Античная подводная археология Северного Причерноморья - Таскаев В.

Author: Таскаев В.

Tags: археология археологические исследования подводная археология памятники подводной археологии

Year: 2009

Similar

Археология СССР Т.4 Античные государства Северного Причерноморья

Сарматские всадники Северного Причерноморья

История отечественной подводной археологии

Археология СССР. Том 9. Античные государства Северного Причерноморья

Text

Вячесл ав Таск аев
АНТИЧНАЯ ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ
СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

Воронцовка, 21
Москва
2009

ТАСКАЕВ В.Н.
Античная подводная археология Северного Причерноморья
(Издание второе, дополненное и переработанное)
Отечественная подводная археология как самостоятельное научное направление
возникла в нашей стране более семидесяти лет назад. Северное Причерноморье,
где проходили первые подводные археологические экспедиции, до настоящего
времени продолжает оставаться одним из основных регионов для проведения исследований учёных и энтузиастов подводной археологии.
В 2007 году вышло в свет небольшим тиражом первое издание книги «Античная
подводная археология Северного Причерноморья» пoд редакцией доктора исторических наук Татьяны Васильевны Блаватской. Подготовка новой книги с аналогичным названием стала возможной благодаря большой помощи, оказанной
товарищами и коллегами по совместной работе: А. В. Блаватским, С. С. Прапором,
В. В. Лебединским, А. В. Кондрашовым, А. Г. Васильевым, А. Л. Иваньшиным.
Особенно признателен автор за большую помощь и поддержку членукорреспонденту НАН Украины Сергею Дмитриевичу Крыжицкому, Российской
Подводной Федерации и Конфедерации подводной деятельности России.

Огл авление

Введение. С чего началась подводная археология….....................................7
Памятники подводной археологии:
затонувшие корабли, затопленные города и поселения…..........................10
История подводных археологических исследований
в Северном Причерноморье. Зарождение и становление
подводных археологических исследований в России…...............................19
Рубен Абгарович Орбели — основоположник
отечественной подводной археологии…........................................................26
Подводные археологические исследования
в Северном Причерноморье в 50-60 годы ХХ века
Научная деятельность Владимира Дмитриевича Блаватского..................32
Памятники подводной археологии Северо-Западного
Причерноморья. Священный остров Ахилла................................................37
Ольвия – античный город на суше и под водой...........................................43
Березань – остров, которого не было............................................................53
Побережье Северо-Западного Крыма – поиск
древнего храма Ахилла.....................................................................................55

Памятники подводной археологии Крымского полуострова
Херсонес Таврический –
античный город-порт на Понте Эвксинском................................................59
Донузлав – некрополь погибших кораблей..................................................79
Акра – античный город, который искали на суше,
а нашли на дне Черного моря.......................................................................90
Таманский архипелаг –
открытия российских подводных археологов..............................................95
Патрей – подводные поиски античного города..........................................105
Фанагория - второе обретение истории........................................................128
Античная корабельная стоянка у поселения Береговой 4........................140
Оборонительная система Азиатского Боспора Киммерийский вал.........................................................................................145
Кепы – город-сад на рубеже двух исторических эпох...............................148
Подводная археология, что дальше…..........................................................157
Список используемой литературы...............................................................165

Обозревая путь, пройденный подводной археологией,
можно утверждать с полной уверенностью, что эта наука
ещё далеко не сказала своего последнего слова и что она
в дальнейшем раскроет не одну неведомую доселе
яркую страницу прошлого человечества.
Владимир Дмитриевич Блаватский

ВВЕДЕНИЕ.
С ЧЕГО НАЧА Л АСЬ
ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ…
С древнейших времён жизнь людей на земле была теснейшим образом
связана с водой, освоением бескрайних просторов озёр, рек, морей и океанов. На их берегах возводились многочисленные поселения и города,
многие из которых со временем превратились в крупные центры мировой
цивилизации. Прибрежные бухты и заливы приспосабливались для захода, стоянок и строительства речных и морских судов. Морские и речные
коммуникации содействовали становлению и развитию внешнеторговых
связей между городами и отдельными государствами.
История изобилует многочисленными морскими сражениями, в ходе
которых в борьбе за гегемонию на морях сражались и гибли целые военные флоты. Сотни и тысячи лет спустя многочисленные следы человеческой деятельности в силу различных причин оказались под водой.
Казалось бы, все артефакты прошедших времён навечно исчезли из поля
зрения человека. Однако с развитием техники и, в частности, водолазного дела, обусловленного постоянным стремлением людей проникнуть

в ранее неведомый подводный мир, появилась возможность приступить
к изучению многочисленных объектов исторического прошлого.
Интерес в научных кругах к подводным изысканиям наметился ещё
в конце XVIII века. Большей частью это были случайные находки, выявленные в ходе промысловых и гидротехнических работ. По мере возрастания числа исследований подобного рода становилось очевидным коренное различие между традиционной полевой археологией и тем, чем
приходилось заниматься специалистам по изучению многочисленных археологических памятников, оказавшихся в водной среде.
Подводным археологам, как правило, приходилось проводить свои работы в совершенно иной специфической среде, характеризующейся полным отсутствием воздуха, плохой видимостью и различными глубинами.
В ходе работ под водой использовались грунторазмывочные и грунтоотсасывающие приспособления. Как отмечал в своё время специалист в области подводной археологии доктор Стивен де Борхеги, «проблемы, с которыми сталкивается подводная археология, следует рассматривать всего
лишь как продолжение проблем, встающих перед наземной археологией
и уже решенных ею».
Именно благодаря наличию специфических условий, в которых приходилось проводить поиск и изучение памятников подводной археологии, до настоящего времени не только в научных кругах, но и среди специалистов продолжаются дискуссии относительно самого наименования
этого быстро развивающегося направления исторических исследований. Уже в период зарождения отечественной подводной археологии её
основоположник профессор Рубен Абгарович Орбели отмечал необходимость «установить и укрепить в обороте речи незыблемые её понятия
в определенных терминах». Им же были введены в оборот такие термины,
как «подводная археология» и «гидроархеология».
С точки зрения профессора Орбели, термин «подводная археология»
«акцентирует нарочитый метод – метод спуска и работы на грунте, на
морском дне, под водой, метод искусственного извлечения со дна предметов древности… Этот термин получил своё развитие в силу своего русского слагаемого». В термин «гидроархеология» ученый вкладывал более
широкий смысл. По его мнению, «гидроархеология», подразумевая понятие вообще воды, включая океаны, «говорит о прошлом до глубокой
древности, запечатленном в предметах, лежащих в водах… Именно этому
термину надо отдать преимущество. Во-первых, в силу языкового и лингвистического единства всех составных частей и единообразия в словообразовании. Название вполне грамотное, точное, научно-выдержанное
и гибкое».

Этой же точки зрения придерживались некоторые современные исследователи. Доктор исторических наук А.К. Станюкович, много лет посвятивший изучению памятников истории и культуры в гидросфере, считает,
что «гидроархеология, в отличие от так называемой подводной археологии, изучающей археологические памятники, в силу тех или иных причин
оказавшихся на дне водоёмов, объектом своих исследований имеет более
широкий класс памятников, тесно связанных с гидросферой, но совершенно не обязательно находящихся под толщей воды».
Сферу своей деятельности по изучению памятников материальной
культуры в водах Балтики ученые и специалисты-подводники из СанктПетербурга считают «морской археологией», поскольку исследуемые ими
исторические и археологические объекты находятся на дне Балтийского
моря. Как отмечал в своё время директор Института Истории Материальной Культуры В.М. Массон, «большая тематическая ёмкость морской
археологии подразумевает поисковые и исследовательские разработки не
только подводного, но и наземного характера. Особое значение, помимо
изучения морских портов, стоянок и просто поселений моряков, имеют
исследования древних торговых магистралей как сложных комбинированных структур, включающих также и сухопутные участки больших международных торговых трасс».
Один из ведущих специалистов за рубежом в области подводной археологии Джордж Ф. Басс по этому поводу в одной из своих книг писал
следующее: «Морская археология подразумевает, что исследования проводятся исключительно в морях, в то время как многие находки совершаются в реках, озерах и даже колодцах; гидроархеология может означать
также и исследования древних источников воды. Такой гибрид, как «аквалогия», тоже не кажется слишком удачным. Подводную археологию, по
всей видимости, стоит называть просто археологией». Однако свою книгу
Джорж Ф. Басс не преминул назвать «Подводная археология», подчеркивая тем самым предмет своего исследования.
В силу ряда объективных и субъективных причин нет принципиального значения в уже имеющейся терминологии, но наиболее приемлемым
следует признать термин «подводная археология», которая, по мнению
известного украинского археолога-подводника В.В. Назарова, «обрела
статус прикладной исторической науки».

ПАМЯТНИКИ ПОДВОДНОЙ
АРХЕОЛОГИИ: ЗАТОНУВШИЕ
КОРАБЛИ, ЗАТОПЛЕННЫЕ
ГОРОДА И ПОСЕЛЕНИЯ…
Подводные археологические исследования, проводимые на протяжении
многих десятилетий в различных частях света, показали, что в морях, реках и озерах можно выявить невероятно ценный исторический материал,
сопоставимый по своей значимости с тем, что археологи находят на суше.
И что особенно важно, при подводных работах встречаются артефакты,
которые можно извлечь только из воды.
По мнению, сложившемуся у подводных археологов разных стран, наибольший интерес, как правило, представляют затонувшие торговые суда
и военные корабли. Не только в античный период, но и в Средние века,
Новое и Новейшее время кораблекрушения были довольно частым явлением. Количество судов и кораблей, оказавшихся по различным причинам на дне морей и океанов, за весь период существования мореплавания,
по подсчетам, проведенным американскими океанографами Рехнитдером
и Терри, составляет около миллиона.
С начала ХХ века до наших дней каждый год в среднем погибало
до 400 судов. Если принять во внимание, что судоходством люди занима-

лись не менее двух тысяч лет и ежегодно средняя потеря судов составляла
до 500 единиц, то и получается количество погибших судов, определенное
американскими учеными. Можно предположить, что на каждые 40 кв. км
площади дна морей и океанов приходится одно затонувшее судно.
Только за последние полвека в водах Средиземного и Черного морей
были обнаружены, музеефицированы, а в ряде случаев и подняты десятки
кораблей, принадлежащих различным историческим эпохам.
В 1907 году у побережья Туниса в районе небольшого портового города Махдии греческими ловцами губок были обнаружены обломки судна,
потерпевшего крушение в I веке до н.э. В течение 1908–1913 годов пять
экспедиций, основу которых составляли профессиональные водолазы,
производили работы по подъему великолепных произведений древнегреческого искусства, некогда представлявших собой корабельный груз. Работы по спасению найденных в этой части Средиземного моря сокровищ
продолжались и после Второй мировой войны.
В 1948 году в этом месте продолжила работу экспедиция Жака Ива Кусто и Филиппа Диоле. Тогда же ими впервые в мире для подводных археологических исследований был применен акваланг. Найденные возле
Махдии древние памятники материальной культуры представляли собой
капители, базы колонн и сами колонны, предназначавшиеся для строительства храмов, остатки скульптур. Среди находок особый интерес представляла бронзовая статуя юноши высотой 1,25 метра, изображавшая бога
любви Эрота. Все эти находки занимают в настоящее время целых пять
залов в Национальном музее тунисского города Бардо.
В самом начале 1950-х годов на Лигурийском побережье в Италии у городка Альбенга подводными археологами под руководством профессора
Нино Ламболья были исследованы остатки затонувшего древнеримского
судна. На момент гибели судна в его трюмах находилось более 1700 амфор, некогда заполненных зерном, вином и маслом. Наряду с амфорами
из воды удалось поднять много различной бытовой глазурованной посуды, свинцовый якорный шток и ряд мелких бытовых вещей. Проведённые
работы по реконструкции этого судна показали, что оно было построено
в период между 80-ми и 60-ми годами до н.э.
Одни из самых крупных по своему значению подводных раскопок затонувшего в древности судна были проведены в десяти милях от Марселя
у выступающей из моря горы Гран Конглуэ под руководством Жака Ива
Кусто, при участии известных подводных археологов Фредерика Дюма
и Фернанда Бенуа. С 1952 по 1960 год археологи последовательно проводили раскопки судна, корпус которого достаточно хорошо сохранился
в мощных слоях донного грунта. Грузоподъемность исследуемого суд-

на достигала 110 тонн. Остатки пока самого древнего из всех найденных
судов были исследованы у мыса Гелидония на юго-западном побережье
Турции. Два года, начиная с 1958-го, совместная подводная археологическая экспедиция Пенсильванского Университета и Института Археологии
Лондонского Университета проводили здесь раскопки.
Грузом судна были изделия из металла в виде слитков, общим весом
больше тонны. Вместе с металлическими слитками в трюме судна находились сотни обломков бронзовых орудий труда. Судя по найденным при
раскопках предметам и их датировке, небольшое по водоизмещению судно затонуло по пути на Кипр в конце XIII или начале XII века до н.э.
Остатки двух погибших судов были найдены неподалёку от Марзамеми у берегов Сицилии. Одно судно, гружёное строительным материалом,
затонуло около 500 года н.э., другое, имевшее на борту грубо обработанные блоки строительного камня, погибло в I веке н.э.
Также экспедицией из Пенсильванского Университета под руководством П. Трокмортона во второй половине 60-х годов ХХ века были подняты на берег, а в дальнейшем реконструированы два торговых судна, найденные на дне моря около острова Ясси-Ада, у юго-западного побережья
Турции. Здесь впервые в практике подводной археологии было установлено точное местоположение всех находок в пределах корпусов судов, что
позволило максимально полно воссоздать детали судовых помещений.
Упомянутые находки – далеко не полный перечень торговых судов
и военных кораблей, обнаруженных подводными археологами в Средиземном море. Только экспедициями под руководством Жака Ива Кусто
было найдено несколько десятков древних затонувших кораблей у южного побережья Испании, Франции, в прибрежных водах Италии, в частности у островов Сардиния, Сицилия и Корсика.
Несколько античных торговых судов обнаружили и изучили американские подводные археологи у побережья Кипра. Членами Греческой федерации подводных исследований большое количество затонувших судов найдено в Греции, в частности у южного и западного побережья Пелопоннеса.
В конце 1990-х годов в северо-восточной части побережья Адриатического моря, у берегов Хорватии, в ходе подводных исследований, организованных археологическим департаментом одного из министерств
Хорватии и департаментом подводной археологии города Загреба, было
обнаружено место гибели судна римской эпохи, перевозившего на рубеже
II века до н.э. – II века н.э. произведения античного искусства.
Ещё более интересное открытие совершили французские подводные
археологи из Марсельского Института Морской Археологии. На участке
дна Средиземного моря возле французского острова Йер, что неподалё-

ку от Тулона, они обнаружили лежащие на поверхности 70 целых амфор.
Первоначально предполагалось, что найдены остатки груза небольшого
по размерам корабля, принадлежащего этрускам. Однако с началом раскопок под водой оказалось, что в данном месте находятся не десятки,
а сотни амфор, лежащих несколькими слоями. Несложные расчёты показали, что высота трюма торгового судна, загруженного таким количеством амфор, должна была составлять примерно 1,6 метра.
Изучение как самих амфор, так и порядка, в котором они были расположены, показало, что при погрузке в трюм корабля древние мореплаватели крепко связывали их по нескольку штук и для большей прочности
оплетали все сосуды длинными побегами виноградной лозы. В дополнение ко всему, находившиеся на судне амфоры обвязывались прочным
канатом, что обеспечивало хорошую сохранность всего перевозимого
по морю товара. Изучая другие находки, обнаруженные вместе с амфорами,
в частности керамические вазы, чаши и прекрасно сохранившиеся аскосы –
сосуды для благовоний, исследователи смогли восстановить маршрут, которым следовало это этрусское судно. Многочисленные остатки кораблекрушений античного времени были обнаружены в пределах Черного моря,
в территориальных водах бывшей Югославии, Болгарии, Украины.
Любое из найденных подводными археологами судов представляло
собой большую ценность не только для историков, но и для тех, кто занимался изучением развития техники кораблестроения, мореплавания,
вопросами морской торговли и международных отношений на различных
этапах существования человечества.
Объяснение этому может быть только одно. Каждый затонувший корабль представлял собой единовременный комплекс исторических памятников, символизирующих собой целую эпоху.
Поэтому, исследуя место кораблекрушения, подводные археологи прежде всего стремились определить размеры и характер корабельного груза,
его предназначение. Не менее важной считалась задача по реконструкции
корпуса затонувшего корабля и его оснастки. По количеству найденных амфор можно было определить тоннаж судна и его грузоподъёмность, а по форме амфор и имеющимся на них клеймам установить место изготовления.
Следует отметить, что работе под водой в местах древних кораблекрушений присущи некоторые особенности, редко встречающиеся в практике работ полевых археологов. Во-первых, обнаруженные предметы
на месте кораблекрушений находились в обиходе в определенный период
времени, ограниченный узкими хронологическими рамками. Во-вторых,
затонувшие корабли и суда, оставаясь под толщей воды, как правило,
не были разорены человеком.

К числу исторически значимых памятников подводной археологии
также относятся затопленные города и поселения. Причин, по которым
наземные сооружения, построенные человеком, оказались под водой,
очень много. Как правило, это тектоническое изменение земной поверхности вследствие вулканической деятельности, разрушительных землетрясений, постепенного повышения уровня воды в мировом океане.
Постоянные изменения водного баланса в Средиземноморском бассейне в определенные геологические (археологические) периоды привели в конечном счете к значительным палеогеографическим изменениям
всей прибрежной зоны в пределах Восточного Средиземноморья, СевероЗападного, Северного и Северо-Восточного Причерноморья. Вследствие
чего большинство древнегреческих и римских городов, основанных, как
правило, по берегам морей, оказались в настоящее время частично или
полностью на морском дне.
Ещё в 1910 году к западу от египетского города Александрии были
обнаружены остатки большого каменного мола, принадлежащего древнему порту, по своим размерам превосходящего современные сооружения подобного рода. Французским археологом Антуаном Пуадебаром
в 1931–1934 годах было проведено тщательное обследование финикийского порта Тира. Несколько позднее подводная экспедиция Онора Фроста
провела работы аналогичного характера в ряде мест Восточного Средиземноморья, в частности в Тире, Сидоне, Атлите и Цезарее.
В последующие годы работы по исследованию Цезареи были продолжены под руководством известного французского подводного археолога
Филиппа Диоле. Как оказалось, на месте современного алжирского города
Шершеля, где некогда располагалась Цезарея, римляне смогли построить
один из крупнейших портов Средиземноморья.
Во второй половине 50-х годов ХХ века подводные археологи Кембриджского Университета под руководством специалиста по океанографии Николаса Флеминга провели изучение затопленного морского порта
греческой колонии Аполлонии в Ливии. Этот порт, построенный по финикийскому образцу, располагал двумя вместительными гаванями, одна из
которых предназначалась для стоянки морских торговых судов, а другая
выполняла чисто оборонительные функции на случай военных действий.
Подводные археологические исследования, проведённые совместными усилиями английских и голландских аквалангистов более сорока лет
назад в восточной части Адриатики в заливе Брено возле города Цавтат,
позволили найти под водой сохранившиеся строительные остатки древнегреческого города Эпидавра Иллирийского. Было установлено, что обнаруженные на дне залива стены возведённых в античное время зданий

и каменные вымостки улиц являются продолжением построек, найденных археологами на суше. В середине залива располагалась городская гавань с прилегающим к ней торговым центром, от которого в разные стороны расходились дороги. Найдено было и некоторое подобие верфи. Своей
исследовательской работой подводные археологи смогли установить, что
большая часть Эпидавра оказалась на дне залива в результате внезапного
опускания суши в 365 году н.э.
Пожалуй, самыми впечатляющими и результативными в Средиземном море являются подводные исследования у северных берегов Египта
в районе бывшей столицы греческих Птолемеев Александрии. Работы, начатые 1961 году под эгидой египетского правительства и ЮНЕСКО, полным ходом продолжаются и по сей день. Тогда же в одном из прибрежных районов Александрии, на дне, где некогда находилась гавань города,
нашли огромную статую богини Исиды весом более 25 тонн. После того
как в 1994 году площадь исследуемой акватории значительно расширили,
доведя её до 22 кв. км, командой археологов из Французского национального исследовательского центра было обнаружено и изучено свыше 2500
каменных блоков, представлявших собой остатки монументов и архитектурных деталей Древней Александрии. Самыми интересными из находок
являлись 12 архитектурных фрагментов, общим весом 70 тонн, принадлежащих когда-то Фаросскому маяку. Этот венец строительной техники,
воздвигнутый при входе в Александрийский порт под руководством известного строителя того времени Сострата Книдского и имевший высоту
110 метров, был увенчан статуей Посейдона.
Помимо прочего археологического материала на дне гавани выявили
фрагменты колоссальных статуй царя Птолемея, некогда стоявших у подножия маяка, и 26 скульптур сфинксов, резко отличающихся друг от друга по технике изготовления и, следовательно, относящихся к различным
историческим периодам.
Более древние сфинксы датируются XIX веком до н.э., эпохой фараона
Сесостриса из XII династии. Другие, более поздние изваяния сфинксов относились к ХI веку до н.э. Таким образом, время создания этих скульптур
охватывает 1300 лет. Все обнаруженные под водой находки первоначально украшали Гелиополис – столицу Нижнего Египта, разрушенную впоследствии Птолемеями.
Многочисленные древнегреческие, римские и раннесредневековые
города и поселения, существовавшие в Северном Причерноморье, исследовались на протяжении многих лет российскими и украинскими подводными археологическими экспедициями. На изучаемом несколько десятилетий городище Ольвия подводными археологами Украины, в пределах

Нижнего города, затопленного водами Бугского лимана, были выявлены
остатки городских оборонительных стен, архитектурно-строительных
комплексов и фрагментарно сохранившихся припортовых сооружений.
В Херсонесе Таврическом в процессе подводных археологических работ на дне Карантинной бухты, выполнявшей в эпоху эллинизма функции
городской гавани, были обнаружены сохранившиеся остатки пирса и оборонительных сооружений.
На акватории Таманского залива, прилегающей к городищу Патрей,
изучен целый комплекс археологических памятников, включающий
архитектурно-строительные объекты жилого и хозяйственного назначения, гидротехнические сооружения в виде каменных колодцев и водосборников. В ходе подводных раскопок столицы Азиатского Боспора – Фанагории найдены скопления мраморных плит и посвятительных надписей
от некогда знаменитого на весь античный мир храма Афродиты. На протяжении многих лет в сфере интересов российских подводных археологов
находятся древнегреческие города Корокондама и Акра, остатки которых
обнаружены на дне Керченского пролива.
Найденные в ходе подводных раскопок предметы позволяют ученым
воссоздать существовавший некогда жизненный уклад, определить виды
хозяйственной деятельности людей. Все оказавшиеся со временем под водой города, как правило, вели оживленную морскую торговлю, располагали достаточно благоустроенными гаванями и портовыми сооружениями,
рассчитанными в ряде случаев для захода и стоянки нескольких десятков
морских торговых судов. Некоторые из приморских городов имели доки,
куда свозилась древесина. Именно в таких местах обычным явлением стали многочисленные находки остатков корабельного груза, а также различных по типу якорей и разнообразной морской атрибутики.
Некоторые специалисты, занимающиеся проблемами подводной археологии, из общей массы археологических памятников особо выделяют
находки амфор и древних якорей. В своё время немецкий историк Гюнтер
Ланитцки в одной из своих книг, посвящённых истории подводных археологических исследований, отмечал, что «особенно большой вклад в дело
расширения наших представлений об античном мореходстве и торговых
отношениях того времени вносят амфоры». В Средиземном и Черном морях греческие, римские и византийские амфоры находят повсеместно.
Как правило, амфоры в античном мире предназначались для транспортировки зерна, оливкового масла, вина, солёной рыбы. По прибытии
морского судна в пункт назначения и выгрузки товара пустые амфоры выбрасывались в море или в специально вырытые для этого ямы. Продолжительность «жизни» амфоры была кране мала.

С тех пор как человек начал строить простейшие средства передвижения по воде, появилось специальное приспособление для удержания
судна на воде в нужном положении в виде обыкновенного камня, привязанного к веревке. Поскольку такой камень не являлся якорем в современном понимании этого слова, он получил название якорного камня.
В дальнейшем якорный камень был усовершенствован. По его окружности люди стали выдалбливать специальный желоб для того, чтобы предотвратить спадание веревки с поверхности камня. Иногда якорные камни
изготавливали с отверстием. Якорными камнями пользовались мореходы
Древнего Египта, Вавилона, Финикии, Греции и Рима.
Со временем конструкция якорей претерпела значительные изменения. В Средиземноморских государствах в 700-х годах до н.э. появились
якоря с деревянным веретеном и штоками, изготовленными сначала из
камня, а затем отлитыми из свинца. А уже на рубеже VI–VII веков н.э. мореплаватели начинают пользоваться якорями, выкованными из железа.
На Чёрном море основная масса древних якорей найдена у восточного побережья Крымского полуострова, в Керченском проливе, у западного побережья Таманского полуострова в районе косы Тузла и у мыса Панагия

в Динском заливе. По тому, где и при каких условиях были найдены якоря,
можно получить достоверные сведения о времени судоходства и морских
путях. Места массовых находок якорей различных типов свидетельствуют
о местах якорных стоянок.
Благодаря подводным исследованиям удалось разрешить ряд вопросов палеогеографического характера, физико-географической обстановки на поверхности Земли в геологическом прошлом. Общеизвестно, что
за прошедшие века произошли значительные изменения географической
ситуации в пределах Черноморского региона. Здесь в результате повышения уровня моря (трансгрессии) произошло затопление обширных участков суши и, как следствие, изменение береговой линии.
В ряде районов Северного Причерноморья происшедшие изменения
оказались столь значительными, что без их учета невозможно точно локализовать не только мелкие поселения, но и целый ряд крупных древнегреческих городов, часто упоминаемых античными авторами.

ИСТОРИЯ ПОДВОДНЫХ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ
В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
Зарождение и становление подводных
археологических исследований в России
Общепризнано, что колыбелью отечественной подводной археологии
является Северное Причерноморье. Именно здесь проводились и проводятся в настоящее время самые широкомасштабные исследовательские
работы, в которых принимают участие специалисты самых разных научных направлений из России и Украины. Тому, что ученые приступили к первым целенаправленным поисково-исследовательским работам
на Черном море, предшествовал длительные период, охватывающий
XVIII и XIX века, в течение которого происходило накопление информации о найденных под водой артефактах.
После окончания двух русско-турецких войн в начале 90-х годов XVIII
века Крымский полуостров и практически все Северное Причерноморье
вошли в состав Российской Империи. Тогда же началось планомерное

изучение этого региона. Отечественными учеными были проведены исследовательские работы не только на суше, но и в ряде мест прибрежной
акватории. В конце XVIII века Северное Причерноморье, в частности Таманский полуостров, посетил русский академик П.С. Паллас, составив
«Разные замечания касательные до острова Тамана». Его труды были
представлены наместнику Новороссийского края генерал-фельдмаршалу
Г.А. Потемкину.
В разделе «О древних развалинах», содержащем сведения о греческих
городах, некогда располагавшихся по берегам Таманского залива, академик Паллас обратил внимание на состояние, в котором они находились:
«От древнего города Корокондамы, от которого и весь южный Кубанский
лиман Корокондамис назван был, ныне нет никаких уже следов, и уповательно, что место, на котором он был построен, покрыто теперь водою.
Равным образом не видно ныне никаких уже остатков и от другого столь
же древнего города, который назывался Фанагориею».
Та же участь, по мнению П.С. Палласа, постигла и другой построенный
греками город – Гермонассу, находившийся на одноименном острове. Акватория Днепро-Бугского лимана, где находилась Ольвия, один из крупнейших древнегреческих городов Северного Причерноморья, также стала
одним из первых объектов исследования российских историков. Первые
сведения об археологических находках, найденных в пределах акватории
лимана, прилегающей к Ольвийскому городищу, принадлежит И. Бларамбергу, составившему в 1822 году план расположения на дне следов
древних сооружений, в частности остатков «каменного мола».
Совершивший путешествие по Тавриде в самом начале 20-х годов
XIX века И.М. Муравьев-Апостол на основании сведений, полученных
от местных жителей, и собственных наблюдений пришёл к заключению о том, что часть Ольвийского городища затоплена водами лимана.
По предложенной им схеме восточная граница древнего города находилась в 40–50 метрах мористее линии берега начала XIX века. Им же было
отмечено местонахождение на дне скоплений каменных плит, представлявших собой сохранившуюся часть древней пристани.
Достаточно интересные сведения о результатах поисковых работ, проводившихся в первой половине – середине XIX века в пределах ДнепроБугского лимана, у южного побережья Крыма и в Керченском проливе, содержатся в работах известного отечественного ученого-археолога
А.С. Уварова и французского историка Поля Дюбрюкса, совершившего
длительное путешествие по Европейскому Боспору. В вышедших в 1851
и 1856 годах научных трудах А.С. Уварова, посвященных исследованию
древностей Южной России и берегов Черного моря, даётся последова-

тельное описание археологических памятников, в том числе и тех, которые удалось выявить под водой в междуречье Днепра и Дуная. А.С. Уваров
в числе первых исследователей обратил внимание на изменения палеогеографического характера в обследованных им местах Черноморского
побережья. Так, в отношении Тилигульского лимана им было высказано предположение, что в далеком прошлом «лиман соединялся с морем
и составлял удобную гавань для кораблей». В силу этих же обстоятельств,
по мнению А.С. Уварова, совершенно другая ситуация имела место в районе острова Березань и у города Очакова.
Подвергая сомнению островное положение Березани, А.С. Уваров усматривал наличие здесь в античное и более позднее время большого количества небольших по размерам бухт, удобных для стоянки судов. Им же были обнаружены следы древнего города у мыса
в районе Очакова. Следует отметить, что достаточно много внимания
А.С. Уваров уделил обследованию затопленной части Ольвийского городища. По его убеждению, главная городская площадь, примыкавшая
к акрополю, находилась в стадии затопления водами лимана. Жители города,
пытаясь остановить разрушение берега в результате подъёма уровня воды,
«укрепили берег каменной постройкой, следы которой дошли до нас».
Поль Дюбрюкс оставил обширный материал, опубликованный в 1858 году Одесским обществом истории и древностей. Он одним из первых среди археологов предпринял попытку найти античный город Корокондаму.
По его версии этот древнегреческий город следовало искать не на суше,
а под водой.
Поль Дюбрюкс писал: «Корокондама была разрушена не только войной и временем, но значительная часть места, где она существовала, была
унесена морем». Интересно, что на карте, составленной Полем Дюбрюксом, воспроизводившей во всей полноте Боспор Киммерийский (Керченский пролив), было обозначено местонахождение у косы Чушка шести
мраморных колонн, поиском которых до настоящего времени занимаются некоторые российские подводные археологи. Во второй половине XIX
века объем работ по изучению археологических памятников практически
во всех северо-причерноморских регионах значительно расширился.
Предопределено это было учреждением в Санкт-Петербурге Императорской археологической комиссии и появлением специализированных
археологических музеев во многих южных городах в Одессе, Феодосии
и Керчи, научные сотрудники которых приступили к проведению регулярных археологических раскопок эллинистических городов, сбору информации у местного населения о находимых в море исторически значимых предметах.

В этой связи особый интерес представляли работы профессора Московского Университета К.К. Гёрца, поскольку именно в них содержались
результаты его собственных исследований и достаточно подробные сведения об археологических памятниках Черного моря, и в частности Таманского залива. В своей работе, посвященной археологической топографии
Таманского полуострова, профессор аргументированно обосновал ранее
выдвинутую гипотезу о нахождении древнейших городских напластований Фанагории на несколько метров ниже современного уровня моря.
Приводимые К.К. Гёрцем сведения послужили основанием для начала
подводных археологических работ в Фанагории в 1958 году.
Спустя 130 лет заслуживает особого внимания небольшой абзац в работе К.К. Гёрца: «В двух местах около восточного берега Северной косы
(косы Чушка) и близ станции Сенной (на берегу которой локализована
Фанагория) при тихой погоде видимы бывают, при низком уровне стояния воды, колонны какого-то здания, ныне покрытого водой».
Приняв во внимание предположения К.К. Гёрца, подводные археологи
в начале XXI века нашли мраморные плиты и постамент с сохранившейся
надписью-посвящением Афродите Апатуре.
И ещё одно свидетельство К.К. Гёрца представляет несомненный интерес для будущих поколений российских археологов: «В 8 верстах к северозападу от Темрюка, где расположено место, именуемое Темрюкский отселок, находятся следы весьма древнего поселения, которое имело порт,
ещё до сих пор признаваемый по молу, который, по мнению Ф. Дюбуа
де Монпере, простирался в Азовское море и защищал гавань от северозападных ветров».
В самом конце XIX века при проведении дноуглубительных работ
в ходе строительства Феодосийского морского порта Л.А. БертьеДелагардом были обнаружены припортовые сооружения, относящиеся
к эллинистическому периоду. Директор Симферопольского исторического музея Л.П. Колли в одной из своих работ достаточно подробно описал
результаты проведенных исследований.
«При землечерпальных работах в самом порту было добыто огромное количество свай, сидевших глубоко в иле, всего около 4 тысяч штук.
Ряды этих свай шли по направлениям, образующим угол. По-видимому,
это была не пристань, а какое-то защитное сооружение вроде мола. Сваи
превосходно сохранились в тех условиях, как были найдены, зарытыми
глубоко в ил, до 4 сажен от поверхности моря и более 2 сажен от дна. Все
эти сваи стояли на своих местах».
В числе других находок Л.П. Колли в Феодосийском порту были 15 целых ликийских амфор, густо обросших морскими водорослями. В даль-

Карта-схема расположения древнегреческих городов
в Северном Причерноморье в античную эпоху.

нейшем Л.П. Колли не ограничился работами в районе Феодосии. Им
были проведены исследования около острова Березань в прибрежной акватории Пантикапея (Керчи), возле мыса Ай-Тодор в Крыму. Л.П. Колли,
как и некоторые его предшественники, пришёл к выводу, что древний феодосийский мол и другие найденные им археологические памятники могли оказаться на морском дне вследствие местного понижения прибрежных участков суши и постепенного затопления их морем. Теоретические
и практические исследования нашли отражение в обобщающей работе Л.П. Колли «Следы древних культур на дне морском», изданной
в 1909 году.
В 1915–1916 годах руководителем археологических раскопок в Ольвии
Б.Ф. Фармаковским и топографом В.И. Деренкиным проводились исследования на дне Бугского лимана, в ходе которых были сделаны обмеры
всех ранее выявленных археологических объектов и снят профиль дна
в районе оборонительных стен города.
В годы Первой мировой войны завершился начальный период становления подводных археологических исследований в России. Вплоть
до начала 1930-х годов подводные исследования в водах Черного моря
практически прекратились. Это можно объяснить прежде всего сложной
внутриполитической обстановкой, сложившейся в стране после Октябрьской революции и кровопролитной Гражданской войны. Но даже в эти
годы было много сделано для скорейшего возобновления подводных работ.
В 1919 году вместо Императорской археологической комиссии создается Российская Академия Истории Материальной Культуры. В структуре
народного комиссариата просвещения создаётся специальный отдел для
руководства музейным строительством и охраны памятников истории
и культуры. Издаются законы, регламентирующие развитие музейного
дела в стране. В этой обстановке уже в середине 20-х годов ХХ века возобновляются археологические работы во многих северо-причерноморских
городах. В 1924 году вновь приступил к исследованию Ольвии один из ведущих археологов-античников того времени Б.В. Фармаковский. С 1926
года начались раскопки на территории Херсонеса Таврического под руководством К.Э. Гриневича.
Профессором А.С. Башкировым были проведены первые исследования
на территории Таманского полуострова. Экспедиция В.Ф. Гайдукевича
приступила в 1932 году к систематическим раскопкам Тиритаки. Именно в
этих условиях отдельные археологи вновь обратились к подводным исследованиям. В 1923 году в системе ОГПУ по инициативе Ф.Э. Дзержинского создаётся Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН),

на которую были возложены обязанности по подъёму кораблей, затонувших в годы Гражданской войны на Балтийском море и в АзовоЧерноморском бассейне. В распоряжение ЭПРОНа была передана
и Центральная водолазная база вместе со всем имуществом, подводным
оборудованием и имеющимися плавсредствами.
Одна из первых водолазных структур ЭПРОНа была сосредоточена
в Севастополе. Опираясь на помощь специалистов из этой судоподъемной организации, в 1930 году К.Э. Гриневичем, директором Херсонесского археологического музея, были проведены подводные археологические
работы у западного берега Карантинной бухты, где находился Херсонес.
Поскольку среди археологов не было специалистов, способных проводить
археологические исследования под водой, по поручению К.Э. Гриневича выполнение этих работ было возложено на профессиональных водолазов. За несколько недель они смогли обследовать прибрежную акваторию в пределах 2,5 тыс. кв. метра. На глубинах, достигающих 3 метров,
ими было обнаружено несколько крупных кладок, состоящих из больших
каменных блоков. По информации, предоставленной водолазами, под
водой находился целый затопленный город, имевший оборонительные
и причальные сооружения, остатки домов и улиц. Однако, как оказалось
в ходе последующей проверки, за остатки городских построек были приняты естественные развалы скальной породы, нагромождение камней известняка среди бурно разросшихся водорослей.
Ошибочные выводы, к которым пришел К.Э. Гриневич, и неверное
истолкование им сведений, полученных от водолазов, были вызваны
не только плохой видимостью в воде и заиливанием находящихся на дне
найденных объектов, а прежде всего тем, что сами археологи непосредственного участия в подводных исследованиях не принимали.

РУБЕН АБГАРОВИЧ ОРБЕЛИ –
ОСНОВОПОЛОЖНИК
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ПОДВОДНОЙ АРХЕОЛОГИИ
Идея К.Э. Гриневича об использовании материально-технической базы
и научно-исследовательского потенциала ЭПРОНа в интересах подводной
археологии получила своё дальнейшее развитие благодаря огромным организаторским способностям профессора Рубена Абгаровича Орбели.
Заслуга профессора Р.А. Орбели состоит в том, что он не стал механически переносить методы и приёмы, применявшиеся в водолазном деле,
в подводную археологию, а разработал практически заново теоретические
основы этой отрасли исторической науки, определив на многие десятилетия перспективы её развития, которые не утратили своей актуальности
и в настоящее время. Именно благодаря этому профессор Р.А. Орбели по
праву считается в России родоначальником подводной археологии как
самостоятельного научного направления, а его книга «Гидроархеология:
Подводные исторические изыскания близ древних греческих городов на
Черноморском побережье» стала первым учебным пособием для многих
поколений подводных археологов в нашей стране.

Профессор Рубен Абгарович Орбели.
1880 – 1943
Основоположник отечественной подводной археологии.

Обосновав целесообразность совместной работы подводных археологов с профессиональными водолазами в деле изучения памятников истории и материальной культуры, Р.А. Орбели стал инициатором Приказа
№ 100 от 5 августа 1937 года, изданного за подписью начальника
ЭПРОНа Ф.И. Крылова, который гласил: «Придавая исключительное значение производству научно-исследовательских работ с целью изучения
находок под водой и в грунте, относящихся к древностям, а также произошедших в береговой полосе изменений, приступить к обследовательским
работам близ Керчи, Феодосии, Херсонеса и Ольвии в течение августа –
сентября текущего года. Для выполнения водолазных работ начальнику
Военно-морского техникума выделить необходимое количество учеников,
водолазов и соответствующие средства, а также ответственное лицо для
руководства водолазными работами. Общее руководство указанными исследовательскими работами возлагаю на профессора Р.А. Орбели».
Р.А. Орбели отмечал, что водолазная организация «впервые в мире
становится под знамя науки, переходит к систематическим раскопкам под
водой, приступает к охране памятников древности, сама делается силой,
способствующей развитию исторических знаний. Водолаз в условиях советской действительности получает возможность, при наличие интереса,
перерасти в историка. Рождается новая отрасль исторической науки –
подводная археология или гидроархеология». Именно эту дату следует
помнить каждому занимающемуся археологическими исследованиями
под водой, считая её своим профессиональным праздником.
Р.А. Орбели уже в 1937 году определил первоочередные задачи, которые предстояло разрешить в ближайшие десятилетия с использованием водолазных, судоподъёмных и аварийно-спасательных организаций.
Не отвергая самой идеи привлечения водолазных специалистов к подводным археологическим изысканиям, Р.А. Орбели считал необходимым наладить подготовку профессиональных подводных археологов, способных
самостоятельно «ориентироваться под водой в исторической обстановке и
умеющих сочетать задачи хозяйственного подъёма древностей с научной
целью». Профессором была продумана система подготовки подводных
археологов, которая предусматривала наличие специального стационарного научного учреждения и обучение в уже действующей оперативной
археологической экспедиции.
Профессор Орбели предполагал ввести в план своей научной деятельности специальный раздел – «подводная историческая география», что
послужило бы основой для составления гидроархеологической карты.
Цель разработки такой карты – «учет всех точек, где существуют или предполагаются залитые водой памятники древности». Это в конечном счете

помогло бы составлению конкретного плана работ «по извлечению вещей
или исследованию древних сооружений». «Карта, снабжённая научными
комментариями, подскажет последовательность, в которой должны быть
проведены работы, будет ли это подготовительное изучение места или рекогносцировка под водой», – писал Орбели.
Выявление и последующее изучение памятников подводной археологии требовали «предупредительных мероприятий» по их охране. Профессор Орбели уже тогда настаивал на организации «постоянного контроля
за состоянием объектов, подверженных разрушению при различных технических работах, естественному разрушению, включая прибрежные полосы древних городов».
Эта проблема приобрела большую актуальность, поскольку повсеместно на суше и под водой происходило массовое разграбление археологических памятников, в результате чего многие исторические раритеты оказывались «на черном рынке».
По убеждению Р.А. Орбели, становление гидроархеологии могло стать
возможным при создании на государственном уровне соответствующего
института подводной археологии, организаторская и научная деятельность
которого «направляла бы научную деятельность хорошо оснащенных подводных экспедиций, освободив ЭПРОН от ответственности за неизбежное,
но практически непосильное расширение её научно-исследовательской
деятельности».
По мере развития подводных археологических исследований в стране,
по мнению учёного, должен был появиться музей подводных изысканий.
Уже после экспедиции 1937 года им была составлена докладная на имя руководителя Академии Наук СССР В.Л. Комарова с предложением создать
музей, «собирающий найденные и поднятые вещи в морях, реках и озёрах страны». Своё предложение Р.А. Орбели аргументировал тем, что ни
один из ныне существующих исторических институтов в системе Академии Наук не мог вместить в себя всю сложную и многообразную систему
знаний, навыков и приёмов подъёма, обработки и хранения материала,
которые со временем могли быть предоставлены новой отраслью исторической науки.
В 1937 году Р.А. Орбели была организована первая подводная археологическая экспедиция, поставившая своей целью произвести поиск
и изучение портовых сооружений и древней гавани возле Херсонеса Таврического.
Первоначальный этап работы заключался в проведении обмеров наиболее разрушающейся части этого эллинистического города и осмотре
дна вдоль всего побережья. Р.А. Орбели пришел к выводу о необходимости

обязательного применения специального подводного оборудования для
ведения раскопок под водой. «Для проведения научно-исследовательской
работы, – писал ученый сразу после завершения собственных изысканий
у берегов Херсонеса, – требуется собственная плавучая единица, специальные приборы, грейферы, грунтососы, гидромониторы, полная технически оснащенная экспедиция». Но даже при тех возможностях, которыми располагал Р.А. Орбели, ему, в конце концов, удалось установить
местонахождение древней гавани Херсонеса и остатков оборонительных
сооружений на дне Карантинной бухты.
В этом же полевом сезоне с помощью Одесского аварийно-спасательного
отряда было успешно проведено обследование прибрежной акватории
другого античного города – Ольвии, располагавшейся некогда на берегу
Бугского лимана. Несмотря на крайне плохую видимость в воде, неблагоприятные погодные условия и ограниченный срок работы водолазов,
археологи смогли найти место предполагаемого нахождения гавани площадью более 11 тыс. кв. метров и сохранившиеся остатки портовых сооружений. В ходе работ в Ольвии Р.А. Орбели установил, «что Нижний город
Ольвии находится под водой, под водой и гидротехнические сооружения
античной древности».
В 1939 году первым объектом, к изучению которого приступила гидроархеологическая экспедиция, стала Феодосийская бухта. Найденные
на дне, в районе городского порта, напротив древней крепостной стены,
остатки каменной гряды стали доказательством существования припортового сооружения в виде мола в I–II веках до н.э. Уже после завершения исследований в Феодосийском порту Р.А. Орбели пришел к выводу,
что изучение и датировка гидротехнических сооружений, возведенных из
камня, представляется «очень трудной задачей, требующей научного анализа камней, их размеров, формы и техники обработки».
Приступая к подводным работам в Коктебеле, по словам самого
Р.А. Орбели, он прежде всего исходил «не из догадок на основании древних
авторов, а из данных самой местности». Осмотр акватории с высоты берега
позволил выявить обширную отмель, сужающуюся в глубь моря. Именно
в пределах этой отмели на расстоянии 150 метров от современной пристани
водолазы смогли обнаружить скопления камней постельной формы, оставшихся от некогда существовавшего здесь гидротехнического сооружения.
Находки на дне Коктебельской бухты позволили установить, что «в отдаленном прошлом Коктебель представлял собой портовый центр, связанный
со всем черноморским побережьем». По мнению Р.А. Орбели это был порт
скифо-тавров. Со временем, с появлением эллинов, порт опустел. В раннее
Средневековье это был крупнейший порт между Судаком и Феодосией.

Подводные работы Р.А. Орбели в Керчи были более масштабны
по своему объёму и продолжительности, поскольку проводились совместно с гидрографической службой Черноморского флота и отрядом водолазов ЭПРОНа. Обследование поверхности дна в районе старокерченской
гавани позволили выявить строительные остатки Пантикапея, относящиеся к II–I векам до н.э. Со дна моря были подняты массивные каменные блоки, наличие которых «приблизило разрешение проблемы о местонахождении Пантикапейской гавани», о существовании которой в своё
время писал ещё Страбон. В пределах развалов каменных кладок были
осуществлены многочисленные находки якорей, рыболовных грузил
и крючков, остатков керамических изделий, включая целые экземпляры
амфор и пифосов.
Р.А. Орбели, стремясь определить, когда именно и из каких пород камня были возведены найденные под водой постройки, обследовал многие
древние и ныне существующие каменоломни в окрестностях Керчи. Это
дало возможность не только ответить на эти вопросы, но и определить места, откуда строительный материал доставлялся в Пантикапей. Так по крупицам учеными приобретался опыт, столь пригодившийся будущим поколениям подводных археологов.
Разработанная Р.А. Орбели долгосрочная программа подводных археологических исследований в СССР предполагала построение системы
подводных изысканий на Черном море. С учетом его предложений работы с целью изучения сохранившихся строительных остатков на дне Бугского лимана следовало бы продолжить в Ольвии и прилегающей к ней
акватории. Археологическому исследованию подлежали в первую очередь
участки черноморского побережья возле мыса Тарханкут, Керчи, Фанагории, Феодосии и Коктебеля.
В состав первоочередных были включены работы на обширной акватории в районе Таманского полуострова, где «находка и подъём мраморных колонн прольёт свет на вопросы исторической географии Боспора
Киммерийского».
Начавшаяся Великая Отечественная война и смерть профессора
Р.А. Орбели в 1943 году на долгие годы приостановили исследования в области подводной археологии. Качественно новый этап в развитии отечественной подводной археологии наступил в середине 1950-х годов.

ПОДВОДНЫЕ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ
В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
В 50-60-е ГОДЫ ХХ ВЕК А
В 50-х годах XX века с инициативой возобновления подводных археологических исследований в Советском Союзе выступил один из крупных
учёных-антиковедов Владимир Дмитриевич Блаватский. Он сумел по достоинству оценить возможности лёгководолазного снаряжения и появившихся в то время различных приборов для проведения геофизических
и геоакустических подводных изысканий. В одной из своих первых работ,
посвященных проблемам подводной археологии, он отмечал, что «исследование археологических памятников под водой с помощью одних лишь
водолазов в тяжёлом снаряжении было бы связано со значительными
затруднениями. Такие экспедиции потребовали применения сложного
и дорогостоящего оборудования, а, главное, сами подводные работы осуществлялись профессиональными водолазами, а не археологами. Эти недостатки могут быть, хотя бы частично, устранены в настоящее время».

Профессор Блаватский Владимир Дмитриевич.
1899 – 1980
Инициатор развития подводной археологии
в Советском Союзе после Великой Отечественной войны.

Профессор Блаватский первым заявил о необходимости возобновления
подводных археологических исследований в Северном Причерноморье.
По мнению учёного, «подводная археология будет весьма полезна для изучения Древнего мира и Средневековья, поскольку она позволит более чем
вдвое увеличить районы экспедиционных работ».
До середины 1950-х годов ни в одном из высших учебных заведений
страны не осуществляли подготовку подводных археологов. В этих условиях профессор Блаватский по своей собственной инициативе организовал
обучение будущих специалистов для своих экспедиций из числа студентов
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.
Понимая, что условия работы под водой потребуют навыков в области легководолазного дела, профессор Блаватский одновременно с теоретической подготовкой студентов и аспирантов организовал их обучение
в Центральном морском клубе ДОСААФ СССР. Подготовленные таким образом аспиранты и студенты Университета Г.А. Кошеленко, В.И. Кузищин,
А.В. Блаватский, Б.Г. Петерс, Ю.А. Савельев и И.В. Смирнов стали первыми
подводными археологами и составили впоследствии основной костяк экспедиций в Северном Причерноморье.
В.Д. Блаватский считал, что изучение археологических памятников, находившихся в водной среде, не должно было ограничиваться только рамками подводных разведок. Основной результат можно было получить только
при проведении комплексных раскопок.
По этому поводу учёный, имея в виду подводные раскопки, писал: «Привычная лопата здесь не годится, и её должны заменить различные типы
грунтоносов с мощными надводными двигателями. Эти механизмы будут
подавать наверх собранный культурный слой… такое отсасывание грунта
можно будет вести по пластам, примерно отвечающим «“штыкам” в наземных условиях».
Институт Археологии подобными техническими средствами в то время
не располагал. Легководолазное снаряжение и необходимое оборудование
для ведения раскопок под водой по просьбе В.Д. Блаватского было предоставлено соответствующими ведомствами Военно-морского флота и Министерства морского флота страны. Это оборудование было применено в ходе
археологических раскопок на затопленной части Фанагорийского городища в 1959 году. Определяя основные направления развития подводных археологических исследований в Северном Причерноморье, В.Д. Блаватский
исходил из того, что особое внимание следует сосредоточить на изучении
затопленных полностью или частично античных городов и поселений.
В это время в западных странах основные усилия были направлены на поиск древних затонувших кораблей.

В.Д. Блаватский, Г.А. Кошеленко и Б.Г. Петерс на борту экспедиционного судна в период
проведения подводных исследований на Чёрном море.

В.Д. Блаватский писал: «Кораблями не ограничиваются те археологические богатства, которые могут быть обнаружены на дне водоёмов, другой очень важный тип археологического памятника – это остатки древних
поселений, оказавшихся на дне морей или озёр в результате затопления,
вызванного опусканием берега или подъёмом уровня воды. Обследование
таких “подводных городищ” представляет собой задачу, в методическом отношении близкую к обычным наземным раскопкам, но технически значительно более сложную».
При планировании подводных работ В.Д. Блаватский определил очерёдность исследования древнегреческих городов. Особый интерес для
изучения представляла Фанагория, так как в пределах затопленной части
столицы Азиатского Боспора ещё в XIX веке на дне Таманского залива находили многочисленные строительные остатки. Еще в 1939 году в ходе раскопок у самого берега моря обнаружили культурные напластования, где,
в числе прочих находок, был обнаружен фундамент монументального здания эллинистического времени.

В 1957–1959 годах комплексные подводные археологические работы
в Фанагории были проведены экспедицией Института Археологии Академии Наук СССР. Строительные остатки города были обнаружены на отмели, прилегающей к Фанагорийскому городищу. Также удалось определить
границы Фанагории.
Последующие плановые подводные исследования под руководством
В.Д. Блаватского состоялись в Таганрогской бухте, на побережье Таманского залива возле Гермонассы, в Керченском проливе, в прибрежных водах
Пантикапея и Нимфея, у мыса Тузла, на акватории Судакской бухты, на Гераклейском полуострове в пределах Карантинной бухты, на берегу которой
находились портовые сооружения Херсонеса.
Летом 1961 года подводные археологи провели широкомасштабные работы на затопленной части Ольвии. Венцом подводных изысканий, проведенных экспедициями В.Д. Блаватского на Черном море, стало изучение
остатков кораблекрушения в районе озера Донузлав.

ПАМЯТНИКИ
ПОДВОДНОЙ АРХЕОЛОГИИ
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО
ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
СВЯЩЕННЫЙ
ОСТРОВ АХИЛЛА
Среди памятников подводной археологии Северо-Западного Причерноморья особое место принадлежит острову Змеиный, расположенному
в открытом море в 45 км к западу от устья Дуная.
Тектоническое происхождение острова определило его внешний облик: высокие обрывистые берега, достигающие высоты 40 метров, и достаточно большие глубины в пределах шельфа. Сам остров, занимая
с древнейших времён выгодное положение с точки зрения мореплавания, известен по сохранившимся письменным источникам под названием
Левке (Белый). Здесь же находился храм Ахилла Понтарха, почитаемого
древними греками в качестве покровителя мореплавателей.

Располагаясь в достаточно сложном и опасном в навигационном отношении месте, остров служил ориентиром для мореплавателей. По свидетельству античных авторов, древнегреческие мореходы довольно быстро
оценили выгодное географическое положение острова и его возможности
для развития судоходства северо-западной части Понта Эвксинского. Связано это было не только с каботажным плаванием, но и с периодом формирования на Понте Эвксинском коротких морских путей, которые начали осваиваться мореплавателями уже в V веке до н.э.
Мореплаватели, следуя различными маршрутами в сторону Тавриды
и Боспора, могли использовать остров для укрытия на случай штормовой
погоды или для ремонта и стоянки своих судов.
С гибелью античных государств в Северном Причерноморье в IV веке
н.э. остров Ахилла постепенно утрачивает своё значение. И лишь в позднем Средневековье появляются новые упоминания о нём.
На картах XVI века остров носит название Илан-Адасы, а в последствии
– Фидониси. Первые исследования памятников археологии на острове
были проведены в начале XIX века. Капитан-лейтенанту Критскому удалось обнаружить в его юго-западной части остатки каменного фундамента и стен крупного здания, сложенного из местного белого известняка.
В 1841 году археологическое обследование острова произвел Н.Н. Мурзакевич, один из основателей Одесского общества истории и древностей.
Проведя раскопки в пределах северо-восточной части острова, удалось
установить, что его размеры претерпели значительные изменения, сократившись в несколько раз по сравнению с античным периодом. Многочисленные нумизматические находки свидетельствовали о постоянном посещении острова мореплавателями из Ольвии, Херсонеса Таврического,
Пантикапея, а также средиземноморских торговых центров: Хиоса, Родоса, Самоса и Фасоса.
Первые комплексные археологические исследования на острове, включая подводные работы, были проведены в 1964 году экспедицией МГУ
имени М.В. Ломоносова под руководством Н.В. Пятышевой.
В составе экспедиции приняли участие два специалиста в области подводной археологии: В.И. Кузищин, доцент кафедры истории Древнего
мира МГУ, и Б.Г. Петерс, научный сотрудник Института Археологии Академии Наук СССР. Несмотря на малочисленный состав группы археологов,
удалось обследовать центральную часть острова, где в древности находился храм Ахилла, северо-восточное прибрежное плато и юго-восточную,
наиболее низменную, часть острова.
Подводные археологи, используя лёгководолазную технику, провели
поисковые работы с целью определения мест, которые могли использовать-

Карта-схема проведения подводных археологических исследований.
Условные обозначения:
места находок якорей

места скопления керамики.

ся греческими мореплавателями для захода и стоянок своих судов. Вероятнее всего, использовались небольшие по размеру бухты, сохранившиеся
в настоящее время в пределах южной и северной сторон острова.
Проверили подводные археологи одну из ранее существовавших версий о существовании на острове карстовых пещер. Согласно легендам,
в обрывистых скальных берегах имелись расщелины, куда жрецы храма
Ахилла прятали от пиратов храмовые драгоценности, включая статуи
богов. Как оказалось впоследствии, имевшиеся в береговых склонах расщелины различной величины не образовывали в нём карстовых пустот,
которые можно было использовать в качестве тайников. Если они и существовали, то их исчезновение можно объяснить многочисленными обвалами скальной породы в ходе постоянной абразии берега.
Поисковые работы на острове Змеином были продолжены в 1968 году
археологической экспедицией, состоящей из аквалангистов Николаевского морского порта и Одесского археологического общества. Однако значимых результатов достигнуто не было.
Разрешить многие проблемы, связанные с историей острова, позволили подводные археологические исследования, которые проводились
с 1988 года экспедицией Одесского археологического музея НАН Украины
под руководством С.Б. Охотникова и А.С. Островерхова.
Археологи обследовали южную, восточную и северную бухты, участок
западного побережья острова. Благодаря применённому методу полосового поиска в прибрежной зоне был поднят разнообразный археологический материал: каменные и свинцовые якорные штоки, фрагменты
строительных сооружений, многочисленные фрагменты амфорной тары.
За годы работы было найдено 6 каменных, 28 свинцовых якорных штоков
и несколько свинцовых креплений для якорных лап.
Несмотря на то что из всех найденных каменных штоков только два сохранились полностью, удалось установить, что они принадлежали якорям
двух ранее известных типов. Первый тип относился к греческим якорям
VI–V веков до н.э., имевшим деревянное веретено с насаженным на него
каменным штоком прямоугольной формы. Другой тип каменных штоков
имел несколько изменённую конструкцию – слегка загнутые кверху рога.
Длина штоков этого типа не превышала 1 метра. Якоря с подобными штоками применялись на судах, строившихся в V веке до н.э.
Самые ранние по времени свинцовые якорные штоки датировались
VII–V веками до н.э. и имели много общих конструктивных черт со штоками, изготовленными из камня. Отдельный тип свинцовых якорных штоков из числа найденных подводными археологами представлен пятью экземплярами с рогами дуговидной и прямоугольной формы. Деревянные

якоря, снабженные подобными штоками, имели широкое распространение в Восточном Средиземноморье в V–IV веках до н.э. В числе интересных находок следует отметить свинцовое грузило пирамидальной формы
высотой 28 см, найденное на дне Северной бухты острова. По мнению
С.Б. Охотникова, этот предмет использовался в качестве лота – специального приспособления для промеров глубин.
Многочисленные находки каменных и свинцовых якорных штоков свидетельствовали о том, что наиболее часто древнегреческие мореплаватели
использовали бухту в северной части острова Левке. Глубины в самой бухте позволяли кораблям подходить и становиться на якорь в 25–30 метрах
от берега. Судя по размерам якорных штоков, длина которых варьировалась
от 60 см до 2 метров, в бухту могли заходить крупнотоннажные суда, длина
которых могла достигать 44 метров. Точная датировка якорных штоков позволила сделать вывод, что бухты острова Левке активно использовались
мореплавателями в период с VII века до н.э. по IV век н.э.
На глубинах более 10 метров на скалистом донном грунте удалось обнаружить большое количество фрагментов амфор, самые ранние образцы
которых датируются концом VII – серединой VI века до н.э. Некоторые
сосуды относились к эпохе раннего Средневековья.
Среди находок были строительные фрагменты из мрамора, терракотовые украшения и фрагменты черепицы. На глубине около 15 метров был
найден фрагмент мраморного рельефа в виде листа растения, заключенного в рамку овальной формы, являвшийся частью настенного орнамента
или облицовки колонны.
Многообразие находок в прибрежных водах острова помогло не только подтвердить данные письменных источников о многовековой истории
этого причерноморского региона, но и конкретизировать наши представления о той роли, которую играл остров в системе античного мореплавания в Северо-Западной части Понта Эвксинского.

Реконструкция затопленной части Ольвии
в результате подводных археологических исследований (по С.Д. Крыжицкому).

ОЛЬВИЯ – АНТИЧНЫЙ ГОРОД
НА СУ ШЕ И ПОД ВОДОЙ
Ольвия – крупнейший политико-административный, культурный и экономический центр эллинистического мира. Основанная во второй четверти VI века до н.э. выходцами из Милета, Ольвия просуществовала
в качестве столицы одноименного государства вплоть до 70-х годов IV
века до н.э. Занимая обширную территорию низовья Днепро-Бугского
лимана, Ольвийский полис со временем расширил зону своего влияния
в пределах Северо-Западного Причерноморья от правобережья Южного
Буга до Одесского залива на западе и до Каркинитского залива в СевероЗападном Крыму.
В период расцвета Ольвии под её патронатом находилось святилище
на острове Левке. Верхний город Ольвии располагался на высоком плато, защищенном с севера и запада глубокими балками.
На нижнем плато, подходившем вплотную к берегу Бугского лимана,
находился Нижний город. Неподалёку от него располагались устья двух
крупных рек, впадавших в Понт Эвксинский, – Гипаниса (Южного Буга)
и Борисфена (Днепра).
Археологические раскопки, начатые на Ольвийском городище ещё
в XIX веке, позволили воссоздать облик древнего города. Массовая застройка Ольвии началась уже во второй половине VI века до н.э.

В Верхнем городе располагалась главная площадь Ольвии – агора,
по периметру которой размещались здания городской исполнительной власти.
Неподалёку от агоры также находилось здание суда – дикастерий. Период с V века по третью четверть III века до н.э. был временем расцвета
Ольвии. В последней четверти IV века до н.э. в пределах агоры появились
два теменоса с храмовыми постройками и алтарями. Тогда же здесь был
построен храм, посвященный Аполлону-Врачу.
На территории теменоса выставлялись статуи богов и героев, почётные декреты в честь особо выдающихся граждан города и проксении – декреты о даровании привилегий в торговле и прав гражданства отдельным
иностранцам.
В центральной части города богатыми горожанами возводятся большие каменные здания. Очевидно, в первой четверти V века до н.э. Ольвия
обносится мощными крепостными стенами. В Нижнем городе ольвиополиты возвели многочисленные жилые кварталы, ремесленные мастерские, склады и пристани.
Как показывают материалы археологических раскопок, со второй
половины III века до н.э. Ольвия вступила в полосу затяжного военнополитического кризиса. В середине I века до н.э. город был разгромлен
гетскими племенами, о чём свидетельствуют следы многочисленных пожаров и разрушений.
После гетского разгрома, попав в зависимость от Скифского государства, Ольвия в I веке н.э. вновь постепенно стала возрождаться. Во II веке
н.э. ольвиополиты, вновь теснимые варварскими племенами, обращаются
за помощью к Римской империи. В городе размещается римский гарнизон в специально построенной цитадели. Уход римских войск из города
приводит к тому, что жители окончательно покидают Ольвию.
Реконструкция исторического прошлого Ольвии практически до начала 1960-х годов ХХ века базировалась исключительно на результатах
исследований памятников эпиграфики и нумизматики, материалов, полученных в ходе наземных археологических раскопок. Первые практические шаги в изучении затопленной части Ольвийского городища были
предприняты ещё в 1902 году Б.В. Фармаковским. Им были проведены зачистки каменных кладок у самого края береговой линии и осуществлены
обмеры предполагаемых портовых сооружений.
С помощью специального подъёмного ковша была предпринята попытка проведения подводных археологических раскопок. В 1937 году
в Ольвии силами Одесского аварийно-спасательного отряда, входившего в состав ЭПРОНа, Р.А. Орбели провел кратковременные работы, ста-

вившие своей задачей обследование затопленной части Нижнего города.
Спустя более двух десятков лет подводные археологические исследования
в Ольвии были возобновлены экспедициями под руководством В.Д. Блаватского. Судя по публикациям ученого, началу проведения работ на затопленной части Ольвийского городища предшествовало изучение практически
всех источников XIX и первой половины ХХ века, касающихся исторической
топографии города и интерпретации всех археологических объектов, найденных когда-либо в акватории, занимаемой Нижним городом.
Профессор Блаватский изучил состав и структуру донных отложений
и определил точное местонахождение объектов, имеющих отношение
к истории города, составил развернутый план участка акватории, примыкающей к Ольвийскому городищу.
В результате обследования акватории было выявлено неравномерное нарастание глубин на удалении до 100–170 метров от берега. Особенно чётко это просматривалось напротив северного и центрального
участков Ольвийского городища. Именно это обстоятельство позволило В.Д. Блаватскому сделать вывод о фактическом расположении береговой линии в античное время в 250–300 метрах от современного уреза
воды в лимане.
Успешному проведению подводной разведки способствовал метод радиусного поиска археологических объектов под водой. Этот метод предусматривал визуальный осмотр поверхности дна аквалангистом, прикрепленным с помощью ходового троса длиной до 50 метров к базовому
судну. В Ольвии ввиду плохой видимости осмотр поверхности дна проводился на страховочных концах длиной 5, 10, 15 и 20 метров. Но даже
в этом случае, разведка проводилась с таким расчётом, чтобы один радиусный поиск перекрывал половину предыдущего.
Таким образом, участникам экспедиции только за один полевой сезон
1961 года удалось составить достаточно подробный план дна затопленной
части Ольвийского городища общей площадью около 44600 кв. метров.
Наибольшее количество находок располагалось напротив центральной
части городища. Здесь, среди многочисленных россыпей рваного камня,
удалось выявить несколько скоплений каменных блоков. Одно такое скопление, располагавшееся всего в 50 метрах от берега, состояло из четырёх
десятков тщательно обработанных каменных блоков. Расстояние между
ними иногда достигало 2–5 метров. Второе, еще большее скопление блоков нашли в 110 метрах восточнее первого.
Основные усилия археологов были сосредоточены на исследовании
пристани. Повышенный интерес к этому объекту археологи проявляли
еще в середине XIX века. В начале ХХ века Б.В. Фармаковским были сде-

ланы обмеры «пристани» и снят профиль дна в районе её расположения.
В.Д. Блаватский установил, что этот объект представляет собой крупный
развал камней в виде каменной «платформы», вытянутой в меридиональном направлении, своими очертаниями напоминающей многоугольник.
Эта «платформа» во многих местах возвышалась над дном лимана на высоту до 1 метра. Длина «платформы» с севера на юг достигала 75 метров,
а ширина на отдельных участках находилась в пределах 25–29 метров.
Завершив обследование «пристани», В.Д. Блаватский не смог сделать
окончательного вывода относительно назначения этого древнего каменного сооружения.
Вместе с тем была определена восточная граница городской застройки,
которая предположительно отстояла от современного берега на расстоянии до 230–300 метров. Были внесены поправки в размеры территории,
занимаемой Ольвией в эллинистическое время. Вместе с незатопленной
частью городища, определяемой в настоящее время в пределах 33 га, общая площадь, занимаемая городом, могла составлять примерно 50 га.
Отсюда следовал вывод В.Д. Блаватского: «Уступая по величине Пантикапею, который превосходит её не менее чем в два раза, Ольвия может
оказаться примерно равной Фанагории и несколько больше, чем Херсонес. Если сказанное подтвердится дальнейшими исследованиями, то тогда окажется, что и число жителей в Ольвии было значительно больше,
чем это можно предполагать до сего времени».
В 1964 году Ольвия стала объектом специальных палеогеографических исследований, которые до этого ни на одном из античных городов
Северного Причерноморья не проводились. Комплексной экспедицией,
составленной из сотрудников Ленинградского ВНИИ методики и техники
разведки Министерства геологии и Ленинградского филиала Института
Археологии Академии Наук СССР, под руководством К.К. Шилика было
проведено геологическое и геоморфологическое обследование городища
и прилегающей к нему акватории Бугского лимана.
Археологам удалось установить причины затопления Нижнего города.
Согласно результатам исследований, на момент появления греческих колонистов в районе Ольвии уровень воды в лимане был не менее чем на 5
метров ниже современного.
Последовавшая вслед за Фанагорийской регрессией Нимфейская
трансгрессия в конце 1-го тысячелетия до н.э. затопила большую часть
амфитеатра, занимаемого Нижним городом. В ходе трансгрессии абразия
смогла уничтожить оставшиеся следы культурного слоя, оказавшегося
под водой, а постоянно образующиеся донные течения разрушили все ранее существовавшие постройки.

Когда в VI веке н.э. жизнь в городе прекратилась, уровень воды в лимане всё еще продолжал подниматься, дойдя до кромки ново-черноморского
клифа. Составленная в ходе проведённых геоморфологических исследований батиметрическая карта Ольвийской акватории позволила не
только перепроверить сведения, приводимые профессором Блаватским,
но и реконструировать топографию затопленной части города.
Было установлено, что древняя береговая линия проходила намного
дальше границ, которые были обозначены в 1961 году. В III веке до н.э.
восточная граница городской застройки напротив Северной балки проходила в 500 метрах от современной линии берега.
Напротив центральной части Ольвийского городища это расстояние
было меньше и составляло всего 400 метров.
В 1971 году в Ольвии начала работу подводная археологическая экспедиция, созданная при Институте Археологии Украины под руководством
С.Д. Крыжицкого.
Основной целью было изучение так называемой пристани, поскольку в ходе предыдущих исследований не было установлено назначение
этого археологического объекта. Отсутствовало ясное представление
о прибрежном «моле», остатки которого были обнаружены неподалеку
от «пристани». Ввиду постоянно проходивших процессов перемещения
донных слоев песка не исключена была возможность обнаружения новых
археологических памятников.
Подводных работы проводились с использованием метода закладки
шурфов. В одном из шурфов находилось шесть напластований, различающихся структурой, толщиной слоёв и сопровождающимся материалом.
Первый слой состоял из необработанных камней с нанесенными отложениями в виде песка и ила. Второй состоял в основном из камня привозных
пород. В нем также были обнаружены фрагменты амфор Фасоса, относящиеся к IV веку до н.э. В третьем, аналогичном по структуре, слое нашли амфорный материал из Хиоса. В четвертом слое преобладала галька
и небольшие булыжники вместе с окатанными камнями различных пород. В качестве датирующего материала являлись многочисленные обломки амфор IV–III веков до н.э. из Гераклеи Понтийской. Отсутствие
керамики в самых нижних, пятом и шестом, слоях свидетельствовало
о том, что каменный развал, имея в качестве основания Новочерноморскую террасу, до IV века до н.э. располагался за пределами городской
территории.
Стратиграфические наблюдения в пределах всего каменного развала
позволили установить ещё одну особенность – ни на одном уровне не удалось найти неперемещенные культурные слои.

Сергей Дмитриевич Крыжицкий.
Член-корреспондент Национальной Академии Наук Украины.
Основоположник научно-исследовательской работы
в области подводной археологии на Украине.

С.Д. Крыжицкий отказался от ранее установившегося определения этого объекта как «пристани». Можно только предполагать, что он образовался в результате разрушения оборонительного комплекса эллинистического
времени, поскольку, как известно, Ольвия была обнесена крепостными стенами со стороны лимана. В процессе подводных работ была перепроверена
и точка зрения ряда учёных XIX – начала ХХ века относительно остатков
затопленного в прибрежной зоне «мола». Согласно составленному И. Бларамбергом плану, «мол» представлял собой подводный объект прямоугольной формы, размером 100 x 90 метров, расположенный перпендикулярно
берегу. Южная оконечность «мола» была ориентирована на «пристань».
Однако, как оказалось на самом деле, в районе предполагаемого нахождения «мола», кроме беспорядочно разбросанных камней и окатанной керамики, другого материала, свидетельствующего о наличии строительных сооружений, найдено не было. По словам С.Д. Крыжицкого,
«не исключено, что “мол” на плане И. Бларамберга, мог быть нанесен
ошибочно, на основании сообщений местных жителей о наличии в южной части затопленного Нижнего города моста». Исследования каменных
развалов расширили представление об оборонительной системе города
до середины I века до н.э. и после гетского вторжения.
По линии створа раскопанной на суше крепостной стены в северной
части Нижнего города Ольвии на расстоянии 100 метров от берега подводные археологи смогли обнаружить каменный развал длиной около 60
метров, вытянутый с востока на запад. Результаты шурфовки показали,
что подошва этого каменного развала покоится на песчаной подушке.
Основная масса найденного материала состояла из обработанных камней
привозных пород. Судя по форме каменного развала, его направленности, присутствию большого количества обработанных каменных блоков,
на данном месте находилась часть северной оборонительной городской
стены, возведённой в V–IV веках до н.э.
Остатки культурных наслоений эллинистического периода в пределах
развала показывали, что в то время крепостные сооружения располагались среди жилой застройки.
Западная граница каменного развала крепостной стены протяженностью более 70 метров находилась в 135 метрах от берега и имела направленность с запада на восток. Эта крепостная стена была возведена уже
после гетского нашествия. При строительстве в основание стены были
уложены каменные блоки крупных размеров, а верхние слои кладок были
сделаны из полигональных плит длиной до 2 метров.
Реконструкция фортификационной системы на западном участке
Нижнего города показала, что под охраной крепостных стен находились

не только жилые кварталы города, но и припортовые сооружения. Эти выводы подтверждаются археологическим материалом, найденным при исследовании «амфорных полей».
«Амфорные поля», по мнению С.Д. Крыжицкого, принадлежат к числу
не менее значимых объектов, чем те, которые были выявлены на затопленной части Ольвии ранее. По своему виду они представляли собой сравнительно большие по размеру участки дна с археологическим материалом
в виде неокатанных обломков и целых экземпляров амфор. Одно из первых
найденных «амфорных полей» располагалось в 155 метрах от берега у развала северной оборонительной стены города, возведённой после разгрома
Ольвии гетами. Хронологический диапазон амфорного материала охватывает период со второй половины VI века до начала II века до н.э.
VI–V века до н.э. представлены почти полным набором амфор этого
времени. Более 70% керамических сосудов относилось к IV веку до н.э.
Среди найденной керамики III–II веков до н.э. преобладали амфоры Хиоса, Синопы и Херсонеса.
Открытие этого «амфорного поля» позволило установить, что оно располагалось в пределах портовой части Нижнего города, а преобладание керамической тары в общей массе находок свидетельствовало о том, что здесь
вплоть до II века до н.э. находились складские портовые сооружения.
В 50 метрах от первого «амфорного поля» археологи обнаружили другое «амфорное поле», но несколько меньших размеров. Более 750 крупных
обломков амфор, столовой и кухонной посуды были датированы концом
VI – V веком до н.э. При обследовании этого «амфорного поля» археологи
обратили внимание на то, что среди керамического материала I века н.э.
в основном преобладают изделия бытового назначения: кувшины с раздутым корпусом, тонкостенные кубки, лепные кухонные горшки, кастрюли
и амфоры с клювообразным венчиком. Вероятно, «амфорное поле» находилось в той части города, где наряду с портовыми постройками располагалось достаточно крупное хозяйственное предместье.
Возможно, что портовые и складские сооружения размещались в непосредственной близости от причалов, где могли швартоваться прибывшие в Ольвию торговые суда. Об этом свидетельствует находка каменных
блоков со следами обработки и каменного кнехта, изготовленного из ракушечника. Кнехт предназначался для накидывания и удержания причального каната. Наличие следов потёртости на кнехте свидетельствовало
о долгой его эксплуатации.
Исследованная подводными археологами затопленная часть Нижнего
города в V–IV веках до н.э. занимала площадь не менее 12 га. В эллинистическое время – 17 га, а в первые века нашей эры территория Нижнего го-

рода с прилегающим припортовым районом в пределах оборонительных
стен составляла 6–7 га.
Обнаруженные «амфорные поля» свидетельствуют о существовании
в непосредственной близости от берега складских сооружений и оборудованных причалов для морских торговых судов. Здесь же, в северовосточной части Нижнего города Ольвии, мог находиться и городской
рынок, о существовании которого говорили письменные источники.

Назаров В.В.
Научный сотрудник Института Археологии НАН Украины, руководивший с 1984
по 2000 год Березанской подводной археологической экспедицией.

БЕРЕЗАНЬ – ОСТРОВ,
КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Практически одновременно с подводными археологическими исследованиями в Ольвии работы аналогичного характера были начаты на острове
Березань. Этот остров расположен на месте слияния Днепро-Бугского лимана с Чёрным морем в 12 км к юго-западу от города Очакова. Упоминаемое античными авторами греческое поселение на Березани было основано в последней четверти VII века до н.э.
В отечественной историографии поселение на Березани отождествляется с милетской колонией Борисфен. Время наивысшего расцвета поселения на Березани приходится на VII–VI века до н.э., когда остров выполнял функции важного торгового порта.
После образования Ольвийского полиса Березанское поселение потеряло значимость и к III веку до н.э. прекратило свое существование.
В первые века нашей эры здесь появилось новое небольшое поселение,
имеющее непосредственное отношение к возникновению одного из древнегреческих культовых центров, посвященных Ахиллу.
Оставалось непонятным, чем руководствовались первые греческие переселенцы, выбрав местом для своего проживания сравнительно удалённый от материка каменистый островной участок суши, где, кроме всего
прочего, отсутствовали источники питьевой воды.

Только в 1961 году с началом подводных исследований в пределах прибрежной акватории острова появились доказательства того, что в древности остров Березань соединялся узкой перемычкой с сушей.
Под руководством В.В. Лапина помимо археологических раскопок
на острове были осуществлены промеры глубин и составлен профиль дна
на расстоянии до 600 метров от берега.
В дальнейшем Институтом Археологии Академии Наук Украины была
создана Березанская подводная археологическая экспедиция, которая под
руководством В.В. Назарова проводила исследования возле острова с 1984
по 2000 год. Археологи обследовали акваторию в трех местах: на северозападном, северном и северо-восточном участках побережья. В археологическом отношении наиболее интересным оказался северо-западный
участок побережья, ограниченный с востока подводной песчаной косой,
тянувшийся в северо-восточном направлении в сторону материка. Часть
этой косы, прилегающая к берегу острова, представляла собой надводное
образование, контуры которого менялись в зависимости от погодных
условий, после чего следовала подводная гряда, образованная крупными
известняковыми камнями.
Найденные на месте проведения поисковых работ фрагменты амфор
и посуды охватывали период от архаического до римского времени. Слабая окатанность амфорного материала указывала на то, что он практически не подвергался агрессивным природным воздействиям.
Экспедицией была восстановлена динамика изменения береговой линии острова по мере повышения уровня воды в Черном море. Согласно
данным, полученным в результате шурфовки культурных напластований,
на расстоянии 50 метров от берега толщина аккумулятивных отложений
составляла всего 0,10–0,20 метра, а на удалении от берега до 80 метров
слои аккумулятивных отложений возрастали до 1 метра. В 150 метрах
от берега и далее слои наносного песка и ила превышали 4 метра от поверхности дна. Таким образом, удалось проследить одну существенную
закономерность – затопление всех прибрежных участков острова произошло за относительно короткий промежуток времени.
Обследование северо-западного и северо-восточного участков прибрежной акватории острова дало основание для выводов о том, что Березанское поселение изначально располагалось на полуострове. Островом
же этот участок суши стал после того, как вследствие повышения уровня
моря под водой оказалась перемычка, соединяющая его с материком.

ПОБЕРЕЖЬЕ СЕВЕРОЗАПАДНОГО КРЫМА –
ПОИСК ДРЕВНЕГО
ХРАМА АХИЛЛА
На обширном участке черноморского побережья, простирающемся
от устья Днепровского лимана до Каркинитского залива, стационарные
подводные археологические исследования проводились на акватории
Ягорлыцкого залива и у Тендровской косы. В 1983 году Причерноморской экспедицией Института Археологии Академии Наук УССР, возглавляемой А.С. Островерховым, в ходе работ в районе островов Долгий
и Круглый под водой был обнаружен амфорный материал, относящийся
к эллинистическому и римскому времени и раннему Средневековью.
Исследование Ягорлыцкого залива, в пределах которого находились
уже упомянутые острова, было проведено в 2001 году экспедицией Украинской межотраслевой лаборатории исторических исследований под
руководством С.В. Воронова и В.В. Назарова. Благодаря использованию
в ходе проведения подводной разведки эхолота на дне удалось обнаружить несколько курганообразных возвышений. Их высота составляла

не более 5 метров. Это стало доказательством наличия суши в древности
на месте современного Ягорлыцкого залива. Одновременно с исследованиями в Ягорлыцком заливе украинскими подводными археологами
были проведены работы в Тендровском заливе и прибрежной зоне Тендровской косы. В береговом обрыве острова Орлов были обнаружены
размытые морскими волнами остатки культурного слоя, относящегося
к доэллинистическому периоду.
На протяжении двух лет Причерноморской и Периферийной подводными экспедициями Института Археологии Академии Наук УССР проводилось обследование всей прибрежной акватории и Тендровской косы
как со стороны моря, так и со стороны залива.
Для древних мореплавателей коса образовывала удобный залив для
захода и стоянок морских торговых судов. Вместе с тем она представляла собой серьёзную навигационную опасность в этом районе. Не случайно именно здесь в античное время находилось святилище, а возможно,
и храм, посвященные Ахиллу, а сама коса отождествлялась древними
греками с Ахилловым бегом.
Однако несмотря на то, что был обследован участок акватории длиной более 10 км, значительная часть археологического материала была
найдена на берегу. Только на отмели у западной оконечности косы последовали находки, относящиеся к Средним векам.
Столь незначительные результаты можно объяснить несколькими
причинами. Ширина полосы обследования не превышала 150–200 метров вдоль береговой линии. Вероятно, что Тендровского залива в том
виде, в каком он существует в настоящее время, не было, а сама Тендровская коса имела гораздо меньшую длину в западном направлении.
Как показали гидрологические исследования, проведённые в этом
районе в 50-е годы ХХ века, в сторону тела Тендровской косы из-за придонных течений происходило постоянное перемещение песка и лиманного ила со стороны Каркинитского залива. Этот процесс был постоянен,
поскольку происходил в пределах обширной пологой отмели, простирающейся до пятиметровой изобаты и находящейся в 500 метрах от берега.
В результате уменьшения размеров косы остатки всех ранее существовавших эллинистических построек, в том числе и храма Ахилла, могли оказаться на более значительном расстоянии от современного уреза
воды, к тому же под многометровым слоем песка.
Исследования, проведённые украинскими подводными археологами
в Северо-Западном Крыму, позволили разобраться с палеогеографической ситуацией, имевшей место в этом регионе в эллинистический период. Первое, что было точно установлено, – Ягорлыцкого залива в его

Палеографическая реконструкция района Днепро-Бугского лимана
и Тендровской косы (по М.В. Агбунову),
в античный период
в настоящее время

теперешних очертаниях не существовало. Верховье древнего залива находилось в районе современного острова Долгий, а сам залив в те времена лишь незначительно врезался в сушу.
На дне Ягорлыцкого залива была обнаружена затопленная морем
часть днепровского рукава, представлявшая собой неглубокую и незанесённую песком ложбину, которая выходила в сторону моря западнее
острова Долгий. На Кинбурнской косе от этого рукава даже сейчас сохранилась небольшая цепочка маленьких озёр. Это позволяет говорить
о существовании в древности двух рукавов Борисфена (Днепра), протекавших через Кинбурнский полуостров и впадавших в Понт Эвксинский.
Вероятно, именно этот остров, располагавшийся перед устьем Борисфена, упоминается Страбоном, а в дальнейшем и другими античными авторами.

ПАМЯТНИКИ ПОДВОДНОЙ
АРХЕОЛОГИИ КРЫМСКОГО
ПОЛУОСТРОВА
Херсонес Таврический – античный город-порт на Понте Эвксинском
Херсонес Таврический, некогда располагавшийся на юго-западной оконечности Крыма на северном берегу Гераклейского полуострова, с момента своего основания и на протяжении всей эллинистической эпохи являлся одним из крупнейших древнегреческих портовых городов в Северном
Причерноморье.
Обусловлено это было крайне выгодным географическим расположением города, границы которого простирались от Карантинной бухты
на востоке до Песочной бухты на западе. Несмотря на то что на Херсонесском городище археологические раскопки были начаты ещё в 1827 году,
вплоть до начала 30-х годов ХХ века подводные исследования в прибрежной акватории города не проводились.
В 1929–1930-х годах экспедицией под руководством директора Херсонесского музея К.Э. Гриневича была предпринята попытка отыскать
на дне Маячной бухты остатки затопленного города. В 1937 году работы

аналогичного характера были проведены водолазами ЭПРОНа по инициативе Р.А. Орбели. И только в 1960 году проведенные подводные работы
смогли дать положительные результаты.
Для понимания того, что смогли сделать за прошедшие десятилетия
подводные археологические экспедиции, следует хотя бы кратко ознакомиться с историей Херсонеса.
Херсонес Таврический, согласно письменным источникам, являлся
единственной дорийской колонией, основанной в Северном Причерноморье. Время его возникновения официально относится к 422–421 годам до
н.э. Некоторые ученые считают, что город возник в конце VI века до н.э.
Самые ранние городские постройки располагались на западном берегу современной Карантинной бухты.
Первоначально Херсонес занимал небольшую территорию около
11 га, где могло проживать не больше 1000 человек. Со второй половины
IV века до н.э. начался период бурного экономического и политического
развития города.
Объяснить это можно освоением древнегреческими мореплавателями
короткого морского пути по Понту Эвксинскому, проходившему от мыса
Карамбис на турецком побережье до мыса Бараний Лоб, расположенного
на южном побережье Крыма.
В силу своего географического расположения Херсонес оказался самым близким городом для греческих мореходов и судовладельцев по
отношению к южному побережью Черного моря. В первой половине
IV века до н.э. херсонеситы приступают к активному освоению Гераклейского полуострова и обширных земель в пределах всего СевероЗападного Крыма.
В это же время Херсонесом была подчинена сначала Керкинитида (современная Евпатория), потом Калос Лимен (Прекрасная Гавань), строительные остатки которой находятся в настоящее время на северном берегу
Тарханкутского полуострова.
Превращение Херсонеса к концу IV века до н.э. в крупное государственное образование нашло отражение в застройке и планировке города. В центральной части были расположены акрополь и агора. Было возведено здание монетного двора. Вокруг города построены мощные крепостные стены
с башнями. Поскольку практически всё свободное население города занималось не только морскими промыслами, но и различными видами сельскохозяйственного производства.
Вся близлежащая округа Гераклейского полуострова была поделена
на земельные наделы – клеры по количеству семей проживавших в черте
города. Как показали раскопки в прибрежной части Карантинной бухты,

Карта-схема проведения подводных археологических исследований
в районе Херсонеса Таврического
Условные обозначения
места скопления подводных археологических исследований

в этом месте находился порт со специально оборудованными причалами
для судов. С наступлением римского владычества Херсонес стал главной
опорной базой римлян в Северном Причерноморье.
Подводные археологические исследования в Херсонесе были возобновлены в 1960 году В.Д. Блаватским. Он подробно описал систему и методику подводной поисковой работы: «При работах со шлюпок последняя
ставилась на якорь и засекалась теодолитом с двух точек базовой линии,
разбитой на берегу. Аквалангисты, погружавшиеся в воду со шлюпки, плавали над морским дном на страховочных концах, длина которых сначала
была 15, затем 30 и наконец 50 м.
Таким образом, вокруг каждой шлюпочной стоянки оказывался обследованным круглый участок акватории диаметром около 80 м. Эти участки
соответственно делились (по сторонам света) на четыре сектора. Обычно
погружались два аквалангиста, каждому из них поручалось провести обследование одного из секторов. Аквалангист многократно проплывал по
одному из секторов по зигзагообразной линии, отмечая важнейшие находки буйками и сообщая результаты своих наблюдений археологу, находившемуся наверху. Наиболее значительные скопления керамики фотографировались и зарисовывались».
Таким образом, при входе в Карантинную бухту со стороны Черного
моря удалось обследовать участок морского дна площадью 2 га на удалении от берега до 200 метров. На этом участке на глубинах от 8 до 12 метров
удалось обнаружить несколько значительных по размерам скоплений керамики, представлявших собой пятна светло-серого цвета неправильных
очертаний, протяженность до 7 метров.
Среди найденного археологического материала в основном преобладали фрагменты амфор Синопы и Гераклеи. Многочисленные обломки
черепицы в виде соленов и калиптеров относились к более позднему времени – к I–IV векам н.э.
При каких обстоятельствах керамические изделия и черепица смогли
оказаться на морском дне, подводные археологи так установить и не смогли.
По мнению В.Д. Блаватского, находки «скорее всего, представляют собой остатки сильно повреждённых грузов затонувших кораблей, которые
и после гибели кораблей многократно подвергались повреждениям при
сильных штормах, когда волнение проникает на большую глубину».
Аналогичные по типу находки последовали в ходе дальнейших работ
в центральной части Карантинной бухты и у северо-восточного берега Херсонесского городища. Именно в этих местах подводные археологи смогли
найти строительные остатки затопленного города, относящиеся, по всей видимости, к раннему Средневековью.

Акватория Чёрного моря в пределах древнего Херсонеса, где на протяжении многих лет
проводятся подводные археологические исследования.

Экспедиционное базовое судно, использовавшееся при проведении подводных археологических исследований в районе Севастополя.

Визуальный осмотр донной поверхности и фиксация подводных археологических объектов московскими подводными археологами в районе маяка на мысе Херсонес.

Амфоры, служившие основной тарой при транспортировке кораблями сыпучих и жидких продуктов, являлись материалом, который чаще всего находили подводные археологи на внешнем рейде Херсонеса.

Детальное исследование найденного керамического материала позволило определить
время кораблекрушения и характер транспортируемого груза.

Подводные археологи после завершения исследований на месте кораблекрушения близ
Учкуевки (Севастопольский прибрежный район).

Рабочие будни сотрудников Института Востоковедения РАН и Национального заповедника «Херсонес Таврический» в ходе осуществления комплексной программы по
изучению подводных археологических памятников Черноморского бассейна в пределах
акватории г. Севастополя.

С.М. Зеленко – руководитель центра подводной археологии Киевского Национального
Университета имени Тараса Шевченко, принимавший участие в организации и проведении подводных археологических исследований в Севастополе.

Железный византийский двулапый якорь, обнаруженный подводными археологами
на месте древней корабельной стоянки.

Железный византийский двулапый якорь
обнаруженный подводными археологами
на месте древней корабельной стоянки.

Фрагменты амфор IX – первой половины Х века, найденные на месте
кораблекрушения в Севастопольском
прибрежном районе.

Находившиеся под водой кладки в черте древнего города отходили от берега в сторону моря на расстояние 52 метров.
На одном из участков на общем фоне каменных развалов чётко просматривались хорошо сохранившиеся кладки двух прямоугольных строений. При зачистке одного из них с помощью гидроэжектора удалось обнаружить много средневековой керамики, представленной фрагментами
разнотипных кувшинов, амфор и красноглиняных сосудов.
Изучение остатков затопленного средневекового Херсонеса было продолжено и у западного берега Карантинной бухты. Однако начатые исследования в скором времени пришлось приостановить из-за наличия на дне
мощных наслоений ила. Скопление керамики со строительным материалом в виде обломков позднеэллинистической и средневековой черепицы на выходе из Карантинной бухты в Чёрное море было принято за

остатки сильно повреждённых корабельных грузов затонувших судов.
Вопрос в определённой степени продолжает оставаться спорным. Но
то, что В.Д. Блаватскому и его экспедиции наконец удалось найти на
дне сохранившиеся строительные остатки в виде каменных кладок, ни
у кого не вызывало сомнений.
Участки затопленного городского квартала за пределами крепостных стен на удалении от берега на 90–115 метров позволили определить
археологическую топографию Херсонеса не только в средневековый,
но и в римский период. Еще в 1900 году в этом месте были обнаружены
остатки печей для обжига керамических изделий. Вероятно, именно здесь
селились ремесленники, занимавшиеся гончарным производством.
В 1964–1965 годах аквалангистами Харьковского Государственного
Университета и Харьковского Физико-Технического Института возобновились подводные археологические работы в прибрежной части Херсонеса, где ранее работал В.Д. Блаватский.
В течение двух полевых сезонов были обследованы Карантинная, Круглая и Песочная бухты. Харьковским подводным археологам удалось обнаружить в нескольких местах недалеко от берега бухты остатки каменного пирса и башен городской оборонительной системы. Каменистая гряда
на дне, судя по наличию многочисленных фрагментов амфор, датируемых
с IV века до н.э. по XIII век н.э., на протяжении многих веков являлась местом частой гибели торговых судов.
Аналогичную картину смогли установить и при обследовании поверхности дна в Песочной бухте. Здесь основная масса археологических находок была сосредоточена на сравнительно небольшом участке площадью
около 100 кв. метров недалеко от каменистой гряды, протянувшейся вдоль
восточного берега.
Небольшие размеры территории каменного развала, рельеф дна
и однотипность найденных амфор свидетельствовали о том, что в данном
месте обнаружены следы гибели в I веке н.э. морского торгового судна,
от которого сохранились только остатки корабельного груза. В середине
1970-х годов прошлого века подводная разведка возобновляется Херсонесским историко-археологическим музеем. Работы проводятся в Стрелецкой
бухте М.И. Золотаревым. Основная масса находок представлена многочисленными фрагментами разнотипных амфор, обломками кухонной посуды
и целыми экземплярами красноглиняных сосудов.
Весь археологический материал, найденный в период проведения подводных исследований в акватории Херсонеса, стал основой для реконструкции припортовой системы города начиная с IV века до н.э. и вплоть
до XII века н.э.

В настоящее время не вызывает сомнения тот факт, что основной порт
Херсонеса располагался на западном берегу Карантинной бухты, которая
в античное время и в раннем Средневековье была значительно уже, а уровень воды в ней был ниже современного на 3–5 метров.
Подводная каменная гряда, протянувшаяся от западного мыса бухты
в северо-восточном направлении, вероятно, возвышалась над поверхностью воды, затрудняла проход для кораблей и служила естественным защитным волноломом.
Из-за своих небольших размеров Карантинная бухта не могла обеспечить одновременную стоянку большого количества морских судов. Предположения подводных археологов о том, что Херсонес располагал дополнительно благоустроенными местами на Гераклейском полуострове, куда
свободно могли заходить и разгружаться торговые суда, подтвердились
в середине 80-х – начале 90-х годов XX века.
Находка в 1986 году у правого берега Стрелецкой бухты крупной партии амфорной тары, являвшейся остатками корабельного груза, свидетельствовала об использовании акватории бухты херсонеситами в качестве одного из мест для разгрузки товаров, доставленных по морю.
Подводные изыскания, продолженные украинскими археологами
в 1989–1994 годах, показали, что корабельные стоянки имелись в верховьях Главной Севастопольской бухты, на побережье у Константиновского
равелина, в Южной, Камышовой и Казачьей бухтах. Наличие оборудованных портовых сооружений и причалов в каждой из них давало определённые преимущества, поскольку отпадала необходимость свозить экспортируемые товары для погрузки непосредственно в Херсонес.
Подводные археологические исследования в прибрежных водах города Севастополя были продолжены в 1999 году сотрудниками Института
Востоковедения Российской Академии Наук совместно с Национальным
заповедником «Херсонес Таврический» в рамках крупного международного проекта «Составление фундаментального свода подводных археологических памятников Черноморского бассейна и создание подводной
археологической карты этого региона».
Исследования 2001 года в районе маяка на мысе Херсонес позволили
охарактеризовать этот район как опасное место в навигационном отношении, а не якорную стоянку, как предполагали ранее. В этих местах под
водой были найдены десятки античных и средневековых якорей различных типов.
Их появление в этих местах, по мнению одного из руководителей работ В.В. Лебединского, можно объяснить большой опасностью, которой
подвергались и подвергаются по сей день морские суда при прохождении

1
2
3
4
5
6

План затопленных сооружений, выявленных у западного берега Карантинной бухты
в Херсонесе экспедицией В.Д. Блаватского.
1 – места расположения камней; 2 – каменные кладки; 3 – развалы камней и каменные
насыпи; 4 – бутовая площадка; 5 – граница котлована; 6 – примерная граница участка, на котором встречаются каменные блоки и обломки керамики.

Московские подводные археологи, принимавшие участие в исследованиях в акватории
г. Севастополя.

этого места, поскольку от мыса Херсонес на 250 метров в море отходит
каменный риф, пролегающий по дну на глубинах от 3 до 5 метров. Обследование места якорной стоянки в пределах внешнего рейда Херсонеса
сопровождалось находками целых свинцовых штоков греко-римских якорей. Здесь же были обнаружены железные византийские двулапые якоря
и турецкие якоря-кошки.
Проведённая подводная разведка позволила обнаружить в этом районе остатки судна, относящегося к византийскому периоду и потерпевшего
кораблекрушение, судя по датированным фрагментам найденного керамического материала, в IХ веке – первой половине Х века. Груз корабля
составляли многочисленные амфоры. Обгоревшие фрагменты древесины
и деформировавшиеся от огня амфоры, находившиеся в трюмах, дали
основание предположить, что это морское судно погибло в 1200 метрах от
берега от пожара.
Ещё одно место древнего кораблекрушения, относящегося к II–III
векам, было обнаружено в результате подводных разведок недалеко от
Севастополя в Качинском заливе. Помимо многочисленных фрагментов

амфор, некогда находившихся в корабельных трюмах, на месте гибели
судна на глубине, превышающей 14 метров, подводным археологам удалось отыскать сохранившиеся части конструкции корпуса и несколько
квадратных в сечении бронзовых гвоздей с округлыми шляпками. Покрытие найденных корабельных гвоздей свинцом свидетельствовало о
разнообразии приёмов, которыми пользовались кораблестроители римского периода для предохранения металлических предметов от воздействия морской воды.
Скопление керамики, датируемой второй четвертью VI – началом
VII века, было найдено возле мыса Тюбек. Обнаруженный на глубине
5 метров амфорный материал являлся остатками корабельного груза.
Обнаружение в ходе подводных археологических исследований у южных берегов Крыма нескольких мест кораблекрушений, произошедших
в позднеантичную эпоху и в раннем Средневековье, позволило прояснить
многие вопросы, связанные с особенностями навигации и морской торговли, и определить основные направления исследовательской работы
подводных археологов Украины и России во всём прибрежном регионе.

Подводные археологические исследования на Черном море в районе озера Донузлав
Условные обозначения
места нахождения амфорных полей
местонахождение остатков кораблекрушения IV-III веков до н.э.
место находки якорей

ДОНУЗЛ АВ – НЕКРОПОЛЬ
ПОГИБШИХ КОРАБЛЕЙ
В историю подводных археологических исследований озеро Донузлав
(или, как его иногда принято называть, Донузлавский лиман) вошло как
одно из мест на Черном море, где были найдены остатки древнегреческого
торгового судна. В историко-географическом плане Донузлав представляет собой самое крупное по размерам озеро среди всех озёр Тарханкутской
группы, расположенное на участке побережья между мысом Тарханкут
и Каламитским заливом. Озеро вытянулось в глубь материка на 27 км,
по форме напоминая извилистую реку.
В верховье ширина озера едва достигает нескольких сотен метров,
но по мере приближения к морю она увеличивается до 9 км. В далёком
прошлом на этом месте протекала река, дельта которой по мере опускания побережья полуострова, изменив очертания, приобрела вид лимана.
В период греческой колонизации Северного Причерноморья на побережье Донузлава возникли многочисленные поселения. К ним относятся
открытые в 1933 году городища около сел Громово (Беляус), Поповка
и Оленёвка. В общей сложности 13 античных укреплений растянулись
вдоль побережья с интервалами от 2 до 4 км. Все без исключения греческие поселения располагались на берегах бухт, удобных для причаливания морских судов.

После того как на северном побережье Каламитского залива в середине VI века до н.э. возникла Керкинитида (на месте современной
Евпатории), на Гераклейском полуострове греки основали Херсонес, а
на берегу Тарханкутского полуострова – Калос Лимен (Прекрасную Гавань), весь регион превратился в зону активного мореплавания. Вдоль
западного побережья Крымского полуострова на кораблях везли товары в сторону Днепро-Бугского лимана в Ольвию и дальше в Тиру, Никоний и Офиуссу.
Казалось бы, прибрежные воды Северо-Западного Крыма должны
были сохранить до нашего времени многочисленные материальные свидетельства истории мореплавания в этом районе Понта Эвксинского. Однако до середины 1960-х годов любые поисковые работы в этом направлении продолжали оставаться безрезультатными. Ситуация коренным
образом изменилась после того, как в Институт Археологии от одного из
работников Евпаторийского морского порта поступило сообщение об обнаружении водолазами при входе в озеро Донузлав античных амфор.
В январе 1964 года В.Д. Блаватский подготовил группу подводных археологов для того, чтобы определить характер найденного археологического памятника. В состав экспедиции, наряду с подводными археологами В.И. Кузищиным, Г.А. Кошеленко и Б.Г. Петерсом, им были включены
профессионально подготовленные инструкторы подводного плавания
В.Г. Сташевский, А.В. Блаватский, С.С. Прапор и И. Мазуров. Археологи
исследовали участок дна на расстоянии до 250 метров от берега и нашли
многочисленные обломки амфор, принадлежащих только одному причерноморскому торговому центру – Гераклее Понтийской.
Находки позволили сделать вывод, что в данном районе в IV–III веках до н.э. произошло кораблекрушение. Найденный археологический
материал послужил основанием для организации следующей экспедиции, которая состоялась в июле того же года. На дне, на месте предполагаемого нахождения судна, с помощью капроновых тросов было разбито
десять квадратов размером 25x25 метров. Внутри квадратов с помощью
металлических щупов осуществлялся поиск различных предметов. Кроме того, с помощью установленной на берегу лебёдки по дну протаскивали специально изготовленный зонд с прикрепленным к нему больших
размеров ножом.
Предполагалось, что зонд, углубляясь в песчаные отложения, позволит обнаружить интересный археологический материал. Однако
из-за конструктивных недоработок зонда работа оказалась нерезультативной. Эффективным оказалось применение пневматического эжектора,
устройства для удаления грунта с места работ.

Принимавший непосредственное участие в подводных исследованиях
на Донузлаве Б.Г. Петерс отмечал высокую результативность работ, проведённых с помощью рефулёрных барж. Над местом работ устанавливалась
саморазгружающаяся рефулерная баржа, отбрасывающая за один рейс до
300–400 тонн пульпы — морского песка. За опущенным на дно «сосуном»
наблюдали аквалангисты, спускающиеся со шлюпки или со специально
изготовленного плота. Используя баржи, подводные археологи сделали
39 раскопов глубиной до 4 метров каждый, вынув из них около 5 тысяч
кубометров песка.
В ходе раскопок были найдены 20 целых гераклейских амфор, многие
из которых имели клейма. В том, что найденная в большом количестве керамика являлась корабельным грузом, не было сомнений. Однако долгое
время не удавалось обнаружить следов деревянного корпуса судна. Так
продолжалось до тех пор, пока с места раскопок не подняли на поверхность куски спрессованного песчаника.
Эти куски скрывали в себе деревянные или металлические части корабельной обшивки и крепёжных приспособлений. Таким образом, был
найден топор корабельного плотника, вернее, не сам топор, а только сохранившаяся от него форма. Отлитый гипсовый слепок позволил воссоздать внешний вид этого древнего инструмента.
Большой интерес представляли найденные на дне десять деформированных листов свинцовой обшивки. По письменным источникам было
известно, что в эллинистический период строившиеся деревянные корпуса морских судов покрывали свинцовыми пластинами. Это делалось для
предотвращения гниения досок бортовой обшивки, находившейся ниже
ватерлинии.
Разные по величине (самый большой – 50 x 60 см), но одинаковые
по толщине (0,1 см) свинцовые листы крепились к деревянным элементам
бронзовыми гвоздями. Длина гвоздей была от 10,5 до 25 см. Корпус судна, несмотря на все предпринимаемые усилия, найти не удалось. Из песка
смогли извлечь только несколько небольших по размеру досок, предположительно от бортовой обшивки, и дугообразный обломок шпангоута.
Амфоры, обнаруженные в процессе раскопок, судя по клеймам и форме,
были изготовлены в 90-е годы IV века до н.э. в керамических мастерских
Гераклеи Понтийской.
Груженое амфорами с вином судно следовало курсом по направлению
к древнегреческим портовым городам, находившимся в пределах ДнепроБугского лимана, возможно, в Калос Лимен или Ольвию. Не каждое морское судно в те времена имело свинцовую обшивку. Как правило, свинцом обшивали суда, которые предназначались для длительных переходов

в открытом море. Остатки именно такого судна были обнаружены возле
озера Донузлав. По мнению Б.Г. Петерса, грузоподъемность судна составляла до 3000 амфор.
После двадцатилетнего перерыва подводные археологические исследования в районе озера Донузлав были возобновлены в 1985 году. Работы
начались после поступления сообщения в Институт Археологии от моряков с теплохода «Таврия» о найденном развале античной керамики. Место находки совпадало с местами поисков затонувших судов экспедицией
В.Д. Блаватского в 1964–1965 годах.
Практически каждый спуск археологов под воду сопровождался многочисленными находками эллинистической керамики. Место работы на дне
было разбито на квадраты. В тех местах, где глубины превышали 5 метров
и более, поверхность дна осматривалась методом полосового поиска.
За сравнительно короткий срок в пределах прибрежной зоны археологи зафиксировали три амфорных поля. Керамика одного из этих полей
относилась к середине IV–III веков до н.э. Другое амфорное поле имело
сложный рельеф и представляло собой нагромождение массивных плит
известняка, среди которых встречались обломки амфор эллинистического времени и раннего Средневековья. Фрагменты керамики были изготовлены на Хиосе, Фасосе, Синопе и в Гераклее Понтийской. Под слоем песка
обнаружили несколько хорошо сохранившихся листов свинцовой обшивки с многочисленными отверстиями от бронзовых гвоздей. Это подтверждало, что обнаружены остатки судна, потерпевшего крушение на рубеже
IV–III веков до н.э.
Еще одной интересной находкой на Донузлаве стал небольшой металлический двурогий якорь с железным штоком. Находки якорей подобных
типов чрезвычайно редки.
По форме дуговидных рогов с расплющенными концами, наличию отверстия на пятке для второго рыма, прямоугольному сечению веретена и штока этот якорь был идентичен обнаруженному
в Италии на озере Неми и мог датироваться первыми веками нашей эры.
Точно такими же якорями могли пользоваться и в III–IV веках н.э.
Первоначально возникли сомнения относительно его древнего происхождения. Как известно, металлические предметы, пролежавшие длительное время в воде, подвергались быстрому разрушению. Однако в данном
случае якорь после падения в воду быстро оброс плотным известковым
налётом, что и позволило ему хорошо сохраниться.
В 250 метрах от берега на глубине около 3 метров в выемке, образовавшейся под воздействием донных течений, были обнаружены выглядывавшие из песка массивные лапы двух якорей.

Акватория Чёрного моря в районе озера Донузлав, где на протяжении многих лет работали подводные археологи Москвы.

1964 год. В.Д. Блаватский проводит на борту экспедиционного судна занятие с подводными археологами, принимавшими участие в исследованиях в акватории Черного
моря, прилегающей к озеру Донузлав.

1964 год. Участники подводной археологической экспедиции В. Сташевский (в центре),
В. Масленникова и Э. Горюнов после проведения очередных подводных исследований возле озера Донузлав.

1964 год. С.С. Прапор – один из активных участников подводных археологических исследований возле озера Донузлав.

1986 год. Подводные археологи Ю. Богатуев и А. Зазин исследуют якорь, найденный
на дне Чёрного моря при входе в озеро Донузлав.

1987 год. Морской буксир «Юг» и рефулёрная баржа Евпаторийского морского порта,
принимавшие участие в работе подводных археологов на озере Донузлав.

1986 год. Руководитель Западно-Крымской подводной археологической экспедиции
В.Н. Таскаев во время очередного спуска под воду возле озера Донузлав.

Двурогий железный кованый якорь римского времени, найденный подводными археологами на дне Черного моря возле озера Донузлав.

1987 год. Железный четырёхрогий якорь-кошка, найденный подводными археологами
в ходе поиска остатков античного кораблекрушения.

После того как их раскопали и подняли на поверхность, оказалось,
что подводные археологи нашли два совершенно одинаковых галерных
якоря, параметры которых полностью совпадали. Длина веретена каждого соответствовала 3,1 метра. В верхней части веретён находились проушины для рымов. Места крепления рогов с веретеном были прикрыты прокованными бугелями, а лапы заостренной формы прикреплены
внахлёст к рогам.
Подобные якоря были распространены на турецких судах в XVII-XVIII
веках. Эта находка не является случайной, поскольку в эти века турецкий
флот господствовал на Чёрном море. Торговое турецкое судно, исследованное в 1987 году Западно-Крымской подводной археологической экспедицией, было датировано XIX веком.
Сейчас можно только предполагать, по каким причинам погибали
морские суда в прибрежной зоне озера Донузлав. Погодные условия
в данном регионе отличались крайней изменчивостью. Поскольку побережье Северо-Западного Крыма удалено от Крымских гор, препятствующих проникновению сюда теплых ветров, в весенние и особенно
в зимние месяцы наблюдались резкие перепады температур. Это способствовало возникновению сильных ветров в начале навигационного периода на море.
Не только природно-климатические условия могли оказывать влияние на судоходство. Следует учитывать и изменения палеогеографического характера. Повышение уровня воды в Черном море стало причиной
увеличения размеров бухт, образования песчаных кос, отделивших со временем лиманы и устья рек от моря.
Совершенно иной выглядела береговая линия у озера Донузлав, образовавшегося на месте русла древней реки Каркинит. Проведённая аэрофотосъемка прибрежной акватории на участке от входа в озеро до расположенного в 7 км к северу античного поселения Беляус показала наличие
во многих местах подводных скалистых гряд, идущих параллельно берегу.
Именно эти препятствия часто становились причиной морских трагедий.

АКРА – АНТИЧНЫЙ ГОРОД,
КОТОРЫЙ ИСК А ЛИ
НА СУ ШЕ, А НАШЛИ
НА ДНЕ ЧЕРНОГО МОРЯ
Акра – древнегреческий город, некогда входивший в состав могущественного Боспорского царства. Начиная с 90-х годов XVIII века вплоть до 80-х
годов XX века отечественные учёные, занимаясь проблемой локализации
этого античного города, в своих исследованиях опирались исключительно
на сведения письменных источников.
Поиск Акры и отсутствие при этом результатов объясняется тем, что исследователи не сопоставляли сведения, приводимые античными авторами,
с современной географической ситуацией региона. Обнаружению остатков
этого эллинистического города предшествовала находка в 1981 году при
проведении земляных работ на пересыпи, отделяющей озеро Яныш от Керченского пролива, частично сохранившейся кладки стены. Эта стена уходила в сторону пролива и обрывалась у самой кромки берега.
В 1982 году к подводным исследованиям на этом месте приступил Боспорский подводный археологический отряд под руководством научного

сотрудника Ленинградского отделения Института Археологии АН СССР
К.К. Шилика. В 80 метрах от берега на небольшой глубине у песчаной
косы были обнаружены фрагменты эллинистической керамики. На рубеже IV–III веков до н.э. древняя линия берега пролива проходила на расстоянии 200–220 метров от ее современного прохождения. Километры
суши оказались под водой.
Со стороны озера Яныш в сторону Керченского пролива вдавался
мыс, окруженный водой с трёх сторон. Изучение дна пролива с помощью гидролокатора показало, что на участке современной акватории находилась древняя гавань, перегороженная на востоке и северо-востоке
естественной каменной грядой, возвышающейся в настоящее время над
палеогрунтом.
Располагаясь под углом к берегу, каменная гряда прикрывала морскую
гавань от южных и юго-восточных ветров, выполняя в античное время роль
мола. По строению гряда представляла собой ломаную линию, состоящую
из плоских каменных плит, в некоторых местах имевших наклон в сторону
берега.
Со стороны восточного склона этой гряды была найдена другая гряда,
расположенная параллельно современному берегу. Состав плит, из которых она была сложена, не соответствовал составу коренных пород. Это
был стометровый каменный мол искусственного происхождения, деливший древнюю гавань на две части.
Наличие в гавани большого количества якорных штоков и целых якорей дало возможность определить хронологические периоды использования этих вод мореплавателями. Скопление якорей было обнаружено
в четырёх строго определённых районах акватории.
Один из районов располагался около северной оконечности подводной
каменной гряды. Другой – в 620 метрах от берега у восточной оконечности гряды. Ещё два обследованных района с относительно компактным
расположением находок размещались в пределах современных глубин
от 4,5 до 7 метров.
Часть найденных якорей использовалась на ранних этапах освоения
греками северо-причерноморского побережья в VII–VI веках до н.э. Якоря, изготовленные из железа и покрытые толстым слоем известкового налёта, относились к римскому времени. Отдельные типы якорей применялись на морских судах в период раннего Средневековья.
Палеогеографическая реконструкция прибрежной зоны и изучение
находок позволили воссоздать границы затопленного древнего мыса.
По всей его площади встречались фрагменты амфор из Хиоса, Фасоса, Синопы и Гераклеи, датируемые V–III веками до н.э.

В непосредственной близости от западной части этого мыса в слоях
донных отложений был найден верхний край кладки каменного колодца.
Это была первая находка подобного рода за всю историю античной подводной археологии.
Западная стенка колодца была образована вертикально поставленной
каменной плитой, а в основание кладок остальных стен были горизонтально уложены деревянные брусья. Обследование колодца продолжалось
на протяжении нескольких месяцев. Он был доверху заполнен спрессованным песком вперемешку с битой керамикой, ракушкой и илом. Его глубина была чуть больше 1 метра. Колодец перестал использоваться местными
жителями по прямому назначению в IV веке до н.э. и превратился в обычную городскую свалку.
Окончательно разрешить проблему локализации Акры удалось только
после обнаружения на затопленной части городища остатков крепостных
сооружений. На одном из прибрежных участков, расположенном за пределами мыса, нашли фрагментарно сохранившуюся кладку крепостной
стены протяженностью около 10 метров. Стена была сложена из крупных,
хорошо обработанных блоков известняка. Рядом археологи нашли основание прямоугольной башни размером 6,5 x 7 метров.
Южнее нашли остатки другой крепостной стены, ширина которой
не превышала 2 метров. Стена была двухпанцирной, забутованной для
большей прочности мелкими камнями и глиной. Когда стена входила
в систему оборонительных сооружений города, её длина составляла
215 метров. Стены и башни крепости были разобраны еще в античное время, поскольку на этом месте сохранились остатки более поздней каменной
вымостки, относящейся к III веку до н.э.
По результатам работ, проведенных в 1982–1985 годах Боспорским
подводным археологическим отрядом К.К. Шилика при участии керченских аквалангистов под руководством А.Н. Шамрая, было установлено, что общая площадь затопленной части городища Акры составляла
3,5–4 га. Практически весь древний город находился на дне Керченского
пролива, частично выходя на пересыпь. В период своего существования
на протяжении VI–III веков до н.э. Акра располагала мощными оборонительными сооружениями и удобно расположенной гаванью для мореплавателей.
В 1990-е годы подводные работы на Акре были возобновлены экспедицией Керченского государственного историко-культурного заповедника
и Одесского гидро-археологического клуба. Перед археологами стояли задачи поиска крепостных сооружений и реконструкции всей оборонительной системы Акры.

Повторное обследование крепостной башни, найденной ещё в середине 80-х годов XX века, позволило уточнить её планировку, размеры и технику кладки. Археологам удалось найти выступающие из донного грунта
каменные кладки ещё одной стены, примыкавшей к башне с восточной
стороны. Так постепенно были восстановлены границы крепости, защищавшей Акру со стороны моря.
На одном из участков морского дна, располагавшемся неподалёку
от крепостной стены, помимо фрагментов разновременной керамики, обнаружили хорошо сохранившиеся развалы стен строений, различавшиеся
степенью сохранности и размерами. Это было еще одним доказательством
того, что подводные археологи смогли найти так долго разыскиваемый
античный город.
Как отмечалось С.В. Грабовецким и А.В. Куликовым, «результаты
экспедиции 1995 года позволяют сделать вывод о том, что данный объект требует глубокого и всестороннего изучения. Причина одна – постоянное разрушение этого памятника в полосе прибоя и на мелководье».

А.Л. Иваньшин представляет работу Таманской подводной археологической экспедиции на международной выставке «Золотой дельфин» (февраль 2008 г.).

ТАМАНСКИЙ АРХИПЕЛ АГ –
ОТКРЫТИЯ РОССИЙСКИХ
ПОДВОДНЫХ АРХЕОЛОГОВ
Начало систематических подводных археологических исследований
у западного побережья Таманского полуострова было положено
в 1981 году работами экспедиции Д.Ф. Кравченко. За два года подводные археологи обследовали обширный участок северокавказского побережья от мыса Тузла до Новороссийской бухты. Интерес подводников
к Тузлинскому мысу был не случаен. Местные аквалангисты и жители
прибрежных посёлков неоднократно находили на дне греческие амфоры и корабельные якоря.
На Среднетузлинской гряде, вдающейся в сторону Керченского пролива от одноименного мыса, на пятиметровой глубине удалось найти среди нагромождения скальной породы остатки корпуса деревянного судна
XVIII века. На южной стороне рифовой гряды был найден железный кованый якорь, относящийся к V–VI векам н.э.
Основные поисковые работы, начиная с 1981 года, были сосредоточены у мыса Панагия на банке Трутаева. Именно на том участке акватории
Черного моря было обнаружено наибольшее количество разновременных
якорей различных типов. Рельеф дна на подступах к банке Трутаева был

достаточно сложным в геологическом отношении и представлял собой нагромождения скальных пород. Одним из первых было обнаружено большое скопление хорошо обработанных каменных блоков прямоугольной
формы, находившихся под водой на пятиметровой изобате. На первый
взгляд найденный развал мог представлять собой остатки древних каменных построек.
Но при детальном изучении стало ясно, что каменные блоки являлись частью корабельного груза. В непосредственной близости
от этого места находилось несколько довольно крупных развалов керамической тары, среди которой наиболее часто встречались фрагменты амфор Хиоса, Фасоса и Гераклеи.
Оставшаяся часть находок была представлена каменными и свинцовыми якорными штоками и средневековыми коваными железными якорями. Сосредоточение на сравнительно небольшом участке дна столь
разнообразных предметов могло свидетельствовать только об одном: они
оказались на морском дне в результате нескольких кораблекрушений.
В общей массе находок у мыса Панагия преобладали как целые экземпляры якорей, так и хорошо сохранившиеся якорные штоки, и Д.Ф. Кравченко одним из первых предпринял попытку их классификации.
Все найденные якоря он разделил на четыре основные группы. К первой группе были отнесены каменные грубо обработанные якорные штоки,
прямоугольные по форме, без специального паза для крепления штока
к якорному веретену. Ко второй группе принадлежали каменные штоки
тоже прямоугольной формы, но уже имевшие прорубленный в камне специальный паз для крепления к веретену.
Третью группу составляли свинцовые якорные штоки, различающиеся
по технологии изготовления. В отельную группу были сведены железные
кованые якоря, применявшиеся в период позднего эллинизма – раннего
Средневековья.
Занимаясь исследованием найденных якорей, Д.Ф. Кравченко разработал собственную методику их изучения и классификации. Изучение
каждого якоря, по его мнению, следовало начинать с точки фиксации места и определения ориентации веретена якоря относительно сторон света
и расположения по отношению к берегу. В местах, где были найдены якоря, следовало определять характер грунта, рельеф поверхности дна, глубину залегания каждой находки и толщину донных отложений.
После завершения подводных работ у юго-западной оконечности Таманского полуострова возле мыса Панагия экспедицией Д.Ф. Кравченко
были обследованы участки акватории в пределах банки Аксёнова, в прибрежной зоне Анапы, у мыса Большой Утриш под Новороссийском.

Практически в это же время к проведению подводных исследований
у западного побережья Таманского полуострова приступает Боспорский
отряд подводных археологов К.К. Шилика. Основными объектами изучения стала акватория в пределах Тузлинского мыса и банка Трутаева. Согласно античным источникам, у основания мыса Тузла находился древнегреческий город Корокондама, основанный в середине VI века до н.э.
Об этом, в частности, писали в своих произведениях Страбон и Арриан.
Попытки найти город, неоднократно предпринимавшиеся отечественными археологами в ХХ веке на суше, ощутимых результатов не принесли.
В 1957 году В.Д. Блаватский в ходе обследования дна нашел фрагменты
эллинистической керамики. Эти данные послужили основой для начала
подводных исследований в прибрежной зоне косы Тузла на рифовой гряде, протянувшейся узкой полосой в сторону Керченского пролива. На начальном этапе работ в 1982 году участники экспедиции исследовали три
района: у восточной оконечности рифа, в его центральной части, на удалении от берега до 1 км, и на самой крайней западной оконечности каменной
гряды. Основную массу находок составляли якорные камни, каменные и
свинцовые якорные штоки.
По своему внешнему виду якорные камни представляли собой грубо
обработанные каменные блоки из местного известняка. Как правило, такими якорными камнями оснащались небольшие по грузоподъёмности
суда, предназначавшиеся для каботажного плавания в прибрежных водах. Якорные камни и каменные штоки по технике изготовления были
аналогичны тем, которые уже были найдены у мыса Панагия. То же самое
касалось и свинцовых якорных штоков.
Результаты четырехлетних подводных работ К.К. Шилика позволили вплотную подойти к решению вопроса о том, что представлял собой
в древности и в каком качестве использовался участок побережья, прилегающий к мысу Тузла, а также по какой причине на морском дне оказались многочисленные экземпляры разнотипных якорей.
Город Корокондама, расположенный у кромки берега, являлся крупным морским портом. Свидетельствующие об этом остатки каменных
кладок строений и колодца археологи обнаружили у самого уреза воды
в береговом обрыве.
Особое место в изучении памятников подводной археологии на шельфе Черного моря, простирающемся к югу от мыса Тузла до Анапы и далее до Новороссийска, принадлежало экспедициям под руководством
А.В. Кондрашова. Им проводились многолетние полевые раскопки Тузлинского некрополя и подводные исследования в Краснодарском крае,
в частности в Таманском заливе.

Первым объектом изучения в 1989 году стал район банки Марии Магдалины, расположенный между мысом Железный Рог и городом Анапа.
Банка Марии Магдалины представляла собой каменистое плато площадью около 3 кв. км, находящееся полностью под водой и отстоящее от берега на расстоянии 2,5 км. У подошвы банки, имеющей достаточно четко очерченные границы, в хаотичном порядке были разбросаны мелкие
и крупные валуны.
Глубины над банкой колеблются от 1,2 до 6–7 метров. Самыми
крупными находками на банке Марии Магдалины стали фрагменты деревянного палубного настила корабля, затонувшего на рубеже
XVIII–XIX веков, и частично сохранившаяся часть корпуса деревянного
парусного судна, находившаяся в волноприбойной зоне побережья. Железные двурогие якоря, найденные в северном и северо-восточном секторах банки, свидетельствовали о наличии в этих местах судоходства ещё
в V–VII веках.
Казалось бы, обнаруженные экспедицией А.В. Кондрашова остатки
потерпевших крушение судов в Новое время и в Средние века не имеют
никакого отношения к античности. Однако это место представляло реальную угрозу для античных мореплавателей и, следовательно, должно было
нести следы кораблекрушений эллинистического времени.
Поэтому в 1990 году подводные изыскания на банке Марии Магдалины начал Таманский подводный археологический отряд. Одна
из основных задач, которую предстояло решить, заключалась в проведении
гидрографической съёмки поверхности дна в пределах банки с целью определения её точных границ, составления батиметрической карты глубин и,
на основе палеогеографической реконструкции, подтверждения гипотезы
о существовании на этом месте острова в период эллинизма.
Началу гидрографических работ предшествовала подводная разведка. Была обследована акватория вдоль побережья у Бугазской косы,
а затем в центральной, северо-восточной и северной частях банки Марии Магдалины, где ранее в слоях песка неоднократно встречались обломки амфор.
Гидрографическая съёмка была выполнена с помощью малого гидрографического катера и установленного на нём промерного эхолота. Таким
образом, было определено, что банка Марии Магдалины представляла
собой сплошное столообразное каменистое плато, простирающееся под
водой с запада на восток на 1800 метров, а с севера на юг на 2300 метров.
Значительная по размерам отмель с изобатами 5 метров и менее была смещена от центра банки в юго-восточном направлении. Глубина была чуть
выше человеческого роста.

Карта-схема расположения древнегреческих городов в зоне Таманского залива.
Условные обозначения
места проведения подводных работ
современная береговая линия
береговая линия в античное время

Коса Тузла. Именно здесь на дне Керченского пролива подводными археологами был найден античный город Корокондама.

Высокий обрывистый берег в районе косы Тузла, где некогда находилась Корокондама.

100

Таманский археологический музей. Каменный якорный шток, найденный подводными
археологами в районе косы Тузла.

Свинцовый якорный шток с косы Тузла, находящийся в экспозиции Таманского археологического музея.

101

С учётом того, что уровень воды в пределах Северо-причерноморского
побережья в середине – второй половине 1-го тысячелетия был ниже современного на 4–5 метров, юго-восточная часть банки была большим каменистым островом. Окружающий её шельф, изобилующий выходами
скальной породы, являлся серьёзной угрозой для проходивших здесь кораблей.
Экспедицией А.В. Кондрашова в том же году были проведены подводные работы возле Анапы в Новороссийской бухте сразу в нескольких
местах: в районе Суджукского маяка, у мемориала морякам-десантникам,
и у мыса Мысхако. На берегу Анапской бухты на протяжении более десяти
веков располагался один из крупнейших портовых городов Боспорского
царства – Горгиппия. Хорошо сохранившиеся строительные остатки древнего города вместе с некрополем в курортной зоне Анапы раскапываются
уже несколько десятилетий. Новороссийская (Цемесская) бухта известна
тем, что в её пределах существовал древнегреческий город Баты.
В акватории Анапской бухты помимо беспорядочно разбросанных каменных блоков, оставшихся от существовавшей здесь турецкой крепости,
удалось найти многочисленные обломки античной средневековой керамики. При обследовании обширной отмели у Суджукского маяка на дне, среди находок, относящихся к Новейшему времени, часто попадались якорные камни. Находки, имевшие непосредственное отношение к древнему
мореплаванию, также обнаружили у мемориала морякам-десантникам
в Новороссийской бухте.
В 1992–1993 годах местом проведения подводных археологических исследований экспедицией А.В. Кондрашова стала рифовая гряда у мыса Панагия. Основная масса находок в этом районе Керченского пролива была
представлена якорными камнями, каменными и свинцовыми якорными
штоками и железными двурогими якорями. Причём большая их часть
находилась на дне, в пределах акватории, отделенной от моря рифовой
грядой. Результаты исследований показали, что с внешней стороны этой
гряды глубины превышают 10-метровую отметку, тогда как с внутренней
стороны рифа они едва достигают 6–7 метров. Во многих местах глыбы
скальной породы едва возвышались над поверхностью воды. Образуя полукружие длиной около 3,5 км, эта гряда могла представлять собой своеобразный, созданный природой волнолом, который в эллинистический
период и в раннее Средневековье образовывал хорошо защищённую прибрежную гавань.
О том, что именно здесь находилась крупная корабельная стояка, свидетельствуют многочисленные находки якорей самых разнообразных типов. Только за время работ экспедиций Д.Ф. Кравченко и А.В. Кондрашова

102

в расщелинах между скал и на песчаном дне было найдено 7 якорных камней, 8 якорных штоков, изготовленных из камня, и 16 якорных штоков,
отлитых из свинца. Найденные якорные камни были первыми находками
подобного рода у берегов Таманского полуострова. Отдельные образцы
свинцовых якорных штоков, по сравнению с уже ранее найденными, имели более сложную систему крепления, в виде прямоугольного отверстия,
с помощью которого шток насаживали на деревянное веретено.
В 1984 году, одновременно с подводными работами у мыса Панагия,
экспедиция А.В. Кондрашова начала обследование каменной гряды возле
мыса Тузла, расположенной в 10 км к юго-западу от станицы Тамань.
Тузлинская рифовая гряда отходила в западном направлении от коренного берега у одноимённого мыса и достигала в длину 2,4 км при ширине развала скальной породы от 80 до 160 метров. В западной и центральной части отдельные вершины скал достаточно высоко выступали
над поверхностью воды, образуя маленькие островки. Риф, растянувшись
практически до косы Тузла, являлся естественным волноломом и прикрывал от морских волн вход в Таманский залив.
Именно здесь участниками экспедиции К.К. Шилика в 1984–1985 годах были выявлены в слоях донного грунта строительные остатки античной Корокондамы.
По мере удаления от берега в сторону Керченского пролива среди каменных развалов встречались большей частью каменные и свинцовые
якорные штоки трапециевидной и дуговидной формы. Далее следовали
железные двурогие якоря. По сравнению с каменными, штоки, отлитые
из свинца, имели принципиально иную систему крепления к деревянному
веретену якоря. За счёт имевшегося сквозного прямоугольного отверстия
в центре свинцового штока последний просто насаживался на веретено, в
то время как каменные штоки к веретену привязывались. Судя по длине
якорных штоков (от 53 см до более 150 см), они принадлежали морским
судам различного водоизмещения. Высота якоря, снабженного подобным
штоком, могла составлять 3,6 метра.
Ещё большими размерами обладали якоря, имевшие свинцовые штоки. Длина самого большого свинцового штока составляла 194 см. В этом
случае корабельный якорь мог иметь высоту, равную 4,65 метра. Учитывая, что вес свинцового штока намного превышал вес каменного штока,
толщина деревянного веретена подобного якоря должна была соответствовать диаметру ствола дерева. Пять лет потребовалось подводной экспедиции А.В. Кондрашова, чтобы практически полностью обследовать
акваторию в пределах рифовой гряды у мыса Тузла. Общая площадь акватории, исследованная археологами, составила не менее 30 га.

103

Находки большого количества якорных камней, каменных и свинцовых якорных штоков позволили в конечном счете отказаться от многих
выдвинутых ранее гипотез и окончательно определиться с вопросами локализации Корокондамы.
Согласно найденному под водой археологическому материалу, у мыса
Тузла располагалась одна из крупнейших корабельных стоянок античного периода. Самой природой были созданы благоприятные условия для
захода и стоянок морских судов. С севера корабельная бухта имела естественную защиту в виде длинной песчаной косы, большая часть которой
в настоящее время размыта и притоплена водами Керченского пролива.
С южной стороны по направлению к Боспору Киммерийскому простиралась двухкилометровая естественная каменная гряда, возвышающаяся
над водой и препятствующая прохождению волн в пределы бухты.
Археологи смогли определить типы судов, заходивших на стоянку
в эту бухту. Судя по размерам якорных штоков, преобладали торговые
суда водоизмещением от 14 до 23 тонн, а также суда большей грузоподъёмности, водоизмещение которых превышало 60 тонн. Достоверно установлен факт пребывания здесь морского суда, водоизмещение которого
соответствовало 106 тоннам.
Восточная оконечность Тузлинской бухты примыкала к широкой низменной береговой полосе, на которой и размещалась Корокондама, раскопки остатков некрополя которой ведутся на высоком обрывистом берегу до настоящего времени.

ПАТРЕЙ – ПОДВОДНЫЕ ПОИСКИ
АНТИЧНОГО ГОРОДА
Вплоть до настоящего времени в исторической науке продолжает существовать проблема локализации античного Патрея, о котором упоминал в одном из своих произведений древнегреческий писатель Гекатей
Милетский, живший в конце VI – начале V века до н.э.
Согласно выдвинутому в последние годы предположению, на том месте, где ведутся раскопки предполагаемого Патрея, находилась столица
Азиатского Боспора – Фанагория, а сам Патрей помещают на западном
побережье Фанталовского полуострова.
Произошло это по той причине, что отечественные археологи, ведущие раскопки на Патрейском городище с 1928 года, так и не смогли получить веских доказательств в виде находок эпиграфических памятников
и других исторических артефактов, которые помогли бы с локализацией
этого древнего города.
Вернуться вновь к этому вопросу стало возможным благодаря развернувшимся подводным археологическим исследованиям в прибрежной части акватории Таманского залива, прилегающей к посёлку Гаркуша. Начало исследований было положено в 1991 году. Именно тогда
было принято решение о комплексном изучении этого археологического

105

памятника совместными усилиями Патрейского археологического отряда
и группой подводных археологов авиации Военно-морского флота. Специфика работ на затопленной части Патрейского городища, обусловленная структурой и составом донных отложений, небольшими глубинами и
видимостью, требовала специальной подготовки подводных археологов.
Помощь в подготовке подводников была оказана спортивным комплексом Московского Института Стали и Сплавов, возглавляемым профессором кафедры физической культуры и спорта С.С. Прапором. Под руководством опытных инструкторов будущие подводные археологи смогли
овладеть навыками ориентирования в водной среде, освоить аппаратуру
и методику подводной фото- и киносъёмки.
Подводным археологам предстояло выяснить, находятся ли на прилегающей к Патрейскому городищу отмели строительные остатки древнего
города и каковы примерные границы затопленной части Патрея.
Решение этих задач было возможно только при условии проведения
палеогеографической реконструкции всего северного побережья Таманского залива, особенно в зоне предстоящих подводных изысканий. Специалистами, занимающимися вопросами палеогеоморфологии, давно
установлено, что в классический и эллинистический периоды в середине
– второй половине 1-го тысячелетия до н.э. уровень воды в Черном море
был ниже современного на 4–5 метров. Иначе выглядели очертания всего
Таманского залива.
Также было замечено, что высокий береговой обрыв, на котором находилось Патрейское городище, постоянно разрушался под воздействием
волн. А.С. Башкиров, проводивший на протяжении многих лет раскопки
на Патрее, в 1947 году определил скорость разрушения береговой линии –
от 6 до 8 метров за 20 лет. С подобной интенсивностью разрушается берег
и в настоящее время.
Первые результаты, полученные на начальном этапе подводной разведки, показали наличие на дне, среди густо растущих водорослей, многочисленных обломков амфор и небольших по размерам каменных развалов.
Эти данные, с учётом материалов многолетних раскопок на суше, позволили внести существенные коррективы в древнюю топографию города.
Город делился на две части: Верхний город, располагавшийся на плато,
возвышающемся на 7–8 метров над уровнем моря, и Нижний город, представлявший собой затопленную водами Таманского залива обширную отмель, примыкавшую вплотную к абразивному береговому обрыву.
На территории Нижнего затопленного города было найдено большое
количество архитектурно-строительных комплексов, которые можно разделить на несколько групп.

106

Клеймо на горле гераклейской амфоры IV–III веков до н.э. (затопленная часть Патрейского городища).

Кувшины III-IV в н.э. найдены на затопленной части Патрейского городища

107

Горла амфор III-IV в н.э. найдены на затопленной части Патрейского городища.

108

Гераклейская амфора IV-III в до н.э. (затопленная часть Патрейского городища).

109

Гераклейская амфора IV-III в до н.э. (затопленная часть Патрейского городища).

110

Грузила пирамидальной формы ткацкие и рыболовные (затопленная часть Патрейского городища).

Грузило пирамидальной формы
(затопленная часть Патрейского городища).

Горла хиосских пухлогорлых амфор (затопленная часть Патрейского городища).

111

Фрагменты каменных зернотерок ладьевидной формы (затопленная часть Патрейского городища).

Якорные камни (затопленная часть Патрейского городища).

112

Первую группу составляют остатки каменно-сырцовых строений
в виде заглубленных в материковую глину фундаментов зданий. Ко второй группе были отнесены объекты городской системы водоснабжения.
В отдельную группу вошли подводные керамические комплексы, которые,
в зависимости от степени сохранности, подразделялись на склады амфор
и свалки (сбросы) керамической тары.
Фрагментарно сохранившиеся фундаменты каменно-сырцовых строений (жилых домов) составляли основную часть археологических памятников. Камни цокольной кладки первого из найденных зданий были обнаружены в 1996 году на отмелой части берега во время отлива.
В процессе раскопок удалось установить расположение всех каменных кладок строения, которое состояло из двух прямоугольных по форме
помещений, разделённых единой капитальной стеной. Ширина кладок
фундамента, заглублённого древними строителями в глину на один ряд,
позволила установить толщину стен. В качестве строительного материала
использовался как местный известняк, так и камни привозных пород. Как
оказалось, при возведении фундамента использовались строительные материалы более ранних периодов, о чём свидетельствовала находка в одной
из кладок тарапана – монолитного прессового основания, применявшегося на боспорских винодельнях.
Ценную информацию удалось получить при раскопках внутри самих помещений, где, наряду с многочисленными фрагментами амфор, чёрнолаковой керамики и бытовой посуды, подводные археологи
обнаружили целые куски глиняной обмазки светло-серого и желтого
цветов, архитектурные детали из мрамора и много обломков античной
черепицы. Всё свидетельствовало о том, что достаточно внушительное
по размерам асимметричное жилое здание общей площадью около
154 кв. метров принадлежало зажиточной городской семье. По внешней стороне фасада дом имел архитектурные украшения и был покрыт
черепичной крышей.
Найденные ручки, ножки и венчики хиосских амфор позволили отнести время строительства этого жилого комплекса ко второй половине
VI века до н.э.
В процессе многолетних подводных раскопок на затопленной части
Патрейского городища было обследовано 18 жилых строений и помещений производственного характера. Археологические находки свидетельствовали об основных направлениях хозяйственной деятельности горожан. В этом случае особенно показательными являются сохранившиеся
на дне остатки нескольких жилых домов, располагавшихся в центральной
части Нижнего города Патрея.

113

В домах были найдены многочисленные обломки амфор Лесбоса,
Менды и Гераклеи Понтийской, фрагменты кухонной посуды. У основания стены одного из домов был найден целый керамический комплекс
в виде ямы, заглублённой в материковую глину. Жители многих греческих городов, в том числе и Патрея, не утруждались тем, чтобы выносить
мусор и битую керамики за пределы города, и специально для этих целей
вырывали ямы в пределах своей усадьбы. Иногда для этих целей использовались заброшенные колодцы.
Как правило, при раскопках таких археологических объектов часто находили достаточно интересные вещи. Так было и на этот раз. Среди разнообразного керамического материала оказалась прекрасно сохранившаяся
чернолаковая ойнохоя – древнегреческий сосуд для разливания вина.
К числу наиболее редких находок можно отнести фрагментарно сохранившуюся монолитную давильню прямоугольной формы, предназначавшуюся для отжима виноградного сока. Подобные приспособления для
переработки винограда и изготовления вина характерны не только для
Патрея. Они были распространены в VI–I веках до н.э. во многих боспорских городах.
Однако, судя по небольшим размерам изделия, вино предназначалось
не для продажи, а для собственных нужд. Винодельни, на которых производилось вино для массового потребителя, как правило, имели достаточно большие размеры и были оборудованы специальными каменными
чанами для хранения виноградного сока. Найденные здесь же три ручные
каменные зернотерки свидетельствовали о занятии жителей домашним
мукомольным производством.
Горожане того времени имели собственные земельные наделы за пределами города, на которых выращивали жизненно важную сельскохозяйственную продукцию, и прежде всего зерновые культуры. Переработкой
выращенного зерна приходилось заниматься в домашних условиях.
Обнаруженные два якорных камня внутри помещения помогли
в определении ещё одного вида занятий населения города. Якорные камни, представлявшие собой самый примитивный вид якорей, использовались на небольших плоскодонных судах, предназначавшихся для плавания в прибрежных водах.
Владелец такого дома, имея судно или небольшую лодку, мог заниматься рыбным промыслом или каботажной перевозкой отдельных видов
товаров. Хотя это только предположение. В практике градостроительных
работ имели место случаи, когда в качестве строительного материала использовали не только якорные камни, но и достаточно больших размеров
каменные штоки.

114

Подводные археологи А. Мельников и К. Козлов с очередной находкой, найденной на затопленной части Патрейского городища.

То, что многие жители Патрея занимались переработкой выращенного
зерна и винограда подтверждается аналогичными находками в ходе подводных исследований других строений.
Хорошо известно, что проживавшие в Патрее жители принимали непосредственное участие в организации и ведении морской торговли со
многими центрами Причерноморья и Средиземноморья. В то же время
сведений о существовании торговли внутри самого города имелось крайне
мало. Единственным свидетельством наличия в городе розничной торговли были многочисленные находки монет мелкого номинала.
О развитии торговли рассказала одна подводная находка. На месте
жилого дома был найден комплект торгового инвентаря в виде пяти свинцовых гирь-разновесов квадратной формы и одной свинцовой гири, напоминающей усечённую пирамидку. Самая маленькая по размеру свинцовая
гиря была размером 2,5 x 2,4 см и имела вес 64 грамма. Вторая гиря несколько большего размера со сторонами 3 x 5,5 см весила 83 грамма. Третья гиря имела размеры 6,2 x 5,5 см при весе 200 грамм. Остальные гири
соответствовал весу 222 грамма и 1 килограмм 192 грамма. Поскольку со-

115

хранившиеся каменные кладки, при расчистке которых и были найдены
свинцовые гири, принадлежали жилым строениям, время существования
которых было определено хронологическими рамками от второй половины VI – до начала I века до н.э., следует признать, что возникновение
торговли Патрея приходится на период становления жизненного уклада
в городе.
При всём разнообразии результатов, полученных в ходе раскопок
на территории Нижнего города, особо значимыми следует признать найденные материалы, имеющие отношение к строительной технике и архитектуре. Судя по сохранившимся на дне Таманского залива остаткам жилых и хозяйственных построек, уже со второй половины VI века до н.э. на
Патрее доминировало возведение городских домов из сырцовых кирпичей на сложенных из камня цоколях. Это было характерно не только для
Патрея, но и для остальных городов Азиатского Боспора.
Вся близлежащая территория, в том числе и Фанталовский полуостров, не имели собственных запасов природного камня, пригодного для
строительства. Местным жителям приходилось изготавливать кирпичи
из местной глины, которую формовали и сушили на солнце.
Цокольные кладки фундаментов для большей прочности выкладывались преимущественно из привозного камня. Особенно много строительного камня завозилось по морю на Патрей с Крымского полуострова.
В меньшей мере использовался корабельный балласт в виде крупных булыжников и гальки.
Что касается приёмов, которыми пользовались древние строители,
то на Патрее просматриваются черты градостроительной техники, заимствованной греческими переселенцами в метрополии и несколько видоизменённой с учётом местных условий.
Подводные работы показали, что кладка фундамента хорошо сохранялась только потому, что производилась в материковую глину. Следовательно, необработанные каменные блоки вперемешку с более мелкими
камнями укладывались в траншею в 1–2 ряда. Ширина каменных кладок
фундаментов соответствовала размерам сырцовых кирпичей.
Материалы подводных раскопок в некоторой степени дают представление о благоустройстве жилых домов на Патрее. Во многих строениях
были обнаружены фрагменты половой вымостки из небольших необработанных полигональных плиток. Внутренняя поверхность стен домов покрывались разноцветной штукатуркой.
Многочисленные находки обломков черепицы, преимущественно соленов, подтверждают, что крыши многих домов имели черепичное покрытие.

116

Остатки 18 каменно-сырцовых строений, обнаруженных в ходе десятилетних подводных раскопок, позволили в общих чертах определить
типы домов, которые строили жители этого города. Во второй половине
VI–V веке до н.э. преобладали, как правило, одно-двухкамерные сырцовокаменные дома, общая площадь которых не превышала 77–84 кв. метров.
Ориентация стен жилых домов по сторонам света и их расположение вдоль
береговой полосы Корокондамского озера свидетельствовали о том, что
изначально при городском строительстве отсутствовал единый регулярный план. Это хорошо видно на примере застройки западной, центральной и восточной частей Нижнего города.
В ходе подводных работ был исследован один из важнейших элементов городского жизнеобеспечения. Речь идёт о системе водоснабжения,
которой древние греки всегда уделяли особое внимание.
На многих участках Нижнего города удалось обнаружить целую
группу памятников в виде разнообразных гидротехнических сооружений. Первым гидротехническим сооружением, найденным в 98 метрах
от берега на западной окраине отмели, прилегающей к Патрейскому
городищу, был колодец, сложенный из обработанных блоков известняка с устьем прямоугольной формы. Эта находка стала первым шагом
для определения примерных границ городища, затопленного водами
Таманского залива.
Изучение кладки показало, что данный колодец был построен по классической системе, применявшейся в эллинистическое время. Слегка обработанные каменные блоки были достаточно плотно подогнаны друг
к другу. Свободное между блоками пространство плотно забутовано мелким ракушечником. Для большей прочности конструкции колодца под
каждую из стенок древние строители заложили изготовленные из дуба
массивные брусья.
Керамический материал, найденный в колодце по мере расчистки,
позволил проследить его «судьбу». Построенный в IV веке до н.э. колодец использовался горожанами по своему прямому назначению на протяжении длительного времени. Об этом свидетельствовали целые экземпляры кувшинов, найденных на дне. На рубеже IV–III веков до н.э.
в результате постепенного повышения уровня Чёрного моря и поступления солёной воды колодец был заброшен. И вскоре превратился в обычную свалку вышедшей из употребления керамики. Керамический материал, найденный в верхних слоях колодца и представленный в основном
обломками амфор Синопы, Родоса и Гераклеи, относился к концу
IV–III веку до н.э. Это позволило определить период времени, когда он
перестал функционировать.

117

Если первый из найденных на дне колодцев удалось обнаружить
на западной окраине Нижнего города в 98 метрах от берега, то второй,
аналогичный, колодец несколько больших размеров подводные археологи смогли найти на противоположной стороне затопленного Патрейского
городища в 5 метрах от уреза воды.
Высота каменных кладок, превышающая 2,5 метра, свидетельствовала о том, что уровень залегания грунтовой пресной воды был на Патрее
не везде одинаков. Построенный в IV веке до н.э., этот каменный колодец
после долгих лет эксплуатации также превратился в свалку керамики.
Ещё четыре каменных колодца более позднего времени были найдены
на расстоянии более 100 метров от берега напротив Патрейской батарейки. Эти колодцы располагались вдоль берега по одной линии на расстоянии 30–50 метров один от другого.
Существовавшая на Патрее гидросистема, помимо колодцев, была
представлена различными по конструкции водонакопительными
устройствами-водосборниками. Один такой водосборник археологи обнаружили в центральной части Нижнего города в 104 метрах от современного уреза воды.
Сравнительно небольшие размеры прямоугольного сооружения (260
x 206 см) и малая высота каменных кладок стен, не превышающая 80 см,
позволили отнести данный тип водосборника к числу гидротехнических
сооружений индивидуального пользования.
Другой водосборник больших размеров подводные археологи смогли
найти при раскопках каменного развала в восточной части Нижнего города. Первое предположение сводилось к тому, что данный объект представлял собой хорошо сохранившееся подвальное помещение с выложенными
из камня стенами в одном из жилых домов.
Однако от этого предположения пришлось отказаться после того, как
в верхней части кладки одной из стен нашли жёлоб, представляющий
собой каменную плиту с вытесанным неглубоким каналом, по которому
пресная вода могла подаваться в водосборник.
За все годы археологических исследований на Патрее не было случаев
находок водонакопительных емкостей в закрытых каменных строениях.
Жители города для заполнения подобных емкостей могли использовать
атмосферные осадки и воду, взятую из колодцев.
По аналогии с подобными археологическими памятниками, ранее изученными в Ольвии, можно сделать вывод, что на Патрее основная система
водоснабжения базировалась на использовании индивидуальных колодцев и водосборников, причём некоторые из них размещались непосредственно в жилых постройках.

118

Исследования гидротехнических сооружений позволили не только получить представление о городской инфраструктуре в эллинистический
период, но и произвести палеогеографическую реконструкцию обширного участка прибрежной акватории Таманского залива, прилегающей
к Патрейскому городищу.
В практике отечественной подводной археологии подобные исследования имели место в Крыму при раскопках Акры и на Тузле. Благодаря
обследованию колодца на дне Керченского пролива на городище Акра руководителю Боспорского подводного отряда К.К. Шилику удалось определить фактический уровень воды в Черном море в пределах Боспора
Киммерийского в античное время и установить расположение береговой
линии в древности по отношению к её современному состоянию.
Полученные К.К. Шиликом выводы базировались на основе нескольких параметров: глубины от поверхности морской воды до верхнего края
каменной кладки и полной высоты стенок колодца.
Был учтен и такой немаловажный фактор, как гидрологическая характеристика прибрежного участка берега, в частности глубина и структура
донных отложений и уровень залегания в них грунтовых вод, которые,
по мнению К.К. Шилика, могли отстоять от подошвы культурного слоя в
пределах от 1 до 1,5 метра.
Приняв за основу указанную методику, с учётом параметров колодцев,
найденных на Патрее, можно установить, что в период существования города северный берег Таманского залива находился в том месте акватории,
где изобаты глубин в настоящее время соответствуют 4,4–4,8 метра.
Ежегодно проводимые подводными археологами исследования на Патрее позволили выявить не встречавшиеся ранее в практике подводных
работ крупные скопления керамики, полностью находившиеся в материковой глине и в слоях донных отложений. В зависимости от состава археологического материала и степени его сохранности комплексы были разделены на две группы.
К первой группе были отнесены керамические комплексы, представляющие собой места складирования амфор. По своему виду амфорные
склады представляли собой вырытые в глине ямы, не имевшие каменной
обкладки внутренних стенок.
Такие места находок характеризовались наличием целых экземпляров амфор, их однотипностью и определёнными хронологическими
рамками.
Керамические комплексы, отнесённые ко второй группе, как правило,
являлись свалками вышедшей из употребления керамической тары и бытовой посуды.

119

В своей работе подводные археологи внимательно относились к изучению каждого найденного на дне предмета, имеющего отношение к историческому прошлому Патрея.

120

Северное побережье Таманского залива возле современного поселка Гаркуша.
Именно здесь подводными археологами была обнаружена затопленная водами Чёрного
моря значительная часть античного Патрея.

Вешками и мерными лентами было обозначено расположение на дне залива каменных
кладок строений древнего города.

121

Хроника работ на затопленной части Патрейского городища.

122

Фрагменты эллинистической керамики составляли основную часть найденного в пределах Нижнего города Патрея археологического материала.

123

В период проведения подводных раскопок на затопленных участках Патрейского городища подводными археологами использовались буксируемые носители для удаления
верхних слоёв донных отложений.

124

На отдельных участках Нижнего города Патрея подводные раскопки производились
с использованием грунторазмывочных средств. Таким методом удалось выявить сразу несколько подводных керамических комплексов.

125

Горла глиняных кувшинов, выявленных в ходе раскопок керамического комплекса, относящегося к III–IV векам н. э.

В ходе проведения раскопок в пределах Нижнего города Патрейского городища подводные археологи смогли выявить кладки стен крупного по размерам каменного водосборника.

126

По результатам подводных работ, проведённых за многие годы на Патрейском городище, можно внести существенные коррективы относительно того, что представлял собой этот эллинистический город на различных
этапах своего существования. Установлено, что большая часть застройки
Нижнего города, имевшая место в VI–III веках до н.э., находится в настоящее время на дне Таманского залива.
Уже в это время Патрей, являясь одним из полисов Азиатского Боспора,
имел сложившуюся градообразующую систему со своей инфраструктурой
и необходимыми объектами жизнеобеспечения. Найденный повсеместно
археологический материал свидетельствовал о разнообразных видах хозяйственной деятельности, которыми занималось население города.

ФАНАГОРИЯ –
ВТОРОЕ ОБРЕТЕНИЕ ИСТОРИИ
В истории подводных археологических исследований в Северном Причерноморье столице Азиатского Боспора, Фанагории, принадлежит особое
место. Этот эллинистический город ещё в XIX веке привлекал внимание
учёных интересными находками в прилегающей к городищу акватории
Таманского залива. Именно здесь начал свои первые подводные изыскания В.Д. Блаватский. Здесь же были сделаны уникальные открытия в начале XXI века.
Фанагория – один из самых крупных городов Азиатского Боспора. Согласно сохранившимся письменным источникам, была основана переселенцами из города Теос в 542 году до н.э. на берегу одного из островов
Таманского архипелага. Фанагорийское городище располагалось на двух
возвышающихся друг над другом террасах на западной окраине посёлка
Сенной на берегу Таманского залива.
Археологические раскопки Фанагории берут своё начало в 40-е годы
XIX века и продолжаются с небольшими перерывами до настоящего времени. Все найденные строительные остатки раннего периода расположены
в центральной части городища. В начальный период своего существования городские постройки занимали сравнительно небольшую территорию. Период расцвета Фанагории пришелся на начало V века до н.э. В это

128

время произошла перестройка многих городских кварталов. Внутренняя
территория была застроена жилыми домами и общественными зданиями. На фундаментах, выложенных из огромных плоских каменных плит,
были возведены мощные крепостные стены и башни.
Благодаря найденным при раскопках надписям и сохранившимся архитектурным деталям можно предположить, что в районе агоры находились святилища и храмы почитаемых горожанами богов Аполлона-Врача
и Афродиты-Урании. С конца V века до н.э. Фанагория стала обладательницей собственного монетного двора.
В историю Северного Причерноморья этот город вошёл как крупный
морской торговый и ремесленный центр с развитой инфраструктурой.
Фанагория вела оживленную внешнюю торговлю со всеми основными
центрами Средиземноморья и Причерноморья, поддерживала тесные
экономические связи с местными племенами, заселявшими Прикубанье
и Синдику. В период правления на Боспоре Митридата VI в середине I
века до н.э. город подвергся разгрому со стороны боспорского царя. Но
Фанагория вновь ожила и отстроилась. Согласно данным греческого историка и географа Страбона, в центральной части города был возведен грандиозный храм Афродиты Апатуры, поиском которого занимались многие
поколения археологов.
Начало подводных археологических исследований в Фанагории было
положено в 1957 году работами экспедиции, которую В.Д. Блаватский организовал ещё в Москве. Как отмечал учёный, на первый полевой сезон
1957 года ставилась довольно скромная задача – предварительно ознакомиться с условиями археологических работ, доказать возможность и целесообразность подводных раскопок древних городов.
Костяк первой подводной экспедиции составляли археологиподводники: А.В. Блаватский, Б.Г. Петерс, И.В. Смирнов и несколько
студентов-аквалангистов из Московского Государственного Университета.
Располагая столь ограниченными силами, учёный всё же смог провести запланированные исследования не только Фанагории, но и многих
других участков акватории Керченского пролива. Сейчас только можно
поражаться работоспособности участников первой экспедиции, которая
за короткое время провела результативную подводную разведку в прибрежной части Пантикапея (Керчи), Нимфея, в районе косы Чушка, у западного берега Таманского полуострова возле Тузлинского мыса.
В ходе двухдневных работ в прибрежной зоне Гермонассы (Тамани)
удалось не только выявить, но и нанести на карту примерные границы
затопленной части городища и сохранившиеся на дне каменные развалы
древних строений.

129

Что касается Фанагории, то основная масса археологических находок
была представлена фрагментами античной и средневековой керамики.
При зачистке донных отложений под тонким слоем песка и ила удалось
установить наличие культурного слоя. Найденные скопления камней позволили определить не только общую площадь, которую занимала городская застройка, но и её границы, проходившие по развалам оборонительных стен города.
Визуальное обследование затопленных участков городища позволило локализовать ряд объектов, назначение которых было непонятно.
Касалось это развалов двух каменных гряд, располагавшихся в северовосточной и северо-западной частях затопленного города. Участок дна
в пределах каменных гряд характеризовался сравнительно небольшими
глубинами, не превышающими 2 метров. Полученные результаты сразу
же были сопоставлены с данными археологических раскопок 1939–1940
годов. Археологами было высказано предположение о том, что в этом месте находилась городская крепостная стена, далеко уходящая в сторону
Таманского залива.
В 1959 году экспедиция в Фанагорию была подготовлена и технически
оснащена на качественно новом уровне. В составе подводного отряда находились специалисты: Г.А. Кошеленко, Ю.А. Савельев, А.В. Блаватский,
Б.Г. Петерс и Е.М. Алексеева. Научным консультантом являлась Т.В. Блаватская. Местом для проведения раскопок был выбран участок, располагавшийся в 185 метрах от берега на северо-восточной окраине Фанагорийского городища, именно там, где были найдены развалы крепостной
оборонительной стены.
Для фиксации границ подводного раскопа была изготовлена деревянная
рама размером 4 x 4 метра. Рама погружалась на место работ и крепилась на
дне с помощью тяжёлых грузов. Такая организация работ позволяла проводить послойное снятие грунта и делать обмеры, не опасаясь сползания
изъятого с места раскопок ила и песка. В качестве «лопаты», используемой
археологами при раскопках, был задействован грунтосос, установленный
на плавающей платформе и действующий по принципу эжектора.
На дне, у основания грунтоотсасывающего шланга, опущенного на место раскопа, находился подводник, осуществлявший контроль за равномерным удалением грунта и фиксировавший найденный археологический
материал. Извлеченный из раскопа грунт по длинному трубопроводу поступал на массивную раму, снабженную двойной металлической сеткой.
Когда глубина раскопа достигла 1 метра, борта деревянной рамы начали
резко проседать вниз. Во избежание обрушения конструкции археологам
пришлось нарастить деревянную опалубку. Последовательное удаление

130

донного грунта на всём участке раскопа позволило установить чередование слоёв с археологическим материалом от V века до н.э. до II века н.э.
В верхних слоях залегал пласт намывного жёлтого морского песка с ракушкой, где, наряду с обломками простой тонкостенной и серо-глиняной
посуды, встречались фрагменты аттической чернолаковой керамики, амфор от V–IV веков до н.э. до начала Средних веков.
Под этим пластом залегал развал мостовой, выложенной из булыжника во II веке до н.э. За ним следовали два одинаковых по толщине неоднородных слоя. Верхний слой состоял из фрагментов бытовой посуды
и остродонных амфор IV–II веков до н.э. В нижнем слое, относящемся к
II–I векам до н.э., были найдены большие куски боспорской черепицы и
комки шлакированной керамики, указывающей на наличие остатков обжигательных печей.
Основной вывод, к которому пришел профессор Блаватский после завершения раскопок, касался определения границ города на отдельных
этапах его существования. В IV–I веках до н.э. городская застройка Фанагории занимала прибрежный участок, северная граница которого в настоящее время находится на расстоянии 185 метров от современной береговой черты. Следовательно, территория города в начальный период его
существования была значительно меньше той, которую занимала Фанагория в период своего расцвета. Наличие булыжной мостовой на глубинах
3–3,5 метра ниже современного уровня воды в Черном море свидетельствует о том, что за последние 2400 лет вода в Таманском заливе поднялась в среднем на 4 метра.
Три года подводных археологических исследований, проведённых
экспедициями В.Д. Блаватского в Фанагории, позволили совершенно поиному взглянуть на историческое прошлое этого эллинистического города. Когда археологи начинали раскопки на территории Фанагорийского
городища, никто и не подозревал, что целых 15 га (одна треть) города находилось на дне Таманского залива. Общая площадь Фанагории составляла более 50 га. Это был второй по величине античный город Северного
Причерноморья.
Подводные археологические исследования на затопленной части Фанагории после многолетнего перерыва были возобновлены в 1999 году. Работы проводились аквалангистами Предприятия подводно-технических
работ «ПёТР» из города Воронежа, возглавляемого В.Н. Латарцевым,
при участии заведующего отделом полевой археологии Краснодарского
историко-археологического музея А.В. Кондрашова. Общее руководство
археологическими работами было возложено на доктора исторических
наук начальника Фанагорийской экспедиции В.Д. Кузнецова.

131

К работам также были привлечены ученые-практики из Института
Земного Магнетизма, Ионосферы и Распространения Радиоволн Российской Академии Наук (ИЗМИРАН).
Именно ими был разработан комплекс гидроакустической аппаратуры, основу которого составлял георадар для проведения археологических
исследований в море. Применение этого прибора позволяло проводить
обследование рельефа дна в режиме кругового и секторного обзора на
участке шириной до 25 метров, а использование спутникового навигационного плоттера и промерного цифрового эхолота давало возможность
планировать поисковые галсы и вести прокладку маршрутов в пределах
требуемой акватории.
Подводный георадар дал возможность проводить поиски при любых
условиях, какие могут быть в водной среде, независимо от существующих
глубин. На мониторе георадара хорошо просматривались границы геологических слоёв и, что особенно важно, можно было проследить границу
между культурными (нарушенными) и материковыми (не тронутыми)
слоями. С помощью георадара подводные археологи научились находить
на дне отдельные предметы, размеры которых не превышали 5 см, и получать изображение рельефа дна.
Подводные археологи сосредоточили усилия на северо-западном
участке Фанагории, где на дне были обнаружены объекты искусственного происхождения, в частности остатки архитравов, капителей, обломки
барабанов мраморных колонн и фрагменты статуй. Так были обнаружены мраморный обломок нижней части женской статуи, одетой в хитон,
мраморный блок с посвящением боспорского царя Аспурга и мраморный
постамент под статую царя Савромата II с полностью сохранившейся десятистрочной надписью.
Посвятительная надпись Аспурга на блоке из серовато-белого мрамора
была выполнена после 16 года н.э., в то время, когда Рим официально признал Аспурга царём Боспора. На постаменте с посвятительной надписью
Савромату II было помещено изображение быка, привязанного верёвкой
к кольцу. Сама статуя, установленная Юлием Менестратом, занимавшим
высокую должность при дворе, относилась к периоду с 173/4 по 210/11
годы н.э., когда Тиберий Юлий Савромат правил на Боспоре.
Археологические раскопки с применением грунтоуборочных средств в
виде двух мощных гидроэжекторов вывели подводных археологов на один
из участков, сплошь покрытый толстым слоем камней. По мере удаления
наносных слоёв песка и ила оказалось, что каменная россыпь не только
равномерно покрывала пределы самого раскапываемого участка, но и выходила далеко за его пределы.

132

Акватория Таманского залива, в пределах которой подводные археологи под руководством В.Д. Блаватского ещё в 1958 году смогли найти затопленную часть Фанагории.

Мраморный постамент с посвятительной надписью боспорскому царю Савромату II
был найден подводными археологами при проведении подводных исследований на затопленной части Фанагории.

133

Руководитель Фанагорийской археологической экспедиции В.Д. Кузнецов, директор воронежского предприятия подводно-технических работ В.Н. Латарцев, научный сотрудник Краснодарского историко-археологического музея А.В. Кондрашов вместе с подводными археологами,
принимавшими участие в подводных исследованиях в Фанагории.

Мраморный постамент под статую боспорского царя Савромата II, найденный подводными археологами, вызвал повышенный интерес у всех участников Фанагорийской
экспедиции.

134

Таманский археологический музей, в котором находятся найденные под водой в Фанагории памятники материальной культуры.

Мраморный обломок нижней части женской статуи, находящийся в экспозиции Таманского археологического музея.

135

Мраморный постамент с посвятительной надписью боспорскому царю Савромату II
и изображением привязанного верёвкой быка в экспозиции Таманского археологического
музея.

136

Фото посвятительной надписи в честь Савромата II на мраморном постаменте, найденном в Фанагории

137

После окончательной расчистки с помощью гидроэжектора стали отчетливо просматриваться контуры конструкции, основу которой составляли горизонтально и вертикально уложенные и скреплённые между собой
бревна. Конструкции из брёвен представляли собой деревянные ящики
довольно больших размеров, внутреннее пространство которых предназначалось для последующей забутовки камнем. С лёгкой руки В.Н. Латарцева эти бревенчато-каменные сооружения обозначили современным
термином «ряж».
Ряж – конструкция в виде ящика, обычно собранного из брёвен или
брусьев и заполненного балластом (камнем или грунтом). Ряжи применялись для устройства основания плотин, молов, набережных, иногда
и мостовых опор.
Одна из ряжевых конструкций была раскопана полностью в 2005 году.
Каждая из сторон ряжа была образована вертикально вбитыми в дно бревнами, торцевые концы которых уходили на глубину от 1,2 до 1,5 метра.
А горизонтально уложенные стволы образовывали деревянный каркас
размером 7,7 x 5,8 метра. По всей поверхности ряжа слоями выкладывались необработанные и обработанные каменные блоки. Здесь же находились обломки мраморных фризов, надгробных плит, архитектурные
детали из известняка. В северо-восточном углу ряжа даже было найдено
мраморное надгробие Гипсикратии, жены Митридата VI Евпатора, вес которого превышал 900 кг.
Изучение этого археологического памятника дало возможность восстановить последовательность его возведения. На выбранном и предварительно расчищенном прибрежном участке морского дна забивали деревянные сваи по границам площадки будущего сооружения. С помощью
вертикально расположенных столбов осуществлялась горизонтальная
укладка ошкуренных брёвен, образующих деревянные ящики – ряжи, которые забутовывались строительным камнем.
Обследование каждой найденной на дне строительной конструкции
сопровождалось обилием разнообразного археологического материала.
С помощью металлодетектора в расщелинах между камнями удалось обнаружить более 50 рыболовецких свинцовых грузил и сильно коррозированные
бронзовые монеты. Еще большим количеством были представлены керамические изделия, относящиеся к позднеантичному и раннесредневековому
времени.
Основным
датирующим
материалом
являлась
не
керамика, а монеты. Одна из найденных пантикапейских монет относилась
к первой половине III века до н.э. Остальные монеты, являвшиеся статерами поздней боспорской чеканки, датировались IV веком н.э. При подъёме

138

из воды мраморного постамента обнаружили монету римского императора
Юлиана II Цезаря. Так, на основе анализа найденного нумизматического
материала время сооружения всего ряжевого комплекса было отнесено
к периоду поздней античности. Дефицит каменного строительного материала приводил к тому, что повторно использовали материалы старых
сооружений, монументов и мостовых. Именно поэтому на морском дне
оказались надгробия городского некрополя, обломки постаментов и самих статуй.
Следует признать, что найденное на дне Таманского залива сооружение не было исследовано до конца, но является уникальным археологическим и историческим памятником. Это первая подобная находка при
изучении древнегреческих городов в Северном Причерноморье.
Фанагория, как и другие полисы Азиатского Боспора, не могла располагать удобной гаванью, способной принимать морские суда. Поэтому
жители и городские власти пошли по пути создания собственной портовой инфраструктуры в виде каменных молов и причалов. Строительство
фундаментальных портовых сооружений имеет целый ряд примеров в античное время. Наиболее показательным являлось строительство морского порта в Кесари Иродом Великим, о котором сохранилось упоминание
Иосифа Флавия. Специалистам из Израильского города Хайфы удалось
установить применение аналогичных ряжевых конструкций в качестве
монолитных оснований, на которых возводились портовые сооружения.
Деревянная конструкция ряжей в Фанагории по сравнению со средиземноморскими аналогами более груба по технике исполнения, что, однако, не повлияло на ее работоспособность.
Подводные исследования на затопленной части городища дали ценную информацию для определения границ Фанагории. В пределах северного участка города, находящегося под водой, граница проходила там, где
в настоящее время пролегают изобаты от 2,7 до 2,9 метра. На восточной
окраине граница городища определялась полосой, достигающей в длину
200 метров, а в западной части длиной до 270 метров. При общей длине
береговой линии 1 км размеры затопленной части Фанагории могли достигать 20–25 га. Это еще одно доказательство того, что этот эллинистический город не случайно являлся столицей Азиатского Боспора.

АНТИЧНАЯ КОРАБЕЛЬНАЯ
СТОЯНК А У ПОСЕЛЕНИЯ
БЕРЕГОВОЙ 4
По-разному складывались исторические судьбы многочисленных поселений, основанных древними греками по берегам Таманского залива.
Об одних сохранились краткие упоминания в произведениях античных
писателей, историков и путешественников. И поиски их не вызывают особых затруднений у археологов. Другие оказались скрытыми на многие тысячелетия под толстым слоем земли и толщей воды.
Одно такое поселение, обозначенное на археологических картах и именуемое условным обозначением «Береговой 4», находится на западной
оконечности Фанталовского полуострова на берегу Таманского залива,
возвышающемся над уровнем моря на 10–17 метров в 5 км к юго-западу
от Патрейского городища.
Первые раскопки в этом поселении были осуществлены в 1961–1963
годах. И судя по найденному археологическому материалу, время возникновения поселения относилось к VI веку до н.э. Согласно данным
археолого-топографических исследований Я.М. Паромова, в эллинистический период поселение «Береговой 4» было связано сетью дорог

140

Руководитель подводных археологических исследований на побережье Таманского залива возле античного поселения «Береговой 4». А.Н. Шамрай (на фото слева) со своими
коллегами – подводными археологами из Волгограда.

с Патреем, близлежащими городищами «Береговой 3», «Батарейка 1»
и Ильичёвским поселением, существовавшим у северного основания
косы Чушка.
Археологические раскопки, начатые здесь в 1999 году и продолжающиеся до настоящего времени, позволили найти ряд интересных археологических памятников. В частности, было найдено святилище, имевшие
отношение к культу богини плодородия, остатки большой усадьбы античного времени, входившей в систему застройки поселения.
Судя по результатам наземных раскопок, это прибрежное поселение,
входившее в состав хоры Патрея, имело непосредственное отношение
к морской торговле и судоходству в этой части акватории Таманского региона.
Эти факты нуждались в подтверждении данными подводных археологических исследований, которые и были начаты в 2002 году группой подводников из города Темрюка под руководством А.Н. Шамрая.

141

Начало применению георадарных технологий в подводных археологических исследованиях было положено георадарной группой ИЗМИРАН в 2000–2001 годах. На снимке руководитель этой группы А.Г. Васильев.

Правильно оценить ситуацию с процессами гидродинамики и осадконакопления на прилегающем шельфе позволили геоморфологические
разрезы, выполненные методом механического зондирования песчаных
грунтовых наносов и иловых отложений. В пределах всего побережья
происходили и продолжали происходить сложные гидродинамические
процессы, свидетельствующие о прерывисто-непрерывном наступлении вод Чёрного моря на западный берег Фанталовского полуострова.
Об этом свидетельствовало наличие нескольких подводных террас
в виде уступов, простирающихся в западном направлении в сторону Керченского пролива.
Первая, самая ближняя к современному берегу терраса в виде невысокого подводного выступа находилась в 165 метрах от уреза воды. Раскопки на её отдельных участках показали наличие остатков перемещённого
культурного слоя, образовавшегося в процессе абразии берегового обрыва. Средняя терраса высотой около 1 метра была расположена в 215 ме-

142

трах от берега. В её пределах были выявлены элементы культурного слоя
в виде сохранившихся каменных строительных остатков. Границы третьей
по счёту и самой большой по размерам подводной террасы высотой 80 см
находились в 300 метрах от береговой линии.
Проведённые геоморфологические работы показали, что третья
по счёту терраса является далеко не последней, поскольку на ещё большем удалении от берега наблюдалось увеличение глубины залегания материковой основы до 6 и далее до 7–9 метров.
Именно в этих местах акватории мог находиться погребённый склон
древнего ложа Таманского залива. Выявленная в ходе обследования донных террас тектоническая складка, образовавшаяся напротив поселения,
расположенного на суше, смогла сохранить свои очертания и свою структуру благодаря тому, что была обрамлена с севера и юга мощными рифовыми поясами.
Проведённые подводные работы позволили отыскать «Северный рифовый пояс» на песчаной отмели на глубине 2 метров, простирающейся
в 1 км к северо-западу от городища. Эта рифовая гряда по своему геоскульптурному рельефу представляла собой вытянутую дугой цепочку отдельных геологических останцев, расположенных на значительном удалении
друг от друга.
Несмотря на сложный характер подводных работ, удалось уточнить
общую длину «Северного рифового пояса». Как оказалось, цепочка рифовых останцев тянулась в сторону берега на целых 200 метров.
В общей сложности подводные археологи смогли выявить 12 скальных массивов. Последний известняковый массив обнаружили под слоем
песчаных наносов в 210 метрах от берега. В процессе батиметрической
съёмки на участке акватории напротив южной оконечности поселения
«Береговой 4» удалось локализовать в 500 метрах от линии берега местонахождение ещё одного скального массива, также состоящего из крупных
глыб известняка.
Этот геологический объект, обозначенный как «Южный рифовый
пояс», имел северо-западное направление с дугообразным отклонением в
сторону «Северного рифового пояса». В античное время при более низком
уровне воды в Таманском заливе оба рифовых пояса могли обрамлять материковый выступ – мыс с находившимся на нём греческим поселением,
препятствуя быстрому разрушению береговых склонов.
Рифовые пояса образовывали приподнятые над древним уровнем
воды сплошные, а вероятнее всего, островные гряды, сформировавшиеся из скальных пород, которые выполняли у местных жителей функции гавани.

143

Это удалось подтвердить многочисленными находками на дне якорных
камней, различающихся техникой изготовления. С помощью палеогеографической реконструкции западного участка побережья Фанталовского
полуострова и найденного в ходе подводных исследований археологического материала удалось в общих чертах реконструировать жизненный
уклад на одном из поселений, основанных греками более двух с половиной тысяч лет назад.
Согласно сложившейся в те времена традиции, греческие переселенцы избрали местом для своего проживания террасную платформу в виде
вдающегося в сторону Черного моря мыса. Большая по площади лагуна,
ограниченная с севера и юга рифовыми грядами, использовалась для стоянки небольших по водоизмещению морских торговых судов.

ОБОРОНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА
АЗИАТСКОГО БОСПОРА –
КИММЕРИЙСКИЙ ВА Л
В последнее время в подводной археологии получили распространение
георадарные технологии, относящиеся к неразрушающим методам исследования подземной и подводной среды. Георадары позволяли обнаруживать методом импульсной радиолокации объекты, отличающиеся
от фоновой среды по диэлектрической проницаемости. Эти технологии
позволяют достаточно точно определять границы залегания геологических слоёв, границы между культурными и материковыми напластованиями, определять места погребённых под водой сооружений, включая
фундаменты строений, подвальные помещения и захоронения.
Ещё в 2000–2001 годах георадарной группой ИЗМИРАН из города
Троицка в составе А.Г. Васильева, В.В. Копейкина и П.А. Морозова был
проведён цикл опытно-методических работ. Исследования были проведены в районе Патрейского городища, изучаемого археологической
экспедиции ИА РАН под руководством А.П. Абрамова, а также на прилегающей акватории Таманского залива, в пределах Динского залива,
у восточной оконечности косы Чушка, напротив античного поселения
Волна Революции.

145

Сотрудники георадарной группы Д. Новожилов, А. Новожилова и Ю. Васильева перед
началом проведения подводных археологических исследований в Таманском заливе.

Основным объектом поиска георадарной группы ИЗМИРАН был оборонительный вал, именуемый Киммерийским, некогда находившийся
на берегу Таманского залива. В 2001 году в ходе подводных работ часть этого оборонительного вала была обнаружена подводными археологами у восточной оконечности косы Чушка. Последующее георадарное зондирование
позволило установить, что основание вала представляло собой глиняное
уплотнение шириной до 15 метров, имеющее местами каменный панцирь.
Если в пределах береговой полосы, примыкающей к Таманскому заливу, видимых признаков какого-либо оборонительного сооружения
обнаружено не было, то на всех георадарных разрезах оборонительное
сооружение было локализовано. Отчётливо просматривался неглубокий
занесённый донными отложениями ров шириной до 12 метров.
Поиски оборонительного сооружения в виде рва и вала на дне Таманского залива, проведённые с помощью георадара, позволили идентифицировать остатки Киммерийского вала в 100–120 метрах от современного
уреза воды на прибрежном участке длиной 10,6 км вплоть до восточной
окраины поселка Гаркуша.
Эта оборонительная система, проходившая по дну Таманского залива в западном направлении от пересыпи, отделявшей Меотиду (Азовское
море) от Корокондамского озера (современный Таманский залив), обеспе-

146

чивала прикрытие с южной стороны Патрейского городища и древнегреческих поселений, располагавшихся на месте современного посёлка Волна Революции.
Создание столь мощного фортификационного сооружения было возможно только в период Фанагорийской регрессии, поскольку во второй
половине IV века до н.э. с началом Нимфейской трансгрессии начался
подъём воды в Таманском заливе.

КЕПЫ – ГОРОД-САД
НА РУБЕЖЕ ДВУ Х
ИСТОРИЧЕСКИХ ЭПОХ
Кепы – один из древнегреческих городов, располагавшийся в пределах Азиатского Боспора. Кепское городище находилось у восточной оконечности Таманского залива на северной окраине посёлка Сенной в Темрюкском районе. До 1957 года археологические раскопки на территории
городища не производились, хотя сотрудниками экспедиции А.А. Миллера еще в 1931 году осуществлялся сбор подъёмного материала. Отдельные
наиболее интересные находки из некрополя Кеп поступали в музеи Темрюка и Краснодара.
С 1957 по 1960 год на этом городище проводил археологические раскопки Таманский отряд Института Археологии АН СССР под руководством Н.И. Сокольского. Согласно найденному материалу, относящемуся к архаическому времени, уже во второй половине VI века до н.э.
в пределах верхнего плато располагалась городская застройка. В период
IV–II веков до н.э. Кепы представляли собой один из внутренних боспорских городов, местонахождение которого было очень удобным с точки
зрения мореплавания и морской торговли.

148

Город поддерживал тесные торговые связи с ионийскими островными центрами Средиземноморья. В период правления на Боспоре династии Спартокидов в III–II веках до н.э. город достиг своего наивысшего
расцвета. В его центральной части располагались храм, посвященный
Афродите, и крупные общественные здания, обрамлённые известняковыми колоннами и украшенные мраморными плитками и разноцветной штукатуркой.
Городские улицы имели каменную вымостку и водостоки. На городской площади на постаментах были размещены мраморные статуи и государственные декреты. Хотя своим монетным двором Кепы не располагали, обилие монет, найденных как в самом городище, так и в близлежащем
некрополе, свидетельствует о налаженных торговых связях с боспорскими
городами, об оживленной внутригородской торговле и развитом ремесленном производстве.
В первой половине IV века до н.э. Кепы переживают серьезное потрясение. Во время пожара гибнет практически весь хозяйственно – жилищный комплекс. Но и после этой катастрофы город продолжал существовать и развиваться на протяжении нескольких веков.
Кепы были единственным греческим городом на Азиатском Боспоре,
в прибрежной зоне которого не проводились работы подводными археологами. Ещё в 1963 году Н.И. Сокольский в одной из своих обобщающих
работ по истории этого города привёл материалы, свидетельствующие
о том, что «как само городище, так и его расположение, вне всякого сомнения, представляют собой археологический памятник, комплексное
изучение которого во многом будет предопределяться подводными исследованиями.
Границы погибшей части города, видимо, определяются мелководьем,
которое мысом вдаётся в залив напротив верхнего плато на расстоянии
до 500 метров. Вслед за мелководьем, глубина которого не превышает
0,50–0,60 м, дно резко понижается. У берега глубина залива так ничтожна, что восточные ветры обнажают его на десятки метров. Надо полагать,
что граница мелководья и была границей древнего города, погибшая
часть которого составляла около 9 га».
Кроме этого, Н.И. Сокольский предполагал наличие в южной части акватории, прилегающей к городищу, подобия бухты, «где наверняка была
стоянка кораблей».
Эти данные послужили основанием для начала в 2006 году подводных
работ Таманским подводно-археологическим отрядом у восточного побережья Таманского залива на обширной отмели, расположенной напротив
городища Кепы.

149

Обширная отмель у восточного побережья Таманского залива, в пределах которой находится затопленная часть античного городища Кепы.

Раннесредневековые амфоры из подводного комплекса, найденного подводными археологами в Кепах.

150

Горла амфор хазарского времени (античный город Кепы). Находка 2006 года.

Сохранившаяся целиком амфора хазарского времени (античный город Кепы). Находка
2006 года.

151

Сохранившаяся хазарская амфора (Кепы), VII–IX века н.э.

Хазарская амфора (античный город Кепы).

152

Участниками экспедиции была проведена инструментальная съёмка
поверхности дна в пределах видимой отмели методом механического зондирования донных отложений. На формирование донных отложений повлиял активный процесс абразии высокого берегового склона, вследствие
чего их основу составляли прибрежный песок с илом и раковины мидий.
Как показали результаты ручного бурения, материковые глины залегали
на глубинах от 80 до 120 см.
Для подводного рельефа было характерно наличие зарослей морских
водорослей, высота которых увеличивалась по мере нарастания глубин.
Между зарослями морской травы встречались небольшие по размеру котловины, заполненные морским песком. Согласно полученным батиметрическим данным, от линии берега в сторону залива подводный склон
имел спокойный рельеф, характеризующийся плавным нарастанием глубин. Изучение процесса осадконакопления в пределах береговой линии,
расположенной между северной окраиной посёлка Сенного и посёлком
песчаного карьера, показало, что наиболее интенсивный процесс абразии
берега происходил напротив плато городища.
Как показали геоморфологические исследования, предположения
Н.И. Сокольского оказались близкими к истине. Это было подтверждено
в ходе составления батиметрического плана исследуемой отмели. За основу измерений были взяты створы двух железобетонных столбов, располагавшихся на юго-восточной окраине Кепского городища. Первые промеры глубин позволили установить равномерное понижение склона дна в
западном направлении до 400 метров. После был отмечен перепад глубин
сразу на 60 см. Аналогичная картина повторилась в ходе второго, третьего и четвертого промеров, сделанных через каждые 100 метров. Промеры показали наличие перепадов в 425, 470 и 525 метрах от берега. Таким
образом, удалось обозначить западные границы прибрежной террасы,
на которой располагалась отмель.
На южном участке отмели подводные археологи смогли установить
наличие значительных перепадов уже на удалении 150 и 320 метров
от берега. Южный склон террасы, делая резкий изгиб в сторону берега,
образовывал тем самым некое подобие бухты, уровень воды в которой
был намного ниже, чем на остальных прибрежных участках. Именно так
удалось подтвердить одну из версий Н.И. Сокольского о существовании
гавани, принадлежащей Кепам.
При общей оценке результатов геоморфологических исследований
в восточной части Таманского залива следует отметить, что благодаря им
можно произвести палеогеографическую реконструкцию всего участка
побережья, на котором располагались Кепы.

153

Находки затонувшей части античного городища Кепы.

154

До начала Новоэвксинской трансгрессии, когда уровень воды в заливе был ниже современного, как минимум, на 4–5 метров, береговая
линия выглядела совершенно иначе. Нынешней отмели не существовало вообще. Участок суши в виде мыса вдавался в залив на расстояние
до 500 метров.
Прилегающая к мысу с юго-запада небольшая бухта создавала благоприятные условия для основания на прибрежном плато приморского поселения, чем и воспользовались древнегреческие переселенцы в VI веке до
н.э. Однако наличие отмели, которая в античное время была прибрежным
участком суши, ещё не давало основания для выводов о существовании на
ней городской застройки.
Доказательства существования города на отмели были получены
в ходе подводных работ. В северо-западной части, прилегающей к берегу
отмели, на расстоянии 10 метров от уреза воды в донных отложениях была
обнаружена каменная кладка овальной формы. Это достаточно крупное
по размерам сооружение имело диаметр около 3,5 метра. Судя по аналогичным находкам в других эллинистических городах, это были нижние кладки большого колодца, входившего в древности в общегородскую систему
водоснабжения. По мере расширения площади подводного поиска на затопленной части Кепского городища был найден комплекс раннесредневековых амфор. Скопление керамического материала просматривалось на глубине чуть более 2 метров в большой промоине, образовавшейся в суглинке.
Из воды были подняты и исследованы одна целиком сохранившаяся амфора,
амфора с частично повреждённым туловом и горловины еще семи амфор.
Данный подводный керамический комплекс в Кепах имел особое
значение, поскольку стал первым комплексом средневековых амфор
в Таманском регионе. До этого единичные находки хазарских амфор и их
фрагментов под водой имели место у мысов Тузла, Панагия, Железный
Рог, в районе банки Марии Магдалины и на Патрее.
Керамический комплекс, найденный на затопленной части городища
Кепы, представлен тремя типами амфор раннего Средневековье. Изготовленная из светлой глины с примесью шамота и пироксена, полностью
сохранившаяся амфора, относящаяся к типу амфор с наклонносрезаным
венчиком, имеет достаточно много аналогий в общей массе керамического материала на городищах Таманского полуострова. Именно это позволило датировать амфору данного типа периодом от 570–580-х годов
до начала XI века.
Амфора с фрагментированным корпусом была отнесена к типу амфор
с расширяющимся горлом. Она была изготовлена из белой глины, но уже
с добавлением шамота и извести. На её поверхности сохранились следы

155

зеленовато-белого ангоба, а на внутренней части горла остатки смолы.
Семь других найденных горловин амфор были изготовлены из глины
светло-серого цвета с включениями слюды.
Это скопление амфорного материала, вне всякого сомнения, представляло собой остатки амфорного склада, помещенного в вырытую в земле
яму. Наличие подобных складов было закономерным явлением для многих прибрежных городов. Найденный керамический комплекс, датируемый второй половиной VI – первой половиной XI века, относился к тому
времени, когда на берегу Таманского залива на месте античных Кеп существовало крупное хазарское поселение, возникшее в VII веке и просуществовавшее более трехсот лет.

ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ,
ЧТО ДА ЛЬШЕ…
В представленной читателю монографии даётся краткий очерк
по истории подводной археологии Северного Причерноморья с момента
её зарождения и до настоящего времени, когда единая акватория Северопричерноморского региона оказалось разделённой и принадлежит теперь
Российской Федерации, Украине и Грузии. Многолетние и разнообразные
по характеру исследования подводных археологов позволили ввести в научный оборот большое количество памятников жизнедеятельности человечества: полностью или частично затопленные водами морей и рек города,
портовые сооружения, остатки кораблекрушений и отдельные случайные находки. Таков далеко не полный перечень всего, что было найдено под водой.
За прошедшие семь десятилетий с момента, когда Р.А. Орбели заложил
научные основы развития отечественной подводной археологии, в этой
отрасли исторической науки удалось достичь значительных результатов.
Украинскими подводными археологами в 60–70-х годах прошлого
века были не только проведены комплексные работы по изучению затопленной части Ольвийского городища и прилегающей к нему обширной
акватории Днепро-Бугского лимана, но и обследованы пределы морского
шельфа у островов Змеиный и Березань, в районе Кинбурнского полуострова и Тендровской косы.

157

Экспедициями В.Д. Блаватского было положено начало подводным
исследованиям в районе акватории Таманского залива, в прибрежных
зонах Фанагории, Гермонассы, Пантикапея, на юго-западном побережье
Крымского полуострова возле Херсонеса и озера Донузлав.
Основным объектом изучения краснодарских подводных археологов
на многие годы стал обширный участок западного побережья Таманского
полуострова, расположенный между косой Тузла и мысом Панагия, и акватория Черного моря от мыса Железный Рог до Новороссийской бухты.
На дне Керченского пролива обнаружены строительные остатки древнегреческих городов Акра и Корокондама. Разнообразный археологический
материал, расширивший представления об историческом прошлом греческих городов Азиатского Боспора, был найден в ходе подводных работ
на Патрее, возле Фанагорийского городища, в Кепах. Прочные позиции
в исследованиях подводных археологов заняли георадарные технологии.
Собранная воедино источниковедческая база напрямую связана с изучением мореплавания и морской торговли в Северо-причерноморском
регионе в эллинистическое время, получением данных палеогеографического характера.
Однако при всей значимости сделанного в области отечественной подводной археологии следует признать, что ни один подводный памятник
не изучен до конца: будь это остров Змеиный или акватория ДнепроБугского лимана, остатки кораблекрушений возле озера Донузлав или
многочисленные бухты Севастополя и восточного побережья Крымского
полуострова. То же касается всех без исключения древнегреческих городов Азиатского Боспора: Гермонассы, Патрея, Фанагории, Кеп и особенно
Корокондамы.
На относящихся к античному времени городах Корокондаме и Акре,
располагавшихся на диаметрально противоположных берегах Боспора
Киммерийского, следовало бы сосредоточить особое внимание. На протяжении многих десятилетий эти города долго и безуспешно учёные искали
на суше, а в результате нашли подводные археологи на дне Керченского
пролива. На Акре Боспорским подводным археологическим отрядом были
не только выявлены, но и в ходе раскопок частично исследованы городские крепостные каменные стены, две башни, припортовые сооружения
в виде мола. Вместе с тем на шельфе у мыса Тузла, где предположительно
находилась Корокондама, археологи ограничились только подводной разведкой.
Говоря о перспективах исследования Российского черноморского
шельфа, следует принять во внимание тот факт, что отдельные его регионы изучены подводными археологическими экспедициями крайне нерав-

158

номерно. Это касается и Таманского залива, и обширного участка побережья, простирающегося от мыса Панагия до Геленджикской бухты и далее
до Дагомыса и Сочи.
Прилегающий с запада к Фанталовскому полуострову и соединённый
широкой промоиной с Таманским заливом Динской залив ещё ни разу
не подвергался подводным исследования. Возможно, этому препятствует укоренившаяся точка зрения, согласно которой залива в эллинистический период не существовало и он появился с началом повышения уровня
воды в Черном море в эпоху Средневековья.
Эта гипотеза, как ни странно, базируется исключительно на теоретических расчетах и не подкреплена данными подводных исследований.
Как показали результаты работ подводного отряда А.Н. Шамрая, позволившие установить местонахождение крупной корабельной стоянки
возле городища «Береговой 4», ещё более интересные объекты должны
находиться в пределах всего участка западного побережья Фанталовского
полуострова.
Значительные изменения палеогеографического характера, нашедшие отражение в увеличении водного зеркала Таманского залива и отразившиеся на трансформации всей береговой линии, обусловили проблему
локализации древних поселений, о которых не сообщает письменная традиция. Один такой объект уже был обнаружен в 2007 году в прибрежной
зоне современного посёлка Волна Революции, расположенного в 10 км
к востоку от античного Патрея.
Не исключено, что остатки небольших греческих и средневековых поселений, а возможно, и якорных стоянок могут находиться на отмелях
у посёлка Приморский и северной оконечности посёлка Сенной.
Аналогичная ситуация отчётливо просматривается на западных участках Таманского залива. В тот период, когда здесь появились первые греческие колонисты, от юго-западной оконечности Фанталовского полуострова и от современного Маркитантского мыса по направлению друг к другу
отходили два мощных аккумулятивных образования в виде песчаных кос,
перегораживающих вход в Корокондамское озеро.
Исследования, проведённые гидрогеологами в 50-е годы XX века
и подводными археологами в 90-е годы у мыса Рубанова, позволили установить наличие здесь на дне остатков древней пересыпи длиной более
4 км и шириной от 600 до 800 метров, простирающейся в юго-западном
направлении.
То же самое можно сказать и в отношении Маркитантской косы, значительно сдвинутой в северо-западном направлении. В период Фанагорийской регрессии минимальное расстояние между оконечностями кос

159

не могло превышать 1,5 км, что, несомненно, осложняло условия судоходства в этой части Таманского залива в VI–II веках до н.э. То есть на дне
могли сохраниться следы освоения морского пространства человеком.
К большому сожалению, малоизученными продолжают оставаться
пределы черноморского шельфа, протянувшегося вдоль всего южного побережья Краснодарского края. Хотя ни для кого не является секретом, что
этот регион задолго до появления здесь греческих колонистов был местом
активного судоходства, а с основанием эллинистических городов превратился в один из крупных центов морской торговли. Согласно данным лоции Черного моря, многие места изобиловали крайне неравномерными
глубинами, отмелями и многочисленными каменистыми грядами, представляли реальную опасность.
Именно по этим причинам в сферу интересов подводной археологии
должны войти акватория на участке мыса Железный Рог, расположенная
здесь же обширная каменистая гряда Кишла с глубинами в отдельных местах до 0,2–0,7 метра, а также банка Марии Магдалины, о которой уже
упоминалось в одном из разделов книги.
По-прежнему не теряют своей актуальности подводные изыскания
в Анапской, Новороссийской и Геленджикской бухтах. На протяжении
почти тысячи лет здесь на юго-восточной окраине Боспорского царства
существовал крупный эллинистический полис Горгиппия, планомерные
раскопки которой ведутся с 1960 года на территории современной Анапы.
На юго-восточной оконечности Новороссийской бухты ведутся многолетние археологические работы по поиску строительных остатков древнегреческого города Баты. В окрестностях Тонкого мыса в глубине Геленджикской бухты находился ещё один эллинистический город – Торик. Однако
ни в одном из перечисленных мест подводными археологами целенаправленных исследований не проводилось.
К сожалению, из поля зрения отечественных подводных археологов
полностью выпало обширное отмелое побережье Краснодарского края,
образованное мелководным Азовским морем. Давно устоялось мнение
в научных кругах, что в древности Таманский полуостров представлял
собой целый архипелаг островов, благодаря чему древним мореплавателям можно было беспрепятственно попасть из Боспора Киммерийского
через Корокондамское озеро в Меотиду (Азовское море). Самыми крупными водными артериями, по которым могли следовать корабли в сторону Азовского моря, являлись Субботин Ерик с Пересыпским гирлом
и Шемарданский рукав. Активное судоходство в виде каботажного плавания существовало и в пределах азовского побережья по направлению
к Керченскому проливу.

160

С развитием мореплавания происходило освоение и заселение многих
береговых участков. Греки основывали свои поселения в местах, удобных
для стоянок морских судов. В качестве примера можно привести поселение, обнаруженное археологами в 6,8 км к западу от станицы Голубицкой.
Оно располагается на мысе между Ахтанизовским и Орловским лиманами
у основания Пересыпского гирла. То же самое можно сказать и в отношении Тирамбы, городище которой раскапывалось археологами в устье
Субботина Ерика на выходе в Азовское море.
С учетом вышеизложенного можно перейти к разрешению ещё одной
проблемы – картографирование памятников подводной археологии.
В этом отношении украинские подводные археологи свою миссию выполнили. В.В. Назаров издал монографию «Гидроархеологическая карта
Черноморской акватории Украины», куда вошли все памятники античной и средневековой эпох.
При рассмотрении задач в области подводной археологии на ближайшее будущее очень часто стороной обходят вопрос, касающийся специальной подготовки подводных кадров, а основной упор делается на укрепление сотрудничества между любителями и профессионалами. В этом деле
можно сослаться на мнение авторитетного специалиста в античной подводной археологии Джорджа Басса. Пройдя профессиональное обучение,
подводный археолог должен не «просто возглавить раскопки, даже если
в его команде окажутся опытные люди, умеющие обеспечить безопасность,
а обладать умением в использовании разнообразной подводной техники,
которая появляется по мере развития технического прогресса». Подводному археологу в его работе помогут «солидные знания по архитектуре,
эпиграфике, разновидностям гончарного производства… не говоря уже об
общей истории, включающей доисторический период».
Ещё в 1956 году В.Д. Блаватский наладил подготовку подводных археологов на историческом факультете МГУ. Однако уже через десять лет обучение приостановилось. Конфедерацией подводной деятельности России
в 2000 году разработан курс обучения любителей подводного плавания
основам подводной археологии. Практическая реализация программы
подготовки современных кадров подводных археологов нашла отражение
в работе центра, возглавляемого одним из ветеранов отечественной подводной археологии С.С. Прапором.
В его учебном центре студенты не только получают необходимые навыки, какими должен обладать подводный пловец согласно международной системе КМАС, но и овладевают теоретическими и практическими
знаниями, которые могут потребоваться подводным археологам в реальных условиях.

161

В процессе обучения проводятся практические занятия по отработке
методов ведения подводной разведки и раскопок в различных условиях
водной среды. Ведь, как показала практика, отечественным подводным
археологам приходится заниматься изучением памятников материальной
культуры в водах Балтики, Белого моря, во внутренних водоёмах, включая
озёра, большие и малые реки, на шельфе Черного моря.
Даже наладив должную подготовку подводных археологов, невозможно вывести эту отрасль исторической науки на качественно новый уровень. В России до настоящего времени отсутствует единый государственный научно-координационный центр или специальное подразделение
при Институте Археологии РАН, которые бы напрямую занимались организационными вопросами, разработкой методических основ исследовательской работы, координацией деятельности подводных археологических экспедиций в различных регионах, будь то Балтийское, Каспийское
и Черное моря.
Подобного рода учреждения уже имеются в большинстве европейских
стран и в США. В Дании давно существует Институт Морской Археологии
при Национальном музее в Копенгагене. В Соединённых Штатах работу
подводных археологов курируют Пенсильванский Университет и Национальный музей США. В Великобритании существует Совет по морской
археологии, созданный совместно Британским музеем, Национальным
морским музеем и Институтом Археологии. Уместно напомнить о существовании Океанографического музея в Монако, созданного Ж.И. Кусто.
Ни для кого не секрет, что каждая действующая подводная экспедиция
требует больших финансовых затрат и в современной действительности
поставлена государством в условия самофинансирования. Фактически,
организация и проведение подводных археологических исследований
продолжает оставаться на уровне отдельных экспедиций – низшего звена
в структуре археологической науки.
Только при условии проявления академического интереса и широкого использования новейших достижений технического прогресса отечественная подводная археология сможет достичь своей зрелой стадии
ради одной благородной цели – изучения нашего великого культурного
наследия.

Хронология подводных экспедиций
В.Н.Таск аева в Северном Причерноморье 1985-2007 гг.
1985–1987 годы – подводные археологические работы в прибрежной акватории Черного моря,
возле острова Донузлав, на месте кораблекрушения, произошедшего IV–III веках до н.э.
1987 год – подводные археологические работы в Евпаторийской бухте. Поиск и исследование
остатков древнегреческого города Керкинитиды.
1990 год – подводные археологические работы в пределах банки Марии Магдалины. Побережье Черного моря к северу от города Анапа. Поиск остатков древних кораблекрушений, гидрографические работы.
1991–2007 годы – подводные археологические работы в Таманском заливе. Подводные раскопки затопленной части Патрейского городища.
2006 год – подводные археологические работы на затопленной части древнегреческого города Кепы.
2007 год – подводные археологические исследования в прибрежной зоне современного поселка «Волна революции». Найдены остатки древнегреческого поселения, затопленного водами
Таманского залива.

164

Список используемой литературы

1. Абрамов А.П. Городище Патрей. Периодизация и топография // Патрей. Материалы исследования. М., 1999, выпуск 1.
2. Абрамов А.П. Патреское городище // Патрей. Материалы исследования. М.,
2005, выпуск 2.
3. Абрамов А.П. Васильев А.Г., Копейкин В.В., Морозов П.А., Киммерийский вал.
Новые данные // Древности Боспора. М., 2004, 4.
4. Агбунов М.В. Материалы по античной географии Северо-Западного Причерноморья// ВДИ.1981,1.
5. Агбунов М.В. Загадки Понта Эвксинского. М., 1985.
6. Агбунов М.В. Античная археология и палеогеография // 1987, КСИА, вып. 191.
7. Айбабин А.И. Подводная экспедиция в Коктебельском заливе // Археологические открытия 1973 г. М., 1974.
8. Амелькин А.О. Исследование храмового комплекса в затонувшей части Фанагорийского городища // Боспорский феномен, СПб, 2002, часть 1.
9. Амелькин А.О. Фанагория – подводные Помпеи // Человек и наука, 2003, 4.
10. Амелькин А.О Лапидарные надписи из находок 2004 года в затонувших кварталах Фанагорийского городища // Проблемы изучения и преподавания истории культуры.
Материалы международной научной конференции. Воронеж, 2005.

165

11. Амелькин А.О., Кузнецов В.Д., Латарцев В.Н., Латарцева Е.Е. Подводные исследования Фанагории в 1999-2002 годах // Древности Боспора. 6, М., 2003.
12. Басс Джордж. 17 самых значительных находок на дне Средиземного моря //
Курьер ЮНЕСКО , 1972, 5.
13. Басс Джордж. Нелёгкая доля археолога-подводника // Курьер ЮНЕСКО, 1972,5.
14. Басс Джордж. Подводная археология. Древние народы и страны. М., 2003.
15. Белов С.А. Подводные археологические исследования на античных поселениях
Волна Революции-1 (Татарский) и Волна Революции-2 // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
16. Блаватский В.Д. О подводной археологии // Советская археология 1958, 3.
17. Блаватский В.Д. Работы подводной Азово-Черноморской экспедиции в 1960 году //
Советская археология, 1961, 4.
18. Блаватский В.Д. Подводные разведки в Фанагории в 1959 году // Советская археология 1961, 1.
19. Блаватский В.Д. Подводные разведки в Ольвиии // Советская археология, 1962, 3.
20. Блаватский В.Д. Подводная археология и её задачи // Вопросы истории, 1964, 2.
21. Блаватский В.Д. Подводная археологическая экспедиция в 1962 году // Советская археология, 1965, 1.
22. Блаватский В.Д. Техника подводных археологических работ // МИА 129, 1965.
23. Блаватский В.Д. О древней навигации и задачах подводной археологии // Проблемы советской археологии. М., 1978.
24. Блаватский В.Д. Подводные археологические исследования на северных берегах
Понта в 1957-1962 годах // Античная археология и история. М., 1985.
25. Блаватский В.Д., Кошеленко Открытие затонувшего мира. М., 1963.
26. Блаватский В.Д., Кузищин В.И. Подводные разведки в 1958 г. //
Краткие сообщения института археологии, вып. 83, 1961.
27. Блаватский В.Д., Петерс Б.Г. Подводные работы на дне Черного моря около
озера Донузлав // Археологические открытия 1965 г. М., 1966.
28. Блаватский В.Д., Петерс Б.Г. Подводные археологические работы в районе Евпатории // Краткие сообщения института археологии, 1967, вып. 109.
29. Блаватский В.Д., Петерс Б.Г. Приёмы подводных археологических работ при изучении остатков древнего кораблекрушения // Морские подводные исследования. М., 1969.
30. Блаватский В.Д.,Петерс Б.Г. Кораблекрушение конца IV – начала Ш вв до н.э.
около Донузлава // Советская археология, 1969, 3.
31. Бруяко И.В.,Карпов В.А. Палеогеография Северо-Западной акватории Понта в
античную эпоху в свете новых данных по колебанию уровня Чёрного моря голоценового
периода // Научно-практический семинар «Проблемы охраны и исследования подводных историко-археологических памятников Запорожья». Тезисы докладов.
Запорожье, 1987.

166

32. Бруяко И.В., Карпов В.А. Древняя география и колебания уровня моря (на примере северо-западной части Черноморского бассейна в античную эпоху). Вестник древней истории, 1992, 2.
33. Болдырев В.Л. Процессы отмирания аккумулятивных береговых форм на примере Керченского пролива // Труды института океанологии. Том ХХVII, 1958.
34. Болдырев В.Л. История развития и современная динамика косы Чушка // Труды
института океанологии. Том. ХLVIII, М., 1961.
35. Васильев А.Г., Копейкин В.В. Морозов П.А. Георадар в подводных археологических исследованиях // Древности Боспора, 2002, 5.
36. Варшавский А. Следы на дне. М., 1975.
37. Вишневский В.И., Войценя В.С., Ранюк Ю.Н. Три года подводных исследований в
Херсонесе // Научно-практический семинар « Проблемы охраны и исследования подводных
историко-археологических памятников Запорожья». Тезисы докладов. Запорожье, 1987.
38. Горлов ЮВ., Портнов А.В., Столярова Е.В. К оценке изменений уровня Чёрного
моря в античный период по археолого-палеогеографическим данным // Древности Боспора, 2004, 7.
39. Грабовецкий С.В., Куликов А.В. Обследование античного поселения в районе
озера Яныш (Восточный Крым) // Изучение памятников Морской археологии. СПб, 1998.
40. Даген Джемс. Капитан Кусто. Л., 1966.
41. Дюбрюкс П. Описание древних городов и укреплений, следы коих видны близ
Керчи на городской земле // ЗООИД,1858, том 4.
42. Жарнак П. Потънали в морето селища и кораби. София, 1983.
43. Зенкович В.П. Берега Чёрного и Азовского морей. М., 1958.
44. Зеленко С.М. Подводные исследования шельфа у мыса Плака // Археологические исследования в Крыму в 1993 г. Симферополь, 1994.
45. Зеленко С.М. Подволная разведка на мысе Плака в 1991-92 годах // Археологiчнi
дослiдження на Украiнi 1992 року. К., 1993.
46. Зеленко С.М. Локализация древнего Лампада по результатам подводных исследований // Изучение памятников морской археологии. Санкт-Петербург, 1995.
47. Зеленко С.М. К вопросу о локализации древнего Лампада //Археологiчнi
дослiдження в Украiнi 1993 року. Киев, 1997.
48. Зеленко С.М. Кораблекрушение ХШ века вблизи Солдайи // Археологiчнi
вiдкриття в Украiнi 1998-1999 рр. Киев, 1999.
49. Зеленко С.М. Работы подводно-археологической экспедиции Киевского университета имени Тараса Шевченко на южном берегу Крыма в 1992-1995 гг. // Vita Antiqua, 1, 1999.
50. Зеленко С.М. Итоги исследований подводно-археологической экспедиции
Киевского университета имени Тараса Шевченко на Чёрном море в 1997-1999 гг. // Vita
Antiqua, 2, 1999.

167

51. Зеленко С.М. Подводные разведки на юго-восточном побережье Крыма в 1994
году // Археологiчнi дослiдження в Украiнi 1994-1996 рокiв. Киев., 2000.
52. Зеленко С.М. Подводно-археологические исследования на шельфе между мысом
Меганом и Ай-Фока в 2000 году // Археологiчнi вiдкриття в Украiнi 1999-2000 рр. К., 2001.
53. Зеленко С.М. Кораблекрушения IХ – ХI вв. в Судакской бухте // Морська
торгiвля в Пiвнiчному Причорномор,i. Збiрка наукових статей. К., 2001.
54. Зеленко С.М. Подводные археологические исследования экспедиции Киевского
университета имени Тараса Шевченко у берегов Крыма // Подводная археология. Сто
лет исследований. Материалы международной научно-практической конференции «К
100-летию подводной археологии. М., 2002.
55. Золотарёв М.И. Подводные археологические работы у западного берега Стрелецкой бухты близ Херсонеса // Тезисы докладов юбилейной конференции «150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР». Киев., 1975.
56. Ионес Э.Б. Станюкович А.К. Геофизические методы в гидроархеологии // Изучение памятников истории и культуры в гидросфере. Вып. 1. М., 1990.
57. Кадеев В.И. Подводные археологические исследования в районе Херсонеса в
1964-1965 годах // Морские подводные исследования АН СССР. М., 1969.
58. Карасёв А.Н. Планы Ольвии ХIХ века, как источник для исторической топографии города // МИА, 33, 1956.
59. Кондрашов А.В. Подводные исследования у мыса Панагия // Древности Кубани
и Черноморья. Краснодар, 1993.
60. Кондрашов А.В. Подводные разведки у мыса Тузла в Таманском заливе // Археологические открытия 1994 года. М., 1995.
61. Кондрашов А.В. Подводные исследования у мыса Панагия // Изучение памятников морской археологии. Санкт-Петербург, 1995.
62. Кондрашов А.В. Корабельная стоянка у мыса Тузла в Керченском проливе //
Таманская старина. Греки и варвары на Боспоре Киммерийском. Выпуск 3, СанктПетербург, 2000.
63. Кларк Артур. Сокровище большого рифа. Л., 1964.
64. Колли Л.П. Следы древней культуры на дне морском. Современное положение
вопроса о нахождении в море античных памятников // Известия Таврической Учёной
комиссии, № 43, Симферополь, 1909.
65. Костяницин М.Н. Гидрология устьевой области Днепра и Южного Буга. М., 1964.
66. Копылов В.П., Ларенок П.А. О времени основания Таганрогского поселения //
Изучение памятников морской археологии. Спб., 1998.
67. Крыжицкий С.Д., Шилик К.К. Подводные исследования в Ольвии // Археологические открытия 1971 г. М., 1972.
68. Крыжицкий С.Д., Шилик К.К. Подводные исследования Ольвии // Археологические открытия 1972 г. М., 1973.

168

69. Крыжицкий С.Д., Шилик К.К. Подводные работы в Ольвии // Археологические
открытия 1973 г. М., 1974.
70. Крыжицкий С.Д., Работы подводного отряда Ольвийской экспедиции // Археологические открытия 1974 г. М., 1975.
71. Крыжицкий С.Д. Подводные исследования Ольвийской экспедиции // Археологические открытия 1975 г. М., 1976.
72. Крыжицкий С.Д. Ольвийская экспедиция и основные результаты работ подводного отряда // Археологические открытия 1976 г. М., 1977.
73. Крыжицкий С.Д. Основные объекты работ Ольвийской экспедиции и итоги
изучения затопленной части Нижнего города Ольвии // Археологические открытия 1977
г. М., 1978.
74. Крыжицкий С.Д. Основные итоги работы Ольвийской экспедиции //Краткие сообщения института археологии АН СССР, 159, 1979.
75. Крыжицкий С.Д. Основные итоги изучения затопленной части Нижнего города
Ольвии // Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1984.
76. Кузнецов В.Д., Латарцев В.Н., Колесников А.Б. Предварительные замечания о
портовых сооружениях в Фанагории // Древности Боспора, 9, 2006.
77. Кусто Жак – Ив., Диоле Филипп. Затонувшие сокровища. М., 2002.
78. Кармазина О.В., Селезнёв Ю.В. Фанагорийская подводная археологическая экспедиция 1997-2004 годов // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
79. Лазаров М. Потерянная флотилия. Л., 1978.
80. Ланитцки Гюнтер. Амфоры, затонувшие корабли, затопленные города. М., 1982.
81. Лебединский В.В. Результаты новейших подводных археологических исследований в акватории г. Севастополя в рамках реализации проекта: «Составление фундаментального свода подводных археологических памятников Черноморского бассейна и
создание подводно-археологической карты» // Подводная археология: сто лет исследований. Материалы научно-практической конференции «К 100 –летию подводной археологии» 6-8 февраля 2002 г. М., 2002.
82. Лейпунская Н.А. Керамическая тара из Ольвии. К., 1981.
83. Лейпунская Н.А. Керамика из затопленной части Ольвии // Античная культура
Северного Причерноморья. К., 1984.
84. Линде Г., Бредшнейдер Э. Из глубины веков и вод. Л., 1996.
85. Лоция Чёрного моря // Управление гидрографической службы ВМФ. 1963.
86. Лоция Чёрного моря // Министерство Обороны Союза ССР. Главное управление
навигации и картографии. М., 1987.
87. Мазарати С.Н., Назаров В.В. Исследования в районе Березани // Археологические
открытия 1984 года. М., 1986.
88. Малеев Ю.Н., Крыжицький С.Д., Назаров В.В. Методичнi рекомендацii по проведению пiдводних археологiчних дослiджень для студентiв iсторичного факультету. Киев, 1990.

169

89. Михайловский Ф.А. Новые исследования греческих городов и поселений Азиатского Боспора // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
90. Назаров В.В. Подводные археологические исследования в 1984 году. // Проблемы
исследования Ольвии. Тезисы докладов и сообщений семинара. Парутино, 1985.
91. Назаров В.В. Исследования на Березанском лимане // Археологические открытия
1985 г. М., 1987.
92. Назаров В.В. Итоги и перспективы подводных исследований в районе острова
Березань // Тезисы докладов всесоюзной конференции. ( Суздаль, 1987). М., 1987.
93. Назаров В.В. О перспективах подводных археологических разведок акватории
Крымского побережья // Научно-практический семинар «Проблемы охраны и исследования подводных историко-археологических памятников Запорожья». Тезисы докладов.
Запорожье, 1987.
94. Назаров В.В. Подводные исследования у острова Березань // IV Республiканська
наукова конференцiя з iсторичного краезнавства. Тези доповiдей i повiдомлень. К., 1989.
95. Назаров В.В. Исследования на Березани в 1989 году // Проблемы археологии Северного Причерноморья ( к 100-летию основания Херсонского музея древностей). Тезисы
докладов юбилейной конференции часть 2. Херсон 1990.
96. Назаров В.В. Находки у мыса Меганом // Судова археологiя та пiдводнi
дослiдження. Збiрник наукових праць. Запорiжжя, 1993.
97. Назаров В.В. По поводу локализации острова св. Эферия // Украiна- Греция:
iсторiя та сучаснiсть. Тези П мiжнародной науковоi конференцii. К., 1995.
98. Назаров В.В. Во владениях Понтарха (Подводные исследования у о-ва Березань) //
Летопись Причерноморья. Археология, история, нумизматика… Херсон, 1999.
99. Назаров В.В., Назарова Т.А., Рудич Т.А. Березанская экспедиция ИА НАНУ в 2000 г. //
Археологiчнi вiдкриття в Украiнi 1999-2000 рр. К., 2001.
100. Назаров В.В. Воронов С.А. Гидроархеологическое обследование района Тендровской косы (Чёрное море) // Подводная археология: сто лет исследований. Материалы
международной научно-практической конференции «К 100-летию подводной археологии» 6-8 февраля 2002 г. М., 2002.
101. Назаров В.В. Гидроархеологическая карта Черноморской акватории Украины.
Киев, 2003.
102. Невесский Е.Н. К вопросу о новейшей Черноморской трансгрессии // Труды
института океанологии, том ХХVIII, 1958.
103. Николаенко Г.М. Значение подводно-археологических изысканий в исследованиях Херсонеса и хоры // Подводная археология: сто лет исследований. Материалы
международной научно-практической конференции «К 100 – летию подводной археологии» 6-8 февраля 2002 г. М., 2002.
104. Окороков А.В. Подводные исследования рифа Трутаева // Памятниковедение.
Изучение памятников истории и культуры в гидросфере. Вып.2, М., 1991.

170

105. Окороков А.В. Подводная разведка прибрежной зоны Гермонассы в 1983 г. //
Судова археологiя та пiдводнi дослiдження. Запорiжжя, 1993.
106. Окороков А.В. Затонувшие корабли, затопленные города. М., 1996.
107. Орбели Р.А. Гидроархеология. Подводные исторические изыскания близ древних греческих городов на Черноморском побережье. Судоподъём. 1945.
108. Орбели Р.А. Исследования и изыскания. Материалы по истории подводного
труда с древнейших времён до наших дней. М.-Л., 1947.
109. Османова С.Р. Археологические памятник на затопленной части Патрейского
городища // Патрей. Материалы исследования, вып. 1. М., 1999.
110. Османова С.Р., Такаева А.П. Подводный керамический комплекс III-IV вв. из
Патрея // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
111. Отрешко В.М., Назаров В.В. К вопросу о водоснабжении Березани // Ольвия
2000.Тезисы докладов международной конференции, посвящённой двухсотлетию археологического открытия Ольвии.
Николаев, 1994.
112. Охотников С.Б. Остров Левке (Змеиный) и некоторые проблемы античного
мореплавания в Северо-Западной части Чёрного моря // Проблемы археологии Северного Причерноморья ( к 100 –летию основания Херсонского музея древностей). Тезисы
докладов юбилейной конференции. Часть 2.Херсон, 1990.
113. Охотников С.Б. Святилище Ахилла на острове Левке (Змеиный) и античные
памятники Нижнего Поднестровья // Древнее Причерноморье. Краткие сообщения Одесского археологического общества. Одесса, 1993.
114. Охотников С.Б. Подводные исследования у острова Змеиного // Изучение памятников морской археологии. Спб, 1998.
115. Охотников С.Б., Островерхов А.С. Остров Левка (Змеиный). Итоги и задачи исследований // Прблеми iсторii та археологii давнього населения Украiнськой РСР. Тези
доповiдей ХХ Республiканськоi конференцii, Одесса, жовтень 1989 р. К., 1989.
116. Охотников С.Б., Островерхов А.С. Подводные археологические исследования в
Северо-Западной части Чёрного моря // Изучение памятников истории и культуры в
гидросфере, вып. 2. М., 1991.
117. Охотников С.Б., Островерхов А.С. Святилище Ахилла на острове Левке (Змеином). К., 1993.
118. Охотников С.Б., Пасхина Е.П. Находки амфор в Чёрном море // Новые археологические исследования на Одесчине. Сборник научных трудов. К., 1984.
119. Паллас П.С. Разные замечания касательно до острова Тамана // Записки Одесского общества истории и древностей, том 10. Одесса, 1977.
120. Петерс Б.Г. О подводных работах в Ольвии // Краткие сообщения института
археологии, 1963, 85.

171

121. Петерс Б.Г. О методике подводных археологических работ // Тезисы докладов
на Всесоюзном совещании по применению в археологии методов естественных наук.
М., 1963.121.Петерс Б.Г. О приёмах и методике подводных археологических разведок //
Археология и естественные науки. М., 1965.
122. Петерс Б.Г. О работе Азово –Черноморской подводной экспедиции // Археологические открытия 1967 г. М., 1968.
123. Петерс Б.Г., Смирнов И.В. О новейших подводных археологических работах //
Вестник древней истории. 1961, 3.
124. Петерс Б.Г., Савельев Ю.А. Исследование кораблей на дне моря // Вестник древней истории. 1962, 3.
125. Петерс Б.Г. Морское дело в античных государствах Северного Причерноморья.
М., 1982.
126. Прохоров А.А. Подводные археологические исследования в Северо-Западном
Крыму // Изучение памятников морской археологии. Спб, 1998.
127. Пятышева Н.В. Археологическое обследование острова Левке (о-ва Змеиный)
осенью 1964 года // Труды Государственного исторического музея, вып. 40, М., 1966.
128. Разумов Г.А., Хасин М.Ф. Тонущие города. М., 1978.
129. Скиба С.И., Щербаков Ф.А., Куприн В.Н. К палеографии Керченско-Таманского
района в позднем плейстоцене и голоцене // Океанология, том ХV, вып. 5, 1975.
130. Сорокопуд С.О., Филиппенко А.А. О подводных археологических разведках
в акватории Севастополя в 1993-1994 гг. // Vita Antiqua. 1, 1999.
131. Таскаев В.Н. Исследования в Северо-Западном Крыму // Археологические открытия 1985 года. М., 1987.
132. Таскаев В.Н. Итоги подводных археологических исследований в районе озера Донузлав и в прибрежной зоне села Штормовое в Северо-Западном Крыму // Проблемы охраны и исследования подводных историко – археологических памятников. Запорожье, 1987.
133. Таскаев В.Н. Исследования в Северо-Западном Крыму // Археологические открытия 1986 года. М., 1988.
134. Таскаев В.Н. Подводные археологические исследования в Северном Причерноморье // Изучение памятников истории и культуры в гидросфере, вып. 1. М., 1990.
135. Таскаев В.Н. Итоги и перспективы подводных археологических исследований в
Таманском заливе // Боспорский сборник, вып. 1. М., 1992.
136. Таскаев В.Н., Богатуев Ю.И. Подводная археология об истории мореплавания в
Северо-Западном Крыму // Судова археологiя та пiдводнi дослiдження. Запорожье, 1993.
137. Таскаев В.Н. Методика проведения подводных археологических работ. М., 1994.
138. Таскаев В.Н. Подводные исследования в Таманском заливе // Археологические
открытия 1994 года. М., 1995.

172

139. Таскаев В.Н. Подводные исследования в Таманском заливе // Археологические
открытия 1995 года. М., 1996.
140. Таскаев В.Н. Подводные исследования в Таманском заливе // Археологические
исследования 1996 года. М., 1997.
141. Таскаев В.Н. Подводная археология. История развития, методика исследовательской работы. М., 1998.
142. Таскаев В.Н. Подводные исследования в Таманском заливе // Археологические
открытия 1998 года. М., 2000.
143. Таскаев В.Н. Древние якоря Северного Причерноморья. М., 2001.
144. Таскаев В.Н. Мыс Тузла. Проблема локализации Корокондамы // Вопросы отечественной истории и историографии. М., 2004.
145. Таскаев В.Н. «Нижний город» Патрейского городища по материалам подводных
археологических исследований // Учёные записки кафедры всеобщей истории МГОПУ
имени М.А. Шолохова. М., 2004.
146. Таскаев В.Н. Античная подводная археология Северного Причерноморья. М., 2007.
150. Таскаев В.Н. Палеогеографическая ситуация и условия судоходства на Азиатском
Боспоре в VI – I веках до нашей эры // Патрей. Материалы исследования, вып.4. М., 2007.
151. Таскаев В.Н. Подводная археология и консервация мокрого дерева // Патрей.
Материалы исследования, вып 4. М., 2007.
152. Таскаев В.Н. Античный Патрей – памятник подводной археологии в Таманском
заливе // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
153. Таскаев В.Н. Античный город Кепы по материалам подводных археологических
исследований // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М. 2008.
154. Таскаев В.Н., Османова С.Р. Подводные исследования в Таманском заливе. Итоги
и перспектива развития // Изучение памятников морской археологии. Спб, 1995.
155. Таскаев В.Н., Османова С.Р. Античный Патрей. Итоги подводных исследований
// Патрей. Материалы исследования, вып. 3, 2001.
156. Таскаев В.Н., Чхаидзе В.Н. Подводный комплекс раннесредневековых амфор из
Кеп // Древности Боспора, 11. М., 2007.
157. Толстой И.И. Остров Белый и Таврика на Евксинском Понте. Пг, 1918.
158. Туровский Е.Я. О двух предполагаемых гаванях Херсонеса
на Гераклейском полуострове // Изучение памятников морской археологии. Спб, 1998.
159. Уваров А.С. Исследования о древностях южной России и берегов Чёрного моря,
вып.1, Спб. 1851.
160. Фалькон-Баркер. 1600 лет под водой. М., 1967.
161. Филиппенко А.А. К локализации портов и якорных стоянок вблизи Херсонеса
Таврического // Изучение памятников морской археологии, Спб, 1998.
162. Чижиков В.В. Изучение архитектурно-строительных комплексов на затопленной
части Патрейского городища //Патрей. Материалы исследования, вып.4, М., 2007.

173

163. Шамрай А.Н. Подводные разведки гавани Акры // Судова археологiя та пiдводнi
дослiдження. Запорiжжя, 1993.
164. Шамрай А.Н. Гавань и якорная стоянка античной Корокондамы // Материалы 1У
Боспорских чтений. Керчь, 2003.
165. Шамрай А.Н. Подводные геоморфологические наблюдения у античного поселения «Береговой – 4» в 2005 году // Материалы VIII Боспорских чтений. Керчь., 2007.
166. Шамрай А.Н. К вопросу локализации селения Корокондамы // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
167. Шамрай А.Н. Подводные геоморфологические исследования на античном поселении Береговой – 4 // Памятники подводной археологии Азиатского Боспора. М., 2008.
168. Шилик К.К. Палеогеография Ольвии по результатам геоакустического и геоморфологического исследований // Тезисы пленума Института археологии АН СССР 1965 г.
М., 1966.
169. Шилик К.К. Реконструкция топографии античной Ольвии // Краткие сообщения
института археологи, 124, 1966.
170. Шилик К.К. К палеогеографии Ольвии // Ольвия. К., 1975.
171. Шилик К.К. К вопросу о западной границе Нижнего города Ольвии // Краткие
сообщения института археологии, 145, 1976.
172. Шилик К.К. К эволюции топографии Березанского поселения
в голоцене // Археологические исследования на Украине в 1976-1977 гг. Тезисы докладов
XVII конференции ИА АН УССР. Ужгород., 1978.
173. Шилик К.К. Работа Боспорского подводно-археологического отряда // Археологические открытия 1983 года. М., 1985.
174. Шилик К.К. Работы Боспорского отряда // Археологические открытия 1984 года.
М., 1986.
175. Шилик К.К. Обнаружение античной Акры // Научно-практический семинар
«Проблемы охраны и исследования подводных историко-археологических памятников
Запорожья». Тезисы докладов. Запорожье, 1987.
176. Шилик К.К. Исследование античной Акры // Археологические открытия 1985
года. М., 1987.
177. Шилик К.К. Ещё один город на дне Керченского пролива // Человек, море,
техника. Л., 1988.
178. Шилик К.К. Подводная археология и география // Изучение памятников истории и культуры в гидросфере, вып.1. М., 1990.
179. Шилик К.К. Обнаружение двух античных городов на дне Керченского пролива //
Тракия Понтика IV. София, 1991.
180. Шилик К.К., Фёдоров Б.Г. Геоакустическое исследование подводной Ольвии //
Советская археология, 4, 1968.

174

181. Щеглов А.Н. Заметки по древней географии и топографии Сарматии и Тавриды.
Остров Березань // Вестник древней истории, 2, 1965.
182. Щеглов А.Н., Балт Т.В., Вахтина М.Ю., Внучков Г.В., Кац В.И., Рогов Е.Я. Работы
на Тарханкутском полуострове // Археологические открытия 1975 года. М., 1976.

175

ТАСКАЕВ В.Н.
АНТИЧНАЯ ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ
СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

Компьютерная верстка М.Грачевой
Формат 84х108/16
Гарнитура Georgia
Печать офсетная. Физ.печ.л. 11. Тираж 500 экз.