/
Text
ПРОТИВ
Фальсификации
истории
ВТОРОЙ
МИРОВОЙ
ВОЙНЫ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ПРОТИВ
Фальсификации
истории
ВТОРОЙ
МИРОВОЙ
войны
СБОРНИК СТАТЕЙ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«НАУКА»
МОСКВА 1964
Редакционная коллегия:
А. М. НЕКРИЧ (ответственный редактор), Л. П. ЛАВРОВ,
М. И, МИХАИЛОВ
От редколлегии
История второй мировой войны продолжает привлекать вни-
мание как исследователей, так и самые широкие круги чита-
телей. Интерес к этой теме не только не ослабевает с годами,
но все усиливается. И это понятно. Каждый год приносит все
новые документы и материалы, проливающие свет на, казалось,
до сих пор запутанные проблемы второй мировой войны. На-
писаны тысячи книг и статей о происхождении и характере
войны, ее виновниках и по многим другим проблемам. Гран-
диозность такого события, как вторая мировая война с ее вели-
чайшими для истории человечества последствиями, не может
не вызвать горячего интереса и дискуссий. В этих диспутах
пробивает себе дорогу и утверждается правда.
Решения XX и XXII съездов КПСС поставили перед совет-
ской исторической наукой новые задачи, среди которых важ-
ное место приобретает изучение того положительного опыта
международных отношений в период войны, который не теряет
своего значения и в настоящее время. В противоположность
представителям буржуазной историографии советские историки
считают, что опыт войны, доказавший возможность сотрудниче-
ства государств с различными системами, и послевоенного раз-
вития настоятельно диктует необходимость мирного сосущество-
вания во всем мире.
Для историков-марксистов изучение истории не самоцель.
Познание истории, овладение ее «тайнами» необходимо для
решения практических задач, стоящих перед человеческим об-
ществом, и в первую очередь борьбы за мир. Правильное по-
нимание причин второй мировой войны, хода событий, сложней-
шего переплетения противоречий, важнейших последствий вой-
ны, в частности влияния ее на всемирно-исторический процесс,
требует от историка скрупулезного изучения фактов. Глубина
научного анализа должна сочетаться с его тонкостью, а взгляд
исследователя должен быть достаточно широким ,и проникно-
венным, чтобы не оставить в тени кое-какие «мелочи», от заб-
вения которых так часто страдает историческая правда.
3
Историки-марксисты утверждают истину истории в непре-
станной борьбе с враждебной буржуазной идеологией, с бур-
жуазными фальсификаторами истории. Многообразие, слож-
ность и противоречивость событий второй мировой войны предо-
ставляют здесь реакционным историкам достаточный простор
для фальсификации.
Советские историки отстаивают свою точку зрения в борь-
бе с буржуазными фальсификаторами истории не только путем
изложения фактов и событий с марксистско-ленинских позиций,
но и ведя полемику по наиболее важным, узловым моментам
истории войны.
Настоящий сборник подготовлен Институтом истории Ака-
демии наук СССР и включает статьи сотрудников института,
а также историков второй мировой войны из других научных
учреждений страны.
В статьях, помещенных в сборнике, освещается ряд корен-
ных проблем возникновения и хода войны и ее дальнейшей
истории. Подготовке и возникновению войны посвящены статьи
Д. Г. Наджафова, В. И. Попова, Н. Н. Яковлева. Одна из важ-
нейших, стержневых тем истории войны —значение антифа-
шистской коалиции — отражена в статье В. Л. Исраэляна,
Битве на Волге посвящена статья М. И. Семиряги. В статье
А. А. Курносова и Е. С. Лагутина разоблачается фальсифика-
ция истории партизанского движения на территории Советско-
го Союза в работах буржуазных историков. Сравнительный
анализ вклада участников антифашистской коалиции в дело
разгрома держав фашистского блока сделан в статье Б. И. Ма-
рушкина. Маршал Советского Союза А. И. Еременко написал
статью против фальсификации истории второй мировой войны
в западногерманской историографии.
Таким образом, все материалы сборника, хотя и написаны
на разные темы, связаны между собою единством проблемы и
цели. И эта цель — утверждение правды о второй мировой
войне.
О происхождении, характере
и исторической роли
антигитлеровской коалиции
В. Л. ИСРАЭЛЯН
Особое место в историографии второй мировой войны зани-
мают вопросы международных отношений и дипломатии, в
частности, отношения между главными государствами антигит-
леровской коалиции — СССР, США и Англии. Повышенный
интерес к указанным проблемам со стороны не только специа-
листов, но и самых широких общественных кругов вполне по-
нятен, так как он затрагивает самый актуальный вопрос совре-
менной международной жизни — сотрудничество государств с
различными социальными системами.
Как известно, в годы Великой Отечественной войны СССР
находился в тесном военно-политическом союзе с рядом капи-
талистических стран. Никогда ни до, ни после этого он не имел
таких широких связей с крупнейшими капиталистическими го-
сударствами— США и Англией, как в годы войны. Изучение
положительного опыта советско-англо-американского сотруд-
ничества в годы войны имеет особое значение в настоящее вре-
мя, когда идеи мирного сосуществования, твердо и последова-
тельно отстаиваемые КПСС и Советским правительством, поль-
зуются столь горячим одобрением народов всего мира.
Ленинский принцип мирного сосуществования, как и другие
принципы внешней политики СССР, определяется и вытекает
из характера и коренных особенностей общественного и госу-
дарственного строя социализма. Дальнейшее творческое раз-
витие этот принцип получил в настоящее время, когда мировая
социалистическая система превращается в решающий фактор
развития человеческого общества. Ленинский принцип мирно-
го сосуществования государств с различным общественным и
государственным строем предусматривает развитие широких
деловых связей со всеми странами. В Программе Коммунисти-
ческой партии Советского Союза, принятой на XXII съезде
КПСС, указывается, что одной из задач партии в области
5
международных отношений является активная последователь-
ная политика улучшения и развития отношений со всеми стра-
нами. Особое значение придает Советское правительство от-
ношениям СССР с главными странами капиталистического
мира — Соединенными Штатами Америки и Англией. Вот ни-
чему тот положительный опыт, который был накоплен в годы
советско-англо-американского сотрудничества в борьбе против
фашизма, может и должен служить развитию деловых, дру-
жественных отношений между СССР, США и Англией, делу ми-
ра во всем мире.
* * *
Вопрос о природе, характере и исторической роли анти-
гитлеровской коалиции широко освещается буржуазной исто-
риографией, в основном американской и английской.
За последние годы на книжном рынке США и Англии поя-
вилось большое количество книг, в которых в той или иной
степени исследуются указанные проблемы. Подавляющее боль-
шинство работ буржуазных авторов, (посвященных истории
отношений СССР, США и Англии в годы мировой войны, носит
на себе ярко выраженный отпечаток «холодной войны». Основ-
ная концепция официальной американской и английской бур-
жуазной историографии сводится к тому, что западные держа-
вы якобы сыграли решающую роль во второй мировой войне,
являлись политическими лидерами антигитлеровской коалиции,
искренне стремились к сотрудничеству с Советским Союзом,
однако ввиду позиции последнего сотрудничество будто бы ста-
ло невозможным.
Главные направления буржуазной фальсификации затраги-
вают самые кардинальные вопросы дипломатической истории
второй мировой войны. Эти направления сводятся: к преумень-
шению значения и роли антигитлеровской коалиции, роли на-
родов в борьбе против мирового фашизма; к преуменьшению
положительного значения многих согласованных решений, при-
нятых во время войны правительствами СССР, США и Англии,
и к выпячиванию на первый план разногласий и трудностей
в отношениях между ними; к попыткам создать ложное впечат-
ление о якобы несговорчивости СССР, к извращению позиции
СССР по важнейшим вопросам межсоюзнических отношений
(по германскому, польскому, французскому и т. д.) и попыткам
возложить вину за раскол антигитлеровской коалиции на
СССР; к извращению действительных причин затяжки откры-
тия второго фронта в Европе со стороны правительств Англии
и США и к замалчиванию фактов нарушения союзнического
долга с их стороны; к преувеличению роли поставок, осущест-
влявшихся в годы войны в силу взятых на себя американцами
и англичанами обязательств.
6
Указанные концепции развиваются в работах американских
и английских буржуазных историков Ленджера, Глисона,
Уильямса, Бейли, Перкинса, Снайдера, Фэрниоса, Эрмана,
Батлера, Брайанта, Файса, Мак-Нейла и др. Некоторые бур-
жуазные историки выступают даже с утверждением, что на-
стоящей коалиции государств, выступавшей против гитлеров-
ской Германии и ее союзников в минувшей войне, вообще не
было, что это миф, созданный пропагандой. «Хотя СССР и США
воевали на одной стороне,— пишет один из реакционных аме-
риканских историков Т. Бейли,— они никогда не были настоя-
щими союзниками ни по духу, ни по делам» 1. В некоторых ра-
ботах делается попытка противопоставить Советский Союз
другим участникам антигитлеровской коалиции. «Разные вой-
ны велись на различных фронтах, и растущая близость англо-
американских отношений только подчеркивала отчужденность
русского союзника»2,— утверждают Снайдер и Фэрниос.
Следует отметить, что многие работы американских и анг-
лийских буржуазных авторов содержат критику политики сот-
рудничества с Советским Союзом, проводившуюся правитель-
ствами США и Англии в годы второй мировой войны. Особен-
но резким нападкам (подвергается президент Рузвельт, являв-
шийся, как известно, сторонником советско-американского сот-
рудничества. Многие буржуазные авторы доходят до того, что
обвиняют Рузвельта в предательстве и измене (Уитмер, Ван-
денберг), рассматривают его деятельность как сплошную ди-
пломатическую неудачу и т. д. Бейли, Пратт и Моргентау счи-
тают, что США якобы питали иллюзию в отношении сотруд-
ничества с СССР, не понимая всей «недостижимости этой
задачи». «Надежды на сотрудничество с СССР,— заявляет
Гэррэнт,— оказались «ложной надеждой»»3.
Критике подвергается позиция английского и американско-
го правительств и по другим вопросам коалиционной стратегии.
Так, в частности, многие американские авторы считают оши-
бочной позицию, занятую Черчиллем по вопросу о втором
фронте (Хиггинс), в свою очередь их английские коллеги под-
вергают сомнению правильность решений по некоторым стра-
тегическим вопросам, принятых по инициативе и настоянию
американцев (Брайан).
Многие буржуазные авторы вынуждены признать, что стра-
тегическая концепция США и Англии в годы второй мировой
войны строилась на предположении, что СССР и Германия
взаимно истощат друг друга и что СССР будет представлять
1 Т. Bailey. America faces Russia. New York, 1950, p. 289—290.
2 R. Snyder, E. Furniss. American Foreign Policy. New York, 1954,
p. 584.
3 E.Guerrant. Modern American Diplomacy. New York, 1954, p. 204.
7
собой после войны слабую, зависимую от империалистических
государств страну. Не понимая источников силы и могущества
социалистического государства, военные руководители США и
Англии допустили не один серьезный просчет в военном пла-
нировании. «Вполне допустимо,— пишет американский иссле-
дователь Хиггинс,— что, подобно японцам, британское прави-
тельство строило свою политику после 22 июня 1941 года на
гипотезе, что рано или поздно Германия победит Советский
Союз» 4.
Другой американский автор, Морисон, считает, что в отно-
шении России высшая стратегия западных союзников была
ошибочной. Эта стратегия базировалась на двух предпосылках,
«обе из коих можно теперь признать ошибочными». Этими
предпосылками, по словам Морисона, являлось якобы «опасе-
ние», что «Сталин заключит сепаратный мир с Германией», и
надежда на то, что «Россия и после достижения победы будет
продолжать (!) оставаться зависимым союзником» 5. Что и го-
ворить, стратегия, основанная на таких предпосылках, могла
привести лишь к плачевным результатам.
Особое место в буржуазной историографии антигитлеров-
ской коалиции занимают книги американских историков Гер-
берта Файса и Уильяма Мак-Нейла, привлекшие к себе вни-
мание читателей во многих странах и широко комментировав-
шиеся печатью6.
Файс и Мак-Нейл, убежденные защитники американской
(внешней политики, поставили перед собой задачу дать трак-
товку истории отношений между главными государствами анти-
гитлеровской коалиции в выгодном для США свете. В своих
работах они широко использовали мемуарную литературу, а
также архивные материалы государственного департамента.
Кроме того, Файс пользовался неопубликованными личными
архивами многих ведущих политических деятелей США, в том
числе Трумэна, бывшего посла в Советском Союзе Гарримана
и ряда других официальных лиц. Вместе с тем нельзя не от-
метить, что среди обширной литературы, которую Файс и
Мак-Нейл использовали в своих работах, можно найти лишь
несколько советских источников. Хронологические рамки работ
Файса и Мак-Нейла охватывают период с конца 1941 г., т. е. с
момента вступления США во вторую мировую войну; Файс до-
водит свое повествование до мая 1945 г., Мак-Нейл—до 1946 г.
4 Т. Higgins. Winston Churchill and the Second Front. 1940—1943. New
York, 1957, p. 195.
5 S. E. M о r i s о n. American Contributions to the Strategy of World War,
vol. II. London, 1958, p. 6—7.
6 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin. The War they Waged and the Peace
they Sought. Princeton, 1957; W. H. McNeill. America, Britain and Russia.
London, 1953.
8
Хотя Файс и Мак-Нейл и считают вступление США во вто-
рую мировую войну важнейшим рубежом в создании антигит-
леровской коалиции, тем не менее они по существу признают,
что решающее значение все-таки имело вступление в войну
Советского Союза. Файс, например, констатирует, что еще на-
кануне второй мировой войны Советское правительство пред-
приняло важные шаги для обуздания германского и итальян-
ского агрессоров. Однако, как полагает Файс, эта советская
инициатива не могла найти поддержки со стороны западных
держав, которые проводили политику натравливания фаши-
стских агрессоров на СCCP.
После нападения гитлеровской Германии на Советский
Союз реакционные круги США строили свои расчеты на том,
что в результате войны будет уничтожено первое в мире со-
циалистическое государство и что, с другой стороны, Германия,
истощенная войной, перестанет быть для них опасным конку-
рентом как в военном, так и в экономическом отношениях. Пред-
ставители этих американских кругов пытались посеять иллю-
зии относительно «военной слабости» Советского Союза.
Во многих официальных американских и английских публика-
циях, мемуарах и исследованиях можно найти различные
факты, подтверждающие это положение. Так, военный министр
США Стимсон в своем меморандуме от 23 июня 1941 г. пре-
зиденту Рузвельту писал: «Для нанесения поражения Совет-
скому Союзу немцам потребуется минимум один и максимум
три месяца». Ему вторил министр военно-морского флота США
Нокс, писавший в тот же день Рузвельту: «Гитлеру потребует-
ся от шести недель до двух месяцев для того, чтоб покончить
с Россией» 7.
Файс отмечает в своей книге, что «государственный депар-
тамент даже после германского нападения (на Советский
Союз.— В. И.) ограничился лишь тем, что снял некоторые ог-
раничения на американский экспорт в СССР»8. Несмотря на
то, что Советский Союз принял на себя главную тяжесть вой-
ны, закон о ленд-лизе не распространялся на него еще в тече-
ние длительного времени. Правительства США и Великобри-
тании пошли на установление союзнических отношений с СССР
только тогда, когда создалась реальная угроза их безопас-
ности.
Участники антигитлеровской коалиции торжественно обя-
зались прилагать максимум усилий для победы над общим
врагом. Однако западные державы не торопились выполнять
свои союзнические обязательства. В то время как Советский
Союз сковывал на советско-германском фронте подавляющую
7 Н. F e i s. Op. cit, p. 10.
8 Ibid., p. 7.
9
часть вооруженных сил гитлеровской Германии и ее союзников,
США и Англия в течение нескольких лет стояли в стороне от
активных боевых действий против вооруженных сил общего
врага. Западные державы всячески затягивали открытие второго
фронта с тем, чтобы Советский Союз и Германия истощали
друг друга, а вооруженная мощь Англии и США оставалась
бы нерастраченной. Это было прямым нарушением союзниче-
ского долга. Говоря о втором фронте, Файс, Мак-Нейл и их
коллеги пытаются выгородить правительство США и силятся
создать у читателя впечатление, что в данном вопросе между
правительствами США и Англии существовали, мол, коренные
расхождения.
Сейчас хорошо известно, что это не так. Англо-американ-
ские конференции, проходившие во время войны, несмотря на
отдельные частные расхождения, неизменно заканчивались
принятием согласованных решений по всем важным вопросам.
Тактика затяжки организации крупных военных операций и
открытия второго фронта была единодушно принята руководи-
телями США и Англии.
Так, по свидетельству Мак-Нейла, представители военного
командования Соединенных Штатов на конференции в Каса-
бланке в 1943 г. благожелательно относились «к любому пред-
ложению о том, чтобы отложить крупные операции в Европе
до 1944 года» 9.
Или в другом месте, подводя итоги обсуждения вопросов
стратегии на одной из англо-американских конференций, Мак-
Нейл пишет: «В целом американцы согласились с первым
пунктом британского плана — наступлением в Средиземном
море, а британцы согласились с американским планом в отно-
шении Тихого океана и Дальнего Востока» 10.
Таким образом, ответственность за последствия затяжки
открытия второго фронта несут в равной степени правитель-
ства Англии и США. Эта политика представляется тем более
вероломной, что, как вынуждены признать и многие буржуаз-
ные авторы, Советский Союз со своей стороны всегда оказывал
самую широкую помощь и поддержку своим союзникам. Файс,
например, подтверждает, что на Тегеранской конференции
советская делегация, желая оказать союзникам всемерную по-
мощь в осуществлении высадки войск в Европе, заявила, что
Вооруженные Силы Советского Союза приурочат свое наступ-
ление к высадке союзников в Западной Франции, чтобы поме-
шать переброске германских войск с (восточного фронта на
западный. Это заявление было встречено на конференции с
большим одобрением и благодарностью. Оно «было высоко
9 W. Н. М с N е i 11. Op. cit, p. 263.
10 Ibid., p. 266.
10
оценено американскими военными руководителями и в не мень-
шей степени их британскими партнерами»,— пишет Файс 11.
Грандиозный размах операций Советской Армии на вос-
точном фронте летом 1944 г. в значительной мере способство-
вал успешным боевым действиям союзников на западе. 7 июля
1944 г. в своем письме американскому послу в Москве Гарри-
ману Эйзенхауэр писал: «Я отмечаю продвижение Красной
Армии на своей карте. Естественно, я испытываю колоссаль-
ный трепет от той силы, с которой они уничтожают вооружен-
ную мощь врага». Далее генерал запрашивал посла, как «долж-
ным образом» выразить советскому командованию его «глубо-
кое восхищение и уважение» 12.
Одним из наиболее ярких примеров того, как свято выпол-
нял Советский Союз свой союзнический долг, является реше-
ние Советского правительства ускорить наступательные опера-
ции зимой 1945 г. для оказания помощи англо-американским
войскам, попавшим в затруднительное положение в Арденнах.
На Крымской конференции, отмечает Файс, это решение Совет-
ского правительства было высоко оценено западными союз-
никами.
Крымская конференция занимает видное место в истории
антигитлеровской коалиции. Ее по справедливости можно счи-
тать зенитом союзнических отношений СССР, США и Англии
в годы второй мировой войны. На конференции были согласо-
ваны важнейшие решения, касающиеся войны и послевоенного
устройства мира. На конференции господствовал дух сотруд-
ничества. Результаты ее с одобрением комментировались в
странах антигитлеровской коалиции, в том числе и в США.
«Результаты конференции,— заявлял в феврале 1945 г. член
палаты представителей США Дуглас,— превзошли самые опти-
мистические надежды. Эти результаты основаны на доверии,
которое в действительности растет между союзными прави-
тельствами. Эти результаты дышат искренностью и силой»13.
Несмотря, однако, на очевидные исторические факты, побор-
ники жесткого курса из кожи лезут вон, чтобы «доказать», что
на Крымской конференции западные державы — США и Анг-
лия— проводили якобы политику «умиротворения» и одно-
сторонних уступок Советскому Союзу. Они не останавливаются
перед тем, чтобы сравнить Крымскую конференцию с мюнхен-
ским сговором западных держав с Гитлером. На такой пози-
ции стоит по существу и Мак-Нейл, рассматривающий дея-
тельность американской делегации, возглавлявшейся Рузвель-
том, как величайший провал.
11 Н. Feis. Op. cit, p. 264.
12 Ibid., p. 311.
13 См. «Правда», 16.II.1945.
11
Советское правительство выступало в годы второй мировой
войны решительным сторонником тесного политического сотруд-
ничества великих держав. Многие факты, характеризующие эту
позицию Советского правительства, можно найти и в книгах
Файса и Мак-Нейла. Файс цитирует, например, донесения аме-
риканского посла в Москве Гарримана, который писал осенью
1944 г. в Вашингтон о том, что советское руководство считает
«важным широко сотрудничать с другими великими державами
в международных делах» 14.
Руководители западных держав придерживались на этот
счет другого мнения. В ходе войны они провели большое коли-
чество сепаратных совещаний, на которых рассматривались не
только военные вопросы, но и важные политические проблемы,
представлявшие непосредственный интерес для Советского
Союза. Файс отмечает в своей книге, что на многие из этих
конференций Советский Союз не только не был приглашен, но
даже не был в достаточной степени информирован об их ре-
зультатах. Так, важные военные и политические решения были
приняты на второй Квебекской конференции, состоявшейся:
осенью 1944 г. «Ни президент, ни премьер-министр, ни объеди-
ненный штаб не советовались с Советским правительством, при-
нимая эти решения»,— констатирует Файс15. В главе, посвящен-
ной капитуляции Италии, Файс отмечает, что Англия и США
стремились ограничить участие Советского Союза в решении
важнейших политических проблем, связанных с этим. Он, в част-
ности, сообщает, что военное министерство США в сентябре
1943 г. возражало против допуска советского представителя в
Союзную контрольную комиссию по Италии.
С приближением победоносного окончания войны западные
державы, и в первую очередь США, взяли откровенный курс
на разрыв союзнических отношений с Советским Союзом.
В сентябре 1944 г. американское посольство в СССР направи-
ло в Вашингтон пространный меморандум, авторы которого
советовали своему правительству быть более неуступчивым в
отношениях с Советским Союзом. Посол Гарриман считал, что
для достижения соглашения с Советским Союзом необходима
якобы занять «твердую позицию». В своих донесениях Гарри-
ман и глава американской военной миссии в Москве генерал
Дин рекомендовали также сократить военные поставки Совет-
скому Союзу и провести ряд других дискриминационных мер.
Эти рекомендации были приняты и одобрены на совещании
у президента в Белом доме в апреле 1945 г. Трумэн заявил
тогда о своей решимости занять «твердую позицию» в отно-
шении Советского Союза. Откровенный недруг Советского
14 Н. F e i s. Op. cit, p. 435.
15 Ibid., p. 401.
12
Союза сенатор Ванденберг назвал это решение «лучшим из-
вестием в этом месяце». Он говорил, что лучше бы создать
Организацию Объединенных Наций без участия Советского Со-
юза. «Россия может уйти,— записал он в своем дневнике 24 ап-
реля 1945 г.— Если она это сделает, то конференция будет про-
должаться без России» 16 (речь идет об учредительной конферен-
ции ООН в Сан-Франциско в апреле — июне 1945 г.).
На конференции в Сан-Франциско американская делегация,
руководствуясь указаниями Белого дома, стала проводить же-
сткий курс. Мак-Нейл пишет по этому поводу: «Открытые раз-
ногласия между Россией и США по поводу этих предваритель-
ных вопросов (о приглашении Польши, Аргентины.— В. И.)
сказались вредно на нормальной работе конференции. Грубая
тактика Стеттиниуса, заключавшаяся в использовании числен-
ного превосходства латиноамериканских голосов для того, что-
бы протащить принятие Аргентины, была подвергнута критике
со стороны многочисленных либеральных и левых групп в США
и в других странах. Результаты эти были парадоксальны: в то
время как русские понесли несомненно решительное пораже-
ние пр,и голосовании по аргентинскому вопросу, американцы
понесли нечто вроде морального ущерба» 17.
В главах, посвященных последнему периоду в истории анти-
гитлеровской коалиции, Файс и Мак-Нейл вынуждены при-
знать, что позиция американского правительства по важным
политическим вопросам претерпела существенные изменения.
«Изменение в американской позиции по опеке,— пишет Мак-
Нейл,— со времени Московской конференции министров иност-
ранных дел в октябре 1943 года... до конференции в Сан-Фран-
циско отражало рост военного влияния на определение амери-
канской послевоенной политики и являлось также показателем
того, как изменившееся военное положение страны влияло на
традиционное мнение об империализме. Начиная с 1944 года
американское официальное мнение было значительно менее
критическим по отношению к Британской империи, чем в пер-
вые годы войны. Выгоды от возможности использования бри-
танских баз, которые были так удобно разбросаны по всему
миру, зачаровали американских военных лидеров, и их собст-
венные претензии на Тихом океане делали нелогичной критику
подобных британских соглашений в других частях света» 18
После принятия американским правительством «жесткого
курса» в отношении СССР антисоветские элементы в Америке
заметно активизировались. В мае 1945 г. один из ведущих во-
енных деятелей США, генерал Арнольд, писал: «Наш следую-
щий враг — Россия». Генерал предлагал своевременно подго-
16 «The Private Papers of Senator Vandenberg», 1953, p. 176.
17 W. H. M с N e i l l. Op. cit, p. 595.
18 Ibid., p. 597.
13
товиться к будущей войне с Советским Союзом19. Такие же
взгляды проповедовал и заместитель государственного секре-
таря Джордж Грю. «Будущая война с Россией,—писал он,—
так же неизбежна, как и сама реальность. Она может разра-
зиться в ближайшие несколько лет»20.
В мае 1945 г. американское правительство осуществило но-
вый враждебный по отношению к СССР шаг. Без необходимого
предупреждения и несмотря на предстоявшее вступление Со-
ветского Союза в войну против Японии, правительство США
прекратило поставки Советскому Союзу по ленд-лизу. Весьма
характерно, что президент Трумэн во время Потсдамского со-
вещания писал в частном письме: «Я мечтаю о том, чтобы мне
никогда больше не пришлось проводить с ними (с представи-
телями СССР.— В. И.) конференций»21.
В свете этих фактов представляется по меньшей мере стран-
ным утверждение Файса, будто правительство США в то
время изыскивало средства продолжения сотрудничества с
Советским Союзом. Можно ли после всего сказанного утверж-
дать, как это делает Мак-Нейл, что «Трумэн и Бирнс вполне
искренне желали сохранить возможно хорошие отношения с
русскими»22. Вопреки фактам Файс и Мак-Нейл пытаются
представить дело таким образом, будто именно американское
правительство являлось наиболее горячим сторонником между-
народного сотрудничества, и возлагают вину за ухудшение
отношений между союзниками на... Советский Союз.
В действительности лишь Советский Союз твердо отстаивал
единство и сплоченность антигитлеровской коалиции. СССР
высоко оценивал содружество народов и стран, сложившееся
в борьбе против фашизма и скрепленное кровью свободолюби-
вых людей всего мира.
* * *
Какова же природа антигитлеровской коалиции, ее характер
и историческая роль? Вступление Советского Союза во вторую
мировую войну, происшедшее в результате нападения гитле-
ровской Германии, явилось решающим фактором, завершившим
процесс перерастания второй мировой войны в освободитель-
ную войну со стороны антифашистских государств. Оно созда-
ло вместе с тем чрезвычайно благоприятные условия для обра-
зования и укрепления боевого союза свободолюбивых народов,
добивавшихся разгрома фашистского блока, для объединения
государств, выступивших против гитлеровской Германии и ее
союзников.
19 Н. Arnold. Global Mission. London, 1951, p. 586—587.
20 J. Grew. The Turbulent Years, vol. II. Boston, 1952, p. 1446.
21 «The Memoirs by Harry S. Truman», vol. 1. New York, 1955, p. 402.
22 W. H. McNeill. Op. cit, p. 614.
14
Формально союзнические отношения между крупнейшими
антигитлеровскими государствами мира — СССР, США и
Англией — стали налаживаться с первых же дней Великой
Отечественной войны. Образование антигитлеровской коалиции,
военно-политического союза в составе СССР, Англии и США,
не являлось единовременным актом. Советско-англо-американ-
ские союзнические отношения складывались в ходе войны по-
степенно. Буржуазные правительства Англии и США, проводив-
шие в течение всего периода существования советского госу-
дарства антисоветскую политику, не могли сразу отказаться
от своей «традиционной» позиции по отношению к СССР и
установить с ним дружественные, действительно союзнические
отношения. Над буржуазными правителями западных держав
тяготела не только их прошлая антисоветская политика, но и
ошибочная оценка сил и возможностей социалистического го-
сударства. И хотя правительства Черчилля и Рузвельта вскоре
после нападения гитлеровской Германии на СССР заявили о
своем намерении поддерживать нашу страну, настоящая под-
держка, действительно союзнические отношения стали склады-
ваться позже. Создание антигитлеровской коалиции, советско-
англо-американского союза, явилось процессом, занявшим оп-
ределенный отрезок времени.
Если говорить о юридическом, дипломатическом оформле-
нии коалиции СССР, США, Англии, то оно происходило в не-
сколько приемов и завершилось к концу 1941 — началу 1942 г.
К этому времени правительства трех держав провозгласили
свою решимость бороться до полной победы над врагом, опре-
делив свои цели и задачи в войне (заявление Советского пра-
вительства в первые дни Отечественной войны, англо-амери-
канская «Атлантическая хартия», декларация Советского пра-
вительства от 24 сентября 1941 г., Вашингтонская декларация
от 1 января 1942 г.), взяли на себя взаимные обязательства
употребить все свои ресурсы, военные и экономические, против
фашистских государств, оказывая при этом друг другу помощь
и поддержку, торжественно обязались не заключать сепарат-
ного перемирия или мира с врагом (Вашингтонская деклара-
ция, англо-советское соглашение от 12 июля 1941 г.) и опре-
делили конкретные формы экономической взаимопомощи в вой-
не (англо-советское соглашение о товарообороте, кредите и
клиринге от 16 августа 1941 г., советско-американское соглаше-
ние о торговых отношениях от 2 августа 1941 г. и трехсторон-
ний протокол о поставках, принятый на Московской конферен-
ции). Важнейшими дипломатическими документами, скрепивши-
ми советско-англо-американские союзнические отношения, явля-
лись советско-английский договор о союзе в войне против гит-
леровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудни-
честве после войны от 26 мая 1942 г. и советско-американское
15
соглашение «О принципах, применимых к взаимной помощи в
ведении войны против агрессии», от 11 июня 1942 г.
Несмотря, однако, на наличие указанных выше дву- и
трехсторонних документов, правительства Англии и США
не только саботировали некоторое время выполнение своих
союзнических обязательств перед СССР, в частности, по вто-
рому фронту, но и стремились к проведению сепаратной англо-
американской политики. Развитие советско-англо-американских
союзнических отношений было неразрывно связано с военны-
ми действиями на советско-германском фронте. Победы совет-
ских войск над фашистскими захватчиками имели своим важ-
нейшим следствием укрепление коалиции в целом. Не случай-
но, что именно в 1943 г. состоялись первые трехсторонние кон-
ференции, на которых были рассмотрены не только вопросы
войны, но и широкий круг вопросов послевоенного устройства
мира. Грандиозные масштабы сражений на советско-герман-
ском фронте, все возрастающая в ходе войны военная мощь
и политический авторитет Советского Союза превращали нашу
страну в решающую силу антигитлеровской коалиции. Весь
этот авторитет и мощь нашего государства, созданные в ре-
зультате героических усилий советского народа в тылу и на
фронте, Коммунистическая партия и Советское правительство
использовали для сплочения советско-англо-американского
сотрудничества. Вот почему вопрос о создании коалиции и ха-
рактере взаимоотношений главных ее участников — СССР, США
и Англии — неразрывно связан с конкретной обстановкой на
важнейшем фронте второй мировой войны — на советско-гер-
манском фронте.
Каковы те факторы, которые определили образование и
прочность советско-англо-американской коалиции? Важнейшим
из них являлся антифашистский, освободительный характер
второй мировой войны со стороны народов и государств анти-
гитлеровской коалиции. То обстоятельство, что фашистская
агрессия представляла собой смертельную угрозу самому на-
циональному существованию СССР, Англии, США, так же как
и национальному существованию других народов и стран, под-
вергшихся нападению фашистских агрессоров, предопределило
их объединение в единый военно-политический союз.
Можно смело сказать, что защита народами своей националь-
ной независимости и суверенитета, самых элементарных прав
и свобод от угрозы фашистской тирании стала фундаментом
антигитлеровской коалиции, основой советоко-англо-американ-
ского военно-политического союза.
Мощное народное движение в Англии и США за союз с
СССР, за скорейшее открытие второго фронта, активная дея-
тельность различных демократических организаций, направлен-
ная на укрепление союзнических отношений, являлись первосте-
\6
ненным фактором в развитии советско-англо-американского сот-
рудничества в годы войны. Указанная деятельность развивалась
в самых разнообразных направлениях: проведение недель друж-
бы с СССР, сбор средств в пользу советских воинов и населения
различных советских городов, наиболее пострадавших от врага,
организация митингов дружбы с СССР, различных выставок,
концертов, проведение трудовых вахт на предприятиях, изготов-
лявших различное оборудование и другие товары для отправки
в СССР и т. д. Можно привести такой пример, свидетельствую-
щий о стремлении английских трудящихся оказать широкую по-
мощь советскому народу. С 21 по 28 сентября 1941 г. в Англии
была проведена так называемая неделя «Танки для России». Все
рабочие, изготовлявшие танки и осуществлявшие их транспор-
тировку, проявляли огромный энтузиазм и энергию, которые бы-
ли характерны для всех рабочих, занятых в производстве совет-
ских поставок: они добились поразительных результатов. Кор-
респондент газеты «Ньюс кроникл» рассказывал, что когда в
министерстве поставок Великобритании были получены итоговые
данные недели «Танки для России», эксперты-статистики были
поражены. «Статистики, — повествует корреспондент, — проверя-
ли и перепроверяли взаимные цифры. Да, они были верны! То,
что казалось невозможным, произошло. В течение семи потря-
сающих дней рабочие британской танковой промышленности на
20% превысили рекорд всех времен, установленный на прош-
лой неделе»23.
Широкое движение английского и американского народов за
укрепление антигитлеровской коалиции в значительной степени
облегчало и благоприятствовало заключению важных политиче-
ских соглашений между СССР и его западными союзниками.
Это же народное движение являлось серьезнейшей преградой
для профашистских кругов Англии и США, которые были не
прочь пойти на сепаратный сговор с врагами. Широкое движе-
ние английских и американских трудящихся сорвало эти ковар-
ные, антисоветские планы. Еще 40 лет назад, анализируя внеш-
нее и внутреннее положение нашего государства, В. И. Ленин
подчеркивал: «Таким образом, вышло, что в основе во всем под-
твердилась наша политика и наше предсказание, и союзниками
нашими оказались действительно угнетенные массы в любом
капиталистическом государстве...»24 В годы второй мировой
войны английские и американские трудящиеся — рабочие, фер-
меры, интеллигенция — были самыми решительными союзника-
ми Советского Союза.
Другим фактором, обусловившим создание антигитлеровской
коалиции, явилось то, что фашистская Германия, развязавшая
23 «News Chronicle», 29.IX 1941.
24 В. И. Л е н ин. Сочинения, т. 31, стр. 384.
17
в 1939 г. вторую мировую войну, повела ее сначала против за-
падных держав, несмотря на попустительство и поддержку, ко-
торую последние оказывали фашистской агрессии на протяже-
нии многих лет. В своих планах установления мирового господ-
ства Германия намеревалась расправиться со своими западными
соседями, а затем двинуться против Советского Союза.
К моменту нападения на Советский Союз Германия захва-
тила ряд стран Северной, Западной, Центральной и Юго-Вос-
точной Европы, нанесла серьезный ущерб английским интересам
на европейском континенте. Германские империалисты готови-
лись также к захвату английских колоний, к установлению своего
господства в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке. Пред-
принятое в 1940 г. совместно с Италией наступление в Ливии
было важным шагом в осуществлении этих планов. Германия
проводила широкую экономическую агрессию против многих
стран, находившихся в сфере британских интересов. Смертель-
ная опасность нависла и над британскими владениями на Даль-
нем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Здесь, захватив значи-
тельные территории Китая и Индо-Китая, японские претенденты
на мировое господство подбирались к Малайе, Бирме, Индии
и другим владениям Британской империи.
Фашистские державы угрожали также интересам США. Аме-
риканские правящие круги хорошо понимали, что установление
господства Германии, Италии и Японии в Европе, Азии и Аф-
рике будет означать вытеснение американских монополий с важ-
нейших мировых рынков сбыта и источников сырья. Кроме того,
усиленное проникновение Германии в страны Латинской Аме-
рики создавало для США реальную угрозу потери влияния и на
американском материке.
Таким образом, фашистская агрессия представляла серьез-
ную опасность не только для трудящихся Англии, США и дру-
гих стран, которые в случае победы держав оси подверглись бы
фашистскому порабощению, но и затрагивала интересы правя-
щих классов. Это обстоятельство явилось объективной предпо-
сылкой военно-политического союза Англии и США с СССР.
Наконец, создание антигитлеровской коалиции стало возмож-
ным благодаря тому, что накануне развертывания Германией
второй мировой войны были расстроены планы международной
реакции по созданию единого фронта капиталистических дер-
жав. Вся внешнеполитическая деятельность советского государ-
ства накануне войны, его неутомимая борьба против фашизма,
за коллективную безопасность способствовали образованию мо-
гучей коалиции государств, объединившихся в борьбе против
фашистского блока. В годы второй мировой войны Коммунисти-
ческая партия и Советское правительство делали все для расши-
рения фронта свободолюбивых народов, для укрепления совет-
ско-англо-американского сотрудничества. «Внешняя политика
18
Коммунистической партии и Советского правительства, — гово-
рится в «Истории КПСС»,—во время войны служила укрепле-
нию боевого союза свободолюбивых народов, добивавшихся раз-
грома блока фашистских государств, освобождению народов Ев-
ропы, подпавших под иго германского фашизма»25. Враг рас-
считывал добиться внешнеполитической изоляции Советского
Союза. Он много потрудился, чтобы сколотить к моменту веро-
ломного нападения на нашу страну единый фронт капиталисти-
ческих государств. Однако эти расчеты врага оказались несос-
тоятельными. Используя глубокие противоречия между главны-
ми империалистическими державами, СССР сумел расколоть ка-
питалистический лагерь и совместно с США и Англией создать
антигитлеровскую коалицию. Коммунистическая партия и Со-
ветское правительство всегда помнили указание Ленина о том,
что завоевать победу над сильным врагом «можно только при
величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тща-
тельном, заботливом, осторожном, умелом использовании как
всякой, хотя бы малейшей, «трещины» между врагами, всякой:
противоположности интересов между буржуазией разных стран...
так и всякой, хотя бы малейшей, возможности получить себе
массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочно-
го, ненадежного, условного»26. Ленинская внешняя политика
СССР обеспечивала наилучшие условия для сотрудничества
между народами и государствами, объединившимися в общей
борьбе против фашизма. Срывая многочисленные антисоветские
планы международной реакции, направленные к истощению
СССР, советская внешняя политика расчищала почву для укреп-
ления антигитлеровской коалиции.
Сложившиеся советско-англо-американские союзнические от-
ношения развивались в годы второй мировой войны в следую-
щих основных областях: политической, экономической, военной.
Важнейшее значение имело сотрудничество в политической об-
ласти. Оно предусматривало согласование политики трех дер-
жав как в отношении вражеских государств и нейтральных
стран, так и в отношении других участников антигитлеровской
коалиции. Советско-англо-американское сотрудничество в поли-
тической области имело своей задачей также выработку согла-
сованных принципов послевоенного устройства мира. Одним сло-
вом, политическое сотрудничество между СССР, США и Англи-
ей имело в виду согласование позиций правительств трех держав
25 «История Коммунистической партии Советского Союза». М., 1959,
стр. 529.
26 В. И. Л е н и н. Сочинения, т. 31, стр. 52.
19
по всем важнейшим вопросам мировой политики как в период
войны, так и в послевоенный период.
Важное место в развитии союзнических отношений в годы
второй мировой войны имело сотрудничество СССР, Англии и
США в экономической области. За эти годы между ведущими
государствами антигитлеровской коалиции значительно рас-
ширились энономические связи. Эти связи были подчинены глав-
ным образом интересам ведения войны против общего врага и
основывались на ряде дву- и трехсторонних соглашений, заклю-
ченных правительствами СССР, США и Англии в период войны.
Среди этих соглашений в первую очередь следует назвать совет-
ско-англо-американские протоколы о поставках, которые заклю-
чались, как правило, на короткий срок и предусматривали объ-
ем, виды и формы взаимных поставок. В ходе советско-англо-
американского экономического сотрудничества решались и такие
вопросы, как обеспечение транспортов для их доставки, увеличе-
ние объема грузопотоков и др.
В годы войны устанавливалось и военное сотрудничество
между СССР, США и Англией. На всех важнейших дву- и трех-
сторонних советско-англо-американских конференциях происхо-
дил широкий обмен взаимной информацией о положении на со-
ответствующих фронтах войны; союзники сообщали друг другу о
своих военных планах. В ряде случаев были согласованы отдель-
ные военные операции (на Тегеранской и Крымской конферен-
циях) и установлен непосредственный контакт между штабами
вооруженных сил союзников. Наибольшего масштаба контакты
между командованием Вооруженных Сил Советского Союза
и вооруженных сил союзников достигли на завершающем этапе
войны. Этим не ограничивалось многообразие форм сотрудниче-
ства СССР, США, Англии в годы второй мировой войны. Можно
было бы назвать также обмен научной информацией, культур-
ные связи и т. п. Большое значение для развития и укрепления
советско-англо-американского боевого союза имело сотрудниче-
ство различных общественных, профсоюзных, молодежных и
других организаций трех государств, которое в значительной
степени способствовало успешному решению многих вопросов
межсоюзнических отношений.
Таким образом, в целях развития плодотворного сотрудни-
чества СССР, США и Англии были использованы разнообразные
пути и средства: обычные дипломатические каналы, дву- и мно-
госторонние переговоры, конференции, специальные союзниче-
ские органы и т. д.
Наличие широкого сотрудничества во многих областях, в том
числе и в политической, не означало, однако, отказа социали-
стического Советского Союза или капиталистических США и
Англии от своих идеологических позиций. Советский народ и его
правительство и в годы войны по-прежнему твердо продолжали
20
руководствоваться принципам марксистско-ленинской теории,
коммунистической идеологией — самой передовой идеологией в
истории человечества. Не меняли, разумеется, своих идеологи-
ческих позиций буржуазные правительства Англии и США. Об
этом совершенно недвусмысленно заявил еще 22 июня 1941 г.
глава английского правительства Черчилль, известный своими
антикоммунистическими взглядами. Многие государственные
деятели в США открыто демонстрировали свое враждебное от-
ношение к социалистическому государству. Тем не менее разли-
чие в идеологии не являлось противопоказанием для сотрудни-
чества СССР, Англии и США. Это признавал даже Черчилль.
«Тот факт,— писал он в ноябре 1941 г.,— что Россия является
коммунистическим государством и что Британия и США не яв-
ляются такими государствами и не намерены ими быть, не яв-
ляется каким-либо препятствием для составления нами хоро-
шего плана обеспечения нашей взаимной безопасности и наших
законных интересов»27.
История советско-англо-американских отношений в годы
войны подтвердила, что сотрудничество государств с различным
общественным строем не означает примирения социалистиче-
ской и буржуазной идеологий. Напротив, как совершенно спра-
ведливо отмечается в Заявлении Московского совещания пред-
ставителей коммунистических и рабочих партий 1960 года, мир-
ное сосуществование государств с различным строем «предпо-
лагает усиление борьбы рабочего класса, всех коммунистических
партий за торжество социалистических идей» 23.
Большое значение в развитии сотрудничества между СССР,
Англией и США в годы войны имело совместное их участие в
различных трехсторонних комиссиях. В таких международных
органах, как Европейская консультативная комиссия, Консуль-
тативный совет по вопросам Италии, Межсоюзная комиссия по
репарациям, различные союзные контрольные комиссии, а так-
же в некоторых специальных комиссиях (например, Московской
комиссии по польскому вопросу, созданной на Ялтинской конфе-
ренции) представители СССР, Англии и США совместно рас-
сматривали и решали конкретные вопросы международной жиз-
ни, причем следует особо отметить, что некоторыми из этих
комиссий были достигнуты большие положительные результаты.
Различные комиссии по осуществлению поставок, закупочные
комиссии, специальные представительства, в том числе военные
комиссии, комиссии по репатриации граждан и др. осуществля-
ли сотрудничество между великими державами антигитлеров-
ской коалиции по различным частным вопросам.
27 W. Churchill. The Second World War, vol. VI. London, 1954, p. 415.
28 «Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм».
М., 1961, стр. 62.
21
* * *
В результате советско-англо-американского сотрудничества
в годы второй мировой войны были достигнуты большие поло-
жительные результаты. Важнейшим из них было то, что объеди-
ненный фронт свободолюбивых народов, военно-политический
союз СССР, Англии и США выполнил ту задачу, ради которой
он был создан: объединенными усилиями антигитлеровской коа-
лиции фашистский блок во главе с Германией, Японией и Ита-
лией был разгромлен и враги вынуждены были безоговорочно
капитулировать. Правда, следует с особой силой подчеркнуть,
что вклад участников коалиции в общую победу над фашизмом
был далеко не равным. Советский Союз, его Вооруженные Силы,
его народ сыграли решающую роль в победе человечества над
темными силами фашизма.
Победа над фашистскими державами могла быть достигнута
значительно раньше и гораздо меньшей ценой, если бы США и
Англия своевременно выполнили свои союзнические обязатель-
ства. Тем не менее антигитлеровская коалиция выдержала в
годы войны испытание на прочность: все попытки фашистских
государств расколоть советско-англо-американскую коалицию,
играя на различиях в социальном строе ее участников, за-
кончились полным провалом; ни одна из объединенных наций
не пошла на заключение сепаратного перемирия или мира
с врагом.
Большим достижением антигитлеровской коалиции следует
считать тот факт, что совместными усилиями Советского Союза,
Англии и США удалось предотвратить дальнейшее расширение
фашистского блока, вовлечение в него новых участников. В ре-
зультате активных действий ведущих государств антигитлеров-
ской коалиции удалось расстроить коварные планы фашистов
в отношении ряда государств (например, Ирана, Афганистана,
Швеции). Непреложным фактом является то, что после образо-
вания антигитлеровской коалиции главным фашистским держа-
вам не удалось вовлечь в свой преступный блок ни одного но-
вого участника.
Другим важным итогом советско-англо-американского сот-
рудничества являлось значительное расширение политических,
экономических, военных, культурных и других связей между
крупнейшими государствами мира — СССР, США и Англией.
Именно в годы войны впервые в истории советско-английских
отношений был заключен договор о союзе в войне и сотрудни-
честве в послевоенный период. Были также подписаны многочис-
ленные англо-советские экономические соглашения, стали раз-
вертываться различные связи между СССР и другими государ-
ствами Британской империи. Ряд важнейших соглашений был
заключен в годы войны и между СССР и США. Советско-амери-
22
канское соглашение от 11 июня 1942 г., хотя и касалось главным
образом вопроса о поставках, закрепляло сложившиеся союз-
нические отношения между этими двумя странами.
Установление советско-англо-американских союзнических от-
ношений означало вместе с тем серьезное поражение наиболее
реакционных, антисоветских элементов среди правящих кругов
США и Англии, которые на протяжении всего межвоенного пе-
риода клеветали на СССР, стремясь настроить английскую и
американскую общественность против Советского Союза. Обра-
зование антигитлеровской коалиции помогло довести до самых
широких слоев населения США и Англии правду о Советском
Союзе, еще больше укрепить симпатии английских и американ-
ских трудящихся к социалистическому государству. Это, несом-
ненно, укрепляло позиции трудящихся классов Англии и США
и способствовало их борьбе за свои права, за демократию. Со-
вершенно закономерным было то, что численность и авторитет
различных организаций и партий английских и американских
трудящихся в годы войны заметно возросли. История советско-
англо-американского союза лишний раз свидетельствует о том,
что и в своеобразных условиях войны сотрудничество социалис-
тического государства с капиталистическими улучшало перспек-
тивы борьбы трудящихся капиталистических государств за свои
права, создавало благоприятные условия для роста в этих го-
сударствах демократических сил.
Образование антигитлеровской коалиции способствовало раз-
витию боевого сотрудничества между советским, английским и
американским народами в годы войны. Но этого мало. В резуль-
тате развития союзнических советско-англо-американских отно-
шений в годы войны были заложены хорошие основы для тес-
ного сотрудничества между СССР, США и Англией и в после-
военный период. Эти хорошие основы были, правда, использова-
ны лишь в незначительной степени в результате послевоенной
политики правящих монополистических кругов Англии и США,
направленной на разжигание «холодной войны».
В результате плодотворного сотрудничества правительствам
СССР, США и Англии удалось в годы войны принять согласо-
ванные решения и осуществить ряд совместных мероприятий по
важнейшим политическим вопросам. Так, были выработаны важ-
нейшие принципы совместной политики в отношении Германии
как на завершающем этапе войны, так и в послевоенный период.
Союзникам удалось договориться о зонах оккупации Германии
и определить функции оккупационных властей. Большое коли-
чество решений по германскому вопросу было принято на Крым-
ской и Потсдамской конференциях, в Европейской консульта-
тивной комиссии и Контрольном совете для Германии. Трудно
переоценить положительное значение этих согласованных
решений по Германии. Нет никакого сомнения в том, что если
23
бы указанные решения по германскому вопросу, предусматри-
вавшие демократизацию и демилитаризацию Германии, восста-
новление ее как единого демократического и миролюбивого го-
сударства, были бы претворены в жизнь в послевоенный период
и правительства США и Англии не отказывались бы от этих
исторических решений, мирный договор с Германией был бы
давно заключен и Западная Германия не представляла бы серь-
езного и опасного очага войны, каковым она является в настоя-
щее время.
Правительствам СССР, США и Англии удалось согласовать
и основные принципы совместной политики в освобождаемых
странах Европы. В декларации об освобожденной Европе, а так-
же в решениях по ряду конкретных вопросов (Польша, Югосла-
вия и т. д.) правительствам трех держав удалось добиться ком-
промисса как по вопросу о составе правительств, так и по не-
которым другим.
Были подписаны также соглашения о перемирии с бывшими
союзниками гитлеровской Германии. В этих соглашениях нашло
свое отражение стремление Советского Союза добиться таких
условий, которые создали бы благоприятные возможности для
свободного, демократического развития освобожденных от фа-
шистского ига стран. Одним из важнейших политических ре-
зультатов некоторых из этих соглашений (с Румынией, Финлян-
дией) явилось признание правительствами США и Англии за-
падных границ Советского Союза, нарушенных вероломным
нападением гитлеровской Германии. То, от чего правящие круги
Запада столь упорно отказывались в начале войны, стало теперь
неизбежно.
Сотрудничество СССР, США и Англии в годы второй мировой
войны способствовало созданию новой организации по сохране-
нию мира и безопасности народов. Правительствам Советского
Союза, США и Англии удалось найти такие реалистические фор-
мулировки при выработке устава Организации Объединенных
Наций, которые признавали равные права за каждым великим
государством, входящим в Совет Безопасности, хотя в то время
социалистические страны занимали в мире абсолютное меньшин-
ство29. Советскому, американскому и английскому правительст-
вам удалось также провести учредительную конференцию в Сан-
Франциско весной 1945 г., положившую начало существованию
Организации Объединенных Наций.
Правительства СССР, США и Англии сумели договориться и
по дальневосточным вопросам. Руководствуясь интересами до-
стижения скорейшего мира, интересами советского социали-
стического государства, а также идя навстречу пожеланиям пра-
29 Речь Н. С. Хрущева на митинге во Дворце спорта 20 октября 1960 г.—
«Правда», 21.Х 1960.
24
вительств США и Англии, Советское правительство приняла
решение о вступлении Советского Союза в войну против Японии.
Советско-англо-американское соглашение по Дальнему Востоку,
достигнутое на Крымской конференции, разрешило важнейшие
вопросы, связанные с послевоенным урегулированием в этом
районе земного шара. В точном соответствии со своими обяза-
тельствами Советский Союз вступил летом 1945 г. в войну про-
тив милитаристской Японии, вложив существенный вклад в ее
разгром.
Проявлением эффективности сотрудничества между СССР,
Англией и США можно считать, в частности, и широкий обмен
политической информацией между советским, английским и аме-
риканским правительствами, осуществлявшийся как по обычным
дипломатическим каналам, так и во время различных перегово-
ров и конференций. В качестве примера можно привести взаим-
ный обмен важной информацией относительно так называемого
мирного зондажа со стороны сателлитов гитлеровской Германии
в 1943—1944 гг. Этот обмен информацией позволил правительст-
вам СССР, США и Англии согласовывать свои шаги в отношении
указанных государств. Другим показателем эффективности со-
трудничества СССР, США и Англии в годы войны являлись сов-
местные дипломатические демарши. К ним, во-первых, относится
опубликование правительствами СССР, США и Англии трех-
сторонних деклараций, в которых выражалась общая точка зре-
ния по вопросам мировой политики. Такого рода документами
являются: Декларация об ответственности гитлеровцев за со-
вершаемые зверства, опубликованная осенью 1943 г.; Заявление
правительств СССР, Англии и США, обращенное к Венгрии, Ру-
мынии, Болгарии и Финляндии от 13 мая 1944 г.; Предупрежде-
ние правительств Советского Союза, США и Англии всем гер-
манским комендантам, охране и служащим гестапо от 23 апреля
1945 г. и многие другие. Следует отметить, что в годы войны
применялась и такая практика демаршей, когда каждое из трех
правительств выступало с аналогичным или идентичным заявле-
нием по тому или иному вопросу (например, аналогичные заяв-
ления Советского и английского правительств о Турции от
10 августа 1941 г.).
Большой эффект давали совместные представления СССР,
Англии и США перед правительствами других государств. В ка-
честве примера можно привести англо-советский демарш в Иране
летом 1941 г., некоторые совместные советско-англо-американ-
ские шаги в Италии весной 1944 г. и др.
Несомненно положительное значение имело и советско-англо-
американское экономическое сотрудничество, которое привело к
некоторому объединению ресурсов крупнейших государств мира
и подчинению их интересам войны. Определенный положитель-
ный эффект давало и военное сотрудничество, в частности, сог-
25
ласование планов военных операций на европейском театре воен-
ных операций в 1944—1945 гг.
Этим, разумеется, не ограничиваются положительные итоги
советско-англо-американского сотрудничества в годы войны. Их,
несомненно, можно было бы расширить. Но и сказанного доста-
точно, чтобы судить об эффективности сотрудничества СССР,
США и Англии в годы второй мировой войны.
Наряду с положительными результатами, достигнутыми в от-
ношениях между главными государствами антигитлеровской коа-
лиции, было и немало трудностей. Обсуждение ряда военных и
политических вопросов зачастую выявляло серьезные, порой прин-
ципиальные расхождения и разногласия в позициях правительств
СССР, с одной стороны, Англии и США, — с другой. Эти разно-
гласия проявились, в частности, в определении общей военной
стратегии антигитлеровской коалиции. Советское правительство
стремилось придать антигитлеровской коалиции максимальную
действенность и эффективность в борьбе против Германии и ее
союзников. Лучшим средством для этого явилось бы скорейшее
открытие второго фронта. Это не только облегчило бы СССР и
его Вооруженным Силам трудную и кровопролитную борьбу
против общего врага, но и сократило сроки всей мировой
войны, приблизило победу над фашистскими захватчиками и
избавление человеческой цивилизации от фашистского варвар-
ства. Советское правительство уже летом 1941 г. выступало за
быстрейшую организацию второго фронта, сторонником согла-
сованной военной стратегии. Однако позиция Советского прави-
тельства не встречала поддержки со стороны Черчилля и Руз-
вельта.
Советское правительство проявило настойчивое стремление
договориться с союзниками об открытии второго фронта в Евро-
пе и в 1942 г. Хотя английское и американское правительства
взяли на себя соответствующее обязательство, они от его выпол-
нения отказались. В 1942 г. второй фронт не был открыт в нару-
шение обязательств, содержащихся в совместном советско-анг-
ло-американском коммюнике от 12 июня 1942 г.
Второй фронт был открыт только в 1944 г., когда весь ход
второй мировой войны коренным образом изменился, когда со-
бытия повернулись для западных стран так, что если бы они
опоздали с открытием второго фронта, то советские войска ос-
вободили бы всю Европу. «Было похоже на то,— говорил Н. С.
Хрущев в своей речи на Девятой общегерманской рабочей кон-
ференции в Лейпциге в 1959 г.,— что наши союзники спешили
тогда с его открытием, чтобы не дать народам стран Западной
Европы самим с помощью Советской Армии разгромить войска
26
оккупантов. Так обстояло дело с выполнением нашими партне-
рами по антигитлеровской коалиции своих союзнических обяза-
тельств» 30.
Наряду с прямым отказом от выполнения союзнических обя-
зательств со стороны Англии и США Советскому Союзу приш-
лось столкнуться с различными обходными маневрами, направ-
ленными в конечном счете к затяжке войны. Это были предложе-
ния открыть второй фронт в Северной Африке, на Балканах и
т. д., хотя было ясно, что действительным вторым фронтом яви-
лась бы лишь организация таких военных операций вблизи жиз-
ненных центров Германии, которые отвлекли бы от советско-гер-
манского фронта существенную часть германских вооруженных
сил. Таким местом могла быть Западная Франция. Открытие
фронта военных операций в этой части европейского континента
привело бы к серьезному раздвоению германских вооруженных
сил. Германия была бы взята в железные клещи с двух сторон —
с востока и с запада. Это была та перспектива, которая всегда
страшились германские государственные и военные деятели на-
чиная с Бисмарка и Мольтке.
Много трудностей возникло в советско-англо-американских
отношениях при осуществлении программы взаимных поставок.
Несмотря на то, что правительства США и Англии взяли на
себя конкретные обязательства в этой области, американские и
английские поставки Советскому Союзу часто не выполнялись в
срок (в особенности в начале войны) и не всегда отвечали тре-
бованиям войны. Нельзя также не отметить, что срывы в осу-
ществлении программы поставок приходились на периоды наи-
более напряженных боев на советско-германском фронте (на-
пример, осень 1941 г., лето 1942 г., лето 1943 г.).
Серьезные разногласия между СССР, Англией и Соединен-
ными Штатами возникли на завершающем этапе войны. Если
правительствам СССР, США и Англии, как правило, удавалось
договориться в отношении принципов совместной политики по то-
му или иному вопросу, то при проведении в жизнь этой политики
возникали значительные затруднения. Правящие круги Англии
и США искажали демократическое существо принятых трехсто-
ронних решений. В интересах монополий они стремились восста-
новить и укрепить позиции эксплуататорских классов в освобож-
даемых от фашистской оккупации странах, парализовать нацио-
нально-освободительное движение, используя в этих целях
любые средства, не останавливаясь даже перед открытым разгро-
мом демократических, патриотических сил (например, в Гре-
ции). Империалистические круги западных держав тщетно пы-
тались предотвратить неминумые революционные, демократиче-
30 Н. С. Хрущев. Мир без оружия —мир без войн, т. I, M., 1960,
стр. 165—166.
27
ские процессы, отражавшие объективные закономерности раз-
вития человеческого общества.
Советский Союз со своей стороны придерживался буквы и
духа согласованных решений, добивался свободы и демократии
для народа, для трудящихся освобожденных стран. Чем ближе
был конец войны, тем более заметными становились в мировой
политике коренные изменения в расстановке международных
сил, являвшиеся результатом второй мировой войны.
Указанные, равно как и многие другие, разногласия и труд-
ности в межсоюзнических отношениях определялись главным об-
разом различием в целях войны, которые ставили перед
собой правительства СССР, Англии и США и которые в свою
очередь вытекали из природы общественного строя главных
государств антигитлеровской коалиции. Для Советского Союза
эти цели прежде всего сводились к быстрому и полному разгрому
фашизма, освобождению всех порабощенных народов от ига
фашистских оккупантов, к созданию наилучших условий для раз-
вития демократии во всем мире. Кроме того, СССР стремился к
тому, чтобы исключить возможность новой агрессии со стороны
Германии в послевоенный период. Буржуазные правительства
Англии и США преследовали совершенно иные цели. Они, прав-
да, тоже стремились разбить Германию и ее союзников. Поэтому
они и вступили в союз с СССР. Однако при этом они думали
лишь об ослаблении Германии как империалистического сопер-
ника, а не об уничтожении фашизма и реакции в ней. Правящие
круги Англии и США намеревались использовать войну для
распространения своего влияния на возможно большее количест-
во стран во всех частях земного шара. Они добивались установ-
ления в послевоенный период англо-американского господства.
Именно поэтому определенные круги Лондона и Вашингтона
умышленно затягивали войну, не спешили с открытием второго
фронта, так как рассчитывали на то, что чем дольше будет тя-
нуться война, тем больше истощат друг друга Германия и Со-
ветский Союз, тем легче будет Англии и США диктовать свои
условия в послевоенный период. Таким образом, в основе во-
енной стратегии Англии и США лежали политические инте-
ресы господствующих, эксплуататорских классов. Эти интересы
имели в виду устранение империалистических конкурентов и
установление своего безраздельного господства в мире. Во вре-
мя второй мировой войны с новой силой подтвердилось положе-
ние В. И. Ленина, высказанное им в 1917 г.: «Ту самую полити-
ку, — говорил Ленин в лекции о войне и революции, — которую
известная держава, известный класс внутри этой державы вел в
течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо
этот самый класс продолжает во время войны, переменив толь-
ко форму действия» 31.
31 В. И. Л е н и н. Сочинения, т. 24, стр. 364.
28
Буржуазной, империалистической природой правительств
Англии и США, а не каким-либо языковым или иным «родством»
объяснялся и тот факт, что, несмотря на решающую роль Совет-
ского Союза в войне против мирового фашизма, правящие круги
Англии и США делали определенные попытки к проведению се-
паратной англо-американской политики по многим вопросам ми-
ровой политики. Это проявилось уже в начале войны — на кон-
ференции в Арджентии при выработке «Атлантической хартии»
и на многих других англо-американских конференциях.
Правда, и в англо-американских отношениях имели место
определенные расхождения, определявшиеся стремлением США
и Англии к установлению своего собственного господства и по-
рожденные, в частности, различными оценками перспектив вой-
ны. В основе этих расхождений лежали империалистические цели
правящих кругов Англии и США. Вместе с тем следует отме-
тить, что, невзирая на эти расхождения, английскому и амери-
канскому правительствам удалось согласовать в годы войны
общую стратегическую линию, направленную не на форсирова-
ние войны, а наоборот, на ее затяжку.
Проявлением империалистической политики, направленной
на установление англо-американского мирового господства, яви-
лось также стремление некоторых кругов Лондона и Вашингтона
проводить в отношении Советского Союза политику с позиции
силы. На заключительном этапе второй мировой войны эта анти-
советская тенденция все более давала о себе знать как в раз-
личных советско-англо-американских переговорах, так и на
различных конференциях.
Возрождение обанкротившейся антисоветской политики сле-
дует объяснять частично тем обстоятельством, что империали-
стические противоречия между двумя капиталистическими
группировками (западными державами и фашистским блоком),
которые, как известно, явились одним из важных факторов соз-
дания антигитлеровской коалиции государств с различными си-
стемами, к концу второй мировой войны потеряли свою остроту.
Правящие монополистические круги США и Англии не рассмат-
ривали уже гитлеровскую Германию и милитаристскую Японию
как своих опасных конкурентов в борьбе за мировое господство.
И Германия, и Япония были накануне полного разгрома.
В годы второй мировой войны правящие круги Англии и
США допустили новый грубый просчет в оценке сил советского
государства. Советский Союз не только выстоял перед лицом
всего фашистского блока, но и оказался в состоянии разгромить
этот блок. В ходе этой великой борьбы Советский Союз не осла-
бел, на что надеялись монополистические круги Англии и Аме-
рики, а наоборот, усилился; неизмеримо возрос его международ-
ный авторитет, окрепли его военные, экономические и политиче-
ские позиции. Это, разумеется, пришлось не по вкусу империали-
29
стическим кругам Англии и США, которые рассматривали Совет-
ский Союз как главное препятствие на пути установления англо-
саксонского господства на земном шаре. Эти круги намеревались
даже пойти в конце войны на открытый разрыв с СССР. И все
же характер антигитлеровской коалиции определялся не позици-
ей буржуазных правительств США и Англии. Сам факт создания
коалиции, ее природа и деятельность определялись характером
второй мировой войны со стороны антифашистских государств
и народов, решающей ролью Советского Союза в войне, небыва-
лой активностью народных масс в этой войне. Несмотря на все
происки врагов Советского Союза в Англии и США, советско-
англо-американский союз сохранил свою целостность до конца
войны. Это объяснялось в большой степени и таким важнейшим
фактором, как возросшая военная мощь Советского Союза, ко-
торая сдерживала некоторые горячие головы Вашингтона и Лон-
дона.
Антигитлеровская коалиция, советско-англо-американский
союз, несмотря на некоторые очевидные минусы, определявшие-
ся позицией буржуазных правительств Англии и США, — круп-
нейшее завоевание свободолюбивых народов, объединившихся
против фашистской агрессии. Существование этого союза в зна-
чительной степени предопределило исход всей второй мировой
войны, стало важнейшим фактором разгрома держав фашист-
ского блока. Вместе с тем образование антигитлеровской коали-
ции явилось серьезным успехом Советского Союза и его внеш-
ней политики. Историческое значение антигитлеровской коали-
ции в годы второй мировой войны определялось следующими
основными обстоятельствами.
Создание и развитие коалиции СССР, США и Англии и дру-
гих антифашистских государств означали прежде всего окон-
чательный провал политики изоляции СССР и создания единого
антисоветского фронта капиталистических держав, проводившей-
ся на протяжении всего периода существования советского со-
циалистического государства правительствами капиталистиче-
ских стран. В 1941 г. ведущие государства капиталистического
мира —США и Англия — были вынуждены вступить в военно-
политический союз с советским государством.
В годы второй мировой войны США и Англия оказали неко-
торую материальную и военную помощь Советскому Союзу.
Правда, оказывая эту помощь, правящие круги Англии и США
преследовали исключительно собственные интересы, тем не менее
эта помощь сыграла объективно положительную роль в борьбе
против фашистского блока. Во время своего визита в США в
1959 г. Н. С. Хрущев, касаясь вопроса о совместной борьбе про-
тив гитлеровской Германии, заявил в одном из своих выступле-
30'
ний, обратившись к американцам: «Я высоко ценю ту помощь, ко-
торую вы оказывали нам в этой борьбе. Хочу передать вам от ли-
ца Советского правительства и народа благодарность американ-
скому народу за это сотрудничество в борьбе против общего вра-
га. Ваша помощь, которая оказывалась в порядке ленд-лиза, сы-
грала свою роль» 32.
Образование антигитлеровской коалиции, способствовавшее
укреплению и расширению взаимопонимания и сотрудничества
между народами крупнейших антифашистских мировых дер-
жав— СССР, США, Англии, Франции и Китая,— значительно
расширяло также социальную базу всемирной борьбы против
фашизма, содействовало консолидации всех антифашистских сил
внутри каждой страны.
Существование антигитлеровской коалиции благоприятство-
вало борьбе Советского Союза за демократические принципы
послевоенного устройства мира. Наличие советско-англо-амери-
канского союза позволило Советскому правительству добиться
такого решения многих международных вопросов, которое пол-
ностью соответствовало интересам народов.
Наконец, вся история советско-англо-американских отноше-
ний в годы второй мировой войны является ярчайшим под-
тверждением правильности ленинского тезиса о возможности
сосуществования, сотрудничества двух систем — социалистиче-
ской и капиталистической. Эта история лишний раз свидетель-
ствует о том, что в основе ленинского принципа мирного сосу-
ществования двух систем лежат не какие-либо субъективные
моменты, а объективные закономерности развития человеческо-
го общества. «Есть сила большая, чем желание, воля и решение
любого из враждебных правительств или классов,— говорил
Ленин на IX Всероссийском съезде Советов,— эта сила — общие
экономические всемирные отношения, которые заставляют их
вступить на этот путь сношения с нами»33.
Объективные закономерности заставили буржуазные прави-
тельства Англии и США пойти на путь установления союзниче-
ских отношений с нами в годы второй мировой войны. Комму-
нистическая партия и Советское правительство, руководствуясь
марксистско-ленинской теорией, еще задолго до войны, предви-
дя ход событий, выступали за создание системы коллективной
безопасности, за коллективный отпор фашистской агрессии.
Советское правительство еще накануне войны не раз указывало
на общность интересов советского, китайского, французского,
английского, американского и других свободолюбивых народов
в их борьбе против угрозы войны.
32 «Жить в мире и дружбе! Пребывание Председателя Совета Министров
CCСP Н. С. Хрущева в США», М., 1959, стр. 122—123.
33 В. И. Ленин. Сочинения, т. 33, стр. 129.
31
Таким образом, история создания антигитлеровской коали-
ции восходит к борьбе Советского Союза за коллективную без-
опасность в международном масштабе, к борьбе прогрессивных
сил капиталистических стран, возглавляемых коммунистически-
ми и рабочими партиями, за единый антифашистский Народный
фронт в национальном масштабе. Политика мирового коммуни-
стического движения создавала самые благоприятные предпо-
сылки для создания международного фронта против фашизма.
«Всеохватывающий национальный и международный фронт про-
тив фашизма,— отмечает У. Фостер,— линяя, намеченная
VII конгрессом Коммунистического Интернационала, стала, та-
ким образом, той генеральной стратегической линией, которая
-обеспечила победу в войне; это свидетельствовало о мировом
политическом руководстве коммунистов»34.
* * *
В годы второй мировой войны росло и крепло боевое сотруд-
ничество народов СССР, Англии и США. Советский Союз свято
относился к своему союзническому долгу, он всегда оказывал са-
мую широкую помощь и поддержку своим союзникам. Совет-
ский Союз выступал решительным сторонником тесного сотруд-
ничества великих держав. Но сохранение союзнических отноше-
ний внутри коалиции, естественно, зависело не только от воли
Советского Союза. С приближением победоносного окончания
войны западные державы, и в первую очередь США, взяли курс
на разрыв союзнических отношений с СССР, а после ее оконча-
ния стали проводить «жесткий курс», политику «с позиции силы»
я т. д. Результаты этой политики общеизвестны: гонка вооруже-
ний, обострение международной напряженности, «холодная вой-
на», военные авантюры.
На пути к развитию и укреплению взаимопонимания между
Советским Союзом, США и Англией и сейчас все еще стоят сто-
ронники проведения в отношении СССР «жесткого курса» и
политики «с позиции силы». Эта политика не имела никакого
успеха в прошлом и тем более обречена на полный провал в но-
вых условиях возросшего могущества Советского Союза, в ус-
ловиях наличия мировой системы социализма. Чем скорее эта
политика будет отложена в сторону, тем больше выиграет дело
мира. К этому, в частности, настойчиво призывает опыт между-
народных отношений накануне и в годы второй мировой войны.
Если сотрудничество между государствами с различными си-
стемами было возможно в условиях минувшей войны, если на-
роды сумели объединиться перед угрозой фашистского порабо-
34 Уильям 3. Фостер. История трех интернационалов. М., 1959,
стр. 449.
32
щения, то тем более в настоящее время, когда новая мировая
война с применением ядерного оружия привела бы к гибели
миллионов людей, к невиданным разрушениям материальных и
духовных ценностей, к гибели величайших творений человече-
ского гения, все люди доброй воли, независимо от их расовой и
национальной принадлежности, от их политических и религиоз-
ных убеждений, все миролюбивые государства, невзирая на их
социальный строй, могут и должны объединиться в интересах
мира и прогресса человечества.
В нашу эпоху человечество стоит перед выбором; либо мир-
ное сосуществование и соревнование социализма с капитализ-
мом, либо человекоубийственная ядерная война. Иного пути,
как известно, нет.
Критика концепции «изоляционизма»
в американской буржуазной
историографии
(К вопросу об отношении народных масс США
к проблеме войны и мира в 30-е годы)
д. г. наджАфов
Реакционные представители буржуазной исторической нау-
ки в США фальсифицируют историю происхождения второй ми-
ровой войны, чтобы скрыть правду о возникновении этой войны,
порожденной противоречиями мировой капиталистической си-
стемы.
Эти буржуазные историки, выступающие в качестве идеоло-
гов американского империализма, призваны всемерно оправдать
виновников минувшей войны, среди которых далеко не послед-
няя роль принадлежала монополистам США, стремившимся к
мировому господству. Цель подобной фальсификации состоит
в том, чтобы обмануть народы мира, помешать их усиливающей-
ся борьбе против агрессивных замыслов современных империа-
листических правящих кругов США, внешнеполитический курс
которых породил зловещую атмосферу «холодной войны» и гон-
ки ракетно-ядерных вооружений, чреватую новой мировой
войной. Американский империализм, являющийся оплотом ми-
ровой реакции и международным жандармом, выступает ныне
как главная сила агрессии и войны 1.
С другой стороны, на освещении в буржуазной историогра-
фии США проблем, связанных с происхождением второй ми-
ровой войны, со всей силой сказывается пагубное влияние
порочной методологии буржуазной науки с ее субъективистско-
идеалистическим толкованием исторических событий. Амери-
канские буржуазные историки, центр внимания которых все
более перемещается на так называемую «интеллектуальную
историю», фактически самоустраняются от исследования глубин-
1 «Заявление Совещания представителей коммунистических и рабочих
партий (ноябрь 1960 г.)».— «Правда», 6.XII 1960.
34
ных факторов, приведших ко второй мировой войне и опреде-
ливших ее характер. Они всячески избегают объективного
анализа экономической и социальной истории предвоенного
периода, анализа империалистических противоречий и роли
крупнейших капиталистических монополий в подготовке и раз-
вязывании мировой войны. В то же время в фокусе их исследо-
ваний находятся преимущественно политические и дипломати-
ческие события, в объяснение которых они нередко приводят
лишь субъективные побуждения того или иного государственного
деятеля. Все это является одним из характерных результатов
усиления в современной буржуазной историографии США тен-
денции к отрыву «истории мысли от истории действия»2.
С этих же ложных позиций рассматриваются в американской
буржуазной историографии вопросы антивоенного и антифаши-
стского движения в предвоенный период, борьба народных масс
капиталистических стран против войны и фашизма в 30-е годы,
изучение которой имеет важное значение для понимания про-
цессов, определивших характер второй мировой войны. Буржу-
азная историография США замалчивает тот факт, что «действия
народов, их оценка опасности фашистского порабощения, а от-
сюда их прямая заинтересованность в том, чтобы покончить
прежде всего с фашизмом и фашистскими государствами, опре-
делили в конечном счете главное направление борьбы, харак-
тер второй мировой войны в целом»3.
В предвоенные годы правящие круги крупнейших капитали-
стических держав Запада, включая США, прикрывавшиеся
«невмешательством» и «нейтралитетом», поощряли агрессию
фашистских государств — Германии, Италии и Японии, надеясь
направить их против Советского Союза и руками фашистов рас-
правиться с революционным и демократическим движением в
Европе и Азии. Неизбежным результатом этой политики запад-
ных держав было быстрое нарастание угрозы мировой войны.
«Нейтралитет» США и «невмешательство» Англии и Фран-
ции были главным препятствием на пути к реализации предло-
женного Советским Союзом плана создания системы коллектив-
ной безопасности с целью отпора фашистской агрессии и предот-
вращения войны. Однако подлинные причины нежелания США
участвовать в организации противодействия агрессии фашист-
ских государств тщательно скрываются американской буржуаз-
ной историографией. Ее представители стремятся снять с амери-
2 См. Н. Н. В е l l о t. American History and American Historians. A. Re-
view of Recent Contributions to the Interpretation of the History of the United
States. London, 1952, p. 35—36; G. H. Hadel, Studies in Thought —Some
Notes on Recent American Historiography.—«Historical Studies. Australia and
New Zeeland», May, 1956, p. 160—177.
3 П. Д е р е в я н к о, Д. П р о э к т о р. К вопросу о характере второй ми-
ровой войны.—«Коммунист», 1958, № 5, стр. 86.
35
канских правящих кругов всякую ответственность за политику
«нейтралитета», способствовавшую развязыванию войны агрес-
сорами, и переложить вину за проведение этой политики на
американский народ, якобы выступавший в предвоенный период
за полную изоляцию США от внешнего мира и буквально навя-
завший конгрессу и правительству законодательство о нейтра-
литете 1935—1941 гг.
Данная версия роли американского народа в 30-е годы уси-
лиями буржуазных политиков, пропагандистов и историков воз-
ведена в концепцию, широко используемую ими для обоснова-
ния довоенного внешнеполитического курса США. Ее авторы,
характеризуя отношение американских народных масс к вопро-
сам войны и мира в предвоенный период, рассматривают их
как слепых приверженцев идеи изоляции США, безучастных к
антифашистской борьбе народов других стран, как силу, своим
активным сопротивлением сводившую на нет будто бы имев-
шие место попытки правительства США остановить фашист-
скую агрессию.
Впервые в пространной форме эта концепция получила отра-
жение в «Предисловии» государственного департамента к из-
данному в 1943 г. сборнику документов «Мир и война: внешняя
политика Соединенных Штатов в 1931—1941 гг.»4. В этом изда-
нии, содержащем официальную точку зрения на позицию США
в 30-е годы, основной упор делается на то, чтобы «изоляциониз-
му» масс противопоставить правительственную политику, целью
которой будто бы было противодействие агрессии.
В мемуарах государственного секретаря США в 1933—
1944 гг. К. Хэлла, поставившего себе неблагодарную задачу
оправдать американскую позицию «нейтралитета» в критиче-
ские годы развертывания агрессии держав оси, бесконечные
ссылки на «настроения» американского народа, вызывавшие
«волну изоляционизма» и даже «изоляционистский циклон» (как
это имело место, по его словам, например, в 1935 г.) 5, призва-
ны убедить читателя в том, что не крупнейшие капиталистиче-
ские монополии, а народные массы оказывали решающее влия-
ние на формирование довоенной внешней политики США.
Хорошо известно, что правительство США вплоть до начала
войны в Европе в сентябре 1939 г. так и не пошло дальше мо-
рального осуждения фашизма и агрессии в выступлениях
Ф. Рузвельта и либеральных членов его кабинета. К. Хэлл объ-
ясняет это тем, что «лавина изоляционизма не оставляла ника-
кой возможности для того, чтобы убедить американский народ
согласиться на значительно большую долю участия в междуна-
4 «Peace and War: United States Foreign Policy 1931—1941». Washington,
1943.
5 «The Memoirs of Cordell Hull. In Two Volumes». New York, 1948, p. 400.
(В дальнейшем — С. Hull. The Memoirs.)
36
родных делах»6, т. е. на проведение Соединенными Штатами
политики противодействия агрессии7.
По этому проторенному пути искажения исторической прав-
ды и идут все те американские буржуазные авторы, которые бе-
рут под защиту довоенную мюнхенскую внешнюю политику
правящих кругов США. Д. Перкинс, выступивший в 1957 г. с
книгой «Новая эра Франклина Рузвельта (1932—1945 гг.)»,
например, полностью оправдывает бездействие американского
правительства после декларативного заявления президента
США Ф. Рузвельта о необходимости установления миролюби-
выми странами «карантина для агрессоров», с которым он вы-
ступил в октябре 1937 г. Это выступление, как мы увидим далее,
вовсе не имело в виду организацию противодействия агрессии,
а было направлено лишь на то, чтобы укрепить дипломатиче-
ские позиции США накануне намечавшегося сговора западных
держав с фашистскими государствами. Однако Д. Перкинс,
демонстрируя свое пренебрежение к фактам, утверждает, что
даже «ужасная агрессия» фашистских государств не волновала
американскую общественность и поэтому «не удивительно, что
рузвельтовская администрация не предприняла больших усилий,
чтобы направить свою европейскую политику по линии согласо-
ванных (с другими нефашистскими странами.— Д. Н.) дей-
ствий»8. По сей день в США продолжают выходить в большом
количестве книги буржуазных историков, которые оперируют все
теми же терминами «изоляционистские массы» и «изоляционист-
ские настроения», пытаясь дать ответ на вопрос, почему США
фактически не противодействовали агрессии Германии, Италии
и Японии. Авторы этих книг, придерживающиеся официальной
интерпретации предвоенной внешней политики США, составля-
ют официозно-апологетическое направление, преобладающее в
современной американской буржуазной историографии второй
мировой войны.
Наряду с мемуарами К. Хэлла и совместным исследованием
У. Ленджера и С. Глисона в двух томах9 центральное место в
исторической литературе этого направления занимает книга
6 Ibid., p. 397.
7 В том же духе выступали другие американские деятели, ответственные
за внешнюю политику США (см. «The Public Papers and Addresses of Franklin
D. Roosevelt», 1939 vol., New York, 1941. Introduction). Официальную версию
причин принятия законодательства о нейтралитете повторяет и бывший заме-
ститель государственного секретаря США С. Уэллес (S. Welles. The Time
for Decision. Cleveland and New York, 1945, p. 56).
8 D. Perkins. The New Age of Franklin Roosevelt 1932—1945. Chicago,
1952, p. 91.
9W. Z. Langer and S. E. G l e a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940. New York. 1952; idem. The Undeclared War 1940—1941. New York,
1953. Критика книг У. Ленджера и С. Глисона «Вызов изоляционизму и
«Необъявленная война» в части, касающейся предвоенной дипломатии США,
дана в статье Л. Н. Кудашева и В. И. Попова «Как буржуазно-реакционная
37
Б. Рауха «Рузвельт от Мюнхена до Пирл-Харбора» 10. Послед-
ний (известный также как автор «Истории нового курса в
1933—1938 гг.» 11, посвященной внутренней политике Ф. Руз-
вельта) поставил себе целью доказать, что предвоенная внешняя
политика США, характеризуемая им как «интернационалист-
ская», была направлена на достижение коллективной безопас-
ности 12.
Однако под этой американской политикой «коллективной
безопасности» Б. Раух понимает лишь стремление к членству в
международных организациях — Лиге Наций и Международном
суде13. Олицетворением этой политики, оказывается, была
прежде всего Вашингтонская конференция 1921—1922 гг., на
которой под прикрытием разговоров о разоружении были закре-
плены происшедшие в итоге первой мировой войны изменения в
соотношении сил между империалистическими державами
в Азии и на Тихом океане (причем более других участников
конференции выиграли США, добившиеся расторжения англо-
японского союза 1902 г., равенства флотов с Великобританией
и фактически заставившие Японию отказаться от «исключитель-
ного» положения в Китае). В эту же схему Б. Рауха уклады-
вается пакт Келлога — Бриана 1928 г., пацифистская оболочка
которого скрывала империалистические цели его вдохновителей,
заключавшиеся в попытках капиталистического мира сколотить
антисоветский блок, а также так называемая «доктрина непри-
знания», провозглашенная в 1931 г. тогдашним государственным
секретарем США Г. Стимсоном для дипломатической подготов-
ки будущей схватки с Японией из-за господства на Тихом океа-
не и в Азии 14.
Рассуждения Б. Рауха об «интернационалистской» поли-
тике правительства США следует дополнить весьма важным его
признанием о том, что «Рузвельт не использовал полностью
своего влияния для достижения коллективной безопасности как
своей главной цели до января 1939 г.» 15. Поэтому доказатель-
ства Б. Рауха по существу сводятся к многократно повторяемым
ссылкам на проявлявшуюся в предвоенной политике США тен-
денцию к сближению с Англией и Францией в целях укрепления
позиций США на международной арене.
историография США фальсифицирует историю кануна и начала второй миро-
бой войны» (см. «Против фальсификации истории». Сборник статей. М., 1959,
стр. 140—247).
10 В. R a u с h, Roosevelt from Munich to Pearl Harbor. A Study in the
Creation of a Foreign Policy. New York, 1950.
11 B. Rauch, The History of the New Deal 1933—1938. New York, 1944.
12 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, Introduction.
13 Ibid., p. 14—15.
14 См. Г. Н. Севостьянов. Активная роль США в образовании очага
войны на Дальнем Востоке. М., 1953.
15 В. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 22.
38
С этим вполне можно согласиться. Но что общего с поняти-
ем коллективной безопасности имеет история образования им-
периалистического блока США, Англии и Франции в противовес
другому империалистическому блоку (Германия, Япония и Ита-
лия)? Коллективная безопасность, инициатором и последова-
тельным сторонником которой был Советский Союз, в истори-
ческих условиях 30-х годов означала совместное выступление
нефашистских государств и СССР против фашистских агрессо-
ров с тем, чтобы в самом зародыше покончить с их агрессией
и предотвратить войну. Попытки апологетов предвоенной поли-
тики правительства США поставить знак равенства между по-
литикой коллективной безопасности, предложенной Советским
Союзом, и политикой, направленной на образование империа-
листического союза западных капиталистических держав,
предпринимаются для того, чтобы завуалировать антисоветскую
направленность предвоенной политики западных держав, утаить
правду о преступной роли этих держав в развязывании второй
мировой войны. Совместные с Англией и Францией мероприятия
США, изображаемые Б. Раухом как реализация коллективной
безопасности, на самом деле лишь содействовали проведению
англо-французской политики «умиротворения» агрессоров.
Точку зрения Б. Рауха разделяют и другие представители
официозно-апологетического направления — С. Морисон, Р. Шер-
вуд, У. Джонсон, Т. Бейли, Д. Драммонд, С. Адлер 16.
В конце 40-х—начале 50-х гг. в США шумную пропагандист-
скую деятельность развернули представители другой группы
буржуазных историков, выступившие за «ревизию» официаль-
ной версии политики США в 30-е годы и поэтому называвшие
себя «ревизионистами». Входящие в эту группу Д. Морген-
штерн, Ф. Сэнборн, Ч. Тэнсилл, Г. Барнес и др.17 являются
16 С. Е. М о р и с о н. Битва за Атлантику. М., 1956; Р. Ш е р в у д. Рузвельт
и Гопкинс. Глазами очевидца, т. 1—2. М., 1958; W. Johnson. The Battle
Against Isolation. Chicago, 1944; idem. William Allen White's America. New
York, 1947; T. A. Bailey. The Man in the Street: The Impact of American-
Public Opinion on Foreign Policy. New York, 1948; D. F. D r u m m о n d.
The Passing of American Neutrality 1937—1941. New York, 1955; S. Adler.
The Isolationist Impulse. Its Twentieth-Century Reaction. London and New
York, 1957.
17 G. Morgenstern. Pearl Harbor. The Story of the Secret War. New
York, 1947; F. R. Sanborn. Design for War. A Study of Secret Power Poli-
tics 1937—1941. New York, 1951; Ch. С. T a n s i l l. Back Door to War. The
Roosevelt Foreign Policy 1933—1941. Chicago. Наиболее полно взгляды этой
группы историков выражены в сборнике под ред. Г. Барнеса («Perpetual War
for Perpetual Peace. A Critical Examination of the Foreign Policy of Franklin
Delano Roosevelt and Its Aftermath. Ed. by H. E. Barnes. Caldwell, Idaho,
1S53). Критический разбор некоторых положений и выводов «ревизионистов»
был дан в ряде статей советских авторов («Вопросы истории», 1954, № 7,
стр. 142—150; «Вопросы истории», 1956, № 7, стр. 142—150).
39
идейными последователями известного американского буржуаз-
ного историка Ч. Бирда, выступавшего в предвоенный период с
внешнеполитической программой «континентального изоляцио-
низма».
В наиболее крупной из опубликованных уже после окончания
второй мировой войны книг Ч. Бирда («Выработка американ-
ской внешней политики в 1932—1940 гг.»18), давшей толчок к
появлению целого ряда аналогичных по духу книг, содержится
кредо «ревизионистской» историографии.
В этой книге Ч. Бирд не без успеха полемизирует с теми, кто
утверждает, что именно отказ сената в 1920 г. одобрить вступ-
ление США в Лигу Наций привел ко второй мировой войне, ибо
США были тем самым лишены возможности активно отстаивать
интересы мира. Нельзя не согласиться с заявлением Бирда,
подкрепленным многими фактами, что не американский народ,
а правительственные круги несут ответственность за политику
поощрения агрессии. Он показывает также, что ничего реально-
го для сохранения мира правительство США не сделало в пред-
военные годы.
Но все это перечеркивается, к сожалению, многими антиисто-
рическими положениями, содержащимися в той же работе. Так,
характеризуя внутриполитическую борьбу в США между сто-
ронниками и противниками коллективной безопасности, Ч. Бирд
называет коллективную безопасность политикой развязывания
войны, приписывая ее сторонникам агрессивные цели 19. Поэтому
американский народ в изображении Ч. Бирда — это ярый враг
коллективной безопасности, фанатично преданный идее абсо-
лютного нейтралитета США.
Что касается разоблачения Ч. Бирдом американской политики
содействия агрессии фашистских государств, то он весьма непо-
следователен в этой области, так как почти полностью замалчи-
вает антисоветскую направленность «нейтралитета» США.
К тому же его критика действий правительства США, в отдель-
ных случаях вполне обоснованная, теряет свой смысл, когда он
с еще большей энергией атакует немногочисленные и половин-
чатые антигерманские и антияпонские мероприятия правитель-
ства Ф. Рузвельта20.
18 Ch. A. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1940.
A Study in Responsibilities. New Haven, 1946.
19 Ibid., p. 182—183, 192, 197—198.
20 Вторая работа Ч. Бирда «Президент Рузвельт и наступление войны
1941 г.» (Ch. A. Beard. President Roosevelt and the Coming of the War 1941.
New Haven, 1948) является продолжением «Выработки американской внешней
политики в 1932—1940 гг.». Эта книга, основным источником для которой по-
служили материалы комиссии конгресса по расследованию обстоятельств,
приведших к Пирл-Харбору, также направлена против Ф. Рузвельта и его по-
литики.
40
Вслед за Ч. Бирдом его последователи — Ч. Тэнсилл, Г. Бар-
нес, Ф. Сэнборн, Д. Моргенштерн и другие «ревизионисты» —
усердно облагораживают предвоенную политику «нейтралитета»
США в Европе и в Азии, осуждая то, что, по их мнению, было
отходом от нее.
Восхваление изоляционизма служит целям пропаганды край-
не реакционных взглядов «ревизионистов» на причины и харак-
тер второй мировой войны. Они фактически отрицают величай-
шее прогрессивное значение борьбы народов мира против фа-
шизма. Игнорируя закономерности в развитии событий накану-
не войны, «ревизионисты» договариваются до утверждения
о «неоправданности» и «случайности» войны США против
блока фашистских государств в составе антигитлеровской коа-
лиции.
Вместо объективного рассмотрения движущих сил внешне-
политического курса США «ревизионисты» пытаются «доказать»
пагубное влияние на определение этого курса личности прези-
дента США в 1933—1945 гг. Франклина Д. Рузвельта. В лучшем
случае они сводят все к идеалистическим мотивам американ-
ских государственных деятелей, которые, по их словам, игнори-
ровали «национальные» интересы США, руководствовались в
своей внешней политике отвлеченными «моральными» принци-
пами 21, что, по их мнению, и привело США к «ненужной» войне
против Германии и Японии. Например, Ч. Тэнсилл, который за-
нимает ведущее место среди «ревизионистов», свою книгу «Вой-
на с черного хода: внешняя политика Рузвельта в 1933—
1941 гг.» начинает с заявления о том, что «основной целью в
американской внешней политике с 1900 г. было сохранение
Британской империи»22. Это абсурдное положение он пытается
подтвердить на протяжении почти 700 страниц.
«Ревизионисты», сосредоточивая свое внимание на действиях
и мотивах правительства США, в особенности на личности
Ф. Рузвельта 23, тем самым не только выгораживают американ-
ские монополии, но недвусмысленно оправдывают главных под-
жигателей войны — германских, японских и итальянских агрес-
соров. Г. Барнес, статьей которого открывается «ревизионист-
ский» сборник под претенциозным названием «Вечная война
за вечный мир», высмеивает «миф об агрессии» держав оси,.
21 Н. I. М о г g e n t h a u. In Defense of National Interest. A Critical Exa-
mination of American Foreign Policy. New York, 1952, p. 13.
22 Ch. C. T a n s i l l. Back Door to War, p. 3.
23 Эта критика внешней политики Ф. Рузвельта находится в тесной связи
с антирузвельтовской кампанией, которая отражает неприязнь американских
реакционных кругов к либеральному «новому курсу» Ф. Рузвельта в период
30-х годов, когда трудящиеся массы путем упорной борьбы добились ряда
уступок и реформ.
41
придуманный, по его словам, с целью вовлечения США в
войну24.
Сущность «ревизионистской» историографии, которая полу-
чила наибольшее распространение в период разгара «холодной
войны», наглядно видна из откровенно антисоветских рассуж-
дений небезызвестного американского буржуазного историка
С. Бемиса об итогах второй мировой войны, которые оценива-
ются им исключительно под углом зрения опасности для капи-
тализма роста социалистической системы. «Мы не имели бы се-
годня перед собой Советов, если бы президент Рузвельт не при-
шел к убеждению, что выступление против держав оси было
необходимым»25,— пишет этот прислужник империалистов.
Отсюда видно, почему под критику «ревизионистов» попада-
ют прежде всего те мероприятия правительства Ф. Рузвельта,
которые объективно носили антигерманскую или антияпонскую
направленность. В основном именно поэтому они также осуж-
дают восхваляемую в официозно-апологетической историогра-
фии «интернационалистскую» политику правительства Ф. Руз-
вельта, направленную на союз с Англией и Францией в противо-
вес объединению их империалистических соперников — Герма-
нии, Италии и Японии.
Таковы некоторые моменты, разделяющие официозно-аполо-
гетическое и «ревизионистское» направления в буржуазной
историографии США. В то же время классовые цели фальси-
фикации истории буржуазными учеными обусловили их факти-
ческое единство в целом ряде принципиальных вопросов, в том
числе в освещении вопроса об отношении американских народ-
ных масс к проблеме войны и мира в 30-е годы.
У. Ленджер и С. Глисон, едва ли не самые видные предста-
вители официозно-апологетического направления, характеризуя
отношение населения США в 30-е годы к идее коллективной
безопасности, утверждают: «Преобладающим настроением
было решительное противодействие не только любому вмеша-
тельству в конфликты за рубежом, но и участию в любых кол-
лективных действиях для предотвращения или урегулирования
таких конфликтов. За высокой стеной нейтралитета американ-
ский народ считал разумным спокойно работать для собствен-
ного блага, невзирая на все бури, которые могли разразиться
в других местах»26.
Целиком солидаризируется с ними и С. Адлер. Он восхваля-
ет «мудрость» государственных деятелей США, которые якобы с
самого начала осознали всю опасность роста агрессивности гит-
леровской Германии и намеревались пресечь ее экспансию.
24 «Perpetual War for Perpetual Reace», p. 64.
25 «New York Times Book Review», October 15, 1950, p. 34.
26 W. L. L a n g e r and S. E. G l e a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 15.
42
С. Адлер заявляет без обиняков, что если этого не удалось до-
стигнуть, то только из-за сформировавшегося уже к 1933—
1934 гг. «сильного изоляционистского блока», существование
которого «сделало политически невозможным смелую акцию со
стороны исполнительной власти»27.
По существу на такой же позиции стоят и «ревизионисты».
Даже Ч. Бирд, намеревавшийся опровергнуть обвинения исто-
риков официозно-апологетического направления по адресу аме-
риканского народа28, тем не менее, как об этом говорилось
выше, приходит через восхваление «нейтралитета» США к тому
же самому выводу об «изоляционизме» американских масс.
«Ревизионист» Ф. Сэнборн, соглашаясь с заявлением, что к се-
редине 1937 г. среди американцев существовало «непреодоли-
мое настроение... за полную изоляцию» США, добавляет:
«Конечно, никакого изменения в их отношении не наступило в
течение лета 1937 г. или в последующие годы»29.
Следует отметить, что подобной точки зрения придержива-
ются и некоторые другие буржуазные историки США, которые
не примыкают непосредственно к указанным двум направлениям
в американской историографии второй мировой войны. Эти
историки, включая консервативных критиков «нового курса»
Ф. Рузвельта, также оправдывают мюнхенскую внешнюю поли-
тику США ссылкой на «изоляционизм» масс и оппозицию «изо-
ляционистского» конгресса. Так, Е. Робинсон, автор одной из
многочисленных книг о Ф. Рузвельте, пишет: «Если бы прези-
дент мог добиться в такой степени поддержки американского
народа, чтобы контролировать действия конгресса, он имел бы
возможность использовать в раздираемом конфликтом мире по-
тенциальную мощь (США.— Д. Н.) против агрессора»30.
Таким образом, американские буржуазные историки, в том
числе представители враждующих официозно-апологетического
и «ревизионистского» направлений в историографии, сходятся в
том, что американский народ в 30-е годы — это «изоляционист-
ски» настроенный народ, который решительно противился про-
ведению Соединенными Штатами курса на оказание противо-
действия агрессии фашизма и выступал за полный нейтралитет
США. Отсюда делается вывод о том, что правительство США
проводило в целом такую политику, которая была приемлема
для большинства американского народа, а именно—политику
«нейтралитета».
27 S. Adler. The Isolationist Impulse, p. 249.
28 Ch. A. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1940,
p. 16—39.
29 F. Sanborn. Design for War, p. 25.
30 E. E. Robinson. The Roosevelt Leadership 1933—1945. New York,
1955, p. 235.
43
Какова была сущность внешнеполитического курса амери-
канского империализма перед второй мировой войной, нашед-
шая выражение в политике «нейтралитета» США; действитель-
но ли, как это утверждается в американской буржуазной исто-
риографии, законодательство о нейтралитете США было навя-
зано правительству и конгрессу «изоляционистскими» массами;
что на самом деле скрывается за понятием «изоляционизма»
американского народа в 30-е годы; подтверждают ли историче-
ские факты тезис буржуазной историографии о том, что в 1935—
1939 гг. американский народ своим противодействием свел на
нет будто бы имевшие место попытки правительства США
оказать решительное сопротивление агрессии фашистских стран;
какую позицию в действительности занимали правящие круги
США в международных событиях этого периода — таков круг
вопросов, которые мы затронем при дальнейшем рассмотрении
указанных двух направлений в американской буржуазной исто-
риографии второй мировой войны.
* * *
Агрессия Германии, Италии и Японии, объектом экспансии
которых были Европа, Азия, Африка и даже Латинская Аме-
рика, т. е. практически весь земной шар, непосредственно заде-
вала империалистические интересы остальных крупнейших ка-
питалистических государств — США, Англии, Франции. Однако
американские, английские и французские монополии отнюдь
не собирались ограничиваться защитой своих позиций. Реак-
ционные правящие круги США и капиталистических стран За-
падной Европы в угоду корыстным целям финансовой олигар-
хии активно включились в подготовку войны, рассчитывая в
мировой войне подавить империалистических соперников и еще
более упрочить свое положение.
Империалистические замыслы, вынашиваемые монополиями
США в 30-е годы, имели своей конечной целью завоевание ми-
рового господства, установление, по выражению крупнейшего
капиталистического издателя миллионера Г. Люса, «американ-
ского века»81. Интересам осуществления экспансионистских
планов американского империализма целиком и полностью была
подчинена предвоенная политика «нейтралитета» США. Одна-
ко эти далеко идущие империалистические намерения монопо-
лий Уолл-стрита совершенно игнорируются буржуазными исто-
риками при изложении ими вопроса о причинах проведения Со-
единенными Штатами политики «нейтралитета».
Принятие конгрессом США в августе 1935 г. законодатель-
ства о нейтралитете в американской буржуазной историографии
31 Н. Luce. American Century. New York, 1941, p. 31.
44
объясняется двумя причинами: традиционной изоляционистской
политикой США, преподносимой ею как политика невмешатель-
ства в дела других стран, и «изоляционистскими» настроениями
американского народа.
Так, Э. Борчард, бывший профессор права Йельского универ-
ситета, говорит о юридической преемственности между изоля-
ционизмом и политикой «нейтралитета» США. «Доктрина не-
вмешательства (т. е. изоляционизма.— Д. Я.),— пишет он,— с
неизбежностью вела к доктрине нейтралитета»32. О причинной
зависимости между изоляционизмом и «нейтралитетом» пишут
также У. Ленджер и С. Глисон, которые утверждают, что зако-
нодательство о нейтралитете США «было изоляционизмом в дей-
ствии»33. Эти американские буржуазные авторы, как и многие
другие, преследуют одну и ту же цель — обелить империалисти-
ческую внешнюю политику США, вписать в актив американско-
го капитализма совершенно не свойственные ему побуждения к
невмешательству в дела других народов, уважению независи-
мости малых стран и т. п. Однако исторический путь американ-
ского капитализма, для которого с самого начала были харак-
терны агрессия и экспансия, отнюдь не был изоляционистским
в прямом смысле этого слова.
Интересам оправдания политики «нейтралитета» США слу-
жат и всевозможные ссылки буржуазных историков на влияние
настроений американского народа, которому они приписывают
чуть ли не чудотворную силу воздействия на конгресс и прави-
тельство США. Последние, по их утверждению, не смели пере-
чить воле народа, всеобщему «требованию» изоляции США и
поэтому вынуждены были согласиться на принятие законода-
тельства о нейтралитете.
На этой зыбкой основе целиком построена цепь рассуждений
историка официозно-апологетического направления У. Джонсо-
на, который пишет в книге «Америка Уильяма Аллена Уайта»:
«К 1935 году значительная часть американской публики, просто-
душно и искренне желая этого, верила, что Соединенные Шта-
ты могут спрятаться от мировых дел, укрывшись за двумя
большими океанами. Поднялось непреодолимое требование в
пользу закона, который сохранил бы нейтралитет Соединенных
Штатов в будущей войне. Вопреки протесту президента Руз-
вельта, конгресс принял закон, который наложил эмбарго на
экспорт вооружения, боеприпасов и орудий войны в любую на-
ходящуюся в состоянии войны страну. Этот закон не проводил
различия между агрессором и жертвой. Агрессоры таким обра-
зом были уверены, что если они ввергнут мир в войну, то Соеди-
32 Е. В orchard. American Foreign Policy. Indianpolis, 1946, p. 8.
33 W. L. L a n g e r and S. E. G l e a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 14.
45
ненные Штаты откажутся помочь их жертвам — естественным
союзникам Соединенных Штатов. В период между 1935 и 1939
годами Закон о нейтралитете препятствовал Соединенным Шта-
там оказывать сильное влияние в интересах поддержания мира
и фактически поощрил державы оси начать их агрессию» 34.
Как мы видим, У. Джонсон ухитряется американскую поли-
тику поощрения фашистской агрессии в 30-е годы непосред-
ственно связать с... настроениями народных масс, полностью
выгораживая правящие круги США.
Пытается утаить подлинные причины принятия законода-
тельства о нейтралитете и Д. Драммонд, также примыкающий
к официозно-апологетическому направлению. Он пишет, что в
середине 30-х годов среди американского народа возобладало
убеждение в необходимости и возможности предотвратить вой-
ну с участием США посредством принятия особого закона. Это
и привело якобы к принятию Закона о нейтралитете 1935 г.35
Такое же превратное толкование рассматриваемого вопроса
мы находим у Т. Бейли, С. Адлера, Ф. Р. Даллеса36.
Примечательна та настойчивость, с которой отстаивает дан-
ную трафаретную интерпретацию причин «нейтралитета» США
К. Хэлл. Он пытается оправдать действия госдепартамента,
завуалировать роль правительства США в разработке и приня-
тии законодательства о нейтралитете. «Путь к законодательству
о нейтралитете в Соединенных Штатах был расчищен деятель-
ностью комиссии Ная»,— утверждает он. По Хэллу, все обстоя-
ло более чем просто: сенатская комиссия Д. Ная, невольно
вскрывшая некоторые факты о заинтересованности Моргана и
других магнатов Уолл-стрита в вступлении США в первую ми-
ровую войну на стороне Антанты, своей деятельностью «возбу-
дила изоляционистские настроения, и руки правительства оказа-
лись связанными»37.
Но разве только сам Хэлл мог бы объяснить, как примирить
его утверждение о том, что правительство США вынуждено
было согласиться на принятие конгрессом, также подпавшим
под влияние «изоляционистских» масс, законодательства о ней-
тралитете, с его же признанием, что «фактически государствен-
ный департамент приступил к изучению вопроса о законодатель-
стве о нейтралитете до начала работы комиссии Ная»38. В этой
связи заслуживает быть отмеченным и тот факт, что наиболее
сенсационные разоблачения были сделаны в комиссии Ная в
34 W. Johnson. William Allen White's America, p. 511.
35 D. F. Drummond. The Passing of American Neutrality 1937— 1941,
p. 41—43.
36 Th. А. В a i l e y. The Man in the Street, p. 7—8; S. A d l e r. The Isolatio-
nist Impulse, p. 256—261; F. R. Dulles. The United States Since 1865. Ann
Arbor, 1959, p. 413—426.
37 С. Н u l l. The Memoirs, p. 398, 400, 404.
38 Ibid., p. 404 (курсив наш.—Д. Н.).
46
январе-феврале 1936 г., т. е. после принятия Закона о нейтра-
литете. Эти факты говорят о том, что сводить причины принятия
законодательства о нейтралитете к воздействию «изоляционист-
ски» настроенного населения значит обойти те мотивы, кото-
рыми руководствовалось американское правительство, стремив-
шееся к принятию этого законодательства. Заинтересованность
правящих кругов США в принятии законодательства о нейтра-
литете становится ясной из рассмотрения существа Закона о
нейтралитете 1935 г. и его последствий.
Главной в Законе о нейтралитете была статья 1-я, которая
предусматривала, что «с началом войны или в ее ходе между
двумя или несколькими иностранными государствами президент
объявляет об этом факте, после чего запрещается экспорт ору-
жия, боеприпасов или военного снаряжения из любого пункта
в Соединенных Штатах или их владений в любой порт вою-
ющих держав или в любой нейтральный порт для транспорти-
ровки в воюющую страну или для ее пользования» 39.
К. Хэлл признает, что Закон о нейтралитете с его пунктом
об эмбарго на вооружение «мог сам по себе способствовать
войне, в которую мы позже оказались бы вовлеченными»40.
Еще более откровенно высказывается на этот счет американ-
ский буржуазный историк М. Джонсон. «Принятием Закона о
нейтралитете,— пишет он,— Соединенные Штаты практически
говорили будущим агрессорам: «Действуйте смелее — мы не бу-
дем противодействовать вам» 41.
Уже первый опыт применения законодательства о нейтрали-
тете США в 1935—1936 гг. убедительно показал провокационную
роль американского «нейтралитета» в поощрении агрессии
фашистских государств. Результатом «нейтралитета» США в.
итало-эфиопской войне было то, что США вместе с Англией и
Францией во многом способствовали захвату Эфиопии итальян-
ским агрессором. К такому выводу неизбежно приходит объек-
тивный исследователь, задавшийся целью выявить роль США
в этой войне42.
Показательно, что даже У. Ленджер и С. Глисон, превозно-
ся «миролюбивые усилия» американского правительства, все же
вынуждены осторожно признать, что «действиям этого прави-
тельства в вопросе о санкциях против Италии во время эфиоп-
ского кризиса недоставало ясности, чтобы не сказать мужества,
в то время как его политика во время гражданской войны в
39 «Neutrality Laws». Complied by E. A. Lewis. Washington, 1951, p. L
40 С. Н u l l. The Memoirs, p. 415.
41 M. M. Johnson. The League. A Review of American Foreign Policy
From 1914 to 1946. Boston, 1946, p. 32.
42 Д. Р. Вобликов. Итало-эфиопская война 1935—1936 годов и полити-
ка США.— «Уч. зап. по новой и новейшей истории», вып. 3, М., 1957,.
стр. 354—409.
47
Испании едва ли может быть расценена как вклад в дело
укрепления демократии за рубежом» 43.
Но замыслы инициаторов законодательства о нейтралитете
далеко не ограничивались поощрением агрессии держав оси
против малых стран. Останавливаясь на политике «нейтралите-
та» США в 30-е годы, Д. Перкинс как бы мимоходом роняет
краткую, но многозначительную фразу: «Было много причин,
по которым Соединенным Штатам следовало быть изоляциони-
стскими» 44.
Тщетно было бы, конечно, искать у какого-либо американ-
ского буржуазного историка исчерпывающего ответа на вопрос,
каковы были расчеты правящих кругов США, которые они свя-
зывали с проведением политики «нейтралитета». Этот ответ сле-
дует искать в источниках, относящихся к рассматриваемому пе-
риоду, в анализе фактов и данных о предвоенной политике
США.
Большой интерес в этом отношении представляют меморан-
думы по вопросам англо-американских отношений, которыми
обменялись правительства Англии и США в марте — мае 1937 г.
Эта переписка была начата по инициативе США, которые через
министра финансов Г. Моргентау обратились к Англии со спе-
циальным посланием 45. Английский меморандум, датированный
30 марта 1937 г., был составлен от имени государственного каз-
начея (министра финансов) Н. Чемберлена46.
Текст английского меморандума показывает, что правящие
круги Англии были одно время несколько недовольны законо-
дательством о нейтралитете США. Касаясь условий англо-аме-
риканского сотрудничества, авторы меморандума писали:
«...Наибольшим единовременным вкладом, который Соединен-
ные Штаты могли бы в настоящий момент внести в дело сохра-
нения международного мира, явилось бы улучшение суще-
ствующего законодательства о нейтралитете... Законодательство
в его нынешней форме представляет косвенное, но потенциаль-
ное поощрение агрессии (курсив наш — Д. Н.)». (Последняя
фраза заслуживает внимания еще тем, что она является как бы
официальной оценкой английским правительством «нейтралите-
та» США. Забегая несколько вперед, отметим, что по поводу этой
43 W. L. L a n g е r and S. E. G l е a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 16.
44 D. Perkins. The New Age of Franklin Roosevelt, p. 82.
45 Текст данного послания опущен в сборнике документов по внешней по-
литике США за 1937 г. («Foreign Relations of the United States: Diplomatic
Papers», 1937, vol. 1. Washington, 1954), как, впрочем, и многих других доку-
ментов. В таких случаях составители сборника отделываются простым — «not
printed» («не печатается»). Это не только снижает ценность этих сборников,
но и показывает тенденциозность их составителей в подборе документов.
46 «Foreign Relations», 1937, vol. I, p. 98—106.
48
характеристики американский ответ хранил красноречивое мол-
чание).
Англия, столкнувшаяся с опасными соперниками в лице Гер-
мании и Италии в Европе и Японии в Азии, стремилась зару-
читься как можно большей поддержкой со стороны США. По-
этому в английском меморандуме важное значение придавалось
предполагаемому англо-американскому торговому соглашению
(которое было заключено в 1938 г.). В заключение английское
правительство заявляло, что оно «искренне надеется, что какие-
нибудь формы сотрудничества между нашими обеими странами
окажутся возможными...»
Ответ США, озаглавленный «Неофициальный меморандум
государственного департамента посольству Великобритании»
(предварительно согласованный с президентом47), был вручен
английскому послу лишь 1 июня 1937 г.48, т. е. спустя два меся-
ца после получения английского послания. Двухмесячный срок,
во время которого был принят новый Закон о нейтралитете (от
1 мая 1937 г.), вероятно, понадобился США для того, чтобы по-
ставить Англию перед совершившимся фактом.
Американское правительство солидаризировалось с англий-
ским по двум вопросам: о желательности заключения торгового
договора между США и Англией и о сотрудничестве на Даль-
нем Востоке, которое мыслилось (об этом прямо говорилось в
английском меморандуме49) как достижение между США, Ан-
глией и Японией «гармонического сотрудничества».
Но США отклонили английское предложение о тесном со-
трудничестве и отказались заранее связать себя каким-либо
политическим обязательством. Они предпочитали следовать
«золотому» правилу дипломатии, сохранив за собой «свободу
действий»: «...Мы не имеем... возможности объявить заранее,
к каким методам защиты прибегнет наша страна. Традиционная
политика нашего государства состоит в том, чтобы не вступать
в такие соглашения, которые представляют или которые пред-
полагают союзные отношения». Правительство США было
согласно только на «консультации... с последующими парал-
лельными действиями».
В этих словах выражена империалистическая сущность по-
литики «нейтралитета» США в 30-е годы как политики «свобо-
ды рук», отчетливо видна преемственность и связь этого «ней-
тралитета» с американской так называемой изоляционистской
политикой прошлого, существом которой было использование
в интересах экспансии США противоречий и войн между евро-
пейскими державами. Такова была политика, отвечавшая инте-
ресам американского империализма в целом, к ее послушно
47 Ibid., p. 98.
48 Ibid., p. 102—106.
49 Ibid., p. 100—101.
49
проводило в жизнь правительство США, тесно связанное с мо-
нополиями и подчинявшееся им. Тем самым мы убеждаемся,
что домыслы буржуазной историографии о несогласии прави-
тельства США с законодательством о «нейтралитете» рассчита-
ны на обман простодушных людей в целях оправдания предвоен-
ной американской политики.
Политика «свободы рук» США предполагала использование
ими благоприятных возможностей в своих империалистических
интересах. Именно в этом плане надо рассматривать некоторые
шаги правительства Рузвельта к тому, чтобы подготовить усло-
вия для будущего сотрудничества с Англией, а также с Фран-
цией в борьбе против наиболее опасных империалистических
соперников США—Германии и Японии. И именно в этом воп-
росе имели место наиболее серьезные разногласия между пра-
вительством и конгрессом, а вернее сказать, между теми пред-
ставителями американских правящих кругов во главе с Рузвель-
том, которые предвидели неизбежность столкновения с герман-
ским и японским империализмом и поэтому хотели наилучшим
образом подготовиться к нему (так называемыми «интернацио-
налистами»), и той политической группировкой монополистов и
их представителей в конгрессе, которые упорно склонялись к
сотрудничеству и сближению с гитлеровской Германией («изоля-
ционистами»). Но эта группа составляла меньшую, хотя и влия-
тельную часть американской буржуазии, и ей в конце концов
пришлось отступить. Таким образом, строго говоря, предвоен-
ная внешняя политика США не была ни «изоляционистской»,
ни «нейтральной». Практический смысл этой политики заклю-
чался в том, чтобы создать к решающему моменту наиболее вы-
годную для США обстановку, обеспечить, так сказать, «наилуч-
ший выбор» для них.
В вышедшем в 1938 г. сборнике дискуссионных статей
«Внешняя политика США: изоляция или союз» один из авторов
призывал к проведению в «интересах» США в Европе и в Азии
политики «баланса сил», т. е. политики противопоставления од-
них государств другим с целью добиться их столкновения и
взаимного ослабления. Странами, нарушившими «мировое рав-
новесие», автор считал Германию, Японию и Италию, а полити-
ку «умиротворения», которая была рассчитана на военное
столкновение фашистских государств с СССР, он выводил из
курса на восстановление «равновесия сил»50.
И когда американский сенатор Г. Трумэн, позднее президент
США в 1945—1953 гг., выступил на второй день после веролом-
ного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз с
известным заявлением, в котором высказался за оказание помо-
50 «United States Foreign Policy: Isolation or Alliance». Complied by I. E.
Johnson. New York, 1938, p. 38.
50
щи той стороне в советско-германской войне, которая окажется
слабее, с целью их взаимного ослабления51, то это не было слу-
чайностью. Г. Трумэн лишний раз в откровенно циничной форме
выразил существо политики американского империализма во
второй мировой войне.
Для американских буржуазных историков характерно игно-
рирование скрытых экономических и политических побуждений
монополий, определявших основное направление предвоенной
внешней политики США. В этом случае она неизбежно получа-
ет под их пером ложное, превратное истолкование. Так, историк
официозно-апологетического направления Д. Драммонд, касаясь
в своей книге внешней политики США периода 1937—1939 гг.,
делает вывод, что она была продиктована «осторожностью,
смешанной с замешательством» (в чем, по его мнению, отрази-
лась борьба «интернационалистов» с «изоляционистами»)52.
Тем самым затушевывается самое главное — то, что политика
США в этот период преследовала вполне определенную цель —
поощрение агрессии фашизма.
Осуществляя политику «нейтралитета», США готовились в
соответствующий момент вступить в борьбу за передел мира.
Американская газета «Нью-Йорк таймс», проявлявшая в пред-
военные годы болезненную чувствительность к каждому случаю
ущемления интересов монополий США агрессией держав оси,
в середине 1938 г. в передовой статье, не скрывая своего раз-
дражения, угрожающе подчеркивала, что «американцы обычно
делают выбор в моменты, когда реально затронуты какие-либо
основные интересы нашей страны» 53.
Американские коммунисты, неустанно разоблачавшие в 30-е
годы империалистические цели политики правящих кругов
США, хорошо понимали, что подразумевается буржуазными
пропагандистами под «интересами» Америки и каков будет ха-
рактер ее «выбора». «Американский империализм,—отмечалось
в резолюции IX съезда Коммунистической партии США в
1936 г.,— стремится увеличить свою военную мощь, используя
политику так называемого «нейтралитета» в качестве средства
для создания и обеспечения «наилучших» условий для участия
в будущей войне»54.
Проведение США политики «свободы рук», имевшей целью
извлечение максимальных выгод из войн и противоречий между
другими странами, разумеется, исключало самую возможность
их содействия укреплению мира. Империалистические интересы
и мир —взаимно исключающие друг друга понятия.
51 «New York Times», 24.VI 1941.
62 D. F. Drummond. The Passing of American Neutrality 1937—1941,
p. 81.
53 «New York Times», 15.VI 1938.
54 «Communist Party of the United States. Convention 9-th. Resolutions».
New York, 1936, p. 43.
51
* * *
Как показывает история Соединенных Штатов, то, что бур-
жуазные историки США именуют «изоляционистскими настрое-
ниями», при ближайшем рассмотрении оказывается сильными
антивоенными настроениями масс, уходящими корнями в давние
традиции антимонополизма американского народа, его оппози-
цией милитаризму и агрессивным устремлениям монополистиче-
ского капитала. Антивоенные настроения масс отражали их
стремление к миру, их нежелание воевать за чуждые трудя-
щимся интересы монополий Уолл-стрита.
Подобные настроения составляли главное содержание и
«изоляционизма» масс в 30-е годы, когда американские трудя-
щиеся выступали с такими требованиями, как предотвращение
участия США в империалистической войне, отстранение моно-
полистов от решения вопросов войны и мира, использование ре-
сурсов страны для улучшения материального положения трудя-
щихся.
Косвенное подтверждение вывода о преимущественно анти-
военном содержании «изоляционистских» настроений масс мож-
но обнаружить в книге «Изоляционистский импульс», принад-
лежащей перу С. Адлера. Еще менее определенно высказыва-
ются буржуазные историки об органической связи американско-
го антивоенного движения с движением антиимпериалистиче-
ским и антимонополистическим. Между тем усиление выступле-
ний американских трудящихся против монополий в 30-е годы
было важным источником роста антивоенных настроений масс.
Американский писатель Т. Драйзер, выступивший в 1940 г. со
страстным антивоенным памфлетом «Америку стоит спасти», с
большой силой показал антиимпериалистическую направлен-
ность настроений масс. Разоблачая истинную сущность «амери-
канизма»—идеологии американского империализма, Т. Драйзер
писал: «Это и есть «американский путь»—бросать в пасть смер-
ти жизнь американских юношей во имя архимиллиардеров.
Но что за дело американцу до безумного бреда старых импе-
риалистов о мировом господстве? Кто хочет этого мирового
господства? Какой обыкновенный, нормальный американец?»55
Об антимонополистических традициях американского наро-
да как источнике борьбы масс за мир, демократию и прогресс
хорошо пишет американский коммунист Г. Грин в книге «Забы-
тый враг», в которой мрачному периоду «холодной войны» и
разгула маккартизма противопоставлена Америка предвоенного
периода с ее широким демократическим движением, направлен-
ным против монополий 56.
55 Т. Dreiser. America is Worth Saving. New York, 1941, p. 230.
56 Г. Грин. Забытый враг. М., 1958.
52
И действительно, 30-е годы, характеризовавшиеся серьезными
трудностями американской капиталистической экономики, вы-
звавшими в свою очередь социальные брожения в массах, были
периодом острой классовой борьбы в США. Это были годы, ког-
да среди американских трудящихся явственно проявлялось
недовольство капиталистической системой, которая вплоть до
начала второй мировой войны не могла освободиться из тисков
экономических кризисов и депрессий. Рост классовых противо-
речий подрывал устои реформистской политики правого руко-
водства Американской федерации труда (АФТ), и все выше
подымавшаяся волна забастовочного движения охватила боль-
шинство штатов страны. Начавшийся подъем рабочего и проф-
союзного движения привел в 1935—1938 гг. к образованию Кон-
гресса производственных профсоюзов, в создании и деятель-
ности которого активно участвовали американские коммунисты.
Под влиянием кризиса 1929—1933 гг. и его последствий при-
шли в движение и фермерские массы, среди которых выросли и
укрепились антимонополистические настроения. Американские
негры, трудовая интеллигенция, представители средних слоев —
все те, кто на себе испытал тяжесть экономического кризиса,
вовлекались в общую борьбу против наступления монополий на
жизненные права масс. Под давлением рабочего и демократи-
ческого движения, в особенности усилившегося во второй поло-
вине 30-х годов, американские правящие круги оказались
вынужденными пойти на некоторые реформы и уступки массам,
что нашло отражение в политике «нового курса» Ф. Рузвельта.
Важнейшим элементом развившегося в этот период в США
массового общедемократического движения было американское
антивоенное движение, все более приобретавшее антифашист-
скую направленность под влиянием расширявшейся агрессии
Германии, Италии и Японии. Движение против войны и фашиз-
ма в США явилось частью поднявшегося во всем мире в 30-е
годы мощного антифашистского движения.
Советские историки В. М. Хвостов и А. М. Некрич, которые
обобщили в работе «Как возникла вторая мировая война»
результаты ряда исследований по проблеме происхождения этой
войны, пишут: «По всему миру в эти годы шла напряженная
борьба между силами реакции и силами демократии. В разных
странах, в силу особенностей их исторического развития, борьба
принимала различные формы, но была одна общая черта, ха-
рактерная для всего международного рабочего и демократиче-
ского движения в тот период: борьба шла против угрозы фашиз-
ма и войны» 57.
Одна из основных целей буржуазной историографии США
как раз и состоит в том, чтобы доказать существование в целом
57 В. М. Хвостов, А. М. Некрич. Как возникла вторая мировая вой-
на. М., 1959, стр. 20.
53
единства различных слоев американского общества по вопро-
сам внешней политики перед второй мировой войной. Однако
факты говорят о том, что политическое положение внутри стра-
ны в 30-е годы отличалось острой борьбой между прогрессивны-
ми и реакционными силами, между противниками войны и фа-
шизма, с одной стороны, и сторонниками поощрения агрессии
фашизма из числа фашиствующих элементов и наиболее реак-
ционных представителей правящих кругов США,— с другой.
Борьба прогрессивных сил США против агрессии фашизма
и за сохранение мира опиралась на антивоенные и антифашист-
ские настроения большинства американского народа. Характе-
ризуя обстановку в США, сложившуюся к середине 1936 г.,
IX съезд Коммунистической партии США писал в своих реше-
ниях: «Подавляющее большинство американского народа —
рабочий класс, трудящиеся вообще и все прогрессивные силы —
выступают против войны и искренне желают мира. Это под-
тверждается тем фактом, что организованное рабочее движение
(последний съезд АФТ), за исключением клики реакционеров
Хатчесона — Уолла, решительно выступило в защиту мира и
против поджигателей войны. Большинство организаций трудя-
щихся фермеров, средних классов, негров, молодежи и женщин
за последнее время недвусмысленно выразило свою оппозицию
войне. Различные антивоенные организации в нашей стране
растут и становятся активными в деле борьбы за мир, и это
нашло отражение также в деятельности многих религиозных
антивоенных организаций. Борьба за мир — центральный ло-
зунг Коммунистической партии в ее антивоенной деятель-
ности— выражает самые глубокие желания трудящихся нашей
страны» 58.
Американское антивоенное движение уже в начале 30-х го-
дов объединяло многочисленные массовые организации. В даль-
нейшем с ростом военной опасности и угрозы фашизма к анти-
военному движению примкнуло еще большее число американцев
и были созданы новые организации, ставившие своей целью
борьбу за мир 59.
В авангарде движения против войны и фашизма шли амери-
канские коммунисты, которые выступали с программой активной
борьбы за сохранение мира. Подчеркивая, что опасность войны
исходит главным образом от Германии и Японии, IX съезд ком-
партии указывал: «Бороться за мир и сохранение Америки вне
58 «Communist Party of the United States, Convention 9-th. Resolutions»,
p. 39.
59 «Communist», July 1937, p. 637. В 1933 г. число приверженцев антивоен-
ных организаций определялось известным американским буржуазным истори-
ком М. Керти в 12 млн. человек (М. С u r t i. Peace and War: The American
Struggle 1836—1936. New York, 1936, p. 273). В конце 1937 г., по данным га-
зеты «New York Times», 40 млн. американцев тем или иным образом были
связаны с антивоенным движением («New York Times», 12.XII 1937).
54
войны — значит бороться за обуздание фашистских поджигате-
лей войны. Это значит обуздать агрессию, ведущую к войне,
прежде всего агрессию японской фашистско-милитаристской
клики и германского фашизма, бороться против сторонников
этих поджигателей войны в Соединенных Штатах» 60.
Выдвинутый компартией лозунг: «Удержим Америку вне
войны путем предотвращения войны во всем мире!» — указывал
американскому народу, желавшему предотвратить вовлечение
США в войну, реальный путь к осуществлению этого — путь
своевременного пресечения фашистской агрессии и предотвра-
щения войны. В соответствии с решением VII конгресса Ком-
мунистического Интернационала, состоявшегося в 1935 г., ком-
партия призвала к объединению в едином антифашистском
фронте рабочих, фермеров, интеллигенцию, мелкие и средние
слои — всех тех, кто выступал против фашизма и войны61.
Рост антивоенных настроений в США был прямым следстви-
ем обострения в 30-е годы международного положения, реак-
цией масс на все увеличивающуюся опасность мировой войны.
Факты вынуждают признать это даже тех буржуазных истори-
ков, которые в целом не выходят за пределы концепции «изоля-
ционизма» масс. Так, Т. Бейли в книге «Человек с улицы: влия-
ние американского общественного мнения на внешнюю полити-
ку» пишет, что в период, предшествовавший второй мировой
войне, вследствие угрозы гитлеровской агрессии вопросы внеш-
ней политики стали столь же важными для американцев, как и
внутренние проблемы62. А ведь тезис о безразличии американ-
цев к событиям вне США является одним из краеугольных кам-
ней этой концепции.
Рассмотрим с этой точки зрения некоторые факты, характе-
ризующие позицию различных слоев американского народа по
вопросам войны и мира в связи с агрессией фашистской Италии
против Эфиопии (Абиссинии) в 1935—1936 гг.
Осуждение американскими рабочими итальянской агрессии
нашло отражение, в частности, на съезде АФТ в октябре 1935 г.,
на котором представители ряда профсоюзов выступили за ока-
зание помощи абиссинскому народу в его неравной борьбе про-
тив итальянских захватчиков. Показателен тот факт, что все
шесть внесенных на съезде резолюций, имеющих непосредствен-
ное отношение к итало-эфиопской войне, одобряли применение
санкций против фашистской Италии.
Резолюция за номером 139, например, призывала съезд АФТ
выступить «в поддержку экономических, политических и воен-
ных санкций против Италии» и за то, чтобы правительство
60 «Communist Party of the United States. Convention 9th. Resolutions»,
p. 40.
61 Ibid., p. 5—37.
62 Th. A. Barley. The Man in the Street, p. 118.
55
Соединенных Штатов использовало против Италии положения
пакта Келлога — Бриана, запрещавшего применение силы для
разрешения споров между государствами 63. Другая резолюция
предлагала, чтобы «съезд призвал правительство Соединенных
Штатов присоединиться к Лиге Наций в ее усилиях восстано-
вить мир посредством применения санкций (международных
репрессий) против Италии в соответствии со статьей XVI Уста-
ва Лиги Наций...» 64. Еще одна резолюция, внесенная предста-
вителем местного отделения профсоюза рабочих автомобильной
промышленности в Гранд Рапидз (штат Мичиган), содержала
призыв «поддержать мирную политику Советского Союза»65.
В принятом решении съезд осудил агрессию Италии, «кото-
рой все цивилизованные страны должны отказать в экономиче-
ской, технической или любой другой помощи», но одобрил
«политику в отношении нападения Италии на Абиссинию, кото-
рая была провозглашена президентом Франклином Д. Рузвель-
том и конгрессом»66.
Некоторые рядовые делегаты, недовольные политикой «ней-
тралитета» правящих кругов США, содействовавших агрессии
Италии, выступили за принятие более эффективных решений.
Делегат Л. О. Харпер, автор вышеупомянутой резолюции за
номером 139, представлявший на съезде чикагское отделение
профсоюза технических и исследовательских работников, в част-
ности, заявил: «Недостаточно записать, заявив, что мы высту-
паем против войны. Мы как члены рабочей организации должны
использовать нашу силу, чтобы прекратить эту войну. Мы не
можем бездействовать в Соединенных Штатах и ограничивать-
ся разговорами о фашистской Италии, в то время как она втя-
гивает в новую войну весь цивилизованный мир»67. Другой де-
легат предложил всемерно поддержать деятельность созданного
в США Комитета борьбы за независимость Эфиопии68.
Однако правые лидеры АФТ, старавшиеся идти в фарватере
правительственной политики, сорвали принятие действенных
решений. Председатель комитета по резолюциям М. Уолл,
один из наиболее реакционных представителей профбюрократии
АФТ, поспешил заявить, что съезд открытым осуждением Ита-
лии и так «пошел дальше того, на что пошло или могло пойти
правительство Соединенных Штатов» 69.
63 «Report of Proceedings of the Fifty-Fith Annual Convention of the Ame-
rican Federation of Labor, held at Atlantic City, New Jersey, October 7 to 19,
Inclusive 1935». Washington, 1935, p. 255.
64 Ibid., p. 302.
65 Ibid., p. 182.
66 Ibid., p. 497.
67 Ibidem.
68 Ibidem.
69 Ibid., p. 498.
56
Среди другой части трудящихся США — американских фер-
меров, также преобладали антивоенные настроения. Даже в
буржуазной историографии США признается, что в фермер-
ских районах Запада и Юга США были особенно сильны не-
нависть к монополиям Уолл-стрита и их агрессивным устрем-
лениям 70.
Что касается мнения об «изоляционизме» Среднего Запада,
т. е. американского фермерства, о чем пишут многие американ-
ские буржуазные историки71, то специально занимавшиеся этим
вопросом авторы приходят к несколько иным выводам. Так,
Д. Брунер на основе своего исследования утверждает, что под-
линно изоляционистские настроения, т. е. настроения в пользу
полной экономической и политической самоизоляции, никогда
не имели широкого распространения в США72. В апреле 1939 г.
Д. Гэллап в обзоре, посвященном итогам пятилетней деятель-
ности Института общественного мнения, отмечал рост интереса
американцев к внешнеполитическим вопросам. В этой связи он
подчеркивал, что реакция жителей штатов Среднего Запада к
событиям в Европе мало чем отличалась от реакции населения
в других частях США73.
Передовая часть американских фермеров активно выступала
против фашистской агрессии и за предотвращение войны. В ян-
варе 1937 г. в Чикаго состоялась региональная конференция, в
работе которой принимали участие 175 делегатов от 300 тыс.
жителей штатов Среднего Запада. В одной из резолюций подко-
митета конференции говорилось: «Мы считаем, что нынешняя
попытка навязать миру фашизм и ввергнуть его в конце концов
в войну представляет общую для всех большую угрозу на пути
прогресса человеческой расы». Резолюция призывала «прило-
жить все наши силы и средства и, если это окажется необходи-
мым, наши жизни для предотвращения этой угрозы и освобож-
дения человечества»74.
В середине 30-х годов большую активность в борьбе против
фашизма и войны проявляли негры США и их массовые органи-
зации 75. Такие негритянские организации, как Национальный
негритянский конгресс и Негритянский конгресс молодежи Юга,
были антифашистскими организациями и поддерживали про-
грессивные силы США в борьбе против агрессии фашизма.
В 1936 г. съезд наиболее крупной из этих организаций — Нацио-
нального негритянского конгресса (представлявшего 3300 тыс.
70 М. С u r t i. Peace and War, p. 278.
71 См., например, Т. A. Bailey. The Man in the Street, p. 108—109.
72 J. S. Bruner. Mandate from the People. New York, 1944, p. 33.
73 «New York Times Magazine», April 30, 1939, p. 2.
74 «The Fight for Peace and Democracy», March, 1937, p. 27.
75 У. З. Фостер. Негритянский народ в истории Америки. М., 1955,
стр. 670—671.
57
членов76), высказался против фашизма и войны, в поддержку
эфиопского и других колониальных народов77.
На основе растущих антивоенных настроений в американском
народе, все более приобретавших антифашистский характер,
уже к середине 30-х годов были созданы различные организа-
ции, объединявшие передовые элементы американского народа
в борьбе против фашизма и войны.
В большую силу выросла образовавшаяся в 1933 г. Амери-
канская лига борьбы за мир и демократию (до 1937 г.— Амери-
канская лига борьбы против фашизма и войны), на съездах ко-
торой участвовали представители организаций с числом членов
до 4 млн. человек78. Американская лига борьбы за мир и де-
мократию, на деятельность которой большое влияние оказыва-
ли коммунисты79, вела активную борьбу в защиту демократиче-
ских прав американских трудящихся, против фашистской опас-
ности и угрозы войны, за коллективную безопасность.
В конце 1936 г. в связи с развернувшимся в США движением
солидарности с испанским народом, боровшимся против ино-
странной интервенции и внутренней реакции, была создана дру-
гая массовая прогрессивная организация — Североамериканский
комитет помощи испанской демократии. Представитель этой ор-
ганизации заявил в начале 1937 г. в комиссии по иностранным
делам палаты представителей, что она имеет широкую сеть
местных отделений во многих населенных пунктах страны и на-
считывает свыше 3 млн. членов80.
Американские буржуазные историки, которые оправдывают
антидемократическую предвоенную внешнюю политику США
«изоляционизмом» масс, как правило, избегают даже упо-
минания о существовании этих прогрессивных антивоенных и
антифашистских организаций. Не утруждают они себя и ана-
лизом деятельности других, преимущественно пацифистских,
антивоенных организаций, огульно причисляемых ими к против-
никам политики противодействия агрессии фашизма на одном
лишь том основании, что они в той или иной степени, по тем или
иным соображениям поддерживали законодательства о нейтра-
литете.
Здесь мы подходим к последнему вопросу, который хотели
бы рассмотреть в данном разделе, а именно к утверждению бур-
жуазных историков, что поддержка Закона о нейтралитете
1935 г. значительной частью американского народа (главным
76 «Labor Fact Book IV». New York, 1938, p. 154.
77 J. Ford. The Negro and the Democratic Front. New York, 1938, p. 64.
78 W. Z. Foster. History of the Communist Party of the United States.
New York, 1952, p. 379.
79 Ibidem.
80 «American Neutrality Policy. Hearings before the Committee on Foreign
Affairs, House of Representatives, 75-th. Congress, 1st Session... February 16—19
and 23, 1957». Washington, 1937, p. 149.
58
образом пацифистскими элементами антивоенного движения)
была выражением стремления масс к изоляции США, что в свою
очередь явилось решающим фактором, определившим предвоен-
ный внешнеполитический курс США.
Однако, как уже было выше показано, во-первых, «нейтрали-
тет» США вовсе не отражал антивоенные настроения американ-
ского народа, а был лишь удобной формой империалистической
политики развязывания войны и использования в интересах мо-
нополий США противоречий между другими государствами; во-
вторых, уже в период итало-эфиопской войны в различных слоях
американского населения вопреки официальному «нейтралите-
ту» раздавались призывы принять меры против фашистских
агрессоров.
В середине 30-х годов, когда был принят Закон о нейтралите-
те США, в массах были распространены иллюзии, что существо-
вание законодательства о нейтралитете служит интересам со-
хранения мира. Эти иллюзии они связывали преимущественно
с вопросом предотвращения использования монополистами во-
енной конъюнктуры в целях наживы путем поставок оружия
и предоставления займов воюющим странам. Выступая в под-
держку Закона о нейтралитете, трудящиеся массы стремились
претворить в жизнь популярный лозунг того периода: «Изъять
прибыли, получаемые посредством войны»,— который был на-
правлен против монополий.
Честные и искренние сторонники мира надеялись, что поло-
жение этого закона о запрете экспорта военных товаров в вою-
ющие страны помешает опасной для дела мира деятельности
американских «торговцев оружием» и тем самым затруднит
развязывание войны. Об этом свидетельствует тот факт, что
наряду с поддержкой законодательства о нейтралитете боль-
шинство антивоенных организаций выдвигало также требова-
ния, продиктованные стремлением найти путь эффективного
обеспечения мира.
Например, антивоенные организации, объединившиеся в так
называемой Чрезвычайной кампании за мир (1936—1937 гг.),
выступали не только против предоставления воюющим сторо-
нам вооружения; займов, кредитов, могущих быть использован-
ными в военных целях, но и за обеспечение мира в соответствии
с принципами пакта Келлога —Бриана81. В программе Чрезвы-
чайной кампании за мир содержалось открытое осуждение «изо-
ляционизма, а также политического и экономического национа-
лизма в Соединенных Штатах»82.
Этот пример показывает правильность указания VII конгрес-
са Коминтерна о том, что пацифистские организации и их
81 «Peace Year Book 1937». London, 1937, p. 191—192.
82 R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941. Madison, 1949,
p. 418—419.
59
сторонники могут пройти с коммунистами хотя бы часть пути
подлинной борьбы против империалистической войны83.
Весьма показательна также позиция по вопросам войны и
мира Национальной конференции за мир (НКМ), выступавшей
в поддержку законодательства о нейтралитете. НКМ была наи-
более крупным антивоенным объединением 30-х годов. В нее
входило до 40 различных антивоенных организаций националь-
ного масштаба, число членов которых составляло несколько
миллионов человек84. Это говорит о большом значении пози-
ции НКМ для выявления подлинных настроений американского
народа в предвоенные годы.
В сентябре 1935 г. в связи с итало-эфиопской войной НКМ
совместно с Ассоциацией Лиги Наций направила письмо прези-
денту Ф. Рузвельту, настаивая на поддержке Соединенными
Штатами экономических санкций Лиги Наций против итальян-
ского агрессора85. Интересно отметить, что в своих мемуарах
К. Хэлл, оправдывающий американский «нейтралитет» в итало-
эфиопской войне, признает, что политика американского прави-
тельства в этом конфликте не учитывала позицию антивоенных
организаций86.
Тогда же, в сентябре 1935 г., НКМ создала специальный ко-
митет «с целью изучения законодательства о нейтралитете, при-
нятого конгрессом 31 августа 1935 г., и рассмотрения предложе-
ний для его пересмотра»87.
В декабре 1936 г. этот комитет опубликовал доклад, в кото-
ром отмечалось наличие «двух различных программ», вокруг ко-
торых группируются антивоенные организации в США: «Первая
направлена на предотвращение или пресечение войны посредст-
вом поддержки Соединенными Штатами системы коллективной
безопасности Лиги Наций, включая процедуру мирного урегули-
рования конфликтов, подкрепленную экономическими и финан-
совыми санкциями, которые должны быть использованы в случае
необходимости. Вторая программа ищет возможности избежать
вовлечения Соединенных Штатов в войны между другими стра-
нами путем разрыва экономических отношений с воюющими
государствами»88. Компромиссное мнение, к которому пришел
комитет НКМ, было сформулировано следующим образом:
«Политика нейтралитета Соединенных Штатов должна быть пе-
83 «Резолюции VII конгресса Коммунистического Интернационала». М,
1935, стр. 40.
84 По некоторым данным, НКМ объединяла организации с числом членов
до 46 млн. американцев («Коммунистический Интернационал», 1937, № 12,
стр. 85—86; см. также R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941,
p. 22).
85 R. E. Bowers. Op. cit, p. 372.
86 С. Н u l l. The Memoirs, p. 434.
87 «International Conciliation», 1936, N 316, p. 18 ([курсив наш.— Д. Н.).
88 Ibidem.
60
ресмотрена, чтобы уменьшить риск вовлечения в иностранные
войны и чтобы Соединенные Штаты не могли препятствовать
международному сообществу в его усилиях сохранить мир»89.
Таковы некоторые факты, характеризующие позиции различ-
ных слоев американского народа по вопросам войны и мира в
1935—1936 гг. Они свидетельствуют о том, что в целом амери-
канский народ был против войны и империалистической экспан-
сии, против поощрения агрессии фашизма, за проведение пра-
вительством США политики в интересах сохранения и упроче-
ния мира.
Такой же вывод напрашивается из исследования американ-
ского буржуазного историка Р. Бауэрса «Движение за мир в
Америке в 1933—1941 гг.», основанную на архивах американ-
ских антивоенных организаций и посвященную деятельности
«многих американцев», «которые стремились сохранить Соеди-
ненные Штаты вне войны путем предотвращения войны во всем
мире»90.
Р. Бауэрс отмечает быстрый рост антивоенного движения в
США в 30-е годы, поддержку различными слоями американско-
го народа идеи коллективных международных усилий для со-
хранения мира. Он делает вывод о том, что к 1937 г. американ-
ское антивоенное движение в основном выступало с позиций
международного сотрудничества. Многие антивоенные органи-
зации рассматривали международное сотрудничество как необ-
ходимое средство сохранения и укрепления мира, ратовали за
использование Лиги Наций в качестве инструмента в деле со-
хранения мира и выступали за вхождение в нее США91.
Однако требования о проведении США демократической
внешней политики игнорировались правящими кругами, так как
не были подкреплены сильным давлением на правительство со
стороны масс. Подавляющее большинство антивоенных и других
организаций, возглавляемых буржуазно-либеральными элемен-
тами, нередко ограничивалось протестами и благими пожелани-
ями, которые лишь доводились до сведения правительства или
конгресса США. Это было результатом главным образом влия-
ния буржуазной идеологии и пропаганды, используя которое
правящие круги США старались внушить трудящимся доверие
к своей политике. Сыграло роль и то обстоятельство, что боль-
шинство американского народа, оказывавшего поддержку либе-
ральному «новому курсу» Ф. Рузвельта, искренне верило посто-
янно повторявшимся заявлениям государственных деятелей
США о том, что их внешняя политика направлена на сохранение
мира.
89 Ibid., p. 19.
90 R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941. Introduction,
p. III.
91 Ibid., p. IV, 66, 72, 82.
61
Влиянием буржуазной пропаганды объясняется и то, что
народные массы, как это видно на примере периода итало-эфи-
опской войны 1935—1936 гг., не видели ясных путей борьбы за
мир. Кроме того, движение против войны и фашизма, носившее
массовый характер, страдало отсутствием единства. Тенденция
к объединению, проявлявшаяся в таких формах, как совместные
выступления сторонников мира, включая коммунистов, в Чрез-
вычайной кампании за мир, в образовании Национальной кон-
ференции за мир, в которую до 1937 г. входила Американская
лига борьбы за мир и демократию, не привела, однако, к созда-
нию широкого и прочного единства антивоенных и антифашист-
ских сил. Эти слабости американского движения против войны и
фашизма, которые были отмечены IX съездом компартии США
в 1936 г.92, серьезно ограничивали возможности воздействия
масс на правительственную политику.
Крупным международным событием, повлиявшим на эволю-
цию антивоенных настроений американского народа, явилась
начавшаяся летом 1936 г. война в Испании, которая вскоре вы-
лилась в вооруженную борьбу между антифашистскими демо-
кратическими силами мира, с одной стороны, и объединенными
силами мировой реакции и фашизма,— с другой. Историческое
значение событий 1936—1939 гг. в Испании состоит в том, что
они разоблачили перед народами звериный облик фашизма и
пробудили в них понимание опасности распространения фашист-
ской агрессии.
Война в Испании сказалась на США прежде всего в том,
что под ее воздействием постепенно увеличивался наметившийся
во время итало-эфиопской войны разрыв между настроениями
американского народа, выступавшего против фашизма и войны,
и официальной правительственной политикой «нейтралитета»,
антидемократическая сущность которой обнаружилась в этой
войне более выпукло, чем раньше.
23 июля 1936 г., т. е. через несколько дней после известия о
мятеже генерала Франко против демократического правительст-
ва Испанской республики, президент Ф. Рузвельт, находивший-
ся на борту крейсера у берегов Новой Англии, получил теле-
грамму К. Хэлла, из которой явствовало, что в начавшейся
гражданской войне в Испании государственный секретарь США
«наиболее серьезный фактор» усмотрел в том, что республи-
канские власти вооружали «членов левых политических органи-
заций»93. А спустя две недели США провозгласили так назы-
92 «Communist Party of the United States. Convention 9-th, Resolutions»,
p. 39.
93 С. Н u l l. The Memoirs, p. 475.
62
ваемое «моральное эмбарго» на экспорт вооружения воюющим
сторонам в Испании94.
Так правительство США под прикрытием лицемерного «ней-
тралитета» стало проводить необоснованную и юридически не-
правомерную линию одинакового отношения как к официально
признанному им испанскому правительству, так и к восставшим
против этого правительства реакционным и фашистским эле-
ментам. Существо «нейтралитета» США в войне в Испании со-
стояло в том, что американское правительство заняло аналогич-
ную с английским и французским правительствами позицию
«невмешательства», которое привело к тому, что испанские рес-
публиканцы оказались фактически в кольце блокады перед ли-
цом объединенных сил франкистских мятежников и итало-гер-
манских интервентов95.
Эмбарго на экспорт оружия в республиканскую Испанию
было столь грубым нарушением международного права, что
историк официозно-апологетического направления Б. Раух не
берется защищать позицию правительства. «Наоборот,— пишет
он,— невмешательство обычно означает отказ в вооружениях
непризнанному бунтовщику и предоставление вооружений приз-
нанному правительству»96.
Решение правительства США о фактическом запрещении
экспорта оружия в Испанию было принято не только без каких-
либо оснований, но и в условиях отсутствия санкции конгресса.
Исполнительные органы власти США сами проявили инициати-
ву в проведении политики «нейтралитета» в испанских событи-
ях, что вновь подтверждает поддержку правительством основных
принципов законодательства о нейтралитете.
Останавливаясь на этом решении правительства, К. Хэлл
подчеркивает, что оно получило одобрение обеих группировок
в правящих кругах США — как «интернационалистов», так и
«изоляционистов»97. Но этим признанием он наносит удар по
своему тезису о том, что «борьба» между ними была одной из
основных причин, вынудивших правительство занять позицию
«нейтралитета» в испанском вопросе.
В своих мемуарах К. Хэлл также пишет, что официальная
линия США в испанском вопросе встретила сперва понимание
со стороны всей американской общественности98. Однако это за-
явление, повторяемое многими американскими буржуазными ис-
ториками, явно тенденциозно.
94 Ibid., p. 478.
95 См. Р. С. О в и н н и к о в. За кулисами политики «невмешательства».
Испанский вопрос в политике империалистов Англии, Франции и США нака-
нуне второй мировой войны. М., 1959.
96 В. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 35.
97 С. Н u l l. The Memoirs, p. 479.
98 Ibidem.
63
Достаточно указать, что уже в августе 1936 г., т. е. спустя
всего лишь месяц после начала мятежа франкистов, по данным
испанского посольства в США, 300 тыс. американцев заявили
о своей готовности вступить в республиканскую армию Испа-
нии". В январе 1937 г. посольство Испании в официальном ме-
морандуме, направленном в госдепартамент, писало, что оно
получает «бесчисленные письма от американских граждан, в
которых они предлагали свои услуги законному конституцион-
ному правительству Испании» 100.
В неимоверно трудных условиях, преодолевая всевозможные
препятствия со стороны официальных властей, свыше 3 тыс.
американцев достигли территории Испании, где они с оружием
в руках отстаивали дело мира и прогресса в борьбе против фа-
шизма 101. Участие американских добровольцев в национально-
революционной войне испанского народа, явившееся продолже-
нием лучших революционных и демократических традиций аме-
риканского народа, убедительно свидетельствовало о его стрем-
лении бороться против фашизма.
Поддержка передовыми элементами американского народа
борьбы демократических сил Испании против фашизма находи-
ла выражение также в движении за отмену запрета на вывоз
вооружения в Испанию, в требовании трудящихся и прогрессив-
ных сил прекратить экспорт товаров в Германию и Италию,
которые участвовали в интервенции против Испанской рес-
публики 102. О солидарности простых американцев с борьбой
испанских демократов свидетельствовала также кампания по
оказанию помощи республиканцам посредством посылки в Ис-
панию денежных средств, продовольствия, медикаментов и т. п.,
которая была организована в США антифашистскими органи-
зациями 103.
Очевидец событий американский буржуазный историк Р. Бью-
элл уже в 1937 г. писал о широкой поддержке борьбы ис-
панских республиканцев со стороны различных групп населе-
ния США. Это он объяснял следующим: 1) традиционной под-
держкой массами демократических правительств, которым угро-
жает насилие; 2) воздействием на «многих американцев» идео-
логического конфликта, возникшего вследствие борьбы между
силами фашизма и коммунизма; 3) война в Испании рассматри-
99 «Коммунистический Интернационал», 1936, № 16, стр. 84.
100 «Foreign Relations», 1937, vol. I, p. 232.
101 W. Z. Foster. History of the Communist Party of the United States,
p. 372; «Labor Fact Book V». New York, 1941, p. 204.
102 См. материалы комиссий по иностранным делам палаты представите-
лей и сената США (American Neutrality Policy (1937); American Neutrality
Policy (1939). Washington, 1939; Neutrality, Peace Legislation and our Foreign
Policy. Washington, 1939).
103 «New Masses», January 26, 1937, p. 28.
64
валась американскими антифашистами как столкновение демо-
кратических и фашистских государств 104.
Несколько лет спустя Бьюэлл писал в другой своей работе,
что «испанская гражданская война вызвала больше интереса
и горечи в Америке, чем итальянская интервенция в Эфиопии.
Тысячи либеральных американцев считали, что судьба молодой
и имеющей будущее демократии поставлена на" карту, и они
присоединились к американским коммунистам и сочувствующим
им, которые рассматривали Испанию как локальный пункт в
борьбе против фашизма в мировом масштабе» 105.
Показательно, что даже заместитель государственного се-
кретаря С. Уэллес, враждебно настроенный к демократическим
силам, признает в своей книге «Час решений», что к осени
1936 г. «гражданская война в Испании возбудила глубокие чув-
ства у населения Соединенных Штатов». Он вынужден отме-
тить, что «многие американцы начинали понимать более точно,
каковы были на самом деле конечные цели фашистской и наци-
стской политики» 106.
6 января 1937 г. открывшаяся сессия нового конгресса США
своим первым законодательным актом приняла специальную
резолюцию, предусматривавшую распространение действия За-
кона о нейтралитете на войну в Испании. В течение 48 часов
после внесения этой резолюции она прошла через конгресс,
получила подпись президента США и 8 января стала законом.
В принятии этого закона «как законодательный, так и испол-
нительный органы власти объединились в единой гармонии»,—
не скрывает своего удовлетворения К. Хэлл 107. Поспешность, с
которой «изоляционистский» конгресс реагировал на предложе-
ние правительства, вызвала многочисленные отклики. Один из
прогрессивных журналов писал с иронией: «Благодушные аме-
риканцы, которые считали свою страну намного удаленной
от смятений Старого света, были ошарашены, когда испанский
конфликт неожиданно стал первым вопросом деятельности ново-
го 75-го конгресса» 108.
Буржуазная историография повторяет официальную точку
зрения на принятие Закона 8 января 1937 г., объясняя этот акт
стремлением задержать отплытие из нью-йоркского порта ис-
панского парохода «Map Кантарбрико» с грузом авиационного
материала для республиканцев. Однако это в лучшем случае
лишь минимальная часть правды.
Распространение «нейтралитета» на войну в Испании, как
104 R. L. В и е l l. U. S. Neutrality in the Spanich Conflict. Washington,
1937, p. 206.
105 R. L. В u e l l. Isolated America. New York — London, 1940, p. 76.
106 S. Welles. The Time for Decision, p. 59.
107 С. Hull. The Memoirs, p. 492.
108 «New Masses», January 12, 1937, p. 9.
65
показали последующие действия правительственных органов
США, имело главной целью воспрепятствовать помощи испан-
ским республиканцам со стороны американских трудящихся и
прежде всего отправке добровольцев в Испанию из США.
С принятием Закона 8 января 1937 г. правительство надея-
лось покончить с этой, как пишет К. Хэлл, «трудной пробле-
мой» 109. Спустя уже три дня, 11 января 1937 г., госдепартамент
запретил выезд добровольцев из США, объявив все паспорта
«недействительными для Испании»110. 14 января американский
генеральный консул в Испании получил указание госдепарта-
мента предупредить добровольцев-американцев, что «вступление
американских граждан в ряды любой из враждующих сил не-
патриотично и несовместимо с политикой американского прави-
тельства». Госдепартамент грозил лишить добровольцев амери-
канского гражданства111.
Как мы уже видели, фактически начало политики «нейтрали-
тета» США в испанской войне относится к августу 1936 г. За-
кон 8 января 1937 г., по признанию Ф. Рузвельта, лишь «обеспе-
чил правовое основание для политики, которая проводилась до
этого исполнительным органом правительства»112. Таким обра-
зом, не резолюцией конгресса от 6 января 1937 г., а американ-
ским правительством еще за пять месяцев до этого была опре-
делена политика США в отношении Испании. В вопросе о при-
нятии Закона 8 января 1937 г., так же как и в определении до
этого политики США в испанской войне в целом, ни о каком
давлении «изоляционистов» и тем более «изоляционистского»
американского народа не может быть и речи.
Этот пример из истории предвоенной внешней политики
США убедительно свидетельствует об абсолютной вздорности
попыток оправдать американскую политику «умиротворения» в
испанском вопросе (которая проводилась под прикрытием «ней-
тралитета») влиянием «изоляционистских» настроений. «Оно
(правительство Ф. Рузвельта.— Д. Н.) в этом случае не де-
лало уступок под давлением изоляционистов,—вынужден кон-
статировать Б. Раух,— а само умышленно начало проводить
такую политику»113.
Оправдывая американский «нейтралитет» в испанских со-
бытиях, К. Хэлл утверждает, что нельзя было разрешить экспорт
оружия в Испанию, так как это вовлекло бы США в войну.
Развивая это положение, он пишет, что недостаточно было дать
109 С. Hull. The Memoirs, p. 505.
110 «New York Times», 12.I. 1937.
111 U. S. Department of State.— «Press Releases», January 16, 1937,
p. 37—38.
112 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1937
vol., New York, 1941, p. 191.
113 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 35.
66
простое разрешение для экспорта оружия в Испанию. По его
словам, США должны были бы в этом случае обеспечить достав-
ку грузов при помощи своих военно-морских сил, а это привело
бы к столкновению с Германией и Италией. «Мы вполне могли
втянуться в испанскую войну раньше, чем поняли бы это»,— ут-
верждает Хэлл 114.
Против этого самым решительным образом восстает бывший
американский посол в Испании К. Бауэрс, который пишет в
своих мемуарах, специально останавливаясь на этом вопросе:
«Я получил заверения испанского правительства, как это было
признано, что оно готово оплатить закупленные материалы
и взять ответственность за их доставку на себя. Не предполага-
лось, что эти грузы будут отправлены на американских судах.
Хозяева товаров в Соединенных Штатах хотели их продать, мы
же старались воспрепятствовать продаже. Доставка (товаров.—
Д. Я.) была другой стороной вопроса, который не должен был
нас касаться. Но беда в том, что мы отвергли международное
право для того, чтобы воспрепятствовать продаже»115.
Это свидетельство человека, официально представлявшего
правительство США в Мадриде, разумеется, никак не может
быть сброшено со счетов. Действительно, какую опасность для
США представлял рейс испанского парохода «Map Кантарбри-
ко», отправке которого препятствовали американские власти?
Уместным будет отметить, что опасность «вовлечения» в вой-
ну не беспокоила правящие круги США, с ведома которых аме-
риканские монополии поставляли нефть и другие стратегические
материалы фашистской Италии в период итало-эфиопской вой-
ны. Не боялось американское правительство «вовлечения» и в
гражданскую войну в Китае, где США снабжали оружием го-
миндановцев для борьбы против народных сил, руководимых
коммунистами. Все это говорит о полной несостоятельности
«опасений» К. Хэлла по поводу возможности вовлечения США
в войну в Испании, которые были попросту предлогом для оп-
равдания «нейтралитета» США. Об этом писала американская
прогрессивная печать того времени116, а также некоторые бур-
жуазные авторы 117.
Американские буржуазные историки, оправдывающие поли-
тику США, по существу не идут дальше «аргументации» К. Хэлла.
Ч. Фенвик, например, отмечая «международный характер»
войны в Испании в отличие от «гражданской войны», делает
114 С. Hull. The Memoirs, p. 483.
115 С. G. Bowers. My Mission to Spain: Watching the Rehearsal for
World War II. New York, 1954, p. 416 (выделено в источнике.—Д.Н.).
116 «New Masses», January 19, 1937, p. 4; «The Fight for Peace and Democ-
racy». March, 1937, p. 9, 24.
117 H. J. Radelford. International Law and Diplomacy in the Spanish
Civil Strife. New York, 1939, p. 179—180.
67
из этого вывод о «полной оправданности» резолюции от 6 янва-
ря 1937 г. Другой его аргумент — невозможность для США не
следовать за лондонским Комитетом по невмешательствуll8.
Подобные «аргументы» защитников политики «нейтралите-
та» США в испанской войне имеют своей практической целью
по возможности скрыть реакционную сущность американской
политики. Но исторические факты изобличают подлинный харак-
тер «нейтралитета» США.
Правящие круги США, ныне претендующие на роль «защит-
ников» демократии и мира, в испанских событиях показали
свое буржуазное, империалистическое понимание «солидарно-
сти» с делом «демократии». Вместе с англо-французскими им-
периалистами и итало-германским фашизмом правящие круги
США выступали против республиканского правительства Ис-
пании, которое, даже по словам американского посла в Мадриде,
было «правительством, в действительности стоящим у власти во-
лей народа» ll9. Только трудящиеся массы и прогрессивные силы
США оказывали братскую помощь испанским демократам.
Политику США в отношении войны в Испании нельзя оха-
рактеризовать иначе, как политику содействия врагам демокра-
тии и мира. Не случайно американские буржуазные историки —
как те, кто писал по горячим следам событий, так и те, чьи кни-
ги вышли в свет после окончания второй мировой войны — в
своем большинстве в той или иной степени вынуждены признать,
что американский «нейтралитет» был в интересах мятежников и
фашистских интервентов.
Либеральный буржуазный публицист Лео Губерман, высме-
ивая «нейтралитет» США в испанской войне, писал: «Но мы
сделали выбор. Вместо того, чтобы подвергнуть карантину аг-
рессора, мы на самом деле гарантировали агрессию. Мы помо-
гали Франко. Мы помогали ему, продолжая экспортировать
оружие в Германию и Италию, оружие, которое было исполь-
зовано Франко для бомбардировки и уничтожения женщин и
детей»120. Р. Бьюэлл называет «нейтралитет» США «актом
интервенции» против Испанской республики121. Даже Э. Бор-
чард и У. Лейдж, не скрывающие своего враждебного отноше-
ния к Испанской республике, пишут, что «одинаковое отношение
к законному правительству и мятежникам было актом интервен-
ции на стороне этих мятежников против законного правитель-
ства» 122. Это единодушие простирается так далеко, что в кри-
тике Закона 8 января 1937 г. совпадают мнения таких истори-
ll8 Ch. J. Fenwick. American Neutrality. New York, 1940, p. 39—40.
ll9 С. G. Bowers. My Mission to Spain, p. 229—230.
120 L. Huberman. America, Incorporated. New York, 1940, p. 183—184.
121 R. L. В u e ll. Isolated America, p. 79.
122 E. В orchard and W. P. Lage. Neutrality for the United States.
New Haven, 1940, p. 356.
68
ков, как Ч. Бирд и Б. Раух, примыкающих к противоположным
направлениям в американской историографии 123.
Политика «нейтралитета» США, содействовавшая пораже-
нию Испанской республики и развязыванию мировой войны, на-
несла непоправимый ущерб делу организации коллективной
безопасности. Этим США вместе с Англией и Францией сорва-
ли возможность обуздания фашистской агрессии на ее первых
этапах.
* * *
1 мая 1937 г. президент США подписал принятый конгрессом
новый, на этот раз постоянный, Закон о нейтралитете124. Как
и предыдущий временный закон 1935 г. он предусматривал за-
прещение экспорта оружия и предоставления займа и кредитов
воюющим странам без проведения различия между агрессором
и его жертвой, что было на руку фашистским государствам. По
меткому замечанию прогрессивного американского исследовате-
ля В. Перло, Закон о нейтралитете 1 мая 1937 г. послужил «ди-
пломатическим сигналом агрессивным странам»125. После его
принятия Германия и Италия еще более расширили интервен-
цию против Испанской республики, а спустя два с половиной
месяца милитаристская Япония напала на Китай.
В этих условиях 5 октября 1937 г. в Чикаго выступил пре-
зидент США Ф. Рузвельт, в сильных выражениях осудивший
агрессию. В своей речи он, в частности, сказал: «Миролюбивые
страны должны предпринять совместные усилия для противо-
действия тем нарушениям договоров и того отрицания человече-
ских достоинств, которые сегодня создают обстановку междуна-
родной анархии и неустойчивости и от которых не существует
простого спасения посредством изоляции или нейтралитета».
Подчеркивая, что опасность угрожает всем странам без исклю-
чения, и сравнивая рост агрессии с распространением эпидемии,
Ф. Рузвельт призвал установить «карантин для агрессоров».
«Необходимы позитивные попытки сохранить мир» — такова
была основная мысль президента 126.
Историки официозно-апологетического направления У. Ленд-
жер и С. Глисон пишут о речи Ф. Рузвельта в Чикаго: «По су-
ществу он порвал с изоляционизмом, отказался от политики
полного нейтралитета и выступил в качестве адвоката коллек-
тивной безопасности» 127. «Ревизионисты» со своей стороны так-
123 Ch. A. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1940,
p. 181; B. Raueh. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 35.
124 «Neutrality Laws», p. 9—17.
125 В. Перло. Американский империализм. М., 1948, стр. 150.
126 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1937 vol.,
p. 406—4ll.
127 W. L. L a n g e r and S. E. G l e a s о n. The Challenge of Isolation 1937—
1940, p. 18.
69
же считают, что этим выступлением Ф. Рузвельт «отбросил
доктрину нейтралитета Соединенных Штатов и отдался идее
коллективной безопасности — кардинальному принципу интер-
национализма» 128.
Однако такое безоговорочное заключение, разделяемое пред-
ставителями обеих направлений в американской буржуазной
историографии второй мировой войны, справедливо лишь в от-
ношении заявления, но отнюдь не действий правительства США.
Но слова без действий — пустой звук.
С другой стороны, общая для буржуазных историков США
приверженность концепции «изоляционизма» обусловила то, что
и историки официозно-апологетического направления, и «ревизи-
онисты» в одинаковой степени пишут о якобы резко отрицатель-
ном отношении к этому выступлению со стороны американско-
го народа, который будто бы по-прежнему отвергал путь проти-
водействия агрессии. Все различие между ними сводится к тому,
что если первые (Т. Бейли, У. Джонсон, У. Ленджер, С. Гли-
сон и др.) в целом одобряют речь Ф. Рузвельта и сетуют на
«изоляционизм» народных масс, «заставивших» правительство
«отступить»129, то «ревизионисты» (Ч. Бирд, Ч. Тэнсилл,
Ф. Сэнборн и др.), наоборот, решительно осуждают его выступ-
ление как проявление стремления к войне и всячески превоз-
носят те же «изоляционистские» массы 130.
Чтобы проверить достоверность утверждений буржуазных
историков о том, что правительство США имело в виду примене-
ние санкций против агрессоров и лишь противодействие «изоля-
ционистски» настроенного американского народа заставило его
отказаться от своих планов, необходимо прежде всего выявить
подлинные цели внешней политики США во второй половине
1937 г. Снова обратимся к источникам, ибо истину можно уста-
новить только на незыблемой почве фактов.
Уже в первый день после речи в Чикаго стало ясно, что пра-
вительство США не намеревалось подкрепить конкретными де-
лами словесное осуждение агрессии. На пресс-конференции 6 ок-
тября Ф. Рузвельт заявил, что он ни в коем случае не имел в
виду применение каких-либо коллективных санкций против аг-
рессоров. Обращают на себя также внимание его слова о том,
что правительство намерено предпринять кое-какие шаги. «Я не
могу сказать вам, какие методы будут использованы»,— ска-
128 Ch. A. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1940,
p. 184.
129 Т. А. В a i l e y. The Man in the Street, p. 4; W. J о h n s о n. The Battle
Against Isolation, p. 28; W. L. L a n g e r and S. E. G1 e a s о n. The Challenge
to Isolation 1937—1940, p. 11; F. R. Dulles. The United States Since 1865,
p. 419.
130 См., например, Ch. А. В е а r d. American Foreign Policy in the Making
1932—1940, p. 197—198; F. R. Sanborn. Design for War, p. 30.
70
зал он. Но добавил: «Это ни в коем случае не означает, что
они должны противоречить осуществлению нейтралитета» 131.
Таким образом, до того, как американское и мировое об-
щественное мнение выразили свое отношение к его выступлению,
президент США поспешил дезавуировать самого себя, отказав-
шись фактически от главного содержания речи — поддержки
идеи коллективной безопасности.
Одно это заставляет более чем настороженно отнестись к ут-
верждению американских буржуазных историков, что прави-
тельство США намеревалось проводить политику коллективной
безопасности. Стоит только несколько глубже вникнуть в дан-
ный вопрос, как эти сомнения уступают место полной уверен-
ности, что США по-прежнему добивались лишь «умиротворе-
ния» фашистских агрессоров.
Те же У. Ленджер и С. Глисон, которые едва ли не громче
других авторов восхваляют чикагскую речь, в своей книге «Вы-
зов изоляционизму 1937—1940 гг.» приводят весьма любопыт-
ный документ, ударяющий бумерангом по их собственной по-
зиции. Мы имеем в виду проект обращения Ф. Рузвельта к
другим государствам, в том числе фашистским странам, с пред-
ложением созвать широкую международную конференцию в
целях «урегулирования»132. Это — по сути дела известный в
исторической литературе «план Уэллеса» 133.
Какой характер должна была иметь конференция, планы ко-
торой вынашивались США? Каковы были ее цели?
На этот счет никаких сомнений не оставляет следующая
часть проекта обращения: «Возможно, что перед тем, как будут
заложены основы прочного мира, различного рода международ-
ные урегулирования могут быть использованы для устранения
тех несправедливостей, которые являются следствием опреде-
ленных соглашений, достигнутых после окончания великой вой-
ны (т. е. после первой мировой войны.— Д. Н.)»134.
«Это место из обращения,— пишут У. Ленджер и С. Гли-
сон,— признает «несправедливости» мирного урегулирования
(после первой мировой войны.— Д. Н.) и допускает возмож-
ность уступок со стороны других»135. Таким образом, эти бур-
жуазные историки признают, что США не только не собирались
противодействовать притязаниям фашистских агрессоров, а, на-
оборот, были готовы к «уступкам». Что же тогда остается от
131 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt». 1937 vol.,
p. 423—425.
132 W. L. L a n g e r and S. E. G1 e a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 23.
133 S. Welles. The Time for Decision, p. 64—66.
134 W. L. L a n g e r and S. E. G l e a s о n. The Challenge to Isolation
1937—1940, p. 23.
135 Ibidem.
71
их же оценки речи в Чикаго как выступления в пользу коллек-
тивной безопасности?!
Но, может быть, этого недостаточно для У. Ленджера и
С. Глисона, которые вопреки логике и фактам утверждают, что
правительство США имело в виду применение санкций. В та-
ком случае напомним им, что имеются и другие документы,
подтверждающие наличие у США в тот период планов удовле-
творения по крайней мере некоторых требований агрессоров.
Например, в I томе «Частных писем» Ф. Рузвельта опублико-
вано важное по своему содержанию письмо, которое с одоб-
рения К. Хэлла и С. Уэллеса было послано президентом США
Муссолини 29 июня 1937 г.136 В этом документе прямо говорит-
ся, что «должен быть подвергнут всестороннему рассмотрению
вопрос о более легком доступе к сырьевым рынкам для тех
стран, которые у себя не производят сырье, необходимое про-
мышленности» 137. Что это, как не согласие на экономические
уступки агрессорам!
Как видим, речь шла совсем не об организации системы кол-
лективной безопасности, как утверждают буржуазные историки,
а об организации сговора между империалистическими держа-
вами, посредством которого США надеялись добиться жела-
тельного для себя направления развития фашистской агрессии.
Учитывая исторический опыт предвоенных лет, можно с полным
основанием предположить, что удовлетворение притязаний фа-
шистских стран должно было, очевидно, идти за счет малых
стран и интересов СССР.
Участь У. Ленджера и С. Глисона, чья попытка выгородить
правительство США оканчивается явным конфузом, разделяет
Б. Раух, другой видный представитель официозно-апологетиче-
ского направления. Б. Раух, восхваляющий речь в Чикаго, ока-
зывается в затруднительном положении, из которого он пытается
выйти при помощи явно негодных средств. Выдавая желаемое
за действительное, Б. Раух усматривает в «плане Уэллеса» не
более не менее как... стремление США к коллективной безопас-
ности.
«Разумеется, план Уэллеса внешне (?) не означал создания
единого фронта миролюбивых государств, организующих меры
по коллективной безопасности против агрессора»,— пишет он 138.
И тут же без тени смущения Б. Раух заявляет, что реализация
этого плана могла бы способствовать предотвращению второй
мировой войны139. Если «план Уэллеса» — это коллективная
безопасность, то почему не обелить сговор «умиротворителей»
136 «F. D. R. His Personal Letters 1928—1945. Ed. by E. Roosevelt», vol. I,
New York, 1950, p. 699—701.
137 Ibid., p. 700.
138 B. R a u с h. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 55.
139 Ibid., p. 56.
72
с агрессорами в сентябре 1938 г. в Мюнхене! Апология предвоен-
ного внешнеполитического курса США прямо ведет к оправда-
нию мюнхенской политики. В этом весь смысл сочинений Б. Рау-
ха и его коллег по фальсификации истории.
Многие американские исследователи отмечали резкий кон-
траст между позитивным характером речи Ф. Рузвельта в Чи-
каго и абсолютно негативной позицией американского прави-
тельства. Ч. Бирд пишет: «В течение оставшегося периода
1937 г., с 5 октября по 31 декабря, президент Рузвельт ни разу
не выступил публично и не предпринял ни одного публичного
действия, которое означало бы какое-либо изменение во внеш-
ней политике»140. Л. Губерман, имея в виду несоответствие
между речью Ф. Рузвельта и последующей политикой амери-
канского правительства, писал, что «слова звучали громче, чем
действия» 141.
Единственное логичное и разумное объяснение этого со-
стоит в том, что речь президента США была связана с планами
созыва указанной конференции и ее цель состояла в том, чтобы
облегчить США достижение их целей на этой конференции. Бо-
лее решительные шаги не входили в планы американского пра-
вительства. Показательно, что в день выступления Ф. Рузвельта
в Чикаго глава европейского отдела госдепартамента Д. Моф-
фат записал в своем дневнике: «Оно облегчит наши последую-
щие шаги, но я совсем не уверен в том, что в конечном счете мы
не будем вынуждены идти значительно дальше того, чего же-
лали бы» 142. Иными словами, между провозглашенными прези-
дентом США принципами и подлинными «желаниями» амери-
канских правящих кругов существовал большой разрыв.
Это наглядно показала Брюссельская конференция, созван-
ная в ноябре 1937 г. для обсуждения положения в Азии в связи
с агрессией Японии. Американский делегат на этой конференции
не имел даже полномочий для принятия каких-либо обязательств
со стороны правительства США 143.
Конференция в Брюсселе, в которой принимал участие Совет-
ский Союз, из-за продолжавшихся попыток западных держав.
добиться полюбовного соглашения с Японией закончилась без-
результатно. «Вместо того, чтобы послужить исходным пунктом
для проведения политики коллективной безопасности,— пишет
американский либеральный историк У. Уильямс,— Брюссельская
конференция, созванная вскоре после речи Рузвельта в Чикаго,
140 Ch. A. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1941,
p. 207.
141 L. Huberman. America, Incorporated, p. 183.
142 «The Moffat Papers Selections from the Diplomatic Journals of lay
Pierrepont Moffat 1919—1943». Ed. by N. H. Hooker. Cambridge (Mass.), 1956,
p. 153-154.
143 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1937, vol.,.
p. 462—463.
73
при содействии американской делегации стала в действитель-
ности последним шагом на пути к Мюнхену» 144.
Пожалуй, ни за какой другой период предвоенных лет нельзя
найти столь разительного примера несоответствия между сло-
вами и делами правящих кругов США, как в последние месяцы
1937 г. По-видимому, именно поэтому буржуазные историки в
оценке правительственной политики США в этот период наибо-
лее усердно используют концепцию «изоляционизма» американ-
ского народа, которую они пускают в ход всякий раз, когда не
знают, как свести концы с концами.
В самом деле, ведь такой подход к историческим событиям
и фактам «избавляет» буржуазных историков от необходимости
анализа причин того, почему правительство США не осущест-
вило программу внешней политики, провозглашенную Ф. Руз-
вельтом. Проще и выгоднее им попытаться скрыть закулисные
дели, которым была обязана своим происхождением речь
главы правительства США, переложив вину за поощрение
агрессии фашизма с правящих кругов на американский народ,
выступавший против фашизма и войны. Если бы не было кон-
цепции «изоляционизма» масс, то ее надо было бы изобрести.
Рассмотрим несколько подробнее утверждения об отрица-
тельном отношении американского народа к предложению уста-
новить «карантин для агрессоров».
Ф. Рузвельт во «Введении» к собранию своих выступлений
за 1939 г. писал: «К несчастью, это предложение (установить
ч<карантин для агрессоров».— Д. Н.) натолкнулось на глухую
стену, даже вызвало враждебное отношение и возмущение. Это
предложение стало предметом нападок в стране и за рубе-
жом» 145.
Такова, так сказать, официальная версия, относящаяся к
1941 г. (когда Ф. Рузвельтом было написано упомянутое «Вве-
дение»). Однако опубликованные после смерти Ф. Рузвельта
его личные письма, относящиеся к более раннему периоду, по-
казывают, что на самом деле он придерживался иного мнения,
причем в этих письмах он намного ближе к фактам.
Спустя ровно две недели после речи Ф. Рузвельт писал из-
вестному американскому политическому деятелю полковнику
Э. Хаузу: «Я надеюсь вы довольны моим выступлением в Чи-
каго и откликами за океаном. (В этом месте редакторы изда-
ния «Частных писем» пишут в примечании, что речь встретила
«одобрение в Лондоне, Париже и Москве и бешеную критику
в Японии и Германии».) Как обычно, мы подверглись бомбар-
дировке со стороны Хэрста и других, которые заявляют, что
144 W. A. W i l l i a m s. American-Russian Relations 1781—1947. New York-
Toronto, 1952, p. 249.
145 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1939 vol.,
p. XXVIII.
74
поиски мира Америкой неизбежно приведут к войне. Я думал,
говоря откровенно, что будет больше критики...» 146 Спустя еще
несколько дней, 22 октября 1937 г., в другом письме Ф. Руз-
вельт отмечал, что «чикагское выступление имело определен-
ное влияние, по крайней мере на стремление к миру, во многих
частях земного шара» 147.
Как мы видим, в этих письмах президент США выражал
удовлетворение реакцией на свою речь как за рубежом, так и
внутри страны. Судя по ним, он отнюдь не был обескуражен
откликами на нее и даже, наоборот, ожидал, что «будет больше
критики». Тем самым письма от октября 1937 г. опровергают
версию 1941 г. о негативном отношении общественности к речи
в Чикаго и показывают, что эта версия лишена серьезных ос-
нований.
В свете данных документов нельзя не прийти к выводу, что
происхождение тезиса об отрицательной реакции американской
и мировой общественности на выступление в Чикаго имеет
мало общего, если не сказать более, с подлинными фактами.
Следовательно, объяснение того, почему США не следовали
провозглашенной Ф. Рузвельтом в Чикаго линии на установ-
ление «карантина для агрессоров» следует искать в ином, а
именно в той политике умиротворения агрессоров, которую
проводили американские правящие круги.
К такому же выводу мы придем, если обратимся к мемуа-
рам К. Хэлла. Последний пишет: «Противодействие идее ка-
рантина было быстрым и сильным... Это имело своим резуль-
татом то, что наша постоянная просветительная кампания,
имевшая целью создать и укрепить общественное мнение в
пользу международного сотрудничества, была отброшена на-
зад по меньшей мере на шесть месяцев...»148
Цитируемое заявление К. Хэлла взято нами из его мемуа-
ров, которые вышли в свет в 1948 г. В то же время другие,
опять-таки более ранние, источники говорят о том, что бывший
государственный секретарь, подобно президенту США, проде-
лал поразительную на первый взгляд эволюцию, завершив-
шуюся вышеприведенным заявлением.
Об этом можно судить с достаточной достоверностью по
дневнику одного из ответственных сотрудников госдепарта-
мента, Д. Моффата, записи которого более или менее свобод-
ны от позднейших наслоений версии о «просветительных» це-
лях речи в Чикаго, предназначавшейся будто бы для того,
чтобы разбудить массы. В этом дневнике мы читаем запись
от 5 октября 1937 г.: «Государственный секретарь восхищен
148 «F. D. R. His, Personal Letters 1928—1945», vol. I, p. 719.
147 Ibid., p. 721.
148 С. Н u ll. The Memoirs, p. 545.
75
речью и большинство (в госдепартаменте.— Д. Н.) считает,
что она получит одобрение общественности»149.
Как можно судить из этого факта, первая реакция К. Хэлла
и его ведомства на речь была прямо противоположна той
оценке, которая позднее дана им в мемуарах.
Но пойдем дальше. К. Хэлл пишет, что «шесть крупнейших
пацифистских организаций» выступили с заявлением, в кото-
ром высказывали опасения, что предложение Ф. Рузвельта
приведет к войне 150. Он пытается внушить читателю мысль, что
американские антивоенные организации выступали против
сотрудничества США с другими странами для противодействия
агрессии.
Однако факты опровергают эту точку зрения. К. Хэлл не
без умысла хранит молчание, например, по поводу позиции
Национальной конференции за мир, которая, как уже указы-
валось, объединяла до 40 антивоенных организаций. Как раз
в октябре 1937 г. организации, входившие в НКМ, обратились
к государственному секретарю США, т. е. к самому К. Хэллу,
с совместным заявлением, в котором они требовали, чтобы
правительство США сотрудничало с миролюбивыми странами
с целью положить конец войне на Тихом океане 151.
К. Хэлл «забывает» и о том, что в поддержку принципов
коллективной безопасности выступила Лига борьбы за мир и
демократию. 7 октября 1937 г. национальный председатель Ли-
ги д-р Г. Уард в телеграмме Ф. Рузвельту приветствовал его
предложение установить «карантин для агрессоров». Г. Уард
писал, что Лига поддержит законодательство, имеющее целью
отказ агрессорам в доступе к экономическим ресурсам США
и предоставление этих ресурсов жертвам агрессии152.
Предложение предпринять коллективные международные
действия против агрессии фашистских стран поддержали так-
же 11 женских антивоенных организаций 153.
Американский посол в Берлине У. Додд, в то время нахо-
дившийся в Соединенных Штатах, отмечая в своем дневнике,
что деятели антивоенного движения одобрили речь Ф. Руз-
вельта, пишет: «Это мало меня удивило. Представитель одной
из больших американских антивоенных организаций сказал,
что американский нейтралитет не обеспечит мира» 154.
Еще один пример. К. Хэлл приводит выдержку из решения
съезда АФТ, состоявшегося в октябре 1937 г., в котором гово-
149 «The Moffat Papers», p. 153.
150 С. Н u ll. The Memoirs, p. 545.
151 «Коммунистический Интернационал», 1937, № 12, стр. 85—86; «Daily
Worker», 27.X 1937.
152 «Daily Worker», 8.X 1937; «The Fight against War and Fascism»,
November, 1937, p. 31.
153 «Daily Worker», 9.X 1937.
154 «Ambassador Dodd's Diary 1933—1938», New York, 1941, p. 429.
76
рится, что «американские рабочие не хотят быть вовлечены в
европейскую или азиатскую войну»155. Этим он как бы хочет
сказать, что американские рабочие выступили против идеи
«карантина для агрессоров». Но позволительно задаться во-
просом: на каком основании К. Хэлл противопоставляет ис-
креннюю ненависть американских рабочих, как и всего амери-
канского народа в целом, к захватническим войнам интересам
борьбы за сохранение мира, которого жаждали простые люди?
Нельзя освободиться от мысли, что, видимо, и в этом слу-
чае К. Хэлл не без «оснований» ограничился краткой выдерж-
кой из доклада Комитета по международным связям рабочих
съезда АФТ. В противном случае ему пришлось бы отметить,
что в том же докладе говорилось о лежащей на АФТ «ответ-
ственности за содействие делу сохранения мира между стра-
нами». В нем признавалось, что «это не может быть достигнуто
просто словами или желанием, а что прочный мир явится ре-
зультатом позитивных усилий» 156. Далее в этом докладе, при-
нятом съездом, говорилось: «Согласованное выступление сво-
бодных народов для защиты права мира на мир является на-
шей единственной гарантией мира... Мы настаиваем на этом
курсе перед нашим правительством...»157
Умалчивает К. Хэлл и о том, что тот же съезд АФТ в 1937 г.
принял решение о «бойкоте всех товаров, произведенных в
Японии, до тех пор, пока не будет прекращена японская поли-
тика захватов и агрессии». В этой резолюции вновь говорилось
о том, что «необходимы коллективные действия миролюбивых
стран для предотвращения неоправданной агрессии одной стра-
ны против другой» 158.
Необходимо подчеркнуть, что эти решения были приняты
под давлением рядовых членов и прогрессивных элементов в
АФТ 159. Что касается ее реакционных лидеров, то они целиком
и полностью поддерживали политику поощрения фашистской
агрессии против Советского государства, выступали в вопросах
войны и мира с антидемократических и антисоветских позиций.
Когда У. Грин, М. Уолл и другие профсоюзные бюрократы
говорили о коллективных действиях «свободных народов» и
«миролюбивых стран», то они имели в виду сотрудничество
США только с капиталистическими государствами, но не с Со-
ветским Союзом, к которому они относились с откровенной
враждебностью.
155 С. Н и ll. The Memoirs, p. 545.
156 «Report of Proceedings of the Fifty-Seventh Annual Convention of the
American Federation of Labor, held at Denver, Colorado, October 4 to 15,
November, 1937». Washington, 1937, p. 632.
157 Ibidem.
158 Ibid., p. 505.
159 «Communist», November, 1937, p. 981.
77
Поэтому указанные решения съезда АФТ следует рассмат-
ривать с учетом подлинной позиции ее руководителей, которые
по существу были врагами мира и демократии. Значение этих
резолюций, таким образом, состоит в том, что они показывают
наличие в консервативной АФТ, правое руководство которой
на деле выступало против коллективной безопасности, движе-
ния ее рядовых членов за проведение Соединенными Штатами
демократической внешней политики, за оказание противодей-
ствия агрессии фашистских стран.
В октябре 1937 г. происходила общенациональная конфе-
ренция профсоюзов, входивших в Комитет производственных
профсоюзов. В резолюции, принятой 15 октября, конференция
выступила против агрессии Германии, Италии и Японии и зая-
вила, что она «самым решительным образом осуждает жесто-
кости этих фашистских стран». Конференция призвала проф-
союзы КПП «объединиться с рабочими и другими либераль-
ными организациями всего мира для участия в бойкоте в на-
шей стране товаров японского происхождения» 1б0.
С требованиями применить против Японии экономические
санкции и добиваться мира на Дальнем Востоке совместными
действиями с другими странами выступили национальные и
местные профсоюзные объединения — Национальный союз мо-
ряков, Объединенный союз рабочих резиновой промышленно-
сти, Объединенный союз рабочих радио- и электропромышлен-
ности, Союз транспортных рабочих и некоторые другие161.
II Национальный негритянский конгресс, состоявшийся в
Филадельфии 15—17 октября 1937 г., от имени 500 тыс. аме-
риканских негров также выступил против фашизма и за пол-
ную поддержку борьбы китайского, испанского и эфиопского
народов. Негритянский конгресс принял резолюцию, одобряв-
шую речь Ф. Рузвельта в Чикаго 162.
Федеральный совет церквей, представлявший 22 млн. при-
хожан-католиков, осудил японскую агрессию в Китае, выска-
зался в пользу выполнения обязательств по Вашингтонскому
договору девяти держав и пакту Бриана — Келлога и за пред-
ложение установить «карантин для агрессоров» 163.
Перечень подобных фактов можно продолжать и продол-
жать: их более чем достаточно. Но и сказанного достаточно,
чтобы составить 'представление о том, насколько грубо фаль-
сифицируют историю американские буржуазные историки, пы-
тающиеся обвинить американский народ в отсутствии желания
поддержать политику отпора агрессии.
160 «Daily Worker», 16. X 1937.
161 «Коммунистический Интернационал», 1937, № 12, стр. 83—84; «Daily
Worker», 8, 9, 12, 23.Х 1937; «Communist», October, 1937, p. 886.
162 «Daily Worker», 18.XI 1937.
163 «Коммунистический Интернационал», 1937, № 12, стр. 85.
78
Обстановка в США в конце 1937 г., характеризовавшаяся
подъемом общедемократического движения, была весьма бла-
гоприятной для проведения США политики противодействия
агрессии фашизма с точки зрения поддержки ее американским
народом.
Движение помощи китайскому народу охватывало не толь-
ко рабочие и прогрессивные организации, но и другие круги
американского населения, связанные с антивоенными, антифа-
шистскими, либеральными и религиозными организациями.
В октябре 1937 г. на вопрос Американского института общест-
венного мнения: «Вы за Китай, за Японию или нейтральны?» —
59% опрошенных американцев высказались за Китай, 40% —за
нейтралитет и только 1%—за Японию164.
Что касается отношения к войне в Испании, то правящим
кругам США не удалось, как признал в ноябре 1937 г. Р. Бью-
элл, «навязать «нейтралитет» американскому общественному
мнению» 165.
Наконец, реакция на выступление Ф. Рузвельта в октябре
Г937 г., как писал У. Фостер, «показала наличие сильных на-
строений в поддержку коллективной безопасности, которые
растут среди народа» 166.
Не правительство США, а американский народ был под-
линным сторонником политики противодействия агрессии Япо-
нии, против которой, как утверждают буржуазные историки,
и была направлена речь президента США167. Если бы амери-
канское правительство действительно стремилось к сохранению
мира на Дальнем Востоке, отмечал У. Фостер, то оно должно
было, во-первых, наложить запрет на вывоз в Японию военных
материалов и, во-вторых, сотрудничать с СССР, Китаем и дру-
гими странами в деле обуздания японской агрессии 168.
Таким образом, при изучении источников и документов
можно установить, что между официальной внешней политикой
США в японо-китайской войне и настроениями большинства
американского народа существовало явное несоответствие. Это
вынуждены признать и отдельные американские буржуазные
историки.
Л. Хэккер и X. Цалер пишут, что правительство США дей-
ствовало так, как будто бы оно не считало японскую интервен-
цию и захват китайской территории угрозой миру 169. У. Ленд-
жер и С. Глисон, отмечая, что американский народ был готов
164 «Правда», 27.Х 1937.
165 R. L. Buell. U. S. Neutrality in the Spanish Conflict, p. 216.
166 «Daily Worker», 4.IХ l937.
167 F. Sanborn. Design for War, p. 24.
168 W. Z. F о s t e r. What's What About the War. New York, 1940, p. 26—27.
169 L. M. Hacker and H. S. Zahler. The United States in the 20th.
Century. New York, 1952, p. 484.
79
поддержать твердый курс в отношении Японии, пишут: «Но,
несмотря на тот факт, что американский изоляционизм (под
которым авторы подразумевают антивоенные настроения аме-
риканского народа.— Д. Н.) никогда не был непреклонным в
отношении дальневосточных вопросов, правительство не прояв-
ляло никаких признаков готовности отойти от установившейся
линии своей политики» 170.
И, наконец, последнее: если речь Ф. Рузвельта в Чикаго,
как пишут буржуазные историки, в основном была направ-
лена против Японии, а в США, по их же свидетельству, суще-
ствовало единодушие всех слоев американского народа в осуж-
дении японской агрессии, то почему правящие круги США от-
вергли путь эффективного противодействия Японии?
Факты показывают, что и в отношении японо-китайской
войны не мнимый «изоляционизм» американского народа, а
империалистическая политика американских правящих кругов,
которые стремились спровоцировать конфликт между СССР и
Японией 171, была основной причиной отказа США от проведе-
ния политики коллективной безопасности для противодействия
агрессии.
В свете всего этого становятся еще более очевидными цели
реакционной концепции «изоляционизма» американского наро-
да, призванной скрыть преступную роль империалистических
кругов США в поощрении фашистской агрессии перед второй
мировой войной.
Используя выгодную для себя обстановку, созданную поли-
тикой «невмешательства» правящих кругов западных держав,
гитлеровская Германия и Италия расширили масштабы интер-
венции против Испанской республики. Милитаристская Япония,
старавшаяся не отстать от своих партнеров по агрессивному
блоку, один за другим захватывала важные пункты в Централь-
ном Китае. В марте 1938 г. Гитлер объявил об аншлюсе, ко-
торый привел к поглощению Австрии Германией. А после
Мюнхена, где западные державы отдали Чехословакию гитле-
ровской Германии в надежде направить, наконец, ее агрессию
на восток, против СССР, опасность мировой войны еще более
возросла.
В работах американских буржуазных историков содержит-
ся немало признаний о том, что политика «нейтралитета»
США так или иначе способствовала агрессии. Ведь они хоро-
170 W. Z. L a n g e r and S. E. G l е a s о n. The Challenge to Isolation
1S37—1940, p. 17—18.
171 Подробнее об этом см.: Б. И. Марушкин. Американская политика
чшевмешательства» и японская агрессия в Китае. М., 1957.
80
шо понимают — уж очень убедительно свидетельствуют об
этом факты и документы,— что только из-за бездействия США
и держав Западной Европы Германия могла решиться на зах-
ват Австрии и Чехословакии.
Само собой разумеется, что если бы буржуазные историки
оперировали конкретными фактами, характеризующими отно-
шение американского народа к важнейшим международным
событиям, имевшим место в 1938 г., то им пришлось бы очень
туго. Поэтому они избирают удобный для себя путь абстракт-
ных рассуждений о решающем влиянии на политику прави-
тельства США «изоляционистского» общественного мнения.
Ч. Смит, например, в книге «Общественное мнение при де-
мократии» утверждает: «В области внешних отношений об-
щественное мнение особенно решающее значение имеет в Сое-
диненных Штатах»172. Далее он поясняет, что имеет в виду
главным образом влияние «сильных изоляционистских тради-
ций» 173.
Тезис об «изоляционизме» американского народа в дово-
енных Соединенных Штатах был излюбленным коньком реак-
ционной пропаганды. Еще в период осуществления «нейтрали-
тета» представители правящих кругов «догадывались» припи-
сать эту политику «воле» народа, чтобы оправдать свой отказ
от сотрудничества с другими странами для противодействия
агрессии. Выступая с речью в апреле 1937 г. С. Уэллес, тог-
дашний помощник государственного секретаря США, заявлял:
«Наше правительство, опираясь на решимость американского
народа, не желает, и, я полагаю, в дальнейшем не пожелает
связать себя какими-либо политическими связями со странами
по ту сторону океана»174. Таким образом, мы видим, что тезис
буржуазной историографии о решающем влиянии американ-
ского народа на формирование предвоенной внешней политики
США восходит к временам, когда он использовался в сугубо
практических целях.
Коммунистическая партия США неоднократно вскрывала ис-
тинные цели пропагандистской кампании реакционных сил
вокруг мнимого «изоляционизма» американского народа.
В феврале 1937 г. орган компартии журнал «Коммюнист»
подчеркивал, что утверждение о неприемлемости для амери-
канского народа активной внешней политики, направленной
против фашистских агрессоров, исходит от реакционных кру-
гов в США175, т. е. от тех, кто был заинтересован в поощрении
агрессии Германии и Японии против СССР.
172 Ch. W. Smith. Public Opinion in a Democracy: A Study in American
Politics. New York, 1939, p. 500.
173 Ibid., p. 502.
174 U. S. Department of State - «Press Releases», April 24, 1937, p. 250.
175 «Communist», February, 1937, p. 109.
81
В избирательной платформе компартии США на выборах в
конгресс в ноябре 1938 г. говорилось: «Крупный капитал ис-
пользует своих консервативных агентов в конгрессе и в госу-
дарственном департаменте США, чтобы исказить стремление
народа к миру посредством проведения политики изоляции,
фальшивого нейтралитета, который только помогает фашист-
ским поджигателям войны. Они были глухи к требованию на-
рода отменить эмбарго, которое служит удушению демократи-
ческой Испании» 176.
Чуть ли не единственным аргументом, используемым бур-
жуазной историографией для обоснования силы «изоляциониз-
ма» в США в начале 1938 г., являются результаты обсуждения
в конгрессе законопроекта Ладлоу. Этот законопроект, внесен-
ный в конгресс еще за год до этого177, предусматривал реше-
ние вопроса об объявлении войны путем проведения нацио-
нального референдума, что требовало изменения Конституции
США.
«Поправка Ладлоу являлась наиболее крайней формой про-
явления изоляционистских настроений... Это было выражением
наивысшего подъема движения за изоляцию Америки», — пи-
шет Д. Перкинс178.
В январе 1938 г. законопроект обсуждался в палате предста-
вителей. Против предложения о референдуме выступил Ф. Руз-
вельт, опасавшийся, что это «нанесет вред руководству прези-
дентом нашей внешней политикой»179. Госдепартамент также
был против законопроекта 180. В результате возражений прези-
дента и государственного секретаря, высказанных ими в пись-
мах на имя председателя палаты представителей, 10 января
1938 г. большинством голосов законопроект Ладлоу был откло-
нен (209 голосами против 188).
Трудно поверить, но это факт, что К. Хэлл использует бла-
гоприятный для правительства результат голосования в палате
представителей в качестве подтверждения... силы «изоляцио-
низма». «Этот эпизод был разительным проявлением силы изо-
ляционистских настроений в Соединенных Штатах,— пишет
он,— ...сегодня этот пример показывает трудности — очевидные
для нас уже в тот период,— с какими было сопряжено про-
ведение президентом и мною в отношении агрессивных стран
твердой политики, которой мы хотели бы следовать» 181.
178 «Communist Election Platform 1938». New York, 1938, p. 3.
177 «Conressional Record», vol. 81, pt. 1, p. 98.
178 D. Perkins. The New Age of Franklin Roosevelt 1932—1945, p. 102.
179 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1938 vol.
New York, 1941, p. 37.
180 U. S. Department of State.— «Press Releases», January 15, 1938, p. 99—
100.
181 С Hull. The Memoirs, p. 564.
82
Если бы не было никаких других данных, опровергающих
гнилую концепцию «изоляционизма» американского народа в
30-е годы, то уже один пример с законопроектом Ладлоу пока-
зал бы всю несостоятельность попыток ее обоснования. Спра-
шивается, о каком «сильном» проявлении изоляционизма можно
говорить в связи с этим законопроектом, если для его отклоне-
ния, говоря словами Д. Драммонда, «оказались достаточными
энергичные письма неодобрения от президента и государствен-
ного секретаря»182. Нет, не оправдать реакционным американ-
ским историкам ссылками на «изоляционизм» масс предвоенной
мюнхенской политики правящих кругов США!
12 марта 1938 г., когда вооруженные силы Германии вторг-
лись в Австрию, германский посол в Вашингтоне Дикгоф был
принят государственным секретарем США. Фашистский дипло-
мат не услышал со стороны К. Хэлла «никакой критики или
даже неодобрительного отношения»183. В ответ на заявление
посла относительно аншлюса К. Хэлл ограничился вопросом
о дальнейших планах Германии и о позиции Италии 184.
Б. Раух, чья книга представляет собой панегирик предвоен-
ной «интернационалистской» внешней политики Ф. Рузвельта,
касаясь предложенного Советским Союзом 17 марта 1938 п.
плана созыва конференции с участием США, Англии, Франции
и СССР для выработки мер по проведению политики коллек-
тивной безопасности, признает, что «Рузвельт, конечно (?), не
мог присоединиться к мероприятиям по осуществлению кол-
лективной безопасности в полном объеме»185. Отсюда видно,
с какой целью К. Хэлл, а вслед за ним и буржуазные исто-
рики выпячивают на передний план вопрос об «изоляционист-
ских» настроениях в США. Это всего-навсего неуклюжая попыт-
ка обелить американскую политику поощрения агрессии фа-
шизма.
Снова и снова факты опровергают домыслы буржуазной
историографии о том, что в период оккупации Австрии простые
американцы якобы все еще противились принятию действенных
мер против агрессоров. Разве не об этом свидетельствовало,
например, расширявшееся в США движение против захватни-
ческой войны Японии в Китае. Прогрессивные силы и трудя-
щиеся США выступали против политики поощрения японской
агрессии, которую проводили американские правящие круги,
за коллективные усилия миролюбивых государств в интересах
восстановления мира на Дальнем Востоке.
182 D. F. Drummond. The Passing of American Neutrality 1937—1941,
p. 59.
183 «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D (1937—
1945), vol. I. Washington, 1949, p. 604—605.
184 С Hull. The Memoirs, vol. I, p. 575.
185 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 64.
83
В январе 1938 г. Ф. Рузвельт писал о «широко распростра-
ненном стремлении со стороны представителей всех слоев насе-
ления США» оказать помощь китайскому народу186. «Амери-
канское общественное мнение расположено в пользу Китая и
настроено против Японии», — признавала передовая статья га-
зеты «Нью-Йорк таймс» в середине 1938 г.187
Продолжало расширяться и движение в поддержку испан-
ских республиканцев. Американские прогрессивные силы требо-
вали отмены позорного эмбарго на экспорт оружия в Испанскую
республику, прекращения экономических связей США с Герма-
нией и Италией, душивших испанскую демократию. Повсемест-
но проходил сбор средств в фонд помощи испанским республи-
канцам.
С ростом угрозы фашизма и войны и с крушением надежд,
связанных с законодательством о нейтралитете, которое перво-
начально рассматривалось массами как средство борьбы против
империалистических устремлений монополистов США, все боль-
шее число американцев выступало за совместные с другими не-
фашистскими странами усилия для отпора агрессии.
В январе 1938 г. в Вашингтоне состоялся большой съезд аме-
риканских женщин с повесткой дня: «Причины войны и сред-
ства ее предотвращения». В его работе принимали участие
901 делегатка от 11 женских организаций с общим количеством
членов в 14 млн. человек. Съезд выступил против войны и за со-
хранение мира, призвав правительство США активно сотрудни-
чать с другими странами в деле устранения войны и восстанов-
ления мира. Программа, принятая съездом, включала в себя
такие требования: 1) постоянная консультация США с другими
странами в случае агрессии; 2) сотрудничество США с другими
странами в мероприятиях финансово-экономического порядка,
исключая войну, направленных против агрессора; 3) принятие
законодательства о непризнании США изменений вследствие
нарушения пакта Келлога — Бриана и т. п. Эта программа бы-
ла поддержана подавляющим большинством делегаток: против
первого пункта голосовало 18 человек, против второго — 4 че-
ловека 188. Р. Бауэрс в своем исследовании «Движение за мир в
Америке в 1933—1941 гг.» пишет об этой конференции, что она
была «поучительным примером тенденции к коллективной бе-
зопасности» 189.
Необходимо подчеркнуть, что делегатки съезда представляли
не только антивоенные, но и различные другие организации.
186 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1938
vol., p. 5.
187 «New York Times», 15.VI 1938.
188 «Fight for Peace and Democracy», March 1938, p. 5—7; «Коммунисти-
ческий Интернационал», 1938, № 4, стр. 54.
189 R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941, о. 323.
84
Отмечая это, печатный орган Американской лиги борьбы за мир
и демократию писал: «Решения съезда имеют важное значение
как указание правительству на позицию народа» 190.
Тогда же, в январе 1938 г., к президенту, государственному
секретарю и членам конгресса США с совместным письмом об-
ратились более 1000 видных представителей профсоюзов, ин-
теллигенции, деловых кругов, государственных служащих, рели-
гиозных организаций и т. д., которые высказались в пользу
коллективных усилий миролюбивых стран для восстановления
и упрочения мира. Констатируя рост угрозы мировой войны,
авторы обращения писали, что предотвратить катастрофу мож-
но только тогда, когда миролюбивые страны будут действовать
совместно, будут соблюдать международные соглашения и отка-
жутся от всякой помощи агрессору. «Другой альтернативы
нет, — говорилось в обращении. — Угроза нашему миру и про-
цветанию не может быть устранена с помощью политики изоля-
ции и нейтралитета. Восстановление и упрочение мира не может
быть достигнуто действиями отдельных стран, для этого необхо-
димы коллективные усилия всех стран» 191.
Под влиянием изменившихся настроений верующих против
агрессии фашизма выступили американские религиозные орга-
низации 192. Католическая ассоциация борьбы за международ-
ный мир в феврале 1938 г. в особой резолюции высказалась за
«коллективные усилия для поддержания принципов междуна-
родного права и мира» 193.
В марте 1938 г., когда американская дипломатия фактически
санкционировала аншлюс, передовые силы американского наро-
да выступили в защиту независимости австрийского народа.
Массовые антивоенные и антифашистские организации требова-
ли, чтобы США вместе с другими странами положили конец
распространению агрессии.
Состоявшийся 25 марта съезд Национальной конференции
за мир высказался в пользу сотрудничества США с другими
странами для противодействия агрессии фашистских госу-
дарств 194.
Тогда же около 100 руководителей молодежных организаций
(Американского молодежного конгресса, Американского студен-
ческого союза и др.) выступили с публичным заявлением, в ко-
тором требовали, чтобы: 1) конгресс США наложил эмбарго на
экспорт военных материалов и кредитов странам, нарушившим
пакт Келлога — Бриана; 2) президент и государственный секре-
190 «Fight for Peace and Democracy», March 1937, p. 7.
191 «Daily Worker», 11. I 1938.
192 R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941, p. 238.
193 «Daily Worker», 23.II 1938.
194 «Daily Worker», 26.III 1938.
85
тарь сотрудничали с другими странами для восстановления
и упрочения мира 195.
Наконец, в марте 1938 г. заявление Лиги борьбы за мир и
демократию в поддержку политики коллективной безопасности
подписали руководители компартии, некоторые деятели КПП,
АФТ и Братства железнодорожников, отдельные члены конгрес-
са, деятели науки, культуры и искусства, представители антиво-
енных организаций и др.196
Свидетельством растущей популярности идеи международ-
ного сотрудничества против фашизма и качественных сдвигов
в американском антивоенном движении явилось образование в
это время Комитета борьбы за мир посредством международ-
ного сотрудничества, в который к началу следующего года вхо-
дили руководители 15 антивоенных организаций. Программа
Комитета борьбы за мир посредством международного сотруд-
ничества включала ряд требований, осуществление которых не-
сомненно имело бы положительное значение: 1) соблюдение пак-
та Бриана — Келлога; 2) изменение Закона о нейтралитете с
целью проведения различия между агрессором и его жертвой;
3) непризнание территориальных захватов, нарушавших догово-
ры с участием США; 4) достижение международного соглаше-
ния о всеобщем разоружении; 5) поощрение различных форм
международного сотрудничества. В программе говорилось, что
только коллективные действия могут предотвратить войну197.
Ряд американских буржуазных авторов пишут о расши-
рении в этот период в США движения за активный отпор фа-
шистской агрессии. К. Хоу, книга которого посвящена истории
американского антивоенного движения, пишет: «Многие либе-
ралы, которые некогда называли себя пацифистами, перешли
в военную партию (так К. Хоу именует сторонников коллектив-
ной безопасности.— Д. Н.), так как это казалось им наилучшим
путем для того, чтобы остановить фашизм»198. Ч. Смит также
пишет об эволюции пацифистов, ссылаясь на пример пацифи-
стской антивоенной организации Пути к международному
миру199.
195 «Daily Worker», 14.III 1938. Журнал «Public Opinion Quarterly»,
издаваемый Институтом общественного мнения, в 1945 г. опубликовал статью
К. Хигхэма, который, касаясь настроений американской молодежи в 30-е го-
ды, писал, что эти настроения в области политической характеризовались
сдвигом влево. Автор указывает причины: экономические трудности того пе-
риода, которые были следствием кризисного состояния капиталистического
хозяйства США, и опасность фашистской агрессии («Public Opinion Quar-
terly», Winter 1944—1945, p. 488—489).
196 «Daily Worker», 10.III 1938.
197 «Daily Worker», 1, 5, IV 1938; 16. I 1939.
198 Q. Howe. Blood is Cheaper than Water: The Prudent American's
Guide to Peace and War. New York, 1939, p. 223.
199 Ch. W. S m i t h. Public Opinion in a Democracy, p. 334—335.
86
P. M. Ловетт, который в 1934—1940 гг. был вице-председате-
лем Американской лиги борьбы за мир и демократию, в своих
воспоминаниях пишет, что в 1935 г. он выступал за законодатель-
ство о нейтралитете, рассматривая его как средство борьбы про-
тив войны. Но когда события в Испании и в Китае доказали
обратное, Р. Ловетт примкнул к сторонникам «объединенных
действий миролюбивых стран»200.
Исследование Р. Бауэрса, посвященное преимущественно ан-
тивоенным пацифистским организациям 30-х годов, помимо во-
ли автора наносит сильный удар по концепции «изоляционизма»
американского народа. Он признает, что в результате наступив-
шего в 1937 г. размежевания сил в антивоенном движении США
усиливалось левое крыло этого движения —сторонники актив-
ного сопротивления агрессии фашизма201. Характерно, что к
тому же Р. Бауэрc не видит особой разницы между ними и
«изоляционистами», под которыми он подразумевает пацифистов.
Он пишет, что различие между ними состояло в том, что одни
хотели максимального международного сотрудничества дру-
гие — изоляции только в отношении войны202.
Таким образом, борьба против исходившей от фашизма опас-
ности войны содействовала процессу постепенного формирова-
ния антифашистской коалиции в США, который завершился уже
после их вступления в войну. Лозунги противодействия фа-
шистской агрессии и предотвращения войны находили благо-
приятный отклик среди антивоенно и антифашистски настроен-
ных масс американского народа.
Это отметил X съезд Коммунистической партии США, со-
стоявшийся в мае 1938 г. Проанализировав изменения в антиво-
енном движении за период, истекший после IX съезда (июнь
1936 г.), компартия выдвинула программу, включавшую требо-
вание проведения США политики решительного противодействия
фашистским агрессорам. В решении X съезда говорилось, что
«такая программа встречает поддержку большинства амери-
канского народа» 203.
* * *
Как уже указывалось, политика уступок, которую проводили
США и другие западные державы перед лицом агрессии фаши-
стских стран в 30-е годы, имела своей целью провоцирование
нападения Германии и Японии на СССР. «В течение семи лет
200 «The Autobiography of Robert Morss Lovett: All Our Years». New York,
1948, p. 301.
201 R. E. Bouwers. American Peace Movement 1933—1941, p. 342.
202 Ibidem.
203 «Resolutions of the 10th Convention of the Communist Party, U.S.A.».
New York, 1938, p. 8.
87
правящие круги Англии, Франции, а также Соединенных Шта-
тов,— писал в 1939 г. либеральный буржуазный историк Ф. Шу-
ман,— сдавали разбойничающим лидерам тоталитаризма одну
позицию за другой под тем предлогом, что это было единствен-
ной альтернативой войны, но каждый раз втайне надеясь, что
гангстеры, полностью, наконец, вооружившись, начнут свой
давно обещанный поход на Москву»204.
Это же вынужден был признать в книге «Военные цели
США» У. Липпман — один из наиболее видных буржуазных
публицистов США за последние 40 лет. Перечисляя акты агрес-
сии гитлеровской Германии начиная с открытого перевооруже-
ния и ремилитаризации Рура до нападения на Польшу в 1939 г.,
У. Липпман откровенно пишет, что они не вызывали, однако,
больших опасений у правительства и конгресса США. Позицию
этих последних У. Липпман объясняет тем, что «нацистская
агрессия по всем данным была направлена на восток, в про-
тивоположном от западного мира направлении»205.
Кульминационным моментом антисоветской политики запад-
ных держав был империалистический сговор на конференции в
Мюнхене 29—30 сентября 1938 г. Формально США не принима-
ли участие в Мюнхенской конференции Англии, Франции, Гер-
мании и Италии, но фактически американские правящие круги
были соучастниками этого антисоветского сговора международ-
ной реакции 206.
Историки официозно-апологетического направления наряду с
отдельными вынужденными признаниями прилагают все усилия
к тому, чтобы в целом оправдать политику США в период Мюн-
хена. Но исторические факты свидетельствуют против них.
Так, ведущий представитель этого направления Б. Раух за-
ранее обрекает себя на неудачу, силясь представить позицию
США в период чехословацкого кризиса как отвечавшую инте-
ресам политики коллективной безопасности. Он прибегает к
весьма неубедительным доводам, доказывая, что «письма Руз-
вельта (от 26 и 27 сентября 1938 г., в которых правительство
США обращалось к Гитлеру и Муссолини с призывом созвать
конференцию «заинтересованных» стран для «мирного урегули-
рования» спорных проблем.— Д. Н.) добавили моральный вес
Соединенных Штатов потенциальной коалиции против агрес-
сии» 207. Как ни парадоксально, основанием для этого утвержде-
ния Б. Рауху служат попытки торга с гитлеровской Германией,
предпринятые накануне Мюнхена правящими кругами Англии
204 «The United States and War». Complied by J. E. Johnson. New York,
1939, p. 38.
205 W. Lippman. U. S. War Aims. Boston, 1944, p. 43.
206 См. Ю. В. Арутюнян. Роль американской дипломатии в организа-
ции Мюнхенской конференции 1938 г.— «Вопросы истории», 1938, № 3,
стр. 76—95.
207 В. Rauch, Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 75.
88
и Франции, нисколько не отразившиеся, однако, на их готовно-
сти уступить Гитлеру по всем пунктам его требований. Жалкое
и совершенно неубедительное впечатление производит жалоба
Б. Рауха на «злоупотребление» английским премьер-министром
Н. Чемберленом письмом Ф. Рузвельта на имя Муссолини208,
так же как его заявление, что обращения правительства США
«были попыткой усилить английскую политику в те моменты,
когда она казалась (?) направленной против умиротворения»209.
По иронии судьбы как раз в 1950 г., когда Б. Раух опубли-
ковал свою книгу «Рузвельт от Мюнхена до Пирл-Харбора», в
США вышли в свет два тома личной переписки Ф. Рузвельта,
письма которого, как уже было показано, отнюдь не подтверж-
дают построения буржуазных авторов, оправдывавших предво-
енную внешнюю политику США. И в данном случае материалы
этой переписки опровергают утверждение Б. Рауха о мнимой не-
причастности правительства США к мюнхенскому сговору. 11 ок-
тября 1938 г., т. е. спустя немногим более недели после конфе-
ренции в Мюнхене, Ф. Рузвельт в письме премьер-министру Ка-
нады Мэккензи Кингу благодарил последнего за высокую оценку
«роли, которую мне пришлось сыграть в предотвращении евро-
пейского кризиса»210. А в самом начале ноября 1938 г. Ф. Руз-
вельт в конфиденциальном письме королю Великобритании Геор-
гу VI выразил глубокое удовлетворение тем, что во время Мюн-
хенской конференции «Великобритания и Соединенные Штаты
смогли столь эффективно сотрудничать в предотвращении вой-
ны— даже если мы не можем сказать, что мы уже вне опасно-
сти»211. Б. Раух явно преувеличивает, когда старается подчерк-
нуть отрицательную реакцию Ф. Рузвельта на итоги Мюнхена.
В этой связи он, между прочим, пишет следующее: «Советское
правительство было первым правительством в мире, которое
заявило о своем убеждении, что мир не был обеспечен Мюнхе-
ном и что угроза войны со стороны Германии еще более воз-
росла» 212. Если верно то, что пишет Б. Раух о политике США
в период Мюнхена, пытаясь представить ее в розовом свете, то
почему СССР, а не США стал первой страной, высказавшейся
столь определенно по поводу конференции в Мюнхене?
Широкое отражение нашел вопрос о роли США в Мюнхен-
ской конференции в «ревизионистской» литературе. При этом
некоторые историки-«ревизионисты» приводят отдельные доку-
менты и материалы, в известном смысле содействующие разо-
блачению политики США в этот период. Но в целом «ревизио-
нисты» в освещении событий, связанных с Мюнхеном, выступают
208 Ibid., p. 77—78.
209 Ibid., p. 79.
210 «F. D. R., His Personal Letters 1928—1945». Vol. II. New York, 1950,
p. 816.
211 Ibid., p. 825—826.
212 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 81.
89
с крайне реакционных позиций. В качестве примера сошлемся
на двух представителей этого направления в американской ис-
ториографии — Г. Сэнборна и Ч. Тэнсилла.
«Ревизионист» Г. Сэнборн, автор известной книги «Замысел
войны», логичен в некоторых своих рассуждениях о роли США
в созыве Мюнхенской конференции и в определении ее харак-
тера. В статье в сборнике «Вечная война за вечный мир», сум-
мирующей итог его исследований, Г. Сэнборн справедливо пи-
шет, что обращение Ф. Рузвельта 26 сентября 1938 г. с призы-
вом созвать конференцию для «переговоров» не могло не усилить
позицию «умиротворителей» в Англии и Франции213. Он не без
оснований задается вопросом, о каких переговорах могла идти
речь, когда гитлеровская Германия требовала отторжения ча-
сти территории Чехословакии, а на территорию Германии ник-
то не посягал, когда Чехословакия была обороняющейся, а Гер-
мания нападающей стороной? «Едва ли это было установлением
карантина для агрессора»,— замечает Г. Сэнборн214.
Однако характерной для освещения в «ревизионистской»
историографии вопроса о Мюнхене является книга Ч. Тэнсилла
«Война с черного хода: внешняя политика Рузвельта в 1933—
1941 гг.», значительную часть которой он посвятил клевете в
адрес Советского Союза. Вопреки им же самим приводимым
фактам Ч. Тэнсилл буквально в каждом случае находит оправ-
дание агрессии Германии.
Следуя этой линии, Ч. Тэнсилл в освещении событий, при-
ведших к Мюнхену, обвиняет Чехословакию — жертву гитлеров-
ской агрессии — в провоцировании конфликта. Соответствую-
щая глава его книги носит название: «Президент Бенеш откла-
дывает слишком долго политику умиротворения»215 (!). По
Ч. Тэнсиллу, не германский фашизм и его агрессия против
Чехословакии, поощряемые правящими кругами США, Англии
и Франции, были источником опасности для мира и безопасно-
сти народов, а лишь то, что буржуазные круги Чехословакии
медлили с принятием требований фашистов216.
В сентябрьские дни 1938 г. ненависть народов к империа-
листическим поджигателям войны была сильна как никогда
раньше. Волна негодования против преступлений фашизма и
его «умиротворителей» поднялась во всех странах. Г. Дими-
тров, анализируя итоги Мюнхена, писал, что «в Соединенных
Штатах Америки, несмотря на противодействие профашистских
кругов, провозглашающих так называемую политику изоляцио-
низма, движение за поддержку Чехословакии достигло особен-
но больших размеров»217.
213 «Perpetual War for Perpetual Peace», p. 198—199.
214 Ibid., p. 199.
215 Ch. С. T a n s i ll. Back Door to War, p. 389—409.
216 Ibid., p. 405.
217 Г.Димитров. В борьбе за единый фронт против фашизма и войны.
М., 1939, стр. 214.
90
В период подготовки империалистического сговора в Мюн-
хене передовая часть американского народа выступила в защи-
ту территориальной целостности и национальной независимо-
сти Чехословакии, против политики сговора с фашистскими аг-
рессорами за счет чехословацкого и других народов, за оказание
отпора агрессии гитлеровской Германии.
Прогрессивные силы США разоблачали тайные цели реак-
ционных кругов, предупреждали американский народ об опас-
ности войны и призывали массы противодействовать заговору
врагов мира. Ведущая роль в этой кампании принадлежала
американским коммунистам. За месяц до Мюнхена газета
компартии «Дейли уоркер» писала, что захват Чехословакии
Германией увеличит опасность мировой войны, в которую США
неизбежно будут вовлечены. Она призывала правительство
США выступить совместно с СССР, Англией и Францией в за-
щиту Чехословакии218. «Наше ясное заявление, что открытые
угрозы Гитлера в адрес демократических стран представляют
опасность для Соединенных Штатов,—писала газета за две
недели до конференции в Мюнхене, — сможет непосредствен-
ным образом оказать содействие делу мира»219.
Оценка событий кануна Мюнхена, которая давалась в ком-
мунистической печати, разделялась многими в Соединенных
Штатах. Показательно, что в сентябре 1938 г. более половины
опрошенных американцев считало, что США не смогут остать-
ся в стороне, если в Европе вспыхнет всеобщая война220.
14 сентября 1938 г. в Нью-Йорке по призыву компартии на
митинг в защиту Чехословакии собралось 10 тыс. жителей го-
рода. Единогласно принятая резолюция требовала, чтобы «пре-
зидент Рузвельт и государственный секретарь Хэлл претворили
в жизнь провозглашенную политику «карантина для агрессо-
ров» путем немедленного введения в силу пакта Бриана — Кел-
лога, наложения эмбарго на торговлю с нацистской Германией,
отмены эмбарго против лоялистской Испании и принятия обя-
зательства поддержать коллективные усилия демократических
стран для обеспечения мира во всем мире». Участники митинга
выражали в резолюции горячее сочувствие и поддержку чехо-
словацкому народу221. 23 сентября Коммунистическая лига мо-
лодежи организовала в Нью-Йорке 5-тысячную демонстрацию
под лозунгами: «Руки прочь от Чехословакии!», «Никакого воен-
ного снаряжения Гитлеру!», «Эмбарго против нацистской Гер-
мании!», «За введение в силу пакта Бриана — Келлога!»222
218 «Daily Worker», 30. VIII 1938.
219 «Daily Worker», 9.IX 1938.
220 «Daily Worker», 12. IX 1938.
221 «Daily Worker», 16. IX 1938.
222 «Daily Worker», 24.IX 1938.
91
Происходивший в сентябре съезд профсоюзов КПП штата
Нью-Йорк от имени 700 тыс. рабочих призвал правительство
Соединенных Штатов «принять участие в общих усилиях демок-
ратических сил всех стран, направленных против поджигателей
войны, за сохранение мира и демократии»223. В телеграмме
профсоюза торговых рабочих Большого Нью-Йорка Ф. Руз-
вельту говорилось: «Мы призываем Вас, как президента Со-
единенных Штатов, выразить желания и настроения американ-
ского народа и поощрять твердое противодействие миролюби-
вых народов всем агрессорам. Поджигателей войны все еще
можно остановить. Америка может и должна действовать сей-
час для сохранения мира в Европе, если мы хотим обеспечить
мир для американцев»224. 25 сентября почти все 500 делегатов
(за исключением 5 человек) съезда Рабочего альянса в Кливлен-
де поддержали резолюцию, в которой съезд высказывался за
сотрудничество США с другими странами для предотвращения
войны 225.
Деятельность в поддержку Чехословакии развернули также
антивоенные организации. В сентябре 1938 г. Лига борьбы за
мир и демократию направила делегацию в государственный де-
партамент с требованием, чтобы правительство США сотрудни-
чало с другими странами для сохранения мира и предотвраще-
ния захвата Чехословакии Германией226. Накануне конференции
в Мюнхене в наиболее крупных городах страны Лига организо-
вала более 40 митингов и собраний в защиту независимости и
территориальной целостности Чехословакии227. Комитет борьбы
за мир путем международного сотрудничества в телеграмме
Ф. Рузвельту 20 сентября от имени 13 организаций призывал
его защитить целостность Чехословакии, заявляя, что «более
не должно быть отступлений» перед агрессией228.
О своей полной поддержке чехословацкого народа заявля-
ли молодежные организации. Секретарь Негритянского моло-
дежного конгресса на Юге Е. С. Стронг от имени 384 тыс. чле-
нов этой организации потребовал в письме Ф. Рузвельту, что-
бы американское правительство применило пакт Бриана — Кел-
лога и ввело эмбарго на торговлю с Германией229. Американ-
ский молодежный конгресс призвал правительство США «сот-
рудничать со всеми другими правительствами для оказания под-
держки Чехословакии»230.
223 «Daily Worker», 21. IX 1938.
224 «Daily Worker», 23. IX 1938.
225 «Daily Worker», 26.IX 1938.
226 «Daily Worker», 14. IX 1938.
227 «Daily Worker», 29. IX 1938.
228 «Daily Worker», 21.IX 1938.
229 «Daily Worker», 24. IX 1938.
230 «Daily Worker», 22. IX 1938.
92
Массовый характер движения в защиту независимости Че-
хословакии подтверждают также следующие факты. На митин-
ге в Нью-Йорке 25 сентября 1938 г., созванном Комитетом борь-
бы в защиту Чехословакии, собралось 32 тыс. человек. Принятая
участниками митинга резолюция требовала сотрудничества
США с другими странами для предотвращения агрессии и пре-
кращения торговли с Германией231. В Чикаго на митинге, орга-
низованном Единым комитетом действия для оказания помо-
щи чехословацкой демократии, присутствовали делегаты более
чем от 200 тыс. жителей Чикаго232. Активное участие в кампа-
нии солидарности с чехословацким народом принимали амери-
канцы славянского происхождения233.
Таким образом, если американское правительство своей по-
литикой во время чехословацкого кризиса содействовало мюн-
хенской сделке, то широкие народные массы США осуждали
политику сговора с фашистскими агрессорами.
Американские буржуазные историки, спорящие друг с дру-
гом по вопросу о роли правительства США в период Мюн-
хена, в оценке внутриполитического положения в США в по-
следние месяцы 1938 г. разнятся между собой, пожалуй, лишь
в различном толковании — в соответствии со своими концеп-
циями—развернувшегося в США движения против фашист-
ской агрессии, широкий размах которого они вынуждены приз-
нать под давлением фактов.
Их мнения сходятся в том, что, во-первых, американский на-
род в целом был недоволен итогами Мюнхена, во-вторых, в пе-
риод Мюнхена и после него антифашистские настроения масс
резко усилились, и, в-третьих, как результат всего этого озабо-
ченность американцев по поводу судеб мира и их интерес к
международным событиям возрастали с каждым месяцем.
Касаясь непосредственной реакции в США на Мюнхен, аме-
риканские историки, как правило, оперируют данными несколь-
ких опросов Института общественного мнения, проведенных сре-
ди населения в октябре 1938 г. Из каждых 100 американцев
(исключая «не выразивших мнения») 60 одобрительно ответи-
ли на вопрос, считают ли они правильным то, что Англия и
Франция вместо войны с Германией предпочли пойти на уступ-
ку234. Но в то же время столько же американцев полагало, что
угроза войны в результате Мюнхена увеличилась235. Наконец,
77 американцев из 100 осудили аннексию Судетской области
231 «Daily Worker», 26. IX 1938.
232 Ibidem.
233 «Daily Worker», 21. IX 1938.
234 «New York Times», 12.X 1938.
235 G. G a ll u p and S. F. R a e. The Pulse of Democracy: The Public Opinion
Poll and How Jt Works. New York, 1940, p. 315 (Appendix 1).
93
гитлеровской Германией236. Как писал в апреле 1939 г. Дж. Гэл-
лап, «американский народ никогда не разделял уверенности
премьер-министра Невиля Чемберлена в том, что «безопасность»
была куплена в Мюнхене»237.
Б. Раух пишет о реакции в США на мюнхенское соглашение:
«Народное противодействие этому предательству было мгно-
венным в Англии и Франции, так же как и в Соединенных Шта-
тах, где пресса была почти единодушна в осуждении» 238. Столь
«смело» Б. Раух решается писать, конечно, только потому, что
вся вина за Мюнхен возлагается им на правительства Англии
и Франции.
Отмечая «одобрение» Мюнхена 60% опрошенных американ-
цев, Д. Драммонд тут же пишет, что уже в ноябре 1938 г. еще
большее количество американцев сомневалось в том, что Гитлер
больше не будет искать новых завоеваний в Европе239. У. Джон-
сон также подчеркивает осуждение большинством американцев
агрессии Германии против Чехословакии 240.
Разумеется, усилия реакционных политиков и буржуазной
пропаганды, направленные к тому, чтобы ввести в заблужде-
ние народные массы в капиталистических странах, не могли не
иметь отрицательных последствий. Немалое число людей, в том
числе и в США, на некоторое время подпали под влияние реак-
ционной пропаганды, утверждавшей, что сговор западных «уми-
ротворителей» с агрессорами в Мюнхене «укрепил» мир и пре-
дотвратил войну.
Так, воспользовавшись этой обстановкой, на съезде АФТ,
проходившем 3—13 октября 1938 г., реакционные лидеры АФТ
добились отклонения съездом резолюций в поддержку коллек-
тивной безопасности под тем предлогом, что их принятие при-
ведет в койне241.
В отличие от АФТ передовая часть американского профсоюз-
ного движения, представленная КПП, на своем I съезде в нояб-
ре 1938 г. поддержала идею коллективного отпора агрессии.
В принятой резолюции съезда отмечалось, что борьба американ-
ских рабочих в защиту своих прав «не может быть отделена
от усилий в деле достижения и сохранения демократии во всем
мире». Далее в ней говорилось: «Фашистские правительства
Германии, Италии и Японии, являющиеся агрессорами и под-
236 G. Gallup and S. F. R a e. The Pulse of Democracy: The Public Opi-
nion Poll and How It Works. New York, 1940, p. 314.
237 «New York Times Magazine», April 30, 1939, p. 2.
238 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 73—74.
239 D. F. Drummond. The Passing of American Neutrality 1937—1940,
p. 80.
240 W. J о h n s о n. The Battle Against Isolation, p. 29.
241 «Report of Proceedings of the Fifty-Eigth Annual Convention of the
American Federation of Labor, held at Houston, Texas, October 3 to 13 Inclu-
sive, 1938». Washington, 1938, p. 503—508.
94
жигателями войны, объединились в стремлении навязать свое
господство более слабым странам. В пределах границ своих
государств они подавили независимое профсоюзное движение,
обрекли народ «а экономическое и политическое рабство, от-
казывают народу в гражданских, а меньшинствам в религиоз-
ных свободах и преследуют их за убеждения. Рабочие как ник-
то жизненно заинтересованы в сохранении мира и защите прав
народа, поскольку независимое профсоюзное движение может
продолжать существовать и успешно развиваться при наличии
институтов мира и демократии».
В резолютивной части говорилось, что «данный съезд выс-
казывается за то, чтобы наша страна и ее народ не оказывали:
никакой помощи или поддержки как материальными, так и мо-
ральными средствами тем агрессивным странам, которые полны
решимости установить посредством войны и жестокой агрессии;
господство фашизма над всем миром; что данный съезд заяв-
ляет о своей полной поддержке законодательства, которое вы-
работает федеральное правительство для эффективного осуще-
ствления подобной программы; а также принимается решение
о том, что президент Рузвельт и правительство Соединенных
Штатов должны сотрудничать с другими демократическими
странами в защите и укреплении демократии и демократических
институтов» 242. Как отмечает У. Фостер в «Истории Коммунисти-
ческой партии Соединенных Штатов», это решение было принято'
под влиянием коммунистов 243.
Характерно, что американский буржуазный историк Р. Бау-
эрс в книге «Движение за мир в Америке в 1933—1941 гг.»,
говоря о выступлении руководства АФТ на съезде 1938 г. про-
тив участия США в коллективных международных акциях, под-
черкивает существование среди американских рабочих тенден-
ции к поддержке идеи коллективной безопасности244. Прогрес-
сивный публицист и историк Лео Губерман писал в 1940 г., что
отношение рабочих к внешнеполитическим вопросам характе-
ризуется «сильным желанием содействовать сохранению мира
во всем мире путем коллективных действий»245.
Вскоре после мюнхенской конференции Национальная кон-
ференция за мир выступила с «Меморандумом по вопросу о
международном кризисе», в котором наглядно отразилось дез-
ориентирующее влияние буржуазной пропаганды. С одной
стороны, в «Меморандуме» правильно указывалось, что «согла-
шение, достигнутое в Мюнхене, может оказаться лишь воору-
женным перемирием», но, с другой,— его авторы выражали
242 «СIO News», November 21, 1938.
243 W. Z. F о s t e r. History of the Communist Party of the United States,
p. 377.
244 R. E. Bowers. American Peace Movement 1933—1941, p. 329.
245 L. Huberman. America, Incorporated, p. 179.
95
надежду, что «мюнхенская конференция может привести к со-
вершенно новому курсу в международных отношениях»246.
Дезориентирующее влияние реакционной пропаганды на оп-
ределенную часть антивоенного и антифашистского движения в
США сказывалось на протяжении всех предвоенных лет. Это
затрудняло разоблачение антидемократической сущности внеш-
ней политики США, препятствовало расширению борьбы про-
тив кругов, ответственных за эту политику.
Несмотря на все это, события второй половины 1938 г. да-
ли новый толчок движению против войны в США, которое все
более и более приобретало ярко выраженный антифашистский
характер. Это вытекало из того, что борьба демократических
сил против войны была нераздельно связана с борьбой против
фашизма, ибо угроза войны исходила прежде всего от фаши-
стских государств, а наиболее ярыми сторонниками политики
поощрения их агрессии были те реакционные элементы в запад-
ных странах, которые сами тяготели к фашизму. Поэтому оба
эти фактора — борьба против фашизма и борьба против поли-
тики войны — тесно взаимодействовали, стимулируя друг друга.
Широкие слои американского народа неоднократно выска-
зывали свое резко отрицательное отношение к фашистским ре-
жимам и их политике подавления свобод. Американский бур-
жуазный историк Т. Бейли отмечает, что уже в 1935 г. наиболее
непопулярным правительством среди населения США было гит-
леровское правительство Германии247. В ноябре 1937 г. гер-
манский посол в Вашингтоне Дикгоф в одном из своих донесе-
ний министерству иностранных дел Германии с тревогой писал,
что за последние несколько лет число антигермански настроен-
ных лиц в США резко возросло, включая американских като-
ликов, некогда наиболее доброжелательно относившихся к Гер-
мании 248.
О росте антифашистских настроений в США под влиянием
гитлеровской агрессии против Австрии и Чехословакии свиде-
тельствуют многие источники. К примеру, в своих мемуарах
К. Хэлл, отмечая напряженность американо-германских отно-
шений в 1938 г., перечисляет двоякого рода факторы, «ухудшав-
шие» эти отношения — как связанные с обострением империа-
листических противоречий между США и Германией, так и
«моральные». Это — торговая дискриминация, невыплата дол-
гов, стремительное перевооружение Германии, преследование
евреев, бойкот германских товаров американскими гражданами,
резкие антигерманские выступления249.
246 «Communist», November, 1938, p. 975.
247 Т. А. В a i 1 е у. The Man in the Street, p. 25.
248 Cm. Ch. С. T a n s i ll. Back Door to War, p. 337.
249 С. Hull. The Memoirs, p. 572.
96
Характерно и свидетельство Ф. Рузвельта. 15 сентября
1938 г. он писал послу США в Италии У. Филлипсу: «Я думаю,
что сегодня девяносто процентов нашего народа определенно
настроено антигермански и антиитальянски...»250 Эти слова,
высказанные за две недели до мюнхенской сделки «умиротвори-
телей» с фашистскими агрессорами, как нельзя лучше показы-
вают, что мюнхенская политика США не отвечала антифашист-
ским настроениям подавляющего большинства американского
народа.
Дикий разгул нацистского террора в Германии в самом кон-
це 1938 г. вызвал во всем мире новую волну негодования и не-
нависти к фашизму. В декабре 1938 г. антисемитские погромы в
Германии осудило 94% американцев, преследования немецких
католиков — 97% 251. В это время Дикгоф доносил, что даже
люди, «подобные Дьюи, Гуверу, Херсту и многие другие», т. е.
лица с явно прогерманскими симпатиями, выступают с осуж-
дением этих преступных актов гитлеровцев252.
Таким образом, среди американского «народа под влиянием
событий 1938 г., увеличивших угрозу фашизма и войны, росли
антифашистские настроения. Эти настроения были важнейшим
фактором, определившим переход большинства американского
народа на позицию требования позитивных действий со стороны
правительства в интересах поддержания мира.
Наряду с ростом антифашистских настроений среди амери-
канского народа происходили и другие важные процессы. Нес-
мотря на реакционную буржуазную пропаганду и вопреки ей,
росли дружественные чувства простых американцев к народам
Советского Союза и других стран, которым грозила фашист-
ская агрессия. Характеризуя отношение американцев к СССР
в 30-е годы, У. Фостер пишет: «Широкие массы американского
народа по существу симпатизировали антифашистской анти-
военной политике СССР» 253.
Прогрессивные силы во главе с компартией выступали за
активное сотрудничество СССР и США в интересах борьбы
против фашизма и войны. «Наша главная задача,— писал жур-
нал «Коммюнист»,— ...состоит в том, чтобы укрепить узы друж-
бы между народом Соединенных Штатов и народами Советско-
го Союза... Всестороннее сотрудничество (экономическое, поли-
тическое и культурное) между народами и правительствами
Соединенных Штатов и Советского Союза принесет большую
250 «F. D. R., His Personal Letters 1928—1945», vol. II, p. 810—8ll.
251 G. Gallup and S. F. R a e. The Pulse of Democracy, p. 315 (Appen-
dix 1).
252 «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D (1937—
1945), vol. IV. Washington, 1954, p. 639—640.
253 У. 3. Фостер. Октябрьская революция и США. М., 1958, стр. 22.
97
пользу делу прогресса и процветания наших двух стран, так же
как и миру и прогрессу других стран»254.
Решительная и последовательная борьба против фашизма и
за сохранение мира, которую вел в предвоенные годы Совет-
ский Союз, снискала ему популярность среди передовых элемен-
тов американского общества. Сторонники мира видели в СССР
могучего защитника мира и считали его союзником в борьбе
против фашизма и войны255. В результате опроса Института об-
щественного мнения, проведенного в конце 1938 г., на вопрос:
«На чьей стороне вы будете в случае войны Германии с Совет-
ским Союзом?» — 83% ответивших высказались в поддержку
СССР256. Идея советско-американского сотрудничества против
агрессии фашистского блока находила поддержку даже среди
некоторых представителей буржуазии257.
Трудящиеся массы США были настроены также в пользу
поддержки народов Англии и Франции, которым угрожал гер-
манский и итальянский фашизм. На вопрос Института общест-
венного мнения в июле 1938 г.: «Если Англия и Франция будут
воевать с Германией и Италией, то на чьей стороне будут ваши
симпатии?» — за Англию и Францию высказалось 65% опрошен-
ных американцев, а за Германию и Италию — лишь 3%258.
Общность интересов связывала американский народ также с
другими миролюбивыми народами. В этом заключалась одна из
основных предпосылок будущей антигитлеровской коалиции.
* * *
4 января 1939 г. президент Ф. Рузвельт обратился к кон-
грессу с посланием259, основным лейтмотивом которого была
констатация роста угрозы безопасности США, усиления опас-
ности агрессии против Америки. Таким образом, как писал в
октябре 1939 г. один из американских авторов, «...все нейтра-
листские усилия с 1935 г. оказались напрасными»260.
В ряде американских источников содержатся данные о том,
что Ф. Рузвельт высказывался за отмену или пересмотр Зако-
на о нейтралитете261. Используя это обстоятельство, представи-
254 «Communist», October, 1937, p. 889—890.
255 «Daily Worker», 4.X 1937.
256 «Daily Worker», 12.X 1938.
257 См., например, L. Hartley. Is America Afraid? A New Foreign Policy
for America. New York, 1937, p. 217; F. L. Shuman and G. Soule. America
Looks Abroad. New York, 1938, p. 11.
258 «Daily Worker», 28. VII 1938.
259 «The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1939 vol.,
p. 1—12.
260 F. O. Wilcox. American Government and Politics. The Neutrality
Fight in Congress: 1939.— «The American Political Science Review», October,
1939, p. 814.
261 «F. D. R., His Personal Letters 1928—1945», vol. II, p. 873; R. Moley.
After Seven Years. New York, 1939, p. 379—380.
98
тели официозно-апологетического направления в американской
буржуазной историографии второй мировой войны чрезмерно
преувеличивают значение послания Ф. Рузвельта, приписывая
ему далеко идущие замыслы.
Б. Раух оценивает конец 1938 —начало 1939 г. как перелом-
ный период в политике правительства Ф. Рузвельта, который с
этого времени стал исходить из примата внешнеполитических
вопросов над внутренними262. Послание от 4 января 1939 г. он
считает «центральным событием в истории рузвельтовской но-
вой ориентации»263. С ним согласен У. Джонсон, характеризую-
щий послание как выражение стремления США к «коллектив-
ным действиям»264. Д. Драммонд по этому поводу пишет об
эволюции Ф. Рузвельта под воздействием американского об-
щественного мнения 265.
Однако ни текст самого послания, лишь туманно говоривше-
го о возможности принятия каких-то решений правительством
(расплывчатость формулировок в послании буржуазные исто-
рики объясняют нежеланием правительства ссориться с «изоля-
ционистами» 266), ни тем более последующие действия США по
существу не подтверждают далеко идущих выводов буржуаз-
ных историков.
Как бы то ни было, «умеренный язык» послания президента
США не вызвал беспокойства в Берлине, где после Мюнхена —
что не преминул подчеркнуть «ревизионист» Ч. Тэнсилл, выис-
кивающий скрупулезно примеры «доброжелательства» Гитле-
ра— выражали готовность к развитию отношений с Соединен-
ными Штатами267. И еще до конца января разрекламирован-
ное обсуждение вопроса о «нейтралитете» в сенатской комис-
сии по внешним сношениям было отложено на неопределенное
время 268.
В то же время послание от 4 января 1939 г. отразило беспо-
койство американских правящих кругов развитием агрессии
держав оси, которые вопреки их ожиданиям «медлили» с на-
падением на Советский Союз, продолжая теснить монополии
США в различных частях мира.
«Новое» во внешней политике США после Мюнхена состоя-
ло в том, чтобы, во-первых, усилить военную подготовку США,
и, во-вторых, подготовить условия для вступления США в войну
262 В. R a u с h. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 80.
263 Ibid., p. 104.
264 W. J о h n s о n. The Battle Against Isolation, p. 29.
265 D. F. Drummond. The Passing of American Neutrality 1937—1941,
p. 80.
266 См., например, W. L. L a n g e r and S. E. G 1 e a s о n. The Challenge to
Isolation 1937—1940, p. 46.
267 Ch. С. T a n s i ll. Back Door to War, p. 443.
268 «Правда», 22.I 1939.
99
путем дальнейшего сближения с их вероятными союзниками —
Англией и Францией.
Следуя этой линии, правительство США приняло целый ряд
мер военного характера. Одновременно оно приступило к прак-
тическим шагам для установления более тесных связей с Англи-
ей и Францией. Критики Ф. Рузвельта приводят документы о
том, что английскому и французскому правительствам были
даны заверения, что США в случае войны поддержат их269. Все
это было выражением тенденции к образованию империалисти-
ческого союза США с капиталистическими странами Западной
Европы в противовес блоку фашистских государств. В то же
время США по-прежнему были далеки от принятия действен-
ных мер против агрессоров.
Ч. Тэнсилл, получивший доступ в архив госдепартамента
США, приводит ряд документов, свидетельствующих о том, что
в феврале — апреле 1939 г. советниками госдепартамента было
составлено несколько меморандумов по вопросу о возможности
применения США экономических санкций против Японии270.
Но эти проекты так и остались на бумаге. Мемуары амери-
канского посла в Японии Д. Грю объясняют причину нежела-
ния правящих кругов США применить санкции против японского
агрессора271. Эти круги не хотели допустить ослабления реак-
ционно-милитаристского режима в Японии, который использо-
вался международным империализмом для борьбы против
СССР и революционного движения в Китае. Американские ди-
пломаты в Токио, выступая против санкций, указывали, в част-
ности, на то, что всеобщий экономический бойкот Японии обост-
рит внутриполитическую обстановку в этой стране и создаст
угрозу для существующего режима 272.
Хотя с развитием японской агрессии на юго-восток антисо-
ветские расчеты американских империалистов терпели круше-
ние, надежда на вооруженное столкновение между СССР и
Японией все еще не покидала их. Поэтому правительство США
не решилось на применение санкций против Японии и вновь
отступило перед ней. Оно отказывалось даже удовлетворить
требование американской общественности об аннулировании
торгового договора с Японией, что явилось бы, по признанию
У. Ленджера и С. Глисона, «логическим и оправданным ша-
гом» 273.
269 Ch. С. Tans ill. Back Door to War, p. 450—451; R. Moley. After
Seven Years, p. 379.
270 Ch. С. T a n s i ll. Back Door to War, p. 502—504.
271 J. C. Grew. Turbelent Era. A Diplomatic Record of Forty Years: 1904—
1945 Ed. by W. Johnson, vol. 1—2. Boston, 1959.
272 Ch. С. T a n s i ll. Back Door to War, p. 503.
273 W. L. L a n g e r and S. E. G 1 e a s о n. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 52.
100
Американские буржуазные историки указывают и на другую
причину, обусловившую проведение США на Дальнем Востоке
политики уступок Японии. Исключая период с июня 1937 г. по
март 1938 г., когда вопросы дальневосточной политики приобре-
ли для американского правительства особый интерес, в пред-
военные годы основное внимание США в своей внешней поли-
тике уделяли Европе. До тех пор, пока сохранялось неопреде-
ленное положение в Европе, откуда исходила угроза от самого
опасного соперника — гитлеровской Германии, США старались
избежать открытого конфликта на Дальнем Востоке, где тя-
жесть войны пришлось бы вынести Соединенным Штатам274.
Исходя из стратегии американского империализма на макси-
мальное ослабление противников США и создания наиболее
благоприятных для себя условий, правящие круги США до са-
мого последнего момента оттягивали конфликт с Японией. Осу-
ществление на практике этой стратегии вело к определенным
издержкам для США, крупнейшим из которых был Пирл-Хар-
бор.
Весной 1939 г. агрессивный блок Германии, Италии и Япо-
нии, используя преступную инертность западных держав, совер-
шил очередные акты агрессии, еще более приблизив опасность
мировой войны. В середине марта гитлеровская Германия за-
вершила дело, начатое в Мюнхене в сентябре 1938 г., оккупи-
ровав оставшуюся часть Чехословакии. Через несколько дней
немецкие фашисты заставили буржуазную Литву «доброволь-
но» передать им Клайпедскую область. Вслед за этим сообщ-
ник Гитлера по фашистскому разбою Муссолини напал на без-
защитную Албанию и захватил ее.
Все это увеличило опасения американцев за свое будущее.
В апреле 1939 г. более половины опрошенных американцев
ожидало наступления войны до 1 января 1940 г. и еще большее
число граждан США предвидело вовлечение в эту войну
США 275.
Под давлением общественности и в связи с ростом опасений
американских правящих кругов, вызванным усилением позиций
держав оси, в течение первых трех месяцев 1939 г. в конгресс
были внесены 23 резолюции по вопросам внешней политики 276.
Из них свыше 10 законопроектов касались изменения или отме-
ны Закона о нейтралитете277.
Самую широкую поддержку получила резолюция сенатора
Д. Томаса, предусматривавшая изменение Закона о нейтрали-
тете в целях противодействия агрессору и оказания помощи его
жертве. По этой резолюции президенту США предоставлялось
274 Ibid., p. 52—53.
275 «New York Times», 29. IV 1939.
276 F. О. Wilcox. American Government and Politics, p. 8ll.
277 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 109.
101
право с согласия конгресса наложить эмбарго на продажу
военных материалов агрессору. По сравнению с другими резо-
люциями законопроект Томаса в наибольшей степени отвечал
интересам борьбы против фашистской агрессии.
Но американское правительство не поддержало в этот пе-
риод ни одного из предложений, направленных на изменение
или отмену законодательства о нейтралитете. Ч. Бирд справед-
ливо подчеркивает, что правящие круги США «не выступили за
отмену законодательства о нейтралитете или за какие-либо дру-
гие меры с целью предпринятая действий со стороны США про-
тив агрессоров» 278. И, наконец, точку над «и» ставят У. Ленд-
жер и С. Глисон: «Вполне возможно, что при некоторой пуб-
лично выраженной поддержке из Белого дома эта резолюция
(сенатора Томаса.— Д. Н.) могла получить одобрение. Но пре-
зидент скрупулезно избегал какого-либо выражения мнения и
старательно воздерживался от всякого высказывания»279.
Реакционные буржуазные историки, которые отстаивают те-
зис о «поддержке» американским народом политики «нейтра-
литета» США, пытаются скрыть факты, характеризующие по-
зицию широких слоев американского народа весной — летом
1939 г., когда в стране развернулась острая политическая борь-
ба по вопросу об отмене или изменении законодательства о ней-
тралитете в связи с дальнейшим ростом опасности фашизма
и войны.
Материалы комиссий по иностранным делам палаты пред-
ставителей и сената США, на заседаниях которых в апреле-мае
1939 г. выступали многочисленные представители антивоенных
организаций и различных групп населения, показывают нали-
чие широкого движения против политики поощрения агрессии и
за международное сотрудничество нефашистских стран 280.
Например, представитель Национальной конференции за мир
У. Керк, выступавший в сенатской комиссии по внешним сно-
шениям, заявил, что только 4 организации из всех входивших
в НКМ (а таковых было около 40) одобряли существующий
Закон о нейтралитете и выступали за его усиление. Остальные
организации полностью поддерживали резолюцию Томаса 281
Одним из проявлений фальсификации (причем фальсифи-
кации в ее наиболее грубой форме) предвоенной истории США
278 Ch. С. Beard. American Foreign Policy in the Making 1932—1941,
p. 224.
279 W. L. L a n g e r and S. E. Gleason. The Challenge to Isolation 1937—
1940, p. 50.
280 «American Neutrality Policy: Hearings before the Committee on Foreign
Affairs, House of Representatives, 76-th Congress, 1-st Session, April 11—May
2, 1939». Washington, 1939; «Neutrality, Peace Legislation and Our Foreign
Policy: Hearings before the Committee on Foreign Relations, United States Se-
nate 76-th Congresis, 1-st Session, April 5, 6, 13, 14, 17—21, 24—26, 28; May
1—6, 8 1939». Washington, 1939.
281 «Neutrality, Peace Legislation and Our Foreign Policy», p. 124—144.
102
буржуазной историографией является то, что американские
буржуазные историки хранят полное молчание о результатах
публичных заседаний комиссий по иностранным делам конгрес-
са. Только в обзоре «Соединенные Штаты в мировых делах: от-
чет о внешних сношениях Америки за 1939 год» его авторы
У. Шепардсон и У. Скрогз отмечают, что большая часть анти-
военного движения высказывалась за коллективную безопас-
ность, поспешив при этом выразить свое «удивление» этим об-
стоятельством 282. Б. Раух лишь мимоходом замечает, что зако-
нопроект Томаса «получил широкую общественную поддержку»,
и... ссылается на указанный обзор за 1939 г.283
Два основных вывода вытекают из рассмотрения материа-
лов комиссий конгресса США, а именно: 1) большинство амери-
канского народа к весне 1939 г. разочаровалось в действенности
законодательства о нейтралитете как средства предотвращения
войны и осуждало политику «нейтралитета», содействовавшую
развязыванию войны; 2) значительная часть американского на-
рода, если не большинство, выступала за изменение внешней
политики США в направлении оказания отпора наступлению фа-
шизма. Эти выводы подтверждаются данными опросов, показы-
вающими, что в апреле 1939 г. от 60 до 70% американцев высту-
пало за изменение Закона о нейтралитете и применение экономи-
ческих санкций против фашистских агрессоров 284.
В той или иной степени буржуазные историки вынуждены
отметить, что отношение американского народа к вопросам
войны и мира весной 1939 г. сильно изменилось, что нашло
выражение в начавшемся его отходе от «нейтралитета», в рас-
тущих требованиях оказать противодействие агрессии285. Но
это не более чем вынужденные признания, которые они тут же
сами пытаются так или иначе опровергнуть, подчеркивая силу
пресловутых «изоляционистских настроений».
Буржуазные историки даже не пытаются поставить вопрос
о том, являлись ли эти антивоенные настроения американского
народа, т. е. нежелание трудящихся масс воевать за империа-
листические интересы американских миллиардеров, страдать и
умирать за глубоко чуждые им цели, препятствием к тому, что-
бы правительство США проводило политику, направленную на
сохранение и упрочение мира, политику предотвращения ми-
ровой войны. Стоит только рассмотреть подобную постановку
282 W. H. S h e p p a r d s о n and W. О. S с r о g g s. The United States in
World Affairs. An Account of American Foreign Relations 1939. New York —
London, 1940, p. 76—77.
283 B. Ranch. Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. ll6.
284 W. H. S h e p p a r d s о n and W. O. S с r о g g s. The United States in
World Affairs 1939, p. 339—340.
285 F. O. Wilcox. American Government and Politics, p. 811; B. Rauch.
Roosevelt from Munich to Pearl Harbor, p. 116; W. L. Langer and S. E.
Gleason. The Challenge to Isolation 1937—1940, p. 81.
103
вопроса, правомерность которого не вызывает сомнений в свете
фактов, характеризующих отношение американского народа к
проблеме войны и мира в этот период, как становится очевид-
ной вся надуманность измышлений реакционной буржуазной
историографии США по адресу американского народа.
Однако отсутствие элементарной логики в работах некото-
рых американских буржуазных историков не является достаточ-
ным основанием к тому, чтобы сомневаться в наличии здравого
суждения у целого народа. Тем более, что буквально на каж-
дом шагу эти историки опровергают самих же себя признания-
ми, подрывающими их собственную концепцию «изоляционизма»
американского народа.
У. Ленджер и С. Глисон уже в самом начале своего иссле-
дования, касаясь критики тезиса об «ограничивающем» воздей-
ствии «изоляционистского» американского народа на правитель-
ство, вынуждены заявить: «В самом деле, оглядываясь на
прошлое, видишь реальные основания для мнения, что прези-
дент имел склонность недооценивать народную поддержку своей
внешней политики (которая, по их мнению, ставила целью
достижение коллективной безопасности.— Д. Н.) и что прояв-
ленная им в отдельных случаях робость в том, чтобы действо-
вать или действовать открыто, может быть объяснена его опасе-
ниями в отношении конгресса, которому он, как это очевидно,
придавал, можно сказать, чрезмерное (!) значение»286.
Несмотря на очевидную половинчатость данного признания,
оно показывает всю шаткость позиций буржуазных историков.
Отсюда те зияющие трещины в концепции «изоляционизма»,
которыми изобилуют работы этих историков.
Нельзя считать, что опросы населения США, проводимые
Американским институтом общественного мнения (который из-
вестен также под названием института Гэллапа,— по имени ру-
ководителя этого института), дают полную и исчерпывающую
картину настроений народных масс287. Но можно, по-видимому,
полагать, что данные этого института отражают тенденцию из-
менения этих настроений. Именно под таким углом зрения и
рассматриваются нами опросы общественного мнения в США в
30-е годы.
Данные Института общественного мнения позволяют уви-
деть одно из проявлений недовольства американского народа
политикой «нейтралитета», которое выразилось в требовании
286 W. L. L a n g e r and S. E. G l е a s о n. The Challenge to Isolation
1937—1940, p. 5—6.
287 Это видно хотя бы из того, что выборочный метод, применяемый ин-
ститутом при опросе, охватывает всего лишь несколько тысяч человек из
всей массы американского народа. Другим существенным недостатком этих
опросов является то, что очень многое зависит от той или иной постановки
(формулировки) вопроса.
104
изменить законодательство о нейтралитете для оказания помо-
щи Англии и Франции в случае войны. Если в сентябре 1938 г.
около трети американцев высказалось за поставки военных ма-
териалов в эти страны в случае войны в Европе, то в марте 1939 г.
число сторонников Англии и Франции увеличилось до 55%, а
в апреле они составили 66% всех опрошенных американцев.
«Это было изменение, имеющее важное значение, ибо оно озна-
чало, что большинство опрошенных лиц как раз выступали за
то, что запрещалось годами законами о нейтралитете — за про-
дажу военных материалов воюющим сторонам»288.
Отрицательное отношение значительной части американско-
го народа к политике «нейтралитета» США и его выступление
против законодательства о нейтралитете, как показал опрос об-
щественного мнения в апреле 1939 г., объяснялись следующим.
Во-первых, американцы рассматривали нацизм и фашизм как
угрозу для демократии и народов (таков был ответ большинства
опрошенных). Во-вторых, они опасались того, что если Герма-
ния победит в Европе, то ее следующим объектом нападения
будут Соединенные Штаты. И лишь одна пятая часть опрошен-
ных лиц выступала за продажу оружия Англии и Франции, ру-
ководствуясь интересами коммерческой выгоды289.
Таким образом, анализ опросов населения США показывает,
что большинство американцев было настроено в пользу актив-
ной поддержки народов, подвергнувшихся агрессии фашистских
стран, прежде всего потому, что американский народ считал
фашизм серьезной угрозой безопасности миролюбивых народов.
В начале апреля 1939 г. даже буржуазная «Нью-Йорк таймс»,
говоря о причинах кампании за пересмотр законодательства о
нейтралитете, наиболее важной из них считала опасения амери-
канцев, связанные с угрозой со стороны фашизма290. Об этом,
же писали многие другие американские газеты, издававшиеся
в различных штатах291.
В буржуазной историографии США центр тяжести в иссле-
довании внутриполитической борьбы в 1939 г. вокруг законода-
тельства о нейтралитете переносится на изложение разногласий
между конгрессом и правительством, которые действительно
имели место в этот период и по сравнению с предыдущими года-
ми приобрели более серьезный характер.
Но главное в этом вопросе заключалось не в том, что пра-
вительство к середине 1939 г. действительно выражало желание
изменить несколько Закон о нейтралитете, не в позиции «изоля-
288 G. Gallup and S. F. R a e. The Pulse of Democracy, p. 201.
289 Ibid., p. 204—205.
290 «New York Times» 9.IV 1939.
291 Cm. «American Neutrality Policy: Editorials Submitted to the Committee
on Foreign Affairs, House of Representatives, 76-th Congress 1-st Session, Re-
lative to H. J. Res. 306, The Neutrality Act of 1939». Washington, 1939.
105
ционистов»-конгрессменов, выступавших против его изменения.
Во-первых, предложение правительства о внесении в закон по-
ложения, разрешающего торговлю военными товарами на осно-
ве «кэш-энд-кэрри» (что было в интересах Англии и Франции),
в тот период было недостаточным для того, чтобы предотвра-
тить войну в Европе. Только принятием США на себя обяза-
тельств по коллективной безопасности, путь к которой лежал
через изменение Закона о нейтралитете в духе предложения
Томаса, правительство и конгресс США выразили бы подлин-
ные интересы американского народа. И только в этом случае
были бы созданы предпосылки для совместных действий нефа-
шистских стран и СССР в интересах дела мира и демократии.
Во-вторых, ни правительство Ф. Рузвельта, в состав кото-
рого входили либеральные буржуазные деятели, ни тем более
конгресс с его преобладающим реакционным составом и не по-
мышляли о каких-либо действиях для предотвращения войны.
Несмотря на разногласия внутри правящих кругов по вопро-
сам англо-американских и франко-американских отношений,
эти круги в целом продолжали курс на развязывание второй
мировой войны. В статье об отношении американцев к собы-
тиям в Европе директор Института общественного мнения
Дж. Гэллап приводит один из «типичных» комментариев опро-
шенных лиц: «Нам следует оказывать помощь демократиям
(т. е. Англии и Франции.— Д. Н.) до определенной точки.
Но давайте останемся вне войны. Если Европа настолько глу-
па, чтобы начать новую войну, то в ее итоге Америка лишь
усилится». Эти прямолинейные слова принадлежали «одному
банкиру из штата Нью-Йорк»292. Напомним, что США всту-
пили в войну лишь в декабре 1941 г., т. е. спустя более двух
лет после ее начала.
Империалистические правящие круги США все еще надея-
лись на вооруженное столкновение между СССР и фашистским
блоком. Захват Чехословакии в марте 1939 г. Германией рас-
ценивался в правительственных кругах США как свидетельство
ее желания обратить свою агрессию на восток293. В свою оче-
редь правящие круги Англии и Франции, которые вели весной —
летом 1939 г. переговоры с СССР, лишь прикрывали ими свои
антисоветские планы. Известный американский журналист Рой
Говард после поездки в Европу весной 1939 г., не стесняясь в
выражениях, весьма ярко выразил антисоветские замыслы им-
периалистических кругов западных стран. «Если бы имелась
возможность разрешить мировые проблемы, послав фашистов
против России, я был бы за это,— откровенно заявил Рой Го-
292 «New York Times Magazine», April 30, 1939, p. 2.
293 W. L. Langer and S. E. G1 e a s о n. The Challenge to Isolation
1937—1940, p. 67.
106
вард.— Я за то, чтобы столкнуть Германию и Россию в вой-
не» 294.
Подводя итог, можно заключить, что ход политической борь-
бы в США в первой половине 1939 г. и ее результаты снова
показали, что внешняя политика правящих кругов страны не
выражала подлинных настроений трудящихся масс американ-
ского народа, выступавшего за сохранение мира. Фактический
отказ США от проведения политики противодействия агрессии
фашизма в период, непосредственно предшествовавший всеоб-
щей войне в Европе, когда Германия, Италия и Япония все бо-
лее расширяли свою агрессию, был следствием не мнимого «изо-
ляционизма» народных масс, а курса американского империа-
лизма на поощрение агрессии фашистских стран и на
развязывание мировой войны.
Как показывают факты, концепция «изоляционизма», связан-
ная своим происхождением с предвоенной политикой «нейтра-
литета» США, служит целям оправдания в американской бур-
жуазной историографии империалистического внешнеполитиче-
ского курса США перед второй мировой войной.
Пропагандируя тезис о том, что предвоенная политика «ней-
тралитета» США отражала настроения американского народа,
буржуазная историческая наука оперирует обычным для нее
критерием «исключительности» капиталистического общества в
США, распространяя насквозь лживую теорию гармонии клас-
совых интересов буржуазии и трудящихся масс на область
внешней политики. Абсолютная несостоятельность этого ут-
верждения тем более очевидна, что 30-е годы отличались боль-
шим накалом классовой борьбы в США.
В период, предшествовавший второй мировой войне, борьба
против фашизма и его агрессии была одной из наиболее важ-
ных и жгучих проблем, затронувших народные массы США.
В 1935—1939 гг. американские массы, вначале рассматривав-
шие законодательство о нейтралитете США как путь к сохра-
нению мира, постепенно убеждались в необходимости действен-
ных мер, направленных против агрессии фашизма. Антивоен-
ные и антифашистские настроения американского народа — вот
что определяло стремление масс обуздать фашистских агрес-
соров и предотвратить войну.
Исторические факты опровергают тезис буржуазной исто-
риографии США о том, что американский народ поддерживал
предвоенную политику «нейтралитета» правящих кругов США
294 «Daily Worker», 21. IV 1939.
107
и не хотел бороться против фашистской агрессии. Не амери-
канский народ, а империалистические правящие круги США
несут ответственность за политику «нейтралитета», способство-
вавшую агрессии и развязыванию второй мировой войны. Аме-
риканская империалистическая буржуазия отвергла политику
коллективной безопасности, потому что она была направлена
против фашизма, склонность к которому явственно проявляли
крупнейшие монополии США, и против войны, к которой стре-
мился американский империализм, и объективно вела к укреп-
лению и росту антикапиталистических сил.
Общее соотношение сил в 30-е годы не дало возможности
трудящимся массам и прогрессивным силам мира уничтожить
фашизм в зародыше и предотвратить мировую войну. Только в
послевоенный период коренное изменение международной об-
становки в пользу социалистической системы создало матери-
альные предпосылки для предотвращения новой мировой войны,
подготовляемой агрессивными кругами США и других капита-
листических стран295.
Тем не менее борьба народов против фашизма в конечном
итоге сыграла решающую роль, определив справедливый, осво-
бодительный характер второй мировой войны. Историческое
значение антивоенного и антифашистского движения в США,
борьбы прогрессивных сил американского народа против агрес-
сии фашизма и мюнхенской политики в 30-е годы заключается
в том, что они подготовили условия для участия США в войне
против фашизма в составе антигитлеровской коалиции.
295 XX съезд Коммунистической партии Советского. Союза. Стенографи-
ческий отчет, т. 1. М., 1956, стр. 36—38.
Буржуазная
историография Англии и США
об англо-франко-советских переговорах
1939 года
в. и. попов
Летом 1939 г. была упущена последняя возможность предот-
вратить вторую мировую войну или, во всяком случае, сузить
ее размах, противопоставив разгулу фашистской агрессии кол-
лективную защиту мира и безопасности народов. Провал трой-
ственных англо-франко-советских переговоров, несомненно, ук-
репил политическое положение Германии, избавил ее хотя бы
на первое время от угрозы войны на два фронта, которой она
больше всего опасалась, а также ухудшил международно-поли-
тическое положение Англии и Франции, одним словом—-рас-
чистил дорогу войне. Английская и американская буржуазная
историография признает огромное значение тройственных пере-
говоров в Москве. Высказывая сомнение в том, действительно
ли коалиция трех держав — Англии, Франции и СССР — могла
предотвратить вторую мировую войну, буржуазная историогра-
фия, однако, считает, что тройственный союз, несомненно, улуч-
шил бы международно-политическое положение Англии, Фран-
ции и СССР. Некоторые политические деятели, журналисты и
историки на Западе признают, что союз трех держав мог сыг-
рать решающую роль также и в предотвращении войны.
У. Черчилль в своих мемуарах писал, что «союз между
Англией, Францией и Россией вызвал бы серьезную тревогу
Германии в 1939 г., и никто не может доказать, что даже тогда
война не была бы предотвращена» 1. Английский историк и жур-
налист Денис Смит в книге «Америка и война государств оси»,
высказывая ту же точку зрения, что и Черчилль, по поводу зна-
чения переговоров, утверждал, что «если переговоры в Москве,
которые велись англо-французской военной миссией, были бы
1 W. S. Churchill. The Second World War, vol. I, The Gathering Storm.
Boston, 1948, p. 284.
109
успешными, война была бы отдалена»2. Видный английский
историк Немир придавал московским переговорам еще большее
значение, утверждая, что они были, «возможно, единственным
шансом предотвратить войну»3. Почему же этот, если, вероят-
но, и не единственный, то во всяком случае последний шанс был
упущен? Кто должен нести ответственность за срыв перегово-
ров? Все их участники или некоторые из них, а может быть, во-
сточноевропейские государства, например, Польша, которая,
как известно, отказалась дать согласие на пропуск советских
войск через свою территорию, без чего практически было невоз-
можно участие СССР в войне против гитлеровской Германии?
Или существуют не зависящие от этих государств и прави-
тельств, вообще от политических деятелей какие-либо объектив-
ные причины, которые предопределили неуспех переговоров?
Ответы на эти вопросы, которые в том или другом виде стави-
лись народами всех европейских стран в то тревожное время
весны и лета 1939 г., так же как они и ставятся сейчас, помо-
гают понять, по чьей вине не была создана система коллектив-
ной безопасности, которая могла затруднить агрессорам развя-
зывание мировой войны, обошедшейся человечеству в миллионы
жертв. Историческая литература, посвященная происхождению
второй мировой войны, в изобилии появившаяся на Западе,
главным образом в Англии и США, в годы войны и в особен-
ности после ее окончания, как правило, не дает ответа на эти
вопросы. Буржуазную историографию Англии и США меньше
всего интересует объективное исследование действительных
причин провала тройственных переговоров 1939 года. Свою за-
дачу она сводит к тому, чтобы снять с западных стран ответ-
ственность за срыв переговоров, помочь правящим кругам
Англии, Франции и США оправдаться перед самым страшным
судом, судом человечества, и, фальсифицируя историю, взва-
лить ответственность за неудачу переговоров на Советский
Союз, который был истинным поборником коллективной безо-
пасности и единственным последовательным и неутомимым бор-
цом против гитлеровской агрессии.
Та же задача была поставлена и перед издателями докумен-
тов внешней политики Великобритании и Германии. Эти доку-
менты рассчитаны не столько на освещение, сколько на иска-
жение подлинной картины внешней политики западных держав
во время переговоров. Возьмем, к примеру, публикацию доку-
ментов английской внешней политики. Переговоры трех держав
рассматриваются в V, VI и VII томах третьей серии4. Состави-
тели документов проявили крайнюю тенденциозность при под-
2 D. Smith. America and the Axis. War. New York, 1942, p. 213.
3 L. B. Namier. Diplomatic Prelude. 1938—1939 London, 1948, p. 143.
4 «Documents on British Foreign Policy. 1919—1939», Third Series (1938—
1939). London, vol. V, VI, VII (далее — DBFP).
ll0
боре материалов для публикации. Ряд документов лишь упоми-
нается в примечаниях и ссылках с пометкой «не публикуется»,
другие приводятся в выдержках. Сопоставление опубликован-
ных английских документов с изданными госдепартаментом
США американскими дипломатическими документами показы-
вает, что многие важные беседы, во время которых английские
дипломаты обсуждали вопросы, связанные с переговорами в.
Москве, не нашли места в английской публикации документов.
В отличие от опубликованной в Советском Союзе полной сте-
нограммы переговоров военных миссий5 в английских докумен-
тах (т. VII) помещены лишь протокольные записи переговоров,
которые в силу краткости и явной тенденциозности не дают воз-
можности читателю составить правильную картину переговоров.
Документы V, VI, VII томов подобраны так, чтобы прикрыть
политику поощрения гитлеровской агрессии, проводившуюся
правительством Чемберлена, а сами переговоры изобразить как
попытку английского правительства создать общий фронт
с СССР для противодействия фашистской агрессии6.
О так называемой революции
во внешней политике Великобритании
Прежде всего буржуазная историография Англии и США
изображает в совершенно искаженном свете ту политику, кото-
рую проводил Советский Союз, с одной стороны, и Англия и
Франция,— с другой, до начала тройственных переговоров, и их
международно-политические позиции к моменту переговоров,
полагая, что такая фальсификация облегчит ее главную зада-
чу— фальсифицировать переговоры и вместе с тем сделать эту
фальсификацию более убедительной для читателя. Естественно,
что любой непредубежденный читатель на Западе или на Восто-
ке; знакомящийся с историей событий 1939 г., прежде всего
спрашивает, с каким внешнеполитическим багажом различные
государства пришли к политическому кризису 1939 г., какую
политику проводили они до этого. Ответ может быть дан только
один: СССР проводил политику коллективной безопасности,
политику отпора агрессии, а Англия и Франция — так называе-
мую политику невмешательства. То, что западные страны про-
водили политику умиротворения, вынуждены признать и запад-
ные буржуазные историки. Однако они изображают политику
5 См. «Переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции в Москве
в августе 1939 г.». Вступит. статья М. Андреевой, К. Дмитриевой.— «Между-
народная жизнь», 1959, № 2, 3.
6 Подробнее об английской публикации документов см.: И. Николаев,
Л. Поздеева. Британские документы о подготовке второй мировой вой-
ны.— «Международная жизнь», 1954, № 2; А. М. Некрич. Уроки истории.—
«Новое время», 1952; № 7; Л. Поздеева. Британские документы о преды-
стории второй мировой войны.— «Новое время», 1954, № 7.
1ll
невмешательства как политику уступок агрессору или даже ка-
питуляции перед ним с целью купить мир в Европе, отдалить
войну или вовсе избежать ее, утверждая, что в силу относи-
тельной слабости Англии и Франции по сравнению с Германией7
так называемые демократические государства и не могли в то
время проводить другую политику. На самом деле это была по-
литика сговора с агрессором, имевшая целью ценой предатель-
ства ряда малых и средних государств Восточной Европы обес-
печить развитие германской агрессии на восток, против СССР.
Во всяком случае даже буржуазная реакционная историогра-
фия не в состоянии отрицать того, что в то время как СССР
выступил в 1933—1939 гг. за образование союза миролюбивых
государств против агрессии, Англия и Франция сговаривались
с агрессором. Трудно предположить, что в 1939 г. вдруг все пе-
ременилось. СССР, сторонник мира и извечный противник агрес-
сии, стал сговариваться с агрессором, а Англия и Франция не-
ожиданно выступили поборниками той самой коллективной
безопасности, против которой они выступали все годы до этого.
Не вернее ли в соответствии с фактами предположить обратное,
а именно, что СССР проводил по-прежнему курс на сплочение
всех миролюбивых государств против опасности войны, а Ан-
глия и Франция, как и раньше, отстаивали свою позицию согла-
шения с Германией. Именно поэтому переговоры 1939 года не
привели к успеху. Опасаясь, что обыкновенный читатель придет
к такому логически неизбежному выводу, английская буржуаз-
ная историография выдвинула тезис о «революции», якобы про-
исшедшей во внешней политике Великобритании весной 1939 г.
Насколько нам известно, этот тезис был выдвинут не без ведо-
ма Чэтемхауза, а следовательно, и Форин Оффис8. Во всяком
случае впервые он, по-видимому, был высказан известным ан-
глийским историком Гаторн-Харди в его кратком курсе между-
народных отношений. Этот курс был издан под наблюдением
Чэтемхауза, он широко популяризируется в Англии, выдержал
множество изданий в стране и содержит официозные установки
по вопросам истории внешней политики. С легкой руки Гаторн-
Харди тезис о «революции» во внешней политике Великобрита-
нии прочно вошел в английскую историографию. Его придер-
7 Убедительное опровержение этой версии дал видный английский публи-
цист и историк Э. Ротштейн в своей содержательной книге «Мюнхенский сго-
вор», показав, что в 1937—1938 гг. Англия и Франция вместе были значи-
тельно сильнее гитлеровской Германии и могли оказать ей необходимый
отпор (Э. Ротштейн. Мюнхенский сговор. М., 1956, стр. 341—344).
8 Чэтемхаузом называют в Англии Королевский институт международ-
ных отношений. Свою задачу он сводит к разработке вопросов внешней по-
литики Великобритании вне строгих официальных рамок, но с обязательным
учетом интересов и мнения английского правительства. Институт (неофи-
циально) тесно связан с министерством иностранных дел Великобритании и,
как правило, выражает точку зрения последнего.
ll2
живаются как официозные историки, так и исследователи, не
связанные с Чэтемхаузом, в том числе не только консерваторы,
но также лейбористы и либералы. Гаторн-Харди утверждал, что
начиная с середины марта 1939 г. во внешней политике Англии
наступили революционные изменения, которые показывали, что
дни мира сочтены и отныне Великобритания противопоставит
Гитлеру только силу, так как это единственный аргумент, кото-
рый понимает фашистская Германия. Традиционная политика
Великобритании, которая раньше заключалась будто бы в том,
чтобы терпеливо посредничать между спорящими сторонами,
не связывая себя определенными союзами, отныне изменилась.
Претерпела изменение и политика Англии в отношении Восточ-
ной Европы, поскольку раньше Англия отказывалась брать ка-
кие-либо обязательства в отношении этой части Европы, вооб-
ще ограничиваясь минимальными обязательствами в отношении
континента, а ныне предоставила гарантии Польше и Румынии9.
Гаторн-Харди объясняет эту «революцию» тем, что традицион-
ную английскую политику переговоров и примирения можно
было проводить лишь до тех пор, пока были возможны перего-
воры с Германией. Первые симптомы этой перемены во внешней
политике Великобритании, по мнению английского историка,
можно было наблюдать еще в конце 1938 г. Гаторн-Харди ут-
верждает, что они были предсказаны Чемберленом в его речи
непосредственно после Мюнхена, во время которой английский
премьер-министр заявил, что Англия может «иметь военные
союзы с любыми странами, которые могут работать вместе
с ней» 10.
Охотно подхватил эту полуофициальную версию и видный
лейбористский историк-международник, преподаватель Модлен-
колледжа Оксфордского университета, широко известный в
Англии профессор Э. Д. П. Тейлор. В своей книге «Слухи войны»,
опубликованной еще в 1952 г., он утверждал, что если раньше,
на протяжении всей своей истории Великобритания проводила
политику балансирования сил, то теперь, в марте-апреле 1939 г.,
предоставив восточноевропейским государствам свои гарантии,
она будто бы встала на путь коллективной безопасности и борь-
бы против агрессора. «Это была величайшая революция в исто-
рии нашей внешней политики!»,—патетически восклицал анг-
лийский исследователь 11.
С тех пор прошли многие годы. Появились новые публика-
ции документов, которые убедительно опровергли этот тезис,
но традиции так же сильны в английской буржуазной историо-
графии, как и в самой английской нации. И до сих пор эта
9 G. M. Gathorne-Hardy. A Short History of International Affairs.
1930—1939.London —New York — Toronto, 1952, p. 495.
10 Ibidem.
11 A. J. P. Taylor. Rumours of War. London, 1952, p. 197.
ll3
историография продолжает отстаивать эту явно надуманную
несостоятельную версию. Совсем недавно английский историк
Д. В. Уиллер-Беннет, автор многих работ по истории междуна-
родных отношений, в биографии короля Георга VI вновь вер-
нулся к старому тезису, утверждая, будто в 1939 г. произошла
«английская дипломатическая революция», выразившаяся в от-
казе Великобритании от мюнхенской политики и в переходе к
политике борьбы против агрессии. Уиллер-Беннет утверждает,
что никогда со времени «дипломатической революции» 1756 года,
когда после отказа Австрии от ее союза с Великобританией
против их традиционного общего врага Франции Англия стала
союзником Пруссии,— никогда с тех пор не было такого крутого
изменения в английской внешней политике. «Первый раз за
многие столетия,— пишет английский историк,— Англия дала
недвусмысленные гарантии автоматического действия»12.
Из всех этих рассуждений неискушенный читатель должен
сделать вывод, что коль скоро Англия совершила величайшую
в своей истории революцию в области внешней политики и вста-
ла весной 1939 г. на путь коллективной безопасности, выраже-
нием которого и были переговоры о тройственном альянсе в
Москве, то, конечно, она проводила этот принцип коллективной
безопасности и во время переговоров. Не могла же она в самом
деле за несколько недель или месяцев отказаться от только что
принятого ею принципа и совершить «новую революцию». Две
«революции» для одной страны на протяжении нескольких не-
дель— это уже слишком много. Таким образом, читатель под-
водится к выводу о том, что виновников в срыве переговоров
можно искать где угодно, но никак не в Англии и, вероятно, не
во Франции, которая целиком поддерживала политику Велико-
британии, а в других странах.
Бесспорно, что в английской внешней политике весной 1939 г.
произошли некоторые изменения. Однако действительно ли эти
изменения являются такими, которые могут быть названы рево-
люцией во внешней политике или они касались лишь тактики
и методов? В качестве подтверждения тезиса о переходе Англии
к политике коллективной безопасности английские буржуазные
историки ссылаются, во-первых, на гарантии, предоставленные
Великобританией ряду восточноевропейских стран и, во-вторых,
на желание Великобритании заключить союз с СССР, которое
она будто бы продемонстрировала во время переговоров в Мо-
скве. Действительно, 31 марта 1939 г. Чемберлен заявил в па-
лате общин, что английское правительство взяло на себя обя-
зательство гарантировать Польшу, а затем Грецию и Румынию.
Существо этих гарантий было полностью раскрыто в нашей
12 J. W. Wheller-Bennet. King George VI, His Life and Reign.
London, 1958, p. 369.
ll4
исторической литературе. Советские историки показали, что по-
литика гарантий имела целью завуалировать и облегчить сго-
вор Англии с гитлеровской Германией, помешать принятию дей-
ственных мер против фашистского агрессора вместе с СССР
и усыпить бдительность народов Европы 13.
Интересную мысль относительно английских гарантий выска-
зал румынский министр иностранных дел Гафенку, который от-
кровенно писал, что эти гарантии преследовали цель не спасе-
ния Польши и Румынии, а предотвращения возможного союза
между СССР и Великобританией: «Давая Польше гарантии,
прежде чем было заключено точное соглашение с СССР, Англия
играла на руку тем, кто был заинтересован в предотвращении
образования союза между Лондоном и Москвой»14. Вероятно,
эти гарантии имели также цель предотвратить и возможный
союз Польши и Румынии с СССР или во всяком случае обра-
щение этих соседей Советского Союза за помощью к советской
стране. Безусловно, что они не только не содействовали образо-
ванию коллективной безопасности, но являлись ее альтернати-
вой. Английские гарантии не предотвратили войны, не спасли
Польшу и Грецию от оккупации, да они и не преследовали этих
целей.
Еще меньше о «революции» во внешней политике Великобри-
тании свидетельствует ее позиция в англо-франко-советских пе-
реговорах. Начать с того, что в дни, когда фашистские армии
оккупировали Прагу, министр финансов Великобритании
Джон Саймон, выступая в палате общин, резко высказывался
против принципа коллективной безопасности и принятия Англи-
ей на себя обязательств в отношении борьбы против агрессии.
Он сказал: «Предложение (внесенное Иденом о созыве конфе-
ренции наций для достижения мира.— В. П.) было привлека-
тельным... Но необходимо обсудить, кто будет следовать этой
политике. Означает ли, если предложение будет принято, что
мы должны... поддерживать армии (других стран.— В. П.) на
различных фронтах большой протяженностью... Очень важно,
чтобы мы не приняли на себя широкие общие и неопределен-
ные обязательства»15. Ту же мысль высказал в своей речи в
Бирмингаме 17 марта 1939 г., т. е. как раз тогда, когда готови-
лось обращение английского правительства к СССР о начале
переговоров, премьер Великобритании Чемберлен. Он заявил,
что английское правительство не примет на себя определенных
13 Подробнее см.: «История Великой Отечественной войны Советского
Союза. 1941—1945» т. 1. М, 1960; А. М. Некрич. Политика английского
империализма в Европе. М., 1955; В. Г. Трухановский. Внешняя поли-
тика Великобритании на первом этапе общего кризиса капитализма. 1918—
1939. М., 1962.
14 G. G a f e n с u. Last Days of Europe. New Haven, 1948, p. 145.
15 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 345, col. 559.
ll5
обязательств, которые придется выполнять при наличии усло-
вий, которые нельзя предусмотреть16, т. е. другими словами, что
английское правительство против пакта о взаимной помощи об-
щего характера, пакта, который предусматривает обязательство
помощи в любом случае при нападении агрессора на договари-
вающиеся страны. Чемберлен записал в своем дневнике 26 мар-
та 1939 г.: «Я должен признаться, что относился с величайшей
подозрительностью к России»17. В своей речи 4 апреля 1939 г.
Чемберлен выступил против соглашения между СССР, Англией
и Францией, сказав, что союз между Францией, Россией и
Англией, который называется коллективной безопасностью, да-
лек от того, чтобы обеспечить мир, и что он вовлечет Англию
в войну18.
Английский посол в Париже Эрик Фиппс следующим обра-
зом сформулировал политику Великобритании в отношении Ев-
ропы в мае 1939 г.: «В настоящее время политика Англии, оче-
видно, сводится к новой попытке откупиться от Германии, усту-
пив ей владения других государств»19. Мы не ставим себе
задачей дать всестороннюю характеристику английских гаран-
тий, но и сказанного достаточно, чтобы понять действительное
отношение к идее коллективной безопасности и союзу с СССР
английского премьера и министра иностранных дел. Никакой
революции во внешней политике Великобритании весной и ле-
том 1939 г. не произошло. Все свелось к изменению тактики в
связи с изменением международной обстановки и возросшим
давлением народных масс. Народные массы Великобритании и
Франции после захвата Германией Чехословакии еще больше
осознали необходимость решительного отпора агрессорам и со-
здания системы коллективной безопасности вместе с СССР.
С другой стороны, правящие круги западных стран поняли, что
дипломатическая тактика, которую они раньше применяли в пе-
реговорах с Германией, стремясь достичь с ней соглашения, уже
не может дать должных результатов. По их мнению, нужны
были новые, более эффективные средства давления на Герма-
нию, Они полагали, что угроза заключения союза между Англи-
ей, Францией и СССР явится таким средством, которое сможет
заставить Германию встать на путь соглашения с западными
странами.
Принципиально иной была политика Советского Союза,
16 N. Chamberlain. In Search of Peace. New York, 1939, p. 275.
17 K. F e i 1 i n g. The Life of Neville Chamberlain. London, 1946, p. 403.
18 H. D a ll о n. Hitler's War. Before and After. Harmondsworth, Midles-
sexe, 1940, p, ll4.
19 «Foreign Relations of the United States. 1939», vol. I, p. 250—251.
Газета «Рейнольдс» с полным основанием констатировала весной 1939 г.:
«Английское правительство по-прежнему недружелюбно относится к Совет-
скому Союзу» («Reynolds», 2. IV 1939).
ll6
который, резко осудив действия Германии, захватившей Чехосло-
вакию, заявил, что политика Германии создала опасность все-
общему миру, нарушила политическую устойчивость в Средней
Европе и нанесла новый удар чувству безопасности Европы20.
В день захвата Чехословакии советский посол в Англии
И. М. Майский в речи перед членами ассоциации профсоюзов
станкостроительной промышленности подчеркнул, что судьбы
мира или войны зависели в те дни от того типа отношений, ко-
торые сложатся между Москвой и Лондоном. При этом он дал
понять, что речь идет не о мире любой ценой, а о мире, базиру-
ющемся на законе и порядке в международных отношениях, т. е.
о мире, который предусматривает принятие мер пресечения
агрессии гитлеровской Германии. Он подчеркнул, что для тако-
го рода совместных действий нет по существу сколько-нибудь
серьезных препятствий, так как между СССР и Великобрита-
нией нет столкновений ни в одной части земного шара и ни на
одном рынке мира они не являются серьезными конкурентами21.
Это выступление советского посла имело очень важное принци-
пиальное значение. Советское правительство публично заявило,
что, несмотря на мюнхенскую политику Великобритании, имев-
шую цель изолировать СССР и сговориться с гитлеровской Гер-
манией против Советского Союза, Советское государство готово
пойти на радикальное изменение своих отношений с Великобри-
танией вплоть до совместных действий двух стран в деле защи-
ты мира и международного порядка. Советский Союз демон-
стрировал свою готовность начать переговоры с Англией о сою-
зе, свою верность принципам коллективной безопасности.
Не выдерживают также критики и те рассуждения англий-
ских историков, главным образом Гаторн-Харди, которые в ка-
честве доказательства революции во внешней политике Велико-
британии ссылаются на то, что с весны 1939 г. Англия прекра-
тила политику переговоров с Германией. На самом деле Англия
не только не отказалась от переговоров с агрессорами, в том
числе с Италией и Германией, но, наоборот, усилила их. Прав-
да, в отличие от открытых переговоров, которые она вела в
1938 г. с Германией, Англия перешла в 1939 г. к тайным перего-
ворам с фашистскими главарями о разделе сфер влияния.
От этого политика умиротворения стала только еще более опас-
ной. Еще менее убедительна ссылка Гаторна-Харди на заявле-
ние Чемберлена в октябре 1938 г. в парламенте о готовности
Англии заключить союз с любыми странами. Речь Чемберлена
не только не доказывает тезиса о революции во внешней поли-
тике Англии, но, на наш взгляд, опровергает его. Раньше, когда
еще не были опубликованы Министерством иностранных дел
20 «Известия», 20. III 1939.
21 «Daily Telegraph», 16.III 1939.
ll7
СССР немецкие документы кануна войны22, можно было интер-
претировать эти слова как желание Англии заключить союз с
СССР. Сейчас, когда мы знаем, что Англия вела в то время
переговоры о союзе с Германией и стремилась его заключить,
слова Чемберлена приобретают зловещий смысл.
«Взаимное недоверие» участников переговоров
Взаимное недоверие — Англии, Франции к СССР и Совет-
ского Союза к своим западным партнерам по переговорам —
явилось одной из основных трудностей, которая стояла перед
участниками переговоров и которую они, к сожалению, не смог-
ли преодолеть. Эту фразу, которая должна была объяснить
причины провала переговоров, мне довелось не раз слышать от
английских историков во время моего пребывания в Англии.
Подтекст ее заключался в том, что в переговорах участвовали
государства различных социальных систем, которые с подозри-
тельностью относились к политике друг друга. Эта подозритель-
ность и помешала им прийти к согласию по вопросу о заключе-
нии политического и военного союза, который, конечно, подра-
зумевает определенный минимум взаимного доверия его уча-
стников. Эта мысль в различных вариантах проводится многими
английскими историками различных политических направлений:
консерваторами, либералами и лейбористами, а также амери-
канскими авторами. Известный английский историк профессор
Кембриджского университета Карр, автор ряда работ по исто-
рии СССР, внешней политике Великобритании и международ-
ным отношениям между двумя мировыми войнами, в своей мо-
нографии, посвященной советско-германским отношениям 1919—
1939 гг., уверяет, что именно «взаимной подозрительностью объ-
ясняется та медлительность, с которой тянулись переговоры
1939 года»23. Другой английский историк Р. Бьюэлл в книге
«Польша — ключ к Европе» утверждает, что взаимная подозри-
тельность мешала нормальному проведению военных перегово-
ров трех стран. Он выдвигает явно нелепое и надуманное пред-
положение о том, что английская и французская военные мис-
сии якобы колебались сообщить свои мобилизационные планы
советским военным представителям «из опасения, что они будут
немедленно переданы немцам»24. Канадский историк Беннет в
своей докторской диссертации, защищенной в Женеве, в кото-
рой рассматриваются проблемы взаимоотношений Советского
22 См «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II.
Архив Дирксена (1938—1939 гг.). М., 1948; DBFP, Third Series, vol. VI,
p. 389—391.
23 E. H. Carr. German-Soviet Relations between the Two World Wars.
1919—1939. Baltimore, 1951, p. 130.
24 R. Buell. Poland-Key to Europe. New York —London, 1939, p. 365.
ll8
Союза и Европы, также обращает внимание на недоверие как
важный фактор неуспеха переговоров и вопреки фактам утверж-
дает, будто бы «по мере того, как тянулись англо-французские
переговоры, Советы, несомненно, становились все более подо-
зрительными»25, навязывая читателю между строк мысль о том,
что в первую очередь подозрительность Советского Союза по-
мешала успеху переговоров. Английский историк профессор Не-
мир, для которого характерно сочетание трезвых, глубоких на-
блюдений с удивительным искажением фактов, попытался даже
возвести подозрительность советской дипломатии в ранг некоего
закона советской внешней политики26. Профессор русской исто-
рии Лондонского университета X. Ситон-Уотсон, тесно связан-
ный с Чэтемхаузом и в последние годы снискавший себе печаль-
ную славу своими антикоммунистическими выступлениями и де-
магогическими выпадами против советской внешней политики,
пошел еще дальше Немира и тезис о подозрительности усилил
положением о взаимной неискренности участников переговоров.
«Переговоры летом 1939 года между западными странами и Со-
ветским Союзом не были искренними ни с одной стороны»,—
пишет он27. Эта мысль пришлась по вкусу некоторым американ-
ским буржуазным историкам, занимающимся исследованием
международных отношений накануне войны, и в особенности
Ленджеру и Глисону28. Они упрекают английское правитель-
ство в том, что оно неуклюже вело переговоры, и утверждают,
что Советское правительство будто бы проявило в них неискрен-
ность 29.
Так были поставлены все точки над «и» и в тезисе о взаим-
ном недоверии. Виновным в срыве переговоров в первую очередь
оказывается Советское правительство. Правда, Ленджер и Гли-
сон вскользь замечают, что «окончательные доказательства
(позиций сторон.— В. П.) невозможны» 30. Однако, критикуя по-
зицию Англии и Франции, американские историки вместе с тем
главную ответственность за срыв переговоров возлагают на
СССР. Рассматривая политику Англии и Франции в перегово-
рах, некоторые американские буржуазные историки взаимное
недоверие участников переговоров объявляют объективным
25 Т. Н. Вennet. The Soviets and Europe. Genewa, 1951, p. 28.
26 L. B. Namier. Diplomatic Prelude. 1938—1939, p. 143—145.
27 H. Seton-Watson. Eastern Europe between the Wars. 1918—194!.
Cambridge, 1946, p. 317.
2S Ленджер и Глисон не совсем обычные историки. Они занимали вид-
ные государственные посты в США, в их распоряжение были представлены
самые секретные документы госдепартамента и американского правительства.
В подготовке их книги приняли участие сотрудники госдепартамента, а сама
работа была опубликована Советом по иностранным делам, вице-председате-
лем которого был А. Даллес, а вице-президентом — Д. Рокфеллер.
29 W. L. Langer, S. E. G l е a s о n. The Challenge to Isolation. 1937—
1940. New York, 1952, p. 111.
30 Ibidem.
ll9
условием, которое помешало заключению соглашения, тем самым
подводя читателя к выводу, что Англия и Франция не могут
нести ответственность за срыв переговоров. Это не мешает им,
однако, при рассмотрении позиции Советского Союза обвинить
именно последний в срыве переговоров. Американский историк
Д. Даллин, который слывет специалистом по советским делам
и который за последние годы опубликовал ряд клеветнических
книг о внешней и внутренней политике СССР, пишет: «Москва
не доверяла ее малым соседям, в глубине души Лондон не пи-
тал доверия к Москве», «действительная трагедия этих перего-
воров заключалась в безнадежности задачи, которую поставили
себе заинтересованные правительства,— соединить все враждеб-
ные стороны и сплотить страны, интересы которых сталкивались
друг с другом, в единый военный блок»31. Ту же мысль прово-
дит и английский историк М. Фут. Он уверяет, что будто бы «ни
одна страна в действительности не стремилась сблизиться с
другой»32. Подтекстом этих теорий является утверждение о не-
возможности сосуществования и сотрудничества государств с
различными социальными системами, поскольку, дескать, взаим-
ная подозрительность капиталистических государств и социали-
стической страны непреодолима и вследствие этого никакое
настоящее сотрудничество невозможно. Один из самых видных
английских историков, профессор Арнольд Тойнби, так и пишет
о переговорах: «Создалось положение, при котором ранее суще-
ствовавшее непонимание и недоверие между коммунистической
Россией и соответственно Западом достигли своего максималь-
ного эффекта»33. На первый взгляд эти утверждения носят
объективный характер. Но это лишь кажущаяся объектив-
ность. У рядового английского читателя, знакомившегося с
переговорами просто по газетам, даже буржуазным, склады-
валось убеждение, что СССР в отличие от Англии и Фран-
ции стремился к заключению союза, а Англия и Франция
затягивали переговоры. Теперь английские и американские
историки стремятся внушить читателю мысль, что и Советский
Союз также не стремился к заключению соглашения. Нельзя
не признать, что эти рассуждения могут ввести в заблуж-
дение неискушенного читателя. В самом деле, если нет дове-
рия сторон друг к другу, то заключение соглашения затруд-
нено, и читатель невольно думает: может действительно этим и
объясняется неудача в переговорах. На самом деле эти теории
не выдерживают никакой критики, рассыпаются при первом со-
прикосновении с фактами, не говоря уже о том, что они подме-
31 D. Dallin. Soviet Russia's Foreign Policy. 1939—1942. New Haven,
1949 p. 29
32 M. R. D. Foot. British Foreign Policy since 1918. London, 1956, p. 134.
33 «The Eve of War. 1939». Ed. by Arnold Toynbee and Veronica M. Toyn-
bee. New York — Toronto, 1958, p. 213.
120
няют вопрос о причинах неудачи переговоров вопросом, хотя и
важным самим по себе, но не решающим. Напомним, что вопрос
о взаимном доверии и недоверии ставился еще в начале перего-
воров, и не кто иной, как Черчилль, хорошо ответил на него в
своем выступлении в палате общин в мае 1939 г.: «Говорят,
„можем ли мы доверять русскому Советскому правительству?".
Предполагаю, что в Москве могут спросить, „можем ли мы до-
верять Чемберлену?". Я полагаю, что мы можем сказать, что
ответ на оба вопроса положительный. Я честно думаю так»34.
Чемберлен не раз говорил о своем недоверии к Советскому пра-
вительству, он даже кокетничал этим выражением. Однако
создавалось впечатление, что рассуждения о недоверии к СССР
нужны были Чемберлену для того, чтобы опорочить советскую
внешнюю политику, которая все более и более вызывала ува-
жение народных масс Англии. Рассуждения Чемберлена
о недоверии показывали на самом деле нежелание Чемберлена
идти на заключение союза с СССР. Если уж ставить вопрос о
доверии, то надо сказать, что не английское, а именно Совет-
ское правительство имело все основания не доверять правящим
кругам Англии и Франции, которые на протяжении многих лет
проводили политику натравливания гитлеровской Германии на
СССР. Известный историк, один из немногих английских уче-
ных, занимающихся исследованием взаимоотношений Англии и
России (и СССР), Мидлтон справедливо заметил по этому по-
воду: «Те же самые правительства, которые прочно были свя-
заны с политикой невмешательства, находились у власти в Па-
риже и Лондоне, и было бы непонятным, если бы Советское
правительство безоговорочно полагалось на чистосердечное пе-
ревоплощение их в сторонников коллективной безопасности»35.
Начало переговоров могло лишь убедить Советский Союз в том,
что Англия и Франция проводят прежнюю, т. е. антисоветскую
политику. Премьер-министр Англии официально заявлял, что
Великобритания будет против заключения тесного союза с
СССР. Отношение английского правительства, которое сначала
выдвигало предложения, потом брало их назад, тянуло с отве-
том на советские предложения и временами, казалось, теряло
всякий интерес к переговорам36, могло лишь укрепить Совет-
ское правительство в том, что английское правительство не хо-
тело заключения союза с СССР37. И несмотря на это, Советское
34 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 347, col. 1851.
35 K. W. M i d d 1 e t о n. Britain and Russia. A Historical Essay. Lon-
don — New York, p. 166.
36 Немецкий посол в Англии Дирксен в мае 1939 г. писал, что в полити-
ческих кругах Англии многие избегают далеко идущего союза с СССР.
37 Об этом свидетельствовал ряд фактов, в том числе ответ премьер-ми-
нистра на один из вопросов в парламенте 23 марта 1939 г. и его выступление
в палате общин 13 апреля, т. е. тогда, когда начались переговоры. 23 марта
премьер-министр в ответ на вопрос в палате общин сообщил, что английское
121
правительство не заинтересовано в создании в Европе противостоящих бло-
ков («Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 345, col. 1462). Учи-
тывая, что один блок (Германия и Италия) уже существовал в Европе,
ответ Чемберлена можно было понять только в том смысле, что он был про-
тивником создания союза государств, направленного против гитлеровского
блока. В своей речи в палате общин 13 апреля Чемберлен, анализируя евро-
пейскую ситуацию, ни словом не упомянул СССР, совершенно обойдя англо-
советские отношения. Когда премьер-министр закончил свою речь, раздались
возмущенные возгласы: «Что с Советской Россией?»,— и Чемберлен вынуж-
ден был добавить несколько слов: «Возможно, несколько трудно избежать
бурного взрыва чувств, но я надеюсь, что достопочтенные члены парламента
не допустят того, что если я не упомянул Россию в речи, которую я произнес
сегодня днем, то это означает, что мы не поддерживаем теснейших отноше-
ний с представителями этой страны в Англии» (ibid., vol. 346, col. 15).
правительство искренне желало договориться с Англией и
Францией, последовательно боролось за заключение тесного
союза, соглашаясь принять на себя самые тяжелые и большие
обязательства при условии лишь, что будет создан эффективный
оборонительный союз миролюбивых государств. Советское пра-
вительство всеми своими действиями стремилось показать, что
оно старается предать забвению прошлую политику Англии и
Франции в отношении СССР и искренне рассматривает прави-
тельства Чемберлена и Даладье как своих будущих союзников.
Достаточно напомнить некоторые факты, касающиеся как поли-
тических, так и военных переговоров. Советские предложения
создавали возможность заключения настоящего эффективного
союза с целью предотвращения войны. Их отличала полная
взаимность обязательств всех участников соглашения. Предло-
женный СССР проект соглашения был выгоден не только СССР
или Англии и Франции, а всем трем договаривающимся держа-
вам. Он не оставлял никакой лазейки для гитлеровской агрес-
сии и предусматривал ее обуздание вне зависимости от того, в
каком направлении она будет предпринята. Советский проект
не ограничивался провозглашением на словах принципа кол-
лективной безопасности. Он исходил из необходимости заклю-
чения военной конвенции и создания, таким образом, непрео-
долимого барьера для гитлеровской агрессии. Советский проект
базировался на принципе длительного и прочного союза трех
государств и верности этому союзу до полного устранения опас-
ности. Советскому правительству была чужда проводимая
Англией и Францией политика заигрывания с агрессором, лави-
рования и маневрирования, и именно поэтому оно настаивало
на обязательстве трех государств не заключать сепаратного
мира или перемирия с агрессором. Советские предложения ука-
зывали путь к договоренности трех стран относительно предот-
вращения агрессии. «Это было абсолютно реалистическое пред-
ложение»,— писал о нем известный американский историк меж-
дународных отношений профессор Флеминг в своей книге
122
«Холодная война»38. Когда посол СССР в Англии И. М. Май-
ский ознакомил У. Черчилля с советскими предложениями, по-
следний с удивлением сказал: «Не понимаю, что плохого нашел
Чемберлен в ваших предложениях? По-моему, все они прием-
лемы»39. Об исключительной искренности Советского прави-
тельства и его желании заключить соглашение с Англией и
Францией свидетельствовали и переговоры военных миссий.
В то время как инструкция, данная английской военной миссии,
предусматривала, что она должна действовать «с величайшей
осторожностью», когда речь идет о сведениях относительно во-
оруженных сил Англии и Франции, Советское правительство
сообщило английским и французским военным специалистам
не только о количестве советских дивизий, но и их численности,
состоянии вооружений, боевой готовности частей, данные о стра-
тегических железных дорогах и рокадах40. Советская делегация
сообщила английской и французской военным миссиям самые
доверительные сведения о боевой готовности Красной Армии,
рассматривая английскую и французскую армии в качестве сво-
их союзников. Так, в сообщении советской делегации об авиа-
ционных силах СССР было указано точное количество самоле-
тов, их скорости, бомбовая нагрузка, кадровый состав летчиков
и т. д.41
Английская делегация отмечала, что на нее произвела боль-
шое впечатление «искренность Ворошилова»42, а маршал авиа-
ции Ч. Бернет особо отмечал, что глава советской военной мис-
сии, обращаясь к английской и французской военным миссиям,
называл их не иначе, как будущие союзники («военные союз-
ники»), и считал это добрым предзнаменованием.
Это показывало, что Советский Союз проявляет максималь-
ную искренность в переговорах и доверие к своим партнерам,
хотя вся их политика и позиция западных стран в переговорах
не давали сколько-нибудь серьезных оснований для такого до-
верия. Даже некоторые реакционные буржуазные историки, ко-
торые пытаются серьезно разобраться в исторических факторах,
вынуждены признать, что Советский Союз стремился к дости-
жению соглашения. Уже упоминавшийся нами канадский исто-
рик Беннет заметил по поводу отношения СССР к Англии во
время переговоров: «Хотя мюнхенское соглашение породило в
Москве серьезное изменение относительно умиротворения запад-
ных стран, СССР, по-видимому, по-прежнему выступал за союз
с ними при условии, что он будет эффективным... Заключение
38 D. F. Fleming. The Cold War and its Origins. 1917—1960, vol. I.
don, 1961, p. 89.
39 И. М. Майский. Воспоминания.—«Новое время», 1962, № 3, стр. 28.
40 «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 139—140.
41 См. там же.
42 DBFP, Third Series, vol. VII, p. 5.
123
такого союза зависело от Англии и Франции»43. Именно так
обстояло дело. Упрекать СССР в подозрительности, которая
мешала переговорам, а тем более в неискренности — значит
полностью искажать факты. В действительности именно Совет-
ский Союз искренне стремился договориться с Англией и
Францией, и лишь от последних зависело обеспечить успех пере-
говоров или сорвать их.
Народные массы Англии и Франции
и переговоры о тройственном альянсе
Одним из самых чудовищных извращений истины является
утверждение английской и американской буржуазной историо-
графии, будто заключению соглашения с СССР мешали народ-
ные массы Франции и в особенности Англии, не желавшие во-
влечения своих стран в войну и поэтому возражавшие против
коллективной безопасности. Наиболее полно эту точку зрения
выразил бывший английский министр иностранных дел Самю-
эль Хор (виконт Темплвуд), занимавший в 1939 г. пост мини-
стра внутренних дел. В своих мемуарах «Девять беспокойных
лет» он утверждает, что огромное большинство английского на-
рода энергично выступало против любых обязательств, которые
могли вовлечь Англию в войну с Германией на стороне СССР,
и в еще большей степени против любого военного соглашения,
которое бы гарантировало русскую территорию44. Эта точка
зрения, представляющая собой самое бесстыдное искажение
фактов, широко проникла на страницы английской и американ-
ской историографии. Ее придерживается, в частности, и Арнольд
Тойнби, маститый английский ученый, член Британской Акаде-
мии наук, почетный доктор Оксфордского, Бирмингамского и
Принстонского университетов, в течение ряда лет бывший ди-
ректором Чэтемхауза45. В книге «Накануне войны. 1939», из-
данной королевским институтом международных отношений,
Тойнби утверждал: «Английское правительство боялось, что
пакт с Россией расколет общественное мнение Великобрита-
нии»46. Профессор истории университетского колледжа в Уэль-
се П. А. Рейнольдс писал: «Великобритания опасалась, что
слишком тесное сотрудничество с властью, которая контролиро-
вала Коминтерн, может произвести плохое впечатление на ми-
ровое общественное мнение»47. Таким образом, в неудаче пере-
43 Т. Н. Bennet. Op. cit, p. 19.
44 Templewood, Viscount. Nine Troubled Years. London, 1954 p. 353.
45 Подробнее о Тойнби и его мировоззрении см.: Е. А. Косминс3кий.
Реакционная философия А. Тойнби.—«Против фальсификации истории».
М., 1959, стр. 67—140.
46 «The Eve of War. 1939», p. 442.
47 P. A. Reynolds. British Foreign Policy in the Interwar Years. Lon-
don—New York — Toronto, 1954, p. 157.
124
говоров в конечном счете оказываются виновными народные
массы, с чьим мнением будто бы вынуждены были считаться
английское и французское правительства, выражавшие якобы
интересы народов своих стран48. Эта трогательная идиллия ис-
чезает, однако, сразу при соприкосновении с фактами. На самом
деле именно народы Франции и Англии требовали заключения
союза с СССР. Возьмем, к примеру, Англию. В этой стране на-
родные массы совершенно недвусмысленно, открыто и реши-
тельно отдали свои симпатии идее коллективной безопасности и
союзу с СССР. Опрос Института английского общественного
мнения более или менее верно отразил эти настроения. Прове-
денный в начале апреля 1939 г. опрос дал следующие резуль-
таты: за установление дружественных отношений с СССР вы-
сказалось 84% всех опрошенных и лишь 7% заявили, что они
против такого соглашения. Особенно показательно было то, что
даже среди сторонников правительства 83% опрошенных голо-
совали за дружественные отношения с СССР49. Это был необы-
чайно высокий процент. Он показывал, что английское прави-
тельство могло бы смело проводить в жизнь политику коллек-
тивной безопасности, так как его поддержало бы в этом подав-
ляющее большинство избирателей. Другой опрос, проведенный
в конце апреля — начале мая 1939 г., дал еще более интересные
результаты. За заключение союза между Англией и СССР вы-
сказалось 87% всех опрошенных, а против — всего лишь 6% 50.
Многие газеты и политические деятели, учтя настроения на-
родных масс, стали активно выступать за коллективную безо-
пасность и выдвигать свои предложения. 5 апреля 1939 г. с
предложением организовать встречу Чемберлена, Даладье
и Сталина выступила газета «Дейли геральд». 6 апреля либе-
ральная «Ньюс кроникл» предложила направить в Москву лор-
да Горта, начальника имперского генерального штаба, который
незадолго до этого посетил линию Мажино и совещался с фран-
цузскими военными кругами. Выступавший за заключение союза
с СССР Антони Иден предоставил себя в распоряжение прави-
тельства для направления в Москву с целью переговоров с ру-
ководителями Советского правительства51. Журнал «Раша ту-
дей» в статье «Великобритания нуждается в России» писал:
«Никогда еще за всю историю Великобритания не нуждалась в
союзнике так, как в настоящее время. Никогда еще за прошед-
шие 20 лет английский народ не оказывал такой поддержки
48 См., например, С. L. Mowat. Britain between the Wars. 1918—1940,
London, 1955, p. 590.
49 «News Chronicle», 5. IV 1939.
50 «News Chronicle», 3.V 1939.
51 Lewis Broad. Sir Anthony Eden. The Cronicles of a Carrer. London,
1955, p. 137.
125
Советскому Союзу, как сейчас»52. Такого же мнения были и дру-
гие английские газеты. Либеральная «Ньюс кроникл» в статье
«Пакт с Россией» отмечала, что «английское правительство по-
лучит 100%-ную поддержку со стороны английского наро-
да в отношении любых акций, которые будут вызовом Гитлеру
и Муссолини»53. Английское правительство могло, не колеблясь,
пойти на союз с СССР. Его поддержал бы в этом полностью
английский народ, понимавший, что без СССР нельзя остано-
вить агрессии, угрожавшей Англии не меньше, чем СССР. Ко-
нечно, союз с СССР пришелся бы не по вкусу наиболее реак-
ционным представителям английской буржуазии, в которых
были сильны антипатии к стране социализма. Но английский
народ только приветствовал бы соглашение с СССР. Не раскол
общественного мнения, как утверждают буржуазные историки
Англии и США, а, наоборот, сплочение английского народа для
отпора гитлеровской агрессии плечом к плечу с великим и мощ-
ным союзником—Советским Союзом — могло бы быть резуль-
татом заключения союза с СССР.
Так оказывается полностью несостоятельной еще одна кон-
цепция западной буржуазной историографии. Попытки взвалить
ответственность за неудачу переговоров на народные массы на-
столько нелепы, что даже ряд буржуазных историков вынужден
отвергнуть эту версию и признать, что народные массы Англии
и Франции выступали за заключение союза с СССР. Английский
историк X. Ситон-Уотсон вынужден был признать в своей книге
«От Мюнхена к Данцигу»: «Все слои английской общественно-
сти, от левых до правых, выступали за союз с СССР со всеми
вытекающими отсюда последствиями»54.
Вопрос о гарантиях балтийским государствам
и так называемой «косвенной агрессии»
Большая часть английских и американских историков, не
желая разобраться в действительных причинах провала пере-
говоров, утверждает, будто соглашение стало невозможным
из-за внесенных Советским Союзом предложений о предостав-
лении гарантий балтийским государствам и о так называемой
косвенной агрессии. Так, Р. Бьюэлл в работе «Польша — ключ
к Европе» пишет, что «тупик в переговорах возник из-за тре-
бований Советов о гарантировании против «косвенной агрессии»
балтийских государств, т. е. заверений, что ни одно антисовет-
ское правительство не придет к власти в этом районе»55. Из-
52 «Russia Todav», 1939, April, p. 7.
53 «News Chronicle», 11. IV 1939.
54 R. W. Seton-Watson. From Munich to Danzig. London, 1939,
p. 261.
65 R. В u e ll. Op. cit, p. 365.
126
вестный английский историк Гаторн-Харди сводит всю историю
переговоров 1939 года к требованию СССР включить все при-
балтийские государства во фронт мира. Той же концепции
придерживался и Л. Пенсон, профессор Лондонского уни-
верситета 56. При этом утверждается, что эти страны не
хотели получать гарантий СССР и поэтому заключение дого-
вора стало невозможно. Прибалтийские государства «энергично
возражали против советских предложений, и казалось совер-
шенно невозможным для английского правительства идти во-
преки своим убеждениям, заставляя эти независимые государ-
ства следовать им»,— писал Гаторн-Харди57. Эту же точку
зрения разделяет профессор Карр в своем курсе международ-
пых отношений между двумя мировыми войнами58 и известный
историк англо-русских и англо-советских отношений Марриот 59,
В 1941 г. в Лондоне была опубликована Кинг-Холлом моно-
графия под названием «Наше время. 1913—1939. Политический
и экономический обзор», выдержавшая в Англии много изда-
ний. Автор признавал, что его отделяет слишком небольшое
время «для того, чтобы высказать какое-либо мнение относи-
тельно причин, почему провалились англо-франко-русские пе-
реговоры. Годы пройдут, прежде чем мы узнаем, то ли демо-
кратические государства должны были действовать более
действенными методами переговоров, например, посылкой ми-
нистра иностранных дел в Москву, то ли русские попросту
играли, чтобы затянуть время в ожидании кризиса»60. Несмот-
ря, однако, на заявление о невозможности сделать окончатель-
ный вывод, Кинг-Холл, как и большинство других английских
авторов, постарался взвалить вину за неудачу переговоров на
СССР, заявив: «Однако можно сказать, что задача западных
держав не стала легче от того, что Россия настаивала на осу-
ществлении права установить далеко идущую власть в балтий-
ских государствах...»61. Уже упоминавшийся нами английский
историк X. Ситон-Уотсон утверждал, что оттяжка в переговорах
возникла в связи с колебаниями Англии предоставить гарантии
балтийским государствам, с одной стороны, и нежеланием
СССР предоставить аналогичные гарантии Голландии и
56 См. A. J. Grant, H. Temperley. Europe in the 19-th and 20-th Cen-
turies. 1789—1939. London —New York —Toronto, 1946.
Последняя глава, посвященная событиям 1938—1939 гг., написана про-
фессором Л. М. Пенсоном.
57 G. M. Gathorne-Hardy. Op. cit., p. 495.
58 E. H. С а r r. International Relations between the Two World Wars.
1919—1939. London, 1948, p. 276.
59 J. A. R. Marriott. Anglo-Russian Relations. 1689—1943. London,
1944, p. 204—205.
60 Stephen King-Holl. Our Own Times. 1913—1939. A Political and
Economic Survey. London, 1941, p. 901.
61 Ibidem.
127
Швейцарии, как это предлагала Англия,— с другой62. Эта
точка зрения внешне несколько отличалась от первых. Ситон-
Уотсон, как мы покажем дальше, несколько более утонченно
фальсифицирует события. Некоторые историки и мемуаристы
в США, развивая положение о гарантиях балтийским государ-
ствам как основной причине провала переговоров, клевещут на
Советское государство, утверждая, будто советские предложе-
ния имели целью не отпор агрессии, как это было на самом
деле, а установление советской власти в Прибалтике. Сомэр-
велл в книге «Между войнами» вопреки всем фактам утверж-
дал, что «Россия на самом деле хотела обеспечить свой восточ-
ный фронт против Германии присоединением к себе маленьких
прибалтийских государств... На этих условиях Англия не гото-
ва была вести переговоры»63. Ту же версию поддерживают
Ленджер и Глисон, которые уверяют, будто бы «Советская
Россия добивалась свободы рук в балтийских государствах и
Финляндии»64, и Д. Кеннан, который, выгораживая Англию и
Францию, утверждает, будто они не желали купить помощь
СССР против Германии, пожертвовав балтийскими государст-
вами. Кеннан этой версией хочет убить сразу двух зайцев: опо-
рочить Советский Союз, который будто бы претендовал на
господство в Прибалтике, и одновременно придать черты бла-
городства внешней политике Англии и Франции, которые буд-
то бы твердо выступали за независимость малых государств.
Американская буржуазная историография при рассмотрении
проблемы балтийских государств и так называемой косвенной
агрессии занимает крайне реакционные позиции, еще более
реакционные, чем английская. Это относится как к Кеннану,
Ленджеру и Глисону, так в неменьшей степени к историкам
так называемой новой школы американской историографии,
которая вообще рассматривает историю международных отно-
шений с крайне реакционных позиций. Историки этой школы
не останавливаются перед полным извращением фактов. Один
из ее наиболее видных представителей, Чарльз Тэнсилл, утверж-
дал, что якобы во время переговоров 1939 г. «Россия не только
настаивала на праве русских войск вступить на территорию
Польши и Румынии, но также требовала для себя права укре-
пить главные порты Балтийского моря и основные острова не-
далеко от своего побережья, если она сочтет, что данные меры
будут нужны для отражения агрессии»65. Хотя эти утвержде-
ния абсолютно не соответствуют действительности, необходимо
остановиться на их опровержении подробнее, поскольку они
62 См. R. W. Seton-Watson. From Munich to Danzig, p. 261.
63 D. С. Somervell. Between the Wars. London, 1948, p. 187.
64 W. L. L a n g e r, S. E. Gleason. Op. cit., p. 111.
65 Ch. Tan sill. Back Door to War. Chicago, 1952, p. 539.
128
получили широкое распространение в западной буржуазной
историографии66.
Начнем с того, как возникла идея о гарантировании бал-
тийских государств. Английские предложения, сделанные СССР,
предусматривали, что Советский Союз даст Польше и Румы-
нии односторонние гарантии, аналогичные тем, которые дало
английское правительство. Это предложение, разумеется, не
могло быть приемлемым для СССР по ряду обстоятельств.
Одним из них было то, что английское предложение имело
целью не предотвратить мировую войну, а по существу стра-
вить СССР с Германией. В самом деле, если бы Англия, Фран-
ция и СССР объединились вместе с Польшей ,и Румынией,
то гитлеровская Германия вероятнее всего отказалась бы от
нападения на Польшу и Румынию, опасаясь столкнуться с
мощным фронтом пяти держав. Эти гарантии дали бы понять
Германии, что если бы она напала не на Польшу ,и Румынию,
а, например, на СССР, то она встретила бы отпор лишь одно-
го Советского Союза, а если бы она напала на прибалтийские
государства, то только отпор этих прибалтийских государств.
Таким образом, гарантии Польше и Румынии при отказе в по-
мощи другим, в частности прибалтийским, государствам, имели
целью не предотвращение войны, а изменение направления
удара гитлеровской военной машины. Англия и Франция исхо-
дили из желания отвести этот удар в сторону прибалтийских
государств и СССР. Естественно, что СССР не мог согласиться
с таким предложением, поскольку оно провоцировало развитие
гитлеровской агрессии в сторону прибалтийских соседей СССР
и самого Советского Союза, и 14 мая 1939 г. предложил, чтобы
три государства — Англия, Франция и СССР — заключили
пакт о взаимной помощи и гарантировали государства Цен-
тральной и Восточной Европы, включая сюда Латвию, Эсто-
нию, Финляндию. В этом случае гитлеровская агрессия не мог-
ла бы разгуляться ни в Центральной, ни в Восточной Европе.
Война могла бы быть предотвращена, а безопасность европей-
ских государств сохранена и упрочена. Что было плохого или
неприемлемого в этом предложении?
Такой же ясный, я бы сказал благородный, характер носи-
ли советские предложения и относительно «косвенной агрессии».
Излюбленным средством гитлеровской агрессии в последние
годы перед второй мировой войной был захват отдельных тер-
риторий и целых государств при помощи предательских эле-
ментов внутри стран, против которых совершалась агрессия, или
с помощью так называемой косвенной агрессии. Так была
захвачена, в частности, Чехословакия. «Косвенная агрессия»
66 См. P. A. Reynolds. Op. cit, p. 159 и другие работы.
129
Германии угрожала и прибалтийским государствам67. Немец-
кие армии, захватив эти государства, вышли бы к границам
СССР, на подступы к Ленинграду и другим жизненным цент-
рам нашей страны. Естественно, что Советское правительство
имело основание беспокоиться. Оно имело также все основания
опасаться, что правящие круги Великобритании и Франции
стараются направить фашистскую агрессию именно в сторону
Прибалтики, через балтийские государства, против СССР.
Если Англия и Франция дали свое благословение актам агрес-
сии в отношении Испании, Австрии, Чехословакии, то, естест-
венно, не было никаких гарантий, что точно так же западные
правительства не поступят и в отношении прибалтийских госу-
дарств68. Поэтому Советское правительство предложило, чтобы
обязательства трех стран в отношении государств, которые они
гарантируют, действовали бы не только в случае прямой, но
и в случае косвенной агрессии против какой-либо европейской
страны. Точное и недвусмысленное определение «косвенной аг-
рессии» исключало возможность использования прибалтийских
государств для нападения на СССР и затрудняло для правя-
щих кругов западных стран сговор с гитлеровской Германией
и выдачу Гитлеру по примеру Чехословакии также и прибал-
тийских государств. Почему эти предложения были неприем-
лемы? Чьи интересы они ущемляли? Любой, сколько-нибудь
объективный и трезво мыслящий политик мог дать только один
ответ: они абсолютно приемлемы и не только не угрожают ин-
тересам прибалтийских государств, но, наоборот, помогают в
защите их безопасности. Именно такой ответ дал У. Черчилль,
заявивший: «Требование русских, чтобы эти государства были
включены в тройственную гарантию, хорошо обосновано. Нет
никакого смысла в том, чтобы кессон мира имел трещину»'69.
Справедливость советских предложений по существу признава-
лась и английским министерством иностранных дел. 22 мая
1939 г. Форин Оффис составил памятную записку, в которой
67 Сама английская дипломатия оценивала положение в прибалтийских
странах как опасное и полагала, что правящие круги этих стран, в особен-
ности Эстонии, в любое время могли сами предоставить свод страны в рас-
поряжение гитлеровских агрессоров (DBFP, Third Series, vol. VI, p. 326).
7 июля 1939 г. правительства Латвии и Эстонии подписали с Германией до-
говоры о ненападении, которые открывали собой полосу сближения с гитле-
ровской Германией и усилили опасность поглощения фашистской Германией
этих государств.
68 Некоторые политические деятели Англии и Франции не скрывали, что
такое развитие событий весьма устроило бы их. Пьер Этьен Фланден, быв-
ший министр иностранных дел Франции, заявил в апреле 1939 г.: «Почему
мы в конце концов должны быть заинтересованы в том, чье влияние будет
преобладать в Латвии, Литве и Эстонии — германское или русское?» (цит.
по: Ж. Б у в ь е, Ж. Г а к о н. Правда о 1939 годе. Внешняя политика Совет-
ского Союза (октябрь 1938 —июнь 1941 г.). М., 1955, стр. 62).
69 «Morning Post», 8.VI 1939.
130
отмечалось, что советские предложения о совместных гаран-
тиях Латвии, Эстонии и Финляндии являются вполне законо-
мерными и обоснованными, так как при отсутствии таких га-
рантий «нападение на Советский Союз может быть направлено
через эти страны»70.
Клеветой являлись утверждения нечестных буржуазных по-
литиков и историков о каких-то притязаниях СССР на этот
район Северной Европы. Именно советское государство предо-
ставило независимость прибалтийским государствам и Финлян-
дии. Советский Союз с первых лет своего существования неиз-
менно и последовательно развивал с прибалтийскими государ-
ствами мирные и добрососедские отношения, уважал их неза-
висимость и неприкосновенность. Советские предложения не
имели никакой другой цели, кроме обеспечения безопасности
этих государств и СССР. Советское государство не могло
только допустить того, чтобы какая-либо страна установила
протекторат над странами Прибалтики. В исторической справ-
ке Совинформбюро «Советское государство и страны Прибал-
тики» справедливо говорилось по этому поводу: «Нет в мире
разумного и беспристрастного политического деятеля, который
не признал бы этого условия Советского Союза условием ло-
яльным, справедливым и притом ни в какой мере не задеваю-
щим суверенных прав государств Прибалтики»71.
Буржуазная историография сознательно замалчивает те
факты относительно переговоров, которые полностью опровер-
гают ее точку зрения и свидетельствуют о том, что СССР не
только не претендовал на суверенность прибалтийских госу-
дарств, но наоборот, беспокоился об их защите. Так, во время
военных переговоров в Москве советская делегация настаива-
ла на том, чтобы Англия и Франция в целях охраны нейтрали-
тета и независимости прибалтийских стран от нападения со
стороны Германии добились от прибалтов согласия на занятие
ряда островов и портов, в том числе Либавы, англо-француз-
ским флотом72. Ни в одной из работ буржуазных историков
Англии и США мы не найдем упоминания этого факта, а ведь
он говорит о многом. Во-первых, он начисто опровергает
вздорные вымыслы английских и американских историков о
том, будто СССР требовал предоставления себе права оккупи-
ровать порты прибалтийских государств, во-вторых, он начисто
опровергает домыслы буржуазной историографии о желании
СССР получить свободу рук в Прибалтике. О каком же предо-
ставлении СССР права занять прибалтийские государства
70 DBFP, Third Series, vol. V, p. 681.
71 «Советское государство и страны Прибалтики». М, 1941, стр. 30.
72 См. «Переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции в Москве
в августе 1939 г.» — «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 140.
131
можно говорить, когда именно Советское правительство пред-
лагало, чтобы ни оно, а Англия и Франция временно заняли
ряд пунктов в балтийских государствах, которые являлись клю-
чевыми позициями в этих странах? Предложения СССР еще
раз показывают, что Советское правительство не имело никаких
других интересов в Прибалтике, кроме интересов сохранения
мира в этом районе земного шара и безопасности прибалтий-
ских государств. Оно не преследовало никаких экспансионист-
ских целей, которые приписывает советскому государству
буржуазная историография. Более того, Советское правитель-
ство, выдвигая предложение о временном занятии английским
и французским флотами портов прибалтийских государств,
стремилось продвинуть переговоры вперед и ускорить их ус-
пешное окончание. Несомненно, что это предложение для
Англии и Франции, так же как и для буржуазных правительств
Эстонии и Латвии, ненавидевших Советский Союз, было более
приемлемо, чем предложение о занятии этих пунктов советски-
ми Вооруженными Силами, хотя безопасность СССР была бы,
конечно, лучше обеспечена, если бы в портах этих государств
находился советский флот и советские Вооруженные Силы. Та-
ким образом, предложение СССР показывало, что Советский
Союз, озабоченный сохранением мира на севере Европы, был
готов пойти на компромисс, который в максимально возможной
степени учитывал интересы Англии и Франции, а также бур-
жуазных правительств прибалтийских государств. Советское
предложение показывало, что правительство СССР искренне
хочет сотрудничества с Англией и Францией, не возражая про-
тив того, чтобы английский и французский флоты базировались
в непосредственной близости от советских границ73. Советское
предложение показывало, насколько искренне и последователь-
но СССР стремится к сотрудничеству с Англией и Францией
в совместной борьбе с германским милитаризмом. Оно откры-
вало Англии и Франции широкие возможности для достижения
соглашения по одному из самых сложных вопросов, возникших
в ходе политических переговоров. Однако советское предложение
не было принято Англией и Францией, и тем самым была упу-
щена еще одна возможность достичь соглашения. Даже неко-
торые буржуазные историки из числа тех, которые утверждают,
что постановка Советским Союзом вопроса о прибалтийских
государствах была причиной срыва переговоров, как, например,
Рейнольдс, признают, что «англо-французские гарантии Поль-
ше и Румынии означали, что Гитлер мог напасть на Советский
Союз, не втягивая в войну Англию и Францию, только через
73 Впоследствии, в 1941 г., Советское правительство в целях более эффек-
тивной борьбы с гитлеровской Германией пошло еще дальше, выдвинув
предложение о высадке в Архангельске 25—30 английских дивизий.
132
узкий коридор балтийских государств»74, т. е. косвенно при-
знают справедливость советских предложений о гарантиях бал-
тийских государств и «косвенной агрессии». Наилучшим крите-
рием истины является практика, действия. Последующее
поведение правительств прибалтийских государств в 1939—
1940 гг. подтвердило полную справедливость точки зрения Со-
ветского правительства: оказалось, что эти государства вполне
«созрели» для того, чтобы без всякого сопротивления подчи-
ниться любым требованиям Гитлера относительно участия в
нападении на Советский Союз. Именно этим и объяснялось
противодействие Англии и Франции советским предложениям.
Принятие их помешало бы обострению советско-германских
отношений и направлению германской агрессии на восток, че-
рез Прибалтику, против СССР. Нам осталось сказать еще не-
сколько слов относительно уже упоминавшейся версии Ситон-
Уотсона о том, что СССР не желал предоставить гарантии
Голландии и Швейцарии. Английское правительство сознатель-
но включило в список гарантируемых государств Голландию
и Швейцарию (о гарантиях которых раньше вопрос не ставил-
ся), полагая, что, поскольку СССР не имел с ними дипломати-
ческих отношений, не имел с ними общих границ и поскольку
оба эти государства проводили враждебную в отношении Со-
ветского Союза политику, английское требование будет осо-
бенно неприемлемо для советской стороны. Англия выставляла
требование о гарантиях Голландии и Швейцарии для того,
чтобы СССР отказался от предложений гарантировать балтий-
ские государства. Голландия и Швейцария рассматривались
Англией в качестве разменной монеты в своей нечестной игре.
Итак, вопрос о прибалтийских государствах и «косвенной
агрессии» играл действительно большую роль в переговорах,
но не потому, что Советский Союз хотел сорвать заключение
соглашения, используя эту проблему, а потому, что английское
и французское правительства сознательно избрали вопрос о
гарантиях прибалтийских государств и «косвенной агрессии»
для срыва переговоров. На этот счет имеются абсолютно до-
стоверные доказательства, содержащиеся в английских и аме-
риканских документах. В разговоре с французским министром
иностранных дел Бонне английский посол в Берлине Гендерсон
заявил 10 июля 1939 г., что переговоры с Россией достигли та-
кой стадии, когда они потеряли «чувство реальности». Гендер-
сон настаивал на том, чтобы переговоры с СССР были прекра-
щены возможно скорее, так как это облегчит соглашение с
Гитлером75. Того же мнения придерживался и министр иност-
ранных дел Великобритании Галифакс, который в телеграмме
74 P. A. Reynolds. Op. cit., p. 156.
75 DBFP, Third Series, vol. VI, p. 331.
133
от 12 июля 1939 г., давая инструкции послу в Москве Сиидсу,
указал, что в случае разрыва переговоров целесообразнее в
качестве предлога использовать вопрос о «косвенной агрес-
сии»76. Это признает и такой апологет внешней политики Анг-
лии, как А. Тойнби, который в «Обзоре международных отноше-
ний накануне войны» писал, что английское правительство счи-
тало в то время необходимым «быть твердым в отношениях с
русскими, даже ценой разрыва переговоров, и что было бы
правильным занять такую позицию в отношении определения
косвенной агрессии, чем в отношении других спорных вопро-
сов»77. Советское правительство, понимая это и не желая пре-
доставить Англии возможность сорвать переговоры, предложи-
ло, не дожидаясь окончательного соглашения по вопросу о
«косвенной агрессии», начать военные переговоры с тем, чтобы
не тратить время на преодоление этих спорных вопросов и
быстрее заключить соглашение. Как можно после всего этого
вопреки совершенно очевидным фактам упрекать Советское
правительство в желании сорвать переговоры? Не вопрос о га-
рантиях балтийских государств и «косвенной агрессии», постав-
ленный Советским Союзом, был причиной срыва переговоров, а
Англия избрала его в качестве предлога для срыва перегово-
ров.
Вопрос о проходе советских войск
через польскую территорию
Фальсификация причин провала военных переговоров трех
держав в Москве проводится англо-американской буржуазной
историографией по двум линиям. Первая — Польша была про-
тив пропуска советских войск через свою территорию, а по-
скольку СССР ставил это требование условием соглашения, то
последнее было невозможно, несмотря на желание Англии и
Франции заключить военный пакт. Следовательно, в срыве
военных переговоров виноват Советский Союз. Вторая — Анг-
лия и Франция действительно совершили ошибку, переоценив
военные силы Польши, полагая, что мощь Польши больше во-
енной мощи СССР, а также проявили, может быть, излишнее
«благородство» в отношении Польши, отказавшись воздейст-
вовать на нее. В этом случае основная ответственность за
провал переговоров возлагается на Польшу. Черчилль так и
писал: «Военное совещание вскоре провалилось из-за отказа
Польши и Румынии пропустить русские войска» 78. Иден присо-
единился к этой точке зрения, заявив 28 февраля 1945 г. в па-
лате общин следующее: «Какова причина того, что в 1939 г.
Великобритания не смогла договориться с Советским Союзом?
76 DBFP, Third Series, vol. VI, p. 333.
77 «The Eve of War. 1939», p. 465.
78 W. S. Churchill. The Second World War, vol. 1, p. 304—305.
134
Я считаю, что лучший ответ на этот вопрос был дан тогда
Россией. Отказ Польши был главной причиной разрыва пере-
говоров»79. Иден допускает в этом утверждении двойную фаль-
сификацию. Он не только в ложном свете изображает причи-
ны неудачи переговоров, но и приписывает эту точку зрения
Советскому Союзу80. Известный американский дипломат Д. Дэ-
вис, в общем лояльно настроенный в отношении СССР, также
придерживается этой версии в своих воспоминаниях, утверж-
дая, что «советские предложения о «реалистическом союзе»
против Гитлера были отвергнуты правительством Чемберлена
из-за Польши и балтийских государств»81. Генри Пеллинг в
работе о новейшей истории Великобритании считает, что «мно-
гие трудности в переговорах были созданы малыми государст-
вами Европы, не желавшими пропустить русские войска на свою
территорию». А уже упоминавшийся нами профессор Рей-
нольдс уверяет читателей своей книги, что Великобритания
была будто бы озабочена тем, чтобы не обидеть Польшу и Ру-
мынию, которые якобы опасались Советского Союза. Амери-
канские историки Ленджер и Глисон сравнивают предложение
СССР о пропуске советских войск через польскую территорию
с «взрывом бомбы», облыжно утверждая, что Советское пра-
вительство выдвинуло невыполнимое предложение82. С. Хор
идет еще дальше и уверяет, будто бы правительство СССР
именно потому и настаивало на пропуске советских войск, что
оно знало о несогласии Польши принять это предложение83.
Эта, пожалуй, наиболее наглая фальсификация событий приш-
лась особенно по душе историкам американской «новой шко-
лы», в частности, Чарльзу Тэнсиллу, который в книге «Война
с черного хода» уверял, что «требования Ворошилова (о вступ-
лении советских войск на территорию Польши.— В. П.) были
заведомо неприемлемы» 84.
Наиболее ярким примером версии о переоценке Англией
военной мощи Польши является концепция Стрэнга, известного
79 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 408, col. 1511—1562.
80 На самом деле в интервью корреспонденту «Известий» 27 августа
1939 г. глава советской военной миссии так объяснил причины провала пере-
говоров: «Советская военная миссия считает, что СССР, не имеющий общей
границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии и Польше
лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию... Несмот-
ря на все очевидности правильности такой позиции, французская и англий-
ская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии,
а польское правительство открыто заявило, что не нуждается и не примет
военной помощи от СССР. Это обстоятельство сделало невозможным воен-
ное сотрудничество СССР и этих стран» («Известия», 27.VIII 1939. Курсив
наш.— В. П.).
81 D. Da vies. Mission to Moscow. New York, 1941, p. 455.
82 W. L. Langer, S. E. Gleason. Op. cit, p. 178.
83 Templewood. Op. cit, p. 358—359.
84 Ch. T a n s i ll. Op. cit., p. 539.
135
английского дипломата, летом 1939 г. направленного в Москву
для участия в переговорах в помощь английскому послу.
Стрэнг считает, что «как британский, так и французский ге-
неральные штабы переоценили военную мощь Польши»85.
Стрэнг сознательно идет на то, чтобы признать известную оши-
бочность линии Великобритании с тем, чтобы не признавать
преступный характер ее политики.
Как же на самом деле обстояло дело? Три вопроса возни-
кает при ознакомлении с доводами американской и английской
буржуазной историографии. 1. Действительно ли предложение
СССР было неожиданным для Англии и Франции, излишним и
по существу неприемлемым для Польши? 2. Действительно ли
Англия и Франция безропотно следовали за Польшей и не
могли повлиять на ее позицию, и, следовательно, советские
предложения были неосуществимы? 3. На самом ли деле за-
падные страны считали, что Польша представляет собой союз-
ника значительно более сильного, чем СССР, и были верны
своему союзу с Польшей?
Вопрос о проходе советских войск через территорию Поль-
ши был одним из важнейших вопросов, вставших во время пе-
реговоров военных миссий, так как это была единственная
возможность для СССР вступить в войну против гитлеровской
Германии. Без разрешения этого вопроса бессмысленны были
вое политические переговоры и соглашения. Английское пра-
вительство прекрасно понимало это, но оно хотело не согла-
шения, а бесплодного и длительного обсуждения вопроса, во
время которого ему бы удалось заключить договор с Герма-
нией 86. СССР, не имеющий общих границ с Германией, мог
оказать помощь Англии, Франции, Польше и Румынии лишь
при условии, что его войска будут иметь право пройти через
польскую и румынскую территории, ибо не существовало дру-
гих путей для того, чтобы советские войска могли войти в
соприкосновение с противником87. Постановка указанного во-
85 Lord Strang. Home and Abroad. London, 1956, p. 167.
86 Английское правительство знало, что границы Польши на севере «не
защищены никакими естественными препятствиями, и, по имеющимся... све-
дениям, укрепления на этих границах весьма слабы» (DBFP, Third Series,
vol. VI, Appendix V, p. 272—273). Английские военные считали, что Герма-
ния сможет в относительно короткий срок оккупировать польскую террито-
рию (ibid., p. 773). Английское правительство готовилось к тому, что совет-
ская миссия поставит вопрос о проходе советских войск через Польшу.
Английской делегации предписывалось руководствоваться тем, что «Польша,
может быть, будет готова принять помощь русскими воздушными силами и
материалами, но не желает вступления советских войск на польскую терри-
торию» (ibidem). По мнению английской делегации, инструкции в отношении
Польши не давали никакой возможности обеспечить соглашение.
87 Глава советской делегации указывал: «Подобно тому, как английские
и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять уча-
стия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы
136
проса была для английской и французской делегации не новой.
Галифакс еще 25 июля писал Сиидсу, что «близость военных
переговоров делает необходимым выяснение позиции Польши»,
и спрашивал его, как обстоит дело на переговорах с этим
вопросом88. Сиидс ответил, что лучше не возвращаться к вой-
росу о Польше 89. Английская и французская делегации напра-
вились в Москву, имея инструкции избегать постановки вопро-
са о Польше 90.
Справедливость светской точки зрения о проходе войск
через территорию Польши полностью признал и Стрэнг, кото-
рый писал: «Было вполне естественным для Советского пра-
вительства испрашивать согласия на транзит своих войск.
И с военной точки зрения в отличие от более широкой поли-
тической точки зрения, в особенности имея в виду будущее
Польши, было бы в интересах восточных держав, что:бы такое
согласие должно было быть дано» 91.
Ответ на первый вопрос может быть, таким образом,
только один — без разрешения вопроса о проходе советских
войск Советский Союз не мог принять участия в войне против
Германии, и, следовательно, без разрешения этого вопроса
все переговоры становились беспредметными. Английское и
французское правительства хорошо знали это, но стремились
всячески избежать его обсуждения, чтобы затянуть перегово-
ры. Бесспорно, что польское реакционное правительство долж-
но нести ответственность за политику, которая привела Поль-
шу на грань катастрофы. Но не меньшую ответственность не-
сут правительства Франции и, главным образом, Англии, ко-
торые не только не принимали никаких мер к тому, чтобы
не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские
вооруженные силы не могут принять участия в военном сотрудничестве с во-
оруженными силами Англии и Франции, если они не будут пропущены на
территорию Польши и Румынии» («Международная жизнь», 1959, № 3,
стр. 157). Он подчеркнул, что если «этот аксиоматический вопрос французы
и англичане превращают в большую проблему, требующую длительного изу-
чения, то это значит, что есть все основания сомневаться в их стремлении
к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР. Ввиду
изложенного, ответственность за затяжку военных переговоров, как и за
перерыв этих переговоров, естественно падает на французскую и английскую
стороны» (там же).
88 DBFP, Third Series, vol. VI, p. 467, 477.
89 Ibid., p. 494.
90 Ibid., Appendix V, p. 764.
91 Lord Strang. Op. cit, p. 192. Английское правительство оказывало
серьезное давление на генерала Думенга, советуя ему не ставить вопроса
о пропуске советских войск через территорию Польши. Рейно в книге «В цент-
ре схватки» пишет, что Чемберлен рекомендовал Думенгу избежать обсуж-
дения вопроса о пропуске советских войск через Польшу. «Он убеждал об-
щественное мнение, что возможность, чтобы поляки открыли свои границы
для прохода советских войск, остается невероятной». (P. R е у n a u d. Au
coeur de la melee. Paris, 1951, p. 305).
137
повлиять на Польшу, но наоборот, поощряли антисоветскую
политику польских правящих кругов, так как полагали, что
это соответствует их интересам. Может быть, Франция и Вели-
кобритания не имели действительно возможности повлиять на
позицию Польши? Все факты говорят об обратном. Возьмем,
например, Англию. Она располагала сильными экономическими
позициями в Польше 92. Уже в силу одного этого польские руко-
водители внимательно прислушивались к советам из Лондона
гак же как и из Парижа. Летом 1939 г. между двумя странами
существовали тесные отношения. Англия предоставила гаран-
тии Польше. В мае 1939 г. ,в Варшаве происходили англо-
польские военные переговоры, затем летом 1939 г. польскую
столицу посетил инспектор заморских сил Великобритании ге-
нерал Айронсайд. Казалось бы, именно во время этих перегово-
ров Англии следовало поставить вопрос о возможности прохода
советских войск через территорию Польши и заявить полякам,
что Польша не в состоянии защищаться без помощи СССР, а
Англия в состоянии оказать ей лишь ограниченную помощь, ко-
торая не может спасти страну от германской агрессии 93. Поль-
ша вела переговоры с Англией о получении займа для вооруже-
ния польской армии. Переговоры затягивались Англией и завер-
шились лишь 2 августа 1939 г. 18 августа открылись англо-поль-
ские переговоры о заключении договора о взаимной помощи,
которые 25 августа привели к заключению соглашения. При
подготовке переговоров и в ходе самих переговоров, которые ве-
лись видным английским дипломатом сэром А. Кадоганом, по-
стоянным заместителем министра иностранных дел Великобри-
тании, Англия также имела возможность поставить этот вопрос
и потребовать от Польши согласия на проход советских войск.
Она могла попросту поставить это условием заключения дого-
вора, так как без такого согласия Польши она не в состоянии
защитить последнюю от германской агрессии. Ллойд Джордж
предлагал поставить условием английской помощи Польше ее
согласие принять помощь СССР 94. Но это предложение не было
принято. И польские руководители, хорошо понимая политику
Англии, заявили, что договор следует подписать, не ожидая
92 Англия в начале 30-х годов занимала первое место в польском экспор-
те товаров. (В 1928—1931 гг. стоимость польского экспорта в Великобританию
удвоилась (R. L. Buell. Op. cit, p. 133). Английский рынок был особенно
важен для польского бекона и леса. В 1935 г. между Польшей и Великобри-
танией было заключено торговое соглашение, которое сделало возможным
дальнейшее увеличение экспорта польских товаров в Великобританию (ibi-
dem). Именно благодаря торговле с Великобританией (|так же как с Францией
и скандинавскими странами) Польша имела активный торговый баланс.
93 В мае 1939 г. в Париже состоялись франко-польские переговоры об
усилении военного сотрудничества. Однако и во время этих переговоров во-
прос о пропуске советских войск через польскую территорию не ставился
(G. Bonnet. Fin d'une Europe. Geneve, 1948, p. 205).
94 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 345, col. 2520.
138
окончания московских переговоров, а английский представитель
ничего не возразил против этого. Наоборот, он сказал, что со-
гласен с точкой зрения польских представителей, и «договор
будет заключен вне зависимости от предполагаемого договора
с СССР» 95. Англия не спешила оказывать воздействие на Поль-
шу 96. А совместное представление Англии и Франции могло дать
положительные результаты, во всяком случае Камбон отмечал,
что в польских правящих кругах имелись колебания по вопро-
су о пропуске советских войск через польскую территорию97. Не
может быть двух мнений о том, что польские правящие круги,
зависимые от Англии и Франции, прислушались бы к советам
из Лондона и Парижа.
Автор настоящей статьи в свое время обратился к адмира-
лу Дрэксу с таким вопросом: «Хорошо известно, что польское
правительство не согласилось предоставить советским войскам
право вступить на территорию Польши в случае войны. Как же,
по Вашему мнению, могли советские вооруженные силы сотруд-
ничать с вооруженными силами Великобритании и Франции,
если им не было разрешено вступить на польскую террито-
рию?» Адмирал Дрэкс ответил: «Мне не раз задавал этот воп-
рос маршал Ворошилов. Я отвечал, что этот вопрос переговоров
между правительствами едва ли является компетенцией воен-
ной миссии. Мы не желаем и не предлагаем, чтобы русские вой-
ска проходили через территорию Польши для того, чтобы
атаковать Германию. Мы полагали, что можно было найти дру-
гое, более умеренное решение: например, мы могли бы согласить-
ся в случае, если бы на Польшу было совершено неспровоци-
рованное нападение, то Англия и Россия предпримут немедлен-
ные консультации с польским правительством о наилучшем
оказании ей (Польше. — В. П.) помощи».
Из этого ответа следует, что английское правительство не
желало ставить перед польскими правящими кругами вопрос о
(проходе советских войск через территорию Польши. Больше
того, английское правительство возражало против такой поста-
новки вопроса, предлагая взамен ее никого и ни к чему не
обязывающие консультации. Напомним, что Великобритания
давала обычно ответ на советские предложения через две-три
недели. Нет никаких оснований полагать, что консультации трех
правительств (Англии, Польши и СССР) шли бы более быст-
рыми темпами. Но уже в первые недели войны Германии
95 DBFP, Third Series, vol. VII, p. 64.
96 Стрэнг в беседе с Камбоном заявил последнему, что английское прави-
тельство не будет оказывать давления на Бэка и понуждать его к немедлен-
ному ответу (DBFP, Third Series, vol. VII, p. 2). Галифакс в беседе с Гафен-
ку еще весной 1930 г. также признал, что «он не оказывал никакого давле-
ния на Польшу с целью побудить ее к взаимопониманию с Советским Сою-
зом» (G. Gafencu. Op. cit, p. 117).
97 См. DBFP, Third Series, vol. VII, p. 2.
139
против Польши немецкие фашистские войска добились решаю-
щего успеха и польское правительство оказалось накануне краха.
Естественно, что при таких обстоятельствах консультации, ко-
торые предлагались Англией, означали бы, что Польша будет
целиком выдана немцам, фашистские войска займут всю тер-
риторию Польши, в том числе Западную Украину и Западную
Белоруссию, и создадут стратегически благоприятные условия
для развертывания агрессии против СССР. Это как раз и вхо-
дило в планы английского правительства и английской военной
миссии. Профессор Немир в книге «Дипломатическая прелю-
дия» пишет, что англо-французские предложения, не предусмат-
ривавшие прохода советских войск через польскую территорию,
были выработаны Англией вместе с Польшей 98. Ту же мысль в
несколько другой форме высказал и польский посол в Лондоне
Рачинский, который сообщал в июне 1939 г. Беку, что позиция
Польши находит полное понимание и одобрение в Форин Оф-
фис 99. Английский журналист Джон Скотт в книге «Дуэль из-за
Европы» совершенно правильно утверждает, что «Дрэкс,
который был главой объединенной военной миссии, и Англия не
желали допускать советских войск на территорию Польши, даже
если польское правительство согласилось бы на советское
предложение»100. Правда, Даладье уверял, что будто бы в 20-х
числах августа французское правительство оказывало давление
на Польшу, но польские дипломаты, в том числе польский по-
сол в Париже Лукасевич, категорически опровергают это 101.
Что же касается позиции английских политических деятелей, то
их никто и никогда не упрекал в том, что они стремились побу-
дить Польшу принять советские предложения. Англия и Фран-
ция не хотели, чтобы Польша дала положительный ответ на
советские предложения. Когда Бонне 16 августа 1939 г. бесе-
довал с Лукасевичем относительно советского предложения, то
он не только не настаивал на нем, но дал понять, что не сомне-
вается в отрицательном ответе Польши. Как писал Лукасевич,
Англия и Франция решили «возложить на Польшу ответствен-
ность за срыв московских переговоров» 102.
Таким образом, и ответ на второй вопрос может быть толь-
ко один — Англия и Франция располагали вполне достаточными
возможностями, чтобы добиться от Польши согласия на проход
98 L. В. Namier. Diplomatic Prelude. 1938—1939, p. 176.
99 M. S t a n i e w i z. Kleska wrzesnibwa na the stosunkow rniedzynarodo-
wych. 1919—1939. Warszawa, 1952, str. 208. Ленджер и Глисон вынуждены
признать: «Нет основания полагать, что после дискуссий в марте 1939 г.
англичане и французы делали попытки заставить Польшу согласиться на
пропуск советских войск».
100 J. Scott. Duel for Europe. Stalin versus Hitler. Boston, 1942, p. 25.
101 L. B. Namier. Europe in Decay. A Study in Disintegration. 1936—
1940. London, 1950 p. 210.
102 M. С т а н е в и ч. Сентябрьская катастрофа. М., 1953, стр. 154.
140
советских войск, но они не только не сделали этого, но, наобо-
рот, подтолкнули польское правительство к отрицательному
ответу, чтобы сделать невозможным заключение трехстороннего
равноправного соглашения. Для того чтобы обелить позицию
панской Польши, западная историография утверждает даже,
что СССР будто бы потребовал предоставления себе права
установления военной администрации в округах Вильно и укра-
инских городах южной и юго-восточной Польши, «другими слова-
ми,— как пишет английский журналист Войт,— присоединения к
Союзу тех польских территорий, которые впоследствии стали
называться Западной Украиной и Западной Белоруссией», а
также оккупации тех портов и островов Балтийского моря, при-
надлежащих прибалтийским государствам, в занятии которых
возникнет военная необходимость 103. Трудно придумать более
чудовищное измышление. Что касается занятия портов Бал-
тийского моря, об этом мы уже говорили. Из опубликованных
Советским Союзом документов военных переговоров 104 видно,
что Советское правительство строго ограничивало зону действия
советских войск относительно небольшой территорией (Вилен-
ским коридором), а также, если обстановка потребует, Галици-
ей, не выставляя никакого требования о военной администра-
ции 105. Далеко от истины и утверждение западной историогра-
фии о том, что Англия защищала независимость Польши.
На самом деле уже в летние месяцы 1939 г., как свидетельству-
ют об этом опубликованные в СССР германские трофейные
документы, Англия вела переговоры о союзе с Германией и го-
това была при условии заключения такого союза выдать Поль-
щу на растерзание Германии, отказавшись от данных ей гаран-
тий 106.
103 F. A. Voight Pax Britannica. London, 1949, p. 175. Первоначально
эта версия была выдвинута, по-видимому, Галифаксом, который заявил, что
«русские требовали для себя права установления своего суверенитета над
территорией, на которую вступят ее армии для защиты» (Eric Estorick.
Stafford Cripps, Prophetic Rebel. New York, 1941, p. 222). Таким образом,
Советский Союз представлялся в качестве страны, которая будто выступала
против национальной независимости государств Восточной Европы, а Анг-
лия — в качестве их защитницы.
104 Кстати сказать, только Советское правительство опубликовало пол-
ный текст военных переговоров, а не краткую искаженную протокольную
запись, как это сделало английское правительство.
105 См. «Переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции в Москве
в августе 1939 г.», стр. 140.
106 См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II,
стр. 75. Свидетельством этого является также и то, что Англия не оказала
практически никакой помощи Польше в тяжелые для нее сентябрьские дни
1939 г. Американский исследователь Эрик Эсторик, тесно связанный с рок-
феллеровским фондом, разбирая так называемые «русскую» и «английскую»
версии провала военных переговоров, нехотя признает: «Судьба Польши
которой Великобритания не оказала помощи, по-видимому, подтверждает
русскую версию» (Eric Estorick. Op. cit., p. 222).
141
Таким же несостоятельным является и последнее утвержде-
ние западной историографии о том, будто Англия и Франция,
переоценивая военную мощь Польши, не верили в то же время
в силы СССР как своего союзника, и отсюда проистекают все
недоразумения 107. На самом деле в те годы правительственные
круги западных стран были в общем довольно правильно
осведомлены о боевой мощи Красной Армии и неготовности
польской армии отразить агрессию. Об этом, в частности, сви-
детельствуют английские документы внешней политики. В марте
1939 г. по заданию английского посла были подготовлены спе-
циальные меморандумы о состоянии Красной Армии и Военно-
Воздушных Сил, в которых в общем довольно высоко оценива-
лась военная мощь СССР. В английских документах подчерки-
валось, что «Красная Армия представляет собой... большую цен-
ность» 108. Ллойд Джордж в своем выступлении в парламенте
19 мая 1939 г., остановившись на вопросе о мощи СССР, под-
черкнул, что СССР располагает прекрасной авиацией и мощны-
ми танковыми силами. В правящих кругах Англии и Франции в
то время было широко распространено мнение о том, что для
западных стран начинать войну опасно, так как шансы выиг-
рать ее будут на стороне Советского Союза и коммунизма.
Весь мир был свидетелем силы Красной Армии, проявившей
высокие боевые качества и моральный дух в боях у озера Хасан
в 1938 г. в условиях исключительно трудной местности и вне-
запного нападения. Ни для кого не было также секретом тя-
желое поражение, которое было нанесено Красной Армией
японским войскам на реке Халхин-Гол. Поэтому всякие сом-
нения относительно силы Красной Армии являлись лишь пред-
логом с целью избежать военного сотрудничества с СССР. Те-
зис о слабости Советского Союза носил чисто пропагандистский
характер. В него никогда не верили сами авторы. Он нужен был
для того, чтобы опорочить Советский Союз и идею коллективной
безопасности с его участием и облегчить для западных стран
сговор с агрессором. Характерно, что они не останавливались
и перед тем, чтобы опорочить и собственные вооруженные силы,
доказывая огромное превосходство военной мощи гитлеровской
Германии.
Переговоры о заключении советско-германского договора
о ненападении и их связь
с тройственными переговорами в Москве
Глава советской военной миссии на переговорах в Москве
К. Е. Ворошилов в своем интервью от 27 августа 1939 г. отме-
тил, что «не потому прервались военные переговоры с Англи-
ей и Францией, что СССР заключил пакт о ненападении с Гер-
107 См., например, «The Eve of War. 1939», p. 456.
108 DBFP, Third Series, vol. IV, p. 194—197.
142
манией, а наоборот, СССР заключил пакт о ненападении с Гер-
манией в результате, между прочим, того обстоятельства, что
переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу непреодо-
лимых разногласий»109. Поскольку выяснилось, что Англия
и Франция не желают заключения соглашения с СССР, Совет-
ское правительство, чтобы не подвергнуть страну риску войны
в условиях международно-политической изоляции, приняло
предложение Германии, которое давало возможность выиграть
время для усиления обороны СССР. Этот ясный вопрос запу-
тывается, однако, буржуазной английской и, в особенности,
американской историографией. В 1948 г. министерствами ино-
странных дел США, Англии и Франции было предпринято изда-
ние сборника клеветнических документов под названием «Совет-
ско-нацистские отношения. 1939—1941 гг.». Как отмечалось в
исторической справке «Фальсификаторы истории», выпуск этого
сборника свидетельствовал о заинтересованности правительства
США в том, чтобы обелить героев мюнхенского предательства
и при этом попытаться свалить вину на СССР»ll0. Специаль-
но подобранные документы, состряпанные гитлеровскими чинов-
никами, должны были бросить тень и на политику Советского
правительства во время переговоров 1939 г., избрав своей ми-
шенью советско-германский договор о ненападении. Извест-
ный американский журналист У. Липпман назвал эту публика-
цию образцом дурной пропаганды. «Она неизбежно обратится
против нас самих,— писал он,— принесет нам и нашим друзьям
больше вреда, чем русским, против, которых она направлена»111.
После выхода в свет этого сборника на Западе появился ряд
«трудов», которые были призваны доказать, будто бы СССР наря-
ду с переговорами с Англией и Францией вел переговоры с Герма-
нией, причем последние велись в качестве основных, а перегово-
ры в Москве в качестве маскировки. Естественно поэтому, что
переговоры в Москве, утверждает западная историография, к
успеху не привели по вине СССР. Наиболее последовательно
эта фальсификация проводится в работе американского историка
Кеннана «Россия и Запад при Ленине и Сталине», в упоминав-
шейся нами монографии Ленджера и Глисона, а также в ра-
ботах английских историков Тойнби «Накануне войны. 1939»
и Карра «Германо-советские отношения между двумя мировы-
ми войнами». В особенности активно эту точку зрения отстаи-
вают представители «новой школы» американской историографии
Тэнсилл, Сэнборн, основывающиеся на том же сборнике «Совет-
ско-нацистские отношения» американский историк Шепардсон,
109 «Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. IV (1935 — июнь
1941 гг.). М, 1946, док. № 349, стр. 445.
110 «Фальсификаторы истории» (Историческая справка). М., 1948,
стр. 23.
111 Цит. по: D. F. Fleming. Op. cit, p. 106.
143
Ф. Р. Даллес, английские историки Уиллер-Беннет, М. Белов,
канадский историк Беннет и др.112 Указанные англий-
ские и американские историки стремятся уделить непомерно
большое место советско-германским отношениям 1939 г.113,
предваряя им изложение тройственных переговоров в Москве.
При этом создается впечатление, будто переговоры с Германией
предшествовали переговорам СССР с Англией и Францией.
Американский историк «новой школы» Ф. Сэнборн в книге
«Замыслы войны», которая была разрекламирована самим ав-
тором как объективное исследование, даже утверждает, будто
инициатива переговоров принадлежала не Германии, а Совет-
скому Союзу. Английский журналист Войт, не затрудняя себя
никакими доказательствами, также заявляет, что советско-
германские переговоры начались задолго до переговоров меж-
ду Россией и западными державами. Эту мысль развил амери-
канский историк Д. Кеннан, имя которого хорошо известно со-
ветскому читателю114. В 1957—1958 гг. Кеннан прочел в Окс-
фордском университете курс лекций на тему «Россия и Запад»,
112 См. Ch. Tansill. Op. cit, p. 537—540; F. R. Sanborn. Design for
War. A Study of Secret Power Politics. 1937—1941. New York, 1951, p. 66—67;
W. H. Shepardson and W. O. S с r о g g s. The United States in World
Affairs. 1939. New York — London, 1940, p. 134—135; F. R. Dulles. The
United States since 1865. Ann Arbor, 1959, p. 421—422; J. W. Wheller-
В e n n e t. Op. cit., p. 325; M. В e 1 о f f. The Foreign Policy of Soviet Russia,
vol. II. 1933—1936. London —New York — Toronto, 1949, p. 254—255;
Т. Н. В e n n e t. Op. cit, p. 20.
113 Краткая и немногословная история переговоров между СССР и Гер-
манией настолько оттесняет у буржуазных историков Англии и США на зад-
ний план богатые события тройственных переговоров, что дело доходит до
курьезов Английский историк Д. А, Р. Марриотт, преподаватель Оксфордского
университета, член английского парламента, в своей книге об отношениях
Англии и СССР ни слова, например, не говорит об английских и советских
предложениях и переговорах военных миссий, т. е. не пишет как раз о том,
что составляет тему его исследования, зато подробно рассказывает о совет-
ско-германском договоре о ненападении, посвящая ему отдельный параграф,
хотя советско-германские отношения далеко выходят за рамки избранного
им объекта исследования. Советско-германскому договору автор уделяет
вдвое больше места, чем политическим переговорам трех стран в Москве
(J. A. R. Marriott. Anglo-Russian Relations. 1689—1943, p. 204—206).
Тот же самый прием употребил и другой историк англо-советских отно-
шений К. В. Б. Мидлтон, который в очерке взаимоотношений между Россией
(СССР) и Англией посвятил специальную главу советско-германскому дого-
вору, лишь бегло коснувшись тройственных переговоров в Москве, хотя
именно это было, как и в первом случае, предметом исследования автора
(К. W. В. Middleton. Op. cit, p. 163—170).
114 Креннан был американским послом в Москве, затем он занимал пост
посла США в Белграде. Ему принадлежит ряд работ по истории американ-
ской дипломатии, советско-американских отношений и американской внеш-
ней политики, в которых он пытается представить внешнюю политику США
в качестве миролюбивой и демократической и, наоборот, оклеветать совет-
скую дипломатию.
144
положенный в основу книги, опубликованной в 1961 г.115 В книге
Кеннан после главы, посвященной борьбе советской диплома-
тии за коллективную безопасность («Борьба против Гитлера»),
сразу переходит к главе, озаглавленной «Пакт о ненападении»
(с Германией.— В. П.). В монографии, посвященной советской
внешней политике, не нашлось, таким образом, места для ос-
вещения англо-франко-советских переговоров, но зато отведе-
на специальная глава советско-германским отношениям в
1938—1939 гг.116 Разберем аргументацию Кеннана. Он утверж-
дает, что СССР уже начиная с 1937 г. будто бы отказался от
политики коллективной безопасности и взял курс на сближение
с Германией. Какие доводы приводятся в доказательство этого?
В 1937 г. советский посол в Берлине Суриц, еврей по нацио-
нальности, был заменен другим, что облегчало переговоры с
Германиейl17. Ну а как же примирить этот тезис со всей поли-
тикой СССР в 1937—1938 гг. — поддержкой Испанской респуб-
лики, выступлением СССР против фашистской Германии в Ко-
митете по невмешательству, резким осуждением Советским Со-
юзом аншлюса, когда Советский Союз был единственным го-
сударством, поднявшим свой голос в защиту независимости и
безопасности Австрии? Как же примирить это с выступлением
Советского правительства 17 марта 1938 г., когда оно предло-
жило всем государствам занять твердую и недвусмысленную
позицию коллективной защиты мира и для этого начать немед-
ленно обсуждение с другими державами в Лиге Наций агрес-
сии гитлеровской Германии? Как примирить этот тезис с той
политикой защиты, которую СССР проводил в отношении
Чехословацкой республики, заявив, что он готов выполнить свои
обязательства, даже если Франция не выполнит обязательств
в отношении Чехословакии, при условии, что сама Чехослова-
кия будет защищаться? Концепция Кеннана находится в пол-
115 Книга Кеннана была широко разрекламирована английской и амери-
канской печатью. Она была объявлена «первым достоверным отчетом об от-
ношениях между Советским Союзом и Западом». Подчеркивалось, что книга
написана человеком, «который знает о России, вероятно, больше, чем любой
другой американец». Книга удостоилась похвального отзыва Брюса Локкар-
та, известного английского разведчика, который заявил, что монография
«Россия и Запад» является «не только лучшей работой Кеннана, но также
лучшим, что было написано о России в этом столетии» («Foreign Affairs»,
1961, July).
116 Подобного рода научная «объективность» является типичной для аме-
риканских буржуазных историков. Так, например, Ф. Р. Даллес в книге
«Соединенные Штаты с 1865 года» в главе, посвященной 1939 году и озаглав-
ленной «Вершина кризиса», ни слова не говорит о тройственных переговорах,
а непосредственно после изложения событий, связанных с захватом Герма-
нией Чехословакии и Италией Абиссинии, пишет: «Окончательный сигнал для
конфликта был дан в августе, когда Германия и Советская Россия заключи-
ли свой известный пакт о ненападении».
116 G. F. К е n n a n. Russia and the West under Lenin and Stalin. Boston —
Toronto, 1961, p. 317.
145
ном противоречии с фактами. Кеннан замалчивает все события,
связанные с борьбой СССР за коллективную безопасность,
именно потому, что они находятся в полном противоречии с его
надуманной версией. Несколько тоньше фальсифицирует собы-
тия более опытный и искусный историк А. Тойнби, который
утверждает, что советско-германское сближение началось или
усилилось, если оно началось раньше, осенью 1938 г., после
Мюнхенаll8. Доказательства? 1. В конце 1938 г. между СССР
и Германией начались торговые переговоры, а также перегово-
ры о кредите. 2. Газета «Ньюс кроникл» напечатала статью о
советско-германском сближении, которая была перепечатана
«Правдой»119. Что же на самом деле доказывают эти факты?
Две страны все время поддерживали друг с другом торговые
отношения, и в этих условиях переговоры, имевшие целью уре-
гулирование нерешенных вопросов, были обычным, нормальным
явлением. Переговоры о кредите, как признает сам Тойнби, к
успеху не привели и были прерваны из-за расхождения сто-
рон 120. Что же остается? Статья в «Ньюс кроникл»? Не слишком
ли мало для серьезного вывода о советско-германском сближе-
нии и отказе СССР от политики коллективной безопасности?
Натаскивая второстепенные и несущественные факты, вроде
статьи в английской газете, американские и английские историки
умалчивают о таких кардинальных событиях в советско-гер-
манских отношениях, которые на самом деле определяли эти от-
ношения, например, о резкой ноте Советского правительства
Германии от 17 марта 1939 г.121 Они не говорят о том, что
Советский Союз был единственным государством, осудившим
акт агрессии и предложившим созвать совещание представите
лей наиболее заинтересованных государств с целью коллек-
тивного отпора агрессии. Как можно эти факты последователь-
ной борьбы СССР за коллективную безопасность примирить
с домыслами о сближении между СССР и Германией? Тойнби
и Кеннан, Ленджер и Глисон утверждают, что переговоры о
заключении договора о ненападении между двумя странами на-
чались еще весной или в начале лета 1939 г., т. е. параллельно
с тройственными переговорами в Москве. Нет необходимости
подробно опровергать эту ложную версию, так как история
англо-франко-советских переговоров является лучшим доказа-
тельством обратного. Хотелось бы лишь отметить, что в свое
118 «The Eve of War», p. 433—434.
119 Ibid., p. 434—435.
120 Ibid., p. 435—436.
121 В ноте говорилось, что действия Германии, включившей Чехию в со-
став германской империи, являются «произвольными, насильственными, агрес-
сивными», что они «создали и усилили опасность всеобщему миру», «нару-
шили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы еще
ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли удар чувству безо-
пасности народов» («Внешняя политика СССР», т. IV, док. № 320, стр. 41l).
146
время, в 1939 г., английские и французские политические и воен-
ные деятели, участники переговоров, оценивали события по-
другому. Они признавали, что СССР хотел заключить союз с
Англией и Францией и что соглашение его с Германией было
вынужденным шагом Советского правительства122. 30 мая
1939 г. статс-секретарь Германии Вейцзекер заявил советскому
представителю Астахову в Берлине, что имеется возможность
улучшить советско-германские отношения, если СССР не будет
идти «по пути окружения» Германии вместе с Англией и Фран-
цией. Он не скрывал, что Германия готовится к войне с СССР.
Советское правительство ответило, что решение вопроса об от-
ношениях Германии с СССР зависит в первую очередь от самой
Германии123, т. е. дало понять немецкому правительству, что
оно не откажется от коллективной безопасности и переговоров
с Англией и Францией и что улучшение отношений между дву-
мя странами возможно лишь при изменении политики Герма-
нии в отношении СССР. 3 августа 1939 г. Риббентроп в беседе
с Астаховым заявил, что между СССР и Германией нет нераз-
решимых вопросов на «протяжении» всего пространства от Чер-
ного моря до Балтийского, и предложил подписать советско-
германский секретный протокол, который разграничил бы инте-
ресы обеих держав по линии «на всем протяжении от Черного
до Балтийского моря». Не желая идти на такое соглашение с
Германией и все еще рассчитывая на возможность добиться
успеха в переговорах военных миссий, Советское правительство
7 августа сообщило в Берлин, что оно считает германское пред-
ложение неподходящим, а идею секретного протокола отверга-
ет 124, и лишь в ответ на телеграмму германского правительства
от 20 августа 1939 г. Советский Союз дал согласие принять в
Москве министра иностранных дел Германии, О том, что собы-
тия развивались так, свидетельствуют не только архивные до-
кументы Министерства иностранных дел СССР, но также и дру-
гие, в том числе американские, материалы об опросе гитлеров-
ских политиков и дипломатов 125, которые свидетельствуют, что
122 Английский посол в Москве Сиидс в телеграмме от 29 августа 1939 г.,-
т. е. неделю спустя после подписания советско-германского договора о нена-
падении, сообщал в Лондон, что «имеются основания полагать, что инициа-
тива (заключения пакта.— В, П.) исходила действительно от Германии и
пришла в известной степени неожиданно и что до тех пор, пока Риббентроп
действительно не прибыл в Москву, Советское правительство не знало о точ-
ном существе его предложений. (DBFP, Third Series, vol. VII, p. 385).
123 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—
1945», т. 1, стр. 174. Здесь и ниже сведения о переговорах приводятся на
основании архива МИД и МВО СССР.
124 Там же.
125 С августа по ноябрь 1945 г. группа американцев во главе с де Вит-
том К. Пулом, американским дипломатом, специально направленным для
этого в Германию, опросила около 50 немецких политических деятелей —
дипломатов и военных, среди них Геринга, Риббентропа, Нейрата и др. Неко-
147
торые сведения об этом опросе были опубликованы Пулом в 1946 г. («Foreign
Affairs», 1946, October. Статья де Витта К. Пула «Внешняя политика на-
цизма») .
126 S. Weizzacker. The Memoirs. London, 1951, p. 199. Профессор
Kapp в своей работе о германо-советских отношениях 1919—1939 гг. приво-
дит разговор, состоявшийся между немецким послом в Москве и народным
комиссаром иностранных дел СССР в начале августа 1939 г., подчеркивая,
что последний в резких тонах говорил немецкому послу о германской под-
держке агрессии Японии, которая в то время вела необъявленную войну
против СССР на Дальнем Востоке. Даже немецкие дипломаты вынуждены
были в своих явно тенденциозных донесениях отмечать верность Советского
Союза делу переговоров с Англией и Францией. Так, германский посол в
Москве писал 4 августа 1939 г.: «Мои общие впечатления, что Советский
Союз в настоящее время полон решимости заключить соглашение с Англией
и Францией» («Documents on German Foreign Policy. 1918—1945», Series D,
vol. VI. London, 1956, Doc. 766, p. 1062, далее —DGFP).
127 Об этом же свидетельствуют и те предложения, которые Советское
правительство внесло 14—15 августа во время военных переговоров. Совет-
ское правительство предлагало в случае нападения агрессора на Англию и
Францию выставить 70% тех вооруженных сил, которые выставят Англия и
Франция против Германии («Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 140—
141). Это предложение свидетельствовало о том, что СССР, серьезно отно-
сясь к предполагаемому соглашению, разработал конкретный план войны
против Германии, и дело теперь оставалось за его западными партнерами.
128 P. A. Reynolds. Op. cit, p. 161.
129 L. В. Namier. Diplomatic Prelude. 1938—1939, p. 201.
еще в начале августа 1939 г. Гитлер не решил окончательно воп-
рос о заключении договора о ненападении на СССР и сомневал-
ся в возможности его заключения. Статс-секретарь министерства
иностранных дел Германии Вейцзекер в своих мемуарах отмечал,
что до начала августа 1939 г. Гитлер опасался, что он получит
отказ от Москвы 126. Эти сведения полностью подтверждают сви-
детельства советских документов о том, что СССР отклонил в на-
чале августа предложение, сделанное ему Германией, о заклю-
чении договора о ненападении. Они еще раз доказывают, что Со-
ветский Союз исключительно лояльно относился к тройственным
переговорам, честно их вел и искренне хотел достижения согла-
шения 127.
Несмотря на огромные усилия министерств иностранных дел
США, Англии и Франции взвалить вину за провал переговоров
на СССР, задача эта оказалась невыполненной, и значительная
часть историков Англии и США, дорожа своей репутацией, вы-
нуждены прямо или косвенно признать вздорность этой версии.
Так, профессор Рейнольдс отмечает, что СССР был верен делу
коллективной безопасности вплоть до августа 1939 г., т. е. при-
знает, что в мае — июле 1939 г. СССР был верен делу перегово-
ров с Англией и Францией 128. Профессор Немир в своей книге
«Дипломатическая прелюдия» на основании тщательного анали-
за документов утверждает, что «русские не соглашались принять
представителей Германии для ведения политических переговоров
до 21 августа»129 и что серьезные политические переговоры меж-
148
ду двумя странами начались не раньше августа 130. Заслуживает
внимания его утверждение, что версия о том, будто русско-гер-
манские переговоры длились несколько месяцев, была изобрете-
на немцами и должна быть воспринята с крайней осторожностью,
даже недоверием 131. Профессор Карр обращает внимание на дру-
гую очень важную сторону вопроса. Он правильно отмечает, что
советско-германский договор носил чисто оборонительный харак-
тер и что заключение его было вынужденным ходом Советского
правительства (ввиду провала переговоров с Англией и Фран-
цией) 132. Соглашение с Германией, пишет он, означало уста-
новление далеко продвинутого оборонительного бастиона в
Восточной Европе; важно подчеркнуть, что этот бастион носил
оборонительный и только оборонительный характер против воз-
можной атаки Германии133. Некоторые буржуазные историки,
правда, с известными оговорками, так же как и профессор Карр,
признают справедливость политики Советского правительства,
заключившего договор с Германией. Профессор Коул, известный
историк лейбористского движения, сообщает, что Советское пра-
вительство хотело в 1939 г. не заключения договора с Гитлером,
а уверенности в передышке и что СССР старался установить
общий антифашистский фронт с западными державами, но
встретил обескураживающий ответ Англии и Франции, прово-
дивших политику умиротворения, при этом им подчеркивалось,
что у Советского правительства были серьезные оправдания для
заключения договора с Германией. Другой видный английский
ученый Э. Д. П. Тейлор писал, что советско-германский договор
был «логическим результатом новой английской политики», т. е.
политики Великобритании начиная с весны 1939 г. 134 Так ока-
залась несостоятельной и последняя версия англо-американской
буржуазной историографии.
О чем умалчивают буржуазные историки
Если вопрос о советско-германском сближении английские и
американские историки стремятся разработать как можно глуб-
же, как богатую жилу, то некоторых других проблем, связанных
с переговорами, они или не касаются совсем или рассматривают
их вскользь. К числу таких проблем в первую очередь принадле-
жат англо-германские секретные переговоры 1939 г. Английские
и американские буржуазные историки и мемуаристы охотно при-
130 Ibid., p. 267—268.
131 Ibid., p. 283—284.
132 Е. Н. Carr. Germann-Soviet Relations, p. 136.
133 Оборонительный характер договора отмечает также и антисоветски
настроенный английский историк Марриот (J. A. R. Marriott. Op. cit.,
p. 205).
134 A. J. P. Taylor. Rumours of War, p. 200.
149
знают, что английское и французское правительства допустили
в ходе политических и военных переговоров множество ошибок
и в той или другой степени критикуют политику Лондона и Па-
рижа за будто бы неумелое ведение переговоров 135. Буржуазные
историки охотно признают ошибки и просчеты Англии и Франции
с тем, чтобы доказать, что в их замыслах и в их деятельности
не было преступления. Были просчеты, но не было у Англии и
Франции тайного замысла сорвать переговоры. Таков один из
основных тезисов буржуазной историографии США и Англии.
Буржуазные историки Запада применяют совсем нехитрый и рас-
пространенный прием — признать сторону виновной в незначи-
тельном проступке с тем, чтобы скрыть ее настоящее преступле-
ние. Уже упоминавшийся нами профессор Рейнольдс пишет:
«Нет доказательств, что Чемберлен действительно старался под-
купить Германию, пожертвовав союзом с СССР»136. Американ-
ский историк Д. Даллин уверял, что «Лондон... хотел соглашения,
которое заставило бы Германию проводить политику мира» 137,
а тот же Рейнольдс называл переговоры Англии с Герма-
нией «обычными переговорами», которые велись будто бы пото-
му, что Чемберлен «не мог прекратить все контакты с Берли-
ном» 138. Переговоры с Германией являлись по мнению Рейноль-
дса, результатом «плохой дипломатической техники» 139. Ленд-
жер и Глисон, признавая, что сведения о переговорах соответст-
135 Д. Кеннан называет политику Англии в переговорах нерешительной
и робкой (G. F. Кennan. Op. cit, p. 330). Американский историк Шепард-
сон осторожно критикует правительства Англии и Франции за задержку
отправления военных миссий в Москву (W. S. Shepardson and
W. О. Scroggs. Op. cit., p. 134). Другой американский историк Ч. Тэнсилл
высказал мнение, что миссия Стрэнга окончилась неудачей потому, что «ин-
струкции, им полученные, были настолько категоричными, что, следуя им,
нельзя было достигнуть взаимопонимания с Советским правительством».
(Ch. T a n s i ll. Op. cit., p. 531). Черчилль также признает ошибочным назна-
чение Стрэнга, отмечая, что назначение столь второстепенного лица было
фактически оскорбительным». Он обращает внимание также и на ряд других
ошибок английского правительства. В той или другой степени критикуют
английскую политику Ленджер и Глисон за некоторую медлительность и
недостаточную активность в переговорах (W. L. Langer, S. E. Gleason.
Op. cit., p. 111, 175). Английский историк Г. Пеллинг критикует английское
и французское правительства за то, что они затягивали переговоры, не по-
слали в Москву своих выдающихся лидеров и долго не отвечали на совет-
ские ноты (Н. Pelling. Modern Britain. Edinburgh. 1960).
Биограф Чемберлена Маклеод признает, что правительство Чемберлена
неохотно согласилось на переговоры, сделав это лишь под давлением Фран-
ции и общественного мнения страны (L. М а с 1 е о d. Neville Chamberlain.
London, 1961, p. 273). Некоторые критические замечания в адрес английского
и французского правительств высказывают Арнольд и Вероника Тойнби
(«The Eve of War. 1939», p. 456), а также Моват (С. L. Mowat. Op. cit.,
p. 590) и др.
136 P. A. Reynolds. Op. cit, p. 157—158.
137 D. J. D a ll i n. Op. cit, p. 29.
138 P. A. Reynolds. Op. cit, p. 160.
139 Ibidem.
150
вуют действительности, вместе с тем советуют не касаться этой
темы: «нет необходимости детально рассматривать переговоры»,
поскольку «немецкое правительство не проявило никакого инте-
реса к английским предложениям» 140, а американские историки
Шепардсон и Скроггс даже утверждают, будто бы «Великобри-
тания и Франция прилагали все силы, чтобы предупредить даль-
нейшее продвижение Германии на Восток Европы) 141. Англо-
американская буржуазная историография намеренно стремится
преуменьшить значение секретных англо-германских перегово-
ров и скрыть главное, а именно то, что вся тактика Англии и
Франции, все «ошибки» их правительств объясняются тем, что
переговоры с СССР велись как прикрытие и как средство давле-
ния на Германию, соглашению с которой Англия придавала куда
большее значение, чем с СССР. Настоящие переговоры, которые
должны были привести, по мнению английского правительства,
к успеху, велись не в Москве, а в Лондоне и Берлине. Подготов-
как переговорам с Германией началась еще весной 1939 г., т. е.
почти одновременно с англо-франко-советскими переговорами 142.
В июне 1939 г. в Лондон для участия в работе Международ-
ного комитета по делам беженцев прибыл Г. Вольтат, немецкий
чиновник для особых поручений. Здесь с Вольтатом вели перего-
воры Г. Вильсон, ближайший сотрудник Чемберлена, главный
экономический советник английского правительства в 1930—
1939 гг. и ближайшее доверенное лицо английского премьера143.
В том же месяце состоялась беседа Адама Тротт цу Зольца, впос-
ледствии сотрудника министерства иностранных дел Германии, с
Лотианом, Галифаксом и другими английскими политиками 144.
8 июня Асторы, которые, по словам Тротт цу Зольца, имели дос-
туп к Чемберлену в любое время, организовали его встречу с
премьером. Чемберлен заявил немецкому представителю, что он
по-прежнему желает мирного урегулирования с Германией, «Со
дня, когда он занял пост премьера, он продолжает считать, что
140 W. L. Langer, S. E. Gleason. Op. cit, p. 121.
141 W. S. Shepardson, W. O. Scroggs. Op. cit., p. 133.
142 В середине мая видный деятель консервативной партии Друммонд-
Вольф в переговорах с сотрудником германского МИДа Рютером заявил, что
Англия готова отказаться в пользу Германии от большинства своих прав
в Восточной и Юго-Восточной Европе и что политика Англии в отношении
сотрудничества с Германией после Мюнхена не изменилась. (DGFP, Series D,
vol. V, p. 491—493).
143 Переговоры Вильсона с Вольтатом носили такой важный характер,
что последний по прибытии в Берлин доложил о них немедленно Герингу и,
по мнению Вольтата, результаты переговоров были доложены также Гитле-
ру (DBFP, Third Series, vol. VI, p. 390).
144 Во время беседы с Лотианом, который, по словам Тротт цу Зольца,
имел большое влияние на Чемберлена, немецкий представитель вынес впечат-
ление, что «лорд Лотиан и его друзья действительно готовы уступить Герма-
нии в вопросе о протекторате над Восточной Европой и предоставить ей
экономическую свободу рук в Восточной Европе» (DGFP, Series D, vol. VI,
p. 681).
151
единственное разрешение международных проблем проходит по
линии Берлин — Лондон» 145,— так изложил беседу с Чемберле-
ном Тротт цу Зольц. Премьер Великобритании дал понять гер-
манскому представителю, что он готов продолжить политику
Мюнхена и, таким образом, принести в жертву переговоры с
СССР. 6 июля 1939 г. Кордт, советник немецкого посольства в
Лондоне, нанес визит Сардженту, помощнику заместителя мини-
стра иностранных дел Великобритании. Во время беседы Кордт
заявил, что все усилия правительства е. в. достичь соглашения
с Германией при помощи речей или используя Другие каналы не
будут иметь ни малейшей надежды на успех, пока не будут так
или иначе закончены англо-советские переговоры 146. Начиная пе-
реговоры с СССР весной 1939 г., англичане хотели, по словам
Галифакса, оказать влияние на Германию 147. Летом 1939 г. Гер-
мания потребовала прекращения переговоров с СССР в качестве
условия возможной сделки в будущем, и Англия фактически при-
няла это условие. Начался новый этап в переговорах 148. Англия
решилась поставить политические переговоры с СССР на грань
катастрофы и форсировать переговоры с Германией 149. Англий-
ское правительство разработало конкретную программу сговора
с Германией и довело ее до сведения руководителей Германии
во время вторичного посещения Лондона Вольтатом 18—21 ию-
ля 150. При этом предусматривалось, что Англия освободилась
145 DGFP, Series D, vol. VI, p. 682.
146 DBFP, Third Series, vol. VI, p. 287.
147 Ibid., p. 75.
148 Гендерсон в июле 1939 г. в письме на имя Галифакса указал, что, по
его мнению, не может быть мира в Европе без того, чтобы Германия и
Англия не нашли определенного «базиса существования», и чем быстрее бу-
дет найден такой базис, тем лучше (DBFP, Third Series, vol. VI, p. 330—333).
Он не скрывал, что взаимоотношения с Германией могут быть улучшены
лишь при выполнении двух условий: во-первых, урегулировании мировых
проблем, во-вторых, признании немецкого экономического господства в Цент-
ральной и Восточной Европе. Гендерсон считал возможным пойти на уступ-
ки Германии в этих вопросах (ibidem). 24 июля в политическом донесении,
направленном министру иностранных дел Германии, Дирксен сообщил, что
влиятельные государственные деятели Англии разработали конструктивные
предложения, базирующиеся на политике умиротворения и разделения сфер
влияния. Он добавлял, что, по мнению этих английских государственных
деятелей, шаги по реализации этих планов должны быть сохранены в вели-
чайшей тайне.
149 Дирксен писал, что «в середине июля в англо-германских отношениях
наступило некоторое успокоение», взамен негативизма фронта окружения
(так гитлеровская дипломатия называла коллективную безопасность.—В. П.)
Англия стремилась посредством переговоров с Германией достичь соглаше-
ния с нею («Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II,
стр. 214—215).
150 Программа, разработанная Вильсоном, была одобрена Чемберленом
и сводилась к заключению с Германией пакта о ненападении и невмешатель-
стве, который «служил бы до некоторой степени маскировкой для разграни-
чения сфер интересов великих держав» («Документы и материалы кануна
второй мировой войны», т. II, стр. 216).
152
бы от обязанностей в отношении Польши, т. е. выдала бы Поль-
шу на милость Германии 151, и от «политики окружения», т. е. от
политики коллективной безопасности и союза с СССР, и согла-
силась бы предоставить Германии свободу рук на востоке и юго-
востоке Европы 152. Это был проект соглашения о разделе сфер
влияния в мировом масштабе за счет СССР и других европей-
ских стран, за счет их свободы и независимости. Соглашение
должно было быть заключено между Англией и Германией и
предусматривало, возможно, привлечение к нему Италии и
Франции. Таким образом, восстанавливалась идея пакта четы-
рех, направленного против Советского Союза. Англо-герман-
ские переговоры не по вине Англии не привели к результатам,
но они показали действительные замыслы правительства Чем-
берлена. Не пакт с СССР, а сговор с Германией и направление
фашистской агрессии на восток, против Советского Союза —
именно в этом заключалась политика Англии и Франции, и это-
то и стремится скрыть англо-американская буржуазная историо-
графия. Прогрессивные буржуазные ученые и журналисты, ко-
торых интересует объективное исследование событий 1939 г.,
приходят именно к такому выводу. Профессор Флеминг отме-
чал, что «советники Чемберлена надеялись, что Гитлер столк-
нется с Россией. Они думали, что Германия будет ослаблена в
процессе сокрушения России» 153. Английский журналист Джон
Скотт в книге «дуэль из-за Европы» правильно заметил, что
«Чемберлен не хотел союза с Россией, надеясь на столкновение
немцев и русских, желая одновременно избавиться как от угро-
зы нацизма, так и от Советской страны» 154.
Отношение лейбористской партии
к переговорам в Москве
Англия играла решающую роль в тройственных переговорах.
Во время военных переговоров глава английской военной делега-
ции являлся неофициальным руководителем обеих делегаций за-
падных стран. Результат переговоров зависел в первую очередь
от Англии и Советского Союза, а учитывая, что СССР стремил-
ся прийти к соглашению с западными державами, в конечном
счете именно от Англии. Как известно, английское правительство
не желало успешного исхода переговоров, а английский народ,
желавший достижения соглашения с СССР, к сожалению, не
смог оказать решающего влияния на свое правительство.
151 Это полностью опровергает утверждение западной историографии
о том, будто Англия готова была оказать любую поддержку Польше, чтобы
ни случилось, и что это явилось одной из причин, почему не удалось догово-
риться в Москве (см., например, М. R. D. Foot. Op. cit., p. 134).
152 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II,
стр. 224.
153 D. F. Fleming. Op. cit, p. 85.
154 J. Scott. Op. cit, p. 114.
153
Виной этому была в первую очередь деятельность лейбористской
партии. Буржуазная историография уделяет много внимания
этой проблеме. На Западе появился ряд работ, посвященных
внешней политике лейбористской партии, ее отношению к коллек-
тивной безопасности. Особенно неблаговидную роль играют аме-
риканские буржуазные историки, перу которых принадлежит ряд
книг, имеющих целью обелить внешнеполитическую линию лей-
бористской партии,—среди них следует в первую очередь отме-
тить книгу американского историка из Оклахомы Уильяма Та-
кера «Отношение английской лейбористской партии к Европе и
проблеме коллективной безопасности. 1920—1939» и американ-
ской исследовательницы Елены Виндрич «Внешняя политика лей-
бористской партии» 155. Их концепция сводится к тому, что лей-
бористская партия единодушно осуждала позицию английского
правительства в переговорах и требовала скорейшего заключе-
ния союза с СССР: «Не было вопроса, по которому лейборист-
ская партия была бы так единодушна, как по вопросу о необхо-
димости заключения соглашения с Советской Россией»,— пишет
Такер 156. Он утверждает, будто бы лейбористская партия была
летом 1939 г. особенно обеспокоена проволочками в заключении
англо-русского соглашения 157. По мнению Елены Виндрич, лей-
бористская партия, выступая за союз с СССР, якобы оказывала
давление на правительство, нападая на него в парламенте за за-
тяжку в переговорах с Москвой 158. Так ли было на самом деле?
Действительно, рядовые члены партии были недовольны пози-
цией английского правительства и настойчиво и энергично высту-
пали за союз с СССР. Этого нельзя было сказать о руководстве
лейбористской партии 159. Правда, в парламенте некоторые лей-
бористы выступали против политики Чемберлена, однако они
ограничивались лишь словесным осуждением политики правитель-
ства, не принимая никаких реальных мер для оказания давления
на правительство, и Чемберлен имел возможность не обращать
большого внимания на эти выступления. Лейбористская партия
не сплотила массы на отпор политике Чемберлена. По словам
американского исследователя Э. Эсторика, биографа известного
английского лейбористского деятеля Стаффорда Криппса, лей-
бористская партия, отклоняя любые формы объединенного на-
ступления против правительства Чемберлена, разрушила все воз-
155 W. R. Tucker. The Attitude of the British Labour Party towards
European and Collective Security Problem. 1920—1939. Geneve, 1950; E. Wind-
rich. British Labour's Foreign Policy. London, 1952.
156 W. R. T u с k e r. Op. cit, p. 232.
157 Ibid., p. 237.
158 E. W i n d r i с h. Op. cit, p. 158.
159 Подробнее о внешнеполитической линии лейбористской партии в этот
период см.: Н. Н. Николаев. Внешняя политика правых лейбористов Анг-
лии (1935—1940 гг.). М., 1953.
154
можности поражения консервативного правительства 160. Другой
биограф С, Криппса, лейбористская журналистка Патриция
Штраус констатировала, что «лейбористская оппозиция, как
обычно, не оказала никакого влияния на политику правительст-
ва» 161. На состоявшемся в мае-июне ежегодном конгрессе партии
Ноэль Бекер в своей вступительной речи выдвинул в качестве
программы предотвращения войны идею перестройки Лиги На-
ций 162. Э. Бевин говорил о том, что коллективная безопасность
никогда не может быть эффективной, если она будет построена
лишь на оружии и превосходящей военно-морской силе. По его
мнению, положение может спасти лишь политика предоставле-
ния фашистским державам возможности участия в мировых ре-
сурсах 163, т. е. он призывал к сговору с Германией и отказу от
коллективной безопасности. Эту программу конкретизировал и
предложил немцам лейборист Чарльз Роден Бакстон, бывший
депутат парламента, брат известного лейбориста лорда Ноэля
Бакстона 164. 29 июля 1939 г. Ч. Р. Бакстон посетил советника
германского посольства Э. Кордта и изложил ему программу
политического соглашения между Германией и Англией о раз-
граничении сфер влияния165. Представитель «рабочей» пар-
тии Р. Бакстон считал необходимым сохранение этих перегово-
ров в строгом секрете, объясняя это тем, что массы возбуждены
и атмосфера сгустилась166, и опасаясь выступления народных
масс Англии против такой профашистской политики. Он сослал-
ся при этом на то, что в строгой тайне были заключены и согла-
шения 1904 и 1907 гг.167
160 Eric Estorick. Op. cit, p. 219.
161 Patricia Strauss. Cripps, Advocate Extraordinary. New York,
1949, p. 235.
162 Report of the Thirty-Eight Annual Conference of the Labour Party
(Southport, 1939), p. 240—241.
163 Ibid., p. 243—245.
164 Ч. Р. Бакстон был парламентским советником лейбористской партии,
имел особое бюро в палате общин и давал лейбористской партии заключе-
ния по политическим вопросам. Он располагал тесными связями с руковод-
ством не только лейбористской, но и консервативной партии.
165 Программа предусматривала: а) обещание Германии не вмешиваться
в дела Британской империи; б) обещание Великобритании полностью ува-
жать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе.
Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гаран-
тий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере инте-
ресов. Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Фран-
ция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих
связей в Юго-Восточной Европе; в) обещание Великобритании прекратить
ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским
Союзом («Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II,
стр. 125—126).
166 Там же, стр. 218.
167 У Кордта, беседовавшего с Бакстоном, сложилось определенное впе-
чатление, что «подобные мысли свойственны сэру Горацию Вильсону, а сле-
155
Таким образом, некоторые лидеры лейбористской партии
проявили трогательное единство взглядов с консерваторами в
отношении соглашения с Германией и прекращения переговоров
в Москве и активно боролись за осуществление политики сгово-
ра с нацизмом 168. Правые лейбористские лидеры и лейборист-
ская пресса не только не возглавили движение народных масс
Англии, выступавших за успешное окончание переговоров, но,
наоборот, своей политикой стремились ослабить это движение.
Правые лейбористские лидеры и пресса систематически дезин-
формировали массы о ходе переговоров, стремясь заставить их
поверить в то, что переговоры идут успешно и будто бы со дня
на день завершатся соглашением. В особенности в этом отно-
шении отличалась газета «Дейли геральд», которая не раз
объявляла достижение соглашения уже решенным делом. Де-
зинформируя массы, правые лидеры затрудняли тем самым
сплочение английского народа для отпора антисоветской поли-
тике правительства Чемберлена. Утверждение английской и в
особенности американской буржуазной историографии о том,
будто бы руководство английской лейбористской партии высту-
пало против курса Чемберлена в переговорах 1939 г., является
насквозь лживым. На самом деле оно, так же как и руковод-
ство консервативной партии, вело линию на умиротворение фа-
шистских агрессоров и сговор с ними, поддерживая внешнюю
политику правительства. Праволейбористские лидеры помогли
правительству Чемберлена в его антисоветских маневрах и вме-
сте с ним несут ответственность за провал тройственных перего-
воров в Москве.
Вынужденные признания
Хотя английская и американская буржуазная историография
пытается взвалить ответственность за провал переговоров на
СССР, однако факты, свидетельствующие об искреннем жела-
нии Советского правительства заключить тройственное соглаше-
ние и подтверждающие его неутомимую борьбу за коллектив-
ную безопасность, настолько очевидны, что многие серьезные и
уважающие себя историки, в особенности те, которые пытаются
отстоять принцип буржуазного либерализма, не могут пройти
довательно, и премьер-министру Чемберлену» и что «ход мыслей господина
Родена Бакстона базируется на точной проработке вопроса» (там же, стр. 127).
168 Именно поэтому правые лейбористы, которые вместе с консерватора-
ми должны нести ответственность за срыв переговоров в Москве, стремилась
обвинить в неудаче переговоров Советский Союз. Лидер английских тред-
юнионов, Ситрин, выступая на 71-м ежегодном конгрессе тред-юнионов, воз-
ложил ответственность за срыв переговоров не на Англию, а на СССР («Se-
venty-First Annual Trade Union Congress». Bridlington, 1939, Report of
Proceedings, p. 289, 304).
156
мимо них. Буржуазные историки, исследования которых осно-
вываются на фактах, вынуждены даже вопреки своим политиче-
ским взглядам и симпатиям признавать не только отдельные
промахи и ошибки, но и коренные пороки и просчеты внешней
политики Англии и Франции и благородный характер советской
внешней политики, отстаивавшей принцип коллективной без-
опасности в 1939 г., так же как она это делала и в предшествую-
щие годы. Не только мало известные историки второго или
третьего ранга, но и видные исследователи, имена которых широ-
ко известны всей культурной Англии и Америке, ученые, чей
авторитет признается далеко за пределами этих стран, отмеча-
ют нежелание Англии и Франции заключить соглашение с
Москвой. К числу таких ученых принадлежит, например, про-
фессор Немир, крупнейший специалист в области гражданской
истории Англии XVIII в. и большой знаток международных от-
ношений нашего столетия, чьи книги содержат много метких
наблюдений и интересных оценок и выводов, а также профессор
Оксфордского университета Э. Д. П. Тейлор, который, бесспор-
но, является ныне одним из самых известных международников
Англии. Его перу принадлежит несколько десятков книг по ис-
тории международных отношений XIX—XX вв., некоторые из ко-
торых переведены на иностранные языки, в том числе на рус-
ский. Среди американских буржуазных ученых, дающих более
или менее объективную оценку переговорам 1939 г., следует в
первую очередь назвать профессора Флеминга, чьи недавно
появившиеся два тома «Истории холодной войны», отличающие-
ся богатой источниковедческой базой и глубиной анализа, при-
влекли внимание не только в США, но и за их пределами 169.
Интересную оценку политики Советского Союза, а также США
и Англии находим мы в трудах известного профессора Шумана,
автора многих исследований по истории международных отно-
шений. Многие мысли, высказываемые этими большими учены-
ми о переговорах 1939 г., заслуживают внимания. Так, профес-
сор Немир в своей книге «Дипломатическая прелюдия» отме-
чает, что западные страны не желали действительного
сотрудничества с СССР на условиях взаимности. Они хотели
сами решать, где и когда агрессия должна быть приостановле-
на, возложив в то же время на СССР главную тяжесть отпора
гитлеровской агрессии. Немир критиковал политику западных
стран в отношении предоставления гарантий прибалтийским
странам, полностью соглашаясь с Черчиллем, который писал:
«Несомненно, что если Литва, Латвия и Эстония подвергнутся
169 Флеминг является с 1927 г. профессором университета Вандербильда.
Его имя широко известно в США, Англии, Индии и других странах. На свою
работу о происхождении холодной войны, выполненную с большим профес-
сиональным мастерством, автор затратил более 15 лет.
157
нацистскому вторжению или будут разрушены путем нацистской
пропаганды и интриг изнутри, вся Европа будет вовлечена в
войну... Почему своевременно, открыто и смело не принять меры,
которые могли бы помочь избежать подобной войны» 170. Немир
обвинял дипломатов западных стран в том, что они, дав гаран-
тии третьестепенным державам, обращались с Советской Росси-
ей как с просителем и выдвигали предложения, одинаково неле-
пые и унизительные 171месте с тем Немир вынужден признать
и миролюбивый характер советской внешней политики. Он пра-
вильно констатирует, что СССР «стремился к всеобщему миру...
СССР хотел предупредить войну или по крайней мере отдалить
ее... Видя решимость Гитлера действовать и его одержимость и
ненависть к коммунизму, СССР хотел действительно окружения
Германии при помощи открытой и сильной коалиции» 172.
Другой видный английский историк Э. Д. П. Тейлор резко
критиковал английское и французское правительства за затяж-
ку переговоров в условиях, когда кризис в Европе развивался с
огромной быстротой, приближая войну. В доказательство своей
мысли он привел таблицу, которая свидетельствовала о том,
что Советское правительство отвечало на предложения Англии
и Франции в большинстве случаев через день, на следующий
день или даже, в критические дни лета 1939 г., в тот же день 173,
в то время как английское правительство отвечало, как прави-
ло, на советские предложения через две или три недели после
их получения. В общей сложности за все время переговоров Со-
ветское правительство потратило на обдумывание и составление
ответов на англо-французские предложения 19 дней, т. е. менее
трех недель, а Англия и Франция 105 дней, т. е. три с по-
ловиной месяца. Англия и Франция затратили на ответы вре-
мени почти в шесть раз больше, чем Советский Союз. И «если
даты вообще что-нибудь означают,— писал Э. Д. П. Тейлор,— то
тогда они подтверждают, что англичане тянули, а русские были
170 L. В. Namier. Diplomatic Prelude, p. 181.
171 Ibid., p. 188.
172 Ibid., p. 160.
173 Ответы Англии Ответы СССР
14 апреля 18 апреля
9 мая 14 мая
27 мая 2 июня
15 июня 16 июня
21 июня 22 июня
1 июля 3 июля
8 июля 9 июля
17 июля 17 июля
23 июля 23 июля
17 августа —
Эта таблица полностью опровергает совершенно безосновательные утвержде-
ния английских историков о том, что «английское правительство... желало
быстрейшего заключения соглашения» (см. «The Eve of War. 1939», p. 457).
158
заинтересованы в подписании соглашения»174. В другой своей
работе «Происхождение второй мировой войны» Тейлор отме-
чал, что «в затяжке повинен Запад... Советское правительство
отвечало с почти захватывающей дух быстротой» 175. Несмотря
на явную противоречивость и подчас сумбурность своих взгля-
дов, Тейлор в своей последней работе «Происхождение второй
мировой войны» 176 признает, что единственной целью англичан
в переговорах была моральная демонстрация, которая позволи-
ла бы им достичь урегулирования с Гитлером на более выгод-
ных условиях, а затем предоставила бы Гитлеру возможность
напасть на СССР с молчаливого согласия Польши и Румынии.
Характеризуя политику английского правительства в перегово-
рах, Тейлор пишет, что оно хотело включать и выключать рус-
скую помощь по своему желанию, «как электрический выключа-
тель, причем только оно да еще, может быть, поляки должны
были иметь право поворачивать этот выключатель» 177. В работе
«Англичане и другие» Тейлор пишет, что английская политика
заключалась в том, чтобы не «отдалять Россию, а в то же время
держать ее в игре» 178 и что английское правительство пыта-
лось втравить Советский Союз в несправедливую сделку 179. Он
делает интересный и совершенно справедливый вывод о том, что
английская политика оказалась не только ошибочной, но и про-
валилась с точки зрения достижения своих собственных целей.
Тейлор высоко оценивает позицию Советского правительства,
«желавшего как раз твердого военного союза о взаимной помо-
щи, который или сдержал бы Гитлера или же обеспечил его по-
ражение» 180. Английский ученый отмечает полную справедли-
вость действий Советского правительства, вынужденного пойти
на заключение договора о ненападении с Германией. Он пишет:
«Советское правительство повернулось в сторону Германии
только тогда, когда оно удостоверилось, что заключение союза
невозможно» 181.
В американской буржуазной историографии имеется также
немало свидетельств справедливости позиции Советского Союза
в переговорах и осуждения политики западных держав. Так,
профессор Флеминг в своей работе об истории холодной войны
отмечал реалистический характер советских предложений182.
174 A. J. P. Taylor. Englishmen and the Others. London, 1956, p. 164.
175 A. J. P. Taylor. The Origins of the Second World War London,
1962, p. 231.
176 Интересная и содержательная рецензия Э. Ротштейна на эту книгу
опубликована в журнале «Проблемы мира и социализма» (1961, № ll).
177 A. J. Р. Т а у 1 о к The Origins of the Second World War, p. 227.
178 A. J. P. Taylor. Englishmen and the Others, p. 164.
179 Ibid., p. 157—158.
180 A. J. P. Taylor. The Origins of the Second World War, p. 246.
181 Ibid., p. 241.
182 D. F. Fleming. Cold War and its Origins, vol. I, p. 89. (Подробнее
159
Он подчеркивает, что именно западные страны, отказавшиеся
пойти на союз с CСCP, заставили Советское правительство за-
ключить договор о ненападении с Германией. Он пишет: «Со-
ветско-германский пакт явился результатом длительных и мрач-
ных усилий Запада по проведению политики умиротворения» 183.
Другой известный американский буржуазный исследователь,
автор многих работ по истории международных отношений, сре-
ди которых следует в первую очередь назвать монографии
«Диктатура нацизма», «Европа накануне войны. Кризис дипло-
матии. 1933—1939 гг.», «Ночь над Европой. Дипломатия Неме-
зиды. 1939—1940 гг.», профессор Фредерик Шуман резко кри-
тикует позицию западных держав в переговорах и отмечает, что
Советское правительство проявило искреннее желание и настой-
чивость достичь соглашения. В своей книге «Советская внешняя
и внутренняя политика» он приходит к выводу, что за провал
переговоров несут ответственность Англия и Польша 184. Шуман
отмечает, что в то время как Кремль хотел твердо обязывающе-
го обе стороны союза, английское правительство предпочитало
«гибкую» формулу, которая бы дала Лондону и Парижу воз-
можность остаться в стороне, если Германия в конце концов
нападет на СССР 185. В отличие от большинства других англий-
ских и американских историков профессор Шуман подробно
рассматривает тайные англо-германские переговоры, и, хотя во
время выхода его книги еще не были известны опубликованные
в Советском Союзе позднее документы об этих переговорах,
американский исследователь на основании материалов прессы
и мемуаров политических деятелей сделал совершенно правиль-
ный вывод о том, что западные мюнхенцы предпочитали союз с
Берлином, Римом и Токио прочной коалиции с СССР, направ-
ленной против фашистского блока 186. Подводя итог своему ис-
следованию, профессор Шуман правильно замечает, что «не
потому Берлин решил осуществить нападение на Польшу, что
он подписал пакт с Москвой, а Москва подписала пакт с Берли-
ном потому, что Берлин уже принял решение о нападении на
Польшу и потому что Париж и Лондон отказались принять со-
ветские предложения о союзе»187.
Таким образом, по всем основным линиям, по которым реак-
ционная буржуазная историография США и Англии фальсифи-
цирует события тройственных переговоров в Москве, те истори-
ки западных стран, которые стремятся объективно исследовать
о работе см. рецензию Н. Николаева в журнале «Международная жизнь»,
1962, № 3).
183 D. F. Fleming. Cold War and its Origins, vol. I, p. 369.
184 F. L. Shuman. Soviet Politics. At Home and Abroad. New York,
1946, p. 364.
185 Ibid., p. 366.
186 Ibid., p. 369—370.
187 Ibid., p. 376.
160
события, опровергают выводы этой историографии и приходят
к заключению о том, что в срыве переговоров виноваты Англия
и Франция, которые предпочли союзу с СССР альянс с гитле-
ровской Германией, направленный против Советского Союза.
Но особенно поразительно, пожалуй, то, что даже некоторые
реакционные западные историки вольно или невольно подтвер-
ждают, что в срыве переговоров повинны Англия и Франция.
Так, А. Тойнби признает, что западные страны хотели возложить
на СССР главную тяжесть борьбы с Германией, и «в этих усло-
виях было трудно достичь соглашения» 188. По мнению Лендже-
ра и Глисона, политика Чемберлена во время переговоров
характеризовалась нежеланием заключить союз с СССР. Мно-
гочисленные факты, раскрывающие закулисную игру англий-
ской дипломатии во время переговоров в Москве и подтвер-
ждающие миролюбивый характер советской дипломатии, содер-
жатся вопреки воле их составителей и в документах английской
внешней политики (V, VI, VII тома). Так, из этих документов
мы узнаем, что, по признанию Чемберлена, переговоры с СССР
были начаты, в частности, потому, что английское правитель-
ство «постоянно подвергалось нападкам в палате общин за то,
что оно не улучшает отношений с Россией» 189. Документы под-
тверждают, что Чемберлен надеялся установить такие отноше-
ния с СССР, которые «дали бы ему возможность получить по-
мощь Советской России в случае войны» 190, т. е. втянуть Совет-
ский Союз в войну с Германией. Из опубликованных
документов видно, что английское правительство не относилось
серьезно к переговорам с СССР, рассчитывая на заключение
соглашения с Германией. Немецкий посол в Лондоне Дирксен
признался египетскому послу, что он ожидает, что «на опреде-
ленной стадии начнутся переговоры между Великобританией и
Германией вне зависимости от того, какое соглашение будет
достигнуто с Россией»191. Наконец, английские документы по-
казывают, что советская сторона искренне желала достичь до-
говоренности с Англией и Францией. В директивах английского
правительства своей военной миссии признавалось, что «рус-
ские действительно желают заключения как политического, так
и военного соглашения» 192. Несмотря на всю значимость этих
признаний, следует, однако, подчеркнуть, что, конечно, ни
английские документы, ни либеральная буржуазная историо-
графия не раскрывают полностью картины переговоров и не
дают развернутой характеристики агрессивной внешней поли-
тики Великобритании и Франции.
188 «The Eve of War. 1939», p. 24.
189 DBFP, Third Series, vol. V, p. 13.
190 Ibidem.
191 Ibid., vol. VI, p. 413.
192 Ibid., Appendix 5, p. 764.
16!
Лишь историография Советского Союза и марксистская ис-
ториография Англии и США дают правильную оценку позиции
сторон в переговорах и действительно объективный анализ
причин их срыва. В трудах советских историков, в «Истории
Великой Отечественной войны», работах В. М. Хвостова,
И. М. Майского, В. Г. Трухановского, Г. А. Деборина, А. М. Не-
крича, И. К. Коблякова, И. Ф. Ивашина и других советских
исследователей дана подлинно научная характеристика перего-
воров 1939 года и причин их провала 193. Из числа английских
и американских работ следует назвать труды У. Фостера и
Г. Поллита, а также видных английских и американских про-
грессивных историков Э. Ротштейна, П. Слоуна, В. Коутса,
Д. Н. Притта, К. Марзани, Г. Мейера и др. Эти работы отлича-
ются объективностью подхода к исследуемым событиям, всесто-
ронним использованием документов не только английских, аме-
риканских и французских, но также и советских, глубоко про-
думанными и научно обоснованными выводами.
Обзор английской и американской историографии по вопро-
су о тройственных переговорах в Москве показывает, что свою
главную задачу эта историография видит не в выяснении того,
что действительно произошло летом 1939 г. в Москве, и тем бо-
лее не в анализе причин, которые привели к провалу перегово-
ров. Задача историка любой страны в высшей степени гуманна:
она заключается в том, чтобы изучить опыт прошлого, каким
бы печальным и горьким он ни был, и извлечь из прошлого уро-
ки, которые должны предохранить человечество от повторения
ошибок, обошедшихся ему в миллионы жизней. Буржуазная
историография Англии и США пренебрегает этим священным
долгом. Свою задачу она видит в том, чтобы при помощи зло-
намеренного извращения фактов, поставив науку на службу
кучки миллиардеров и миллионеров, оправдать империалисти-
ческую политику Англии и США, обелить ее, взвалив ответ-
ственность за то, что в 1939 г. не удалось предотвратить войну,
на советскую внешнюю политику. Большинство работ западной
историографии по вопросу о переговорах не представляет собой
сколько-нибудь серьезного научного исследования. В них не со-
193 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—
1945», т. 1. М., 1960; В. М. Хвостов. 40 лет борьбы за мир. М, 1958;
В, М. Хвостов, А. М. Н е к р и ч. Как возникла мировая война. М., 1959;
В. Г. Трухановский. Внешняя политика Англии на первом этапе общего
кризиса капитализма (1918—1939 гг.). М., 1962; И. М. Майский. Кто помо-
гал Гитлеру. М., 1962; А. М. Н е к р и ч. Политика английского империализма
в Европе (октябрь 1938 — сентябрь 1939 г.). М., 1955; И. К. Кобляков.
Борьба Советского Союза против фашистской агрессии, за коллективную
безопасность накануне второй мировой войны.— «История СССР», 1962, №3;
И. Ф. Ивашин. Очерк истории внешней политики СССР. М., 1958.
162
держится раскрытие закономерностей исторического прошлого,
внешняя политика западных стран в период переговоров рас-
сматривается в отрыве от внутренней, политика изолируется от
экономики, и тем самым искусственно разрываются связи меж-
ду монополиями, в чьих интересах были сорваны переговоры, и
действиями дипломатии Англии и Франции. Для того чтобы
создать видимость объективности и тем самым заставить читате-
ля поверить в свои исследования, буржуазные историки запад-
ных стран признают некоторые ошибки и промахи дипломатии
Англии, Франции и США в 1939 г., не носившие, однако, суще-
ственного, определяющего характера.
Буржуазные историки стремятся доказать, что в позиции
западных стран в 1939 г. были ошибки, но не было преступного
нежелания предотвратить войну и тем более преступного стрем-
ления развязать войну, вызвав столкновение между СССР и
Германией. Фальсификации подвергается главное — цели и за-
дачи внешней политики Англии, Франции и США летом 1939 г.
Однако самое бесстыдное искажение фактов не может скрыть
правды, которая заключалась в том, что как и в предшествую-
щий период, так и весной и летом 1939 г. Советский Союз про
должал оставаться единственным в мире государством, боров-
шимся за коллективную безопасность, за отпор фашизму и
образование антигитлеровской коалиции, а Англия и Франция
продолжали свою прежнюю политику сговора с Германией и
попустительства агрессии, т. е. политику, которая не может
быть названа иначе, как преступлением перед человечеством.
Позиция Советского Союза в ходе переговоров была ясной и
недвусмысленной. Это была реалистическая политика, направ-
ленная на образование мощного союза народов для отпора гит-
леровской агрессии и сохранения безопасности всех народов
Европы, в отличие от тайной дипломатии западных стран, кото-
рые вели коварную двойную игру, затягивали переговоры, что-
бы в конечном счете сорвать их. Советская дипломатия не
добивалась в переговорах 1939 г. никаких особых преимуществ,
она выступала лишь за то, чтобы был создан действительно
равноправный и подлинно эффективный союз против агрессии,
настоящая коалиция равноправных и суверенных народов. По-
следующие события второй мировой войны полностью подтвер-
дили справедливость политики СССР, так как, только следуя
этой политике, можно было обуздать агрессора и нанести ему
поражение.
Последние дни мира.
Август 1939 года
Н. Н. ЯКОВЛЕВ
В истории международных отношений новейшего времени
события августа 1939 г. документированы и изучены как, пожа-
луй, никакой другой вопрос. Подготовка агрессивной войны со
стороны гитлеровской Германии была детально раскрыта Меж-
дународным военным трибуналом, судившим в 1945—1946 гг. в
Нюрнберге главных военных преступников. В итоге его работы
виновные понесли заслуженное наказание, а историческая нау-
ка получила беспрецедентную возможность изучить по аутен-
тичным и до тех пор сверхсекретным документам внешнюю по-
литику Германии в канун войны, в особенности в критический
август 1939 г. В приговоре по делу главных военных преступни-
ков судьи записали: «Трибунал считает полностью доказанным,
что война, начатая Германией против Польши 1 сентября 1939 г.,
была явно агрессивной войной, которая не могла впоследствии
не превратиться в войну, охватившую почти весь мир, и обусло-
вила совершение бесчисленных преступлений как против зако-
нов и обычаев войны, так и против человечности»1. Вопрос с
международно-правовой точки зрения выяснен окончательно, и
ответственность гитлеровской Германии за возникновение вто-
рой мировой войны официально установлена.
Иначе обстоит дело с оценкой условий на международной
арене, в то время сделавших возможным развязывание гитле-
ровцами агрессивной войны. Любому объективному человеку
очевидно, что к войне привела известная политика «невмеша-
тельства», упорно проводившаяся правящими кругами Англии,
Франции и США в 30-е годы. Если бы это было не так, дипло-
матические ведомства западных держав и бесчисленные бур-
жуазные историки не тратили бы столько сил, пытаясь
1 «Нюрнбергский процесс». Сборник материалов, т. 2. М., 1955, стр. 975,
164
«доказать» обратное. В самом деле, в настоящее время в рас-
поряжении исследователя по периоду, непосредственно предше-
ствовавшему войне, имеются официальные публикации дипло-
матических документов США, Англии, Италии, гитлеровской
Германии (заботами американо-британо-французской редакции,
работающей в Вашингтоне), не считая современных «цветных»
книг — английской, французской, германской и польской. Не
ослабевает поток мемуарной литературы, специальных исследо-
ваний и популярных работ. Ознакомление с этими материалами
и книгами оставляет, однако, вполне отчетливое впечатление,
создать которое, разумеется, не имели в виду ни составители, ни
авторы: подтверждается старая истина — «кто много доказы-
вает, тот ничего не доказывает». Оправдать политику «невме-
шательства», как показано ниже на конкретных примерах, никак
невозможно.
Но работа в этом направлении едва ли самоцель буржуаз-
ных идеологов и политиков, а лишь половина и, по-видимому,
не самая важная, задачи, которую они пытаются выполнить. По
существу это расчистка почвы для того, чтобы попытаться воз-
ложить вину за возникновение второй мировой войны на Совет-
ский Союз. Их удвоенное внимание к событиям именно августа
1939 г. не случайно: 23 августа 1939 г. был подписан договор о
ненападении между Германией и СССР. Этот договор и пыта-
ются изобразить тем камнем, который низверг лавину войны.
Государственный департамент США в официальном заявлении
7 января 1959 г. утверждал: советско-германский пакт «соз-
дал необходимые гарантии для координированной германской
и советской агрессии (?!) в Восточной Европе»2. Председатель
крупнейшего профсоюзного объединения в США АФТ — КПП
Д. Мини заявляет: «Нацистско-советский пакт был сигналом
для второй мировой войны»3. Английская, по существу, офи-
циальная точка зрения (взята из книги королевского института
международных отношений): договор «был победой Германии
в первом большом сражении войны»4. Правящие круги ФРГ,
разумеется, солидарны: «Гитлеру этот пакт,— писал бывший ми-
нистр обороны ФРГ Ф. И. Штраус,— открыл дорогу для агрес-
сии против Польши и, следовательно, к второй мировой вой-
не» 5. А известный американский историк А. Шлезингер, побы-
вавший в нашей стране в 1959 г., утверждает: в Советском Со-
юзе говорить об этом пакте якобы «дурной тон»6.
2 «U. S. News and World Report», January 16, 1959, p. 65—66.
3 «American Federationist», July 1957, p. 4.
4 «The Eve of the War 1939», Ed. by A. Toynbee and Veronica M. Toynbee.
London, 1958, p. 615.
5 «Foreign Affairs», April 1959, p. 366.
6 «Harper's Magazine», January 1960, p. 54.
165
Аналогичных высказываний можно привести великое мно-
жество, здесь собраны лишь некоторые из них. Хотя с начала
второй мировой войны прошло больше двух десятков лет, про-
тив советской внешней политики кануна войны продолжается
интенсивная и целеустремленная кампания дезинформации и
клеветы. Поэтому настоятельно необходимо вновь обратиться
к истории августа 1939 г. и на основании документов восстано-
вить истинный ход событий. Для объективного рассмотрения
вопроса, естественно нужно опираться не только на тщательно
«процеженные» и тенденциозно подобранные официальные соб-
рания документов вышедшие в западных странах в последние
годы, но и на современные материалы, которые замалчиваются
буржуазными историками.
* * *
В наше время развязыванию войны предшествует длительная
военно-экономическая подготовка. Поучительный пример этому
дает Германия, развернувшая в канун второй мировой войны
бешеную гонку вооружений. Гитлеровское руководство, видев-
шее бедность естественных ресурсов Германии (из 28 основных
видов сырья, необходимого для войны, страна располагала
лишь 7) 7, поставило во главу угла своей экономической поли-
тики достижение «автаркии», т. е. обеспечение потребностей
военной машины за счет собственного производства и накоплен-
ных запасов. Эта задача, стоявшая в центре фашистских
«четырехлеток», не составляла большого секрета. В канун вой-
ны было очевидно, что усиленный импорт сырья в Германию
преследовал цель скорейшей и всесторонней подготовки к войне.
Главными поставщиками остродефицитного сырья в Герма-
нию являлись западные страны, проводившие политику «невме-
шательства». Вплоть до начала войны Германия свободно по-
лучала из Англии, Франции, США и контролируемых ими тер-
риторий в среднем около 50% своего импорта стратегического
сырья и материалов.
В 1938 г. Германия увеличила импорт меди на 163 тыс. т по
сравнению с 1936 г., что означало увеличение на 85%; из этого
увеличения не менее 145 тыс. т поступило из западных стран и
их колоний. Импорт медной руды увеличился за указанный пе-
риод на 171 тыс. т (увеличение на 35%, 151 тыс. т поставлена
западными странами), марганцевой руды на 196 тыс. т (увели-
чение на 90%, 109 тыс. т из западных стран), алюминий — уве-
личение на 16,5 тыс. т (на 90%, все это количество поставлено
из западных стран) 8.
7 П. А. Белов. Вопросы экономики в современной войне. М., 1951
стр. 121.
8 «Economist», May 20, 1939, p. 436.
166
Наименование
Ввоз в Германию в 1938 г. (тыс. т)*
Общий
импорт
Из Брит.
империи
Из
Франции
с колониями
Из
США
Всего из
этих стран
В%к
импор-
ту Гер-
мании
Пшеница 1267,7 321,3 — 243,9 5657 44,6
Шерсть 166,1 72,7 6,9 1,6 81,2 48,9
Хлопок 352,8 36,3 3,9 85,0 125,2 35,5
Каучук 108,5 50,3 4,9 6,0 61,2 56,4
Нефтепродукты 3 640,6 18,5 2,5 984,2 1005,2 30,4
Железная руда 19270,5 1595,9 6,124 — 7684,3 35,1
Железная руда с содер-
жанием марганца . . . 1865,3 122,8 731,5 0,9 855,2 45,8
Марганцевая руда .... 425,9 287,3 1,0 — 288,3 67,7
Медная руда 653,9 193,3 159,5 — 352,8 54,6
Свинцовая руда 140,3 58,3 — — 58,3 41,3
Цинковая руда 185,0 68,3 — — 68,3 36,9
Хромовая руда 176,4 92,5 — — 92,5 52,4
Никелевая руда 34,2 17,4 — — 17,4 50,9
Медь (вместе с ломом) . . 358,4 128,9 — 92,3 221,2 61,7
Алюминий (вместе с ло-
мом) 18,8 9,2 0,9 1,8 11,9 63,2
* Конъюнктурный бюллетень журнала «Мировое хозяйство и мировая политика», 1939.
№ 7-8, стр. 29.
Решающим поставщиком нефтепродуктов Германии в канун
войны были Соединенные Штаты:
Импорт нефти Германией» в 1938 г. (в млн. марок)
Венесуэлла 8,2 Румыния 36
Голландская Индия . 76,8 Мексика ....... 19,8
США 84,4 Иран 8,1
Так, из общего импорта нефти и нефтепродуктов в 1938 г. в
3640 тыс. т 2520 тыс. т поступило из Соединенных Штатов и
Голландской Индии. Причем импорт нефти и нефтепродуктов
из указанных стран рос быстрее общего увеличения импорта
этих продуктов Германией — в 1938 г. Германия ввезла на
400 тыс. т больше нефти, чем в 1936 г., а в том же 1938 г. было
ввезено на 700 тыс. т больше нефти из США и Голландской
Индии, чем в 1936 г.10
Хотя Германия импортировала все возрастающие количества
стратегического сырья и материалов, быстро расширявшаяся
9 «Economist», 1939, May 27, p. 490.
10 «Economist», 1939, May 20, p. 436.
167
военная экономика в основном поглощала их для текущего про-
изводства. Остаток, шедший в государственные запасы на пери-
од войны, был невелик. По оценке военно-промышленного штаба
Германии, запасов металла должно было хватить на 9—12 ме-
сяцев войны, каучука — на 5—6 месяцев, нефти — на 4—5 меся-
цев 11. Любое серьезное ограничение экспорта в Германию мог-
ло привести к тому, что подготовка гитлеровской агрессии была
бы затруднена. Все это видели соответствующие ведомства в за-
падных странах. Аппарат военного атташе Великобритании в
Германии, например, еще 10 марта 1939 г. предупреждал Форин
Оффис: «Германия сама уже вырыла себе экономическую моги-
лу». Англия не должна помочь ей выбраться оттуда, ибо «если
мы поможем ей сделать это, благожелательно рассматривая
экономические вопросы, она будет вооружаться нынешними
темпами... а мы не сможем догнать ее, не потерпев сами бан-
кротства... Конечно, имеются веские финансовые, политические
и, едва ли применимые к нацистской Германии, этические аргу-
менты в пользу оказания ей помощи... но с военной точки зре-
ния, которая является единственной, подвергнутой изучению,
таких аргументов нет» 12.
Буржуазной историографией ныне создана концепция о том,
что после 15 марта 1939 г. политика западных держав в отно-
шении гитлеровской Германии претерпела коренные измене-
ния — от «невмешательства» они будто бы перешли к подготов-
ке отпора агрессии. В соответствии с этим и периодизируется
1939 г.; лондонский королевский институт международных от-
ношений, например, уделяет событиям марта специальный том.
составители которого оговаривают в предисловии: март 1939 г.
«со многих точек зрения был действительным началом второй
мировой войны, формально объявленной 1 сентября 1939 г.»13.
Если так, то правительства западных держав должны были
бы прекратить поставки стратегического сырья агрессору. На
деле происходило противоположное — в самые последние меся-
цы перед войной Германия могла беспрепятственно ввозить все
необходимое ей для подготовки агрессии.
Пагубность этой политики отчетливо сознавали широкие
круги в Англии, озабоченные опасностью войны. Вскоре после
окончательной ликвидации гитлеровцами независимости Чехо-
словакии в английском парламенте был остро поставлен вопрос
об ограничении снабжения стратегическим сырьем потенциаль-
ного противника Англии. 27 марта правительство запросили:
11 Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии 1939—
1945 гг., т. II. М., 1957, стр. 28, 71.
12 «Documents on British Foreign Policy. 1919—1939». Third Series, vol. IV,
Enclosure in № 172 (далее — DBFP).
13 «The World in March 1939», Ed. by A. Toynbee, F. Ashton-Gwatkin. Lon-
don, 1952.
168
«Рассмотрел ли премьер-министр возможность экономического
бойкота Германии?» Парламентский заместитель министра
иностранных дел Батлер дал отрицательный ответ14. Через два
дня, 30 марта, новый запрос премьер-министру: «Рассмотрит ли
он желательность принятия немедленных действий совместно с
доминионами и дружественными государствами с целью не до-
пустить снабжения Германии сырьем, важным для ее вооруже-
ния, из Британии и примет ли он меры к принятию соответ-
ствующего законодательства?»15 Отрицательный ответ дал сам
Чемберлен.
25 апреля в парламенте специально обсуждался вопрос об
увеличении Германией импорта стратегических материалов из
стран Британской империи. На требования положить конец
экспорту сырья из доминионов для военной Германии министр
по делам доминионов Инскип ответил отказом на том основа-
нии, что «он не может делать представления доминионам, не
соответствующие действиям самой Англии» 16. В ходе дальней-
шего обсуждения выяснилось, что парламентский заместитель
министра внешней торговли с целью скрыть значительное уве-
личение импорта Германией никеля огласил фальсифицирован-
ные данные. Он был вынужден признать этот факт, однако тут
же заявил, что поставки сырья «это дело правительств доми-
нионов, а не правительства его величества»17. В дальнейшем
вплоть до начала войны английское правительство неизменно
отказывалось прекратить экспорт стратегического сырья в
Германию.
Снабжение агрессора сырьем для военной промышленности
вызывало возмущение английского народа. В июне на ежегод-
ной конференции Федерации горняков Англии генеральный сек-
ретарь федерации Э. Эдвартс, огласив данные об увеличении
экспорта угля, кокса и железной руды, говорил: «Эти цифры
знаменательны. Мы сами увеличиваем поставки сырья для уве-
личения вооружения тех, кто в случае конфликта станет вра-
гами нашего народа»18. Конференция единодушно осудила
экспорт в Германию стратегического сырья.
Орган английской компартии журнал «Лейбор мансли»-
указал на политический смысл этой политики, опасной для на-
циональных интересов Англии: «Теперешняя цель друзей фа-
шизма ясна,— отмечалось в августовском номере журнала,—
поддерживать нацизм в добром здравии, пока не придет время
для нанесения нового дипломатического или военного удара» 19.
14 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 345, col. 1688.
15 Ibid., col. 1754.
16 Ibid., col. 2222.
17 Ibidem.
18 «Daily Worker», 8.VI 1939.
19 «Labour Monthly», August 1939, p. 476.
169
26 августа 1939 г. еженедельник «Стейтист» с тревогой кон-
статировал: «Цифры германского импорта не могут рассматри-
ваться как полностью объективные данные о положении Гер-
мании с сырьем, поскольку многое было накоплено в предшест-
вующие годы и в значительной степени изменено аннексией Че-
хословакии, со всеми ее запасами сырья»20.
В самый канун войны «Нью-Йорк таймс» в передовой, ци-
нично озаглавленной «Бизнес остается бизнесом», писала: «Для
рядового англичанина не совсем приятно узнать в эти дни, что
Англия отправляет в Германию ежемесячно 300 тыс. т угля... в
течение 1938 г. Германия получила из Англии, Франции и Бель-
гии 10 млн. т материалов, большая часть которых необходима
для войны, в 1938 г. германский импорт чугуна и железного
лома в 5 раз превышал импорт 1936 г.» 21 и т. д. Обращаясь к
фабрикантам смерти, газета писала, что в «этом бизнесе депрес-
сии не предвидится».
Единственное затруднение, которое испытывали гитлеровцы
в канун войны в импорте стратегического сырья, заключалось в
том, что у Германии не хватало иностранной валюты и золота
для закупок за границей. На сентябрь 1938 г. запасы золота в
Германии составили всего 17 млн. долларов. После захвата
оставшейся части Чехословакии 15 марта 1939 г. встал вопрос
о чехословацком золоте, хранившемся в Англии. В английском
парламенте депутат Натан предупреждал: Гитлеру «нужно зо-
лото. Чехословакия не будет вкусна для него, если он не сумеет
захватить золото чехословацкого национального банка. Я предо-
стерегаю правительство, что для нашей же безопасности... жиз-
ненно важно, чтобы количество золота, попадающего в руки
Гитлеру, любым путем было ограничено... Я требую, чтобы
премьер-министр немедленно и серьезно разобрался в этом воп-
росе и чтобы это золото не попало к Гитлеру, пока есть еще вре-
мя»22. 18 марта парламент принял соответствующий закон. Че-
хословацкое золото на сумму 6 млн. ф. ст. от имени банка
международных расчетов и примерно на 17 млн. ф. ст. и ценно-
стей от имени чехословацкого национального банка было блоки-
ровано в Англии23. В Берлине, однако, не придали особого зна-
чения этому. Функ в речи 30 марта заметил: «Я убежден, что,
когда взволнованные умы успокоятся и обстановка прояснится,
дело разрешится само собой»24.
Друзья гитлеровцев, крупные международные финансовые
магнаты, поспешили на помощь. Действуя через банк между-
20 «Statist», 1939, August 26, p. 245.
21 «New York Times», 21. VIII 1939.
22 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 345, col. 478.
23 Ibid., vol. 348, col. 34.
24 «Times», 31.III 1939.
170
народных расчетов, они уже к началу апреля перевезли в Гер-
манию золота на 5 млн. ф. ст. По тогдашнему курсовому бюл-
летеню эта сумма составляла более 20 млн. долларов. В ре-
зультате этой операции гитлеровцы получили больше золота,
чем имелось всего у Германии. Сделка была совершена в вели-
чайшей тайне, принимавшие в ней участие два директора бан-
ка международных расчетов англичане Монтегю Норман (одно-
временно директор английского банка) и Отто Нимейер при-
ложили все усилия к тому, чтобы скрыть происходившее.
В печать передали сообщение, что на состоявшемся 3 апреля
1939 г. 91-м заседании правления банка международных рас-
четов не было достигнуто никакого решения относительно судь-
бы чехословацкого золота24. На самом деле на этом заседании
члены правления банка были информированы, что 80% чехо-
словацкого золота уже переведено в Германию25. «Даже нем-
цы,— констатировал «Экономист»,— не ожидали, что они так
быстро получат чешское золото»26.
В середине мая в Лондон прибыла германская делегация
для обсуждения вопроса об оставшемся золоте. Английское
правительство намечало достичь соглашение с немцами при-
мерно на следующих условиях: часть золота передается Гер-
мании, часть остается в Англии для покрытия претензий англий-
ских кредиторов к Чехословакии27. Несмотря на глубокую
тайну, окружавшую переговоры, кое-что стало известно, и в
парламенте собирались задать вопрос правительству, действи-
тельно ли происходят переговоры с Германией, и если да, то
по какому вопросу. Однако на любопытных было оказано дав-
ление, и они отказались от своего намерения28. 18 мая «Фай-
неншл таймс» сообщила, что в Лондоне происходят переговоры
с Германией о разблокировании чешских счетов29. На следую-
щий день в парламенте Ллойд Джордж упомянул об этом
как доказательстве того, что правительство по-прежнему про-
водит политику умиротворения.
Чемберлен сначала попытался отрицать факты, сообщен-
ные «Файненшл таймс». В иронических тонах, высмеяв тен-
денцию Ллойд Джорджа видеть все в мрачных красках, Чем-
берлен заявил: «Я рад, что могу несколько успокоить джентль-
мена в этой связи, потому что вся история — нелепица. Герр
Вольтат, как зовут этого господина, вообще не находится в
Лондоне, министерство финансов не давало санкции на
24 «Keesing's Contemporary Archives», p. 3514.
25 P. E i n z i g. Appeasment Before, During and After the War. London,
1943, p. 126—127.
26 «Economist», 1939, May 27, p. 489.
27 P. E i n z i g. Appeasement Before, During and After the War, p. 127—128.
28 P. Einzig. The World Finance. New York, 1940, p. 63.
29 «Financial Times», 18.V 1939.
171
разблокирование чехословацких активов ни банку международ-
ных расчетов, ни кому-либо другому»30.
В последующие дни разразился грандиозный скандал. Под
нажимом возмущенной общественности Саймон был вынужден
признать, что происходили «информационные переговоры» меж-
ду Германией и Англией, цель которых заключается «в уста-
новлении того, имеется ли основа для проведения более фор-
мальных переговоров в начале следующего месяца»31. Однако,
пытаясь вывернуться, Саймон тут же солгал, что правительство
не знает, было ли передано чехословацкое золото Германии.
24 мая по мере возрастающего негодования в стране Саймон
сообщил, что золото действительно передали немцам, но что он
сам об этом будто бы узнал из какого-то источника вне Англии.
Саймон напирал на то обстоятельство, что правительство якобы
не знало о происходившем32.
Чемберлен, прижатый к стенке, обвинил во всем Саймона,
заявив, что выступая в парламенте 19 мая, он «основывался
на информации, полученной от министерства финансов»33. Во
время состоявшихся по этому вопросу специальных дебатов в
палате общин 26 мая Саймон после ряда новых уверток в
конце концов выразил сожаление по поводу случившегося.
Представители правительства заявили, что подобное в буду-
щем не повторится 34.
Чего стоили эти заверения, показали дальнейшие события.
В апреле немцы из 6 млн. ф. ст. золота, хранившегося в Лон-
доне, получили золота на сумму 5 млн. ф. ст., 1 млн. с согласия
Рейхсбанка был пока оставлен в Лондоне. Во второй половине
августа в связи с приближающейся войной немецкие власти
потребовали перевода и этого золота в Германию. Вновь по
указанию Нимейера просьба немцев была выполнена. Только
в результате усилий чешских эмигрантов это золото не попало
в Германию и было блокировано уже в самый канун войны в
банках Берна и Амстердама35.
Буржуазная историография единодушно превозносит англий-
ские и французские гарантии независимости Польши 31 марта
1939 г. как обязательство защищать ее, которое было выполне-
но 3 сентября 1939 г., когда Англия и Франция объявили войну
Германии. Д. Ф. Даллес, например, писал: «Британское пра-
вительство изменило свою политику и 24 марта 1939 г. заявило,
30 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 347, col. 1842.
31 Ibid., vol. 346, col. 1928.
32 Ibid., col. 2089—2090.
33 Ibid., col. 1930.
34 От английских мюнхенцев не отставали их французские коллеги. В се-
редине июля чехословацкие вклады, хранившиеся в банках Франции, общей
суммой в 175 395 ф. ст. были переданы Германии («Daily Express»,
20. VII 1939).
35 P. E i n z i g. The World Finance, p. 66.
172
что оно гарантирует целостность Польши»36. Даже такой ду-
мающий буржуазный историк, как англичанин Л. Немир, под-
вергающий критике ряд аспектов англо-французской политики
в канун войны, отмечает: гарантии были «революцией в дипло-
матической истории»37. На деле эти гарантии служили раз-
менной монетой в тайных англо-германских переговорах в
1939 г., правящие круги Англии и Франции никогда не помыш-
ляли о их выполнении. Дав бумажные гарантии, ни Англия, ни
Франция не пошевелили пальцем, чтобы помочь укреплению
обороноспособности своего союзника — Польши.
В конце апреля 1939 г. польское правительство обратилось
к Англии с просьбой о займе. 12 мая поляки назвали в Лондоне
сумму — 60 млн. ф. ст.38 Английское правительство ответило,
что предоставить помощь в таких размерах невозможно»39.
Финансовые переговоры затянулись больше чем на три месяца,
они широко и тенденциозно освещались в английской печати.
Сначала английские газеты говорили о 50 млн. ф. ст., потом
эта сумма была снижена до 20 млн. ф. ст. и, наконец, 25 июля
Саймон в палате общин указал, что дело шло пока не о пре-
доставлении займа, а о «кредите в размере 8 млн. ф. ст. для
облегчения закупок польским правительством в Англии мате-
риалов, необходимых для обороны»40. Саймон сообщил, что
заем Польше не может быть пока предоставлен из-за трудно-
стей, связанных с его юридическим оформлением через парла-
мент. На дополнительный вопрос сообщить, в чем конкретно
заключались эти трудности, Саймон увильнул от ответа, заявив,
что они носят «технический характер»41.
Английское правительство стремилось заставить поляков за-
купать вооружение и военные материалы исключительно в Ан-
глии. По этому вопросу шли нескончаемые споры между
английскими и польскими представителями. Если официально
причина затяжки скрывалась, то на страницах деловой печати
Англии ход переговоров оживленно комментировался и, конеч-
но, осуждалась позиция польской делегации. Дело дошло до
того, что затяжку переговоров «Экономист» объяснил злост-
ным стремлением польской делегации получить кредит налич-
ными деньгами, т. е. «свободными», а не «блокированными»
фунтами стерлингов 42.
36 D. F. Dulles. War or Peace. New York, 1950, p. 24. В этой, оценке две
фактические ошибки: гарантии были даны не 24, а 31 марта. Гарантировалась
не «целостность» Польши, а ее «независимость».
37 L. Namier. Europe in Decay. London, 1950, p. 245; idem. Diplomatic
Prelude. London, 1950, p. 107.
38 DBFP, Third Series, vol. 5, № 508.
39 Ibid., № 562.
40 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 350, col. 1245.
41 Ibid., vol. 350, col. 1246.
42 «Economist», 1939, May 27, p. 160.
173
Даже британские дипломатические документы разоблачают
версию о «злостных» намерениях поляков. Перед самым под-
писанием соглашения о кредите польские представители, поте-
ряв надежду на заем, умоляли английское правительство уве-
личить сумму кредита хотя бы до 10 млн. ф. ст. Они объясняли
английской стороне, что даже такое незначительное увеличение
«покажет, что не проявляется недобрых чувств, и это произве-
дет хорошее политическое впечатление»43.
Но все усилия были тщетны. Польша получила всего
8163 тыс. ф. ст. В соответствии с соглашением, подписанным
2 августа, Польша могла закупать военные материалы только в
Англии. Такой небольшой кредит, да еще предоставленный на-
кануне войны, не мог сколько-нибудь облегчить положение
Польши, и он фактически не был использован.
На все просьбы польской делегации о займе от английского
правительства поступал неизменный ответ, что, поскольку
осенью будут проведены выборы в парламент, оно не хочет брать
на себя такие обязательства, которые подлежат утверждению
парламента неизвестного состава44. Соглашения о займах между
Англией и Польшей, а также Францией и Польшей были подпи-
саны лишь через неделю после начала войны — 7 сентября.
Польше предоставили очень ограниченные средства, всего-
5 млн. ф. ст. от Англии и 600 млн. франков от Франции. Правда,
на этот раз западные страны разрешили польскому правитель-
ству истратить эти средства по своему усмотрению. Но и здесь
Польшу «ощипали»: заем был дан на кабальных процентах —
5% годовых, с началом выплаты в июле 1941 г.45
Затяжка в предоставлении кредитов Польше, их небольшой
размер, а также отказ в займе не могли пройти незамеченными
в Германии. Гитлеровцы снова и снова убеждались, что ни
Англия, ни Франция не вступятся за Польшу в случае войны ее
с Германией. На пагубность затяжки своевременного займа об-
ращали внимание некоторые органы английской печати. Жур-
нал «Уик» писал, что в Берлине история с кредитами Польше
будет рассматриваться как «положительное доказательство то-
го, что британское правительство не имеет намерения выполнить
свои обязательства по отношению к новому союзнику» 46.
Выступая 22 августа перед командующими вооруженных сил,
Гитлер говорил: «Следующее характерно для Англии: Польша
хотела получить заем от Англии для перевооружения. Англия,
однако, открыла только кредит, чтобы быть уверенной, что Поль-
43 DBFP, vol. 6, N 524.
44 P. E i n z i g. World Finance, p. 102.
45 «Agreements Between the Governments of the United Kingdom, France
and Poland for a Loan to Poland», Cmd. 6ll0.
46 «Week», 1939, June 28, p. 4.
174
ша будет покупать в Англии, хотя Англия не может поставлять.
Это означает, что Англия на деле не желает помогать Польше.
Она не хочет рисковать восьмью миллионами фунтов стерлингов
в Польше, хотя она вложила полмиллиарда в Китае. Англия не
желает рисковать»47.
Диаметрально противоположная политика английского пра-
вительства, наиболее активного проводника «невмешательства»
в финансово-экономической области в канун войны в отношении
гитлеровской Германии и Польши, показывает, на чьей стороне
лежали симпатии правящих кругов Англии. Несмотря на воз-
мущение общественности в собственной стране, британское пра-
вительство упорно продолжало подкармливание агрессора, хотя
это было чревато серьезными последствиями для самой Англии
в случае войны. Дело заключалось в том, что правительство
Чемберлена по-прежнему надеялось достичь сговора с гитле-
ровской Германией и толкнуть ее на Восток против Советского
Союза. Именно в эти критические месяцы 1939 г. британское
правительство развило необычайную активность на дипломати-
ческой арене, кульминационный пункт которой приходится на
август 1939 года.
* * *
К этому времени вступили в решающую стадию англо-гер-
манские тайные переговоры48. Они шли по двум каналам.-
25 июля в Лондон прибыл эмиссар Геринга шведский промыш-
ленник Б. Далерус. Последнему Гитлер и Геринг поручили ор-
ганизовать информационную встречу с англичанами. Местом ее
было избрано имение жены Б. Далеруса в Шлезвиг-Гольшти-
нии. Английское правительство ухватилось за это предложение.
Министр иностранных дел Англии Галифакс принял Далеруса
и пояснил ему цели переговоров: «Будет интересно получить
подробный отчет о результатах совещания от английских пред-
ставителей. Если эти результаты будут носить положительный
характер, это первое совещание проложит путь к будущей кон-
ференции в Голландии или Швеции с участием уже должным
образом уполномоченных делегаций»49. Конечно, предложение
Галифакса смягчается в официальной британской публикации 50.
В состав английской делегации на этом этапе вошли семь чело-
век (Спенсер, Лерк, Россен и др.), не занимавшие политических
постов, но хорошо известные в деловом мире51.
47 «Nazi Conspiracy and Aggression». Washington, 1946, vol. 3, p. 584.
48 Подробнее см.: А. М. Некрич. Политика английского империализма
в Европе (октябрь 1938 —сентябрь 1939). М., 1955.
49 В. Dalerus. The Last Attempt. London, 1948, p. 35.
50 DBFP, vol. 6, N 443.
51 «Trial of the Major War Criminals». Nurnberg, 1946—1948, vol. 9, p. 489.
175
8 августа состоялась встреча Геринга с англичанами. Ора-
торствовал главным образом Геринг. Он заявил, что Англия
должна признать «экономические интересы» Германии на Ближ-
нем Востоке, Данциг должен быть в составе рейха. В запаль-
чивости Геринг обвинил Чемберлена в том, что он после Мюнхе-
на стал будто бы проводить более жесткую линию и в парла-
менте утверждал: «Второго Мюнхена не будет!» Несправедли-
вость Геринга обидела британского премьера. На экземпляре
отчета о заседании против указанных слов имеется пометка ру-
кой Чемберлена: «Я уверен, что в моих речах нет ни одного за-
мечания, которое давало бы основание для такого толкова-
ния» 52.
По словам Геринга, гитлеровцы считали, что цель предстоя-
щего совещания — «договориться раз и навсегда о разграниче-
нии взаимных интересов Германии и Англии». В отношении
Польши Геринг предложил провести совещание государств —
участников мюнхенского сговора.
Геринг не скрыл, что гитлеровцы ни на минуту не заблужда-
лись в истинном отношении Англии и Франции к СССР.
«В Москву едет военная миссия,— заявил он,— однако в ее со-
ставе нет ни одного видного лица. Поэтому ничего важного не
будет достигнуто». Англичане охотно согласились с Герингом
относительно англо-франко-советских переговоров. Россен, вы-
разив мнение присутствующих, заверил Геринга: «В английских
политических кругах есть люди, желающие политического со-
глашения с Россией, но эти люди, хотя и шумны, но малочислен-
ны»53. Англичане предложили созвать в Швеции конференцию
Англии, Франции, Италии и Германии на основе программы
Геринга.
Тем временем в Лондоне английское правительство продол-
жало тайные переговоры через лейбориста Чарльза Родена Бак-
стона. В прошлом член парламента, брат известного пэра лейбо-
риста Ноэля Бакстона, Ч. Бакстон находился при руководстве
лейбористской партии на посту, который советник германского
посольства в Лондоне сравнивал «с постом руководящего офи-
цера в оперативном отделе генерального штаба»54. Бакстон
имел особое бюро в палате общин и от него лейбористские чле-
ны парламента получали заключения по политическим вопросам.
Прогитлеровские симпатии Бакстона были хорошо известны.
В письме 16 июня в газету «Манчестер гардиан» он обрушился
на тех, кто обвинял Гитлера в стремлении к мировому господ-
ству. Жонглируя цитатами из гитлеровской библии «Майн
кампф», Бакстон силился доказать, что Германия добивается не
52 DBFP, vol. 6, р. 752.
53 Ibid , Appendix 4, № 3.
54 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II. М..
1948, стр. 120.
176
положения господствующей державы в мире, а просто хочет
быть «одной из шести или семи великих держав». Обвинения
Гитлера в стремлении к мировому господству, по мнению Бак-
стона, были «если не обманом, то злостной фальсификацией»55.
Наглая вылазка Бакстона в защиту гитлеровцев была осужде-
на в ряде писем, которые были направлены в «Манчестер гар-
диан» «после его выступления на страницах газеты56.
29 июля, предварительно договорившись с советником гер-
манского посольства Кордтом, Бакстон явился к нему. Для на-
чала англичанин высказал пожелание, чтобы переговоры с Гер-
манией велись методами «своего рода тайной дипломатии», по-
скольку «возбуждение народов достигло такой степени, что вся-
кая попытка разумного урегулирования вопроса немедленно
саботируется общественностью»57. Это создает «невыносимое
положение», из которого Германия и Англия могли бы найти
выход только путем тайных переговоров.
Предложения Бакстона сводились к следующему:
«1. Германия обещает не вмешиваться в дела Британской
империи.
2. Великобритания обещает полностью уважать германские
сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. След-
ствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от
гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в гер-
манской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает дей-
ствовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с
Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-
Восточной Европе.
3. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоя-
щее время переговоры о заключении пакта с Советским Сою-
зом» 58.
Основная разница между более ранними предложениями
англичан и программой Бакстона заключалась в открытом со-
гласии английского правительства в случае достижения соглаше-
ния с Германией прекратить англо-франко-советские перегово-
ры. Английское правительство полностью открыло свои карты,
указав, что переговоры с Советским Союзом ведутся лишь по-
тому, что гитлеровцы не приступили к деловым переговорам с
Англией.
3 августа германский посол в Англии Дирксен был пригла-
шен на квартиру к ближайшему советнику Чемберлена Виль-
сону. Поскольку эта встреча была устроена через парламентско-
го заместителя иностранных дел Батлера и в беседе принимал
55 «Manchester Guardian», 16.VI 1939.
56 «Manchester Guardian», 19, 22, 23.VI 1939.
57 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II.
стр. 125—.126.
58 Там же.
177
участие германский посол, ее следует рассматривать как офи-
циальное предложение английского правительства приступить к
переговорам с Германией. Вильсон раскрыл Дирксену «сокро-
венный план английского правительства». Оказалось, что
«англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения
на третьи державы, начисто освободило бы британское прави-
тельство от принятых им на себя в настоящее время гарантий-
ных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.» 59. Таким
образом, отмечает в своих записях Дирксен, «тогда Польша
была бы, так сказать, оставлена в одиночестве лицом к лицу с
Германией»60.
Вильсон вновь подчеркнул, что «вступление в конфиденци-
альные переговоры с германским правительством связано для
Чемберлена с большим риском. Если о них что-либо станет из-
вестно, то произойдет грандиозный скандал и Чемберлен, ве-
роятно, будет вынужден уйти в отставку». Такими же послед-
ствиями для правительства грозило бы в создавшейся обстанов-
ке даже простое выступление с «умиротворяющим заявлением»,
обращенным к общественности»61. Он предложил перенести пе-
реговоры в Швейцарию или какое-либо другое место. После того
как в результате переговоров английского и германского пред-
ставителей будут достигнуты конкретные результаты, заключав-
шиеся в том, что «германская сторона во всяком случае должна
быть достаточно уверена в том, что она полностью осведомлена
о программе переговоров»62, Гитлер в публичном выступлении
предложит «пальмовую ветвь мира»63. В заключение Вильсон
предложил ускорить ход переговоров.
9 августа, перед уходом в отпуск, Дирксен посетил Галифак-
са. Галифакс попросил Дирксена добиться, чтобы Гитлер «ка-
ким-либо образом дал сигнал к разряжению атмосферы... Если
лед однажды будет сломлен,— подчеркнул Галифакс,— с ан-
глийской стороны пойдут очень далеко, чтобы достигнуть согла-
шения с Германией». Галифакс намекнул, что переговоры в
Москве будут прекращены, как только создастся уверенность в
возможности англо-германского соглашения. Галифакс еще раз
повторил, что английское правительство «пойдет очень далеко»
в случае достижения англо-германской договоренности64. Дирк-
сен прибег к типичному для немецкой дипломатии того периода
заявлению, что «угроза миру в любое время может быть созда-
на местными польскими властями». Галифакс немедленно за-
явил, что германский посол может быть уверен, что «я и британ-
59 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 133.
60 Там же, стр. 220.
61 Там же, стр. 134—137.
62 Там же, стр. 139.
63 Там же.
64 Там же, стр. 146—150.
178
ское правительство сделают все от них зависящее для того, что-
бы побудить поляков к умеренности» 65.
Английскому послу в Варшаве направляются инструкции, в
которых Галифакс указывает, что Гитлер «желает избежать
войны» и поэтому «польское правительство должно приложить
все усилия к тому, чтобы умерить тон своей печати» и вновь
выразить готовность вести переговоры с Германией об урегули-
ровании данцигского вопроса 66.
Аналогичные инструкции были направлены Бонне француз-
скому послу в Варшаве. 15 августа оба посла67 выполнили ин-
струкции. Бек заверил их, что «он приложит все усилия к мир-
ному разрешению вопроса о Данциге»68.
По прибытии в Берлин 13 августа Дирксен убедился, что
предложения, сделанные английским правительством, не вызва-
ли интереса. Дирксен пытался несколько раз добиться приема
у Риббентропа, но безуспешно. Гитлеровское руководство, про-
водившее последние подготовительные мероприятия к войне,
считало излишним выслушивать мнение германского посла в
Лондоне. Вся политика английского правительства с 15 марта
окончательно убедила гитлеровцев, что в случае войны Германии
с Польшей Англия не поддержит Польшу. Так, например, Кей-
тель 17 августа 1939 г. в беседе с главой германской контрраз-
ведки адмиралом Канарисом сказал, что «он убежден, что Ан-
глия не вмешается»69.
Немцы не сочли нужным скрыть это и от англо-французских
дипломатов в Берлине. 20 августа французский посол Кулондр
сообщал из Берлина: высокопоставленные чиновники на Виль-
гельмштрассе «не верят в военное вмешательство Великобрита-
нии в защиту Польши. Почему Англия должна вмешаться из-за
Данцига, после того как она разрешила рейху захватить
Австрию, Судетскую область, чешские области и Мемель?»70,
Что касается последних предложений Англии, то они рассматри-
вались правящей верхушкой Германии «скорее в качестве об-
щей картины настроений»71. Официальное предложение англий-
ского правительства начать переговоры с Германией «было при-
нято как дальнейшее свидетельство слабости Англии»72. Такой
вывод сделали гитлеровцы из «миротворческой» деятельности
английского правительства.
65 Там же, стр. 144—150.
66 «Documents Concerning German-Polish Relations and the outbreak of
hostilities between Great Britain and Germany on September 3, 1939», Cmd.
6106. London, 1939, № 50.
67 Ibid., № 51.
33 «Le jaune livre francais». Paris, 1939, № 196.
69 «Nazi Conspiracy and Aggression», vol. 3, p. 580.
70 «Le livre jaune francais», № 204.
71 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 226.
72 Там же.
179
Хотя переговоры между Англией и Германией велись в глу-
бокой тайне (существо их британское правительство скрывало
даже от Франции и США), общий курс западных держав на
сговор с Германией на антисоветской основе был очевиден.
В Соединенных Штатах 30 июня палата представителей, а
9 июля 1939 г. сенат отклонили пересмотр Закона о нейтрали-
тете. Информированные органы американской печати немедлен-
но раскрыли смысл этого решения. «Нью-Йорк таймс» писала:
оставление в силе закона, «коротко говоря, означает приглаше-
ние агрессивным государством путем войны или угроз войны
осуществить свои замыслы» 73. Еженедельник «Тайм» подсчитал,
что для Германии это явится таким выигрышем, «как будто
Гитлеру уже удалось захватить Украину»74.
В Англии 31 июля 1939 г. перед роспуском парламента на
каникулы состоялись прения в палате общин по вопросам внеш-
ней политики, во время которых мюнхенцы перешли в открытое
наступление. Член палаты общин Сутби нагло заявил, что «бо-
лее важно получить честный мир», чем «уничтожить нацистский
или фашистский режим». Другой — Вильсон, упомянув о газет-
ных слухах о предстоящем предоставлении Англией Германии
займа в 1 млрд. ф. ст., заметил: «Нет ничего неразумного в зай-
ме, который, как предполагают, неофициально обсуждал ми-
нистр внешней торговли». Очень известный в Англии деятель
Г. Никольсон поддержал Вильсона75. Предложение нескольких
членов парламента собрать палату общин не 3 октября, после
каникул, а раньше, чтобы заслушать сообщение о ходе англо-
франко-советских переговоров, было отклонено. Наконец, 3 ав-
густа выступил один из ближайших советников Чемберлена, ми-
нистр колоний Т. Инскип, который сообщил: «Война сейчас не
только не неизбежна, но невероятна. У правительства есть вес-
кие основания придерживаться такой точки зрения»76.
В этих условиях советскому правительству было необходимо
проявить величайшую бдительность. Существовала реальная
возможность сговора западных держав с гитлеровской Герма-
нией против СССР. Даже в новейшем издании королевского
института международных отношений признается: «Очевидная го-
товность западных держав в качестве составной части соглаше-
ния с Германией перестать проявлять интерес к Восточной Евро-
пе могла быть истолкована как поощрение Германии проводить
политику, сформулированную Гитлером в «Майн кампф»,— рас-
пространить германское «жизненное пространство» за счет Рос-
73 «New York Times», 20.VII 1939.
74 «Congressional Record», vol. 84, p. 14, 3385.
75 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 350, col. 2079, 2045,
2083.
76 P. Manning, M. Bronner, Mr. England. The Story of Winston
Churchill. Chicago, 1942, p. 148.
180
сии»77. Пробным камнем искренности Англии и Франции в их
политике оставались англо-ф(ранко-советские переговоры, кото-
рые вступили в решающую стадию. 23 июля 1939 г. советское
правительство, убедившись в бесплодности политических пере-
говоров из-за проволочек своих партнеров, предложило присту-
пить к военным переговорам.
Если советское правительство рассматривало переговоры с
Англией и Францией как путь к созданию фронта коллективной
безопасности, то правящие круги западных держав руковод-
ствовались иными побуждениями. Они пытались использовать
сам факт переговоров в Москве для нажима на гитлеровцев с
целью облегчить достижение антисоветского сговора. 30 июля
Чемберлен писал в конфиденциальном документе о всем комп-
лексе англо-советских и англо-германских отношений: необхо-
димо убедить Германию, что «планы на победу в войне без того,
чтобы крайне ослабнуть, слишком малы и поэтому не оправды-
вают ее. Вывод из этого — она может рассчитывать на удовлет-
ворение нами и другими ее справедливых и разумных требова-
ний при условии, что Германия откажется от мысли вырвать
это от нас силой и убедит нас в том, что она этого не сделает».
Но время для этого, добавлял он, еще не пришло, и «мы
думаем, этот момент не приблизится в случае провала англо-
советских переговоров, что весьма вероятно»78. В свете этих за-
мечаний Чемберлена ясен цинизм политики английского прави-
тельства во время переговоров с Советским Союзом.
31 июля 1939 г. Чемберлен заявил в парламенте, что воен-
ные миссии «выедут по возможности скорее». Он сообщил, что
«предполагается также... продолжение политических перегово-
ров с целью достичь окончательного решения об условиях поли-
тического соглашения»79, и перечислил состав английской
военной миссии: глава — адмирал Р. Дрэкс, члены — маршал
военно-воздушных сил У. Беннет и генерал-майор X. Хейвуд.
Предание гласности поименного списка английской военной
миссии вызвало замешательство. «Таймс», например, перед тем,
как был объявлен состав английской военной миссии, писала:
«Если будут следовать прецедентам переговоров с Турцией и
Польшей80, в Москву будет направлена представительная
английская военная миссия». Гадая относительно возможного
состава военной миссии, газета отмечала, что если генерал
Айронсайд будет сочтен неподходящей кандидатурой, так как он
77 «The Eve of the War», p. 505.
78 K. Felling. The Life of Neville Chamberlian, London, 1950,p.409- 410.
79 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 350, col. 1929.
80 В середине июля в Польшу для военных переговоров был направлен
генеральный инспектор английских вооруженных сил вне пределов митрополии
генерал Айронсайд, а Турцию посетил начальник штаба военно-воздушных сил
Великобритании.
181
командовал английскими войсками в Архангельске в 1918—
1919 гг., то все равно ее возглавит «офицер высшего ранга»81.
Аналогичные соображения высказывала «Нью-Йорк таймс».
Прогнозы прессы не оправдались— миссию никоим образом
нельзя было назвать представительной и полномочной. Глава
миссии — адмирал Дрэкс с 1935 по 1938 г. был комендантом
военно-морской базы в Портсмуте, Беннет командовал англий-
скими военно-воздушными силами в Ираке, а генерал Хейвуд —
в 1932—1936 гг. английский военный атташе в Париже — был
произведен в генерал-майоры только в 1939 г. В состав фран-
цузской военной миссии также входили второстепенные предста-
вители французских вооруженных сил.
Осведомленные в личной жизни сколько-нибудь видных ан-
глийских деятелей газеты «Дейли экспресс» и «Дейли геральд»
не обнаружили особых заслуг, по которым на Дрэкса было воз-
ложено это поручение, разве только то, что он был адъютантом
английского короля82. Впрочем, немаловажное обстоятельство
вполне устраивало английское правительство — зоологическая
ненависть к прогрессивным силам, о которой Дрэкс счел необ-
ходимым известить в письме, опубликованном в «Таймс». Адми-
рал с солдатской прямотой, отбросив эзоповский язык газеты,
именовал коммунистов «подонками»83. Дело было недавнее,
письмо опубликовали всего три месяца назад, в апреле 1939 г.
Может быть, кой-кому в парламенте вспоминались литератур-
ные упражнения Дрэкса, может быть, просто члены парламен-
та хорошо знали физиономию английских военных. Поэтому
после заявления Чемберлена один из членов парламента прямо
сказал, что от миссии Дрэкса проку не будет, так как члены
миссии не имели никакого понятия «о политических вопросах,
возникших в последние 20 лет. Я думаю, что ни один из них не
слышал ни о Максиме Горьком, ни о Достоевском. Все, что зна-
чит так много для новых русских, для них пустой звук»84.
Заверения Чемберлена о том, что параллельно с военными
переговорами будут продолжаться и политические переговоры,
были рассчитаны на обман общественного мнения. Такие пере-
говоры и не планировались. Чемберлен наотрез отказался
удовлетворить требования ряда политических деятелей послать
вместе с военной миссией в Москву политических представите-
лей. Лидер либералов Синклер высказал пожелание, чтобы в
Москву с адмиралом Дрэксом был послан, «пусть на самый
короткий срок, человек, занимающий высокое положение в
Англии»85. Но правительство дало указание печати информиро-
81 «Times», 28.VII 1939.
82 «Daily Express», l.VIII 1939.
83 «Times», 25.IV 1939.
84 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 350, col. 2071.
85 Ibid., col. 1996.
182
вать общественное мнение следующим образом: «Скоро в Мо-
скву прибудут военные миссии для ведения военных перегово-
ров. Что касается политических вопросов, то переговоры по ним
будут проходить одновременно»86.
В секретной переписке между Форин Оффис и британским
посольством в Москве указывались иные цели и методы перего-
воров. Посылка военных миссий, объяснил Галифакс в теле-
грамме британскому послу Сиидсу, приведет к тому, что «по-
литическое соглашение, даже если оно и будет согласовано, не
сможет войти скоро в силу, в то же время нет опасности немед-
ленного срыва переговоров в течение ближайших критических
недель» 87. Посол правильно понял намерения английского пра-
вительства— политические переговоры застывают на мертвой
точке. Он телеграфирует: «Мы останавливаемся на теперешней
позиции в переговорах и не будем выдвигать никаких новых
предложений... Поэтому было бы целесообразно отозвать г-на
Стрэнга»88. Галифакс согласился с доводами посла, и 7 авгу-
ста, еще до прибытия миссии, Стрэнг, посланный в свое время
в Москву для «помощи» в политических переговорах, выезжает
обратно в Лондон.
Что касается военных переговоров, то в кругах британских
дипломатов говорили о них только как о пропагандистском трю-
ке. Эти переговоры, по словам Галифакса, «создадут впечатле-
ние в других местах, что существует практическое сотрудниче-
ство между Россией, Францией и нами»89. Со своей стороны
Сиидс усматривал особую ценность переговоров военных мис-
сий в том, что «с точки зрения общественного мнения всего мира
мы выиграем (причем не взяв на себя никаких обязательств)...
Что же касается успеха военных переговоров, то я не настроен
оптимистически»90. Срыв англо-франко-советских переговоров,
таким образом, британское правительство планировало заранее.
Они должны были тянуться только до тех пор, пока не будет до-
стигнут осязаемый результат в тайных переговорах с гитлеров-
ской Германией.
Но от гитлеровцев никак не удавалось получить ответ, поэто-
му всеми путями затягивались переговоры с СССР. Отсюда и
известная затяжка с отправкой миссий в Москву, еще более яв-
ная проволочка сравнительно с отправкой Стрэнга в июне. На
заданные в Лондоне вопросы, как поедут миссии в Москву,
были получены издевательские ответы: на вопрос, полетит ли
миссия самолетом, ответили: «Нет, это трудно, так как миссия
состоит из 20 человек и везет с собой багаж».— «Тогда
86 DBFP, vol. 6, № 540.
87 Ibid., № 474.
88 Ibid., № 527
89 Ibid.,№ 378
90 Ibid., № 416.
183
быстроходным крейсером?» — «Нет, это будет неудобно, так как
20 офицеров придется выселить из их кабин».— «Быстроходным
пассажирским пароходом?» — «Не знаем. Это известно мини-
стерству внешней торговли». Миссии выехали 5 августа 1939 г.
на тихоходном судне и прибыли в Москву 11 августа 1939 г. Ко-
нечно, они могли бы прибыть в 24 часа 91. В Германии разгадали
существо нехитрых маневров английского правительства. Дирк-
сен доносил Вейцзекеру: «К продолжению переговоров о пакте
с Россией, несмотря на посылку военной миссии, или, вернее,
благодаря тому, здесь относятся скептически»92.
Прибывшая в СССР английская военная миссия была
снабжена директивами правительства, в 15-м параграфе кото-
рых указывалось: «Британскому правительству представляется
нежелательным брать на себя какое-либо определенное обя-
зательство, могущее связать нам руки»93. Английское прави-
тельство сочло излишним, так Же как и французское прави-
тельство, дать своей миссии определенные полномочия и право
подписать какую-либо военную конвенцию. Сиидс, ознакомив-
шись с инструкциями Дрэкса, телеграфировал в Лондон, что
они предусматривают «медленное ведение военных перегово-
ров... В этих условиях я считаю, что военные переговоры не
принесут никаких результатов за исключением того, что мы
неискренни и не пытаемся заключить конкретное и опреде-
ленное соглашение»94. Посол, разумеется, не протестовал про-
тив общей установки, просто по долгу службы он обращал
внимание на неловкий тактический ход своего ведомства.
Между тем правительствам Англии и Франции было зара-
нее известно, что советская сторона будет вести деловые пере-
говоры. 3 августа Сиидс предостерегал МИД Британии: «По
всем признакам советская сторона намерена вести переговоры
серьезно»95. 28 июля об этом же предупреждал французский
посол свое правительство96. Стрэнг, вернувшийся в Лондон, в
беседе с американским поверенным в делах заявил: «Русские
относятся серьезно к военным переговорам, в ходе их могут
быть достигнуты конкретные результаты»97.
Советскую делегацию возглавил народный комиссар обо-
роны СССР К. Е. Ворошилов, в ее состав входили начальник Ге-
нерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б. М. Шапош-
91 W. and Z. Сoates. A History of Anglo-Soviet Relation. London, 1942,
p. 616.
92 «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. II, стр. 116.
93 13. Хвостов. Мировая печать об «исторической справке» Совинформ-
бюро.— «Большевик», 1948, № 8, стр. 47.
94 DBFP, vol. 6, № 647.
95 Ibidem.
86 G. Bonnet. Fin d'une Europe, vol. 2. Geneve, 1948, p. 204.
97 FR, 1939, vol. I, p. 295.
1S4
ников, народный комиссар военно-морского флота флагман
флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов, начальник военно-воздушных
сил РККА командарм 2-го ранга А. Д. Локтионов, заместитель
начальника Генерального штаба РККА комкор И. В. Сморо-
динов. В тексте полномочий советской делегации указывалось:
делегация «уполномочивается вести переговоры с английской
и французской военными миссиями и подписать военную кон-
венцию по вопросам организации военной обороны Англии,
Франции и СССР против агрессии в Европе»98. Советское пра-
вительство придавало особое значение подписанию военной
конвенции. Как известно, после подписания франко-советского
договора о взаимной помощи 2 мая 1935 г. Франция уклони-
лась от подписания военной конвенции, а пакт без военной
конвенции, отмечал позднее академик В. П. Потемкин, в то
время заместитель наркома по внешним делам, оказался
«лишь клочком бумаги, который был нужен Лавалю как раз-
менная монета при сговоре с Гитлером... у Советского прави-
тельства имелись веские причины предполагать, что диплома-
ты Чемберлена отнюдь не прочь по примеру Лаваля исполь-
зовать англо-советский пакт, чтобы набить себе цену в пере-
говорах с Гитлером»99.
12 августа 1939 г. в Москве открылись переговоры военных:
миссий СССР, Англии и Франции. На первом же заседании
К. Е. Вюрошилов указал: «Прежде всего нужно обсудить воен-
ный план. Если агрессивный европейский блок нападет на од-
ну из стран, его нужно будет разбить во что бы то ни стало,
а для этого необходимо иметь соответствующий военный план.
Этот план нужно обсудить в подробностях, договориться, под-
писать военную конвенцию, разъехаться по домам и ждать со-
бытий в спокойном сознании своей силы»100. Советская деле-
гация предложила конкретный план использования вооружен-
ных сил трех великих держав против европейских агрессоров.
Б. М. Шапошников изложил три возможных варианта: 1) в слу-
чае нападения агрессоров на Англию и Францию СССР вы-
ставляет 70% сил, которые будут использованы англичанами
и французами против Германии; 2) в случае направления аг-
рессии против Польши и Румынии. СССР (по договоренности
правительств Англии и Франции с Польшей, Румынией, Лит-
вой о пропуске советских войск через территорию этих стран)
выставит 100% численности англо-французских сил на за-
падном фронте и 3) если агрессия будет направлена через
Финляндию, Эстонию и Латвию, Англия и Франция должны
98 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 145.
99 В. П. Потемкин. Политика умиротворения агрессоров и борьба Со-
ветского Союза за мир. М., 1946, стр. 41.
100 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 146.
185
выставить 70% сил советской армии, в отпоре агрессии при-
мут участие Польша и Румыния 101.
Советский Союз развертывает в Европе в общей численно-
сти 120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс.
тяжелых орудий, 9—10 тыс. танков, 5—5,5 тыс. боевых само-
летов. В указанное число не входили войсковые части укреп-
ленных районов, части ПВО, запасные и тыловые части102.
Это был четкий план совместного ведения войны СССР, Анг-
лией и Францией против агрессии в Европе.
Английская и французская военные миссии со своей сто-
роны пустились в обсуждение стратегических вопросов, кото-
рое, мягко говоря, было академическим. Генерал Думенк, воз-
главлявший французскую военную миссию, с большой серь-
езностью просил «маршала Ворошилова и адмирала Дрэкса
сделать ему честь представить французскую армию, готовую
к сражению». Затем он развил план войны французских воо-
руженных сил в случае гитлеровской агрессии на востоке, ко-
торый по стенографической записи переговоров выглядел так:
«Думенк:... По всем 4 дорогам (рокадам) может быть од-
новременно с помощью автотранспорта переброшено 15 диви-
зий. Эта мощная атака воспрепятствует переброске неприятель-
ских войск с запада на восток.
Если главные силы фашистских войск будут направлены на
восточный фронт, то немцы вынуждены будут оставить не ме-
нее 40 дивизий против Франции, и в этом случае генерал
Гамелен будет всеми своими силами наступать против немцев.
Маршал Ворошилов: Если агрессор — в данном случае речь
идет о Германии — будет нападать на восток, на Польшу, оче-
видно, тогда, по предположению генерала Гамелена, на фран-
цузской границе будет оставлено не менее 40 немецких диви-
зий?
Генерал Думенк: Да, не менее 40 дивизий.
Далее Думенк продолжает: Гитлер заявляет, что линия
Зигфрида непроходима (непреодолима), но с этим нельзя со-
гласиться. Нет такой крепости, которую нельзя было бы взять.
Маршал К. Е. Ворошилов: Да, я также с этим согласен.
Генерал Думенк указывает, что в старые времена были го-
рода, окруженные мощными стенами, которые артиллерия не
могла пробить, а они имели пять линий укреплений, и тем не
менее эти города пали. Французы изучили способы вгрызаться
(взламывать) в эту линию.
Я думаю также, что маршал Ворошилов достаточно знаком
с этими способами. Нужно сперва взломать эти укрепления,
затем расширить брешь. Таким образом генерал Гамелен за-
101 «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 140—141.
102 Там же, стр. 139.
186
ставит противника вернуть свои силы обратно с восточного
фронта. Если неприятель этого не сделает, то фашистские силы
будут разбиты»103.
Исторические экскурсы генерала Думенка, поучительные в
курсе военно-учебного заведения, не могли принести решитель-
но никакой пользы: рассказы о взятии средневековых крепо-
стей едва ли могли облегчить ведение войны современной. Ге-
нерал, по-видимому, не понимал глубокой иронии собственных
слов, когда он попросил совещание «держать слышанное в
большом секрете и забыть при выходе из этого зала»104. Пла-
ны, изложенные Думенком, совершенно не соответствовали
тому образу действия, о котором к этому времени уже твердо
договорились англо-французские штабы. Английский комитет
начальников штабов и французский генеральный штаб в со-
гласованной «общей стратегической политике ведения войны»
рассматривали сопротивление Польши против гитлеровской
агрессии лишь как выигрыш времени для Англии и Франции.
Самое большее — на западе планировались наступательные
действия с ограниченными целями, «судьба Польши,— было
записано в англо-французском решении от 4 мая 1939 г.,—
будет определяться общими результатами войны, а последние
в свою очередь будут зависеть от способности западных дер-
жав одержать победу над Германией в конечном счете, а не
от того, смогут ли они ослабить давление Германии на Поль-
шу в самом начале» 105.
Имея в виду эту англо-французскую установку на войну,
есть все основания рассматривать сказанное генералом Думен-
ком как пустую болтовню, но преследовавшую понятные цели:
обмануть советское правительство и лживыми обещаниями во-
влечь СССР в войну с Германией. Иного вывода из поведения
французской военной миссии сделать нельзя, хотя вопрос о
том, был ли посвящен генерал Думенк во все планы своего
правительства, остается открытым.
Заявление английской военной миссии о тех силах, кото-
рые могла выставить Англия против агрессора в начале вой-
ны, также выглядело в высшей степени несерьезным. По
словам генерала Хейвуда, английские вооруженные силы
располагали пятью пехотными и одной мотомеханизированной
дивизиями, которые могли быть направлены на континент
«немедленно». В ответ на конкретные вопросы советской сто-
роны генерал пояснил, что в нервом эшелоне предполагается
перебросить 16 дивизий. Когда? Генерал Хейвуд ответил:
«Срок будет кратчайшим». Однако он не стал раскрывать это
определение, а сослался на опыт первой мировой войны,
103 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 149.
104 Там же, стр. 148.
105 Д. Батлер. Большая стратегия. М., 1959, стр. 33—34.
187
указав: «В прошлой войне мы начали с шестью дивизиями, а
окончили (с) сотней» 106. Генерал Хейвуд, по-видимому, не отда-
вал себе отчета в нелепости собственного суждения: первая
мировая война длилась четыре года и три месяца. Между
тем 8 марта 1939 г. британское правительство в официальном
публичном заявлении заверило парламент, что в первом эше-
лоне во Францию будет направлено 17 пехотных и 2 мотоме-
ханизированные дивизии 107.
Хотя английская и французская военные миссии отделы-
вались общими фразами или развивали фантастические проек-
ты в ответ на вопросы советских представителей о планах Анг-
лии и Франции в случае войны, они проявили повышенный,
явно нездоровый интерес к вооруженным силам СССР и его
экономике. Их интересовали вопросы, далеко выходящие за
рамки обсуждения в Москве: например, количество советских
танкеров, пропускная способность Беломоро-Балтийского ка-
нала, наличие ледоколов в Кронштадте и аэродромов в запад-
ной части СССР, пригодных к использованию во все времена
года, и т. д. Проку для переговоров о заключении военной кон-
венции между СССР, Англией и Францией эти сведения не при-
несли бы, однако за такими данными неизменно охотятся ве-
домства разведки.
13 августа советской военной миссии был вручен проект
франко-англо-советского военного соглашения, состоявший из
преамбулы и двух статей. В преамбуле оговаривалось, что кон-
венция будет осуществляться «как следствие постановлений
договора, которые объединяют три договаривающиеся держа-
вы». Но англичане и французы сорвали возможность подписа-
ния такого договора. Конкретно английская и французская
военные миссии предлагали советской стороне подписаться
под следующими обязательствами, сформулированными во II
статье проекта: «Три договаривающиеся державы соглашаются
действовать всеми своими силами, воздушными, сухопутными и
морскими, на всех неприятельских фронтах, где они могут
эффективно сражаться до низвержения германской мощи»108.
Во время совещаний в Москве англо-французские представите-
ли подчеркивали, что в ходе войны, которая может разразить-
ся со дня на день, вооруженные силы этих стран с самого на-
чала предпримут активные наступательные действия. Однако
англо-французская «общая стратегическая политика ведения
войны», о которой ни словом не обмолвились ни генерал Ду-
менк, ни адмирал Дрэкс, говорила обратное. Там еще весной
1939 г. было записано:
106 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 151.
107 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 344, col. 2173.
108 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 153.
188
«Нам придется иметь дело с противниками, которые будут
более подготовлены к тотальной войне, чем мы; они будут об-
ладать превосходством в военно-воздушных и наземных силах,
не будут уступать нам на море я в общем уровне экономиче-
ской мощи. В этих условиях мы должны быть готовыми отра-
зить широкое наступление против Франции, или против Вели-
кобритании, или одновременно против обоих государств. По-
этому на начальной стадии войны нам придется сосредоточить
все наши усилия с целью отразить такое наступление; следова-
тельно, в этот период наша стратегия будет в общем оборони-
тельной... наша последующая политика должна быть направ-
лена на то, чтобы сдерживать Германию и, нанося решающие
удары Италии, наращивать в то же время наши силы, чтобы
быть в состоянии предпринять наступление против Герма-
нии» 109.
Эта установка на войну против Германии и Италии опреде-
лила реакцию англичан и французов в Москве на возможную
позицию СССР в отношении Италии. Пытаясь связать советское
правительство и в случае вовлечения в войну Италии, англо-
французские представители шли на прямые провокации. На за-
седании 13 августа генерал Думенк при поддержке Дрэкса за-
явил: «Маршал (К. Е. Ворошилов — Н. Я.) поставил в связи с
этим другой вопрос: выступит ли Италия одновременно с Гер-
манией?» К. Е. Ворошилов ответил: «Мы такого вопроса не выд-
вигали». Тогда Думенк, продолжая, заметил: «Раньше чем пе-
рейти к очередному вопросу, я хотел бы остановиться на сле-
дующем. Мне кажется, маршал просил высказать наш взгляд
на итальянские силы». Ответ К. Е. Ворошилова: «Этот вопрос
мы не ставили» 110. Итак, скрыв от Советского Союза свой основ-
ной стратегический план ведения войны, правительства Англии
и Франции стремились получить подписи советских представи-
телей под документом, обязывающим СССР вступить в войну
против агрессоров, и, взвалив на его плечи все бремя боевых
действий, самим остаться в стороне.
Игра англичан и французов была шита белыми нитками.
16 августа К. Е. Ворошилов дал следующий ответ советской
стороны на предложенный ими проект конвенции: «Эти три
принципа об организации обороны договаривающихся сторон
слишком универсальны, абстрактны, бесплотны и никого ни к
чему не обязывают. Я их, разумеется, разделяю, так как про-
тив них трудно возразить. Но они, не представляя ничего
конкретного, могли бы послужить материалом разве только
для какой-либо абстрактной декларации. Мы же собрались
здесь не для принятия общей декларации, а для выработки
109 Д. Б а т л е р. Указ. соч., стр. 32.
110 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 151—152.
189
конкретной военной конвенции, которая должна определить
количество дивизий, артиллерийских орудий, танков, самоле-
тов, морских эскадр и др., совместно участвующих в деле обо-
роны договаривающихся сторон... Жестокость моего ответа
определяется жестокостью современного военно-политического
положения»111. На всем протяжении переговоров с английской
и французской военной миссиями советские представители на-
стойчиво пытались получить ответ, каким образом правитель-
ства Англии и Франции мыслят участие советских вооруженных
сил в борьбе с агрессией.
По логике англичан и французов СССР в случае нападения
Германии на страны Восточной Европы должен был выжи-
дать, пока гитлеровские полчища не выйдут на его границы,
и лишь тогда вступить в войну. Советская делегация 14 августа
указала, что вопрос о пропуске советских вооруженных сил
через территорию Польши (Виленский коридор и Галицию)
и через Румынию должен быть решен правительствами Англии
и Франции совместно с правительствами Польши и Румынии.
Выяснению этого советская военная миссия придавала пер-
востепенное значение, предупредив своих партнеров за столом
конференции: «Без положительного разрешения этого вопроса
все начатое предприятие о заключении военной конвенции
между Англией, Францией и СССР, по ее мнению, заранее
обречено на неуспех. Поэтому военная миссия Советского
Союза не может по совести рекомендовать своему правитель-
ству принять участие в предприятии, явно обреченном на про-
вал» 112. Советские представители неоднократно настаивали на
ускорении ответа на этот вопрос.
Ответа на этот вопрос как раз и старались избежать анг-
лийская и французская военные миссии. Еще до приезда мис-
сий в Москву французскому правительству было известно, что
Польша отказалась принять военное сотрудничество со сторо-
ны Советского Союза. По словам тогдашнего французского
посла в Варшаве Ноэля, «после этого у правительства Даладье
и командования наших вооруженных сил не было никаких ос-
нований верить в возможность польско-советского военного
соглашения. Это они сознавали настолько хорошо, что глава
французской военной миссии генерал Думенк перед отъездом
из Парижа, очевидно, был предупрежден, что он должен по-
стараться избежать постановки этого вопроса русскими»113.
События этих дней злостно фальсифицируются буржуазной
историографией. Задним числом выдвигаются факты и собы-
тия, которые якобы могут оправдать англо-французскую поли-
111 «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 148.
112 «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 158.
113 L. Noel. L'agression allemande contre la Pologne. Paris, 1946, p. 423.
190
тику. В своих мемуарах Бонне пишет, что 15 августа он вы-
звал польского посла Лукашевича и «энергично настаивал» на
удовлетворении требования Советского Союза. Английский по-
сол в Варшаве вместе с французским послом обратились к
польскому правительству по этому вопросу114. Выглядит это
как будто убедительно. Но дело в том, что все обстояло дале-
ко не так, как об этом повествует Бонне. Даже буржуазный
историк Л. Немир отмечает, что мемуары написаны «не столь-
ко для истории, сколько для оправдания Бонне»115. Лукашевич
излагает беседу с Бонне, которая по его записи состоялась 16-го,
так: «Бонне постарался убедить нас, не прилагая, впрочем,
особых усилий, согласиться с советскими требованиями... Из
сказанного Бонне я не вынес впечатления, что он рассчитывал
на наше согласие»116.
19 августа Бек дал официальный ответ: «У нас нет военно-
го союза с СССР, и мы не желаем его иметь»117. 20 августа
маршал Рыдз-Смиглы также заявил: «С немцами мы рискуем
потерять нашу свободу, а с русскими утратить нашу душу»118.
Затем, собравшись в американском посольстве, Бек, Мосниц-
кий и Рыдз-Смиглы сообщили прибывшему в Варшаву лично-
му представителю президента США Д. Фарли, что союз с
СССР означает «оказаться в пасти медведя»119. «Единственно
реальному и эффективному союзу, который мог бы уберечь
Польшу от сентябрьского поражения,— отмечал В. Гомулка,—
несанационные круги польской буржуазии предпочитали мифи-
ческий союз с британскими и французскими мюнхенцами» 120.
Они не желали видеть того, что понимали их «союзники»:
22 августа посол Англии в Варшаве препроводил в Форин
Оффис оценку обстановки, подготовленную военным атташе
посольства:
«Провал нынешних переговоров в Москве,— указывалось в
документе,— явится таким показателем слабости, который
вполне может оказаться решающим фактором между войной и
миром... Абстрактные возражения, выдвинутые Польшей про-
тив bona fide СССР и, в особенности, в отношении использо-
вания советских войск на польской территории, в огромной сте-
пени перевешивают конкретные и существующие опасности,
которые влечет за собой отказ Польши согласиться на то, что
по существу может никогда не произойти»121. Английский ат-
14 G. В о n n e t. Op. cit, p. 277—278.
15 L. Namier. Europe in Decay, p. 73.
16 L. Namier. Diplomatic Prelude, p. 207.
l7G. Bonnet. Op. cit, p. 282.
18 Ibid., p. 284.
19 «Jim Farley's Story». New York, 1952, p. 193.
20 «Правда», 22.VII 1959.
121 DBFP, vol. 7, № 155.
191
таше в данном случае показал себя здравомыслящим человеком,
реалистически указав на значение советско-англо-французского
соглашения для судеб мира. Но такие трезвые суждения англий-
ское правительство не принимало в расчет, и никаких шагов оно
не предпринимало, чтобы сдвинуть московские переговоры
с мертвой точки.
Французский посол в Москве Наджиар предложил 20 ав-
густа, чтобы Франция дала от имени Польши «утвердительный
ответ советской делегации... Генерал Думенк должен получить
незамедлительно полномочия подписать конвенцию с условием,
что она обязательно подлежит утверждению французским пра-
вительством» 122. По словам Бонне, после получения этой теле-
граммы он информировал Наджиара, что его предложения одоб-
рены и Думенк получает инструкцию «подписать конвенцию»123.
Во французской конституционной ассамблее 18 июня 1946 г.
Даладье утверждал: «Я послал телеграмму генералу Думенку,
в которой уполномочил его подписать военную конвенцию»124.
Даладье и Бонне прибегают к прямой лжи. Сравнение
упомянутой ими телеграммы с текстом той же телеграммы,
данным Рейно, показывает, что никакого «одобрения» Даладье
не было. Из текста телеграммы, помещенного в книге Рейно,
видно, что Думенку предлагалось «совместно с послом подпи-
сать военную конвенцию с условием, что она подлежит утвер-
ждению французского правительства»125. Примерно то же са-
мое утверждает и Гамелен. Что касается заявления Бонне о
том, что якобы английское правительство дало аналогичные
инструкции, которые, как явствует из вышеизложенного, на де-
ле в таком виде не были даны, то этот факт оспаривают даже
буржуазные историки126.
После войны Даладье утверждал: «Я заявил польскому
послу в Париже утром 21 августа следующее: если после полуд-
ня, переговорив с Варшавой по телефону, вы придете ко мне
и скажете, что Польша придерживается своей прежней позиции,
я созову кабинет и поставлю перед ним вопрос о франко-поль-
ском союзе»127. Это утверждение Даладье, однако, опроверга-
ет его собеседник — Лукашевич, который писал: «Ни этого, ни
подобного разговора не было между премьер-министром Дала-
дье и мною» 128.
122 G. В о n n e t. Op. cit, p. 284.
123 Ibidem.
124 «Annates de l'Assarnblee National Constituante, Debats», 18 Juillet 1946,
p. 2681.
125 P. R e у n a u d. La France a sauve l'Europe, vol. 1. Paris, 1946,
p. 597—588.
126 L. Namier. Europe in Decay, p. 292.
127 «Annales de l'Assemblee National Constituante. Debats» p. 2681
128 L. Namier. Diplomatic Prelude, p. 210.
192
Лучшим доказательством того, что все эти закулисные пе-
реговоры в таком виде на деле не имели места, служит запись
последнего заседания в ходе военных англо-франко-советских
переговоров. Французские представители, которым якобы уже
были даны инструкции, на нем не произнесли ни слова, гово-
рил только адмирал Дрэкс, который открыл работу предложе-
нием отложить заседание еще на три-четыре дня. Но тут же он
заявил, что «французская и английская миссии не могут при-
нять на себя ответственность за отсрочку, которая имеет место»,
так как она-де зависит от их правительств. После непродол-
жительного обмена мнениями К. Е. Ворошилов огласил заявле-
ние советской делегации, в котором указывалось: «Советская
военная миссия не может представить себе, как могли прави-
тельства и генеральные штабы Англии и Франции, посылая
в СССР свои миссии для переговоров о заключении военной
конвенции, не дать точных и положительных указаний по тако-
му элементарному вопросу, как пропуск и действия советских
вооруженных сил против войск агрессора на территории Поль-
ши и Румынии, с которыми Англия и Франция имеют соответ-
ствующие политические и военные отношения. Если, однако,
этот аксиоматический вопрос французы и англичане превраща-
ют в большую проблему, требующую длительного изучения,
то это значит, что есть все основания сомневаться в их стрем-
лении к действительному и серьезному военному сотрудниче-
ству с СССР» 129.
На этом завершились переговоры между СССР, Англией и
Францией в августе 1939 г. Советское правительство сочло не-
обходимым информировать мировую общественность об истин-
ном положении дел. В интервью печати от 27 августа 1939 г.
К. Е. Ворошилова указывалось: «Советская военная миссия
считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором,
может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при
условии пропуска его войск через польскую территорию... Фран-
цузская и английская военные миссии не согласились с такой
позицией советской миссии, а польское правительство открыто
заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи
от СССР. Это обстоятельство сделало невозможным военное
сотрудничество СССР и этих стран. В этом основа разногла-
сий. На этом и прервались переговоры» 130.
Политика Англии и Франции завела переговоры с Совет-
ским Союзом сначала в тупик, а затем привела к их провалу
вопреки усилиям Советского правительства достичь «широкого
и равноправного соглашения с западными державами, способ-
129 «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 156—157.
130 «Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. IV (1935 — июнь
1941). М., 1946, стр. 444.
193
ного хотя бы в последний момент удержать Германию от
развязывания войны в Европе»131. И никакие увертки фальси-
фикаторов не снимут ответственности с тогдашних правящих
кругов Англии и Франции за то, что разразилась война. Послед-
ний шанс на организацию фронта коллективной безопасности
был утрачен в результате срыва Англией и Францией перегово-
ров в Москве 132. История этих переговоров вызывает особую зло-
бу на Западе по сей день, ибо, говоря словами В. Гомулки, «поль-
ская и международная реакция не могут простить Советскому
Союзу, что он не позволил тогда вовлечь себя в западню»133.
Особого рассмотрения заслуживает позиция Соединенных
Штатов в англо-франко-советских переговорах. Буржуазная
историография усиленно пытается создать легенду, что Соеди-
ненные Штаты якобы были непричастны к англо-франко-со-
ветским переговорам, поскольку у США якобы не было... опре-
деленной политики. В «Американской белой книге» указывается,
что у США был «эрзац», а не политика 134. Аналогичную точку
зрения на политику США высказывают и буржуазные амери-
канские историки. Примечательно, однако, что эта характери-
стика дается ими обычно без аргументации. Необычайная крат-
кость в изложении американской внешней политики кануна
второй мировой войны стала традиционной в американской
реакционной историографии, начало которой положили мемуа-
ры К. Хэлла. Наиболее яркий пример этой тенденции — книга
Р. Шервуда «Рузвельт и Гопкинс», где только десять страниц
посвящены рассмотрению внешней политики США в тот период.
Однако Чемберлен сообщал американскому послу в Лондо-
не «почти о каждом шаге, предпринимавшемся английским
правительством. Таким образом, через посла Кеннеди прези-
дент и государственный департамент получали своевременные
и полные отчеты об английских планах... а также о ходе пере-
131 «Фальсификаторы истории». М., 1948, стр. 38.
132 Чемберлен 13 декабря 1939 г. заверил палату общин, что вскоре вый-
дет английская «синяя книга» об этих переговорах. В тот же день Галифакс
заявил в палате лордов, что книга будет выпущена в свет «с максимальной
быстротой». Однако 21 февраля 1940 г. Батлер сообщил, что выход книги за-
держивается в связи с консультациями с Францией. Наконец, 6 марта 1940 г.
Чемберлен сказал в палате общин, что «синяя книга» не будет выпущена. На
вопрос, как понимать это, учитывая ранние обещания, Чемберлен ответил, что
«вопрос был пересмотрен с тех пор в свете совместных консультаций». Англий-
ское и французское правительства не решились выпустить в свет эти доку-
менты даже в разгар антисоветской кампании, бушевавшей тогда в связи с
советско-финской войной. Только в 1954 г. в очередном (седьмом) томе «До-
кументов британской внешней политики» были опубликованы неполные и тен-
денциозные записи англо-франко-советских переговоров в августе 1939 г. (см.
«Parliamentary Debates. House of Lords», vol. 115, col. 226; «Parliamentary De-
bates. House of Commons», vol. 358, col. 356; BDFP, vol. 7, p. 561—563).
133 «Правда», 22.VII1959.
134 J. Alsop, R. Kinter. American White Paper. New York, 1940, p. 39.
t94
говоров с Кремлем» 135. Американский посол в Москве Штейн-
гардт непрерывно «советовал» и «предостерегал» своего кол-
легу Свидса 136. Ничего особенного, конечно, в этом признании
официальных американских историков внешней политики США
В. Ленджера и С. Глисона нет, из содержания публикаций
Форин Оффис (но не госдепартамента!) видно, что США и Ан-
глия находились в самом тесном контакте в период англо-фран-
ко-советских переговоров137. Интересно другое: через герман-
ское посольство в Москве «американское посольство в Москве
получило полные и точные отчеты»138 о внешней политике гит-
леровской Германии. Сообщая об этом, В. Ленджер и С. Гли-
сон отмечают, что «едва ли какое-либо другое правительство
получило столько секретной внешнеполитической информации,
сколько получило американское правительство» 139.
Невольно напрашивается вопрос, что же делалось со всей
этой информацией, не клалась же она под сукно? «К несча-
стью,— пишут Ленджер и Глисон,— нет документов, по кото-
рым можно восстановить, что предпринимал президент и госу-
дарственный департамент по получении этой важной информа-
ции. Почти полное отсутствие протоколов о совещаниях в Бе-
лом доме или государственном департаменте говорит за то, что
этот пробел вряд ли будет когда-либо восстановлен» 140.
Тем не менее даже на основании скудной документальной
базы, а главное исходя из общего курса политики США можно
прийти к определенным выводам. Правительство Соединенных
Штатов знало о той дружественной политике, которую проводил
СССР в отношении США. Американский посол в Москве Д. Дэ-
вис, подводя итоги своей деятельности, писал в июне 1938 г. в
«Заключительном отчете»: «Нет никаких сомнений в искренно-
сти и дружественности СССР в отношении правительства США,
и в значительно большей степени, чем к любой другой стране.
Мой опыт пребывания здесь указывает, что когда вопросы об-
суждались между двумя странами в духе терпимости, взаимо-
понимания и дружбы, всегда был быстрый и великодушный ответ
правительства СССР, если нужно было прийти к разумному
соглашению»141. Понимая все это, правящие круги США тем не
135 W. L. Langer, S. E. Gleason. Challenge to Isolation. 1937—1940.
New York, 1952, p. 123.
136 Ibid., p. 185.
137 DBFP, vol. 7, № 41, 185. Это признавало и английское правительство.
Так, Чемберлен на запрос в парламенте, «полностью ли правительство США
информируется об этих переговорах», ответил утвердительно («Parliamentary
Debates. House of Commons», vol. 345, col. 3005).
138 W. L. Langer, S. E. Gleason. Challenge to Isolation. 1937—1940,
p. 124.
139 Ibid., p. 125.
140 Ibidem.
141 D. Davies. Mission to Moscow. New York, 1941, p. 425.
195
менее вели дело к тому, чтобы сорвать англо-франко-советские
переговоры.
Зловещую роль в этом отношении сыграл посол США во
Франции В. Буллит. В статье, написанной на основании архивов
госдепартамента, его деятельность в 1939 г. оценивается так:
«В течение всего лета Буллит находился в самой гуще перего-
воров через Даладье и генерального секретаря МИД Франции
Алесиса Леже. Иногда он даже брал на себя роль активного
посредника, в особенности между французами и поляками».
Именно он предостерегал Даладье, что «каждое советское пред-
ложение нужно рассматривать через микроскоп». Особенно
«его тревожил тот факт, что Вашингтон, по-видимому, был
лучше осведомлен, чем Париж»142 в международных делах.
С января 1939 г. Буллит шесть раз предупреждал МИД Фран-
ции о возможности сближения между СССР и Германией 143.
В течение всего августа 1939 г. в Вашингтон поступали све-
дения о приближении войны. Начальник европейского отдела
госдепартамента Моффе записывает в своем дневнике 16 авгу-
ста: «Даже Кирк (поверенный в делах США в Берлине.—
Н. Я.), который вовсе не склонен к истерии, указывает, что
обстановка никогда не была столь серьезной, и полагает, что в
самые ближайшие дни будет принято роковое решение, если не
будет ничего предпринято»; 17 августа: «Весь день поступают
сообщения о все ухудшающейся международной обстановке, с
редким единодушием все наши послы предсказывают беду».
Что делает правительство США? В этот день созывается сове-
щание руководителей госдепартамента, военного и военно-мор-
ского министерств, министерств юстиции и финансов. Участни-
ки, рассмотрев положение США в случае войны, решают:
«Все прекрасно подготовлено заранее». 21 августа госдепарта-
мент отдает указание начать эвакуацию американских граждан
из Варшавы. 23 августа следует рекомендация американцам не
выезжать в Европу, а для массового вывоза граждан США из
Европы используются грузовые суда, так как пассажирских не
хватает144.
Соединенные Штаты, будучи заинтересованы в возникнове-
нии войны за океаном, выступали совместно с английскими и
французскими мюнхенцами, срывая попытки СССР организо-
вать фронт коллективной безопасности. Теперь, когда в ре-
зультате и их усилий война приблизилась, правящие круги США
«устраняются» от европейских дел, предоставляя событиям раз-
виваться в желательном направлении — в сторону вооружен-
ной схватки в Европе.
142 «World Politics», October 1957, p. 73—74.
143 FR, 1939, vol. I, p. 302.
144 «The Moffat Papers», Ed, by N. Hooker. Cambridge, 1956, p. 247—248.
250, 253.
196
* * *
Советский Союз оказался в чрезвычайно сложном и опасном
положении. Ход политических и военных переговоров с Англией
и Францией показал, что правящие крути западных стран, при
поддержке США, проводили курс, прямо направленный на про-
воцирование войны между Германией и СССР. В то же время
правительство Чемберлена в тайных переговорах с гитлеровцами
дало ясно понять, что в случае направления фашистской агрес-
сии на восток Германия может не опасаться за свой тыл.
Советское правительство не могло не видеть, что в тогдашних
условиях война между СССР и Германией могла вылиться в
крестовый поход капитализма против первого в мире социали-
стического государства. Непосредственная военная опасность на
западе требовала проявления величайшей бдительности и ос-
мотрительности.
Не менее напряженная, чреватая самыми серьезными ослож-
нениями обстановка сложилась у восточных границ нашей роди-
ны. 11 мая 1939 г. японские войска напали на монгольские части
на китайско-монгольской границе в районе реки Халхин-Гол и
вторглись на территорию Монгольской Народной Республики.
Командование японской армии рассчитывало захватить МНР и
создать плацдарм для последующего нападения на Советский
Союз. В соответствии с протоколом о взаимной помощи, заклю-
ченным между СССР и МНР в марте 1936 г., Советское прави-
тельство дало указание частям Красной Армии прийти на
помощь союзнику. В районе Халхин-Гола завязались тяжелые
бои, в которые с обеих сторон были втянуты значительные силы.
На Дальнем Востоке началась необъявленная война между
Советским Союзом и Японией.
События на реке Халхин-Гол дали толчок переговорам меж-
ду Англией и Японией об их политике в Китае, которые до тех
пор были безрезультатны (их вел английский посол в Токио
Крейги). Открытие военных действий между советско-монголь-
скими войсками, с одной стороны, и японскими, с другой, в
Лондоне сочли как начало долгожданной большой войны на
Дальнем Востоке между СССР и Японией. Английское прави-
тельство постаралось создать благоприятные условия для япон-
ской агрессии. 15 июля 1939 г. японский министр иностранных
дел Арита передал Крейги проект соглашения, предусматривав-
ший признание Англией положения, сложившегося в Китае.
Англия должна была воздержаться от противодействия япон-
ской армии в осуществлении ее «задач» в Китае145. 17 июля
Галифакс инструктировал Крейги: «Япония может выдвинуть
еще большие требования, поэтому нам следует принять предло-
145 DBFP, vol. 9, р. 279.
197
жения Арита в их первоначальной форме» 146. 22 июля 1939 г.
было подписано соглашение Арита — Крейги, явившееся в том
году кульминационным пунктом политики «невмешательства»
на Дальнем Востоке,— английское правительство признало
японские захваты в Китае, обязалось не помогать Китаю в вой-
не с Японией. Ссылка в соглашении на то, что японская армия в
Китае особо нуждается в «обеспечении своей безопасности и в
сохранении всеобщего мира в занятых районах Китая» 147, не-
двусмысленно гарантировала тыл японской армии, ведшей бои
против советско-монгольских войск, ибо нападение на МНР осу-
ществлялось с китайской территории.
В то время как западные державы толкали Германию и
Японию на войну с СССР, внутри агрессивного блока, созданно-
го антикоминтерновским пактом, происходил процесс заверша-
ющейся консолидации сил. Еще в июле 1938 г. Риббентроп на
основе достигнутого в предшествующих переговорах соглаше-
ния наметил основные положения военного союза Германии,
Италии и Японии148. Между Германией и Италией окончатель-
ная договоренность была достигнута в первые месяцы 1939 г. и
оформлена 22 мая 1939 г. подписанием «Стального пакта».
Сложнее обстояло дело с привлечением к трехстороннему воен-
ному союзу Японии, где происходила острая борьба в прави-
тельстве Хиранума о направлении агрессии. Как отмечает в
своих мемуарах М. Сигемицу, «сближение между Японией и
Германией определялось целиком их отношениями с Россией.
Однако на Дальнем Востоке в войне с Китаем боевые действия
распространялись на юг, а в Европе напряженность в отноше-
ниях между Германией и Италией, с одной стороны, Англией и
Францией — с другой, стала столь большой, что в оценке по-
следствий сближения с Германией нельзя было игнорировать
отношения с Англией, Францией и, можно добавить с США» 149.
Японское правительство в ходе переговоров с Германией,
действовавшей и от лица Италии, изъявляло готовность заклю-
чить военный союз против СССР, но резервировало свою пози-
цию в случае вовлечения германо-итальянского блока в войну с
другими державами. В последнем случае, заявляло японское
правительство, оно будет придерживаться нейтралитета150.
В соответствии с инструкциями своего правительства японский
посол в Берлине придерживался такой позиции в переговорах с
немцами и итальянцами до 16 июля, а в Токио представители
армии, в первую очередь военный министр Итагаки, торопили с
146 DBFP, vol. 9, р. 289.
147 Ibid., p. 313.
148 «The Eve of the War», p. 663.
149 M. Shigemitzu. Japan and Her Destiny. London, 1958, p. 148.
150 «Documents of German Foreign Policy 1918—1945», Series D (1937—
1945), vol. VI, № 548, 553, 591, 597, 619 (далее — DGFP).
198
заключением трехстороннего военного союза. Итагаки усматри-
вал его ценность в том, что «такой договор заставит Китай от-
казаться от надежд получить иностранную поддержку и побу-
дит его принять японские условия мира»151. Весной и летом
1939 г. в Токио состоялось свыше 70 заседаний совета «пяти
министров», на которых дискутировался вопрос о целесообраз-
ности немедленного заключения союза с Германией и Ита-
лией 152. В августе 1939 г. возобладала точка зрения армии.
10 августа японское правительство сообщило Германии и Ита-
лии, что оно согласно подписать военный союз. В текст договора
была включена секретная статья, предусматривавшая, что в
случае вовлечения Германии и Италии в войну в Европе Япония
нанесет удар, когда это окажется для нее возможным 153. Итак,
договоренность о заключении тройственного военного союза
была достигнута. Хотя острие его было обращено против СССР,
этот союз обязывал Германию, Италию и Японию выступить
единым фронтом против любой коалиции держав.
Несмотря на ненависть к коммунизму, гитлеровское руковод-
ство в канун войны еще не утратило способности реалистически
оценивать обстановку. Гитлер и его окружение, выдвинувшие
план мирового господства Германии, считали неизбежной войну
с Советским Союзом, но в 1939 г. они страшились вооруженной
борьбы с Советским Союзом. Желание международной реакции,
чтобы Германия напала на СССР, доводилось до сведения гит-
леровцев неоднократно, но быть ударным кулаком всего мирово-
го капитализма означало понести большие потери, в то время
как Англия, Франция и США сохранили бы свои силы. Пойти на
это в самом начале борьбы за завоевание мирового господства
гитлеровцы не намеревались. Гитлеровская Германия не отказы-
валась от войны с Советским Союзом, просто отодвигались ее
сроки. Этим было вызвано предположение гитлеровцев о заклю-
чений пакта о ненападении между Германией и СССР.
Предложение Германии поступило в Москву, когда в резуль-
тате саботажа англичан и французов в политических и военных
переговорах с СССР были утрачены надежды на заключение
тройственного пакта между СССР, Англией и Францией154.
Советское правительство встало перед необходимостью принять
151 «The Eve of the War», p. 664.
152 M. Shigemitzu. Op. cit., p. 171.
153 DGFP, Series D, vol. 7, № 7.
154 Тот факт, что заключению договора якобы предшествовали длительные
переговоры между СССР и Германией, ставится под сомнение даже буржуаз-
ной историографией. Л. Немир, например, показал, что соответствующий до-
кумент, который был показан Риббентропом Чиано во время их встречи в
Зальцбурге 12 августа 1939 г. и помещен в фальшивке «Нацистско-советские
отношения», был состряпан гитлеровскими чиновниками с целью убедить свое-
го союзника во внешнеполитических «успехах» Германии (L. N a m i e r. Dip-
lomatic Prelude, p. 267—268).
199
мучительно трудное решение. Отвергнуть предложение Герма-
нии означало попасть в плохо замаскированную западню, кото-
рую подготовила дипломатия западных держав. Следствием это-
го была бы немедленная война с Германией, во время которой
Англия, Франция и США неизбежно заняли бы враждебную
позицию. В то же время пакт с Германией продлил бы мир для
советской страны. Это имело важнейшее значение для прогрес-
сивных сил всего мира. Как говорил П. Тольятти на VII конгрес-
се Коминтерна 1935 г.: «Борясь за мир, мы тем самым наилуч-
шим образом защищаем Советский Союз. Ни для кого не может
быть сомнения в том, что грядущая война, даже если бы она
началась как война двух великих империалистических держав
между собой или как война какой-либо великой державы против
малой страны, неизбежно будет иметь тенденцию вылиться и не-
избежно перейдет в войну против Советского Союза. Каждый
год, каждый месяц отсрочки является для нас гарантией того, что
Советский Союз сможет дать более сильный отпор нападению
империалистов. Таким образом, наша борьба за мир непосред-
ственно связывается с политикой мира, проводимой СССР» 155.
23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-герман-
ский договор о ненападении сроком на 10 лет. Советский Союз
был последней по счету великой европейской державой, которая
пошла на заключение пакта о ненападении с гитлеровской
Германией. Приняв это трудное решение, правительство СССР
отвратило на ближайшее время войну на два фронта в полной
изоляции, а в более отдаленной перспективе — нашествие меж-
дународного империализма на Страну Советов. Это был мудрый
и дальновидный шаг советской внешней политики, позволивший
лучше подготовиться к отпору агрессии. Когда разразилась вто-
рая мировая война, Советский Союз смог обеспечить свои госу-
дарственные интересы, взяв под защиту украинское и белорус-
ское население распавшейся панской Польши. Советская грани-
ца была продвинута на запад.
У. Черчилль в послании Сталину 21 июля 1941 г. признавал:
«Я вполне понимаю военные преимущества, которые Вам уда-
лось приобрести тем, что Вы вынудили врага развернуть силы
и вступить в боевые действия на выдвинутых вперед западных
границах, чем была частично ослаблена сила его первоначаль-
ного удара» 156. Министр внутренних дел США Г. Икес записы-
вал о своем дневнике 26 августа 1939 г.: «Мне трудно винить
Россию за пакт. Единственный виновник — Чемберлен. Англия
155 П. Тольятти (Э р к о л и). О задачах Коммунистического Интерна-
ционала в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны. М.,
1935, стр. 54—55.
156 «Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом
США и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной
войны 1941 —1945 гг.». М., 1957, т. 1, стр. 11.
200
могла бы прийти к удовлетворительному соглашению с Россией
много месяцев или даже лет тому назад. Россия была готова
совместно воевать с Англией и Францией еще в защиту Чехо-
словакии» 1б7. Так оценивали заключение советско-германского
пакта о ненападении реалистически мыслящие политические
деятели капиталистических стран.
Однако советско-германский пакт о ненападении не только
имел важное значение для укрепления обороноспособности
СССР, а следовательно, в дальнейшем и для всей антигитлеров-
ской коалиции в целом, но сыграл решающее значение в срыве
согласованных действий агрессоров. На XVIII съезде ВКП(б)
Д. 3. Мануильский отмечал: «Преимущества материальной силы
несомненно на стороне так называемых демократических госу-
дарств. Эти государства располагают населением в три раза
большим, чем блок агрессоров, производят стали в 1,5—2 раза
больше, вырабатывают в два раза больше электроэнергии, вы-
пускают в четырнадцать раз больше автомобилей, добывают в
пятьдесят пять раз больше жидкого топлива, в девять раз боль-
ше текстильного сырья, в четыре раза больше продовольствия...
Их производственные возможности в самолетостроении, мотори-
зации армии, в военно-технической оснащенности далеко пре-
восходят самые смелые расчеты фашистского блока; морской
флот Франции, Англии и США в два раза сильнее, чем флот
Германии, Италии и Японии» 158. Фашистские агрессоры делали
отсюда надлежащие выводы. В беседе с японским министром
иностранных дел М. Мацуока 4 апреля 1941 г. Гитлер подчер-
кнул: «Могущество трех держав (Германии, Италии и Японии.—
Н. Я.) обусловлено их совместными действиями» 159. Советско-
германский пакт о ненападении выбил из рук агрессоров это
сильное оружие.
Японское правительство Хиранума, готовое заключить воен-
ный союз с Германией и Италией, было повергнуто в страш-
ное смятение. 25 августа японское правительство поручило
своему послу в Берлине Осима, ревностному стороннику сближе-
ния с Германией, вручить германскому правительству протест,
в котором указывалось: «Заключение Германией с Россией пак-
та о ненападении является серьезным нарушением секретного
соглашения, связанного с антикоминтерновским пактом между
Германией и Японией. Поэтому оно выражает немецкому пра-
вительству строгий протест» 160. Хотя Осима отказался передать
157 «The Secret Diary of Harold L. Ickes». New York, 1954, vol. 2, p. 703.
168 «XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б)». Стеногра-
фический отчет. М., 1939, стр. 57.
159 «Нюрнбергский процесс». Сборник материалов, т. 1. М., 1955, стр. 417.
160 Г. Н. Севастьянов. Поражение Японии в период событий у реки
Халхин-Гол.— «Вопросы истории», 1957, № 8, стр. 84.
201
протест и ушел в отставку, как и японский посол в Риме Сира-
тори, реакция Японии не составляла секрета.
26 августа английский посол в Токио сообщает в Форин
Оффис: «Я полностью обсудил со своим французским и амери-
канским коллегами создавшееся положение. Мы целиком со-
гласны, что заключение германо-советского пакта укрепило в
Японии позиции тех, кто стоит за достижение взаимопонимания
с Великобританией и США»161. 28 августа 1939 г. правительство
Хиранума ушло в отставку, у власти в Японии стал кабинет
Абэ. «Ровно в такой степени, в какой антикоминтерновский
пакт был превращен в клочок бумаги,— объясняет М. Сигеми-
цу,— в такой же степени обязательства Японии были ликвиди-
рованы. Япония вновь обрела свободу действий. Отставка Хи-
ранума означала открытое признание банкротства прогерман-
ской политики» 162.
Японское правительство поспешно пошло на урегулирование
конфликта на реке Халхин-Гол. Пакт принес огромную помощь
китайскому народу в его борьбе с японской агрессией. Таковы
были непосредственные результаты договора от 23 августа
1939 г. для обстановки на Дальнем Востоке. Весьма значитель-
ные изменения в расстановке сил внутри агрессивного блока
произошли и в Европе.
Германский посол в Италии сообщал в Берлин из Рима: го-
сударственный секретарь Италии в беседе с ним подчеркнул
«глубокое чувство обиды, вызванное третированием Италии со
стороны Германии среди многих итальянцев, особенно среди тех,
кто был убежден в общности судеб Германии и Италии»163.
Оценивая обстановку в политических кругах Италии по горя-
чим следам после подписания советско-германского пакта,
английский посол в Италии сообщал в Форин Оффис 23 августа:
«Теперь я убежден, что Италия не присоединится к Германии,
если Гитлер начнет войну» 164. 29 августа Буллит телеграфирует
Хэллу: «Муссолини во все возрастающей степени не хочет всту-
пать в войну на стороне Германии против Франции и Англии» 165.
В ответ на письмо Гитлера от 25 августа, в котором объясня-
лись мотивы советско-германского пакта и говорилось о скором
начале войны, Муссолини сухо ответил, что Италия не сможет
«взять на себя инициативу» и вступить в большую войну163.
Уклончивый ответ Муссолини вызвал раздраженную реакцию
Берлина: итальянцев прямо запросили, что им нужно для вступ-
ления в войну. В Риме состряпали явно невыполнимые заявки —
161 DBFP, vol. 7, № 589.
162 М. Shigemitzu. Op. cit., p. 177.
163 DGFP, vol. 8, № 24.
164 DBFP, vol. 7, № 173.
165 FR, 1939, vol. I, p. 381.
166 DGFP, vol. 7, № 271.
202
доставить в год 6 млн. т угля, 7 млн. т нефти, прислать 150 зе-
нитных батарей для защиты городов и т. п.167 Отсылая список,
Чиано издевательски заметил, что «он убил бы быка, если бы
быки могли читать»168. Итальянский посол в Берлине тонко
почувствовал атмосферу и со своей стороны подправил доку-
мент: явившись в МИД Германии, он серьезно заявил, что Ита-
лия просит все это «немедленно». Естественно, что Германия
не могла удовлетворить этих заявок, вопрос о совместных дей-
ствиях с Италией отпал. В Берлине только и говорили о «веро-
ломстве» союзника 169. «Стальной пакт» превратился в бумаж-
ный.
Еще 27 марта 1939 г. франкистская Испания с большой
помпой присоединилась к антикоминтерновскому пакту 170.
25 августа Даладье рассказал Буллиту: «Испанский военный
атташе в Париже посетил генерала Гамелена и сообщил ему,
что генерал Франко желает немедленно заключить договор о
торговле и дружбе с Францией... Маршал Петэн сообщает из
Испании, что испанцы с огромным облегчением встретили за-
ключение Германией пакта с Советским Союзом, что освобо-
дило Испанию от любых обязательств занять враждебную
позицию в отношении Франции»171. И еще одно донесение
Буллита Хэллу из Парижа (27 августа): «Улучшение отношений
между Францией и Испанией было столь необычайно быстрым
с момента заключения соглашения между Гитлером и Сталиным,
что Даладье полушутливо сказал мне ныне: «Генерал Франко —
тот человек, который может побудить Муссолини отказаться
от военного союза с Гитлером». Сегодня Даладье и несколько
человек из МИД Франции сообщили мне, что улучшение отно-
шений между Францией и Японией с момента заключения пакта
между Германией и Советским Союзом было настолько боль-
шим, что французское правительство немедленно предпримет
активные шаги, чтобы вовлечь Японию во франко-британскую
орбиту» 172.
Обозревая сложившуюся обстановку, английская консерва-
тивная газета «Санди таймс» писала: «Договор с Россией стоил
Германии дружбы Франко в Испании, поддержки Италии и по-
мощи Японии... До этого момента Гитлер был удачлив в своей
агрессии, после подписания договора удача оставила его»173.
Итак, прямым следствием советско-германского пакта были раз-
брод и шатания в лагере агрессии. Советское правительство
167 «I Documenti diplomatics italiani, Ottawa Serie», v. 13, № 293.
168 «The Eve of the War», p. 567.
169 P. Shmidt. Hitler's Interpreter. London, 1951, p. 146.
170 DGFP, vol. 3, p. 881.
171 FR, 1939, vol. I, p. 365.
172 Ibid., p. 378.
173 «Sundy Times», 15.X 1939.
203
сумело использовать межимпериалистические противоречия в
интересах демократических сил всего мира.
Был нанесен и удар по реакционным элементам во всех ка-
питалистических странах, делавшим ставку на антикоммунизм
гитлеровцев. Г. Икес писал о положении в США: пакт «может
заставить призадуматься некоторых «приятных людей» в Аме-
рике, в число которых, как говорят, входи г Г. Форд и другие
автопромышленники. Они оказывают финансовую помощь
«отцу» Кофлину (одному из главарей фашистского движения
в США.—Н. Я.), пытаясь осуществить одно из самых отвра-
тительных политических предприятий в истории» 174. Американ-
ский поверенный в делах в Германии Кирк сообщал через неде-
лю после подписания советско-германского договора о политиче-
ской обстановке в Берлине: «Сначала пакт с Советской Россией
приветствовался как триумф Германии, но теперь, когда его
сравнивают с прежней антисоветской позицией нацистского
режима, он вызывает озабоченность как стимул к усилению ком-
мунистических настроений в Германии» 175. Все эти последствия
были неожиданностью для гитлеровцев.
Помимо ослабления агрессивного блока, одним своим под-
писанием советско-германский договор открыл путь для успеш-
ных действий советской внешней политики, которые в конечном
итоге создали условия для возникновения антигитлеровской
коалиции. Хотя в результате враждебной позиции правящих
кругов Англии и США к СССР после начала войны политиче-
ские связи между Москвой, Лондоном и Вашингтоном были
формальными, Советский Союз независимо решал задачи, ко-
торые почти одновременно были сформулированы американо-
английскими стратегами в войне против Германии. Антигитле-
ровской коалиции еще не было, но уже в 1940—1941 гг. между-
народная обстановка объективно приводила к аналогичным
практическим выводам как Советское правительство, так и от-
ветственных политических руководителей Англии и США. Было
очевидно, что в лагере агрессоров гитлеровская Германия пред-
ставляет самую страшную угрозу для человечества и ее следу-
ет разбить в первую очередь. Советское правительство, ни
на минуту не упускавшее из виду вероломство гитлеровской
Германии, летом 1940 г. завершило создание «восточного
фронта», продвинув советские границы на сотни километров на
запад.
Эти меры привели к воссоединению с СССР братских наро-
дов, а в дальнейшем имели неоценимое значение для хода вто-
рой мировой войны. Ныне, однако, по их поводу на Западе ве-
дется разнузданная клеветническая кампания. Нет необходимо-
174 «The Secret Diary of Harold L. Ickes», vol. 2, p. 706.
175 FR, 1939, vol. I, p. 395.
204
сти останавливаться на ней, но важно показать, как в США
оцениваются действия СССР до возникновения «холодной вой-
ны». В первой американской официальной истории второй ми-
ровой войны, увидевшей свет в 1945 г., о воссоединении Запад-
ной Украины и Западной Белоруссии 17 сентября 1939 г.
говорилось следующее: «В два дня советские войска с молние-
носной быстротой пересекли половину Польши, отрезав Гитлера
от богатейших нефтяных залежей Галиции и закрыв ему прямой
путь в Румынию. Быстро подойдя ко Львову и достигнув Брест-
Литовска, Советы заняли позиции на русской границе 1918 г.
Они, таким образом, предупредили Берлин — «нацистским
планам в отношении прибалтийских государств и Украины
должен быть положен конец раз и навсегда»»176. Трезвая
оценка!
Советский Союз, остро ощущая опасность гитлеровской Гер-
мании, летом 1940 г. имел в виду те же стратегические цели,
которые выкристаллизовались в ходе американо-английских
штабных совещаний в январе — марте 1941 г. 27 марта 1941 г.
там был принят план «АБЦ-1», определявший глобальную стра-
тегию США и Великобритании на всем протяжении войны.
Врагом номер 1 была признана Германия, и ей должно было
быть нанесено поражение в первую очередь сравнительно с
Италией и Японией 177-178. Против Японии, как образно отметил
Р. Шервуд, было решено вести войну с «целями сдерживания и
истощения»179. План «АБЦ-1», подчеркивает видный эксперт
в вопросах американской стратегии профессор С. Морисон,
«был главной стратегической установкой всей войны... пра-
вительство Соединенных Штатов неуклонно придерживалось
ее» 180. Так складывались предпосылки для создания антигитле-
ровской коалиции, хотя ни СССР, ни США еще не вели войны
с Германией, а на Дальнем Востоке пока не развернулась япон-
ская агрессия в сторону южных морей.
На рубеже 1940—1941 гг. правительства США и Англии
приняли решение о том, что против Японии (до поражения
Германии) придется ограничиться стратегической обороной.
Действия СССР, которые в первую очередь имели цель обеспе-
чить государственные интересы Советской страны, объективно
преследовали аналогичную цель. 23 августа 1939 г. американ-
ский поверенный в делах в Токио сообщал госдепартаменту:
«Поскольку Германия сочла возможным договориться с Россией,
176 F. Miller. History of the Second World War. New York, 1945, p. 123.
177-178 См. подробнее: М. Мэтлофф, Э. Снелл, Стратегическое плани-
рование в коалиционной войне. М., 1955, стр. 47—67.
179 R. Sherwood. Roosevelt and Hopkins. New York, 1948, p. 173.
180 S. Моrison. American Contribution to the Strategy of the World
War. II. London, 1958, p. 14.
205
Япония может пойти на то, чтобы согласиться с советским пред-
ложением о заключении пакта о ненападении, которое было
выдвинуто впервые в 1931 г. и от которого СССР не отка-
зался»181. После разгрома Франции Япония не использовала
благоприятную обстановку на Дальнем Востоке, ибо СССР не
был связан войной. Один из главарей японской милитаристской
клики, генерал Койсо, предостерегал своих единомышленников:
«Осуществляя движение на юг против волков, следует остере-
гаться тигра с северных ворот». Как показал советский иссле-
дователь В. Аварии, мощь СССР отсрочила развязывание вой-
ны Японией на Тихом океане182.
Когда 13 апреля 1941 г. между СССР и Японией был под-
писан пакт о нейтралитете, то, помимо обеспечения безопасности
советских дальневосточных границ, он создал предпосылки для
успешной коалиционной войны против Германии, ибо СССР
мог сосредоточить большие силы на европейском театре воору-
женной борьбы. Известно, что японское правительство не со-
биралось выполнять этот пакт, лояльность Японии зависела от
хода войны на советско-германском фронте. В Северо-Восточ-
ном Китае оставались всю войну значительные силы Квантун-
ской армии. Соответственно Советский Союз был вынужден
заботиться о безопасности советского Дальнего Востока. Одна-
ко объективно это привело к следующему: в начале 1942 г. ко-
мандование японского флота, господствовавшего в восточной
части Тихого океана, приняло решение перенести центр опера-
ций в Индийский океан. Было решено осуществить высадку на
Цейлоне с дальнейшим развитием операций в западном направ-
лении, что могло привести к чрезвычайно опасному для Объеди-
ненных Наций стратегическому соединению германских и япон-
ских вооруженных сил приблизительно в районе Ближнего
Востока. Однако на совещании у императора в середине марта
1942 г. армия отказалась дать сухопутные войска, без которых
эти операции были бы невозможны. Командование армии моти-
вировало свой отказ тем, что «она должна быть в полной го-
товности на случай вступления Японии в войну с Советским
Союзом»183- В результате японские милитаристы отказались
от действий в Индийском океане.
В сложных и трудных условиях августа 1939 г. советское пра-
вительство сумело не только вывести из-под удара СССР, но и
создать надлежащие условия, когда самим ходом событий за-
падные державы были поставлены перед необходимостью пойти
на создание антигитлеровской коалиции. И не вина СССР, что
181 FR, 1939, vol. 3, р. 52.
182 В. Аварин. Борьба за Тихий океан. М., 1947, стр. 226—228, 235—
236, 251, 256.
183 М .Футида, М. Окумия. Сражение у атолла Мидуэй. М., 1953,
стр. 82.
206
для доказательства разумности такого образа действий потре-
бовался разгром Франции, Дюнкерк, возникновение смертель-
ной угрозы для национального существования Англии и значи-
тельной опасности для США. Человечество могло бы избе-
жать этой долгой и кровавой дороги, если бы западные державы
приняли в канун войны советские предложения о создании
фронта коллективной безопасности. Но, как показывает история
последних дней августа 1939 г., они по-прежнему не расстава-
лись с надеждами, что удастся толкнуть агрессоров на СССР, а
самим остаться в стороне.
* * *
В последнюю декаду августа 1939 г. британское правитель-
ство попыталось организовать новый Мюнхен, но за счет Поль-
ши. Тактические приемы Чемберлена и его дипломатов не бли-
стали новизной. Как и осенью 1938 г., они попытались зару-
читься помощью Италии. 20 августа Галифакс сообщил Муссо-
лини, что правительство Англии готово помочь разрешить гер-
мано-польский конфликт «путем свободных переговоров, оно
сделает все возможное, чтобы такие переговоры состоялись» 184.
Муссолини приглашали принять участие в подготовке сговора
против Польши. 23 августа Галифакс ставит в известность Рим,
что Чемберлен пишет Гитлеру личное послание. Галифакс про-
сит посла передать Чиано, что если Италия собирается пред-
принять какие-либо действия в Берлине, «лучше время не
выбрать», в руках у Гитлера будет послание Чемберлена185.
В 23 часа в этот же день в МИД Италии поступает текст по-
слания Чемберлена Гитлеру с изумительным сопроводительным
письмом посла, где Чиано просили «не допустить, чтобы текст
послания Чемберлена стал каким-нибудь образом известным,
потому что о нем никому не сообщалось, даже французскому
правительству, и сам герр Гитлер не знает, что синьор Муссо-
лини и вы осведомлены о нем»186. С 22 августа до 3 сентября не
было дня, чтобы в МИД Италии не поступало послания англий-
ского посольства — все еще надеялись, что Муссолини посодей-
ствует организации второго Мюнхена. Но итальянские фашисты
держались пассивно.
23 августа к Гитлеру в Берхтесгаден с посланием Чембер-
лена отправился Гендерсон. Перед отъездом Кулондру удалось
повидать английского посла; последний ни словом не обмолвил-
ся о послании, а только таинственно намекнул французу, что
184 «I Documenti diplomatici italiani», v. 13, № 116.
185 Ibid., № 168.
186 «I Documenti diplomatici italiani», v. 13, № 182.
207
его миссия «окружена величайшей тайной»187. У Гендерсона
были основания держаться напыщенно и интриговать коллегу:
он был избран правительством Чемберлена вместо полномоч-
ного представителя, которого он сам просил прислать для пе-
реговоров с Гитлером. Но, вступая в переговоры с Гитлером
за спиной своего союзника Франции, английское правительство
полностью информировало американских представителей о
предложениях Чемберлена 188.
В послании Чемберлен высказывал убеждение, что возможно
разрешить все проблемы германо-польских отношений при усло-
вии восстановления «доверия». Это должно было быть сделано
путем непосредственных переговоров между Германией и Поль-
шей при участии в случае необходимости нейтрального посред-
ника. Характерно, что в послании Чемберлена не упоминалось
ни о «целостности», ни о «независимости» Польши, которые
должны быть обеспечены в результате переговоров. Чемберлен
указывал, что наряду с германо-польскими отношениями «мож-
но будет обсудить одновременно более широкие проблемы, ка-
сающиеся международных отношений, в том числе вопросы, ин-
тересующие как нас, так и вас» (явный намек на предложения
во время тайных переговоров в июле-августе в Лондоне). Та-
ким образом, предлагалось достигнуть широкого германо-анг-
лийского соглашения, а не обсуждать только германо-польские
отношения 189. Чрезвычайно важно, что переговоры предлагалось
вести в тайне. Выступая в парламенте 24 августа, Чемберлен
воздержался от точного изложения своего послания Гитлеру 190
Гендерсон в свою очередь заверил немцев, что «нет никакого
намерения его опубликовать» 191.
В тот же день, когда Чемберлен составлял послание Гит-
леру, последний выступил на совещании перед фашистской
верхушкой и командующими вооруженных сил: «Я видел жал-
ких червяков Чемберлена и Даладье в Мюнхене,— заявил Гит-
лер.— Они слишком трусливы, чтобы напасть. Они не пойдут
дальше установления блокады... Единственно, чего я боюсь,—
это приезда ко мне Чемберлена или какой-нибудь другой свиньи
с предложением изменить мои решения. Но он будет спущен
с лестницы, даже если бы мне самому пришлось дать ему ногой
в брюхо на глазах фотокорреспондентов»192. Слова фюрера
присутствующие встретили с восторгом. Геринг на радостях
вскочил на стол, со всех сторон раздавались клятвы в верности
187 «Le jaune livre francais», № 214.
188 FR, 1939, vol. I, p. 354—355.
189 DBFP, vol. 7, № 207.
190 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 351, col. 6—8.
191 Cmd. 6106, № 57.
192 «Nazi Conspiracy and Aggression», vol. 7, p. 753.
208
Гитлеру. В этот же день было дано указание напасть на
Польшу в 4 часа 30 мин. 26 августа 193.
И вот в Берхтесгаден, где только что состоялось это сове-
щание, явился Гендерсон. Он выразил сожаление Гитлеру, что
послание Чемберлена не было привезено «кем-нибудь более до-
стойным». Это случилось потому, что английское правительство
торопилось «ввиду большого удивления, вызванного известиями
о германо-советском пакте»194. В ответ Гитлер выступил
с воинственным заявлением и объяснил послу, что он предпочи-
тает вести войну сейчас, когда ему «50 лет, а не 55 или 60».
Гендерсон никак не мог усмотреть в замечаниях Гитлера жела-
ния сотрудничать с Англией 195. Гитлер заявил, что «он теперь
был окончательно убежден в правильности взглядов тех, кто
ранее говорил ему, что Англия и Германия никогда не смогут
прийти к соглашению»196.
В духе высказываний Гитлера во время беседы с Гендерсо-
ном и был составлен ответ Чемберлену от 23 августа. Помимо
нападок на Польшу, требования Данцига и Польского коридора,
Гитлер угрожал — в случае осуществления военных мероприя-
тий в Англии он «отдает приказ о немедленной мобилизации
германских вооруженных сил» 197. Гитлеровцы отнеслись к об-
мену письмами не так, как это сделал Чемберлен,— они не сочли
нужным сохранять содержание посланий в тайне и затевать
секретные переговоры с Англией. 23 августа французский
посол в Берлине Кулондр был вызван в МИД Германии, где
ему прочли послание Чемберлена и ответное послание Гит-
лера 198.
23 августа сенат Данцига назначил главой свободного го-
рода Форстера. В опубликованном письме президента сената
подчеркивалось, что наступили «трудные, но славные последние
дни». Провокационное решение данцигского сената вызвало одо-
брительный вой немецкой печати. Было ясно, что присоединение
Данцига к Германии вопрос дней. Опасаясь, что Польша вы-
ступит против присоединения Данцига к Германии, мюнхенцы
в Англии и Франции прилагают все усилия к тому, чтобы пред-
отвратить это. 24 августа в беседе с Кулондром Гендерсон
говорил, что он сообщил в Лондон, чтобы английское прави-
тельство воздействовало на Бека с целью установления кон-
такта между ним и Гитлером199.
193 «Trial of the Major War Criminals, Nurenberg, 1947—1949», vol. 28,
p. 389.
194 «Documente zur Vorgeschichte des Krieges», № 2, № 455.
195 Cmd. 6101, № 57.
196 Ibid., № 58.
197 Cmd. 6106, № 60.
198 «Le jaune livre francais», № 216.
199 «Le jaune livre francais», № 217.
209
В соответствии с требованиями английского и французского
правительств200 польское правительство поручило своему послу
в Берлине встретиться с Вейцзекером «для рассмотрения всех
спорных вопросов с целью установить, что может быть сделано
для уменьшения напряжения»201. Липский, добившись приема
у Геринга, жаловался ему, что «Польша проводила последова-
тельную политику в отношении как Германии, так и России».
Иными словами, польский посол выражал недоумение, что
антисоветские авансы Польши Германии не были приняты гит-
леровцами. Со своей стороны Геринг не скрыл, что дело идет
к войне между Германией и Польшей. Беседа носила неофи-
циальный характер, и Липскому удалось только получить обе-
щание Геринга, что он сообщит о ней Гитлеру202.
Английское правительство пытается уговорить Вашингтон
помочь организовать сговор за счет Польши. 23 августа Чем-
берлен объясняет Кеннеди: «В конце концов Англия не может
спасти Польшу, в лучшем случае мы можем вести только войну
возмездия». Кеннеди рекомендует госдепартаменту: «Обстанов-
ка сложная и значительно хуже, чем обстояло дело год назад.
Единственная надежда: какие-либо шаги поляков в переговорах
с немцами, которые могут дать новую отсрочку... Если прези-
дент собирается предпринять меры в пользу сохранения мира,
то, на мой взгляд, ему следует действовать на Бека в Польше,
А чтобы достичь успеха, действовать нужно без промедления.
Я не вижу больше никаких возможностей». С аналогичными
предложениями обратился в Париже Бонне к Буллиту203.
Однако усилия британского правительства потерпели крах.
Правящие круги Соединенных Штатов, активно поддерживав-
шие англо-французский курс на развязывание войны Германией
против Советского Союза, с нетерпением ожидали войны в Ев-
ропе. Но если не будет достигнут этот наиболее желанный для
американского империализма исход, США все равно стояли за
большую войну в Европе. Военная конъюнктура была необхо-
дима монополистам США для того, чтобы оттянуть экономиче-
ский кризис, отчетливо проявившийся в 1937 г.
Сам архитектор «нового курса» Ф. Рузвельт публично при-
знал, что только война способна вывести экономику капитализ-
ма из трясины кризиса. В июне 1938 г. он заявил: «Ни одна
страна не разрешила удовлетворительным образом проблему
дать народу работу во время депрессии. Единственный метод,
разработанный до сих пор, который обеспечивает 100% вос-
200 Ibid., № 222; Cmd. 6106, № 66.
201 Cmd. 6106. № 66.
202 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Re-
lations 1933—1939». London, 1940, № 147.
203 FR, 1939, vol. I, p. 356—358.
210
становления или около этого, заключается в переходе к воен-
ной экономике»204.
Разумеется, заинтересованность США в большой войне за
океаном в 1939 г. тщательно скрывалась, но современные бур-
жуазные историки зачастую признают, что только война вывела
США из серьезнейших экономических затруднений. В 1939 г.
в Соединенных Штатах насчитывалось до 10 млн. безработных.
«Безработица и дефицит федерального бюджета,— пишет
Б. Раух,— были ярчайшими доказательствами неудач «нового
курса» в попытках достичь национального восстановления, вой-
на в Европе «спасла» правительство от трудностей, вызывав-
шихся безработицей, а также от серьезной оппозиции в стране
росту федерального долга»205. Ликвидировать внутренними
мерами тупик, в который зашла экономика США, было невоз-
можно. Об этом свидетельствуют ближайшие соратники Ф. Руз-
вельта. Р. Тагвелл отмечал: «В 1939 г. правительство не могло
добиться никаких успехов... Впереди лежало открытое море до
того дня, когда в Польшу вторгнется Гитлер. Туман мог раз-
веять только могучий ветер войны. Любые иные меры, которые
были во власти Франклина, не принесли бы никаких результа-
тов»206. С. Розенман писал: «Я не знаю, какую дорогу избрал
бы Рузвельт в 1939 г., если бы события не приковали его вни-
мания к международным делам. Но я знаю, что он был разоча-
рован в проведении дальнейших реформ» 207.
Указанные соображения и диктовали руководящим кругам
Соединенных Штатов политику, направленную на развязывание
европейской войны. Она не только обещала монополиям США
немедленный выход из затяжного экономического кризиса, но
и создавала предпосылки для нападения Германии на СССР в
более благоприятных условиях, чем это дало бы осуществление
замыслов правительства Чемберлена, ибо «мирная передача»
Германии западных областей Польши не означала установления
германо-советской границы. Как подчеркивает американский ис-
торик профессор Ф. Шуман: «Все (речь идет о правящей вер-
хушке США.— Н. Я.) предпочитали гибель Польши, защите
ее Советским Союзом. И все надеялись, что в результате нач-
нется война между Германией и СССР» 208.
В решающие дни перед началом второй мировой войны в
Берлин прибыл американский конгрессмен Гамильтон Фиш Арм-
204 «The Public Papersi and Addresses of Franklin D. Roosevelt», 1938, vol. 1,
New York, 1941, p. 406.
203 B. Rauch. Roosevelt from Munich to Pearl-Harbour. New York, 1950,
p. 158.
206 R. T u g w e ll. The Democratic Roosevelt. New York, 1957, p. 182.
207 S. Rosenman. Working with Roosevelt. New York, 1952, p. 181.
208 F. Shuman. The Soviet Politics at Home and Abroad. New York,
1947, p. 376.
211
стронг, один из видных «изоляционистов». Фиш сообщил Риб-
бентропу, что «для всего мира было бы превосходно, если бы
Германии позволили установить свою гегемонию над Восточ-
ной Европой», и заверил Риббентропа, что американское обще-
ственное мнение не будет против такого предприятия209. Визит
Фиша привел в восторг фашистского министра, который даже
предоставил свой личный самолет в его распоряжение для
дальнейшего пути.
Американское правительство нимало не тревожило то об-
стоятельство, что в случае возникновения германо-польской
войны на повестку дня встанет вопрос о выполнении англо-
французских гарантий. Американские правящие круги пошли
дальше. Правительство Соединенных Штатов, стремившееся
к скорейшему развязыванию войны в Европе, пригрозило прави-
тельствам Британии и Франции, что если последние «не объявят
войны Германии, они не смогут рассчитывать на помощь от
США»210. По словам Кеннеди, «ни французы, ни англичане ни-
когда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не по-
стоянное подстрекательство из Вашингтона... В телефонных раз-
говорах с ним (Кеннеди.— Н. Я.) летом 1939 г. президент не-
прерывно предлагал Кеннеди подложить горячих углей под зад
Чемберлену»211. Правящие круги Соединенных Штатов, кото-
рым чужды интересы европейских народов, разжигали войну
в Европе, стремясь погреть руки около пожара войны.
24 августа, пишет в своих мемуарах Хэлл, «Кеннеди со-
общал о беседе с чиновником Форин Оффис212 Горацием Виль-
соном. Вильсон сообщил Кеннеди, что он не видел, как можно
избежать войны, если поляки не выразят своего желания всту-
пить в переговоры, и именно в этом вопросе на них следовало
оказать давление. Однако положение англичан таково, сказал
он, что они не могут оказывать сильное давление в этом напра-
влении» 213. Но американское правительство было «положитель-
но повергнуто в ужас». В Вашингтоне боялись, что Лондон и
Париж «могут прибегнуть к умиротворению за счет Польши»214,
другими словами, оттягивалось начало войны в Европе, к чему
стремились правящие круги США. Правительство США отве-
тило категорическим отказом на это обращение английского
правительства. Аналогичная судьба постигла позднейшее пред-
ложение из Европы выступить за применение в германо-поль-
209 Н. Trefousse. Germany and American Neutrality. 1939—1941. New
York, 1951, p. 44.
210 Ch. T a n s i ll. Back Door to War. Chicago, 1952, p. 555.
211 «The Forrestal Diaries». New York, 1951, p. 121—122.
212 Г. Вильсон никогда не работал в Форин Оффис.
213 С. Нull. Memoirs, vol. 1. New Haven, 1948, p. 663.
214 W. L. Langer, S. E. G 1 e a s о n. Challenge to Isolation. 1937—1940,
p. 195.
212
ском конфликте посредничества в соответствии с Гаагскими
конвенциями 215.
Однако, руководствуясь понятными тактическими соображе-
ниями, правительство США 24 августа обратилось к Германии
и Польше с платоническими призывами воздержаться от реше-
ния спорных вопросов «силой». Они содержались в посланиях
Ф. Рузвельта, направленных в два адреса — Гитлеру и Мосниц-
кому. Президент США просил их дать одновременно официаль-
ный ответ на его известное послание от 14 апреля 1939 г., кото-
рое до августа так и оставалось без ответа. 25 августа Мосниц-
кий в телеграмме Ф. Рузвельту заверил США, что Польша пол-
ностью поддерживает предложения президента. В тот же день
Ф. Рузвельт сообщил об этом Гитлеру. Бессодержательный и
уклончивый ответ Гитлера поступил в Белый дом 1 сентября,
уже после начала германо-польской войны216. Для США это
не было неожиданностью. Хэлл заметил: «Я нисколько не верил,
что послание будет способствовать сохранению мира»217. Обе
стороны достигли своих целей: гитлеровцы еще раз убедились
в том, что США по-прежнему стоят на позициях «невмешатель-
ства», а правительство США получило новую возможность
ссылаться на свое «миролюбие».
* * *
От Соединенных Штатов английское правительство помощи
не получило, с Италией дело не подвинулось, гитлеровцы не
были склонны прийти к соглашению в тайных переговорах.
Тогда Чемберлен прибегает к последнему оставшемуся у него
средству — Польше. 25 августа в Лондоне поспешно заключает-
ся договор о взаимопомощи между Англией и Польшей. Сто-
роны обязались оказывать друг другу взаимную помощь в слу-
чае, если одна из них будет вовлечена в войну с третьей евро-
пейской державой в результате агрессии.
Одновременно с договором был подписан секретный прото-
кол, опубликованный только в апреле 1945 г. В этом протоколе
уточнялось, что определение «европейская держава» означало
Германию. В случае вовлечения Англии или Польши в войну
с любой европейской державой стороны обязывались на первый
случай провести консультации. В протоколе разъяснялось, что
положения договора распространялись на случай германского
нападения на Данциг, Бельгию, Голландию и Литву218. Суще-
215 С. Hull. Memoirs, vol. 1, p. 662.
216 FR, 1939, vol. I, p. 66, 360—361, 368—369, 396.
217 С Hull. Memoirs, vol. 1, p. 664.
218 «Agreement on mutual assistance between the United Kingdom and Po-
land», Cmd. 6615.
213
ственным обстоятельством, заставившим правительство Чембер-
лена преодолеть пятимесячные колебания и подписать договор,
было известие о том, что Италия не вступит в войну одновре-
менно с Германией219.
Заключение договора 25 августа, так же как и англо-поль-
ское коммюнике от 6 апреля, преследовало цель укрепить по-
зиции самой Англии. Об этом ясно говорило возложенное на
Польшу обязательство вступить в войну в случае нападения
Германии на Бельгию и Голландию. Этот договор не обеспечи-
вал безопасности Польши, что признается даже некоторыми
буржуазными историками. Ч. Тэнсилл, например, пишет, что
действия английского правительства «чрезвычайно трудно по-
нять»220. У. Чемберлен, Ф. Шуман также теряются в догадках,
зачем понадобилось Англии подписывать этот договор221.
Никому из них не приходит в голову выдвигать имевшую в
свое время широкое хождение лживую версию о том, что англо-
польский договор ставил преграду германской агрессии на
восток.
25 августа к Гитлеру был вызван Гендерсон. Заявив, что
речи Чемберлена и Галифакса222 побудили его вновь обратиться
к нему, Гитлер много говорил о своем стремлении к хорошим
отношениям с Англией. Сейчас он готов сделать «последнюю
попытку» достичь соглашения с английским правительством.
Гитлер заявил, что он желает покончить с «македонскими по-
рядками» на восточной границе Германии и «невыносимыми»
польскими провокациями. Для этой цели должна быть разре-
шена проблема Данцига и коридора. После же урегулирования
всей «германо-польской проблемы» Гитлер готов сделать важ-
ное предложение Англии, а в качестве первого шага дает лич-
ные гарантии безопасности Британской империи. Затем согла-
шение будет достигнуто на условиях: 1) урегулирования гер-
манских требований в отношении колоний; 2) германо-итальян-
ский союз остается в неприкосновенности; 3) западные границы
219 «The Eve of the War», p. 521.
220 Ch. T a n s i ll. Op. cit., p. 543.
221 W. Chamberlain. America's Second Crusade. New York, 1950,
p. 51; F. Shuman. Night over Europe. New York, 1939, p. 319.
222 Говоря о притязаниях Германии в Восточной Европе, Чемберлен ука-
зывал 24 августа в парламенте: «Мы не требуем для себя особого положения
в Восточной Европе. Мы не думаем просить Германию пожертвовать своими
национальными интересами, но мы не можем согласиться, что национальные
интересы могут быть достигнуты кровопролитием или уничтожением независи-
мости других стран». В речи Галифакса это положение было изложено следую-
щим образом: «Английская позиция заключается, конечно, в том, что мы не
требуем для себя особого положения и мы не думаем просить Германию по-
жертвовать своими национальными интересами, но мы настаиваем на уваже-
нии к интересам других государств» ((«Parliamentary Debates. House of Com-
mons», vol. 351, col. 7; Cmd. 6106, № 65).
214
Германии остаются без изменения223. Гендерсону предложили
вылететь в Лондон для обсуждения этого плана с английским
правительством, что он и сделал 26 августа.
К вечеру 25 августа стало известно, что в Лондоне подписан
англо-польский договор о взаимопомощи. На время этот шаг
английского правительства привел в недоумение гитлеровцев.
Ввиду позиции Италии, а также известий о договоре между
Англией и Польшей уже начавший осуществляться план напа-
дения на Польшу был приостановлен. Утром 26 августа от на-
блюдателей в Германии не могло укрыться, что 26 августа
должны были произойти чрезвычайные события. Гендерсон пи-
шет: «У меня есть основания полагать, хотя я не могу этого под-
твердить, что был действительно отдан приказ германской ар-
мии начать наступление на Польшу с 25 на 26 августа»224.
Английское правительство получило еще одно доказательство
того очевидного факта, что если бы западные страны заняли
твердую позицию в отношении Германии, Гитлер не решился бы
напасть на Польшу.
В своих мемуарах Черчилль утверждает, что цель Гитлера,
когда он отложил нападение на Польшу, заключалась в том,
чтобы «дать возможность правительству его величества увиль-
нуть от выполнения гарантий»225. С легкой руки У. Черчилля
это объяснение прочно вошло в буржуазную историографию223.
Дело было не только и не столько в этом: для Гитлера, решив-
шегося воевать с западными странами и Польшей, не было су-
щественно, увильнет Англия от выполнения своих гарантий или
нет, важно было другое — насколько серьезно поддержит Ан-
глия Польшу. Как видно из приводившейся выше речи Гитлера
от 22 августа, в тот момент Гитлер считал, что Англия может
установить блокаду. Подписание англо-польского договора о
взаимопомощи формально вносило изменения в обстановку. Гит-
леровцы решили еще раз провести зондаж позиции Англии
с целью выяснить, означает ли этот договор, что Англия в дей-
ствительности поддержит Польшу, или положение осталось
прежним.
Новый зондаж был частично проведен через Далеруса, ко-
торый по поручению Геринга 25 августа прибыл в Лондон.
26 августа в 11 часов утра Галифакс принял Далеруса. Послед-
ний предложил Галифаксу передать через него «личное посла-
ние Герингу, в котором было подтверждено искреннее желание
Англии достичь мирного урегулирования»227. После консульта-
223 Cmd. 6106, № 68.
224 Cmd. 6115, p. 11.
225 W. Churchill. The Gathering Storm. London, 1948, p. 309—310.
226 M. Foot. British Foreign Policy since 1893. London, 1956, p. 135.
227 B. Dalerus. Op. cit., p. 54.
215
ции с Чемберленом Галифакс напирал такое послание228, которое
Далерус доставил в Берлин, и в ночь с 26 на 27 августа он был
принят в помещении имперской канцелярии Гитлерам и Ге-
рингом. Ссылаясь на предложения, врученные им 25-го Гендер-
сону, Гитлер заявил, что это было его последнее «великодушное
предложение» Англии. Тем не менее Гитлер предложил Дале-
русу еще раз отправиться в Англию и повторить там германские
предложения. Гитлер заявил, что это было необходимо, так
как он не уверен, «понял ли Гендерсон его»229.
В изложении Далеруса предложения Гитлера выглядели
следующим образом:
1. Германия желает заключить договор или союз с Велико-
британией.
2. Англия должна помочь Германии получить Данциг и ко-
ридор. Польша оставит за собой Гдыню и коридор к Гдыне.
3. Германия обязуется гарантировать польские границы.
4. Предоставление гарантий немецкому меньшинству в
Польше.
5. Должно быть достигнуто соглашение относительно гер-
манских колоний: или Германии возвращались бывшие колонии,
или передавались в качестве компенсации другие, хотя бы из
числа британских.
6. Германия обязуется защищать Британскую империю сво-
ими вооруженными силами, где бы она ни подвергалась напа-
дению 230.
Сравнение этих предложений Гитлера с предложениями,
врученными 25 августа Гендерсону, доказывает, что в целом они
идентичны, за исключением одного пункта — отношения к Со-
ветскому Союзу. Если во время бесед с Гендерсоном 23 и 25 ав-
густа большой упор делался на последствия заключения совет-
ско-германского договора о ненападении, то в предложениях, пе-
редававшихся через Далеруса, об этом вообще не упоминалось.
27 августа Гитлер ставил своей задачей получить деловое изло-
жение позиции Англии. Ссылки на советско-германский пакт не
были необходимы, так как в ответ с британской стороны после-
довали бы трескучие фразы о готовности Британии защищать
независимость Польши и т. д. 27 августа на германском само-
лете Далерус прибыл в Лондон и прямо с аэродрома был при-
глашен в резиденцию премьер-министра. Там он встретился с
Чемберленом, Галифаксом, Кадоганом и изложил им предло-
жения Гитлера.
Английская сторона придавала огромное значение тайным
переговорам через Далеруса. Форин Оффис дал строжайшее
228 DBFP, vol. 7, Appendix l.
229 В. D а 1 е r u s. Op. cit., p. 63.
230 Ibid., p. 65—68.
216
указание «держать его визиты в тайне»231. Батлер объяснил
Кеннеди, что Далерус «оказывает очень большую помощь, ибо
он позволяет поддерживать почти личный контакт»232. Такти-
ческие маневры гитлеровцев были приняты за желание наконец
договориться. В госдепартаменте, отмечает Моффе, сложилось
впечатление, что «Лондон ведет себя таинственно. В первый раз
нотки умиротворения начинают проскальзывать в британской
печати... я не думаю, что англичане полностью откровенны с
французами и нами. Они сообщают нам факты, но в общих сло-
вах. Я уверен, что хотя они говорят нам правду, но не всю» 233
Убеждение английского правительства в том, что дело сговора
с Гитлером за счет Польши поставлено на твердую почву, при-
дало особый колорит действиям Форин Оффис в эти дни.
Немецкие предложения от 25 августа англичане передали в
Рим. Такая процедура, по словам Чиано, была «странной», ибо
итальянское правительство узнавало о действиях своего союз-
ника из документов английского посольства. Вероломство гит-
леровцев возмутило итальянцев — Чиано, охарактеризовав Риб-
бентропа как «невиданного мерзавца», в пику союзнику связы-
вается по телефону с Галифаксом и рекомендует вести пере-
говоры. «Галифакс счастлив,— отмечает Чиано в дневнике,— и
говорит, что англичане вовсе не намереваются отвергать не-
мецкие предложения»234.
В Лондоне было принято решение, что Далерус отправится
в Берлин с ответом английского правительства. Эта процедура,
по мнению англичан, была необходима для того, чтобы зара-
нее знать реакцию гитлеровцев на ответ, переданный Далеру-
сом, и учесть ее при подготовке официального ответа на пред-
ложения Гитлера от 25 августа, который должен был поступить
позднее через Гендерсона. Настроения в английских правитель-
ственных кругах Кеннеди в донесении Хэллу 30 августа харак-
теризовал так: «Откровенно говоря, Чемберлен более озабочен
тем, чтобы были разумны поляки, а не немцы»235.
Неофициальный английский ответ выглядел следующим об-
разом: что касается Данцига и коридора, то английское прави-
тельство согласно «на разрешение этой проблемы и рекомен-
дует, чтобы германское и польское правительства немедленно
начали переговоры для того, чтобы разрешить ее раз и навсег-
да»236. По 3-му пункту предлагалось заменить гарантии Герма-
нии международными гарантиями польских границ. Пункт 4-й
231 DBFP, vol. 7, № 458.
232 FR, 1939, vol. I, p. 387.
233 «The Moffat Papers», p. 254—255.
234 G. Ciano. Diaries. London, 1948, p. 130—131.
235 FR, 1939, vol. I, p. 392.
236 B. Dalerus. Op. cil, p. 75.
217
должен был быть разрешен прямыми переговорами между Поль-
шей и Германией. Пункт 5-й отвергался в таком виде, как он
был изложен в предложениях Гитлера. Этот вопрос мог быть
«быстро и без предрассудков разрешен» при условии предва-
рительного решения других проблем. Английский парламент
не согласился бы рассматривать его «под дулом орудий»237.
Пункт 6-й английское правительство отвергало.
В это время Батлер доверительно сообщил американскому
послу: «Кабинет уже обсудил необходимость заняться колони-
альными делами, если удастся разрешить польскую проблему...
Для англичан это горькая пилюля, но она уже прошла три чет-
верти расстояния до желудка»238
Чемберлен условился с Далерусом, что он сообщит об оценке,
этих предложений немцами в Лондон. В 23 часа 27 августа Дале-
рус вернулся в Берлин, где был немедленно принят Герингом.
Ознакомившись с английским ответом, Геринг отправился для
обсуждения его к Гитлеру. В 1 час 30 мин. 28 августа Далерусу
сообщили, что Гитлер положительно отнесся к английскому от-
вету. С этими известиями в 2 часа ночи Далерус пришел к пове-
ренному в делах Англии в Германии Форбсу. Последний дал ука-
зание сотрудникам посольства передать сообщение шифром в
Лондон.
28 августа Гендерсон явился с английским меморандумом к
Гитлеру. В ответе указывалось, что английское правительство
желает достигнуть прочного соглашения с Германией, положить
вопросы, предложенные Гитлером, в основу обсуждения во вре-
мя германо-английских переговоров. Но этой широкой догово-
ренности между Англией и Германией должно предшествовать
германо-польское соглашение. В меморандуме содержался мно-
гозначительный намек относительно позиции английского прави-
тельства в разрешении спорных польско-германских вопросов:
английское правительство уверено,— утверждалось в меморан-
думе,—что «германский канцлер не подумает, что из-за того,
что правительство его величества скрупулезно относится к своим
обязательствам в отношении Польши, оно не заинтересовано
использовать все свое влияние для того, чтобы помочь достиже-
нию соглашения, приемлемого как для Польши, так и для Гер-
мании»239. Английское правительство предложило свои услуги
в прямых германо-польских переговорах.
Выслушав английский меморандум, Гитлер обрушился с гнев-
ной филиппикой на поляков и, в частности, подчеркнул, что про-
веденный после войны плебисцит в Верхней Силезии окончился
в пользу Германии, однако Верхняя Силезия была захвачена по-
ляками. Из этого было нетрудно понять, что в списке герман-
237 В. D а 1 е r u s. Op. cit., p. 75.
238 FR, 1939, vol. I, p. 387.
239 Cmd. 6106, № 74.
218
ских требований к Польше появился новый пункт — Верхняя Си-
лезия 240.
Поведение Гитлера во время беседы с Гендерсоном было рас-
ценено в английском посольстве, как предвещавшее самый бла-
гоприятный ход переговоров. Далерус повествует в своей книге
о приподнятом настроении, царившем среди англичан. Их ни-
сколько не смущало то обстоятельство, что Гитлер кроме кори-
дора и Данцига требовал еще Верхнюю Силезию и фактически
не дал ответа на вопрос, вступит ли он в переговоры с поляками.
В своем отчете Гендерсон пишет, что «Гитлер был вновь дру-
жественно настроен и разумен и, казалось, не был недоволен
ответом, который я доставил ему»241.
Главное, с английской точки зрения, было близко к достиже-
нию. Англия, связав проблему англо-германских отношений с
разрешением польского вопроса, казалось, предотвратила воз-
можность односторонних действий Германии по отношению к
Польше. Из сотрудничества при разделе Польши должно было
вырасти «взаимопонимание» между Англией и Германией, кото-
рое в конце концов воплотится в широкую договоренность меж-
ду этими государствами в рамках программы, намеченной в тай-
ных переговорах июня—августа 1939 г. Именно в таком смысле
интерпретировали мюнхенцы кажущееся согласие Гитлера
с английскими предложениями от 28 августа. Так же как
англо-германская декларация 30 сентября 1938 г. была пря-
мым следствием Мюнхена, так и на этот раз в результате
намечавшегося нового Мюнхена за счет Польши английское
правительство рассчитывало получить широкое соглашение с
Германией.
Для успешного претворения в жизнь этого замысла одних
заверений Гитлера было недостаточно. Поэтому наряду с перего-
ворами в Берлине английская дипломатия оказывает сильней-
ший нажим на Польшу с целью заставить ее капитулировать
перед Германией. 28 августа английский посол в Варшаве пе-
редал польскому правительству изложение ответа англичан
Гитлеру. В документе указывалось, что английское правительст-
во стоит за прямые германо-польские переговоры «на равно-
правных началах в соответствующее время» 242. Это была злост-
ная дезинформация: ни одно из предложений английского мемо-
рандума от 28 августа не могло быть так истолковано, напротив,
из него было видно, что переговоры между Германией и Поль-
шей будут носить характер акта одностороннего — Германия
удовлетворит свои требования, а Польша сделает уступ-
240 Cmd. 6106, № 75.
241 Cmd. 6115, p. 13.
242 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Rela-
tions 1933—1939», № 95.
219
ки 243. Положившись на заверения Лондона, польские политики
дали своему союзнику полномочия вести переговоры от их
имени 244.
28 августа германские войска вступили на территорию Слова-
кии. Из Данцига сообщили, что германский тяжелый крейсер
«Шлезвиг-Гольштейн», который в середине июля Польша раз-
решила Германии ввести в воды Данцигского порта, бросил
якорь против польских укреплений в Гдыне. Подготовка немец-
ких войск к наступлению на Польшу отмечалась на всем протя-
жении германо-польской границы. Было ясно, что начало гер-
манского вторжения — вопрос дней.
29 августа министр иностранных дел Польши Шембек ин-
формировал английского и французского послов о том, что поль-
ское правительство решило провести всеобщую мобилизацию.
Кеннард немедленно заметил, что слово «мобилизация» создает
впечатление о «вступлении Польши в войну», и поэтому следует
отложить объявление до получения ответа Гитлера на англий-
ские предложения от 28 августа. Кеннарда поддержал Ноэль245.
Оба посла поспешили в свои посольства и, отправив телеграммы
в Лондон и Париж, бросились к Беку. Кеннард оказался скорым
на ногу. Когда Ноэль вошел в приемную Бека, Кеннард «уже
выходил из кабинета министра, не добившись ничего. Моя на-
стойчивость вместе с настойчивыми требованиями коллеги убе-
дила» Бека246. В присутствии послов он позвонил начальнику
генерального штаба и предложил отложить объявление мобили-
зации.
По словам Ноэля, Бонне, узнав о действиях, предпринятых
послом, «испугался. Он боялся, что будет лично ответствен за
мои действия и за полученные мною результаты и что его обви-
нят в подталкивании Польши к капитуляции. ... Для того, чтобы
снять с себя ответственность Бонне направил мне утром 30 ав-
густа телеграмму, уникальную в наших официальных отноше-
ниях, в ней подразумевалось, хотя и не высказывалось ясным
образом, что вина лежит на мне и что только Польша могла
судить, было ли своевременно предпринятое мероприятие»247.
Перепугавшийся в свою очередь Ноэль немедленно направил
офицера к Рыдз-Смиглы с сообщением, что «он ни на минуту
не желал отсоветовать Польше провести мобилизацию в момент,
243 Немир, сопоставляя эти документы, нехотя признает, что «„равные
условия" могут быть вычитаны в нем, но о них не упоминается» (L. N a m i e r
Diplomatic Prelude, p. 344).
244 DBFP, vol. 7, № 420. Последний документ не был помещен в англий-
ской «синей книге», вышедшей в 1939 г.
245 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Re-
lations 1933—1939». № 98.
246 L. Noel. Op. cit. p. 465.
247 Ibid., p. 465—466.
220
избранный командующими ее армии»248. Несмотря на эти из-
винения французского посла, дело было сделано — польская мо-
билизация затянулась на сутки. О мобилизации объявили
в 16 час. 30 мин. 30 августа, началом ее проведения был указан
следующий день—31 августа.
«Итальянские дипломатические документы» к этому добав-
ляют следующее: 30 августа через английское посольство в Ри-
ме Муссолини заверили — дело еще не идет о «всеобщей моби-
лизации, правительство его величества использует все свое влия-
ние в целях умеренности и сдержанности» 249. Английские правя-
щие круги определенно хвастались перед итальянскими фашис-
тами своими «достижениями».
В результате преступной политики англо-французских правя-
щих кругов Польша встретила войну с не полностью отмобили-
зованной армией. Значение услуги, оказанной Гитлеру, можно
оценить, если вспомнить, что одной из основных задач перед
немецкими военно-воздушными силами по «Белому плану» ста-
вилось «помешать проведению мобилизации в Польше и предот-
вратить создание поляками стратегических группировок
войск»250. Уже в 5 час. утра 1 сентября германская авиация
нанесла массированный удар по польским коммуникациям и
исходным районам сосредоточения войск.
* * *
29 августа Гендерсон был вызван к Гитлеру для вручения
ответа на английские предложения от 28 августа. Гитлеровцы
ставили англичан в известность о следующем: германское пра-
вительство соглашается принять предложение английского пра-
вительства о посылке в Берлин полномочного польского пред-
ставителя. Оно рассчитывает, что представитель прибудет
30 августа. Германское правительство немедленно составит
предложения для разрешения вопроса приемлемым для него
образом, и если это окажется возможным, предоставит их в,
распоряжение английского правительства до приезда польско-
го представителя251. Прочитав документ, английский посол зa-
248 Ibid., p. 466.
249 «I Documenti diplomatici italiani», v. 13, № 460.
250 «Nazi Conspiracy and Aggression», v. 6, p. 921. Этот эпизод подробно
описан только в книге Ноэля. В польской «белой книге» имеется вежливое
примечание, что «в результате замечаний, сделанных английским и француз-
ским послами заместителю министра иностранных дел, польское правительство
решило отложить публичное объявление о мобилизации на несколько часов».
Умеренный тон в оценке этого беспримерного факта понятен — польская «бе-
лая книга» была опубликована в конце 1939 г., когда польское правительство
уже находилось в эмиграции в Лондоне и целиком зависело от англичан («Of-
ficial Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Relations 1933—
1939», p. 108).
251 Cmd. 6106, № 78.
221
дал совершенно бесполезный вопрос, может ли английское пра-
вительство «полагать», что переговоры между Германией и Поль-
шей «будут вестись на основании равенства». Гитлер ответил:
«Конечно»252. Лицемерие вопроса английского дипломата оче-
видно— в ответе немцев совершенно ясно было сказано, что
германские предложения будут «приемлемы» только для Гер-
мании.
Гендерсон отмечает, что Гитлер во время беседы якобы про-
явил «искренность». Это вызвало умиленную реакцию у Гендер-
сона. В своем отчете в этой связи он посвящает целую страницу
восхвалению, как он выражается, «гениальной личности» Гит-
лера, всячески превознося интеллектуальные качества фюрера.
Гитлер, по словам Гендерсона, старался завоевать распо-
ложение Англии, потому что она «воплощала в себе аристокра-
тизм и была самой удачливой нордической расой»253. Понятно,
что предложения, исходящие от «гения», подлежали самому вни-
мательному и благожелательному рассмотрению.
Документы в английской «синей», французской «желтой» и
польской «белой» книгах подобраны с таким расчетом, чтобы
создать впечатление, что англичане и французы, ознакомившись
с ответом Гитлера от 29 августа, выступили против удовлетво-
рения германского требования прислать практически в 24 часа
польского представителя в Берлин. В английской «синей книге»
приводится несколько предварительных254 (это оговорено как в
самих текстах документов, так и в отчете Гендерсона 255) оценок
английским правительством предложений Гитлера от 29 августа,
переданных в течение дня в МИД Германии. В указанных доку-
ментах не содержится категорического отказа удовлетворить
требования Германии, говорится только о трудностях «предста-
вить» в 24 часа польского полномочного представителя. В то же
время опущены документы о деятельности англо-французской
дипломатии в Варшаве 30 августа. Вследствие этого создалась
легенда, что английское и французское правительства поддержа-
ли поляков, выступив против германского ультиматума начать
переговоры в 24 часа.
Ноэль пишет, например, что «весь день 30 августа прошел без
каких-либо новых инструкций из Парижа о прямых перегово-
рах»256. Английский историк Медликотт также утверждает, что
«английское правительство даже не просило поляков рассмат-
ривать предложение» Гитлера от 29 августа257. Немир идет
дальше, он ставит в особую заслугу Англии поддержку, якобы
252 Cmd. 6106, № 79.
253 Cmd. 6115, p. 14—15.
254 Cmd. 6106, № 81, 83.
255 Cmd. 6115, p. 15.
256 L. Noel. Op. cit, p. 445.
257 W. Medlicott. British Foreign Policy since Versaille. London, 1939,
p. 294.
222
оказанную в этом вопросе Польше. «Какие бы ошибки ни были
допущены Беком и польским правительством,— пишет Не-
мир,— они могут претендовать на благодарность своего на-
рода и не только его одного, так как они держались твердо и
отказались отправиться в Берлин, а в этом они имели поддержку
английского правительства»258. Американец Тэнсилл пишет:
«Форин Оффис противился быстрой посылке польского упол-
номоченного для переговоров»259.
Такие категорические утверждения вызвали сомнение даже
у некоторых буржуазных историков: приписываемое английско-
му и французскому правительствам поведение слишком противо-
речило общему направлению их политики. Шуман, например,
не считает возможным, чтобы английское и французское прави-
тельства могли предоставить польскому правительству пол-
ную свободу действия в оценке предложений Гитлера260. Одна-
ко по понятным причинам буржуазные историки не решились
пойти дальше и разоблачить версию английской, французской
и польской официальных публикаций.
Невольно сделал это один из самых ярых мюнхенцев Бонне.
В своих мемуарах Бонне, пытаясь снять с себя ответственность
за французскую политику, сообщает об англо-французском де-
марше в Варшаве 30 августа. Инициатором, как обычно, высту-
пило английское правительство. К вечеру 30 августа француз-
ским правительством из Лондона было получено содержание ин-
струкций, уже отправленных Галифаксом Кеннарду. Кеннарду
было поручено сообщить польскому правительству, что Польша
не должна давать «категорический отказ на предложение всту-
пить в переговоры», а, имея «раз и навсегда данные гарантии
со стороны Англии», может вступить в переговоры «совершенно
спокойно»261.
Предложение английского правительства было просто чудо-
вищно— полякам рекомендовали пойти на капитуляцию перед
Германией. Англичан немедленно поддержало французское пра-
вительство— Бонне телеграфировал Ноэлю поддержать Кен-
нарда262. Бек принял обоих послов, однако ответил отказом
удовлетворить требования английского и французского прави-
тельств, заявив, что окончательный ответ будет дан только к
258 L. Namier. Diplomatic Prelude, p. 358—359 (выделено нами.—Н. Я.).
259 Ch. Т а n s i ll. Op. cit., p. 547.
260 F. Shuman. Night over Europe, p. 321.
261 G. Bonnet. Op. cit., p. 328.
262 He следует путать указанных инструкций Бонне Ноэлю, не помещен-
ных во французской «желтой книге», с имеющейся в ней телеграммой Бонне
Ноэлю, датированной 23 час. 20 мин. 30 августа, содержавшей аналогичные
инструкции. Во втором случае речь шла о поддержке действий английского
правительства в Варшаве, предпринятых в соответствии с английским ответом
Гитлеру от 30 августа и изложенных в телеграмме Галифакса Кеннарду от
30 августа (без указания часа) (см. дальше Cmd. 6106, № 90).
223
полудню следующего дня263. Французское правительство обра-
тилось к США с просьбой оказать давление на Польшу, но полу-
чило отказ264.
Отказ польского правительства поставил правительство Чем-
берлена в затруднительное положение. Времени вновь уговари-
вать поляков не оставалось: в 24 часа 30 августа истекал срок
немецкого ультиматума. В 24 часа 30 августа Гендерсон встре-
тился с Риббентропом. Последовала известная сцена, много-
кратно описанная в различных источниках,— Риббентроп задал
Гендерсону вопрос: «Где поляк, обещанный вашим правитель-
ством?»265 Гендерсон зачитал ответ английского правительства,
где говорилось, что «способы установления контакта и приготов-
ления к переговорам, очевидно, должны быть согласованы меж-
ду германским и польским правительствами с максимальной
быстротой», но было бы практически невозможно установить
контакт 30-го (!). Английское правительство от имени поляков
давало обещание, что они не предпримут «агрессивных военных
действий» 266.
Тогда Риббентроп вытащил из стола пространный документ
и быстро зачитал его по-немецки Гендерсону. Когда последний
попросил Риббентропа передать этот документ ему, фашистский
министр отказался, заявив, что все равно уже поздно, так как
польский представитель не прибыл к 24 часам 30 августа. Риб-
бентроп держался самым вызывающим образом, грубил, однако
намекнул, что, если польский посол попросится к нему, он будет
принят. Гендерсону ничего не оставалось делать, как ухватить-
ся за это.
Зачитанный Риббентропом документ представлял собой из-
вестные «16 пунктов» и предусматривал: Данциг возвращается
к Германии, в Польском коридоре через 12 месяцев проводится
плебисцит, в котором примут участие все немцы, жившие там до
1 января 1918 г., а во время него область будет находиться под
управлением международной комиссии; права, гарантирован-
ные особыми соглашениями, будут предоставлены немецкому
меньшинству в Польше и польскому меньшинству в Германии.
Характерной особенностью этого документа было перечисление
в качестве отдельных пунктов вопросов второстепенных, но ко-
торые занимали в нем больше места, чем важные вопросы. Это
свидетельствовало о том, что документ носил только пропаган-
дистский характер.
Официально содержание германских требований, изложен-
ных в «16 пунктах», не было доведено до сведения английского
правительства вплоть до 21 час. 15 мин. 31 августа, после пере-
263 G. Bonnet. Op. сit, p. 328.
264 FR, 1939, vol. 1, p. 386.
265 P. Shmidt. Op. сit., p. 151.
266 Cmd. 6106, № 89.
224
дачи их текста по радио 1 сентября. Чемберлен говорил в пар-
ламенте: «Таким образом, мы совсем не получили экземпляра
этих предложений, и в первый раз мы узнали их содержание,
мы услышали это содержание по радио вчера»267. Так примерно
излагается этот вопрос в буржуазной исторической литературе.
Представитель обвинения от Англии в международном трибуна-
ле в Нюрнберге во время суда над главными немецкими воен-
ными преступниками попытался санкционировать эту версию
авторитетом международного трибунала. «Во время передачи
по радио в 9 часов вечера 31 августа... — говорил он,— англий-
ское правительство и его представители в Берлине впервые
узнали об этих предложениях»268.
В действительности английское правительство еще раньше,
чем Гендерсон, знало не только содержание основных положений
«16 пунктов», но и смысл, который вкладывали в них гитлеров-
цы. Вечером 29 августа Геринг предложил Далерусу, чтобы он
вновь отправился в Лондон и сообщил английскому правитель-
ству, что Гитлер составляет ноту, условия которой будут прием-
лемы как для поляков, так и для Англии. Речь шла о «16 пунк-
тах».
По словам Геринга, «основная идея» плана сводилась к сле-
дующему: Данциг переходит к Германии, плебисцит в коридоре
и т. д. Геринг вырвал страницу из атласа и заштриховал район,
где будет проведен плебисцит. Район охватывал не только кори-
дор, но и значительную часть западных областей Польши. Дело
этим не ограничилось. Когда Геринг провел демаркационную
линию, он окинул взглядом карту и включил Лодзь в район пле-
бисцита, так как, по его мнению, большинство населения и это-
го района было немецким269.
С картой Геринга Далерус 30 августа вылетел в Лондон, где
встретился с Чемберленом, Галифаксом и Вильсоном. Англича-
не «с глубоким интересом изучили карту» и выслушали сообще-
ние Далеруса. О внимании, с каким Чемберлен отнесся к Дале-
русу, свидетельствует следующий факт: во время разговора Да-
лерус заявил, что полякам нужно проявлять большую сдержан-
ность, т. е. (1) не стрелять в немцев, проживавших в Польше,
в случае беспорядков, а подвергать их превентивному аресту;
(2) воздержаться от насилий над немецким меньшинством в
Польше; (3) разрешить немецким беженцам беспрепятственно
переходить границу в Германию; (4) прекратить пропаганду по
радио270. В английской «синей книге» имеется телеграмма, на-
правленная Галифаксом Кеннарду в 17 час. 30 августа, в кото-
рой английскому послу поручалось обратиться с новым призы-
267 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 351, col. 128.
268 «Nazi Conspiracy and Aggression», vol. I, p. 713.
269 B. D a 1 e r u s. Op. cit, p. 92.
270 Ibid., p. 97.
225
вом к полякам сохранять выдержку. В телеграмме обращалось
внимание на четыре упомянутых вопроса, причем они были из-
ложены в таком же порядке, как предложил Далерус. Идентич-
ность обоих текстов не вызывает сомнений 271.
Далерусу порекомендовали «вернуться в Берлин в этот же
вечер и заверить германское правительство, что английское пра-
вительство приложит все усилия к достижению соглашения»272.
Итак, английское правительство нисколько не смутил предло-
женный Гитлером раздел Польши. В 23 часа 30 августа Дале-
рус вернулся в Берлин и в 1 час. 30 мин. 31 августа рассказал
Герингу об обстановке в Лондоне. Таким образом, Чемберлен
и Галифакс знали еще в первой половине дня 30 августа содер-
жание немецких предложений. Более того, английское прави-
тельство придавало переговорам через Далеруса большое зна-
чение. В своих личных записках Чемберлен 10 сентября перечис-
лил три причины, по которым Англия «не ускоряла развитие
событий». Первой среди них значились переговоры при посред-
ничестве Далеруса 273.
Вот что писал Чемберлен: «Происходили тайные переговоры
с Герингом и Гитлером через нейтрального посредника... одно
время они выглядели многообещающе, но в конце концов из них
ничего не вышло, так как Гитлер увлекся перспективой молние-
носной войны против Польши, а только затем достижения согла-
шения... В ходе переговоров создалось впечатление, возможно
это было сделано намеренно, что можно убедить Гитлера при-
нять мирное и разумное разрешение польского вопроса для того,
чтобы достигнуть англо-германского соглашения»274.
Отсюда видно, какое служебное место отводилось Польше в
планах англо-германского сближения. Важно, однако, для оцен-
ки немецких предложений, изложенных сначала Герингом через
Далеруса, а затем в «16 пунктах», признание Чемберлена, что
(1) эти предложения не были проведены в жизнь только из-за
позиции самой Германии и (2) что немецкие предложения дава-
ли возможность достигнуть «мирного и разумного разрешения
польского вопроса». Значит мюнхенцы были заранее согласны
с тем, что в интересах достижения сговора с Германией необхо-
димо пожертвовать Польшей.
Этого мало. Утром 31 августа при посредничестве Далеруса
через Гендерсона был получен точный текст пресловутых «16
пунктов». Рано утром 31 августа в присутствии Геринга Далерус
271 Cmd. 6106, № 85.
272 В. D а 1 е r u s. Op. cit., p. 99.
273 Вторая причина — предложения урегулирования польско-германского
конфликта, сделанные Муссолини; третья — просьба французского правитель-
ства повременить, чтобы дать время эвакуировать женщин и детей из угро-
жаемых районов, а также окончательно отмобилизовать армию (К. F e i 1 i n g .
Op. cit, p. 416—417).
274 Ibid., p. 417.
226
продиктовал содержание их по телефону советнику английского
посольства275. В 8 час. утра, когда Далерус «вторично увидел
Геринга, последний предложил ему передать Гендерсону пись-
менный текст «16 пунктов», чтобы устранить возможность недо-
разумений в связи с приемом ноты на слух по телефону. Это
было сделано около 10 часов утра276. Гендерсон в своем отчете
вскользь упоминает: «Я получил из другого источника более
определенные, правда неофициальные, сведения о германских
предложениях...»277. Таким образом, до сведения английского
правительства были трижды доведены немецкие предложения.
Все это тщательно скрывало правительство Чемберлена, и
не случайно: признание получения через неофициальные каналы
германских предложений повлекло бы за собой необходимость
дать отчет и в том, что было сделано после этого. А это означа-
ло бы раскрытие закулисной игры английской дипломатии, рас-
сказ о том, какое давление оказывалось на Варшаву с целью
заставить польское правительство принять немецкие предложе-
ния, т. е. капитулировать. В накаленной атмосфере первых дней
сентября правительство, уличенное в двойной игре с агрессо-
ром, не удержалось бы у власти. Кроме того, раскрытие истории,
хотя бы и не полностью, тайных переговоров с Германией отре-
зало бы пути к продолжению их, а известно, что Чемберлен не
терял надежды достигнуть сговора с Гитлером и позднее278.
31 августа английская дипломатия сделала все, чтобы заста-
вить поляков вступить в переговоры с Германией и принять
немецкие предложения. В ночь с 30 на 31 августа от Риббентро-
па Гендерсон поспешил к польскому послу. Гендерсон, по соб-
ственным словам, дал «краткий и намеренно умеренный обзор»
беседы с Риббентропом, указав, что немецкие предложения в
целом не были неразумны, и предложил (Липскому.— Н. Я.),
чтобы он порекомендовал своему правительству немедленно
обратиться с предложением о встрече Рыдз-Смиглы с Герин-
гом» 279. Кулондр, ссылаясь на Липского, сообщал, что пред-
ложение Гендерсона было радикальным — разбудив в 2 часа
ночи Липского, он предложил ему отправиться к Риббентропу и
275 В. Dalerus. Op. cit, p. 102—103.
276 Ibid., p. 103.
277 Cmd. 6115, p. 18.
278 Визиты Далеруса, несмотря на все принятые меры предосторожности,
не прошли незамеченными и вызвали массу толков. Большинство английских
газет сообщало на видном месте о первом приезде Далеруса в Лондон. Кор-
респондент «Дейли экспресс» успел взять интервью у пилота, а также сфото-
графировать самолет. Во время повторного визита Далеруса корреспонденты
английских газет также установил» этот факт и, не узнав личности приехав-
шего, разразились статьями о «таинственном незнакомце из Берлина», Попут-
но они успели сфотографировать весь экипаж германского самолета («Daily
Express», 27, 31.VII 1939; «Daily Herald», 31.VIII 1939).
279 «Le jaune livre francais», № 315.
227
установить контакт. Липский отклонил это предложение на
том основании, что он не располагал необходимыми инструк-
циями.
Гендерсона нимало не смущало то обстоятельство, что он по-
ка и не уловил смысла немецких предложений. По собственному
признанию, посол не старался особенно вникать в существо де-
ла во время чтения документа Риббентропом, так как ожидал,
что после этого получит текст. В своих воспоминаниях, возму-
щаясь обхождением с ним Риббентропа, а особенно тем, что в
ноте от 31 августа немцы утверждали, что британский посол по-
лучил «точную информацию касательно немецких предложений»,
Гендерсон писал: «Пусть те, кто хочет составить свое собствен-
ное мнение по поводу того, что Риббентроп называет «точной ин-
формацией», прочтут сами английский перевод этих предложе-
ний. Пусть они представят себе, что текст читается им по-немец-
ки с такой скоростью, что он фактически непонятен на любом
языке. Придерживался ли Риббентроп такого высокого мнения
о моей памяти, что он думал, что, прослушав его тарабарщину,
я мог дать правительству его величества или польскому прави-
тельству надежный обзор точного смысла длинного и сложного
текста?»280 Гендерсон говорил Далерусу, что он понял всего «три
слова» из чтения Риббентропа281. В своем отчете он пишет, что
«схватил» смысл шести или семи пунктов из 16, но «было совер-
шенно невозможно ручаться, что и они были поняты правиль-
но»282. В свою очередь Липский отмечает, что Гендерсон «не мог
сообщить мне никаких подробностей»283.
И тем не менее Гендерсон взял на себя смелость утверждать,
что эти предложения «не были неразумны»284, рекомендуя
приступить к немедленному их обсуждению. Этот факт чрезвы-
чайно показателен — английская дипломатия пыталась всеми си-
лами заставить поляков вступить в переговоры с Германией. Не
имело никакого значения, что немцы предлагали отхватить за-
падные области Польши по проекту Геринга, или на каких-то
условиях, которые фактически не понял английский посол. Все,
с точки зрения Чемберлена и его представителя в Берлине Ген-
дерсона, было «разумно». Такое поведение было бы нелепо и
непонятно, если не иметь в виду стремления правящих кругов
Англии любыми путями заставить Польшу капитулировать и
устроить новый Мюнхен за ее счет.
В 12 часов 31 августа Галифакс вновь дает указание Кенкар-
ду совместно с Ноэлем сообщить польскому правительству, что
280 N. Henderson, Failure of a Mission. London, 1940, p. 272—273.
281 В. Dalerus. Op. cit, p. 104.
282 Cmd. 6115, p. 17.
283 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Re-
lations 1933-1939», p. 149.
284 N. Henderson. Op. cit., p. 272.
228
оно должно «известить германское правительство, предпочти-
тельно прямым путем, а если нет, то через нас, что оно знает о
нашем последнем ответе германскому правительству и подтверж-
дает свою готовность вступить в прямые переговоры»285. Третье
требование за последние сутки. Кеннард рано утром передал
польскому правительству в дополнение к требованию, сообщен-
ному Беку 30 августа, второе требование Англии и как раз в
12 часов, когда из Лондона отправилось это напоминание, Бек
пригласил его и сообщил ответ Польши.
Польское правительство соглашалось вести переговоры с Гер-
манией «на основе английских предложений», сообщенных те-
леграммой лорда Галифакса от 28 августа английскому послу в
Варшаве286. Другими словами, Польша была готова вести пе-
реговоры с Германией «на равноправных началах», о чем со-
общалось в упоминаемой телеграмме Галифакса. Как показано
выше, в действительности английские предложения от 28 августа
этого не предусматривали, а в телеграмме Галифакса о них упо-
миналось с целью завлечь поляков в ловушку. Маневр англий-
ской дипломатии удался— от Польши добились согласия поло-
жить в основу переговоров английские предложения от 28 ав-
густа.
Бек сообщил, что Липскому даются инструкции вступить в
контакт с Риббентропом и заявить, что польское правительство
приняло английские предложения и готово вступить в прямые
переговоры с Германией. Кеннард высказал мнение, что это нуж-
но сделать по возможности быстрей, и спросил, что будет делать
Липский, если ему вручат немецкие предложения. Бек ответил,
что Липский не получит инструкций принять немецкие предло-
жения, потому что, как это было в прошлом, они могут
сопровождаться ультиматумом. Дело Липского — сообщить о
принципиальном согласии Польши на ведение переговоров.
С кем, когда и где — все это будет уточнено позднее287.
В польской «белой книге» опубликован текст инструкций
Бека Липскому. Содержание их несколько отличалось от из-
ложения Бека. Так, если Бек заявил Кеннарду, что Липский
уполномочивался сообщить Риббентропу о том, что Польша
«приняла английские предложения», в инструкциях этот основ-
ной пункт излагался иначе — Липскому поручалось сообщить,
что Польша «благоприятно рассматривает предложения англий-
ского правительства и даст на них ответ самое позднее через
несколько часов»288.
285 Crnd. 6106, № 94.
286 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Rela-
tions 1933—1939», № 108.
287 Cmd. 6106, № 96.
288 «Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Re-
lations 1933—1939», № 110.
229
Тем временем в Берлине события шли своим чередом. Дале-
рус, явившийся в 10 часов утра в английское посольство с тек-
стом «16 пунктов», был послан Гендерсоном вместе с советни-
ком посольства к Липскому. Последний, на грани невменяемос-
ти, заявил, что он не интересуется немецкими предложениями.
Тут же Липский пустился разглагольствовать о положении в
Германии, заявив, что «после пяти лет пребывания польским
послом в Германии... он был убежден, что в случае войны в
стране немедленно вспыхнет восстание и польские войска с три-
умфом вступят в Берлин»289. Вернувшись в английское посоль-
ство, Далерус связался по телефону с Лондоном и рассказал об
общей обстановке Вильсону.
Около 12 час. 30 мин. Далерус отправился к Герингу и рас-
сказал ему о новых усилиях англичан оказать нажим на Поль-
шу. Пока они беседовали, адъютант передал Герингу расшифро-
ванный текст перехваченных инструкций Липскому от Бека. Ге-
ринг показал его Далерусу. В них, помимо текста, воспроизве-
денного в польской «белой книге», имелось дополнительное при-
мечание для посла в духе сообщения Бека Кеннарду: «Ни при
каких обстоятельствах не вступайте в переговоры по существу.
Если германское правительство сделает устные или письменные
предложения, вы должны ответить, что у вас нет полномочий
принять или обсуждать такие предложения и что вам только
поручено передать это послание от вашего правительства, а по-
ка вы ожидаете дальнейших инструкций» 290
Геринг переписал расшифрованные инструкции Липскому и
поручил Далерусу сообщить их Гендерсону, чтобы он знал,
«как поляки ведут себя». Далерус поспешил к англичанам, и
уже в 13 час. 45 мин. Галифакс инструктирует Кеннарда немед-
ленно довести до сведения польского правительства, что раз оно
согласилось вести переговоры в принципе, то оно должно дать
указание Липскому «сообщить германскому правительству, что
если оно имеет какие-либо предложения, он готов передать их
своему правительству»291. Таким образом, английское прави-
тельство сделало новые усилия склонить Польшу к принятию
немецких предложений.
289 В. Dalerus. Op. cit., p. 105.
290 Публикуя сразу же после начала войны свою «белую книгу», эмигрант-
ское польское правительство опустило эту часть телеграммы. Из сопоставле-
ния с другими материалами видно, что факт, сообщаемый Далерусом, соот-
ветствовал действительности (Cmd. 6106, № 95, 96, § 3; № 100, § 3).
291 Cmd. 6106, № 65. Эти инструкции Кеннарду были отправлены после со-
общения из Берлина, очевидно, по телефону. По польской «белой книге», рас-
шифрованная позднее немцами телеграмма Бека Липскому послана в 12 час.
40 мин., по книге Далеруса, Герингу была вручена расшифрованная теле-
грамма в 13 час. Ответ же польского правительства поступил в МИД Англии
в 18 час. 30 мин., а запись беседы Кеннарда в 19 час. 30 мин.
230
Липский в 13 часов 31 августа попросил встречи с Риббен-
тропом. В 15 часов ему позвонил Вейцзекер и осведомился, в ка-
ком качестве Липский собирается беседовать с Риббентропом —
как полномочный представитель или как посол. Липский отве-
тил, что он посетит Риббентропа как посол и передаст послание
от своего правительства. В 18 час. 30 мин. Липский был принят
Риббентропом, которому он передал письменное заявление, точ-
но отражавшее инструкции Бека в том виде, как они помещены
в польской «белой книге», т. е. без указанного дополнения. Риб-
бентроп спросил, располагает ли посол инструкциями для ве-
дения переговоров. Липский ответил, что не располагает. Затем
Риббентроп пообещал передать сообщение Липского Гитлеру.
На этом беседа закончилась.
* * *
31 августа в 21 час немецкое радио объявило, что германское
правительство в течение двух дней ожидало польского полно-
мочного представителя, который так и не явился. В сообщении
перечислялись «16 пунктов» и делался вывод, что немецкие
предложения «практически отклонены»292. В 21 час 15 мин.
«16 пунктов» были официально вручены Гендерсону, а затем ди-
пломатическим представителям Франции и США. После переда-
чи немецкого радио все средства связи между Берлином и Вар-
шавой были прерваны. Несмотря на такой поворот событий,
английское правительство не оставило своих попыток заставить
поляков приступить к обсуждению немецких предложений
Всего за несколько часов до гитлеровского нападения на
Польшу Кеннарду направляются новые инструкции — предло-
жить польскому правительству уполномочить своего посла в Бер-
лине принять для обсуждения немецкие предложения. Кеннарду
поручалось сообщить полякам, что Англия, когда начнутся гер-
мано-польские переговоры, сделает все, что в ее силах, для до-
стижения «справедливого соглашения», а также разъяснялось,
что имеется в виду под «международной гарантией». Оказалось,
что это означало «соблюдение целиком и полностью любого до-
стигнутого решения». Не говорилось только о малом — какого
рода будет это решение! Настойчивое требование вступить в пе-
реговоры с Германией на этот раз сопровождалось угрозой —
«отказ (польского правительства.— Н. Я.) принять предложение
может быть крайне неблагоприятно истолкован за границей»293.
Кеннард не успел вручить Беку эти требования английского пра-
вительства, в которых с поляками начинали говорить языком
ультиматума: инструкции Галифакса были расшифрованы в ан-
292 «Urkunden zur letzten Fase der deutsch-polnischen Krise». Berlin, 1939,
№ 15.
293 Cmd. 6106, № 100.
231
глийском посольстве в Варшаве всего за 45 минут до нападения
немецко-фашистских войск на Польшу294.
Начало германо-польской войны поставило на повестку дня
вопрос о выполнении гарантий, данных Англией и Францией
Польше. Поляки ожидали, что их союзники выполнят свой долг
и немедленно начнут действия против Германии на западном
фронте, по крайней мере используют свою авиацию. Уже в пер-
вые часы войны польское правительство обратилось с просьбой
об оказании помощи Польше295. Просьба осталась без послед-
ствий, хотя Галифакс и рассыпался в любезностях перед поль-
ским послом. 2 сентября Бек пригласил к себе Кеннарда и Ноэ-
ля и вновь указал, что «германская авиация может в настоящее
время использовать целиком свои силы на этом фронте, и он
чрезвычайно мягко предположил, что было важно, чтобы отвле-
кающие действия были начаты как можно скорее на западе»296.
Эта просьба, как и те, с которыми обращались поляки к Англии
и Франции, в дальнейшем осталась без результатов. Вместо
оказания помощи своему союзнику английское и французское
правительства начали изыскивать пути с целью избежать объ-
явления войны Германии.
В 21 час 30 мин. 1 сентября, через 18 часов после гитлеров-
ского нападения на Польшу, к Риббентропу явился Гендерсон.
Английский посол вручил Риббентропу ноту, где от имени Ан-
глии и Франции английское правительство сообщало, что «если
германское правительство не готово дать правительству его ве-
личества удовлетворительные заверения, что германское прави-
тельство прекратило все агрессивные действия против Польши,
и не готово быстро вывести свои войска с польской территории»,
английское правительство без колебаний выполнит свои обяза-
тельства по отношению к Польше.
1 сентября собрался английский парламент. «Мы ожидали,—
вспоминает Д. Эмери,— что Англия находится в состоянии вой-
ны. Вместо этого парламенту сообщили, что английскому и
французскому послам поручили вручить меморандум» Герма-
нии297. Когда Чемберлен зачитал текст ноты, она вызвала удив-
ление. Из нее не было видно, что английское правительство со-
биралось действовать в соответствии с данными им обещаниями,
т. е. прийти на помощь Польше «со всеми своими силами». Ан-
глийское правительство просило только «заверений» о прекраще-
нии военных действий. После получения таких «заверений» де-
ло, очевидно, исчерпывалось, хотя немецкие войска оставались
на территории Польши. Самое же главное заключалось в том,
что в этом документе не был указан срок, к которому герман-
294 Cmd. 6106, № 101.
295 Ibid., № 112.
296 Ibid., № 115
297 L.Amery. My Political Life, vol. 3. London, 1955, p. 322
232
ское правительство должно было дать свои заверения 298 В инст-
рукциях Гендерсону специально оговаривалось, что «в ответ на
вопрос вы можете объяснить, что эта нота является предупреж-
дением, но не должна рассматриваться как ультиматум»299. Сле-
довательно, вместо немедленного объявления войны агрессору
английское правительство ограничилось «предупреждением» его,
в то время как германские войска быстро продвигались через
Польшу. Расчет был прост: пусть гитлеровцы захватят все
необходимое силой оружия, а затем, может быть, и изъявят
желание вступить в переговоры. В таком случае Англия была
бы избавлена от необходимости объявить войну Германии,
а гитлеровцы получили территории, на которые претендовала
Германия. Мюнхенцы никак не могли взять в соображение, что
Гитлер добивался уничтожения всей Польши.
2 сентября вечером Чемберлен вновь выступил в парламенте.
«Если германское правительство,— сказал он,— согласится вы-
вести свои войска, тогда правительство его величества будет
рассматривать положение таким же, как оно существовало до
того момента, когда германские войска пересекли польскую
границу. Это значит, что будет открыт путь для переговоров
между германским и польским правительствами по спорным
вопросам на основе понимания того, что соглашние учтет важ-
ные интересы Польши и будет закреплено международными га-
рантиями»300. Чемберлен, следовательно, открыто признал, что
переговоры между Польшей и Германией могут вестись при
наличии войск агрессора на территории страны, подвергшейся
нападению, при наличии только «согласия» Германии вывести
свои войска.
Бесцеремонность премьера перешла все границы. Ввиду на-
стойчивых требований народных масс положить конец двойной
игре выступившие в прениях как лейбористы, так и консерва-
торы потребовали от правительства определить свою политику.
Одновременно было высказано предположение, что Чемберлен
стремится избежать объявления войны Германии. Чемберлен
выступил еще раз. Извиняющимся тоном английский премьер-
министр заявил, что его неправильно поняли. Он был бы «по-
вергнут в ужас, если бы палата общин хоть на минуту сочла» 301,
что английское правительство отступает. Чемберлен обратился к
парламенту с просьбой прекратить заседание, потому что «про-
должение дискуссии, возможно, сделает наше положение еще
298 Нет ничего удивительного, что после прочтения текста ноты Чемберле-
ном в парламенте раздались крики: «Какой поставлен срок?» Чемберлен
предпочел не отвечать на этот вопрос («Parliamentary Debates. House of Com-
mons», vol. 351, col. 131).
299 Cmd. 6106, № 109.
300 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 351, соl. 284.
301 Ibid., col. 285.
233
более затруднительным»302. Заседание закрыли. Но, по словам
Эмери, «палата общин была повергнута в ужас... Что это — пре-
людия к новому Мюнхену?... Гринвуд последовал за премьер-
министром в его кабинет и сказал, что если неизбежное решение
о начале войны не будет принято до открытия заседания на сле-
дующий день, будет невозможно сохранить контроль над парла-
ментом» 303.
Чемберлен нуждался во времени. Партнером Чемберлена
в грязной игре, уже после германского нападения на Польшу,
был Муссолини. Совместные действия с Муссолини в эти дни
доставляли Чемберлену живейшее удовлетворение, которое он
не смог скрыть от общественности. «Я должен засвидетельство-
вать свое удовлетворение,—говорил он в речи 1 сентября
1939 г.,—а также удовлетворение правительства его величества
по поводу того, что в течение всех последних дней кризиса синь-
ор Муссолини делал все возможное для разрешения вопроса»304.
Британской печати правительство дало указание восхвалять
«миротворца» Муссолини!305
Десятидневные назойливые домогательства английского пра-
вительства, по-видимому, сделали свое дело. Британской дипло-
матии удалось после унизительных просьб 306 убедить фашист-
скую верхушку Италии, что Германия может рассчитывать на
удовлетворение «мирным» путем своих требований. А Муссоли-
ни пока, конечно, не был в курсе установки Гитлера на захват
всей Польши307. Почему же, рассудили в Риме, если английское
правительство готово содействовать Германии в приобретении
Данцига и коридора, не добиться этого полюбовной сделкой,
вместо того чтобы рисковать мировой войной, к которой Италия
еще не была готова. Отсюда «миролюбие» фашистской Италии.
31 августа Чиано связался по телефону с Галифаксом и со-
общил, что Италия может выступить посредником в германо-
польском конфликте, но только в том случае, если «дуче сможет
обещать (Гитлеру.— Н. Я.) жирный куш — Данциг. С пустыми
руками он не в состоянии что-либо сделать». Галифакс попро-
сил Чиано, чтобы Муссолини «оказал давление на Берлин с
целью устранить некоторые процедурные трудности и устано-
302 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 351, col. 285.
303 L. A m e r y. Op. cit., p. 324.
304 «Parliamentary Debates. House of Commons», vol. 351, col, 132.
305 «I Documenti diplomatici italiani», v. 13, № 424.
306 Несмотря на то, что британская дипломатия раскрыла свои карты пе-
ред Италией, от Муссолини ничего не удавалось добиться. Галифакс 28 ав-
густа, например, с горечью пишет на имя Муссолини: «Мне неизвестно, пред-
принял ли синьор Муссолини какие-нибудь действия в этом направлении (по-
средничества в Берлине.— Я. Я.), равно я не знаю, что это за действия. Но я,
конечно, не хочу ставить синьору Муссолини вопросы по этому поводу, кото-
рые могли бы затруднить его» (ibid., № 372).
307 Ibid., № 414, 418.
234
вить непосредственный контакт между Германией и Поль-
шей» 308.
1 и 2 сентября итальянская дипломатия развила активную
деятельность в Париже и Лондоне. Муссолини предложил со-
звать конференцию о пересмотре статей Версальского договора
5 сентября в Лондоне или Париже. Бонне с радостью ухватился
за возможность «разрешить» польский вопрос путем нового
Мюнхена; желание Бонне соответствовало и настроениям, ца-
рившим в Лондоне. В результате обмена телеграммами, перего-
воров по телефону у Муссолини сложилась ясная картина
обстановки — мюнхенцы были готовы вновь идти на сговор с
Гитлером. В 10 часов утра 2 сентября Муссолини сообщил Гит-
леру, что, «оставляя окончательное решение за Гитлером, Ита-
лия все еще имеет возможность созвать конференцию с участием
Англии, Франции и Польши на следующей основе: 1. установ-
ление перемирия, по которому войска останутся на занятых сей-
час позициях; 2. созыв конференции через два-три дня; 3. раз-
решение германо-польского конфликта, которое, безусловно,
будет благоприятно для Германии, исходя из существующей в
настоящее время обстановки»309. На этом немецкий текст пре-
рван. Итальянский текст продолжает: «Данциг уже немецкий и
оккупирован... Германия уже получила моральное удовлетворе-
ние» 310.
Предполагаемая конференция не состоялась лишь потому,
что гитлеровцы не сочли необходимым ее созыв. То, о чем писал
Муссолини, было только предлогом, немцам была нужна вся
Польша. Муссолини получил 3 сентября следующий ответ от
Гитлера: «В течение последних двух дней германские войска
чрезвычайно быстро продвигались по Польше. Нельзя добытое
кровью объявлять полученным в результате дипломатических
интриг... Дуче, я не уступаю англичанам, потому что я не верю,
что мир может быть сохранен более полугода или года. При
этих обстоятельствах я полагаю, что, несмотря на все, настоя-
щий момент более подходит»311 для объявления войны.
Таков был результат посредничества Муссолини. Между тем
английское правительство ожидало, что предложенная конфе-
ренция состоится. Указывая в письме к сестре на причины, по
которым Англия откладывала свое вступление в войну, Чембер-
лен, приведя в качестве первой переговоры через Далеруса,
пишет, что второй «было предложение Муссолини о конферен-
ции» 312. Попытка созвать такую конференцию провалилась, от
308 G. С i a n о. Op. cit., p. 134.
309 «Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges», № 2, № 474.
310 «I Documenti diplomatiei italiani», № 571.
311 Ibid., № 639.
312 K. Feiling. Op. cit, p. 416.
235
немцев не поступило никакого ответа на «предупреждения»,
волей-неволей приходилось действовать.
В 9 часов утра 3 сентября Гендерсон представил германско-
му правительству ультиматум, который, однако, формально не
назывался таким образом. В документе указывалось, что, если
до 11 часов утра не будет получено «удовлетворительных заве-
рений, что германское правительство прекратило все агрессив-
ные действия против Польши и было готово в кратчайший срок
вывести свои войска с польской территории», английское пра-
вительство будет считать себя находящимся в войне с Гер-
манией.
В ответе германского правительства категорически отвергал-
ся английский ультиматум и вина за возникновение войны воз-
лагалась на Польшу, а также на Версальский «диктат». С 11 ча-
сов утра 3 сентября, следовательно, Англия и Германия находи-
лись в состоянии войны. И сразу же, заметая следы, Чемберлен
в обращении по радио к германскому народу так объяснил
причину вступления Англии в войну: «Война началась потому,
что ваши войска не были выведены в ответ на ноту, которую
английское правительство направило германскому правитель-
ству» 313. Но в ноте этого и не требовалось, просили лишь за-
верений в том, что войска будут выведены. Галифакс был
откровеннее в телефонном разговоре с Бонне, заявив последне-
му в 9 часов утра 3 сентября: «Если премьер-министр появится
на заседании парламента, не выполнив своих обязательств к
Польше, он может быть устранен от власти единодушным воз-
мущением» 314.
Началась «странная война» — период предательства правя-
щими кругами Англии, Франции и США интересов антифашист-
ских демократических сил, период составления бесконечных
антисоветских интриг и планов.
* * *
Такова история событий августа 1939 г., кануна мировой
войны. Действия правящих кругов Англии, Франции и США в
эти критические недели полностью соответствовали общему на-
правлению политики западных держав, последовательно прово-
дившейся в 30-е годы. Политика эта, имевшая целью втравить
СССР в войну с агрессорами, принесла свои плоды, но не те, на
которые рассчитывали ее вдохновители. Германский милитаризм
обрушился в первую очередь на западные страны. Эти истори-
ческие уроки поучительны и в наши дни, ибо правящие круги
западных держав, забыв об опыте второй мировой войны,
пытаются вновь использовать реваншистские круги Западной
Германии против СССР и стран народной демократии.
313 Cmd. 6106, № 144.
314 A. Johnson. Viscount Halifax. London, 1941, p. 546.
Великая битва на Волге
М. И. СЕМИРЯГА
По своим масштабам и по военно-политическим послед-
ствиям разгром советскими войсками мощной немецко-фашист-
ской группировки на Волге занимает особое место в истории
второй мировой войны. Победа на Волге явилась коренным пе-
реломом в ходе войны, внесла важные изменения в междуна-
родную обстановку того времени и предопределила неизбежное
поражение гитлеровской Германии.
Вместе с тем битва на Волге высоко подняла авторитет
Советского Союза как решающей силы, способной спасти
человечество от угрозы фашистского порабощения, перед всем
миром показала жизненную силу социалистического строя,
доблесть и беспримерный героизм всего советского народа как
на фронте, так и в тылу, продемонстрировала триумф советской
военной науки.
Эта битва имела огромное международное значение. Под
влиянием победы Советской Армии не только изменилась воен-
но-стратегическая обстановка на фронтах второй мировой вой-
ны в пользу антигитлеровской коалиции, но и совершился
коренной перелом в международных отношениях и во внутрипо-
литическом положении стран гитлеровского блока. Победа на
Волге еще больше укрепила антигитлеровскую коалицию наро-
дов Советского Союза, США, Великобритании и других стран.
Вместе с тем она положила начало глубокому кризису внутри
гитлеровского блока и резко ухудшила его военно-политическое
положение, что выразилось в серьезных затруднениях в эконо-
мической жизни, приведших к «тотальной мобилизации», в кри-
зисе правящих кругов стран-сателлитов, проявившемся в по-
пытках отойти от Германии и заключить сепаратный мир с за-
падными державами, в росте антифашистской борьбы немец-
237
ких трудящихся, а также в активизации «верхушечной» оппо-
зиции в Германии.
Сражение на Волге оказало, кроме того, серьезное воздей-
ствие на внешнеполитический курс нейтральных стран в сто-
рону их отхода от гитлеровского блока, что означало и
дальнейшую внешнеполитическую изоляцию Германии. Оно
явилось, наконец, мощным стимулом для широкого разверты-
вания движения Сопротивления в оккупированных гитлеровца-
ми странах Европы. Это нашло свое выражение в более широ-
ком применении патриотами активных форм борьбы, в сплоче-
нии всех антифашистских сил под руководством коммунистиче-
ских партий, в дальнейшем росте любви и признательности
порабощенных народов к Советскому Союзу.
Героический подвиг советского народа в годы Великой Оте-
чественной войны, в том числе и на Волге, занимает, естествен-
но, видное место в исследованиях историков Советского Союза,
стран народной демократии и в прогрессивной историографии
капиталистических стран.
При решении вопроса о коренном переломе в ходе второй
мировой войны невозможно игнорировать значение битвы на
Волге. Вот почему к этой теме обращаются и многие реакцион-
ные историки, политические и военные деятели из империали-
стического лагеря. Несмотря на то, что данная битва является
уже историческим прошлым, эти деятели пишут о ней с опре-
деленными политическими целями, диктуемыми их современны-
ми интересами. Они прибегают при этом к самой беззастенчивой
фальсификации событий второй мировой войны.
В настоящей статье делается попытка наметить ряд основ-
ных линий, по которым идет фальсификация значения этой
битвы в современной буржуазной историографии.
* * *
Одним из самых распространенных приемов буржуазных
фальсификаторов битвы на Волге является стремление поста-
вить эту историческую битву в один ряд со сражениями, в ко-
торых участвовали англо-американские войска. Более того, бур-
жуазные историки пытаются рассматривать ее как сраже-
ние «локального порядка», имевшее значение лишь для совет-
ско-германского фронта и не оказавшее почти никакого влия-
ния на ход всей второй мировой войны. Они извращают само
существо вопроса о коренном переломе во второй мировой
войне. Поскольку одновременно со сражением на Волге
произошла битва у Эль-Аламейна, выигранная англичанами, то,
естественно, буржуазные фальсификаторы особенно усердно
пытаются запутать вопрос о роли и месте этих двух битв в исто-
рии второй мировой войны, а подчас представить дело так, что
238
победы советских войск на Волге и в зимней кампании
1942/43 г. чуть ли не являются результатами поражений немцев
в Северной Африке.
Одним из способов принизить значение сражения на Волге
является выдвижение теории о нескольких так называемых
поворотных пунктах войны, выдавая за них такие события,
которые в действительности имели второстепенное значение для
общего хода второй мировой войны.
Например, американский генерал Дин, потеряв чувство
меры, ставит сражение на Вогле в один ряд с победой амери-
канского флота над японской эскадрой у острова Мидуэй в
июне 1942 г., с провалом германского контрнаступления в Ар-
деннах в декабре 1944 г.— январе 1945 г. и с созданием амери-
канскими войсками в марте 1945 г. плацдарма на правом бере-
гу Рейна у Ремагена. Это сражение рассматривается им как
«одно из локальных событий» 1.
Бывшему главе американской военной миссии в Москве,
конечно, хорошо известно, что японская операция по захвату
острова Мидуэй в Тихом океане не была для американцев
неожиданной. Перехватив японскую радиограмму, они знали
об этой операции еще за три месяца до ее начала и смогли тща-
тельно подготовиться, а американские войска на острове ждали
противника. В разыгравшемся 4—6 июня 1942 г. морском бою
японцы потеряли 3500 человек, а также 4 авианосца, 2 тяжелых
крейсера и несколько других кораблей. Американская авиация
потеряла 300 человек и несколько самолетов2. Позиции япон-
цев в Тихом океане тем самым были, безусловно, ослаблены,
но ведь это не могло сказаться решающим образом на ходе
всей войны, так как тихоокеанский театр военных действий в
тот период войны играл второстепенную роль.
Что же касается провала арденнского наступления немцев в
начале 1945 г., с которым генерал Дин сравнивает битву на
Волге, то эти две операции совершенно не сопоставимы, так
как сражение в Арденнах происходило в обстановке, когда стра-
тегическая инициатива на всех фронтах находилась прочно в
руках союзников и окончательный разгром Германии был лишь
вопросом времени.
Сравнение битвы на Волге с захватом плацдарма у Ремагена
вообще не выдерживает никакой критики. В начале марта 1945 г.
союзники, почти не встречая никакого сопротивления немцев,
подошли к Рейну и случайно, как пишет английский историк
Дж. Эрман, к собственному удивлению, перешли реку по не взо-
рванному немцами мосту, создав на ее правом берегу небольшой
плацдарм, который впоследствии стал базой для развертывания
1 J. R. Deane. The Strange Alliance. New York, 1950, p. 37.
2 «Кампания на Тихом океане». М., 1956, стр. 92—93.
239
наступления союзников в глубь Германии 3. Бесспорно, это был
весьма выгодный плацдарм, но мог ли он сыграть серьезную
роль в исходе войны в то время, когда советские войска уже
стояли в 60 км от Берлина? Невероятно, чтобы генерал Дин
был убежден в этом, однако он без всяких оговорок преподно-
сит своим читателям подобную бессмыслицу.
Некоторые буржуазные фальсификаторы истории вообще не
затрудняют себя попытками сравнивать сражение на Волге
с битвами англо-американских войск. Они либо просто его
замалчивают, либо только упоминают о нем, совершенно не рас-
крывая его значения для хода всей войны.
Так поступает, например, английский генерал Фр. Морган
в книге, посвященной вторжению союзников в Северную Фран-
цию. Значение этой победы Советской Армии сводится им к
тому, что «русские у Сталинграда взяли инициативу и начали
наступление на запад»4.
Ближайший соратник Эйзенхауэра генерал Бенделл Смит
посвятил свою книгу рассмотрению боевых действий в Европе
в 1944—1945 гг. Но автор ни словом не упоминает о победе на
Волге, создавшей необходимые предпосылки для успехов союз-
ников в Европе, ни вообще о советско-германском фронте.
Ничего нет и в первой части книги, названной «Прелюдия
вторжения», хотя там отмечается и высадка англичан и амери-
канцев в Северной Африке в ноябре 1942 г., и победа в Тунисе
в мае 1943 г.5
Подобным же образом поступил и один из активных участ-
ников североафриканской кампании союзников фельдмаршал
Монтгомери. В своих воспоминаниях он исключительно под-
робно описывает все операции, проведенные войсками 8-й анг-
лийской армии под его командованием, начиная с битвы у Эль-
Аламейна (23 октября 1942 г.) и кончая сражением на р. Санг-
ро (28 ноября 1943 г.) в Италии. Монтгомери без меры превоз-
носит вступление 8-й армии в «европейскую крепость». Со всеми
подробностями фельдмаршал описывает деятельность военной
администрации союзников в Северной Африке и Италии, рас-
сматривая политические проблемы, связанные с Италией, но чи-
татель не найдет в этих мемуарах политической и военной оцен-
ки событий на Волге, под' Курском и вообще на советско-
германском фронте, если не считать беглого упоминания о
«наступлении советских войск на Волге» 6.
3 Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945 г. М.,
1958, стр. 119.
4 F. Morgan. Overture to Overlord. London, 1950, p, 78.
5 W. B. Smith. Eisenhower's Six Great Decisions (Europe 1944—1945).
New York — London — Toronto, 1956, p. 2—3.
6 Fieldmarshal the Viscount Montgomery of Alamein. El Alamein
to the River Sangro. London — New York, 1950, p. 109; idem. Normandy to the
Baltis. London — New York — Melbourne, 1947, p. 2.
240
Более чем скромно описывает катастрофу гитлеровцев на
Волге английский фельдмаршал Аланбрук в дневнике, изданном
английским историком А. Брайантом. Капитуляцию фельдмар-
шала Паулюса он рассматривает как одно из событий, совпав-
ших с прибытием первого английского транспорта в Триполи
для снабжения 8-й армии и выходом авангарда войск Монтго-
мери к Тунису7.
От военных деятелей США и Великобритании не отстают и
профессиональные политики и историки. Так, известный амери-
канский историк Фостер Ри Даллес в 1955 г. опубликовал оче-
редной из своих трудов, претенциозно озаглавив его «Возвыше-
ние Америки до мировой державы. 1898—1954». Но что же при-
влекло внимание Даллеса из событий 1942 и 1943 гг.? «Битва
в Тихом океане против Японии... — пишет он,— кампания в Се-
верной Африке и в районе Средиземного моря и воздушное на-
ступление на Германию — таковы важнейшие события 1942 и
1943 годов»8. О битве на Волге не сказано ни слова.
Объективность, которой так любит похвалиться Фостер Ри
Даллес, выглядит весьма неприглядно, если вспомнить, что в
другой его книге, изданной в 1945 г., дается правильная оценка
советской победы на Волге. Даллес писал тогда: «Великая рус-
ская победа под Сталинградом вызвала новую волну уверен-
ности среди союзников...» 9
Тенденциозно освещается сражение на Волге историками
и буржуазными деятелями ряда других стран 10. Следует отме-
тить, что в период «холодной войны» многие буржуазные исто-
рики, военные и политические деятели стали отказываться от той
оценки, которую они давали Советским Вооруженным Силам во
время второй мировой войны. Мы не склонны при этом считать,
что подобная «эволюция» в их высказываниях была вызвана из-
менением взглядов на общественный и политический строй Со-
ветского Союза. Объясняется это прежде всего тем, что в годы
тяжелых испытаний, когда наша страна спасала весь мир от гит-
леризма, ряд буржуазных авторов, оставаясь на антисоветских
позициях, вынужден был воздерживаться от грубых выпадов
против советского народа и его армии.
Таким образом, буржуазные фальсификаторы истории чрез-
мерно раздувают значение боевых действий англо-американских
союзников в Северной Африке и американцев на Тихом океане,
7 A. Bryant. The Turn of the Tide. 1939—1943. New York, 1957, p. 377.
8 F. R. Dulles. America's Rise to World Power. 1898—1954. New York,
1955, p. 213.
9 F. R. Dulles. Twentieth Century America. Boston — New York — Chi
cago, 1945, p. 539.
10 J. de Lattrede Tassigny. Histoire de la Premiere Armee francaise.
Rhin et Danube. Paris, 1949; L.-M. Chassin. Histoire militaire de la seconde
guerre mondiale. 1939—1945. Paris, 1947; G. G i g 1 i. La seconda guerra mon-
diale. 1939—1945. Bari, 1951.
241
с одной стороны, и всячески принижают роль победы Советской
Армии на Волге — с другой. Чтобы показать научную несостоя-
тельность подобных концепций, уместно привести данные о со-
отношении сил в битвах на Волге и в Северной Африке и тех
потерях, которые были нанесены противнику в обоих сраже-
ниях.
Как известно, решающим театром войны является тот, на ко-
тором действует основная масса вооруженных сил противников.
Именно таким театром на всем протяжении войны в Европе,
в том числе в 1942 и 1943 гг., был советско-германский фронт.
Гитлеровское командование, развернувшее на Восточном фронте
в июне 1942 г. 237 дивизий (из них 185 немецких) 11, увеличило
их количество до 250 к началу сентября 12 и до 263 (из них
194 немецких) к середине ноября 1942 г., т. е. к началу совет-
ского контрнаступления на Волге. Для наступления на южном
направлении в группе армии «Юг» противник сосредоточил
85 дивизий 13. За время зимней кампании 1942/43 г. советские
войска разгромили более 100 дивизий противника, или 40% всех
дивизий, находившихся к 19 ноября на советско-германском
фронте, в том числе более 30 дивизий были захвачены в плен
или же полностью уничтожены. Враг за этот период потерял
убитыми и пленными до 1200 тыс. человек 14.
На 1 июля 1943 г. на советско-германском фронте находилась
231 дивизия гитлеровцев и их сателлитов, в том числе 195 не-
мецких. Правда, по сравнению с началом года количество вра-
жеских дивизий сократилось на 30, но не потому, что они были
переброшены в Западную Европу, а потому, что нашли свой
конец на советской земле. За этот срок гитлеровское командо-
вание восстановило на советско-германском фронте 17 и пере-
бросило с запада 30 расчетных дивизий.
Таковы были масштабы сражений на советско-германском
фронте. Но самым грандиозным из них до весны 1943 г. было
сражение на Волге. Оно длилось шесть с половиной месяцев.
Боевые действия на волжском направлении развертывались
на площади около 100 тыс. кв. км, а протяженность линии фрон-
та колебалась в пределах от 400 до 850 км. На отдельных
этапах в сражении с обеих сторон участвовало свыше 2 млн.
человек, 2 тыс. танков, более 2 тыс. самолетов, свыше 26 тыс.
орудий и минометов15. Военная история не знает сражения,
11 «Сборник материалов по составу, группировке и перегруппировке су-
хопутных войск фашистской Германии и войск бывших ее сателлитов на со-
ветско-германском фронте за период 1941—1945 гг.», вып. 2. М., 1956,
стр. 82—83.
12 Там же, стр. 112—113.
13 Там же, стр. 152—153, 80—81.
14 «Вторая мировая война. 1939—1945 гг.». М., 1957, стр. 441.
15 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945.
т. 3, М., 1961, стр. 64.
242
которое по грандиозности можно было бы сравнить с битвой
на Волге.
Что касается боев у Эль-Аламейна и в Тунисе, то по своему
значению они во всех отношениях не выходили за рамки северо-
африканского театра войны, о чем свидетельствуют те силы,
которые действовали на этом театре. В 1942—1943 гг. в Север-
ной Африке против 4 немецких и 8 итальянских дивизий, со-
ставлявших всего 1,5% общего количества дивизий фашистско-
го блока в Европе, действовали 14 английских дивизий, состав-
лявших 14,5% всех английских сил, и 3 американских дивизии,
или 5,3% всех дивизий армии США. Летом и осенью 1943 г.
на средиземноморском театре военных действий против итало-
германских войск сражалось всего 14 англо-американских диви-
зий, что составляло около 9% всех войск США и Англии.
Только в ходе контрнаступления р. волжско-донской излу-
чине с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. было разгромлено
5 вражеских армий. 32 дивизии и 3 бригады были уничтожены,
16 вражеских дивизий понесли тяжелое поражение. У Эль-Ала-
мейна же англичане нанесли итало-германским войскам сравни-
тельно небольшое поражение: было всего уничтожено, ранено и
захвачено в плен 59 тыс. человек, из них 34 тыс. немцев.
При сопоставлении этих двух сражений небезынтересно
узнать, как же их расценивают бывшие гитлеровские генералы
и западногерманские военные историки. Прежде всего следует
иметь в виду, что ряд бывших гитлеровских генералов, а вслед
за ними и некоторые историки поддерживают версию англо-
американских фальсификаторов относительно решающей роли
военных действий в бассейне Средиземного моря. К ним отно-
сятся в первую очередь немецкие генералы, руководившие вой-
сками в Северной Африке, и гитлеровские дипломаты 16.
Более многочисленную группу составляют те военные и по-
литические деятели гитлеровской Германии, которые вынужде-
ны объективно излагать события и признавать, что именно на
Восточном фронте решалась судьба Германии. К этой группе
относятся не только генералы, воевавшие на советско-герман-
ском фронте, но и те представители милитаристских кругов За-
падной Германии, которые в интересах подготовки новой войны
против Советского Союза советуют тщательно изучать опыт
минувшей войны и трезво оценивать своего противника. Именно
в этом следует искать причину вынужденных признаний гитле-
ровцев относительно событий на Восточном фронте.
Как решается, например, вопрос о значении битвы на
Волге известным западногерманским военным историком, быв-
16 Е. Rommel. Krieg ohne Hass. Herausgegeben von Fr. Lucie-Marie
Rommel und Gen. Bayerlein. Heidenheim, 1950, S. 244; A. Kesselring. Sol-
dat bis zum letzten Tag. Bonn, 1953; «Итоги второй мировой войны». Сб. ста-
тей. М., 1957, стр. 98.
243
шим генералом немецко-фашистской армии Куртом Типпельс-
кирхом? «Хотя в рамках войны в целом,— пишет он,— событи-
ям в Северной Африке отводят более видное место, чем Сталин-
градской битве, однако катастрофа под Сталинградом сильнее
потрясла немецкую армию и немецкий народ, потому что она
оказалась для них более чувствительной. Там произошло нечто
непостижимое, не пережитое с 1806 года — гибель окруженной
противником армии»17. Бывший гитлеровский генерал Бутлар
прямо называет битву на Волге поворотным пунктом войны 18.
А генерал Отто-Генрих Кюнер не только присоединяется к этой
оценке, но и отмечает, что «капитуляция 6-й армии под Сталин-
градом оказала большое впечатление на немецких солдат в
Северной Африке. Они стали задумываться и поговаривать об
опасности для них «Тунисграда»» 19. Эти откровенные признания
названных гитлеровских генералов сочетаются, однако, с явной
фальсификацией при объяснении причин победы Советской Ар-
мии на Волге.
Столь же непоследовательно написана большая двухтомная
иллюстрированная история второй мировой войны, изданная в
1952 г. в Западной Германии. Первый ее том, озаглавленный
«От Нюрнберга до Сталинграда», кончается словами: «Ката-
строфа под Сталинградом была поворотным пунктом войны
и поэтому тяжело воспринята немецким народом. После трех лет
победы начались три года поражений. Со Сталинградом для не-
мецкого народа наступил период тяжелых испытаний»20. Вто-
рой том этого издания, имеющий подзаголовок «От Сталингра-
да до Нюрнберга», снова начинается теми же словами: «Ста-
линград— поворотный пункт войны». Далее признается, что
день 31 января 1943 г., когда Паулюс подписал акт о капиту-
ляции, «был, если так можно выразиться, подтвержденный до-
кументом поворотный пункт войны»21. Довольно определенно ха-
рактеризуя значение битвы на Волге, авторы упомянутой
книги все же не могут не отдать дань пресловутой теории о не-
скольких поворотных пунктах в истории второй мировой войны.
Несколькими строчками ниже после описания битвы на Волге
отмечается, что и Эль-Аламейн был якобы тоже «поворотным
пунктом» войны.
В этой связи заслуживает внимания высказывание генерала
Энно фон Ринтелена, занимавшего до капитуляции Италии пост
германского военного атташе в Риме и по своему служебному
17 К. Теппельскирх. История второй мировой войны. М., 1956,
стр. 256.
18 «Итоги второй мировой войны», стр. 196.
19 О.-Н. Кuhner. Wahn und Untergang. 1939—1945. Stuttgart, 1957,
S. 166, 175.
20 «Der Zweite Weltkrieg im Bild», Bd. 1. Baden, 1952, S. 271.
21 Ibid., Bd. 2, S. 5.
244
долгу знавшего о действительной роли Средиземноморья в стра-
тегических планах германского командования. Он без всяких
обиняков пишет, что «для германского командования Африка
была второстепенным театром военных действий» и что «война
в России не позволила странам оси довести борьбу в районе
Средиземного моря до благоприятного исхода» 22. Автор счита-
ет, что даже на расположенную рядом Италию события в Се-
верной Африке практически оказали меньшее влияние, чем раз-
гром немцев на Волге. Надежда итальянцев на то, признает
Ринтелен, что «собственные неуспехи будут покрыты военным
превосходством Германии, исчезла после катастрофы у Сталин-
града» 23.
Представляется весьма интересным и высказывание гитле-
ровского генерала Тома, который во время болезни Роммеля и
после гибели его преемника командовал немецко-итальянскими
войсками в боях под Эль-Аламейном. В интервью, данном
известному английскому военному историку Лиддель Гарту,
он заявил, что Африка для немцев была «раем по сравнению с
Россией». Правда, Тома тут же цинично объяснил, почему он
считает Восточный фронт заслуживающим больше внимания,
чем африканский. «Для нас,— подчеркнул генерал Тома, об-
ращаясь к английскому офицеру,— в будущем имеет значе-
ние только Россия...». «Это было характерное высказыва-
ние»,— замечает Лиддель Гарт24. Дело в том, что бывшие
битые гитлеровские генералы хотят извлечь уроки из пораже-
ний на советско-германском фронте, и именно поэтому они до-
вольно откровенно рисуют действительную картину войны на
востоке.
При анализе западногерманской историографии, посвящен-
ной сражению на Волге, следует выделить мемуары гитлеров-
ских генералов и офицеров — непосредственных участников
этой битвы. Общее, что объединяет мемуары гитлеровских
участников «восточного похода» и особенно битвы на Волге —
это крайняя непоследовательность и противоречивость их оце-
нок описываемых событий. Если идет речь о передаче
«опыта» нынешнему бундесверу, то эти авторы не скрывают все-
го того, что они пережили на Востоке, и предупреждают про-
тив недооценки силы Советского Союза. Если же возникает не-
обходимость объяснить рядовому читателю причины разгрома
гитлеровских войск на советско-германском фронте, в том числе
и на Волге, и прежде всего оправдать свои собственные пора-
22 Е. von R i n t e 1 e h. Mussolini als Bundesgenosse. Erinnerungen des
deutschen Militarattaches im Rom 1938-1943. Tubingen und Stuttgart, 1951,
S. 178, 179.
23. Ibid., S. 188.
24 B. L i d d e ll Hart. The German Generals Talk. New York, 1948, p. 35.
245
жения, тут у гитлеровских генералов как из рога изобилия
льется поток самой беспардонной лжи.
Вот книга Ф. В. Меллентина «Танковые сражения 1939—
1945 гг.». Она представляет особый интерес потому, что автор
ее в качестве штабного офицера участвовал в боях в Северной
Африке, а с конца 1942 г. в качестве начальника штаба танко-
вого корпуса — под Сталинградом, имел полную возможность
испытать оба сражения и прийти к соответствующим выводам.
Описывая бои по деблокированию 6-й армии, разыгравшиеся в
декабре 1942 г. на реке Аксай-Есауловской, автор приходит к
следующему выводу: «В этот период произошли полные тра-
гизма события, историческое значение которых трудно пере-
оценить. Не будет преувеличением сказать, что битва на бере-
гах этой безвестной речки привела к кризису третьего рейха,
положила конец надеждам Гитлера на создание империи и яви-
лась решающим звеном в цепи событий, предопределивших по-
ражение Германии» 25.
Нельзя не признать справедливости в этих высказываниях
Ф. В. Меллентина. Но тут же автор самым беззастенчивым
образом искажает истину, объясняя поражения гитлеровцев на
востоке слаборазвитой сетью дорог, нехваткой в германских
войсках гусеничного транспорта, постоянными ошибками Гит-
лера (но никак не генералов и офицеров-фронтовиков!) и дру-
гими третьестепенными факторами.
Подобным образом можно было бы оценить мемуары таких
активных участников сражения на Волге, как фельдмаршал
Э. Манштейн, Г. Дерр, и ряда других26, которые вынуждены
признавать значение побед советских войск на Волге. Однако
катастрофа на Волге ничему не научила этих реваншистов,
предоставляющих свои писания в качестве учебных пособий
возрождаемому в Западной Германии новому вермахту.
Командование бундесвера боится рассказать своим солдатам
правду о битве на Волге. Когда в конце января 1963 г. западно-
германское телевидение показало разгром гитлеровских войск
на Волге, это вызвало взрыв истерии у реваншистов. Один из
них генерал Ферч заявил, что подобные передачи «сбивают с
толку» солдат бундесвера.
Более того, западногерманские власти препятствуют, чтобы
и другие народы знали правду об этом сражении. В начале фев-
раля прошлого года генеральная дирекция французского радио-
вещания и телевидения обратилась к участникам битвы на Вол-
ге Председателю Совета Министров СССР Н. С. Хрущеву и Ми-
нистру Обороны СССР Маршалу Советского Союза Р. Я. Ма-
25 Ф. В. Меллентин. Танковые сражения 1939—1945 гг. Боевое при-
менение танков во второй мировой войне. М., 1957, стр. 171.
26 Е. von Manstein. Verlorene Siege. Bonn, 1955; Г. Дерр. Поход на
Сталинград (Оперативный обзор). М, 1957.
246
линовскому, которые охотно откликнулись на эту просьбу.
Но боннские реваншисты выразили протест правительству
Франции, и оно поспешило запретить передачу интервью
Н. С. Хрущева и Р. Я. Малиновского 27.
Нельзя не признать и того, что часть бывших непосредствен-
ных очевидцев катастрофы на Волге, лично переживших ее и
на своих плечах вынесших связанные с ней бедствия, действи-
тельно правильно поняла итоги этой битвы и пришла к трезво-
му выводу: бороться против войны и выступать за дружбу меж-
ду народами. Это, разумеется, не значит, что они свободны от
обычной для буржуазной историографии антисоветской клеве-
ты и извращений многих вопросов сражения на Волге.
Один из участников исторической битвы, офицер развед-
отдела 8-го армейского корпуса Иоахим Видер, назвал свои
воспоминания «Трагедия Сталинграда» с характерным подза-
головком— «Воспоминания одного из оставшихся в живых».
В предисловии к книге автор справедливо отмечает, что «воспо-
минание о Сталинграде должно говорить об ужасах войны во-
обще». Можно лишь приветствовать и такие строки И. Виде-
ра: «Мы должны сделать все, чтобы никогда больше не допу-
стить уничтожения человеческих жизней. Мы выполним заветы
погибших и всеми силами не допустим войны. Пусть никогда
не будет того, что произошло на Волге. Мы будем бороться за
лучший общественный строй, за хорошие взаимоотношения со
всеми народами. В этом смысле воспоминания о Сталинграде
служат нам предостережением»28.
Не все авторы этих воспоминаний делают правильные выво-
ды из пережитого ими в окружении. Некоторые из них всю
ответственность за бедствия солдат возлагают лишь на Гитлера
и высшее командование германской армии, не понимая или не
желая понять, что гитлеровские войска, сражавшиеся под фаль-
шивыми знаменами нацистов, которые призывали к расправе с
коммунизмом и завоеванию всего мира, обречены в конечном
итоге на поражение, независимо от тех или иных качеств их
верховного командования.
Другие же из указанных авторов, проклиная катастрофу на
Волге и войну в целом, не прочь возложить ответственность за
лишения немецких солдат в период битвы на Волге и на... со-
ветские войска, приписывая им мнимые жестокости29. В связи
с такими беспочвенными утверждениями заслуживает внимания
сообщение бывшего командира окруженной на Волге 295-й ди-
визии генерал-лейтенанта О. Корфеса, работавшего старшим
научным сотрудником Института военной истории ГДР. Он рас-
27 См. «Красная Звезда», 3 и 10 февраля 1963 г.
28 J. W i e d е к Die Tragodie von Stalingrad. Erinnerungen eines Oberleben-
den. Deggendorf, 1955, S. ll—12.
29 H. Dibold. Arzt in Stalingrad. Salzburg, 1954.
247
сказал, что после окончания боевых действий на Волге в плену
оказались тысячи больных и истощенных немецких солдат и
офицеров, принесших в лагерь для военнопленных дизентерию,
сыпной тиф и другие заразные болезни. Спасая их, отдали свои
жизни два советских врача и 14 медицинских сестер 30. Анало-
гичные примеры самопожертвования советского медицинского
персонала в спасении жизней немецких военнопленных под Ста-
линградом приводит в своей книге западногерманский профес-
сор богословия Гельмут Гольвитцер31.
В целом же упомянутые выше мемуары, независимо от субъ-
ективных взглядов их авторов, еще раз напоминают не в меру
горячим головам в Западной Германии, что война против
Советского Союза весьма и весьма отличается от приятной про-
гулки.
Несмотря на различия (и подчас существенные) в трактовке
вопроса о значении битвы на Волге, имеющиеся у различных
буржуазных историков, почти все они солидарны в вопросе о
причинах, приведших немецкие войска к катастрофе на Волге.
В этом отношении фальсификация битвы на Волге в буржуаз-
ной историографии проявляется, пожалуй, наиболее полно, при-
чем и в данном вопросе следует учитывать особенности методов
фальсификации, применяемых некоторыми англо-американскими
историками, с одной стороны, и западногерманскими — с дру-
гой. Англо-американские фальсификаторы в меньшей мере за-
няты анализом причин немецкой катастрофы на Волге — мно-
гие из них просто предпочитают не замечать ее вообще или пред-
ставлять эту выдающуюся битву как заурядный эпизод войны.
Например, такой респектабельный научный труд, как «Эн-
циклопедия Британика», посвятил боям на Волге всего восемь
строчек32. Правда, эта ж энциклопедия в статье о второй ми-
ровой войне битве на Волге уделила несколько большее
внимание. Но что же главным образом преподносит она своим
читателям? Автор статьи с мельчайшими подробностями рас-
сказывает о наступательных действиях немцев на этом направ-
лении и об оборонительных боях советских войск. Но как только
пришло время изложить советское контрнаступление (а именно
оно составляет основное содержание битвы), то у автора не хва-
тило духу и он уделил этому решающему этапу сражения всего
11 строчек» 33.
30 «Probleme der Geschichte des Zweiten Weltkrieges», Bd. 2. Berlin, 1958,.
S. 433.
31 Ibid., S. 434. .
32 «Encyclopaedia Britannica», vol. 21. Chicago — London — Toronto,
p. 304.
33 Ibid., vol. 23, p. 791.
248
Очень скромное место битве на Волге отводит английский
историк Ф. Г. Гинсли в своей работе, посвященной стратегии
Гитлера. Автор подробно разбирает стратегические планы
германского верховного командования во всех кампаниях
второй мировой войны и их осуществление, но Сталинграду,
под стенами которого был нанесен смертельный удар по всей
гитлеровской стратегии, автор уделил всего несколько строк34.
Список англо-американских авторов, которые игнорируют со-
бытие, оказавшее решающее влияние на весь ход войны, можно
было бы продолжить.
Что касается западногерманской историографии, то вопрос
о причинах разгрома немецко-фашистских войск на Волге зани-
мает здесь, естественно, большое место.
К чему же сводятся эти причины в трактовке западногер-
манских историков? Прежде всего, по мнению западногерман-
ских фальсификаторов истории, победоносному исходу сражения
на Волге помешал сам Гитлер, который не давал германским
генералам проявлять инициативу и допустил ряд крупных стра-
тегических просчетов. Началось это еще во время разработки
плана летней кампании 1942 г. Уже тогда, пишет К. Типпельс-
кирх, Гитлер на эту операцию «наложил печать двойственно-
сти, характерной для его мышления. Он пытался объединить
экономические и военные цели и вдобавок стремился к захвату
двух совершенно различных районов — Сталинграда и низовьев
Волги, с одной стороны, и нефтяного района Кавказа — с дру-
гой»35. В том же упрекают Гитлера Гёрлиц, Гудериан, Бутлар,
Петер Бор и Отто Дитрих36. С сожалением отмечает этот стра-
тегический просчет и Ф. Меллентин, называя его «одним из са-
мых больших несчастий в истории германской армии» 37.
Бывший гитлеровский генерал Г. Дерр, например, считает,
что день 23 июля 1942 г., когда Гитлер издал директиву № 45,
предписывавшую продолжать наступление на кавказском на-
правлении, можно назвать «поворотным пунктом войны», потому
что Гитлер принял решение, противоречащее «классическим за-
конам ведения войны» и продиктованное лишь его «своеволием
и нелогичностью»38.
Безудержно восхваляют германский генералитет и ругают
Гитлера Б. Лосберг, Д. Хольтиц, А. Хойзингер, Г. Теске39, а
34 F. H. Hinsley. Hitler's Strategy. Cambridge, 1951, p. 220—222.
35 «Итоги второй мировой войны», стр. 79.
36 Там же, стр. L27; Н. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidel-
berg, 1951; W. Gorlitz. Der Zweite Weltkrieg, 1939—1945, Bd. I, S. 355, 361;
«Вторая мировая война. 1939—1945 гг.», стр. 190; Р. В о г. Gesprache mit Hai-
der. Wiesbaden, 1950, S. 218; О. Dietrich. Zwolf Jahre mit Hitler. Munchen,
1955, S. 109.
37 Ф. В. Меллентин. Указ. соч., стр. 145.
38 Г. Д е р р. Указ. соч., стр. 28.
39 В. v. Lossberg. Im Wehrmachtfuhrungsstab. Hamburg, 1950, S. 150;
249
также А. Кессельринг, который распространяет легенду о том,
что даже Геринг выражал недовольство стратегическими ошиб-
ками своего «фюрера». Геринг якобы сказал однажды, что «со-
юзники в руководстве войной имеют еще одного великого союз-
ника— фюрера»40. Чтобы оправдать действия немецких гене-
ралов и всю вину за «утерянные победы» свалить на Гитлера,
немало усилий приложил Манштейн41. Гальдер, Эрфурт, Кюнер
и другие гитлеровские генералы также высказывают критиче-
ские замечания в адрес Гитлера42.
В январе 1963 г., когда все прогрессивное человечество отме-
чало 20-летие Великой битвы на Волге, обозреватель западно-
германского агентства ДПА Дитрих Бозинг также решил упрек-
нуть Гитлера в том, что он не послушал «мудрых» прусских
генералов. Бозинг писал: «Сейчас военные историки в общем
сошлись на том, что роковое окружение 6-й армии явилось от
начала и до конца неизбежным следствием гитлеровского руко-
водства» 43.
Много упреков (правда, задним числом) Гитлер получает
от своих генералов и в том, что он, придерживаясь тактики
удержания рубежей до последнего солдата, не разрешил 6-й
армии оставить Сталинград и прорываться из кольца. Здесь
нет необходимости называть конкретных авторов, так как с
этим согласны все западногерманские генералы и историки,
пишущие о битве на Волге. Некоторые исследователи подчерки-
вают даже большую степень вины Геринга, чем Гитлера, так
как Геринг заверил, что его авиация сумеет обеспечить всем
необходимым 6-ю армию для ее деблокирования. Типпельскирх
называет поступок Геринга «по меньшей мере довольно легко-
мысленным». С ним солидарны Ганс фон Роден, Ганс Тепке
и др.44 Роммель обвиняет Геринга не только в катастрофе на
Волге, но и в поражении немцев в Северной Африке45.
Из печального для гитлеровцев опыта на востоке западно-
германские реваншисты стремятся сделать соответствующий вы-
вод на будущее. Дерр, например, советует, что, «учитывая уро-
ки последней войны с Россией, следует в будущем при подго-
D. Choltitz. Soldat unter Soldaten. Zurich — Wien, 1951; A. Heusinger.
Befehl in Widerstreit. Tubingen, 1957, S. 217—235; H. Teske. Die Silbernen
Spiegel. Generalstabsdienst unter der Lupe. Heidelberg, 1952, S. 167.
40 A. Kesselring. Gedanken zum Zweiten Weltkrieg. Bonn, 1955,
S. 36, 123.
41 E. Manstein. Op. cit., S. 173, 322.
42 F. H a 1 d e r. Hitler als Feldherr. Munchen, 1949; W. E r f u r t h. Ge-
schichte des deutschen Generalstab, 1918—1945. Gott, 1957, S. 278; О. Н. К u h-
ner. Wahn und Untergang. 1939—1945. Stuttgart, 1957, S. 145.
43 См. «Комсомольская правда», 30 января 1963 г.
44 К. Типпельскирх. Указ. соч., стр. 259; H.-D. H e r h u d t, V. R о h-
d e n. Die Luftwaffe ringt urn Stalingrad. Wiesbaden, 1950, S. 24; G. T о е р k e.
Stalingrad wie es wirklich war. 1949, S. 133.
45 E. Rommel. Kкeg ohne Hass. Brenz, 1950, S. 381.
250
товке офицерских кадров, а также в планах генерального шта-
ба рассматривать снабжение в масштабах, выходящих за рамки
ведения операции или боя»46. Подобные же советы на будущие
времена дает и генерал Гудериан. «В качестве вывода из этой
печальной главы немецкой военной истории следует записать,—
отмечает он,— что в широких просторах восточного театра во-
енных действий при отсутствии надежных наземных тыловых
коммуникаций снабжение войск можно до некоторой степе-
ни обеспечить только с помощью очень мощного воздушного
флота»47.
Некоторые историки «козлом отпущения» пытаются предста-
вить фельдмаршала Паулюса, который не посмел ослушаться
Гитлера и не проявил инициативы по прорыву армии. Наиболее
резко подобное обвинение выдвинул Ганс Дерр. Он писал, что
«генерал-полковник Паулюс в соответствии с традициями ар-
мии имел право и был обязан поставить ответственность за
жизнь более 200 тыс. человек выше ставшей уже беспредмет-
ной боевой задачи... История до сих пор не предоставляла пра-
во ни одному полководцу жертвовать жизнью своих солдат,
когда они уже не могут продолжать борьбу»48.
Бывший командующий группой армий «Дон», которая имела
задачу деблокировать 6-ю армию, фельдмаршал Манштейн так-
же обвиняет Паулюса в том, что он, боясь нарушить присягу
Гитлеру, не выполнил приказ Манштейна организовать прорыв
армии из кольца49. В связи с этим обвинением заслуживает
внимания свидетельство бывшего командира 295-й дивизии
генерала О. Корфеса. Выступая на первой научной сессии комис-
сии историков СССР и ГДР, состоявшейся в Лейпциге в нояб-
ре 1957 г., Корфес убедительно доказал, что подобное утверж-
дение фельдмаршала Манштейна не соответствует действи-
тельности. Командующий группой армий «Дон» ничего не пред-
принял, чтобы вопреки приказу Гитлера взять на себя ответст-
венность за прорыв 6-й армии50. Что касается самого Паулюса
и подчиненных ему генералов, говорит Корфес, то они также не
могут снять с себя ответственность за отказ от неоднократных
предложений советского командования о капитуляции, ссыла-
ясь при этом на ложное понимание воинского долга51. Нападки
46 Г. Дерр. Указ. соч., стр. 113.
47 «Итоги второй мировой войны», стр. 128.
48 Г. Д ер р. Указ. соч., стр. 123.
49 Е. von Manstein. Op. cit., S. 425.
50 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», H. 3, 1958, S. 505—506.
51 Ibid., S. 499. Напомним, что сам Паулюс в качестве свидетеля обвине-
ния на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге на во-
прос, почему он под Сталинградом не действовал вопреки приказу фюрера, от-
ветил: «Потому, что тогда мне дело было представлено таким образом, что
судьба германского народа зависела от того, продержимся ли мы или нет»
(ЦГАОР, ф. 7445, оп. 1, д. 24, л. 195).
251
ярого реваншиста и милитариста Манштейна на Паулюса Кор-
фес объясняет тем, что Паулюс в свое время активно боролся
против преступной политики Гитлера продолжения войны, а по-
сле войны до конца своих дней боролся за демократическую
Германию, свободную от господства империализма52.
По утверждению фальсификаторов истории, победа совет-
ских войск на Волге стала возможной благодаря тому, что они
имели якобы многократное превосходство в силах. Генерал
Бутлар утверждает, например, о якобы двадцатикратном пре-
восходстве на Восточном фронте на протяжении нескольких
лет53. Он пишет далее, что «по данным отдела иностранных ар-
мий Востока немецкого генерального штаба, которые были до-
вольно точными, русские к осени 1942 г. имели свыше 400 стрел-
ковых дивизий, большое количество кавалерийских корпусов,
свыше 100 танковых полков, а также чрезвычайно большое ко-
личество артиллерийских частей РГК»54. Для умаления воен-
ного искусства советских войск под Сталинградом Типпельс-
кирх и Манштейн также стремятся убедить читателя в том, что
силы немцев на этом участке фронта были не так уж велики
при отсутствии резервов55.
Но факты говорят о совершенно противоположном. К се-
редине ноября 1942 г. на этом направлении противник по чис-
ленности превосходил советские войска на 57 тыс. человек56.
В период контрнаступления советское командование действи-
тельно создало значительное количественное превосходство над
врагом. Так, войска Юго-Западного фронта на направлении глав-
ного удара 5-й танковой армии имели двойное превосходство в
танках и более чем пятикратное — по артиллерии57. Но все это
говорит о высоком искусстве советского командования, сумевше-
го выбрать решающие направления и сосредоточить на них ос-
новные силы, скрытно от противника и неожиданно для него.
Далее западногерманские генералы и историки стремятся
представить события на Волге в таком свете, что в катастрофе
повинны, собственно, не немцы, а их союзники — румыны и
итальянцы, не сумевшие обеспечить фланги выдвинувшейся впе-
ред 6-й армии. Особенно резко об этом говорит Андреас Хилль-
грубер в книге о немецко-румынских отношениях кануна и в
ходе второй мировой войны 58. Некоторые авторы отмечают, что
52 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», H. 3, 1958, S. 507.
53 «Вторая мировая война. 1939—1945 гг.», стр. 185.
54 Там же, стр. 217.
55 К. Типпельскирх. Указ. соч., стр. 257.
56 «Труды Военно-политической академии им. В. И. Ленина», № 19. 1958,
стр. 145.
57 Б. С. Тельпуховский. Великая Отечественная война Советского
Союза 1941—1945 гг. М., 1959, стр. 195.
58 А. Н i ll g r u b e r. Hitler, Konig Carol u. Marschall Antonescu. Wies-
baden, 1954, S. 151—152.
252
германское верховное командование не сумело обеспечить сво-
их союзников необходимым современным вооружением и бое-
вой техникой (Г. Дерр, К. Типпельскирх, Э. Манштейн, Г. Шрай-
берт, В. Эрфурт)59.
Разумеется, никто не оспаривает того факта, что войска гер-
манских сателлитов были плохо обеспечены современной боевой
техникой и вооружением, а также не отличались высокими бое-
выми качествами. Советское командование не преминуло, конеч-
но, воспользоваться этим обстоятельством. Но низкие боевые
качества итальянских и румынских войск ни в коей мере не мо-
гут оправдать действий германского командования, поставивше-
го их для обеспечения ответственных флангов своей 6-й армии
при очень опасной конфигурации фронта на сталинградском на-
правлении. Это еще раз свидетельствует об авантюризме и недо-
оценке силы Советской Армии со стороны германского верховно-
го командования.
Одной из самых распространенных версий, а с точки зре-
ния фальсификаторов битвы на Волге якобы самой аргументи-
рованной, является версия о том, что германская армия не могла
показать своих боевых качеств в полную силу из-за неблагопри-
ятных и необычных для немцев природных условий.
Наиболее ретивые фальсификаторы сваливают все на «ужас-
но холодную погоду», которая странным образом действовала
лишь на немецких солдат, не причиняя неприятностей советским
войскам. Это обстоятельство подчеркивает, в частности, Э. Ман-
штейн. Он пишет о том, что «местность, перерезанная глубоки-
ми оврагами, была покрыта таким глубоким снегом, что ис-
пользование наших танковых сил было исключено». Суровая
зима, продолжает Манштейн, исключавшая расположение войск
вне населенных пунктов, вынуждала вести бои только за насе-
ленные пункты и ограничивала, таким образом, маневр 60.
Возникает вопрос: а разве такие суровые условия не ока-
зывали влияния на наступающие советские войска? Манштейн
отвечает, что у русских танков гусеницы были шире, это повы-
шало их проходимость по снегу, и в конечном счете делает вы-
вод, что «западные понятия о непроходимости местности для
русских имеют лишь очень ограниченное значение»61.
Составители «Иллюстрированной истории второй мировой
войны» прямо говорят, что огромное пространство и суровые
зимние условия являются причинами успешного наступления
советских войск зимой62. Бывший хортистский премьер-министр
Венгрии М. Каллаи в своих мемуарах разгром венгерских войск
59 Е. Manstein. Op. cit, S. 341; H. Schreibert. Op. cit., S. 16, 136;
W. Erfurth. Op. cit., S. 284.
60 E. v о n М а n s t e i n. Op. cit., S. 436.
61 Ibid., S. 437.
62 «Der Zweite Weltkrieg im Bild», Bd. 2, 1952, S. 5.
253
на Дону объясняет тем, что из-за сильного холода они, мол,
«не могли сражаться в рукопашном бою»63.
Фактор погоды чрезмерно преувеличивает и участник Ста-
линградской битвы Г. Шротер, который говорит о «свинской
погоде», установившейся с 19 ноября 1942 г., когда «темпера-
тура пала на 6 градусов» и «генерал Мороз» стоял на стороне
Красной Армии64. Почему же «генерал Мороз» стоял на стороне
именно советских войск? Оказывается, потому, что герман-
ское командование не обеспечило свои войска зимним обмунди-
рованием и эшелоны с ним застряли во Львове, Киеве и Харь-
кове. Усиленно подчеркивают ужасное воздействие русских
морозов на немецких солдат Типпельскирх, Дерр и другие гене-
ралы 65.
В феврале 1963 г. Ганс Шротер, который уже является за-
падногерманским «историком», в выступлении по французскому
телевидению снова повторил свой грязный пасквиль о битве
на Волге66.
«Не повезло» гитлеровцам и на русских дорогах. Поэтому в
своих воспоминаниях они особенно недовольны состоянием до-
рог по пути наступления и бегства германской армии. Наиболее
концентрированно эту мысль выразили гитлеровские генералы,
дававшие интервью Лиддель Гарту. «Если бы за годы советской
власти,— говорили они,—в России была создана примерно та-
кая же дорожная сеть, какой располагают западные державы,
то эта страна, возможно, была бы быстро завоевана. Плохие
дороги задержали продвижение немецких механизированных
войск. Но в этом есть и другая сторона: немцы упустили победу
потому, что они основывали свою мобильность на использова-
нии колесного, а не гусеничного транспорта»67.
Чтобы найти «козла отпущения», западногерманские фальси-
фикаторы истории в свое оправдание находят и другие самые
невероятные причины. Ганс Дерр, например, в поражениях нем-
цев обвинил даже... кукурузу и подсолнечник. Он так и пишет:
«Особенно затрудняли ведение боевых действий немецкой пехо-
ты, обычно уступавшей противнику по численности, обширные
поля кукурузы и подсолнечника, которые не давали возможности
использовать пулеметы и автоматы, а часто даже самоходные
орудия»68.
63 N. К a ll а у. Hungarian Premier a Personal Account on Nation's Strugg-
le in the Second World War. New York, 1954, p. 132.
64 H. Schroter. Stalingrad... «...bis zur letzten Patrone», Leugerich, 1954,
S. 51.
65 Ibid., S. 34. Об этом же упоминает В. Гёрлиц («Der Zweite Weltkrieg.
1939—1945», Bd. ,1, S. 397); К. Типпельскирх. Указ. соч., стр. 262;
Г. Дерр. Указ. соч., стр. 36.
66 См. «Правда», 3 марта 1963 г.
67 В. Н. Liddell Hart. The Other Side of the Hill. Cassell, 1948, p. 174.
68 Г. Дерр. Указ. соч., стр. 36.
254
Некоторые буржуазные генералы и историки вынуждены
признавать, что при анализе причин разгрома немцев на Волге
не следовало бы сбрасывать со счетов и той силы, которая со-
вершила этот разгром, т. е. Советскую Армию. Справедливо
отмечая возросшее воинское мастерство советских солдат, офи-
церов и генералов ко времени битвы на Волге, эти фаль-
сификаторы объясняют его тем, что Советская Армия, не внеся
ничего своего и оригинального в стратегию и оперативное ис-
кусство, переняла опыт армий других стран и прежде всего гер-
манской армии.
Так, В. Гёрлиц объясняет победы советских войск тем, что
они якобы «по немецкому образцу стали применять тактику
объединенных родов войск», что они у немцев якобы «научились
совершать прорывы с последующим окружением для достиже-
ния больших оперативных целей»69, и прочими нелепостями.
Английский военный историк Лиддель Гарт договорился
даже до того, что, мол, «Красная Армия в 1943 г. действовала
точно так же, как и союзные армии действовали на западе в
1918 г.»70, а французский генерал А. Гийом, давая в целом вы-
сокую оценку действиям советского командования и положи-
тельно отзываясь о советской стратегии, «уточняет», что эта
стратегия была повторением стратегии маршала Фоша, когда
он, овладев инициативой, нанес ряд сокрушительных ударов по
уязвимым местам противника71. В предисловии к книге Гийо-
ма генерал де Тассиньи отмечает, что автор «в своей книге вер-
но подметил использование командованием Красной Армии стра-
тегии маршала Фоша» 72.
И, наконец, самая немногочисленная группа фальсификато-
ров (Рендулич73 и др.) поддерживает ту точку зрения, что ката-
строфа гитлеровцев на Волге, как и вообще проигрыш войны
Германией, вызвана чистой случайностью и обстоятельствами,
которых никто не мог предусмотреть, что никакой объективной
закономерности в этих событиях не существует. И поскольку
это так, то не следует ли «переиграть» войну с Советским Со-
юзом.
Важным вопросом, который подвергается извращению в со-
временной буржуазной историографии, является вопрос о роли
американо-английской помощи, главным образом по ленд-лизу,
69 W. Gorlitz. Der Zweite Weltkrieg. 1939—1945. Bd. 2, S. 182.
70 B. X. Лиддель Гарт. Стратегия непрямых действий. М., 1957,
стр. 390.
71 A. Guillaume. La guerre germano-sovietique (1941—1945). Paris.
1949, p. 25.
72 Ibid., p. 5.
73 L. R e n d u 1 i c. Gefahrliche Grenzen der Politik. Salzburg 1954,
S. 248—250.
255
в военных успехах Советского Союза В многочисленных истори-
ческих исследованиях и мемуарной литературе, посвященных
этой важной проблеме, мысль о помощи по ленд-лизу, как якобы
решающем или по крайней мере важном факторе в обеспечении
советских побед, в том числе и победы на Волге, не всегда про-
водится прямолинейно. В ряде случаев авторы не делают та-
ких смелых выводов, но они используют цифровые выкладки
относительно поставок вооружения и военных материалов
Советской Армии, чтобы подвести читателя именно к такому
выводу. К числу таких работ относится книга бывшего упол-
номоченного по осуществлению ленд-лиза Эд. Стеттиниуса под
громким названием «Ленд-лиз. Оружие победы»74.
Автор благожелательно относится к героической борьбе со-
ветского народа против немецко-фашистских захватчиков и в
общем объективно излагает проблему ленд-лиза. Он справедли-
во подчеркивает, что «за всю нашу помощь русские отплатили
такой ценой, которая не измеряется ни в долларах, ни в тоннах,
доказательством чему являются миллионы погибших или на-
ходящихся в русских лагерях для военнопленных немецких сол-
дат, немецкие танки, превращенные в груды металла на полях
битв, орудия и автомашины, брошенные отступающими немец-
кими войсками. Это был непоправимый разгром германской
военной машины, для которой теперь срок войны был сокра-
щен» 75.
Следует при этом иметь в виду, что книга вышла в свет в
1944 г., т. е. во время войны, когда ее автор в своих многочис-
ленных выступлениях в печати совершенно справедливо отмечал,
что Советский Союз воюет главным образом своим вооруже-
нием и роль ленд-лиза для Советской Армии в общем невелика.
Тем не менее и он не удержался от соблазна подчеркнуть, что
«военные материалы из США составляли значительную часть
советского военного производства» 76, и несколько преувеличить
роль американских танков при обороне Сталинграда77.
В такой же завуалированной форме преподносится этот воп-
рос и в американской «Иллюстрированной истории второй ми-
ровой войны» 78. Преувеличенно представляет роль ленд-лиза и
генерал Маршал в своем отчете, составленном в сентябре
1945 г.79
В послевоенный период фальсификация значения англо-аме-
риканских поставок для Советского Союза стала более непри-
74 Е. Stettiniua. Lend-Lease. Weapon for Victory. New York, 1944, p. 358.
75 Ibid., p. 228—229.
76 Ibid., p. 223.
77 Ibid., p. 210.
78 «Life's Picture History of World War 2». New York, 1950, p. 78.
79 General Marschall's Report. The Winning of the War in Europe and the
Pacific. Washington, September, 1945, p. 99.
256
крытой. Уже в 1947 г. бывший руководитель американской во-
енной миссии в Москве генерал Дин написал книгу «Странный
союз», в которой утверждает, что «пожар в доме нашего сосе-
да был потушен, и мы приняли участие в этом деле», т. е., если
верить генералу Дину, именно американцы спасли Советский
Союз от катастрофы. Но, продолжал американский генерал,
«сосед настаивал, чтобы мы ему помогли построить новый дом
и, к несчастью, мы это сделали»80. Генерал Дин согласен, что
необходимо было оказывать помощь Советскому Союзу в
начале войны, когда советские войска сковывали огромные гер-
манские силы, давая таким образом США возможность лучше
подготовиться к войне. «Но когда под Сталинградом,— пишет
он,— произошел коренной поворот и началось наступление рус-
ских», а Советская Армия становилась все сильнее, то возникла
новая обстановка, которая начала пугать американского гене-
рала 8l.
В извращенном виде представляют роль ленд-лиза амери-
канские историки Р. Лейтон и Р. Коукли в работе, посвященной
вопросам стратегии во второй мировой войне82. Без всяких на
то оснований решающую роль ленд-лизу для советских побед
приписывает американский историк и публицист Александр
Даллин. В книге «Германская администрация в России. 1941—
1945. Очерки оккупационной политики», объясняя причины стой-
кости советских людей и разгрома немецко-фашистских захват-
чиков, на первое место он ставит ленд-лиз, а уже затем, по его
мнению, сыграли роль «советская идеология и в такой же сте-
пени решимость советских людей не подчиняться режиму
Коха»83.
Всем этим и им подобным американским фальсификаторам
вторит английский военный историк генерал Фуллер, кото-
рый, также вопреки исторической истине, прямо утверждает, что
«осенью 1942 г. экономическое положение России было отчаян-
ным и, если бы не постоянный приток англо-американских ма-
териалов через Архангельск, сомнительно, чтобы русские могли
воспользоваться тем нелепым положением, в которое Гитлер
поставил свои армии»84.
Полковник швейцарской армии Леддерей тоже считает, что
англо-американские поставки «если не обеспечили освобождение
80 J. R. D e a n e. The Strange Alliance. New York, 1947, p. 90.
81 Ibidem.
82 R. Leighton and R. Coakley. Global Logistics and Strategy 1940—
1943. Washington, 1955.
83 A. Dallin. German Rule in Russia. 1941—1945. A Study of Occupation
Policies. London, 1957, p. 242. Вызывает удивление к тому же само название
книги, ибо о какой немецкой оккупационной политике во временно захвачен-
ных немцами районах СССР может идти речь в 1945 г., когда советские вой-
ска находились на пути к Берлину!
84 Дж. Ф. С. Фуллер. Вторая мировая война. 1939—1945 гг. Стратеги-
ческий и тактический обзор. М., 1956, стр. 248.
257
Сталинграда, то облегчили в значительной мере развитие
успеха, достигнутого под Сталинградом» 85.
Бывший гитлеровский генерал Вестфаль в изданной в Нью-
Йорке книге «Роковые решения» заявляет, что «эти поставки
в огромной степени помогли красному колоссу возместить поте-
ри, понесенные в первые месяцы войны, и в ходе войны посте-
пенно усилить военную мощь России... Можно без преувеличения
сказать, что без такой огромной американской поддержки рус-
ские войска вряд ли были бы в состоянии перейти в наступление
в 1943 г.» 86 Другой гитлеровец, фельдмаршал А. Кессельринг,
приведя данные об американской помощи по ленд-лизу, также
приходит к выводу о решающей роли этих поставок для совет-
ских побед, особенно в 1943 г.87
Ту же мысль проводит генерал фон Бутлар. В объяснении
причин возросшей боеспособности советских войск в 1943 г. на
первое место он ставит американские поставки, а потом и «по-
стоянный рост выпуска военной продукции советскими заводами,
расположенными восточнее Урала» 88. Генерал Меллентин, кон-
статировав факт, что к 1943 г. «красный военно-воздушный флот
стал грозной силой», пытается убедить читателей, что и это яв-
ляется заслугой американских и английских поставок89.
Генерал Типпельскирх видит основную причину победы со-
ветских войск на Волге, по существу, во мнимом увеличении к
октябрю 1942 г. американских поставок самолетов, танков и
грузовых автомашин, что, как он утверждает, «заметно повы-
сило оперативную подвижность соединений, предназначенных
для наступления»90. Однако он не мог отрицать того факта,
что именно советская промышленность обеспечивала армию
всем необходимым 91.
Возникает вопрос: почему битые гитлеровские генералы, из
которых ныне многие трудятся над созданием нового вермахта
в Западной Германии, так активно распространяют миф о якобы
решающем значении ленд-лиза для советских побед в 1943 г.?
Объясняется это по крайней мере двумя причинами: во-первых,
гитлеровские генералы для оправдания своих поражений на со-
ветско-германском фронте не могут признать преимущества
советского общественного и государственного строя и превос-
85 Colonel Lederrey. La defaite allemande a L'est. Les armees sovieti-
ques en guerre de 1941 a 1945. Paris — Lemoges — Nancy, 1951, p. 260.
86 3. Вестфаль, В. Крейпе, Г. Блюментрит и др. Роковые ре-
шения. Перев. с англ. М., 1958, стр. 114—115.
87 Albert Kesselring, Gedanken zum Zweiten Weltkrieg. Bonn, 1955,
S. 125.
88 «Вторая мировая война. 1939—1945 гг.», стр. 217.
89 Ф. В. Меллентин. Указ. соч., стр. 187.
90 К. Типпельскирх. Указ. соч., стр. 256.
91 Там же.
258
ходство Советской Армии над гитлеровской армией. Поэтому
они стремятся преувеличить роль ленд-лиза, чтобы затем сде-
лать вывод, что гитлеровская военная машина не в состоянии
была устоять перед мощной военно-политической коалицией
союзников; и, во-вторых, распространение подобного мифа дик-
туется современными интересами западногерманских реванши-
стов, готовящих новую войну против Советского Союза. При
этом они рассуждают так: если в минувшей войне Советский
Союз победил благодаря решающей помощи США и Англии,
то в будущей войне эти государства из противников станут
союзниками Западной Германии и, таким образом, реванш будет
взят и победа над Советским Союзом будет обеспечена.
Анализируя буржуазную литературу, в которой затраги-
вается проблема ленд-лиза, следует отметить тот факт, что в
этой литературе вопреки желаниям ее авторов нередко можно
встретить весьма любопытные подробности того, как наиболее
реакционные представители англо-американских правящих кру-
гов саботировали поставки Советскому Союзу по ленд-лизу.
Характерно, что решение правительства США о ленд-лизе
подвергается в настоящее время острым нападкам со стороны
американских историков так называемой новой школы, име-
нующих себя драгматистами-презентистами-негативистами92.
Они считают ошибкой принятие закона о ленд-лизе.
Таким образом, нетрудно сделать вывод, что распростра-
няемая в буржуазной исторической литературе версия о якобы
решающей роли англо-американских поставок для победы Со-
ветской Армии на Волге служит одной определенной цели —
дискредитировать политический и экономический строй Совет-
ского Союза, попытаться доказать его неспособность в период
войны обеспечить войска военными материалами и техникой
и тем самым идеологически подготовлять третью мировую
войну.
Однако действительные факты говорят совершенно о другом,
и бывшие гитлеровские генералы очень хорошо это помнят,
Факты свидетельствуют о том, что поставки по ленд-лизу со-
ставили незначительную часть того, что производила наша воен-
ная промышленность и сельское хозяйство. Как известно, удель-
ный вес этих поставок по отношению к отечественному произ-
водству в период военной экономики составлял всего лишь
около 4% 93. Это означает, что в результате победы социалисти-
ческой индустриализации была обеспечена независимость воен-
ной экономики Советского Союза в самый тяжелый период ее
испытания.
92 С. Beard. President Roosevelt and the Coming of the War. 1941. New
York, 1948, p. 153. (Подробнее о взглядах «новой школы» см. «Вопросы исто-
рии», № 6, 1955; № 7, 1956).
93 Н. Вознесенский. Военная экономика СССР в период Отечествен-
ной войны. М., 1948, стр. 74
259
О скромной роли ленд-лиза в военных усилиях советского
народа неоднократно в годы войны заявляли такие государст-
венные деятели, как Ф. Рузвельт, У. Черчилль, Г. Гувер и др.
* * *
Большое место в современной буржуазной историографии за-
нимает вопрос о том влиянии, какое оказала битва на Волге
на внутриполитическую обстановку в странах Европы и на
международные отношения в 1942—1943 гг.
Важнейшим последствием этих событий, как известно, было
не только усиление освободительного движения в оккупиро-
ванных странах, но и глубокий кризис, поразивший правящие
круги стран гитлеровского блока. «Катастрофа под Сталингра-
дом,— признает буржуазный историк П. Вебер,— означала не
только конец тотальной войны в духе Геббельса, но и явилась
еще большим стимулом для усиления сопротивления в оккупи-
рованных областях и усиления оппозиции со стороны сателлитов
Германии»94.
Тяжелый кризис, наступивший в Италии после катастрофы
на Волге, отмечают Г. Чиано95 и упоминавшийся выше генерал
Э. Ринтелен96. О влиянии на Италию поражений итальянских
войск на Дону рассказывают участники боев на советско-гер-
манском фронте Джованни Мессе и Джусто Толлои 97.
О трудностях в Финляндии, вызванных поражениями на во-
стоке и особенно на Волге, вынужден писать в своих мемуарах
Г. Маннергейм. «3 февраля 1943 г. в день капитуляции под
Сталинградом... — отмечает Маннергейм,— мы согласились, что
данная великая война достигла своего поворотного пункта, а для
Финляндии это означало, что при первой же возможности необ-
ходимо выйти из войны...» 98
В буржуазной историографии имеется также ряд других
книг, в которых авторы вынуждены признавать влияние битвы
на Волге на внутриполитическую обстановку Европы. Но при бо-
лее внимательном анализе концепций буржуазной историогра-
фии в этом вопросе становится явным смысл таких признаний.
С целью реабилитации правителей Румынии, которые и после
битвы на Волге не желали прекращать антисоветскую войну,
рассчитывая на англо-американскую помощь, выступил быв-
94 P. Weber. Geschichte Luxemburgs im Zweiten Weltkrieg. Luxemburg,
1947 S. 135.
'95 G. Ciano. Diario, vol. 2. 1941—1943, p. 191—243.
96 E. von Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 188.
97 G. Messe. La guerra al fronto russo il eorpo di spedizione italiano
(C. S. I. R.). Roma, 1954; G. Tolloy. Con l'armata italiana in Russia. Tori-
no, 1947.
98 G. Mannerheim. Erinnerungen. Zurich und Freiburg, 1952, S. 491.
260
ший румынский дипломат А. Крециану, назвавший свои ме-
муары «Утерянная возможность». О какой же возможности
идет речь и кто же виноват, что ее утеряли? Оказывается, это
был «балканский вариант» второго фронта, являвшийся «бле-
стящей возможностью спасти Балканы от коммунизма», но упу-
щенной вопреки советам Иона Антонеску и других румынских
руководителей по вине Рузвельта99. Он отмечает также, что
после катастрофы на востоке зимой 1942/43 г. Ион Антонеску
окончательно склонился на сторону англичан и американцев.
Помимо желания самого Крециану, в его книге показано, какой
тревогой была охвачена правящая клика Румынии после ката-
строфы на Волге, когда наступавшая на запад Советская Ар-
мия несла освобождение народам, в том числе и румынскому
народу. Правители Румынии, продав в свое время страну гер-
манскому империализму, готовы были перепродать ее новым —
англо-американским хозяевам. К счастью для румынского на-
рода, это не могло уже больше от них зависеть.
В мемуарах Хорти много говорится о попытках Каллаи, пред-
принятых им в апреле 1943 г. под впечатлением катастрофы на
Волге, склонить Муссолини к тому, чтобы совместно высту-
пить с требованием сепаратного мира с англичанами и амери-
канцами. Муссолини предлагал подождать событий, но в июле
1943 г. уже было поздно: дуче был свергнут 100.
Подобная «подпольная дипломатия» венгерских правителей
после битвы на Волге, как вынужден был констатировать
в своей книге бывший хортистский дипломат Штефан Кертес,
«стала возможной в результате резкого изменения международ-
ной обстановки. Отступление деморализованных немецких войск
во вторую зиму их русской авантюры явно предвещало по-
ражение Германии. В частности, катастрофа, постигшая вен-
герскую армию под Воронежом (январь 1943 г.), вызвала недо-
вольство широких масс» 101.
Кризис в гитлеровском блоке, вызванный катастрофой на
Волге, проявлялся и в усиленных попытках гитлеровцев и их
союзников заключить сепаратный мир с англичанами и амери-
канцами, чтобы иметь возможность продолжать войну против
Советского Союза.
О таких попытках в буржуазной историографии написано
немало. Укажем в этой связи на книгу французского буржуаз-
ного историка М. Мурэна, которая имеет обобщающий характер.
Автор приводит множество малоизвестных фактов о сепаратных
переговорах между доверенными лицами Гитлера и американ-
скими представителями, в частности с Алленом Даллесом в
99 A. Cretzianu. The Lost Opportunity. London, 1957, p. 86.
100 N. von Horthy. Ein Leben fur Ungarn. Bonn, 1953, S. 257.
l01 St. D. К е r t e s z. Diplomacy in a Whirlpool. Hungary between Nazi
Germany and Soviet Russia. Indiana, 1953, p. 120.
261
Швейцарии, затем в Риме, в Стамбуле, в Афинах 102. По сооб-
щению Мурэна, в мае 1943 г. в крупповском замке около Эс-
сена состоялось совещание виднейших рурских промышленников
с целью возобновления связей с промышленниками стран-про-
тивников, имея в виду изложить им положения в отношении
послевоенного устройства Европы 103. В книге говорится о том,
что правители гитлеровской Германии с целью раскола единства
союзников несколько раз пытались зондировать почву для за-
ключения сепаратного мира с Советским Союзом, но, как отме-
чает сам Мурэн, гитлеровцы получали всегда отказ 104. Но про-
тивореча всему выше сказанному и вопреки здравому рассудку,
французский историк делает абсурдный вывод, что западные
союзники предпринимали свои попытки мирного зондажа по-
тому, что якобы опасались подобных устремлений со сторо-
ны... Советского Союза. Всем хорошо известно, что Советский
Союз в противоположность западным державам честно выпол-
нял свой союзнический долг в период войны. Тем не менее Му-
рэн не стесняется ставить под сомнение эту давно доказанную
истину.
В последнее время особенно активно выступают со своими
мемуарами бывшие высокопоставленные государственные дея-
тели и дипломаты Германии и стран-сателлитов. Причем они
усердно стараются приписать себе заслуги в установлении
контакта с англичанами и американцами, особенно подчеркивая
то обстоятельство, что уже тогда они были последовательными
противниками Советского Союза и выступали за продолжение
войны против него. Авторы этих мемуаров отмечают, что их
пугала все растущая мощь Советской Армии, продемонстриро-
ванная в битве на Волге и в последующих сражениях 1943 г.
Бывшие гитлеровцы горько упрекают руководителей США и
Англии, что они в то время недооценили эту «опасность».
Показательны в этом отношении мемуары видного гитлеров-
ского политического деятеля Франца фон Папена. Рассказывая
о своей встрече с руководящими деятелями Турции в январе
1943 г., т. е. в разгар битвы на Волге, Папен отмечает,
что его особенно беспокоило, поймут ли англичане и амери-
канцы цели Германии и допустят ли они, чтобы советские войска
решали судьбу Европы105. Бывший гитлеровский дипломат
весьма сожалеет, что ему не удалось связаться с американ-
цами, так как Рузвельт не был в этом заинтересован. Папен на-
поминает нынешним союзникам Западной Германии по НАТО,
102 M. М о u r i n. Les tentatives de paix dans la seconde guerre mondiale
1939—1945. Paris, 1945, p. 146. (См. также К. Мольтке. За кулисами второй
мировой войны. М., 1952, стр. 166).
103 М. Mourin. Op. cit., p. 155—156.
104 Ibid., p. 145.
105 F. v о n P a p e n. Memoires. London, 1952, p. 493.
262
и в этом, пожалуй, состоит главная цель его мемуаров, чтобы
они сделали из прошлого соответствующие выводы и признали
свои ошибки. Англичане, очевидно, учли преподнесенный им фон
Папеном урок и проявили особую заинтересованность в его ме-
муарах, издав их в Лондоне прежде, чем они вышли в Западной
Германии.
Не менее интересны мемуары и другого гитлеровского дипло-
мата, Германа Нойбахера, свидетельствующие о закулисных
переговорах, которые велись английскими представителями с
немцами за спиной у Советского Союза. В частности, подробно
излагается история переговоров представителя английского
командования на Ближнем Востоке с Нойбахером в Афинах.
Этот факт стал известен мировой общественности из материалов
Нюрнбергского процесса и позже из книги Мурэна 106.
Еще в конце октября 1942 г. бургомистр Афин сообщил
Нойбахеру о том, что английский офицер в чине подполковника
желает встретиться с немецкими представителями по одному
очень важному вопросу. По предложению Риббентропа Ной-
бахер послал на встречу своего уполномоченного, которому
английский офицер заявил о необходимости заключить мир
между Германией и Англией, чтобы совместными усилиями
«уничтожить большевизм» 107. Правда, офицер отметил, что он
выражает не точку зрения правительства или командования на
Ближнем Востоке, а мнение влиятельной группы офицеров
командования на Ближнем Востоке, но поспешил заверить, что
оно может стать официальной точкой зрения английского пра-
вительства. Автор далее подробно рассказывает о далеко не
благовидных действиях английского командования в Греции,
например о том, что при отступлении немцев с Балкан англи-
чане усиленно искали контакта с ними, беспокоясь, что с уходом
немецких оккупантов активизируется коммунистическое движе-
ние. Поэтому, продолжает Нойбахер, англичане не препятство-
вали уходу немцев с островов, чтобы тем самым не содейство-
вать коммунистам. С целью координации действий британских
и германских войск английский командующий в Греции генерал
Скоби также искал контакта с Нойбахером. При этом автор
не преминул воспользоваться случаем, чтобы в выгодном свете
показать себя и обвинить в близорукости Гитлера, запретив-
шего в то время всякие связи с англичанами 108.
Факты, приведенные в книге Нойбахера, лишний раз под-
тверждают, какое глубокое беспокойство среди реакционных
кругов Англии вызвали рост международного авторитета Совет-
106 М. М о u r i n. Op. cit., p. 146.
107 Н. Neubacher. Sonderauftrag Sudost. 1940—1945. Bericht eines flie-
genden Diplomaten. Berlin — Frankfurt a/M., 1953, S. 203.
108 Ibid., S. 204—205.
263
ского Союза и влияние победы Советской Армии на Волге на
политическую обстановку в Европе.
Великая победа на Волге, положившая начало коренному
перелому в ходе второй мировой войны, не могла не отразиться
и на тех странах Европы, которые объявили себя нейтральными
в войне,— Испании, Турции, Швеции и др. Изменения в поли-
тике этих стран, как и все международные события того вре-
мени, находились в прямой зависимости от военной обстановки
на Восточном фронте, где решалась судьба Германии и ее са-
теллитов.
По какой же линии идет фальсификация влияния побед Со-
ветской Армии на политику нейтральных стран и их междуна-
родное положение в 1943 г.? Извращение этой проблемы идет
прежде всего по линии игнорирования влияния битвы на Волге
на эти страны. Так, в упоминавшихся выше мемуарах бывшего
гитлеровского посла в Анкаре фон Папена говорится о том,
что «успешное контрнаступление у Эль-Аламейна было приня-
то в Турции с удовлетворением» и что именно это событие яко-
бы оказало воздействие на изменение турецкой политики в от-
ношении Германии 109. Но о влиянии битвы на Волге не гово-
рится ни слова.
В том же духе пишет французский дипломат Франсуа Ми-
ранде об Испании, где он жил с 1940 по 1946 г. Вехой в разви-
тии внешней политики Испании в период второй мировой войны
Миранде считает не выдающуюся победу Советской Армии на
Волге, а высадку англо-американских войск в Северной Африке
в ноябре 1942 г. 110
Одним из фальсификаторских приемов, особенно распростра-
ненных в Западной Германии, является попытка в извращенном
свете представить взаимоотношения между Германией и ней-
тральными странами в период битвы на Волге. В этом отноше-
нии характерна история подготовки вторжения немецких войск
в Швецию, разоблаченная перед мировой общественностью ге-
нерал-лейтенантом германской армии Рудольфом Бамлером в
его заявлении «а имя Советского правительства в 1946 г. Бам-
лер, занимавший с 1942 по 1944 г. пост начальника штаба глав-
нокомандующего немецких войск в Норвегии, сообщил, что в
декабре 1942 г. гитлеровская ставка поручила командованию
немецких войск в Норвегии разработать план нападения на
Швецию, получивший условное наименование «Песец». Но в
результате катастрофы на Волге срок нападения дважды пере-
носился, а потом вообще был отменен. «Только победоносное
наступление Красной Армии летом 1943 года,— отмечал Р. Бам-
лер в указанном заявлении,— спасло ничего не подозревающий
109 F. v о n Р а р е n. Op. cit., p. 493.
110 F. Mirandet. L'Espagne de Franco. Paris, 1948, p. 78
264
шведский народ от катастрофических последствий войны и окку-
пации» 111
На протяжении десяти лет после опубликования этого заяв-
ления никто в Западной Германии не сомневался в правдивости
приведенных Р. Бамлером фактов.
Однако в 1956 г. бывший официальный историк войны при
гитлеровской ставке, а ныне геттингенский реакционный про-
фессор и реваншист Вальтер Губач опубликовал в западногер-
манском военном журнале статью об операции «Песец», в
которой, не отрицая существования плана, разоблаченного
Р. Бамлером, все же стремится выдать этот план за невинный
«канцелярский проект», реализовать который никто серьезно не
намеревался. При этом Губач ссылается на личные запросы по
этой проблеме ряда гитлеровских генералов, готовивших в свое
время вторжение в Швецию, которые отрицали существование
такого рода плана112. Естественно, что иного ответа от них
нельзя было и ожидать.
На книжном рынке буржуазного мира имеется немало дру-
гих книг, в которых освещаются вопросы внешней политики ней-
тральных стран в период коренного перелома в ходе войны,
вызванного победой Советской Армии на Волге. Для советского
читателя такие «труды» заслуживают внимания лишь постольку,
поскольку в них содержится ряд интересных фактов, которые
при их критическом рассмотрении помогут понять действитель-
ную картину международных отношений в рассматриваемый
период. С обшей же концепцией этих книг согласиться никак
нельзя 113
Таковы некоторые из тех основных направлений, по кото-
рым идет фальсификация значения исторической битвы в со-
временной буржуазной историографии. Главная цель этой фаль-
сификаци заключается в том, чтобы всячески принизить всемир-
но-историческое значение победы на Волге либо исказить при-
чины, приведшие к коренному перелому в ходе второй мировой
войны.
111 «Красная Звезда», 26.VI 1946.
112 W. Hubatseh. «Operation Polarfuehs» — ein strategischer Schubla-
denentwurf.— «Wehrwissenschaftliche Rundschau», H. 1, 1956.
113 «The War and Nuetrals». Ed. by A. loynbee and Veronica M. Toynbee.
London — New York — Toronto, 1956.
К вопросу
об эффективности
партизанского движения
на территории Советского Союза
А. А. КУРНОСОВ, Е. С. ЛАГУТИН
Партизанская борьба советских людей в годы Великой Оте-
чественной войны сыграла значительную роль в разгроме не-
мецко-фашистских армий. Понятен поэтому тот интерес, кото-
рый проявляют к истории партизанского движения западные
буржуазные историки и военные. Пристальное внимание их к
этой проблеме объясняется, конечно, не только стремлением
как-то осмыслить ход событий на основном фронте второй миро-
вой войны, каким был советско-германский фронт. В массовом
партизанском движении буржуазные военные и историки увиде-
ли грозное средство народной борьбы. Оно «революционизирова-
ло взгляды на войну», введя с собой «новый элемент— наземные
боевые действия», которые «по глубине захватывают теперь
район от переднего края вражеской армии до самых ее удален-
ных баз в тылу. Это придает новое значение понятию тоталь-
ной войны...» 1. Сугубо практические основания заинтересован-
ности западных военных историков в данной теме очевидны.
Они лежат в событиях послевоенного периода, особенно в
борьбе угнетенных народов за свою свободу и независимость.
Вьетнам, Корея, Куба, Китай, Алжир, Малайя — это далеко не
полный перечень стран, народы которых эффективно использо-
вали в борьбе за свое национальное или социальное освобожде-
ние различные формы партизанской войны. В результате осмыс-
ления опыта народного сопротивления оккупантам или колони-
заторам в годы второй мировой войны и после нее руководящие
круги империалистических государств пришли к определенным
выводам, которые были изложены, в частности, бывшим прези-
дентом США Кеннеди. В выступлениях на заседании Националь-
ного Совета Безопасности в начале 1962 г. он заявил, что специ-
1 Ч. О. Диксон, О. Г е й л ь б р у н н. Коммунистические партизанские
действия. М., 1957, стр. 232, 248.
266
альные войска, предназначенные для подпольной и партизанской
борьбы, нужно считать таким элементом общего плана обороны
США, который по своей важности почти равен двум другим глав-
ным элементам — ядерным средствам и обычным вооруженным
силам2. Президент игнорировал азбучную истину, гласящую, что
партизанская война — прежде всего справедливая, народная
война. Она не может стать средством осуществления 'империа-
листических целей. Проект же, выдвинутый Кеннеди, есть не
что иное, как попытка использования форм и методов воору-
женной борьбы, оторванных от определяющей их социальной,
политической и национальной почвы. Тем не менее он свиде-
тельствует о значении, которое придается за рубежом парти-
занским действиям и их историческому опыту. Изучение послед-
него является основной задачей целого ряда английских и аме-
риканских военно-исторических сочинений. Английские авторы
О. Гейльбрунн и Ч. Диксон оправдывают выбор темы своего
исследования тем, что «коммунисты довели методы ведения
партизанской войны до совершенства, и в любой будущей вой-
не нам придется бороться против партизан в нашем тылу»3.
Такое же представление о значении данной проблемы четко
сформулировал в своей книге, опубликованной под грифом во-
енно-исторического отдела департамента армии США, Эдгар
Хауэлл: «Тот, кто сейчас составляет военные планы, должен
изучить как советский опыт организации и использования пар-
тизанского движения, так и немецкий опыт борьбы с ним, если
он готовит оперативную кампанию... или оккупацию захваченной
территории» 4.
Профессионально-военный подход некоторых английских и
американских авторов к истории партизанского движения в
СССР, разумеется, не имеет ничего общего с аполитичностью,
поскольку их позиция основывается на идеологии самого край-
него антикоммунизма. Тем не менее он вынуждает кое-кого из
них при обсуждении отдельных конкретных вопросов к извест-
ной объективности, но чаще — к игре в объективность. Наряду
со стремлением обобщить свой собственный опыт и сделать его
общим достоянием союзников по агрессивным военным блокам
западногерманские военные писатели преследуют и иные, чи-
сто политические цели, главной из которых является всесторон-
няя, в первую очередь моральная и «профессиональная», реаби-
литация германского милитаризма5.
2 «За рубежом», 1962, № 6.
3 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 28.
4 Edgar M. Howell. The Soviet Partisan Movement. 1941—1944, De-
partment of the Army. Washington, 1956, p. 203.
5 Cm. Hellmuth Kreidel. Agenten und Propaganda in Partisanen-
kampf.— «Revue Militaire generate», Paris, 1959, № 2, fevrier, p. 196.
267
Для анализа нами были избраны некоторые работы буржу-
азных авторов, специально посвященные изучению истории
партизанского движения в СССР. К их числу относится книга
Эдгара Хауэлла, работы английских военных историков Дик-
сона и Гейльбрунна и бывшего участника борьбы против со-
ветских партизан Ределиза6. История партизанской борьбы со-
ветского народа нашла то или иное отражение и в общих тру-
дах по истории второй мировой войны. Заметное место этой
проблеме отведено в книге западногерманского историка Гёр-
лица7.
Взгляды на партизанское движение, господствующие среди
бывших гитлеровских генералов и офицеров, изложены в ряде
статей, опубликованных в сборнике «Итоги второй мировой
войны», где действия советских партизан в той или иной степе-
ни освещены в статьях Гудериана, Рендулича и Теске8, а так-
же в воспоминаниях Манштейна9, Теске10 и др. Наконец, оп-
ределенную оценку получили действия наших партизан в свое-
образных наставлениях об особенностях войны против Совет-
ского Союза, написанных Гудерианом11 и Миддельдорфом 12.
Таким образом, в данной статье представлена английская,
американская и западногерманская буржуазная историография.
Антикоммунизм и реваншизм как политическое кредо буржуаз-
ных авторов в сочетании с идеалистическим мировоззрением
обусловливают искаженную трактовку важнейших аспектов
партизанской войны.
В данной статье делается попытка показать отношение бур-
жуазных авторов к вопросу о военном значении партизанского
движения советских людей в тылу врага, который является од-
ним из основных в данной проблеме. Он включает в себя оцен-
ку масштабов партизанского движения и боеспособности пар-
тизан. Этими факторами во многом определяется эффектив-
ность партизанских действий, т. е. тот реальный вклад, который
они внесли в разгром немецко-фашистских войск.
В западной литературе в основном не оспаривается широкий
размах партизанской борьбы на оккупированной гитлеровцами
территории. Так, Хауэлл отмечает, что «советское партизанское
движение... было и по своему характеру, и по размаху самым
большим движением сопротивления в истории войн. Оно... за-
хватило гораздо больше людей, чем когда-либо раньше втяги-
6 V а 1 d i s Redelis. Partisanenkrieg. Heidelberg, 1958.
7 W. Gorlitz. Der Zweite Weltkrieg, Bd. I—II. Stuttgart, 1951.
8 «Итоги второй мировой войны». Сборник статей, М., 1957.
9 Erich v. Manstein. Verlorene Siege. Bonn, 1955.
10 Hermann Teske. Die silbernen Spiegel. Generalstabdienst unter der
Lupe. Heidelberg, 1952.
11 Гейнц Гудериан. Танки — вперед! М., 1957.
12 Эйке Миддельдорф. Тактика в русской кампании. М., 1958.
268
валось в партизанское движение» 13. Однако оценка численно-
сти партизанских сил в работах буржуазных авторов различ-
на. Гейльбрунн и Диксон на Западе считаются одними из наи-
более серьезных исследователей партизанской войны. Они вы-
ражают сомнения в цифре 1,5 млн. бойцов, «которую сообща-
ют русские»14, и, демонстрируя научную добросовестность и
осторожность, замечают, что численности советских партизан
«никто точно не знает». Вместе с тем авторы признают несом-
ненным то, что «в конце войны партизаны были всюду» 15.
Английские и американские гражданские историки воздер-
живаются от оценки общей численности партизан. Они конста-
тируют факт широкого распространения партизанского движе-
ния, локализуя его преимущественно тыловым районом немецкой
группы армий «Центр». Чтобы дать представление о размахе
борьбы, эти авторы приводят подчас цифровые выкладки, ил-
люстрирующие развитие партизанской войны в каком-либо рай-
оне или в какой-то определенный отрезок времени. Так, А. Дал-
лин полагает, что к середине 1942 г. в тылу немецко-фашист-
ских войск действовало гораздо больше ста тысяч партизан 16.
Д. Рейтлинджер обходит вопрос о числе партизан. Он ставит
возникновение и развитие партизанского движения в прямую
зависимость от природных условий и психологических особен-
ностей населения, объясняя ими то, что «подлинную историю»
белорусского народа «нужно искать в анналах партизанской
войны, главным театром которой Белоруссия оставалась во
время немецкой оккупации» 17. Признавая высокий уровень раз-
вития народной борьбы в тыловых районах центрального и се-
верного участков советско-германского фронта, Рейтлинджер
отрицает (как, впрочем, и подавляющее большинство буржу-
азных авторов) наличие сколько-нибудь заметных партизан-
ских действий на юге, в Прибалтике и остальной части оккупи-
рованной территории.
Большая склонность к конкретным данным заметна в про-
изведениях военных, прежде всего германских, «специалистов»
по борьбе с партизанами. Так, бывший бригаденфюрер войск
СС и генерал-майор полиции, один из руководителей кровавых
13 Е d g а r М. Н о w е ll. Op. cit., p. 203.
14 Ссылка на источник этих сведений отсутствует. В новой советской ис-
торической литературе приводятся иные данные. Эту же оценку (1,5 млн. чело-
век) оспаривают В. Гёрлиц (W. G o r 1 i t z. Op. cit, Bd. II, S. 109) и Л. де
Йонг (L. d e J о n g. Das Dritte Reich und Europa. Bericht uber die Tagung des
Institute fur Zeitgeschichte in Tagung in Tutzung. Mai 1956. Munchen, 1957,
S. 145).
15 Ч. О. Диксон и О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 131.
16 Alexander Dallin. German Rule in Russia. 1941—1945. A Study
of Occupation Policies. London —New York, 1957, p. 209.
17 Gerald Reitlinger. The House Built on Sand. The Conflicts ot
German Policy in Russia. 1939—1945. London, 1960, p. 155.
269
антипартизанских акций в Белоруссии, Готтберг, пишет, что
кроме основных партизанских отрядов, существовали «дочер-
ние (?) отряды». Их численность, по оценке немецкой раз-
ведки, превышала 300 тыс. человек 18.
Особенно увлекается статистикой, основанной на сообщени-
ях оккупантов, американский военный писатель Хауэлл. Он
приводит подробные и конкретные сведения о дислокации и
численности партизан в тылу групп армий «Центр» и «Север»
в 1943—1944 гг. Сопоставление его данных с цифрами, опубли-
кованными в многотомной «Истории Великой Отечественной
войны», кажется нам весьма интересным.
Некоторое локальное и временное несовпадение данных
Хауэлла и «Истории Великой Отечественной войны» не мешает
констатации того факта, что советские оценки значительно вы-
ше германских, приведенных американским автором. Хауэлл»
например, утверждает, что в тылу центральной группировки не-
мецко-фашистских войск к 15 марта 1943 г. оперировало около
58 тыс. партизан. Разграничительная линия группы армий
«Центр» на левом (северном) фланге проходила в марте 1943 г.
южнее гор. Холма, на правом фланге — южнее гор. Сумы19.
Таким образом, в ее тыловой район входила, по-видимому, часть
Калининской, Смоленская и Орловская области РСФСР, север-
ная часть Сумской и Черниговская область, может быть, север-
ные районы Правобережной Украины, основная часть Белорус-
сии. На этой территории сражались 10 тыс. смоленских,
14 600 орловских и 58 тыс. белорусских партизан, т. е. около
83 тыс. бойцов. Кроме них, на стыке групп армий «Центр» и «Се-
вер» действовали более чем 5-тысячная группировка калинин-
ских партизан, а за южным флангом центрального участка
германского фронта значительная (если не большая) часть
украинских отрядов и соединений (сумские, черниговские,
житомирские и др.). Следовательно, советские источники свиде-
тельствуют о наличии в этих районах около 100 тыс. партизан.
Они расходятся со свидетельствами оккупантов20 примерно на
40%. При этом советские исследователи справедливо считают
указанные цифры неполными, поскольку в них отражена опе-
ративная (текущая) информация, поступавшая от формирова-
ний, связанных с Центральным и республиканскими штабами
партизанского движения и другими руководящими органами.
18 Н. v. G о ll b e r g. Das Wesen des sowjetischen Partisanenkampfes.—
«Wehrkunde», Miinchen, 1958, № 12, S. 692.
19 См. «История Великой Отечественной войны», т. 3. М., 1961, стр. 12—13.
20 Напоминаем, что они относятся к более позднему, чем советские дан-
ные, периоду (к 15 марту 1943 г., а не к концу 1942 — началу 1943г.). Исходя
из тенденции развития партизанского движения, им должен соответствовать,
более высокий подъем народной борьбы, нежели тот, который показан в при-
веденной на стр. 271 таблице.
270
271
Книга Хауэлла
Стр. Дата Район
Численность
партизан
148 15
марта
1943 г.
Ближайший
тыл группы
армий «Юг»,
восточнее
Днепра
3 000
» » Тыл группы
армий
«Центр»
57 800
» Тыл группы
армий
«Север»
4 500
» Бассейн При-
пяти к югу
от группы
армий
«Центр»
12 500
Всего на 15 марта 1943 г.: 77 800
179 Начало
1944 г.
Тыл группы
армий
«Центр»
140 000
Тыл группы
армий
«Север»
27 000
Всего в начале 1944 г.: 167 000
«История Великой Отечественной войны»,
т. 3 (М., 1961)
Стр. Дата Район
Численность
партизан
446
447
Конец
1942 г.—
начало
1943 г.
Украина б соединений
и 140 парти-
занских отря-
дов (числен-
ность не ука-
зана)
» Оккупированные
области РСФСР
40 000
Белоруссия 58 000 *
» Прибалтика, Ка-
рело-Финская
ССР и другие
районы
Небольшие
группировки
Всего в конце 1942 г. — начале 1943 г.:
120 000
460 Конец
1943 г.
Белоруссия 122 600
Украина 43 500
Ленинградская
обл.
35 000
Калининская
обл.
13800
Крым Более 6 000
Прибалтика Более 2 000
Всего в конце 1943 г.: 250000**
* В марте 1943 г. в Белоруссии оперировало 60 тыс. партизан (Ю. П. Петров. Всена-
родная борьба на оккупированной врагом советской территории. — Сб.: «Поражение герман-
ского империализма во второй мировой войне». М., 1960, стр. 151.
** Кроме того, 46 тыс. украинских и белорусских партизан вышли в советский тыл в связи с
освобождением Красной Армией районов их действий («История Великой Отечественной войны>,
т. 3, стр. 460). Ю. П. Петров полагает, что в конце 1943 г. в тылу оккупантов сражалось 180
тыс. партизан и 50 тыс. партизан вышли в советский тыл (Ю. П. Петров. Указ. соч.,
стр. 151). Впрочем, ранее он подчеркивает, что его сведения далеко не полны. Расхождения с
позднее опубликованными (в 1961 г.) цифрами из «Истории Великой Отечественной войны», по-
видимому, обусловлены выявлением значительного числа ранее неизвестных формирований.
Сотни мелких отрядов и групп в то время не могли быть учте-
ны. Далеко не все они выявлены и после войны.
Еще более различаются сводные данные о числе партизан
в начале 1944 г. и в конце 1943 г. В этих случаях расхождения
доходят примерно до 50%. Элементарная логика подсказывает,
что каждая из противостоящих сторон должна лучше знать свои,
нежели чужие силы. На этом основывается принятый серьез-
ными исследователями принцип оценки войск противника.
Несоответствие советских и германских сообщений отчасти
объясняется неудовлетворительной работой разведывательной
службы оккупантов. Последняя не могла опереться на надеж-
ную и разветвленную агентурную сеть, поскольку местное на-
селение было, безусловно, враждебно захватчикам. Оценки пар-
тизанских сил основывались подчас на слухах, распространяв-
шихся самими партизанами.
Другую причину расхождений помогает установить метод
подсчета Хауэлла. Оказывается, в свои расчеты он включает
лишь партизанские группировки, сосредоточенные в оператив-
ном тылу германского фронта (в тыловых районах армий и
групп армий). Формирования, действовавшие на территории,
подведомственной гражданской администрации (рейхс- и гене-
ральным комиссарам), игнорируются этим автором. Иными сло-
вами, из его исследования выпали многочисленные отряды и
соединения, сражавшиеся на территории западных областей
Белоруссии, северо-западных областей Украины и др.
Наконец, под влиянием навязчивой идеи о локальном харак-
тере партизанского движения, возможного будто бы лишь в бла-
гоприятных условиях лесисто-болотистых районов страны, Ха-
уэлл «не замечает» многочисленных украинских, крымских, ку-
банских, латышских, литовских и эстонских отрядов и соедине-
ний21.
21 По последним и, вероятно, самым полным из опубликованных данным,
уже к весне 1942 г. на Украине сражалось 716 партизанских отрядов,
1098 групп и партизаны-одиночки, всего около 29 тыс. бойцов (см. Т. Лес-
н я к. Некоторые вопросы организации и ведения партизанской борьбы в пер-
вые месяцы войны.— «Военно-исторический журнал», 1963, № 9, стр. 31).
В середине 1943 г. только в 17 крупных украинских партизанских соединениях
и 160 отрядах, поддерживавших постоянную связь с Украинским штабом пар-
тизанского движения, было 29,5 тыс. человек. Кроме них, чуть ли не в каж-
дом районе республики оперировали небольшие отряды. В это время концент-
рация партизан была особенно велика в Черниговской, Сумской, Житомир-
ской, Ровенской и Каменец-Подольской областях («История Великой Отече-
ственной войны», т. 3, стр. 460; Ю. П. Петров. Всенародная борьба на
оккупированной врагом советской территории.— Сб. «Поражение германского
империализма во второй мировой войне». Статьи и документы. М., 1960,
стр. 150). В конце 1942 — начале 1943 г. на Северном Кавказе действовало
7 тыс. партизан. За последние три месяца 1943 г. только в ряды крымских
отрядов вступило около 6 тыс. человек. В республиках Прибалтики боролось
около 2 тыс. (к ноябрю 1943 г.). Эти разрозненные цифры свидетельствуют о
том, что Хауэлл пренебрег десятками тысяч участников борьбы.
272
Итак, преуменьшение Хауэллом численности партизан ка-
жется очевидным. Оно обусловлено предвзятым подходом ав-
тора к проблеме географической распространенности партизан-
ского движения и тенденциозным отбором источников.
Вопрос о численности участников партизанской войны боль-
шинство буржуазных исследователей сводит к определению их
сил на каком-либо этапе борьбы. Их оценки, как правило,
занижены и даже для периода максимальной интенсивности
партизанской войны не превышают 150—170 тыс. В действитель-
ности к концу 1943 г. на оккупированной территории сража-
лось более четверти миллиона партизан. В это число вошли
лишь те формирования, которые поддерживали связь со шта-
бами партизанского движения22. Следовательно, должно быть
учтено также множество мелких отрядов и групп, не связанных
с советским тылом или подчиненных другим учреждениям (раз-
ведывательным управлениям армий, фронтов и т. д.), и тысячи
подпольных организаций, члены которых вели вооруженную
борьбу с гитлеровцами. Нельзя игнорировать бойцов многочис-
ленных групп самообороны (они, по-видимому, не включены в
число партизан). Наконец, представление о положении в тылу
немецко-фашистских войск окажется неполным, если будут
позабыты разнообразные десантные, диверсионные и иные части
и подразделения Красной Армии, долгое время сражавшиеся
за линией фронта. Их действия зачастую сливались с борьбой
партизан, равно как и операции ряда крупных регулярных сое-
динений, рейдировавших по тылам врага. Кажется вполне есте-
ственной аналогия между 1-м кавалерийским и 4-м воздушно-де-
сантным корпусами под командованием генерала П. А. Белова,
которые несколько месяцев сражались на оккупированной тер-
ритории Смоленщины, и партизанскими отрядами Давыдова,
Сеславина, Фигнера и других героев-партизан Отечественной
войны 1812 г. Последние ведь тоже действовали на коммуника-
циях противника по приказу своего командования, и ядро их
составляли кавалерийские части регулярной русской армии.
Сходство «армейских» партизан Отечественной и Великой Оте-
чественной войн усиливается тесной связью тех и других с на-
родными массами и с местными партизанами. Все перечисленные
категории, очевидно, могут быть отнесены к участникам парти-
занского движения. Тогда максимальная цифра, характеризую-
щая единовременный его состав, значительно увеличится. Соот-
ветственно вырастет и оценка общей численности участников
борьбы.
Ю. П. Петров полагает, что всего в тылу гитлеровцев сра-
жалось 700 тыс. партизан23. К сожалению, Ю. П. Петров не
22 «История Великой Отечественной войны», т. 3, стр. 461.
23 Ю. П. Петров. Указ. соч., стр. 162. Значительное превышение макси-
273
называет категории бойцов, вошедшие в данный итог. По-види-
мому, он характеризует состав боевых формирований, подчинен-
ных штабам партизанского движения. Учет других групп бор-
цов (подпольщиков, армейских партизан, членов организаций
самообороны) приведет к серьезному увеличению этого показа-
теля.
Итак, многие буржуазные авторы, оценивая размах парти-
занского движения, оперируют конкретными данными. Но кое-
кого «метод абсолютных цифр» не устраивает. Поиски иных
способов фальсификации проблемы характерны для Н. Галан —
автора главы о партизанах в книге «Советская Армия» под
редакцией английского военного теоретика Лиддель Гарта24.
Это издание весьма популярно за рубежом. На него ссылаются
авторы, пользующиеся репутацией «серьезных» исследователей.
Все это и вынуждает нас проанализировать «концепцию», раз-
витую в произведении Н. Галая. В ее основе лежит следующее
утверждение: «Несмотря на народный характер партизанского
движения, оно не достигло того размаха, которого можно было
ожидать, исходя из имевшихся возможностей»25.
В этом утверждении примечательна форма искажения дей-
ствительности: никаких конкретных данных, расчетов или вы-
кладок. Они могли бы помешать прокламированному Н. Га-
лаем «объективному изучению». Куда безопаснее и «тоньше»
такое описание «истинного положения дел», когда автор как
будто признает народность и размах борьбы, но тут же замеча-
ет, что она должна была бы быть гораздо более массовой. Раз-
ве нельзя то же самое и с равными основаниями сказать о лю-
бом общественном движении, за рамками которого остался хоть
один человек?26.
По стопам Н. Галая пошли некоторые солидные западные
историки, например, Л. де Йонг. Он полагает, что даже «пре-
увеличенная» русская оценка численности партизанских рядов
мальной единовременной оценки объясняется учетом личного состава форми-
рований, вышедших в советский тыл, партизан, погибших в боях, и т. д.
24 «The Soviet Army», ed. by В. H. Liddell Hart. London, 1957.
25 Ibid., p. 165.
26 Другим приемом пользуется перебежчик Д. Каров. Он включил в свое
сочинение таблицу, согласно которой от 47 до 87% населения оккупированных
районов было настроено против советской власти. Всякий трезво мыслящий
человек усомнится в этих выкладках, так как, разумеется, в условиях оккупа-
ции какое-либо обследование общественного мнения было невозможно. Про-
верка же источников, на которые опирался в своих расчетах Д. Каров, сделает
подлог совершенно очевидным: автор сослался на мемуары советских парти-
зан, «Памятку партизана», неведомые сведения из протоколов Нюрнбергского
трибунала, работу В. Гёрлица и какие-то местные газеты. Из этих источников
даже самыми совершенными методами нельзя извлечь ни единой цифры,
имеющей отношение к таблице (см. Д. Каров. Партизанское движение в
СССР в 1941—1945 гг. Мюнхен, 1954, стр. 12).
274
(полтора миллиона человек) представляла бы «только незна-
чительное меньшинство всего населения захваченных немцами
советских областей, не более двух процентов»27.
Таким образом, в интерпретации Галая и де Йонга вопрос
о размахе партизанского движения сводится прежде всего к вы-
яснению политической позиции народных масс. Поэтому об-
суждение выходит за рамки собственно партизанской войны.
Его предмет — это массовость сопротивления в целом. Из ска-
занного ранее очевидно, что только в вооруженной борьбе про-
тив оккупантов участвовало едва ли меньше миллиона чело-
век. Сотни тысяч патриотов входили в организованные «скрытые
резервы» партизан (в Белоруссии, где сражалось 360 тыс. во-
оруженных бойцов, «скрытые резервы» включали более 350 тыс.
человек) 28.
Трудно даже приблизительно определить число участников
других форм сопротивления. Миллионы советских людей осу-
ществляли акты саботажа, помогали партизанам и подпольщи-
кам, укрывая их от захватчиков, снабжая продовольствием,
информируя о действиях гитлеровцев. Крестьяне прятали зерно
и другие продукты, рабочие отказывались трудиться на пред-
приятиях, обслуживающих немецко-фашистскую армию.
Все это — различные формы и способы борьбы, может быть,
не всегда эффектные внешне, но чрезвычайно действенные. Об их
массовости говорит хотя бы тот факт, что за годы оккупации
гитлеровцы убили 7 млн. человек в Белоруссии, на Украине и в
Прибалтике. Сотни тысяч мирных жителей погибли в областях
РСФСР. Многие из жертв нацистского террора были погублены
за активное или пассивное сопротивление оккупантам. Миллио-
ны советских людей отдали свои жизни и тем самым подтвер-
дили преданность советской Родине и ненависть к ее врагам,
Едва ли можно потребовать более убедительных и однозначных
доказательств всенародности партизанской борьбы, чем эти
ужасные цифры. Они показывают несостоятельность любых по-
пыток поставить под сомнение патриотизм советских людей, их
готовность к борьбе и самопожертвованию.
* * *
Выяснение степени массовости народной борьбы за линией
фронта является одной из предпосылок объективной оценки
вклада советских партизан в разгром гитлеровцев. Другой
предпосылкой должна быть характеристика боеспособности
27 См. реферат Л. де Йонга на заседании Института современной истории
24 мая 1956 г. (L. de Jong. Zwischen Kollaboration und Resistance.—«Das
Dritte Reich und Europa...», S. 145).
28 Ю. П. Петров. Указ. соч., стр. 162.
275
партизанских формирований. Точки зрения буржуазных авто-
ров на второй аспект проблемы не вполне тождественны.
Хауэлл пытается дискредитировать советских партизан по-
средством «лобовой» атаки. При оценке их боевых возможно-
стей он исходит не из специфических условий и задач парти-
занского движения, а из сравнения с регулярной армией. Этот
автор утверждает, что боеспособность партизанских отрядов со-
ставляла 40% боеспособности частей вермахта, что они были
«не многим лучше третьесортной милиции». Партизан Хауэлл
объявляет «плохими и невоодушевленными солдатами в плохо
дисциплинированных частях, которые мало беспокоились обо
всем деле» 29.
Единственное основание, на котором строит свою характери-
стику партизан Хауэлл, заключается в том, что, по его словам,
«когда немцы видели необходимость очистить какой-либо сек-
тор в своем тылу и не были слишком заняты на фронте, они
всегда могли выполнить эту задачу»30.
Конечно, это утверждение не имеет ничего общего с истиной.
Гитлеровцы всеми силами стремились уничтожить, например,
ленинградских партизан, действия которых с начала войны были
настолько опасными, что вынудили главнокомандующего груп-
пой войск «Север» фон Лееба прекратить поездки на фронт31.
Захватчики трижды в течение первого года войны организовы-
вали против них карательные экспедиции силами более 1000 че-
ловек каждая. Все они кончились провалом 32.
В декабре 1942 г. гитлеровцы сконцентрировали против брян-
ских партизан 532-й тыловой корпус (10 тыс. человек), три
венгерских пехотных дивизии, 4,5 тыс. «добровольцев», но и эти
очень значительные силы не смогли преодолеть сопротивления
брянских партизан33. Несмотря на ожесточенные бои с этими
войсками, силы партизан достигли весной 1943 г. численности
в 16 тыс. человек34. В начале мая 1943 г. против этой группы
партизанских отрядов гитлеровцы бросили три пехотных, одну
моторизованную, одну танковую немецкие дивизии, одну вен-
герскую дивизию, три дивизиона артиллерии, семь специальных
батальонов, авиацию и другие войска. Упорные бои вели парти-
заны с этими войсками до конца месяца, а 1 июня партизанские
бригады прорвали окружение и вышли в новые районы дисло-
29 Е d g a r M. Howell. Op. cit, p. 187, 210.
30 Ibid., p. 210.
81 W. Gorlitz. Op. cit, Bd. II, S. 108.
32 С. М. Кляцкин. Из истории ленинградского партизанского края
(август 1941 — сентябрь 1942 г.).— «Вопросы истории», 1958, №7, стр.
36—40.
33 «КПСС — вдохновитель и организатор побед советского народа в Ве-
ликой Отечественной войне». М., 1959, стр. 178.
34 Там же, стр. 181.
276
кации35. Упорную борьбу с врагом вели партизаны в районе
Лепеля, в лесах Смоленщины и других районах.
В тех же случаях, когда партизанские отряды все-таки отхо-
дили перед превосходящими силами врага, они делали это не
из-за своей слабости, но с целью сохранить свои силы и войти
в районы, где меньшая концентрация фашистских войск позволя-
ла наносить врагу более сильные удары. Эту особенность парти-
занской тактики понял Ределиз. Он пишет: «В их (партизан.—
Авторы) задачи не входят позиционная война или решитель-
ные сражения. Они должны связать силы врага и поддерживать
беспорядки в тылу»36. Аналогичны и взгляды Гейльбрунна и
Диксона, которые полагают, что «солдат должен удерживать
свои позиции, партизан—лет»37. Эту особенность партизан-
ской войны не захотел понять Хауэлл.
В отличие от Хауэлла Галай следует выдвинутым его пат-
роном Лиддель Гартом принципам «стратегии непрямых дей-
ствий». Он прибегает к обходному маневру, выдвигая «концеп-
цию» внутренней противоречивости партизанского движения:
«Широко развернувшаяся партизанская борьба несла в себе
внутреннюю, органическую слабость самого движения из-за
значительного разнообразия составлявших ее элементов. В этом
движении принимало участие большое количество разнообраз-
ных элементов: борцов за коммунизм, анархо-демократических
элементов, националистов, пассивных в социальном отношении
групп, наконец, в нем принимали участие преступные элемен-
ты, всегда многочисленные в России в периоды беспорядков» 38.
Утверждения о политической неоднородности партизанского дви-
жения нередки в трудах буржуазных историков. Однако Галай
особенно определенно формулирует эту точку зрения, которая
служит теоретической основой для умаления боеспособности
партизан. Вместе с тем данная концепция имеет целью мораль-
ную дискредитацию героев Сопротивления. Ею, наконец, оправ-
дывается обычный для западной историографии тезис о несо-
циалистическом, аполитичном характере народной борьбы про-
тив оккупантов39.
Все это вынуждает нас более внимательно рассмотреть на-
званные Галаем категории участников партизанской войны.
Среди них фигурируют «пассивные в социальном отношении»
группы. Сам факт добровольного (а это признается большин-
ством зарубежных исследователей и не отрицается Галаем)
участия людей в вооруженной борьбе свидетельствует об их
35 Там же, стр. 184.
36 V а 1 d i s R e d e 1 i s. Op. cit., S. 39.
37 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 130.
38 «The Soviet Army», p. 165.
39 См. Edgar M. Howell. Op. cit.; Gerald Reltlinger. Op. cit.,
et. al.
277
политической40 активности. Следовательно, политически (или,
по терминологии Галая, «социально») пассивные партизаны —
это логическая нелепица. Другая категория, выделенная Гала-
ем,— националисты. Они, как, впрочем, и иные группы, не полу-
чили ясной характеристики. Если автор имеет в виду украинских,
латышских и прочих буржуазных националистов, то их следует
отнести не к участникам Сопротивления, а, как это убедитель-
но показали советские историки, к открытым пособникам окку-
пантов 41.
Может быть, Галай, как и некоторые другие буржуазные
авторы, относит к «националистам» патриотов, включившихся в
борьбу под влиянием «аполитичной», по выражению Хауэлла 42,
национальной гордости. Но у советских людей национальная
гордость неотделима от гордости за свою страну, ее передовой
общественный строй и является одним из элементов советского
патриотизма. Конечно, это чувство недоступно предателю Роди-
ны Галаю. Но только исходя из него можно понять тот бесспор-
ный факт, что коммунисты пользовались безраздельным влия-
нием среди партизан. Домыслы Галая о том, что партия опира-
лась в тылу врага на материальную помощь из советского тыла,
несостоятельны, так как при всем значении снабжения партизан
оружием и боеприпасами оно было нерегулярным (особенно
в первые годы войны), а многие небольшие формирования вооб-
ще не имели связи с Большой землей.
Едва ли не основной в партизанском движении Галай
считает «анархо-демократическую» группу его участников. Ее
единственную он характеризует очень подробно, рассматривая
партизан как наследников казачества, стремившегося к освобож-
дению от всякой государственной власти. Эту концепцию разви-
вает и буржуазный историк Д. Рейтлинджер. Несостоятельность
ее очевидна уже из того, что в освобожденных партизанами
районах (партизанских краях), как правило, восстанавлива-
лись органы государственной власти — советской власти. Са-
мым серьезным опровержением утверждений Галая и К° яв-
ляются беспрецедентные организованность и дисциплинирован-
ность советских партизан, что исключает какие-либо аналогии с
крестьянскими войнами XVII—XVIII вв., не говоря уже об
анархо-бандитских действиях Махно, Антонова и других ата-
манов периода гражданской войны.
В перечне «социальных групп», предложенном Галаем,
фигурируют еще «преступные элементы». Они, как, известно,
40 Галай эксплуатирует термин «социальный», которым, как это видно из
перечня категорий участников борьбы, характеризует по преимуществу поли-
тическую позицию различных групп народных масс.
41 См. Л. Е. К и з я. Народнi меснихи. 3 icтopii партизанського руху на
Ровенщинi. Львiв, 1960, стр. 26—30, 36—46, 135—142.
42 Edgar M. Howell Op. cit., p. 112.
278
поставляли кадры не партизанам, а оккупантам. Преимуществен-
но из уголовников комплектовалась полиция, рекрутировались
старосты, бургомистры и прочие чины нового порядка. Отдель-
ные же бандитские группы, выдававшие себя за партизан, со-
здавались гитлеровцами с целью дискредитации партизанского
движения и беспощадно уничтожались народными мстителями.
Таким образом, от перечисленных Галаем категорий оста-
лась лишь одна — борцы за коммунизм. Именно в этой «груп-
пе» объединились все участники партизанской войны, сражав-
шиеся не только против иноземных поработителей, но прежде
всего за торжество своих идей, за сохранение и упрочение со-
циалистического общественного устройства. Если движение
Сопротивления в буржуазных странах Европы часто характе-
ризовалось отсутствием политического единства, то в Советском
Союзе оно отличалось политической монолитностью. Поэтому
лишен всяких оснований вывод Галая о том, что «внутренние
трения... в некоторой мере снижали эффективность общего дви-
жения» 43.
Иными методами пытаются опорочить советских партизан
другие буржуазные авторы. Они надеются дискредитировать
участников партизанской борьбы в моральном отношении.
Давно всем надоевшие банальные заявления о «противозакон-
ности» партизанской войны сочетаются с более оригинальными
приемами. Один из «их продемонстрировал упоминавшийся вы-
ше командир фашистских карателей фон Готтберг. Будучи не
в силах поставить под сомнение боеспособность участников на-
родного Сопротивления (вероятно, вследствие слишком сильных
впечатлений, оставшихся у автора от знакомства с советскими
партизанами), он пытается хотя бы объяснить ее самым выгод-
ным для гитлеровских «ветеранов»- образом. Готтберг не брез-
гует мистическими образами, сравнивая партизан с «духами из
дремучих лесов, болот, степей или гор». Он обвиняет их в же-
стокости и садизме, которые якобы «были само собой разуме-
ющимся средством борьбы, распространявшим больше ужаса,
чем в состоянии было бы сделать это обычное оружие», свали-
вая с больной головы на здоровую зверства СД и СС, казни
сотен тысяч мирных жителей, жуткие пытки в застенках гестапо
и прочие подвиги «цивилизованных европейцев», к каким он от-
носит себя и своих сотоварищей. Характеристику партизан Готт-
берг завершает утверждениями об их примитивности и прису-
щих им «первобытных инстинктах, как у дикого зверя» 44.
Оклеветав советских людей, автор «раскрывает секрет» их
боевых успехов, объясняя, что германскому солдату с его
«столетиями утончавшейся жизненной культурой», «мастеру
43 «The Soviet Army», p. 165.
44 «Wehrkunde». Munchen, 1958, № 12, S. 690.
279
технически высококвалифицированного оружия и ставшего нау-
кой военного искусства, такая первобытная война была не по
плечу» 45.
Расистские домыслы, может быть, утешают бывшего брига-
денфюрера СС, но не пользуются большим спросом на запад-
ном рынке идей. Те буржуазные исследователи, которые не же-
лают обманывать своих заказчиков — военных и политических
вождей «свободного мира», склонны весьма высоко оценивать
боеспособность советских партизан. Их боевые качества вынуж-
дены признать, в частности, многие офицеры германской армии,
на себе испытавшие силу партизанских ударов. Так, Манштейн
пишет: «Какую опасность они (партизаны.— Авторы) представ-
ляли, как превосходна должна быть их организация, показывает
критическое положение первых дней января (1942 г.— Авторы)».
Манштейн признает, что партизаны оказывали отчаянное со-
противление регулярным немецким войскам 46.
Командующий охранными войсками и начальник тылового
района группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф с ува-
жением отозвался о партизанских отрядах уже в 1942 г: «...Те-
перь они действуют крупными, обученными в военном отноше-
нии частями. Они имеют в большом количестве тяжелое пехот-
ное оружие, частично также артиллерию и другое вооружение
и, как показали крупные нападения на Ельню и Брынь (17 км
северо-восточнее Ельни) с предварительной трехчасовой арт-
подготовкой из десяти орудий, способны вести наступательные
действия». И далее: «Во всех партизанских районах имеется
военное руководство, которое регулярно производит набор в
отряды в деревнях и осуществляет планомерное обучение. По-
этому партизаны, даже одетые в штатское платье, в полной
мере обладают боеспособностью регулярных частей, как это
можно было установить при ведении боевых действий 221-й ди-
визией против партизан в районе Ельни.
Разведка партизан организована отлично» (Выделено в до-
кументе.— Авторы)»47.
Оценка Шенкендорфа подтверждается конкретными факта-
ми, приведенными в статье участника борьбы с партизанами в
тылу центральной группировки немецко-фашистских войск
Г. Крейделя48. В этой статье рассматриваются действия немцев
против партизанского полка Героя Советского Союза Гриши-
на, которые автор считает типичными для партизанской войны
в целом.
45 «Wehrkunde», Munchen, № 12, S. 690.
46 Erich v. Manstein. Op. cit., S. 248.
47 «Военно-исторический журнал», 1960, № 7. стр. 91.
48 Hellmuth Kreidel. Jagd auf Grischin.— «Wehrkunde», 1956, № 1,
S. 45.
280
Полк Гришина до конца 1942 г. оперировал в районе Орши
(район 286-й охранной дивизии). Партизаны нападали на же-
лезные дороги Смоленск — Витебск и Витебск — Полоцк, громи-
ли немецкие опорные пункты. 286-я охранная дивизия пыталась
в крупных операциях (вплоть до дивизионных) уничтожить от-
ряд. К этим операциям привлекались корпусные части — два
полка самокатчиков, бригада солдат старших возрастов и тан-
ковые подразделения. Но даже этими силами оккупанты не
могли разгромить отряд, который благодаря умелому руковод-
ству, помощи со стороны местного населения и использованию
благоприятных условий местности всегда мог прорвать враже-
ское окружение на самом слабом его участке.
В начале 1943 г. 221-я охранная дивизия совместно с ll-й
танковой и одной пехотной дивизиями окружила лагерь Гри-
шина, но партизаны ушли из-под удара, оставив трем дивизиям
противника только пустой лагерь.
В январе 1943 г. немецким командованием было отмечено по-
явление из-за реки Ипуть сильного и подвижного партизанского
отряда, который напал на опорные пункты 930-го гренадерского
полка 221-й охранной дивизии и захватил их, после чего про-
рвался на запад в район дороги на Гордеевку. Как было уста-
новлено гитлеровской разведкой, это был полк Гришина числен-
ностью около 1000 человек. Командование 221-й дивизии бро-
сило против партизан усиленный батальон, который в бою у
дер. Савинки (северо-восточнее Гомеля) понес тяжелые потери,
а полк Гришина ушел на юг.
После этого на железной дороге Гомель — Добруж — Ново-
зыбков из всех имевшихся под рукой войск оккупанты органи-
зовали заслон, который должен был воспрепятствовать движе-
нию Гришина на юг. Но в тяжелом ночном бою он был
прорван. Затем была установлена дислокация отряда Гришина
в болотах южнее Злынки. В дальнейших операциях гитлеров-
цы смогли лишь вытеснить Гришина в треугольник Сож —
Днепр, где отряд пополнялся и вооружался после тяжелых
боев.
По оценке Крейделя, в результате всех этих операций гитле-
ровцы получили лишь кратковременную передышку. Вскоре
Гришин дал о себе знать частыми взрывами на железной дороге
Стар — Быхов — Могилев. Немецкая разведка установила, что
он базируется в труднодоступной местности северо-восточнее
Бобруйска.
Попытка уничтожить отряд силами 286-й и 203-й охранных
дивизий совместно с полицией общей численностью 12—15 тыс.
человек успеха не имела, хотя, по предположениям гитлеровцев,
в тяжелых лесных боях Гришин понес значительные потери. Он
прорвался из этой блокады на восток, в район Пропойска, где
вновь пополнил отряд.
281
В сентябре 1943 г. партизаны Гришина начали активно дей-
ствовать на шоссейной дороге Довск—Кричев, недалеко от
фронта. Оккупантам удалось внезапно окружить район распо-
ложения отряда двумя усиленными полками при поддержке
авиации, однако в тяжелых боях Гришин и на этот раз прорвал
окружение.
Эту последнюю операцию Крейдель считает разгромом пар-
тизанского полка, так как Гришину якобы пришлось оставить
тяжелое оружие и часть штабных документов и ему были нане-
сены большие потери. Однако Крейдель слишком рано поставил
точку. Партизанский полк (потом — соединение) «13» сохранил
свои силы и продолжал борьбу. В апреле 1944 г. он насчитывал
более 2 тыс. партизан. После прорыва блокады полк развернул
действия на железных дорогах Орша — Могилев, Орша — Кри-
чев, Орша — Жлобин. Летом 1944 г. он участвовал в операциях
рельсовой войны. А в конце июня 1944 г. соединение «13» встре-
тилось с регулярными частями Советской Армии49.
Рассказ Крейделя интересен не столько приведенными в нем
фактами (как и многие другие повествования оккупантов о дей-
ствиях советских партизан, он содержит ряд ошибочных описа-
ний, весьма преувеличены «успехи» карателей и т. д.), сколько
в качестве свидетельства об отношении гитлеровцев к боевой
деятельности данного формирования.
Теске и Ределиз также приводят ряд фактов, свидетельствую-
щих о боевом мастерстве партизан. Хорошая тактическая подго-
товка их проявилась, например, в операции по взрыву Выгони-
ческого моста через Десну50. Превосходство партизан над
регулярными немецкими войсками сказалось в операциях по
уничтожению более или менее значительных подразделений
противника, о которых говорится в книге Ределиза51. Этот автор
считает, что партизаны были мастерами минного дела52. На
основании свидетельств участников борьбы с партизанами Дик-
сон и Гейльбрунн пришли к следующим выводам: «...простая
организация нисколько не снижала боеспособности советских
партизан. Партизаны всегда были готовы выполнить любое за-
дание армии, партии или штаба, и, судя по результатам, они
умели хорошо служить воем своим хозяевам» 53. Они пишут так-
же, что партизаны хорошо организовывали передвижение своих
колонн и «поддерживали «в походе строгую дисциплину»54. Они
49 См. М. И. Боровикова. Коммунисты Смоленщины — организаторы
и руководители партизанской борьбы в Смоленской области в период Вели-
кой Отечественной войны (на примере боевой деятельности партизанского
соединения «13»). Автореферат дисс. М., 1954, стр. 13—15.
80 Hermann Teskе. Op. cit, S. 181—182.
51 Valdis Redelis. Op. cit., S. 17.
52 Ibidem.
53 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 91.
54 Там же, стр. 105.
282
считают, что «в партизанской войне внезапность достигается
различными средствами, и советские партизаны в совершенстве
ими владели»55. По их мнению, советские партизаны были
«идеально приспособлены» для разведывательной деятельно-
сти56. Да я сам Хауэлл вынужден признать (правда, лишь в
отношении отрядов, оперировавших в январе 1944 г. в тылу 18-й
армии), что партизанские отряды «не проявляли серьезных ко-
лебаний, действуя в непосредственной близости к линии фронта
и даже сражаясь с регулярными войсками немцев в открытом
бою. Такие столкновения происходили очень часто»57.
Итак, высокие боевые качества партизан признаны многими
западными авторами. Эти качества проявились в многочислен-
ных операциях, где партизанские отряды выдерживали длитель-
ные напряженные бои с регулярными войсками гитлеровцев. Не-
дооценка же боеспособности партизан Хауэллом, Галаем и ины-
ми «исследователями» и пренебрежительное отношение к ним ни
на чем не основаны и определяются только сознательным извра-
щением фактов этими авторами.
Численность и боеспособность партизан — главные показате-
ли их боевого потенциала. Они должны учитываться при иссле-
довании эффективности народной войны за линией фронта. Од-
нако оценка роли советских партизан в разгроме гитлеровцев
зависит от того, каким образом определяется эффективность их
борьбы.
Как и в отношении других аспектов сопротивления, выводы
буржуазных авторов о влиянии партизанского движения на
состояние гитлеровских войск различны. Некоторые из них
склонны к отрицанию эффективности партизанской войны в
тылу немецко-фашистских армий. Особенно последовательно
такая тенденция проводится в книге Хауэлла. Этот автор по-
ложил в основу своей системы аргументов сильно преуменьшен-
ные оценки масштаба и боевых возможностей советского парти-
занского движения. Задачу доказательства его неэффективности
он облегчил также разработкой соответствующего критерия.
Хауэлл полагает, что цели партизан были бы достигнуты, если
бы они парализовали передвижение немецких войск и пере-
броску снаряжения путем разрушения железнодорожных ли-
ний, отрезали их от запада, блокировав пути их отхода, и по-
могли уничтожить их в клещах с востока и запада58. Иными
словами, четверть миллиона легко вооруженных бойцов (по
оценке Хауэлла, не более 180 тыс.) должны были создать за-
падный фронт окружения многомиллионной немецко-фашист-
ской армии.
55 Там же, стр. 127.
56 Там же, стр. 128.
57 Е d g а r М. Н о w е ll. Op. cit., p. 208.
58 Ibid., p. 205.
283
Таким образом, автор ограничил сферу реального влияния
партизан на ход боевых действий регулярной армии лишь борь-
бой на коммуникациях и предложил совершенно нереалистич-
ное толкование их задач. С этих позиций он оценивает эффек-
тивность партизанского движения в целом, на различных эта-
пах Великой Отечественной войны и в отдельных операциях.
Естественно, заключения Хауэлла весьма однообразны. В 1941—
1942 гг. действия партизан «существенно не мешали наступа-
тельным операциям немцев» и «не оказали никакого позитив-
ного влияния на тот ход событий, который привел к провалу
вермахта в достижении его целей в 1941 г.»59.
Конечно, по своим масштабам и эффективности операции
партизан в начале войны не сравнимы с их действиями в 1943—
1944 гг. Однако и они очень болезненно ощущались оккупан-
тами.
По мнению Германа Теске, ведавшего тогда коммуникациями
17-й армии (действовала в районе Днепропетровска), транс-
портный кризис, который возник в дни боев за Полтаву и отра-
зился на ходе военных действий, в большой степени вызван на-
летами партизан60. Этот вывод подкрепляется и тем фактом,
что, например, почти все тыловые районы 4-й танковой группы,
по словам Хауэлла, контролировались партизанами61. По сло-
вам Гартхоффа, партизаны участвовали в разгроме танковых
дивизий генерала Клейста в ноябре 1941 г. и даже освободили
часть Ростова. Этот факт признается и Гальдером. 28 ноября
1941 г. он записал в своем дневнике: «Положение в Ростове
стало серьезным. Противник просочился в город. Население при-
нимает участие в боях»62.
Особенно ярко проявилось взаимодействие партизан с Совет-
ской Армией в сражении под Москвой. Активизацию партизан
в этот период вынужден признать и сам Хауэлл, который пишет,
что в тылу 2-й танковой армии, например, партизаны контроли-
ровали восемь из десяти районов Брянской области. Они заста-
вили оккупантов организовать охрану железных дорог, мостов,
ввести патрулирование и т. д.
Важным является свидетельство известного гитлеровского
военачальника Гудериана. Он пишет, что в середине ноября
1941 г. суточный подвоз для всей группы армий «Центр» соста-
вил 23 эшелона при потребности в 70 эшелонов. Из приведенных
выше фактов очевидно, что в срыве снабжения гитлеровских ар-
мий велика заслуга партизан. Гудериан пишет в связи с этим:
«Уже в 1941 г. появились новые трудности, которые поставили
командование перед совершенно незнакомыми до сего времени
59 Е d g а r М. Н о w е ll. Op. cit, p. 204.
60 Hermann Teske. Op. cit, S. 123.
61 Edgar M. Howell. Op. cit, p. 51.
62 «Дневник Гальдера».
284
проблемами. Растянутый тыловой район с малопроходимыми
лесами и болотами облегчил русским создание и широкое исполь-
зование банд, или так называемых партизан... Действия этих
банд, заключавшиеся в нападении на отдельных солдат и в
совершении диверсий (взрывы мостов, полотна железных дорог
и других важных объектов в нашем тылу), становились все
более неприятными и требовали принятия решительных контр-
мер» 63.
В памятной записке главнокомандующего группы армий
«Центр» от 24 февраля 1942 г. содержится следующая оценка
партизанской войны: «Непрерывное усиление групп противника
за линией фронта группы армий и связанный с этим рост парти-
занского движения во всем тыловом районе принимает настоль-
ко угрожающие масштабы, что я со всей серьезностью должен
обратить внимание на эту опасность. Необходимы безотлага-
тельные действия крупными силами, чтобы своевременно ликви-
дировать эту опасность...»64.
С 1942 г. действия на железных дорогах стали одним из ос-
новных направлений боевой деятельности партизан. Очень крас-
норечивы данные и оценка действий партизан на коммуника-
циях группы армий «Центр» за первое полугодие 1942 г., содер-
жащиеся в приложении к докладу главной железнодорожной
дирекции этой группы войск министру путей сообщения Герма-
нии от 28 июля 1942 г. В январе 1942 г. было зарегистрировано
5 налетов на железные дороги, в феврале —6, в марте — 27, в
апреле — 65, в мае—145, в июне — 262, с 1 по 25 июля — 304,
всего — 814 налетов. В результате этих налетов «потери в людях
и особенно в драгоценнейшей материальной части очень велики».
Действия партизан привели к перебоям в работе железных дорог
И резкому снижению их пропускной способности 65.
Гитлер в своем приказе от 6 сентября 1942 г. так оценил дей-
ствия советских партизан: «Действия партизанских отрядов на
востоке за последние несколько месяцев стали крайне опасными
и ныне представляют серьезную угрозу нашим коммуникациям,
идущим к фронту»66.
А Хауэлл говорит о «неагрессивности» партизан, о том, что
они не мешали наступлению немцев, и т. п. Таким образом, оцен-
ка Хауэллом действий партизан в 1941—1942 гг. решительно не
соответствует действительности. В этот период партизаны раз-
вернули активную борьбу на коммуникациях противника и ока-
зали существенную помощь Красной Армии.
63 «Итоги второй мировой войны», стр. 124—125.
64 «Военно-исторический журнал», 1960, № 7, стр. 90.
65 Там же, стр. 94—95.
66 Цит. по кн.: П. П. Л и п и л о. КПБ — организатор и руководитель пар-
тизанского движения в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.
Минск, 1959, стр. 97.
285
По мнению Хауэлла, действия партизан в 1943 г. не отлича-
лись эффективностью, так как они «совершенно не парализовали
железнодорожные линии», «отступление немцев проходило бес-
препятственно и почти по плану, с небольшим процентом потерь
эшелонов с войсками»67.
В действительности же в 1943 г. советские партизаны нанесли
ряд сильнейших ударов по коммуникациям врага. Среди них
особое значение имели действия партизан в дни сражения у
Орла и Курска.
Вот как характеризует эти операции ставший к тому времени
начальником транспортной службы группы армий «Центр»
Герман Теске: в июле 1943 г. партизаны сильно затрудняли
снабжение войск на Орловской дуге. В полосе группы армий
отмечалось ежедневно 36 налетов партизан. Особенные труд-
ности создали действия партизан на железной дороге к Хутору
Михайловскому. Она была перекрыта партизанами на двое су-
ток в момент, когда была загружена воинскими эшелонами,
в которых к полю битвы под Курском и Орлом подбрасывались
войска группы армий «Юг». Тяжелой потерей было сожжение
партизанами в Осиповичах поезда с горючим, двух поездов со
снаряжением и особенно ценного состава с танками «Тигр».
За июль на центральном участке фронта было выведено из строя
358 локомотивов и 1295 вагонов68.
Интересно, что на приложенной к книге схеме коммуникаций
в этом районе отмечены как подвергавшиеся нападениям парти-
зан все до единой железные дороги69. Эти данные не оставляют
сомнений в высокой эффективности действий партизан в период
Курского сражения, которые не могли не влиять на ход собы-
тий. Вывод Хауэлла о том, что партизаны «не реагировали не-
медленно ни на немецкое наступление, ни на русское контрна-
ступление»70, кажется (учитывая осведомленность автора) по
крайней мере странным.
Разберем обоснованность оценки Хауэллом операций парти-
зан, известных под названием «рельсовой войны». Эти операции
заключались в единовременном разрушении коммуникаций про-
тивника путем подрыва рельсов, мостов и различных сооруже-
ний на железных дорогах и согласовывались с действиями ре-
гулярных войск. Первая операция была начата 2 августа 1943 г.
В ней приняло участие 170 партизанских, бригад, отрядов и
групп численностью около 100 тыс. человек71. Вторая операция
«рельсовой войны» была проведена в середине сентября.
67 Edgar M. Ноwell. Op. cit, p. 205.
68 По советским источникам, только белорусские партизаны нанесли врагу
вдвое больший ущерб (см. П. П. Липило. Указ. соч., стр. 179).
69 Н е r m a n n T e s k e. Op. cit., S. 193—194.
70 Е d g а r М. Н о w е ll. Op. cit, p. 161.
71 «История Великой Отечественной войны», т. 3, стр. 468.
286
Вот как оценивает результаты этих операций Теске. Он пи-
шет, что в связи с отступлением германских войск задачи транс-
порта в этот период были очень серьезными. Но их выполнение
было крайне затруднено из-за применения партизанами нового
средства борьбы — установки на ограниченном участке много-
численных мелких мин. Особенно опасны были эти действия за
южным крылом группы армий «Центр» и в ее тыловом районе.
В августе отмечалось ежедневно в среднем 45 налетов, в 364
случаях — массовый подрыв рельсов, более чем в 50 местах каж-
дый. За август было, кроме того, выведено из строя 266 парово-
зов и 1378 вагонов72. Стали непригодными к использованию
250 километров пути. В итоге первого этапа «рельсовой войны»,
по словам Теске, «многие важные в оперативном отношении ли-
нии... были перерезаны на длительное время»73. В сентябре,
по словам того же автора, положение еще более ухудшилось.
Было отмечено в полосе группы войск «Центр» 1256 нападений
партизан. Особенно интенсивно действовали отряды на важных
в оперативном отношении дорогах Минск — Гомель и Моги-
лев— Жлобин, где их активность возросла на 50%. В результа-
те этих действий в 225 случаях дороги были перекрыты более
чем на 12 часов. Для охраны железных дорог были использо-
ваны войска. Так, на дороге Жлобин — Гомель было выставлено
по одному солдату на каждые 5 м пути, но взрывы продолжа-
лись. Положение не изменилось и в октябре: рост партизанской
активности продолжался. Особенно тяжелой была обстановка
в районах 2 и 3-й танковых армий. Не лучше было и в ноябре74.
В докладе на совещании 12 декабря 1943 г., которое состоя-
лось под председательством начальника штаба группы армий
«Центр» Кребса, Теске следующим образом охарактеризовал со-
стояние транспорта. За ноябрь на Восточном фронте выведено из
строя 673 локомотива. Только в зоне «Центр» долгое время ле-
жат под откосом 40—50 паровозов. В то же время месячное про-
изводство их не превышает 400—500 единиц. С вагонами дело
обстоит еще хуже: из 1200 тыс. вагонов на востоке могут ис-
пользоваться лишь 140 тыс. (12%). Средняя продолжительность
пробега вагонов выросла до семи дней. С рельсами положение
настолько напряженное, что каждый метр их имеет значение.
Особенно остра проблема транспорта в группе войск «Центр».
Воздействие партизан сказывается «не только в самих дивер-
сиях с их материальными и часто человеческими жертвами, но
и в увеличении длительности оборота вагонов и локомотивов,
в замораживании локомотивов на путях, в необходимости ис-
пользования новых паровозов...». Действия партизан — «это
72 По советским источникам, значительно больше (см. П. П. Л и п и л о.
Указ. соч., стр. 184).
73 Hermann Теskе. Op. cit, S. 194—195.
74 Ibid., S. 197—201.
287
центральные и с оперативной точки зрения ведущие акции, ко-
торые задевают нас в нашем крайне чувствительном положении».
Из этой характеристики положения Теске сделал вывод о том,
что «большие налеты... как 2 августа и 16 сентября, могут в
тяжелой обстановке стать решающими»75.
Выводы Теске в отношении положения на коммуникациях в
тылу группы армий «Центр» полностью совпадают с характе-
ристикой состояния коммуникаций всего Восточного фронта, со-
держащейся в докладе начальника штаба оперативного руко-
водства вооруженными силами верховного главнокомандования
германской армии Иодля перед рейхслейтерами и гаулейтера-
ми 7 ноября 1943 г. в Мюнхене: «Саботаж на железных дорогах:
в июле имело место 1560 случаев подрыва железнодорожного по-
лотна, в августе 2121 случай, в сентябре 2000 случаев. Все они
очень отрицательно сказались на ведении операций и на эвакуа-
ции» 76.
Мы позволили себе столь подробно изложить взгляды Герма-
на Теске на партизанскую борьбу на коммуникациях, посколь-
ку признания, исходящие от начальника транспорта группы
армий, особенно весомы. Нужно учесть, что его цифровые дан-
ные часто сильно преуменьшены, а восхваления германских же-
лезнодорожников явно чрезмерны.
Хауэлл признает, что в сентябре положение было «серьез-
ным» 77. Он приводит факт, достаточно ярко рисующий общую
обстановку на коммуникациях центрального участка герман-
ского фронта. В Гомеле после взрывов 18—19 сентября было
блокировано 130 эшелонов78. Можно представить обстановку
в целом! По мнению же Хауэлла, действия партизан — не более
как помехи, которые не влияли существенно на обстановку79.
Наконец, остановимся на оценке Хауэллом результатов са-
мой крупной партизанской операции — налета на коммуникации
центральной группировки войск противника 20 июня 1944 г., на-
кануне решающего наступления наших войск. Эту операцию
Хауэлл считает в общем неудачной, поскольку она была «плохо
согласована по времени с общим наступлением»80, не помешала
отходу наиболее уязвимых фланговых 3-й танковой армии на
севере и 2-й армии на юге; в центре — в районе 9-й армии она
оказалась просто ненужной из-за быстрого наступления на-
ших войск, а в тылу 4-й армии план операции просто не выпол-
нялся 81.
75 Hermann T e s k e. Op. cit., S. 205—206.
76 «Военно-исторический журнал», 1960, № 10, стр. 89.
77 Е d g a r M. Howell. Op. cit., p. 66.
78 Ibid., p. 168.
79 Ibid., p. 163.
80 Ibid., p. 209.
81 Ibid., p. 208—209.
288
Общий вывод: «В этом случае движение не сделало того, что
оно могло совершить...» 82.
Коренным образом отлична оценка этой операции другими
западными буржуазными авторами. По мнению одного из самых
крупных гитлеровских военачальников Гудериана, эта операция
«оказала решающее влияние» на исход сражения83. Бывший
гитлеровский, теперь боннский офицер Миддельдорф считает, что
«переброска немецких оперативных резервов была задержана
(партизанами.— Авторы) на несколько дней»84.
Еще более определенным образом выражено мнение Теске:
«В ночь перед общим наступлением русских на участке группы
армий «Центр»... мощный отвлекающий партизанский налет на
все важные дороги на несколько дней лишил немецкие войска
всякого управления»85.
Гейльбрунн и Диксон так оценивают эти события: партизаны
перерезали «все линии связи и снабжения немецкой армии и
парализовали тем самым деятельность немецкого командования.
Затем красные танковые соединения, прорвавшись через ослаб-
ленный немецкий фронт, быстро вышли в районы севернее и
южнее автострады Минск — Могилев и стали продвигаться из
одного партизанского района в другой... Отступающие немец-
кие войска понесли тяжелые потери, так как постоянно попада-
ли в западни, умело расставленные партизанами» 86.
Итак, большинство буржуазных авторов единодушно в высо-
кой оценке эффективности «рельсовой войны» в июне 1944 г.
Исключением является мнение Хауэлла. Основанием служит,
видимо, довольно большое количество проведенных гитлеровца-
ми эшелонов: в июне 1944 г. они провели 1824 поезда87. Но ука-
занные данные нельзя принять как веский аргумент. Прежде
всего, это самая низкая цифра за январь — август 1944 г. Далее,
необходимо учитывать, что в это число вошли эшелоны, прове-
денные до 20 июня — начала партизанской операции. Важно
также и то, что воинские транспорты двигались с большим опоз-
данием из-за действий партизан. Наконец, очень существенным
является и следующий факт, приведенный Теске: в начале июня
советские войска создали у немецкого командования впечатле-
ние скорого наступления в районе Бреста. Гитлеровцы бросили
в этот район все оперативные резервы группы армий «Центр».
Партизаны, до того очень активные, этой переброске не мешали.
Но после начала наступления они (произвели огромные разрушения
82 Ibid., p. 209.
83 Гейнц Гудериан. Указ. соч., стр. 169.
84 Эйке Миддельдорф. Указ. соч., стр. 344.
85 Герман Теске. Военное значение транспорта.— Сб. «Итоги второй
мировой войны», стр. 407.
86 Ч. О. Диксон и О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 115.
87 Н е r m a n n T e s k е. Op. cit., S. 258—259.
289
на единственной дороге Орша — Минск — Брест, воспрепят-
ствовав обратной перевозке резервов88. В итоге, как пишут
Диксон и Гейльбрунн, «группа армий «Центр», лишенная необ-
ходимых подкреплений, потерпела поражение» 89.
Другим основанием низкой оценки Хауэллом партизанских
действий на коммуникациях служит предположение о том, что
«средства подрыва, используемые ими (партизанами), были в
основном плохого качества. Многие взрывы на железных доро-
гах, обозначенные как успешные, должно быть, причинили не-
значительный ущерб или не причинили совсем никакого ущерба;
в противном случае немцы просто не смогли бы осуществить
тот объем перевозок, который они осуществили после нападе-
ний». И далее: «...немцы считали успешным любой фактический
взрыв подрывного заряда или мины, независимо от причинен-
ного им ущерба...» 90.
Мы имеем возможность проверить это утверждение по перво-
источникам. В донесении имперского управления путей сооб-
щения в Минске в Главное управление путей сообщения восто-
ка в Варшаве о состоянии движения на 16 сентября 1943 г.
говорится, что за сутки отмечено 65 нападений партизан на же-
лезные дороги. В 63 случаях они привели к прекращению дви-
жения. Кроме того, был отмечен 171 случай заграждения путей.
В донесении содержится перечисление катастроф на железных
дорогах: на перегоне Брест — Береза Картуская налетел на
мину поезд. В результате разрушен первый паровоз, второй
свалился и лежит поперек пути, третий сошел с рельсов, так же
как и предохранительный вагон. Разрушено 70 м пути; движе-
ние прервано на 20 часов.
На том же перегоне эшелон налетел на мину. Паровоз сошел
с рельсов. Повреждено 18 шпал и 22 м рельсов. Движение пре-
рвано на 2 часа, затем еще на 6 часов.
На том же перегоне обнаружена мина нажимного действия.
Движение прервано на 1 час.
То же и на перегоне Береза Картуская — Барановичи.
Движение прервано на 1 час.
На перегоне Барановичи — Столбцы поезд налетел на мину.
Движение прервано на 3 часа.
На перегоне Столбцы — Минск поезд налетел на мину. Дви-
жение прервано на 30 минут. Там же поезд налетел на мину.
Движение прервано на 4 часа.
Там же эшелон подорвался на мине. С рельсов сошло три
вагона. Движение прервано на 6 часов, затем еще на 30 минут.
88 Hermann Teske. Op. cit, S. 192—210 u. s. w.
89 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 126.
90 E d g а r М. Н о w е 11. Op. cit., p. 205—206.
290
На железной дороге Минск — Борисов подорвался эшелон.
С рельсов сошел паровоз и восемь вагонов. Движение прервано
на 24 часа.
Там же эшелон налетел на мину. Сошло с рельсов шесть ва-
гонов. Движение прервано на 5 часов, потом еще на 12 часов.
Перегон Борисов — Орша. На мине разбит паровоз. Движе-
ние прервано на 1 час, затем еще на 3 часа и т. д.
В итоге: перегон Волковыск— Барановичи не работал 13—
15 часов; перегон Минск — Осиповичи не работал 14 часов
30 минут; перегон Столбцы — Минск не работал 6 часов 30 ми-
нут; перегон Осиповичи — Жлобин не работал 12 часов;
перегон Жлобин — Гомель не работал 14 часов 30 минут;
перегон Молодечно — Полоцк не работал 10 часов;
перегон Полоцк — Витебск не работал 8 часов;
перегон Могилев — Кричев не работал 16 часов 30 минут;
перегон Жлобин—Могилев не работал 14 часов 30 минут;
перегон Кричев — Унеча не работал 6 часов;
перегон Лида — Барановичи не работал 12 часов 30 минут;
перегон Барановичи — Лунинец не работал от 20 до 24 часов;
перегон Брест — Ковель не работал 6 часов 30 минут;
перегон Жабинка — Лунинец не работал 17 часов;
перегон Лунинец — Калинковичи не работал 22 часа;
перегон Калинковичи — Гомель не работал 18 часов.
Эти цифры достаточно ярко характеризуют положение на
железных дорогах. Характерно, что даже самые небольшие ди-
версии вызывали серьезные перебои в работе железных дорог91.
Заметим, что перечисление партизанских акций приводится
нами в том самом порядке, как они приведены в документах,
а не выборочно.
Подсчеты показывают, что из 63 перерывов в работе желез-
ных дорог небольшие приостановки движения (от 30 минут до
3 часов) произошли в 20 случаях, средние (от 4 до 10 часов) в
18 случаях, длительные (свыше 10 часов) в 25 случаях.
Утверждение Хауэлла о том, что большое число взрывов на
коммуникациях группы армий «Центр» (приведенные факты
относятся именно к этой зоне) было малоэффективными акция-
ми, как видно из приведенных данных, несостоятельно.
Единственное исключение сделано Хауэллом для операций
ленинградских партизан в январе-феврале 1944 г., которыми
были парализованы тыловые коммуникации и сорваны снабже-
ние немецких фронтовых войск и переброска резервов в момент
крупного наступления Красной Армии92. Однако эти нападения,
по мнению автора, лишь ускорили на несколько дней пораже--
91 Архив ЦК ВЛКСМ, д. 23. Трофейные документы штаба корпуса охран-
ных войск Центральной армейской группы немцев, лл. 21—30.
92 Edgar M. Howell. Op. cit, p. 182—187, 206—207.
291
ние гитлеровских войск. Сами по себе они не сыграли «решающей
роли», поскольку победа была обеспечена превосходством
советских Вооруженных Сил. Таким образом, даже полупризна-
ние Хауэлла обесценивается оговорками. Было бы неверным
утверждение о том, что этот автор совершенно игнорирует дру-
гие направления деятельности советских партизан. По его мне-
нию, они мешали осуществлению «аграрной реформы», разра-
ботанной Розенбергом 93, срывали выполнение программ эконо-
мической эксплуатации завоеванных территорий (уже в 1941/42
сельскохозяйственном году планы вывоза продовольствия из
Белоруссии были реализованы лишь на 35—45% 94). Партизаны
затрудняли создание и функционирование оккупационной адми-
нистрации 95. Впрочем, эти успехи, по мнению Хауэлла, объясня-
лись слабостью и ошибками гражданских властей и им-то
причиняли беспокойство, не отражаясь на положении вер-
махта 96.
Итак, Хауэлл полагает, что советские партизаны представ-
ляли потенциальную, а не реальную угрозу оккупантам. В край-
нем случае они создавали некоторые помехи, не отразившиеся
на развитии боевых операций регулярной армии. Эти выводы —
следствие одностороннего анализа явления, из которого автор
вырвал лишь одну форму партизанских действий — борьбу на
вражеских коммуникациях. Но и рассматривая эффективность
последней, он исходил из постановки заведомо преувеличенной
задачи, а не из оценки реального воздействия партизан на вра-
жеские пути сообщения. В этом, как и в иных отношениях, его
взгляды не подтверждаются свидетельствами германских гене-
ралов и офицеров, в том числе таких компетентных, как Гуде-
риан, Теске и др., которые отмечают серьезные затруднения не-
мецко-фашистских войск, вызванные партизанской войной. Если
Хауэлл оценивает партизанское движение с позиции «должно
было бы», то Галай соизмеряет реальный вклад советских пар-
тизан в победу с их потенциальными возможностями и крити-
кует с позиции смогли бы сделать больше». Демонстрируя свою
«объективность», Галай весьма красочно изображает обстанов-
ку, сложившуюся в тылу оккупантов: укрепления вдоль дорог,
превращенные в форты станционные здания, сошедшие с рель-
сов составы, частые перебои в движении, пустыня вокруг желез-
нодорожных магистралей и городов, которые только и контро-
лировались захватчиками, кипучая жизнь в лесах, где жило на-
селение оккупированных районов и «истинные хозяева этих ле-
сов — партизаны».
93 Edgar M. Howell. Op. cit, p. 100-101.
94 Ibid., p. 113.
95 Ibid., p. 204.
96 Ibid., p. 210.
292
Галай не без ехидства сравнивает антипартизанские опера-
ции немецких войск со стрельбой из пушек по воробьям и заме-
чает, что настоящие партизаны уходили между боевыми под-
разделениями немцев, а жертвами карателей оказывались жен-
щины, дети и старики, скрывавшиеся в лесных поселениях от
оккупантов.
В определении действенности партизанской войны в тылу
гитлеровцев Галай опирается на следующие цифровые данные,
которые, по его мнению, «могут быть проверены и на которые
можно более уверенно положиться»: 1) к осени 1942 г. немец-
кие войска, действовавшие против партизан, состояли из 15 по-
левых дивизий, 10 охранных дивизий, 27 полицейских полков,
144 полицейских батальонов (в это число не входят полицейские
и другие формирования из русских и иных предателей);
2) осенью 1943 г. из 257 дивизий стран оси на Восточном
фронте 25 (10%) вели борьбу с партизанами, кроме них в опе-
рациях участвовали войска СС и СД и «вспомогательные
войска» из русских и иных военнопленных; Галай признает до-
стоверными данные Г. Теске об ущербе, причиненном комму-
никациям, и доклады гражданских властей о невыполнении
планов экономической эксплуатации оккупированной террито-
рии (из 695 белорусских совхозов летом 1943 г. гитлеровцы
контролировали лишь 107) 97.
На основании этих неполных данных Галай строит свои вы-
воды. Он считает, что: 1) деятельность партизан почти полностью
сорвала попытки использования экономики страны; 2) оккупан-
там было трудно охранять и поддерживать движение по
железнодорожным магистралям, ведущим к фронту, а второ-
степенные линии разбирались для восстановления главных;
3) охрана основных центров и коммуникаций отвлекала боль-
шое количество войск, что в значительной мере ослабляло не-
мецкий фронт; 4) партизаны обеспечивали Красную Армию
богатыми разведывательными данными; 5) партизанская вой-
на вызывала в войсках оккупантов страх, который парализо-
вал власти в тыловых районах и вынуждал их считать враж-
дебным все местное население.
Казалось бы, заключение об эффективности партизанского
движения достаточно красноречиво и не допускает каких-либо
оговорок. Но... Галай не был бы Галаем, если бы ограничился
констатацией реального положения вещей. И на сцене появля-
ются рассуждения о том, что партизанское движение не стало
«решающим фактором» в общем ходе война на востоке. «Ре-
шающий фактор», «решающее влияние» — на этой фразеологии
построена аргументация Хауэлла, в меньшей степени — Гёрли-
ца, ее включил в свой арсенал и Галай, а за ним — целый ряд
«The Soviet Army», p. 157.
293
других буржуазных авторов. Каков же смысл этой магической
формулы, столь успокоительной для буржуазных историков?
Означает ли она, что партизаны не сыграли главной роли в раз-
громе немецко-фашистской армии? Если бы это было так, то
под подобными утверждениями скрывался бы очевидный и бес-
спорный факт: вермахт был побежден в первую очередь регуляр-
ными войсками. И признание этого факта ни в коей мере не ума-
ляет значения героической борьбы партизан. Но Хауэлл, Галай
и К° вкладывают в слово «решающий» какое-то иное содержа-
ние. Может быть, оно отчасти раскрывается следующими «выво-
дами» Галая: партизаны не оказывали «решающего» (?!) влия-
ния на положение на фронте; они редко выводили из строя си-
стему снабжения немецкой армии на такой срок, чтобы это ощу-
щалось на передовой; благодаря «некоторым эффективным ме-
тодам борьбы с партизанами» войсковые тылы немецкой армии
«не очень сильно страдали» от их действий; в. «действенную
силу» и «существенный фактор» партизанское движение пре-
вратилось лишь через полтора года после начала войны98. От
рассмотренных ранее утверждений Хауэлла эти оценки отли-
чаются лишь своей непоследовательностью. После сравнения
антипартизанских операций со стрельбой из пушек по во-
робьям — «эффективные методы борьбы», после красочного опи-
сания разрухи на железных дорогах — заверения в том, что она
не мешала переброске резервов и снабжению фронта,— это ли
не образец логики и «объективности»! Ясно, что в этой части
позиция Галая совершенно идентична взглядам Хауэлла.
Но Галай имеет и собственный взгляд на вещи. Так, признавая
совершенство партизанской организации и слабость антипарти-
занской организации противника, он делает неожиданное заклю-
чение: «может показаться парадоксальной сравнительная сла-
бость и неэффективность партизанской борьбы с точки зрения
чисто военной»". За сим следуют упомянутые выше рас-
суждения о «внутренней противоречивости» и «относительной
малочисленности» партизанского движения. Даже людям, не
особенно чувствительным к нарушениям логики научного мыш-
ления, такой парадокс может показаться чрезмерным. И, должно
быть, мизерен запас свежих идей и аргументов, если самым
сильным способом бросить тень на народное сопротивление слу-
жит заявление о том, что оно могло бы быть эффективнее. Ду-
мается, эффективнее можно было бы использовать место, отве-
денное Лиддель Гартом в исследовании о Красной Армии статье
Галая.
Иную позицию в оценке эффективности партизанского дви-
жения занимают английские авторы Гейльбрунн и Диксон.
98 «The Soviet Army», p. 159.
99 Ibid., p. 160.
294
Для их подхода к проблеме характерно отсутствие критериев
вне явления и стремление к трезвому анализу реального вклада
советских партизан в разгром гитлеровской Германии. Извест-
ная объективность их выводов обусловлена желанием показать
нынешним военным руководителям «свободного мира» серьез-
ность партизанской угрозы. Они вынуждены признать влияние
партизанских операций на общий ход боевых действий: «Гитлер
часто не понимал, почему его войска в России отступают, и он
приказывал им «зарываться в землю». Но тогда он не мог по-
нять значения партизанской войны в СССР. «Партизаны будут
безжалостно уничтожаться»,— заявил он в приказе о проведе-
нии в жизнь «плана Барбаросса». «Смерть нам не страшна»,—
был их знаменитый ответ. И красные партизаны доказали это
на деле» 100.
Гейльбрунн и Диксон исходят из того, что перед партизана-
ми стояли две цели: «1) изматывать противника, чтобы ослабить
его фронт; 2) лишать противника оружия, снаряжения и про-
вианта» 101. Самым верным средством изматывания эти авторы
считают уничтожение живой силы. Напомнив о данных началь-
ника Центрального штаба партизанского движения П. К. Поно-
маренко, согласно которым за первые два года войны партиза-
нами было убито около 300 тыс. вражеских солдат и офицеров,
т. е. 15—20 дивизий, они предлагают сопоставить даже значи-
тельно меньшую цифру с численностью войск, которые немцы
держали в сентябре 1943 г. в оккупированных странах,— 17 ди-
визий на Западе, 14 дивизий в Италии (после ее капитуляции),
17 — на Балканах.
В результате «станет ясно, сколь заметных результатов до-
бились красные партизаны только в деле непосредственного из-
матывания сил противника» 102. Гейльбрунн и Диксон отмечают
далее, что «ущерб, нанесенный немецкой армии партизанской
войной, нельзя определить только числом убитых и раненых и
количеством уничтоженных орудий и складов. К этому еще сле-
дует прибавить потерю немецкой армией боеспособности и удар-
ной мощи, значение которых трудно оценить в цифрах. Главное
состоит в том, что ухудшилось моральное состояние солдат, ко-
торые воевали в стране, где каждый гражданин мог оказаться
партизаном, а каждый необычный шум — сигналом начала пар-
тизанской атаки»103. Конкретные задачи партизан Гейльбрунн
и Диксон видят в «блокировании дорог, закладывании мин, на-
падении на вражеские машины, подрыве мостов, разрушении
средств связи и транспорта, уничтожении отдельных руководи-
телей и солдат противника, налетах на тыловые службы,
100 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн, Указ. соч., стр. 83.
101 Там же, стр. 129.
102 Там же, стр. 130.
103 Там же, стр. 82.
295
освобождении из плена, разведке во вражеском тылу» 104. Опи-
раясь на многочисленные свидетельства оккупантов 105, они при-
ходят к выводу: «Во всем этом партизаны вскоре достигли бле-
стящих успехов» 106. Эти авторы высоко оценивают организаци-
онно-политическую работу партизан среди населения, хотя
рассматривают ее с точки зрения оккупантов, считая главным
результатом расширение партизанского движения. Между тем
агитация и пропаганда в тылу врага были направлены прежде
всего на поддержание морально-политического состояния со-
ветских людей, их уверенности в победе Советского государства
над гитлеровской Германией.
Общая оценка Гейльбрунном и Диксоном вклада советских
партизан в разгром врага выражена в следующей фразе: «Ге-
нерал Пономаренко был совершенно прав, когда сказал, что
советское партизанское движение «превратилось в одно из важ-
нейших условий разгрома врага»» 107.
В своей последней работе один из авторов, О. Гейльбрунн,
правда, поддался общему увлечению и не смог воздержаться от
заключения о том, что вклад партизан в исход второй мировой
войны не был решающим, поскольку армии союзников добились
бы победы и без их помощи 108. Тем не менее действия участни-
ков Сопротивления он считает весьма ценными. Этот вывод ав-
тор подтверждает расчетами, согласно которым советские парти-
заны постоянно сковывали превосходящие по численности
войска противника. В 1943 г. в тылу группы армий «Север»
25—30 тыс. партизан сражалось против более 30 тыс. охранных
войск; в тылу центральной группировки было связано более ста
тысяч. Гейльбрунн не указал, что оккупанты часто проводили
крупные антипартизанские операции, в которых кроме охранных
и полицейских частей участвовали линейные (боевые) соедине-
ния. В период сражения под Москвой, к 1 декабря 1941 г., как
это следует из данных командующего охранными войсками
группы армий «Центр» генерала Шенкендорфа, только в тылу
104 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 69.
105 Вот некоторые из них: «В течение всей зимы 1941/42 г. партизаны дей-
ствовали непрерывно. В настоящее время партизанская война представляет
реальную опасность; партизаны не только дезорганизуют движение на наших
тыловых коммуникациях, но наносят также удары по тылам и флангам наших
войск» (стр. 68). «Исключительно много вреда партизаны причинили на Цент-
ральном фронте, а также в некоторых районах Северного фронта... Здесь они
превратились в настоящее бедствие» (стр. 68). «На конец июня 1942 г. парти-
заны особенно угрожают следующим районам» (следует перечисление трех
десятков районов, охватывающих чуть ли не всю территорию оккупированных
областей РСФСР, Белоруссии и большую часть Украины) (стр. 76—79).
106 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 69.
107 Там же, стр. 129.
108 Otto Heilbrunn. Partisan Warfare. New York, 1962, p. 180. С та-
ким же основанием можно сказать, что Советский Союз выиграл бы войну без
помощи западных держав.
296
этой группы войск борьбой с партизанами было связано 4 ох-
ранных дивизии, 1 бригада СС, 1 кавалерийская бригада СС,
229 пехотных рот, 9 рот тяжелого оружия, 11 артиллерийских
батарей 109. Одновременно против крымских партизан опериро-
вали румынский корпус в составе двух бригад, части еще одной
бригады, полк, различные батальоны, три противотанковые бата-
реи и много других частей 110. В проведенной 4-м корпусом в
1943 г., накануне сражения на Курской дуге, операции «Фрей-
шютц» участвовали части 6-й пехотной и 5-й танковой дивизий,
войска безопасности и другие соединения. Начатая 16 мая
1943 г. операция «Цыганский барон» проводилась силами трех
пехотных и двух танковых немецких дивизий, венгерской лег-
кой дивизией и другими войсками 111
«Второй огромный вклад» советских партизан, по мнению
Гейльбрунна, был сделан в области разведки. Советские вой-
ска во время войны стали «специалистами по осуществлению
наступлений против самых слабых пунктов противника». Автор
считает, что безошибочный выбор командованием Красной Ар-
мии слабых звеньев вражеской обороны был обусловлен разве-
дывательной деятельностью партизан 112
Ранее в связи с критикой взглядов Хауэлла приводились
свидетельства тех, кто на себе испытал силу партизанских уда-
ров,— генералов и офицеров вермахта. Чтобы характеристика
отношения западногерманских военных и гражданских писате-
лей к проблеме эффективности народной войны в их тылу была
полнее, мы воспроизведем некоторые их выводы и оценки об-
щего характера. Если Хауэлл и Галай утверждают, будто вза-
имодействие советских партизан и регулярной Красной Армии
было плохо организовано и редко осуществлялось, то иных
взглядов придерживаются многие бывшие командиры гитле-
ровских войск.
Эйке Миддельдорф, например, считает, что «действия рус-
ских партизан во время проведения крупных наступательных и
отступательных операций сильно затрудняли снабжение немец-
ких войск и проведение оперативного маневра». Советское же
главное командование «умело мастерски организовывать пар-
тизанскую борьбу и максимально использовать ее в своих ин-
тересах при минимальной затрате средств» 113
Анонимный немецкий автор, издавший свою статью о совет-
ских партизанах в обработке американского журналиста Мак-
клюра, чрезвычайно высоко оценивает их деятельность. Он
считает, что партизаны поставили немецкую армию в неравное
109 «Военно-исторический журнал», 1960, № 7, стр. 93.
l10 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 190.
111 Edgar M. Howell. Op. cit., p. 158—161.
112 Otto Heilbrunn. Op. cit, p. 185.
113 Эйке Миддельдорф. Указ. соч., стр. 344—345.
297
положение с Красной Армией и явились одной из главных
причин поражения вермахта. Он называет отличным взаимо-
действие партизан и регулярных войск, подчеркивает успехи
партизан в разведке. Этот автор считает, что «настолько эф-
фективными были эти «иррегулярные» войска, что целая не-
мецкая армия численностью более ста тысяч оказалась не в
состоянии обезопасить коммуникации, ведущие к фронту»114
Эту оценку подтверждает и Теске, отметивший, что дейст-
вия партизан были согласованы по времени и пространству с
операциями русских войск на фронте115. Каждый из западно-
германских военных исследователей признает приоритет ка-
кой-либо одной формы партизанской войны. На Теске наибо-
лее сильное впечатление произвели действия партизан на же-
лезных дорогах. Манштейн в своих мемуарах воздерживается
от общей оценки эффективности партизанского движения, но,
рассказывая о действиях 11-й армии под Севастополем, отме-
чает, что оно «доставляло много хлопот». Партизаны блокиро-
вали немногочисленные крымские дороги, нападали на войско-
вые части, в Керчи они сражались совместно с советскими де-
сантниками. Все это привело 11-ю армию в начале января
1942 г. к «критическому положению» 116
Готтберг полагает, что материальные результаты партизан-
ской борьбы (убитые солдаты, взорванные эшелоны и т. п.),
хотя и ставили германское руководство перед трудными проб-
лемами, имели второстепенное значение. Главное заключалось
в психологическом воздействии партизан на солдат германской
армии. Их «чувствительная душа и мораль были объяты непо-
стижимым ужасом и отвращением» от такой «первобытной вой-
ны»117. Массовые убийства женщин, детей, стариков, вероятно,
легко сочетались с представлениями нацистских вояк о «циви-
лизованной войне». Еще бы! Ведь они осуществлялись при по-
мощи душегубок и прочей современной техники.
Главным образом с точки зрения «психологической» оцени-
вает действия партизан Г. Гудериан: «...По мере того как вой-
на принимала затяжной характер, а бои на фронте становились
все более упорными, партизанская война стала настоящим би-
чом, сильно влияя на моральный дух фронтовых солдат» 118.
Историк Гёрлиц пишет, что значение партизанской войны
заключалось «в длительной, ставящей тяжелые испытания
нервам войск и штабов, войне на истощение» 119
114 «Modern Guerrilla Warfare. Fighting Communist Guerrilla Movements.
1941—1961». New York, 1962, p. 81.
us «Итоги второй мировой войны», стр. 407.
116 Е r i с h v. M a n s t e i n. Op. cit., S. 247—248.
116 H. v. Gottberg. Op. cit., S. 690.
118 «Итоги второй мировой войны», стр. 126.
119 W. G o r 1 i t z. Op. cit., Bd. II, S. 123.
298
Этот автор признает также, что партизанское движение свя-
зало значительное количество германских войск и стоило им
тяжелых потерь в людях и материалах. Гёрлиц, однако, утвер-
ждает, что против партизан использовались практически не-
боеспособные войска, среди них — слабо вооруженные и не
подготовленные к борьбе венгерские и итальянские дивизии,
немногочисленные и укомплектованные солдатами старших воз-
растов немецкие охранные части. Пытаясь оклеветать советский
народ, Гёрлиц утверждает, что едва ли не главную роль в ан-
типартизанской борьбе играли разнообразные формирования
из «туземцев», т. е. разного рода предателей, для определения
которых он не нашел более деликатного названия 120.
Такая характеристика антипартизанских сил в трудах за-
падных авторов не является исключением. Она призвана обос-
новать утверждение о том, что рост партизанского движения
и успехи его участников объяснялись не столько силой парти-
зан, сколько слабостью их противников, которая в свою оче-
редь была вызвана недальновидностью Гитлера и его военных
советников. Выше приведены бесспорные доказательства того,
что основные операции против партизан проводились линейны-
ми соединениями вермахта. Реальная ценность частей «Ост»
в достаточной степени освещена в книге Хауэлла, который счи-
тает, что эти формирования не отличались надежностью. Он
приводит следующий факт: 17 августа 1943 г. одно из них, на-
считывавшее 600 человек, целиком перешло к партизанам, на-
пало на крупную железнодорожную станцию, причинив значи-
тельный ущерб 121. Многочисленные диверсии на железных до-
рогах, как сообщает этот автор, были совершены местными
железнодорожниками и «дезертирами из частей «Ост»»122.
Аналогичные факты он сообщает неоднократно. Так, он говорит,
в частности, о переходе к партизанам целых рот и батальонов
из этих частей, о том, что гражданская администрация из мест-
ных жителей (старосты деревень и т. п.) во многих случаях
переходила на службу к партизанам, дезинформировала окку-
пантов об их действиях, скрывала их и т. п.123 Понятен поэто-
му вывод Хауэлла о том, что «боевой дух этих местных жите-
лей (завербованных немецким командованием. — Авторы) ни-
когда не был на высоте. Результатом этого было то, что все
местные части стали подозрительными и большинство их было
выведено из районов, где существовала партизанская опас-
ность» 124. Само собой очевидно, что таким формированиям не-
мецко-фашистское командование не могло поручить охрану
120 Ibid., S. 111—114.
121 Edgar M. Howell. Op. cit, p. 165.
122 Ibidem.
123 Ibid., p. 165—167, 170.
124 Ibid., p. 172.
299
жизненных артерий своей армии, и вся тяжесть борьбы легла
на регулярные войска оккупантов. Что же касается их «успе-
хов» в антипартизанских операциях, то некоторые западногер-
манские авторы признают беспомощность немецко-фашистской
армии. Готтберг, названный выше аноним и другие писатели
стоят именно на такой точке зрения.
В. Ределиз, например, скорбит о том, что нацистское руко-
водство ориентировалось почти исключительно на военные
средства борьбы и игнорировало «социально-политические», пси-
хологические и другие ее методы. «Так случилось,— резюми-
рует автор,— что до конца войны не был достигнут сколько-
нибудь значительный успех, а в партизанском бастионе не
могло быть пробито ни одной бреши» 125.
Их свидетельства сочли убедительными Гейльбрунн и Дик-
сон 126. Они, правда, утверждают, что гитлеровцы нашли неко-
торые действенные способы борьбы с партизанской угрозой
(ягдкоманды и т. п.), а также разработали «мудрые» наставле-
ния и инструкции. Но, по их словам, «мудрость посетила немцев
слишком поздно» 127. Итог состязания карателей и партизан в
отваге, самоотверженности, эффективности боевых приемов и
методов Гейльбрунн и Диксон охарактеризовали как «провал»
оккупантов, которые «несут ответственность за то, что, потерпев
поражение в борьбе против партизан, они дали в руки Советов
именно то оружие, которое те сейчас столь успешно используют
в других частях света» 128.
Однако иные бывшие гитлеровские вояки оказались неспо-
собными на честное и недвусмысленное признание своего прова-
ла в борьбе против партизан. Некий капитан Конрад Фальк
восторженно изображает действия ягдкоманд129. Манштейн,
признавая боеспособность партизанских отрядов Крыма и зна-
чение их действий, утверждает, что немецко-фашистские войска
оказывали им эффективное противодействие и выходили побе-
дителями из столкновений 130. «Патриотическую» позицию за-
нял и историк Гёрлиц, воспроизводящий ряд победных реляций
оккупантов 131. Он утверждает, что в ходе одной только опера-
125 V а 1 d i s R e d e l i s. Op. cit, S. 85.
126 Они предпослали описанию немецкого опыта борьбы с партизанами
следующий многозначительный эпиграф из «Книги джунглей» Киплинга:
«Тигр! Тигр! Удачно ль охота, о смелый, прошла? Брат, ночь длинна и сурова
была. Что стало с тем, кому гибель ты нес? Брат, невредим он пасется меж
лоз. Где твоя сила? Где гордость твоя? Брат мой, как воск тает сила моя.
Где быстрота, с какой мог ты лететь? Брат, я в берлогу ползу умереть»
(Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 135).
127 Там же, стр, 216.
128 Там же, стр. 232.
129 С о n r a d F а 1 k. Jagdkommandos im Partisanenkampf.— «Truppenpra-
xis», 1958, H. 11, S. 829—830; H. 12, S. 906—910.
130 Erich v. Manstein. Op. cit., S. 247—248.
131 W. Gorlitz. Op. cit., Bd. II, S. 119—121.
300
ции в мае 1944 г. было уничтожено оккупантами 6000 парти-
зан и взято в плен 6700 партизан в районе Полоцка, а в июне
информационная служба армии сообщила об уничтожении
7700 и пленении 5300 партизан 132. В оценке результатов первой
операции сведения, сообщаемые Хауэллом, несколько отлича-
ются от данных Гёрлица: со ссылкой на трофейные документы
Хауэлл сообщает об уничтожении уже 14 тыс. партизан 133. Кро-
ме того, Хауэлл говорит о ликвидации в районе Брянска в ходе
операции «Цыганский барон» (1943 г.) 1600 партизан и плене-
нии более 1,5 тыс. партизан134 и т. п. Астрономические цифры
потерь партизан приводятся в работах Манштейна, Гейльбрун-
на и Диксона и других авторов. Для установления надежности
указанных цифр необходимо обратиться к истории их проис-
хождения.
Прежде всего нужно установить, кого оккупационные вла-
сти считали партизанами. В соответствии с директивой об осо-
бой подсудности в районе «Барбаросса», изданной гитлеров-
ским правительством 15 мая 1941 г., решение вопроса о том,
подлежит ли тот или иной человек из гражданского населения
расстрелу как партизан, предоставлялось любому офицеру135.
Иными словами, с самого начала никаких четких ограничений
этого понятия не существовало. Судьбы сотен тысяч людей за-
висели от настроения «любого офицера».
Принципы полного произвола и абсолютной безнаказанно-
сти оккупантов в их борьбе против партизан были подтвержде-
ны совершенно секретной директивой верховного командова-
ния вооруженных сил Германии от 16 декабря 1942 г. «О борь-
бе с бандами». В этой директиве говорилось: «Войска... имеют
право и обязаны применять в этой борьбе любые средства, без
ограничения, также против женщин и детей, если это только
способствует успеху... Проявление любого вида мягкости явля-
ется преступлением по отношению к германскому народу и сол-
дату на фронте... Ни один немец, участвующий в боевых дей-
ствиях против банд, за свое поведение в бою против банди-
тов 136 и их сообщников не может быть привлечен к ответствен-
ности ни в дисциплинарном, ни в судебном порядке» 137. Эти
принципы не только декларировались в инструкциях, но и осу-
ществлялись на практике полицией, СС, армией.
132 Ibid., S. 120—121.
133 Edgar M. Howell. Op. cit., p. 199—201.
134 Ibid., p. 159.
136 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 141.
136 Под бандами понимаются партизанские отряды, бандитами гитлеров-
цы называли партизан.
137 «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступ-
никам»». Сборник материалов в семи томах. Под общей редакцией Р. А. Ру-
денко, т. 3. М., 1958, стр. 347.
301
Это подтвердил в своих показаниях в Нюрнберге началь-
ник СС и полиции, а затем начальник соединений по борьбе
с партизанами в зоне группы армий «Центр» Бах-Зелевский.
Он сообщил следующее: «...В области борьбы с партизанами
господствовала полная анархия ...исход этих (антипартизан-
ских. — Авторы) мероприятий... зависел от характера самого
командира... Я считаю, что эти мероприятия не только противо-
речили здравому смыслу, но и в большинстве своем превышали
то, что нужно было сделать». На вопрос о том, связаны ли бы-
ли эти действия с убийствами большого количества граждан-
ского населения, Бах-Зелевский ответил утвердительно.
Далее он показал, что в директивах сверху «не было сказа-
но, кого следует считать партизаном». На вопрос представителя
советского обвинения Покровского; «Значит, каждый командир
сам решал вопрос, есть ли основания подозревать любого чело-
века в принадлежности к партизанскому движению и убивать
его?» Бах-Зелевский ответил: «Так точно» 138.
Тот факт, что от так называемых антипартизанских дейст-
вий страдало в первую очередь мирное население, признает в
своей книге их участник Ределиз: «От этого (действий карате-
лей.— Авторы) страдало много невиновных, так как по необходи-
мости сжигались деревни и их жители расстреливались»139.
Таким образом, сама система организации антипартизанской
борьбы была построена оккупантами так, что точный учет дей-
ствительных потерь, понесенных партизанами в борьбе, был
невозможен. Как партизан мог быть расстрелян любой гражда-
нин Советского Союза.
После разбора истории их происхождения цифры, которыми
западные авторы характеризуют потери партизан, кажутся по
меньшей мере сомнительными. Следующие примеры подтверж-
дают полную обоснованность этих сомнений.
В своих воспоминаниях Манштейн пишет, что при высадке
советских войск в Евпатории в январе 1942 г. им большую по-
мощь оказали партизаны. Они якобы были уничтожены немец-
кими войсками, которые убили около 1200 партизан 140. По по-
воду этой цифры Гейльбрунн и Диксон пишут: «Как впослед-
ствии выяснилось из доклада штаба 11-й армии, эти 1200 пар-
тизан были «...мирными жителями, враждебно настроенными
по отношению к немцам». ...Однако среди них имелись и добро-
желательные элементы». Таким образом, оказывается, что зна-
чительное число ни в чем не повинных граждан, не принимав-
ших участия в описанных боевых действиях, было позже рас-
стреляно, и немцы пытались скрыть этот факт, преувеличив
138 «Нюрнбергский процесс», стр. 355—359.
139 Valdis Redelis. Op. cit, S. 88.
140 Erich v. M a n s t e i n. Op. cit., S. 248.
3Q2
число партизан, фактически участвовавших в операции141.
Этот пример иллюстрирует и «добросовестность» Манштейна
как автора воспоминаний. Он приводит цифры, опровергнутые
его собственным штабом.
Яркий пример, свидетельствующий о «надежности» соответ-
ствующих данных из немецких документов, приведен Редели-
зом. Он пишет, что после боя с черниговскими партизанами
23 марта 1942 г. в ельнинских лесах немцы сообщили об уничто-
жении 3200 партизан. На самом деле в соединении Федорова
в это время было всего около 900 человек. Из них в этом бою
в действительности погибло 22 человека и было ранено 53 че-
ловека 142.
В своем отчете генеральный комиссар Белоруссии сообщает
о результатах операции «Коттбус»: «Если при количестве
4500 убитых врагов на поле боя было подобрано только 492 вин-
товки, то из самого этого несоответствия совершенно очевидно,
что среди этих убитых было множество местных крестьян.
Батальон Дюрлевангера в особенности славился тем, что физи-
чески истреблял население. Среди 5 тыс. человек, подозревав-
шихся в принадлежности к бандам, было очень много женщин
и детей» 143.
В работах западных буржуазных авторов часто встречаются
сообщения об уничтожении целых партизанских отрядов и
бригад. Эти сведения также заимствованы из документов гер-
манского командования, в которых оно намеренно преувеличи-
вало свои «успехи» в борьбе против партизан. Так, Гёрлиц при-
водит сведения об уничтожении в ходе операции «Майская гро-
за» (весна 1943 г.) девяти партизанских бригад144. Он же
утверждает, что летом 1943 г. в предгорьях Карпат была унич-
тожена крупная партизанская бригада145. Подобные сведения
приводятся и в других работах.
Насколько они достоверны? Гейльбрунн и Диксон заявляют,
что из-за различий в структуре и численности партизанских от-
рядов «немцы... никогда не знали, уничтожили ли они весь отряд
или он продолжает существовать. И многие отряды, об уничто-
жении которых сообщалось в немецких донесениях, вскоре на-
чинали снова наносить удары по врагу» 146. О том, насколько
правильна такая оценка источников, свидетельствует сообщае-
мый Ределизом факт: после боя с партизанским соединением
Федорова оккупанты сообщили о полном уничтожении немец-
кими войсками «большого партизанского соединения недалеко
141 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч:, стр. 65.
142 V а 1 d i s R e d e 1 i s. Op. cit., S. 63.
143 Нюрнбергский процесс», т. 6. М., I960, стр. 149.
144 W. Gorlitz. Op. cit, Bd. II, S. 119.
145 Ibid., S. 121.
146 Ч. О. Диксон, О. Гейльбрунн. Указ. соч., стр. 97—98.
303
от Днепра» 147. Об этом сообщении сам автор (он — участник
борьбы против соединения Федорова) говорит с нескрываемой
иронией, которая вполне оправдана: в этом бою соединение Фе-
дорова даже не понесло серьезных потерь. Оно продолжало
рейд, успешно форсировало Днепр и вышло в район своего на-
значения около Ковеля 148.
Не более оснований было для приведенных Гёрлицем
утверждений о ликвидации партизанской бригады в предгорьях
Карпат летом 1943 г. В данном случае речь идет о партизанском
соединении под командованием С. А. Ковпака.
12 июня 1943 г. это соединение вышло в рейд на Карпаты.
Окруженные в горах ковпаковцы разделились на несколько
групп, просочились сквозь кольцо окружения и через полтора-
два месяца собрались в лесах северной части Житомирской
области149. Вскоре (15 ноября 1943 г.) «уничтоженное» соеди-
нение нанесло удар по железнодорожным станциям Олевск и
Сновидовичи и до 20 ноября держало в своих руках магистраль
между ними 150.
Примеров таким образом «уничтоженных» отрядов и соеди-
нений можно привести много.
Итак, несостоятельность попыток некоторых буржуазных
авторов представить успешной борьбу вермахта против совет-
ских партизан вполне очевидна. Их система доказательств не
выдерживает критики, поскольку она основана на недостовер-
ных исходных данных.
Подведем итоги проведенного анализа буржуазной литера-
туры о советских партизанах. На Западе довольно широко
обсуждается вопрос об эффективности партизанского движения
против гитлеровских оккупантов на территории Советского
Союза.
Значительная часть авторов, оценивая действенность пар-
тизанского движения в целом, а также успешность тех или иных
его направлений и отдельных операций, проведенных советскими
партизанами, вынуждена признать их большое влияние на раз-
витие событий на советско-германском фронте.
Вместе с тем в работах Хауэлла, Гёрлица и некоторых дру-
гих авторов совершенно отчетливо проявляется стремление ума-
лить значение партизанской войны. Буржуазные авторы не отка-
147 Valdis Redelis. Op. cit., S. 71—72.
148 См. А. Ф. Федоров. Подпольный обком действует. М., 1954, ч. 3.
149 См. Н. И. Супруненко. Украина в Великой Отечественной войне
Советского Союза (1941—1945 гг.). Киев, 1956, стр. 299—303.
150 В. Клоков, I. Кулик, I. С л i н ь к о. Народная боротьба на Украiнi
в роки Великоi Вiтчизняноi вiйни. Киiв, 1957, стор. 204.
304
зываются при этом ни от каких способов. Они подтасовывают
факты, грубо фальсифицируют источники, искусственно ограни-
чивают анализ партизанских действий лишь какими-либо от-
дельными их сторонами и т. д. Столь же тенденциозен и подход
буржуазных историков к источникам. Грубая фальсификация
фактов, свойственная многим из рассмотренных нами работ,
явилась следствием ограничения источниковедческой базы лишь
документами, исходящими от оккупантов. Невозможно также
согласиться с подходом указанных авторов к оценке борьбы
советских людей в тылу вражеских армий. Характерно, что та-
кой подход в равной степени свойствен Гудериану, Манштейну,
Теске, англичанам Гейльбрунну и Диксону и американцу Хауэл-
лу. Установить принципиальные отличия в позиции, с которой
оцениваются действия партизан нашими бывшими врагами и
союзниками, не представляется возможным.
Несмотря на грубые фальсификаторские приемы буржуазных
историков, вопреки сознательному стремлению исказить и пре-
уменьшить размах и значение партизанского движения совет-
ских людей, даже в их работах нашло свое отражение призна-
ние большого значения партизанской войны на оккупированной
гитлеровцами советской земле. Комментарии и оговорки, кото-
рыми сопровождают авторы этих работ фактические сведения
и цифровые данные, не способны ослабить впечатление от этих
красноречивых признаний. Тысячи эшелонов, слетевших под
откос и зарегистрированных в документах гитлеровских штабов,
сотни тысяч фашистских солдат и офицеров, нашедших смерть
в боях с партизанами,— все это факты. И они решительным
образом опровергают все попытки умалить вклад советских пар-
тизан в разгром захватчиков.
Американская буржуазная историография
о роли СССР в разгроме
гитлеровской Германии
и милитаристской Японии
Б. И. МАРУШКИН
По истории второй мировой войны в Соединенных Штатах
Америки существует огромная литература. Но из многих проб-
лем минувшего мирового конфликта особенное внимание буржу-
азные историки уделяют вопросу о роли СССР в разгроме гитле-
ровской Германии и милитаристской Японии. Внимание это не
случайно и объясняется большим политическим значением ука-
занного вопроса.
Победа СССР во второй мировой войне не только продемон-
стрировала превосходство социалистической системы над капи-
талистической: исход прошедшей войны является одним из убе-
дительнейших доказательств авантюристичности политики «с по-
зиции силы» в отношении СССР. Как известно, попытка фашист-
ской Германии — крупнейшего капиталистического государст-
ва того времени, опиравшегося на промышленный потенциал
всей континентальной Европы,— разговаривать с СССР языком
силы (в период, когда он был единственным социалистическим
государством) кончилась сокрушительным провалом. Что же
можно сказать о перспективах подобной политики в настоящее
время, когда Советский Союз ярко демонстрирует свои успехи,
далеко превзойдя западные державы в области науки и техники,
а вокруг него сплотился мощный лагерь братских социалистиче-
ских стран?
Естественно, что вывод о неизбежности провала политики
«с позиции силы» в отношении СССР, логически следующий из
опыта второй мировой войны, явно не устраивает поборников
политики антикоммунизма и «холодной войны», которых даже
судьба Гитлера ничему не научила. Поэтому вопрос о роли Со-
ветского Союза в разгроме фашистских агрессоров, как и вся
история прошлой войны, подвергается в Соединенных Штатах
усиленной фальсификации.
306
Конечно, американскую историческую науку представляют не
только те, кто пытается помешать смягчению международной
напряженности. С каждым годом усиливаются голоса прогрес-
сивных историков, растет число буржуазных ученых, пытаю-
щихся объективно оценивать историю прошлого и современную
международную обстановку. Однако приходится с сожалением
констатировать, что многие вышедшие и выходящие в США ра-
боты по истории второй мировой войны явно не соответствуют
требованиям народов улучшить международную атмосферу.
Попытка поставить науку на службу реакционной политике
неизбежно ведет к искажению истины. Многие реакционные
историки даже открыто отбросили декларативное положение
одного из патриархов буржуазной историографии XIX века
Л. Ранке: писать историю, «как это собственно было». «Техника
написания истории значительно изменилась за последнее вре-
мя,— пишет проф. Калифорнийского университета Дж. Хикс—
Теперь уже недостаточно рассчитывать только на профессиона-
лов. Современный историк ищет более широкой аудитории. Он
должен знать, какое влияние могут оказать его исследования
на настоящее и на будущее. Если процитировать Беккера:
«Прошлое является экраном, на котором каждое поколение
проектирует свое понимание будущего». Историку совсем не
нужно притворяться в своих работах в какой-то степени беспри-
страстным — чувство, которое он, вероятно, не может испыты-
вать» 1.
Подобные установки создают благоприятную почву для рас-
цвета релятивизма в исторической науке, ведут к крайней конъ-
юнктурщине исторических оценок и концепций. «Если вместо
того, чтобы спросить, как часто следует переписывать историю,
мы спросим, как часто ее будут переписывать, то вот ответ:
историю будут переписывать в будущем, как и в прошлом, каж-
дый день»2.
Этот «диктат современности», по сути дела, подчинение исто-
рий всем зигзагам политики — причина эволюции буржуазной
историографии США по интересующей нас проблеме. В годы
войны появление в Соединенных Штатах ряда работ, сравни-
тельно объективно оценивавших значение борьбы СССР против
фашистских агрессоров, было в значительной мере обусловлено
атмосферой военного времени. В этом отношении характерны
книги бывшего посла в СССР Дж. Дэвиса, М. Левенштейна,
Ф. Р. Даллеса и др.3
1 «American Historical Review», October 1957, p. 156—157.
2 D. Hexter. The Historian and His Day.—«Political Science Quarterly»,
July 1954, p. 232—233.
3 J. Davies. Mission to Moscow. New York, 1941; M. Levenstein.
American Opinion on Soviet Russia. Washington, 1941; F. R. D u ll es. The Road
to Teheran. New York, 1944.
307
К концу войны, когда правящие круги США стали на путь
отказа от сотрудничества с Советским Союзом, реакция амери-
канской буржуазной историографии на изменение политического
курса правительства последовала незамедлительно4. В целях
утверждения своей концепции о «решающей роли» США во
второй мировой войне буржуазные историки (главным образом
«официальное» направление) стали замалчивать реальные фак-
ты борьбы СССР против фашистских агрессоров, повторять без
сколько-нибудь серьезных доказательств легенды о «слабости»
СССР.
Более того, всплывшее на поверхность в конце сороковых го-
дов, в разгар антисоветской кампании в США, «неоревизионист-
ское» направление в историографии (представляемое Ч. Бирдом,
Г. Барнсом, Г. Моргенштерном, Г. Тэнсиллом и др.) сделало
«поразительное» открытие: усилению СССР способствовала
внешняя политика США периода войны5. Логически развивая
свой тезис, представители этого направления обвинили прави-
тельство Соединенных Штатов военного времени в предательстве
национальных интересов Америки. «Сенсационные» разоблаче-
ния «неоревизионистов» встретили отпор со стороны подавляю-
щей массы буржуазных историков, поскольку они в какой-то
степени компрометировали и американские правящие круги в
целом6. В этой связи X. Болдуин отмечал: «Ревизионистские
«историки» подтасовывают факты в соответствии с преследуемы-
ми ими партийными целями... Это не история, а политика —
особая рептильная форма политики, с помощью которой нас хо-
тят уверить в том, что Пирл-Харбор был заговором, но не со
стороны японцев, а со стороны Рузвельта и его окружения с
целью втянуть нас в войну и что наши ошибки в Тегеране,
Ялте и особенно в политико-стратегическом курсе составляют
часть большой интриги, задача которой состоит в том, чтобы
выдать нашу страну коммунистам на серебряном блюде» 7.
Тогда на сцену выступила так называемая школа «реальной
политики» (Г. Моргентау, Р. Осгуд, Г. Грассмач, X. Болдуин
и др.). Она считает, что усилению СССР «способствовали» про-
счеты США. Но, по ее мнению, это было следствием «трагиче-
4 В 1947 г. видный буржуазный историк У. Лэнджер констатировал, что
книг и статей, посвященных прошедшей войне, «более чем достаточно», но их
качество оставляет желать лучшего. В новых условиях необходимо пересмот-
реть историю (W. L a n g e r. Political Problems of a Coalition.— «Foreign Af-
fairs», October 1947, p. 73).
5 Сm.: «Perpetual War for Perpetual Peace». Ed. by H. Barnes. Caldwell,
1953.
6 См.: S. Morison. Did Roosevelt Start War? — «The Atlantic», August
1948, p. 89—92; H. Feis. War Came at Pearl Harbor. Suspicions Considered.—
«dale Review», Spring 1956, p. 380.
7 H. Baldwin. Churchill was right.— «The Atlantic», July 1954, p. 24.
308
ской ошибки», а не преднамеренного обмана 8. «Наши действия
во второй мировой войне, политика и соглашения,— писал
X. Болдуин,— были во многих случаях так наивны, легковерны,
политически поверхностны и недальновидны, что делали не толь-
ко возможным, но и легким их использование советским комму-
низмом к собственной выгоде...»9. Главная «ошибка», подчер-
кивают истории новой школы, заключалась в том, что руко-
водители Америки в период войны были одержимы стремлением
достичь скорейшей военной победы, отодвигая политико-страте-
гические вопросы на второй план. «Мы стремились к победе, но
мы забыли, что войны должны иметь политические цели» 10.
Смысл концепции историков данного направления сводится
к следующему: вступив во вторую мировую войну, США нару-
шили «баланс сил» в Европе и Азии. Выступив на стороне со-
юзников, они не дали возможности Германии и Японии обес-
кровить и ослабить СССР. «Было бы значительно более осмо-
трительно в годы, предшествовавшие войне, вести политику так,
чтобы столкнуть Германию и СССР с тем, чтобы они истощили
друг друга»11. Что еще хуже, американские политики прогля-
дели усиление СССР: не было необходимости оказывать ему
помощь по ленд-лизу, второй фронт следовало открыть на Бал-
канах и не допустить ввода советских вооруженных сил в Цен-
тральную Европу, нужно было предупредить вступление СССР
в тихоокеанскую войну. Основные ошибки были допущены в
Тегеране, Ялте и Потсдаме, когда союзники сделали огромные
«уступки» СССР, выдвинули требование «безоговорочной капи-
туляции» и открыли путь к военному преобладанию СССР в.
Европе и Азии.
Положение о «безоговорочной капитуляции», выдвинутое
союзниками во второй мировой войне, подвергалось нападкам,
так как оно «означало создание вакуума, полное уничтожение
двух стран — Германии и Японии, которые в современной
истории были традиционными противовесами Советской
России» 12.
«Мой тезис,— писал Болдуин,— заключается в том, что докт-
рина безоговорочной капитуляции, наше неумение проникнуть
в Дунайскую долину и двинуться к Балканам, задержка наших
8 Н. Morgenthau. In Defense of the National Interest. New York, 1952;
Idem. American Foreign Policy. New York, 1951; Idem. What is the American
Tradition? New York, 1953; R. Osgood. Ideals and Selfinterest in American
Foreign Relations. Chicago, 1953; G. Grassmuch. Sectional Biases in Con-
gress on Foreign Policy. Baltimore, 1951; G. Kennan. American Diplomacy,
1900—1950. Chicago, 1952; Idem. Realities of American Toreign Policy. Prince-
ton, 1954; H. В a 1 d w i n. The Great Mistakes of the War. London, 1952.
9 H. Baldwin. Churchill was right, p. 24—25.
10 Ibid., p. 27.
11 G. Kennan. Op. cil, p. 75—77.
12 H. Baldwin. Churchill was right, p. 27.
309
армий у Праги и Берлина и последующий их отвод на Запад
способствовали установлению русской гегемонии в Централь-
ной и Восточной Европе. Равным образом Ялта с ее террито-
риальными «взятками» России, с тем чтобы побудить послед-
нюю вступить в тихоокеанскую войну, и ненужное применение
атомной бомбы против уже разбитой и обессиленной Японии
сказались отрицательным образом на мире на Востоке» 13.
Концепция «ошибок», выдвинутая школой «реальной поли-
тики», получила исключительно широкое распространение. При-
чины этого очевидны: критикуя политику США в годы второй
мировой войны, историки этой школы отнюдь не разрушали
основного положения американской буржуазной историографии
о «решающей роли» США в минувшей войне. Они лишь высту-
пали против «наивного идеализма» американских руководите-
лей военного времени, «бездумно способствовавших» усилению
СССР. Более того, они стремились умалить и извратить роль
Советского Союза во второй мировой войне, принизить значе-
ние его роли в деле разгрома фашистских агрессоров.
Понятно поэтому, что концепция школы «реальной политики»
в конце 50-х годов фактически стала официальной. Один из
видных представителей «официальной» историографии США,
«придворный» историк Г. Файс по существу повторяет аргумен-
тацию «реальных политиков», заявляя: «При выработке амери-
канской стратегии политические соображения, как правило, иг-
рали второстепенную роль» 14. Другой «официальный» историк —
С. Глисон следующим образом охарактеризовал книгу Г. Фай-
са: «Г-н Файс лишь последний из значительного числа истори-
ков, которые подчеркивают такие «уроки», как печальная ошиб-
ка гражданских и военных лидеров Америки в игнорировании
положения Клаузевица о войне, как продолжении политики...» 15.
Подобную же точку зрения высказывают ряд других лиц,
принадлежащих к «официальной» школе. Безоговорочная капи-
туляция, заявляет, например Д. Пратт, «привела к полному
разрушению военного потенциала Германии и Японии, вызвала
крах «баланса сил» и привела к военному возвышению СССР
в Европе и Азии» 16. Бывший американский верховный комиссар
в Германии Д. Макклой утверждает: «Мы настолько сосредото-
чились на ведении войны, что забыли о необходимости поду-
мать о ее политических аспектах» 17.
13 Н. Baldwin. Churchill was right, p. 23.
14 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin. The War They Waded and the
Peace they Sought. Princeton, 1957, p. 37.
15 «Political Science Quarterly», December 1957, p. 610, 611.
16 J. Pratt. A History of the United States Foreign Policy. Englewood
Cliffs, 1955, p. 681.
17 J. M с С1 о у. The Challenge to American Foreign Policy. New York,
1953, p. 43.
310
Но главная причина успеха «новой» школы в том, что ее
выводы используются для «исторического» обоснования поли-
тики «с позиции силы». Утверждения о том, что СССР нарушил
«баланс сил» якобы из-за «промахов» США, имеют целью до-
казать: с Советским Союзом можно разговаривать лишь язы-
ком силы. «Военная мощь является фундаментом, на котором
должны строиться отношения между государствами»,— пишет
один из основателей школы «реальной политики», директор
исследовательского центра внешней политики Чикагского уни-
верситета Г. Моргентау18.
Таковы некоторые предварительные данные о буржуазной
историографии США, занимающейся вопросами истории вто-
рой мировой войны. Ее выводы весьма широковещательны. Но
подтверждаются ли они реальными историческими фактами?
К вопросу о соответствии между этими выводами буржуазных
историков и действительным ходом исторических событий мы
и переходим в дальнейшем изложении.
* * *
Концепция, лежащая в основе американской буржуазной
историографии второй мировой войны, заключается, в том, что
Соединенные Штаты якобы сыграли решающую роль в минув-
шем мировом конфликте. Аргументация ее сторонников из числа
американских историков сводится к следующему: Соединенные
Штаты были «арсеналом демократии», страной, «оплачивающей»
борьбу союзников. Огромный экономический и военный потен-
циал Америки обеспечил ей положение главного фактора, опре-
делившего исход войны 19. Отсюда делался вывод: мир был спа-
сен от фашизма западными «демократиями», честь разгрома
агрессоров принадлежит вооруженным силам США.
Вот, например, характерная оценка роли США во второй
мировой войне, данная в обобщающем труде одного из видней-
ших современных буржуазных историков США А. Шлезингера.
Касаясь прошедшего мирового конфликта, этот профессор Гар-
вардского университета по сути дела игнорирует решающее зна-
чение вступления СССР во вторую мировую войну для всего
ее хода. Для него переломный момент наступил лишь в ноябре
1941 г., после Пирл-Харбора, когда Америка также приняла
участие в войне. До этой «знаменательной даты» «сокрушитель-
ный триумф стран «оси» казался близким и неизбежным».
18 Н. Morgenthau. Russian Technology and American Policy.— «Cur-
rent History», March 1958, p. 135.
19 R. Sherwood. Roosevelt and Hopkins. New York, 1948; W. L a n g e r
and S. G 1 e a s о n. The Undeclared War 1940—1941. New York, 1953; S. В е m i s.
A Diplomatic History of the United States. New York, 1950; T. Bailey. Ame-
rica Faces Russia. New York, 1950; F. R. Dulles. America's Rise to World
Power 1898—1954. New York, 1955; D. Perkins. The American Approach to
Foreign Policy. Cambridge, 1953.
311
Шлезингер довольно красноречиво живописует тяжелое по-
ложение на фронтах войны для союзников в 1941—1942 гг. Он
игнорирует историческое значение героической битвы под Моск-
вой, лишь вскользь упоминая о том, что «красные... вновь за-
няли некоторую территорию у Ленинграда и Москвы». «Един-
ственным лучом радости», по его словам, были все усиливаю-
щиеся бомбардировки Германии с воздуха.
Но эти «устрашающие месяцы слабости и несчастья для со-
юзников пришли к концу», как только завершилась мобилизация
мощи Америки для «безграничного участия» в войне. Американ-
ские военные силы во все возрастающем количестве направля-
лись на фронты войны, и «теперь всюду союзники переходили от
обороны к наступлению».
Факты героической борьбы советского народа против герман-
ских захватчиков широко известны, и А. Шлезингер при всех
своих уловках не может их замолчать. Но и замечая, между
прочим, «растущие успехи русских», он тут же подчеркивает
роль «ленд-лиза». Он также всячески преувеличивает значение
бомбардировок Германии англо-американской авиацией.
Упомянув в одной фразе великую битву на Волге, как из-
вестно, явившуюся поворотным пунктом всей войны, Шлезингер
затем обращает все свое внимание на описание действий аме-
рикано-английских войск. Летом 1944 г. последовало «гигантское
наступление» через Ла-Манш, затем началась битва за
Германию и «нокаутирующий удар», а 7 мая 1945 г. генерал
Эйзенхауэр подписал безоговорочную капитуляцию Германии
в Реймсе, во Франции!
Не меньше искажение исторической действительности и в
описании Шлезингером военных действий союзников против парт-
нера Германии в Азии — милитаристской Японии. Шлезингер
даже не считает нужным упомянуть о многолетней героической
борьбе китайского народа против японских захватчиков. Он пол-
ностью замалчивает и огромное значение вступления СССР в
тихоокеанскую войну, когда Советская Армия сокрушила основ-
ную ударную силу японского милитаризма на Азиатском кон-
тиненте. По словам Шлезингера, США получили лишь «незна-
чительную помощь». Более того: «Хотя Соединенные Штаты на-
правили свои основные силы против европейских партнеров
«оси», они также сумели приостановить, заставить отступить
и затем сокрушить азиатского противника». «2 сентября... Япо-
ния подписала условия поражения на борту линкора «Миссури»
в Токийском заливе, когда вся Америка слушала об этом по
радио...»20. Такова эта фальсифицированная история, как будто
написанная по канонам Reader's Digest, которая в тысячах эк-
земпляров преподносится американскому читателю.
20 A. S с h 1 е s i n g e r. The Rise of Modern America 1865—1951. New York,
1954, p. 440—454.
312
Апологетическая оценка мощи огромной военной машины
США, созданной в годы войны, ее «нарастающих успехов» на
многочисленных фронтах, ее «глобальной стратегии», искусства
американского генералитета наиболее последовательно прово-
дится в официальных трудах, выпускаемых военным ведомст-
вом21, а также в многочисленных мемуарах американских воен-
ных22. Она господствует и в работах гражданских историков.
Для военной историографии характерно мнение главного редак-
тора многотомной истории армии США в годы войны Р. Грин-
фильда. Решающую роль в разгроме гитлеровской Германии он
приписывает американским вооруженным силам; открытие
второго фронта, по его словам, привело к тому, что «Германия
была поражена в сердце... Он (второй фронт.— Б. М.), завершил
работу по полному разгрому (Германии.— Б. М.), начало ко-
торому было положено советскими силами и воздушными бом-
бардировками германской территории»23.
Среди воспоминаний американского генералитета обращают
на себя внимание мемуары командующего ВВС США в годы
войны Г. Арнольда, всеми силами стремящегося преувеличить
роль американской авиации в поражении Германии. Однако уже
данные официального отчета американского управления по изу-
чению результатов стратегических бомбардировок противоречат
утверждениям об их большой эффективности в отношении Гер-
мании. Согласно этим данным, в 1943 г. производство самолетов,
танков и военных материалов в Германии было, несмотря на
англо-американские бомбардировки, выше, чем в 1942 г.
В 1944 г. уровень производства был еще выше, чем в 1943 г., и
продолжал повышаться вплоть до конца 1944 г. Так, в 1944 г.
германская промышленность выпустила 39,8 тыс. военных само-
летов всех типов по сравнению с 15,6 тыс. самолетов в 1942 г.24
В то же время главную тяжесть борьбы с германской авиацией
вынесли советские военно-воздушные силы.
21 Иадаются три серии по военной истории второй мировой войны: 96-том-
ная история армии под редакцией Р. Гринфильда, 20-томная история военно-
воздушных сил под редакцией В. Крейвена и Д. Кейта и 12-томная история
военно-морского флота под редакцией С. Морисона. На русский язык переве-
дены: С. Морисон. Битва за Атлантику. М, 1956; он же. Битва за Атлан-
тику выиграна, М, 1959; М. М э т л о ф ф, Э. С н е л л. Стратегическое планиро-
вание ,в коалиционной войне 1941—1942 гг. М., 1955; Ф. Погью. Верховное
командование. М., 1959.
22 D. Eisenhower. Crusade in Europe. New York, 1949; O. Bradley.
A Solidier's Story. New York, 1951; H. Arnold. Global Mission. New York,
1949; M. R i d g w a y. Soldier. New York, 1950; G. P a ll о n. War as I Knew It.
New York, 1952; E. King, W. Whitehill. Fleet Admiral King. New York,
1952.
23 R. Greenfield. The Historian and the Army. New Brunswick, 1954,
p. 54.
24 T. Fuller. The Second World War. 1939—1945. London, 1948, p. 224,
226, 316.
313
В предлагаемой американской буржуазной историографией
исторической схеме борьба СССР против гитлеровской Герма-
нии трактуется как явление второстепенное, «локальное» по
своему характеру. Рассматривая события на советско-герман-
ском фронте, буржуазные историки, как правило, не говорят
об их влиянии на ход второй мировой войны в целом. Значение
героического сопротивления советского народа они сводят к
тому, что оно якобы лишь предоставило «временную пере-
дышку» для западных держав, открыло «широкие перспективы»
для англо-американской стратегии25, дало возможность США
мобилизоваться и произвести необходимую реорганизацию ар-
мии 26. Иными словами, утверждается, что роль борьбы СССР
во второй мировой войне заключалась лишь в обеспечении вы-
игрыша времени, необходимого для развертывания огромной
военной машины Соединенных Штатов, выступившей затем на
арену и решившей исход борьбы.
Более того, У. Ленджер безапелляционно утверждает: «Мысль
о том, что в течение 1942 и 1943 гг. очи (русские.— Б. М.) несли
основное бремя, полностью ошибочна»27. А Д. Пратт пишет:
«Одной из основных ошибок Вашингтона в годы войны была
переоценка значения СССР как союзника для Соединенных Шта-
тов»28. Мы переоценили военное значение России, пишет также
военный историк У. Палстон29.
Претензии правящих кругов США на решающую роль в про-
шедшей войне находятся в противоречии с исторической истиной.
В мае-июне 1941 г., накануне советско-германской войны,
военно-стратегическое положение в мире выглядело так, что
Гитлер, казалось, был недалек от осуществления планов раз-
грома своих империалистических противников. Когда некоторые
американские историки сетуют по поводу игнорирования Вашинг-
тоном принципа «баланса сил» в международных отношениях
накануне второй мировой войны, они «забывают» о том, что
именно этот принцип и лежал в основе внешнеполитического
курса США в предвоенные годы. Но американская политика
натравливания одних государств на другие с целью их ослабле-
ния и укрепления мировых позиций американских монополий
(так называемая политика невмешательства) привела к резуль-
татам, обратным ожидаемым.
«Баланс сил» стал круто изменяться с 1940 г., когда Фран-
ция была разгромлена. Летом 1941 г. над Англией нависла опас-
ность гитлеровского господства. Таким образом, вместо пер-
25 W. L a n g e r, S. G l е a s о n. Op. cit, p. 567.
26 R. G r e e n f i e 1 d. Op. cit., p. 67—70, 86—87.
27 W. L a n g e r. Op. cit., p. 89.
28 J. Pratt. Op. cit., New York, 1955, p. 670.
29 W. Pules ton. Blunders of World War II.- «U. S News and World
Report», February № 4, 1955, p. 116.
314
спективы взаимного истощения воюющих сторон, перед США
вырисовался весьма зловещий призрак чрезмерно усилившейся
Германии, захватившей не только Западную Европу, но и укре-
пившейся на Ближнем Востоке и в Северной Африке Но дело
не ограничивалось только этим. На восточном фланге Соединен-
ных Штатов резко обострились отношения с другим опасным
конкурентом США — милитаристской Японией.
Вступление Советского Союза в борьбу против гитлеровской
агрессии явилось коренным поворотом в ходе войны, до того
развивавшейся благоприятно для Германии. С самого начала
советско-германский фронт приковал к себе основные силы
фашистской армии. В июне 1941 г. гитлеровцы бросили против
СССР 152 дивизии и 2 бригады, т. е. более 70% своих сухо-
путных войск. Кроме того, в нападении на Советский Союз
участвовало около сорока дивизий гитлеровских сателлитов. Все
это не могло не оказаться решающим образом на положении
других фронтов второй мировой войны.
В этих условиях понятно, почему военный министр Г. Стим-
сон писал вскоре после начала советско-германской войны в
секретном послании президенту: «Действия Германии представ-
ляются почти ниспосланными свыше провидением». Советское
сопротивление сделало невозможным германское вторжение в
Англию или Исландию, гибельно отразилось на гитлеровских
планах в Северной и Западной Африке, а также в Южной Аме-
рике 30. Вступление Советского Союза в войну, признавал
государственный секретарь Хэлл, «возродило в нас надежду
«а то, что гитлеризм будет побежден»31.
С лета 1941 г. основное бремя ведения войны против фашист-
ской Германии легло на СССР. Но Германия была главной си-
лой блока агрессивных держав32. Следовательно, и исход борьбы
на советско-германском фронте был решающим для судьбы
всей второй мировой войны. Ф. Рузвельт в конфиденциальном
письме адмиралу У. Леги писал (26 июня): «Теперь эта русская
диверсия... будет означать освобождение Европы от нацистского
ига»33. В совместном послании Ф. Рузвельта и У. Черчилля
30 Н. F e i s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 110; W. L a n g e r, S. G 1 e a-
son. Op. cit, p. 537—538.
31 С. H u ll. The Memoirs, vol. II, New York, 1948, p. 973.
32 Ф. Рузвельт писал в Москву в октябре 1942 г.: «...наилучшая стра-
тегия, которой следует придерживаться Объединенным Нациям, состоит в том,
чтобы прежде всего объединиться для обеспечения возможного поражения
Гитлера, и... это является наилучшим и наиболее верным путем обеспечения
поражения Японии».— «Переписка Председателя Совета Министров СССР с
президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой
Отечественной войны 1941—1945 гг.» (в дальнейшем «Переписка...»), т. II, М.,
1957, стр. 33. Приоритет европейского театра войны Рузвельт признал и в
письме ж голландской королеве Вильгельмине от 6 апреля 1942 г. (Н. Feis.
Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 41).
33 W. L a n g e r, S. G 1 e a s о n. Op. cit, p. 544.
315
в Москву от 15 августа 1941 г. подчеркивалось: «Мы полностью
сознаем, сколь важно для поражения гитлеризма мужественное
и стойкое сопротивление Советского Союза» 34.
Начиная войну против Советского Союза, Гитлер бросил
против него основную массу своих вооруженных сил и армий
сателлитов, опиравшихся на военно-промышленный потенциал
всей континентальной Европы. В дальнейшем немецко-фашист-
ские силы на Восточном фронте непрерывно наращивались.
Ф. Рузвельт телеграфировал генералу Макартуру в мае 1942 г.:
«С точки зрения большой стратегии, ясен простой факт — рус-
ские убивают больше солдат противника и уничтожают боль-
ше его вооружения и снаряжения, чем остальные 25 государств
Объединенных Наций вместе взятые»35. 19 августа 1942 г. пре-
зидент признавал в письме к правительству СССР, что Совет-
ский Союз несет «основную тяжесть борьбы и самые большие
потери на протяжении 1942 года» 36. Но и с высадкой американ-
ских и английских войск в Северной Африке в ноябре 1942 г,
положение мало изменилось: против советских войск действова-
ло около 270 дивизий противника, а против англо-американ-
ских—8 дивизий (5 немецких и 3 итальянских) 37.
В течение длительного времени Советский Союз фактически
один на один сражался с гитлеровской военной машиной, так
как правящие круги США и Англии, несмотря на обязатель-
ство открыть второй фронт в Европе летом 1942 г., затягивали
высадку союзных войск во Франции. 20 января 1943 г. премь-
ер-министр Великобритании докладывал военному кабинету:
«Следует признать, что все наши военные операции осуществ-
ляются в весьма незначительных масштабах по сравнению с
огромными ресурсами Англии и Соединенных Штатов, а тем
более по сравнению с гигантскими усилиями России»38. Этот
факт также признавал президент Рузвельт в письме в Москву
в феврале 1943 г.39
Однако и после союзнической «высадки в Нормандии в 1944 г.
основные силы германской армии (три четверти всех немецко-
фашистских войск) оставались по-прежнему скованными на
востоке. Наконец, на 1 января 1945 г. из 313 дивизий и 32 бри-
гад, которыми тогда располагала фашистская Германия, на
советско-германском фронте было 185 дивизий и 21 бригада40.
К тому же на советско-германском фронте находились наи-
34 «Переписка...», т. I, стр. 9.
35 «New York Times», 20.X 1955, p. 10.
36 «Переписка...», т. II, стр. 32. Германское командование считало Восточ-
ный фронт своим главным фронтом. См.: S. W e s t p h a l. Heer in Fesseln.
Bonn, 1950, S. 284.
37 К. Типпельскирх. Вторая мировая война. М., 1956, стр. 286.
38 W. Churchill. The Second World War, vol. IV. London, 1951, p. 613.
39 «Переписка...», т. II, стр. 57.
40 «Вторая мировая война. 1939—1945 от.» М, 1958, стр. 671.
316
более боеспособные и хорошо оснащенные немецкие дивизии, так
как немецкое командование до конца считало Восточный
фронт главным фронтом41.
Таким образом, в течение всей войны на советско-герман-
ском фронте находилось подавляющее количество войск фа-
шистской Германии и ее сателлитов.
Согласно документам германского генерального штаба, с
22 июня 1941 г. по 30 июня 1943 г., т. е. за первые два года
войны с Советским Союзом, немцы потеряли убитыми, ранены-
ми и пропавшими без вести 4126 тысяч человек, а с 1 июля
1943 г. по 30 июня 1944 г.— 2400 тысяч человек. Таким обра-
зом, за три года войны с СССР немецко-фашистская армия по-
теряла более 6,5 миллиона человек, или 80% всех потерь, по-
несенных ею во второй мировой войне42.
Советская Армия не только сковала основные силы гитле-
ровского блока, но и нанесла им решительное поражение. На
советско-германском фронте были выиграны такие решающие
битвы второй мировой войны, как битвы под Москвой, на Вол-
ге, на Орловско-Курской дуге, за Берлин. Оценивая значение
битвы под Москвой, генерал Д. Макартур писал в феврале
1942 г.: «Надежды цивилизации лежат на достойных знаменах
доблестной русской армии. В течение моей жизни я участвовал
в ряде войн и наблюдал другие, так же как и детально
изучал кампании выдающихся военачальников прошлого.
Но нигде я не наблюдал такого эффективного сопротив-
ления сильнейшим ударам до того времени победоносного про-
тивника. Сопротивление, за которым последовало контрнаступ-
ление, отбрасывающее противника назад, к его собственной
территории. Размах и блеск этого усилия делают его величай-
шим военным достижением во всей истории»43. «Именно рус-
ская армия выбила дух из немецкой армии»,— говорил в
августе 1944 г. У. Черчилль, добавляя, что «в мире не сущест-
вовало другой силы, которая смогла бы это сделать»44.
Что же касается значения борьбы СССР для Соединенных
Штатов, то после окончания войны генерал Маршалл признал
в своем докладе военному министру США, что «без успешных
действий советской армии американские войска были бы не в
состоянии противостоять агрессору и война была бы перене-
сена на американский континент»45.
41 S. W e s t p h a l. Heer in Fesscln, S. 246, 284.
42 «Вторая мировая война...», стр. 840.
43 F. S h и т а n. Soviet Politics at Home and Abroad. New York, 1947,
p. 432, 433.
44 W. Mandel. A Guide to Soviet Union. New York, 1946, p. 136, 137.
45 «The War Reports of George C. Marshall, H. H. Arnold, Ernest S. King».
New York, 1947, p. 149.
317
* * *
Прямое отрицание решающей роли СССР в разгроме гит-
леровской Германии составляет основную, но и наиболее уязви-
мую сторону концепции американской буржуазной историогра-
фии. С увеличением вводимых в научный оборот документов и
материалов ее несостоятельность становится все более очевид-
ной46. Поэтому большее внимание начинает уделяться друго-
му ее аспекту: преувеличению влияния американской помощи,
прямых действий американских вооруженных сил на исход
операций на Восточном фронте.
Эта «новая» точка зрения отнюдь не отвергает основного
положения американской историографии о «решающей роли»
США во второй мировой войне. Более того, в ее основе та же
старая теория о «слабости» СССР. Но ее сторонники рассмат-
ривают свою проблему несколько с другого угла зрения. Смысл
этой новой концепции буржуазной историографии сводится к
следующему: не Советский Союз ценой огромных жертв и уси-
лий спас мир от угрозы фашистского порабощения, а США и
Великобритания своей «великодушной» помощью «спасли»
СССР в критический для него период внезапного нападения
гитлеровской Германии и тем самым изменили весь ход второй
мировой войны. Американская материальная и военная под-
держка стала основным фактором, способствовавшим победам
СССР.
Тезис о «спасении» России выдвигается вопреки отмеченно-
му уже нами факту о том, что вступление СССР в войну с
Германией имело исключительно важное значение для госу-
дарственной безопасности самих США. У. Ленджер пишет:
«Когда Гитлер вторгся в пределы СССР, перед президентом и
страной стал вопрос, оказать ли поддержку советскому режиму
в его борьбе против захватчиков. Ответ был положительный»47.
В исследовании отношений союзников в период второй мировой
войны констатируется: «Английское и американское прави-
тельства решили: кто старое помянет, тому глаз вон, и броси-
лись на спасение СССР»48. «В июне 1941 г. помощь была
брошена России, ввиду ее слабости, чтобы удержать ее в вой-
не»,— подчеркивает У. Палстон49. Американская помощь была
«основным фактором в спасении России», утверждает
бывший глава американской военной миссии в Москве
46 В этом отношении неоценимую услугу исторической науке оказала двух-
томная публикация «Переписка Председателя Совета Министров СССР с пре-
зидентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой
Отечественной войны 1941—1945 гг.» т. I, II. М, 1957.
47 W. L a n g е r. Op. cit., p. 82.
48 Н. F е 1 s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 6.
49 W. P u 1 e s t о n. Op. cit., p. 116; «Soviet Power and Policy». Ed. by
G. Huszar. New York, 1955, p. 15.
318
генерал Д. Дин50. «Оружие и самолеты, которые получал
(СССР.— Б. М.) из ограниченных ресурсов Соединенных Шта-
тов, в огромной степени способствовали победе ,под Москвой»51.
Подобные высказывания американских буржуазных историков
можно приводить до бесконечности52.
Некоторые наиболее реакционные историки даже сетуют,
что не было использовано тяжелое положение Советского Сою-
за в период войны. Как отмечал Т. Бейли, «Германия и СССР
истощили бы друг друга в холодных степях России, а Америка
осталась бы в стороне»53. Ряд историков обвинил правитель-
ство Америки периода войны в том, что оно руководствовалось
якобы лишь стремлением добиться скорейшей военной победы,
забывая о политических целях войны. СССР была оказана
поддержка, вместо того чтобы добиться его ослабления54.
X. Болдуин солидаризуется со следующими словами известного
буржуазного историка Д. Люкаса: «На Тегеранской конферен-
ции было принято решение, результатом которого была выдача
Центральной и Восточной Европы России: было полностью и
окончательно решено начать в мае-июне 1944 г. вторжение
в северо-восточную Францию, за которым должна последовать
второстепенная высадка на средиземноморском побережье
Франции»55. «Когда нацисты вторглись в Россию,— пишет
Д. Хузар,— Британия и Соединенные Штаты обняли Кремль
как подлинного союзника, позабыв, однако, что перед ними
лишь другой противник»56.
Но в действительности определялась ли политика США в
отношении советско-германской войны великодушием, стремле-
нием протянуть руку помощи СССР?
Как известно, вскоре после нападения гитлеровской Гер-
мании на СССР правительства США и Великобритании заявили
о солидарности их стран с борьбой Советского Союза. Но в ос-
50 «U. S. News and World Report», March, № 4, 1955.
51 S. Welles. Two Roosevelt Decisions: One Debit, One Credit.— «Foreign
Affairs», January, 1951, p. 193. Ф. Сэнборн заявляет, что Соединенные Штаты
«вооружали» СССР в ущерб собственным военным силам (F. Sanborn. De-
sign for War. New York, 1951, p. 400). P. Гринфильд пытается установить пря-
мую зависимость победы у Волги от американских поставок (R. Green-
fild. Op. cit., p. 36).
52 См.: Т. H i g g i n s . Winston Churchill and the Second Front. 1940—
1943. New York, 1957, p. 59; T. Motter. The Persian Corridor and Aid to Rus-
sia. Washington, 1952, p. 4, б; Е. Mowrer. The Nightmare of American Foreign
Policy. London, 1949, p. 142, 143).
53 Т. В a i 1 y. Op. cit., p. 287; См. также: V. Dean. The United States and
Russia. New York, 1948, p. 21.; S. G r i f f i t s. Lying in Slate. New York, 1952,
p. 157.
54 H. В a 1 d w i n. The Great Mistakes of the War, p. 10, 11; W. С h a m b e r-
lin, America's Second Crusade. New York, 1950, p. 137.
55 H. Baldwin. Churchill was right, p. 30.
56 «Soviet Power and Policy», p. 15.
319
нове этих заявлений лежали соображения собственной безо-
пасности.
В ноте советскому послу от 2 августа 1941 г. правитель-
ство Соединенных Штатов признавало, что сопротивление Совет-
ского Союза грабительскому нападению агрессора «соответ-
ствует интересам государственной обороны Соединенных Шта-
тов» 57.
В той же степени обязательства правительства Соединенных
Штатов оказать «экономическое содействие» с целью укрепле-
ния Советского Союза в его борьбе против вооруженной агрес-
сии 58 были сделаны в интересах самосохранения, под давле-
нием требований народных масс Великобритании и США.
«Для нас простым здравым смыслом было оказать всевозмож-
ную помощь Советам, потому что они борются против вели-
чайшей угрозы нашей собственной безопасности»,— говорил
бывший посол в Москве Дж. Дэвис59. Раскрывая смысл поли-
тики США, министр внутренних дел Икес писал в своем днев-
нике: Соединенным Штатам выгодно помогать Англии и СССР,
так как если эти страны «смогут разгромить Гитлера, мы в
неизмеримой мере выиграем в отношении людских потерь и
материальных затрат»60.
Но что последовало за декларациями правительства об ока-
зании поддержки СССР? Проведение так называемой «страте-
гии непрямых действий», которая заключалась в том, чтобы
дать возможность Германии и Советскому Союзу истощить
друг друга, а тем временем усилить свои вооруженные силы и
занять стратегические плацдармы. Мнение влиятельных групп
в США выразили в своих выступлениях Г. Гувер и Г. Трумэн.
«Поскольку СССР и Германия сцепились в смертельной схват-
ке,— говорил Г. Гувер,— государственная мудрость требует от
США остаться посторонним наблюдателем, но вооруженным
до зубов» 61. То же говорили Г. Трумэн в своей печально знаме-
нитой речи в июне 1941 г. и ряд сенаторов и конгрессменов62.
Этой политики ожидания взаимного истощения противни-
ков реакционные круги США придерживались во время всей
войны.
57 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны»,
т. I. М., 1946, стр. 141. Газета «Нью-Йорк таймс» писала 24 июня 1041 г. в
редакционной статье: «Нет никаких оснований сомневаться, что быстрая и пол-
ная победа Германии в России явится огромной катастрофой для Англии и
Америки» («New York Times», 24.VI 1941).
58 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны»,
т. I, стр. 141.
59 J. D a v i e s. Op. cit., p. 475, 489.
60 The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III. New York, 1954, p. 595.
61 Цит. по: W. Foster. History of the Communist Party of the United
States. New York, 1952, p. 401.
62 «New York Times», 24, 29.VI; 6 XII 1941.
320
Наиболее наглядно стратегия взаимного истощения прояви-
лась в вопросе об оказании поддержки СССР в его борьбе
против общего врага. Хотя правительством Соединенных Шта-
тов и были сделаны самые торжественные заверения, оно не
торопилось осуществлять их на практике. 24 июня 1941 г. аме-
риканский президент заявил на пресс-конференции, что США
готовы оказать поддержку СССР, но не знают его «потребно-
стей». В то же время подчеркивалось, что Британия будет по-
прежнему иметь приоритет в отношении получения из США
вооружения и военных материалов (несмотря на несомненно
более важное значение Восточного фронта в борьбе с гитлеров-
ской Германией). Американский президент отказался уточнить,
что конкретно сделают США для оказания помощи СССР63.
Комментируя это заявление президента, бывший министр внут-
ренних дел США Г. Икес писал в своем дневнике: «Конечно, как
само собой разумеется, мы не помогаем России. Так что то,
что оказал президент, говорит скорее о намерениях, чем об ак-
тивной политике»64. 26 июня 1941 г. заместитель государ-
ственного секретаря Уэллес заявил, что правительство США не
применит закона о нейтралитете к советско-германской войне.
Американские суда, таким образом, сохранили право вхо-
дить в советские порты. Но изменила ли что-либо эта мера в
создавшейся ситуации?
Нападение Германии на СССР не привело к немедленному
распространению ленд-лиза на СССР, хотя закон о ленд-лизе,
принятый 11 марта 1941 г., предусматривал, что США будут
оказывать помощь тем государствам, оборона которых «против
агрессии жизненно важна для обороны США». Все первона-
чальные поставки в СССР были невелики и производились за
наличный расчет в соответствии с американо-советским торго-
вым соглашением 1937 г. Дело дошло до того, что в конце ле-
та 1941 г. на заседании американского правительства «зашел
разговор о золотых запасах, которыми располагают русские...
По-видимому, мы стремимся к тому, чтобы русские передавали
нам свое золото в уплату за поставки, пока их золотой запас
не будет исчерпан. Тогда мы и применим закон о ленд-лизе к
России» 65,— указывается в секретных дневниках Г. Икеса.
29 июня 1941 года в Москве начались переговоры между
представителями советского правительства и послом США
Штейнгардтом. 30 июня, судя по американским документам,
госдепартамент получил список требующихся СССР военных
материалов66. Но правительственные круги продолжали свою
тактику проволочек.
63 «New York Times», 23, 24, 25.VI 1941.
64 «The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III, p. 549—550.
65 The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III, p. 620.
66 W. Langer, S. Gleason. Op. сit, p. 545.
321
Вначале Уэллес заявил, что требуется подробное изучение
советского списка67. Затем был создан специальный комитет
из представителей различных инстанций, который должен был
заняться вопросом о поставках СССР. 7 июля Уэллес пред-
ложил, чтобы американское оборудование обменивалось на
советские сырьевые материалы, необходимые США68. 10 июля
было заявлено, что вопрос о поставках СССР требует предва-
рительного согласования с Англией, поскольку «материалы,
которые выделит наша страна, должны использоваться в тех
именно местах, которые с военной точки зрения являются наи-
более целесообразными»69 (как будто «с военной точки зре-
ния» советско-германский фронт не был важнейшим фронтом
второй мировой войны).
Первоначальное решение американских властей предоста-
вить СССР кредит встретило препятствие, касающееся усло-
вий обеспечения кредита. Такое обеспечение могло делаться
«лишь в форме отправки (из СССР. — Б. М.) сырья», но ока-
залось, что Соединенные Штаты в нем «не нуждаются»70.
18 июля вопрос о поставках СССР обсуждался американ-
ским правительством. Во время обсуждения Уэллес заявил, что
он может рекомендовать «только очень скромные, если не ска-
зать незначительные, поставки Советам на период не более
одного года»71. 21 июля президент принял решение: часть
предлагаемых поставок СССР (в основном машинное оборудо-
вание) будет отправлено до 1 октября 1941 г.72
В этих условиях американские поставки военных материа-
лов были крайне невелики. Американский экспорт в СССР за
весь июль составил в ценностном отношении лишь 6,5 млн.
долл.73 (Необходимо иметь в виду, что ленд-лиз был распро-
странен на СССР только 7 ноября 1941 г. До этого времени
поставки в СССР производились за наличный расчет в соот-
ветствии с американо-советским торговым соглашением
1937 г.). В письме У. Кою, занимавшемуся вопросами поста-
вок, Рузвельт писал (2 августа): «Почти шесть недель прошло
после начала русской войны, а мы практически ничего не сде-
лали, чтобы доставить необходимые им (русским.— Б. М.)
материалы»74.
В позднейшей американской исторической литературе про-
явилась тенденция объяснять эту политику проволочек в отно-
67 W. L a n g е r, S. G l е a s о n. Op. cit, p. 545.
68 Ibidem.
69 Ibid., p. 546.
70 Ibid., p. 558.
71 Ibid., p. 559.
72 E. Stettinius. Lend-Lease. Weapon for Victory. New York, 1944,
p. 121.
73 Ibidem.
74 W. Langer, S. Gleason. Op. cit, p. 561.
322
шении оказания материальной поддержки СССР, во-первых,
нехваткой требуемых военных материалов и вооружения и, во-
вторых, неуверенностью английского и американского прави-
тельств в способности Советского Союза оказать эффективное
сопротивление фашистской Германии (поэтому «было бессмыс-
ленно жертвовать дефицитными и ценными материалами») 75.
Оба эти утверждения явно несостоятельны.
Под влиянием войны американская промышленность (осо-
бенно военная) развивалась исключительно бурными темпами.
В течение года (до июля 1941 г. промышленная продукция
США увеличилась на 30%: производство самолетов — на 158%,
судостроение — на 120% 76). В этих условиях трудно говорить о
«нехватке»77. В той же степени и второе «объяснение» может
рассматриваться лишь как пустая отговорка. Такое хорошо
информированное лицо, как министр внутренних дел Г. Икес,
отмечал в своих секретных дневниках 12 июля 1941 г.: со-
ветские армии «великолепно сдерживают немцев...», «...немцы
отстают в своих планах». 29 августа 1941 г.: русские «не по-
казывают никаких признаков капитуляции или краха. Как
видно, в России предстоит длительная война...». 20 сентября
1941 г.: если русские «будут продолжать бороться даже в слу-
чае отступления, Гитлер не сможет выиграть войну...»78. В кри-
тические дни, когда атаки гитлеровских армий были особенно
сильными, американский посол в Москве Штейнгардт в своих
донесениях называл беспочвенными слухи о сепаратном ми-
ре СССР с Германией и высказывал убеждение в том, что Со-
ветский Союз будет продолжать войну, даже если придется
отступить до Урала79. На заседании кабинета 11 июля 1941 г.
Рузвельт «выразил удовлетворение великолепной борьбой, ко-
торую ведет Россия»80. Позднее государственный секретарь
К. Хэлл писал в своих мемуарах: «Я верил, что мы могли по-
сылать России все вооружение и материалы... не рискуя, что
немцы захватят их»81.
На заседании американского кабинета 1 августа, повест-
вует в своих дневниках Икес, президент признал, что госдепар-
тамент и военное министерство «поставили Россию в заколдо-
ванный круг». «Мы дали обещание направить поставки
вооружения в Россию, у нас в течение пяти недель находится
75 Ibid., p. 532, 559, 735.
76 Ibid., p. 569.
77 Даже такой автор, как Д. Даллин, пишет: «Британская и американская
помощь России оказывалась очень медленными темпами» (D. D а ll i n. Soviet
Russia's Foreign Policy, 1939—1942. New Heaven, 1944, p. 392).
78 The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III, p. 577, 606, 617.
79 W. L a n g e r, S. G 1 e a s о n. Op. cit., p. 546.
80 The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III, p. 573.
81 С. Hull. Op. cit, p. 967.
323
список ее потребностей, однако ничего даже не начато». Гово-
ря далее о поставках самолетов СССР, Рузвельт отметил, что
«они не обязательно должны быть самых последних моделей».
США не могут также послать зенитные орудия и бомбарди-
ровщики. Что же предполагалось взамен? «Мы не можем
позволить,— говорил президент на этом заседании,— чтобы со-
хранялась ситуация, которая давала бы повод послу Уманско-
му или прусской военной миссии информировать Сталина о том,
что они не могут получить здесь ни помощи, ни поддержки».
В связи с этим президент потребовал, чтобы СССР были сде-
ланы «символические поставки»82. «Члены кабинета,— отмечал
Икес,— слишком буквально приняли призыв президента на по-
следнем заседании оказать «символические» поставки России.
И тем не менее я боюсь, что президент подразумевал именно
это. Он, по-видимому, полагал, что мы сможем внушить рус-
ским, что мы оказываем им значительную помощь, в то время
как мы, к примеру, посылаем им пять бомбардировщиков
вместо требуемых трех тысяч»83.
Итак, вопреки утверждениям англо-американской буржуаз-
ной историографии о «жертвах», которые якобы были прине-
сены Великобританией ,и США ,в интересах поддержки СССР,
правящие круги этих стран хладнокровно наблюдали, как со-
ветские войска один на один борются с сильнейшим противни-
ком. Как признает бывший советник госдепартамента Г. Файс,
Черчилль и Рузвельт были прежде всего заинтересованы в том,
чтобы «русские продолжали борьбу»84. Посылка личного пред-
ставителя президента Г. Гопкинса в Москву в конце июля бы-
ла обусловлена не стремлением оказать действительную
помощь, а «обнадежить» СССР.
Находясь в Москве (переговоры продолжались 30—31 июля
1941 г.), Гопкинс признал, что «на американский народ произ-
вела большое впечатление доблестная оборона Красной Ар-
мии»85. Однако, заявив о желании американского и британ-
ского правительств оказать материальную поддержку СССР,
он вместе с тем признал, что даже те небольшие поставки, ко-
торые предполагалось выделить, не достигнут СССР до начала
зимы. Более того, США и Великобритания не намеревались
поставлять Советскому Союзу тяжелое вооружение «до тех
пор, пока не будет созвана конференция наших трех стран, на
которой относительные стратегические интересы каждого
фронта, так же как и интересы наших стран, будут полностью
82 The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. III, p. 592, 593.
83 Ibid., p. 595.
84 H. F e i s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 12.
85 R. Sherwood. Trie White House Papers of Harry L. Hopkins. London,
1949, p. 334.
324
и совместно рассмотрены»86. Таким образом, в то время как
на Восточном фронте шла тяжелая борьба, тактика США и
Англии сводилась к выжиданию. «Мы не хотели,— писал 12 ав-
густа 1941 г. Черчилль лорду хранителю печати,— чтобы кон-
ференция в России началась до конца сентября, когда, как
можно надеяться, мы будем знать расположение русского
фронта зимой»87. Такова же была и точка зрения американ-
ского правительства.
Героическая борьба СССР против гитлеровских захватчи-
ков произвела большое впечатление на Г. Гопкинса. 1 августа
он писал президенту: «Я чувствую полную уверенность в отно-
шении этого фронта... Моральный дух населения необыкновен-
но высок. Существует твердая решимость победить»88. К этому
времени даже для предубежденных в отношении СССР лиц
было ясно, что гитлеровский «блицкриг» провалился. В начале
августа посол Штейнгардт писал в Вашингтон, что Советская
Армия может удержать основные силы нацистов до зимы89.
Позднее он сообщал, что советское правительство не заключит
сепаратного мира с Германией, «какой бы оборот ни приняли
события»90. На секретном совещании с лидерами конгресса
Рузвельт заявил, что СССР является «ключом» в современной
ситуации в Европе, и выразил уверенность, что Советский
Союз сможет сражаться в течение продолжительного времени91.
В совместном послании правительству СССР от 15 августа
1941 г., составленном на Атлантической конференции, Ф. Руз-
вельт и У. Черчилль писали: «Мы полностью сознаем, сколь важ-
но для поражения гитлеризма мужественное и стойкое сопротив-
ление Советского Союза»92. Однако на этой же конференции
правительство США совместно с британским правительством
обсуждало планы послевоенного устройства мира, исходя из
того, что «Москва не должна была играть сколько-нибудь
важной роли в дальнейшем»93. Что же касается помощи СССР,
то в меморандуме американского правительства от б августа
1941 г. указывалось на небольшие размеры американских по-
ставок СССР и делался вывод, что при таком их уровне «Сое-
диненные Штаты внесут очень незначительный вклад в дело
86 Ibid., р. 341, 342; Н. Feis. Churchill. Roosevelt, Stalin, p. 13.
87 W. Churchill. The Second World War, vol. III, p. 377.
88 W. L a n g e r, S. G 1 e a s о n. Op. cit, p. 567. К. Хэлл пишет, что Гоп-
кинс после поездки в Москву «сделал оптимистический доклад о способности
Советского Союза противостоять гитлеровскому вторжению» (С. Н u ll. Ор.
cit., p. 973).
89 W. L а n g е r, S. G1 е a s о n. Op. cit, p. 567.
90 Ibid., p. 668.
91 Ibid.., p. 668, 690.
92 «Переписка...», т. I, стр. 16.
93 W. Williams. American-Russian Relations, 1781—1947. New York.
1952, p. 262.
325
советской обороны и окончательной победы на Восточном
фронте»94.
Только 7 ноября 1941 г., т. е. спустя почти пять месяцев
после начала советско-германской войны, Ф. Рузвельт сообщил
администратору по осуществлению ленд-лиза: «Сегодня я
установил, что оборона СССР жизненно важна для обороны
США» 95. Таким образом, ленд-лиз был распространен на нашу
страну. До конца 1941 г. в СССР были направлены американ-
ские поставки стоимостью в 545 тыс. долл. при общей сумме
американских поставок в этом году в 741 млн. долл., т. е.
СССР, несший в одиночку основное бремя войны, получил ме-
нее 0,1% всей американской помощи96.
Американские историки Р. Снайдер и Э. Фернисс признают,
что «американские поставки не доставлялись в сколько-нибудь
значительном количестве в Россию до марта 1942 г.»97. За
это время Советская Армия не только сумела противостоять
немецкой армии, но и перешла зимой 1941/42 г. в наступ-
ление. Основной поток поставок в СССР американские исто-
рики Р. Шэгг, X. Девирд относят к 1943 г.98 Однако к этому
времени Советские Вооруженные Силы уже добились коренного
перелома в ходе войны.
Вся американская помощь всем участникам антигитлеров-
ской коалиции далеко уступает размерам военных усилий
СССР. Что касается СССР, то общие англо-американские по-
ставки «по отношению к отечественному производству в период
военной экономики составят всего лишь около 4%»". С октяб-
ря 1941 г. по январь 1944 г. в СССР (по данным Р. Шэгга и
X. Девирда) было поставлено 7800 самолетов, 4700 танков,
170 тыс. автомашин 100. В то же время в последние годы войны
советская промышленность производила ежегодно до 40 тыс.
самолетов, более 30 тыс. танков, самоходных орудий и броне-
машин, до 150 тыс. орудий всех калибров и т. д.
Военные расходы США во второй мировой войне, вклю-
чая ленд-лиз, составили 330 млрд. долл.101 Расходы СССР на
войну, а также потери доходов населения оккупированных райо-
нов равны 357 млрд. долл. Если добавить к этому сумму ущер-
ба, нанесенного гитлеровскими захватчиками,— 128 млрд. долл.,
94 W. L a n g е r, S. G l е a s о n. Op. cit., p. 560.
95 D. D а ll i n. Op. cit., p. 394.
96 «Foreign Commerce and Navigation of the United States for the Calen-
dar Year 1941». Washington, 1942, p. 38.
97 R. Snyder, E. F u r n i s s. American Foreign Policy. New York, 1954,
p. 584.
98 R. Shugg, H. Deweerd. World War II. Washington, 1947, p. 249.
99 H. А. Вознесенский. Военная экономика СССР в период Отече-
ственной войны. М., 1948, стр. 74.
100 R. Shugg, H. Deweerd. Op. cit., p. 249.
101 «World Almanac», 1948, p. 553.
326
то общая стоимость второй мировой войны составит для Совет-
ского Союза 485 млрд. долл.102
Сопоставление этих цифр — 330 и 485 — красноречиво гово-
рит о соответственном материальном вкладе в войну США и
СССР. Людские потери совершенно несоразмерны: СССР по-
терял миллионы человек убитыми, Соединенные Штаты —
229 тыс.103 Таковы действительные факты, говорящие о роли
СССР и США во второй мировой войне.
* * *
Вопрос об оказании не только (материальной, но и прямой
военной поддержки СССР обсуждался в США сразу же после
нападения Германии на Советский Союз. «В первый раз с того
момента, как Гитлер развязал войну,— писал военно-морской
министр президенту 30 июня 1941 г.,— бог предоставил нам слу-
чай решить исход всемирной борьбы... В то время, как он (Гит-
лер.— Б. М.) забыл о нас и повернулся на восток, мы должны
воспользоваться его оплошностью и нанести ему удар» 104.
По мнению профессиональных военных, единственно правиль-
ным оперативно-стратегическим направлением для действий
англо-американских армий в создавшихся условиях была высад-
ка во Франции. Американские начальники штабов заявили пре-
зиденту: «Если немцы схватят за горло русскую армию, то ни-
какие булавочные уколы не отвлекут их от поставленной цели...
(Высадка во Франции) является наиболее действенным сред-
ством для отвлечения немецких войск с Восточного фронта в
1942 г.»105 Генерал Д. Эйзенхауэр подчеркивал в январе 1942 г.:
«Нам необходимо отправиться в Европу и воевать там. Нужно
прекратить распыление ресурсов по всему свету и, что еще хуже,
терять время» 106. Но здравая военная стратегия, способная со-
кратить сроки войны, подчинялась политическим соображениям,
не имевшим ничего общего с выполнением союзнического долга
в коалиционной войне.
Обязательства открыть второй фронт были даны правитель-
ствами США и Великобритании летом 1942 г. Это было сдела-
но в значительной степени под давлением общественного мне-
ния. Как писал Рузвельт Черчиллю (3 апреля 1942 г.): «Ваш и
мой народы требуют создания второго фронта, чтобы снять бре-
мя с русских. Наши народы не могут не видеть, что русские
102 «Известия», 18.III 1947 г.
103 «Итоги второй мировой войны»., М., 1957, стр. 603.
104 W. Langer, S. G l е a s о n. Op. cit., p. 538, 539. Аналогичную точку
зрения высказывали военный министр Г. Стимсон и Г. Икес. См.: Н. Feis.
Crurchill, Roosevelt, Stalin, p. 10.
105 M. Мэтлофф, Э. Снелл. Указ. соч., стр. 283.
106 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 40.
327
убивают больше немцев и уничтожают больше вражеского сна-
ряжения, чем США и Великобритания вместе взятые» 107.
30 мая 1942 г. Рузвельт ,в присутствии генерала Маршалла
заявил представителю СССР: «Мы готовимся открыть второй
фронт в 1942 г.» 108 В советско-американском коммюнике, опуб-
ликованном 12 июня 1942 г., указывалось, что была достигнута
полная договоренность в отношении неотложных задач созда-
ния второго фронта в Европе в 1942 г.109 Эти обещания были
даны СССР, хотя на конференции Черчилля и Рузвельта в
декабре 1941 г. было решено: «Маловероятно, что в 1942 г. будет
возможна какая-либо иная наземная операция широких мас-
штабов против Германии, кроме как на русском фронте». Что
же касается перспектив на 1943 г., то здесь в весьма туманных
выражениях предполагалось «возвращение на континент» через
Турцию, Балканы или Западную Европу110. Но, как объяснил
президент своим командующим, обещание открыть второй фронт
преследовало лишь цель «обнадежить» СССР 111. Второй фронт
не был создан в 1942 г. Советскому Союзу не было оказано воен-
ной помощи.
19 августа 1942 г. Ф. Рузвельт писал правительству СССР:
«...я хорошо понимаю, что настоящим врагом обеих наших стран
является Германия и что, возможно, в самом скором времени на-
шим обеим странам будет необходимо применить против Гитле-
ра нашу мощь и силу. Вы можете быть уверены, что, как только
в человеческих силах окажется возможным собрать транспорт-
ные средства, эта будет сделано» 112. Но делать того, что было
«не в человеческих силах», и не было необходимым. Что следо-
вало делать, так это выполнять принятые ранее решения. Со-
гласно этим (решениям, Германия была признана «главным про-
тивником». Следовательно, и основные усилия союзников долж-
ны были быть сосредоточены против нее. Однако год спустя
после вступления США в войну количество американских войск,
находившихся в тихоокеанской зоне, равнялось количеству
войск, занятых в Великобритании и Северной Африке (прибли-
зительно по 350 тыс. человек) 113.
В одной из работ по истории международных отношений в
период войны эта тактика задержек и оттяжек с выполнением
107 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 58.
108 Ibid., p. 15.
109 «Внешняя политика СССР в период Отечественной войны», т. I,
стр. 285. В июле 1942 г. правительство США предлагало даже сокращение
американских поставок СССР по ленд-лизу, мотивируя это необходимостью
подготовки вторжения через Ла-Манш. (R. Sherwood. Roosevelt and Hop-
kins, p. 563).
110 G. Harrison. Cross-Channal Attack. Washington, 1951, p. 9.
111 M. Мэтлофф, Э. Снелл. Указ. соч., стр. 271.
112 «Переписка...», т. II, стр. 31.
113 W. Craven, J. Gate, Op. cit, p. 280—282.
328
торжественно принятого обязательства объясняется следующим
образом: как американцы, так и англичане решили выполнить
обещание «открыть второй фронт в Западной Европе в 1942 г.,
однако это было невозможно. «В течение длительного времени
второй фронт в Европе был неосуществим в военном отноше-
нии»,— пишет У. Ленджер 114. Но командование вооруженных
сил США считало возможным начать операцию вторжения в За-
падную Европу между 15 июля и 1 августа 1942 г.115 Комитет
начальников штабов в Вашингтоне, рассчитав силы западных
союзников, нашел их достаточными для высадки в северо-запад-
ной Франции и занятия района Кале — Аррас — Сен-Кантен —
Сауссон — Париж — Довиль в качестве базы для развертывания
дальнейших операций. Однако правительства США и Велико-
британии ставили проведение этой операции в зависимость от
двух вариантов: либо на случай поражения советских армий,
либо краха Германии в войне с СССР. Как известно, ни первого,
ни второго в 1942 г. не случилось, на советско-германском фрон-
те продолжались тяжелые бои.
6 ноября 1942 г. председатель Совета Народных Комиссаров
СССР отмечал, что главная -причина тактических успехов немцев
на советско-германском фронте в этом году состоит в том, что
отсутствие второго фронта в Европе дало им возможность бро-
сить на восток все свободные резервы и создать большой пере-
вес своих сил на юго-западном направлении116. В послании Руз-
вельту он писал 14 декабря: «Разрешите выразить уверенность,
что время не проходит зря и обещания насчет открытия второго
фронта в Европе, которые были даны Вами, г. Президент, и Чер-
чиллем в отношении 1942 года, во всяком случае, в отношении
весны 1943 года, будут выполнены, и второй фронт в Европе дей-
ствительно будет открыт общими силами Великобритании и
США весной будущего года» 116.
Но в то время как СССР с огромным напряжением сил бо-
ролся за общее дело союзников, правительство Соединенных
Штатов совместно с британским правительствам следовало своей
стратегии «истощения». Вопреки здравой военной стратегии на
конференции в Касабланке (январь 1943 г.) было решено в
1943 г. начать вторжение в Сицилию. Вторжение через Ла-Манш
было признано маловероятным. Даже принятое на конференции
114 W. Langer. Op. cit., p. 84. См. также: W. Leahy. I was there, New
York, 1950, p. 110; T. Bailey. Op. cit, p. 299—303; V. Dean. Op. cit, p. 22.
115 G. Harrison. Op. cit, p. 12, 38. О позиции Великобритании см.:
A. Bryant. The Turn of Tide. 1939—1943. London, 1957, p. 355—357.
116 «Внешняя политика Советского Союзa в период Отечественной вой-
ны», т. I, стр. 75.
117 «Переписка...», т. II, стр. 43. О позиции США см. книгу бывшего сот-
рудника отдела военной информации США: W. Carroll. Persuade or Perish.
Boston, 1948, p. 309.
329
решение о «безоговорочной капитуляции» имело целью не ско-
рейший разгром агрессоров, а чисто политический расчет: «успо-
коить подозрения» СССР в отношении политики западных дер-
жав. Расчеты западных держав были очевидны: в результате
этой операции «судьба стран Средиземноморья будет находить-
ся в американо-английских руках», а советские вооруженные
силы «будут продолжать вести основную тяжесть борьбы в
Европе в течение 1943 г.»118. В то же время Советскому Союзу
сообщали: «Мы энергично ведем приготовления до пределов на-
ших ресурсов к операции форсирования канала (Ла-Манш.—
Б. М.) в августе...» 119
После того, как открытие «второго фронта» было вновь от-
ложено уже на весну 1944 г., глава советского правительства пи-
сал Рузвельту 11 июня 1943 г., что это решение союзников со-
здает исключительные трудности для Советского Союза, уже два
года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателли-
тов с крайним напряжением всех своих сил, и представляет Со-
ветскую Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и
за своих союзников, своим собственным силам, почти в едино-
борстве с еще очень сильным и опасным врагом 120.
Высадка в Нормандии в 1944 г. опять-таки была вызвана не
военными соображениями — помочь союзнику, а чисто политиче-
скими. Второй фронт был открыт союзниками лишь тогда,
когда ясно вырисовывалась перспектива разгрома Германии Со-
ветскими Вооруженными Силами. Победы Советской Армии в
1943—1944 гг. показали всему миру, что Советский Союз в со-
стоянии один, собственными силами одержать победу над фа-
шистскими агрессорами и освободить народы Европы от гитле-
ровского рабства. К июню 1944 г. Советская Армия уже вышла
на государственную границу СССР на протяжении более 400 км.
Значительная группа американских буржуазных историков во
главе со школой «реальной политики» настаивает на том, что
США совершили ошибку, открыв второй фронт во Франции,
вместо того чтобы ударить в соответствии с пресловутым планом
Черчилля в «мягкое подбрюшье» Европы, на Балканы121.
«Вторжение через «мягкое подбрюшье»,—пишет Д. Пратт,—
могло бы привести англо-американские армии в Центральную
Европу, где они могли бы оспаривать русское господство в этом
районе» 122. Как известно, подобные планы имели хождение в
англо-американских правящих кругах. О причинах, почему эти
118 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 107—108.
119 «Переписка...», т. II, стр. 54.
120 Там же, стр. 69—70.
121 Н. Baldwin. The Great Mistakes of the War, p. 25—45; H. Mor-
genthau. In Defense of the National Interest, p. 97; С Wilmont. Strug-
gle for Europe. New York, 1952, p. 23.
122 J. P r a t t. Op. cit., p. 665.
330
планы не были реализованы, откровенно пишет бывший амери-
канский верховный комиссар в Германии Д. Макклой: «Любое
предположение о том, что политические последствия вторжения
через «мягкое подбрюшье» были бы выгодны нам, малооснова-
тельно... Если бы западные союзники направили основное усилие
через Средиземноморье, возможно, что еще большая часть Се-
верной и Западной Европы была бы оккупирована советскими
войсками, чем это имело место. Сомнительно, чтобы Соединен-
ные Штаты и Великобритания были в состоянии держать зна-
чительное количество войск как в Германии, так и в Юго-Вос-
точной Европе» 123.
Следует учитывать и непрекращающееся давление обществен-
ного мнения, требовавшего скорейшего оказания помощи союз-
нику. Ф. Рузвельт писал У. Черчиллю, настаивавшему на «бал-
канском варианте»: «По чисто внутренним политическим причи-
нам мне трудно будет сохранить свои позиции даже при малей-
шей неудаче операции «Оверлорд», если станет известно, что
значительные силы переброшены на Балканы» 124.
СССР вышел из второй мировой войны не ослабленным, а
значительно усилившимся. Освобожденные Советским Союзом
народы начали строительство новой жизни. В этой связи ряд
буржуазных историков в США (X. Болдуин, Г. Моргентау,
Д. Пратт и др.) выражает недовольство, что англо-американские
войска не форсировали Эльбы, не заняли Берлина и не оккупи-
ровали больше германской территории, чем это имело место.
Отвечая на эти обвинения, американское командование военны-
ми операциями в Европе заявляет: решение остановиться у
Эльбы было основано на военных, а не политических соображе-
ниях 125. У. Лэги также отмечает: Эйзенхауэр «принял обосно-
ванное военными соображениями решение остановиться у Эль-
бы» 126. Г. Файс пишет, что США не искали политических целей,
поэтому и не продвинулись так далеко, как могли бы в конце
войны127.
Но союзное командование после высадки в Нормандии как
раз стремилось занять как можно больше территории, удержива-
емой немцами. Согласно планам западных союзников, вырабо-
танным еще в мае 1944 г., Берлин был объявлен «конечной
123 J. М с С 1 о у. The Great Military Decision.— «Foreign Affairs», Octo-
ber, 1947. Сm. также: F. Mosely. Hopes and Failures. American Policy to-
ward East Central Europe 1941—1947.—«The Review of Politics», October
1955, p. 472.
124 W. Churchill. The Second World War, vol. VI, o. 65.
125 D. Eisenhower. Op. cit., p. 369—403; О. В r a d e 1 e y. Op. cit.
p. 531-537.
126 W. Leahy. Op. cit., p. 350—351.
127 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 609—610; см. также:
F. P о g u e. Why Eisenhower's Forces Stopped at Elbe.— «World Politics»»
April 1952, p. 358—359.
331
целью» наступления союзных армий128. Однако продвижение
союзников было задержано в Арденнах и на других участках,
несмотря на то, что основные силы немцев находились на вос-
токе. 30 января 1945 г. на Мальте до прибытия глав прави-
тельств состоялось совещание начальников штабов США и Ве-
ликобритании. Было решено ускорить продвижение союзных
войск на Западном фронте. Д. Эйзенхауэр писал участникам
этого совещания: «Фактор времени... в настоящее время имеет
огромное значение ввиду продвижения русских... Так как воз-
можности Германии к наступлению на Западе уменьшились,
важно как можно скорее достигнуть на севере Рейн» 12 9. 11 ап-
реля 1945 г. американские войска достигли Эльбы у Магдебурга.
16 апреля Эйзенхауэр писал Монтгомери: «Если представится
возможность взять Берлин без больших потерь, я не премину
сделать это» 130. Но союзное командование не решалось на эту
операцию, опасаясь сильных концентраций германских войск.
В то же время англо-американские войска устремлялись в тех
направлениях, где было слабее сопротивление противника.
Суммируя сказанное, можно с уверенностью сделать вывод:
результаты, к которым пришел мир в Европе после окончания
второй мировой войны, отнюдь не явились следствием тех или
иных ошибок руководителей Америки в этот период. «Было сом-
нительным,— признает Г. Файс, — что те или иные операции, ко-
торые в состоянии были предпринять англо-американцы, смогли
бы остановить Советский Союз, если бы он действительно стре-
мился установить свое господство в Восточной и Центральной
Европе» 131.
* * *
Если американская историографии пытается отрицать реша-
ющую роль СССР в разгроме гитлеровской Германии, то она
стремится вообще игнорировать значение советского участия
в тихоокеанской войне. И в данном случае буржуазная историо-
графия создала применительно к тихоокеанской войне «даль-
невосточный» вариант «концепции ошибок», получивший наибо-
лее полное завершение в положении о «предательстве в Ялте»,
выдвинутом «неоревизионистским» направлением 132.
Согласно точке зрения большинства американских буржуаз-
ных историков, участие СССР в тихоокеанской войне было не-
128 F. Р о g u e. Op. cit., p. 363. Это же подтверждается и запиской
Д. Эйзенхауэра от 15 сентября 1944 г. (Н. Feis. Churchill, Roosevelt,
Stalin).
129 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 491.
130 F. P о g u e. Op. cit., p. 363.
131 H. Feis. Churchill, Roosevelt. Stalin, p. 343. См. также: J. Grew. Op.
cit., vol. II, p. ll45; W. Langer. Op. cit., p. 86.
132 Наиболее последовательно это положение проводится в работе печаль-
ной памяти сенатора Д. Маккарти (J. McCarthy. America's Retreat from
Victory. New York, 1952, p. 53, 55).
332
нужно в военном отношении и крайне нецелесообразно в поли-
тическом. Как утверждается, война на Тихом океане была вы-
играна США задолго до вступления в нее СССР. К лету 1944 г.,
отмечается в работе, изданной Стэнфордским университетом,
благодаря действиям американской авиации и флота Япония
была отрезана от основных источников сырья и продовольствия
и «проиграла войну экономически». Ввиду этого влиятельные
группы в Японии считали необходимым закончить войну компро-
миссным миром 133. Вооруженные силы Соединенных Штатов,
пишет военный историк Р. Гринфильд, «поставили японскую им-
перию на колени»134. Придерживающийся этой же точки зре-
ния X. Болдуин приводит слова адмирала Нимица: решаю-
щим фактором была «та безнаказанность, с которой тихоокеан-
ский флот (США.— Б. М.) осуществлял свои операции против
Японии»135. Командующий стратегическими силами ВВС гене-
рал Арнольд приписывает честь разгрома Японии действиям
военной авиации США 136.
Окончательное решение японского правительства, пишут бур-
жуазные историки, было принято в результате атомной бомбар-
дировки Хиросимы и Нагасаки 137: атомная бомба принудила
Японию к капитуляции, «без ее использования война продолжа-
лась бы долгие месяцы» 138.
В этих условиях, утверждает буржуазная историография, не
было военной необходимости участия СССР в войне на Даль-
нем Востоке. «Россия вступила в тихоокеанскую войну почти
накануне согласия Японии с условиями безоговорочной капи-
туляции» 139. Советское участие в военных действиях против Япо-
нии было «ударом но умирающему» 140, «недельной кампанией
арьергардных боев с отступающими японцами» 141. Авторы труда
по внешней политике США безапелляционно утверждают: Со-
ветский Союз «воевал с противником, который уже капитулиро-
вал» 142.
133 R. Butow. Japan's Decision to Surrender. Stanford, 1954, p. 11.
134 R. G r e e n f i e 1 d. Op. cit, p. 85.
135 H. Baldwin. The Great Mistakes of the War, p. 93.
136 H. A r n о 1 d. Op. cit., p. 598.
137 R. Palmer. A History of the Modern World. New York, 1950. См. так-
же: J. Rae, T. Mahoney. The United States in World History. New York,
1955, p. 713.
138 К. С о m p t о n. If the Atom Bomb had not been dropped.— «The Atlan-
tic», December, 1946, p. 54; см. также: Т. В a i 1 у. Op. cit., p. 317.
139 H. F e i s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 655.
140 E. May. The United States, the Soviet Union and the Far Eastern
War.—«Pacific Historical Review», May 1955, p. 172; см. также: J. D e a n e.
The Strange Alliance. New York, 1947, p. 263—265; W. Leahy. Op. cit, p. 318,
339; E. К i n g, W. W h i t e h i ll. Fleet Admiral King, p. 606; J. P r a t t. Op. cit.,
p. 690.
141 W. P u 1 e s t о n. Op. cit., p. 122.
142 R. Snyder, E. F u r n i s s. American Foreign Policy. New York, 1951
p. 726.
333
Многие буржуазные историки критикуют политику США, на-
правленную на привлечение СССР к участию в тихоокеанской
войне. Были ли оправданы американские «уступки» СССР на
Дальнем Востоке «за помощь, которая в конце концов была не
нужна?»143 — вопрошает Г. Файс. Рузвельт «был вынужден за-
платить (?!) за русскую интервенцию с тем только,— пишет
У. Ленджер,— чтобы позднее узнать, что советский вклад в даль-
невосточную войну был немногим больше, чем военный парад.
Наша собственная атомная бомба в сто раз лучше послужила
нашим целям, чем советские армии» 144.
В чем же причина? В соответствии со своей концепцией «оши-
бок» школа «реальной политики» видит ее в «неправильных»
действиях американского правительства и американских военных.
В Ялте президент «был болен», он избегал длительных дискуссий
и «торопился» заключить соглашения 145. В то же время «неуме-
ние высшего командования Пентагона и генерала Макартура
должным образом оценить уязвимость Японии, островной импе-
рии, зависящей от снабжения из-за моря, способствовала этой
почти невероятной политике умиротворения России» 146. «Неоре-
визионистское» направление идет дальше, объявляя политику
соглашения с СССР об участии последнего в войне на Дальнем
Востоке «предательством» интересов США. Ялтинская конфе-
ренция— «позорный» факт в истории США, пишет У. Чембер-
лен 147. Д. Маккарти лаконично констатирует: Рузвельт «пре-
дал» США в Ялте 148. Со своей стороны деятели рузвельтовской
администрации возлагают вину за решения в Ялте на американ-
ских военных149.
Политическая борьба по этому вопросу приняла такой раз-
мах (особенно в связи с публикацией «Ялтинских документов»),
что генерал Макартур 23 марта 1955 г. выступил с заявлением,
что его мнение о вступлении СССР в войну с Японией якобы не
спрашивали, в противном случае он бы «решительно высказался
против вступления СССР в войну на Тихом океане». Однако
выпущенный в конце октября 1955 г. Пентагоном сборник доку-
ментов начисто опровергает утверждения Макартура. Выясни-
лось, что в 1945 г. он требовал от правительства США «прило-
143 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 505.
144 W. Langer. Op. cit., p. 86—87.
145 W. Puleston. Op. cit., p. 121; H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin,
p. 557; W. Langer. Op. cit., p. 88.
146 W. P u 1 e s t о n. Op. cit, p. 116; см. также: Е. Guerrant. Modern
American Diplomacy. New York, 1954, p. 204—205.
147 W. С h a m b e r 1 i n. Op. cit., p. 203.
148 J. McCarthy. Op. cit, p. 53.
149 См.: Е. Stettinius. Roosevelt and the Russians, New York,
1944, p. 90—98; W. Leahy. Op. cit., p. 293, 311—312, 318; J. Grew. Op. cit.,
p. ll44.
334
жить все усилия к тому, чтобы СССР вступил в войну с Япо-
нией» 150.
При рассмотрении роли СССР в тихоокеанской войне буржу-
азная историография сводит весь вопрос к тем августовским
дням 1945 г., когда правительство Советского Союза в соответ-
ствии со своими обязательствами, взятыми на Ялтинской кон-
ференции, объявило войну Японии. Но ведь борьба СССР против
японской агрессии не ограничивается только этим временем.
Соединенные Штаты вступили в борьбу с Японией в результате
развития японо-американских империалистических противоре-
чий после японского нападения на военно-морскую базу США
в Пирл-Харбор в конце 1941 г. До этого времени правитель-
ство США своей политикой способствовало развитию агрессив-
ных действий Японии на Азиатском континенте. Советский Со-
юз решительно выступал против агрессии японского милитариз-
ма, оказывая моральную и материальную поддержку борюще-
муся против нее китайскому народу.
Хотя до августа 1945 г. СССР не участвовал непосредствен-
но в военных действиях против японского милитаризма, его
роль нельзя недооценивать. Во второй мировой войне Япония
выступала не изолированно, а в блоке с фашистской Германи-
ей. Поэтому те удары, которые наносила Советская Армия пол-
чищами Гитлера, не могли не сказаться на положении его союз-
ников. Наличие советских войск на Дальнем Востоке оказывало
непосредственное влияние на развитие военных действий в тихо-
океанской зоне. Этот факт был признан президентом США. «Со-
ветский Союз, — говорил Ф. Рузвельт в октябре 1942 г., — отда-
вая все силы борьбе с Германией, в то же время сковывал
миллионную японскую армию в Маньчжурии»151.
Значение СССР для разгрома японского милитаризма было
настолько велико, что его участие в военных действиях с Япо-
нией было одним из основных частей стратегического планиро-
вания тихоокеанской войны, осуществляемого американским ге-
неральным штабом. Американский историк Э. Мэй признает,
что, только узнав о масштабах и времени начала советских во-
енных действий, объединенный штаб планирования смог под-
готовить определенные планы разгрома Японии152.
Отсюда непрекращающееся стремление американской сторо-
ны ускорить это участие. Рассмотрев документы, опубликован-
ные Пентагоном в октябре 1955 г., газета «Нью Йорк таймс»
писала: «Они не оставляют ни малейшего сомнения в том, что
основной целью США с момента нападения на Пирл-Харбор
150 «New York Times», 20.X 1955.
151 Т. В a i 1 е у. Op. cit., p. 303.
152 Е. May. The United States, Soviet Union and the Far Eastern War,
1941—1945, p. 155.
335
было добиться участия СССР в войне на Тихом океане» 153. Это
стремление проявилось как в усиленной газетной кампании,
так и в прямых демаршах американского правительства. В
разговоре с советским послом государственный секретарь США
ставил вопрос о объявлении СССР войны Японии154. Вопрос
о привлечении СССР к участию в тихоокеанской войне ставился
и в двух посланиях Рузвельта Сталину (от 16 декабря 1941 г.
и от 17 июня 1942 г.) 155.
Все эти действия не имели ничего общего с интересами
борьбы против агрессоров. Поскольку Германия была основным
врагом — главные силы должны были быть сосредоточены пре-
тив нее. Ф. Рузвельт признавал: «Разгром Японии не означает
разгрома Германии... Поражение Германии явится поражением
Японии»156. Но попытки добиться включения СССР в военные
действия на Дальнем Востоке не прекращаются и в дальнейшем.
На конференции в Касабланке (январь 1943 г.) Рузвельт заявил
Черчиллю: «Было бы очень желательно... заручиться определен-
ным обязательством России вступить в борьбу против Японии» 157.
Англо-американская стратегия в тихоокеанской войне весной
1943 г. исходила из того, что победа над Японией будет достиг-
нута в сотрудничестве с другими тихоокеанскими державами и,
«если возможно», в сотрудничестве с Россией 158. Глава амери-
канской военной миссии Д. Дин, посланный в Москву в ноябре
1943 г., отмечал: «Моей главной, непреходящей целью было обе-
спечить советское участие в войне против Японии» 159.
В 1944 г. Япония, вопреки утверждениям Р. Бэтоу и других
американских историков, все еще представляла собой серьезно-
го противника для Соединенных Штатов. Хотя союзники нанесли
серьезные удары по японскому флоту и авиации, сухопутные
силы японцев не понесли большого ущерба. Летом 1944 г. воен-
ная разведка США расценивала японские вооруженные силы,
находящиеся на Азиатском континенте (Квантунскую армию),
как «крупную и опасную силу» 160. Американское военное коман-
дование, убедившись к этому времени на примере Германии в
неэффективности стратегических бомбардировок, опасалось, что
153 «New York Times», 20.X 1955.
154 С. Hull. Op. cit., p. 1111—1112; H. Stimson, M. Bundy. On Active
Service in Peace and War. New York, 1947, p. 395-397.
155 «Переписка...», т. II, стр. 15—16, 24.
156 M. M a ll о f f, E. S n e ll. Op. cit., p. 273. Британский военный штаб
писал Черчиллю: «Объявление Россией войны Японии принесет нам огромные
преимущества, но только при условии уверенности русских в том, что это не
окажет отрицательного влияния на их «западный фронт»» (W. Churchill.
The Second World War, vol. III, p. 637).
157 E. May. Op. cit., p. 158.
158 E. К i n g, W. W h i t e h i ll. Op. cit., p. 441.
159 J. Deane. Op. cit., p. 47.
160 E. May. Op. cit., p. 160.
336
для отражения союзного десанта в Японию будут переброшены
войска из Маньчжурии и Китая. Основной заботой американско-
го правительства стало: добиться «скорейшего вступления Со-
ветского Союза в войну с Японией, чтобы предотвратить возвра-
щение Квантунской армии на родину в момент вторжения» 161.
Макартур говорил военно-морскому министру в США: «Мы
должны добиться обязательства русских активно и энергично
провести кампанию против японцев в Маньчжурии» 162. В мемо-
рандуме объединенного комитета начальников штабов президен-
ту от 23 декабря 1944 г. отмечалось: «Вступление России в войну
как можно скорее... необходимо для оказания максимальной
поддержки нашим операциям на Тихом океане» 163.
Эти соображения определили позицию американской делега-
ции на ялтинской конференции. Как заявил позднее член делега-
ции США А. Гарриман, «эти военные соображения были под-
вергнуты тщательному изучению Рузвельтом в течение длитель-
ного времени, и они не выходили у него из головы в Ялте» 164.
На конференции Американской исторической ассоциации в
1955 г. представитель Гарвардского университета Э. Мэй при-
знал, что в 1944—1945 гг. для США действия советских войск
против маньчжурской армии были «очень желательны, если не
необходимы. Объединенный комитет начальников штабов и ге-
нерал Макартур придерживались этого мнения, которое и было
отражено в Ялтинско,м соглашении»165.
Причины настойчивости американского правительства оче-
видны. Без участия СССР победа над Японией продолжала
оставаться отдаленной перспективой. Меморандум объединен-
ного комитета начальников штабов представленный 9 февраля
1945 г. (т. е. в период Ялтинской конференции) Рузвельту и Чер-
чиллю, подтверждал уже определенные ранее стратегические
планы. Он рекомендовал б качестве предполагаемой даты окон-
чания войны против Японии восемнадцатимесячный срок после
разгрома Германии 166. Принималось ли при этом во внимание
161 «United States Relations with China». Washington, 1949, p. 8.
162 Для победы над Японией Макартур считал необходимой помощь 60 со-
ветских дивизий («The Forrestal Diaries», Ed. by W. Millis. New York, 1961,
p. 31).
163 H. F e i s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 502—503.
164 E. M a y. Op. cit., p. 163. См. также свидетельства членов американской
делегации в Ялте Э. Стеттиниуса и У. Леги (Е. Stettinius. Roosevelt,
and the Russians, p. 90—98, 304—305; W. Leahy. Op. cit, p. 293, 311—312,
318).
165 «American Historical Review», April 1955, p. 726: У. Черчилль отмечал:
«Я и, как мне известно, президент самым искренним образом желаем вступ-
ления Советской России в японскую войну» (W. Churchill. The Second
World War, vol. VI, p. 215).
166 R. S о n t a g. Reflections on the Yalta Papers.— «Foreign Affairs», July
1955, p. 617; H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 503.
337
новое оружие, ставшее впоследствии известным как атомная бом-
ба? На это можно дать положительный ответ.
Накануне отъезда в Ялту Рузвельт и Маршалл были инфор-
мированы о подходящих к концу работах по созданию новой
бомбы страшной разрушительной силы, превосходящей все
имевшиеся до сих пор 167. Как мы видели, эта информация не
оказала никакого влияния на позицию американской делегации
на Ялтинской конференции. Ни установление американского
превосходства в воздушном и морском пространстве Японии, ни
прогноз в отношении нового оружия не заставило объединенный
комитет начальников штабов сколько-нибудь значительно изме-
нить их планы дальнейшего ведения войны против Японии или
поколебаться в их мнении об огромном значении вступления
СССР в войну168. 25 апреля 1945 г. военный министр Г. Стимсон
писал новому президенту Г. Трумэну: «В течение ближайших
четырех месяцев мы, несомненно, создадим наиболее ужасное
оружие, когда-либо известное в человеческой истории: бомбу,
которая одна может разрушить целый город»169. И месяц спустя
после этого он же подчеркивал в письме заместителю государст-
венного секретаря Д. Грю: «Выступление России будет иметь
большой военный эффект, т. к. оно почти наверняка сократит
войну и таким образом спасет американские жизни» 170.
Летом 1945 г. разведка союзников доносила, что советское
вступление в войну с Японией является «желательным, если не
необходимым, для успеха стратегии вторжения». 16 июля был
произведен экспериментальный взрыв атомной бомбы в Нью-
Мексико. Однако одной из важнейших причин поездки прези-
дента Трумэна в Потсдам, по его свидетельству, было желание
добиться участия СССР в войне на Дальнем Востоке171. По
мнению экспертов разведки и американских военных, ни блока-
да, ни бомбардировки «одни те смогут обеспечить безоговороч-
ную капитуляцию...»172. Хотя позднее и заявлялось, что бомба
была применена в интересах «сокращения войны и сохранения
жизней»173, американское командование не рассчитывало на
167 К концу 1944 г. военное ведомство США составило список возможных
объектов атомной бомбардировки Японии и проводило соответствующую прак-
тическую подготовку персонала. Предполагалось, что первая бомба будет
готова в августе 1945 г. (W. Craven, J. С a t е. The Army Air Force in World
War II, vol. V. Washington, 1953, p. 705; L. Morton. The Decision to Use the
Atomic Bomb.—«Foreign Affairs», January 1957, p. 335; H. Feis. Churchill,
Roosevelt, Stalin, p. 501),
168 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 502,
169 Ibid., p. 636.
170 L. M о r t о n. Op. cit., p. 342.
171 H. Truman. The Memoirs, vol. I. New York, 1955, p. 411.
172 L. Morton. Op. cit., p. 342; W. Leahy. Op. cit., p. 343, 346, 347,
383; H. S t i m s о n. The Decision to use the Atom Bomb.— «Harper's», February
1947, p. 10L—102.
173 См.: Stimpson. The Decision to use the Atom Bomb.
338
быструю капитуляцию Японии в результате атомной бомбарди-
ровки Хиросимы и Нагасаки 174.
Следует отметить, что ученые, работавшие над созданием
бомбы в американских лабораториях, выступали против ее при-
менения. «Волна ужаса и негодования, которая последует за
внезапным применением атомной бомбы, — указывали они, —
намного превысит военные преимущества. Будет очень трудно
убедить мир в том, что нации, способной секретно изготовить и
внезапно применить новое оружие, такое же оружие массового
уничтожения, как ракета, но в тысячу раз более разрушительное,
можно доверять в объявленном ею стремлении запретить это
оружие международным соглашением» 175.
Итак, не военные соображения, а совсем иные расчеты лежа-
ли в основе решения американского правительства применить
новое оружие против Японии. Еще 26 апреля 1945 г., т. е. до
экспериментального взрыва атомной бомбы, Трумэн и Стимсон,
обсуждая этот вопрос, касались в основном «политических и
дипломатических последствий» использования нового оружия176.
Созданный правительством «временный комитет» для рассмот-
рения всех проблем, связанных с новым оружием, занимался
главным образом вопросом, сколько времени понадобится дру-
гим странам, и в особенности СССР, для производства атомной
бомбы 177, Большая часть обсуждения на заседании комитета от
1 июня касалась проблемы, поднятой военным министром Стим-
соном: как повлияет применение нового оружия на советско-
американские отношения178. В свете объявленного президентом
Трумэном стремления занять более «жесткую позицию» в отно-
шении СССР 179 истинные намерения Вашингтона при примене-
нии атомной бомбы становятся очевидными. По мнению правя-
щих кругов, новое оружие должно было служить «мощным
сдерживающим фактором» против Советского Союза в Евро-
пе180. В беседе с видным ученым-атомщиком в июне 1945 г.
государственный секретарь Бирнс не скрывал, что применение
атомной бомбы было необходимо не столько для разгрома Япо-
нии, сколько для того, «чтобы сделать Россию более податливой
в Европе» 181.
Первая бомба, сброшенная на Хиросиму б августа 1945 г.,
не вызвала немедленного соглашения Японии на «безоговороч-
ную капитуляцию». В то же время выступление СССР в авгус-
174 P. Tompkins. American-Russian Relations in the Far East. New
York, 1948, p. 297.
175 L. Morton. Op. cit., p. 337—338.
176 H. Truman. Op. cit, p. 10—ll.
177 L. Morton. Op. cit., p. 337.
178 Ibidem.
179 H. Truman. Op. cit., p. 72.
180 L. Morton. Op. cit., p. 347.
181 Ibid., p. 137.
339
те 1945 г. было сокрушительным ударом. Японские милитаристы
«не могли уйти от последствий советского вступления, которое
похоронило все их надежды на разногласия между противника-
ми Японии» 182. Советский Союз предпринял эту акцию, стремясь
ускорить наступление мира в соответствии с обязательствами,
принятыми на Ялтинской конференции. По признанию газеты
«Нью-Йорк геральд трибюн», редко когда еще огромные воен-
ные усилия предпринимались во имя более благородной цели...
Едва ли можно сомневаться в их решающем характере для воен-
ного положения на Дальнем Востоке»183. Советские войска
разгромили основные вооруженные силы японского милитариз-
ма — Квантунскую армию. В течение месяца были разбиты
22 японские дивизии, взято в плен около 600 тыс. солдат и офи-
церов. Благодаря общим военным усилиям союзников и герои-
ческой борьбе китайского народа Япония была вынуждена ка-
питулировать. Мир на Дальнем Востоке был восстановлен. Даже
американский генерал К. Ченнолт, принимавший участие в войне
с Японией, был вынужден признать, что выступление СССР яви-
лось решающим фактором в завершении тихоокеанской войны,
«оно оказалось бы решающим даже и в том случае, если бы
атомная бомба не была применена» 184.
Все основные направления американской буржуазной исто-
риографии подвергают критике внешнюю политику США перио-
да войны. Но носит ли эта критика принципиальный характер?
Самыми резкими являются суждения «неоревизионистского» на-
правления. Но их громкие декларации о «предательстве» и
«заговоре» со стороны узкого круга лиц рузвельтовской адми-
нистрации 185 имели чисто партийную подоплеку и не затрагивали
основ политики американского империализма. Еще меньше раз-
ницы между оценками «официальных» историков и школой
«реальной политики». «Официальная» историография, признавая
в конце концов (под нажимом «неоревизионистов» и апологетов
«реальной политики») «ошибочность» внешнеполитического кур-
са США в период войны, подчеркивала, что этот курс вытекал
из «иллюзий» в отношении возможного сотрудничества с СССР.
С. Уэллес, бывший в войну заместителем государственного сек-
ретаря, утверждает: правительство исходило из того, что дости-
жение «взаимопонимания и сотрудничества» с Москвой необхо-
димо для будущего мира 186. Г. Файс пишет: правительство США
182 L. М о r t о n. Op. cit, p 352.
183 «New York Herald Tribune», 10.VIII 1945.
184 W. M a n d e 1. Op. cit., p. 197.
185 «Perpetual War for Perpetual Peace».
186 S. Welles. Where are we Heading? New York, 1946, p. 36, 37, 102,
337.
340
полагало, что путем «терпения, доказательства доброй воли и
справедливости намерений недоверие советских властей будет
ослаблено и они превратятся в хороших партнеров на пользу
для всего человечества» 187. Школа «реальной политики» высмея-
ла эту «наивную веру», утверждая, что она явилась причиной
«установления коммунизма в сердце Европы»188. Дипломатия
США не имела успеха, так как она не учитывала «нового балан-
са сил во всем мире» 189. «Ошибка» Рузвельта заключалась в том,
что он полагался на «мягкие слова» русских, а не на реально
существующее положение вещей 190.
В какой-то степени перекликаясь с «неоревизионистами»,
Р. Палстон обвиняет правительство США в период войны в
«умиротворении» СССР. Он пишет о «прорусской атмосфере в
Вашингтоне» создаваемой такими личностями, как Г. Гопкинс...
«Стремление президента, граничающее с манией, к созданию Ор-
ганизации Объединенных Наций, а также, возможно, и некоторая
симпатия к отдельным аспектам коммунизма (?!) побуждали
его делать уступки Сталину» 191.
Как видим, работы американских буржуазных историков рас-
ходятся лишь в оценке методов внешней политики США, но не
ее целей. Но даже критика этих методов по существу являет-
ся апологией внешнеполитического курса США в период войны:
ведь американское правительство критикуют за «идеализм», за
«наивную доверчивость» в отношении намерений других держав
и правительств.
Тем же целям апологии служит невиданная по своим мас-
штабам фальсификация материалов и документов, могущих
бросить тень на политику США в период войны. Важнейшие до-
несения и компрометирующие американское правительство ма-
териалы были изъяты из официальных архивов. Секретная, име-
ющая важное значение переписка между Рузвельтом и Черчил-
лем, была спрятана. Был принят закон, запрещающий
разглашать ее содержание192. Выпущенный в 1955 г. сборник
документов, относящийся ко второй мировой войне,— «Конфе-
ренция на Мальте и в Ялте в 1945 г.» 193, также носил очевидные
признаки фальсификации. Его публикация, признает американ-
ский историк Р. Зонтаг, вызвана «политическими мотивами».
«Сомнительно, чтобы все важные документы из архива пента-
187 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 596, 600, 637, 650.
188 H. Baldwin. Churchill was right, p. 23; J. Campbell. Negotiations
with the Soviets.— «Foreign Affairs», January 1956, p. 30.
189 J. S n e ll, F. P a g u e, C. D e 1 z d e, G. L e n s e n. The Meaning of
yalta.— «The South Atlantic Quarterly», October 1956, p. 518.
190 W. Puleston. Op. cit., p. 112.
191 Ibid., p. 123.
192 H. Barnes. Revisionism and the Historical Blackout.— «Perpetual
War for Perfpetual Peace», p. 74.
193 «The Conference at Malte and Yalta». Washington, 1955.
341
гона были в него включены» 194. Так называемые «Ялтинские
документы» лишь дали поборникам «холодной войны» новое
оружие.
Попытки американской буржуазной историографии дока-
зать, что внешняя политика США якобы качественно отлична от
политики других государств мира 195, особенно очевидны, когда
мы обратимся к ее трактовке внешнеполитического курса СССР.
И здесь, когда речь идет о политике социалистического государ-
ства, буржуазные историки не жалеют эпитетов. Советский Со-
юз обвиняется и в «агрессивности», и в «подозрительности» 196.
Но главное заключается в том, чтобы обвинить СССР в «неже-
лании» и даже «обструкции» создания дружественного и эффек-
тивного сотрудничества между союзниками как в годы войны,
так и в мирное время.
Как утверждают буржуазные историки, западные союзники
в годы войны «искренне поддерживали» СССР, оказывали ему
«колоссальную помощь», соглашались на «исключительные ус-
тупки» во имя установления подлинного сотрудничества 197. Но
эти стремления натолкнулись на «грубые методы», «нежелание»
СССР 198. Согласно высказываниям буржуазных ученых, Ялтин-
ская конференция была кульминационным пунктом «усилий»
правительства Соединенных Штатов заручиться советской под-
держкой для целей всеобщего мира 199, но надежда на сотруд-
ничество с СССР оказалась «ложной надеждой» 200. Послевоен-
ный раскол между союзниками, пишет Р. Зонтаг, «произошел
не по нашей вине. Таково то утешение, которое мы можем из-
влечь из нашей неудачи в Ялте. Дальше нам не следует идти,
и мы не пойдем»201. «Мы ясно видим теперь, — пишет другой
буржуазный историк, — что было ошибкой ожидать, что боль-
шевики откажутся от идеи мировой революции... Соединенные
Штаты должны были занять более жесткую линию» 202. Вывод,
который делается из этой «исторической» интерпретации, боль-
194 R. S о n t a g. Op. cit., p. 615.
195 Г. Файс пишет: «Мы испробовали изоляционизм. Мы испробовали
нейтралитет. Мы пытались взывать. Выяснилось, что всего этого недостаточ-
но. Мы не верили в комбинации на основе «баланса сил» и не хотели сохра-
нить большую армию после войны. Испытав неудачи на этих путях, амери-
канцы стремились открыть новую дорогу для всех народов сначала в Дум-
бартон-Оксе, а затем в Сан-Франциско» (Н. F e i s. Churchill, Roosevelt,
Stalin, p. 428).
196 См. Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 312, 563.
197 «Soviet Power and Policy»; D. Perkins. The American Approach to
Foreign Policy. Cambridge, 1963, p. 176—179.
198 H. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 7, 15; W. Puleston, Op.
cit., p. 122.
199 R. Sontag. Op. cit., p. 816, 622; W. Langer. Op. cit, p. 86.
200 E. G u e r r a n t. Op. cit., p. 204; H. Morgenthau. In Defense of the
National Interest, p. 76.
201 R. Sontag. Op. cit., p. 623.
202 W. Langer. Op. cit., p. 88—89.
342
ше всего устраивает противников международного сотрудниче-
ства и пропагандистов политики с позиции силы: «Послевоенное
сотрудничество между Соединенными Штатами и СССР — не-
сбыточный сон... Было бы чудом, если бы неожиданное совмест-
ное участие в войне против Гитлера привело к дружбе и дове-
рию, когда в течение длительного времени непримиримые идео-
логии питали ненависть и подозрения» 203.
Но утверждения буржуазных историков об «искренних»
стремлениях правящих кругов США к Сотрудничеству с СССР
не находят подтверждения ни в самих действиях американского
правительства в период войны, ни в тех материалах и докумен-
тах, которые стали известны после ее окончания. Еще до нача-
ла военных действий на Восточном фронте позиция США была
твердо сформулирована. В телеграмме от 14 июня 1941 г. в
американские посольства в Лондоне ,и Москве госдепартамент
указывал: «Мы не намерены делать каких-либо предложений о
переговорах правительству Советского Союза» и если советское
правительство «обратится к нам с такими предложениями, мы
отнесемся к ним сдержанно». «Если Советская Россия с целью
улучшения советско-американских отношений предложит сде-
лать уступки, мы должны отказаться» 204. Программа, изложен-
ная выше, поддерживалась американским послом в Москве
Штейнгардтом, который в своих донесениях убеждал Вашингтон,
что только «твердая» политика может иметь успех в Москве205.
И этот политический курс рекомендовался, хотя американское
правительство в своих оценках международного положения ис-
ходило из неизбежности в ближайшее время советско-герман-
ской войны!206.
В годы войны правящие круги США руководствовались да-
леко не идеалистическими соображениями. Они рассчитывали,
как это выразилось в известной «формуле Трумэна», на ослаб-
ление СССР, на то, что в результате изнурительной борьбы
Советский Союз надолго потеряет свое значение как великая
держава. Этим объясняются задержки поставок по ленд-лизу,
затягивание открытия второго фронта в Европе, попытки ок-
купировать как можно больше европейской территории англо-
американскими войсками.
В конце 1944 г., когда явно обнаружился полный перевес сил
на стороне СССР, глава военной миссии США в Москве гене-
рал Д. Дин усиленно рекомендовал Вашингтону пересмотреть
всю политику поставок по ленд-лизу. «Я определенно считаю,
203 J. P r a t t. Op. cit, p. 667, 670.
204 С. H u ll. Op. cit., vol. II, p. 972—977; W. L a n g e r, S. G 1 e a s о n. Op.
cit., p. 530.
205 W. L a n g e r, S. G 1 e a s о n. Op. cit, p. 530.
206 См.: С. Hull. Op. cit., p. 967; «Nazi Conspiracy and Aggression»,
vol. VI. Washington, 1946, p. 997.
343
что наша политика должна быть жестче»,— писал он207. На
совещании в Белом доме в апреле 1945 г. новый президент
Г. Трумэн заявил: «Я намереваюсь быть твердым в моей поли-
тике к России» 208. Уже в мае 1945 г. генерал Г. Арнольд писал:
«Наш следующий враг—Россия... Для успешного использова-
ния стратегической авиации нам нужны базы по всему миру,
расположенные так, чтобы с них мы могли атаковать любой
объект, который нам прикажут поразить» 209. Такого же взгля-
да придерживался заместитель государственного секретаря
Д. Грю: «Будущая война с Россией,— утверждал он,— так же
неизбежна, как сама реальность. Она может разразиться в бли-
жайшие несколько лет. Мы должны остаться в боевой готовно-
сти... Мы должны настоять на сохранении контроля над страте-
гическими воздушными и морскими базами. Самая фатальная
ошибка, которую мы можем совершить,--это сколько-нибудь до-
верять русским»210.
По-иному поступал СССР. Вся позиция Советского прави-
тельства строилась на основе общности интересов союзников.
Советский Союз не только нес основное бремя борьбы против
гитлеровских армий, но и оказывал помощь союзникам матери-
альными ресурсами. На Московской конференции СССР, США
и Великобритании в конце сентября 1941 г. А. Гарриман от име-
ни англо-американцев подтвердил «получение от Советского пра-
вительства крупных поставок русских сырьевых материалов,
которые значительно помогут производству вооружения в наших
странах»211. В июле 1942 г., когда Рузвельт обратился к Совет-
скому правительству с просьбой передать на Египетский фронт
бомбардировщики, уже отгруженные СССР в соответствии с
соглашением о поставках, Советское правительство ответило на
эту просьбу немедленным согласием»212.
Советский Союз, не колеблясь, откликался на обращения
союзников о поддержке, когда этого требовали интересы совме-
стной борьбы народов с фашистскими державами. Специально
приуроченное к высадке союзников в Нормандии широкое на-
ступление советских войск на востоке в большой степени способ-
ствовало успеху этой операции. Д. Эйзенхауэр писал А. Гарри-
ману 7 июня 1944 г.: «Я следил по моей карте за продвижением
Красной Армии. Естественно, что меня поразила быстрота, с
которой они разбивают борющиеся вражеские силы»213. И в
дальнейшем наступление советских армий «превзошло все ожи-
207 «U. S. News and World Report», April 1955, p. 39, 41.
208 W. Leahy. Op. cit, p. 351; W. Williams. Op. cit., p. 237—274.
209 A. A r n о 1 d. Op. cit., p. 586—587.
210 J. Grew. Op. cit, p. 1446.
211 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной вой-
ны», т. I, стр. 175.
212 См.: «Переписка...», т. II, стр. 26—27.
213 Н. Feis. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 311.
344
дания... Это было то, на что рассчитывали союзники на Запад-
ном фронте,— огромный удар с востока, который принудил нем-
цев отказаться от предполагаемых бросков через Рейн» 214.
Глубокой осенью 1944 г. англо-американские армии завязли
перед «линией Зигфрида». Преимущественное развитие воору-
женных сил США и Великобритании в сторону ВВС и ВМФ в
расчете на то, что основные сухопутные операции будет вести
СССР, лишило их необходимых резервов. Американская армия,
например, к этому времени ввела в действие на всех франтах 87
из 89 имевшихся дивизий. Видя опасное положение союзных ар-
мий, командующий американской группой армий генерал
О. Брэдли предупреждал в декабре 1944 г. Эйзенхауэра: «Мы
еще можем проиграть войну в Европе» 215. Буквально через не-
сколько дней, 16 декабря 1944 г., немцы нанесли сильный удар
по англо-американским войскам в Арденнах и поставили союз-
ников перед катастрофой 216. Видя это и учитывая просьбы США
и Великобритании, Советские Вооруженные Силы передвинули
сроки своего наступления с 20 на 12 января 1945 г. Рузвельт
писал 18 января Советскому правительству: «Весьма благо-
дарен за Ваше ободряющее послание от 15 января... о наступ-
лении Ваших войск на советско-германском фронте. Подвиги,
совершенные Вашими героическими войсками раньше, и эффек-
тивность, которую они уже продемонстрировали, дают все осно-
вания надеяться на скорые успехи наших войск на обоих фрон-
тах» 217. В грандиозном наступлении от Балтийского моря до
Карпат приняли участие 150 советских дивизий с большим коли-
чеством артиллерии и авиации. Советские армии прорвали не-
мецкий фронт и отбросили гитлеровские войска на сотни кило-
метров. В этих условиях немецкое командование немедленно
вывело из боев в Арденнах и отправлено на восток свою основ-
ную ударную группировку — 6-ю танковую армию СС. Вслед за
ней на советско-германский фронт отправились еще 9 герман-
ских дивизий. Наступление гитлеровцев на Западе остановилось,
и союзники выправили положение. Таково было отношение
СССР к своему союзническому долгу218.
Характерно, что участники переговоров в СССР в период
войны приводят свидетельства, прямо противоположные позд-
нейшим утверждениям буржуазных историков о «невозможности»
214 Ibid., p. 479.
215 О. Bradley. Op. cit, p. 447.
218 См.: Н. F e i s. Churchill, Roosevelt, Stalin, p. 480—482.
217 «Переписка...», т. II, стр. 183.
218 5 апреля 1945 г. Рузвельт писал в Москву: «Я... полностью оцениваю
ту роль, которую сыграла Ваша армия, позволив вооруженным силам, на-
ходящимся под командованием генерала Эйзенхауэра, форсировать Рейн,
а также то влияние, которое окажут впоследствии действия Ваших войск на
окончательный крах германского сопротивления нашим общим ударам» («Пе-
реписка...», т. II, стр. 205—206).
345
сотрудничества с СССР. «Почти по каждой политической проб-
леме,— пишет, например, о переговорах с СССР адмирал У. Ле-
ти,— ...русские делали значительные уступки в интересах дости-
жения соглашения»219. Останавливаясь на результатах Москов-
ской конференции 1943 г., К. Хэлл подчеркивал в своих
мемуарах «особую важность того факта, что на конференции
был возрожден и практически осуществлен дух международно-
го сотрудничества в настоящее время и после войны» 220. Э. Стет-
тиниус, говоря о Ялтинской конференции, отмечает «высокий
уровень сотрудничества» между Англией, СССР и США как по
вопросам ведения войны, так и по проблемам послевоенного
урегулирования. На Ялтинской конференции, пишет он, «Совет-
ский Союз сделал больше уступок Соединенным Штатам и Be-
ликобритании, чем эти страны сделали СССР» 221. Такие выска-
зывания можно было бы продолжить.
Государственные деятели США подчеркивали, что в годы
войны Советский Союз со всей точностью соблюдал принятые
им на себя обязательства. «Русские были великолепными союз-
никами,— пишет бывший военный министр США Г. Стимсон.—
Они воевали в соответствии со своими обязательствами»222.
«Россия выполняла каждое ранее достигнутое соглашение»,—
свидетельствует адмирал Леги223.
В годы войны ни у кого не возникало сомнения в возможно-
сти сотрудничества с СССР: факты говорили сами за себя. Не
возникало сомнений и в отношении перспектив такого сотрудни-
чества в будущем. «Президент и я,— пишет в своих мемуарах
К. Хэлл,— считали, что мы можем иметь дело с Россией».
«К концу 1944 г.,—продолжает Хэлл,— стало ясно, что в буду-
щем неизбежно возникнут трудности между Россией и нами.
Однако было не менее ясно и то, что с помощью доброй воли и
взаимопонимания при поддержке других наций эти трудности
будут разрешены и наступит эра плодотворного сотрудниче-
ства» 224.
19 декабря 1945 г. президент Г. Трумэн писал в Москву: «Я
повторяю свои заверения Вам, что я искренне желаю — и я уве-
рен, что это является желанием народа Соединенных Штатов, —
219 W. Leahy. Op. cit, p. 317—318.
220 С. Hull. Op. cit., p. 1315—1436.
221 E. Stettinius. Roosevelt and the Russians, p. 4, 6.
222 H. S t i m s о n, G. В u n d y. On Active Service in Peace and War,
p. 527.
223 W. Leahy. Op. cit., p. 317—318. После окончания Ялтинской конфе-
ренции Рузвельт подчеркивал в своем послании Советскому правительству:
«Народы мира, я уверен, будут рассматривать достижения этого совещания
не только с одобрением, но и как действительную гарантию того, что наши
три великие нации могут сотрудничать в мире так же хорошо, как и в войне»
(«Переписка...», т. II, стр. 190).
224 С. Hull. Op. cit., p. 1467, 1471.
346
чтобы народ Советского Союза и народ Соединенных Штатов
работали вместе в деле восстановления и поддержания мира.
Я уверен, что общие интересы наших обеих стран в деле сохране-
ния мира выше любых возможных расхождений между нами».
В своем ответе глава Советского правительства указывал: «Со-
гласен в Вами, что народы Советского Союза и Соединенных
Штатов должны стремиться работать вместе в деле восстанов-
ления и поддержания мира и что следует исходить из того, что
общие интересы наших обеих стран выше отдельных расхожде-
ний между нами»225.
* * *
Анализ фактов, касающихся истории второй мировой войны,
не может не привести к следующему выводу: не американская
помощь, как утверждают реакционные историки США, а герои-
ческий подвиг советского народа явился решающей силой в раз-
громе фашистских агрессоров. Сказанное вовсе не умаляет ро-
ли армий наших союзников, значение их поддержки. Выступая
в Нью-Йорке 17 сентября 1959 г., Н. С. Хрущев от имени Совет-
ского правительства и народа передал американскому народу
благодарность за сотрудничество в борьбе против общего вра-
га. Вместе с тем Н. С. Хрущев отметил, что вклад советского
народа в дело победы «является самым большим, он сыграл
решающую роль в разгроме германских захватчиков. В минув-
шей войне советский народ понес самые большие жертвы во имя
победы над фашизмом» 226.
Опыт второй мировой войны доказал несостоятельность по-
литики силы в отношении СССР. Ее банкротство в настоящих
условиях не вызывает сомнений. И разве не ясно, что «истори-
ческим» трудам фальсификаторов истории — противников мир-
ного сосуществования уготовано место на свалке орудий «холод-
ной войны».
225 «Переписка. », т. II, стр. 276—277.
226 «Правда», 19.IX 1959.
К вопросу об освещении
истории второй мировой войны
в Западной Германии
Маршал Советского Союза
А. И. ЕРЕМЕНКО
Если бы кому-нибудь пришло в голову поинтересоваться во-
просом, в каких странах издано особенно много литературы,
посвященной второй мировой войне, он без труда убедился бы,
что одно из первых мест в этом отношении занимает ФРГ.
Вторая мировая война относится к числу таких событий,
которые никогда не изгладятся в памяти людей. Стремление об-
щественности любой страны возможно глубже осмыслить причи-
ны, ход и последствия этого мощного социального катаклизма
является вполне объяснимым. Тем более закономерна потреб-
ность сделать это в стране, несущей главную ответственность за
развязывание двух мировых войн. Объективное, всестороннее и
глубокое исследование, даже просто правдивое, полное и после-
довательное описание событий минувшей войны в Западной Гер-
мании, могло бы сослужить хорошую службу, ибо помогло бы
большей части германского народа извлечь уроки и сделать вер-
ные выводы на будущее.
К сожалению, как это уже неоднократно отмечалось в совет-
ской печати, западногерманская историография второй мировой
войны не отвечает этой цели.
Мы далеки от огульного отрицания научной и познавательной
ценности некоторых книг исторического и мемуарного характе-
ра, изданных в ФРГ, тем не менее после ознакомления с боль-
шинством из них приходится сделать вывод, что их авторы в
ряде случаев исходили из идеи реванша и не стеснялись всту-
пать в заведомое противоречие с исторической правдой.
Советским историкам, работникам идеологического фронта,
участникам минувшей войны не раз приходилось браться за пе-
ро, чтобы опровергнуть фальсификаторские измышления многих
западногерманских авторов.
348
Прежде всего необходимо напомнить, что искаженное осве-
щение истории войн не новость для Германии, более того, оно
становится традиционной неотъемлемой частью подготовки ре-
ванша.
Так, после первой мировой войны, развязанной германским
империализмом и проигранной им, было приложено много уси-
лий, чтобы создать в умах целого поколения немцев совершенно
превратное представление об этой войне, что помогло в после-
дующем толкнуть миллионы обманутых людей в новую, еще
•более ужасную бойню. Один только Людендорф написал
после первой мировой войны до двух десятков книг, в которых
он давал весьма субъективную оценку войне. С 1925 г. импер-
ским архивом начала издаваться многотомная история первой
мировой войны, ее последние тома (13-й и 14-й) вышли уже
в период второй мировой войны в 1942—1944 гг. Характерно,
что они переизданы в 1956 г. федеральным архивом под тем
предлогом, что в свое время вышли лишь ограниченным тира-
жом. Начало фальсификации истории первой мировой войны
было официально положено изданием германской белой книги
«Об ответственности инспираторов войны», изданной с разреше-
ния ведомства иностранных дел1 (1919 г.).
Попытки фальсификации истории второй мировой войны от-
носятся также к очень раннему этапу послевоенного периода.
Характерно, что сдавшийся нашим войскам в плен 2 мая 1945 г.
командующий обороной Берлина командир 56-го танкового
корпуса генерал артиллерии Вейдлинг в своих ответах на вопро-
сы представителя советского командования генерал-майора
Трусова2 уже сделал попытку исказить реальные факты. Он, в
частности, назвал в качестве одной из серьезных причин провала
обороны Берлина вмешательство Гитлера в дела фронтовых ко-
мандиров, приведя странное утверждение о том, что якобы без
согласия Гитлера командующий армией не имел права передви-
гать даже батальон с одного участка на другой.
Многочисленные попытки фальсифицировать историю второй
мировой войны со стороны военных преступников и их адвока-
тов имели место и на Нюрнбергском процессе.
Характерно, что организация и, если можно так выразиться,
консолидация сил тех, кто стремился в Западной Германии в
неверном свете представить историю войны, была проведена при
явной помощи и поддержке со стороны реакционных кругов Анг-
лии и особенно США.
Сразу после окончания войны по указанию Пентагона наибо-
лее крупные генералы и опытные штабные офицеры вермахта
были собраны в специальных лагерях. Перед ними была постав-
1 Deutschland schuldig? Berlin, 1919.
2 Архив Министерства обороны СССР, ф. 233, оп. 154, л. 122—131 (далее —
Архив МО СССР).
349
лена задача обобщить опыт второй мировой войны. Нельзя,
конечно, сказать, что немецкие генералы получили полную
свободу слова, их усилия, естественно, направлялись их новыми
покровителями — американскими империалистами.
Одним из результатов такого рода содружества явилась книга
«Роковые решения», написанная семью немецкими генералами
(3. Вестфалем, В. Крейпе, Г. Блюментритом, Ф. Байерлейном,
К. Цайтцлером, Б. Циммерманом, X. Мантейфелем) под руковод-
ством главного историка европейского театра военных дейст-
вий американского генерала С. А. А. Маршалла3. Таким обра-
зом, толчок к историческим исследованиям немецким генералам
дали определенные круги англичан и американцев.
Известный немецкий ученый директор института немецкой
истории в ГДР Лео Штерн писал в одной из своих работ:
«Мутный поток публикаций, мемуаров, статей, исследований,
описаний сражений, военно-стратегических обозрений по отдель-
ным театрам боевых действий, монографий о родах войск и вой-
сковых формированиях, политических трактатов о предыстории
и ходе второй мировой войны... все еще на большом подъеме в
странах НАТО. Пишут находящиеся на пенсии и еще служащие,
государственные деятели, дипломаты, политики, генералы, воен-
ные писатели, профессионалы и дилетанты-историки, публици-
сты, философы, теологи, экономисты, социологи и юристы, пишут
бывшие служащие войск СА и СС, гестаповцы, сотрудники шпи-
онских служб, личные адъютанты, переводчики, курьеры, врачи,
секретари и другие прислужники бывших столпов нацизма, пи-
шут бесчисленные пираты пера и прочие темные элементы поли-
тической преисподней» 4.
Вот почему разоблачение нечестных ухищрений западногер-
манских лжеисториков становится одним из существенных на-
правлений борьбы против буржуазной идеологии. Тем более, что
искажение исторических событий в немалой степени служит де-
лу апологии агрессии против социалистических стран, призывом
к реваншу, а значит, к развязыванию тотальной термоядерной
войны.
Укажем на основные направления и средства искажения
исторической действительности.
1. Стремление доказать, будто война, развязанная Германи-
ей, носила превентивный характер. Это относится к вопросу об
агрессии против Советского Союза. При этом фашистская Гер-
мания изображается как оплот и защитник западной цивилиза-
ции против «коммунистического варварства». В угоду этому
тезису в ложном свете представляется предыстория войны и ее
причины.
3 «Роковые решения», М., 1958.
4 Der zweite Weltkrieg 1939—1945. Wirklichkeit und Falschung. Berlin,
1959, S. 1.
350
2. Нередко существенному искажению подвергается ход вой-
ны, начиная от целых кампаний и кончая отдельными опера-
циями.
Цель этих попыток:
а) реабилитировать германский генштаб, фашистский гене-
ралитет и вермахт, чтобы доказать, что поражение Германии
как в отдельных кампаниях, так и в войне в целом обусловли-
валось случайными обстоятельствами и что при ином стечении
обстоятельств победа могла быть вполне вероятной. При этом
беззастенчиво восхваляются «опыт и проницательность» герман-
ского генштаба, «искусство» полководцев, «доблесть» гитлеров-
ских вояк, «совершенство» германской техники и т. д.;
(б) оклеветать и очернить противников Германии и в первую
очередь советский народ и его армию, показать, что поражения,
нанесенные нашей армией гитлеровцам, не могут быть отнесены
за счет превосходства нашей армии и нашего общественного
строя, а явились следствием либо тяжелых географических и кли-
матических условий, либо численного превосходства;
в) с помощью этих и подобных доводов убедить обществен-
ность, что победа над нашей страной в будущей войне трудна, но
не невозможна, следует лишь изучить и учесть поучительный
опыт германских генералов и их военное искусство;
г) попутно многие из авторов книг, в зависимости от своего
участия в войне, стремятся выгородить себя, восстановить свой
престиж;
д) немаловажным является и стремление умалить решающую
роль советского народа и его армии в разгроме фашистского
рейха при соответствующем преувеличении «заслуг» западных
стран — Англии и особенно США;
е) стремление скрыть от общественности и замолчать тот
факт, что решающим фронтом с самого начала нападения гитле-
ровцев на нашу страну был советско-германский фронт и что все
важнейшие сражения произошли именно здесь, а поворотным
пунктом в ходе войны явилась битва на Волге.
3. Подвергается фальсификации политика нацизма по отно-
шению к народам порабощенных стран и странам-сателлитам.
В этом отношении особенно нетерпимым является стремление
извратить характер движения Сопротивления, в частности пар-
тизанскую борьбу во временно оккупированных районах нашей
страны, а также объяснить выход стран — сателлитов Германии
из фашистского блока и объявление ими войны Германии ковар-
ством и вероломством. Выдвигая версию о слабых и непоследо-
вательных союзниках Германии, историки ФРГ пытаются дока-
зать, что, будь у Германии более надежные союзники, война
имела бы иной исход.
4, В ложном свете представляются причины поддержки фа-
шистского государства со стороны более или менее широких кру-
351
гов населения Германии. Западногерманские историки пытаются
представить дело так, что эти причины кроются не в пропаган-
дистской демагогии и грубом терроре со стороны фашистов, а в
неправильной политике союзников, поставивших условием окон-
чания войны безоговорочную капитуляцию Германии.
Квинтэссенцией всех этих фальсификаторских версий являет-
ся искаженное толкование итогов и последствий войны. Бывшие
столпы вермахта и реакционные историки на все лады перепева-
ют фальшивую выдумку, будто немецкая нация в итоге войны
незаслуженно обижена и поэтому вынуждена готовиться к ре-
ваншу.
Характерно, что эта злонамеренная «идея» перекочевала со
страниц исторических сочинений во внешнеполитическую про-
грамму западногерманского правительства. Так, новый канцлер
ФРГ Людвиг Эрхард в своей первой программной речи заявил:
«В этом договоре (имеется в виду мирное урегулирование с
Германией в соответствии с интересами западногерманских мо-
нополистов.— А. Е.) и только в нем могут и должны быть уста-
новлены окончательные границы Германии, которая согласно
действующему юридическому положению продолжает существо-
вать в своих границах от 31 декабря 1937 г.»5 Глава западногер-
манского правительства, таким образом, возводит реваншист-
ские фантазии монополистов и милитаристов в ранг принципов
международного права.
Для достижения своих нечестных целей фальсификаторы при-
бегают к различным средствам и методам, причем со временем
они делаются все более изощренными и хитроумными. Наиболее
распространенным является заведомое нарушение исторических
пропорций в освещении событий, когда явно второстепенные
события войны выдвигаются на первый план, а главные — зату-
шевываются. Нередки случаи и самых откровенных искажений
в угоду предвзятой точке зрения, а также умолчаний о фактах,
которые опровергают ее. Охотно в западногерманской историо-
графии нарушают и причинно-следственную связь событий, назы-
вая как причину то, что в действительности явилось лишь след-
ствием других, более существенных факторов.
Конечно, западногерманские авторы придерживаются идеа-
листических взглядов на историю, но в большинстве случаев они
искажают развитие военно-исторических событий преднамерен-
но, а не только в силу ошибочных философских посылок.
Для большинства работ по истории второй мировой войны,
вышедших в Западной Германии, характерно освещение событий
под таким углом зрения, будто эта война отвечала национальным
интересам германского народа. В связи с таким «постулатом»
5 См. «За рубежом», 1963, № 43, стр. 19.
352
почти любое событие войны получает искаженную интерпре-
тацию.
Работа по разоблачению фальсификаторов истории ведется
уже не первый год. В данной статье мы делаем попытку дать
анализ и описание западногерманской историографии второй
мировой войны с целью в какой-то мере подвести предваритель-
ные итоги проделанной ранее работе.
Нельзя представить себе западногерманскую историографию
второй мировой войны как нечто статичное. Она разрастается
не только вширь, но изменяется и качественно в связи с измене-
нием реальных условий, в том числе и политической обстановки
в ФРГ и на мировой арене. Вместе с тем под ударами историков,
общественных и военных деятелей нашей страны, других социа-
листических стран фальсификаторам минувшей войны прихо-
дится искать новые аргументы, изворачиваться, а подчас даже
отказываться от опровергнутых фактами версий. В связи с этим
настало время хотя бы схематично наметить периодизацию и
классификацию западногерманской историографии второй миро-
вой войны. Разумеется, данная работа может быть лишь
весьма скромным вкладом в решение этой задачи и ни в коей
степени не может претендовать на полноту и окончательность.
* * *
Если проследить развитие западногерманской историографии
второй мировой войны за все годы ее существования, то, на наш
взгляд, можно условно выделить два периода в этом развитии:
I — период с окончания войны до середины пятидесятых
годов;
II — период с середины пятидесятых годов по настоящее
время.
Некоторые различия между историографическими работами,
созданными в эти периоды, обусловлены в известной мере изме-
нениями в реальных условиях внутриполитического развития
Германии. В 1952 г. был отменен оккупационный статут, он был
заменен открытым военным союзом с США, Англией и Франци-
ей. В октябре 1954 г. были подписаны, а в мае 1955 г. вступили
в действие Парижские соглашения, по которым признавалось
равноправие западногерманских империалистов с империалиста-
ми других западноевропейских держав, по этим же соглаше-
ниям Западная Германия включалась в агрессивный блок НАТО,
получила право на создание бундесвера.
Эти изменения наложили свой отпечаток и на западногерман-
скую историографию второй мировой войны. Первый период был
в какой-то степени собиранием сил, ибо в итоге войны потерпела
сокрушительное поражение идеология, господствовавшая во вре-
мена нацизма. В первый период в основном появляются мемуар-
ные работы, еще очень редки попытки постановки проблемных
353
вопросов в чисто историографическом плане. Характерно, что
интерпретация более или менее существенных проблем войны
сходна с оценками американских и английских историков. За-
падногерманская историография зачастую безропотно повторяет
версии, бытующие в работах англо-саксонских коллег, подчас
даже вопреки элементарному чувству национального достоин-
ства.
В работах этого периода исследовательский элемент даже в
том смысле, как он понимается в буржуазной историографии,
еще крайне слаб. Авторы в большей степени опираются на соб-
ственную память и лишь в редких случаях привлекают случайно
сохранившиеся у них документы. Не представляют исключения
книги, целью которых является стремление вызвать сенсацию
описанием каких-либо малоизвестных моментов из истории
фашистской Германии или попросту попытки обелить свои не-
благовидные действия, совершенные при Гитлере. В эти годы в
западногерманской историографии почти совершенно игнориру-
ются труды советских историков.
Во втором периоде происходит определенная консолидация
сил, выделяются ведущие историки, такие, как Риттер, Гёрлиц,
Якобсен и др. Во многих книгах содержатся уже более опреде-
ленные и существенные политические и идеологические цели,
например, стремление доказать выгодность для западного импе-
риализма тесного сотрудничества с ФРГ, имеющей большой
практический опыт борьбы с социалистическим государством,
а также обобщение опыта войны, который можно использовать
для строительства бундесвера, а быть может, и в новом кресто-
вом походе против стран социализма.
Так, например, во вступительном слове к книге Якобсена и
Ровера «Решающие битвы второй мировой войны» генерал
Шпейдель пишет, что исследования авторов книги Имеют «цен-
ность для будущего в военном и политическом образовании во-
оруженных сил Атлантического пакта».
В настоящее время голоса боннских историков уже не всегда
звучат в унисон с голосами их коллег по ту сторону Рейна, Ла-
Манша и Атлантики. Между ними появляются разногласия в
оценке некоторых проблем второй мировой войны, правда, они
отнюдь не носят принципиального характера. Западногерман-
ские историки в большинстве своем, не имея возможности опро-
вергнуть реальные факты, более высоко оценивают роль Совет-
ского Союза в разгроме Германии, чем их американские и ан-
глийские коллеги. Но это делается отнюдь не последовательно
и обставляется множеством оговорок.
Второй этап развития историографии второй мировой войны
в ФРГ характерен усилением исследовательского элемента, более
широким привлечением различных источников, в том числе и
важных документов.
354
Наряду с книгами, в которых делаются попытки дать возмож-
но более широкую общую картину войны, все чаще появляются
монографические исследования отдельных кампаний, сражений
и проблем минувшей войны. Мемуары становятся более редким
явлением. При этом чисто мемуарный элемент в них нередко
вытесняется постановкой определенных проблем (см. книгу
Фриснера).
Теперь западногерманские историки не в состоянии более
хранить заговор молчания в отношении работ советских истори-
ков и их коллег в других социалистических странах6.
Различия в западногерманской историографии в первом и
втором периодах можно проследить, в частности, на работах
одних и тех же авторов, появившихся в разное время. Можно
назвать, например, книгу Кессельринга «Солдат до последнего
дня» и «Мысли о второй мировой войне». Первая представляет
собой мемуары в собственном смысле этого слова, вторая же
является попыткой раскрыть проблематику войны при исполь-
зовании военного, политического и жизненного опыта автора.
То же можно сказать о книге Гудериана «Воспоминания солда-
та» и о его статье «Опыт войны с Россией» из сборника «Итоги
второй мировой войны».
Имеют место различия и в книгах, дающих общую картину
войны. Стоит сравнить, например, книгу Гёрлица «Вторая миро-
вая война 1939—1945», появившуюся в 1951—1952 гг., и книгу
Якобсена «Вторая мировая война, в хронике и документах
1939—1945», появившуюся в 1959 г.7
Основной задачей, какую поставил перед собой Гёрлиц,
является стремление реабилитировать германский генералитет
и вермахт в целом. Уже во введении, перечисляя сражения и
битвы, в которых участвовал вермахт, Гёрлиц пишет: «Такие
слова легко можно заставить звучать патетически и пафос по-
крывал бы праздное славословие. Нет ничего более неразумно-
го, чем это. И все-таки фактом остается, что немецкий вермахт
в течение шести лет с 1939 по 1945 г. вновь сражался, сохраняя
верность» своим великим традициям, несмотря на то, что вы-
нужден был вести войну, при которой перед командованием и
фронтом были поставлены в основе своей неразрешимые задачи,
несмотря на то, что высшее руководство империи совершило
безответственные ошибки»8. В другом месте он прямо утвер-
6 Советские историки всегда использовали работы западногерманских ис-
ториков не только в критическом плане, но и как свидетельства противополож-
ной стороны, когда их фактическая достоверность не вызывала сомнений.
В последнее время эта тенденция усилилась.
7 W. Gorlitz. Der zweite Weltkrieg 1939—1945. Stuttgart, Bd. I, 1951;
Bd. II, 1952; H. A. Jakobsen. 1939—1945. Der zweite Weltkrieg in Chronik
und Dokumenten. Darmstadt, 1959.
8 W. Gorlitz. Op. cil, Bd. I, S. 13.
355
ждает: «...Политики, а не солдаты несут моральную ответствен-
ность за войну» 9.
Причины поражения Гёрлиц ищет, таким образом, в основ-
ном в ошибках Гитлера. Нельзя сказать, что такая тенденция
совершенно чужда Якобсену, но он все же по-иному трактует
причины поражения и воздерживается от прямых славословий
вермахту и генералитету, возможно, считая, что вопрос о реаби-
литации их уже решен окончательно в ФРГ, да и во всем «сво-
бодном мире».
Говоря о причинах поражения, Якобсен указывает, что воен-
ные и экономические возможности, имевшиеся в распоряжении
Германии, явно не могли обеспечить достижения политических
целей, к которым стремился Гитлер 10. Это вполне разумное по-
ложение говорит как бы о том, что западногерманская исто-
риография делает определенные шаги в сторону признания за-
кономерности проигрыша войны фашистской Германией. Однако
несколькими строками выше Якобсен утверждает: «Когда в
1939 г. началась война, Германия не имела ни военного плана,
ни общестратегической концепции, в которых были бы выраже-
ны идея, средство и цель войны и их правильное взаимосочета-
ние»11. Получается, что, если бы все условия были соблюдены,
у Германии имелись шансы на победу, т. е. возвращение к субъ-
ективизму, свойственному Гёрлицу и всем другим западногер-
манским историкам.
В действительности фашистские заправилы имели общестра-
тегическую концепцию и военный план молниеносной войны,
проводимой по этапам с целью последовательного поодиночке
разгрома противников. Были определены и конечная цель — за-
воевание мирового господства, и средства — мобилизация всего
потенциала континентальной Европы. Правильного взаимосо-
четания их действительно не было, вернее сказать, не были ре-
ально оценены силы противников и прежде всего Советского
Союза. Якобсен, однако, не говорит, что такого правильного
взаимосочетания не только не было, но и не могло быть, и тем
самым смыкается со своими коллегами. Отчетливее у Якобсена
проявляется оппозиция англо-американским буржуазным исто-
рикам. Конечно, отнюдь не в принципиальных вопросах. Так, в
частности, он косвенно утверждает, что мировую войну начала
не Германия, а Англия и Франция, так как считает днем ее на-
чала не 1 сентября (день нападения Германии на Польшу), а
3 сентября 1939 г. (день объявления войны Германии Англией
и Францией). Он упрекает западные страны в тех же «прома-
хах», что и Гитлера, т. е. в том, что они не имели четко опреде-
ленных политических целей войны, а вели лишь вооруженную
9 W. Gorlitz. Op. cit., Bd. I, S. 20.
10 H.-A. J а с о b s e n. Op. cit., S. 500.
11 Ibid., S. 499.
356
борьбу с противником. Речь идет здесь о том, что Англия и
Франция-де сами навредили себе, допустив полный разгром и
капитуляцию гитлеровской Германии, переход ряда европейских
стран на рельсы социализма и так далее. Это, конечно, не ори-
гинальная идея Якобсена, она встречалась уже и у других за-
падногерманских историков. Тем не менее в этой книге она
прозвучала особенно отчетливо.
При сравнении обеих книг явно в выигрышном положении
оказывается работа Якобсена с точки зрения использования
документальных источников. Однако подбор их все же тенден-
циозен, а толкование за редким исключением субъективно.
Из сказанного явствует, что между работами обоих перио-
дов было бы бесцельно искать принципиальные коренные раз-
личия. Западногерманская историография едина в своей идеа-
листической философской основе, в своей реакционной реван-
шистской и антисоветской направленности. Причем на втором
этапе своего развития германская историография отнюдь не
стала менее опасной. Напротив, в связи с ее псевдонаучной
изощренностью, использованием объективистских методов и
внешних атрибутов научности она требует более пристального
внимания, квалифицированного критического анализа.
* * *
Многочисленность и разнохарактерность западногерманской
исторической литературы, посвященной второй мировой войне,
делает крайне трудным уже сам выбор принципа для ее клас-
сификации.
Прежде всего следует выделить мемуары и сборники доку-
ментов.
Работы историографического плана можно было бы в свою
очередь разделить на две большие группы. В первую группу
входят труды, более или менее последовательно освещающие
весь ход второй мировой войны. В их числе книги, специально по-
священные второй мировой войне и охватывающие более зна-
чительные отрезки истории, в которых минувшая война освеща-
ется как один из этапов новейшей истории. К следующей груп-
пе относятся монографические работы, посвященные описанию
и анализу отдельных кампаний, операций, военно-политических,
военно-стратегических, военно-экономических, военно-правовых
проблем, боевых действий и истории видов вооруженных сил,
родов войск, объединений и соединений вермахта, деятельно-
сти высших командных и планирующих инстанций фашистской
Германии. Эта группа в научном и познавательном отношении
представляет наибольшую ценность, хотя фальсификаторские
тенденции и в ней весьма и весьма сильны.
Мемуарная литература представляет собой одну из наибо-
лее многочисленных составных частей западногерманской лите-
357
ратуры о второй мировой войне. Особенно плодовитыми в этом
отношении оказались гитлеровские фельдмаршалы и генералы.
Воспоминания написало большинство из оставшихся в живых
крупных гитлеровских военачальников, среди них: генерал-
фельдмаршалы Манштейн12, Кессельринг13, Клейст14, Пау-
люс 15, гроссадмирал Дёниц 16, генерал-полковники Гальдер 17,
Гудериан 18, Фриснер 19, Гот20, генералы рангом ниже — Шпей-
дель21, Вестфаль22, Хойзингер23, Меллентин24, Дитрих25,
Варлимонт26, Ринтелен27, Коллер 28, Эрфурт29, Эзбек30, офи-
церы Лоссберг31, Баумбах32, Мюллер33, Рудель34, Тёпке35, с
мемуарами выступили также представители невоенных профес-
сий, такие, как печально известный Шахт36, Вейцзекер37,
Абец38, Швеппенбург39, Шмидт40, Холлдак41.
Авторы мемуаров, являясь сами активными участниками со-
бытий, пишут, главным образом о том, что представляет собой
не только страницы истории, но и их личной биографии. Это
определило как известную историко-познавательную ценность,
так и пороки перечисленных книг, ибо к идеалистической мето-
12 Е. von Manstein. Verlorene Siege. Bonn, 1955.
13 A. Kesselring. Soldat bis zum letzen Tag. Bonn, 1953; idem. Ge-
danken zum zweiten Weltkrieg. Bonn, 1955.
14 P. Kleist. Zwischen Hitler und Stalin. Bonn, 1950.
15 F. P a u 1 u s. Ich stehe hier auf Behfel. Heidelberg, 1960.
16 K- D 6 n i t z. Zehn Jahre und zwanzig Tage. Bonn, 1958.
17 F. Haider. Hitler als Feldherr. Munehen, 1949.
18 H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg, 1951.
19 H. F f i e s s n e r. Verratene Schlachten. Hamburg, 1956.
20 H. H о t h. Panzeroperationen. Heidelberg, 1956.
21 H. S p e i d e 1. Invasion. 1944. Tubingen, 1949.
22 S. Westphal. Heer in Fesseln. Bonn, 1950.
23 A. H e u s i n g e r. Behfel im Widerstreit, 2. Aufl. Stuttgart, 1957.
24 В. Меллентин. Танковые сражения. 1939—1945. M., 1957.
25 О. Dietrich. Zwolf Jahre mit Hitler. Munehen, 1955.
26 W. W a r 1 i m о n t. Im Hauptquartier deutscher Wehrmacht 1939—1945.
Frankfurt am Main, 1962.
27 E. von R in t el en. Mussolini als Bundesgenosse. Tubingen, 1951.
28 К. Ко Her. Der letzte Monat. Manheim, 1949.
29 W. Erfurt. Der finnische Krieg 1941—1944. Wiesbaden, 1950.
30 H. Esbeck. Afrikanische Schicksalsjahre. Wiesbaden, 1949.
31 B. L о s s b e r g. Im Wehrmachtfiihrungsstab. Hamburg, 1949.
32 W. Baumbach. Zu spat. Aufstieg und Untergang der deutsche Luft-
waffe. Munehen, 1949.
33 W. Mu Her. Gegen eine neue Dolchstossliige. Hannover, 1948.
34 H. R u d e 1. Trotzdem. Waiblingen, 1950.
35 G. Toepke. Stalingrad. Wie es wirklich war. Stade, 1949.
36 J. Schacht. Meine Abrechnung mit Hitler. Hamburg, 1948.
37 E. Wei zs acker. Erinnerungen. Miinchen, 1950.
38 O. Abetz. Das offene Problem. Koln, 1951.
39 G. von Schweppenburg. Erinnerungen eines Militarattaches in
London.
40 P. Schmidt. Statist auf diplomatischer Buhne 1923—1945. Bonn, 1949.
41 H. H о ll d а с k. Was Wirklich geschah. Die diplomatischen Hintergrunde
der deutschen Kriegspolitik. Miinchen, 1949.
358
дологии и реакционной идеологии профессионалов-историков
здесь добавляется сознательное стремление представить собы-
тия в выгодном для автора свете. Сами авторы мемуаров не в
состоянии отрицать наличия субъективизма в своих книгах.
Так, Манштейн пишет о своей книге: «Слово берет не историк-
исследователь, а непосредственный участник событий. Хотя я
и стремился объективно видеть происходившие события, людей
,и принимаемые ими решения, суждения участника самих собы-
тий всегда остаются субъективными» 42.
Наиболее злонамеренной тенденцией подавляющего боль-
шинства этих работ является откровенный или слегка замаски-
рованный реваншизм их авторов. Многие из них прямо говорят,
что пишут с целью извлечь уроки для будущей войны против
Советского Союза и других социалистических стран. Генерал-
полковник Фриснер заключает свою книгу следующей тирадой:
«Свобода и независимость... связаны не только с вопросами бо-
евой готовности, нового оружия, лояльности и решимости союз-
ников, они связаны также с политической идеологией и внут-
ренней силой общественного порядка. Солдатское наследие,
преданность, честь, долг и товарищество могут здесь в этом
смысле быть весьма плодотворными»43.
Чтобы проиллюстрировать, как в мемуарной литературе ин-
терпретируется история второй мировой войны, остановимся в
качестве примеров на нескольких книгах, подвергшихся в срав-
нительно меньшей степени критическому разбору в нашей пе-
чати.
Одна из таких книг принадлежит перу генерал-полковника
Фриснера и носит название «Битвы, проигранные из-за преда-
тельства» 44. Автор книги в июле 1944 г. командовал группой ар-
мий «Север», а затем с августа 1944 г. до конца года — группой
армий «Южная Украина» и «Юг».
В книге довольно подробно описываются внутриполитиче-
ская обстановка в Румынии и Венгрии и боевые действия на
территории этих стран. Заключительная часть книги отведена
обобщению опыта и выводам и трактует следующие вопросы:
проблема коалиции, политика и военное руководство, боевые
качества вермахта, войск союзников и Красной Армии.
Положение в Румынии и Венгрии Фриснер характеризует
следующим образом: «Участию обеих стран в войне способство-
вал политический нажим и успех немецкого оружия. Обе стра-
ны враждебно относились к Советской России, лучше сказать
были в состоянии страха. Они, однако, чувствовали себя сильно
связанными с западными державами... Обе страны находились
почти в открытой вражде друг к другу.
42 Е. von M a n s t e i n. Op. cit, S. 5.
43 Н. F r i e s s n e r. Op. cit., S. 249.
44 Ibid , S. 267.
359
После первых немецких поражений и неуспехов на востоке,
при которых венгерские и румынские дивизии донесли серьез-
ные потери, боевой дух их войск опустился до нулевой отметки,
к тому же немецкая дипломатия действовала не очень умно...
При все более приближавшейся к собственным границам совет-
ской опасности, по моему мнению, должна была бы возрастать
воля к сопротивлению, а она отсутствовала» 45.
Фриснер не затрудняет себя даже попыткой выяснить вопрос
о том, отвечала ли война против СССР национальным инте-
ресам этих стран. Он попросту приписывает настроения и по-
литику правящей клики народам этих стран в целом. Востор-
женную характеристику Фриснер дает диктатору Амтонеску, ко-
торого он величает «творцом молодой Румынии» 46. В его уста
гитлеровский генерал вкладывает следующее «пророчество»:
«Когда мы однажды говорили с ним о будущем Румынии в
случае советской победы, он сказал хладнокровно: «Тогда наша
судьба будет такова же, как и у наших предков, вернуться в
Карпатские леса и скрываться там до тех пор, пока азиатский
поток не будет вновь отброшен на восток. Вечно эти орды не
сумеют здесь оставаться» 47. Комментарии в данном случае из-
лишни.
Фриснер хвастливо пишет о своих мероприятиях по улучше-
нию фронта в Румынии, в результате которых «к началу лета
положение группы войск можно было рассматривать как впол-
не надежное, в то время как весной оно казалось безнадеж-
ным» 48. Но в дальнейшем открытие второго фронта во Франции,
«потрясающие успехи» Советов на Центральном фронте и поку-
шение на Гитлера 20 июля изменили ситуацию. «Эти события
помогали советской пропаганде воздействовать на враждебные
или равнодушные к немцам круги румын. При этом одна за дру-
гой немецкие дивизии перебрасывались на другие фронты»49.
Тем не менее Фриснер считает, что положение могло быть
спасено, если бы был осуществлен своевременный отвод войск
за Прут или на хорошо подготовленный рубеж Галац—Фок-
шаны— Предгорья Карпат, а все немецкие силы, находившие-
ся в тылу, были бы подчинены ему (Фриснеру).
Ознакомление с книгой Фриснера показывает, что военачаль-
ники, подобные ее автору, Шёрнеру, Моделю и другим, вы-
бившимся на наиболее ответственные посты к концу войны, в
своем карьеристском рвении стремились убедить фюрера в том,
что они добьются успеха. В дальнейшем разгром своих войск
под Яссами и Кишиневом, а затем и на территории Румынии
45 Н. Friessner Op. cit, S. 43.
46 Ibid., S. 44.
47 Ibidem.
48 Ibid., S. 45.
49 Ibid., S. 46.
360
Фриснер объясняет громадным количественным превосходством
советских частей, низкой боеспособностью румын, игнорирова-
нием начальником генштаба Гудерианом решения об отводе не-
мецких войск, принятого Гитлером. Весьма симптоматично вы-
глядит описание событий, сопутствовавших вооруженному вос-
станию румынского народа. Фриснер считает, что восстания
можно было бы избежать, если бы германское МИД более глу-
боко понимало обстановку в Румынии50. Вместе с тем сам Фрис-
нер через Антонеску знал о положении в стране, был непосред-
ственно связан с Гитлером и имел возможность доложить ему
о происходящем.
Автор показывает тем самым лишь то, что он и спустя де-
сятилетие, так и не смог понять сущности свершившегося в
Румынии коренного поворота. Фриснер не замечает далее, в ка-
кое нелепое положение он ставит себя, когда пытается уйти oт
ответственности за содеянные кровавые преступления против
румынского народа. Так, он утверждает, что приказ о бомбежке
Бухареста и королевского дворца был отдан Гитлером Герингу,
а тем — германскому авиационному атташе в Румынии — гене-
ралу Герстенбергу, который и осуществил бомбардировку, не
поставив об этом якобы в известность Фриснера 51. Но страни-
цей выше он пишет, что о приказе ему было известно и что
начальник штаба группы армий генерал Грольман делал запрос
в ОКВ относительно целесообразности его исполнения. Бом-
бардировка Бухареста, предпринятая, конечно, с ведома и по
приказу Фриснера, ибо ему подчинялись все немецкие войска
в Румынии, в том числе и авиация, была явным преступлением.
Сам Фриснер пишет: «Последствия этого были катастрофиче-
скими. Румынские войска получили от своего короля приказ:
всех немцев считать врагами, сражаться против них и разору-
жать их... Это изменило настроение населения... 25 (августа Ру-
мыния объявила войну Германии. Так союзник превратился во
врага. Хаос достиг апогея» 52.
В действительности бомбардировка столицы Румынии была
логическим следствием политики германского фашизма по от-
ношению к странам-сателлитам и явились одним из многочис-
ленных, а отнюдь не единственным актом, воочию показавшим
румынскому народу, в какую пропасть тянет его союз с фаши-
стской Германией.
Далее в книге Фриснера описывается внутриполитическая
обстановка в Венгрии. Характерна приводимая Фриснером бе-
седа с Хорти. Венгерский диктатор на вопрос немецкого гене-
рала о причинах низкого боевого уровня венгерских частей
развивает целую теорию о том, что после Трианонского догово-
50 Ibid., S. 87—89.
51 Ibid., S. 91.
52 Ibidem.
361
pa среди венгров были вытравлены воинственность, солдатский
дух (зольдатентум). Книга писалась в период, когда шла борь-
ба вокруг создания бундесвера в ФРГ, и Фриснер с помощью
рассуждений, вложенных в уста Хорти, пугает противников
вооружения ФРГ тем, что исчезнет столь любезный ему «сол-
датский дух» в немецком народе и тогда нечего будет думать о
реванше. Фриснер и сам не скрывает этого. Он пишет: «Этот
разговор с тогдашним главой венгерского государства снова и
снова возникает в моей памяти, когда я наблюдаю наше сегод-
няшнее положение. Не имеет ли серьезного значения печальный
опыт Венгрии и для нашего развития в будущем»? 53.
Подобные эпизоды вызывают обоснованное подозрение в
том, что автор весьма вольно обращается с событиями и легко
оборачивает их в том направлении, которое ему выгодно. Од-
нако Фриснер не в состоянии умолчать и здесь о том, на какой
основе строились взаимоотношения Германии с ее союзниками.
«На следующий день я вылетел в штаб-квартиру Гитлера,
чтобы доложить ему о моих будапештских впечатлениях. Гит-
лер был того мнения, что политическая обстановка в Венгрии
невыносима. Он заявил, что уже подготовлены мероприя-
тия для того, чтобы создать ясность в правительственных вза-
имоотношениях с Венгрией, для чего в боевой готовности дер-
жится несколько танковых соединений и части СС» 54.
В главе «Драматический призыв Гитлера» Фриснер сооб-
щает, что на совещании 12 сентября 1944 г. Гитлер по-прежне-
му оценивал обстановку на фронтах как далеко не безнадежную
для Германии и высказал якобы версию о том, что ;цель Совет-
ского Союза в войне — не разгром Германии, а овладение проли-
вами Босфор и Дарданеллы, что неизбежно приведет к столк-
новению СССР с западными союзниками, а значит, создаст
благоприятный для Германии поворот всего хода событий.
Понимая, видимо, что любой читатель его книги невольно по-
ставит вопрос о том, разделял ли автор подобные соображе-
ния «фюрера», Фриснер многословно распространяется о том,
что у гитлеровских генералов иного выхода, кроме выполнения
приказов фюрера, не было и что сопротивлением на Восточном
фронте они «спасали свою западную цивилизацию от большеви-
стского потопа» 55.
В другом разделе с названием, приличествующем детектив-
ному роману («Интриги и измена»), Фриснер излагает факты,
заимствованные им из книги Хорти56, о попытках его правитель-
ства установить взаимопонимание с противниками Германии,
в частности с Советским Союзом.
53 Н. Friessner. Op. cit., S. 120.
54 Ibid., S. 121.
55 Ibid., S. 126.
56 Horti. Ein Leben fur Ungarn. Bonn, 1953.
362
Описывая взрыв немцами красивейшего моста в Будапеште
и невыгодное воздействие этого факта на население города, Фрис-
нер тоже пытается представить дело так, как будто мост Мар-
гариты был взорван в силу чистой случайности. При этом
генерал все время пытается убедить читателей в том, что так
называемая «измена» правительств Румынии и Венгрии усугу-
била положение народов этих стран. Вместе с тем, будучи не в
силах полностью игнорировать исторические факты, он показы-
вает гнев народа против союзников, превратившихся в откро-
венных оккупантов, и описывает, как, например, рабочие Миш-
кольца стремились сохранить невредимыми предприятия города
до прихода советских войск, и как по ночам они стреляли по
гитлеровцам. Жалуется Фриснер и на население Будапешта,
которое отказывалось содействовать обороне города.
В книге наряду с этим даются довольно подробные описания
боевых действий войск группы армий «Юг», не лишенные опре-
деленной познавательной ценности, но выдержанные в целом
в стиле, ставшим шаблонным для западногерманских мемуари-
стов. Посетовав на Гитлера за то, что он снял его с должности
в связи с разгромом немецких войск в Венгрии, Фриснер бе-
рется за выводы. Вот что пишет он в разделе «Проблема коа-
лиции»: «Причину катастрофы на румыно-венгерском театре
военных действий, как вытекает из описанных событий, следу-
ет искать в области политики. Я не сомневаюсь в том, что собы-
тия ни в коем случае не приобрели бы такого рокового оборота,
если бы румыны в разгар битвы не порвали бы союзничес-
ких обязательств и не выступили на стороне нашего общего
врага.
Измена румынского правительства имела в качестве след-
ствия не только то, что тысячи немецких, румынских и венгер-
ских солдат потеряли жизнь, веря в правоту своего дела, другие
же долгие годы провели в плену вдали от родины; но также то,
что многочисленные представительницы вспомогательного пер-
сонала вооруженных сил и сестры милосердия пережили по-
добную же судьбу, и то, что гражданское население, принимав-
шее участие в событиях наций, пережило неслыханные страда-
ния, и, наконец, то, что масса войск восточного противника
прорвала шлюзы, ведущие в Центральную Европу. В этих тра-
гических событиях виновно также, как мы видели, и германское
правительство, так как оно, несмотря на то что закулисная иг-
ра не могла быть скрыта от его глаз, позволило событиям
развиваться самим по себе.
Гитлер ошибался, если он в личности маршала Антонеску ви-
дел гарантию того, что оппозиционные Германии силы не по-
лучат решающего влияния на развитие событий. Но если мар-
шал в конце концов стал жертвой изменнической клики полити-
ков и генералов, у которой отсутствовала способность сопротив-
363
ляться неотвратимости и неизбежности событий, то это не в
последнем счете было трагическим следствием политики, кото-
рая предъявляла к союзникам чрезмерные требования и поэтому
затрудняла совместную борьбу во многих отношениях» 57.
Мы позволили себе привести столь пространную цитату с
тем, чтобы показать, какими способами в западногерманской ис-
ториографии стремятся ввести в заблуждение не посвященную
в суть дела общественность.
Во-первых, здесь делается попытка взвалить ответственность
за военные поражения самого Фриснера на политиков, далее
автор проливает крокодиловы слезы по поводу «страданий», вы-
павших на долю гражданского населения. Но не требуется осо-
бой проницательности, чтобы понять, что как раз сравнительно
быстрое прекращение военных действий на румынской террито-
рии уменьшило страдания народа. Обвиняя германское прави-
тельство, Фриснер считает по существу, что оно должно была
заблаговременно лишить Румынию и той видимости самостоя-
тельности, которую она имела при Антонеску, и полностью взять
контроль над страной в свои руки. После этого жалобные рас-
суждения о политике, предъявлявшей чрезмерные требования
к союзникам, звучат как фарисейство.
Далее Фриснер пускается в рассуждения о сущности военных
коалиций. Он приводит слова Шарнгорста о том, что всякая
коалиция несет в себе тайный обман, а также пространные раз-
мышления Мольтке о том, что к коалициям нельзя относиться
легко, а следует учитывать интересы каждого их члена, а так-
же общие цели. Фриснер, основываясь на этом, обвиняет Ру-
мынию в том, что она шла с Германией, пока это было ей выгод-
но и сулило территориальные приобретения за счет Советского
Союза, но после того, как она убедилась, что Германия потер-
пит поражение, изменила общему делу и этим повредила не
только Германии, но и собственному народу, так как «потеряла
свободу». Едва ли стоит разоблачать эту версию. Дело в том,
что цели, которые ставила правящая клика Румынии, были с
самого начала чужды интересам народа этой страны. Поворот,
который произошел в Румынии, был полезен не только румынско-
му, но и германскому народу, ибо в какой-то степени прибли-
зил час окончания войны.
Столь же симптоматичны оценки, которые дает Фриснер вер-
махту, армиям германских сателлитов и Красной Армии. Оцен-
ка вермахта, в частности, сводится к тому, что он не победил
из-за неправильной политики. «Поскольку начало и окончание
войны является прерогативой политики, нечего у военных спра-
шивать, почему они продолжали борьбу, хотя видели, что вой-
на проиграна. Утверждения, подобные следующим: «Вермахт
57 H. F r i e s s n e r. Op. cit., S. 215.
364
капитулировал» или «генералы проиграли войну»,— нелогичны
и несправедливы. Войну выигрывает или проигрывает политиче-
ское руководство с помощью «военного инструмента», который
оно само себе создало. Это несправедливо, когда после проиг-
ранной войны солдаты, которые, исполняя свой долг, жертвова-
ли своей жизнью, делаются козлом отпущения, в то время как
политики уклоняются от ответственности» 58.
Эти рассуждения о примате политики и ответственности поли-
тиков за исход войны, претендующие на некую объективность,
в действительности есть повторение старой версии о единолич-
ной ответственности Гитлера за все грехи фашистской Герма-
нии.
Версия о некой непреодолимой границе между грешными
политиками и безгрешными солдатами не может никого ввести
в заблуждение, ибо германские милитаристы в немалой степени
были сами вершителями политики. Внутренняя и внешняя поли-
тика гитлеровской Германии проводилась в их интересах, и
сам Гитлер со всей своей камарильей пришел к власти при са-
мом активном содействии милитаристов. Поэтому бесполезны
повторения набивших оскомину утверждений о том, что мно-
гие генералы были против войны. Гитлеровские политики и ми-
литаристы составляли единый инструмент германского монопо-
листического капитала.
Фриснер поет дифирамбы гитлеровским воякам как спаси-
телям Европы. Особо выспренний панегирик посвящается эсэ-
совцам. Он пишет буквально следующее: «Эта борьба (дейст-
вия гитлеровцев в Румынии и Венгрии.— А.Е.) была настоящим
героическим эпосом, который история отмечает лишь очень ред-
ко. Я должен на этих страницах достойно отметить выдающееся
мужество и примерную отвагу подчиненных мне частей СС,
сформированных из германцев или нордических народов. Это
были действительно первоклассные солдаты. К сожалению, их
жертвы были слишком велики, так как они использовались на
особенно угрожаемых участках»59. Мы приводим эти разгла-
гольствования, чтобы еще раз подчеркнуть, насколько бесстыдно
ведут себя реваншисты в Западной Германии.
В разделе, двусмысленно названном «Значение числа», де-
лается попытка доказать, что «русские побеждали посредством
людской массы», против которой бессильно не только легкое
автоматическое оружие, но и тяжелая артиллерия 60. В настоя-
щее время это утверждение Фриснера повисает в воздухе, ибо
58 Ibid., S. 227.
59 Говоря об этом, Фриснер забывает, как он несколькими страницами
раньше сваливал ответственность за салашистский переворот на эсэсовцев
и их шефа палача Бах-Селевского (Н. Friessner. Op. cit., S. 231).
60 Ibidem.
365
опубликованные данные по соотношению сил советских и гит-
леровских войск во всех крупных сражениях и битвах разру-
шают эту легенду.
Особенно показательна оценка боевых качеств союзных Гер-
мании войск. Вначале Фриснер пускается в общие рассуждения,
он пишет: «Боевые достоинства войск определяются их солдат-
ским духом — воинской моралью, уровнем их обученности, снаря-
жением и вооружением. То или другое в отдельности недоста-
точно... Прописной истиной является, что войска лишь тогда
стремятся к победе, когда они убеждены в том, что их борьба
и самопожертвование имеет смысл, и если цель, о которой идет
речь, ясна каждому солдату... Немецкие неудачи, начиная с зи-
мы 1941/42 г., предательские махинации, надежда на то, что
с помощью западных союзников можно прийти к приемлемому
соглашению с Советами,—все это оказало влияние на падение
боевого духа румынских войск»61.
В довершение всего Фриснер утверждает, что сам по себе
румынский солдат хорош, но он недостаточно стоек и храбр.
Фашистский генерал не скупится на отрицательные оценки ру-
мынских и венгерских солдат, унтер-офицеров, офицеров и гене-
ралов и пишет, что между немцами и их союзниками существо-
вало принципиальное различие в понимании ряда моральных
категорий: ответственности, долга, повиновения, дисциплины.
Венгры, по его словам, не выдерживали срока начала атаки.
«Если немецкая часть получила задачу удерживать рубеж, то
она держала его, что бы ни произошло... У союзников было по-
другому: если им казалось, что для них это слишком, они либо
уклонялись в сторону, либо бежали прочь, либо сдавались в
плен»62.
Нам уже приходилось отмечать, что оскорбительные для
национального достоинства румынских, венгерских и итальян-
ских солдат оценки гитлеровских генералов являются попыт-
кой свалить вину за собственные поражения на союзников. За-
падногерманские историки более низкую боеспособность войск
сателлитов рассматривают с позиций мнимого расового пре-
восходства «нордической расы» и по существу лишний раз под-
тверждают свои нацистские убеждения. В действительности же
вполне естественно, что румыны и венгры, вынужденные вое-
вать за чуждые им интересы германских монополистов, не про-
являли в этом деле такого рвения, как оболваненные длитель-
ной фашистской пропагандой солдаты вермахта. Это было
самым важным моментом, кроме этого следует учитывать уста-
ревшее вооружение, плохое снаряжение, полуголодный рацион,
который они получали, а также слабую обученность. Известно,
61 Н. F r i e s s n е r. Op. cit., S. 233.
62 Ibid., S. 235.
366
что, когда румыны повернули оружие против немцев, они по-
казали образцы воинской доблести.
В разделе «(Необходимость интеграции» весь смысловой под-
текст сводится к тому, что в будущих военных коалициях ма-
лых союзников надо держать в ежовых рукавицах и до конца
использовать их людские ресурсы.
Оценка Фриснером Красной Армии выдержана в целом
в духе всей западногерманской историографии. Так, утверж-
дается, что советское командование многое заимствовало У
немцев63. Вместе с тем, не имея возможности опровергнуть
очевидные факты, Фриснер вынужден признать, что «советское
командование мастерски проводило быстрые передвижения,
перемещения войск, изменение направления главных ударов и
основных усилий, создание плацдармов, которые прочно удер-
живались и быстро расширялись с целью создания исходных
районов для крупных наступлений... Мастерски, с большой
изобретательностью вели русские малую войну, особенно бои
в лесу... Для нашего понимания почти непостижимо пренебре-
жение русских собственной жизнью...» 64 И после всего этого
неожиданный вывод: «Военная хитрость русских в большей
степени должна быть отнесена к инстинкту, чем к интеллекту...
Моим убеждением является, что, если бы мы (немцы.— А. Е.)
были вооружены и снаряжены хотя бы приблизительно так, как
русские, то на Восточном фронте не было бы катастрофы. При
всем внимании к достоинствам Красной Армии я считаю, что
немецкий солдат превосходит советского»65.
В данном случае Фриснер, как и другие бывшие гитлеров-
ские генералы, пытается ободрить тех, кто вынашивает планы
новой агрессии против Советского Союза, и набить цену пушеч-
ному мясу, которое германский империализм готовит для анти-
советского похода, создавая пресловутый бундесвер. Но его
ободрение звучит довольно минорно. Советские люди далеки от
того, чтобы пренебрежительно относиться к боевым качествам
гитлеровской армии периода минувшей войны. Однако до-
стоинства армии познаются в ходе вооруженной борьбы. Ее ко-
нечные итоги лучше всяких слов свидетельствуют о превосход-
стве той или иной из сторон.
Фриснер выдвигает новую для западногерманских фальси-
фикаторов истории идею о плохом вооружении немцев как при-
чине их поражения. Вообще говоря, довольно странно рассмат-
ривать качества современной армии в отрыве от вооружения
и технических средств борьбы, которыми она располагает, ибо
времена, когда лишь моральные и физические качества воинов
решали исход войны, отошли в область предания. Современные
63 Ibid., S. 241.
64 Ibid., S. 241—243.
65 Ibid., S. 241—247.
367
вооруженные силы органически включают в себя как боевую
технику, так и людей, овладевших этой техникой.
Само по себе признание превосходства советского вооруже-
ния и боевой техники над немецким весьма показательно для
тех, кто так кичился культурным и техническим превосходст-
вом- цивилизованного Запада над «варварской азиатской Рос-
сией». Подтверждая техническое превосходство Красной Ар-
мии, Фриснер против своей воли фактически подтверждает и
превосходство Красной Армии над вермахтом вообще.
Дело в том, что моральные и физические качества советских
воинов являются непревзойденными — это общеизвестно. Кос-
венно признает это и Фриснер, говоря о непонятном для него
«пренебрежении русских собственной жизнью». Вместе с тем
из его же слов о превосходстве Советской Армии в вооружении
вытекает то, что наши воины хорошо владели этой техникой и
вооружением, иначе это превосходство не выявилось бы прак-
тически.
Что же получается? Красная Армия с ее воинами, наделен-
ными «инстинктивной военной хитростью и современным воору-
жением», разбила немецко-фашистские войска, личный состав
которых обладал высоким интеллектом, но был недостаточно
хорошо снаряжен и вооружен.
Фриснер не замечает, в какие дремучие противоречия заво-
дит он своего читателя. Во-первых, само овладение сложной
техникой свидетельствует о том, что советские воины основыва-
ли свое боевое мастерство отнюдь не на инстинкте, а на многих
качествах. Во-вторых, если Красная Армия в условиях, небла-
гоприятно развивавшихся для нашего народа в первый период
войны, сумела превзойти германскую армию в отношении бое-
вой техники, оружия и снаряжения, то это свидетельствует о
громадном превосходстве социалистического строя перед капи-
талистическим.
Характерно, что Фриснер сам не пытается конкретизировать
вопрос о «превосходстве» немецкого солдата, ибо сказать в
подтверждение этого вымысла ему нечего.
Прежде чем сделать общие замечания по так называемой
коалиционной проблеме, которая является в сущности главной
в книге Фриснера, остановимся еще на одной работе полуме-
муарного характера, принадлежащей перу гитлеровского гене-
рал-фельдмаршала Альфреда Кессельринга «Мысли о второй
мировой войне»66. Она была просмотрена перед изданием
В. Гёрлицем.
Книга состоит из введения и трех частей: часть А — мысли о
руководстве войной, часть В — отдельные походы (сражения и
их уроки), часть С — специальные вопросы военного характера.
66 A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg. Bonn, 1955.
368
Не касаясь всего весьма обширного круга вопросов, которые
затрагивает Кессельринг в своей книге, остановимся на некото-
рых его «оригинальных» идеях. Уже на первой странице своего
труда он выдвигает тезис о том, что Германия и Россия по-раз-
ному относились к своим союзникам, это и определило в суще-
ственной степени исход войны. По Кессельрингу оказывается,
что СССР требовал и получал от своих союзников всестороннюю
систематическую помощь, включая открытие второго фронта
и поставки вооружения и материалов, а Германия ничего не
требовала или крайне мало получала, особенно от Японии.
Трудно представить себе более бессовестное искажение фактов.
Это по существу попытка поставить реальное положение вещей
с ног на голову. Советская историография второй мировой вой-
ны, исследовав и обобщив многочисленные факты и цифры,
со всей очевидностью доказала, что именно Советский Союз вы-
нес основную тяжесть войны с Германией, а помощь западных
союзников явилась лишь весьма относительным подспорьем.
Причем основная масса экономических поставок пришлась на
период после битвы на Волге, когда Советский Союз продемонст-
рировал свою способность разгромить Германию в единоборст-
ве. Что касается открытия второго франта в Европе, то он, как
известно, был открыт лишь тогда, когда западные союзники по-
няли, что Вооруженные Силы Советского Союза способны ос-
вободить не только Бухарест, Варшаву, Белград, Софию и Ве-
ну, но и Гаагу, Брюссель и Париж.
Известно также, что Германия самым беззастенчивым об-
разом выкачивала все, что можно из своих европейских сател-
литов. Они являлись поставщиками всех важнейших стратегиче-
ских материалов и пушечного мяса. Союзники Германии, на-
пример, летом 1942 г. дополнительно направили против Совет-
ской Армии почти 40 дивизий, в том числе — Румыния — 20, Вен-
грия—12, Италия — 8. В ноябре 1942 г. войска союзников
составляли свыше 27% всех войск, противостоящих Советской
Армии на Восточном фронте67.
В меморандуме, переданном И. Антонеску Гитлеру 10—
12 января 1943 г., указывалось, что только за период 1940—
1942 гг. Румыния поставила странам «оси» 8 285 185 т нефти,
из них только в Германию вывезла 6 315 252 т, потеряв на
этих поставках по довоенным ценам свыше 35 млрд. лей. В тече-
ние этого же времени румынское правительство затратило на
нужды расположенной на ее территории германской армии
35 млрд. лей.
Потери румынской армии в вооружении составили к тому
времени 250 млрд. лей, помимо других потерь, выражавшихся
еще в десятках миллиардов лей.
67 «Военно-исторический журнал», 1961, № 17, стр. 109.
369
Здесь же указывалось, что румынская армия за это время
потеряла 370 206 человек, из них свыше 286 тыс. убитыми,
пленными и тяжелоранеными 68.
Что касается Японии, то она приковывала к себе крупные си-
лы Англии и США по существу в течение всей войны. Кро-
ме того, она продолжала оказывать сопротивление после капи-
туляции Германии, так что Советскому Союзу пришлось помо-
гать и весьма существенно своим западным союзникам, чтобы
принудить ее к капитуляции.
Кессельринг вновь повторяет и развивает эту бредовую
идею. Он утверждает, что Германия и Япония не могли дейст-
вовать единым фронтом, координировать свои действия, в то
время как Россия сумела вынудить западные страны открыть
действительный второй фронт против немцев. Либеральное от-
ношение Германии к своим союзникам позволило России упо-
требить все свои силы против Германии, так как Япония была
снята со счетов как противник 69. Это не менее как заведомое
искажение фактов, так как Советский Союз не мог полагаться
на договор о нейтралитете с Японией, особенно после того, как
ее союзница Германия растоптала свои обязательства перед
СССР.
Как известно, Советский Союз в течение всей войны вынуж-
ден был держать значительные контингента войск на Дальнем
Востоке, ибо Квантунская армия Японии, дислоцированная в
непосредственной близости от наших границ, все время увеличи-
валась численно. В середине 1941 г. она насчитывала 480 тыс.
человек, к началу 1943 г.— 1 млн. человек, а к августу 1945 г.—
уже 1200 тыс. человек70, что отвлекало с советско-германского
фронта до 40 полнокровных дивизий71.
Многословные и довольно путаные рассуждения в пользу
надуманной версии Кессельринг заканчивает утверждением, что
ошибочная коалиционная политика стала решающей причиной
поражения на востоке72. А в другом месте подчеркивает: «Ита-
лия и Япония с их собственными недостатками и подчеркнуто
эгоцентристскими устремлениями сами виноваты в пораже-
нии» 73.
Надо сказать, что изыскания гитлеровских генералов в
области проблемы фашистской коалиции носят далеко не чисто
академический характер. Кстати, ею занимались не только
68 «Военно-исторический журнал», 1961, № 2, стр. 42.
69 A. Kesselring. Op. cit, S. ll0—111.
70 См. «Вторая мировая война 1939—1945 гг.» М., 1958, стр. 283, 355, 529,
784, 789, 793.
71 «История Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.», т. I.
М., 1961, стр. XXVII.
72 A. Kesselring. Op. cit, S. 111.
73 Ibid., S. 41—42.
370
Фриснер и Кессельринг, но и многие другие. Вестфаль, напри-
мер, пишет: «Это старый закон коалиционной войны — слабый
союзник в длительной войне часто больше означает колодку на
ногах, чем реальную помощь» 74.
Смысл этих изысканий сводится к тому, чтобы, во-первых,
доказать, что не вермахт виноват в поражении, а плохие союз-
ники, и, во-вторых, и это главное, убедить общественное мнение
Запада, что Германия в коалиции с сильными союзниками, таки-
ми, как США, Англия и Франция, и при правильном распределе-
нии усилий способна одержать военную победу над социалисти-
ческим государством.
Надо сказать, однако, что ныне, если империалисты развяжут
войну, у СССР с самого начала будут налицо надежные и силь-
ные союзники — социалистические страны Европы и Азии, а
агрессивную империалистическую коалицию будут разъедать
столь же крупные противоречия, как это было в минувшую
войну. К тому же положение сейчас настолько существенно
изменилось, что многие из категорий коалиционной проблемати-
ки, которыми оперирует западногерманская историография, без-
надежно устарели.
В книге Кессельринга есть, однако, и еще одна весьма зло-
намеренная версия, сводящаяся к тому, что война гитлеровской
Германии против СССР носила превентивный характер, посколь-
ку Советский Союз намеревался напасть на Германию в
1942 г.75 Понимая шаткость своей аргументации, Кессельринг
нагромождает множество надуманных формулировок, общий
смысл которых сводится к тому, что при полной неясности обста-
новки, которая существовала накануне войны, нельзя полностью
отрицать целесообразность решения Гитлера о нападении на
СССР в июне 1941 г. Кесельринг ссылается на то, что в то вре-
мя западный фронт был пассивен, но не было серьезных гаран-
тий, что он не активизируется в будущем. В этом случае не иск-
лючена была для Германии война на два фронта 76. Эти умоза-
ключения Кессельринга, в которых он тоже отнюдь не одинок,
говорят, между прочим, о том, что бывшие генералы вермахта и
по сей день являются единомышленниками Гитлера и желают
лишь об одном — о провале планов и расчетов своего фюрера.
Стоило бы напомнить германским генералам следующее вы-
сказывание Бисмарка о превентивных войнах: «Я был принци-
пиальным противником превентивных войн, т. е. таких наступа-
тельных войн, которые мы вели бы только на основании пред-
74 S. Westphal. Op. cit, S. 333—334; см. также ранее упоминавшиеся
книги: Н. Н о t h. Op. cit., S. 29; W. Anger Das dritte Reich in Dokumenten.
Frankfurt am Main, 1957, S. 177; H. Speidel. Op. cit, S. 19, В. Меллен-
тин. Указ. соч., стр. 187, 289 и т. д.
75 A. Kesselring. Op. cit., S. 106.
76 Ibid, S. 109—ll0
371-
положения, что впоследствии мы должны будем вынести войну
с лучше подготовленным неприятелем»77.
Стремление убедить общественность в том, что СССР явля-
ется виновником войны, выглядит чудовищным насилием над
действительными фактами. В нашей печати уже неоднократно
опровергались эти злонамеренные вымыслы.
Подобные попытки имеют, конечно, отнюдь не академический
характер. Суть их состоит в том, чтобы доказать, что превентив-
ная война против СССР целесообразна и даже необходима, но
с другими средствами, при более широкой мобилизации сил
западного мира.
Чтобы отчетливее показать откровенно профашистские тен-
денции в западногерманской литературе о второй мировой войне,
остановимся кратко на книге генерала войск СС Курта Майера
«Гренадеры»78, которая не подвергалась еще в нашей печати
критическому разбору. Курт Майер был приговорен к смертной
казни канадским судом как военный преступник, виновный в
убийствах союзных военнопленных, затем смертная казнь была
заменена пожизненным заключением, а в 1954 г. Майер был
освобожден и вернулся в ФРГ. В последние годы войны он
командовал 12-й танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Панцер-
майер (танковый Майер), как он себя именует, участвовал во
всех разбойничьих походах вермахта. В Польше и Голландии,
во Франции и Югославии, в Греции и на Украине свирепствовал
он со своими гренадерами. Он начал войну командиром роты,
а закончил ее генералом. С неприкрытым бахвальством говорит
он о своей головокружительной военной карьере, об орденах,
полученных из рук самого фюрера. В книге без всяких обиняков
повторяются нацистские теории о причинах развязывания войны.
Так, в качестве причин нападения на Польшу выдвигается сле-
дующее: «Для этих парней война против Польши отнюдь не
была наступательной, она была для них устранением вопиющей
несправедливости. Они хотели избавить немецкий народ от на-
силия, которому он был подвергнут в Версале. Польский кори-
дор для них 'был невыносимым бременем, которое нужно было
сбросить»79.
Не вдаваясь в спор насчет того, был ли Польский коридор
бременем для тех именно гитлеровцев, которые состояли под
командованием Майера, отметим, что Гитлер действительно
умело играл на национальных чувствах германской мелкой бур-
жуазии. Майер, однако, забывает, что причиной «насилия»,
которому Германия была подвергнута в Версале, было то,
что 25 лет назад германский империализм развязал первую ми-
ровую войну. Несправедлив был Версальский мир, но еще более
77 О. Бисмарк. Мысли и воспоминания, т. II М, 1940, стр. 210.
78 Panzermeyer (К.. Meyer). Grenadiere Munchen. 1956.
79 Ibid., S. 9.
372
несправедливы были претензии гитлеровской клики на ми-
ровое господство.
Нападение на СССР для Майера «обосновано» решением
Гитлера «устранить угрозу миру со стороны большевизма»80.
Оспаривать эти заявления ничему не научившегося фашиста не
имеет смысла, ибо даже в ФРГ более или менее здравомысля-
щие буржуазные круги понимают абсурдность подобной точки
зрения. Так, видный западногерманский историк Голо Манн
писал недавно в буржуазной газете «Цейт»: «Если бы в 1914 г.
немецкая нация удовлетворилась бы уже существовавшим тогда
германским рейхом, мы, по всей вероятности, имели бы этот гер-
манский рейх и по сей день. Если бы в 1937 г. мы удовлетвори-
лись не такой уж несправедливо ограниченной Германией двад-
цатых и тридцатых годов, то мы, по всей видимости, имели бы
эту Германию и по сей день. Но поскольку нам всегда так хоте-
лось неизмеримо большего, поскольку мы поставили перед собой
несправедливейшие цели, самые несправедливые, которые когда-
либо ставила перед собой христианская нация, то мы потеряли
не только несправедливые завоевания...»81
Данный пример показывает, что историография второй миро-
вой войны является полем битвы между различными направле-
ниями общественной мысли в Западной Германии и зачастую
используется самыми реакционными элементами для раздувания
реваншизма и реабилитации нацизма.
В конце 1943 г. в связи с тотальной мобилизацией в Герма-
нии была создана 12-я танковая дивизия «Гитлерюгенд». Это бы-
ло время, когда весь мир был потрясен мрачными преступле-
ниями германского фашизма, но и тогда эсэсовские гренадеры
из этой дивизии, по Майеру, были проникнуты «верой в чистоту
и справедливость немецкого дела»82.
Майер и поддерживающая его профашистская клика 83 борют-
ся за то, чтобы было официально отменено решение международ-
ного трибунала об объявлении СС преступной организацией.
Фактически в Западной Германии бывшие эсэсовцы уже вос-
становлены во всех правах и занимают весьма ответственные
посты в боннском государстве. Свою книгу Майер называет
памятником войскам СС. На ее четырехстах страницах он в
мюнхаузенском стиле живописует «подвиги» гренадеров с целью
не только реабилитировать этих бандитов, но и сделать их об-
разцом для нынешней западногерманской молодежи.
80 Ibid., S. 77.
81 «За рубежом», 1962, № 45, ,стр. 6.
82 Panzermayer. Op. cit, S. 208.
83 В Западной Германии имеется сообщество бывших эсэсовцев с 40 объ-
единениями. 7 декабря 1957 г. в Дюссельдорфе они совместно с другой фашист-
ской организацией «пострадавших от денацификации» создали комитет дей-
ствия (см. «Как выглядит Западная Германия сегодня». М., 1960, стр. 64).
373
Можно без преувеличения сказать, что мемуарная литерату-
ра о второй мировой войне представляет собой наиболее мутную
струю в потоке западногерманской историографии. Это не уди-
вительно, так как подавляющее большинство мемуаристов явля-
лось активными деятелями гитлеровского рейха и убежденными
приверженцами национал-социализма. Следует подчеркнуть, что
не без влияния мемуаров гитлеровских генералов и политиков
появились на свет воспоминания их соратников из стран, являв-
шихся союзниками Германии во время войны. Мы упоминали уже
книгу венгерского диктатора Хорти. Можно назвать также книгу
итальянского маршала Джиованни Мессе84, румынского дипло-
мата генерала Иона Георге85 и др. Эти книги написаны по обра-
зу и подобию рассмотренных нами.
Что касается сборников документов, то они распадаются на
две группы. Первая — это сборники документов в чистом виде,
где комментарии авторов занимают скромное положение под-
строчных примечаний и небольших предисловий. К ним следует
отнести составленный Вальтером Хубачем (ординарный профес-
сор истории университета в Бонне) сборник «Директивы Гитлера
по ведению войны 1939—1945»86, а также четырехтомное
издание военно-служебных дневников верховного командования
вермахта, публикуемого профессором Геттингенского универси-
тета Р. Е. Шраммом87. Такого рода работы можно рассматри-
вать, конечно, лишь как источники для научно-исторических ра-
бот в собственном смысле слова.
Вторая, более обширная группа сборников документов снаб-
жена пространными комментариями и статьями, связывающими
подборки документов. Эти книги представляют собой попытку с
помощью публикации соответствующим образом подобранных
материалов, зачастую не являющихся историческими докумен-
тами в строгом смысле этого слова, дать общую картину войны
под угодным авторам углом зрения. Сюда следует отнести книгу
Г. Якобсена «1939—1945. Вторая мировая война в хронике и
документах» 88.
В 1956 г. Якобсен опубликовал сборник «Документы по пред-
ыстории западной кампании 1939—1940 гг.», в 1960 г. сборник
84 G. M e s s e. Der Krieg im Osten. Zurich, 1948.
85 J. Gheorghe. Romaniens Weg zum Satellitenstaat. Heidelberg, 1953.
86 W. Hubatsen. Hitlers Weisungen fur den Kriegsftihrung 1939—1945.
Frankfurt am Main, 1962.
87 P. E. Schramm. Kriegstagebuch der Oberkomandos der Wehrmacht.
Wehrmachtfuhrungsstab 1940—1945. Frankfurt am Main, 1961—1962.
88 H.-A. Jacobsen. Op. cit. Якобсен Ганс-Адольф родился в 1925 г.,
служил в вермахте в качестве офицера по общеобразовательной подготовке
в юнкерском училище. С 1945 по 1949 г.— в советском плену. В 1950—1955 гг.
учился в Гейдельбергском и Геттингенском университетах. Затем сотрудник
Института европейской истории в Майнце, европейской политики и экономики
во Франкфурте-на-Майне. С 1956 г.— доцент новой истории в военном учи-
лище бундесвера в Кобленце.
374
документов по западной кампании. В 1957 г. Якобсен издал
объемистый труд «Желтый план» — план нападения на Францию,
в 1958 г.— книгу «Дюнкерк», в 1960 г. совместно с Ровером —
«Решающие битвы второй мировой войны»89.
Труд, о котором сейчас идет речь, «Вторая мировая война в
хронике и документах», состоит из трех частей. Первая часть —
хроника событий. Наряду с перечнем событий приводятся дан-
ные о группировке и составе сил сторон, участвовавших в круп-
нейших операциях. Наиболее объемистая вторая часть — «Доку-
менты» 90, которые подобраны таким образом, чтобы дать аргу-
менты для третьей части книги — «Так была проиграна вторая
мировая война».
Книга интересна тем, что в ней приведен ряд важных доку-
ментов, среди них 20 директив верховного главнокомандования
вермахта (ОКБ) и сделана небезуспешная попытка создать
хронологию второй мировой войны. Однако и этот труд весьма
далек от объективной оценки событий. Якобсен постарался за-
менить ряд разоблаченных версий фальсификаторов истории дру-
гими, а от некоторых он вынужден был отказаться. Данный труд
Якобсена, таким образом, показывает, что усилия тех, кто бо-
рется за восстановление исторической правды, оказывают воз-
действие и на западногерманскую историографию второй миро-
вой войны.
Следующим трудом из этой группы является трехтомник Ми-
хаеля Фрейнда «Мировая история современности в докумен-
тах»91. Приводимые Фрейндом документы извлечены частично
из архива бывшего германского министерства иностранных дел.
Тексты приводимых документов переплетаются с тенденциозны-
ми комментариями автора. Так, Фрейнд утверждает, что СССР,
заключив договор с Германией, дал зеленый свет для войны
Гитлеру92. Это весьма распространенная в западногерманской
историографии версия, поэтому не бесполезно сказать о ней не-
сколько слов. В момент заключения договора в конце августа
1939 г. сложилась такая обстановка, что если бы этот документ
не был подписан, то Советский Союз оказался бы перед реаль-
ной угрозой войны на два фронта, фактически против всех стран
империализма. В самом деле, в это время Англия и Франция
совершенно недвусмысленно отвергли все попытки Советского
правительства добиться создания коллективной безопасности
против фашистской агрессии. Япония же, настаивая на своих
89 Н.-А. Jacobsen, J. Rohwer. Die Entscheidungsshlachten des Zwei-
ten Weltkrieges. Frankfurt am Main, 1960.
90 Из общего числа 177 документов 34 публикуются впервые. В качестве
документов обильно приводятся выдержки из речей Гитлера, Иодля, Геббель-
са и др.
91 М. F r e u n d. Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Munchen.
1955—1956.
92 Ibid., Bd. III, S. 361.
375
притязаниях на монгольскую территорию и отказавшись от за-
ключения пакта о ненападении после удара, полученного ею на
р. Халхин-Гол, подтягивала резервы к району конфликта. Ясно
обозначилось из официального заявления самого Гитлера наме-
рение Германии напасть на Польшу. Это означало, что, заполу-
чив плацдарм, Гитлер нанесет удар и по Советскому Союзу.
Нетрудно представить, каково было бы развитие событий,
если бы Советское правительство отвергло в тот момент пред-
ложение Германии о заключении пакта. Гитлеровская клика
расценила бы этот отказ как фактическое объявление нами
войны Германии и, разделавшись с Польшей, бросила бы все
силы вермахта далее на восток. Западные империалистические
государства в этом случае едва ли вели бы против Германии
сколько-нибудь активные действия. Напротив, логично предпо-
ложить, что они стали бы помогать Германии.
Япония, союзник Германии по антикоминтерновскому пакту,
конечно, еще более активизировала бы агрессивные действия по
всему периметру наших восточных границ. Сложился бы и кон-
солидировался единый фронт империализма против первого в
мире социалистического государства, создалась бы смертельная
угроза для его существования.
При заключении пакта с Германией Советский Союз выигры-
вал время и ликвидировал опасность единого антисоветского
фронта. Конечно, и это решение было связано с риском и опре-
деленным моральным ущербом, ибо пришлось идти на компро-
мисс с самыми оголтелыми силами империализма. Надо учиты-
вать, однако, что Советское правительство действовало не в без-
воздушном пространстве и должно было выбирать из двух зол
меньшее. Вместе с тем пакт был договором о ненападении, об
отказе от агрессии, о мире между двумя государствами.
Могут сказать, на что, собственно, и рассчитывают буржуаз-
ные пропагандисты, что отказ СССР от договора с Германией
спас бы страны Западной Европы от удара германских фа-
шистов, а США от Пирл-Харбора. Отнюдь нет, если бы гитлеров-
ская Германия и империалистическая Япония, хотя бы на пер-
вых порах имели успех в войне с СССР, они не преминули бы
сделать попытку разделаться и со своими капиталистическими
конкурентами. «Зеленый свет» агрессорам дала мюнхенская
политика западных держав.
К этой же группе следует отнести книгу В. Ангера «Третья
империя в документах»93.
Характерно, что ее автор, так же как авторы рассмотренных
нами выше мемуаров, придерживаются версии о слабых союз-
никах Германии. Ангер приводит заявление японского посла в
Берлине от 6 марта 1943 г., в котором японское правительство
93 W. А n g е r. Op. cit.
376
сообщило о невозможности для Японии вступления в войну про-
тив СССР и одновременного наступления на юге и на севере94.
Составитель сборника явно не разделяет доводы японцев и с
сожалением говорит о безрезультатности этих дипломатических
шагов фюрера.
Остановимся на работах, последовательно излагающих со-
бытия войны и представляющих собой определенный историо-
графический интерес. Сюда относятся труды профессиональных
историков, военных деятелей и публицистов, среди которых сле-
дует отметить двухтомный труд Вальтера Гёрлица «Вторая ми-
ровая война» 95.
Изложение событий в труде в основном хронологическое, но
имеются главы, освещающие действия видов вооруженных сил
и отдельные проблемы, как, например, глава XVII — «Война в
воздухе», глава XIX — «Война на море», глава XXII — «Война
без жалости» (партизанская война 1939—1945 гг.) Содержание
труда в целом выдержано в духе, общем для западногерманских
историков. Тем не менее благодаря своей систематичности и
широкому охвату событий, книга не лишена известной познава-
тельной ценности. Труд снабжен большим научным аппаратом.
Выше мы уже сравнивали книгу Гёрлица с работой Якобсена.
В книге Гёрлица можно встретить целый ряд злонамеренных
фальсификаций исторических фактов. Весьма отчетливо заметна
тенденция выдать высший командный состав вермахта за чест-
ных патриотов Германии. Он фактически делит весь фашист-
ский генералитет на две группы, одна из которых активно
действовала с целью устранения Гитлера, а вторая хотела ле-
гальным путем реформ и изменений в высшем командовании
добиться перемены в политике и стратегии. К этой последней он
относит таких матерых гитлеровцев, как Манштейн, Мильх,
Цейцлер и др.96 У Гёрлица получается, что гитлеровские гене-
ралы, после разгрома на Волге понявшие, что Германии угро-
жает смертельная опасность, были вынуждены все внимание уде-
лять борьбе с врагом. Гёрлиц, в частности, рассказывает следу-
ющий случай, похожий на анекдот: «Один из прибывших в штаб
к фельдмаршалу Манштейну офицеров сказал ему: перед нами
стоит только одна задача — устранить Гитлера. В ответ Ман-
штейн повел этого военачальника на передовую линию и, ука-
94 Ibid., S. 177.
95 W. Gorlitz. Op. cit, Bd. I, 1951. Гёрлиц Вальтер, журналист (со-
трудник журнала «Ди Вельт»), историк, родился в 1913 г. Служил в вермах-
те в 1943—1945 гг. Герлицу принадлежат также следующие труды: «Герман-
ский генеральный штаб» (W. Gorlitz. Der deutsche Generalstab. Frankfurt
am Main, 1950), «Адольф Гитлер» (W. Gorlitz, A. Quint. Adolf Hitler.
Stuttgart, 1950). Этот последний труд написан совместно с другим истори-
ком — А. Квинтом.
96 W. Gorlitz. Der zweite Weltkrieg 1939—1945, Bd. II, S. 192—193.
377
зывая на противника, сказал: сначала его (противника), а потом
можно говорить и о Гитлере»97.
Сам же Гёрлиц по этому поводу сетует: «Что могли сделать
командующие армиями и группами армий, видевшие перед со-
бой самого ужасного противника из всех, против которых когда-
либо доводилось сражаться немецкому солдату, а позади себя
непонимающее развитие событий, чуждое действительности вер-
ховное руководство. Они не могли ни на час оторваться от
фронта, ибо каждый час мог принести смертельно опасный про-
рыв плотины»98. Это совершенно превратное истолкование дей-
ствительного положения вещей. Получается, что гитлеровские
фельдмаршалы и генералы спасали Германию от ужасного
врага. В действительности они верой и правдой служили Гитле-
ру, который и был по существу врагом № 1 для германского
народа. Бессмысленное сопротивление гитлеровских войск и
привело Германию к катастрофе в 1945 г. А выход из тупика,
который рисует Гёрлиц, для германских военачальников имелся,
он был указан комитетом «Свободная Германия». Фактически
Гёрлиц считает, что свержение Гитлера в 1944 г. не было бы
поддержано немецким народом в тылу и солдатами на фронте.
По его мнению, немецкий народ следовал за Гитлером, верил в
«великое чудо-спасение», и поэтому «солдат шел на смерть в
стрелковой ячейке, а рабочий с энтузиазмом работал у токар-
ного станка». Немецкий народ якобы не знал о внутреннем
кризисе, переживаемом Германией.
«Если бы Гитлер был устранен или даже убит,— утверждает
Гёрлиц,— возникла бы не только опасность второго издания ле-
генды об «ударе кинжалом в спину», появилась бы более серь-
езная опасность возникновения психологического вакуума.
Никто не мог сказать, как бы реагировали на это солдатские
массы восточною фронта и население Германии»99. Гёрлиц
опасается, что созданное после Гитлера правительство, не зна-
ющее народа, не смогло бы продолжать войны на востоке.
В этих суждениях, которые автор всецело разделяет с генералом
Хойзингером, вся порочность концепции Гёрлица, стоящего на
крайне антисоветских позициях. Она состоит в том, что он по
существу считает, что война против СССР была необходимой,
но вести ее следовало по-иному. Он сетует на то, что только в
1944 г. была создана пресловутая «Русская освободительная
армия» во главе с изменником Власовым, а Гитлер так и остал-
ся при своем убеждении в необходимости превращения восточ-
ных народов в рабов. Мысль Гёрлица состоит в том, будто при
более «либеральном» отношении к русскому и другим народам,
населявшим нашу страну, Германию ждал успех. Зверства Гит-
97 W. G o r 1 i t z. Der zweite Weltkrieg 1939—1945, Bd. II, S. 193.
98 Ibid., S. 192.
99 Ibid., S. 239.
378
лера, подобные людоедской директиве о комиссарах (Komissa-
renerlass), оттолкнули население оккупированных районов СССР
от немцев. Нацизм испортил все дело. А если бы генералы дей-
ствовали по своему усмотрению, они бы завоевали симпатии со-
ветского народа. Что сущность этого измышления не имеет под
собой решительно никаких оснований, ясно без доказательств.
Следует лишь напомнить, что методы ведения войны герман-
ской, а раньше прусской армией мало чем отличались от гит-
леровских. Методы действий вермахта по отношению к населе-
нию захваченных земель были разработаны и апробированы
предшественниками Гудериана, Рейхенау, Манштейна и др.
К. Маркс, говоря о войне 1870—1871 гг., указывал на чисто
прусский способ ведения войны: «система реквизиций, сжигание
деревень, расстрел партизан, взятие заложников и т. п. повто-
рения тридцатилетней войны» 100. В первую мировую войну не
было нацистов, а германская военщина проделала многое из
того, что затем повторили Гитлер, ОКБ и ОКХ. Реакционная
прусская военная доктрина всегда отличалась жестокостью.
Стоит напомнить, что само понятие тотальной войны было изоб-
ретено Людендорфом.
К трудам, излагающим события второй мировой войны в це-
лом, принадлежат и книги, охватывающие более длительные
исторические периоды, в которых второй мировой войне посвя-
щены отдельные главы и разделы. Здесь ее события естествен-
но освещены сжато. Из подобных работ следует назвать труд
Герцфельда «Новый мир»101. События второй мировой войны
освещены в книгах Г. Лёвенштейна «Немецкая история»102,
В. Момзена «История Запада от французской революции до
современности. 1789—1945» 103, Р. Люта «Мысли о сорока годах
мировой истории» 104. В книге Люта есть, между прочим, идея,
перекликающаяся с рассмотренными нами концепциями Гёрли-
ца. Он пишет: «Только три государства по-настоящему поняли
опасность мировой революции.... и заключили для отражения
большевизма антикоминтерновский пакт» 105. Из этого, по мне-
нию Люта, каждому должно стать понятно, сколь несправедли-
ва история к фюреру, дуче и японским милитаристам, проявив-
шим столь завидную проницательность.
К группе работ, освещающих развитие событий второй ми-
ровой войны в целом, могут быть отнесены также некоторые
сборники статей.
100 К. Маркс. Сочинения, т. XXVI, стр. 80.
101 H. Н е r z f e l d. Die moderne Welt. Braunschweig, 1957.
102 H. Lowenstein. Die deutsche Geschichte. Frankfurt am Main, 1957.
103 W. M о m s e n. Geschichte des Abendlands von der franzosischen Revo-
lution bis zum Gegenwart. 1789—1945. Munchen, 1951.
104 R. Luht. Gedanken iiber vierzig Jahre Weltgeschifvhte. Wiesbaden,
1957.
105 Ibid., S. 6.
379
К таким работам следует отнести книгу «Роковые решения»,
изданную в Нью-Йорке в 1956 г. и представляющую собой сбор-
ник статей разных авторов (немецких генералов). Каждая ста-
тья представляет собой вместе с тем главу цельного труда, свя-
занного единством замысла и последовательностью изложения.
Книга в целом освещает главнейшие этапы второй мировой
войны, в том числе: события 1939—1940 гг., битву за Англию,
расширение масштабов войны (нападение на СССР), Москов-
скую битву, сражения у Эль-Аламейна, Сталинградскую битву,
вторжение во Францию, действия на западном театре и т. д.
Найдя, что американские коллеги подсказали им верный
путь, бывшие гитлеровские генералы, политики, экономисты ре-
шили действовать и далее в этом направлении. Так появилось
еще несколько коллективных трудов, освещающих историю вто-
рой мировой войны. Среди них назовем переведенные на русский
язык: «Мировая война 1939—1945»106, несколько особняком в
в этом ряду стоит книга «Итоги второй мировой войны» 107, пред-
ставляющая собой не систематическое изложение событий вой-
ны, а скорее попытку обобщить ее опыт в разных аспектах с
совершенно определенной целью — использовать его в реванши-
стской войне будущего. Оговоримся, что и другие названные
нами книги имеют подобную же установку.
Этот жанр продолжает развиваться, в 1960 г. упоминавшийся
уже нами Г.-А. Якобсен в содружестве с другим историком
Ю. Ровером 108 выпустил в свет по заданию некоего «Рабочего со-
общества по военным исследованиям» (созданного в 1954 г.) в
Штутгарте книгу «Решающие битвы второй мировой войны» 109.
В предпосланном книге предисловии авторы обосновывают
цели своего труда. Они пишут, в частности: «Исследование вто-
рой мировой войны представляет собой одну из важнейших задач
современной истории. Западные союзники на основе собственных
и захваченных у немцев документов давно уже опубликовали
официальные и полуофициальные описания отдельных проблем
и всей войны в целом. В настоящее время и Советский Союз пос-
ле некоторого периода молчания осуществляет издание широко
задуманной «Истории Великой Отечественной войны». Немецкие
военные исследователи лишь теперь получили возможность при-
ступить к подобного рода публикациям, поскольку державы-
победительницы передают ФРГ сохранившиеся немецкие доку-
менты военного периода» 110.
106 «Мировая война 1939—1945». М, 1957.
107 «Итоги второй мировой войны». М., 1957.
108 Юрген Ровер, доктор философии, родился в 1924 г. В 1942—1945 гг.
служил в военно-морском флоте, последний чин — лейтенант. В настоящее
время директор библиотеки современной истории в Штутгарте.
109 Н.-А. Jacobsen, J. Rohwer. Op. cit.
110 Ibid., S. VI.
380
В этом утверждении по существу заключено косвенное при-
знание недостаточного научного уровня всей западногерманской
историографии второй мировой войны111. Правда, в дальнейшем
составители пишут, что якобы в публикациях «Рабочего сооб-
щества по военным исследованиям», к которому они принад-
лежат, решен ряд важных проблем истории минувшей войны.
Книга Якобсена и Ровера заслуживает того, чтобы несколько
подробнее коснуться ее содержания, поскольку в ней использу-
ется характерный для буржуазных историков прием фальсифи-
кации.
Во-первых, отказ от последовательного и полного описания
событий минувшей войны и освещение вместо этого отдельных
эпизодов, какими бы важными они ни были для ее исхода, явля-
ется уже само по себе нарушением важнейшего принципа науч-
ности и объективности, ибо лишь при последовательном и всесто-
роннем исследовании всей совокупности событий можно сделать
вывод о том, какое или какие из них имели решающее значение
и какие второстепенное. Перечень глав книги не оставляет со-
мнений в том, что зачисление тех или иных битв и сражений вто-
рой мировой войны в ранг решающих произведено отнюдь не из
соображений научности и объективности. В самом деле, в книге
в один ряд «решающих» поставлены совершенно разновеликие по
значению события, как, например, битва на Волге и сражение
за Мидуэй — безвестный аттол в Тихом океане, битва под Моск-
вой и захват немцами острова Крит, разгром немцев в Белорус-
сии и сражение за остров Лейте (Филиппины) в 1944 г.
Эта нивелировка событий еще отчетливее видна и в самом
их описании и оценке. Так, события в Северной Африке во вто-
рой половине 1942 г. оцениваются в статье Варлимонта «Решение
на Средиземном море» «как начало конца»112 гитлеровского
рейха.
В то же время, оценивая битву на Волге, Гёрлиц пишет:
«Сталинград все снова и снова оценивают как решающую битву
восточного похода и даже второй мировой войны в целом. Одна-
ко такой оценки эта битва безусловно не заслуживает. Насту-
пательная сила германских войск на восточном фронте в итоге
битвы между Волгой и Доном отнюдь не была сокрушена... Тем
не менее Сталинград является поворотным пунктом второй миро-
вой войны в психологическо-политическом аспекте»113.
111 Характерно, что в аннотации, написанной, как видно, самими соста-
вителями, подчеркивается: «Спустя двадцать лет после начала войны все-
общие представления о ходе войны и особенно о ее кульминационных пунк-
тах все еще подвержены влиянию многочисленных легенд и фальсификаций
истории, заимствованных из всевозможной сенсационной литературы и так
называемых отчетов очевидцев».
112 Н.-А. Jacobsen, J. Rohwer. Op. cit, S. 268.
113 Ibid., S. 311.
381
Подобные рассуждения представляют собой хитроумный со-
физм. В самом деле, битва на Волге это прежде всего событие
военного порядка, и оказать психологическое и политическое
воздействие на человечество она могла лишь именно благодаря
своей военно-стратегической значимости. Советская историче-
ская наука справедливо расценивает победу на Волге как вели-
чайший поворот в ходе всей второй мировой войны, ибо в итоге
битвы стратегическая инициатива оказалась в наших руках,
несмотря на отчаянные попытки гитлеровского командования
вернуть ее себе.
Особенно отчетливо упомянутое нами нивелирование разно-
значимых событий второй мировой войны отражено в статье Аль-
берта Нормана «Вторжение в Нормандию 1944 г.». Он пишет:
«Вторжение на берега французской Нормандии, совершенное
американскими британскими и канадскими войсками в июне
1944 г., было без сомнения самой крупной амфибической114
операцией в истории войн, она знаменует кульминацию мощи
союзников. Она вновь и вновь волнует воображение всех, кто
интересуется военным искусством ;и войной как одной из форм
проявления человеческого гения, таковой она останется и в бу-
дущем. Она была столь же решающей для окончательной побе-
ды в северо-западной Европе, как в Эль-Аламейн для победы
в Северной Африке, Сталинград для победы в России...»115
Не тратя времени на рассмотрение этого фейерверка хва-
лебных тирад в адрес американо-английского командования, от-
метим, что таким способом стремятся отвлечь внимание от од-
ного весьма неприятного для буржуазных историков факта. А он
состоит в том, что значение театров военных действий в ходе
второй мировой войны отнюдь не было одинаковым. Поэтому
решающие битвы на важнейшем театре военных действий, каким
был советско-германский фронт, не могут быть поставлены на од-
ну доску с решающими сражениями на второстепенных участ-
ках, какими были и Северная Африка, и Нормандия, и Италия.
Вопреки своим уверениям в объективности, авторы сборника
не сочли нужным даже упомянуть о громадном вкладе СССР в
дело разгрома империалистической Японии.
В настоящее время Якобсен совместно с Гансом Доллинге-
ром завершил издание широкорекламируемого «монументально-
го труда» — «Вторая мировая война в иллюстрациях и докумен-
тах» 116, в котором применены те же приемы подачи материала.
В качестве общего вывода об указанной группе историче-
ских трудов можно сказать, что широкоохватывающие планы ав-
торов этих книг находятся в серьезном противоречии с их ана-
114 Операция морского десантирования.
115 Н.-А. Jacobsen, J. Rohwer. Op. cit., S. 399.
116 H.-A. Jacobsen, G. Doliinger. Der zweite Weltkrieg in Illustratio-
nen und Dokumenten, Bd. 1—3. Munchen.
382
литическими возможностями, ибо идеалистическая основа и
порочная методология зачастую не позволяют буржуазным исто-
рикам подняться над уровнем обычной фактографии. Вместе с
тем авторы указанных трудов не гнушаются и заведомым иска-
жением фактов, о чем мы говорили уже выше.
Но главным идейным зарядом этих трудов, в которых авто-
ры имели возможность использовать все события войны для по-
пыток доказать «справедливость» своих выводов, является более
или менее замаскированное стремление реабилитировать агрес-
сивность гитлеризма, показать, что Германия действовала в
интересах всего «западного мира», несправедливо пострадала и
теперь — при поддержке новых союзников — должна получить
компенсацию посредством всех методов холодной войны, а если
этого будет недостаточно, то и горячей.
* * *
Авторы следующей группы работ ограничились сравнительно
более узкой тематикой. Речь в них идет об отдельных проблемах
и событиях войны. Эта группа столь многочисленна по количест-
ву и разнохарактерна по содержанию, что ее следует рассмотреть
по нескольким тематическим подгруппам.
Вопросы, связанные с развитием внутриполитической обста-
новки в Германии в годы войны, освещаются в работах Г. Сера-
фима «Политический дневник Альфреда Розенберга»117,
Г. Ротфельса «Немецкая оппозиция Гитлеру»118, М. Геринга
«Наследство Бисмарка 1890—1945. Путь Германии от Вильгель-
ма II до Адольфа Гитлера»119, Г. Риттера «Карл Гёрделер и
немецкое движение сопротивления» 120, «Вермахт и политическое
сопротивление Гитлеру» (Роковые вопросы современности), из-
дание боннского министерства обороны121, «О возникновении
однопартийного государства в Европе» 122, «История как средст-
во образования, к вопросу о новом осмыслении историко-полити-
ческих проблем» 123, «Европа и немецкий вопрос» 124, «Проблема
милитаризма в Германии» 125.
116 Н. S e r a f i m. Das politische Tagebuch Alfred Rosenberg. Berlin —
Frankfurt am Main, 1956.
118 H. Rothfels. Die deutsche Opposition gegen Hitler, 2. Aufl. Frank-
furt am Main, 1958.
119 M. Gohring. Bismarks Erben 1890—1945. Deutschlands Weg von
Wilhelrn II bis Adolf Hitler. Wiesbaden, 1949,
120 G. R i t t e r. Karl Goerdeler und die deutsche,- Wiederstandsbewegung.
Stuttgart, 1955.
121 G. R i t t e r. Die Wehrmacht und der politische Widerstand gegen Hitler.
Tubingen, 1957.
122 G. R i t t e r. Vom Ursprung des Einparteienstaates in Europa.—-
«Historisches Jahrbuch», 1955.
123 G. Ritter. Geschichte als Bildungsmacht. Stuttgart, 1949.
124 G. Ritter. Europa und die deutsche Frage. Miinchen, 1948.
125 G. Ritter. Das Problem des Militarismus in Deutschland.— «Histo-
rische Zeitschrift» (Mtinchen), Bd. 177, 1954.
383
Как видно из этого перечня, немало работ посвятил этой и
смежным проблемам один из столпов западногерманской исто-
риографии Герхард Риттер, профессор теологии и истории, член
исторической комиссии в Мюнхене. Его книги и статьи получили
широкое распространение не только в ФРГ, но и в США, Англии,
Франции, Италии, Японии и других капиталистических странах.
Накануне и в период второй мировой войны Риттер выступал
как трубадур фашистской политики. В конце войны он оказался
замешанным в деле Гёрделера и был заключен в тюрьму, отку-
да его освободили советские войска.
После войны Риттер, считавшийся специалистом по истории
реформации в Германии, занялся новейшей историей Германии,
в частности периодом второй мировой войны. Основная идейная
направленность всех его работ, посвященных этой тематике,
состоит в стремлении оправдать германский милитаризм и обос-
новать необходимость милитаризации боннской республики.
Внутриполитическое развитие Германии в период второй миро-
вой войны Риттер трактует как противоречащее ее националь-
ным традициям. Он пытается представить германский фашизм
неким «феноменом» 126, не имевшим корней в социально-эконо-
мической структуре Германии. Это не только завуалированное
перекладывание вины за развязывание войны с плеч германского
монополистического капитала и милитаристов на плечи мерт-
вого «фюрера», но и попытка истолковать фашизм как случай-
ное явление, не связанное с капиталистическим строем. Стрем-
ление отгородиться от фашизма, реабилитировать германский
империализм проявилось и в довольно многочисленных работах
Риттера, посвященных заговору 20 июля 1944 г., приведенных
нами выше. Цель заговора, по Риттеру, состояла в том, «чтобы
своевременно при помощи внутреннего переворота предупре-
дить огромную военную катастрофу, несчастье для Герма-
нии» 127.
Интерпретация Риттером событий 20 июля направлена на то,
чтобы возвеличить реакционное крыло буржуазно-милитарист-
ской оппозиции Гитлеру, одновременно очерняя наиболее ради-
кальных участников заговора (Штауфенберга, Тротта, Рейхвей-
на, Лебера). Самым положительным в программе заговорщиков
из числа крупной буржуазии и генералитета он считает то, что
они стремились создать единый антисоветский фронт с запад-
ными империалистами против мифической опасности со стороны
коммунизма128. Философская концепция Риттера сводится к
утверждению непознаваемости исторических закономерностей, а
126 G. R i t t e r. Europa und die deutsche Frage, S. 193.
127 G. R i t t e r. Die Wehrmacht und der politische Widerstand..., S. 370—
371.
128 См. «Карл Герделер и немецкое движение сопротивления», стр. 325,
333, 338.
384
его общественно-политическая деятельность как нельзя лучше
опровергает вымыслы о некоей «чистой науке и ее жрецах», от-
решенных от политической жизни. Риттер активно участвует в
идеологической кампании боннских реакционеров, направленной
против ГДР и других социалистических стран. Он требует «по-
глощения Германской Демократической Республики» и т. п.
Искажения в освещении внутриполитической обстановки в
Германии в период второй мировой войны, допускаемые реак-
ционной историографией, находят достойный отпор в литературе,
издаваемой в Германской Демократической Республике, в част-
ности в книгах В. Ульбрихта, О. Винцера, В. Бартеля и др.129
Анализируя с позиций марксизма-ленинизма внутреннюю по-
литику германского фашизма, прослеживая на основании фак-
тического и документального материала развитие антифашист-
ского движения, они воссоздают верную картину внутриполити-
ческой обстановки в фашистском рейхе в период войны, тем
самым опровергая измышления буржуазных историков, подоб-
ных Риттеру, Ротфельсу и др.
Экономика рейха в период войны освещается в таких рабо-
тах, как «Промышленность Германии в период войны 1939—
1945 гг.»130 Книга составлена сотрудниками западногерманского
института экономических исследований.
В этой работе приведено немало объективных данных о со-
стоянии и развитии германской промышленности, опровергаю-
щих, в частности, версию о том, что промышленное производство
Германии в последние годы войны все более сокращалось в свя-
зи с действиями авиации западных союзников. Так, в частности,
здесь (показано, что промышленное производство в 1943 г. воз-
росло по сравнению с предыдущим годом, увеличились выплав-
ка стали, добыча угля. Среднемесячный выпуск вооружения в
декабре 1943 г. возрос более чем в 2 раза по сравнению с ян-
варем-февралем 1942 г. 131
Характерно, что сравнение этих данных с промышленным
производством в СССР показывает, что при отставании нашей
страны по выплавке стали, добыче угля и т. п. она производила
больше вооружения, чем Германия, что еще раз подчеркивает
преимущества социалистического способа производства в деле
мобилизации экономических потенциалов на нужды войны.
В книге было бы, однако, напрасно искать полного и объектив-
129 В. Ульбрихт. К истории новейшего времени. М., 1957; О. В и н ц е р.
12 лет борьбы против фашизма и войны. М, 1956; W. Bartei Deutschland
in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933—1945. Berlin, 1958; idem. Zur
Geschichte der deutschen antifaschistisehen Widerstandsbewegung. Berlin, 1957;
W. В e r t h о 1 d. Der politisch-ideologische Weg Gerhard Ritters, eines fuh-
rendes Ideologen der deutsche Bourgeosie.— «Zeitschrift fur Geschichte»,
1958. H. 5.
130 «Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг.». М., 1956.
131 Там же, стр. 73, 262—271.
385
ного показа того, что этот рост промышленности Германии был
обусловлен усилением грабежа оккупированных государств, пре-
ступного использования труда военнопленных, насильственно
угнанных иностранных рабочих, безжалостного нажима на не-
мецкий рабочий класс.
Нет в этом труде, как, впрочем, и в большинстве других работ
об экономике Германии, ясного показа того, что война велась
в интересах крупнейших германских монополий, и даже, несмот-
ря на поражение, принесла им пользу.
Из других работ, освещающих отдельные экономические
проблемы Германии в период войны, укажем на книгу Поттгис-
сера «Немецкий железнодорожный транспорт и восточный фронт
1941—1942» 132. Даже краткий перечень разделов книги звучит
довольно многозначительно («Восточные железные дороги»,
«Немецкое наступление», «Эксплуатация с помощью примитив-
ных средств», «Генерал Зима», «Восточное строительство»,
«Проблема кадров», «Наивысшие достижения», «Зимняя кам-
пания 1942/43 г.», «Партизаны», «Отступление»).
Книга представляет собой любопытный отчет о тех трудно-
стях, с которыми столкнулся фашизм при эксплуатации желез-
нодорожного транспорта на временно оккупированной террито-
рии СССР. Автор пытается представить их как объективные, но
даже и он вынужден признать, что нежелание советских желез-
нодорожников работать на захватчиков, саботаж и партизан-
ские действия не позволили оккупантам добиться элементарно-
го порядка на транспорте.
Смехотворны попытки Поттгиссера трактовать усилия окку-
пантов по восстановлению железных дорог как «цивилизатор-
скую миссию». Против своей воли он показывает, что, восста-
навливая некоторые железнодорожные коммуникации, гитлеров-
цы менее всего думали о нуждах населения, железные дороги
нужны им были для военных перевозок и выкачивания награб-
ленных богатств.
В целом работы по экономическим вопросам в лучшем случае
представляют собой источники фактических данных. Было бы
напрасно ждать от их авторов объективных выводов и обобще-
ний. Они тщательно уходят от них, ибо такие выводы наглядно
показывают преимущества социалистической экономики над ка-
питалистической.
Движение сопротивления в порабощенных странах рассма-
тривается в работе Г. Краннгальса «Варшавское восстание
1944 г.» 133
132 Н. Р о t t g i s s e r. Die deutsche Reichsban im Ostfeldzug. 1939—1944.
Heidelberg, 1956.
133 H. von Krannhals. Der Warschauer Wiederstand. 1944. Frankfurt am
Main, 1962, 445 S.
386
В книге приводится богатый фактический материал, но груба
фальсифицируются причины поражения восстания. В частности,
повторяется выдвинутая польскими националистами версия о
том, что советское командование специально остановило свои
войска перед Варшавой.
Западногерманский историк занялся исследованием данной
темы не с целью показать, какие страдания и невзгоды были
причинены польскому народу гитлеровскими захватчиками, а
намереваясь очернить Советский Союз и его бескорыстную по-
мощь польскому народу. Как обстояло дело в действительности?
Советское правительство было поставлено в известность о вос-
стании лишь тогда, когда оно уже началось. Ознакомившись с
данными о восстании, Советское правительство без обиняков вы-
сказало свою точку зрения о нем: «...Варшавская акция пред-
ставляет безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению
больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командо-
вание было информировано до начала варшавской акции и если
бы поляки поддерживали с последним контакт. При создавшем-
ся положении советское командование пришло к выводу, что
оно должно отмежеваться от варшавской авантюры»134. Не-
смотря на такую оценку восстания, приняв во внимание, что в
нем приняли участие десятки тысяч граждан Варшавы, не знав-
шие о подлинных замыслах инициаторов восстания, Советское
правительство сделало все зависящее от него, чтобы помочь
повстанцам уменьшить число их жертв. Отвечая на измышления
Краннгальса и ему подобных, в «Истории Великой Отечествен-
ной войны» указывается: «Оруженосцы «холодной войны» не раз
заявляли, что советское командование якобы сознательно оста-
новило свои войска у стен Варшавы и тем самым обрекло вос-
стание на гибель. Это могут проповедовать только недруги со-
ветского народа, не утруждающие себя исследованием поло-
жения и возможностей войск Красной Армии к моменту вар-
шавского восстания и не желающие считаться с фактами» 135.
В IV томе «Истории Великой Отечественной войны» дается глу-
бокий анализ обстановки. Суть дела заключалась в том, что со-
ветские войска после длительного сорокадневного наступления в
условиях возросшего сопротивления противника не могли про-
должать наступательные действия в высоких темпах и оказать
немедленную помощь восставшим. Тем не менее в начале сен-
тября советское командование сосредоточило на восточном бере-
гу Вислы в районе Праги 47-ю армию 1-го Белорусского фронта.
Уже 10 сентября усиленная одной польской дивизией армия пе-
решла в наступление. 14 сентября в итоге ожесточенных крово-
134 «Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом
США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечествен-
ной войны 1941—1945 гг.», т. 1, стр. 257.
135 «История Великой Отечественной войны», т. IV. M., 1962, стр. 244.
387
пролитных боев Прага была освобождена. Этот успех был свя-
зан также с тем, что противник в это время перебросил танковые
соединения с пражского направления на юг, с целью ликвидации
советских плацдармов южнее Варшавы. Сразу же после осво-
бождения Праги началась подготовка к форсированию Вислы
силами 1-й польской армии, что и было осуществлено в ночь
на 16 сентября. Однако в силу мощного сопротивления врага
и отказа руководителей повстанцев от боевого взаимодействия
на захваченных плацдармах успеха эта операция не получила.
Одновременно в период с 14 сентября по 1 октября повстанцам
регулярную материальную помощь оказывала наша авиация,
совершившая 2243 самолето-вылета, доставившая восставшим
.156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и
винтовок, 41 780 гранат, 3 млн. патронов, 113 т продовольствия,
0,5 т медикаментов 136.
Многие тысячи советских воинов отдали свою жизнь за осво-
бождение польского народа. Более 150 тыс. потерял 1-й Бело-
русский фронт за август-сентябрь 1944 г. на польской террито-
рии, более 120 тыс. 1-й Украинский фронт только за август.
Обо всех тех фактах по понятным причинам умалчивает в
своей пухлой книге Краннгальс, ибо они не оставляют камня
на камне от его фальсификаторских измышлений о причинах
провала восстания.
Этой же теме посвящена книга Г. Ренча «Партизанская
борьба» 137.
Автор этой книги считается «специалистом» по партизанской
борьбе, так как изучил ее не только теоретически, но и практи-
чески. Он был длительное время командиром карательных час-
тей, руководил полицейскими отрядами, сформированными из
изменников и бандитов. Ренч пытается на основании своего
опыта разработать некую всеобщую теорию партизанской борь-
бы. Книга его изобилует клеветническими выпадами против
партизан.
Роли союзников (сателлитов) Германии во второй мировой
войне посвящены работы Ф. Зиберта «Путь Италии во вторую
мировую войну» 138, в которой рассматривается внешняя поли-
тика итальянского фашизма в период, непосредственно предше-
ствовавший второй мировой войне, А. Хилльгрубера «Гитлер,
король Кароль и маршал Антонеску» 139 и некоторые другие.
Основным в упомянутых книгах является утверждение, что
Германия связала себя с союзниками, располагавшими недоста-
136 Архив МО СССР, ф. 233, оп. 2380, д. 23, л. 4; оп. 2356, д. 329, л. 219—220.
137 Н. R e n t s с h. Partisanenkampf, 2. Aufl. Heidelberg, 1962.
138 F. S i e b e r t. Italiens Weg in dem Zweiten Weltkrieg. Frankfurt am
Main —Bonn, 1962.
139 A. H i ll g r u b e r. Hitler, Konig Carol und Marschal Antonesku. Wies-
baden, 1954.
388
точным экономическим и моральным потенциалом для войны
мирового масштаба, что ,и явилось одной из причин поражения
агрессивного блока. Этой же теме частично посвящен ряд книг
мемуарного характера, поэтому более подробно на этой версии
фальсификаторов истории мы остановились уже выше.
Непосредственно военная тематика занимает центральное
место в западногерманской историографии второй мировой
войны. Вопросы, связанные с высшими планирующими и ко-
мандными инстанциями Германии и военно-политической про-
блематикой войны, освещаются в таких книгах, как «История
германского генерального штаба» В. Эрфурта 140, «Генераль-
ный штаб» В. Гёрлица 141, «Адольф Гитлер» В. Гёрлица и
А. Квинта142, «Один человек проигрывает мировую войну»
К. Рикера 143, «Гитлер как военный вождь» П. Е. Шрамма144.
Главной тенденцией, характеризующей эту подгруппу, явля-
ется стремление представить в привлекательном свете герман-
ский генеральный штаб и одновременно доказать полную неком-
петентность Гитлера в области военной стратегии и оперативно-
го искусства, что якобы и явилось причиной поражения Герма-
нии в войне. Эту точку зрения в наиболее обнаженной форме
сформулировал Рикер в упомянутой нами книге: «Гитлер, и
только он, привел Германию к небывалому поражению... Гитлер
проиграл эту войну потому, что он вел ее, руководствуясь внут-
риполитическими соображениями и требованиями своего личного
престижа; боясь угрозы своему собственному господству, он не
терпел присутствия других богов или даже полубогов» 145. Бога-
ми и полубогами, по мнению этих историков, были генералы, а
германский генеральный штаб представляется им неким Олим-
пом, обитатели которого были способны привести третий рейх
к победе, если бы не злой гений Гитлера.
Особую роль в стремлении возвеличить генштаб сыграл Гёр-
лиц. Его книга «Генеральный штаб» прослеживает всю историю
этого милитаристского института Германии с совершенно очевид-
ной целью доказать его непричастность к преступлениям на-
цизма, высокую компетентность его представителей в вопро-
сах военной стратегии и даже осуждение со стороны его пред-
140 W. Erfurt. Die Geschlchte des deutschen Generalstabes 1918—1945;
Gottingen, 1957.
141 W. Gorlitz. Generalstab. Frankfurt am Main, 1950.
142 W. G o r 1 i t z, A. Q u i n t. Adolf Hitler. Stuttgart, 1952.
143 K. Rieker. Ein Mann verliert einen Weltkrieg. Frankfurt am Main,
1955. В этой книге К. Рикер пишет об ошибочном руководстве боевыми дей-
ствиями в решающие месяцы 1942—1943 гг. на германо-советском фронте со
стороны Гитлера.
144 P. E. Schramm. Hitler als militarischer Fuhrer. Bonn, 1962. Дея-
тельность Гитлера как верховного главнокомандующего широко иллюстри-
руется выдержками из специальных дневников ОКБ, воспоминаний генера-
лов и т. п.
145 К. Rieker. Op. cit., S. 5—6.
389
ставителей самого развязывания войны. Заключительная фраза
книги звучит довольно категорично: «...Мы отвергаем выдви-
нутое международным военным трибуналом в Нюрнберге обви-
нение генерального штаба в том, что он принадлежит к числу
организаций, игравших руководящую роль в развязывании вто-
рой мировой войны».
Пользуясь тем, что отдельные офицеры генерального штаба,
такие, как, например, Штауфенберг, действительно проявили
героизм и самоотверженность и преследовали благородные цели
в попытке свергнуть гитлеровский режим, Гёрлиц и другие апо-
логеты германского генерального штаба пытаются наклеить яр-
лык бесстрашия и благородства на всю эту преступную клику
милитаристов. Они замалчивают при этом то, как зверски рас-
правились со Штауфенбергом и его ближайшими единомышлен-
никами хваленые генштабисты, стремясь выслужиться перед Гит-
лером.
Трубадуры милитаризма используют тот факт, что зверские
репрессии фюрера коснулись и некоторых представителей гене-
рального штаба. Это явилось основанием для объявления мно-
гих отъявленных фашистов и реакционеров участниками движе-
ния сопротивления, борцами «за идеалы новой, лучшей Герма-
нии и новой, лучшей Европы» 146.
Напрашивается сравнение верхушки третьего рейха, в том
числе клики генштабистов, с шайкой разбойников. Главари шай-
ки по своему усмотрению изгоняют, а иной раз и жестоко рас-
правляются с неугодившими им, недостаточно способными или
проштрафившимися членами шайки. Это отнюдь не значит, что
подвергавшиеся гонениям не замешаны и не несут ответственно-
сти за те преступления шайки, которые были совершены в их
бытность членами преступной организации. Надо сказать, что
большинство из генштабистов и генералов подверглись ре-
прессиям не за то, что они были против преступлений как та-
ковых, а потому, что, фигурально выражаясь, рекомендовали
такие «отмычки», которые, по мнению фюрера, не годились для
дела.
Нельзя сказать, что упражнения апологетов гитлеровской
военщины носят «теоретический» характер. Речь идет, во-пер-
вых, о доказательстве непричастности к гитлеровским злодея-
ниям тех, кто стал столпами бундесвера и вооруженных сил
НАТО, вроде Шпейделя, Хойзингера, Родера и других, и, во-
вторых, о стремлении заклеймить осуждение военных преступни-
ков международным судом; не случайно Нюрнбергский процесс
во многих трудах всячески третируется как несправедливое
«судилище» 147.
146 См. G. R i t t е r. Carl Gordeler und die deutsche Widerstand bewegung.
Stuttgart, 1954.
147 См. К. von Tippelskirch. Op. cit, S. 571.
390
Особенно многочисленной и разнообразной является лите-
ратура, посвященная военно-стратегической, военно-оператив-
ной, военно-тактичаокой проблематике, военным кампаниям и
операциям, видам вооруженных сил, родам войск, войсковым
соединениям и объединениям во второй мировой войне. Чтобы
воочию показать, сколь обширна такого рода литература в За-
падной Германии, мы позволим себе сначала просто перечис-
лить ставшие известными нам работы: А. Филиппи «Припятская
проблема» (М., 1959), Г. Гот «Танковые операции» (М., 1961),
Г. Дёрр «Поход на Сталинград» (М, 1957), Э. Миддельдорф
«Тактика в русской кампании» (М., 1958), Г.- А. Якобсен «Дюн-
керк» 148, О. Мунцель «Танковая тактика»149, В. Рем «Яссы»
(Судьба одной дивизии или целой армии) 150, Н. Форнман «Котел
под Черкассами»151, А. Хилльгрубер «Эвакуация Крыма»152,
А. Бухнер «Нарвик»153, И. Бидлингсмайер «Возникновение и
эвакуация плацдармов на Балтийском море. 1945 г.»154,
Э. Шмидт-Рихберг «Заключительные сражения на Балканах» 155,
Б. Мюллер-Гиллебрандт «Сухопутная армия Германии 1939—
1945 гг.» в двух томах (М., 1956, 1958), Фейхтер «Воздуш-
ная война» (История воздушной войны) 156, Ф. Руге «Война на
море 1939—1945 гг.» (М., 1957), X. А. Кох «История немецкой
зенитной артиллерии 1935—1945 гг.»157, Д. Киссель «Немецкий
фольксштурм 1944—1945» (Территориальная милиция защищает
148 Н.-А. Jacobsen, Dunkirchen. Heidelberg, 1958,
149 О. Munze. Panzertaktik. Heidelberg, 1958. (Рейды танковых соеди-
нений на Восточном фронте в 1941—1942 гг.).
150 W. Rehm. Jassy. Heidelberg, 1959. (В книге делается попытка оценить
оперативное значение битвы под Яссами).
151 N. von V о r n m a n. Der Kessel von Tscherkassy. Heidelberg, 1954.
(Рассматриваются следующие вопросы: восточный вал на Днепре, битва под
Кировоградом, окружение 11-го и 42-го немецких армейских корпусов, дебло-
кирующие удары гитлеровских войск).
152 А. Н i ll g r u b e r. Die Raumung der Krim. Frankfurt am Main, 1960.
(В книге описывается разгром немцев в Крыму, который, по мнению автора,
немногим отличался от «классической» катастрофы на Волге).
153 А. В и с h n е r. Narvik. Heidelberg, 1958. (Действия группы «Дитль»
весной 1940 г. в Норвегии).
154 J. В i d 1 i n g s m а у e r. Entsteheung und Raumung der Ostsee Brucken-
kopfe 1945. Heidelberg, 1960. (Развитие событий на восточном фронте
вынудило германское правительство к эвакуации материальных ценностей
и населения из Прибалтики. В книге описывается эвакуация Прибалтики,
рассматриваются восточные, западнопрусские и померанские плацдармы, не-
мецкие потери. Транспортировка беженцев в мае 1945 г.).
155 Е. Schmidt-Riehberg. Endkampf auf dem Balkan. Heidelberg,
1955 (Операции группы армий «E» во время отступления из Греции
к Альпам). В книге описывается положение в Греции, окружение немецких
войск в Южной Сербии, отход их в Боснию, отступление из Албании. Окон-
чательное поражение фашистских войск на Балканах).
156 G. Feucnter. Luftkrieg. 2 Aufl. Frankfurt am Main — Bonn, 1962.
157 H. Koch. Geschichte der deutsche Flakartillerie 1935—1945. Bad Nau-
heim, 1957.
391
страну»158, X. Ведель «Пропагандистские части германского
вермахта» 159.
Широкое распространение в ФРГ получило издание описаний
боевого пути соединений вермахта под названием «Истории ди-
визий». Так, в 1953 г. вышло семь «Историй», к 1957 г. их было
уже около 20 160. Характерно, что первые из этих книг вышли в
скромных бумажных обложках, были напечатаны на серой, чуть
ли не оберточной бумаге, а в дальнейшем стали появляться кни-
ги в роскошных переплетах на меловой бумаге, богато иллюстри-
рованные многочисленными фотографиями, схемами и картами.
В дальнейшем «Истории» дивизий стали выпускать и другие
издательства, в частности Фовинкель-Ферлаг Гейдельберг в те-
кущем году (1962 г.) выпустил историю 24-й и 2-й танковых ди-
визий.
Наряду с «Историями дивизий» в свет вышли и книги, осве-
щающие действия более крупных соединений и объединений
(корпусов и армий).
Назовем здесь, в частности, книгу Гейдкемпера «Витебск» 161
(Борьба и поражение 3-й танковой армии в 1943—1944 гг.). Эта
армия действовала на центральном участке советско-германско-
го фронта. В книге, в частности, показаны безуспешные попытки
командования армии подавить партизанское движение в тыло-
вых районах.
Действия 48-го армейского горного корпуса в 1941 г. освеща-
ются в книге Штееста «Горные егеря под Уманью» 162. В книге
показано сражение за Винницу, борьба за плацдарм у Гайсина,
сражение под Уманью.
За недостатком места невозможно даже очень кратко охарак-
теризовать все эти работы. Мы ограничимся тем, что для иллю-
страции рассмотрим очень кратко несколько достаточно типич-
ных для всей этой группы книг. Мы имеем в виду, в частности,
«Припятскую проблему» Филиппи 163, «Танковые сражения» Го-
та, а также две-три «Истории» дивизий.
158 D. H. Kissel. Der Deutsche Volkssturm 1944—1945. Frankfurt am
Main, 1958.
159 H. von W e d e 1. Die Propagandatruppen der Deutschen Wehrmacht
1939—1945. Heidelberg, 1962. (Значение пропагандистской войны в Польше,
Франции, России, состав и членение, задачи, техническое снаряжение).
160 Нам известны следующие «Истории дивизий»: ll-й, 21-й, 22-й, 30-й, 32-й,
58-й, 61-й, 126-й, 170-й, 206-й, 257-й, 278-й, 291-й пехотных дивизий; 1-й и 4-й
горных дивизий, 14-й и 16-й танковых дивизий, 78-й штурмовой дивизии.
Кроме Г. Г. Подцуна, издателями подобного рода книг являются так назы-
ваемые традиционные союзы бывших военнослужащих данных дивизий, та-
кими «традиционсфербандами» изданы, в частности, «Истории» 215-й пехот-
ной и 78-й штурмовой дивизий.
161 О. Н е i d k a m p e r. Witebsk. Heidelberg, 1954.
162 Н. Steets. Gebirgsjager bei Uman. Gebirgs Armeekorps bei Podwys-
sokoje 1941. Heidelberg, 1954.
163 А. Филиппи. Припятская проблема. М., 1959
392
Книга Филиппи показывает, как планировалось нападение
на нашу страну, довольно подробно излагает, как и кто кон-
кретно осуществлял разработку оперативных документов, соста-
вивших план «Барбаросса». Из приводимых Филиппи фактов
против его воли вытекает, что просчеты плана «Барбаросса» не
были случайными, не являлись следствием ошибок какой-либо
одной группы генштабистов или, скажем, результатом военной
некомпетентности Гитлера, как это иной раз пытаются предста-
вить фальсификаторы истории, а лежали в самой сущности аван-
тюристической политики германского империализма.
Генерал Филиппи, в частности, пишет: «...Начальник гене-
рального штаба сухопутных сил привлек к планированию кам-
пании также наиболее заслуженных офицеров службы генераль-
ного штаба из подчиненных инстанций. Этим офицерам предла-
галось изложить свои соображения независимо от того мнения,
которое сложилось у начальника генерального штаба сухопутных
сил. Все привлеченные к решению этой проблемы офицеры свои-
ми проектами подтвердили правильность целевых установок
ОКХ, хотя и предложили иные методы достижения намеченных
целей...» 164.
Это заявление говорит о наличии полного единства целей
того военного «мозгового треста», которым была в вермахте
так называемая «служба генерального штаба» 165. Правда, Фи-
липпи говорит о различии методов, но под методами он пони-
мает весьма узкую область определенных оперативно-тактиче-
ских приемов. Методы же в правильном понимании этого терми-
на были тоже едины. Мы увидим это, анализируя два наиболее
характерных предварительных варианта плана агрессии против
СССР, а именно проект генерала Э. Маркса и предложения,
подготовленные генералом пехоты Георгом фон Зоденштерном.
В этих проектах налицо единство с планом Барбаросса в
основных посылках: а) уверенность в превосходстве вермахта
над Советской Армией, б) утверждение возможности покончить
с Россией в течение скоротечной кампании, уничтожив основные
силы нашей армии в западных районах и заняв в короткий срок
основные жизненно важные центры Европейской части СССР.
Разница состоит в том, что один из генералов предлагал
действовать двумя группировками с флангов в сходящихся
направлениях (Зоденштерн), а другой — в расходящихся нап-
равлениях (Маркс), ОКХ же приняло решение действовать
тремя группировками, предусмотрев самую сильную централь-
ную— для овладения Москвой.
164 Ibid., S. 34.
165 В вермахте к «службе генерального штаба относились оперативные
вопросы, разведка, контрразведка, планирование тыла. Офицером генераль-
ного штаба называлось лицо, окончившее Академию генерального штаба и
замещавшее определенные должности в вооруженных силах вообще, а не
только собственно в генеральном штабе».
393
Конечно, битым стратегам ничего лучшего не остается, кро-
iMe споров о том, какой из планов был лучшим. В действительно-
сти же все три одинаково авантюристичны. При практической
реализации, несомненно, имели бы место, что называется, раз-
ные повороты боевой обстановки. Но совершенно непреложен
тот факт, что все эти варианты планов не могли быть осущест-
влены, так как страдали общими коренными пороками.
Если Филиппи, ведя речь о планировании войны Гитлером
против СССР, намерен, и не в последнюю очередь, предосте-
речь современных стратегов империализма от повторения оши-
бок прошлого, хотя и не говорит об этом во всеуслышанье, то
генерал-полковник Герман Гот прямо делает упор на утилитар-
ное значение своей работы для капиталистических армий.
В своем предисловии он, перечисляя мотивы, по которым напи-
сана книга, без обиняков заявляет, что «данная работа пресле-
дует прежде всего учебную цель — строго опираясь на действи-
тельные факты, дать примеры оперативного использования тан-
ковых соединений и тем самым внести вклад в дело обучения
будущих офицеров бронетанковых войск...» Поскольку настоя-
щая книга преследует главным образом учебную цель, в ней не
ставилась задача отметить подвиги войск и заслуги выдающихся
командиров 166.
Автор этой книги, бывший командующий 3-й танковой груп-
пой гитлеровской армии, описывает боевые действия немецко-
фашистских бронетанковых войск на центральном участке со-
ветско-германского фронта в период с июля по октябрь 1941 г.
Гот делает попытку дать толкование понятий «тактика», «опе-
рация» и «стратегия», а также определить границы между ни-
ми. В заключении Гот излагает принципы боевого применения
бронетанковых войск в будущей войне.
Уже во введении Гот толкует о том, что тот, кто изучает
сегодня военную историю с намерением извлечь из нее уроки
для будущих войн, должен ответить на следующие вопросы.
Изменит ли применение атомного оружия коренным образом
методы ведения боевых действий? Ценны ли уроки, которые
собираются извлечь из опыта предшествующих войн, для буду-
щих войн? Далее отставной генерал заявляет: «Общественное
мнение в связи с изменениями в области военной техники, веро-
ятно, ответит на последний вопрос решительным «нет». Для того
чтобы убедить этих «негативистов» нашего века, не признаю-
щих вечных ценностей, недостаточно просто сослаться на неог-
раниченное временем вечное действие уроков прошлых войн.
Тем, кто сомневается в ценности военного опыта, укажут на
авиацию, которая в настоящее время является носительницей
нового оружия уничтожения—атомных и водородных бомб и
166 Г. Гот. Танковые сражения, стр. 18.
394
поэтому превратилась из вспомогательного вида вооруженных
сил в «решающий стратегический фактор», по крайней мере
в первой фазе войны».
Далее Гот пишет о том, каково, по его мнению, будет влия-
ние атомного оружия на оперативное применение танков в вой-
не будущего.
Не останавливаясь здесь на чисто военном аспекте положе-
ний Гота, которые относятся к весьма сложной проблеме исполь-
зования опыта минувшей войны в войне с применением средств
массового поражения, укажем, что из его книги становится по-
нятным, с какой целью написано большинство из тех многочис-
ленных трактатов по военным вопросам, которые мы перечис-
лили выше. Речь идет не столько об истории минувшей войны,
сколько об обобщении ее опыта для использования его при под-
готовке новой агрессии против стран социализма.
Мы погрешили бы против объективности, если бы не косну-
лись работ, которые в какой-то мере восстанавливают истори-
ческую правду и опровергают измышленные другими западно-
германскими историками версии. К таким работам относится
работа Якобсена «Дюнкерк», где расшифровывается так называ-
емое «дюнкеркское чудо», состоявшее в том, что немецкие танки
по приказу Гитлера от 24 мая 1940 г. были остановлены в 20
километрах от Дюнкерка. Это позволило англичанам эвакуиро-
вать морем с полей Фландрии свою 340-тысячную группировку.
Это событие трактовалось во многих трудах буржуазных
историков в том смысле, что Гитлер заведомо допустил эвакуа-
цию экспедиционного корпуса англичан с целью открыть путь
для заключения мира с Англией после капитуляции Франции 167.
В действительности, как с помощью фактов и документов пока-
зывает Якобсен, это событие объяснялось рядом оперативных
факторов, было связано с просчетами гитлеровского командова-
ния, переоценкой его сил и т. д. Конечно, в этой работе не сде-
лано всех необходимых выводов, тем не менее она помогает
более правильно осмыслить события под Дюнкерком.
Суть «дюнкеркского чуда» состоит в том, что это был не
преднамеренный маневр Гитлера, а результат оперативной об-
становки, сложившейся так, что немцы не смогли разгромить
английские экспедиционные войска.
Остановимся также на нескольких особенно характерных кни-
гах, освещающих историю соединений вермахта. К таким от-
носится, в частности, работа Р. Грамса «14-я танковая дивизия
1940—1945» 168. В предисловии указывается, что книга «повест-
167 Эта точка зрения была некритически воспринята и некоторыми совет-
скими историками. См., например: В. Секистов. Странная война. М.,
1958, стр. 105.
168 R. Grams. Die 14. Panzer-Division 1940—1945. Bad Nauheim, 1957.
395
вует о самопожертвовании и товариществе немецких мужчин, о
боях и маршах, о жизни и смерти,, о победах и поражениях,,
о людях..., для которых служение народу и государству было
внутренней потребностью. В этом смысле,—пишет Грамс,—книга
явится не только воспоминаниями предшествующего поколения,
но воссоздаст для юного поколения картину борьбы его отцов.
Примеров было достаточно,—заключает он,— нужно лишь вновь
научиться их видеть».
Эта тирада характеризует и содержание всех остальных
«историй». Вместе того, чтобы воспитывать у подрастающего по-
коления ненависть и презрение к гитлеровскому прошлому Гер-
мании, эти книги пытаются внушить молодежи гордость за «под-
виги» гитлеровских вояк. Однако даже многие из названий глав
довольно красноречиво характеризуют сущность «подвигов» от-
цов. Например, «Поход против Югославии», «Нападение на Со-
ветский Союз» и т. д.
Книга снабжена многочисленными приложениями, в числе
которых перечни командиров дивизий, списки офицеров частей
дивизии, списки награжденных различными гитлеровскими ор-
денами и т. п.
Определенный интерес для историков могут представить под-
робные описания боев, которые вела дивизия, в частности во
время битвы на Волге, где данное соединение почти все время
действовало на главных направлениях. Следует отметить, что,
преувеличивая боеспособность гитлеровских солдат, автор вмес-
те с тем не может полностью игнорировать героизм и боевое
искусство советских войск и командования. Говоря и о том, как
отбивались атаки немцев во время борьбы на территории города-
героя, Грамс пишет: «Их (советская.—А. Е.) тяжелая артилле-
рия находилась на восточном берегу... Противник видел каждое
движение на берегу реки и разбивал опустошительными огне-
выми ударами всех калибров любую нашу атаку...» 169. Не имея
возможности умолчать о стойкости наших солдат, автор пытает-
ся объяснить ее, однако, тем, что русским некуда было отступать,
так как позади их была река.
Показательно также описание того, как гитлеровское коман-
дование воскрешало из мертвых разбитые нашими войсками
соединения. 14-я дивизия была окружена в числе других войск
бывшей 4-й танковой армии Гота, остатки ее личного состава
были пленены. Тем не менее поздней осенью 1943 г. дивизия
под этим номером оказалась в районе Кировограда. В ней было
всего несколько сотен чудом уцелевших солдат и офицеров
мертвой дивизии. 14-я танковая дивизия 2-го издания воевала
на Украине, в Молдавии, Румынии, затем в Прибалтике в 1945 г.
ее вторично постигла та же участь — она была окружена в так
169 R. Grams. Die 14. Panzer-Division 1940—1945. Bad Nauheim, 1957,
S. 71.
396
называемом Курляндском мешке и полностью пленена нашими
войсками.
Некоторую познавательную ценность, особенно для военных
историков, представляет история 4-й горной дивизии (Энциан
и Эдельвейс), составленная генерал-лейтенантом Юлиусом Брау-
ном 170, бывшим командиром дивизии.
Дивизия в числе передовых гитлеровских частей вторглась
на советскую территорию в первые дни войны и оставалась на
Восточном фронте вплоть до капитуляции 9 мая 1945 г. Как бы
возражая тем, кто уверяет, что военные без энтузиазма встре-
тили идею Гитлера о нападении на СССР, автор книги пишет:
«Это сообщение (о нападении на СССР.—А. Е.) было встре-
чено командованием дивизии с глубокой ответственностью и с
твердой уверенностью, что с такими выдающимися войсками, как
4-я горная дивизия, успех будет обеспечен» 171. Вот как рисуется
начальный этап вторжения: «Вечером 23 июня авангард дивизии
(13-й горно-егерский полк) переправился через Сан. С песней
в образцовом походном порядке промаршировали егеря на тер-
риторию России» 172. По-иному выглядели «лихие егеря» весной
1945 г. Браун пишет: «Не было более никакого сомнения, что
моральное состояние войск при все возраставшем превосходст-
ве противника и под впечатлением катастроф на соседних участ-
ках фронта пришло в упадок. Солдаты, особенно пехотинцы,
были тотально измотаны, попросту говоря, не могли больше ни-
чего» 173. Поучительный урок для тех, кому не дают покоя лав-
ры покорителей мира.
В книге более или менее подробно излагаются бои за Вин-
ницу и под Уманью, наступление немцев с Днепра на Миус, втор-
жение на Кавказ, отступление с Кавказа, бои на Кубанском
плацдарме, западнее Мелитополя, на Херсонском плацдарме,
оборонительные бои у Винницы. Дивизию вышвырнули из пре-
делов Советского Союза почти на том же участке, где она вторг-
лась на нашу землю. Далее освещается бегство гитлеровцев на
Днестр, бои в Карпатах, на территории Венгрии, в Высоких
Татрах, в Верхней Силезии и под Опавой.
По «диапазону» действий на различных фронтах в извест-
ном смысле поучительна история 32-й Померанской пехотной
дивизии 174. Она участвовала в нападении на Польшу, Францию
и Советский Союз. В Демянском котле под Холмом и Старой
Руссой ей были нанесены тяжелые удары. Авторы вынуждены
170 J. Braun. Enzian und Edelweiss. Die 4. Gebirgs-Division 1940—1945.
Bad. Nauheim, 1955.
171 Ibid., S. 12.
172 Ibidem.
173 Ibid;, S. 107.
174 J. Schroder, J. Schulz-Nauman. Die Geschichte der pommer-
schen 32. Infanterie-Division 1935—1945. Bad Nauheim, 1956.
397
признаться: «Для десятков тысяч немецких солдат названия
этих роковых городов (Старой Руссы и Холма. — А. Е.) стали
неизгладимыми понятиями»175. Дивизия была разбита и пленена
на территории Восточной Пруссии в районе Пиллау.
В книгах такого рода в наиболее откровенной форме выра-
жается реваншизм известных кругов ФРГ, стремление не толь-
ко реабилитировать тех, кто совершил преступления против чело-
вечества, но и представить их в ореоле славы и мученичества.
Трудно дать кратко общую оценку всем работам этой много-
численной подгруппы. Мы указали уже на их определенную поз-
навательную ценность. Следует подчеркнуть, что, поскольку в
них рассматриваются сравнительно более частные вопросы и
описание их дается довольно подробно, у авторов таких трудов
меньше возможностей и для фальсификации истории в крупном
масштабе. Тем не менее авторы этих книг не упускают ни одной
возможности сделать это. Очень откровенная антисоветская нап-
равленность выражена в так называемых «историях дивизий»,
авторы которых, не гнушаясь порой самой бесстыдной клеветы,
расписывают ужасы советского плена, подсовывают читателям
другие антисоветские фальшивки.
Существенной чертой всех этих книг является и то, что их
авторы ставят перед собой задачу каждый в той области, кото-
рая ему наиболее известна, обобщить опыт войны с целью его
использования в реваншистских целях.
Западногерманские историки стремятся доказать, что ФРГ —
это самый надежный бастион Запада, его ударная сила, а гер-
манская военщина состоит из самых опытных по восточным де-
лам стратегов и тактиков, с помощью которых попытка покон-
чить с социалистическим лагерем может увенчаться успехом.
В целом же западногерманская историография второй миро-
вой войны продолжает играть существенную роль в империалис-
тической идеологии антикоммунизма. Вот почему разоблачение
и опровержение измышлений западногерманских историков и
бывших гитлеровских генералов имеет не только историко-науч-
ное, но и актуальное политическое и идеологическое значение.
175 J. S с h r o d e r, J. Schulz-Nauman. Op. cit., S. 152.
Содержание
В. Л. И с р а э л я н. К вопросу о происхождении, характере и истори-
ческой роли антигитлеровской коалиции 5
Д. Г. Н а д ж а ф о в. Критика концепции «изоляционизма» в амери-
канской буржуазной историографии второй мировой войны . . 34
В. И. Попов. Буржуазная историография Англии и США об англо-
франко-советских переговорах 1939 года 109
Н. Н. Яковлев. Последние дни мира. Август 1939 года .... 164
М. И. С е м и р я г а. Великая битва на Волге 237
А. А. К у р н о с о в, Е. С. Лагутин. К вопросу об эффективности
партизанского движения на территории Советского Союза . . 266
Б. И. М а р у ш к и н. Американская буржуазная историография о роли
СССР в разгроме гитлеровской Германии и милитаристской Японии 306
Маршал Советского Союза А. И. Еременко. К вопросу об освещении
истории второй мировой войны в Западной Германии . . . 348
Против фальсификации
истории второй мировой войны
Утверждено к печати Институтом истории
Академии наук СССР
Редактор Ю. А. Редько.
Редактор Издательства Р. 3. Мазо
Художник И. А. Литвишко
Технический редактор Ю. В. Рылина
Сдано в набор 8/II 1964 г. Подписано к печати 20/V 1964 г
Формат 60x901/16. Печ. л. 25. Уч.-изд. л. 26,9. Тираж 4500 экз.
Т-03691. Изд. № 2099. Тип. зак. 5062. Темплан 1963 г. № 16.
Цена 1 р. 76 к.
Издательство «Наука»,
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21.
2-я типография издательства «Наука»,
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10.
ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Страница Строка Напечатано Должно быть
123 14 сн. факторах фактах
239 10 св. Вогле Волге
309 7 св. истории историки
345 19 ел. отправлено отправило
386 4 сн. Reichsban Reichsbahn