Author: Шептулин А.П.  

Tags: философия   история   диалектика   марксизм   марксизм-ленинизм   диалектический материализм  

Year: 1983

Similar

Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды

История марксизма-ленинизма. Книга 2. Марксизм в период формирования массовых социалистических партий II интернационала. Часть 1

История марксизма-ленинизма. Книга 2. Марксизм в период формирования массовых социалистических партий II интернационала. Часть 2

Проблемы диалектики 08. Идеалистическая диалектика XX века. Критический анализ

Text
                    МАРКСИСТСКО-
ЛЕНИНСКАЯ
ДИАЛЕКТИКА


МАРКСИСТСКО -ЛЕНИНСКАЯ
ДИАЛЕКТИКА
в восьми КНИГАХ
Главный редактор серии академик
М. Б. Митин
Редакционная коллегия серии:
докт. филос. наук, проф.
М. Н. Алексеев,
докт. филос. наук, проф.
A. И. Арнольдов,
докт. филос. наук, проф.
B. В. Богатов,
докт. филос. наук, проф.
А. С. Богомолов,
канд. филос. наук
А. П. Кабаченко,
докт. филос. наук, проф.
А. М. Коршунов,
докт. филос. наук, проф.
А. Д. Косичсв,
докт. филос. наук
А. С. Махов,
чл.-корр. АН СССР
СТ. Мелюхин,
докт. филос. наук, проф.
В. С. (Молодцов,
докт. филос. наук, проф.
3. iM. Оруджев,
докт. филос. наук, проф.
Г. В. Платюнов,
канд. филос. наук, доц.
В. М. Федоров,
докт. филос. HiayK, проф.
А. П. Шептулин,
докт. филос. наук
Р. Г. Яновский


КНИГА
МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ
ДИАЛЕКТИКА
КАК НАУЧНАЯ
СИСТЕМА
Под редакцией
проф. А. П. Шептулина
Издательство
Московского университета
1983


Матфиалисти/ческая диалектика как научная система / Под ред. проф.
А. П. Шелтулина. — М.: Изд-во Моск. уи-та, 19вЗ. — 296 с.
В книге материалистическая диалектика предсгг>авлен1а в виде целостной
оиотемы законов и категорий. Рас1см.а'11ри1вая категории в ка1честве узловых пун-
ктов развития общественного сознания, авторы раскрывают действительную
взаИ(М;Освязь М1вжду ни'ми.
Ценным и новым в дайной книге является включение в систему и опреде-
ление места в ней таких понятий, как «элемент» и «структура», «структура» и
«функция», «система» и «элемент», «основа» и «обоснованное», «гармония». Ав-
торы высказывают ряд новых положений применительно к категори1Ям «вещь»,
«свойство», «отношение», «единичное» и «общее», «причина:» И1 «следствие» и др.
По-новому в работе дается клаоаификация типов возможности.
Книга предназначена! для научных р'а бот пиков, аспирантов, слушателей ме-
тодологических семинаров, всех инте1ресующихся актуальными проблемами диа-
лектики.
Печатается по постановлению
Ре1Д1акционно-изд.атбЛ1ЬСкого совета
Московского ун1ивераите\та
Рецензенты:
докт. филос. наук, проф. И. Д. Андреев,
докт. филос. наук, дроф. А. М. Коршунов,
докт. филос. наук, проф. 3. М. Оруджев.
Редаиционная коллегия тома:
докт. филос. наук, проф. А. П. Шептулин (отв. редактор),
докт. филос. наук, чл1.-кюр. АН БССР Д. И. Широканов,
докт. филос. наук, проф. Я. Элез,
канд. филос. наук Г. Д. Левин.
0302020100—169
М -по подписке
077(02)—83
© Издательство Мооковского универси;тета, 19S3 г.


ВВЕДЕНИЕ
Теория материалистической диалектики
и принципы ее разработки
Революционное обновление мира в современную эпо-
ху, переход к принципиально новым материальным и духовным
структурам происходят в острой борьбе сил нового с силами ста-
рого. Уже сама эта непрекращающаяся борьба противоположных
сил свидетельствует о важности материалистической диалекти-
ки — научной теории развития и метода познания природы, об-
щества и мышления.
Все в объективном мире подвержено изменению, находится в
постоянном движении, развитии, подчиняется законам диалекти-
ки. Объективная диалектика находит свое адекватное выражение
3 диалектике субъективной, в частности в диалектическом мыш-
лении, в самой' науке диалектике.
Диалектика как наука, которая, по меткому определению
В. И. Ленина, составляет душу марксизма, представляет собой
стройную систему экономических, социально-политических и фи-
лософских взглядов и является выдающимся завоеванием челове-
чества, бесценным творением человеческого разума. Созданная
К. Марксом и Ф. Энгельсом и развитая В. И. Лениным, она вы-
ступает незаменимым орудием познания и преобразования мира.
Диалектический материализм, писал В. И. Ленин, «дал челове-
честву великие орудия познания, а рабочему классу — в особен-
ности» [3, 23, 44] К Это подтверждается всем ходом обществен-
ного и научно-технического прогресса, всемирно-историческими
победами, одержанными Коммунистической партией Советского
Союза, другими марксистско-ленинскими партиями, руководству-
ющимися в своей деятельности теорией диалектики.
Высоко оценивая диалектические завоевания гегелевской
лософии, А. И. Герцен в свое время назвал диалектику «алгеб-
рой революции». В еще большей степени «алгеброй революции»
выступает материалистическая, марксистско-ленинская диалекти-
ка. В марксизме диалектику нельзя отделить от политики точно
так же, как политику невозможно отделить от диалектики. По-
литика возглавляющих коммунистическое движение партий по
своей внутренней сущности является диалектической, учитываю-
щей быструю смену событий;, расстановку сЮ1 в классовой борь-
* Здесь и далее первая цифра в скобках обозначает порядковый номер цити-
руемого произведения в списке литературы, вторая — страницу. В многотом-
ных 'издани-ях вторая цифра — -номер тома, третья — страница.


бе. Опираясь на теорию диалектики и творчески ее разрабаты-
вая, марксистско-ленинские партии определяют стратегию и так-
тику своей деятельности, намечают пути движения к коммуниз-
му, успешно анализируют современные социальные процессы,
предвидят ближайшее будущее, прогнозируют отдаленную пер-
спективу. Диалектика — не только эффективный инструмент
диагностики современной общественной жизни, она важнейшее
средство прогностики, предсказания будущего.
КПСС уделяет большое внимание разработке и применению
материалистической диалектики во всех сферах теоретической и
практической деятельности. Усложняется, развивается вся обще-
ственная жизнь, вместе с ней должна развиваться диалектика
как наука, теоретически разрабатывать которую призваны фило-
софы. В Отчетном докладе ЦК на XXVI съезде КПСС гово-
рилось: «Если будет мир, творческая энергия народов, опира-
ясь на достижения науки и техники, наверняка решит те проб-
лемы, которые, сейчас волнуют людей. Конечно, тогда перёд на-
шими потомками возникнут новые, еще более высокие задачи.
Что ж, такова диалектика прогресса, диалектика жизни» [5, 31].
В настоящем общем Введении мы сформулируем исходные
положения нашего многотомного труда, посвященного теории ма-
териалистической диалектики, рассмотрим ее составные части,
структуру, а также принципы и методы ее дальнейшей разработ-
ки. Необходимость в таком введении ко всему изданию вызвана
не только сложностью и многоплановостью данного издания, но
и не совсем однозначной трактовкой понятия теории материали-
стической диалектики и принципов ее разработки и дальнейшего
творческого развития в советской философской литературе.
1. Исходные понятия. Общеизвестно, что термин «диалекти-
ка», взятый в единственно правильном для марксистской фило-
софии значении — как отражение всеобщих законов движения и
развития объективной действительности (а не как диалог, к ко-
торому ошибочно сводят диалектику некоторые буржуазные ав-
торы), употребляется в нашей литературе в трех основных смыс-
лах. Часто под диалектикой имеется в виду совокупность объек-
тивных диалектических закономерностей, процессов, действую-
щих в мире независимо от сознания человека. Это диалектика
природы; диалектика общества и диалектика мышления, взятая
как объективная сторона мыслительного процесса. Мы не огово-
рились, сказав «объективная диалектика мышления», поскольку
таковая в мышлении действительно существует наряду с субъек-
тивной диалектикой. Например, тот факт, что мышление законо-
мерно развивается через внутренние противоречия, характеризует
объективную сторону диалектики мышления, не зависящую от
воли и сознания людей. В данном случае термин «диалектика»
употребляется в смысле «объективная диалектика».
Второй смысл, который связывается с термином «диалекти-
ка», — это субъективная диалектика, диалектическое мышление.


Субъективная диалектика представляет собой отражение объек-
тивной диалектики в сознании и потому относится к сфере субъ-
ективности. Следовательно, она субъективна лишь по своей фор-
ме, по способу существования, но объективна по источнику, по
происхождению.
Наконец, термин «диалектика» употребляют в значении фило-
софского учения о диалектике, теории диалектики. -Последняя
также представляет собой субъективную диалектику, только уже
второго уровня: является отражением отражения.
Три отмеченных значения термина «диалектика» необходимо
четко различать, поскольку их смешение ведет к путанице. В на-
звании нашего труда термин «диалектика» употребляется в треть-
ем из рассмотренных значений, т. е. в смысле учения, теории.
Диалектика как философское учение может быть либо идеали-
стической, либо материалистической. Диалектика Гегеля, напри-
мер, была идеалистической, поскольку в ней первичным призна-
вался дух, идея, а не материя. Диалектика марксизма-ленинизма,
напротив, является материалистической, так как в ней за первич-
ное принимается материя. Настоящая серия трудов посвящена
разработке материалистической диалектики, основоположниками
которой были К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, которая твор-
чески развивается марксистами-ленинцами, следующими по ле-
нинскому пути, КПСС и братскими коммунистическими партиями.
Наряду с термином «материалистическая диалектика» в со-
ветской философской литературе столь же широко употребляется
термин «диалектический материализм». Некоторые авторы счита-
ют данные термины синонимами. Однако между этими понятиями
нет полного совпадения. В том случае, когда мы имеем дело с
понятием «материалистическая диалектика», центром рассмотре-
ния является диалектика, освещаемая, конечно, с позиций мате-
риализма; когда мы рассматриваем «диалектический материа-
лизм», на передний план выдвигается материализм, представляе-
мый с позиций диалектики. Материализм и диалектику также
нельзя отождествлять, как нельзя отождествлять материю и дви-
жение; хотя последнее присуще именно материи, а материя всег-
да существует в движении, тем не менее материя и движение —
не одно и то же.
Аналогичное различение делает В. И. Ленин в выражениях
«диалектический материализм» и «диалектический материализм»,
соответственно «исторический материализм» и «исторический ма-
териализм». Он писал: «Маркс и Энгельс в своих сочинениях
больше подчеркивали диалектический материализм, чем диалек-
тический материализм, больше настаивали на историческом ма-
териализме, чем на историческом материализме» [3, 18, 350].
Следовательно, нет основания для полного, абсолютного отож-
дествления понятий «материалистическая диалектика» и «диа-
лектический материализм». Лишь в контексте противопоставления
их метафизике или идеализму они выступают как одно и то же.


2. Предмет и структура теории материалистической диалекти-
ки. Материалистическая диалектика может существовать в двух
формах: исторической и теоретической. История материалистиче-
ской диалектики — это изображение в последовательно-хроноло-
гическом порядке развития взглядов на материалистическую диа-
лектику, на ее проблемы, изложение решений этих проблем и
т. д. 2. Теория материалистической диалектики в систематической
форме отражает современное состояние материалистической диа-
лектики, отдельных ее частей, законов, категорий^.
Данное издание посвящено не истории материалистической ди-
алектики, а ее теории. Несмотря на то что почти в каждой книге
и в каждой главе будут делаться исторические экскурсы, приво-
диться факты из истории материалистической диалектики, тем не
менее его главной задачей является разработка теории материа-
листической диалектики.
Предметом теории материалистической диалектики являются
всеобщие законы движения и развития, проявившиеся в матери-
альном мире и в познании. Философской наукой ее делает то, что
она изучает наиболее общие закономерности развития в плане от-
ношения сознания к бытию. Эти закономерности охватывают аб-
солютно все процессы, происходящие в природе, обществе и мыш-
лении. Если бы они не распространялись на какую-то из перечис-
ленных областей, их нельзя было бы считать всеобщими. Скажем,
специфические законы развития природы, изучаемые естественны-
ми науками, или законы развития общества как особой целост-
ной системы не являются законами материалистической диалекти-
ки как философской науки. Точно так же «специфические» законы
процесса познания не могут быть законами философии, если они
не представляются как отражение соответствующих моментов
объективной действительности.
Но общее раскрывается через отдельное, ибо оно существует
лишь в отдельном. Вот почему материалистическая диалектика
должна опираться на конкретные исследования природы, общест-
ва и мышления.
Некоторые авторы считают необходимым расчленение матери-
алистической диалектики на три самостоятельные части: диалек-
тику природы, диалектику общества и диалектику мышления.
Соответственно они определяют структуру материалистической
диалектики, обосновывая такое решение вопроса ссылкой на из-
вестное определение Ф. Энгельсом диалектики. С этим нельзя со-
2 По истории диалектики изданы такие труды, как: История античной диалек-
тики. М., 1972; История диалектики XIV—XVIH вв. М., 1974; История диалек-
тики. Немецкая классическая диалектика. М., 1978; История марксистской диа-
лектики от возникновения марксизма до ленинского этапа. М., 1971; История
марксистской диалектики. Ленинский этап. М., 1973.
3 Теория диалектики разрабатывается в работах: Федосеев П. Н.» Фро-
лов И. Т. и др. Материалистическая диалектика. М., 1980; Материалистиче-
ская диалектика как методология. Алма-Ата, 1981; и др.
8


гласиться. Ведь у Энгельса речь идет о всеобщих законах, дейст-
вующих во всех трех областях, а не в одной из них. Законом ма-
териалистической диалектики как философской науки может счи-
таться только тот закон, который имеет всеобщий характер, дей-
ствует везде: и в природе, и в обществе, и в мышлении. Поэтому,
строго говоря, диалектика природы, диалектика общества и диа-
лектика мышления, обособленные одна от другой, не являются
философскими науками, поскольку, взятые отдельно, они теряют
свою всеобщность. Только в единстве они могут стать философией.
Что касается структуры настоящего издания, то она соответ-
ствует его задаче систематически изложить материалистическую
диалектику и показать формы конкретного применения ее законов
в науках о природе, обществе, мышлении. Поэтому здесь сначала
освещается система законов и категорий материалистической диа-
лектики в общем виде, затем раскрывается, каким образом они
действуют в конкретных, менее общих областях естествознания
и обществознания, как применяются к природе и обществу. Таким
образом, диалектика излагается от общего к частному, от аб-
страктного к конкретному.
Такой порядок изложения имеет свои преимущества: анализ
конкретной диалектики природы и общества опирается на общие
положения материалистической диалектики, изложенные в томах:
«Материалистическая диалектика как научная система», «Диалек-
тика процесса познания», «Диалектическая логика». Последова-
тельность остальных томов серии определяется тем, что природа
предшествует обществу, а неживая природа предваряет живую.
Что касается последней книги — «Критика антимарксистских кон-
цепций диалектики», — то ее завершающая роль вполне понятна:
нельзя критиковать ложные концепции, не опираясь на знание
истинной, научной концепции. Различные буржуазные и ревизио-
нистские взгляды на диалектику можно эффективно и аргументи-
рованно критиковать и анализировать лишь с позиций марксист-
ской диалектики.
3. Что значит разрабатывать материалистическую диалектику?
Материалистическая диалектика является творческой теорией,
постоянно обогащающейся в своем развитии новыми положения-
ми и выводами. Тезис о творческом характере материалистиче-
ской диалектики, о необходимости ее постоянного обновления ни
у кого из марксистов возражений не вызывает.
Часто справедливо говорят о том, что разрабатывать материа-
листическую диалектику необходимо путем «осмысливания новых
явлений жизни». Но что значит «осмысливать» и какие «явления
жизни»? С какой точки зрения, в каком аспекте «осмысливать»
их? Под «осмысливанием» следует понимать раскрытие законо-
мерностей исследуемого объекта. Каждая наука «осмысливает яв-
ления жизни» в своем специфическом аспекте. Философия изуча-
ет явления объективного мира в аспекте соотношения сознания и
бытия. Материалистическая диалектика рассматривает процессы


развития с точки зрения соотношения бытия и сознания, вскры-
вает в них общие, относящиеся и к бытию, и к сознанию законо-
мерности.
Творчески разрабатывать теорию материалистической диалек-
тики — значит открывать новые, конкретизировать уже известные
законы и категории диалектики. Развитие теории диалектики
предполагает обогащение ее содержания новыми положениями и
выводами, новыми знаниями и методами их получения. Где нет
нового научного результата, там нет и не может быть никакого
развития науки. Новым может быть и методологическое примене-
ние диалектики в различных областях знания.
Образцом творческой разработки материалистической диалек-
тики являются труды классиков марксизма-ленинизма. Особенно
большое значение для дальнейшего творческого развития теории
материалистической диалектики, ее законов, категорий имеют
идеи, выдвинутые В. И. Лениным в «Философских тетрадях».
В. И. Ленин внес богатейший вклад в теорию материалисти-
ческой диалектики, что дает полное основание говорить об осо-
бом, ленинском этапе ее развития. Авторы данного издания ста-
рались максимально использовать теоретическое наследие
В. И. Ленина. Коммунистическая партия Советского Союза и
другие братские партии творчески применяют материалистичес-
кую диалектику к анализу общественной жизни. Творческое при-
менение диалектики как метода познания позволило выявить про-
тиворечивый характер современной эпохи (противоборство капи-
тализма и социализма), обосновать необходимость борьбы за мир-
ное сосуществование и разоружение против сил войны и реакции,
определить закономерности развития международного коммуни-
стического движения, сущность научно-технической революции и
ее социальные последствия, сформулировать концепцию развито-
го социализма, выявить закономерности создания материально-
технической базы коммунизма, пути развития социалистических
производственных отношений и решить многие другие проблемы
всемирно-исторического значения. Решения съездов коммунисти-
ческих и рабочих партий — образец творческого применения ма-
териалистической диалектики к анализу современных социальных
процессов.
Огромное практическое значение теории марксизма-лениниз-
ма, в частности, материалистической диалектики, подчеркнул
Ю. В. Андропов в своей статье «Учение Карла Маркса и неко-
торые вопросы социалистического строительства в СССР». «Наш
опыт показывает, — пишет он, — что успехи в социалистиче-
ском строительстве приходят тогда, когда политика правящей
коммунистической партии опирается на прочную научную осно-
ву. Любая недооценка роли марксистско-ленинской науки, ее
творческого развития, узкопрагматическое толкование ее задач,
пренебрежение фундаментальными проблемами теории, засилье
конъюнктурщины или схоластическое теоретизирование чреваты
10


серьезными политическими и идеологическими последствиями»
[6а, 21]. Специально о развитии материалистической диалектики
в этой статье сказано следующее: «...Чтобы не отстать от жизни,
коммунисты должны во всех направлениях двигать и обогащать
учение Маркса, творчески применять на практике разработан-
ный им метод материалистической диалектики, по праву назы-
ваемой живой душой марксизма» [там же, 22].
Немалые достижения имеются у философов, специально рабо-
тающих в области развития теории материалистической диалекти-
ки. Среди изданнБ1х за последние 20 лет серьезных трудов можно
назвать следующие: М и т и н М. Б. Идеи Ленина и современ-
ность. М., 1981; Материалистическая диалектика. М., 1980; Ма-
териалистическая диалектика как общая теория развития. М.,
1982; Материалистическая диалектика. М., 1981; Розен-
таль М. М. Принципы диалектической логики. М., 1900; Иль-
енков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капи-
тале» Маркса. М., 1960; Диалектика—теория познания. Ленин об
элементах диалектики. М., 1965; Шептулин А. П. Система ка-
тегорий диалектики. М., 1967; Науменко Л. К. Монизм как
принцип диалектической логики. Алма-Ата, 1968; Современные
проблемы теории познания диалектического материализма. М.,
1970; Солопов Е. Ф. Предмет и логика материалистической
диалектики. Л., 1971; Оруджев 3. М. Диалектика как система.
М., 1973; Ту ленов Ж. Т. Система законов и категорий диа-
лектики. Алма-Ата, 1974; Алексеев М. И. Предмет и струк-
тура марксистской философии. М., 1973; и др. Немало сделано
философами и представителями конкретных наук по примене-
нию материалистической диалектики в различных областях есте-
ствознания и обществознания.
Однако жизнь требует дальнейшего развития марксистско-ле-
нинской диалектики, повышения уровня культуры научно-исследо-
вательской работы. Прежде всего с.:еяует неукоснительно доби-
ваться того, чтобы каждая философская! оабота, претендующая на
название научно-исследовательской, дейсть:!тельно содержала но-
вый элемент по сравнению с тем, что по даь.юму вопросу уже
написано.
Особо следует остановиться на таком cyщecтвeннv:. м моменте
культуры научного исследования, как доказательность, оооснован-
ность положений, выдвигаемых в трудах по материалистической
диалектике. Только доказанные истины включаются в состав нау-
ки и могут использоваться как руководство к действию. На до-
казательства опираются и убеждения, а без убеждений невозмож-
ны целенаправленные практические действия. Философия (в том
числе материалистическая диалектика), поскольку она наука, при
обосновании своих истин может и должна пользоваться всеми из-
вестными средствами доказательства: индукцией и дедукцией,
аналогией, прямым и косвенным доказательством, фактами изис-
11


тории познания, практикой. Может быть, только соотношение этих
видов доказательства в философии иное, чем в других науках.
Главным же орудием «доказательства» истин материалистической
диалектики выступает их успешная применимость в других обла-
стях знания. Если рекомендации материалистической диалекти-
ки используются, эффективно «работают» в других науках, вы-
полняют свою методологическую функцию, т. е. приводят к откры-
тию новых знаний, значит, они истинны. Ложная рекомендация
не может привести к истинному результату ни в конкретных нау-
ках, ни на практике. Здесь речь идет не о формальном доказа-
тельстве, а о доказательстве на практике — в практическом ис-
пользовании диалектико-материалистических рекомендаций, зако-
нов и категорий.
Имея в виду высшую математику, Ф. Энгельс писал: «Про-
стое доказывание отступает здесь решительно на второй план в
сравнении с многообразным применением этого метода к новым
областям исследования» [1, 20, 138]. То же можно сказать и о
материалистической диалектике: эффективность, результатив-
ность ее методов и категорий, истинность последних проверяется,
доказывается в процессе применения данных методов и категорий
в научном познании, а также в практическом преобразовании
действительности.
4. Принципы разработки материалистической диалектики. Вы-
яснив необходимость творческой разработки материалистической
диалектики, остановимся теперь на ее исходных принципах. В тру-
дах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина принципы разработ-
ки материалистической диалектики даны не в систематическом
изложении, а в практическом применении к решению тех или
иных вопросов. Поэтому данные принципы можно реконструиро-
вать, исходя из решения конкретных проблем в трудах классиков
марксизма-ленинизма, где эти принципы применяются в совокуп-
ности, в органической взаимосвязи.
Важнейший принцип разработки материалистической диалек-
тики — принцип партийности, который предполагает выявление
основных философских направлений: материализма и идеализма,
диалектики и метафизики. Согласно принципу партийности при
постановке и решении той или иной проблемы материалистиче-
ской диалектики надо занимать принципиальные философские по-
зиции, выражающие в конечном счете интересы рабочего класса.
Для марксиста-ленинца это значит быть одновременно материа-
листом и диалектиком. Раскрывая любой закон, любое понятие
диалектики, материалист должен показать объективность их со-
держания, отражение ими соответствующих свойств и связей объ-
ективной действительности. Как марксист он обязан подчеркнуть
решающую роль общественно-исторической практики в познании
объективного мира. Для марксиста всякая попытка возвыситься
над партиями в философии (материализмом и идеализмом, диaJ
лектикой и метафизикой) есть проявление трусливой «гнусной
12


партии середины». Больше того, марксист-ленинец считает своим
долгом давать аргументированную критику немарксистских тече-
ний и направлений, точек зрения и концепций. Он ведет наступа-
тельную и непримиримую борьбу против буржуазных и ревизио-
нистских отступлений от материализма, от научности, против лю-
бой «антидиалектики». Ему нечего скрывать свою партийность,
как это делают некоторые идеалисты, агностики, ибо его партий-
ность созвучна истине, совпадает с нею, согласуется с требования-
ми прогресса.
Принцип партийности не исчерпывается признанием существо-
вания двух борющихся партий в философии. За любым философ-
ским положением всегда стоит в конечном счете классовый ин-
терес. Поэтому, выявляя философское содержание той или иной
концепции диалектики, марксисты указывают, интересы какого
класса она объективно выражает.
Часто под видом диалектики ее враги пропагандируют софис-
тику, субъективизм, подменяют диалектику эклектикой — механи-
ческим соединением различных, а порой и противоположных сто-
рон предмета, аспектов его рассмотрения. Разумеется, это не име-
ет ничего общего с подлинной диалектикой.
Последовательно проведенный принцип партийности требует
решительной и острой критики как ревизионизма, так и догматиз-
ма. Ревизионисты под флагом творческой разработки диалекти-
ки отказываются от самой ее сути. Догматики, наоборот, под пред-
логом сохранения сути диалектики фактически отрицают ее твор-
ческое развитие. В обоих случаях диалектика извращается, по су-
ществу отрицается.
Говоря о принципе партийности, уместно подчеркнуть, что в
марксизме-ленинизме давно сложилась хорошая традиция творче-
ски разрабатывать вопросы теории при одновременной критике
ошибочных взглядов противников. Прекрасными примерами тому
являются «Капитал» К. Маркса, «Анти-Дюринг» Ф. Энгельса,
«Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленина. Критикуя
противников, мы должны развивать свою собственную точку зре-
ния, и, наоборот, развивая марксистские взгляды, нам следует
подвергать критике немарксистские.
Не менее важен при разработке материалистической диалек-
тики принцип связи с практикой. Как известно, материалистиче-
ская диалектика появилась на свет в результате запроса жизни,
практики, о чем свидетельствует история марксизма. Ее теорети-
ческие положения должны служить практике, в противном слу-
чае материалистическая диалектика выродится в оторванную от
жизни догму, в «схоластическое теоретизирование», на что спра-
ведливо указывалось на XXV и XXVI съездах КПСС. «Не пре-
одолена еще, — отмечено в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI
съезду, — склонность к схоластическому теоретизированию, о
чем говорилось и на XXV съезде. Философы частенько предпо-
читают доказывать доказанное вместо того, чтобы осмысливать
и


новые явления жизни» [5, 78]. «Схоластическое теоретизирова-
ние» — это стремление развивать диалектику (и вообще науку)
не путем исследования ее предметной области, объекта, а по-
средством выведения новых понятий из уже имеющихся, экспли-
кации того, что имплицитно содержится в старом знании. Разу-
меется, анализ понятий в науке необходим. Однако не в этом ге-
неральный путь приращения знаний, реализующийся лишь на ба-
зе изучения объекта науки, в нашем случае—объекта диалектики.
В объекте следует изучать в первую очередь то, что требует
современная жизнь. Как отмечал К. Маркс, человечество (в от-
личие от некоторых индивидов) ставит перед собой только такие
задачи, которые оно в состоянии разрешить, так как сами проб-
лемы возникают лишь тогда, когда созревают материальные ус-
ловия их разрешения. В своей речи на июньском (1983 г.) Плену-
ме ЦК КПСС, говоря о задачах, стоящих перед обществоведами,
Ю. В. Андропов подчеркнул: «Необходим решительный поворот к
реальным, практическим задачам, которые ставит жизнь перед на-
шим обществом. Общественные науки в такой же мере, как и
тественные, должны стать эффективным помощником партии и
всего народа в решении этих задач» *.
Конечно, определить, какая проблема актуальна, а какая нет,
бывает не всегда легко. Вряд ли правильно считать актуальным
только то, что отвечает сиюминутной, данной, частной практике.
Если придерживаться подобного взгляда, тогда окажется, что все
фундаментальные проблемы материалистической диалектики надо
рассматривать как неактуальные, а прикладные — как актуаль-
ные. В действительности актуальными являются фундаменталь-
ные, и прикладные проблемы материалистической диалектики.
Принцип обоби^ения данных конкретных наук. На деле мате-
риалистическая диалектика может развиваться лишь в результате
обобщения данных конкретных наук, касающихся диалектических
закономерностей изучаемых объектов и процесса познания по-
следних. Связь теории материалистической диалектики с объек-
тивной действительностью не прямая, а опосредствованная — че-
рез конкретные науки. Отсюда необходимость ее союза с естест-
вознанием.
В. И. Ленин придавал огромное значение союзу философии и
естествознания. В статье «О значении воинствующего материа-
лизма» он писал, что «без солидного философского обоснования
никакие естественные науки, никакой материализм не может вы-
держать борьбы против натиска буржуазных идей и восстановле-
ния буржуазного миросозерцания. Чтобы выдержать эту борьбу
и npoBCCtn ее до конца с полным успехом, естественник должен
быть современным материалистом, сознательным сторонником то-
го материализма, который представлен Марксом, то есть должен
быть диалектическим материалистом» [3, 45, 29—30].
* Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС. 14—15 июня 1983 г.
М., 1983, с. 6.
14


Говоря о необходимости союза философов и естественников,
В. И. Ленин имеет в виду их обоюдную связь. Не только пред-
ставители естествознания призваны использовать материалисти-
ческую диалектику в качестве мировоззрения и методологии, но
и философы, в свою очередь, должны опираться на достижения
естественных наук, философски обобщая последние и таким пу-
тем обогащая свою собственную науку. Лишь при условии такой
обоюдной связи возможна реальная и ощутимая помощь филосо-
фии конкретным наукам и этих последних — философии.
На практике плодотворный союз материалистической диалекти-
ки и конкретных наук иногда искажается. Порой вместо обобще-
ния результатов конкретных наук в- материалистическую диалек-
тику просто включают данные этих наук без их философского
анализа. Тем самым философские понятия подменяются конкрет-
но-научными (например, «конъюнкция противоположностей»
вместо «единство противоположностей», «контрарная противопо-
ложность» или «дополнительность» вместо «диалектическое про-
тиворечие»). А усиление тенденции внесения в философию поня-
тий частных наук создает опасность сползания на позиции пози-
тивизма. Разумеется, нельзя допускать и другой крайности: под-
мены конкретно-научных понятий философскими. Это ведет к ре-
цидивам натурфилософского мышления.
Принцип диалектико-материалистического монизма. Материа-
листическая диалектика представляет собой органическое единст-
во материализма и диалектики. Нерасторжимое единство диалек-
тики и материализма составляет монизм материалистической диа-
лектики.
Объективной основой диалектико-материалистического мониз-
ма выступает существующая в природе (и в обществе) нераздель-
ность материи и движения: нет материи без движения, как нет
движения без материи.
Рассматриваемый принцип имеет прямое отношение к научной
разработке проблем материалистической диалектики. В. И. Ленин
указывал в «Философских тетрадях»: «...всеобщий принцип раз-
вития надо соединить, связать, совместить с всеобщим принципом
единства мира, природы...» [3, 29, 229]. Признание разви-
тия — это диалектика, признание материального единства мира —
материализм. Без материализма диалектика теряет свой рацио-
нальный характер и приобретает мистический вид. Невозможно
раскрыть содержание той или иной категории диалектики, того
или иного закона, не вставая на позиции материализма.
Принцип мировоззренческо-методологического монизма. Мате-
риалистическая диалектика выполняет мировоззренческую и мето-
дологическую функции. В качестве мировоззрения она предстает
в виде системы знаний, понятий, категорий, определений, отража-
ющих, наиболее общие отношения действительности. В роли мето-
дологии материалистическая диалектика выступает как всеобщий
метод познания и преобразования действительности. Мировоззрен-
15


ческая функция первична, методологическая — вторична, зависит
от первой. Методологическая функция производна от мировоз-
зренческой: если нет мировоззрения, то невозможна и методоло-
гия. Однако методологическая функция материалистической диа-
лектики оказывает обратное влияние на мировоззренческую функ-
цию, способствуя дальнейшей разработке теории диалектики, ее
законов и категорий.
Указанная связь между методологией и мировоззрением тре-
бует от исследователя материалистической диалектики не только
выявлять те или иные всеобщие свойства и связи, но и формули-
ровать на их основе соответствующие требования, ориентирующие
субъект познания в процессе познавательной и практически пре-
образующей деятельности. Какую бы категорию мы ни исследо-
вали, какой бы закон ни раскрывали (форму и содержание, сущ-
ность и явление, отрицание отрицания и т. п.), мы должны иметь
в виду не только объяснение того, что имеет место в действи-
тельности, но и то, какие из этого следуют выводы для позна-
ния и практики.
Конечно, в том или ином конкретном исследовании на первый
план может выдвигаться то одна, то другая функция. Однако,
рассматривая ту или иную проблему в плане одной функции, мы
должны иметь в виду ее связь с другой, не забывать об этом.
Принцип единства диалектического и исторического материа-
лизма. В. И. Ленин в своей книге «Материализм и эмпириокри-
тицизм» выделяет в марксистской философии две «части»: гно-
сеологию и социологию, исторический материализм. Это видно из
следующих его слов: «Все более тонкая фальсификация марксиз-
ма, все более тонкие подделки антиматериалистических учений
под марксизм, — вот чем характеризуется современный ревизио-
низм и в политической экономии, и в вопросах тактики, и в
лософии вообще, как в гносеологии, так и в социологии» [3, 18,
351].
В советской философской литературе принято расчленять марк-
систскую философию на «диалектический материализм» и «исто-
рический материализм». Материалистическая диалектика в равной
мере относится как к диалектическому материализму, так и к ис-
торическому материализму. Ведь этот последний тоже является
диалектико-материалистическим учением об обществе, которое
развивается по законам материалистической диалектики.
В литературе по материалистической диалектике сложилось
положение, могущее создать ошибочный взгляд, будто материали-
стическая диалектика как наука не входит в состав исторического
материализма. Разработкой ее обычно занимаются представите-
ли диалектического материализма, специалисты же в области ис-
торического материализма разработкой вопросов материалистиче-
ской диалектики не заняты. Далее, некоторые философы разра-
ботку проблем диалектики осуществляют лишь на материале
тествознания и совершенно игнорируют обществознание. Таким
16


образом, базой для диалектики выступает лишь природа. Это, ко-
нечно, односторонний подход, и от него следует отмежеваться.
На самом деле общество (общественные науки, его изучаю-
щие) — не менее достойная база для разработки материалисти-
ческой диалектики. Ведь в обществе, поскольку оно есть высшая
ступень развития материи, происходят более сложные диалекти-
ческие процессы, чем в природе. Кроме того, общество включает
в себя предметно-практическую деятельность людей, эту подлин-
ную основу возникновения и применения материалистической диа-
лектики как науки. Без такой практики материалистическая диа-
лектика вообще немыслима. Вот почему разработка материали-
стической диалектики должна осуществляться не только как обоб-
щение естествознания (не исключая технических наук), но и как
обобщение обществознания. Таким образом, материалистическая
диалектика оказывается «естественно-исторической» диалекти-
кой — обобщением как естественных, так и исторических наук.
Данный том подготовлен следующим авторским коллективом:
академик М. Б. Митин осуществлял общее руководство, написал:
Введение (в соавт.), § 2, 3 гл. X; докт. филос. наук, проф.
A. П. Шептулин — гл. II, III, V, § 1 гл. VI, § 1 гл. X, § 1 гл. XI,
гл. XVI (в соавт.), § 2 гл. XXII, § 3 гл. XXII (в соавт.), Заклю-
чение; докт. филос. наук, чл.-кор. АН БССР Д. И. Широканов —
§ 2 гл. XIII, § 3 гл. XIII (в соавт.); докт. филос. наук, проф.
М. Н. Алексеев — Введение (в соавт.), § 3 гл. I (в соавт.), § 3
гл. VII; докт. филос. наук, проф. Й. Элез — гл. IV (в соавт.);
канд. филос. наук Г. Д. Левин — § 2 гл. VI, гл. IX; докт. филос.
наук А. А. Бутаков — § 1, 2 гл. VII; докт. филос. наук, проф.
B. Н. Губенко — § 6 гл. V; докт. филос. наук, проф. К. И. Ива-
нова — гл. XII; докт. филос. наук, проф. Н. В. Пилипенко —
§ 1 гл. XIII, § 3 гл. XIII (в соавт.); докт. филос. наук, проф.
В. С. Тюхтин — § 2 гл. XI; докт. филос. наук, проф. Ю. А. Ха-
рин — гл. XXI; канд. филос. наук А. Н. Аверьянов — § 1
гл. XVI (в соавт.), § 1 гл. XVII, § 2 гл. XVII (в соавт.), § 2
гл. XVIII (в соавт.); канд. филос. наук Б. Г. Базалин — § 2
гл. XVII (в соавт.); канд. филос. наук А. Б. Билялов — гл. XX;
канд. филос. наук И. И. Головин — гл. XIV; канд. филос. наук
Е. О. Тер-Григорьян — гл. XV; канд. филос. наук Г. А. Давыдо-
ва— гл. XIX; канд. филос. наук Т. Б. Длугач — § 1 гл. XVIII,
§ 2 гл. XIII (в соавт.); канд. филос. наук Л. П. Довженко — § 1
гл. XXII, § 3 гл. XXII (в соавт.); канд. филос. наук В. И. Кура-
ев — гл. I (в соавт.); канд. филос. наук Н. С. Смирнов —
гл. VIII; канд. филос. наук М. Ш. Хасанов — § 2, 3 гл. XVI (в со-
авт.); канд. филос. наук Ле Хыу Танг — § 4 гл. XXII;
А. Й. Элез — гл. IV (в соавт.).
Указатель имен и Предметный указатель составлены Р. И. Ма-
каровой.
Техническая подготовка тома осуществлялась Л. Н. Ляховой,
Л. В. Кривых, Р. И. Макаровой, Г. Ю. Городецкой.
17


Глава I. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА КАК
НАУКА О ВСЕОБЩИХ ЗАКОНАХ ДВИЖЕНИЯ
И РАЗВИТИЯ
Материалистическая диалектика — наука о всеобщих
.законах движения и развития природы, общества и мышления,
теория и метод познания явлений объективной действительности
и сознания.
Материалистическая диалектика может успешно выполнять
свои важнейшие функции, в частности мировоззренческую и ме-
тодологическую, только в том случае, если она будет представ-
лена в виде целостной системы, в которой каждый закон, каж-
дая категория занимают строго определенное место и находятся
в необходимой взаимосвязи со всеми другими законами и катего-
риями. Всякое мировоззрение по своей природе целостно, и что-
бы сформировать у советских людей научное, марксистско-ленин-
ское мировоззрение, необходимо изложить его в виде целостной,
логически-стройной системы, дающей единое понимание происхо-
дящих в мире явлений, определяющей место человека в мире.
В противном случае в сознании людей с научными представления-
ми об объективной действительности будут уживаться ненаучные
взгляды на решение отдельных вопросов. Чтобы диалектически
мыслить, необходимо знать всю совокупность диалектических за-
кономерностей, овладеть диалектикой как системой законов и ка-
тегорий. Придавая целостность философскому знанию, систем-
ность в изложении законов и категорий диалектики способствует
выработке последовательного научного мировоззрения у строите-
лей коммунистического общества.
Представление диалектики в виде системы необходимым обра-
зом связанных между собой категорий обеспечивает и наиболее
полное раскрытие содержания всеобщих свойств и связей дейст-
вительности, всеобщих форм бытия, диалектических закономерно-
стей, ибо содержание категорий диалектики, в которых отражены
эти всеобщие свойства и связи, всеобщие законы движения и раз-
вития, раскрывается не только в рамках данной диалектической
пары, но и в соотношении каждой категории с другой.
Все это свидетельствует об актуальности разработки и изло-
жения теории диалектики в виде целостной научной системы.
§ 1. Единство диалектики и материализма
Научное понимание и дальнейшее развитие теории
диалектики органически связаны с материалистическим решением
основного вопроса философии.
18


Убедительным свидетельством того, что без материалистичес-
кого решения основного вопроса философии, последовательного-
проведения линии материализма в понимании природной и соци-
альной действительности невозможна научная диалектика, явля-
ется гегелевское учение о всеобщей взаимосвязи и развитии дей-
ствительности, сформулированное на идеалистической основе. От-
нося движение и развитие лишь к сфере разума, мирового духа,
мысляш.его, создающего понятия, познающего через их движение
самого себя и порождающего в процессе этого движения приро-
ду и общество, Гегель допускал многочисленные натяжки, подво-
дя реальные процессы под схему развития понятий. Непоследова-
тельность идеалистической диалектики нашла свое выражение, в-
частности, в попытках Гегеля обосновать «конечный» характе[>
развития, ограничить сферу действия принципа развития явления-
ми духовного порядка. Как идеалист, Гегель считал, что диалек-
тика имеет силу только в царстве духа; природа, хотя и сущест-
вует во времени, во времени не развивается, а лишь разнообра-
зится в пространстве. Таким образом, в идеалистической трактов-
ке диалектика извращается, мистифицируется, не может быть по-
следовательной и научной.
В свою очередь, без диалектики, вне диалектики не может
быть последовательного научного материализма. Домарксовский.
материализм не сумел до конца преодолеть идеализм именно в-
силу своей метафизичности, неспособности понять диалектиче-
скую природу материи, диалектически осмыслить социальные-
процессы.
Марксизм сплавил воедино материалистическое объяснение
мира и диалектику. Маркс освободил последнюю от идеализма vt
мистики и создал материалистическую диалектику, не только от-
личную от гегелевской, но и прямо противоположную ей. Если у
Гегеля мышление выступает творцом действительности, то Маркс
исходит из реального развития природы и общества. Объектив-
ная диалектика (развитие природы и общества), по Марксу, оп-
ределяет субъективную диалектику (движение понятий). Поэтому
только в марксизме диалектика становится действительно науч-
ной теорией развития как внешнего мира, так и познания.
Синтез диалектики и материализма, осуществленный К. Марк-
сом и Ф. Энгельсом, открыл новые горизонты как перед диалек-
тикой, так и перед материализмом. Только на основе диалекти-
ческой теории развития возможно последовательное проведение
в жизнь принципа материального единства мира. Если домарк-
совский материализм рассматривал природу в основном как со-
вокупность тел, то материализм диалектический видит в ней од-
новременно и сложную систему качественно различных, несводи-
мых друг к другу вещей, явлений и процессов, отличающихся по
степени сложности, организованности и в то же время взаимосвя-
занных. Понимание материального единства мира как диалекти-
ческого единства многообразных форм движения включает в ка-
19-


честве своего суще^ственного компонента представление о генети-
ческом порождении одних форм другими, то есть представление о
различных этапах развития материи. Это имеет принципиальное
значение для создания универсального и последовательного ма-
териалистического мировоззрения на научной основе. Как извест-
но, даже самые выдающиеся представители домарксовского
териализма не сумели дать последовательного объяснения мыс-
лительных и социальных явлений с позиций материалистического
монизма. Диалектический материализм решает эту задачу, углуб-
ляя понимание материи как субстанции, порождающей новые ка-
чественные состояния, в том числе обусловливающей без обраще-
ния к какому-либо имматериальному началу возникновение из
природной материи социального мира и сознания. В материали-
стической теории развития сознание рассматривается как продукг
эволюции свойства, заложенного в самом фундаменте материи,
свойства отражения, с необходимостью реализующегося на опре-
деленном этапе развития материального мира [см. 137; 158; 258].
Идея развития — центральная, основополагающая идея мате-
риалистической диалектики — сыграла, таким образом, важную
роль в углублении научных представлений о сущности материи и
материального единства мира. В то же время разработка учения
о развитии на последовательно материалистической основе позво-
лила диалектике четко определить предмет своего изучения, при-
обрести революционно-критическую форму и тем самым в полной
мере выявить и продемонстрировать свои эвристические возмож-
ности в качестве всеобщего метода и преобразования мира. Та-
ким образом, когда речь идет о взаимоотношении диалектики и
материализма, то имеется в виду не простое одностороннее воз-
действие диалектики на материалистическое учение, а органиче-
ское взаимодействие двух исходных принципов подлинно научно-
го, диалектико-материалистического мировоззрения, предполага-
ющих и взаимобплодотворяющих друг друга.
Если понимание материального единства мира невозможно
вне диалектической теории развития, то и принцип развития, в
свою, очередь, не может быть проведен последовательно без ор-
ганического соединения с принципом материальности мира и его
единства. Все имевшие место попытки построения теории разви-
тия на идеалистической основе так или иначе заканчивались от-
казом от признания универсальности, всеобщности принципа раз-
вития. Единственно научной формой диалектики является матери-
алистическая диалектика, в которой, по словам Ленина, «соеди-
нены, связаны, совместимы» всеобщий принцип развития с прин-
ципом материального единства мира.
Не менее важна и другая сторона взаимоотношения диалекти-
ческого и материалистического объяснения мира, выраженная в
знаменитом тезисе В. И. Ленина о совпадении в философии марк-
сизма, диалектики, логики и теории познания. В основе данного
положения лежит принцип материалистического монизма, единст-
2а


ва законов диалектики, охватывающих объективную действитель-
ность и познание, материальные и духовные явления. Оно направ-
лено против разрыва бытия и сознания, между законами объек-
тивной действительности и законами логического мышления,
между содержанием мышления и его формами. Вследствие этого
разрыва возникает противопоставление онтологии (учения о бы-
тии) гносеологии и логике (учению о познании), рассмотрение их
как наук о самостоятельных и независимых друг от друга реаль-
ностях. Наиболее полное выражение этот разрыв, как известно,
нашел в философиц Канта, трактовавшего теорию познания как
учение об априорных познавательных способностях субъекта.
Теория познания диалектического материализма есть учение об
отражении объективной действительности в понятиях и теориях
социального субъекта познания. Особенности познавательного
процесса, логику движения к новому знанию невозможно пра-
вильно понять без учета принципиальных характеристик самой
действительности, без признания отражательного характера по-
знавательной деятельности человека. Отказ от этого фундамен-
тального положения марксистско-ленинской философии, ориенти-
рующего на анализ процесса познания в единстве с исследова-
нием объективной действительности, ведет к подмене диалектики
идеализмом и метафизикой.
В свою очередь, научная теория познания должна базировать-
ся на принципах диалектики. Познание является творческим от-
ражением действительности, воспроизведением в сознании во
взаимосвязи и движении идеальных образов, необходимых свойств
и связей исследуемого объекта, его сущности. Это воспроизведе-
ние достигается благодаря тому, что функционирование и разви-
тие мышления подчиняются тем же самым всеобщим законам,
что и познаваемая действительность, — законам диалектики.
Таким образом, диалектический материализм, в отличие от
домарксовского материализма, применил диалектику к процессу
познания. Основной недостаток теории познания домарксовского
материализма, указывал В. И. Ленин, состоит в «неумении при-
менить диалектику... к Bildertheorie» [3, 29, 322], т. е. к теории
отражения. Именно применение диалектики к^ теории познания
позволило Ленину существенно обогатить содержание понятия
«отражение», преодолеть метафизические и натуралистические
трактовки познания как отражения и тем самым принципиально
по-новому поставить и всесторонне разработать многие традици-
онные теоретико-познавательные проблемы, такие, как проблемы
соотношения субъективного и объективного, абсолютного и отно-
сительного в процессах отражения действительности в формах
человеческого мышления.
Таким образом, неразрывное единство диалектики и материа-
лизма — характерная черта материалистической диалектики как
науки о наиболее общих законах развития бытия и познания.
21


§ 2. Мировоззренческая функция материалистической
диалектики
Мировоззренческая функция материалистической ди-
алектики состоит прежде всего в создании научной системы
взглядов на м^ф на основе изучения через призму соотношения
материи и сознания всеобщих законов действительности, посред-
ством теоретической интерпретации конкретно-научного знания,
включения его в общую систему знаний, убеждений и идеалов че-
ловека К
Натурфилософия на протяжении веков пыталась реализовать
свою мировоззренческую ф>'{кцию на путях умозрительного, ос-
нованного преимущественно на отвлеченных философских принци-
пах рассмотрения природы в ее целостности. Натурфилософский
способ решения этой задачи отражал, как известно, реальные
особенности развития научного знания XVI—XVHI вв., и прежде
всего относительную неразвитость специально-научного знания,
его неспособность к широким теоретическим обсбщениям. В рам-
ках натурфилософии было выдвинуто немало плодогвооных идей,,
глубоких догадок о диалектических взаимосвязях природнь!х про-
цессов, об их специфических закономерностях. Однако умозр::-
тельный, спекулятивный метод синтезирования наличного знания^
при котором неизвестные реальные связи часто подменялись фан-
тастическими, а недостающие факты — произвольными конструк-
циями, приходил в противоречие с требованиями науки. Развитие
естественных наук в XIX в., особенно три великих открытия (кле-
точная теория, эволюционная теория Ч. Дарвина, открытие зако-
на сохранения и превращения энергии), привели к тому, что ме-
тафизические претензии натурфилософии на открытие «предель-
ных оснований» мироздания, нахождение его исходной «перво-
сущности» чисто философскими средствами потеряли всякое ос-
нование.
Реакцией буржуазной философской мысли последнего столе-
тия на факт исчерпания натурфилософией своих познавательных
возможностей было появление и развитие различных школ и на-
правлений позитивизма. Позитивизм трактует философию как
разновидность специально-научного знания (логический анализ
языка), полагает, что последнее само по себе, в изоляции от дру-
гих форм общественного сознания способно обеспечить ориента-
цию человека в мире. Научность философского знания отстаива-
ется позитивистами ценой отказа от мировоззренческой функции
философии.
* Исследованию мировоззренческой функции философии посвящен ряд работ
советских авторов [см.: 229; 228; 231; 232; 250; 235; 236; 65]. Вместе с тем
следует подчеркнуть, что исследование мировоззренческой функции собственно
материалистической диалектики, по существу, находится в начальной стадии.
В частности, вопросы, связанные с анализом мировоззренческого значения диа-
лектико-материалистической теории развития, еще не получили достаточного
освещения в нашей литературе.
22


Отрицая как натурфилософское, так и позитивистское решение
вопроса о соотношении философского и конкретного знания,
материалистическая диалектика выявляет свой предмет, которым
выступает всеобщее в действительности и познании. Постижение
всеобщего в действительности и познании материалистическая
диалектика осуществляет путем обобщения данных конкретных
наук, вскрывая всеобщее в специфическом. Причем само это обоб-
щение отнюдь не сводится к суммированию достижений частных
наук. Оно оказывается результатом сложной исследовательской
деятельности, в которой данные специально-научного познания
осмысливаются, во-первых, с учетом всего наличного материала
познания, во-вторых, под специфическим углом зрения.
Категории и законы материалистической диалектики, хотя и
формулируются и разрабатываются на основе обобщения кон-
кретно-научного знания, представляют собой итог всей общест-
венно-исторической практики, освоения действительности, осуще-
ствляемого не только наукой, но и другими формами обществен-
ного сознания: искусством, нравственностью, а также непосредст-
венным жизненным опытом человека. Категории диалектики во-
площают в себе и философски осмысленные данные специально-
научного знания, и социальный опыт, и ценностное отношение че-
ловека к миру, в котором выражаются жизненная позиция лич-
ности, ее потребности и интересы.
Включая специально-научные знания в общую систему зна-
ний, убеждений и идеалов человека, материалистическая диалек-
тика вырабатывает научное знание качественно иного типа по
сравнению со специально-научным знанием. Особенность этого ти-
па научного знания состоит прежде всего в его всеобщности, уни-
версальности. Философские обобщения, выражаемые принципами,
законами и категориями диалектики, представляют собой обобще-
ния особого рода и с точки зрения их содержательных характе-
ристик. Синтез совокупного опыта научного познания и социаль-
ной практики осуществляется в них под углом зрения отношения
бытия и сознания, решения основного вопроса философии, диа-
лектики субъекта и объекта.
Специфика мировоззренческой функции материалистической
диалектики состоит в ориентации человеческой мысли на корен-
ные проблемы человеческого отношения к миру. Система законов
и категорий диалектики дает философско-материалистическое ис-
толкование и развернутое решение коренных философско-миро-
Боззренческих проблем и тем самым служит наиболее глубоким
теоретическим основанием научного марксистско-ленинского ми-
ровоззрения.
Мировоззренческое содержание материалистической диалекти-
ки не сводится к беспристрастному фиксированию и интерпрета-
ции наиболее фундаментальных характеристик бытия и познания.
Мировоззрение непосредственно или опосредованно задает сово-
купность определенных ценностных установок, которые воздейст-
23


вуют на поведение и образ жизни социальных классов, групп и
отдельных людей. Представления и идеи, входящие в состав ми-
ровоззрения, будучи опосредованы личным опытом, становятся
убеждениями индивида, активно участвуют в формировании его
позиции по всем жизненно важным вопросам.
Коммунистическое мировоззрение основывается на марксист-
ско-ленинском учении и ориентировано на достижение такого об-
щественного устройства, которое кладет конец всякой эксплуата-
ции и обеспечивает всестороннее и гармоническое развитие чело-
века. Поэтому нельзя выявить и понять мировоззренческую функ-
цию материалистической диалектики, отвлекаясь от ее социально-
классового содержания и гуманистической проблематики.
Материалистическая диалектика — партийная наука; она вы-
ражает наиболее коренные, глубинные интересы самой передовой
социальной силы современности — рабочего класса. Характерная
черта диалектико-материалистического метода заключается в том,
что объективное научное исследование доводится до определен-
ных классовых, партийных выводов, ориентирующих людей в их
практической деятельности. Научное объяснение мира материа-
листическая диалектика доводит до выводов о необходимости его
революционного обновления, активного преобразования в направ-
лении движения к коммунистическому идеалу. Диалектика — ал-
гебра революции. Как подчеркивал К. Маркс, «в своем рацио-
нальном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам-
идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание су-
ществующего она включает в то же время понимание его отрица-
ния, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она
рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходя-
щей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому су-
ществу своему критична и революционна» [1, 23, 22].
Мировоззренческая функция материалистической диалектики
выражается, таким образом, прежде всего в нацеленности на пре-
образование социальных отношений в направлении социализма и
коммунизма. Разумеется, коммунистический идеал общества и че-
ловека не дедуцируется из диалектики, а вырастает из осмысле-
ния реальных антагонистических противоречий буржуазного об-
щества. В этом осмыслении участвует не только материалисти-
ческая диалектика, но и все остальные составные части марксист-
ско-ленинской науки: научный коммунизм, политическая эконо-
мия.
Материалистическая диалектика является мировоззренчес-
кой и методологической основой формирования социального идеа-
ла. Будучи наиболее глубокой и содержательной всеобщей теори-
ей развития, материалистическая диалектика обладает огромной
социальной значимостью. Задавая позитивное отношение к про-
цессам социального обновления, обосновывая закономерность и
неодолимость поступательного развития, рассматривая его как
последовательную смену и необходимую связь эволюционных и
24


революционных этапов, она выступает интеллектуальным вдохно-
вителем социальных преобразований.
Разрабатывая мировоззренческие основы практической борь-
бы прогрессивных общественных сил, теоретически обосновывая
коммунистический идеал, коренные интересы рабочего класса как
самой революционной силы современности, критически преодоле-
вая все формы ненаучного и реакционного мировоззрения, мате-
риалистическая диалектика тем самым оказывается тесно связан-
ной с основными социальными проблемами своего времени, с об-
щественной практикой, с политикой коммунистических партий,
оказывая позитивное- воздействие на социальное развитие.
Марксистское мировоззрение не только научно-революционное,
но и гуманистическое. Познание и деятельность в конечном счете
имеют смысл лишь как средства для развития человека, реше-
ния человеческих проблем. Разрабатывая теоретические основы
мировоззрения, материалистическая диалектика участвует в выра-
ботке идей и ценностей, ориентированных на создание такого об-
щества, высшей целью которого является всестороннее развитие
личности.
Изучая закономерности взаимосвязи материи и сознания, все-
общие свойства и связи действительности, всеобщие законы дви-
жения и развития, материалистическая диалектика выполняет ми-
ровоззренческую функцию. Но, как мы уже отметили, у нее име-
ется и методологическая функция.
§ 3. Методологическая функция материалистической
диалектики
Философы-марксисты исходят из ленинской идеи о
принципиальном единстве характеристик объективной действи-
тельности и человеческого познания. Это значит, что, исследуя
объективную реальность, воспроизводимую наукой, т. е. анализи-
руя содержание научных открытий, философия одновременно ис-
следует и формы теоретического выражения данного содержания,
методологию и логическую структуру исследования. Законы, ка-
тегории и принципы материалистической диалектики по отноше-
нию к специально-научному знанию приобретают характер мето-
дологических предпосылок. На основе содержания законов и кате-
горий диалектики и закономерностей функционирования и разви-
тия процесса познания формулируются соответствующие требо-
вания к мыслящему субъекту, ориентирующие его в познаватель-
ной деятельности, соответствующие нормы, правила, которые он
должен соблюдать, осуществляя познание и практическое преоб-
разование действительности.
Раскрытие методологической функции материалистической ди-
алектики предполагает рассмотрение таких проблем, как соотно-
шение материалистической диалектики с частными науками, мес-
25


то и роль материалистической диалектики в системе методологи-
ческих средств современной науки и т. д. 2.
Во взаимодействии материалистической диалектики с частны-
ми науками одновременно присутствуют два диалектически взаи-
мосвязанных, но разнонаправленных процесса: от частных наук —
путем обобщения их выводов — к научному мировоззрению и от
последнего — путем разработки методологии и теории познания —
к частнонаучному знанию. Обобщение и осмысление историческо-
го опыта развития всего комплекса частных наук о природе и
обществе, их новейших достижений и выводов — жизненная поч-
ва и источник развития материалистической диалектики. Содер-
жание категорий диалектики развивается в связи с прогрессом
человеческого познания и практики. В свою очередь, развитие и
совершенствование категориального аппарата диалектики активно
воздействуют на развитие частных наук. Определяя общую позна-
вательную ориентировку ученого, влияя на представления ученых
о сущности науки, механизмах и движущих силах ее развития,
предлагая обоснованные критерии рациональности и научности,
законы и категории материалистической диалектики активно
включаются в структуру научно-исследовательской деятельности,
формируя логическую культуру мышления. Тем самым материали-
стическая диалектика вносит свой вклад в прирост нового зна-
ния. Например, в становлении таких новейших методологических
средств междисциплинарного синтеза, как системный подход, ки-
бернетика, семиотика, важную роль сыграла идея целостности,
разработанная в рамках материалистической диалектики [см. 32;
230].
Но дело, разумеется, не в отдельных примерах, подтверждаю-
щих эвристическую ценность материалистической диалектики как
методологии научного знания. Главное заключается в том, что без
обращения' к диалектико-материалистической теории развития
невозможна разработка такой методологии науки, в центре вни-
мания которой находился бы не только анализ готового, уже сфор-
мировавшегося знания, но и механизмы движения науки к новым
результатам.
2 Среди огромного числа работ, посвященных материалистической диалектике
как методологии научного познания, назовем только некоторые, представляю-
щие, на наш взгляд, наибольший интерес: К о п н и н П. В. Диалектика как
логика и теория познания. М., 1973; Его же. Диалектика, логика, наука. Л\.,
Ш73; MiHTHH М. Б. Ленин и актуальные проблемы философии. М., 1971;
Горский Д. П. Проблемы общей методологии науки и диалектической логи-
ки. М., 1966; Ильичев Л. Ф. Философия и научный прогресс. М., 1977;
Швы рев В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978;
Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978; Лектор-
ский В. А. ф|Илософ|И'Я и научный метод. — В кн.: Философия и наука. М.,
1972; Его же. Философия, наука, «философия науки». — Вопросы филосо-
фии, 1973, № 4; Лекторский В. А., Ш в ы р е в B.C. Методологический
анализ науки (типы и уровни). — В кн.: Философия, методология, ьаука. М,
1972.
26


Как известно, материалистическая диалектика, характеризуя
процесс развития, различает две основные его формы: эволюцион-
ную и революционную. Эволюция — это постепенное, медленное
изменение объектов. Революция — это резкое, скачкообразное
изменение объекта, связанное с коренными преобразованиями его
структуры и содержания. Между этими двумя формами развития
существует сложная диалектическая связь. Эволюция подготав-
ливает революцию, ведет к ней и завершается ею. В свою оче-
редь, революции открывают собой начало нового, более высокого
этапа медленных эволюционных накоплений. Таким образом,
развитие представляет собой диалектическое единство прерывно-
сти и непрерывности, преемственности и новизны.
Эти положения диалектико-хматериалистической концепции
развития задают наиболее общие рамки для описания развития
научного познания. Действительно, в истории науки достаточно
отчетливо выделяются фазы относительно медленного, постепен-
ного накопления новых знаний, обогащающих уже существую-
щие представления и как бы надстраивающихся на уже имеющем-
ся фундаменте, и периоды крутой революционной ломки устояв-
шихся взглядов, традиций.
Особенно важно подчеркнуть, что эти общие диалектико-мате-
риалистические представления о природе и характере взаимосвя-
зи революционных и эволюционных фаз развития были конкрети-
зированы с учетом специфики науки. С этой целью в материали-
стической диалектике разработаны такие концептуальные средст-
ва, с помощью которых отражаются наиболее существенные сто-
роны роста научного знания. В частности, они четко фиксируют
тот факт, что переход от одной научной теории к другой носит
значительно более сложный характер, чем простое отрицание ста-
рой теории новой — некоторые элементы старой теории пересмат-
риваются или даже вообще исключаются из содержания более
развитой теории, другие, напротив, передаются либо в форме
прямого перенесения из старой теории в новую, либо в форме
предельного перехода от одного этапа развития науки к другому,
обеспечивая их сравнимость, сопоставимость.
Характеризуя методологическую функцию диалектики, важно
учитывать, что в современной методологии науки существуют раз-
ные типы и уровни методологического анализа. Вопросы строе-
ния, развития и функционирования научного знания исследуются
науковедением, современной формальной логикой, семиотикой, те-
орией информации, психологией научного мышления и т. д. В этих
условиях уже недостаточно простого указания на то, что в си-
стеме современного научного знания материалистическая диалек-
тика выполняет методологическую функцию [см., например, 104,
155—190] ^. Необходимо раскрыть специфику методологической
^ За последние годы вышел целый ряд серьезных советских исследований диа-
лектики развития научного знания [см.: 21; 171; 127; 172; 62; 139; 209]. Вместе
27


функции материалистической диалектики, соотношение материа-
листической диалектики в ее функции логики и теории познания
с упомянутыми средствами методологического анализа науки.
Первый шаг на пути к этому — четкое разграничение обще-
философской и частнонаучной методологии. Как подчеркивает
Л. Ф. Ильичев, «разграничение общефилософской методологии, г
одной стороны, и частной методологии — с другой, кажется нам
обоснованным хотя бы уже потому, что таким путем будет пре-
дотвращено чрезмерное расширение проблематики философии за
счет методологических проблем, относящихся к специальным об-
ластям исследования, и только к ним» [81, 113].
Материалистическая диалектика выполняет функцию общена-
учной методологии, теоретической основы методологического ана-
лиза науки. Общенаучная методология есть не что иное, как при-
менение принципов материалистической диалектики, ее законов и
категорий к процессу познания вообще и к развитию научного
знания в особенности.
Общая методология науки — это философская дисциплина,
часть теории познания. Вопрос о специфике методологической
функции материалистической диалектики — это в первую очередь
вопрос о специфике философского подхода к изучению научного
познания. Исследование закономерностей и форм научно-позна-
вательной деятельности осуществляется в общей методологии на-
уки под углом зрения отношения субъекта к объекту познава-
тельной деятельности, отношения знания к действительности.
Изучая природу и возможности научного познания, отношение на-
учного знания к действительности, материалистическая диалекти-
ка ориентируется на поиск всеобщих оснований науки, условий
истинности и достоверности научного знания, предпосылок и ме-
ханизмов его формирования, тем самым объективно выступает в
роли всеобщей методологии научного познания [см. 113; ПО,
216—222].
Напротив, специально-научные методы и средства исследова-
ния выполняют функцию частных, вспомогательных методологи-
ческих регуляторов движения познания к истине. При этом сама
возможность использования того или иного методологического
требования в исследовании познавательной деятельности челове-
ка, а также оценка полученных результатов опираются на опре-
деленные философские предпосылки, которые по существу своему
являются общеметодологическими. Таким образом, общефилософ-
ская методология служит теоретической основой методологиче-
ского анализа независимо от его типа и средств осуществления.
Поэтому разработка любой частнонаучной, общенаучной, общефи-
с тем следует подчеркнуть, что детальный анализ указанной сложной пробле-
матики, по существу, находится в начальной стадии. В частности, еще нет
ра'бот, ,в которых давалось бы целостное и системати'чеакое (изложение диалек-
тико-материалистической теории роста научного знания.
28


лософской методологии не может не вести к анализу таких об-
идих проблем, как природа знания, характер его отношения к ре-
альности, природа истины и способы ее проверки и т. д., т. е. тех
самых проблем, которые исследуются диалектикой как теорией
познания.
Другой принципиальный вопрос, связанный с пониманием ме-
тодологической функции материалистической диалектики, состоит
в следующем: ограничивается ли методологическая роль диалек-
тики только ее общефилософскими установками или имеются ка-
кие-то конкретные методологические и логические приемы, раз-
работка которых является специальной задачей диалектики. По
этому вопросу в советской литературе существуют различные точ-
ки зрения. Одни авторы считают, что при разработке логико-ме-
тодологической функции диалектики можно ограничиться анали-
зом всеобщих законов бытия [см. 79; 153; 205]. Другие полагают,
что при разработке диалектики в ее методологической функции
требуется изучение специфических особенностей и закономерно-
стей познания, форм и методов мышления. Само по себе раскры-
тие всеобщих законов бытия отнюдь не обеспечивает разработку
диалектики как логики, гносеологии и методологии науки, хотя и
является необходимой и существенной предпосылкой для этого.^
В полной мере раскрыть методологическую функцию диалектики
можно, лишь показав, что диалектика не только формулирует
всеобщие законы природы, общества и мышления, но и выражает
особенности познавательной деятельности, специфические законы
развития и функционирования познания [см. 151; 59; 62] и на
основе того и другого разрабатывает требования к субъекту по-
знания, нормы, которые он должен соблюдать при осуществлении
познавательной деятельности.
Подчеркнем еще один момент. Материалистическая диалекти-
ка рассматривает науку не только как отражение реальности, но
и как социально детерминированный, исторический процесс, тес-
но взаимосвязанный со всеми другими типами и формами мате-
риально-практического и духовного освоения действительности.
Поэтому и методология науки в ее марксистско-ленинском пони-
мании не может замыкаться на внутринаучную проблематику.
Смена «стилей мышления», влекущая за собой существенное из-
менение представлений о закономерностях формирования нового
знания в науке, логика его роста могут быть поняты только с уче-
том социокультурных факторов развития науки, взаимосвязи на-
уки с материальным производством и другими формами общест-
венного сознания. Среди остро встающих здесь вопросов можно
назвать проблему влияния научно-технического прогресса на че-
ловека, соотношения истины и ценности, моральной ответствен-
ности ученого, форм и способов связи науки с идеологией, с борь-
бой идей в философии и т. д.
Многие из этих проблем решаются средствами социологии,
этики, науковедения и других дисциплин. Однако там, где затра-
20>


гиваются широкие мировоззренческие проблемы (место научных
знаний в материальной и духовной жизни общества, их воздей-
<:твие на ценности, определяющие поведение человека, на судьбы
и перспективы социального прогресса и т. д), там необходимо
привлечение категориального инструментария материалистической
диалектики, всеобщей научной теории развития. Здесь материа-
листическая диалектика берет на себя функции методологически
организующего центра связи и взаимовлияния различных дисцип-
лин, играет важную роль в установлении и развитии тех контак-
тов естествознания и технических наук, без которых немыслимо
решение задачи овладения и сознательного управления научно-
техническим прогрессом [см. 243; 232; 223].


Глава II. ИСХОДНЫЕ НАЧАЛА И ПРИНЦИПЫ
ПОСТРОЕНИЯ СИСТЕМЫ КАТЕГОРИИ
МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ
Категории диалектики отражают всеобщие . формы
бытия, всеобщие свойства и связи действительности, являющиеся
неотъемлемыми характеристиками материальных образований,—
атрибутами материи. Всеобщие формы бытия не просто сосущест-
вуют в материальных образованиях, а находятся в органической
взаимосвязи и взаимозависимости, при соответствующих услови-
ях переходят друг в друга. Поэтому философские категории дол-
жны быть не застывшими, неизменными, а гибкими, подвижны-
ми. В противном случае они не смогут отразить действительное
положение вещей — объективную диалектику. «...Человеческие по-
нятия, — подчеркивал В. И. Ленин, — не неподвижны, а вечно
движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без
этого они не отражают живой жизни. Анализ понятий, изучение
их, «искусство оперировать с ними» (Энгельс) требует всегда изу-
чения движения понятий, их связи, их взаимопереходов...» [3^
29, 226—227]. Идею «воемир1ной, всесторонней, живой связи всего
со всем и отражения этой связи... в понятиях человека, которые
должны быть также обтесаны, обломаны, гибки, подвижны, реля-
тивны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, дабы об-
нять мир», В. И. Ленин называл гениальной, отражающей суть
диалектики [там же, 131], а противоречивую взаимосвязь и вза-
имопереходы понятий он считал основным содержанием диалек-
тической логики [там же, 178].
Все это указывает на необходимость представления диалекти-
ки в виде системы категорий, в которой каждая категория зани-
мала бы строго определенное место, находилась в органической^
необходимой взаимосвязи с другими категориями. При этом ис-
ключительно важное значение имеет определение принципов по-
строения системы философских категорий.
§ 1. Методологические принципы построения системы
категорий материалистической диалектики
Гегель при построении системы категорий диалекти-
ки, а также К. Маркс при разработке системы экономических ка-
тегорий, раскрывающих сущность капиталистической обществен-
но-экономической формации, использовали метод восхождения от
абстрактного к конкретному. Данный метод выражает суть диа-
лектического метода познания, рассматривающего объект в его
возникновении, становлении, развитии и воспроизводящего на
зк


этой основе в системе идеальных образов (понятий) необходимые
отношения между сторонами, составляющими его сущность.
Принцип восхождения от абстрактного к конкретному предпо-
лагает выведение (объяснение) каждого нового момента в разви-
тии познаваемого объекта и соответственно каждого нового зве-
на (понятия) в системе из предшествующих ступеней становления
и развития объекта. Но всеобщие формы бытия, всеобщие свой-
ства и связи никогда не возникали. Они существуют вечно, при-
сущи каждому материальному образованию на всех стадиях его
существования (возникновения, становления и развития). Поэто-
му выводить одну всеобщую форму бытия из другой как возни-
кающую в процессе развития материи невозможно. Не случайно
предпринятые некоторыми авторами попытки представить всеоб-
щие формы бытия возникающими в определенной последователь-
ности у каждого формирующегося и развивающегося объекта не
имели успеха.
Гегель решил эту проблему, представив категории в качестве
моментов развивающейся абсолютной идеи, которая шаг за ша-
гом развертывала, порождала в силу присущих ей противоречи-
вых тенденций свое всеобщее содержание, прежде чем воплотить-
ся в материальных вещах. Но такое решение не было действи-
тельным решением проблемы, поскольку оно игнорировало дей-
ствительный процесс развития общественного познания, осущест-
вляющийся на основе практики, и всецело исходило из самораз-
вития духа, оторванного от материи и существующего до нее.
Построенная Гегелем система категорий, по существу, фантастич-
на, искусственна, мистична, представляет собой «на 9/10 шелуху,
сор» [3, 29, 138]. Поэтому гегелевскую систему категорий диалек-
тики нельзя брать в том виде, как ее представил сам автор. Ее
необходимо переосмыслить на материалистической, научной осно-
ве. По этому поводу В. И. Ленин, в частности, писал: «Логику
Гегеля нельзя применять в данном ее виде... Из нее надо в ы-
брать логические (гносеологические) оттенки, очистив от
Ideenmystik» [там же, 238]. Если Гегелю не удалось решить проб-
лемы взаимосвязи категорий путем восхождения от абстрактного
к конкретному, если его способ применения этого метода являет-
ся ненаучным, то как же применить принцип восхождения от аб-
страктного к конкретному при разработке системы категорий ма-
териалистической диалектики?
Всеобщие формы бытия нельзя представить возникающими в
определенной последовательности. Но их можно рассмотреть в той
последовательности, в которой они отражались, познавались чело-
веком. В самом деле, всеобщие формы бытия «открылись» чело-
веку не все сразу, а в определенной последовательности, каж-
дая — на соответствующей стадии развития практики и познания.
Фиксируя всеобщие свойства и связи, выявленные на той или иной
стадии развития познания, категории отражают особенности этой
стадии и являются своего рода ступеньками, опорными пунктами
32


человеческого познания и практического овладения природой.
«Перед человеком, — писал В. И. Ленин по данному поводу, —
сеть явлений природы. Инстинктивный человек, дикарь, не выде-
ляет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории
суть ступеньки выделения, т. е. познания мира, узловые пункты
в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею» [там же, 85].
Положение о том, что категории являются ступеньками, или
узловыми пунктами, процесса познания, использовалось В. И. Ле-
ниным при анализе категорий диалектики. Так, раскрывая содер-
жание категории «закон», В. И. Ленин замечает: «...понятие за-
кона есть одна из ступеней познания человеком единства и связи,
взаимозависимости и цельности мирового процесса» [3, 29, 135].
По поводу категорий сущности и явления он указывает: «Суть
здесь та, что и мир явлений и мир в себе суть моменты познания
природы человеком, ступени, изменения или углубления (позна-
ния») [там же, 138]. Категория субстанции, пишет он в другом
месте, есть «важная ступень в процессе развития человеческого
познания природы и материи» [там же, 142]. Общее, отмечает
В. И. Ленин, определяя место категории общего в историческом
развитии познания, «есть ступень к познанию конкретно-
г о...» [там же, 252].
Когда мы говорим о том, что категории выступают в качестве
ступенек, узловых пунктов развития познания, мы далеки от то-
го, чтобы думать, что они возникают только одна за другой.
В ходе развития познания категории появляются, как правило,
не по одной, а группами, и, возникнув, они не остаются неизмен-
ными, а развиваются.
Решая вопрос о том, какая из группы категорий, сформировав-
шихся на соответствующей ступени познания, должна представ-
лять данную ступень, нам прежде всего следует выяснить, какая
из этих категорий в данном пункте исторического развития по-
знания играет определяющую роль. Через нее, как через призму,
рассматриваются все другие категории, анализируется вся фило-
софская, а часто и конкретно-научная проблематика. Одним сло-
вом, она (эта категория) на данной ступени развития обществен-
ного познания накладывает отпечаток на все другие категории,
так или иначе влияет на решение всех философских проблем.
Поскольку в этой категории наиболее концентрированно выра-
жаются особенности данной ступени развития познания, ее и на-
до считать представляющей рассматриваемую ступень.
Если та или иная категория играет важную роль и является
в известной мере определяющей на ряде ступеней развития по-
знавательного процесса, ее необходимо связывать с той ступенью
познания, на которой она наиболее полно развернула свое содер-
жание, приобрела известную зрелость, классическую форму.
Ф. Энгельс, раскрывая суть диалектического метода познания и
вытекающее из него требование исправления исторического в со-
ответствии с объективными законами развивающегося процесса,
2 Зак. 12 33


писал: «...этот метод в сущности является не чем иным, как TeNf
же историческим методом, только освобожденным от историче-
ской формы и от мешающих случайностей. С чего начинает ис-
тория, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его даль-
нейшее движение будет представлять собой не что иное, как
отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически
последовательной форме; отражение исправленное, но исправлен-
ное соответственно законам, которые дает сам действительный
исторический процесс, причем каждый момент может рассматри-
ваться в той точке его развития, где процесс достигает полной
зрелости, своей классической формы» [1, 13, 497].
Итак, рассматривая категории как ступени, узловые пункты
развития познания, мы должны их поставить в такое соотноше-
ние, которое было бы необходимым, закономерным, соответство-
вало бы «действительному углублению нашего познания мира>
[3, 29, 84]. В самом деле, возникновение всякой новой категории^
ее формирование и превращение в определяющую на определен-
ной ступени развития познания обусловлены прогрессом познания
мира и выявлением новых всеобщих форм бытия, новых всеоб-
щих свойств и связей, которые не укладываются в содержание су-
ществующих категорий и требуют для своего осмысления новых
категорий. Появившись и достигнув известной зрелости, всякая
новая категория вступает в определенные необходимые отноше-
ния со всеми существующими категориями и занимает свое особое
место в общей системе категорий. И если мы расположим катего-
рии в той последовательности, в которой они выступают как сту-
пени развития общественного познания, мы тем самым опреде-
лим место, роль и значение каждой категории, их необходимые
соотношения, взаимосвязь. Отсюда необходимость в диалектиче-
ской обработке истории познания. Следует отметить, что именно
в этом видел В. И. Ленин задачу дальнейшего развития рацио-
нально понятой Логики Гегеля и диалектики Маркса. «Продолже-
ние дела Гегеля и Маркса, — писал он, — должно состоять в
диалектической обработке истории человеческой мысли, на-
уки и техники» [там же, 131], т. е. в обработке истории мысли
«с точки зрения развития и применения общих понятий и катего-
рий логики...» [там же, 159].
При обработке истории человеческого познания с точки зрения
возникновения, развития и применения философских категорий
мы выделяем необходимые тенденции, отвлекаемся от случайно-
го,ч «исправляем» исторический процесс познания в соответствии
с законами его функционирования и развития. При разработке
системы категорий диалектики мы, таким образом, руководству-
емся принципами единства исторического и логического и восхож-
дения от абстрактного к конкретному. В самом деле, всякая но-
вая категория в разрабатываемой таким образом системе будет
более конкретной по отношению к предшествующим, поскольку
она, выступая в качестве более высокой ступени развития позна-
34


ния, в свое содержание в снятом виде включает все предшеству-
ющие категории, осмысление всех предшествующих всеобщих
форм бытия.
Представление взаимосвязи категорий на основе обобщения
истории познания и практики, истории науки и техники позволяет
достигнуть в разрабатываемой системе категорий требуемого
классиками марксистской философии тождества диалектики, ло-
гики и теории познания. В самом деле, рассматривая категории
как ступени познания, т. е. в той последовательности, в которой
они появлялись на основе развития общественной практики и по-
знания, можно воспроизвести в сознании, в определенной после-
довательности, не только всеобщие свойства и связи природы, об-
щества и мышления, отраженные и зафиксированные в катего-
риях, но и закономерности развития познания от его низших ста-
дий или ступеней к высшим, а также связанные с этими ступеня-
ми логические формы и принципы мышления, т. е. логику, кото-
рая здесь действительно будет уже учением не «о внешних фор-
мах мышления, а о законах развития «всех материальных, при-
родных и духовных вещей», т. е. развития всего конкретного со-
держания мира и познания его, т. е. итог, сумма, вывод истории
познания мира» [3, 13, 84]. И тогда для обозначения логики, диа-
лектики и теории познания материализма действительно не нуж-
но будет «3-х слов», это будет, по существу, «одно и то же» [там
же, 301].
Таким образом, исходными принципами построения системы
категорий диалектики являются: восхождение от абстрактного к
конкретному, единство исторического и логического и тождество
диалектики, логики и теории познания.
Следует отметить, что ряд авторов (В. С. Лутай, Ж. Т. Туле-
нов, Д. И. Широканов и др.) к исходным принципам разработки
системы категорий диалектики, кроме указанных трех, относят и
такие принципы, как принцип объективности, преемственности и
поступательности в развитии, основные законы диалектики, рас-
смотрение объекта во всех его связях и отношениях и т. д.
Разумеется, все эти и другие принципы диалектической логи-
ки необходимо использовать при теоретическом осмыслении лю-
бого объекта исследования, а значит и при построении системы
категорий диалектики. Но здесь речь идет не о том, следует или
не следует применять диалектическую логику при разработке си-
стемы категорий диалектики (несомненно, применять ее нужно,
ибо только она может обеспечить успешное решение проблемы),
а о том, на какие принципы следует опираться, чтобы осущест-
вить переход от одной категории к другой в рамках разрабаты-
ваемой системы, выявить необходимую связь между ними. В ка-
честве таких принципов, на наш взгляд, и выступают рассмотрен-
ные три принципа.


§ 2. Исходные категории
Применение указанных методологических принципов
обеспечивает выявление необходимой взаимосвязи и взаимозави-
симости категорий лишь в том случае, если мы правильно избра-
ли исходные категории. Согласно диалектическому методу позна-
ния в качестве исходных должны выступать простейшие катего-
рии, отражающие такие стороны (отношения) исследуемого цело-
го, которые определяют все другие его стороны, связи, обуслов-
ливают их возникновение или изменение, а вместе с тем и ста-
новление, функционирование и развитие объекта. Сторонй (отно-
шения), отражаемые в исходных категориях, должны быть исто-
рически первыми по отношению к содержанию других категорий
системы. Развиваясь, они должны не только обусловливать появ-
ление или изменение других сторон и связей целого, но и воспро-
изводить себя на новой, более богатой основе и тем самым обес-
печивать не только становление и функционирование целого, но
а его дальнейшее развитие, обогащение новыми связями.
Среди философских категорий исходными являются: «мате-
рия», «сознание», «практика», «познание», «противоречие». Кате-
гории «материя» и «сознание» на первой, начальной ступени фи-
лософского осмысления действительности являются простейшими:
категория материи здесь фиксирует лишь момент первичности по
отношению к сознанию, свойство объективной реальности сущест-
вовать вне и независимо от сознания; категория сознания фикси-
рует лишь то, что сознание вторично по отношению к материи и
является ее отражением. Отношение между этими категориями
является определяющим для всех других философских категорий,
его понимание накладывает соответствующий отпечаток на реше-
ние всех философских проблем и на содержание всех других
философских категорий. Развитие данного отношения обусловли-
вает появление новых категорий, а вместе с этим и обогащение
понятий «материя» и «сознание».
Показывая процесс возникновения отношения между материей
и сознанием, мы вводим труд, на основе которого формируется
сознание. С возникновением сознания на основе труда появляег-
ся идеальное отражение действительности. Закономерности функ-
ционирования и развития трудовой деятельности отражаются в
категории «практика», закономерности отражения в сознании в
идеальных образах объективной действительности — в категории
«познание». Так, анализируя становление отношения между ма-
терией и сознанием, мы приходим к необходимости введения ка-
тегорий «практика» и «познание».
Исследуя развитие познания на основе практики, мы устанав-
ливаем, что оно функционирует в рамках: «живое созерцание —
абстрактное мышление — практика как критерий истины». Повто-
ряя много раз этот цикл, оно открывает все новые и новые свой-
ства и связи объективной действительности, отражает и фиксиру-
36


ет их в формирующихся идеальных образах — понятиях. На опре-
деленной стадии своего развития познание начинает отражать в
понятиях всеобщие свойства и связи. Эти понятия в процессе
дальнейшего развития познания и практики приобретают статус
философских категорий. Так, воспроизводя логику развития по-
знания на основе практики, мы достигнем того пункта в его ис-
торическом развитии, где начинают появляться философские ка-
тегории — ступени теоретического осмысления всеобщих форм бы-
тия. Дальнейшее воспроизведение истории развития познания и
практики позволит нам определить последовательность появления
категорий и необходимую взаимосвязь между ними.
Но чтобы представить отношение между материей и сознани-
ем, а также процесс познания, необходимо выявить источник дви-
жения и развития, раскрыть противоречия в указанном исходном
отношении и в познавательном процессе. В роли ^ противоречия,
обеспечивающего развитие отношения между материей и созна-
нием, а также практикой и познанием, будут выступать противоре-
чия между материальным и идеальным, объективным и субъек-
тивным, между способностью человека получать полное, абсолют-
ное знание об окружающем мире и ограниченностью ее реализа-
ции на каждом конкретном этапе развития общества, между по-
требностью производства в новых знаниях об окружающей дей-
ствительности и ограниченными возможностями в каждый дан-
ный момент их получения. Постоянное разрешение и возникнове-
ние на новой основе этих противоречий обусловливает непрерыв-
ное развитие практики и познания, а вместе с тем и развитие от-
ношения между материей и сознанием.
Так, в ходе анализа категорий «материя» и «сознание» мы не-
обходимым образом переходим к категориям «практика» и «по-
знание» и на их основе раскрываем как первую, так и вторую
стороны основного вопроса философии, показываем, что сознание
вторично не только потому, что возникло на определенной ступе-
ни развития материи, но и потому, что его содержание является
копией, снимком с определенных сторон, свойств и связей объек-
тивной реальности, что это содержание получается из внешнего
мира в процессе познания, развертывающегося на основе практи-
ки. Продолжая анализ, мы установим, что, функционируя на ос-
нове практики, познание проникает все глубже и глубже в объек-
тивную действительность, раскрывает все более и более глубокие
и общие свойства и связи и на определенной стадии своего раз-
вития выявляет, осознает и выражает в соответствующих поня-
тиях всеобщие свойства и связи. Этот исторический пункт разви-
тия общественного познания на основе практики знаменует собой
появление первых категорий.
Определив категории, отражающие начальную ступень разви-
тия познания и практики, мы должны раскрыть их содержание,
выявить закономерности взаимосвязи отражаемых ими всеобщих
форм бытия. В ходе этого анализа мы должны опираться на ка-
37


тегорию «противоречие», на связанный с нею закон единства и
борьбы противоположностей. Дальнейшие исследования, выявле-
ние каждого нового звена системы категорий будут проводиться
с учетом закономерностей взаимосвязи материи и сознания, функ-
ционирования и развития процесса познания на основе практики
и закона единства и борьбы противоположностей.
Некоторые авторы категорию «материя» выдвигают в качестве
исходного начала, но рассматривают ее саму по себе, вне соотно-
шения с категорией «сознание» [см. 226; 244]. Но сама по себе
категория материи не может выступать в качестве исходного на-
чала уже потому, что она является самым конкретным, самым бо-
гатым по содержанию понятием, включающим в себя в свернутом
виде содержание всех категорий, отражающих всеобщие формы
ее бытия, исходное же начало по своей сути просто, представляет
собой какое-либо одно, правда, самое главное, определяющее от-
ношение (свойство) исследуемого целого. В роли исходной она
может выступать лишь в соотношении с категорией «сознание».
В этом соотношении она действительно выступает в виде простей-
шего понятия, имеющего в качестве своего содержания одно-един-
ственное свойство — быть объективной реальностью, существовать
вне и независимо от сознания.
Итак, если мы возьмем в качестве исходных категории «мате-
рия» и «сознание», «практика» и «познание» и представим их в
развитии, обусловливаемом противоречиями, борьбой противопо-
ложных тенденций, свойственных материи и сознанию, практике
и познанию, мы сможем представить категории в их необходимой
взаимосвязи и взаимозависимости и изложить диалектику в виде
целостной системы, являющейся в одно и то 'же время и общей
теорией развития объективной действительности, и теорией позна-
ния, и диалектической логикой.
Следует отметить, что в последнее время появилась тенденция
выносить ряд категорий за рамки системы. Так, например,
Д. И. Широканов выносит за пределы системы восемь категорий:
«материя», «сознание», «движение», «пространство», «время»,
«практика», «цель», «истина» [см. 261]. В. Н. Сагатовскнй не
включает в систему следующие категории: «бытие», «небытие»,
«изменение», «множество», «элемент», «вещь», «свойство», «отно-
шение» и др. [см. 183].
Вынесение тех или иных категорий за рамки системы не оп-
равдано. Оно свидетельствует о том, что автору не удалось най-
ти действительного пути решения проблемы. Система категорий
предполагает определение места каждой категории, установление
ее необходимой связи с другими категориями. Она должна охва-
тывать все имеющиеся категории и быть открытой, т. е. должна
позволять вводить новые категории, формирующиеся в процессе
дальнейшего развития общественного познания и практики. Через
систему категорий отражается сущность исследуемого объекта,
вся совокупность присущих ему необходимых свойств и связей,
38


взятых в их естественной взаимозависимости. И если те или иные
понятия не вошли в систему, то одно из двух: или они не отража-
ют необходимых свойств и связей, являющихся моментами сущ-
ности, или если они отражают соответствующие необходимые
свойства и связи, то система не отражает действительной сущ-
ности, представляет ее ущербно, искаженно. В нашем случае
истинно второе, ибо никто не сомневается в том, что такие кате-
гории, как «материя», «сознание», «движение», «пространство»,
«время», «практика», «истина» (Д. И. Широканов) или «бытие»,
«небытие», «вещь»,, «свойство», «отношение» (В. Н. Саратовский),
отражают соответствующие необходимые свойства и связи объек-
тивной реальности. И если они не вошли в систему категорий,
значит, данная система несовершенна, не раскрывает всего бо-
гатства всеобщих форм и связей действительности, всего богатст-
ва диалектических закономерностей.
§ 3. Соотношение категории как ступеней развития
познания
Рассмотрим в общих чертах последовательность осо-
знания человеком всеобщих связей окружающей его действитель-
ности, движение познания от одной категории к другой.
Познание и исторически, и логически начинается с выделения
объекта, отделения его от других объектов, составляющих реаль-
ную действительность. При этом субъект познания сразу же стал-
кивается с такими всеобщими формами бытия, как отдельное, от^
ражаемое в сознании через понятие «вещь», и отношение, вклю-
чающее в себя как необходимые стороны раздельность и связь.
Исторически этот начальный момент движения познания свя-
зан с осознанием человеком себя, своего относительно самостоя-
тельного, отдельного от внешнего мира существования и своего
отношения к миру, предполагающего и раздельность, и связь с
миром через трудовую деятельность.
Уже здесь, на первой ступени функционирования познания,
происходит раздвоение объекта на противоположности и установ-
ление связи, единства между ними. В самом деле, выделяя объект
из множества явлений внешнего мира, человек фиксирует раздель-
ность бытия. Осуществляя же воздействие на выделенный отдель-
ный предмет (явление), он фиксирует связь между раздельно су-
ществующими предметами, в частности между собой и внешним
миром, и связь между относительно самостоятельно существую-
щими предметами внешнего мира, поскольку в воздействии на
объект он использует другие предметы в качестве орудий труда.
Находясь в том или ином отношении, объекты проявляют соот-
ветствующие свойства, являющиеся полезными или вредными для
человека, а также индифферентные, не имеющие какого-либо зна-
чения для существования и жизнедеятельности человека. Полез-
ные и вредные свойства человек фиксирует, запоминает и соот-
39


ветственно учитывает в своих действиях. Разделение реальной
действительности на отдельные вещи и их отношения снимается
в понятии свойства, являющемся необходимым результатом на-
хождения в отношениях отдельно, относительно самостоятельно
существующих вещей.
Поскольку свою связь с внешним миром и одних предметов
(явлений) внешнего мира с другими человек осознает через воз-
действие, осуществляемое в процессе труда, он от осознания связи
неизбежно переходит к осознанию изменения свойств, присущих
вещи, которое необходимым образом наступает в результате осу-
ществляемых в процессе труда воздействий. Это изменение пред-
мета труда, непригодного в своем естественном состоянии для
удовлетворения той или иной потребности человека, превращения
его в жизненное благо, является целью трудовой деятельности.
Поэтому данное изменение не только осознается человеком, но и
является необходимым условием его целенаправленной деятель-
ности.
Осознание изменений снимает противоречие между раздельно-
стью и связью и осуществляет переход к понятию «движение»,
отражающему изменения, происходящие в вещи в результате воз-
действия на нее других вещей. В понятии «движение» происходит
снятие понятий «раздельность» и «связь».
В ходе дальнейшего развития познания вещей понятие «дви-
жение», в свою очередь, раздваивается на противоположности: по-
кой и движение, относительная устойчивость и изменчивость.
Расчленение движения на устойчивость и изменчивость позволяет
выделить прошлое состояние, предшествующее настоящему, и бу-
дущее, неизбежно следующее за настоящим. Такое различие бы-
ло необходимо для успеха трудовой деятельности, предполагаю-
щей целенаправленное изменение окружающей действительности.
Противоречие между изменением и устойчивостью, движением и
покоем снимается в понятии «время».
Выделение отдельных предметов, их относительно самостоя-
тельного, обособленного бытия и фиксация их отношения (раз-
дельности и связи) с другими предметами приводят к осознанию
внеположности бытия предметов и их местонахождения. Внепо-
ложность отдельных предметов и их соотношение друг с другом
в плане местонахождения отражаются в понятии «пространство»,
которое является результатом снятия понятий «вещь» (отдель-
ное) и «отношение».
Понятие пространства так или иначе связано с относительной
устойчивостью материальных образований, их неизменностью, по-
нятие времени — с их изменчивостью. Относительная устойчивость
(покой) и изменчивость (движение) являются необходимыми сто-
ронами каждого отдельного материального образования, каждой
вещи. Вещь, таким образом, выступает как единство простран-
ственных и временных характеристик, а также движения и покоя
(изменчивости и устойчивости), раздельности (обособленности) и
40


связи. Иными словами, вещь предстает как единство свойств и
отношений.
Осмысление выделенного из массы вещей, составляющих объек-
тивную действительность, отдельного материального образования
начинается с фиксации его как единичного. В самом деле, впер-
вые заметив, что тот или иной предмет способен удовлетворять
определенную потребность, человек запоминает его и рассматри-
вает как единичное, ранее не встречавшееся. Впоследствии, по
мере развития практической деятельности и познания, человек об-
наруживает, что и другие предметы обладают способностью удо-
влетворять эту же- самую потребность. На основе того что раз-
личные предметы обладают сходным свойством (способностью
удовлетворять одну и ту же потребность), человек объединяет их
в единую группу и дает им определенное название. Переходя от
одного ко многому на практике и в познании, человек снимает
множественность, раздваивает познаваемую действительность на
противоположности и затем снимает это противоречие установ-
лением единства, которое составляет содержание общего понятия,
существующего наряду с единичными образами отдельных пред-
метов (единичными представлениями, понятиями).
Осознавая отдельное (выделенный из множества предметов
объект) как единичное, человек отражает его со стороны каче-
ства. На этой ступени развития познания количественные харак-
теристики неразличимы, они необходимо включаются в качество,
поскольку (как и качественные характеристики) указывают на то,
что объект представляет собой. Количественные характеристики
различимы лишь на основе выделения общего, тождественного в
вещах. Поэтому переход на практике и в познании от единичного
к общему сопровождается переходом от отражения вещи со сто-
роны ее качества к отражению ее со стороны количества. Таким
образом, выделение единства, установление тождества между
многими вещами приводит к раздвоению вещи на новые противо-
положные стороны — качество и количество.
На первых порах выявленные у объекта качественные и коли-
чественные характеристики рассматриваются как самостоятель-
ные, не связанные между собой. Но дальнейшее развитие позна-
ния и практики приводит к обнаружению связи между качествен-
ными и количественными характеристиками. Оказывается, что
определенные изменения количественных характеристик обуслов-
ливают изменение соответствующих качественных характеристик,
и наоборот — изменения тех или иных качественных характеристик
вызывают изменение соответствующих количественных характе-
ристик. Взаимозависимость качественных и количественных харак-
теристик фиксируется в понятии «мера». Таким образом, в поня-
тии «мера» снимается противоположность качества и количества.
Через категории «единичное» и «общее», «качество» и «коли-
чество» на данной ступени развития познания отражаются свой-
ства и отношения, проявляющиеся во взаимодействии одной вещи
41


с другими вещами, т. е. находящиеся на поверхности. Но чело-
веку для развития практической деятельности нужно знание того,
чем обусловлены те или иные представляющие для него интерес
свойства и связи, т. е. знание причин, вызывающих их к жизни.
Первые шаги в познании причин человек делает через выяв-
ление взаимозависимости качественных и количественных харак-
теристик. Но установление зависимости изменения той или иной
качественной характеристики от изменения количественной, и нао-
борот, не решает полностью задачи, поскольку не объясняет, чем
вызвано изменение количественной или качественной характери-
стики, обусловившее изменение качества (или количества). Стрем-
ление объяснить выявленные у вещи свойства и их изменения при-
водит к открытию причинной обусловленности, выявлению факто-
ров, порождающих то или иное свойство и его изменение. Перво-
начально в качестве причины, обусловливающей возникновение
или изменение того или иного свойства вещи, признается опреде-
ленная вещь (или явление), воздействующая на другую вещь, а
эта другая, в которой происходят изменения, рассматривается в
качестве следствия. В ходе дальнейшего развития познания ока-
зывается, что изменения в вещи, на которую воздействует другая
вещь, зависят^не только от особенностей последней, но и от при-
роды первой. Больше того, обнаруживается, что вещь, на которую
воздействует другая вещь, ведет себя не пассивно, а активно,
сопротивляется этому воздействию, в определенной степени преодо-
левает его и воздействует на первую вещь, вызывая в ней соответ-
ствующие изменения. Все это свидетельствует о том, что вторая
вещь имеет полное основание выступать не только в роли след-
ствия по отношению к первой вещи, но и в роли причины по от-
ношению к ней. Таким образом, выявляется ограниченность пони-
мания причины как вещи, воздействующей на другую вещь и вы-
зывающей в последней изменения. Истинной причиной является
не воздействие одной вещи на другую, а взаимодействие вещей,
вызывающее определенные изменения. Соответственно и в роли
следствия выступают изменения не в одной, а во всех взаимодей-
ствующих между собой вещах.
Взаимодействия между материальными образованиями при
соответствующих условиях приводят к образованию новой, отно-
сительно устойчивой, целостной системы. Свойства, присущие этой
системе, будут выступать как следствия взаимодействия ее эле-
ментов. Причина свойств, присущих вещи, и их соответствующие
изменения, таким образом, находятся в самой вещи, во взаимодей-
ствии соответствующих, образующих ее элементов.
Расчлененная на причину и следствие, познаваемая действи-
тельность, таким образом, через взаимодействие соединяется в
единое целое, относительно устойчивую систему — вещь.
По мере выявления одной за другой причинно-следственных
связей, касающихся одной и той же вещи, по мере объяснения од-
ного за другим свойств вещи из соответствующих взаимодействий
42


элементов, ее образующих, и ее как целостной системы с другими
вещами возникает потребность объединить все эти причинно-след-
ственные связи, все взаимодействия и вызываемые ими изменения
в единое целое и отразить через единое понятие. В качестве та-
кого понятия выступает категория содержания, которая, включая
в себя элементы, образующие вещь, их взаимодействия и взаимо-
действия вещи как целого с другими вещами, а также возника-
ющие в результате этих взаимодействий изменения, снимает поня-
тие причины и следствия и в снятом виде включает их в себя.
Но, объединяя всю совокупность причин и следствий, свой-
ственных вещи, всю совокупность элементов, образующих вещь,
их взаимодействий и изменений в единое целое, человек осмысли-
вает их не как механическую совокупность, а как систему опре-
деленным образом связанных элементов, как целое, имеющее
определенную структуру. Отражение этой системы относительно
устойчивых связей элементов осуществляется через категорию
«форма». Форма является частью содержания, его наиболее устой-
чивой стороной, структурой.
Итак, понятие «содержание», снимая в себе категории при-
чины и следствия как определенные противоположности, само,
выявляя свою противоположность — форму, раздваивается. Через
категории «содержание» и «форма» происходит осмысление но-
вых противоположных сторон материального образования и зако-
номерностей их взаимосвязи.
Как мы уже отметили, содержание материального образования
составляют: 1) элементы, образующие вещь; 2) взаимодействие
элементов; 3) изменения, возникающие в вещи в результате этих
взаимодействий. Когда мы осмысливаем закономерности взаимо-
связи содержания и формы, мы берем совокупность указанных
трех факторов и соотносим ее с относительно устойчивой системой
связей взаимодействующих элементов. Но в процессе дальнейше-
го развития познания возникает необходимость выявить законо-
мерности отношения того или иного отдельного фактора, входя-
щего в содержание, с относительно устойчивой системой связей.
В частности, мы можем взять не три указанных фактора (эле-
менты, взаимодействия, изменения), а один — элементы — и выя-
вить закономерности взаимоотношения последних с относительно
устойчивой системой связей. Для отражения данных закономер-
ностей используются категории «элемент» и «структура», полу-
чившие в последнее время широкое распространение в целом ряде
конкретных наук и в философии.
Кроме того, мы можем взять взаимодействия и вызываемые
ими изменения, с одной стороны, и относительно устойчивую си-
стему связей элементов, образующих целое,— с другой, и попы-
таться выявить их взаимосвязь. В данном случае мы будем иметь
дело с категориями «структура» и «функция».
Категория «структура» в соотношении с категорией «функ-
ция» приобретает несколько иное содержание, чем то, которое
43


выявляется при ее соотнесении с понятием «элемент». Теперь в
структуру будет входить не только совокупность относительно ус-
тойчивых связей элементов, но и сами элементы, а структура бу-
дет выступать в качестве системы. В самом деле, характерными
чертами системы являются: расчлененность на отдельные, отно-
сительно самостоятельные элементы, наличие необходимой взаи-
мосвязи между ними и целостность (несводимость свойств целого
к сумме свойств составляющих его элементов). Все это как раз ха-
рактерно для понятия «структура», противоположного понятию
«^функция». Но категория системы соотносится со своим противо-
положным понятием — элементом. И в этом случае выявляется
диалектика взаимосвязи элемента и системы, представляющей со-
бой частный случай диалектики целого и части, когда в качестве
целого выступает органическое целое.
Итак, на ступени развития познания, представленной катего-
риями «содержание» и «форма», происходит дальнейшее движе-
ние познания вглубь и вширь, выявляются новые всеобщие про-
тивоположные стороны материального образования, обогащающие
диалектику содержания и формы.
Мы проследили лишь одну ветвь развития познания, начиная
от ступени, представленной категориями «причина» и «следствие».
Но от причинности познание развивается и в направлении других
категорий (необходимость, закон и т. д.).
Более глубокое осмысление причинно-следственной связи при-
водит к выявлению того обстоятельства, что при соответствующих
условиях причина и следствие связаны необходимым образом, что,
если есть причина, наступление следствия неизбежно. Первона-
чально необходимость осознается как характеристика причинно-
следственной связи. Но в ходе дальнейшего развития познания
необходимость отделяется от причинности и осмысливается как
самостоятельная форма бытия, противопоставляемая не причинно-
сти, а случайности. Через категории «необходимое» и «случайное»
познаваемая объективная реальность раздваивается на такие про-
тивоположные стороны, которые подготавливают почву для про-
никновения в сущность исследуемого объекта. Необходимое в сня-
том виде содержит все предшествующие категории: общее, мера,
причинность, форма, структура, система и т. п.
Дальнейшее углубление познания необходимо приводит к вы-
делению определенных устойчивых, общих, наиболее важных для
функционирования и развития объекта отношений, которые отра-
жаются в категории «закон».
По мере развития познания человек открывает все новые и но-
вые необходимые свойства и связи, касающиеся одного и того же
материального образования, одной и той же области действитель-
ности. По мере накопления знаний о необходимых свойствах и
связях, законах функционирования и развития исследуемого це-
лого возникает потребность представить все это знание в виде це-
лостной системы, вывести из единых принципов. Совокупность
44


необходимого в вещи, необходимых свойств и отношений, законов
ее функционирования и развития, представленных в их органиче-
ской взаимосвязи и взаимозависимости, составляет сущность ве-
щи, а проявление этих необходимых свойств и связей на поверх-
ности в процессе взаимодействия вещи с другими вещами состав-
ляет явление.
Воспроизведение сущности в сознании возможно лишь в фор-
ме теории, в виде системы идеальных образов, понятий. Построе-
ние такой системы предполагает выявление таких необходимых
сторон (отношений) исследуемого целого, которые являются про-
стейшими и определяющими в этом целом. Эти стороны (отноше-
ния) отражаются в категории «основа», а все другие необходи-
мые стороны и связи, которые формируются под непосредствен-
ным воздействием основы и потому выводятся, объясняются из
нее, отражаются в категории «обоснованное». Выведение обосно-
ванного из основы предполагает рассмотрение последней в движе-
нии, изменении и развитии, что требует раскрытия в основе проти-
воположных сторон, тенденций, обусловливающих изменение ос-
новы, переход ее из одного качественного состояния в другое и
соответствующие изменения всех других необходимых сторон и
связей исследуемого целого. Поскольку формирование целого про-
исходит под непосредственным воздействием основы, ее изменения
и развития, постольку, прослеживая эти изменения, мы можем
объяснить все другие необходимые стороны и связи и представить
сущность исследуемого объекта как результат предшествующего
развития.
Воспроизведением в системе идеальных образов сущности ис-
следуемого целого не завершается процесс познания. По мере от-
крытия новых необходимых свойств и связей, касающихся иссле-
дуемого целого, которые не учитывались при построении системы
понятий, отражающих сущность объекта, возникает потребность
в уточнении этой системы, включении в нее новых, не принимав
шихся ранее в расчет свойств и связей. В результате всего stotl
осуществляется переход от сущности первого порядка к сущности
второго порядка и т. д. без конца.
Итак, познание начинается с выделения отдельного — вещи,
переходит к установлению отношений ее с другими вещами, вы-
явлению присущих ей свойств и их изменения — движения. Вы-
деленное отдельное материальное образование сначала осозна-
ется как единичное, затем как общее и всеобщее, и параллельно
познание идет от уяснения его качества к количеству. От фикса-
ции сосуществования качественных и количественных характерис-
тик познание переходит к отражению их взаимосвязи и затем к
каузальности, от выявления внешних причин к внутренним, за-
тем—к содержанию и форме, структуре и элементу, структуре и
функции, системе и элементу и параллельно — к необходимому,
закону и сущности как совокупности необходимых свойств и от-
ношений (законов), взятых в их естественной взаимосвязи и вза-
45


имозависимости; от воспроизведения в системе идеальных образов
сущности первого порядка оно направляется к ютражению сущ-
ности второго, третьего порядка и т. д. /
Данная схема развития познания от одной татегории к другой
в основном соответствует тем наметкам, которые сделал В. И. Ле-
нин в «Философских тетрадях» при конспектировании Логики Ге-
геля [см. 3, 29, 120, 187, 203, 298, 301].
Развернутая в этой главе схема развития категорий диалек-
тики и их взаимосвязи представляет собой попытку в максималь-
ной степени использовать идеи В. И. Ленина, касающиеся изло-
жения диалектики. Мы не рассматриваем данную схему как
«истину в последней инстанции», наоборот, считаем, что по мере
дальнейшей разработки проблем теории материалистической диа-
лектики она будет совершенствоваться, углубляться, дополняться
на основе достижений естественных, технических и общественных
наук, практики строительства коммунистического общества.


Глава III. МАТЕРИЯ И СОЗНАНИЕ
Как уже отмечалось, философский анализ всеобщих
форм бытия предполагает соотнесение того, что есть в объектив-
ной действительности, с тем, как это выступает в сознании, как
выражается, в каких формах и какими методами воспроизводит-
ся. Другими словами, исследование взаимосвязи категорий, отра-
жающих всеобщие формы бытия, всеобщие стороны и закономер-
ности развития материи и познания, предполагает решение ос-
новного вопроса философии и должно начинаться с анализа по-
нятий «материя» и «сознание», отраженного в них противоречия
между объективным и субъективным, материальным и идеальным.
Учитывая, что эти категории обстоятельно рассматриваются во
втором томе настоящего труда, мы здесь на них остановимся
лишь для того, чтобы показать, что они являются исходными
в системе категорий диалектики.
§ 1. Материя как объективная реальность и
субстанция бытия
Содержание категории «материя» выявляется в отно-
шении к категории «сознание». В данном соотношении материя
выступает как первичное, обусловливающее, порождающее соз-
нание, а сознание — как вторичное, порожденное материей, от-
ражающее ее. На этой начальной ступени построения философ-
ской теории в содержании категории материи фиксируется лишь
один момент — быть объективной реальностью, существовать вне
и независимо от сознания. Это позволяет материалистически ре-
шить основной вопрос философии и определить направление
дальнейшего философского исследования. Давая определение по-
нятия материи как философской категории для обозначения объ-
ективной реальности, существующей вне и независимо от челове-
ческого сознания и отражаемой им, В. И. Ленин имел в виду
именно материалистическое решение основного вопроса, проти-
вопоставление материализма идеализму. «...Природа бесконеч-
на, — подчеркивал он, — но она бесконечно существует, и вот
это-то единственно категорическое, единственно безусловное при-
знание ее существования вне сознания и ощущения человека и
отличает диалектический материализм от релятивистского агнос-
тицизма и идеализма» [3, 18, 277—278].
В марксистско-ленинской философии категория материи яв-
ляется самым конкретным, самым богатым по своему содержа-
47


нию понятием. Она включает в себя все всеоб^^ие свойства и
связи материальных образований, все всеобщие формы бытия, яв-
ляющиеся атрибутами материи. Но если это так, то почему же в
ленинском определении материи указывается ^ишь одно свойст-
во — быть объективной реальностью? /
Отсутствие в нашей философской литера'^ре ответа на этот
вопрос дает повод для всевозможных спекуляций буржуазных
философов и ревизионистов, усматривающих в этом противоречи-
вость марксистского учения о материи и ошибочность ленинского
определения. Например, Ж.-П. Сартр в своей работе «Материа-
лизм и революция» писал: «...наши материалисты недобросовест-
но сконструировали скользкое и противоречивое понятие мате-
рии. То это самая бедная абстракция, то конкретная, самая бо-
гатая целостность в зависимости от их потребностей» [296, 162].
Подобные доводы, выдвигаемые буржуазными идеологами про-
тив ленинского определения материи, не являются обоснованны-
ми. Определение не может раскрыть всего богатства содержания
определяемого понятия. Его задача — выделить из всего много-
образия свойств главное, позволяющее отличить определяемый
объект от всех других объектов. Применительно к материи та-
ким как раз и является свойство «быть объективной реальностью,
существовать вне и независимо от сознания».
Под объективной реальностью здесь следует понимать не про-
сто способность существовать вне и независимо от сознания, как
это думают некоторые авторы [см. 284, 307]. Такой способностью
обладают все свойства и связи материальных образований. И не
случайно поэтому указанные авторы вынуждены объявить мате-
рией движение, энергию, пространство, время и другие свойства
и отношения, существующие вне и независимо от сознания. Под
объективной реальностью следует понимать мир в целом, всю со-
вокупность составляющих его материальных образований. «...Ма-
терия, — как справедливо отмечает Е. Ф. Солопов, — не есть вся-
кое отдельно взятое ее проявление, ока не есть также объектив-
ная реальность в каком-либо одном избранном ее проявлении,
материя есть вся объективная реальность как единая система
всех лишь относительно отдельных ее проявлений» [204, 139].
Понятие «материя» обозначает объективную реальность, и в
его содержание неизбежно должны входить присущие этой реаль-
ности всеобщие формы бытия, всеобщие свойства и связи: про-
странство, время, движение, противоречивость, причинная обус-
ловленность, закономерность, структурность, системность и т. д.
Но все эти характеристики раскрываются не в определении ма-
терии, а в целостной философской теории, в марксистско-ленин-
ском учении о материи. Каждая философская категория, отра-
жая ту или иную всеобщую форму бытия, раскрывает соответст-
вующий момент содержания понятия материи, а все вместе они
дают более или менее полную характеристику материи, ее атри-
бутов — субстанциональных свойств.
48


Итак, на начальных стадиях философского анализа, когда ре-
шается основной вопрос философии, категория материи выступа-
ет в качестве абстрактного понятия, которое обозначает лишь
объективную реальность как целое, противопоставляемую субъ-
ективной реальнос^ти — сознанию. Последующий анализ катего-
рий раскрывает новые моменты понятия «материя», делая его все
более содержательным.
Материя не есть застывшая, неподвижная, всегда тождествен-
ная себе реальность, а находится в постоянном движении, изме-
нении. Движущаяся материя, однако, не лишена устойчивости, со-
стояния покоя. Правда, если движение абсолютно, то покой от-
носителен, временен, возникает при определенных условиях и ис-
чезает. Обосновывая данное положение, Ф. Энгельс писал: «Дви-
жение есть способ существования материи, следовательно, нечто
большее, чем просто ее свойство. Не существует и никогда не
могло существовать материи без движения... Всякое равновесие
либо является лишь относительным- покоем, либо само представ-
ляет собой движение в равновесии, каким, например, является
движение планет. Абсолютный покой мыслим лишь там, где нет
материи» [1, 20, 631—632].
Благодаря тому что материи присущи такие взаимосвязанные
между собой противоположные тенденции, как изменение и ус-
тойчивость — абсолютное движение и относительный покой, она
существует не в виде застывшей неподвижной однообразной мас-
сы и не в виде сплошного непрерывного потока, в котором теря-
ется всякая определенность, а в расчлененном на отдельные от-
носительно устойчивые системы движения. «Возможность относи-
тельного покоя тел, возможность временных состояний равнове-
сия является, — подчеркивал Энгельс, — существенным условием
дифференциации материи и тем самым существенным условием
жизни» [там же, 561]. Абсолютное движение обусловливает по-
стоянные изменения, относительный покой вводит эти изменения
в определенные рамки, в результате возникает относительно ус-
тойчивая система движения, на основе которой формируется оп-
ределенное материальное образование, качественно определенная
вещь.
Противоречие между абсолютным движением и относительным
покоем, разрешаясь, обусловливает постоянный переход от одних
материальных образований к другим, от одних относительно ус-
тойчивых систем движения к другим. Всякая относительно ус-
тойчивая система движения, представляющая то или иное мате-
риальное образование, не исчерпывает всех характерных для не-
го изменений. В рамках «движения в равновесии» происходит
множество других изменений, сама равновесная система оказыва-
ется неизбежно включенной в другие движения и т. д. До опре-
деленного момента все эти изменения не нарушают равновесия
частей, образующих данную относительно устойчивую систему
движения, и она продолжает существовать как качественно оп-
49


ределенная вещь. Но, накапливаясь, изменения Нарушают рав-
новесие системы, делают невозможным ее дальн|&йшее существо-
вание, система преобразуется, исчезает, на ее основе возникают
другие относительно устойчивые системы дви^^ения, которые на
определенной ступени своего существования ^оже разрушаются
абсолютным движением, давая начало возникновению новых от-
носительно устойчивых систем движения, и так далее без конца.
Материя вечно переходит из одних устойчивых состояний в дру-
гие. Одни материальные образования уничтожаются, . другие
возникают. Вне этих постоянно возникающих и исчезающих отно-
сительно устойчивых систем движения, материальных образова-
ний материя не существует. В каждый данный момент она цели-
ком, без остатка является совокупностью взаимосвязанных, пере-
ходящих друг в друга и в новые образования целостных, относи-
тельно самостоятельных, устойчивых систем — отдельных вещей.
Отдельное, таким образом, является всеобщей формой бытия ма-
терии. Материя реально существует только через отдельные ка-
чественно определенные вещи.
Если по отношению к сознанию материя выступает как объек-
тивная реальность в целом, как совокупность всех материальных
юбразований, то по отношению к отдельным вещам, их свойствам
и отношениям она выступает как субстанция, основа всякого бы-
тия, обусловливающая появление, существование, функциониро-
вание и развитие каждой отдельной вещи и проявляющаяся в
многообразии присущих ей свойств и отношений. Все наблюдае-
мые в мире явления представляют собой различные проявления
единой материальной природы. В этом отношении и сознание,
будучи свойством определенных материальных образований, от-
носительно устойчивых систем движения, не противостоит дру-
гим свойствам материи, а встает с ними в один ряд, выступает
как однопорядковое с ними явление. Оно, как и другие свойства
материальных образований, относительно устойчивых систем дви-
жения, имеет конечную причину своего существования в материи,
в той или иной ее организации, функционировании и развитии
•определенных материальных систем.
Говоря о материи как субстанции, надо иметь в виду, что
юна в этой своей функции выступает не просто как объективная
реальность, а как всеобщее в этой объективной реальности, как
то, что сохраняется при всех изменениях материальных образова-
ний, переходах их из одного качественного состояния в другое,
превращениях одних вещей в другие, что составляет внутреннюю
природу бытия. Сущность материи как субстанции составляют
всеобщие свойства и связи материальных образований, всеобщие
условия и формы бытия, всеобщие диалектические закономерно-
сти. Материю как субстанцию чувственно воспринять нельзя.
Б непосредственном восприятии человек имеет дело с ее проявле-
ниями, конкретными свойствами и связями, где нераздельно сли-
ты единичное и общее, случайное и необходимое, закон и его про-
50


явление. Субстанция же составляет внутреннее, необходимое, все-
общее, самую глубокую сущность бытия, которая едина у всех
материальных образований, благодаря чему они органически свя-
заны между собой, переходят друг в друга и в своей совокупно-
сти образуют целостную систему [см. 204, 101 —126]. Таким обра-
зом, материя как субстанция чувственно-конкретно не существу-
ет. «Материя как таковая, — писал по данному поводу Ф. Эн-
гельс, — это — чистое создание мысли и абстракция. Мы отвле-
каемся от качественных различий вещей, когда объединяем их,.
как телесно существующие, под понятием материи. Материя как
таковая, в отличие от определенных, существующих материй, не
является, таким образом, чем-то чувственно существующим» [1,.
20, 570]; «...материю как таковую и движение как таковое никто
еще не видел и не испытал каким-нибудь иным чувственным об-
разом; люди имеют дело только с различными реально сущест-
вующими веществами и формами движения. Вещество, материя
есть не что иное, как совокупность веществ, из которой абстра-
гировано это понятие; движение как таковое есть не что иное, как
совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения;,
такие слова, как «материя» и «движение», суть не более, как
сокращения, в которых мы охватываем, сообразно их общим свой-
ствам, множество различных чувственно воспринимаемых вещей.
Поэтому материю и движение можно познать лишь путем изуче-
ния отдельных веществ и отдельных форм движения; и поскольку^
мы познаем последние, постольку мы познаем также и материю-
и движение как таковые» [там же, 550].
Следует отметить, что в советской литературе не всегда учи-
тывается данное обстоятельство. Некоторые авторы игнорируют
тот факт, что материя, являясь субстанцией, не совпадает с тем
многообразием чувственно-конкретных вещей, которые ее пред-
ставляют в каждый данный момент, и утверждают, что совокуп-
ность взаимосвязанных материальных образований и составляет
материю как субстанцию. Иными словами, материя как система»
чувственно-конкретных вещей и есть субстанция, и это якобы
следует из системного подхода к пониманию материи. «...Систем-
ное понимание материи как всеобщей субстанции, — пишет, на-
пример, Е. Ф. Солопов, — снимает всякое противопоставление суб-
станции, основы мира самому миру. Субстанцией, основой ми-
ра является сам мир, сама материя. Так же, как только вся ма-
терия, весь мир, все универсальное материальное взаимодействие
является единственной системой в полном смысле этого слова,
так и субстанцией, причиной самой себя в полном смысле этого
слова является только вся материя, весь мир, только вся беско-
нечная система взаимодействующих материальных объектов»
[204, 135].
Чувственно-конкретные вещи, с какой бы стороны мы их ни
рассматривали, в качестве обособленных, относительно самостоя-
тельных реальностей или в качестве элементов единой бесконеч-^
51


ной системы, не составят субстанции, а останутск лишь ее про«
явлениями.
В современной литературе существует также точка зрения,
согласно которой в роли субстанции выступает особый вид мате-
рии, которому свойственна простейшая форма организации и ко-
торый составляет основу всех других видов материи, связанных
•с более высокими уровнями организации [см. 170, 36—39]. Поня-
тие материи здесь связывается с особыми, простейшими матери-
альными образованиями, призванными служить предпосылкой,
своего рода фундаментом для формирования всех других обра-
зований, и предпринимается попытка найти последний кирпичик
мироздания. Данная точка зрения ненова, ее в разных вариантах
развивали домарксовские материалисты. Кризис в естествознании
конца XIX — начала XX в., когда физики и философы в связи с
открытием электрона и радиоактивности заговорили об исчезно-
вении материи, был связан с аналогичными представлениями о
материи: материя отождествлялась с веществом, с таким уровнем
организации, как атом. Эта точка зрения, как известно, подверг-
лась аргументированной критике в работе В. И. Ленина «Мате-
риализм и эмпириокритицизм», поэтому нет необходимости на ней
подробно останавливаться.
Субстанция как основа бытия, конечная причина всего проис-
ходящего, неизбежно предполагает существование обоснованно-
го следствия, которое она обусловливает, вызывает к жизни и
через которое проявляется, реально существует. Отождествить
субстанцию с чувственно-конкретными вещами, являющимися
формами ее проявления, — значит ликвидировать ее как субстан-
цию, как всеобщую основу, обусловливающую единство всего мно-
гообразия явлений действительности. Поэтому большинство ав-
торов придерживаются точки зрения, согласно которой субстан-
циональность материи заключается в том, что она выступает в
качестве «основы, общего содержания» существующих в мире ве-
щей, их свойств и состояний [187, 9].
Итак, материя как субстанция — это не совокупность чувствен-
ных вещей, образующих мир как единую систему, со всем много-
образием присущих им единичных, случайных свойств и связей,
и не тот или иной простейший уровень организации материи, он-
тологически предшествующий всем другим, а сущность бытия,
всеобщее, составляющее его основу и обусловливающее единство
всех его конечных форм.
§ 2. Сознание как высшая форма отражения
действительности
Сознание является свойством высокоорганизованной
материи — мозга человека, продуктом и необходимой стороной
трудовой деятельности и существующей на ее основе обществен-
ной жизни.
52


Сознание имеет социальную природу, хотя и существует через
сознание отдельных индивидов, составляющих общество. Каждый
индивид через язык, средства "труда, способы деятельности овла-
девает накопленным обществом опытом и передает обществу свой
индивидуальный опыт, воплощая его в создаваемых духовных и
материальных ценностях.
Внешний мир отражается в сознании человека в виде идеаль-
ных образов, возникающих в результате его взаимодействия с
миром. Используя эти образы, содержащуюся в них информацию
о тех или иных о^ойствах и связях предметов и явлений внешне-
го мира, человек достигает понимания того, что происходит во-
круг него.
Понимание происходящего является необходимым условием
ориентации человека в окружающей действительности. Опираясь
на правильное понимание действительности, знание тех или иных
ее необходимых сторон и связей, человек как бы заглядывает в
будущее, воспроизводит в виде идеальных образов то, чего еще
нет, но что должно произойти вследствие тех или иных воздей-
ствий на нее. На основе этого опережающего отражения действи-
тельности он ставит соответствующие цели и подчиняет им свое
поведение, свои действия. Целеполагание, таким образом, состав-
ляет важнейшую функцию сознания.
Опережающее отражение действительности лежит в основе не
только целеполагания, но и творческой, преобразующей деятель-
ности сознания, являющейся важнейшей стороной его сущности.
Возникнув в процессе труда, предполагающего преобразование
действительности в соответствии с потребностями общества, соз-
нание не только отражает существующее положение вещей, но и
создает в виде идеальной модели, становящейся содержанием це-
ли, новое, несуществующее в действительности, а также идеаль-
ный план материальной деятельности, реализующей эту цель,
превращая ту или иную реальную возможность в действитель-
ность. Таким образом, сознание имеет творческий характер, по-
зволяет активно воздействовать на окружающий мир, преобразо-
вывать его в соответствии с потребностями общества. «Сознание
человека, — писал В. И. Ленин, — не только отражает объектив-
ный мир, но и творит его» [3, 29, 194].
Будучи необходимой стороной практической деятельности, соз-
нание, однако, не сливается с ней. Практика является матери-
альным процессом. «Труд, — писал К. Маркс, — есть прежде все-
го процесс, совершающийся между человеком и природой, про-
цесс, в котором человек своей собственной деятельностью опо-
средствует, регулирует и контролирует обмен веществ между со-
бой и природой. Веществу природы он сам противостоит как сила
природы» [I, 23, 188]. Что же касается сознания, то оно по своей
природе идеально, оно — отражение, снимок, копия действитель-
ности и построенная на основе этого отражения модель процесса
творения и его результата, а также фактор, осуществляющий
53


контроль за ходом творчества, постоянно соотносящий произво-
димые субъектом действия и их результаты с указанной моделью.
Некоторые авторы, не учитывая данного обстоятельства, вклю-
чают в сознание трудовую деятельность, процесс целенаправлен-
ного изменения объективной действительности и тем самым сме-
шивают материальное с идеальным [см. 16, 283].
Наблюдается также тенденция обеднения и искажения содер-
жания понятия «сознание», которое сводится к свойству отраже-
ния объективной действительности. «...Единственное свойство соз-
нания, с признанием которого связан философский материа-
лизм, — пишет, например, И. Молчанов, раскрывая сущность соз-
нания, — есть свойство отражать действительность в ее объектив-
ном значении» [43, 278].
Несомненно, отражение относится к числу важнейших свойств
сознания. Но, будучи важнейшим, основным свойством, оно не
раскрывает его специфики, не отличает его от форм отражения,
проявляющихся на низших ступенях организации материи. Наобо-
рот, оно выражает то общее, что связывает человеческое сознание
с отражательными процессами, свойственными материальным об-
разованиям живой и неживой природы.
На сведении .сознания к отражению строят свои рассуждения
некоторые современные критики ленинской теории отражения.
Объявляя сознание отражением действительности, -рассуждают
они, марксисты ликвидируют его специфическую сущность, по-
скольку отождествляют его с отражательными процессами, свой-
ственными животным, растительным организмам и даже матери-
альным образованиям неживой природы. Например, югославский
философ Михайло Маркович утверждает, что отражение «не яв-
ляется специфической характеристикой человеческого сознания»
восприятия животных, рефлексы растений и даже взаимодействие
объектов неорганической природы являются также своеобразным
отражением» [289, 129]. Другой югославский философ, Гайо Пет-
рович, заявляет, что «сознание не является единственным источ-
ником отражения; материя также имеет свойства, сходные с ощу-
щением,— свойство отражения. Отражение — это общее свойство
материального мира...» [292, 252].
Бесспорно, отражение свойственно всей материи, но из этого
вовсе не следует, что сознание не является отражением действи-
тельности. Сознание представляет собой высшую форму отраже-
ния, которая присуща человеку и возникает лишь в обществе на
основе трудовой деятельности, изменяющей окружающую дейст-
вительность в интересах человека. Поэтому, раскрывая сущность
сознания, нельзя игнорировать то обстоятельство, что оно пред-
ставляет собой отражение действительности. Спецификой созна-
ния как высшей формы отражения действительности является
осознанный характер данной формы отражения, то, что отражение
здесь сопровождается пониманием того, что происходит с субъек-
том и в окружающей его действительности, что оно связано с це-
54


леполаганием и деятельностью, направленной на осуществление
целей и творческое изменение действительности. Ни одна из этих
черт не свойственна предшествующим сознанию формам отра-
жения.
Но, может быть, при определении сущности сознания доста-
точно отметить лишь эти специфические моменты, отличающие
его от других явлений, и ничего не говорить о том, что оно есть
отражение, поскольку последнее не отличает его от других форм
отражения? Нет, недостаточно. Отражение действительности оста-
ется фундаментальным свойством сознания, обусловливающим
возможность существования других его свойств. Потеря сознанием
способности отражать действительность неизбежно ведет к потере
всех других его свойств. В самом деле, осознание субъектом сво-
его бытия и своего отношения к окружающей действительности
как признак сознания есть не что иное, как отражение действи-
тельности. Понимание субъектом происходящего вокруг достига-
ется тоже лишь через отражение, через использование получаемой
в результате его соответствующей информации. Целеполагание как
определенная функция сознания опирается на имеющиеся в рас-
поряжении сознания сведения о свойствах и связях окружающей
действительности, т. е. на результаты отражения, отражает по-
требности субъекта, а вместе с тем и его бытие.
Многие критики теории отражения пытаются доказать, что от-
ражение является типичным для животного, а не для человеческо-
го отношения к действительности. Человек, заявляют они, суще-
ство творческое, для него характерно творческое, практическое
отношение к действительности. Поэтому человеческое сознание они
предлагают рассматривать не как отражение, а как творчество
действительности К
Отражение несовместимо с творчеством, «в нем нет ничего
творческого» [там же, 257], утверждает Г. Петрович. Отсюда де-
лается вывод, что ленинская теория отражения не имеет научной
ценности, «несовместима с марксовым пониманием человека как
творческого, практического существа», а «попытки спасти теорию
отражения не имеют больших шансов на успех» [там же, 250].
Очевидно, что авторы данных рассуждений спекулируют на
реальном факте творческого характера человеческого отношения
к миру. Однако творчество вовсе не исключает, а, наоборот, пред-
полагает способность сознания адекватно отражать действитель-
ность. Сознание не может творить, создавать новое, не опираясь
* «Когда мы говорим об отношении человека и человеческого познания к ми-
ру, — рассуждает М. Маркович, — мы должны исходить из того, что мы —
практические существа, что мы прежде всего работаем. Это — основная наша
характеристика. Поэтому... свойство отражения не является типичным для
человеческого сознания. Также теория познания не является типичной для
марксистской философии. Отражение не является типичным для человеческого
сознания потому, что отражение имеет место и в сознании животных. Для
человеческого сознания и отношения человека к миру типичным является то,
что это отношение творческое, активное, практическое> [291, 140].
55


на знание объективных свойств и связей, законов изменения и
развития, ибо все созданное человеком должно подчиняться объек-
тивным, существующим вне и независимо от сознания законам.
Любое творчество является отражением и осуществлением в соз-
нании и действительности реальных возможностей.
В качестве аргумента против понимания сознания как отраже-
ния действительности часто выдвигается тот факт, что в сознании
людей имеются такие мысли, понятия, суждения, которые, будучи
истинными, ничего не отражают в действительности. «Все мы,—
пишет, например, Гайо Петрович, — ежедневно высказываем ис-
тинные суждения, в истинности которых ни на йоту не сомнева-
емся, хотя нельзя дать ответ на вопрос, что они отражают. Нега-
тивное экзистенциальное суждение является, например, истинным,
если нет того, что оно отражает. Разве такое суждение можно
интерпретировать как отражение действительности? Что отража-
ет суждение «нет кентавра» или суждение «нет круглого квадра-
та»? Вся система математических суждений'—это система истин-
ных суждений, про которые трудно сказать, что они отражают»
[там же, 254].
В основе этого рассуждения представление, согласно которому
об отражении может идти речь лишь тогда, когда в сознании воз-
никает мысль о том или ином реально существующем предмете,
свойстве или отношении. Однако это далеко не так, сознание фик-
сирует не только то, что существует, что присуще тому или иному
предмету, но и то, что не существует, что не характеризует пред-
мет. И в первом, и во втором случае суждения, в которых осу-
ществляется эта фиксация, являются истинными только потому,
что они отражают действительное положение вещей.
С этих же позиций Гайо Петрович подходит к суждениям о
прошлом, будущем, возможном и невозможном. Он считает, что
отражать можно только то, что существует сейчас, в данный мо-
мент. Суждения же о прошлом, будущем, возможном и невозмож-
ном касаются того, чего в данный момент нет, что сейчас не су-
ществует. Петрович не учитывает того обстоятельства, что отра-
жение бывает не только непосредственным, но и опосредствован-
ным. При непосредственном отражении отражаемый объект дол-
жен существовать реально, в данный момент времени, при опос-
редствованном отражении объект реально в данный момент может
и не существовать. Его воспроизведение в сознании осуществля-
ется через отражение других объектов, которые позволяют выска-
зать те или иные истинные суждения о нем. Что же в этих реаль-
но существующих объектах дает нам основание судить о том, что
было и будет? Воспроизведение в сознании прошлого и будущего
на основе отражения настоящего возможно потому, что прошлое
в снятом виде существует в настоящем. Отражая сущность того
или иного материального образования, открывая законы его функ-
ционирования и развития, субъект так или иначе воспроизводит
процесс его становления, пройденные ступени развития. Познание
56


сущности реально существующего материального образования, его
необходимых сторон и тенденций позволяет судить о том, чем ста-
нет данное материальное образование в будущем. Таким образом,
суждения о будущем на основе знания сущности предмета явля-
ются адекватным отражением действительности.
Критики ленинской теории отражения ссылаются и на такие
явления сознания, как эмоции и воля, которые якобы тоже ниче-
го не отражают в действительности. «Когда я говорю,— пишет по
данному поводу Гайо Петрович,— что оно (отражение.— А. Ш.)
несовместимо с явлением сознания, то думаю, что оно нам не мо-
жет объяснить, почему, в каком смысле и какин образом все на-
ши сознательные действия отражают действительность. Что отра-
жает воля и эмоция? Разве любовь, ненависть, зависть, злоба яв-
ляются различными формами отражения внешних предметов, на
которые они направлены?» [там же, 254].
Нетрудно заметить, что и эти рассуждения основываются на
узком, упрощенном понимании отражения. Сознание отражает не
только предметы, воздействующие на органы чувств человека, но
и условия его жизни, отношения с другими людьми. И отражает
оно не только в виде идеальных образов, воспроизводящих те или
иные стороны воздействующих объектов, но и в виде пережива-
ний, стремлений, настроений, чувств. Последние, в частности, от-
ражают значение для субъекта воздействующих на него явлений,
его отношение к ним.
Против признания сознания отражением действительности вы-
двигается также такой довод. Если сознание представляет собой
отражение действительности, то его развитие неизбежно должно
привести к окончательному познанию всей природы и общества.
Но тогда весь мир должен будет содержаться в нашем сознании,
и оно как человеческое сознание должно будет исчезнуть, лишить-
ся активности и превратиться в универсальное зеркальное отра-
жение [291, 134].
Данное рассуждение, как и предшествующие, не отражает
действительного положения вещей. Во-первых, человеческое по-
знание никогда не достигнет исчерпывающего познания мира, ибо
отражаемая действительность не стоит на месте, а постоянно из-
меняется, развивается. Во-вторых, никакое развитие познания не
может привести к превращению сознания отдельного человека в
универсальное сознание, поскольку возможности отдельного чело-
века всегда ограничены, и он не в состоянии овладеть всеми зна-
ниями, которыми располагает человечество. В-третьих, увеличение
знаний людей не только не ликвидирует их активности, но усили-
вает ее, так как расширяет их творческие возможности и поле
деятельности.
В критике марксистского учения о сознании как отражении
действительности значительное место отводится доказательству
ложности ленинского положения об ощущении как субъективном
образе объективной реальности. Доказательство это осуществля-
57


ется, как правило, следующим образом: берется какое-либо ощу-
щение, чаще ощущение того или иного цвета, и показывается, что
оно не является точной копией, снимком со световых волн соот-
ветствующей длины. Затем делается вывод, что ленинское учение
об ощущениях как копиях, образах предметов внешнего мира
ложно. Так поступают, в частности, А. Д. Грегор и X. Б. Эктон.
«Красный цвет, который мы осознаем,— рассуждает А. Д. Гре-
гор,— не может быть представлен в сколько-нибудь важном зна-
чении, как «копия», «отражение» или «фотография» световой
волны длиной в 647—760 миллионных долей миллиметра» [276,
35]. «...Вибрация эфира и ощущения цвета,— пишет X. Б. Эктон,
развивая эту же мысль,— очень отличны один от другого, так что
странным кажется полагать, что ощущаемые цвета являются ко-
пиями, снимками или зеркальными отражениями вибрации» [269,
40]. Нетрудно заметить, что здесь в термины «копия», «снимок»,
«отражение» вкладывается тот смысл, который они приобретают,
будучи использованными для осмысления физических явлений.
Под «копией» они понимают физическую копию, под «снимком» —
фотографический снимок, под «отражением»—зеркальное отраже-
ние. Это, в частности, следует из такого заявления А. Д. Грегора:
«Мы все очень хорошо осознаем, что мы подразумеваем, когда
говорим об «образах» в смысле фотографии, мы также имеем в
виду портретное сходство, когда говорим о портретном подобии»
[276, 35]. В. И. Ленин же в указанные термины вкладывал иной
смысл. Он подчеркивал, что ощущения являются субъективными
образами вещей [см. 3, 18, 120], идеальными, а не физическими,
не материальными снимками, копиями. Будучи субъективными,
т. е. существующими только в сознании людей, образами, ощу-
щения зависят не только от объекта, но и от субъекта отражения,
от его органов чувств, нервной системы, психического состояния.
Ощущение является результатом взаимодействия объекта и субъек-
та, представляет собой явление объекта субъекту и как всякое
явление не только выражает сущность взаимодействующего пред-
мета, но и искажает ее. Не случайно всякое явление, раскрывая
сущность того или иного предмета, не совпадает с нею. Тем бо-
лее это характерно для ощущения, которое выражает сущность
объекта не в материальной, а в идеальной, субъективной форме.
Из этого следует, что ощущение це может быть зеркальной ко-
пией предмета, а является своеобразным, видоизмененным соот-
ветственно особенностям субъекта воспроизведением тех или иных
сторон, свойств объекта.
Не является обоснованным и отрицание объективности содер-
жания ощущений. «Если нам дана только субъективная форма
(ощущения),—пишет А. Д. Грегор,—то где гарантия того, что
мы можем предсказать объективное содержание чувственного опы-
та?» [276, 38[. Когда В. И. Ленин говорил о том, что ощущение
есть субъективный образ объективного мира, то под субъективно-
стью он понимал принадлежность ощущений субъекту, т. е. суще-
58


ствование их в сознании человека в виде идеальных образов.
Будучи субъективными по форме существования, ощущения име-
ют объективное содержание и в этом смысле не зависят от субъек-
та, не зависят ни от человека, ни от человечества. Наличие этих
объективных моментов в содержании ощущений и является га-
рантией того, что чувственный опыт дает нам определенное, истин-
ное знание об объективной реальности.
Некоторые авторы, в частности X. Б. Эктон, против маркси-
стского понимания ощущения как отражения, копии объективной
реальности выдвигают и такой тезис: «Если воспринимающий
субъект никогда не имеет непосредственного доступа к материаль-
ным реальностям, которые существуют вне его, а имеет' доступ
только к копиям, которые они производят в нем, то он не может
знать, какие копии истинны и какие ложны, какие сходны и какие
несходны с их оригиналами» [269, 37].
Действительно, объективная реальность предстает перед чело-
веком в виде субъективных образов, являющихся ее копиями, но
это вовсе не означает, что человек не имеет к ней непосредствен-
ного доступа. Такой доступ обеспечивает практическая деятель-
ность, в ходе которой, руководствуясь знаниями о соответству-
ющих сторонах и связях объективной реальности, человек преоб-
разует ее и тем самым выявляет истинность или ложность своих
ощущений.
Мы проанализировали все основные аргументы, выдвигаемые
различными авторами против понимания сознания как отражения
действительности, и видим, что они несостоятельны.
Сознание вторично по отношению к материи. Это выражает-
ся, во-первых, в том, что оно существует не всегда и не везде, а
появляется лишь на определенной стадии развития материи, лишь
у высокоорганизованных материальных образований. Возникая
на определенной ступени развития материи, оно необходимо свя-
зано с ней, не может существовать без нее. Материя же не зави-
сит от сознания, она существовала до его возникновения. Во-вто-
рых, сознание вторично потому, что представляет собой отраже-
ние внешнего мира, снимок с объективно существующих предме-
тов, их свойств и отношений. Будучи отражением тех или иных
предметов внешнего мира, оно не может существовать независи-
мо от них, ибо отражение не может существовать независимо от
отражаемого, последнее же существует независимо от отражения.


Глава IV. ПРАКТИКА И ПОЗНАНИЕ
В советской философской литературе основное вни-
мание обычно уделялось рассмотрению вопроса о практике как
основе познания, доказательстве его возможности и критерии его
истинности. При этом часто упускается из виду самый существен-
ный аспект этого вопроса, а именно, что практика не только до-
казывает возможность познания, но — и это самое важное — соз-
дает эту возможность путем создания объекта для субъекта и
субъекта для объекта, путем исторического развития сущностных
сил человека, начиная с человеческих чувств и кончая мышлени-
ем. Неполное освещение этих вопросов объясняется в значитель-
ной степени тем, что они рассматривались, как правило, вне того
исторического и теоретического контекста, в котором вырабаты-
валась категория практики.
Марксистско-ленинское понимание практики как по своему
происхождению, так и по своим функциям неразрывно связано с
материалистическим пониманием истории. Поэтому нельзя согла-
ситься с точкой зрения, согласно которой учение о практике от-
носится исключительно к диалектическому материализму и не
имеет отношения к историческому материализму. При таком под-
ходе понятие практики сводится к некоторым самым простым
определениям, отвлеченным от ее конкретно-исторических форм и
от сущностной всеобщности ее определений. Для того чтобы опре-
делить понятие практики, необходимо показать, как оно возник-
ло, а это невозможно сделать, отвлекаясь от материалистического
понимания истории, через которое и из которого категория прак-
тики вошла в гносеологию. То, что открытие исторического зна-
чения практики совпало по времени с открытием ее гносеологи-
ческого значения, объясняется не случайным стечением обстоя-
тельств, а тем, что отраженные в этих открытиях стороны прак-
тики действительно взаимопредполагают друг друга, находятся в
единстве друг с другом. Это единство могло быть раскрыто лишь
на основе анализа революционной практики пролетариата, чья
общественная позиция «толкает» не только к упразднению клас-
сов, но и к упразднению классовой ограниченности мышления
вообще. К. Марксу было совершенно чуждо противопоставление
так называемого гуманистического «аспекта» практики ее гносео-
логическому «аспекту», которое приписывают ему современные ре-
визионисты, пытаясь откопать хоть какое-нибудь различие в пони-
мании практики между ним и Ф. Энгельсом и представить дело
60


так, будто у Маркса и Энгельса речь идет о различных практи-
ках, а вовсе не о различных проявлениях одной и той же прак-
тики, будто Энгельс, понимая практику как основу познания н
критерий истины — что ревизионисты называют позитивизмом,—
вернулся на позиции тех философов, которые «лишь различныруг
образом объясняли мир», тогда как, согласно К. Марксу, «дело-
заключается в том, чтобы изменить его» [1, 3, 4].
То, что у Маркса познание мира было подчинено задаче его
революционного изменения,— бесспорный факт, однако не менее
бесспорно то, что он постоянно подчеркивал, что такое изменение
не исключает, а необходимо требует разработки проблем теории'
познания. Практика вошла в гносеологию через материалистиче-
ское понимание истории, а в понимание истории — через решение
гносеологических проблем, включая и те, которые были постав-
лены предшествующей философской мыслью.
Практика суш.ествует с тех пор, как возникло общество, сфор-
мировался человек. С этого времени существует и познание. Од-
нако в условиях социального антагонизма связь между ними су-
щественно искажается, они отрываются друг от друга, абсолюти-
зируются и соотносятся между собой как вполне самостоятельные,
независимые друг от друга области социальной действительности.
Общественное разделение труда, лежащее в основе появления
антагонистических классов, означает не только разделение, но и
отчуждение умственного труда от физического. Физический труд
остается обязанностью эксплуатируемых классов, а материальное
производство — основная форма практики — выносится за рамки
круга явлений, достойных философского рассмотрения. Умствен-
ный же труд становится исключительной привилегией господству-
ющих классов, а его отчуждение от физического труда проникает
в сознание, закрепляется классовым интересом. Реальное отчуж-
дение умственного труда от физического отражается в обществен-
ном сознании.
Отчуждение умственного труда выразилось в философии двоя-
ким образом: с одной стороны, в форме абстрактной спекуляции,
а с другой—в форме механицизма и созерцательного метафизиче-
ского материализма. Оставляя в стороне гносеологические корни
этих односторонностей в понимании отношения человека к миру,
отметим, что и для той, и для другой формы характерен отрыв
познания от материальной, чувственной деятельности человека —
практики.
Идеализм рассматривает мышление как независимую от дей-
ствительной природы и действительного деятельного человека, со-
вершенно самостоятельную, автономную область, имеющую осно-
вание не в практике, а в себе самой. Духовное начало делается
исходным пунктом и основой всего, субъект превращается в пре-
дикат, основание — в следствие. Тем самым действительное отно-
шение между практикой и познанием ставится с ног на голову.
В противоположность этому механицизм и метафизическая созер-
6Е


цательность сводят человека к чисто природному существу, пере-
носят активность с субъекта на объект, рассматривая природу
независимо от практической деятельности человека, а человека —
независимо от какой-либо конкретно-исторической формы обще-
-ства.
Таким образом, и спекулятивный идеализм, и созерцательный
материализм выступают как различные выражения отчуждения
умственного труда от физического. При этом, однако, нельзя за-
бывать, что спекулятивный идеализм и метафизическая созерца-
тельность как одностороннее понимание отношения человека к
миру коренятся в сущности определенного типа общественного
прогресса и представляют собой необходимые ступени понимания
этого отношения.
За дуалистическим противопоставлением субъекта познания
субъекту преобразования домарксовская философия — вследствие
своего идеалистического понимания истории — не смогла обнару-
жить исконное, изначальное единство практического и познава-
тельного отношений человека к миру и понять, что это лишь сущ-
ностные стороны, атрибуты деятельности одного и того же субъек-
та, выступающие в условиях отчуждения интеллектуального труда
не в истинной и «разумной», а в превратной форме. Все попытки
понять действительное единство практического и познавательного
отношений для прежних философов оказались безуспешными; им
не оставалось ничего другого, как довольствоваться различением
различного или, в лучшем случае, его объединением в некотором
спекулятивном, мистифицированном целом.
К. Маркс в «Тезисах о Фейербахе» изобразил реальную исто-
рическую «триаду» отношений человека к миру, которая начина-
ется с чувственного созерцания как низшей формы субъект-
объектного отношения и кончается революционной, или практиче-
ски-критической формой деятельности. Анализ трактовок познания,
соответствующих этим формам деятельности и этим пониманиям
отношения человека к миру, позволяет выделить их положитель-
ные моменты и установить, что в диалектико-материалистическом
учении о практике и познании содержатся в «снятом» виде все
предшествующие ступени развития философского учения о по-
знании.
Первой ступени реальной исторической триады человеческого
отношения к миру соответствовало понимание созерцания как
единственно истинной человеческой формы деятельности. Абсолю-
тизация созерцательного отношения, хотя оно и является продук-
том сравнительно высокого уровня общественного развития, воз-
вращает нас к первой и низшей форме отношения между чело-
веком и природой, когда человек жил преимущественно «путем
присвоения им готовых продуктов, приготовленных самой приро-
дой для потребления» [1, 46, I, 481], «не изменяя формы того,
что имеется в наличии» [там же, 482], и, следовательно, познавал
свойства вещей не в процессе производства, а в процессе потреб-
62


ления, непосредственно испытывая на себе их воздействие. Поэто-
му понимание отношения человека к миру, отвлекающееся от про-
изводства как посредника между человеком и природой, неиз-
бежно упускает из виду различие между природным предметом
и продуктом. Вхместо творческого воздействия субъекта на объект
остается одно лишь созерцание объективности, которая понима-
ется как нечто независимое не только от созерцателя, но и от
субъекта-производителя и фиксируется в форме абсолютной внеш-
ности и потусторонности. Гегель по поводу этой гносеологической
позиции остроумно заметил: «Мы приспосабливаемся к вещам,
предоставляем им свободу действия и порабощаем наши представ-
ления и т. д. верой в вещи, так как мы убеждены, что понимаем
объекты лишь в том случае, если относимся к ним пассивно и
ограничиваем всю свою деятельность формальной стороной вни-
мания и отрицательной стороной недопущения фантазий, пред-
взятых мнений и предубеждений. Принимая эту одностороннюю
свободу предметов, мы непосредственно устанавливаем несвободу
субъективного понимания. Ибо для последнего содержание дано
и вместо субъективного самоопределения выступает простое полу-
чение извне и восприятие существующего в том виде, как оно на-
лично в качестве объективности. Истина согласно этой предпо-
сылке может быть достигнута нами лишь посредством подчинения
всего субъективного» [51, 120—121].
Эта критика Гегелем созерцательной гносеологической позицип
исходит из более высокой точки зрения, выражающей практиче-
ское отношение человека к миру. Идеализм в виде классической
немецкой философии Канта, Фихте и, прежде всего, Гегеля понял
трудность, с которой столкнулся созерцательный материализм
трактовке познания, и попытался решить ее путем соединения
познания и практики в едином процессе. Однако этот процесс он
истолковал как совершающийся исключительно в лоне чистого
мышления, в форме единства практического и теоретического ду-
ха. Поэтому даже там, где немецкий идеализм называл себя прак-
тической философией (кантовский «практический разум», «иде-
альная активность» Фихте, «объективный и абсолютный дух» Ге-
геля), он был философией чего угодно, но только не действитель-
ной практики.
Итак, односторонность в трактовке субъекта и объекта позна-
ния была характерна как для домарксовского материализма, так
и для идеализма, следствием чего является недиалектический (у
материалистов) и нематериалистический (у идеалистов) способ
мышления, отрицание активности субъекта (у материалистов) и
мистификация его (у идеалистов). Так как диалектическое един-
ство субъекта и объекта в обоих случаях «разрывается» и «про-
тивоположные части» утрачивают свое «живое отношение и вза-
имное действие», приобретая «самостоятельность», то, решая
проблему познания и истины, оставалось выбирать одну из двух
гносеологических позиций: созерцательно-материалистическую, ис-
6Э


ходящую из объекта «самого по себе» и спрашивающую, каким
образом субъект приходит к адекватному знанию о нем, т. е. «как
вообще объективным образом в нас входит то, что находится вне
нас» [3, 29, 264], или идеалистическую, исходящую из субъекта,
который по видимости свободно, из самого себя, творит объект и
конструирует знание о нем.
Свое действительное, неприкрытое и немистифицированное
выражение практическое отношение человека к миру нашло лишь
Е марксистской философии. К. Маркс, отмечая, что вещи как со-
вокупности многих свойств могут быть полезны различными свои-
ми сторонами, пишет: «Открыть эти различные стороны, а следо-
вательно, и многообразные способы употребления вещей, есть де-
ло исторического развития» [1, 23, 43—44]. В связи с этим вы-
сказыванием К. Маркса целесообразно обратить внимание на то
обстоятельство, что человеческая практика не только подтверж-
дает открытые разумом истины о свойствах и законах вещей, но,
что очень важно для диалектико-материалистического учения о
познании, сама открывает свойства и законы вещей, способы их
освоения и подчинения человеку и доводит их до сознания, т. е.
как бы «пересаживает» материальное в человеческую голову, где
оно «преобразуется» в идеальное, субъективное.
Научный анализ развития человеческого познания должен ис-
ходить из единства субъекта и объекта, чувственного и теорети-
ческого. Из практического изменения природы человеком проис-
ходит и сам человек, и его сознание. В процессе этого преобразо-
вания создается не только предмет для субъекта, но и субъект
для предмета, опредмечивается человек и очеловечивается пред-
мет, определяются формы и способы как реального преобразо-
вания, так и познавательного отражения мира. Противоречие,
возникающее в процессе взаимодействия субъекта и объекта, раз-
решается каждым конкретным процессом производства, результа-
том которого всегда является полагание вовне некоторой внутрен-
ней цели, субъективированная объективность и объективирован-
ная субъективность.
Как известно, человек владеет своим предметом сначала иде-
ально. Субъективное знание (субъективная идея), почерпнутое
из предшествующего исторического опыта, сливается с предме-
том в процессе его практического формообразования, так что ис-
тинным оказывается то знание, которое сопутствует практической
материализации идеи или осуществлению единства мысли и пред-
метности. В процессе перехода от субъективной идеи к объектив-
ной истине «через практику» «снимается» как бы форма истины
как соответствия абстрактно противопоставляемых мысли и пред-
мета и разрешается противоречие между познанием и практи-
кой — между «стремлением» познания отразить действительность
такой, какова она есть, и тем, что практика никогда в принципе
«не признает внешней действительности за истинно-сущее (за
объективную истину)» [3, 29, 198]. Иными словами, здесь речь
•64


идет не об абстрактном противопоставлении «чистой» теории,
призванной «открывать истины», «чистой» практике, которая «от-
крытые» таким образом истины должна затем «применить» к дей-
ствительности, а об изначальном и необходимом единстве прак-
тического и теоретического отношений, в русле которого осуш^ест-
вляется человеческое познание, развертывается истина как про-
цесс. Это путь «превращения» сознания из возможно истинного
в действительно истинное. Мышление, изолирующееся от практи-
ки и забывающее свое практическое происхождение, в лучшем
случае может претендовать лишь на истину в возможности: дей-
ствительной же истиной оно делается тогда, «когда понятие ста-
новится «для себя бытием» в смысле практики» [там же, 193],
т. е. когда познавательное отражение «дополняется» практиче-
ским освоением и созиданием предмета и когда формы предмет-
ности становятся формами свободной сознательной деятельности.
При таком подходе мы имеем дело с новым пониманием пред-
мета (и предметности), которое К. Маркс в «Тезисах о Фейерба-
хе» противопоставляет метафизическому материализму, беруще-
му предмет только в форме объекта, и спекулятивному идеализ-
му, мистифицированно растворяющему и действительные пред-
меты, и чувственную деятельность в сознании, т. е. концепциям,
в которых предмет, действительность, чувственность рассматри-
ваются «не как человеческая чувственная деятельность, практика»
[1, 3, 1]. Результатом взаимодействия субъекта и объекта явля-
ется предмет, отличающийся и от того, и от другого. Поэтому ре-
зультат каждого акта производства выступает как бы в двух фор-
мах: как объективная форма субъекта и как субъективная фор-
ма объекта. Но человеческое познание берет предмет не с точки
зрения прежнего объекта, а с точки зрения изменившегося субъ-
екта. Субъективируя объект, наше мышление не удаляется от
него (как считал Кант), а приближается к объекту, всесторонне
и глубже отражает его свойства и возможности. Это подтвержда-
ет положение диалектического материализма о том, что объектив-
ную истину человек постигает через субъективную форму объек-
та, ибо человеческие предметы суть объекты, взятые в форме
практики, т. е. в форме человеческой деятельности. Субъективи-
зация объектов в процессе производства выступает как процесс
открытия свойств вещей и как способ раскрытия их возможно-
стей, а не как упразднение их натуральных свойств и их деобъ-
ективизация. Даже искусственно созданные человеком для теку-
щей практики, а следовательно для познания, свойства вещей
переходят в разряд объективных, натуральных свойств. «В том
качестве, в каком они сами представляют собой продукты труда,
овеществленный труд, они ни в какой процесс не вступают, а
вступают они в процесс только в качестве материальных сущест-
вований с определенными натуральными свойствами. Каким обра-
золь эти натуральные свойства были им приданы, это совершенно
не касается отношения к ним живого труда; для последнего они
3 Зак. 12 65


существуют лишь постольку, поскольку они существуют в отли-
чие от него самого, т. е. поскольку они существуют как материал
труда» [1, 46, I, 254].
Гносеологическое значение исторического практического опо-
средования выражается, по крайней мере, в двух отношениях: во-
первых, в том, что оно «снимает» природную данность предметов,
приводит объекты в сферу субъекта и удостоверяет их как субъ-
ектом произведенные; во-вторых, в том, что оно приводит объек-
ты в связь, в единство с конкретно-исторической структурой опо-
средствования, что выражается в требовании рассматривать пред-
мет, действительность в их конкретно-исторических формах. К по-
следнему имеет известное отношение высказывание К. Маркса о
том, что при исследовании связи между духовным и материаль-
ным производством прежде всего необходимо рассматривать са-
мо это материальное производство не как всеобщую категорию,
а в определенной исторической форме. «Если само материальное
производство не брать в его специфической исторической форме,
то невозможно понять характерные особенности соответствующе-
го ему духовного производства и взаимодействия обоих. Дальше
пошлостей тогда не уйдешь» [1, 26, I, 279]. Это требование осо-
бенно важно при исследовании появления и смены различных ти-
пов общественного сознания (представляющих своего рода идео-
логический барьер для научного познания в условиях определен-
ной общественной формы), различных способов мышления и раз-
личных «стилей» духовной культуры. «Способ производства» оп-
ределяет «способ мышления», или, словами Маркса, «способ
представления» (Vorstellungsweise).
Требование, сформулированное в приведенном высказывании
К. Маркса, имеет значение фундаментального принципа при ана-
лизе и объяснении связи между практической и теоретической
деятельностью, между практикой и познанием. Рассматриваемая
с точки зрения практики теория не является противоположностью
практики, ибо практика ее в себе содержит. В этом смысле про-
тивоположностью практики может быть только «теория», не име-
ющая никакой связи с практикой, произвольный продукт нездо-
рового воображения. Поэтому, настаивая на верном положении
о том, что практика определяет теорию, мы не должны упускать
из виду, что в самой практике содержится момент ориентации,
предвидения, проекта, плана и контроля, что ей присуще даже
мышление как одна из существенных сторон. И, во всяком слу-
чае, в практику всегда непосредственно вплетено живое созерца-
ние, которое В. И. Ленин называет в качестве первой ступени
движения познания «от живого созерцания к абстрактному мыш-
лению и от него к практике» [3, 29, 152—153]. Более того, при
переходе от одного такого цикла познания к другому живое со-
зерцание совпадает с практикой как исходный пункт последующе-
го цикла с конечным пунктом предшествующего, что полностью
соответствует пониманию практики как основы познания и кри-
66


терпя истины, как находящейся в основе, конце и продолжении
любого познавательного цикла, как основы, на которой соверша-
ется весь познавательный процесс.
В тезисах о Фейербахе К. Маркс заложил основы диалектико-
материалистического понимания единства теории и практики.
Традиционное гносеологическое понимание отношения «субъект—
объект» получает новое освещение: во взаимной противополож-
ности между субъектом и объектом открывается их единство;
впервые достигается активность субъекта без всякой мистифика-
ции. Практика и теория выступают не как изолированные формы
деятельности человека, а как внутренне связанные моменты еги
сущности. Поэтому человеческая мысль, рассматриваемая вне свя-
зи с практической активностью субъекта, становится фикцией,
а человеческая практика, если она не рассматривается в связи,
в единстве с теорией, неизбежно истолковывается в духе биоло-
гизма и прагматизма. Отрыв одного момента от другого всегда
приводил к односторонности. *
Правильно отмечая, что краеугольным камнем материалисти-
ческой теории познания является категория практики, что практи-
ка не есть некий внеисторический абсолют и что теория облада-
ет относительной самостоятельностью, мы не всегда обращаем
должное внимание на ту роль, которую играют теория, единство
теории и практики в историческом и познавательном процессе.
Если мы правильно поймем сущность человека, поймем, что
ловеческое существование возможно только в постоянном и бес-
конечном духовно-практическом отношении к миру, что совокуп-
ная человеческая история (производственная, научная, политиче-
ская и т. д.) представляет собой духовно-практическое отношение
к природе и обществу, то станет ясно, что эти феномены нельзя
метафизически отделять друг от друга.
С особой силой К. Маркс выступил против теоретической од-
косторонности предшествующей философии. Он подчеркивал, что
все теоретические проблемы, возникшие под влиянием конкрет-
ных, жизненных и исторических задач, могут быть решены
только практически. Практика имеет определяющее значение по
отношению к теоретическому, ибо она одновременно изменяет
действительность и разрешает теоретические трудности. «Разре-
шение теоретических противоположностей само оказывается воз-
можным только практическим путем, только посредством практи-
ческой энергии людей, и что поэтому их разрешение отнюдь не
является задачей только познания, а представляет собой действи-
тельную жизненную задачу, которую философия не могла разре-
шить именно потому, что она видела в ней только теоретическую
задачу» [1, 42, 123]. Развивая эту мысль, В. И. Ленин писал, что
«практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не
только достоинство всеобщности, но и непосредственной действи-
тельности» [3, 29, 195], в отличие от теоретического познания,
практика непосредственно связана со своей предметной областью.
3* 67


Смысл этого ленинского высказывания состоит в том, что практи-
ческая деятельность человека в действительности есть единствен-
ная непосредственная связь человека со всей материальной дей-
ствительностью именно потому, что практика сама есть часть
объективной действительности. Вместе с тем она есть единствен-
ная непосредственная «связь» мышления с бытием, так как «соз-
нание», «мышление» суть ее собственные предикаты. Практика —
действительность истинного мышления, поэтому спор о действи-
тельности или недействительности мышления, изолируюи;егося от
практики, является схоластическим.
То, что законы бытия выступают также как законы мышле-
ния, постоянно подтверждается в практике. И это единство зако-
нов не может быть поставлено в зависимость от его философско-
го истолкования. Ибо, если бы человек не мыслил по законам
бытия, разве он мог бы познавать бытие и успешно осуществлять
свою преобразующую деятельность? И. Кант, как известно, счи-
тал, что разум познает своими собственными законами, которых
нет в природе, в результате чего у него «познание разгоражива-
ет (разделяет) природу и человека» [3, 29, 83]. Признание того,
что вещи сами по себе имеют свои законы, еще не устраняет ука-
занного «разгораживания» природы и человека. Для действитель-
ного преодоления кантовской позиции необходимо пойти дальше
и признать тождество (единство) законов мышления и законов
вещей, т. е. признать, что законы бытия являются вместе с тем
и законами мышления.
Законы человеческого мышления, как их берет диалектическая
логика, суть отраженные в сознании людей и более или менее со-
знательно применяемые ими законы развития объективной дейст-
вительности. Сила материалистической диалектической логики
заключается прежде всего в том, что ее законы — не абстракции
«прирожденных» свойств мышления, но выведены из «истории
природы и человеческого общества» [1, 20, 384]. Они являются
законами движения не только мышления, но и природы, и чело-
веческой истории, ибо «наше субъективное мышление и объектив-
ный мир подчинены одним и тем же законам» [там же, 581].
Диалектическая логика является продолжением той философской
традиции, которая «доказала на множестве примеров, взятых из
самых разнообразных областей... господство одинаковых законов
для всех процессов» [там же], и это единство законов является
«безусловной предпосылкой нашего теоретического мышления»
[там же].
Научное понимание единства материальной и духовной, пред-
метно-практической и теоретической деятельности выражено в
следующем выводе: «Те же самые люди, которые устанавливают
общественные отношения соответственно развитию их материаль-
ного производства, создают также принципы, идеи и категории
соответственно своим общественным отношениям» [1, 4, 133].
Материальное производство и есть та общая предпосылка, на ос-
68


нове которой нужно «рассматривать отношение субъекта к объ-
екту в логике» [3, 29, 184]. Отсюда человеческое познание чер-
пает свое исторически развивающееся содержание, которое оно
преобразует и выражает в идеальных формах и образах. Сооб-
разно историческому изменению предметности изменяются формы
и способы духовного освоения предметов соответственно спосо-
бам его практического освоения. Поэтому «наука о мышлении,
как и всякая другая наука, есть историческая наука, наука об
историческом развитии человеческого мышления» [1, 20, 366^
367].


Глава V. ПРОТИВОРЕЧИЕ. ЗАКОН ЕДИНСТВА И БОРЬБЫ
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
§ 1. Противоречие как единство и «борьба»
противоположностей
Противоречие есть единство и борьба взаимоисклю-
чающих и взаимополагающих противоположностей. Противопо-
ложностями называются стороны предмета, имеющие противо-
положные направления изменений, противоположные тенденции
развития. Например, единичное и общее в отдельных материаль-
ных образованиях являются противоположностями: единичное
имеет тенденцию не повториться, общее — непременно повторить-
ся. Противоположностями являются также содержание и форма.
Тенденцией содержания является изменчивость, тенденцией фор-
мы — относительная устойчивость.
Имея противоположные тенденции развития и, таким образом,
исключая друг друга, находясь в состоянии постоянной борьбы,
противоположности, однако, не расходятся и не уничтожают друг
друга, а существуют в органической взаимосвязи — взаимопрони-
кают и взаимопредполагают друг друга, т. е. представляют собой
единство. В самом деле, единичное существует не само по себе,
отдельно от общего, а лишь в органической связи, в единстве с
общим; нет бесформенных явлений или бессодержательных форм,
каждая форма содержательна, всякое содержание оформлено, т. е.
содержание и форма всегда неразрывно взаимосвязаны.
Будучи различными сторонами одной и той же сущности, про-
тивоположности не только исключают друг друга, но и совпадают
между собой, выражают не только различие, но и тождество.
К. Маркс раскрывает эту мысль следующим образом: «...северный
полюс и южный являются одинаково полюсами, их сущность
тождественна; точно так же мужской пол и женский образуют
один и тот же род, одну сущность>—^человеческую сущность. Се-
вер и юг — противоположные определения одной и той же сущ-
ности, различия одной сущности на высилей ступени ее развития.
Они представляют собой дифференцированную сущность. Они
суть то, что они суть, лииьь как различенное, определение, и имен-
но как это различенное определение сущности» [1, 1, 321]. Тож-
дество противоположностей является таким же необходимым мо-
ментом противоречия, как и их различие.
Одной из форм тождества противоположностей является их
равнодействие. Оно появляется на той стадии развития противо-
речия, когда наступает известное равенство противодействующих
сил, когда противоположные силы как бы уравновешивают друг
друга. Примером равнодействия противоположностей может слу-
жить соотношение революционных и контрреволюционных сил в
70


России в октябре 1905 года, анализируя которое В. И. Ленин
писал: «...итог до сих пор [30(17) октября, понедельник] — рав-
новесие сил... Царизм уже не в силах,— революция еще не в си-
лах победить» [3, 12, 5]. Равнодействие противоположностей вы-
ражает зрелое состояние противоречия и характеризуется обо-
стрением борьбы противоположных сил. «...Равновесие сил,.— писал
по данному поводу В. И. Ленин,— нисколько не исключает борь-
бы, а, напротив, делает ее особенно острой» [там же, 73].
Тождество противоположностей получает свое наиболее полное
выражение в момент перехода противоположностей друг в друга.
Этот момент является узловым пунктом в развитии борьбы про-
тивоположностей, знаменует собой разрешение противоречия и
переход предмета в новое качественное состояние. Учитывая осо-
бую важность этого момента в развитии противоречия, В. И. Ле-
нин определял диалектику как учение о тождестве противополож-
ностей, о закономерностях перехода их друг в друга. «Диалек-
тика, — писал он, — есть учение о том, как могут быть и как
бывают (как становятся) тождественными противопо-
ложности,— при каких условиях они бывают тождественны,
превращаясь друг в друга, —почему ум человека не должен брать
эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, ус-
ловные, подвижные, превращающиеся одна в другую» [3, 29, 98].
Будучи необходимыми моментами диалектического противоре-
чия, единство и «борьба» противоположностей, однако, занимают
в нем неодинаковое положение. Единство противоположностей
всегда относительно, «борьба» i— абсолютна. Относительность
единства противоположностей выражается прежде всего в том,
что оно временно: при соответствующих условиях возникает, опре-
деленное время существует и вследствие развития «борьбы» про-
тивоположностей разрушается и заменяется новым единством,
которое, в свою очередь, тоже сходит со сцены и т. д. Относитель-
ность каждого конкретного единства проявляется также в непол-
ноте тождества противоположностей, в отсутствии полной согла-
сованности в функционировании и развитии последних, а также
в преходящем характере их равнодействия.
«Борьба» противоположностей абсолютна, поскольку она при-
сутствует на всех стадиях существования того или иного един-
ства, является связующим звеном между ним и другим, прихо-
дящим ему на смену единством. Именно «борьба» лежит в основе
возникновения, изменения, развития всякого конкретного единства
и его перехода в новое единство. Относительность единства проти-
воположностей В. И. Ленин связывал с относительным покоем,
абсолютность «борьбы» противоположностей — с абсолютным
движением [см. 3, 29, 317].


§ 2. Противоречие и различие
Единство и «борьба» противоположностей характери-
зуют зрелое, полностью сформировавшееся противоречие. Но что-
бы охарактеризовать противоречие с точки зрения развития про-
тивоположностей, необходимо рассмотреть различие как всеоб-
щую форму бытия, из которой развиваются противоречия, с кото-
рой связаны первые фазы существования противоречия [см. 145,
18-41].
Но это не значит, что всякое различие является противоре-
чием К
Если бы всякое различие представляло собой противоречие или
форму проявленияпротиворечия, tob действительности нельзя бы-
ло бы выделить никаких других связей и отношений, кроме про-
тиворечий, противоречия представляли бы собой единственную
форму взаимосвязи явлений. Между тем многообразие существую-
щих в объективной действительности связей и отношений не сво-
дится к противоречиям. Противоречивость является всеобщей, но
не единственной формой связи. Наряду с ней в объективной дей-
cтвитeльнoctи существуют отношения гармонии, согласованного
соответствия и т. п.
Противоречием является не всякое различие, а лишь такое, ко-
торое касается тенденций развития тех или иных различных сто-
рон предмета. Лишь такие различные стороны находятся в состоя-
нии «борьбы» и в процессе своего развития способны превратить-
ся в противоположности, т. е. являются начальной стадией суще-
ствования противоречия.
Возникая в форме несущественного различия, противоречие
затем переходит на стадию существенного различия. Существен-
ные различия при соответствующих условиях развиваются в про-
тивоположности. Со стадии противоположностей противоречия пе-
реходят на стадию крайностей, где противоположности вступают
в конфликт, переходят друг в друга, становясь тождественными.
Таким образом происходит разрешение противоречий. С разреше-
нием противоречий предмет переходит в новое качественное со-
стояние с новой группой противоречий.
Проследим эту закономерность развития противоречия на при-
мере возникновения, развития и разрешения противоречия между
пролетариатом и буржуазией. Оно возникло в условиях цехового
производства и существовало в виде различия между мастером, с
одной стороны, и подмастерьями и учениками — с другой. Перво-
«ачально между мастером, стоявшим во главе цеха, подмастерья-
ми и учениками, выполнявшими его поручения, было несуществен-
^ Данную точку зрения на против'0;р€'сие отстаивает, «апример, Ай Сыци: «Раз-
личия — это форма проявления противоречий, различия несут в себе элементы
противоречия, и поэтому нельзя говорить, что различия — это не есть противо-
речия» [9, 175].
72


ное различие, ибо согласно цеховому уставу ученик, пройдя опре-
деленный курс обучения, автоматически становился подмастерьем,
а подмастерье, приобретя определенный опыт, мог стать масте-
ром — хозяином мастерской. В ходе развития цехового производ-
ства указанный порядок взаимоотношения мастера с подмастерья-
ми и учениками был заменен новым, при котором ученики и под-
мастерья уже не могли автоматически стать мастерами, а всегда
должны были оставаться в положении подчиненных, наемных ра-
бочих. Несущественное различие между мастером, подмастерьями
и учениками превращается в существенное различие. В дальней-
шем, с заменой цехового производства мануфактурой, данное про-
тиворечие со стадии существенного различия переходит на стадию
противоположностей. Если раньше, при цеховом производстве,
хозяин мастерской работал вместе с подмастерьями и учениками,
то теперь, при мануфактуре, хозяин устраняется от непосред-
ственного участия в производстве и целиком и полностью живет
за счет труда наемных рабочих, за счет эксплуатации. У хозяина
и наемных рабочих интересы уже прямо противоположны. Но на
этом развитие данного противоречия не заканчивается. По мере
дальнейшего развития капиталистического производства указан-
ное противоречие усиливается, обостряется и, достигнув своей выс-
шей формы, разрешается через социалистическую революцию.
В ходе социалистической революции пролетариат из подавляемо-
го, угнетенного класса превращается в господствующий класс,
устанавливает свою диктатуру. Противоположности поменялись
местами, стали как бы тождественными. В результате ликвиди-
руется общество, основывающееся на капиталистической частной
собственности на средства производства, и формируется новое
общество, основывающееся на господстве общественной социали-
стической собственности, а вместе с ним возникают и новые про-
тиворечия.
Итак, противоречие, возникнув, проходит в своем развитии ряд
стадий, начиная от низших форм проявления и кончая высшими.
Но это движение противоречия от одной стадии к другой осуще-
ствляется не только от низших форм к высшим, но и от высших
форм проявления ко все более и более низшим, вплоть до полного
исчезновения.
Данное направление в движении противоречия можно просле-
дить на примере разрешения противоречия между городом и де-
ревней в нашей стране. В канун социалистической революции это
противоречие находилось в стадии высшего обострения. Основой
противоположности между городом и деревней было угнетение
городом (городской буржуазией) деревни (трудового крестьян-
ства). В ходе социалистической революции городская буржуазия
была ликвидирована как класс. Город уже не мог эксплуатиро-
вать деревню, но зато деревня в лице кулачества стала эксплуа-
тировать город, наживаясь на спекуляции продуктами сельского
хозяйства. В ходе коллективизации сельского хозяйства всякая
73


основа противоположности между городом и деревней исчезает,
и данное противоречие переходит на стадию существенного раз-
личия. В самом деле, между рабочим классом нашей страны и
колхозным крестьянством имеются еще существенные различия.
Они касаются, прежде всего, форм собственности, условий труда,
а также форм оплаты. С развитием колхозной собственности на
основе дальнейшей механизации сельскохозяйственного производ-
ства и приближения условий труда в сельскохозяйственных арте-
лях к условиям труда на государственных предприятиях противо-
речие между городом и деревней, между рабочим классом и кол-
хозным крестьянством в нашей стране перейдет на стадию несу-
щественного различия, рабочие и крестьяне будут представлять
собой единое целое — тружеников бесклассового общества. Таким
образом, с достижением стадии несущественного различия сторо-
ны противоречия, как и на стадии высшего обострения, переходят
друг в друга, становятся как бы тождественными.
Итак, противоречие не является чем-то застывшим, неизмен-
ным, а находится в постоянном движении, изменении, переходит
от низших форм к высшим и, наоборот, от высших — к низшим,
в ходе чего противоположности переходят друг в друга, стано-
вятся тождественными, а развивающаяся система, которой свой-
ственны эти противоположности, переходит в новое качественное
состояние.
§ 3. Противоречивость как всеобщая форма бытия
Метафизики, как правило, отрицают противоречи-
вость объективной действительности. И. Кант, например, считал,
что «вещь в себе» не содержит никаких противоречий, что проти-
воречия имеют место лишь в мышлении, когда оно стремится по-
знать непознаваемую «вещь в себе», и свидетельствуют о слабости
человеческого разума, о неспособности его выйти за рамки явле-
ния. Вслед за Кантом современные буржуазные философы тоже
отрицают объективную противоречивость вещей. Например, по
мнению Н. Гартмана, «противоречивым является не существую-
щее в себе, не разум в себе, а требование, что разум должен охва-
тить существующее без остатка» [278, 36—37]. Английский бур-
жуазный философ Ричард Джун критикует точку зрения, призна-
ющую противоречия в объективной действительности, объявляет
пантеистической, анимистической, антропоморфической, противоре-
чащей материализму. Он считает, что «конфликт противоречия на-
ходит настоящее применение в сфере значительных структур (кон-
цептуальных или социальных), где конфликты являются конфлик-
тами теоретических или практических значений. Противоречия не
могут существовать между простыми предметами и физическими
силами... они могут существовать только между способами мыш-
ления и способами жизни» [277, 48]. Метафизический характер
этих рассуждений очевиден.
74


Развитие науки и общественной практики показало, что про-
тиворечия существуют не только в человеческом мышлении, не
только в человеческой целенаправленной деятельности, но и в при-
роде, в объективной действительности. Более того, в мышлении,
в целенаправленной деятельности людей противоречия (и диалек-
тика в целом) имеют место лишь потому, что они существуют в
объективной действительности, ибо человеческое мышление и дея-
тельность, отражающие объективную действительность, осущест-
вляются по единым, всеобщим законам. Поэтому правильное мыш-
ление, имеющее своей целью воспроизведение в сознании в виде
системы идеальных образов действительного положения вещей,
действительных связей и отношений исследуемого объекта, не мо-
жет игнорировать противоречивости вещей, наличия у них проти-
воположных сторон и тенденций, так же как оно не может игно-
рировать и определенной последовательности явлений. А если это
так, то среди логических принципов мышления .11аряду с требова-
нием последовательности должно быть требование необходимости
раздвоения объекта мысли на противоположные стороны и позна-
ния его противоречивой природы. Признание противоречивости
вещей и необходимости учета ее в процессе познания не только
не противоречит требованиям соответствия мыслей действитель-
ности, но является одним из важнейших условий достижения это-
го соответствия.
С такой постановкой вопроса не могут согласиться против-
ники диалектического материализма. Они готовы признать суще-
ствование противоречий в познавательной деятельности, в мыш-
лении, но не в объективной действительности, не в вещах. «...Про-
тиворечие,— утверждает французский буржуазный философ
Э. Вейль,— возникает только там, где имеет место мышление,
объект же ни в какой степени не затрагивается мыслительными
актами, он остается тождественным самому себе и не может
противоречить себе, поскольку не говорит, не мыслит» [300,
339].
Вейль доказывает необоснованность, выведения противоречи-
вости вещей из противоречивости мыслей, признания существова-
ния противоречий в объективной действительности на основе об-
наружения их в субъективной, мыслительной деятельности лю-
дей. И нельзя не согласиться с тем, что неправомерно выводиту>
логику функционирования и развития объекта из логики мысли-
тельной деятельности, направленной на его познание. Однако ни-
как нельзя согласиться с утверждением Вейля, что именно сто-
ронники диалектического материализма делают этот непозволи-
тельный перенос субъективной диалектики на объективную, что
поэтому и учение о противоречивости вещей, об их диалектиче-
ском развитии является ложным. Диалектический материализм не
только не экстраполирует субъективную диалектику на объектив-
ный мир, но, наоборот, объясняет субъективную диалектику из
объективной, рассматривает законы развития мыслительной дея-
75


тель'ности в качестве отражения всеобщих диалектических зако-
номерностей объективной действительности.
Среди современных буржуазных философов есть и такие, ко-
торые готовы признать существование противоречий в объективной
действительности, но не в виде всеобщей формы бытия, а в виде
частных, весьма ограниченных случаев. Например, Марио Бунге
заявляет: «...вариант диалектики, очищенный от всего лишнего,
подчеркивающий разнообразие и изменение, но не настаивающий
на том, что полярность, противоречие, единство и борьба проти-
воположностей — универсальные характеристики, может быть
сформулирован во вразумительных терминах, и можно показать,
что он подтверждается современной наукой» [270, 183]. При этом
противоречие он трактует как «наличие» у каждой вещи «анти-
вещи» и рассматривает его применительно к четырем вариантам:
(1) «антивещь данной вещи есть отсутствие вещи»; (2) «анти-
вещь данной вещи — окружение вещи»; (3) «антивещь есть то,
что при соединении с данной вещью уничтожает ее»; (4) «анти-
вещь — это то, что в соединении с данной вещью дает третье,
превосходящее обеих». Проанализировав все эти случаи, он за-
ключает: «...ни одно из четырех определений не подходит для це-
лей диалектики. Следовательно, либо положение о том, что каж-
дая вещь имеет свою антивещь, неверно, либо надо найти пятый
вариант» [271, 65]. И он его находит у Аристотеля, который про-
тиворечивость связывал лишь со свойствами. «Если обратиться к
Аристотелю, — рассуждает М. Бунге, — то окажется, что он
учил, что диалектические противоречия касаются скорее черт или
свойств (актуальных или потенциальных), чем вещей» [там же].
С точки зрения марксистской диалектики противоречивы не
только свойства вещей, но и сами вещи. Вещь содержит свою про-
тивоположность, ибо вещь представляет себя и другое, в которое
она при соответствующих условиях необходимо превратится. И
это другое, содержащееся в вещи, является ее противоположно-
стью. Значит, «антивещь» есть, она существует в каждой конкрет-
ной вещи в качестве возможности ее превращения при соответст-
вующих условиях в другую вещь. Данный вариант М. Бунге не
анализирует, хотя он довольно часто рассматривался основопо-
ложниками диалектического материализма и их последователями.
Понимание противоречивости как соотношения противополож-
ных свойств — «свойства и антисвойства» — М. Бунге рассматри-
вает применительно к четырем вариантам: (1) «антисвойство есть
не свойство»; (2) «антисвойство — это все другие свойства (кро-
ме данного)»; (3) «антисвойство, которое должно сбалансировать
или нейтрализовать данное свойство», и (4) «антисвойство — это
то, что в сочетании с данным свойством дает третье, которое под-
чиняет первые два». Он утверждает, что противоречие имеет
смысл лишь применительно к третьему и четвертому случаям, и
тогда противоречивость — не универсальная форма бытия, а ча-
стная характеристика физических объектов [см.: 271, 66, 67].
76


Рассматривая различные варианты понимания противополож-
ного свойства («антисвойства»), М. Бунге игнорирует существую-
щие в марксистской литературе определения противоположностей
как свойств, имеющих противоположные направления изменения,
противоположные тенденции функционирования и развития, и
произвольно придает этому понятию различные смыслы, чтобы
затем показать их ошибочность. Такой путь критики материали-
стической диалектики лишает выдвигаемые аргументы убедитель-
ности и научности, хотя сам автор претендует на научность и
объективность.
Аналогичным образом М. Бунге пытается опровергнуть и по-
ложение материалистической диалектики, что каждая вещь есть
единство противоположностей. Он утверждает, что «главный те-
зис единства противоположностей оказывается ограниченным
сложными системами и, более того, некоторыми их аспектами.
Ничего не говорится о простых системах (если таковые суще-
ствуют) ; также ничего не утверждается о каждом аспекте или
свойстве какой-либо системы. Значит, положение о вещи как един-
стве противоположностей не универсально, оно не может быть
частью всеобъемлющей теории изменения» [271, 69].
Нетрудно заметить, что автор анализирует лишь один аспект
рассмотрения вещи как единства противоположностей — случай,
когда вещь состоит из противоположных компонентов, т. е. эле-
ментов, намекая, что это единственно возможный вариант пони-
мания указанного положения. Между тем в марксистско-ленин-
ской философии положение о вещи как единстве противополож-
ностей отражает наличие в ней не только противоположных эле-
ментов, но и противоположных свойств, сторон, имеющих противо-
положные тенденции, направления изменений, а также то, что,
как было показано выше, вещь противоречит себе, содержит в се-
бе свою противоположность — возможность превращения при
соответствующих условиях в другую вещь.
Противоречие как единство и «борьба» противоположностей
является всеобщей формой бытия материи, присуще каждому ма-
териальному образованию, обусловливает его существование,
функционирование и развитие. Противоречие как всеобщая форма
бытия может быть наглядно показано на примере такой, тоже
всеобщей формы бытия, как взаимодействие. Взаимодействие
представляет собой реально существующее, функционирующее
противоречие. В самом деле, оно может рассматриваться как отно-
шение, включающее действие и противодействие. Члены данного
отношения (вещи) представляют собой относительно устойчивые
системы движения, и в силу этого они активны, воздействуют друг
на друга и вызывают друг в друге определенные изменения. Каж-
дая вещь, воздействуя на другую, оказывает известное противо-
действие действию, исходящему от последней, в результате чего
она сохраняет себя, свою относительную самостоятельность. Та-
ким образом, взаимодействие есть единство действия и противо-
17


действия, т. е. содержит в себе свою противоположность [см. 54,
114—124]. Налицо противоречие, отношение, в гфтором стороны,
являясь относительно устойчивыми, самостоятельными реально-
стями, обладающими противоположными напр^лениями действия,
противоположными тенденциями, исключают/друг друга и ведут
между собой «борьбу». Исключая друг дрУга, они находятся в
органической взаимосвязи, составляют единство противополож-
ностей 2.
В самом деле, когда взаимодействие тех или иных материаль-
ных образований приводит к возникновению новой, более слож-
ной относительно устойчивой системы (например, при образова-
нии атома в результате взаимодействия соответствующих «эле-
ментарных» частиц, молекул — в результате взаимодействия ато-
мов, сложных неорганических или органических веществ — в ре-
зультате взаимодействия молекул, более сложных систем — в ре-
зультате взаимодействия менее сложных), отношение между эти-
ми образованиями в рамках данной вновь возникшей системы та-
ково, что они взаимозависимы и взаимополагают друг друга,
тождественны, совпадают в отдельных свойствах, поскольку они
являются образованиями, представляющими один и тот же
структурный уровень организации материн, и что в силу этого
они на определенной стадии развития взаимодействия («борь-
бы») могут превратиться друг в друга — поменяться местами
[см. 58, 89—102].
Сказанное справедливо и для взаимодействий материальных
образований, представляющих собой самостоятельные, относи-
тельно устойчивые системы движения. Хотя их взаимодействие по
отношению к каждой из них и является внешним, тем не менее
оно необходимо в том смысле, что существование каждой кон-
кретной вещи зависит от других вещей, с которыми она взаимо-
действует, в рамках которого они едины, выступают и в форме
взаимополагания (невозможности существования друг без дру-
га), и в форме совпадения в определенных моментах как образо-
вания единой материи, обладающие одними и теми же фундамен-
тальными свойствами и подчиняющиеся одним и тем же всеобщим
законам движения и развития, и в форме тождества (благодаря
общей природе они при соответствующих условиях переходят друг
в друга).
Итак, взаимодействие представляет собой противоречие — от-
ношение взаимоисключающих, имеющих противоположные тен-
денции изменения сторон, для которых характерны определенное
«единство» и «борьба».
Поскольку каждая вещь представляет собой систему взаимо-
действующих элементов и существует лишь в строго определенной
системе взаимодействий с другими вещами, ее внутренняя при-
* О структуре противоречия [см. 44; 45].
78


рода и внешние формы поведения противоречивы. Противоречие,
таким образом, выступает в качестве всеобщей формы бытия ма-
терии. Оно является основой возникновения, развития и уничто-
жения веш,и, ее превращения в другую вещь.
Всеобщими формами существования противоречия являются
взаимосвязи действия и противодействия, изменения и устойчи-
вости, абсолютного движения и относительного покоя, непрерыв-
ности и прерывности бытия, конечного и бесконечного в каждом
материальном образовании.
§ 4. Противоречие как источник движения и
развития
Признание противоречивости, единства и «борьбы^
противоположностей всеобщей формой бытия материи, всеобщим
законом действительности позволяет научно решить вопрос об
источнике движения и развития.
Отрицая объективное существование противоречий, метафизи-
ки обычно закрывали себе путь к более или менее удовлетвори-
тельному решению проблемы источника движения, движущей си-
лы материи и вынуждены были или обращаться к «первотолчку»,
или апеллировать к богу, или отрицать реальность движения,
о'бъявлять его видимостью.
Мысль о противоречивости как источнике движения в общей
форме была впервые высказана древнегреческим философом Ге-
раклитом и универсальным образом развита применительно к по-
знанию Гегелем. «Противоречие, — писал Гегель, — вот что на
самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие
нельзя мыслить» [47, I, 206]. «...Противоречивость... — замечает он
в другом месте, — есть корень всякого движения и жизненно-
сти» [47, V, 520]. Данное положение было научно обосновано и
развито на материалистической основе Марксом, Энгельсом, а
затем В. И. Лениным. «Сосуществование двух взаимно-противо-
речащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию со-
ставляют, — писал Маркс, — сущность диалектического движе-
ния» [1, 4, 136]. Движение, по Энгельсу, происходит «путем про-
тивоположностей, которые и обусловливают жизнь природы сво-
ей постоянной борьбой...» [1, 20, 526]. «Развитие, — подчерки-
вал В. И. Ленин, — есть «борьба» противоположностей» [3, 29,
317].
В самом деле, противоречие представляет собой взаимодейст-
вие противоположных сторон, или тел, имеющих противополож-
ные тенденции изменений. А всякое взаимодействие, и тем более
взаимодействие противоположностей, обусловливает постоянные
изменения во взаимодействующих сторонах или телах. Например,
взаимодействие между производством и потреблением, являющи-
мися противоположными сторонами единого процесса, обусловли-
вает их постоянное изменение. Осуществляя производство мате-
79


риальных благ, люди совершенствуются, вместе с/этим изменя-
ются и их потребности. Появление новых потреб1^остей ставит пе-
ред производством новые задачи. Удовлетворяя/их, производство
развивается, совершенствуется, а в ходе его о^звития совершен-
ствуются и люди. У них появляются новые потребности, кото-
рые ставят перед производством новые задачи, и так без конца.
По мере накопления изменений наступает несоответствие между
производительными силами и производственными отношениями,
которое разрешается социальной револ1одией.
Таким образом, борьба противоположных сторон неизбежно
обусловливает соответствующие изменения во взаимодействую-
щих и других, связанных с ними, Сторонах материального обра-
зования, а вместе с этим и их развитие, переход в новое, более
высокое качественное состояние, т. е. является источником дви-
жения и развития.
Некоторые авторы оспаривают истинность данного положения
и утверждают, что не всякое противоречие является источником
развития, что есть противоречия, представляющие собой не ис-
точник, а тормоз развития. Примером таких противоречий, как
правило, считаются противоречия современного капитализма.
Данная точка зрения основывается на непонимании природы
противоречия и того, как оно выполняет функцию источника дви-
жения и развития. Противоречия являются источником развития
не только потому, что их рост и разрешение обусловливают ук-
репление и рост того качественного состояния, того целого, кото-
рому они свойственны, как это думают сторонники рассматривае-
мой точки зрения, но и (главным образом) потому, что они де-
лают невозможной абсолютизацию этого качественного состоя-
ния, этого целого, и обусловливают необходимость его измене-
ния, перехода к новому качественному состоянию, к новому един-
ству. В этом смысле противоречия современного капитализма де-
лают невозможным дальнейшее его существование, именно они
обусловливают борьбу за его изменение, за переход к социализ-
му — более прогрессивному общественному строю. Сторонники
указанной точки зрения отводят противоречиям, по сути дела,
лишь роль источника роста, увеличения определенного целого,
т. е. количественных изменений, и лишают их роли источника
превращения одного качественно-определенного целого в другое,
более совершенное. Но именно такой переход является действи-
тельно развитием, ибо только он обусловливает переход от низ-
шего к высшему, поступательное движение.
§ 5. Определяющая роль противоречия в диалектике
Будучи источником движения и развития, противоре-
чие представляет собой не просто всеобщую форму бытия, но ос-
новную, определяющую все другие всеобщие формы бытия — все-
80


общие свойства и связи действительности. Единство и «борьбам
противоположностей так или иначе присутствуют в содержании
этих форм, составляя необходимую сторону их диалектики. Вза-
имосвязь и «борьба» противоположностей выступают в качестве
важнейших моментов содержания двух других основных законов
диалектики: закона перехода количественных изменений в каче-
ственные и обратно и закона отрицания отрицания. Качество и
количество являются противоположными сторонами любой вещи,
находятся между собой в органической взаимосвязи, обусловли-
вая соответствующее единство — меру. В процессе движения, из-
менения каждая из. этих сторон переходит в другую, вызывая на-
рушение существующего единства (меры) и образование нового
единства новой меры. В результате осуществляется переход ве-
щи из одного качественного состояния в другое и при соответст-
вующих условиях — от низшего к высшему. Таким образом, ос-
нову диалектики качества и количества вещи составляет закон
единства и «борьбы» противоположностей. Не случайно В. И. Ле-
нин переход количества в качество и обратно рассматривал как
пример единства и «борьбы» противоположностей, перехода каж-
дого определения, качества, черты, стороны, свойства в свою про-
тивоположность [см. 3, 29, 203].
Аналогично в содержании закона отрицания отрицания в осо-
бой форме проявляются единство и «борьба» противоположных
сторон, тенденций, переход их друг в друга и в новое качествен-
ное состояние. Диалектическое отрицание, как известно, осуще-
ствляется в результате «борьбы» противоположностей, которые,,
переходя друг в друга, обусловливают разрешение существующе-
го противоречия и превращение вещи в новое качественное со-
стояние. Будучи формой разрешения того или иного противоре-
чия, диалектическое отрицание само представляет собой единство
противоположностей, противоположных тенденций — уничтоже-
ния и сохранения, создания нового и удержания старого. В ходе
диалектического отрицания осуществляется переход вещи, ее ка-
чества, стороны, свойства в свою противоположность и вместе с
этим движение вперед и возвращение назад, повторение пройден-
ного на новой основе. Развитие, таким образом, представляет со-
бой единство противоположностей, их взаимосвязь и взаимопере-
ходы.
То, что наглядно просматривается применительно к законам
перехода количественных изменений в качественные и отрицания
отрицания, по существу, характерно и для всех категорий диалек-
тики. Каждая из них имеет свою противоположность и вместе с
ней составляет диалектическую пару. Соотносясь друг с другом в
рамках пары, категории отражают соответствующие всеобщие
свойства и связи, диалектику определенных форм бытия, соот-
ветствующие диалектические закономерности, в.основе которых
находится тот или иной вид универсального противоречия —
единство и «борьба» соответствующих всеобщих противополож-
81


кых сторон, их взаимосвязь и взаимопереходы. Т^к, движение и
покой, являясь противоположностями, находятс!^ в органическом
единстве, взаимополагают друг друга и при определенных усло-
виях переходят друг в друга, обусловливая лереход вещи из од-
ного качественного состояния в другое. Едиичное и общее, при-
чина и следствие, необходимое и случайное, содержание и фор-
ма, элемент и структура, структура и Лункция, элемент и систе-
ма, сущность и явление, возможность/и действительность и дру-
гие категории в своем соотношении /тоже отражают диалектику
строго определенных всеобщих противоположных сторон, их взаи-
мопереходы в процессе движения if развития материальных обра-
зований, т. е. в отражаемых им^ диалектических закономерно-
стях определяющую роль играет закон единства и «борьбы» про-
тивоположностей.
Будучи всеобщей и определяющей формой бытия, противоре-
чие, а вместе с ним и закон единства и «борьбы» противополож-
ностей должны выступать в качестве исходного отношения при
осмыслении всей диалектики, всех всеобщих форм бытия, всеоб-
щих свойств и связей действительности. Не случайно поэтому ка-
тегория противоречия относится к числу исходных категорий, а
раздвоение единого на противоположности — к числу исходных-
принципов изложения теории диалектики как научной системы.
«Раздвоение единого и познание противоречивых частей его... —
указывал В. И. Ленин, — есть суть (одна из „сущностей", одна
из основных, если не основная, особенностей или черт) диалекти-
ки» [3, 29, 316]. Разработать научную теорию развития, по его
мнению, можно, только рассматривая изменения, происходящие
в объективной действительности, через призму противоречия,
единства и «борьбы» противоположностей. «Условие познания
всех процессов мира в их ,,самодвижении''\ в их сиоптгнешом раз-
витии, в их живой жизни, — по В. И. Ленину, — есть познание их
как единства противоположностей. Развитие есть „борьба" проти-
воположностей. Две основные (или две возможные? или две в ис-
тории наблюдающиеся?) концепции развития (эволюции), — про-
должает он, — суть: развитие как уменьшение и увеличение, как
повторение, и развитие как единство противоположностей (разд-
воение единого на взаимоисключающие противоположности и вза-
имоотношение между ними).
При первой концепции движения остается в тени самодвиже-
ние, его двигательная сила, его источник, его мотив (илисей
источник переносится во вне — бог, субъект etc.). При второй
концепции главное внимание устремляется именно на познание
источника ,,с а м о"-движения.
Первая концепция мертва, бледна, суха. Вторая — жизненна.
Только вторая дает ключ к „самодвижению" всего сущего;
только она дает ключ к „скачкам", к „перерыву постепенности",
к „превращению в противоположность", к уничтожению старого
и возникновению нового» [3, 29, 317].
82


Учитывая огромную роль противоречия в теории диалектики,
В. И. Ленин определил ее как учение о единстве противополож-
ностей. «BKpaTu;e,v—писал он, — диалектику можно определить,
как учение о единстве противоположностей. Этим будет схвачено
ядро диалектики...» [там же, 203].
§ 6. Противоречие и гармония
Говоря о противоречии, мы указывали, что необходи-
мыми элементами его структуры являются: противоположности, их
единство (тождество) и «борьба» (взаимоисключаемость). В за-
висимости от того, каково соотношение между единством (тожде-
ством) и «борьбой» (взаимоисключением) противоположностей в
противоречии, можно выделить такое состояние в единстве про-
тивоположностей, которое отражается через понятие «гармония».
Противоречие и гармония — различные виды объективных свя-
зей. «Взаимодействие тел природы — как мертвых, так и жи-
вых — включает как гармонию, так и коллизию, как борьбу, так
и сотрудничество» [1, 34, 134].
Необходимость марксистского исследования гармонии вызва-
на не только внутрифилософскими потребностями, но и совре-
менным общественным развитием, и прежде всего процессом
революционного становления коммунистической формации. С ук-
реплением и развитием коммунистической общественно-экономи-
ческой формации многие элементы гармонии не только получают
теоретическое осмысление, но и осуществляются в практической
жизни.
Гармония — это тип связи, характеризующийся «взаимным
исключением и взаимным дополнением сторон». В рамках этого
абстрактно вычлененного типа связи (реально он переплетается
с множеством иных) существует ряд отношений, обладающих
своими особыми границами. Одной из границ этих связей являет-
ся несовместимость, т. е. такое отношение, при котором взаим-
ное дополнение отсутствует, а взаимное исключение дошло до
такой степени, когда существование одной из сторон предполага-
ет несуществование другой или ведет к ее уничтожению. Несов-
местимость есть различие, дошедшее до крайнего предела, за ко-
торым данная связь уничтожается из-за ликвидации или корен-
ного преобразования одной из сторон.
Другой границей названного отношения является тождество.
Тождественные стороны не нуждаются во взаимном дополнении
вследствие одинаковости всех признаков и «потребностей». В силу
этого они не исключают друг друга. Переход тождества в несов-
местимость происходит тогда, когда условия, одинаково необходи-
мые для поддержания существования обеих сторон, достаточны
только для существования одной из них.
Несовместимость и тождество как противоположные моменты
ряда отношений, составляющих противоречие и гармонию, нахо-
83


дятся в органической связи между собой: несовместимость в од-
ном сочетается с совместимостью в другом, а тождество в одних
моментах — с различием в других. В этом ряду отношений свои
места занимают и противоречие, и гармония.
Гармония как особый вид всеобщей связи выражает взаимо-
обусловленность и взаимодополняемость сторон данного отноше-
ния, обеспечивающие его существование. Гармонию составляет
отношение между теми сторонами, которые, различаясь, имеют
общую объединяющую основу и, чтобы существовать, нуждаются
друг в друге. Сами тенденции их изменения имеют некую общую
основу и такую направленность, что развитие одной стороны не-
обходимо для каждой другой. Поскольку в процессе функциони-
рования и развития материального образования изменяются его
стороны, то и связь между ними не остается неизменной: один вид
гармонии уступает место другому. Гармония — не метафизический
антипод противоречия и не так называемое «равновесие противо-
положностей». Она выражает иной аспект всеобщей связи. Сто-
роны, находящиеся в отношении гармонии, не обладают характер-
ным для противоположностей свойством взаимного исключения.
Гармония характеризует такое отношение, стороны которого вза-
имно дополняют, но не исключают друг друга, причем это вза-
имное дополнение настолько существенно, что без него невозмож-
но существование всего фрагмента действительности, внутри ко-
торого данное отношение сложилось.
Стороны любой относительно самостоятельной части материй
взаимно дополняют и предполагают друг друга; при отсутствии
такого вида связи предмет просто-напросто распался бы, прекра-
тил свое существование как некая определенность. Всякий пред-
мет взаимодействует с другими, и определенный вид его связи с
ними в том и заключается, что существование этого предмета
обусловлено другими и предполагает их наличие как необходимое
условие его собственного бытия. Таким образом, наличие гармо-
нии внутренней (между сторонами, компонентами материального
образования) и внешней (между данным образованием и други-
ми, с ним контактирующими) — основание существования пред-
мета от его возникновения до гибели. С переходом одного мате-
риального образования в другое меняется конкретный характер
гармонии. Но поскольку ни один гран материи не пропадает бес-
следно, а сохраняет свое бытие, хотя и в иной форме, всегда со-
храняется и гармония как вид связи, как тип отношений.
Нарушение или видоизменение гармонии меняет характер раз-
вития каждого из ее компонентов, а изменение того или иного
компонента гармоничного отношения, выходящее за пределы оп-
ределенной меры, приводит к ликвидации данной гармонии. Глу-
бинная причина как сохранения, так и нарушения гармонии коре-
нится в конкретных процессах изменения и развития. Только дви-
жение составных частей соединяет их в некую внутренне согла-
сованную целостность, обусловливает ее существование и соответ-
84


ствующие модификации. Источником развития выступает единст-
во и «борьба» противоположностей. Гармония^ выражая взаимо-
дополняемость сторон процесса, обеспечивает относительную ста-
бильность абсолютного движения.
Между гармонией и противоречием есть сходство и различие.
Противоречие, как известно, выступает отношением между сто-
ронами, тенденциями целого, которые взаимно полагают, обуслов-
^1ивают и исключают друг друга, находятся в состоянии единства
и «борьбы». Противоречие — источник всякого развития, а разви-
тие в этом смысле есть процесс возникновения, изменения и раз-
решения противоречий. Гармония же представляет собой отноше-
ние между различными, но не взаимоисключающими сторонами,
тенденциями, которые взаимно полагают, обусловливают и необ-
ходимо дополняют друг друга. Гармония предполагает противо-
речие, поскольку существование предполагает движение и разви-
тие. Взаимодополняемость связанных гармонией сторон включает
общность основы каждой из них и общность в тенденциях их из-
менения: при всем различии взаимодействующих сторон недоста-
ющий для существования каждой из них (а стало быть, и целого
отношения) компонент приобретается ею при взаимодействии с
другой стороной. Пока сохраняется общность основы и тенден-
ций изменения сторон (их взаимная дополняемость), сохраняется
и гармония, исчезновение общности основы сторон и взаимодопол-
няемости тенденций их развития ведет к ликвидации гармонии,
а вместе с тем и к прекращению существования данного матери-
ального образования, его переходу в новое качество.
Обладая существенными различиями и взаимно дополняя друг
друга, противоречие и гармония имеют общую основу. Она коре-
нится в материальном единстве мира, в абсолютности движения
как всеобщей формы существования материи.
Каждое материальное образование, обладая достаточно слож-
ной структурой и будучи вплетенным в систему связей с други-
ми материальными образованиями, состоит из множества отно-
шений, гармонических и противоречивых. Поэтому в каждом из
них одновременно осуществляется и возникновение, и уничтоже-
ние соответствующих компонентов.
Проблема соотношения гармонии и противоречия приобретает
исключительную актуальность в период перехода к социализму и
строительства коммунистического общества, когда установление
гармонических отношений во всех сферах общественной жизни и
гармоническое развитие личности становятся непосредственной
практической задачей. Говоря о соотношении гармонии и проти-
воречия, следует различать антагонистические и неантагонисти-
ческие противоречия. Первые, характерные для эксплуататорского
общества, отличаются непримиримостью борющихся классов, вто-
рые разрешаются без классовых столкновений, не требуют раз-
рушения сложившихся производственных отношений. Некоторые
авторы высказывают мнение, что при социализме могут возни-
85


кать антагонистические противоречия. С этим (нельзя согласить-
ся. «В теоретическом плане, — указывает Генеральный секретарь
ЦК КПСС Ю. В. Андропов, — этот вопрос, опираясь на -учение
Маркса, прояснил Ленин. «Антагонизм и противоречие, — писал
он, — совсем не одно и то же. Первое исчезнет, второе останется
при социализме» (Ленинский сборник, XI, стр. 357). Теперь это
положение подтверждено практикой. Отсюда, однако, не следует,
что можно пренебрегать неантагонистическими противоречиями,
игнорировать их в политике. Жизнь учит, что при подобном не-
внимании и противоречия, не являющиеся по своей природе ан-
тагонистическими, могут порождать серьезные коллизии. Дру-
гая — и важнейшая — сторона дела состоит в том, чтобы пра-
вильно использовать противоречия социализма в качестве источ-
ника и стимула его поступательного развития» [6а, 21].
В связи с тем, что гармонические отношения в различных сфе-
рах общественной жизни обладают своей спецификой, установле-
ние их происходит далеко не одинаковыми путями. В частности,
гармонизация может осуществляться путем воздействия на одну
сторону того или иного конкретного отношения, на обе стороны
отношения, на несколько сторон и т. д. Так, например, регулируя
собственную деятельность, люди способны установить оптималь-
ное, наиболее гармоничное соотношение между обществом и при-
родой, решая экологическую проблему.
Примером гармонизации путем воздействия на обе стороны
двустороннего отношения является совершенствование отношения
«производство — потребление» с целью максимального удовлет-
ворения материальных и духовных потребностей людей. Гармони-
зация может охватывать и факторы, характеризующие многосто-
роннее отношение. Такая ситуация создана, в частности, в усло-
виях развитого социализма: «Это — общество, законом жизни ко-
торого является забота всех о благе каждого и забота каждого
о благе всех» [6, 4].
В сфере социалистической экономики действие закона плано-
мерного, пропорционального развития народного хозяйства обус-
ловливает необходимость гармонизации как сбалансирования
всех главных народнохозяйственных пропорций: общеэкономиче-
ских, межотраслевых, внутриотраслевых, внутрипроизводствен-
ных, территориальных и даже межгосударственных. Необходи-
мость взаимодополняемости, согласованности выступает на всех
уровнях становления коммунистической формации, включая наи-
более глобальный, характеризующий гармоническое сочетание ос-
новных компонентов перерастания развитого социализма в ком-
мунизм, а именно: создание материально-технической базы ком-
мунизма, совершенствование общественных отношений, формиро-
вание нового человека, развитие социалистического образа жизни
[см. 4, 166, 214]. Это предполагает согласованное решение ряда
других проблем экономики, социальной жизни, политики, наконец,
комплексный подход к постановке всего дела воспитания.


Глава VI. ВЕЩЬ, СВОЙСТВО, ОТНОШЕНИЕ
§ 1. Вещь, свойство и отношение как всеобщие
формы существования материи
Исторически первой всеобщей формой бытия, попав-
шей в поле зрения человека и так или иначе осознанной им, яв-
ляется, как уже отмечалось ранее, раздельность существования
материальных образований, их обособленность, .относительная
самостоятельность. Осознание этой формы бытия происходит од-
новременно с возникновением сознания. Первоначальной, элемен-
тарной формой проявления сознания является отделение челове-
ком себя от внешнего мира.
Осознание человеком отдельности, относительной самостоя-
тельности своего бытия и бытия объектов внешнего мира фикси-
руется в понятии «вещь». Вместе с понятием «вещь», обозначаю-
щим отдельное, обладающее относительно самостоятельным су-
ществов1анием материальное образование, формируются понятия:
«раздельность», «изолированность», «обособленность».
Выделяя себя из природы, человек вместе с тем сталкивается
с фактом своей зависимости от внешнего мира. Он может удов-
летворять свои потребности и, больше того, отстоять свою «от-
дельность», относительную самостоятельность, только обращаясь
к внешнему миру, так или иначе воздействуя на него, преобразуя
его в своих интересах. Зависимость своего бытия от природы и от
других людей, а также одних вещей от других человек фиксирует
в понятии «связь». Будучи противоположным понятию «раздель-
ность», оно вместе с последним образует понятие «отношение»,
включающее в себя связь и раздельность в качестве необходимых
моментов.
Во взаимодействии человека с природой проявлялись те или
иные свойства вещей, которые фиксировались человеком. На этой
основе формировались соответствующие представления, а затем и
понятия о вещах и явлениях внешнего мира, связанных с чело-
веческой жизнедеятельностью. Способность вещей, вступая в те
или иные отношения, проявлять определенные свойства была
осознана человеком как особая всеобщая форма бытия наряду с
осознанием раздельности и взаимосвязи вещей.
Формирование категорий «вещь», «отношение» и «свойство»
играло важную роль в становлении и развитии предметно-преоб-
разующей деятельности и мышления формирующегося человека.
Отражение в сознании человека расчлененности материи на отно-
87


сительно устойчивые образования — вещи, обособленности и свя^
зикак необходимые моменты их отношений и проявляющиеся в
этих отношениях свойства является, с одной стороны, необходимым
условием трудовой деятельности, в процессе которой человек вы-
деляет определенные, обладающие относительной самостоятель-
ностью предметы (вещи), ставит их в новые отношения, застав-
ляет их взаимодействовать-и тем самым достигает нужного ему
результата — проявления того или иного свойства, а с другой —
необходимым моментом структуры его мышления, в процессе ко-
торого осуществляются выделение тех или иных идеальных обра-
зов (представлений, понятий), постановка их в определенные свя-
зи с целью получения нового знания.
Анализируемые категории, как мы видим, отражают расчле-
ненность материи на отдельные относительно устойчивые образо-
вания и их взаимосвязь, через которую они проявляют свои свой-
ства. Расчлененность материи на отдельные образования (вещи)
является следствием таких фундаментальных закономерностей,
как абсолютность движения и относительность покоя.
Вещ.и как относительно устойчивые системы дв-ижения /не про-
сто сосуществуют, а взаимодействуют. Во взаимодействии прояв-
ляются соответствующие свойства вещей, через которые они рас-
крывают свою внутреннюю природу, обретают соответствующую
определенность и утверждают себя как относительно самостоя-
тельные реальности. Определенная система взаимодействий вещи
с другими вещами делает ее тем, чем она является, т. е. опреде-
ленным устойчивым материальным образованием, обладающим
соответствующим набором свойств. Изменение системы взаимо-
действий неизбежно приводит к изменению вещи, тех или иных
ее свойств, а при соответствующих условиях и к ее исчезнове-
нию, превращению в другую вещь. Присущие вещи свойства, та-
ким образом, являются результатом ее взаимодействия с други-
ми вещами. Поэтому свойство можно определить как проявление
внутренней природы вещи через ее взаимодействие с другими ве-
щами.
Из данного определения следует, что вещь как единство
свойств существует лишь в строго определенной системе взаимо-
действий. Те свойства вещи, которые в этой системе не прояви-
лись, реально не существуют, а представляют собой возмож-
ность, которая реализуется лишь в определенных условиях, ког-
да вещь вступит в соответствующие взаимодействия.
Зависимость свойств вещи от ее взаимодействий с другими ве-
щами свидетельствует о том, что вещь связана с этими вещами.
Связью является такое отношение между вещами, когда изме-
нение свойств одной вызывает изменение соответствующих свойств
другой. Например, химические свойства элементов связаны с яд-
ром, ибо определенные изменения в ядре, в частности изменение
его заряда, обусловливают соответствующие изменения химиче-
ских свойств; или живой организм связан с окружающей его сре-
88


дой: определенные изменения среды вызывают соответствующие
изменения в организме. Нетрудно заметить, что связь между ве-
щами обусловлена их взаимодействием, является результатом и
необходимой стороной последнего.
Тот факт, что вся материя существует через отдельное и каж-
дая вещь представляет собой относительно устойчивую систему
движения, свидетельствует о том, что каждая вещь взаимодейст-
вует с другими вещами. Отсюда следует всеобщность взаимодей-
ствия. Но если взаимодействие всеобще, то должна быть всеоб-
щей и связь, являющаяся его результатом. Связь может быть как
непосредственной, когда материальные образования непосредст-
венно воздействуют друг на друга, так и опосредствованной, ког-
да это воздействие преломляется через ряд звеньев, в роли кото-
рых выступают другие материальные образования. Поэтому каж-
дая вещь находится в определенной связи с каждой другой.
Такое понимание всеобщности связи в настоящее время раз-
деляют не только философы, которые руководствуются им как
исходным принципом при разработке теории диалектики на осно-
ве обобщения достижений современного естествознания, но и
представители конкретных наук. Так, например, известный совет-
ский физик М. А. Марков по данному поводу пишет: «Согласно
современному пониманию структуры элементарных частиц еди-
ничное — данная элементарная частица немыслима без всех ро-
дов элементарных частиц... Важно, что понимание существования
такого единства уже возникло. Опосредованно и непосредствен-
но «Все» в природе связано со «Всем». И это физически дает
бесконечное число разнообразных связей, ведущих к богатству
свойств единичного объекта. Можно думать, что со временем воз-
никнет понимание единства элементарной частицы и вселенной,
ультрабольшого и ультрамалого. Будет ли это единство раскрыто
в теории, подобной теории фридмонов, или на каком-то другом
пути, но эта тенденция соответствует духу материалистической
диалектики» [132, 75].
Определяя категорию «связь», мы использовали понятие «от-
ношение». Каково же содержание этого понятия?
Существует мнение, согласно которому понятие «отношение»
является более широким, чем понятие «связь». Оно обозначает
любую отнесенность одного объекта к другому [см. 176, 134].
Что же касается связи, то сторонники данной точки зрения счи-
тают ее частным случаем отношения, когда «изменение одной ве-
щи вызывает изменение другой» [217, 68]. Но отношение имеет
место и тогда, когда такая зависимость отсутствует. «Отноше-
ние, — пишет по данному поводу А. И. Уемов, — может заклю-
чаться даже в отсутствии связей» [там же].
Данная точка зрения на соотношение категорий «отношение»
и «связь» противоречит положению о всеобщей связи явлений
действительности, всеобщем взаимодействии материальных обра-
зований. Если каждая вещь связана с каждой другой, то любое
89


отношение должно включать в себя ту или иную непосредствен-
ную или опосредствованную, прямую или косвенную связь ^
Но если каждое отношение включает в себя связь, это не оз-
начает, что связь и отношение являются одним и тем же и что
рассматриваемые нами понятия тождественны. Понятия «связь»
и «отношение» совпадают по объему, но различны по содержа-
нию. Понятие «связь» отражает взаимозависимость вещей. Поня-
тие «отношение», фиксируя момент зависимости вещей, отражает
и их независимость, относительную самостоятельность. Иными
словами, понятие «отношение» отражает как связь, так и раздель-
ность бытия. Раздельность является такой же всеобщей формой
бытия, как и связь. Раздельность существования материальных
систем предполагает их связь, и наоборот, связь является необ-
ходимым условием существования отдельных, относительно ус-
тойчивых материальных образований.
Таким образом, всем материальным образованиям свойствен-
ны как связь, так и раздельность. Например, атомное ядро орга-
нически связано с электронной оболочкой и в то же время обла-
дает относительной самостоятельностью, обособленностью. В нем
происходят как изменения, вызывающие изменения оболочки, так
и изменения, не затрагивающие ее. Так, изменение заряда ядра
влечет за собой изменение электронной оболочки, в то же время
постоянный обмен нуклонов на мезоны, сопровождающийся пре-
вращением протона в нейтрон, не вызывает изменения электрон-
ной оболочки. Или другой пример: организм связан со средой
и в то же время существует отдельно от нее, имеет относитель-
ную самостоятельность, обособленность. Одни изменения среды
вызывают его изменения, другие не вызывают. На организм вли-
яют лишь такие изменения среды, которые касаются сторон, со-
ставляющих необходимые условия его существования, на другиб
изменения он не реагирует.
Итак, связь и раздельность — не два самостоятельных вида
отношений, а взаимололагаемые моменты каждого конкретного
отношения. Такого понимания отношения придерживается ряд со-
ветских философов. Например, Е. Ф. Солопов отмечает, что «вся-
кое объективно реальное отношение есть выражение не только
отграниченности явлений друг от друга, но и их единства, есть
отношение-связь, а не отношение отсутствия связи между соот-
носящимися сторонами. Отношение есть всегда форма связи, при-
чем связи диалектически противоречивой, включающей в себя
свою собственную противоположность — взаимоисключение, раз-
граничение связанных сторон» [204, 130—131]. Подобный подход
к пониманию связи содержится в книге И. И. Новинского «Поня-
тие связи в марксистской философии» [см. 156].
* Обстоятельная критика попыток обоснования существования отношений,
исключающих связь, дана в книге Е. Ф. Солопова «Материя и лвижение»
[см. 204, 124—133].
90


Несколько отличный от изложенного здесь взгляд на соотно-
шение понятий «взаимодействие», «связь» и «отношение» разви-
вает А. Я. Райбекас. По его мнению, указанные понятия отража-
ют один и тот же процесс, но с разной степенью глубины. В ча-
стности, «взаимодействие» отражает реальный процесс движения
в том виде, как он протекает в действительности, «связь» отра-
жает внешнюю сторону движения, на уровне явления, «отноше-
ние» выражает внутреннюю сторону движения, его сущность.
«...Если понятие «взаимодействие», — пишет он, — есть понятие,
обозначающее и отображающее материальное движение на уров-
не действительного процесса, то понятия «связь» и «отношение»
суть понятия, которые по-разному, каждое со своей стороны, слу-
жат для раскрытия содержания этого реального процесса. Пред-
метом их отражения является, таким образом, одно и то же —
материальное движение. Вот почему каждое из них (понятие свя-
зи, отношения) не обозначает нечто существующее наряду с дру-
гим в онтологическом смысле; они — понятия разного уровня аб-
стракции, с разных сторон и глубиной отображающие один и
тот же объективный факт (объект)... Материальное движение,
описанное на уровне явления, отображается с помощью понятия
взаимозависимости, связи; понятое на уровне сущности — с по-
мощью понятия отношения; познанное на уровне действительного
процесса — с помощью понятия взаимодействия» [176, 141].
Можно согласиться с тем, что понятия «взаимодействие»,
«связь», «отношение» отражают один и тот же объект — матери-
альное движение. Однако, с нашей точки зрения, в этом объекте
они отражают различные моменты: категория «взаимодействие»
отражает активность относительно устойчивых систем движения,
направленность действия каждой отдельной системы на другие,
категория «связь» фиксирует момент зависимости этих самостоя-
тельно существующих систем движения друг от друга, категория
«отношение» отражает единство зависимости и относительной са-
мостоятельности, связи и раздельности в существовании, функцио-
нировании и развитии материальных систем.
Что же касается глубины отражения материального движения
в рассматриваемых категориях, то, по нашему мнению, они явля-
ются однопорядковыми, отражают одну и ту же ступень познания.
а именно ступень познания сущности движения. Рассуждение о
том, что категории «связь» и «взаимодействие» отражают движе-
ние на уровне явления и лишь понятие «отношение» выражает его
сущность, противоречит действительному положению вещей.
Связь вещей не лежит на поверхности явления, так же как и
взаимодействие, ее обусловливающее. Как и отношение, они со-
ставляют внутреннюю сторону движения. Конечно, все эти момен-
ты действительности являются, но не выступают непосредствен-
но на поверхности явления.
Последовательность познания человеком рассматриваемых все-
общих форм бытия также опровергает точку зрения А. Я. Рай-
91


бекаса: сначала человек фиксирует отношение, затем — взаимо-
действие и через взаимодействие приходит к выявлению связи.
Человеческое познание, как отмечал В. И. Ленин, идет от сосуще-
ствования к каузальности, которая представляет собой момент
всеобщей взаимосвязи вещей [см. 3, 29, 203].
§ 2. Эволюция понятий «вещь», «свойство»,
«отношение»
С возникновением сознания и выделением человеком
себя из окружающего мира начинается познание объективно су-
ществующих вещей и того, чем одна вещь отличается от другой —
их свойств и отношений. Причем сначала возникают понятия, фи-
ксирующие различные типы вещей, свойств и отношений, напри-
мер «животное», «цвет», «сходство», затем появляются категории
«вещь», «свойство», «отношение» и лишь впоследствии зарожда-
ется философский анализ этих категорий.
Начнем с рассмотрения различных определений категории
«вещь», существующих в настоящее время. Будем исходить из
того, что различные значения термина «вещь», зафиксированные
в этих определениях, возникли в определенной исторической по-
следовательности, причем одно из этих значений возникло первым
и породило в результате своего саморазвития все другие значе-
ния и весь род этих значений в целом [см. 80, 251]. Чтобы оп-
ределить, какое значение термина «вещь» сыграло роль «пред-
ка— основателя рода», необходимо учесть, что зарождающееся
сознание в первую очередь фиксировало те фрагменты действи-
тельности, от которых непосредственно зависела жизнь человека,
которые удовлетворяли его потребности и на которые поэтому
были направлены его практические действия. Можно предполо-
жить, что из множества существующих в настоящее время пони-
маний вещи исторически первым было следующее: вещь — это
«предмет, опосредованный человеческим трудом» [249, 19].
Но для успеха практики недостаточно знания о непосредствен-
ных предметах труда. Необходимо также знание о потенциаль-
ных предметах труда и условиях его протекания. Как только раз-
вивающееся человеческое сознание смогло удовлетворить эту по-
требность практики, в развитии категории «вещь» произошел ка-
чественный скачок. Опосредование трудом было исключено из
числа дефинитивных признаков вещи, вследствие чего резко воз-
рос класс объектов, охватываемых этим понятием: вещью стали
называть любой (а не только опосредованный трудом) матери-
альный объект, самостоятельно существующий в пространстве и
времени и обладающий признаками.
Следующий качественный скачок в эволюции категории «вещь»
ознаменовался появлением теории, сознательно и целенаправлен-
но исследующей ее содержание. Автором этой теории был Арис-
тотель. Категория «вещь» занимает центральное место в его си-
92


стеме категорий, он называет ее «первой сущностью», основная
отличительная черта которой состоит в том, что «из других родов
сущего ни один не может существовать отдельно, одна лишь сущ-
ность может» [18, 188]. Другие роды сущего —это то, что оста-
ется в мире за вычетом вещей, т. е. их свойства и отношения.
Аристотель называет вещью не только то, что актуально суще-
ствует отдельно, но и то, что «может существовать отдельно», т. е.
части вещи. Свойство вещи отличается от ее части тем, что не
только не существует, но и не может существовать в отрыве от
нее. Наделение свойств и отношений самостоятельным существо-
ванием в пространстве и времени (гипостазирование) он считает
ошибкой. Аристотель, таким образом, предлагает четкий критерий
отличия вещей от свойств и отношений 2.
Второе аристотелевское определение вещи, вытекающее из пер-
ного, гласит: «Она то, что не сказывается о субстрате, но о чем
сказывается все остальное» [18, 189]. «Все остальное», т. е. свой-
ства и отношения, сказывается о вещи в том смысле, что харак-
теризует вещь, придает ей определенность, является ее призна-
ками. Обратное же невозможно: вещь не может быть признаком
свойства и отношения, не может в этом смысле «сказываться»
о них.
В целом аристотелевское определение вещи можно сформули-
ровать так: вещь — это то, что обладает признаками и самостоя-
тельно существует в пространстве и времени, но что само не мо-
жет быть ничьим признаком.
Следующий этап в эволюции понятия «вещь» связан с извест-
ным определением Милля: вещь — это «все, что обладает призна-
ками» [140, 25]. Согласно этому определению вещами являются
не только материальные образования, самостоятельно существую-
и:1ие в пространстве и времени, но также свойства этих образог
ваний и отношения между ними, ибо они также «обладают при-
знаками», например равенство — рефлексивностью, цвет — интен-
сивностью и т. д. А это значит, что вещь в миллевском смысле
«сказывается о других вещах» и не всегда «существует отдель-
но».
Мы рассмотрели три этапа в эволюции категории «вещь», за-
фиксированные определениями вещи: 1) как предмета труда;
2) как материального образования, самостоятельно существующе-
го в пространстве и времени; и 3) как любого носителя призна-
ков. Каждый раз количество признаков, фиксируемых этим поня-
тием, сокращалось, а количество объектов, отражаемых им, уве-
личивалось. Миллевское определение, казалось бы, исчерпало
возможности эволюции категории «вещь» в направлении от кон-
2 Этот критерий сохраняет свое значение и в наше время, особенно в споре
современных номиналистов, признающих только реальность вещей в аристоте-
левском смысле, и платонистов, отстаивающих реальность признаков вещи
(свойств и отношений) [286].
93


кретного к абстрактному. Тем не менее объем этого понятия уда-
лось еще раз существенно расширить. Правда, это было связано
с радикальным изменением способа его определения. Рассмотрен-
ные выше определения характеризуют вещь через признаки, при-
сущие ей самой по себе, вне и независимо от сознания. Такие оп-
ределения называют онтологическими. В принципе возможно и
гносеологическое определение вещи — через ее отношение к про-
цессу познания. Именно к такому типу принадлежит определе-
ние Е. К. Войшвилло: вещи — это «любые объекты мысли» [41,
19]. Трактовка вещи как того, что является или может быть объ-
ектом мысли, предметом рационального познания, играет важ-
ную роль в гносеологии.
От определения вещи через отношение к мысли следует отли-
чать ее определение через отношение к знаковой форме, выража-
ющей эту мысль. Например, А. Черч характеризует вещь как
«нечто, что может быть названо» [251, 342]. Такое определение,
в отличие от гносеологического, можно назвать семантическим.
Экстенсионально оба определения, на наш взгляд, совпадают.
Гносеологическое и семантическое определения вещи являются
более общими, чем миллевское. Они позволяют считать вещью не
только объект, реально существующий в объективнсгй действи-
тельности, но и объект, задаваемый содержанием понятий, на-
пример вечный двигатель, который не только не существует, но
и не может существовать в принципе. Необходимость говорить о
таких вещах диктуется потребностями науки. Например, понятие
вечного двигателя используется при формулировке первого и вто-
рого начал термодинамики.
Итак, мы рассмотрели первую тенденцию в развитии катего-
рии «вещь» — нарастание степени ее абстрактности и общности.
Существующие к настоящему времени, казалось бы, несовмести-
мые определения этой категории суть вехи процесса ее становле-
ния, обусловленного в конечном счете потребностями все услож-
няющейся практики.
Отраженные в рассмотренных определениях вещи объектив-
ные фрагменты действительности глубоко взаимосвязаны. В сущ-
ности, каждый из них является для каждой конкретной историче-
ской эпохи основным предметом практической и теоретической де-
ятельности, носителем исследуемых и используемых признаков,
т. е. предметом труда в широком (включающем и умственный
труд) смысле слова. В последнем определении вещи эта мысль
выражена в «чистом», абстрактном виде, предшествующие же
определения можно представить как этапы приближения к ней,
отождествляющие вещь с исторически определенным предметом
труда.
Вместе с нарастанием абстрактности понятия «вещь» осущест-
влялся и прямо противоположный процесс — увеличение конкрет-
ности знаний о все более и более абстрактно трактуемой вещи.
До определенного этапа для такого восхождения от абстрактно-
^4


го к конкретному вполне достаточно было интуитивного представ-
ления о присущих вещи признаках. Позднее возникает насущная
потребность в философском анализе категорий, отражающих эти
признаки.
Признаки, присущие вещам, отражаются такими парами ка-
тегорий, как «качество» и «количество», «сущность» и «явление»,,
«единичное» и «общее» и т. д. Каждая категориальная пара ди-
хотомически делит все множество присущих вещи признаков по
одному основанию. В данном контексте нас интересует только ос-
нование для деления признаков вещи на свойства и отношения.
Первым на это основание указал Аристотель в своем определе-
нии отношения как признака, сопринадлежащего нескольким ве-
щам. Например, отношение равенства между А и В понимается
как признак, принадлежащий А, но вместе с тем сопринадлежа-
щий и В. Следовательно, основанием для деления признаков на
свойства и отношения, по Аристотелю, является количество носи-
телей отдельного признака^: отдельный признак, принадлежащий
одному носителю, называется свойством, отдельный признак, со-
принадлежащий нескольким носителям, — отношением. Существу-
ют и другие формулировки аристотелевского определения отноше-
ния: «свойство, характеризующее две или более вещи» [215, 58],.
признак, который «характеризует по меньшей мере два объекта
вместе» [207, 138], и т.д. Все они отличают отдельное отношение
от отдельного свойства по количеству носителей (мест).
В дальнейшем было замечено, что самим фактом своей сопри-
надлежности нескольким объектам отношение в некотором смыс-
ле объединяет эти объекты, устанавливает между ними опреде-
ленное единство. Это единство может быть и едва заметным, на-
пример между элементами некоторого класса, и фундаменталь-
ным, например между элементарными частицами в атоме веще-
ства, между социальными классами и т. д. Именно эту функцию
отношения фиксирует определение А. Хорвата, согласно которому
отношение «наряду с резким противопоставлением объектов осу-
ществляет их подчас совсем незначительное объединение» [282^
54]. Недостаток ^того понимания заключается в том, что отноше-
нию приписывается функция не только отношения, но и свойства.
Между этими двумя признаками вещи существует, так сказать,,
«разделение труда»: свойство образует «внутреннюю границу» ве-
щи, а отношение «прорывает» эту границу, осуществляет единство
вещей.
Если отношение в силу своей сопринадлежности вещам объ-
единяет их, значит, оно в некотором смысле образует новую вещь.
Отношение сходства образует, например, такую в высшей степе-
ни эфемерную вещь, как класс (вещь в миллевском смысле), а
^ Отдельным называют признак, рассматриваемый в абстракции от тех отноше-
ний сходства и несходства к другим признакам, которые делают его общим
или единичным.
9S


гравитационное притяжение создает из планет солнечную систе-
му (вещь в аристотелевском смысле), социальные связи объеди-
няют людей в такую «вещь», как человеческое общество и т. д.
Так возникает новое, третье по счету определение отношения, ко-
торое наиболее четко выразил А. И. Уемов: «Отношением будем
называть то, что образует вещь из данных элементов» [215, 51].
Данное определение не только является прямым потомком арис-
тотелевского, но и «наследует» его трудности: строго унарное от-
ношение объекта к самому себе (если такое существует) не толь-
ко не «сопринадлежит нескольким объектам», но и не «образует
вещь из данных (нескольких. — Г. Л.) элементов».
А. И. Уемов испытывает трудности с определением свойства.
Причина этих трудностей заключается в том, что тройку поня-
тий «вещь» — «свойство» — «отношение» он заменяет тройкой
понятий «вещь» — «элемент» — «отношение». Элемент — это то,
из чего отношение образует данную вещь. В том частном случае,
когда элементом вещи оказывается свойство, его можно опреде-
лить таким же образом. Когда же элементом является вещь в
аристотелевском смысле, «свойство» выступает уже не третьим, а
четвертым понятием данной системы категорий.
Ценность определения отношения, сформулированного
А. И. Уемовым, заключается в том, что оно схватывает связь ка-
тегории «отношение» с категорией «структура», а категории
«вещь» — с категорией «система».
Несколько иначе, чем А. И. Уемов, но опять-таки через целое,
элементами которого являются отношения, определяет эту кате-
горию А. Хорват: отношение — это определенность, «которая при-
надлежит отдельным объектам как частям целого» [282, 61].
И пожалуй, самое тяжеловесное выражение этой мысли содер-
жится у Милля: «Признак, основанный на каком-либо факте, в
который входят зараз два предмета, будет отношением между
этими двумя предметами» [140, 59]. Милль, таким образом, рас-
сматривает целое, которое образуют две вещи, как факт, а отно-
шение между ними — как признак, основанный на этом факте.
В рассмотренных до сих пор определениях отйошение и свой-
ство лишь различались: по количеству носителей, по функциям,
которые они выполняют в обладающих ими вещах, по роли, ко-
торую они играют в целом, включающем в себя эти вещи. Одна-
ко между свойствами и отношениями существует не только сход-
ство и различие, но и взаимосвязь, причем именно взаимосвязь
представляет наибольший интерес для их диалектической трак-
товки.
Простейшее решение вопроса о взаимосвязи свойств и отноше-
ний дает мнение, согласно которому отношение чуждо природе
обладающих им вещей и привносится в них извне. Противопо-
ложную трактовку отношения классическим образом выразил
К. Маркс в известном положении: «...свойства данной вещи не
возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь обнаружи-
96


ваются в таком отношение...» [1, 23, 67]. Маркс не просто ут-
верждает здесь связь между свойствами и отношением вещи, »но и
вскрывает характер этой связи: свойство вещи трактуется им как
сущность, а отношение к другой вещи — как форма проявления,
обнаружения этой дущности^.
Чтобы проанализировать данное положение К. Маркса, необ-
ходимо учесть контекст, в котором оно сделано. Маркс высказы-
вает его при исследовании равенства стоимостей двух товаров.
Речь идет об отношениях, которые меняются при изменении
свойств одного из.предметов (стоимости товара А) и тем самым
служат формой проявления не только факта существования этого
свойства, но и его изменений. Но они не изменяют при этом
СВ0ЙСТ1В другого предмета (стоимости товара В) и тем более не
создают этого свойства.
В отношении к другому предмету проявляются не все свойства
данного предмета. В стоимостном отношении товаров, например,
их природные свойства не обнаруживаются. Непосредственно по-
рождает это отношение и в силу этого проявляется в нем соци-
альное свойство товара — его стоимость. Свойство предмета, ко-
торое непосредственно порождает данное его отношение к друго-
му предмету и, следовательно, проявляется в этом отношении, на-
зывается основанием отношения 5. Существенно, что основание от-
ношения — это не потенциальный, диспозиционный, а реально
присущий предмету признак: стоимость, например, реально при-
надлежит товару, кристаллическая структура — исландскому
шпату и т. д. Для того чтобы такое актуальное свойство сущест-
вовало, достаточно существования самого предмета. Для сущест-
вования же отношения к другому предмету необходимо существо-
вание этого предхмета. Пока его нет, отношение существует как
возможность, предрасположенность, диспозиция. Эта предраспо-
ложенность присуща предмету самому по себе и поэтому подхо-
дит под аристотелевское определение свойства. Именно по этому
критерию Маркс различает реальное отношение и потенциальное,
или, как сейчас говорят, диспозиционное свойство предмета: «От-
ношение одной вещи к -другой есть отношение этих двух вещей
между собой, и о нем нельзя сказать, что оно принадлежит той
или другой из них. Способность вещи есть, наоборот, нечто внут-
ренне присущее вещи, хотя это внутренне присущее ей свойство
может проявляться только в ее отношении к другим вещам» [1,
26, III, 143].
* Такая трактовка взаимосвязи свойств и отношений вещи для К. Маркса не
абстрактный академический тезис, а методологический принцип, использован-
ный им при анализе стоимостных отношений, приведшем к открытию стоимости.
Не случайно противники" трудовой теории стоимости, в частности С. Бейли,
нападали на данную трактовку взаимосвязи свойств и отношений, и Марксу
пришлось ее отстаивать [см. 1, 26, III, 125—162}.
^ О понятии «основание отношения» см. [140, 58; 282, 52—77; 120, 570].
4 Зак. 12 97


Таким образом, выстраивается следующая иерархия. Всякая
вещь обладает актуально существующими признаками (разме-
ром, стоимостью, структурой и т. д.). Эти признаки обусловлива-
ют способность вещи вступать в отношения (в том числе и взаи-
модействия) с другими вещами. Эти способности образуют второй
вид свойств вещи — ее диспозиционные свойства [см. 155]. По-
следние превращаются в реальное отношение, как только появ-
ляется предмет, тоже обладающий способностью вступать в это
отношение. Превращаясь в реальное отношение, диспозиционное
свойство тем самым и проявляется в нем. Таким образом, иссле-
дуемая нами связь реального свойства и реального отношения
осуществляется не непосредственно, а через некоторую переход-
ную форму — диспозиционное свойство, совмещающее в себе чер-
ты свойства и отношения.
Некоторые авторы пытаются все свойства, присущие предме-
ту, истолковывать как диспозиционные. «Под термином «свойства
предмета», — пишет, например, Ф. В. Лазарев, — следует пони-
мать потенциальные возможности предмета, которые реализуются
только при наличии соответствующего второго объекта» [109,
223]. Возникает вопрос: чем создаются так понимаемые свойства
предмета? Его отношением к другим предметам? С этим автор,
видимо, не согласится. Или реально существующими признака-
ми, присущими предмету самому по себе? Если признать второе,
то следует согласиться с тем, что эти свойства обусловливаются
второй разновидностью свойств в их аристотелевском понимании.
Следовательно, свойства — это не только «потенциальные воз-
можности предмета», но и признаки, актуально присущие ему са-
мому по себе.
Недостатком концепции, трактующей всякое свойство предме-
та как возможность его отношения к другому предмету, является
и то, что она не учитывает второй разновидности диспозиционных
свойств — способности предмета приобретать новые свойства.
Скажем, способность белого олова превращаться в серое являет-
ся диспозиционным свойством, но это не есть его способность (по
крайней мере, непосредственно) вступать в некоторое отношение
с другим предметом. Следовательно, необходимо различать два
типа диспозиционных свойств: способность приобретать новые
свойства и способность приобретать новые отношения к другим
предметам.
Положение, что связи между предметами порождаются свой-
ствами этих предметов, для диалектического материализма бес-
спорно: альтернативным является утверждение, что связи вносят-
ся в предметы извне. Но применима ли к связям первая часть
анализируемого нами положения К. Маркса: «Свойства данной
вещи не возникают из ее отношения к другим вещам»? Напраши-
вается очевидный контрпример: свойства вещи порождаются лю-
бым причинным отношением между вещами. А это значит, что
связь и порождается свойствами вещей, и порождает свойства
98


вещей. Это утверждение выглядит противоречивым. Чтобы истол-
ковать это противоречие как кажущееся, необходимо принять во
внимание следующее известное положение теории отношений: от-
ношение между А и В распадается на отношение А к В, которое
называется прямым, и отношение В к А, которое называется кон-
версным. Эту дистинкцию Маркс, как известно, не только вводит,
но и использует для различения меновой и эквивалентной форм
стоимости. С использованием этой дистинкции положение «связь
порождает свойства предметов и порождается ими» можно уточ-
нить так: причинное отношение А к В порождается свойством А'
и порождает свойство В, но не порождает свойства А; конверсное
ему причинное отношение В к А порождается свойством В, по-
рождает свойство А, но не порождает свойства В.
Подведем итог. Мы показали, что отдельные аспекты объек-
тивно существующих вещей, их свойств и отношений к настояще-
му времени выявлены, проанализированы и даже зафиксированы
в соответствующих определениях.
Вещь представляет собой отдельное материальное образова-
ние, относительно устойчивую систему движения. Будучи относи-
тельно устойчивыми системами движения, вещи не просто суще-
ствуют рядом, а воздействуют друг на друга. В результате взаи-
модействия у вещей проявляются соответствующие свойства, рас-
крывающие их природу. Взаимодействие вещей обусловливает их
относительную самостоятельность, раздельность бытия и взаимо-
связь. Единство раздельности существования вещей и их взаимо-
связи отражается в категории «отношение».
Более или менее полное раскрытие в нашей литературе содер-
жания категорий «вещь», «свойство» и «отношение» позволило нам
сосредоточиться на решении двух диалектических задач: во-пер-
вых, на исследовании взаимосвязи тех черт, которые составляют
содержание объективно существующих вещей, свойств и отноше-
ний, и, во-вторых, на анализе взаимосвязи самих этих вещей,
свойств и отношений. Методологическим принципом, с помощью
которого мы анализировали эти два типа взаимосвязи, был ана-
лиз исторической последовательности, в которой отражались и
теоретически осмысливались как сами вещи, свойства и отноше-
ния, так и отдельные элементы их содержания. Анализ причин,
обусловивших именно такую последовательность их отражения,
был и анализом объективно существующих между ними связей.


Глава VII. ДВИЖЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
§ 1. Движение как всеобщая форма бытия материй
Движение есть взаимодействие. «В том обстоятель-
стве, — писал Ф. Энгельс, — что... тела находятся во взаимной
связи, уже заключено то, что они воздействуют друг на друга, и
это их взаимное воздействие друг на друга и есть именно движе-
ние» [1, 20, 392]. Следовательно, познание взаимосвязи предме-
тов, событий, явлений и познание их взаимодействия означает
вместе с тем и познание движения. В процессе практической дея-
тельности люди не могли не убеждаться, что окружающие их яв-
ления с течением времени претерпевают различные изменения.
Трудовая деятельность на всех этапах существования человечес-
кого общества была направлена на изменение тех или иных пред-
метов. А это значит, что процесс изменения предметов и явлений,
их движение осознавались людьми на начальных стадиях разви-
тия познания.
Без всякого преувеличения можно сказать, что учение о дви-
жении разрабатывалось на протяжении всей истории философ-
ской мысли.
На первых, начальных стадиях развития философии движение
понималось как возникновение одного и уничтожение другого. Та-
кое понимание движения, в частности, характерно для первых
древнегреческих философов (Фалеса, Анаксимена, Анаксиманд-
ра). Выдвигая на первый план движение, изменение, они, однако,
упускали из виду устойчивость. На это обратили внимание по-
следующие мыслители, в частности элеаты (Ксенофан, Парме-
нид, Зенон). В качестве исходного принципа они выдвинули ус-
тойчивость, абсолютизировали ее и пришли к отрицанию движе-
ния. Эмпедокл восстановил исчезнувшее движение, но сохранил
и устойчивость. Выдвинутые им четыре «корня» (вода, воздух,
огонъ и земля), образующие вещи, вечны и неизменны. Движение
же у него представляет собой не уничтожение одного и возник-
новение другого, как это было у Фалеса, Анаксимена и Анакси-
мандра, а как перемещение указанных неизменных «корней», их
соединение и разделение. Аристотель восстановил точку зрения,
рассматривавшую движение как возникновение одного и уничто-
жение другого. При этом он в «снятом», т. е. преобразованном,
виде включил в свое учение о движении воззрения Эмпедокла.
По Аристотелю, движение — это не только уничтожение и воз- ^
никновение, но и рост, уменьшение, качественное изменение, а
также перемещение тел в пространстве.
100


в последующие периоды развития материалистической филосо-
фии в понимании движения намечается тенденция абсолютизации
механической формы движения материи. В XVII—XVIII вв. эта
тенденция становится господствующей. В этот период движение
трактуется как перемещение тел в пространстве. «Движение, —
писал Гольбах, — это усилие, с помощью которого какое-нибудь
тело изменяет или стремится изменить свое местоположение»
[55, 13]. Такое понимание движения является ограниченным, не
охватывает всего многообразия изменений, свойственных материи.
Не являются пр.остым перемещением, например, изменения, про-
исходящие в атомном ядре, в живом организме, в обществе и т. д.
Впервые последовательно научное определение движения было
дано основоположниками диалектического материализма, в част-
ности Ф. Энгельсом, который цисал: «Движение, в применении к
материи, — это изменение вооби^е» [1, 20, 563], оно «обнимает со-
бой все происходящие во вселенной изменения и процессы, начи-
ная от простого перемещения и кончая мышлением» [там же,
391].
В диалектическом материализме движение рассматривается
как атрибут материи, ее коренное, неотъемлемое свойство. Не
было, нет и не может быть материи без движения, так же как и
движения без материи. «Материя без движения, — отмечал
Ф. Энгельс, — так же немыслима, как и движение без материи»
[1,20, 59].
Признание неразрывности материи и движения означает при-
знание абсолютности движения. Если нет материи без движения,
то движение абсолютно. Движение так же вечно, «так же несо-
творимо и неразрушимо, как и сама материя...» [там же]. Дви-
жение несотворимо и неразрушимо потому, что существует в един-
стве с материей, является способом ее существования.
«Отрыв» движения от материи в конечном счете ведет к идеа-
лизму. «Попытка мыслить движение без материи, — писал
В. И. Ленин, — протаскивает мысль, оторванную от материи, а
это и есть философский идеализм» [3, 18, 284]. Ярким примером
трактовки движения как самостоятельной, независимой от мате-
рии субстанции является «энергетизм» — философская школа,
возникшая в конце прошлого столетия, основанная крупным не-
мецким естествоиспытателем Вильгельмом Оствальдом.
В. Оствальд исходил из того, что не материя, а энергия явля-
ется единственной субстанцией всего существующего. Он считал,
что природные, общественные и психические явления сводятся к
различным состояниям энергии, и вполне сознательно поставил
перед собой задачу, заключающуюся в построении миросозерца-
ния исключительно из энергетического материала, совершенно не
пользуясь понятием материи. Если учесть, что энергия выступает
в качестве общей меры различных форм движения, то здесь речь
идет о сведении всего существующего к движению, о попытке
обосновать возможность существования движения без материи.
101


в. и. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» проде-
монстрировал философскую несостоятельность «энергетизма» Ост-
вальда, раскрыл его идеалистический смысл.
Учение Оствальда было с восторгом встречено идеалистами.
В настоящее время «энергетизм» берется на вооружение буржу-
азными философами и пользуется известной популярностью сре-
ди естествоиспытателей. Нынешние сторонники «энергетизма» в
большинстве случаев не решаются открыто сводить материю к
энергии. Их основной тезис гласит, что при некоторых условиях
материя может полностью превратиться в энергию и, наоборот,
энергия — в материю. Так, находясь под влиянием «энергетизма»,
один из крупнейших современных физиков В. Гейзенберг в одной
из своих последних работ утверждал, что, «принимая форму эле-
ментарных частиц, энергия мож^т превратиться в вещество...
Различные элементарные частицы можно рассматривать как раз-
ные формы существования фундаментальной субстанции — мате-
рии или энергии» [52, 12].
Гносеологическая ошибка В. Гейзенберга в данном случае за-
ключается в неверном истолковании того факта, что, например,
соударение двух частиц высокой энергии действительно может
привести к появлению множества других частиц. В. Гейзенберг
отвлекается от особенностей элементарных частиц как конкрет-
ных материальных образований и абсолютизирует значение высо-
ких энергий, считая, что именно «большая кинетическая энергия
соударяющихся частиц превращается в вещество, в появляющие-
ся частицы...» [там же, 11].
Хотя идеи «энергетизма» проводятся более или менее завуа-
лированно, тем не менее их основа остается старой. Ведь если бы
энергия действительно могла превращаться в материю (или в од-
ну из ее конкретных форм — вещество), то это означало бы су-
ществование материи без движения. А если бы материя могла
полностью переходить в энергию, то тогда была бы возможность
существования энергии, движения без материи. Современный
«энергетизм» так же, как «энергетизм» В. Оствальда, «отрывает»
движение от материи.
Современные представители «энергетизма» пытаются доказать
свою правоту ссылками на различные реально протекающие про-
цессы, в частности на процесс электронно-позитронной аннигиля-
ции. Как известно, столкновение электрона со своей античасти-
цей — позитроном — приводит к превращению этой пары в фо-
тоны (в большинстве случаев — в два фотона). Сторонники
«энергетизма» объявляют электрон и позитрон частицами веще-
ства или частицами материи, а фотоны — кванты поля электро-
магнитного излучения — порциями энергии и делают вывод о
превращении материи в энергию.
Данная интерпретация процесса электронно-позитронной ан-
нигиляции противоречит не только философскому материализму,
но и современным физическим представлениям об этом процес-
102


се. Согласно квантовой теории физическое поле представляет со-
бой некоторую совокупность взаимодействующих квантов (про-
стейших элементов поля). Причем в роли квантов выступают эле-
ментарные частицы. Следовательно, граница, разделяющая поня-
тия «частица» и «поле», на уровне элементарных частиц уничто-
жается. Действительно, фотон, который не имеет массы покоя, яв-
ляется и элементарной частицей, и квантом поля (практически
это одно и то же). Электрон и другие элементарные частицы, об-
ладающие массой покоя, также являются и частицами, и кванта-
ми соответствующих полей. Поэтому в процессе аннигиляции
электрона и позитрона происходит превращение одних элементар-
ных частиц в другие, или превращение квантов одного физиче-
ского поля в кванты другого физического поля, а не превраще-
ние материи в энергию. Да и само понятие «аннигиляция» в спра-
вочной физической литературе обычно определяется как «про-
цесс превращения частицы в античастицы, в другие частицы, про-
исходящий при их столкновении» [233, 63].
Кроме того, электронно-позитронная аннигиляция является во-
все не единственным видом аннигиляции. Однако никто из пред-
ставителей «энергетизма» не заявляет о превращении материи в
энергию, например при аннигиляции нуклона и антинуклона с ис-
пусканием пи-мезонов. Такое равнодушие к данному процессу
объясняется наличием у пи-мезонов массы покоя, отсутствующей
у фотонов. Следовательно, в конечном счете гносеологические
корни интерпретации электронно-позитронной аннигиляции как
превращения материи в энергию заключаются в абсолютизации
значения отсутствия у фотонов массы покоя. Однако с точки зре-
ния материалистической диалектики наличие массы покоя не яв-
ляется необходимым признаком материи. Тем самым тезис о пре-
вращении материи в энергию при данном виде аннигиляции те-
ряет всякий смысл.
Анализ аргументации современных последователей В. Остваль-
да не оставляет сомнений в ложности этой разновидности физиче-
ского идеализма и истинности диалектико-материалистического
положения о неразрывности движения и материи.
Как атрибутивное свойство материи движение абсолютно.
Вместе с тем поскольку движение есть любое изменение вообще,
а каждое конкретное изменение относительно, постольку движе-
ние относительно. Не случайно, например, перемещение одного
тела можно определить лишь относительно положения других
тел, а появление новых систем, свойств и отношений можно за-
метить только при сравнении их с ранее существовавшими систе-
мами, свойствами и отношениями. Все это говорит о действитель-
ной относительности движения. Таким образом, с точки зрения
материалистической диалектики движение представляет собой
единство абсолютного и относительного.


§ 2. Движение и развитие. Формы движения материи
Диалектико-материалистическая философия исходит
из признания качественного многообразия форм движения мате-
рии. Различная направленность движения дает основание для
выделения следующих трех типов движения: 1) движение от низ-
шего к высшему, т. е. по восходящей линии (например, общий
ход процесса познания); 2) движение по нисходящей линий (на-
пример, старение и умирание живого организма); 3) движение,
не характеризующееся ни восходящими, ни нисходящими перехо-
дами (например, вращение ротора).
Для каждого отдельного предмета движение третьего типа не
является длительным. По истечении определенного периода вре-
мени оно переходит в движение первого или второго типа. Исклю-
чением является лишь процесс изменения вселенной в целом, по-
скольку для нее, как указывал Ф. Энгельс, характерен «кругово-
рот, в котором каждая конечная форма существования материи —
безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или
животный вид, химическое соединение или разложение — одина-
ково преходяща и в котором ничто не вечно, кроме вечно изме-
няющейся, вечно движущейся материи...» [1, 20, 362—363]. По-
нятие круговорота часто (и не без основания) связывают с ме-
тафизическим воззрением на мир. Однако в данном случае оно
не содержит в себе метафизического смысла. Как справедливо от-
мечает Л. А. Петрушенко, «понятие круговорота, известное за-
долго до Энгельса, было им использовано для обозначения со-
хранения вечной и всесторонней взаимопревращаемости материи
и всех материальных образований. Понимаемый в таком смысле
круговорот представляет собой всеобратимый самообновляющий-
ся процесс...» [164, 233]. Вместе с тем вывод о том, что вселенной
в целом присущи необратимые изменения, по отношению к кото-
рым понятия восходящего и нисходящего движения непримени-
мы, является только предположительным. В наши дни еще
нет всех необходимых данных, свидетельствующих о его ис-
тинности.
Движение первого типа, т. е. изменение по восходящей линии
от низшего к высшему, от простого к слржному, чаще всего назы-
вается развитием. Из этого определения следует, что категория
движения по своему объему шире категории развития. Любое
развитие есть движение, но не любое движение является разви-
тием. Хотя понятие «развитие» уже по объему понятия «движе-
ние», тем не менее категория «развитие» занимает в марксистско-
ленинской философии одно из центральных мест. И это не слу-
чайно. Процесс развития играет особо важную роль в истории
ловеческого общества. Всемирную историю, конечно, нельзя счи-
тать идущей вперед совершенно гладко и только по прямой ли-
нии. Но все же основное направление общественных изменений —
это изменения от низшего к высшему. А поскольку история де-
104


лается людьми, постольку понимание ее общего направления
имеет первостепенное значение.
Кроме того, второй и третий типы движения тесно связаны с
процессом развития. Круговорот в большинстве случаев оказыва-
ется своеобразным подготовительным этапом к переходу в дви-
жение первого или второго типа. Вместе с тем изменения по нис-
ходящей линии часто являются условием развития. В истории
биологической эволюции, например, вымирание того или иного
вида животных обычно было одним из условий появления или
распространения более высокого вида. Таким образом, движение
второго и третьего типов может переходить в развитие.
Вместе с тем существует и противоположная точка зрения,
сформулированная С. П. Дуделем и Г. М. Штраксом. По мнению
этих авторов, «не следует рассматривать движение как более все-
общую категорию, чем развитие в отношении конечных систем и
в отношении всей материи» [68, 6]. Такой вывод обосновывается
тем, что категория «развитие» является более богатой, так как
включает в себя наряду с пространственным перемещением и ка-
чественные изменения, и признак необратимости, который, в ча-
стности, находит свое выражение и в характеристике направлен-
ности развития» [там же, 5].
С одной стороны, недостатком данной точки зрения является
сведение движения к пространственному перемещению, что про-
тиворечит марксистскому пониманию движения как изменения во-
обще. С другой стороны, связывая развитие с любым качествен-
ным изменением и необратимостью процессов, С. П. Дудель и
Г. М. Штракс упускают из виду его специфику: необратимость
характерна не только для развития, но и для всякого движения,
включая пространственные перемещения. Качественный характер
изменений и необратимость являются необходимыми, но недоста-
точными признаками развития, которое характеризуется также
поступательностью и усложнением способности к взаимодей-
ствию.
В советской философской литературе существует также точка
зрения, связанная с отождествлением понятий «движение» и «раз-
витие». Наиболее четко ее сформулировал В. А. Босенко: «С по-
зиций диалектического понимания развития как всеобщего прин-
ципа движение и развитие в сущности есть одно и то же. В дей-
ствительности есть одно, движение, которое всегда развитие»
[35, 58].
Данная точка зрения неоднократно подвергалась вполне обос-
нованной критике. «...Отождествление движения и развития, —
как справедливо отмечает Е. Ф. Молевич, — не раз приводило и
приводит исследователей к серьезным трудностям и ошибкам»
[142, 32]. Отождествление движения и развития приводит не
только к неверным теоретическим выводам, но и к серьезным
практическим ошибкам. По этому поводу А. П. Шептулин писал:
<:Нетрудно заметить, что данная точка зрения является теорети-
105


ческой базой всевозможного произвола, безрассудства, анархизма
в практической деятельности. Больше того, она может служить
теоретическим оправданием ревизионизма. Раз всякое изменение
является развитием, значит, ревизионисты, изменяющие коренные
положения марксизма, правы, когда заявляют о том, что развива-
ют марксизм» [257, 8]. Представляется, что сказанное не нужда-
ется в комментариях.
Общепризнанным в советской литературе является положение
о существовании различных форм движения материи ^ Классифи-
кация и выявление взаимосвязи различных форм движения ма-
терии имеют принципиально важное значение для решения вопро-
са о структуре современного научного знания. Научная классифи-
кация форм движения не только является отражением достигну-
того уровня знания о движении материальных объектов, но и слу-
жит дальнейшему углублению познания, определяя его методо-
логические принципы. Этим объясняется напряженный интерес к
проблеме классификации форм движения материи, которая широ-
ко обсуждается в советской философской литературе.
В настоящее время предпринимаются многочисленные попыт-
ки уточнить те или иные положения энгельсовского учения о фор-
мах движения и их классификации в соответствии с современным
уровнем развития научного знания, выдвигаются гипотезы о су-
ществовании ранее неизвестных форм движения материи (космо-
логической, кибернетической, ландшафтной и др.). Однако до сих
пор не было достигнуто единодушие в решении указанных проб-
лем. Дискуссия о проблемах взаимосвязи форм движения мате-
рии в значительной степени осложняется тем, что в нашей фи-
лософской литературе отсутствует «общепризнанное» определение
понятия «форма движения материи». Между тем это понятие иг-
рает важную роль в философском осмыслении развития совре-
менного естествознания [см. 138].
С нашей точки зрения, адекватное определение формы дви-
жения материи может быть получено путем прямого применения
общефилософской категории формы к анализу этого понятия.
Под содержанием той или »ной системы будем понимать совокуп-
ность всех ее элементов, а под формой — организацию устойчи-
вых связей между ними. Исходя из этого, содержание движения
* Вместе с тем в последние годы появилось мнение, согласно которому поня-
тие «форма движения материи» устарело и не соответствует современному
уровню развития науки [см., например, 248]. Однако использование в совре-
менной науке наряду с понятием «форма движения материи» таких понятий,
как «структурный уровень материи» [см. 211], «физическая реальность» [см. 15,
70; 71] 1И т. п., не свидетельствует об этом, поскольку о;ни ни по содержанию,
ни по объему не совпадают с понятием «форма движения материи». Как
справедливо отмечает Е. Ф. Солопов, «нет никаких оснований отбрасывать по-
нятие формы движения материи или как-то пренебрегать понятием структурно-
го уровня материи. Первое из них не устарелв, а второе не является лишь
модным нововведением. Это действующие понятия современной методологи*
науки» [204, 214].
106


материи можно определить как изменение материальных объек-
тов, находящихся во взаимодействии. Форма же движения мате-
рии будет определяться как организация устойчивых связей меж-
ду взаимодействующими элементами (материальными объекта-
ми). Но система таких связей определяется действием законов
движения, ибо закон представляет собой устойчивую форму суще-
ственных и необходимых связей — одну из форм устойчивости.
Таким образом, можно сделать вывод, что «формой движения»
являются законы, согласно которым осуществляются взаимодейст-
вия и изменения 2.
На основании- определенных критериев эти законы можно объ-
единить во взаимосвязанные группы. Тогда в качестве форм дви-
жения материи будут выступать группы изменений, объединен-
ные общностью своего подчинения определенным законам. Для
классификации изменений по формам движения материи, прежде
всего, следует установить специфичность типа взаимодействия,
выявить однородные законы движения и определить их «сферу
приложения». Субординацию форм движения можно ^установить,
во-первых, исходя из числа и сложности законов, действующих в
них; во-вторых, исходя из «рамок поведения» и условий сущест-
воц^ания материальных носителей движения; в-третьих, исходя из
сложности последних, причем в этом случае основное внимание
нужно уделять специфическим материальным носителям, т. е. та-
ким носителям, при отсутствии которых та или иная форма изме-
нения была бы невозможна. Конечно, в каждом конкретном слу-
чае перечисленные признаки могут несколько видоизменяться в
зависимости от специфики того или иного структурного уровня
материи и представляющих его объектов.
При исследовании проблем движения часто приходится поль-
зоваться не только понятием «форма движения», но и понятием
«основная форма движения». Основные формы движения мате-
рии— это группы изменений, подчиненные законам весьма широ-
кой общности ^. Если же говорить о движении в целом, то оно
охватывается действием всеобщих законов, т. е. действием зако-
нов диалектики.
Известно, что диалектико-материалистическая классификация
основных "форм движения материи впервые была разработана
Ф. Энгельсом. Классификация Энгельса включала механическую,
физическую, химическую, биологическую и социальную формы
движения материи. Однако данную классификацию, основанную
2 В этом смысле, по-видимому, можно интерпретировать понятие «форма су-
ществования материи» как «закон существования материи».
3 Нельзя не согласиться с Б. М. Кедровым, указывающим, что понятие «основ-
ная форма движения» «охватывает чрезвычайно широкие области явлений, на
которые непосредственно распадается вся природа и которые исчерпывают
собой совершающиеся в ней процессы. Основных форм движения немного; им
отвечают основные разделы всего естествознания («фундаментальные науки>)»
[90, 167].
107


на конкретных достижениях естествознания второй половины
прошлого века, Ф. Энгельс вовсе не считал завершенной и окон-
чательной, хорошо понимая, что последующее развитие науки мо-
жет внести в нее некоторые коррективы.
В первой четверти нашего столетия В. И. Ленин разработал
ряд вопросов материалистической диалектики, имевших важное
значение для проблемы классификации форм движения материи.
Сформулированное В. И. Лениным определение понятия материи,
его указание на «неисчерпаемость электрона» и «бесконечность
материи вглубь», разработка вопроса о двух концепциях разви-
тия, определение единства и «борьбы» противоположностей как
сути, ядра диалектики, обобщение выработанных К. Марксом и
Ф. Энгельсом принципов развития и единства материального ми-
ра — все это означало дальнейшее развитие и обогащение поло-
жений, на которых основывалась классификация форм движения
материи, разработанная Ф. Энгельсом.
Развитие науки второй половины XX в. делает необходимым
дальнейшую разработку энгельсовской схемы классификации
форм движения материи. В свете современных научных данных
содержание большинства форм движения оказалось богаче, чем
считалось ранее. Современная наука установила, что механиче-
ская форма движения включает в себя качественные изменения.
Возникла квантовая механика, качественно отличная от механи-
ки классической. Физическая форма движения с современной
точки зрения включает в себя в первую очередь сильное, электро-
магнитное, слабое и гравитационное взаимодействия, тепловые
процессы и процессы изменения космических систем. Много но-
вого известно сейчас о химических и биологических процессах.
Однако новые знания отнюдь не опровергают положение Ф. Эн-
гельса о существовании пяти основных форм движения материи
и тем более не отрицают исходных принципов его классифика-
ции^.
§ 3. Движение как единство бытия и небытия
Движение как атрибут материи, как изменение во-
обще обусловливает постоянное изменение материи, каждого кон-
кретного ее образования, каждой вещи. В каждый данный момент
вещь и тождественна себе, и нетождественна, потому что в ней
происходят определенные изменения: что-то исчезает, уходит в
небытие, и что-то возникает, утверждается. Изменение таким об-
разом представляет собой единство двух прямо противоположных
тенденций: возникновения и исчезновения двух органически свя-
занных между собой моментов — бытия и небытия.
Фиксация бытия и небытия как специфических философских
категорий впервые более или менее отчетливо наметилась в древ-
* Обосновавие этого мнения дано автором главы в его кн-иге [см. 37].
108


негреческой философии. Две противоположные концепции бытия
были выдвинуты Парменидом и Гераклитом. Парменид противо-
поставлял бытие и небытие («бытие есть, а небытия нет»). Ге-
раклит утверждал их диалектическое единство («Одна и та же
вещь существует и не существует»). В новейшей философии глу-
бокий диалектический анализ категорий бытия и небытия был
осуществлен Гегелем. Однако гегелевская трактовка диалектики
бытия и небытия была идеалистической. Подлинно научное со-
держание категории «бытие» и «небытие» приобретают только в
материалистической диалектике, разработанной К. Марксом,
Ф. Энгельсом и В. И. Лениным.
Понятия «бытие» и «небытие» в обобщенном виде отражают
объективно существующие бытие и небытие. Бытие — это наличие
тех или иных качеств, небытие — это их отсутствие. Каждый
объективный процесс включает в себя как бытие, так и небытие.
Например, капитализм на первом этапе своего существования
развивается без монополий, на базе свободной конкуренции; на
втором этапе, наоборот, свободная конкуренция отсутствует, за-
то господствуют монополии. Таким образом, развитие капитализ-
ма представляет собой единство бытия и небытия.
Рассмотрение диалектики бытия и небытия предполагает вы-
явление их противоположности и их единства.
Очевидно, что бытие и небытие противоположны, отрицают
друг друга. Бытие означает то, что есть, присутствует, а небытие,
наоборот, то, чего нет, что отсутствует. Присутствие и отсутствие
исключают друг друга.
Однако противоположность бытия и небытия составляет лишь
один, наиболее бросающийся в глаза момент их взаимосвязи.
Вторым, наиболее существенным моментом взаимосвязи бытия и
небытия является их взаимное п'роникновение, переход друг в
друга.
Единство бытия и небытия проявляется прежде всего в том,
что они полагают друг друга. Парменидовское «всеобъемлющее
бытие», исключающее какое бы то ни было небытие, немыслимо.
Например, признавая бытие определенного качества у одних
объектов, мы тем самым предполагаем небытие этого качества у
каких-то других объектов или у тех же объектов, но в другое
время.
Однако отмеченная связь бытия и небытия не выявляет еще
глубины их взаимоотношения. Дело в том, что здесь бытие и не-
бытие распределяются между разными объектами. Вместе с тем
один и тот же объект представляет собой противоречивое един-
ство бытия и небытия. Например, на земле существует атмосфе-
ра (имеет место бытие последней). Зато она лишена высокой
температуры, которой обладает солнце (здесь имеет место небы-
тие).
Но и данная связь еще не раскрывает диалектику бытия и не-
бытия. Гораздо более полно диалектика бытия и небытия раскры-
109


вается в тех случаях, когда одно и то же свойство присутствует
(бытие) у объекта и отсутствует у него (небытие). Например, на
первом этапе своего существования земля была лишена атмосфе-
ры (небытие), а потом атмосфера появилась (бытие). Здесь бы-
тие и небытие атмосферы свойственно одному и тому же объек-
ту на разных стадиях его развития.
Однако бытие и небытие могут быть свойственны одному и
тому же объекту или роду объектов в одно и то же время. Так,
одна и та же виноградная лоза в одно и то же время (летом)
на юге вызревает, а на севере не вызревает. Здесь мы имеем де-
ло с более тесной связью бытия (вызревание) и небытия (невыз-
ревание): они относятся к одному и тому же объекту и в одно
и то же время. Вместе с тем у нас все еще фигурируют разное
место или разные условия.
Теперь поставим вопрос: возможна ли такая ситуация, в ко-
торой бытие и небытие были бы присущи одному и тому же объ-
екту в одно и то же время и в одном и том же месте (в одних
и тех же условиях)? В этом вопросе суть диалектики, которая з
отличие от метафизики не распределяет противоположности меж-
ду разными объектами, разными условиями места и времени, а
рассматривает их в качестве присущих одному и тому же процес-
су. Да, такие ситуации бывают, и они характерны для процессов
изменения, движения и развития. А так как все движется, изме-
няется, развивается, то подобное единство противоположностей
универсально.
Диалектика бытия и небытия может быть продемонстрирова-
на на примере возникновения вещи. Процесс возникновения
включает в себя как бытие, так и небытие. В самом деле, раз
вещь уже возникает, то ей присуще бытие. Но поскольку вещь
еще только возникает, ей свойственно и небытие. До своего воз-
никновения вещь находилась в состоянии небытия, после возник-
новения — в состоянии бытия, а в момент возникновения — в со-
стоянии и бытия, и небытия одновременно. Она переходит из
состояния небытия в состояние бытия. В процессе исчезновения,
наоборот, вещь из бытия переходит в небытие, но опять-таки бы-
тие и небытие присутствуют одновременно. Аналогичная ситуа-
ция нaблюдaetcя во всех процессах, характеризующихся переход-
ным состоянием: в становлении, изменении, развитии. Развиваясь,
вещь переходит от небытия к бытию (обретая те или иные ка-
чества), от бытия — к небытию (теряя их). В этом смысле и мож-
но говорить о тождестве бытия и небытия.
Наличие в любом развитии переходов бытия в небытие и об-
ратно бросает свет на статус разбираемых категорий. Поскольку
они выражают соответствующие моменты процесса движения и
развития, они необходимо должны занять свое место в системе
категорий диалектики.


Глава VIII. ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ КАК ВСЕОБЩИЕ
ФОРМЫ БЫТИЯ И ПОЗНАНИЯ
§ 1. Определение пространства и времени
Пространство и время являются всеобщими форма-
ми существования материи. Пространство — это отношение между
сосуществующими объектами, порядок их рядоположенности и
протяженности. Время — это отношение между сменяющимися
объектами, порядок их последовательности и длительности.
Пространство и время как всеобщие формы бытия попали в
поле зрения человека на первых, начальных ступенях развития
общественного познания и практики вместе с фактом расчленен-
ности бытия на отдельные вещи, относительной самостоятельно-
сти последних, их связи и движения.
Однако сущность их взаимосвязи была раскрыта наукой и
теоретически осмыслена философией лишь в самое последнее вре-
мя. Первоначально пространство и время рассматривались как
самостоятельные, независимые от материальных образований
формы бытия.
В классической форме мысль о независимости пространства и
времени от материи была развита И. Ньютоном. По Ньютону,
пространство абсолютно. Оно вечно, неизменно и неподвижно, не
зависит от вещей. Вещи же зависят от пространства, существуют
в нем, движутся по отношению к нему. Точно так же время, со-
гласно Ньютону, абсолютно, существует само по себе, независимо
от отдельных событий, течет равномерно, всегда одинаково.
Попытка преодолеть метафизический отрыв пространства от
материи была предпринята Р. Декартом, который, объявив важ-
нейшим и единственным свойством материи протяженность, по
сути дела отождествил пространство с материей. Дальнейший
шаг в этом направлении сделал Б. Спиноза. Он считал простран-
ство атрибутом материи. Во взаимосвязи с материей рассматри-
вал пространство Д. Локк, трактуя последнее как величину тел.
Связывая пространство с материей, домарксовские философы, од-
нако, не дошли до понимания зависимости пространственных ха-
рактеристик от природы материальных образований. Больше того,
они считали, что пространство у всех тел одинаково, обладаег
одними и теми же свойствами.
Впервые последовательно научное решение этого вопроса дал
диалектический материализм. Исходный диалектико-материали-
стический принцип познания явлений и процессов материального
мира, а также природы пространственно-временных форм бытия
состоит в том, что все они должны быть объяснены из самого
этого мира без привлечения внематериальных, потусторонних
1П


причин. Реализация этого важнейшего мировоззренческого прин-
ципа стала возможной на основе последовательного проведения
идеи о всеобщем взаимодействии, выражающей субстанциональ-
ную активность, самодеятельность материи. Категория взаимодей-
ствия в системе материалистической диалектики отражает един-
ственность материальной субстанции как причины самой себя,
исключает представления о так называемом '«перводвижении»
или «первотолчке». Через вз.аимодействие материя представляется
не только как субстанция, но и как самодеятельная и самотворя-
щая внутри самой себя, т. е. как субъект.
В методологии современного научного познания используется
эвристический принцип обращения к универсальному взаимодей-
ствию, являющемуся источником саморазвертывания неорганичес-
кой и органической жизни. Обращение к универсальному взаимо-
действию дает ключ к познанию самодвижения, а следовательно,
самопротяженности и самодлительности всего существующего.
Так, например, в квантовой теории поля процессы рождения и ан-
нигиляции элементарных частиц рассматриваются как результа-
ты взаимодействия различных полей. В современной космологии
также господствует представление о вселенной как о некоторой
целостной материальной системе, состоящей из взаимодействую-
щих небесных тел, галактик, метагалактик и т. д. Современная
биология исходит из представления о живом организме как о
сложной биологической системе, взаимодействующей с окружа-
ющей средой, вне которой организм не может ни существовать,
ни развиваться.
Таким образом, с точки зрения естествознания XX в. возник-
новение, функционирование и развитие обширных классов мате-
риальных образований обязано своим существованием наличию
качественно различных и несводимых друг к другу типов взаимо-
действия. Вместе с тем реальные объекты являются материаль-
ными носителями взаимодействий, характеризуют содержание и
природу этих взаимодействий. Подобная нелинейная зависимость
между взаимодействиями и их материальными носителями нахо-
дит свое разрешение в понятии «взаимодействующие объекты»
(или «объекты взаимодействия»).
Из сказанного следует, что предметом пространственно-вре-
менного описания является не объект сам по себе, а объект, оп-
ределенным образом взаимодействующий с внешним миром.
Представление о взаимодействии как о детерминанте пространст-
венно-временных форм бытия служит основополагающим эврис-
тическим принципом современного естествознания. Примером то-
му могут служить позитивные данные квантовой теории поля,
нелинейной, нелокальной и других физических теорий элементар-
ных частиц. Формулируя основной вывод квантовой теории поля,
советский физик В. Я. Файнберг подчеркивает: «Учет взаимодей-
ствий приводит к тому, что частицы как бы «обрастают», приоб-
ретают пространственно-временную структуру... понятие структу-
112


ры в релятивистской квантовой теории элементарных частиц нель-
зя оторвать от взаимодействия: структура обнаруживается при
взаимодействии. Бессмысленно говорить о структуре элементар-
ных частиц «самих по себе», без учета их взаимодействия» [227,
31, 32].
Аналогичным образом концепция единого спинорного поля су-
щественно опирается на представление о взаимодействии как ос-
новании, определяющем пространственно-временные отношения
частиц. Согласно В. Гейзенбергу, основные уравнения поля долж-
ны быть нелинейными, чтобы включить взаимодействие. Поэтому
понятие «голой частицы» не имеет смысла [см. 53, 224]. Общая
теория относительности (ОТО) достаточно глубоко вскрывает
определяющее значение гравитационного взаимодействия в фор-
мировании свойств пространственно-временных отношений в мак-
роскопических масштабах.
Познать пространство и время — значит познать деятельное
отношение материального носителя пространственно-временных
характеристик с объектами внешнего мира. В этой связи особый
интерес представляет конкретно-научное определение простран-
ства и времени, отвечающее духу современной физики, данное
академиком А. Д. Александровым: «Пространство-время есть мно-
жество всех событий в мире, отвлеченное от всех его свойств^
кроме тех, которые определяются отношениями воздействия одних
событий на другие» [11, 132]. Однако из всего многообразия внеш-
них предметных воздействий необходимо выделить сущностное,,
определяющее основной способ функционирования и развития но-
сителя пространственно-временных свойств. Именно специфика
основного способа функционирования (воздействия) определяет
существенные различия между физической, химической, биологи-
ческой и социальной пространственно-временными формами бытия
материи.
Не всякое взаимодействие материального образования с явле-
ниями внешнего мира определяет родовую (сущностную) про-
странственно-временную форму его бытия, но любое взаимодей-
ствие имеет своим результатом многопараметровые динамические
пространственно-временные характеристики. Этим объясняются
трудности, связанные с выработкой понятия пространственно-вре-
менной структуры микрообъекта. «Для описания таких процес-
сов,— отмечают В. С. Барашенков и Д. И. Блохинцев,— требуется
значительное количество форм-факторов. И вообще, что это за
структура, которая характеризуется двумя десятками величин?
Поэтому первая задача, которая стоит сейчас перед нами,— это
найти достаточно адекватный образ пространственно-временной
структуры элементарной частицы» [29, 98—99].
О содержании понятий «пространство» и «время» следует го-
ворить только применительно к конкретному единству явлений з
определенной системе их функционирования, а не к абстрактно-
му конгломерату единичных явлений, включенных в состав рас-
115


смотрения по случайному, чисто внешнему признаку. В сформу-
лированном А. Эйнштейном конкретно-физическом понимании со-
держание понятий «пространство» и «время» имеет реальный
смысл лишь тогда, когда указывается тело отсчета, система коор-
динат, к которым они относятся [см. 263, 180].
§ 2. Основные виды пространственно-времениых
отношений
В настоящее время в физике выделяются четыре ос-
новных класса взаимодействий: электромагнитное, сильное (ядер-
ное), слабое и гравитационное. Это означает, что качественному
многообразию типов взаимодействия соответствует множество ус-
тойчивых и несводимых друг к другу видов физического простран-
ства и времени.
На уровне химической формы движения материи способность
образования специфически противоречивого взаимоотношения
сравненно выше, чем на уровне физической формы движения, что
создает предпосылку для дальнейшего развития активности ма-
териальных образований. Химизм зарождается как особый вид
взаимодействия атомов и потому не может быть понят без обра-
щения к квантовомеханическим, атомным и субатомным процес-
сам и их пространственно-временным формам бытия. Эволюция
химического материального носителя пространственно-временных
форм от неорганического к органическому связана с формирова-
нием качественно нового типа пространства-времени, а именно
органической формы химического пространства-времени, свойствен-
ной более высокой, по отношению к неорганической, ступени хи-
мизма. В ходе химического взаимодействия органических молекул
происходит их взаимное изменение, связанное с нарушением меж-
атомного расстояния, перераспределением электронной плотности
и т. д. Все это свидетельствует о том, что материальный носи-
тель химической формы бытия материи не только динамически
формирует себя по внешним объектам, но одновременно активно
преобразует свой объект. По мере усложнения «поведения» моле-
кулы растет диапазон возможностей ее ответных реакций на из-
меняющиеся условия внешней среды, а следовательно, и вариации
пространственно-временных характеристик.
Возникновение жизни связано с появлением биологических
пространственно-временных отношений, содержащих в «снятом»
виде физико-химические формы бытия. Пространственно-времен-
ные формы и строение живых организмов своеобразны и каче-
ственно отличны от аналогичных свойств неживых объектов. Как
отмечают Ю. А. Урманцев и Ю. П. Трусов, «раз возникнув, био-
логическое пространство испытало изменение и развитие, благо-
даря внутренне присущему организмам обмену веществ и непре-
рывным воздействиям внешней среды под контролем естествен-
ного отбора» [222, 217]. Нетрудно заметить, что и биологический
114


вид пространства-времени обусловливается специфическим спосо-
бом деятельного, активного отношения биологического организма
со «своей» средой.
В этой связи следует отметить методологическую несостоятель-
ность программы философского осмысления специфики биологи-
ческого времени и пространства, исходя лишь из положений мате-
матики или достижений физики микромира, вне анализа харак-
тера приспособительной деятельности организма к условиям сво-
его суш.ествования. Субстратная концепция, раскрывающая при-
роду биологического времени и пространства с точки зрения элек-
тромагнитных процессов, происходящих в мозгу, с помощью опе-
режающих волн, исходя из законов повышения энтропии и т. п.
(как якобы единственно возможный способ объяснения) приво-
дит в конечном итоге к сведению специфики психических процес-
сов до уровня физической природы. К подобному выводу, в част-
ности, приходит А. М. Мостепаненко, раскрывая философский ас-
пект проблемы психологического времени и пространства: «Про-
цессы мышления, по-видимому, связаны с особо тонкими взаимо-
действиями, которые вряд ли можно будет понять, не углубляясь
в микроструктуру мозга. Особенности поведения разумных су-
ществ (в первую очередь его частичная непредсказуемость), по-
видимому, уходят своими корнями в область квантовомеханиче-
ских явлений, подчиняющихся соотношению неопределенностей.
Не исключено, что психологическое пространство и время тесно
связаны с микропространством и микровременем и, таким обра-
зом, обусловлены теми же самыми фундаментальными явления-
ми, что и последние» [146, 200]. Как видно из изложенного, ло-
гическим итогом субстратного подхода в понимании природы про-
странства и времени является возрождение идей механицизма и
вульгарного материализма.
Диалектико-материалистический подход в объяснении приро-
ды биологического времени и пространства связан в первую оче-
редь с анализом объективной целостной деятельности организма,
направляемой биологической потребностью, с внешней средой.
Родовую сущность пространства и времени бесполезно искать в
ряде тех абстрактных признаков, которыми обладает каждый от-
дельно взятый представитель данного рода. Применительно к
биологическому времени и пространству это означает, что их ро-
довая сущность может быть выявлена прежде всего как объек-
тивная закономерная форма связи явлений, функционирующих в
составе целостной биологической системы. Поэтому нельзя согла-
ситься с концепцией биологического времени Ю. А. Урманцева,
с точки зрения которого, «временная организованность [биообъ-
екта.— Н. С] является... функцией числа и характера времен ча-
стей» [222, 239]. При этом биологическая целостность объекта
трактуется лишь в плане индивидуального бытия в живой приро-
де. Поэтому понимание взаимосвязи части и целого в концепции
биологического времени Ю. А. Урманцева не идет дальше сентен-
115


дий типа: «...если величина времен всех частей будет стремиться
к нулю, то к нулю будет стремиться и величина времени объекта
в целом. Это говорит о том, что между этими временами суще-
ствует зависимость. Но какова ее природа? Сейчас мы этого не
знаем» [там же, 240].
Внешний мир предстает перед отдельным живым существом
в пространственно-временной форме, сообразной его основному
способу жизнедеятельности, и вне этой формы бытие для живот-
ного просто не существует. «Если у животного не существует
инстинктивного отношения к данной вещи,— пишет А. А. Леонть-
ев,— и данная вещь не состоит в связи с осуществлением этого
отношения, то в этом случае и сама вещь как бы не существует
для животного» [115, 12]. Таким образом, для биосубъекта объек-
том биологического отношения является не мир сам по себе, но
мир как средство удовлетворения биологических потребностей,
мир как момент способа его жизнедеятельности. Видовое разли-
чие биологических форм бытия определяется не столько тем, что
изменяется во внешнем мире, сколько тем, как субъект деятель-
ности воздействует на внешний мир. «Своеобразие каждой сущ-
ностной силы,— писал К. Маркс,— это как раз ее своеобразная
сущность, следовательно и своеобразный способ ее опредмечива-
ния, ее предметно'действительного, живого бытия» [1, 42, I, 121].
Биосубъект утверждает себя в предметном мире, воспроизво-
дя и продуцируя свое собственное становление, самоупорядочен-
ность и самоосуществление. Поэтому исследовательский интерес
естествоиспытателей в понимании разнокачественности биологиче-
ского пространства-времени должен быть переориентирован с вну-
тренних процессов биосубъекта на анализ внешнего предметного
действия биосубъекта, на своеобразие способа его взаимодействия
со своим специфическим объектом. Другими словами, логика на-
учного осмысления каждого вида биологического пространства и
времени должна соответствовать логике объективного становления
и осуществления специфического бытия живых существ.
Биологический субъект в силу матричности способов своей жиз-
недеятельности, в силу родовой неизменности биологического от-
ношения со своим объектом производит и воспроизводит стерео-
типные биологические пространство и время, односторонне фор-
мирует материю, а тем самым и самого себя. Человек отличается
от животного исторически развивающимся способом своей жизне-
деятельности, прогрессивно развертывающимся социально-практи-
ческим отношением со «своим» очеловеченным внешним ми-
ром, благодаря чему происходит выделение человека из при-
роды.
Орудийно-трудовая, производственная деятельность обществен-
ного человека знаменует собой возникновение социально-истори-
ческой ступени субъект-объектного отношения, формой существо-
вания которого выступает социально-историческое пространство-
время. Если родовая сущность биологического времени и про-
116


•странства обусловлена стереотипно-приспособительной жизнедея-
тельностью биологически ограниченного субъекта, то родовая сущ-
ность социального времени и пространства обусловлена историче-
ски развивающейся орудийно-производящей жизнедеятельностью
общественного субъекта, природа которого в принципе безгранич-
на и универсальна. Пространственно-временная форма социально-
го способа бытия реально существует в материальной деятельно-
сти, и прежде всего в трудовой деятельности общественного чело-
века, в практическом преобразовании внешнего мира с помощью
искусственно созданных и коллективно применяемых орудий тру-
да, в материальных отношениях людей. Поэтому социальные про-
странство и время несводимы к всеобщим формам природного
бытия.
В созерцательном материализме признается объективная все-
общность времени и пространства, которая принципиально огра-
ничивается чистоприродной, а в подавляющем большинстве слу-
чаев только физической формой бытия, рассматриваемой как един-
'Ственно возможный регион их значимости. Укоренившаяся много-
вековая традиция подобного понимания пространства и времени
привела к тому, что и в современной философской литературе сло-
жилась своеобразная практика определения категорий простран-
ства и времени через понятийный аппарат физической науки
[см. 144, 4]. Некритическое преувеличение реальных возможно-
стей отдельной отрасли естествознания в раскрытии содержания
категорий пространства и времени является виной не физиков, а
тех философов, которые, абсолютизируя методологию естество-
знания, подменяют общее особенным, целое — частью, филосо-
фию — натурфилософией. Методология физикализма неизбежно
обрекает философию на пассивное констатирование достижений
современной науки, на роль арьергарда в процессе познания про-
странства и времени.
В современной литературе, специально посвященной изучению
социальных форм бытия, нередко встречаются такого рода «есте-
ственные» методологические подходы к пониманию социального
пространства и времени, когда на хорошо изученные в естество-
знании характеристики пространства и времени пытаются взгля-
нуть через призму специфики общественно-исторической формы
существования материи, когда путем наложения друг на друга
систем знания пытаются получить набор всех свойств социального
времени и пространства. При этом исследователи видят свою за-
дачу в том, чтобы найти специфическую «призму преломления».
Например, в концепции А. Н. Лоя специфика структуры социаль-
ного пространства и времени раскрывается путем прямого заим-
ствования содержания понятий времени и пространства, вырабо-
танных специальной теорией относительности (СТО). «Социальное
пространство,— пишет А. Н. Лой,— выступает единой со време-
нем структурой, действительными элементами которой являются
события, их множество» [116, 127].
117


Нельзя не согласиться, что «событийное» определение прост-
ранства и времени является вполне адекватным понятийному ап-
парату СТО и служит основой для построения концептуальной
модели физического пространства и времени. Этому разделу фи-
зики принадлежит большая роль в учении о строении и свойствах
времени и пространства. Однако в физике микромира использу-
ется и прямо противоположное «событийному», а именно «про-
цессуальное» определение времени и пространства, которое с точ-
ки зрения современной философской мысли более адекватно ото-
бражает сущность пространства и времени. Вместе с тем не сле-
дует забывать, что физика, как и всякая специальная научная
дисциплина, имеет своим предметом не материю в целом, а лишь
одну из ее многообразных форм движения. Поэтому физическая
теория не объясняет более высоких форм бытия материи, а следо-
вательно, и соответствующих им пространственно-временных
свойств и отношений.
Прямое заимствование содержания понятий отдельной отрас-
ли физической науки для интерпретации социального времени и
пространства в теоретической концепции А. И. Лоя неизбежно
приводит к непоследовательности и множеству оговорок. И это
не случайно, поскольку «событийное» определение времени и про-
странства, составляющее сердцевину предложенной им трактов-
ки социальной формы бытия, по меткому выражению польского
философа 3. Аугустыника, является адекватным точке зрения...
здравого смысла относительно времени и пространства [см. 23,
53]. По-видимому, понимая шаткость подобного основания, так
как под событием можно понимать все что угодно, А. Н. Лой
апеллирует к «историческому событию». «Событиями определяют-
ся масштабы протекания исторического времени,— пишет он,—
далеко не все явления и процессы общественной жизнедеятельно-
сти приобретают значение исторических событий» [116, 25]. Одна-
ко и эта поправка не столь совершенна, как кажется ее автору,
поскольку и историческое событие может быть интерпретировано
далеко не однозначным образом.
Социально-историческое содержание категорий времени и про-
странства не может быть раскрыто на основе принципа наложе-
ния друг на друга понятий естественных и общественных дисцип-
лин. Можно с уверенностью сказать, что последовательно материа-
листический и единственно научный метод решения рассматрива-
емой проблемы состоит в том, чтобы вывести социально-историче-
ское содержание категорий времени и пространства из объектив-
но существующих отношений реальной общественной жизни. По-
следовательное применение диалектико-материалистического мето-
да к исследованию развития общественного производства позволи-
ло К. Марксу впервые в истории философии теоретически обосно-
вать эвристическую идею о смене социальных форм общественно-
го бытия. Раскрывая специфику социального времени через приз-
му диалектики живого и опредмеченного труда, К. Маркс пишет:
118


<сВ буржуазном обществе живой труд есть лишь средство увели-
чивать накопленный труд. В коммунистическом обществе накоп-
ленный труд — это лишь средство расширять, обогащать, облег-
чать жизненный процесс рабочих.
Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует
над настоящим, в коммунистическом обществе — настоящее над
прошлым» [1, 4, 439].
Утверждение онтологического статуса социального простран-
ства-времени как результата и формы человеческой жизнедея-
тельности, общественно-исторической практики имеет важный ми-
ровоззренческий смысл в противовес точке зрения идеализма и
созерцательного материализма и вместе с тем является конкрети-
зацией диалектико-материалистического учения о беспредельном
развитии объективной реальности, предполагающего не только
количественное, но и качественное многообразие пространственно-
временных форм бытия материи и их несводимость к природным
формам ее существования.
Однако дело не может ограничиваться простой констатацией
существования социального времени и пространства для очеред-
ной классификации всеобщих форм бытия. Главная задача, по
нашс'му мнению, состоит в раскрытии роли понятия социального
пространства и времени в познании действительности, в выявле-
нии их значимости как средств теоретического и практического
освоения внешнего мира и превращения его из «вещи в себе» в
«вещь для нас». Отражение объективной реальности всегда носит
конкретно-исторический характер не только по содержанию, но и
по форме. Процесс воспроизведения внешнего мира в сознании
человека — это не зеркальное копирование природы, не слепое
подражание ей, но осмысление ее в формах человеческой дея-
тельности, вне которых внешний мир для человека ничто, хотя
он и существует вне и независимо от человека.
Социальное пространство и время, являясь высшими форма-
ми бытия материи, вместе с тем служат формами освоения дей-
ствительности, орудиями постижения природного мира и всех его
свойств. В гносеологическом смысле пространство и время соци-
ального бытия можно рассматривать как специфические формы,
в которых познающему субъекту дан внешний мир.
Природный мир, включаемый человеком в сферу предметно-
практической деятельности, приобретает тем самым внеприрод-
ную, социальную пространственно-временную форму, через кото-
рую этот мир только и может быть познан, благодаря которой он
превращается в объект нашей познавательной деятельности, т. е.
становится существующим для нас. Другими словами, социальные
пространство и время выступают как постоянные предпосылки и
необходимые условия возможности постижения природного ми-
ра, как своеобразные инструменты и средства его познания.


Глава IX. ЕДИНИЧНОЕ И ОБЩЕЕ
Единичными и общими называют свойства и отно-
шения объективно существующих вещей. Сама вещь как диалек-
тическое единство единичных и общих признаков, самостоятель-
но существующее в пространстве и времени, есть отдельное.
«Всякое общее, — писал по этому поводу В. И. Ленин, — есть
(частичка или сторона или сущность) отдельного» [3, 29, 318].
Отдельные вещи связаны между собой множеством отношений, в.
том числе и взаимодействиями. Последние имеют для вещей осо-
бое значение. «Взаимодействие, — отмечал Ф. Энгельс, — являет-
ся истинной causa finalis вещей» [1, 20, 546]. В некотором смыс-
ле то же можно- сказать о единичных и общих признаках вещей.
Вот как характеризует роль взаимодействия в формировании
единичных и общих признаков вещи А. П. Шептулин: «Поскольку
у каждого материального образования свой строго определенный
круг вещей, с которыми оно находится во взаимодействии, в нем
возникают изменения, которые в полной мере неповторимы у
других вещей, т. е. оно приобретает такие свойства, которые ха-
рактерны только для него. Эти свойства составляют единичное
в вещи... Но, будучи частью материи, одним из бесчисленного
множества ее образований, каждая отдельная вещь подчиняется
единым законам движения и развития материи и обладает мно-
жеством свойств, повторяющихся у других вещей» [256, 31—32].
Эти свойства называются общими. Объективная взаимосвязь
единичного и общего с взаимодействием отражается в той после-
довательности, в которой исторически возникали соответствующие
им категории. Сталкиваясь в процессе практической деятельности
с взаимодействием вещей и ставя перед собой цель предвидеть
или предопределить результаты этого взаимодействия, человек
вынужден был отличать повторяющиеся, сходные, общие призна-
ки вещей от уникальных, едиличных. Это был первый шаг на пу-
ти познания единичного и общего. В дальнейшем появились фи-
лософские категории, отражающие эти универсальные формы бы-
тия, а затем возникли теории, сознательно и целенаправленно
исследующие единичное и общее.
Современный диалектико-материалистический анализ пробле-
мы* единичного и общего предполагает рассмотрение тех проти-
воречий и трудностей, которые созрели внутри предшествующих
теорий единичного и общего. Можно выделить три сложившиеся в
истории философии концепции общего и его связи с единичным:
аристотелевскую, платоновскую и гегелевскую. Первая опреде-
120


ляет общий признак через отношение сходства, вторая — через
отношение тождества, основу третьей составляет понятие связи.
Начнем с анализа аристотелевской теории сходства и платонов-
ской теории тождества.
§ 1. Теория сходства и теория тождества
Аристотелевская теория общего содержит два исход-
ных положения: 1) «ничего не. существует помимо единичных ве-
щей» [20, I, 109]; 2).общим является свойство, нераздельно при-
надлежащее одной вещи и сходное со свойствами, столь же не-
раздельно принадлежащими другим вещам. Свойство, отличное
от свойств всех других вещей, называется единичным. Аналогич-
ным образом определяются единичное и общее отношения. Если
отношение, сопринадлежащее данной паре (тройке и т. д.) вещей,
сходно с отношениями, сопринадлежащими другим парам (трой-
кам и т. д.) вещей, его называют общим, если отлично — единич-
ным. Отношение образует новую вещь. Это значит, что всякое
отношение может быть представлено как свойство, и, следова-
тельно, проблема общности свойств и проблема общности отно-
шений могут быть рассмотрены как одна и та же проблема.
Став, благодаря Аристотелю, достоянием философского зна-
ния, теория сходства превратилась со временем в одну из двух
(наряду с теорией тождества) основных концепций общего.
В Новое время аристотелевская теория общего стала по сущест-
ву общепринятой. Ее придерживались Р. Декарт, Т. Тоббс,
Б. Спиноза, Д. Юм, Д. Локк, Г. В. Лейбниц и многие другие
мыслители. Эта теория оставалась господствующей и в новейшей
философии. Даже Гегель признавал реальность общего как сход-
ного, правда, называл его «лишь общим» и подчеркивал: «В выс-
шей степени важно... чтобы мы не смешивали лишь общее с ис-
тинно всеобщим, с универсальным» [47, I, 269].
В марксистской литературе определение общего признака как
сходного является наиболее распространенным. Например, «об-
щим... — пишет А. П. Шептулин, — является то, что указывает
на сходство сравниваемых материальных образований» [254,
129]. Категория общего «отражает сходство свойств, сторон объ-
екта, связь между элементами, частями данной системы, а также
между различными системами» [160, 112]. Отметим, что в послед-
нем определении содержится ошибка, от которой предостерегал
в приведенном выше высказывании Гегель. «Лишь общее», оп-
ределяемое через отношение сходства, спутывается здесь с «ис-
тинно всеобщим», определяемым через отношение связи. Это по-
зволяет характеризовать данное определение как синкретическое.
Стремление истолковать гегелевское определение «истинно
всеобщего» как уточнение аристотелевского определения общего
является широко распространенной ошибкой в нашей литературе.
121


Аристотелевская теория общего просто и естественно объясня-
ет одну «загадочную» особенность взаимного превращения еди-
ничного признака в общий и общего — в единичный: внутреннее
содержание признака при таких взаимопревращениях может со-
вершенно не меняться. Например, конструкция впервые создан-
ного прибора является его единичным признаком. С началом се-
рийного производства эта же конструкция становится его общим
признаком. А затем может оказаться, что этот прибор остался
в единственном экземпляре и его конструкция снова стала еди-
ничным признаком, так и не изменив ни одной своей черты. Объ-
ясняется эта особенность взаимного перехода единичного в об-
щее и общего в единичное тем, что отношения сходства и несход-
ства между признаками вещей, делающие их единичными и об-
щими, принадлежат к тому типу отношений, которые при изме-
нении и даже исчезновении одного из относящихся объектов не
изменяют другого объекта.
Аристотелевская теория общего объясняет и важнейшую за-
кономерность отражения единичности или общности признака:
если признак предмета рассматривать в абстракции от его отно-
шений сходства и несходства к признакам других предметов, то
степень его общности так же невозможно установить, как тща-
тельным анатомированием человека после его смерти узнать, был
ли он чьим-либо дядей. Единичным или общим признак делает
не его внутреннее содержание, а его отношения сходства и не-
сходства к другим признакам, именно поэтому степень общности
признака устанавливается сравнением его с признаками других
вещей.
Вместе с тем у этой теории есть одна серьезная трудность.
Дело в том, что в соответствии с аристотелевской теорией обще-
го общих (сходных, одинаковых) признаков в объективной дей-
ствительности ровно столько же, сколько их носителей. Однако
в рациональном познании под общим признаком имеется в виду
признак один на все множество обладающих им носителей. Та-
ким образом, аристотелевское определение общего признака как
нераздельно принадлежащего одному носителю и лишь сходного
с признаками, столь же нераздельно принадлежащими другим но-
сителям, противоречит трактовке общего признака как одного на
все множество обладающих им объектов.
В платоновском определении общего как признака, принадле-
жащего нескольким объектам, как раз и зафиксировано то пони-
мание общего признака, которое фактически давно уже работает
в повседневном и научном познании. Согласно Платону, общие
признаки (идеи) существуют в единичных вещах как их субстан-
циальные роды. «Вся идея целиком, — писал Платон, — хоть она
и едина, находится в каждой из многих вещей» [166, 409]. Так,
понимаемый общий признак-идею он сравнивает с парусиной, ук-
рывающей нескольких людей [там же]. Если устранить идущее от
объективного идеализма Платона отождествление общего призна-
122


ка с идеей, то приведенное здесь высказывание можно перефор-
мулировать так: единый общий признак целиком находится в
каждой из обладающих им вещей.
В современной философской и логической литературе плато-
новское определение общего признака является не менее рас-
пространенным, чем аристотелевское. Широко используется оно
и в марксистской литературе. Так, по мнению Э. В. Ильенкова,
«общим хотя бы только для двух, не говоря уже о всех, назы-
вается... то, что принадлежит к составу каждого из них (как дву-
ногость или смертность и Сократу и Каю, как скорость и элек-
трону и поезду)» [80, 249]. «Общее — это то, что присуще мно-
гим предметам» [93, 97], — пишет Н. И. Кондаков. Платонов-
ское и аристотелевское определения общего нередко встречаются
в работе одного и того же автора. Это недопустима, поскольку
данные определения противоречат друг другу.
Чтобы показать, что аристотелевское и платоновское опреде-
ления общего признака не просто принципиально, качественно
отличаются, но и противоречат друг другу, придадим им одина-
ковую форму. Аристотелевское определение можно сформулиро-
вать так: общим является признак, принадлежащий отдельному
носителю и сходный с нетождественными ему признаками, при-
надлежащими другим носителям. Платоновское определение гла-
сит: общим является признак, принадлежащий отдельному но-
сителю и тождественный признакам, принадлежащим другим но-
сителям. Определение общего признака как присущего несколь-
ким носителям, как одного на несколько носителей — это опре-
деление в рамках теории тождества, которая противоречит арис-
тотелевской теории сходства, в соответствии с которой общих
(сходных, одинаковых) признаков ровно столько же, сколько и
их носителей.
Противоречие между аристотелевским и платоновским опре-
делениями общего признака — это антиномическое противоречие,
т. е. противоречие, стороны которого выводятся из бесспорных
посылок по общепринятым правилам логики. Действительно,
аристотелевское определение вытекает из представления об об-
щих признаках, которое дает нам наблюдение, а платоновское —
из того понимания общего признака, которое используется в ра-
циональном познании.
Поскольку аристотелевское определение общего содержит яв-
ную и очень серьезную трудность: противоречит тому пониманию
общего признака, которое используется в обиходном и научном
языках, постольку, казалось бы, нужно отказаться от него и при-
нять платоновское определение. Но последнее также имеет по
крайней мере два серьезных недостатка. Во-первых, возникает
почти текстуальное совпадение платоновского определения обще-
го свойства (признак, принадлежащий нескольким вещам) с арис-
тотелевским определением отношения (признак, сопринадлежа-
Щий нескольким вещам). Во-вторых, никакой самый тонкий экс-
123


перимент не обнаружил до сих пор в объективной действитель*
ности признаков, общих в платоновском смысле: ни квадратно-
сти, одной на все множество квадратных предметов, ни спина,
одного на все множество электронов, ни интеллигентности, кото-
рая простиралась бы над обладающими ею людьми подобно
платоновской парусине.
Если первая трудность не останавливает сторонников плато-
новской теории (А. И. Уемов, например, сознательно формули-
рует ее и отказывается от аристотелевского определения отноше-
ния, чтобы сохранить платоновское определение общего свойст-
ва), то вторая трудность ставит их перед выбором: либо утверж-
дать, что теория, трактующая общий признак как один на все
множество обладающих им объектов, ничему в действительности
не соответствует (номинализм), либо заявлять, что так понимае-
мые общие признаки существуют вне реального мира и, следо-
вательно, вне сферы, доступной практической проверке (плато-
низм).
Противоречие между аристотелевской и платоновской теория-
ми общего и трудности, возникающие внутри каждой из них, по-
рождают соблазн отбросить обе эти теории вместе с их противо-
речиями и трудностями и построить новую, истинную теорию об-
щего на «чистом месте». Необходимо, однако, помнить, что диа-
лектико-материалистическая теория общего, как и учение марк-
сизма в целом, возникла не «в стороне от столбовой дороги раз-
вития мировой цивилизации», а как «прямое и непосредственное
продолжение учения величайших представителей философии...»,
давшее ответ на те «вопросы, которые передовая мысль челове-
чества уже поставила» [3, 23, 40]. Эти нерешенные вопросы как
раз и проявляются в рассмотренных выше трудностях и проти-
воречиях аристотелевской и платоновской теорий общего, преодо-
ление которых и является целью диалектико-материалистического
анализа проблемы общего.
Если принять тезис, что аристотелевское определение дает нам
общий признак таким, каков он в объективной действительности,
а платоновское — каким задает его содержание общего понятия,
то антиномическое противоречие между этими определениями
М.ОЖНО представить как форму проявления более глубокого про-
тиворечия — противоречия между объективно общим (общими
свойствами и отношениями вещей) и субъективно общим (общи-
ми понятиями и суждениями, призванными отражать объективно
общее). Анализ этого противоречия и является ключом к понима-
нию противоречия между аристотелевским и платоновским опре-
делениями объективно общего. Но соотношение субъективно и
объективно общего — это предмет гносеологического анализа.
В обсуждаемой нами проблеме можно вычленить три элемен-
та: объективно общее, субъективно общее и соответствие между
ними. В аристотелевской теории правильно понято первое, в
платоновской — второе. Это положительный, непреходящий вклад
124


данных теорий в исследование проблемы общего. Неправильным,
наивным, метафизическим является решение этими теориями воп-
роса о соответствии субъективно общего объективно общему. И в
аристотелевской, и в платоновской теории соответствие между
субъективно общим и объективно общим трактуется как зеркаль-
ное, дубликатное, абсолютное. Именно это, часто неявное, пред-
ставление о соответствии вынуждало сторонников платоновской
теории искать среди реальных предметов тот самый «один на
всех» общий признак, о котором говорят общие понятия и сужде-
ния.
Потерпев неудачу в этих поисках, они вынуждены были ли-
бо утверждать, что общие понятия и суждения ничему в дейст-
вительности не соответствуют, либо заявлять, что эти признаки
существуют вне материального мира, на «платоновском небе».
Абсолютизация соответствия субъективно общего объективно об-
щему ставила перед той же альтернативой и сторонников арис-
тотелевского определения: поскольку общие понятия и суждения
явно говорят не о тех общих признаках, которые характеризуют-
ся в этом определении, постольку эти понятия и суждения либо
вообще ничему в действительности не соответствуют (номина-
лизм), либо соответствуют абстрактным сущностям, находящимся
в «надмировом пространстве» (платонизм). Крайности, таким
образом, сходятся: и платоновское, и аристотелевское понимание
объективно общего вкупе с метафизическим, абсолютизирован-
ным пониманием соответствия субъективно общего объективно
общему ведут либо к номинализму, либо к платонизму.
Устраняется и номинализм, и платонизм обнаружением лож-
ности этого абсолютизированного понимания соответствия. В са-
мом деле, если бы между рациональным познанием и объектив-
ной реальностью действительно имело место такое зеркальное,
дубликатное соответствие, то каждому из бесконечного числа
сходных, одинаковых признаков в сознании должен был бы соот-
ветствовать особый образ, так же как это имеет место при чув-
ственном отражении действительности. Но при таком механизме
соответствия познавательные ресурсы человека и всего человече-
ства были бы исчерпаны уже при попытке эмпирически описать
предмет научного познания. Отражение сущности предмета, зако-
нов, им управляющих, было бы невозможно. Мы сталкиваемся
здесь с противоречием между бесконечностью познаваемого мира
и конечностью познавательных возможностей человека. Это про-
тиворечие было осознано уже Аристотелем. С ним связан для
него «наиболее трудный вопрос, особенно настоятельно требую-
щий рассмотрения... А именно: если ничто не существует помимо
единичных вещей, а таких вещей бесчисленное множество, то как
возможно достичь знания об этом бесчисленном множестве?»
[20, 1, 109]. Эта проблема задолго до того, как она была теоре-
тически осознана, решалась практически, в стихийном процессе
формирования рационального познания. Об успешности этого ре-
12S


шения говорит сам факт существования рационального знания,
отражающего бесконечный мир в конечном количестве образов,
а также успех применения этого знания на практике. Задача со-
временного исследования состоит, следовательно, не в том, чтобы
изобрести механизм соответствия общего знания объективно об-
щему, а в том, чтобы увидеть этот механизм в структуре совре-
менного процесса познания — структуре, являющейся продуктом
длительного исторического развития. Другими словами, задача
диалектико-материалистического анализа заключается не в том,
чтобы дать новое, «подлинное», «истинное» понимание объектив-
но общего и субъективно общего, а в том, чтобы понять реально
существующий механизм соответствия субъективно общего, пра-
вильно проанализированного в платоновской теории, объективно
общему, правильно проанализированному аристотелевской теори-
ей. На долю диалектического материализма приходится, следова-
тельно, собственно диалектическая, синтетическая часть проблемы
общего.
Понятия, отражающие объективно существующие признаки
действительности («цвет», «равенство», «скорость» и т. д.), трак-
туют их как самостоятельные, «оторванные» от своих носителей.
Но в реальном мире признаки не существуют в таком виде. Сле-
довательно, первое «насилие» над действительностью, которое
осуществляется на пути от той картины мира, которая дается
чувственным познанием, к той, которая задается системой общих
понятий и суждений, — это мысленное отвлечение признаков от
их носителей. Такое отвлечение следует отличать от гипостазиро-
вания. Гипостазирование — это утверждение, что признак реаль-
но, в самой действительности существует в отрыве от своего но-
сителя. Абстрагирование же — это временное, правомерное лишь
в интервале абстракции, рассмотрение признака без учета того,
что реально он существует лишь в составе материального пред-
мета.
После отвлечения каждого из сходных признаков от его носи-
теля возникает класс таких признаков, равный классу их носи-
телей: класс квадратностей, которых ровно столько же, сколько
и квадратных предметов, класс спинов, которых ровно столько же,
сколько и обладающих ими элементарных частиц, и т. д.
Реальные объективно существующие сходные признаки никог-
да не бывают абсолютно сходными, сходными до неразличимо-
сти. И отвлекаясь от их носителей, мы не устраняем этого обстоя-
тельства. Чтобы не учитывать множество этих различий при ис-
следовании законов, управляющих такими признаками, необхо-
дима специальная, отличная от предыдущей операция, в резуль-
тате которой сходные признаки становятся абсолютно сходными,
сходными до неразличимости. Эту операцию называют абсолю-
тизацией сходства. Подчеркнем, что, «срезая» различие между
признаками, эта операция не уменьшает их количества. Их по-
прежнему ровно столько же, сколько и их носителей. Платонов-
126


ской картины мира, в которой общий признак один на все мно-
жество обладающих им объектов, по-прежнему нет.
Чтобы получить такую картину, необходимо сделать послед-
ний, самый решительный шаг — заменить отношение неразличи-
мого сходства, существующее между рассматриваемыми призна-
ками, на качественно отличное от него отношение тождества.
Множество сходных признаков в результате этой операции пре-
вращается Б множество тождественных, попросту в один признак:
квадратность вообще, скорость вообще и т. д. Только теперь мы
получаем возможность говорить о скорости (ед. ч.) электронов
(мн. ч.), интеллигентности (ед. ч.) людей (мн. ч.) и т. д., т. е.
об одном признаке на множество обладающих им объектов —
том самом, о котором идет речь в платоновском определении об-
щего признака.
Мысленная замена отношения сходства на отношение тождест-
ва получила название «абстракция отождествления». Впервые ее
проанализировал и использовал для решения конкретных проб-
лем известный советский математик А. А. Марков [см. 130,
7—8]. Абстракция отождествления не является частным случаем
абстракции. В отличие от операции абстрагирования, при которой
исследователь отвлекается от ряда признаков изучаемого предме-
та, абстракция отождествления предполагает замену одного от-
ношения между такими признаками (сходства) на другое, каче-
ственно отличное от него отношение (тождество). В ходе этой
операции конечный или бесконечный класс сходных признаков^
равномощный классу их носителей, сливается, или, как еще гово-
рят, «склеивается» в один «признак вообще» (цвет вообще, фор-
ма вообще и т. д.). Результатом абстрагирования является приз-
нак, реально, хотя и не самостоятельно, существующий в про-
странстве и времени (например, форма предмета). Результат аб-
стракции отождествления (форма вообще или цвет вообще) в ре-
альной действительности не существует. Понимание этого обстоя-
тельства вынудило сторонников платоновской концепции общего
поместить продукты абстракции отождествления вне материаль-
ного мира.
Каждое из общих понятий несет на себе отпечаток абстракции
отождествления, заменяющей реальное сходство признаков, при-
сущих вещам, искусственным тождеством. Трактовка сходства как
тождества, класса сходных признаков — как класса тождествен-
ных признаков (как «признака вообще») правомерна лишь в пре-
делах абстракции отождествления. Это условное, «искусственное»
тождество ошибочно может быть принято за реальное. Но это
совпадение является кажущимся. В объективной действительности
только отношение сопринадлежит нескольким вещам, является од-
ним на несколько вещей. Общее свойство нераздельно принадле-
жит отдельной вещи, общим его делает сходство по отношению к
свойствам других вещей. «Склеивается» это множество одинако-
вых свойств в одно свойство, принадлежащее множеству вещей,
127


.лишь в понятии, в абстракции отождествления. Для того чтобы
устранить это «совпадение», нет нужды отказываться ни от арис-
тотелевского определения свойства и отношения, ни от платонов-
ского определения единичного и общего признака. Достаточно
более детально, более конкретно проанализировать механизм со-
ответствия субъективно общего объективно общему. Стимулом к
такому анализу как раз и является обнаруженное совпадение.
В этом его гносеологическая роль, сравнимая с ролью внутритео-
ретического противоречия.
Аналогичным образом разрешается и противоречие между
аристотелевским и платоновским определениями общего призна-
ка. В аристотелевской и платоновской теориях общего речь идет
об одних и тех же признаках — именно поэтому у них общие
примеры. Тем не менее обе теории нельзя применять одновремен-
но, в контексте одного и того же рассуждения. Между ними су-
ществует отношение дополнительности, аналогичное отношению
между корпускулярной и волновой теориями света. Первая опи-
сывает общий признак таким, каким он выступает на уровне на-
блюдения, каким его ввдит экспериментатор и практик. Язык
аристотелевской теории — это язык материального действия.
Вторая дает общий признак таким, каким его видит теоретик,
исследующий законы действительности, а не формы их проявле-
ния. А для этого он условно, в абстракции отождествления, вы-
нужден «склеивать» конечный или бесконечный класс сходных
признаков в один признак, создавать теоретический мир, мир аб-
страктных объектов, позволяющий расходовать ресурсы познания
не на эмпирическую констатацию множества признаков, а на по-
иск управляющих ими законов.
Однако в дополнительности аристотелевской и платоновской
теорий общего нет ничего иррационального, поскольку мы всег-
да можем перевести наши рассуждения с языка одной на язык
другой по четко фиксированным правилам. Процедура абстраги-
рования общих (сходных) признаков, абсолютизация их сходства
к наложение на них абстракции отождествления являются дви-
жением от конкретного к абстрактному: данные наблюдения и
эксперимента, выраженные на языке аристотелевской теории об-
щего, поднимаются на уровень их рациональной, теоретической
обработки, которая осуществляется в платоновской теории. Об-
ратная процедура — исключение абстракции отождествления и
абсолютизации сходства, соединение признаков с их носителя-
ми — является движением от абстрактного к конкретному: ре-
зультаты теоретической обработки экспериментальных данных
перемещаются на уровень их эмпирической проверки и примене-
ния на практике.
Таким образом, противоречие между платоновским и аристоте-
левским определениями общего признака является таким же ка-
жущимся, как и совпадение платоновского и аристотелевского
•определений отношения. И устраняется оно тем же методом: бо-
128


лее детальным, конкретным анализом каждого из них, т. е. деле-
нием признаков на свойства и отношения по количеству носите-
лей и делением признаков на единичные и общие по наличию
или отсутствию между ними отношений сходства.
§ 2. Теория «подлинно всеобщего»
Теория «подлинно всеобщего» была сформулирова-
на и всесторонне развита в классической немецкой философии.
Начало ее разработке положил И. Кант. Он писал, что интуитив-
ный рассудок «идет от синтетически общего (созерцания целого,
как такового) к особенному, т. е. от целого к частям» [86, 5, 437].
Трактовка общего как целого, а особенного как его частей со-
держится в работах Фихте и Шеллинга и классически сформули-
рована в философии Гегеля. От Канта эта точка зрения перехо-
дит в неокантианство, развивается Г. Когеном, П. Наторпом,
Э. Кассирером [295, 183—189], ее влияние прослеживается в
«мереологии» С. Лесневского, а через гегелевскую философию ма-
териалистически переосмысленная она переходит в марксизм.
Гегелевское «подлинно всеобщее», по существу, совпадает с
кантовским «синтетически общим», т. е. целым, поэтому оно ох-
ватывает «также и богатство особенного» [47, V, 38] — содержа-
ние своих частей. Причем «богатство особенного» охватывает
«подлинно всеобщее» (целое), а не «абстрактно всеобщее» (сход-
ное), которое, как справедливо считает Гегель, «в высшей степе-
ни важно» отличать от подлинно всеобщего [см. 47, I, 269].
В. И. Ленин также делал различие между абстрактно всеобщим
и «подлинно всеобщим»: «не только абстрактно всеобщее, но все-
общее такое, которое воплощает в себе богатство особенного, ин-
дивидуального, отдельного...» [3, 29, 90]. Следовательно, пони-
мать Ленина так, что он в абстрактно всеобщее (сходные призна-
ки вещей) включал все богатство особенного (индивидуальные
признаки вещей) нет никаких оснований. Классическое понима-
ние общего В. И. Ленин излагает в следующем широко извест-
ном положении: «Общее существует лишь в отдельном, через от-
дельное...» [3, 29, 318].
Как показал Э. В. Ильенков, термин «подлинно всеобщее» Ге-
гель употреблял не только в значении «целое», но и в ряде дру-
гих значений, в материалистической трактовке перешедших затем
в марксистскую литературу. Рассмотрим их на современном мате-
риале. Обратимся к работам Э. В. Ильенкова, в которых теория
«подлинно всеобщего» развита наиболее полно и последова-
тельно.
От всеобщего как целого Ильенков отличает всеобщее «в смыс-
ле закономерной связи материальных явлений, в смысле закона
их сцепления в составе некоторого целого» [80, 256]. Это ключе-
вое положение теории «подлинно всеобщего», в основе которой
лежит отношение связи, т. е. такое отношение, при котором изме-
5 Зак. 12 129


нение одного из объектов вызывает изменение другого. Причем
всеобщим здесь считается уже не целое, а то, что образует це-
лое из его частей, — связи между этими частями.
Всеобщим Ильенков называет также того из образующих це-
лое индивидов, который «родился раньше других, а потому мог
породить всех остальных» [там же, 251] (например, предок, поро-
дивший всех членов рода и род в целом). Такое понимание «под-
линно всеобщего» близко к пониманию «зародышевой клеточки»,
из которой развивается всякое органическое целое.
Наконец, использование в качестве примера всеобщего «кро-
хотных однородных частичек (неделимых)» [там же, 259] наво-
дит на мысль, что термин «подлинно всеобщее» употребляется еще
и в четвертом смысле: «простейший структурный элемент орга-
нического целого».
Итак, «подлинно всеобщее» — это целое, связи между элемен-
тами целого, его зародышевый элемент и его структурный эле-
мент. Заслуга открытия этих существенных фрагментов действи-
тельности и введения для их обозначения термина «подлинно все-
общее» зачастую приписывается Гегелю. Однако неверно, что Ге-
гель совершил переход от «неистинного» к «истинному» понима-
нию всеобщего. По существу, он в терминах одной старой тео-
рии — единичного и общего — изложил другую старую теорию —
целого и части, структуры и элементов или, в гносеологическом
аспекте, абстрактного и конкретного. Иллюзия научной рево-
люции, возникшая. у Гегеля и его последователей в результате
этого «перевешивания старых этикеток на старых вещах», послу-
жила, вероятно, психологическим стимулом для получения тех
действительных результатов, которые принадлежат им, но в ис-
следовании не классической проблемы общего, а проблемы вос-
хождения от абстрактного к конкретному. Эта иллюзия имела и
отрицательные последствия. Она создавала мнение, что теория
«подлинно всеобщего» решает те проблемы, которые сформулиро-
ваны, но не решены аристотелевской и платоновской теориями
общего. Эта иллюзия является, на наш взгляд, основной причиной
широко распространенного пренебрежения к классической теории
общего как теории «лишь общего», «общего в формально-логи-
ческом смысле», «общего как голого сходства» и т. д.
Необходимость отхода от классического понимания общего как
повторяющегося во множестве явлений к пониманию его как це-
лого обосновывается тем, что каждая отдельная вещь не сущест-
вует изолированно от других, а находится с ними в органической
связи и образует целостную систему и что эта последняя оказы-
вает определенное воздействие на каждую отдельную вещь, вхо-
дящую в целое, и определяет ее сущность. Поэтому невозможно
понять общую природу вещи, ее сущность, не рассматривая ее в
качестве элемента (части) целого, в которое она входит, а если
это так, рассуждают сторонники данной точки зрения, то и об-
щим надо считать не то, что указывает на тождество данной ве-
130


щи с другими вещами, а само целое, целостную систему [см. 267,
86—87].
Бесспорно, природа всякой отдельной вещи зависит от целого,
частью которого она является, но от этого целое не становится
общим. Оно представляет собой отдельное материальное образо-
вание, обладающее присущими только ему и повторяющимися в
других материальных образованиях свойствами, т. е. единство
единичного и общего. Каждая вещь, входящая в целое, также
является единством единичного и общего. Зависимость сущности
каждой отдельной вещи от целого, в которое она входит в каче-
стве части или элемента, вовсе не исключает повторяемости со-
вокупности необходимых свойств и связей, составляющих сущ-
ность отдельной вещи, у каждой вещи (представляющей собой
аналогичное материальное образование и входящей в качестве
элемента в аналогичное целое), наоборот, это ^ обстоятельство
предполагает повторение. В самом деле, указанные свойства яв-
ляются необходимыми для вещи, а важнейшей чертой необходи-
мого, как известно, является неизбежность появления при соот-
ветствующих условиях.
Разумеется, если под общим понимать повторяющееся, то в
диалектике общего и отдельного мы не сможем выразить зави-
симость природы вещи от целого. Но соотношение категорий «об-
щее» и «отдельное» и не должно выражать эту зависимость. Она
адекватно выражается через взаимосвязь других категорий (ча-
сти и целого, элемента и структуры), будучи необходимым мо-
ментом их диалектики. Поэтому нет нужды подменять данные ка-
тегории категориями общего и отдельного.
Сторонники теории «подлинно всеобщего» считают, что если
понимать под общим повторяющееся, то невозможно отличить
внешнее общее, простое сходство, которое чаще всего бывает слу-
чайным, от «подлинно» общего, которое по природе присуще ве-
щи, составляет ее сущность. Да, критерий повторяемости не по-
зволяет провести такое разграничение. Но кто нам мешает вос-
пользоваться другим критерием, именно тем, который мы приме-
няем при различении необходимого и случайного, внешнего и
внутреннего, наконец, сущности и явления? Больше того, мы про-
сто обязаны использовать этот критерий в процессе анализа об-
щего. Например, определяя место и роль той или иной общей
стороны (свойства или связи), выявленной у исследуемого мате-
риального образования, необходимо ее осмыслить через катего-
рии «внутреннее» и «внешнее», «необходимое» и «случайное»,
наконец, «основа» и «обоснованное».
Сторонники рассматриваемой концепции общего и отдельного
не учитывают того обстоятельства, что познание сущности иссле-
дуемого объекта, выявление диалектики взаимосвязи образующих
ее моментов (сторон и отношений) происходит не только через
категории «общее» и «отдельное», но и через всю совокупность
категорий материалистической диалектики.
5* 131


Глава X. ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ, ТОЖДЕСТВО
И РАЗЛИЧИЕ
§ 1. Общее и особенное
В предыдущей главе отмечалось, что общее — это то,
что повторяется в ряде материальных образований, во множест-
ве отдельных вещей, что указывается на сходство между ними,
единичное же составляет неповторимое в вещах, то, что присуще
лишь одной вещи, характеризует отдельное. Чтобы выявить еди-
ничное, необходимо сравнить рассматриваемый объект со всеми
другими материальными образованиями. Но практически эта за-
дача неразрешима, поскольку отдельных материальных образо-
ваний бесчисленное множество. Поэтому на практике обычно
сравнивают тот или иной объект не со всеми другими, а лишь с
некоторыми, определенными предметами. В связи с этим появ-
ляется необходимость противопоставления общего единичному и
особенному. В ходе сравнения одного предмета с другими уста-
навливаются их сходство и отличие. Выявленное сходство рас-
сматривается как общее, а отличие — как особенное.
Единичное всегда выступает в роли особенного. Оно отличает
данный предмет от всех предметов, с которыми он сравнивается.
Например, тот факт, что в нашей стране осуществилась Великая
Октябрьская социалистическая революция именно 7 ноября и
первым председателем Совета Народных Комиссаров был
В. И. Ленин, являясь единичным, характерным только для нашей
страны, будет всегда отличать ее от всех стран, с которыми мы
будем ее сравнивать. Поэтому этот факт всегда будет являться
особенным для нашей страны.
Если единичное всегда выступает в роли особенного, то общее
по отношению к особенному ведет себя не всегда одинаково.
Когда оно указывает на отличие сравниваемых явлений, оно вы-
ступает как особенное; когда же оно указывает на сходство срав-
ниваемых предметов, оно выступает как общее. Например, тот
факт, что в СРВ преобразование частнокапиталистической про-
мышленности (предприятий национальной буржуазии) осуществ-
ляется постепенно, через создание смешанных государственно-ка-
питалистических предприятий, является общим, поскольку это
имеет место и в других странах, в частности в ГДР. Но если мы
будем сравнивать СРВ не с ГДР, а с Советским Союзом, то этот
факт будет выступать в роли особенного.
В роли особенного может выступать не всякое общее, а лишь
такое, которое способно отличать одни материальные образова-
ния от других. Например, свойства и связи, присущие всем мате-
риальным образованиям (наличие причины, формы и содержания,
132


необходимых и случайных свойств и связей, сущности и т. д.),
не могут выступать в роли особенного.
Отдельное представляет собой единство общего и особенного и
обладает как сторонами, указывающими на сходство (тождество)
его с другими отдельными материальными образованиями, про-
цессами, явлениями, так и сторонами, отличающими его от них.
В процессе развития диалектика общего и особенного связана
не просто с наличием различных сторон или моментов в том или
ином материальном образовании, но с различными формами дви-
жения материи, .соотносящимися друг с другом как низшая и
высшая. Каждая высшая форма движения материи содержит в
себе в преобразованном виде низшую и поэтому имеет с ней мно-
го общего. Но эта общность иная, чем общность в рамках одной
и той же формы движения материи, одной и той же стадии раз-
вития. Эта общность преломляется через специфику высших форм
движения и может быть понята лишь как связующее звено низ-
шего с высшим, как преобразованный момент' в содержании
высшего.
Так, молекула содержит в себе атомы. Между молекулой и
атомами имеется много общего: они состоят из одних и тех же
«элементарных» частиц, взаимодействие которых и обусловлива-
ет в конечном счете наличие определенных общих свойств у дан-
ных материальных образований. Но если в атоме это взаимодей-
ствие проявляется непосредственно на поверхности явлений, то
в молекуле оно преломляется через другие взаимодействия, а
именно через взаимодействия атомов. В результате свойства ато-
ма, входящего в состав молекулы, проявляются иначе, чем свой-
ства атома, находящегося в свободном состоянии. Аналогичным
образом обстоит дело и с общим между такими материальными
образованиями, как атом и вещество. Свойства, присущие атому,
здесь преломляются дважды (первый раз через взаимодействие
атомов, второй — через взаимодействие молекул). Проявление
свойств атома в веществе весьма отлично от проявления их в
атоме и свободной молекуле. Атом как бы дважды отрицается,
но тем не менее присутствует в веществе в качестве звена более
сложной, относительно устойчивой системы движения, в виде мо-
мента более богатого содержания.
Все это указывает на то, что указания на общее между мате-
риальными образованиями, находящимися на различной стадии
развития материи, недостаточно для характеристики сущности
этих образований. В материальном образовании, представляющем
низшую стадию развития, общими являются лишь те моменты со-
держания, которые так или иначе сохранились и присутствуют в
содержании материального образования на высшей стадии раз-
вития, и лишь в том виде, в котором они выступают в результате
преломления через взаимодействия, характерные для высшей ста-
дии, т. е. в искаженном, преобразованном виде. В материальном
образовании, представляющем высшую стадию развития, общим
133


является лишь то, что роднит это образование с материальными
образованиями, представляющими низшие стадии развития. По-
этому при характеристике сущности этих материальных образо-
ваний нельзя ограничиться выявлением общего, в противном слу-
чае будет упущено то, что приобретено материальным образо-
ванием в процессе поступательного развития.
В материальных образованиях, представляющих одну и ту же
стадию развития, общим является как раз то, что составляет их
сущность. Например, общее между странами, находящимися на
стадии капитализма, — это господство капиталистической част-
ной собственности на средства производства, способ производст-
ва, основанный на наемном труде и эксплуатации свободных от
средств производства и средств существования рабочих, приход
буржуазии к власти, установление ею своей диктатуры и т. д. Со-
вокупность этих признаков и составляет сущность капиталисти-
ческих стран, капиталистической общественно-экономической фор-
мации.
Что же касается особенного, свойственного материальным об-
разованиям, относящимся к одной и той же стадии развития, то
оно не затрагивает сущности, а является лишь формой ее прояв-
ления, специфическим способом ее существования. Так, в рас-
смотренном выше примере форма проявления диктатуры буржуа-
зии в той или иной стране является особенным. В самом деле,
если мы сравним Великобританию и США, то мы заметим, что в
Великобритании формой государства является монархия, в США
же — республика. Итак, значение общего и особенного, выявляе-
мого в процессе сравнения одних материальных образований с
другими, существенным образом зависит от того: одну стадию
развития представляют сравниваемые материальные образования
или различные. В одних случаях общее будет выражать сущность
рассматриваемых объектов, в других — особенное.
§ 2. Развитие категорий «тождество» и «различие»
в философии Гегеля
Отношение, выявляющее общее между сравниваемы-
ми объектами, представляет собой тождество, отношение же, вы-
являющее особенное, есть различие. Взаимосвязь между этими
отношениями отражается в категориях «тождество» и «различие».
Категории «тождество» и «различие» в истории философии иг-
рали весьма важную роль. Особенно большое значение эти кате-
гории приобрели в классической немецкой философии, где проб-
лема тождества ставилась в плане попыток выведения из абсо-
лютного (абстрактного) тождества реально существующих раз-
личий. Фихте и Шеллинг пытались вывести из тождества много-
образие мира. При этом Фихте выдвинул принцип «синтеза» дви-
жущихся противоречий, предвосхитив тем самым диалектическую
идею тождества противоположностей. Но в его философских по-
134


строениях отсутствовал момент, определяющий основное содержа-
ние этой идеи, — признание диалектики отрицательности. Шел-
линг выдвинул идею абсолютного, мирового разума, в котором
достигается тождество субъективного и объективного, конечного
и бесконечного. Но если в Абсолюте нет и не может быть разли-
чия, то из чего же это различие возникает? Шеллинг пытается
решить эту проблему путем разграничения объективного и субъ-
ективного, реального и идеального. То, что в Абсолюте тождест-
венно, в мире вещей, напротив, раздельно. В мире вещей преоб-
ладает объективное, в идеальном — субъективное. Но все это,
по Шеллингу, лишь количественные различия внутри Абсо-
люта.
•Ни фихтеанская субъективизация мира («я есть все»), ни
шеллингианская объективизация («все есть тождество субъектив-
ного и объективного») не решали проблему возникновения раз-
личия из тождества, многообразия — из единства, проблему их
взаимосвязи. У Фихте противоположности' исключали тождества,
у Шеллинга различие лежало вне единства, а не внутри его. Ге-
гель подверг критике обе точки зрения и пришел к весьма важ-
ному выводу, что основное содержание жизненного процесса фор-
мируется путем взаимопревращения противоположностей, образу-
ющих диалектическое тождество. Хотя в целом гегелевская кон-
цепция тождества носит спекулятивно-идеалистический характер,
она в силу своей диалектичности содержит в себе глубокое тол-
кование сущности закономерностей мирового процесса.
Уже в «Феноменологии духа» Гегель преодолевает шеллнн-
гианское понимание абсолютного тождества. Исходное положение
философии Гегеля — принцип тождества бытия и мышления —
предполагает и существенное различие между ними. Это значит,
что различие так же существенно, как и тождество, что сущест-
венность тождества определяется существенностью различия. Од-
но неотделимо от другого: тождество содержит в себе различие,
различие заключает в себе тождество. Однако эти глубокие диа-
лектические прозрения послужили Гегелю для обоснования идеа-
листического сведения бытия к мышлению, что в конечном счете
привело к извращению диалектики, так как тождество, посколь-
ку оно дано в мышлении, фактически рассматривалось Гегелем
как доминирующее над различием.
В «Науке логики» Гегель противопоставляет формально-логи-
ческому пониманию тождества, имеющему ограниченное значение,
диалектическое понятие конкретного тождества как основного оп-
ределения сущности. Гегель отнюдь не отрицает логической не-
обходимости формального или абстрактного тождества. Он ука-
зывает лишь на принципиальную недостаточность последнего, что
обнаруживается уже в формальной логике, поскольку применяе-
мые ею дефиниции предполагают различие и отождествление в
рамках одного и того же определения. Переходя от понятия тож-
дества к понятию истины, Гегель справедливо отмечает, что «ис-
135


тина достигает полноты лишь в единстве тождества с разностью»
{47, V, 485].
Абстрактное тождество, по Гегелю, является лишь моментом
в познавательном движении мышления, его «истина» состоит в
переходе от абстрактного тождества «А есть А» к конкретному
«А есть Б». Отсюда: «...начало тождества или противоречия, взя-
тое в том смысле, что оно должно выражать как истину лишь аб-
страктное тождество в противоположность различию, не есть за-
кон мышления, а есть, наоборот, противоположность такого зако-
на...» [там же, 489].
В. И. Ленин высоко оценил гегелевскую критику абстрактного
тождества, которая является вместе с тем и критикой абстракт-
ного различия, абсолютного противопоставления тождества и раз-
личия, отрицающего объективность противоречия. В своем кон-
спекте «Науки логики» Ленин обратил внимание на следующую
мысль Гегеля: «Обычное же нежничание с вещами, заботящееся
лишь о том, чтобы они не противоречили себе, забывает здесь,
как и в других случаях, что этим противоречие не разрешается,
а лишь отодвигается куда-то в другое место, в субъективную или
вообще внешнюю рефлексию, и что последняя на самом деле
заключает в себе в одном единстве, как снятые и соотнесенные
друг с другом, оба момента, которые этим удалением rf переме-
щением провозглашаются как исключительно только положен-
ность» [47, V, 498]. «Нежничанье» с природой и историей (у фи-
листеров), по Ленину, означает «стремление очистить их от про-
тиворечий и борьбы...» [3, 29, 122]. Таков революционный смысл
гегелевской критики абстрактного тождества.
Выявив сущность тождества и различия, Гегель определил
противоположность как единство тождества и различия. «Тожде-
ство и различие, — пишет он, — суть моменты различия, заклю-
ченные внутри него самого; они суть рефлектированные моменты
его единства» [47, V, 499].
Противоречие Гегель рассматривает как отношение противо-
положностей, которые заключают в себе момент тождества; тож-
дество есть вместе с тем и не тождество. «Различие вообще есть
уже противоречие в себе» [там же, 509]. Разъясняя этот тезис,
он подчеркивает, что «отрицательное, противостоящее положи-
тельному, имеет смысл лишь в указанном соотношении с этим
своим другим; оно, следовательно, содержит последнее в своем
понятии» [там же, 515—516]. В. И. Ленин вычленяет рациональ-
ное зерно в гегелевской трактовке закона исключенного третьего:
«Итак, само нечто есть то третье, которое должно было бы быть
исключено» [3, 29, 124]. И далее В. И. Ленин пишет: «Это остро-
умно и верно. Всякая конкретная вещь, всякое конкретное нечто
стоит в различных и часто противоречивых отношениях ко всему
остальному, ergo, бывает самим собой и другим» [там же]. Ге-
гелевский анализ формально-логического закона исключенного
третьего замечателен в том отношении, что он кроме критики
136


формальной логики выявляет имманентно заключающуюся в этом
законе истину: «Все eeuiu противоречивы в самих себе.,,» [47, V,
519]. Эта внутренняя противоречивость коренится, по Гегелю,
именно в том, что тождество вопреки своей непосредственной ви-
димости конкретно, т. е. представляет собой единство различно-
го. Именно поэтому «положительное есть в самом себе отрица-
тельность, оно выходит вне себя и начинает изменяться. Нечто,
следовательно, жизненно лишь постольку, поскольку оно содер-
жит в себе противоречие, и притом есть та сила, которая в со-
стоянии вмещать в себя это противоречие и выдерживать его»
[там же, 521].
Однако гегелевская идеалистическая система фактически де-
лает невозможным действительно конкретный анализ конкретного.
Переход в свою противоположность не совершается безотноси-
тельно к условиям, т. е. в любом случае, с любой вещью, поэто-
му сама всеобщность диалектической закономерности должна
быть понята конкретно.
§ 3. Диалектико-материалистическое решение
проблемы тождества и разлйгчия
«Капитал» К. Маркса является классическим образ-
цом конкретного анализа диалектического тождества и разли-
чия. Буржуазные экономисты, как известно, не разграничивали
стоимость и. потребительную стоимость. Между тем, как пока-
зал Маркс, «эти две вещи отнюдь не тождественны...» [1, 26, III,
101]. Товар не может быть стоимостью, не будучи потребитель-
ной стоимостью; последняя, однако, не находится в соизмеримом
соотношении с величиной стоимости. Товар как стоимость и по-
требительная стоимость, отмечает К. Маркс, имеет двойственное
существование, но «это двоякое неодинаковое существование дол-
жно развиваться дальше в различие, различие — в противопо-
ложность и в противоречие» [1, 46, I, 89]. Как известно, диалек-
тический анализ тождества противоположностей, образующих то-
вар, привел Маркса к открытию двойственного характера труда,
создающего товары: это, с одной стороны, конкретный, особен-
ный труд, создающий потребительную стоимость, а с' другой сто-
роны, абстрактный труд, создающий стоимость, которая сущест-
вует безотносительно к особенным качествам товара, будь то
холст или, скажем, машина.
В «Святом семействе» К. Маркс и Ф. Энгельс указывают, что
взаимоисключающие противоположности — пролетариат и бур-
жуазия — вместе с тем обусловливают друг друга, т. е. в этом
отношении наличествует момент тождества. «Имущий класс и
класс пролетариата представляют одно и то же человеческое са-
моотчуждение. Но первый класс чувствует себя в этом самоот-
чуждении . удовлетворенным и утвержденным, воспринимает от-
чуждение как свидетельство своего собственного могущества и
137


обладает ib нем видимостью человеческого существования. Второй
же класс чувствует себя в этом отчуждении уничтоженным, ви-
дит в нем свое бессилие и действительность нечеловеческого су-
ществования» [1, 2, 39]. Но если деятельность пролетариата
правлена на уничтожение этого отношения, то буржуазия стре-
мится его увековечить. Таким образом, анализ конкретного тож-
дества приводит Маркса и Энгельса к открытию революционной
и консервативной сторон антагонистического противоречия, т. е.
к материалистическому обоснованию освободительного движения
рабочего класса.
Основоположники марксизма разрабатывали диалектику в про-
цессе конкретного исследования социальных явлений, в то время
как у Гегеля фактически отсутствуют присущая диалектике кон-
кретно-историческая постановка проблемы, анализ различных ти-
пов противоречий и различных путей их разрешения. Диалекти-
ка мышления, которую Гегель считал изначальной, субстанциаль-
ной, на самом деле представляет собой лишь отражение диалек-
тики бытия. Отвергая мистицизм Гегеля, у которого категории
выступают «как что-то предсуществующее, а диалектика реаль-
ного мира — как их простой отблеск» [1, 20, 519], Энгельс пи-
сал: «В действительности наоборот: диалектика головы — толь-
ко отражение форм движения реального мира, как природы, так
и истории» [там же].
С этих позиций Энгельс показывает, что эмпирическое естестг
венно-научное исследование, поскольку оно фиксирует микроско-
пические изменения, непрерывно происходящие в живом организ-
ме, и правильно оценивает их роль в процессе жизнедеятельности,
неизбежно (независимо от философии) вынуждено признавать не-
состоятельность концепции абстрактного тождества [там же, 529].
Это относится и к наукам, исследующим неживую природу. Та-
ким образом, естествознание, независимо от методологических ус-
тановок самих естествоиспытателей, втягивается в сферу диалек-
тического мышления.
Вместе с тем в современном Энгельсу естествознании господ-
ствовал метафизический способ мышления. «...Большинство есте-
ствоиспытателей, — писал по этому поводу Энгельс, — все еще
воображает, что тождество и различие являются непримиримыми
противоположностями, а не односторонними полюсами, которые
представляют собой нечто истинное только в своем взаимодейст-
вии, во включении различия в тождество» [там же, 531]. Энгельс
не только констатирует эту метафизическую ограниченность есте-
ственно-научной методологии своего времени, но и вскрывает ее
гносеологические корни.
Естествознание на определенных этапах своего развития огра-
ничивается в основном вычленением изучаемых объектов, изоля-
цией каждого из них с целью описания особенностей, характери-
зующих данное вещество, данный вид растений, животных и т. д.
То обстоятельство, что эти особенности являются результатом
138


длительного процесса взаимодействия, изменения, развития, не
принимается во внимание, поскольку эти сложные процессы мо-
гут стать предметом специального исследования лишь после то-
го, как сложится научное представление о многообразии и специ-
фических особенностях различных явлений природы. Только изу-
чение различий безотносительно к сходству, так же как изучение
сходства безотносительно к различиям, сделало в последующем
возможной постановку вопроса о внутренней связи явлений. Ис-
следование внутренней связи явлений позволяет затем понять
сходство и различие не как внешнее отношение независимых друг
от друга вещей, а как внутреннее отношение, присущее опреде-
ленному целому.
В. И. Ленин рассматривал понятие тождества как аналогич-
ное понятию единства противоположностей, которое шире по свое-
му объему, но, безусловно, включает в себя тождество как суще-
ственный и необходимый момент отношения противоположностей.
Ленин считал, что различие терминов «тождество» и «единство»
несущественно: «В известном смысле оба верны». Главное в диа-
лектике — «признание (открытие) противоречивых, взаимоисклю-
чающих, противоположных тенденций во всех явлениях и про-
цессах природы (и духа и общества в том числе)7> [3, 29, 317].
Однако Ленин не ограничивался констатацией главного в диа-
лектике и, переходя к анализу ее основных элементов, разграни-
чивал эти понятия, имея в виду различные формы единства. Тож-
дество противоположностей он характеризовал как превращение
противоположностей друг в друга. Единство противоположностей
предполагает многообразие отношений между различными сторо-
нами противоречия. Иными словами, единство противоположно-
стей есть единство всего многообразия существующего, каковы
бы ни были особенности форм этого отношения. Тождество про-
тивоположностей, напротив, представляет собой особенную форму
этого единства.
В. И. Ленин подчеркивал, что в каждом предложении, содер-
жащем указание на видовые особенности отдельного, констати-
руется объективно существующее общее. «Значит, — заключает
В. И. Ленин, — противоположности (отдельное противоположно
общему) тождественны...» [там же, 318].
В свете этого положения становится понятным, что единичное
историческое событие, поскольку оно не является случайным, не-
существенным, представляет собой особую форму всеобщего, т. е.
тождественно с ним в определенном и притом существенном от-
ношении. В. И. Ленин отмечал, что К. Маркс «указал путь к на-
учному изучению истории, как единого, закономерного во всей
своей громадной разносторонности и противоречивости, процесса»
[3, 26, 58]. Выводы, полученные Марксом в результате анализа
развития капиталистического способа производства, действитель-
ны для всех капиталистических стран, несмотря на существенные
различия, характеризующие каждую отдельную страну и форму
139


ее развития. Марксизм не только не умаляет значения особенно-
го, но, напротив, подчеркивает необходимость его исследования
в качестве конкретно-исторической формы общего, существенно-
го, закономерного. В. И. Ленин подчеркивал, что важно «иссле-
довать, изучить, отыскать, угадать, схватить национально-особен-
ное, национально-специфическое в конкретных подходах каждой
страны к разрешению единой интернациональной задачи...» [3,
41, 77]. Такой единой интернациональной задачей коммунисти-
ческого движения является уничтожение капиталистических от-
ношений и построение бесклассового общества. Эта общая задача
освободительного движения рабочего класса неизбежно модифи-
цируется в зависимости от конкретно-исторических условий и спе-
цифического содержания общественного развития в каждой от-
дельной стране или группе стран, обладающих существенно об-
щими чертами. В. И. Ленин отмечал, что переход от капитализ-
ма к социализму мыслим в различных формах, в зависимости от
того, имеем ли мы в стране уже преобладание крупных капита-
листических отношений или в ней преобладает мелкое хозяйство
[см. 3, 43, 78]. Однако при этом Ленин выступал против преуве-
личения, абсолютизации значения единичного, особенного, т. е.
умаления закономерности, которая по самой своей природе яв-
ляется формой всеобщности. Разумеется, и форма всеобщности не
есть унифицирующая схема, стирающая качественные различия
явлений, относящихся к определенной области. Явление, как го-
ворил Ленин, богаче закона, но закон выражает наиболее суще-
ственное, ;'лавное, определяющее.
Для современных буржуазных и ревизионистских интерпрета-
ций марксизма характерны одностороннее подчеркивание (вплоть
до абсолютизации) особенного, единичного в противовес общему,
тождественному, единому, недооценка существенности общего.
Фактически это ведет к отрицанию действительных закономерно-
стей общественного развития, поскольку любая социальная зако-
номерность относится к существенно различным странам с исто-
рически определенным уровнем общественного развития. Между
тем критики марксизма утверждают, что законы общественного,
в частности капиталистического, развития, открытые марксизмом,
неприменимы, например, к азиатским странам. Эта логика, разби-
вающая всемирно-исторический процесс на якобы самодовлеющие
регионы, ведет и к отрицанию закономерностей развития социа-
лизма, общих для всех стран, вступающих на путь социалисти-
ческого переустройства. На этой почве формируется отрицание
всемирно-исторического значения опыта социалистического строи-
тельства в СССР и других странах. В конечном итоге сторонники
такого рода взглядов пытаются интерпретировать ленинизм как
учение, выражающее особенности исторического развития одной
лишь России. В основе такого толкования марксизма-лениниз-
ма — отказ от диалектики, подмена диалектики эклектикой и со-
фистикой.
140


Вопрос об отношении тождества и различия — один из наи-
более общих вопросов теории диалектики — оказывается, таким
образом, неразрывно связанным с многообразным, в том числе
социально-экономическим и политическим, содержанием. И это,
разумеется, не случайно: положение о единстве тождества и раз-
личия, общего и особенного, повторяемости и неповторяемости —
одно из исходных положений марксистской диалектики, играю-
щее принципиально важную роль в отражении реального процес-
са развития как единства многообразия, единства противоречиво-
го, осуществляющегося посредством борьбы противоположностей,
а не вопреки ей.


Глава XI. КАЧЕСТВО И КОЛИЧЕСТВО. ЗАКОН ПЕРЕХОДА
КОЛИЧЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИИ
В КАЧЕСТВЕННЫЕ
§ 1. Качество и количество как всеобщие формы
бытия
Веидь представляет собой единство общего и единич^
ного, того, что указывает на ее сходство с другими вещами, и то-
го, что указывает*на ее неповторимость, индивидуальность. Все
то, что придает вещи определенность, указывает на ее сходство
с другими вещами и на отличие от них, является свойствами.
Свойства, характеризующие вещь, неоднородны. Одни из них
указывают на то, что она собой представляет, другие — на ее ве-
личину, размеры. Совокупность свойств, указывающих на то, чем
вещь является, составляет ее качество; совокупность свойств, ука-
зывающих на величину вещи, ее размеры, составляет количество.
В советской философской литературе существуют различные
определения категорий качества и количества. Многие авторы
качеством считают совокупность свойств, составляющих внутрен-
нюю определенность вещи и отличающих ее от других вещей. Од*
нако определение качества как внутренней определенности вещи
не раскрывает содержания данной категории, не позволяет отли-
чить ее не только от целого ряда других категорий, но даже от
органически связанной с ней категории «количество». В самом де*
ле, внутренней определенностью вещи является не только ее ка-
чество, но и ее количество. Определенность хлора, например, бу-
дет составлять не только то, что он в обычных условиях являет-
ся газом, имеет желто-зеленый цвет, что он ядовит, химически
активен, непосредственно соединяется с подавляющим большинст-
вом металлов и неметаллов и т. п., но и то, что заряд его атомно-
го ядра составляет 17 единиц, что вокруг ядра вращаются 17 элек-
тронов, что молекула его двухатомная, что связь между атомами
в молекуле осуществляется при помощи двух электронов, что он
в 2,5 раза тяжелее воздуха, что его температура плавления —
100,98°, а температура кипения — 34,05"" и т. д. Одним словом,
внутреннюю определенность хлора составляют не только качест-
венные, но и количественные характеристики. И это характерно
для любого материального образования. Определение качества
как «внутренней определенности» не позволяет отличить катего-
рию «качество» и от категорий «сущность» и «содержание», ибо
последние тоже отражают внутреннюю определенность вещи в
диалектическом единстве ее качественных и количественных
сторон.
Совершенно неудовлетворительным для определения качества
является также указание на то, что оно представляет собой сово-
142


купность свойств, отличающих данную вещь от других вещей, что
оно связано лишь с различием, выражает лишь специфику вещи
[см. 225, 84]. Качество составляет не только те свойства, которые
отличают вещь от других вещей, но и те, которые указывают на
ее сходство с другими вещами. Например, существенными мо-
ментами качества лития являются: он имеет атомное ядро, в ко-
торое входят протоны, нейтроны и другие «элементарные» ча-
стицы, электронную оболочку, состоящую из двух слоев, он яв-
ляется щелочным металлом, легко соединяется с галогенами, раз-
лагает воду с выделением водорода, растворяется в кислотах и
т. д. Но все эти' свойства повторяются и у других веществ и,
таким образом, выражают не отличие, а сходство лития с дру-
гими химическими элементами. Качество любой вещи представля-
ет собой единство единичного, общего и особенного.
Некоторые авторы отождествляют качество с существенными
свойствами [см. 215, 39]. Определение качества как существенно-
го свойства или совокупности существенных свойств нельзя при-
знать правильным. Если все существенные свойства вещи отно-
сятся к качеству, то за количеством должна оставаться лишь об-
ласть несущественного. Но в действительности не все количест-
венные характеристики вещи являются несущественными. Напри-
мер, существенным для каждого химического элемента является
строго определенное число протонов, входящих в атомное ядро,
число атомов, образующих молекулу того или иного вещества.
Эта особенность, в частности, выражена в химическом законе по-
стоянства состава вещества.
Авторы рассматриваемой точки зрения относят к количествен-
ным характеристикам не все несущественные свойства вещей, а
лишь такие, которые связаны с интенсивностью, величиной, мас-
штабностью, числом, объемом, степенью зрелости данной вещи,
явления и т. п., с их увеличением или уменьшением. В результа-
те получается, что у вещи, наряду со свойствами, составляющи-
ми качество и количество, имеются свойства, не являющиеся ни
качественными, ни количественными характеристиками. Но мо-
жет ли вещь обладать иными свойствами, кроме качественных и
количественных характеристик? Конечно, нет. Категории «каче-
ство» и «количество» охватывают все присущие вещи свойства,
все ее содержание.
Вне качества и количества не может быть никаких свойств
вещи. Поэтому все свойства, которые не касаются размеров, ве-
личины, объема, интенсивности степени развития предмета и т. д.,
относятся к качеству. Среди них есть и существенные, присущие
вещи всегда, в любых условиях, на всех стадиях ее развития и
без которых она не может существовать, и несущественные, по-
являющиеся у нее в одних условиях, на одних стадиях существо-
вания и исчезающие в других условиях, на других стадиях раз-
вития.
В основе определения качества как существенных свойств ле-
ИЗ


жит отождествление категории «качество» с категорией «сущ-
ность». Но сущности противостоит не количество, включающее в
себя лишь свойства, указывающие на величину вещи, а явление,
в содержание которого входит все, что проявляется на поверх-
ности вещи, в результате ее взаимодействия с другими вещами.
Отождествление качества с сущностью неизбежно следует из
того, что оно рассматривается как внутренняя определенность ве-
щи. Однако такая определенность включает в себя не только ка-/
чественные, но и количественные характеристики. Внутренняя,
определенность вещи есть не качество, а сущность. Видя это, не-'^
которые авторы прямо заявляют, что качество как внутренняя
определенность представляет собой сущность. «Качество... вещи,
взятой сама по себе, абстрагированной от ее отношений с други-
ми вещами, — пишет А. Я. Райбекас, — есть абстрактное ка-
чество и, очевидно, тождественно ее сущности» [176, 145].
Качество совместно с количеством пр.едставляет единство
внутренней и внешней определенности вещи. Изменение свойств
вещи в результате изменения ее взаимосвязей с другими вещами
представляет собой изменение ее внешней определенности, внут-
ренняя же определенность вещи, как и ее сущность, сохраняется.
Внешняя определенность вещи зависит не только от ее внутрен-
ней определенности, но и от предметов, с которыми вещь взаимо-
действует.
Итак, основным критерием принадлежности того или иного
свойства к качеству вещи является не его существенность, а его
способность характеризовать вещь со стороны тЪго, что она со-
бой представляет, указывать на то, чем она является. Поэтому
правильнее, на наш взгляд, определять качество как совокупность
свойств, указывающих на то, что собой данная вещь представля-
ет, чем она является, а количество — как совокупность свойств,
указывающих на размеры вещи, на ее величину. В данном опре-
делении делается упор на те специфические моменты содержания
категорий «качество» и «количество», которые отличают их друг
от друга и от других категорий диалектики.
Говоря о качестве и количестве, мы имели в виду определен-
ные характеристики вещи. Однако качеством и количеством об-
ладают не только вещи, но и присущие им свойства. Например,
каждый угол треугольника, являющийся одним из его свойств»
имеет свое строго определенное качество и количество. То, что он
образован двумя лучами, исходящими из одной точки, наряду с
рядом других свойств является его качеством, а конкретная его
величина, его размер, выраженный в градусах, составляет его
количество.
Итак, качество и количество являются всеобщими характери-
стиками, всеобщими формами бытия, присущими как самим пред-
метам, так и их свойствам.
Применимость категорий «качество» и «количество» к отдель-
ным свойствам вещей позволяет решить вопрос о том, сколько
^144


качеств имеется у вещи: одно или много. Известно, что в нашей
философской литературе по данному вопросу существуют две
прямо противоположные точки зрения. Одни авторы считают,
что каждая вещь имеет лишь одно качество, другие доказывают,
что качеств у вещи много. На наш взгляд, вторая точка зрения
ближе к истине. Необходимость признания у вещи множества
качеств неизбежно следует из того, что вещь обладает множест-
вом свойств, каждое из которых имеет свое, отличное от других
и от самой вещи, качество.
Правда, может показаться, что данное нами определение ка-
чества противоречит этому. В самом деле, если качеством вещи
является совокупность свойств, указывающих на то, что собой
вещь представляет, то у вещи должно быть только одно качест-
во, ибо все свойства, составляющие ту или иную ее качествен-
ную определенность, так или иначе войдут в эту совокупность.
Данное рассуждение было бы бесспорным, если бы вещь в лю-
бом отношении, в любых условиях проявляла все свои свойства,
указывающие на то, что она собой представляет. Между тем в
действительности этого не бывает. В различных отношениях, в
различных конкретных условиях вещь проявляет различные, стро-
го определенные, специфические для каждого конкретного случая
свойства. А раз это так, то в одних отношениях, в одних усло-
виях вещь будет иметь одно качество, в других — другое.
Поскольку в различных отношениях или условиях существо-
вания вещь представляет не все ее свойства, а строго определен-
ные, она может рассматриваться не только со стороны своего
особого, основного качества, но и со стороны качества того или
иного ее свойства. Например, представляя собой особое вещест-
во, состоящее из двух атомов водорода и одного атома кисло-
рода, вода через такое свое свойство, как капельно-жидкое со-
стояние, может выступать как жидкость и проявлять свое ка-
чество жидкости; поскольку она способна растворять некоторые
вещества, она может рассматриваться как их растворитель и т. д.
Из этого следует, что каждый предмет, явление наряду с основ-
ным, выражающим его специфическую природу качеством может
иметь множество неосновных качеств, которые, появляясь у ве-
щи в одних условиях, отсутствуют в других. Потеря вещью од-
ного такого качества не влечет за собой обязательную потерю ос-
новного качества и других неосновкых качеств. Например, 'потеря
водой такого качества, как капельно-жидкое состояние, с пере-
ходом в другое агрегатное состояние (в пар или лед) не влечет
за собой потерю ее качества как особого вещества, состоящего из
водорода и кислорода.
Проблема объективности качества была одной из тех «вечных»
проблем, которые находились в центре философских размышлений
и идейной борьбы на протяжении всей многовековой истории раз-
вития философской мысли. Материалисты Древней Греции стре-
мились найти субстанциональную основу качественно многообраз-
145


ного мира. Такой основой они считали то или иное качество, ви-
доизменениями которого является все многообразие наблюдаемых
качественных различий («вода» у Фалеса, «воздух» у Анаксиме-
на, «огонь» у Гераклита). Наивно-материалистическое сведение
качественного многообразия мира к единому качеству не было,
конечно, последовательным проведением идеи объективности ка-
чества. Объективность качественного единообразия мира обосно-
вывалась древними мыслителями ценой признания иллюзорности
качественных различий, отрицания качественного многообразия
мира.
В новое время проблема объективности качества была пере-
осмыслена и выступила в виде гносеологической проблемы «пер-
вичных» и «вторичных» качеств. Д. Локк разделил все множест-
во качеств на две группы: 1) «первичные» качества, существую-
щие независимо от человеческого сознания (протяженность, дви-
жение, покой, фигура и т. д.); 2) «вторичные» качества, обус-
ловленные спецификой органов чувств (цвет, вкус, запах и т. д.).
Деление качеств на «первичные» и «вторичные» содержало в се-
бе возможность субъективно-идеалистических взглядов. Эту воз-
можность реализовал Дж. Беркли. Обвиняя Локка в непоследо-
вательности, он утверждал, что не только «вторичные», но и «пер-
вичные» качества зависят от субъекта, ибо все качества в конеч-
ном счете сводятся к ощущениям. Все качества суть различные
ощущения — таков субъективно-идеалистический вь;вод Беркли.
Отождествляя все качества с ощущениями, Беркли, однако,
выделял воспринимающий субъект как единственно реальное.
Тем самым он допустил ту же непоследовательность, в которой
упрекал Локка. Д. Юм заметил эту непоследовательность Берк-
ли и показал, что последовательное сведение качества к ощуще-
нию приводит к отрицанию объективного существования не толь-
ко вещей и их качеств, но и самого воспринимающего «Я». Если
все качества, которые мы воспринимаем, суть наши субъектив-
ные ощущения, рассуждал Юм, то таковым же является и
самосознание, ибо оно проявляется лишь тогда, когда мы ощу-
щаем в себе то или иное собственное состояние, например, голод,
усталость, боль, определенное положение тела и т. д. А если это
так, то совокупностью ощущений должны признаваться не только
различные вещи, но и само «Я>, их воспринимающее. Таким об-
разом, сведение тех или иных качеств вещей к субъективным ощу-
щениям неизбежно приводит не только к сведению всего окру-
жающего мира к субъективному миру «Я>, но в конечном счете
и к отрицанию самого этого «Я».
Надежной основой, препятствующей появлению субъективист-
ских тенденций в понимании качества, является признание объ-
ективности всех качеств, присущих вещи. Положение о том, что
качественные характеристики так же, как и количественные, су-
ществуют объективно, вне и независимо от человеческого созна-
ния, является одним из исходных положений диалектического ма-
146


териализма. Оно дает возможность раскрыть закономерности
взаимосвязи качества с количеством, их взаимозависимость и
взаимопереходы.
Качество и количество находятся в органической взаимосвязи
и взаимозависимости. Качественная определенность существен-
ным образом зависит от количества соответствующих элементов,
образующих вещь, изменения взаимодействий между ними и вы-
зываемых этими взаимодействиями изменений количественных
характеристик тех или иных ее сторон. Однако не всякое количе-
ственное изменение, вызывает изменения качества. Существует не-
которая самостоятельность качественной и количественной опре-
деленностей, границы, в пределах которых количественные изме-
нения не вызывают изменения качества. Эти границы составляют
меру, выражающую единство количества и качества.
Взаимосвязь количества и качества представляет собой един-
ство противоположностей. Количество постоянно изменяется, ка-
чество относительно устойчиво, остается неизменным, пока коли-
чественные изменения не достигнут определенного предела, не
выйдут за рамки меры. Выход количественных изменений за рам-
ки меры обусловливает изменение качества, его преобразование
в другое качество. Но с появлением нового качества изменяются
и количественные характеристики, появляется новая количествен-
ная определенность, которая до определенного времени изменяет-
ся в рамках данного качества, а затем, достигнув известного пре-
дела, вызывает его изменение, и т. д. без конца. Материя разви-
вается путем постепенного накопления количественных измене-
ний, перехода их в свою противоположность — качественные из-
менения.
Количественные изменения происходят постепенно, непрерыв-
но, они им%ют место и в момент формирования того или иного
качества, и в его рамках, и в момент его изменения (превраще-
ния в новое качество); качественные же изменения не являются
постепенными и непрерывными, они возникают, когда количест-
венные изменения выходят за рамки меры, происходят относи-
тельно быстро и прекращаются с завершением формирования но-
вого качества, возникают снова, когда количественные изменения
в рамках этого качества достигнут необходимого уровня, пре-
кращаются с возникновением нового качества и т. д. Таким обра-
зом, в развитии материи имеют место как непрерывные измене-
ния, так и прерывные, смена одних устойчивых состояний други-
ми. Переход от одной устойчивой качественной определеннос1и
к другой осуществляется в форме скачка, который представляет
собой перерыв непрерывного существования качества в рамках
той или иной меры.
Таким образом, появление той или иной устойчивой качест-
венной определенности в результате количественных изменений
является перерывом постепенности и непрерывности в изменениях^
а наступление скачка, представляющего всеобщую форму преоб-
147


разевания одной качественной определенности в другую, являет-
ся перерывом непрерывного существования данного качества.
Об особенностях диалектического перехода одного качества в
другое В. И. Ленин писал: «Чем отличается диалектический пе-
реход от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Пере-
рывом постепенности. Единством (тождеством) бытия и небытия»
[3,29, 256].
Итак, развитие идет через взаимосвязь непрерывности и пре-
рывности, непрерывных количественных изменений и прерывных
качественных, через скачкообразный переход количественных из-
менений в качественные, смену одних устойчивых качественных
определенностей другими.
§ 2. Скачок как всеобщая форма перехода от одного
качества к другому
Закон перехода количественных изменений в качест-
венные вместе с законами единства и борьбы противоположно-
стей и отрицания отрицания раскрывает механизм скачка перехо-
да от старого качества к новому. Процесс накопления количест-
венных изменений, приводящий к критическим точкам («грани-
цам меры»), есть в то же время процесс становления и усиления
основного противоречия от его зачаточных форм до более разви-
тых, а скачок есть процесс его разрешения.
Любой процесс развития слагается из последовательных це-
пей скачков; поэтому исследование механизмов основных видов
перехода и входящих в них способов отрицания старой и синте-
за новой системы, нового качества составляет важнейшую зада-
чу исследования процессов развития.
Наиболее ярко связь количественных и качественных измене-
ний проявляется в скачках, протекающих в форме «взрыва» и
имеющих две стадии с четко выраженными границами между ни-
ми. На первой стадии количественные изменения происходят без
изменения природы объекта. Границы меры соответствуют такому
состоянию объекта, когда его основное противоречие достигает
высшей стадии своего развития, когда начинается отрицание и,
если оно не имеет характера деструкции, конструктивный синтез.
В неорганической природе точками перехода являются относящие-
ся к фазовым превращениям веществ точки плавления (отверде-
вания), кипения (сжижения), точки сублимации, перекристалли-
зации, а также точки аллотропических переходов (например, гра-
фит и алмаз — разные аллотропические состояния углерода).
Такими «границами меры» являются так называемые точки Кю-
ри для магнитных и диэлектрических веществ, критическая тем-
пература в явлении сверхпроводимости, критическая масса при
ядерных реакциях и т. д.
Вторая стадия предполагает качественные изменения, пере-
стройку старой системы и ее превращение в новую, образование
148


нового качества. Она включает в себя два переплетающихся или
сменяющих друг друга процесса: разрушение или трансформацию
старой системы и возникновение новой.
Особенностью «взрывного» скачка является интенсивность про-
цесса перестройки старой системы в новую, которая охватывает
всю систему в целом, а не поочередно отдельные стороны и ча-
сти системы. В скачках «взрывного» типа связи между отдель-
ными элементами и подсистемами гораздо слабее, чем связи,
обеспечивающие целостность, единство системы. Применительно
к явлениям неорганической природы это ярко проявляется
в наличии «дальнего порядка» расположения атомов в кристал-
лических телах в противоположность «ближнему порядку» распо-
ложения атомов в аморфных телах и жидкостях. Если «ближний
порядок», основанный на доминировании сил непосредственно
взаимодействия между соседними атомами или молекулами, оп-
ределяет протекание «постепенных» скачков, то наличие «даль-
него порядка» при взаимодействиях атомов в кристаллических
телах объясняет четко выраженную точку их плавления. Напри-
мер, переход кристалла («дальний порядок») в состояние жид-
кости («ближний порядок») возможен по достижении такой сред-
ней тепловой энергии, которая требуется для разрушения связей
атомов кристаллической решетки всего тела, а не его отдельных
частей. В этом случае образуется своего рода конфронтация двух
сил: равномерно распределенной силы, удерживающей атомы в
кристалле в форме «дальнего порядка», и силы разъединения ато-
мов путем их взаимного отталкивания в тепловом движении.
Второй тип скачка характеризуется постепенностью перехода,
который осуществляется в зависимости от двух типов организа-
ции систем. В сложных системах с большим количеством более
или менее однородных элементов и связей между ними обеспечи-
вается «ближний порядок». К таким системам относятся стати-
стические совокупности частиц в виде жидкостей и газов, аморф-
ных тел, статистические взаимодействия животных организмов в
популяциях (популяционная генетика) и т. д. Постепенный
переход в качественно новое состояние представляет собой по-
следовательный отрыв молекул от общей массы жидкости (испа-
рение); переход упругой деформации в пластическую через по-
очередное ослабление межмолекулярных связей; постепенный пе-
реход тела из аморфного состояния в кристаллическое (напри-
мер, помутнение стекла) и т. д.
Другая форма «постепенных» скачков присуща изменениям
высокоорганизованных сложных систем с четко выраженной
иерархически-разнородной структурой. Таковы изменения,, проис-
ходящие в процессах образования новых видов растительных и
животных организмов, в процессе антропогенеза, в неантагони-
стических общественных системах (при благоприятных условиях).
Чем обусловлен и каковы черты «постепенного» перехода в
таких системах? Во-первых, это тесная взаимосвязь и обуслов-
149


ленность элементов целого («ближний порядок»); во-вторых, от-
носительная автономность, дискретность подсистем (в организ-
ме — тканей, органов) и их связей в составе целостной систе-
мы. Это свидетельствует о диалектическом сочетании в органи-
зации системы «ближнего» и «дальнего» порядка. Постепенное
накопление количественных изменений приводит к разновремен-
ности вызревания противоречий и достижения границ меры для
каждой подсистемы, к осуществлению подготовительных скач-
ков. Все это завершается гармоничным разрешением основного
противоречия, переходом к новому качеству, к новой системе.
Таков, например, процесс образования новых биологических ви-
дов. Расходяихаяся генеалогическая ветвь на протяжении многих
поколений скрещивающихся особей приводит к таким дивергент-
ным формам, которые не дают потомства при скрещивании, что
является одним из критериев возникновения нового вида. Это по-
коление особей и представляет собой границу меры, «точку» за-
вершения скачка и образования нового качества. Но на всем
протяжении этого скачка имели место и мелкие скачки с появ-
лением «подкачеств», относящихся к изменению структуры и
функций отдельных организмов. Аналогично процесс антропоге-
неза, как «постепенный» скачок, включает в себя три основные
стадии (австралопитека, питекантропа и неандертальца), которые
закончились появлением кроманьонца — человека современного
типа. При этом количество стадий 'необязательно равно трем
(гегелевская «триада»); оно зависит от конкретных как внутрен-
них, так и внешних условий протекания процесса.
Итак, скачок постепенного перехода к новому качеству, т. е.
основной скачок, содержит ряд подчиненных ему скачков, отно-
сящихся либо к отдельным частям, подсистемам, либо к отдель-
ным сторонам системы (организма, общества).
Разрешение противоречий в форме скачков зависит от устой-
чивых факторов внешней среды, с которыми изменяющиеся объ-
екты составляют неразрывное единство, т. е. представляют собой
«открытые системы». От сочетания внутренних и внешних условий
зависят величины точек перехода и моменты начала и заверше-
ния скачков. Классики марксизма-ленинизма дали образцы диа-
лектического анализа скачков в общественном развитии с тон-
чайшим учетом внутренних и внешних условий их протекания
(революция 1848 г. в Германии, Парижская коммуна 1871 г.,
революции 1905 и 1917 гг. в России).
Рассмотренные два типа скачков суть два основных механиз-
ма детерминации процессов образования новых качеств и подка-
честв, новых систем и подсистем в результате количественных
изменений.
Более полное раскрытие механизмов качественного обновле-
ния мира, включающего элементы (стадии) циклического, восхо-
дящего и нисходящего движения, нуждается в выяснении: 1) спо-
собов отрицания старого качества в его связи с новым и 2) спо-
150


собов конструктивного синтеза нового качества, новых систем.
Процессы конструктивного синтеза качественно новых обра-
зований можно рассмотреть на основе системной интерпретации
категорий «качество» и «скачок». В этом случае новое качество
есть функция, интегральное свойство системы того или иного
типа организации, а скачок, как показано выше, есть процесс
перестройки старой системы и образования новой. Исходя из си-
стемной интерпретации категорий «качество» и «скачок», можно
вначале вывести абстрактно возможные способы конструктивно-
го синтеза новых систем и соответственно новых качеств, а затем
выяснить условия их реализации. Способы, или виды, такого
синтеза зависят от того, сколько независимых видов изменений
(что и как изменяется) можно произвести в системе и сколько
существует сочетаний, связей таких изменений. Изменяться мо-
гут следующие характеристики любой системы: 1) число элемен-
тов в системе; 2) качество элементов; 3) качество (вид) связей
между элементами; 4) число связей между элементами.
При достаточно Шираком диапазоне условий изменения каче-
ства и (или) количества элементов и (или) качества связей- меж-
ду ними изменяется структура и система в целом. Тогда полу-
чим следующие семь способов синтеза новых систем, новых ка-
честв: 1) изменяется количество элементов; 2) изменяется каче-
ство (вид) элементов; 3) изменяются количество и качество эле-
ментов, т. е. состав системы; 4) изменяется качество связей меж-
ду элементами; 5) изменяется качество элементов и качество свя-
зей; 6) изменяется количество элементов и качество связей;
7) изменяется количество и качество элементов и качество свя-
зей [см. 221, 62—64]. В перечисленных семи способах учиты-
вается лишь изменение качества связей. Если же к трем видам
изменений добавить четвертый — изменение числа связей, то
получим уже не семь, а пятнадцать возможных способов синте-
за новых систем.
До сих пор рассуждения касались одноуровневых систем без
учета входящих в них подсистем. Если перейти к рассмотрению
многоуровневых, иерархических систем, каждый уровень которых
имеет подсистемы, то тогда при учете количества и качества (ти*
па) подсистем и уровней, а соответственно и их связей значитель-
но увеличится число способов синтеза, или способов образования
новых систем. Важно подчеркнуть, что все эти способы определя-
ются независимостью положенных в их основу изменений, соче-
тания которых выражают специфику этих способов. При этом
каждый из этих способов требует для своей реализации специ-
фических условий, без знания которых невозможно ни предви-
деть процессы естественного синтеза качественно новых образо-
ваний, ни управлять синтезом искусственных систем с заранее
заданными свойствами, определяемыми структурой синтезируе-
мой системы. Ясно, что не все абстрактно-возможные способы
порождения нового могут реализоваться в естественных земных
151


условиях, поэтому« некоторые варианты окажутся либо нереали-
зуемыми, либо весьма редко встречающимися. Даже явления изо-
метрии в природе требуют весьма специфических условий для
их осуществления. Вот почему важнейшей общенаучной задачей
является выяснение условий реализации каждого варианта.
В науке обычно ограничиваются двумя-тремя способами. Тем
самым, например, в теоретической биологии, строя модели эво-
люции, исследователи сильно ограничивают ее теоретические воз-
можности. Так, автор теории филэмбриогенёза А. Н. Северцов
называет лишь два способа: изменение числа и величины эмбрио-
нов и их качества [см. 190, 3]. Сторонник современной синтети-
ческой теории эволюции Э. Майр также отмечает лишь два спо-
соба порождения новых видов — изменение числа и качества
особей [см. 122j.
Такая ограниченность в выборе способов синтеза нового объ-
ясняется, во-первых, узким «геоцентрическим» видением мира,.
когда интерес прикован к наличным земным условиям, а не к ре-
ально возможным. Во-вторых, она связана с недооценкой отно-
сительно самостоятельной роли структурных характеристик, в
частности изомерии и симметрии, в объяснении эмпирических
свойств и их изменений, в объяснении сходства различных орга-
низмов между собой. Например, организмы могут быть сходны не
только в силу одинаковости условий существования или общно-
сти происхождения, но и, как показал Ю. А. Урманцев, в силу
чисто системной общности, т. е. принадлежности к одному и то-
му же типу абстрактных систем.
Если множество способов синтеза качественно новых систем
рассмотреть с позиции их детерминации, то в конечном счете в
их основе окажутся количественные изменения элементов и (или)
связей (в частности, взаимодействий) между ними, а их качест-
во и тем более структуру невозможно изменить «без прибавления
или отнятия материи либо движений...» [1, 20, 385].
С точки зрения причинных факторов лишь количественные воз-
действия качественно определенных агентов (механические, теп-
ловые, электромагнитные, химические и пр.) могут вызывать из-
*менения качеств объектов (в соответствии с их «мерой»). Огром-
ная роль структур в описании, расчете, предсказании соответст-
вующих свойств еще не означает, что изменения структуры пре-
вращаются в особый фактор детерминации материальных систем,
действующий якобы независимо от количественных изменений
объектов [см. 8].
К качественным изменениям Ф. Энгельс относил аллотропи-
ческие и агрегатные состояния, которые он объяснял различной
группировкой молекул [см. 1, 20, 385], т. е. тем, что сейчас на-
зывается структурой. Аллотропические состояния относятся к яв-
лениям изомерии в физике, когда при том же химическом соста-
ве, но при различной структуре образуются качественно различ-
ные физические образования. И эти изменения структур, или
152


группировки молекул, «основываются, — пишет Ф. Энгельс, —
на -большем или меньшем количестве [Menge] движения, сооб-
щенного телу» [там же]. Поэтому тезис о детерминирующей ро-
ли количественных изменений может быть применен к способам
синтеза новых систем. Прибавлением, вычитанием и их сочета-
нием можно изменить число элементов, интенсивность их свойств
и связей, взаимодействий, а через них — изменить их качество,
а также качество и структуру системы в целом.


Глава XII. ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ
Как было показано в предшествующихглавах, на ос-
нове выявляемых в процессе предметно-преобразующей деятель-
ности общих и специфических свойств вещей человеком познают-
ся их качественная и количественная стороны. В ходе дальней-
шего развития познания и практики выявляется взаимосвязь
между этими сторонами вещи, обнаруживается взаимообусловлен-
ность качественных и количественных характеристик.
С установлением взаимосвязи качественных и количественных
характеристик люди начинают осознавать, что качественные из-
менения обусловливаются, порождаются количественными изме-
нениями. Познание взаимосвязи качественных и количественных
характеристик вещей вплотную подводит к выявлению нового мо-
мента универсальной взаимосвязи — причинности, а вместе с тем
и к необходимости формирования категорий причины и следствия.
§ 1. Диалектико-материалистическое понимание
причинности
Категории «причина» и «следствие» занимают в си-
стеме категорий диалектики важное место. Этот факт неодно-
кратно подчеркивался классиками марксизма. Ф. Энгельс науч-
ную зрелость теоретической системы ставил в зависимость от
характера вхождения в нее законов причинного порядка. «Для
того, кто отрицает причинность, (— пусал он, — всякий закон при-
роды есть гипотеза..!» [1, 20, 547]. В. И. Ленин неоднократно
указывал на важность принципа причинности в доказательстве
истинности материалистического решения основного вопроса
лософии [см. 3, 18, 157].
Категории причинности отражают существенные формы бытия
материи. Мысль В. И. Ленина о том, что причина и следствие
являются, с одной стороны, частицами универсальной взаимо-
связи явлений материального мира, а с другой — звеньями в це-
пи развития материи [см. 3, 29, 143], является исходной для по-
нимания специфики данных категорий, их важного методологи-
ческого и мировоззренческого значения в познании.
Как частица универсальной взаимосвязи, причинность выра-
жает всеобщую обусловленность явлений. Будучи звеном в цепи
развития материи, причинная связь является своеобразной фор-
мой реализации нового, ибо понятие «причинение» в буквальном
154


значении этого термина означает активное действие, вызывающее
изменение, порождение новых явлений или свойств у объекта, на
который направлено действие.
В категории «следствие» фиксируются результаты причинения,
то новое, что возникает в процессе взаимодействия явлений, вы-
ступающих в качестве причины. В этом смысле причинно-следст-
венная связь представляет собой не только форму изменения, но
и конкретную форму самодвижения взаимодействующих систем,
а свойство производительности составляет существенную особен-
ность причинной связи, отличая ее от всех остальных.
В исследовании причинности диалектический материализм ис-
ходит из следующих принципиальных положенио[: 1) причинная
связь — это одна из форм объективной универсальной взаимо-
связи явлений окружающего мира; 2) формы причинной связи
качественно многообразны и неисчерпаемы как неисчерпаем сам
мир; 3) категории причины и следствия выражают наши знания
о процессах причинения, полученные в результате практического
освоения мира, и в этом смысле являются узловыми моментами,
историческими ступенями, отражающими познание человеком при-
роды.
Фундаментальной чертой причинности, отличающей ее от всех
остальных форм связи, является генетический характер причин-
но-следственной связи. Причина порождает следствие. Порожде-
ние представляет собой единство самодетерминации и причинения
(порождения нового), прерывности и непрерывности, одновремен-
ности и последовательности, тождества и различия.
Понятие порождения прошло длительную эволюцию, претер-
пев существенные изменения. Деятельное активное начало при-
родного или духовного порядка составляло буквальный смысл по-
нятия порождения. Активность субъекта, следствием которой всег-
да является изменение объекта, на который направлено действие,
послужило основанием для объяснения аналогичных изменений
в природе.
По мере развития научного знания содержание понятия про-
изводительности постепенно утрачивает антропоморфный харак-
тер, а с возникновением теоретической механики получает есте-
ственно-научное объяснение. Первой естественно-научной интер-
претацией была силовая интерпретация причинности в механи-
ке. Она сыграла положительную роль, вытеснив религиозно-тео-
логические представления о причинности.
Последующая критика механистического понимания причин-
ности Юмом и Кантом выявила его ограниченность, однако субъ-
ективно-идеалистические установки не позволили этим мыслите-
лям преодолеть механистическую концепцию причинности. Юм
свел причинность к субъективному восприятию регулярности вре-
менной последовательности событий, а Кант пришел к выводу о
необходимости сохранения телеологического объяснения живой
природы.
155


Дальнейшее развитие представлений о причинности осуществил
Гегель. Он отказался от механистической трактовки причины как
внешнего агента. Сущность причинности Гегель видел в самодви-
жении, самопорождении предмета [см. 47^ V, 582]. Ф. Энгельс и
В. И. Ленин высоко оценили гегелевскую интерпретацию причин-
ности. Гегель «в 1000 раз глубже и богаче понимает каузаль-
ность, чем тьма «ученых» ныне», — писал В. И. Ленин [3, 29,
144].
Диалектическая концепция причинности на материалистиче-
ской основе была последовательно развита в философии марксиз-
ма. В материалистической диалектике причина рассматривается
как взаимодейст;вие явлений, объектов, сторон объекта [см. 258,
224]. Во взаимодействии происходит изменение и возникновение
нового качества, и в том числе такого, которое выражает ус-
ложнение, развитие. В этом плане порождение выступает как ак-
тивное действие, как элемент самодвижения.
Существенной чертой причинно-следственной связи является
необходимость. При определенных условиях действие причины не-
обходимо порождает следствие со строго определенными каче-
ственными признаками. Суть этой определенности состоит в том,
что при относительно неизменных условиях одни и те же причи-
ны с необходимостью порождают одни и те же следствия (взаи-
модействие электрона и позитрона порождает фотоны, капитали-
стический способ производства порождает кризисы и безработи-
цу и т. д.).
В естественных науках получило широкое распространение по-
нятие однозначной причинности как необходимой связи причины
и следствия. Оно употребляется преимущественно в смысле точ-
ной предсказуемости состояний системы по ее начальным данным.
В биологии понятие однозначной причинности характеризует про-
цесс полного воспроизведения потомками наследственных свойств
исходных видов. В кибернетике оно связано с полнотой инфор-
мации, передаваемой от причин к следствию: наличие полной ин-
формации дает однозначную причинность, а неполной — вероят-
ностную.
В философии термин «однозначная причинность» трактуется
как синоним необходимой связи причины и следствия. В соответ-
ствии с этим на категорию необходимости незаметно переносятся
черты, которые характеризуют понятие однозначности в том кон-
тексте, как оно употребляется в специально-научном знании: тож-
дество причин и следствий, точная предсказуемость. В таком по-
нимании однозначная причинность как выражение идей механи-
цизма подвергалась критике в отечественной и зарубежной фи-
лософской литературе по методологии познания.
В связи с разработкой методов квантовой механики была вы-
двинута идея вероятностной причинности как выражение неодно-
значной связи причины и следствия и вероятностной предсказуе-
мости. Правда, в силу субъективно-идеалистических установок
156


авторы идеи вероятностной 'причинности привели к отрицанию
принципа причинности вообще. Достаточно вспомнить высказыва-
ние Рассела о том, что современная физика заменила понятие
причинности статистическими средними значениями [см. 177,
358]. Весьма рельефно дана оценка вероятностной статистиче-
ской причинности Хаттеном: «Неопределенная динамическая при-
чинность, которая отождествляет силу и причину, допуск&ет от-
вет на вопрос "почему случается событие?". Улучшенная кон-
цепция 'детерминистской причинности изменяет это положение на
вопрос *'как?". Статистическая причинность сохраняет только
один вопрос: "что п'роисходит?"» [283, 221].
Проблема статистической закономерности и вероятностного
знания получила диалектико-материалистическую интерпретацию
и всестороннюю разработку в трудах советских и зарубежных
ученых. Вместе с тем существуют попытки перенести идеи веро-
ятностной причинности в диалектико-материалистическую кон-
цепцию без существенного изменения; подвергается критике «схе-
ма» однозначности [см. 27, 341], где однозначность отождествля-
ется с представлением о необходимой связи причины и следст-
вия. Думается, что здесь имеет место тот случай, когда нечеткое
применение специально-научных терминов в сфере философии
привело к весьма неадекватной замене философского понятия
«необходимость» специально-научным понятием «однозначность»
и к совершенно неоправданному отрицанию идеи необходимой
связи причины и следствия. Диалектико-материалистическое по-
нимание необходимости не исключает ни однозначности, ни ве-
роятности, а рассматривает их как частные аспекты необходи-
мости.
Идея необходимости в плане описания причинной связи озна-
чает, что при определенных условиях действие причин неизбеж-
но и закономерно вызывает следствие со строго определенными
качественными признаками. Поскольку каждому качеству (в рам-
ках меры) свойственно известное количественное разнообразие,
возможны вариации свойств одного и того же следствия, возни-
кающего в результате действия определенной причины. При этом
качество в целом остается строго определенным. Количественные
вариации индивидуальных признаков качества выступают в про-
цессе причинения как случайность, отклонение, при необходимом
сохранении качественной определенности следствия. Что касает-
ся введения понятий однозначной и вероятностной причинности
(как самостоятельных форм причинения) в систему философско-
го знания, то оно противоречит пониманию причинной связи, ибо-
категория необходимости, как мы показали, включает в себя
элементы однозначности и вероятности.
Процесс причинения совершается во времени. Этот очевидный
факт общепризнан. Однако относительно временной структуры
причины и следствия существует несколько различных точек зре-
ния. Можно выделить две крайние точки зрения: 1) интерпрета-
157


ция причинной связи как симметричной во времени (причина и
следствие одновременны) [см. 216; 219]; 2) интерпретация при-
чинной связи Как асимметричной (причина и следствие связаны
временной последовательностью) [см. 36; 22; 105].
Помимо этих двух точек зрения существует несколько вари-
антов интерпретаций, представляющих причинную связь как
единство одновременности и последовательности. Так, Г. А. Свеч-
ников считает, что существуют формы одновременной причинной
связи, когда действие осуществляется непосредственно через кон-
такт, и последовательной — когда причина и следствие связаны
через среду [см. 186, 142—145].
Думается, что данное разграничение не решает вопроса о ха-
рактере временной связи, ибо при определенных обстоятельствах
опосредованные причинные связи можно свести к связям через
контакт, если разбить весь процесс причинения на элементарные
звенья. Так, при распространении электромагнитных волн от го-
рящей лампы из точки А в точку Б, отдаленную некоторым рас-
стоянием, обнаруживается временная последовательность; причи-
на (вспышка лампы) и следствие (возмущение в источнике Б)
разделены временным интервалом, необходимым для прохожде-
ния разделяющего их расстояния. Однако это же событие мож-
но рассматривать как цепь причинения, завершающим звеном ко-
торой будет точка Б, а во временном интервале — серия взаи-
модействия потока электромагнитных волн со средой. Иначе го-
воря, рассмотренный случай можно представить как полную при-
чину и свести ее к воздействию через контакт.
Решение вопроса возможно лишь тогда, когда соотнесение
генетического и временного компонентов не ограничивается слу-
чаями анализа причины как внешнего агента, но охватывает ме-
ханизм изменения структуры качества объектов. При этом необ-
ходимо конкретизировать также само соотнесение генетического
и временного аспектов: относить ли временную последователь-
ность или одновременность к существованию причины и следст-
вия как относительно стабильных компонентов или к процессу
причинения в целом, т. е. процессу порождения нового, еще не
возникшего.
В этом плане представляет интерес анализ видов каузальной
асимметрии в статье Е. А. Зак [см. 75, 68—74], где рассматри-
вается асимметричность каузальных связей в трех аспектах: су-
ществования, причинения, временной последовательности. При
этом автор справедливо замечает, что они не всегда совпадают
друг с другом. Различные взгляды на временной аспект причи-
нения обусловлены во многом тем, что не всегда учитываются
эти виды асимметрии. Действительно, если,проанализировать точ-
ку зрения одновременности, то она основывается на понимании
причины и следствия преимущественно в экзистенциальном пла-
не, в то время как концепция последовательности рассматривает
причинную связь в динамике — как процесс порождения нового
158


(генетическая асимметрия), т. е. в плане конечных резуль-
татов.
Основное содержание процесса причинения — это порожде-
ние нового, реализация определенных возможностей, которые еще
не стали действительностью. Здесь налицо генетическая экзи-
стенциальная асимметрия. Временной компонент, являясь функ-
цией взаимодействия материальных процессов, формой их суще-
ствования, должен находиться в соответствии со своим содержа-
нием. Иными словами, генетическая асимметрия с неизбежностью
предполагает и обусловливает временную асимметрию, выражаю-
щую необходимость определенного временного интервала, разде-
ляющую начало становления нового и его полное утверждение,
«вписывание» в систему существующих условий.
В принципе причинности обобщается и отражается как раз
этот основной и узловой момент генетической и временной асим-
метрии. Не случайно поэтому в специально-научных теориях в
качестве одного из основных условий причинности рассматрива-
ется временная асимметрия, не допускающая перестановки про-
шлого и будущего. Так, в квантовой теории поля причинная функ-
ция определяет закон распространения взаимодействий, запре-
щая сверхсветовые сигналы, т. е. смещение временного порядка.
Таким образом, генетическая и временная асимметрия составля-
ют основное содержание процесса причинения.
Асимметрия предполагает существование симметрии как в ге-
нетическом, так и во временном плане. Симметричность входит в
процесс причинения (генетическая симметрия) как выражение
относительной тождественности причины и следствия, в форме
которой осуществляется преемственность развития, а также сосу-
ществования причины и элементов порождаемого следствия. Це-
лостный процесс причинения представляет цепь из множества
звеньев элементарных причинно-следственных связей. Внутри од-
ного звена может преобладать симметрия, в то время как на-
чальные и конечные звенья асимметричны. То же самое можно
сказать и о временном компоненте: крайние звенья цепи выра-
жают временную последовательность, ибо начальное звено и су-
ществовало, и изменялось по времени раньше, чем последнее.
Между этими крайними звеньями возможны моменты одновре-
менного существования и действования причины и частично воз-
никшего следствия.
Однако временная симметрия не является ведущей стороной
процесса причинения, она выражает лишь преемственность со-
стояний, в то время как асимметрия связана с возникновением
нового. Таким образом, категории причины и следствия отража-
ют единство генетической и временной асимметрии. Асимметрия
существования и временная асимметрия без генетической харак-
терны для связей, возникающих в последовательности событий не
причинного типа (связи состояний, некоторые виды функциональ-
ной зависимости и т. д.).
15?>


принцип причинности выражает невозможность возникнове-
ния явлений из ничего, а также отсутствие абсолютно изолиро-
ванных систем, не вступающих в какие-либо взаимодействия.
История познания, закрепленная в фундаментальных законах на-
уки (законы сохранения), показывает, что нет беспричинных яв-
лений. Каждое событие, любое изменение возникает в силу дей-
ствия определенной причины или совокупности причин.
Утверждение о всеобщности причинности долгое время было
объектом критики в философии неопозитивизма [см. 10, 98].
Представители позитивизма утверждали, что доказать всеобщий
характер закона причинности невозможно, так как для этого на-
до изучить все события во вселенной, поэтому можно говорить,
что только некоторые явления имеют причины. Подобное утверж-
дение является результатом узкоэмпирического подхода. Между
тем действие законов сохранения, невозможность практически и
логически обосновать существование абсолютно изолированных
систем, не вступающих во взаимодействие, подтверждают идею
всеобщности причинно-следственной связи.
Существенным моментом диалектико-материалистического по-
нимания причинности является обоснование качественного много-
образия форм причинной связи, выражающего бесконечность и
неисчерпаемость материального мира. Многообразие причинных
связей является, прежде всего, выражением качественного мно-
гообразия уровней развития материальных систем. Специфиче-
ские законы развития природы и общества проявляются в раз-
личных формах детерминации, не сводимых к какой-либо од-
ной, даже если последняя имеет достаточно общий характер.
Усложнению материальных систем в процессе развития соответ-
ствует усложнение причинных свяаей. Так, функционирование
сложных самоорганизующихся систем существенным образом
связано с понятиями информации, обратной связи, выражающи-
ми специфику причинения. Понятие целевой детерминации
раскрывает специфику причинных связей в общественном раз-
витии.
Многообразие причинных связей обусловлено не только ка-
чественной разнородностью материальных систем, но и характе-
ром тех следствий, которые возникают при действии различных
причин в рамках одного и того же уровня организации одной и
той же системы. Здесь можно выделить причины внешние и внут-
ренние, существенные и несущественные, основные и неосновные
и т. д. Причем внешние причины могут превращаться во внут-
ренние, существенные — в несущественные и наоборот. Ярким
примером такого превращения является функционирование ини-
циирующих или, как их еще называют, пусковых причин. Буду-
чи по начальному своему воздействию на систему внешним фак-
тором, «пусковая причина инициирует в объекте развертывание
внутренних процессов, использование внутренних источников энер-
гии, разрешение внутренних противоречий» [74, 90]. Таким об-
160


разом, само многообразие причинных связей не является ста-
бильным, и это необходимо учитывать как в теоретическом ис-
следовании, так и в практической деятельности.
§ 2. Причинность и другие формы детерминации
Материальный мир представляет бесконечное много-
образие форм и видов детерминации. Мы рассмотрим лишь те,
которые тесно связаны с причинностью и оказывают определен-
ное воздействие на. реализацию следствия. Одним из видов де-
терминации, непосредственно связанных с причинностью, являет-
ся взаимодействие. Существуют самые разноречивые мнения от-
носительно соотношения взаимодействия с причинностью. В ча-
стности, некоторые авторы считают, что взаимодействие и при-
чинность несовместимы в силу того, что взаимодействие характе-
ризуется временной симметрией, а причинность — асимметрична
[см. 106; 36]. На наш взгляд, этот аргумент говорит лишь о не-
сводимости причинности к взаимодействию, но не опровергает
положения об их тесной взаимосвязи и «совмещении» в опре-
деленных аспектах. Взаимодействие составляет основу всякого
движения и существования явлений внешнего мира. В этом смыс-
ле оно является также основой причинности. Когда говорят о
причине как явлении, вызывающем определенное следствие, то
подразумевают, что эта причина есть определенное взаимодейст-
вие этого явления с окружающими условиями, или взаимодейст-
вие его внутренних компонентов. Именно в этом смысле взаимо-
действие выступает основанием всякой причинной связи.
Взаимодействие включается также в механизм причинения.
Характер этого включения зависит от типа причинной связи.
В системах, изучаемых классической механикой, где причинность
имеет внешнесиловой характер, широко распространен обменный
тип причинения с временной симметрией причины и следствия.
В более сложных системах, для которых характерно качествен-
ное изменение в форме цепей причинения, механизм взаимодей-
ствия сложнее. В этом случае изменение свойств, структуры, ка-
чества объектов требует определенного интервала времени, в те-
чение которого совершается зарождение, становление и оформле-
ние нового состояния.
Таким образом, причинная связь не сводится к взаимодейст-
вию. Вместе с тем взаимодействие входит в процесс причинения
или как непосредственная причина, или как фрагмент связи при-
чины и следствия, или как основа всей причинной цепи [см. 129,
253—261].
Другой важной формой детерминации является обусловлен-
ность. От нее существенным образом зависит процесс причине-
ния. Понятием, отражающим этот вид детерминации, является
понятие «условие». Возникновение следствий с одной и той же
качественной определенностью при повторении действия извест-
6 Зак. 12 161


ной нам причины возможно лишь при наличии одних и тех же
условий. При меняющихся условиях одни и те же причины по-
рождают различные следствия. Так, научно-техническая револю-
ция, являясь фактором глобального значения, вызывает различ-
ные социальные последствия в условиях капитализма и в усло-
виях социализма.
Действие условий весьма разнообразно: они могут усилить или
ослабить причину, коренным образом изменить направление ее
действия, полностью исключить возможность возникновения след-
ствия. В этом смысле понятия «условие» и «причина» близки
по своим функциям. Не случайно поэтому в философской и есте-
ственно-научной литературе встречается отождествление условий
и причин. Существует определение причины как достаточного и
необходимого условия для возникновения следствия [см. 100,
113].
Несмотря на однопорядковость данных форм детерминации^
имеют место также и различия, дающие основание выделить от-
носительно автономные пары категорий: причина — следствие и
условие — обусловленное. Прежде всего, понятия «условие» и
«причина» не совпадают по своему содержанию. Причина — это
класс взаимодействующих событий, функционирование которых
зависит от условий. Эта зависимость выражается в четкой альтер-
нативной форме «или — или»: или причина порождает следствие,
или она не действует, если условия не соответствуют. Все дру-
гие вариации, связанные с частичным изменением направления
действующей причины, можно рассматривать как действие раз-
личных причин. Например, движение электрона в различных сре-
дах (слюда, вода) вызывает- разные следствия. Отсюда вывод:
имеют место различные условия. Но если под причиной понимать
взаимодействие движущегося объекта со средой, то речь идет о
различных типах взаимодействия электрона со структурными эле-
ментами среды, т. е. о различных видах причинения.
По отношению к причине условия выступают как относитель-
но автономная, независимая система. Причина и условие имеют
различную направленность: причина направлена к следствию, по-
рождая его, условие — к процессу причинения, обусловливая и
причину и следствие. Вместе с тем обусловленность приобретает
содержательность только при наличии действующей, порождаю-
щей причины.
Таким образом, условия и причины неидентичны. Возможность
их взаимного превращения друг в друга говорит лишь о возмож-
ности перехода одного качества в другое в процессе взаимодей-
ствия явлений материального мира. При анализе конкретных
процессов причинения исключительно важно для познания и осо-
бенно для практической деятельности провести правильное раз-
граничение условий и причины.
Так, глобальным социальным следствием НТР является мас-
совое высвобождение рабочей силы. В условиях капитализма это
162


ведет к увеличению безработицы. Но было бы большой ошибкой
считать, что НТР — причина безработицы, ибо известно, что в
условиях социализма НТР не только не ведет к безработице, но
и порождает дополнительную потребность в кадрах специали-
стов. Причина безработицы кроется в частной собственности на
средства производства, а НТР придает лишь наибольшую остро-
ту этому бедствию капиталистического способа производства.
Превращение следствия в самостоятельную сущность и «при-
обретение» им статуса существования отражается категориями
«основание» и «обоснованное». Связь основы и обоснованного
значительно богаче, чем связь причины и следствия. Основа де-
терминирует обоснованное, и в эту детерминацию включены раз-
личные виды зависимостей: причинная, обусловленная, структур-
ная и т. д. Иными словами, основа детерминирует обоснованное,
одновременно переходя в него и существуя в нем, тогда как при-
чина порождает следствие, переходит в него, но не сосуществу-
ет с ним одновременно.
В конкретных науках с причинностью часто отождествляется
связь состояний. Начальное состояние системы однозначно или
вероятностно детерминирует последующее, так что по значению
основных параметров, характеризующих начальное состояние,
можно определить любое последующее состояние системы. Мате-
матическое уравнение, характеризующее эту связь, имеет вид
функциональной зависимости, где значение физических величин,
определяющих каждое последующее состояние, представляется
функцией начального состояния. Создается впечатление, что связь
состояний — это связь причины и следствия, точно так же как
функциональная зависимость — зависимость причинного поряд-
ка. Однако ни то, ни другое не является причинным отношением,
хотя имеет ряд общих черт с последним.
Связь состояний — это связь состояний одной и той же си-
стемы, и характер этой связи причинно обусловлен воздействием,
предшествующим этой связи во времени. В этом смысле и началь-
ное, и последующее состояния — продукты действующей причи-
ны, находящейся за пределами фиксируемой связи. Но связь со-
стояний может выражать как причинные, так и непричинные
зависимости. Функциональная зависимость и связь состояний —
специально-научные понятия, поэтому попытки заменить ими ка-
тегории причины и следствия совершенно необоснованы.
Существует множество других видов детерминации, отражаю-
щих качественное многообразие материального мира: структур-
ная, целевая и т. д. При исследовании законов развития природ-
ных и социальных систем необходимо всесторонне учитывать все
виды зависимости, но нельзя сводить их друг к другу, даже ес-
ли между ними обнаруживается ряд сходных черт. Было бы боль-
шой ошибкой объявить все связи окружающего мира причинны-
ми на том основании, что беспричинных явлений нет. Причин-
ность — лишь одна из форм универсальности связи явлений, и
в* ^ 163


какой бы существенной эта форма авязи ни являлась, сведение
к ней всех других видов связи — такая же крайность, как и от-
рицание ее специфичности. Научная ценность диалектико-мате-
риалистического подхода в исследовании причинности состоит в
том, что, исключая крайности — абсолютизацию причинных свя-
зей и отрицание их специфики, этот подход требует всесторон-
ности, диалектического сочетания общего и особенного, многооб-
разия и единства в изучении явлений окружающего мира.


Глава XIII. НЕОБХОДИМОЕ И СЛУЧАЙНОЕ
§ 1. Соотношение категорий «необходимость» и
«случайность» с категориями «причина» и
«следствие»
Необходимость первоначально была замечена людь-
ми в процессе познания причинно-следственной связи. Осмысли-
вая связь следствия с причиной, люди обнаружили, что за из-
вестной причиной следует не любое, а строго определенное след-
ствие, что, если появляется причина, неизбежно возникает и след-
ствие, если причина отсутствует, отсутствует и следствие. Об этом
свидетельствовала и практическая деятельность, где человек имел
возможность бесчисленное множество раз наблюдать, что после
известных действий наступают строго определенные изменения,
появляются одни и те же результаты. На этой основе сформиро-
валось понятие необходимости как характеристики причинно-
следственной связи. Не случайно поэтому вплоть до наших дней
наблюдаются случаи использования понятия необходимости в
смысле причинности и, наоборот, понятия причинности в смысле
необходимости.
В ходе дальнейшего развития практики и познания необходи-
мость обнаруживается не только в отношении причины к следст-
вию, но и в других, не являющихся причинными отношениях (на-
пример, в функциональных связях и т. д.), содержание понятия
«необходимость» уточняется, расширяется, приобретает опреде-
ленную самостоятельность и начинает противопоставляться не
причинности, а случайности. Таким образом, категория «необхо-
димость» по отношению к категории «случайность» выражает
следующую, более позднюю, ступень развития общественного по-
знания.
В философской литературе обычно утверждается, что необхо-
димость — это то, что имеет внутреннее основание (т. е. некото-
рый набор причин и соответствующих условий), вытекает из сущ-
ности процессов, имеет причину в самом рассматриваемом объ-
екте, случайность же — это то, что не имеет внутреннего осно-
вания, не связано с сущностью процессов, вытекает из внешних,
неустойчивых по отношению к данной вещи стечений обстоя-
тельств и связей, имеет причину в другом.
«Необходимыми, — пишут авторы учебника по диалектиче-
скому материализму, называются свойства и связи, обуслов-
ленные внутренними причинами вещи, явления, внутренией при-
родой элементов, составляющих материальное образование; слу-
чайными называются свойства и связи, имеющие причину своего
существования в другом, обусловленные стечением внешних об-
стоятельств. Необходимые стороны и связи при соответствующих
165


условиях наступают неизбежно, случайные могут наступить, мо-
гут и не наступить» [64, 254].
Подобный взгляд на причинную обусловленность необходимо-
сти и случайности высказывается во многих учебных пособиях
и исследовательских работах по философии [см. 46, 17; 159, 121;
154, 113, 114, 144; 87, 142—144; 245, 133; 237, 5, 33—34; 186,
100]. Он опирается на солидную философскую традицию, факти-
чески восходит к Демокриту, Аристотелю и отчасти к Гегелю.
Демокрит, как свидетельствуют Аристотель и Цицерон, по-
лагал, что необходимое i— это то, что вытекает из природы яв-
лений, внутренних причин их развития, а случайное — это след-
ствие внешних причин. По Аристотелю, необходимым является
все то, что вытекает из природы самого бытия, определяется его
существенными свойствами, а случай есть причина побочным об-
•разом.
Гегель, много сделавший для доказательства диалектической
связи необходимости и случайности (хотя и на объективно-идеа-
листической основе), вопрос о причинной обусловленности этих
категорий решал односторонне. По Гегелю, действительность в
своем развертывании раскрывается прежде всего как необходи-
мость, имеющая внутреннее основание. Необходимость состав-
ляет лишь один момент действительности, его внутреннюю сторо-
ну. Внешней стороной действительности является случайность.
Она есть неразвитая действительность, «это — тот обра^, в ко-
тором действительность первоначально предстает сознанию и ко-
торый часто смешивают с самой действительностью» [47, I, 243].
Случайное имеет основание своего существования не в себе са-
мом. Оно не может быть объяснено из внутреннего основания,
из внутренней природы вещи. Но случайное как действительное,
взятое со стороны возможности, имеет основание своего суще-
ствования в другом [см. 47, I, 243].
Многие буржуазные философы и ныне усматривают причины
возникновения случайного во внешних обстоятельствах. Так,
С. Лампрехт в работе «Случайность в природе» отмечает, что
«существующий мир — это множественность самых разнообраз-
ных вещей, как зависящих, так и не зависящих одна от другой.
Случайные факторы не распределены во вселенной по какой-ли-
бо модели. И присутствие и отсутствие их — случайность. Ничто
не запланировано. Когда внешний фактор вторгается в ситуа-
ции, мы имеем дело с позитивной случайностью, когда не втор-
гается — с негативной» [287, 7].
Выведение необходимого только из внутренних причин явле-
ний, а случайного — лишь из внешних вполне приемлемо для
обыденного здравого смысла и соответствует канонам класси-
ческого естествознания, отрывавшего эти категории друг от дру-
га. Такой подход также оправдан и тогда, когда речь идет о
применении случайности к материальному миру вообще. Но он,
как отмечает В. П. Бранскии, не пригоден, когда речь заходит о
166


применении этой категории к конечной и притом замкнутой (т. е.
изолированной от внешних воздействий) системе [см. 33, 5]. При
таких' условиях все изменения в системе должны объясняться
непосредственно из ее природы. Но тогда все они необходимы,
и случайных явлений в системе не существует.
Преодолеть это затруднение в понимании причинной обуслов-
ленности необходимого и случайного путем ссылки на противо-
поставление внутреннего (существенного) и внешнего (несущест-
венного) невозможно, ибо. внешние причины при более широком
рассмотрении процессов как сложных систем оказываются внут-
ренними. Какую бы конечную причину ни имело целое, т. е.
кая бы первопричина ни вызывала его появление, в ситуацию
вовлекаются не только его части (внутренние), которые являют-
ся целыми по отношению к своим частям, но и более крупные
целые (внешние), являющиеся частями более крупного целого,
и т. д.
Важно учитывать также, что по мере расширения материаль-
ной системы (как это вытекает из ОТО), роль внешних для этой
системы воздействий асимптотически приближается к нулю [см.
264, 154]. Однако случайности в материальной системе при та-
ких условиях не устраняются. Объясняя природу законов стати-
стической физики, имеющих дело с множеством случайных фак-
торов, Н. С. Крылов справедливо заметил, что, «прибегая к по-
мощи внешней среды, мы движемся в порочном круге, переносим
ту же трудность из одного места в другое, придавая ей только
более сложную форму» [101, 129].
Польский ученый М. Смолуховский еще в 1918 г. в статье
«О понятии случайности и о происхождении законов вероятности
в физике» высказал мысль о том, что в конечной материальной
системе источник случайностей следует искать не вне этой си-
стемы, а внутри ее, в присущей ей необходимости [см. 224, VH,
335]. Наконец, когда категории необходимости и случайности
выводятся соответственно только из внутренних и внешних при-
чин, они отрываются друг от друга, их относительное различие
абсолютизируется, упускается из виду, что процессы в одно и
то же время, но в разных отношениях могут выступать и как
необходимые, и как случайные, что в каждом процессе имеются
необходимые и случайные моменты в различных соотношениях,
что необходимость и случайность никогда не существуют в чи-
стом виде.
В некоторых философских работах случайность определяется
как результат пересечения независимых необходимых причинно-
следственных рядов. Такое представление также имеет свою ис-
торию. Еще Демокрит считал, что случайность — это следствие
совпадения внешних, не связанных друг с другом процессов,
каждый из которых происходит «по природе и в силу необходи-
мости», вызванной столкновением и сцеплением атомов в пусто-
те [см. 119, 133—136]. Сходной трактовки случайного придержи-
167


вался и Аристотель. «...Случай, — писал он, — есть причина по
совпадению для событий, происходящих по предварительному
выбору цели» [19, 32].
В середине XIX в. понимание случайного как пересечения не-
зависимых причинных рядов развивалось французским ученым
О. Курно (1801 — 1877). «События, возникшие при встрече или
комбинации явлений, принадлежащих независимым рядам, полу-
чившимся в порядке причинности, — отмечает он, \— мы называ-
ем явлениями случайными или результатами случая» [108,
85-86] К
Эту точку зрения разделял и Г. В. Плеханов. «Случайность
есть нечто относительное, — писал он. — Она является лишь в
точке пересечения необходимых процессов» [167, 323].
При определенных условиях и такой подход к выяснению при-
чин возникновения случайностей правомерен. В системе, изоли-
рованной от внешних воздействий и состоящей из бесструктурных
элементов, как считает В. П. Бранский, необходимые явления в
общем случае обусловлены «пересечением» зависимых причин-
ных цепей (в частном случае — отдельной причинной цепью), а
случайные — «пересечением независимых цепей» [33, 28].
Выясняя причины возникновения неопределенности наследст-
венной изменчивости организмов, И. П. Дубинин полагает, что
мутации и рекомбинативная изменчивость <— это причинные про-
цессы, протекающие в генотипе организмов. Взаимодействие ор-
ганизмов со средой и с другими организмами составляет другой
ряд причинных связей. «Их пересечение создает объективную слу-
чайность, неопределенность наследственной изменчивости» [67,
377].
Однако следует учитывать, что определение случайности как
результата пересечения независимых причинных рядов вписыва-
ется в общую концепцию понимания случайности, когда их воз-
никновение объясняется несущественными, второстепенными,
внешними факторами и причинами, поскольку каждый из при-
чинных рядов «оказывается внешним в отношении другого как
внутреннего» '[152, 48]. Надо иметь в виду и то, что всякое пе-
рекрещивание независимых причинных рядов с точки зрения од-
ного ряда является случайным, но, если учесть все причинные
ряды, оно выступает в качестве необходимого.
Бытующая концепция причинной обусловленности необходи-
мого и случайного уже не удовлетворяет современную науку,
она нуждается в существенных коррективах [см. 28, 129; 169,
139; 165, 73—85; 179, 25—28]. В реальной действительности есть
много таких процессов, которые, отражаясь в категории необхо-
димости, порождаются не только внутренними, но и внешними
причинами, как есть и много явлений, которые, отражаясь в ка-
тегории случайности, не только возникают в силу внешних при-
* Такого понимания случайности придерживались: Дж. С. Милль [см. 140, 4791;
А. Пуанкаре [см. 175, 76—77]; Н. М. Райхейсберг.
168


чин, стечения ряда побочных обстоятельств, но появляются и в
силу внутренних причин их развития.
Например, обмен веществ в живых организмах, связанный с
процессами ассимиляции и диссимиляции, является необходимым
для их развития. Но разве он вызывается только внутренними
причинами, находящимися в организмах? Он не может совер-
шаться без связи организмов с условиями их существования, с
внешней средой. Значит, обмен веществ как необходимость не
только вытекает из внутренних причин существования самих
живых организмов, но и определяется условиями, внешними по
отношению к ним.
Необходимый характер развития организмов также детерми-
нируется совокупностью как внутренних, так и внешних связей.
Он проявляется в условиях, когда возможности, заложенные в
наследственных структурах организмов, превращаются в дейст-
вительность. Но реализация указанных возможностей генотипа
организма протекает только на основе взаимодействия структур
живых существ со средой. «Необходимость, — писал К. Маркс,—
проявляется в конечной природе как относительная необходи-
мость, как детерминизм» [2, 36]. Она выступает как результат
целостного круга причин, условий и оснований развития орга-
низма.
В свою очередь, и случайности возникают под действием
не только внешних, но и внутренних причин, вытекают из сущ-
ности явления. Известно, что накопление у организмов случай-
ных различий и закрепление их в ходе естественного отбора
приводят к изменению необходимых видовых признаков, к пре-
вращению одних видов в другие. Но эти случайные изменения
происходят прежде всего под влиянием наследственных особен-
ностей организмов, т. е. внутренне присущих им свойств, опреде-
ляемых взаимодействием молекул нуклеиновых кислот (ДНК,
РНК) и белков в системе их клеток и передаваемых по наслед-
ству от родителей к потомкам. На этом, собственно, и основано
выведение новых пород животных и сортов растений посредством
скрещивания, межвидовой и отдаленной гибридизации и т. п.
То, что случайности возникают в результате внутренних и
внешних причин, подтверждается также действием естественного
отбора. Основываясь на нем, практики из множества вариантов
организмов отбирают только те, которые в ходе борьбы организ-
мов за продолжение рода и последовательной смены поколений
лучше всего приспособились к определенной среде. Результат
предшествовавшего процесса отбора генетически фиксируется в
последующих поколениях, которые подвергаются новой селекции,
так что в конечном итоге происходит сдвиг, рождается приспо-
собленный к среде вид. «И здесь обнаруживается, — пишет
й. Цимутта в статье «Диалектика случайности и необходимости
в эволюционном процессе», <— что необходимость (естественный
отбор. — Н. П.) пробивается через посредство закона случайно
169


обусловленного предложения вариантов. При этом случайность
не есть простая форма проявления необходимости. Она принад-
лежит к внутренним составным частям трансформационного ме-
ханизма эволюции» [274, 972].
В общественной жизни многие случайные явления также по-
рождаются одновременно внутренними и внешними причинами.
Цена любого отдельного товара на капиталистическом рынке
(как случайность) зависит от многих внешних обстоятельств —
от конкуренции товаропроизводителей, соотношения спроса и
предложения и т. п. В то же время цена — показатель величи-
ны стоимости товара — выступает как необходимость [см. 1, 23,
111].
Недостаточность выведения необходимого только из внутрен-
них причин явлений, устойчивых, постоянных их связей, а слу-
чайного — только из внешних причин явлений, неустойчивых,
временных, внешних их связей становится очевидной, когда мно-
гие процессы и объекты действительности анализируются с по-
мощью системно-структурных представлений. В соответствии с
ними любое явление реальной действительности рассматривает-
ся в качестве сложной системы, состоящей из множества взаи-
модействующих элементов. Каждый элемент обладает некоторой
независимостью, автономностью, неоднозначностью, выражаю-
щей определенную структуру систем. Элементы систем не зави-
сят и не определяются состоянием и поведением других, им иден-
тичных элементов. Поведение и состояние элементов в системах,
взаимодействие их между собой меняются беспорядочно.
Ю. В. Сачков в статье «О современных обобщениях категории
случайности» пишет, что случайность выражает наличие опреде-
ленного типа,, вида взаимоотношений объектов или событий в
составе систем, когда между ними отсутствуют прямые, непосред-
ственные, постоянные, друг друга определяющие зависимости
[см. 238, 263]. Случайность означает, что состояние или пове-
дение элементов в составе систем является независимым, а пото-
му во время непосредственных взаимодействий их состояния ме-
няются «хаотичным» образом. Случайность предполагает, что
взаимосвязь элементов в системах носит обобщенный, глубоко
опосредованный характер.
Достижения, полученные в результате использования вероят-
ностно-статистических идей и методов в современной науке, сви-
детельствуют о том, что случайность непосредственно связана с
сущностью исследуемых процессов, выступает в качестве струк-
турной характеристики материальных систем, объектов, вызыва-
ется внутренними «спонтанными» изменениями в них [см. 184,
101-114; 162, 165—188; 99, 56—73; 107, 47—93, 197—208; 150,
51—52; 188, 184—202]. Это хорошо видно на примерах случайных
величин 2, которые играют важную роль в разбросе снарядов в
2 Случайной называется величина, которая при одних и тех же условиях
может принимать разные, каждый раз заранее непредсказуемые значения.
170


ходе артиллерийской стрельбы, шумах и помехах в радиоустрой-
ствах, рассеивании элементарных частиц, определении загрузки
телефонной сети, радиоактивном распаде атомов некоторых хими-
ческих элементов, отступлении от стандартных размеров деталей
при их производстве, изучении явлений мутагенеза и т. п.
Таким образом, необходимость и случайность вызываются
как внутренними, так и внешними причинами. Первая — ре-
зультат регулярных, постоянных причин, выражает устойчивое,
не изменяющееся в структуре объективного мира. Вторая — след-
ствие нерегулярных, непостоянных причин, выражает подвижное,
меняющееся в структуре действительности.
§ 2. Закономерности взаимосвязи случайности
и необходимости
В марксистской философии диалектика необходимо-
сти и случайности получила свое классическое выражение в сле-
дующем кратком, но полном глубокого содержания положении:
случайность есть форма проявления необходимости и ее допол-
нение. Данное положение указывает на то, что в диалектическом
единстве двух категорий главной, определяющей стороной явля-
ется необходимость, выступающая как сущность по отношению к
случайности. Случайность же по отношению к необходимости вы-
ступает как форма ее проявления и дополнение, т. е. как явление.
Впервые положение о случайности как форме проявления не-
обходимости выдвинул Гегель. Правда, он не рассматривал слу-
чайность как дополнение необходимости, поскольку, относя слу-
чайность лишь к сфере проявления необходимости в природе, он
считал, что случайные явления не могут влиять на необходи-
мость, обусловленную развитием абсолютного духа. В отличие
от гегелевского идеализма, диалектический материализм пред-
ставил необходимость как материальную связь явлений, охваты-
вающую наиболее важные, внутренние отношения в предметах и
явлениях. Случайные явления и связи возникают в результате
действия необходимых связей как их внешнее проявление. Необ-
ходимость обусловливает общий характер господствующих слу-
чайностей.
Случайные явления возникают в результате опосредствования
внутренней связи различными поверхностными отношениями.
На поверхности процессов существуют многообразные отношения,
перекрещивание, опосредствование которых приводит к появлению
различных случайностей. Перекрещивание различных связей, опо-
средствование одних связей другими в конкретных условиях про-
исходят по-разному, не вытекают непосредственно из сущности
развития. Г. В. Плеханов указывал, что «случайность есть нечто
относительное. Она является лишь в точке пересечения необхо-
димых процессов. Появление европейцев в Америке было для
жителей Мексики и Перу случайностью в том смысле, что не вы-
171


текало из общественного развития этих стран. Но не случайно-
стью была страсть к мореплаванию, овладевшая западными ев-
ропейцами в конце средних веков...» [168, VIII, 294]. В дейст-
вительности появление случайностей происходит необязательно
лишь в точке пересечения необходимых процессов. На поверхно-
сти явлений перекрещиваются самые различные явления и свя-
зи, и в преобладающем большинстве не необходимые, а случай-,
ные. Но в конечном счете за этими опосредствованиями, за пест-
рым переплетением различных связей, порождающих различные
случайности, можно обнаружить развертывание необходимых
процессов.
Положение марксистской диалектики о случайности как фор-
ме проявления необходимости объясняет, почему при смене од-
ной необходимости другой соответственно изменяется и характер
случайностей, исчезают случайные явления, присущие прежней
необходимости, а на поверхности новой необходимости появляют-
ся новые случайности. Так, при смене одной общественно-эконо-
мической формации другой изменяются не только необходимо-
сти, но и случайности, действовавшие в предыдущей формации.
Например, необходимые в буржуазном обществе экономические
кризисы проявляются в таких случайностях, как увольнение с ра-
боты именно этих, а не других рабочих в данное время, в разо-
рении этого, а не другого предпринимателя и т. п. С построением
социалистического общества ликвидируются экономические кри-
зисы, исчезают случайности, характерные для капитализма. Сме-
на одной необходимости другой приводит соответственно и к из-
менению случайностей, выражающих эти необходимости. Таким
образом, случайность ограничена кругом определенных условий,
отношений, выражаемых необходимостью. Отдельные случайные
явления выражают в той или иной форме лишь некоторые сто-
роны или моменты необходимости, а в своей массе случайности
отражают необходимость в целом. В то же время случайные яв-
ления имеют неповторимые, индивидуальные черты. Каждое яв-
ление имеет некоторые элементы как случайного, поскольку в нем
находят свое отражение различные посторонние внешние связи,
так и необходимого, поскольку в этом явлении находят свое вы-
ражение некоторые стороны глубоких внутренних связей.
В «Философских тетрадях» В. И. Ленин, рассматривая диа-
лектику отдельного и общего на примере самых простых предло-
жений: листья дерева зелены; Иван есть человек; Жучка есть
собака и т. д., проинтерпретировал единство необходимого и слу-
чайного следующим образом: «Уже здесь... есть диалектика: от-
дельное есть общее... отдельное не существует иначе как в
той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в
отдельном, через отдельное. Всякое общее лишь приблизительно
охватывает все отдельные предметы... Всякое отдельное тысяча-
ми переходов связано с другого рода отдельными (вещами, яв-
лениями, процессами) и т. д. Уже здесь есть элементы, зачат-
172


ки, понятия необходимости, объективной связи природы etc. Слу-
чайное и необходимое, явление и сущность имеются уже здесь, ибо
говоря: Иван есть человек, Жучка есть собака, это есть лист де-
рева и т. д., мы отбрасываем ряд признаков как случайные, мы
отделяем существенное от являющегося и противополагаем одно
другому» [3, 29, 318—321]. О диалектике необходимости и слу-
чайности В. И. Ленин говорит здесь в связи с раскрытием диа-
лектики общего и отдельного. Диалектический характер взаимо-
связи этих пар категорий, как уже отмечалось, имеет много об-
щего. Подобно закону, который действует через явления и не су-
ществует помимо .явлений, подобно общему, которое не сущест-
вует вне отдельного, а в отдельном и через отдельное, необхо-
димость существует не помимо случайного, не вне связи со слу-
чайным, а в случайном и через случайное. Всякое случайное ты-
сячами переходов связано с другого рода случайностями.
Случайность как форма проявления необходимости отража-
ет некоторые стороны необходимости, и в то же время конкрет-
ное ее выражение зависит от массы условий, опосредовании, от-
ношений, которые связаны с возникновением этой случайности.
Случайность как форма проявления необходимости не есть нечто
внешнее по отношению к необходимости /— она связана с необ-
ходимостью, воздействует на нее. Будучи результатом опосредо-
вания того или иного явления, случайности усложняют течение
процесса, индивидуализируют форму его проявления, накладыва-
ют на необходимость свой отпечаток, дополняя ее теми или дру-
гими особенностями. В понятие «дополнять необходимость» вклю-
чается представление о возможности обратного воздействия слу-
чайностей на необходимость, связанное с признанием определяю-
щей роли необходимости в ее взаимодействии со случайностью.
Особенностями, дополняющими необходимость, являются, напри-
мер, особенности проявления законов капитализма в различных
странах. Если сравнивать развитие капитализма в Англии и Рос-
сии, то можно сделать вывод, что в Англии законы капиталисти-
ческого производства проявились в более «чистом» виде, чем в
России, где эти законы дополнялись многими особенностями, свя-
занными с пережитками крепостничества и феодализма, отчего
их проявление носило более завуалированный характер.
Диалектика необходимости и случайности выражается в от-
носительном характере их противоположности, в том, что случай-
ные явления в процессе исторического развития с изменением ус-
ловий могут стать необходимыми и наоборот.
Переход случайного отношения в необходимое К. Маркс по-
казал на примере развития форм стоимости. Денежной форме
стоимости, закрепившей роль всеобщей эквивалентной формы
стоимости за одним определенным товаром, предшествовали раз-
вернутая и случайная формы стоимости. Проследив развитие
форм выражения стоимости от простейшего образа, едва намеча-
ющегося в ее эквиваленте, которым становился отдельный слу-
173


чайный товар, вплоть до денежной формы, К. Маркс вскрыл тай-
ну денег как всеобщего необходимого эквивалента.
Процесс развития форм стоимости от случайной ко всеобщей
(необходимой) соответствует развитию товарообмена. Если при
простой форме стоимости (20 арш. холста =1 сюртуку) случай-
ностью казался тот факт, что два товара в определенном коли-
чественном отношении способны обмениваться друг на друга, то
уже в развернутой форме стоимости (20 арш. холста =1 сюрту-
ку, или =1 ф. чая, или =40 ф. кофе, или =2 унц. золота и
т. д.) «обнаруживается скрывающаяся за этим основа, по су-
ществу отличная от случайного проявления и определяющая со-
бой это последнее. Стоимость холста остается одинаковой по
своей величине независимо от того» [1, 23, 73], в каких товарах
она выражается. «Случайное отношение двух индивидуальных
товаровладельцев отпадает. Становится очевидным, что не об-
мен регулирует величину стоимости товара, а, наоборот, величи-
на стоимости товара регулирует его меновые отношения» [там
же].
Случайная форма стоимости не имела под собой твердой, ус-
тойчивой основы, которой является товарное производство. Одна-
ко случайная форма стоимости в неразвитом виде содержала
всеобщую форму стоимости как возможность. Эта возможность
превратилась в действительность с появлением товарного произ-
водства, когда стал необходим переход от случайной к всеобщей
форме стоимости. На анализе развития форм стоимости К. Маркс
показал, что случайность и всеобщность (неотделимая от необхо-
димости), выражая объективные отношения формы стоимости,
диалектически взаимосвязаны, не являются метафизическими
противоположностями. В процессе исторического развития одна
противоположность переходит в другую. Подобно тому как товар-
ное производство становилось необходимым, прежнее, натураль-
ное производство становилось случайным.
Анализ конкретных явлений, процессов природы и общества
«обнаруживает, — отмечал Ф. Энгельс, — один полюс уже как
наличествующий in пасе в другом». На определенном этапе раз-
вития «один полюс превращается в другой и... вся логика раз-
вертывается только лишь из этих движущихся вперед противо-
положностей» [1, 20, 516—519]. Развертывание противоположно-
стей в диалектической логике воспроизводит, отражает диалек-
тику развития материального мира.
Под формой случайных единичных явлений может скрывать-
ся зарождение нового необходимого процесса, который станет
действительностью при появлении определенных условий. Наем-
ный труд в случайной форме существовал еще в рабовладельче-
ском обществе. Однако лишь с развитием производительных сил
и появлением буржуазных отношений наемный труд стал • обще-
ственной необходимостью. В то же время в наемном труде еще
в момент его появления содержался в зародыше капиталистиче-
174


ский способ производства с его необходимыми законами. Форма
случайности, под которой скрываются зародыши будущей необ-
ходимости, не говорит о том, что необходимые связи возникают
случайно. Новые необходимые связи возникают в единичной и
случайной форме, в силу новых условий, с необходимостью сме-
ляюш,их старые условия. Однако новые отношения не сразу ста-
новятся господствующими. Вначале они возникают как элементы
в виде отдельных случайностей.
Классики марксизма придавали большое значение своевре-
менному раскрытию за формой отдельных случайностей наступ-
ления новых, более глубоких отношений, развитие которых при-
водит к появлению массовых подобных случайных явлений. Свое-
временное раскрытие за отдельными случайными явлениями бо-
лее глубоких отношений имеет огромное практическое значение,
так как в начальный период развития того или иного процесса,
когда новые необходимые отношения только еще складываются,
человек может оказать на них наибольшее воздействие, при-
дать их развитию нужное направление. Известно, например,
какое огромное теоретическое и практическое значение имело от-
крытие В. И. Лениным в первых стихийно возникавших Советах
рабочих депутатов, руководивших забастовками и демонстрация-
ми пролетариата, зародыша новой формы государственной
власти.
Раскрыв диалектику необходимости и случайности, марксизм
показал, что необходимость и случайность не являются застыв-
шими, неизменными, раз и навсегда данными. Категории не-
обходимости и случайности имеют смысл только при рассмотре-
нии их во взаимосвязи, взаимодействии, взаимопереходах. Отно-
сительность различия необходимости и случайности выражается
как в том, что случайность представляет собой форму проявле-
ния необходимости, так и в том, что случайное в одних услови-
ях может стать необходимым в других условиях. Те или иные
явления, связи должны рассматриваться как случайные или не-
обходимые лишь по отношению к определенйой совокупности ус-
ловий, системе взаимосвязей, по отношению к определенному
процессу.
Относительный характер различия необходимости и случайно-
сти не означает, что для науки безразлично, какие связи изу-
чать. Наука должна вскрывать за случайными явлениями и свя-
зями необходимые связи, за внешними проявлениями — глубо-
кие внутренние отношения. Это указывает на большое значение
марксистско-ленинского учения о необходимости и случайности
для материалистической теории познания.
§ 3. Виды необходимости и случайности
Рассмотрим теперь вопрос о классификации необхо-
димости и случайности. Гегель подразделял необходимость на
формальную, реальную (природную) и абсолютную, необходи-
175


мость абсолютного духа. Случайности он подразделял на объ-
ективные (или случайности конечных вещей); случайности, воз-
никающие от встречи двух необходимых рядов, и случакности,
понимаемые как произвол, абсолютные случайности.
Ф. Энгельс в зависимости от условий и причин возникнове-
ния необходимости, степени ее детерминированности различал
внутреннюю и внешнюю необходимость [см. 1, 20, 536; 21, 174—
175, 302]. Что касается классификации случайностей, то у Энгель-
са мы встречаем выражение «чистые случайности» [см. 1, 39,
175—176], под которыми он понимал все то, что может быть
заменено чем-либо другим в развитии явлений и процессов при-
роды и общества.
Некоторые советские философы в зависимости от структуры
необходимости выделяют простые необходимости, лежащие в ос-
нове динамических закономерностей, и сложные, составляющие
основу статистических закономерностей [см. 102, 36—37].
Е. П. Ситковский подразделяет случайности на два вида в за-
висимости от характера, степени их связи с необходимостью. Те,
в которых наиболее полно проявляется данная необходимость, он
считает внутренними случайностями, а случайности, которые не
связаны с данной необходимостью, являются по отношению к
ней посторонней силой,.— внешними.
А. М. Хохлов различает внешние и внутренние случайности в
зависимости от полноты детерминации. Первые зависят от такой
каузальной связи, которая входит в то же основание, что и не-
обходимость, формой проявления которой она является; вторые —
от такой, которая остается за пределами этого основания. Внеш-
няя случайность появляется также там, где перекрещиваются
по меньшей мере две внутренние случайности, а следовательно,
и их необходимости [см. 247, 34—35].
Для классификации необходимостей и случайностей на виды
в настоящее время не выработано единого принципа, основания.
Тем не менее, обобщая данные современной науки и социальной
практики, можно провести классификацию по следующим осно-
ваниям.
В зависимости от степени детерминированности, причин воз-
никновения, сферы распространения, структуры и характера дей-
ствия, а также от роли для практики и развития науки необхо-
димости могут быть подразделены на несколько основных видов:
объективные необходимости, выражающие определенные сторо-
ны и связи природы и общества; необходимости, которые
выражают объективно существующие стороны и связи идеаль-
ных явлений; внутренние и внешние необходимости. Первые вы-
зываются к жизни природой самих явлений и процессов действи-
тельности. Вторые порождаются привходящими обстоятельства-
ми, имеют свое основание в других явлениях. Можно выделить
необходимости более общего, фундаментального порядка, дейст-
вие которых распространяется на сравнительно широкий круг
176


материальных и идеальных явлений, а также необходимости ме-
нее общего порядка, действие которых охватывает сравнительно
узкий круг явлений. Наконец, выделяются сложные необходимо-
сти, которые определяют поведение большого количества одно-
родных объектов и выражаются статистическими законами; про-
стые необходимости, которые определяют поведение индивиду-
альных макрообъектов и отражаются в динамических законах;
необходимости, управляющие явлениями действительности и вы-
ражающиеся как статистическими, так и динамическими зако-
нами.
Что касается случайностей, то в зависимости от полноты де-
терминации, характера и степени связи с необходимостью, объ-
ективной роли во всеобщей связи явлений их тоже можно раз-
делить на ряд видов: 1) внутренние случайности, органически
связанные с данной необходимостью; 2) внешнке случайности,,
выступающие как нечто постороннее по отношению к данной не-
обходимости, они вызываются преимущественно побочными фак-
торами; 3) объективные случайности, вызывающиеся различны-
ми, не зависящими от людей условиями; 4) случайности, кото-
рые возникают вследствие волюнтаризма, нарушения объек-
тивно действующих законов. Наконец, можно выделить благо-
приятные и неблагоприятные случайности, соответственно уско-
ряющие или тормозящие протекание тех или иных процессов
действительности.
Одним из оснований классификации случайностей может быть
частота появления похожих друг на друга случайностей. Изуче-
нием массовых, повторяющихся случайностей специально зани-
мается статистика, которая на основе обобщения отдельных слу-
чаев выводит определенную закономерность этих явлений. В не-
которых областях науки и практики частота появления случай-
ных явлений имеет очень важное значение. Например, при ис-
следовании мутаций, появления отклонений и зависимости этих
отклонений от определенных условий, расшатанности наследст-
венности, изменения внешней среды и т. д. учет Частоты появле-
ния случайностей имеет важное значение. Частота случайных яв-
лений играет существенную роль также в квантовой физике, от-
ражающей необходимые отношения как статистическую необхо-
димость. В повседневной жизни частота повторяемости того или
иного явления рассматривается как существенное отличие необ-
ходимого от случайного.
Деление случайностей на единичные и массовые имеет опре-
деленное значение для раскрытия необходимых отношений. Еди-
ничные случайности не могут выразить необходимые отношения
в такой степени, как массовые. Подчеркивая связь необходимого
с массовостью явлений, В. И. Ленин писал: «...надо помнить пра-
вило, что в общественной науке (как и в науке вообще) дело
идет о массовых явлениях, а не об единичных случаях» [3, 26,
250]. Противопоставление единичных случаев массовым относи-
177


тельно. Но оно имеет смысл для выяснения необходимых и об-
щих отношений, которые в массовых случайностях выражены
более четко.
Классификация случайностей по частоте их появлений тесно
связана с выявлением отношения случайности к необходимости.
Различение случайностей по их отношению к господствующей не-
обходимости, по степени их опосредования различными связями,
по частоте появления схожих случайностей имеет важное значе-
ние для познания сущности явлений, необходимых отношений.
Наряду с выделением единичных и массовых случайностей по
частоте их появления последние можно классифицировать по
характеру их опосредования, по степени выражения необходимо-
сти. По этому признаку можно выделить: а) типичные случай»
ные явления, мало опосредованные внешними связями, выража-
ющие некоторые существенные черты необходимости; б) случай-
ные явления, многократно опосредованные и выражающие, как
правило, менее существенные черты необходимых отношений;
в) случайные явления как результат*внешнего воздействия, при-
водящего к появлению нетипичных единичных явлений. Такие
случайности называют чуждыми, или внешними, в отличие от
внутренних.
Случайности по их отношению к данной определенной необ-
ходимости можно разделить в зависимости от их обратного воз-
действия на эту необходимость или на весь процесс. Одни яв-
ления содействуют развитию данной необходимости, другие, на-
оборот, препятствуют, тормозят ее наступление. В зависимости
от характера действия случайного явления по отношению к дан-
ному процессу различают положительные и отрицательные слу-
чайности.
Приведенная классификация случайностей не является един-
ственной. Но какова бы ни была классификация случайностей,
она не может не затрагивать вопроса об отношении случайно-
сти к необходимости. Именно этот вывод является важным и
наиболее существенным с точки зрения выяснения сущности ка-
тегории случайности.
Соотношение между необходимостью и случайностью на раз-
личных структурных уровнях материи, в различных формах ее
движения неодинаково. Отсюда иногда делают вывод, что чем
выше структурный уровень организации материи, чем сложнее
форма движения материи, тем шире простор для действия слу-
чайностей [см. 181, 390]. На наш взгляд, такое утверждение не
имеет всеобщего значения. Верно, что соотношение между необ-
ходимостью и случайностью изменяется вместе с усложнением
материальных систем, их структуры. Но оно следует общему за-
кону развития — переходу явления в свою противоположность.
Например, при переходе от макромира к микромиру в соотно-
шении между необходимостью и случайностью существуют две
противоположные тенденции. С одной стороны, происходит уве-
178


личение числа случайных факторов в определении механическо-
го движения объектов. Эта тенденция находит выражение в по-
вышении роли статистических методов в описании пространствен-
ных перемещений объектов по мере продвижения в глубь мате-
рии. С другой — увеличивается роль необходимости, обусловли-
вающей физические процессы, что выражается во введении в
физику констант, характеризующих необходимые свойства мик-
рообъектов: массы, заряда, спина, собственного магнитного мо-
мента и др.
При переходе от неорганических систем к органическим воз-
растает значение случайности во взаимосвязи необходимости и
случайности. Это, по-видимому, объясняется тем, что в живых
телах кроме биологической, механической форм движения ма-
терии и их закономерностей присутствуют и физическая и хими-
ческая формы движения и их закономерности, взаимодействие
которых и вызывает различные случайные отклонения в их раз-
витии. Вместе с тем, прослеживая развитие органических систем,
повышение их сложности в эволюционном процессе, можно обна-
ружить и возрастание роли необходимости. Те же изменения в
соотношении между необходимостью и случайностью характерны
и для развития человеческого общества от низших ступеней к
высшим, от одних социально-экономических формаций к другим.
Как видно, изменение отношений между необходимостью и
случайностью по мере повышения уровня организации материаль-
ных систем, усложнения их структуры подчиняется закону отри-
цания отрицания, т. е. представляет собой развитие по спирали.


Глава XIV. ЗАКОН
Формирование категории «закон» происходит на той
ступени развития общественного познания и практики, которая
характеризуется выявлением и освоением необходимого в отра-
жаемой действительности. Закон — это одна из форм существо-
вания необходимого. Каково же содержание категории «закон»?
§ 1. Основные характеристики категории «закон»
Определение той или иной категории материалисти-
ческой диалектики прежде всего связано с выявлением ее взаи-
мосвязи с другими категориями. «Совершенно очевидно, — пи-
шет Т. И. Ойзерман, — что определение любой категории вклю-
чает в себя учет отношения ее к другим категориям... Свое зна-
чение в познании та или иная категория приобретает не в изоли-
рованном виде, а во взаимозависимости, в связи с другими кате-
гориями» [158, 39] \
Возникает вопрос: связь с какими категориями следует фик-
сировать в определении категории «закон»? Безусловно, особен-
но важное значение имеет ее связь с категориями необходимости
и случайности. Эта связь важна по нескольким причинам: во-
первых, закон — необходимая общая и устойчивая связь; во-
вторых, от характера проявления необходимости зависит деле-
ние законов на динамические и статистические; в-третьих, в
формулировке закона раскрытие необходимости — непременный
этап; наконец, признание объективной необходимости или ее от-
рицание — исходный пункт в критике немарксистских концепций
закона. Перечисленные обстоятельства позволяют рассматривать
необходимость как основу закона, а закон как особый вид не-
обходимых связей. К. Маркс писал, что под законом следует
иметь в виду «внутреннюю и необходимую связь между двумя
явлениями» [1, 25, I, 246]. У В. И. Ленина в ходу было выра-
жение «законы или необходимости природы» [3, 29, 55].
В любом законе природы и общества фиксируется прежде
всего связь (отношение) предметов и явлений действительности,
* Одним из примеров, подтверждающих плодотворность определения категорий
через уютановление их взаимосвяз!», может ^служить \рг6ота В. iB. Агудова
«Место и функция «структуры» в системе категорий материалистической диа-
лектики:^ (М., 1979). Вместе с тем в советской философской литературе сущест-
вует и противоположный подход к определению категорий, не только не учи-
тывающий взаимосвязей, но и ставящий под сомнение целесообразность по-
строения системы категорий диалектики [см. 95].
180


их различных сторон, свойств. Например, закон всемирного тя-
готения, который гласит, что любые два тела во вселенной при-
тягиваются друг к другу прямо пропорционально произведению
их масс и обратно пропорционально квадрату расстояния между
ними, охватывает отношение различных тел друг к другу. За-
кон соответствия производственных отношений уровню развития
производительных сил выражает взаимосвязь между производи-
тельными силами и производственными отношениями, являю-
щимися двумя сторонами способа производства. В законе может
отражаться также отношение предметов к условиям их сущест-
вования. Например,, закон единства организма и среды фикси-
рует отношение организма и среды. Закон может раскрывать и
определенный порядок, в котором осуществляется взаимозависи-
мость предметов и явлений. Отношение предметов и явлений,
выраженное в законе, может охватывать и другие стороны пред-
метов и явлений окружающего мира: количество и качество,
содержание и форма и т. д. Но для нас важно заметить, что
закон при любых условиях есть отношение. «Закон, i— подчер-
кивал В. И. Ленин, — есть отношение» [там же, 138].
Будучи отношением, закон выражает не все связи объектив-
ного мира, а лишь некоторые, и прежде всего необходимые. Не-
обходимость как существенная черта закона указывает на обя-
зательность наступления тех результатов, которые из него выте-
кают. Так, необходимость смены времен года на земле вытекает
из астрономических законов ее движения. То же самое можно
видеть и в законах общественного развития. К. Маркс в «Капи-
тале», излагая закон прогрессирующего понижения общей нор-
мы прибыли, указывал, что с развитием капитализма «общая
средняя норма прибавочной стоимости должна выражаться в по-
нижающейся общей норме прибыли» '[1, 25, I, 233]. И далее он
разъяснял: «Это не только возможно. На основе капиталистиче-
ского производства так должно быть, если оставить в стороне
преходящие колебания» [там же, 238—239].
Закон выступает как общая и устойчивая необходимая связь.
Поскольку любой закон есть необходимое отношение, он вместе
с тем есть и общее отношение. В. И. Ленин в «Философских тет-
радях», конспектируя книгу Фейербаха о философии Лейбница,
делает на полях следующую пометку: «Необходимость неотде-
лима от всеобщего» [3, 29, 72]. Здесь В. И. Ленин имеет в
виду, что, поскольку закон выражает такие отношения, которые
обязательно, неминуемо должны наступить (признак необходи-
мости), естественно, эти отношения наступят всегда и всюду
(признак всеобщности), где имеются аналогичные условия.
В этом смысле закон — не просто общее, а необходимое общее
отношение.
Например, согласно закону стоимости обмен трваров совер-
шается в соответствии с количеством общественно необходимого
труда, затраченного на их производство. Этот закон является об-
181


щим для всех товаров, так что стоимость любого товара опре-
деляется общественно необходимым трудом, который был затра-
чен в процессе его производства. «Цена есть проявление закона
стоимости, — отмечал В. И. Ленин. — Стоимость есть закон
цен, т. е. обобщенное выражение явления цены» [3, 25, 46].
Только в том случае, когда мы получаем один и тот же ре-
зультат при сходных обстоятельствах, имеющих силу для всех
предметов и явлений или их групп, мы можем установить зако-
ны их развития. Ф. Энгельс по этому поводу писал: «Мы знаем,
что хлор и водород под действием света соединяются при извест-
ных условиях температуры и давления в хлористоводородный газ,
давая взрыв; а раз мы это знаем, то мы знаем также, что это
происходит всегда и повсюду, где имеются налицо вышеуказан-
ные условия, и совершенно безразлично, произойдет ли это один
раз или повторится миллионы раз на скольких небесных телах.
Форма всеобщности в природе •— это закон,..» [1, 20, 549].
Закон всегда охватывает сходные, общие отношения предме-
тов и явлений, то, что совпадает в различных предметах и яв-
лениях. В. И. Ленин определял закон как тождественное, «иден-
тичное в явлении» [3, 29, 136]. Выделение сходных, общих черт
и свойств предметов позволяет установить законы их развития.
Подчеркивая важность установления сходных отношений для вы-
ведения законов экономического развития, В. И. Ленин писал:
«Во всех капиталистических государствах, несмотря на анархию,
несмотря на хаос, свойственный капитализму, опорным пунктом
для расчетов хозяйственного плана является опыт десятилетий,
опыт, который могут сравнивать капиталистические государст-
ва, однородные по своему экономическому строю и'отличающие-
ся лишь в частностях. Из этого сравнения может быть выведен
действительно научный закон, известная закономерность и пра-
вильность» [3, 43, 12].
Закон есть не только необходимое общее, но и необходимое
устойчивое отношение. Устойчивое потому, что любой закон вы-
ражает такие отношения в предметах и явлениях материального
мира, которые вытекают из внутренней природы данного явле-
ния. В. И. Ленин в «Философских тетрадях», приводя гегелевское
положение о том, что «царство законов есть спокойное.., отобра-
жение существующего или являющегося мира», отмечает: «Это
замечательно материалистическое и замечательно меткое (сло-
вом «ruhige») определение. Закон берет спокойное... Закон = спо-
койное отражение явлений» [3, 29, 136]. Закон не может осно-
вываться на неустойчивых связях.
Каждый предмет имеет много различных сторон, черт,
свойств, граней и т. д., которые находятся в процессе постоян-
ного отмирания и обновления. Одни свойства предметов под
влиянием различных обстоятельств исчезают; другие, наоборот,
возникают, закрепляются. Закон не может отражать все их мно-
гообразие. Он фиксирует лишь относительно устойчивые и по-
182


стоянные отношения предметов и явлении, которые в процессе
их развития не претерпевают коренных качественных изменений.
Если бы предметы и явления не имели относительно устойчивых
связей, невозможно было бы установить законы их функциони-
рования.
Это можно показать на примере закона сохранения массы
и закона постоянства пропорций. Если известное количество
двух элементов, предположим кислорода и водорода, вступает
в соединение, то масса образовавшейся воды будет точно равна
сумме масс исходных веществ. Комбинируя, например, один
грамм водорода и восемь граммов кислорода, мы всегда будем
получать девять граммов воды. Точно так же пропорции, в кото-
рых химические элементы вступают в соедицение, всегда остают-
ся постоянными. Например, количество кислорода, которое мо-
жет соединиться с данным количеством водорода, .всегда в во-
семь раз больше последнего. Если мы смешаем 1 г водорода
более чем с 8 г кислорода и подожжем смесь, весь^одород всту-
пит в соединение, а некоторая часть кислорода останется сво-
бодной. Если, напротив, в смеси будет меньше 8 г кислорода,
свободной останется некоторая доля водорода. Эти устойчивые
отношения и находят свое выражение в законах сохранения мас-
сы и постоянства пропорций.
Закон как необходимое общее и устойчивое отношение имеет
характер «железной необходимости» (К. Маркс). Многие совет-
ские философы считают необходимость одной из характеристик
закона. Например, Д. И. Широканов пишет: «Необходимость, от-
ражая определенный порядок развития движения, изменения в
природе и обществе, является непременной характеристикой за-
кономерных связей» [259, 85]. «Под объективными законами, —
отмечает С. Ф. Анисимов, — диалектический материализм пони-
мает... связи, имеющие общий и необходимый характер» [14,
45]. Сближение необходимости и закона наблюдается у B.C. Со-
колова [см. 201]. Перечислив признаки, присущие всем видам
законов, В. И. Хорев на первое место поставил необходимость
[см. 246, 76]. Необходимый характер связей, фиксируемых в ка-
тегории «закон», не обойден и в определении закона С. И. Гон-
чарука [см. 56, 7]. «Признание объективной необходимости ре-
шает, безусловно, главный вопрос — о природе научного закона,
указывает на самый существенный его признак, на наиболее
значительную часть его содержания», — подчеркивает И. Нале-
тов [149, 52].
Итак, всякий закон представляет собой необходимое отноше
ние. Будучи необходимым отношением, закон связан со случай
ностью. Последняя является формой его проявления. В зависи
мости от формы связи закона со случайностью различаются за-
коны динамические и статистические.
Динамические законы связаны с такой необходимостью, кото-
рая проявляется в каждом конкретном случае, в отдельном яв-
183


лении или процессе. В фундаменте статистических законов за-
ключена необходимость, проявляющаяся лишь в большой массе
однородных явлений. И в том, и в другом случае необходимость
связана со случайностью. Однако если в динамических законо-
мерностях случайность сопутствует необходимости, то в стати-
стических — необходимость сама складывается из случайностей.
Связь категории закона с категориями необходимости и слу-
чайности важна еще и потому, что фиксация закона осуществля-
ется после обнаружения необходимости. Именно поэтому в си-
стеме категорий диалектики необходимость и случайность пред-
шествуют закону. «Выявляемые в ходе развития познания не-
обходимые связи (отношения), — отмечает А. П. Шептулин, —
часто формулируются в науке в виде закона, то есть осознаются
через категорию закона» [258, 261]. Без обнаружения необхо-
димости невозможно познание закона. В. И. Ленин показал, что
без обнаружения необходимости эксплуатации при капиталисти-
ческом строе К. Маркс не смог бы дать объективного анализа
законов функционирования и развития капиталистической обще-
ственно-экономической формации [см. 3, 1, 137—143].
Таким образом, необходимость выступает и как основа закона,
и как его важнейший признак. Поэтому необходимость как су-
щественный признак должна быть включена в определение за-
кона.
Другим фундаментальным признаком закона является суще-
ственность. Поскольку в законе выражаются внутренние связи,,
он представляет собой «отношение сущностей или между сущ-
ностями» [3, 29, 138]. Закон — это существенное явление. «За-
кон, — указывал В. И. Ленин, — есть отражение существенного
в движении универсума... Движение универсума в явлениях... в
существенности этого движения есть закон» [там же, 137].
Закон есть выражение не просто сущности предметов и яв-
лений, а их противоречивой сущности. Каждый закон природы
и общества выражает то или иное вполне определенное взаимо-
действие противоречивых сторон в самой сущности предметов
и явлений. Законы механики, например, выражают взаимодей-
ствие массы и скорости тела, массы и ускорения, действия и
противодействия; законы газа связывают такие противополож-
ные его свойства, как давление и объем. Закон классовой борь-
бы является выражением основного противоречия капитализма,,
вытекающего из сущности капиталистического способа производ-
ства, — противоречия между общественным характером произ-
водства \f частной формой присвоения результатов труда.
Если в законе выражается сущность явлений, то это не озна-
чает, что понятия «сущность» и «закон» совпадают. Сущность
«представляет собой совокупность всех необходимых, внутрен-
них сторон и связей (законов), свойственных объекту, взятых в
их естественной взаимозависимости» [258, 288]. Из этого опре-
деления следует, что сущность как целое накладывает свой отпе-
184


чаток на закон как на свою часть, сущность как система опреде-
ляет развитие закона как ее элемента. Если для выражения сущ-
ности необходима целостная теория или даже несколько теорий,
то закон отражает лишь одну из сторон сущности [см. 203, 7].
Нельзя поэтому утверждать, что, скажем, закон стоимости ис-
черпывает сущность капиталистического строя, хотя он, бесспор-
но, выражает ее. Точно так же сущность капитализма не может
исчерпать закон конкуренции и анархии производства, хотя и он
является выражением этой сущности. Даже основной закон ка-
питализма не исчерпывает полностью сущности капиталистиче-
ского строя. Для того чтобы понять сущность предмета, явле-
ния, недостаточно знания отдельных законов, выражающих эту
сущность. Для этого необходимо знание целой совокупности за-
конов.
Признак «существенности» включается в определение закона
многими советскими философами как само собой разумеющийся.
Так, например, С. Ф. Анисимов пишет: «Под объективными за-
конами диалектический материализм понимает объективные су-
щественные связи (отношения)...» [14, 45]. Аналогичное опреде-
ление дает Д. И. Широканов: «Закон есть внутренняя, сущест-
венная... связь явлений» [2^9, 85].
Рассмотрев взаимосвязь категории «закон» с категориями
«необходимость» и «сущность», определение закона можно сфор-
мулировать так: закон ,— это необходимая и существенная связь.
Другие признаки закона либо имплицитно содержатся в указан-
ных, либо не имеют для него фундаментального значения и, сле-
довательно, могут быть опущены в определении этой категории.
Из определения закона вытекает, что соотносительными ему ка-
тегориями выступают «случайность» (случай) и «явление» (про-
явление).
§ 2. Категория «закон» в истории философии
Категория «закон» была объектом борьбы между ма-
териализмом и идеализмом на протяжении всей истории филосо-
фии. Для идеализма было характерно отрицание объективной
закономерности природных явлений. Так, в пифагорейском уче-
нии о «гармонии сфер» понятие «закон» отождествлялось с по-
нятием «порядок». Пифагорейцы считали, что именно числа, а
не материа-льное первоначало лежит в основе явлений при-
роды.
В объективном идеализме Платона развитие природных явле-
ний было истолковано телеологически. Платон допускал изна-
чальную целесообразность в природе. В этом пункте его объек-
тивный идеализм приходил в соприкосновение с религией.
Начало материалистическому пониманию природной законо-
мерности положили древнеиндийские материалисты. «Все пред-
меты, как живые, так и неживые, побуждаются к деятельности
185


их внутренней природой (свабхава) и точно таким же путем они
прекращают свою деятельность», — считали представители сваб-
хава-вады [цит. по: 82, 49].
Идея объективной природной закономерности была восприня-
та в Древнем Китае даосистами, а в Древней Греции — Ге-
раклитом.
Понятия Логос (Гераклит) и Дао (даосизм) выражали объ-
ективное единство чувственного мира, не зависящее от воли лю-
дей и богов.
Следующим этапом в разработке категории «закон» стала
лософия Аристотеля. Целью познания Аристотель считал откры-
тие сущности, закона. Исходным пунктом познания, по Аристо-
телю, являются чувственные данные. Закон как общее — резуль-
тат деятельности разума. Познание закона, согласно Аристотелю,
есть не что иное, как упорядочение бесконечного многообразия
мира явлений и открытие неоОходимых, общих, устойчивых свя-
зей в нем, возможность которого обеспечивается единством чув-
ственного и рационального познания. Вместе с тем Аристотель
не порывает с телеологическим взглядом на мир. Его учение об
«энтелехии» как изначальной внутренней цели явлений и о «пер-
вом двигателе» свидетельствует о том, что Стагирит стоит на
идеалистических позициях в истолковании закономерностей объ-
ективного мира.
В развитии материалистического учения о закономерности
важное место принадлежит Эпикуру. Выступая против идеали-
стического решения этого вопроса, он утверждал, что атомам
наряду с прямолинейным движением имманентно присуще от-
клонение от прямой, которое является не игрой случая, а зако-
ном самого атома. Реальное движение атомов, таким образом,
представляется как единство обоих типов движения. Концепция
Эпикура была одной из первых попыток материалистического
осмысления диалектического характера движения.
В новое время материалистическая традиция в истолковании
категории закона была продолжена Ф. Бэконом. Преодолевая
дуализм аристотелевского учения о формах, он постулировал не-
разрывную связь формы с конкретной чувственной вещью. Для
Бэкона «форма» и «закон», «форма» и «причина» — тождест-
венные понятия. Поэтому бэконовская индукция представляет
собой метод познания не только форм явлений, но в равной ме-
ре и причин, и законов их развития.
Если Бэкон рассматривал закон как особую форму матери-
альных предметов и явлений, то, с точки зрения И. Канта, за-
кон, подобно другим категориям, есть лишь форма рассудочной
деятельности. Целью кантовского «критицизма» явилось обосно-
.вание понятий, обладающих признаками всеобщности и необхо-
димости, т. е. способных выражать закон. В философии понятия-
ми, претендующими на всеобщность и необходимость, являются
категории. По Канту, «категории суть понятия, а priori предпи-
186


сывающие законы явлениям» [86, 3, 212]. Процесс познания, по
Канту, представляет собой наложение категорий как пустых, бес-
содержательных форм на многообразную материю восприятия. По-
этому исходный пункт познания — наличие материала, получен-
ного в результате воздействия «вещи в себе» на органы чувств.
Посредством наложения категорий материя чувственности приво-
дится субъектом познания в связь и в результате активности
рассудка с помощью репродуктивного воображения возводится
во всеобщие роды, законы природы и т. д. Таким ^бразом, за-
кон представлен Кантом как продукт деятельности познающего
субъекта. Неизбежным следствием кантовского априоризма явил-
ся агностицизм.
Большой вклад в разработку категории «закон» был сделан
Гегелем. Для Гегеля закон ;— один из этапов развития абсолют-
ной идеи. Источником закона у него служит не объективный ма-
териальный мир, не мировая закономерность, а разум. Причем
разум является источником не только законов, но и вообще всех
вечных и абсолютных истин. Закон как момент всеобщего объек-
тивен. Гегель подчеркивает, что «если всеобщее определяют как
закон, силу, материю, то это не значит, что всеобщее признается
внешней формой и субъективным содержанием, а это значит, что
законам приписывают объективную действительность, что силы
имманентны, что материя составляет подлинную природу самой
вещи» [47, II, 15]. Далее, закон «есть внутреннее» [49, 70]. На-
конец, закон, в понимании Гегеля, является истиной, постоянным
образом непостоянного явления [там же, 66—67].
Из поля зрения Гегеля не выпал и такой важный вопрос, как
анализ формы мышления на этапе познания закона. Он явился
составной частью раздела субъективной логики или учения о по-
нятии. Несмотря на отдельные недостатки и ошибки, допущен-
ные при показе диалектики понятий, суждений и умозаключений,
Гегелю удалось в движении форм мысли от единичного к осо-
бенному и общему отразить движение познания от явлений к от-
крытию закона. В.И.Ленин отметил как «близость к ма-
териализму» стремление Гегеля «двигаться вперед к все
более точному пониманию внутреипей гармонии и законо-
мерности природы.,,» [3,29, 142].
Для современной буржуазной философии характерно отрица-
ние идеи закономерного развития мира, объективности законов
науки. Так, неокантианцы рассматривают категории необходимо-
сти и закономерности как субъективные формы, требующиеся для
плодотворного размышления о взаимоотношениях явлений опыт-
ного мира. «...Установление этих законов основано на чисто тео-
ретическом интересе и имеет чисто теоретическую правомерность»
[39, 200]. Особым нападкам со стороны неокантианцев подверг-
лась историческая закономерность. И Виндельбанд, и Риккерт,
и многочисленные их последователи отстаивают глубоко реакци-
онный тезис, будто исторические науки не способны вскрыть объ-
187


ективные закономерности, поскольку-де они изучают индивиду-
альные и неповторяющиеся события. «Историческое развитие не
знает никаких законов и не может их знать», — уверяет
Э. Мейер [290, 172]. «Не существует никаких «законов» и «на-
правлений» в истории вообще», — заявляет Ренбалл [294, 89—
90]. Подобные утверждения используются буржуазными филосо-
фами для «доказательства» того, что поступки людей якобы аб-
солютно свободны, что в истории царит хаос, и потому нельзя
ни предвидеть исторические события, ни сознательно вмешивать-
ся в их ход.
Неопозитивизм, будучи прямым наследником махизма, тоже
отрицает реальность общих связей в природе, т. е. объективный
характер закона. Вопрос об объективных связях явлений пред-
ставители этого направления современной буржуазной философии
подменяют вопросом о связи «фактов опыта», фиксируемых в
протокольных предложениях.
Неопозитивисты рассматривают вероятность как логическую
категорию, а не как отражение событий объективного мира. От-
сюда следует, что «вероятностные суждения никогда не говорят
о том, какие события вероятны, а всегда говорят о том, и только
о том, какие суждения лучше подтверждены, имея в виду ин-
формацию, которой располагает субъект...» [12, 34]. Отсюда де-
лается вывод, что спор между детерминизмом и индетерминиз-
мом о природе закономерных связей — логический спор, в кото-
ром речь идет не о структуре действительности, а о логической
структуре суждений, в которых выражены законы науки.
Внеэмпирическое содержание закона у А. Айера связывается
с теоретико-познавательной позицией исследователя, у К. Поппе-
ра и Р. Брейтвейта — с логической необходимостью, появляющей-
ся у закона в момент выведения его из более общего закона, у
Э. Нагеля — с гносеологической функцией закона [см. 149, 51].
Неопозитивистское понимание закона нашло свое воплоще-
ние, в частности, в интерпретации квантовой механики предста-
вителями так называемой копенгагенской школы физиков, кото-
рые не признают объективного существования квантовых объек-
тов. Иордан, например, считал, что атом — это не что иное, как
каркас для классификации экспериментальных фактов. По мне-
нию Гейзенберга, элементарная частица в современной физике
является не материальным образованием, а только символом, вве-
дение которого придает законам природы особенно простую
форму.
Исходная посылка в рассуждениях представителей копенга-
генской школы — совершенно правильное положение о качест-
венном различии микрообъекта и макрообъекта, а также зако-
нов их движения. Если естествоиспытатели XVHI—XIX вв. под
материей понимали неизменные мельчайшие частицы, движущие-
ся по законам классической механики, то современная физика,
и в частности квантовая механика, доказала ошибочность уни-
188


версализации законов механики Ньютона и наличие у микрообъ-
ектов сложной корпускулярно-волновой природы. Из правиль-
ной посылки представители копенгагенской школы сделали не-
верный вывод о том, что позиция материализма якобы подорва-
на современной физикой, микрочастицы утратили свое объектив-
ное существование. Нетрудно видеть, что этот вывод основан на
отождествлении механистического, метафизического материализ-
ма и материализма диалектического.
Роль путеводителя в «диковинном» мире новой физики у ко-
пенгагенцев, как известно, выполняет «принцип дополнительно-
сти» Бора. «Дополнительными», в частности, объявляются такие
формы бытия, как пространство, время и закон причинности. Од-
нако и в случае с отрицанием закона причинности, с попыткой
подойти к истолкованию квантовой механики с индетерминист-
ских позиций произошел конфуз. Представители копенгагенской
школы применили тот же самый прием подмены общего част-
ным, что и в случае с отрицанием объективного характера мик-
рочастии, заменив на этот раз философское понятие причинности
понятием механической причинности, и потерпели фиаско. Ин-
детерминизм квантовой механики оказался мнимым [см. 234,
410].
Таким образом, квантовая механика не дает решительно ни-
каких оснований для отрицания объективных закономерностей
микромира и для признания индетерминизма. Возможность по-
добного появляется только тогда, когда ее интерпретаторы (даже
если в этой роли выступают великие физики современности, вклю-
чая самих создателей этой науки) скатываются на позиции нео-
позитивистской методологии. Вот почему непреходящее значение
и сейчас имеет положение В. И. Ленина, что «образование (аб-
страктных) понятий и операции с ними уже включают в себя
представление, убеждение, сознание закономерности объектив-
ной связи мира» [3, 29, 160].
Категория «закон» имеет важное методологическое значение
для познавательной и практической деятельности человека.
Поскольку закон выражает необходимые и существенные от-
ношения предметов и явлений объективного мира, в научно-тео-
ретической и практической деятельности необходимо тщательно
учитывать все формы объективной взаимосвязи, чтобы в после-
дующем выделить из них те, которые отражаются категорией
закона.
Поскольку закон определяет направление и характер развер-
тывания событий как в научной, так и в практической деятель-
ности, важно не только констатировать необходимые и сущест-
венные отношения, через которые проявляется объективный за-
кон в данный момент, но и учитывать тенденцию их развития в
будущем.
В связи с тем что любой закон природы и общества проявля-
ется при наличии соответствующих условий, в процессе научно-
189


го познания и практической деятельности необходимо хорошо
знать, при каких конкретных условиях необходимые и сущест-
венные связи могут вызвать соответствующие изменения.
Диалектико-материалистическое понимание сущности закона
и его основных признаков позволяет сознательно ориентировать-
ся в происходящих событиях и предвидеть направление их раз-
вития в будущем. Познание закономерных связей, внутренней
логики в развертывании событий, процессов делает возможным
определение перспективы их развития, т. е. научное предвидение.


Глава XV. СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА
§ 1. Понятия «содержание» и «форма»
В предшествующих главах было показано, что позна-
ние в ходе своего развития идет от выявления 1прич1Инно-следст-
венных связей к осмыслению необходимости и установлению за-
конов. Но 'познание имеет и другое направление развития: от
причинности (К уяснению содержания исследуемого объекта, а за-
тем — через ©ыявление свойственных ему устойчивых необходи-
мых связей, законов — к отражению его формы, внутренней
структуры.
По мере открытия причинно-следственных связей, объяснения
тех или иных свойств исследуемого цело1го из взаимодействий об-
разующих его элементов 'возникает потребность объединить на-
копленные знания о 'при'чинно-следстЁенных связях, элементах, их
(взаимодействиях и вызываемых ими изменениях, выразить их че-
рез единое понятие. Эту функцию выполняет категория «содер-
жание».
Аналогичная ситуация складывается и в результате накоп-
ления знаний о необходимых устойчивых связях, законах, прояв-
ляющихся в исследуемом объекте и составляющих структуру осу-
ществляющихся в нем взаимодействий и вызываемых ими изме-
нений. По мере 'накопления этих знаний возникает необходимость
в их целостном осмыслении. Понятием, отражающим совокуп-
'ность устойчивых, необходимых связей, составляющих структуру
объекта, является категория «форма».
Содержание и форма представляют собой противоположные
стороны предметов "и явлений. Определяющей тенденцией содер-
жания является изменчивость, определяющей тенденцией фор-
мы — устойчивость. Последнее в 1принци1пе не исключает наличия
устойчивых мо'ментов в содержании и возможности изменения
фор1МЫ. Здесь речь идет именно о тенденции. Тем не менее, учи-
тывая сказанное, можно 1Предварительно определить содержание
любого материальното образования как совокупность его изме-
нений.
'Поскольку материальное образование есть целое, состоящее из
определенньш образом взаимосвязанных элементов, содержание
материального образования есть составляющие его элементы и
их изменения. В данном случае 'наряду с фиксацией изменений
элементов, что в первую очередь характерно для содержания, «от-
водится место» для устойчивости, присущей каждому элементу.
Если для содержания материального целого устойчивость име-
ет подчиненное значение, то при характеристике формы она иг-
рает определяющую роль. Форму материальното образования
191


можно определить как выражение устойчивости содержания, как
организацию устойчивых связей между элементами, организацию
элементов в целое.
Содержание и форма диалектически взаимосвязаны и взаимо-
заансимы. Каждый элемент целого является тем, что он есть толь-
ко (при наличии его связей [см. 3, 29, 184], таким образом форма
еаключена в самом содержании. Орта'низа'ция устойчивых свжей
является в то же время и организацией элементов. Последние
имеют существенное значение в самой организации связей мате-
риального образования. Следовательно, и содержание включает-
ся в форму. Сущность взаимосвязи между содержанием и формой
заключается в диалектическом (переходе формы в содержание и
содержания в фо'рму. «Содержание, — писал по этому поводу
Гегель, — есть не что иное, как переход формы в содержание,
л форма — переход содержания в форму. Этот переход есть одно
из важнейших определений» [50, I, 298].
Диалектическому иодходу к пониманию взаимодействия со-
держания и формы иротивостоит метафизическое (противоиостав-
ление содержания (И формы. Ярким примером метафизического ис*
толкования данных категорий является учение Аристотеля о фор-
-(ме 'как активном, деятельном начале. С точки зрения Аристотеля,
форма существует независимо от материи — начала содержатель-
1НОГ0, но иассивного и инертного. Соединение активной формы
с (пассивной материей приводит к (возникновению конкретной ве-
щи. Итогом 1метафиз(ического учения Аристотеля является идеа-
листический вывод о^ существовании бога, выступающего в роли
«формы всех форм».
iB средние века именно эта часть учения Аристотеля была за-
имствована и «развита» итальянаиим доминиканцем, «'князем
схоластики и теоло1лии» Фомой Аквинским, согласно которому
формы, существующие в материи, произошли из формы 'без мате-
рии. Как сущность, так и само существование вещей, с точки зре-
ния Аквината, возникают из формы, природа создана «из ниче-
го» богом, а сам бог является «чистой формой».
Субъективнонидеалистическое и ю imhotom метафизическое ис-
толкование категорий содержания и формы характерно для транс-
цендентального идеализма И. Канта, где проблема содержания и
формы сводится к вопросу о содержании и форме мышления.
По Канту, содержание 'мышления аффицируется «вещью в себе»,
а форма априорна, существует до и независимо от содержания.
Так, пространство и время являются априорными фо'рмами чув-
ственного созерцания, которые накладываются на материал чув-
ственности, офор'мляют его в процессе иознания.
Идеалистические и метафизичесмие тенденции во взглядах на
■оодержание и форму не только полностью со'хранились, но даже
усилились в современной буржуазной философии. Нашрим^р,
■в философском словаре, вышедшем в Штутгарте (ФРГ), гово-
рится, что форма означает «определенный и определяющий норя-
192


док предмета или порядок 'протекания процесса в отличие от это
«аморфного» материала (^материи), содержания или содержимо-
го» [239, 622]. Нетрудно увидеть, что старая идеалистическа'я
концепция формы в этом О'пределени.и выдерживается весьма /пос-
ледовательно. Идеалистическое понимание формы так или иначе
приводит к отрицанию о-бъективности формы и субъективиаму.
А. Бергсон, 'наттример, утверждает, что -время, или <<счистая дли-
тельность, есть форма, которую принимает последовательность
наших состояний сознания...» [31, 73—74]. Таким образом, время
он объявляет формой сознания. Прямым следствием субъективи-
зац:и1И формы является агностицизм. Если, как считает современ-
ный буржуазный естествоиспытатель и философ А. Эддингто'н, по
отношению к природе »вещей вся система чело'веческого знания
есть «только лустая скорлупа, символическая форма», то «это —
знание структурной формы, а не знание содержания» [264, 198].
С этой точки зрения «физическое исследование иикогда не может
'Проникнуть дальше формы» [там же, 190].
Идеалистическое и 'метафизическое истолкование категорий со-
держания 1и формы характерно для современной буржуазной эс-
тетики. Например, теоретики и практики формализма в искусстве
отрицают всякую связь между содержанием произведений искус-
ства 1И реальной жизнью, что же касается их формы, то ей они
уделяют главное внимание, считая, что именно форма раскрыва-
ет сущность искусства. Один из видных теоретиков современного
формализма Клай Бэлл приходит к выводу, что главное в искус-
стве— «значимая форма», которая имеет цель в себе самой и слу-
жит только для вызывания эстетических эмоций. Люди, спосо^б-
•ные испытывать такие эмоции при восприятии ироизведений ис-
кусства, по словам К. Бэлла, «заняты исключительно линиями и
цветом, их связями, количеством и качеством; но отсюда они чер-
пают эмоцию более глубокую, значительно более возвышенную,
чем любая из тех, которые могут быть вызваны описанием фак-
тов и идей» [198, 357].
Ни в объективной действительности, ни в духовной области
нет и не может быть чистых форм. Всякая форма 'предполагает
какое-то содержание. Будучи определенной системой связей, от-
ношений, она немыслима без того, что находится в этих связях,
отношениях, т. е. без элементов, между которыми эта связь ус«
танавливается, и без взаимодействий этих элементов, устойчивые
стороны (которых она составляет. А то и другое составляют важ-
нейшие моменты содержания.
§ 2. Закономерности взаимосвязи содержания
и формы
Диалектиконматериалистичеокий подход к ттонимаиию
оодержа'ния и формы позволяет вскрыть их объективную основу,
выявить их единство, взаимосвязь, взаимопереходы.
7V2 Зак. 12 193


в маркоистской филооофокой литературе общим является мне-
ние об определяющей, ведущей роли содержания по отношению
к форме. При этом некоторые авторы не только отстаивают идею
ведущей роли содержания 'по отношению к форме, но и выдвига-
ют это положение на первое место в трактовке их взаимосвязи.
Например, по мнению А. М. Минасяна, ведуща-я роль содер-
жания 01пределяется: I) тем, что оно более подвижно по сравне-
нию с формой; 2) тем, что оно выступает причиной сбрасывания
старой и возникновения новой формы; 3) тем, что оно предопреде-
ляет направление, тенденцию развития явления [ом. 141]. Однако
данное обоснование нельзя признать убедительным. Во-'первых,
«большая подвижность не свидетельствует о «ведущей роли», рав-
но ка« 'большая устойчивость не говорит о второстепенной роли:
сущность, например, более устойчива по сравнению с явлением,
но именно ей принадлежит роль основы, т. е. ведущая роль. Во-
'вторых, не только отдельный предмет, но и отдельную сторону
^предмета нельзя рассматривать как лричину. Причина в диалек-
тико-'материалистическО'М ^понимании есть взаимодействие между
(Предметами (или различными сторонами предмета), приводящее
|к изменению этих предметов (или сторон). .В-третьих, развитие
и его направление определяются не отдельной стороной предмета,
а взаимодействием противоположных сторо«, их единством и
«борьбой», т. е. конкретным действием закона единства и «борь-
бы» противо'положностей; тенденция развития определяется дей-
ствием закона отрицания отрицания. Идея о ведущей роли со-
держания TTÖ отношению к форме, на наш взгляд, -не отражает
действительного положения вещей. Форма определяется содержа-
нием, но и содержание определяется формой, в частности закона-
ми (необходимыми связями), которым подчиняется функциониро-
вание и развитие объектов. Не случайно, рассматривая элемен-
ты диалектики, В. И. Ленин ничего не сказал о ведущей роли со-
держания. После определения шестнадцатого элемента — пере-
хода количества в качество — Ленин констатировал, что (пятнад-
цатый и шестнадцатый элементы суть примеры девятого, т. е.
^примеры взаимодействия противоположностей [см. 3, 29, 203].
Идя Ц'утем аналогии с соотношением количества и качества и
применяя диалектику противоиоложностей, следует сделать вы-
вод о ведущей роли взаимодействия между содержанием и фор-
мой. Содержание и форма — противоположности. Движущая си-
ла развития — единство и «борьба» иротивоположностей. «Веду-
щее», таким образом, не просто одна из сторон, а взаимодейст-
'вие этих сторон. Во взаимодействии формы и содержания веду-
щую роль играет не содержание, взятое само по себе, и не изо-
лированная форма, а взаимодействие (в том ^исле степень соот-
ветствия) между содержанием и формой.
Поскольку устойчивая система связей вещи устанавливается
*в результате взаимодействия элементов, ее образующих, и
вываемых им изменений, можно сделать вывод, что форма опре-
194


деляется содержанием — качеством и количеством элементов,
образующих вещь, их взаимодействиями и вызванными этими
взаимодействиями изменениями. Но, возникнув, форма приобре-
тает определенную устойчивость и самостоятельность по отноше-
нию к содержанию. Будучи О1бусл0)влена природой взаимодейству-
ющих элементов, она в своей оонове необходима и как необхо-
димое составляет важнейшую сторону сущности вещи. Как отно-
сительно устойч'ивая система необходимых связей она оказывает
непосредственное воздействие на содержавшие вещ^и. На началь-
ных ступенях существования материального образования, ко-гда
форма соответствует тем взаимодейств^иям и изменениям, кото-
рые ее вызвали к жизни, она обеспечивает его нормальное функ-
ц1Ионир'б1вание, способствует его развитию. В дальнейшем взаимо-
действия элементов, образующих вещь, и самой вещи с другими
материальными образованиями о'бусловливают непрерывные из-
менения в содержании, однако система связей, в рамках которых
осуществляются взаимодействия, остается 'неизменной. В резуль-
тате возникает несоответствие формы содержанию.
Противоречие между формой и содержанием развивается и по
мере накопления изменений в содержании материального образо-
вания и усиления несоответствия переходит от несущественного
различия к существенному. Дальнейшее углубление несоответст-
в'ия формы содержанию приводит к тому, что форма из фактора,
опоообствующего развитию вещи, 1превращается в фактор, препят-
ствующий ее развитию. На этой стадии существования матери-
ального образования противоречие между содержанием и фор-
мой выступает в виде «борьбы» противоположностей. Усиление
«борьбы» между содержанием и формой в процессе функциоии-
рования материального образования приводит к ломке существу-
ющей системы связей и образованию новой, соответствующей из-
менившемуся содержанию. Таким путем разрешается противоре-
Ч1ие между старой формой »и развившимся в ее рамках «овым со-
держанием. С разрешением противоречия между содержанием и
формой происходят коренные качественные изменения не только
в форме, но и в содержании, преобразуется материальное обра-
зование в целом.
Процесс ломки старой формы и образования новой представ-
ляет собой «скачок», переход вещи в «овое качество. Какие бы
изменения в содержании вещи н* произошли, ее основное ка-
чество остается тем же самым, если 'не 'подверглась изменениям
форма. Преобразование основного качества вещ1И начинается с
•изменения формы. Диалектика содержания и формы, таким обра-
зом, свд!зана с взаимопереходом количественных и качественных
изменений. Поскольку разрушение формы и преобразование со-
держания являются ликвидацией всей системы, соответствие фор-
мы и содержания, их единство, так же как и единство качества и
количества, представляет собой «границу существования пред-
мета».
7V2* 195


Однако элементы старого целого способны к перегрушпировке,
к собственному видоизменению и видоизменению своих взаимо-
действий, к установлению новых связей. И момент гибели ста-
рого образо'ва'ния одновременно является моментом рождения но-
вого, моментом качественного преобразования старого в новое.
Новое образование также имеет содержание и форму, которые
вновь вступают в диалектическое взаимодействие. «...Борьба со-
держания с фор.мой 'И обратно. Сбрасывание формы, переделка
содержания», — так выразил В. И. Ленин эту закономерность
[3, 29, 203].
В связи с проблемами диалектики содержания и формы необ-
ходимо сделать епде несколько замечаний. Во-'первых, между со-
держанием iH формой никогда не может быть «стопроцентного»,
« а б сол ютн ого» соответствия, н еко его «н епр оти во р еч и вого тожде-
ства». «Уже И'З одного того факта, что форма и содержание суть
противоположные стороны предметов и явлений, — оправедливо
отмечает Г. М. Андреева, — следует, 'что по крайней мере раз-
личие существует между ним-и всегда. Следовательно, всегда име-
ется определенная степень !противореч1ия» [13, 18]. В отношении
формы и оодержания речь может идти лишь о более или менее
пол'ном соответствии между ними.
Во-вторых, между содержанием и формой объекта никогда не
может быть «стопроцентного», «абсолютно-го» несоответствия. По-
добное 'Несоответствие может иметь место лишь между содержа-
нием одного и формой какого-либо другого материального обра-
зования. Наличие о'пределенного соответствия между содержа-ни-
ем и формой одного и того же образования обусловлено их «вза-
имоеолаганием», «х единством как противоположных сторон
предмета (явления). Суш.ествование содержания предполагает
«!присутствие» соответствующей этому содержанию формы. Если
же действительно 'наступит момент полного несоответствия меж-
ду формой и содержанием, то он будет моментом ^гибели, унич-
тожения предмета. Поэтому соответствие формы и содержания,
их единство, так же как и единство качества и количества, явля-
ется «границей существования предмета», т. е. представляет собой
определенную меру ^.
В-третьих, авторы работ, посвященных исследованию рассмат-
риваемых категорий, обычно отмечают, что «соотносительность
формы и содержания проявляется и в таких особенностях их вза-
имоотношения, что одно содержание может быть выражено не в
одной, а в нескольких различных формах и, наоборот, одна и та
* С нашей точки зрения, мера есть «соединение» не только «качественных и
количественных характеристик», но представляет собой единство любых про-
тивоположных сторон предмета или явления и имеет свои «разновидности».
Существует мера как единство качества и кол1и,честв1а. Вместе с тем есть мера
как единство содержания и формы. Понятие меры как единства содержания
и формы фактически уже получило «права гражданства» в марксистской
эстетической литературе [см. 57, 227].
196


же форма может обслуживать не одно, а несколько различных
содержаний» [13, 26]. Это верно, но с некоторыми отговорками,
ибо никак нельзя ожидать, что различным образом оформленные
явления могут иметь 'полностью совпадающую сово-купность эле-
ментов (к тому же элементов, взятых в их изменениях). Даже
при идентичности О'пределяющих, наибо'лее важных элементов со-
держания некоторые, хотя 'бы и второстепенные, элементы со-
держания одного явления обязательно будут отличаться от эле-
ментов содержания другого явления. Поэтому, строго говоря, раз-
личные формы могут быть выражением лишь «почти» одного и
того же содержания. Об одном содержании для нескольких форм
речь идет тотда, ко'гда этим «почти» можно -пренебречь, т. е. ког-
да несовпадающие элементы не имеют существенного значения.
Соответственно и у различных содержаний не может быть совер-
шенно одинаковой формы. Разные элементы всегда будут иметь
хотя бы небольшое число несколько отличающихся связей, т. е.
содержание разных явлений (предметов) в лучшем случае может
быть оформлено примерно одинаково.
В-четвертых, очень часто говорят и пишут о том, что- форма
может «отставать» от содержания. Иногда ставят вопрос и об
«опережении» формой содержания. Однако «отставание» -чаще
всего связано со сдвигом в пространстве: что-то «ушло вперед»,
а что-то «осталось сзади». Вместе с тем ясно, что никако-го про-
схранственного разрыва между формой и 'содержанием предмета
(явления) в действительности не может быть. Поэтому 'понятие
«отставать» в данном случае 'применяется не совсем оправданно.
Что же касается «опережения» содержания формой, то этот тер-
мин, как правило, употребляется для хара^ктеристики соотношения
эконом1ического развития (рассматриваемотч) как содержание) и
идеологического развития (считающегося формой), базиса (со-
держания) и 'надстройки (формы) [см. 163, 94—95], производи-
тельных сил (содержания) и нроизводственных отношений (фор-
мы). Но, исходя из определений категорий содержания 1и формы,
нельзя считать надстройку формой базиса, идеологическое раз-
витие — формой Э'коно'мичеокого и 1производственные отноше-
ния — формой производ'ительных сил. Ведь, нднример, и ттроиз-
водительные силы, и производственные отношения являются эле-
ментами способа производства и тем самым входят в его содер-
жание. Произвольный вынос производственных отношений из со-
держания способа производства есть теоретическое обеднение его
содержания. Формой же способа 1производства выступает связь
между его элементам'и, т. е. та связь, которая очень четко и впол-
не конкретно выражается в законе соответствия 'производственных
отношений характеру и уровню развития производительных сил.
Стало быть, об опережении «вообще iHC следует говорить.
Итак, форма и содержание находятся в органической взаимо-
связи и взаимозависимости. В процессе становления материаль-
ного образования возникающее содержание обусловливает соот-
Зак. 12
197


ветствующую форму, которая, утвердившись, сама начинает вли-
ять на содержание, способствуя или препятствуя его функциони-
рованию и развитию. Поскольку содержа1Ние имеет тенденцию
постоянно изменяться, а форма — тенденцию оставаться неиз-
менной, возн'икает противоречие между новым содержанием и
старой формой. Усиление этого противоречия приводит к разру-
шению старой формы и становлению «овой, соответствующей но-
вому содержанию. Развитие, таким образом, осуществляется че-
рез постоянное изменение содержания, разрешение периодичесии
возникающего противоречия между содержанием и формой, со-
провождающееся заменой старой формы новой.


Глава XVI. ЭЛЕМЕНТ И СТРУКТУРА, СТРУКТУРА И
ФУНКЦИЯ
Когда мы говорили о диалектике содержания и фор-
мы, мы имели в 'В'иду взаимосвязь между элементами, образую-
щими вещь, их взаимодействиями 1и иэмекения'ми, с одной сторо-
ны, и относительно устойчивой системой связей, образующих
структуру вещ1И, — с другой. При более детальном исследовании
содержания материального образования возникает необходимость
в выявлении отношен'ий между отдельными моментами содержа-
ния 1И его структурой, в частности между элементами, образующи-
ми вещь, и устойчивой системой связей, в которой они находятся.
Диалектика этих отношений отражается в категориях «элемент»
и «структура».
§ 1. Категориальное значение понятий «элемент» и
«структура»
Элемент обладает относительной устойчивостью, ка-
чественной определенностью, взаимосвязан с другими элемента-
ми и образует .вместе с ними целостную систему. «Элемент, -^ пи-
шет А. Я. Райбекас, — есть такой компонент систе-
мы, который способен к относительно самосто-
ятельному осуществлению определенной функ-
ции» [176, 157].
Структура— это относительно устойчивая система связей эле-
ментов, образующих целое (вещь) [см. 83, 196]. Учитывая, что
связь является необходимой стороной отношения, включающего
в себя раздельность, структуру можно определить и как совокуп-
ность устойчивых отношений между элементами [см. 193, 64].
Наконец, поскольку структуру образуют необходимые, общие,
устойчивые отношения, связи, обусловленные природой взаимо-
действующих элементов, отражаемые категорией «закон», по-
стольку структуру можно представить и в качестве совокупности
законов, выражающих связь элементов ib целостной системе. Сле-
дует подчеркнуть, что «структура» является понятием как объек-
тивной, так и субъективной диалектики, так как структура в пря-
мом смысле этого слова есть строение системы и вне систем она
не существует.
Говоря о строении какого-либо объекта, мы в первую очередь
выделяем элементы, из которых он состоит, их тгространственное
расположение и способ, xapaiKTep их связи. Можно^ вообще от-
влечься от качества элементов, характера их связей и предста-
7* 199


«ить себе пространственную, ко'нфигурацию, где узловыми'точка-
М1И будут элементы системы. Таким 1путем моделируются струк-
туры различных систем, например атома или кристалла. На опре-
деленном этапе познания объекта такое представление о струк-
туре будет вполне достаточным. Но при более глубоком исследо-
вании формальная схема структуры исчерпывает свои познава-
тельные возможности.
В действительности взаимодействие элементов в рамках той
или иной структуры осуществляется строго избирательно. Эле-
мент, входя в структуру, ^взаимодействует с другими элементами
не целиком, а одной или несколькими сторонами. Следовательно,
характер и качество связи зависят от особенностей той или иной
стороны элементов, находящихся во взаимодействии. Кирпичи
в простой кладке взаимодействуют между собой лишь соирикосно-
вением поверхностей, ие претерпевая никаких внутренних измене-
ний. Взаимодействие это чисто механическое. Поэтому структура
данного образования вполне может быть отражена той формаль-
ной схемой, о (Которой говорилось вначале. Но в кристалле уже
совершенно другая картина. Во взаимодействии элементов крис-
талла — атомо'в' — проявляются их внутренние свойства. Ато-
мы, входящие в кристалл, претерпевают определенные качест-
венные изменения. Кристаллич'еская решетка в силу этого лишь
весьма приблизительно передает структуру кристалла.
А если рассматривать структуру живых организмов, то простой
схемой пространственного расположения клеток ее не отразишь.
Взаимосвязь клеток настолько сложна и многообразна, что для
ее отражения было введено понятие «биологическая форма дви-
жения». Во взаимодействии клеток участвуют непосредственно
многие их элементы, непосредственная и опосредованная взаимо-
за'Ьиси'мость клеток настолько возрастает, что они уже не могут
существовать изолированно. Таким образом, чем больше сторон
и свойств элементов участвуют во взаимодействии, тем сложнее
будет структура.
Одни и те же элементы, взаимодействуя различными сторона-
ми, могут образовывать различные структуры. Например, кол-
лектив какого-либо цеха представляет собой определенное про-
изводственное образование, с особым титлом связей и взаимоотно-
шений. Но эти же люди могут участвовать в цеховой художест-
венной самодеятельности. В этом случае связь между членами
коллектива будет носить качественно иной характер, чем на про-
изводстве, и, таким образо.м, коллектив художественной самоде-
ятельности будет качественно отличаться от производственного
коллектива. Так как элементы участвуют во взаимодействии не
целиком, структура в определенном смысле независима от эле-
ментов. Возможна замена элементов на качественно иные, но об-
ладающие одним или несколькими свойствами, сходными с вза-
имодействующими свойствами заменяемых элементов. Подобные
тгроцессы, известные под названием изоморфизма, постоянно про-
200


текают в природе. Как отмечает Брайан Мейсон, «замещение од-
ного элемента другим скорее является правилом, чем исключе-
нием» [136, 96], в теохимических лроцессах.
В 1произ/водственном процессе ib последнее 1Время мы все чаще
встречаемся с таким явлением, как замена в той или иной струк-
туре производства человека (как элемента этой структуры) авто-
матом. Структура процесса производства от таких замещений не
претерпевает изменений. Однако при большом числе замещен^ий
одних элементов структуры качественно другими, хотя и облада-
ющ'ими некоторыми свойствами заменяемых, качество объек-
та изменяется. Так; если в производственном цикле замен1ить ра-
бочих, выполняющих ту или иную операцию автоматами, то ис-
чезает, например, ^производственный коллектив, хотя структура,
т. е. взаимосвязь определенных свойств элементов -и характер
операций, производимых человеком, а затем автоматом, сохра-
няется. В этом случае говорят об устойчивости структуры, о ее
постоянстве, неизменности. Однако постоянство, устойчивость
структуры отно'Оительны. В саморазвивающихся объектах струк-
тура непрерывно 'меняется. В период организации целого проис-
ходит усложнение структуры, упорядочиваются связи между эле-
ментами, меняется их пространственное расположение, в связь
включаются все новые свойства элементов, развиваются специ-
фические связи между группа-ми элементов и т. д. При дезорга-
низации, наоборот, происходит ослабление связей между взаимо-
действующими сторонами, свойствами элементов и даже исчез-
но)вение некоторых из них. Иначе говоря, происходит структурная
перестройка.
Понятие «структура» отражает форму расположения элемен-
тов и характер взаимодействия их сторон и свойств. Понятие
«структура» позволяет нам уяснить, почему качестю целого от-
личается от суммы качеств составляющих его элементов. Это
происходит потому, что элементы целого взаимодействуют друг
с другом только определенными сторонами, свойствами, а не в
целом. Кроме того, качество системы зависит и от расположения
элементов. Но и этим не исчерпываются характеристики структу-
ры. Структура, как удачно 1выразился А. М. Молчанов, есть «след-
ствие вчерашней кинетики» [143, 287]. Пожалуй, это ттонятие
структуры, к KOTOpoiMy подошли естеотвоиопытатели, еще не сов-
сем осознаино и осмысленно философами. Структура есть итот
движения элементов целого, итог их организации. И в этом смыс-
ле она выступает законом связи элементов, т. е. именно благо-
даря структуре система воспроизводит себя и существует в отно-
сительно неиз'менно'м виде определенное время. Это не означает,
что целое в процессе становления лишено структуры. Есть струк-
тура процесса, которая переходит в целостную, завершенную струк-
туру, ограничивающую движение и взаимосвязь, взаимодействие
элементов определенной формой движения. Переход в другую
форму движения есть переход целостной структуры в структуру
201


процесса и тем самым образование, организация нового целого.
Элементы и структура оргаиичесии взаимосвязаны, взаимо-
обусловливают друг друга. Характер связи между элемента'ми,
образующими целое, система их отношений в рамках целого за-
висят от природы элементов, их качества и количества. С другой
стороны, качество элементов, их свойства, место, роль и значение
в целом зависят от системы связей, в которых они находятся, от
структуры целого. Изменение элементов, составляющих то или
иное целое, их количества и качества обусловливает изменение
структуры. Появление новой структуры обусловливает соответст-
вующ'ие изменения ее элементов, их свойств, качественных и ко-
личественных характеристик.
Взаимосвязь элементов и структуры 1пре|дставляет собой един-
ство противоположностей. Элементы имеют тенденцию постоянно
изменяться, структура — оставаться устойчивой, неизменной. На
определенной ступени развития этого противоречия, когда усили-
вающееся несоответствие структуры' изменившимся элементам де-
лает ее несовместимой с ними, происходят ломка старой струк-
туры и установление новой [см. 72, 124]. Формирование новой
структуры знаменует собой переход материального образования
в новое качественное состояние, на новую ступень развития. Здесь
проявляются те же закономерности, что и при взаимодействии
содержания и формы. И это не случайно. Элементы представля-
ют собой содержание, составляют важнейшую его сторону, струк-
тура выступает в качестве формы (внутренней его стороны). Ди-
алектика взаимосвязи элементов и структуры, таким образом,
представляет собой конкретизацию диалектики взаимосвязи со-
держания и формы.
§ 2. Структура и функция
Соотношение элементов, составляющих важнейший
момент содержания целостной системы, с устойчивой совокуп-
ностью образуемых ими отношений (структурой) не охватывает
закономерностей взаимосвязи, взаимодействий элементов целого и
структуры. Между тем он1и играют существенную роль в уяснении
механизма функционирования и развития материального образо-
вания. Для отражения этой группы закономерностей возникли ка-
тегории «структура» и «функция».
Понятие «функция» отражает взаимодействие между элемен-
тами целостной системы и ее взаимодействие с другими система-
ми (вещами), обеспечивающие ее устойчивое существование.
«... Функция, — П1ишет ло этому поводу А. Я. Райбекас, — есть
такое отношение элемента к целому, которое делает действие эле-
мента с точки зрения «интересов» дайной системы целесообраз-
ным и таким образом служит обеспечению сохранения целого»
[176, 156]. Подобное определение функции дают М. И. Сетров ,и
А. С. Мамзин [см. 192, 31; 126, 149].
По.нятие «структура» в соотношении с понятием «функция»
202


обозначает относительно устойчивую систему связей элементов,
образующих вещь, включающую в себя в качестве определенных
звеньев и сам'и элементы. Здесь структура выражает все устой-
чивое в вещи и противопоставляется взаимодействиям и обус-
ловленным ими изменениям. Структура обеспечивает сохранение
системы, и потому она есть то, что остается относительно посто-
янным, сохраняющимся в изменчивом бытии вещи [см. 157, 268].
Понимание структуры как единства элементов и отношений меж-
ду ними встречается у ряда авторов [см. 106, 62; 176, 160; 60, 121;
191]. Правда, они не связывают его с диалектикой взаимосвязи
структуры и функции, а рассматривают в -качестве единственного
категориального смысла понятия «структура». Между тем это
значение категор'ия «структура» приобретает лишь в соотношении
с категорией «функция».
Структура и функция представляют собой 1Взаимосвяза'Нные
моменты каждого элемента целостной системы, каждого ее зве-
на. «Структура и функция как бы взаимопроникают, сливаются
между собой, составляя единый целостный ^процесс» [148, 313].
Всякая оформ1ировавшаяся структура, предопределив место того
или иного элемента в целостной системе, обусловливает и его
функции, направление и характер взаимодействий. Но в процессе
взаимодействий элементов, образующих целостную систему,
и самой системы с другими материальными образованиями
возникают соответствующие изменения во взаимодействующих
элементах и в системе в целом. По «мере нако'пления этих из-ме-
нений начинают изменяться функции отдельных элементов и са-
мой системы. Изменение функций »приводит к изменению структу-
ры материального образования, -переходу его на новую ступень
развития или превращения в другое материальное образование
[см. 7, 148—149].
Структура и функция имеют противоположные тенденции.
Структура составляет устойчивое в вещи, функция выражает
движение, изменение, действие. Взаимосвязь структуры и функ-
ции представляет собой иротиворечие, которое, являясь основой
существования вещи, обусловливает ее функционирование и раз-
витие. Взаимодействия элементов вещи в ра-мках сложившейся
структуры и самой вещи с другими вещами, сохраияющие ее
целостность, составляют функционирование материального обра-
зования. Преобразование структуры вещи в результате накопле-
ния изменений функций элементов, ее образующих, представля-
ет собой момент развития — перехода вещи в новое качествен-
ное состояние, нревращения ее в другую вещь. Таким образом,
осмысление вещи через призму категорий «структура» и «функ-
ция» позволяет выделить в ее существовании стадии функциони-
рования и развития. В св-ете этих категорий правомерна поста-
новка вопроса о необходимости деления всех законов на законы
функционирования и законы развития [см. 178; 24, 269—274; 220,
123-172; 56, 10-110].
203


в истории философии понятия «структура» и «функция» не
разрабатывались специально как философские категории. Но они
широко применялись в различных науках, особенно в биологии,
химии, математике. При.этом смысловое содержание этих поня-
тий варьировалось в пределах следующего содержания: структу-
ра как строение, устройство; функция как свойство, деятельность,
работа.
Содержательное употребление понятия «структура» в соотно-
шении с категорией «функция» первоначально наметилось в мор-
фологии. Здесь функция отождествлялась с деятельностью и по-
явились начала исторического взгляда на соотношение структуры
и функции.
Ориентация на вид (видоцентризм), в отличие от организмо-
центризма, произвела существенные изменения в категориаль-
ном строе научного мышления. В частности, это выразилось в ис-
торическом лоии1маиии биоло'гичеоких структур. Но иервоначаль-
но под структурой понималось строение в смысле материальной
структуры. Представление о ртруктуре как системе взаимосвязей
и отношений между элементами целостного материального обра-
эо'вани'я связано с новыми преобразованиями в категориально(м
строе мышления. И лишь в своем новом значении в паре с кате-
горией «функция» она 'Приобретает категориальный статус и слу-
жит для выражения новейших существенных изменений щ систе-
ме естественно-научного мышления.
Исторически понятия «структура» и «функция» оказались свя-
аанньгми с теорией организа'ции, с понятием «организация». В на-
стоящее время в отношении к этому ^понятию обнаруживается их
логи'ческий предел, за границами которого лежит переход к ка-
ким-то но'вым категориям.
Переход от описания целого к характеристике его структурных
ком1понентов, раскрытию связей 'между ними и анализу их с точ-
ки зрения их функциональной значимости и зависимости от це-
лого опособствовал расомотрению вещей в их динамике, в каче-
стве иэменяющи'хся состояний организации.
В марксистской философии, политэкономии, социально-поли-
тичеокой теории был впервые обоснован методологический прин-
цип, согласно которому всякое целое выполняет определенную
функцию, являющуюся ведущей по отношению к его структуре и
элементам. Сама структура может быть понята лишь как выра-
жение функции 'Целого. В этом случае функция рассматривается
как отношение действующего компонента к целому или же самого
целого — к среде.
Развивая эти идеи, современная наука .вырабатывает функци-
ональную теорию организации [см. 192]. В свете этой теории в
сложных динамических системах функциональность рассматрива-
ется как действие для достижения определенного полезного ре-
зультата. Функциональность характеризуется здесь как наиболее
существенная сторона целого, а раскрытие функциональных овя-
204


зей и законов функционирования — -как средство раскрытия его
структурной организации, внутренней арх;итектоники.
По современным представлениям, (Предмет может быть 01писан
только в категориях действия, касается ли это организма или ор-
ганизации вообще. Поэтому при описании целостных образований
нельзя обойтись без категорий структуры и функции в их специ-
фическом, категориальном отношении. Целостные образования от-
личаются друг от друга 'не столько по структуре или функции,
сколько по саотношению структуры и функции,'т. е. по характеру
связ'и этих п.ротиво1положностей [ом. 73, 38].
Структуру мы -о'П'ределяем как спец'ифичесюий для каждой
данной системы способ связи элементов между собой, функцию —
ка'к избирательное, направленное на целостно'сть взаимодействие
элементов и системы в целом с внешней средой, 'выражающее ее
внутреннюю целостную апецифичвскую природу в отношении к
внешней среде.
Функционирование целого — это непосредственное проявление
избирательной динамической перестройки элементов и их глубо-
ких внутренних отношений. Структура целого ^всегда определя-
ется законами не только внутренних, но и внешних связей (дви-
жений). С этой точки зрения закон-системы может быть рассмот-
рен как развивающийся в том смысле, что на его основе во вре-
мени раскрывается все неисчерпаемое многообразие свойств, сос-
тавляющих целостное обр'азование элементов, которые этим зако-
ном охватываются. Особенно рельефно это проявляется в хими-
ческих, »биологических, «ибернетических объектах и в познании.
Любое целостное образование можно расчленить на его струк-
туру и функцию. При этом отношение структуры -и функции мож-
но обозначить как отношение взаимодействия, взаимополагания
и взаимоопределения. Структура и функция могут переходить
друг в друга. В своем единстве они дают относительно целост-
ную характеристику объекта.
Категория функции выражает избирательно направленный ас-
пект вза:имодей1ствий, а их систему выражает категория структу-
ры. Таким образом мы »получаем логико-исторический переход от
катогории «'вза-имодействие» к категории «система». Взаимодей-
ствие на первый взгляд реализуется лишь в форме 'превращений
вещественного субстрата и энергетического обмена. В действи-
тельности категория 'взаимодействия в еще большей степени мо-
жет выражать отношения структурных уровней организации.
И этот 'И'нформационный (в отличие от вещественного и энерге-
тического) аспект взаимодействия наибошее адекватно выража-
ется категориальным содержанием понятия функции.
Таким о'бразо'м, специфическое содержание категории «струк-
тура» обнаруж'ивается в соотношении с понятием «функция», ко-
торое также (приобретает категориальное значение в этом соот-
ношении в связи с дальнейшим развитием категории «взаимодей-
ств1ие».
20S


Налицо движение данных категорий. Определяясь первона-
чально через отношение к элементам <в качестве способа их ор-
ганизации в пространстве и времени, свое новое олределение как
способа связи функционирующих компо1нентов понятие «структу-
ра» получает через отношение к поиятцю «функция».
§ 3. Соотношение категорий «структура» и
«функция» с другими категориями диалектики
В современной литературе 1понятия «структура» и
«функция» чаще всего сопоставляются с категориями «форма» и
«содержание». При этом категории содержания и формы конкре-
тизируются и тем самым развиваются. Но развитие есть переход
в другое. Поэтому исторически сложившееся содержание этих по-
нятий не должно быть забыто, как имеющее значение на опреде-
ленном не только нсторнческом, но и логическом этапе иознания.
Моменты синтеза должны быть сохранены, ибо именно они сос-
тавляют систему, хотя и в некотором новом значении.
Так, если форма рассматривается как способ связи элемен-
тов, то это уже не сабственно форма, а структура. Новый сущест-
венный предикат ib данном случае дает то системообразующее
качество, которое меняет предмет. Развить общее понятие —
значит образовать новое, имеющее иной категориальный смысл и
значение, не отрицающее методологического значения (в качест-
ве момента) предшествующего ионятия [см. 255, 39].
Современное понимание содержания и формы существенно
отличается от того, которое было характерно для домарксовской
философии. При этом понятие содержания как со'вокупности эле-
ментов, составляющих вещь, совокупности характеристик, свой-
ственных вещи, и понятие формы как относительной устойчивости
внешних и внутренних связей, как опособа существования содер-
жания сохраняют свое значение. Поэтому место и роль категорий
в системе можно выявить лишь в том случае, если учитываются
исторически обусловленная последовательность их формирования
и то содержание, которое они иолучили в процессе развития ио-
знания и практики. Вся 'Совокупность исторически предшеству-
ющих понятий в новом срезе входит в содержание более поздних
категорий. Поэтому анализ взаимосвязи категорий «структура»
и «функция» с категориями «содержание» и «форма» включает
в себя рассмотрение таких понятий, как «элемент», «структура»,
«часть», «целое», «целостность», «система» и т. д. [см. 256,
42—451.
Мы уже отмечали, что при характеристике структур и систем
приходится употреблять не только понятие «форма», но и поня-
тие «целое». При этом целое рассматривается в развитом в(иде,
как система (как совокупность объектов, взаимодействие которых
обусловливает наличие новых интегральных качеств, не свойствен-
ных их частям). Но рассмотрение целого как органического цело-
^206


го, как системы само почерпнуто из представлений о структур-
ных уровнях организации материи, является результатом сис-
темного подхода. Поэтому характеристика структурно-функцио-
нальных отношений системности также не исчерпывается поня-
тием целостности, как она не исчерпывается определениями че-
рез отношение формы и содержания. Это касается и таких по-
нятий, как «внутреннее» и «внешнее», «сущность» и «явление»,
которые требуются для выражения специфики соотношения струк-
туры и функции в системе, но которые не раскрывают полностью
их значения.
Категория «функция» определялась нами через категорию
«взд'имодействие». Поскольку же в системе категорий понятие
взаимодействия является результатом историко-логического раз-
вития способов понимания по линии, выраженной категориями:
«субстанциональность» — «каузальность» — «взаимодействие»,
следовало бы специально остановиться и на отношении катего-
рий «структура» и «функция» к категории «причинность», на от-
ношении структурно-функционального (или^ системного) подхода
к подходу каузальному.
Важной стороной отношения «структура» и «функция» к кате-
гориям «причина» и «следствие», активно изучаемой современ-
ной наукой и философией, является связь структуры и функции
причины со' структурой и функцией следствия [см. 34]. Оказа-
лось, что во многих случаях можно непосредственно обнаружить
перенос структуры причины на следствие, элементы следствия
(вещи или явления) будут уже другими, нежели элементы при-
чины. На этом основании говорят даже об особом законе, или
принципе постоянства структуры. В плане связи функции с пере-
носом структуры рассматривается отношение причинности и ин-
форма^ции. В причинно-следственной связи предлагается разли-
чать физическую и информационную стороны. Таким образом на
основе понятий «структура» и «функция» развивается и катего-
рия «причина». Но это развитие опять ведет нас к новым кате-
гориям, раскрывающим новые аспекты (природы, выражающиеся
в ее новых универсальных определениях.
Соответствия между характеристиками причины и следствия,
носящие информадион'ный характер и обеспечивающие перенос
структуры, возможность кодирования и декодирования сигналов,
несущих информацию, обеспечивающие возможность управления,,
опережающего отражения и т. п., невозможно выразить, не прибе-
гая к понятия'м «структура» и «функция».
Современные требования к общему .принципу причинности
(детерминации) состоят в том, чтобы сделать его способным ото-
бразить связь таких новых и старых состояний, последователь-
ность которых выражает развитие, раскрыть происхождение но-
вых состояний из старых [см. 78]. Но категории причины и след-
ствия в их собственном значении фиксируют лишь одну сторону
связи — акт непосредственного следования, происхождения одних
207


состояний из других без 1вскрытия сложного механизма этого про-
цесса. Более того, они не «работают», когда речь идет о таких
предметах, как законы природы, мир в целом, саморазвивающи-
еся, самодвижущиеся и самоопосредованные системы. Здесь всту-
пают в силу понятия, связа-нные с категорией взаимодействия.
Не случай|НО именно в системном подходе ищут теперь средство,
р ас ш и р я ю щее наши воз мож н ости тео р ети ч ее кого объяснения
принципов развития.
Ряд таких характерных черт процесса развития, как связь
состояний и изменений, возни'кно'вение и накопление нового, на-
правленность изменений и т. п.,. оказывается почти невозможным
■представить «в рам^ках традиционных категорий, которые, по су-
ществу, лишь .ко'нстатируют или постулируют этот процесс исходя
из него как из предпосылки. Классики марксизма указывали, что
принцип развития должен быть дополнен принципом всеобщей
взаимосвязи. На этом пути и происходит в настоящее время по'иск
теоретических представлений, опоообных развить (конкретизиро-
вать и детализировать) концепцию развития.
Устойчивость систем на основе 1их взаимосвязи с окружающей
средой рассматривается сейчас -как проявление вновь обнаружен-
ной формы законов сохранения, связанной с выявлением их ин-
формационного аспекта. Именно этот факт придает отношению
структуры и функции то специфическое содержание, которое от-
личает их от исторических аналогий, проведенных в веществен-
ном или энергетическом аспекте.
Важнейшей закономерностью взаимосвязи структуры и функ-
ции является первичность структуры 'по отношению к функции.
Но первичность структуры по отношению к функции не тождест-
венна лервичности при^чины по отношению к следствию. Указан-
ное отношение не тождественно и отношению основы к обосно-
ванному. Взаимосвязь структуры и функции сочетает в себе и то
и другое.
Схематически место категорий структуры -и функции в систе-
ме категорий диалектики можно представить следующим обра-
зом: взаимодействие — элемент — структура, структура — функ-
ция — система. Представленное здесь отношение создает основу
для взаимоопределений рассматриваемых категорий.
Итак, понятие «структура» использовалось нами для раскры-
тия диалектики содержания !И формы, где оно выполняло функции
категории «форма», для выражения диалектики элемента <и струк-
туры, где оно выступало в ка'честве самостоятельной категории,
и для отражения за^кономерностей взаимосвязей структуры .и
функции, где это понятие тоже имеет категориальное значение.
В связи с этим неизбежно возникает вопрос: меняется ли смысл
понятия «структура» inpn его иапользовании в различных катего-
риальных отнош-ениях или оно остается одним и тем же? Ответ
здесь будет совершенно определенным: меняется.- Когда мы ис-
(пользуем 1ПОНятие структуры в качестве категории «форма» для
208


отражения ее вз'аимосвязи с содержанием, мы имеем в виду не
только внутренние, но и внешние устойчивые связи, ибо в со-
держание вещи входят не только ее внутренние взаимодействия
и изменения, но и 1внешние. Форма — это относительно устойчи-
вая система связей, в рамках которой происходят и внутренние и
внешние взаимодействия. Когда же мы «используем понятие
«структура» для отражения диалектики элемента и структуры,
под структурой мы понимаем лишь систему внутренних (для ве-
щи) связей — систему связей элементов между собой. Накоиец,
когда мы иопользуем лоиятие «структура» для отражения взаимо-
связи структуры и функции, мы под структурой inoHHMaeM та-
кую устойчивую систему связей, которая включает в себя в ка-
честве необходимых моментов и сами элементы. Здесь взаимо-
действиям и вызываемым ими изменениям противопоставляется,
ло существу, система как единство элементов и их взаимосвязей.
Таким образом, категория «структура» полифунктиональна,
ее смысл зависит от того, в каких целях она используется, с ка-
кой категорией она образует диалектическую .па{)у.


Глава XVII. СИСТЕМА И ЭЛЕМЕНТ
§ 1. Генезис категории «система»
Попытки проследить генезис понятия «система» пред-
принимаются в ^последнее время неоднократно. Как верно заме-
тил А. П. Огурцов, «круг его значений в греческом язы-ке весь-
ма обширен: сочетание, организм, устройство, организац-ия, со-
юз, строй, руководящ'ий орган» [195, 155]. Первоначально поня-
тие «система» было связано с формами социально-исторического
бытия [там же]. В. Садовский и Э. Юдин утверждают, что «'по-
нятие «/система» впервые встречается у стоиков, толковавшие его
в онтолотическом смысле как мировой порядо«» [237, 5, 18]. Но
древние, в частности Эпикур, иопользоеали понятие «система» и
для обозначения определенной суммы знаний [см. 135, 180].
Емкость по'нятия «-система», позволяющая определять им Ш1И-
рокий круг разнородных явлений, имеющих, однако, нечто об-
щее, создавала необходимы<е предпосылки для превращения его
в философскую категорию. Вобрав в себя суть таких важных
понятий, как порядок, организация, целостность, и в то же вре^мя
не сводясь по своему объективному содержанию полностью н-и
к одному из них, понятие «'система» быстро стало аксиоматиче-
ским. Во 'всяком случае, древние не дают его определения. Да и
последующие философы ^свободно употребляют его как очевидное
и всем известное 'по смы-слу понятие, отражающее как /природ-
ную действительность, так и знание. При этом нередко отождест-
вляются ;понятия «система», «целое», «агрегат», «совокупность».
Например, у Гольбаха »природа выступает и как система, ü как
целое, и как совокупность вещей.
Анализ философских работ нового времени показывает, что
понятие «система», отнесенное к природе, употребляется ка'К са-
мо собой разумеющееся, но при И/Спользовании этого понятия
в рассуждении о знаниях его пытаются определить. Иначе говоря,
делается попытка придать ему научную значимость, четкость и
ясность содержания, «привязать» к определенной области иссле-
дЮ'вания — знанию. Так, известный французский (просветитель
Э. Б. де Кондильяк писал: «Всякая система есть не что иное, как
расположение различных частей какого-Н'Ибудь искусства или на-
уки в известном 'порядке, в котором О'ни все взаимно поддержи-
вают друг друга и в котором последние части объясняются пер-
вьгми» [94, 3].
Любопытно в это^м плане отношение И. Канта к по-нятию «(chj
стема». Он свободно пользуется им при исследовании жвлений
природы, в частности в работе «Общая естественная история и
210


теория «еба», не делая потытки определить его. Понятие «систе-
ма» 1в дан-ном случае адекватно отражает космические образова-
ния, его объективное содер'жание, по мнению Канта, настолько
очевидно, что не требует специального определения. Другое де-
ло знание. Здесь требуется ясность. Что отражает понятие «сие*
тема», отнесенеое к знанию? Кант вынужден дать разъяснение.
«Под системою же, — писал он, — я разумею единство мното*
образия знаний, подчиненных одной идее» [86, 3, 680]. Эта лако-
ничная дефиниция на редкость содержательна, ибо включает в се-
бя основные характеристики системы вообще. Кроме того, в от-
личие от явно метафизического определения «»системы» Кондиль-
Я!ка, в котором просм'атриваются только положительные особен-
ности системы (порядок, взаимообусловленность), в дефиницию
Канта заключено противоречие, а следовательно, и движение,
развитие. Это чрезвычайно важный момент, раскрывающий диа-
лектическую суть понятия «система».
Дальнейшую универсализацию, смысловое обогащение и раз-
вернутое диалектическое понимание понятие «система» находит в
объективно-идеалистической философии Гегеля. Система как фи-
лософская категория не была у Гегеля предметом специального
рассмотрения. Но зато всякий предмет исследования, к которому
он обращается, выступает у него как саморазвивающаяся систе-
ма, ибо все есть только моменты развития идеи. «Идея, — пишет
Гегель, — как конкретная в себе и развивающаяся, есть, таким
образом, органическая система, целостность, содержащая в себе
множество ступеней и моментов» [47, II, 28]. Каждая «ступень»,
момент идеи, есть, в свою очередь, система. Иначе говоря, все
CHicTeMHo, мир есть система систем. И лрирода, следовательно,
по Гегелю, системна, но, как и все прочее, она системна не имма-
нентно, а как инобытие идеи. «Мы должны рассматривать при-
роду, — пишет Гегель, — как систему ступеней, каждая из ко-
торых необходимо вытекает из другой и является ближайшей ис-
тиной той, из которой она проистекала, 1причем, однако, здесь нет
естественного, фиэическото процесса порождения, а есть лишь
лорождение в лоне внутренней идеи, составляющей основу при-
роды» [цит. по: 147].
Таким образом, справедливо утверждая системность реально-
сти, Гегель в то же время мыслит эту реальность как систему
различных ступеней развивающейся идеи. Он, по существу, за-
вершил развитие по-нятия «система» как простого понятия, напол-
н'ив его таким содержанием, которое неизбежно вводило его в
paiHT философской категори'и. И .просто удивительно, что Гегель
не обратил внимания на этот факт, оставил это понятие без оп-
ределения.
Метод исследования систем, формулировка общих закоиов
развития, определение главных категорий познания — вот то цен-
ное, что было взято у Гегеля и глубоко развито с материа'листи-
ческих позиций К. Марксом и Ф. Энгельсом. Они не оставили нам
211


•определения системы как философской категории, но в их про-
изведениях, посвященных анализу как явлений природы, так и
общества, понятие «система» используется в полной мере. На
полненное новым содержанием, отражая действительные матери-
альные образования, свойства, законы, процессы, понятие «сис-
тема» окончательно закрепляет свои позиции среди главнейших
•обобщений человеческого разума. К. Маркс был первым, кто дал
наиболее 'полное диалектнко-материалнсти'ческое понимание сис-
темы, законов ее развития и принципов системното иоследо'вания.
Идея развития систем получила фундаментальное обоснова-
ние в работах Ф. Энгельса. В своих произведениях «Анти-Дю-
ринг», «Диалектика природы», «Людвиг Фейербах и конец клас-
сической немецкой философии» Ф. Энгельс дал развернутое диа-
лектико-материалистическое понимание природы. «Вся доступ-
ная нам природа, — пишет он, — образует немую систему, не-
1^ую совокупную ювязь тел, причем мы понимаем з.десь иод словом
тело все материальные реальности, нач1иная от звезды и кончая
атомом и* даже частицей эфира*, поскольку (признается реальность
последнего» [1, 20, 392]. Система, по Энгельсу, есть, прежде все-
го, взаимная связь тел. Это определение он относит ко еселенной
в целом. Но далее Ф. Энгельс пишет: «... какого бы взгляда ни
придерживаться относительно строения материи, не подлежит
сомнению*то, что она расчленена на ряд больших, хорошо отгра-
ниченных групп с относительно различными размерами масс,
так что члены каждой отдельной группы находятся со стороны
своей массы в определенных, конечных отношениях друг к дру-
гу, а к членам ближайших к ним групп относятся как к беско-
нечно большим или бесконечно мальш ^величинам в смысле
тематики. Видимая нами звездная система, солнечная система,
земные массы, молекулы и атомы, наконец, частицы эфира обра-
зуют каждая подобную группу» [там же, 585]. В приведенных
(положениях Ф. Энгельс выделил два важнейших признака сис-
тем: 1) взаимная связь тел; 2) отграниченность 1взаимосвязанных
тел.
Да^льнейшее развитие диалектики систем мы находим в тру-
дах В. И. Ленина. Продолжая дело К. Маркса и Ф. Энгельса,
Ленин исследует капитализм как систему на но'вой имнериалис-
тической стадии развития. По существу, в работах К. Маркса и
В. И. Ленина капитализм как система был исследован от (Момен-
та возникновения до гибели. Тем самым мы имеем необычайно
богатый материал но содержанию и законам развития одной из
наиболее развитых систем объективного мира.
§ 2. Современные представления о категориях
«система» и «элемент»
Сегодня уже не только отдельные естествоиспытате-
ли и обществоведы, а весь ученый мир в целом (да и не только
ученый, а и деятели художественной культуры, организаторы
212


яроиаводства н пр.) рассматривает свою область деятельности
как систему и анализирует системны'ми методам«. Можно гово-
рить уже о системном стиле мышления второй половины XX в.
Но несмотря на это, а может быть, именно поэтому остается
спорным общее определение понятия «система».
Трудности, связанные с определением понятия «система»,
обусловили весьма леосимистичеокий вы'вод Б. Н. Садовского и
Э. Г. Юдина: «Мир систем на|Столько многообразен и разноро-
ден, что любая попытка его единообразного истолкования, по-
видимому, вряд ли сможет привести к научно значимым резуль-
тата)м» [83, 16]. 'Действительно, если сопоставить все определе-
ния системы, то обнаруживается, что под системой подразумева-
ется: 1) куча камней, 2) атом, 3) толпа, 4) организм, 5) маши-
на, 6) общество, 7) вселенная, 8) мышление и т. д.
Системы подразделяются на целостные, в которых связи меж-
ду составляюш^ими элементам'и прочнее, чем связи этих элемен-
тов со средой, -и оум1мативные, у которых связи между элемента-
ми одного и то'го же порядка, что и связи элементов со средой;
органические и механические; динамические, как «нечто такое,
что может изменяться с течением времени» [265, 38], и статис-
тические; «открытые», т. е. обменивающиеся с окружающей сре-
дой веществом, информацией н энергией, н «закрытые»; «само-
организующиеся», если их «изменение происходит автоматически»
(83, 35], и «неорганизованные»; управляемые и неуправляе-
мые и т. д.
Создается впечатление, что невозможно подвести под одно оп-
ределение такое разнообразие систем. Однако уже то, что мы
определяем различные совокупности понятием «система», сви-
детельствует о налич-ии во всех совокупностях общих черт.
Многие авторы (В, Г. Афанасьев, В. С. Тюхтин, Е. Ф. Соло-
ffiOB, Н. Ф. Ов'чинникО'В, А. Е. Фурман) считают, что все сою-
купности являются системами. Однако ряд исследователей, на-
против, считают, что не все совокупности являются системами.
Например, И. В. Блауберг, В. Н. Садовский и Э. Г. Юдин пи-
шут: «Все существующие и действительные совокупности объек-
тов (а всякая система представляет такую совокупность, хотя не
всякая совокупность есть система) можно разбить на три боль-
ших класса: неорганизованные совокупности, неорганические сис-
темы, органичеокие системы. Неорганизованная совокупность
(примером ее может служить куча камней, случайное скоиление
людей на улице и т. д.) лишена каких-либо существенных черт
внутренней организации. Связи между ее составляющими носят
внешний, случайный, несущественный характер. Входя в состав
такого объединения или покидая его, составляющие не претерпе-
вают каких-либо изменений, что говорит об отсутствии у подоб-
ной совокупности целостных, интегративных свойств. ^Свойства
совокупности (В целом, по существу, совпадают с суммой свойств
частей (составляющих), взятых изолированно. Следовательно,
213


такая совокупность лишена систеМ|Н01Г0 характера» [173, 37].
Верно, что такие совокупности не являются целостными система-
ми, и авторы в данном случае правы \ хотя подобные совокупно-
сти не являются целостным« не потому, что «свойства совокуп-
ности в цело'м по существу совпадают с сум'мой свойств частей
(составляющгих), взятых изолированно». Свойства любой сово-
купности никогда не совпадут с суммой свойств составляющих ее
элементов, взятых изолированно, уже в силу структурного отли-
ч'ия сово>купности от ее элементов.
Утверждая, что неорганизованные совокупности являются
системами, мы исходим из следующих соображений: 1) неорга-
низованная совокупность состоит из элементов; 2) элементы дан-
ной совокупности определенным о-бразом связаны между собой,,
неважно, носит ли эта связь внешний или случайный хара(ктер;
3) важно, что она объединяет элементы в совокупность опреде-
ленной формы, которую мы называем кучей, грудой, толпой ит.д.^
в зависимости от качества элементов и тем самым отличается от
связей элементов совокупности с окружающей средой; 4) раз в
такой совокупности существует связь между элементами, значит^
неизбежно проя1вление определенных закономерностей и, следо-
вательно, наличие временного или пространственного порядка.
Таким образом, неорганизованные совокупности отвечают общим
требованиям, предъявляемым к характеристике систем.
Утверждение об определенной упорядоченности неорганизо-
ванных систем вызывает больше всего возражений. Это вполне
естественно, ибо понятие порядка у нас ассоциируется прежде
всего с гармонией, симметрией, очередностью и пр. Но порядок
имеет характер процесса. Существуют низшие и высшие формы
порядка. Как .правило, понятие «порядок» мы относим только к
высшим его формам. Хотя уже само слово «упорядочивание» сви-
детельствует о процессе, о переходе от низших форм порядка к
высшим.
Наличие любой формы связи между элементами совокупности
дает нам' первую, элементарную, низшую форму порядка. Связь
я<вляется объективным содержанием (порядка. Мы же в процессе
исследования или 'из 'практических соображений выделяем опре-
деленные, повторяющиеся связи и отношения и можем рассмат-
ривать совокупность, упорядоченную в различных аспектах. Так^
в куче камней мы можем определить временной порядок, т. е.
последовательность вхождения отдельных элементов или группы
элементов в данную совокупность. Мы можем рассматривать так-
же 1кучу камней как упорядоченную с точки зрения »повторения
определенных связей между элементами, скажем связей сцепле-
ния, отвлекаясь от всего остального, и т. д.
' Существует .и другое миение, согласно которому любая система является
целостной [см., например, 208, 162].
214


Итак, вое совокупности являются системам'и. Больше того,
тлатерия вообще проявляется б форме «систем». Системность —
это атрибутивное свойство материи. И можно согласиться с опре-
делением системы как формы существования материи, данным
А. Е. Фурмано'м и В. Г. Прохоренко [ом. 244, 10; 174, 64].
Известно, что формами существования материи являются (про-
странство, время, движение. В чем специфика системы как фор-
мы существования материи? Почему необходимо введение кате-
гории «система»?
Материя как объективная реальность не имеет конечного чис-
ла форм и спосо'бов существования. По мере познания материи
перед человеческим разумом раскрывается неисчерпаемое богат-
ство ее содержа'ния, которое проявляется в той или иной форме.
В настоящее время изучение объективного мира и законов его
•отражения в сознании людей достигло та/кого уровня, что уже не-
достаточно оперировать только такими понятиями, как объект,
вещь, знание, так как о«и выражают нечто отдельное, нерасчле-
ненное, единичное. Как заметил И. Клир, «апо'нятие «объект» всег-
да является до некоторой степени туманным, а относящиеся к
нему проблемы — недостаточно ясными» [83, 290]. Система, яв-
ляясь объектом, (вещью и знанием, в то же время характеризует-
ся как сложное, взаимосвязанное, находящееся в самодвижении,
поэтому и категория «система», !в отличие от понятий «объект»
и «вещь», отражает не отдельное и нерасчлененлое, а иротиворе-
чивое единство многого.
Система, являясь конкретным видом реальности, находится
в постоянном движении. В каждой системе 'происходят многооб-
разные изменения. Однако всегда есть такое изменение, которое
характеризует систему как отграниченное материальное единство,
что выражается оиределенной формой движения. От того, в ка-
кой форме движения находятся элементы системы, зависит ее
место в иерархии систем. По формам движения элементов систе-
мы подразделяются на механические, физические, химические,
биологические, со1циальные, идеальные. Как указывал Ф. Энгельс,
«)природа движущихся тел вытекает из форм движения» [1, 20,
563]. А так как (высшая форма движения включает в себя низ-
шие, все системы иомимо специфичеоких свойств имеют общие
свойства, не зависящие от их природы. Эта общность свойств и
позволяет отразить понятием «система» крайне разнородные со-
вокупности.
Итак, исходя из вышеизложенного, будем понимать иод систе-
мой отграниченное множество взаимодействующих элементов. Ко-
нечно, данное определение не может удовлетворить каждого спе-
циалиста. Применительно к узкой области ио-знания вполне пра-
вомерно и даже необходимо оперировать -понятиями, более точно
отражающими исследуемую данной наукой область реальности.
Приведенное же определение системы шире и глубже, чем опре-
деления системы, сформулированные Кондильяком, Кантом, Голь-
215


бахом. Оно несколько отличается и от широкоиз'вестного опреде-
ления системы как «комплекса элементов, находящихся во взаи-
модействии», данного Л. Берталанф(И. Дело в том, что «"ком'плекс»
18 переводе с латинского означает связь. Определяя систему как
комплекс, мы тем самым растворяем это понятие в общем (поня-
тии всеобщей связи и взаимодействия. Действительно, все в мире
•взаимосвязано, но понятие «система» должно отражать некото-
рые конкретные, особые связи между 'взаимодействующими эле-
ментами. Говоря же о «системе» как отграниченном 'взаимодейст-
вующем множестве, мы фиксируем конкретность ооределенной со-
вокупности.
Многие авторы, определяя систему, подчеркивают наличие це-
лостности как ее неотъемлемое свойство. Так, В. Н. Садовский
определяет систему как «упорядоченное определенным образом
множество элементов, взаимосвязанных между собой и образу-
ющих некоторое целостное единство» [206, 143]. Примерно также
это понятие определено в «Философской энциклопедии» [см. 237,
5, 18]. О. С. Зелькина выделяет «три основных момента (или ас-
пекта) в рассмотрении ионятия «система»: наличие элементо'в,
составляющих данную систему, характер связей между ними и
целостность системы» [77, 35]. Однако -введение в определение
понятия «система» указания на фактор целостности связано с
некоторыми трудностями. Практически ©се сформулированные в
литературе определения системы столкнулись со сложностью за-
дания и описания ее целостного поведения. «Если первоначаль-
но Берталанфи и другие, — отмечает В. Н. Садовский, — /под-
черкивали важность целостности как условия для понимания сис-
темы, то позднее оказалось, что найти оперативные способы за-
дания целостности системы (во всяком случае на уровне абст-
рактного анализа) не удалось» [194, 38]. А. И. Уемов считает,
что «требоБание «целостности» ничего не дает, .поскольку для
выяснения того, является ли данное образование «целостным»,
мы должны знать, составляет ли оно систему» [218, 71].
Следует уточнить соотношение понятий «целое» и «система».
Понятия «целое» и «система» различаются по степени общности.
Целое есть определенный, конечный класс систем, достигших
в своем развитии зрелости, завершенности. Понятие «целое» от-
ражает тот момент развития, 'когда процессы, характеризушихие
восходящую и нисходящую стадии развития, находятся в относи-
тельном равновесии.
В. И. Ленин, ведя упорную борьбу за создание партии нового
типа, разъяснял своим противникам, что есть партия как целое.
«Наивные люди! — пишет он. — Они уже забыли, что прежде
наша партия не была организованным формально целым, а лишь
суммой частных групп, и потому иных отношений менаду этими
группами, кроме идейного воздействия, и быть не могло. Теперь
1МЫ 'Стали организованной партией', а это и означает создание
власти, превращение авторитета идей в авторитет власти, подчи-
216


нение партийным высшим инстанциям со стороны низших. Пра-
во, даже как-то неловко разжевывать старым своим товариш^ам
та.кую азбуку...» [3, 8, 354—355]. В. И. Ленин отмечает историч-
ность становления партии как 'целого, подчеркивая 'при этом ве-
дущую роль процесса организации. Организованная »партия или,
если 'брать шире, организованная система — вот, что такое целое.
Понятие «целое» имеет смысл только в отношении с подняти-
ем «система». Оии совпадают по смыслу только тогда, когда сис-
тема приобретает такие черты, которые вынуждают выделить это
новое состояние системы особым понятием — «целое».
Проблема задания системе целостности остается открытой,
несмотря иа значительные усил1ия, предпринятые в последние iro-
ды для ее решения. Тем не менее, с нашей то'чки зрения, исполь-
зование понятия целого не только не приводит к неопределенно-
сти, но в значительной степени формирует понятие системы. Это
объясняется тем, что понятие целого за многовековую историю
своего становления и развития оформилось в одну из важнейших
философских категорий и тем самым может служить основой для
определения понятия системы. Более того, использование при оп-
ределении понятия системы понятия целого и таких классических
философских категорий, как «взаимосвязь», «элемент», создает
благоприятные условия для успешного решения поставленной за-
дачи. Ведь определить то или иное понятие — это значит выде-
лить предмет исследования, а это в конечном итоге связано с
указанием места рассматриваемого 1П0нятия в системе понятий,
составляющих язык той или иной науки. Обращение к философ-
ским категориям при определении понятия системы указывает на
философский категориальный статус этого понятия.
Итак, система — это расчлененное на отдельные относитель-
но самостоятельные и необходимым образом взаимосвязанные
элементы материальное образование, обладающее определенной
целостностью. В таком понимании система оказывается тождест-
венной вещи, материальному образованию. В самом деле, вещь
(материальное образование) представляет собой расчлененное на
отдельные относительно самостоятельные элементы целое, в ко-
тором эти элементы находятся 'в органической взаимосвязи и
(взаимозависимости. Мысль о сходстве понятия «система» с поня-
тием «вещь» проводят А. И. Уемов [см. 215, 59], А. Я. Райбекас
[см. 176, 154] и др.
Вместе с тем есть авторы, которые считают, что понятие «сис-
тема» не только не тождественно понятию «вещь», но противо-
положно ему. Понятие «вещь», рассуждают они, связано с
щественностью материально'го образования, понятие же «систе-
ма» не имеет никакого отношения к вещественности, oiho отража-
ет невещественное в вещи. «... Логично считать, — пишет Л. А. Пе-
трушенко, — что системность есть противоположность веществен-
ности, несовместима с ней и исключает ее. Видимо, поэтому сис-
тема имеет невещественный характер и ее нельзя увидеть или
8 Зак. 12 217


потрогать» [164, 38]. Нетрудно заметить, что данные рассужде-
ния, по существу, повторяют аристотелевское учение о формах,,
которые, будучи идеальными ио своей природе, соединяются с
материей и образуют качественно определенные вещи, существуя
в н;их в 1виде невещественното начала, а также учение Платона
об идеях, которые 1присутствуют ib чувственных вещах, составляя
их сущность.
Система как совокупность взаимосвязанных элементов, состав-
ляющих целостное материальное образование, существует в ка-
честве «вещей, она »вещественна но самой своей природе, представ-
ляет собой всеобщую форму бытия материи [там же, 35]. Автор
явно путает понятие системы, 'включающее в свое содержание об-
щие, необходимые свойства конкретных систем, и сами объектив-
но существующие системы. Понятие системы действительно не-
вещественно, оно представляет собой идеальный образ матери-
альных систем, не совпадающий непосредственно с этими систе-
мами, поскольку выражает общее, необходимое, по природе при-
сущее им, тогда как они представляют собой единство единичного
и общего, общего и особенного.
Система вещественна по своей природе, она 1Представляет со-
бой реально существующее материальное образование, вещь как
расчлененное на отдельные, относительно самостоятельные и оп-
ределенным образом взаимосвязанные элементы целое.
Будучи целостной системой, вещь не Полирована от других
вещей, она ©заимодействует с ними н при соответствующих ус-
ловиях образует новые, более сложные системы (вещи), стано-
вясь их элементом. А эти последние, взаимодействуя с другими
целостными системами (вещами), образуют еще более сложные
системы, превращаясь в их элементы, и т. д. без конца. В резуль-
тате «материальный мир предстает перед нами в виде по-
следовательных ступеней развития, образованных иерархией сис-
тe^4, где системы каждого уровня являются, в свою очередь, эле-
ментами следующего, более высокого уровня» [76, 163]. Являясь
противоположностями, элемент и система в процессе развития
материи переходят друг в друга, обусловливая появление но'вых^
все более и более сложных материальных образований.
Вещь как единство взаимосвязанных элементов представляет
собой целое, а составляющие ее элементы выступают в качестве
ее частей. Частью является материальное образование, входящее
в состав другого материального образования и выступающее в ка-
честве момента его содержания или формы. Целым является ма-
териальное образование, включающее в себя в »качестве взаимо-
связанных элементов другие материальные образования и обла-
дающие свойствами^ не сводящимися к свойствам составляющих
его частей.
Поскольку элементы, образующие целостную систему, высту-
пают в качестве ее частей, возникает необходимость в сопостав-
лении категорий «часть» и «элемент».
218


Некоторые авторы считают, что если часть относится к стро-
го определенному целому, несет черты его качественной опреде-
ленности и не существует самостоятельно, то элемент может быть
комоо'нентом многих систем, он не выражает их качества, а об-
ладает своим собственным качеством [там же, 166]. «Элемент,—
пишет по данному поводу Г. А. Югай, — есть такой составной
компонент 1предмета, который может *быть и безразличен к спе-
цифике предмета» [266, 92].
Прямо противоположную точку зрения развивает Л. О. Вальт.
По его мнению, различие между .понятиями «элемент» и «часть»
заключается в тоЫ, что частью является предмет, который нахо-
дится в сочета.нии, образующем целое, и не находится в нем, эле-
мент же вне целого, вне системы существовать «не может [см. 38,
45—46].
Ни первая, пи «вторая точка зрения, на наш взгляд, не отража-
ет действительного положения вещей. И понятие «часть», и по-
нятие «элемент» имеют смысл лишь 'в отношении к определенно-
му цело1му. Часть вне целото представляет собой не часть, а са-
мостоятельное материальное образование, вещь. Точно так же
обстоит дело и с элементом. Пока та или иная реальность не
вступила во взаимодействие с другими реальностям|И и не образо-
вала вместе с ними целостную систему, она не является элемен-
том, а .'Представляет собой вещь. Лишь входя в соответствующую
структуру, вступая во взаимосвязь с другими реальностями, при-
водящую к возникновению новой целостной системы, она из вещи
превращается в элемент. Кро'ме того, и часть, и элемент выража-
ют специфику целого, являются 'носителями его свойств, качест-
венной определенности.
Действительное различие понятий «часть» 'и «элемент» заклю-
чается в том, что первое обозначает и компоненты, образующие
целое, и их взаимодействия 'между /собой, и свойственные им от-
ношения и связи; (второе же применимо лишь « компонентам, на-
ходящимся в определенной взаимосвязи и о|бр1азующнм в резуль-
тате этого целостную систему. Элементами могут 'быть лишь та-
кие реальности, которые, обладая определенной са^мостоятельно-
стью, участвуют во взаимодействии, образуют ту 'или .иную це-
лостную систему н выполняют в ней строго 01пределенные функ-
ции. Понятие «часть», таким образом, является более общим, чем
понятие «элемент», оно применимо к элементам, образующим
вещь (все они являются ее частям;и), к их отдельным связям и
даже ко всей их совокупности, т. е. к структуре. Последняя пред-
ставляет со'бой часть вещи (целостной системы).
Отношение между системой и ее элементами — это отношение,
в котором каждая сторона есть то же, что и другая, в отличие от
отношения целого и части, в котором каждая сторо'на есть нечто
самостоятельное, -безразличное к другой. Указанное отношение
системы и элементов друг к другу объясняется тем, что оно oinoc-
редуетсй структурой, в отличие от целого и части, которые связа-
8* 219


ны непосредственно. Являясь инвариантным аспектом системы,
или, что, по существу, то же самое, законом, опособом связи эле-
ментов 'Системы, структура расчленяет целостный объект на час-
ти. Но в результате подоб-ного членения объект не перестает |быть
самим собой, не перестает быть делым, так как структура не
только расчленяет объект на части, но и связывает их в одно це-
лое, превращая части в элементы системы.
Вместе с тем отношение между элементами -и системой, а сле-
довательно, и отношение между системой и структурой следует
понимать диалектически, (В противном случае ©озможен отрыв
элементов от системы, структуры от элементов. Например, опре-
делив структуру как совокупность внутрисистемных связей,
В. М. Солнцев пишет: «Структура есть объект м'инус составля-
ющие его элементы, или система минус элементы системы» [202,
26]. Однако элементы и отношения связи между ними не могут
быть таким образом оторваны друг от друга. Система — это не
элементы (Плюс отношения между ним;и, а нечто- *иное. Арифме-
тические действия сложения и вычитания здесь не применимы.
Элементы в системе есть то, что они есть, только через отноше-
ния связи с другим'и элементами, вне этих отношений они будут
представлять собой нечто иное. В то же время отношения .не -мо-
гут существовать вне элементов. Они всегда предполагают эле-
менты: «Уже самый факт, что это есть отношение, означает что
в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу» [1, 13,
497—498].
Существует и другая крайность, когда связь элементов с от-
ношениями абсолютизируется. Это (приводит к отождествлению
структуры и системы. Опираясь на положение, согласно которому
отношения всегда предполагают элементы, делается далеко иду-
щий вывод, что отношения полностью определяют элементы и что
благодаря этому совокупность элементов, составляющих систему,
и сово'купность отношений, составляющих структуру, тождествен-
ны. Подобное отождествление структуры и системы возможно при
двух условиях: 'ввнпервых, рассматриваемая система должна быть
полностью «оторвана» от внешнего -мира и до'лжна представлять
собой своего рода «вещь в себе»; iBO-вторых, все свойства эле-
ментов данной системы должны определяться только их внешними
отношениями, а следовательно, элементы должны быть 1внутренне
неделимыми. Этим объясняется то обстоятельство, что отождест-
вление системы и структуры встречается, как правило, только
в научных областях, имеющ'их дело со знаковыми системами.
Знаковые системы наиболее полно удовлетворяют условиям тож-
дественности, поэтому они 1при Определенных ограничениях мотут
'быть .названы структурой.
Так, например, структурализм в языкознании, рассматривая
язык как знаковую систему, содержание ее элементов сводит
только к различиям и тем самым полностью сводит элементы к
отношениям и в результате (получает некую идеальную конструк-
220


цию, которую можно представить или как схему отношений (Кар-
нап, Ел.ьмелев и др.), а это и есть структура, или как целое, со-
стоящее (в »П'ротивоположность простому .сочетанию элементов)
из 1взаимообусловлен1ных элементов, каждый из которых зависит
от других и ;мо'жет быть таковым только в связи с другими, что
полностью иод'падает под определение системы. Каждое из этих
двух иредставлений полностью определяет рассматриваемую иде-
альную конструкцию (т. е. язык, в понимании структуралисто'Ь),
а следовательно, они являются са'мостоятельньгми и тождествен-
ными друг другу. Этим и объясняется довольно частое отождест-
вление понятий системы и структуры >в структуральных исследо-
ваниях.
В связи с тем что любой достаточно сложный объект познания
обладает множеством различных свойств, для их изучения под-
час требуется вычленение -в объекте различного ^ рода систем.
В зависимости от того, какие свойства объекта раскрываются в
системах, эти системы могут быть главными, определяющими *са-
|му сущность объекта, и неглавными, описывающими второстепен-
ные свойства объекта.
Подводя итог сказанному о закономерностях взаимосвязи
элементов и структуры, следует подчеркнуть, что при определен-
ной 'Самостоятельности системы и составляющих ее элементов она
как целостное образование определяется природой входящих в
нее элементов и характером устанавливающихся между ними
связей, т. е. структурой, и сама влияет на элементы, обусловли-
вая соответствующее изменение их свойств, качеств. Приобретая
из1ввстную целостность, система соотносится со своими элемента-
ми как целое с частями и, но существу, выражает определенный
вид диалектики целого и части.


Глава XVIII. ЦЕЛОЕ И ЧАСТЬ
Любой 'Предмет состоит из частей, однако 'попытки по-
нять особенность того или иного предмета или явления на осно-
ве анализа частей \и 'последующего суммирования их свойств уже
давно потерпели неудачу. Сведение целого »к сумме частей не по-
зволяет понять специфику данного объекта, поскольку при этом
из поля зрения исчезает как раз то, что составляет его существен-
ную характеристику и теснейшим обра130м связано со способом
взаимосвязи частей. Рассмотрение частей самих по себе упускает-
ся из поля арения их взаимодействия 'И утрачивает вследствие
этого способность (Проникнуть 1В сущность объекта. Именно поэто-
му биология, например, давно отказалась от механицизма*, сводя-
щего целое к сумме частей. Однако неудовлетворительными оказа-
лись также и объяснения, даваемые холизмом н витализмом. Хотя
основатель холизма Ян Христиан Смэтс и утверждает, что «целое
больше, чем сумма частей, оно обладает (некоторой внутренней
структурой и функциями, некоторыми специфическими внутренни-
ми отношениями, которые и представляют собой это большее»
[297, 103], последнее он понимает как воплощение ?в »целом осо-
бой нематериальной силы, создающей иерархию целых, начиная
с атома и кончая личностью. Витализм, апеллирующий к идеаль-
ной силе энтелехии, также не может наметить путь, ведущий к
правильному ноннманию биологического объекта.
Своеобразная ситуация, также подводящая ученого к выводу
о несводимости целого к сумме его частей, складывается в физи-
ке. Здесь ностепенное усложнение системы приводит к возникнове-
нию закономерностей, несводимых к свойствам отдельных атомов
или молекул. Химик также вынужден нризнать, что, например,
свойства полипептидной цепи не вытекают из свойств входящих
в нее аминокислот.
Все эти трудности методологического порядка зависят от ре-
шения ряда сложных »вопросов. Что должно выступить в качестве
исходного пункта анализа — часть или целое? Можно ли предста-
вить себе целое как нечто материальное в том случае, если исхо-
дить прежде всего из него? Как можно интерпретировать это ма-
териальное? Все эти вопросы относятся к сфере всеобщей методо-
логии, т. е. философии. При этом особое значение нриобретает ис-
торико-философский анализ .понятий «целое» и «часть».
222


§ 1. Диалектика целого и части в философии Гегеля
История классической немецкой философии может
послужить отправным пунктом анализа рассматриваемых кате-
горий, поскольку именно щ ней впервые были разработаны диа-
лектические и!деи о взаимоотношении целого и частей. Фигура
И. Канта как одного из основателей диалекти'ки здесь особенно
.важна. Кант различает понятия органического и неорганическо-
го целого. Каждое из hihx характеризуется 'внутренней расчленен-
ностью, т. е. наличием частей. Но если ib неорганическом целом
одна часть сама собой не заменяется другой частью и сама со-
бой не исправляется, если весь предмет «приходит в расстройст-
во», то в органическом целом части связаны между собой таким
О'бразо1м, что могут в случае необходимости заменить одна дру-
гую [см. 85, 255].
Идеи Канта об органичео^^ом и неорганическом целом нахо-
дят свое дальнейшее развитие в философской системе Гегеля.
Неорганичеокое целое при этом выступает как «изшая, неистин-
ная форма целого. Его можно представить как механическую
сумму частей, вследствие чего неорганическое целое характеризу-
ет предмет только с его внешней стороны. В тако'м цело'м часть
самостоятельна — не в том смысле, что она никак не связана с
целым, а в том, что она не порождается движением этого целого:
^Механическое отношение ъ его 1по'верхностной форме состоит
вообще в том, что части выступают как самостоятельные по от-
йошению друг к другу и к целому» [47, I, 228]. Именно это от-
ношение, по Гегелю, характерно для неживой природы. Следует
отметить, что уже в тех случаях, когда речь идет о химических
объектах, приходится признать наличие и других связей, хотя
на первый 1взгляд они тождественны ■механически'м; здесь можно
говорить о налич1ии не только внешних связей между частями.
Если по отношению к механическому, неорганическому целому
Гегель употребляет понятие «агрегат», то в химических объек-
тах существует не inpocTo внешняя положенность, но внутреннее
соотношение частей; в химии существует «абсолютное влечение
соединиться друг с другом и друг через друга» [там же]. Однако
ИИ механическое, ни химическое целое не ^воплощает ib себе цель,
не является «в-себе понятием». Воплощением «|для-себя понятия»,
по Гегелю, является органичеокое целое, где части могут сущест-
вовать только в результате движения целого.
По поводу различия между органическим и неорганическим
целым у Гегеля К. Фишер отмечает, что в первом случае целое
предшествует частям, и они считаются (происходящими из него.
во втором — части 'Предшествуют .целому, так что oiho оказыва-
ется их простой суммой. Органическое целое «нужно понимать
так, что оно производит части, а не имеет их данными, т. к. оно не
разделено, а делит себя и дифференцируется, оно не только со-
держит части, но и охватывает и сдерживает их, короче говоря,
223


оно не механическое, а энергетическое целое» (курсив наш. —
Г. Д.) [242, 525]. Поэтому по отношению к органическому цело-
му (напр'имер, живому организму) Гегель употребляет не только
понятие «часть», но и понятие «момент»: бытие организма как
целого не может состоять в его анатомической структуре; О'но
состоит, скорее, в движении, (Проходящем через различие части
формообразования, в котором то, что выхватьгвается и закреп-
ляется в качестве отдельной системы, по сути дела (выступает
как текуч!ий момент; только в этом движении и имеют смысл ана-
томические части. Если в неорганическом целом части соединя-
ются в агрегат, причем они уже ;как бы даны до этого объедине-
ния, то органическое целое рождает части в процессе собствен-
ного развития, саморасчленяется, дифференцируется и 1Потому не
может быть сведено « сумме, а есть внутреннее единство его соб-
ственных порожденных движением целого моментов, частей. По-
скольку бытие такого истинного целого состоит \ъ его текучести,
«анатомия не может дать знание их (отдельных органов. —
Т. Д.), т. к. моменты, воспринятые таким именно образом, при-
надлежат анатом'ии, а не познанию и живому организму... дейст-
вительное выражение и внешние проявления их скорее имеются
налицо только в качестве движения...» [47, П, 326]. Если движе-
ние прекращается, перестает существовать и организм вместе со
всеми своими органами, частями, которые в организме всегда на-
ходятся в тесной связи друг с другом. «Знание частей тела iB их
лишенном жизни наличном бытии — ... еще не дает нам знание
самой сути дела, содержания науки, так что мы Д01лжны сверх
того позаботиться об особенном» [280, 11], и особенность эта со-
стоит в деятельности организма: «Именно эта текучесть как рав-
ная самой себе самостоятельность сама есть устойчивое сущест-
вование или субстанция... различенных членов и для-себя-
сущих частей» [47, IV, 95].
По Гегелю, степень дифференциации свидетельствует о высо-
те организации; недостаточная дифференциация говорит о низ-
кой стадии развития. Саморасчлененность, самодифференциация
в процессе развития определенного качества служит доказатель-
ством того, что, например, в растении более полно, чем в неор-
ганическом целом, воплощено понятие, или, словами Гегеля, что
в природе 'ПОНЯТИЮ соответствует органическая жизнь. Для ха-
рактеристики частей такого целого Гегель наряду с понятием
«iMOMCHT» употребляет также понятие «член»: «Со стороны своей
внешности организм есть многообразие не частей, а членов, кото-
рые как таковые существуют только 'внутри индивидуальности;
он'И отделимы, поокольку они суть внешнее >и могут быть ухва-
чены за эту внешность, но поскольку их отделяют, они возвраща-
ются под власть механических и химических отношений обыкно-
венной объективности» [там же, 227—228]. Здесь противопостав-
ление частей членам имеет целью различение органического и
неорганического целых. Но в других случаях Гегель отождест-
224


вляет эти понятия, подчеркивая, что внутри истинного, органи-
ческого целого часть оказывается моментом, членом целого.
Поскольку для Гегеля все существующее является стадией
развития идеи, неорганическое целое можно считать предпосыл-
кой для появления органического целого. Более высокой сту-
пенью такого целого, по Гегелю, 'будет Я1вление человеческого ду-
ха. Внутри него тоже .следует выделять различные моменты.
В отличие от Канта, Гегель рассматривает созерцание и мышле-
ние как моменты развития духа. В непосредственном созерцании
предмет дается человеку в делом, но такое познание еще не яв-
ляется конкретным: созерцание должно быть опосредовано мыш-
лением, только тогда предмет предстанет перед человеком в его
конкретном многообразном единстве [ом. 47, П1, 252]. Абсолю-
тизируя одну сторону человеческой деятельности — мышление,.
Гегель превращает его в субстанцию, абсолютную, идею, которая
и 'Выступает как истина, как истинное целое. Сущностью |Идеи яв-
ляется деятельность, «в которой она сама себя расчленяет, выде-
ляет различные свои стороны, или моменты, а затем столь же
необходимо «снимает» их и (вычленяет иные. Характеризуя идею,
Гегель и говор'Ит об истинном целом и его моментах (частях):
«... их текучая 1природа делает их в то же время моментами орга-
нического единства, в котором они не только противоречат друг
другу, но один так же необходим, как и другой, и эта одинаковая
необходимость только и создает жизнь целого» [там же, I, 270].
Таким образом, oio Гегелю, целое может 1Появиться только в
конце развития как его результат, и результат этот предстает
как непосредственно данное, хотя это непосредственное опосре-
дова«о длител|эным <предшествующ1им развитием. Поэтому идея
как целое оказывается и абстрактным (в начале развития), и
конкретным (iB конце пути). Здесь видна связь понятия целого
с понятием сущности: первоначальное целое оказывается абст-
рактным потому, что оно выражает собой сущность менее глубо-
кую, топда как проникновение в сущность 'бо'лее высокого поряд-
ка дает знание конкретного целого. Выяснение взаимоотношения
целого и частей как существенного дает основания для квалифи-
кации целого как определенной формы существования сущности.
Но такое определение целого можно сформулировать только иа
базе преодоления гегелевского идеализма, «снятия» абсолютной
завершенности целого в виде абсолютной идеи, что было осущест-
•влено в марксизме.
§ 2. Диалектика целога и части
в марксистско-ленинской философии
Широко ;и!эвестны слова К. Маркса о том, что ^при те-
оретическом анализе 1предмет «как целое» должен «витать» в
представлении исследователя [см. 1, 12, 728], для того чтобы
анализ iMor вестись в том (направлении, в котором не утрачива-
22S


ется специфика этого целого. Речь идет о том, что при !первона-
чальном подходе к предмету различные его стороны выступают
как несвязанные (иногда даже как противоречащие друг другу),
внеположенные, т. е. еще не как части данного предмета. Для
того чтобы они стали таковыми, они должны быть каким-то обра-
зом объединены, связаны. И способом такого связывания высту-
пает понятие сущности. Предмет не может быть представлен че-
рез сумму составляющих его частей потому, что они возникают и
существуют только в единой системе, т. е. на основе определен-
ного типа соединения; только в этом случае они становятся час-
тями. Следовательно, этот особый принцип связывания частей и
соответствующая ему внутренне единая система оказываются
различными формами бытия одного и того же предмета: внут-
ренний тип связи обнаруживает себя как сущность, а целое —
как предметное (выражение сущности. Только на основе проник-
новения в сущность вещп можно понять ее специфику, а sareNf
представить во внутренней расчлененности.
Целое, таким образом, пе сводится к агрегату частей, но
включает в себя принцип пх связи (который затем обусловливает
и их функционирование), т. е. сущность; оно в то же время ока-
зывается характеристикой сущности со стороны ее предметного
воплощения. Сущность «выступает как бы «в одежде», «в обличье»,
«в образе» того (предмета, сущностью которого она является,
К. Маркс определяет целое как исходный пункт теоретического
анализа именно потому, что оно представляет собой ту форму,
посредством которой осуществляется проникновение ъ сущность
вещи.
Предмет можно рассматривать как простую сумму частей
только тогда, когда части берутся уже как имеющиеся, как на-
личные. Но если исходить из признания развития объекта, то час-
ти должны быть взяты как его моменты, выделяемые в ходе дви-
жения данного объекта в целом. «Сумма» с этих позиций — по-
нятие, характеризующее предмет с внешней стороны, или внеш-
няя сторона целого.
Этот тезис можно проиллюстрировать, рассмотрев Марксов
анализ прибыли. В про'цессе производства и воспроизводства ка-
питал самим ходом своего движения делится на промышленный,
торговый н ростовщический; различные формы существования и
функционирования капитала о'бусловлив'ают и различные формы
(прибыли, а также различные способы ее образования (т. е. чле-
нения). Торговый капитал сам не .производит прибыль, но, буду-
чи частью всего капитала, участвует в ее образовании и потому
имеет право на получение прибыли inpn ее распределении. В сред-
ней доли прибыли уже учтена та доля, которую получит торго-
вый капиталист. В таком саморасчленении прибыли каждая ее
доля, часть выделяется с необходимостью, определенной разви-
тием целого. Будучи его особым моментом, каждая часть специ-
фична, отличается от других частей и определенным образом с
^26


ним!и взаимодействует. К. Маркс подчеркивает, что понять .спе-
цифику каждой части прибыли можно только в том случае, если
рассмотреть ее в целом, то есть как определенную функциониро-
ванием всего капитала.
Ocoiöbm интерес (представляет взаимодействие 'Предприиима-
тельского дохода и процента. Особенность той доли прибыли, ко-
торая составляет лро'цент, заключается в том, что форма 'процен-
та скрывает истинные процессы, .происходящие 'В кашиталисти'че-
ском обществе, iB результате чего процент кажется следствием
таинственной внутренней способности денег само возрастать. При
этом форма процента придает другой части прибыли — предпри-
нихмательско'му доходу — вид «платы» за «труд», так что деятель-
ность 'про1мышленно1го капиталиста кажется «трудом по управ-
лению»: «Он, дескать, создает прибавочную стоимость не потому,
что он работает как капиталист, а потому, что он, капиталист,
тоже работает» [1, 26, III, 520]. Эта видимость возникает вслед-
ствие того, что в сделках между кредитором и заемщиком завуа-
лированы все опосредующие сделку процессы, так что лродент
представляется только результатом за1Ключенной сделки как юри-
дического дотовора. Поэтому процент как цена капитала есть вы-
ражение иррациональное. В действительности же «процент есть
не что и'ное, как часть прибыли... выплачиваемая промышленным
капиталистом собственнику тото чужого капитала, с помощью «ко-
торого он исключительно или частично „работает"» [там же, 493].
Процент представляется .продуктом самого капитала, поскольку
он — персон'ификация его как функционирующего капитала. Но
в действительности процент есть та доля прибыли, которая оста-
ется за вычетом из прибыли предпринимательского дохода и
ренты. Хотя по отношению к торговому капиталу и может воз-
никнуть видимость того, что его 'прибыль объясняется «надува-
тельством» (при покупке и продаже товаров для промышленни-
ка), все же, как указывает Маркс, прибыль о'бъясняется здесь из
общественных отноилений, из обмена, а не из вещи; «в капитале,
приносящем проценты, получает свое завершение этот автомати-
ческий фетиш, самовозрастающая стоимость, деньги, создающие
деньги, и в этой форме он уже не несет на себе никаких следов
овоего происхождения. Превращение общественното отношения
в отношение вещи (денег, товара) к себе самой здесь заверше-
но» [1, 26, III, 475].
Прибыль капиталиста-производителя и капиталиста-торговца
относится 'К .предпринимательскому доходу, т. е. составляет часть
той прибыли, которая достается на долю действующего капита-
ла. Тот капитал, -который ссужается, образует прибыль в особой
форме, как уже говорилось, в форме процента на капитал, и ка-
жется самопорождением денег, являясь причиной возникновения
взгляда на деньги как на обладающие таинственной -мистической
способностью возрастать вне зависимости от каких-либо условий.
Эта таинственность «снимается» только при рассмотрении про-
227


цесса возникновения прибыли в целом. Маркс -показывает, что,
хотя различные части прибыли и выступают в такой форме, ко-
торая скрывает действительные процессы -производства в капи-
талистическом обществе, все они являются частжми неоплаченно"^
го труда рабочих. Поэтому части и целое выражают одну и ту
же природу, одну и ту же сущность. Если различные части при-
были и 'Выступают в превращенной форме, скрывающей их ис-
тинную природу, то причиной этого является то обстоятельство,
что вся прибыль в целом оказывается превращенной формой при-
бавочной стоимости, формой, «в которой ее происхождение и тай-
на ее бытия замаскированы и скрыты» i[l, 25, I, 55]. Вместе с тем
Маркс »подчеркивает, что «чисто количественное деление валовой
прибыли между двумя различньши лицам1И, имеющими раз^чич-
ные юридические титулы на один и тот же капитал, а ^потому и
на произведенную им прибыль, 1прввращается в качественное де-
ление» [там же, 411]. Оно выражается в том, что про'цент — это
•не та доля прибыли, которая просто выделяется одному'лицу
другим согласно договору, а «есть плод капитала самого ио се-
бе» [там же], т. е. выделяется в 'процессе движения всего капи-
тала в целом. Иными словами, это выделение обусловлено движе-
нием и развитием внутренне противоречивото целого.
Если бы исследователь исходил только из выступающих на
поверхности про'цента, ренты и «предпринимательского дохода,
вряд ли он был бы опоообен понять суть капитализма. Если бы
он 'не исходил из сути капитализма, он ;не смог бы не только по-
нять сущность прибыли, но и разложить ее на та^кие части, как
предпринимательский доход, ренту и процент, объяснив их выде-
ление внутренне противоречивым движением данного явления как
целого. Чисто количественный подход характеризует предмет
лишь с внешней стороны, поэтому сказать, что 'прибыль состоит
из различных частей, — значит не оказать почти ничего. Иссле-
дование должно исходить из прибыли как целостного явления ка-
питалистического общества, только в ходе развития которого и
выделяются различные его стороны, части, моменты, особенность
которых обусловлена ходом самого развития этого целого.
Таким образом, диалектика целого и части состоит в том, что
в (Процессе развития предмета как целого происходит его само-
дифференциация, выделение различных частей. После того как
выделились эти части, предмет можно рассмотреть и со стороны
их суммы, однако ирн этом не -нужно забывать о том, что такой
подход ограничен. Оставляя в стороне вопрос о сущ'ности пред-
мета «ли явления, он не позволяет понять специфику целого и
объяснить функцион.ирование его сторон именно как частей дан-
ного объекта. Интерпретация целого как внутреннего единства
частей, в отличие от их простой суммы, является плодотворной
методологической устано'вкой при :изучениц различных объектов,
идет ли речь о живом организме, произведении искусства или
общественном целом. Диалектико-материалистический подход к
228


а-нализу целото и частей доказывает свою эффективность в самых
разных областях человеческого знания.
Диалектика части, целого глубоко 'исследована в работах
В. Г. Афанасьева, И. В. Блауберга, В. И. Свидерского, Г. А. Югая
и многих других. Это сегодня, (пожалуй, одна из наиболее разра-
ботанных областей марксистско-ленинской философии. И все же
в последние годы естествознание, в частности физика элементар-
ных частиц, вновь выдвинуло проблему взаимоотношения части и
целого. Речь «дет о таком на первый взгляд парадоксальном яв-
лении, как существование части больше целого. Действительно,
здравый смысл подсказывает (нам, что часть, являясь именно
частью, входя в целое, никак не может быть больше целого. Но
диалектическое .понимание части не имеет ничего общего с обы-
денным представлением о части как о чем-то -пространственно,
количественно и качественно меньшем относительно целого. Часть
•в диалектическо1Н понимании есть система, входящая в целое
лишь какой-то одной стороной, гранью, функцией. Вполне понят-
но 'поэтому, что, скажем, inpoTOH может быть «больше» атомного
ядра водорода или гелия. Прото'н, являясь частью атомного яд-
ра, взаимодействует с другими элементарными частицам« лишь
одним или несколькими своими свойствами. И в этом смысле со
стороны этих свойств, под углом зрения этих свойств он «мень-
ше» атомного ядра. Но рассматриваемый в ^более широком ас-
пекте, в единстве более ш;ирокого круга его разнообразных
свойств он может быть «больше» атомного ядра. Сегодня физи-
ки вполне серьезно и доказательно рисуют нам картину мира,
где структура 1М.атерии выглядит, мягко говоря, несколько не-
обычно. Академик М. А. Марков пишет: «... в отличие от тради-
ционной идеи о структуре материи, согласно которой объекты
строились из частиц все меньщих и меньших масс, возникла идея
строить частицы данных масс из более фундаментальных частиц,
обладающих большими массам;и»^ [131, 71]. Например, протон ги-
потетически состоит из трех кварков, а кварк почти в 10 раз тя-
желее протона. Физически здесь все понятно. В процессе «скле-
ивания» кварков в адрон «лишняя» масса образует энергию свя-
зи и именно величина этой энергии связи кварков в адроне и не
дает пока возможности их расщепления. Но дело здесь не в кон-
кретных физических свойствах микромира, а в факте самого су-
ществования частей, в определенном отношении превосходящих
целое. Подобное явление мы наблюдаем не только в микромире.
На!пример, в растительном и животном мире индивид как часть
вида по своей организации безусловно превосходит вид, да и со-
Ц'Иальный организм пока в определенных отношениях менее ор-
ганизован, чем его основной элемент — человек.


Глава XIX. СУЩНОСТЬ И ЯВЛЕНИЕ
По мере накопления знания о зако'нах функциони-
рования и развития исследуемого объекта возникает потребность
в объединении всех этих знаний в единое целое, установлении
взаимозависимости между всем/и необходимыми сторонами, свой-
ствами и связями, вы1ведении их из единого принципа. Этот мо-
мент развития познания представляет ступень раскрытия сущно-
сти материального образования. Сущностью вещи является сово-
купность всех ее необходимых свойств и связей, взятых в их
тественной 1взаимозависимости, «в их живой жизни» (В.И.Ленин).
Поскольку сущность представляет собой целое, расчлененное
на множество взаимосвязанных сторон, отношеций, выражающее
необходимое в чистом виде, воспроизвести ее в 'познании можно
только через систему идеальных образо'в, понятий, только путем по-
строения соответствующей теории.
Отражая внутреннее, необходимое в вещи, категория «сущ-
ность» возникает, формируется н развивается в единстве с катего-
рией «явление», отражающей обнаружение сущности через массу
случайных свойств и связей, проявляющихся в результате взаимо-
действия вещи с другими 1вещами. Категории «сущность» и «явле-
ние» образуют диалектическую пару, которая в концентрирован-
ном, целостном виде выражает противоречие, уже подвергшееся
теоретическому осмыслению через такие категорин, как «внутрен-
нее» и «внешнее», «причина» и «следствие», «необходимость» и
«случайность», «закон».
§ 1. Категории «сущность» и «явление»
в домарксовской философии
Проблема сущности и явления — одна из традици-
онных философских проблем — имеет длительную историю и не
потеряла своей актуальности в настоящее время.
В древнегреческой философии сущность рассматривалась преж-
де всего как основа для понимания того, от чего она абстрагиро-
вана. Если она выводит познание за пределы непосредственно дан-
ного, то именно для того, чтобы сделать мыслимым, постижимым^
объяснимым само это непосредственно данное. Иначе говоря, дви-
жение от явлений к сущности заключает в себе одновременное дви-
жение от сущности к явлениям.
Такая трактовка отношения сущности и эмпирически наблюда-
емой картины явлений уже тогда обнаружила 1важное методологи-
ческое значение. Характерно в этом отношении различие концеп-
230


ций Демокрита и Платона. Платон относил сущность к миру идей,
существующих вне чувственно воопр'инимаемых вещей. Но тем са-
мым сущность выносилась за пределы подлинных интересов и це-
лей познания. Аристотель резко критиковал платоновские идеи за
их умозрительный характер. Идеи, утверждал Аристотель, «ниче-
го не дают для познания всех остальных предметов... и точно так
же они бесполезны для их бытия, раз они не находятся в причаст-
ных к ним вещах... В таком случае все «сследо'вание природы ока-
зывается упраздненным» [18, 37].
Демокрит исходил из того, что существенное содержание, инте-
ресующее познание, заключено в самом вещественном, чувственном
мире, который во всем многообразии своих эмпирических проявле-
ний становится полноправным объектом истинного знания. Общие
принципы, которые постулировал Демокрит (равномерное распре-
деление, аналогия, безначальность, причинность и пр. [см. 118,
144—145]), вырастали из его попыток объяснить и понять явления
чувственного Minpa. Эти принципы, ino Демокриту, должны служить
основой выведения явлений, возвращения к ним научного позна-
ния в его результатах. Они есть то «неявное», к чему с необходи-
мостью ^проникает взор через «явное».
Другую важную характеристику сущности сформулировал Арис-
тотель: сущность есть то, что не высказывается о подлежащем.
Это значит, что сущность понимается как основание определенно-
сти, своеобразия вещи, «остов» различных ее свойств в их специ-
фической взаимосвязи. К тому же щ аристотелевской, а особенно
в платоновской, философии ясно выступило расщепление логиче-
ского содержания сущности на конкретно-всеобщее' и общее.
Древнегреческие философы часто отождествляли сущность с
причиной. Это* было обусловлено не только тем, что сущность дей-
ствительно включает в себя причинное отношение, но и -неразви-
тостью философской терминологии. Греки с их стихийно-диалекти-
ческим взглядом на MiHp само понятие причины подчиняли задаче
отобразить качественное разнообразие связей действительности.
Четыре рода «причин» Аристотеля (материальная, действующая,
формальная, целевая) были попыткой охватить богатство всеоб-
щих связей вещей, безусловно не сводимых к причинной связи как
таковой. То, что этих причин устанавливается четыре, говорит о
разноплановости и несводимости друг к другу тех отношений, .внут-
ри и под действ:ием которых возникает и существует вещь.
Категории «сущность» и «явление» в древнегреческой филосо-
фии формировались на почве стихийно-диалектического воззрения
на мир :и впитали в себя диалектические подходы, догадки, «за'п-
росы» в познании природных и общественных явлений. В. И. Ленин,
отмечая зародыши диалектического понимания действительности
в древнегреческой философии, один из его моментов усматривал
именно в осознании .противоположности «между тем, что есть
в себе, и тем, что есть бытие-для-другого этого сущего в себе»
[3, 29, 226]. Категории «сущность» и «явление» фиксировали во
231


всеобщей форме эту противоположность, выступая логическими
средствам^и отражения реальных граней объективной диалектики.
Характерной чертой философии и науки нового времени стало
сведение существенных свойств вещей к неизменным, вечным, аб-
страктно-математичеоким и 1М'ехан:ическим отношениям. Сущность
вещей тем самым как бы изымалась из их непосредственного су-
ществован/ия (как оно дано в их явлениях), "противопоставлялась
изменчивости и субъективности чувственно воспринимаемых ка-
честв. Существенными признавались только неизменные, незави-
симые от чувств, умопостигаемые свойства предмета, такие, как
протяженность в пространстве, фигура, движение. Метафизиче-
ская трактовка сущности была связана -с идеей абсолютного зна-
ния: неизменность сущности гарантировала неизменность, абсо-
-лютность открывшего ее познания.
Если древнегреческие философы пытались найти в сущности
такое содержание, благодаря которому она не сводима к абст-
рактно-общему, то трактовка сущности, сложившаяся на почве
механистического воззрения на мир, лревращает ее в некий само-
довлеющий «кирпичик» — результат расчленения и анализа, аб-
страктную общность свойств ©ещей. При этом категории «сущ-
ность» и «явление» утрачивают такие характеристики, 'в соотно-
шении которых выражается осо-бый тип диалектической связи.
В рамках метафизического способа мышления сущность не может
быть представлена как форма движения мысли к раскрытию спе-
цифического единств1а сторон предмета.
Аналитический метод, утвердившийся ib науке и философии
нового времени, господствовал более трех столетий. Источником
его прочности и относительной плодотворности было то, что он
соответствовал как свойствам объектов механико-математическо-
го исследования, так и задачам того этапа \в развитии научного
познания, когда оно за'нималось в основном упорядочением и
классификацией быстро растущего эм!пирического материала. Но
в этом же заключалась несостоятельность его претензий на уни-
версальность. Когда прогрессирующее научное познание подошло
к решению более сложных познавательных задач, связанных с
теоретическим обобщением, целостным осмыслением накопленно-
го материала, возникла настоятельная потребность в преодоле-
вающем ограниченность абстрактно-аналитического подхода диа-
лектическом способе мышления.
Новая ступень развития научного и философского знания бы-
ла связана с глубоким 'переосмыслением категориального-аппара-
та мышления. В гегелевской Логике, выступившей исторически
первым всеобъемлющим и сознательным выражением диалекти-
ки, блестяще развиты идеи диалектической связи сущности и яв-
ления. «Часто пользуются категорией сущности абстрактным об-
разом, — пишет Гегель, — и затем при рассмотрении вещей фик-
сируют их сущность как нечто равнодушное к определенному со-
держанию своего явления и само по себе существующее... Но при
232


этом не нужно упускать из виду, что сущность и, далее, внутрен-
нее находят свое подтверждение единственно Л1ишь в том, как они
выступают в явлении» [47, I, 194].
Согласно Гегелю, движение познания от явления к сущности
имеет основу в объективном 'противоречивом единстве сущности и
явления. Поэтому в познании вещей следует исходить не из сущ-
ности или явления в их обособленности, а из их взаимосвязи,
взаимоотражения. Отражение сущности в явлениях и явлений
в сущности Гегель рассматривал как объективный процесс и кри-
тиковал его субъективистское понимание как лишь движение «си-
лы суждения», подводящей непосредственные лредставления под
некоторые всеобщие определения. В. И. Ленин высоко О'ценил эти
гегелевские идеи: «Гегель за „объективную значимость'* кажимос-
ти, „непосредственно данного'' ... Философы более мелкие спорят
о том, сущность или непосредственно данное взять за основу
(Кант, Юм, все махисты). Гегель вместо или ставит и; объясняя
конкретное содержание этого'„и"» [3, 29, 120].
По Гегелю, сущность находится не по ту сторону явлений, а
содержится в них самих, как их собственная связь. «Многоо'бра-
зие созерцания», составляющее опыт, нротивостонт понятию'в том
случае, когда берется как безразличное многообразие. Понятие
«снимает» это безразличие эмнирических содержаний, вьгражая
единство чувственного многообразия, постигнутого в его 'внутрен-
ней необходимости.
Диалектическая позиция позволила Гегелю дать нравомерную
и конструктивную критику господствовавшего в современном ему
естествознании односторонне-аналитического метода, абсолютизи-
рующего механические связи как единственно объективные н по-
знавательно значимые н редуцирующего к ним более сложные
связи, требующие для своего раскрытия и воопроизведения более
конкретные и содержательные категории. Гегелевская критика
аналитическо'го метода не потеряла своей актуальности и в наши
дни, поскольку механицистские тенденции • воспроизводятся сов-
ременными буржуазными концепциями, спекулирующими на про-
тиворечивом развитии современного научного познания (физика-
лизм, редукционизм в биологии, новые варианты социал-дарви-
низма и т. п.).
Вместе с тем диалектический метод 'В тОхМ его виде, щ «аком
он непосредственно представлен в гегелевской идеалистической
философии, не мог быть активно ассимилирован конкретно-науч-
ным познанием, -пронизанным стихийно-материалистической ори-
ентацией. Идеалистический характер гегелевской диалектики про-
явился в отрыве познающего мышления от чувственного мира.
Диалектика Гегеля основывается на идеалистическом принципе
тождества бытия и мышления, в соответствии с которым истин-
ность и объективная содержательность -мышления выводятся из
его тождества с бытием, но то 'бытие, с которым имеет дело мыш-
ление, заведомо находится внутри мышления.
9 Зак. 12 233


§ 2. Марксистское понимание диалектики сущности
и явления
В марксистской философии содержание катего-
рий «сущность» и «явление» раскрывается в связи с определением
задачи 'науки, состоящей, согласно К. Марксу, «в том, чтобы ви-
димое, лишь выступающее в явлении движение свести к действи-
тельному внутреннему движению» [1, 25, I, 343]. Такое определе-
ние предполагает 'признание обт^ективно-го различия 'И противо-
положности сущности и явлений, которые одновременно и обнару-
живают сущность, и скрывают ее (в совокупном результате вза-
имного опосредствования, в силу чего необходима особая дея-
тельность 1П0 выявлению скрытой основы видимой картины явле-
ний.
Согласно К. Марксу, «внутреннее движение» предмета — это
механизм его функционирования «в чистом виде», не нарушаемом
влиянием таких факторов, которые не -вытекают из имманентных
законов данного процесса. Поскольку выделение этого механиз-
ма «в чистом виде» возможно только с 1помощью «силы абстрак-
ции» или в искусственных услов'иях экоперимента, постольку сущ-
ность всегда абстрактна по отношению к реальному протеканию
исследуемого процесса.
К. Маркс в «Капитале» специально раскрывает и поясняет
этот методологический смысл категорий «сущность» и «явление»,
в котором активно реализуется диалектико-материалистическая
трактовка мира и познания. Абстрактность сущности (закона,
«внутреннего механизма») не означает, что она не существует
объективно, является лишь мыслительной конструкцией, обуслов-
ленной особенностя'ми и целями познавательной деятельности.
«Абстрактное» рассмотрение предмета фиксирует реальное дейст-
вие закона, прокладывающего себе путь и осуществляющегося
в бесчисленной массе своих отклонений, отражает совокупный ре-
зультат взаимодействия явлений, существующий как их собствен-
ная скрытая средняя норма.
Методологическая роль категорий «сущность» и «явление» не-
отделима от объяснительной функции теории. Научное познание
отредполагает умение поставить факты в правильную связь, а
следовательно, выделить сущность как необходимую основу, из
которой можно вывести, понять, объяснить все многообразие на-
блюдаемых явлений в их видимой хаотичности и противоречивос-
ти. Поэтому диалектиконматериалистическая методология несов-
местима с эклектицизмом, описательством, рядоположным изло-
жением существенных и несущественных фактов, затушевывани-
ем главного за счет второстепенного, нагромождением подробно-
стей, за которыми исчезают их действительная внутренняя связь,
общая картина, существо происходящих процессов. В. И. Ленин,
критикуя методологию буржуазных исследователей, обращал осо-
234


бое внимание на эту сторону дела: «Чрезвычайно поуч-ительно
в этом отношении, что ходячими словечками буржуазных эконо-
мистов, описывающих новейший капитализм, являются: -„пере-
плетение", „отсутствие изолированности" и т. п. ... Что же выра-
жает это словечко „переплетение'7 Оно схватывает лишь наибо-
лее бросающуюся в тлаза черточку происходящего у нас перед
глазами процесса. Оно показывает, что наблюдатель перечисляет
отдельные деревья, не видя леса. Оно рабски копирует внешнее,
случайное, хаотическое... Но то, что лежит \в подкладке этого пе-
реплетения, — ТО; что составляет основу его, есть изменяющиеся
общественные отношения производства» [3, 27, 424—425].
Научное изложение фактов требует объяснения их из того,
что лежит в их «лодкладке», что составляет их основу. Эту функ-
цию и выполняет теория благодаря тому, что отвлекается от тех
обстоятельств, которые не необходимы, неспеи1ифич1ны для иссле-
дуемого процесса, но тем не менее всегда реально включены в
него, модифицируя его течение. Однако в этом 'выражается не
ограниченность 'научного познания, а единственно возможный спо-
соб его осуществления. В этом плане исключительно интересен
ленинский анализ Марксовой теории стоимости, которая «предпо-
лагает и должна предполатать равенство опроса и предложения»
и вместе с тем «отнюдь не утверждает, чтобы в капиталистиче-
ском обществе всегда наблюдалось и могло наблюдаться такое
равенство. Как и всякий другой закон капитализма, закон реали-
зации „осуществляется лишь путем неосуществления"» [3,4,70].
Чем же обеспечивается тгравомерность такой абстракции? Чем
отличается она от произвольных объяснительных фикций? В чем
критерий истинности закона, если он «осуществляется лишь пу-
тем неосуществления», выражает лишь «идеальное» состояние
предмета, а не его действительность?
Во-первых, соответствие теории эмпирически констатируемым
фактам нельзя понимать как возможность прямого подведения
фактов 'ПОД теорию или -их непосредственного выведения из нее.
Явление — не только и не /просто результат действ'ия закона: за-
кон действует в конкретных изменяющихся условиях, неизбежно
включающих разного рода привходящие, случайные обстоятель-
ства, которые и определяют в своей совокупности своеобразие
форм его 'проявления. В этом смысле явление никогда .полностью
не в'ьгводится из сущности — абстрактного законна, а потому вклю-
чает в себя момент относительной независимости от последнего.
Поэтому объяснение явлений требует раскрытия не только их
внутренней необходимой связи — сущности, но и анализа конк-
ретных условий места и времени,'внутри которых сущность час-
то проявляется в затем'няющей, искажающей и даже противоре-
чащей ей форме.
При непосредственном сопоставлении внутреннего механизма
того или иного процесса и его внешних проявлений •может воз-
никнуть видимость их дуализма: сущность покажется некоей ме-
9* 235


тафизической константой, единственно достойной познания, а яв-
ления с их П'ро'странственно-временным'и измерениями — «дур-
ной SMinnpH^ecKou бесконечностью», остаюидейся за пределами
ПОДЛ1ИННОГО позна'ния. Важнейшее требование диалектико-матери-
алистической методологии — конкретный анализ конкретной ситу-
ации — направлено шротив догматич'еской фетишизации законов
и отражающих их понятий, которая, имея своим гносеолотиче-
ским корнем реальное несовпадение сущности и форм ее прояв-
ления, 1раздувает это несовпадение до их метафизического лро-
тивапоставлен'ия. Рассмотрение предмета или. процесса «в чистом
виде» как неотъемлемый закон теоретического исследования
ни в коем случае не является его конечным, завершающим эта-
пом, не исчерпывает его задач. Наука вскрывает внутреннюю
связь, сущность не для того, чтобы остановиться на ней, противо-
поставив ей «случайную эм-пирию». Она, напротив, должна объяс-
нить именно эту эм1пирию, »представить ее как проявление опосред-
ствующейся в ней сущности. Эта методологическая позиция марк-
оистской теории познания противостоит как .поискам «абсолют-
ных» сущностей, так и позитивистскому игнорированию объясне-
ния фактов из того, что к ним непосредственно не сводится. В ди-
алектическом материализме сущность понимается не как объяс-
нительная фикция, удобно располагающая материал в целесооб-
разном порядке, а как реальная связь, объективное существова-
ние которой дано в совокупном результате его проявлений, как
их закон, или необходимая тенденция.
Во-вторых, марксистская теория познания содержит в себе
ориентиры, позволяющие провести на уровне общеметодологиче-
ского подхода разгра'ничительную линию между научной и не-
научной абстракциями. Существенная черта научной абстрак-
ции — ее конкретно-исторический характер. Она должна выра-
жать не только то, что она отвлекает, но и то, от чего она от-
влекается, т. е. включать в себя отношение к некоторому конк-
ретному целому, от которого она в своей определенности отвле-
чена. Именно это отношение к целому характеризует теоретиче-
ское понятие как форму действительно постигающего мышления.
В противном случае оно превращается в «голую» абстракцию,
лишенную конкретного (исторического) содержания, а следова-
тельно, и реального познавательного значения.
Продуцирование таких «голых» абстракций путем метафизи-
ческого вырывания исследуемьис сторон из живой связи с копк-
ретным целым, определяющим их реальное содержание, всегда
было излюбленным приемю-м 'буржуазных экопомистов и соци-
ологов, объективно вьгполняющ-им апологетическую функцию.
Буржуазные социологические теории, как правило, апеллируют к
«естественному», «вечному», «разумному», но реальное содержа-
ние этих теорий естественно и вечно лишь с точки зрения эксплу-
ататорскогсГ класса, поскольку выражает условия его существо-
вания, и го'сподства. Классики марксизма показали несостоятель-
236


ность абстрактно-догматических рассуждений, исходящих из
внеисторических представлений о «населении вообще»-, «личности
вообще», «демократии вообще», «свободе вообще», «революции
вообще» и т. п. Стремление искать ответы на конкретные 'вопро-
сы в inpocTOM логическом развитии некоторых общих 'положений
есть, с точки зрения В. И. Ленина, «о'по'шление марксизма и
сплошная насмешка над диалектическим материализмом» [3,
3, 14].
Разумеется, конкретно-'исторический подход не сводится к
простым ссылкам-на факты, конкретные примеры, частности, де-
тали. Его задача состоит не в том, чтобы набрать 1Побольше фак-
тов, а в раскрытии их -глубинной связи, в понимании отдельного
факта с точки зрения объективных законов и тенденций процесса,
в который о'н включен, в выявлении смысла и значения фактов
исходя из специфической сущности целого,, моментами которого
они являются. Иначе го'воря, историческая конкретность научной
абстракции определяется не тем, в^какой мере она наглядна, а
тем, насколько точно фиксируется в'ней отношение к целому, оп-
ределенную сторону которого она отра^жает. К. Маркс в письме
к Клуссу писал, что он противник «абсолютной науки» [см. 1,
28, 471], т. е. науки, растворяющей конкретно-историческое со-
держание в неподвижных абстракциях. Неправомерен отры-в сущ-
ности от того исторического процесса, внутри которого она фор-
мируется. Если она и теряет при этом такие (качества, как неиз-
менность, безусловность и т. п., то это является необходимым ус-
ловием €е реального значения как сущности данного конкретного
процесса.
В современную эпоху, характеризующуюся переходом челове-
чества к-радикально новому типу общественного устройства и раз-
вертыванию научно-технической революции, в «век атома», гена
и космоса, проблема сущности и явления не отходит на задний
план, не вытесняется другими проблемами, но все более полно
раскрывает свое живое диалектическое содержание. Осуществле-
ние всемирно-исторических преобразований возможно лишь на
основе сознательного управления общественными и природными
процессами, требует истинного познания существенных законо-
мерностей развития социальных и природных явлений. Именно
в настоящее время с небывалой остротой встают вопросы о сущ-
ности человека, о сущности жизни, о сущности истории, о сущ-
ности культуры, о глубинных основах единства человека и при-
роды, человека и истории и т. п. Все более четко определяется
человеческий (в широком историческом плане) аспект проблемы
сущности и явления, понимание того, что познание человеком
мира, каков он сам по себе, есть вместе с тем выражение и ут-
верждение человеческих общественно развитых возможностей,
что овладение человеком объективно-предметными сущностями
есть вместе с тем развитие и обогащение собственно человеческих
сущностных сил.
237


Особое значение приобретает и методологическая функция
категорий «сущность» и «явление», их конструктивная роль в ра-
циональном осмыслении особенностей (трудностей, противоречий)
современного научного познания.
Характерной чертой современного этапа научного познания
является чрезвычайное усложнение связей между глубинными и
эмпирически констатируемыми уровнями объективной реальности.
Познание проникает к таким «диковинным» объектам, углубляет-
ся в такие далекие от наглядности и непредставимые с помощью
привычных образов свойства и закономерности, путь от которых
к чувственно фиксируемым явлениям опосредствуется огромным
количеством промежуточных звеньев. Объективное бытие такого
рода объектов обосновывается с помощью принципа наблюдае-
мости, опирающегося на диалектико-материалистическую трак-
товку сущности и явления^.
Существенной особенностью современной науки является воз-
растающая роль субъективного фактора. Осознание этого стано-
вится активной методологической установкой. Преодолеваются
свойственные классической науке представления о рядоположно-
сти субъекта и объекта познания, некритическая абсолютизация
объекта, вырывающая его из конкретной познавательной ситуа-
ции (включенной, в свою очередь, в конкретный социально-исто-
рический контекст), выявляется более сложный характер диалек-
тики сущности и явления.
Наконец, стремительные темпы развития современной науки
тесно сопрягают проблему сущности и явления с проблемой аб-
солютного и относительного [см. 69, 174—175]. Прогресс науки
опровергает представления об «абсолютных» сущностях, о завер-
шенном знании, о возможности для познания остановиться на не-
которых изначальных «кирпичиках» мироздания, упереться в его
«последний край», подтверждает, конкретизирует диалектико-ма-
териалистический тезис о том, что ««сущность» вещей или «суб-
станция» тоже относительны; они выражают только углубление
человеческого познания объектов» [3, 18, 277]. Сущности пред-
стают в этом аспекте как вехи безграничного развития познания,
как такие результаты познания, которые оказываются трампли-
ном его последующего движения, началом нового рывка, как та-
кой доступный рубеж, который неизбежно «снимается» дальней-
шим ходом познающей мысли.
Итак, можно с полным основанием сказать, что в русле иду-
щего широким фронтом процесса диалектизации науки старейшая
проблема сущности и явления обнаруживает «новое дыхание»,
раскрывает новые свои глубины и содержательные грани.
* «Содержание принципа наблюдаемости, отрицающего существование принци-
пиально ненаблюдаемых физических объектов, может быть сформулировано на
языке категорий материалистической диалектики, таких, как сущность и явле-
ние...» [252, 44].
238


Глава XX. ОСНОВА И ОБОСНОВАННОЕ
Воспроизведение сущности в системе идеальных
образов предполагает выделение в исследуемом целом определя-
ющего звена (свойства, отношения), опираясь на которое можно
было бы перейти ко всем другим необходимым сторонам, свой-
ствам, составляющим сущность, установить взаимосвязь между
ними. Это определяющее звено (свойство, отношение) отражает-
ся через категорию «основа», а все другие необходимые свойства
(стороны), объясняемые из основы, — через категорию «обосно-
ванное».
§ 1. Разработка категорий «основа» и
«обоснованное» в домарксовской философии
В древнегреческой философии категория «основа»
выражала представление о первооснове мира. Древнегреческие
мыслители пытались из единой материальной «основы объяснить
качественное многообразие вещей, причинную обусловленность
явлений. У материалистов основа выступала в качестве чувствен-
но-всеобщего материального явления («вода» Фалеса, «воздух»
Анаксимена, «огонь» Гераклита); она функционировала через
взаимодействие противоположностей (например, «уплотнение» и
«разрежение» Анаксимена).
В системе объективного идеализма Платона основой мира из-
менчивых вещей является мир вечных, неизменных идей. Из одних
идей, более общих и фундаментальных (основы), Платон выво-
дит другие идеи, менее общие (обоснованное). Идея, по Платону,
и есть основание существования вещи.
Аристотелем диалектика основы и обоснованного была выра-
жена применительно к объективной действительности через диа-
лектику взаимосвязи материи и формы, применительно к позна-
нию, мышлению — через закономерности определения понятий и
выведения содержания науки из первоначал. Именно Аристотель
впервые заметил тот факт, что движение происходит от низшего
к высшему, от одностороннего, абстрактного содержания к все
более богатому конкретному содержанию. Диалектика основы и
обоснованного в логической форме выражается в этом движении
от абстрактного к конкретному, отражающему тенденцию разви-
тия материи от низшего к высшему.
Дальнейшая разработка проблемы основы и обоснованного
осуществлялась в философии нового времени. Ф. Бэкон отождест-
239


влял основу с причиной, поэтому проблема основы .и обоснован-
ного раскрывается в его концепции причинной и закономерной
связи, рассматриваемой в качестве момента всемирной связи, и в
его учении об определяющей роли формы. У Б. Спинозы понятие
«основа» выступает в качестве фундаментального принципа его
философской системы, воспроизводящей структуру связи основы
и обоснованного через выделение атрибутов и модусов. Атрибуты
составляют область сущности, модусы — область явления. В дан-
ной схеме Спиноза схватывает главное во взаимосвязи основы и
обосновайного, не выражая, однако, в полной мере диалектику
взаимоперехода указанных всеобщих форм бытия. Положение
Спинозы о том, что у всякой вещи должно быть «основание» се
существования, конкретизирует Г. В. Лейбниц в своей формули-
ровке закона достаточного основания как универсального прин-
ципа бытия и мышления. У Лейбница функцию основания объек-
тивно существующих явлений выполняют так называемые монады,
представляющие собой духовные атомы, из* которых выводится,
(обосновывается) все многообразие существующих вещей.
Ё классической немецкой философии впервые была сделана
попытка в систематизированной форме теоретически осмыслить
понятия «основа» и «обоснованное». И. Кант, выявляя во всей
полноте синтетическую связь основы и обоснованного, разграни-
чил логическое основание рассуждения и реальное основание
объективного процесса. По Канту, основание есть не что иное,
как логическое основание, и согласно закону тождества связь
основания с обоснованным следует понимать логически. Реаль-
ное основание — это основание, из которого следствие вытекает
не согласно закону тождества; здесь отношение основания и обо-
снованного связывается с природой противоречия.
И. Г. Фихте стремится преодолеть кантовский дуализм, отка-
завшись от признания «вещи в себе». В качестве основания он
рассматривает духовное начало, абсолютное самосознание «Я»,
из которого он пытается вывести всю действительность. По Фихте,
«Я» полагает самое себя и объект своей деятельности «не-Я».
Дедукция основных категорий является деятельностью абсолют-
ного «Я». Требуя от понятия «основы» монистичности, всеобщ-
ности и развития, Фихте, однако, не смог преодолеть противоре-
чия между идеей абсолютного самосознания и идеей развития.
Выдвинув принцип активности (деятельности), он рассмотрел ее
формально. Синтетический метод Фихте, указывает Гегель, в фор-
ме триады привносится извне в исследование объекта, является
внешним по отношению к нему. Основа должна быть саморазви-
вающейся, что, с точки зрения Гегеля, осуществимо лишь в исто-
рическом процессе.
Гегель всесторонне представил диалектику категорий «основа»
и «обоснованное», правда, в рамках идеализма. Согласно Гегелю,
основание показывает, на чем держится сущность и чем она опре-
деляется. Он рассматривает основание как самый глубокий мо-
240


мент сущности и при этом подчеркивает, что «сущность опреде-
ляет самое себя как основание» [48, 2, 70]. Мысль Гегеля о том,
что сущность представляет собой единство основы и обоснован-
ного, глубока по своему содержанию. Основа выступает деятель-
ным началом и, порождая то или иное конкретное образование,
развертывается в обоснованном и становится его сущностью.
Учение Гегеля отражает объективную ди'алектику категорий
основания и обоснованного, присущую как внешнему миру, так
и познанию. Вычленяя гносеологический аспект проблемы, Гегель
показывает отражение механизма превращения основы в обосно-
ванное в движении мышления в процессе познания от явления к
сущности.
§ 2. Диалектика основы и обоснованного
В советской философской литературе довольно часто
вместо понятия «основа» используется понятие «основание». Это
вызвано тем, что до сих пор отсутствует развернутое, общепри-
нятое определение категории «основа». Основание — это форма
осмысления основы. В основании основа может быть выражена
адекватно и неадекватно (искаженно), полно и неполно, поэтому
различаются формальное, реальное и полное основания. Лишь
«полное основание» адекватно отражает основу. Когда те или
иные авторы в философской литературе употребляют понятие
«основание», они, имеют в виду «полное основание», правильно
отражающее действительное положение вещей, т. е. реально су-
ществующую основу. Без понятия «основа» невозможно раскрыть
сущность исследуемого объекта. Выступая в качестве определяю-
щего свойства или отношения, основа существенным образом вли-
яет на все другие необходимые стороны и связи объекта, обуслов-
ливает их изменение и развитие. Таким образом, основа — это
базовый источник сущности и сущностных отношений объекта.
Основа составляет Jлaвнoe в сущности. Другая часть сущно-
сти — совокупность необходимых свойств и отношений, обуслов-
ленных главным определяющим звеном, — есть обоснованное.
Возникая в результате функционирования и изменения основы,
обоснованное отличается от основы, обладает относительной са-
мостоятельностью, хотя и составляет вместе с основой единую
сущность исследуемого объекта.
Причиной обоснованного является основа, поэтому причинная
обусловленность обоснованного лишь одна из характеристик, оп-
ределяющих обоснованное. Наряду с ней в содержание поуятия
«обоснованное» входят такие моменты, как: 1) органическая вклю-
ченность в совокупность необходимых свойств и связей, составля-
ющих сущность объекта; 2) относительно самостоятельное суще-
ствование наряду с основой; 3) проявление на поверхности объек-
та через совокупность случайных свойств и связей.
241


По отношению к основе обоснованное является следствием,
поскольку между ним и основой имеется генетическая связь, но
указания на это обстоятельство недостаточно для определения
обоснованного. Обоснованное представляет собой прежде всего
сторону целостной сущности, существующую и изменяющуюся
под воздействием основы, главного определяющего звена сущно-
сти.
Таким образом, «обоснованное» — это то, что порождено осно-
вой, это вся совокупность необходимых свойств и связей объекта,
обусловленных функционированием и развитием определяющего
звена (стороны, отношения) объекта.
Поскольку важнейшей функцией основы является порождение
обоснованного, а связь порождающего и порождаемого отража-
ется в категориях «причина» и «следствие», то необходимо рас-
смотреть вопрос о соотношении категорий «основа» и «обоснован-
ное» с категориями «причина» и «следствие». Между категория-
ми «основа» и «причина» трудно провести четкое разграничение,
поскольку причина, как и основа, является активным, произво-
дящим фактором, порождающим определенное следствие. Данные
категории являются однопорядковыми, отражают связь внешнего
с внутренним, непосредственного с опосредованным. Но это не
означает, что данные категории тождественны.
Понятие «основа» отражает ту сторону действительности, ко-
торая определяет и вместе с тем обусловливает другие стороны,
свойства и связи объекта, составляющие его сущность. Эти свой-
ства и связи могут изменяться вследствие функционирования и
развития основы и по* частям развертывать ее содержание. В свя-
зи с этим ни одно обоснованное не может полно и до конца
выразить содержание основы, оно развертывается, выражается
через длительный процесс функционирования, изменения и разви-
тия сущности, в то время как содержание причины выражается
полностью в порождаемом ею следствии. Основа, непрерывно раз-
вертывая свое содержание в обоснованном, порождает новые и
HOBbie звенья формирующейся сущности (обоснованное), остава-
ясь по существу тем же самым. Причина же, породив данное кон-
кретное следствие, сливается с ним (переходит в его содержание)
и выступает в качестве момента новой причины, порождающей
новое следствие, т. е. в каждом новом взаимодействии причина
изменяется и выступает как другая причина, качественно отлич-
ная от первой.
Например, совокупность производственных отношений, обус-
ловленных определенным уровнем и характером производительных
сил, выступает в роли основы, обусловливающей функциониро-
вание и развитие таких социальных явлений, как государство,
политика, политические' и правовые отношения, политическое и
правовое сознание, мораль, искусство, религия, культура, семья
и т. д. А развитие производительных сил, позволившее производи-
телю создавать дополнительный продукт, не являющийся необ-
242


ходимым для поддержания его жизни и создавший возможность
трудиться в одиночку, частным образом, является причиной воз-
никновения частной собственности и разделения людей на классы.
В первом случае, когда производственные отношения выступают
в качестве основы по отношению к другим общественным явле-
ниям, составляющим обоснованное, их содержание не полностью
раскрывается в каждом указанном выше явлении (государство,
политика, правовые отношения, мораль и т. п.), а развертывается
лишь во всей их совокупности и не сразу, а постепенно в процес-
се функционирования и развития социального организма, прояв-
ляя все новые и новые тенденции и свойства. Во втором же слу-
чае, когда уровень развития производительных сил выступает в
качестве причины возникновения частной собственности, содер-
жание причины полностью выразилось, раскрылось в следствии
и превратилось в момент новой причины, а именно нового способа
производства, обусловившего появление классов и эксплуатации
одной группы людей в другой.
Основа связана с обоснованным как целостным образованием,
включающим в себя всю совокупность необходимых свойств и от-
ношений вещи, через звенья, в роли которых выступают следую-
щие друг за другом причина и следствие. Следовательно, основа
связана с обоснованным через цепь причинно-следственных от-
ношений, т. е. взаимосвязь основы и обоснованного включает в
себя в «снятом» виде причинность.
Как известно, причина со следствием всегда связана необхо-
димым образом, так как взаимодействие между определенными
элементами или вещами при соответствующих условиях всегда
порождает одно и то же следствие. Это означает, что причинность
совпадает с необходимостью, является видом необходимых свя-
зей, отношений.
Поскольку цепь при<1инно-следственных связей так или иначе
соединяет основу с обоснованным, необходимость составляет ме-
ханизм, обусловливающий переход основы в обоснованное, т. е.
диалектику их взаимодействия.
В основу и обоснованное входит все необходимое содержание
вещи (все необходимые свойства и связи). Основа — это главная,
определяющая необходимая сторона или отношение вещи; обос-
нованное —• это все, что с необходимостью формируется в вещи
под воздействием основы.
Соотношение между категориями «основа» и «обоснованное»,
с одной стороны, и категориями «содержание» и «форма» — с
другой, таково, что содержание в одном плане высхупает в роли
основы, а форма в роли обоснованного, в другом — оно функ-
ционирует как обоснованное, а форма — как основа. Как взаи-
мосвязь элементов содержание выступает в качестве основы из-
менений вещи, а форма — в виде обоснованного, поскольку она
обусловливается содержанием (взаимодействием элементов, об-
разующих вещь). Вместе с тем форма как совокупность законов
243


функционирования и развития вещи сама является основой, а со-
держание как совокупность процессов и изменений, присущих
вещи, выступает как обоснованное, поскольку эти процессы и из-
менения обусловлены законами, которым подчиняются функцио-
нирование и развитие материального образования. Тэким обра-
зом, содержание и форма выступают и !В роли основы, и в роли
обоснованного, в процессе функционирования и развития мате-i
риального образования переходят друг в друга, меняются мес-
тами.
В соотношении категориальных пар «сущность» .— «явление»
и «основа» — «обоснованное» необходимо подчеркнуть следующие
моменты. Основа обусловливает (порождает) обоснованное, так
же как сущность обусловливает (порождает) явление. Но основа
обусловливает (порождает) обоснованное в процессе взаимодей-
ствия составляющих ее элементов, тогда как сущность проявля-
ется в явлениях в результате взаимодействия с другими сущно-
стями. Кроме того, когда мы рассматриваем сущность вещи в
свете соотношения категорий «основа» и «обоснованное», то ос-
нова выступает в качестве одной из сторон сущности, когда же
мы рассматриваем сущность в отношении к явлению, через приз-
му категорий основы и обоснованного, то сущность вещи здесь
является моментом основы, поскольку последняя включает в себя
и другие вещи, с которыми взаимодействует данная вещь.
Сопоставление категорий «основа» и «обоснованное» с други-
ми категориями диалектики показывает, что эти категории обла-
дают спецификой, отличающей их от других категорий диалек-
тики, и играют важную роль в познании сущности объекта, яв-
ляются важными моментами структуры теоретическорэ мышле-
ния.
Диалектика основы и обоснованного отражает одну из форм
всеобщей, универсальной взаимосвязи. В объективной действи-
тельности одни предметы и явления необходимо выступают в ка-
честве основы возникновения и развития других предметов и яв-
лений. А эти возникающие и развивающиеся явления (качествен-
ные состояния) выступают как нечто обусловленное другим —
обоснованное.
В категориях «основа» и «обоснованное» отражается диалек-
тика движения теоретического познания к сущности. Сущность
объекта может быть познана только через построение теории.
В теории основой является ее исходное начало. Поскольку ос-
нова определяет появление, направление изменений и соотноше-
ние всех других сторон, образующих сущность, опираясь на нее,
можно объяснить (теоретически вывести) один за другим все
моменты сущности. Вместе с тем при построении теории основа
выполняет функцию обоснования. Поэтому в логико-гносеологи-
ческом плане основа и обоснованное взаимопроникают и перехо-
дят друг в друга в процессе обоснования, т. е. выведения, дока-
зательства.
244


\
Ярким примером выведения обоснованного .из основы через
\ раскрытие в последней противоречий является «Капитал» К. Марк-
^ са. Основой развитой в нем политэкономическои теории является
понятие «товар» («товарные отношения»). В этой исходной кле-
точке капиталистического общества К. Маркс выявил противо-
положные стороны — стоимость и потребительную стоимость,
WoTopbie теоретически объяснил из труда, раскрыв в нем соответ-
ствующие противоположности (абстрактный труд и конкретный
^руд). Прослеживая в развитии товарных отнощений появление
все новых и новых необходимых сторон и связей сущности капи-
талистической общественно-экономической формации, Маркс, с
одной стороны, раскрывает закономерности порождения основой
обоснованного, закономерности реального процесса формирования
капиталистической общественно-экономической формации на ос-
нове развития товарного'производства, а с другой стороны, дает
теоретическое обоснование каждого нового положения создавае-
мой экономической теории, осуществляет выведение одной кате-
гории из другой вплоть до построения целостной системы кате-
горий, отражающей всю совокупность необходимых Свойств и свя-
зей, составляющих сущность капиталистической общественно-эко-
номической формации, В логике понятий К. Маркс воспроизводит
объективную логику развития объекта.


Глава XXI. ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ОТРИЦАНИЕ. ЗАКОН
ОТРИЦАНИЯ ОТРИЦАНИЯ
Как было показано в предыдущей главе, воспроиз-'
ведение в познании сущности исследуемого объекта предполагает
выявление основы и последовательное выведение из нее всех
свойств и связей, составляющих сущность исследуемого целого.
Чтобы вывести те или иные свойства сущности из основы, субъ-
ект должен ее представить в движении, изменении, развитии. Но
это делает необходимым раскрытие в ней противоречий. Раскры-
вая противоречия, свойственные основе, познающий субъект про-
слеживает их развитие и обнаруживает, что развитие осущест-
вляется через отрицание одних качественных состояний другими.
Специфика такого отрицания, его универсальные формы и свя-
занные с последними диалектические закономерности отражаются
в категории «диалектическое отрицание».
§ 1. Особенности диалектического отрицания
В позитивное понимание существующего диалектика
«включает в то же время понимание его отрицания» [1, 23, 22].
Тем самым диалектика необходимо «содержит в себе элемент
отрицания и притом как важнейший свой элемент» [3, 29, 207].
Отрицание есть результат движения объективных противоре-
чий. Под отрицанием в материалистической диалектике понима-
ется переход вещи в новое качество, обусловленный развитием
свойственных ей внутренних и (или) внешних противоречий.
Не останавливаясь специально на изложении в достаточной
мере описанных в литературе характеристик диалектического от-
рицания (объективность, всеобщность, имманентность, содержа-
тельность, определенность, относительность и др.) [см. 26; 42; 89;
257; 180], коснемся лишь двух важных общетеоретических воп-
росов.
Прежде всего, для вычленения собственного содержания об-
суждаемой категории требуется различать понятия «отрицатель-
ное», «отрицательность» и «отрицание». Понятие «отрицательное»
соотносится с понятием «положительное» и обычно понимается
как та сторона противоречия, от которой исходит действие, на-
правленное на разрушение или изменение данной системы. Имен-
но в этом смысле, например, К. Маркс и Ф. Энгельс называли
пролетариат отрицательной стороной антагонизма буржуазного
общества. Понятие «отрицательность» в диалектике выражает
внутреннюю противоречивость вещи. Материалистическая интер-
246


претация известного положения Гегеля об отрицательности как
«глубочайшем источнике всякой деятельности, живого и духовного
самодвижения диалектической души» [48, 3, 301] состоит в при-
знании самопротиворечивости («отрицательности») вещи в каче-
iCTBe источника ее изменения и порождающего принципа. Отрица-
тельность обусловливает возможность перехода материального
рбъекта в новое качество. В отличие от понятия «отрицательность»
категория «отрицание» фиксирует не возможный, а действитель-
ный процесс качественного изменения системы и его результат.
Маркс делает следующее различие между данными понятиями:
«То, что прежде проявлялось как процесс роста, теперь стало
определенностью; то, что являлось существующей в себе отрица-
тельностью, стало отрицанием» [2, 197]. Разумеется, было бы
совершенно неправильно резко противопоставлять друг другу «от-
рицательность» и «отрицание», как недопустимо изолировать акт
преобразования вещи в нечто иное от обусловливающих этот про-
цесс объективных противоречий.
Дальнейшая экспликация термина «отрицание» связана с ис-
пользованием его в сочетании с предикатом «диалектическое».
Обнаруживаются следующие основные значения термина «диа-
лектическое отрицание»: 1) конкретно реализующийся акт пре-
образования нечто в существенно иное в процессах природы, об-
щества и человеческого мышления в отличие от формально-логи-
ческой операции отрицания; 2) интегрированная совокупность
абстрактно-всеобщих моментов реального отрицания (имманент-
ность, определенность, содержательность и др.) в отличие от кон-
кретных его модификаций (физическое, биологическое, социаль-
ное, психологическое и другие отрицания); 3) противоположность
метафизическому пониманию отрицания.
Выявленные оттенки в значениях термина «диалектическое от-
рицание» весьма существенны и должны приниматься во внима-
ние в теоретическом анализе проблемы отрицания в целом. Это
касается прежде всего вопроса о том, всякий ли объективно-ре-
альный акт отрицания является диалектическим и, следователь-,
но, выступает компонентом закона отрицания отрицания.
§ 2. Виды диалектического отрицания
Прежде всего следует определить критерий выделе-
ния различных видов диалектического отрицания, логическое ос-
нование их классификации. За основание классификации можно
принять общий признак, характеризующий процессы отрицания
в различных сферах действительности. Поскольку отрицание как
категория диалектики отражает единство небытия и бытия («ино-
бытия»), прерывности и непрерывности в развитии, то не может
ли искомый признак таиться в соотношении этих имманентных
моментов процесса превращения вещи в нечто существенно иное?
В конкретных актах и процессах отрицания соотношение прерыв-
247


ности и непрерывности проявляется в степени отличия нового ка-
чества от отрицаемого. Чем существеннее отличие нового качества
от старого, тем больше прерывность в развитии (а значит, и
«удельный вес'» небытия). Момент небытия в отрицании предста-
ет как мера качественного отличия объективных процессов нега-
ции. При этом момент небытия может касаться как системы э
целом, так и лишь определенных ее фаз, состояний или элементов!
Поэтому само содержание процесса отрицания, выражающееся в
конкретном соотношении моментов упразднения и сохранений
«положительного» в новом качестве, и выступает объективной ос-
новой вычленения различных видов отрицания. Предлагаемый
критерий весьма относителен, но в то же время достаточно вп-
оеделенен в анализе разновидностей диалектического «отрицания.
На основе данного критерия можно выделить три типа отри^
цаний: деструктивное отрицание, «снятие» и трансформация»
Деструкция означает прекращение существования данного кон-
кретного объекта, его небытие в качестве целостной системы. Для
деструкции характерно, что такой диалектический момент, как
сохранение структурных элементов отрицаемого качества («удер-
жание положительного»), практически отсутствует или проявля-
ется в крайне незначительной степени, что выражается в смене
более высокого типа целостности низшим или ликвидации всякой
целостности. Деструктивное отрицание может быть следствием
как внутренних противоречий системы, так и внешнего воздейст-
вия, приводящего к распаду сцстемы в случае, если сила этого
воздействия превышает энергию внутренних связей. Дectpyкция
представляет соОой существенный элемент процессов, происходя-
щих в живой природе [см. 262; 189; 84; 117; 66; 210].
«Снятие» — это диалектическое отрицание, при котором пере-
ход системы пз одного качественного состояния в другое сопро-
вождается сохранением и включением в состав нового качества
некоторых элементов и звеньев ее структуры. «Снятие» выступает
«как момент связи, как момент развития, с удержанием положи-
тельного» [3, 29, 207]. Сохранение структурных элементов отри-
цаемой системы в отрицающем и есть момент «удержания поло-
жительного».
Нельзя переоценить значение идеи «снятия» для теории диа-
лектики. Только на основе констатации удержания и сохранения
«положительного» в отрицании может быть теоретически осмыс-
лено развитие как поступательное движение от низшего к выс-
шему.
Существенные проявления «снятия» обнаруживаются как во
взаимодействии основных форм движения материи, так и на уров-
не отдельных сфер объективной действительности. Например, в не-
органической природе данный вид отрицания предстает как со-
хранение ранее образовавшихся электронных слоев при дальней-
шем усложнении внутриатомной структуры в ряду химических
элементов. Живой природе свойственно закрепление результатов
248


эволюции в устойчивости существующих и возникающих новых
видов организмов. Развитие, общества обеспечивается выступаю-
щей в форме «снятия» преемственностью поколений людей, про-
изводительных сил, социальным наследованием. В познаватель-
ном процессе в виде «снятия» осуществляется уточнение относи-
тельно истинного знания.
Трансформация является модификацией «снятия». Если де-
струкция и «снятие» характеризуют разные по содержанию пре-
вращения материального образования в целом в нечто иное, то
понятие «трансформация» целесообразно использовать при анали-
зе таких качественных изменений материальной системы, при ко-
торых сохраняется ее основа, что имеет место в переходах от од-
ной стадии развития этой системы к другой. Прорастание зерна,^
превращение домонополистического капитализма в империализм —
примеры отрицания-трансформации.
Анализ типов диалектического отрицания был бы неполным
без выявления своеобразия функционирования отрицания в сфере
социальной реальности. По отношению к социальным действиям
предложенная выше классификация диалектических отрицаний
дополняется их различением в зависимости от субъекта и объек-
та, направленности и содержания отрицания.
Известное положение марксизма гласит: в «истории прогресс
выступает в виде отрицания существующих порядков» [1, 10,526].
В наиболее резкой форме социальное отрицание проявляется в
смене общественно-экономических формаций, в социальных рево-
люциях. К. Маркс называл периоды революции временами «силь-
ного, страстного отрицания и отречения» [1, 4, 197].
Применительно к социальному действию (на основе адекват-
ного или искаженного осознания людьми объективной отрица-
тельности) может быть использовано и понятие «недиалектиче-
ское отрицание». Таким социальное действие будет в том случае,
если субъектом: а) неправильно выбран объект отрицания; б) от-
рицание производится несвоевременно; в) используются чуждые
природе упраздняемого социального объекта способы отрицания;
г) конкретное практическое действие подменяется актом тоталь-
ного абстрактного отрицания (нигилизм) или менее абстрактным
требованием в любых случаях удерживать «положительное» (бес-
принципный эклектицизм и плюрализм).
Выявление различных видов отрицания позволяет глубже по-
нять его роль как одного из необходимых элементов материали-
стической диалектики. Значение этого элемента диалектики в са-
мом общем выражении определяется тем, что, как писал К. Маркс,
«ни в одной области не может происходить развитие, не отри-
цающее своих прежних форм существования» [там же]. Но в
полной мере существенность категории отрицания в общей тео-
рии диалектики может быть осмыслена лишь в контексте целост-
ной научной концепции развития, одним из важнейших моментов
которой является закон отрицания отрицания.
249


§ 3. Закон отрицания отрицания
Закон отрицания отрицания фиксирует объективно-
противоречивую форму реализующегося через отрицание развития
закономерного поступательного процесса, включающего моменты
относительной повторяемости и цикличности.
Закон отрицания отрицания может быть понят лишь в един-
стве таких элементов диалектики, как: «снятие», трансформация,
поступательность, деструкция, перманентность отрицания (повто-
рение на высшей стадии развития тех или иных черт низшей),
возврат «якобы к старому», развитие по спирали, троичность. Не
все из названных моментов закона одинаково существенны и мо-
гут всегда выступать в явном виде. Это обстоятельство во многом
и объясняет развертывающуюся дискуссию о содержании и сфере
действия закона отрицания отрицания.
В современной литературе существуют различные точки зре-
ния по вопросу о сфере действия закона отрицания отрицания, его
месте в системе законов диалектики. Так, по мнению Г. Клима-
шевского, закон отрицания отрицания действует «только там, где
совершается развитие к высшему; круговорот и регрессивные
процессы развития он не объясняет» [301, 142]. С точки зрения
Б. М. Кедрова, рассматриваемый закон в отличие от двух других
основных законов диалектики имеет «интегральный» характер
{см. 91]. Г. Кребер развивает идею «параметров отрицания», по-
лагая, что ряд отрицаний может толковаться как проявление об-
суждаемого закона только при условии, если два последователь-
ных отрицания являются отрицанием одного и того же качества
[см. 285, 474—475]. С. Т. Мелюхин предлагает переименовать
закон отрицания отрицания в «закон единства цикличности и
поступательности в развитии», более общим по отношению к ко-
торому выступает «закон единства цикличности и необратимости»
[138, 315].
Многие из выдвинутых в дискуссии о законе отрицания отри-
цания соображений заслуживают внимания и дальнейшего обсуж-
дения, но с некоторыми из них нельзя согласиться. С нашей точки
зрения, неприемлема замена закона отрицания отрицания «зако-
лом цикличности и поступательности в развитии», так как фор-
мула «отрицание отрицания» говорит не только о «циклах», «воз-
вратах» и «поступательности», но и об отрицании как объектив-
ном необходимом моменте изменяющейся действительности, и не
просто об ,отрицании, а о повторяющемся и продолжающемся
отрицании. *
В регрессивных изменениях также реализуется диалектическое
отрицание и тем самым в специфической форме обнаруживается
действие закона отрицания отрицания. В данном случае выявлен-
ный Б. М. Кедровым «интегральный» характер этого закона диа-
лектики выступает более резко, чем в поступательно-прогрессив-
ных изменениях. Нто же касается точки зрения, согласно которой
250


закон отрицания отрицания действует только в случае поступа-
тельного развития предмета, то она противоречит' научному уче-
нию о единстве мира. Если видеть прогресс лишь в изменениях
живой природы и общества, невозможно объяснить переход от
«неразвивающейся» неорганической материи к ее прогрессивно
эволюционирующим формам.
Диалектико-материалистическому пониманию закона отрица-
ния отрицания противостоят различные интерпретации этого за-
кона в буржуазной философии и социологии. Критики марксизма
нередко спекулируют на триаде, обвиняя марксизм в «гегельян-
стве» и сводя к ней содержание не только закона отрицания от-
рицания, но и диалектику в целом. Так, например, западногер-
манский социолог Христиан Вальдердорфф утверждает, что под
диалектикой понимается «метод», в соответствии с которым некий
тезис из самого себя производит свою противоположность — ан-
титезис. Внутренняя противоположность'между тезисом и анти-
тезисом «снимается» в синтезе, содержащем в себе примиренные
тезис и антитезис. Главная модель этой распространенной диа-
лектики, как утверждает Вальдердорфф, дана Гегелем и Марк-
сом [см. 299, 379]. Таким образом, материалистическая диалек-
тика сводится к конструированию действительности по методу
триады. Однако в материалистической диалектике триада пони-
мается не как субъективный метод конструирования, а как объ-
ективно существующий тройственный ритм развития. Ф. Энгельс
в «Анти-Дюринге» приводит целый ряд примеров развития по
триаде из разных областей природы и общества. В. И. Ленин
отмечал, что развитие по гегелевской схеме: «положение — отри-
цание — отрицание отрицания» в природе «вообще не редкость»
[3, 1, 163]. '
Вместе с тем троичность в материалистической диалектике рас-
сматривается лишь как внешняя, поверхностная сторона разви-
тия [см. 3, 29, 210]. Как момент диалектики она представляет
собой фиксацию количественной стороны процесса развития. Для
содержания отрицания отрицания «счет» предстает как нечто из-
вне привнесенное, внешнее. В качестве единиц счета могут брать-
ся разные определенности изменяющейся системы. Поэтому при
выявлении троичности во многих процессах развития с отчетливо
обнаруживающейся повторяемостью (возвраты «якобы к старо-
му» в ряду химических элементов, смена общественно-экономи-
ческих формаций и другие распространенные примеры отрицания
отрицания) приходится прибегать к оговоркам: «считать» можно
и с ориентацией на цифру «три», а можно и иначе. Поиски триа-
ды как существующих раздельно трех ступеней развития во мно-
гих случаях ведут к грубой схематизации, искажению реальных
процессов.
Троичность в самой общей форме отражает эволюцию проти-
воречия — внутренней основы диалектического отрицания и от-
рицания отрицания. Еще К. Фишер при характеристике гегелев-
251


ОКОЙ диалектики заметил, что «противоречие есть первое отрица-
ние, а разрешение его (отрицание) есть второе отрицание» [242,
336]. Здесь «три» момента налицо: исходное состояние тождества,
слитости противоположностей i— стадия развитого противоречия
(отрицательность) — разрешение противоречия (отрицание отри-
цания). Подобная трактовка отрицания отрицания (а вместе с
тем и троичности) следует из определения Ф. Энгельсом отри-
цания отрицания как «ядра всего» [1, 20, 144], как «развития
путем противоречия» [там же, 343].
Характеристика закона отрицания отрицания была бы непол-
ной без конкретного анализа этого закона применительно к раз-
витию общества. Содержание социального отрицания и действие
закона отрицания отрицания в общественном развитии определя-
ются характером социальных противоречий. Так, особенности диа-
лектики отрицания отрицания в условиях коммунистической об-
щественно-экономической формации обусловливаются в конечном
счете тем, что при коммунистическом способе производства про-
тиворечия между производительными силами и производственны-
ми отношениями не являются антагонистическими. С победой со-
циализма исчезает экономическая основа социальных революций,
впервые в истории существующий тип производственных отноше-
ний перестает быть объектом социального отрицания. В комхму-
нистическом обществе в силу его бесклассового характера нет
и не может быть социального субъекта, заинтересованного в из-
менении существующего способа производства. Именно поэтому
коммунизм и является высшей ступенью общественной жизни,
которая не может отрицаться какой-то новой формацией. Этот
непреложный научный вывод противники марксизма истолковы-
вают как «отказ» марксистов от диалектики при объяснении со-
циальных процессов коммунистического общества. Так, западно-
германский марксолог Р. Хайс утверждает, что у К. Маркса «толь-
ко в „предыстории'* прослеживается резкая борьба противополож-
ностей. Во время мировой революции противоречия преодолева-
ются, а вместе с ними упраздняется и связанная с этим диалек-
тика» [279, 404].
Однако с утверждением коммунизма не происходит «исчезно-
вение» или «сокращение» сферы действия отрицания отрицания.
При коммунизме будут возникать и разрешаться противоречия
между старым и новым, а следовательно, будут возникать объ-
екты социального отрицания. Динамизм развертывания и разре-
шения объективных противоречий, преобладание трансформаци-
онных процессов, планомерность в социальных преобразованиях
и другие особенности диалектики социализма и коммунизма обу-
словливают наряду с повышением значимости своевременного
упразднения устаревших элементов общественной жизни, возра-
стание роли преемственности и воспроизведения существующих
социальных структур.
252


Глава XXII. ВОЗМОЖНОСТЬ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Общей чертой процессов изменения и развития, свя-
занной с их непрерывностью, является обусловленность настоя-
щего прошлым, будущего — настоящим. Это позволяет в опреде-
ленной степени экстраполировать зяапае о закономерностях функ-
ционирования и развития объектов в прошлом и настоящем на
будущее. Диалектика взаимосвязи настоящего и будущего отра-
жается в категориях «действительность» и «возможность». Кате-
гориям возможности и действительности всегда принадлежала
существенная роль в философии. С углублением научного знания
о диалектическом характере развития возрастает как мировоз-
зренчески-методологическая значимость указанных категорий, так
и потребность в более глубоком исследовании их содержания.
§ 1. Понятия «возможность» и «действительность»
В философской литературе, посвященной проблеме
возможного и действительного, традиционно различаются понятия
действительного в его широком и узком смыслах. Под действи-
тельностью в широком смысле слова понимается обычно «весь
объективно существующий мир, объективная реальность, бытие
материи...» [237, 1, 270], «то, что реально существует и разви-
вается, содержит свою собственную сущность и закономерность
в самом себе, а также содержит в себе результаты своего собст-
венного действия и развития. Такой действительностью является
объективная реальность во всей ее конкретности» [240, 102].
При анализе этого значения понятия «действительность» особо
въщеляется его мировоззренческий аспект и подчеркивается его
роль в борьбе против различного рода идеалистических концеп-
дий. Совпадая по содержанию с понятием «объективная реаль-
ность», понятие «действительность» в широком смысле слова ох-
ватывает и присущие объективной реальности тенденции ее изме-
нения, т. е. заключенные в предметах и процессах возможности.
Будучи принципиально значимым в системе материалистического
миропонимания, оно вместе с тем не является достаточным для
отражения соответствующих диалектических взаимосвязей и за-
кономерностей, не позволяет надежно отграничить осуществлен-
ное от потенциально присущего, а это весьма важно в теоретиче-
ском и практическом отношениях, когда речь идет о закономер-
ностях процесса становления и развития. Поэтому в теории диа-
лектики категория «действительность» употребляется в более уз-
253


ком значении, выражающем специфику действительного как диа-
лектической противоположности возможного. Лишь в своем един-
стве, взаимосвязи и взаимопереходах эти противоположности
характеризуют одну из всеобщих закономерностей изменения и
развития явлений объективного мира и сознания.
Широкое распространение получила точка зрения, согласно
которой под действительным понимается лишь необходимо суще-
ствующее. «Действительное есть не просто все существующее
(действительность в так называемом широком смысле), а суще-
ствующее лишь как необходимость и закономерность, при этом
случайное и несущественное мы не включаем в понятие действи-
тельности, хотя оно и существует в данное время», — пишет
А. К. Сухотин [212, 49]. Несколько менее категорично эта же
идея проводится и в других работах [см. 63; 123]. Положитель-
ным моментом рассматриваемой позиции является попытка свя-
зать категорию действительности с категориями «необходимость»
и «закономерность». Однако определение действительности через
противопоставление необходимости и случайности едва ли оправ-
дано, ибо не только необходимость, но и случайность является
моментом действительности. Уже Гегель, характеризуя действи-
тельность, не сбрасывал со счетов случайность, считал ее внеш-
ней стороной действительности [см. 47, I, 244]. Он определял дей-
ствительность как «ставшее непосредственным единство сущности
и существования, или внутреннего и внешнего» [там же, 238].
Конспектируя раздел «Действительность» гегелевской «Науки ло-
гики», В. И. Ленин выделил как особо важную мысль о том, что
сущность диалектического познания состоит в развертывании всей
совокупности моментов действительности [см. 3, 29, 141]. При
таком подходе и необходимость как «развитая действительность»
есть совпадающая в единстве «смена внутреннего и внешнего,
смена их противоположных движений, объединенных в одно дви-
жение...» [47, I, 246—247].
Итак, диалектический подход к действительности предполага-
ет выявление и познание всех ее противоположных сторон в их
единстве. Это не исключает, разумеется, целесообразности иссле-
дования отдельных сторон и моментов действительности, их ис-
кусственного вычленения из реальной системы взаимосвязей. Од-
нако такая процедура не должна абсолютизироваться, ибо явля-
ется лишь этапом в познании единства многообразия сторон дей-
ствительности.
Другим не менее важным обстоятельством, которое необходи-
мо учитывать, выявляя содержание категорий возможности и дей-
ствительности, является их взаимосвязь в процессе становления,
изменения и развития материальных и духовных образований.
В этом плане возможное предстает как совокупность порождае-
мых единством многообразных сторон и моментов действительно-
сти предпосылок и тенденций ее развития. По отношению к воз-
можному как потенциальному действительное выступает в каче-
254


стве актуального, осуществившегося, ставшего, в недрах которого
формируются новые возможности.
Как диалектические противоположности, возможность и дей-
ствительность взаимообусловлены, они .полагают друг друга, пе-
реходя друг в друга при соответствующих условиях. Возникая в
недрах действительного и представляя будущее в настоящем, воз-
можность тем самым обнаруживает относительность своей проти-
воположности действительному, и через эту относительность реа-
лизуется непрерывность процессов изменения.
§ 2. Возможность и необходимость
С некоторых пор стало модным рассматривать в ка-
честве противоположности возможности не действительность, а
необходимость. Возможность в этом случае представляется как
нечто, находящееся между невозможностью и- необходимостью.
Ее приближение к одному из этих полюсов зависит от изменения
степени вероятности. Если вероятность наступления того или ино-
го явления (состояния) приближается к нулю, возможность пре-
вращается в невозможность. Если она приближается к единице,
возможность становится необходимостью. «...Возможность, — пи-
шет один из сторонников данной концепции, — возникает на оп-
ределенном этапе процесса, снимая невозможность, затем проис-
ходит вызревание возможности, что характеризуется возраста-
нием ее вероятности от О до 1; когда вероятность достигает 1,
количество переходит в качество, необходимость снимает возмож-
ность» [200, 134].
В данных рассуждениях явно смешиваются взаимосвязь меж-
ду возможностью и действительностью и взаимосвязь между слу-
чайностью и необходимостью. Возможность не может превратить-
ся в необходимость уже потому, что является одной из ее сторон,
свойств (в качестве другой ее стороны выступает действитель-
ность). В необходимость превращается не возможность, а слу-
чайность, которой тоже присуща возможность (наряду с дейст-
вительностью), но иного рода. Возможность, связанная с необ-
ходимостью, при соответствующих условиях осуществляется неиз-
бежно. Осуществление же возможности, связанной со случайностью,
необязательно, она может реализоваться, может и не реализо-
ваться. Поскольку случайности свойственна такая возможность,
которая может осуществиться и не осуществиться, возникает по-
требность в определении степени вероятности наступления тех
или иных случайных явлений, в использовании теории вероятно-
стей и шкалы вероятностей. Но при этом мы воспроизводим не
процесс превращения возможности в необходимость, а процесс
перехода случайности, обладающей указанным видом возможно-
сти, в необходимость, обладающую другим видом возможности.
Поскольку переход от случайности к необходимости в данном
случае представляет собой не что иное, как процесс образования
255


соответствующей совокупности факторов (элементов), взаимодей-
ствие которых как причина неизбежно обусловливает появление
данного явления как следствия, постольку реализация возможно-
сти, связанной со случайностью, осуществляется лишь тогда, ког-
да случайность превращается в причину и необходимо порождает
соответствующее следствие. Возможность, связанная со случай-
ностью и выступающая как абстрактная возможность, превраща-
ется в действительность не непосредственно,- а в результате пе-
рехода ее в конкретную возможность, связанную с необходимостью.
Именно это обстоятельство, очевидно, имеют в виду авторы, ут-
верждающие, что «в любом процессе возможность не переходит
в действительность прямо, а на определенном этапе одна из ре-
альных возможностей, заключенных в явлении, превращается в
необ^Содимость» [там же, 132]. Недостаток данной концепции
взаимосвязи возможности и действительности заключается в том^
что ее авторы, раскрывая механизм превращения возможности,
связанной со случайностью, в действительность, говорят не о пе-
реходе случайности в необходимость и соответственно одного ви-
да возможности в другой, а о переходе возможности в необходи-
мость, и в-том, что этот путь осуществления возможности пред-
ставляется ими в качестве всеобщего и единственного пути [см.
там же].
Сторонники рассматриваемой концепции игнорируют тот факт,
что в объективной действительно'сти существуют не только воз-
можности, обусловленные случайными свойствами и связями, но
и возможности, обусловленные необходимыми свойствами и свя-
зями, законами функционирования и развития материальных об-
разований. Последние при наличии соответствующих условий пре-
вращаются в действительность непосредственно. Как отмечают
М. Парнюк и А. Яценко, «есть возможности, которые.необходимо
должны превратиться в действительность. Это общие возможно-
сти. Такие возможности не противоположны необходимости» [16U
147].
Возможность превращается в действительность только при на-
личии строго определенных условий. Условиями является сово-
купность BHeujHHx и внутренних факторов, необходимых для того,
чтобы произошли соответствующие изменения в вЪщи, в резуль-
тате которых она переходит в новое качественное состояние.
Если посмотреть на внутренние условия через призму всеоб-
щих форм бытия, нетрудно установить, что их необходимыми мо-
ментами будут: выход количественных изменений. тех или иных
сторон материального образования за рамки меры, накопление
изменений в его содержании, в составляющих его элементах, обу-
словливающих обострение противоречия между содержанием и
формой (структурой) и вызывающих их несовместимость [см. 72,
123—124, 128]. Что касается внешних условий осуществления
возможности, то их составляет наличие определенных факторов
(вещей), взаимодействия с которыми способствуют соответствую-
256


щим изменениям материального образования, формированию и
развитию его новой сущности, новой качественной определенно-
сти [см. 7, 149].
С осуществлением тех или иных возможностей их число не
уменьшается. Все возможности материи не могут быть исчерпаны,
реализованы. Появление всякой новой действительности в резуль-
тате осуществления тех или иных возможностей сопровождается
появлением новых возможностей. Таким образом, возможности
материи безграничны. Развитие материи осуществляется через
постоянный переход возможности в действительность и появление
все новых и новых возможностей.
§ 3. Виды возможности
Каждое отдельное материальное образование (вещь)
имеет множество различных возможностей, которые обусловлива-
ются не одной какой-либо формой бытия (структурой \ количест-
вом элементов и их способностью вступать в различные взаимо-
действия [см. 76, 177], общим, необходимым и т. д.), а всей со-
вокупностью форм, всей действительностью. Эти различные воз-
можности играют далеко не одинаковую роль в функционирова-
нии и развитии материального образования.
В самом деле, реализация одних возможностей обусловливает
переход материального образования (вещи) из одного качествен-
ного состояния в другое в рамках той же самой сущности, реа-
лизация других предполагает изменение сущности материального
образования и возникновение нового материального образования.
В процессе осуществления одних возможностей материальная си-
стема переходит от низшего к высшему, при осуществлении дру-
гих — от высшего к низшему. Одни возможности касаются из-
менения качества, другие — изменения количества вещи. Одни
возможности связаны с необходимым в вещи, другие — со слу-
чайным. Для осуществления одних возможностей условия могут
создаться в настоящее время, для осуществления других — лишь
в далеком будущем. Неодинакова и связь между возможностями.
Существование одних возможностей исключает существование
других, имеются такие возможности, ' которые взаимополагают
друг друга, и такие, которые переходят друг в друга, меняются
местами и т. д.
Целенаправленное изменение природной и социальной дейст-
вительности в практической деятельности людей представляет
собой осуществление определенных возможностей путем искусст-
венного создания соответствующих условий. Поэтому ориентация
людей в этой деятельности, выбор наиболее эффективного пути
* «Нам представляется, — пишет А. С. Мамзин, — что основа возмож-
ных путей развития предметов и явлений лежит в их
структуре» [125, 82].
257


достижения того или иного практического результата существен-
ным образом зависят от знания особенностей различных видов
возможности.
Все возможности можно разделить на две группы в зависимо-
сти от того, чем они обусловливаются: необходимыми свойствами
и связями или случайными. Возможности, которые обусловлены
необходимыми сторонами и связями объекта, называются реаль-
ными; возможности, обусловленные случайными свойствами и
связями, — формальными. Реальные возможности при соответ-
ствующих условиях осуществляются неизбежно, формальные —
могут осуществиться, а могут и не осуществиться. Их реализация
зависит от множества внешних для данного процесса факторов.
В противоположность метафизическому подходу, отождествля-
ющему необходимое с неизбежным, диалектическое понимание
необходимого учитывает различие, существующее между необхо-
димым как закономерным и необходимым как неизбежным в дан-
ной конкретной ситуации, как необходимой связью случайных
причин с порождаемым ими следствием. В связи с этим следует
различать и два вида реальных возможностей: возможности, обу-
словленные законами функционирования и развития материаль-
ного образования, и возможности, обусловленные взаимодейст-
вием случайных факторов, составляющих ту или иную причину.
Реально возможным в рамках той или иной системы является
то, что выражает закономерные тенденции ее существования и
изменения. Примером такой реальной возможности, которую мож-
но было бы назвать номотической, является перспектива пере-
хода капиталистического общества в социалистическое, поскольку
она обусловлена законами развития капиталистического способа
производства. Эти возможности отличаются от формальных тем,
что они адекватно выражают потребности закономерного измене-
ния действительности.
Реально возможным оказывается и то, что с необходимостью
определяется к осуществлению некоторым конкретным стечением
обстоятельств. Эту реальную возможность можно назвать ситуа-
ционной: выражая необходимость иного, нежели в первом случае,
порядка, ситуационная возможность выступает в качестве порож-
даемой конкретной ситуацией формы проявления, а также допол-
нения возможного как закономерного. Таким образом, в данном
случае речь идет об относительной необходимости, диктуемой
конкретными обстоятельствам« формы реализации закономерного.
Разделение реальных возможностей на номотические и ситуа-
ционные имеет большое значение в теоретическом и практическом
отношениях. На вскрытии закономерностей, лежащих в основе
действительного состояния некоторой системы, основано предви-
дение перспектив и реальных возможностей ее изменения. Однако
всякое действительное состояние системы строго ограничивает
круг возможностей, способных реализоваться 'в данных условиях,
что особенно четко проявляется в развивающихся системах. В об-
258


щественной практике различие между номотической и ситуацион-
ной возможностями выступает как различие между возможным
в перспективе и практически возможным в данной конкретной
ситуации. Оно осознается и формулируется как различие между
стратегическими и тактическими задачами, стоящими перед бо-
рющимися за их осуществление общественными силами. Конкрет-
ная совокупность обстоятельств не только определяет форму, в
которой реализуется возможность, выражающая закономерные
тенденции функционирования и развития того или иного целого,
но и способна сделать реально возможным такое событие, кото-
рое вообще указанные тенденции не выражает или даже проти-
воречит им. Так, реальная возможность перехода к социализму,
определяемая законами развития капитализма, осуществляется в
каждой конкретной ситуации в своеобразной форме, а в опреде-
ленных условиях реальной оказывается возможность победы сил
контрреволюции, революция терпит временное поражение, вслед-
ствие чего возникают попятные движения, застои в развитии.
Номотическая возможность в функционировании и развитии
объекта играет определяющую роль. Что же касается ситуацион-
ной возможности, то она занимает подчиненное положение, играет
побочную роль в функционировании и развитии системы, часто
является моментом или формой осуществления номотической ре-
альной возможности.
По отсутствию или наличию в действительности необходимых
и достаточных условий для реализации реальные возможности
делятся на абстрактные и конкретные, а процесс формирования
указанных условий совпадает в этом случае с развитием абстракт-
ной возможности в конкретную.
Общим и существенным признаком абстрактной возможности
является отсутствие комплекса необходимых и достаточных для
ее реализации условий и, следовательно, неспособность к непо-
средственному превращению в действительность. В рамках этой
общности существует достаточно широкое многообразие возмож-
ностей. Абстрактные возможности различаются по фундаменталь-
ности порождающих их сторон и связей действительности, по
отношению к общей направленности функционирования и разви-
тия системы, по степени зрелости, близости к реализации и т. д.
Так, в главе 17 «Теорий прибавочной стоимости» К. Маркс ана-
лизирует возможность кризиса в условиях простого товарного
производства. Заложенная в самой сущности товарного производ-
ства, в наиболее простой форме метаморфозы товара (Т—Д—Т),
эта возможность заключается в отрыве акта продажи (Т—Д) от
акта купли (Д—Т), создаваемом функционированием денег как
средства обращения. Уже здесь мы сталкиваемся с одной из
форм кризиса. Поскольку деньги функционируют в качестве сред-
ства платежа, расхождение момента действия их как меры стои-
мости и как средства реализации содержит в себе кризис в дру-
гой форме. «Обе эти формы еще совершенно абстрактны, хотя
259


вторая и конкретнее первой» [1, 26, II, 567]. «...Преврашение этой
возможности в действительность, — пишет К. Маркс в первом
томе «Капитала», — требует целой совокупности отношений, ко-
торые в рамках простого товарного обращения вовсе еще не су-
ществуют» [1, 23, 124]. Лишь при капитализме, когда в полной
мере осуществляется функция денег как средства платежа и акт
продажи оказывается окончательно отделенным от акта купли,,
возможность кризисов обретает конкретные условия реализации
и становится действительностью. Таким образом, абстрактная
возможность кризиса в рассмотренном примере оказывается свя-
занной с существенными сторонами товарного производства и об-
ращения, полагаемой самой системой экономических отношений,,
но в силу их неразвитости, в силу «отсутствия соответствующих
условий сама еще совершенно не развита. Вместе с тем она вы-
ступает своего рода зародышем, начальным этапом развития ре-
альной возможности, порождаемой закономерными связями систе-
мы, постепенно обретающей условия для осуществления и затем
периодически реализующейся в конкретной форме в рамках зре-
лого капиталистического общества.
Рассмотренный вид абстрактной возможности с характерным
для него направлением трансформации отнюдь не является един-
ственным. «...Действительная жизнь, действительная история вклю-
чает в себя... различные тенденции» [3, 20, 66], ей присущи раз-
личные возможности. Абстрактная возможность подчас представ-
ляет тенденцию, укреплению и осуществлению которой законо-
мерное развитие не способствует. Именно этот вид абстрактной
возможности рассматривает В. И. Ленин в своей работе «Импе-
риализм, как высшая стадия капитализма», анализируя и оцени-
вая так называемую «теорию ультраимпериализма» К. Каутского.
Известно, что эта «теория» утверждала возможность наступления
«сверхимпериалистической» стадии капитализма, которая якобы
приведет к образованию единого мирового объединения капита-
листов. Исходя из анализа действительных противоречий импе-
риализма, В. И. Ленин оценивает эту доктрину как мертвую аб-
стракцию. Абстрактность возможности «ультраимпериализма» он
усматривает в том, что условия конкретно-экономической дейст-
вительности не способствуют, а все более препятствуют ее осуще-
ствлению, ибо усиливают противоречия внутри всемирного хозяй-
ства [см. 3, 27, 392]. Ввиду этого идея «сверхимпериализма», хотя
и отражает некоторые объективные стороны современного капи-
тализма, в целом явно противоречит действительному ходу исто-
рии. Конкретные условия развития капиталистического общества,
противоречия, определяющие темпы этого развития, имеют след-
ствием то, что «раньше, чем дело дойдет до одного всемирного
треста... империализм неизбежно должен будет лопнуть, капита-
лизм превратится в свою противоположность» [там же, 98]. Сле-
довательно, В. И. Лелин считал рассматриваемую возможность
абстрактной не только ввиду отсутствия в действительности обес-
260


печивающих ее реализацию условий, но и ввиду того, что даль-
нейшее развитие не способствует формированию таких условий.
До сих пор речь шла о реальных возможностях, связанных с
законами функционирования и развития материальных образо-
ваний с их необходимыми свойствами. Что же касается формаль-
ных возможностей, связанных со случайностью, то все они явля-
ются абстрактными, поскольку реальные условия для их осуще-
ствления, как правило, отсутствуют. Если же в силу стечения
обстоятельств сложились соответствующие условия для реализа-
ции той или иной формальной возможности, она превращается в
реальную возможность, поскольку в этом случае она осуществля-
ется с необходимостью, основывается на необходимой связи при-
чины со следствием.
Различение конкретных и абстрактных возможностей имеет
большое практическое значение. При разработке текущих планов
развития народного хозяйства, определении путей решения стоя-
щих в настоящее время практических задач следует опираться
лишь на конкретные возможности, для осуществления • которых
имеются реальные условия. Что же касается абстрактных воз-
можностей, то их следует учитывать при определении перспектив
развития общества, тех или иных областей социальной и природ-
ной действительности. Использование абстрактных возможностей
для разработки конкретных планов практической деятельности,
конкретных программ преобразования природной и социальной
действительности приводит к серьезным ошибкам. Примером мо-
гут служить безуспешные попытки в КНР создать коммуны в пе-
реходный период от'капитализма к социализму.
В зависимости от того, качественная или количественная оп-
ределенность вещи или ее свойства изменяется вследствие осу-
ществления той или иной возможности, различаются качественные
и количественные возможности. Качественной является возмож-
ность, осуществление которой приводит к изменению качества
вещи; количественной — возможность, обусловливающая изме-
нение той или иной количественной характеристики. Например,
качественной будет возможность превращения в процессе разви-
тия одного вида растений в другие, количественной — возмож-
ность увеличения числа особей того или иного вида путем их
размножения. Выделение и учет этих видов возможностей в про-
цессе практической деятельности людей, задачей которой является
достижение и качественных и количественных результатов, игра-
ют важную роль.
Возможности делятся также на сущностные и функциональ-
ные. Сущностными являются такие возможности, осуществление
которых сопровождается изменением сущности вещи, превраще-
нием ее в другую вещь; функциональными ;— возможности, реа-
лизация которых вызывает изменение тех или иных свойств вещи,
ее состояний в рамках той же самой сущности. Например, воз-
можность превращения фотона в электронно-позитронную пару
261


представляет собой сущностную возможность. Ее реализация обу-
словливает изменение сущности вступивших во взаимодействие
элементарных частиц. Возможность перехода электрона с одной
орбиты на другую, излучив определенное количество энергии, яв-
ляется функциональной, она обусловливает изменение его состоя-
ния с сохранением сущности.
Различать сущностные и функциональные возможности необ-
ходимо в практической деятельности, когда в процессе воздейст-
вия на природную и социальную действительность с целью ее
преобразования в определенном направлении предполагается из-
менение или сохранение сущности соответствующих материаль-
ных образований, тех или иных их свойств и состояний.
По результатам реализации все возможности можно разделить
на прогрессивные, регрессивные и вариантные. Прогрессивными
являются возможности, осуществление которых вызывает изме-
нение материального образования от низшего к высшему; регрес-
сивными — возможности, обусловливающие изменения системы
от высшего к низшему; вариантными — возможности перехода
одной конкретной реальности в другую в рамках одной и той же
стадии развития. Прогрессивной возможностью является, напри-
мер, возможность перехода от капиталистического общественного
строя к социалистическому; регрессивной — возможность уста-
новления в ходе реакционного переворота вместо государства
национальной демократии военной диктатуры, выражающей ин-
тересы наиболее реакционной части буржуазии; вариантной —
переход к власти одной буржуазной партии вместо другой, полу-
чившей поражение на выборах. Знание особенностей прогрессив-
ных, регрессивных и вариантных возможностей позволяет людям
правильно оценивать политику, проводимую теми или иными пар-
тиями, государствами.
Прогрессивные, регрессивные и вариантные возможности, в
свою очередь, делятся на обратимые и необратимые. Обратимыми
являются такие возможности, в результате осуществления которых
первоначальная действительность превращается в возможность;
необратимыми — те, реализация которых сопровождается пре-
вращением исходной возможности в невозможность. Примером
обратимой возможности является возможность перехода энергии
механического движения в электрическую. Примером необрати-
мой возможности может служить возможность живого организма
превратиться в результате гибели от старости в те или иные не-
живые образования.
Рассмотрение возможностей через призму отношений проти-
воречия и соответствия позволяет выделить исключающие и со-
существующие возможности. Исключающей является возможность,
с реализацией которой другая возможность исчезает, становится
невозможностью; сосуществующей является возможность, превра-
щение которой в действительность не ликвидирует другой воз-
можности. Возможность той или иной отсталой в экономическом
262


отношении страны идти по капиталистическому пути развития по
отношению к возможности встать на социалистический путь раз-
вития является сосуществующей, поскольку ее осуществление не
ликвидирует возможности перехода к социализму, вторая же воз-
можность по отношению к первой является исключающей. Ее
реализация делает невозможными существование и развитие
капиталистических отношений.
Итак, материя имеет бесчисленное множество возможностей,,
указывающих на ее неисчерпаемость и безграничность развития.
§ 4. Некоторые вопросы практического
использования диалектики возможности
и действительности
Рассмотренные выше теоретические положения о
возможности, действительности и их диалектике являются не
только мировоззренческими, но и важными методологическими
положениями. Данные положения не только выполняют функцию
объяснения мира, но и служат руководством к действию. Исходя
из них, можно сформулировать соответствующие правила, ориен-
тирующие человека в его познавательной и практической дея-
тельности.
В своей практической деятельности человек постоянно стал- •
кивается с вопросом: как определить реальные возможности?
В своей деятельности человек должен опираться на возможности,
которые объективны, обусловлены внутренней природой действи-
тельности. Возможность тесно связана с действительностью, яв-
ляется стадией ее развития. Поэтому нельзя отрывать их друг
от друга. В практической деятельности этот отрыв не позволяет
обнаружить все те возможности, которые потенциально содержат-
ся в действительности, и предвидеть перспективы ее развития в
будущем, а также своевременно выявить те возможности, кото-
рые могут превратиться в действительность в ближайшее время,
и своевременно создать необходимые для их осуществления ус-
ловия.
Хотя возможность органически связана с действительностью,
было бы ошибочным не видеть между ними существенного раз-
личия, смешивать их друг с другом. Это смешение на практике
приводит к тому, что человек в своей деятельности опирается не
на то, что существует, а на то, чего в данный момент нет. Для
успешной деятельности, как не раз подчеркивали основополож-
ники марксизма-ленинизма, марксисты должны стоять на почве
точно и бесспорно доказанных фактов, т. е. исходить из действи-
тельного положения вещей. В. И. Ленин отмечал, что если бы
марксист по случаю «возможности» приятного будущего забыл бы
о неприятностях в настоящем, он превратился бы в мелкого бур-
жуа [см. 3, 31, 137].
263


Но каким же образом на практике отличить возможность от
действительности? Если действительность является настоящим
бытием, то возможность является бытием будущего в настоящем,
нового в старом. Если действительность проявляется вовне, ак-
тивно воздействует на окружающие ее объекты, то возможность
такой способностью не обладает.
Возможность того или иного поведения объекта — это тен-
денция его движения, существующая в нем самом, а не вне его.
Это значит, что возможность всегда обусловлена самой природой
объекта, его внутренним строением, законами функционирования
и развития. Внешние факторы, взаимодействуя с внутренними,
также оказывают определенное влияние на направление движе-
ния объекта. Развитие объекта происходит по строго определен-
ным законам. Например, взаимодействие производительных сил
и производственных отношений всегда подчиняется закону соот-
ветствия производственных отношений характеру ц уровню раз-
вития производительных сил. Согласно этому закону на первой
стадии развития определенного способа производства производ-
ственные отношения соответствуют характеру и уровню развития
производительных сил, но дальнейшее развитие производительных
-сил в конце концов приходит в противоречие со старыми произ-
водственными отношениями и вызывает их замену новыми. Зако-
номерный характер процесса развития свидетельствует о том, что'
если борьба противоположностей, присущих, объекту, обусловли-
вает возникновение у него той или иной возможности, то законы,
действующие в этой борьбе, конкретно определяют, чем станет
объект в будущем. Но законы — это не что иное, как общие
устойчивые необходимые связи и отношения. Поэтому в любой
возможности всегда заключена определенная доля необходимости.
Учитывая это, К. Маркс пишет: «Необходимость проявляется в
конечной природе как относительная необходимость, как детер-
минизм. Относительная необходимость может быть выведена толь-
ко из реальной возможности, это значит: существует круг усло-
вий, причин, оснований и т. д., которыми опосредствуется эта не-
обходимость. Реальная возможность является раскрытием отно-
сительной необходимости» [2, 36]. Поэтому трудно согласиться с
точкой зрения, согласно которой «возможность непременно вклю-
чает в себя оба вышеуказанных момента («тен^,енция» и «не не-
обходимость»), и отсутствие какого-либо из них уничтожает вс^з-
можность как таковую» [197, 57]. Если «не необходимость» по-
нимается в'^смысле «не неизбежности» реализации, то эта мысль
неточна, потому что при наличии необходимых и достаточных
условий возможность неизбежно превращается в действительность
вследствие действия объективных закономерностей движения объ-
екта. В против'ном случае человек не смог бы организовать про-
изводство. Если же «не необходимость» понимается в смысле
«незакономерного», не обусловленного внутренними причинами,
то эта мысль неверна и противоречит утверждениям самих авто-
264


ров о том, что «любая возможность обусловлена и порождена оп-
ределенными необходимостями» [197, 65], что «возможность воз-
никает и существует только на основе необходимости» [там же,
66]. Значит, в любом смысле данная точка зрения не может счи-
таться удовлетворительной.
Некоторые авторы недооценивают роль необходимости в воз-
никновении и существовании возможности и считают, что «усло-
вие является основным фактором, определяющим возникновение
или существование определенной возможности» [298, 152]. Нет
сомнения, что условия играют важную роль в возникновении или
существовании определенной возможности. Но условия '— это
лишь те факторы, которые способствуют изменениям в вещи, а
сами по себе их не вызывают. Они образуют* фон, на котором раз-
вертывается превращение возможности в действительность, но са-
ми не обусловливают непосредственно эту возможность. Послед-
няя всегда определяется внутренними факторами, внутренними
закономерностями функционирования и развития объекта.
Возникновение, существование и развитие возможности обу-
словлены и определены не только основными, но и неосновными
противоречиями. Этот факт объясняет, почему разные возможно^
сти содержат в себе разные степени необходимости. Степень на-
личия необходимости в возможности выражается категорией ве-
роятности. Когда мы рассматриваем вероятность как выражение
степени необходимого в возможном, мы тем самым рассматри-
ваем необходимое как сторону, внутренне присущую возможному.
Вероятность, равная О, означает, что эта возможность полностью
необоснована; другими словами, ее фактически нет, и поэтому
не имеет смысла говорить о неизбежности ее реализации. Наобо-
рот, вероятность, равная 1, означает, что эта возможность_иол-
ностью обоснована и она неизбежно превращается в действитель-
ность, если имеются соответствующие условия. Поэтому, зная: ве-
личину вероятности, мы можем судить о степени готовности воз-
можности превратиться в действительность.
Сказанное позволяет сделать вывод, что развитие противоре-
чий, присущих определенному объекту, обусловливает возможно-
сти его дальнейшего движения, изменения, а законы движения
определяют конкретно, какими будут эти возможности. Следова-
тельно, для обнаружения возможности в определенном объекте
необходимо раскрыть его противоречия и законы их развития.
Обнаружение соответствующих возможностей является необ-
ходимым, но не достаточным условием целенаправленной деятель-
ности. Субъект деятельности должен решить также вопрос о том,
каким путем реализовать ту возможность, которая отвечает его
интересам. Ответ на этот вопрос можно найти, опираясь на тео-
ретические положения о превращении возможности в действитель-
ность.
В каждом материальном образовании содержится множество
возможностей. Среди них можно выделить те, которые готовы пре-
10 э«с. 1-2 265


вратиться в действительность, и те, которые еще далеки от этого.
Все зависит от доли необходимости, заключенной в каждой воз-
можности, и от условий существования данного материального
образования. Поэтому, прежде чем реализовать интересующую
нас возможность, необходимо определить, какова она. Если эта
возможность является абстрактной, то прежде, чем реализовать,
ее необходимо превратить из абстрактной в конкретную. Каким
же образом? Мы знаем, что развитие возможности обусловлено
развитием противоречия, присущего объекту. На ранних стадиях
развития противоречия возможность только формируется. Она
развивается вместе с развитием противоречия и готова перейти
в действительность, когда противоречие достигает высшей степе-
ни обострения и наступает момент его разрешения. Поэтому для
ускорения превращения возможности из абстрактной в конкрет-
ную и, далее, из конкретной в действительность необходимо со-
здать такие условия, которые способствовали бы развитию про-
тиворечия в том направлении, которое нас интересует. Из этого
следует, что одной из важных задач действующего субъекта яв-
ляется определение и создание условий, необходимых для реа-
лизации той или иной возможности.
Обычно для превращения возможности в действительность не-
обходимо не одно, а целый комплекс условий (объективные, субъ-
ективные, внутренние, внешние, главные, неглавные и т. д.). Это
всегда нужно учитывать при разработке мероприятий по реали-
зации каждой возможности.
При осуществлении той или иной возможности на практике
важную роль играет создание благоприятных условий для реа-
лизации возможности. Момент, когда существуют все основания
для успешной деятельности, можно считать оптимальным для реа-
лизации возможности. Существует мнение, согласно которому
такой оптимальный момент наступает, когда развитие основного
противоречия между действительностью и возможностью достигло
своего апогея и сложились условия для его разрешения, следст-
вием чего является переход возможности в действительность [см.
124, 91—100]. Однако основным источником развития материаль-
ного образования является не противоречие между ним как дей-
ствительностью и той возможностью, которая существует в нем,,
а противоречие, присущее ему как действительности и определя-
ющее его развитие на всем протяжении его существования. Воз-
можность же, возникающая в нем, является следствием этого
противоречия, и ее развитие определяется его развитием. Возмож-
ность достигает своей полной зрелости, когда развитие этого про-
тиворечия достигает своего апогея. Разрешение этого противоре-
чия означает переход данной возможности в действительность.
Поэтому оптимальным для реализации возможности будет тот
момент, когда развитие противоречия, обусловливающего эту воз-
можность, достигнет высшей степени обострения.
В процессе реализации возможности необходимо учитывать
266


также, что кроме возможности, которую действующий субъект
пытается реализовать, в материальном образовании содержится
множество других возможностей, как отрицательных, так и поло-
жительных. Прежде всего, необходимо устранить или, по крайней
мере, препятствовать развитию отрицательных возможностей.
Ликвидация их открывает благоприятные условия для развития
интересующей нас возможности и ее превращения в действитель-
ность. Вместе с тем необходимо всячески содействовать развитию
тех возможностей материального образования, которые способст-
вуют его развитию.
Итак, процесо возникновения и развития возможности и пре-
вращения ее в действительность имеет объективный и закономер-
ный характер, познав его законы, субъект может целенаправленно
воздействовать на него. Если в природе возможности превраща-
ются в действительность стихийно, то в обществе всякая возмож-
ность превращается в действительность в результате деятельности
людей, которые могут не только ускорить или замедлить ее раз-
витие, но и направить его в строго определенном направлении.
При наличии соответствующих объективных условий решающая
роль в реализации социальной возможности принадлежит именно
активной деятельности людей.
10*


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Методологическая роль законов и категорий
диалектики
Категории диалектики, находясь между собой в не-
обходимой взаимосвязи и взаимозависимости, отражают всеобщие
формы бытия и их соотношение, всеобщие закономерности дви-
жения и развития материи и познания.
Изучение диалектики способствует формированию у людей
целостной системы взглядов на мир, дающей единое понимание
происходящих в нем явлений. Давая объяснение происходящих
в мире явлений, диалектика в то же время выступает в роли ме-
тода познания и преобразования действительности. На основе
всеобщих свойств и связей, отраженных в ее законах и катего-
риях, формулируются соответствующие методологические принци-
пы, требования, ориентирующие людей в их мыслительной и пред-
метно-преобразующей деятельности.
_ Г^^оря о диалектике, мы имеем в виду научную материали-
стическую теорию диалектики, отражающую объективные зако-
номерности, всеобщие свойства и связи действительности. Поэто-
му исходным, определяющим принципом диалектического метода
познания является вытекающий из материалистического решения
вопроса о соотношении материи и сознания сформулированный
В. И. Лениным принцип объективности рассмотрения.
Если материя первична по отношению к сознанию, если она,
существуя вечно через относительно устойчивые образования, си-
стемы, на определенной ступени своего развития порождает со-
знание, которое, будучи свойством особым образом организован-
ной материи, является отражением объективной действительности,
реально существующих вещей, их свойств и отношений, то в про-
цессе познания, при исследовании объекта надо исходить не из
мышления, не из субъективных мнений о нем, а из самого объек-
та, из его собственной природы, воспроизводя в сознании в дви-
жении идеальных образов логику его собственного развития.
Формулируя данное требование в «Философских тетрадях»,
В. И. Ленин указывает: «...объективность рассмотрения (не
примеры, не отступления, а вещь сама по себе)» [3, 29, 202].
Говоря о принципе объективности, мы отвлекались от того
обстоятельства, что сознание не просто отражает действительность,
но отражает ее субъективно, не пассивно, а активно, с опреде-
ленными изменениями, преобразованиями, не механически, а твор-
чески. Активность субъекта в процессе познания является не-
обходимым условием раскрытия сущности исследуемого объекта,
выявления присущих ему необходимых свойств и связей. Дело
26«


в том, что, если субъект будет выступать в роли простого на-
блюдателя, созерцателя исследуемого объекта, он сможет отра-
зить лишь некоторые внешние свойства исследуемого объекта,
проявившиеся у него в данных естественных условиях. Эти свой-
ства не дадут никакого представления о сущности объекта. Что-
бы раскрыть сущность объекта, необходимо на него воздейство-
вать, поставить его в иные связи и отношения, отличные от тех,
в которых он находится в естественном состоянии. Изменяя есте-
ственное состояние исследуемого объекта, человек шаг за шагом
проникает в его тдйны, раскрывает присущие ему необходимые
свойства и связи, законы. Активное воздействие на объект, его
целенаправленное преобразование, таким образом, является не
менее важным, чем объективность, требованием, которое должен
соблюдать субъект в сЕгоей^'познавательной деятельности.
Требование изменения объекта в процессе его познания явля-
ется важнейшим моментом принципа активности, однако не ис-
черпывает его содержания. В принцип активности входит и тре-
бование соответствующего изменения идеальных образов, возни-
кающих в процессе познания объекта и так или иначе отражаю-
щих его свойства и связи. Пассивное отражение объекта, его
непосредственное восприятие и описание дает хотя и целостное,
но хаотическое представление о целом, в котором не улавлива-
ется связь и взаимозависимость между фиксируемыми сторонами,
свойствами. Единичное и общее, случайное и необходимое дано
здесь в единстве, слитно. Сущность хотя и отражается, но отра-
жается не в прямом виде, а выступает в форме видимости, кажи-
мости. Такое значение объекта не может ориентировать человека
в его практической деятельности. Для ориентации в окружающей
действительности необходимы существенная переработка чувст-
венных образов, получаемых в результате непосредственного вос-
приятия образов, отделение общего от единичного, необходимого
от случайного, формирование идеальных образов, понятий, отра-
жающих общие, необходимые существенные свойства и связи, со-
здание идеальных моделей, воспроизводящих в соотношении иде-
альных образов внутренние, необходимые стороны и связи объек-
та, его сущность. Эти создаваемые в процессе развития познания
идеальные образования, модели являются плодом творческой дея-
тельности сознания, мышления; в самой объективной действитель-
ности ничего подобного нет. В самом деле, в создаваемых в про-
дессе абстрактного мышления идеальных образованиях »— поня-
тиях, суждениях, теориях — общее, необходимое, свойственное
исследуемому объекту, существует в чистом виде; в объективной
же действительности ни общее, ни необходимое в чистом виде не
существуют; здесь они выступают в качестве определенных сто-
рон отдельных материальных образований и существуют в них в
органической связи с единичным, случайным. Последние накла-
дывают определенный отпечаток на них, обусловливают соответ-
ствующие отклонения в ту ил1г иную сторону, видоизменяют и
269


таким образом искажают их. В результате всего этого явление
никогда не совпадает с сущностью, необходимое со случайным,
закон с формами его проявления.
Поэтому задача познания — сведение внешнего к внутреннему,
явления к сущности, объяснение проявляющихся у объекта по-
знания вследствие его взаимодействия с другими, окружающими
его образованиями свойств и связей из внутренних причин, из
взаимодействий элементов, его образующих, из присущих ему
законов. И поскольку внешнее и внутреннее, явление и сущность
объекта не совпадают, движение познания к сущности предпо-
лагает изменение идеальных образов, полученных в процессе вос-
приятия объекта, преобразование чувственных данных, создание
гипотез — идеальных моделей, призванных выразить внутреннее,
необходимое, сущность объекта, но не соответствующих и даже
противоречащих чувственным данным, фиксируемым в них яв-
лениям объекта.
Говоря о необходимости изменения, творческого преобразова-
ния чувственных данных, эмпирического материала в процессе
движения познания к сущности как об одном из требований прин-
ципа активности, необходимо подчеркнуть, что эти изменения,
преобразования осуществляются субъектом не произвольно, а в
соответствии с реальными свойствами и тенденциями, выявлен-
ными у объекта и нашедшими определенное отражение в эмпи-
рическом материале. Именно эти свойства и тенденции являются
исходным пунктом преобразования чувственного материала.
Требование объективности рассмотрения предписывает рас-
сматривать предмет как самостоятельно, вне и независимо от
сознания субъекта, существующую реальность. Необходимыми ус-
ловиями реального существования вещи являются ее многообраз-
ные связи с другими вещами, определенная система ее отноше-
ний с ними. Но если вещь находится в органической взаимосвязи
с другими вещами и эта взаимосвязь является необходимым ус-
ловием и формой ее существования, обусловливает проявление
соответствующих свойств, то, чтобы познать вещь, выявить ха-
рактеризующие ее свойства, необходимо ее рассматривать не саму
по себе, не изолированно от других вещей, а в органической свя-
зи с ними, учитывать «всю совокупность многоразличных отно-
шений этой вещи к другим» [3, 29, 202] вещам. Только такое
рассмотрение обеспечивает действительное познание вещи. «Что-
бы действительно знать предмет, —> отмечал В. И. Ленин, рас-
крывая суть данного принципа, — надо охватить, изучить все
его стороны, все связи и „опосредствования"» [3, 42, 290].
Рассматривая вещь во всех ее связях и отношениях, субъект
познания выявляет и фиксирует одно за другим ее свойства и,
осмысливая их через категории «единичное» и «общее», «каче-
ство» и «количество», составляет о ней определенное представ-
ление, а затем и понятие. В этих представлениях субъект фик-
сирует лишь то, что находится на поверхности вещи, ее внешние
270


сророны, свойства. И хотя он выявляет эти стороны, свойства в
ходе рассмотрения вещи в соответствующих связях, отношениях
с другими вещами, он не улавливает этой связи, необходимых
отношений между ними. Он их рассматривает как сосуществую-
щие в вещи. Сосуществующими, независимыми друг от друга
выступают здесь и качественные, и количественные характери-
стики. Их взаимообусловленность, взаимопереходы на данной
ступени развития познания остаются вне поля зрения исследо-
вателя.
Однако по мере накопления знаний о единичных и общих
свойствах исследуемого объекта, о его качественных и количест-
венных характеристиках субъект предпринимает попытку объяс-
нить то или иное свойство, обнаружить его причину, вывести его
из нее и тем самым переходит от фиксации свойств объекта как
сосуществующих к осмыслению их как обусловленных соответ-
ствующими причинами. Формулируя данную закономерность,
В. И. Ленин указывал, что в процессе познания субъект идет «от
сосуществования к каузальности и от одной формы связи и взаи-
мозависимости к другой, более глубокой, более общей» [3, 29,
203].
На этой стадии развития познания начинает играть ведущую
роль принцип детерминизма — требование выявления необходи-
мой обусловленности каждого открываемого у исследуемого объ-
екта свойства, отношения.
Принцип детерминизма формируется на основе причинной
обусловленности явлений как всеобщей формы бытия, признания
необходимой связи причины со следствием и других форм бытия,
в частности обусловленности качественных характеристик объек-
та количественными, формы — содержанием, структуры — при-
родой элементов, образуюйхих целое, функции — структурой, яв-
ления — сущностью и т. д. Это указывает на то, что он связан
с той ступенью развития общественного познания, на которой
человек выявляет и теоретически осмысливает причинность и
необходимость как моменты всеобщей связи явлений действитель-
ности, как всеобщие формы бытия.
Требования принципа детерминизма в определенной степени
выражены в формально-логическом законе достаточного основа-
ния, предполагающем обоснованность каждой выдвигаемой мыс-
ли, каждого высказываемого суждения, обусловленность их дру-
гими мыслями, суждениями. Однако этот закон не включает все-
го содержания указанного принципа. Оно значительно богаче.
Принцип детерминизма, проявляясь через закон достаточного ос-
нования, прорывает узкий горизонт формально-логического мыш-
ления, требуя не только обусловленности одной мысли другой,
но и воспроизведения в движении мыслей причинной обусловлен-
ности исследуемых явлений, их необходимой связи, их объектив-
ной детерминации.
Причинная обусловленность явлений, их свойств и отношений
271


необходимым образом связана с взаимодействием вещей, элемен-
тов, их образующих, и возникающим^ в результате этих взаимо-
действий количественными и ка^рр-рцнными изменениями. А если
это так, то использование прн^^Ц^Дглртерминизма в научном ис-
следовании неизбежно переводит внимание субъекта познания с
описания устойчивого состояния объекта, фиксации его свойств
и-отношений на выявление происходящих в нем изменений, ана-
лиз протекающих процессов, установление свойственной им зако-
номерности. Таким образОхМ, принцип детерминизма нацеливает
на рассмотрение объекта познания в движении и развитии.
Требование рассмотрения вещи в ее самодвижении и развитии
выражено в принципе историзма, который в четкой, лаконичной
форме был сформулирован В. И. Лениным в «Философских тет-
радях». Суть этого принципа сводится к следующему: в процессе
познания вещи во взаимосвязи идеальных образов (понятий), в
их движении, взаимопереходах должно воспроизводиться <сриз-
вит и е этой вещи (respective явления), ее собственное движение,
ее собственная жизнь» [3, 29, 202].
Принцип историзма выражает атрибутивность движения ма-
терии, его всеобщий характер. В самом деле, если движение
является атрибутом материи, способом ее существования, если
все материальные образования (вещи) представляют собой от-
носительно устойчивые системы движения, возникающие и разви-
вающиеся по определенным законам, если форма движения оп-
ределяет их сущность, то, чтобы познать вещь, необходимо рас-
сматривать ее в движении, в возникновении, становлении и раз-
витии, ибо только выявляя основные стадии, которые вещь про-
ходит в своем развитии, можно понять, объяснить присущие ей
необходимые свойства и связи, качественные и количественные
характеристики. Показывая важность данного принципа для раз-
вития общественной науки, В. И. Ленин подчеркнул: «Самое на-
дежное в вопросе общественной науки и необходимое для того,
чтобы действительно приобрести навык подходить правильно к-
этому вопросу и не дать затеряться в массе мелочей или гром;ад-
ном разнообразии борющихся мнений, — самое важное, чтобы
подойти к этому вопросу с точки зрения научной, это — не забы-
вать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с
точки зрения того, как известное явление в истории возникло,
какие главные этапы в своем развитии это явление проходило,
и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь
стала теперь» [3, 39, 67].
Говоря о требовании рассмотрения объекта в его самодвиже-
нии и развитии, мы имеем в виду не описание происходящих в
нем изменений, не простую фиксацию сменяющих друг друга ка-
чественных состояний, а выявление необходимой связи следующих
друг за другом явлений, законов, обусловливающих его функцио-
нирование, развитие, его настоящее бытие и реальную возмож-
ность превращения в новое качество, являющееся его отрицанием
272


и в то же время продолжением в иных формах, сохранением в
преобразованном виде в содержании пришедшего ему на смену
образования. Выявив необходимую связь качественных состояний,
образующих историю формирования и развития исследуемого
целого, законы, обусловливающие его функционирование, изме-
нение, переход с одной стадии развития на другую вплоть до
зрелого состояния и возможности его неизбежного перехода в
свою противоположность, можно объяснить присущие ему каче-
ственные и количественные характеристики, понять его сущность.
Если исторический подход предполагает не только воспроиз-
ведение в познании развития исследуемого объекта, но и выяв-
ление необходимой связи между сменяющими друг друга явле-
ниями, законов, обусловливающих переход от одного явления к
другому, от одной стадии формирования и развития объекта
к другой, то историческое в диалектическом методе не исключает
логическое, а находится с ним в органической связи. Историче-
ское здесь выступает не в том виде, как оно имело место в дей-
ствительности, т. е. со всеми случайными отклонениями, зигзагами,
возвращениями назад и т. п., а в очищенном от случайностей ви-
де, подправленном соответственно законам самого исторического
процесса. Оно здесь является формой движения логического, от-
ражающего необходимые связи и отношения, проявившиеся в
процессе становления и развития исследуемого объекта. Давая
характеристику методу Маркса, примененному им в «Капитале»,
Энгельс специально подчеркивает в нем единство исторического
и логического. «...Этот метод, — указывает он, — в сущности яв-
ляется не чем иным, как тем же историческим методом, только
освобожденным от исторической формы и от мешающих случай-
ностей» [1, 13, 497].
Принцип историзма, ориентирующий на рассмотрение объекта
в его движении и развитии и выявление необходимой связи сме-
няющих друг друга явлений, законов, обусловливающих переход
исследуемого целого из одних качественных состояний в другие,
органически включает в себя принцип детерминизма и требова-
ние объективности рассмотрения предмета во всех его связях и
отношениях, т. е. предшествующие принципы присутствуют в нем
в «снятом» виде. Включая в свое содержание требования пред-
шествующих принципов, принцип историзма в ходе своего при-
менения делает необходимым введение новых требований, фор-
мулировку новых принципов диалектической логики.
Руководствуясь принципом историзма в процессе исследова-
ния объекта, мы должны рассматривать его в движении и раз-
витии, раскрыть законы, обусловливающие его переход от одного
качественного состояния к другому, с одной стадии развития на
другую. Но все это предполагает выявление источника изменений
объекта, причины его движения и развития. Источником движе-
ния и развития материальных образований, как известно, явля-
ются свойственные им противоречивые тенденции, «борьба» про-
273


тивоположностей. Поэтому важнейшим условием познания объек-
та, воспроизведения в идеальных образах его сущности является
познание его как «единства противоположностей», раскрытие свой-
ственных ему «внутренних противоречивых тенденций», их
«борьбы» [см. 3, 29, 202]. Данное требование диалектического
метода выражено в принципе раздвоения единого. Этот принцип
играет важную роль не только в познании вещей как движущих-
ся и развивающихся объектов, но и в объяснении всего многооб-
разия присущих им различных и противоположных свойств, ка-
чественных состояний, выявлении необходимой взаимосвязи меж-
ду ними, переходов из одного в другое и в свою противополож-
ность, имеющих место в процессе развития материальных обра-
зований.
Последовательное применение в научном исследовании прин-
ципа раздвоения единого, ориентирующего субъекта на выявле-
ние в объекте противоположных сторон, тенденций, установление
взаимосвязи между ними и воспроизведение на этой основе его
самодвижения и развития вплоть до перехода в новое качествен-
ное состояние, приводит к необходимости теоретического осмыс-
ления момента превращения вещи в ходе развития в иное качест-
венное состояние. Этот момент отражается в категории «диалек-
тическое отрицание».
Диалектическое отрицание, как известно, характеризуется тем,
что оно обусловливается развитием внутренних противоречивых
тенденций, т. е. является самоотрицанием и представляет собой
такое отрицание, которое не просто уничтожает отрицаемое, но
удерживает в нем все положительное, соответствующее новому
уровню развития. Оно представляет собой единство уничтожения
и сохранения, форму связи низшего с высшим в процессе разви-
тия. Из этих особенностей диалектического отрицания следует
соответствующее методологическое требование: в процессе позна-
ния отрицание одного положения другим необходимо осуществлять
так, чтобы выявление различия между утверждаемым и отрицае-
мым положениями сочеталось с выявлением их связи, тождества,
с отысканием отрицаемого в утверждаемом.
Содержание данного принципа В. И. Ленин излагает следую-
щим образом: «...По отношению к простым и первоначальным,
„первым'' положительным утверждениям, положениям etc. „диа-
лектический момент", т. е. научное рассмотрение, требует указа-
ния различия, связи, перехода. Без этого простое положительное
утверждение неполно, безжизненно, мертво. По отношению к
„2-му'\ отрицательному положению, „диалектический момент"
требует указания ,,единства'\ т. е. связи отрицательного с
положительным, нахождения этого положительного в отрицатель-
ном. От утверждения к отрицанию — от отрицания к „единству"
с утверждаемым, — без этого диалектика станет голым отрица-
нием, игрой или скепсисом» [3, 29, 208].
Специфическим выражением принципа диалектического отри-
274


цания применительно к развитию научных теорий является сфор-
мулированный в 1913 г. Н. Бором принцип соответствия, согласно
которому теории, объясняющие ту или иную область явлений, с
возникновением новых более общих теорий не устраняются Kai^
нечто ложное, но включаются в новую теорию как ее предельный
или частный случай и сохраняют свое значение для прежней
области. Этот принцип обязывает при разработке новой теории
обраи;ать внимание не только на ее отличие, но и на ее связь
со старой, на выявление определенного содержания старой тео-
рии в содержании новой теории. Последующее развитие физиче-
ских теорий подтвердило истинность этого принципа, являюще-
гося по существу принципом диалектического отрицания, и он
стал одним из основных принципов современного научного иссле-
дования.
Принципы историзма, раздвоения единого на противополож-
ности и диалектического отрицания связаны с той ступенью раз-
вития познания, на которой выявляется противоречивая природа
объекта и воспроизводится в познании в системе идеальных об-
разов вся совокупность его необходимых свойств и связей, взя-
тых в их естественной взаимозависимости. Эта ступень развития
общественного познания отражается в категории «сущность».
Наиболее адекватной формой выражения сущности исследуе-
мого объекта является теория. В качестве важнейшего принципа
разработки теории, воспроизводящей через необходимую взаимо-
связь понятий сущность исследуемого целого, выступает принцип
восхождения от абстрактного к конкретному, сформулированный
Гегелем и научно обоснованный и успешно примененный К. Марк-
сом в «Капитале».
До Маркса при исследовании той или иной области явлений
применялся, как правило, принцип восхождения от чувственно-
конкретного к абстрактному. Согласно этому принципу в ходе
исследования конкретного целого выделялись отдельные его сто-
роны, свойства и рассматривались как таковые, вне связи с дру-
гими сторонами. В результате вычленялись простейшие понятия,
отражающие отдельные общие или всеобщие свойства. Выявле-
ние общих или всеобщих простейших свойств или отношений счи-
талось достаточным для познания исследуемого целого, для со-
здания о нем определенного представления. В качестве примера
теоретического обоснования этого принципа можно сослаться на
Гоббса и Локка, которые в своих философских трудах уделили
ему исключительно большое внимание.
После познания отдельных сторон свойств исследуемого це-
лого и выражения этого знания в простейших общих понятиях,
«тощих абстракциях», считалось достаточным механически соеди-^
нить эти простейшие понятия, абстракции, чтобы получить знание
сущности целого. Разумеется, никакого знания сущности, руко-
водствуясь данным принципом, получить нельзя, ибо сущность
представляет собой не механическое целое, не. простое соединение
275


свойств или сторон предмета, а их диалектическое единство, диа-
лектическое целое, все стороны которого находятся в естествен-
ной необходимой взаимосвязи и взаимозависимости. Поэтому,
будучи необходимым на первой, начальной стадии развития по-
знания, на стадии движения познания от единичного к общему и
всеобщему, на стадии выделения и фиксации отдельных свойств
и связей исследуемого целого, данный принцип совершенно не-
приемлем для познания сущности предмета, для воспроизведения
в сознании всей совокупности его необходимых сторон и связей
(законов) в их взаимодействии, естественной взаимозависимости.
Принцип восхождения от абстрактного к конкретному и явля-
ется как раз таким требованием диалектического метода позна-
ния, соблюдение которого позволяет проникнуть в сущность ис-
следуемого предмета, представить во взаимосвязи, взаимозависи-
мости все его необходимые стороны и отношения. Согласно этому
принципу исследование должно начинаться не с конкретного, а с
абстрактного, с понятий, отражающих простейшие общие или
всеобщие стороны или отношения. Причем в качестве исходного,
отправного звена здесь должна браться не любая (простая, все-
общая) сторона, а такая, которая является решающей в иссле-
дуемом целом, определяющей все другие его стороны. Выделив
главную, определяющую сторону, мы согласно этому принципу
исследования должны взять ее в развитии, т. е. проследить, какие
стадии она прошла в своем развитии и как в ходе этого развития
влияла на все другие стороны данного материального образова-
ния, обусловливая в них соответствующие изменения. Прослежи-
вая все это, мы шаг за шагом воспроизведем в сознании процесс
становления исследуемого материального образования, а вместе
с тем и всю совокупность необходимых сторон, связей, свойствен-
ных ему, т. е. его сущность.
Включая в себя в снятом виде все предшествующие принци-
пы: принцип объективности, всесторонности рассмотрения, прин-
цип детерминизма, историзма и раздвоения единого на противо-
положные стороны, принцип восхождения от абстрактного к
конкретному обусловливает ряд дополнительных требований, со-
ставивших содержание других самостоятельных принципов диа-
лектического метода познания. Таким принципом, в частности,
является принцип единства анализа и синтеза, который реализу-
ется в системно-структурном анализе и синтезе.
Данный вид анализа и синтеза осуществляется в процессе дви-
жения познания от основы к обоснованному, в процессе выведения
из исходного начала других сторон, исследуемого целого. Анализ
и синтез, осуществляемые в процессе такого исследования, пов-
торяют в сознании объективные процессы расчленения и соеди-
нения, имевшие место в ходе развития исследуемого объекта.
Движение мысли, анализирующей и синтезирующей предмет, и
движение самого исследуемого предмета здесь проходят одни
и те же этапы, идут в одном и том же направлении, по одному и
276


тому.же руслу.. И поскольку мышление в своем движении воспро-
изводит в сознании все основные этапы, которые прошел предмет
в своем развитии, постольку и результаты мышления более или
менее точно воспроизводят результаты развития предмета — его
сущность.
Всестороннюю разработку и широкое практическое примене-
ние данный вид анализа и синтеза получил в работах Маркса,
особенно в «Капитале».
Неизбежным следствием применения принципа восхождения
от абстрактного к конкретному является системный подход к объ-
екту познания. Выделив исходное, определяющее звено (свойство,
отношение) в исследуемом целом, раскрыв в нем противоречивые
тенденции, мы согласно принципу восхождения от абстрактного
к конкретному должны рассматривать его в движении и развитии
и воспроизводить в движении мысли обусловливаемые им изме-
нения в развивающемся объекте, появление у него новых сторон,
звеньев, образующих шаг за шагом его как целостную систему.
Конкретным результатом восхождения от абстрактного к конкрет-
ному, таким образом, является воспроизведение в системе поня-
тий познаваемого объекта как расчлененного на отдельные эле-
менты (стороны) целого, в котором каждый элемент (сторона)
занимает свое, строго определенное, обусловленное законами об-
разования, функционирования и развития этого целого место и
находится в необходимой взаимосвязи с другими элементами (сто-
ронами). Все это свидетельствует о том, что системный подход
является необходимым моментом диалектического метода позна-
ния, одним из важнейших его принципов.
Системный подход как необходимая сторона диалектического
метода органически связан с историческим подходом, что делает
его более эффективным и ценным в научном отношении. В самом
деле, при определении структуры исследуемого целого, выявле-
нии места, роли и значении элементов, образующих систему, объ-
яснении их соотношения в целом, влияния на его качество в диа-
лектическом методе учитывается зависимость от предшествующих
состояний объекта, процесса возникновения, формирования и раз-
вития целого.
Между тем применяемый сейчас буржуазными учеными си-
стемный подход сводится, по существу, к системно-функциональ-
ному методу, который призван установить взаимосвязь между
исследуемыми явлениями в данных или заданных условиях, иг-
норируя историю формирования и развития исследуемого целого,
свойственных ему связей. Такой подход позволяет выявить эле-
менты, образующие исследуемую систему, описать их, установить
связи между ними, но не может раскрыть сущность этой системы,
являющуюся результатом развития составляющих ее элементов,
не в состоянии показать тенденции перехода данного явления в
новые качественные состояния. Правда, структурно-функциональ-
ный метод буржуазными авторами дополняется историко- или кау-
277


зально-генетическим методом, имеющим своей целью рассмотреть
объект как изменяющееся целое, определить стадии его развития,
последовательность их прохождения. Но в силу того что этот ме-
тод не предполагает выявления структуры изменяющегося целого,
определяющих элементов и связей, он тоже не обеспечивает рас-
крытие сущности исследуемого материального образования. Ре-
зультатом такого метода являются описание следующих друг за
другом явлений или качественных состояний, фиксация определен-
ных стадий в развитии исследуемого целого.
В противоположность этому в диалектическом познании функ-
ционально-структурный и каузально-генетический методы иссле-
дования объекта находятся в органической взаимосвязи и взаи-
мозависимости. Этот метод включает в себя не только систем-
ность, но и историзм, обязывая рассматривать любое материаль-
ное образование не только во всех его связях, но и в развитии,
вследствие чего он и обеспечивает проникновение познающего
субъекта в сущность исследуемого объекта.
Материалистическая диалектика доказала свою силу и истин-
ность, выдержав испытание времени. Все ее положения и выводы
подтверждены наукой, практикой, основные законы материали-
стической диалектики выступают в качестве могучего идейного
оружия преобразования мира. Особенно важно подчеркнуть не-
допустимость недооценки законов диалектики. Буржуазные тео-
ретики, враги прогресса на все лады шумят об устарелости марк-
систско-ленинской диалектики, о ее несоответствии современным
задачам, требованиям эпохи. Им вторят ревизионисты различных
мастей. О том, как следует относиться к подобным нападкам на
марксизм, хорошо сказал Ю. В. Андропов: «Коммунистам не при-
стало прельщаться хлесткими фразами всевозможных «улучшате-
лей» Маркса, цепляться за фабрикаты буржуазной науки. Не
размывать марксистско-ленинское учение, а, наоборот, бороться
за его чистоту, творчески развивать его — вот путь к познанию
и решению новых проблем. Лишь такой подход отвечает традици-
ям и духу нашего учения, потребностям коммунистического дви-
жения» [6а, 22].


ЛИТЕРАТУРА
I. Маркс /е., Энгельс Ф. Соч.
' 2. Маркс К., Энгельс Ф. Из ран-
них произведений. М.,,1956.
3. Ленин В, И. Поли. собр. соч.
4. Материалы XXV съезда КПСС.
М., 1976.
5. Материалы XXVI съезда
КПСС. М.. 1981.
6. Конституция (Основной За-
кон) Союза Советских Социалистиче-
ских Республик. М., 1977.
6а. Андропов Ю. В. Учение Кар-
ла Маркса и некоторые вопросы со-
цналисти.чеокого стр01ительства в
СССР. — Коммунист, 19вЗ, № 3.
7. Аверьянов А. Н. Система: фи-
лософская категория и реальность.
М., 1976.
8. Агудов В. В. Количество, ка-
чество, структура. — Вопросы фило-
софии, 1967, № 1.
9. Ай Сыци. Лекции по диалек-
тическому материализму. М.. 1959.
10. Айер Дж. Философия нау-
ки. — Вопросы философии, 1962, № 1.
II. Александров А. Д. Простран-
ство и время в современной физике в
свете философских идей В. И. Лени-
на. — В кн.: Физическая наука и
лософия. М., 1973.
12. Амстердамский С. «Degree of
confirmation» и «Degree of rational
belief». — В кн.: Закон. Необходи-
мость. Вероятность. М., 1967.
13. Андреева Г. М. Форма и со-
держание. М., 1957.
14. Анисимов С, Ф. Соотношение
категорий закона, причинности, необ-
ходимости и случайь'Фсти. — Вопросы
философии, 1955, JSfo 6.
15. Антипенко Л. Г. Проблема
физической реальности. М., 1973.
16. Антонов Н. А. Происхожде-
ние и сущность сознания. Иваново,
1959.
17. Аристотель. Категории. М.,
1939.
18. Аристотель. Метафизика.
М.—Л., 1934.
19. Аристотель. Физика. М., 1936.
20. Аристотель. Соч. Т. 1—2. М.,
1975—1978.
21. Арсеньев А. С, Библер B.C.,
Кедров Б. М. Анализ развивающегося
понятия. М., 1967.
22. Аскин Я. Ф. Проблема вре-
мени. М., 1966.
23. Аугустыник 3. Два определе-
ния времени. — Вопросы философии,
1970, Ко 6.
24. Афанасьев В. Г. Научное уп-
равление обществом. М., 1973.
25. Афанасьев В. Г. Основы фи-
лософских знаний. М., 1977.
26. Багиров 3. Н. Ленин и диа-
лектическое понимание отрицания.
Баку, 1969.
27. Баженов Л. Б. Концептуаль-
ная эволюция проблемы причиннос-
ти. — В кн.: Философские основания
естественных наук. М., 1976.
28. Барановский Н. В. О причин-
ной обусловленности случайности.—
Философские науки, 1963, JSfe 6.
29. Барашенков В. С, Блохин-
цев Д. И. Ленинская идея неисчерпа-
емости материи в современной физи-
ке. — В кн.: Физическая наука и
лософия. М., 1973.
30. Бергсон А. Соч. Т. 2. Спб.,
б. г.
31. Бергсон А. Творческая эволю-
ция. М. — Спб., 1914.
32. Блауберг И. В., Юдин Э. Г.
Становление и сущность системного
подхода. М., 1973.
33. Бранский В. П. Проблема
взаимосвязи причинности и случай-
ноет« и ее значение для естествозна-
ния. — В кн.: Некоторые философс-
кие вопросы современного естество-
знания. Л., 1973.
34. Бродский И. Н. Причинность
и информация. — Вестник ЛГУ,
1963, № 17.
35. Босенко В. А. Диалектика как
теория развития. Киев, 1966.
36. Бунге М. Причинность. М.,
1962.
37. Бутаков А. А. Основные фор-
'579


мы движения материи и их взаимо-
связь в свете современной науки. М.,
1974.
38. Вальт Л. О. Соотношение
структуры и элементов. — Вопросы
философии, 1963, № 5.
39. Виндельбанд В. Прелюдии.
СПб., 1904.
40. Виноградов В. Г„ Гонча-
ру к С, И. Законы общества и науч-
ное предвидение. М., 1972.
41. Войшвилло Е, /С. Понятие.
М., 1967.
42. Воробьев М. Ф. Об «отрица-
нии» и «отрицании отрицания». —
Вестник ЛГУ, 1957, № 23.
43. Всепобеждающие идеи. Рос-
тов-ла-Дону, 1960.
44. Вяккерев Ф, Ф, Диалектичес-
кое противоречие и марксистская по-
литическая экономия. М., 1963.
45. Вяккерев Ф. Ф, Сущность
предметного противоречия и особен-
ности его теоретического воспроизве-
дения. — Проблемы д1И1ал€кти(К1И.
Вып. ЛИ. Л., 1973.
46. Геворкян Г, А. Вероятное и
достоверное знание. Ереван, 1965.
у ¥Т. Гегель Г. В. Ф. Соч. Т. I—
XI. М.—Л., 1929—1959.
4в. Гегель. Наука логики. Т. 2—3.
М, 197J—1972.
49. Гегель. Энциклопедия фило-
софских наук. Т. 1. М., 1974.
50. Гегель. Феноменология духа.
Спб.. 1913.
51. Гегель. Эстетика. Т. 1. М.,
1968.
52. Гейзенберг В. Введение в еди-
ную полевую теорию элементарных
частиц. М., 1968.
53. Гейзенберг В. Квантовая тео-
рия полей и элементарных частиц.—
В кн.: Нелинейная квантовая теория
поля. М., 1969.
54. Георгиев Ф. И., Петровиче-
ва Л. Ф. Проблема противоречия. М.,
1969.
55. Гольбах П, Система природы.
М., 1940.
56. Гончарук С. И. Законы разви-
тия и функционирования общества.
М, 1977.
57. Горанов В. И. Содержание и
форма в искусстве. М., 1962.
58. Горбач В. И. Проблемы диа-
лектических противоречий. М., 1972.
59. Горский Д. П. Проблемы об-
щей методологии науки и диалектиче-
ской логики. М., 1966.
60. Грушин Б. А. Опыт анализа
объективной структуры процесса раз-
вития. — Вопросы философЕИ, 1961,
Ко 2.
61. Диалектика и современное
тествознание. М., 1970.
62. Диалектика научного позна-
ния. М., 1978.
63. Диалектическая логика. Ро-
стов-war Дону, 1906.
64. Д|И.алект1И!чес1КИ.й MiaTepina-
лизм. М., 1974..
65. Диалектический и историчес-
кий материализм — философская ос-
нова коммунистического мировоззре-
ния. Киев, 1977.
66. Дубинин Н. П. Генетика и
будущее человечества. М., 1971'.
67. Дубинин Н. П, Интегрирую-
щая роль генетики для современной
биологии. — В кн.: Современное есте-
ствознание и материалистическая ди-
алектика. М., 1977.
68. Дудель С. Я., Штракс Г. М.
Закон единства и борьбы противопо-
ложностей. М., 1967.
69. Дышлевый П. С. Концепция
относительности в классической и со-
временной физике в свете диалектиче-
ского материализма. — В кн.: Соврет
менное естествознание и материалис-
тическая диалектика. М., 1977.
70. Дышлевый П. С. Понятие
«физической реальности» в современ-
ной физике. — В кн.: Гносеологичес-
кие аспекты измерений. Киев, 1968. ?
71. Дышлевый П. С. Специфика
философских проблем современного
естествознания. — В кн.: Проблемы
философии и методологии современ-
ного естествознания. М., 1973.
72. Егоров А. А. Возможность и
структура. — В кн.: Современные
проблемы материалистической диалек-
тики. М., 1971.
73. Егоров Ю. Л., Хасанов М. X.
Система, структура функция. — Фи-
лософские науки, 1978, № 5.
74. Жданов Ю. А. Пусковая при-
чинность. — Вопросы философии,
1976, № 6.
75. Зак Е. А. К вопросу об асим-
метрии причинно-следственных взаи-^
мосвязей. — Вопросы философии^,
1971, № 2.
76. Зелькина О. С. Категория
«структура» в системе категорий диа-
лектики. — В кн.: Современные проб-
лемы материалистической диалектики
М., 1971.
280


77. Зелькина О. О. Системно-
структурный анализ основных катего-
рий диалектики. Саратов, 1970.
78. Иванова К. И. Принцип при-
чинности в системе принципов науч-
ного познания. Ташкент, 1974.
79. Ильенков Э. В. Диалектика
абстрактного и конкретного в «Капи-
тале» Маркса. М., 1960.
80. Ильенков Э. В. Диалектичес-
кая логика. М., 1974.
81. Ильичев Л. Ф. Философия и
научный прогресс. М., L977.
82. История философии. Т. I. М.[
1957.
83. Исследования по общей тео-
рии систем. М., 1969.
84. Камшилов М, М. Биологичес-
кий круговорот. М., 1970.
85. Кант И. Критика способности
суждения. Спб., 189,8.
86. Кант И. Соч. Т. 3—5. М.,
1964—1966.
87. Категории материалистичес-
кой диалектики. М., 1967.
88. Кедров Б. М. Ленин и диа-
лектика естествознания XX века. М.,
1971.
89. Кедров Б. М. О повторяемос-
ти в процессе развития. М., 1961.
90. Кедров Б. М. Предмет и вза-
имосвязь естественных наук. М.,
1967.
91. Кедров Б, М. Теоретические
»опросы материалистической диалек-
тики. — Вопросы философии, 1976,
№ 12.
92. Клина С. К. Введение в
тематику. М., 1957.
93. Кондаков И. И. Логический
словарь-справочник. М., 1975.
94. Кондильяк Э. Б. Трактат о
системах, в котором вскрываются их
недостатки и достоинства. М., 1938.
95. Конкин М. И. Проблема фор-
мирования и развития философских
категорий. М., 1980.
96. Копнин П. В. Диалектика, ло-
гика, наука. М., 1973.
97. Копнин П. В. Диалектика как
логика и теория познания. М., 1973.
98. Копнин Я. В, К вопросу об
изменении содержания категорий в
^.вязи с развитием познания. — В кн.:
Диалектика и логика научного по-
знания. М., 1966.
99. Кравец А. С. Природа веро-
ятности. М., 1976.
100. Косичев А. Д. Бо1рьба марк-
сизм а1-л€Н1И|Н)ИЭМ'а против анархизма
и современность. М., 1964.
'IUI. Косолапое Р. И. Социализм.
Во'Шросы TeotpHH. М., 1975.
102. Кузьминцев И. М. Вопрос о
типах необходимости и некоторые
проблемы современной физики. —
Сборник тезисов докладов на научной
конференции кафедр общественных
наук вузов Северо-Запада. Л., 1963.
103. Кузнецов В. И. Диалектика
развития жизни. М., 1973.
104. Кузнецов И, В. Избранные
труды по методологии физики. М.„
1975.
105. Кузнецов И. В, Категори»
причинности и ее познавательное зна-
чение. — В кн.: Теория познания п
современная наука. М., 1967.
106. Кузнецов И. В. Принцип
причинности и его роль в Познани»
природы. — В кн.: Проблема причин-
ности в современной физике. М.„
1961.
107. Купцов В. И. Детерминизм и
вероятность. М., 1976.
108. Курно Ог. Основы теори»
шансов и вероятностей. М., 1970.
109. Лазарев Ф. В. Относитель-
ность и принцип инвариантности. —
В кн.: Проблемы теории познания, ло-
гики и методологии науки. М., 1974.
ПО. Лекторский В. А. Теория по-
знания. — Философская энциклопе-
дия. Т. 5. М., 1970.
111. Лекторский В. А, Филосо-
фия, наука, «философия науки». —
Вопросы философии, 1973, Я* 4.
112. Лекторский В. А. Ф.илосо-
ф|ия и, научный метод. — В кн.: Фи-
лософия и наука. М., 1972.
113. Лекторский В. А., Швы-
рев В. С. Методологический анализ,
науки (типы и уровни). — В кн.: Фи-
лософия, методология, наука. М.,.
1972.
114. Ленинская теория отражения
и современная наука. София, 1973.
115. Леонтьев А. А. Возникнове-
ние и первоначальное развитие язы-
ка. М., 1963.
116. Лой А. Н. Социально-истори-
ческое содержание категорий «время»
и «пространство». Киев, 1978.
117. Лунц А. М. Об эволюции
смерти в связи с эволюцией размно-
жения. — Журнал общей биологии.
Т. XXII, 1961, № 2.
118. Лурье С. Я. Очерки по ис-
тории античной неуки. М.—Л., 1947.
119. Лурье С. Я. Предшественник
281


жи Дарвина в античности. — Архив
«стории науки и техники. Сер. I,
вып. 9. М.—Л., 1936.
120. Ляхов И, Связь. — Фило-
софская энциклопедия. Т. 4. М., 1967.
121. Майер Р. Закон сохранения
« превращения энергии. М.—Л., 1933.
122. Майр Э. Популяции, виды,
эволюция. М., 1974.
123. Маковка Н, М. Категории
возможности и действительности.
Краснодар, 1972.
124. Маковка Н. М. Проблема
выбора в диалектике возможности и
действительности. Ростов, 1978.
125. Мамзин А. С. Возможность,
действительность, структура и проб-
лема возникновения и сущности жиз-
ни. — В кн.: Проблема возможности
« действительности. М.—Л., 1964.
126. Мамзин А. С. О форме и
чгодержании в живой природе. Л.,
1968.
127. Мамчур Е, А. Проблема вы-
бора теории. М., 1975.
128. Манасян А. С. Проблема
развития научного знания. Ереван,
1973.
129. Маре К. Причинность и вза-
имодействие. — В кн.: Диалектика и
современное естествознание. М.,
1970.
130. Марков А. А. Теория алго-
ритмов. — Труды математического
ин-та им. В. А. Стеклова. Т. 38. М.,
1967.
131. Марков М. А. О единстве и
"многообразии форм материи. — Воп-
росы философии, 1980, № 11.
132. Марков М. А. О понятии
первоматерии. — Вопросы филосо-
фии, 1970, № 4.
133. Марксистско-ленинская
лософия. Диалектический материа-
лизм. М., 1968.
134. Марксистско-ленинская
лософия. Диалектический материа-
лизм. М., 1977.
135. Материалисты Древней Гре-
ции. Собрание текстов Гераклита,
Демокрита и Эпикура. М., 1955.
136. Мейсоп Б. Основы геохимии.
М., 1971.
137. Мелюхин С. Т. Материаль-
ное единство мира в свете современ-
ной науки. М., 1967.
138. Мелюхин С. Т. Материя в ее
•единстве, бесконечности и развитии.
М., 1966.
139. Меркулов И. П. Гипотетико-
дедуктивная модель и развитие науч-
ного знания. М., 1980.
140. Милль Д. Ст. Система логи
ки. М., 1914.
141. Митин М. Б. Ленин « акту-
альные проблемы философии. М.,
1971.
142. Молевич Е. Ф. Тождествен-
ны ли понятия «развитие» и «прог-
ресс». — Философские науки, 1978,
№ 6.
143. Молчанов А, М. Возможная
роль колебательных процессов в эво-
люции. — В кн.: Колебательные про-
цессы в биологических и химических
системах. М., 1967.
144. Молчанов Ю. Б. Четыре
концепции времени в философии и
физике. М., 1977.
145. Морозов Б. Д. Внутренние
противоречия и их роль в развитии.—
В кн.: Противоречивый характер раз-
вития. Минск, 1961.
146. Мостепаненко А. М. Пробле-
ма универсальностиосновных свойств
пространства и времени. Л., 1969.
147. Мотрошилова Н. В. Принцип
системности в «Науке логики» Ге-
геля. — Вопросы философии, 1980,
№ 10.
148. Муравлев Н. Я. Методологи-
ческое значение категории структуры
в познании биологических процес-
сов. — В кн.: Симметрия. Инвариант-
ность. Структура. М., 1967.
149. Налетов И. Ленинская кон-
цепция закона и современное научное
знание. — Коммунист, 1979, № 10.
150. Налимов В. В. Язык веро-
ятностных представлений. М., 1976.
151. Нарский И. С. Диалектичес-
кое противоречие и логика познания.
М„ 1969.
152. Нарский И. С. Истолкование
категории «случайность». — Философ-
ские науки, 1970, № 1.
153. Науменко Д. К. Монизм как
принцип диалектической логики. Алма-
Ата, 1968.
154. Начальный курс философии.
М., 1967.
155. Никифоров А. Л. Определе-
ние диспозиционных предикатов. —
В кн.: Логика и эмпирическое позна-
ние. М., 1972.
156. Новинский И. И. Понятие
связи в марксистской философии. М.,
1961.
157. Овчинников Я. Ф. Принципы
сохранения. М., 1966.
282


158. Ойзерман Т, И. Главные фи-
лософские направления. М., 1971.
159. Основы марксистской фило-
софии. М., 1977.
160. Основы марксистско-ленин-
ской философии. М., 1978.
161. Парнюк М., Яценко А. Воз-
можность, действительность и цель.—
В кн.: Проблема возможности и дей-
ствительности. М.—Л., 1964.
162. Пахомов Б. Я. Необходи-
мость и случайность, возможность и
действительность в пркчинных свя-
зях. — В кн.: Современный детерми-
низм. Законы природы. М., 1973.
163. Петров В. С. Сущность, со-
держание и форма государства. Ц.,
1971.
164. Петрушенко Л, А. Самодви-
жение материи в свете кибернетики.
М., 1971.
165. Пилипенко Н. В. Взаимо-
связь причинности, необходимости и
случайности. — Вопросы философии,
1973, № 9.
166. Платон. Соч. Т. 2. М., 1970.
167. Плеханов Г. В. Избр. филос.
произв. Т. 2. М.. 1956.
168. Плеханов Г. В. Соч. Т. VIII.
М., 1925.
169. Попов П. В. Внутреннее и
внешнее в научном познании. Киев,
1971.
170. Проблема уровней и систем
в научном познании. Минск, 1970.
171. Проблема истории и методо-
логии научного познания. М., 1974.
172. Проблемы материалистичес-
кой диалектики как теории познания.
М., 1979.
173. Проблемы методологии сис-
темного исследования. М., 1970.
174. Прохоренко В. Г. Методоло-
гические принципы общей динамики
систем. Минск, 1969.
175. Пуанкаре А. Наука и метод.
Одесса, 1910.
176. Райбекас А. Я. Вещь, свой-
ство, отношение как философские ка-
тегории. Томск, 1977.
177. Рассел Б. Человеческое по-
знание. М., 1957.
178. Рожин В. П. Законы марк-
систской социологии. М., 1969.
179. Рубанов Г. В. Предвидение
и случайность. Минск, 1974.
180. Руткевич М. И. Диалектика
прогрессивного развития. — В кн.:
Диалектика и логика научного по-
знания. М., 1966.
181. Руткевич М. П. Диалектиче-
ский материализм. М., 1973.
182. Руткевич М. И. О сущности
закона отрицания отрицания и сфере
его действия. — Философские науки,.
1958, № 4.
183. Сагатовский В. Н. Филосо-
фия как категория всеобщего. Томск,.
1968.
184. Сачков Ю. В. Введение в ве-
роятностный мир. М., 1971.
185. Свечников Г. Л. Некоторые
вопросы теории познания диалектиче-
ского материализма. М., 1962.
186. Свечников Г, А. Причинность
и связь состояний в физике. М., 1971.
187. Свидерский В. И. Некоторые
вопросы диалектикц изменения и раз-
вития. М., 1965.
188. Седов Е. А. Эволюция и ин-
формация. М., 1976.
189. Северцов А. П. Главное на-
правление эволюционного процесса.
М., 1967.
190. Северцов А. Н. Модусы фи-
лэмбриогенеза. — Собр. соч. М.>
1945.
191. Сержантов В. Ф. Принцип
структурности и его значение в физи-
ологии. — В кн.: Вопросы диалекти-
ческого материализма в теоретичес-
кой медицине. Л., 1962.
192. Сетров М. И, Основы функ-
циональной теории организации. Л.,
1972.
193. Системные исследования.
Ежегодник. М., 1969.
194. Системные исследования.
Ежегодник. М., 1970.
195. Системные исследования.
Ежегодник. М., 1974.
196. Системный анализ и науч-
ное знание. М., 1978.
197. Смирнов Л. В., Штофф В. А.
Соотношение возможности, вероятно-
сти и необходимости. — В кн.: Проб-
лема возможности и действительнос-
ти. М.—Л., 1964.
198. Современная книга по эсте-
тике. М., 1957.
199. Современные основания об-
щей теории систем. М., 1971.
200. Современные проблемы ма-
териалистической диалектики. М.,
1971.
201. Соколов В. С. Категории «не-
обходимости» и «случайности» в тео-
рии познания. — В кн.: Некоторые
вопросы теории познания диалектиче-
ского материализма. М., 1962.
283


202. Солнцев В. М. Язык как
системно-структурное образование.
М., 1971.
203. Солодухия Ю. Н. Логичес-
кий анализ понятия закона науки. —
Автореф. дис. на соиск. учен, степени
канд. филос. наук. М., 1965.
204. Солопов Е. Ф. Материя и
движение. Л., 1972.
205. Сорокин А, А. К вопросу о
природе логических форм мышления
и предмет диалектической логики. —
В кн.: Проблемы материалистической
диалектики как теории познания. М.,
1979.
206. Социология в СССР. Т. I. М.,
1966.
207. Спасов Д. О природе отно-
шений. — Философские науки, 1972,
JVb 4.
208. Спиркин А. Г. Курс маркси-
стской философии. М., 1966.
209. Степан В. С. Становление на-
учной теории. Минск, 1976.
210. Стригачева Э. И. Философс-
кий аспект проблемы деструкции био-
логических систем. — В кн.: Разви-
тие концепций структурных уровней в
биологии. М., 1972.
211. Структура и формы мате-
рии. М., 1967.
212. Сухотин А. К. К вопросу о
содержании категорий действительно-
сти в ее отношении к необходимос-
ти. — Философские науки, 1960, № 4.
213. Ту ленов Ж. Т, Система за-
конов |И категорий диалектики. Таш-
KfVHT, 1974.
214. Тюхтин В. С. Отражение,
системы, кибернетика. М., 1972'.
215. Уемов А. И. Вещь, свойство
и отношение. М., 1963.
216. Уемов А. И. О временном со-
отношении между причиной и дейст-
вием. — Учен. зап. Ивановского пед.
ин-та. Вып. I. Иваново, 1960.
217. Уемов А. И. О диалектико-
материалистическом понимании связи
между явлениями. — Философские
науки, 1958, № 1.
218. Уемов А. И. Системы и сис-
темные исследования. — В кн.: Проб-
лемы методологии системного иссле-
дования. М., 1970.
219. Уемов А. И:, Остапенко С. В.
Причинность и время. — В кн.: Со-
временный детерминизм. Законы при-
роды. М., 1973.
220. У ледов А. К. Социологичес-
кие законы. М., 1975.
221. Урманцев Ю. А. Симметрии
природы и природа симметрии. М.,
1974.
222. Урманцев Ю. А., Тру-
сов Ю, П. Специфика пространствен-
ных и временных отношений в жи-
вой природе. — В кн.: Пространство,
время, движение. М., 1971.
223. Урсул А. Д. Интегративно-.
общенаучные процессы в современном
познании. — В кн.: Синтез знания и
проблема управления. М., 1978.»
224. Успехи физических наук.
Вып. 5. Т. 7. 1927.
225. Учен. зап. Горьковского пед.
ин-та им. А. М. Горького. Т. 24. Горь-
кий, 1968.
226. Учен. зап. ЛГПИ им.
А. И. Герцена. Т. 140. Л., 1957.
227. Файнберг В. Я. Специфичес-
кие черты квантовой теории элемен-
тарных частиц. — В кн.: Философс-
кие проблемы физики элем.ентарных
частиц. М., 1963.
228. Федосеев П. Н. Философия,
мировоззрение, наука. — Проблемы
мира и социализма, 1978, № 12.
229. Федосеев П. Н. с1)илософия в
системе мировоззрения. М., 1979.
230. Федосеев П. Н. Философия
и интеграция знания. — Вопросы
лософии, 1978, № 7.
231. Федосеев П. Н. Философия и
мировоззренческие проблемы совре-
менной науки. — Вопросы философии,
1978, Ко 12; 1979, № 1.
232. Федосеев П. Н. Философия и
научное познание. — В кн.: Наука
и человечество. М., 1980.
233. Физический энциклопедичес-
кий словарь. Т. 1—5. М., 1960—1966.
234. Философия в современно.м
мире. Философия и наука. Критичес-
кие очерки буржуазной философии.
М., 1972.
235. Философия и наука. М.,
1972.
236. Философия и ценностные
формы сознания. М., 1978.
237. Философская энциклопедия.
Т. 1—5. М., 1960—1970.
238. Философские основания
тественных наук. М., 1976.
239. Философский словарь. М.,
1961.
240. Философский словарь. М.,
1972.
241. Философский словарь. М.,
1975.
242. Фишер К. История новой фи-
284


лософии. т. VIII, первый полутом.
М.—Л., 1933.
243. Фролов И. Т, Прогресс нау-
ки и будущее человека. М., 1975.
244. Фурман А. Е. Материалисти-
ческая диалектика. М., 1969.
245. Коненков Е. А., Ясюков М. М.
Курс марксистско-ленинской филосо-
фии. М., 1968.
246. Хорее В. Я. Диалектическая
противоречивость конкретного поня-
тия как мысленного образа объектив-
ного мира. — В кн.: Проблема отра-
жения и современная наука. М.,
1967.
247. Хохлов Л. М. Место слу-
чайности в объективной связи явле-
ний. Оренбург, 1974.
248. Целостность в биологии. Ки-
ев, 1968.
249. Чернов В. И. Анализ фило-
софских понятий. М., 1966.
250. Черноволенко В. Ф. Миро-
воззрение и научное познание. Киев,
1970.
251. Черч А. Введение в матема-
тическую логику. М., 1960.
252. Чудинов Э. М, Революция в
естествознании и философская
мысль. — В кн.: Современное естест-
вознание и материалистическая диа-
лектика. М., 1977.
253. Швырев В. С. Теоретическое
и эмпирическое в научном познании.
М.. 1978.
254. Шептулин А. П. Диалектика
единичного, особенного и общего. М.,
1973.
255. Шептулин А, П. Диалектика
взаимосвязи качества и количества,
содержания и формы, элемента и
структуры в процессе развития. —
В кн.: Диалектика и научное позна-
ние. Ташкент, 1979.
256. Шептулин А. П. Категории
диалектики как отражение закономер-
ностей развития. М., 1980.
257. Шептулин А. П. Основные
законы диалектики. М., 1966.
258. Шептулин А. П. Система ка-
тегорий диалектики. М., 1967.
259. Широканов Д. И. Диалекти-
ка необходимости и случайности.
Минск, 1960.
260. Широканов Д. И. Диалекти-
ка познания и категория субстанции.
Минск, 1974.
261. Широканов Д. И. Взаимо-
связь категорий диалектики. Минск.
1969.
262. Шмальгаузен И. И. Пути и
закономерности эволюционного про-
цесса. М.—Л., 1939.
263. Эйнштейн А. Физика и ре-
альность. М., 1965.
264. Эддингтон А. Пространство,
время и тяготение. Одесса, 1923.
265. Эшби У. Р. Конструкция
мозга. М., 1964.
266. Югай Г. А. Диалектика ча-
сти и целого. Алма-Ата, 1965.
267. Югай Г. А. О категории суб-
станции в марксистской философии.—
В кн.: Проблемы диалектической ло-
гики. Алма-Ата, 1968.
268. Юдин Э. Г. Системный под-
ход и принцип деятельности. М., 1978.
269. Acton Н. В. The Ilusion of
the epoch. Marxism-Leninism as а
Philosophical creed. London, 1955.
270. Bunge M. Method, Model and
Matter. Dordrecht Reidel, 1973.
271. Bunge M. Critical Examina-
tion of Dialectic. — In: Dialectic. The
Hague, 1975.
272. Burkamp W. Begriff und Be-
ziehung. Leipzig, 1927.
273. Eisler R. Wörterbuch der
losophischer Begriffen. Bd. 11. Berlin,
1929.
274. Cimutta J. Die Dialektik von
Zufall und Notwendigkeit im Evoluti-
onsgehen. — Deutsche Zeitschrift für
Philosophie, 1969, N 8.
275. Giller H. Zum dialektischen
Materialismus. Wien, 1976.
276. Jams G. A. Lenin on the na-
ture of sensations. — Studies on the
left., 1963, V. 111, N 2.
277. Junn R. Is Nature dialecti-
cal? — In: Marxism today. London,
1977.
278. Hartman N. Die philosophi-
schen Grundlagen der Naturwissen-
schaft. Jena, 1948.
279. Heiss R. Die große Dialekti-
ker des 19. Jahrhunderts. Hegel, Kier-
kegaard, Marx. Köln—Berlin, 1963.
280. Hegel. Sämtliche Werke.
Bd. 11. Stuttgart 1927.
281. Hoff ding H. Der Relations-
begriff. Leipzig, 1922.
282. Horwath A. Metaphysik der
Relationen. Graz, 1914.
283. Hütten E. H. The Language
of modern physics. London, 1956.
284. Klotz H. Ist die Energie Ma-
terie? Bemerkungen zu einen alten
Problems. — Deutsche Zeitschrift für
Philosophie, 1959, N 2.
285


285. Kröber G. Marx, «Kapital»
und die bürgerlische philosophische
Verfälschung des Gesetz der Negatiw.
Berlin, 1968.
286. Küng G. Ontologie und logi-
sche Analyse der Sprache. Wien, 1963.
287. Lamprecht St. P. Contingency
in Nature. — Philosophy and pheno-
menological research (Buflalo). 1971,
vol. 32, N 1.
288. Lipps Th. Einheiten und Re-
lationen. Leipzig, 1907.
289. Markovic M. Humanizam i
dialectika. Beograd, 1967.
290. Mayer E. Geschichte der Al-
tertums. Stuttgart—Berlin, 1907.
291. Neki problemi teorije odraza.
Bled, 1960.
292. Petroüic G. Filozofija i mark-
sizam. Zagreb, 1965.
293. Plenge /. Zur Ontologie der
Beziehungen. Münster, 1930.
294. Ranball J. H. Natura anc
Historical experience. N. Y., 1953.
295. Ritter J. Historisches Wör-
terbuch der Philosophie. Bd. I. Basel—
Stuttgart. 1971.
296. Sartre J.-P. Materialisme et
Revolution. Paris, 1949.
297. Smuts J. С Holism and evo-
lution. London, 1926.
298. Tran Nhdm, Nghe thuat biet
thäng tung bioc. Ha Noi, 1978. *
299. Walderdorff Ch. Unlogik
der Dialektik. — In: Dimension des
Recht. Berlin, 1974.
300. Weil E, De la dialectique obje-
ctive. — In: Etudes de philosophie.
Paris, 1970, N 3.
301. Weltanschauliche und metho-
dologische Probleme der materialisti-
schen Dialektik. Berlin, 1976.


Аверьянов А. Н. 108, 203, 257
Агудов В. В. 152, 180
Айер А. 188
Айер Дж. 160
Ай Сыци 72
Александров А. Д. МЗ
Алексеев П. В. 11
Амстердамский С. 188
Ана1ксима1ндр 100
Анаксимен 100, 146, 239
Андреева Г. М. 196. 197
Акисим'ов С. Ф. 183, 185
Антонов Н. А. 54
Аристотель 76, 92, 93, 95, 100, 125, 166.
168, 186, 192, 231, 239. 279
Аски« Я. Ф. 158
Аугустышж 3. М8
Афанасьев В. Г. 213, 229
Баженов Л. Б. 157
Барановский Н. В. 168
Б ар а шейков В. С. 113
Бей ли С. 97
Бейтвейт Р. 188
Бергсон А. 193
Бе|ркли Дж. 146
Бе|ртала1нф!И Л. 216
Блауберг И. В. 213, 229
Блохинцев Д. И. 113
Бор Н. 189, 275
Босенко В. А. 105
Бранский В. П. 166—168
Брежнев Л. И. 6
Бродский И. Н. 207
Бунге М. 76, 77, 158
Бэкон Ф. 186, 239
Бэлл К. 193
Вальд^рдорфф X. 251
Вальт Л. О. 219
Вей ль Э. 75
Виндельбанд В. 187
Войшвилло Е. К. 94
Воробьев М. Ф. 246
Гартма« Н. 74
Геворкян Г. А. 166
Гегель Г. В. Ф. 7, 19, 31, 32, 34. 46, 63,
79, 109, 121, 129, 130, 134—138, 156,
166, 171, 175, 187, 192, 211, 223^-225,
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
232, 233, 240, 241, 247, 251, 254, 275
Гейзенберг В. 102, 113, 188
Гераклит 109, 146, 186, 239
Герцен А. И. 5
Гилл€)р Г. 252
Гобс Т. 121, 275
Гольбах П. 101, 210, 215
Гончарук С. И. 183s 203
Горанов В. И. 196
Горсшй Д. П. 26
Tperoip А. Д. 58
Грушйн Б. А. 203
Дарш'Н Ч. 22
Декарт Р. 111, 121
Демокрит 166, 167, 231
Дж'ун Р. 74
Дубинин Н. П. 168, 248
Дудель С. П. 10Э
Дышлееый П. С. 238
Егоров А. А. 202, 256
Егоров Ю. Л. 205
Ельмслев Л. 221
Жданов Ю. А. 160
Зак Е А. 158
Зелькина О. С. 216, 218, 219, 257
Зенон 100
Иванова К. И. 207
Ильенков Э. В. 11, 92, 123, 129, 130
Ильичев Л. Ф. 26, 28
Кай (библ.) 123
Камшнлов М. М. 248
Кант И. 21, 63, 65, 68, 74, 129, 155,
186, 187, 192, 210, 211, 215, 223,
225, 233, 240
Карна-п Р.. 221
Касс1И.рер Э. 129
Каутский К. 260
Кедров Б. М. 26, 107, 246, 250
Климашевский Г. 250
Клир И. 215
Коген Г. 129
Кондаков Н. И. 123
Кондильяк де Э. 210, 211, 215
Конкин М. И. 1'80
287


К0ПН1И1Н п. В. 26
Кравец А. С. 170
Кребер Г. 162, 250
Крылов Н. С. 167
Ксенофан 100
Кузнецов И. В. 158, 161, 20Э
Кузьм1И«ц€®' И. М. 176
Купцов В. И. 170
Курно О. 168
Кюри П. 148
Лаза,рев Ф. В. 98
Ламдрехт С. 166
Лейбнад Г. 121, 181, 240
Лекторскил В. А. 26
Ленин В. И. 5, 7, 10—16, 20, 21, 31—
35, 46, 47, 52, 53, 58, 64--69, 71, 79,
81—83, 92, 101, 102, 108, 109, 120,
124, 129, 132, 136, 139, 148, 154, 156,
172, 173, 175, 177, 180-182, 184, 187,
189, 192. 194, 196, 212, 216, 217, 230,
231, 233—235, 237, 238, 246, 248, 251,
254, 260, 263, 268, 270—272, 274, 277
Леонтьев А. А. 116
Леоневский С. 129
Лой А. Н; 117, 118
Локк Дж. 11, 121, 146, 275
Луиц А. М. 24в
Лурье С. Я. 167
Лутай В. С. 36
Ляхов И. И. 9(7
Майр Э. 1-52
Маковка Н. М. 266
Ма.мзин А. С. 202, 257
Маре К. 161
Марков А. А. 127
MaipKOB М. А. 89, 229-
Мар'Кови'Ч М. 54, 55
Маркс К. 5, 7, 11—14, 19, 24, 31, 34, 53,
60—62, 64—68, 70, 79, 83', 96—99, 108,
109, 116, 118, 119, 137—140, 169,
170, 173, 174, 180, 181, 183, 184,
211, 212, 220, 22&-228, 234, 237,
245—247, 249, 251, 252, 259, 260, 264,
273, 275, 277
Мейер Э. 188
Мейсон Б. 201
Мелюхин С. Т. 20, 106, 250
Миллъ Д. Ст. 9в, 96, 97, 16в
Минасян А. М. 194
Молевич Е. Ф. 105
Молчанов А. М. 201
Мол)ча'Н!Ов И. Г. 54
Молчанов Ю. Б. 117
Морозов Б. Д. 72
Мостеп1анекко А. М. По
Мопрошилова Н. В. 211
Муравлев Н. Я. 203
Нагель Э. 188
Налетов И. 3. 183»
Налимо© В. В. 170
На.рокий И. С. 168
Наторп П. 129
Науменко Л. К. М
Никифоров А. Л. 98
Новинсмий И. И. 90
Ньютон И. 111, 189
Овч»и»нн1И«ов Н. Ф. 203, 213
Огурцов А. П. 210
Ойзерман Т. И. 180
Оруджев 3. М. М
Остапенко С. В. 158
Оствальд В. 101-103
Па,рменид 100, 109
Па1рнюк М. А. 256
HaiXOMOB Б. Я. 1'70
Петров В. С. 197
Петровин Г. 54—57
Пенрушенко Л. А. 104, 217
Пйлипенко Н. В. 168
Платон 122, 218, 231, 239
Плехаиов Г. В. 168, 171, 172
Попов П. В. 168
Прохоренко В. Г. 215
Пуанкаре А. 168
Райбекао А. Я. 89, 91, 144, 199, 202,
2вЗ, 217
Рлйхейоберг Н. М. 168
Рассел Б. 157
Ренбалл Дж. 188
Р«:КК€5)Т Г. 187-
Рожин В. П. 203
Розенталь М. М. 11
Рубаиов Г. В. 168
Руткевич М. Н. 178, 246
Сагатовский В. И. 38, 39
Садовский В. Н. 210, 213, 216
Сарпр Ж.-П. 48-
Сачков Ю. В. 170
Свечников Г. А. 158, 166
Свдадерскни В. И. 52, 229
Северцов А. Н. 152, 193, 248
Седов Е. А. 170
Сержантов В. Ф. 203
Сетров М. И. 202, 204
Ситковский Е. П. 176
CiMMipiHOB' Л. В. 264—265
См'олуховский М. 167
Смэтс Я. X. 222
Соколов В. С. 183
Сократ 123
Солнцев В. М. 220
Солодухин Ю. Н. 1в5>
Солюпов Е. Ф. 11, 48, 51, 90, 106, 213
28в


Спаоад Д %
Спиноза Б. 111, 121, 240
Сшфии« А. Г. 214
Стригачева Э. И. 248
Сухотин А. К. 254
Трусов Ю. П. 114, 116
Туленов Ж- Т. М, 35
Тюхтан В. С. 20, 2ЬЗ
Уемов А. И. 89, 95, 96, 124, 143, 158
216. 217
Уледов А. К. 203
Урманцев Ю. А. 114—П6, 151, 152
Файнберг В. Я. 112, 113
Фал€с 100, 146, 230
Федосеев П. Н. 8
Фйхте И. Г. 63, 129, 134, 135, 240
Ф.ишер iK. 223, 224. 251, 252
Фома Аквинокий 192
Фролов И. Т. 8
Фурман А. Е. 213, 215
Хайс Р. 252
Хасанов М. X. 205
Хаттен Э. 157
Хоменков Е. А. 166
Хорват А. 96, 97
Хорев iB. И. 1вЗ
Хохлов А. М. 176
Цимутта й. 169, 170
Цицерон 166
Чернов В. И. 92
Черч А. 94
Чудинов Э. М. 238
Шелл!и«г Ф. В. 129, 134, 136i
Шептули« А. П. 11, 20, 105, 120, 121,
156, 184, 206. 246
Широканов Д. И. 35, 38. 39, 1вЗ, 185
Шмальгаузен И. И. 24*
Штоф В. А. 264, 265
Штракс Г. М. 105
Эддингтон А. 167, 193
Эйнштейн А. 114
Эктон X. Б. 58, 59
Эмпедокл 100
Энгельс Ф. 8, 9, 12. 13. 19, 31. 33, 34,
40, 51, 60, 61, 68. 69, 79, 83, 100, 101,
104, 107—109, 120. 137, 138, 152—
154, 156, 174, 176, 182, 211, 212. 215,
246. 251, 252, 273
Эпикур 186, 210
Эшби У. Р. 213
Югай Г. А. 131, 219, 229
Юдин Э. Г. 26, 210, 213
Юм Д. 121. 146. 155, 233
Ясюков М. М. 166
Яценко А. И. 256
Предметный указатель
Абсолютное 232
Абстраги.рование 126, 127
Абстрактное 138, 259, 260
принцип восхождения от абстрактно-
го к конкретному 31, 32, 128, 239,
266, 275. 276
Абстракция 127. 128, 138, 234, 235, 236,
237, 260
Агрегат 223
Актуальности принцип 268—270
Анализ 226, 276
Аналитический метод 232, 233
Аннигиляция 102, 103
Асимметрия 158, 159i
Борьба 71. 78. 8«, 81
Бытие 85, 108—110, 166
Вероятность 157, 188, 255. 205 .
Вещество 51
Вещь 3^. 40, 75. 77, 87—99. 217—219
Взаимодействие 42, 43, 77—79, 88,
91, 92, 112—114, 120, 156. 161. 162,
184, 194—196, 200. 201, 203, 205, 207
Взаимосвязь 79, 81, 147, 184, 191, 193,
194, 202, 208, 212, 244
взаимосвязи принцип 208
Видимость (кажимость) 233
Витализм 222
Внешнее 167, 171. 176
Внутреннее 167, 171, 176
Время 111—М9. 193
время биологическое 115^—117
время социальное 117—119
Всеобщее 89. 121, 1.2S^131. 181
Всеобщности принцин 89, 182
Всесторонности принцип 270
Возможность 25Ä-—267
виды возможностей 257—263
Воэникиовение 110
Гармония 83—86. 187
28^


Гармонизащия 86
Гипостазирование 93, 126
Движение 49, 91, 100—110
и развитие 104:—106
формы движения 106—108, 215
Действительность 166, 178, 231, 253—
267
Деструкция 248
Детерминизм 152. 160, 161, 169, 176,
177, 271—272
Деятельность 204, 264, 267
Диалектика 5—7, 18, 31, 71, 246, 268
диалектика гегелевская 7, 19, 32, 136,
138, 166, 187, 233
диалектика объективная 19
диалектика субъективная 7
Диалектичеокий м^атериализм 7, 19
диалектический материализм и есте-
ствознание 14, 15, 138
диалектический материализм и мате-
ри1али1сти1че10кая диалектика 7
Доказательство М, 244
Дополнительности, принцип 128, 189
Единичное 120-
Единство 139
■132
Закон 44, 107;, 173, 180—190, 235
закон достаточного осиоваиия 271
закон единства и «борьбы» противо-
положностей 71, 72, 81'
закон исключенного третьего 136
закон отрицания отрицания 81, 179,
250—252
закон перехода коли1чественныА изме-
нений в качественные и обратно 81,
147—149
закон соответствия 264
закон сохраяеиия 183', 20в
законы динамические 176, 177, 183
законы статистические 176, 177, 184
Закономерность 140, 188, 258, 265
Знание 27, 64,, 191, 211
Идеализация 53
Идеализм 61, 63
Идеальный образ 53, 58, 269, 270
Идея 122, 211, 225, 231, 239
Изменение 40, 43i, 101, 108, 191
Изоморфизм 200
Индукция 186
Истина 60, 64, 65i, 136
Исгоризм 26, 33, 34, 66, 99, 140
Историзм^а иринцип 34, 35i, 236, 237, 272
Категория 23, 31, 36, 81, 186, 268
взаимосвязь категорий 36, lil, 138,
154, 167, 172, 191, 230, 258
категории как ступени познания 33^—
35
принципы построения '-системы кате-
горий 34-, 35, 38
Качество 142—153
Классификация 106—108, 177, 247
Количество 142—153
Комплекс 216
Конкретное 258, 259
восхождение от конкретного к абст-
рактному 128, 275
принцип конкретности 13, 129, 236
Конфликт 74
Круговорот 104—105
Логическое 273
логический принцип мышления 68
Логика диалектическая 35, 68
Материя 36, 47—52, 101, 102, 154, 214,
257, 263
атрибуты материи 49
Материализм домарксовский 19, 21, 22,
111
Материалистическая диалектика 7, 8, 9,
18, 24 .
Материалистическое понимание истории
60—62. 67
Материальный мир 15
принцип материального единства ми-
ра 15, 112
Материальное образование 43, 49, 90,
112, 113, 13в, 191, 195, 202, 204,
217 219 257
Мера. 41, 148, 150, 196. 214
Метод познания 10, 24
Методология 26, 28, 234, 236, 238
МировозЗ|рение 18, 22, 24
Множество (класс) 126
Момент 224—226
Монизм 15
Мышление 75, 225, 277
Наблюдаемости принцип 238
Наука 175, 236
Небытие 85, 108—110, 248
Необходимость 131, 156, 157, 165—167,
169, 172—179, 180, 181, 183, 243, 255,
253, 264, 265
диалектика необходимого и случай-
ного 166, 169, 171. 173
Несовместимость 83
Несоответствие 195, 196
Номинализм 93, 124, 125
Обоснованное 239'—245
Обусловленность 161
Общее 120-133, 172, 182
Общность 85, 133
290


Объект 66, 215, 221, 264
Объективное 146
принцип объектив'ности 268, 270
Объективная реальность 48, 50, 59, 253,
258
Однозначность 156, 157
Определенность 142, 144, 219
Организация 204
Основа 162, 230, 239—245
Основание 241
Особенное 132, 134—140
Отдельное 50, 87, 120, 129i, 133, 172,
175
Отношение 89—91, 95—99, 121, 177,
178, 181
Отражение 53—56, 59
принцип отражения 41, 53—56, 119,
268, 269
Отрицание 246
виды отрицания 247
диалектическое отрицание 81, 247,274
Отчуждение 61, 62
Ощущения 58, 59, 146
Партийности принцип 12, 13
Платонизм 124, 125
Повторяемость 131
Позитивизм 22
Познание 56, 57, 61, 191, 234, 238, 270
:и НТР 29, 30, 162, 163, 237, 238
и практика 13, 36, 37, 60—69
процесс познания 29, 39, 41, 45, 62,
64, 69
теория познания 10, 21, 24
Покой 49
Понятие 206, 217
Порождение 155
Порядок 185, 214, 224
Практика 60—67, 263, 264
Предмет 92, 225, 226, 228
Предвидение 190
Признак 93^95, 122
Принципы материалистической диалек-
ТИ1КИ 12, 41, 68, 89, 112, 129, 189, 208,
236, 23в, 268, 270—272, 276
Причина 154—163, 165, 167—171, 194,
207, 231, 241, 242
Причинность 155, 156, 163
механизм причинения 155—159, 161
принцип причинности 159, 160
причинно-следственная связь 44, 155,
157, 159, 160, 168, 207, 243
Пропресс 240, 251, 262
Противоречие 37;, 64, 70, 72—86, 123,
124, 136, 137, 203, 246, 251, 252, 265,
266
единство противоположностей 71, 139,
147, 202
как форма бытия 72
логическое проти;В10|речие 75
противоположность 67, 70, 174, 194,
195, 218, 254
разрешение противоречий 70, 73, 148,
150, 195, 198, 25'2, 266
Пространство 111'—119
б И ол опическое п р остр анств о 115— 117
социальное пространство 117—119
Процесс 203
Равнодейств1ие 70
Разв.итие 27, 79—81, 194, 198, 203, 208,
249, 251, 261—266
П|р'инц1ип развития 79^—81, 208
Раздвоение 75, 82, 274
Разделенность (раочлененность) 88, 90
Различие 72—74, 134—141
Разум 187
Реальность 215
Свойство 88, 92—95, 98, 142
Связь 87, 88, 90, 91, 98, 129, 168, 180,
182, 185, 209, 214, 226, 232, 236
Симметрия 159
Синтез 151, 152
Система 150—152. 167, 170, 201, 204,
206, 210—221, 226, 229
принцип системности 214, 277
Скачок 147—149, 151, 195
Следствие 154—163, 165
Случай 168
Случайность 165—167, 169—170, 172—
179, 183, 255, 256
виды случайности 176—179
Снятие 40, 248, 249
Совокупность 213, 214, 241, 254
Содержание 191—198, 206, 243, 244
Созерцание 62, 63, 225
Сознание 20, 36, 47, 52
Соответствие 125, 275
принцип соответствия 275
Состояние 163
Способность 9i8
Статистика 177
Стоимость 173, 174, 182
Структура 152, 199—202, 219, 220, 257
Субстанция 50—52, 112, 146
Субъект 63, 64»
Существенность 143, 184, 185
Существование 254
Сущность 93, 1-31, 134, 144, 170, 184,
185, 192, 225, 226, 228, 230—238,
240—242, 244, 245, 254, 261, 275, 276
Сходство 121—129, 139
Творчество 55, 269, 270
Текучесть 223
Теория 66, 235, 244, 275
Товар 137
Трансф01р'мация 249
Триада 251—252
291


TiDYÄ 53, 119, 137
Тождество 70, 83, 121, 127, 134—141
принцип тождества 136
тождество Д1иале1Кти1К1г, логики и тео-
рии познани-я 20, 21, 35
Условие 162, 256, 257, 260, 265, 266
Устойчивость 100., 107, 182, 191, 194i,
201
Философия 9, 11, 12
Форма 191—198, 206, 209, 243, 244
Формальное 258, 261
Функция 202—208
закон функционирования 204, 205
Химизм 114
Холизм 222
Целеполагаи'ие 53, 55
Целое 129, 130, 201, 204, 212, 21в—
218, 222—229
принцип целостности 216—217
Часть 218, 219, 222—229
Элемент 96, 170, 197, 199—202, 213—
221
Энергешзм 101, 102
Энергия 101
Явление 140, 230—238, 244


ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение .... 5
Теория материалистической диалектики и принципы ее разработки 5
Глава I. Материалистическая диалектика как наука о всеобщих зако-
нах движения и развития 18
§ 1. Единство диалектики и материализма 18
§ 2. Мировоззренческая функция материалистической диа-
лектики ... 22
§ 3. Методологическая функция материалистической диалек-
тики
Глава II. Исходные начала и принципы построения системы категорий
материалистической диалектики 31
§ 1. Методологические принципы построения системы катего-
рий материалистической диалектики 31
§ 2. Исходные категории 36
§ 3. Соотношение категорий как ступеней развития познаиия 39
Глава III. Материя и сознание 47
§ 1. Материя как объективная реальность и субстанция
бытия 47
§ 2. Сознание как высшая форма отражения действительнос-
ти 52
Глава IV. Практика и познание . ... 60
Глава V. Противоречие. Закон единства и борьбы противоположностей 70
§ 1. Противоречие как единство и «борьба» противополож-
ностей 7С
§ 2. Противоречие и различие 72
§ 3. Противоречивость как всеобщая форма бытия ... 74
§ 4. Противоречие как источник движения и развития . . 79
§ 5. Определяющая роль противоречия в диалектике . . 80
§ 6. Противоречие и гармония 83^
Глава VI. Вещь, свойство, отношение 87
§ 1. Вещь, свойство и отношение как всеобщие формы
существования материи 87
§ 2. Эволюция понятий «вещь», «свойство», «отношение» 92
Глава VII. Движение и развитие 103
§ 1. Движение как всеобщая форма бытия матеоии 100
§ 2. Движение и развитие. Формы движения материи 104
^ 3. Движелие как единство бытия и небытия . . 108
293


Глава VIII. Пространство и время как всеобщие формы бытия и
познания 111
§ 1. Определение пространства и времени 111
§ 2. Основные виды пространственню-временных отношений 114
Глава IX. Единичное и общее . . 120
§ 1. Теория сходства и теория тождества 121
§ 2. Теория «подлинно всеобщего» . . 129
Глава X. Общее и особенное, тождество и различие 132
§ 1. Общее и особенное 132
§ 2. Развитие категорий «тождество» и «различие» в фило-
софии Гегеля . 134
§ 3. Диалектико-материалистическое решение проблемы тож-
дества и различия 137
Глава XI. Качество и количество. Закон перехода количественных из-
менений в качественные 142
§ 1. Качество и количество как всеобщее фО|рмы бытия . . 142
§ 2. Скачок как всеобщая форма перехода от одного качест-
ва к другому 148
Глава XII. Причина и следствие 154
§ 1. Диалектико-материалисти-ческое понимание причинности 154
§ 2. Причинность и другие формы детерминации ... 161
Глава XIII. Необходимое и случайное 165
§ 1. Соотношение категорий «необходимость» и «случай-
ность» с категориями «причина» и «следствие» . ... 165
§ 2. Закономерности взаимосвязи случайности и необходи-
мости . . . 171
§ 3. Виды необходимости и случайности 175
Глава XIV. Закон 180
§ 1. Основные характеристики категории «закон» 180
§ 2. Категория «закон» в истории философии . 185
Глава XV. Содержание и форма .... 191
§ 1. Понятия «содержание» и «форма» 191
§ 2. Закономерности взаимосвязи содержания и формы 193
Глава XVI. Элемент и структура, структура и функция 199
§ 1. Категориальное значение понятий «элемент» и «струк-
тура» . . . 199
§ 2. Структура и функция 202
§ 3. Соотношение категорий «структура» и «функция» с дру-
гими категориями диалектики . 206
Глава XVII. Система и элемент . 210
§ 1. Генезис категории «система» 210
§ 2. Современные представления о категориях «система»
и «элемент» 212
294


Глава XVIII. Целое и часть 222
§ 1. Диалектика целого и части в философии Гегеля . 223
§ 2. Диалектика целого и части в марксистско-ленинской
лософии 22S
Глава XIX. Сущность и явление 230
§ 1. Категории «сущность» и «явление» в домарксовской
лософии 230
§ 2. Марксистское понимание диалектики сущности и явления 234
Глава XX. Основа и обоснованное 239
§ 1. Разработка категорий «основа» и «обоснованное» в до-
марксовской философии 239
§ 2. Диалектика основы и обоснованного 241
Глава XXI. Диалектическое отрицание. Закон отрицания отрицания 246
§ 1. Особенности диалектического отрицания . . 246
§ 2. Виды диалектического отрицания .... 247
§ 3. Закон отрицания отрицания 250
Глава XXII. Возможность и действительность ... 253
§ 1. Понятия «возможность» и «действительность» . . 253
§ 2. Возможность и необходимость . 255
§ 3. Виды возможности 257
§ 4. Некоторые вопросы практического использования диа
лектики возможности и действительности . ...
263
Заключение. Методологическая роль законов и категорий диалектики 268
Литература 279
Указатель имен 287
Предметный указатель 289


МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ
ДИАЛЕКТИКА
КНИГА I
МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ
ДИАЛЕКТИКА
КАК НАУЧНАЯ СИСТЕМА
/Под редакцией проф. А. П. Шептулина
3ajB. редакцией Г. С. Ливанова
Редактор Е. В. Гараджа
Художник И. С. Клейнард
Художественный редактор Л. В. Мухина
Технический реда1Ктор Г, Д. Колоскова •
Корректоры В. П. Кададинская, Н. И. Коновалова
По подписке
ИБ № 1566
Сдано в набор 12.01.83
Подписано к печати 11.07.83
Л-95396 Формат 60x90/16
Бумага тип. Ш 1
Га|рн1итура литературная
Высоюая печа(ть
Усл. печ. л. 18,5 Уч.-изд. л. 20,75
Тираж 21 572 экз. Зак. 12
Цена 1 р. 80 к. Изд. № 2337
Ордена ^Знак Почета» издательство
Московского университета
103009, Москва, ул. Герцена, 517.
Типография ордена ^Знак Почета:^
изд-ва МГУ.
Москва, Ленинские горы