ч
и
У
„
Щ'У; /
АV
Книгоиздательство „НОВОЕ ТОВАРИЩЕСТВО".
А. Одаръ.
ВТЪ МОНАРХИ КЪ РЕСПУБЛИКА.
ПЕРВВОДЪ СЪ
ФРАНДУ30КАГ0.
а»
я
МОСКВА.
ТОВАРИЩЕСТВО ТИПОГРАФІИ А. И- МАМОН'Щ ^ВА,
f.
ЛЕОНТЬЕВОКІЙ ПЕР. ,
Д.No
5.
1906.

2014244761
Одной изъ самыхъ неясиыхъ и наименѣе изучеиныхъ сторонъ
французский республиканской партіи явля-тся ея гіроисхожде-
ніе. Республика была установлена во Франціи Конвентомъ
22 сентябри 1792 года, безъ всякяго эіпузіазма, по ошибкѣ
„добраго короля" и воп еки тому, что нація почти вся цѣли-
комъ была настроена монархически. А между тТ.мъ для т.то,
чтобы это учрсжденіе не очень смутило общественное мнѣніе,
надо было, чтобы во Франціи существовала уже въ это время
республиканская партія, или чтобы были по крайней мѣрѣ
республиканцы и чтобы идея избавиться отъ наслѣднаго главы
государства была уже выдвинута, обсуждаема и принята ^хо-
тя бы некоторой частью общества. Когда же и какимъ обра-
зомъ зародились эти первыя республиканскія идеи? Когда
и какъ образовалась французская республиканская партія?
Вотъ это то и является интереснымъ узнать не только изъ
воспоминаній, написанныхъ послѣ собыгій Великой революціи,
какъ это дѣлали часто историки, но также и изъ удостовѣ-
реній дѣйствительныхъ современниковъ, газеіъ, журиаловъ,
писемь, памфлетовъ и книгь, соблюдая при этомъ методъ
строго-хронологическій. Мы предлагаема» читателю въ этомъ
трудѣ нѣкпторые результаты нашихъ изыеканій по этому во-
просу, которые иомогутъ ему, быть можетъ, разобраться въ
весьма сложпомъ и важномъ для поииѵіанія французской наці-
ональной исторіи съ 1759 года вопросѣ о приисхожденіи
республиканской партіи.
1*

Республиканская идея является логическимъ слѣд^твіемъ
философы XVIII вѣка и во всѣхъ произведенінхъ мыслите-
лей, этой эпохи, она находила себѣ похвалу. Въ нькото-
рыхъ случаяхъ Монтескье, Мабли, Вольтеръ, Руссо. д'Ари-
сансонъ 1) съ особен юй пышностью воздавали похвалу Рес-
публик. Но всѣ они были согласны въ томъ, что эта
форма прнвл нія не подходитъ Франціи либо потому, что по-
слѣдняя казалась имъ очень болыпимъ госуд-рствомъ и на-
селеинымъ весьма различнымъ народимъ, либо по друтимъ
моішшгь. Поэтому, всѣ они стремились къ тому, чтобы
страна ихъ была организована по образцу ннглій-кой демокра-
тической или, по просту, умѣренной монархіи. Масса же была
глубоко монархической и питала чувство любви къ королю
Людовику XVI, какъ это видно изъ наказовъ Генеральных'!,
Штатовъ.
Высшее общество, какъ дворянство, такъ и буржуазия,
было проникнуто идеями, называвшимися вгюслѣдствіи либе-
ральными и даже идеями, напоминающими республиканизм!,,
который опредѣлился въ тотъ момеитъ, когда, съ помощью
Франціи, образовалась республика Сѣверо - Американскихъ
Соединенныхъ Штатовъ. Американизмъ былъ тогда въ модѣ,
но самый примѣръ Америки отвратилъ етъ себя іѣхъ фран-
цузовъ, которые б ли самыми ярыми сторонниками идеи
учреждеиія республики во Франціи. Это происходило оттого,
что единственная большая республика, которая была образо-
вана тогда, была республикой федеративной, и установить во
Франціи федеративную систему было бы, казалось, ни чѣмъ
инымъ, какъ сохранить и осложнить феодальный режимъ, раз-
Э Имена ѳтихъ мыслителей находились'въ той плеядѣ писателей,
которая породила в<» Фраиціи „революционную мысль до революціи"
1789 г. Она своими литературными трудами содѣйствовала тому,чтобы
общественное движеиіе пошло въ сторону наибольшего сопротивленія
абсолютной власти. (Прим. ред.)
рушить который хотѣли при посредствѣ и для единенія фран-
цузской націи. Съ другой стороны, радикальная реформа на-
шего политическаго и соціальнаго строя могла произойти не
иначе, согласно историческимъ предпосылкам^ какъ при по-
средствѣ наслѣднаго руководителя, того самаго короля, который
предпринялъ разрушеніе феодализма и работалъ для единства
Франціи. Король былъ главиымъ историческимъ орудіемъ со-
ціалыіаго прогресса. Вотъ п-чему Жанъ-Жакъ Руссо, респуб-
лика нецъ для Женевы, совѣтовалъ намъ сохранить монархію.
Вотъ почему Лафайетъ, республиканец!, въ Америкѣ, былъ во
франціи монархистомъ. Вотъ почему Камиллъ Демуленъ, этотъ
сторонникъ Аѳинской и Римской республики, писалъ въ мо-
ментъ созыва Генеральный» Штатовъ въ 1789 г. оду въ честь
Людовика XVI.
Фактъ тотъ, что пикто изъ извѣстиыхъ въ 1789 году
французов! не требовалъ учреждения республики во Фраіціи.
Если кто и требовалъ этого, то такъ нерѣшителыю, что ни
современники, ни исторія не могли услышать этого голоса въ
защиту новаго строя. Нѣтъ ничего удивительного, что въ
такой вѣкъ, вѣкъ необузданной мысли, никто, никакой оди
нокій и своеобразный мечтатель не выступилъ съ иредложе-
иіемъ разрушить тронъ. Я однако же также не встрѣтилъ
никакой личной попытки защищать республику. Если же болѣе
пытливый изслѣдователь найдетъ одинъ или несколько при-
мѣровъ такого выступленія въ пользу идеи республики, то
не меиѣе вѣрнымъ будетъ и то, что въ началѣ революціи не
было никакой республиканской партіи, даже въ ея зачаточиомъ
состояпіи.
А между тѣмъ слово „республика" произносится въ то
время довольно часто, многіе прославляют!, себя тѣмъ, что
имѣютъ „республиканскую думу" и въ иредостережепіяхъ
парламента, борьба котораго противъ королевской власти спо-
собствовала гораздо больше, чѣмъ философскія сочиненія,
подрыву монархіи, чувствуются уже оттѣнки республиканизма.
Но чего хотять, или вѣрнѣе, чего хотѣли, наиболѣе смѣлые
изъ граждаиъ—это „пропитать" моиархію духомъ и учрежде-

—
б—
иіями республики, устроить, такъ сказать, республиканскую
монархію.
Это послѣднее было предпринято Учредительнымъ Собра-
ніемъ: оно объявило народъ суверенным^ вынустивъ декла-
рацію правъ человѣка и гражданина; но послѣ того, какъ
принцииъ этотъ былъ имъ установленъ, Иаціональное Собраніе
не учреждаетъ ни республики, ни демократіи, который были
ея слѣдствіями. Обънвивъ, что вся власть исходить отъ на-
рода, оно удержало на тронь короля. „Божьей милостью",
противопоставляя такимъ образомъ, однимъ эмпирическимъ спо-
еобомъ, старый мигтическій принцииъ новому раціоналистиче-
скому принципу. 22 сентября 1789 года, ровно за три года,
день въ день, до учрежденія республики, Учредительное Со-
брате декретировало слѣдуюіцее: „франц\зское правительство
является монархичеекимъ, во Франціи цѣтъ власти выше за-
кона, король управляегъ только имъ и только на оенованіи
яакоиовъ онъ можетъ требовать себѣ повиновенія".
Въ этомъ
собраніи, гдѣ засѣдали Робеспьеръ, Петіонъ, Бнізо и Грегуаръ,
рѣшителыю никто не сдѣлалъ замѣчашя по поводу оотавленія
въ сплѣ монархической системы; этого ne было сдѣлано, ни
на засѣданіи 22 сентября, ни на предшествующихъ засѣіа-
ніяхъ, гдѣ обсуждалось не еодержаиіе, а форма этого декрета.
Я знаю хорошо, что отчеты этихъ засѣданій не полны и не-
ясны, но одииъ изъ члене въ Учредительнаго Собранія, Рабо
Септъ-Этьеиъ, озаботился заявить самъ съ трибуны, 1 сен-
тября 178^ г,, что въ собранш не было республикаицевъ:
„невозможно допустить—говорилъ онъ,—чтобы кто нибудь въ
Напіопальномъ Собраиіи вознамѣривался предложить проектъ
превращения королевства въ реснублику. Никто не сомнѣвается
въ томъ, что республиканское правительство едва-ли подхо-
дитъ къ маленькому государству, и опытъ показалъ намъ,
что всякая республика подчиняется, въ концѣ концовъ, ари-
стократ! и или деспотизму. Французы, впрочемъ, были во всѣ
времена привязаны къ святой и чтимой старинѣ, къ моиархіи;
они привязаны къ благородной крови своихъ королей, для ко-
торыхъ они жертвовали своей кровыо, они мечтали о добро-
M
желательномЬ монархѣ, котораго они провозгласили, кайъ
обновителя французской свободы. Къ грону-утѣшителю обра-
щались всегда взоры страдающихъ народовъ и каковы бы ни
были страданія, отъ которыхъ они стонали, одно слово,
одно только слово, магическое обанніе котораго можетъ быть
выражено только ихъ любовью, отеческое имя короля — вотъ
что всегда давало имъ надежду. И такъ французское правитель-
ство монархическое; и когда это выраженіе было произнесено
въ этой залѣ Націоналыіаго Собранія—то все, что я слышали,
и чего требовали,—это опредѣленія слова моііархія".
Ни одинъ членъ Учредительнаго Собранія не протестовали,
противъ этихъ антиресиубликанскихъ заявленій Рабо Сентъ-
Этьена. Его рѣчь была отпечатана и читалась; никто во Фран-
ціи ие возражалъ на нее.
Декретъ, который не уничтожалъ монархіи былъ оиубликоу
ванъ безъ всякихъ критическихъ замѣчаній наиболѣе револю-
ціонньши газетами, какъ „Натріотъ" Бриссо, „Курьеръ" Горза
и „Друіъ Народа" Марата.
Еще болѣе передовые, чѣмъ философы—иредвѣстники ре-
волюціи, эти журналисты сдѣлались демократами, тогда какъ
философы признавали избирательное право только за собствен-
никами. Но они все же остаются монархистами. Такъ, Марать,
сдѣлавъ набросокъ консгитуціи 1789 года, допускаетъ вполнѣ
наслѣдственную монархію и требуеть учрежденія „монархиче-
скаго правительства" для „великой націи, сознающей свои
права и ревниво оберегающей св.но свободу". Бъ это время
онъ, хотя и былъ демократомъ, но его учителемъ и руково-
дителемъ былъ Монтескье, о которомъ онъ говорить съ лю-
бовью, лирически изливая свою благодарность ему. Людо-
викъ XVI, окруженный хорошими совѣтниками, правящій при
посредствѣ народа — вотъ его идеалъ въ 1789 году, и это
былъ идеалъ всѣхъ „патріотовъ",
демократовъ или не демо-
кратовъ.
Въ рачрѣ революціи за республику высказывается одинч,
только писатель, это Камиллъ Демулеиъ. До королевскаго за-

сѣданія 23 іюниJ ) добродѣтеди Людовика XVI заставляюсь
его стоять за монархію. Но такъ какъ Людовикъ XVI ие усту-
паетъ народнымъ требованіямъ, то Камиллъ Демуленъ, выве-
денный изъ заблужденія, пишетъ свою политическую исповѣдь,
и въ газетѣ .Свободная Фраиція", печатавшейся послѣ взятія
Бастиліи, заявляетъ, что предпочитаетъ республику моиархіи.
Но нужно ли учредить республику сейчасъѴ Сохранив!» тронъ,
дѣйствительно ли невозможно совершенно спасти Францію? Ка-
миллъ Демуленъ не высказывается, или скорѣе, составляя общій
хоръ съ демократами, сторонниками монархіи, онъ содѣйствуетъ,
въ обіцемъ, пріемлемости „республиканской монархіи" или „мо-
нархической демократіи".
Воастановленіе цензоваго режима, замѣна однимъ привиле-
гированнымъ классомъ, активиыхъ гражданъ, вмѣсто ста-
ринных!» привилегированных!» классовъ, исключеніе пролета-
ріата отъ участія въ политической жизни, вся эта буржуазная
система 1789 года, въ которой королевскій тронъ составлял!»
краеугольный камень —вотъ что вызвало сильное демократи-
ческое дыіжеиіе, съ цѣлью добиться всеобщего избирательнаго
права. Но это демократическое дииженіе не было съ самаго
начала республикаискимъ. Думали, что Людовикъ XVI сумѣетъ
стать королемъ демокрагіи, какъ онъ сталъ королемъ буржуазии,
H такъ какъ было очевидно, что онъ усилить свою власть,
отдѣлавшись отъ буржуазной опеки, чтобы опереться на на-
родъ (какъ совѣтывалъ сдѣлать Мирабо), то демократы вооб-
разили себѣ, что король, преслѣдуя свой личный интересъ,
самъ рѣшитъ, какъ ему поступить. Поэтому онн остались
монархистами.
Буржуазія и демократы хотятъ подчиненная, отстраненнаго
отъ власти короля и они отстраняютъ его, чтобы самимъ упра-
J) Заеѣдапіе Генеральных'!» Штатовъ, на которомъ присутствовалъ
Людовикъ XYI. Тогда же онъ, яко бы, согласился на реформы, тре-
буемый народными представителями, но спустя нѣсколько дней своимъ
упрямствомъ и стремленіемъ подавить народное движеніе, онъ вызвнлг
знаменитое событіе 14 іюля, т. -е . ввитіе народомъ королевской цита-
дели Вастилін. (Прим. ред.)
влять его именемъ, потому что для управленія народомъ до-
статочно одного этого имени, достаточно издавать свои акты
отъ имени короля, и только это одно можешь заставить
народъ во Франціи подчиниться. Но этотъ престижъ королев-
ской власти, въ которомъ они думаютъ, что имѣютъ большую
необходимость, они же сами ослабляютъ, уничтоживъ почти
всю силу центральной власти, поступая грубо съ тѣмъ самымъ
королемъ, котораго они одобряютъ, унижая его тѣмъ, что по
всякому поводу объявляютъ Ыаціопальное Собраніе дѣйстви-
телыіымъ сувереномъ. Благодаря той манерѣ, съ которой они
подчиняются королевской власти, они подготовляют!» умы къ
мысли, что власть эта стала безполезиой.
Эта подготовка является невольной и безеознательной. Позже
приписывали членамъ Учредительная Собранія маккіавеліевекій
нланъ. обдуманное намѣреніе ослабить мало-по-малу монархію,
чтобы замѣнить ее потомъ республикой и нѣк-торые изъ нихъ
воображали себя даже республиканцами. Такъ Бареръ въ „За-
шитѣ", опубликованной въ третьемъ году республики, лисалъ,
„что онъ не должепъ былъ услышать ударъ въ набатъ 14 іюля
1789 г. и революціи 10 августа, чтобы сдѣлаться патріотомъ
и полюбить республику".
Однако его газета „Point du .lour",
въ которую онъ заносилъ свои политическія впечатлѣнія съ
178ѵ» по 1791 годъ, выражаешь только чувства самыя монар-
хически.
Несомнѣнно, что съ самаго начала революціи, роялисты
контръ-революціонеры обвиняли членовъ Учредительная Со-
бранія въ республиканизмѣ. Но они, члены Учредительная Со-
бранія, протестовал и тотчасъ же единодушными заявленіями и
дѣйствіями. Крайняя лѣвая, въ особенности, старается избѣгнуть
того, чтобы показаться республиканской.Такъ, въ іюнѣ 1790 г.,
но поводу отпаденія многихъ депугатовъ-патріотовъ и перехода
ихъ въ министерскую иартію, а также и но поводу шести-
десяти депутатовь, которые „борятся еще храбро" за свои
убѣжденія, редакторъ газеты „ІІарижскія Революции" (номеръ'49)
увѣряетъ, что эти шестьдесятъ человѣвъ, какъ только рѣчь
заходитъ о королѣ, „обрекаютъ себя на молчаніе изъ боязни

подвергаться нареканію". Это нареканіе повторялось часто по-
тому, что они находились въ партіи, стоящей въ оппозиціи къ
королю и хотѣли сіѣлать изъ Франціи республику.
Между тѣмъ полагали, что республиканская партія образо-
валась въ самомъ Учредительномъ Собраніи, въ моментъ де-
батовъ о правѣ объявленія войны и заключеиія мира, когда
разбиралась одна изъ существениѣйшихъ прерогатива, короны.
И кажется, что есть дѣйствительпыя доказательства въ правди-
вости этого нредположенія. Лафайетъ писалъ своему кузену
Булье, 20 мая 1790 г.: „Вопросъ войны и мира, который воз-
бужденъ съ нѣкотораго времени, раздѣлилъ иасъ самымъ рѣши-
тельыымъ образомь на двѣ партіи: одна монархическая, другая
респуб іиканская". Но если прочесть все его письмо, то можно
замѣтить, что Лафайетъ вызвалъ передъ глазами Булье респу-
бликанскій призракъ только для того, чтобы убѣдить его при-
соединиться къ движенію конституціонио монархическому. Почти
въ тотъ же день Камиллъ Демуленъ писалъ какъ разъ обрат-
ное въ номерѣ 27 своей газеты „Веволюціи Франціи и Бра-
банта". „Въ ироповѣди республики я потерялъ свое время.
Республика и демократія идутъ теперь по наклонной плоскости,
и обидно для автора, когда его голосъ является гласомъ во-
ніющаго въ пустынѣ, когда онъ должеяъ писать такіе ничтож-
ные и такъ мало привлекавшие вниманіе ЛИСТКИ, какъ и пред-
ложенія Мори1). Такъ какъ я теряю надежду побѣдить непреодо-
лимыя теченія, прикованный въ продолженіе полугода къ скамьѣ
гребцовъ, то не поступлю ли я лучше, если доплыву до бе-
рега и брошу ненужное весло". Вотъ какъ въ тотъ моментъ,
когда Лафайетъ пугалъ республикой Булье, единственный рес-
публиканец^ Камиллъ Демуленъ, казавшійся тогда таковымъ,
сознавалъ свое собственное одиночество и безполезноегь своей
проповѣди.
а
) Аббатъ Мори ( Maury) —члеиъ Учредительнаго Собранія.
(Прей.
ред.)
И.
Когда же наконецъ образовалась республиканская партін
во Фраяціи?
К къ разъ въ то время, когда Людовикъ XVI сталъ ненри-
миримымъ врагомъ революціи и новой Франціи, т. -е . когда онъ
утвердилъ гражданское ноложеніе духовенства 1). Папа и
епископы говорили ему, что оиъ совершить смертный грйхъ и
погубить свою душу если утвердить этотъ закииъ. Окружаю-
щіе короля не давали ему воспользоваться своимъ правомъ veto,
т.-е. отказа отъ утвержденія закона, боясь наснлія со стороны
парижской массы. Людовикъ рѣшился, скрѣпя сердце, прило-
жить СВОЮ ПОДПИСЬ КЪ этому закону, О чемъ ОИЪ вскорѣ 110-
жалѣлъ и въ чемъ позже раскаялся (ибо оиъ былъ искренно
вѣрующимъ и для него благочестіе было все въ человѣкѣ).
Потомъ онъ возненавидѣлъ революцию, ту революцію, благо-
даря которой онъ совершилъ смертельный грѣхъ и, уступая ей
физически, онъ рѣшилъ побѣдить ее посредством!, хитрости,
лицемѣрія, призвавъ на помощь иностранный державы. Онъ
рѣшился также вернуть себѣ, благодаря маккіавелическимъ
планамъ, абсолютную власть, чтобы такимъ образомъ, отказав-
шись отъ фатальной подписи, примириться съ церковью.
Современники его не знали всѣхъ подробностей продѣлогь
Людовика XVI противъ революціи, послѣ того какъ онъ утвер-
дилъ законъ о гражданскомъ положении духовенства, и под-
робностей о его взываніяхъ къ помощи за-границей. Нонѣко-
торые изъ нихъ, лучше освѣдомленные или болѣе прозорливые,
поняли съ тѣхъ поръ, что съ королемъ больше нельзя имѣть
1) Гражданское
иоложеніе духовенства
(Constitution civil du
clergé)-тикъ назывался законъ 12 іюля 1790 года, которымъ Француз-
ское духовенство объявлялось свободныыъ отъ обязательствь передъ
святыиъ нрестоломъ и въ силу котораго священники не назначались
этимъ п.осдѣднимъ, а избирались, т.-е. это. было отдѣленіе церкви отъ
государства. Какъ аааЪстно., этотъ законъ былъ уцичтожевъ
наполео-
новенимъ конкордатомъ (договоръ) 1801 г. (Прим. ред.)

дѣли, что онъ сталъ враждебенъ народному движенію и, такъ
какъ не было возможности установить тогда другую монархію,
кромѣ той, которая существовала при Людовике XVI, они при-
шли къ мысли, что монархія вообще есть врагъ, и что тор-
жество революціи можетъ быть обезпечено только тогда, когда
будетъ разрушеиъ королевскій тронъ.
Но было ли возможно, когда масса всей націи была на-
строена монархически, уничтожить въ то время тронъ, т -е.
въ кпнцѣ 1790 г ? Было ли это возможно или нѣтъ, а нько-
т-рые французы рѣшилпсь поднять знамя Республики. Первая
французская республиканская партія сформировалась въ интел-
лигентной средѣ, въ обществѣ утонченной культуры и наполо-
вину аристокр ітическомъ, столь малочисленном!,, что о немъ
смело можно было сказать то, что позже говорили о доктри-
перахъ, а именно: что все оно могло поместиться на одномъ
диванѣ.
Этотъ диванъ принадлежилъ одной писательнице, дочери
Гвенемана де Кералъо, профессора въ военной школе, члена
академіи изящной словесности, редактора „Журнала Ученыхъ".
Мадамь Роланъ, тогда монархистка знала эту Эгерію 1) рес-
публиканской партіи. „Л увидела,—говоритъ она,—маленькую,
съ острымъ и тонкимъ умомъ, женщину, которая приняла меня
очень хорошо; я застала также ея мужа, съ лицомъ каноника,
кругшаго тѣлосложенія, превосходнаго здоровья и самодоволь-
ная, съ той свѣжестыо, которую не могуть потревожить ии-
какія глубокія размышлепія". Онь былъ самъ изъ Ліенса, етавъ
французом'!, и даже очень хорошимъ французом!,. Его звали
Франсуа Роберъ. Онъ былъ адвокатомъ, членомъ клуба яко-
бинцевъ и клуба кордельеровъ. Позже онъ засѣдалъ въ Кон-
венте. въ группе Дантона. Это былъ честный человекъ, съ
здравымъ умомъ, преданный лучшимъ идеямъ, но который не
иыѣлъ бы, можетъ быть, смелости предложить учреждеиіе Рес-
О Эгерія—легендарная римекая нимФа-пророчица, она давала. свои
совѣты царю Ііумѣ По&шилію. Этпнъ именемъ иазываютъ вообщ« жен-
щину, которая служить совѣтнпцей въ дѣлахъ. (Прим. ред.)
публики въ то время, когда его друзья демократы довольство-
вались монархі-й, еслибы его жена не убедила его въ этомъ.
Женщины иервыя указали на противоречія между принципами
1789 г. и соціалышмъ строемъ, установл^ннымъ въ томъ же
году, и это указаніе было сделано вместе съ требованіемъ
признанія зз женщинами правь; такимъ образомъ женское дви-
жепіе переплетено съ ироисхож.іеиіемъ нашей демократіи. Въ
салоне госпожи Роберъ, но ея словамъ, никогда нельзя было
видѣть ни Робеспьера, ни Марата, потому что клубъ якобин-
Цевъ противился введепію республиканской системы, а Робес-
ньеръ пожималъ плечами, когда при немъ заговаривали о Рес-
публике; народъ въ предмесгіяхъ стоялъ за монархпо, а Ма-
ратъ былъ другомъ этого самаго народа. Но нодъ руковод-
ствомъ важная отцз-академика, ибращешшго его дочерью въ
сторонника Республики, въ этомъ салоне собирались писатели,
находикшіеся тогда въ свободныхъ сноіненіяхъ съ различными
политическими иартіями: Гюгу де-Басвилль, Антуанъ Турн-нъ,
Лавиконтри. Эта группа печатала ежедневную газету, нодъ па -
званіемъ „Hаціональный Mеркурій иЕвропейскія ре-
волюціи, демократически журиалъ",
въ которой
она вначале ограничивалась трактованіемъ внешней и внутрен-
ней политики, съ демократической точки зрѣнія, и съ усердной
заботой о томъ, чтобы свѣіѣнія были точны и полны. Въ
этомъ газетномъ листе мало-по-малу начинаетъ зарождаться
идея республиканской партіи, въ ту эпоху, когда Людовикъ XVI
но случаю закона о гражданскомъ положеніи духовенства по-
ворачивается противъ революціи.
Бъ сентябре 1790 года Лавиконтри печатаетъ памфлетъ
„О пароде и короляхъ". Это само по себе мало интересное
разсужденіе, но въ немъ ясно выражена идея республиканизма:
„Я республиканецъ,—говоритъ авторъ,- —и
пишу противъ ко-
ролей; я республиканецъ и я былъ таковымъ еще до своего
рожденія. Король есіъ врожденный врагъ свободы. Какъ!
Даже Людовикъ XVI?-Да, даже Людовикъ XVI".
Единственную
уступку существующимъ предразсудкамъ, какую могъ сделать
Лавиконтри, это допустиіь на время избранная, но не на-

елѣдственнаго короля. Нѣтъ сомнѣнія, что Лавиконтри не
первый требовалъ учрежденія Республики, такъ какъ до него
его требовалъ Камиллъ Демуленъ, но Лавиконтри первый тре-
бовалъ еги отъ имени группы и „Національный Меркурій" отъ
1-го октября 1790 г. присоединился письменно, черезъ Робера,
къ манифесту Лавиконтри, который такимъ образомъ сдѣлался
мапифестомъ партіи и отмѣчаетъ уже нарожденіе партіи.
Въ ночерѣ отъ 2 ноября этой газеты, Роберъ извѣіцаетъ,
что въ трудѣ своемъ, находящемся въ печати и который вый-
детъ въ эту же нецѣлю, онъ укажетъ „на неизбѣжныя опас-
ности, происходяшія оіъ монархіи" и на „безчисленныя вы-
годы, которыа можетъ дать республиканское учрежденіе".
Книга вышла несколькими днями позже, чѣмъ онъ обѣіцалъ,
вѣроятно въ коицѣ ноября 17ь0 г.,
въ размѣрѣ 110 стра-
ницъ, подъ иазваніемъ: „Республиканизмъ, приспособленный къ
Франціи". Въ этой книгѣ Роберъ сознается, что не всегда былъ
республиканцемъ и что Революція открыла ему глаза. Онъ со-
знается также и въ томъ, что общественное мнѣніе не на-
строено республикански, но онъ, Роберъ, хочетъ все-таки
учрежденія Республики, потому что она является настоящей
формой демократы, потому что монархія стала опасна и не-
совместима съ свободой. Интеллигенція должна убѣдить, увлечь
за собой народъ. Иаціоиальному Собранно оставалось бы только
захотеть Республики и общественное мнѣніе послѣдовало бы
за иимъ.
Но аргументы Робера не важны; интересно то, что въ
ноябрѣ 1790 г. въ Парижѣ существовала республиканская
партія. Въ это же время были республиканскія манифестации
въ провинціи, по крайней мѣрѣ въ одномъ департаменте (гу-
берніи), въ томъ департаменте Юры, который на выборахъ
въ Конвеитъ былъ однимъ изъ рѣдкихъ округовъ, ясно вы-
сказавшихся противъ моііархіи. 5 декабря 17*0 года якобинцы
изъ Лопсъ-де Соньера вотируютъ адресъ госпожѣ Роберъ, ко-
торый начинается следующими словами: „Республиканцы Юры
искренно влюблены въ врага королей, въ франко-риашнку,
которая и т. д."
Изъ этого видно, что вліяніе салона Керальо - Роберъ
распространялось уже довольно далеко и не сосредоточивалось
больше на диванѣ доктринеровъ, на которомъ вырабатывался
памфлетъ Лавиконтри, съ котораго и началось движеніе.
Республиканская партія, едва родившись, уже начала действо-
вать и заниматься пропагандой. Но какимъ путемъ и какими
средствами она дѣлала это? Иосредствоиъ народныхъ общ ствъ,
демократическихъ группъ, оенованныхъ въ 1790 годѵ подъ
покровительствомъ клуба кордельерояъ, противъ полу буржу-
азной политики якобинщыъ, или скорѣе съ целью привлечь
якобиниевъ къ демократы; но глав >ымъ сбразомъ посред-
ствомъ такънаяываемыхъ „Братгкихъ обпщствъ обоих'ь пол.ыъ",
где на самомъ дѣле была сделана попытк» братскаго союза
мужчинъ и женщинъ съ щлыо осовать новую опіиину, со-
гласно новому праву. Мы снова находимь здесь это женское
и гуманитарное движеніе, которое стремится осуществить цЬ-
ликомъ разумный идеалъ 17^9 г.'Да. Вопросъ шелъ о томъ,
чтобы обучить, развить ремеслышик въ, медкихъ коммерсан-
товъ, такъ называемую пассивную массу, дать ей поннтіе
о ея собственныхъ ираяахъ и о праве вообще. Въ мае 1791
года эти народныя общества, образовали центральный коми-
тетъ, съ президеитомъ Роберомъ во главѣ, и работа респу-
бликанской партіи распространилась по всему Парижу. Съ
декабря 1790 г. вопросъ „республика" или „монархія" уже
новсюду поставленъ на очереди, и одна конституціонно-монар-
хическая газета „Жѵриалъ Клубовъ" свидетельствуешь съ
этого времени: „что вопросъ объ установлены во Фрапціи
республики взволновалъ различный общества, что онъ цирку-
лируешь въ народе и вносить туда беспокойство и броженіе".
Противъ республиканской партіи учреждается тогда монархи-
чески* клубъ. 2 -го апреля 179L года одна вліятельная газета
„Парижскія революціи", ирисоединяется къ идеѣ республики
и печатаешь проектъ декрета „объ уничтожены королевства".
23 апреля 1791 г. губернаторъ Морри (Morris) іышетъ, что
теперь стало очень въ модѣ объявлять себя республиканцемъ;
30 мая, одна изъ газетъ клуба кордельеровъ, „Горнило"

—
16—
(Le Creuset) Джемса Рютледжа (James Rutledge), заявляетъ, что
учрежденіе республики необходимо и неизбѣжно. Наканунѣ
бѣгства короля въ Варениъ, въ іюиѣ 17НІ.Г.,
республикан-
ская партія, быстро развиваясь, громко приповъдуетъ свои
идеи и развертываегь свое знамя.
III.
Но республиканская паріія не вызвала того обіцественнаго
движенін, которое можетъ повлечь за собой революцію.
Въ Братскихъ Обществахъ обоихъ половъ пропагандистамъ
удалось склонить народъ къ демократіи, но не къ респу-
блик^.
Король все еще пользуется популярностью. Такъ въ
„Курьерѣ" Горза отъ 12 го ф враля 1791 года говорится:
„Людовик ь XYI гіошелъ вчера въ корол"вскій садъ. Когда онъ
прошелъ мимо порта угольщики, (которые выказали насто-
яний патріотизмъ) выстроились въ ряды; Его Величество
прошелъ среди нихъ, получая самыя трогательныя изъявленія
любви и уваженія".
Мысль, что онъ можетъ лишиться своего короля, приво-
дить въ бѣшенство пзрижскій народъ. Когда тетки Людовика
XVI уѣзжаютъ въ Римъ (19 феврали 1791), народъ начи-
наетъ бояться, что и остальная часть королевской семьи тоже
уѣдетъ. Это опасеніе становится для н«го кошмаромъ; насе-
леніе окрестностей Парижа думаетъ, что дворецъ Тюль-ри
соединенъ посредствомъ подземиаго хода съ замковой башней
Венсениа, чтобы такими образомъ облегчить королю бѣгпво,
и 2h февраля они хотятъ разрушить венсеннскую башшо!
Въ мартѣ у короля былъ сильный нисморкъ, съ желудочнымъ
разстройствомъ; народъ, читая бюллетени о здоровьѣ короля,
написанпыя въ мольеровекомъ духѣ, выражалъ ему горячее
сочувствие. 18 апрѣля Людовикъ XVI хочетъ ѣхать въ Сенъ-
1.7
—
Клу, онъ уже усаживается въ карету, чтобы ѣхать, кош
народъ распрягаетъ лошадей и заставляетъ его остаться.
Даже грубость народа по отношенію къ королю проистекаетъ
отъ его сильнаго монархическаю настроеиія. До бѣгства ко-
роля въ Вареннъ невозможно встрѣтить хоть какую-нибудь
респуб.іиканскую манифегтацію на улицѣ, или въ крытомъ
помѣщеніи.
Роберъ и республиканская партія видятъ себя отвергнутыми
также и многими вождями демократіи, и многими будущими
жирондистами и моитаньярами.
Давая отчетъ въ газеіѣ
„Французски! Патріотъ" о книгѣ Робера: „Республикапизмъ,
приспособленный къ Франціи",
19 декабря 1790 г.,
Бригсо
признаетъ, что республика нредпочтительнѣе монирхіи. Но
своевременно-ли возстаиовить ее во Франціи? „Во Франціи
мною невѣжества, много испорченности, много городовъ,
много фабрикъ, много людей и очень мало земли и т. д
..
и я съ трудомъ думаю—пишетъ онъ,—чтобы въ силу этихъ
причинъ упадка можно было создать республику... Я хочу,
чтобы моя родина сдѣлалась республикой, но я не крово-
жадеиъ, не подстрекатель, потому что я желаю одновременно,
чтобы безъ всякого насилія былъ удаленъ тотъ съ трона, кто
будетъ занимать его въ эту счастливую эпоху, я хочу чтобы
это совершилось конституціоннымъ путемъ и чтобы точно
также, какъ сказали Людовику XVI: „займите это мѣсто",
сказали бы Людовику XVII или XVIII: „сойдите съ этого
мѣста, мы не знаемъ больше короля; сдѣлайтесь граждани-
Н"мъ, сдѣлайтесь изъ монарха прогтымъ членомъ гоеударстка".
Позже, когда республиканская партія окрѣпла, Бриссо продол-
жала, откладывать ер- къ учрежденія республики. „ІІаціональное
Собраніе декретировало моііархію, писалъ онъ въ газетѣ
„ІІатріотъ" отъ 12 аирѣля 1791 г. Я подчиняюсь этому, но
подчиняясь, я постараюсь доказать, что народнымъ представи-
телямъ надо дать такую силу, чтобы исполнительная власть,
или власть монархическая не могла привести вновь къ деспо-
тизму; я хочу народную монархію, въ которой бы балансъ
склрнялся всегда въ сторону народа. Такъ я понимаю двмо-

кратію... Остроумный Клотцъ справедливо говоритъ, „что всѣ
свободный правительства—суть настояіція республики."
Эта такая простая .истина, что даже въ старыхъ Гене-
pa льныхъ Штатахъ, французское королевство называлось ча-
сто „республикой Франціи" и въ революціи, которая вполнѣ
возстановила права человѣка, которая заключала въ себѣ
дѣло общественное, клевеіцутъ, предаютъ аиаоемѣ,
стараются внушить народу отвращеніе къ тѣмъ, кто желаетъ
помѣшать, чтобы это общественное дѣло не стало
частнымъ дѣломъ одного или нѣсколькихъ чедовѣкъ".
Онъ говоритъ также, что если его взілядъ относительно того,
что королевство „есть бичъ" является „метафизическимъ,"
то онъ признаетъ „на дѣлѣ короля одобренная конститу-
ціей".
Бриссо въ это время представлялъ собою типъ республи-
канца, который временно признаетъ монархію.
Другіе демократы не выражаютъ даже теоретическая пред-
почтены регпубликѣ. Такъ. Петіонъ въ писъмѣ въ газету
„Другъ Патріотовъ" отъ 22 апрѣля 1791 года жалуется на
споры по поводу монархіи и республики. Это слова, не имѣющія
опредѣлеішаго смысла — говоритъ онъ.
„Часто есть гораздо
больше разницы между двумя монархіями, чѣмъ между монар-
хіей и республикой".
И онъ протестуешь противъ того, что
друзья свободы желаютъ только улучшить монархію, но не
разрушить ее окончательно *).
Робеспьеръ молчалъ: онъ стоялъ все время за монархію,
съ подчиненнымъ народной власти королемъ и окруженнымъ
добродѣтельными совѣтниками.
Не виолнѣ ясно выражепнан мысль автора
можетъ ввести чи-
тателя въ заблуждепіе и заставить его подумать, что вкралось какое-то
противорѣчіе между основными воззрѣніями Петіона на республику и
мопархію и послѣдмей фразой, въ которой Оларъ передаегь его мысль.
Но понятно, что Пеііонъ съ своей точки зрѣнія. хотѣлъ показать, что
не всегда возстановленіе республики является
„уничтоженіемъ" мю-
нархіи, а что это можетъ означать иногда только ея „улучшеніе".
(Прим. ред.)
Что касается Марата, который сталъ чѣмъ-то въ родѣ
дѳмократа-соціалиста, то онъ колеблется и противорѣчитъ
себѣ. Въ моментъ образованія республиканской партіи, онъ
въ началѣ какъ бы отрекается отъ своихъ монархически
взглядовъ. Онъ пишешь 8 ноября 1790 г.
„Для чего служитъ теперь монархъ въ государствѣ, какъ
не для того, чтобы помѣшать обновлеиію имперіи и счастью
ея жителей?.. Пусть всѣ писатели патріоты поспѣшатъ дать
почувствовать иаціи, что лучшее средство обезнечить ей миръ,
свободу и счастье—это обойтись безъ короны". Но онъ очень
скоро забываешь свои реепубликанскія выходки, чтобы вер-
нуться къ монархическимъ чувствамъ, которыя дороги ея
чмтателямь. „Я не знаю-говоритъ онъ въ своей газетѣ отъ
17 февраля 1791 г. — за ставятъ-ли контръ-революціонеры из-
мѣнить форму нравлеиія, но знаю хорошо, что весьма ограни-
ченная монархія подходишь намъ теперь лучше всего".
11,
говоря о Людовикѣ XVI, онъ добавлнетъ: „Этотъ король во
всѣхъ отношеніяхъ тотъ, который намъ нуженъ; мы должны
благословлять небо за то, что оно послало намъ его".
Та к имъ образомъ вожди демократической партіи, даже тѣ,
которые въ глубинѣ души были республиканцами, держатся
въ сторонѣ отъ республиканской партіи; они или отрицаютъ
ее, или ведутъ съ ней борьбу и находятся въ согласіи
съ представителями буржуазной и цензовой партіи, чтобы
исключить идею учрежденія республики изъ области будущихъ
вѣроятностей. Нужно повторить здѣсь еще разъ, что они
подготовляютъ возстановленіе республики, вопреки своему
желанію, дѣйствіемъ въ странѣ конституціи, въ сущности
республиканской, которая на самомъ дълѣ, низводишь короля
на безцвѣтную роль президента республики и держа короля
подъ опекой, они незамѣтно ослабляютъ идею монархической
власти. Они также подготовляютъ устаиовленіе республики,
благодаря международной пропагандѣ, которая начинается въ
кондѣ 1790 г. Когда европейскіе короли объединяются, чтобы
помочь Людовику XVI, одна часть демократовъ начинаетъ про-
повѣдывать идею фѳдераціи народовъ противъ королей. Газета

—
20—
госпожи Роберъ является одпимъ изъ органовъ этой пропа-
ганды. Въ декабрѣ 1790 г. въ газетѣ „Парижскія революціи"
вносится предложение о сформировании баталіоновъ для уни-
чтоженія тирановъ. А въ май 179L г. одинъ изъ сотрудниковъ
этой газеты восклицаешь: „Теп рь больше не идеіъ рѣчи о
войнѣ націи между собою. Такъ какъ короли были всегда
единодушны, чтобы порабощать народы, то народы стали
теперь единодушныдля сверженіа королеЙ съ ихъ
тронов ь".
На сцену выступаешь идея универсальной,
всеобщей республики.
Вотъ какъ обстояли цѣла наканунѣ побѣга короля въ
Вареноъ. Въ средѣ монархически настроенной націи образова-
лась группа республиканцевь, съ осени 1790 г. Эта группа
говоришь, дѣйствуетъ. Она не создаешь сильная движенія, и
представители общественная мнѣнія, даже демократы, оста-
ются монархистами. Но все стремится къ ослаблении престижа
короля и къ умаленію королевской власти. Этому способ-
ствуешь прежде всего поведеніе короля, его сношенія съ за-
границей, существование въ странѣ кполнѣ рзснубликапскихъ
учрежденій. сама демократическая пропаганда, нападающая на
буржуазный режимъ, фундаментом!» которая является коро-
левская власть, наконецъ международная пропаганда. Кажется
для того, чтобы націю обраіить на путь республиканизма,
чтобы изъ маленький группы респ\бликанцевъ создать боль-
шую національную паріію, нужно бьыо одно яркое событ.іе,
которое сорвало бы маслу, скрывавшую Людовика XVI и по-
казало бы народу измѣну короля. Это событіе не замедлило
произойти: то было бѣгство короля въ Вареннъ.
IV.
21 іюня 1791 г., въ десять часовъ утра, три выстрѣла
изъ пушки и звонъ въ набатъ въ городской ратушѣ возвѣ-
стили парижанамъ, что на ихъ родинѣ произошло большое не-
21-
счастіе: Людовикъ XVI ночью убѣжалъ вмѣстѣ съ королевской
семьей. Произошло общее изумленіе. Какъ! Король уѣхалъ!
Фраиція осиротѣла! Кто защитишь ее отъ чужеземцевъ, уже
надвигающихся на насъ? Но парижане сразу овладѣваютъ со-
бой и, храбрясь, говоришь: ну. что жъ, мы будемъ защищаться
сами! Парижъ во інуется, находится въ брожеиіи, но все-таки
сохраняет ь во всемъ порядокь; нѣтъ ни возмущеній, ни на-
силій. Весело и съ шутками толпа устремляется въ Тюльери,
чтобы осмотрѣть оставленную квартиру. Какимъ образомъ «этотъ
толстый типь, этотъ король» проскользнуть, не будучи замѣ-
ченъ стражей? Одна фруктовщица овладеваешь кроватью Маріи-
Антуанеты, чтобы продавать на ней свои вишни, говоря при
этомъ: «Теперь очередь пришла за націей пожить въ свое удо-
вольствіе». Храбрый Оантеръ1) захватываешь въ своемъ пред-
мѣстьѣ двѣ тысячи пикъ и идешь въ Тюльери. Бюсты Людо-
вика XVI разрушаются, или глаза ихъ заклеиваются бумагой.
На всѣхъ картинахъ и нлдписихъ стираются слова: «король»,
«королева», «королевскій», «Бурбонъ», «Луи», «дворъ», «Го-
сподин!» братъ короля». Камиллъ Демуленъ и Горза «тмѣчаютъ
слѣдующее заявленіе, сдѣланное въ самомъ дворцѣ ІІале Рояль:
«Госиода, было бы больдаимъ несчастіемъ, если бы, при на-
стоящемъ положеніи вещей, привели бы назндъ н мъ этого
вѣроломнаго человѣка; что намъ дѣлать съ нимъ? Онъ пришелъ
бы для того, чтобы, какъ Терзитъ'2), проливать жирныя слезы,
о которыхъ говорить Гомеръ Если его привезуть, то я пред-
лагаю выставить его на три дня на народное посмѣяніе, съ
краснымъ платкомъ на головѣ, и потомъ отвезти его до гра-
ницы и дать ему ногой въ . . .». Негодованіе противъ «Лю-
довика* Лгуна» выливалось въ циническихъ выражеиіяхъ, и въ
Тюльери можно было видѣть такую афишу: «Предупреждаема»
гражданъ, что изъ Тюльери убѣжала жирная свинья; просятъ
!) Оантеръ—парижскій иивоваръ-,
оиъ командовалъ
націонпдьной
гвардікй Парижа въ 1793 г (Прим. ред.).
а
) Терзитъ является однииъ изъ героевъ, описываемыхъ Гомеромъ
въ его поэмѣ „Иліада".
Этотъ тнаъ является вопдощеиісмъ наглости,
притворства и всякяхъ отрицательныхъ качествъ. (Прим. ред.)

—
22 —-
тѣхъ, кто встрѣтитъ ее, привести обратно ве ея жилище. До-
лучатъ за это хорошее вознагражденіе>. Нетъ больше короля—
это общій крикъ на улицахъ и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ соби-
рается толпа. «Если бы президентъ Національнаго Собранія,—
говоритъ газета «Иарижскія Революціи»,—пустилъ бы на го-
лосованіе вопросъ о республиканском!, правительстве на пло-
щади Согласія, въ саду Тюльери, въ Орлеаискомъ дворцѣ, то
Франція не была бы больше монархией».
Къ республике присоединяются уже не только прохожіе на
улицахъ, но и организованный народныя группы; а въ газете
«Націоиалыіый Меркурій» отъ 3 іюля Роберъ возвещаешь, что
къ республиканизму присоединились все народные общества и
союзы. Госпожа Роланъ1) становится также республиканкой, и
23 іюня она пишешь Банкалю, что принята въ члены брат-
скихъ обществъ.
Съ 21 іюля клубъ Кордильеровъ начинаетъ вывешиваті.
афиши противъ тирановъ, въ заголовке которыхъ помещаетъ
стихи изъ «Брута» Вольтера, переделанные и обработанные
для даииаго момента. 22 -го онъ посылаешь въ Иаціональное
Собраиіе республиканскую петицію, въ которой говоритъ: «Мы
снова находимся въ томъ положены, въ которомъ мы находи-
лись во время взятія Бастшііи, т.-е. мы теперь вновь сво-
бодны и безъ короля. Остается только рішить, выгодно
ли намъ призвать другого короля... Общество друзей правъ че-
ловека не можешь больше скрыть отъ себя той мысли, что
моиархія,въ особенности наследственная, не совместима со сво-
бодой. Оно не требовало бы, можешь быть, такъ скоро уни-
чтоженія королевства, если бы король, верный своей присяге,
считало, бы долгомъ выполнить ее... Мы васъ заклииаемъ во
имя отечества, или объявить сейчасъ же, что Франція больше
ужъ не монархія, или подождать, по крайней мерѣ, когда всѣ
1) Госпожа Роланъ—жена извѣстнаго политическая дѣдтѳля Фран-
ціи, эпохи великой революціи. Она пользовалась громадпымъ политиче-
скимъ вліяніемъ. особенно на. жирондистовъ, умерла на вшаФОтѣ 1793 г
(Прим. ред.)
—
23
—
округа, все первичныя собраиія, выскажутъ свое миѣніе по
этому важному вопросу, раньше чѣмъ наложить во второй разъ
на самую прекрасную имперію въ мірѣ цѣпи и оковы монар-
хизма».
1 іюля Ахиллъ дю-Шастеле основалъ газету, подъ названіемъ
«Республиканецъ, или защитникъ представительнаго правленія;
изданіе республиканский) общества». Кондорсэ былъ въ этой
газете главнымъ сотрудником!, и иапечаталъ въ ней статью
въ защиту республики.
Одна часть демократически-монархической прессы присоеди-
няется къ республике. Бриссо пишетъ въ газете «Франиузскій
Патріошь» отъ 22 іюня: «Людовикъ XYI самъ сломалъ свою ко-
рону». И не следуешь «использовать урокъ только наполовину».
А 23 іюня онъ писалъ «Король, после подобнаго вѣроломства,
не совместимъ съ нашей конституціей». «Парижскія Револю-
ціи» еще до бегства короля въ Вареннъ, сделавшись решубли-
канскаго направленія, побуждаютъ къ подаче петиціи противъ
королевской власти. Kappa, Фреронъ уже благосклонно начи-
наютъ говорить о республике. «Железная пасть», орг. нъ со-
ціальнаго кружка аббата Фошэ, говоритъ 23 іюня: «Нѣтъ болѣе
короля, нѣтъ более покровителя, нѣшь болѣе Орлеановъ, нетъ
болѣе Лафайета. Пусть 83 округа вступишь въ конфедерации».
Но слово «республика», которое онъ находишь неясиымъ, онъ
предлагает!, заменить словомъ «національноеправительство».
Одновременно начинают!, появляться республикански бро-
шюры.
Анонимный авторъ одного сочиненія, подъ названіемъ: «Тор -
жественный визитъ мадмуазель Республики къ нашей матери
Фраиціи, чтобы убедить ее прогнать отъ себя госпожу Монар-
хію, и длинная и очень интересная беседа между ними», раз-
виваешь тонко и живо аргументы противъ республики.
Франсуа Роберъ въ статье, озаглавленной: «Выгоды отт.
бегства Людовика XVI и необходимость иоваго правительства»,
требуетъ представительнаго правительства, избраннаго предста-
вителя исполнительной власти; онъ требуетъ республики. Онъ
говоритъ, что это желаніе «Клуба кордельеровъ, ра8Личныхъ

ошцествъ друзей конституціи, всѣхъ народныхъ обществъ, очень
большой части, большинства округовъ Франціи».
Большинства округов ь Франціи! Это было хвастовство бра-
ваго Робера. Но было вѣрно до, что республиканское дкиженіе
распространилось изъ Парижа въ провинцію. 3 іюля народное
общество изъ Доля (Dole), подъ предсъдательствомъ будущего
члена конвента Проста (Prost), вотировало республикански
адресъ. Изъ Монпелье писали 1 іюля въ газету «Французскій
Патрютъ», что въ обществѣ замѣчается желаніе не имѣть
оольше короля и -но «республиканскій духъ распространяется
изъ одного округа въ другой». Во время засѣданія Учредитель-
наго Собранія 5 іюля тамъ былъ прочтенъ адресъ Общества
друзей конституціи изъ Бурмона ( Bourin. nt), въ которомъ ста-
вился такой вопросы «Необходима ли королевская власть ве-
ликому народу». 24 іюня и 4 іюля Банка іь предложилъ яко-
бинцамъ изъ Клермонъ-Феррана заменить монархію республи-
кой. И это предложеніе, которое привело госп жу Роланъ въ
энтузіазмъ, было напечатано и надѣлало много шуму.
Эти республикански манифестами, изъ которыхъ я привожу
самыя значительный, основывались на столь же важномъ, какъ
и очевидномъ фактѣ, а именно—что исполните королевской
власти было прегѣчено. Отъ 21 іюня 1791 г. до 14 сентября
Иаціональнпе Собраніе лишило Людовика XVI королевской вла-
сти и взяло само въ руки исполнительную класть, управляя
и составляя законы, принимая пословъ, посылая представите-
лей съ Мигелей, дѣлая, однимъ словомъ все. что позже дѣлаетъ
Національный Конвентъ, съ тѣмъ же величіемъ и съ тѣмъ же
могуществоыъ. 290 членовъ правой, которые протестовали про-
тивъ этого низложеиія короля, говорятъ, что въ этомъ кроется
«временная республика». И на самомъ дѣлѣ, это была настоя-
щая республика; она существовала тогда въ теченіе трехъ мѣ-
сяцевъ. Этотъ республикански опытъ былъ блестящимъ уро-
комъ и отвЪтомъ на зиаменитыя возраженія Ж. Ж. Руссо и
философовъ XVIII столѣтія противъ французской республики,
потому что въ теченіе этого времени, когда власть короля была
приостановлена, не произошло никакого потрясенія, никакой
-
-
катастрофы, столько разъ предсказанной; не было даже ника-
кого неудобства отъ этого. Рйчь шла уже не о томъ, чтобы
устроить республику, а чтобы сохранить эту государственную
форму. Республика не была уже болѣе химерой, потому что
она существовала и функціонировала хорошо; химерой была
монархія, потому что король былъ клятвопреступиикомъ, обез-
славленъ, потому что регентство или другой король были не-
мыслимы, принимая во вниманіе характеръ принца Орлеанскаго,
эмиграцію братьевъ короля, непопулярность Маріи - Антуа-
неты, аитипатію націи къ идеѣ возведенія на престолъ чужой
динагтіи. Республиканцы имѣли, такимъ образомъ, за собой и
теорію и практику; они могли ссылаться одинаково, какъ на
опытъ, такъ и на принципы 1789 г. Ихъ положеніе казалось
несокрушимымъ.
V.
Тѣмъ не менѣе, они были побѣждены и республиканское
движеніе казалось неудавшимся.
Почему? И какимъ образомъ"?
Потому что Франція была настроена еще монархически,
потому что даже Иарижъ не весь цѣликомъ присоединился къ
идеѣ республики. Посмотрите, какъ вела себя парижская масса,
когда король вернулся обратно. «Ни одного знака неудоволь-
ствія, ни одного вийшне-выраженнаго признака презрѣмія (такъ
читаемъ мы въ газетѣ Горза отъ 28 числа) не вырвалось у
этого мяогочисленнаго народа. Онъ ограничился лишь тѣмъ,
что не отдалъ никакихъ воениыхъ почестей бьглецамъ. Ихъ
встрѣтили съ опущеннымъ оружіемъ. Никто изъ гражданъ не
обнажилъ свою голову, сдѣлавъ это какъ бы съ общаго со-
гласія». Газета «Жельзная Пасть» отъ этого же числа дѣлаитъ
изъ этого слѣдуюіцій выводъ: «Вотъ, наконецъ, плебисцитъ.
Республика уже получила свое одобреніе». Какое заблужденіе!
Не представлялся ли тогда случай повторить лучше изкѣстное
изречеиіе: «Молчаніе народовъ — предостереженіе королямъ?»

—
2fi—
Своей встрѣчей иарижекій народъ далъ Людовику XVI ѵрокъ-
ГеГ0?томъ
'
что отнынѣ онъ долженъ веста
честнѣе- 110 РиДѣвъ у себя вновь короля, народъ полу-
чаешь, главнымъ образомъ, желаиіе имѣть лучшая монарха и
то, что крикъ: «Нѣтъ больше короля!> который былъ слышаиъ
пов и к а X Vf10 "Я| тр Hq6» 0ЬІлъ П0ВTMРВ^ 25 числа, при проѣздѣ Лю-
довика Х\I— не является ли это знакомъ, показывающимъ что
в'ГпарЛижѣ?СКОв ДВИЖеНІе бШ0 ДаЛ6К° °ТЪ СВ0ег0
т
°Р
жества
Между тѣмъ, оно восторжествовало бы, можетъ быть, въ
иарнжѣ и даже въ провинци, если бы настоящіе и офиціаль-
ные руководители общественная мнѣнія присоединились къ
нему. Случилось же совершенно обратное. Обожаемый париж-
скимъ простонародьемъ журналиста, пламенный Марата, гро-
мишь Людовика Х\І, требуешь диктатора, но не высказы-
въ
П0ЛЬЗУ республики. А рабочихъ Сенъ-Антуан-кая
квартала заставить кричать: «Да здравствуетъ республика!»-
могъ бы только одинъ Марата. Но этотъ демократа слишкомъ
не довѣряетъ народу, его иевѣжеству, ея рабскимъ привыч-
камъ, его духовной нищетѣ, чтобы думать, что этотъ именно
народъ сумеешь самъ управлять соіою, безъ властелина. Де-
мократы, по его мнѣнію, можетъ быть учреждена только пѵ-
темъ диктатуры, и Марата прим-ряется даже съ тѣмъ, чтобы
эта диктатура была диктатурой короля.
Люди вооруженные пиками, шерстяные чепцы женщинъ изъ
предмѣстій, составляющіе волнующуюся массу, нисколько не
думали объ устройствѣ возстанія въ пользу республики и Учре-
дительное Собраніе могло, безъ всякой серіозной опасности
монарх1юаТЬ Пр0ТИВЪ Респ
Ублика
нскаго движенія и поддерживать
Если оно снова посадило на Тронъ Людовика XYI, если съ
гнѣвомъ и презрѣніемъ оно отстранило разрѣшеніе вопроса
ооъ учреждены республики, то это произошло оттого, что Учре-
дительное Собрате боялось демократы. Эта буржуазная система
которую оно создало, давъ классу богатыхъ ордвилегіи a бѣд-
ные классы исключивъ отъ участія въ политической жизни
—
27—
эта система, которая раздѣлила націю на активныхъ граж-
дайъ, которые были всѣмъ, и гражданъ пассивныхъ, ко-
торые были ничѣмъ; эта система, которая изъ новая приви-
легированная класса устроила ограниченную количествомъ ари-
стократы), избираемыхъ на общественные должности, эта си-
стема, такъ же согласованная съ совѣтами «философовъ», какъ
и противоположная ихъ принципамъ и деклараціи правъ, была
уже съ давнихъ поръ сокрушена демократической партіей, са-
мымъ иопулярнымъ представите іемъ которой былъ Робеспьеръ.
A буржуазія сдѣлала изъ королевства свою эгиду для борьбы
съ пламенными и угрожающими требованіями введенія всеоб-
щая избирательная права. Въ самый день бѣгства Людовика XVI
секція французская театра установила въ своемъ округѣ ре-
волюціоннымъ способомъ всеобщее избирательное право. Всему
этому буржуазному зданію, казалось, угрожала опасность и по-
этому новые привилегированные классы сдѣлали тотчась же
попытку соединенными и ловкими усиліями сохранить тронъ,
главную опору цензовая режима.
Учредительное Собраніе заявило, что король былъ спишь съ
толку и увезенъ насильно; оно свирепствовало противъ его
совѣтииковъ; оно объявило его неприкосновениымъ й неотвѣт-
ственнымъ; оно опять посадило его на тронъ. Учредительное
Собраніе же пользовалось у націи громаднымъ уваженіемъ и
имѣлп неограниченную власть, оно было въ ея глазахъ какъ
бы воплощеніемъ самой революціи и новая отечества. Фран-
ція елѣдовала за нимъ и въ течепіе цѣлаго года она согла-
шалась на этотъ рискованный опытъ-быть управляемой ко-
ролемъ-врагомъ.
Самымъ болынимъ нравственнымъ вліяніемъ иослѣ Учре-
дительнаго Собранія пользовался тогда клубъ якобинцевъ. 21-го
іюня, вечеромъ, въ огромномъ собраніи, на которомъ присут-
ствовали всѣ извѣстпые главари изъ большинства Учредитель-
наго Собрашя, демократы, какъ и „буржуа",
на которомъ
можно было видѣть Дантона, Робеспьера, Камилла Демулена,
брагьевъ Ламетъ, Лафайета, Барнава, Сіейса, Галтье де-Біоза,
Деменье, Ле-Шапелье, Бомеза, д'Андрэ, клубъ дѣлаЛъ вйдъ,

—
28
—
что ему неизвестно о существовали республиканская движе-
нія, проявившаяся въ втотъ же самый день въ Парижѣ.Такъ,
Робеспьеръ вмѣсто того, чтобы яворить о республике, воз-
сталъ противъ министровъ, которыхъ Національное Собраніе
имѣло слабость оставить у власти, и заявилъ, что согласенъ
скорее умереть, чѣмъ быть свидѣтелемъ тѣхъ страданій, ко-
торый онъ предвидѣлъ. „Мы всѣ умремъ раньше тебя*—вос-
кликпулъ Камиллъ Демуленъ, и впечатлѣніе отъ этихъ словъ
было таково, что „больше восьмисотъ человѣкъ поднялось
сразу и увлеченные, какъ Демуленъ, невольнынъ порывомъ
поклялись соединиться вокругъ Робеспьера и огнемъ евоихъ
рѣчей, движеніемъ рукъ, шляпъ и лицъ, неожиданностью этого
внезапная одушевленія, они представляли удивительную кар-
тину". Тогда именно и началось поклоненіе Робеспьеру. Вскорѣ
послѣ этого секція „рынковъ" и секція „Свободы" назначили
комиссаровъ для его охраны. Съ того времени Робеспьеръ, ко-
торый однако же не желалъ республики, становится самымъ
популярнымъ человѣкомъ. Что касается Дантона, пользовав-
шаяся меньшей популярностью, хотя народъ встрѣчалъ его
всегда возгласомъ: „Да здравствуетъ нашъ отецъ Дантоиъ!"—
то на томъ же самомъ собраніи якобинцевъ, о которомъ го-
ворится выше, онъ ограничился только тѣмъ, что угрожалъ
Лафайету, который, опустивъ голову, униженно оправдывался.
Накоиецъ клубъ выпус/гилъ адресъ, который былъ составленъ
Барнавомъ и гдѣ было сказано, что „король, поддавшійся пре-
ступнымъ внушеніямъ, удалился отъ Націопальнаго Собранія...
Націоналыюе Собраніе—вотъ ыашъ путеводитель; конетиту-
дія—вотъ нашъ общій лозунгь". Итакъ, никакой республики—
вотъ желанія якобинцевъ на слѣдующій день послѣ бѣгетва
короля въ Варениъ.
В. корѣ Лаф ійетъ и Бальи иачлпаютъ преследовать респу-
бликанцев ь. Арестовываюсь разносчиковъ манифеста корделье-
ровъ; арестовываюсь 22-го іюня даже Франсуа Робера. Но
такъ какь этотъ послѣдній состоялъ членомъ якобинская клуба,
то по его требованію Роберъ освобождается. Тогда Роберъ по-
сылаешь якобинцамъ республикански адресъ кордельеровъ, по
—
29
—
тѣ оевистываютъ этотъ адресъ, кричатъ, что это «лодѣй-
ство и что конституція вовсе не исключаетъ монархіи, послѣ
чего они единодушно переходятъ къ очереднымъ дѣламъ.
Въ это время узнаютъ объ арестѣ короля. Что сдѣлаютъ
съ нимъ? Какое рѣшеніе примутъ якобинцы, такъ упорно от-
стаивающіе монархическій принципъ? Классическое рѣшеніе
этого вопроса представляется имъ въ личности принца Орле-
анская, который записывается въ клубѣ 23-го іюня, и тот-
часъ же, близко къ нему стоящій, Ходерло де-Лакло ставить
на очередь дня вопросъ о томъ, будѳтъ ли Людовикъ XVI про-
должать свое царствованіе. Дантонъ предлагаешь, въ виду того,
что король является „преступникомъ или дуракомъ", учредить
„Опекунский Совѣтъ", т.- е. оставить короля, но при выбориомъ
исполнительною» совѣтѣ Онъ заявляешь, что регентство не-
желательно, и иоглѣ этого принцъ Орлеанскій понялъ, что мечта
его погибла. 26-го іюня онъ заявляетъ въ газе ахъ, что отка-
зывается отъ всѣхъ евоихъ правъ на регентство и пре-
столъ. Орлеанская уловка, предложенная вначалѣ, терпишь по-
раженіе вслѣдствіе извѣстнаго всѣмъ непристойная образа
жизни герцога Орлеанская. Ни республики, ни регентства —
вотъ программа яко инцевъ, программа вполнѣ отрицательная,
такъ какъ клубъ не высказывается но поводу предложенія
Дантона.
Но это въ сущности монархическое предложеніе откалыва-
етъ отъ республиканской партіи самую значительную ея часть.
Въ газетѣ „Французекій Патріотъ" отъ 5 и 6 іюля 1791 г.
Бригсо печатаетъ длинное „изложеніе евоихъ взілядовъ о рес-
публиканизм'!» и монархизмѣ" съ такимъ заключеніемъ, гдѣ
прекрасно выражены чувства тѣхъ, которые 21 іюня считали,
что установлеиіе республики немедленно—возможно и которые
со времени возвращенія Людовика XVI перемѣнили свое мнѣ-
иіе.
„Вотъ мое credo — писаль Бриссо. 11 думаю, что фран-
цузская конетитуція на пять дееятыхъ является республикан-
ской. Я считаю, что уничтоженіе монархіи есть ен необходи-
мое слѣдствіе, что это учрежденіе ne можетъ существовать ря-
домъ съ деклараціей правъ человека. Я полагаю, что наввавъ

нашу конститунію иредставительнымъ правительствомъ, допу-
скаютъ этиМъ самымъ уже возможность существованія и рес-
публиканской и монархической партій, и уничтожаютъ ихъ не-
согласія. Я думаю, что надо ждать пока совершится умствен-
ный прогрессъ и станешь ясной очевидность законйаго, легаль-
наго уничтозйенія монархіи и что поэтому необходимо дать
полную свободу для обмѣиа мнѣній по этому вопросу. Я думаю
въ особенности, о томъ, что если монархія останется, то
ее надо окружить выборнымъ и смѣняемымъ совѣТимъ и что
безъ этой важной предосторожности будутъ созданы неминуе-
мая анархія и безчйсленныя бѣдствія. Однимъ словомъ, ни-
какого короля или короля съ выборнымъ и с м ѣ-
няемымъ совѣтомъ, такова въ двухъ словахъ моя про-
грамма". Вошь какимъ образомъ объясняешь Бриссо, съ необ-
ходимыми предосторожностями, свою приверженность къ мо-
нархии.
Въ сущности это торжество робеспьеровской политики, т. -е .
возстановить, во-первыхъ, демократию, организовать ее и по-
томъ отложить на время вопросъ о формѣ правительства. Мо-
иархію рѣшаютъ оставить, но каковъ будешь король? Обь этомъ
демократы ничего не говорятъ. Они требуютъ смѣщеніа
Людовика XVI и суда надъ нимъ либо трибуналомъ, либо
Коивентомъ, либо самимъ Учредительнымъ Собраніемъ. Но
кѣмъ же замѣнятъ они Людовика XVI? Безъ сомнѣнія, его сы-
номъ. Этому ребенку дадутъ въ воспитатели какого-нибудь гіа-
тріота, а управлять во время его песовершеннолѣтія будешь
выборный совѣтъ. Буржуазный и цензовый режимъ исчез
нетъ. Демократія станешь у власти съ королевскимъ ярлыч-
комъ, ибо народъ считаешь дѣйствительнымъ только то, что
исходит ь отъ короля. Вотъ тотъ договоръ, на которомъ
сошлись часть республиканцевъ и демократовъ, и отнынѣ кор-
дельеры идутъ въ согласіи съ якобинцами.
Якобиицы и кордельеры соглашаются поднять общественное
мнѣніе для осуіцествленія этой программы. 9 ііоля кордельеры
иодають петицію за подписью 30,000 гражданъ, въ которой
нѣтъ совсѣмъ рѣчи о республйкѣ, но въ которой говорится
—
—
объ оиросѣ округовъ относительно опредѣленія иаказанія Лю-
довику XVI. 15 іюля якобинцы составляютъ петиціго, чтобы
требовать отъ Учредительного Собранія „принять отъ имени
націи отреченіе отъ короны, сдѣланное Людовикомъ ХѴІ-ымъ
21 іюня, которая была ввѣрена ему, и принять мѣры о его замѣ-
щеніи всѣми имѣющимися конституціонным средствами".
Они заявляютъ, что, исключая желанія большинства націи,
они никогда не нризнаютъ за Людовикомъ XVI правъ на то,
чтобы быть ихъ королемъ... И никого другого!—вскри-
чало нѣсколько гражданъ;—но они не могли присоединить этихъ
словъ къ петиціи, которая по существу своему осталась мо-
нархической. Эту петицііо отправляютъ 16 іюля на Марсово-
ІІоле *). Дантонъ, стоя у алтаря отечества, читаешь ее. На-
родъ начинаетъ уже подписываться подъ ней, когда приходить
извѣстіе, что Учредительное Сибраніе выпустило декретъ, кос-
венно признававшій невинность Людовика XVI, и возстановляетъ
его тронъ. Клубъ якобинцевъ беретъ обратно свою петицію.
На другой день, 17 іюля, появилась новая петиція, исхо-
дящая на этотъ разъ уже отъ клуба кордельеровъ. Ее еоста-
вилъ республиканецъ Роберъ. Въ ней нѣтъ уже рѣчи о рес-
публик; въ ней требуется отъ Учредителыіаго Собранія при-
нять «треченіе отъ престола Людовика XVI и „создать снова
учредительную власть, чтобы произвести истинно національ-
нымъ путемъ судъ надъ виновнымъ и организовать снова испол-
нительною власть".
Извѣстно, какъ эти петиціонеры были
разогнаны Бальи и Лафайетомъ при помощи ружейныхъ залповъ
и какъ они своими трупами покрыли Марсово-Поле.
VI.
Что сталось съ республиканской партіей съ того момента,
когда нѣкоторые изъ принадлежавших!, къ ней членовъ поки-
*) Во врем» національнаго празднества—взятін Бастилім.
(Прим. ред.)

»8—
даютъ ее и иереходитъ къ демократамъ-монархистямъ? Мы ви-
дѣли самаго дѣятельнлго ея вождя. Робера, согтавлявшимъ не-
республикаиекую петицію для Марсова Поля. Но онъ но преж-
нему желалъ демократической республики, и республиканская
партія продолжала держать свое знамя и защищать публично
свои положенія, несмотря на то, что нѣкоторые члены отпали
отъ нея.
Эти положенія не всегда были отклоняемы съ издѣвательст-
ноиъ и презрѣніемъ, и по вопросу объ учреждеиіи республики,
іюслѣ возвращенія Людовика XYI, поднялась въ прессѣ горячая
полемика, которая возбудила общественное мнѣніе. Такъ, Горза
въ своей газетѣ Дурьеръ" отъ 28 іюия, послѣ того, какъ
онъ скашлъ, что всю свою надежду возложилъ на сына Лю-
довика XY1, хорошее воспитаніе котораго можетъ сдѣлать изъ
него „новаго Марцелла" *), такимъ образомъ формулиро-
валъ свои возражеиія противъ республики, надѣлавшія много
шуму: „Независимо отъ коштитуціониаго закона, объявившего
Францію королевствомъ, мы думаемъ, что республиканское пра-
вительство не можетъ ни въ какомъ случаѣ подойти къ столь
обширному государству. Впрочемъ, не нужно сомневаться въ
томъ, что тѣ, которые хотитъ сегодня играть роль во Фран-
ціи - республикѣ — это мятежники и люди, снѣдаемые често-
любіемъ. Король — первый подчиненный закона и царствующій
только при помощи закона, вотъ что намъ нужно. Йтакь, та-
ковонаше мнѣніе: „лучше имѣть еще одного ничтож-
IIаго короля, чѣмъ глупаго республиканца; имы
скажемъ, какъ говорятъ лягушки изъ басни о томъ, какъ
солнце жени гея: если одно только солнце осушило
наши болота, то что-же будетъ съ нами, когда у
и а с ъ будетъ дюжина солнцев ъ? Таковъ нашъ взглядъ:
мы выражаемъ его откровенно, безъ всякаго желанія задѣть ко-
го-нибудь изъ добрыхъ гражданъ иначе мыслящихъ".
„Респу-
бликанскій глупецъ Горза заставилъ смѣяться всѣхъ
Марцелдъ — иаслѣдвшгь римскаго императора Августа (27 год. до
P. X.), воспѣтый Ввргиліеиъ въ его „Энендѣ".
—
33—
ротозѣевъ и остался знамеиитымъ до тѣхъ поръ, пока длилась
эта полемика.
Серьезные люди были болѣе взволнованы вмѣшательствомъ
Сіейса который былъ тогда еще чтимымъ оракуломъ буржуа-
зіи и 'который высказался догматически противъ республики
въ газетѣ „Монитеръ" (Moniteur) отъ 6-го ноля 1791 г. „Л
вступлю съ республиканцами въ пренія чистосердечно — пи -
салъ онъ. il не стану обвинять ихъ въ беззаконіи, предавать
ихъ анаѳемѣ и бросать въ нихъ оскорбленіями. Я знаю мно-
гихъ изъ нихъ, которыхъ уважаю и люблю отъ всего сердца.
Но я дамъЧншъ понять и я надѣюсь доказать это, что не только
въ нѣкоторыхъ случаяхъ мопархія предпочтительна, но что
всегда чувствуешь себя ^болѣе свободнымъ при ией,чѣмъ при
республикѣ".
ѵ
'
Томасъ ІІэііъ (Thomas Paine) *), находившійся тогда въ Парижѣ
и ободрявшій тамъ республиканскую паргію симпатичнымъ къ
пей отношеніемъ и своими совѣтами, написалъ Сіейсу письмо,
появившееся въ „Монитерѣ" 16-го іюля и въ которомъ, при-
нимая вызовъ, онъ слѣдующимъ образомъ зашищаетъ ре-
спублику:
„Я не называю республикавизмомъ — пишетъ онъ —то, что
считается таковымъ въ Голландіи и въ нѣкоторыхъ государ-
ствахъ Италіи. Я понимаю подъ этимъ словомъ просто прави-
тельство, съ представительнымъ уярежденіемъ, правительство,
основанное на прииципахъ деклараціи правь, принципахъ, съ
которыми многія стороны французской конституціи находятся
въ противорѣчіи. Деклараціи правъ во Франціи и въ Америкѣ
похожи другъ на друга, какъ по своимъ принципамъ, такъ и
по выраженіямъ, и въ нихъ находится иастоящій республика-
низмъ, который я защищаю противъ того, что называется мо-
наршей и аристократіей... Я —убѣжденный, открытый и неустра-
шимый врагь монархіи, и я являюсь таковымъ въ силу прин-
циповъ, которые ничто не можетъ ни измѣнить, ни сокру-
1) Томасъ Пэнъ Г1737—1809) былъ извѣетиымъ англійскимъ публи-
цпегочъ, принявшимъ Французское подданство. Благодаря своимъ лите-
ратурнымъ заслугамъ, въ которыхъ проводилъ „новыя идеи", о»ъ былъ
избранъ въ Конвентъ, (Прим. ред.) .
А. ОЛАРЪ.

шить, въ силу моей любви къ человѣчеству итого душевнаго
безпокойства, которое я испытываю, за честь и достоинства
человѣка, въ силу того отвращенія, которое я испытываю,
когда люди даютъ руководить дѣтямъ, а управлять — скотамъ,
волѣдствіе того ужаса, который внушаютъ мнѣ всѣ происходя-
іція на землѣ бѣдствія, проистекающія отъ монархіи, вслѣдствіе
нищеты, незаконныхъ поборовъ, войнъ, убійствъ, которые ду-
шатъ человѣчеетво, наконецъ, всему этому аду монархическая
строя я объявилъ войну".
Отвѣчая ему въ томъ-же номерѣ „Монитера", Сіейсъ гово-
ритъ, что вовсе не по вопросу о представительной системѣ
находятся въ разногласіи монархисты съ республиканцами.
„Включаете-ли вы
—
говоритъ Сіейсъ — всю политическую
дѣятелыюсть или то, что вамъ нравится называть исполни-
тельной властью, въ ОДИІІЪ Исполнительный Совѣтъ, рѣшающій
по большинству голосовъ и избранный народомъ или Націо-
нальнымъ Собраніемъ — это будетъ республика. Ставите-ли вы,
напротивъ, во главѣ учреждеиія, которое вы иазываете мини
стерствомъ, фуикціи которая должны быть раздѣлены между
нѣсколькими отвѣтственными начальниками, независимыми другъ
отъ друга, но зависящими, какъ министры, отъ лица, стоя-
щая выше ихъ по своему рангу, представителя прочная прави-
тельственная единства, или, что являетсА то же самое, отъ
національиой монархіи, обязанной избрать или устранить по
волѣ народа своихъ первыхъ чииовниковъ, представителей
исполнительной власти, и исполнять нѣкогорыя другія полез-
ный для общества функціи, но за который ея безответствен-
ность не можетъ быть для государства опасной — это будетъ
монархія".
„Какъ плохо понимаютъ меня тѣ — говоритъ онъ далѣе,—
которые упрекаютъ меня въ нежеланіи признать республику и
которые полагаютъ, что не признавать республику — это оста-
ваться на полпути. Ни идеи, ни чувства, называемый респу-
бликанскими миѣ не чужды, но въ своемъ стремленіи двигаться
всегда внередъ, къ достиженію максимума соціальной свободы,
я долженъ былъ пройти мимо республики, оставивъ ее далеко
позади и дойти ііакопецъ до настоящей монархш". И будущій
теоретикъ коііституцін Till года ') заявллетъ, что не стоишь
за наслѣдственную моиархію и что она можетъ быть изоира-
тельыой, если нація пожелаетъ этого. ІІо въ чемъ-же этотъ
выборный король будетъ различаться, кромѣ титула, отъ пре-
зидента республики на эмериканскій ладъ? Въ чемъ, въ сущно-
сти расходится Сіейсъ съ Томасомъ Пэномъ, если не въ одномъ
только словѣ: „Республика"?
„
Въ этой, столь серьезной полемикѣ, респуоликанцы имѣли
болѣе сильная и лучше вооруженная, чѣмъ Томасъ Пэнъ, за-
щитника, Кондорсэ. Его оружіемъ въ полемикѣ оыли: преши и
діалектика, разсужденія. 16-го іюла оиъ напечаталъ въ газетѣ
Республикапецъ" пиеьмо одного „молодого механика , кото-
рый брался сдѣлать въ теченіе одиннадцати дней, за дешевую
цѣиу для конституціопнаго комитета короля, съ королевской
семьей и со всѣмъ дворомъ, короля, который будетъ подпи-
сывать, санкціонировать акты конституціоннымъ путемъ. „Если
рѣшатъ, что самое существенное въ моиархіи —это когда ко-
роль избираетъ или увольняешь своихъ министровъ, что, какъ
извѣстпо, слѣдуя святой политикѣ, король долженъ дѣлать
согласно желаиію той партіи, которая имѣетъ въ законодатель-
ыомъ учреждеиіи большинство и представитель которой долженъ
быть президентомъ совѣта министровъ—то легко будетъ изо-
брѣсть такую механику, при помощи которой король будетъ по-
лучать листъ съ именами министровъ изъ рукъ этого прези-
дента, съ видомъ, полнымъ величія и граціи... Мой король не
будетъ опасенъ для свободы и кромѣ того, при извѣстномъ
стараши будетъ служить вѣчно, что еще гораздо лучше, чѣмъ
быть наслйдствеішымъ королемъ. Его можио будетъ объявить
даже неприкосновеннымъ, не поетунивъ при этомъ несправедливо
и сказать о немъ, что онъ ыепогрѣшимъ, не совершая при
этомъ нелѣпости".
Раньше ч'Ьмъ написать это письмо, Ііоидорсэ торжественно
превознесъ идею республики въ соціалыюмъ кружкѣ передъ
Федеративнымь собраніемъ друзей истины".
Это произошло
1) Какъ извѣстно,
конституція VIII года установила
консульства,
т. -е . ту переходную ступень, черезъ которую ІІаполеонъ
црошедъ къ
имцераторскому трону. (ГІрим. ред.).

—
36—
8 іюля 1791 г. и слышать, какъ величайшій мыслитель того
времени, ученикъ и иаслѣдиикъ энциклопедистовъ проповѣды-
валъ идею республиканская устройства государства, которую
всѣ философы, его учителя, считали невозможной или опасной
для Франціи — составляло тогда событіе. Теперь, когда фран-
цузы прозрѣли — говоритъ Колдорсэ, — когда они „освободи-
лись, непредвидѣшіымъ событіемъ, отъ узъ, которыя они со-
хранили и снова закрѣпили, вслѣдствіе своей признательности,
ставшей чѣмъ-то, вродѣ закона для нихъ, когда они освободи-
лись и отъ осталыіыхъ цѣпей, которыя они изъ великодушія
соглашались носить еще, они могуть обсудить, наконецъ, нужно
ли имъ, чтобы быть свободнымъ, имѣть короля". И онъ раз-
биваешь одииъ за другимъ классическіе доводы противъ ре-
спублики.
Обширность Франціи? Она болѣе благопріятна, чѣмъ наобо-
ротъ, для установленія республикаискаго правительства, потому
что „позволяешь не трепетать за то, что идолъ столицы
стаиетъ когда иибудь тираиомънаціи". Тираігь? Какимъ образомъ
можетъ онъ укрѣпиться, когда существуешь такое раздѣленіе
властей и въ особенности, когда существуешь свобода нечати?
Если даже одна только газета будешь пользоваться свобо-
дой, то узурпація какого-нибудь Кромвеля станешь уже невоз-
можной. Говорятъ, что король можетъ помѣшать узурпаціи
законодательной власти. Но какимъ образомъ власть эта можетъ
быть узурпирована, если она часто обновляется, если границы
ея фракцій ограничены, если въ установленные сроки Націо-
налыіый Конвеншь пересматриваешь конституцію? Говорятъ, что
лучше имѣть одного правителя, чѣмъ пѣсколькихъ. Но для чего
вообще необходимо имѣть правителей?
Противъ „особешіыхъ притѣснеиій" мы противопоставимъ
не короля, а судей и законы. Говорятъ еще, что король пе-
обходимъ для того, чтобы придать большую силу исполнитель-
ной власти. „Всегда говорятъ это—отвѣчаетъ Кондорсэ,—какъ
говори іи въ тѣ времена, когда могущественныя ассоціаціи да-
вали своимъ члеаамъ гнусныя привилегіи нарушать законы, какъ
въ то время, когда Бретани было совершенно безразлично
платитъ-ли ей Пикардия налоги или нѣтъ; тогда безъ сомнѣиія
—
37—
нужно было придать представителю исполнительной власти боль-
шую силу; мы видѣли даже что тогда была недостаточна и
сила вооруженн&го деспотизма". Но теперь, когда Царствуешь
равенство нужно очень мало усилій, чтобы заставить людей
повиноваться. „Напротивъ, существование иаслѣднаго предста-
вителя исполнительной власти лишаешь ее всей ея полезной
силы, возбуждая противъ иея иедовѣріе друзей свободы, за-
ставляя ихъ ставить ей пренятствія, которыя затрудняютъ и
задерживаютъ ея отнравленія". H опытъ оправдываешь слова
Кондорсэ: когда революція освободилась ошь короля, то прави-
тельство централизовалось, исполнительная власть прюбрѣла
силу и наступилъ коыецъ административной анархш, организо-
ванней монархической конституцией. Но не указалъ-ли тотъ же
опытъ и на ошибки въ разсуждешяхъ Кондорсэ, когда онь
указывалъ на невозможность предположения объ установления
военной диктатуры? „Каш покоренный провинции ограбить
французскій генералъ, чтобы купить наши голоса? - говорить
Кондорсэ. Не предложитъ-ли намъ какой нибудь честолюбецъ,
какъ аѳинянамъ, поднять племена на союзниковъ, чтооы воз-
двигнуть храмы и устраивать празднества? Пообѣщаетъ-ли онъ
нашимъ солдатамъ, какъ гражданамъ Рима, ограоить Испанию
или Сирию? Безъ сомнЬнія иѣтъ, и это потому, что мы не мо-
жетъ быть римскимъ иародомъ, слѣпо подчиняющимся своимъ
полководцами мы останемся свободнымъ народомъ . Увы, воз-
станіе племенъ на евоихъ союзниковъ, празднества тирановъ,
разгромъ испанце въ, римскій, слѣпо подчиняющийся народъ—
все это какъ разъ предстояло въ будущемъ. Но эта диктатура
не была слѣдствіемъ демократической республики, которая на-
противъ строго подчинила военную власть гражданской. с)то
произошло тогда, когда буржуазный классъ замѣстилъ демокра-
тию, когда оиіъ призвалъ къ себѣ на помощь прогивъ треоова-
ній ограбленнаго народа мечъ солдата, когда республиканский
принципъ быль нарушенъ; тогда, при этой военной дик-
татурѣ исчезла республика. Если бы слова Кондорсэ были
услышаны, если бы республика была установлена во время,
т -е въ 1791 году, раньше того, какъ мы вступили съ Евро-
пой въ войну, кто знаешь не привела-ли бы эта респуолика,

основанная въ мирное время, къ другому порядку вещей, чѣмъ
республика 1792 г. случайно учрежденная въ разгаръ войны
и обязанная разрешить трудный вопросы сдѣлать одновременно
изъ Франціи и демократію, въ омыслѣ разума, и обширный
лагеро, въ смыолѣ военной дисциплины?
Какъ бы то ни было, а речь Кондорсэ произвела глубокое
впечатлѣніе. Соціалыіый кружокъ, столь многочисленный, со-
ставленный изъ мужчинъ и женщииъ различныхъ взглядовъ,
благодарплъ оратора, подавалъ голоса нодъ впечатлЫііемъ его
рѣчи и та к имъ 'образомъ присоединился къ республикѣ. Сей-
часъ же начались частныа собесѣдовапія. Одшгь молодой чело-
вѣкъ, по имени Ѳеофилъ Мандаръ, ораторъ изъ числа 30,000
петиціоыеровъ, обънвившій себя 26 іюня моиархистомъ, послѣ
выслушаиія рѣчи Кондорсэ присоединился публично къ ресиуо-
ликѣ. До того, какъ выступили Кондорсэ, противъ француз-
скихъ республикандевъ выставляли такой авторитете, какъ
Жанъ-Жакъ Руссо. Теперь-же можно было объявить сеоя рес-
публиканцем^ не боясь навлечь подозрѣиіе въ томъ, что со-
вершаешь этимъ какую-нибудь ересь. Такимъ блестящимъ
встушіеиіемъ въ ея среду наслѣдника философовъ Х\ 111 века,
какиме быле Кондорсэ, республиканская партія считала себя
облагороженной и вступившей на законную почву.
YII.
Цослѣ убійстве на Марсовомъ гіолѣ, ве Барижѣ воцаряется
«буржуазный» терроре. Вожди республикапкой партш изгоня-
ются террозируются вмѣстѣ се демократами. Знамя респуолики
исчезаете на несколько мѣсяцевъ, и республиканцы преклоня-
ются преде грубой побѣдой буржуазіи и монархии. Be 1 ноля
«Общій европейскій журнале, (повое названіе газеты «Ііащо-
налыіый Меркурій» Робера) констатируете пораженіе ресцуо-
ликаицеве, «мы предпочли бы уничтожепіс монархіи и следо-
вательно сохраиеніе республиканизма иди поликршти. Ко,
такъ какь Національное Собраніе решило иначе, то остается
только уступить къ этому рѣшенію*.
Было ли, одпако, поражепіе республиканцевъ столь же дѣй-
ствительнымъ, какъ казалось? Съ этого времени они качипа-
ютъ смешиваться ce демократической партіей и въ 1791—
1792 году растворяются въ ней. Но они успѣли распропаган-
дировать въ демократической партіи республиканскую идею,
программой которой становится уже поликратгя, потому что
демократы были согласны ве это время въ томъ, чтобы вся
правительственная власть находилась въ выборномъ Исполни-
телыюмъ Совѣтѣ, который должеиъ будете оставить королю
одинъ только его титуле. Не имѣя выборного совѣта демо-
краты дѣлаютъ опыте съ мшшстерствомъ, одобренпьшъ обще-
ствешіымъ мпѣміемъ, и министерство это было 1 олаиа-Дю-
мурье. Людовикъ ХТ1 отдѣлывается отъ ига этого министер-
ства и хочетъ остаться настоящимъ, полповластнымъ королемъ.
Его измѣна во время войны обнаруживается нашими пораже-
иіями и маиифестомъ Бруишвига и она становится очевидной
тѣме, кто не видѣлъ ясно ея въ бегстве короля въ Ва-
реинъ. 10 Августа 1792 г. Людовикъ объявляется низверг-
нутымъ съ трона возстаніемъ, которое является уже не только
иарижскимъ, но фраицузскимъ, націоналыіымъ и въ которомъ
самое деятельное участіе припимаютъ марсельпы и жители
Бреста. Опугтѣвшій троне продолжаете ст. ять еще на своемъ
месте въ тсченіе нѣсколькихъ недѣль, и народъ колеблется
переде малопопулярнымъ и не вполне еще выисненнымъ сло-
вомъ: „республика". Но собравшись, члены Конвента согласи-
лись въ одиомъ, это въ томъ, чтобы организовать демократію
согласно декларант правъ и, въ виду того, что пруссаки на-
ходились уже въ Шампаньи, у пихъ нѣтъ возможности долго
обсуждать этотъ вопросе, а этимъ кородямъ, которые втор-
гаются во Францію, надо вмѣсто своего короля противопоста-
вить нѣчто другое, они рѣшаются, или скорѣе они безропотно
покоряются необходимости учредить, несколько поспешно, ту
республику, которая побеждаете цптомъ Европу, делаете ихъ
самихъ и иацііо республиканцами на некоторое время и кото-
рая становится религіей, за которую идете борьба на жизнь
и ІІП смерть.
Такимъ образомъ, благодаря этимъ довольно больншмъ

превратностямъ, республиканская партія, образовавшись въ
1790 г. въ салонѣ одной женщины-писательницы, сдѣлалась
22 сентября 1792 г. большой, націоиальной, имѣюіцей власть
партий, осуществившей мечту французокихъ королей присо-
едииеніемъ къ Франціи лѣваго берега Рейна и которая пыта-
лась гордо, но безуспѣшно основать во Франціи, а также и
въ западной Европѣ, демократію для общаго улучшеиін чело-
вечества. Эти медленным и небольшін начиианія, играющія та-
кую громадную роль, показываютъ, въ какой степени люди
1789 г., которыхъ упрекаютъ, съ точки зрѣыія исторической,
въ воображаемомъ радикализмѣ, противились поступать соглас-
но чистому разуму и логикѣ. Уже изъ предыдущаго видно,
какъ они колебались извлекать елѣдствія изъ своихъ щинци-
повъ, изъ деклараціи правъ, и извѣ«тео какую плохую, оппор-
тунистическую систему они установили сначала монархичес-
кой конотитуціей. Самые рѣшительные изъ нихъ, Робеспьеръ,
Даытонъ, вмѣстѣ съ народомъ долго вѣрили въ то, что ничего
нельзя сдѣлать безъ помощи представителя стараго режима,
безъ короля, съ божественнымъ происхчжденіемъ. Для того,
чтобы маленькая группа французовъ и француженокъ-литера-
торовъ, немного страиныхъ, подняли свой голосъ въ защиту
республики, надо было, чтобы Людовикъ ХТІ покипулъ свои
обязанности короля бѣгствомъ въ Вареннъ, чтобы онъ измѣ-
нилъ Франціи, послѣ того какъ подписали, законъ о граждан-
скими положеніи духовенства. Надо было, чтобы Франція была
занята иностраннымъ союзникомъ короля для того, чтобы де-
мократ опрокинула тронъ и короля. Нужно было, чтобы ни-
какая монархическая уловка не могла удасться для того, чтобы
въ Тюльери проникла республика. И можно сказать, почти
безъ преувеличенія, что если республика и была слѣдствіемъ
великой гуманитарной мысли XY1II вѣка, то эти слѣдствія не
могли бы быть такъ скоро достигнутыми, если бы не было
возмутителыіыхъ и аити историческихъ ошибокъ царствующаго
монарха и что иастоящимъ основателемъ республики надо счи-
тать Его Величество короля Людовика ХТІ.