно, то
другое — ложно. Например, из двух суждений: «против-
ник будет обороняться на водном рубеже» и «против-
ник не будет обороняться на водном рубеже» — истин-
ным может быть только одно суждение. Между ними
невозможно никакое третье суждение.
Суждения могут быть и противоположными, если из
двух суждений одно отрицает Другое, но между ними
возможно и третье суждение. Два противоположных
суждения не могут быть одновременно истинными, одно
145
из них ложно. Иногда оба суждения будут ложными,
тогда истинным будет третье суждение.
Так, между суждениями (предположениями коман-
дира): «к 11.00 резервы противника полностью займут
позицию дивизионных резервов» и «к 11.00 передовые
подразделения противника начнут занимать позицию ди-
визионных резервов», отрицающими друг друга, может
быть и третье суждение, например, «к 11.00 резервы про-
тивника начнут развертывание на рубеже контратаки».
При этом ложным может быть одно из первых двух
суждений или оба суждения, а истинным окажется тре-
тье суждение. Комбинации истинности и ложности про-
тивоположных суждений могут быть различными.
Сознательное использование закона противоречия
позволяет быстрее обнаруживать и устранять противо-
речия как в своих, так и в чужих рассуждениях, выра-
ботать критическое отношение ко всякого рода неточ-
ностям и непоследовательности в мыслях. По мере того
как человек приучается строго анализировать свои мыс-
ли, это важное качество мышления все более разви-
вается.
Для командира весьма важно осознанное использо-
вание закона противоречия, поскольку характер боя, и
тем более современного общевойскового боя, создает
условия, способствующие возникновению большого ко-
личества противоречий в мышлении командира. В то
же время таких противоречий быть не должно, мышле-
ние должно быть непротиворечивым.
Закон исключенного третьего может быть
сформулирован следующим образом: между утвержде-
нием чего-либо и отрицанием того же самого не может
быть ничего третьего (среднего). Или-или, третьего нет.
Стол или черный, или не черный. Резервы противника
будут наносить контратаку или не будут.
Роль закона исключенного третьего в познании исти-
ны заключается в том, что он указывает направление в
поиске истины: возможны два решения вопроса, но
только одно из них является правильным. При этом
всякое третье решение вопроса исключается.
Закон исключенного третьего требует выбора между
двумя возможными ответами на прямо и решительно
поставленный вопрос. Пользование этим законом ис-
146
ключает все среднее и тем самым способствует опреде-
ленному выбору.
Беспринципным любителям уйти от конкретного от-
вета на поставленный вопрос в ходе их путаных рас-
суждений невольно хочется сказать резко: «Отвечайте
прямо!». Это же требование относится и к мышлению,
когда оно сталкивается с необходимостью выбора одной
и только одной из двух альтернатив. Закон исключен-
ного третьего требует ясных, определенных ответов, а
не выработки какой-то «средней линии».
Закон исключенного третьего обеспечивает последо-
вательность, логичность строя мыслей. Он служит и це-
лям обоснования мысли и тем самым как бы примы-
кает к закону достаточного основания.
Закон достаточного основания обычно
формулируется словами: всякая истинная мысль долж-
на быть обоснованной.
Достаточным основанием данного суждения называ-
ются некоторые другие, уже проверенные и признанные
истинными суждения, из которых с необходимостью
вытекает истинность данного суждения, называемого
следствием Ч Достаточным основанием данной мысли
может быть другая мысль, истинность которой уже до-
казана. В качестве достаточного основания в оператив-
но-тактическом мышлении могут служить положения ус-
тавов и наставлений, опыт боевых действий, законы
действия различных средств поражения, данные, полу-
ченные из достоверного источника разведки, и т. д.
Пользование законом достаточного основания позво-
ляет в ходе мышления отделить истинное от ложного,
прийти к правильному выводу, позволяет соблюдать до-
казательность мышления.
Доказательность — необходимое условие правильно-
го мышления, ведущего нас к познанию объективной
истины, к научному предвидению.
Рассуждение обретает форму логического доказа-
тельства, если в нем даны основания, по которым дан-
ное суждение следует считать истинным.
Каждая мысль должна быть обоснованной. Для это-
го она должна быть логически связана с другими мыс-
1 В. И. Кириллов. Основные формально-логические законы.
М., 1958, стр. 23.
147
лями, отражающими ооъективную связь предметов и
явлений. «Если наши предпосылки верны и если мы пра-
вильно применяем к ним законы мышления, — писал
Ф. Энгельс, — то результат должен соответствовать
действительности...» Ч Использование непроверенных, а
тем более заведомо ложных данных обстановки в каче-
стве посылок для оперативно-тактических выводов (пред-
видения) обязательно приведет к ошибочным умозаклю-
чениям.
Причинную связь явлений нельзя смешивать с про-
стой их последовательностью во времени и предшеству-
ющее явление всегда принимать за причину последую-
щего. Многие суеверия основаны на пользовании невер-
ной формулой «после этого — значит, по причине этого».
Такие факты неправильного мышления нередко име-
ют место, когда те или иные явления действительности
необоснованно берутся в качестве предпосылки для важ-
ных оперативно-тактических выводов. Так, например,
неточные расчеты, касающиеся поражения войск ядер-
ным оружием, могут привести к неверным выводам о
боеспособности войск, подвергшихся ядерным ударам.
Далеко не всякий ядерный удар может вывести из
строя, например, мотострелковый, полк или батальон.
И один лишь факт нанесения ядерного удара по району
расположения полка или батальона вовсе не обяза-
тельно указывает на потерю им боеспособности. «После
этого — значит, по причине этого» — «если ядерный удар
нанесен, то войска полностью потеряли боеспособ-
ность»— такое умозаключение неверно, оно противоре-
чит закону достаточного основания.
Таким образом, закон достаточного основания, ис-
пользуемый для строго научного анализа окружающей
нас действительности, обеспечивает важную черту мыш-
ления — его доказательность.
Общие законы логики: закон тождества, закон про-
тиворечия, закон исключенного третьего и закон доста-
точного основания — должны соблюдаться во всяком
рассуждении. В ходе мыслительного процесса эти зако-
ны действуют в диалектическом единстве, однако мы
всегда можем выделить действие того или иного закона
мышления на любом этапе мыслительного процесса.
1 Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М., Госполитиздат, 1953, стр. 317.
148
Это позволяет нам своевременно обнаружить логиче-
скую ошибку, допущенную в результате нарушения ка-
кого-то закона.
Формально-логические законы необходимы во вся-
ком процессе мышления, однако пользование ими еще
не обеспечивает познания и, в частности, предвидения.
С помощью одной лишь формальной логики нельзя ре-
шать сложные вопросы тех или иных наук, так как она
изучает лишь приемы правильного мышления, действует
только в области мышления, но не касается конкретных
отношений действительности. Формальная логика не яв-
ляется самостоятельным методом предвидения, исполь-
зование одних лишь формально-логических законов мо-
жет привести к неправильным выводам. Чтобы познать
то или иное явление, необходимы также определенные
знания, выработанный диалектический метод познания.
Необходимо использование диалектических законов,
включающих в себя понятие времени, движения. Только
с помощью законов диалектики можно научно предви-
деть ход развития событий, заглянуть в будущее. Этой
роли законы формальной логики самостоятельно вы-
полнить не могут. Наше мышление — это мышление по
законам формальной логики и прежде всего по законам
диалектики.
Логические методы предвидения находятся в самой
тесной связи с математическими методами, с помощью
которых производятся оперативно-тактические расчеты.
Наиболее важные предсказания в общевойсковом бою,
связанные с использованием всех сил и средств, воз-
можны только на основе сочетания принципов опера-
тивного искусства и тактики, закономерностей боевых
действий и конкретных оперативно-тактических расче-
тов. Чисто логические рассуждения о вероятном ходе
развития боя немыслимы без тех или иных математиче-
ских выкладок, без количественной основы. Поскольку
предвидение предполагает некоторую вероятность собы-
тия, математические методы, опирающиеся на понятие
вероятности, будут иметь в процессе предвидения отно-
сительно большее значение, чем при анализе фактов бое-
вой действительности. Все это обязывает нас хотя бы в
самых общих чертах рассмотреть современные матема-
тические методы, которые могут быть использованы
командиром в процессе предвидения.
149
Об использовании математических методов
в процессе предвидения
Боевые действия относятся к процессам, содержа-
щим в себе большое число переменных количественных
и качественных факторов и заранее неизвестных усло-
вий. Возможность полного математического описания
таких сложных явлений, как бой, до сих пор еще про-
блематична. Однако это не исключает применения ма-
тематических методов для предвидения отдельных явле-
ний, процессов боя, имеющих закономерности, которые
могут быть выражены математически.
Математические методы при решении оперативно-
тактических задач используются теорией исследования
операций (теорией исследования военных действий). На
основе исследования и математического описания объ-
ективных закономерностей боевых действий (процессов
боя и операции) эта теория помогает получить необхо-
димые количественные основания, которые в сочетании
с качественными показателями обеспечивают команди-
ру принятие рациональных решений по управлению
этими процессами.
Теория исследования операций не имеет целью дать
оперативно-тактические решения в различных боевых си-
туациях, ибо она не может учесть все факторы и усло-
вия протекания боевых действий. Основы для принятия
оперативно-тактических решений закладываются други-
ми теориями — общей тактикой, оперативным искусст-
вом, стратегией. Роль теории исследования операций
иная — она является вспомогательной по отношению к
военному искусству, и главная ее задача заключается в
представлении командиру лишь количественных отправ-
ных данных для принятия наиболее целесообразного
решения.
В целях предвидения отдельных процессов боя могут
использоваться самые различные математические мето-
ды — от простых арифметических расчетов до аппарата
теории вероятностей и других сложных математических
теорий. Непосредственно в бою применимы для расче-
тов далеко не все математические методы; не всегда
будут иметься необходимые исходные данные для рас-
четов; многие методы весьма громоздки и- требуют дли-
тельного времени для расчетов, что ограничивает их
150
применение в динамичных условиях боя; наконец, не
все явления боя могут быть прогнозированы математи-
ческим путем. Выбор тех или иных математических ме-
тодов будет зависеть от обстановки, от характера ре-
шаемых задач. На нынешнем этапе «математизации»
явлений общевойскового боя непосредственно в боевой
(учебно-боевой) обстановке в основном применяются на-
иболее простые математические методы решения отдель-
ных оперативно-тактических задач. Но это не исклю-
чает уже в настоящее время использования сложных
математических методов.
Следует особо подчеркнуть, что такие разделы мате-
матики, как теория вероятностей, теория игр, линейное
и динамическое программирование, теория математиче-
ской статистики и некоторые другие, могут принести ре-
альную пользу командиру лишь при заблаговременной
подготовке с их помощью относительно простых и на-
глядных графиков, номограмм, таблиц, линеек и отно-
сительно несложных формул. Пользование ими в ходе
боя дает возможность в короткие сроки получать необ-
ходимые количественные основания для принятия ре-
шения (для формулировки предвидения).
Рассмотрим некоторые возможности применения ря-
да математических методов в интересах принятия реше-
ния в общевойсковом бою. Результаты, полученные при
использовании этих методов, дают основания для пред-
видения развития боя или составляют сущность самого
предвидения, а следовательно, позволяют принять более
обоснованное решение.
С помощью теории вероятностей мы можем получить
количественные рекомендации для принятия решения в
тех процессах боя, которые имеют вероятностное содер-
жание. Роль случайных факторов сказывается во всех
процессах (явлениях) боя, поэтому теория вероятностей
практически применима при решении всех оперативно-
тактических задач. Имея отправные данные, можно оп-
ределить и вероятность наступления того или иного со-
бытия. Простейший пример: используя теорию вероят-
ностей, мы прогнозируем величину потерь от ядерных и
огневых ударов и выражаем ее в форме математическо-
го ожидания или гарантийного ущерба. Степень пора-
жения объекта противника (ущерб) будет зависеть от
многих вероятностных факторов — величины рассеива-
151
ния ракет (снарядов), зависящей от многих условий,
степени укрытия элементов поражаемого объекта, его
размеров, которые не всегда удается определить с до-
статочной точностью, и т. д. Рассчитывая гарантийный
ущерб объекта от нанесения ядерных ударов различных
мощностей, мы находим ту мощность, которая обеспе-
чит необходимую степень поражения объекта. Особо
важное практическое значение теория вероятностей при-
обретает при распределении объектов (целей) между
средствами поражения: она помогает найти наиболее
эффективное решение этого вопроса.
Рекомендации по распределению сил и средств, обес-
печивающие наиболее выгодные результаты, могут так-
же вырабатываться с помощью линейного и динамиче-
ского программирования.
Теория игр дает возможность проиграть определен-
ные процессы боя в некоторых ограниченных, упрощен-
ных условиях и в зависимости от выбранных средних
критериев принять правильное решение. Эта математи-
ческая теория специально посвящена методам выбора
рациональных решений в так называемых «конфликт-
ных ситуациях», где сталкиваются противоположные ин-
тересы и цели сторон. С ее помощью, например, пред-
ставляется возможным определить (предвидеть) относи-
тельные потери войск сторон при нанесении главного
удара на различных направлениях и в зависимости от
полученных результатов принять более обоснованное
решение. При этом критерием для нас могут быть зара-
нее выбранное относительное соотношение потерь или
только потери противника («чем больше, тем лучше»).
В качестве критериев при определении направления
главного удара могут быть выбраны и другие показате-
ли: время на выполнение поставленной задачи, темпы на-
ступления и др. Следует отметить, что более или ме-
нее сложные тактические задачи не могут решаться с
помощью одного лишь критерия, они требуют совокуп-
ности нескольких критериев, один из которых будет ос-
новным.
Важной является теория математической статистики.
Статистический метод имеет особую практическую цен-
ность. С помощью этого метода производится статисти-
ческая обработка многочисленных данных о различных
явлениях боя — способах действий противника, потерях,
152
результатах огня, темпах наступления и т. д. Такая об-
работка однородных явлений возможна благодаря их
повторяемости в боевых действиях, что дает возмож-
ность предвидеть их наступление.
Закономерности, вскрываемые в математической
форме с помощью статистического метода, позволяют
предвидеть будущее: определять математическое ожида-
ние того или иного явления в бою (степень поражения
объектов противника, вероятность пролета самолетов че-
рез зону ПВО, плотность различных боевых средств в
обороне противника и т. д.); определять развитие боя
в целом (темп наступления, рубежи и время ввода в бой
вторых эшелонов, рубежи развертывания резервов
и т. п.); находить среднюю линию развития отдельных
явлений боя (примерный состав контратакующих груп-
пировок противника по мере продвижения наших войск,
нарастание потерь в ходе выполнения поставленной за-
дачи и т. п.); определить максимальные и минимальные
состояния и другие изменения отдельных явлений боя
(максимальное продвижение наступающих войск за сут-
ки боя, минимально потребное количество средств уси-
ления, минимальное время, необходимое для форсиро-
вания водной преграды частью, соединением, и т. д.).
Недостатком статистического метода является то,
что в динамичных формах боя, как правило, невозмож-
но собирать и обрабатывать большое число сведений,
для того чтобы полученные результаты использовать для
предвидения в этом же бою. В бою будут использовать-
ся результаты статистических расчетов прежде все-
го предыдущих боев и сражений, поэтому анализ и на-
капливание таких результатов, т. е. математическое об-
общение опыта боевых действий, имеет большое значе-
ние. Отсюда вытекает важность правильной постановки
военной статистики.
Заметим, что статистический метод используется в
творческом мышлении командира в тесном единстве с
методом исторической аналогии, описанным выше, и
служит математической базой тех аналогий, которые
используются в боевых действиях.
Исключительно большую роль в процессе предви-
дения могут сыграть методы математического модели-
рования, под которыми обычно понимается описание тех
или иных явлений при помощи математических зависи-
10 Семейко Л. С.
153
мостей. Математическое моделирование предполагает
построение в математической форме копии того или
иного явления, процесса.
Применительно к общевойсковому бою при матема-
тическом моделировании в качестве переменных вели-
чин могут использоваться такие факторы, как расстоя-
ние, время, скорость (темпы), количество средств борь-
бы, их огневые и маневренные возможности, соотноше-
ние потерь сторон и др. Именно эти факторы являются
основными количественными показателями боя, и преж-
де всего через них можно наглядно проследить разви-
тие ряда явлений боя, имеющих математические зависи-
мости.
Математические модели помогают командиру найти
ответ на вопрос: «Что получится, если я приму такое-то
решение?». Уже сама постановка вопроса показывает не-
посредственную связь математического моделирования
и предвидения. Однако под «решением» здесь не следу-
ет понимать решение командира на бой, т. еТ'определе-
ние замысла боя?"ббевых задач, порядка взаимодействия
и организацию управления. Чтобы дать ответ о вероят-
ном развитии боя при том или ином решении командира
на бой, потребовалось бы моделировать бой в целом, а
это пока (при современном состоянии разработки этого
вопроса) невозможно. «Решение» в математических мо-
делях боя" касается лишь частных процессов (явлений)"
боевых действии, в которых могут проявляться матема-
тические зависимости.
К"таким процессам можно отнести: процессы приме-
нения комплексов поражения (пуски ракет, стрельба ар-
тиллерии, бомбометание с самолета и др.); процессы
перемещения войск (боевой техники, материальных за-
пасов) ; процессы поиска и обнаружения целей (воз-
душная разведка, обнаружение в системах ПВО,
ПРО и др.); некоторые процессы управления войсками
и др.
В зависимости от процесса и цели его познания в
моделях могут применяться различные математические
методы и допускаться различные степени упрощения
моделей. Желательно, чтобы выбранная модель и по-
казатель эффективности были возможно более про-
стыми, однако обеспечивающими решение поставленной
задачи.
154
Математические модели позволяют найти оптималь-
ное (наиболее целесообразное) решение при наличии
различных исходных данных. Они позволяют поставить
вопрос и по-иному: «Я имею такие-то средства; каково
должно быть решение, обеспечивающее наиболее эф-
фективное использование этих сил и средств?». При этом
в понятие «наиболее эффективное использование сил и
средств» могут закладываться, как уже указывалось,
различные критерии эффективности. Математическая
модель должна подсказать количественное выражение
оптимального решения в свете этих критериев.
Составление математической модели различных про-
цессов боевых действий — весьма сложная и трудная за-
дача. В такой модели необходимо учесть десятки, а
иногда и сотни, тысячи отдельных взаимосвязанных со-
бытий. Поэтому очень важными являются методология
ее и форма выражения взаимосвязи отдельных процес-
сов. Одним из методов может быть сетевой метод пла-
нирования и управления (СПУ), находящий все боль-
шее практическое применение в различных областях
организованной деятельности людей — в производстве,
научных исследованиях, в военном деле.
Сущность сетевого метода планирования и управле-
ния состоит в том, что он в форме графической модели
(сетевого графика) выражает взаимную связь многочис-
ленных процессов по различным критериям и позволяет
вскрыть «критический путь», выигрыш времени, затраты
человеческих сил и материальных средств. При составле-
нии сетевого графика весь процесс той или иной опера-
ции (под операцией понимается любая организуемая
деятельность людей, которая подчиняется общим законо-
мерностям) разбивается на отдельные события в той по-
следовательности, в которой они взаимно связаны по
времени (или по другим критериям). Затем эти события
«сшиваются» в график (модель), которая становится на-
глядным отображением хода всего процесса. Анализ гра-
фика позволяет относительно легко определить объектив-
ные условия хода операции и тот «критический путь»,
который лимитирует ее развитие. Это дает возможность
уточнить график и довести «критический путь» до необ-
ходимого времени (необходимого критерия) путем при-
нятия мер, обеспечивающих достижение поставленной
цели. Иными словами, сетевой метод, основанный на
ю*
155
логическом предсказании хода событий, обеспечивает
предвидение возникновения различных «неувязок» в про-
цессе боевых действий и позволяет заблаговременно на-
метить меры к их устранению, обеспечивает принятие
наиболее целесообразного решения. Поэтому сетевому
методу планирования и управления, находящемуся пока
в начальной стадии своего развития, принадлежит боль-
шое будущее в военном деле.
Существует и другая (помимо математического) раз-
новидность моделирования — игровое моделирование.
К методам игрового моделирования относятся команд-
но-штабные учения, военные игры на картах, опытные
учения, проигрывание 'результатов военно-научного ис-
следования на электронных вычислительных машинах,
исследовательских учениях и т. д. Сущность этих мето-
дов заключается в построении такой модели того или
иного процесса боя, в котором, кроме математического
аппарата, используется опыт военных специалистов.
Игровые модели дают возможность разыграть двухсто-
ронние действия в ходе разумно построенной военной
игры, в них участвуют руководство и две противоборст-
вующие стороны. Решение сторон обрабатывается ру-
ководством, и оно дает сторонам очередную информа-
цию с учетом результатов предшествовавших действий
сторон. С помощью методов игрового моделирования
можно определять количественные основания для приня-
тия соответствующих решений, а также находить под-
ход к решению отдельных задач тактики и оперативно-
го искусства. Результаты игр дают определенные опе-
ративно-тактические рекомендации, позволяют предви-
деть развитие отдельных явлений боя в зависимости от
математического и субъективно-логического решения за-
дач. Эти методы, конечно, применимы только для мир-
ных условий. Но рекомендации, выработанные с их по-
мощью, позволяют в ходе войны предвидеть те или иные
действия противной стороны и на основе этого прини-
мать соответствующие решения.
Любая модель не отражает всей сложности боевых
действий, однако без моделирования их анализ был бы
еще более затруднен. Как, например, определить необ-
ходимое превосходство над противником в силах и сред-
ствах для достижения победы? Конечно, прежде всего
надо опираться на опыт войны, но этот опыт, возможно,
156
будет нехарактерен для современных условий, когда
средства борьбы получили новое качественное и коли-
чественное развитие. Здесь на помощь может прийти
метод математического моделирования, с помощью ко-
торого мы воспроизводим будущее, получаем искомые
результаты и рекомендации. В армии США, например,
математическим путем проверялись некоторые норма-
тивные показатели для американского боевого устава
пехоты. Расчеты подтвердили, в частности, уставное
положение о том, что для достижения устойчивой побе-
ды во встречном бою при одинаковом вооружении сто-
рон необходимо начальное численное превосходство не
менее 3:1. Такие заранее подготовленные рекоменда-
ции могут сыграть положительную роль в конкретном
бою, хотя для каждого боя командир должен учиты-
вать, помимо этих рекомендаций, и конкретные условия
обстановки.
В настоящее время создаются и более сложные мо-
дели боевых действий войск. Пока сделаны первые по-
пытки решения этой труднейшей задачи, но определен-
ные успехи в этом деле дают основание надеяться, что
в будущем смогут быть в какой-то мере математически
решены (моделированы) многие, процессы боевых дей-
ствий.
Для проверки модели боя танковой роты, например,
в армии США был создан опытный танковый полк, ко-
торый в течение одного года многократно проводил уче-
ния с имитацией боевой стрельбы и точной регистраци-
ей ее результатов. По окончании учений была составле-
на программа воспроизведения боя танковой роты на
электронной вычислительной машине. Путем моделиро-
вания на машине с учетом эксперимента стало возмож-
ным определить приемлемость той или иной тактики
действий и оценить качество вооружения.
Однако следует еще раз подчеркнуть, что проблема
математического моделирования боя в целом — пока
еще не решенная проблема. Трудно, а по мнению мно-
гих военных специалистов, и невозможно, даже в отда-
ленном будущем, моделировать бой как явление. Мате-
матические формулы, кажущиеся на первый взгляд убе-
дительными, примененные к такому общественному яв-
лению, как бой, нередко рискуют стать абстрактными,
ибо в них трудно учесть качественное развитие явлений
157
боевой обстановки. А это может привести к неверным
оперативно-тактическим выводам при пользовании та-
кими формулами.
Для того чтобы математическое описание сложных
явлений боя было наиболее близким к реальным усло-
виям действительности, в них должна быть заложена и
качественная сторона этих явлений. Математическое
описание боя двух танков, например, будет неполным,
если в нем не будет учтен коэффициент качественной
соизмеримости этих танков (например, при бое легкого
и тяжелого танков, имеющих различное вооружение
и т. д.). В противном случае многие математические мо-
дели теряют смысл.
Примером лженаучных попыток формализовать раз-
витие общественных явлений, выразить их только через
количественную сторону служит теория социальной ре-
волюции, предложенная американским ученым Доддом.
Чего стоит его «формула социальной революции», дан-
ная им в работе «Измерение общества». Что такое со-
циальная революция? Додд отвечает: это
4->4-q(T”1 21)i>50% = социальная революция.
Эта «формула», видите ли, «определяет социальную
революцию как сверхнормальное положительное уско-
рение изменения в большинстве характеристик какого-
либо определенного типа»: ускорение изменения должно
охватывать характеристики какого-либо типа более чем
на 50% *. Всю суть социальной революции Додд сводит
к чисто количественному изменению в той или иной об-
ласти; если это изменение превышает 50%, то налицо
социальная революция.
Безусловно, социальная революция предполагает
большие изменения в структуре общества, но она харак-
теризуется не только количеством изменений, но прежде
всего их качеством. А по Додду получается, что все
революции одинаковы — и Октябрьская социалистиче-
ская революция, свергнувшая эксплуататорский строй, и
буржуазные революции, которые лишь заменили господ-
ство одного эксплуататорского класса другим.
1 См. Э. В. Кальметьева. Фетишизация числа. М., Изд.
ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1962, стр. 77.
158
Бой — общественное явление, и в ходе его, особенно
в ракетно-ядерной войне, как никогда часто будут воз-
никать количественные и качественные изменения. Оп-
ределить же качественное отличие одного боя от друго-
го, как и отдельных сложных явлений боя друг от дру-
га, и вложить это отличие в формулы (модели) чрезвы-
чайно трудно. На современном этапе наших познаний
об учете количественных и качественных явлений боя
далеко не всегда представляется возможным найти в
них объективные закономерности и математически вы-
разить их, а также учесть влияние тех факторов, кото-
рые не поддаются количественному выражению. Если
же это даже удастся, то в реальных условиях не всег-
да будут иметься данные об отдельных переменных ве-
личинах, а самое главное, действие случайных факторов
нередко может исключить применение той или иной мо-
дели. В этом состоит трудность моделирования как боя
в целом, так и отдельных его явлений. И все-таки важ-
ность этого метода трудно переоценить.
Плодотворность математических методов при иссле-
довании явлений боя зависит от правильности исходных
теоретических посылок. Эти посылки должны заклады-
ваться прежде всего военными специалистами, знаю-
щими природу общевойскового боя. Именно они долж-
ны отбирать те задачи, которые целесообразно решать с
помощью математических методов, производить опера-
тивно-тактическую постановку задач и разрабатывать
оперативно-тактические методы их решения. Если по-
становка задач и методы их решения будут ошибочны-
ми, то неверной будет и математическая формулировка
задач.
Вместе с тем велика и роль математиков: они долж-
ны определить возможность математического описания
поставленных оперативно-тактических задач, определить
ограничения и допущения при составлении их математи-
ческого описания с тем, чтобы не искажалась оператив-
но-тактическая сущность задач (эти вопросы подлежат
. непременному согласованию с военными специалиста-
ми), наконец, они должны произвести само математиче-
ское описание задач и притом в возможно более про-
стой и наглядной форме, пригодной для использования
командирами и штабами. Таким образом, речь идет о
тесном взаимодействии военных специалистов оператив-
159
но-тактического профиля и математиков в процессе
практического применения математических методов при
исследовании вопросов боя и операции.
Однако не следует усматривать здесь распределение
задач по принципу «каждому свое»: военные специали-
сты решают свои задачи, математики — свои. Какой-то
стены между ними не должно быть не только при со-
вместной, но и при последовательной разработке за-
дач. Необходимо стремиться к тому, чтобы военные спе-
циалисты оперативно-тактического профиля свободно
владели математическим аппаратом, а офицеры-мате-
матики знали основы современного общевойскового боя.
Только тогда математические методы будут наиболее
полно использоваться в военном деле и давать наиболее
плодотворные результаты.
В процессе практической реализации математиче-
ских методов, т. е. в ходе боя, командиры и офицеры
штабов должны уметь самостоятельно, без помощи ма-
тематиков, использовать методы математического реше-
ния тех или иных задач — пользоваться графиками, но-
мограммами, таблицами и т. д., а также правильно вос-
принимать результаты решения, давать им правильную
логическую оперативно-тактическую оценку.
В Советской Армии постоянно увеличивается про-
цент офицерского состава, подготовленного в математи-
ческом отношении. Удельный вес инженерно-техническо-
го состава в армии и на флоте возрос по сравнению с
1945 г. в три раза и продолжает увеличиваться. Сейчас
каждый четвертый офицер имеет высшее или инженер-
но-техническое образование, и это дает основание пола-
гать, что математические методы исследования все ши-
ре будут применяться на практике.
У современного командира не может быть какой-то
особой оперативно-тактической подготовленности, ото-
рванной от знаний по технике, математике, физике, элек-
тронике и т. д. Технические и математические знания в
современных условиях составляют важнейшую часть
оперативно-тактической подготовленности командира.
Математические методы, связанные с оценкой и про-
гнозированием хода и исхода боевых действий, могут
быть как простыми (арифметические расчеты), так и
весьма сложными, требующими большого времени для
их практической реализации. В любом случае результа-
те
ты их применения должны быть получены в кратчайшие
сроки, ибо время в бою — решающий фактор. В связи с
этим возникает важная задача — обеспечить возмож-
ность производства оперативно-тактических расчетов в
минимальное время. Эта задача решается двумя путя-
ми: как посредством создания наиболее простых спосо-
бов (форм) математических расчетов (используются от-
носительно несложные графики, номограммы, планшеты,
таблицы и т. п.), так и путем применения электронных
вычислительных машин, позволяющих практически мгно-
венно производить сложнейшие математические вычис-
ления.
В настоящее время преобладает «ручной» способ
применения математических методов, и этим способом
должны владеть все офицеры, участвующие в планиро-
вании боевых действий. Они должны в совершенстве
знать существо имеющихся форм реализации математи-
ческих методов и уметь их практически использовать
как на учениях, так и в военное время. Для этого надо
владеть имеющейся вычислительной техникой, знать са-
ми математические методы.
Будущее расчетов, безусловно, за электроникой. По
мере создания и совершенствования электронных вычис-
лительных машин с их помощью можно будет произво-
дить все большее число расчетов. Машины смогут вы-
полнять большой объем вычислений в предельно сжа-
тые сроки и выдавать командиру количественные
рекомендации для принятия решения в удобной для
пользования форме.
Следует подчеркнуть огромную роль в предвидении
явлений боя, которую в будущем смогут сыграть элект-
ронные вычислительные машины. С помощью этих ма-
шин может производиться моделирование (прогнозиро-
вание) процессов боевых действий. Ручным способом,
даже с использованием большого количества разнооб-
разных вычислительных приборов, трудно прогнозиро-
вать развитие различных явлений боя в полном объеме
их взаимной связи и диалектическом динамическом из-
менении. Нужен единый центр расчетов, который в пре-
дельно короткие сроки учитывал бы всю взаимосвязь и
взаимное влияние различных боевых процессов. Этим
центром и является электронная вычислительная маши-
на, в программу которой может быть заложено количе-
161
ственное решение различных процессов боя в их взаимо-
связи. И даже в тех случаях, когда электронная вычис-
лительная машина решает одну узкую оперативно-так-
тическую задачу, количественные рекомендации, выда-
ваемые ею, имеют огромную ценность ввиду быстроты
производства расчетов и их точности.
Прогнозирование явлений боя с помощью электрон-
ной вычислительной машины может дать хотя и при-
ближенное, но в целом верное отражение действитель-
ности и заменить нам отсутствие фактических данных.
Достаточно привести пример: противник нанес массиро-
ванный ядерный удар по нашим войскам; связь наруше-
на; данных о состоянии войск не поступает длительное
время. Если мы знаем положение войск, эпицентры на-
несенных ядерных ударов и их мощность, то с помощью
электронной вычислительной машины на командном
пункте можно быстро оценить реальную обстановку в
зонах поражения и прежде всего определить боеспособ-
ность войск, подвергшихся ядерным ударам. Таким об-
разом, даже при отсутствии данных из войск мы можем
с помощью электронной вычислительной машины пред-
видеть дальнейшее развитие событий на направлениях
ядерных ударов противника. Применение электронных
вычислительных машин в военном деле имеет большое
будущее.
Наконец, следует сказать о связи логических и мате-
матических методов в процессе мышления.	"
Нельзя допускать крайностей в оценке возможностей
математических методов в процессе принятия решения
(в процессе предвидения). Не следует фетишизировать
математические методы и ожидать получения с их по-
мощью окончательных и неоспоримых решений. Но не-
правомерно также и недооценивать эти возможности,
чрезмерно суживать сферу их применения на том осно-
вании, что бой — чрезвычайно сложное явление, а про-
цесс принятия решения (и в рамках его — процесс пред-
видения) — творческий акт, в котором применимы преж-
де всего логические приемы мышления. При оценке воз -
можностей математических методов надо исходить из
того, что главным в творческой деятельности командира
является опора на законы, закономерности вооруженной
борьбы и принципы военного искусства, на требования
практики боевых действий, а математический аппарат
162
сможет сыграть в этой деятельности только вспомога-
тельную, хотя и вёсьма'важную роль. Этот аппарат мо-
жет дать лишь количественные основания для принятия
решения, но не само решение. Математические методы
дают комайдиру возможность* взвесить преимущества и
недостатки каждого из возможных количественных ре-
шений и найти наиболее приемлемое из них.
По отношению к предвидению математические мето-
ды могут обеспечить количественную основу для логи-
ческих процессов предвидения или дать количественное
выражение предвидения, т. е. здесь роль их несколько
шире, чем в области принятия решения. Если, например,
на каком-то участке выявилось значительное превосход-
ство противника в силах и средствах, то на этом участ-
ке можно ожидать и нанесения им главного удара.
В этом случае количественные характеристики соотно-
шения сил и средств дают лишь основания для предви-
дения. В другом случае количественные показатели рас-
четов явятся самой сущностью предвидения как резуль-
тата мыслительного процесса, например, при определе-
нии степени поражения объекта ядерным ударом. «Объ-
екту противника будет нанесено поражение со степенью
не менее 60%» — в этом выводе заключено само пред-
видение. Вместе с тем он дает основания и для более
широкого предвидения: «В результате нанесения ядер-
ного удара объект противника будет уничтожен». Дан-
ное заключение является уже чисто логическим, осно-
ванным на опыте, построенным на логическом приеме
аналогии. Таким образом, роль математических методов
в процессе предвидения и принятия решения в разных
случаях будет несколько различной. Предвидение мо-
жет базироваться только на сочетании логических оце-
нок с результатами применения математических мето-
дов. Только с помощью логических приёмов мышления
можно^учесть те явления боя, которые не поддаются
математическому описанию,* определить’ вероятность по-
явления случайных факторов, которые не могут быть
учтены в математическом описании задач, оценить про-
тиворечивость условий обстановки.
Используя сочетание логических и математических
методов мышления, командир не должен впадать ни в
одну из крайностей — он не должен переоценивать зна-
чение ни тех, ни других. Следует помнить, что количе-
163
ственные результаты математических методов дают лишь
количественные основания, справки для предвидения,
для решения. Они позволяют получить количественную
оценку, имеющую вероятностное содержание. ,Рекомен-
дации и прогнозы, получаемые с помощью математиче-
ских методов, всегда будут сугубо ориентировочными,
так как в любых явлениях боя сказываются заранее не-
известные факторы. Поэтому и сам прогноз не может
быть абсолютно___точным, непререкаемым. Окончатель-
ная же формулировка Прогноза (предвидения) возмож-
на лишь после применения логических приемов мышле-
ния, всесторонней оперативно-тактической оценки обста-
новки. Умелое сочетание логических и математических
методов в предвидении, в процессе принятия решения
свидетельствует о большом искусстве командира.
В этой связи уместно вспомнить образные слова ве-
ликого русского ученого К. А. Тимирязева об идеальном
типе физика: он должен избегать как одного лишь экс-
периментирования, так и использования только матема-
тических теорий, ему следует стремиться к «гармониче-
скому слиянию этих двух равно могучих путей исследо-
вания» *. В равной мере это относится и к современному
командиру. Именно в этом состоит диалектическая связь
логических приемов мышления и математических мето-
дов исследования.
Практика и предвидение
«Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка.
За ними шествует научный расчет. И уже в конце кон-
цов исполнение венчает мысль»1 2 — эти слова гениаль-
ного ученого К. Э. Циолковского в общих чертах об-
разно рисуют процесс мышления человека, венчаемый
практикой. Более строго, научно ход познания выра-
жается, как известно, в ленинской формуле: от живого
созерцания к абстрактному мышлению и от него к
практике. Теоретическая научная мысль находит в прак-
тике подтверждение своей объективной истины, а прак-
тика входит в качестве существенного элемента в позна-
вательную деятельность человека. Тем самым, в про-
1 К. А. Т и м и р я з е в. Соч., т. 5, стр. 268.
2 К. Э. Циолковский. Соч., т. 2. М., Изд. АН СССР, .1954,
стр. 180.
164
цессе познания находит свое выражение единство ма-
териального и духовного моментов в человеческой дея-
тельности.
Каково же соотношение предвидения и практики и
какова роль этого соотношения в творческом мышлении
командира и боевой деятельности войск?
Как мы уже установили, предвидение возникает не
на пустом месте. Оно основано на познанных законо-
мерностях объективного мира, на конкретных фактах,
явлениях. Иными словами, практика — исходный пункт
предвидения, та предпосылка, которая, по выражению
Маркса, должна «постоянно витать в нашем представ-
лении» 1 в процессе познания общественной жизни. Мы
должны непрестанно обращаться к практике, чтобы
наше мышление было истинным. Чтобы научно предви-
деть, а не гадать, надо знать жизнь во всех ее сложных
проявлениях, знать ее закономерности. Для командира
это прежде всего знание реальной боевой обстановки,
знание природы боя и его закономерностей, опыта бое-
вых действий. И не только теоретическое знание, но
прежде всего практическое умение использовать выра-
ботанные положения боевой практики.
Под началом ленинской формулы хода познания —
«от живого созерцания» — как раз и понимается вос-
приятие практики в ее различных проявлениях. Чувст-
венные восприятия возникают непосредственно в ходе
практического воздействия людей на предметы внешне-
го мира и других людей. И в следующем этапе позна-
ния— «к абстрактному мышлению» — также имеется в
виду постоянное обращение к практике. Только практи-
ка может направлять абстрактное мышление на пра-
вильный путь. В ходе абстрактного мышления необхо-
дима постоянная сверка каждого этапа рассуждения с
данными практики.
Таким образом, налицо единство предвидения (мо-
мента в мышлении) и практики, предвидение является
отражением практики. Практика стоит у истоков пред-
видения, она же наполняет предвидение доказательно-
стью, жизненностью. Предвидение окончательно форми-
руется в конце этапа абстрактного мышления. Здесь
1 К. Маркс. К критике политической экономии. М., Госполит-
издат, 1963, стр. 214.
165
мысль как бы отрывается от непосредственного позна-
ния объективной реальности и некоторое время идет
впереди действительности, хотя и правильно отражает
ее закономерности. Затем совершается новый важный
этап в процессе познания — выход теории в практику,
проверка предвидения на практике.
Практика венчает предвидение, является единствен-
ным критерием его истинности. Если предвидение осу-
ществилось на практике, то это является лучшим дока-
зательством его истинности.
Вся ценность научного предвидения и заключается в
его практической значимости, в возможности практиче-
ского использования ранее сделанных предсказаний.
«Торжество научных предсказаний, — писал Д. И. Мен-
делеев,— имело бы очень малое для людей значение,
если оно не вело под конец к прямой общей пользе.
Она протекает из того, что научные предсказания, осно-
вываясь на изучении, дают в обладание людское такие
уверенности, при помощи которых можно направлять
естество вещей в желаемую сторону и достигать того, что
желаемое и ожидаемое приближается к настоящему и
невидимое к видимому» *.
Практическая реализация предвидения неодинакова
в природе и обществе. В отличие от природы, в которой
все факторы носят объективный характер, т. е. не зави-
сят от воли людей, общество развивается в результате
действия не только объективных, но и субъективных
факторов. Следовательно, надо учитывать и анализиро-
вать и деятельность людей, наделенных сознанием и во-
лей, если мы хотим дать правильную картину перспек-
тив развития общества. В этом состоит важная особен-
ность диалектической связи предвидения и обществен-
ной практики.
Существует еще одна особенность такой связи, обус-
ловленная тем, что общественные законы действуют не
как строгие, однозначные, а как законы-тенденции.
«...Всякий общий закон осуществляется, лишь как гос-
подствующая тенденция, — писал К. Маркс, — весьма
запутанным и приблизительным образом, как некото-
рая средняя постоянных колебаний, которая никогда не
1 Д. И. Менделеев. Основы химии, ОНТИ, 1934, стр. 354.
166
может быть точно установлена» L Анализируя общест-
венные явления, можно, как правило, предсказать об-
щее направление, тенденцию и реже — дать конкретное,
точное предсказание отдельного, частного исторического
события. Если закон выражает самое главное в разви-
тии от настоящего к будущему, то тенденция является
производным от закона, она выражает направление,
перспективу, возможность развития (само слово «тен-
денция» означает «направление развития, как стремле-
ние») 1 2.
Эти положения весьма важны при рассмотрении
практической реализации предвидения в бою. Сам по
себе закон не делает боя или сражения. Он проявляет-
ся только в действиях людей через тенденции развития
боевых действий. А поскольку в действиях людей про-
является субъективный фактор, из тенденций может
вытекать несколько возможных следствий. Это и дает
основание для вероятностного предсказания хода раз-
вития боя.
Именно с этих позиций исходил В. И. Ленин, когда
говорил о необходимости строго учитывать тенденции
в развитии политической обстановки для определения
тактики партии: «Мы не имеем претензии быть проро-
ками и учесть всевозможные исходы из теперешнего,
очень сложного политического положения. Но социал-
демократия обязана строго взвешивать тенденции всех
действующих в политике сил, чтобы разумно направ-
лять свою тактику»3.
Тенденции развития боя, как и других общественных
явлений, носят сложный, зигзагообразный характер.
Командир и штаб не могут заранее предусмотреть все
возможные повороты и зигзаги развития боевых дейст-
вий. Но это не значит, что необходимо мысленно вы-
прямлять эти «зигзаги», упрощать процесс развития боя,
стремясь видеть в нем лишь общую тенденцию. Такой
подход объективно может привести к упрощению пред-
полагаемой модели боя, к неконкретности в руководст-
ве войсками. Глубокое изучение обстановки, безусловно,
поможет выявить и конкретное проявление его тенден-
1 К- Маркс. Капитал, т. III, 1932, стр. 105.
2 См. С. И. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1960, стр.781.
3 В. И. Ленин. Соч., т. 11, стр. 185.
167
ций. Только «конкретный анализ конкретной ситуации»1
может привести к научному предвидению в бою.
Рассмотрим различные связи предвидения и прак-
тики боя.
Предвидение в бою, учитывающее сложное перепле-
тение и противоборство необходимых и случайных явле-
ний, как правило, будет неоднозначным: командир, на-
пример, может ожидать контратаку противника не с
одного, а с двух — трех направлений, силою не одного,
а одного — двух или двух — трех батальонов и т. д.
Практика же подтверждает истинность лишь одного ка-
кого-то варианта. Означает ли это, что практика отверг-
ла истинность других вариантов развития боя? Конеч-
но, нет. Командир учел тенденцию развития боя («про-
тивник будет стремиться провести контратаку»), наме-
тил конкретные варианты возможной контратаки, и его
мышление при этом полностью отражало объективные
закономерности данного боя. Тот факт, что контратака
была проведена на практике только по одному из ва-
риантов предвидения, не говорит о нежизненности дру-
гих его вариантов: и они могли осуществиться, если бы
бой развивался несколько иначе, если бы в большей
мере проявились те или иные объективные и субъектив-
ные факторы, если бы в бою произошли иные случай-
ности. Иными словами, предвидение командира было
обосновано, если оно, конечно, вытекало из реальной
обстановки, и предполагавшиеся два — три варианта
следует считать обоснованным предвидением даже
после боя, а не только до б о я. В этом и состоит
специфика проверки предвидения опытом боевых дей-
ствий, практикой.
Главным в предвидении является вскрытие именно
того варианта развития боя, который реально будет
иметь место. В этом вся ценность предвидения, ибо толь-
ко в этом случае оно окажет необходимую помощь ко-
мандиру и войскам. Если же боевые действия произой-
дут по непредусмотренной схеме, то это означает, что
научное предвидение отсутствовало, несмотря па то
что командиром предусматривались другие, пусть даже
обоснованные варианты развития боя. Предвидение хо-
тя и имело место, но было неполным, оно не смогло
1 В. И Ленни. Соч., т. 31, стр. 143.
168
вскрыть главного варианта развития боя, поэтому и
ценность предвидения неосуществленных вариантов бо-
лее чем относительна. Если бой проигран, то ценность
их вообще сводится к нулю.
Заслуживает внимания вопрос о соотношении пред-
видения и практики, которое имеет место еще в самом
процессе предвидения, т. е. когда предвидение находит-
ся в стадии догадки или предположения. В этот период
неизбежно корректирование процесса предвидения в за-
висимости от данных практики. Современный бой раз-
вивается динамично, командир непрерывно будет полу-
чать все новые и новые данные, которые заставят его
отвергнуть ту или иную догадку (версию), уточнить
предположение (гипотезу), наконец, дадут возможность
более четко сформулировать предвидение как результат
мыслительного процесса.
В сложной боевой обстановке противоречия между
догадкой, гипотезой и отдельными данными обстановки
(практики) неизбежны. Это может объясняться как не-
точностью или неправильностью самой гипотезы, так и
неточностью данных обстановки. Разрешение этих про-
тиворечий должно направлять командира и штаб на но-
вые творческие поиски.
Ложную гипотезу может опровергнуть один достовер-
ный важный факт. Например, нанесение массированно-
го ядерного удара противника наверняка заставит ко-
мандира отказаться от предположения, что противник
перешел или переходит к обороне. Нанесение такого
удара, безусловно, будет свидетельствовать о готовя-
щемся или начавшемся контрударе (контратаке) про-
тивника.
Недопустимой ошибкой были бы попытки подогнать
факты под гипотезу, когда эти факты явно противоре-
чат ей. Стремление выдать действительное за желаемое
неизбежно приведет к провалу расчетов командира.
Условия современной боевой обстановки исключат
длительный выбор той или иной гипотезы команди-
ром— решение командир должен принимать в предель-
но ограниченные сроки. Однако это не значит, что ко-
мандир должен отказаться вообще от выбора гипотезы,
особенно в очень напряженной, неясной боевой обста-
новке, и принимать решение «вслепую». Такое решение
не будет ничем обосновано. «Можно смело сказать, —
11 Семейко Л. С.
169
писал Д. И. Менделеев, — лучше держаться такой гипо-
тезы, которая может оказаться со временем неверною,
чем никакой» *.
Гипотеза, пока правильность ее не доказана практи-
кой и она не стала предвидением, является субъектив-
ным, приблизительным, вероятностным отражением дей-
ствительности. Многие ее положения могут быть и от-
вергнуты жизнью. Однако ценность гипотезы весьма ве-
лика. Выработка гипотезы придает плановый характер
дальнейшей творческой и практической деятельности
командира и штаба, а сама гипотеза служит при этом
как бы руководящей идеей. На основе ее командир еще
в процессе принятия решения может дать ряд указаний
штабу и войскам по уточнению тех или иных данных
обстановки. Если эти уточненные данные подтверж-
дают правильность гипотезы, командир имеет достаточ-
ные основания для принятия решения. Нередко коман-
диру придется отказаться от первоначальной гипотезы.
Но это не всегда означает, что от старой гипотезы ни-
чего не остается: то, что объективно верно, переходит из
прежней гипотезы в новую.
Таким образом, практика не только подтверждает
правильность предвидения, но и корректирует его в про-
цессе осуществления. Развивающаяся практика боевых
действий является основой для развивающегося процес-
са предвидения и служит критерием его истинности.
Практика не только проверяет истинность предвиде-
ния, она неизмеримо обогащает его при претворении в
жизнь. Нельзя предвидеть то или иное явление полно-
стью во всех деталях, да в этом нет и необходимости.
Важны принципиальное направление, стержневая идея,
заложенные в предвидении, — именно они указывают
путь к действию.
Осуществление предвидения возможно лишь через
творческую деятельность людей. В процессе его возни-
кают новые вопросы, которые люди должны решать,
исходя из общей центральной идеи и реальной обста-
новки. Как снежный ком, катящийся с горы, предвиде-
ние начинает обрастать все новыми и новыми деталями,
становится все более конкретным и осязаемым. Это
обусловлено деятельностью уже не одного человека или
1 Д. И. Менделеев. Основы химии, т. 1, 1947, стр. 150.
170
небольшого коллектива людей, а деятельностью масс,
которые претворяют решение, основанное на предвиде-
нии, в жизнь. В боевых условиях — это деятельность все-
го личного состава, способствующего своими инициатив-
ными действиями быстрому и эффективному решению
поставленной боевой задачи. В других областях общест-
венной деятельности — это труд многих миллионов лю-
дей, о которых Ленин говорил: «...Ум десятков миллио-
нов творцов создает нечто неизмеримо более высокое,
чем самое великое и гениальное предвидение» 4.
Диалектическая связь предвидения и практики в зна-
чительной мере имеет общие философские основы с со-
отношением таких категорий, как возможность и дейст-
вительность. Глубокое знание возможностей настоящего
дает ключ к пониманию того, каким образом оно будет
развиваться далее, а это делает суждения о будущем
научно обоснованными.
Возможности объективно вытекают из закономерно-
стей боя. Однако возможности могут быть двух родов:
абстрактные и реальные — и смешивать их нельзя.
Абстрактная (формальная) возможность — это воз-
можность возникновения какого-либо явления, когда для
этого имеются наиболее общие, неполные условия.
В. И. Ленин указывал, что возможность победы в вой-
не имеется уже в том смысле, что «всякое сражение
включает в себя абстрактную возможность пораже-
ния»1 2. И далее он говорит, что для возникновения ре-
альной возможности победы надо создать конкретные
условия для поражения противника. Абстрактная воз-
можность может быть претворена в действительность,
но практически ее реализация возможна далеко не всег-
да, ибо абстрактную возможность характеризуют несу-
щественные, второстепенные тенденции. Например, ре-
зервное подразделение, находящееся на подготовленных
позициях на противоположном берегу реки, может пе-
рейти в контратаку на этом берегу, но такая возмож-
ность абстрактна. О практической реализации такой
возможности, например, в условиях быстрого продви-
жения наших войск к реке, не может быть и речи. Та-
кая абстрактная возможность имеет лишь видимость
реальной.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 26, стр. 431.
2 В. И. Ленин. Соч., т. б, стр. 444.
11*	171
Прогноз, построенный на основе лишь абстрактных
возможностей, неизбежно будет ошибочным, не вытека-
ющим из обстановки. Учет только этих возможностей
окажется серьезной помехой при оценке обстановки, он
уводит мысль от действительности, приводит к построе-
нию тактических расчетов на песке.
Вместе с тем не следует полностью игнорировать
учет абстрактных возможностей. В ряде случаев они
могут превратиться в реальные, что и происходит при
внезапных действиях той или иной стороны. Внезап-
ность в бою тем и объясняется, что возможность тех или
иных действий абстрактно существовала, но командир
одной из сторон не учитывал ее, считая ее маловероят-
ной, или же вообще не видел такой возможности. Вне-
запное превращение таких возможностей в реальные,
как правило, приводит к победе стороны, предприняв-
шей внезапные действия.
Таким образом, нельзя смешивать абстрактные воз-
можности с реальными, но необходимо учитывать абст-
рактные возможности, в которых есть зачатки реально-
го. Это будет способствовать выработке правильной пер-
спективы предстоящего боя.
Главным при рассмотрении превращения возможно-
стей в действительность является всесторонний анализ
реальных возможностей. При этом надо учитывать раз-
нообразные возможности, а не одну из них, и прежде
всего всесторонние возможности противника и своих
войск.
Такой анализ возможностей является важнейшим ус-
ловием обеспечения научности предвидения.
Реальные возможности тех или иных явлений в хо-
де боевых действий, как правило, будут обосновываться
уже существующим опытом, практикой. Учитывать та-
кие возможности необходимо в тесной увязке с кон-
кретной обстановкой. Если же абстрагироваться от
особенностей конкретной обстановки, то можно прийти
к совершенно ошибочным выводам. Возможности, ре-
альные в одних условиях обстановки, станут абстракт-
ными в других. Только трезво оценивая диалектику пе-
рехода возможности в действительность, можно пра-
вильно и своевременно предвидеть ход и исход боя.
Наиболее сложным и ценным является выявление
новых реальных возможностей. Реализация таких воз-
172
можностей приводит к далеко идущим практическим
результатам, позволяет избежать шаблонности в спосо-
бах боевых действий, достичь внезапности, обеспечить
решительный разгром противника в короткие сроки и
меньшими силами.
Подробность нашего знания о будущем убывает по
мере его отдаления — подробность предвидения как бы
обратно пропорциональна дальности предвидения. Это
объясняется тем, что, чем больше отдаленность явления
по времени, тем большее количество факторов влияет на
ту или иную закономерность. Данное положение особен-
но характерно для предвидения в бою. В наступатель-
ном бою, например, планирование боевых действий, ос-
нованное на предвидении, наиболее детально осуществ-
ляется на глубину ближайшей задачи. Дальнейшее
развитие боя планируется лишь в общих, наиболее ха-
рактерных чертах. Конкретизация боевых задач, уточ-
нение мероприятий по взаимодействию, всестороннему
обеспечению боевых действий производится уже в ходе
боя на основе новых данных реально складывающейся
обстановки. Такая практика работы командиров и шта-
бов вполне оправдывает себя, так как соответствует ха-
рактеру современного боя, учитывает его динамичность,
скоротечность, возможность резких изменений обстанов-
ки, особенно в результате применения средств массового
поражения. Подобная практика использования резуль-
татов предвидения позволяет также сосредоточить вни-
мание командиров и штабов на решении первоочеред-
ных вопросов организации боя, что особенно важно в
условиях крайнего недостатка времени. Однако решение
таких «первоочередных» вопросов должно учитывать и
отдаленные перспективы развития боя, иметь, так ска-
зать, дальний прицел. Иначе выполнение общего замыс-
ла командира на бой не будет иметь внутреннего един-
ства, потеряется преемственность в последовательном и
целенаправленном развитии частных этапов боя.
В ходе боя заранее намеченное предвидение может
полностью осуществиться, и бой будет развиваться, об-
разно говоря, как по писаному. Однако вполне возмож-
ны и закономерны известные отклонения от намеченной
схемы боя, которые повлекут за собой уточнение реше-
ния. Нельзя исключать, особенно в условиях ракетно-
ядерной войны, возможности создания и такой обета-
173
новки, которая потребует принятия принципиально но-
вого решения. В тех случаях, когда командир заранее
предусмотрел возможность создания такой обстановки,
принятие нового решения, как правило, не займет мно-
го времени, так как все или почти все обоснования его
были сделаны заблаговременно. В этом, как указыва-
лось, и состоит величайшая ценность предвидения. Но
может сложиться и совершенно непредусмотренная бое-
вая ситуация, особенно в условиях массового примене-
ния ядерного оружия, когда принятие нового решения
будет происходить в гораздо более сложной обстановке.
Известно, что принятое решение должно настойчиво
проводиться в жизнь. Означает ли это, что необходимо
во всех случаях избегать принятия нового решения? Ко-
нечно, нет. Решение должно быть твердым, но командир
должен быстро и обоснованно реагировать на те или
иные изменения обстановки. Частичные, но важные ее
изменения должны повлечь за собой уточнение реше-
ния, а коренные, качественные изменения — принятие
нового решения. «Управление, действительно организу-
ющее бой или операцию, — писал М. Н. Тухачевский,—
сосредоточивает силы и средства на одной определенной
ясно выраженной цели. Если данные сочетания сил и
средств не помогают и цель не достигается, то в задачу
управления входит не «понукание», а новая организация
усилий или поправка к старому сочетанию»1. Критерием
для уточнения или изменения решения либо для остав-
ления принятого решения в силе будут служить выводы
из оценки новой обстановки, предвидение дальнейшего
развития боя.
Предвидение в условиях резких изменений обстанов-
ки в ходе боя будет иметь некоторые особенности в
сравнении с предвидением, осуществляемым до его на-
чала. Если до начала боя оно имело в качестве цели
только принятие решения на предстоящий бой, то входе
боя его роль шире. Решение уже принято, более того,
оно уже проводится в жизнь; однако обстановка вошла
в частичное или полное противоречие с этим решением.
В этих условиях предвидение будет иметь уже двоя-
кую цель: с одной стороны, оно должно дать ясную пер-
1 М. Н. Тухачевский. Избранные произведения, т. 2,
стр. 195.
174
спективу развития боя в том случае, если принятое ре-
шение останется в силе, а с другой (если такая перспек-
тива грозит невыполнением боевой задачи) — дать не
менее ясное представление о вероятном развитии боя
при принятии нового решения.
В рассматриваемых условиях ход мыслей командира
будет последовательным. Вначале необходимо оценить
целесообразность оставления в силе ранее принятого
решения, поскольку войска уже нацелены на его выпол-
нение и практически его реализуют. Если командир пред-
видит, что задача выполнима в рамках уже принятого
решения, войскам будут даны боевые распоряжения,
подтверждающие ранее поставленные боевые задачи. Ес-
ли же предвидение свидетельствует о вероятности невы-
полнения боевой задачи, то мышление командира пере-
ключается на поиски нового решения. При этом мысли-
тельный процесс командира в принципе не отличается
от хода мыслей при принятии первоначального реше-
ния, хотя и исходные данные для нового решения будут
иными, а сама обстановка — более сложной. Мысли-
тельный процесс командира будет значительно облегчен,
если он еще до боя предвидел тот резкий поворот со-
бытий, который теперь произошел. В противном случае
этот процесс будет осуществляться впервые, и в слож-
ных условиях обстановки ему будут сопутствовать мно-
гочисленные отрицательные моменты, связанные с оцен-
кой в предельно короткие сроки большого количества
противоречивых данных.
Предвидение, осуществляемое в ходе боя, — наибо-
лее сложное и тонкое искусство командира. Великие
полководцы в совершенстве обладали им. Вот, напри-
мер, какую оценку в этом отношении давал Суворову
военный теоретик Дюбокаж: «Когда он появлялся пе-
ред противником, то все уже было им предвидено зара-
нее. Но если какой-нибудь случай или местные обстоя-
тельства требовали перемены, он делал ее с такой быст-
ротой, что никто не мог заметить, есть ли эта перемена
самопроизвольное творчество данного момента или ис-
полнение первоначального решения».
Не следует думать, что изменение решения в ходе
боя, вызванное обстановкой, — признак непоследова-
тельности командира и отсутствия у него необходимых
волевых качеств. Как раз наоборот! Отказ от ранее при-
175
нятого решения требует от командира большого муже-
ства, а сам процесс такого отказа происходит, как пра-
вило, в мучительной психологической борьбе, связанной
нередко с необходимостью признать допущенную ошиб-
ку. На практике этот вопрос зачастую решается весьма
болезненно, когда на первый план выступают такие «че-
ловеческие» качества командира, как самолюбие, уп-
рямство, чрезмерная уверенность в себе и т. п. Такие
черты характера командира весьма опасны для общего
дела, когда они преобладают над соображениями ума,
когда под видом упорства в достижении цели выступа-
ет на сцену обычное упрямство. Безусловно, нельзя ча-
сто менять принятое решение, но и нельзя во всех слу-
чаях настаивать на нем только потому, что оно принято.
Упорство в осуществлении решения необходимо, но для
этого решение должно полностью соответствовать обста-
новке.	_	;
При резком изменении обстановки, когда нет воз-
можности своевременно получить указания от старшего
начальника, командир должен взять на себя ответствен-
ность и принять новое решение, соответствующее
обстановке, и настойчиво проводить его в жизнь. Об
этом он обязан доложить непосредственному начальнику
и известить соседей.
Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов в книге
«Советский солдат на Балканах» вспоминал такой эпи-
зод: «Уже с первых слов Федора Ивановича нам стало
ясно, что побыв в 5-й ударной и 57-й армиях, он пришел
к убеждению: эти армии не занимают наивыгоднейшего
положения для нанесения главного удара. А ведь до
поездки рекогносцировочных групп Толбухин думал ина-
че! И вот теперь открыто признает свою ошибку... Еще
более вырос в моих глазах этот человек, умевший так
решительно переломить себя в интересах дела» *.
Данный пример, как и другие аналогичные примеры,
показывает, что обоснованное изменение решения
командиром правильно воспринимают подчиненные, по-
этому несостоятельны опасения тех командиров, кото-
рые в отказе от неверно принятого решения видят воз-
можность подрыва своего командирского авторитета.
1 С. С. Бирюзов. Советский солдат на Балканах. М., Воениз-
дат, 1963, стр. 52.
176
Известная латинская пословица гласит: «Ошибаться
свойственно человеку, но упорствовать в ошибке — глу-
по». Итак, гибкость творческого мышления командира, по-
стоянный учет условий обстановки, непрерывность про-
цесса предвидения по мере развития боя — вот те важ-
ные факторы, которые обусловливают принятие пра-
вильных решений в ходе боевых действий.
Советская военная наука формулирует многие свои
положения и выводы на основе опыта минувших войн,
современного состояния средств вооруженной борьбы и
организации войск, а также научного предвидения буду-
щего. При этом определяющим является опора на пере-
довое, новое, развивающееся и отрицание отживших
схем и догм, не соответствующих новым условиям.
Известно, что до войны возможна лишь частичная
проверка истинности многих положений военной науки
и, в частности, военного искусства. Учения и маневры в
силу своих неизбежных условностей не позволяют пол-
ностью проверить правильность тех или иных положе-
ний уставов и наставлений. Окончательным критерием
истинности этих положений, истинности предвидения яв-
ляется только ' реальная практика, т. е. результаты
войны.
Вместе с тем роль предвидения в создании и разви-
тии военной теории исключительно велика. Оно позво-
ляет дать научно обоснованные практические рекомен-
дации и ставить перед нашими военными кадрами но-
вые теоретические вопросы, касающиеся прежде всего
характера будущей войны, способов и форм ее ведения.
Опыт прошлых войн является весьма ценным для
осуществления прогнозов на будущее. «Весь дух марк-
сизма, вся его система требует, — указывал В. И. Ле-
нин, — чтобы каждое положение рассматривать лишь (а)
исторически; (р) лишь в связи с другими; (у) лишь в связи
с конкретным опытом истории» Ч Каждая война ведется
с использованием наряду с новыми средствами также и.
средств борьбы, применявшихся в прошлой войне, сле-
довательно, и способы их применения будут иметь мно-
го общего. Однако опыт прошлого не следует переоце-
нивать. Количественный и качественный скачок в разви-
тии уже употреблявшихся средств борьбы, происшед-
1 В. И. Ленин. Соч., издание пятое, т. 49, стр. 329.
177
ший в период между войнами, и появление новых
средств неизбежно приводят к принципиальным измене-
ниям способов боевых действий. Важно уметь правиль-
но оценить происшедшее развитие вооружения и боевой
техники и в соответствии с этим предвидеть последствия
их применения в тех или иных формах в будущем. Пе-
реоценка роли и значения устаревших средств и спосо-
бов борьбы, принципов организации и боевого использо-
вания войск, так же как и недооценка наиболее пер-
спективных из уже имеющихся и поступающих на воо-
ружение средств борьбы, весьма пагубно сказывается
на теории и практике военного строительства, приносит
немало вреда в ходе войны. И наоборот, своевременное
предвидение больших возможностей, заложенных в тех
или иных новых средствах борьбы, в способах их боево-
го использования, обеспечивает блестящие победы в
первых же сражениях развернувшейся войны.
В настоящее время ни одна армия мира не имеет
опыта применения ядерного оружия в реальной боевой
обстановке. Это, безусловно, затрудняет предвидение
тех или иных деталей боевых действий будущей ракет-
но-ядерной войны, но главное, наиболее характерное мы
должны предвидеть уже сейчас и в соответствии с этим
разрабатывать тактику действий своих войск.
Сложная творческая работа, направленная на науч-
ное предвидение характера будущей ракетно-ядерной
войны, операции, боя, форм и способов их ведения, тре-
бует широких поисков, исследований и практической
проверки их результатов, максимально возможной в
мирных условиях. В этой работе недопустимы как за-
стой мысли, так и искусственные ограничения, вызван-
ные волевыми решениями тех или иных начальников
или мнениями научных авторитетов. Советская военная
наука уже имеет печальный опыт таких ограничений,
приведших в конечном итоге к крупным поражениям на-
ших войск в начальном периоде Великой Отечественной
войны.
Печальный опыт прошлых ошибок не должен быть
повторен. Война, стоившая жизни миллионов советских
людей и окончившаяся полной победой над немецким
фашизмом и японским милитаризмом в результате ве-
ликой жизненной силы нашего социалистического
строя, — эта война многому научила наши военные кад-
178
ры. Бурное развитие советской военной науки, происхо-
дящее в послевоенный период, в особенности после при-
нятия на вооружение ядерного оружия, — верное свиде-
тельство того, что советская военная мысль стоит на
правильном пути. Дальнейшие пути ее развития ярко
освещаются светом марксистско-ленинского научного
предвидения — могучего средства познания будущего.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наша страна успешно строит коммунизм. Непрерыв-
но растет социалистическая экономика, совершенст-
вуются общественные отношения. Дальнейшее развитие
коммунистического строительства предъявляет все бо-
лее высокие требования к качеству руководства соци-
альными процессами, к практике управления ими.
Руководство развитием общества — чрезвычайно
сложный процесс, оно охватывает всю совокупность об-
щественных процессов. Поступательное развитие обще-
ства, бурное развитие науки приводит к все большему
усложнению и переплетению связей между самыми раз-
личными сторонами жизни. В этих условиях предвиде-
ние отдаленных последствий тех или иных преобразова-
ний в разных сферах жизни общества становится все
более важной задачей. Решение ее требует резкого по-
вышения уровня научных обоснований предпринимае-
мых ныне действий по дальнейшему совершенствованию
коммунистического строительства.
В решении вопросов теории и практики коммунисти-
ческого строительства недопустимы субъективизм и про-
жектерство, способные в конечном итоге привести лишь
к неудачам. Необходимо научное руководство социаль-
ными процессами. Такое руководство требует глубокого
познания объективных законов развития общества, уме-
лого пользования ими, сознательного регулирования об-
щественных процессов. Субъективная деятельность лю-
дей должна находиться в полном соответствии с требо-
ваниями объективных законов. Прочное внедрение ле-
нинского, делового, научно обоснованного стиля управ-
ления коммунистическим строительством — важнейшее
требование нашей партии.
Требования партии о дальнейшем увеличении роли
научного руководства во всех сферах жизни касается
180
также и советских воинов. Только научный подход к ре-
шению практических вопросов должен лежать в основе
деятельности советского командира как в мирное время,
так и в дни суровых испытаний войны. «Научное воен-
ное руководство, — подчеркивает Маршал Советского
Союза М. В. Захаров, — предполагает самое вниматель-
ное отношение к выводам и рекомендациям как военной
науки, так и всех других наук, касающихся в той или
иной степени проблем обороны страны. Вопрос о науч-
ном руководстве — это вопрос о наилучшем, наиболее
эффективном использовании огромных морально-полити-
ческих, экономических, научно-технических возможно-
стей нашей страны для обеспечения мирных условий
строительства коммунизма» Г Овладение методами науч-
ного руководства — важнейшая задача офицерских
кадров Советской Армии.
Предвидение, обоснованное, рассчитанное, вытекаю-
щее из внутренней логики развития событий, представ-
ляет собой ключ, которым можно открывать двери бу-
дущего. Предвидение основано на познании законов объ-
ективного мира и осуществляется с помощью диалёкти-
ческого метода мышления — именно поэтому оно науч-
но. Овладение искусством предвидения является в сущ-
ности овладением искусством научного управления об-
щественными процессами, а для офицерских кадров —
управления войсками.
Управление войсками — это не простая сумма адми-
нистративных мероприятий, это сложное искусство, име-
ющее под собой научные основы. Еще на заре Советской
власти В. И. Ленин указывал, что мы «...должны вы-
держать испытание... на знание основ науки управле-
ния»1 2. Глубокая разработка науки управления войска-
ми, являющейся в сущности важнейшей отраслью воен-
ной науки, — задача, актуальность которой никогда не
уменьшится. Все новые и новые вопросы управления
войсками будут непрерывно возникать по мере развития
средств борьбы, совершенствования способов боевых
действий и организации войск.
Однако существуют основные положения науки упра-
вления войсками, незыблемость которых очевидна. К та-
1 ЛА. В. Захаров. Властное требование времени. «Красная
звезда», 1965, 4 февраля.
2 В. И. Л е н и и. Соч., т. 33. стр. 449.
181
ким положениям следует отнести, в частности, неоспори-
мую важность научного предвидения, играющего опре-
деляющую роль в процессе управления войсками.
Основой управления войсками является решение. В
свою очередь предвидение составляет, образно говоря,
важнейший «кирпич» в построении решения командира
на бой. Принятие решения немыслимо без предвидения.
Чем глубже предвидение, тем обоснованнее замысел
боя, конкретнее боевые задачи войскам, четче органи-
зация взаимодействия и управления. Органическая
связь решения и предвидения и определяющая роль
предвидения в процессе принятия решения позволяют
утверждать, что предвидение играет определяющую
роль и в процессе управления войсками. Предвидеть —
значит правильно и управлять.
Научное предвидение возможно лишь при диалекти-
ческом подходе к рассмотрению явлений окружающего
нас мира, при познании его закономерностей, строгой
логике мышления. Процесс предвидения весьма слож-
ный. Нельзя полностью овладеть этим процессом в ре-
зультате знания лишь теории научного предвидения,
хотя роль теории трудно переоценить. Необходима по-
стоянная практика, в которой теоретические положения
закреплялись бы и совершенствовались, облекались бы
в реальные формы. Такой практикой для командира
в мирных условиях является прежде всего боевая и опе-
ративная подготовка, в ходе которой углубляются зна-
ния основ современного боя (операции), оттачивается
творческое оперативно-тактическое мышление команди-
ра, вырабатываются практические навыки управления
войсками. Непрерывно сочетать теорию и практику в
сложных вопросах управления войсками в ракетно-ядер-
ной войне — важнейшая задача наших военных кадров.
Проблема научного предвидения составляет лишь
часть, хотя и весьма важную, более широкой пробле-
мы — процесса мышления в целом. Исследование воп-
росов предвидения невозможно вне рамок мышления.
В этой связи следует отметить, что вопросы творческого
мышления командира в бою во многом еще глубоко не
разработаны, что сказывается и на. правильном понима-
нии предвидения. Существующие методы принятия ре-
шения — главного мыслительного акта командира в
бою — не получили еще достаточно полного и всесто-
182
роннего теоретического освещения, особенно с позиций
марксистско-ленинской философии, логики и психологии.
Совершенно ясно, что односторонний оперативно-такти-
ческий подход к рассмотрению этих методов не может
считаться достаточным. Необходимы объединенные уси-
лия многих специалистов, чтобы раскрыть сложный про-
цесс мышления командира в современном бою. Задача
эта трудная, но она вполне разрешима в свете достиже-
ний марксистско-ленинской философии, современной пси-
хологии и логики, передовой советской военной науки.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение ................................................. 3
Глава первая. Предвидение, его роль и место в твор-
ческой деятельности командира........................... 7
Общие сведения о научном предвидении................ —
Предвидение в бою и его содержание................. 19
Роль и место предвидения в творческой деятельности
командира по управлению войсками................. 37
Глава вторая. Возможность и условия предвидения в
современном бою........................................ 50
Законы и закономерности вооруженной борьбы — теоре-
тический фундамент предвидения в бою.............. —
Случайность и предвидение.......................... 54
Внезапность и предвидение.......................... 67
Условия, обеспечивающие предвидение в бою......... 80
Глава третья. Методология предвидения в	бою .... 120
Логические приемы и формы мышления и	предвидение 123
Законы формальной логики и предвидение.............142
Об использовании математических методов в процессе
предвидения......................................150
Практика и предвидение.............................164
Заключение...............................................180
СЕМЕЙКО
Лев
Семенович
ПРЕДВИДЕНИЕ
КОМАНДИРА
В БОЮ
РЕДАКТОР А. Д. С И Н Я Е В
ТЕХН. РЕДАКТОР Н. Н. КОКИНА
КОРРЕКТОР Г. СЕЛИВАНОВА
СДАНО В НАБОР 16.4.66 г.
ПОДПИСАНО В ПЕЧАТЬ 30.7.66 г.
ФОРМАТ БУМАГИ 84ХЮ81/М—5% ПЕЧ. Л.—
9,43 УСЛ. ПЕЧ. Л.—9,696 УЧ.-ИЗД. Л. Г-30559
ТИРАЖ 12.000
ИЗД. № 5/7381 ЗАК. 192 ЦЕНА 44 КОП.
1-Я ТИПОГРАФИЯ
ВОЕННОГО ИЗДАТЕЛЬСТВА МИНИСТЕРСТВА
ОБОРОНЫ СССР
МОСКВА, К-8, ПРОЕЗД СКВОРЦОВА-СТЕПАНОВА,
ДОМ 3