Author: Майклтуэйт Д. Вулдридж А.
Tags: метафизика в целом общая метафизика учение о бытии онтология экономическая история философия история экономики добрая книга история идей
ISBN: 978-5-98124-250-2
Year: 2010
Text
THE COMPANY
A Short History of a
Revolutionary Idea
John Micklethwait
and Adrian Wooldridge
КОМПАНИЯ
Краткая история
революционной идеи
Джон Майклтуэйт,
Адриан Вулдридж
ДОБРАЯ ЩР КНИГА
УДК 111.338(091)
ББК 65.03
M 14 Майклтуэйт Д., Вулдридж А.
Компания: Краткая история революционной идеи/Джон
Майклтуэйт, Адриан Вулдридж; пер. с англ. — М.: Издательство
«Добрая книга», 2010. - 288 с.
ISBN 978-5-98124-250-2
Перевод: Д.В. Скворцов
Что породило фондовый рынок, опиумные войны, Британскую импе-
рию, «диснейфикацию», «макдональдизацию» и «кока-коланизацию»?
Какое изобретение человечества пронизывает все области деятельно-
сти? Да простят нас Гегель, Маркс и Ленин, но это не государство, не об-
щина, не семья и не партия; это — коммерческое предприятие, компа-
ния, наиболее влиятельный общественный институт, основной катали-
затор всемирно-исторического процесса, источник всего доброго
и злого, что есть в нашем мире, мощный двигатель, перекачивающий
из одной части мира в другую деньги, товары, человеческие и природ-
ные ресурсы. История развития компаний — это история постоянных
социальных инноваций — от торговых обществ древней Ассирии до
первых «финансовых пирамид» средневековой Европы, от изобрете-
ния принципа ограниченной ответственности до акционерного капи-
тала, от «муниципальных корпораций» до современных транснацио-
нальных гигантов, оттесняющих государства от распределения пото-
ков материальных ценностей и определяющих нашу жизнь.
[p^j Издательство «Добрая книга»
Телефон для оптовых покупателей: (495) 650-44-41
Адрес для переписки/e-mail: mail@dkniga.ru
Адрес нашей страницы в Интернете: www.dkniga.ru
Все права защищены. Любое копирование, воспроизведение, хранение в ба-
зах данных или информационных системах или передача в любой форме
и любыми средствами — электронными, механическими, посредством фото-
копирования, записи или иными, включая запись на магнитный носитель, —
любой части этой книги запрещены без письменного разрешения владель-
цев авторских прав.
Книга издана на русском языке по соглашению с издательством Weidenfeld 8c
Nicolson.
Сделано в России © 2003, John Micklethwait, Adrian
ISBN 978-5-98124-250-2 Wooldridge
© Издание на русском языке, перевод
на русский язык. ООО «Издательство
«Добрая книга», 2007
Оглавление
От авторов 8
Введение. Утопия Лимитед 9
Глава 1. Купцы и монополисты
(3000 г. до н.э. - 1500 г. н.э.) 23
Глава 2. Империалисты и спекулянты
(1500-1750) 39
Глава 3. Продолжительные болезненные роды
(1750-1862) 65
Глава 4. Подъем большого бизнеса в Америке
(1862-1913) 87
Глава 5. Подъем большого бизнеса в Британии,
Германии и Японии (1850-1950) 115
Глава 6. Триумф менеджерского капитализма
(1913-1975) 139
Глава 7. Корпоративный парадокс
(1975-2002) 165
Глава 8. Агенты влияния: транснациональные
корпорации (1850-2002) 209
Заключение. Будущее компании 233
Библиографическая справка 247
Примечания 255
Алфавитный указатель 267
Об авторе 281
Посвящается
Ричарду и Джейн Майклтуэйт
и Брайану и Джилл Блжер
От авторов
Эта книга — результат труда многих людей. Уильям
и Али Макеси, Мартин Томас, Саймон Грин, Лесли
Ханна, Джесс Норман, Роберт Майлз, Марк Дойл
и Хелена Дуглас — все они участвовали в ее создании,
хотя разочарованные читатели должны предъявлять
претензии только авторам. Также мы хотели бы побла-
годарить нашего агента Эндрю Уайли и нашего необы-
чайно терпимого редактора Скотта Мойерса из изда-
тельства Random House. Редактор журнала Economist
Билл Эммотт вновь оказал нам огромную поддержку.
И еще мы хотели бы извиниться перед Энн Роу, Джо-
ном Паркером, Занни Минтон-Беддоус, Рэйчел Хор-
вуд, Венецией Лонгин и Люси Тэллон — именно им
пришлось терпеть непосредственное общение
с нами. Однако основная тяжесть вновь легла на пле-
чи наших жен и детей. Мы в неоплатном долгу перед
ними.
Введение. Утопия Лимитед
Вечером 7 октября 1893 года в лондонском Уэст-энде
при полном аншлаге состоялось открытие нового
театра оперетты. Уильям Ш. Гилберт и Артур Салли-
ван — титаны популярной культуры Викторианской
эпохи, и от Брайтона до Бомбея любительские музы-
кальные общества ставили их спектакли «Пираты
Пензанса» и «Гондольеры». Специально для их поста-
новок импресарио Ричард Д'Ойли Карт построил
театр под названием «Савой». Интерес к событию по-
догревала ссора между двумя авторами, случившаяся
за несколько лет до того. Ее причиной отчасти послу-
жило стремление Салливана не ограничиваться
в творчестве лишь комической оперой, и тогда каза-
лось, что их сотрудничество подошло к концу. Но вот
они снова объединились.
В тот вечер шла оперетта «Утопия Лимитед, или
Цветы прогресса», основная тема которой — акцио-
нерная компания с ограниченной ответственностью.
В спектакле высмеивалась начавшаяся мода на компа-
нии, обогащающие вкладчиков. Английский пред-
приниматель мистер Голдбери прибывает на экзоти-
ческий остров Южного моря под названием Утопия
и принимается превращать всех островитян в сотруд-
ников компании. Даже младенцы рекламируют акци-
онерные общества. В финальном акте король Уто-
пии спрашивает: «И, как я понимаю, Великобрита-
КОМПАНИЯ
ния / Управляется по принципу акционерного общест-
ва?» На что мистер Голдбери отвечает: «Еще мы не
дошли до этого / Но движемся мы в этом направлении
/ Уж срок не так уж и далек». Вскоре утопийцы
хором исполняют один из самых парадоксальных при-
певов в истории музыки: «Ликуйте, вот изумительный
факт!/Ликуйте, вот новое изобретение / Акт об акци-
онерных компаниях / Акт шестьдесят второго года!»
При всей колкой ироничности в оперетте «Уто-
пия Лимитед» слышались и триумфальные ноты.
Это было прославление очередного хитроумного
викторианского изобретения, изменившего мир. Но-
вые компании, получив свободу в результате Акта
1862 года и его подобий, принятых в других странах,
стремительно вели планету к первой эпохе глобали-
зации. Они побуждали миллионы людей переселять-
ся в новые места, в корне изменяя порядок их жизни.
Новые компании возводили первые многоэтажные
офисы на Манхеттене и разграбляли бельгийское
Конго. Они вели битвы с профсоюзами и бросали
вызов политикам. «Это уже не правление народа, осу-
ществляемое народом ради народа, — предупреждал
президент США Ратерфорд Хейс. — Это — правление
корпораций, осуществляемое корпорациями ради
корпораций». За год до того, как поднялся занавес
перед началом спектакля «Утопия Лимитед», Верхов-
ный суд штата Огайо постановил, что нефтяная
компания Standard Oil создала монополию. Даже
в Британии, где ни одна компания не могла сравнить-
ся с нефтяной империей Джона Рокфеллера, многие
состоятельные джентльмены, понимающе посмеи-
вавшиеся в ложах театра Д'Ойли Карта, приобрели
свое богатство благодаря этому нововведению. Впол-
не возможно, что в переполненном партере сидели
10
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
и обедневшие аристократы, просадившие свое на-
следство в азартных играх на рынке американских
железнодорожных акций.
В наше время влияние такой своеобразной орга-
низации, как компания, даже еще более глубоко.
Гегель в свое время предсказывал: базовой единицей
современного общества станет государство. Маркс от-
водил данную роль коммуне. Ленин и Гитлер считали:
это будет политическая партия. До них череда святых
и ученых утверждали то же самое в отношении цер-
ковных приходов, феодальных маноров и монархии.
Авторы книги полагают, что все они ошибались. Са-
мая важная организация в мире — это компания. Она
есть основа процветания Запада и главная надежда на
будущее ддя остальной части мира. По существу, ддя
большинства из нас единственным реальным сопер-
ником компании в борьбе за наше время и энергию
является то, что считается само собой разумеющим-
ся, а именно — семья. (Между тем события обернулись
так, что наиболее известная семья в мире — британ-
ская монархия, от чьих прихотей и симпатий зависе-
ли многие из первых английских акционерных компа-
ний, — теперь называет себя фирмой.)
Это не означает, что роль компании была повсеме-
стно признана и особенно сильно ее недооценивают
политические историки. Так, революционным
законам о компаниях середины XIX века было уделе-
но едва ли не по одному предложению в недавних
биографиях Уильяма Гладстоуна — одного из полити-
ческих поборников компаний. Интеллектуального
крестного отца современной компании Роберта Лоу
помнят прежде всего за его деятельность в сфере
образования и упрямое сопротивление всеобщему из-
бирательному праву На 720 страницах тома «Новой
11
КОМПАНИЯ
оксфордской истории Англии», посвященного собы-
тиям 1846—1886 годов, не нашлось места для обсужде-
ния изобретения компании1.
Между тем, история института компании поисти-
не удивительна. Нередко все начиналось со спонсиру-
емой государством благотворительности, затем про-
никало в самые разные области, реконфигурируя
географию, военное дело, искусство, науку и, как ни
грустно, язык. Невероятное могущество компаний
обуславливалось не только тем, что они повышали
продуктивность, но еще и тем, что им была присуща
большая часть законных прав человека при отсутст-
вии сопутствующих биологических ограничений: ком-
пании не обречены на смерть от старости и по своей
воле могут порождать потомство. Преимущество в ви-
де бессмертия, не говоря уж о защите, которую
искусственные корпоративные образования давали
различным корыстным личностям на протяжении
столетий, нередко приводило в ярость остальную
часть общества — например, правительства. По этой
причине, дабы оказывать давление на деловые орга-
низации, было издано множество в чем-то зловредных
законов. От «Указа о мертвой руке», принятого Эдуар-
дом I в 1279 году, чтобы остановить поток имущества,
переходившего без его королевского предписания в
«мертвые руки» корпоративных органов (в частности,
монастырей), до Закона Сарбанеса—Оксли 2002 года,
с помощью которого Конгресс США старался повы-
сить ответственность боссов за грехи «их» компаний.
Можно дать два определения компании. Первое —
это всего лишь организация, занятая бизнесом.
Под данное определение, как мы увидим, подпадает
многое — от неформальных торговых договоренно-
стей в древней Ассирии до современных поглощений
12
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
при помощи заемных средств. Второе определение
более специфично: акционерная компания с ограни-
ченной ответственностью есть особая юридическая
единица (настолько особая, что ее акционеры могут
подавать на нее в суд), наделенная правительством оп-
ределенными коллективными правами и обязанностя-
ми. Это тот самый институт, который был вызван к
жизни воспетым утопийцами («Изумительный факт»)
Актом о компаниях 1862 года и который продолжает
распространяться по миру, покоряя таких упорных со-
противленцев, как коммунистическая партия Китая
и партнеры банка Goldman Sachs.
Хотя эта книга повествует в основном о таком яв-
лении, как акционерная компания, авторы дерзко ос-
меливаются охватить и более широкую территорию.
С самого начала экономической жизни люди бизнеса
искали способы делить с другими людьми риски
и выигрыши, связанные с их деятельностью. Одна
из фундаментальных идей средневекового законода-
тельства состояла в том, что «корпоративные орга-
низации» — города, университеты, гильдии — вели
жизнь сами по себе, отдельную от жизни их членов.
В XVI и XVII веках европейские монархи создавали
привилегированные компании для осуществления
имперской экспансии. Одна из них — британская
Ост-Индская компания — в конечном итоге стала пра-
вить Индией, имея частную армию, составленную из
260000 местных жителей (что вдвое превышало чис-
ленность армии Британии). Другая — Виргинская
компания — помогала внедрению революционной
концепции демократии в американских колониях,
вызывая ярость у короля Якова I, назвавшего ее
«рассадником вольнодумства в парламенте»2. А Ком-
пания Миссисипи Джона Лоу подорвала экономику
13
КОМПАНИЯ
Франции — самой богатой европейской страны
XVIII века.
Однако Уильям Гилберт был прав, считая, что
в XIX столетии в Британии произошли поистине
фундаментальные изменения. Самая мощная эконо-
мическая держава тех дней наконец соединила
вместе три великие идеи, стоящие за современной
компанией: она может представлять собой «искусст-
венную персону», обладая такой же способностью
вести дела, как реальный человек; она вправе прода-
вать пользующиеся спросом акции любому количест-
ву инвесторов; эти инвесторы имеют ограниченную
ответственность (так что они могли потерять лишь
деньги, отданные фирме). Столь же важным было то,
что викторианцы изменили сферу деятельности ком-
паний. Больше не было необходимости добиваться
особой санкции парламента, чтобы основать компа-
нию или ограничить ее деятельность конкретной по-
лезной задачей (как постройка железной дороги
между двумя городами); стало возможным запросто
создавать широкопрофильные корпорации. Для
этого нужно было лишь, чтобы семь человек («Если
можно, пэры и баронеты», как лукаво советовал
утопийцам Голдбери) подписали учредительный до-
говор для регистрации компании, да еще требова-
лось использовать слово limited, дабы предупреж-
дать кредиторов, что они не могут предъявлять
регрессное требование хозяевам компании.
Акт о компаниях, быстро скопированный в дру-
гих странах, развязал предпринимателям руки,
позволяя им делать деньги, будучи уверенными — ин-
весторы могут потерять только то, что они вложили.
Кроме того, новые законы породили организацию,
вскоре зажившую, казалось, собственной жизнью,
И
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
быстро мутировавшую из одной формы в другую,
и при этом правительства обычно были не в силах
этому помешать. В наше время никому не кажется
странным то, что Миннесотская горнодобывающая
промышленная компания (Minnesota Mining & Manu-
facturing Company) изготавливает желтые наклейки-
памятки, а крупнейший в мире производитель мо-
бильных телефонов компания Nokia некогда занима-
лась производством бумаги.
Кроме того, викторианцы много и ожесточенно
спорили по поводу компаний. В наши дни считается,
что мотивы капитализма и компаний неразделимы.
Однако многие из самых ранних критиков акционер-
ных компаний и «субсидий» в виде ограниченной
ответственности являлись экономическими либера-
лами, учившимися у Адама Смита, который высмеи-
вал акционерные компании, считая их устаревшими
и неэффективными. Один видный викторианский
мыслитель А.-В. Дайси выражал опасения, что акцио-
нерная компания станет предвестником новой эры
коллективизма: «один промысел за другим» будет
переходить из «частного владения в руки корпора-
тивных органов, созданных государством»3. (Карл
Маркс неохотно, но все-таки приветствовал компа-
нии по той же самой причине.)
Ранних критиков компании беспокоило не толь-
ко то, что инвесторам позволялось отказываться от
ответственности за их долги; многих викторианских
либералов также волновало, можно ли доверять про-
фессиональным управляющим, что они будут дей-
ствовать в интересах собственников-акционеров.
У них были для этого основания: потенциальный
конфликт интересов между «принципалами», владев-
шими компанией, и «агентами», управлявшими ею,
15
КОМПАНИЯ
позднее названный «проблемой агентов», сохранялся
на всем протяжении истории компании — от времен
мануфактур Ланкашира до расцвета разработки про-
граммного обеспечения в Пало-Альто. Акционеры
снова и снова старались найти способы сделать так,
чтобы интересы управляющих совпадали с их собст-
венными (в наше время для этого используют опцио-
ны на акции), а управляющие обычно всячески изво-
рачивались, дабы этого не допустить. Джон Стюарт
Милль разрешил собственные сомнения на этот счет,
лишь устало заключив, что для новых голодных
до капиталов предприятий — таких, как железные до-
роги, — единственной альтернативой акционерной
системе может служить прямой контроль государства.
Даже после Акта о компаниях викторианцы оста-
вались подвержены традиционным культурным пред-
рассудкам в отношении этих бездушных институтов.
Газета Morning Post выступила с жесткой критикой
против железнодорожных компаний на том основа-
нии, что они экспортируют британские рабочие ме-
ста. В то же самое время американские популисты
осуждали эти же компании, заявляя, будто британцы
пытаются украдкой заново колонизировать Америку.
В романе Энтони Троллопа «Так мы теперь живем»
(The Way We Live Now, 1875) фигурирует компания,
которой предстоит построить огромную железную
дорогу, чтобы соединить Мексику и Соединенные
Штаты. Беспринципный финансист с континента Ау-
густус Мельмот вместе со своим американским парт-
нером Гамильтоном Фискером присваивают компа-
нию. Совет директоров компании, состоящий из не-
сведущих аристократов и нечистых на руку по-
литиков, заседает всего лишь пятнадцать минут.
(«Среди них не было ни одного человека, которому
16
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
бы тем или иным способом не дали понять, что его
состояние должно быть сделано не в результате по-
стройки железной дороги, а в результате продажи
акций»4.) И, как можно ожидать, в итоге предприя-
тие становится банкротом.
В Америке, где влияние компаний было наиболь-
шим, вопли по поводу «вредоносных факторов
огромного богатства» достигли максимальной
отметки в начале XX столетия. Однако едва общест-
во обуздало «баронов-разбойников», как обнаружи-
лось, что контроль над компаниями захватил еще бо-
лее неуловимый злодей: безликий управляющий.
Взлеты и падения всесокрушающих гигантов корпо-
ративной Америки составляют значительную часть
нашей истории. Конечно, на них работали не все, од-
нако складывалось именно такое впечатление.
До 1975 года крупные американские корпорации слу-
жили образцами, по которым судили обо всех осталь-
ных компаниях. Однако затем «человек компании»
был изгнан со сцены. Компании стали более плоски-
ми, менее иерархическими организациями.
На протяжении XX столетия компания и государ-
ство, породившее ее, старались потеснить друг друга.
Европейские и азиатские правительства пытались
управлять собственными компаниями, но их попыт-
ки с треском провалились. Многие левые политики
убеждали всех, что компании стремятся сформиро-
вать собственные правительства — и с тем же успе-
хом. А между тем количество путей, которыми компа-
нии незаметно влияли на жизнь людей, увеличилось.
Именно одна из компаний — Lever Brothers — позна-
комила нас с концепцией «телесных запахов». («Бы-
ло недостаточно производить удовлетворительное
мыло, — заметил некогда Йозеф Шумпетер. — Также
17
КОМПАНИЯ
было необходимо вызывать у людей желание мыть-
ся»5.) Именно одна из компаний — McDonalds — на-
учила китайцев стоять в очереди6.
В нашем повествовании выделяются три темы.
Во-первых, прошлое компании нередко выглядит
более драматично, чем ее настоящее. Возможно, со-
временные книги о бизнесе имеют чересчур песси-
мистичные названия вроде «Варвары у ворот» или
«Выживают только одержимые», но первые деловые
люди, занимаясь бизнесом, рисковали как своим
состоянием, так и своей жизнью. Отправьте караван
судов на острова пряностей в начале XVII века —
и вам повезет, если хотя бы треть людей вернутся
обратно живыми. Это было время, когда конкуренто-
способность означала умение выбить противника из
игры, когда маркетинг подразумевал поставку «анг-
лийских роз» в гарем султана (один лондонский
купец «почтенного происхождения» самоотвержен-
но предложил свою дочь) и когда твои поставщики
могли водрузить твою голову на шест7.
Вторая тема в какой-то мере связана с первой.
В целом компании стали более этичными: более
честными, более человечными, в большей степени
ответственными перед обществом. Ранняя история
компаний часто представляла собой хронику импе-
риализма и спекуляций, бесстыдных обманов и да-
же массовых убийств. Люди, протестующие ныне
против зловещей глобальной коммерции, просто
мало что знают о рабстве и торговле опиумом.
Те, кто срывающимися от крайнего волнения голо-
сами говорят о беспрецедентном обмане инвесто-
ров компанией WorldCom, по-видимому, забыли о
том, как лопнула Компания Южных морей. Те, кто
боятся колоссальной мощи Билла Гейтса, могли бы
18
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
немного почитать о Джоне Моргане. В наше время
количество компаний частного сектора, которым
может похвастаться та или иная страна (в США
в 2001 году было 5,5 миллиона корпораций, в Север-
ной Корее, насколько мы знаем, — ни одной), лучше
свидетельствует о ее статусе, чем количество бое-
вых кораблей, которое она может позволить себе
иметь. Кроме того, это свидетельствует и о ее поли-
тической свободе.
Так мы подходим к третьей теме. Институт компа-
нии являлся одним из огромных конкурентных пре-
имуществ Запада. Разумеется, своим успехом Запад
в значительной мере обязан технологическому про-
грессу и либеральным ценностям. Но деятельность
Лоу и Гладстоуна привела к расцвету организации,
отличающейся уникальной способностью повышать
продуктивность человеческих усилий. Идея того, что
компания как таковая представляет собой высокоэф-
фективную технологию, некогда была инстинктивно
осознана либеральными мыслителями. «Корпорация
с ограниченной ответственностью есть величайшее
открытие современности, — провозгласил Николас
Мюррей Батлер, один из величайших умов прогрес-
сивной эры, — даже пар и электричество без нее име-
ли бы относительно слабый потенциал».
Экономисты конкретизировали, почему такие
институты имеют решающее значение для экономи-
ческого развития8. Компании увеличивают размер
капитала для последующего продуктивного вложе-
ния. Они позволяют вкладчикам распределять риск,
покупая небольшие количества легко перепродавае-
мых акций разных предприятий. И еще система ком-
пании позволяет внедрять эффективные структуры
управления в крупных организациях9. Конечно, ком-
19
КОМПАНИЯ
пании могут слабеть и дряхлеть, но тот факт, что ин-
весторы имеют возможность просто вкладывать
свои деньги в другую организацию, служит сильным
омолаживающим средством.
Наличие конкурирующих между собой компаний
содействует росту экономики. В наши дни достаточно
взглянуть на Кремниевую долину, чтобы понять этот
принцип. Но в середине XIX века один только факт,
что западные правительства предоставили возмож-
ность независимым фирмам самим решать, какие
идеи поддерживать, был поистине революционным10.
Вместо того чтобы застревать в государственных мо-
нополиях, капитал начал искать наиболее эффектив-
ные и гибкие компании; и вместо того чтобы ограни-
чиваться семейными партнерствами, он объединялся
во все большие и большие конгломераты. И наобо-
рот, цивилизации, некогда превосходившие Запад,
но не развившие компании частного сектора — в осо-
бенности Китай и исламский мир, — отставали все
сильнее и сильнее. Не может быть простым совпаде-
нием то, что самый громкий экономический успех в
Азии наблюдался в стране, где с наибольшим энтузиаз-
мом восприняли идею компании, а именно в Японии.
Наша книга — своего рода попытка обрисовать
подъем и развитие этого замечательного института.
Но, кроме того, мы взяли на себя смелость немного
поразмышлять о его будущем. На первый взгляд,
безбедное будущее компаний предрешено. Нацио-
нальные государства находятся в оборонительной
позиции. Церкви отчаянно пытаются пополнить
число своих прихожан. Профсоюзы выглядят тенью
самих себя в прошлом. Но компании все наращивают
и наращивают силу. Большая часть населения Запада
сегодня работает на частные компании, которые так-
20
ВВЕДЕНИЕ. УТОПИЯ ЛИМИТЕД
же производят большую часть товаров в мире11. Лю-
бому новому Наполеону, жаждущему завоевать мир,
было бы лучше присоединиться к какой-нибудь ком-
пании, чем баллотироваться на политический пост
или служить в армии.
Однако компания гораздо менее могущественна,
чем кажется. Хотя влияние компаний как совокупно-
сти никогда не было более сильным, влияние отдель-
ных крупных компаний, по-видимому, уменьшилось.
Если верить статистике, то популярная идея о том, что
компании ныне влиятельнее правительств, абсолютно
неправомерна. Крупные компании уступают место
мелким, притом в таких масштабах, что теперь более
актуален старый вопрос: какой смысл в компаниях?
Наиболее емкий ответ на этот вопрос дал в 1937 го-
ду Рональд Коуз — молодой британский экономист.
В статье под названием «Природа фирмы» он утверж-
дал: главная причина, по которой компания существу-
ет (в противоположность отдельным покупателям
и продавцам, заключающим сделки для конкретного
случая на каждой стадии производства), состоит в том,
что она сводит к минимуму транзакционные издержки
координации той или иной экономической деятель-
ности. Собери всех людей в одну фирму — и ты умень-
шишь стоимость «ведения переговоров и заключения
отдельных контрактов для каждой обменной транз-
акции».
Но выгода от снижения транзакционных издер-
жек должна уравновешиваться «иерархическими
издержками» — потерей ведущими менеджерами раз-
нообразной информации. В XIX веке выгода от инте-
грации массового производства с массовой дистрибу-
цией была огромна. Как выразился Альфред Ченд-
лер, ветеран истории бизнеса, «видимую руку руково-
21
КОМПАНИЯ
дителей бизнеса» сменила «невидимая рука рыноч-
ных механизмов». В XXI веке технология и глобали-
зация помогают снизить барьеры проникновения в
бизнес и таким образом помогают облегчить ком-
плекс корпоративных мероприятий. Нажатием
кнопки простой журналист имеет возможность полу-
чить доступ к большему количеству информации,
чем мог собрать корпоративный гигант десять лет
назад. В наши дни существует мода на виртуальные
компании: на авиаперевозчиков, не имеющих собст-
венные самолеты, на банки, у которых нет филиалов,
на невидимую руку, загребающую почву из-под руки
видимой.
Все это не означает, что институт компании начи-
нает переживать медленный и неизбежный спад.
Несмотря на обольстительное очарование «капита-
лизма без трений», большинству людей, похоже, по ду-
ше работать на компании. (Мы, авторы, должны при-
знаться, что, ввиду обстоятельств, отсутствия воз-
можностей, лени и особенно чужой доброты,
оставались в одной и той же организации большую
часть нашей трудовой жизни.) Экономические спо-
ры также углубились со времен Коуза; ряд экономи-
стов предпочитают смотреть на фирму как на сеть
контрактов, а другие экономисты видят ее как сово-
купность организационных возможностей. Но основ-
ные вопросы, которыми задаются современные ин-
весторы, менеджеры и рядовые работники, таковы:
что делает эта компания? почему я работаю здесь?
даст ли это мне деньги? И эти вопросы стоит по-
мнить, когда мы вернемся в прошлое.
глава 1. Купцы и монополисты
(3000 г. до н.э. - 1500 г. н.э.)
До того как в середине XIX столетия современная
компания возмужала, она пережила очень продолжи-
тельную и зачастую крайне безответственную
юность. Купцы и мародеры, империалисты и спеку-
лянты, доминировавшие в деловой жизни на протя-
жении многих веков, возможно, и не сформировали
настоящие компании в том виде, как мы их знаем,
но они, тем не менее, создали мощные организации,
изменившие мир коммерции.
Еще где-то в 3000 году до н. э. Месопотамия могла
похвастаться коммерческими механизмами, далеко
превосходившими простой бартерный обмен. Шумер-
ские семьи, торговавшие на берегах Тигра и Евфрата,
заключали договоры, цель которых состояла в том,
чтобы сделать более выгодным владение имущест-
вом1. Религиозная система функционировала одновре-
менно как банк и как служба государственного
надзора. Ассирийцы (2000—1800 гг. до н.э.) — народ, ас-
социирующийся с библейскими жестокостями, — пош-
ли еще дальше. Один документ описывает условия, со-
гласно которым некий ассирийский правитель фор-
мально делит власть со старейшинами, городом
и купечеством (купцов называли карум, что означало
также «пристань», где они и торговали)2. Имелись да-
же договоры о партнерстве. По условиям одного тако-
23
КОМПАНИЯ
го контракта, четырнадцать инвесторов вкладывали
двадцать шесть золотых монет в фонд одного купца
по имени Амур Иштар, который сам добавил еще че-
тыре золотых. Фонду предстояло просуществовать
четыре года, и купец должен был получить одну треть
прибыли. Видно, что это предприятие не особенно
отличается от современных венчурных фондов3.
Финикийцы, а позднее афиняне взяли капитализм
такого сорта с собой в море, распространяя аналогич-
ные организации по берегам Средиземного моря. Из-
за расходов и времени, которых требовала морская
коммерция, формальные договоренности такого рода
были даже еще более необходимы, чем их сухопутные
эквиваленты. Играла свою роль и опасность как для
вкладчиков, так и для кредиторов, заключавшаяся
в том, что морской капитан мог просто исчезнуть.
(Гомер — первый из длинного ряда литераторов, выра-
жавших недоверие к всевозможным торговцам, —
обвинил купцов города Тир в двуличности.)
Афинская модель выгодно выделялась среди про-
чих, поскольку основывалась на торжестве закона,
а не на прихотях монархов, кроме того, была не-
обычно открытой для сторонних людей. Банкир
и судовладелец Пасион, ко времени своей смерти
в 370 году до н.э. ставший одним из богатейших жите-
лей Афин, первоначально прибыл туда будучи рабом-
варваром. Тем не менее афинские предприятия оста-
вались очень мелкими, и для работы на них обычно
хватало лишь горстки людей; даже в мастерских по из-
готовлению щитов — самых крупных тамошних пред-
приятиях — трудилось максимум сто рабов4.
Товарищества (societates) Древнего Рима, особенно
те, что были организованы публиканами, получавши-
ми на откуп сбор повинностей, являлись чуть более
24
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
перспективными организациями. Сбор повинностей
доверялся отдельным знатным римлянам, но с ро-
стом империи размер сборов становился слишком
большим, чтобы их мог гарантировать кто-либо из
благородных граждан. Так что перед началом 2-й Пу-
нической войны (218—202 гг. до н.э.) они начали
организовывать компании — societates, — в которых
каждый партнер имел долю. Кроме того, эти фирмы
начали выполнять роль коммерческих завоеватель-
ных армий, изготавливая щиты и мечи для легионов'.
Стоявшие ниже по социальной лестнице ремеслен-
ники и купцы собирались вместе, создавая гильдии
(называвшиеся collegia, или corpora). Эти гильдии изби-
рали собственных управляющих и должны были при-
обретать лицензии6.
Уильям Блэкстоун, выдающийся юрист XVIII ве-
ка, утверждал, что заслуга в изобретении компании
«целиком и полностью принадлежит римлянам»7. Бе-
зусловно, они создали ряд фундаментальных концеп-
ций корпоративного права, в частности, идею того,
что ассоциация людей могла иметь коллективную
идентичность, отдельную от ее человеческих компо-
нентов. Римляне присоединили компанию к семье —
базовой единице общества. Партнеры товариществ
откупщиков или socii оставляли большинство важных
решений на усмотрение магистра, который, в свою
очередь, управлял делом и вел tabulae accepti et expensi —
приходно-расходную книгу. С одной стороны, эти
фирмы имели некую форму ограниченной ответст-
венности. С другой — societates все-таки представляли
собой довольно слабые организации, «всего лишь
группировки лиц», как выразился один историк8.
Большинство договоров на откуп налогов заключа-
лось на короткий срок. И большая часть богатства
25
КОМПАНИЯ
по-прежнему концентрировалась в сельском хозяйст-
ве и земельных владениях9.
Когда Рим пал, фокус коммерческой жизни сме-
стился на Восток — в Индию, и в особенности — в Ки-
тай и исламский мир. Пророк Мохаммед (569—632 гг.
до н.э.) был торговцем. Хотя созданная им религия
запрещала ростовщичество, она, тем не менее, поощ-
ряла добросовестное делание денег. В то время как
деловые христиане часто обнаруживали, что их
деятельность расходилась с их убеждениями, мусуль-
манские купцы вроде Синдбада-морехода становились
героями. К этим моральным преимуществам добавля-
лась и пара географических. Во-первых, исламский
мир располагался между Западом и Востоком. Тысячи
купцов-мусульман добирались до Китая задолго до по-
явления Марко Поло. И во-вторых, многие арабы
жили в пустынных местах, где имелось лишь самое
элементарное сельское хозяйство. В Мекке времен
Мохаммеда у молодого человека не было почти ника-
ких перспектив помимо занятий торговлей.
Между тем китайцы добились колоссального
технологического превосходства над Западом. На про-
тяжении того десятилетия, когда Уильям Завоеватель
расправился с английским королем Гарольдом в бит-
ве при Гастингсе (1066), китайские фабрики произ-
водили по 125 тысяч тонн железа в год — и этого по-
казателя Европе было суждено достичь только через
семьсот лет. Китайцы стали пионерами выпуска бу-
мажных денег. Во время своих путешествий в Китай
в 1275—1292 годах Марко Поло поражался, видя тор-
говые парусные джонки, которые были достаточно
велики, чтобы обеспечить шестьдесят торговцев от-
дельными каютами. Даже к тому времени, когда Вас-
ко да Гама, обогнув мыс Доброй Надежды, достиг
26
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
в 1497 году Восточной Африки, гораздо лучше оде-
тые местные жители, привыкшие к огромным китай-
ским кораблям, удивились тому, что он осмелился
выйти в море на таком утлом суденышке.
Споры о том, почему китайцы и арабы утратили
свое экономическое превосходство перед Западом,
не прекращаются уже давно. Здесь достаточно ска-
зать, что относительная неудача жителей Востока
в развитии компаний объясняется географическим
положением и культурными традициями. Исламский
закон позволял формировать гибкие торговые парт-
нерства — мукарады, — дававшие вкладчикам и торгов-
цам возможность объединять их капитал в фонды.
Но большей частью этот закон полагался на устные
договоренности, а не на письменные контракты.
Закон же о наследовании, прописанный в Коране,
строго обязывал делить имущество умершего партне-
ра между многочисленными членами его семьи (в от-
личие от европейской системы, которая давала
право партнерам определять единственного наслед-
ника). Это не позволяло мусульманским фирмам
вырасти до такого размера, когда уже требовался
приток капитала со стороныш.
В случае с Китаем идея постоянного частного биз-
неса страдала как от культурных особенностей, так
и от вмешательства государства. Китайское купечест-
во развило сложную систему партнерства: к XIV веку
имелись различные категории вкладчиков и торгов-
цев. Но эти партнерства редко существовали дольше
периода нескольких морских плаваний.
Между тем многие из крупных «компаний», воз-
никших в Китае, зависели от государства. Наследст-
венные бюрократы стояли во главе государственных
монополий во многих отраслях, включая производ-
27
КОМПАНИЯ
ство фарфора. Эти предприятия, разрастаясь, дости-
гали внушительных размеров — до XVTII века китай-
ские фабрики были гораздо более впечатляющими,
чем что-либо аналогичное на Западе. Однако государ-
ственные монополии страдали от проблемы, проти-
воположной проблеме китайских купцов: они были
слишком постоянны. Огромные масштабы Китая
играли против них. Как мы увидим, европейские
государственные монополии тоже были неэффек-
тивны и коррумпированы, но, по крайней мере, под-
держивали готовность к активным действиям и не
являлись слишком бюрократичными, так как были
вынуждены конкурировать с государственными мо-
нополиями других стран.
В конце концов решительное стремление Китая
к самоизоляции сыграло фатальную роль. По мне-
нию некоторых, зенит экономического могущества
Китая наступил в начале XV столетия. Император
Минской династии Юн Ло, взошедший на трон
в 1403 году, построил флот, состоящий из огромных
судов, называвшихся «драгоценными кораблями», и
отправил его в разные части Азии. Но после смерти
Юн Л о в 1424 году сын императора прекратил произ-
водство драгоценных кораблей и назначил самого
прославленного мореплавателя по имени Чжэн Хэ
на сухопутную должность. Кроме того, он приказал
прекратить все коммерческие исследовательские
экспедиции. Последующие императоры заново нала-
дили торговые отношения с другими азиатскими
странами, но их амбиции были ограничены. В 1793 го-
ду китайский император отправил послание британ-
скому королю Георгу III: «Как увидит Ваш посол, мы
владеем всеми благами. Посему нам нет нужды вво-
зить товары, произведенные варварами, в обмен
28
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
на наши изделия». Император напрасно занял такую
позицию, ибо к тому времени у китайского купечест-
ва появилась угроза в виде совершенно новой и могу-
щественной формы деловой организации.
ЭФФЕКТ ИТАЛЬЯНСКОГО РЫНКА
После краха Римской империи возникло два вида
средневековой организации: купеческие империи
Италии и контролируемые государством корпора-
ции и гильдии Северной Европы.
Начиная с IX века фирмы появлялись в таких пор-
товых итальянских городах, как Амальфи и Вене-
ция11. Их первые версии, смоделированные по прин-
ципу мусульманских мукарад, обычно создавались
для финансирования и организации единственного
морского вояжа (который мог продолжаться не-
сколько месяцев). Подобные предприятия были осо-
бенно привлекательны для капиталистов-домо-
седов — они позволяли им распределять риск на не-
сколько морских поставок и в то же время не утруж-
даться личным участием в плавании. Такие партнер-
ства постепенно стали более сложными, к ним присо-
единялись иностранцы, разрабатывались новые
структуры собственности, появились возможности
финансирования многочисленных плаваний. Напри-
мер, венецианские купцы создали ассоциацию, кото-
рая позволила им взять в аренду у государства гале-
ры. Каждое плавание финансировалось путем выпус-
ка двадцати четырех акций, распределявшихся среди
партнеров12.
В XII веке несколько иная форма организации
возникла во Флоренции и других городах, располо-
29
КОМПАНИЯ
женных в глубине страны, а не на побережье: так на-
зываемая compagnia. Эти организации зарождались
как семейные фирмы, работая по принципу совмест-
ной ответственности: все партнеры несли коллектив-
ную ответственность за стоимость их имущества
(«вплоть до запонок», так позже выражались исклю-
чительно ответственные фамилии, вкладывавшие
деньги в лондонский банк Lloyds). Наказанием за бан-
кротство могло стать заключение в тюрьму или даже
обращение в рабство, поэтому крайне важно было,
чтобы все члены организации доверяли друг другу
целиком и полностью. Слово compagnia — это комби-
нация двух латинских слов (cum и partis), означаю-
щая «вместе преломляем хлеб».
Подобно их венецианским эквивалентам compag-
nia со временем становилась все более сложной,
стремясь найти инвестиции за пределами семейного
круга. Возможно, еще в 1340 году они ввели финан-
совый учет по принципу двойной записи — главным
образом, чтобы их зарубежные конторы оставались
честными. Какой-нибудь генуэзский купец по поводу
денег, посланных своему агенту в Брюгге, делал за-
пись в графе «уплачено», а последний регистрировал
эту сумму в графе «получено». И вместо пересылки
монет крупные торговцы, доверяя друг другу, начали
использовать векселя — и в бизнесе такого рода стали
доминировать итальянские банки.
В самом деле, компании были тесно связаны
с banchi (названными так от слова banco, что по-италь-
янски — «стол, за которым сидели заимодатели»).
В поэме «Ад» (1314) Данте с радостью отправил рос-
товщиков в седьмой круг ада на мучения в пламени,
и во многих городах банкирам, как проституткам,
запрещалось получать церковное причастие. Многие
30
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
banchi представляли собой всего лишь ломбарды, взи-
мавшие возмутительно высокие проценты (часто бо-
лее 40% в год). Но крупные, так называемые grossi
banchi, были отлаженными, хорошо капитализирован-
ными международными банками, способными посы-
лать коммерческие векселя в разные города. Они за-
влекали богатых вкладчиков, убеждая их хранить
деньги в банках, а не вкладывать в недвижимость (это
было гораздо удобнее в случае политического кризи-
са). И помогали финансировать не просто морские
плавания и компании, но даже целые королевства.
Когда король Англии Эдуард III отказался платить
по долгам своего предшественника, то тем самым он
погубил два самых важных банка Флоренции — Барди
и Перуцци. К 1423 году неумеренное увлечение Фло-
ренции войнами оставило ее с государственным дол-
гом, в шесть раз превышающим размер ее годовых на-
логовых сборов (что пропорционально примерно
вдвое превышало долги США в начале 1990-х годов)18.
Банк семьи Медичи, со временем породившей че-
тырех пап и двух королев Франции и поставлявшей
значительную часть капитала во времена Ренессанса,
был основан в 1397 году Джованни ди Биччи де Меди-
чи. Огромным преимуществом этой семьи было то,
что она принимала вклады от папского престола:
до 1434 года более половины доходов банка поступа-
ло из его римского «филиала», который следовал за
папой во всех его поездках. Чтобы обойти папский
запрет на взимание христианами процентов по зай-
му, таким банкирам, как Медичи, часто платили ино-
странными деньгами (со скрытой надбавкой),
а также лицензиями и товарами, тем самым затяги-
вая их в другие отрасли. Бизнес Медичи диверсифи-
цировался через торговлю шерстью в производство
31
КОМПАНИЯ
тканей и в особенности в монополию на производст-
во квасцов — химического продукта, незаменимого
для окрашивания тканей.
Когда Медичи расширили свое дело, открыв фили-
алы в десяти городах, то они свели к минимуму собст-
венную уязвимость перед потерями, организовав каж-
дый филиал в виде отдельного партнерства. Кроме то-
го, разработали систему участия в прибыли, чтобы
у всех их партнеров был сильный мотив к максимиза-
ции прибыльности14. Они даже пытались запретить
своим управляющим предоставлять займы принцам.
Но в конечном итоге их коммерческое могущество за-
висело в основном от персонального надзора. Под ру-
ководством Козимо де Медичи (1389—1464) этот над-
зор был очень жестким. Банк даже не позволил возвес-
ти в сан епископа одного молодого священнослужите-
ля до тех пор, пока его отец (между прочим, кардинал)
не выплатил все долги за них обоих. Но после смерти
Козимо банк постепенно пришел в упадок. Война Алой
и Белой розы в Англии оставила банк с крупными дол-
гами в Лондоне, а заинтересованность фирмы в тор-
говле шерстью вынудила ее к предоставлению займов
короне. В 1478 году банк потерял средства папской
курии. К 1494 году, когда семейство Медичи изгнали из
Флоренции, их банк уже закрыл многие свои филиалы.
БАЗА ДАННЫХ ДАТИНИ
Что было общего между теми организациями и со-
временными компаниями? Давайте сделаем малень-
кую паузу и присмотримся к бизнесу XIV века15. Фран-
ческо ди Марко Датини родился в относительно
небогатой семье в тосканском городе Прато пример-
32
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
но в 1335 году и быстро осиротел. Будучи молодым
человеком, он отправился в Авиньон, где, вероятно,
работал подмастерьем, прежде чем открыть собст-
венное дело. Хотя он действовал под девизом «Ради
Бога и пользы», первым предприятием Датини была
торговля оружием, но вскоре он переключился на бо-
лее мирную деятельность, включая содержание ла-
вок, экспорт текстиля и драгоценностей. В 1382 году
Датини вынужденно вернулся из Авиньона в Прато,
поскольку Папа поссорился с флорентийцами. К кон-
цу столетия его compagnie занималась в девяти горо-
дах самыми разными делами — от работорговли до по-
ставки мантий паломникам. Кроме того, Датини, хо-
тя и с некоторыми затруднениями, стал банкиром.
Когда спустя десять лет он умер, то по завещанию
почти все деньги этого бездетного коммерсанта
(примерно 100тысяч флоринов), а также его дом и
все бумаги были переданы фонду помощи беднякам
города Прато.
Этот знаменитый «купец из Прато» был, можно
сказать, помешан на письменном контроле: Датини
записывал на бумагу абсолютно все и требовал от сво-
их управляющих, чтобы они поступали так же. Его
бизнес, о котором свидетельствуют сохранившиеся
150 тысяч писем, 500 книг-счетов и 300 договоров
о партнерстве, выглядит на удивление современным.
Почти ежедневно рассылаемые письма от capo (на-
чальника) его работающим по всей Европе fattori (уп-
равляющим) с запросами новостей и цифр, их отве-
ты с бодрыми докладами и извинениями, его строгие
выговоры («Вы не способны заметить и ворону в
плошке молока») — все это немного похоже на содер-
жание нынешней электронной почты. Мы видим,
что организация Датини постоянно испытывала по-
33
КОМПАНИЯ
требность в юристах, в правильно составленных доку-
ментах, в очередных финансовых отчетах. Подчинен-
ные получали повышения, проходили профподготов-
ку, недовольные партнеры ублажались; и все это время
жена Датини жаловалась на то, что ее муж слишком
много работает. Даже его добытые с трудом доходы вы-
глядят по-современному скромно: огромные усилия да-
вали всего лишь 9% прибыли.
Но все-таки, хотя многие детали такого бизнеса
знакомы нам, условия, в которых он велся, были ины-
ми. Это было время эпидемии чумы, восстания фло-
рентийских ткачей против гильдий, периодически
вспыхивавших яростных религиозных выступлений,
нередко направленных против богатых дельцов. Как
указывает его биограф Айрис Ориго, Датини «жил
в каждодневном страхе войны, эпидемии, голода
и бунтов, в каждодневном ожидании плохих новостей.
Он не верил ни в стабильность правительства, ни
в честность кого-либо из людей... Именно эти страхи
побудили его поместить свое состояние в большое
количество мест. Он никогда не доверял в полной ме-
ре ни одному партнеру и всегда был готов списать
убытки со счета и начать все сначала»16.
Несмотря на свою одержимость личного контро-
ля всех и всего, Датини был горячим сторонником
campagnie. «Я из тех, кто убежден, что два партнера
или брата, объединенные одним делом и поступаю-
щие добросовестно, получат гораздо больший доход,
чем каждый из них поодиночке»17. Поскольку партне-
ры были ответственны за долги друг друга, большин-
ство дельцов полагались на своих родственников
и земляков (Датини предпочитал тосканцев). По той
же причине сроки партнерства обычно не превыша-
ли двух лет, хотя могли и продлеваться.
34
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
В завещании Датини указал, что его доля в его
компаниях должна быть ликвидирована в течение
пяти лет после того, как он умрет. Если бы у Датини
были дети, то его «компания», возможно, просущест-
вовала бы дольше. Но любой независимый торговец
был явно заинтересован в том, чтобы проявлять в де-
лах как можно больше свободы и гибкости: постоян-
ство являлось прерогативой государства. Поэтому
неудивительно, что государство сыграло большую
роль в создании корпораций. И в этой области пер-
вый шаг сделала Северная Европа.
КОРПОРАЦИИ И ГИЛЬДИИ
Сразу следует отметить, что Северная Европа не ис-
пытывала недостатка в торговых компаниях, как
и Италия не испытывала недостатка в гильдиях. Се-
верные торговцы скопировали многие деловые мето-
ды, впервые примененные итальянцами18. Некото-
рые предприятия были поистине огромными. На-
пример, одна из германских magna societas представля-
ла собой объединение трех семейных фирм со штаб-
квартирой в Равенсбурге. Эта организация имела фи-
лиалы в таких далеко друг от друга находящихся горо-
дах, как Барселона, Генуя и Париж, и посылала своих
представителей на ярмарки по всему континенту.
Она проработала 150 лет и в конце своего существо-
вания могла похвастать 80 партнерами и капиталом
в 120 тысяч флоринов. Тем не менее самым важным
достижением северян стали гильдии и компании, со-
зданные на основе монарших декретов.
В период раннего средневековья законоведы, раз-
вивавшие римское и каноническое право, постепен-
35
КОМПАНИЯ
но начали признавать существование «юридических
лиц»: сообществ людей, желавших, чтобы их считали
коллективными образованиями. К этим «юридиче-
ским лицам» относились города, университеты и ре-
лигиозные общины, а также гильдии купцов и ремес-
ленников. Такие сообщества бурно размножались в
средневековом обществе, создавая атмосферу товари-
щества в тогдашнем грозном мире. Кроме того, они
обеспечивали передачу традиций — не говоря уж о зна-
чительных средствах, — будущим поколениям. Лондон-
ская корпорация, история которой началась в XII ве-
ке, по-прежнему владеет земельным участком в Лон-
доне, а также тремя частными школами, четырьмя
рынками и парком Hampstead Heath. Многие из
компаний, называемых ныне старейшими в мире,
стартовали еще в тот период. Компанией наиболее
почтенного возраста (если не считать такие якобы не-
коммерческие организации, как монастыри) является
Aberdeen Haorbour Board, основанная в 1136 году.
(Самая старая из существующих компаний частного
сектора в континентальной Европе — это, вероятно,
шведская фирма Stora Enso, чей прямой предок — мед-
ный рудник — начал продажу продукции в 1288 году
и был удостоен королевской привилегии в 1347 году.)
Бессмертный статус таких образований явно бес-
покоил венценосных персон. Ведь эти организации
не сталкивались с феодальными распрями, никогда
не умирали, никогда не старились и никогда не жени-
лись. В 1279 году английский король Эдуард I издал
Мортмайнское постановление, нацеленное на огра-
ничение количества земель, переходивших к корпо-
ративным организациям, в частности — к церкви.
Передача земель без монаршего разрешения могла
привести к их конфискации.
36
КУПЦЫ И МОНОПОЛИСТЫ
Но подобные меры не мешали корпоративным
образованиям расти. На протяжении большей части
средневековья гильдии были самой важной формой
деловой организации. Обычно та или иная гильдия
(от саксонского глагола gildan — платить) обладала
монополией на торговлю внутри городских стен
в обмен на существенные денежные пожертвования
в пользу суверена. Руководство гильдий устанавлива-
ло стандарты качества, обучало своих членов, назна-
чало нотариусов и посредников, проводило благо-
творительные мероприятия, строило величествен-
ные дома гильдий, сохранившиеся до наших дней,
и назначало наказания. В Лондоне человек, прорабо-
тавший семь лет подмастерьем в одной из ливрейных
гильдий, мог стать фрименом, т.е. свободным граж-
данином, что означало освобождение от воинской
повинности, а также давало ему право завести собст-
венное дело внутри стен Лондона.
Часто гильдии были больше похожи на профсою-
зы, чем на компании: они более заинтересованы в за-
щите интересов своих членов, нежели в экономичес-
ких инновациях. В самом деле, когда средневековый
расцвет гильдий миновал, те порой не гнушались
луддистскнх выходок. (В 1707 году члены гильдии
лодочников в Германии напали на французского изо-
бретателя Дени Папена и уничтожили первый в мире
пароход: паровая тяга на плавсредствах стала исполь-
зоваться только через сто лет после этого.)
Гильдии были тесно связаны с «регулируемыми
компаниями»: объединениями независимых торгов-
цев, получавших монополию на торговлю на тех
или иных иноземных рынках. Подобно гильдиям,
эти организации обучали новых членов, готовя их на
должности помощников, и периодически проводили
37
КОМПАНИЯ
коллегиальную оценку (как это назвали бы сегодня),
чтобы отсеивать наименее успешных членов. Но иног-
да они также действовали как ассоциации — купцы
объединялись, дабы договариваться о более выгод-
ных ценах на сырье и транспорт (во многом анало-
гично венецианским арендаторам галер). Самой ус-
пешной регулируемой компанией было лондонское
товарищество купцов Staple of London, основанное в
1248 году для контроля над экспортом шерсти19.
В 1357 году товарищество получило право взимания
таможенных сборов на экспорт шерсти в обмен на
помощь в финансировании войн Эдуарда III с Фран-
цией. В 1466 году Генрих VI предоставил товарищест-
ву контроль над портом Кале (включая право взи-
мать таможенные сборы на импорт шерстяных това-
ров на континент) в обмен на равнозначную финан-
совую помощь.
Так что даже невзирая на беспокойство монархов
по поводу уступок власти корпоративным организаци-
ям, все равно эти организации оставались крайне
важными для осуществления планов монархов. Пред-
лагаемая государством защита и обещание гарантиро-
ванного рынка сбыта для средневековых купцов были
столь же заманчивыми, как военные подряды в наши
дни. На протяжении следующих веков история компа-
нии была связана с заморскими амбициями нацио-
нальных государств Северной Европы.
глава 2. Империалисты
и спекулянты
(1500-1750)
В XVI и XVII столетиях зародились некоторые из са-
мых знаменитых деловых организаций в истории биз-
неса: «декретные компании», носившие имена почти
всех изведанных частей мира (компания Гудзонова за-
лива, Ост-Индская, Московская, Африканская, Леван-
тинская, Виргинская, Массачусетская) и даже таких
мест, о которых было слишком мало известно, чтобы
они имели название («Компания дальних земель»).
Все они представляли собой сложные организации.
В 1700 году в главном управлении британской Ост-
Индской компании работало 350 человек — больше,
чем во многих современных транснациональных
корпорациях. Кроме того, эти организации были до-
статочно долговечными. Ост-Индская компания про-
существовала 274 года. Компания Гудзонова залива
(The Hudson's Bay Company), основанная в 1670 году,
действует до сих пор, являясь самой старой из сущест-
вующих транснациональных корпораций.
Декретные компании являли собой совокупный
результат стремления правительств и купцов пожи-
виться богатством новых земель, открытых Колум-
бом (1451-1506), Магелланом (1480-1521) и Васко
да Гама (1469—1524). Все эти организации были сча-
стливыми получателями королевских декретов, да-
39
КОМПАНИЯ
вавших им эксклюзивные права на торговлю в тех или
иных местах мира, что позволило им охватить как го-
сударственный, так и частный сектор. Иногда монарх
настаивал на собственном долевом участии в фирме,
как это сделал Кольбер (1619—1683) от имени фран-
цузского короля, когда тот основал в 1664 году Ост-
Индскую компанию своей страны. Но в целом северо-
европейские правительства — прежде всего англий-
ское и голландское — предпочитали действовать через
независимые компании.
Кроме того, декретные компании позаимствова-
ли из средневековья две идеи. Первая касалась про-
дажи акций на открытом рынке. Идея продажи долей
предприятий возникла не позднее XIII века. По всей
Европе можно было приобретать акции рудников
и корабельных флотов1. В Тулузе мельницы подразде-
лялись на доли, которые их обладатели могли прода-
вать как недвижимое имущество. Но морской капита-
лизм XVI и XVII веков существенно развил эту идею,
приведя к расцвету рынка ценных бумаг. Вторая
идея, возникавшая и раньше, заключалась в огра-
ниченной ответственности. Колонизация являлась
таким рискованным делом, что получить большие
средства от вкладчиков можно было, только защи-
щая последних.
Первой декретной акционерной компанией ста-
ла Московская компания (Muscovy Company), полу-
чившая королевскую хартию в 1555 году. За два
десятилетия до того группа лондонских купцов пред-
приняла явно безнадежную попытку отыскать север-
ный морской путь в Индийский океан. Одному из
кораблей удалось добраться до Архангельска, и при
этом он привлек внимание царя Ивана IV. Последний
был не прочь увеличить торговый оборот между Рос-
40
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
сией и Европой. По условиям Московской хартии,
в конечном итоге выданной ассоциации, в которую
входил знаменитый мореплаватель Себастьян Кабот
(1483—1557), компания получила временную монопо-
лию на прохождение по торговому пути в Архан-
гельск (а также поддержку в продолжении поисков
северного маршрута). Компании удавалось собирать
достаточно денег на финансирование долгих плава-
ний в Россию благодаря продаже пользовавшихся
спросом акций. Московская компания исчезла из ви-
да в тридцатых годах XVII века, но породила массу
имитаторов, желавших получить другие монополь-
ные права.
Некоторые из них обратили взоры на Запад. Ри-
чард Хаклюйт (1552—1616), выдающийся географ,
сумел возбудить интерес к Америке и убедить Елиза-
вету I выдать хартии нескольким группам инвесто-
ров. Его труд «Рассуждения о земледелии на Западе»
(Discourse on Western Planting, 1584), представлен-
ный королеве, по мнению некоторых, является
одним из первых в мире проспектов компании2. Ко-
лонизация Америки, утверждал Хаклюйт, могла «от-
менно обуздать короля Испании в Вест-Индии»,
позволить заполучить рыболовные флотилии, кото-
рые «мы могли бы захватывать себе на потребу»;
колонизация должна была «умножить число верую-
щих во Христа» через обращение в веру язычников;
и, конечно, она должна была дать Англии не только
сокровища Северной Америки, но еще и «все товары
Европы, Африки и Азии»3. Виргинская компания
с готовностью воспользовалась вкладами более чем
семидесяти «авантюристов» Елизаветы, включая сэ-
ра Фрэнсиса Бэкона, но в результате не принесла ни-
каких доходов.
41
КОМПАНИЯ
Самая лакомая добыча находилась на Востоке.
Риски при вкладывании средств в плавания за индоне-
зийскими пряностями были сродни рискам при финан-
сировании космических исследований в наши дни. В са-
мом деле, за четверть века до того создание двух главных
Ост-Индских компаний показало, почему королевские
хартии, акции и ограниченная ответственность были
столь необходимы. В 1582 году, после неудачи в поиске
северо-восточного морского пути, лондонские купцы
возложили свои надежды на некоего Эдварда Фентона,
который смело отправился в плавание по Атлантике,
но предложил своей команде новый план: захватить ос-
тров Святой Елены и «там провозгласить себя коро-
лем»4. В 1591 году купцы поддержали гораздо более ком-
петентного навигатора — Джеймса Ланкастера. Через
три года шесть недель и два дня его корабль кое-как при-
тащился в родной порт с жалким грузом и всего 25 людь-
ми из первоначальных 198 — остальные погибли во вре-
мя штормов и от болезней. В 1595 году7 голландские дель-
цы выбрали бывшего шпиона Корнелиса Гоутмана. Ему
случилось обстреливать из пушек Бантам — важный
порт на острове Ява, он казнил многих местных жите-
лей, отравил одного из своих капитанов и вернулся до-
мой, потеряв две трети команды. Тех, кто финансиро-
вал Гоутмана, спас высокий рост цен на пряности, благо-
даря которому жалкое количество привезенного дефи-
цита покрыло их расходы. Но на подобные предприя-
тия рассчитывать купцы не могли, поскольку рынок
сбыта пряностей был все еще мал и его легко могли
насытить товаром всего пара поставщиков5.
Поэтому едва ли стоит удивляться тому, что гол-
ландские купцы посчитали, будто соглашения, под-
держиваемые государством, станут предпочтитель-
нее. Монополия, которую они в конце концов получи-
42
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
ли от государства в 1602 году — Голландская Ост-Инд-
ская компания, известная также под названием VOC
(Vereenigde Oost-Indische Compagnie), или «Ассамблея
Семнадцати» (по числу членов ее правления), — стала
образцом всех декретных фирм. Английская Ост-Инд-
ская компания первоначально организовывала каж-
дую экспедицию как отдельный проект, но всякий раз
с разными акционерами. VOC же сделала все свои пла-
вания частью двадцатиоднолетнего проекта (англича-
не скопировали эту схему через десять лет). В хартии,
выданной VOC, кроме того, четко указывалось, что
вкладчики имеют ограниченную ответственность.
Голландские вкладчики были первыми, кто получил
возможность продавать и покупать акции на постоян-
но действовавшей фондовой бирже, основанной
в 1611 году и расположенной как раз за углом конторы
VOC. Все, что требовалось амстердамскому центру
коммерции для подтверждения его подлинно капита-
листической природы, — это крах рынка, который
и случился во время «тюльпанной лихорадки»
1636-1637 годов.
Помимо того что голландцы ввели моду на бир-
жевые спекуляции у себя дома, они также задали тон
конкурентному империализму за границей. Руково-
дители первой экспедиция VOC получили простые
инструкции следующего содержания: «Нападать
на испанцев и португальцев, где бы они вам ни попа-
дались». За сорок лет VOC стала главной компанией
в районе богатых пряностями Молуккских остро-
вов, вытеснив оттуда португальцев и вынудив англи-
чан сконцентрироваться на Индии. В 1621 году гол-
ландцы основали атлантический эквивалент VOC —
Вест-Индскую компанию (Westinsische Compagnie).
Но во главе их интересов продолжали оставаться
43
КОМПАНИЯ
пряности. В 1667 году они произвели знаменитый
обмен своего небольшого североамериканского
торгового поста под названием Новый Амстердам
(ныне известный как Манхеттен) на богатый мус-
катным орехом островок Ран.
Было бы неверно заявить, что огромные декрет-
ные компании являлись коммерческой нормой на
протяжении следующих двух столетий. Тогдашний
бизнес большей частью состоял из мелких предприя-
тий, обычно партнерств, весь персонал которых мог
уместиться в одном доме. Историк Фернан Бродель
утверждает, что служащих крупнейшего парижского
банка накануне Великой французской революции
насчитывалось всего лишь тридцать6. В тот период,
правда, слишком короткий, мелкие предпринимате-
ли положительно относились к концепции фондово-
го рынка (один такой всплеск энтузиазма случился
в Лондоне в 1690-х годах).
И все же в плане торговли акциями более всех
прославились крупные декретные компании. Как раз
именно благодаря их злоупотреблениям многие ре-
форматоры начала XIX века считали акционерную
компанию опасным и устаревшим явлением. А глав-
ные поводы для преследований дала самая знамени-
тая организация того периода — британская Ост-Инд-
ская компания, и самый грандиозный финансовый
скандал — крах Компании Южных морей и Компа-
нии Миссисипи.
ПОЧТЕННАЯ КОМПАНИЯ
Британская Ост-Индская компания представляла со-
бой нечто большее, нежели просто зародыш совре-
44
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
менной компании, «Величайшее купеческое общест-
во во Вселенной» имело свою армию, владело огром-
ной территорией, создало один из грандиознейших
в мире аппаратов служащих, построило большую
часть лондонских доков и даже помогло удачно про-
явить себя таким фигурам, как политик Джеймс
Милль и писатель Томас Лав Пикок7.
Все началось 24 сентября 1599 года, когда группа
из восьмидесяти купцов и авантюристов, включая ве-
теранов Левантийской компании и нескольких моря-
ков из команды Фрэнсиса Дрейка, собралась в лон-
донском Фаундерс-Холле. Под председательством
лорда-мэра сэра Стивена Соуэна они договорились
направить прошение королеве Елизавете I об основа-
нии компании для торговли с Ост-Индией. Кроме
того, они выбрали пятнадцать директоров. Вначале
дела шли хорошо: Елизавета дала свое предваритель-
ное согласие. Но ее тайный совет затормозил необхо-
димую канцелярскую работу — политиков волновало,
что это морское предприятие подорвет мирный
договор с Испанией. Да к тому же, словно соревнуясь
в перетягивании каната, влиятельные мужи спорили
о том, кто будет руководителем компании. Королев-
ский двор хотел, чтобы это был аристократ —
сэр Эдвард Майклборн, который сам лоббировал
привилегии для торговых операций в Индии. Купе-
чество заявляло, что они предпочитают «человека
их положения», а не «джентльмена», и настаивали
на кандидатуре Джеймса Ланкастера.
Купцы выиграли. 31 декабря 1600 года «управляю-
щий и компания купцов, торгующих в Ост-Индии», —
всего 218 человек — получили хартию, предоставляв-
шую им монопольное право на пятнадцать лет торго-
вых операций в «Ост-Индии, в странах и портах Азии
45
КОМПАНИЯ
и Африки, во всех островных портах и поселениях
Азии, Африки и Америки и в любом из них за мысом
Доброй Надежды и Магеллановым проливом». Два
месяца спустя Ланкастер приказал поднять паруса
на пяти кораблях.
В сентябре 1603 года Ланкастер вернулся с триум-
фом. Несмотря на то что четверть его людей погибли
еще до того, как они достигли мыса Доброй Надежды,
он основал факторию в Бантаме, вернул все корабли
в целости и сохранности и доставил на родину пять-
сот тонн перца. Но, к несчастью, получилась наклад-
ка: сам государь — теперь уже Яков I — только что по-
лучил груз перца и настоял, чтобы его перец продали
в первую очередь. Двумстам восемнадцати членам
компании объявили: к каждым 250 фунтам, вложен-
ным ими, теперь придется присовокупить еще по
200 фунтов, чтобы обеспечить новое плавание.
Яростное противодействие молодой компании
оказали голландцы и португальцы. Массу проблем до-
ставлял и Майклборн: он убедил Якова I позволить ему
отправиться в плавание, а затем нагло прибрал
к рукам многих клиентов новой компании. Кроме того,
стараясь удовлетворить требования заграничных кли-
ентов, компания столкнулась с некоторыми труднос-
тями. Так, например, ачинский султан желал получить
«английскую розу» для своего гарема. Жадные купцы
были готовы услужить ему и даже подыскали девушку,
«отменно обученную музыке, рукоделию и умным ре-
чам», но получили решительный отказ Якова 18.
Впрочем, ничто из этого не мешало ветру наду-
вать паруса кораблей молодой компании. Первые
плавания оказались исключительно выгодными. Так,
десятая экспедиция, состоявшаяся в 1611 году, при-
несла 148% прибыли от капитала акционеров, со-
46
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
ставлявшего 46 092 фунта стерлингов9. Компания
осваивала новые рынки от Красного моря до Малай-
ского архи-пелага. В 1612 году она осмелилась перей-
ти от финан-сирования отдельных к финансирова-
нию сразу нескольких плаваний. Первый публичный
выпуск акций компании в 1613—1616 годах позволил
собрать 418 тысяч фунтов стерлингов; второй выпуск
(1617—1622) принес колоссальную сумму в 1,6 милли-
она фунтов10. К 1620 году Ост-Индская компания име-
ла от тридцати до сорока больших тяжеловооружен-
ных кораблей, плававших конвоями по двенадцать и
более судов11.
Со временем компания организовала регулярные
шестнадцатимесячные экспедиции. Во время плава-
ния на Восток, приходившегося на позднюю зиму,
когда дули попутные ветра, основным грузом было
серебро, обычно закупаемое за границей сетью кон-
тинентальных агентов компании (меркантилистская
философия возражала против экспорта этого метал-
ла непосредственно из Англии). Кроме того, корабли
везли на Восток и другие товары, которые можно
было легко сбыть: свинец, олово, ртуть, кораллы,
слоновую кость, ружья, сабли, атлас и тонкое сукно12.
В Индии большая часть этих товаров обменивалась
на хлопчатый текстиль, который затем меняли
на Островах пряностей (Молуккских островах) на пе-
рец, гвоздику и мускатный орех. Иногда заходили
в Китай, Японию или Филиппины, где закупали
шелк, краситель индиго, сахар, кофе и чай. По доро-
ге домой в Индии часть пряностей обменивали
на чай, пользующийся большим спросом в Европе^.
Все это требовало сложного администрирования.
Большинство предшественников Ост-Индской ком-
пании (такие, как, например, Левантийская компа-
47
КОМПАНИЯ
ния) являлись всего лишь регулирующими органами,
наблюдавшими за деятельностью синдикатов, кото-
рые и занимались реальным бизнесом: добывали капи-
тал и торговали по собственному разумению. Купцы
Ост-Индской компании создали двухуровневую струк-
туру. В Генеральный совет входили все акционеры
с правом голоса: многие из них были большими «шиш-
ками» из королевского двора и парламента. Повсе-
дневное управление поручили совету директоров,
состоявшему из двадцати четырех человек, избирав-
шихся Генеральным советом. Управляющий и его
заместитель с помощью все возрастающего количест-
ва бухгалтеров, клерков и кассиров, работали через
семь комитетов, специализировавшихся на финансо-
вом учете, закупках, корреспонденции, транспорте,
финансировании, складировании и частной торговле.
Совет директоров также надзирал за заморской сетью
«факторов» — комиссионеров, руководивших местны-
ми торговыми постами или факториями.
Вся эта сложная структура зависела от качества ра-
боты вышеупомянутых комиссионеров-факторов. Им
грозило множество опасностей — от вооруженных на-
падений, болезней и проблем, связанных с частой пе-
ременой климата, до разного рода соблазнов, в том
числе соблазна обогатиться самому, вместо того чтобы
обогащать своих работодателей. Компания решила на-
значать на должности комиссионеров сыновей самых
крупных держателей акций. Помимо щедрого жалова-
ния, это было почетно, в них воспитывалось чувство
верности своему долгу. В результате фирму начали на-
зывать «семьей». Компания стремилась привить ко-
миссионерам добросовестность, побуждая их ежеднев-
но посещать церковь и жестко пресекая пьянство,
азартные игры и расточительность. Главное управле-
48
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
ние тщательно отслеживало результаты работы каждо-
го комиссионера, сравнивая со средними статистичес-
кими показателями, а также просило их друзей и родст-
венников конфиденциально оценивать способности
работника. Кроме того, управление требовало от ко-
миссионеров гарантийные письма, страхующие компа-
нию от потерь в результате недобросовестности.
ЗА КОРОЛЯ И ОТЕЧЕСТВО
Судя по вышеописанному, Ост-Индская компания бы-
ла очень жизнеспособной организацией. Однако
имеется факт, согласно которому в середине XVII ве-
ка компания могла исчезнуть. На родине ее едва не
погубила политика, в частности Английская граждан-
ская война (1642—1649) и Оливер Кромвель, в боль-
шей степени симпатизировавший свободной торгов-
ле. За морями же она была полностью вытеснена
с Островов пряностей безжалостной голландской
компанией VOC. В январе 1657 года Генеральный со-
вет на особом заседании постановил продать остров
Ран и фактории в Сурате и Бантаме всего-навсего
за 14 тысяч фунтов. Но Кромвель смилостивился. 19 ок-
тября компания родилась заново, получив новую хар-
тию, и прочно встала на ноги: лондонские купцы не
скупясь выделили примерно 786 тысяч фунтов стер-
лингов. Новая компания решила сосредоточиться
главным образом на Индии — и отменно преуспела
там. Спокойный период развития, череда успешных
плаваний и огромное расширение полномочий ком-
пании (Карл II разрешил директорам захватывать
земли и объявлять войны) — все это позволяло полу-
чать колоссальные доходы.
49
КОМПАНИЯ
К концу XVII века Ост-Индская компания была
высокоорганизованной монополией, давая англий-
ской короне примерно по 20 тысяч фунтов налого-
вых отчислений. Но все равно это была государствен-
ная монополия, да еще и втянутая в политические
дрязги. Многих купцов возмущала власть компании,
а некоторые амбициозные придворные стремились
присвоить себе часть ее доходов. Меркантилисты
обвиняли компанию в том, что она лишает Англию
драгоценного серебра. Тех, кто не имел акций, возму-
щали огромные барыши их более удачливых сооте-
чественников. (В 1680 году компания выплатила
50% дивидендов, а между тем одна акция продавалась
по цене ни много ни мало в 300 фунтов14.) Даже
у незаинтересованных критиков имелись некоторые
вопросы. Позволительно ли единственной монопо-
лии располагать половинной долей британской тор-
говли? Позволительно ли британским дельцам управ-
лять заморскими территориями? Позволительно ли
коммерческой организации владеть частной армией?
Едва ли был хотя бы день, когда кто-либо не зада-
вался подобными вопросами или не вмешивался в де-
ла компании. Революционеры-виги, свергнувшие
Якова II в 1688 году, инициировали создание конку-
рирующей компании (в конечном итоге слившейся
с существующей в 1708—1709 годах). В 1700 году пра-
вительство запретило продажу в Англии азиатских
шелков и украшенных орнаментом тканей из хлопка,
вынудив компанию найти более выгодный товар
в виде китайского чая.
Кроме того, компания основательно ввязалась
в индийскую политику. Долгое время она колебалась
между кооперацией с местными властями и установ-
лением прямого контроля. Постепенно маятник кач-
50
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
нулся в сторону прямого управления, поскольку
местные правители оказались некомпетентными,
а британские комиссионеры-факторы нашли для се-
бя постоянный доход в виде откупа налогов. И все
равно к 1700 году в Индии находилось не более
полутора тысяч британцев; большинство из них
пребывало в укрепленных поселениях — таких, как
Форт-Уильям в Калькутте. Им также приходилось
«делить» Индию с французской Compagnie des Indes,
испытывавшей аналогичные затруднения.
Решающий эволюционный скачок Ост-Индская
компания совершила во многом благодаря фигуре
Роберта Клейва (1725—1774). Этот человек вначале
служил клерком и, отличаясь очень импульсивным
нравом, дважды пытался совершить самоубийство.
Он был в числе нескольких людей компании, кото-
рым удалось спастись бегством, когда французы
в 1746 году захватили Мадрас. В 1751 году Клеив воз-
главил отряд из восьмисот человек, отчаянным штур-
мом захвативший город-крепость Аркот. Он отличил-
ся еще больше, отразив затем пятидесятидневную
осаду Аркота сильно превосходящими французскими
и индийскими силами. Проведя некоторое время
в Англии, Клеив вернулся в Мадрас в 1756 году, зано-
во захватил Калькутту, а потом одолел бенгальского
наваба в битве под Плэсси. Это и последовавшая по-
беда англичан над императором моголов в Буксаре
(1764) укрепило контроль компании над Бенгалией,
открыло пути к новым приобретениям — как захват-
ническим, так и мирным — и низвело французов
до статуса всего лишь наблюдателей.
«Коммерция закаляет нервы войны / Исцеляет
раны от грабежей / И завоевания вливают в нее но-
вые силы», — разглагольствовал придворный поэт
51
КОМПАНИЯ
Уильям Уайтхед. Но многие британцы возмущались.
Клейва беспрестанно донимали вопросами об ограб-
лении Бенгалии. Служащие Ост-Индской компании
до такой степени стали синонимами показного богат-
ства, что в английском языке даже появилось новое
слово: «набоб», или «ноб». «Что есть Англия сегодня?
Отстойник индийского богатства», — язвил писатель
Хорас Уолпол.
В 1767 году компания откупилась от парламент-
ской оппозиции, пообещав короне выплачивать по
400 тысяч фунтов в год в обмен на право без помех
хо-зяйничать в Бенгалии. Но компания просчита-
лась: в 1772 году она была вынуждена попросить ги-
гантский заем в 1 миллион, чтобы предотвратить
свое банкротство. Получение займа совпало с крайне
критичным парламентским докладом, в котором про-
звучали откровения об очередных злоупотреблениях
и наконец с удачной на сей раз попыткой самоубийст-
ва Клейва. Но с его смертью меньше пахнуть сканда-
лом не стало. Уоррена Хастингса — первого генерал-
губернатора Индии с 1773 по 1784 год и инициатора
более жесткого контроля Британии над Империей
Великих Моголов — парламент подверг импичменту,
хотя после продолжительного разбирательства все-
таки затем оправдали.
Тем не менее именно при Клейве и Хастингсе
британская Ост-Индская компания трансформирова-
лась в своего рода правительство — это была «импе-
рия без империи», как высказался один из ее дирек-
торов. Когда налоговые поступления пришли на сме-
ну доходам от коммерции, то как в Лондоне, так
и в Индии расплодилось великое множество департа-
ментов, советов и комитетов. Корабли компании от-
правлялись из Англии чаще с пушками и солдатами,
52
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
а не с сукном. Даже в Китае и на Дальнем Востоке, где
функции компании были большей частью коммерче-
скими, она встречалась со все возрастающей конку-
ренцией со стороны более проворных частных пред-
принимателей. Развитие королевского флота и мор-
ского страхования снизило риски международной
торговли, тем самым постепенно сводя на нет смысл
существования декретных монополий15.
Неудивительно, что критики требовали, чтобы
эта все в большей степени политическая организа-
ция была национализирована. Решение парламента
1773 года о предоставлении Ост-Индской компании
монополии на поставку чая в Америку спровоцирова-
ло знаменитое «Бостонское чаепитие», а с ним и Аме-
риканскую революцию. В 1784 году Билль по индий-
ским делам Уильяма Питта потребовал формирова-
ния нового правительственного Контрольного
совета, хотя и оставил директоров компаний ответ-
ственными за каждодневные операции. Кроме того,
компания оказалась вовлечена в дебаты о рабовладе-
нии. В девяностых годах XVIII века Элизабет Хейрик
инициировала первый потребительский бойкот,
призывая своих лестерских земляков пре-кратить по-
купать «пропитанный кровью» сахар из Вест-Индии;
в конечном итоге Ост-Индская компания была вы-
нуждена получать сахар от производителей Бенга-
лии, где рабский труд не использовался.
В XIX веке английское правительство, воспользо-
вавшись тем, что подошел срок обновления лицен-
зии, происходивший каждые двадцать лет, решило
окончательно взять компанию под свой контроль.
В 1813 году правительство отменило ее монополию
на торговлю. В 1833 году оно вообще лишило компа-
нию права на торговлю, превратив ее в своего рода
53
КОМПАНИЯ
правительственную корпорацию. В 1853 году были вве-
дены конкурсные экзамены для кандидатов в персонал
компании, которая тем самым лишалась всякой воз-
можности назначения на важные должности нужных
ей людей. Когда в Индии в 1857 году разразилось вос-
стание, «Почтенная компания» стала для повстанцев
козлом отпущения (и нельзя сказать, что совершенно
несправедливо: один историк-ревизионист утверждал,
будто главным поводом тогда был вовсе не империа-
лизм и даже не то, что индийских сипаев заставляли
использовать патронные пыжи, пропитанные свиным
жиром, а то, что Ост-Индская компания пресекала
любые попытки активности местных деловых лю-
дей16). Армия компании перешла к короне, ее флот был
расформирован, а когда 1 июня 1874 года истек срок
действия хартии, эта удивительная организация тихо
скончалась, и переживаний при этом было меньше,
чем при банкротстве какой-нибудь местной железной
дороги.
ДЖОН ЛОУ И МАМОНА
Первые акционерные общества являлись инструмен-
тами безудержной финансовой спекуляции, а также
экономического империализма. В начале XVTII века
правительства Франции и Британии использовали
две декретные компании — Компанию Миссисипи
во Франции и Компанию Южных морей в Англии —
для реструктуризации внушительных долгов, накоп-
ленных ими во время войн 1689 и 1714 годов. Их це-
лью было снизить издержки обслуживания государст-
венного долга путем преобразования государствен-
ных облигаций с фиксированной процентной став-
54
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
кой в доли с меньшими выплатами. Результатом стал
самый крупный финансовый мыльный пузырь в ис-
тории — он был больше даже того пузыря, что лопнул
в 1920-х годах в Соединенных Штатах.
Человеком, первым заварившим эту кашу, был
Джон Лоу (1671—1729)17. Сын богатого шотландца, он
провел весьма легкомысленную юность в Лондоне,
потворствуя своей страсти к женщинам, азартным
играм, а также и математике, но в конце концов был
вынужден бежать в Амстердам после того, как убил
соперника на дуэли. Там при помощи финансовых
спекуляций Лоу сумел сделать себе огромное состоя-
ние. В 1704 году он вернулся в Шотландию, надеясь
получить королевское прощение и вынашивая амби-
циозные планы введения бумажных денег. Оказа-
лось, что прощение ему не светит, так что вместе
со своими планами Лоу отправился на континент.
Большой перелом в его жизни наступил в 1715 году,
когда на смену французскому королю Людовику XTV
пришел беспутный молодой регент Филипп, герцог
Орлеанский. Лоу и герцог Филипп знали друг друга
по парижским игорным притонам. В мае 1716 года Лоу
убедил герцога разрешить ему создать банк под назва-
нием Banque Generale, предназначенный для выпуска
банкнот. Он планировал путем введения бумажных
денег спасти Францию от разыгравшейся инфляции,
нехватки монет и нестабильности валюты. Регент
вложил миллион ливров в новый банк, приказал фран-
цузским сборщикам налогов отчислять платежи в каз-
начейство в виде банкнот и призвал широкую публику
платить налоги в банкнотах. В декабре 1718 года, имея
активы, превышающие 10 миллионов ливров, этот
банк был преобразован в Королевский банк (Banque
Royale).
55
КОМПАНИЯ
Поставив под свой контроль денежные запасы
Франции, Лоу добился получения торговой концес-
сии, принадлежавшей фирме Compagnie d'Occident,
которую он переименовал в Компанию Миссисипи,
преобразовав изрядную часть французского государ-
ственного долга в акции этой фирмы. Вскоре Компа-
ния Миссисипи получила целый ряд других замор-
ских торговых монополий, а заодно и королевский
монетный двор. Теперь единственная монополия
контролировала всю колониальную торговлю самого
могущественного государства мира.
Лоу выпустил для своих предприятий большое
количество акций, но подстегивал спекулятивную
лихорадку, объявляя о щедрых дивидендах и позво-
ляя уже существующим акционерам покупать еще
больше акций по льготному тарифу Самый смелый
шаг он предпринял в 1719 году, предложив преоб-
разовать весь национальный долг Франции из обли-
гаций в акции компании, кроме того, давал огромную
сумму за право взять на себя сбор королевских нало-
гов. Финансировал Лоу все это, выпуская огромное
количество ценных бумаг.
Результатом стало прямо-таки массовое помеша-
тельство. Толпы инвесторов — от аристократов до ла-
кеев — осаждали конторы Лоу. По одной из оценок,
в Париже собралось около 200 тысяч вкладчиков, по-
током хлынувших из Венеции, Генуи, Германии, Анг-
лии и, конечно, из французских провинций. Лоу дал
инвесторам возможность покупать акции в рассроч-
ку, оплачивая по 10% стоимости покупки каждый ме-
сяц, в то же время он давал займы из Королевского
банка под залог акций. Между 25 декабря 1718 года
и 20 апреля 1720 года количество банкнот, выпущен-
ных Королевским банком, возросло с 18 миллионов
56
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
ливров до 2,6 миллиарда. Цена за одну акцию Компа-
нии Миссисипи достигла 10 тысяч ливров. Позволяя
пузырю раздуться до предела, Лоу стал продавать
колл-опционы, выплачивая вкладчикам по 1000 лив-
ров за право покупки акций по 10 тысяч ливров в те-
чение ближайших шести месяцев. «Уму непостижи-
мо, что значит ныне для Франции богатство, — рас-
суждал один из современников. — Все разговаривают
на языке миллионов. Я ни слова из этого не пони-
маю. Однако ясно вижу, что в Париже безраздельно
властвует бог Мамона»18.
Контроль Лоу как над центральным банком, так
и над фондовым рынком позволил ему избегать не-
приятных вопросов о том, чем в действительности
занимается его компания. Лоу нравилось рассказы-
вать аристократам, что Компания Миссисипи предо-
ставляет много возможностей для миссионерской де-
ятельности в колониях: он даже привозил в Париж
на своих кораблях настоящих индейцев19. Однако на
самом деле достижения Компании Миссисипи в Се-
верной Америке — как в духовном плане, так и в соци-
альном плане — были просто ничтожны. Колония Лу-
изиана — кусочек Америки под контролем Франции —
была относительно бедна и отстала. Как отметил
Найэлл Фергюсон, для заселения своей земли обето-
ванной Лоу был вынужден зазывать сирот, преступ-
ников и проституток.
И произошло неизбежное — пузырь лопнул. В на-
чале 1720 года все больше вкладчиков стали прене-
брегать Компанией Миссисипи (многие переключи-
лись на лондонский рынок, где быстро повышалась
конъюнктура). Используя свое влияние, Лоу отчаян-
но пытался остановить отток капитала. Но все равно
стоимость его акций и банкнот продолжала безна-
57
КОМПАНИЯ
дежно падать, и он был вынужден отменить бумажную
валюту и закрыть Banque Royale. В декабре 1720 года
с фальшивым паспортом Лоу бежал в Брюссель, оста-
вив Францию погруженной в хаос.
ПУЗЫРЬ КОМПАНИИ ЮЖНЫХ МОРЕЙ
И ПРАЗДНИК ДУРАКОВ
Итог деятельности Компании Южных морей, пожа-
луй, не был столь же драматичным, как история Компа-
нии Миссисипи. У британцев имелось несколько пре-
имуществ, включая то, что контролируемый вигами
Банк Англии, основанный в 1694 году, оставался вне
контроля Компании Южных морей, поддерживаемой
тори; собственно, банк и компания часто враждовали
друг с другом20. И руководители этой компании не име-
ли никакой возможности осуществлять валютный кон-
троль, когда цены на их акции начали падать. Однако
в целом эта афера была аналогичной описанной выше.
Компания Южных морей была основана в 1711 го-
ду, получив монополию на торговлю с Испанской
Америкой. К 1719 году бизнес начал задыхаться из-за
войны с Испанией, так что директора компании реши-
ли сосредоточиться на рынке государственного долга.
Автором нового плана стал Джон Блант — сын преуспе-
вающего баптиста-обувщика, обладавшего необычай-
ной способностью превращать тексты Библии в язык
рекламы. («Величайшие блага мира предназначены
тебе, — сказал он как-то раз. — Все деньги Европы устре-
мятся к тебе. Все народы мира принесут тебе дань»21.)
Среди директоров компании Бланта — в основном
богатых и респектабельных людей — был также дед
и тезка историка Эдуарда Гиббона22.
58
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
21 января 1720 года парламент постановил, что
Компания Южных морей примет на себя весь британ-
ский национальный долг, оплатив облигации общей
стоимостью примерно в 30 миллионов фунтов. Даже
еще до 7 апреля, когда этой мере была формально при-
дана законная сила, цена акций компании начала
быстро расти, и со 128 фунтов в январе к середине
февраля дошла до 187. Спрос на акции был огромный.
К началу июля цена за акцию достигла 950 фунтов,
и заграничных вкладчиков тоже охватил всеобщий
ажиотаж. Даже без примера Лоу момент был очень
благоприятным. Повсюду считалось, что государст-
венный долг необходимо списать как можно быстрее.
Страна пребывала в эйфории благодаря успехам в вой-
не против Франции23. Также наблюдался бум создания
новых небольших компаний, многие из которых
использовали предоставленные правительством па-
тенты, что в свою очередь породило дельцов нового
типа — джобберов, перепродававших свои ценные
бумаги и часто собиравшихся в кофейнях, располо-
женных на улице Эксчендж-Эллей.
Директора Компании Южных морей изо всех сил
работали над стимулированием этого рынка, исполь-
зуя те же приемы, что Джон Лоу, и уделяя особое
внимание финансовым публикациям в прессе. Коти-
ровки акций компании появлялись даже в местных
изданиях вроде Plymouth Weekly Journal. Художник Уиль-
ям Хогарт высмеял эту спекулятивную лихорадку,
нарисовав карикатуру под названием «Праздник дура-
ков». К несчастью, у директоров все получалось слиш-
ком хорошо. Поток предложений о создании новых
компаний заполонил конторы Эксчендж-Эллей, по-
будив директоров убедить своих политических союз-
ников принять 11 июня 1720 года постановление,
59
КОМПАНИЯ
иронично названное «актом о пузыре». Он крайне за-
труднял создание новых акционерных компаний, тем
самым уменьшив число предприятий, которые могли
бы конкурировать с Компанией Южных морей
за капитал инвесторов.
Этот акт, который не был отменен на протяже-
нии еще целого столетия, обернулся катастрофой
для эволюции компании. Кроме того, он не имел
смысла, поскольку крах Компании Южных морей
тем же летом все равно обрушил рынок. К августу
Лондон охватила сильнейшая нехватка кредитов.
К октябрю цена за акцию компании вернулась к циф-
ре 170 фунтов. В итоге правительство национализи-
ровало компанию, оставив вкладчиков с большими
потерями, но в основном сохранив финансовую си-
стему страны24. Тем не менее канцлера казначейства
и нескольких директоров компании заключили
в тюрьму башни Тауэр. И случай с Компанией Юж-
ных морей, о которой премьер-министр сэр Роберт
Уолпол высказался словами «ни в коем случае не под-
лежит ни забвению, ни прощению», до сих пор за-
ставляет многих хмурить брови при упоминании об
акционерных обществах любых видов25.
ТЕЛО БЕЗ ДУШИ
Ущерб, нанесенный компаниям этими аферами, был
огромен. Подобные организации с самого начала вы-
зывали у некоторых ярость. Например, сэр Эдуард
Коук (1552—1634) жаловался, что «они не могут
совершить предательство, стать изгоями или быть
отлученными от церкви, ибо у них нет души». Через
двести лет слова лорда-канцлера Эдуарда Тюрло
60
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
(1731—1806) прозвучали словно эхо: «У корпораций
нет ни тел, которые можно было бы бичевать,
ни душ, которые можно было бы проклясть, и посему
они творят что хотят»26.
Действительно ли они были так плохи? И Компа-
ния Южных морей, и Компания Миссисипи жульни-
ческим образом лишили денег тысячи инвесторов.
Что еще хуже — руки декретных компаний часто
оказывались в крови. Они стали пионерами в исполь-
зовании рабского труда (о чем мы расскажем более
подробно в следующей главе). В Индии Ост-Индская
компания терроризировала местных конкурентов,
в частности — культиваторов индигоноски. Как было
написано в некоем анонимном памфлете в 1773 го-
ду, «индийцев пытают, чтобы они выдавали свои
сокровища; города и деревни разграбляются, целые
провинции отбираются у правителей: вот каковы
«радости» и «убеждения» директоров и их прислуж-
ников»27. Клеив основывал свою защиту отчасти на
отговорке всех тогдашних корпоративных негодяев:
Индия — это варварская, нецивилизованная страна,
так что там оправдано многое.
С другой стороны, в Америке декретные компа-
нии порой играли более положительную роль. Сэр
Эдвин Сандис (1561—1629) — казначей Виргинской
компании — вначале вызвал гнев короля Якова I, вы-
ступив в британской Палате общин с речью. В ней он
подверг сомнению легитимность любого правитель-
ства, не основанного на обоюдном договоре между
правителем и народом. В 1619 году Виргинская ком-
пания успешно внедрила в колониях представитель-
ную демократию, учредив Генеральную ассамблею,
члены которой избирали руководителей компании28.
Джон Уинтроп (1588—1649) повел в 1630 году коло-
61
КОМПАНИЯ
нию Массачусетс по тому же пути, когда совет Массачу-
сетской компании трансформировал себя в государст-
венное образование, и таким образом «фримены»,
вместо того чтобы считаться акционерами коммерче-
ского предприятия, стали считаться гражданами го-
сударства^9. Грубо говоря, советы компаний преобразо-
вывались во все более мятежные законодательные
собрания.
Экономисты-либералы выдвигали против компа-
ний разнообразные обвинения. Так, Адам Смит
(1723—1790), будучи до глубины души возмущен бес-
чинствами Ост-Индской компании в Бенгалии, вы-
сказал две свои основные претензии. Во-первых, ему
не нравилось то, что декретные компании обладали
монопольными правами. Его мнение — эти компании
либо «обременительны, либо бесполезны», они «ли-
бо неправильно ведут торговлю, либо ограничивают
ее»ч<). Во-вторых, он считал, что акционерные компа-
нии по своей природе менее эффективны, чем от-
дельные коммерсанты. В частности, его волновала
проблема «агентов»: наемные управляющие, утверж-
дал он, не проявляют такого же «рачительного вни-
мания» к интересам фирм, как управляющие-владель-
цы. «Посему в их действиях всегда неизбежны не-
брежность и расточительность...»
Однако можно кое-что сказать и в защиту корпо-
раций по этим двум пунктам. Во-первых, как мы
уже видели, существование декретных монополий
имело некоторый смысл, учитывая огромные риски
торговли с другими частями мира31. И как бы ни был
плох или хорош меркантилизм, североевропейская
модель, согласно которой государство заключало суб-
подрядный договор с компаниями, оказалась гораздо
успешнее южноевропейской модели (особенно ис-
62
ИМПЕРИАЛИСТЫ И СПЕКУЛЯНТЫ
панской), где монарх напрямую спонсировал эконо-
мический империализм.
Что касается второго обвинения Смита — будто
декретные фирмы были менее эффективными, чем
компании, управляемые владельцами, то и против
этого есть что возразить. При всех своих прегреше-
ниях Ост-Индская компания продемонстрировала —
когда информации мало, а доверие дорого оценива-
ется, компания может быть более эффективной,
чем отдельные коммерсанты, торгующие на рынке.
Ее сеть доверенных комиссионеров позволяла полу-
чать столько информации, сколько никогда не смог
бы добыть ни один частный бизнесмен, приросший
к местному рынку (в бухгалтерских книгах Ост-Инд-
ской компании по двести страниц занимал один
лишь перечень товаров, закупленных за одно плава-
ние). И компания пользовалась этими знаниями для
построения комплексной торговой системы ради
своей выгоды32.
Величайшая заслуга Ост-Индской компании — она
создала и воспитала классического служащего. Ее ад-
министраторы были известны в качестве «государст-
венных служащих» задолго до того, как сотрудники
правительства еще только подумывали о том, чтобы
так же называться. Во время импичмента Уоррена
Хастингса Эдмунд Бёрк написал, что власть компа-
нии — это «правительство записей и учета»33. Джеймс
Милль, совместивший свою работу в Ост-Индской
компании с написанием книги «Элементы политиче-
ской экономии» (Elements of Political Economy, 1821),
объяснил: «Этот бизнес, хотя он и весьма трудоемок,
для меня чрезвычайно интересен. Это — самая суть
внутреннего управления шестидесятью миллионами
человек, с которым я имею дело».
63
КОМПАНИЯ
Подобно всем бюрократическим системам, она об-
ладала своими недостатками. Сын Милля, Джон Стю-
арт Милль (1806—1873), написавший большую часть
своих книг «Система логики» (System of Logic, 1843)
и «Принципы политической экономии» (Principles of
Political Economy, 1848) в рабочее время, считал, что
«конторская работа — это настоящий отдых от прочей
умственной работы, которой я занимался одновремен-
но с первой»84. Литератор Томас Лав Пикок, собствен-
но говоря, являвшийся одним из наиболее преданных
служащих Ост-Индской компании, создал сатириче-
ское стихотворение о напрасной трате времени,
в значительной степени присущей конторской жизни:
Между десятью и одиннадцатью — завтрак
для семи персон;
Между одиннадцатью и полуднем приступать к работе
еще рано;
Между полуднем и часом получил вопрос:
«Что прикажете выполнить?»;
Между часом и двумя не нашел чем заняться;
Между двумя и тремя начал подозревать,
Что между тремя и четырьмя будет ужасная скука.
Любая организация, служащая тихим пристанищем
для поэтов и философов, не может быть плохой абсо-
лютно во всем. Но в любом случае что-то должно
было быть предпринято для оздоровления идеи ком-
пании. Об этом мы и поговорим в следующей главе.
глава з. Продолжительные
болезненные роды
(1750-1862)
В 1773 году ирландский сатирик Сэмюэл Мэдден
(1687—1765) одним из первых попробовал свои силы
в жанре научной фантастики. В его памфлете «Воспо-
минания о двадцатом веке» (Memoirs of the Twenties
Century) предсказывалось, что двумя крупнейшими
компаниями, которые будут господствовать в буду-
щем, станут Royal Fishery и Plantation Company (осно-
ванные соответственно Фридрихом I и Георгом III)1.
В этом пророчестве Мэдден проявил необычайную
прозорливость, особенно принимая во внимание
то, что он имел в виду экономическую организацию,
переживавшую в те дни упадок.
В отличие от партнерств и различных форм не-
корпоративных компаний акционерные общества,
зарегистрированные как корпорации (т.е. признава-
емые государством), в следующем столетии отнюдь
не преуспевали. Британцы и французы относились
к ним с подозрением. «Они отстали от времени, —
громогласно заявлял один из губернаторов Пенсиль-
вании, — они принадлежат прошлому»2. Новые ком-
пании, конечно, тоже создавались на основании пра-
вительственных декретов, но процесс их получения
был очень трудоемким. Только начиная с 20-х годов
XIX века стали появляться определенные юридиче-
65
КОМПАНИЯ
ские и экономические предпосылки, которые позво-
лили сформировать облик современной компании3.
РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ И ПРОМЫШЛЕННИКИ
В Британии предубежденное отношение к акционер-
ным обществам, вызванное крахом Компании Юж-
ных морей, позже усилилось скандалами с участием
Благотворительной корпорации (Charitable Corpora-
tion) и Йоркской строительной компании (York
Building Company). Как мы уже отмечали, законода-
тельный акт, иронично названный «актом о пузыре
Южных морей», породил скандал. Согласно ему, каж-
дой акционерной компании необходимо было полу-
чить хартию от парламента, что требовало больших
финансовых затрат, времени и периода ожидания.
Большинство деловых людей Британии предпочита-
ло организации других типов — таких, как партнерст-
ва и различные некорпоративные предприятия (все
они пытались копировать компании, например де-
лали свои акции свободно обращаемыми и кое-что
предпринимали для ограничения ответственности
компаньонов, не участвующих непосредственно
в деле)4.
Временами наблюдалось некоторое оживление
в создании акционерных компаний — в частности,
для строительства каналов. Между 1758 и 1803 года-
ми на рассмотрение парламента было представлено
165 частных законопроектов, связанных с каналами.
Наполеоновские войны вызвали новый всплеск ак-
тивности: в январе 1808 года были созданы сорок
две компании, причем необычно много из них зани-
мались бизнесом, призванным помогать британцам
66
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
накачиваться алкоголем. В первой четверти 1824 го-
да парламент принял 250 частных законопроектов
в отношении компаний, многие из которых занима-
лись страхованием5. Но это был явно трудный про-
цесс.
И симптоматично то, что две самые динамичные
и неоднозначно воспринимаемые отрасли британ-
ской экономики — работорговля и растущий промы-
шленный сектор — предпочитали акционерным об-
ществам партнерства (а иногда — совместные пред-
приятия). К XVIII веку Королевская африканская
компания (Royal African Company), как и другие дек-
ретные компании, занятые работорговлей, находи-
лась в финансовой яме6. Когда британская работор-
говля переместилась из Лондона в Бристоль и Ли-
верпуль, у богатых торговцев появилась возмож-
ность создания партнерств. В 1750 году правительст-
во официально открыло британскую работорговлю,
поставив ее под контроль клуба — Компании купцов,
торгующих с Африкой (Company of Merchants
Trading to Africa), которой достались порты и фор-
ты RAC.
Этот новый разрегулированный бизнес начал
процветать как никогда раньше, и вскоре работор-
говцы соперничали в богатстве с ост-индскими набо-
бами. В 1757 году государство сделало огромный
денежный заем. Самым крупным заимодавцем стал
Ричард Освальд — купец из Глазго, политический
посредник и работорговец, имевший собственность
по обеим сторонам Атлантики (в том числе часть
острова Бене у побережья Сьерра-Леоне, где его
партнерство устроило теннисный корт, обслуживае-
мый рабами). К концу века примерно по 150 кораб-
лей в год отправлялось из Ливерпуля в Африку.
67
КОМПАНИЯ
За последнюю декаду XVIII столетия, когда один из
премьер-министров предположил, что три четверти
заморских денежных поступлений страны связаны
с работорговлей, британцы вывезли из Африки при-
мерно 400 тысяч рабов.
Бристольские и ливерпульские работорговцы за-
нимались своим бизнесом, организовываясь в ма-
ленькие партнерства, точно так же как их конкурен-
ты в Бордо, Нанте и в Род-Айленде. Группы по шесте-
ро или семеро купцов, нередко находившихся в род-
ственных связях друг с другом, оплачивали большин-
ство плаваний для поставок невольников. Айзек Хоб-
хаус — бристольский купец, финансировавший сорок
четыре плавания между 1722 и 1747 годами, имел все-
го семерых партнеров, двое из которых были его бра-
тьями. За океаном, в Род-Айленде, Джон Браун тоже
привлек к бизнесу своих братьев. В самом деле, рабо-
торговля и в Европе, и в Америке все больше стано-
вилась, как пишет Хью Томас в своей истории этого
ремесла, «делом группы семейств: Монтодоинсов,
Нэраков, Фочесов, Лейландов, Хобхаусов, де Вуль-
фов, Браунов»7. Даже эти империи оставались до-
вольно небольшими: самая крупная — нантская ком-
пания семейства Монтодоинс — всего профинанси-
ровала не более восьмидесяти плаваний. Как прави-
ло, партнеры были «мастерами на все руки», а рабы
являлись одним из видов товаров, с которыми они
имели дело.
Среди ранних промышленников акционерные
общества тоже были непопулярны. Для таких лю-
дей, как Ричард Аркрайт, Абрахам Дарби и Джосая
Веджвуд, партнерства выглядели предпочтительнее
акционерных компаний. Количество капитала для
промышленных предприятий требовалось неболь-
68
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
шое. Группа ланкаширских владельцев мануфактур
вполне могла собрать достаточно средств для пост-
ройки новой фабрики. Что же до ограниченной от-
ветственности, то ее считали слабой, а не сильной
стороной, поскольку она посягала на такую святы-
ню, как преданность делу партнеров-владельцев.
«Мануфактурой невозможно управлять, если она не
будет под надзором партнера или суперинтенданта,
лично заинтересованного в успехе дела», — утверж-
дал сэр Роберт Пил, один из богатейших промыш-
ленников Британии и отец премьер-министра8. В ро-
мане Элизабет Гаскелл «Север и юг» (North and
South), опубликованном в 1850-х годах, дом хозяина
мануфактуры мистера Торнтона находится рядом
с мануфактурой. Его мать так прокомментировала
это обстоятельство: «постоянный ропот рабочего
люда» беспокоит ее не больше, чем «жужжание пче-
линого улья».
В большинстве случаев вызывает удивление, как
промышленники, да и работорговцы, сохраняли до-
левое участие и управление своим бизнесом внутри
узкого круга. Это касалось и фирмы Baulton & Watt.
Мэттью Болтон (1728—1809) унаследовал маленькое
производство скобяных изделий в Бирмингеме.
К 1769 году благодаря подкупу, интеллектуальному
любопытству и расчетливой женитьбе он стал,
по мнению Джосаи Веджвуда, «первым фабрикан-
том в Англии». Его фабрика в Сохо, на которой ра-
ботало восемьсот рабочих, изготавливая металличе-
ские контейнеры, пуговицы, цепи и эфесы для са-
бель, была так знаменита, что по ней водили специ-
альные экскурсии. (В той же степени людей пора-
жал особняк Болтона под названием «Сохо-Хаус»,
имевший центральное паровое отопление.) В 1774 го-
69
КОМПАНИЯ
ду он заключил партнерство с Джеймсом Уаттом
(1736—1819) — шотландским изобретателем парово-
го двигателя, чье предыдущее партнерство как раз
только что провалилось из-за неудачного финанси-
рования горных разработок. 8 марта 1776 года они
продемонстрировали паровую машину Уатта в Бир-
мингеме: она быстро стала незаменимой в угольной
отрасли, а затем на хлопковых мануфактурах. К то-
му времени, как в 1800 году партнеры отошли от
дел, передав свой бизнес сыновьям, Болтон и Уатт
считались одними из богатейших людей страны.
Тогда Британия производила по 15 миллионов тонн
угля в год, что было примерно в пять раз больше со-
вокупного производства угля в континентальной
Европе.
И вновь, как и работорговцы, промышленники
в некоторой степени зависели от правительствен-
ных санкций. Одним из первых шагов фирмы
Boulton & Watt стало приобретение патентного пра-
ва от парламента — к ярости конкурентов, жаловав-
шихся, будто это право так широко, что вполне мог-
ло включать в себя постройку «удобного и теплого ва-
терклозета». Но фирма Boulton & Watt оставалась ча-
стным партнерством, управляемым двумя людьми,
и, к сожалению, в нем не нашлось места для Уильяма
Мердока — еще одного одаренного изобретателя, ко-
торый работал на них. Стань он партнером, то, воз-
можно, это принесло бы им даже еще больше денег.
Ведь в 1780-х годах, за сорок лет до постройки желез-
ной дороги Стоктон — Дарлингтон, Мердок изгото-
вил чертеж парового локомотива, который был не-
медленно отвергнут Уаттом со словами «мало надеж-
ды на то, что такой колесный экипаж когда-нибудь бу-
дет востребован»9.
70
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
АМЕРИКАНСКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА
В Британии вину за маргинальное положение акцио-
нерных обществ вполне можно было возложить на
злоупотребления Компании Южных морей. Что же
до Америки, недавно обретшей независимость,
то там, наоборот, компании были ответственны за са-
мо существование этой страны.
Первые американские штаты использовали дек-
ретные корпорации, наделенные особыми моно-
польными правами, для создания ряда важнейших
элементов инфраструктуры новой страны — универ-
ситетов (как старейшая американская корпорация
Гарвардский университет, получившая льготу в
1636 году), банков, церквей, каналов, муниципалите-
тов и дорог. Первой деловой корпорацией, вероят-
но, являлось «Нью-лондонское общество торговли
и коммерции» (New London Society for Trade and
Commerse) — торговая компания штата Коннектикут,
получившая грамоту о присвоении статуса корпора-
ции в мае 1732 года. Симптоматично то, что Законо-
дательное собрание Коннектикута отозвало ее грамо-
ту меньше, чем через год, в феврале 1733 года. Такие
нечестные маневры помогают объяснить, почему де-
ловые корпорации были очень редким явлением до
конца XVIII века; в самом деле, в южных штатах вооб-
ще не существовало корпораций до 1781 года10.
После получения независимости дело несколько
ускорилось. Банк Северной Америки — первая полно-
стью американская корпорация, которой в 1781 году
Континентальный конгресс предоставил учреди-
тельную грамоту. «Общество строительства полез-
ных производств» (The Society for Establishig Useful
Manufactures) из штата Нью-Джерси получило свою
71
КОМПАНИЯ
грамоту в 1791 году и стало первой корпорацией,
основанной после ратификации американской кон-
ституции. В 1795 году Северная Каролина приняла
закон, разрешивший компаниям, строившим кана-
лы, инкорпорироваться без получения специального
разрешения. Четыре года спустя Массачусетс предо-
ставил своим компаниям, обеспечивавшим водоснаб-
жение, такой же выбор. К 1800 году в стране насчи-
тывалось 335 деловых корпораций, и почти две тре-
ти из них располагалось в штатах Новой Англии.
Транспортные компании (включая каналы, мосты
и дороги с платным проездом) были самыми распро-
страненными, на втором месте находились банки.
Промышленные и торговые компании составляли
всего 4% от общего числа11.
Большинство этих компаний имели монополь-
ные права, но правительственные органы печально
славились непостоянством, отменяя свои разреше-
ния, когда им вздумается. Так, например, в 1792 году
Законодательное собрание изменило устав Массачу-
сетского банка по чисто политическим причинам.
Через двадцать лет один юрист к одобрению многих
заявил: «Контракт между правительством и корпора-
цией — слишком причудливая вещь, чтобы его соблю-
дать». Деловые люди не могли и предположить, что
регистрация в качестве корпорации может дать
права на продолжительный период12. (И наоборот,
даже самые могущественные политики не могли
спасти дело. Например, в Компании Потомак, со-
зданной в 1785 году для превращения реки Потомак
в судоходную, президентом являлся не кто-нибудь,
а сам Джордж Вашингтон, одним из директоров
был Томас Джефферсон. Тем не менее эта компания
потерпела крах13.)
72
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
Медленное развитие фондового рынка на Уолл-
стрит тоже не меняло положения дел. Уличные
рынки Нью-Йорка, постепенно заменившие фила-
дельфийские, как главные места торговли ценными
бумагами были очень нестабильны — в частности, из-
за того, что сильно зависели от британского капита-
ла. Кроме того, основным объектом их деятельности
являлись правительственные облигации. На Уолл-
стрит не торговали акциями корпораций до 1798 го-
да, когда на рынке появилась Нью-Йоркская страхо-
вая компания (New York Insurance Company). Первые
американские финансовые магнаты Джон Джейкоб
Астор (1763-1848) и Стивен Жирард (1750-1831) иг-
рали на рынке ценных бумаг, перекупая огромные до-
ли правительственного долга. Но кроме этого у них
был бизнес в виде частных партнерств, подобно аме-
риканским работорговцам Браунам и ранним промы-
шленникам — таким, как Илай Уитни (1765—1825).
ОСВОБОЖДЕНИЕ КОМПАНИИ
Тот факт, что бизнес по обеим сторонам Атлантики
по-прежнему существовал в партнерствах, не делал
партнерства идеальным. Неограниченная ответст-
венность связывала возможности фирм в плане мо-
билизации капитала. Безвременная смерть ключе-
вого партнера или даже наследника приводила
и к смерти фирмы: причины проблем мистера Домби
в выдающемся романе Чарльза Диккенса о семейной
фирме «Домби и сын» коренились в смерти его сына.
Партнерства бывали добычей всевозможных прохо-
димцев. В книге Домби доверяет повседневное управ-
ление своим делом Джеймсу Каркеру и не подозрева-
73
КОМПАНИЯ
ет, насколько скверно положение, пока Каркер
не сбегает с женой Домби. Партнерства были хрупки-
ми сооружениями. Бизнесмены придерживались их
потому, что не желали вмешательства государства
в свои дела.
В первой половине XIX века государство начало
постепенно отступать. Сначала это произошло в Аме-
рике, хотя из-за федеральной системы процесс был
гораздо менее плавным и более запутанным, чем
в Британии. Для перемен имелось три причины. Во-
первых, железные дороги, о которых мы поговорим
позднее. Вторая причина была юридического плана.
Вынося в 1819 году постановление о статусе Дартмут-
ского колледжа, Верховный суд посчитал, что корпо-
рации любого рода обладают правами частных лиц,
поэтому штаты не имеют права произвольно перепи-
сывать их уставы.
Третья причина — из области политики. Озабо-
тившись тем, что их штаты теряют потенциальный
бизнес, законодательные органы, особенно в Новой
Англии, начали постепенно ослаблять свой контроль
над компаниями. В 1830 году Законодательное собра-
ние штата Массачусетс решило, что компаниям
не нужно заниматься работой общественного значе-
ния, чтобы иметь привилегию в виде ограниченной
ответственности. В 1837 году штат Коннектикут по-
шел еще дальше, позволив фирмам большинства от-
раслей бизнеса получать статус корпорации без осо-
бого законодательного постановления.
Эта конкуренция между штатами, возможно, была
первым примером феномена, который позже стали
называть «гонкой уступок» — когда местные политики
предлагали большую свободу компаниям, чтобы они
сохраняли свой бизнес (и точно так же впоследствии
74
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
соблазняли автопроизводителей налоговыми стимула-
ми, чтобы те строили свои заводы в их штатах). И все
равно стоит отметить, что штаты выдавали подобные
привилегии с неохотой, зачастую игнорируя поста-
новление о Дартмутском колледже и ставя препоны
«своим» компаниям в виде ограничений — как финан-
совых, так и социальных. Фирму Pensylvania Coke and
Iron Company, учрежденную в 1831 году, принудили
произвести пятьсот тонн железа в течение трех лет,
используя в производстве только битуминозный уголь
или антрацит14. Разрешение, выданное одному из бан-
ков в Нью-Джерси, требовало от него помощи местно-
му рыбному промыслу Нью-Йорк ограничивал корпо-
рации до общей суммы капитала в 2 миллиона долла-
ров до 1881 года и до 5 миллионов до 1890 года.
В 1848 году Основной закон о промышленности шта-
та Пенсильвания установил для индустриальных кор-
пораций двадцатилетний лимит существования. Даже
в 1903 году почти в половине штатов грамоты о стату-
се корпорации выдавались сроком на 20—50 лет. На про-
тяжении всего XIX века законодатели отзывали ранее
выданные разрешения, если им казалось, что корпо-
рации не выполняют своих обязательств.
ЭФФЕКТ МИДДЛМАРЧА
В Европе также велись жаркие дебаты о том, следует
ли разрубать гордиев узел, связывающий компании
и общественные работы. Когда все понемногу стали
забывать Джона Лоу, Франция смягчила свои прави-
ла, хотя и не без сопротивления. Помимо огромных
sociétés anonymes, которые должны были получать раз-
решения от правительства, в 1807 году для предпри-
75
КОМПАНИЯ
нимателей стала доступна новая форма бизнеса. По-
явились партнерства, созданные с выпуском акций
(последние можно было продать), — société en comman-
dite par actions. Это давало ограниченную ответствен-
ность неактивным компаньонам и всего лишь требо-
вало регистрации15. Еще одним пионером стала Шве-
ция, юридически признавшая акционерные фирмы
в 1848 году.
И все же, только юридически подкованный педант
мог бы оспорить обоснованность похвальбы, прозву-
чавшей в оперетте «Утопия Лимитед»: о том, что со-
временной компании дала жизнь именно викториан-
ская Британия. На протяжении первой половины XIX
века лидеры самой развитой экономики мира прилага-
ли все усилия, чтобы законы о коммерции их страны
были более свободными. Парламентарии сделали бри-
танскую валюту конвертируемой в золото (1819), осла-
били ограничивающие законы о труде (1824), открыли
рынки Ост-Индской компании для конкуренции (1834)
и в конечном итоге отменили протекционистские
«хлебные законы» (1846).
Кроме того, они начали поднимать наболевший
вопрос — закон о компании. В 1825 году парламент
наконец отменил досадный «акт о пузыре». Рефор-
маторы призывали к официальному признанию не-
корпоративных компаний, но консерваторы вы-
ражали скептицизм. Например, лорд Элдон утверж-
дал, что без принятия парламентом частного закона
или выдачи королевской хартии деятельность кор-
порации будет противоречить общему праву16. Не-
смотря на попытки ускорить процесс получения хар-
тий, это все равно обошлось бы дорого — по одной
из оценок, в 402 фунта стерлингов — и политически
рискованно17.
76
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
Решающие перемены произошли с появлением
железных дорог, в которые был вложен огромный
капитал. В 1830 году паровоз Джорджа Стивенсона
«Ракета» начал курсировать по линии Ливерпуль —
Манчестер — первой пассажирской железной дороге
с регулярным сообщением. К 1840 году проложено две
тысячи миль путей — костяк национальной железнодо-
рожной сети, и все это было построено декретными
акционерными компаниями. Для постройки каждой
дороги требовался парламентский акт: с 1827
по 1835 год таких актов выходило по пять в год, а в
1836 году их количество выросло до двадцати девяти.
В том же году парламент, пытаясь остановить расту-
щую «железнодорожную манию», ограничил суммы
кредитов декретным железнодорожным компаниям до
одной трети от имеющегося капитала, кроме того,
запретил любые займы до выплаты половины их акци-
онерного капитала. Согласно закону о железных до-
рогах 1844 года государство оставило за собой право
выкупать обратно любую железнодорожную дорогу,
действовавшую двадцать один год, — это право оказа-
лось на удивление кстати спустя сто лет во время вол-
ны национализации. Однако все эти инициативы не
остановили железнодорожный бум: в 1845 году было
выпущено 120 железнодорожных актов, в 1846 году —
272, в 1847 году — 170, при этом задействован капитал
общей стоимостью в 40 миллионов фунтов18.
Хотя компании продавали акции всем желаю-
щим, большая часть реальных денег на железные
дороги поступала от правительства и местных биз-
несменов (которые очень много выигрывали от со-
единения их городов с железнодорожной сетью).
«Мы берем на себя смелость утверждать, — писалось
в циркуляре для лондонских банкиров 1835 года, —
77
КОМПАНИЯ
что если учесть все железные дороги к северу от Ман-
честера, то даже двадцатая часть капитала не была
предоставлена членами фондовых бирж»19. Но потом
важность свободнообращающихся акций возросла —
в частности благодаря тому, что железные дороги
начали выпускать привилегированные акции с фикси-
рованным уровнем дивидендов (так инвесторам было
легче определять их ценность), однако считавшихся
простыми акциями согласно правительственным пра-
вилам задолженности по дивидендам. К 1849 году они
составляли две трети железнодорожного акционерно-
го капитала20.
Большинство этих акций продавалось на местных
биржах, таких, как, например, Ланкастерская. Бир-
жи находились вне досягаемости Ломбард-стрит,
где по-прежнему сохранялся больший интерес к госу-
дарственной задолженности, нежели к частному
акционерному капиталу. Железнодорожная мания
подогревалась все возрастающим числом железнодо-
рожных газет, в частности Railway Express, Railway Globe
и Railway Standard. В своем первом выпуске 1843 года
журнал Economist в рубрике «Коммерческие рынки»
уделил рынку валюты и ценам на акции менее деся-
той части. Он гневно осуждал железнодорожную
спекуляцию, предсказывая «всеобщее национальное
бедствие». Но в 1845 году журнал открыл в высшей
степени выгодный девятистраничный раздел под
названием «Железнодорожный обозреватель», пока-
зав, что ни одно финансовое издание не могло обой-
тись без такой рубрики21.
Железные дороги были не единственной движу-
щей силой перемен. К 1850 году Британия имела
две тысячи миль телеграфных линий. В 1845 году
пароход инженера Изамбарда Кингдома Брюнеля
78
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
«Великая Британия» стал первым винтовым судном,
пересекшим Атлантику. Когда британская экономика
стала открытой, то владельцы-управляющие ощути-
ли, что их контроль ослаб. «Конкуренция, конкурен-
ция... новые изобретения, новые изобретения... пе-
ремены, перемены... жизнь прошла мимо меня. Я едва
ли знаю, где нахожусь я сам, и еще меньше того знаю,
где мои покупатели», — говорит дядя Соломон Уолтеру
Гэю в романе «Домби и сын» (негодяй Каркер, кстати,
гибнет под поездом). Роман «Миддлмарч», действие
которого происходит в городке, ожидающем откры-
тия железной дороги, был написан Джорджем Элио-
том в 1870-х годах, но в нем отлично передано чувство
страха перед современными технологиями.
БОЛЬШИЕ ВИКТОРИАНСКИЕ ДЕБАТЫ
В сороковых годах XIX века политики наконец
достигли по-настоящему большого прогресса в анг-
лийском законодательстве о компаниях. Сначала не-
которая юридическая путаница помогла осуществить
многочисленные мошеннические проделки с участи-
ем не только железных дорог, но еще и страховых
компаний, безжалостно высмеянных Диккенсом
в романе «Мартин Чезльвит» (1843). В 1844 году
Уильям Гладстоун — министр торговли (и спонсор огра-
ничительного закона о железных дорогах того же го-
да) — протолкнул Акт об акционерных обществах. Этот
Акт от 1844 года позволял компаниям обходиться без
специальной хартии и просто регистрироваться как
акционерное общество22. Однако новый закон не пре-
дусматривал жизненно важный ингредиент — автома-
тическую ограниченную ответственность.
79
КОМПАНИЯ
Ограниченная ответственность многим либера-
лам по-прежнему казалась проклятием. Как вы по-
мните, Адам Смит был твердо убежден в том, что
фирма, управляемая владельцем, является более
чистой экономической единицей: акционерное об-
щество могло конкурировать с ней только благодаря
«дотации» в виде ограниченной ответственности уча-
стников. Некоторые из промышленников, помогав-
ших избавиться от «хлебных законов», подозритель-
ны^. Ведь предприниматели могут брать необходи-
мые суммы из семейных накоплений и заново инвес-
тировать доходы фирмы, не правда ли? Не получится
ли так, что ограниченная ответственность лишь под-
вергнет риску поставщиков, клиентов и заимодавцев
(позднее эта жалоба прозвучала из уст и современных
экономистов)? И не привлечет ли она в бизнес людей
низшего сорта? Большинство состоявшихся промыш-
ленников, действовавших главным образом вдали
от Лондона, были против новой меры24. Такого мне-
ния, по словам Уолтера Бэджхота, в целом придержи-
вались богатые граждане, считавшие, что беднота по-
жнет самые лучшие плоды.
Раздавались голоса и с противоположной сторо-
ны. Отказывать деловым людям в таком коммерчес-
ком инструменте, как ограниченная ответственность,
неразумно, утверждали некоторые реформаторы. «Ес-
ли люди согласны договариваться на условиях, осво-
бождающих сторону, задействовавшую свой капитал,
от потерь, помимо определенной суммы, то нет ника-
ких естественных обоснований для предотвращения
этого», — говорил Роберт Лоу, обращаясь к Королев-
ской комиссии по торговому праву25. Джон Стюарт
Милль и Ричард Кобден утверждали: ограниченная от-
ветственность поможет небогатым людям открыть
80
продолжительный ьолезнкнные роды
свое дело. У Милля были сомнения в способностях
профессиональных управляющих проявлять такое же
рвение, как управляющие-владельцы, но он решил,
что для крупных предприятий единственной альтер-
нативой акционерной системе может стать контроль
правительства. Христиане-социалисты также поддер-
живали идею фирм с ограниченной ответственнос-
тью, видя в них путь к обогащению бедных и уменьше-
нию классового конфликта.
Еще правительство волновал менее абстрактный
вопрос о том, не попадет ли английский бизнес в ру-
ки иностранцев. В начале 1850-х годов около двадца-
ти английских фирм были открыты во Франции как
commandites par actions, даже притом, что для этого
нужно было потратить 4000 фунтов. «Настолько
высок спрос на ограниченную ответственность, — го-
ворил в 1855 году Эдуард Плейделл-Боувери, — что
компании часто основываются в Париже и в Соеди-
ненных Штатах»-6. Используя эти аргументы, Плей-
делл-Боувери сумел в 1855 году добиться принятия
Акта об ограниченной ответственности, позволяв-
шего иметь привилегию в виде ограниченной ответ-
ственности компаниям, обладавшим статусом корпо-
рации и отвечавшим ряду требований. Как он сумел
протащить этот билль через парламент, точно неизве-
стно; согласно одной версии, правительство Генри
Пальмерстона хотело показать, что оно сделало что-
то еще, помимо одобрения выделения дополнитель-
ных денег на Крымскую войну.
Затем на смену Плейделлу-Боувери пришел Роберт
Лоу, стоявший за эпохальным Актом об акционерных
компаниях 1856 года (отменившим некоторые запре-
ты Акта об ограниченной ответственности). Если
кто-либо заслуживает титула «отца современной ком-
81
КОМПАНИЯ
пании», то это Лоу. Он был непростой личностью:
серьезный интеллектуал, сделавший карьеру в полити-
ческой борьбе, и убежденный либерал, правда, высту-
пивший во время визита в Австралию против предо-
ставления права голоса низшим классам27. Однажды
Лоу язвительно осудил некоего поборника всеобщего
избирательного права, заявив: «Акционерное обще-
ство — это такая организация, в которой каждый
член — директор»28. Он знаменит тем, что продвигал
реформу образования, так как считал, если Брита-
нии непременно нужна демократия, то «мы должны
обучать наших хозяев». Благодаря большим достоин-
ствам этого человека Гладстоун позже сделал его
канцлером казначейства, даже притом, что Лоу до то-
го провалил лелеемую им реформу избирательной
системы.
Впрочем, Лоу не сомневался в пользе свободного
рынка и освобождения компаний от государственно-
го контроля. «До 1825 года закон запрещал создание
акционерных компаний, — объявил он. — С того
времени и до сей поры это была привилегия. И мы
надеемся исправить положение». К тому времени он
склонил на свою сторону значительную часть либе-
ральной прессы. В статье под названием «Почему
компании сегодня необходимы» (19 июля 1856 г.)
журнал Economist признал, что «есть большая веро-
ятность того, что компании будут в чем-то заходить
слишком далеко... но государство ради предот-
вращения потери капитала не должно мешать его
разумному использованию». То, что Лоу назвал
«принципом свободы», имело первостепенное зна-
чение.
Акт Лоу от 1856 года позволял предприятиям
применять ограниченную ответственность «с такой
82
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ БОЛЕЗНЕННЫЕ РОДЫ
степенью свободы, дальше которой был только про-
извол»29. Банков и страховщиков это не касалось;
однако минимальных долей акционерного капитала
не предусматривалось. Нужно было лишь, чтобы
семь человек подписали меморандум ассоциации для
регистрации офиса компании, да еще прорекламиро-
вать свой статус, называя себя «ltd». Именно этот
документ с некоторыми коррективами лег в основу
всеобъемлющего Акта о компаниях 1862 года, кото-
рый Гилбер и Салливан воспели в спектакле «Утопия
Лимитед».
Все равно эта новая система была весьма далека
от современного акционерного капитализма. Бри-
танские законы мало что предусматривали для защи-
ты держателей акций (например, до 1900 года ком-
паниям не нужно было представлять заверенные ау-
диторами отчеты)30. Только после инцидента с ком-
панией Salomon v. Salomon & Co. Ltd, произошедше-
го в 1897 году, когда Палата лордов вынесла поста-
новление в пользу одного не особо щепетильного
торговца кожами, передавшего свое предприятие
учрежденной им самим компании с ограниченной
ответственностью, в законе были четко обозначены
понятие юридического лица и корпоративная защи-
та директоров компании. И многие компании ис-
пользовали частично оплаченные акции — так, на-
пример, акционеры платили только по 10 шиллин-
гов за каждую однофунтовую акцию; это означало,
что в случае возникновения у фирмы проблем она
могла затребовать 10 шиллингов. Еще в 1930-х годах
акции некоторых мануфактур, участвовавших в тор-
гах Лондонской фондовой биржи, продавались по
заниженным ценам из-за непогашенных обяза-
тельств31. Однако теперь компании начали появлять-
83
К С) M II A H И Я
ся — и лопаться — тысячами. Между принятием актов
от 1856 и 1862 годов было образовано почти двад-
цать пять тысяч компаний с ограниченной ответст-
венностью. В течение трех лет после 1862 года об-
щие продажи новых акций в среднем составляли
по 120 миллионов фунтов в год. Более 30% публич-
ных акционерных компаний, созданных между 1856
и 1883 годами, к радости их критиков обанкроти-
лись, причем многие из них — в первые пять лет сво-
его существования.
Самым известным был случай с Overend, Gurney
and Company — некогда уважаемой фирмой, у кото-
рой в конце 1850-х годов начались большие труднос-
ти. Партнеры пытались решить их финансовые
проблемы, превратив эту фирму в компанию с огра-
ниченной ответственностью, но они не смогли из-
бежать банкротства. Коллапс компании в «черную
пятницу» в мае 1866 года привел к массовому изъя-
тию депозитов из банков и краху массы других ком-
паний. Банку Англии пришлось на три месяца под-
нять процентные ставки до критических 10%, что-
бы выжить среди поднявшейся истерии, а некото-
рые критики пытались возобновить дебаты об ин-
ституте компании. «Размахивая своим манящим,
но вводящим в заблуждение флагом с надписью li-
mited, она стала коварной западней, — утверждал
один критик-ветеран, — подобно свече для мотыль-
ка или пороху, попавшему в руки детям»32.
Тем не менее «дети Европы» отчаянно жаждали
обзавестись этим новым порохом. В мае 1863 года
Франция, желавшая, чтобы ее предприниматели кон-
курировали друг с другом на равных условиях, издала
закон, позволявший деловым людям учреждать акцио-
нерные компании с полной ограниченной ответствен-
84
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ. БОЛЕЗНЕННЫЕ 1Ч)ДЫ
ностью при условии, если задействованный капитал
не будет превышать 20 миллионов франков. Через
четыре года это ограничение было снято и дано
полное разрешение на образование sociétés anonymes.
В 1870 году Германия также существенно облегчила от-
крытие акционерных компаний. Результатом стал бум
в создании компаний: 203 — были основаны в 1871 году,
478 - в 1872 году и 162 - в 1873 году33.
ОРГАНИЗАЦИЯ НОВОГО СОРТА
Все эти события наводят на две мысли. Во-первых,
как бы ни думали современные бизнесмены, компа-
ния была политическим творением, продуктом поли-
тической борьбы, а не просто результатом техноло-
гического прогресса34. И дебаты, возникшие в сере-
дине XIX века в Британии, сопровождают этот ин-
ститут с тех самых пор: является ли компания по сути
частной ассоциацией, подчиняющейся законам госу-
дарства, но не имеющей никаких обязательств, кро-
ме делания денег, или же это общественная организа-
ция, которая должна действовать в интересах обще-
ства?
Бизнесмены видят в акционерной компании удоб-
ную форму организации; с точки зрения многих
политиков она существует благодаря тому, что ей раз-
решили существовать и предоставили привилегию
в виде ограниченной ответственности. В англосак-
сонском мире государство могло придти к выводу,
что взамен ему нужно от них относительно мало:
«эти маленькие республики», как называл их Роберт
Лоу, нужно оставить в покое. Но другие правительст-
ва требовали от них большего.
85
КОМПАНИЯ
Во-вторых, эти маленькие республики явно ока-
зывали политическое и социальное влияние на обще-
ство, породившее их. По словам экономиста Питера
Друкера, «эта новая "корпорация", это новое Société
Anonyme, этот новый Aktiengesellschaft нельзя на-
звать просто результатом реформы, как могли бы
презентовать себя новая армия, новый университет
или новая больница. Совершенно ясно, что это было
настоящее новшество... Это был первый автоном-
ный институт за тысячи лет, первый институт,
создавший центр власти внутри общества, и все же
независимый от центрального правительства нацио-
нального государства»35. Индустриальной экономике
требуется масштаб, нужна выгода от величины объ-
ектов. Благодаря этому крупные компании выдвину-
лись на передовой край капитализма и общества —
особенно это было заметно в Соединенных Штатах.
глава 4. Подъем большого бизнеса
в Америке
(1862-1913)
В 1880-х годах Ричард Сире был начальником железно-
дорожного полустанка в Миннесоте, находившегося
на линии, соединявшей Миннеаполис и Сент-Луис. Из-
за избытка свободного времени он начал продавать
дрова и уголь тамошним фермерам. Когда местный
ювелир отказался покупать партию часов, присланных
ему чикагской компанией, предприимчивый молодой
Сире купил их, а потом распродал другим железнодо-
рожным служащим, работавшим на той же линии.
В 1887 году он перенес свою созданную за год до того
часовую компанию R.W. Sears Watch Company в Чика-
го, объединился с изготовителем часов из Индианы по
имени Альва Ройбак и занялся торговлей, специализи-
руясь на часах и ювелирных украшениях. Подобно его
чикагскому конкуренту Montgomery Ward, фирма
Sears, Roebuck and Company предлагала провинциаль-
ной Америке покупать товар не у дорогих местных
розничных торговцев, а через каталог. К 1895 году ка-
талог Sears состоял из 532 страниц, предлагая самые
разные товары — от ружей до кухонных плит.
Сире был гением составления рекламных тек-
стов, но его компания никогда не стала бы такой
большой без организационных талантов Джулиуса
Розенвальда, ставшего его партнером в 1901 году
87
КОМ П А Н И Я
(Ройбак в 1894 году продал свою долю в бизнесе за
25 тысяч долларов). Розенвальд был представите-
лем новой породы управленцев, он укрепил фирму,
убрал некоторые из наименее заслуживающих дове-
рие торговых призывов основателя фирмы, создал
«лабораторию» для испытания товаров, чтобы иметь
уверенность, что они могут приносить прибыль.
В 1906 году два партнера выпустили акции компа-
нии, чтобы вложить в дело больше денег. В том же
году компания открыла в Чикаго предприятие, рас-
полагавшееся в самом крупном деловом здании
в мире, обошедшемся в 5 миллионов долларов. Что-
бы справляться с растущей проблемой выполнения
заказов, Розенвальд разработал механическую систе-
му планирования — своего рода сборочную линию
для клиентских заказов. «Мили стальных рельсов,
проходящих через здание и вокруг него для получе-
ния, перемещения и отправки товара, — хвастливо
возвещалось на страницах каталога Sears. — Лифты,
механические конвейеры, бесконечные цепи, движу-
щиеся тротуары, спускные желоба, аппараты, пневма-
тические трубы и все известные механические при-
способления для облегчения труда, экономии и быст-
роты — все это используется на нашем великолепном
предприятии»1. По слухам, одним из первых посетите-
лей этого чуда индустрии был Генри Форд. В 1916 году
Розенвальд добавил еще одно новшество — пенсион-
ный фонд для персонала. Выплаты фирмы привязыва-
лись к ее доходам, и большая часть фонда была инвес-
тирована в акции Sears.
Внушающий рост компании Ричарда Сирса, про-
шедшей путь от маленькой фирмы до уважаемой со-
временной корпорации, имеющей акционеров, про-
фильные подразделения, национальную сеть постав-
88
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНКСА В АМЕРИКЕ
щиков и профессиональных менеджеров (не говоря
уже об управленческих процессах, взятых за эталон
в других отраслях), — все это наводило на мысль
о том, что в конце XIX века в Америке произошла ре-
волюция. Дело было не только в использовании же-
лезных дорог. Фирм, организованных так, как Sears,
Roebuck and Company в 1916 году — с тысячами слу-
жащих, пенсионеров и акционеров, — в 1840 году не
было, причем даже в самых смелых предположениях
некоторых футурологов.
В то время львиная доля экономической деятель-
ности приходилась на одиночные предприятия. Они
принадлежали независимым дельцам, которым были
больше знакомы методы купца Датини из Прато, а не
методы Генри Форда. Когда в 1848 году умер Джон
Джейкоб Астор, оставив состояние, оцененное при-
мерно в 20 миллионов долларов, он был самым бога-
тым человеком страны. Но даже на пике своей дело-
вой карьеры, когда управлял Американской меховой
компанией (American Fur Company), Астор никогда
не задействовал более какой-то жалкой горстки лю-
дей, самым важным в которой являлся собственный
сын. В его штаб-квартире — помещение размером
с гостиничный номер — работало несколько клерков.
В 1840 году люди полагали, что координировать
их деятельность и деятельность других бизнесменов
в таком большом регионе, как Соединенные Штаты,
будет рынок. Никто не мог и помыслить, что одна-
единственная, но большая организация может свя-
зать, скажем, спрос на женское белье в Орегоне
с производством хлопка в Новой Англии2. Разумеет-
ся, большинство людей в тот период продолжало ра-
ботать на маленьких частных предприятиях, таких
как фермы. Кроме того, существовали некоторые от-
89
КОМПАНИЯ
расли, например здравоохранение, которые со стран-
ным упорством отказывались от масштабной деятель-
ности. Но к началу Первой мировой войны гигантская
корпорация стала доминирующим деловым институ-
том в Америке — золотым стандартом, по которому
оценивались все остальные предприятия. Кроме того,
корпорация помогла Америке возглавить высшую эко-
номическую лигу. В 1851 году во время Всемирной вы-
ставки, учрежденной королевой Викторией, Америка
не сумела заполнить экспонатами выделенное ей ме-
сто, и на молодую королеву не произвели впечатления
«ее весьма любопытные изобретения»3. К 1913 году
Америка производила 36% объема промышленного
производства, между тем как доля Германии составля-
ла 16%, а Британии — 14%4.
Индустриальные колоссы, созданные в тот период,
помогли Америке стать тем, чем она стала. Благодаря
создаваемым ими рабочим местам люди со всего света
устремлялись в крупные американские города. Злоупо-
требления корпораций ускорили создание профсою-
зов и антитрестовских законов. Безразличие к окружа-
ющей среде привело к тому, что солнце едва пробива-
лось через задымленный воздух Питсбурга и Чикаго.
Способность производить богатство породило вопро-
сы о неравенстве и меритократии. Так называемые
американские бароны-разбойники в равной мере
вызывали как благоговение, так и ненависть своим «де-
монстративным потреблением» (впервые это понятие
ввел Торстейн Веблен для описания характера их рас-
ходов), выражавшемся в покупке особняков, коллек-
ций предметов искусства, организации роскошных
приемов. Даже экономный Эндрю Карнеги, среди тру-
дов которого была книга «Преимущество бедности»
(The Advantage of Poverty), владел замком Скибо в Шот-
90
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
ландии с восемьюдесятью двумя слугами и особняком
в Нью-Йорке с шестьюдесятью четырьмя комнатами5.
СНАЧАЛА БЫЛИ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ
Почему эти грандиозные организации появились
именно в те годы? Экономист и историк бизнеса
Альфред Чендлер дал на это классический ответ:
«Современное деловое предприятие стало жизнеспо-
собным, только когда видимая рука менеджмента ока-
залась более эффективной, чем невидимая рука ры-
ночных сил». Чтобы это произошло, нужна была но-
вая система транспорта и коммуникации.
Железные дороги являлись для бизнеса не про-
сто мощными инструментами реализации; они были
первыми современными предприятиями бизнеса6.
Потребовался огромный капитал — значительная его
часть из Британии, — чтобы построить 31 тысячу
миль железных дорог (столько имелось в Америке к
I860 году, к 1910 году уже было 240 тысяч миль)7. Же-
лезные дороги стали первыми фирмами, в которых
работала большая армия профессиональных менед-
жеров. Для перевозки по стране огромного количе-
ства грузов, да так, чтобы поезда не врезались друг в
друга, требовалось по-настоящему масштабное адми-
нистрирование. Следуя примеру Британии (там же-
лезными дорогами обычно управляли отставные ар-
мейские офицеры), наиболее крупные железные до-
роги еще в 1850 году содержали в своем штате от пя-
тидесяти до шестидесяти управляющих и несколько
сотен в дальнейшем.
Это были люди, не владевшие организациями,
на которые работали, но тем не менее посвящавшие
91
КОМПАНИЯ
им всю свою жизнь. Они очень гордились той рабо-
той, которую выполняли (некоторые даже смотрели
сверху вниз на непрофессионалов, основавших ком-
пании). Кроме того, они разработали методы рабо-
ты, которые используются в деятельности современ-
ной корпорации. Такие управляющие железными до-
рогами, как Дэниел Маккаллум (в 1850-х годах) и Аль-
берт Финк (в 1860-х) разработали информационную
систему контроля за движением поездов, учета ис-
пользуемых средств и определения доходов и убыт-
ков различных операционных подразделений.
Тем временем ненасытная потребность железных
дорог в капитале больше, чем что-либо еще, способст-
вовала развитию современной Нью-Йоркской фон-
довой биржи. В 1830-х годах в хороший день на
бирже могло перейти из рук в руки всего-то несколько
сотен акций (6 марта 1830 года — в худший день ее ис-
тории — была продана всего тридцать одна штука).
К 1850-м годам, во время железнодорожного бума, это
количество выросло до сотен тысяч8. В 1886 году на-
ступил день, когда был продан миллион акций.
С конца Гражданской войны и до девяностых го-
дов XIX века биржа на Уолл-стрит существовала поч-
ти исключительно для финансирования железных
дорог, причем инвесторы нередко об этом жалели.
Такие прохиндеи, как Дэниел Дрю, сделали свое имя,
манипулируя акциями железных дорог вроде «Же-
лезной дороги Эри», соединявшей Нью-Йорк с озе-
ром Эри. (Существует песня со словами: «Дядя Дэни-
ел велит "встать" / Эри встает / Дядя Дэниел велит
"сесть" / Эри садится / Дядя Дэниел велит: "виляй
хвостом" / Эри виляет влево и вправо»9.) Когда еще
один спекулянт Джей Кук не сумел продать облига-
ции Северной тихоокеанской железной дороги,
92
ПОДЪЕМ ЬОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
его банк рухнул. Это произошло в «черный четверг»
18 сентября 1873 года и вызвало множество других
банкротств, и, кроме того, Нью-Йоркская фондовая
биржа закрылась на десять дней по той же причине.
За последнюю четверть XIX столетия более семисот
железнодорожных компаний, которые вместе кон-
тролировали более половины рельсовых путей стра-
ны, обанкротились10.
Однако, как и в Британии, именно железные до-
роги породили инвестиционную культуру. Ежене-
дельник Commercial and Financial Chronicle, основанный
в 1865 году, а позднее издание Wall Street Journal, со-
зданное в 1889 году, активно освещали тему железно-
дорожных акций. Генри Варнум Пур (прадед Альфре-
да Чендлера) редактировал журнал American Railroad
Journal, a затем бюллетень Poor's Manual of Railroad
Securities, прежде чем его именем было названо рей-
тинговое агентство Standard & Poor's.
В 1898 году в Америке на железные дороги прихо-
дилось 60% публичных ценных бумаг, в 1914 году
эта доля еще превышала 40%. Но большая часть
денег, мобилизованных железными дорогами, явля-
лась долгом, поскольку облигации было легче реали-
зовать за границей, чем акции. В 1913 году желез-
нодорожных облигаций было выпущено на сумму
11,2 миллиарда долларов, между тем как обычных
акций имелось на 7,2 миллиарда, и это не считая
огромных железнодорожных банковских долгов
и того факта, что половина обычных акций относи-
лась к корпоративным перекрестным холдингам11.
Привилегированные акции также были чрезвычай-
но популярны — особенно после того, как их исполь-
зовали для основания в 1871 году Пенсильванской
железной дороги.
93
КОМПАНИЯ
Из-за наличия узкой долевой базы возникала угро-
за банкротства, которая подстегивала консолида-
цию. Многие из первых железнодорожных линий
еще не были соединены друг с другом. Такие крупные
игроки, как Корнелиус Вандербилт, а затем Джон
Морган, навели порядок в этой разорванной систе-
ме. Даже без их примера многие железнодорожные
магнаты посчитали, что консолидация является
единственным способом, обеспечивающим постоян-
ный транспортный поток и помогающим избежать
губительных ценовых войн.
Это привело к тому, что к 1890-м годам развитие
железнодорожных компаний значительно опередило
развитие компаний, снабжающих электричеством,
теплом и водой Чикаго и Нью-Йорк. В 1891 году в ар-
мии, военном флоте и морской пехоте в общей слож-
ности служили 39492 человека. На Пенсильванскую
железную дорогу работали более 110 тысяч человек.
Общий национальный долг страны составлял 997 мил-
лионов долларов, что всего на 155 миллионов превы-
шало капитализацию Пенсильванской железной до-
роги, составлявшую 842 миллиона12.
Такая концентрация сил вызывала недовольство.
Однако эти гиганты еще и помогали построить зна-
чительную часть инфраструктуры современной эко-
номики. Железные дороги давали коммуникацион-
ный коридор телеграфным и телефонным линиям.
Они реформировали почтовую службу; в конце кон-
цов завладели большинством пароходных маршру-
тов страны. Что важнее всего — железные дороги
объединили огромную страну, позволив перевозить
большое количество товаров быстро и предсказуемо.
К началу 1870-х годов три недели, которые раньше
требовались, чтобы перевезти товары из Филадель-
94
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
фии в Чикаго, сократились до двух дней. Что же до
некоторых товаров, таких, как зерно, то дело дошло
не только до создания национальных рынков, но
и (благодаря достижениям в мореплавании) до созда-
ния мирового рынка. К 1914 году Северная и Южная
Америка экспортировали в Европу 600 миллионов бу-
шелей пшеницы, что в пятнадцать раз превосходило
показатель 1850 года.
СНАЧАЛА РОЗНИЧНАЯ ТОРГОВЛЯ,
ЗАТЕМ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
Первыми в Америке, кто успешно воспользовался
железнодорожной инфраструктурой, были транс-
портные и розничные фирмы13. В 1840 году большая
часть грузов доставлялась отдельными перевозчика-
ми, после чего перепродавалась. В течение жизни
всего одного поколения в отрасли транспортировки
начали доминировать гигантские компании. 1850-е
и 1860-е годы стали свидетелями появления крупных
оптовиков, покупавших товар непосредственно
у производителей и продававших его розничникам.
Затем, в 1870—1880-х годах, на передний план высту-
пили современные операторы массовой розничной
торговли — сети магазинов, универмаги и предприя-
тия посылочной торговли.
Новые розничные операторы, типичным образ-
цом коих был Джулиус Розенвальд, овладели хитрым
искусством снижения издержек при расширении ас-
сортимента. Они доставляли свой товар с гораздо
большей скоростью, чем их менее крупные конкурен-
ты (это было и остается секретом успеха в рознич-
ной торговле). Создавали огромные отделы закупок
95
КОМПАНИЯ
и быстро вводили новые технологии (отличный при-
мер — фирма посылочной торговли Sears). Многие
новаторские универсальные магазины и в XX веке,
и в дальнейшем сохранили свои названия, ставшие из-
вестными в каждой семье: Macy's, Lord 8c Taylor
и В. Airman в Нью-Йорке; Marshall Field and Carson,
Pirie, Scott в Чикаго; Emporium в Сан-Франциско. Вско-
ре к ним присоединились розничные торговцы, созда-
вавшие национальные бренды. В начале 1880-х годов
Фрэнк Вулворт открыл семь небольших универмагов в
юго-восточной Пенсильвании. К 1909 году он имел
более трехсот магазинов в Соединенных Штатах и от-
крывал филиалы в Британии.
Промышленное производство между тем развива-
лось медленнее. Гражданская война дала американ-
ским фабрикам первый большой толчок: количество
промышленных компаний в 1860-х годах выросло на
80%. После этого главным стимулом для перемен
были новые технологии — в частности электричество,
а позже двигатель внутреннего сгорания. Однако
от новых технологий было не так уж много толка без
организационных изменений. Например, пионеры ис-
пользования электричества на фабриках просто заме-
нили пар электричеством без реорганизации процесса
производства; только когда на заводах начали исполь-
зовать электричество для питания отдельных машин,
вот тогда продуктивность взлетела; во многих случаях
этого не происходило до середины 1920-х годов14.
Одним из первых промышленников, реорганизовав-
ших производство, был Эндрю Карнеги (1835—1919) —
шотландский эмигрант, воплотивший идеал человека,
поднявшегося из низов. Он освоил управление, работая
на Пенсильванскую железную дорогу, и его первая ком-
пания — Keystone Bridge Works — продавала рельсы
96
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
и мосты железным дорогам. На своих заводах Карне-
ги ввел систему «поточного производства», позво-
лявшую разбить операции на составляющие. Где бы-
ло возможно, он пытался вводить стандартизацию
и максимально эксплуатировал преимущество мас-
штаба. Чем больше стали он мог произвести, тем ни-
же были его издержки; чем ниже были издержки, тем
больше он мог продать. «Изготовление десяти тонн
стали будет стоить во много раз больше изготовле-
ния сотни тонн, — утверждал он. — Чем больше мас-
штаб производства, тем дешевле продукция»15.
К 1900 году дюжина людей в заводском цеху могла вы-
давать по три тысячи тонн стали в день — столько же,
сколько Питсбургский завод произвел в 1850 году за
весь год. Люди, работавшие на Карнеги, были орга-
низованы по уровням иерархии — от бригадиров, ру-
ководивших группами рабочих, до цеховых и печных
старшин, финансистов, сбытчиков, маркетинговых
специалистов и двух десятков партнеров, владевших
ценными бумагами фирмы.
Систему поточного производства довел до совер-
шенства Генри Форд (1863—1947). Инженеры Форда
особенно много почерпнули из идей организации тру-
да «по секундомеру» первого выдающегося авторитета
в области управления — Фредерика Тейлора, чья книга
«Принципы научного менеджмента» (Principles of
Scientific Management) вышла в 1911 году. Они разрабо-
тали усовершенствованную технику — такую, как транс-
портеры, разгрузочные платформы и наклонные
лотки для обеспечения постоянного потока материа-
лов. Их подлинно гениальным шагом стало введение
ленточного конвейера для продвижения деталей ми-
мо рабочих, обслуживавших сборочную линию. Это
уменьшило количество времени, требовавшегося
97
КОМПАНИЯ
на сборку автомобиля Model T, с двенадцати часов
до двух с половиной. К весне 1914 года завод Форда
Highland Park снизил это время до полутора часов
и выпускал по тысяче машин в день16. Лихорадочная
жизнь, спародированная Чарли Чаплином в комедии
«Новые времена», наступила.
ВСЁ ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ
Успех Форда заключался не только в более быстром
производстве автомобилей, но также в том, что
и массовое производство и массовая дистрибуция
осуществлялись под крышей одной организации.
«Интегрированная» промышленная фирма могла ис-
пользовать масштаб во всем — от закупок до рекламы
— и тем самым поддерживать бесконечные потоки си-
гарет, спичек, злаковых каш, фотопленок, фотоаппа-
ратов, консервированного молока и супов, расходя-
щиеся по всей стране. Главное было — самим обеспе-
чить как можно большее число процессов. Форд да-
же владел участком земли, где паслись овцы, шерсть
которых шла на изготовление чехлов автомобиль-
ных сидений.
Интегрированные компании, еще не существо-
вавшие в 1860-х, к концу столетия доминировали в
большинстве важнейших отраслей Америки17. Как
правило, подобно Форду, они комбинировали техно-
логические инновации с влиятельностью на рынке.
В 1881 году Джеймс Бьюканан Дюк, выращивав-
ший табак в Дареме, что в штате Северная Каролина,
решил заняться производством сигарет, в то время
считавшимся чем-то вроде тупикового пути. Но Дюк
нашел секретное оружие — сигаретную машину
98
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
Джеймса Бонсака, которая сворачивала по 125 тысяч
сигарет в день, в то время как самый проворный ра-
ботник мог произвести не более 3000. Вскоре маши-
ны Дюка производили намного больше сигарет, чем
мог поглотить тогдашний неразвитой рынок, поэто-
му он создал мощную маркетинговую организацию
для подстегивания спроса. Дюк собственноручно
изобрел прочную пачку, чтобы сделать жизнь куриль-
щика (или то, что от нее оставалось) более комфорт-
ной. Он создал собственные закупочные, заготовоч-
ные и складские предприятия для обеспечения по-
стоянного поступления сырья. В 1890 году объеди-
нился с четырьмя своими конкурентами, образовав
гигантскую организацию American Tobacco Company
История Дюка повторилась в нескольких других
отраслях. Джордж Истмен изобрел не только деше-
вый фотоаппарат, но еще и предложил идею люби-
тельского фотографирования, чтобы найти рынок
для своих фотопленок. Самой характерной чертой
всех интегрированных фирм было желание расти
как можно больше. Это неизбежно вело к слияниям.
На примере Корнелиуса Вандербилта все увидели
выгоду консолидации в железнодорожной индуст-
рии. Между 1890 и 1904 годами огромные волны кон-
солидации оставили большую часть индустриальной
базы страны в руках примерно пятнадцати организа-
ций, обычно (хотя порой и несправедливо) называ-
емых трестами. Эта эпоха слияний породила ряд
наиболее влиятельных компаний своего времени,
включая U.S. Steel, American Cotton, National Biscuit,
American Tobacco, General Electric, International Har-
vester, AT&T и United Fruit. Синонимами эры трес-
тов стали имена двух людей: Джона Рокфеллера
(1839-1937) и Джона Моргана (1837-1913).
99
КОМПАНИЯ
С самого начала Рокфеллер осознавал важность
масштаба. В первые годы, занимаясь нефтеперера-
боткой в штате Огайо, он приобрел пятьдесят нефте-
перегонных предприятий в Кливленде и восемьде-
сят — в Питсбурге, добавив склады, лесопилки
(для изготовления собственных бочек) и пароходы
(для их перевозки). В 1870 году, надеясь воспользо-
ваться экономическим спадом для дальнейшего рас-
ширения, образовал акционерную компанию
Standard Oil, распределив акции в основном среди
своих первоначальных партнеров и позволив к ним
присоединиться лишь горстке новых инвесторов.
Еще Рокфеллер создал South Improvement Company
— картель нефтепереработчиков и железных дорог
Пенсильвании и Огайо, вытеснивший его конкурен-
тов и давший ему контроль над всеми кливлендскими
нефтезаводами. South Improvement Company, зареги-
стрированная в Пенсильвании, была одной из пер-
вых трестов. Тресты, отделявшие владение активами
и контроль над ними от доверительной собственнос-
ти, являлись старой юридической концепцией, по-
явившейся еще во времена крестовых походов (когда
рыцари доверяли свое имущество другим, чтобы те
управляли им от их имени в их отсутствие). Для аме-
риканских баронов-разбойников они были способом
обходить примитивные антитрестовские законы, за-
прещающие компаниям владеть акциями друг друга.
Акционеры ряда конкурирующих компаний переда-
вали свои голосующие акции центральной компании-
тресту в обмен на свободнообращающиеся трестов-
ские сертификаты, дающие право получать прибыль,
но не дающие право голоса. Это давало центральной
организации возможность определять общие цены
для всей группы.
100
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
В 1882 году альянс Standard Oil — неформальное
объединение из сорока компаний, каждая из которых
имела собственную юридическую и административ-
ную идентичность (для соответствия законам того
или иного штата), — трансформировался в трест
Standard Oil Trust. Новая организация приобрела
штаб-квартиру — по адресу Бродвей, 26, в Нью-Йор-
ке—и немедленно принялась рационализировать
нефтяную отрасль. Издержки компании снизились
фантастически — с 1,5 цента на переработку галлона
нефти до 0,5 цента. «Standard был ангелом
милосердия, — утверждал Рокфеллер, — тянувшимся
с небес и говорившим: "Войди в ковчег вместе со сво-
ими пожитками. Мы позаботимся о рисках!"»18. Вско-
ре четверть мирового производства керосина посту-
пала всего с трех гигантских нефтеперегонных заво-
дов. Но потом дело приняло неожиданный оборот.
Однажды вечером 1889 года генеральный прокурор
штата Огайо Дэвид Уотсон в книжном магазине горо-
да Колумбус наткнулся на книгу под названием «Тре-
сты: недавняя комбинация торговли» (Trusts: The
Recent Combination in Trade), где в приложении
описывалась трестовская сделка Standard Oil. Уотсон
понял, что зарегистрированная в Огайо корпорация
Standard Oil нарушает закон — передает контроль
доверительным собственникам из других штатов. Про-
игнорировав серию грубых угроз и, по некоторым
сведениям, очень щедрых взяток, он инициировал су-
дебное разбирательство. В 1892 году Верховный суд
штата Огайо отменил трестовское соглашение Stan-
dard Oil, заявив, что этот трест создал монополию.
Дерзкий ответ руководителей треста, что им это
«всего лишь причинит маленькое неудобство», был
отчасти верным19. Теперь у Рокфеллера появился по-
101
КОМПАНИЯ
вод перенести свою империю в Нью-Джерси, где
с 1889 года действовали самые либеральные законы
о корпорациях в стране и где политики даже создали
компанию для выполнения бумажной работы. Законы
Нью-Джерси разрешали создание холдинговых компа-
ний, служивших своего рода ширмами и владевших
контрольными пакетами голосующих акций подконт-
рольных компаний. В 1899 году после серии юридиче-
ских отвлекающих маневров фирма Standard Oil of
New Jersey стала формальной холдинговой компанией
нефтяного гиганта, контролируя ценные бумаги де-
вятнадцати крупных и двадцати одной небольшой
компании20. С тех пор крупные компании использова-
ли эту схему (в самом деле, юристы без сомнения ука-
жут, что многие из огромных компаний, о которых мы
будем упоминать в дальнейшем, технически представ-
ляют собой не более чем фирмы-оболочки).
Standard был лишь одной из многих трестов и круп-
ных предприятий, переехавших в Нью-Джерси.
К 1901 году две трети американских фирм с капиталом
в 10 миллионов долларов или более были зарегистри-
рованы в этом штате, позволив Нью-Джерси иметь
к 1905 году бюджетный избыток почти в 3 миллиона
и финансировать множество общественных проектов.
И, конечно, другие штаты последовали его примеру.
Штат Виргиния превратился в то, что в одном труде по
юриспруденции было названо «уютная гавань для пи-
ратствующих корпораций». В Нью-Йорке даже были
вынуждены издать специальный закон для компании
General Electric, чтобы та не смогла сбежать в Нью-
Джерси. Но больше всех от этой «гонки уступок» выиг-
рал штат Делавэр. К тому времени как нагрянула Вели-
кая депрессия, этот штат стал родным домом для трети
индустриальных корпораций, участвовавших в торгах
102
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
Нью-Йоркской фондовой биржи: 12 тысяч компаний
зарегистрировали свое официальное пребывание в од-
ном и том же офисе в центре Уилмингтона21.
Большинство других промышленных трестов так-
же преобразовались в холдинговые компании. Их,
в отличие от Рокфеллера, зачастую побуждал так посту-
пать самый могущественный трест из всех — «денеж-
ный трест», как назвал конгрессмен Чарльз Линдберг
хозяев Уолл-стрит. В Соединенных Штатах не было
центрального банка, но Джон Морган и еще несколько
банкиров обладали огромным влиянием. Эти банкиры
при помощи новых холдинговых компаний решили
обойти правила, не позволяющие им вкладывать день-
ги в акции (например, Морган контролировал фила-
дельфийского брокера Drexel and Company). В то вре-
мя как большинство ранних индустриальных слияний
были работой основателей компаний (Вандербилта
в постройке железных дорог, Чарльза Пиллсбери
в производстве муки), бум слияний на рубеже XIX
и XX веков являлся не чем иным, как работой «фондо-
вых покровителей».
Это стало поворотным пунктом, поскольку привя-
зало промышленные компании к фондовому рынку.
В 1890 году менее 10% промышленных акций было
продано на основных биржах. И большинство из них —
таких, как акции производителя вагонов Pullman
Palace Car Company, — прочно ассоциировалось с же-
лезными дорогами. Вкладчики считали, что иметь
дело с промышленными фирмами рискованно. Про-
мышленники и сами не очень-то полагались на акции,
добывая деньги посредством семейных связей и ком-
мерческих займов, а не на рынках капитала.
Морган вызвал поразительные перемены. Общая
сумма капитала промышленных компаний, выпускав-
103
КОМПАНИЯ
ших акции, с 33 миллионов долларов в 1890 году
выросла до более чем 7 миллиардов в 1903-м. Новые
гиганты включали в себя такие промышленные объе-
динения, как General Electric и International Harves-
ter, но наиболее показательной стала метаморфоза,
произошедшая с крупнейшим в мире промышлен-
ным производителем Carnegie Steel, превратившая
его в еще более огромную корпорацию U.S. Steel.
Карнеги основал свою компанию на собственные
средства, вырученные путем железнодорожных
спекуляций. Заявляя о своем крайнем недоверии
к идее общего достояния («Когда акциями владеет
множество людей, то общее дело становится ничьим
делом»), он организовал свою компанию в виде се-
рии партнерств, каждое из которых контролирова-
лось самим Карнеги и соблюдало «бронированное
соглашение», принуждавшее любого партнера, же-
лавшего покинуть партнерство, продать свои цен-
ные бумаги назад компании по учетной стоимости22.
Но в 1901 году после короткой беседы на поле для
гольфа он продал компанию Джону Моргану и Элбер-
ту Гэри за 480 миллионов долларов. Затем они объе-
динили ее с еще примерно двумястами небольших
фирм и предложили публике ценные бумаги United
States Steel Corporation, оцененные в 1,4 миллиарда
долларов. Аналогичная сделка, осуществленная в на-
ше время, если ее выразить в той же пропорции к ва-
ловому национальному продукту, составила бы почти
половину триллиона долларов2*. На долю корпора-
ции U.S. Steel приходилось две трети производства
стали в Америке, и на ее заводах работали четверть
миллиона человек. Стоимость компании равнялась
эквиваленту двух третей всех денег, циркулировав-
ших тогда в США24,
104
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
Выпуск акций компанией U.S. Steel стал еще од-
ним поворотным пунктом в развитии института ком-
пании в Америке. Отныне частная промышленная
фирма будет исключением из правил. Самое большое
из них — это Ford Motor Company. Это не привело
к тому, что немедленно возник настоящий современ-
ный рынок ценных бумаг. Торговля акциями остава-
лась делом немногих, по крайней мере до конца
Первой мировой войны25. Большинство инвесторов
по-прежнему испытывали трудности с определением
ценности акций, часто обращая внимание на разме-
ры дивидендов: даже относительно искушенные
люди до Второй мировой войны выступали в пользу
покупки пятипроцентных акций. Аудиторство также
было неразвито: в 1914 году попытка принудить все
промышленные компании представлять однотипные
отчеты провалилась в Конгрессе.
ВОЗМУЩЕНИЕ
Делали ли эти новые компании Америку лучшим
местом? Бароны-разбойники нашли отрадное оправ-
дание своим деяниям в социальном дарвинизме
Герберта Спенсера — английского мыслителя, очень
популярного в Америке благодаря своей доктрине «вы-
живания наиболее приспособленных» и его оппози-
ции государственному вмешательству любого рода —
от установления тарифов до народного образования.
«Свет хлынул потоком, и все стало ясно», — так отре-
агировал Карнеги на учение Спенсера. Рокфеллер
сравнивал свободную конкуренцию с выращиванием
розы сорта «американская красавица»: «Первыми бу-
тонами, вырастающими вокруг, жертвуют. Это не зло-
105
КОМПАНИЯ
вещая тенденция в бизнесе. Это всего лишь проявле-
ние законов природы и законов Бога»2*,
Другие же смотрели на такую садовую обрезку ина-
че. В 1869 году историк Чарльз Френсис Адаме задался
вопросом — не является ли акционерная корпорация
опасной идеей? Общество «создало класс искусствен-
ных существ, которые того и гляди станут хозяевами
своего создателя. Прошло всего несколько лет с тех
пор, как существование корпораций, контролирую-
щих по нескольку миллионов долларов, вызывало
серьезное беспокойство, а теперь в этой стране уже
имеются отдельные организации, обладающие мо-
щью, измеряемой тысячами миллионов... они уже ус-
танавливают деспотизм, который не сможет стрях-
нуть никакое спазматическое усилие народа»27.
На самом деле в стране нарастала массовая борьба.
Подобно тому как новые компании изменили общест-
во, так и общество изменило компании. Один из
примеров — это рост профсоюзов. Первые американ-
ские профсоюзы были очень скромными организация-
ми, большинство из них сосредотачивалось на отдель-
ных профессиях и концентрировалось в среде квали-
фицированных рабочих. Но консолидация капитала
вызвала и консолидацию трудящихся. Национальный
профессиональный союз (The National Labor Union)
возник в 1866 году. Другая организация — «Рыцари тру-
да» (Knights of Labor) — могла похвалиться тем, что
на пике своей деятельности, в 1886 году, охватывала
700 тысяч рабочих. 1890-е годы отмечены возмужани-
ем профсоюзов наряду с возмужанием большого бизне-
са, а также серией серьезных столкновений между ни-
ми. Самый кровавый конфликт произошел на стале-
литейном заводе Эндрю Карнеги в городке Хоумстед
штата Пенсильвания. Карнеги называл себя другом
106
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
рабочих и даже призывал своих подчиненных назы-
вать его Энди. Но в 1892 году он и управляющий его
заводом Генри Клэй Фрик затеяли конфронтацию
с организацией Amalgamated Association of Iron, Steel
and Tin Workers — в то время самым сильным профсо-
юзом Американской федерации труда, насчитыва-
ющим 24 тысячи членов по всей стране. В прошлом
этот профсоюз служил Карнеги, налагая одинаковые
издержки на рабочую силу всех его конкурентов. Те-
перь же, когда конкуренты были повержены, это
представляло неудобство. И тогда Карнеги урезал
зарплаты рабочим, что повлекло за собой забастовку,
а затем и локаут. Фрик незамедлительно построил во-
круг завода трехмильную ограду, снабженную колю-
чей проволокой, прожекторами и двумя сотнями
бойниц для стрельбы. Кроме того, привлек триста
человек из пинкертоновского детективного агентст-
ва для защиты своих штрейкбрехеров. Рабочие выиг-
рали первый раунд, когда пинкертоновцы сдались
после драматичного сражения, стоившего шестиде-
сяти жизней. Но в целом рабочие проиграли войну.
Губернатор прислал на подмогу военизированные
формирования штата числом восемь тысяч человек.
Фрик привел штрейкбрехеров, многие из которых
были неграми, не допускавшимися в профсоюз,
и стачку подавили.
Забастовка в Хоумстеде и забастовка на Пульма-
новском заводе 1894 года, где генеральный прокурор
(как оказалось, железнодорожный акционер) вме-
шался, объявив, что Американский железнодорож-
ный профсоюз есть «нелегальная комбинация» под
прикрытием антитрестовского закона, показали ог-
ромную пропасть между капиталистами и трудящи-
мися. Во время диспутов любого рода суды были
107
КОМПАНИЯ
склонны поддерживать идею свободы договоров, а
не права рабочих. Однако между 1897 и 1904 годами
членство в профсоюзах увеличилось почти впятеро.
В 1906 году Американская федерация труда начала
фокусироваться на избирательной политике, поддер-
живая кандидатов от демократической партии и на-
лаживая тесные связи с мощными политическими
машинами, доминировавшими теперь в политике
крупных городов. Профсоюзные боссы пользовались
происходившими трагедиями вроде пожара в 1911 го-
ду на швейной фабрике компании Triangle Shirtwaist
в Нью-Йорке, чтобы агитировать за более безопас-
ные условия работы. В 1914 году администрация пре-
зидента Вильсона обеспечила профсоюзы иммуните-
том от исков о нарушении антитрестовского законо-
дательства и в 1916 году издала ряд постановлений,
ограничивавших количество рабочих часов в неделю
и детский труд.
Политики также постепенно уступали давлению
общественности, начиная подтачивать империи, по-
винные во «вредоносных факторах огромного богат-
ства». С принятием антитрестовского акта Шермана
от 1890 года лед тронулся; этот акт определил поня-
тие монополии, хотя почти не определил способов
их наказания или предотвращения их появления
(и был использован против профсоюзов). Общест-
венное мнение требовало большего. В 1902 году Ида
Тарбелл — первая выдающаяся журналистка-разобла-
чительница — начала публикацию в журнале McClure's
серии материалов из девяти частей о корпорации
Standard Oil, утверждая, что рост этой компании был
обеспечен благодаря «мошенничеству, обману, осо-
бым привилегиям, вопиющим нарушениям закона,
взяточничеству, насилию, коррупции, запугиваниям,
108
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
шпионажу и откровенному террору». Тем временем
в Бостоне «народный представитель» Луис Брандейс
крепко насел на Моргана по поводу его руководства
Нью-Хейвенской железной дорогой.
В 1906 году администрация Тедди Рузвельта иници-
ировала успешный иск против Standard Oil, и в
1911 году Верховный суд постановил разделить корпо-
рацию, тем самым породив предшественников компа-
ний Exxon, Amoco, Mobil и Chevron. В следующем году
Морган был вызван на слушания комитета, созванно-
го конгрессменом Арсеном Пьюджо. Комитет Пьюд-
жо постановил, что «денежный трест» объединял
341 директора в 112 компаниях, имевших активы
на 22 миллиарда долларов28. В 1913 году, после смерти
Моргана, его директора в 40 компаниях тихо ушли
в отставку. Кроме того, в 1913 году Америка учредила
центральный банк, тем самым ослабив влияние денеж-
ного треста. В 1914 году антитрестовский акт Клейто-
на ограничил переплетающиеся директораты, но толь-
ко когда они ограничили торговлю.
ПОПУЛЯРНОСТЬ КОМПАНИИ
Однако волна протестов против корпораций была
куда менее мощной, чем на то многие надеялись.
По европейским стандартам Америка проявляла не-
решительность в обуздании корпораций. Суды дей-
ствительно принимали жесткие меры в отношении
самых вопиющих примеров монополии: например,
корпорация American Tobacco, контролировавшая
к 1911 году 150 фабрик с капитализацией в 502 мил-
лиона долларов, в тот год была разбита на несколько
отдельных компаний. Но большинство других огром-
109
КОМПАНИЯ
ных конгломератов — с приставками National, Gene-
ral и American — обнаружили, что с помощью некото-
рой дипломатии они могут сохранять основную
часть своих вотчин.
Большинство американцев испытывало двойст-
венное отношение к бизнесу. Им была не по душе
концентрация корпоративной власти — ведь Соеди-
ненные Штаты как-никак основаны на принципе
разделения власти, — но американцев восхищала
мощь бизнеса. Им не нравилось богатство бизнесме-
нов, но их восхищал тот факт, что многие из них под-
нялись с самых низов: Рокфеллер был сыном торговца
«чудо-эликсиром», а Карнеги начинал свою карьеру,
работая телеграфистом. В 1867 году публицист Эдвин
Годкин дал объяснение того, почему Америке недоста-
вало классового сознания, характерного для Европы,
что, возможно, имеет место и сегодня: «Линия соци-
ального разделения между трудящимся и капиталис-
том здесь очень нечеткая. Большинство успешных ра-
ботодателей когда-то сами начинали, будучи трудящи-
мися; большинство трудящихся... надеются стать рабо-
тодателями». Забастовки, добавляет он, являлись во-
просом бизнеса, а не результатом сантиментов.
Двойственное отношение к корпорациям не пе-
реходило во враждебность по трем причинам. Во-
первых, крупные компании были чутки к политике.
Когда политики впервые начали регулировать биз-
нес, то сын Корнелиуса Вандербилта, Уильям, насле-
довавший империю отца в 1877 году, прославился
репликой о том, что «общественность может катить-
ся ко всем чертям». Но его компания стала гораздо
активнее участвовать в политике. Сенат начали назы-
вать «клубом миллионеров», так как он представлял
в большей степени различные экономические инте-
110
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
ресы, нежели интересы отдельных штатов: там засе-
дали сенаторы-лесопромышленники, сенаторы от се-
ребряной отрасли и т. д. Марк Ханна (1837—1904), ста-
лелитейный магнат из Кливленда, стал председате-
лем национального комитета республиканской пар-
тии и помог Уильяму Мак-Кинли занять президент-
ское кресло. Кроме того, компании начали нанимать
советников по связям с общественностью, в частнос-
ти Айви Ли (1877—1934), которому почти удалось
сгладить последствия «бесчеловечного подавления»
Рокфеллером в 1913—1914 годах выступления рабо-
чих против компании Colorado Fuel and Iron
Company29.
Но не только в политических хитростях было де-
ло. Второй причиной являлся рост того, что сегодня
назвали бы корпоративной социальной ответствен-
ностью. Как мы уже видели, Розенвальд посчитал
хорошей идеей учреждение пенсионного фонда для
работников фирмы Sears. Многие другие крупные
компании предприняли позитивные усилия для це-
ментирования связей между капиталистами и трудя-
щимися. Например, корпорация U.S. Steel тратила
по 10 миллионов долларов в год на социальное обес-
печение рабочих, дабы «разрушить предубеждение
в отношении трестов», как информировал своих кол-
лег председатель ее совета директоров. Компания
International Harvester учредила систему участия
рабочих в прибыли30. По всей Америке вырастали
рабочие городки. Некоторые из них отвратительно
напоминали концлагеря; это было результатом того,
что унитарианский священник Генри Миллс назвал
«своекорыстной дальновидностью». Живущие в хо-
роших условиях и образованные рабочие лучше опу-
стившихся обитателей трущоб. В 1880 году на окра-
111
КОМПАНИЯ
ине Чикаго Джордж Пульман построил рабочий по-
селок, названный его же именем, в надежде, что «раци-
ональный и эстетический порядок» будет способство-
вать моральному состоянию рабочих. Этот поселок,
позже ставший полем битвы во время стачки 1894 го-
да, устраивал не всех его жителей, и не в самую послед-
нюю очередь потому, что там запрещались спиртные
напитки. Но он восхвалялся одной американской газе-
той как «уютный и зажиточный пригород»; одна
британская газета даже окрестила его «самым совер-
шенным населенным пунктом в мире».
Тем временем бароны-разбойники занялись фи-
лантропией. К 1919 году один только Фонд Карнеги
потратил более 350 миллионов долларов (более 3 мил-
лиардов в нынешних долларах) на великое множество
проектов, включая постройку 2811 публичных библио-
тек и 7689 церковных органов. Без сомнения, многих
филантропов вдохновляло искреннее желание делать
добрые дела или загладить прошлые грехи, но често-
любие также играло свою роль, направляя бизнес-
менов на путь общественного блага, как показывает
история Филадельфии.
Город братской любви относился к тем местам
в Америке, где особенно сильно процветал снобизм.
Однако старые уважаемые семейства Филадельфии
не были настолько глупы, чтобы повернуться спиной
к богатству, которое давала Пенсильванская желез-
ная дорога и расположенные неподалеку угольные
месторождения31. Вместо этого заключили с корпора-
тивными выскочками неформальное соглашение:
они могут войти в «общество», если будут готовы
взять на себя общественные обязательства. Превра-
щение безродных капиталистов в знатных филадель-
фийцев включало в себя покупку дома на Риттенхаус-
112
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В АМЕРИКЕ
сквер, игру в гольф в Мерионском крикет-клубе, может
быть, даже охоту на лис в охотничьем клубе «Уайтмарш
Вэлли» и, конечно, выдачу их дочерей (вместе с прида-
ным) за сыновей из более родовитых семей. А самое
главное, это подразумевало участие в жизни города —
организацию благотворительных обществ, участие
в советах директоров симфонического оркестра, худо-
жественного музея и Университета штата Пенсильва-
ния. Чарльз Кертис Харрисон — один из успешнейших
бизнесменов города — стал президентом этого универ-
ситета32. Школа бизнеса имени Уортона была основана
Джозефом Уортоном — основателем сталелитейного
предприятия Bethlehem Iron Company.
Такая концентрация власти едва ли была демокра-
тической. Филадельфийская элита со спокойным серд-
цем от своего имени решала судьбу города, заседая
в отделанных дубом клубах. Однако дав место большо-
му бизнесу в будущем города, старая элита, безусловно,
сделала для родного города большое благо. И такой
процесс повторялся по всей стране. Богатство, накоп-
ленное новыми компаниями в 1880—1890-х годах, не
было просто растрачено в соревновании баронов-раз-
бойников за честь быть приглашенным на вечер мис-
сис Астер или попасть в адресный справочник предста-
вителей элиты Social Register (впервые выпущенный
в 1888 году), хотя и то и другое, конечно, происходило.
Деньги бизнеса еще и помогали создавать обществен-
ные учреждения там, где их вообще не было. На деньги
капиталистов строились музеи и картинные галереи
в стране, предрасположенной к мещанству. И еще это
объединило вместе классы в обществе, где разрыв
в уровне доходов все время расширялся.
Третье, и самое важное, явление, легшее в основу
поддержки института компании, сводилось к просто-
113
КОМПАНИЯ
му предположению: компании делали Америку бога-
че. В своем эссе «Почему в Соединенных Штатах нет
социализма?» немецкий социолог Вернер Зомбарт
утверждал, что «на фоне ароматов ростбифа и яблоч-
ного пирога социалистические утопии любого рода
обречены». Новые компании просто-напросто улучши-
ли условия жизни миллионов простых людей, сделав
роскошь богачей достижимой для человека с улицы.
Когда 1енри Форд начинал свой бизнес производителя
автомобилей, то, по сути, занимался изготовлением
вручную игрушек для сверхбогатых типов; к 1917 году
он продал 1,5 миллиона машин Model Т. Когда Джордж
Истмен приобрел свой первый фотоаппарат в ноябре
1877 года, тот обошелся ему в 49,58 доллара и был так
сложен в использовании, что Истмену пришлось запла-
тить 5 долларов за специальные уроки. Но к 1900 году
автоматический фотоаппарат Brownie стоил 1 доллар
и продавался под лозунгом: «Вы нажимаете на кнопку,
мы делаем все остальное»33.
Продуктивность этих компаний обычно была
привязана к гигантизму, что также поднимало барье-
ры для проникновения на рынок. Единственным
способом конкурировать с гигантской компанией
было создание новой гигантской компании. Даже
если бы ты сумел мобилизовать большой капитал
и привлечь грамотных менеджеров, своей высокой
производительной способностью ты рисковал так
повлиять на рынок, что он мог рухнуть. Именно это,
а не какого-то рода сговор, оставалось основной при-
чиной того, почему с 1880-х годов до по крайней ме-
ре 1940-х во всех отраслях экономики доминировала
лишь горстка огромных компаний.
глава 5. Подъем большого бизнеса
в Британии, Германии
и Японии
(1850-1950)
Возможно, Соединенные Штаты и опередили осталь-
ной мир, но другие государства тоже пытались придти
к соглашению с компаниями. Три самые интересные
для нас страны — Британия, Германия и Япония — про-
иллюстрировали разные подходы к новой экономиче-
ской форме. Британия, несмотря на ее искренний
энтузиазм в отношении свободной конкуренции,
неохотно привечала компании. Германия и Япония
восприняли эту идею теплее, но пошли в другом
направлении, стараясь обеспечивать благосостояние
работников и величие нации. Компании Германии и
Японии старались служить «обществу», в то время как
их англосаксонские конкуренты гнались за прибылью.
Пропасть между акционерным капитализмом и капи-
тализмом заинтересованных сторон, по поводу кото-
рой было так много шума, уже разверзлась.
ЗЕМЛЯ БОЛЬШИХ НАДЕЖД И ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
В отношении Британии в первую очередь возникает
следующий вопрос: почему она не так эффективно
использовала компании? Как-никак, именно Брита-
115
КОМПАНИЯ
ния пошла во главе индустриализации и развития от-
носительно крупных фирм. В 1795 году сэр Роберт
Пил — крупнейший производитель текстиля в стране —
владел двадцатью тремя мануфактурами на севере, и на
некоторых из них работало до пятисот человек1. Кро-
ме того, Британия первой в мире начала освобождать
компании от контроля государства. Однако в конце
XIX века она не создала больших промышленных
фирм, являвшихся ключом к экономическому успеху.
В 1902 году американская армия промышленных
рабочих была ненамного больше британской, но в
Британии существовало совсем немного фирм, кото-
рые могли бы соперничать с американскими громади-
нами. Как мы уже видели, корпорация U. S. Steel стои-
ла 1,4 миллиарда долларов, и на нее работало четверть
миллиона человек. Крупнейший британский работода-
тель — текстильная компания Fine Cotton Spinners and
Doublers — имела только тридцать тысяч работников,
а влиятельнейшая фирма на фондовом рынке Imperial
Tobacco стоила лишь 17,5 миллиона фунтов. В 1900 го-
ду сто крупнейших фирм Британии в совокупности
давали всего 15% промышленного производства2.
Существует весьма много причин, по которым
Британия не набрала темп после своего мощного
старта. Будучи пионером индустриализации, у нее
был соблазн держаться более ранних форм капита-
лизма; представляя собой остров, она испытывала не
такую уж большую потребность в создании корпора-
тивных гигантов (хотя «внутренний» рынок Британ-
ской империи был таким же крупным, как американ-
ский). Выделяются два фактора: явное предпочтение
семейных фирм и персонального менеджмента, а так-
же предубежденность в отношении индустриального
капитализма.
116
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
Британские предприниматели держались лично-
стного подхода в управлении еще долгое время после
того, как их американские коллеги сделали ставку на
профессионализм. Во время Второй мировой войны
значительное число британских фирм управлялось
членами семей их основателей, которые принимали
все важные решения только в своем кругу, лишь
в крайних случаях обращаясь за помощью к професси-
ональным менеджерам. Семейным фирмам не было
нужды составлять детальные организационные схемы
и инструкции, ставшие обычными в крупных амери-
канских компаниях. Вместо этого они полагались на
личные отношения и семейные традиции.
Нельзя сказать, что это было равнозначно билету
на свалку истории. Семейство Кэдбери сохраняло
полный контроль над своей шоколадной фирмой, по-
стоянно делая все необходимые инвестиции в произ-
водство, продажи и рекламу; собственно, эта фирма
управлялась лучше, чем их американский соперник
Hershey Foods. До конца Второй мировой войны вла-
дельцы фирмы Cadbury руководили ею, а управляю-
щие владели компанией. Другие предприниматели
не были столь же мудры. Например, фирма
Pilkington — гигант производства стекла — сохраняла
все свои высшие должности для членов семьи Пил-
кингтон. К концу 1920-х годов все это семейство
в полном составе просто не могло справляться со
сложным управлением современной компанией. До-
ходы падали. Председатель совета директоров Остин
Пилкингтон был не в состоянии выработать долго-
временную стратегию. Семейство принялось за кор-
ректирующие мероприятия, введя в совет директо-
ров посторонних людей и направив молодых Пил-
кингтонов на курсы менеджмента. Однако к тому вре-
117
КОМПАНИЯ
мени фирма уже не занимала лидирующего положе-
ния в стекольной отрасли3. Компания спаслась толь-
ко потому, что ей посчастливилось принять на рабо-
ту одного талантливого человека, с гордостью носив-
шего фамилию Пилкингтон, но при этом совсем не
являвшегося родственником хозяев.
Как мы увидим, крупные британские фирмы, ко-
торые в конце концов появились, оказались более жи-
вучими и более прибыльными, чем их американские
конкуренты. Проблема состояла в том, что их было
недостаточно. Подавляющее большинство компаний
слишком малы, чтобы преуспевать в мире, где преоб-
ладала масштабная экономика. Британия могла пох-
вастаться более чем двумя тысячами текстильных
фирм — Джон Мейнард Кейнс жаловался, что, «веро-
ятно, в Манчестере не найдется достаточно большого
зала, чтобы вместить всех их директоров», — но лишь
в очень немногих из них имелось такое современное
нововведение, как отдел маркетинга. В сталелитей-
ной индустрии преобладали семейные фирмы, кото-
рые были едва в состоянии держаться на плаву на вну-
треннем рынке, не говоря уж о том, чтобы пускаться
в плавание к заморским берегам.
Политик Дональд Коулмен в своем знаменитом эс-
се утверждал, что проклятием корпоративной жизни
в Британии является разделение между «джентльмена-
ми» и «игроками». Слишком много бесталанных люби-
телей поднялось на высокие должности, и слишком
мало талантливых профессионалов осталось в составе
руководящих кадров. Недостаток опыта управления
дорого стоил этой стране. Например, в конце Первой
мировой войны британские производители оружия,
в частности фирма Vickers, считали диверсификацию
для выпуска мирной продукции как средство снабдить
118
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
работой имеющийся персонал и заводы, а не возмож-
ность модернизировать компанию. В отличие от, ска-
жем, корпорации Du Pont, фирма Vickers не вложила
средств ни в исследования и развитие, ни в постройку
своей маркетинговой системы.
Это отражало разницу в философском подходе.
Для американских промышленников компании были
практически целью сами по себе. О них полагалось
заботиться, их надо было выращивать. Для британ-
ских же промышленников они служили средством
достижения более высокой цели: цивилизованной
жизни. Компании существовали для того, чтобы со-
бирать с них урожай. Например, накануне Первой
мировой войны процентное соотношение дивиден-
дов к заработкам в Британии составляло 80 к 90 —
намного больше, чем в Соединенных Штатах.
Вторая проблема Британии — снобистская непри-
язнь к бизнесу. В элитных частных школах самых
одаренных учеников обучали явно бесполезным пред-
метам — таким, как мертвые языки, и презирали все,
что отдавало коммерцией. («Он специализируется на
вишневом джеме / В Ливерпуле и Бирмингеме», — го-
ворилось в одном популярном стишке времен Эдуар-
да VII.) Государственные школы и новые университеты
делали все, чтобы подражать антипрагматическому
курсу Итона, Оксфорда и Кембриджа. Писатель
Джордж Оруэлл отметил, что идеальные продукты
этой образовательной системы «не владели землей,
но... чувствовали себя землевладельцами в глазах Бога
и сохраняли полуаристократическое мировоззрение,
предпочитая заниматься профессиональными услуга-
ми и военной службой, но никак не торговлей»4.
Британские интеллектуалы, в частности в период
между мировыми войнами, воспринимали карьеру
119
КОМПАНИЯ
в бизнесе жизненным путем, достойным презрения,
по которому идут только дураки и те, кто лишен вооб-
ражения. Один из персонажей романа Чарльза Сноу
замечает, что «успешный бизнес убийственно неинте-
ресен»5. «Как я ненавижу этого человека», — злобно
сказал Клайв Льюис о лорде Наффилде — крупнейшем
работодателе Оксфорда и одном из самых щедрых
жертвователей на нужды столь любимого Льюисом
университета6. Писатель Джон Пристли отвергал
«претенциозную, жадную, думающую лишь о выгоде
индустриальную систему акционерных компаний»7.
Почти все винили промышленность в загрязнении
сельской местности, понижении уровня культуры
и нарушении их мира и спокойствия.
Из-за такой антипрагматичной тенденции британ-
ские компании были обделены как в плане научных
знаний, так и в плане интеллектуальных ресурсов. До-
ля студентов, изучавших в британских университетах
естественные науки, реально снизилась в период меж-
ду мировыми войнами — с 19% в 1922 году до 16% —
в 1938. Те студенты, которые все-таки рискнули под-
вергнуться общественному остракизму, осваивая науч-
ные дисциплины, имитировали антиутилитарные на-
клонности студентов-гуманитариев. Во время откры-
тия нового комплекса лабораторий в Бристольском
университете в 1927 году физик Эрнест Резерфорд яс-
но дал понять, что он расценит это как «абсолютную
катастрофу», если они будут использоваться для «ис-
следований, ориентированных на индустрию»8. Всего
четыре из семидесяти одной кафедры, созданной
между 1925 и 1930 годами, были техническими9.
Но все равно наука была в большом почете по
сравнению с деловым образованием. В британских
учебных заведениях существовала всего лишь горст-
120
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
ка кафедр, на которых преподавали бизнес и бухгал-
терский учет, а те, что имелись, старательно избега-
ли любых контактов с деловым миром. «Практичес-
кие курсы продавцов очень заметны своим отсутст-
вием, — заявил в 1930 году американский обозрева-
тель Абрахам Флекснер. — Преподаватели знакомы
с американскими достижениями, но не уважают их.
Они не притворяются практичными людьми, способ-
ными давать советы по вопросам бизнеса; ни один
представитель факультета бизнеса или коммерции
в Манчестере не имеет никаких оплачиваемых кон-
тактов с индустрией... кроме того, они полагают, что
успешные бизнесмены не имеют ничего, что они мог-
ли бы рассказать их студентам».
В результате в британских компаниях катастро-
фически не хватало как способных новичков, так и
опытных ветеранов. Статистическое исследование
выпускников Кембриджа 1937—1938 годов показало,
что путем своих отцов, если они были бизнесмены,
последовало меньше студентов, чем сыновей отцов,
занимавшихся другими родами деятельности: всего
23% молодых людей из семей бизнесменов сами по-
шли в бизнес10. Промышленности приходилось доволь-
ствоваться «самым мелким приплодом из выводка» —
теми, кто не сумел поступить в университет или не пре-
успел в других профессиях. И зачастую, оправдывая
свою слабую подготовку, эти люди с пренебрежением
относились к «заморским наукам» — таким, как эконо-
мика, индустриальная психология или бухгалтерия.
В 1930-х годах не более дюжины крупных британских
промышленных производителей имели системы обу-
чения менеджменту выпускников университетов.
Фобия британцев в отношении индустриализа-
ции проявилась даже в развитии тамошних рабочих
121
КОМПАНИЯ
городков. Обескураженные жизнью в грязных, пере-
полненных людьми больших городах, давших рожде-
ние индустриальной революции, некоторые из луч-
ших британских компаний даже ухватились за идею
«города-сада» архитектора Эбенезера Говарда. Предла-
галось новое децентрализованное общественное уст-
ройство, в условиях которого люди будут в достаточ-
ной степени деревенскими жителями, чтобы поддер-
живать связь с землей, и в достаточной степени горо-
жанами, чтобы поддерживать такие институты, как
больницы, концертные залы и картинные галереи.
Джордж Кэдбери (1839—1922) перенес свою фабрику
в Борнвиль по соседству с Бирмингемом, пытаясь сбе-
жать от «нездоровой жизни в городе». Этот поселок
изобиловал парками; каждый работник имел большой
сад, за которым он, по условиям аренды жилья, был
обязан ухаживать. Джозеф Роунтри (1836—1925), еще
один шоколадный король из числа квакеров, построил
Нью-Ирсвик — деревню с традиционным обликом, ко-
торая, по выражению одного из ее архитекторов,
«придала жизни точно такой же характер, такую же
прозрачную структуру, как во времена феодализма».
Мыльный барон Уильям Левер пошел еще дальше. Со-
здавав в своем образцовом поселке под названием
Порт-Санлайт доиндустриальную атмосферу, он пору-
чил своим архитекторам построить копии хорошо из-
вестных зданий времен Тюдоров и Елизаветы I, вклю-
чая коттедж жены Шекспира Энн Хатауэй.
И тем не менее никакая антикорпоративная дея-
тельность не могла позволить Британии застрять
в средневековье. Компании основательно меняли
жизнь в стране. Они стали причиной создания профсо-
юзов (основавших в 1900 году лейбористскую партию),
революционизировали рабочее сознание, дали карьер-
122
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
ные возможности целому классу людей, до того лишен-
ных их, — например женщинам. За пятьдесят лет
начиная с 1861 года число канцелярских служащих
женского пола увеличилось в пятьсот раз (в то время
как мужчин — в пять раз). В романе Мостин Берд «Жен-
щины на работе» (Women at Work) показано, насколько
изменились городские офисы благодаря этим новым
работницам: «Утром, вечером и в обеденное время
женщины потоками входят и выходят из деловых квар-
талов в количествах, не меньших, чем мужчины. Дело-
вой центр больше не является владением мужчин»11.
МОГУЧИЕ И НЕМНОГОЧИСЛЕННЫЕ
В целом картина не была такой уж мрачной. Как мы
увидим в главе 7, британские фирмы, при всем их
своеобразии, тем не менее были в большей степени
подвержены международному влиянию, чем амери-
канский бизнес. И кроме того, существовала элита,
состоявшая из наиболее прогрессивных британских
компаний, осознавших, что гораздо выгоднее исполь-
зовать перемены, чем сопротивляться им.
Побуждал их к этому рынок ценных бумаг — та
сфера, в которой британцы сохранили свое
превосходство над американцами. Еще в 1880-х го-
дах судоходные компании и производители черных
металлов начали использовать лондонский рынок
для мобилизации капитала на финансирование но-
вых технологий, в частности строительства сталь-
ных кораблей. В 1886 году фирма Guinness была пуб-
личной акционерной компанией. Компании под вли-
янием таких поборников акционерного капитализ-
ма, как мистер Голдбери из оперетты Гилберта и Сал-
123
КОМПАНИЯ
Ливана, упростили мелким инвесторам внедрение
на рынок, выпуская акции с низкой номинальной
стоимостью. В 1885 году лишь 60 британских произ-
водителей и распространителей участвовали в тор-
гах на бирже; к 1907 году их число достигло почти
шестисот.
Интересно, что несколько больших фирм, все-таки
созданных в Британии к 1912 году, оказались (хотя
и спустя долгое время) более успешными, чем их
американские конкуренты12. Imperial Tobacco — свобод-
ное объединение семейных фирм — может быть, и вы-
глядело менее впечатляюще по сравнению с огромной
корпорацией American Tobacco Джеймса Дюка, но
к 1937 году эта фирма выросла вчетверо. Компании
с большим успехом удалось убедить курильщиков пе-
рейти на сигареты известных брендов, кроме того,
Imperial успешно стимулировала у себя внутрифир-
менную конкуренцию13. Аналогичным образом неф-
тяная компания British Petroleum со временем пре-
взошла Exxon, a производитель шерстяного текстиля
J&P Coats преуспел лучше, чем American Woolen.
Некоторые историки считали, что те немногие
крупные фирмы, что были созданы в Британии
к Первой мировой войне, закалились и окрепли в ус-
ловиях свободной торговли, в отличие от американ-
ских фирм. Выпуск публичных акций давал стимул
лучше работать, как показал пример J&P Coats. К кон-
цу Первой мировой войны маленькая швейная фир-
ма, расположенная в захолустном городке Пейсли,
стала одним их крупнейших производителей Брита-
нии, благодаря принятому в 1880-х годах дальновид-
ному решению семьи отказаться от собственности
в пользу выпуска свободнообращающихся акций. Бум
слияний, случившийся после Первой мировой вой-
124
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
ны, привел к быстрому росту количества компаний,
акции которых котировались на фондовом рынке:
к 1924 году таковых было 719, а к 1939 году — 1712.
К началу 1920-х годов 57% прибыли британских кор-
пораций приходилось на акционерные общества —
и эта цифра постепенно выросла до 71% к 1951 году.
Coats, Shell и Imperial Tobacco были частью немного-
численной элиты современных компаний, включавшей
в себя Distillers, Courtaulds, Guest Keen & Nettleford
и Guinness. Две самые влиятельные компании
появились в результате слияний: Imperial Chemical
Industries и Unilever. Химическая корпорация ICI, со-
единившая вместе четыре британские фирмы в 1926 го-
ду, имела впечатляющие мультикультурные корни. Глав-
ной в ее структуре была компания Brunner Mond, осно-
ванная за полвека до того в Чешире немцем из Касселя
Людвигом Мондом и швейцарцем Дж. Бруннером; про-
изводила она и взрывчатку Альфреда Нобеля14. Движу-
щей силой, стоявшей за слиянием 1926 года, был сэр
Альфред Монд (1868—1930). Один из первых поборни-
ков медицинского страхования и системы участия пер-
сонала в прибыли, он даже заслужил легкую насмешку
со стороны литератора Томаса Элиота («Мне не будут
нужны деньги в кущах рая / Ибо сэра Монда я там повст-
речаю»). Корпорация ICI приняла на вооружение вер-
сию разветвленной структуры Альфреда Слоуна (см. гла-
ву 6), задействовала целую армию профессиональных
менеджеров, наладила тесные связи с университетами
страны и вступила в битву с американской корпорацией
Du Pont. К 1935 году на нее работало примерно пятьде-
сят тысяч работников — столько же, сколько на Guest
Keen & Nettlefold — новый гигант машиностроения.
Однако крупнейшим промышленным работодате-
лем, имевшим шестьдесят тысяч рабочих, являлась
125
КОМПАНИЯ
корпорация Unilever. Мыловаренная фирма Lever
Brothers оставалась под каблуком Уильяма Левера до
его смерти в 1925 году. По некоторым сведениям, Ле-
вер начал свое восхождение на вершину в 1880-х годах,
когда услышал вопрос одного клиента о том, нет ли
еще в его магазине этого «вонючего мыла»: мыло мар-
ки Sunlight и подняло фирму, не говоря уже о поселке
Порт-Санлайт. Левер победил местных конкурентов,
занимаясь такой, по их мнению, неджентльменской ве-
щью, как реклама своих продуктов. Но после войны
его поступки становились все более странными и не-
предсказуемыми (он купил компанию United Africa за
несколько миллионов фунтов, не зная, чем она занима-
ется). После смерти Левера к руководству дела пришел
профессиональный менеджер Фрэнсис Дарси Купер,
и к концу десятилетия фирма объединилась с ее гол-
ландским конкурентом Margarine Unie.
Корпорация Unilever стала безжалостной и эф-
фективной маркетинговой машиной, приспосабли-
вая свои продукты к разным вкусам (англичанам нра-
вился соленый маргарин; континентальной Европе —
нет) и атакуя компанию Procter & Gamble на ее
территории. В 1936 году она нанесла удар по Crisco,
ведущему сорту растительного масла фирмы P&G,
начав бесплатно раздавать банки с новым маслом брен-
да Spry, объявленного «экстрасепарированным». Такая
формулировка выглядела сомнительно, однако показа-
лась руководству Procter & Gamble достаточно удач-
ной, чтобы объявить: масло Crisco — продукт «двойно-
го сепарирования». В ответ фирма Lever заявила, что
Spry — это масло тройного сепарирования. Даже не-
смотря на то что Procter наконец победили со своим су-
персепарированным Crisco, продажи масла Spry до-
стигли уровня половины продаж Crisco15.
126
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
Все эти маневры с растительными маслами указы-
вают на одну простую вещь: когда Unilever сражалась
с Procter & Gamble или ICI ополчалась на Du Pont,
они вели борьбу на равных. Трагедия Британии за-
ключалась в том, что ICI и Unilever являлись скорее
исключением, чем правилом. Только после Первой
мировой войны Британия запоздало начала разви-
вать крупные фирмы в отраслях «второй индустри-
альной революции» (производство стали, химикатов
и машиностроение). Впрочем, такие фирмы могли
быть построены за пределами Соединенных Штатов,
как показали Германия и Япония.
ПОДЪЕМ ГЕРМАНСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Германия объединилась в единое государство только
в 1871 году. Однако в процессе следующих сорока лет
ее гигантские компании позволили стране сменить
Британию в качестве ведущей промышленной держа-
вы Европы. В конце XIX века Германия являла собой
самый лучший пример построения «новой экономи-
ки» в Европе. У нее были громадный производствен-
ный комплекс по выпуску электрооборудования
в Сименштадте, огромные химические заводы в Левер-
кузене, Людвигшафене и Франкфурте, мощные маши-
ностроительные предприятия и сталелитейные заводы
в Руре и вдоль берегов Рейна. Когда в 1887 году умер
Альфред Крупп, на его компанию работали 20 тысяч че-
ловек, она имела собственные больницы и школы. Бри-
тания не могла похвастать ничем подобным.
1ерманские компании были похожи на американ-
ские в их сосредоточенности на новой экономике:
почти две трети из двухсот ее ведущих компаний
127
КОМПАНИЯ
занимались производством металлов, химикатов
и машин. Но они воплощали капитализм совсем ино-
го рода — такой, который во главу угла ставил коопе-
рацию, а не конкуренцию, и отдавал ведущую роль го-
сударству. К 1900 году наблюдалось четыре явных
структурных различия между немецкой корпоратив-
ной моделью и ее англосаксонским вариантом.
Самой очевидной вещью была терпимость Герма-
нии к тому, что англосаксы считали антиконкурент-
ными практиками. Германские законы не запрещали
«сделки для ограничений в торговле», в отличие от
британских законов. Не было в Германии и никаких
антимонопольных положений в законодательстве
вроде американского Антитрестовского акта Шерма-
на. В 1897 году — в том самом году, когда американ-
ский Верховный суд постановил, что акт Шермана
является конституционным, в Германии решили: кон-
трактные соглашения, регулирующие цены, произ-
водство и доли рынка, могут обеспечиваться санкци-
ей суда, поскольку такие соглашения в целом благо-
творны для страны. По сути, они представляли собой
некую форму «корпоративной самопомощи».
Такая националистическая точка зрения четко
выражена в трудах Фридриха Листа (1789—1846).
Лист — несколько эксцентричная фигура, иронично
называемая некоторыми прусским ответом Адаму
Смиту, — значительную часть своей жизни провел
в изгнании в Соединенных Штатах. На страницах
книги «Национальная система политической эконо-
мии» (1841) он утверждал, что базовой экономичес-
кой единицей является не индивид, а нация. Задача
бизнесменов и политиков состоит в том, чтобы объ-
единить усилия ради национального блага. Его идеи
были с энтузиазмом поддержаны вначале прусскими
128
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
политиками, затем лидерами только что объединен-
ной Германии. Юнкерская аристократия, стоявшая
во главе имперской Германии, считала: деловые пред-
приятия существуют и для поддержания мощи гро-
мадной военной машины; разумеется, им полагалось
работать вместе.
Экономический спад 1873—1893 годов помог не-
мецким компаниям сплотиться: количество картелей
увеличилось с четырех в 1875 году до 385 — в 1904-м16.
Картели были разнообразные — от неформальных
«джентльменских соглашений» до совершенно офици-
альных синдикатов. «Образцовым картелем» являлся
Рейн-Вестфальский угольный синдикат, регулировав-
ший производство и цены и действовавший под разны-
ми вывесками с 1893 до 1945 года, в который входило
порядка девяноста компаний. Interessengemeinschaften,
или «общности интересов», представляли собой коа-
лиции фирм, отчислявших доходы в общий фонд и
согласовывавших политику в отношении всего — от па-
тентов до технических стандартов. Также члены таких
«IG» нередко бывали связаны перекрестным участием
в акционерном капитале.
Конгломерат LG. Farben — хороший тому пример.
Вначале он представлял собой свободный альянс мо-
лодых химических фирм (включая Bayer и Hoescht),
сотрудничавших через картели, затем развился
в «общность интересов» и, наконец, в 1925 году —
в интегрированную компанию. К концу 1930-х годов
LG. Farben контролировал 98% производства краси-
телей, от 60 до 70% производства фотопленок и
50% фармацевтического производства. Однако поли-
тику компании по-прежнему диктовал ряд комитетов,
подозрительно напоминавших советы директоров ее
отдельных составляющих. Кроме того, LG. Farben
129
КОМПАНИЯ
имел возможность перекрестного участия в акцио-
нерном капитале, совместные предприятия и цено-
вые договоренности с другими немецкими химичес-
кими фирмами.
Отличие от англосаксонского капитализма заклю-
чалось во влиянии крупных банков. Германские рын-
ки капитала были слишком локализованными и не-
эффективными, чтобы поддерживать индустриали-
зацию. Немецкие банкиры заполнили эту брешь, со-
здав акционерные банки и банковские товарищест-
ва, которые естественным образом направили день-
ги различных вкладчиков вначале на железные доро-
ги (финансировавшиеся задолженностями по бан-
ковской ссуде, а не облигациями), затем, после того
как в 1879 году железные дороги национализирова-
ли, на молодые промышленные компании вроде
Siemens. Самыми крупными были «универсальные
банки», каждый из них являлся коммерческим бан-
ком, инвестиционным банком и инвестиционным
трестом под одной крышей. (Дж. Морган достиг по-
хожего результата, обойдя законы штата, а не благо-
даря им.) Deutsche Bank (созданный в 1870 году)
и Dresdner Bank (1872) сосредотачивались на финан-
сировании крупной промышленности, оставив мел-
ким банкам Mittelstand — среднего размера семейные
фирмы, которые также способствовали экономичес-
кому успеху страны.
В 1913 году семнадцать из крупнейших двадцати
пяти акционерных обществ являлись банками. Уни-
версальные банки финансировали почти половину
чистых инвестиций страны. Кроме того, банкиры
заседали в контрольных советах всех крупных инду-
стриальных компаний Германии, помогая деловыми
советами, обрастая связями, вкладывая капитал
130
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
(именно банкиры организовали в 1883 году слияние
Siemens и German Edison). Их влияние усиливалось
правом голосования по доверенности, позволявшим
им голосовать по акциям всех других инвесторов.
Благодаря этому недружественные поглощения были
почти невозможными17.
Еще одно большое отличие Германии от англо-
саксонского мира — двухуровневая системя корпора-
тивного контроля. Закон 1870 года, позволявший
свободную регистрацию в качестве корпорации, так-
же обязывал акционерные компании иметь два уров-
ня контроля: правления, ответственные за повсе-
дневные решения, и контрольные советы, состоя-
щие из крупных акционеров и представителей раз-
личных заинтересованных групп — не только банков,
но еще и местных политиков, партнеров по картелю
и, в конечном итоге, профсоюзов. В 1884 году кон-
трольные советы получили еще больше власти.
Все это — советы, правления и юридически санк-
ционированные соглашения — укрепляло немецкие
компании, усиливало их социальную роль. На немец-
кий капитализм заинтересованных сторон, как, пола-
гаем мы, его следует называть, частично влияли гер-
манские гильдии, просуществовавшие гораздо доль-
ше, нежели их аналоги в других частях Европы, и со-
хранившие крайне важную систему профподготовки
(что помогает объяснить трепетное отношение нем-
цев к вопросу образования). Вначале социальная от-
ветственность была добровольной. Альфред Крупп
ввел пенсии, медицинское страхование и страхова-
ние жизни для своих рабочих еще в 1850-х годах.
Но в 1883—1889 годах Бисмарк ввел всеобъемлющую
систему социального страхования, обязывавшую
компании выплачивать пенсии, в 1891 году — систему
131
КОМПАНИЯ
совместных решений, дав рабочим формальное пра-
во высказывать мнение о делах компании.
Результатом стало то, что германские компании
с гораздо большей охотой сотрудничали с профсоюза-
ми, чем их англосаксонские конкуренты. Отдельные
работодатели могли конфликтовать с профсоюзами,
и порой стычки оказывались яростными. Но тем
не менее в стране бытовало стойкое мнение о том, что
в идеальном мире при принятии решений должны учи-
тываться все интересы. Заводские бригадиры регуляр-
но советовались с управляющими (эта тенденция спо-
собствовала военным успехам в Первой мировой вой-
не: в германской армии у сержантского состава была
немалая власть). В 1920-х годах по новым законам со-
здавались рабочие комитеты, дававшие рабочим право
голоса. Третий рейх (1933 —1945) отменил полномочия
профсоюзов. Но даже при Гитлере немцы оставались
верны убеждению о необходимости советоваться с раз-
личными заинтересованными группами, пусть даже это
и происходило в извращенной форме. Спонсирован-
ный нацистами Германский трудовой фронт помог
улучшить условия работы на заводах и даже иницииро-
вал дешевые отпускные поездки18.
Интересный вопрос по поводу Германии состоит
в том, насколько эти совершенно иные представле-
ния о компании помогают объяснить ее безусловный
экономический успех. Огромные потрясения первой
половины XX века лишь усиливают подозрения
о том, что немцы были очень даже правы: их компа-
нии пережили поражения в двух мировых войнах, не-
сколько затяжных спадов, нацизм и разделение стра-
ны. Считаем, своим успехом Германия обязана
не столько капиталу крупных собственников, сколь-
ко двум факторам.
132
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
Первый — культ образования, в частности ориен-
тированного на науку и профтехобразование. Так
было в этой стране с самого начала*9. Питер Друкер
утверждает, что основа германской промышленной
продуктивности была заложена в 1840-х годах Августом
Борсигом (1804—1854) — ранним промышленником,
ставшим пионером корпоративной профподготовки,
соединившим практический опыт, приобретенный
на работе с занятиями в классе20. Университеты — в ча-
стности технические университеты — благополучно
выступали в роли как исследовательских агентств, так
и поставщиков кадров для местных предприятий21.
В 1872 году один лишь Мюнхенский университет выпу-
стил больше исследователей-химиков, чем вся Англия.
Берлинский институт предлагал двухгодичный курс,
посвященный тому, как учреждать фабрики и управ-
лять ими"2. Германия начала создавать школы бизнеса
примерно в то же самое время, что Соединенные Шта-
ты, — в 1900 году. Индустриальные группы со скучными
названиями, например Ассоциация германских инже-
неров (1856), консультировали и распространяли
технические знания. Немецкие фирмы также стали
первооткрывателями в создании собственных лабора-
торий и вкладывали очень много средств в исследова-
ния и развитие даже таких базовых отраслей, как
угольная, железная и стальная23.
Второй важный фактор — это уважение к управля-
ющим, имевшим такой же высокий статус, что и бю-
рократы государственного сектора. (Менеджеры
низшего звена назывались «частными гражданскими
служащими».) В Британии, где управленцы даже
с самыми высокими жалованьями часто считались
«служащими компании», к 1920 году лишь несколько
менеджеров были допущены в советы директоров.
133
КОМПАНИЯ
В Германии же менеджеры доминировали в контроль-
ных советах24. А кроме того, взяли себе за правило
поручать менеджерские обязанности техникам, вме-
сто того чтобы полагаться лишь на специалистов ши-
рокого профиля, как чаще всего бывало в Америке25.
ЯПОНСКИЕ ДЗЛЙБАЦУ
Японская версия организованного капитализма име-
ла много сходства с германской. Япония тоже совер-
шила промышленный рывок вперед в 1870-х, а также
приветствовала концепцию компании, сочетающей
в себе идущий в ногу со временем профессионализм
и явный, порой атавистичный национализм.
В 1868 году сегунат, правивший страной более
250 лет, рухнул, и власть перешла к шестнадцатилетне-
му императору Мэйдзи — или, точнее, к официальным
лицам и олигархам, составлявшим его окружение. Ряд
самураев, поддерживавших реставрацию, надеялись,
что император очистит страну от варваров. Вместо
этого правящие олигархи решили открыть страну для
Запада в рамках своей политики под лозунгом «бога-
тая страна — сильная армия». Они пригласили более
2400 иностранцев из двадцати трех стран, чтобы те
обучали японцев западным методам. Наем иностран-
ных специалистов составлял примерно 2% правитель-
ственных расходов26.
Государство заставило самураев отказаться от фе-
одальных традиций и носить одежду западного об-
разца. Кроме этого, оно создало возможности для
бизнеса, распродавая за бесценок государственные
фабрики, вводя законы об акционерных компаниях,
отменяя гильдии вместе с прочими ограничениями
134
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
выбора профессии и проповедуя идею того, что дела-
ние денег абсолютно совместимо с синтоистскими
и буддийскими религиозными убеждениями, да и
просто однозначно патриотично. Многие самураи за-
ново обрели себя в качестве бизнесменов, зачастую
основывая компании на компенсационные деньги,
выдаваемые им за прекращение выполнения воин-
ских обязанностей.
У молодых компаний появилась хорошая возмож-
ность учиться на ошибках своих предшественников.
Рост экономики был взрывным. В 1886 году почти две
трети пряжи в Японии — импортные. К 1902 году бук-
вально вся пряжа была местного производства, а к Пер-
вой мировой войне доля Японии в мировом экспорте
пряжи составляла четверть. Особенно хорошо япон-
ским фирмам удавалась электрификация. К 1920 году
половина механизмов на японских предприятиях при-
водилась в движение электромоторами, в отличие от
Америки и Британии, где эта доля составляла соответ-
ственно менее трети и едва четверть.
Без сомнения, правительство играло главную
роль в большом японском экономическом рывке.
Министерство промышленности считало своей зада-
чей исправить недостатки Японии, быстро перени-
мая лучшие из западных экономических приемов.
Оно делало это всеми возможными способами — вли-
вая финансы в инфраструктуру, создавая университе-
ты, направляя бизнес по пути акционерных компа-
ний и основывая акционерные общества по запад-
ным технологиям и моделям западного бизнеса.
До Первой мировой войны правительственные ин-
вестиции обычно превышали инвестиции частного
сектора. Именно правительственный чиновник по-
знакомил некоего венчурного капиталиста с препо-
135
КОМПАНИЯ
давателем университета, который вынашивал безум-
ную идею постройки электростанции. Результатом
стала Токийская компания электрического света —
предок компании Toshiba. Шибусава Эичи, основав-
ший банк Dai Ichi, финансировавший многие из пер-
вых акционерных обществ, какое-то время работал
в министерстве финансов. Корпорация Mitsui срав-
нивала себя с британской Ост-Индской компанией.
Главный соперник Mitsui, фирма Mitsubishi, получа-
ла крупные правительственные субсидии на судост-
роение. В 1894 году она справедливо отплатила пра-
вительству, отдав свои корабли в аренду военным
для войны с Китаем.
Компания Mitsubishi представляла собой типич-
ный образец дзайбацу — японских конгломератов
(буквально «финансовых клик»), доминировавших
в бизнесе этой страны до Второй мировой войны
(и впоследствии возродившихся как «кэйрэцу»). Эти
конгломераты представляли собой странную смесь
феодальных династий, старомодных торговых ком-
паний, правительственных агентств и современных
корпораций. В сердце каждой дзайбацу находилась
семейная холдинговая компания, контролирующая
группу других фирм через компании с перекрестным
участием в акционерном капитале и совместные ди-
ректораты. Каждая группа фирм чаще всего включа-
ла в себя, по меньшей мере, один банк и страховую
компанию в качестве канала для государственных
сбережений. Менеджеры обычно рекрутировались
в холдинговую компанию из университетов. В даль-
нейшем они проводили всю свою жизнь в рамках
этой семьи компаний.
Компании, составлявшие каждую из дзайбацу,
принадлежали к разным отраслям, но такая рассредо-
136
ПОДЪЕМ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА В БРИТАНИИ, ГЕРМАНИИ...
точенность не мешала их конкурентоспособности.
Лучшее качество дзайбацу — гибкость: предприятия
могли специализироваться на тех или иных рынках,
но, когда им было нужно, действовали масштабно. Эти
группы предприятий находились в постоянном сопер-
ничестве друг с другом. К концу Второй мировой вой-
ны четыре крупнейших группы — Mitsui, Mitsubishi,
Sumitomo и Yasuda — контролировали четверть вло-
женного капитала японских фирм27. Как и в Германии,
мелкие фирмы там по-прежнему существовали. Соглас-
но переписи 1930 года, 30% объема японского промы-
шленного производства давали фабрики, на которых
работали менее пяти работников, — но тон задавали
дзайбацу.
Эти организации отлично сочетали в себе семей-
ную собственность с меритократическим менеджмен-
том. По понятным причинам семьи-основательницы
были обеспокоены концепцией акционерного капита-
ла и первоначально пытались сохранять свой кон-
троль, подразделяя акции на особые классы. Когда
в 1890-х годах делать это запретили, они приняли ме-
ры, чтобы группы наследников могли держать акции
совместно (при этом им было запрещено их прода-
вать). Контроль над Mitsubishi попеременно осуществ-
лялся двумя ветвями семейства Ивасаки. Брат основа-
теля настаивал на том, что, «хотя эта организация на-
зывает себя компанией и имеет структуру компании, в
действительности это целиком и полностью семейное
предприятие»28. В Mitsui право собственности распре-
делялось среди пяти ветвей одного семейства.
Однако эти семьи поступали гораздо мудрее, чем,
скажем, британские, поскольку доверяли повседнев-
ное управление профессионалам. Традиция нани-
мать профессионального управляющего (банто) для
137
КОМПАНИЯ
руководства бизнесом семьи восходит еще к XVIII ве-
ку. Ведущим семьям японских промышленников также
замечательно удалось трансформировать феодальную
лояльность в корпоративную лояльность: самураи,
которые были готовы умереть за своих повелителей,
стали верными служащими фирмы, готовыми сделать
все что угодно для ее успеха (и взамен получали пожиз-
ненный наем). К началу 1930-х годов почти все дзайба-
цу передали контроль над собственным менеджментом
хорошо обученным профессионалам. Проведенное
в 1924 году исследование 181 крупной японской компа-
нии показало, что 64% руководителей высшего звена
имели диплом об окончании высшего учебного заведе-
ния или его эквивалент и эта пропорция была боль-
шей, чем в Соединенных Штатах в то же самое время29.
И в Германии, и в Японии деятельность прави-
тельства была направлена на усиление экономики, на
достижение величия нации, вместе со всеми сопутст-
вующими безобразиями во время Второй мировой
войны. В одном историческом исследовании удачно
описывается нацистский подход к бизнесу, при кото-
ром мелкие компании втолкнули в ряды ограничен-
ного числа огромных индустриальных групп для
службы национальной бизнес-машине и «листовская
экономика взбесилась»30. Дзайбацу показались фео-
дальными пережитками генералу Дугласу Макартуру,
и после войны он раздробил их. У Макартура не бы-
ло сомнений насчет того, что является наилучшей
моделью корпорации; это были американские компа-
нии Coca-Cola и General Motors.
глава б. Триумф
менеджерского капитализма
(1913-1975)
К началу Первой мировой войны крупная компания
стала определяющим институтом американского
общества — это был двигатель одного из периодов
самого быстрого роста экономики в истории, доми-
нирующая фигура в политической жизни, а также
главная движущая сила превращения Америки из на-
ции «островных общин» в единую национальную об-
щину. Благодаря главным образом ее энтузиазму в от-
ношении удивительного института компании начал-
ся золотой век Америки.
По всему миру продолжали возникать компании
разных форм. Мы уже обсудили британские семей-
ные фирмы и японские дзайбацу; если бы наша книга
была больше, мы могли бы поговорить о чудесах
огромных французских муниципальных предприя-
тий или сетях мелких предприятий Северной Ита-
лии. Даже в Америке экономика выходила из равно-
весия из-за войны, большого спада, экономической
политики «нового курса», не говоря уж о постоянных
технологических переменах, дававших возможность
мелким компаниям делать шаги вперед, а старых ги-
гантов заставляя спотыкаться. Кто сейчас помнит
Central Leather, Nevada Consolidated Group или Cuda-
ny Packing?1
139
КОМПАНИЯ
И все равно самой замечательной чертой шести-
десяти лет, прошедших после Первой мировой вой-
ны, было постоянство — в частности неизменный
успех крупного американского бизнеса. Перечень
крупнейших американских компаний 1970 года по-
казался бы очень знакомым Дж. Моргану, умершему
в 1913 году. Однако сама эта предсказуемость,
постоянство являлись результатом инновации, внед-
ренной в 1920-х годах, — многофилиальной фирмы.
Многофилиальная фирма сама по себе — серьез-
ное нововведение, потому что повышала профессио-
нальный уровень большой компании и устанавливала
ее основную структуру. Но она была важна также
потому, что стала шаблоном «менеджеризма». Если
архетипической фигурой «позолоченного века» был
барон-разбойник, то на смену ему пришел профес-
сиональный менеджер — возможно, более скучный
персонаж, но оказавшийся на удивление известным.
В 1940-х годах мыслители с левыми убеждениями —
такие, как бывший троцкист Джеймс Бернам, — ут-
верждали, что новый менеджерский правящий класс
незаметно стер различия между капитализмом и со-
циализмом; в 1980-х годах скупщики контрольных па-
кетов акций говорили примерно то же самое.
РЕВОЛЮЦИЯ СЛОУНА
В период первых двух десятилений XX века начался
постепенный тихий переход: разделение владения
и контроля. Бароны-разбойники, может быть, и име-
ли возможность самим принимать важные стратеги-
ческие решения, но они не могли лично наблюдать
за работой каждого элемента их гигантских импе-
140
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСЖОГО КАПИТАЛИЗМА
рий. И их близкие родственники не обладали необхо-
димыми управленческими навыками, находя для се-
бя более интересные занятия. Социолог Дигби Бал-
целл язвительно описывал разводы Джона Джакоба
Астора III (три жены), Корнелиуса Вандербилта-
младшего (пять жен), Томми Мэнвилла (девять жен)
или братьев Топпинг (десять жен на двоих)*. Поэтому
основатели компаний обратились к новому классу
профессиональных менеджеров.
Такие люди, как Кинг Жилетт, Уильям Ригли, Ген-
ри Хайнц и Джон Рокфеллер, нанимали целые армии
менеджеров-профессионалов для наведения поряд-
ка в своих империях, где царил хаос. Большие города
Америки перестраивались, чтобы обеспечить этих
менеджеров жилищами — новыми комодами, извест-
ными как небоскребы. В 1908 году компания Singer
построила в Нью-Йорке самое высокое здание в ми-
ре (186 метров высотой), дабы разместить в нем не-
которую часть менеджеров, но через восемнадцать
месяцев ее переплюнула компания Metropolitan Life
(213 метров), которая, в свою очередь, уступила пер-
венство небоскребу Woolworth Building (241 метр).
Обитатели этих башен начинали со скучной рабо-
ты по координированию потока материалов от по-
ставщиков к конечным потребителям. Но вскоре их
организаторские способности — искусство продаж
от двери к двери фирмы Singers — стали сами по себе
мощными факторами конкурентоспособности. И по-
степенно служащие компании начали принимать
и важные стратегические решения. Для каждого
слияния требовалось, чтобы центральный управляю-
щий персонал рационализировал приобретение
предприятия. Смерть каждого барона-разбойника
все больше развязывала им руки. Каждый выпуск ак-
141
КОМПАНИЯ
ций распылял собственность: количество обыкно-
венных акционеров возросло с 2 миллионов в 1920 го-
ду до 10 миллионов — в 1930 году.
Так началось развитие многофилиальной фирмы,
и пионером применения этой системы стал Альфред
Слоун (1875—1966) из корпорации General Motors.
Как большинство других компаний, GM застиг врас-
плох экономический спад 1920 года. Основатель ком-
пании Уильям Дюрант (1861—1947), о котором Слоун
позже сказал, что это был «великий человек с огром-
ным недостатком — он умел созидать, но не умел уп-
равлять», контролировал почти все операции компа-
нии лишь с помощью небольшого управленческого
аппарата. GM спас Пьер Дюпон (1870—1954), купив-
ший 37% этого боровшегося за выживание автопро-
изводителя. Он же и выбрал Слоуна — молодого
инженера, отвечавшего в то время за изготовление
комплектующих деталей, — для проведения реорга-
низации компании сверху донизу.
Слоун, назначенный президентом GM в 1923 го-
ду, стал прототипом функционера бизнеса, первым
менеджером, прославившимся именно как менед-
жер. «Менеджмент был моей специализацией», —
просто и без затей написал он в своей автобиогра-
фии3. Дюпон и Слоун решили, что деятельность ком-
пании слишком разнородна, чтобы ею управлял
единственный руководитель. Вместо этого они ста-
ли относиться к различным структурным единицам,
производящим легковые автомобили, грузовики
и комплектующие, как к автономным подразделени-
ям. Работа каждого подразделения определялась рын-
ком, для которого оно существовало, и в случае с лег-
ковыми автомобилями определялась «ценовой пира-
мидой»: «кадиллак» для очень богатых, «олдсмобил»
142
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
для богатых, но скромных, «бьюик» для стремящих-
ся к успеху, «понтиак» для бедных, но гордых, и «ше-
вроле» для плебеев. Предлагая машины «для каждо-
го кошелька и для каждой цели», эта пирамида поз-
воляла GM сохранять клиентов до конца их жизни4.
Это позволило компании стабильно работать в лю-
бой фазе экономического цикла. Во времена промы-
шленного подъема конца 1920-х годов GM увеличила
доходы за счет продукции высшего качества; во вре-
мя спадов 1930-х она смогла положиться на «шев-
роле».
Однако хотя принцип Слоуна зиждился на де-
централизации, это была контролируемая децентра-
лизация. Подразделения организовывались для
осуществления совместных закупок, обеспечения бо-
лее низких цен на все — от стали до канцелярских
принадлежностей. И еще Слоун с Дюпоном создали
мощное главное управление для надзора за этой
сложной структурой — например, для обеспечения
того, чтобы подразделения были корректны в отно-
шении розничных торговцев, имеющих франшизу.
Менеджеры подразделений обеспечивали долю рын-
ка; старшие управляющие вели мониторинг их рабо-
ты, давая больше ресурсов самым успешным из них.
На самом верху исполнительный комитет из десяти
человек, возглавляемый Дюпоном и Слоуном, опре-
деляли общую стратегию корпорации.
Совершенство модели Слоуна заключалась в том,
что структуру компании можно было с легкостью рас-
ширять: если исследования приводили к появлению
какого-то нового продукта, создавалось новое под-
разделение. «Я не считаю размер препятствием, —
писал Слоун. — Для меня это всего лишь проблема
менеджмента». А самое главное, многофилиальная
143
КОМПАНИЯ
фирма создавалась, по словам Слоуна, как «объектив-
ная организация, в отличие от организаций того
типа, что блуждали в темноте из-за субъективизма
отдельных личностей». Другими словами, это был
не Генри Форд.
Твердая решимость Форда управлять своей огром-
ной империей лично привела ее к катастрофе. Он иг-
норировал теории менеджмента. (Форд дал всем по-
нять, что всякий застигнутый с организационной схе-
мой в руках, пусть даже бегло набросанной, будет уво-
лен на месте5.) Он намеренно разжигал конфликт
между собственным сыном и одним из своих самых
влиятельных заместителей, изгнал из компании мно-
гих исключительно талантливых менеджеров и от-
казывался вводить элементарное руководство кадра-
ми. Один отдел подсчитал затраты на бумагу, взвесив
большую кучу счетов-фактур; фирме пришлось вып-
латить дополнительный налог в 50 миллионов дол-
ларов за сверхприбыли во время Второй мировой
войны, поскольку никто не составлял документы
необходимой формы для военных подрядчиков6.
К 1929 году доля рынка компании Ford уменьшилась
до 31%, в то время как доля General Motors выросла
с17до32,3%7.
Была определенная ирония в том, что изобрета-
теля сборочной линии превзошли в организации.
Как выразился историк Томас Маккру, «то, что сде-
лал Форд для машин, Слоун сделал для человеческих
существ»8. Многофилиальная структура, принятая на
вооружение многими американскими компаниями с
известными всем названиями, включая General
Electric, United States Rubber, Standard Oil и U.S. Steel,
являлась идеальным средством для обеспечения ро-
ста. Так, например, Du Pont Company вначале необду-
144
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
манно диверсифицировалась, начав выпускать целую
серию многообещающих новых продуктов, включая
краски, красители, фотопленки и химикаты. Но пе-
регрузила свою централизованную систему менедж-
мента — настолько, что приносить доходы было в со-
стоянии только ее старое производство взрывчатки.
Как только она скопировала пример GM и на-
чала создавать отдельные подразделения для управ-
ления разными видами бизнеса, эти новые единицы
тоже начали приносить деньги. К 1939 году доходы
от взрывчатых веществ составляли менее 10% от об-
щих доходов корпорации.
Кроме того, Du Pont показала еще одно преимуще-
ство системы Слоуна: она принимала на вооружение
инновации, сделав ответственными за это определен-
ных людей. Du Pont вливала деньги в исследования,
поддерживая не только специализированные лабора-
тории в ее различных подразделениях, но еще и цент-
ральную лабораторию, известную как Purity Hall, со-
средоточенную на фундаментальных исследованиях.
К 1947 году 58% продаж Du Pont обеспечивались про-
дуктами, впервые внедренными в течение предыду-
щих двадцати лет9.
Даже компании, не испытавшие непосредствен-
ного влияния Слоуна, приветствовали его подход
к профессиональному менеджменту. В 1927 году ис-
следователи компании Coca-Cola приступили к трех-
летнему изучению пятнадцати тысяч мест, где прода-
вался их напиток, чтобы рассчитать точное
соотношение объемов продаж и количества людей,
потребляющих продукт. Аналогичные научные изы-
скания под руководством одержимого исследования-
ми Роберта Вудраффа (1889—1985) привели не про-
сто к тому, что кола в бутылках стала продаваться
145
КОМПАНИЯ
в гаражах, но и к появлению строгих правил. Напри-
мер, какого цвета должны быть перевозившие напи-
ток грузовики (красного) и каких девушек нужно сни-
мать для рекламы (брюнетку, если на картинке пред-
ставлена всего одна девушка). Продажи соответст-
венно взлетели.
Компания Procter & Gamble также проложила себе
путь к успеху с помощью профессионального марке-
тинга, причем, сама того не желая, прославилась созда-
нием мыльных опер (так начали называть радиоспек-
такли, спонсируемые этой фирмой). 13 мая 1931 года
один довольно наглый служащий P&G по имени Нейл
Макэлрой нарушил внутренний запрет на докладные
записки объемом более одной страницы, представив
компании трехстраничное предложение назначить
специальные команды для обеспечения продажи това-
ров под каждым отдельным брендом. Фирмы, занима-
ющиеся потребительскими товарами, начали подра-
жать многофилиальной структуре Слоуна10.
Все это стало даже еще более важно во время
1930-х годов. К июлю 1932 года индекс Доу-Джонса, со-
ставлявший в сентябре 386,10, упал до 40,56. Объем
промышленного производства упал на треть. Во время
Великой депрессии потребители были готовы рас-
статься со своими деньгами только ради настоящих но-
винок (или якобы новинок: к концу 1930-х годов толь-
ко лишь Procter & Gamble тратила по 15 миллионов
долларов в год на рекламу). Но, несмотря на трудные
времена, крупные фирмы, организованные по принци-
пу Слоуна, удержали свои позиции. Притом что барье-
ры для проникновения в большинство отраслей были
все еще высоки, они редко встречали угрозу со сторо-
ны молодых новичков; главную опасность для них
представлял соседний гигант, систематически дивер-
146
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
сифицировавшийся и проникавший на их террито-
рию. Одолеть многофилиальную фирму было под силу
только другой многофилиальной фирме.
МЕНЕДЖЕРЫ
За этими успехами стояла новая культура менеджмен-
та. В конце XIX века деловое образование практически
состояло лишь из освоения счетоводства и приобрете-
ния секретарских навыков. Только основанная
в 1881 году Уортоновская школа бизнеса при Пенсиль-
ванском университете предлагала более основательное
обучение. Но школы бизнеса стали распространяться.
Гарвардская школа распахнула свои двери в 1908 году —
в том же году, когда фордовские автомобили Model T
начали сходить со сборочных линий. К 1914 году
Гарвард предлагал курсы маркетинга, организации фи-
нансов корпорации и даже деловой политики.
Теоретики менеджмента также пошли по тропе,
проложенной инженером Фредериком Тейлором
(1856—1915). Артур Д. Литтл стал первым представи-
телем нового класса консультантов по управлению,
а вскоре за ним последовал Джеймс Маккинси, осно-
вавший свою консультационную фирму в 1926 году —
через три года после открытия Американской ассоциа-
ции менеджмента (American Management Association).
Даже политики последовали за новой модой: прези-
дент Герберт Гувер пробовал применять научный
менеджмент в правительстве.
С самого начала эти теоретики менеджмента
предлагали советы, вызывавшие споры. Сопернича-
ющая с ними «гуманистическая» школа, к которой
относились Мэри Паркер Фоллетт (1868—1933)
147
КОМПАНИЯ
и Элтон Мэйо (1880—1949), возражали против «ра-
ционалистического» учения Тейлора, утверждая,
что ключом к долговременному успеху является хо-
рошее отношение к рабочим. В 1927 году группа уче-
ных, изучающих проблемы поведения, включавшая
в себя Мэйо, начала в Хоторне близ Чикаго
эпохальное десятилетнее исследование предприя-
тия производителя электротехники Western Electric
(среди прочего это исследование подтвердило, что
периодическое изменение яркости освещения улуч-
шало продуктивность).
И даже не столь радикальные мыслители, явля-
лись апостолами новой менеджерской религии. «Ме-
неджмент, а не банкиры и не собственники, является
фундаментом промышленности, — заявляла Фол-
летт. — Именно хороший менеджмент создает дове-
рие, привлекает рабочих и клиентов. Какие бы пере-
мены ни пришли, будет ли промышленность принад-
лежать капиталистам, государству или рабочим, она
всегда требует управления. Менеджмент есть постоян-
ная функция бизнеса».
Кто-то может воспринять заявление Фоллетт как
манифест непризнанного героя XX столетия. О «че-
ловеке компании» не писали хвалебных статей
в прессе. Синклер Льюис выставил его на осмеяние
в романе «Бэббит» (Babbit, 1922) в роли главного ге-
роя — типичного самодовольного мещанина. В рома-
не «За глотком свежего воздуха» (Coming Up for Air,
1939) Джордж Оруэлл изобразил человека компании
рабом зарплаты — типом, который «свободен, лишь
когда он спит и видит сон, в котором загоняет свое-
го босса в колодец и швыряет в него сверху камни».
Однако «человек компании» помог кардинально из-
менить мировой бизнес.
148
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
Еще в 1920 году характер «человека компании»
имел две составляющие: профессионализм и корпора-
тивная лояльность. Его характеризовали рекоменда-
тельные письма, а не родословная (как в случае с выс-
шими классами), кроме того, совокупность навыков.
Он был представителем профессиональной касты,
взявшей девиз Фредерика Тейлора, согласно
которому существует «единственный лучший способ»
организации работы, и он насмехался над неотесанны-
ми предпринимателями, если они этого не знали.
Но эта классовая солидарность уравновешива-
лась преданностью работодателю. По словам одного
современника, первое правило корпорации Standard
Oil заключалось в том, что каждый работник был обя-
зан «носить воротник "Standard Oil", который на-
крепко прикреплялся к каждому, кого принимали
в "банду", и мог быть убран лишь с головой носивше-
го его»11.
Томас Уотсон — продавец, создавший в 1924 году
современную компанию IBM, — построил свою орга-
низацию из типичных людей компании12. Разместил
он свою фирму в городке Эндискотт в штате Нью-
Йорк. Сотрудники IBM носили единообразные чер-
ные костюмы и белые сорочки, воздерживались от
крепкого алкоголя и соревновались за членство в клу-
бе, 100-процентном элитном клубе, открытом только
для самых успешных операторов продаж. Они могли
даже слушать симфонию IBM, сочиненную по заказу
основателя фирмы. В День IBM в 1940 году примерно
десять тысяч IBM-цев прибыли в специальных поез-
дах в Нью-Йорк на Всемирную ярмарку. Уотсон
утверждал, что такое проявление верности «сберега-
ет от каждодневных мучений при принятии решений
о том, как лучше поступить».
149
КОМПАНИЯ
Такой патернализм распространялся не только на
класс служащих. В ходе нынешних дебатов об акцио-
нерном капитализме часто упускается из внимания тот
факт, что многие из лучших англосаксонских компа-
ний охотно брали на себя социальные обязательства
без подсказок со стороны правительства. Компания
Procter & Gamble стала пионером введения пенсии по
нетрудоспособности и за выслугу лет (в 1915 году),
восьмичасового рабочего дня (в 1918 году) и, что важ-
нее всего, гарантировала работу на протяжении по
меньшей мере сорока восьми недель в году (в 1920-х го-
дах). Во время Великой депрессии компания свела про-
стои в работе до минимума, а босс компании Ред Дью-
пи урезал себе жалованье наполовину и отменил собст-
венную ежегодную премию. Генри Форд, громко заяв-
лявший, что, нанимая пару рабочих рук, нанимает еще
и человека, стал культовой фигурой в мире; он платил
своим рабочим по 5 долларов в день — намного больше
среднего уровня зарплаты на рынке. Генри Хайнц опла-
чивал обучение своих работников в области граждан-
ских прав.
ТРИ НАУЧНЫЕ РАБОТЫ,
ОПРЕДЕЛИВШИЕ КОМПАНИЮ
По мере расширения роли компании в жизни обще-
ства, разгорались и дебаты, посвященные этой роли.
Три труда, опубликованные в 1930—1940-х годах,
задавали фундаментальные вопросы об этом подо-
зрительном институте. Почему компании существу-
ют? К чему они стремятся? И как насчет рабочих?
Самый основательный из этих трудов сначала
обозначился в виде лекции, прочитанной в 1932 году
150
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
для группы студентов Университета Данди в Шотлан-
дии. Автором лекции был двадцатиоднолетний эко-
номист, только что вернувшийся из озна-
комительной поездки с американской промышлен-
ностью. Через пять лет после этого Рональд Коуз вы-
разил свои идеи в статье «Природа фирмы» (The
Nature of the Firm). Коуз пытался объяснить, почему
экономика эволюционировала, не ограничившись
системой, при которой отдельные люди продавали
друг другу товары и услуги. Ответ, утверждал он, кро-
ется в несовершенствах рынка, и, в частности, свя-
зан с трансакционными издержками — издержками,
которые могут терпеть индивидуальные дельцы в по-
пытках заключить наиболее выгодные сделки и коор-
динируя такие процессы, как производство и марке-
тинг.
История компании с 1850 года подтверждала взгля-
ды Коуза. Например, General Motors экономила огром-
ные средства, связывая вместе множество трансакций,
ранее выполнявшихся независимо друг от друга.
Издержки, скажем, попыток улаживать поставки каж-
дой партии стали, нужной для автомобиля, были бы
непомерными. Однако GM все-таки имела дело с неза-
висимыми получателями франшизы. Коуз удачно цити-
рует более раннего британского экономиста Денниса
Робертсона (1890—1963), рассуждавшего об отношени-
ях между «сознательными» фирмами и «бессознатель-
ным» рынком, при которых происходил процесс, по-
хожий на то, как «куски масла свертываются в плошке
с пахтой». GM была огромным куском масла, но все
равно ее окружала жидкая среда.
Вторая работа — книга «Современная корпора-
ция и частная собственность» (The Modern Corpo-
ration and Private Property) Адольфа Берля и Гардне-
151
КОМПАНИЯ
pa Минса, вышедшая в 1932 году, — посвящена рас-
пределению корпоративных ресурсов в Америке.
Подобно комитету Пьюджо, нанесшему удар Морга-
ну за двадцать лет до того, Берль и Мине нашли мно-
жество признаков высокой концентрации: двести
самых развитых компаний обладали половиной всех
активов; одна лишь компания AT&T контролирова-
ла больше активов, чем двадцать самых бедных госу-
дарств. Однако новые олигополии принадлежали не
баронам-разбойникам, а 10 миллионам обычных ак-
ционеров. Колкое замечание Карнеги о том, что
«общее дело становится ничьим делом», подтверди-
лось.
Предполагалось, что компании должны управ-
ляться в интересах их собственников. В 1916 году
Верховный суд штата Мичиган вынес знаменитое
постановление (по поводу иска, выдвинутого двумя
миноритарными акционерами братьями Додж про-
тив Генри Форда), заключавшееся в том, что «дело-
вая корпорация организуется и работает главным
образом для выгоды держателей ценных бумаг».
Берль и Мине утверждали, что пассивность миллио-
нов держателей акций сосредоточила «абсолютную
власть в руках корпоративного менеджмента». Выра-
жаясь экономическими терминами, интересы агента
отделялись от интересов принципала. Разумеется,
менеджеры нередко бывали бесцеремонными лично-
стями, склонными считать, будто знают, как лучше
поступить. (Один капитан голландской Ост-Индской
компании по имени Якоб ван Хеемскерк на просьбу
купцов из совета директоров умерить свой пыл, рявк-
нул в ответ: «Когда мы рискуем своей жизнью, глава-
ри компании рискуют всего лишь своими прокляты-
ми кораблями»13.) И, конечно, теоретиков всегда
152
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСЖОГО КАПИТАЛИЗМА
заботило отделение собственности от контроля.
Но Берль и Мине стали первыми, кто определил кор-
поративное управление как практическую проблему.
В дальнейшем вместо того, чтобы волноваться
по поводу предпринимателей-монополистов, вытес-
няющих менее крупные предприятия, власти все
больше искали способы защитить мелких инвесто-
ров от деятельности ничем не стесненных менедже-
ров. В 1933 году Нью-Йоркская фондовая биржа по-
требовала от за-регистрированных на ней компаний
всеобъемлющих отчетов. Законы о ценных бумагах
1933—1934 годов четко возложили фидуциарную от-
ветственность за сообщение точной информации на
директоров. Рузвельт сформировал Комиссию по
ценным бумагам и биржам отчасти как оружие про-
тив банкиров, которые, по его мнению, в значитель-
ной мере были виновны в экономическом кризисе.
(Еще он создал целую флотилию регулируещих
ведомств, взяв под федеральный контроль автопере-
возчиков, авиалинии и коммунальные предприятия.)
Последняя из трех книг посвящалась самой корпо-
рации General Motors. В 1942 году внимание Слоуна
привлекла работа Питера Друкера «Будущее индустри-
ального человека» (The Future of Industrial Man, 1942),
где утверждалось, что компаниям свойственно соци-
альное измерение наряду с экономическими задачами.
Слоун пригласил этого австрийского изгнанника, в то
время еще считавшегося неким чудаком, не понимаю-
щим, кто он — политический теоретик или эконо-
мист, — для проведения анализа GM. Результатом ста-
ла книга «Концепция корпорации» (The Concept of
the Corporation), изданная в 1946 году.
Представляя собой один из лучших когда-либо на-
писанных трудов об управлении, книга касается са-
153
КОМПАНИЯ
мых разнообразных тем — например, поднимает во-
прос о проценте англичан Викторианской эпохи,
являвшихся джентльменами (крошечная фракция,
по мнению Друкера), и об эффективности советско-
го промышленного менеджмента. В книге содержит-
ся много положительных отзывов о Слоуне. Друкер
утверждал, что большое — прекрасно и что децентра-
лизованная структура GM является ключом к успеху14.
В самом деле, его похвалы убедили бесчисленное
количество фирм последовать примеру GM.
Однако к концу книги Друкер приберег немного
яда. «Концепция корпорации» содержит пламенный
призыв к GM считать своих рабочих ресурсом, а не
просто затратным фактором. Согласно «ментальное™
сборочной линии», предупреждал Друкер, рабочих це-
нят чисто по тому, насколько сильно они похожи на ма-
шины15. В действительности самое ценное в рабочих —
это не руки, а их мозги. Важность наделения рабочих
полномочиями стала более существенной, когда Дру-
кер выявил новый класс «информационных работни-
ков» (как он назвал их в 1959 году). Это были уроки, ко-
торые японские менеджеры (усердно изучавшие труды
Друкера) усвоили гораздо быстрее GM. Попытки этого
автопроизводителя поговорить со своими рабочими
свелись к предложению написать заметки на тему
«Моя работа, и почему она мне нравится».
КОРПОРАТИВНЫЙ ИМПЕРИАЛИЗМ
Одним из признаков успеха менеджерского капита-
лизма является то, как после 1945 года он вобрал в се-
бя государственный эквивалент. Во время Второй ми-
ровой войны правительства ужесточили контроль
154
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
над бизнесом. В Германии Крупп и Фарбен стали по-
собниками нацистской военной машины. В Америке
федеральное правительство скупило целую половину
как промышленной, так и сельскохозяйственной про-
дукции. Правительства военного времени повсюду
требовали от менеджмента, и трудящихся масс сотруд-
ничества для повышения продуктивности и предот-
вращения забастовок, омрачавших 1930-е годы.
После войны эти отношения продолжились, хотя
и под разными вывесками, по обе стороны Атланти-
ки. В Америке правительство оставалось главным со-
юзником большого бизнеса, часто принимая в свои
ряды бизнесменов (на посту министра обороны
США побывали Нейл Макэлрой — рекламный менед-
жер Procter & Gamble, позднее ставший боссом фир-
мы; Чарльз Уилсон — преемник Слоуна в General
Motors; и Боб Макнамара из компании Ford). Во вре-
мя «холодной войны» мир наблюдал за созданием то-
го, что Дуайт Эйзенхауэр назвал «военно-промыш-
ленным комплексом». Некоторые крупнейшие ком-
пании страны — такие, которые имели в названии
приставку General, — в огромной степени полагались
на Пентагон. Даже не очень большие компании по-
сылали своих лоббистов в Вашингтон, чтобы выбить
контракты и получить распоряжения. Тем не менее
правительство оставалось клиентом, полицейским
и союзником, но не собственником.
Совсем иначе обстояло дело в Западной Европе,
где послевоенные правительства систематически
национализировали компании, контролировавшие
командные высоты экономики: тяжелую промыш-
ленность, коммуникации, инфраструктуру. Во мно-
гих странах один из пяти трудящихся работал на
национализированную компанию. Их основатели
155
КОМ II А Н И Я
любили утверждать, будто они создают новую форму
социалистической компании. Герберт Моррисон —
архитектор британской послевоенной национализа-
ции — заявлял, что «государственная корпорация
должна быть чем-то большим, нежели капиталистиче-
ским предприятием, все цели которого ограничива-
ются доходами и дивидендами. Ее директора и управ-
ляющие должны считать себя верховными поборника-
ми общественных интересов».
Однако проповедники национализации вроде
Моррисона разделяли веру Слоуна в менеджеризм
и гигантизм политики, утверждали, что они могут
управлять делами лучше, нежели анархичный рынок,
осуществляя более строгий контроль и долгосрочное
планирование. Семейные фирмы слишком малы,
чтобы выжить в мире с преобладанием масштабной
экономики. Национализированные компании доста-
точно крупны, чтобы использовать эффект масштаба,
мобилизовать ресурсы и применять новые техноло-
гии. Они будут управляться обученными профессиона-
лами, а не какими-то там неумелыми любителями.
Вместо того чтобы превращать свое новое достояние
в правительственные департаменты, большинство
национализаторов придерживалось корпоративной
модели. «Это будут государственные корпорации, ком-
мерческие предприятия, — объяснял Моррисон, — они
будут покупать необходимые мозги и технические на-
выки и предоставят им свободу действий».
Европейские и азиатские правительства направ-
ляли ресурсы в «национальных лидеров» — компа-
нии, которые либо принадлежали государству, либо
находились с ним в тесном союзе. Например, госу-
дарственная итальянская нефтяная компания ENI
быстро превратилась в огромный конгломерат, вклю-
156
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
чавший в себя примерно тридцать шесть предприя-
тий и занимавшийся самым разным бизнесом — от по-
ставок сырой нефти до содержания отелей. Даже не
направляя контракты своим корпоративным любим-
цам, политики находили другие способы их защиты.
Строгое правительственное регулирование практиче-
ски сводило на нет возможность новичкам нарушить
статус-кво. Многие страны увидели, что между пере-
довыми компаниями и передовым правительством по-
явились вращающиеся двери. Французские enarques —
элитные бюрократы, вышедшие из Национальной
школы администрации, скользили между «частным»
и государственным сектором с легкостью, свидетель-
ствовавшей о том, что все необходимые механизмы
были отлично смазаны,
В этом свете государственные компании пред-
ставляли для модели Слоуна не угрозу, а скорее
подтверждение ее достоинств. Постоянство сохра-
нялось день за днем, в основном потому, что амери-
канские фирмы продолжали доминировать как в
Америке, так и во всем мире. Даже с введением госу-
дарственных фирм до 1970-х годов мало что изме-
нилось в списке двухсот ведущих компаний мира.
Очевидно, самоубийственное стремление Германии
и Японии к мировому господству весьма облегчило
жизнь американским коммерческим исполинам после
Второй мировой войны. Однако даже в рамках аме-
риканского рынка большие фирмы продолжали по-
жинать плоды организационных инноваций16.
Между 1947 и 1968 годами американская доля сре-
ди корпоративных активов двухсот крупнейших
в мире промышленных компаний неуклонно росла —
с 47,2 до 60,9%. Банки открывали новые филиалы
и укрепляли более мелкие подразделения. Гостиницы,
157
КОМПАНИЯ
рестораны, службы проката автомобилей распростра-
няли свои сети повсюду, и им помогала в этом нацио-
нальная сеть автодорог. Сектор информационных
технологий, переживший бум, породил несколько
новых фирм (таких как Xerox, Texas Instruments
и Raytheon), пробившихся в высшую лигу. Но никуда
не делись и старые фирмы — General Telephone and
Electric (GTE), Motorola, Clark Equipment, Honeywell
и, конечно, IBM17.
Что же до позиции Уолл-стрит, то страховщики,
пенсионные фонды и отдельные инвесторы (чье ко-
личество снизилось до 6 миллионов в 1952 году,
но затем возросло до 25 миллионов — в 1965 году), ка-
залось, были вполне согласны оставить менеджеров
в покое. Возможно, так было потому, что многие ак-
ционеры сами являлись менеджерами, но дивиденты
облагались налогами сильнее, чем доходы с капита-
ла. Вместо того чтобы возвращать деньги хозяевам,
послевоенные менеджеры были вольны вкладывать
их, тем самым укрупняя фирмы, а себя делая еще ме-
нее зависимыми от акционеров в плане финанси-
рования инвестиций. Примерно две трети из почти
300 миллиардов долларов, мобилизованных нефи-
нансовыми компаниями между 1945 и 1970 годами,
поступило из внутренних источников18.
Кроме того, фирмы, пожалуй, стали более бюро-
кратическими и интроспективными. Децентрализа-
ция стала для менеджеров машиной по созданию
рабочих мест: к 1960-м годам General Electric образо-
вала 190 отдельных департаментов с собственными
бюджетами и 43 стратегических подразделения. Вез-
десущий Питер Друкер временно убрал на полку все
свои гуманистические идеи о наделении рабочих
полномочиями, так как был занят изобретением «це-
158
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
левого управления» — подхода, преобладавшего
в «стратегическом мышлении» на протяжении деся-
тилетий. В книге «Практика менеджмента» (The
Practice of Management, 1954) он сделал акцент на
том, что и компании, и менеджеры нуждаются в яс-
ных целях и лучший способ достижения этих целей —
преобразование долговременной стратегии в серию
кратковременных задач. В частности, Друкер считал,
что фирме нужно иметь элитную группу генеральных
менеджеров, определяющих стратегию и ставящих
цели для более узкоспециализированных менедже-
ров: «Организационная структура должна быть спро-
ектирована так, чтобы давать возможность достиже-
ния целей бизнеса, отстоящих от данного момента
на пять, десять и пятнадцать лет».
ЧЕЛОВЕК ОРГАНИЗАЦИИ
И АМЕРИКАНСКАЯ БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ
Защищенность и предсказуемость, радовавшая аме-
риканских менеджеров в 1950—1960-х годах, благо-
приятствовала появлению чему-то очень похожему
на немецкий капитализм заинтересованных сторон.
Компании не только поддерживали близкие отноше-
ния с правительством («Что хорошо для General
Motors, то хорошо для Америки»), они также распре-
деляли свою добычу среди разнообразных заинтере-
сованных сторон. «Работа менеджмента, — объявил
председатель Standard Oil Фрэнк Абраме в 1951 году
в ходе речи, типичной для того времени, — состоит
в том, чтобы поддерживать справедливый и дейст-
венный баланс между требованиями различных на-
прямую заинтересованных групп... акционеров, пер-
159
КОМПАНИЯ
сонала, клиентов и общественности в целом»19.
В книге «Новое индустриальное государство» (The
New Industrial State, 1967) экономист Джон Кеннет
Гелбрейт утверждал, что Соединенные Штаты управ-
ляются квазиблагожелательной олигополией. Горст-
ка крупных компа-ний — например, три больших ав-
топроизводителя и пять больших сталелитейных
компаний, — планировали экономику во имя стабиль-
ности. Они предоставляли своим синим воротнич-
кам, т.е. рабочим, возможность пожизненного найма
и твердые пенсии, находились в явно хороших отно-
шениях с гигантскими профсоюзами (примерно 40%
трудящихся охватывались профсоюзами к I960 году)
и в целом действовали как организации с высокой
гражданской ответственностью.
Наибольшие блага получили менеджеры. 1950-е
и 1960-е годы стали лучшей порой человека компа-
нии, или «человека организации», как он в то время
величался20. Он наслаждался традициями офисной
жизни: услужливые секретарши (или офисные же-
ны), непринужденные беседы у автомата с газиров-
кой, компанейские рождественские вечеринки. Он
проводил больше времени в офисе, чем в собствен-
ном доме, который вполне мог располагаться в спаль-
ном пригороде в часе езды от работы, и нередко со
временем бросал жену ради своей секретарши.
Он измерял свою жизнь продвижением по иерархи-
ческой лестнице компании, стремясь получить более
просторный кабинет, лучшее место на парковке,
ключ к туалетной комнате для руководства и, нако-
нец, самое главное — членство в клубе фирмы для
прослуживших в ней четверть века.
Присущий человеку компании конформизм на-
чал беспокоить ряд мыслителей 1950—1960-х годов.
160
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
В книге «Одиночество в толпе» (The Lonely Crowd,
1950) социолог Дэвид Рисмен отметил, что большин-
ство людей компании ориентируются на других, а не
на свой внутренний зов. Их в большей степени инте-
ресует хорошее мнение коллег, нежели указания вну-
треннего компаса. В книге «Человек организации»
(The Organization Man, 1956) Уильям Уайт выражал
беспокойство, что стремление к установленному кем-
то соответствию удушает предпринимательство. (Он
привел высказывание одного сотрудника IBM, гордо
объявившего, что «обучение делает наших людей вза-
имозаменяемыми».) В книге «Искатели статуса» жур-
налист Вэнс Паккард показал, как крупные компании
создают замысловатую систему критериев статуса —
от размера кабинетов до количества лошадиных сил
автомобилей компании, и как люди компании, подоб-
но мышам в каком-то жестоком научном эксперимен-
те, бегают в колесе и нажимают на нужные кнопки.
Тем не менее среди этих американских «мышей» ца-
рили явно триумфальные настроения. Как-никак их
пристрастия приветствовались далеко за пределами
центральной улицы. Дома американские боссы заседа-
ли в правительстве. «Чудо-юноши» Боба Макнамары
совершенно запросто переходили от управления фир-
мой Ford к управлению вьетнамской войной. За грани-
цей американские компании завоевывали один евро-
пейский рынок за другим. В чрезвычайно популярной
книге «Американский вызов» (Le défi american, 1968)
французского политика Жан-Жака Серван-Шрайбера
утверждалось, что европейский общий рынок главным
образом является американской организацией. Для
этого решительного галльского бойца Сопротивления
проблема заключалась не в американской финансовой
мощи или блестящих технологических достижениях:
161
КОМПАНИЯ
«напротив, это нечто совершенно новое и значительно
более серьезное — распространение в Европу организа-
ции, до сих пор являющейся для нас таинственной».
«Таинственная», вероятно, не вполне подходя-
щее слово. Европейцы были решительно настроены
учиться у американцев. К 1970 году более половины
из сотни крупнейших британских промышленных
компаний обращались за помощью к консультантам
фирмы McKinsey для собственной реорганизации,
и все большее число компаний приняли многофили-
альную форму, предлагавшуюся фирмой McKinsey
и другими. Конечно, были и исключения: некоторые
отказывались идти по пути американцев, но таких
было немного. Японские и германские фирмы при-
держивались более формальной версии кооператив-
ного капитализма, но они также импортировали ас-
пекты многофилиальной структуры, и в их экономи-
ке доминировали очень крупные предприятия.
Еще один элемент, подчеркивавший превосходст-
во менеджерского капитализма, представлял собой
то, что в 1960-х годах самая известная альтернатива
многофилиальной фирме — диверсифицированный
конгломерат — на самом деле основывалась на не-
сколько искаженной версии двух кредо Слоуна.
Может быть, такие конгломераты, как Gulf & Western
(Engulf & Devour) и ITT и являлись дерзкими выскоч-
ками, движимыми кратковременными выигрышами
на фондовом рынке, а не долговременным планиро-
ванием. Но, во-первых, они верили, что размер име-
ет значение. Это была одна из причин, по которой
скупалось все, что попадалось на глаза. И во-вторых,
они были в высшей степени сторонниками доктрины
менеджеризма, были убеждены, что могут управить-
ся с любым несмежным бизнесом — будь это, как в слу-
162
ТРИУМФ МЕНЕДЖЕРСКОГО КАПИТАЛИЗМА
чае LTV, производство мороженого мяса и стали или,
как в случае с Gulf & Western, производство сахара-ра-
финада и кинофильмов.
В 1960-х годах конгломераты возникали отчасти
благодаря присоединению подразделений, не нужных
другим компаниям, и отчасти путем враждебных погло-
щений, зачастую с использованием их собственных до-
рогостоящих акций. В обоих случаях им помогали бла-
гоприятные правила финансовой отчетности и жад-
ные инвесторы (жадные не только до высоких дохо-
дов, но еще и до кое-чего немного более возбуждающе-
го, чем уверенный рост таких компаний, как General
Motors). К 1973 году пятнадцать из двухсот крупней-
ших американских промышленных компаний явля-
лись конгломератами. Но к тому времени на смену рас-
цвету пришло увядание — конгломераты не дали акцио-
нерам той прибыли, на которую те надеялись. Как
следствие акционеры понизили стоимость акций, что,
в свою очередь, ограничило их способность приобре-
тать еще больше фирм.
Структура слоунского типа пережила эту атаку
очень легко. Но ей стоило бы взять ее на заметку как
предупреждение. Компания с доминирующим влия-
нием менеджеров была под угрозой.
глава 7. Корпоративный парадокс
(1975-2002)
В 1973 году компания Sears с гордостью объявила
о постройке самого высокого здания в мире. Об этом
небоскребе в центре Чикаго можно было говорить
только в превосходной степени: он был 1351 метров
высотой, имел 16 тысяч тонированных окон и 120 ки-
лометров лифтовых кабелей. Тем самым Sears вы-
ражал свое превосходство над сетью магазинов
Montgomery Ward. Кроме того, небоскреб как бы дек-
ларировал самоуверенность американского капита-
лизма. Американская корпорация возвысилась над
всем миром. Почему бы ей не позволить себе малень-
кое излишество в виде башни в 110 этажей?
Как ни парадоксально, но такая самоуверенность
оказалась одновременно совершенно оправданной
и безнадежно обманчивой. С одной стороны, это был
триумф капитализма, частного сектора. По всему ми-
ру прокатилась волна приватизации и отмены госрегу-
лирования: в течение следующих двадцати пяти лет ак-
ционерные компании сильно расширили свою терри-
торию, повергнув при этом множество своих соперни-
ков. С другой стороны, было заблуждением предпола-
гать, что в новом, более свободном мире будут процве-
тать такие компании, как Sears. К 2002 году господству-
ющее представление о крупной компании как о много-
филиальном иерархическом институте, предлагаю-
165
КОМПАНИЯ
щем своим работникам пожизненную карьеру, многи-
ми уже не разделялось. Все большая незащищенность
отдельных фирм основательно влияла на отношения
компании и остальной части общества, а после
скандала с фирмой Enron в 2002 году появилось мно-
жество сомнений и разочарований.
СЛАВА КОМПАНИИ
В начале 1970-х годов ожидали, что крупные компа-
нии сыграют решающую роль в поддержке послевоен-
ного согласия, в обмен на экономическую стабиль-
ность и мир в обществе они будут проявлять заботу
и о других. Однако этого не произошло. Во многих
странах экономика находилась в плачевном состоя-
нии. Профсоюзы были влиятельны как никогда: в
1974 году шахтеры опрокинули правительство консер-
ваторов в Британии. И даже в Америке правительства
продолжали вводить новые ограничивающие прави-
ла. В 1971 году Ричард Никсон поставил под контроль
зарплаты и цены. Кроме того, его администрация
увлеклась правовой защитой, организовав рад самых
влиятельных регуляторных агентств в стране — таких,
как Агентство по защите окружающей среды и Управ-
ление охраны труда и производственной санитарии1.
Антирегуляторная революция началась в Брита-
нии, где на волне возмущения забастовками, стагна-
цией и инфляцией в 1979 году к власти стремительно
взлетела Маргарет Тэтчер. Приватизация была такой
радикальной идеей, что тори едва упомянули ее в
своем манифесте 1979 года. Первоначально прави-
тельство флиртовало с идеей «корпоратизации» —
попытками сделать так, чтобы государственные ком-
166
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
пании действовали в большей степени как частные.
В конечном итоге Тэтчер и ее политический настав-
ник Кейт Джозеф отвергли эту идею, посчитав ее по-
пыткой «превратить мула в зебру, нарисовав на нем
полосы»2. Мулов нужно было вернуть обратно в част-
ный сектор.
В 1982—1984 годах правительство приватизирова-
ло свою долю газа и нефти Северного моря, вскоре
то же самое произошло с компаниями British Telecom,
British Gas, British Airways и British Steel. Даже водо-
снабжение и энергетическая система были переданы
частным компаниям. К 1992 году две трети предприя-
тий, находившихся в собственности государства, от-
правились в частный сектор. Приватизация неизмен-
но сопровождалась сокращениями численности рабо-
тающих (в некоторых случаях до 40%) и повышением
зарплат руководителей. И то и другое сильно злило
общественность, а консерваторы, чтобы уж довести
дело до конца, приватизировали железнодорожную
компанию British Rail. Но в целом новые компании
повысили качество предлагаемых услуг.
Европейские правительства вскоре последовали
примеру Британии, побуждаемые введением единого
рынка в 1992 году. Почтенные лидеры национальной
экономики — такие, как Volkswagen, Lufthansa, Renault,
Elf Aquitaine и ENI, — были полностью или частично
приватизированы. Самым крупным в Европе привати-
зированным предприятием стала Deutsche Telekom.
В Латинской Америке и Юго-Восточной Азии прави-
тельства также продавали телекоммуникационные
компании и коммунальные службы, притом очень
часто — своим политическим сторонникам. Но самая
радикальная экспансия компании произошла в пост-
коммунистическом мире.
167
КОМПАНИЯ
В 1992 году правительство Ельцина приступило
к осуществлению масштабной программы приватиза-
ции. Вначале оно «корпоратизировало» государствен-
ные предприятия, перерегистрировав их в качестве
акционерных компаний, причем государство владело
всеми акциями. Затем выпустило ваучеры, предназна-
ченные каждому российскому гражданину (включая
детей) для приобретения акций. К 1996 году привати-
зировано примерно восемнадцать тысяч компаний,
включая более трех четвертей самых крупных промы-
шленных предприятий3. Даже в еще большей степени,
чем в Западной Европе, успех этого мероприятия был
далек от совершенства: многие из новых компаний по-
прежнему управлялись старой номенклатурой, а мил-
лионы людей лишились работы. Однако примерно
40 миллионов россиян стали акционерами, и идея
компании в этой стране сохранилась.
Китай, в отличие от России, двигался в направ-
лении приватизации, осторожно ступая на цыпоч-
ках. В 1990-х годах правительство Китая разрешило
мелким предпринимателям создавать компании. Кро-
ме того, оно породило небольшой класс «красных
фишек» — привилегированные государственные фир-
мы, которым было позволено зарегистрироваться
на гонконгском фондовом рынке. В 1997 году после
XV съезда партии темп реформ резко возрос. Партия
объявила, что большая часть государственных компа-
ний (на некоторых из них работали тысячи людей)
будут освобождены от контроля государства и начнут
действовать как «компании, находящиеся в народной
собственности». Они станут выпускать акции и будут
подвержены поглощениям и банкротству.
Между тем влияние института компании усили-
лось в рамках своих традиционных «охотничьих уго-
168
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
дий». В Вашингтоне также велись разговоры о дере-
гуляции. Джимми Картер запустил процесс, отменив
государственное регулирование отрасли авиаперево-
зок. Далее пришла очередь железных дорог и грузо-
вых автоперевозок. Крупнейшая регулируемая ком-
пания Америки AT&T в 1981 году раскололась. Как
мы увидим, бюрократы по обеим сторонам Атланти-
ки были в большей степени, чем когда-либо, готовы
ограничивать деятельность компаний не напрямую,
а косвенно, добавляя им социальные обязательства.
Но даже в Европейском союзе политики думали над
тем, чтобы создавать компании было легче: в Брюс-
селе началась работа над стандартизацией всеевро-
пейских требований к компаниям.
Тем временем в рамках существующего частного
сектора акционерные компании усиливали свой капи-
талистический характер. По-прежнему в мире име-
лись предприятия самого разного рода. Собственно,
финансисты и бухгалтеры по налогообложению сго-
ворились между собой для изобретения новых видов
бизнеса: откройте последние страницы годового отче-
та за 2002 год любой компании — и вы найдете длин-
ный перечень «организаций специального назначе-
ния» и партнерств с ограниченной ответственностью,
зарегистрированных на Антильских островах (при
условии, что такие вещи в принципе указывались, че-
го в некоторых случаях, особенно в случае с Enron,
не наблюдалось). Но это были всего лишь поверхно-
стные защитные средства. В общем, чем крупнее ста-
новились предприятия, тем в большей степени они
имели тенденцию обращаться к идее акционерного
общества. По всему миру институты, десятилетиями
придерживавшиеся партнерских структур или систе-
мы совместного общества — Goldman Sachs, Lloyds of
169
КОМПАНИЯ
London, великое множество страховых компаний,
обществ взаимопомощи и фермерских банков, — пре-
образовывались в акционерные компании.
РАЗУКРУПНЕНИЕ КОМПАНИИ
Надежды Sears на всемирный триумф оказались не
вполне оправданными. В течение того самого десяти-
летия, когда был построен небоскреб Sears, этот круп-
нейший в Америке оператор розничной торговли
боролся за свою независимость. В то время как менед-
жеры Sears занимались завещанной им предшественни-
ками борьбой с компанией Montgomery Ward, рынок
универмагов постепенно исчезал, подорванный ча-
стично фирмой Wal-Mart — молодой организацией
из Арканзаса, которая до самых 1980-х годов даже не
упоминалась во внутренних директивах Sears. В 1992 го-
ду Сэм Уолтон (он, кстати, был приглашен на работу
в Sears после окончания Университета Миссури в 1940 го-
ду), самый богатый ритейлер Америки, умер. В том же
году компания Sears понесла чистых убытков на сумму
в 3,9 миллиарда долларов. Ее новый генеральный ди-
ректор Артур Мартинес спас бизнес только благодаря
внушительным сокращениям. В 2001 году «похудевшая»
Sears объявила, что прекращает содержать универмаги
и сосредоточится на продаже одежды. Что же до Mont-
gomery Ward, то эта компания покинула бизнес в де-
кабре 2000 года, уволив 37 000 человек.
Темп, с которым крупные американские компании
покидали почетный список Fortune 500, между 1970 и
1990 годами вырос в четыре раза. Названия, некогда
олицетворявшие корпоративное могущество, — такие,
как Pan Am и Baring Bank, — исчезли. Корпоративные
170
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
Икары — Netscape и Enron (шесть лет подряд называ-
емый журналом Fortune самой инновационной компа-
нией) — появлялись из ниоткуда и изменяли свою
отрасль, однако так или иначе приближались слишком
близко к солнцу и падали на землю.
Крупные размеры компании оказались не достоин-
ством, а ее недостатком, противоположностью новому
кредо — предпринимательству. В 1974 году сотня круп-
нейших в Америке промышленных компаний произво-
дила 35,8% валового национального продукта страны;
к 1998 году эта цифра упала до 17,3%. Их доля исполь-
зования национальных трудовых ресурсов и корпора-
тивных активов также уменьшилась — примерно напо-
ловину4. Крупные фирмы росли (к 1999 году средний
размер годовых доходов пятидесяти крупнейших аме-
риканских компаний достиг 51 миллиарда долларов);
но росли гораздо медленнее небольших компаний,
предоставлявших большее число новых рабочих мест
по всему развитому миру. Крупным компаниям силь-
нее, чем когда-либо, грозила потеря бизнеса: к 2000 го-
ду примерно половина из ста крупнейших промыш-
ленных фирм 1974 года исчезла из-за поглощений или
банкротства5.
Сохранившиеся крупные компании сумели пере-
жить этот катаклизм лишь ценой кровавых внутрен-
них революций. В первые пять лет 1990-х годов IBM —
фирма, некогда настолько стабильная, что отказы-
валась увольнять людей во время Великой депрес-
сии, оставила без работы 122 тысячи человек — при-
мерно четверть от общего числа персонала. Двадца-
тилетнее управление Джеком Уэлчем компанией
General Electric началось в восьмидесятых годах,
в период, отмеченный шокирующими жестокими ме-
рами. Далее последовала череда квазимаоистских ре-
171
КОМПАНИЯ
волюций, с соответствующими лозунгами (концеп-
ция «Разминка» (Work Out), программа Six Sigma,
сайт под названием «Разрушь свой бизнес» — Destroy-
yourbusiness.com) и соответствующими методами
(принуждение тысяч менеджеров оценивать
достоинства друг друга и увольнения недостойных).
К 2002 году, когда Уэлч вышел в отставку, GE, соглас-
но ряду опросов ставшая самой достойной восхище-
ния компанией в мире, превратилась в многопро-
фильную компанию. Несмотря на эти кардинальные
метаморфозы, компания все равно выглядела уязви-
мой и аналитики задавались вопросом, сможет ли
преемник Уэлча уберечь ее от развала.
К началу нового тысячелетия уже не казалось
странным, что (по крайней мере какое-то время) са-
мая большая проблема для богатейшего человека в ми-
ре Билла Гейтса может внезапно появиться в общежи-
тии какого-нибудь финского университета или что его
продукт — новая операционная система Linux — дол-
жен раздаваться бесплатно. Такая неопределенность
оказалась слишком сильной для слоунской идеи ком-
пании. Крупная компания была слишком медлитель-
ной, слишком иерархичной, слишком зависящей
от масштаба, сводившего ее эффективность на нет.
Кроме того, она оказалась неэффективной в плане бе-
режливого использования интеллектуальных ресурсов.
Умственные способности всегда много значили
в бизнесе. Но этот трюизм стал еще более обоснован-
ным после 1975 года, когда работники, названные Пи-
тером Друкером информационными, наконец начали
демонстрировать свою значимость. К концу 2001 года
компания General Motors могла похвастать своими ос-
таточными активами (заводами, автомобилями и да-
же деньгами) на сумму 52 миллиарда долларов. Одна-
172
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
ко ее биржевая стоимость равнялась всего одной
пятой биржевой стоимости фармацевтической фир-
мы Merck, балансовая стоимость которой составляла
7 миллиардов долларов, но более ценным являлся ее
интеллектуальный ресурс. В 1999 году самой важной
статьей американского экспорта являлся интеллекту-
альный капитал: страна загребла 37 миллиардов дол-
ларов в виде лицензионных сборов и платы
за право пользования патентами, между тем как стои-
мость ее главной физической статьи экспорта — само-
летов — составляла 29 миллиардов6.
История компании в последней четверти XX ве-
ка — это описание разделения структуры на составляю-
щие. Постепенно компании были вынуждены сфокуси-
роваться на своей основной области специализации.
Определенная Рональдом Коузом необходимая способ-
ность компании — выполнение работы более эффек-
тивно, чем открытый рынок, — подвергалась жесткому
испытанию.
Менеджеры крупных компаний любили заявлять,
что новые технологии позволяют более эффективно
соединять вместе много элементов в одной компа-
нии. В некоторых случаях это подтверждалось. Круп-
ные конгломераты средств распространения инфор-
мации были способны продавать то же самое «содер-
жание» по разным каналам. В 1980-х годах новые тех-
нологии мониторинга водителей в отрасли автопере-
возок упростили для грузоотправителей использова-
ние их услуг напрямую, так что они становились
крупнее7.
Однако по большей части мир двигался в проти-
воположном направлении. Несмотря на всю консо-
лидацию на верхушке мира средств информации,
количество мелких компаний в таких местах, как Гол-
173
КОМПАНИЯ
ливуд, увеличилось, причем многие из этих специа-
листов высасывали большую часть стоимости отрас-
ли. Все больше людей покидали крупные фирмы для
основания собственных. Например, в Британии ко-
личество компаний между 1980 и 1996 годами возрос-
ло на 50 %8. Крупные компании были вынуждены за-
ново сфокусироваться на том, что они могли делать
дешевле или лучше других. Но это не обязательно
должны быть какие-то осязаемые вещи вроде завод-
ского оборудования. Это могут быть другие
ценности: например, культура разработок фармацев-
тической фирмы Glaxo Wellcome или инженерные
традиции автопроизводителя Mercedes-Benz.
Перемещение производства в более дешевые
страны было обычным делом в Кремниевой долине:
фирма Cisco сумела стать одним из крупнейших
американских производителей, непосредственно
изготавливая лишь четверть продуктов, которые
продавала. Но то же самое происходило и с более
старыми фирмами. Например, производственный
комплекс River Rouge компании Ford, располагав-
шийся в Дирборне штат Мичиган, некогда пережи-
вал зенит интеграции; на нем работало 100 тысяч
рабочих, он изготавливал двенадцать тысяч автомо-
билей в день и производил почти все самостоятель-
но, включая сталь. Однако к 2001 году всего 3000 че-
ловек выпускали на River Rouge по восемь тысяч
«мустангов» в день, в основном собирая их из ком-
плектующих, присылаемых из других мест. Фордов-
ские боссы поговаривали о том, что этот автопроиз-
водитель превращается в «обладателя автомобиль-
ного бренда», который будет разрабатывать автомо-
били и продвигать их на рынке, но не изготавливать
непосредственно9.
174
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ОБЫЧНЫХ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ
Все это странным образом напоминало прошлые вре-
мена. Сети специалистов, постоянно изменяющиеся
альянсы, непрестанное нехорошее предчувствие: по-
жалуй, это было хорошо знакомо знаменитому купцу
из Прато.
Ведущую роль в разукрупнении корпораций игра-
ли три группы людей: японские бизнесмены, деятели
Уолл-стрит и Кремниевой долины. Творчество, жес-
токость и (иногда) коррупция, разожженные этой
троицей, после скандала с Enron, в свою очередь, да-
ли возможность заново заявить о себе четвертому иг-
року — правительству.
В середине 1950-х годов молодой лондонец, любя-
щий быструю езду и ветер, дующий в лицо, и подумать
не мог о том, чтобы искать мотоцикл для покупки где-
то за пределами Британии. Что могло быть более
стильным, чем такие модели, как Vincent Black Shadow,
Thiumph Thunderbird или Norton Dominator? Амери-
канцы тоже были всецело преданы мотоциклам Harley-
Davidson. Спустя десять лет любители мотоциклов по-
всюду знали, что существуют и альтернативы. Понача-
лу главной привлекательной особенностью мотоцик-
лов Honda, Yamaha, Kawasaki и Suzuki была цена.
Но эти четыре японские фирмы вскоре стали пионера-
ми отрасли, введя электрические стартеры, четырех-
цилиндровые двигатели, пятискоростные коробки пе-
редач и выпуская новые модели каждый год. К 1981 го-
ду компания Harley-Davidson была вынуждена искать
защиты у правительства, а британская отрасль произ-
водства мотоциклов, по существу, умерла.
Эта история выглядела символической. В 1980 го-
ду компания Chrysler, вытесняемая более качествен-
175
КОМПАНИЯ
ными японскими автомобилями, потеряла 1,7 милли-
арда долларов, и правительству пришлось ее спасать.
Фирмы Sony и Matsushita полностью закрепили за
собой отрасль бытовой электроники, и в целом япон-
цы вызывали сильное беспокойство в Кремниевой
долине. А тем временем представление о том, что
японский капитализм работает только с японской
рабочей силой, вот-вот должно было рухнуть. В тече-
ние 1980-х годов японцы сделали прямые инвести-
ции в иностранные экономики на сумму 280 миллиар-
дов долларов, что в десять раз превышало сумму трех
предшествовавших десятилетий10. Все равно это
оставляло японские компании с меньшей долей кор-
поративной Америки, чем британцев, и с гораздо
меньшей долей корпоративной Европы, чем амери-
канцев11. Но положение японцев изменилось драма-
тически. Они выбрали себе набор корпоративных
трофеев, включая компании Firestone и Columbua
Pictures, Рокфеллеровский центр и два из лучших
в мире полей для гольфа — Turnberry и Pebble Beach.
В 1992 году на вершине списка бестселлеров ока-
залась книга «Восходящее солнце» (Rising Sun).
Ее автор Майкл Крайтон изобразил «злодейскую ра-
су бизнесменов», организованных в клики для управ-
ления фирмами и коварно побеждающих своих наив-
ных американских соперников при поддержке бес-
принципного правительства. Такие представления
бытовали не только в мире дешевых романов. В нача-
ле 1990-х годов в книжных магазинах Америки отде-
лы деловой литературы ломились от книг с хвалеб-
ными песнями в адрес японского капитализма. В Ев*
ропе миф о непобедимой японской компании очень
быстро пришел на смену мифу 1960-х о непобедимой
американской компании. Японские производители
176
К О Р П О PAT ИВНЫИ П А РА Д О К С
перестроили некогда презираемую британскую авто-
мобильную индустрию, превратив якобы нерадивых
рабочих Ньюкасла в образец продуктивности и со-
здав то, что один босс французского автопрома на-
звал «морским авианосцем» для атаки на континент.
Разумеется, Крайтон был не прав. Через восемь
лет после выхода «Восходящего солнца» индекс
Nikkei потерял примерно две трети своих позиций,
в то время как индекс NASDAQ, отражающий состоя-
ние тех самых пострадавших американских отраслей
высоких технологий, вырос впятеро. Оказалось,
у японской модели компании существовали свои про-
блемы. Однако им, тем не менее, удалось изменить
бизнес во всем мире, и не в последнюю очередь пото-
му что они являли собой достойную альтернативу за-
падной модели12.-
В сердце японской модели находилась система эко-
номичного производства компании Toyota. После вой-
ны боссы Toyota посетили американские заводы и по-
разились количеству ненужных усилий. Они обрати-
лись к идеям не только Питера Друкера, но также и Уи-
льяма Эдвардса Деминга (1900—1993), делавшего ак-
цент на повышении качества. (В Америке Деминг был
неизвестен; Япония же к 1950 году ввела именную еже-
годную премию Деминга за отличные показатели
в производстве.) Toyota считала различные аспекты
производства — разработку, закупки, изготовление —
единым процессом, а не серией отдельных задач для
разных отделов. Она свела воедино несколько важных
идей — таких, как всеобщее управление качеством (воз-
ложение на каждого работника ответственности за ка-
чество продукции), постоянное рационализаторство
(получение от работников предложений об улучшени-
ях) и производство по принципу «строго вовремя»
177
КОМПАНИЯ
(комплектующие поступают в цеха только тогда, ког-
да в них есть необходимость). Рабочих объединяли
в самоуправляемые бригады, они должны были боль-
ше контактировать с поставщиками.
Американских менеджеров шокировали эти идеи.
Согласно системе Слоуна контроль качества осуществ-
лял специальный отдел. Идея о том, чтобы позволить
какому-нибудь рабочему остановить производствен-
ную линию, казалась еретической. Собственно, мно-
гие американские компании первоначально упустили
суть, решив, что успех Японии был обусловлен техно-
логией: так, например, в отчаянных попытках угнаться
за фирмой Toyota General Motors потратила миллиар-
ды на роботов. Но постепенно они начали учиться
у японцев. В 1987 году американцы ввели собственный
эквивалент премии Деминга — премию Болдриджа.
Американские отрасли высоких технологий обнаружи-
ли, что, применяя японские методы производства, они
могут конкурировать с ними в инновациях и разработ-
ках. Фирма Harley-Davidson использовала период,
когда ее защищало государство, для изменения своих
бизнес-операций, а также для модернизации оборудо-
вания. К началу 1990-х она снова действовала на рав-
ных со своими японскими конкурентами.
Еще один аспект японской модели можно назвать
термином «долгосрочность». Японские компании ве-
рили в идею пожизненного найма для всех (то, что
их западные соперники были склонны предостав-
лять только «белым воротничкам»). Управление
обычно осуществлялось путем консенсуса — это было
нечто такое, что Джек Уэлч счел бы немыслимым.
Японские компании оперировали в семьях, или кэй-
рэцу: переделав дзайбацу, разрушенные генералом
Макартуром, американские компании действовали как
178
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
независимые единицы. Западные компании должны
были отчитываться перед кратковременными инвес-
торами, японские фирмы финансировали свою экс-
пансию займами из банков, существовавших в рам-
ках кэйрэцу. Что же до доходов, то они считались ме-
нее важными, нежели доля на рынке. Японские фирмы
были готовы терпеть очень низкие доходы с инвести-
ций. И еще они неизменно получали поддержку япон-
ского правительства, защищавшего самые слабые кэй-
рэцу, а также закрывавшего глаза как на вопросы кор-
поративного поведения, так и на вопросы ограниче-
ния влияния трестов.
В конце 1980-х годов этот «долгосрочный» капи-
тализм крупных собственников реально бросал вы-
зов акционерному капитализму — и не в последнюю
очередь потому, что критики могли также указывать
и на другие видимые успехи первого. Южнокорей-
ские чеболы, в общих чертах скопированные с систе-
мы кэйрэцу, рассматривались как очередная угроза.
Немецкие компании превосходили своих англо-аме-
риканских конкурентов в ряде солидных отраслей,
в частности в производстве роскошных автомоби-
лей. Считалось, что их также защищали от помех,
связанных с краткосрочным капитализмом, двух-
уровневые системы управления. Там также управле-
ние осуществлялось путем консенсуса и посредством
рабочих комитетов, а не с помощью забастовок
и приостановок производства. И правительство им
помогало, вместо того чтобы просто предоставить
им возможность развиваться независимо и самостоя-
тельно.
В 1990 году восхищение начало сменяться сомнени-
ями. Имелось несколько причин, по которым в Япо-
нии случился застой. И ошибка макроэкономического
179
КОМПАНИЯ
менеджмента была одной из главных, как и учет
потребностей заинтересованных сторон. Менедж-
мент по принципу консенсуса нередко становился
поводом для паралича; система пожизненного найма
оказалась не только трудноосуществимой, но еще и
стала огромным барьером для карьеры молодых та-
лантов. Умные молодые японские банкиры и бизнес-
мены мигрировали в западные фирмы, которые бы-
ли готовы дать им больше полномочий, не говоря уж
о деньгах. Кэйрэцу, по сравнению с независимыми
фирмами, имели и производили больше, чем требо-
вал рынок, и вкладывали чрезмерные средства. Даже
во времена бума 1971—1982 годов они получали суще-
ственно меньшие доходы на активы18. В 1990-х их
преследовала одна катастрофа за другой.
Это десятилетие усмирило как южнокорейские
чеболы, получившие сокрушительный удар во время
азиатского финансового кризиса и из-за обвинений
в кумовстве, так и немецкие компании, подорванные
высокими издержками на рабочую силу, вызванными
капитализмом крупных собственников. Относитель-
ная свобода от «краткосрочного» давления, связан-
ного с акционерной системой, оказалась сравнитель-
ной слабостью — в наибольшей степени потому, что
англосаксонские фирмы, особенно американские,
только-только начинали получать выгоду от реально-
го давления со стороны инвесторов.
ВАРВАРЫ И ПЕНСИОННЫЕ ФОНДЫ
В период расцвета менеджерского капитализма «ак-
ционерный активизм» ограничивался случаями
столь экстремальными, что само это понятие каза-
180
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
лось нонсенсом. В 1955 году институты лондонского
Сити вынудили уйти из совета директоров компании
BSA/Daimler известного своими диктаторскими
замашками сэра Бернарда Докера после серии разоб-
лачений его роскошного образа жизни, включая час-
тое пользование леди Докер сделанным на заказ по-
золоченным автомобилем Daimler. Единственным
реальным вариантом, имевшимся у недовольных ак-
ционеров, было продать свои акции и искать другие
возможности для вложений.
Такое благополучное для компаний положение
дел обуславливалось разобщенностью и покорно-
стью акционеров. Но в течение следующей четверти
столетия влияние крупных инвестиционных инсти-
тутов неуклонно возрастало: к 1980 году они владели
третью акций на Уолл-стрит; к 2000 году — более чем
60%. Пенсионные фонды росли особенно быстро —
с 0,8% рынка в 1950 году до более чем 30% к концу
столетия. Это давало огромную власть таким круп-
ным организациям, как калифорнийский пенсион-
ный фонд Calpers (California Public Employees
Retirement System). («Ребята, — заметил казначей Ка-
лифорнии своим коллегам в Нью-Джерси и Нью-
Йорке, которых он пригласил в номер одного отеля
во время нефтяной битвы 1984 года, — в этой комна-
те мы контролируем будущее фирмы Phillips. Все, что
нам нужно сделать, — это проголосовать за их полно-
мочного представителя»14.)
Дело было не только в цифрах, но и в статусе. Пае-
вые инвестиционные фонды, которые тоже быстро
росли (с 2% рынка в 1950 году до 12% в 1994 году),
и разнообразные схемы накоплений, инициирован-
ные правительствами, — такие, как ISA и PEP в Бри-
тании и планы 401k в Америке, — сыграли решаю-
181
КОМПАНИЯ
щую роль. Они вынуждали акционеров выяснять,
что собой представляет тот или иной инвестицион-
ный менеджер и каковы его ежеквартальные рабо-
чие показатели. Из довольно невзрачных созданий
распорядители фондов превратились в буквально
гламурные фигуры, их очкастые физиономии по-со-
виному смотрели с обложек журналов, их мудрые ре-
чи зачаровывали массовую аудиторию телеканалов
сети CNBC. Питер Линч, сделавший фонд Magellan
из группы Fidelity Investment самым крупным на
рынке, стал более известным, чем корпоративные
менеджеры, которых он поддерживал — а порой
и увольнял.
Распорядители фондов быстро принялись навод-
нять рынок дешевыми акциями, чтобы увеличивать
свои ежеквартальные заработки, и это помогло им
увеличить объем продаж на Нью-Йоркской фон-
довой бирже с 962 миллионов акций в 1962 году
до 27,5 миллиарда в 1985 и 262 миллиардов в 2000 го-
ду. Calpers сбыл 7,2 миллиона акций, которыми он
владел в General Motors. Когда компания в начале
1990-х начала терять миллиарды, фонд Calpers потре-
бовал, чтобы головы виновных в этом легли на плаху.
Совет директоров GM в 1992 году сместил нерасто-
ропного генерального директора Роджера Стемпела
(впервые с того времени, когда семьдесят лет назад
Пьер Дюпон избавился от Дюранта). Вскоре участь
темпела разделили руководители IBM, Westinghouse,
American Express и Kodak.
По мере того как рынки переставали быть регули-
руемыми, а в операционных залах появлялись ком-
пьютеры, инвестиционный мир становился более
сложным. Развитие в 1960-х годах оффшорного «ев-
рорынка» в Лондоне стало причиной для введения
182
К О Р И О PAT ИВНЫЙ ПА РАД О К С
более гибких правил в Нью-Йорке, потом такие пра-
вила стали вводиться повсюду. К началу 1980-х годов
западный мир имел интегрированный рынок иност-
ранной валюты, а для крупных фирм и глобальный
рынок облигаций. Вскоре математики придумывали
еще более изощренные формы своп-операций, опци-
онов и других финансовых инструментов. Возникли
первые хеджевые фонды, между тем как некоторые
фразы вроде «забалансовые обязательства» приобре-
тали новые значения.
Однако фигурами с Уолл-стрит, наводившими на-
ибольший страх на менеджеров, стали корпоратив-
ные захватчики, или рейдеры, — особенно когда они
сфокусировались на использовании долгов для лик-
видации компаний. Одним из пионеров таких мето-
дов являлся Hanson Trust — британский конгломерат,
половину своих сделок осуществивший в Америке.
Основанный в 1964 году двумя коварными йоркшир-
цами Джеймсом Хансоном и Гордоном Уайтом кон-
гломерат занял видное положение в 1970-х, поглотив
ряд не слишком знаменитых, но сулящих большие
деньги предприятий — например, заводы по произ-
водству кирпича и табачные фирмы. Совершив оче-
редное поглощение, Hanson быстро выплачивал
часть долга, продавая активы (как правило, ставший
уже не особо нужным головной офис), а затем прини-
мался за менеджмент. Каждое приобретенное пред-
приятие теоретически предназначалось к продаже
почти немедленно: фирма Hanson была чем-то вроде
торговца антиквариатом, покупающего немного по-
тускневший товар, полирующего его и снова выстав-
ляющего в витрине.
Большинству других рейдеров также хватало сме-
калки и дерзости. Простой нефтепромышленник
183
КОМПАНИЯ
Т. Бун Пикенс обнаружил, что может сделать себе со-
стояние одними лишь попытками захвата нефтяных
фирм. Благодаря подъему цен на акции он сделал
500 миллионов долларов только в ходе «налета» на
компанию Gulf. Карл Икан — бывший биржевой
трейдер, любивший вещать о том, что «государство
всеобщего благоденствия» губит американскую эко-
номику, — купил авиакомпанию TWA. Самым ковар-
ным из всех захватчиков был сэр Джеймс Голдсмит
(1933—1997). Сделав несколько сотен миллионов
долларов на перепродаже обанкротившейся дерево-
обрабатывающей компании Diamond International,
в 1986 году он приобрел 11,5% акций производителя
шин Goodyear. Родной город этой компании — Акрон
в штате Огайо — ответил на это яростно. На последо-
вавших слушаниях в Конгрессе доминировал Голд-
смит, разражаясь тирадами против разлагающего
эффекта вмешательства в управление, но в конеч-
ном итоге он отступил, продав свои акции и выручив
за них 93 миллиона долларов.
Сражение, ставшее олицетворением бума погло-
щений восьмидесятых годов, состоялось в 1988 году.
Конгломерат RJR Nabisco был образован в 1985 году
слиянием табачного предприятия Reynolds и пище-
вой компании Nabisco Brands. Однако на фондовый
рынок этот союз не произвел впечатления, так что
расточительный генеральный директор фирмы Росс
Джонсон обратился к функционерам Уолл-стрит
с предложением обратного выкупа акций. Он было
выбрал фирму Shearson Lehman — часть American
Express. Но после жестокой схватки компанию купи-
ла фирма Kohlberg Kravis Roberts, которую Джонсон
вначале глупо отверг, за 25 миллиардов долларов.
Джонсон получил 53 миллиона отступных; тысячи
184
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
его бывших работников потеряли свои места в ре-
зультате последовавшей реорганизации.
KKR была организацией нового типа — партнер-
ством, осуществляющим покупки компаний с привле-
чением кредита и продажей активов и создавшим
череду инвестиционных фондов. Сформированная
в 1976 году тремя банкирами из компании Bear
Stearns, KKR уже поглотила фирмы Beatrice Foods (за
8,7 миллиарда долларов) и Safeway (за 4,8 миллиарда
долларов), а также ряд более мелких фирм. Схемы
сделок различались, но фонд KKR вкладывал относи-
тельно малые доли собственного капитала — в случае
с RJR всего 1,5 миллиарда долларов. Затем
происходило погашение кредита, а акционеры
получали большую или очень большую прибыль.
По сути выкупы предприятий с привлечением
кредитов были попыткой менеджеров мыслить как
хозяева. В 1989 году Майкл Дженсен из Гарвардской
школы бизнеса заявил, что такого рода частные фир-
мы ознаменовали «упадок открытой акционерной
корпорации», поскольку они разрешали противоре-
чие между собственниками и менеджерами. Он объя-
вил долг более эффективным способом финансиро-
вания компаний, чем акции: «Акции мягкие, долг
твердый. Акции необязательны, долг настоятелен.
Акции — подушка, долг — меч»15.
Фактически степень успеха поглощений с привле-
чением кредитов в огромной степени зависела от уп-
лаченной цены. Главный выигрыш обычно получали
первоначальные акционеры, продававшие неважно
выглядящие компании с огромной надбавкой: цена,
которую KKR заплатила за фирму Safeway, на 82% пре-
вышала ее рыночную стоимость, имевшую место
за три месяца до того. Поглощения были менее попу-
185
КОМПАНИЯ
лярны у профсоюзов, у которых они ассоциирова-
лись с массовыми увольнениями. Это было неспра-
ведливо: семнадцать компаний, купленных KKR
в 1977—1989 годах, увеличили персонал на 310 тысяч
человек (а также больше тратили на исследования и
развитие)16. Но этот процесс мог быть и жестоким. На-
пример, в результате поглощения компании Safeway,
девиз которой гласил «Safeway предлагает уверен-
ность», 63 тысячи человек потеряли свою работу17.
При выкупе компании использовалось еще одно
изобретение Уолл-стрит: так называемые «мусорные
облигации». Уолл-стрит всегда продавала облигации
бедствующих компаний. Гений Майкла Милкена при-
вел к созданию облигаций, предназначенных специ-
ально для этого «рынка без инвестиционного клас-
са», открывая рынок для предприятий слишком ма-
леньких или рискованных, чтобы выпускать обычные
облигации. Впервые Милкен начал проталкивать
свои «высокопродуктивные» облигации в 1970-х го-
дах; к 1980-м его фирма Drexel Burnham Lambert до-
минировала на рынке мусорных облигаций, и ее еже-
годные званые ужины — «балы хищников» — стали
традиционным мероприятием для многих предпри-
нимателей и политиков. В 1982 году президент Рей-
ган немного облегчил работу Милкену, позволив бан-
кам и, что крайне важно, институтам сбережений и
займов покупать корпоративные облигации. Между
1975 и 1986 годами было выпущено мусорных облига-
ций примерно на 71,5 миллиарда долларов со сред-
ней доходностью 13,6%.
В какой-то мере бум слияний закончился катаст-
рофой. Мусорные облигации оправдали свое назва-
ние: примерно по пятой части облигаций, выпущен-
ных с 1978 по 1983 год, к 1988 году был объявлен де-
186
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
фолт18. Многие сберегательные ассоциации, закупав-
шие мусорные акции, обанкротились, как и сама
фирма Drexel Burnham Lambert в феврале 1990 года.
Милкена обвинили почти в сотне эпизодов мошенни-
чества и в конечном итоге отправили в тюрьму.
За океаном, в Британии, фирма Hanson Trust утрати-
ла свои позиции: после неудачных маневров с хими-
ческой компанией ICI два основателя Hanson в 1996 го-
ду разошлись. Голдсмит закончил свою карьеру бизне-
смена, посвятив себя идее антиглобализма. Дельцов
Уолл-стрит за их жадность пригвоздили к позорному
столбу на страницах книг «Костер тщеславия» (The
Bonfire of the Vanities, 1987), «Покер лжецов» (Liar's
Poker, 1989) и «Варвары у ворот» (Barbarians at the
Gate, 1991).
К концу века акционеры просто-напросто не суме-
ли обуздать власть менеджеров так, как на то многие
надеялись. Девять из десяти крупных американских
корпораций были зарегистрированы в штате Дела-
вэр, законы которого больше благоприятствовали
менеджерам, чем акционерам. Эксперимент по «при-
вивке» менеджерам видения собственников обер-
нулся крахом для их боссов из-за неумеренного ис-
пользования ценных бумаг в схемах по быстрому обо-
гащению. К концу 1990-х годов высшие руководи-
тели крупных компаний обогатились в среднем
на 12,4 миллиона долларов — в шесть раз больше, чем
в 1990 году19. Два года спустя скандал с компанией En-
ron выявил менеджерские злоупотребления такого
масштаба, который степенный человек компании
1950-х годов не мог и вообразить. В континентальной
Европе и в Японии враждебные поглощения случа-
лись реже, и менеджеры компаний были более защи-
щены благодаря связям с банками.
187
КОМПАНИЯ
Тем не менее все это не должно заслонять от вни-
мания то, насколько бум слияний 1980-х годов изме-
нил компании. Например, выкупы с помощью долго-
вого финансирования не ушли в небытие: собствен-
но, эта схема распространилась в Европе и в Япо-
нии. Многие эффективные методы менеджмента,
например мотивирование менеджеров передачей
им доли в бизнесе, широко распространились. Что
же до поглощений, то через десять лет после того,
как весь мир не мог поверить своим ушам, услышав
о размере сделки RJR Nabisco, три поглощения
втрое превысили эту сумму: фирма Glaxo Wellcome
купила компанию SmithKline Beecham за 76 милли-
ардов долларов, фирма Pfizer заплатила 85 миллиар-
дов долларов за Warner Lambert, и компания Exxon за-
платила 77 миллиардов долларов за Mobil. В 2000 го-
ду Vodafone -~ британский оператор мобильной свя-
зи — потряс германский истеблишмент, получив
контроль над компанией Mannesmann в ходе враж-
дебного поглощения. И влияние инвестиционных
менеджеров продолжало расти. К 2002 году три груп-
пы — Fidelity, Union Bank of Switzerland и Allianz —
контролировали активы примерно на 1 триллион
долларов.
Эти инвесторы были далеко не всемогущими, как
показал инцидент с Enron. Законы экономического
развития никто не отменял, как гласит старый афо-
ризм: «Деньги отправляются куда хотят и остаются
там, где с ними лучше обращаются». Компаниям при-
ходилось задаваться трудными вопросами о пределах
своих возможностей. Инвесторы с несколькими важ-
ными исключениями хотели от компаний только
прибыльности: диверсификация бизнеса являлась
тем, с чем они могли справляться и сами. И они
188
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
не знали пощады, борясь с бюрократическими насло-
ениями. Не было совпадением то, что главными кор-
поративными героями того периода были выходцы
из местечка, знаменитого маленькими, маневренны-
ми фирмами, — узкой полосы земли между Сан-Хосе
и Сан-Франциско, некогда известной как долина Ра-
дости сердца.
КРЕМНИЕВАЯ ДОЛИНА
В 1996 году, когда интернет-революция набирала
темп, Джон Перри Барлоу — автор песен рок-группы
Grateful Dead и кибергуру — обнародовал следующее
предупреждение: «Правительства Индустриального
мира, вы, бессильные гиганты из плоти и стали.
Я пришел из Киберпространства — нового дома Со-
знания. Во имя будущего я прошу вас, у которых уже
все в прошлом, оставить нас в покое. Вы — незваные
гости среди нас». Свойственная Кремниевой долине
склонность к гиперболам может кого-то раздражать.
Тем не менее деловые идеи в комбинации с техноло-
гиями, ею созданными, помогли еще больше раз-
укрупнить компанию.
Предыстория Кремниевой долины началась в
1938 году, когда Дэвид Паккард и его товарищ по
Стэнфордскому университету Билл Хьюлетт устрои-
ли в одном из гаражей города Пало-Альто мастер-
скую. В 1950-х годах фирма Hewlett-Packard вместе
с несколькими другими компаниями, состоящими из
бывших стэнфордцев, перебралась в только что от-
крытый университетский технопарк. В течение двух
следующих десятилетий это скопление мелких фирм
экспоненциально увеличивалось, получая немалую
189
КОМПАНИЯ
помощь от правительства. По некоторым оценкам в
период с 1958 по 1974 год Пентагон заплатил им
1 миллиард долларов за разработку полупроводни-
ков. Паккард служил на посту заместителя министра
обороны в составе первой администрации Никсона.
В 1970-х долина начала приобретать современ-
ный имидж. Название «Кремниевая долина» (Silicon
Valley) было придумано в 1971 году местным техни-
ческим журналистом и отражало успех создателей
микросхемы памяти. А тем временем долину начали
заполнять люди, протестующие против вьетнамской
войны, вместо того чтобы помогать ее ведению.
В 1976 году Стив Джобе и Стив Возняк в семейном га-
раже Джобсов создали фирму Apple Computers.
Но начавшийся было бурный прогресс долины был
остановлен японцами. В «черный вторник» 28 марта
1980 года менеджер Hewlett-Packard Ричард Андер-
сон объявил, что испытания японских микросхем па-
мяти показали их превосходство над микросхемами
долины. Кремниевая долина обратилась за помощью
к американскому правительству, попутно отдав на
сторону свое производство и переключившись с мик-
росхем на компьютерные программы.
Эта метаморфоза помогла долине выжить20. Дру-
гой крупный американский центр высоких техноло-
гий — «бостонский коридор» вдоль шоссе 128 — мог
похвастаться почти таким же венчурным капиталом
и почти таким же числом университетов. Однако ког-
да для обоих этих центров в середине 1980-х годов
наступили черные времена, Кремниевая долина ока-
залась устойчивей. Причина заключалась в структу-
ре. Крупные фирмы Восточного побережья, такие,
как Digital Equipment и Data General, являлись авто-
номными, самостоятельными империями, сосредо-
190
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
точенными на одном продукте — мини-компьютерах.
Количество мелких фирм кремниевой долины экспо-
ненциально увеличивалось.
В основном по той же самой причине интернетов-
ский бизнес обрел для себя естественное пристанище
на севере Калифорнии. В 1990-х годах беспрецедентно
большое число молодых фирм долины выпустили свои
акции. Только в 2000 году примерно 20 миллиардов дол-
ларов венчурного капитала было влито в этот регион.
К тому времени пузырь Интернета уже начинал лопать-
ся. Даже при этом (и при всех прочих недостатках
Кремниевой долины — высоких ценах на жилье, ужас-
ном дорожном движении и неизбывной непривлека-
тельности тех мест) регион все равно являлся самым ди-
намично развивающимся местом в мире. К 2001 году
Кремниевая долина предоставляла рабочие места для
1,35 миллиона человек, что примерно втрое превышало
цифру 1975 года, ее продуктивность и уровни доходов
примерно вдвое выше средних показателей по стране,
и на нее приходился один из двенадцати новых патен-
тов, выдаваемых в Америке21.
Кремниевая долина изменила институт компа-
нии. Во-первых, перемены коснулись выпускаемых
ею продуктов. Во главе угла стоял принцип миниатю-
ризации. За последние три десятилетия XX века сто-
имость компьютерной обработки данных упала на
99,99% — или по 35% в год22. Компьютеры предоста-
вили намного больше возможностей нижним слоям
корпоративной иерархии, появляясь на рабочих
столах и все чаще — вообще за пределами офисов.
Тем временем Интернет уменьшил транзакционные
издержки. К концу столетия компании General
Electric и Cisco требовали от поставщиков предла-
гать свой товар посредством онлайновых торгов;
191
КОМПАНИЯ
a eBay — крупнейший независимый онлайновый аук-
цион — привлек 42 миллиона пользователей по всему
миру. За последние три месяца 2001 года клиенты
eBay зарегистрировали на аукционе 126 миллионов
предметов торга и потратили 2,7 миллиарда долла-
ров. До того подобные транзакции, если бы они во-
обще произо-шли, потребовали бы участия тысяч
посредников.
Во-вторых, была создана альтернативная форма
корпоративной жизни. Некоторые из компаний до-
лины — такие, как Hewlett-Packard и Intel, — просуще-
ствовали десятилетия, однако корпорация стала оли-
цетворением идеи «творческого разрушения». Нео-
бычный темп роста долины обеспечивался «компа-
ниями-газелями» — фирмами, чьи продажи возраста-
ли по меньшей мере на 20% в год. Кроме того, долине
была свойственна необычайная терпимость к неуда-
чам и даже предательству. Многие могут утверждать,
что реальным годом рождения Кремниевой долины
был не 1938 год, а определенный момент в 1957 году,
когда так называемая «восьмерка изменников» поки-
нула лабораторию Shockley, занимавшуюся разработ-
кой полупроводников, чтобы основать фирму
Fairchild Semiconductor, породившую, в свою оче-
редь, Intel и еще тридцать шесть фирм. Буквально
каждая крупная фирма Кремниевой долины являлась
отпрыском какой-то другой фирмы.
С самого начала это было место, где связи явля-
лись добровольными, а обращение по имени — обяза-
тельным. В 1956 году, в тот же год, когда была опубли-
кована книга «Человек организации», Уильям Шок-
ли (1910—1989) пригласил своих коллег в Пало-Альто
на завтрак по случаю присуждения ему Нобелевской
премии за изобретение транзистора: на фотографии
192
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
присутствуют лишь два человека в галстуке, а в кос-
тюме нет никого23. В Кремниевой долине перед спо-
собными молодыми людьми раскрывались впечатля-
ющие перспективы независимо от их этнического
и социального происхождения.
К концу XX века можно было наблюдать посте-
пенную «силиконизацию» коммерции. Иерархии
крупнейших фирм повсеместно становились менее
строгими. Manpower — агентство временного найма —
сменило General Motors как крупнейшего работодате-
ля Америки. Фирмы-газели приобрели серьезное об-
щественное влияние (по некоторым подсчетам, в се-
редине 1990-х годов они давали три четверти новых
рабочих мест). Повсеместно фирмы открывали для
себя достоинства альянсов, партнерств, совместных
предприятий и франчайзинга. Согласно некоторым
оценкам, в 1997 году примерно пятая часть доходов
тысячи крупнейших компаний Америки поступала
от альянсов того или иного рода. Границы компании,
так четко очерченные согласно доктрине Альфреда
Слоуна, стали размытыми — или, если выражаться
на жаргоне того времени, «виртуальными».
По мере того как ранее жесткие границы, очерчи-
вающие компании, начинали расплываться, некото-
рые старые деловые идеи начали казаться крайне со-
временными. Деловые эксперты — такие как Майкл
Портер — указывали на конкурентные преимущества
напоминающих гильдии германских конструктор-
ских фирм. В Восточной Азии — самом интересном
с точки зрения бизнеса регионе — доминировали
«бамбуковые сети» заграничных китайских компа-
ний. Вместо того чтобы основывать государственные
компании, правительства теперь сосредоточились
на попытках развивать свои предпринимательские
193
КОМПАНИЯ
группы в таких далеких друг от друга местах, как юг
Франции, Малайзия и Тайвань.
РАЗУКРУПНЕННАЯ, ПЛОСКАЯ И БЕЗ ГРАНИЦ
Приписывание всего, что случалось с компанией на
протяжении последней четверти XX века, процессам,
происходившим в Кремниевой долине, на Уолл-стрит
и в Японии, было бы чрезмерным упрощением.
Но именно это трио обеспечивало нестройное музы-
кальное сопровождение всему тому периоду нарастаю-
щей неопределенности.
Ничто не свидетельствовало об утрате уверенно-
сти лучше, чем развитие теории менеджмента. Когда
компании изо всех сил старались отдать на аутсорсинг
какую только можно работу, многие передавали рас-
тущему числу «знахарей» планирование и управление.
К 2000 году в консультационной фирме McKinsey рабо-
тало четыре тысячи консультантов — в десять раз
больше, чем в 1975 году. Другие компании — особенно
фирмы, занятые информационными технологиями,
и счетно-финансовые фирмы — организовали консуль-
тационные предприятия. Бухгалтеры счетной фирмы
Arthur Andersen так завидовали гонорарам, получае-
мым их коллегами в консалтинговой фирме Andersen
Consulting, что попытались сами вторгнуться в этот
бизнес и этот шаг привел к одному из самых дорогосто-
ящих разъединений в корпоративной истории. То бы-
ло время, когда модные веяния — например реинжини-
ринг бизнес-процессов, — распространялись по миру
с головокружительной скоростью. Деловые люди мета-
лись по книжным магазинам в поисках квинтэссенции
менеджерской мудрости, содержащейся в трудах шоу-
194
корпоративный парадокс
менов Зигфрида и Роя, капитана английской сборной
по регби, в эпопее «Звездный путь», а также в заветах
самого главного менеджера — Иисуса.
В процессе того, как компания плясала под эту
дудку, ее отношения с остальной частью общества
снова изменились. К началу 1990-х годов штаб-квар-
тиры компаний начали переезжать из городских цен-
тров. Вместо того чтобы демонстрировать свою
мощь миру, они предпочли удалиться в скромные де-
ловые городки на окраинах. Культ итоговых показа-
телей вынуждал компании избавляться от так называ-
емых необязательных расходов, даже если это озна-
чало отказ от прежних гражданских обязательств.
Филадельфия, когда-то столь процветавшая благо-
даря баронам-разбойникам, пережила настоящий
удар. Бумажная фирма Scott Paper десятилетиями яв-
лялась столпом благотворительности в Филадель-
фии. Но в 1993 году она потерпела убытки, и в 1994 го-
ду пригласила Эла Данлапа, чтобы тот наладил ее рас-
клеившуюся работу. Данлап, по прозвищу Бензо-пила,
переместил штаб-квартиру корпорации во Флориду,
уволил тысячи рабочих, отказался выплатить послед-
ние 50 тысяч из 250 тысяч долларов, обещанных Фи-
ладельфийскому музею изобразительного искусства,
и, наконец, продал предприятие корпорации
Kimberly-Clark24. Еще один активный участник мест-
ной общественной жизни Drexel and Company, став
частью организации Drexel Burnham Lambert, по рас-
поряжению федеральной прокуратуры был вынуж-
ден свернуть бизнес. Фармацевтическая компания
SmithKline слилась с британской компанией Веес-
ham25. A тем временем многие из новых филадель-
фийских компаний предпочитали неприметность
шоссе № 202 дорогостоящим красотам центра города.
195
КОМПАНИЯ
Для типичного «человека компании» этот период
был ужасным. Все его базовые ценности находились
под угрозой — преданность, лояльность и готовность
к общению. Новым героем делового мира стал воль-
ный предприниматель, а не человек в сером фланеле-
вом костюме. Женщины начали конкурировать с муж-
чинами, а не просто оказывать секретарскую помощь.
Джек Уэлч жаловался на то, что пожизненный наем
приводит к «патерналистской, феодальной, нелепой
лояльности», и заставлял подчиненных бороться
за сохранение своих рабочих мест26. В вотчинах IBM —
городах Эндикотт и Армонк — сотрудники IBM теряли
больше, чем свою работу; они лишались возможнос-
тей, которые предоставляла им компания, например
доступ в загородный клуб IBM.
Но назвать эту ситуацию катастрофической ни-
как нельзя. Некоторые оккупированные компаниями
города — такие, как Редмонд, — процветали в тот пе-
риод. В штате Делавэр корпорация Du Pont, может
быть, слегка увяла (ее персонал резко сократился
с 25 тысяч до 9000 человек), но ее роль в местном об-
ществе частично взяла на себя MBNA — молодой эми-
тент кредитных карт, где, по данным 2002 года, рабо-
тали 10,5 тысячи человек27. Человек компании не
умер, а, скорее, стал участником программы защиты
свидетелей. Успешные компании обычно являлись
адептами одного из вариантов корпоративной куль-
туры, которую невозможно поддерживать без гра-
мотно сформированного преданного персонала.
При Уэлче компания General Electric, может быть,
и не верила в пожизненный наем, но неизменно при-
нимала к себе людей определенного типа (амбициоз-
ных мужчин с большим интересом к спорту, обычно
из университета с двухуровневой системой образова-
196
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
ния). Редмондские программисты хотя и не носили
синие костюмы, как работники IBM, однако все рав-
но им был свойственен сильный дух клановости.
Анализ данных статистических исследований пока-
зывает, что в 1990-х годах трудящиеся меняли свою ра-
боту ненамного чаще, чем в 1970-х28. Принципиальным
изменением стало резкое увеличение временных рабо-
чих мест для женщин. За исключением Британии, где
почти четверть трудящихся работали временно, труд-
но утверждать, что рабочие места исчезали; и еще труд-
нее утверждать, будто трудящиеся хотели, чтобы они
исчезли29. Серьезная перемена произошла в психоло-
гии: даже притом что люди продолжали трудиться
в компаниях, их прежняя уверенность в сохранении
работы и должности явно исчезла. Шли разговоры
о возможности наняться на работу, а не о пожизнен-
ном найме. Карьерные пути стали гораздо более изви-
листыми. Социолог Ричард Сеннетт в книге «Корро-
зия характера» (The Corrosion of Character, 1998)
показал рост беспокойства даже у тех людей, кто преус-
певал в сложившейся системе.
РЕГУЛЯТОРНЫЙ КАПИТАЛИЗМ
Эти перемены породили вопросы о взаимотношени-
ях компании и государства. К 2002 году отношение
общества к корпоративному сектору было неодно-
значным. С одной стороны, правительства дали ком-
пании свободу, отпустив рынок, ослабляя торговые
барьеры и приватизируя государственные компании.
С другой стороны, политики и журналисты искали
способы направить деятельность компании на путь
общественного блага.
197
КОМПАНИЯ
Так или иначе, многие правительства уступали
свою власть неохотно. Например, во Франции процес-
сы приватизации были тщательно подготовлены — та-
ким образом, чтобы можно было сохранять как можно
больше государственного планирования, продавая
пакеты акций дружественным стратегическим инве-
сторам. В 2000 году там, не особо задумываясь, ввели
тридцатипятичасовую рабочую неделю. На протяже-
нии 1990-х годов европейские правительства — как по
отдельности, так и через Европейский союз, — во имя
всеобщего блага ставили все новые и новые
административные препоны. Потребителя нужно за-
щищать, стандарты безопасности необходимо соблю-
дать, и продукты (включая знаменитые бананы) долж-
ны иметь четкую характеристику. Согласно оценке
британского правительства, одна только европейская
директива о рабочем времени, устанавливавшая мак-
симальную планку в сорок восемь часов в неделю,
к 2001 году стоила предприятиям Британии более
2 миллиардов фунтов в год30. Согласно тем же подсче-
там, деятельность лейбористского правительства Тони
Блэра увеличил издержки компаний на 15 миллиардов
фунтов за первые пять лет своей работы.
Американское правительство также усилило свое
влияние на институт компании через законы, касаю-
щиеся здравоохранения, безопасности, окружающей
среды, прав работников и потребителей и аффирма-
тивные действия. Зачастую результатом этого стано-
вились не только новые бюрократические препоны,
но также и новые судебные разбирательства. Акт
о гражданских правах 1991 года, подписанный Джор-
джем Бушем-старшим, означал для бизнеса тяжелей-
шее регуляционное бремя. Кроме того, он стал золо-
тым дном для юристов, повышая их доходы и позво-
198
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
ляя подавать в суд за «эмоциональный ущерб». Аме-
риканские менеджеры были сильнее, чем когда-либо
прежде, ограничены в осуществлении одной из сво-
их главнейших функций — найма и увольнения. Они
не имели права справляться о таких вещах, как со-
став семьи соискателя рабочего места или состояние
его здоровья. Билл Клинтон давил на компании еще
сильнее. Согласно данным Службы управления и бю-
джета США, к концу столетия издержки выполнения
социальных обязательств для американских фирм со-
ставляли 289 миллиардов долларов в год, причем ряд
специалистов считают эту цифру одной третью от ре-
альной суммы31. Америка терпела и другие издержки,
в частности все увеличивающееся количество време-
ни, затрачиваемое компаниями на политическое лоб-
бирование (и в Вашингтоне, и в столицах многих
штатов) для использования разрастающихся зарос-
лей законов для собственной выгоды.
Тем временем как британское, так и американ-
ское правительство принялось скрупулезно пересма-
тривать один из священных принципов «англосак-
сонского» акционерного капитализма: идею о том,
что компании должны работать ради своих акционе-
ров. В течение 1980-х годов примерно в половине
из пятидесяти американских штатов ввели законы,
позволявшие менеджерам учитывать мнения других
заинтересованных сторон наряду с акционерами.
Штат Коннектикут даже издал закон, требующий этого
от компаний. В Британии Акт о компаниях 1985 года
был составлен с таким же подходом, принуждая дирек-
торов учитывать интересы и персонала компании,
и акционеров.
Хотя основное направление развития регулятор-
ного капитализма было социальным, развивалось
199
КОМПАНИЯ
корпоративное управление. Обеспокоившись раз-
бойничьим духом и пиратскими злоупотреблениями
некоторых корпоративных капитанов, правительст-
ва спорадически пытались более твердо призывать
боссов компаний к ответу. В некоторых случаях на-
рушалась корпоративная этика, ответственность за
действия их фирмы возлагалась напрямую на дирек-
торов. Например, в Британии в 1986 году Акт о не-
платежеспособности сделал директоров ответствен-
ными за долги компании, появлявшиеся после того
момента, когда они могли резонно принять решение
о закрытии предприятия. Но по-настоящему мощная
атака на компании произошла в Америке после того,
как лопнул пузырь так называемой новой экономики.
ENRON И ПРОЧИЕ
Девяностые годы были временем романтической
любви к компаниям. Количество журналов, посвя-
щенных бизнесу, умножилось, даже когда ушли
времена улыбающихся генеральных директоров,
смотрящих с обложек. Но это обожание отнюдь не
ограничивалось только молодыми выскочками. Ког-
да Роберто Гозуэта, босс-ветеран компании Coca-
Cola, на собрании акционеров пытался оправдать
свое жалованье в 80 миллионов долларов, то его пре-
рывали четыре раза — аплодисментами. Неудиви-
тельно, что в январе 2001 года новая администрация
пыталась воспользоваться преобладающей симпати-
ей к бизнесу, представляя Джорджа Буша как первого
американского президента, являющегося магистром
бизнеса. Понятно и то, что он заполнил свою адми-
нистрацию боссами компаний, проводил бесстыд-
200
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
ную политику протекционизма бизнесу, позволяя
компаниям участвовать в создании новой националь-
ной энергетической политики и намекая на отмену
некоторых регуляторных мер Билла Клинтона.
Через полтора года все изменилось. К середине
2002 года Буш утвердил Закон Сарбанеса—Оксли —
по мнению многих, самый строгий акт корпоратив-
ного законодательства с 1930-х годов. А многие бос-
сы, некогда красовавшиеся на обложках деловых
журналов, оказались на скамье подсудимых. Амери-
канцы были в ярости: 70% из них сказали, что не ве-
рят словам брокеров и корпораций, 60% назвали
корпоративные правонарушения «распространен-
ной проблемой»32. Даже те боссы, которые не были
пойманы ни на чем плохом, например Хэнк Полсон
из Goldman Sachs и Энди Гроув из Intel, чувствовали
себя обязанными приносить широким массам изви-
нения за плачевное состояние американского капи-
тализма^. Между тем в континентальной Европе два
босса, очевиднее всего заявлявшие о себе как о по-
следователях американского пути — Томас Миддел-
хофф из немецкой фирмы Bertellsmann и Жан-Мари
Мессье из французской фирмы Vivendi, — были уво-
лены.
Главным катализатором этой революции стал
крах американского фондового рынка. Между мар-
том 2000 года и июлем 2002 года из-за этого испари-
лось 7 триллионов долларов — сумма, эквивалентная
четверти финансовых активов, находящихся во вла-
дении американцев (и восьмой части стоимости их
совокупного имущества). Распространенность взаим-
ных фондов и переход от пенсионных планов
с фиксированными выплатами к пенсионным планам
на основе взносов означало, что это был поистине
201
КОМПАНИЯ
всенародный крах: большинство американских се-
мей потеряли деньги в один момент.
Специфическим катализатором по иронии судь-
бы оказалась одна из фирм, к которой обратился Буш
для формирования своей энергетической политики.
Компания Enron была любимчиком девяностых — но-
вой формой энергетической компании, которая
полагалась не на нефтяные скважины и автозапра-
вочные станции, а на команды финансовых трей-
деров. Тематическое исследование, проведенное
Гарвардской школой бизнеса, имело одобрительное
название «Трансформация Enron: от газопроводов
до нового источника экономической мощи».
К сожалению, эта энергетическая коммерческая
компания слишком далеко зашла с инновациями.
Ее менеджеры использовали крайне изощренное фи-
нансовое конструирование — запутанные партнерст-
ва, нефондированные долги, экзотические хеджевые
операции — и компания понесла колоссальные убыт-
ки. А когда эти потери стали очевидны, менеджеры
продали акции компании на миллионы долларов,
между тем их подчиненным было запрещено так по-
ступать. Все корпоративные наблюдатели, нанятые
для мониторинга дел Enron от имени акционеров —
директора со стороны, аудиторы, сотрудники регуля-
тивных органов и специалисты по фондовым опера-
циям, — не оправдали надежд. Несмотря на столетия
совершенствования корпоративной деятельности,
незадачливые акционеры оказались защищенными
или информированными не лучше, чем лондонские
купцы, отправившие в 1582 году Эдварда Фентона
в Ост-Индию и дождавшиеся лишь его смерти на ост-
рове Святой Елены, где он пытался объявить себя
королем.
202
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
Крах компании Enron привел и к гибели Arthur
Andersen — гигантской счетно-финансовой фирмы,
являвшейся ее аудитором (а также нагревшей руки
на ее консультировании). Правительство обвинило
Andersen в препятствовании отправлению правосу-
дия путем намеренного уничтожения документов
Enron. Вскоре похожая судьба постигла WorldCom.
Как оказалось, этот гигант сферы телекоммуни-
каций совершил один из самых грандиозных (и без-
дарных) финансовых обманов в корпоративной ис-
тории, с января 2001 года приписав более 3,8 милли-
арда долларов. А между тем Бернард Эбберс, босс
компании, видимо, считал ее своей копилочкой, за-
имствуя из нее сотни миллионов долларов, когда хо-
тел. Акции WorldCom, которые в 1999 году было
сложно приобрести за 64,50 доллара, прекратили
продаваться, стоя 83 цента; это обошлось вкладчи-
кам в 175 миллиардов — сумма почти втрое превыси-
ла то, что испарилось при крушении Enron.
Далее последовала новая череда скандалов: ком-
пании Xerox и AOL Time Warner были вынуждены
предать гласности свою отчетность. Бывшему боссу
фирмы Tyco, разбогатевшему на 300 миллионов все-
го за три года, предъявили иск в неуплате налогов на
1 миллион долларов при приобретении картин. Бос-
са ImClone обвинили в торговле внутренней инфор-
мацией; основатель фирмы Adelphia был обвинен
в обмане инвестров. (Никто особенно не удивился,
когда выяснилось, что 82% высших руководителей
компаний признались в жульничестве при игре в
гольфм.) Между тем инвесторы испытали сильней-
ший гнев, узнав, что аналитики Уолл-стрит вводили
их в заблуждение лукавыми речами в духе персона-
жей Оруэлла: для посвященных рекомендация «поку-
203
КОМПАНИЯ
пайте» означало «воздержитесь», а «воздержитесь»
значило «убегайте со всех ног».
Что же пошло не так? Существует два объясне-
ния. Первое, которого вначале придерживалась ад-
министрация Буша, сводилось к формулировке «пар-
шивые овцы в нормальном стаде»: скандалы явля-
лись результатом жадности отдельных личностей,
а не пороков системы. Банкротства и аресты превра-
тили в шоу: основателя фирмы Adelphia Джона Рига-
са заставили пройтись перед телекамерами в наруч-
никах.
Но сторонники второго объяснения, придержи-
вавшиеся формулировки «гнилые корни», считали —
проблема гораздо глубже. Они утверждали, что
в 1990-х годах снизился контроль. Директора со сто-
роны не гнушались сомнительными финансовыми
отношениями с фирмами, за которыми были обяза-
ны наблюдать. Слишком многие сотрудники прави-
тельственных контролирующих органов были вы-
ходцами из тех отраслей, в отношении которых они
должны были выполнять полицейские функции.
Что еще хуже, аудиторы начали считать себя корпо-
ративными советниками, а не счетоводами акционе-
ров. Короче говоря, проблема агентов — вопрос
о том, как увязывать интересы тех, кто управляет
компаниями, с интересами тех, кто ими владеет, —
вернулась.
Вначале казалось, будто ничего существенного
не последует. Еще в июне 2002 года Пол Сарбанес —
председатель сенатского Комитета по делам банков,
жилищному и городскому хозяйству и давний критик
слабого регулирования со стороны советов директо-
ров — не мог даже собрать достаточное количество
голосов в собственном комитете, чтобы предложить
204
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
к рассмотрению пакет аудиторских реформ. Он столк-
нулся с лихорадочным лоббированием со стороны фи-
нансистов и скептицизмом Белого дома. Но когда
скандал усилился, политики осознали, что им нужно
что-то предпринять. В середине июля сенат одобрил
ужесточенную версию законопроекта Сарбанеса,
проголосовав 97/0, и президент немедля подписал
закон. Этот закон особенно строг к аудиторам: парт-
неры счетно-финансовых фирм, ведущие проверки
той или иной компании, должны меняться каждые
пять лет, кроме того, таким фирмам запрещено кон-
сультировать компании, аудит которых они прово-
дят. Также закон требует от генеральных и финансо-
вых директоров засвидетельствования точно-
сти их финансовых отчетов и определяет новый вид
преступления — мошенничество с ценными бумага-
ми, предусматривая за него наказание до двадцати
пяти лет тюрьмы.
Это была настоящая победа адептов теории «гни-
лых корней» — вероятно, самая важная перемена
в системе надзора за американскими компаниями
с 1930-х годов. Однако тут необходимо сделать два за-
мечания. Во-первых, все было не настолько револю-
ционно, чем те законы, что в свое время обрушил на
компании Рузвельт (они, помимо прочего, породили
Комиссию по ценным бумагам и биржам и отделили
инвестиционную деятельность банков от коммерчес-
кой банковской деятельности). Главным вкладом
Сарбанеса было то, что он установил четкие стандар-
ты счетно-финансовой деятельности и надзор над
ней. Во-вторых, многие сторонники теории «гнилых
корней» считали: институт компании нуждается
в большей переделке. Большая часть членов советов
директоров должна быть независимой, генеральных
205
КОМПАНИЯ
директоров нужно сделать более ответственными
за работу их фирм, фондовые опционы должны быть
официально ограничены, проводящие аудит компа-
нии, а не только люди, работающие в них, должны
меняться.
Все эти меры в отношении компаний были всего
лишь началом. Если оглянуться на исторические фак-
ты, то видно, что за большинством периодов разгула
капитализма следовала какая-нибудь реакция — зачас-
тую чрезмерная («акт о пузыре», согласно ряду мне-
ний, наделал почти столько же вреда, сколько крах
Компании Южных морей). Однако провидцы, пред-
сказывавшие, будто американская компания больше
никогда не будет прежней, попали пальцем в небо.
Ради справедливости отметим, что теория «пар-
шивых овец» оказалась верной в том, что рынок на-
чал корректировать себя. Во главе компаний появи-
лись прежние лица; множество компаний старались
улучшить работу своих советов директоров. И не в
последнюю очередь потому, что директоров пугала
возможность столкнуться с такими же проблемами,
которые погубили директоров Enron. Многие круп-
ные компании, включая Coca-Cola, объявили: они
начнут списывать в расход биржевые опционы; счет-
но-финансовые фирмы стали строже к своим клиен-
там.
Политика была в большей степени на стороне
боссов, чем люди осознавали: тот факт, что большин-
ство американцев теперь владели биржевыми бумага-
ми, предрешил проигрыш языкастых популистов.
Держатели ценных бумаг были естественным обра-
зом заинтересованы в улучшении надзора над ком-
паниями (через финансовый отчет, независимый ин-
ститут директоров, регулирование пенсионных про-
206
КОРПОРАТИВНЫЙ ПАРАДОКС
грамм); и они были гораздо меньше заинтересованы
в ограничениях в работе компаний.
Несмотря на крики, раздававшиеся в Европе, су-
ета вокруг компании Enron выглядела не столько ре-
волюцией против американского капитализма,
сколько повторной демонстрацией его базовых
принципов. Принуждение аудиторов и сторонних
директоров представлять интересы акционеров яв-
лялось не вызовом компаниям, а подкреплением их
статуса. Не было ничего типично «корпоративного»
в сокрытии долгов через сомнительные партнерства
или в покупке за 6000 долларов расписанной цвета-
ми золотисто-бордовой занавески для душа с тем,
чтобы взыскать эту сумму с компании, которой ты
сам и управляешь (как сделал глава фирмы Tyco). Это
был удар не по бизнесу, а по порочным деловым
практикам. Реформы должны были в конечном ито-
ге усилить привлекательность акционерного капита-
лизма за границей.
И все равно, трудно отрицать факт, что американ-
ская корпорация — законодатель мод в бизнесе
на протяжении большей части прошлого века — за-
кончила период, охватываемый данной книгой, не
на высокой ноте, а погрузившись в пучину противо-
речий, в окружении вопросительных взглядов. Вновь
зазвучали старые споры о том, предназначены ли
компании всего лишь для легального делания денег
или для служения общему благу (правда, теперь име-
лось отличие: в то время как компании в целом были
более могущественными, отдельные компании были
более хрупки). Полномасштабного наступления про-
тив компаний можно было избежать, но имелась
большая возможность дальнейших посягательств
со стороны правительства — введение новых правил,
207
КОМПАНИЯ
новых обязательств, новой ответственности. Многие
тревоги и ожидания по поводу компаний сосредота-
чивались на предприятии определенного рода, кото-
рое будет в центре внимания в нашей следующей гла-
ве — это транснациональная корпорация.
глава 8. Агенты влияния:
транснациональные
корпорации
(1850-2002)
Мало компаний подверглись такому поруганию, как
транснациональные компании. Задолго до возникно-
вения современных акционерных обществ семейства
Медичи и Ротшильдов привлекали недоброжелатель-
ное внимание. Транснациональные компании всегда
вызывали подозрения — и у государственной элиты, ви-
девшей в них угрозу своей законной власти, и у консер-
вативных популистов, считавших их агентами космо-
политизма, а позже и у социалистов, проклинавших
эту «высшую стадию капитализма». Датини, купец
из Прато, которому в 1382 году пришлось спешно бе-
жать из Авиньона, напоминает еврейские деловые се-
мьи Европы 1930-х годов или заморских китайских маг-
натов Азии, переживших гонения не так давно.
Это связано не только с ксенофобией. Националь-
ным государствам нравится считать себя хозяевами;
транснациональным же корпорациям свойственно
выходить за рамки государственных границ. В бедных
частях мира реальная или воображаемая политичес-
кая власть богатых международных компаний может
казаться особенно недружелюбной. В Азии, Латин-
ской Америке и Африке иностранные компании пост-
роили значительную часть инфраструктуры и откры-
209
КОМПАНИЯ
ли значительную часть ресурсов. Однако даже если
иностранцы испытывали симпатию к той или иной
стране — вспомните Чарльза Гульда из романа Джозе-
фа Конрада «Ностромо», — местные жители вполне
могли думать иначе. Даже в богатых странах, где ника-
кой угрозы государству не существует, транснацио-
нальные корпорации вызывают подозрения.
Единственная причина, по которой транснацио-
нальная компания процветает в иностранном госу-
дарстве, состоит в том, что, при благих или иных на-
мерениях, там она продает товары или услуги успеш-
нее, чем местные производители. И такое положе-
ние дел редко вызывает всеобщее одобрение.
ПЕРВЫЕ ВЫЛАЗКИ В ДРУГИЕ СТРАНЫ
История транснациональных компаний неизбежно
отражает историю компании в целом: это была идея,
которая возникла в Европе и впервые расцвела в Бри-
тании XIX века, но затем была перенята американ-
цами.
Первыми предприятиями, согласовавшими свою
деятельность по разным сторонам границ в крупном
масштабе, были банки. В средних веках итальянские
банкиры, представлявшие интересы папской курии,
собирали часть произведенной в Европе шерсти
в виде церковных налогов, перевозили ее в другие
страны и получали от этой операции комиссионные.
В XVI веке немецкие банкиры — такие как Фуггеры
и Хокстеттеры — построили транснациональные се-
ти, основа бизнеса которых состояла в предоставле-
нии займов жадным до денег правителям, особенно
императорам Священной Римской империи и коро-
210
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
лю Испании. Затем они занялись и другими отрасля-
ми, например горным делом.
Другой характерный тип транснациональных
корпораций — декретные компании, в частности Ост-
Индская компания. Они были обязаны государству да-
же в еще большей степени (см. главу 2). Но история
современной транснациональной компании, впро-
чем, и современной компании как таковой, начинает-
ся в Британии со строительства железных дорог.
С самого начала железные дороги рассматрива-
лись в качестве экспортной отрасли. Роберт Стивен-
сон — изобретатель паровоза «Ракета» — был инспекто-
ром строительства железной дороги в Каракасе. (Ком-
пания, нанявшая его, имела настолько значительные
интересы в Латинской Америке, что издавала в Лондо-
не газету American Monitor1.) Первая бельгийская желез-
нодорожная сеть почти полностью принадлежала
Британии, в то время как первые железнодорожные
пути, соединившие Париж с портами на Ла-Манше,
были построены Лондонской и Саутхемптенской же-
лезнодорожными компаниями. Томас Брассей — один
из выдающихся предпринимателей Викторианской
эпохи — построил почти восемь тысяч миль железных
дорог практически во всех европейских странах.
На него работала целая армия из восьмидесяти тысяч
инженеров и рабочих, он содержал локомотивный и
вагонный заводы в Руане и имел отношение к построй-
ке железных дорог и депо на пяти континентах2.
В Соединенных Штатах британские компании
выступали в основном как пассивные инвесторы.
Но в других местах они часто строили железные до-
роги сами, привозя из Британии управляющих, мате-
риалы, оборудование и рабочих. В первых железно-
дорожных компаниях зачастую было по два совета
211
К О M П А Н И Я
директоров: один — базировался в Лондоне и в основ-
ном занимался финансовым менеджментом, а вто-
рой — работал в той или иной стране, сосредоточив-
шись на каждодневных операциях.
Викторианские акционерные общества скопиро-
вали эту модель, занимаясь зарубежными проектами
другого рода — поисками ценного сырья. Золото,
алмазы и медь в Африке, олово в Малайе и Боливии,
каучук в Малайе, чай в Индии, нефть на Ближнем
Востоке: стремление завладеть этими ресурсами при-
вело к созданию транснациональных компаний с раз-
ными советами директоров в различных местах.
Этим и объясняется смешанное происхождение мно-
гих самых знаменитых добывающих компаний — та-
ких, как De Beers (британское и южноафриканское),
Rio Tinto (британское и испанское) и даже Shell (бри-
танское и голландское).
В последней четверти XIX века транснациональ-
ная компания изменила свою форму. Во-первых, пере-
стала ассоциироваться с тяжелой промышленно-
стью: железные дороги и горнодобывающие компа-
нии утратили преимущество, уступив его компаниям,
продававшим в дальних странах лекарственные препа-
раты, сигареты, шоколад, мыло, маргарин, швейные
машинки и готовую одежду. Этому помогало и то, что
мир становился теснее благодаря железным дорогам,
пароходам, телеграфу и телефону и конечно же авто-
мобилю. Во-вторых, компании нужно было иметь дело
с политикой, в частности с пошлинами.
Одна страна за другой вводили защитные пошли-
ны для стимулирования собственных отраслей, начи-
ная с Америки в 1883 году и Германии в 1887-м. К Пер-
вой мировой войне только Британия и Нидерланды
оставались странами, над которыми по-прежнему
212
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
развивался флаг свободной торговли. Это вынуждало
компании, предпочитавшие быть экспортерами, ста-
новиться транснациональными. Уильям Левер — бри-
танский мыльный король, построивший свои фабрики
по всей Европе, в Австралии и Америке, даже заявлял,
что в мире свободной торговли ему не нужно было бы
производить мыло нигде, кроме как в Британии^
Такие барьеры затронули интересы транснацио-
нальных компаний всех типов, но более всего — ком-
пании Британии, где родилась эта форма бизнеса.
В конце XIX века Британия экспортировала капитал,
равный 5—10% ее валового национального продукта.
Значительная часть этих средств шла на покупку ино-
странных ценных бумаг. Историк Джон Даннинг под-
считал, что к 1914 году Британия была ответственна
примерно за 45% из 14,3 миллиарда долларов пря-
мых иностранных инвестиций4. Она имела около
двухсот крупных транснациональных компаний —
примерно впятеро больше, чем Америка. И в то вре-
мя как американские (и, если на то пошло, и немец-
кие) компании имели тенденцию вкладывать средст-
ва в свое собственное хозяйство, Британия весь мир
считала своим плацдармом.
Простейшая британская транснациональная ком-
пания представляла собой успешную местную фирму,
устремлявшуюся за границу в поисках рынков и ресур-
сов. К 1914 году примерно половина из тридцати круп-
нейших британских компаний имели по меньшей мере
одну фабрику за рубежом и предприятия по выпуску
потребительских товаров — такие, как Lever и J&P
Coats, лидеры в этой категории5. В отличие от амери-
канских конкурентов, обычно отправлявшихся за грани-
цу лишь по достижении критического размера на роди-
не, международными становились некоторые относи-
213
КОМПАНИЯ
тельно небольшие британские фирмы. Производитель
грампластинок Gramophone Company (в конечном ито-
ге превратившаяся в EMI) к 1914 году имела фабрики
в Индии, России, Франции, Испании и Австрии. Albright
& Wilson — небольшая фосфорная компания из Уэст-
Мидлендса с персоналом в несколько сотен человек — в
том же году владела заводами в Канаде и в Соединенных
Штатах. Производитель шоколада — небольшая фирма
Mackintosh основала фабрики в Соединенных Штатах и
1ермании, в то время как лидеры этого рынка Cadbury
Fry и Rowntree конкурировали между собой за экспорт6.
Впрочем, в Британии имелись и другие транснаци-
ональные компании, ориентированные на бизнес
в других странах. Это были так называемые «свободно
стоящие компании», обычно имевшие штаб-квартиру
в Лондоне, но созданные специально для ведения биз-
неса в другой стране7. Они носили солидные названия
вроде «англо-аргентинской», «англо-австралийской»
или «англо-русской». Каждая из них имела узкую специ-
ализацию, но вместе они охватывали полный спектр
отраслей — от производства мясных продуктов в Ар-
гентине до предоставления ипотечных кредитов
в Австралии. В несколько ином ключе действовала
группа фирм внешней торговли во главе с компаниями
Swire и Jardine Matheson, основанными британцами
в колониях для развития местной торговли. Вскоре
торговцы открыли там собственные фабрики. Напри-
мер, в 1895 году Jardine основала в Шанхае текстиль-
ное предприятие под названием Ewo Cotton Spinning
and Weaving Company.
Однако, при всем своем пионерском духе, британ-
цам мешало за границей то же самое, что мешало им
дома — непрофессиональный менеджмент. Для компа-
ний-основательниц слишком жесткий контроль над
214
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
иностранными филиалами считался неджентльмен-
ским. До Первой мировой войны иностранные ветви
таких фирм, как Dunlop, Courtaulds и Vickers, докла-
дывали о своих делах везде и всем8. Головные офисы
большинства британских транснациональных компа-
ний отнюдь не славились своей расторопностью: про-
читайте роман «Псмит в городе» (Psmith in the City,
1910) писателя-юмориста Пелема Вудхауса о молодом
выпускнике Итона, старающемся уклониться от труд-
ной работы в Новом Азиатском банке. Сюжет романа
был основан на личном опыте работы Вудхауса в Гон-
конгско-Шанхайской банковской корпорации.
Немцы действовали не настолько рискованно,
но более последовательно. Германия также имела
множество иностранных торговых компаний или
коммерческих домов. Однако типичная германская
транснациональная корпорация представляла собой
успешную отечественную компанию, распространяв-
шую свою деятельность на другие страны — вначале
на Австро-Венгрию, а затем и на Соединенные Шта-
ты, где в лице немецких эмигрантов они находили
и хорошую клиентскую базу, и готовые системы свя-
зей. Германия гораздо успешнее, чем Британия, со-
здавала высокотехнологичные транснациональные
компании, особенно в химическом и электрическом
секторах. Кроме того, она начала развивать междуна-
родные потребительские бренды. A.W. Faber — знаме-
нитый производитель карандашей — еще в 1870-х го-
дах создал филиалы в Париже и Лондоне, агентство
в Вене и фабрику в нью-йоркском Бруклине9. Куда на-
правлялись немецкие производители, туда следовали
и немецкие банки, работая во многом подобно британ-
ским торговым домам, открывая рынки — такие как
нефтяной на Ближнем Востоке — для своих клиентов.
215
КОМПАНИЯ
Большинство других европейских стран тоже по-
рождали транснациональные компании. Франция
была крупнейшим после Британии экспортером ка-
питала в Европе. К 1850 году стекольная фирма St,
Gobain уже построила завод-филиал в Германии: а к
1914 году она открыла свои филиалы в Италии, Бель-
гии, Голландии, Испании и Австро-Венгрии. Корпо-
рация Société Schneider et Cie создала коммунальные
предприятия в Морокко, вкладывала средства в ка-
менноугольные шахты в Бельгии и помогала разви-
вать российскую военную промышленность10. Бель-
гийская корпорация Société Generale de Belguique
делала прямые инвестиции в Латинскую Америку,
Китай и Конго, а также в ряд европейских стран.
Швейцария, по-видимому, вкладывала больше
средств в зарубежные предприятия, чем в свои.
К 1900 году компания Nestle построила фабрики в
Америке, Франции, Норвегии, Австрии и Велико-
британии11. Даже более слабым европейским эконо-
микам удалось создать несколько транснациональ-
ных компаний. Фирма Fiat, не ограничившись своей
туринской базой, к 1913 году построила заводы в Ав-
стрии, Соединенных Штатах и России. Тогда же
Первая Болгарская страховая компания оперирова-
ла в девяти странах.
Тем временем азиатские компании тоже начали
открывать бизнес в других странах. К 1914 году Япо-
ния направляла за границу примерно десятую часть
своего валового национального продукта. Весьма
значительная часть средств в форме прямых инве-
стиций шла в Китай (особенно в Манчжурию)22. Тор-
говые компании — такие как Mitsui — открывали фили-
алы в Китае с конца 1870-х годов. В 1902 году Mitsui по-
родила моду на строительство хлопковых предприя-
216
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
тий в Китае. Через десять лет Япония владела 886 ме-
ханическими ткацкими станками в Китае — даже боль-
ше, чем Британия14. Кроме того, Япония осторожно
пыталась проникнуть и в Соединенные Штаты. Еще
в 1881 году четырнадцать японских торговых компа-
ний имели филиалы в Нью-Йорке14. Позднее три тор-
говые компании открыли офисы в Техасе для управ-
ления своим хлопковым бизнесом15. В 1892 году кор-
порация Kikkoman построила фабрику в Денвере
штата Колорадо, чтобы производить соевый соус для
японских эмигрантов16.
Деятельность многих транснациональных компа-
ний XIX века — в особенности европейских — носила
империалистический характер, хотя и не в такой ме-
ре, как деятельность Ост-Индской компании. Самые
отвратительные вещи творились в так называемом
Свободном государстве Конго — частной империи, ос-
нованной в 1880-х годах бельгийским королем
Леопольдом. Испытывая нужду в средствах, король
продал территории этой страны различным концес-
сионным компаниям, причем он сам владел полови-
ной акций некоторых из них. В 1890-х годах, когда
сильно возрос спрос на каучук, концессионные компа-
нии приобретали рабочую силу путем принуждения,
доходившего до зверств. Доходы были такими огром-
ными, что французы в 1900 году попытались исполь-
зовать эту концессионную систему в своей части Кон-
го. Однако после публикации осуждающего отчета
британского консула Роджера Кейсмента возмутилась
общественность. В 1908 году бельгийское правитель-
ство было вынуждено аннексировать Свободное госу-
дарство Конго, заплатив за него королю Леопольду.
Впрочем, транснациональные компании чаще
оказывались не столько империалистическими
217
КОМПАНИЯ
хищниками, сколько империалистическими строи-
телями — институтов, инфраструктуры и довери-
тельных отношений. В Африке и Латинской Амери-
ке компании сочли себя обязанными вкладывать
средства в строительство железных дорог и школ.
Мощные фактории компаний Jardine и Swire сдела-
ли для создания Гонконга столько же, сколько бри-
танское правительство. Многие колониальные офи-
церы увольнялись с государственной службы и шли
на службу в британские компании.
И все же связь между транснациональными компа-
ниями XIX века и империализмом часто преувеличи-
валась, в частности приверженцами марксистской
идеи о том, что империализм есть высшая стадия ка-
питализма. Основная часть прямых инвестиций
в этот период направлялась в другие развитые стра-
ны, а не в колонии. Бедные племена Африки едва ли
испытывали огромный спрос на западную продук-
цию. По большей части логика империализма XIX ве-
ка была стратегической, а не коммерческой. Захват
африканских земель европейскими странами принес
мало коммерческой выгоды. Может быть, некоторые
бизнесмены и сделали деньги в этих отдаленных ко-
лониях, большинству же это было недоступно. Несча-
стные и озлобленные каучуковые плантаторы в рас-
сказах Сомерсета Моэма являлись более типичными
фигурами, чем Сесиль Роде или Оппенгеймеры.
ИМПЕРИЯ САМА ПО СЕБЕ
Одним из свидетельств вышеуказанного является тот
факт, что самый громкий вызов британскому лидер-
ству был брошен не европейскими империалистами,
218
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
а американским бизнесом. К 1914 году все большее
число американских компаний имели предприятия
за рубежом, включая такие знакомые названия, как
Ford, Eastman Kodak, Quaker Oats и Coca-Cola. Пря-
мые инвестиции составили примерно 7% американ-
ского валового национального продукта17. Самое по-
зднее, к 1950 году Америка явно сменила Британию
в качестве главного в мире создателя транснацио-
нальных компаний.
Главной причиной подъема американцев являет-
ся то, что мы уже обсуждали в главе 4. Умение, кото-
рое позволило американским фирмам доминировать
на собственном огромном рынке, дало им возмож-
ность продавать свою продукцию по всему миру. Они
стали первыми, кто создал интенсивную экономику,
где трудовые ресурсы относительно немногочислен-
ны, а рабочие получают довольно значительную пла-
ту, первыми, кто овладел массовым производством
и массовым маркетингом.
Промышленные компании позволили амери-
канцам впервые заявить о себе за границей. Произ-
водитель швейных машинок Singer Sewing Machine
Company в 1867 году открыл предприятие в Брита-
нии. В 1884 году машиностроительная компания
Thompson-Houston — одна из многих фирм, позд-
нее поглощенных General Electric, — основала свое
международное подразделение. Компания Ford в
1908 году построила завод в манчестерском Траф-
форд-парке, собирая автомобили из импортных
комплектующих; всего через пять лет Ford стал
крупнейшим автопроизводителем в Британии.
В 1914 году двумя крупнейшими предприятиями
в России являлись Singer и International Harvester.
На Singer работало 27 тысяч человек, а ее торго-
219
КОМПАНИЯ
вые агенты работали даже в отдаленных местах Си-
бири18.
Американские дельцы могут показаться одержи-
мыми наживой. Но на самом деле многие из них
начинали свои заграничные операции таким же об-
разом, как Британия расширяла свою империю — «по
рассеянности». Американские фирмы создавали вре-
менные иностранные департаменты маркетинга,
чтобы удовлетворить спонтанно возникший спрос на
их продукцию. Но, проникнув на иностранные
рынки, они обнаруживали, что их затягивает в них
все больше и больше, — зачастую, как ни забавно,
благодаря усилиям протекционистов, старавшихся
сдерживать импорт в свою страну. Так, например,
в 1897 году министр иностранных дел Австрии граф
Голучовски разослал европейским лидерам циркуляр-
ное письмо, призывая их объединиться против аме-
риканского вторжения. Создавая филиалы в Европе,
американские фирмы могли обходить пошлины, бы-
стрее доставлять на рынок свои товары и приспосаб-
ливать их к местным вкусам. Неизбежно возник эф-
фект снежного кома: как только какая-нибудь компа-
ния вроде Ford направлялась за границу, ее конкурен-
ты и поставщики поступали так же.
После Первой мировой войны американцы стали
более методичны. Даже Британия, последняя из стран
свободной торговли, ввела в 1916 году пошлины на не-
которые товары, включая автомобили, прежде чем пол-
ностью перейти к политике протекционизма в 1932 го-
ду. Однако никакие тарифные барьеры не могли усто-
ять против изобретательности янки. В 1920-х годах
General Motors купила британскую автомобильную ком-
панию Vauxhall и германскую Opel, чтобы обойти но-
вые пошлины. «Нам пришлось придумать некоторые
220
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
методы существования в условиях ограничений и сбо-
ров, — вспоминал Альфред Слоун. — Нам пришлось раз-
работать организацию особого типа, которая будет
приемлемой за границей». (В некоторых случаях такое
желание «обосноваться в новом месте» приводило к не-
здоровому симбиозу с тиранами: вспомните, как 1MB
и Ford подлизывались к Гитлеру.) А тем временем аме-
риканцы начали расправлять крылья за пределами бла-
гополучной Канады и Западной Европы. Во время ос-
лабленных Великой депрессией тридцатых — периода
лишений для транснациональных компаний всех ви-
дов — американцы нашли возможности для быстрейше-
го роста в Латинской Америке.
К 1938 году, по оценке Даннинга, общая сумма
прямых иностранных инвестиций выросла до 26,4 мил-
лиарда долларов, из которых 40% приходились
на Британию и 28% — на Америку. В послевоенные го-
ды Соединенные Штаты решительно забрали у Брита-
нии пальму первенства. Появилось такое ощущение,
будто Вторая мировая война словно специально была
устроена, чтобы позволить американским транснацио-
нальным компаниям окончательно опередить своих
европейских конкурентов. После войны уровень жиз-
ни в Европе, возросший благодаря плану Маршалла,
стимулировал потребительский спрос, который аме-
риканские компании, могли удовлетворять лучше дру-
гих. Введение в 1974 году 1енерального соглашения по
тарифам и торговле (GATT) разрушило большую часть
из прежних тарифных барьеров, и американские
фирмы быстро расширили свое влияние за грани-
цей. К I960 году общая сумма прямых иностранных
инвестиций выросла до 66 миллиардов долларов,
и доля Соединенных Штатов составила 49% по срав-
нению с британскими 16%19.
221
КОМПАНИЯ
К одному из видов секретного оружия американ-
цев относился пассажирский реактивный самолет.
Явление путешествующего менеджера не было но-
вым. Менеджеров-экспатриантов компаний Shell
и Unilever можно было найти по всему миру, но их за-
дачей было пустить корни на новом месте, а не пере-
езжать туда и сюда. Представители новой породы со-
трудников американской транснациональной компа-
нии всю жизнь путешествовали самолетами, кочуя
из одного отеля в другой. Они могли перелетать че-
рез Атлантику, имели возможность сохранять связь
со своими офисами на родине посредством телефона
и телекса. Очевидной негативной стороной этого
был поверхностный подход, но это также позволяло
американцам смотреть на свои компании как на гло-
бальные организации, а не на набор национальных
компаний.
1960-е годы стали периодом расцвета американ-
ских транснациональных компаний. Европейцы
с ужасом наблюдали, как американские прямые инве-
стиции в континентальную экономику выросли
с 1,7 миллиарда долларов в 1950 году до 24,5 миллиар-
да—в 1970-м и как армия американских захватчиков —
IBM, Ford, Kellogg, Heinz, Procter & Gamble — побед-
ным маршем шла по континенту. В книге «Американ-
ский вызов» (1967) Жан-Жак Серван-Шрайбер ут-
верждал: способность американцев управлять круп-
ными компаниями, охватывающими большие регио-
ны, лишила европейские компании возможности для
конкуренции. Американцы, указал он, овладели орга-
низационными методами, являющимися ключом
к процветанию; европейцы же отставали из-за при-
верженности семейным фирмам и культу интуитивно-
го чутья в пику научному подходу
222
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
Для критиков зловещим олицетворением этой но-
вой породы компаний служила корпорация ITT. Ро-
дившись в Пуэрто-Рико в 1920 году в виде крошечно-
го телефонного предприятия, этот конгломерат пер-
воначально укрепился, заискивая перед всевозмож-
ными диктаторами, включая Франко в Испании и Гит-
лера в Германии. (Филиалы ITT в Германии приложи-
ли руку к строительству гитлеровских бомбардиров-
щиков Focke-Wulf, и после войны компания успешно
вытребовала себе компенсацию за разрушение заво-
дов Focke-Wulf бомбардировщиками союзников20.)
В послевоенный период компания распространилась
по миру, подкупая и умасливая местных политиков.
В 1970-х годах компания вторглась в Чили, пытаясь
помешать приходу к власти левого правительства
Альенде. Комиссия по ценным бумагам и биржам в ко-
нечном итоге выяснила, что ITT в общей сложности
потратила 8,7 миллиона долларов в ходе нелегальной
деятельности в таких странах, как Индонезия, Иран,
Филиппины, Алжир, Мексика, Италия и Турция.
ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ И МУЛЬТИКУЛЬТУРНЫЕ
Собственно говоря, идея, что американцы сметут
на своем пути всех, рухнула в 1970-х годах. Обесцени-
вание доллара в 1971 году сделало зарубежные акти-
вы более дорогими для американских фирм, а амери-
канские активы — более дешевыми для иностранцев.
Резкий подъем цен на нефть в середине десятилетия
и последовавший подъем цен на товары усилили
спрос на энергосберегающие машины, в производст-
ве которых американцы не имели опыта. Инфляция
и экономический спад еще больше пошатнули их уве-
223
КОМПАНИЯ
ренность в себе. К началу 1980-х годов американцы
занимали оборонительную позицию будучи оттесняе-
мы германскими транснациональными компаниями
и терпя унижения от японских (см. главу 7).
Попытка рассматривать историю транснациональ-
ных компаний с антиглобалистской позиции в послед-
ней четверти XX века становится сложнее. Ведь как-
никак, то было время, когда полки в книжных магази-
нах ломились от изданий с такими названиями, как
«Мир без границ», «Сумерки суверенности» и «Суве-
ренитет под смертельной угрозой». В знаменитом эс-
се Теодора Левитта, опубликованном в 1983 году в
журнале Harvard Business Review, утверждалось, что
«Земля круглая, но для большинства целей разумно
считать ее плоской». Это было преувеличением.
География все равно имела значение. В 1995 году в сот-
ню самых успешных компаний входили сорок три
компании из США, двадцать семь — из Японии, один-
надцать — из Великобритании и пять — из Германии.
Такие крупные страны, как Россия, Китай, Индия, Ка-
нада, Индонезия и Бразилия, не могли похвастаться
богатыми корпорациями21. Тем не менее это был пери-
од, когда транснациональные компании могли по-
явиться где угодно. Две из самых успешных в мире ком-
паний мобильной связи, Nokia и Ericksson, возникли
у самого Северного полярного круга. Acer, третья из
крупнейших в мире компьютерных компаний в
2000 году, была основана на Тайване — в месте, некогда
являвшемся синонимом дешевых радиоприемников22.
В тот период произошли три важные перемены,
повлиявшие на транснациональные компании всех
видов. Во-первых, это резкое увеличение их коли-
чества. К 2001 году в мире имелось примерно 65 ты-
сяч транснациональных компаний — в пять раз
224
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
больше, чем в 1975 году. По всему миру они объеди-
няли 850 тысяч иностранных филиалов, задейство-
вали 54 миллиона человек и имели годовой доход
в 19 триллионов долларов. В 1990-х годах объем пря-
мых иностранных инвестиций рос в четыре раза
быстрее, чем мировое производство, и в три раза
быстрее, чем мировая торговля. Примерно треть
внешнеторговых потоков состоит из расчетов в рам-
ках отдельных компаний, отражая то, как распрост-
ранилась по миру система транснационального
производства. В 2000 году общая мировая сумма
прямых иностранных инвестиций перевалила от-
метку в 1 триллион долларов.
Во-вторых, более мелкие компании делали столь-
ко же для развития глобализации в этот период,
сколько крупные. Уменьшение торговых барьеров,
распространение дерегуляции, резкое снижение
стоимости транспорта и связи — все это позволяло
Давидам бросать вызов голиафам. Более свободные
условия торговли давали возможность молодым ком-
паниям, таким, как Microsoft, завоевывать иностран-
ные рынки без создания за рубежом огромных офи-
сов. Дерегуляция рынков капитала позволяла неболь-
шим компаниям брать большие кредиты. Между тем
новаторские техники менеджмента, например про-
изводство по принципу «строго вовремя», повышали
эффективность деятельности фирмы. Кроме того,
мелкие компании реже сталкивались с политичес-
кими предрассудками, чем крупные23.
В-третьих, транснациональные компании все
сильнее старались рассматривать мир как единый
рынок. Они называли себя «мультинациональная»,
«метанациональная» и «мультинациональная компа-
ния новой эры». Эта перемена хорошо видна на при-
225
КОМПАНИЯ
мере крупных компаний. Большую часть XX века
Ford, по сути, представлял собой конфедерацию на-
циональных компаний. В каждой стране имелись го-
ловной офис, средства проектирования и производ-
ственные мощности. В какой-то момент Ford даже
выпустил на дороги два автомобиля Escort, которые
были спроектированы и изготовлены независимо
друг от друга. Однако к началу 1990-х годов компания
разрабатывала так называемые «мировые» автомоби-
ли с общими деталями, например Ford Mondeo, коор-
динируя не только их производство, но и их рекламу
в мировом масштабе.
От этого веет явно имперским духом. Но на самом
деле хорошие транснациональные компании изо всех
сил стремились не только адаптировать свою продук-
цию к местным вкусам (даже разделив американский
рынок), но еще и прочесывали мир в поисках идей.
В самом деле, в эпоху, когда большинство рынков лег-
ко достижимы, повсеместно единственным оправда-
нием для привлечения людей к работе было исполь-
зование их мозгов24. Транснациональные компании
тратили огромные деньги на новые электронные сис-
темы для ускорения передачи сообщений в рамках их
организаций и начали эксперименты с тем, что мож-
но назвать интеллектуальным арбитражем, например
сводя вместе итальянских дизайнеров с японскими
специалистами по миниатюризации.
Многие организационные перемены этих лет
происходили благодаря желанию сочетать глобаль-
ный масштаб с местными реалиями. Компания Nestle
учредила штаб-квартиру своего предприятия по про-
изводству макаронных изделий в Италии. В Asea
Brown Boveri, шведско-швейцарском объединении,
созданном в 1988 году, Перси Барневик децентрали-
226
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
зовал некоторые вещи (разделил фирму на 1300 от-
дельных компаний, которые также были разделены
на пять тысяч структурных подразделений) и центра-
лизовал другие. Сделал английский официальным
языком своей фирмы, хотя лишь у трети его персо-
нала он был родным, и назначил преторианскую
гвардию международных менеджеров для надзора
за фирмой.
Однако эти меры не оказались действенными.
В 2002 году ABB пережила стремительный спад, по-
скольку ее матрицы были безнадежно сложными.
Еще большая проблема заключалась в том, что
в слишком многих транснациональных компаниях
по-прежнему полагали, будто «глобальный» означает
просто «более международный». В большинстве
из них привлекали руководителей из «родных»
стран. Даже такие образцы культурного многообра-
зия, как Unilever и Shell, могли продемонстрировать
крайне мало руководителей высшего звена из Китая
и Бразилии — двух наиболее многообещающих рын-
ков XXI столетия. И некоторые фирмы рассматрива-
ли развивающиеся страны в качестве источника де-
шевой рабочей силы, а не источника идей. Такая
«экономия в стиле Nike», при которой полагаются на
малооплачиваемых рабочих «третьего мира», спо-
собствовала волне недовольства транснациональны-
ми компаниями.
МОГУЩЕСТВЕННЫЕ И НЕЛЮБИМЫЕ
К концу XX века транснациональные компании при-
вычно проклинались как темные повелители глоба-
лизации. Антиглобалисты устраивали шумные массо-
227
КОМПАНИЯ
вые выступления в Сиэтле, Вашингтоне и Лондоне
в защиту от приводящей в трепет власти транснацио-
нальных компаний, протестуя против компаний, по-
добных McDonald's, продававшей к середине девяно-
стых по 3 миллиона сэндвичей в день в ста странах.
Раймонд Верной, автор одного из классических тру-
дов о транснациональных компаниях «Суверенитет
под смертельной угрозой» (Sovereignty at Bay), в сво-
ей последней книге «В центре урагана» (In the
Hurricane's Eye, 1998) предсказал транснациональ-
ным компаниям мрачное будущее из-за того, что мас-
сы повернутся против них.
Действительно ли они стали настолько могущест-
венными? В таких представлениях отчасти были по-
винны деловые люди. Они уже давно мечтали о том,
чтобы, как выразился председатель совета директо-
ров Dow Chemical, «купить остров, не принадлежа-
щий ни одному государству, и основать всемирную
штаб-квартиру компании Dow на по-настоящему ней-
тральной территории, не обязанной ни одной нации
и ни одному обществу». Предводителям корпорации
было по душе создавать впечатление, будто их компа-
нии в состоянии свернуть лагерь и покинуть любое
правительство, которое их разочарует.
На самом деле транснациональные компании бы-
ли менее могущественными, чем думали их критики.
Популярная в кругах антиглобалистов идея о том,
что богатство компаний равняется богатству пятиде-
сяти одной из ста самых развитых мировых эконо-
мик, основывается на сравнении продаж компаний
с валовым внутренним продуктом государств. Однако
ВВП — это показатель условно чистой продукции,
а не продаж. Если применять показатель произведен-
ной продукции к компаниям, то в 2000 году всего
228
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
37 транснациональных корпораций находятся среди
ста крупнейших экономик мира; и всего две из них
вошли в первые пятьдесят (Wal-Mart — на сорок чет-
вертом месте, a Exxon — на сорок восьмом). Состоя-
ние Wal-Mart равнялось едва ли четверти состояния
маленькой европейской страны — такой, как Бельгия
и Австрия, хотя она оказалась богаче, чем Пакистан
и Перу. Вместо приобретения экономического влия-
ния крупнейшие транснациональные компании теря-
ли его. В период между 1980 и 2000 годами 50 круп-
нейших в мире фирм росли медленнее, чем мировая
экономика в целом25.
Кроме того, богатство — это не то же самое, что
власть. В 2000 году корпорация Wal-Mart, может
быть, и была богаче Перу, но по сравнению с прави-
тельством даже этой неблагополучной страны она
выглядела довольно слабой. У Wal-Mart нет права
применять принудительные меры: она не может об-
лагать налогом, содержать армию или сажать людей
в тюрьму. В каждой стране, где работает эта корпора-
ция, она должна кланяться местному правительству
Прежние гиганты, такие, как ITT и Ост-Индская ком-
пания, обладали настоящим политическим влияни-
ем; Wal-Mart же — просто организация, у которой
хорошо получается розничная торговля.
История транснациональных компаний указыва-
ет на два противоречивых вывода. Первый — это то,
что такие компании в целом стали силой добра или
по крайней мере они отказались от совсем уж вопию-
щего греховодничества. Ранние декретные компании
являлись государственными монополиями с тенденци-
ей к завоеваниям и эксплуатации. Инициалы Королев-
ской Африканской компании были выжжены на груди
тысяч рабов, и эта компания получала теплую под-
229
КОМПАНИЯ
держку не только со стороны государства (ее первым
президентом был Джеймс, герцог Йоркский, в честь
которого назван Нью-Йорк), но и со стороны граждан-
ского общества (среди акционеров компании был
Джон Локк — выдающийся философ, ратовавший
за идеалы свободы). «На Востоке законы общества и
законы природы нарушаются чудовищным образом, —
утверждал Бургойновский комитет в 1773 году, осуждая
Ост-Индскую компанию. — Угнетение во всевозмож-
ных формах не дает поднять голову бедным и безза-
щитным местным жителям; и тирания, в ее бескров-
ной форме, расползлась за пределы границы»26.
Эта традиция эксплуатации явно продолжилась
и в XIX веке. Содержание доклада британского консула
Роджера Кейсмента об администрации Свободного
государства Конго может привести в ужас. Охранник,
служивший в одной из концессионных компаний, пове-
дал, как он удерживал в заложницах одиннадцать
женщин, пока их мужья «принесут требуемое количест-
во каучука к следующему рыночному дню»27. Однако
к концу XX века грехи транснациональных компаний
с некоторыми исключениями, например ITT, являли са-
бой не столько злодеяния, сколько упущения. В частно-
сти, компанию Shell повсеместно критиковали в
1995 году за то, что она мало делает для предотвращения
смертной казни Кена Саровивы — нигерийского дисси-
дента. Компания и не думала свергать правительства.
А как насчет утверждения, согласно которому
транснациональные компании платили нищенскую
зарплату? Тут встает существенный вопрос о том, яв-
лялись ли зарплаты «нищенскими» по западным или
по местным стандартам. В 1994 году средняя зарпла-
та в зарубежных филиалах транснациональных ком-
паний в полтора раза превышала местную среднюю
230
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ: ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ
зарплату; в случае со странами с низкими доходами
эта сумма превышала вдвое местную зарплату на про-
мышленных предприятиях28. Транснациональные
компании обычно придерживались более высоких
стандартов условий труда, чем их местные конкурен-
ты. Ключом к их успеху обычно служило не то, что
они платили маленькую зарплату. Транснациональ-
ные компании приносили с собой крупный капитал,
высокий профессионализм и высокие идеалы (а это
повышало уровень жизни и давало больше возмож-
ностей местным потребителям).
Предоставление лучших товаров и услуг — от сти-
ральных машин до счетов в банке и даже продажа гам-
бургеров — всегда было главным оправданием транс-
национального бизнеса. Это говорит само за себя. Так-
же следует отметить, что деятелей транснациональ-
ных компаний не всегда мотивировала одна лишь
жадность. По всему миру они строили школы и больни-
цы. Даже достаточно неприглядные эпизоды в их ис-
тории часто соседствуют с примерами порядочности.
В 1910 году Уильям Левер отправился в многострадаль-
ное Бельгийское Конго и приобрел обширную терри-
торию, включавшую в себя семь крупных плантаций,
где он начал строить упрощенную версию Порт-Сан-
лайта. Его образцовая община включала в себя больни-
цы, школы и дороги. За время жизни Левера его план-
тации в Конго не принесли ему ни одного пенни дохо-
дов, но Левер считал эти деревни одним из своих вели-
чайших достижений29.
Следует отметить, что транснациональные компа-
нии никогда не пользовались любовью — ни на родине,
ни за границей. Мы уже упоминали ксенофобию Трол-
лопа и газеты Morning Post. В 1902 году британский
комментатор Ф.-А. Маккензи опубликовал статью «Аме-
231
КОМПАНИЯ
риканские захватчики» — беспощадное обличение аме-
риканских транснациональных компаний, строивших
заводы на британской земле. На протяжении большей
части XX столетия британские левые кипели от злос-
ти, говоря об иностранных инвестициях, на том осно-
вании, что это лишает английского трудящегося час-
ти средств к существованию; это был аргумент, из
которого Джон Гобсон (а позднее Ленин) вырабо-
тал целую теорию империализма. Годы спустя Пэт
Бьюканан и Росс Перо пели по тем же самым нотам.
Довольно легко объяснить все это примерами
экономической безграмотности, политического
оппортунизма и ксенофобии. Однако транснацио-
нальные компании пробуждают такие страхи, кото-
рые слишком глубоко проросли, чтобы их можно
было выкорчевать несколькими статистическими
данными. Есть что-то тревожное в осознании того,
что твоя работа зависит от решений менеджеров,
живущих где-то далеко-далеко. Итак, транснацио-
нальные компании будут олицетворять многое из
того, что является лучшим в компаниях: их способ-
ность улучшать продуктивность, а тем самым и уро-
вень жизни простых людей. Но они также продолжат
воплощать и те свойства компаний, которые больше
всего тревожат людей и действуют отталкивающе.
Заключение. Будущее компании
В 1912 году Вудро Вильсон, которому в то время вот-
вот предстояло стать президентом, взирал на амери-
канское общество с явной тревогой. Он сетовал
на подъем огромных корпораций и на то, как они
превращали рожденных свободными американцев
во всего лишь шестеренки в колоссальной индустри-
альной машине. «Мы находимся перед лицом новой
организации общества, — написал он. — Теперь наша
жизнь оторвана от прошлого»1.
Компания была в огромной степени повинна
в большинстве великих «отрывов от прошлого» на-
чиная по меньшей мере с середины XIX века. Даже
когда не вела к ним сама по себе, она продемонстри-
ровала примечательную способность, выражаясь
словами Генри Адамса, «конденсировать» социаль-
ные перемены. Это преобразование заключалась не
просто в появлении продуктов, изменяющих общест-
во, вроде автомобиля Model Тили программы Mic-
rosoft Word, a в изменении поведения людей —
в разрушении старого социального порядка, в опре-
делении темпа повседневной жизни.
На протяжении своей истории компания проде-
монстрировала столь же примечательную способ-
ность эволюционировать: в самом деле, это и было
секретом ее успеха. В XIX веке компания трансфор-
мировала себя из инструмента правительства в «ма-
233
КОМПАНИЯ
ленькую республику», самостоятельно ведущую дела
и делающую деньги для своих акционеров. В XX веке
«новая организация» Вильсона пережила баронов-
разбойников, которых тот так боялся, и вместо этого
заключила союз с их слугами. «Человек компании»
превратил эту организацию в отлаженную бюрокра-
тическую машину, но когда условия изменились, и он
был выброшен за борт; теперь компания являет себя
миру в качестве лишенного излишеств и сглаженного
предпринимательского творения.
Едва ли следует сомневаться, что такое амебовид-
ное создание продолжит капитально менять свою
форму в предстоящие годы, а эти перемены принесут
с собой новые «отрывы от прошлого» для всех нас. Где
застигнут нас эти перемены? Это зависит от двух ве-
щей, обсуждавшихся в данной книге. Первое — это эко-
номическая логика: соотношение между транзакцион-
ными и иерархическими издержками, которое опреде-
ляет, приносят ли компании прибыль. Второе касается
политики. Компании порождены государством. Даже
когда в середине XIX века они были освобождены, все
равно должны были обеспечивать себе то, что можно
назвать «разрешением, предоставленным общест-
вом»*. Условия этого разрешения могли быть явными
или подразумеваемыми, но когда казалось, что компа-
нии их нарушают, то общество в лице таких людей, как
Вудро Вильсон, обуздывали компании зачастую очень
жестко. «Я верю в корпорации, — заявил современник
и соперник Вильсона Тедди Рузвельт. — Они есть неза-
менимые инструменты в нашей современной цивили-
зации; но я считаю, что они должны подвергаться тако-
му надзору и так регулироваться, чтобы они действова-
ли в интересах всего общества». То же самое говори-
лось (хотя менее красноречиво) буквально всеми аме-
234
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
риканскими политиками, обсуждавшими в 2002 году
Закон Сарбанеса—Оксли.
ТРИ ВОЗМОЖНЫХ МИРА
С экономической точки зрения для компании воз-
можны три варианта будущего. Первый — особенно
популярный в кругах антиглобалистов — состоит
в том, что горстка гигантских компаний осуществля-
ет «тихий захват» мира. В течение двух последних де-
сятилетий наблюдалось беспрецедентное количест-
во слияний. Считается, что выжившие компании —
это в наше время реальные повелители вселенной,
так как они имеют больше экономической власти,
чем многие национальные государства, но не имеют
чувства ответственности.
Эта точка зрения уязвима, так как ее подкрепляет
слишком мало фактов. Как мы уже видели, утвержде-
ние, согласно которому большая часть из сотни круп-
нейших экономик мира теперь представляет собой
компании, является следствием грубого обращения
со статистическими данными. Вместо того чтобы те-
перь овладевать вселенной, большие компании теря-
ют свое влияние. Национальные рынки, такие, как
телевидение и автомобильное производство США,
которые всего тридцать лет назад были заняты оли-
гополиями, теперь являются ареной борьбы компа-
ний со всего мира. И в целом чем современней та или
иная отрасль, тем меньше признаков концентрации.
В области компьютерной техники, программного
обеспечения и междугородной телефонной связи до-
ля рынка пяти крупнейших американских фирм все
время уменьшается3.
235
КОМПАНИЯ
Второе утверждение прямо противоположно
первой точке зрения: компании становятся менее
значимыми организациями. Чтобы заглянуть в буду-
щее, сторонники этой позиции рекомендуют обра-
тить внимание на корпорацию Monorail, продаю-
щую компьютеры. Monorail не владеет ни фабрика-
ми, ни складами, ни какими-либо другими матери-
альными активами- Она занимает один этаж офис-
ного здания в Атланте. Разработкой ее компьюте-
ров занимаются внештатные сотрудники. Для раз-
мещения заказов клиенты звонят по бесплатному
телефонному номеру, соединенному с логистичес-
кой службой курьерской компании Federal Express,
которая передает заказы предприятию-субподряд-
чику, собирающему компьютеры из различных час-
тей. Затем FedEx переправляет компьютеры потре-
бителям и отправляет счета-фактуры банку
SunTrust — агенту Monorail. Эта компания представ-
ляет собой не более чем воплощение хорошей
идеи, горстку людей в Атланте да некоторое коли-
чество контрактов4.
Вообще говоря, эта минималистическая школа
имеет преимущество, заключающееся в том, что ее
поддерживает ряд авторитетных экономистов. Если
использовать предпосылку Рональда Коуза, по кото-
рой компании имеют смысл, когда транзакционные
издержки, связанные с покупкой чего-то на рынке,
превышают иерархические издержки, связанные
с поддержкой бюрократической системы, то совре-
менные технологии в целом смещают баланс пре-
имущества от компаний в сторону рынков и отдель-
ных людей. Однако идея о том, что компания уйдет
на периферию экономики, выглядит преждевремен-
ной. Крупные компании, как мы видели, обладают
236
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
определенными «ключевыми компетенциями»,
обычно культурного плана, которые нельзя легко ку-
пить на рынке. И даже если оставить в стороне куль-
туру, все равно существуют сбои рыночного механиз-
ма, убеждающие фирмы расширяться, покупая
компании, производящие нужные им товары. Воз-
можно, Microsoft и Oracle — более хрупкие организа-
ции, чем General Motors времен Слоуна, однако все
равно это крупные компании, старающиеся стать
еще крупнее.
Третий прогноз вытекает из второго: отдельная
компания больше не является базовым строитель-
ным блоком современной экономики. На ее смену
придет «сеть». Некоторые экономики давно сделали
упор на развитие сетей взаимосвязанных предприя-
тий — таких как японские кэйрэцу и южнокорейские
чеболы. Однако модели, на которые ссылаются чаще
всего, — это не знающие границ фирмы Кремниевой
долины. В теории этакие свободные союзы служат
идеальным домом для работников умственного труда
Питера Друкера.
Это кажется привлекательным. Однако концеп-
ция сети связывает вместе (что естественно) слиш-
ком много противоречащих друг другу идей. Сети бо-
лее старого типа, такие, как кэйрэцу, большей час-
тью являвшиеся попытками оградить ее членов от
рынка, теперь разрываются рынком на части. Сети
Кремниевой долины, полагающиеся на свое чутье
к изменениям на рынке, выглядят более современ-
ными, но все равно они построены вокруг компа-
ний. При всех своих недостатках акционерные ком-
пании имеют юридическую основу и систему внут-
ренней подотчетности; сети не имеют ни того ни
другого. Поэтому им трудно принимать совместные
237
КОМПАНИЯ
решения или делить доходы (посмотрите на отчаян-
ные попытки фирмы Airbus стать обособленной
компанией). Когда у какой-то сети это получается, то
обычно это происходит потому, что ею верховодит
какая-то из фирм. Без этого все дело губит тенден-
ция к мучительным спорам по поводу самых про-
стых решений5.
Так что ни один из этих трех вариантов будущего
не выглядит безупречным. Однако последние два ва-
рианта представляются более правдоподобными,
чем первый. В данный момент корпорация имеет
тенденцию становиться менее «корпоративной»:
крупные организации дробятся на мелкие пред-
принимательские единицы. Благодаря эрозии коу-
зовских транзакционных издержек мелким компани-
ям — или просто собраниям предпринимателей — бу-
дет все легче бросать вызов господству крупных ком-
паний. У предпринимателей возрастет соблазн за-
ключать свободные союзы с другими предпринима-
телями, вместо того чтобы формировать корпора-
ции-долгожители.
ДОВЕРИЕ ПОД УГРОЗОЙ
Проблема со всеми этими экономическими прогно-
зами в том, что игнорируется политика. Одна из по-
стоянных тем этой книги — борьба за влияние между
компанией и правительством. Безусловно, маятник
качнулся в пользу компании. Современная фирма
не находится в таком же положении, как Ост-Инд-
ская компания, которой приходилось каждые двад-
цать лет идти на поклон к парламенту для продления
ее хартии. Компании часто получали выгоду благода-
238
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
ря «гонке уступок», принуждая правительства и аме-
риканские штаты соревноваться за их благоволение.
Кроме того, они посягнули на прерогативу нацио-
нальных государств и внедрились в органы власти:
подумайте об эффекте корпоративной рекламы или
современном корпоративном контроле средств мас-
совой информации. Порой компании были способ-
ны одолевать даже очень сильные правительства:
компания IBM пережила самое большое антитре-
стовское дело американского правительства 1970-х го-
дов; Microsoft, похоже, отразила одну из мощных атак
на себя в 1990-х.
Так что баланс, может быть, и сместился, но сов-
сем не очевидно, что компания сегодня являет со-
бой более мощную силу. Как мы уже указали, сравни-
вая корпорацию Wal-Mart и государство Перу, даже
самая большая компания имеет мало реального вли-
яния, чтобы сравниться с влиянием государства, ка-
кой бы беспорядок в нем ни царил. Кроме того, сей-
час компании подвергаются более сильному регули-
рованию и надзору, чем когда-либо прежде. Может,
им и не нужно оправдывать свое существование
каждые двадцать лет перед парламентом, но прихо-
дится иметь дело с инспектированием извне — как
со стороны правительства, так и средств массовой
информации, и гораздо чаще, чем Ост-Индской
компании. Если говорить о гонках уступок, то воз-
можность их возникновения, безусловно, ограниче-
на тем фактом, что многие компании обязаны сво-
им успехом географическому положению. Компа-
нии не могут запросто уйти с того или иного нацио-
нального рынка, поскольку это значит — бросить
персонал и клиентуру, нужные им для процветания.
Компания Microsoft никогда не угрожала покинуть
239
КОМПАНИЯ
Сиэтл во время своей вражды с Департаментом юс-
тиции.
Для успешного ведения бизнеса современные
компании по-прежнему нуждаются в одобрении об-
щества, и условия получения этого одобрения имеют
огромное значение. С точки зрения компании, над
горизонтом нависли две тучи: туча корпоративных
скандалов и туча социальной ответственности.
Мы уже описали скандал с компанией Enron (см.
главу 7). Заглядывая вперед, стоит отметить, что мо-
шенничество всегда было и будет проблемой для ком-
паний, особенно во время бумов на фондовом рынке.
Легко представить себе директоров Enron, сидящих
за столом в Хьюстоне, смотрящих одним глазом за
своими опционами на акции и заключающих, что их
реальная работа состоит в «привилегии выпуска ак-
ций». Собственно, эта фраза взята из викторианско-
го романа Троллопа «Так мы теперь живем» (1875),
возможно, основанного на реальной афере, осуще-
ствленной финансовой компанией Credit Mobilier,
которая, как и подлый Аугустус Мельмотт, была
французского происхождения. Еще более близкой
параллелью Enron служит карьера Сэмюэла Инсалла
(1859—1938), превратившегося из бедняка в одного
из самых знаменитых бизнесменов ревущих 1920-х,
поставив фирму Chicago Edison в основу гигантской
пирамиды коммунальных и транспортных компаний.
В какой-то момент он занимал шестьдесят пять по-
стов председателей, восемьдесят пять постов дирек-
торов и одиннадцать постов президентов. Но крах
1929 года обрушил эту пирамиду, едва не похоронив
под ней Инсалла. Он бежал из страны, повсюду осуж-
даемый как олицетворение корпоративной жаднос-
ти. Его доставили назад в Соединенные Штаты, он
240
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
предстал перед судом и, как ни удивительно, добился
оправдания, однако его состояние пропало, и в 1938 го-
ду он умер в парижском метро.
Стал бы мир лучше, если бы викторианцы послуша-
лись паникеров, предлагавших запретить акционер-
ные компании после банкротств 1860-х годов? Стала
бы Америка более богатой страной, если бы адепты
нового курса национализировали большие куски кор-
поративной Америки? Конечно, нет. Скандал с Enron
говорит о необходимости быть осторожными. Боль-
шая часть реформ, предусмотренных Законом Сарба-
неса—Оксли, вроде запрещения аудиторам одновре-
менно заниматься консультированием, безусловно,
лишь укрепит институт акционерной компании. Хоро-
шо, если бы Закон Сарбанеса—Оксли принуждал ком-
пании чередовать аудиторские фирмы, а не только
партнеров в рамках одной фирмы. Однако переписы-
вать основные правила капитализма незачем.
Пришла пора поговорить о втором элементе, ко-
торый определит доверие к компании. С середины
XIX века ведется борьба между двумя концепциями
компании: согласно первой, компании ответственны
перед широким спектром социальных групп,
а согласно второй, они главным образом ответствен-
ны перед своими акционерами. Похоже, эти дебаты
усилятся, и не только из-за скандала с Enron, но еще
и потому, что первая концепция теряет позиции
в своих цитаделях — в Японии и континентальной Ев-
ропе. Германия, духовная родина этой концепции, за
последние пять лет провела больше публичных раз-
мещений акций, чем за предыдущие пятьдесят, и сей-
час в Германии больше акционеров, чем членов
профсоюзов. Немецкие гиганты, такие, как Daimler-
Chrysler и Vodafone Mannesmann, находятся под ог-
241
К О M II A H И Я
нем критики из-за попыток разорвать договоры о по-
жизненном найме. То же самое происходит в Японии
и посткоммунистическом мире. В Китае приватизи-
рованные компании пытаются сбросить с себя навя-
занные государством социальные обязательства, на-
пример содержание больниц.
Похоже, англосаксонская модель продолжит рас-
пространяться, хотя бы потому, что она более гиб-
кая. Но действительно ли акционерная модель на-
столько бессердечна и социально безответственна,
как заявляют критики? Не обязательно быть жест-
ким противником глобализации, чтобы волноваться
по поводу бессердечности корпораций. Повсюду бы-
тует мнение, будто компании не выполнили свою
часть общественного договора. Людей увольняли
или же они боятся, что их уволят; они работают боль-
шее количество часов, меньше видятся со своими се-
мьями. Вроде бы это те самые организации, которые
400 лет назад бичевал Эдуард Коук, говоря, что у них
нет души.
Хотя англосаксонские компании, может быть, и не
имеют души, но у них есть мозги. В наше время компа-
нии действуют в условиях полной гласности; они
в большей степени, чем когда-либо, подотчетны своим
акционерам. Как ни посмотри, они грабят «третий
мир» меньше, чем когда-то, и предлагают больше воз-
можностей для женщин и меньшинств.
Однако их защита не должна основываться толь-
ко на отказе от скверных привычек. С самого начала
англосаксонские компании в основном были соглас-
ны взять на себя социальные обязательства без при-
нуждения правительства. Возможно, к этому имели
отношение души их основателей. Макс Вебер про-
вел знаменитую параллель между подъемом капита-
242
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
лизма и протестантской этикой. Деловые люди
из числа квакеров, основавшие столь многие из бри-
танских банков и кондитерских фирм, регулярно
участвовали в собраниях, на которых они оправды-
вали свой бизнес перед единоверцами6. Бароны-раз-
бойники создгтн значительную часть инфраструкту-
ры американской образовательной системы и здра-
воохранения. Компании становятся все более
настроены на выполнение социальных задач. Ста-
рейшая компания Кремниевой долины Hewlett-
Packard более полувека утверждает, что доходы не
являются главной целью ее бизнеса, и настаивает:
такой подход есть главная причина ее коммерческо-
го успеха. IBM ныне называет себя стратегическим
инвестором в образование, Merck влила миллионы
в борьбу со СПИДом, Avon — один из крупнейших
в мире инвесторов исследований, связанных с раком
груди.
Многие критики компаний укажут на эгоистич-
ные причины всех этих мер: производители косме-
тики хотят предстать сочувствующими перед жен-
щинами, точно так же как филадельфийские баро-
ны-разбойники использовали благотворительность,
дабы получить доступ в охотничий клуб «Уайтмарш-
Вэлли». Циники упускают самую суть. На протяже-
нии истории, все время, пока компании делали
деньги, они постоянно преследовали и другие цели
помимо простого доведения до максимума своих
прибылей. Есть множество сугубо практичных при-
чин, по которым корпоративный сектор кровно за-
интересован в том, чтобы выглядеть так хорошо.
Первая — это доверие. Доверие дает компаниям
преимущество при взаимодействии с клиентами, ра-
ботниками и даже регулирующими органами. Цен-
243
КОМПАНИЯ
ность ответных действий во время кризиса, как в слу-
чае с реакцией Johnson 8c Johnson на отравление таб-
летками тайленола в 1982 году (эта фирма с огромны-
ми для себя убытками немедленно изъяла препарат
из продажи), теперь крепко-накрепко усвоена капи-
талистами. И наоборот, компании, плохо обращаю-
щиеся с окружающей средой, теряют доверие. Ком-
пания General Electric из-за широкой огласки после
загрязнения реки Гудзон потеряла больше денег, чем
сэкономила, сбрасывая в реку свои отходы. Вторая
причина — это «борьба за таланты». Авиакомпания
Southwest Airlines, один из крупнейших работодате-
лей в этом секторе, была единственной американ-
ской авиакомпанией, не уволившей людей после
терактов 11 сентября. В 2001 году компания получи-
ла 120 тысяч обращений о приеме на 3000 рабочих
мест. Сеть кофеен Starbucks предлагала кофе без ко-
феина, и это стало ее конкурентным преимуществом:
уровень текучести кадров 50% выгодно отличается
от среднего уровня 250% в индустрии фастфуда.
Эти достижения реальны, однако за составлени-
ем длинных перечней случаев, когда компании дейст-
вовали ответственно (и когда нет), можно упустить
из вида главное. Зарплата 5 долларов в день, которую
платил Генри Форд рабочим, была хорошим заделом
для будущих улучшений; но его дешевые автомобили
помогли изменить жизнь небогатых людей настоль-
ко, что социалисты могли только мечтать об этом.
Компания Boeing потратила миллионы долларов
на финансирование современных заводов в Сиэтле,
но настоящее развитие этого региона произошло
в результате предоставления компанией множества
рабочих мест. Поведение Johnson & Johnson во время
инцидента с тайленолом было безупречным, но ос-
244
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. БУДУЩЕЕ КОМПАНИИ
новным вкладом этой фирмы в благополучие Амери-
ки являются все ее препараты и польза от них. Глав-
ная польза от акционерной компании заключается
в том, что она есть ключ к росту продуктивности в ча-
стном секторе: это самая лучшая и простая структура
для объединения капитала и повышения профессио-
нализма. В результате все мы становимся богаче.
Проблемы могут возникать не столько из-за того,
что компании делают для общества, сколько из-за
того, что общество делает с компаниями. Может
быть, правительства и отменили регулирование рын-
ка, но компании они регулируют активнее, чем когда-
либо. Надзор над компаниями, начавшийся как
набор мер для предотвращения несчастных случаев
и организация пенсий через компании, существенно
вырос. В Америке имеются законы обо всем: начиная
с законов о правах и защите нетрудоспособного насе-
ления до законов о нейтрализации парникового эф-
фекта. В наше время транснациональные компании
рассматриваются как проводники решения пробле-
мы бедности стран третьего мира через введение за-
конов о справедливой торговле. И можно предполо-
жить, что количество законов будет расти, по мере
того как политики будут осознавать, что выгодно за-
ставить компании работать за государство.
Для растущего движения за корпоративную от-
ветственность все это очень хорошо и правильно.
И в чем-то на их стороне история: к добру или к худу,
судьба «маленьких республик» Роберта Лоу всегда бы-
ла связана с государством, изначально давшим им
свободу. Но еще один урок истории заключается
в том, что и правительство, и компании обычно про-
цветают лучше всего, когда разграничивающая ли-
ния между ними довольно широка. Главный вклад
245
КОМПАНИЯ
компании в общество это экономический прогресс.
Компания имеет обязательство подчиняться закону.
Но ее главная функция в государстве — делание денег.
Эти дебаты в разном виде продолжались столети-
ями. Особенность нынешней ситуации в том, что хо-
тя положение компании как общественного институ-
та в целом никогда не было настолько прочным, от-
дельные компании никогда не казались более уязви-
мыми и малозначащими. Ост-Индская компания про-
существовала 258 лет; было бы поразительно, если
бы компания Microsoft протянула четверть этого сро-
ка. В мире свободного выбора ни одна компания не
может с уверенностью смотреть в будущее.
Найдет ли общество успешный способ эксплуата-
ции организации, ставшей в совокупности необходи-
мой, но по отдельности непредсказуемой? Этот во-
прос будет находиться в центре дебатов о будущем
корпорации. А пока акционерной компании очень
даже есть чем гордиться. Организация, воспетая Гил-
бертом и Салливаном в оперетте «Утопия Лимитед»,
заслуживает, по крайней мере, одного взрыва апло-
дисментов за то, чего она уже достигла.
Библиографическая справка
Большим знатоком истории компании является Аль-
фред Чендлер. Он издал три классические книги:
Strategy and Structure: Chapters of the History of the
American Industrial Enterprise (Cambridge, Mass.: MIT
Press, 1962), The Visible Hand: The Managerial
Revolution in American Business (Cambridge, Mass:
Harvard University Press, 1977) и Scale and Scope: The
Dynamics of Industrial Capitalism (Cambridge, Mass.:
Harvard University Press, 1990). Первые две рассказы-
вают об истории американских компаний; третья, ох-
ватывая более широкий круг проблем, посвящена
британским и германским компаниям.
Еще один авторитет — Питер Друкер. Его лучшая
работа, рассказ о General Motors после Второй миро-
вой войны, — The Concept of the Corporation (New
York: Mentor, 1983; впервые опубликована в 1946 го-
ду). В книге его концепция менеджмента снабжена
множеством исторических ссылок. Книг, целиком
посвященных теме компании, мало: большинство
историков предпочитают ограничиваться одной
компанией и сопутствовавшим историческим перио-
дом. Но некоторые книги незаменимы: труд Н. Ро-
зенберга и Л. Бердзелла How the West Grew Rich: The
Economic Transformation of the Industrial World (New
York: Basic Books, 1986) говорит о роли компании
в успехе Запада. Книга Джонатана Баррона Баскина
247
К О M II А Н И Я
и Пола Миранти A History of Corporate Finance
(Cambridge: Cambridge University Press, 1997) — это
подробное введение в нашу тему, снабженное об-
ширными комментариями. В работе Энтони Сампсо-
на Company Man: The Rise and Fall of Corporate Life
(New York: Times Business, 1995) излагается история
компании, увиденная глазами многих ее верных слуг.
Книга Creating Modern Capitalism: How nterpreneurs,
Companies and Countries Triumphed in Three
Industrial Revolutions (Cambridge, Mass.: Harvard
University Press, 1995), вышедшая под редакцией То-
маса Маккро, содержит очерки о Британии, Герма-
нии и Соединенных Штатах. Colossus: How the
Corporation Changed America (New York: Broadway
Books, 2001), вышедшая под редакцией Джека Бит-
ти, — это полезное собрание содержательных текс-
тов. The Political Economy of the Company (Oxford:
Hart, 2000) под редакцией Джона Паркинсона, Энд-
рю Гэмбла и Гэвина Келли — сборник очерков о компа-
ниях. Книга Дэниела Йергина и Джозефа Станислава
The Commanding Heights: The Battle Between
Government and the Marketplace That Is Remaking the
Modern World (New York: Simon & Schuster, 1998) за-
трагивает тему отношений между правительствами
и компаниями.
Прекрасным введением в изучение бизнеса Древ-
него мира послужит книга Foundation of Corporate
Empire Карла Мура и Дэвида Льюиса (London:
Financial Times/Prentice Hall, 2000). Лучшим стартом
для знакомства с периодом средневековья и Ренес-
санса является монументальный труд Фернана Броде-
ля Civilization and Capitalism: 15th—18th Century (New
York: Harper & Row, 1982). Книга Айрис Ориго The
Merchant of Prato: Daily Life in a Medieval Italian City
248
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
(London: Penguin, 1992) дополняет широкую палитру
Броделя.
Наиболее авторитетным автором, описавшим
историю Ост-Индской компании, является К.-Н. Чоб-
хури; см. The East India Company: The Study of an Early
Joint-Stock Company, 1600—1640 (New York: Reprints of
Economic Classics, Augustus M. Kelly, Bookseller, 1965)
и The Trading World of Asia and the English East India
Company (Cambridge: Cambridge University Press,
1978). Другие полезные исследования — это книги
Джона Кия The Honourable Company: A History of the
English East India Company (New York: Macmillan,
1991) и Филипа Лоусона The East India Company:
A History (London: Longman, 1993). Книга Гайлса
Милтона Nathaniel's Nutmeg: How One Man's
Courage Changed the Course of History (London:
Spectre, 1999) содержит чрезвычайно увлекательный
рассказ о деятельности компании в ранний период.
Мошеннические операции Компании Южных мо-
рей увлекательнее всего описаны в романе Дэвида
Лисса A Conspiracy of Paper: A Novel (New York:
Ballantine, 2001). Документальное описание тех собы-
тий содержится в книге Джона Карсвелла The South
Sea Bubble (Palo Alto: Stanford University Press, I960).
Труд П. Диксона The Financial Revolution in England: A
Study in the Development of Public Credit, 1688—1756
(Aldershot, Hampshire, U.K.: Gregg Revivals, 1993 edi-
tion) представляет собой академическое историчес-
кое исследование. Лучше узнать экстраординарную
личность Джона Лоу можно, прочитав книгу Г. Монт-
гомери Хайда John Law: The History of an Honest
Adventurer (London: Home & Van Thai, 1948). Об исто-
рических случаях финансовой паники можно прочи-
тать в книге Чарльза Кинделбергера Manias, Panics
249
КОМПАНИЯ
and Crashes: A History of Financial Crises (3d ed., New
York: John Wiley, 1996) и в книге Найэлла Фергюсона
The Cash Nexus: Money and Power in the Modern
World, 1700-2000 (London: Allen Lane, 2001). Напи-
санная Фергюсоном двухтомная история семьи Рот-
шильдов The House of Rothschild: Money's Prophets,
1798-1848 (New York: Penguin, 1999) и The House of
Rothschild: The World's Banker, 1849-1999 (New York:
Penguin, 2000) также является одним из лучших обзо-
ров европейского капитализма.
Работа Арманда Бадингтона Дюбуа The English
Business Company after the Bubble Act, 1720—1800
(New York: Octagon Books, 1971) отслеживает влия-
ние пагубного законодательного акта, названного
«актом о пузыре». Придет день, когда какой-нибудь
историк напишет хорошую книгу про дебаты по по-
воду акционерных обществ в Англии XIX века. А пока
полезны следующие материалы: книга Чарльза Кин-
делбергера A Financial History of Western Europe
(Oxford: Oxford University Press, 1993), книга Л. Гове-
pa The Principle of Modern Company Law (London:
Stevens and Sons, 1954), книга Джеймса Джеффери
Business Organizations in Great Britain, 1856—1914
(New York: Arno Press, 1977) и книга П.-Л. Коттрелла
Industrial Finance, 1830—1914: The Finance and
Organization of English Manufacturing Industry
(London: Methuen, 1980).
Лучше всего о подъеме большого бизнеса в Аме-
рике рассказывают, конечно, труды Альфреда Ченд-
лера. Противоположные взгляды можно найти в кни-
ге Уильяма Роя Socializing Capital: The Rise of the
Large Industrial Corporation in America (Princeton:
Princeton University Press, 1997) и в работе Чарльза
Перроу Organizing America: Wealth, Power and the
250
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Origins of Corporate Capitalism (Princeton: Princeton
University Press, 2002). Классическое краткое изложе-
ние о попытках общества приспособиться к большо-
му бизнесу содержится в книге Сэмюэла Хейса: The
Response to Industrialism, 1885—1914 (Chicago:
University of Chicago Press, 1957). Другие полезные
работы (выбранные почти произвольно из обширно-
го перечня литературы по этой теме) — книги Оливе-
ра Зунца Making America Corporate, 1870—1920
(Chicago: University of Chicago Press, 1990), Наоми Ла-
мороз The Great Merger Movement in American
Business, 1895—1904 (Cambridge: Cambridge University
Press, 1985) и Ричарда Тедлоу Giants of Enterprise:
Seven Business Innovators and the Empires They Built
(New York: Harper-Business, 2001). Две книги Рона
Черноу с позитивной точки зрения характеризуют
подъем большого бизнеса: Titan: The Life of John D.
Rockfeller (New York: Random House, 1998) и The
House of Morgan: An American Banking Dynasty and
the Rise of Modern Finance (New York: Atlantic
Monthly Press, 1990).
Книга Альфреда Чендлера Scale and Scope: The
Dynamics of Industrial Capitalism (Cambridge, Mass:
Harvard University Press, 1990) также является отлич-
ным введением в тему укрепления института компа-
нии в Британии и Германии. Незаменимый источник
информации о Британии — книга Лесли Ханна The
Rise of the Corporate Economy (London: Methuen,
1983). В книге Мартина Уинера English Culture and
the Decline of the Industrial Spirit (Cambridge:
Cambridge University Press, 1981) изложены некото-
рые причины, по которым Британия не приветство-
вала компании. Ряд эссе по этой теме в сборнике
Creating Modern Capitalism: How Entrepreneurs,
251
КОМПАНИЯ
Companies and Counties Triumphed in Three
Industrial Revolutions (Cambridge, Mass.: Harvard
University Press) под редакцией Томаса Маккроу дает
информацию о развитии корпораций в Германии
и Японии. См. также книгу Масахико Аоки и Рональ-
да Дора The Japanese Firm (New York: Oxford
University Press, 1994).
Источник доктрины Альфреда Слоуна — его про-
изведение My Years with General Motors (Garden City,
N.Y.: Doubleday, 1963); это одна из лучших книг о ме-
неджменте, когда-либо написанных. Книга Томаса
Маккроу American Business, 1920—2000: How It
Worked (Wheeling, 111.: Harlan Davidson, 2000) - это
отличное введение в американский бизнес. См. так-
же его классические работы Prophets of Regulation:
Charles Francis Adams, Louis Brandeis, James Landis,
Alfred Kahn (Cambridge, Mass.: Belknap Press, 1984).
Материалы о разукрупнении компании многочис-
ленны: вы наверняка сможете найти много интерес-
ного по этой теме, читая любые деловые журналы то-
го периода. Вот несколько статей, выбранных почти
наугад: Michael Jensen's Eclipse of the Public Corpo-
ration, Harvard Business Review (September/October,
1989); Daniel Jones, James Womack, and Daniel Roos.
The Machine That Changed the World: The Story of
Lean Production (New York: Rawson Associates, 1990);
AnnaLee Saxanian. Regional Advantage: Culture and
Competition in Silicon Valley and Route 128 (Cambridge,
Mass,: Harvard University Press, 1994); Marina Whitman.
New World, New Rules: The Changing Role of the
American Corporation (Boston: Harvard Business
School Press, 1999); Nitin Nohria, Daves Dyer, and
Frederick Dalzell. Changing Fortunes: Remaking the
Industrial Corporation (New York: John Wiley, 2002).
252
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Самым проницательным исследователем деятель-
ности транснациональных корпораций был покой-
ный Раймонд Верной. См. его книги Sovereignty at Bay
(New York: Basic Books, 1977) и In the Hurricane's Eye:
The Troubled Prospects of Multinational Enterprises
(Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1998).
Также пойдет впрок изучение любых работ Чарльза
Уилсона (хотя некоторые из его лучших статей похо-
ронены в ничем не примечательных академических
сборниках). Майра Уилкинс отредактировала два по-
лезных сборника эссе о транснациональных компа-
ниях. Также она — автор известной книги об амери-
канских транснациональных компаниях: The
Emergence of Multinational Enterprise (Cambridge,
Mass.: Harvard University Press, 1970). Лучшее введе-
ние в тему о британских транснациональных компа-
ниях — сборник British Multinationals: Origins,
Management and Performance под редакцией Джеф-
ри Джонса (Aldershot, Hampshire, U.K.: Gower, 1986).
Примечания
Введение. Утопия Лимитед
1.К. Theodore Hoppen, The Mid-Victorian Generation, 1884-1886,
New Oxford History of England (Oxford: Clarendon Press, 1998).
2. Цит. по: BeattyJ. (Ed.) Colossus: How the Corporation Changed
America (New York: Broadway Books, 2001), 18. См. также
Stephen Innés, Creating the Commonwealth: The Economic Culture
of Puritan New England (New York: Norton, 1995), 206-9,
212-14.
3. A. V. Dicey, Law and Opinion in England (London: Macmillan,
1920),245.
4. Anthony Trollope, The Way We Live Now (New York: Penguin
Books, 2002), 78.
5. Thomas McCraw, American Business 1920-2000: How It Worked
(Wheeling, 111.: Harlan Davidson, 2000), 47.
6. James Watson, ed., Golden Arches East: McDonald's in East Asia
(Stanford: Stanford University Press, 1998).
7. Помимо прочих, это случилось с Петером Верхоефом —
командором одного из флотов Голландской Ост-Индской
компании, которого выманили в глухое место на острове
Нейра архипелага Банда, где его убили собственные люди.
8. Douglas North and R. P. Thomas, The Rise of the Western World
(Cambridge: Cambridge University Press, 1973); Nathan
Rosenberg and L. E. Birdzell, How the West Grew Rich: The Economic
Transformation of the Industrial World (New York: Basic Books,
1986).
9. Rosenberg and Birdzell, How the West Grew Rich, 190.
10. Ibid., 22-32.
11. В 1998 году (именно по нему имеются данные) в США на долю
компаний приходилось примерно 90% продаж и поступ-
лений.
255
компания
Глава 1. Купцы и монополисты (зооо г. до н.э. -150ü г. н.э.)
1.Jonathan Barron Baskin and PaulJ. Miranti, A History of Corporate
Finance (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), 29.
2. Цит. по Peter Jay, Road to Riches (London: Weidenfeld &
Nicolson, 2000), 49.
3. Karl Moore and David Lewis, Foundations of Corporate Empire
(London: Financial Times/Prentice Hall, 2001), 33,
4. Ibid., 67.
5. Ibid., 97.
6. A.H.M. Jones, The Roman Economy: Studies in Ancient Economic and
Administrative History (Oxford: Basil Blackwell, 1974).
7. Цит. по Oscar Handlin and Mary Handlin, «Origins of the
American Business Corporation,» in Frederic Lane (ed.),
Enterprise and Secular Change (Homewood, 111.: Richard Irwin,
1953).
8. M. Rostovtzeff, Social and Economic History of the Roman Empire
(Oxford: Oxford University Press, 1926), 160.
9. Richard Duncan-Jones, The Economy of the Roman Empire:
Quantitative Studies (Cambridge: Cambridge University Press,
1977), 33.
10. Timur Koran, «The Islamic Commercial Crisis: Institutional
Roots of Economic Underdevelopment in the Middle East»
University of Southern California Research Paper, available
at http://papers2.ssrn.com/paper.taf ?pip_jrnl=276635.
11. Fernand Braudel, Civilization and Capitalism, 15th-18th Century.
Vol.11: The Wheels of Commerce (New York: Harper & Row, 1982),
434.
12. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 50.
13. Цит. по Howard Means, Money and Power: The History of Business
(New York: John Wiley, 2001), 36.
14. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 43-44.
15. Более подробно о Датини можно прочесть в книге Iris Origo.
The Merchant ofPrato: Daily Life in a Medieval Italian City (London:
Penguin, 1992).
16. Ibid., 81.
17. Ibid., ПО.
18. Braudel, The Wheels of Commerce, 437.
19. Eileen Power, The Wool Trade in English Medieval History (Oxford:
Oxford University Press, 1942,1955), 96-103.
256
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 2. Империалисты и спекулянты (i5oo-i75o)
1. Fernand Braudel, The Wheels of Commerce, 440.
2. Jack Beatty, ed., Colossus: How the Corporation Changed America, 6.
3. Цит. по Beatty, Colossus, 6-8.
4. Цит. по Giles Milton, Nathaniel's Nutmeg: How One Man's Courage
Changed the Course of History (London: Spectre, 1999), 35.
5. Ibid., 139.
6. Braudel, The Wheels of Commerce, 443.
7. John Keay, The Honourable Company: A History of the English East
India Company (New York: Macmillan, 1991), xxii.
8. Цит. по Milton, Nathaniel's Nutmeg, 91.
9. K. N. Chaudhuri, The English East India Company: The Study of
an Early foint-Stock Company, 1600-1640 (New York: Reprints
of Economic Classics, Augustus M. Kelley, Bookseller, 1965),
208-11.
10. Keay, The Honourable Company, 113.
11. Ibid., 113.
12. Chaudhuri, East India Company, 111-39.
13. Ibid., 140-72.
14. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 78.
15. Thomas McCraw, ed. Creating Modern Capitalism: How
Entrepreneurs, Companies and Countries Triumphed in Three Industrial
Revolutions (Cambridge, Mass.: Harvard University Press), 59.
16. Saul David, The Indian Mutiny 1857 (London: Viking, 2002).
17. Niall Ferguson, The Cash Nexus: Money and Power in the Modern
World 1700-2000 (London: Allen Lane, 2001), 310-15.
18. Цит. по P.G.M. Dickson, The Financial Revolution in England:
A Study in the Development of Public Credit in England 1688-1756
(Aldershot, Hampshire, U.K.: Gregg Revivals, 1993), 84.
19. Ibid., 72.
20. David Liss, A Conspiracy of Paper: A Novel (New York: Ballantine,
2001).
21. Dickson, The Financial Revolution in England, 118.
22. Ibid., 112-14.
23. Ibid., 90.
24. Ferguson, The Cash Nexus, 118.
25. Dickson, The Financial Revolution in England, 90.
26. Цит. по Anthony Sampson, Company Man: The Rise and Fall of
Corporate Life (New York: Times Business, 1995), 17.
257
КОМПАНИЯ
27. Цит. по Lawrence James, Raj: The Making and Unmaking of British
India (London: Abacus, 1998), 49.
28. Beatty, Colossus, 18.
29. Stephen Innes, «From Corporation to Commonwealth,» in ibid., 18.
30. Adam Smith, An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of
Nations, vol. 2 (New York: Oxford University Press, 1976), 733. Он
отличает недостатки компаний пользующихся правительст-
венной поддержкой на с. 733-58.
31. К. N. Chaudhuri, The Trading World of Asia and the English East
India Company (Cambridge: Cambridge University Press, 1978),
454.
32. Ann Carlos and Stephen Nicholas, «Giants of an Earlier Capitalism:
The Chartered Trading Companies as Modern Multinationals»
Business History Review 62 (Autumn 1988): 398-419.
33. Keay, The Honourable Company, 170.
34. Цит. по Sampson, Company Man, 19.
Глава 3. Продолжительные болезненные роды (I75o-i862)
1. Paul Langford, A Polite and Commercial People: England 1727-1783
(Oxford: Oxford University Press, 1989), 396ff.
2. Цит. по William Roy, Socializing Capital: The Rise of the Large
Industrial Corporation in America (Princeton: Princeton University
Press, 1997), 53.
3. Langford, A Polite and Commercial People, 396ft.
4. Armand Budington DuBois, The English Business Company after the
Bubble Act 1720-1800 (New York: Octagon Books, 1971).
5. Charles Kindleberger, A Financial History of Western Europe
(Oxford: Oxford University Press, 1993).
6. Hugh Thomas, The Slave Trade (New York: Simon & Schuster,
1997), 225.
7. Ibid., 294.
8. Leslie Hannah, The Rise of the Corporate Economy (London:
Methuen, 1983), 19.
9. Howard Means, Money and Power: The History of Business (New York:
John Wiley, 2001), 101.
10. Charles Perrow, Organizing America: Wealth, Power and the Origins
of Corporate Capitalism (Princeton: Princeton University Press,
2002), 33.
258
ПРИМЕЧАНИЯ
11. Roy, Socializing Capital, 49.
12. Handlin and Handlin, «Origins of the American Business
Corporation», 119-20.
13. Roy, Socializing Capital, 46.
14. Ibid., 54.
15. Charles Freedeman, Joint-Stock Enterprise in France 1807-1867:
From Privileged Company to Modern Corporation (Chapel Hill:
University of North Carolina Press, 1979).
16. P. L. Cottrell, Industrial Finance 1830-1914: The Finance and
Organization of English Manufacturing Industry (London: Methuen,
1980), 42.
17. Ibid., 43.
18. Kindleberger, A Financial History of Western Europe, 195.
19. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 136.
20. Ibid., 152.
21. Ruth Dudley Edwards, The Pursuit of Reason (London: Hamish
Hamilton, 1993), 90.
22. L. С. В. Gower, The Principles of Modern Company Law (London:
Stevens and Sons, 1954), 41-42.
23. James Jefferys, Business Organization in Great Britain 1856-1914
(New York: Arno Press, 1977), 20-21.
24. Ibid., 41.
25. Цит. по Andrew Gamble и Gavin Kelly «The Politics of the
Company», in John Parkinson, Andrew Gamble, and Gavin Kelly,
The Political Economy of the Company (Oxford: Hart, 2000), 32.
26. Freedeman, Joint-Stock Enterprise in France 1807-1867, 132-33.
27. За эти мысли мы в долгу перед доктором Саймоном Грином из
Колледжа Всех Душ.
28. Robert Lowe's speech on March 13, 1866, in G. M. Young and
W. D. Handcock, eds. English Historical Documents 1833-1874,
vol. 12, part 1 (New York: Oxford University Press, 1956), 165.
29. Gower, The Principles of Modern Company Law, 48.
30. Nicholas Crafts, «Institutional Quality and European Develop-
ment Before and After the Industrial Revolution», paper for the
World Bank, Washington, D.C., July 2000.
31. За это наблюдение мы благодарны Лесли Ханна.
32. Цит. по Cottrell, Industrial Finance 1830-1914, 58.
33. Cottrell, Industrial Finance 1830-1914, 55.
34. Cm. Gamble and Kelly «The Politics of the Company».
35. Цит. по Sampson, Company Man, 26.
259
КОМПАНИЯ
Глава 4. Подъем большого бизнеса в Америке <i862-i9is)
1. Цит. по Alfred Chandler, Scale and Scope: The Dynamics of Industrial
Capitalism (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1990), 61.
2. Alfred Chandler, The Visible Hand; The Managmal Revolution in Ame-
rican Business (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1977), 17.
3. Michael Leapman, The World for a Shilling: How the Great Exhibition
of 1851 Shaped a Nation (London: Headline, 2001), 129.
4. Chandler, Scale and Scope, 47.
5. Richard Tedlow, Giants of Enterprise: Seven Business Innovators and
the Empires They Built (New York: HarperBusiness, 2001), 66.
6. Chandler, The Visible Hand, 80-144.
7. Chandler, Scale and Scope, 53.
8. Chandler, The Visible Hand, 92.
9. Charles R. Geisst, Wall Street: A History (New York: Oxford
University Press, 1997), 70.
10. Roy, Socializing Capital, 108.
11. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 150.
12. Chandler, The Visible Hand, 204-5.
13. Ibid., 209-39.
14. John Micklethwait and Adrian Wooldridge* A Future Perfect
(London: Random House Business, 2001).
15. Цит. по Tedlow, Giants of Enterprise, 58.
16. Chandler, The Visible Hand, 280.
17. Ibid., 285-379.
18. Ron Chernow, Titan: The Life of John D. Rockefeller, Sr. (New York:
Random House, 1998), 150-51.
19. Ibid., 332.
20. Ibid., 430.
21.Jonathan Rowe «Reinventing the Corporation», Washington
Monthly (April, 1996).
22. Tedlow, Giants of Enterprise, 59.
23. Thomas McCraw «American Capitalism», in McCraw, ed. Creating
Modern Capitalism, 320.
24. Tedlow, Giants of Enterprise, 421-22.
25. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 178-79.
26. James P. Young, Reconsidering American Liberalism: The Troubled
Odyssey of the Liberal Idea (Boulder: Westview, 1996), 130.
27. Sampson, Company Man, 27.
28. Geisst, Wallstreet, 131.
260
ПРИМЕЧАНИЯ
29. Samuel P. Hays, The Response to Industrialism 1885-1914 (Chicago:
University of Chicago Press, 1957), 54.
30. Roland Marchand, Creating the Corporate Soul: The Rise of Public
Relations and Corporate Imagery in American Big Business (Berkeley:
University of California Press, 1998), 1-87.
31. E. Digby Baltzell, An American Business Aristocracy (New York: Free
Press, 1962), 135.
32. Ibid., 120.
33. Tedlow, Giants of Enterprise, 104,
Глава 5. Подъем большого бизнеса в Британии, Германии
И ЯПОНИИ (1850-1950)
1. Hannah, The Rise of the Corporate Economy, 17.
2. Ibid., 1.
3. Chandler, Scale and Scope, 313.
4. George Orwell, The Road to Wigan Pier (Harmondsworth, U. K.:
Penguin, 1962), 140.
5. Martin J. Wiener, English Culture and the Decline of the Industrial Spirit,
i&5O-i9£O (Cambridge: Cambridge University Press, 1981), 131.
6. Цит. по Neil McKendrick «General Introduction» to R. J. Overy,
William Morris, Viscount Nuffield (London: Europa Publica-
tions, 1976), xl.
7. J. B. Priestley, English Journey (London: Heinemann, 1934), 64.
8. MichaelSanderson, The Universities and British Industry, 1850-1970
(London: Routledge and Kegan Paul, 1972), 282-83.
9. Gordon Roderick and Michael Stephens «The British Educa-tion-
al System», in Gordon Roderick and Michael Stephens, eds. The
British Malaise: Industrial Performance, Education and Training in
Britain Today (Barcombe, Sussex, U.K.: Falmer Press, 1982).
10. Sanderson, Universities and British Industry, 282-83.
11. Цит. по Sampson, Company Man, 59.
12. Leslie Hannah «Marshall's Trees and the Global Forest: Were
Giant Redwoods Different?», in Naomi Lamoreaux, Daniel Raff,
and Peter Tremin, eds. Markets, Firms and Countries (Chicago:
University of Chicago Press, 1999), 265.
13. Leslie Hannah «The American Miracle, 1875-1950 and After:
A View in the American Mirror», Business and Economic History
24, no. 2 (Winter 1994).
261
КОМПАНИЯ
14. Charles Wilson «Multinationals, Management and World
Markets: A Historical View», in Harold Williamson, ed. Evolution
of International Management Structures (Newark, Del.: University of
Delaware Press, 1975), 209.
15. McCraw, American Business 1920-2000, 48.
16. Chandler, Scale and Scope, 423.
17.Jeffrey Frear «German Capitalism», in McCraw, ed., Creating
Modern Capitalism, 142-43.
18. Ibid., 165.
19. A. E. Twentyman «Note on the Earlier History of the Technical
High Schools in Germany», Board of Education, Special Report on
Educational Subjects. Vol. 9: Education in Germany (London: His
Majesty's Stationery Office, 1902), 465.
20. Peter Drucker, Post-Capitalist Society (London: Butterworth
Heinemann, 1993), 33.
21- R. B. Haldane «Great Britain and Germany: A Study in
Education», in Education and Empire: Addresses on Certain Topics of
the Day (London, 1902), 28.
22. Frear «German Capitalism», 140.
23. Ibid., 145-46.
24. Chandler, Scale and Scope, 500.
25. Frear «German Capitalism», 144.
26. Jeffrey Bernstein «Japanese Capitalism», in McCraw, ed., Creating
Modern Capitalism, 447-48.
27. Francis Fukuyama, Trust: The Social Virtues and the Creation of
Prosperity (London: Penguin, 1996), 162.
28. Sampson, Company Man, 33.
29. Bernstein «Japanese Capitalism», 460.
30. Moore and Lewis, Foundations of Corporate Empire, 248.
Глава 6. Триумф менеджерского капитализма (19B-i975)
1. Hannah, 'Marshall's Trees and the Global Forest,' 58.
2. Baltzell, An American Business Aristocracy, 449.
3. Alfred Sloan, My Years with General Motors (Garden City, N. Y.:
Doubleday, 1963).
4. Tedlow, Giants of Enterprise, 171.
5. John Byrne, The Whiz Kids: Ten Founding Fathers of American Business - and
the Legacy They Left Us (New York: Doubleday Currency, 1993), 106.
262
ПРИМЕЧАНИЯ
6. Tedlow, Giants of Enterprise, 174.
7. Chandler, Scale and Scope, 207.
8. McCraw, American Business 1920-2000, 24.
9. Chandler, Scale and Scope, 177.
10. McCraw, American Business 1920-2000, 48.
11. Sampson, Company Man, 4L
12. Ibid., 71-73.
13. Цит. по Milton, Nathaniel's Nutmeg, 137.
14. Peter Drucker, The Concept of the Corporation (New York: Mentor,
1983),78.
15. Ibid., 132.
16. Robert Averitt, The Dual Economy: The Dynamics of American Industry
Structure (New York: Norton, 1968).
17. Chandler, Scale and Scope, 609.
18. Baskin and Miranti, Л History of Corporate Finance, 242.
19. Robert Reich, The Future of Success (New York: Knopf, 2001), 71.
20. Лучший биограф человека компании — Энтони Сампсон,
хотя это понятие придумал не он; понятие «человек
организации» — творение Уильяма Уайта.
Глава 7. Корпоративный парадокс ( 1975-2002)
1. Daniel Yergin and Joseph Stanislaw, The Commanding Heights: The
Battle Between Government and the Marketplace That Is Remaking the
Modern World (New York: Simon & Schuster, 1998), 60-64.
2. Ibid., 114.
3. Ibid., 285-89.
4. Nitin Nohria, Davis Dyer, and Frederick Dalzell, Changing
Fortunes: Remaking the Industrial Corporation (New York: John Wiley,
2002), 4.
5. Ibid., 24.
6. Tom Stewart, The Wealth of Knowledge (London: Nicholas Brealey,
2002), 8.
7. George Baker and Thomas Hubbard, 'Make versus Buy in
Trucking,1 Harvard Business School Working Paper.
8. Fernando Flores and John Gray, Entrepreneurs hip and the Wired Life
(London: Demos, 2000), 13.
9. «Special Report: Car Manufacturing», Economist, February 23,
2002.
263
КОМПАНИЯ
10. Bill Emmott, Japanophobia: The Myth of the Invincible Japanese (New
York: Times Books, 1992), 25.
11. Ibid., 41.
12. Michael Porter, Hirotaka Takeuchi, and Mariko Sakakibara, Can
Japan Compete? (London: Macmillan, 2000), 69.
13. Ibid., 77.
14. Nohria, Dyer, and Dalzell, Changing Fortunes, 187.
15. Bennett Stewart and David Glassman, quoted in Michael Jensen,
«The Eclipse of the Public Corporation», Harvard Business Review
(October 1989).
16. George P. Baker and George David Smith, The New Financial
Capitalists: Kohlberg Kravis Roberts and the Creation of Corporate Value
(Cambridge: Cambridge University Press, 1998).
17. Susan Faludi «Reckoning at Safeway», in Beatty, ed., Colossus,
406.
18. Baskin and Miranti, A History of Corporate Finance, 295.
19. Robert Monks, The New Global Investors (Oxford: Capstone, 2001),
69.
20. Anna Lee Saxenian, Regional Advantage: Culture and Competition in
Silicon Valley and Route 128 (Cambridge, Mass.: Harvard University
Press, 1994).
21. Joint Venture Silicon Valley, 2002 Index, see: http://www.jomt-
venture.org/resources/2002 Index/index.html.
22. Frances Cairncross, The Company of the Future (Boston: Harvard
Business School Press, 2002), 4.
23. Tedlow, Giants of Enterprise, 385.
24. John Byrne, Chainsaw: The Notorious Career of Al Dunlap in the Era of
Profit-at-Any-Price (New York: HarperBusiness, 1999), 27.
25. Nicholas Lemann «Letter from Philadelphia», New Yorker, June 5,
2000.
26. Цит. по Sampson, Company Man, 217.
27. Nicholas Varchaver «Who's the King of Delaware?», Fortune, May
13, 2002.
28. В 1983 году американцы в возрасте между двадцатью пятью и
тридцатью четырьмя годами проводили в среднем по 3 года
с одним работодателем; к 1996 году эта цифра составляла
2,8 года. В возрастной группе 35-44 года эта цифра выросла
с 5,2 года в 1983 году до 5,3 года в 1996-м, однако цифры снова
уменьшаются для более старших групп: средний срок работы для
возрастной группы 55-64 года снижается с 12,2 года до 10,2 года.
264
ПРИМЕЧАНИЯ
29. Stewart, The Wealth of Knowledge, 27.
30. http://www.britishchambers.org.uk/cutredtape/burdens-
barometer2.htm.
31. Томас Хопкинс из Рочестерского технологического института.
32. Gerald Seib and John Harwood «Rising Anxiety: What Could
Bring 1930s-Style Reform of U. S. Businesses», Wall Street Journal,
July 25, 2002.
33. David Leonhardt, The Imperial Chief Executive Is Suddenly in
the Cross Hairs New York Times, June 24, 2002.
34. Daniel Kadlec «WorldCon», Time, July 8, 2002.
Глава 8. Агенты влияния: транснациональные корпорации
(1850-2002)
1. Charles Wilson «The Multinational in Historical Perspective» in
K. Nakagawa, ed. Strategy and Structure in Big Business (Tokyo,
1974), 270.
2. Ibid., 271.
3. Ibid., 274.
4. Geoffrey Jones, ed., British Multinationals: Origins, Management and
Performance (Aldershot, Hampshire, U. K.: Gower, 1986), 4.
5. Ibid., 4.
6. Ibid., 7.
7. Фразу «свободно стоящие компании» придумала Майра Уил-
кинс. См. Mira Wilkins, «European and North American
Multinationals, 1870-1914: Comparisons ans Contrasts»,
Business History 30 (1988): 15-16.
8. Jones, British Multinationals, 13.
9. Wilkins «European and North American Multinationals», 21.
10. Ibid., 25.
11. Ibid., 27-28.
12. Mira Wilkins «Japanese Multinationals», Business History Review
60(1986): 207.
13. Ibid., 209.
14. Ibid., 218.
15. Ibid., 221.
16. Ibid., 222.
17. Chandler, The Visible Hand, 369.
18. Chandler, Scale and Scope, 200.
265
ПРИМЕЧАНИЯ
19. Jones, British Multinationals, 5.
20. Sampson, Company Man, 143.
21. Paul Doremus et al. The Myth of the Global Corporation (Princeton:
Princeton University Press, 1998), 8.
22. Цит. по Yves Doz et al., From Global to Metanational: How Companies
Win in the Knowledge Economy (Boston: Harvard Business School
Press, 2001), 63.
23. Peter Drucker, The New Realities (London: Heinemann, 1989), 119.
24. Doz et al. From Global to Metanational, 13.
25. Эти данные приводятся в научном исследовании Поля де Грова
из Левенского католического университета и Филипа Камерма-
на из Бельгийского сената, опубликованном в январе 2002 г.
26. Цит. по Langford, A Polite and Commercial People, 534.
27. The Casement Report can be found online at: http://web.jyay.
cuny.edu/~jobrien/reference/ob73.html.
28. Clive Crook «A Survey of Globalisation», Economist, September 27,
2001, 15.
29. Wilson «The Multinational in Historical Perspective», 297.
Заключение. Будущее компании
1. Woodrow Wilson, The New Freedom (New York: Doubleday, 1913).
2. Эта фраза принадлежит Лесли Ханна.
3. Fariborz Ghadar and Pankaj Ghemawat «The Dubious Logic of
Global Megamergers», Harvard Business Review 78, no. 4 (July-
August 2000).
4. Reich, The Future of Success, 84-85.
5. See Reinier Kraakman «The Durability of the Corporate Form»,
in Paul DiMaggio, ed. The Twenty-first Century Firm: Changing
Economic Organization in International Perspective (Princeton:
Princeton University Press, 2001), 147-60.
6. Leslie Hannah «The Moral Economy of Business: A Historical
Perspective on Ethics and Efficiency», in Paul Burke, Brian
Harrison, and Paul Slack, eds. Civil Histories: Essays Presented to Sir
Keith Thomas (Oxford: Oxford University Press, 2000).
« A Cooking Egg», from Collected Poems, 1909-1962 by T.S. Elion
(London: Faber and Faber).
Алфавитный указатель
Aberdeen Harbour Board 36
Adelphia 203-204
Airbus 238
American Tobacco Company
99
Andersen Consulting 194,
203
AOL Time Warner 203
Apple Computer 190
Arthur Andersen 194,203
Asea Brown Boveri (ABB) 226
AT&T 99, 152, 169
В
Banque Royale 55, 58
Boeing 244
Baulton & Watt 69
British Petroleum 124
Coca-Cola 138, 145, 200, 206,
219
Colorado Fuel and Iron
Company 111
Commandites par actions 81
Commercial and Financial
Chronicle 93
«Compagnia», происхождение
термина 30
Company of Merchants Trading
to Africa 67
D
Dow Chemical 228
Drexel and Company 103, 187,
195
Du Pont Company 119, 125,
127, 144-145, 196
Drexel Burnham Lambert
186-187, 195
Cadbury chocolate 17,214
Calpers 181-182
Carnegie Steel 104
Cisco 174, 191
E
Economica 247
Economist 8, 78, 82
eBay 192
267
КОМПАНИЯ
ENI 156-167
Enron 166, 169, 175
Exxon 109,124
Fairchild Semiconuctor 192
Fidelity 182, 188
Ford Motor Company 105
Fortune 170-171
General Electric (GE) 99, 102,
144,158,171, 191,196,219,
244
General Motors (GM) 138, 142,
144,151,153, 155,159, 172,
178, 193, 220, 237, 247
Glaxo Wellcome 174,188
Gramophone Company 214
Goldman Sachs 13, 169,201
Guinness 123, 125
Gulf&Western 162-163,184
H
Hanson Trust 183, 187
Harley-Davidson 175, 178
Hershey Foods 117
Hewlett-Packard (HP) 189-190,
192, 243
I
1MB 221
LG. Farben 129
ImClone 203
Imperial Chemical Industries
(ICI) 125
Imperial Tobacco 116,124,125
Intel 192, 201
International Harvester 99,
104, 111, 184,219
ITT 162, 223, 229-230
J&P Coats 124,213
Johnson 8c Johnson 244
К
Kimberly-Clark 195
Kohlberg Kravis Roberts (KKR)
184
Lever Brothers 17, 126
Linux 172
Lloyds of London 30, 169
M
McClures 108
Magna societas 35
Manpower 193
MBNA 196
Merck 173, 243
Microsoft 225, 233, 237, 239,
246
Mitsubishi 136-137
Mitsui 136-137,216
Monorail Corporation 236
Montgomery Ward 87, 165, 170
268
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
N
NASDAQ 177
Nestle 216, 226
New York Insurance Company 73
Nikkei, индекс 177
Nokia 15, 224
О
Oracle 237
Standard Oil Trust 101
Staple of London 38
Stora Enso 36
Swire, John & Sons 214, 218
T
Toshiba 136
Toyota 177-178
Pensylvania Coke and Iron
Company 75
Procter & Gamble, (P&G)
126-127, 146, 150, 155, 222
Purity Hall 145
R
RJR Nabisco 184-185,188
и
Unilever 125-127, 222, 227
United Africa Company 126
U.S. Steel 99, 104, 111
w
Wall Street Journal 93
Wal-Mart 229
Western Electric 148
Woolworth Building 141
WorldCom 18,203
Salomon v. Salomon 8c Co. Ltd.
83
Scott Paper 195
Sears, Roebuck and Company 87,
89
Shearson Lehman 184
Shell 125, 212, 222, 227, 230
Singer Sewing Machine Company
219
Société anonymes 75, 85
Sony 176
Standard & Poor 93
Standard Oil of New Jersey 102
X
Xerox 158, 203
269
КОМПАНИЯ
Абраме Фрэнк 159
Адаме Генри 233
Адаме Чарльз Френсис 106
Акт о гражданских правах
(1991) 198
Акт о неплатежеспособности
(1986) 200
Акты об акционерных компа-
ниях (1844 и 1856) 79,81
Акты о компаниях
середины XIX века 11
1985 года 199
Акции
в декретных компаниях
40, 43-44, 54, 61-63, 67
железнодорожных
компаний 93, 167, 211
привилегированные 13,
93
Акционерный капитализм 83,
115, 123, 150
Акционеры 13, 16, 43, 46,
48, 56, 62, 88-89, 100,
159, 163
«Американский вызов»
(Серван-Шрайбер) 161,
222
Американская меховая
компания 89
«Американские захватчики»
(Маккензи) 231
Американская федерация
труда 108
Андерсон Ричард 190
Антиглобализация 187
Антитрестовские законы 90,
100, 107-108
Аркрайт Ричард 68
Астор Джон Джакоб 73,89,
141
Аудит 205-206
Афины (древние) 24
Африка 27, 41, 46, 67, 209,
212
Балцелл Дигби 141
Банк
Англии 58
Северной Америки 71
Банки 22, 30, 72, 83, 93, 103,
130
Банкротство 17,30,52,54,84
93, 168, 171, 187,204
Барлоу Джон Перри 189
Бароны-разбойники 90, 105,
112, 140,243
Бельгийское Конго 10, 231
Берль Адольф 151-153
Бернам Джеймс 140
Бёрд Мостин 123
Бёрк Эдмунд 63
Биржевые опционы 206
Бисмарк Отто фон 131
Блант Джон 58
Блэкстоун Уильям 25
Блэр Тони 198
270
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
Борсиг Август 133
Борьба за таланты 244
Бостонское чаепитие 53
Брандейс Луис 109
Брассей Томас 211
Бристольский университет
120
Британская Ост-Индская
компания 13, 39, 44, 52,
136
Бродель Фернан 44, 248—249
Бруннер Дж. Т. 125
Брюнель Изамбард Кингдом
78
Бумажные деньги 26, 55, 58
Бухгалтерский учет 121
Буш Джордж Г. У. 198, 200,
204
Бэджхот Уолтер 80
Бэкон Фрэнсис 41
Бэлдриджа премия 178
в
Валовой внутренний продукт
228
Вандербилт Корнелиус 94, 99
Вандербилт Уильям 110
Вашингтон Джордж 72
Веблен Торстейн 90
ВеберМакс 242
Веджвуд Джосая 68—69
Векселя 30
Великая депрессия 102, 146,
150, 171,221
Великобритания 9, 224
Венчурные капиталисты 190
Верной Раймонд 228, 253
Верховный суд США 10, 74,
101, 109, 128, 152
Взаимные фонды 201
Вильсон Вудро 108, 233-234
Вильсоновская администрация
108
Виргинская компания 13, 39,
41,61
Война 31-32, 44, 96, 119-120,
132, 221
см. также Империализм
Возняк Стив 190
Враждебные поглощения 163,
187
Временная работа 193,197
Всеобщее управление
качеством 177
Вудрафф Роберт 145
Вудхаус Пелем 215
Вулворт Фрэнк 96
Гарвардская школа бизнеса
147, 185, 202
Гарвардский университет 71
Гама Васко да 26, 39
Гэри Элберт 104
Гаскелл Элизабет 69
Гейтс Билл 18, 172
Гелбрейт Джон Кеннет
160
271
КОМПАНИЯ
Генеральное соглашение
по тарифам и торговле
(GATT) 221
Германия 37, 56, 85, 90, 115,
127, 138, 155, 157,212,
214-215, 224, 241
Гигантизм 114, 156
Гилберт и Салливан 9, 14,
123,246
Гильдии 13, 25, 29, 34-37,
131, 134, 193
Гитлер Адольф 11, 132, 221,
223
Гладстоун Уильям 11,19,79,
82
Глобализация 10, 22, 225, 227,
242
Говард Эбенезер 122
ГобсонДжон 232
Годкин Эдвин ПО
Гозуэта Роберто 200
Голландская Ост-Индская
компания (VÖC) 43, 49,
152
Голдсмит Джеймс 184, 187
Государственный долг США
31,59
Государственные монополии
20, 27-28, 50
Государственные служащие
63
Гоутман Корнелис де 42
ГроувЭнди 201
Гувер Герберт 147
д
Данлап Эл 195
ДаннингДжон 213,221
Данте Алигьери 30
Дарби Абрахам 68
Датини Франческо ди Марко
32-34
Децентрализация 143, 158,
226-227
Декретные компании 40, 44,
54,61-62,67,211,229
Делавэр 102, 187, 196
Деминг Эдвард 177-178
Демингапремия 177-178
Денежный трест 109
Дерегуляция 169, 225
Джефферсон Томас 72
Дженсен Майкл 185
Джобе Стив 190
Джозеф Кейт 167
Джонсон Росс 184
Дзайбацу 134, 136-138, 178
Диккенс Чарльз 73, 79
Диверсифицированные
конгломераты 162
Дивиденды 50, 56, 78, 105,
119, 156, 158
Додж, братья 152
Докер Бернард 181
Долговое финансирование
188
Долгосрочности принцип 178
Доля рынка 144, 235
Дрейк Фрэнсис 45
272
алфавитный указатель
Друкер Питер 86, 133,
153-154, 158-159, 172,
177, 237, 247
Дюк Джеймс Бьюканан 98—99,
124
Дюпон Пьер 142-143
Дюрант Уильям 142,182
Европа как единый рынок 225
Европейский Общий рынок
161
Европейский союз 169, 198
Ельцин Борис 168
Ж
Железнодорожные компании
16,77,162,211
Жилетт Кинг 141
Жирард Стивен 73
Зарплаты 107, 148, 150,
166-167, 230-231
Зомбарт Вернер 114
И
Индекс Доу-Джонса 146
Индийская компания 13, 50
ИканКарл 184
Империализм 18, 43, 54, 63,
154, 218, 232
Инвестиционные менеджеры
182, 188
Индия 13, 26, 40, 43, 45, 47,
49-54
Индонезия 42, 223-224
Инсалл Сэмюэл 240
Институты сбережений и
займов 186
Интегрированные
промышленные фирмы
98-99
Интеллектуальный капитал
173
Интернет 191
Ислам 20, 26
Исследования и развитие
119, 133, 186
Истмен Джордж 99, 114
Италия 29, 35, 139, 156, 216,
223,226
ее купеческие империи 29
К
Кабот Себастьян 41
Канал остроительные
компании 72,136
Карнеги Эндрю 90, 96-97,
104, 106-107, 152
Картели 100, 129, 131
Картер Джимми 169
Кейнс Джон Мейнард 118
Кейсмент Роджер 217,230
Китай имперский 28
Клайв Роберт 51,61
Клейтоновский анти-
трестовский акт (1914) 109
273
КОМПАНИЯ
Клинтон Билл 199, 201
Кобден Ричард 80
Колл-опционы 57
Кольбер Жан-Батист 40
Колумб Христофор 39
Комиссия по ценным бумагам
и биржам 223
Коммерческие дома 215
Компании 9-10, 12-24, 30,
31-32, 35-37, 40-41
Компания Южных морей 18,
44,54,58-60,66,71,206,
249
Конго 10, 216-217, 230-231
Контроль зарплаты и цен 166
Контроль качества 178
Концессионные компании
217,230
Королевская Африканская
компания 39, 67, 212, 229
Корпоративные законы 201
Корпоративные рейдеры
(захватчики) 183
Корпоративная социальная
ответственность 19
Корпоратизация 166
Коуз Рональд 21-22, 151, 173,
236
Коук Эдуард 60, 242
Коулмен Дональд 118
Крайтон Майкл 176-177
Кремниевая долина 20,
174-176, 189-192, 236-237,
243
Кромвель Оливер 49
Крестовые походы 100
Крупп Альфред 127, 131, 155
КукДжей 92
Купер Фрэнсис Дарси 126
Кэдбери Джордж 122
Кэдбери, семейство 117
Кэйрэцу 136, 178-180,237
Л
Ланкастер Джеймс 42,45—46
Латинская Америка 167,209,
211,216,218,221
Левер Уильям 122, 126, 213, 231
Левитт Теодор 224
Ленин В.И. 11,232
Линдберг Чарльз 103
Лист Фридрих 128
Литтл Артур 147
ЛоккДжон 230
Лондон 60
Лондонская корпорация 36
Лондонская фондовая биржа
83
ЛоуДжон 13,54-56,80-82
Лоу Роберт 11
Луддизм 37
Линч Питер 182
Льюис Клайв 120
Льюис Синклер 148
M
Магеллана фонд 182
Майклборн Эдуард 45—46
274
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
Макартур Дуглас 138
Маккаллум Дэниел 92
Маккензи Ф.-А. 231
Маккроу Томас 252
Макэлрой Нейл 146—155
Мак-Кинли Уильям 111
Маккинси Джеймс 147
Макнамара Роберт 155,161
Марко Поло 26
Маркетинг 18, 97, 99,
118-119, 126, 146-147,219
Мартинес Артур 170
Маршалла план 221
Массачусетский банк 72
Массачусетская компания 39,
62
Менеджмента теория 144,194
Менеджеры 22, 89, 91, 114,
117
Мине Гарднер 151
Медичи, семейство 31—32,
209
Меморандум ассоциации 83
Мердок Уильям 70
Мессье Жан-Мари 201
Мидделхофф Томас 201
Милкен Майкл 186—187
Милль Джеймс 16,45,63
Милль Джон Стюарт 16,64,80
Миллс Генри 111
Мин, династия 28
Миниатюризация 191, 226
Министерство промышленности
(Япония) 135
«Мировые» автомобили 226
Миссисипи, компания 13, 44,
54, 56-59
Мичиганский верховный суд
152
Молуккские острова (Острова
пряностей), 43—47
Монд Альфред 125
Монд Людвиг 125
Монополии 20, 27-28, 37, 42
Морган Джон 19,94,99,
103-104
Моррисон 1ерберт 156
Многофилиальная структура
144,146
Московская компания
39-41
Моэм Сомерсет 218
Мусорные облигации 186
Мэдден Сэмюэл 65
Мэйо Элтон 148
Мюнхенский университет 133
H
Национальные лидеры 156
Национализация 77, 156
Национальный профсоюз 106
Нидерланды 212
Никсон Ричард 166,190
Никсоновская администрация
166, 190
Небоскребы 141, 165, 170
Нобель Альфред 125
Нобелевская премия 192
275
КОМПАНИЯ
Новое лондонское общество
торговли и коммерции 71
Новый курс 139
Нью-Йоркская фондовая
биржа 93, 153, 182
Нью-Ирсвик 122
О
Облигации 54, 56, 59, 73,
92-93, 130, 183, 186
Образование 11,36-37,62,82
Общество строительства
полезных производств
Нью-Джерси 71
Основной закон о промыш-
ленности (1848) 75
Одиночные предприятия 89
Олигополии 152,160, 235
Ориго Айрис 34, 248
Организации специального
назначения 169
Оруэлл Джордж 119,148
Освальд Ричард 67
О ценных бумагах законы
(1933 и 1934) 153
п
Паккард Дэвид 189-190
Паккард Вэнс 161
ПапенДени 37
Партнерства 20, 23, 27, 29,
34, 44, 65-68, 74
Пассивные команьоны 152
Патенты 59, 173, 191
Пенсильванский университет
147
Пенсильванская железная
дорога 93-94,96, 112
Пенсии, пенсионные фонды
131, 150, 160
Первая Болгарская страховая
компания 216
Переплетающиеся
директораты 109
Перо Росс 232
Пикок Томас Лав 45, 64
Пил Роберт 69
Пикенс Т. Бун 184
Пилкингтон Остин 117—118
Пиллсбери Чарльз 103
Пирамиды ценовые 142
Питт Уильям 53
Плейделл-Боувери Эдуард 81
Поглощения с помощью
заемных средств 12
Пожизненный наем 138, 160,
178, 180, 196-197, 242
Полсон Хэнк 201
Портер Майкл 193
Порт-Санлайт 122, 126, 231
Потомак, компания 72
Поточный метод
производства 97
Пошлины 212, 220
Правительственные
облигации 73
Правительства 12, 15, 17,
20-21,34,40
276
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
Приватизация 165—168, 197
Приобретения 51, 70, 133,
147,183
Пристли Джон 120
Проблема агентов 204
Профсоюзы 10, 20, 37, 90,
106-107
Прямые иностранные
инвестиции 176, 181-182
Пьюджо Арсен 109,152
Пульман Джордж 107,111
Пульмановская забастовка
107, ПО
Пур Генри Варнум 93
Работники умственного труда
237
Рабство, рабовладение 18, 30,
53
Рейган Рональд 186
«Регулируемые компании»
37-38, 169
Регуляторный капитализм 199
Резерфорд Эрнест 120
Рейн-Вестфальский угольный
синдикат 129
Реклама 58,83,87,98, 117,
126, 146, 155, 226, 239
РигасДжон 204
Ригли Уильям 141
Римская империя 29, 210
Робертсон Деннис 151
Роде Сесиль 218
Розничная торговля 87,
95-96, 143, 170, 229
Розенвальд Джулиус 87—88,
95, 111
Рокфеллер Джон, старший
10,99-101,103, 105,
110-111, 141
Россия 40, 168, 214, 216, 219,
224
Ростовщичество 26
Роунтри Джозеф 122
Рузвельт Теодор 109,153,
234
Самураи 134-135,138
Сандис Эдвин 61
Сарбанеса—Оксли закон (2002)
12,201,205,235,241
СаровиваКен 230
Сборочная линия 88, 97, 144,
147, 154
Свободная конкуренция 105,
115
Свободная торговля 124,213,
220
Сеннетт Ричард 197
Серван-Шрайбер Жан-Жак
161, 222
Сети 158, 175
Слоун Альфред 125, 140,
142-146, 153
Служащие компаний 52,133,
141
277
КОМПАНИЯ
Смит Адам 15,62-63,80,
128
Сноу Чарльз 120
Советники по связям
с общественностью 111
Соединенные Штаты
Америки 16,81,86,94,96,
103
Соуэн Стивен, сэр 45
Социальный дарвинизм 105
Социальная ответственность
корпоративная 111, 131,
240
Спенсер Герберт 105
Стемпел Роджер 182
Стивенсон Джордж 77
Стивенсон Роберт 211
Стоктон—Дарлингтон
железная дорога 70
т
Тайленол 244
Тарбелл Ида 108
Творческое разрушение 192
Тейлор Фредерик 97, 147-149
Томас Хью 68
Тюрло Эдуард 60
Торговля 18, 31, 33, 37, 40,
48-49,53,56,62,71,73,
95, 124, 214, 220, 224
Торговля обыкновенными
акциями 44, 105
Транснациональные
компании 39,208-211,
213-214,216-217,221,
224,231
Тресты 99-103, 111, 130,
179
Троллоп Энтони 16,231,
240
Тюльпанная лихорадка 43
Тэтчер Маргарет 166
Уайт Гордон 183
Уайт Уильям 161
Уайтхед Уильям 52
Уатт Джеймс 70
Уилсон Чарльз 155, 253
Уинтроп Джон 61
Уитни Илай 73
Увольнения 172,186, 199
Указ о мертвой руке (1279)
12
Универсальные банки 130
Уолл-стрит 73, 92, 103, 158,
175, 181, 183-184, 186-187
203
Уолпол сэр Роберт 60
Уолпол Хорас 52
Уолтон Сэм 170
Уортон Джозеф 113
Уортоновская школа бизнеса
147
УотсонДэвид 101
Уотсон Томас 149
Участие в прибыли 32,111,
125
278
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
Учет по принципу двойной
записи 30
УэлчДжек 171-172,178,
196
Ф
Финансирование в обмен
на акции 28
Фентон Эдвард 42, 202
Фергюсон Найэлл 57
Филадельфия 95, 112, 195
Филантропия 112
Финикия 24
Финк Альберт 92
Флекснер Абрахам 121
Флоренция 29, 31-32
Фоллетт Мэри Паркер
147
Фонд Карнеги 112
Фондовые биржи 43, 83, 93,
103
Фондовые покровители 103
Форд Генри 88, 97-98, 114,
144, 150, 152, 244
Франция 14, 31, 38, 54, 56-58,
75,81,84, 198,216
Фрик Генри Клэй 107
Хайнц Генри 141,150
Хаклюйт Ричард 41
Ханна Марк 111
Харрисон Чарльз Кертис
113
Хастингс Уоррен 52, 63
Хеджевые фонды 183
Хейрик Элизабет 53
Хлебные законы 76
Хобхаус Айзек 68
Хогарт Уильям 59
Холдинговые компании
102-103, 136
Хоумстедская забастовка
106-107
Чебол 179-180,237
Чендлер Альфред 21,91
Черная пятница (1866)
84
Черный четверг (1873) 93
ш
Шермановский
антитрестовский акт
(1890) 108, 128
Шибусава Эичи 136
Шокли Уильям 192
Шоссе 190, 195
Эбберс Бернард 203
Эйзенхауэр Дуайт 155
Элдон,лорд 76
Элиот Джордж 79
Элиот Томас 125
279
я
Япония 134, 136, 138, 154,
175-176,217
Об авторах
ДЖОН МАЙКЛТУЭЙТ — автор статей о многих событи-
ях, происходивших в США, для журнала Economist
Кроме того, писал для таких изданий, как Financial
Times, New York Times, Wall Street Journal и Spectator. Прохо-
дил обучение в Магдаленском колледже в Оксфорде.
Живет в Лондоне.
Адриан Вулдридж — собственный корреспондент жур-
нала Economist в Вашингтоне. Его материалы публико-
вались в многочисленных изданиях, включая New
Statesman, Washington Post, Foreign Policy, Financial Times
и Times Literary Supplement Учился в Баллиолском коллед-
же и Колледже всех душ в Оксфорде, где получил сте-
пень доктора философии.
Джои Майклтуэйт и Адриан Вулдридж - авторы следую-
щих книг:
The Company: A Short History of a Revolutionary Idea
The Witch Doctors: Making Sense of the Management
Gurus
A Future Perfect: The Challenge and Hidden Promise of
Globalization
Measuring the Mind: Education and Psychology in
England, 1860-1990 (Adrian Wooldridge).
281