1

ВВЕДЕНИЕ
Исследование предпосылок создания антибольшевистского движения на
Северном Кавказе до Февральской революции 1917., в ходе правления Временного правительства и в период Гражданской войны и интервенции, обусловлено
необходимостью всесторонней научной характеристики тех политических сил
и процессов, которые играли и до сих пор играют важную роль в формирований
общественно-политических настроений в Северо-Кавказском регионе. Необходимость изучения реалий начала ХХ в. вызвана чрезвычайной схожестью
событий, происходивших тогда, с теми, что происходят в регионе с конца
1980-х гг. по настоящий момент. Как тогда, так и теперь, Северный Кавказ остается регионом геополитического соперничества ведущих военно-политических
союзов. За право контроля или обладания им велась нескончаемая череда
войн с участием России, начиная с XVI в. (Астраханский поход Османской
империи) и заканчивая чередой локальных войн в период распада СССР и в
постперестроечную эпоху. Силы, игравшие и играющие роль формирующих
факторов в Северо-Кавказском регионе, остались те же: российское государство
плюс казачество в начале ХХ в., вообще русский фактор на Кавказе в целом.
Вторая сила – местная либерально-демократическая, светская элита, играющая
роль стабилизирующего фактора, своего рода проводника русского, и в целом
западного, светского влияния на многонациональный и полирелигиозный
регион. И третья сила, очень могущественная тогда и особенно набравшая обороты в последние десятилетия, – ислам. Как тогда, так и теперь, с ослаблением
влияние государства как такового и вообще светского фактора постепенно на
первый план выходит религиозный фактор. За падением авторитета власти
светской и ползучей исламизацией следом идет усиление антирусских настроений, далеко не изжитые на сегодняшний день. Можно сказать более
прямолинейно: наблюдаются прямо противоположные тенденции. В глазах
местных жителей ослабление власти центра, светской составляющей, воспринимается как падение авторитета России и русских как этнополитической
силы. На это чутко реагируют местные политические элиты, ориентированные
на центр и на светский или умеренно исламский вектор развития. Все эти
процессы российский Северный Кавказ проходил в период с 1917 по 1920 г.
Тогда, пройдя череду братоубийственных конфликтов, Россия Советская
сумела сохранить в своем составе весь Кавказ. На сегодняшний день Россия
потеряла Закавказье, ряд стран региона заняли откровенно антироссийскую
позицию. Это тоже учитывается северокавказским общественным мнением.
В данной связи настоятельно следует подвергнуть беспристрастному анализу
события начала ХХ в. и сделать соответствующие выводы и рекомендации для
современного руководства Российской Федерации.
Прежде чем начинать исследование, стоит определиться с некоторыми
понятиями, которые будут не раз фигурировать в работе. Следует разобраться
вначале с неоднозначным термином «антибольшевизм», который стал краеугольным понятием данной монографии. В исторической науке сложилось
вполне утвердившееся мнение, что под термином «антибольшевизм» под2

3

разумевается весь спектр военных и политических сил эпохи Революции
и Гражданской войны, который выступил, объединенно или разрозненно, в
разные периоды времени и в разных регионах, против завоеваний события,
которое в советский период называли Великой Октябрьской Социалистической революцией, а в антисоветском лагере называли большевистским переворотом. Учитывается весь спектр политических сил, от правых социалистов
(меньшевики, эсеры) до крайних монархистов и националистов. В изучаемом
регионе присутствовали как те, так и другие силы, сплотившиеся против
большевиков на основе их общего неприятия, вылившегося в совместной
военно-политической борьбе с ними.
Под термином «Терек» подразумевается территория, которая на момент распада империи входила в состав Терской области. В нынешнем
административно-территориальном делении это Кабардино-Балкария, Северная Осетия, юг нынешнего Ставропольского края с районом Кавказских
Минеральных Вод, Ингушетия, Чечня и север нынешнего Дагестана. Под
термином «Дагестан» подразумевается нынешняя южная часть Дагестана.
Методологической основой работы является общенаучный системный
подход в сочетании с принципами историзма, системности и научного объективизма. Сам предмет исследования обусловливает выбор проблемнохронологического подхода в качестве основы для решения поставленных
задач. Использован диалектический метод, что позволило подойти к решению
поставленных задач многомерно, попытаться комплексно рассмотреть исторические события, оценить их с учетом всех факторов. В качестве дополнительной методики использован метод интерпретации или аналитического
истолкования события.
Хронологическими рамками собственно изучения антибольшевистского
движения в регионе выбран период с марта 1917 по апрель 1920 г., однако необходимость более полного анализа общественно-политических сил Северного Кавказа накануне Революции заставили несколько расширить указанные
временные рамки в сторону показа более раннего периода, примерно после
Великих буржуазных реформ царствования императора Александра II. Выбор
основных временных рамок обусловлен моментом падения монархии, началом кристаллизации сил, выступивших чуть позже против власти Советов
в регионе, и по момент, когда последние сухопутные и морские силы белых
покинули Терско-Дагестанский край в марте-апреле 1920 г. Этот обширный
период, в свою очередь, разделен на несколько этапов, в ходе которых разные
антибольшевистские силы доминировали, сходили на нет или превращались
в прямо противоположные по политической направленности.
В соответствии с названием основное внимание уделено проблематике,
связанной с территориями Терской и Дагестанской областей Российской империи на момент ее распада. Однако для необходимости объяснения тех или
иных событий, связанных непосредственно с данными областями, некоторое
внимание уделено территориям, сопредельным с изучаемым районом, а именно
сопредельными регионами Кавказа в период существования Кавказского наместничества Бакинская, Тифлисская, Ставропольская губернии, Кубанская
4

область), так и новые регионы, созданные в ходе революционных преобразований (Грузия, Азербайджан, Кубанский край, Северо-Кавказская ССР, РСФСР).
Научная новизна диссертации заключается во впервые предпринятом
комплексном исследовании и анализе деятельности антибольшевистских сил
в годы Революции и Гражданской войны на территории Терека и Дагестана.
Использован огромный массив источников из центральных и региональных
архивохранилищ, проанализирована советская, эмигрантская и современная
исследовательская литература. Сделана попытка после советского жестко
регламентированного и одностороннего изложения восполнить недостающие
пробелы в изучении Гражданской войны на Северном Кавказе.
Материалы и выводы, сделанные в работе, могут быть использованы для
дальнейшей разработки новых аспектов проблематики, связанной с изучением Северо-Кавказского региона. Российская Федерация на данном историческом этапе столкнулась с теми же проблемами, с которыми столкнулась
сначала царская, а потом и революционная Россия в начале ХХ в. Вполне
вероятно, что необходимо на данном этапе использовать наработанный опыт
в решении этно-конфессионального и политического противостояния. Особо
стоит обратить внимание на разработку государственного курса по преодолению ослабления государства в области светского образования, в решении
межнациональных вопросов, в нарушении баланса между русским и местным
населением, проникновением радикального ислама на территорию региона.
Среди них в первую очередь следует упомянуть две монографии. Первая
из них: «Белое движение на Северном Кавказе (ноябрь 1917 – май 1919 г.)»1,
посвященная зарождению, становлению и борьбе Добровольческой армии
на территории Северного Кавказа, начиная с Донской области и заканчивая
занятием Дагестанской области. В основу данной монографии положена кандидатская диссертация автора, защищенная 24 сентября 2003 г. в РГИ-ИППК
СПбГУ. Вторая монография: «История антибольшевистского движения на
Северном Кавказе, 1917–1920 гг.: На материалах Терека и Дагестана»2 исследует проблемы, связанные с антибольшевистским движением в исследуемом
регионе с периода Великих реформ Александра II по период изгнания белогвардейцев с территории края весной 1920 г.
Наиболее значимые результаты исследований по антибольшевистскому
движению в регионе были отражены в 15 изданиях из списка, рекомендованного Высшей аттестационной комиссией Российской Федерации (ВАК РФ)
для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание
ученой степени доктора наук, включая такие авторитетные журналы, как
«Родина», «Исторический архив» и «Вестник СПбГУ».

1
Лобанов В.Б. Белое движение на Северном Кавказе (ноябрь 1917 – май 1919 г.). СПб.:
Полторак, 2012. 182 с.
2
История антибольшевистского движения на Северном Кавказе, 1917–1920 гг.: На
материалах Терека и Дагестана. СПб.: Полторак, 2013.

5

ГЛАВА 1. ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ
1.1. Историография
Отечественная историография антибольшевистского движения на
территории Терека и Дагестана, а если брать немного шире – Гражданской
войны и интервенции в этом регионе, четко делится на четыре периода.
Данные периоды обусловлены различными идеологическими догмами,
доминировавшими над историческими исследованиями в разные периоды
отечественной истории.
Первый период (1920 – середина 1930 гг.)
Этот период был богат на исследования, написанные участниками или
свидетелями событий в изучаемый период. Написанные живым, эмоциональным языком работы авторов носили ярко выраженный идеологических
характер, а именно принадлежали тем, кто одержал победу в Гражданской
войне. Прежде всего, это командиры, комиссары, высшие партийные работники из уроженцев Северо-Кавказского региона, так и те, кто волею судеб
был заброшен на Северный Кавказ в 1917–1920 гг.
Среди авторов, писавших в тот период, следует отметить А. Авторханова1, Р. Бегак2, И. Борисенко3, Н. Буркина4, А. Иванова5, М. Каца6,
А. Костерина7, Г. Мартиросяна8, М. Омарова9, Х. Ошаева10, М. Павловича11, А. Раевского12, Я. Ратгаузера13, Н. Самурского14, М. Свечникова15,

А. Ставровского1, А. Стеклова2, Н. Столярова3, А. Тодорского4, Л. Троцкого5,
А.-Г. Гойгова6, Н. Эмирова7, Е. Эшба8, Н. Яковлева9, И. Ульянова10.
Среди работ этого периода стоит особо выделить обобщающие работы,
не утратившие своей ценности до сего дня.
Среди авторов обобщающих работ нельзя не сказать о И. Борисенко с
его двухтомником о советских республиках на Северном Кавказе в 1918 г.11,
В. Берлове с работой о Гражданской войне на Тереке12, Н. Буркине, написавшем о Революции и Гражданской войне в горских областях Северного
Кавказа,13 работа о достижениях Советской власти на Северном Кавказе в
области национальной политики к 10-й годовщине Октября14, Л. Ильине с
его работой о казачестве Северного Кавказа в революционную пору 1917 г.15
Отдельно можно отметить серию работ Н. Янчевского по северокавказской тематике периода Революции и Гражданской войны16.
Несмотря на определенный догматизм, работы носят ценный характер, так
как заложили основу изучения данной тематики для последующих поколений исследователей региональной Гражданской войны. Естественно, в силу
идеологических установок противоположный лагерь военно-политического
противостояния изучался крайне скупо или порой вообще не удастаивался
какого-либо внимания.
Второй период: середина 1930-х – середина 1950-х гг.
Этот период характерен особо жестким идеологическим подходом.
В результате изменения территориально-административного деления ряда

Авторханов А. К основным вопросам истории Чечни. Ростов-на-Дону, 1930; Авторханов А. Революция и контрреволюция в Чечне. Из истории Гражданской войны в Терской
области. Краткие очерки. Грозный: Чеченнациздат, 1933.
2
Бегак Р. Суд над англичанами, сдавшими Баку туркам в 1918 г. Баку, 1927.
3
Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 г.
Ростов-на-Дону, 1930.
4
Буркин Н.Г. Горское правительство и интервенция на Северном Кавказе в 1918–1919 гг.
// Историк – марксист. М., 1934. Т. 2.
5
Иванов А. Горская контрреволюция и интервенция // Красный архив. 1935. № 68.
С. 125–154.
6
Кац М. Ингушетия в огне. Владикавказ, 1926.
7
Костерин А. 1919–1920 гг. В горах Кавказа. Исторический очерк горского революционного движения. Владикавказ, 1921.
8
Мартиросян Г.К. Ингушетия. Орджоникидзе, 1933.
9
Омаров М. Чечня на социалистическом пути. Ростов-на-Дону, 1933.
10
Ошаев Х. Очерк начала революционного движения в Чечне. Грозный, 1927.
11
Павлович М. Красный Дагестан // Новый Восток. 1923. № 3. С. 220–230; Павлович М.
На высотах Красного Дагестана. Из истории контрреволюции на Кавказе: Путевые наброски. М.: Госиздат, 1921.
12
Раевский А. Английская интервенция и мусаватское правительство. Из истории интервенции и контрреволюции в Закавказье. Баку, 1927.
13
Ратгаузер Я. К истории Гражданской войны на Тереке. Баку: Азгосиздат, 1928. 47 с.
14
Самурский Н. Дагестан. М.; Л.: Госиздат, 1925; Самурский Н. Гражданская война в
Дагестане. Махачкала: Даггосиздат, 1925; Самурский Н. Гражданская война в Дагестане //
Новый Восток. 1923. № 3. С. 230–241.
15
Свечников М. Борьба Красной армии на Северном Кавказе. Сентябрь 1918 – апрель
1919. М.; Л., 1926.

1
Ставровский А. Закавказье после Октября: Взаимоотношения с Турцией в первой
половине 1918 г. М.; Л., 1925.
2
Стеклов А. Армия мусаватского Азербайджана. Баку, 1928.
3
Столяров Н. Борьба Красной Армии в Дагестане в 1920–1921 гг. М.; Л.: Госиздат, 1928.
4
Тодорский А. Красная Армия в горах. Действия в Дагестане. М., 1925.
5
Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Т. 1. М.: Гос. тип. им. И.Федорова, 1923. 430 с.
6
Хейр-Хаев (Гойгов А.-Г). Этапы революции в Ингушетии // Горский вестник. 1924.
№ 2. С. 35–53.
7
Эмиров Н.П. Установление Советской власти в Дагестане и борьба с германо-турецкими
интервентами. 1917–1918. М., 1949.
8
Эшба Е.А. Асланбек Шерипов: Опыт характеристики личности и деятельности А. Шерипова в связи с народно-революционным движением в Чечне. Грозный, 1929.
9
Яковлев Н. Ингуши. М.; Л., 1925. 136 с.
10
Ульянов И.И. Казаки и советская республика. М., 1929.
11
Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. В 2 т. Ростов-наДону, 1930.
12
Берлов В. Из истории гражданской войны на Северном Кавказе // Пролетарская
революция. 1927. № 6(65). С. 232-249.
13
Буркин Н.Г. Октябрьская революция и Гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1933.
14
Достижения Советской власти на Северном Кавказе в области национальной политики
к 10-летию Октября. Ростов-на-Дону, 1927.
15
Ильин Л. Казачество Северного Кавказа в революции 1917 г. // Пролетарская революция. 1928. № 2(73). С. 71–90.
16
Янчевский Н.Л. Гражданская война на Северном Кавказе: В 2 т. Ростов-на-Дону, 1927;
Он же. Краткий очерк истории революции на Юге-Востоке. 1917–1920. Ростов-на-Дону,
1924; Он же. От победы к победе. Краткий очерк истории гражданской войны на Северном
Кавказе. Ростов-на-Дону: Северный Кавказ, 1931. 78 с.

6

7

1

северокавказских территорий в середине 1940-х гг. из работ исчезло все, что
так или иначе было связано с балкарцами и Балкарией, чеченцами и Чечней,
ингушами и Ингушетией.
В данный период следует отметить таких исследователей, писавших о Северном Кавказе и Закавказье в их взаимосвязи, как А. Базиянц1, Ф. Волков2,
Е. Киреев3, Г. Кокиев4, В. Крикунов5, П. Лебедев6, А. Мельчин7, А. Мнацаканян8, Е. Песикина9, И. Разгон10, Б. Штейн11.
Третий период: середина 1950-х – конец 1980-х гг.
Период отличается от предыдущих тем, что в массовом порядке исследователи начинают использовать богатый материал из центральных и региональных архивов, что, при неизменном коммунистическом
догматизме, придавал работам заметную весомость. Был накоплен
богатый исследовательский материал. Продолжают выходить как обобщающие работы по региону12, так и работы по каждому району Северного

Кавказа отдельно, тем более что после ХХ съезда КПСС на Северный Кавказ

1
Базиянц А.П. Захватническая политика англо-американского империализма в Баку
и Азербайджане (ноябрь 1918 – апрель 1920). М., 1950.
2
Волков Ф.Д. Крах английской политики интервенции и дипломатической изоляции
Советского государства (1917–1924 гг.). М., 1954.
3
Киреев Е.П. К вопросу о хищническом хозяйничании иностранных капиталистов
в дореволюционной нефтяной промышленности Грозного (1893–1917 гг.) // Известия
ГОКМ. Вып. 5. Грозный, 1953.
4
Кокиев Г.А. Борьба кабардинской бедноты за Советскую власть (1917–1920 гг.).
Нальчик, 1946.
5
Крикунов В.П. К истории социально-экономического развития Кабарды в период
мировой империалистической войны // Ученые записки КНИИ. Нальчик, 1953. Вып. 3
6
Лебедев П.А. Кабарда в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции // Сборник статей по истории Кабарды. Нальчик, 1951. Вып. 2; Он
же. Кабарда в период иностранной военной интервенции и гражданской войны // Сборник
статей по истории Кабарды. Нальчик, 1952. Вып. 4.
7
Мельчин А. Боевые руководители народов Дагестана // Военно-исторический журнал.
1939. № 3. С. 45.
8
Мнацаканян А. Правая агентура немецко-турецких захватчиков на Кавказе. (Канун
Первой мировой войны). Ереван, 1948.
9
Песикина Е.И. Народный Комиссариат по делам национальностей и его деятельность
в 1917–1918 гг. М., 1950.
10
Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М.,
1941; Он же. Борьба партизан против белогвардейцев на Северном Кавказе в 1919–1920 гг.
М., 1942; Разгон И., Мельчин А. Борьба за власть Советов в Дагестане (1917–1921). Махачкала: Даггиз, 1945.
11
Штейн Б.Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной конференции (1919–1920).
М., 1949.
12
Абдулова Е.А. Об этапах национально-государственного строительства народов Северного Кавказа // Образование СССР – торжество ленинской национальной политики (Материалы межвузовской научной конференции 18–20 мая 1972 г.) / Ред. кол. С.М. Арутюнян
(отв. ред.) и др. Пятигорск, 1972; Она же.. Партия во главе национально-государственного
строительства народов Северного Кавказа. 1917–1937 гг. Ростов-на-Дону, 1984; АмирхановаКулиш А.С. Красная Армия в социалистическом строительстве на Северном Кавказе в
1920–1923 гг. Махачкала, 1976; Антипина О.А. Агитационно-пропагандистская, политикомассовая работа большевиков среди трудящихся Терека в годы гражданской войны (июнь
1918 – март 1920 гг.). АКД. Орджоникидзе, 1984; Антонов А.Е. Боевой восемнадцатый год

(Военные действия Красной армии в 1918 – начале 1919 г.). М.: Воениздат, 1961. 264 с.; Бекижев М.И. Формирование социалистической интеллигенции у народов Северного Кавказа.
1917–1941. Черкесск, 1978; Берикетов X.Г. Ленин и народы Кавказа. Нальчик, 1961; Бугай Н.Ф.
Г.К. Орджоникидзе на Северном Кавказе, 1918–1920 гг. Нальчик: Эльбрус, 1986; Он же.
Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа. 1919–1921 гг. М., 1979; Он же. Ревкомы в национальных округах Северного Кавказа. 1919–1920 гг. Нальчик, 1977; Бутаев М.Д.
Большевистская печать Дагестана (1904–1921 гг.). История становления. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1988; Вацуев А.3. В.И. Ленин у истоков создания национальной государственности горских народов // Из истории борьбы за власть Советов и социалистических преобразований в Чечено-Ингушетии / Ред. кол. К.И. Ефанов (отв. ред.) и др. Грозный, 1983;
Волков Ф.Д. Тайны Уайтхолла и Даунинг-стрит. М., 1980; Гаджиев И. Антисоветская интервенция Англии на Кавказе (1918–1920). Махачкала, 1958; Гиоев М.И. Антиденикинский фронт
на Кавказе. Орджоникидзе: Ир, 1984. 256 с.; Боевые и революционные традиции моряков
краснознаменной Каспийской флотилии, Баку, 1960; Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М.,1983; Гражданская война и военная интервенция в СССР:
Энциклопедия. М.,1987; Гриценко Н.П. Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской Социалистической революции. Грозный. 1972; Гражданская война на
Северном Кавказе. Материалы региональной научной сессии 23–24 декабря 1980 года / Под
ред. Казанбиева М.А. Махачкала, 1982; Гугов Р.Х. Совместная борьба народов Терека за Советскую власть. Нальчик: Эльбрус, 1975. 495 с.; Гугов Р.Х., Улигов У.А. С.М. Киров на Тереке.
Нальчик: Эльбрус, 1986. 141 с.; Джанаев А.К. Народы Терека в Российской революции
1905–1907 гг. Орджоникидзе. 1988; Долунц Г.К. Киров на Северном Кавказе. М.: Политиздат,
1973. 192 с.; Дон и Северный Кавказ в советской исторической литературе. Ростов-на-Дону,
1972; Екати Б.П. Большевики Терека во главе борьбы против интервентов и внутренней
контрреволюции. (Лето 1918 – н. 1919 гг.). Орджоникидзе, Северо-Осетинское кн. издат.,
1964. 55 с.; Ермолин А.П. Революция и казачество (1917–1920). М.: Мысль, 1982. 224 с.; Жупикова Е.Ф. Причины политического бандитизма на Северном Кавказе в конце Гражданской
войны // Дон и Северный Кавказ в период строительства социализма. Ростов-на-Дону, 1988.
С. 40–54; Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988; Исрапилов А.К.-М. Революционные комитеты в борьбе за установление и упрочение Советской
власти в национальных районах Северного Кавказа: Автореф. док. дис. Махачкала, 1982;
Исрапилов А.К.-М. Северо-Кавкавказский ревком и его роль в установлении и упрочении
Советской власти в национальных районах Северного Кавказа // Известия СевероКавказского научного центра высшей школы. 1975. № 4; Каймаразов Г.Ш. Формирование
социалистической интеллигенции на Северном Кавказе: По материалам Дагестана,
Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии. М., 1988; Козлов А.И. Актуальные вопросы истории борьбы за власть Советов на Дону и Северном Кавказе в 1917–
1920 гг. // Вопросы исторической науки Северного Кавказа и Дона. Грозный, 1980. Вып. 2;
Кониев Ю.И. Автономия народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1973; Он же.
Национально-государственное строительство на Тереке. Орджоникидзе, 1969; Он же. О зарождении и развитии форм советской национальной государственности на Северном Кавказе. Орджоникидзе, 1973; Коренев Д.З. Революция на Тереке. Орджоникидзе: Кн. издат.
Управл. по печати при Сов. Министров Северо-Осетинской АССР, 1967. 352 с.; Корольков И.В.
Борьба за власть Советов на Северном Кавказе. Чита, 1962; Кумыков Т.Х. Втягивание Северного Кавказа во всероссийский рынок в пореформенный период. Нальчик. 1962; Кучиев В.Д.
Октябрь и Советы на Тереке. 1917–1918. Орджоникидзе, 1979; Лавров С.В. Политика Англии
на Кавказе и в Средней Азии в 1917–1921 гг. // Вопросы истории. 1979. № 5; Лайпанов К.Т.
В.И. Ленин и горцы Северного Кавказа // Осуществление ленинской национальной политики на Северном Кавказе. Материалы межвуз. науч. конф. / Под ред. С.М. Арутюняна.
Пятигорск, 1971; Лудшувейт Е.Ф. Турция в годы Первой мировой войны. М., 1966; Магомедов М.А. Горцы Северного Кавказа и социалистическая революция. Правда и домыслы анти-

8

9

начинают возвращаться балкарцы, чеченцы и ингуши (Кабардино-Балкария1,

Северная Осетия1, Чечено-Ингушетия2, Дагестан3).

коммунистов. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1980; Он же. Северный Кавказ в Октябрьской
революции: реальность и вымыслы // Революция и народы России: полемика с западными
историками. М., 1989. С. 203–222; Магомедов Ш.М. Северный Кавказ в трех революциях. М.,
1986; Он же. Солтан-Саид Казбеков. Махачкала. 1972; Он же. Октябрь на Тереке и в Дагестане. Махачкала, 1965; Он же. Уллубий Буйнакский. М.: Политиздат, 1968; Маковский А.,
Радченко Б. Каспийская краснознаменная, М., 1961; Мирошников А.И. Английская экспансия
в Иране (1914–1920). М.: Изд-во вост. лит-ры, 1961. 228 с.; Мордвинов Р.Н. Курсом «Авроры».
М., 1962; Мужев И.В. Национально-освободительное движение горцев Северного Кавказа
(1900–1914). Нальчик, 1965; Октябрь на Дону и Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1977;
Ортабаев Б.X. Социально-экономический строй горских народов Терека накануне Великого Октября. Владикавказ, 1992; Попов Н.А. Участие китайских интернациональных частей в
защите советской республики в период гражданской войны (1918–1920 гг.) // Вопросы
Истории. 1957. № 10; Сейранян Ф.Г. «... Надежнейший военный работник»: Очерк о военноорганизаторской деятельности Г.К. Орджоникидзе. М., 1989; Сухоруков В.Т. ХI армия в боях
на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918–1920 гг. М., 1961; Траскунов М.Б. Кавказская
Краснознаменная. Тбилиси: Заря Востока, 1961. 344 с.; Трусова Е.М. Массовые организации
трудящихся Дона и Северного Кавказа в период борьбы за победу социалистической революции (февраль-октябрь 1917 года). АКД. Ростов-на-Дону, 1984; Она же. Массовые организации
трудящихся Дона и Северного Кавказа в феврале-октябре 1917 года. Ростов-на-Дону, 1992;
Фадеев А.В. Вовлечение Северного Кавказа в экономическую систему пореформенной России.
(К проблеме развития капитализма вширь) // История СССР. 1959. № 6. С. 47; Филькин В.И.
Северо-Кавказская партийная организация в борьбе за осуществление ленинской национальной политики (1917–1936 годы), Грозный, 1969; Хасбулатов Х.М. Алибек Тахо-Годи. Жизнь и
общественно-политические воззрения. Махачкала, 1969; Хмелевский С.К. Гражданская война
на юге России в освещении англоамериканской буржуазной историографии. Автореф. дис. ...
канд. ист. наук. Воронеж, 1977; Хоруев Ю.В. Аграрный вопрос и крестьянское движение на
Тереке в эпоху империализма (1900–1917 гг.): Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Баку. 1986; Хубулова С.А. Борьба крестьянства национальных районов Северного Кавказа за землю накануне и в ходе Октябрьской революции. АКД. Ростов-на-Дону, 1984; Шигабудинов М.Ш. Рабочее
движение на Северном Кавказе в годы нового революционного подъема и 1-й мировой войны
(1910 – февраль 1917). Махачкала, 1970; Он же. Рабочее движение на Северном Кавказе в годы
реакции (1907–1910). Махачкала, 1973; Этенко Л.А. Большевистские организации Дона и
Северного Кавказа в борьбе за власть Советов. Ростов-на-Дону: Рост. кн. издат., 1972. 223 с.;
Он же. Ленин и горцы Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1975.
1
Ансоков М. Г. Образование и развитие национальной советской государственности
народов Кабарды и Балкарии (1917–1936 гг.). Нальчик, 1974; Бербеков X.М. Борьба
трудящихся Кабарды и Балкарии за власть Советов. Нальчик, 1957; Он же. Социальноэкономические предпосылки Октябрьской социалистической революции в КабардиноБалкарии // Сборник статей по истории Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1961. Вып. 9;
Гугов Р.X., Улигов У.А. Борьба трудящихся за власть Советов в Кабарде и Балкарии. Нальчик,
1957; Они же. Очерки революционного движения в Кабардино-Балкарии (1917–1922 гг.).
Нальчик: Кабардино-Балкарское книжное издательство, 1967. 388 с.; Гугов Р.Х. Очерки
революционного движения в Кабардино-Балкарии.- Нальчик: Кабардино-Балкарское кн.
издат., 1967. 387 с.; Гуревич Н.Е. Ленинские принципы национальной политики КПСС и их
осуществление в Кабардино-Балкарии (1917–1932) // По ленинскому пути: Сб. статей / Ред.
кол. Г.X. Мамбетов и др. Нальчик, 1970; Калмыков Б.Э. Революционное движение в Кабарде
(Очерки). Нальчик: Кабардино-Балкарское кн. издат., 1957. 55 с.; Улигов У.А. Социалистическая революция и гражданская война в Кабарде и Балкарии и создание национальной
государственности кабардинского и балкарского народов (1917–1937 гг.). Нальчик, 1979.

1
Гиоев М.И. Деятельность революционных комитетов в Северной Осетии. Орджоникидзе: Северо-Осетинское кн. изд-во, 1957. 97 с.; Кесаев А.К. Из истории борьбы трудящихся
Северной Осетии за власть Советов. Орджоникидзе: Ир, 1979. 240 с.; Кулов С.Д. Керменисты в борьбе за Советскую власть. Оржоникидзе, 1973; Он же. Социально-экономическое
развитие Северной Осетии в конце XIX века и в начале XX века. Орджоникидзе, 1966;
Октябрьская революция и Гражданская война в Северной Осетии. Орджоникидзе: Ир,
1973. 300 с.; Тотоев М.С. Очерки истории революционного движения в Северной Осетии
(1917–1920 гг.). Орджоникидзе: Северо-Осетинское кн. изд-во, 1957. 180 с.; Хабаев М.А.
Разрешение земельного вопроса в Северной Осетии (1918–1925 гг.). Орджоникидзе, 1963;
Хоруев Ю.В. Аграрный вопрос и крестьянское движение в Северной Осетии в эпоху империализма. Орджоникидзе: Ир, 1983. 177 с.
2
Абазатов М.А. Борьба трудящихся Чечено-Ингушетии за Советскую власть (1917–
1920 годы). Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1969; Абазатов М.А. Из
истории гражданской войны в Чечено-Ингушетии. Грозный, 1962; Бугаев А.М. История
национально-государственного строительства в Чечено-Ингушетии. 1917–1936 гг. (Некоторые вопросы исследования) // Великий Октябрь и социалистические преобразования
в Чечено-Ингушетии: Сб. статей / Ред. кол. К.И. Ефанов (отв. ред.) и др. Грозный, 1987;
Газдиев А.М. Асланбек Шерипов – славный герой революции. Грозный, 1960; Гойгова 3.А.Г.
Народы Чечено-Ингушетии в борьбе против Деникина. Грозный, 1963; Колосов Л.Н. Из
развития капиталистических отношений в Чечено-Ингушетии в эпоху империализма.
(Развитие промышленности, кредита и торговли накануне Октябрьской революции)
// Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860–1940).
Известия ЧИНИИИЯЛЭ. Т. IV. Вып. 1. Серия «История». Грозный, 1964; Колосов Л.Н.
Чечено-Ингушетия накануне Великого Октября (1907–1917 гг.). Грозный 1968; Попов А.Н.
Революционная Чечня в огне сражений. Грозный: Чечено-Ингуш. кн. изд-во, 1973. 152 с.
3
Аликберов Г.А. Борьба за Советскую власть в Дагестане Ученые записки Института
истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1960. Т. 8; Аликберов Г.А. Победа социалистической революции в Дагестане.- Махачкала: Даг. кн. издат., 1968;
Он же. Победа социалистической революции в Дагестане. Махачкала. 1962; Он же. Ревкомы
и их деятельность по упрочению Советской власти в Дагестане // Ученые записки Института
истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1959. Т. 7; Он же.
Революция и гражданская война в Дагестане (1917–1921). Махачкала: Дагкнигоиздат, 1962;
Аликберов Г.А., Гаджиев А.С., Кашкаев Б.О., Эмиров Н.П. Борьба за власть Советов в Дагестане.
Махачкала. 1960; Вагабов М.В. Партизанское движение в Дагестане. Махачкала, 1959; Васильев
Д. Героическая оборона Кизляра в 1918 г. // Ученые записки Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1957. Т. 3; Гаджиев А.С. Борьба рабочих
Порт-Петровска и Дербента за установление Советской власти в Дагестане // Ученые записки
Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1959.
Т. 7; Гаджиев А.С. Из истории борьбы трудящихся Дагестана за установление Советской власти
(1917 – май 1918 гг.) // Ученые записки Института истории, языка и литературы Дагестанского
филиала АН СССР. Махачкала, 1957. Т. 2; Он же. Помощь русского народа в установлении
Советской власти в Дагестане. Махачкала. 1963; Даниялов Г.Д. Строительство социализма в
Дагестане 1918–1937 гг. М.: Наука, 1988; Он же. Февральская революция и ее отражение в
Дагестане // Советский Дагестан. Махачкала, 1967. № 3. С. 27–35; Кашкаев Б.О. Борьба за
Советы в Дагестане (1917–1920). М.: Соцэкгиз, 1963; Кашкаев Б.О. Борьба трудящихся Дагестана против бичераховщины и германо-турецких интервентов // Ученые записки Института
истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1960. Т. 8; Он же.
Гражданская война в Дагестане 1918–1920 гг. М.: Наука, 1976; Он же. Красная армия в борьбе
за победу Советской власти в Дагестане (1917–1921) // Военно-исторический журнал. М., 1960.
№ 12; Он же. Красная Армия в Дагестане. Махачкала, 1964; Он же. От Февраля к Октябрю. М.:
Наука, 1972; Кашкаев Б.О., Эмиров Н.П., Гаджиев А.С., Аликберов Г.А. Борьба за победу и упрочение Советской власти в Дагестане / Под ред. Г.А. Аликберова. Махачкала: Дагкнигоиздат,
1960; Кичиев Н. Из истории борьбы за упрочение Советской власти в Дагестане (1920–1921гг.).

10

11

Здесь же следует особо отметить работы, посвященные исследованию
закавказского театра Гражданской войны и интервенции и его влиянию на
северокавказские процессы в изучаемый период1.
Количество постепенно превратилось в качество. Такой массив позволил
историкам создавать широкие историографические исследования, которые
отражали определенные качественные подвижки в изучении региональной
Гражданской войны.
В 1980 г. появляется первая работа такого плана, ее авторами стали
К. Хмелевский и Л. Этенко. В ней сделан упор именно на современной советской историографии изучения Революции и Гражданской войны на Дону
и Северном Кавказе2.
В 1984 г. вышла работа Н. Малиева, которая подводила итоги шестидесятилетнего периода советского изучения Революции и Гражданской войны в
национальных регионах Северном Кавказе (с 1918 по 1978 г.).3
Среди основных работ такого рода необходимо сказать о коллективном
сборнике, вышедшем в Ростов-на-Дону в 1986 г., который был посвящен
актуальным проблемам историографии революционных событий на Дону
и Северном Кавказе4.

Особенно стоить отметить коллективный труд 1988 г., написанный Р. Гуговым, А. Козловым и Л. Этенко1, признанными специалистами по истории
региональной Гражданской войны, как бы подводивший итоги советского
периода исследований, касавшихся Революции и Гражданской войны в
Северо-Кавказском регионе.
Четвертый этап: начался с конца 1980-х и продолжается до сих пор.
Самая главная характеристика: вследствие предыдущего идеологического
перекоса и изучения в основном одной стороны конфликта переход к другой
крайности – с этого этапа исследователи в основном уделяли внимание антибольшевистской стороне конфликта.
1. Прежде всего, это обобщающие работы, характеризующие полностью
или частично северокавказский период Гражданской войны и антибольшевистского движения.
Первой работой из этой серии можно по праву назвать сборник материалов конференции, прошедшей в Махачкале в 1992 г. На конференции
обсуждалась проблематика, связанная с созданием Горской республики,
объявлением ее независимости, ее борьбой с красными и белыми, сотрудничеством с британцами, турками, Грузией и Азербайджаном2.
Особое место в изучении проблематики, связанной с историей Гражданской
войны и Белого движения на Юге России, внес московский исследователь
В. Цветков. Плодотворное изучение тематики привело его к изданию как
обобщающих работ по истории военных и общественно-политических аспектов
Белого движения на Юге России, так и отдельных публикаций, касающихся
Северного Кавказа, Закавказья, британского участия в событиях 1918–1920 гг.
в южных регионах бывшей Российской империи. Для данного исследования
особенно ценны вышедшие на данный момент первые два тома «Белого дела в
России», которые являются первым в своем роде изданием по истории Белого
движения, затрагивающим все регионы гражданского противоборства3.
Рязанский исследователь Р. Абинякин акцентирует внимание на тематике, связанной с южнорусским театром Гражданской войны и офицерством,
участвовавшим в Белом движении в Добровольческой армии и Вооруженных силах Юга России. Общеизвестно, что добровольческий период Белого движения фактически закончился в конце 1918 г. именно на Северном
Кавказе, когда генерал Деникин издал приказ, по которому все офицеры на

Махачкала: Даг. ФАН АН СССР, 1963; Он же. Разгром антисоветского мятежа Гоцинского
в Дагестане 1920–1921 гг.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 1955; Мелешко А.Г.
Развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве Дагестана в конце XIX – начале XX в.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1957; Сулейманов С.И. На страже завоеваний Октября.
Махачкала: Дагкнигоиздат, 1974; Эмиров Н.П. Германо-турецкая интервенция в Дагестане //
Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М.: Наука, 1988. С. 130–134;
Он же. Из истории военной интервенции и гражданской войны в Дагестане. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972; Он же. Иностранная военная интервенция и гражданская война в Дагестане
(1918–1921 гг.).: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Махачкала. 1963.
1
Азизбекова П., Мнацаканян А., Траскунов М. Советская Россия и борьба за установление
и упрочнение власти Советов в Закавказье. Баку, 1969; Азизбекова П.А., Казиев М.А. Степан
Шаумян: биографический очерк. Баку, 1978; Алиев Г.З. Турция в период Первой Мировой
войны. Баку, 1965; Амирханова-Кулиш А.С., Зильпукаров З.Г. Помощь Красной Армии в
социалистическом строительстве в Азербайджане. М., 1981; Ахтамзян А.А. От Бреста до
Киля: Провал антисоветской политики германского империализма в 1918 году. М., 1963;
Бадалян Х.А. Турецко-германская экспансия в Закавказье (1914–1918гг.). Ереван, 1980;
Гаджиев И.Б. Совместная борьба трудящихся Азербайджана и Дагестана за власть Советов.
Махачкала, 1968; Дзидзария Г.А. Наш Серго. Тбилиси, 1976; Дубинский-Мухадзе И.М. Шаумян (1878–1918). М., 1965; Кадишев А.Б. Интервенция и Гражданская война в Закавказье.
М., 1960; Лежава А.П. Революционное содружество народов Грузии и Северного Кавказа
в борьбе за победу социалистической революции. М., 1978; Меликян Г.С. Октябрьская
революция и Кавказская армия. Ереван, 1989; Пипия Г. В. Германский империализм в Закавказье в 1910–1918 гг. М., 1978; Токаржевский Е.А. Из истории иностранной интервенции
и Гражданской войны в Азербайджане. Баку, 1957.
2
Хмелевский К.А., Этенко Л.А. Современная советская историография борьбы за власть
Советов на Дону и Северном Кавказе // История и историки. Историографический ежегодник. М., 1980.
3
Малиев Н.Д. Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская
война в национальных районах Северного Кавказа в освещении советской историографии
(1918–1978 гг.): Дис. ... д-ра ист. наук. Орджоникидзе, 1984.
4
Актуальные вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе: Сборник
статей / Отв. Ред. Козлов А.И. Ростов-на-Дону, 1986.

1
Гугов Р.X., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на
Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988. С. 268.
2
История горских народов Кавказа 1917–1920 гг. и независимость горских республик
11 мая 1918 г. // Сборник материалов 1-й науч.-практ. конф. Махачкала, 1992.
3
Цветков В.Ж. Белые армии Юга России. М.: Посев, 2000. 167 с.; Он же. Гражданская
война на Северном Кавказе (национальная политика белого движения на юге России) //
Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия:
Социально-исторические науки. М., 1998; Он же. Белое дело в России. 1917–1918 (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). М.: Посев, 2008.
520 с.; Он же. Белое дело в России. 1919 (формирование и эволюция политических структур
Белого движения в России). М.: Посев, 2009. 636 с.; Он же. Вторая Кавказская война //
Родина. 1992. № 2; Он же. «...Добровольческая армия идет на Ингушетию не с миром, а с
войной» // Военно-исторический журнал. М., 1999. № 1. С. 31–40; № 2. С. 52–61; Он же.
Капкан тифлисского коварства. Особенности политического курса Белого движения в
отношении Грузии в 1918–1920 годах // Родина. 2008. № 11; Он же. Мундир английский,
погон российский. Британия и «русская Смута» // Родина. 2003. № 5, 6.

12

13

территории, занятой его войсками, должны были или вступить в его армию,
или покинуть эту территорию1.
Исследователь П. Аптекарь остановился в своей статье в журнале «Родина» на повстанческом движении горцев Северного Кавказа против белой
власти в 1919–1920 гг.2
Кабардинский исследователь А. Кажаров проследил национальногосударственные процессы на территории Северного Кавказа на протяжении
1917–1919 гг., т.е. с момента создания ЦК Союза объединенных горцев до
прихода на Терек белогвардейцев3.
Д. Арапов обобщил опыт изучения проблематики духовного управления
царской властью жизни мусульман Северного Кавказа в XIX–XX вв. и влияние исламского фактора на формирование образа России и русских в глазах
представителей этой религии4.
Исследователи А. Аршаруни и Х. Габидулин остановились на освещении
тематики панисламизма и пантюркизма в России вообще и на Северном
Кавказе в частности. Особый упор сделан на периоде, предшествовавшем
1917 г., и на периоде Гражданской войны и интервенции5.
Чеченские исследователи А. Ахмадов и Э. Хасмагамедов написали обобщающую работу по истории Чечни в XIX–XX вв. Поочередно Чечня в интересующий нас период входила в состав Российской империи, затем Горской
республики, Терской советской республики, которая входила, в свою очередь,
в состав Северо-Кавказской Советской Социалистической Республики, и,
наконец, территории, подконтрольной ВСЮР6.
Работа Д. Гакаева примыкает к предыдущему труду, делая основной упор на
политической истории Чечни в период ХХ в. Определенное внимание в книге
уделено периоду Революции и Гражданской войны 1917–1920 гг. в регионе7.
Статья А. Хасбулатова дополняет две предыдущие работы, акцентируя
внимание читателей на развитии революционного движения в Чечне в период
с февраля по ноябрь 1917 г.8
Современный чеченский исследователь Т. Музаев изучает вопросы, связанные с национально-освободительным движением вайнахских народов с
1
Абинякин Р.М. Добровольческая армия как офицерское сообщество: изменение удельного веса офицерского состава в 1918–1920 гг. // Актуальные вопросы истории России на
пороге ХХI века: Материалы 21-й Всерос. заоч. науч. конф. СПб.: Нестор, 2001. С. 264–267.
2
Аптекарь П. Повстанцы // Родина. М., 2000. № 1–2. С. 154–156.
3
Кажаров А.Г. Национально-государственные процессы на Северном Кавказе в
1917–1919 гг. // http://kvkz.ru/history/2562-nacionalno-gosudarstvennye-processy-nasevernom-kavkaze-v-1917-1919-gg.html
4
Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи
(последняя треть XVIII – начало XX в.). М., 2004; Он же. Управление духовными делами
мусульман Кавказа в Российской империи // Актуальные проблемы гуманитарных, социальных и экономических наук. Вып. 1. М., 2002.
5
Аршаруни А., Габидулин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. Лондон:
Центр изучения Центральной Азии, 1990.
6
Ахмадов Я.З., Хасмагамадов Э.Х. История Чечни в XIX–XX веках. М., 2005.
7
Гакаев Д. Очерки политической истории Чечни (ХХ век). М., 1997.
8
Хасбулатов А.И. Февральская революция в Чечне (февраль – сентябрь 1917 года.)
// Научная мысль Кавказа. 2002. № 4.

14

февраля по октябрь 1917 г., о борьбе с терским казачеством за передел земельной собственности, о попытка казачьего и горского руководства найти
общие точки соприкосновения в борьбе с большевизмом. Показаны причины,
почему этого не удалось достичь1.
Историк С. Исхаков проследил участие российских мусульман в революционных процессах 1917–1918 гг. Вскрываются причины того, почему
после Февраля 1917 г. так лавинообразно начинается процесс политизации
мусульманской общественности России, объясняется, во что это вылилось
и как повлияло на регионы с компактным проживанием мусульман, в том
числе и на мусульманский Северный Кавказ2.
Историк Г. Бадже отразил в своей статье участие горцев Северного Кавказа в Корниловском выступлении конца августа 1917 г. Некоторые историки
считают, что только Туземная дивизия могла переломить ход антигосударственного мятежа в пользу генерала Л. Корнилова3.
Московский исследователь А. Баранов изучил такой важнейший вопрос,
как выпуск денежных знаков на территории Терско-Дагестанского края на
протяжении всего периода Гражданской войны. Это было проявление своего
рода финансово-экономического сепаратизма, когда страна фактически перестала существовать как единое целое и каждая ее часть пыталась выживать
самостоятельно. В том числе это проявлялось и в печатании собственных
денег разными многочисленными правительствами региона4.
Исследователь А. Безугольный в своем труде о народах Кавказа и Красной армии с 1918 по 1945 г. проследил отношение местных жителей к советским вооруженным силам с момента их создания до победы в Великой
Отечественной войне. Особо выделен период Гражданской войны и проблема
самоопределения кавказцев между белыми и красными5.
В. Бобровников в своей книге касается вопросов, связанных с обычаями,
правом и отношением к насилию у мусульман – уроженцев Северного Кавказа. Это в какой-то мере может дать объяснение тому, как местные жители
относились к проблеме революционного насилия в 1917–1920 гг.6
Кабардинский исследователь А. Боров исследует проблематику, связанную с вхождением Северного Кавказа в российское цивилизационное пространство и те трудности социально-культурного синтеза, которые вставали
перед регионом в этом нелегком процессе тогда и теперь7.
1
Музаев Т.М. Национально-освободительное движение чеченцев и ингушей в послефевральский период (март-ноябрь 1917 г.) // Ойла, 1998. № 1. С. 61–79; Он же. Союз горцев:
Русская революция и народы Северного Кавказа, 1917 – март 1918 г. М., 2007.
2
Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). М., 2004.
3
Бадже Г.Д. Участие горцев Северного Кавказа в мятеже генерала Корнилова // Россия
в XX веке: реформы и революции: В 2 т. Т. 1. / Под общ. ред. Г.Н. Севостьянова. М., 2002.
4
Баранов А.Г. Региональные, местные и городские выпуски денежных знаков ТерскоДагестанкого края // Научные труды Московского гуманитарного университета. 2005.
Вып. 52. С. 76–85.
5
Безугольный А.Ю. Народы Кавказа и Красная армия 1918–1945 годы. М., 2007.
6
Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа. Обычай, право, насилие. М., 2002.
7
Боров А.Х. Северный Кавказ в российском цивилизационном процессе (Проблема
социально-культурного синтеза). Нальчик: КБГУ, 2007. 298 с.

15

Ростовский историк И. Брызгалова отразила в ряде своих работ темы
казачьего и местного самоуправления в казачьих областях юго-востока России в революционную пору 1917 г. и его влияние на ход послефевральского
развития юга России и периода Гражданской войны 1917–1920 гг. в регионе1.
Дагестанский историк Б. Булатов самостоятельно и в соавторстве в ряде
работ осветил такие стороны дагестанской действительности начала ХХ в.,
как деятельность различных групп дагестанской интеллигенции в трех революциях, потрясших российское общество. Показаны как исламисты, так
и леволибералы, и представители интеллигенции, ориентировавшиеся на
служение общегосударственным интересам России в регионе2.
Московский историк В. Булдаков исследует модные ныне тему революционного национализма, преломляя ее к условиям национальных окраин, и
кризиса российской государственности начала ХХ в. Актуальность темы заключается в том, что она не только важна для понимания ситуации начала прошлого века, но и требует пристального изучения параллелей с современностью3.
Кабардинский исследователь Э. Бурда основное внимание в своих работах
уделяет проблематике истории терского казачества в XIX–XX вв. Основной
упор делается на изучении экономической и социально-политической жизни казачества в пореформенный период второй половины XIX в., период
революции 1905–1907 гг., участие казачества в Первой мировой войне. Естественно, самые актуальные вопросы, интересующие нас, это участие терского
казачества в преобразованиях, вызванных победой Февральской революции,
создание самоуправления, борьба с горцами за землю и суверенитет, участие
казаков в Гражданской войне сначала на стороне красных, а затем белых.
И как результат победы Советской власти – раскачивание, что подразумевало
лишение земель, высылку в соседние регионы или в отдаленные места СССР4.
Кабардинский автор О. Опрышко впервые за долгие годы вернулся к
теме участия горских народов в войнах России. Его монография посвящена
участию добровольцев Северного Кавказа в Первой мировой войне в составе Кавказской конной дивизии, еще называвшейся Туземной или Дикой.
1
Брызгалова И.Г. Разработка земского самоуправления в казачьих районах Дона, Кубани и Терека после февраля 1917 г. // Проблемы казачьего возрождения: Сб. науч. статей.
Ч. 2 / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов на-Дону, 1996; Она же. Февраль 1917 года: Казачье
самоуправление – основа модели новой региональной государственности на Дону, Кубани и
Тереке // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология
и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 6 (20): В 2 ч.
Ч. I. C. 48–55; Она же. Формирование и деятельность местных органов власти на Дону и
Северном Кавказе весной 1917 г.: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1995.
2
Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX–XX вв. Махачкала, 1996; Булатов Б.Б., Идрисов Ю.М. Дагестанская интеллигенция в трёх революциях начала XX века. Махачкала. 2007.
3
Булдаков В.П. Кризис империи и революционный национализм начала XX в. в России.
// Вопросы истории. 2000. № 1.
4
Бурда Э.В. Очерки о терском казачестве. Нальчик, 2003; Бурда Э. Представители
Терского казачества в первых Государственных Думах. К 105-летию парламентаризма в
России // http://www.apn.ru/publications/art; Бурда Э. Терское казачество в пореформенный
период. Часть 2 // http://www.apn.ru/publications/article27183.

16

Особое привилегированное положение этой части подчеркивалось тем, что
ее первым командующим был брат императора великий князь Михаил Александрович. Многие из офицеров и всадников этой дивизии, осенью 1917 г.
развернутой в корпус, приняли активное участие в антибольшевистской
борьбе на Северном Кавказе1.
Тему участия кабардинцев в Гражданской войне продолжает статья
О. Ткаченко, опубликованная в нальчикском журнале «Архивы и общество».
Исследуется начальный период участия жителей Нальчикского округа в
терском восстании 1918 г. под руководством З. Серебрякова-Даутокова,
позднейшее присоединение к белым силам генерала А. Деникина, участие в
освобождении Терека от большевиков, сражение Кабардинской дивизии в
составе Кавказской армии на Нижней Волге в 1919 г.2
Я. Бутаков исследовал южнорусское Белое движение с точки зрения
концептуальных и практических решений государственного управления на
белом юге с конца 1917 по начало 1920 г., т.е. Новороссийскую катастрофу,
уход генерала А. Деникина со своего поста и назначение, а вернее выбор белой
верхушкой, генерала П. Врангеля на пост главкома ВСЮР3.
Исследователь А. Вовк уделил внимание изучение таких аспектов южнорусского Белого движения, как участие казаков белой борьбе и борьба с
пробольшевистскими силами на Северном Кавказе в 1919–1920 гг. Особенно
ценны выводы автора о причинах поражения белых на Северном Кавказе в
начале 1920 г.4
С. Волков создал поистине бесценный труд по истории Гражданской
войны в России, собрав в одном массивном томе краткие, но емкие сведения
по всем значимым персоналиям общероссийского Белого движения, особое
место, конечно, уделив самому мощному течению – южнорусскому и северокавказскому театрам боевых действий5.
Особый интерес вызывают работы творческого тандема М. Волхонского
и В. Муханова, которые посвятили свои труды как общекавказской тематике
в различные периоды истории, так и конкретным событиям Гражданской
войны и интервенции на Северном Кавказе и Закавказье. Авторы правильно
расставили акценты, полагая, что история Кавказа не делится на историю
Северного и Южного Кавказа. Есть единая взаимосвязь всего, что происходит
1
Опрышко О.Л. Кавказская конная дивизия, 1914–1917: Возвращение из забвения.
Нальчик, 1999.
2
Ткаченко О.О. Кабардинская конная дивизия. Из истории белого движения. К 90-летию
начала Гражданской войны на территории Кабардино-Балкарии // Архивы и общество.
Нальчик. 2007. № 5. С. 220–226.
3
Бутаков Я.А. Белое движение на Юге России: концепция и практика государственного
строительства (конец 1917 – начало 1920 г.). М., 2000.
4
Вовк А.Ю. Делегация Верховного Круга Дона, Кубани и Терека в республиках Кавказа // Белое дело. 2 съезд представителей печатных и электронных изданий. М., 2005.
С. 146–170; Вовк А. Отступление белых с Северного Кавказа. Эпизод столетней давности
// http://www.diletant.ru
5
Волков С.В. Белое движение. Энциклопедия Гражданской войны. М.; СПб.: Нева,
ОЛМА-ПРЕСС, 2002.

17

в этом огромном взрывоопасном регионе, что сказывается на политическом
курсе России тогда и теперь1.
А. Врангель, сын знаменитого главы южнорусского Белого движения, в
своей книге проанализировал «Записки» отца, естественно, уделив значительное внимание тому периоду, когда его отец с августа 1918 г. начал командовать
сначала дивизией, потом корпусом и затем Кавказской Добровольческой
армией на Северном Кавказе2.
Московский исследователь Р.Г. Гагкуев затрагивает в своих работах широкий спектр вопросов, связанных с южнорусской белой борьбой, начиная от
участия отдельных горских народов Северного Кавказа и терского казачества
в белой борьбе до моментов, связанных с военным строительством, источниками комплектования и социальным составом белых армий юга России на
протяжении всего периода Гражданской войны3.
Дагестанский исследователь А.С. Гаджиев остановился на обобщениях
по поводу некоторых малоизученных моментов и особенностях Гражданской
войны в Дагестане4.
Н. Галушкин создал труд про Конвой Его Императорского Величества,
существовавший в XIX–XX вв. как привилегированная воинская часть для
охраны императорской семьи. В него входили две кубанские и две терские
сотни, в последние принимались как терские казаки, так и горцы Северного
Кавказа, что говорило о высокой степени доверия к данным представителям
подданных Российской империи5.
Н. Гарунова осветила особенности административно-политического
обустройства, которые были характерны для Северного Кавказа с момента
окончания Кавказской войны до революционной эпохи 1917 г.6
Тему управления северо-восточного Кавказа в дореволюционный период
также поднял исследователь А. Омаров в «Вестнике Дагестанского научного
центра»7.

1
Волхонский М., Муханов В. По следам Азербайджанской Демократической Республики. М., 2007; Они же. Россия на Кавказе. Пять веков истории: Научно-публицистические
очерки. М., 2009. 488 с.
2
Врангель А.П. Генерал Врангель: Доверие воспоминаний. Минск: Арти-Фекс, 1999. 281 с.
3
Гагкуев Р.Г. Антибольшевистское движение в Терском казачьем войске: Краткий исторический очерк // Белая гвардия. № 8. Казачество России в Белом движении. М., 2005.
С. 102–106; Он же. Белое движение на юге России. Военное строительство, источники
комплектования, социальный состав. 1917–1920 гг. М.: Посев, 2012. 704 с.; Он же. Горские
формирования в составе белых армий юга России // Белое дело. 2-й съезд представителей
печатных и электронных изданий. М., 2005. С. 77–91; Он же. Материалы к истории антибольшевистского движения в Терском казачьем войске // Белое дело. 2-й съезд представителей печатных и электронных изданий. М., 2005. С. 91–95.
4
Гаджиев А.С. Гражданская война в Дагестане (малоизученные вопросы. Особенности)
// Новые исследования дагестанских историков: Материалы науч. конф., посвящ. итогам
научно-исследовательской деятельности ИИАЭ ДНЦ РАН за 1990–1995 гг. Махачкала, 1996.
5
Галушкин Н.В. Собственный Его Императорского Величества Конвой. М., 2004.
6
Гарунова Н.Н. Особенности административно-политического «обустройства»
Cеверного Кавказа во второй половине ХIХ – начале XX века // Вестник Дагестанского
государственного университета. 2011. Вып. 4. С. 34–37.
7
Омаров А.И. Российское управление на Северо-Восточном Кавказе в начале XX века
// Вестник Дагестанского государственного университета. 2006. Вып. 3. С. 18–22.

18

Исследователь С. Гиленсен попытался рассказать о проблеме турецкого
шпионажа на территории российского Закавказья и противодействия ему со
стороны российских спецслужб накануне Первой мировой войны. Особое
место уделено освещению работы турецкой шпионской сети под прикрытием
дипломатических миссий Османской империи1.
Работа историка российского флота О. Гончаренко повествует о боевой
деятельности военно-морских сил бывшей Российской империи, которые
были вовлечены в братоубийственную Гражданскую войны. Отдельная
глава посвящена красным, белым и британским морским силам на Каспии
в 1917–1920 гг. В ней показано боевая деятельность Каспийской военной
флотилии в составе ВСЮР в 1919–1920 гг. под командованием сначала
капитана 1-го ранга, а затем и контр-адмирала А. Сергеева2.
Статья Н. Гурушиной и И. Поткиной в сборнике, посвященном иностранному предпринимательству и инвестициям в экономику дореволюционной
России, посвящена британскому предпринимательству в России вообще и в
нефтяной сфере Кавказа в частности. Приводятся сведения о высокой концентрации нефтяных разработок на территории Северного Кавказа (Армавир,
Грозный) и Закавказья (Баку), что в целом во многом определило кавказский
вектор британской интервенции в 1918–1919 гг.3
К этой работе примыкает статья Э. Магомедова, которая так и называется
«Нефть и политика Великобритании в Закавказье». Вся политика Великобритании на Кавказе должна рассматриваться под углом жесткого прагматического подхода, с которым, кстати, столкнулись все стороны периода
1917–1920 гг. на Кавказе. Особенно неприятной неожиданностью это было
для белых, которые считали британцев своими союзниками в ходе Мировой
войны и в период Гражданской4.
Г. Гусейнов поднял в своей статье в «Вестнике Дагестанского научного центра» вопрос о борьбе мировых держав за влияние на Дагестан накануне Первой
мировой войны и до момента подавления восстания горцев под руководством
Нажмуддина Гоцинского в 1921 г. Видимо, автор считал именно Дагестан ключом к овладению господствующего положения на Кавказе в целом5.
Осетинская исследовательница М. Гутиева в статье в «Вестнике Владикавказского научного центра» коснулась осетинского фактора в истории
южнорусского Белого движения. Приведены сведения об офицерах-осетинах,
1
Гиленсен В.М. Осиные гнезда под консульской крышей. Турецкий шпионаж в Закавказье и русская контрразведка перед 1-й Мировой войной // Военно-исторический
журнал. М., 1997. № 5. С. 49–59.
2
Гончаренко О. Последние битвы императорского флота. М.: Вече, 2008.
3
Гурушина Н.Н., Поткина И.В. Английское капиталы и частное предпринимательство в
России // Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России: Очерки.
М.: Росспэн, 1997. С. 54–120.
4
Магомедов Э.Ш. Нефть и политика Великобритании в Закавказье // Кавказ. Балканы.
Передняя Азия: Сб. науч. трудов Северо-Кавказского регионального отделения МНАВ.
Вып. 2 (9). Махачкала, 2004.
5
Гусейнов Г.М. Борьба мировых держав за влияние в Дагестане в 1914–1921 годах //
Вестник Дагестанского научного центра. 2009. № 35. С. 31–35.

19

служивших в белых армиях Юга России и разделивших с русскими белогвардейцами горькую судьбу эмигрантского изгнания1.
Дагестанский исследователь Ф. Далгат коснулся тематики имперской
переселенческой политики на территорию Дагестана в период с момента
отмены крепостного права до революционных событий 1917 г. Показано,
как царское правительство, пытаясь решить острейший аграрный вопрос в
центральных губерниях, направляло в южные регионы империи избыточное
крестьянское населения, что, в свою очередь, только обостряло северокавказскую земельную проблему и приводило к межнациональному напряжению
и вооруженным столкновениям2.
Осетинская исследовательница С. Дарчиева написала статью в «Вестник
Владикавказского научного центра» про участие северокавказских депутатов
в работе дореволюционных созывов Государственной думы. Рассматривается
попытка региональных депутатов поднять и попытаться решить национальный, религиозный и аграрный вопросы, показано, кто был сторонником этих
преобразований из жителей региона, а кто был категорически против3.
Совместная монография нынешнего декана исторического факультета
СПбГУ А. Даудова и его аспирантки Д. Месхидзе представляет собой попытку обрисовать революционный опыт национально-государственного
строительства на Северном Кавказе в 1917–1924 гг. Определенное место в
книге уделено рассмотрению проблематики дореволюционного положения в
регионе, деятельности Горского правительства, большевиков, белогвардейцев
и исламистов в 1917–1920 гг. Исключительно полезна тем, кто занимается
проблемами современного национально-государственного строительства в
Северо-Кавказском Федеральном округе4.
К данной монографии примыкает статья И. Магомедсултанова и З. Харисовой, опубликованная в «Вестнике Дагестанского государственного университета» в 2007 г. Тематика та же: национально-государственное строительство
на Северном Кавказе вообще и в Дагестане в частности, только временные
рамки сужены до 1917–1920 гг.5
Монография В. Дегоева исследует вопросы, связанные с многовековой
борьбой мировых держав за обладание таким стратегически важным регионом планеты, как Кавказ. Рассматривается роль России в этих процессах, в
частности то, как в период после Октябрьской революции 1917 г. тогда уже
Советскую Россию пытались оттеснить из региона и что из этого вышло6.

Иллюстративные работы А. Дерябина дают представление о тех армиях и
вооруженных формированиях, которые в период с 1917 по 1921 г. участвовали
в вооруженных конфликтах по переделу сфер геополитического влияния на
Кавказе. Здесь представлены как белые вооруженные формирования, так и
национальные армии новых, но недолговечных государственных образований Кавказа1.
Работы осетинского историка В. Дзидзоева исследуют чрезвычайно
широкий спектр региональной проблематики, начиная с изучения досоветских национально-государственных образований на Северном Кавказе,
белого и красного террора в регионе, исторических и политических взглядов
К. Бутаева до межнациональных отношений и революционных национальногосударственного строительства в регионе в период с 1917 по 1925 г.2
Дагестанский исследователь И. Сулаев также исследует широкий круг
вопросов, начиная от взаимодействия и борьбы духовной и светской власти
в Дагестане, биографического очерка из жизни Али-Хаджи Акушинского,
заканчивая неизвестными страницами истории Совета Обороны Северного
Кавказа и Дагестана3.
Дагестанский исследователь Х.М. Доного изучил вопрос о присутствии
британцев на территории Дагестана в 1918–1919 гг. в контексте общего
присутствия представителей этой победившей в Первой мировой войне
державы в ближневосточном регионе в послевоенный период. Изучена роль
Дагестана в планах британцев в качестве плацдарма для давления на белых,
большевиков и местные горские силы4.
Дагестанский исследователь М. Дугричилов посвятил свои работы выяснению причин поражения Горского правительства в борьбе с белогвардейцами. В центре внимания – переход на сторону новой власти региона вчерашних

1
Гутиева М.А. Летопись национальной трагедии России (страницы истории Белого
движения) // Вестник Владикавказского научного центра. Т. 3. № 1. 2003. С. 31–37.
2
Далгат Ф.М. Переселенческое движение в Дагестане в пореформенный период
(1861–1917 гг.) // Вестник ДГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3. 2004. С. 43–45.
3
Дарчиева С.В. Государственная дума и Кавказское наместничество в 1906–1914 гг. //
Вестник Владикавказского научного центра. Т. 6. № 1. 2006. С. 9–13.
4
Даудов А.Х., Месхидзе Д.И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа (1917–1924 гг.). СПб.: СПбГУ, 2009. 224 с.
5
Магомедсултанов И.И., Харисова З.Г. Национально-государственное строительство в
Дагестане и на Северном Кавказе в 1917–1920 гг. // Вестник Дагестанского государственного университета. 2007. Вып. 3. С. 45–49.
6
Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2003.

1
Дерябин А.И. Гражданская война в России, 1917–1922. Белые армии. М.: АСТ, 1998;
Он же. Гражданская война в России 1917–1922: Национальные армии. М., 1998.
2
Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917–1918 гг. Владикавказ: Алания, 2000. 176 с.; Он же. Из истории досоветских национально-государственных
образований на Северном Кавказе (1917–1920 гг.). Владикавказ. 2004; Он же. Исторические и политические взгляды К.С. Бутаева // Вестник Владикавказского научного
центра. Т. 3. № 4. 2003. С. 44–50; Он же. Основные этапы межнациональных отношений
и национально-государственного строительства на Северном Кавказе (1917–1925 гг.)
// Вестник Владикавказского научного центра. Т. 8. № 1. 2008. С. 2–9; Он же. От Союза
объединённых горцев Северного Кавказа и Дагестана до Горской АССР (1917–1924 гг.):
Начальный этап национально-государственного строительства народов Северного
Кавказа в XX веке. Владикавказ. 2003; Он же. Северный Кавказ как микросубъект геополитического процесса (1917–1921 гг.) // Вестник Владикавказского научного центра.
Т. 4. № 4. 2004. С. 2–11.
3
Сулаев И.Х. Мусульманское духовенство Дагестана и светская власть: Борьба и сотрудничество (1917–1921 гг.). Махачкала, 2004; Сулаев И. Совет Обороны Северного Кавказа
и Дагестана: неизвестные страницы истории. Махачкала, 2004; Сулаев И. Страницы жизни
Али Хаджи Акушинского // Возрождение. Махачкала, 1998. № 4. С. 42–49.
4
Доного Х.М. Британская миссия на Ближнем Востоке: Английская миссия в Дагестане
// http://www.gazavat.ru/history3.php?rub=11&art=264

20

21

деятелей горской государственности, в частности генерала М. Халилова,
который был назначен главой Дагестана при белой власти1.
М. Дышекова исследовала вопросы, связанные с созданием и функционированием военно-революционного шариатского суда в Кабарде и Балкарии.
Показан очень своеобразный синтез социализма и исламизма, который был
на первых порах допущен советскими властями, что в конечном итоге дало
им возможность победить в Гражданской войне в регионе2.
Обширная работа В. Дякина касается проблематики национальных отношений во внутренней политике царизма в XIX – начале ХХ в. Национальный
вопрос был самым неразрешимым в политике царского режима, тем более
что он был теснейшим образом связан с вопросом религиозным. Неуклюжие
попытки высших царских чиновников замять эти проблемы привели к росту
панисламизма и пантюркизма на Северном Кавказе накануне 1917 г., а чуть
позже взорвали изнутри хрупкий межнациональный и межрелигиозный мир
региона в годы Гражданской войны3.
Работы исследователя Т. Матиева касаются ингушского спектра изучаемой тематики. Автор касается вопроса о создания национальных органов
власти на Тереке после Февральской революции 1917 г., сотрудничества
ингушей и большевиков, вторжения добровольцев на Терек в конце 1918 г.
и причины ожесточенного сопротивления им со стороны ингушей4.
Статья Н. Ефимова в «Вопросах истории» несколько по-другому представляет перед исследователями канонизированный в советское время образ
С. Кирова и его роль в руководстве большевистскими силами на Северном
Кавказе в 1917–1918 гг. Даже ставится под сомнение то, когда С. Киров
вступил в партию большевиков: было ли это до 1917 или позже, в 1918 г.5
Кабардинский исследователь О. Жанситов написал первую обобщающую
работу по истории антибольшевистского движения в Кабарде и Балкарии
1
Дугричилов М. Деникинская автономия Дагестана и военный правитель Халилов.
Ч. 1 // http://murtazali.livej; Он же. Кавказ в ХХ веке: повторение уроков истории. Ч. 2 //
http://www.ekhokav
2
Дышекова М.В. Из истории Военно-революционного шариатского совета в Кабарде
и Балкарии // Архивы и общество. Нальчик. 2008. № 7. С. 77–79.
3
Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX – начало
XX в.). СПб.: ЛИСС, 1998. 1000 с.
4
Матиев Т. Вторжение Добровольческой армии в Терскую область и причины начала
антиденикинского сопротивления в Ингушетии // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и
практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 8 (14): В 4 ч. Ч. VI. C. 127–129; Матиев Т. Ингушетия
и большевики накануне Гражданской войны на Тереке – вынужденный альянс или основа
прочного союза // http: // sibac.info; Матиев Т. Причины и особенности роста влияние
пробольшевистских сил в Ингушетии в 1918–1920 гг. // Власть. 2011. № 7. С. 149–152;
Матиев Т.Х. Создание национальных органов власти в Ингушетии после Февральской
революции 1917 г. // Исторические, философские, политические и юридические науки,
культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012.
№ 8 (22): В 2 ч. Ч. II. C. 118–120.
5
Ефимов Н.А. Каким был подлинный С.М. Киров // Вопросы истории. 2002. № 5.
С. 139–144.

22

в 1917–1920 гг. В центре описания: участие кабардинцев в антибольшевистском восстании 1918 г., соединение с силами генерала А. Деникина, изгнание красных из региона, установление власти кабардинского правителя
Бековича-Черкасского1.
Исследователь В. Зубачевский в своей статье в «Вопросах истории» рассмотрел проблематику геополитической игры великих держав в 1918–1919 гг.
на территории Кавказа. В центре внимания: борьба турецко-германской экспансии против британо-российского присутствия в регионе. Разгром первых,
ослабление российского присутствия, укрепление британского присутствия
вследствие победы в Первой мировой войне2.
Исследователь С. Карпенко написал очерки истории Белого движения на
юге России в 1917–1920 гг., естественно, не обошел он стороной и тему борьбы
за Северный Кавказ белогвардейцев с красными, противодействием Горского
правительства, напряженных отношений с Азербайджаном и Грузией3.
Ростовская исследовательница О. Морозова опубликовала в «Вопросах
истории» работу о Н. Гикало, одном из руководителей северокавказского
сопротивления белогвардейцам в 1919–1920 гг. Очень ярко показано, каким образом большевикам удалось в союзе с шариатистами Узун-Хаджи
совместными усилиями одержать победу над вооруженными силами белого
Северного Кавказа4.
Последней по времени издания обобщающей работой по истории Белого
движения на юге России является монография к.и.н. А.С. Пученкова «Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 – весна 1920 г.)». В ней
автор осветил мероприятия белого руководства, направленные на выстраивания отношений с бывшими регионами и народами Российской империи,
которые создали свои государства, так и с теми, кто оказался в сфере непосредственного влияния Вооруженных сил юга России. Отдельно кавказскому
сюжету посвящена вторая глава исследования, первые три параграфа из нее
повествуют о закавказских республиках, а четыре непосредственно затрагивает северокавказский театр Гражданской войны. Заслуживают внимания
выводы, сделанные автором по поводу политики белых на Северном Кавказе,
в частности, то, что белые недооценивали потенциал национальных движений
в регионе, зачастую воспринимая их как проявление русофобии, что является
верным. Необходимо было искать новые пути разрешения конфликта, т.к.
горцы психологически не были готовы подчиниться белым, которых они
ассоциировали со старым режимом. В результате белые не смогли достаточно
прочно закрепиться в горских регионах и найти в горцах надежных союзни1
Жанситов О.А. Антибольшевистское движение и деникинский режим в Кабарде и
Балкарии (1917–1920 гг.). Нальчик: КБИГИ, 2009. 151 с.
2
Зубачевский В.А. Геополитическая страница истории Гражданской войны. 1918–1919
годы // Отечественная история. 2005. № 5.
3
Карпенко С.В. Очерки истории белого движения на юге России (1917–1920 гг.). М.:
Изд-во Ипполитова, 2002. 352 с.
4
Морозова О.М. Николай Федорович Гикало // Вопросы истории. 2011. № 9. С. 37–58.

23

ков1. Хотя последнее утверждение А. Пученкова довольно спорно. Каждый
горский народ выставил в конце концов несколько воинских частей для
Белой армии, что как минимум говорит о том, что симпатии каждого народа
разделились между противоборствующими сторонами.
2. Также отличительной чертой этого периода является огромное количество диссертаций, защищаемых по данной тематике.
Можно считать диссертацию Р. Калоева первой работой четвертого
этапа в этой категории. Что характерно, автор ушел от однобокого освещения событий. Впервые после первого этапа (1920 – середина 1930-х гг.) в
советской историографии прозвучали в названии одновременно термины
«революция»и «контрреволюция». Это было поистине эпохальное изменение, что предзнаменовало собой коренной перелом в тематическом подходе
и направлении последующего вектора исследований2.
Диссертация дагестанского исследователя Г.М. Абдуллаева повествует
о жизни и общественно-политической деятельности шейх-уль-ислама АлиХаджи Акушинского, который был сначала назначен деятелями Дагиспокома
на этот пост в пику Нажмуддину Гоцинскому в начале 1918 г., выступавшему
в тот период на стороне исламистов, а летом 1919 г. смещен с него правителем
Дагестана при белых генералом М. Халиловым за организацию повстанческого движения против белых властей3.
Диссертационное исследование М. Арсанукаевой посвящено
государственно-правовому регулированию со стороны властей Российской
империи жизни чеченцев и ингушей в XIX – начале ХХ в., формированию неполноправного юридического и социально-экономического статуса последних4.
Работа А. Атаевой сконцентрирована на роли фактора политических
партий и общественных движений в межнациональных отношениях на
Северном Кавказе в 1917–1997 гг., отдельно рассмотрен период 1917–
1920 гг.5
Г. Марченко изучил некоторые аспекты, а именно военно-исторические,
государственной национальной политики советского государства на территории Северного Кавказа на протяжении достаточно большого периода, с
1917 по 1945 г.6
Диссертация А. Афаунова рассматривает имперскую политику в области
межнациональных отношений на Северном Кавказе в дореволюционный

период, в период бурных событий после победы Февральской революции и
во время Гражданской войны1.
Исследование А. Ахмадова рассматривает отношение отдельных национальных групп Северного Кавказа к власти Временного правительства,
большевиков, Горского правительства, белогвардейцев в процессе общенационального кризиса в период с 1917 по 1920 г.2
Работа Р. Биджиева3, защищенная в Ставрополе в 2011 г., посвящена политике, проводившейся Белым движением на территории Северного Кавказа
на протяжении всего периода Гражданской войны. Отдельно дается описание
деятельности руководства Терско-Дагестанским краем под управлением
генералов Ляхова и Эрдели.
Диссертация А. Габисова затрагивает вопросы, связанные с политическими событиями в 1917–1920 гг. в национальных регионах Северного
Кавказа4.
Социально-политические аспекты Гражданской войны на Северном Кавказе 1917–1920 гг. рассмотрены и в докторской диссертации Н. Сухановой,
защищенной в 2004 г. в Ставрополе5.
Работа А. Гамзаевой посвящена деятельности депутатов четырех созывов
дореволюционной Государственной думы от Северного Кавказа, пытавшихся
с общероссийской законодательной трибуны решить один из важнейших вопросов, стоявших тогда перед горцами региона, – аграрный. Нерешенность
именно этого вопроса обрекла регион на кровопролитную межэтническую
Гражданскую войну6.
Диссертация Е. Ковалевской примыкает к предыдущей работе, раскрывая сущность хозяйственной деятельности русского населения Дагестана
на рубеже XIX–XX вв. В пореформенное время, дабы решить сложный
аграрный вопрос, царское правительство направляло излишки крестьян
из центральных губерний в южные регионы страны, что в конечно счете
не решало проблему, а создавало новую между местными жителями и русскими переселенцами7.
М. Гапеева попыталась сконцентрироваться на проблемах, волновавших
простых жителей Северного Кавказа в период революционного лихолетья.

1
Пученков А.С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 – весна 1920 г.).
СПб.: Полторак, 2012. С. 155–156.
2
Калоев Р.X. Революция и контрреволюция на Тереке в 1917 году: Автореф. дис. ... канд.
ист. наук. Ростов-на-Дону, 1990.
3
Абдуллаев Г.М. Али-Хаджи Акушинский – общественно-политический и религиозный
деятель Дагестана: Дис ... канд. ист. наук. Махачкала, 2003.
4
Арсанукаева М.С. Государственно-правовая политика Российской империи в Чечне
и Ингушетии (XIX – начало XX в.). АДД. Москва, 2010.
5
Атаева Ф.А. Роль политических партий и общественных движений в межнациональных
отношениях на Северном Кавказе (1917–1997 гг.): Автореф. … канд. дис. Владикавказ, 1998.
6
Марченко Г.В. Государственная национальная политика на Северном Кавказе (1917–
1945 гг.) военно-исторический аспект. АДД. М., 2004.

1
Афаунов А.А. Национальная политика России и проблемы межнациональных отношений на Северном Кавказе исторический опыт 1906–19. АКД. Владикавказ, 2004.
2
Ахмадов А.Д. Народы Северного Кавказа в условиях общенационального кризиса
1917–1920 гг. АКД. М., 2005.
3
Биджиев Р.М. Политика Белого движения и ее реализация на Северном Кавказе в
годы гражданской войны. АКД. Ставрополь, 2011.
4
Габисов А.Г. История политических событий 1917–1920 гг. в национальных республиках Северного Кавказа. АКД. Владикавказ, 2003.
5
Суханова Н.И. Гражданская война 1917–1920 гг. на Северном Кавказе: Социальнополитический аспект. АДД. Ставрополь, 2004.
6
Гамзаева А.Б. Деятельность депутатов от Северного Кавказа в I–IV Государственные
Думы по решению аграрного вопроса (1906–1917): Дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2002.
7
Ковалевская Е.А. Хозяйственная деятельность русского населения в Дагестане во
второй половине XIX – начале XX века.: Дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2004.

24

25

В центре внимания – повседневная жизнь городских обывателей Терской
области в 1917–1920 гг.1
Исследование М. Поливиной также разрабатывает проблематику повседневной жизни обывателей региона, правда, несколько расширяет свой
обзор до всего Северного Кавказа и делает особый акцент на изучении периодической региональной печати2.
И. Чехоева на материалах Терской области и Горской АССР исследовала
мероприятия Советской власти в области социальной политики в период с
1917 по 1924 г.3
Б. Гасанов в своей диссертации коснулся региональных северокавказских
политических партий и движений в период 1917–1920 гг. и попытался проследить их идеологию, практику, сделать выводы по поводу их деятельности4.
Исследовательница О. Герман посвятила свою работу непростому вопросу взаимоотношений крестьянства и казачества юго-востока России по
решению правового статуса, а соответственно и социально-экономического
положения, в период после отмены крепостного права до поражения белогвардейцев в 1920 г.5
Г. Умерова дала историко-правовой анализ земельных отношений на
юге России в 1861–1918 гг. Естественно, вопрос касался борьбы за власть и
землю между казаками, иногородними и горцами, теми группами, которые
и решали в ходе Гражданской войны, кто будет в итоге господствующей
группой населения в регионе6.
М. Семак попытался осветить проблематику политической активности
крестьянства Северного Кавказа в 1917–1920 гг. Не секрет, что иногороднее
крестьянство было неполноправной категорией населения в казачьих областях юга России, были вынуждены арендовать землю на кабальных условиях.
Естественно, что они радостно приняли Октябрьскую революцию и почти
полностью встали на сторону большевиков в противостоянии с контрреволюционным казачеством Дона, Кубани и Терека, что во многом предопределило
победу Советов в этих регионах7.
Тема самоуправления на территории Северного Кавказа, а именно в
Ставропольской губернии и Терской области, с марта 1917 по март 1918 г.
звучит в диссертации Ж. Филатовой. Местное самоуправление, так бурно

развивавшееся в то время, было своеобразным защитным механизмом, сработавшим в момент крушения прежнего царского порядка и формирования
новых форм российской государственности1.
Можно продолжить тему казачьего самоуправления или, как пишется,
казачьей государственности, обратившись к работе Н. Остапенко. Показывается, как казачество юга России, пытаясь спастись от большевизма, решило
встать на путь самостоятельного государственного бытия. В связи с этим у
казачьего руководства существовала постоянная напряженность в отношениях, что ослабляло общий антибольшевистский фронт. В итоге это привело
к поражению как добровольцев, так и казачьего движения2.
Е. Ткачев написал работу об участии терского казачества в революционных событиях 1917 г., восстании 1918 г., его разгроме, приходе добровольцев,
участии в Белом движении. Автор остановился на политических приоритетах
казачества, которые менялись на протяжении 1917–1920 гг. от революционных
до яростно антибольшевистских. Итогом поражения Белого движения являлась гибель казачества, в частности терского, как отдельной, самостоятельной
группы населения Северного Кавказа, начало политики расказачивания3.
О казачестве в 1917 г. и на начальном этапе Гражданской войны на юге
России написал работу В. Трут. Это как раз тот этап, когда казаки возвращались с полей Мировой войны, были большевизированы, нейтрально или
отрицательно относились к белогвардейцам и в общем и целом поддерживали
большевиков. Этот период продолжался до весны-лета 1918 г., когда советская
власть решила решать аграрный вопрос за счет казаков и настроила их против
себя, что вызвало череду восстаний на Дону, Кубани и Тереке4.
И. Гусейнова попыталась обобщить все, что было написано о Горской
республике за предыдущий период, и написала работу, в которой попыталась
проанализировать процессы зарождения, становления и падения этого одного
из многочисленных государственных образований на территории Северного
Кавказа во время революционной поры5.
Диссертация Э. Далгат касается проблемы социально-экономического
развития Дагестана в период конца XIX и начала ХХ в. Рассматриваются
крестьянская проблематика, аграрный вопрос и попытки его решить на
региональном уровне6.

1
Гапеева М.С. Человек в меняющемся обществе: повседневная жизнь городских обывателей Терской области в 1917–1920 гг.: Дис. ... канд. ист. наук. Владикавказ, 2007.
2
Поливина М.А. Повседневная жизнь населения Северного Кавказа в годы Гражданской
войны 1917–1920 гг. (по материалам региональной периодики). АКД. М., 2008.
3
Чехоева И.А.Социальная политика Советской власти на Северном Кавказе в 1917–
1924 гг.: На материалах Терской республики и Горской АССР. АКД. Владикавказ, 2001.
4
Гасанов Б.К. Политические движения и партии на Северном Кавказе в 1917–1920 гг.:
идеология, практика, исторические судьбы и уроки. Дис. ... д-ра ист. наук. М., 1997.
5
Герман О.Б. Правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской
России в 1861–1920 гг. АДД. Ростов-на-Дону, 2003.
6
Умерова Г.М. Историко-правовой анализ земельных отношений на Юге России в
1861–1918 гг. АКД. Ростов-на-Дону, 2007.
7
Семак М.П. Политическая активность крестьянства Северного Кавказа в годы гражданской войны (1917–1920 гг.). АКД. М., 2008.

1
Филатова Ж.В. Трансформация органов местного управления и самоуправления в
Ставропольской губернии и Терской области: март 1917 – март 1918 гг. АКД. Пятигорск, 2009.
2
Остапенко П.И. Казачьи государственные образования на юге России (февраль 1917 –
начало 1920 г.). АДД. Краснодар, 2004.
3
Ткачев Е.А. Терское казачество в годы революций и гражданского противостояния
(1917–1923): участие, политические приоритеты, итоги. АКД. Пятигорск, 2005.
4
Трут В.П. Казачество России в первый период революции 1917 года и на начальном
этапе гражданской войны. АДД. Ростов-на-Дону, 2005.
5
Гусейнова И.С. Горская Республика: зарождение, становление и причина падения
(1917–1920 гг.): Дис... канд. ист. наук. Махачкала, 2003.
6
Далгат Э.М. Крестьянство Дагестана на рубеже XIX – нач. XX в. (проблемы социальноэкономического развития).: Дис. ... д-ра. ист. наук. Махачкала. 1999.

26

27

Дагестанскую тематику продолжает работа Х. Махмудова1. Автор остановился на специфике и региональных особенностях социально-политических
процессов в Дагестане 1917–1920 гг., т.е. южной части нынешнего Дагестана.
Работа В. Дариенко является обобщающей и показывает расстановку
политических сил и противоборствующих сил на территории юго-востока
России в период с 1917 по 1920 г. Работа защищена в 1991 г., ее можно считать одной из первых по изучаемой тематике в настоящем четвертом периоде
изучения проблематики Гражданской войны на Северном Кавказе2.
Диссертация С. Дарчиевой подводит итоги ее кропотливому изучению
тематики, связанной с деятельностью депутатов Государственной Думы
от Северного Кавказа по разрешению самых насущных вопрос, стоявших
перед жителями региона. В центре рассмотрения самый животрепещущий
вопрос – национальный3.
Работа Л. Мачукаевой также затрагивает проблемы управления Терской
области на рубеже XIX–XX вв. Рассматриваются вопросы управления областью в системе Кавказского наместничества4.
Диссертационное исследование Д. Мекулова продолжает разрабатывать
тематику, связанную с такой специфической проблемой, как власть и демократические процедуры на территории Северного Кавказа. Период, рассматриваемый
в работе, взят особенный: с 1917 по 1941 г. Прослеживаются все механизмы власти, которые существовали в регионе с начала Февральской революции 1917 г.,
Гражданской войны до начала Великой Отечественной войны5.
Тематику управления Северным Кавказом продолжил Е. Новиков, написав работу об исторических аспектах деятельности государственных
учреждений России в регионе с момента отмены крепостного права и до
падения монархии6.
Исследование Д. Месхидзе сконцентрировано на тех же вопросах управления Северо-Кавказским регионом в революционную пору, с уклоном именно
в национально-государственное строительство. Рассмотрены все формы
власти в регионе за 1917–1924 гг., начиная с ликвидации Кавказского наместничества и формирования ЦК Союза объединенных горцев и заканчивая
расформированием Горской АССР7.
1
Махмудов Х.М. Южный Дагестан в годы революций 1917 года и Гражданской войны:
специфика и региональные особенности проявления: Дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2000.
2
Дариенко В.Н. Революция и контрреволюция на юго-востоке страны, 1917–1920 гг.
АДД. М., 1991. 49 с.
3
Дарчиева С.В. Деятельность депутатов Государственной Думы от Северного Кавказа
в разрешении национального вопроса: 1906–1917 гг. АКД. Владикавказ, 2006.
4
Мачукаева Л.Ш. Система управления Северным Кавказом в конце XIX – начале XX
века. На материалах Терской области. АКД. М., 2004.
5
Мекулов Д.X. Проблемы власти и демократии на Северном Кавказе: история, диалектика, особенности. 1917–1941 гг.: Автореф. док. дис. Махачкала, 1996.
6
Новиков Е.В. Исторические аспекты деятельности государственных учреждений
России на Северном Кавказе в 1864–1917 гг. АКД. Воронеж, 2006.
7
Месхидзе Д.И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа
(1917–1920). АКД. СПб., 2006.

28

Работа Б. Сангаджиева, продолжая тему управления и национальногосударственного строительства, затрагивает вопросы институционального
становления модели национально-территориального строительства на юге
России с 1917 по 1930-е гг.1
С. Теммоев еще раз обратился к проблемам управления СевероКавказским регионом в советский период истории, акцентировав внимание
на изучении национального и федеративного аспектов проблемы2.
Как результат столь многочисленных работ по проблематике национальногосударственного строительства на Северном Кавказе в революционное и
постреволюционное время явилась докторская диссертация Т. Хлыниной,
рассматривающей именно историографический аспект данного вопроса3.
Работа Р. Джамбулатова посвящена истории Революции и Гражданской
войны в Терской области в 1917–1920 гг. на материалах Хасав-Юртовского
округа и Кизлярского отдела, которые ныне административно входят в состав Дагестана4.
Докторская диссертация Х. Доного посвящена наследию одного из влиятельнейших деятелей предреволюционной и революционной поры в Дагестане и на Северном Кавказе в целом Намуддина Гоцинского. Он интересен
нам тем, что одно время он был во главе тех, кто боролся с большевизмом в
регионе под зеленым знаменем ислама. Этот период: с середины 1917 г., когда
большевизм только пускал корни в регионе, по середину 1919 г., когда Гоцинский отошел от активной антибольшевистской деятельности до конца 1920 г.5
Диссертация Н. Нахибашева повествует о первоначально яростном стороннике, а затем не менее яростном противнике Н. Гоцинского Узун-Хаджи
Салтинском. Автор рассмотрел общественно-политические и религиозные
воззрения проповедника шариатской монархии на Северном Кавказе, начиная от его дореволюционной оппозиционной деятельности, за которую
он был сослан в Сибирь, и заканчивая руководством самопровозглашенного
Северо-Кавказского эмирата, объединившего свои усилия с большевиками
против белогвардейцев. Как итог, большевики одержали победу и за ненадобностью убрали Узун-Хаджи с политического поля весной 1920 г.6
Диссертация И. Сулаева как бы обобщает опыт изучения деятельности
Н. Гоцинского, Узун-Хаджи Салтинского, Али-Хаджи Акушинского, вообще
1
Сангаджиев Б.В. Становление институциональной модели национальнотерриториальных образований на юге России в 1917–1930-х гг. АКД. Волгоград, 2006.
2
Теммоев С.М. Национальная и федеративная политика советского государства на
Северном Кавказе исторический опыт. АКД. Владикавказ, 2010.
3
Хлынина Т.П. Становление советской национальной государственности у народов
Северного Кавказа, 1917–1937 гг. Проблемы историографии. АДД. М., 2003.
4
Джамбулатов Р. Революция и гражданская война в Терской области (февраль 1917 –
апрель 1920 гг.) (на материалах Хасав-Юртовского округа и Кизлярского отдела). АКД.
Махачкала, 2009.
5
Доного Х.М. Нажмуддин Гоцинский и общественно-политическая борьба в Дагестане
в первой четверти ХХ века: АДД. М., 2008.
6
Нахибашев Н.З. Узун-Хаджи Салтинский – общественно-политический и религиозный
деятель Дагестана и Чечни. АКД. Махачкала, 2006.

29

историю деятельности исламского духовенства в период Революции и Гражданской войны в Дагестане в 1917–1921 гг.1
Работа М. Теунова касается также религиозных аспектов военнополитического противостояния на Северном Кавказе, однако уже не с точки
зрения исламистов, а с точки зрения именно большевиков. Именно такое
сочетания социализма и ислама, в данном случае в Кабардино-Балкарии,
позволило большевикам объединить эти две силы и одержать победу над
белогвардейцами в регионе2.
Диссертация Н. Дрогаченко рассматривает межнациональные отношения на территории Северного Кавказа в годы Революции и Гражданской
войны. Показано, как ловко манипулировали разные стороны конфликта
межнациональными противоречиями в свою пользу. В итоге большевики
оказались более гибкими в решении межнациональных проблем, за счет чего
и одержали победу на Северном Кавказе3.
Работа Ф. Кулиева рассказывает о политической борьбе на Северном
Кавказе в период между Февральской и Октябрьской революциями 1917 г.
В центре борьбы – горское движение, казачество и набиравшие силы большевистские организации региона.4
Диссертация Ю. Идрисова повествует об участии широких слоев дагестанской интеллигенции в революции 1905–1907 гг., февральской и октябрьской
революциях 1917 г. Показано, как местная интеллигенция делилась на три
группы: сторонников существующего режима, леволиберальное и исламистское крыло. Именно этим группам некоторое время спустя пришлось
столкнуться в смертельных сражениях Гражданской войны5.
Работа Л. Сидоренко примыкает к предыдущей работе Ю. Идрисова,
правда, несколько расширяя территорию охвата до всего Северного Кавказа. Еще одно отличие – под российской интеллигенцией имелась в виду
не только местная интеллигенция, но и та, что была вынуждена переехать
сюда по различным обстоятельствам, в основном спасаясь от большевиков
в Центральной России6.
Работа Г. Эльмурзаевой как бы подводит итог двум предыдущим диссертациям, повествуя об историческом опыте социокультурной интеграции
народов Северного Кавказа в состав Российской империи в период после завершения Кавказской войны в 1864 г. по момент падения монархии в России7.

Диссертация Г. Ипполитова является одной из первых работ, посвященных военно-политической деятельности генерала А. Деникина. В центре
внимания – участие генерала в Корниловском выступлении, быховское
сидение, побег на Дон, 1-й Кубанский поход, гибель генерала Л. Корнилова. После этого начинается период руководства всем южнорусским белым
движением, борьба Добрармии на Северном Кавказе в 1918 – начале 1919 г.1
Т. Корниенко посвятила свою диссертацию изучению вопросов социальной повседневности на Северном Кавказе в годы Первой мировой войны, а
точнее с августа 1914 по февраль 1917 г. Показан период, предшествовавший
Революции и Гражданской войне в регионе, настроения, которые господствовали у местного населения в это неспокойное время2.
Диссертация А. Лолаевой посвящена истории формирования терского
казачества на основе вовлечения в этот процесс осетинского населения.
Прослеживается служба осетин-казаков в войнах России на протяжении
XIX–XX вв. Многие осетины-казаки отличились в антибольшевистских
силах юга России, стоит привести фамилии братьев Л. и Ф. Бичераховых,
Абациева, Хабаева, Агоева и многих других3.
Диссертация ингушского исследователя Т. Матиева разрабатывает тематику общественно-политического развития Ингушетии на рубеже XIX–
XX вв., влияния центральной и региональной власти на происходившие
внутри ингушского общества процессы4.
Ингушскую тему продолжает работа Х. Угурчиевой, которая написала
исследование, касающееся образования, становления и развития Назрановского (Ингушского) округа в 1906–1921 гг.5
Работа А. Сухенко выделяется на общем фоне защищенных диссертаций
тем, что затрагивает военный аспект Гражданской войны на Северном Кавказе. Работа автора затрагивает помимо общественно-политического именно
аспект вооруженной борьбы в регионе на протяжении 1918–1920 гг.6
В продолжение военной тематики стоит упомянуть кандидатскую диссертацию С. Шиловой, написанную об участии горских народов Северного
Кавказа в белогвардейских вооруженных формированиях юга России7.
3. Во главу угла поставлено изучение персоналий вождей Белого движения, бывших активными участниками событий 1917–1920 гг. на Северном

Сулаев И.Х. Мусульманское духовенство Дагестана в революции и гражданской войне
(1917–1921 гг.): Автореф. дис... канд. ист. наук. Махачкала, 1997.
2
Теунов М.К. Шариатские суды в Советской Кабардино-Балкарии 1918–1928 гг. АКД.
Нальчик, 2007.
3
Дрогаченко Н.Ф. Межнациональные отношения на Северном Кавказе в годы гражданской войны (1917–1920 гг.). АКД. М., 2008.
4
Кулиев Ф.М. Политическая борьба на Северном Кавказе в 1917 году (февраль-октябрь):
Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2002.
5
Идрисов Ю.М. Дагестанская интеллигенция в трех российских революциях начала
XX века.: Дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2007.
6
Сидоренко Л.П. Российская интеллигенция на Северном Кавказе в годы Гражданской
войны (1917–1920 гг.) АКД. М., 2009.
7
Эльмурзаева Г.Б. Исторический опыт социокультурной интеграции народов Северного

Кавказа в состав Российской империи в 1864–1917 гг. АКД. М., 2008.
1
Ипполитов Г.М. Военная и военно-политическая деятельность А. И. Деникина. 1917–
апрель 1920.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1994.
2
Корниенко Т.А. Социальная повседневность Северного Кавказа в годы Первой мировой войны (август 1914 – февраль 1917 гг.). АКД. Армавир, 2001.
3
Лолаева А.В. Особенности формирования осетинского казачества. АКД. Владикавказ, 2008.
4
Матиев Т.Х. Общественно-политическое развитие Ингушетии в конце XIX – начале
XX века. АКД. Нальчик, 2003.
5
Угурчиева Х.Х. Назрановский (Ингушский) округ: этапы образования, становления
и развития (1906–1921 гг.). АКД. М., 2006.
6
Сухенко А.Д. Добровольческое движение на Юге России (1917–1920 гг.). АКД. Ростов
на Дону, 2000.
7
Шилова С.Г. Военные формирования народов Северного Кавказа в белых армиях юга
России. АКД. М., 2007.

30

31

1

Кавказе, и отдельных эпизодов вооруженных столкновений в изучаемый
период.
Исследователь Г. Ипполитов посвятил львиную долю своего научного
творчества изучению биографии лидера южнорусского Белого движения генерала А. Деникина. Значительная часть материалов его биографии посвящена руководству военными операциями на Северном Кавказе в 1918–1920 гг.1
Историк А. Козлов параллельно с Г. Ипполитовым занимается биографической тематикой, связанной с генералом А. Деникиным2.
Среди небезынтересных работ по военной тематике можно указать работы исследователя С. Балмасова, который в своих работах затронул эпизод,
связанный с боестолкновениями белых сил и чеченцев весной 1919 г. Из-за
яркого, экспрессивного изложения победоносного наступления сил генерала Драценко автору данных статей не раз пришлось услышать в свой адрес
угрозы со стороны представителей чеченского сообщества3.
Военную тематику участия чеченцев в Гражданской войне против белогвардейцев и на их стороне продолжили исследователи И. Пыхалов4 и А. Посадский5. Первый, как и С. Балмасов, испытал на себе угрозы со стороны вайнахов
за критическое освещение участия их предков в антибольшевистской борьбе.
Работа кубанского исследователя В. Бардадыма6 исследует жизненный
и военный путь неоднозначно воспринимавшегося тогда и теперь генерала
А. Шкуро. В представленной книге нас интересует период участия А. Шкуро в Первой мировой войне в корпусе генерала Баратова в Персии, где он
познакомился с Л. Бичераховым, затем период партизанского движения
на стыке Кубани, Терека и Ставрополья летом-осенью 1918 г., соединение
с силами добровольцев и участие в Северокавказской операции белых на
рубеже 1918–1919 гг.
Работа ставропольского исследователя А. Безугольного отражает биографию активного участника антибольшевистского движения в Дагестане
полковника, а чуть позже генерала Л. Бичерахова. История сил генерала очень
примечательна. Будучи в составе корпуса генерала Н. Баратова в Персии, в
момент окончания Мировой войны для России Л. Бичерахов собрал вокруг
себя кубанских и терских казаков для совместного возвращения домой в

разбушевавшемся море революционной России. Сделать это оказалось не
просто. Пришлось воспользоваться финансовой помощью британцев, поступить на службу в Кавказскую Красную армию Бакинского СНК и только из
Азербайджана в конце июля 1918 г. прорываться поближе к дому, в Дагестан.
Здесь силы Л. Бичерахова задержались, попутно свергнув здесь советскую
власть и завязав отношения с силами диктатора Н.-Б. Тарковского. Была
сделана попытка создать свое антисоветское правительство – КаспийскоКавказское, которое формально подчинилось Уфимской директории, а затем
Верховному правителю адмиралу А. Колчаку. Однако власть Л. Бичерахова
продержалась недолго – до ноября 1918 г., когда наступающие турецкие
войска при поддержке войск Горского правительства вытеснили бичераховцев
с территории Дагестана1.
Перу махачкалинского историка Х. Доного принадлежит статья, посвященная участию сил Л. Бичерахова в дагестанской Гражданской войне
периода 1918 г.2
Осетинский автор Г. Хетагуров опубликовал во владикавказском журнале «Дарьял» за 2008 г. в трех номерах биографию Л. Бичерахова. Из
названия следует, что автор как бы реабилитирует честное имя одного из
известнейших осетинских военачальников антибольшевистского движения
на юге России3.
Махачкалинский исследователь Р. Джамбулатов в своих статьях исследует
вопросы вооруженной борьбы в Дагестане в период 1918 – начала 1919 г.
Показаны погромы слободы Хасав-Юрта в 1918 г., сражения между силами
местной контрреволюции в лице сил исламистов и Горского правительства
и местных и астрахано-бакинских красных сил за господство в СевероКавказском регионе4.
Обширную литературу создал осетинский автор Ф. Киреев, сконцентрировавшийся на реконструкции участия терского казачества и осетинского
населения в участии в Первой мировой и Гражданской войнах в составе
белых армий юга России5.

1
Ипполитов Г.М. Военная, политическая и общественная деятельность Антона Ивановича Деникина в 1890–1947 гг. Вольск, ВВВУТ, 1997. 331 с.; Он же. Кто вы, генерал
Деникин. Самара: Изд. Самарского ун-та, 1999. 234 с.; Он же. Деникин. М.: Молодая
гвардия, 2000. 531 с.
2
Козлов А.И. Антон Иванович Деникин // Вопросы истории. 1995. № 10. С. 54–74; Он же.
Генерал Деникин. Финкельштейн Ю. Симон Петлюра. Ростов на Дону: Феникс, 2000. 512 с.
3
Балмасов С. Двухнедельная победоносная война Добровольческой армии в Чечне //
Посев. № 3. 2003. С. 32–35; Он же. Как усмиряли Чечню белые // http://www.rusimperia.
info/catalog/1226.html.
4
Пыхалов И. Кавказские орлы Добровольческой армии // http://forums.vif2.ru/
showthread.php?t=367
5
Посадский А.В. Чеченцы в вооруженных силах юга России: К истории Чеченской
конной дивизии // http://www.sgu.ru/files/nodes/41089/11.pdf
6
Бардадым В.П. Жизнь генерала Шкуро. Краснодар: Советская Кубань, 1998. 96 с.

1
Безугольный А. Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы
истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919. М.: Центрполиграф,
2011. 348 с.
2
Донoгo Х.М. Бичерахов // Ахульгo. Махачкала, 2000. № 4.
3
Хетагуров Г.А. Правда о генерале Бичерахове // Дарьял. Владикавказ. 2008.
№ 1–3.
4
Джамбулатов Р. Гражданская война в Терской области в 1918 – начале 1919 г. // Вопросы истории. 2008. № 12. С. 78–90; Он же. Погромы 1918 года в Хасав-Юрте // Вопросы
истории. 2007. № 6.
5
Киреев Ф.С. Герои и подвиги. Владикавказ: Ир, 2010. 143 с.; Он же. Осетинская пешая
бригада // http://www.rso-a.ru/about/smi/detail.php?ID=8421; Он же. Осетинский феномен
в истории Терского казачьего войска // Дарьял. 2003. № 5; Он же. Осетины в «дикой дивизии» // http://osradio.ru/istoija/26075-osetiny-v-dikojj-divizii.html; Он же. Терские казачьи
части в Белом движении // http://forum.kazarla.ru; Он же. Осетины в Белом движении //
http://razma.ru/novosti/detail.php?ID=3679; Он же. Терское восстание 1918 года // http://
combcossack.0pk.ru/viewtopic.php?id=506

32

33

4. Также особо популярным становится жанр биографического исследования деятелей Горского правительства, тех, кто с ними ассоциировался, и
все то, что с ними было связано при их жизни и в современный период.
Часть современной кабардинской общественности озаботилась проблемой
перезахоронения своего соотечественника, второго главы Горского правительства П. Коцева, причем руководитель правозащитного центра Валерий
Хатажоков направил письмо президенту Кабардино-Балкарии Арсену Канокову с просьбой решить этот вопрос на государственном уровне. Об этом
можно прочитать на страницах нальчикского научно-просветительского
журнала «Архивы и общество»1.
Исследование М. Дугручилова продолжает тематику, связанную с П. Коцевым. Автор, правда, называет его уже не главой правительства, а президентом Северного Кавказа. Видимо, в скором времени нам предстоит узнать
много того, чего мы не знаем о П. Коцеве и его окружении2.
Работа А. Кармова и М. Саблирова, также посвященная П. Коцеву, выдержана в более спокойных тонах и концентрирует внимание читателей на
общественной деятельности этого кабардинского деятеля начала ХХ в.3
Дагестанский историк К. Алиев написал исследование о кумыкском
владетельном роде Тарковских, на протяжении нескольких столетий бывших правителями северной части нынешнего Дагестана – Кумыкии. В этой
книге в том числе дано жизнеописание одного из руководителей горской
контрреволюции Н.-Б. Тарковского, офицера Русской императорской армии,
бывшего одно время в 1918 г. военным диктатором Дагестана, а затем и военным министром Горского правительства. Считается, что при его одобрении
и негласной поддержке произошел безболезненно процесс присоединения
Дагестана к территории, подконтрольной ВСЮР в мае 1919 г.4
К работе К. Алиева5 примыкает исследование А. Гасанова о диктатуре
Н.-К.Тарковского в 1918 г., напечатанное в махачкалинском журнале «Ахульго» в № 4 за 2000 г. Его «диктатура» объясняется как невольное стечение
обстоятельств, когда в Дагестане образовался вакуум власти, красные не
полностью контролировали ситуацию, Горское правительство еще находилось в Тифлисе, а силы Л. Бичерахова подходили со стороны Петровска.
Тарковский в этой ситуации со своими небольшими силами оказался единственным местным руководителем, которому удалось в какой-то мере взять
под контроль положение и фактически единолично захватить власть.
Дагестанский историк А.С. Гаджиев составил биографические очерки
о заметном деятеле Горского правительства – а именно о М.-К. Дибирове6.

Его однофамилец А.-Г. Гаджиев остановил свое внимание на еще одном
деятеле либеральной интеллигенции Северного Кавказа Данияле Апашеве, в
частности осветив его общественно-политические и государственно-правовые
взгляды. Также в книге дается описание его политического пути в предреволюционные годы и в годы Гражданской войны. Д. Апашев играл заметную
роль в дагестанских и северокавказских событиях, будучи до революции комендантом Темир-Хан-Шуры, а с 1919 г. председателем Горского парламента1.
В 2010 г. в Махачкале вышел сборник, посвященный Гайдару Баммату и
его издательской деятельности в журнале «Кавказ», выходившем в Париже
с 1934 по 1939 г. Работа представляет собой совместный труд дагестанских
и парижских исследователей кавказского происхождения о деятельности
бывшего министра иностранных дел Горского правительства Г. Баммате в
эмигрантский период2.
Воззрениям министра иностранных дел Горской республики на проблемы,
связанные с исламом, была посвящена кандидатская диссертация по философии А. Халикова, защищенная в Махачкале в 2000 г.3
5. Отдельно стоят биографии тех, кого принято называть исламистами
или шариатистами.
В 1998 г. вышел сборник работ, посвященных Али-Хаджи Акушинскому.
Это первая работа в постсоветское время, акцентирующая внимание на таких
качествах шейх-уль-ислама, как миротворчество и патриотизм4.
В 2012 г. вышла книга отца Г.М. Абдуллаева, профессора М.А. Абдуллаева, в которой заслуженный историк продолжил акцентировать внимание
читателей на деятельности Али-Хаджи Акушинского, одного из ведущих
дагестанских деятелей революционной поры5.
Д. Гатуев написал работу о лидере шариатистов Северного Кавказа периода Шариатской монархии 1919–1920 гг. Узун-Хаджи. Основное внимание
здесь уделено его борьбе с горской общественностью внутри горской общественности, на союзе с большевиками и противостоянии с белогвардейцами
в период существования белого Терско-Дагестанского края6.
Дагестанец Х. Доного создал целую серий произведений, посвященных
жизни и деятельности одного из значительных деятелей той эпохи Нажмуддина Гоцинского. Для многих он был олицетворением попытки Северного
Кавказа повернуть на ту историческую дорогу, которую проложил еще имам

Абаев А.Х. Пшемахо Коцев – глава Горской республики // Архивы и общество. Нальчик. 2008. № 6. С. 240–243.
2
Дугричилов М. П. Коцев – первый президент Северокавказской республики. Ч. 2 //
http://murtazali.livejournal.
3
Кармов А.Х., Саблиров М.З. Общественная деятельность П.Т. Коцева // http://www.
gazavat.ru
4
Алиев К. Шаухалы Тарковские. Кумыкская аристократия: Страницы родословной и
жизнеописания властителей. Махачкала, 2006.
5
Гасанов А. Диктатура Н.Тарковского // Ахульго. Махачкала. 2000. №4. С. 12–18.
6
Гаджиев А.С. Магомед-Кади Дибиров-Карахский. Махачкала, 1997;

1
Гаджиев А.-Г. Апашев Даниял (общественно-политические, государственно-правовые
взгляды). Махачкала, 2004. – 132 с.
2
Гайдар Баммат и журнал «Кавказ»: Сборник статей за период существования журнала
1934–1939 гг. Махачкала-Париж, ДГПУ, 2010. – 468 с.
3
Халиков А.С. Ислам в воззрениях Гайдара Бамматова: Дис... канд. филос. наук. Махачкала, 2000.
4
Али-Хаджи Акушинский шейх-уль-ислам Дагестана, патриот и миротворец. Махачкала, 1998.
5
Абдуллаев М.А. Триумф и трагедия шейх-уль-ислама Дагестана Али-Хаджи Акушинского. Махачкала: Эпоха, 2012.
6
Гатуев Д. Империя Узун-Хаджи // Революционный Восток. 1928. №4–5.

34

35

1

Шамиль в XIX в. В работах автор показывает, как Н. Гоцинский боролся
сначала с царской властью, затем с деятелями Горского правительства, придерживавшимися умеренных позиций в религиозном вопросе. Также в центре
повествования конфликт с еще одним лидером исламистов Узун-Хаджи.
Из-за нежелания Гоцинского активно бороться за власть и последующий
отказ от борьбы с белыми дороги этих двух лидеров разошлись. В итоге УзунХаджи стал сотрудничать с красными, которые его политически обыграли, и
уже после прихода красных в регион весной 1920 г. Н. Гоцинский поднимает
восстание против их власти1.
6. Особый расцвет получило историографическое направление, которое
благодаря новому идеологическому перекосу поистине получило второе
дыхание.
К 80-летней годовщине Октябрьской революции, в 1997 г. в № 6 журнала
«Вопросы истории» Р. Гугов, А. Козлов и Л. Этенко продолжили прежнюю
историографическую линию, несколько расширив свое произведение
девятилетней давности, с учетом новейших работ специалистов. Правда,
название оставили то же самое, тем самым подчеркивая приверженность
старым советским идеологическим установкам по поводу событий 80-летней давности2.
Среди работ этой категории следует упомянуть коллективный труд исследователей Г. Бордюгова, А. Ушакова и В. Чуракова3, в котором основные
акценты делаются на освещении идеологических основ и политических
режимов Белого движения в различные периоды существования его существования.
Необходимо также отметить две работы В. Тормозова об историографии
Белого движения. В работе 1994 г. историография доведена до 1991 г., во
второй работе 1998 г., исходя из названия книги, автор проследил 80 лет
изучения данной проблематики4.
В 1999 г. В. Федюк5 на архангельской конференции попытался осветить
современные тенденции в изучении Гражданской войны. Акцент был сделан
на том, что как в советское время, так и сейчас существует определенный
перекос в изучении проблематики Гражданской войны. Тогда изучали только

Красное движение, сейчас же только Белое. Видимо, историкам еще только
предстоит его преодолеть.
Концентрация произведений про Гражданскую войну была настолько
плотной, что исследователям удалось составлять историографические очерки
даже по отдельным небольшим территориям Северного Кавказа, как, например,
удалось сделать Б. Булатову и Ф. Далгату применительно к антиденикинскому периоду Гражданской войны в Дагестане, а именно в Даргинском округе1.
Г. Ипполитов также внес свою лепту в историографию изучаемой проблематики, осветив некоторые ее аспекты в 2001 г. в заочном историческом
сборнике, куда были помещены материалы двадцать первой Всероссийской
заочной научной конференции «Актуальные вопросы истории России на
пороге ХХI века»2.
В этом же году вышла коллективная работа, в которой в том числе принял
участие и Г. Ипполитов. Была сделана попытка обрисовать все то, что было
создано по вопросам Белого деле в литературе и источниках к этому моменту3.
Исследователь И. Михайлов в своем историографическом очерке о
Гражданской войне, написанном в 2002 г., задается риторическим вопросом:
виден ли свет в конце тоннеля? Иными словами, когда будет исчерпан тот
поистине неиссякаемый поток публикаций по истории Гражданской войны,
который обрушился на специалистов и читателей с конца 1980-х гг. и все не
прекращается до сих пор. Вопрос остался открытым, так как все еще есть
множество тем, которые недостаточно исследованы. Видимо, нужно время,
чтобы количество превратилось в качество4.
В 2004 г. А. Ушаков решил переработать и дополнить совместный с Г. Бордюговым и В. Чураковым труд 1998 г. и защитил докторскую диссертацию, посвятив ее проблемам отечественной историографии Белого движения в России5.
Архангельский историк В. Голдин создал самые полные на сегодняшний
день историографические очерки об истории Белого движения по всем регионам бывшей Российской империи. Работа 2000 г. исследовала проблематику
1980–1990-х гг., а работа 2012 г., вышедшая в Мурманском государственном
гуманитарном университете, доводит изучение историографии Белого движения до начала 2010-х гг. Следует отметить, что ни одна серьезная работа

1
Доного Хаджи Мурад. Нажмуддин Гоцинский: грани личности. Махачкала: ИПЦ
ДГУ, 2002; Доного Хаджи Мурад. Феодал. Доного Мухаммад Гоцинский: исторический
очерк. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2002; Доного Х.М. Нажмуддин Гоцинский. Махачкала: ДГПУ,
2011. 560 с.; Доного Хаджи Мурад. Последний имам // Родина. М., 2001. № 1–2.
С. 166–167.
2
Гугов Р.X., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на
Дону и Северном Кавказе // Отечественная история. 1997. № 6.
3
Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы
власти. Историографические очерки. М.: Русский Мир, 1998. 320 с.
4
Тормозов В.Т. Советская историография истории белого движения (конец 1920-х –
1991 год). М., 1994; Он же. Белое движение в гражданской войне. 80 лет изучения. М., 1998.
5
Федюк В.П. Современные тенденции в изучении истории гражданской войны //
Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии.
Архангельск, 1999.

1
Булатов Б.Б., Далгат Ф.М. Антиденикинский этап Гражданской войны в Дагестане
на примере Даргинского округа (историография проблемы) // Вестник ДГУ. 2005. Вып. 3.
С. 32–41.
2
Ипполитов Г.М. Белое движение в гражданской войне: постсоветская историография
проблемы (некоторые аспекты) // Актуальные вопросы истории России на пороге ХХI века:
Материалы 21-й Всерос. заоч. науч. конф. СПб.: Нестор, 2001. С. 258–264.
3
Рыбников В.В., Казаков В.Г., Ипполитов Г.М. «Белое дело» в литературе и источниках.
Историография исследования проблем белого движения в гражданской войне в России
(1917–1922 гг.). М.: Изд-во московской академии МВД России, 2001. 116 с.
4
Михайлов И.В. Гражданская война в современной историографии: виден ли свет в
конце тоннеля? // Гражданская война в России: события, мнения, оценки. М.: Раритет,
2002. С. 639–656.
5
Ушаков А.И. Антибольшевистское движение в годы гражданской войны в России.
Отечественная историография. АДД. М., 2004.

36

37

по истории Гражданской войны не может быть написана без ознакомления
с данными фундаментальными трудами В. Голдина1.
7. Еще одним направлением в историографии современного периода
являются труды закавказских исследователей, отражающие в той или иной
степени влияние Закавказья на процессы, происходившие на Северном
Кавказе в 1917–1920 гг.
Среди авторов этого направления следует отметить работы азербайджанских
исследователей Н. Агамалиевой, Р. Худиева2, С. Алиевой3, А. Балаева4, Д. Гасанлы5, З. Гасымова6, А. Гусейнова7, Р. Мустафа-заде8, Т. Насирова9, дагестанца
А.С. Гаджиева, написавшего работу о знаменитом азербайджанском миллионере Тагиеве10, грузинских исследователей М. Вачнадзе, В. Гурули, М. Бахтадзе11,
Н. Джавахишвили12, А. Ментешашвили13, армянских исследователей С. Восканяна14, Г. Петросяна15.
1.2. Источники
I. Неопубликованные источники
Среди неопубликованных источников к работе привлечены документы
пятнадцати архивохранилищ Москвы (ГАРФ, РГВА, РГА СПИ, ЦАОПИМ,
1
Голдина В.И. Гражданская война в России сквозь призму лет: историографические
процессы. Мурманск: МГГУ, 2012; Он же. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей
историографии (вторая половина 1980-х – 90-е годы). Архангельск: Боргес, 2000. 280 с.
2
Агамалиева Н., Худиев Р. Азербайджанская Республика: Страницы политической
истории. Баку. 1994.
3
Алиева С. Историческая призма: Азербайджанские части воевали с большевиками за
Дагестан // http://www.memo.ru/d/115775.html
4
Балаев А. Азербайджанское национальное движение в 1917–1918 гг. Баку, 1990; Балаев А. Мамед Эмин Расул-заде (1884–1955). М., 2009.
5
Гасанлы Д. История дипломатии Азербайджанской республики. В 3 т. Т. 1. Внешняя
политика Азербайджанской Демократической Республики (1918–1920). М.: Флинта;
Наука, 2010. 576 с.
6
Гасымов З. Азербайджан и Грузия в период становления (1918–1921 гг.): Военное
сотрудничество и строительство в военной сфере // http://www.ca-c.org/c-g/2007/
journal_rus/c-g-1/12.shtml
7
Гусейнов А. Армия Азербайджанской Демократической Республики. 1918–1920 //
http://www.ourbaku.com
8
Мустафа-заде Р.С. Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918–
1922 гг. М.: Возрождение, 2006. 356 с.
9
Насиров Т. Борьба за власть в Азербайджане (1917–1920). Баку, 1993.
10
Гаджиев А.С. Миллионер Тагиев Гаджи Зейналабдин. Махачкала: Фонд «Шамхалы
Тарковские», 2000.
11
Вачнадзе М., Гурули В., Бахтадзе М. История Грузии с древнейших времен до наших
дней // http://krotov.info/lib_sec/04_g/ruz/ia_kr5.htm
12
Джавахишвили Н.Г. Борьба за свободу Кавказа. (Из истории военно-политического
сотрудничества грузин и северокавказцев в первой половине XX века). Тбилиси, 2005.
13
Ментешашвили А. Грузинская Демократическая Республика 1918–1921 гг. и западные
державы // Вопросы истории. 1996. № 9; Ментешашвили А. Из истории взаимоотношений Грузинской Демократической Республики с советской Россией и Антантой в 1918 г. Тбилиси, 2004.
14
Восканян С.С. Очерк истории армяно-азербайджанских этнополитических отношений.
Волгоград, 2002.
15
Петросян Г.А. Отношения республики Армения с несоветскими государственными
образованиями России (1918–1920 гг.). Ереван: ЕГУ, 2006. 416 с.

38

ДРЗ, ЦМВС), Санкт-Петербурга (РГА ВМФ, ЦГАИПД СПб, ОР РНБ),
Нальчика (ЦГА КБР, Институт гуманитарных исследований при правительстве Кабардино-Балкарской Республики и отделении Российской академии
наук Кабардино-Балкарской Республики), Владикавказа (ЦГА РСО-А,
Северо-Осетинский институт социальных и гуманитарных исследований
им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра и Республики Северная Осетия-Алания), Махачкалы (ЦГА РД, Институт языка, литературы и
истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской Академии
наук). Архивные материалы представлены в диссертации 45 фондами.
Неопубликованные источники представлены в диссертации следующими
группами документов:
1. Делопроизводственные документы штабов Красной и Белой армий,
докладные записки, аналитические обзоры.
2. Источниками личного происхождения (воспоминаниями участников и
свидетелей Гражданской войны на Северном Кавказе с обеих сторон).
В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГА СПИ) для работы были привлечены документы обеих групп.
В ф. 17 хранятся документы, связанные с историей Центрального Комитета
КПСС (ЦК КПСС) за период 1898, 1903–1991 гг. В оп. 109 находится коллекция документов по вопросам обороны Советской республики и военного
строительства. Д. 50, использованное в диссертации, содержит доклад начальника 12-й стрелковой дивизии Любимова и военкома Косиора в РВС
8-й армии о положении на Дону и Северном Кавказе, о предстоящей борьбе
с Добровольческой армией генерала А. Деникина от 21 февраля 1919 г. В
ф. 71 хранится документация по Институту марксизма-ленинизма при
ЦК КПСС (ИМЛ) за 1931–1991 гг. Оп. 34 содержит материалы по сектору истории Гражданской войны. Здесь собраны документы и материалы,
подготовленные для исследования «История гражданской войны». Д. 411
представляет собой доклад члена Краевого комитета РКП(б) Северного Кавказа Мальцева о положении на Северном Кавказе на конец 1918 г. В д. 1054
хранятся воспоминания А. Гасанова о диктатура Н.-К. Тарковского. Оп. 35
также содержит материалы по сектору истории Гражданской войны. Здесь
собраны документы и материалы, подготовленные для исследования «История гражданской войны». Д. 699 содержат приказы РВС по Южному фронту
РСФСР, по его Каспийско-Кавказскому отделу, а потом и по отдельному
Каспийско-Кавказскому фронту РККА.
В Центральном государственном архиве историко-политической документации Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб) были найдены, использованы
материалы личного происхождения. Ф. 4000 содержит документы из Института истории партии Ленинградского обкома КПСС – филиала Института
марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1930–1990). В оп. 5 хранятся дела, в
которых отражены личные воспоминания советских участников или свидетелей Гражданской войны на Северном Кавказе: 571 (Воспоминания Самеда
Джафар-Заде. Мои воспоминания о революционном движении в Дагестане),
2423 (А.П. Слезгинский), 3649 (Такоев С. Воспоминания о революционной
39

деятельности С.М. Кирова на Кавказе в 1910–1920 гг.), 3650 (Резакова Т.М.),
3651 (Элердов. Воспоминания о деятельности С.М. Кирова во Владикавказе в
1917–1920 гг.).
В Центральном архиве общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ) в ф. 8654 были обнаружены и использованы документы из коллекции
документов личного происхождения участников общественно-политических и
революционных событий в России в конце XIX – начале ХХ в. (1877–1991 гг.).
Оп. 1 содержит дела, в которых хранятся личные воспоминания советских
участников или свидетелей Гражданской войны на Северном Кавказе: 610
(Документы о жизни и деятельности Лазьяна Иосифа Германовича), 712
(Личные документы Маршева Павла Георгиевича), 835 (Личные и служебные
документы Павлуцкой-Орджоникидзе Зинаиды Гавриловны).
В Северо-Осетинском институте социальных и гуманитарных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра и Республики
Северная Осетия-Алания в ф. 21 хранятся документы личного происхождения, в которых так или иначе отражены события Октябрьской революции и
Гражданской войны на Тереке. Оп. 1 составляют воспоминания участников
тех событий: дд. 7 (Краткий очерк революционного движения на Северном
Кавказе в 1917–1918 гг.), 58 (Сергеев Г. Захват власти во Владикавказе), 204
(Ильина А. О годах гражданской войны (1917–1920 гг.) в гор. Владикавказ
и Тифлис), 216 (Нечипурнов С.А. О переходе частей Апшеронского полка
на сторону Советской власти (1919–1920 гг.)), 240 (Грибенник Х.И. Страницы из истории подпольной борьбы против деникинцев во Владикавказе),
241 (Пшеничный Н.А. Провозглашение власти Революционного комитета
во Владикавказе), 340 (Доклад Гикало в РВС XI-й армии), 447 (Дзагуров.
Сведения о Хабаеве Б. – правителе Осетии в 1919 г.).
В Институте гуманитарных исследований при правительстве КабардиноБалкарской Республики и отделении Российской Академии наук КабардиноБалкарской Республики в ф. 2 автором были обнаружены документы личного
происхождения периода Гражданской войны. В оп. 1 находятся следующие
дела по истории Гражданской войны: д. 11 (Архивные материалы. Гугов Р.Х.),
15 (Собрание. Улигов У.А.), 55 (Воспоминания участников гражданской
войны в Кабардино-Балкарии). В оп. 2 следующие дела: 15 (Воспоминания
участников гражданской войны), 18 (Воспоминания участников гражданской войны), 19 (Воспоминания участников революционного движения и
Гражданской войны в Кабардино-Балкарии в записи И.И. Понятовского),
30 (Куважуков Т. Воспоминания), 31 (Маряев А.Б. Воспоминания), 47 (Хуламханов Т. Архивные материалы об участниках Гражданской войны). В оп. 3
дело 1а (Никонов И.Д. Киров на Тереке (краткий очерк)).
В Институте языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского
научного центра Российской Академии наук в ф. 2 содержатся воспоминания
участников Гражданской войны в Дагестане. Из оп. 1 следующие дела были использованы в написании диссертации: 15 (Приказ ВРК Кавказской армии), 26
(Чупанова. Борьба за власть Советов в Дагестане), 30 (Доклады Кавказского Краевого Комитета РКП(б), Совнаркому и РВС 11 армии о положении на Кавказе.

Военные сводки по петровскому и дербентскому районам), 43 (Описание боевых
действий 1-го Бакинского экспедиционного отряда в 1918 г, освободившего Петровск от белых), 44 (Воспоминания С. Тымчука о борьбе трудящихся Дагестана
и Северного Кавказа с деникинцами, о действии 1-го Дербентского советского
полка), 49 (М.-К. Алхасов. История революции в Дагестане (1917–1922 гг.)),
51 (Воспоминания Касаева М. о борьбе трудящихся Дагестана с деникинцами.
1919), 52 (Мирзоев Магомед), 59 (Три письма дипломатического представителя
буржуазно-националистического «Горского правительства» Г. Бамматова председателю правительства Т. Чермоеву. 1918), 71 (А. Гасанов), 95 (Дьяков А.З.), 109
(Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 136 (Г.Г. Кочарьянц.
К революционной деятельности Махача Дахадаева), 179 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 181 (Зияудин Эфендиев), 183 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 184 (Магомедов Наби),
185 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 190 (Куркиев Г.-А.), 193 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане,
собранные в лакских районах), 196 (Воспоминания участника гражданской
войны в Дагестане, командира 6 эскадрона 1-го Дагестанского конного полка
Муртазалиева Казанбия), 200 (Васильев Д.), 201 (Анисимов Л.И. Мои воспоминания о гражданской войне в Дагестане за 5 января – 20 мая 1918 г.),
202 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 208 (Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане), 245 (Воспоминания
М. Агаева и М. Далгат), 256 (Дибиров М.-К.).
В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в ф.р-115 содержатся делопроизводственные материалы Южнорусской конференции по
созданию союза государственных образований на юге России, которая проходила в разных городах юга России, занятых белыми в 1919 г. Фонд содержит
сведения о переговорах южнорусского казачества по вопросам создания новых,
жизнеспособных форм государственного устройства на казачьих территориях
юга России. В диссертации использованы материалы оп. 1, дела 1, 2, 3, 4, 5, 6, 8,
9, 28, 34. В ф.р-440 хранятся материалы отдела пропаганды Особого совещания
при главнокомандующем ВСЮР за 1918–1919 гг. Во многом материалы этого
фонда дублируют то, что сохранилось в ф. 446, т.е. те же аналитические материалы, ежедневные, полумесячные или месячные сводки сведений по всем фронтам
Гражданской войны. Естественно, для диссертации использованы материалы,
касающиеся Северного Кавказа и Закавказья. Из оп. 1 в диссертационном
исследовании использованы дела 23 (Российская революция и образование
республики Союза горских народов Кавказа в Дагестане и Терской области),
34 (Политические сводки отдела пропаганды Особого Совещания ВСЮР об
экономическом и политическом положении Закавказья, Дона, Кубани, Украины,
Крыма, об отношении населения к Добровольческой армии), 34а (Политические
сводки отдела пропаганды Особого Совещания ВСЮР за май-август 1919 г. и
приложение к политическим сводкам о деятельности Особого Совещания, об
экономическом и политическом положении Закавказья, Дона, Кубани, Крыма,
Украины, Белоруссии). Ф.Р-446 содержит документы Политической канцелярии Особого совещания при главнокомандующем ВСЮР за 1918–1919 гг.

40

41

Материалы этого фонда представлены аналитическими записками, подготовленными для высшего руководства белого юга, генералам А. Деникину, И. Романовскому, Драгомирову. Из оп. 1 в работе использованы дела 2, 4, 6, 8, 13, 19,
29, 30. Из оп. 2 использованы дела 4, 15, 16а, 21, 22, 26, 27, 29, 30, 31, 32, 33, 34,
36, 39, 41, 64б, 67, 92, 97, 102, 121, 123. Ф.Р-1722 представляет собой коллекцию
материалов, собранных канцелярией начальника Георгиевской городской стражи
Терско-Дагестанского края в г. Георгиевске за 1919 г., который тогда территориально входил в состав Терской области. Из оп. 1 в работе использовано дело 1.
Ф.Р-4132 содержит сведения о Порт-Петровском градоначальстве за 1919–
1920 гг. Из оп. 1 использованы дела 1 и 3. Ф.Р-4354 содержит материалы из
нальчикской окружной комиссии по возмещению убытков, причиненных
Гражданской войной, за 1919 г. Материалы этого фонда частично пересекаются с
подобными материалами из ЦГА КБР, ф.р-197 (Правитель Кабарды), которые будут представлены чуть ниже. Из оп. 1 следующие дела использованы в работе: 1, 8,
11, 14. Ф.Р-5351 заключает в себе материалы войскового правительства Терского
казачьего войска за 1918–1919 гг., в частности, протоколы заседаний Большого
войскового круга. Из оп. 1 использованы дела: 2, 3, 6, 7, 11, 16, 17, 18, 19, 25, 36, 38,
40. Ф.Р-5827 содержит материалы главнокомандующего Добровольческой армией и ВСЮР генерала А.И. Деникина. В работе использовано одно дело 94 из оп. 1.
Ф.Р-5881 содержит коллекцию отдельных мемуаров и документов эмигрантов
за 1918–1939 гг. Из оп. 2 использованы следующие дела: 31, 33, 34 (Доклады и
докладные записки начальника разведывательного отделения штаба Главнокомандующего ВСЮР и других лиц о политическом состоянии Закавказья), 64б
(Переписка с главнокомандующим ВСЮР и с британской военной миссией
о политических событиях на Кавказе), 248 (Н.А. Бигаев), 330 (Егоров А.Е.),
407 (Д. Кобяков), 476 (П.Н. Маслов), 534, 535, 728 (Борис Алексеевич Чепиго.
В горах и дебрях Дагестана (сентябрь 1917 – апрель 1918.). Действия «Дикой
дивизии» в горах Дагестана), 587, 589 (И.Ф. Рассказова. О Гражданской войне
на Юге России), 745. Ф.Р-5956 посвящен генералу В.В. Чернавину, активному
участнику Белого движения на Юге России при А. Деникине и П. Врангеле,
материалы в фонде за 1913–1944 гг. В работе использована оп. 1, дела 392 и 395.
Ф.Р-6344 содержит материалы председателя Донского Круга В.А. Харламов
за 1875–1957 гг. В работе использована оп. 1, дело 40. Ф.Р-6396 вмещает материалы контрразведывательной части Особого отделения отдела Генерального
штаба Военного управления при Главнокомандующем ВСЮР за 1918–1920 гг.
В работе использованы документы из оп. 1, дела 2, 6, 23, 24, 27. Ф.Р-6546 хранит
документы, касающиеся сенатора П.П. Стремоухова за 1904–1919 гг. Он нам
интересен тем, что был в изучаемый период помощником управляющего делами главноначальствующего генерала И. Эрдели. Из оп. 1 использовано дело 5.
В Российском государственном военном архиве (РГВА) ф.р.-39540
представляет собой делопроизводственные материалы, касающиеся Штаба
Главнокомандующего Русской армией (Бывший штаб главнокомандующего
ВСЮР, бывший штаб Добровольческой армии) за 1918–1920 гг. В работе
использована оп. 1, дела 7, 12, 51, 148. Ф.Р-39671 хранит аналитические

сводеки штаба командующего войсками Северного Кавказа за 1919–1920 гг.
В исследовании использована оп. 1, дела 4, 5, 14. Ф.Р-39779 заключает в себе
сведения о партизанском отряде генерала Л. Бичерахова за 1918–1919 гг., в
том числе переписка братьев Бичераховых за указанный период. Использована оп. 2, дела 17, 19, 21, 34, 39, 45, 49.
В Российском государственном архиве Военно-Морского флота
(РГА ВМФ) ф.р-72 содержит делопроизводственные материалы штаба командующего Черноморским флотом (белых) за 1918–1920 гг. Использована оп. 1,
дела 1, 39, 43, 101. Ф.Р-332 хранятся документы морского управления ВСЮР
за 1918–1920 гг. Использованы материалы оп. 1, дела 3, 10, 13, 22, 24, 42, 43, 44,
45, 46, 94, 95, 96, 97. В ф.р-908 исследователям доступны материалы Каспийской
военной флотилии ВСЮР за 1919–1920 гг. (аналитические записки, доклады,
обзоры). Использована оп. 1, дела 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 27, 28, 30, 31, 32, 33,
34, 36, 37, 38, 40, 41, 45, 46, 47, 48, 53, 54, 55, 56, 57, 62, 63, 72, 73, 74, 83, 90, 94, 107,
134. Ф.Р-2177 располагает материалами управления по военно-морским делам
при Главнокомандующем войсками и флотом Кавказа генерале Л. Бичерахове
за 1918–1919 гг. Использована оп. 1, дело 2, оп. 2, дела 1, 3.
В Центральном государственном архиве Республики Северная ОсетияАлания (ЦГА РСО-А) ф.р-1 представляет собой собрание материалов
войскового правительства Терского казачьего войска за 1917–1920 гг. В оп. 1
использованы дела 47, 50. В оп. 2 дело 10. Ф.Р-2 содержит документы канцелярии Войскового атамана и Правительства Терского казачьего войска
за 1917–1920 гг. В оп. 1 использованы дела 35, 37. В ф.р-8 находятся материалы управления правителя Северной Осетии в 1919–1920 гг. полковника
Я. Хабаева. Из оп. 2 использованы дела 4, 20, 34, 35. Из ф.р-9 использованы
материалы Временного правительства Союза горцев Кавказа. Оп. 1, дела 2,
2а, 8, 10. Из ф.р-10, где хранятся материалы ЦК Союза объединенных горцев
Кавказа и Дагестана за 1917 г., использована оп. 1, дело 5.
В Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР) из ф.р-12, где находятся документы отдела по воинской
повинности Управления отдельного Кабардинского округа, использована
оп. 1, дела 2, 3, 13, 14а, 18. Из ф.р-197, где исследователям доступны материалы о правителе Кабарды генерале Бековиче-Черкасском, использована
оп. 1, дела 35, 36, 37, 43, 47.
В Центральном государственном архиве Республики Дагестан (ЦГА
РД) в ф.р-619 находятся материалы о военном диктаторе Дагестана в 1918 г.
Н.-Б. Тарковском. Из оп. 1 использовано дело 1. Ф.Р-621 содержит документы
правительства Республики Союза горских народов. Из оп. 1 использованы
дела 1, 4, 7, 10, 12, 14, 18, 19, 24. Ф.Р-622 представляет материалы канцелярии
военного губернатора Дагестанской области при Горском правительстве. Из оп.
1использованы дела 15, 17, 19. В оп. 2 дело 52. В ф.р-627 находятся материалы
о деникинском правительстве Дагестана в 1919–1920 гг. Из оп. 1 в работе использованы дела 5 и 9. Ф.Р-628 располагает материалами начальника штаба
белых войск Дагестанской области в 1919–1920 гг. Из оп. 1 использованы дела

42

43

5, 6, 12, 13. В ф.р-629 находятся документы, касающиеся Штаба начальника Каспийской военной флотилии ВСЮР, базировавшейся в Дагестанской области
в г. Порт-Петровск (ныне Махачкала) в 1919–1920 гг. Из оп. 1 использовано
дело 1. Ф.Р-633 хранит материалы о главном инспекторе морских перевозок
по Каспийскому морю и уполномоченном управления путей сообщения при
Главнокомандующем ВСЮР в г. Петровск-Порт (ныне Махачкала) за май
1919 – март 1920 г. Из оп. 1 использовано дело 11. В ф.р-635 хранятся материалы, рассказывающие о деятельности главноуполномоченного по эвакуации
и распределению служащих правительственных учреждений Закаспийской
области на Северном Кавказе Дагестанской области в г. Порт-Петровск (ныне
Махачкала) в 1919–1920 гг. Из оп. 1использованы дела 1 и 7.
В Документальном фонде Центрального музея Вооруженных сил
(ЦМВС) по истории Гражданской войне на Северном Кавказе хранится
фонд общества «Родина», где для исследователей хранятся воспоминания
Н.В. Шинкаренко, активного участника Белого движения на Юге России.
В Доме Русского зарубежья (ДРЗ) предоставлены обширные документальные материалы личного происхождения. В фонде 1 собрана стараниями
основателя ДРЗ А.И. Солженицына всероссийская мемуарная библиотека.
В работе использованы воспоминания белоэмигрантов Н. Грушевской
(Д. М-37), И. Берхман (Д. М-52), В. Ушкова (Д. Е-52), Н. Горской (Д. А-64),
Н. Каблицкого (Д. А-73), Д. Ходалицкого (Д. Е-90), Д. Звегинцова (Д. Е-147),
П. Шатилова (Д. М-250).
В Отделе рукописей Российской национальной Библиотеки
(ОР РНБ) по теме исследования имеется ф.-1052, где хранятся воспоминания
Б. Энгельгардта. Из этой оп. 1 в работе использовано дело 38.

Особый интерес представляют воспоминания участников Гражданской
войны в регионе с красной стороны1.
Также нужно выделить воспоминания белогвардейцев. В этой связи стоит отметить «Очерки русской смуты» генерала А.И. Деникина. До сих пор
исследователи не сошлись во мнении, на что больше походит произведение
главкома ВСЮР: на воспоминания или на научный труд. Все же предположим, что в работе Антона Ивановича больше личного, чем служебного.
Отнесем «Очерки…» к воспоминаниям с огромным количеством документальных ссылок2.
Далее стоит отметить воспоминания и переписку генерала П.Н. Врангеля
с женой. Во врангелевских записках вторая глава так и называется: «Освобождение Северного Кавказа». Здесь генерал показан как талантливый
военачальник, прошедший за короткое время с августа 1918 по январь 1919 г.
путь от комдива до командарма, что не совсем одобрительно оценивалось со

1
Декреты Советской власти. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1957; Директивы Главного
командования Красной армии (1917–1920). Сб. док. М.: Воениздат, 1969; Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922 гг.): Сб. документов. Т. 1. М.: Воениздат,
1971; Революционные Комитеты Терской области в борьбе за восстановление и упрочение
Советской власти. Сухуми. 1971; Собрание узаконений и распоряжений правительства за
1917–1918 гг. М., 1942; Съезды народов Терека. 1918: Сб. документов и материалов. В 2 т.
Орджоникидзе, 1977–1978.

1
Апухтин В. Гражданская война в Чечне 1919 г. // Новый Восток, 1925. № 8–9; Он же.
Жертвы контрреволюции на Тереке // Коммунистический путь. 1922. № 5–6. С. 133–135;
Он же. Против огня и воды. Очерк ингушской действительности в дни гражданской войны.
1918 г. // Новый Восток. 1925. № 8–9; Булле Ф. Борьба за Советы на Тереке // Каторга
и ссылка. 1932. № 11–12 (96–97). С. 268–286; Бутаев К.Б. Горцы за революцию (Беглые
очерки из воспоминаний). Владикавказ, б/и, 1922. 41 с.; Гречкин И.В. Воспоминания о стодневных боях в городе Грозном и о партизанской борьбе в горах Чечни против деникинцев
// Известия ЧИРКМ. Вып. 9. Грозный, 1957; Далгат А. В огне революции: Воспоминания.
Махачкала: Дагкнигоиздат, 1960; Дьяков А.З. Борьба сунженских казаков за Советскую
власть в 1918–1920 гг. (Воспоминания). Грозный: Чечено-Ингуш. кн. издат., 1957. 64 с.;
Калмыков Б.Э. Статьи и речи / Под ред. Б.Х. Цавкилова. Нальчик, 1961; Калмыков Б.Э.
Статьи и речи. 2-е изд., доп. Нальчик, 1983; Ковтюх Е.И. От Кубани до Волги и обратно. М.:
Госвоениздат, 1926; Ковтюх Е.И. «Железный поток» в военном изложении. М.: Госвоениздат,
1935; Крутоголов Ф.Ф. На Кубани и Тереке. Краснодар: Краснодарское книжное изд-во,
1967. 160 с.; Крутоголов Ф.Ф. Огненные версты. Записки участника гражданской войны
на юге России. Краснодар: Край. кн. изд-во, 1975. 174 с.; Мугуев Х.М. Весенний поток. М.:
Воениздат, 1960; Мустафаев X. Воспоминания партизана. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1960;
Носов А.Ф. Октябрьская революция в Грозном и в горах Чечено-Ингушетии (К истории
народов Чечено-Ингушетии). 1917–1920. Воспоминания. Грозный: Чечено-Ингуш. кн.
изд-во, 1961. 156 с.; Прудников В. Воспоминания о гражданской войне 1918–1919 гг. в
Терской области // Коммунистический путь. 1922. № 5–6. С. 128–130; Рондо А.К Астраханским степям // Известия Кубано-Черноморского обкома РКП(б). 1921. № 15; Рондо А.
Из истории южного фронта // Путь коммунизма. 1922. № 3; Он же. К истории борьбы с
контрреволюцией на Северном Кавказе // Путь коммунизма. 1922. № 3; Самурский Н.
Гражданская война в Дагестане. Махачкала, 1925; Такоев С. К истории революционного
движения на Тереке (по личным воспоминаниям) // Известия ОНИИК. Вып. 2. Владикавказ, 1926; Тахо-Годи А.А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927;
Федор Раскольников о времени и о себе: Воспоминания. Письма. Документы. Л.: Лениздат,
1989; Чечин М. Мои личные воспоминания об Октябрьской революции в Пятигорске //
Коммунистический путь. 1922. № 5–6; Шерипов А. Статьи и речи. Сборник. 2-е изд., испр.
и доп. / Сост. Е.П. Киреев, М.Н. Музаев. Грозный, 1972; Шерипов А. Статьи и речи. Сб.
Грозный: Книга, 1990; Шерипов А. Статьи и речи. Грозный, 1977; Шляпников А.Г. За хлебом
и нефтью // Вопросы истории. 2002. № 7–12; 2003. № 1–6; Иванько Н. Грозовые годы. Кн. 1.
Пятигорск: Северо-Кавказское краевое государственное изд-во, 1936. 106 с.; Иванько Н.И.
За власть Советов. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1957. 164 с.
2
Деникин А.И. Очерки русской смуты. Вооруженные силы юга России. Распад Российской империи. Октябрь 1918 – январь 1919. Минск, 2002. 560 с.

44

45

II. Опубликованные источники:
Опубликованные источники по истории Гражданской войны на Северном
Кавказе условно можно разделить на следующие группы:
1. Официальные документы, связанные с периодом Гражданской войны
на Северном Кавказе.
2. Опубликованные сборники документов, составленные и прокомментированные историками-специалистами.
3. Материалы личного характера (дневники, воспоминания).
Первый вид источников представлен сборниками как официальных документов, касающихся общих политических, социальных и экономических
вопросов, так и затрагивающих военную тематику1.

стороны старых добровольцев. Однако генерал Деникин назначал на столь
высокие посты Врангеля вопреки такому отношению офицерства1.
Еще одним руководителем Белого движения, оставившим свои воспоминания о Гражданской войне в регионе в 1918–1919 гг., является
П.Н. Шатилов, оставивший обширные опубликованные и неопубликованные мемуары2. Шатилов – уроженец Тифлиса, сын одного из руководителей
Кавказского наместничества до Февральской революции 1917 г. В период
Первой мировой войны он прошел трудный путь строевого и штабного
офицера на Кавказском фронте, после Октябрьской революции и распада
фронта он оказался не у дел, и повинуясь внутреннему голосу, а вернее
инстинкту самосохранения, Павел Николаевич направляется на север в
Добровольческую армию генерала Деникина, о которой в Закавказье были
самые смутные представления. Прибыв на территорию, занятую белыми,
он сначала был зачислен в резерв чинов, потом последовательно командует
дивизией, корпусом и затем начальником штаба у командующего Кавказской Добровольческой армией генерала Врангеля. Под его пером предстают
яркие картины борьбы добровольцев с большевиками за овладением Терской областью в конце 1918 – начале 1919 г.
Генерал П. Половцев также не обошел своим вниманием события Первой
мировой войны, революции и начального этапа Гражданской войны на Тереке
и в Дагестане. Он был непосредственным участником многих решающих
событий. Начиная с участия в Мировой войне в качестве командира одного
из полков в Туземной дивизии, затем он последовательно участвовал в становлении Временного правительства, командовал войсками Петроградского
военного округа в период неудачного июльского выступления большевиков в
1917 г., которое стало таковым благодаря его усилиям. Затем он был назначен
командовать Туземной дивизией, которая в сентябре была преобразована в
корпус. После Корниловского выступления корпус был направлен по месту
дислокации, на Кавказ, где П. Половцеву пришлось командовать войсками
образовавшегося антибольшевистского Терско-Дагестанского правительства,
бороться с нарождающейся советской властью. На страницах его книги
описана гибель терского атамана М. Караулова, момент его похорон, растерянность терской контрреволюции. В конце концов генералу едва удалось
спастись бегством и навсегда уехать в эмиграцию3.
Генерал А. Шкуро уже в эмиграции написал воспоминания о своем участии в Первой мировой и Гражданской войнах. В своих «Записках белого
партизана»4 Андрей Григорьевич отразил свое пребывание в корпусе генерала
Баратова в 1917–1918 гг., затем эпизод возвращения на Родину, в Кубанскую
область, переименованную уже в Кубано-Черноморскую советскую республи-

ку. После начала антиказачьей политики Шкуро организует партизанский
отряд против большевистской власти, воюет на границе Кубани и Терека, что
косвенно становится поводом для начала Терского восстания 1918 г. Затем
соединяется с Добровольческой армией, на рубеже 1918–1919 г. командует
дивизией, которая участвует в разгроме красных 11-й и 12-й армии на Тереке.
В воспоминаниях Н.Н. Суханова «Записки о революции» автор описывает
эпизод, как Временное правительство боролось с Корниловским выступлением с помощью посылки мусульманских агитаторов от Милли Шуро под
руководством А. Цаликова в Туземную дивизию, наступавшую на Петроград1.
Некоторые современные исследователи склонны именно этот эпизод считать
решающим в разгроме всего выступления Верховного главнокомандующего
генерала Л.Г. Корнилова.
Далее особый интерес представляют опубликованные эмигрантские источники, представленные воспоминаниями боевых морских или сухопутных
офицеров или случайных свидетелей тех или иных событий. Они представлены воспоминаниями офицера Кабардинского конного полка А. Арсеньева
о службе в годы Первой мировой войны и во время Гражданской войны, в
ходе Терского восстания 1918 г.2
Член русского национального совета в Закавказье Б. Байков отразил
настроения жителей этой окраины к южнорусскому Белому движению и
деятельность совета по облегчению здесь жизни русских, в одночасье оказавшихся за границей3.
Воспоминания Добрынина повествуют о борьбе русских поселенцев в
Азербайджане в 1918–1919 гг., контактах с Л. Бичераховым в период его
пребывания в Азербайджане и Дагестане4.
Примыкают по тематике, связанной с Л. Бичераховым и его эпопеей, воспоминания полковника-кубанца Ф. Елисеева, бывшего на Кавказском фронте
и позже воевавшего на Северном Кавказе в составе белых сил5.
Очень ценные воспоминания оставил Б. Никитин, участник и свидетель
многих важнейших событий 1917 г. и периода Гражданской войны. В них он
осветил события, связанные с Корниловским выступлением конца августа
1917 г., и роль Туземной дивизии в нем, далее свое участие в боевых действиях
в Дагестане в 1918 г. в отряде Л. Бичерахова против красных и турок6.
Интересна подборка документов в петербургском журнале «Русское прошлое» № 5 за 1994 г., подготовленных к публикации безвременно ушедшим
талантливейшим петербургским ученым В.Г. Борневским, повествующих
о взаимоотношениях Добровольческой армии и Кубани, в частности, о за-

1
Врангель П.Н. Из фронтовых писем жене: 1918–1920 гг.// Русское прошлое. 1996.
№ 7. С. 21–43; Он же. Записки. Кавказская армия. Ч. 1. М.: Голос, 1995.
2
Шатилов П. В Добровольческой армии // Второй Кубанский («Ледяной») поход и
освобождение Северного Кавказа. М.: Центрполиграф, 2002. С. 308–323.
3
Половцев П.А. Дни затмения: Записки Главнокомандующего войсками Петроградского
военного округа в 1917 г. М., 1999.
4
Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М., 1996.

Суханов Н.Н. Записки о революции. Книга 5 // http://www.magister.msk.ru
Арсеньев А. Воспоминания о службе в Кабардинском конном полку // Возрожденные
полки Русской армии в Белой борьбе на Юге России. М.: Центрполиграф, 2002. С. 303–317;
3
Байков Б. Воспоминания о революции в Закавказье // Сопротивление большевизму.
1917–1918 гг. М., 2001. С. 483-506;
4
Добрынин В.А. Оборона Мугани. 1918–1919. Париж, 1974.
5
Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте. 1914–1917: Записки полковника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001.
6
Никитин Б.В. Роковые годы: (Новые показания участника). М.: Айрис-пресс, 2007. 384 с.

46

47

1

2

ключении в июле 1919 г. в Париже договора о дружбе между кубанскими
самостийниками и горскими деятелями, что было расценено белыми как
сговор против них1.
Кубанско-терскую тематику продолжают воспоминания полковникахоперца А. Маслова, участника начавшегося на границе Кубани и Терека
восстания казаков против большевиков весной-летом 1918 г., что в том
числе послужило толчком для начала терского восстания 1918 г. во главе с
Г. Бичераховым2.
Северокавказскую тематику Белого движения продолжают воспоминания ставропольца П. Жадана, вступившего в Добровольческую армию с
гимназической скамьи. Он был свидетелем неудачного восстания офицеров
в Ставрополе летом 1918 г., видел, как город заняли казаки А. Шкуро3.
Морской офицер А. Ваксмут, оказавшись на Каспийском море в 1919–
1920 гг., был участником и свидетелем борьбы за господство в этом регионе
с красными, взаимоотношений с горцами, англичанами и позднее с азербайджанцами4.
К воспоминаниям А. Ваксмута примыкают записки старшего морского
офицера фон Вирена5.
Интересны анонимные воспоминания, относящиеся к боевым действиям
на Каспии в 1918–1919 г6.
Морской офицер Н. Лишин отразил ситуацию на Каспии в период с 1918
по начало 1919 г., когда он служил на флоте, подчинявшемся Л. Бичерахову,
а потом принадлежавшем британцам7.
Константин Шуберт, один из офицеров белой Каспийской военной флотилии, описал в своих воспоминаниях эпизод, связанный с попыткой летом
1919 г. объединенными сухопутными силами (Астраханский отряд сил Северного Кавказа под командованием генерала Драценко) и отрядом парусников
КВФ под командованием автора взять красную твердыню Астрахань8. Все
повествование выдержано в подчеркнуто авантюристической стилистике и
напоминает лучшие образчики отечественной и зарубежной приключенческой литературы XIX – начала ХХ в.

В советском документальном сборнике про моряков-каспийцев помимо
документов о красной стороне, есть интереснейшие материалы по Каспийской
военной флотилии в составе ВСЮР1.
Жена русского дипломата А. Гривцова-Горская описала эвакуацию Каспийской военной флотилии в Энзели, отношение британцев к ней, приход
красных и увод кораблей в Баку2.
Терский атаман Г. Вдовенко описал участие терского казачества в период
восстания июня-ноября 1918 г. против большевиков3.
Терский офицер А. Горбач дополнил и уточнил некоторые детали этого
неудачного для казаков антибольшевистского выступления4.
Особый интересе представляет подборка документов о восстании, составленная в первую годовщину в 1919 г., еще в ходе Гражданской войны,
участниками восстания терскими казаками5.
Офицер В. Шлехта повествует о терском казачьем движении под руководством Г. Бичерахова в 1918 г., приводит описание личных встреч с
руководителем восстания Георгием Федоровичем Бичераховым, показывает
причины поражения этого выступления6.
Офицер Чеченской конной дивизии Д.Де Витт ярко описал то, как проходила «мобилизация» чеченцев в дивизию в 1919 г., с какими трудностями
приходилось сталкиваться ему и его подопечным в этом нелегком деле.
В других его воспоминаниях описывается яркий боевой путь дивизии в боях
на Нижней Волге и Украине7.
Чеченскую тематику продолжил поручик 5-го Александрийского гусарского полка Н. Станюкович, участвовавший в составе своего полка в
подавлении чеченского повстанческого движения. В его воспоминаниях
исследователи смогли подробнее узнать о бое под Чечен-аулом 28–29 октября 1919 г.8
Дагестанской тематике посвящены воспоминания офицера-артиллериста
Б. Кузнецова, уроженца тех мест, участника Гражданской войны в Дагеста-

1
Кубань и Добровольческая армия в 1918–1919 гг. // Русское прошлое. 1994. № 5.
С. 77–112.
2
Маслов А.П. Записки полковника-хоперца // Дневники казачьих офицеров. М.: Центрполиграф, 2004. С. 181–207.
3
Жадан П.Н. Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой
войнах. М.: Терра, 1991. 240 с.
4
Ваксмут А. Конец Каспийской флотилии времен Гражданской войны под командованием генерала Деникина // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 396–406.
5
Вирен Р.Э. фон. Каспийская военная флотилия в период Гражданской войны (1919–
1920) // Бизертинский морской сборник. 1921–1923. Избранные страницы. М.: Согласие,
2003. С. 299–357.
6
Каспийская военная флотилия 1918–1919 годов // Флот в Белой борьбе. М., 2002.
С. 374–396.
7
Лишин Н.Н. На Каспийском море. Год белой борьбы. Прага, 1938.
8
Шуберт К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в Белой
борьбе. М., 2002.

1
Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918–
1920 гг. Сборник документов. Баку, Элм, 1971. 392 с.
2
Гривцова-Горская А. Из прошлого. В персидском порту Энзели в 1920 г. // Возрождение. Ежемесячный литературно-политический журнал. № 205. Янв. 1969. С. 100–102.
3
Вдовенко Г. Борьба терских казаков с большевиками в 1918 году // Сопротивление
большевизму. 1917–1918 гг. М., 2001. С. 448–455.
4
Горбач А. Белое движение в Терской области // Сопротивление большевизму. 1917–
1918 гг. М., 2001. С. 455–463.
5
Терское казачье восстание. Памяти годовщины восстания терского казачества. 23
июня 1918 г. – 23 июня 1919 г. Пятигорск, 1919.
6
Шлехта В. Ликвидация бичераховского движения // Родимый край. Париж. № 93.
Март-апрель. 1971.
7
Де Витт Д. Северная Чечня // Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. М.: Центрполиграф, 2002. С. 459–467; Он же. Чеченская конная дивизия // http://www.zvezdaspb.ru.
8
Станюкович Н.В. Бой при Чечен-ауле 28–29 октября 1919 // http://beloe-dvijenie.
livejournal.com/452357.html

48

49

не в составе сил Тарковского, боровшихся с большевиками на протяжении
почти всего 1918 г.1
В продолжение и дополнение сочинения Б. Кузнецова стоит сказать о
записках известного художника Серебряного века Е. Лансере, волею судьбы
очутившегося в революционную годину на Кавказе, и в частности в 1918–1919
гг. бывшего в Темир-Хан-Шуре, где ему удалось набросать несколько портретов участников 3-го дагестанского съезда в январе 1918 г. В частности,
Лансере с поразительной достоверностью отобразил образы Н. Гоцинского,
Р. Капланова, Г. Баммата, М.-М. Хизроева2.
Ингушская тематика отражена в воспоминаниях офицера Ингушского
конного полка А. Маркова, участника Первой мировой войны в составе Туземной дивизии. Многие из тех, кто участвовал в Мировой войне, чуть позже
приняли участие и в Гражданской по обе стороны баррикад3.
Вызывают интерес анонимные воспоминания о событиях во Владикавказе в 1918–1919 г. в период Советской власти и прихода туда добровольцев.
Очень интересен взгляд на происходившие тогда события именно обывателя,
который явно не сочувствовал большевикам и с большим энтузиазмом воспринял приход деникинских войск в регион4.
Воспоминания офицера-кавказца К. Попова – яркий образчик мемуаров офицера русской армии, служившего на Кавказе до Первой мировой
войны, затем выступившего на войну в составе одного из лейб-гвардейских
полков, воевавшего всю войну на Кавказском фронте. Потом поневоле
оказавшегося за границей, во вновь образованной Грузинской республике
в 1918 г. и вынужденно покинуть ее, направившись в Добровольческую
армию на Северный Кавказ. Здесь он вступает во вновь образованные
части старой русской армии и продолжает свой боевой путь в Кавказской
армии ВСЮР5.
Константин Чхеидзе оставил воспоминания о главе кабардинской контрреволюции З. Даутокове-Серебрякове и о его участии в терском восстании
1918 г. Будучи адъютантом Серебрякова, Чхеидзе отразил ту атмосферу,
которая царила на Северном Кавказе и в Кабарде в 1917 и в 1918 г., показал
взаимоотношения повстанцев с добровольцами6.
В качестве продолжения воспоминаний о Серебрякове стоит упомянуть
и воспоминания Чхеидзе о более позднем периоде антибольшевистской

борьбы на Северном Каавказе, а именно рубеж 1919–1920 гг. и отступление
белых сил из региона, материалы о которых были найдены и опубликованы
кабардинским исследователем О. Жанситовым в кабардинском «Историческом вестнике», 3-й выпуск за 2006 г.1
Кавказские документы личного происхождения представлены воспоминаниями, созданными или деятелями Горского правительства и примкнувшими
к ним лицами, или закавказскими деятелями того периода, вовлеченными
тем или иным способом в события, а также сборниками документов по закавказской тематике, прямо или косвенно связанными с северокавказской
проблематикой. Список источников данного рода достаточно обширен и
интересен для понимания происходивших событий. В первую очередь интересны воспоминания руководителей горской государственности, политиков
и военных.
Свои воспоминания о горском движении оставил второй глава Горского
правительства кабардинец П. Коцев2. Из самого названия его мемуаров,
перепечатанных в одном современном дагестанском издании, следует, что
раз горцы не получили независимости, то, значит, жертв, принесенных на ее
алтарь, было недостаточно. Так и хочется сказать названием одного из классических советских фильмов: «Никто не хотел умирать!». И в самом деле,
никто из ведущих горских руководителей не пострадал в ходе Гражданской
войны, а пострадали лишь те, кто остался на территории, подконтрольной
советской власти. К таковым не относился П. Коцев.
К такого рода деятелям можно отнести и Г. Баммата, который был министром иностранных дел Горского правительства3. Название его воспоминаний
как бы намекает, что Кавказ отдельно, а русская Революция отдельно. Вернее,
все, что принесла Революция положительного для Кавказа, они приняли,
а все, что плохо для горских деятелей, как то большевизм и все что с ним
связано, отвергается и как бы к ним не имеет отношения. Налицо яркий образец непонимания или, точнее, отрицания неразрывности всех этапов революции, начиная с Февраля и заканчивая Октябрем 1917 г. Горские деятели,
видимо, хотели остановиться на первом этапе революции, однако не смогли
справиться со вторым и были вынуждены, как Г. Баммат, проклинать ее из-за
границы, создавать там антисоветские организации и издавать всякого рода
пропагандистскую литературу
Еще один министр Горского правительства, на этот раз финансов,
В.-Г. Джабагиев, также отметился на этой ниве. Он в своих рассуждениях не
противопоставлял, правда, Революцию, Гражданскую войну и Кавказ, однако
пошел несколько дальше в своих обобщениях, предложив рассматривать то,
что происходило в 1917–1920 гг. на Северном Кавказе, как эпизод в веко-

1
Кузнецов Б.М. 1918 год в Дагестане // Сопротивление большевизму. 1917–1918 гг.
М., 2001. С. 506–537.
2
Лансере Е.Е. Несколько слов о моей жизни на Кавказе // Творчество. М., 1936. № 31.
О жизни Е. Лпнсере на Кавказе: Тахнаева П. Лансере в Дагестане // http://www.odnoselchane.
ru/?sect=1713
3
Марков А.Л. В ингyшском конном полку. М., 1999.
4
Полгода во Владикавказе (Отрывки из дневника 1918–1919 гг.) // На чужой стороне.
Историко-литературные сборники. № 7. 1924. С. 151–185.
5
Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. М.: ГПИБ, 2007. 240 с.
6
Чхеидзе К.А. Генерал Заур-Бек Даутоков-Серебряков. Гражданская война в Кабарде.
Нальчик, 2008.

1
Жанситов О.А. Воспоминания К.Чхеидзе о событиях Гражданской войны на Тереке
// Исторический вестник. III выпуск. Нальчик, 2006. С. 455–509.
2
Коцев П. Свобода не дается без жертв. Из истории Горской Республики) // Наш
Дагестан. 1994. № 172–173
3
Баммат Г. Кавказ и русская революция // Наш Дагестан. Махачкала, 1994. № 172–173.
С. 33–45.

50

51

вечной русско-кавказской борьбе, назвав даже так свою книгу.1 Думается,
что такая точка зрения весьма популярна среди тех, кто считает, что борьба
продолжается до сих пор, особенно среди тех, кто поддерживает современный
этно-религиозный сепаратизм на Северном Кавказе.
Среди этого списка – воспоминания полковника М. Джафарова, написавшего свои мемуары в советском заключении. Представленный сборник дает
сведения о его участии в военном руководстве силами Горской контрреволюции в период с конца 1918 по начало 1919 г. Дается широкий спектр личных
оценок деятелей той эпохи, краткие яркие их характеристики, тем более что
он был с ними практически со всеми лично знаком2.
В числе примкнувших к деятелям Горского правительства относится
А. Авторханов3, который когда-то попадал в категорию пламенных историковмарксистов из местных кадров, а затем стал яростным чеченским и общекавказским националистом с яркой антирусской окраской.
На деятельность Горского правительства проливают свет воспоминания
его члена М.К. Дибирова, оставившего богатейшие воспоминания об этом
периоде4.
Известный дагестанский художник Х.-Б. Мусуясул оставил интереснейшие воспоминания о годах Революции и Гражданской войны в
Дагестане, отразил там встречи с рядовыми участниками событий и их
руководителями5.
А. Цаликов оставил достаточно обширное опубликованное наследие,
повествующее о его деятельности в качестве одного из ведущих деятелей
горской контрреволюции, о его переговорах с наркомнацом И. Сталиным в
конце 1917 г. в Смольном, о попытках Советского руководства привлечь его
на свою сторону, о его участии в работе одного из съездов народов Терека в
1918 г. Однако в конце концов Цаликов встал на сторону Горского правительства, принимал деятельное участие в его мероприятиях и в начале 1920-х гг.
эмигрировал на Запад6.
Закавказскую тематику изучаемых событий ярко украшают воспоминания главы Грузинского правительства Н. Жордания. Отмечалось, что сам
Жордания был воспитан в русской и западной традиции, не был настроен
антирусски, однако не мог ничего противопоставить тем, кто в его окружении

был проводником яростной антирусской политики как внутри Грузии, так и
на международной арене1.
Свои записки оставили командующий грузинской армией генерал Квинитадзе, которому приходилось воевать поочередно и против белых, и против
армян, отстаивая суверенитет своей новорожденной страны2.
Иностранные опубликованные переведенные источники представлены материалами тех иностранцев, которые были вовлечены в ход Гражданской войны
на Северном Кавказе и в Закавказье и каким-либо образом повлияли на них.
Очень интересную картину жизни горцев Узун-Хаджи рисует в своих
воспоминаниях турецкий офицер-разведчик М. Бутбай, проникший на
территорию Северного Кавказа в начале 1920 г. для налаживания контакта
с горцами для совместной борьбы3.
Небезынтересны для понимания вектора турецкой внешней политики
периода Первой мировой войны воспоминания одного их лидеров младотурок Джемал-Паши. Он участвовал в принятии решений по геноциду армян
и арабов и по иронии судьбы был убит армянином в Тифлисе в 1922 г., уже
когда там существовала Советская власть4.
После Первой мировой войны в СССР были опубликованы мемуары
главнокомандующего германской армией генерала Э. Людендорфа, который
участвовал в мирных переговорах с РСФСР в 1918 г. и в том числе определял
«восточную» политику Германии в этот период5.
Несомненно, без воспоминаний британцев рассказ о событиях на Кавказе
в 1918–1919 гг. был бы неполным. В этой связи особый интерес представляют записки генерала Л. Денстервиля, которые он, по всей видимости, написал по материалам своего дневника за 1911–1922 гг.6 Генерал был ярким
представителем британского колониального руководства, в период Первой
мировой войны находился в Персии, командовал силами, противостоящими
германо-турецкому вторжению на территорию Ближнего Востока, а точнее
в Персию. Опасность такого вторжения тем более была велика, что в начале 1918 г. Россия, имевшая на Севере Персии корпус генерал Баратов для
сдерживания все той же угрозы, вышла из войны. Силы генерала назывались «Денстерфорс», были не очень велики, зато очень мобильны. К тому
же имели значительное финансирование, благодаря чему британцы смогли
профинансировать русский отряд полковника Л. Бичерахова, который в тот

1
Джабагиев В.-Г. Борьба Северного Кавказа за свободу // Свободный Кавказ. 1951.
№ 1; Он же. Кавказско-русская борьба. Стамбул, 1967; Он же. К истории провозглашения
независимости республики Северного Кавказа // Свободный Кавказ. 1952. № 5; Он же.
Революция и гражданская война на Северном Кавказе // Наш Дагестан. Махачкала, 1994.
№ 167–168.
2
Полковник Магомед Джафаров: Сб. материалов. Махачкала, 2005.
3
Авторханов А. Мемуары. Франкфурт-на-Майне, 1983
4
Дибиров М.К. История Дагестана в годы революции и гражданской войны. Махачкала, 1997.
5
Мусаясул Х.-Б. Страна последних рыцарей. Махачкала: Юпитер, 1999.
6
Цаликов А. Избранное. Владикавказ: Ир, 2002; Цалыккаты А. Борьба за волю гор //
Эхо Кавказа. 1992. № 2.

1
Жордания Н. Итоги. Париж, 1928; Он же. Моя жизнь / Пер. с грузинск. Инны Жордания. Stanford, 1968.
2
Квинитадзе Г.И. Мои воспоминания в годы независимости Грузии. 1917–1921. Париж:
Имка-Пресс, 1985. 476 с.
3
Бутбай Мустафа: Воспоминания о Кавказе. Записки турецкого разведчика. Махачкала:
Наш Дагестан, 1993.
4
Джемал-паша. Записки. 1913–1919 гг. / Пер. с англ. Б.Т. Руденко с предисловием
С. Такоева. Тифлис, 1923.
5
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. / Пер. с 5-го нем. изд. под
ред А. Свечина. Т. 1–2. М., 1923–1924.
6
Денстервилль А. Британский империализм в Баку и Персии. 1917–1918 (Воспоминания). Тифлис: Советский Кавказ, 1925. 281 с.

52

53

период фактически стал передовым отрядом британской армии в Персии
и в Азербайджане.
Отдельно нужно упомянуть сборники документов, посвященные определенным годовщинам Октябрьской революции, Гражданской войны или социалистического строительства на Северном Кавказе.
Первая группа – сборники опубликованных документов, представляющих Северо-Кавказский регион: в Дагестане1, Ингушетии и Чечне2, Северной
Осетии3, Кабарде и Балкарии4.
1
Борьба за власть Советов в Дагестане: Сб. воспоминаний участников. Махачкала,
1957; Борьба за установление и упрочнение советской власти в Дагестане: 1917–1921 гг.:
Сб. документов и материалов. М., 1958; Борцы за власть Советов в Дагестане: Сб. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1987; В боях за власть Советов: Воспоминания участников социалистической революции и гражданской войны в Дагестане. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1957;
Таловцы в борьбе за власть Советов 1917–1920 гг. Махачкала. 1968; Это было в Кизляре:
Воспоминания о героической обороне города в 1918 году. Махачкала, 1988.
2
Борьба за Советскую власть в Чечено-Ингушетии (1917–1920 гг.): Сб. документов
и материалов / Сост. Е.П. Киреев, Л.Ф. Мануйленко. Грозный, 1958; Борьба трудящихся
Чечено-Ингушетии за Советскую власть (1917–1920 годы). Грозный, 1969; Вайнахи и
имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР
(начало XIX – середина XX в.) / Авт. колл.: В.А. Козлов (рук.), Ф. Бенвенути, М.Е. Козлова,
П.М. Полян, В.И. Шеремет; сост. и авт. коммент.: И.А. Зюзина (отв. сост.), В.А. Козлов,
М.Е. Козлова (ч. V–VI), Н.Л. Поболь (ч. II–IV), П. М. Полян (ч. II–IV), Т.В. ЦаревскаяДякина, В.И. Шеремет (ч. I). М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина»,
2011. 1094 с.; В борьбе за власть Советов в Чечено-Ингушетии. Сборник воспоминаний.
Грозный, 1970; В.И. Ленин и Чечено-Ингушетия: Сб. документов и материалов / Сост.
Р.М. Нашхоев, Т.В. Плешакова, Б.В. Сайко. Грозный, 1982; От вековой отсталости – к
социализму. Осуществление ленинской национальной политики в Чечено-Ингушетии
(1917–1941 гг.): Сб. документов и материалов / Сост Е.А. Варавина, В.Д. Дериглазова и
др. Грозный, 1977.
3
Борьба за Советскую власть в Северной Осетии (1917–1920 гг.): Документы и материалы / Сост. Е.А. Кияницкая, Е.П. Кричина. Орджоникидзе, 1957; Борьба за Советскую власть
в Северной Осетии: Сб. документов и материалов / Сост. В.С. Гальцев, А.К. Джанаев и др.
Орджоникидзе, 1972; Гражданская война в Северной Осетии. По воспоминаниям участников. Орджоникидзе. 1965; История Владикавказа (1781–1990 гг.): Сб. документов и материалов / Сост. М.Д. Бетоева, Л.Д. Бирюкова. Владикавказ, 1991; История революционного
движения на Тереке: Сб. статей, воспоминаний, материалов. Пятигорск, 1924; Кажмер Ю.
Воспоминания старого коммунара о 1918 и 1919 гг. на Кавказских Минеральных Водах //
Коммунистический путь. 1922. № 5–6. С. 123–126; Под знаменем Ленина: Сб. документов
и материалов. 1917–1924 гг. / Сост. Л.Д. Бирюкова, Л. Г. Захаренко, Л.Д. Тараканова и др.
Орджоникидзе. 1970.
4
Возникновение и укрепление Кабардино-Балкарской областной партийной организации 1917–1922 гг. (сборник документов и материалов). Нальчик, 1963; Воспоминания
участников Октябрьской революции и Гражданской войны в Кабардино-Балкарии. Нальчик. 1957; Воспоминания участников Октябрьской революции и гражданской войны в
Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1960; Документы по истории борьбы за Советскую власть
и образование автономной Кабардино-Балкарии (1917–1922 гг.). Нальчик: Эльбрус, 1983.
800 с.; За власть Советов в Кабарде и Балкарии (документы и материалы). Нальчик, 1957;
Калмыков Б.Э. – выдающийся общественный и государственный деятель КабардиноБалкарии: Сборник статей и воспоминаний. Нальчик, 1960; Революционные комитеты
Кабардино-Балкарии и их деятельность по восстановлению и упрочению Советской власти
и организации социалистического строительства. Декабрь 1919 г. – июль 1920 г.: Сб. документов и материалов / Сост. Л.Б. Татарокова, Р.А. Ташилова, А.В. Грудцина. Нальчик, 1968.

54

Отдельной темой проходят сборники документов, посвященных руководителям большевистского движения на Северном Кавказе, С. Кирову1 и Г.
Орджоникидзе2. Последний выполнял на Северном Кавказе ответственное
поручение СНК РСФСР: в качестве Чрезвычайного комиссара на юге России
он фактически с апреля 1918 г. по начало 1919 г. руководил на юге страны
организацией там Советской власти и борьбой с местной контрреволюцией.
В. Ленин также не забывал о таком важном для республики Советов регионе, каким являлся Северный Кавказ. В ряде документальных сборников
отражена его обеспокоенность тем, что происходило там, как проходила
борьба с белогвардейцами, какие там настроения3.
Особняком стоят советские сборники документов и материалов о Закавказье, связанных в том числе с событиями на Северном Кавказе. Это в
первую очередь Азербайджан4, затем Грузия и Армения.
Несомненно, основным сборником документов, рассказывающим о деятельности ЦК Союза объединенных горцев, а затем и Горском правительстве
в ходе Гражданской войны в 1917–1919 гг. и в период эмиграции в 1918 г.
и после мая 1919 г., является издание под названием «Союз объединенных
горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская республика (1918–1920 гг.): Документы и материалы»5. Сборник был подготовлен
дагестанскими специалистами на основе обширного местного архивного
материала.
Отдельно стоит упомянуть о документах Азербайджанской Демократической Республики. В сборнике о внешнеполитической деятельности
1
Киров о борьбе горских народов против Деникина // Пролетарская революция. 1940.
№ 2. С. 187–238; Киров С.М. на фронтах Гражданской войны // Историк-марксист. 1935.
№ 1(41). С. 53–60; Киров С.М. на фронтах Гражданской войны (1919–1920 гг.) // Исторический архив. 1956. № 4. С. 39–82; Киров С.М. Избранные статьи и речи (1912–1934).
М.: Госполитиздат, 1957.
2
К деятельности Г.К. Орджоникидзе в годы гражданской войны // Красная летопись.
1936. № 5(78). С. 5–22; Орджоникидзе Г.К. Избранные статьи и речи о борьбе трудящихся
Чечено-Ингушетии за Советскую власть в период иностранной интервенции и гражданской
войны. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1962. 116 с.; Орджоникидзе Г.К.
Статьи и речи. Т. 1. М., 1956.
3
Ленин В.И. Военная переписка (1917–1920). М., 1956; Ленин о Доне и Северном
Кавказе: Документальный сб. / Сост. Л.И. Берз, В.Н. Перелыгин, Л.А. Этенко. Ростовна-Дону, 1967; Москва, Кремль, Ленину: Сб. документов и материалов / Сост. В.Б. Сайко.
Грозный, 1969.
4
Большевики в борьбе за победу социалистической революции в Азербайджане, 1917–
1918 Г: Сб. документов. Баку, 1957; Борьба за победу Советской власти в Азербайджане.
1918–1920: Документы и материалы. Баку, 1967; Вацек И.Л. Oтрывки воспоминаний //
О Степане Шаумяне: Воспоминания, очерки, статьи современников. М., 1988: Документы
по истории борьбы за победу Советской власти в Азербайджане (1917– 1918 гг.). Т. 1 . Баку,
1949; Из истории иностранной интервенции в Азербайджане. 1918–1920 гг.: Документы и
материалы. Баку, 1988; Колесникова Н.Н. Из истории борьбы за советскую власть в Баку
(август 1917 – июль 1918 г.): Воспоминания. Баку, 1958; Микоян А. Дорогой борьбы. Кн. 1.
М.: Политиздат, 1971; Шаумян С. Избранные произведения: В 2 т. М., 1958.
5
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.): Документы и материалы. Махачкала, 1994.

55

этой новой страны отражены помимо все прочего взаимоотношения с деникинцами и дипломатическая переписка с британскими представителями в
Азербайджане в 1918–1920 гг.1
Представляет значительный интерес сборник материалов, посвященных
мартовским события 1918 г. в Баку, когда большевики захватили здесь власть,
что послужило началом эскалации насилия в республике, привлекло силы
интервентов в лице турок, начавших наступление на Бакинскую коммуну2.
Для понимания мотивов, побудивших мусульманскую фракцию Закавказского комиссариата проводить свою политическую линию, а затем
образовать собственное государство и переориентироваться на союз с Турцией и последующую турецкую интервенцию в Закавказье, исследователям
Гражданской войны необходимо ознакомиться со сборником документов
«Протоколы заседаний мусульманских фракций Закавказского сейма и
Азербайджанского национального совета. 1918 г.».3
ГЛАВА 2. ТЕРЕК И ДАГЕСТАН
ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 г.
2.1. Терек и Дагестан до Февраля 1917 г.
На рубеже XIX–XX вв. весь Кавказ входил в состав Российской империи. Эта огромная территория, населенная большим количеством народов,
разговаривающих на различных языках, управлялась опосредованно не из
столицы, а из регионального центра, который находился в Тифлисе. Наместник на Кавказе, исполняя имперскую волю, правил этим краем практически
без оглядки на Петербург. На протяжении столетий, повинуясь имперскому
инстинкту, Россия продвигалась на юг, завоевывая и присоединяя народы и
территории на Кавказе. Самым масштабным событием в истории русскокавказских отношений по праву следует считать Кавказскую войну XIX в.
Таковой она является как по временному протяжению – с 1817 по 1864 г., так и
по потерям, понесенным обеими сторонами конфликта. Эхо этой войны жило
в душах всех, кто жил на Кавказе или хотя бы находился там какое-то время.
Интеграция завоеванных территорий в российское культурное и правовое
поле шла достаточно сложно. Люди, жившие на Тереке и в Дагестане, четко
делились на завоевателей и завоеванных. Все попытки со стороны местных
племен освободиться из-под опеки империи жестоко карались русскими
властями. Такая напряженность сохранилась до начала ХХ в. и прорвалась
наружу после победы Февральской революции 1917 г. Перед тем, как начать
повествование о Тереке и Дагестане в период Революции и Гражданской
войны, следует вкратце ознакомиться с региональными особенностями этих
регионов накануне потрясений начала прошлого века.

Территория Терской области1 составляла более 72 тысяч квадратных километров. Территория, которую занимал Терек, была богата разнообразием
природы. От прибрежных песков Каспийского моря начинаются необозримые степи – зимние пастбища для овец. Затем простираются плодоносные
равнины, дающие обильные урожаи пшеницы, кукурузы, подсолнечника, и
цветущие предгорья с садами и виноградниками. Постепенно поднимается
сплошная цепь гор, буйно заросших лесами. За ними еще выше – скалистые
горы и зеленые пастбища, увенчанные вдали снежными вершинами Главного
Кавказского хребта. По глубоким ущельям, прорезающим горы, стремительно
сбегают на равнину – на «плоскость» бурные реки2.
Промышленность в Терской области не получила тогда еще большого
размаха. Было много заводов, фабрик, мастерских – кирпичных, черепичных,
кожевенных, маслобойных, пивоваренных и прочих, но обычно это были полукустарные предприятия с небольшим числом рабочих3. Быстро развивалась
только нефтяная промышленность в Грозном, одна из немногих нефтяных
баз дореволюционной России. Перед Революцией ежегодная добыча нефти
здесь превышала сто миллионов пудов. На нефтяных промыслах, на заводах
и в мастерских этого большого промышленного района трудилось до 15 тысяч
постоянных рабочих, а вместе с временными, сезонными – более 25 тысяч4.
В Грозном уже доминировали иностранные монополистические компании.
Первую роль среди них играли британцы, развернув на рубеже XIX–XX вв.
активную деятельность по развитию нефтяного бизнеса на Кавказе вообще
и на Тереке в частности5. Во многом именно экономические мотивы играли
основную роль в британской интервенции на Кавказе в 1918–1919 гг., о
чем будет сказано позже. Помимо британцев работали как русские, так и
чеченские предприниматели, что полностью нивелирует сложившийся стереотип о том, что пришлые уже тогда монополизировали чеченские недра6.
В качестве примера успешного чеченца-предпринимателя можно привести
жизнь и деятельность известного деятеля А.М. Чермоева, миллионеранефтепромышленника, ротмистра Чеченского конного полка Туземной
конной дивизии, ставшего в революционные годы главой и в какой-то мере
финансистом Горского правительства7. Крупными предприятиями были

1
Азербайджанская Демократическая Республика (1918–1920): Внешняя политика
(документы и материалы). Баку, 1998.
2
Март 1918 г.: Баку: Азербайджанские погромы в документах / Сост. С. РустамоваТогиди. Баку, 2009.
3
Протоколы заседаний мусульманских фракций Закавказского сейма и Азербайджанского национального совета. 1918 г. Баку, 2006. 216 с.

1
Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774–2004). М.: Европа,
2006. С. 49.
2
ГАРФ. Ф.Р-6344. В.А. Харламов. Оп. 1. Д. 40. Л. 17.
3
Шигабудинов М.Ш. Рабочее движение на Северном Кавказе в годы нового революционного подъема и 1-й мировой войны (1910 – февраль 1917). Махачкала, 1970. С. 37.
4
Коренев Д.З. Революция на Тереке. Орджоникидзе, 1967. С. 10.
5
Гурушина Н.Н., Поткина И.В. Английские капиталы и частное предпринимательство
в России // Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России:
Очерки. М., 1997. С. 72.
6
Чеченские нефтяные месторождения – история разработки // http://chechenasso.
ru/?page_id=2407
7
Музаев Т. Чеченское золото в Париже // http://www.gazavat.ru/history3.
php?rub=17&art=211

56

57

также Алагирский серебросвинцовый завод во Владикавказе и Садонские
свинцовые рудники на Военно-Осетинской дороге, принадлежавшие бельгийской акционерной компании.
Терская область была полна резких противоречий, удивительных контрастов – экономика края, хозяйственная и культурная жизнь живущих здесь
народов, их правовое положение. Перед революцией население области
составляло немногим более 1,3 миллиона человек1. Примерно половина
его – 670 тысяч – это горские народы: на юго-востоке, около Дагестана, кумыки 35 тысяч человек (ныне эта часть тогдашней Терской области входит в
состав Дагестанской Республики), затем чеченцы – 270 тысяч, ингуши – 60
тысяч, осетины – 130 тысяч, кабардинцы – 105 тысяч, балкарцы – 35 тысяч.
На северо-востоке, на миллионе гектаров степных, пустынных просторов,
кочевали калмыки и ногайцы – 35 тысяч. Русских в Терской области было
тогда 540 тысяч, в том числе терских казаков – 250 тысяч. Благодатные земли
издавна привлекали на Терек и представителей других народов. Здесь было
довольно много армян – 27 тысяч, немцев – 20 тысяч, грузин – 10 тысяч,
евреев, персов и других – всех, в общем, до 120 тысяч человек.
Одной из главных сил, определявших в то время положение в Терской
области, было Терское казачье войско. Это была превосходная по тому
времени воинская сила – подвижная, закаленная в постоянных походах и
боях. Щедро наделенное землей за военную службу, поставленное в особое положение среди покоренных племен и народов и пришлого русского
населения, некогда вольное казачество было полностью подчинено воле
центрального правительства. Весь строй казачьей жизни искусственно поддерживался, чтобы отгородить казаков от остального населения, внушить им
сознание своего превосходства. Как сказал М.И. Калинин на первом съезде
трудового казачества в 1920 г., «правительство, стараясь отделить казачьи
области, внедряло в них особый казачий дух, особый патриотизм, старалось
внушить им мысль, что они являются лучшими сынами России»2. Терское
казачье войско было своеобразной полувоенной хозяйственной организацией. Выступая в феврале 1918 г. на VI войсковом круге во Владикавказе,
есаул Л.Е. Медяник, исполнявший тогда обязанности войскового атамана,
сказал: «У нас, у Терского войска, большое хозяйство. Тут и недра, и рыбная
ловля, и леса, и земли. Владеем мы этим искони, частью по праву войны,
а частью по праву свободной колонизации»3. Расселяя казаков на Тереке,
перебрасывая их сюда с Дона и Волги и из других мест, имперские руководители руководствовались, прежде всего стратегическими соображениями.
Они не останавливались перед выселением и переселением многих горских
аулов, отбирали территорию у одних народов и передавали другим. Так создавалась, например, приобретшая печальную известность в 1917–1918 гг.

Сунженская линия. Здесь было выселено несколько ингушских аулов, а на
их месте появились казачьи станицы, отделившие горную Ингушетию от
плоскостной. Станицы-крепости Назрановский редут, Преградный стан,
крепости Грозная, Внезапная (около Хасавюрта), Бурная, а между ними
сплошная цепь мелких укреплений – такова была знаменитая Сунженская
линия и ее продолжение по чеченской земле. «Противник был притиснут к
горам»1, – с удовлетворением писал историк Терского казачьего войска. Это
было сделано по праву войны. А в 1917 г. ингушский народ, уже по праву
революции, предъявил исторический счет, потребовав возврата захваченных у него земель. И не случайно в 1917 г. именно здесь были разгромлены
первые казачьи станицы и горские аулы, и вся Сунженская линия запылала
в огне пожаров и вооруженных столкновений. В Чечне произошла такая же
драма. Чеченцы вынуждены были уступить казакам почти половину своих
земель, удобных для земледелия, и укрепиться в лесистой местности, изрезанной ущельями гор. М. Лорис-Меликов – могущественный царедворец,
«диктатор России», до этого с 1865 по 1875 г. бывший начальником Терской
области и наказным атаманом Терского казачьего войска, писал, что «стесненность территории, происшедшая от водворения в пределах области 100 000
казачьего населения, поставила большую часть туземных племен в полную
невозможность прежних условий хозяйственного быта»2. Захваченные по
праву войны земли горских народов окончательно закреплялись за станицами, за Терским казачьим войском как его общее историческое достояние.
На каждую мужскую душу отводилось по 30 десятин удобных земель. Через
40 лет, когда население станиц возросло в два с половиной раза, идеологи
казачества сокрушались, что на мужскую душу теперь приходится всего 12,3
десятины удобных земель. Для тогдашнего уровня сельскохозяйственного
производства такая норма землепользования вполне обеспечивала успешное
ведение хозяйства.
В горной Чечне перед революцией на одну мужскую душу приходилось
0,3 десятины земли3, в горной Ингушетии и в горной Осетии – 0,2 десятины4.
В чеченских аулах Грозненского округа на одно хозяйство приходилось 1,7
десятины посевов. Казачество, составлявшее около пятой части населения
Терской области, владело 30 процентами территории области, а если взять
земли, удобные для обработки, то более половины их принадлежало казачеству. Как правило, земли эти были лучшими. Кроме того, в историческое
достояние казачьего войска входили 1625 кв. верст морских вод – побережье
Каспия с рыбными промыслами, исключительное право рыболовства на реках
Тереке, Сунже и Малке, соляные промыслы, каменоломни и пр. Главным же
источником доходов были нефтяные земли. С 1893 г., когда в Грозном ударил

1
Ортабаев Б.X. Социально-экономический строй горских народов Терека накануне
Великого Октября. Владикавказ: Ир, 1992. С. 35.
2
Ульянов И.И. Казаки и советская республика. М., 1929. С. 112.
3
Коренев Д.З. Указ. соч. С. 12.

Там же. С. 13.
Авторханов А. К основным вопросам истории Чечни. Грозный, 1930. С. 30.
3
Гриценко Н.П. Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской
Социалистической революции. – Грозный: ЧИКИ, 1972. С. 15.
4
Хабаев М.А. Разрешение земельного вопроса в Северной Осетии (1918–1925 гг.).
Орджоникидзе: СОКИ, 1963. С. 5.

58

59

1
2

первый нефтяной фонтан, по 1917 г. Терское казачье войско получило от
нефтепромышленников за аренду своих земель до 25 млн руб. Перед революцией ежегодная арендная плата достигала двух миллионов рублей. Но к
тому времени нефть была разведана еще на 4000 десятинах, и казачье войско
рассчитывало через два-три года получать от нефтяных компаний до 16 млн
руб. в год. Располагая свободным капиталом 10 млн руб.1, Терское казачье
войско приобретало земли у помещиков. Только таким путем оно присоединило к своим владениям в последние годы более десяти тысяч десятин. Терское
казачье войско имело запасные продовольственные и фуражные магазины, из
которых выдавались ссуды в неурожайные годы, агрономические прокатные
пункты с сельскохозяйственными машинами и орудиями.
Прежде всего надо сказать, что внутри казачьих войск вырастало своя
элита из офицеров и чиновников, свои помещики. Уходящим в отставку
терским казачьим офицерам долгое время вместо пенсий царь предоставлял
земли, но не из казенных, а из тех же войсковых земель: генералам отводилось по 1500 десятин; тем, кто производился в генералы при отставке – по
800; штабс-офицерам – по 400; обер-офицерам – по 200; хорунжим – по 100
десятин. Такие офицерские участки составляли в общем 132 тысячи десятин2.
Разоблачая народническую теорию о том, что общинное начало якобы препятствует захвату капитализмом земледельческого производства, В.И. Ленин
писал: «Никакие особенности землевладения не могут, по самой сущности
дела, составить непреодолимого препятствия для капитализма, который
принимает различные формы, смотря по различным сельскохозяйственным,
юридическим и бытовым условиям»3. Пример казачьей земельной общины,
особую прочность которой как будто придавала полувоенная организация,
блестяще подтверждает это ленинское положение. В казачьих станицах, с
одной стороны, вырастала и все более укреплялась зажиточная верхушка,
а с другой стороны, увеличивалось количество маломощных хозяйств и
бедноты. В этом отношении и для терского казачества в той или иной мере
характерны имеющиеся данные о классовом расслоении кубанского казачества перед революцией: кулаков – 10–15%, середняков – 60–65%, маломощных – 8–15%, бедняков – 5–10%4. Капиталистические аграрные отношения
настолько глубоко проникли и развились внутри казачьей общины, что
зажиточные хозяйства стремились уже вырваться на ничем не стеснявший
их простор хозяйственной инициативы. Никто другой, как революционное
правительство Терского казачьего войска, в 1917 г. разрабатывало проект
осуществления в станицах столыпинской аграрной реформы – перехода от
юртового, то есть общинного землепользования к закреплению в собственность земельных наделов, к созданию особого, вооруженного фермера-казака.

Об этом было сообщено на VI войсковом круге (съезде) в феврале 1918 г.
То же самое правительство, в интересах зажиточных хозяйств, поспешило
ликвидировать всю агрономическую сеть из 14 прокатных пунктов, продав
сельскохозяйственные машины и орудия богатым казакам.
Казачество не облагалось никакими налогами, но за свои привилегии
оно несло тяжелую многолетнюю военную службу. Для многих казачьих
семейств крайне обременительными были расходы на приобретение коня
и другого снаряжения при отправке сыновей на строевую службу. У Терского казачьего войска был даже особый капитал из благотворительных
поступлений для оказания помощи бедным семьям. Обычно же деньги на
снаряжение малоимущего казака выдавались заимообразно из станичных
общественных сумм, а для покрытия долга его земельный надел сдавался в
аренду богатым хозяйствам. В одной только станице Троицкой, например,
по рассказам старых казаков, ежегодно сдавались в аренду наделы 8–10
казаков. Как правильно отметил М.И. Калинин, казачество было «наиболее
задавленной воинскими нарядами крестьянской массой» и «наиболее некультурным слоем населения»1.
Казачество сознательно держали в темноте, в невежестве. Денежных
средств у Терского казачьего войска было достаточно, имелась даже своя
учительская семинария, а из каждых трех жителей станиц два были неграмотными. Учились, главным образом, дети зажиточных казаков. Из них и пополнялись станичные и войсковые писари, станичные атаманы, кадры офицеров
и чиновников – вся та казачья старшина, которая крепко держала в своих
руках привыкшую к чинопочитанию основную массу рядового казачества.
Стоит еще сказать о том, что в советской исторической литературе бытовало мнение, что казачья старшина управляла и всеми народами Терека.
Это было и так, и не так одновременно. Ранее было показано, что казачество
само было подчинено жесткому диктату царского правительства. С другой
стороны, в отличие от обычных русских губерний, Терская область, как и
другие казачьи области, находилась в ведении Военного министерства, а не
министерства внутренних дел. Это и определяло узкокастовое военно-казачье
управление областью, без участия в нем не только представителей горских
народов, но и неказачьего русского населения.
Наказной атаман Терского казачьего войска был вместе с тем и начальником Терской области и командующим войсками края2. И понятны
горькие жалобы ингушского населения в петиции 1-й Государственной думе
на притеснения со стороны местных властей, на то, что за один только год

Коренев Д. Указ. соч. С. 13.
Трут В.П. Казачий излом (Казачество Юго-Востока России в начале XX века и в
период революций 1917 года). Ростов-на-Дону: Гефест, 1997. С. 45.
3
Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5. Т. 3. М., 1967. С. 321.
4
Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов-наДону, 1930. Т. 1. С. 109.

Ульянов И.И. Казаки и советская республика. М., 1929. С. 112.
В административном отношении Терская область делилась на четыре отдела (так назывались округа, где жили казаки) – Пятигорский, Моздокский, Кизлярский, Сунженский;
шесть округов, где жили горские народы: Владикавказский округ – осетины, Нальчикский –
кабардинцы и балкарцы, Назрановский – ингуши, Грозненский и Веденский – чеченцы,
Хасавюртовский – кумыки; одно приставство, где жили кочевники-ногайцы и калмыки.
Отделами управляли отдельские атаманы, станицами – станичные атаманы; округами
управляли начальники округов, селениями и аулами горцев – старшины. Областной
центр – Владикавказ был отдельной административной единицей.

60

61

1

2

1

2

ингушскому населению пришлось уплатить в пользу казаков 50 тыс. рублей
различных штрафов. Заканчивается петиция так: «Местные власти состоят
исключительно из казаков, а областной начальник, будучи в то же время
атаманом Терского казачьего войска, не только ничего не предпринимает
против них, но поощряет их в этом направлении. Справедливости и защиты
нам искать негде. Куда бы мы ни обратились, нам говорят: с казаками мы ничего не можем сделать»1. О терском казачестве необходимо было рассказать
более подробно, чтобы яснее представить положение всех других народов на
Тереке, чтобы лучше понять и неоднозначное положение самого казачества.
Главный, основной вопрос всех отношений на Тереке – это вопрос о земле.
Малоземельным и безземельным было большинство крестьян всех горских
народов. Но в особенно бедственном положении находилось примерно
180-тысячное население нагорной полосы Терской области – чеченские,
ингушские, осетинские, кабардинские, балкарские крестьяне. По образному
выражению известного осетинского публициста Г.М. Цаголова, в этом «крае
беспросветной нужды из каждых семи душ наличного населения мужского
пола за убогим столом природы имеется прибор только для одного человека,
а остальные шесть человек должны встать из-за стола»2. В 1904 г. А. Скачков произвел опыт статистического исследования одного уголка Северной
Осетии – Дагомского прихода, расположенного около Военно-Осетинской
дороги, в 70 верстах от областного центра. В цифрах исследования отразилась
неприглядная картина жизни в горной Осетии. Как пишет А. Скачков, полученные им данные полностью подтвердили слова одного дагомского учителя:
«Я достоверно знаю, что почти каждая горская семья голодает ежемесячно
по 5–10 дней за неимением даже кукурузного хлеба»3. Детская смертность
здесь превышала всякие мыслимые нормы: только половина детей доживала
до 15 лет. Объяснялось это антигигиеническими условиями жизни и полным
отсутствием медицинской помощи. Один фельдшер в Осетии приходился на
восемь приходов, т.е. на 70–80 селений, и один врач на весь Владикавказский
округ – на 100 тысяч сельских жителей, причем они целиком были загружены
судебно-медицинскими делами. Но и такая медицинская помощь оплачивалась населением: с каждого «дыма» взималось по 25 копеек.
Но вернемся к результатам исследования А. Скачкова. Он так заканчивает
свой статистический обзор: «Мы ждем, беспомощно опустив руки, лишенные
возможности что-либо предпринять, а горцы сидят в своих осиных гнездах,
придавленные голодом, холодом, безысходной нуждой и невежеством, разоряемые суевериями и нелепыми предрассудками, запуганные и забитые...
Сидят и не видят просвета, не видят конца своему темному, тяжелому,
мучительно-жалкому прозябанию»4. Это было написано в 1904 г., а в начале
1
Ткачев Г.А. Ингуши и чеченцы в семье народностей Терской области. Владикавказ,
1911. С. 13.
2
Цаголов Г. Край беспросветной нужды. Владикавказ, 1912. С. 259.
3
Скачков А. Опыт статистического исследования горного уголка. Владикавказ, 1904.
С. 52.
4
Там же. С. 114.

62

1918 г., на 2-м съезде народов Терека в Пятигорске, в докладе по земельному
вопросу было особо отмечено, что безземельные горцы поставлены в самые
нечеловеческие условия существования и тяжким трудом спасают себя от
голодной смерти. Но для разрешения столь острой аграрной проблемы у
горских народов были неодинаковые возможности. Кабарда, например, имела
достаточно обширную территорию, чтобы обеспечить земельными наделами
все нуждающиеся крестьянские хозяйства. Только земля там принадлежала
феодалам-помещикам, коннозаводчикам, князьям.
В Осетии некоторые сельские общества арендовали землю у казачьих
станиц, но и здесь большая часть удобных земель была в руках помещиков
и крупных богатых хозяйств1.
Иное положение было в Чечне и Ингушетии, где крупное землевладение
не было так сильно развито и удобных казенных земель было недостаточно.
Чеченские и ингушские сельские общества арендовали земли, главным образом, у казачьих станиц, уплачивая им ежегодно более 450 тысяч рублей.
Об отношениях, складывавшихся на этой почве, можно судить по характерному документу, о котором мы уже говорилось ранее – петиции ингушского
населения 1-й Государственной думе: «...После покорения Кавказа... 2/3
наших земель, насильственно отобранных, перешли в руки казаков и мы,
ингуши, для того чтобы жить, должны арендовать земли у тех же казаков...
Это не что иное, как налог в пользу казаков, налог тем более возмутительный,
что мы, ингуши, платим его за пользование землей, принадлежавшей нам
тысячелетия»2. Следовательно, борьба чеченских и ингушских крестьянских
масс за землю могла развернуться не только как аграрная революция, но и
как национальная борьба против народа-помещика, как назвал терское казачество чеченский большевик А. Шерипов. Именно такой характер и приняла
она в 1917 г., когда Временное правительство и верхи терского казачества и
горских народов откладывали решение аграрного и национального вопросов
до решений Учредительного собрания.
Здесь следует сказать несколько слов по поводу неоднозначности присоединения Кавказа и его народов к Российской империи. Начнем с тех, кого
считали добровольно присоединившимися на Северном Кавказе.
Официально считается, что Кабарда добровольно вошла в состав России
в 1557 г. Правильнее было бы считать, что были установлены тесные связи
России и Кабарды, и то не всей, а только части ее. Более тесные отношения
были установлены только в конце XVIII в., когда Россия в ходе русскотурецких войн стала присоединять северокавказские территории, отнятые
у Турции и Персии.
Также официально принято считать, что Северная Осетия добровольно
присоединились к России в 1774 г. Происходило это следующим образом.
После победоносной для России войны с Турцией кизлярский комендант направил в Осетию геолого-политическую экспедицию во главе с ротмистром
1
Хоруев Ю.В. Аграрный вопрос и крестьянское движение в Северной Осетии в эпоху
империализма. Орджоникидзе: Ир, 1983. С. 53.
2
Коренев Д. Указ. соч. С. 17.

63

А. Батыревым. В задачу экспедиции входило продолжить в Осетии геологические изыскания, обращая внимание на залежи цветных металлов. Но главная
ее цель была все же политической: А. Батырев обязан был вручить письма
астраханского губернатора Кречетникова осетинским старшинам, в которых
содержалось приглашение на переговоры в Моздок («для персонального свидания с его превосходительством господином генерал-майором Кречетниковым»). В Куртатинском ущелье в доме Андрея (Алегуки) Цаликова собрался
совет влиятельных старейшин из Алагирского и Куртатинского обществ. На
нем обсуждался вопрос о присоединении Осетии к России. После заседания
совета осетинские старейшины отправились в Моздок на переговоры с губернатором. В состав посольства, сформированного советом, входило 20 человек:
Бахтынгирей Есиев, Шовлох Демиров, Хамирза и его сын Андрей Цаликовы,
Тота Гуриев, Аби Шовлохов, Георгий Агнаев, Джава Цопанов и др. Основное
содержание переговоров заключалось в обсуждении трех главных вопросов:
а) присоединение Осетии к России; б) обеспечение внешней безопасности
Осетии; в) эксплуатация Россией рудных месторождений Осетии. Присоединение Осетии к России не вызывало у сторон разногласий. Однако
окончательное решение этого вопроса рассматривалось как компетенция
самой императрицы Екатерины II. Что касается внешней безопасности, по
этому поводу была достигнута договоренность о вводе в Осетию российского
воинского отряда, в обязанности которого входило бы обеспечение безопасности осетин. Начальник отряда наделялся также правом рассматривать возникавшие между Кабардой и Осетией конфликты и принимать решения по их
урегулированию. Осетинское посольство со своей стороны разрешало России
добычу полиметаллических руд в Осетии. Переговоры в Моздоке завершились
официальным банкетом и вручением осетинским послам ценных подарков
от имени Екатерины II. Весной 1775 г. в Петербург для доклада императрице
был вызван П.Н. Кречетников. Губернатор привез с собой обширный доклад,
посвященный состоявшимся в Моздоке русско-осетинским переговорам. В докладе переговоры рассматривались как важный успех российской дипломатии
на Кавказе. П.Н. Кречетников указывал, что присоединением Осетии к России
«произойдет слава ея императорского величества по всей той стране и приманит весьма многие народы и распространит пределы России». В докладе
губернатора особо выделялись два пункта из договоренностей с Осетией –
присоединение к России и добыча богатых рудных месторождений в Осетии.
По оценке П.Н. Кречетникова, залежи руд цветных металлов в Алагирском
ущелье намного богаче, чем известные рудоносные места России. Доклад
П.Н. Кречетникова о русско-осетинских переговорах в Моздоке был одобрен
Екатериной II. Резолюцией «быть посему» императрица ратифицировала договоренности, достигнутые в Моздоке1.
Ингушетия присягнула на верность России, по разным оценкам, по крайней мере два раза. Первый раз в марте 1770 г. 24 старейшины от ингушского

народа произнесли клятву на верность России. Причем на тот момент у
ингушей еще сохранилась языческая культура, поэтому в клятвенной речи
упоминались языческие божества1. Полноценное же вхождение Ингушетии
произошло только 40 лет спустя. 22 августа 1810 г. представители шести влиятельнейших ингушских фамилий, среди которых есть и те, что пользуются
авторитетом по сей день, приехали во Владикавказ и подписали акт о вхождении в российское подданство. Подписи поставили фамилии Таргимхоевых,
Хамхоевых, Оздоевых, Эгиевых, Картоевых и Евлоевых. За Россию расписался комендант Владикавказа генерал-майор Иван Дельпоццо – уроженец
Тосканы, год проведший в чеченском плену в ауле Герменчук2.
Чечня же была захвачена силой после многолетней ожесточенной
войны, но вражда на этом не прекратилась. Завоеватели не строили на этот
счет никаких иллюзий. Один из идеологов терского казачества Г.А. Ткачев
в 1911 г. писал: «Прекратилась ли война в Терской области? В русской
истории значится, что в 1859 году, с падением Гуниба и взятием Шамиля,
прекратилась война и настало мирное развитие на Восточном Кавказе. Не
есть ли это роковое недоразумение?... В самом деле, если у нас действительно мир, то почему весь край под ружьем, без оружия никто не пускается в
путь и приезжающие с сельскими продуктами в города казаки обвешаны
сплошь боевыми патронами? В крае мир, а по полям рыщут шайки вооруженных людей, отбивают табуны лошадей и скота и исчезают бесследно.
В крае мир, а владельцы экономии отстреливаются со своими близкими от
вооруженных нападений, ведут с осаждающими целые битвы. В крае мир, а
разоряются хутора, нападают на станицы»3. Такую же обстановку, очевидно,
предвидел и М. Лорис-Меликов, когда писал о последствиях водворения в
Терской области стотысячного казачьего населения. Он считал, что пока не
будет урегулирован вопрос о землепользовании горцев, придется лет десять
держать (уже для охраны казаков) большие войска, оставшиеся в Терской
области после воины с Шамилем. Граф ошибся только в сроке: не десять, а
почти шестьдесят лет, до самой Революции, царскому правительству пришлось держать здесь огромные вооруженные силы. Для удержания своих
завоеваний Россия продолжала содержать крепости с большими гарнизонами,
в том числе такие как Гуниб и Ведено.
В качестве ответа на национальный и экономический гнет на Тереке начало ХХ в. было отмечено бурным ростом криминализации горского общества.
Среди множества имеющихся об этом документов приведем краткую выписку
из редко упоминаемых «Трудов» комиссии Владикавказской городской думы,
созданной в 1905 г. специально для выяснения причин грабежей и разбоев
в Терской области. Отметив, что у горцев отобраны лучшие земли, что они

1
Присоединение Осетии к России // http://osetins.com/2007/10/15/prisoedinenieosetii-k-rossii.html

Ларина А. Башня Овлура // http://www.ingushetia.ru/m-news/archives/013725.shtml
Сплошной праздник. Ингушетия отметила 240-летие вхождения в Россию // http://ir-p.ru/page/stream-document/index-25796.html
3
Ткачев Г.А. Ингуши и чеченцы в семье народностей Терской области. Владикавказ,
1911. С. 24.

64

65

1

2

загнаны вглубь диких ущелий, комиссия пишет далее: «Поставленное вне
действия общих законов, систематически преследуемое войсковым сословием, которому покровительствовали власти, туземное население разоряется,
дичает, озлобляется и деморализуется, проявляя изредка недовольство в
диких формах кровавого мщения или мятежа: в Чечне – в 1898 году, в Осетии – в 1902, в Ингушетии – в 1906 году»1.
Комментируя статистические данные о населении Терской области,
«Терский календарь», издававшийся ежегодно областным статистическим
комитетом, писал: «Племенной состав населения Терской области представляет чрезвычайно пеструю смесь национальностей, отличающихся по
языку, религии, обычаям и занятиям... Такая пестрота населения, с преобладающим азиатским некультурным элементом, порождает постоянное
брожение в крае вследствие неизбежного столкновения интересов различных
национальностей»2. Упомянутый уже нами Г.А. Ткачев писал, что «следует
выбросить всякую мысль о каком-либо намеренном угнетении русской
государственностью туземных народностей» и что если и после Шамиля
мира в Терской области фактически нет, то причина этого «кроется в самом
характере ингушско-чеченского народа»3.
Абречество на Тереке получило огромный размах. Только в 1910 г., когда
были мобилизованы большие силы на захват и уничтожение знаменитого
абрека Зелимхана Гушмазукаева, в Терской области было совершено 3650
вооруженных нападений и грабежей. Связана эта мобилизация была с дерзким ограблением Зелимханом и его подельниками Кизлярского казначейства 27 марта 1910 г. Дело приняло такую огласку, что наместнику Кавказа
Воронцову-Дашкову о нем пришлось докладывать самому председателю
Совета министров П.А. Столыпину. Также в конце текста упоминается о
том, что такой же доклад был отправлен на высочайшее имя, т.е. центральная
власть вполне была осведомлена о происходившем на Северном Кавказе.
На страницах длинного подробного доклада наместник повествовал, как
шайка Зелимхана, напав на казначейство, ограбила его, убила чиновников
и случайных посетителей и как ни в чем не бывало удалилась. Погоня не
принесла положительных результатов. Было устроено разбирательство, ряд
чиновников и воинских начальников потеряли свои должности. Наместник
далее объясняет, что в ответ на разбойные акции, число которых не только
не уменьшается, а непрерывно растет, он усиливает карательные меры: «В заключение настоящего моего письма я считаю нужным в интересах дела и
справедливости высказать нижеследующие соображения мои как по поводу
кизлярского грабежа, так и вообще по поводу разбоев в Терской обл. Из вышеизложенного видно, что вооруженное нападение абреков на Кизлярское
1
Труды комиссии Владикавказской городской думы для рассмотрения вопросов о
причинах грабежей и разбоев во Владикавказе. Владикавказ, 1906.
2
Терский календарь на 1910 год. Владикавказ, 1910. С. 13.
3
Ткачев Г.А. Ингуши и чеченцы в семье народностей Терской области. Владикавказ,
1911. С. 7.

66

казначейство вызвало с моей стороны принятие ряда репрессивных мер. Подобные же меры административного характера неукоснительно принимались,
принимаются и будут приниматься мною каждый раз в случае совершения
туземцами важных преступлений против личной и имущественной безопасности мирных граждан. Тем не менее я должен с полною откровенностью
высказать, что все эти меры не дают благоприятных результатов и разбои
в Терской обл. не прекращаются. С этим ужасным злом русское правительство борется уже давно: как мною, так и всеми моими предместниками по
управлению Кавказским краем были испробованы многообразные меры к
обузданию хищнических наклонностей туземцев Терской обл. Так, например,
для наказания виновных туземных селений туда посылались целые карательные отряды; в такие селения ставились экзекуции на полное иждивение
жителей; от населения целых округов поголовно отбиралось оружие; в виде
наказания жители того или иного селения в полном составе расселялись
по разным селениям области, а виновные селения иногда уничтожались;
взыскивались денежные штрафы, часто очень крупные, на вознаграждение
потерпевших от преступлений; порочные личности высылались из одной
местности в другую, а одно время местом ссылки таких лиц служил остров
Чечен близ устья Терека на Каспийском море; изобличенные в тяжких преступлениях туземцы судились по законам военного времени и тому подобное.
Несмотря на все эти принимавшиеся разновременно меры, грабежи, разбои
и другие преступления против личной и имущественной безопасности в
Терской обл. не только не прекратились, но и не обнаруживают до сих пор
наклонности к уменьшению. Это обстоятельство уже давно привело меня
к тому убеждению, что бороться с разбоем одними карательными мерами
недостаточно, а необходимо настойчиво и планомерно проводить в жизнь
такие меры, которые в корне уничтожили бы, хотя не сразу, но постепенно,
первопричины, порождающие и питающие разбойничьи наклонности горского населения Терской обл.»1.
Далее он приводит свое видение того, почему преступления приняли
столь радикальный вид. В первую очередь виноваты тяжелые социальноэкономические условия, препятствующие положительному развитию местных народов, предлагается наладить широкое распространение культуры и
образования. Те же предложения поступали от Т. Эльдарханова и М. Караулова, депутатов Государственной думы от Терека. Вместе с тем предлагалось
усилить административно-полицейский аппарат, выделить на эти нужды
больше средств. Получалась типичная политика кнута и пряника2.
Здесь следует хотя бы вкратце объяснить, в чем заключалась «типичность»
случая абрека Зелимхана и почему она приняла такой неординарный оборот.
О биографии абрека и его «акциях», отношении местного населения и причинах, почему не удалось в зародыше уничтожить «деятельность» Зелимхана,
мы узнаем из справки 4-го Делопроизводства Департамента полиции в Осо1
2

Вайнахи… С. 234.
См. приложение № 1.
67

бый отдел Департамента полиции о банде абрека Зелимхана Гушмазукаева,
датируемой не позднее 3 ноября 1911 г.1
Удаль и бесстрашие, с которым Зелимхан совершал свои разбои, создали
в глазах горцев ореол борца за справедливость, против насилия и неверных,
которые это все провоцировали. Народная молва стала ему приписывать и
многое из того, о чем он, видимо, и сам не подозревал, а именно что он якобы
возглавлял борьбу мусульман Кавказа с русским господством. Причем якобы
в связке с ним работают турецкие агенты, которые и направляют его деятельность в нужное им русло. Об этом так прямо и говорится в донесении из
Стамбула заведующего русской агентурой в Турции начальнику Особого отдела Департамента полиции А.М. Еремину по вопросам настроений в Турции
и влиянии их на российский Кавказ от 25 сентября 1912 г.: «По имеющимся
у меня из разных негласных источников вполне заслуживающим доверия
сведениям, Зелимхан еще в 1909 г., на многолюдном съезде старейшин из
селений Терской и Дагестанской областей публично был в одном горном
ауле или историческом городке в глубине Дагестана провозглашен святым
и Великим Имамом для борьбы с гяурами – русскими. Дальнейшими действиями Зелимхана в его набегах руководили турецкие офицеры и эмиссары
«Итигата». В мае месяце сего года Зелимхан, как мне было донесено, ушел из
России, побывал в Мекке на богомолье, потом в Медине и в начале августа
к Рамазану прибыл в Константинополь, где находится и теперь. Здесь он
будто бы намеревается пробыть до разрешения политического кризиса на
Балканах, а когда уедет неизвестно, и вероятно, вследствие сильной конспирации я так и не узнаю своевременно о его отъезде. На открывшийся в
Мекке общий съезд панисламистов Зелимхан не поехал, так как он не делегат
и недостаточно образован. Его приметы: небольшого роста, рыжий, коренастый мужчина, без бороды, с усами, лет 45, лицо красное; одевается иногда
в папаху и черкеску; местожительство его в Стамбуле выяснить не удается;
имеет охрану и агентуру»2.
Проблема, связанная с Зелимханом в частности и с Кавказом вообще,
вышла за пределы края и получила всероссийское звучание. К решению или
хотя бы ее рассмотрению была привлечена научная общественность страны.
Дерзкие ограбления и разбои Зелимхана и затянувшийся поиск чеченского
робин гуда заставили пристальнее посмотреть на то, что происходит на
Кавказе, профессиональных историков и любителей исторических древностей. Департамент полиции зорко следил за всеми мероприятиями в этом
направлении, благодаря этому исследователи имеют возможность узнать о
том, что думали о Кавказе и его обитателях члены «Общества ревнителей
истории». 10 октября 1912 г. была устроена лекция по теме «Зелимхан и
Кавказ» профессором П.И. Ковалевским. Он акцентировал свое внимание
на Кавказе вообще и на Чечне в частности, приводил аргументы к тому, что
регион всегда был враждебен России, всегда выступал против русской власти
1
2

См. приложение № 2.
Вайнахи… С. 251.

и только и ждет повода для восстания. Особой ненавистью к русским, по
мнению профессора, отличались чеченцы, и «феномен» абрека Зелимхана –
лишнее тому подтверждение1.
Естественно, он не ограничился только констатацией печального факта, а
предложил свои пути решения давно назревшей проблемы. Они в основном
носили репрессивный характер и должны были коснуться помимо Чечни и
Дагестана еще и терское казачество, которое якобы испытывает пагубное
влияние горцев:
«1. Отделить Северный Кавказ в административном отношении от Дагестана и Чечни и приблизить его к центру России, чтобы спасти казачество
от вредного влияния чеченцев.
2. Провести в Чечне перевальные дороги, а не кружные, и улучшить
существующие в ней пути сообщения, дабы как можно скорее приблизить
Чечню к русской культуре и привить к ним русский дух и русские воззрения.
3. Насадить в Чечне русские школы с русским духом и озаботиться
устройством профессиональных школ.
4. Принять все меры к тщательному надзору в Чечне и Дагестане за
муллами, которые, пользуясь отсутствием этого надзора, несомненно, ведут
вредную политическую пропаганду в мечетях.
5. Зорко следить за турецкими эмиссарами, проникающими на Кавказ и,
в частности, в Дагестан и Чечню, где население так легко поддается проповеди «газавата».
6. Обратить серьезное внимание на мусульманских паломников, отправляющихся ежегодно массами с Кавказа в Мекку через Турцию, где они инспирируются в панисламизме и возвращаются в Россию уже крайне враждебно
настроенными против всего христианства и, в частности, против русских.
Паломники должны отправляться в Мекку, минуя Турцию»2.
Наконец эпопея с поимкой знаменитого абрека закончилась. 25 сентября
1913 г. близ селения Шали Веденского округа он был окружен сотней КонноДагестанского полка под командованием поручика Кибирова и после непродолжительного боестолкновения убит. Характерно, что Зелимхана выдали
сами чеченцы за уплату 7 тысяч рублей3.
Нельзя, конечно, идеализировать горское абречество. Но одно, во всяком
случае, несомненно: во многих своих проявлениях абречество имело политическую основу и было связано с горским населением. Только этим можно
объяснить неуловимость легендарного Зелимхана – «наместника гор», в
течение двенадцати лет державшего в страхе и трепете все местное начальство. А у Зелимхана было всего три-четыре постоянных товарища; для своих
дерзких набегов он каждый раз набирал новый отряд. Наместник предписал
взыскать с чеченского народа 100 тысяч и с ингушского – 22 тысячи рублей на
возмещение убытков и выдачу пособий семьям убитых и раненых в стычках
1
2
3

68

См. приложение № 3.
Вайнахи… С. 254.
Там же.
69

с Зелимханом. Таким образом, ответственность за действия Зелимхана возлагалась на чеченский и ингушский народы. В Сибирь была сослана семья
Зелимхана и было предписано выслать на 5 лет семь наиболее популярных и
влиятельных шейхов с их семьями, в том числе шейха Узуна-Хаджи, игравшего потом, в 1917–1920 гг., видную роль на Тереке. Начальник Терской области намеревался выслать в Сибирь всех жителей двух ингушских селений.
Была объявлена большая награда за голову Зелимхана. Два карательных
отряда неотступно преследовали его. В чем же причина столь затяжной и
безуспешной борьбы с Зелимханом? В. Козачковский, служивший некоторое
время в одном из горских округов, писал: «Вся разгадка неудачи этой борьбы
в том, что власть знает только казенного Зелимхана и не хочет считаться с
Зелимханом народным. Зелимхан административный определяется коротко:
«вор и разбойник». Зелимхан же народный – это борец за правду, храбрый
и щедрый рыцарь, твердый последователь и смелый вожак воинственной
секты «Зикра» и, наконец, – это защитник обиженных. Такое представление
о Зелимхане в народе, – продолжает В. Козачковский, – создает вокруг его
имени ореол народного героя, а самому герою то положение, с которым власти
необходимо считаться»1.
Необходимо еще остановиться на некоторых отличительных чертах в
положении осетинского народа по сравнению с другими горскими народами. Как писал Б. Скитский, «в процессе превращения Осетии в российскую
колонию духовный меч сыграл такую роль, какой он не играл при покорении
других областей Северного Кавказа. Главным образом в Осетии он был употреблен наряду со светским мечом еще с XVIII века, чтобы крепче привязать
идеологическими путами осетинские народные массы к колеснице российского капитализма»2. Речь идет о распространении христианства – русского
православия в Северной Осетии. Только благодаря этому осетинский народ
– единственный из всех горских народов Северного Кавказа – смог в тех
условиях получить свою азбуку, свою письменность. И хотя школы в Осетии
долгое время находились исключительно в руках церкви, хотя царское правительство всячески препятствовало развитию образования и национальной
культуры, у осетинского народа очень скоро появилась своя национальная
литература, свои талантливые публицисты, писатели, поэты. На поэзии
К. Хетагурова, страстно любившего свой народ и боровшегося за дружбу его
с русским народом, воспитывались поколения осетинской молодежи. Перед
революцией грамотных в Осетии было не более 12 процентов, но осетинская
молодежь училась в русских средних и высших учебных заведениях, пополняла ряды интеллигенции, и Осетия все более приобщалась к культуре России.
По сравнению с другими горскими народами и рабочих – осетин было значительно больше. Наконец, в отличие от молодежи других горских народов,
осетинская молодежь отбывала воинскую повинность, призывалась в царскую
армию. Это все были своеобразные механизмы инкорпорации осетинского
1
2

Коренев Д. Указ. соч. С. 21.
Записки Северо-Кавказского педагогического института. Владикавказ, 1933. С. 41.
70

населения в общественно-политические и социально-экономические процессы Российской империи.
Особняком стоит так называемый феномен осетин в рядах терского казачьего войска, о котором пишет современный владикавказский исследователь
Ф. Киреев: «В дореволюционный период вопросу деятельности осетин в
Терском казачьем войске уделялось довольно мало внимания ввиду того,
что изучалась лишь общая история войска. В связи с этим более подробно
рассмотрим вопрос места и роли казаков-осетин в Терском казачьем войске
вплоть до 1914 года и участие их в Первой мировой войне. Именно в этот
период наибольшее количество казаков-осетин стали офицерами и достигли
генеральских чинов. Достаточно сказать, что за всю историю в рядах Терского
казачьего войска 12 уроженцев станиц Черноярской и Новоосетинской стали
генералами, из них трое до 1914 года (Казьма Занкисов, Бейбулат Тургиев,
Заурбек Тургиев), один в течение Первой мировой войне (Эльмурза Мистулов), остальные во время Гражданской войны (Владимир Агоев, Константин
Агоев, Иван Хамилонов, Яков Хабаев, Александр Сабеев, Василий Бегиев,
Георгий Татонов и Лазарь Бичерахов)…»1.
Остается рассказать еще об одной группе населения на Тереке. Это не
казаки и не горцы, а все прочее население Терской области – более 400 тысяч человек (почти одна треть всего тогдашнего населения области). Группа
эта, как мы уже отметили, необычайно пестра по национальному составу, но
почти три четверти ее – русские. В дореволюционных документах вся эта
группа объединена одним общим названием – иногородние. Это, во-первых,
рабочий класс Терека. Конечно, на промышленных предприятиях, особенно
на грозненских нефтяных промыслах, можно было встретить и чеченцев,
и ингушей, и даже казаков, не говоря уже об осетинах, но основу рабочего
класса составляли иногородние. Во-вторых, иногородние – это интеллигенция Терека, его культурные силы, технические кадры. Интеллигенция
горских народов была еще крайне невелика. В-третьих, иногородние – это
промышленная и торговая буржуазия Терека. Опять-таки и у горских народов
в последние годы быстро вырастала своя буржуазия. В Грозном, например, в
руках чеченцев была часть оптовой и розничной торговли, они становились
владельцами мельниц, кирпичных заводов и даже нефтепромыслов. То же
самое наблюдалось и в Осетии, и в Ингушетии. Но подавляющее большинство промышленных и торговых предприятий на Тереке принадлежало иногородним. Как рабочие, так и интеллигенция были сосредоточены, главным
образом, в городах (Владикавказ, Грозный, Кизляр, Моздок, Георгиевск,
Пятигорск, Кисловодск) и в крупных населенных пунктах (слобода Нальчик,
слобода Хасавюрт и др.). В городах жили также в большинстве ремесленники,
кустари, служащие, чиновники. Примерно половину всех иногородних составляли крестьяне. Но здесь надо уточнить одно положение: в 1917–1918 гг.
1
Киреев Ф.С. Осетинский феномен в истории Терского казачьего войска // URL:
http://www.darial online.ru/2003_5/kireev.shtml (дата обращения 10.10.2010). Подробнее
о феномене казаков-осетин см. в приложении № 4.

71

в группу иногородних включали и так называемых коренных жителей, потомков николаевских солдат, ветеранов кавказских войн. Отслужив 25 лет,
такие солдаты получали земельные наделы (по 14 десятин) и создавали около
крепостей свои слободки с общинным землепользованием. Так образовались
слободы Хасавюрт, Воздвиженская, Ведено, Шатой и другие. Коренные – это
наиболее консервативная часть крестьянства, так же враждебно относившаяся к иногородним, как и казаки. Настоящие же иногородние крестьяне,
наплыв которых из разных мест России на Северный Кавказ продолжался все
время, обосновывались по всей области в хуторах на арендованных землях,
батрачили в помещичьих имениях, в кулацких хозяйствах, у крупных овцеводов. Проблема иногородних – одна из самых острых проблем в казачьих
областях. Занимая важнейшее место в хозяйственной и культурной жизни
этих областей, даже превосходя кое-где по численности казаков, иногороднее
население было полностью бесправным.
Отдельной темой, которой следует уделить подробное внимание, стоит
вопрос об участии различных народов Терека в Первой российской революции 1905–1907 гг. Как известно, ее называли репетицией революции 1917 г.
Интересно в этой связи проанализировать то, как происходила эта «репетиция» на Тереке. Обратимся к всеподданнейшему отчету, датированному
1907 г., временного генерал-губернатора Терской области и наказного атамана
Терского казачьего войска генерала-лейтенанта А.М. Колюбакина за 1906 г.
В нем рассматривается отношение иногородних, казаков и горцев к революции. Из отчета мы узнаем, что иногородние области следующим образом
проявили свой революционный пыл: «Главнейшими пунктами революционного брожения были: группа Минеральных Вод и г. Грозный, оставшийся и
по настоящее время очагом противоправительственного движения. Группа
Пятигорья. Пропаганда, благодаря агитации съехавшихся со всех концов империи врачей и учащейся молодежи, при недостаточной зоркости тогдашней
администрации, вызвав телеграфную и железнодорожную забастовку, упразднив местную полицию и внеся беспорядки даже в Ахульгинский резервный
батальон, пустила среди местных жителей глубокие корни. Намерение разгромить Георгиевский артиллерийский склад близ станции Незлобной, что
давало бы в руки организованным революционным дружинам не хватавшее
им оружие, с объявлением, не ожидая указаний наместника, области на военном положении, было вовремя пресечено. Благодаря товарищу прокурора
Снежинскому, руководившему следствием, дело для агитаторов прошло
безнаказанно. На лечебном сезоне революционные вспышки не отразились.
Район г. Грозного. Беспорядки начались железнодорожной забастовкой, захватившей затем заводы и нефтяные промыслы; последнюю, однако, путем
соглашений и взаимных уступок удалось очень скоро прекратить, не прибегая к крайним средствам. Вспыхнувшая снова к весне всеобщая забастовка,
вызвавшая крупные беспорядки, была сразу остановлена крутыми мерами,
до стрельбы по толпам рабочих двумя ротами 82-го пехотного Дагестанского полка включительно. Прилив рабочего люда и искателей смуты вредно

отразился на мещанах г. Грозного, который, как и Пятигорск, несмотря на
сдерживающий элемент казаков Грозненской станицы, требует особо твердого управления. Вспышки в других пунктах области не носили серьезного
характера и, кроме Владикавказа, прошли почти бесследно, выразившись
порубками в лесах, преследованием лесной стражи и т. п.»1.
Что касается терских казаков, их симпатии разделились. Об этом так и
писалось А.М. Колюбакиным: «Казачье население Терского войска (около
200 тыс. чел.) в большинстве, несмотря на старания агитаторов, осталось
верным заветам казачества, служа властям надежной силой при подавлении
беспорядков. Примкнуло к движению исключительно население станиц, расположенных вблизи железнодорожных узлов или имеющих значительный
процент иногороднего элемента, как, например, Ессентукская, Прохладная,
Незлобная и Новоосетинская; последняя требует зоркого наблюдения и по
сие время»2.
Далее идет перечисление народов области и их отношение к происходившему в 1905–1906 гг., характеристика самых крупных и значимых
этнических групп3.
Как видно из приложения № 5, народы области проявляли различную степень лояльности царскому правительству. Кто-то был привилегирован, имел
более выгодное общественно-экономическое и политическое положение, ктото был на положении «враждебных инородцев». Революция 1905–1907 гг. не
решила целый комплекс проблем Терской области, и они «по наследству»
перешли Февральской, а позже и Октябрьской революции 1917 г.
Немаловажным вопросом для понимания ситуации на Тереке является
участие региональных депутатов в работе открывшейся в 1906 г. Государственной думы. Не сразу «Положение о выборах в Думу» распространилось
на Кавказе: считалось, что продолжавшее революционное движение в регионе
мешает спокойным выборам. Поэтому вопрос о них был отложен впредь до
успокоения края, каковой, по мысли властей, настал лишь в августе 1906 г.
Особым царским указом были утверждены разработанные Особым совещанием «Особые правила о выборах в Думу на Кавказе, составленные с
изъятиями из Положения о выборах в империи»4. Впервые была сделана попытка с общероссийской трибуны показать и попытаться решить острейшие,
неразрешимые проблемы области. Североосетинская исследовательница
С.В. Дарчиева писала об этом так: «С появлением Государственной думы и
выборами в нее политическая жизнь Российской империи приобретает новое,
достаточно четко оформленное региональное измерение. Благодаря деятельности политических партий, легальной трибуной для которых становится
Государственная дума, появилась возможность более активного отражения

72

73

1
Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике
России и СССР (начало XIX – середина XX в.). М., 2011. С. 213–214.
2
Там же. С. 214.
3
См. приложение № 5.
4
Государственная дума: Правила о выборах, общие и для Кавказа. Тифлис, 1906. С. 53.

общенациональных и национальных интересов. Дума стала тем местом,
где как бы встретились все национальные вопросы империи, а у депутатов,
посланных народами, появилась надежда на разрешение проблем. Положение национальных масс, их социально-экономическое развитие, правовой
статус, состояние культуры, духовной и религиозной сферы реализации, национальных прав и интересов в полиэтническом и многоконфессиональном
государстве – все это прямо зависело от внутриполитического курса правительства, позиции ведущих политических сил общества, а также уровня национального самосознания того или иного народа страны… Имперская власть
была весьма озабочена проблемой нежелательно весомого инородческого
представительства в российском парламенте. На Северном Кавказе были
созданы крупные многонациональные округа… в которых… невозможно было
адекватно отразить разносторонние местные интересы… Допуская к участию
в Думе представителей Северного Кавказа, правительство поставило в особо
привилегированное положение кубанское и терское казачество…»1. В 1905 г.
заявила о себе этноконфессиональная политическая партия «Иттифак иль
муслимин». Депутаты, создавшие мусульманскую фракцию в парламенте,
отстаивали интересы национальной культуры, школы и т.д. Многие региональные депутаты выступали в Думе в качестве представителей различных
партий, в частности кадетов и трудовиков: Т. Эльдарханов, А. Топчибашев,
М. Далгат. Особенно ярко звучали выступление чеченского депутата Т. Элдарханова в защиту интересов не только своего народа, но и всех горцев
Северного Кавказа. Вот что фиксировала стенограмма выступления депутата
в Думе второго созыва от 3 мая 1907 г.: «Я позволю сказать себе несколько
слов относительно тяжелого экономического положения моих избирателей,
туземцев Терской области. Вся область делится на две части: плоскостную и
горную. В плоскостной части острую земельную нужду испытывают чеченцы
и ингуши, имеющие на одну мужскую душу от двух до трех десятин земли,
считая в том числе и неудобья. Но трудно себе представить более худшие
условия, какие имеются налицо в Нагорной полосе области. Насколько
велики пространства земли, годные для обработки в этой части области,
можно судить по следующим данным: на территории, занятой горскими
обществами Нальчикского округа, другой земельной меры не существует,
кроме следующих: «Кулач» – 2–2,5 аршина; «Аяк-Узун» – длина ступни
ноги; «Таш-Орун» – место под одним камнем; «Черен-Орун» – пахотное
место, дающее одну копну хлеба; «Гебен-Орун» – место, дающее одну копну
сена. Эти кусочки пахотной земли, чрезвычайными усилиями человека обращенные в культурную землю, недостаточны для прокормления населения.
Здесь не рациональное хозяйство, а каторжный труд, отчаянная борьба человека с суровой горной природой, а в итоге – полуголодное существование
на кукурузном или ячменном хлебе. Это в упорной работе круглый год, так
как у туземцев в году всего два-три праздника. Единственное занятие, кото-

рое возможно здесь, – это скотоводство, но для этого нужен простор земли.
Еще в 60-х годах Главнокомандующий Кавказской армией Великий князь
Михаил Николаевич обратил внимание на острую земельную нужду туземного населения Терской области. Им был предпринят ряд мер к улучшению
экономического положения их, но, к сожалению, все это не дало населению
осязательных результатов, а наоборот, впоследствии, в 80-х годах территории
туземцев подверглись уменьшению. Так, лучшая часть Нагорной полосы области, занятая лесами и лесными полянами, отобрана под предлогом того, что
туземцы неправильно пользуются лесами, далее в 50-х годах, что видно из
официальных документов, которые я имею, князья Кумыкские добровольно
уступили кумыкскому народу половину своей земли, прося правительство,
чтобы другую половину укрепили за ними на правах собственности и выдали документы на право собственности. Документы были выданы князьям и
узденям, что касается другой части — о признании этого права собственности
за крестьянами, то она и по сие время остается открытой, и местные власти,
пользуясь разными предлогами и причинами, заселяют на их собственных
кумыкских землях пришлый элемент, нисколько не стесняясь их правом на
эти земли»1. Одновременно с этим он отличался умеренными позициями,
связывал судьбу своего народа с судьбами России, выступая одновременно
как против карательных походов властей против горцев, так и против посылки
последних для подавлений выступлений в Центральной России. Здесь же
созвучную ему линию проводил будущий терский атаман А.М. Караулов2,
депутат Думы II и IV созывов. Он пытался примирить горцев и казаков,
сблизить их интересы на благо не только Терека, но в целом России. Он полагал, что надо наладить среди горского населения широкое образование,
медицину, соединить чеченцев Грозненского и Веденского округов воедино,
ввести среди казаков земство, ввести казачье самоуправление, т.е. избирать
самим войскового атамана3. Это именно те вопросы, которые пришлось решать уже после свержения самодержавия.
В начале Первой мировой войны разные народы Терека и Дагестана были
по-разному вовлечены в ее ход. Кто-то, как терское казачество4, иногородние
и православное население, в том числе осетины, были призваны на фронт,
большая же часть не подлежала призыву. Мусульманское население, однако,
тоже приняло участи в начавшемся мировом противоборстве, а именно была
создана Кавказская кавалерийская дивизия из добровольцев-мусульман Северного Кавказа и Закавказья. Это говорило о лояльности горцев-мусульман

1
Дарчиева С.В. Государственная дума и Кавказское наместничество в 1906–1914 гг. //
Вестник Владикавказского научного центра. 2006. Т. 6. № 1. С. 10–11.

Авторханов А. К основным вопросам истории Чечни. Грозный, 1930. С. 41–42.
Бурда Э. Представители Терского казачества в первых Государственных думах.
К 105-летию парламентаризма в России //URL: http://www.apn.ru/publications/
article24108.htm (дата обращения 5.03.2011)
3
Дарчиева С.В. Указ. соч. С. 12.
4
Терское казачество выставило на фронт Первой мировой войны 12 конных полков,
2 пластунских батальона, 4 батареи, несколько отдельных сотен (включая сотни бывшего
Императорского конвоя) всего более 15 тысяч человек (Киреев Ф.С. Годы и подвиги. Владикавказ, 2010. С. 83.)

74

75

1

2

центральному правительству, тем более что эта лояльность повысилась с
периодом Русско-японской войны, когда горцы выставили только конную
бригаду. Здесь же речь шла о дивизии, в дальнейшем развернутой в корпус.
Началось все с того, что подполковник С.К. Клишбиев, начальник Нальчикского округа, получил телеграмму от начальника Терской области и наказного
атамана Терского казачьего войска генерал-лейтенанта Флейшера о начале войны
с Германией. В тот же день он направил к старшинам селений Большой и Малой
Кабарды и Пяти Горских обществ Балкарии конных курьеров с известием о начале войны и его распоряжением о срочном созыве съезда их доверенных. Уже
23 июля в Нальчик стали съезжаться из кабардинских селений и балкарских
обществ доверенные – почетные представители. А в середине следующего дня в
«актовом зале реального училища подполковник Клишбиев открыл съезд. Прежде чем перейти к основному вопросу повестки дня, он известил собравшихся,
что получил экстренное сообщение из Владикавказа от начальника Терской
области о том, что вслед за Германией и ее союзница Австро-Венгрия объявила
России войну.
И вот постановление почетных представителей Кабарды и Балкарии:
«1914 года, июля 24-го дня. Слобода Нальчик.
Доверенные от селений Большой и Малой Кабарды и Пяти Горских обществ
Нальчикского округа, собравшись сего числа в слободе Нальчик для обсуждения
вопросов, связанных с существующим положением Российского Государства,
вознеся Господу Богу молитвы о здравии и благоденствии Его Императорского
Величества Государя Императора и Всего Царствующего Дома, единогласно
постановили – обратиться к начальнику Терской области и наказному атаману
Терского казачьего войска с просьбой по телеграфу:
«...Просить Государя Императора разрешить населению Кабарды и Пяти
Горских обществ выставить за счет населения на театр военных действий Кабардинский конный полк четырехсотенного состава.
Составленный текст телеграммы одобрить и просить начальника округа отправить таковую за своей подписью».
Вечером 24 июля начальник Терской области Флейшер получил из Нальчика срочную телеграмму и сразу же телеграфом передал ее текст в Тифлис наместнику царя на Кавказе генералу от кавалерии графу Иллариону Ивановичу
Воронцову-Дашкову.
Утром 26 июля в Нальчикской почтово-телеграфной конторе приняли срочную телеграмму с пометкой «по мобилизации», присланную подполковнику
Клишбиеву из Владикавказа от начальника Терской области генерал-лейтенанта
Сергея Николаевича Флейшера с известием: «Наместник разрешил сформировать
за счет населения Кабарды и Пяти Горских обществ Нальчикского округа один
конный полк четырехсотенного состава.
Кабардинский конный полк получил право на жизнь, став в 1914 г. первой
на Северном Кавказе национальной воинской частью, личный состав которой
формировался на добровольных началах из горцев – кабардинцев и балкарцев
Нальчикского округа. И именно этот факт, ставший известным в стране и на всем
Кавказе и одобренный самим царем Николаем II, послужит главным основанием к
принятию в начале августа 1914 г. в штабе Кавказского военного округа в Тифлисе,
76

а затем и в высших правительственных кругах России решений о формировании
других добровольческих полков из горского населения Кавказского региона.
23 августа был объявлен Высочайший приказ Николая II о создании Кавказской туземной конной дивизии трехбригадного состава из шести полков:
Кабардинского1, 2-го Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского и
Ингушского2. В то время в составе русской императорской армии уже находились Кавказская кавалерийская (конная) дивизия и пять Кавказских казачьих
дивизий. Поэтому, когда произошло рождение нового воинского соединения
исключительно из горцев Кавказа, было принято решение назвать его – Кавказская туземная конная дивизия, чем подчеркивалось исключительно ее местное,
кавказское происхождение.
Об исключительном внимании императора Николая II и Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича к новой дивизии кавказских горцев свидетельствует тот факт, что командиром ее тогда же, 23 августа,
назначается младший брат царя генерал-майор Свиты Его Величества великий
князь Михаил Александрович. Согласно Высочайшему приказу от 23 августа в
должность начальника штаба дивизии вступил сорокадвухлетний полковник
Яков Давидович Юзефович.
Сам факт формирования Кавказской туземной конной дивизии из добровольцев стал ярким и знаменательным событием в истории установления новых
взаимоотношений России с кавказскими горцами. Ведь к 1914 г. прошло всего
пятьдесят лет с того времени, как окончилась продолжительная Кавказская
война, которую российские правители вели на Кавказе, покоряя многие из его
народов силой оружия. И то, что теперь целая горская дивизия, насчитывавшая
более 3000 всадников и офицеров, вливалась в состав русской армии, конечно
же, говорило о том, что в сложившейся исторической обстановке горцы искренне шли на фронт, чтобы защитить от врага Россию, ставшую и для них общим с
другими народами Отечеством3.

Несколько другой была ситуация в Дагестане, хотя было и то, что сближало его с положением на Тереке. Сначала приведем краткие статистические
данные на начало ХХ в. Территория тогдашнего Дагестана (южная часть
современного Дагестана)4 была более 26 тысяч квадратных километров,
население более 0,7 миллиона человек5. Столица – Темир-Хан-Шура (нынешний Буйнакск). Территориально область делилась на 9 округов. Население крайне разнородно – до 40 различных этнических групп. История
инкорпорации Дагестана в состав Российской империи была сложным и
противоречивым процессом, растянувшимся на несколько десятилетий и
1
Арсеньев А. Воспоминания о службе в Кабардинском конном полку // Возрожденные
полки Русской армии в Белой борьбе на Юге России. М., 2002. С. 303.
2
Марков А.Л. В Ингушском конном полку. М., 1997. С. 67.
3
Опрышко О.Л. Кавказская конная дивизия. 1914–1917: Возвращение из забвения.
Нальчик, 2007. С. 7–12.
4
Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774–2004). М.: Европа,
2006. С. 49.
5
Магомедсалихов Х.Г. События Гражданской войны в Дагестане 1918–1921 гг.: их социальный характер // Военно-Исторический Журнал. 2008. № 10. С. 40.

77

отразившимся на всех сферах жизни дагестанского общества. Введение в
1860 г., почти сразу после окончания Кавказской войны в 1859 г., военнонародного управления и создание Дагестанской области, а вместе с этим и
отказ от гражданского управления характеризовало отношение центральной
власти к вновь присоединенной территории. В официальных документах
это объяснялось тем, что «полудикое состояние, в котором находятся горцы, неизбежно потребует власти всесильной», т.к. дагестанцы «не достигли
уровня восприятия гражданского управления». По мнению Александра II,
военная система управления является самой лучшей в Дагестане.1 В качестве
минусов такого положения для местных жителей приводились следующие
аргументы: уздени (дворянство) лишились многих привилегий и льгот, горцы
были обложены ежегодной податью, деньгами или натурой, земским налогом,
поставкой лошадей, починкой дорог, подводной повинностью. Также русские
жители области пользовались поддержкой администрации, существовала
практика обезоруживания горцев, что ими рассматривалось как оскорбление,
начальство назначалось сверху, в отличие от тех же казаков и крестьян на
низовом уровне, проводилась попытка христианизации и русификации региона. В 1860-е гг. царское правительство провело в области ряд реформ для
упрочения своего положения. В ходе них Дагестан постепенно втягивался в
сферу общероссийского экономического пространства, на смену архаическим
товарно-денежным отношениям шли рыночные, что предполагало более высокий уровень общественного развития, нивелировку или полное уничтожение
местных особенностей. Администрация постепенно начинает опираться не на
бекскую верхушку, а на авторитетных неименитых людей, в том числе и на
бывших наибов имама Шамиля, таких как Доного Мохаммад, отец известного
общественного и религиозного деятеля Дагестана Нажмуддина Гоцинского2.
Местная верхушка не хотела расставаться со своими привилегия, из-за этого
часто в ходе народных выступлений поддерживала или даже возглавляла их3.
На рубеже XIX–XX вв. в Дагестане бурными темпами развиваются капиталистические отношения4, прокладывается железная дорога, растут города.
Если в 1871 г. городское население в Дагестане составляло 5% всего населения
области, то в 1904 г. оно возросло до 7,3%5. Всего городов в области было три:
Темир-Хан-Шура (нынешний Буйнакск), Дербент и Петровск (нынешняя
Махачкала). Два последних располагались вдоль железнодорожного пути

и были морскими портами, быстро стали торгово-промышленными и культурными центрами1. Рост региональный пролетариат: по Тереку и Дагестану
насчитывалось на момент Февральской революции 1917 г. до 25–30 тыс.
человек2. Отмечалось, что в Дагестане было ежегодно 137 тыс. отходников,
которые искали работу в соседних регионах3.
Революционные события 1905–1907 гг. в Дагестане не вылились в широкомасштабные столкновения, восставший Самурский пехотный полк в
Дешлагаре подавляется властями. Однако в ходе революции были подняты
наиболее острые вопросы, от решения которых зависела прочность центральной власти в регионе. Одним из них был конфессиональный вопрос. Имперская политика была направлена на полное подчинение всех религиозных
институтов, в том числе и мусульманских. Что характерно, Закавказье имело
свой муфтият, Северный Кавказ был его лишен. Вопрос о создании здесь соответствующих институтов духовного управления мусульман, сводившихся
к идее подчинения его местной администрации, приняло затяжной характер.
Состоявшееся в 1906 г. Особое совещание представителей мусульман Терской
и Кубанской областей выработало положение об учреждении самостоятельного духовного управления для мусульман Северного Кавказа. Однако ни
тогда, ни позже попытки кавказской администрации решить этот вопрос не
увенчались успехом4. Забегая вперед, стоит отметить, что только в мае 1917 г.
на 1-м съезде горских народов Кавказа во Владикавказе был было создано
«Кавказское духовное правление» во главе с Н. Гоцинским.
Внимание правительства после Первой русской революции привлек рост
панисламизма и пантюркизма, распространение которых шло с территории
Османской империи на Кавказ до и после Младотурецкой революции 1908 г.
Эти течения нашли благодатную почву на Кавказе после поражения революции. Недовольство политическим и экономическим положением обволакивалось в одежды религиозной вражды и борьбы с неверными. В деятельности пантюркистов и панисламистов принимали участие часть феодалов и
духовенства, некоторые круги либеральной и военной интеллигенции. Все
это не осталось без внимания правительства и российских спецслужб. Прямо
писалось о том, что с территории Османской империи из Константинополя
отправлялись на Кавказ турецкие эмиссары для пропаганды панисламизма
среди местного мусульманского населения. Или вот еще сообщение МИДа,
в котором говорится о двух шейхах, которые направляются в Россию для
производства сборов среди мусульманского населения. Департамент духовных дел МВД также направлял губернаторам распоряжение об учреждении
слежки за лицами, прибывавшими из Турции для распространения в России

Доного Х.-М. Нажмуддин Гоцинский. Махачкала, 2011. С. 13.
Доного Х.-М. Указ. соч. С. 15.
3
Гасанов М.М. Дагестан в составе России: проблемы экономического, политического и
культурного развития (вторая половина XIX века): АДД. Махачкала, 1999. С. 30.
4
Булатов Б.Б., Гусейнов М.Ш. Российский и иностранный капитал в промышленности
Дагестана на рубеже XIX–ХХ вв. // Вестник Дагестанского государственного университета.
2012. Вып. 4. С. 53.
5
Ханов А.Х. Модернизационные процессы социально-экономического развития Дагестана на рубеже XIX–XX вв.: историография вопроса // Вестник Дагестанского государственного университета. 2012. Вып. 4. С. 42; Яновский В.С. Города Северного Кавказа в
конце XIX – начале ХХ века: социально-экономический портрет // Вестник Дагестанского
государственного университета. 2011. Вып. 4. С. 49.

1
Фадеев А.В. Вовлечение Северного Кавказа в экономическую систему пореформенной
России. (К проблеме развития капитализма вширь) // История СССР. 1959. № 6. С. 47.
2
Шигабудинов М.Ш. Рабочее движение на Северном Кавказе в годы нового революционного подъема и 1-й мировой войны (1910 – февраль 1917). Махачкала, 1970. С. 1–4.
3
Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. Махачкала, 1965. С. 4.
4
Ислам в Российской империи (законодательные акты, описание, статистика). М.,
2001. С. 287.

78

79

1

2

панисламских и пантюркистских идей, и при обнаружении таковых немедленно высылать их за пределы империи1.
Одними турецкими эмиссарами и их высылкой дело не закончилось.
Российские власти были явно обеспокоены подобным вниманием интересом Турции к Кавказу. Полиция в Дагестане установила строгую слежку
за местным мусульманским духовенством, за религиозными школами и
отдельными лицами, подозревавшимися в противоправной деятельности.
И. о. директора департамента полиции Кавказского края С. Белецкий был
обеспокоен тем, что «в Дагестане возникло просветительское мусульманское общество, но и оно под мирным флагом просвещения темной массы
мусульман преследует главным образом объединение всех магометанских
племен Дагестанской области». Речь шла об обществе «Просвещение
туземцев-мусульман Дагестанской области», открытом в Темир-Хан-Шуре
21 октября 1905 г. Членами его были будущие деятели Горского правительства. Среди них были Д. Даидбеков, М. Халилов, Х.-М. Арацхан, Д. Апашев,
П. Эмиров, З. Темирханов. В докладе С. Белецкого упоминалось о том, что
кавказцы-мусульмане на случай победы над неверными якобы выбрали
себе в качестве главы Дагестана Н. Гоцинского. На его же средства будто бы
было куплено 1500 ружей в Турции, которые были доставлены на Кавказ и
розданы дагестанцам. Н. Гоцинский имел постоянный контакт с Министерством народного просвещения Турции, через которое на Кавказ прибывали
агитаторы, которые вели пропаганду в пользу Турции. Якобы Н. Гоцинский
обещал туркам поднять всех мусульман Кавказа против России в случае
войны или осложнений на азиатской границе. Однако военный губернатор
Дагестанской области Вольский на все опасения С. Белецкого отреагировал
довольно спокойно, апеллируя к тому, что жители Дагестана всем довольны
при власти русского царя и причин для беспокойства нет2. Видимо, обвинять
Н. Гоцинского в монопольных поставках оружия на Кавказ не стоит, но поставки существовали. Более того, с 1911 г. оружие в основном австрийского
и германского производства широким потоком полилось из Турции на Кавказ. Привоз оружия осуществлялся главным образом через черноморские
порты Сухуми, Поти, Батуми. Наместнику на Кавказе Воронцову-Дашкову
докладывали о том, что «за последнее время наблюдается ввоз в большом
количестве огнестрельного оружия и боеприпасов. Значительная часть их
остается в Батумской области у мусульманского населения, остальная направляется в другие районы Кавказа. Принятые нами меры к прекращению
ввоза оружия не достигли желаемых результатов. Поэтому представляется
необходимым усилить береговую охрану путем вывода на рейды крейсеров,
а также открытия новых сторожевых постов»3.
Однако дело было не только в турецком стремлении вернуть некогда
потерянные позиции на Кавказе. Мир был на пороге глобального воору-

женного конфликта, страны готовились к нему, создавались коалиции.
Турция постепенно попадала в орбиту германских интересов, становилась
в полуколониальную зависимость от своего более могущественного европейского союзника. Кавказу в предстоящей войне отводилась роль «мягкого подбрюшья» России, которое должно было вспыхнуть при первых
известиях о начале схватки. Для создания необходимого психологического
настроя Германия и Турция не жалели ни сил, ни средств. Окончательный
поворот Турции в сторону сотрудничества с Германией произошел после
низвержения султана Абдул Гамида в конце апреля 1909 г., возведения на
престол Махмуда V и прихода младотурок к власти. Немцы поощряли и
поддерживали турок в их мероприятиях по распространению панисламизма
и пантюркизма на Кавказе. Это входило в планы правящей верхушки Германии, объявившей себя друзьями мусульман в противовес царской России,
которая издавна выступала покровительницей христиан Османской империи. Под видом ученых и путешественников на Кавказ проникают немецкие
агенты, налаживают необходимые связи. То же самое делала и Турция, ведя
панисламскую агитацию. Особое место отводилось поиску прогермански
и протурецки настроенных лиц, которых можно было бы использовать
как организаторов повстанческих отрядов, а также для диверсий в случае
войны Германии и Турции против России. Все это, естественно, не осталось
незамеченным российским руководством. Председатель Совета министров
П.А. Столыпин в предписаниях губернаторам отмечал, что «руководители
младотурецкого движения1, не ограничиваясь в пропаганде своих идей
пределами Турции, решили способствовать возрождению ислама и в других
странах и, в частности, развивать панисламистскую и пантюркскую идею в
России. С этой целью младотурецкие вожди послали в Россию под видом
купцов, возвращающихся из Мекки богомольцев и т.п. лиц ряд начитанных
и преданных новым идеям ходжей для проповеди среди наших мусульман
теории о единстве всего мусульманского мира. Посылаются эти опасные
для единства нашего государства проповедники большей частью на Волгу, в
местности со значительным татарским и вообще мусульманским населением,
затем в Крым, на Кавказ и в Туркестанский край»2. В этой связи государство
обратило пристальное внимание на жизнь российских мусульман. Отмечалась усиливающаяся роль печатных изданий в пропаганде новых идей. Их
доставляли как из самой Турции на Кавказ и в Туркестан, о чем писал военный агент в Стамбуле полковник И.А. Хольмсен, так и печатали в ней самой.
П.А. Столыпин писал С.Д. Сазонову о той неблагоприятной роли, которую
играет еженедельный журнал «Тааруфуль-Муслимин» в пропаганде среди
русских мусульман антироссийских настроений. Тем более что его издавал
А.-Р. Ибрагимов, бывший член Оренбургского магометанского духовного

1
Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX – начало
XX в.). СПб., 1998. С. 151.
2
Доного Х.-М. Указ.соч. С. 88–92.
3
Там же. С. 101.

1
Гиленсен В.М. Осиные гнезда под консульской крышей. Турецкий шпионаж в Закавказье и русская контрразведка перед 1-й Мировой войной // Военно-исторический
журнал. М., 1997. № 5. С. 49.
2
Доного Х.-М. Указ. соч. С. 97.

80

81

управления. Предполагалось предложить турецкому правительству принять
меры к прекращению издания этого журнала1. Там же в Стамбуле издавался
еженедельник «Стамбульские новости», и тоже эмигрантом из России, только
уже социал-демократом Д. Коркмасовым2. Распространение его издания в
России было запрещено в июне 1910 г. под предлогом того, что газета дает
«преувеличенное представление о могуществе Османской империи и ее
культурном развитии»3.
О росте панисламистских тенденций на Кавказе4 в том же 1910 г. говорилось в донесении начальника тифлисского губернского жандармского
управления полковника И.И. Пастрюлина заведующему Особым отделом
Департамента полиции А.М. Еремину. В нем, помимо всего прочего, говорится
о распространении нового политического течения на Тереке и в Дагестане,
преувеличенно большой показана роль в этом движении абрека Зелимхана:
«4 июля сего года начальником Бакинского охранного отделения были получены указания о сильно развивающемся в настоящее время на Кавказе
мусульманском движении, проникнутом идеями панисламизма и автономии
для Кавказа, центром коего якобы надо считать г. Грозный, откуда означенное
движение и распространяется. Мусульмане будто бы заняты возобновлением запасов своего оружия, так как считают, что народ уже готов принять
участие в восстании. Зелимхан со своей шайкой служит интересам того же
движения, поддерживаемого из Турции. Далее ротмистр Мартынов доносил:
«В Грозном имеется фабрика фальшивых денег, помещенная в аулах вблизи
Грозного, получившая на днях от Зелимхана заказ на изготовление фальшивых кредитных билетов на сумму в 300 тыс. руб.; деньги эти предположено
товарищами Зелимхана обменять на настоящие в Закаспийской области и
Муганской степи и на них заказать в Финляндии оружие. С тою же целью
Зелимхан хотел добыть денег, напав на Кизлярское казначейство. Самая неуловимость Зелимхана объясняется сочувствием, питаемым к нему коренным
населением, желающим видеть в нем второго Шамиля». Несколько ранее,
именно в конце июня сего года, в район поступили указания, что горское население по указаниям руководителей панисламистского движения избрало
Зелимхана «Великим Имамом» на случай «хазавата» (священной войны с
Россией) и что дело просвещения кавказских мусульман находится всецело
в руках учителей, выходцев из Персии или Турции»5. Здесь же полковник
И.И. Пастрюлин дает картину отношения дагестанской интеллигенции к
современным событиям в мире и в России, ярко показывает болезненную
реакцию на якобы антимусульманские акции империи, обращает внимание
вышестоящего начальства на рост панисламизма и саботаж местных чиДякин В.С. Указ. соч. С. 152.
Зульпукарова Э. М.-Г. История издания первой русской газеты в Турции «Стамбульские
новости» // Вестник Дагестанского научного центра. 2010. № 36. С. 37.
3
Доного Х.-М. Указ. соч. С. 96–99.
4
Гусейнов Г.М. Борьба мировых держав за влияние в Дагестане в 1914–1921 годах //
Вестник Дагестанского научного центра. 2009. № 35. С. 31.
5
Вайнахи… С. 237.
1

2

82

новников из местных жителей мероприятий центрального правительства и
помощи, прямой или косвенной, исламистам1.
Еще одной проблемой, будоражащей жизнь в Дагестане, было существование значительного числа феодально зависимых крестьян и рабства. Все это
изживалось очень долго, встречая сопротивление местных беков. По поводу
рабства: даже после присоединения этот вид товарно-денежных отношений
сохранялся на рынках в Дербенте, Тарках, Эндирей-ауле, Кизляре. Что
касается феодальных отношений, они расцветали буйным цветом. С ликвидацией шамхальств и уцмийств и разделением Дагестана на 9 округов в
1860 г. они были несколько поколеблены, но никуда не делись. В 1867 г. особым законом отменялась административная зависимость жителей Дагестана
от ханов и шамхалов, и дагестанцы были объявлены подданными русского
царя. Тогда же применили к Дагестану манифест 1861 г. При применении
манифеста под понятие крепостных были подведены только лично зависимые, холопы и рабы (кулы, караваши, чагары), которые стали свободными.
Раяты же, как поземельно зависимые, остаются вне действия минифеста.
К началу ХХ в. население 95 селений численностью более 80 тысяч человек оставалось в крепостной зависимости. Власти отмечали постоянное
недовольство крестьян своим положением, при этом последние ссылались
на отмену крепостного права в России в 1861 г. Например, раяты селения
Марага Кайтаго-Табасаранского округа просили освободить их от бекских
повинностей: «Высочайшим манифестом, состоявшимся 19 февраля 1861
года, все крестьяне русскоподданные от помещичьей власти освободились
и пользуются ныне правами свободных граждан. Здесь же, в Дагестанской
области, хотя мы тоже верноподданные государю нашему, но означенная милость к нам не распространяется». Еще более категоричным был поверенный
общества Кадар Абдурашид Мирза-оглы, который в письме наместнику на
Кавказе так и написал: «Принимая во внимание, что от крепостных прав все
сыны отечества, русскоподданные, Александром II освобождены, считаем
себя вправе не исполнять бекские небывалые требования»2. Понимая важность решения этого вопроса, Воронцов-Дашков в 1908 г. созвал Особое совещание, чтобы обсудить ситуацию с зависимым положением и земельными
отношениями. В Государственную думу был внесен проект по кавказскому
наместничеству об устройстве кавказских поселян. Наместничество признавало право собственности раят на их земли без всяких выкупных платежей.
Но этот проект в Совете министров подвергся изменению. По этому проекту
проводился принцип выкупа на 28-летний срок и в размере 77% окладов
оброчной подати на трехлетие. Таким образом, для горцев устанавливался
поземельный налог помимо прочих. На 1907–1909 гг. приходится всплеск
недовольства крестьян-дагестанцев своим положением. Это выражалось в
основном в категорическом отказе добровольно платить подати бекам.
См. приложение № 6.
Гаджиев А.-Г. Апашев Даниял (общественно-политические, государственно-правовые
взгляды) Махачкала, 2004. С. 23–27.
1
2

83

На этой волне активизируется работа в Государственной думе по изменению такого положения. Среди активных деятелей этого движения стоит
отметить Д. Апашева, М. Далгата, И. Гайдара, Г. Баммата, которые позже
принимали активное участие в общественно-политической жизни Северного
Кавказа в годы Революции и Гражданской войны. 17 мая 1910 г. тридцать
семь членов III Государственной думы обратились в земельную комиссию с
заявлением по поводу ненормальных земельных отношений между беками
и раятами в Дагестане и в Закатальском округе. В нем говорилось о том,
что «мы, нижеподписавшиеся члены Государственной думы, предлагаем
поставить правительству вопрос, какие меры оно предполагает принять к
уничтожению ненормальных архаических отношений между различными
частями населения в Дагестанской области и в Закатальском округе»1.
Император утвердил проект «Закона о прекращении зависимых отношений поселян Дагестанской области и Закатальского округа», одобренный
Думой. 7 июля 1913 г. был утвержден закон о прекращении зависимых
отношений в Дагестанской области. По этому закону с 1 января 1913 г. 70
тысяч крестьян из 95 селений освобождались от податей и повинностей в
пользу беков. В специальном приложении к закону от 7 июля 1913 г. была
определена выкупная сумма, полагающаяся бекам с крестьян по каждому
селению отдельно. Эта выкупная сумма в размере 587 тысяч 278 рублей выделялась бекам единовременно из государственно казны. В отчете военного
губернатора Вольского за 1914 г. отмечалось большое значение освобождения
раят. Он писал следующее: «…проведение в жизнь закона от 7 июля 1913 г. о
прекращении зависимых отношений поселян Дагестанской области к бекам
прошло гладко. Закон был встречен бывшими раятами с радостью как акт
милосердия и справедливости»2.
Событием, которое должно было насторожить власти, было антиписарское
восстание в Дагестане в 1914 г. Это было сопротивление усиливавшемуся
русификаторскому курсу правительства. Предыстория его вкратце такова.
После утверждения своего господства в Дагестане царское правительство
постепенно отказалось даже от тех полулиберальных жестов по отношению к
горцам, которые оно позволяло себе в первые годы по завершении Кавказской
войны. Центральная власть взяла курс на русификацию края. Одной из мер
в русле этой политики было введение русского языка в судопроизводстве.
Эта реформа проводилась следующим образом. 6 марта 1914 года губернатор
Дагестана генерал-лейтенант Вольский объявил населению области, что он
устанавливает после этого дня в сельских судах русских писарей для ведения
всех дел, находящихся в судопроизводстве в сельских судах, на русском языке
с назначением им жалования не менее 30 рублей. Объяснялась эта мера тем,
что существующий порядок письмоводительства на арабском языке устарел и
способствовал лишь произволу сельских должностных лиц, контролировать
действия которых администрация была лишена возможности по причине не1
2

Гаджиев А.-Г. Указ. соч. С. 33.
Там же. С. 33–34.

знания арабского языка. Знание этого языка всегда оставалась монополией
узкого круга лиц, по преимуществу мусульманского духовенства, в руках
которого и сосредоточивалось делопроизводство по сельскому управлению
и суду. О важности русского языка для горцев, сближения с русской жизнью
для будущего Кавказа писал еще во второй половине XIX в. известный лингвист П.К. Услар. Составленные им алфавиты для некоторых дагестанских
языков облегчали понимание русской грамоты и языка. Правда, как отмечал
Г.Ш. Каймаразов, было бы, конечно, наивно полагать, что результаты трудов
и практические предложения Услара были в полной мере использованы
правительством и его администрацией на Кавказе для действительного
просвещения горцев. В планы правительства не входило просвещение и
развитие культуры покоренной окраины1. По мнению противников усларовских алфавитов, тесное сближение горцев с русскими возможно лишь путем
распространения среди них русского языка. Создание же письменности, грамотности и литературы для исчезающих в силу неотразимых политических
причин многочисленных малых народов Кавказа имеет значение только лишь
для науки, а не для практической государственной деятельности, которая
заключается в ассимиляции многочисленных многоязыких подданных империи. Сам П.К. Услар не был последовательным сторонником просвещения
горских масс, он скорее действовал в русле имперской политики, говоря, что
туземная грамотность должна служить только к тому, чтобы отвлечь горцев
от арабского языка и облегчить для них изучение русского языка2.
Проведение реформы тяжелым бременем легло бы на горцев, т.к. в горных
бедных районах население не в состоянии было нести расходы на содержание
новых писарей (3600 рублей в год) и сельского управления. Вопрос введения
нового мероприятия правительства осложнялся к тому же тем, что в Дагестане
уже третий год был неурожайным. Помощь правительства в полмиллиона
рублей предлагалась в виде ссуды зерном, к тому же ее надо было выплатить в течение трех лет. Поэтому народ был озлоблен сверх меры, чем не
преминули воспользоваться духовные лица, настроив горцев против новой
реформы. Губернатор Вольский сетовал в одном из документов, что власть
шейхов и мулл настолько сильна, что парализует вообще любую попытку
приобщить население к общему порядку государственной жизни, просветить
его и сблизить с интересами русского правительства3. Отрицательная реакция
духовенства объяснялась еще и его экономическими интересами. Введение
русского делопроизводства в сельских обществах могло подорвать отчасти
и материальную базу мусульманского духовенства, т.к. делопроизводство
в сельских обществах вели кадии. Примириться добровольно с этим нововведением муллы и кадии не пожелали и со своей стороны приняли меры к
тому, чтобы воспрепятствовать проведению реформы. Кроме того, они сумели
убедить население, что за введением русского языка в делопроизводстве
1
2
3

84

Каймаразов Г.Ш. Очерки истории культуры народов Дагестана. М., 1971. С. 117.
Доного Х.-М. Указ. соч. С. 102.
Там же. С. 103.
85

последуют и другие меры в этом же русле: введение воинской повинности,
упразднение горских судов и адатов, всеобщая перепись для увеличения налогов, а также предупреждали об опасности, которая грозит мусульманской
религии, признаком которого является гонение на арабский язык, на котором
совершаются службы в мечети. Духовенству удалось добиться своей цели.
В конце 1913 – начале 1914 г. в ряде округов население открыто выступило
против русификаторской меры правительства, во многих горных селах
произошли выступления. В частности, в селе Дженгутай избили начальника
участка и писаря, в наказание за что губернатор Вольский направил к ним
отряд милиции, наложив на это общество штраф. В некоторых селах Гунибского и Аварского округов были убиты писари. Н. Самурский писал по этому
поводу следующее: «Попытка усердной военно-народной администрации
самодержавия ввести русских писарей в аулах для замены делопроизводства
на арабском языке русским подняла целое восстание. Несколько десятков
тысяч вооруженных горцев Нагорного Дагестана двинулись в Темир-ХанШуру, ультимативно требуя отмены этой русификаторской меры. Никакие
военные угрозы не могли помочь»1.
13 марта 1914 г. около 6 тысяч восставших горцев подошли к столице
области и потребовали у администрации или отправить их в ссылку, или
убрать русских писарей из аулов, оставить только арабоязычных. Губернатор
Вольский смог с подчиненной ему воинской командой на окраине Темир-ХанШуры сумел остановить восставших, а к утру 14 марта рассеять их. В официальном отчете об этом событии говорилось менее поэтично: к губернатору
явилось более 5 тысяч человек из Аварии и пожаловались на отсутствие
возможности платить писарям жалование и просили оставить все в прежнем
порядке, однако губернатор не принял их просьбу во внимание и приказал им
разойтись по домам2. С точки зрения общеимперского курса мера по замене
арабоязычных писарей на русскоязычных была вполне оправдана, но проводилась не очень продуманно, тем более за счет горцев, что принесло обратные
результаты. Кто же подогревал антиимперские настроения среди горцев?
Сопоставив все сведения, можно сделать вывод, что общим направлением
руководил Н. Гоцинский, известнейший и богатейший деятель Нагорного
Дагестана. Он постоянно находил поводы для столкновения с военным губернатором Вольским, который подозревал Гоцинского в подготовке восстания.
По свидетельству осведомленного дагестанца А. Тахо-Годи, Вольский хотел
выслать Гоцинского с территории области, и только заступничество М. Халилова спасло его от этой кары3. У губернатора были все основания подозревать
и даже выслать Гоцинского: имелись обширные сведение о панисламистской
деятельности последнего, собранные агентурой Тифлисского и Бакинского
губернских жандармских управлений. Но губернская власть не рискнула
противопоставить себя местным влиятельным лицам, дабы не накалять и без
1
2
3

Самурский Н. Гражданская война в Дагестане. Махачкала, 1925. С. 61.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 104.
Тахо-Годи А.А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927. С. 27
86

того напряженную обстановку. Что касается итогов проводимой реформы, то,
как отмечалось в отчетах и.о. военного губернатора области Дадешкелиани,
который сменил на этом посту Вольского, из общего числа в 168 сельских
обществ области в 77 из них все-таки было введено письмоводительство на
русском языке. Объяснялось это тем, что осуществление этой реформы в
остальных обществах задерживается, с одной стороны, нехваткой нужных
специалистов из местных жителей, а с другой стороны, частичным противодействием части населения в проведении реформы1.
Отдельно стоит рассмотреть отношение горских народов Кавказа к
привлечению их к военным работам в ходе Мировой войны. Война не пользовалась популярностью среди горцев (одновременно и призывы к «священной» войне против «неверных» не находили особого сочувствия среди
мусульман2) как из-за определенных протурецких настроений, которые все
же были не господствующими, так и потому, что в ходе нее по указу 1916 г.
«О привлечении реквизиционным порядком на время настоящей войны
освобожденных от воинской повинности инородцев империи» местным
властям предписывалось принудительно мобилизовать горцев-мусульман
на сооружение оборонительных объектов и на другие тыловые работы, реквизировать лошадей и подводы, что поставило горское хозяйство в тяжелое
положение3. Отмечалось брожение среди мусульман, местные жандармские
управления зорко следили за настроениями местных жителей.
Рубежом 1916–1917 гг. датируются некоторые документы, которые
дают сведения о настроениях, царивших на Северном Кавказе в это время.
Например, вот что писал начальник бакинского губернского жандармского
управления полковник Северитовский наместнику на Кавказе в начале января 1917 г.: «…По поводу настроения в настоящее время мусульман Кавказа
необходимо отметить, что внимание их главным образом сосредоточено на
вопросе о проведении в жизнь распоряжения о призыве мусульман на военные работы. В этом направлении особенно остро реагируют мусульмане
Северного Кавказа, в частности, мусульмане Дагестанской и Терской областей. По сведениям, между последними состоялось соглашение, по которому они обязались ни в коем случае людей на работы не давать и в случае
насилия со стороны властей оказать вооруженное сопротивление, взаимно
поддержав друг друга. Особенно тревожное состояние отмечается в Терской
области. На почве призыва на работы среди мусульман Терской области наблюдается особенная ненависть к русским, характерным показателям коей
является ходячее среди мусульман выражение, что они готовы даже «сосать
кровь русских». По сведениям, в Терской области якобы имеется комитет по
организации восстания, который субсидирует всех мусульман деньгами для
приобретения оружия. При выдаче этих денег берется присяга, что ни на какие
нужды эти деньги не будут израсходованы. Спокойствие в Терской области,
Доного Х.М. Указ. соч. С. 106.
Дякин В.С. Указ. соч. С. 162.
3
Доного Х.-М. Указ. соч. С. 22-23.

1

2

87

по сведениям агентуры, «висит на волоске». По тем же сведениям, настроение
Дагестана менее острое и таковое могло бы свестись даже к полной лояльности, если бы препятствием к этому не служила местная администрация. Вся
почти администрация Дагестана, начиная с низших чинов и кончая самим
губернатором, князем Дадешкелиани, занимается в самых широких размерах взяточничеством, и широкие поборы в этом направлении, развившиеся
за время состояния в должности губернатора князя Дадешкелиани, крайне
возбуждают коренное население Дагестана. В связи с этим имя бывшего губернатора генерал-лейтенанта Вольского вспоминается теперь мусульманами
с особой любовью и уважением и управление его областью ставится ныне
как пример справедливости и заботливого отношения к нуждам местного
населения. Означенное обстоятельство в связи с ожидаемым призывом на
военные работы является одним из главных подспорьев к возникновению
брожения среди мусульман. Самыми влиятельными и популярными деятелями мусульманского движения в Дагестане считаются Нажмеддин Эфенди
(известный также под фамилией Гоцинский)… и… мулла Али Хаджи Акушинский. К голосу их прислушивается весь Дагестан и от решения их главным
образом зависит то или иное направление политических воззрений местных
мусульман. В настоящее время наиболее назревшими вопросами жизни, в
смысле чаяния мусульман, являются следующие: 1. Уравнять мусульман во
всех правах гражданства с русскими. 2. Преподавание в школах на родном
языке. 3. Открытие среднеучебных заведений на родном языке. 4. Изъятие
«вакуфных» сумм (суммы по различного рода завещаниям) из ведения МВД
и передача их в руки местных Шейх Уль Ислама и муфтиев. 5. Назначение
всех духовных мулл, кадиев, муфтиев и Шейх Уль Ислама по выбору. 6. Иметь
представителей мусульман в Государственном совете…»1. Здесь уже помимо
экономических выдвигаются и чисто политические требования. В дополнение к этому документу можно привести еще один, в котором развивается
тема настроений мусульман Кавказа в начале 1917 г. Тот же Северитовский
отмечает с тревогой следующее: «В настоящее время настроение мусульман Кавказа следует охарактеризовать выжидательным. Регулируется оно,
главным образом, отношением их к набору на военные работы и может быть
разграничено на две категории: 1) на настроение мусульман Закавказья, в
число коего входит и Бакинская губерния, и 2) настроение мусульман Сев.
Кавказа, в число коего входит Дагестанская область. Мусульмане 1-й категории, будучи, как и все мусульмане, крайне недовольны призывом на военные
работы, склонны, тем не менее, по своим внутренним мировоззрениям идти
чернорабочими на оборону и не оказывать противодействия, лишь бы не быть
призванными в действующие войска, мусульмане же 2-й категории, наоборот,
предпочитают, в крайнем случае, быть лучше призванными в действующие
войска и ни в коем случае не идти чернорабочими. Эти два мировоззрения,
резко разграничившись, существуют и поныне, и хотя со стороны некоторых
лиц были сделаны попытки к взаимному соглашению, но таковые ни к каким
1

Доного Х.М. Указ. соч. С. 110–111.

результатам не привели… По сведениям, одним из самых популярных на Сев.
Кавказе лиц, дагестанцем Гаджи Нажмеддином Эфенди, известным под кличкой Гоцинский, были командированы из Дагестана депутаты… к проживающему в гор. Баку миллионеру действительному Статскому Советнику Гаджи
Зейнал Абдин Тагиеву, влиятельному и популярному среду закавказских
мусульман, с целью выяснить намерение закавказских мусульман на случай
призыва их на военные работы, а также высказать свою готовность оказать
означенному призыву полное противодействие, вплоть до общего выступления всего Дагестана и вообще всех мусульман Северного Кавказа. Означенная миссия оказалась неудачной, т.к. со стороны Тагиева последовал ответ,
что мусульмане Закавказья, в особенности бакинские, не намерены, хотя и
вынужденно, разделять взгляды дагестанцев, что требования правительства
о призыве мусульман на работы они признают необходимым выполнить и
что желание дагестанцев оказать в этом направлении противодействие они
не считают для себя обязательным. После этого настроение дагестанцев
нисколько не изменилось, и по собранным сведениям, в случае призыва на
работы они окажут призыву вооруженное сопротивление. Какой-либо планомерной организации к сопротивлению не ведется, т.к. дагестанцы почти
сплошь вооружены и едва ли не каждый из них считает сопротивление для
себя обязательным. Обращаясь к общему настроению и чаяниям мусульман
Кавказа, необходимо отметить, что симпатии мусульман всецело на стороне
Турции и проявляемая ими до сего времени наружная лояльность зависит
главным образом от успехов русского оружия, в особенности на турецком
фронте. Сознательной частью мусульман ведется пропаганда в целях воспитания общей массы к восприятию понятий о равноправии мусульман
с другими гражданами и о необходимости твердого заявления об этом на
мирной конференции»1.
В заключение этого параграфа стоит сказать, что к моменту падения монархии Дагестанская область была вовлечена в политическое, экономическое
и культурное поле России. Главной проблемой взаимоотношений между
центральной властью и областью было то, что Дагестан был насильственно
включен в состав империи, это сказывалось на всех сферах жизни региона.
Полной инкорпорации области в жизнь империи не произошло, к 1917 г.
накопилось значительное количество проблем, которые прорвались наружу
после Февральской революции. Главными из них было распространение панисламизма и пантюркизма, шедшего из Османской империи. Эти течения
проникали в достаточно широкие слои дагестанского общества, одновременно
становясь орудием в антирусской риторике части местной элиты.
2.2. Терек и Дагестан, от свержения монархии к
Октябрьской революции 1917 г.
Февральская революция обнажила глубинные социально-экономические,
политические и духовные противоречия, разъедавшие ткань русского обще1

88

Доного Х.М. Указ. соч. С. 112–113.
89

ства в начале XX в. Между тем пришедшее к власти Временное правительство
не имело той силы и того авторитета, который был необходим, чтобы управлять политическим процессом. Тем временем не сдерживаемые больше рухнувшим режимом самые различные социальные группы поспешили заявить
о своих интересах, безотлагательном решении накопившихся проблем1. Все
это привело к активизации существовавших и появлению новых организаций,
объединений, которые стремились оказывать давление на власть2.
Известия о революционных событиях в Петрограде дошли до Северного
Кавказа 4 марта 1917 г., вызвав всплеск политической и организационной активности местной общественности. Во Владикавказе создается гражданский
исполнительный комитет, взявший на себя функции Терского областного
органа власти. В Дагестане представители национальной интеллигенции
созвали в Темир-Хан-Шуре многолюдный митинг3, на котором избрали
Временный Дагестанский областной гражданский исполнительный комитет4,
в состав которого планировалось избрать 30 человек из округов Дагестана
по три человека.
«...Но ввиду того, – отмечал Дибиров, – что на собрании представителей
было много, а из других совсем мало, то и выборы и члены Комитета были
не по три, а больше или меньше этого числа»5.
В состав исполкома вошли: Д. Султанов, С. Махмудов (Андийский округ),
Н. Гоцинский, М. Дахадаев, С. Куваршалов, Я. Исаков, К. Гусейнов (Аварский
округ), Р. Мавраев, М. Дибиров, М. Мавраев (Гунибский округ), Б. Саидов,
А. Каяев, С. Башларов, Д. Бутаев (Гази Кумухский округ), К. Малламагомедов,
А. Султанов (Даргинский округ), А. Абдуллаев, Г. Абдулганиев (КайтагоТабасаранский округ), Г. Юсуфбеков, А. Мамедов (Кюринский округ), П. Эмиров (Самурский округ), Н. Тарковский, З. Доногуев (Темир-Хан-Шуринский
округ), а также представители от гг. Порт-Петровска, Дербента, Темир-ХанШуры. В апреле в состав областного исполкома вошел прибывший из эмиграции Д. Коркмасов, который возглавил «Земельный комитет»6.
1
Центральный Государственный Архив Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА
РСО-А) Ф.Р-10. Канцелярия Войскового Атамана и Правительства Терского казачьего
войска. 1917–1920. Оп. 1. Д. 5. Л. 14–14 об.
2
Волхонский М.А., Муханов В.М. Россия на Кавказе. Пять веков истории: Научнопублицистические очерки. М., 2009. С. 132.
3
Ироническая картина избрания областного исполкома показывалась в советской литературе: «… 22 марта 1917 года представители торгово-промышленной буржуазии в блоке с
представителями чиновничества и офицеров-дагестанцев организовали в Темир-Хан-Шуре
в базарный день своеобразные «выборы» в Дагестанский Гражданский Исполнительный
комитет. Тут же на базаре на организованном наспех митинге был предложен список кандидатов в областной Гражданский Исполком, в котором значилось 30 представителей всех 9-ти
округов Дагестана, принятый без голосования простым гулом голосов «рази къардаш» – все,
мол, согласны». (Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и Дагестане. Махачкала, 1965. С. 13.)
4
Доного Х.М. Указ. соч. С. 121.
5
Дибиров М.К. История Дагестана в годы революции и гражданской войны. Махачкала,
1997. С. 20.
6
Даниялов Г.Д. Февральская революция и ее отражение в Дагестане // Советский
Дагестан. Махачкала, 1967. № 3. С. 27.

90

В Петроград Временному правительству и Всероссийскому исполнительному комитету была отправлена телеграмма, в которой говорилось о
том, что в Темир-Хан-Шуре «выбран временный исполнительный комитет»
под председательством инженера З. Темирханова, одновременно состоящего
уполномоченным городского самоуправления.
Сразу же после образования исполком обратился к дагестанскому народу
с объявлением. «...В Дагестане, – говорилось в нем, – в Темир-Хан-Шуре
образовался Дагестанский Областной Совет, являющийся руководящим порядком, в руках которого находится вся власть. Народ выбрал туда членами
тех, кого хотел. Этот Областной Совет будет вести правительственные дела
до тех пор, пока вышеупомянутое Большое Собрание в Петрограде (учредительное собрание) не установит государственные основы и законы. Областной Совет пошлет по всем округам своих уполномоченных для того, чтобы
разъяснить народу происшедшую революцию и тех благ, которые мы ждем от
этой революции. Вместе с посылкой уполномоченных в округах водворится
спокойствие и порядок... Мы ваши братья, члены Областного Совета, даем
вам назидание: подчиняйтесь этому новому правительству, исполняйте его
распоряжения и отмены и пребывайте в доверии ему и спокойствии...»1.
Спустя некоторое время из Петрограда прибыли областные комиссары
Временного правительства, доверенные лица из числа депутатов IV Государственной думы. В Терскую область был назначен видный политический
деятель из терских казаков есаул М.А. Караулов2. По поводу Дагестанской
области сведения разнятся – у Волхонского и Муханова указан один из самых авторитетных дагестанских общественных деятелей Магомет Далгат3,
у Доного, Даудова и Месхидзе – Ибрагимбек Гайдаров4. Активный участник
событий в Дагестане полковник М. Джафаров также указывает на И. Гайдарова как на областного комиссара5.
Образовавшиеся новые областные органы власти являлись всего лишь
формой, тогда как содержание политической жизни региона с февраля 1917 г.
стали определять такие политические силы, как терское и кубанское казачество, горская интеллигенция, выступавшая под знаменами национализма,
мусульманское духовенство, а также социалисты, доминировавшие в северокавказских городах. Среди же казачества Северного Кавказа чувствовалась
растерянность, вызванная неясностью дальнейшего развития событий на
местах. Казачество опасалось, что крушение старой государственной власти
может повлечь за собой изменение сложившихся порядков и установлений.
Прежде всего казаки боялись потерять свои права на войсковые земли. В Терской области казаки владели большими земельными угодьями, составляя при
Доного Х.М. Указ. соч. С. 122.
Северо-Осетинский институт социальных и гуманитарных исследований им.
В.И. Абаева Владикавказского научного центра и Республики Северная Осетия-Алания.
Ф. 21. Октябрьская революция и Гражданская война на Тереке. Оп. 1 Д. 7. Л. 1.
3
Волхонский М.А., Муханов В.М. Указ. соч. С. 132.
4
Даудов А.Х., Месхидзе Д.И. Указ. соч. С. 28; Доного Х.М. Указ. соч. С. 121.
5
Полковник Магомед Джафаров: Сборник документов. Махачкала, 2005. С. 59.
1

2

91

этом менее половины населения областей. Тревога еще более стала возрастать под влиянием усилившихся требований горцев, а также иногороднего
крестьянства о возвращении или разделе казачьих земель.
В новой политической ситуации казаки спешили как можно скорее решить
вопрос о самоуправлении, с тем чтобы уже организованно защищать свои
интересы. Уже 14 марта 1917 г. во Владикавказе собрался войсковой круг
Терского казачьего войска, который избрал войскового атамана и правительство. Атаманом терских казаков стал Михаил Александрович Kараулов1.
Февральские события в Петрограде пробудили к политической активности и горскую интеллигенцию, социальный слой, появившийся в ходе
процесса интеграции Северного Кавказа в Российскую империю. Эта была
немногочисленная группа людей, получивших юридическое или техническое
образование в Москве или Петербурге, уже имевших определенный опыт политической деятельности в качестве депутатов городского самоуправления
или даже Государственной думы. Их объединяла мысль о необходимости
европейского просвещения народов Северного Кавказа, а также защиты их
интересов перед лицом властей Российской империи. Революция открывала им новые широкие возможности для реализации их замыслов. Этот
социальный слой оказался наиболее подготовленным, чтобы возглавить
политические и социально-экономические преобразования в национальных
округах Северного Кавказа.
Начало процессу политической самоорганизации горцев было положено 5 марта 1917 г. во Владикавказе2, где на квартире известного адвоката
и публициста Басията Шаханова собрались представители национальной
горской интеллигенции с целью обсудить «позиции и тактику в связи с
Февральской революцией». Главным итогом совещания стало формирование
Временного Центрального комитета объединенных горцев, общественного
органа, представляющего интересы горских народов Терской области. В тот
же день состоялся политический дебют горцев-политиков, принявших участие в формировании гражданского комитета Терской области. На собрании
возникла дискуссия по вопросу количества мест, предоставляемых горцам.
Потерявший во время полемики терпение Магомед Джабагиев подскочил
к столу президиума и в резкой форме заявил: «Отныне с сегодняшнего дня
хозяевами края будут горцы. И того, кто этого не поймет и вздумает стать
поперек дороги, конечно, гладить по голове не станут»3.
1
Брызгалова И.Г. Февраль 1917 года: Казачье самоуправление – основа модели новой
региональной государственности на Дону, Кубани и Тереке // Исторические, философские,
политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории
и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 6 (20): В 2 ч. Ч. I. C. 48.
2
Датировка образования ЦК Горцев Кавказа в исследовательской литературе разнится.
По сведениям Х.М. Доного, это событие произошло 6 марта 1917 г. (Доного Х.М. Нажмуддин
Гоцинский. Махачкала, 2011. С. 121). Та же дата приводится в монографии А.Х. Даудова
и Д.И. Месхидзе «Национальная государственность горских народов Северного Кавказа
(1917–1924 гг.)». СПб., 2009. С. 28..
3
Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 133.

92

От слов представители Временного ЦК объединенных горцев быстро
перешли к делам. В течение марта-апреля 1917 г. в национальных округах
Терской области при прямой поддержке членов комитета стали возникать
новые национальные по сути органы власти. В короткий период времени
появились Ингушский национальный совет, Владикавказский (Осетинский)
окружной гражданский комитет, Чеченский национальный комитет, Нальчикский гражданский исполнительный комитет. Aналогичные процессы
шли полным ходом в Дагестане, где областной комитет активно занимался
формированием новых окружных и сельских органов власти.
В начале марта 1917 г. в планы организаторов Временного ЦК объединенных горцев сначала входило объединение только горцев Терской области.
Однако, установив связь с лидерами Дагестанского областного исполкома и
горской фракцией Кубанского областного совета, представители Временного
ЦК поняли, что открывается более широкая перспектива. Решено было созвать съезд представителей всех горских народов Северного Кавказа – Терека,
Дагестана, Кубани, Черноморья. В частности, вот что писал 8 апреля 1917 г.
временный председатель Союза объединенных горцев Северного Кавказа и
Дагестана Б. Шаханов Дагестанскому областному исполнительному комитету
о созыве Первого съезда горских народов по технической стороне вопроса:
«Прилагаем 300 экземпляров воззваний о созыве во Владикавказе на 1-е мая
сего года первого съезда представителей горских народностей, населяющих
Дагестанскую область. Избрание делегатов должно быть произведено закрытой баллотировкой на племенных сборах доверенных от сельских обществ,
избранных на сельских сходах прямой, равной и тайной подачей голосов при
участии лиц обоего пола, достигших 20-летнего возраста. Если присылка 1
мая во Владикавказ депутатов по одному от 5000 горского населения оказалась почему-либо неосуществимой, то просим принять участие в съезде хотя
бы меньшим количеством делегатов, так как установление связи и объединение наших действий является неотложно необходимым»1.
В регионы были разосланы сотни экземпляров воззвания «К горским
племенам Кавказа», в котором говорилось: «Наша свобода нуждается в
закреплении, наше будущее – в устройстве на разумных демократических
началах. 1 мая 1917 года во Владикавказе созывается первый съезд представителей Горских племен Кавказа. Присылайте на съезд по одному делегату
от каждых пяти тысяч населения обоего пола. Помните: время не ждет и выборы в Учредительное Собрание должны нас привести уже объединенными.
Временный Центральный Комитет объединенных горцев. Адрес для обращений: Владикавказ, Лорис-Меликовская, угол Грозненской, дом № 35»2.
Особое внимание в этом документе стоит обратить на упоминание Учредительного собрания как на единственный законный орган, который должен
решить судьбы России в целом и Северного Кавказа в частности.
1
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала, 1994. С. 23.
2
Там же. С. 24.

93

Первый горский съезд учредил Союз объединенных горцев и избрал его
руководство – Центральный комитет. Горский Союз, с одной стороны, являлся общественно-политическим движением, преследовавшим определенные
политические цели – укрепление демократии, гражданских свобод, расширение национального самоуправления, создание национально-территориальной
автономии, участие в политической борьбе в ходе предстоящих выборов в
Учредительное собрание. В то же время с первого момента своего создания
ЦК Союза стал действовать как своего рода высший орган исполнительнораспорядительной власти. Фактически он контролировал деятельность
местных национальных органов власти, заслушивал их отчеты, вмешивался в
назначение должностных лиц, издавал инструкции, циркуляры и постановления. От имени горских народов ЦК Союза вел переговоры с региональными
и общероссийскими властями. В целом он выступал в качестве высшего
органа национального самоуправления горских народов Северного Кавказа.
Из документального источника мы узнаем, что 1 мая во Владикавказе в
помещении Ольгинской женской гимназии в 15.00 открылся первый съезд
представителей горских племен Кавказа. На нем по разным оценкам присутствовало от 300 до 340 делегатов и масса гостей1. В числе последних – члены
Государственной думы М.А. Караулов и Н.Н. Николаев. Перед открытием
съезда кадием Дагестанских кумыков читается молитва. За столом для президиума – члены Временного Центрального Комитета Объединенных горцев.
Съезд открывает председатель названного Комитета Б.А. Шаханов, который
произносит приветственную речь от имени Временного Центрального Горского Комитета. В ней он говорил о том, что «50 с лишним лет тому назад
тяжелый гнет царизма задавил свободу горцев Кавказа. 25 августа 1859-го
года пал Гуниб. Наш незабвенный народный герой имам Чечни и Дагестана
Шамиль был пленен и отвезен в Калугу кончать свою жизнь в условиях придирчивого жандармского режима. 5 лет спустя, 21-го мая 1864 года, на другом
краю нашей горской родины, на Черноморском побережье пал последний
свободный черкесский аул Ахчипский. Что затем настало – вы слишком
хорошо знаете. Попрание вопреки торжественным обещаниям, когда-то данным, не только политических, но и имущественных наших прав, объявление
земель, орошенных потом и кровью наших предков, – казненными, отдание
нас на растерзание отбросам русского общества, нахлынувшим жадной стаей
на наивных и доверчивых горцев, из которых одних, к счастью ничтожное
меньшинство, они развратили и обратили в своих приспешников и сотрудников, а других – озлобили и замкнули в глухом протесте всего, что имело на
себе штемпель русского правительства. И вдруг чудо. В марте 1917 г. русский
пролетариат и русская революционная армия, в союзе с русской интеллигенцией, сбросив оковы с русского народа, тем же ударом разбили и цепи,
нас сковавшие. И вот мы на нашем горском съезде единственном в истории
наших народов, съезде, объединяющем все горские племена от Черного до
Каспийского морей, свободно организуемся в союз для закрепления нашей
1

Там же. С. 26–27.
94

свободы и устройства нашей жизни на разумных широко демократических
началах. В единении сила. В единении нашем, внутреннем нашем единении
и в единении с теми, кто освободил нас от гнета царизма – пролетариатом,
революционной армией и русской организованной общественностью. Приветствуя Вас от имени Временного Центрального Комитета, организовавшего
настоящий съезд, прошу приступить к выборам президиума съезда и его
председателя»1. Этой речью как бы подводилась черта под колониальным
прошлым Северного Кавказа, намечался новый вектор развития региона в
составе новой революционной России. В речи от 2 мая развиваются и несколько конкретизируются мысли, высказанные 1 мая. Прямо говорится о
том, что регион должен получить автономию и развиваться самостоятельно.
Б. Шаханов прямо апеллировал к народам России, которые через решения
Учредительного собрания тоже должны пойти новым путем устройства государства – федеративной демократической республики2.
Помимо Б. Шаханова по поводу устройства будущего Союза выступил
член президиума съезда Р. Капланов. Он говорил о том, что настало время
отстаивать свои горские интересы, что надо опережать события, а не плестись
в их хвосте. Главное, что надо было понять, это то, что надо отстаивать свои
интересы коллективно, не допускать внутреннего раздрая, что участниками
Союза могут быть не только мусульмане, но и православные. Упор делался
на то, что к наступившим событиям горцы не были готовы, т.е. революция
застала их врасплох, и надо приложить все усилия для того, чтобы выйти с
честью из этого трудного положения.3
Значительный интерес представляет собой речь войскового атаман
Терского казачьего войска М.А. Караулова, назначенного комиссаром Временного правительства в Терской области. Этот пост – своеобразное «око»
новой верховной власти России в регионе, и выступление Караулова с речью
на этом съезде являлось знаком одобрения всего того, что происходило в мае
1917 г. во Владикавказе. Вся речь пропитана симпатией и примиренчеством
терского казачьего руководства по отношению к горцам, есть желание забыть
прежние обиды и начать новую жизнь, что пересекается с речами Б. Шаханова
и Р. Капланова. Высказывалась надежда на то, что в Учредительное собрание
казаки и горцы пойдут одним блоком, что все насущные вопросы, как то
земельный, духовный, судебный, будут разрешены для обоюдосторонней
пользы: «Я, член Государственной думы, член исполнительного Комитета
Государственной думы, комиссар Думы для Терской области, войсковой
атаман Терского казачьего войска М.А. Караулов. Приветствую вас от имени
Государственной думы, которая свергла царское самодержавие и помогла
русскому народу и вам, горцам, получить давно желанную свободу. Я приветствую вас, горцы, от имени Временного Правительства, представителем
Там же. С. 27.
См. приложение № 7.
3
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы. С. 34–35.
1
2

95

которого я являюсь здесь и которое все свои силы направляет к проведению
в жизнь завоеванной свободы. Я приветствую вас от имени Войскового круга и желаю вам плодотворной работы в устройстве ваших дел. Мы, казаки,
уже приступили к устройству своих дел и выразили искреннюю готовность
к братскому с вами единению. Настала пора, когда и вы, горцы, имеете возможность устроить свою жизнь так, как вы сами этого хотите. Казаки уже
не будут вмешиваться в ваши дела; они решили теперь устраивать только
свою судьбу, и я надеюсь, что в Учредительном собрании мы, казаки, пойдем
вместе с вами, горцами. Просматривая программу вашего съезда, я видел,
что она мне не чужда. Вы намечаете земельный вопрос. Старый наболевший
вопрос. Земли ваши, леса ваши, объявленные казенными, теперь, конечно,
должны принадлежать вам как исконным собственникам. Духовный вопрос,
объявленный в программе съезда, не безвестен мне, он затрагивался мною в
Государственной думе. Судебный вопрос также знаком мне – я внес в Думе законопроект о реформе Суда в Терской области. Я был в Думе представителем
только казачества, но я старался быть и представителем горцев. Я призываю
вас к дружной и плодотворной работе, и как пчелы, которые несут мед свой в
собственный улей, несите собранный вами мед в собственный улей, и Россия
тогда будет процветать»1.
Президиум съезда не забыл и о тех, благодаря кому они получили возможность собраться во Владикавказе и начать самостоятельно решать судьбы
своего края. Были выработаны и приняты телеграммы вождям Февральской
революции М.В. Родзянко, Г.Е. Львову и Н.С. Чхеидзе. Этими телеграммами
фактически деятели созванного съезда, а если брать шире, то и в целом Терская и Дагестанская области, присягали на верность новой власти в Петрограде. Вот что огласил председательствующий делегатам съезда: «М. Родзянко.
Съезд представителей от всех горских племен Кавказа шлет Вам, как первому
гражданину свободной России и в Вашем лице Государственной думы и ее
исполнительному комитету, обессмертившему себя геройским подвигом
руководства Революцией и тем спасшему Родину и ее свободу, свой привет
и заявляет, что свободные сыны Кавказа будут всеми силами отстаивать завоеванную свободу, в уверенности, что Учредительное собрание претворит
эту свободу в жизнь путем водворения в России демократической республики
на принципе федерации».
...Г. Львову. «Съезд делегатов всех горских племен Кавказа шлет в вашем
лице привет Временному правительству, вызванному к жизни Великой
Российской Революцией и самоотверженно и честно исполняющему возложенный на нее историей долг перед Россией, и выражает свою готовность
поддерживать его в осуществлении программы, провозглашенной им в декларации 6 марта».
«Председателю совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде господину Чхеидзе. Съезд объединенных горцев Кавказа шлет руководимому
Вами стражу и цитадели Великой Русской Революции Петроградскому
1

Там же. С. 32–33.

совету солдатских и рабочих депутатов и Вам, первому избраннику революционной Российской Демократии и истинному сыну Кавказа, свой братский
привет и выражает готовность рука об руку с вами бороться до конца за
свободу для достижения мира на возвещанных Вами началах и водворения
в России демократической республики»1.
В числе ближайших практических политических задач значилось:
формирование системы местного самоуправления, проведение судебной и
образовательной реформ. Последняя оказалась наиболее тщательно разработана руководителями Союза, поскольку создание национальной системы
образования являлось главным условием получения прочной социальной
поддержки со стороны горцев, в массе своей неграмотных, а потому глубоко
аполитичных. При этом национальное образование должно было быть исключительно светским, всеобщим и бесплатным. По этому вопросу выступал
С. Габиев. Он говорил о системе общедоступной национальной школы как
месте, где будет произрастать национальное самосознание, где учащиеся
будут воспитаны в духе истинного гуманизма: «…Необходимо, чтобы в народной душе произошел желанный перелом к братству пародов. Лучшим
проводником пожелания нашего должна явиться наша же родная общедоступная национальная школа, и только этот рассадник в народе света и
пробуждения его самосознания может сделать то, чего не сделает другое в
смысле прочного засеяния поля нашего Союза. Перевоспитание людей в духе
истинной гуманности возможно только при преобладающем положении в
обществе школы. Школа должна служить истинным целям прогресса, всестороннего глубокого влияния, знания на всю природу человека. Но единая по
своей научной основе школьная организация должна быть едина и по связи
между школами разных ступеней. Все школы, начиная от начальных и до
университета, должны иметь непосредственную связь. Необходимо также,
чтобы каждое учебное заведение представляло из себя нечто законченное,
пригодное к практической жизни. Должен сказать, что школьная секция через
всю свою работу красной нитью проводила идею национальной родной школы, отлично сознавая при этом всю сложность и тяжесть той ответственной
работы, которую предстоит нести. Нас не должен смущать гигантский размах,
который нам, горцам, предстоит сделать. Да не смутят никого из нас все эти
предстоящие трудности»2. Съездом была вынесена отдельная резолюция
по докладу С. Габиева, в которой были пункты о низшей начальной школе
горцев, высшей начальной школе, образованию горянок, профессиональному
образованию и управлению учебными заведениями3.
Не обошли своим вниманием делегаты съезда аграрный вопрос – самый
острый для малоземельных крестьян-горцев. Принятая резолюция был вполне демократична по своему содержанию. В ней говорилось о том, что «признавая в принципе, что земля должна принадлежать трудящемуся населению,
1
2
3

96

Там же. С. 33.
Там же. С. 35–36.
Там же. С. 36–37.
97

съезд полагает окончательное разрешение аграрного вопроса предоставить
Учредительному собранию ввиду серьезности момента и сложности аграрного
вопроса. Вместе с тем съезд выражает пожелание, чтобы в отношении горцев
мусульман аграрный вопрос был разрешен согласно нормам шариата, который защищает интересы трудящихся. Вместе с тем, принимая во внимание,
что не в пример остальному населению России горские племена Кавказа не
пользуются до сего времени правами собственности на землю, съезд находит
необходимым:
1. Чтобы все земли и леса, занимаемые горским населением -ногайцами,
караногайцами и туркменами Терской, Кубанской и Дагестанской областей,
Ставропольской и Черноморской губерний, теперь же, не дожидаясь созыва
Учредительного собрания, были признаны неотъемлемой собственностью
перечисленных племен.
2. Чтобы земли, леса и воды, отнятые казной у горцев и пр. народностей,
входящих в состав Союза Объединенных Горцев, были немедленно возвращены сим пародам и, наконец,
3. Чтобы все свободные казенные земли Крестьянского Поземельного
банка в пределах территории горского населения и смежных с нею поступили
немедленно для обеспечения землей безземельных и малоземельных горцев
и пр. народностей, вступивших в Союз Объединенных Горцев»1.
В то же время каких-либо конкретных предложений по peaлизации этих
принципов решения аграрного вопроса съезд не принял. Как показал дальнейший ход событий, это вынужденное компромиссное решение стало самым
уязвимым местом в политической программе горского движения.
Характерно, что лидеры горской интеллигенции, выступавшие за создание
демократической и светской горской автономии, вставили в резолюцию по
аграрному вопросу пункт о нормах шариата. Сделано это было под влиянием делегатов от мусульманского духовенства – традиционно являвшегося
мощной политической силой на Северном Кавказе. Религиозная секция
Съезда Объединенных Горцев, заседавшая в г. Владикавказе 3–5 мая 1917 г.,
приняла ряд решений, главным из которых явилось создание должности
северокавказского шейх-уль-ислама2.
Очень симптоматичным было объединенное заседание горского съезда и
казачьего круга, состоявшееся 5 мая 1917 г. Здесь и горцы, и казаки выступали как пострадавшие от царизма народы, и только революция освободила
их от гнета. Об этом говорил М. Караулов: «Я с особенным удовольствием
приветствую соединенное заседание горцев и казаков. Давно уже старое правительство наложило свою руку на казаков и на горцев. Караулов излагает
историю политики русского правительства в отношении горцев и казаков.
Но, говорит депутат, казаки все же жили в лучших условиях и объединялись
они тоже в лучших условиях. Поэтому, вероятно, и казачий съезд собрался
раньше горского. Помните, господа, что в единении сила. Это заседание
1
2

Там же. С. 45.
См. приложение № 8.
98

должно быть залогом нашей совместной работы, я призываю вас к ней и
думаю, что все вопросы будут решаться нами сообща для будущего благоденствия всего Северного Кавказа. Я уверен в этом; думаю, что так думаете
и вы. Еще раз приветствую и кланяюсь»1. Говорилось о том, что центральное
правительство искусственно стравливало народы, что казаки были поставлены
управлять областью, где их было не более 25%. Это прозвучало в речи Б. Шаханова: «Раздавив нашу и вашу свободу, царское правительство пошло дальше
по пути разъединения казаков и горцев. Оно создало ненужное для казаков
и оскорбительное для нас, горцев, управление Терской области, подобное же
было и в Кубани. Население, составляющее четверть общего населения области,
фактически всеми управляло. Я повторяю, что эта привилегия не была нужна и
казакам. Но это было так и это сделало нас врагами. Революция все изменила.
Она изменила старые способы управления и сделала так, что теперь не стало ни
горцев, ни казаков. Не будет вражды, если у нас будут общие лозунги, а эти
лозунги даны русским пролетариатом и теми передовыми слоями русского
общества, которое теперь объединилось для создания правительства, в руках
которого будет, надеюсь, непрозрачная власть. Я призываю к объединению
и вот тогда, когда мы объединимся, не будет никаких разногласий. За наше
объединение «Ура», громкие аплодисменты, заглушаемые криками «ура»2.
Его опровергал есаул Медяник, говоря, что это не казаки управляли областью, а те, кто прикрывался их именем: «Господа горцы! Приветствую Вас
от имени Войскового Круга, который является выразителем чувств и взглядов
всех казаков. Приветствую Вас как братский народ, живущий с нами свыше
ста лет. Мы, казаки, привыкли уважать в Вас благородство характера, мы уважали Вас и ваши чувства, когда бились с вами как честные противники. Теперь
же, когда судьба свела нас, мы приветствуем Вас как наших сотрудников. То
чувство, которое мы питали к Вам, когда были врагами, переносится теперь
на иную почву сотрудничества, на почву всеми нами любимой свободы. То
разъединение, которое было среди нас и поддерживалось не нами и не вами, а
тем самым старым правительством, которое выставило нас авангардом своего деспотизма. Но теперь мы – авангард свободы (шумные аплодисменты).
Уважаемый наш Председатель говорил, что областью управляли казаки. Нет,
это ошибка, ибо управляли 10 генералов, среди которых не было ни одного
казака, разве только генерал Н.Н. Баратов, у которого мать была туземка,
все эти чучела – Гаибовы, Колюбакины, Флейшеры, это были не казаки, а те
служители старой власти, которые только назывались казаками и как таковые
разоружили нас. Теперь, когда настали новые дни, казаки первые сказали, что
они раз навсегда отказываются от управления областью. Мы не хотим этого,
а хотим жить с вами дружно (шумные аплодисменты и крики «браво»). Итак,
господа, все старые чучела сброшены, и сброшены с легкостью. И пусть все
эти чучела больше не возвращаются, а мы будем жить дружно и мирно»3.
1
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы.С. 41.
2
Там же. С. 41–42.
3
Там же. С. 42–43.

99

Примиряющими и настраивающими на реализацию общих целей были
речи городского головы Владикавказа Г. Баева: «Сыны могучего и дивного
Кавказа – казаки и горцы, привет Вам от самоуправления, где в процессе
долгих лет работы не было никаких трений, где мы, горцы и казаки, дружно
разрешали социальные и экономические вопросы. Мы в 1905 году работали
над освещением широчайшей картины гнета и бесправия горских племен.
Свидетелем этому служит знаменитый думский журнал 1905 года. Мы,
горцы, с душой работали для всего народа и для Вас, русских людей. Теперь
мы просим помочь нам, протянуть братскую руку, чтобы мы, горцы, могли
догнать Вас, чтобы не тяготело на нас пятно разбойничества. Председатель.
На нас такого пятна нет. Баев. Я приветствую Вас и в вашем лице будущих
представителей земских работников, товарища председателя 2-го войскового
круга Абрамова: «Граждане горцы и казаки! – на поприще ума нельзя нам отставать, – это сказал один из величайших русских людей, часто посещавший
и любивший всей душой Кавказ, – это сказал Пушкин. Старое разрушено и
уничтожено, и на обломках его в будущем должны расцвести новые цветы.
От будущего веет ветер, он несет нам сказ о жизни новой, братской, дружной и свободной. Основой этой будущей жизни, жизни демократической,
является школа и просвещение. Величайший славянин педагог Каменский
100 лет тому назад говорил: «Если вы хотите иметь цветущее хозяйство, могучее и крепкое государство, то прежде всего позаботьтесь о вашей народной
школе, ибо школа есть рассадник гуманности». 100 лет тому назад Пушкин,
путешествуя по Кавказу, возвращаясь из Эрзерума в Россию, писал: «Кавказ
ждет своих просветителей». К сожалению, до настоящего времени Кавказ
все еще ждет своих просветителей, и вот мы присутствуем при печальном
факте, когда приходится переводить русскую речь. Но... дню прошедшему –
забвение, дню грядущему привет! Пришла долгожданная пора, «готовьте,
братья, сохи, плуги, оставьте все свои досуги...»1 и Т. Дударова: «Приветствую
Вас, представителей свободных граждан России, горцев. Я буду говорить
как горец. Во всем мире не было народа более угнетенного, чем наши горцы
Кавказа, а в особенности магометане. Мы были не только пролетариями труда,
но мы были также пролетариями духовно и даже национально. Но что же
случилось, что все несчастные пролетарии и чуть даже не парии собрались
и так свободно обсуждаете свои нужды, горе и радость. А вот что! Великий
могучий русский народ спал под властью и гнетом своего царизма, который
овладел им и травил так, как «Соловей Разбойник», сидя на семи дубах. Но
проснулся славный богатырь Илья Муромец. Засвистела калена-стрела и
свалился Соловей Разбойник с семи дубов и вздохнул свободно русский
народ. И вот когда славный, могучий и добрый русский парод почувствовал,
как сладка эта свобода, то сказал: «Да будут свободны и все другие народы,
так же угнетенные, как и мы» и возвратил Вам, славным горцам, борцам за
свободу эту славную, дорогую свободу. И вот теперь, братья горцы, мы все,
тридцать миллионов пролетариев мусульман, поблагодарим этот славный,
1

Там же. С. 43–44.
100

могучий и добрый русский народ. И я думаю, что не только мы, тридцать
миллионов, мусульманское население нашей Родины России, а и трехсотмиллионное магометанское население всего мира, которое и теперь еще угнетено
и остается париями под властью других народов, отблагодарит этот славный
русский могучий и добрый народ за то, что он возвратил свободу их братьям.
В ответ последовала грандиозная манифестация в честь русского народа,
аплодисменты и громкое ура всего собрания»1.
Подводя итоги Первого съезда горцев Северного Кавказа, стоит отметить,
что начало деятельности объединенных общественных сил Терека и Дагестана
было вполне оптимистическим и не предвещало каких-либо затруднений.
Обсудив все основные насущные вопросы, стоявшие перед новыми властями
на Северном Кавказе, съезд вынес резолюции по наиболее животрепещущим
вопросам. Среди них: отношение к войне, к Временному правительству, к
займу свободы, о чиновниках и офицерах, об отношении к другим народностям, о праве ношения оружия, о народной милиции, о представительстве в
Учредительное собрание, о печатном органе ЦК Союза горцев2. Политическая
платформа и программа Союза горцев была утверждена 7 мая 1917 г. В них
говорилось о том, какие цели намечались для реализации на ближайшее
время. Декларировались цели Союза, упрочение свобод, борьба с реакцией,
анархией и объединение, отношение к Временному правительству, подготовка
населения к Учредительному собранию, реформа местного самоуправления,
административного, духовного и судебного строя, необходимость федеративной демократической республики. Тогда же, 7 мая 1917 г., была принята
Конституция Союза3.
Помимо светских деятелей Северного Кавказа, которые развернули бурную деятельность после Февраля 1917 г., в регионе огромную роль играло
мусульманское духовенство. Наиболее сильные позиции оно занимало на
Северо-Восточном Кавказе – на Тереке и в Дагестане. Первые месяцы после
революции шейхи и муллы старались держаться в стороне от зачастую непонятных им политических баталий. Однако, возглавляя крупные духовные
общины, насчитывавшие тысячи последователей, располагая солидной финансовой базой и пользуясь огромным авторитетом у населения, духовенство
не могло остаться в стороне от общественно-политической жизни края.
Непосредственным поводом для активизации этой политической силы
стала проявившаяся неспособность новых органов власти наладить нормальное функционирование местной администрации, а также справиться с
участившимися случаями разбоя. Суть политических взглядов духовенства
хорошо выразил и.о. дежурного по области генерала подполковник Моисеев:
«Шейхи считают, что при отсутствии твердой власти и религиозности мусульманского населения последнее может управляться только по шариату, котоТахо-Годи А. Указ. соч. С. 158.
Там же. С. 158–160.
3
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы. С. 47–53.
1

2

101

рый необходимо ограждать реальной силой. В этом случае шейхи, имеющие
своих многочисленных последователей, должны стать истинными властителями, единственными только устроителями мирной жизни чеченцев. Шейхи
считают, что для носителей власти не надо грамотности, достаточно иметь
авторитет среди населения, и потому они направляют всю свою деятельность
прежде всего к увеличению числа своих последователей, дискредитированию
интеллигенции и захвату власти под предлогом охраны шариата»1.
Главным оппонентом мусульманского духовенства выступила либерально
и социалистически настроенная национальная интеллигенция. При этом на
Тереке главным соперником духовенства выступили либералы, а в Дагестане – социалисты. Борьба шла вокруг выборов в местные органы управления.
Так, в июле 1917 г. духовенство одержало победу на выборах в Грозненский
окружной исполком. На созванном в этом месяце Учредительном съезде
Чечни местная интеллигенция взяла реванш, сформировав Совет Чечни, в
котором они заняли большинство мест. В Дагестане предвыборная полемика велась вокруг вопроса о местe шариата в общественной и политической
жизни области. Лидером дагестанских «шариатистов» стал шейх Нажмуддин
Гоцинский, а в роли главного идеолога выступал владелец темирханшуринской типографии издатель и редактор газеты «Аваристан» Магомет-Мирза
Мавраев. Организацией, объединившей «шариатистов», стало общество
«Джамиат уль Исламие» («Общество исламистов»). В борьбе с социалистами духовенство поддержали крупные землевладельцы, которых пугали
радикальные проекты социалистического решения аграрного вопроса. Этот
политический альянс получил название «Шариатский блок».
Борясь за власть на местах, в ряде случаев «шариатисты» добились определенных успехов, посадив своих людей на посты окружных комиссаров. Но
в конечном итоге идеи социализма оказались более привлекательными для
безземельного горского крестьянства. Почти во всех округах Дагестанской
области на выборах в местные органы власти победили социалисты. В довершение этого «шариатисты» потерпели сокрушительное поражение в
августе 1917 г. от социалистов на Первом Дагестанском областном съезде.
В новый состав Областного исполкома, избранного этим съездом, не попало
ни одного «шариатиста», а большинство мест досталось членам Дагестанской
социалистической группы.
Однако влияние мусульманских духовных лидеров в горской среде было
еще велико. В сентябре 1917 г. в противовес исполкому на основе общества
«Джамият уль-Исламие» создается «Мусульманский национальный комитет» (под началом М.-К. Дибирова, затем его сменил Д. Апашев2), или, как
он стал в дальнейшем называться, «Милли комитет». Новая организация
начала создавать свои филиалы в городах и аулах Дагестана. Так, например, были созданы «Дербентский мусульманский национальный комитет»,
организации в Порт-Петровске, в Андийском, Аварском, Казикумухском,
1
2

Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 137.
Гаджиев А.-Г. Указ. соч. С. 41.
102

Кайтаго-Табасаранском, Даргинском округах. Цели Милли комитета были
следующие:
1. Национальный комитет, являясь посредником между народом и лицами, поставленными у власти, должен разъяснять народу революционные
нововведения и мероприятия и доводить до сведения стоящих у власти о
нуждах и чаяниях народа.
2. При уходе из Дагестана русских войск гарантировать им выезд из
Дагестана, устранять всякие причины возможности столкновения между
войсками и народом.
3. Информировать народ о созыве в России Учредительного собрании и
о порядке выборов туда представителей.
4. Работать неуклонно на пути возрождения национальной культуры народов, и за всеми необходимыми в этом направлении средствами обращаться
к содействию бывшего органа власти в Дагестане.
Милли комитет подчинялся Союзу объединенных горцев Кавказа, который в сентябре 1917 г. на 2-м съезде горцев во Владикавказе был провозглашен «полномочным правительством», независимым от России. И результате
образовалось двоевластие: с одной стороны, власть «социалистического» исполкома, который накануне Октябрьского переворота в Петрограде возглавил
Коркмасов, с другой – шариатского Милли комитета во главе с Апашевым1.
Между тем один из лидеров движения шариатистов Нажмуддин Гоцинский2 попытался пойти в политической борьбе ва-банк и добиться избрания
себя в качестве имама Северного Кавказа. Очевидно, лидерство в коллегиальном по форме Милли комитете не удовлетворяло его амбиции. Единоличная
власть имама больше отвечала стремлениям Н. Гоцинского3. Тем более что
идея создания государства – имамата пользовалась большой популярностью
среди горцев, поскольку была тесно связана с романтизированным образом
имама Шамиля.
Как раз в это время представился удобный случай, чтобы заявить о своих претензиях на титул имама. Союз объединенных горцев решил созвать
20 августа 1917 г. Второй горский съезд в высокогорном ауле Анди. Чем мотивировался созыв Второго съезда? В приглашении, разосланном участникам,
говорилось о том, что «Центральный Комитет Союза Объединенных горцев
Северного Кавказа и Дагестана совместно со своей дагестанской секцией просит Вас приехать в селение Анди Дагестанской области, Андийского округа
на 10 августа с. г. к 10 часам утра на общегорский съезд представителей всего
Северного Кавказа и Дагестана для разрешения следующих вопросов:
1) Духовные дела мусульман.
2) Организация Народных сил для спасения революции от анархии и
контрреволюции (народная милиция).
3) Борьба с разбоями.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 127–128.
В объятиях красного дьявола: Сборник материалов и документов. Махачкала, 2011. С. 5.
3
Кашкаев Б.О. От Февраля к Октябрю. М., 1972. С. 41.
1

2

103

4) Продовольственный вопрос.
5) Организация советов крестьянских депутатов и земельных комитетов.
6) Подготовка населения к выборам в Учредительное собрание (перепись).
7) Тесное сближение с грузинским народом и ликвидация недоразумений
между торцами и грузинами, живущими по соседству.
8) Другие вопросы момента.
Для едущих на Ведено на станции Гудермес с 7-го августа будут ожидать
экипажи. Обращаться к Абакару Шантукаеву. Председатель: Тапа Чермоев.
Товарищ председателя: Капланов. Члены: Шаханов, Б. Далгат, Бритаев, Султан
Каплан Герей, Муслимов, Князь Тарковский, Темир-Ханов, Дахадаев, Куваршалов, Тахо-Годи»1. В официальном же приглашении, разосланном окружным
и народным комитетам Союза горцев, говорилось несколько другое: «Первый
съезд объединенных горцев, состоявшийся в начале мая с. г. во Владикавказе, не
дал всех тех результатов, которых от него можно было ожидать… Необходимо
прежде всего начертить более точно компетенцию, предоставляемую Центральному Комитету, и отношения последнего с местными организациями… »2.
Активная агитация за избрание имама началась примерно за три недели до
срока созыва. Ее возглавил Узун-Хаджи, крайне фанатичный и энергичный
старец из аварского селения Салта, ставший векилом Н. Гоцинского. «...УзунХаджи проявил удивительную энергию, решимость и настойчивость, – вспоминал полковник Джафаров. – Нажмуддин Гоцинский, хотя и очень умный
человек, был тяжел на подъем... Он никогда бы не решился на такой смелый
шаг, если бы не Узун-Хаджи...»3 Шейх объявил о явленном ему откровении,
что для восстановления шариата необходимо выбрать имама и что «Бог хочет, чтобы Нажмуддин, человек ученый и праведной жизни, стал имамом».
Кампания удалась, и к назначенному времени на берегу озера Эйзенам
собрались тысячи верующих, ожидавших обещанных Узун-Хаджи чудес – «имам станет ходить по воде как по суше, будет раздавать подарки
и показывать другие чудеса». Вместе с другими делегатами от Дагестана в
специальном железнодорожном вагоне Мусаясул добрался до Грозного: «Под
Грозным мы вышли из поезда и поехали на лошадях в Ведено через темные
чеченские леса... В Ведено встретились посланники всего Кавказа: грузины,
карачаевцы, ногайцы, азербайджанцы, аварцы и многие другие. За два дня,
которые мы здесь провели, возникли серьезные проблемы со сторонниками
Узуна-Хаджи, того самого, которого я так хорошо знал с детства и который
теперь каждого, кто когда-то имел связь с Россией, хотел исключить из национального движения, считая их подозрительными и зараженными чуждыми идеями. После нескончаемых речей и дискуссий мы все же двинулись
в Анди, чтобы самим во всем убедиться. Мы ехали, в основном, светлыми
лунными ночами. Туда же съехалось огромное количество мужчин на лоша1
Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская
республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы. С. 62.
2
Подробнее см. приложение № 9.
3
Полковник… С. 66.

104

дях. Люди самой разной внешности, представители всех народов Кавказа,
которые, будучи разделенными почти непреодолимыми горными хребтами,
раньше не видели друг друга, ждали здесь вместе, у берегов горного озера,
появления имама. Все они, кого позднее хаос времени развеял на все четыре
стороны или даже уничтожил, были еще полны жизни и надежд. Почтенные
чеченские и ингушские шейхи начали было оспаривать первенство, но вскоре
все же договорились с христианскими князьями Грузии1 и Абхазии, так как
понятие Родины было сильнее всего остального. Так смотрели сыны гор
навстречу самой высокой своей мечте. Ранним утром следующего дня гул
барабанов и пронзительные звуки зурны возвестили о появлении имама из
Гоцо и его соратника Узун-Хаджи. В окружении своих мюридов, певших
священные песни, и в сопровождении сотен всадников он производил впечатление сильной, внушающей уважение личности. Он был провозглашен
имамом Дагестана и Северного Кавказа. Яркие, впечатляющие дни, проведенные у берегов сияющего зеленого Андийского озера – сверкание оружия,
полыхание знамен, топот коней, яркие одежды, высокие тюрбаны знати и
темные мрачные фигуры горцев в огромных папахах и величавых бурках, с
резкими, обветренными лицами, казавшимися такими же древними, как и
их скалистые горы, – являются самыми незабываемыми картинами жизни,
запечатленными в моем сердце. Народ этот, из многих племен, был единым
народом. И одна судьба связала их всех вместе воедино».2
Выборы имама и намечавшийся съезд горцев произвели гнетущее впечатление на российские войска в Дагестане, особенно на ботлихский гарнизон, расположенный в непосредственной близости от Анди. В телеграфном
сообщении в Хунзахскую крепость начальник ботлихского гарнизона
ввиду тревожного положения взывал о помощи. Вслед за этим начальник
хунзахского гарнизона в телеграмме начальнику войск Дагестанской области, находившемуся в г. Темир-Хан-Шуре, просил разрешения о переводе
ботлихского гарнизона в укрепление Хунзах. После обсуждения создавшегося положения временно исполняющий обязанности начальника войск
Дагестанской области подполковник Захаревич отправляет в ботлихское
укрепление телеграмму. «Приказываю Вам селение Ботлих не оставлять, –
говорилось в ней, – Немедленно обеспечить себя возможно большими запасами воды и провианта. Немедленно перенесите все патроны и оружие
из порохового погреба в большую казарму у ворот. Принять срочные меры
к забаррикадированию большой казармы и участка крепости от стенки
лазарета до противоположного входящего угла ограды и на этом участке
сосредоточьте Ваш гарнизон. Установите строгие меры охранения. Будьте
в боевой готовности. При безусловном доверии с Вашей стороны к определенному числу лиц таковым можете выдать первоначально часть оружия и
патронов. Через местных жителей в случае приближения скопища войдите
в добрые с ношения с имамом Нажмуддином, заявив ему, что во избежание
1
2

Джавахишвили Н. Борьба за свободу Кавказа. Тбилиси, 2005. С. 12.
Мусаясул Х.-Б. Страна последних рыцарей. Махачкала, 1999. С. 195.
105

нарушения военных законов Вы требуете от него не ходить в пределы крепости, что с Вашей стороны, кроме благожелательного отношения к нему,
ничего нет. Имейте в виду, даже в случае благоприятных переговоров должны
быть начеку и работы по обороноспособности и заготовкам не оставлять, а
улучшать. Делайте срочные донесения утром, в полдень и вечером. Вызовите
всех отпущенных на полевые работы. Славному гарнизону передайте, что
мною приняты меры, помощь Вам затребована, но мы ходим под Богом, и
твердо верю, что и случае чего славное русское имя не будет посрамлено».
Как покажут дальнейшие события, для ботлихского гарнизона все обошлось
благополучно, а пока атмосфера, наэлектризованная в связи с избранием
имама, была неспокойной, что ощущалось и многими участниками съезда1.
Утром 20 августа 1917 г. прибывшие на съезд делегаты и гости стали свидетелями грандиозного зрелища – вся зеленая долина озера была заполнена
пестрыми палатками, рядом паслись стада лошадей. Вновь прибывших делегатов съезда заставляли подходить к имаму, восседавшему на кресле посреди
толпы мюридов, и целовать полы халата. «В том числе эту церемонию проделали ряд делегатов-интеллигентов, – писал А. Тахо-Годи. – Атмосфера была
настолько наэлектризована... что откажись от этого церемониала, остаться
им без головы»2. Многие из делегатов и гостей, понимая, что съезд практически сорван, предпочли уехать из Анди. Между тем собравшиеся в Ведено
руководители Союза горцев с удивлением узнали, что шейх Узун-Хаджи со
своими мюридами собирается вместо съезда устроить совет духовенства и
перед десятками тысяч верующих провозгласить шейха Нажмуддина Гоцинского имамом Дагестана и Северного Кавказа.
Откровенная авантюра оказалась сорвана с неожиданной для организаторов стороны. Часть приглашенных известных и авторитетных шейхов отказалась поддержать Гоцинского в его претензиях на титул имама. На заседании
Узун-Хаджи, представляя кандидатуру Нажмуддина, на все лады расхваливал
его добродетели и достоинства как будущего правителя мусульман Северного
Кавказа. Но два самых влиятельных чеченских шейха Дени Арсанов и Сугаип
Гайсумов, возглавлявших наиболее крупные религиозные общины, один за
другим поднялись и решительно высказались против избрания имама. Их тут
же поддержали другие шейхи и муллы не только из Чечни, но даже некоторые
дагестанские духовные деятели, в том числе шейх Али-Хаджи Акушинский.
Один из чеченских шейхов с явной издевкой попросил многоуважаемого Нажмуддина продемонстрировать собранию и собравшимся у озера верующим
свое умение ходить по воде и другие обещанные чудеса.
Замысел рушился на глазах. Н. Гоцинский обратился к «смутьянам» с
требованием одуматься и признать возложенную на него Аллахом миссию:
«И если наши увещевания на вас не подействуют, то мы властью, данной
нам Аллахом и народами Дагестана, придем всей нашей силой и выкурим
ложных шейхов из их горных нор». Тогда поднялся Сугаип-муллa и, глядя
1
2

Доного Х.М. Указ. соч. С. 166–167.
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 169.

в глаза Гоцинскому, спокойно, но жестко спросил: «Где это видано, что когда
псы тявкуют, львы прятались бы в горные норы?». Побледневший Гоцинский
вскочил на ноги. Собрание затихло. Два шейха молча стояли, испепеляя друг
друга гневными взглядами. Однако до драки дело не дошло, другие участники совета растащили разгоряченных противников по углам. Вскоре слухи о
спорах среди шейхов дошли до их мюридов, и съезд едва не закончился грандиозной битвой двух десятков тысяч людей, собравшихся на плато у озера.
Между тем Гоцинскому, попавшему в крайне щекотливую ситуацию,
приходилось искать какой-нибудь приемлемый выход. Слишком много
шума и помпы было устроено вокруг выборов имама. Шейх обратился к Тапе
Чермоеву и другим лидерам ЦК Союза, которые по его милости оказались
в дурацком положении, поскольку съезд был сорван. В ходе переговоров
21 августа было заключено соглашение. Шейх и его сторонники признали
светскую власть ЦК Союза горцев, который, в свою очередь, официально
назначил Нажмуддина Гоцинского муфтием мусульман Северного Кавказа.
Первая его попытка стать имамом потерпела фиаско, но благодаря политической гибкости все же принесла ему определенную пользу, укрепив его позиции среди лидеров горского Союза. Тем не менее собравшиеся 20 августа
1917 г. на берегах озера Эйзенам десятки тысяч горцев продемонстрировали
всю мощь влияния мусульманского духовенства на широкие массы горского
населения Северного Кавказа.
Оспорить эту власть и вырвать из-под влияния мулл и шейхов массы горцев
попытались социалисты. Сразу после получения известия о Февральской революции во всех крупных городах Северного Кавказа стали возникать Советы рабочих, крестьянских или солдатских депутатов (совдепы) – в Порт-Петровске,
Дербенте, Темир-Хан-Шуре, Владикавказе, Грозном и др.1 Большинство в совдепах принадлежало эсерам и меньшевикам. Влияние большевиков в течение
лета 1917 г. оставалось незначительным. Наиболее влиятельные большевистские организации находились в Грозном и Порт-Петровске. Но политическое
влияние совдепов в крупных городских центрах распространялось только на
городское население. Отчасти это было связано с национальным составом – по
большей части члены исполкомов были русскими.
Единственно, кто мог из социалистического лагеря оспорить у лидеров
горского Союза и мусульманского духовенства часть влияния на горцев,
это социалистические фракции в национальных областных и окружных
комитетах Терека и Дагестана. Самой влиятельной из них являлась так называемая Дагестанская социалистическая группа. Ее бесспорным лидером
стал Махач Дахадаев, талантливый политик и организатор. «Сидя у себя
в кабинете, принимая поодиночке и группами сотни ходоков из аулов, он
был в курсе настроения аулов как никто. Дом его был облеплен желающими видеть легендарного Махача. Он выступал на митингах, собраниях,
издавал газету, писал, беседовал с массами»2, – писал Тахо-Годи. Полной
1
2

106

Магомедов Ш.М. Указ. соч. С. 10.
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 101.
107

противоположностью уравновешенного, склонного к поиску политических
компромиссов Махача являлся другой лидер дагестанских социалистов
Джалалутдин (Джалал-Эддин) Коркмасов. За резкость и фанатизм политические противники называли его «Кешишем» – социалическим попом.
Влиятельности группе добавляло то, что его представители играли видную
роль в Дагестанском областном руководстве.
Массовой социальной базой для Дагестанской соцгруппы, а также для всех
социалистов на Северном Кавказе стало горское крестьянство, которое все
настойчивее требовало проведения аграрной реформы и разделa помещичьих
земель. Крестьянские выступления в национальных округах Дагестанской и
Терской областей летом 1917 г. создали благоприятную почву для социалистической агитации. Во Владикавказе социалисты, недовольные либеральным
курсом руководства горского Союзa, старались всеми силами оторвать горские
крестьянские массы от национальных «контрреволюционных верхов». Летом
1917 г. социалисты развернули по всему Северному Кавказу кампанию по
созданию земельных комитетов, а также крестьянских совдепов.
Радикализм предлагаемых мер для решения аграрного вопроса позволил
Дагестанской социалистической группе в августе 1917 г. одержать победу на
Первом Дагестанском областном съезде. Избирательная кампания проходила
в напряженной борьбе между левыми социалистами и шариатистами. Первые
обещали дагестанцам социальные реформы и решение аграрного вопроса;
вторые делали ставку на религиозные чувства горцев-мусульман, обещая
защитить их веру от покушений со стороны порочных людей. Результаты выборов нового состава Дагестанского областного исполкома обнаружили, что
для большинства горцев радикальная аграрная реформа оказалась актуальнее.
В состав нового Дагестанского областного исполкома вошли левые социалисты и их сторонники. Выступая официально против земельных захватов,
на практике областной исполком стал закрывать глаза на подобные факты.
А в некоторых случаях его глава негласно поддерживал «самозахватчиков»,
тем самым укрепляя свою социальную базу. Не случайно инициатором его
разрешения стала Социалистическая группа. Еще в 1905–1906 гг. главным
вопросом движения, охватившего под началом «Крестьянского центра»,
руководимого Коркмасовым, в основном северную часть Дагестана, был
аграрный вопрос. Одной из задач, поставленной перед Социалистической
группой, являлась планомерная работа среди крестьян, и особый успех эта работа имела в Темир-Хан-Шуринском округе, где острота земельного вопроса
давала о себе знать в очень серьезной форме. В то время, когда этот животрепещущий вопрос откладывался Горским правительством до всероссийского
учредительного собрания (в силу ряда объективных и субъективных причин
правительство Горской республики не смогло решить земельную проблему,
что стало в последующем одной из основных причин разочарования в нём
горских масс), Вседагестанский съезд крестьянских депутатов (крестьянский
съезд), созванный через «земельный комитет» исполкома, следует считать
знаменательным событием того времени.

Он прошел 6 августа 1917 г. под председательством Коркмасова и провозгласил о переходе земель в руки горцев. Съезд постановил: «1) Всe земли
Дагестана, бывшие в распоряжении царизма, вернуть дагестанскому народу.
2) Воды Каспийского моря, заключенные в границах Дагестана, передать в
распоряжение дагестанского народа как его неотъемлемую собственность.
3) Все бекские земли передать безвозмездно дагестанскому народу. 4) Земли, переданные беками некоторым лицам, тоже передать как собственность
дагестанскому народу безвозмездно. 5) Земли, купленные некоторыми
лицами у беков, передать дагестанскому народу как собственность, окупив
по себестоимости»1.
Разумеется, не так просто было провести перечисленные резолюции
постановления по такому важному вопросу, как земельный. Учитывая сильное влияние на население шариата, организаторы и руководители съезда
прибегли к «помощи» исламских законов, цитируя Коран и доказывая, что
«земля принадлежит тому, кто ее оживляет», и т.д. Факт созыва крестьянского съезда, его постановления говорят о том, что общереволюционная
ситуация страны отчасти влияла на ситуацию в отсталых районах бывшей
Российской империи2.
К концу лета 1917 г. основные игроки на политической сцене Северного
Кавказа определились. Их значительное число для такой сравнительно небольшой площадки, а также уже проявившийся в полной мере антагонизм, –
все это предвещало жесткую политическую борьбу. Кроме того, уже с весны
четко обозначились два фактора, значительно усложнивших и обостривших
течение политической жизни в регионе – абречество и постепенная деморализация тыловых армейских частей.
Случаи разбоя начались множиться, как только из Петрограда дошли
известия о Революции. Основными зонами грабежей являлись Грозненский,
Веденский, Назрановский, Хасав-Юртовский округа Терской области, а
также Чири-Юртовский район Дагестана. По мнению многих современных
исследователей, первопричиной разбоев являлось малоземелье горского населения в этих округах, вызванное проведенными во второй половине XIX в.
царским правительством конфискациями земельных угодий. Революционные
лозунги свободы и справедливости породили у горского населения ожидания
немедленного возвращения или перераспределения земель. Летом 1917 г.
национальные комитеты были буквально завалены прошениями от сельских
обществ о возвращении отобранных у них земель. Однако местные власти
старательно выдерживали политический курс, определенный Временным
правительством, – отложить аграрный вопрос как наиболее острый до Учредительного собрания. Руководство горского Союза также поддерживало эту
позицию, поскольку понимало, что попытка немедленного перераспределения земель неизбежно приведет к противостоянию горцев с казачеством и
может ввергнуть весь Северный Кавказ в межнациональную войну.

108

109

1
2

Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 139.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 131.

В результате летом 1917 г. после небольшого затишья разбои возобновились
с новой силой. «На некоторое время установилось спокойствие, но в последнее
время грабежи и разбои приняли небывалые размеры, и является крайняя необходимость в коннице для охраны», – сообщали в штаб Кавказского округа
из Терской области. Горцы потеряли надежду на немедленные аграрные преобразования. В общей массе преступлений, по данным некоторых исследователей,
более 80% составляли так называемые «грабежи на чисто аграрной подкладке».
Особенно тяжелая ситуация сложилась в Хасав-Юртовском округе, где власти
оказались бессильными справиться с разбоями. Когда ограбленные хуторяне
в очередной раз прибыли к комиссару округа князю Paшиду Капланову жаловаться, он в раздражении послал их к черту: «Вы, говорит, мне так надоели
этими делами». Хуторяне уже собирались арестовать комиссара, но тот успел
скрыться. Видимо, совсем разочаровавшись в решении проблемы нападения
чеченцев, местные русские жители решили обратиться через голову местного
начальства, которое, к слову, обвиняли в потворстве грабежам, к тогдашнему
министру внутренних дел Н.Д. Авксентьеву. Документ датирован 23 августа
1917 г. В нем дается подробный анализ того, как некогда пустовавшие земли в
Хасав-Юртовском округе Терской области стараниями русских переселенцев
из центральных губерний были превращены в цветущие угодья, что нападения
привели к тому, что на полях остался неубранный урожай, что грозит голодом
окрестным селениям. Что шайки чеченцев размером от 10 до 100 человек беспрепятственно совершают свои нападения, вынуждая людей бросать свои дома
и земли и перебираться в более спокойные места. Доведенные до крайности
переселенцы решили обратиться к верховной власти и предлагают направить
воинские подразделения для прекращения нападений и выделить субсидии
местным переселенцам для восстановления хозяйства1.
Как видим из этого документа, единственное спасение русские переселенцы и казаки видели в срочной присылке армейских частей для наведения
порядка. Вскоре в округ прибыли армейские части, но от этого стало еще
хуже. Оказавшись в глухой сельской местности без всякого контроля со
стороны совдепов и гарнизонных комитетов, солдаты окончательно вышли
из подчинения офицерам, принялись пьянствовать и грабить всех подряд – и
русских поселенцев, и горцев-крестьян.
В Чечне и Ингушетии зоной напряженности стали сопредельные казачьи
районы. Особенно страдали от нападений казаки станиц Сунженской линии
(ст. Нестеровская, Слепцовская, Фельдмаршальская), а также население
станиц и хуторов грозненского казачьего клина Кизлярского отдела (ст.
Михайловская, Казановская, Александровская, Воздвиженская, село Сарахтиновское, хутора Калинкина, Давыденкова, Васильева).
В то же время беспорядки, вызванные земельным вопросом, не обошли
стороной внутренние районы Дагестана, Чечни, Ингушетии, Осетии и Кабарды. В Дагестане при поддержке социалистов малоземельные горцы-крестьяне
начали массово захватывать помещичьи земли. По Чечне прокатилась волна
1

См. приложение № 10..
110

межродовых и межаульных споров. Острый земельный конфликт разгорелся
между чеченскими селами Гойты и Урус-Мартан. В Осетии крестьяне начали
делить земли местных дворян. В Малой Кабарде горцы громили хутора богатых русских переселенцев. В Балкарии между балкарцами и кабардинцами
участились конфликты из-за участков на Зольских и Нагорных пастбищах.
К середине лета ситуация обострилась донельзя. «Дело борьбы с абречеством и разбоями стоит в настоящее время настолько остро, что может грозить
разразиться гражданской войной на национальной почве, – сообщал в штаб
Кавказского фронта областной дежурный генерал подполковник Моисеев, –
необходимо теперь же принять самые решительные меры к прекращению
разбоев и провокаций, нашедших здесь благоприятную почву»1. Но областные
и окружные власти на Северном Кавказе оказались бессильными справиться
как с абречеством, так и с аграрными беспорядками. Национальные комитеты
в Чечне и Ингушетии попытались создать подразделения для борьбы с разбойниками, но не смогли найти для этого ни денег, ни кадры.
Между тем русское городское население и казачество Северного Кавказа
было взбудоражено фактами, а больше слухами о масштабах развернувшихся в крае разбоев и грабежей абреков2. Обыватели судачили о готовящемся
восстании туземцев. Эти настроения и слухи беспокоили лидеров горского
движения, которые в июне 1917 г. поспешили выступить со специальным обращением к товарищам рабочим, солдатам, казакам и гражданам, в котором
призвали не верить слухам. С аналогичным призывом выступил и Терский
областной исполком, уверявший, что местные власти, опираясь на всю мощь
«революционно организованных рабочих, солдат и горцев», зорко стоят на
страже гражданского мира.
Однако страх и взаимное недоверие порождали ненависть и агрессию.
Напуганные и обозленные грабежами горожане, казаки и русские переселенцы видели спасение в военной силе и карательных экспедициях против
горцев. Между тем армейские части, на которые так рассчитывало русское
население и казачество Северного Кавказа, оказались сами источником беспорядков и анархии. Офицеры 21-го пехотного полка в постановлении на имя
главнокомандующего Кавказской армией сообщали: «...С прибытием полка
в г. Грозный, где большевистская пропаганда развита чрезвычайно широко и
разлагающе действовала на солдатские массы своими соблазнительными лозунгами, борьба с этой пропагандой... была чрезвычайно трудной»3. Совдепы
всячески противились мерам по восстановлению дисциплины в армейских
частях, тут же объявляя их «вылазками контрреволюции».
В этой ситуации столкновения солдат с горцами стали неизбежными.
Основным источником конфликтов явилось так называемое «обезоруживание». После Февральской революции запрет на ношение оружия был явочным порядком отменен, и горцы и казаки начали активно вооружаться. БесконВолхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 141.
Далгат Ф.М. Переселенческое движение в Дагестане в пореформенный период
(1861–1917 гг.) // Вестник ДГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3. 2004. С. 43.
3
Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 143.
1

2

111

трольное вооружение населения тут же сказалось на криминальной обстановке
в регионе. Среди русского населения возникла идея обезоруживания горцев,
мероприятие которое раньше часто проводилось царскими властями. Группы
солдат в основном на железнодорожных станциях стали вылавливать горцев и
отбирать у них оружие и патроны. Наряду с огнестрельным оружием у горцев
стали реквизировать кинжалы, которые у кавказцев часто являлись самой
дорогой частью костюма. Во многих случаях обезоруживание оборачивалось
откровенным грабежом горцев, у которых заодно с оружием забирали бурки,
портсигары и т.д. Естественно, такие попытки обезоруживания приводили к
столкновениям между солдатами и горцами, одно из которых 10 мая 1917 г. в
Грозном привело к масштабному погрому, в результате которого пострадали
проживавшие в городе представители горских народов.
Местные власти пытались принимать меры, но безрезультатно. За два дня
до погрома в Грозном на совместном заседании президиума Первого горского
съезда и Терского областного исполкома была принята программа по борьбе
с погромами и анархией, – запрет самочинных обысков, разъяснительная
работа среди солдат и горцев, направление совместных делегаций и др. На
деле такая программа ничего не могла дать, поскольку все меры сводились
к пустым увещеваниям и разъяснениям. Местные гражданские власти не
располагали реальной силой для наведения порядка. Даже члены совдепов,
располагавшие наибольшим влиянием на солдатские массы, уже не решались
призывать их к порядку.
Между тем участившиеся в Терской области грабежи со стороны абреков
стали поводом для первых столкновений казаков с чеченцами и ингушами1.
Потерявшие терпение казаки Сунженской линии стали стихийно формировать отряды самообороны. Но поскольку абреков ловить было трудно,
довольно быстро объектом «карательных» действий казаков становились
соседние чеченские и ингушские селения, которые часто являлись временным убежищем для абреков. Это тут же провоцировало ответные нападения на станичников. Основным фактором обострения отношений казаков
Сунженской линии с чеченцами и ингушами являлись земельные споры.
Горцы все настойчивее требовали вернуть земли, конфискованные царским
правительством и переданные казакам. В свою очередь, казаки стремились
любыми способами закрепить за собой эти земли при новой власти.
Ситуация постепенно накалялась и грозила перерасти в полномасштабную войну. Во второй половине июня – начале июля 1917 г. произошло
несколько вооруженных столкновений близ станицы Кохановской и села
Сарахтиновского, которое в результате было сожжено. Пытаясь спасти межнациональный мир на Тереке, лидеры горского Союза вместе с представителями областного исполкома, а также руководителями терского казачества
и делегатами городских совдепов предприняли ряд поездок пo области с
миротворческой миссией.
1
Музаев Т.М. Национально-освободительное движение чеченцев и ингушей в послефевральский период (март-ноябрь 1917 г.) // Ойла, 1998. № 1. С. 61.

112

Но значительная часть казаков Сунженской линии, раздраженная постоянными случаями разбоя, не хотела ограничиваться мерами самообороны. Нa
казачьем съезде в станице Слепцовской 28 июня делегаты, обвинив ингушей
в поголовных грабежах и убийствах казаков, постановили «прервать всякого
рода сообщение и сношением с туземцами», что на практике вылилось в
блокаду горной Ингушетии. Съезд выдвинул ультиматум ингушскому народу – отправить всех мужчин призывного возраста на фронт, полностью
сдать все оружие, возместить убытки, понесенныe казаками от грабежей за
все время войны, выделить средства для формирования охраны.
Одновременно терские казаки попытались апеллировать к центральным
властям. На имя военного министра Керенского была послана следующая
телеграмма: «Население казачьих станиц Терской области... чуть ли не ежедневно подвергается ограблению и зверским убийствам со стороны чеченцев
и ингушей, которые не щадят даже детей...». Телеграммы такого же содержания рассылались командующим фронтами и армиями, в войсковые части,
столичным и кавказским общественным организациям. На многочисленные
запросы обеспокоенных министров, генералов и общественных деятелей
«о восстании туземцев» главный начальник Кавказского военного округа
генерал Мдивани раздраженно отвечал: «На Северном Кавказе никаких
организованных выступлений туземцев не было и нет оснований ожидать
их в будущем. Были единичные, обычные в этой местности случаи грабежей
и насилий...»1.
Но сунженцы не успокаивались. Они стали активно вести агитацию в
войсках владикавказского гарнизона, ходили по казармам и рассказывали
солдатам о том, как разоряют их ингуши. Подобная агитация дала свои
результаты, и 6 июля во Владикавказе вспыхнул погром ингушей, в результате которого 26 человек были убиты и 45 ранено. Избиение ингушей во
Владикавказе могло стать началом межнациональной войны. Тем временем
16 июля 1917 г. состоялась вторая сессия Ингушского съезда, на котором
главным вопросом стала борьба с грабежами и обострение отношений с
казачеством. Съезд решил организовать милицию в 200 всадников и применять шариатский суд. Делегаты также высказали желание примириться с
казаками, пригласив казачье население к совместной борьбе с разбойниками
и установлению добрососедских отношений.
С огромным трудом областным властям при активном участии руководителей ЦК Союза объединенных горцев и представителей военного командования удалось остановить разрастание конфликта. Под председательством
Пшемахо Коцева 5–6 августа 1917 г. состоялся совместный ингушско-казачий
съезд, провозгласивший примирение сторон. Делегаты отменили все ограничительные постановления и рекомендовали создать военно-революционные и
шариатские суды на территории Сунженского и Кизлярского отделов, а также
Грозненского и Назрановского округов для привлечения к ответственности
разбойников и провокаторов.
1

Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 144.
113

На съезде с неожиданным заявлением выступил войсковой атаман Михаил Караулов, который, отметив, что причинами разгула грабежей являются
провокации, анархия и безвластие, призвал организовать в Терской области
«сильную единую власть» в форме Войскового правительства. Несмотря на
то что выступление атамана вызвало решительные протесты как со стороны делегатов краевого центра, так и со стороны лидеров ЦК Союза горцев,
озвученная им мысль о необходимости сильной краевой власти указывала на
определенные политические тенденции в жизни страны в целом и Северного
Кавказа в частности.
К осени 1917 г. Временное правительство в полной мере продемонстрировало полную неспособность решить наиболее острые для населения вопросы – земельный, продовольственный и о мире. Потеря контроля правительством над основными экономическими, социальными и политическими
процессами в обществе ставила вопрос о восстановлении порядка в стране.
Вопрос состоял в том, какая из политических сил была способна это сделать –
революционная демократия в лице совдепов или правые силы. Корниловский
мятеж в конце августа 1917 г. стал первой пробой сил. Неудачный мятеж привел к значительному усилению позиций большевиков, которые постепенно
стали захватывать руководство в совдепах. С другой стороны, сторонники
борьбы с революцией также стали сплачивать свои ряды, концентрируясь на
Юге России. В целом мятеж спровоцировал резкое обострение общественнополитической борьбы в стране.
На Северном Кавказе эта борьба вылилась в противостояние совдепов и
казачьих войсковых правительств Дона, Кубани и Терека. Совдепы объединили вокруг себя все общественные и социальные организации1, нацелившиеся
на дальнейшее развитие революции и проведение радикальных социальных
преобразований. Они пользовались активной поддержкой народных низов и
распропагандированных солдат гарнизонов. Их лозунгом стал девиз «За спасение революции». Им противостояли казачьи правительства Дона, Кубани
и Терека, превратившиеся в центры сплочения сторонников восстановления
«твердого порядка» и законности. Вокруг казаков стали собираться все
социально-политические группы, полагавшие, что дальнейшее углубление
революции приведет к разрастанию анархии, поражению в войне с Германией,
экономической разрухе и гражданской войне. Союзниками казачьих лидеров
стали городские самоуправления, офицеры и часть интеллигенции.
Казачество Северного Кавказа известие о корниловском мятеже встретилo
с сочувствием. На Тереке атаман Караулов прямо заявил, что увольнение и
арест генерала Корнилова являются «результатом клеветы и провокации со
стороны врагов России и казачества». На созванном 1 августа 1917 г. Третьем
Войсковом круге делегаты постановили всю административную власть на
казачьей территории, т.е. в четырех казачьих отделах Терской области – сосредоточить в руках войскового атамана, которому предоставлялись «чрез1
Трусова Е.М. Массовые организации трудящихся Дона и Северного Кавказа в февралеоктябре 1917 года. Ростов-на-Дону: РостГУ, 1992. С. 59.

вычайные полномочия, необходимые к охране государственного порядка
на войсковой территории». Все строевые части на территории Терского
казачьего войска отныне подчинялись только атаману. Войсковое правление
преобразовывалось в правительство. Круг также постановил ходатайствовать
перед Временным правительством о восстановлении смертной казни и учреждении в области военно-революционного суда для борьбы с дезертирами.
Решения Войскового круга вызвали бурю негодования со стороны социалистов. Свою озабоченность высказали также лидеры горского Союза,
опасавшиеся, что, получив в единоличное распоряжение войска, атаман
не сможет устоять под давлением казаков Сунженского отдела и начнет
карательные экспедиции против горцев. Но Караулов в ответ на запрос со
стороны ЦК Союза предложил им также соорганизоваться в отдельную
Горскую область, избрать президента и правительство. По мнению атамана,
так гораздо легче было бы договориться о совместной жизни. Руководители
Союза, осудившие корниловский мятеж и поддержавшие в своих заявлениях
Временное правительство, такой шаг сочли пока чрезмерно радикальным.
В этот момент лидеров горцев гораздо больше волновал вопрос обретения
реальной военной силы, необходимой, чтобы на равных вести диалог с политическими оппонентами – казаками и социалистами. Такой силой могли
стать возвращенные на Северный Кавказ части Дикой дивизии. Вопрос решил
случай, а именно факт участия дивизии в корниловском мятеже. Предыстория
участия дивизии в попытке государственного переворота такова.
В предыдущей главе уже упоминалось о создании Туземной кавалерийской дивизии. На фронтах Первой мировой войны (1914–1918 гг.) сражались
два дагестанских конных полка. 1-й Дагестанский конный полк в составе 3-й
Кавказской казачьей бригады с самого начала войны активно участвовал
в боевых операциях Юго-Западного фронта. Создание 2-го Дагестанского
конного полка связано с формированием Кавказской Туземной конной
дивизии, вошедшей в историю Российской армии под названием «Дикая
дивизия». Возглавлял дивизию родной брат царя Николая II Великий князь
Михаил Александрович. Сама дивизия и входившие в ее состав полки –
Кабардинский и Чеченский (1-я бригада), 2-й Дагестанский и Татарский
(2-я бригада), Черкесский и Ингушский (3-я бригада) – стали гордостью
русской армии. Дивизия участвовала в боевых действиях против врага на
Юго-Западном и Румынском фронтах, отличилась во многих операциях, в
том числе и в знаменитом Брусиловском прорыве 1916 г. В сентябре 1917 г.
1-й и 2-й Дагестанские конные полки объединились, составив 1-ю бригаду
первой дивизии Кавказского Туземного конного корпуса.
В 1917 г. после Февральской революции Россия находилась перед угрозой
полного военного поражения и даже потери суверенитета. Речь шла уже не
только о судьбе революции, но и о судьбе самого Российского государства.
Альтернативой диктатуре пролетариата (которая установится уже в октябре)
могла быть только военная диктатура. Ее олицетворением стала попытка
военного мятежа в конце августа 1917 г., предпринятая военными под коман-

114

115

дованием Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии Лавра
Георгиевича Корнилова.
26 августа генерал Корнилов выступил с обращением к армии и гражданам России, призвав всех противодействовать Временному правительству,
которое «…под давлением большевистского большинства Советов действует
в полном согласии с планом Германского генерального штаба и… убивает
армию и потрясает страну изнутри»1. Корнилов планировал арестовать
Временное правительство и установить военную диктатуру вплоть до созыва
Учредительного собрания.
В те дни командир Кавказской Туземной конной дивизии генераллейтенант князь Дмитрий Петрович Багратион со своим штабом находился
восточнее Пскова на станции Дно, от которой шел прямой железнодорожный
путь на Петроград. Здесь же, у станции, в окрестных деревнях стояли кавказские полки. Предполагалось, что корпус переведен на Северный фронт «…для
охраны балтийского побережья от возможных германских десантов». Был и
такой слух, что корпус будет направлен в Петроград против большевиков. Не
случайно еще до начала выступления Корнилова командир дивизии генерал
Багратион и полковые командиры получили телеграмму из Владикавказа
от Центрального Комитета Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана, в
которой кавказским полкам категорически запрещалось принимать участие
в назревающих в Петрограде событиях.
26 августа по приказу Верховного Главнокомандующего Л.Г. Корнилова
3-й кавалерийский корпус генерала Крымова и Туземная дивизия на поездах
выдвинулись из Ставки-Могилева в направлении Петрограда, где планировалось захватить как Зимний дворец, так и Смольный. Командир Кавказской
Туземной конной дивизии князь Багратион2 получил отдельное предписание –
вступить в Петроград и занять центральные районы города, куда входили Московская, Литейная, Александро-Невская и Рождественская части. Командир
дивизии князь Д.П. Багратион назначался комендантом Петрограда.
К вечеру новость о мятеже и продвижении войск к Петрограду напечатали все газеты.
В тот же день, 26 августа, на заседании Временного правительства под
давлением меньшевистско-эсеровского ЦИКа Советов, поддержанного большевиками, председатель правительства Александр Федорович Керенский
квалифицирует действия Верховного Главнокомандующего как мятеж и
вступает в борьбу с Корниловым, объявив его «заговорщиком», «контрреволюционером» и «врагом русской свободы». Предоставив председателю
чрезвычайные полномочия, Временное правительство подало в отставку.
В ответ на заявление Корнилова А.Ф. Керенский издает указ о неподчинении самозванцу и о блокировании железных дорог на пути продвижения
его частей. И тем не менее Кавказская Туземная конная дивизия, эшелон за
эшелоном, двигалась на Петроград. Поскольку Корнилов объявил о начале
1
2

Иоффе Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1989. С. 124.
Никитин Б.В. Роковые годы: Новые показания участника. М., 2007. С. 246.
116

переворота, не успев подтянуть войска к Петрограду, на острие корниловского
наступления оказалась 3-я бригада Кавказской Туземной конной дивизии.
Корнилов не случайно выбрал кавказцев для решительного вмешательства в ход российской истории в столь судьбоносный момент. Кавказская
Туземная конная дивизия оставалась одним из немногих подразделений
Российской армии, сохранивших боеспособность после Февральской революции. К тому же, как было известно, в стремительных захватах неукрепленных городов необходима ударная конница. И тем не менее, как передает
современник описываемых событий, военный корреспондент и публицист
Николай Брешко-Брешковский, некоторым военным в кругах заговорщиков
это казалось немыслимым: «Недопустимо, чтобы кавказские горцы освобождали Россию от большевиков. Что скажет русский народ?», «Россию спасают
одни только горцы Северного Кавказа?», «Дикой дивизии суждено сыграть
историческую роль в деле освобождения России?». Более того, Керенский,
который успел выпустить и разослать свое известное «Всем, всем, всем»,
клеймил Корнилова контрреволюционером, желающим расправиться с «завоеваниями революции под свист чеченских нагаек». Таким образом, «Дикая
дивизия», силами которой мятеж, собственно, и поддерживался, в глазах
«революционно настроенных масс» стала отождествляться с реакционными силами, стремившимися «задушить русскую свободу» и «уничтожить
завоевания русской революции». Однако всадники Кавказской Туземной
конной дивизии, согласно приказу рвущиеся к Петрограду, и представления
не имели о том, что могли стать «могильщиками» свободы русского народа,
равно как и о том, какая историческая миссия на них возложена.
Эшелоны один за другим приближались к Петрограду. 29 августа на
участке Вырица–Павловск движение остановилось, далее железнодорожное полотно оказалось разобранным. Но авангард «Дикой дивизии» – 3-я
кавалерийская бригада – в районе Гатчины уже вступала в перестрелку с
солдатами Петроградского гарнизона. Сюда были брошены разъезды и других
полков «Дикой дивизии». Они с легкостью занимали подступы к столице.
Собственно Гатчину с гарнизоном в несколько тысяч человек захватил
разъезд из десяти всадников. До Петрограда оставалось километров сорок.
Кавказские полки ожидали приказа о дальнейших действиях.
Петроград, охваченный паникой, в те дни никто не защищал – любое упоминание о приближении «диких» производило одинаковую реакцию на всех
солдат – они бросали позиции и убегали. Было очевидно, что вооруженной
силой Кавказскую Туземную дивизию не остановить. Решалась судьба империи – эту судьбу несли с собой, по словам Н. Брешко-Брешковского, «дветри тысячи всадников на азиатских седлах с азиатскими методами войны»…
Но выход был найден. 29 августа навстречу кавказским полкам Временное
правительство спешно отправило из Петрограда делегацию членов Всероссийского мусульманского совета (в их числе Мухаммад-Захид Шамиль)1 во
1
Суханов Н.Н. Записки о революции. Книга пятая. Реакция и контрреволюция. 8
июля – 1 сентября 1917 года // URL: http://www.magister.msk.ru/library/history/xx/suhanov/
suhan005.htm (дата обращения 12.07.2012)

117

главе с председателем исполкома Всероссийского мусульманского совета
(Милли Шуро) Ахмедом Цаликовым1. При встрече делегаты пытались объяснить офицерам и всадникам дивизии, что те не имеют права участвовать
в подавлении свободы русского народа, что это – внутреннее дело русских.
Дело же кавказцев – воевать с внешним врагом. Командный состав бригады
твердо пообещал парламентерам, что сделает все для того, чтобы полки дивизии не приняли участия в гражданской войне. Таким образом, основная
цель переговорщиков – не дать своим землякам оказаться вовлеченными «во
внутренние раздоры России» – была достигнута.
30 августа стало окончательно ясно, что мятежные войска далее не продвигаются, и мятеж окончательно провалился.
31 августа на станции Вырица, где стояли кавказские полки, состоялось
заседание, на котором присутствовали командир дивизии генерал-лейтенант
Багратион, представители от Всероссийского мусульманского совета и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, члены полковых и
дивизионных комитетов, командиры полков, многие офицеры. На нем было
принято решение и избрана делегация к Верховному Главнокомандующему
А.Ф. Керенскому, которая в ночь на 1 сентября специальным поездом выехала в
Петроград. В ту же ночь Петроградское телеграфное агентство распространило
на всю страну телеграмму: «Петроград. 31.08. Сегодня Верховным Главнокомандующим, министром-председателем Керенским была принята делегация
Туземной дивизии в составе 68 человек во главе с председателем дивизионного
комитета полковником Крым-Гиреем. Командир дивизии князь Багратион
передал Керенскому резолюцию, принятую на заседании всех полков, указывающую, что Туземная дивизия вполне подчиняется Временному правительству
и никакой власти, кроме Временного правительства, не признает. Керенский
поблагодарил делегацию за сознательное отношение к событиям».
На следующий день, 1 сентября, делегация кавказских полков направилась в мусульманский совет. Несомненно, именно в этот день и была сделана
историческая фотография с офицерами кавказских конных полков у стен
мечети Петрограда. В тот же день делегаты посетили Петроградский Совет
рабочих и солдатских депутатов – там их торжественно встречали. 2 сентября
делегация возвратилась к своим частям2.
После успешной агитации Керенский хотел оставить дивизию в Петрограде, очевидно, намереваясь использовать ее в политической борьбе. Однако
назначенный начальником дивизии, переименованной в Туземный корпус3,
генерал Половцов настоял на обещанной ранее его отправке на Кавказ4.
16(29) сентября эшелон с частями корпуса двинулся на юг. На следующий
день Тапа Чермоев получил телефонограмму из Военного министерства:

«Военмин приказал сообщить: Туземный корпус возвращается на Кавказ.
Временное правительство счастливо засвидетельствовать, что рожденные в
свободе горцы остались верны делу свободы в эти тяжелые дни минувших
испытаний, когда темные силы пытались их обманом использовать для того,
чтобы задушить свободу».
Корпус прибыл на Северный Кавказ, который с конца августа 1917 г.
снова захлестнула волна разбоев и грабежей, особенно сильных в Терской
и Дагестанской областях. Генерал-майор Кальницкий докладывал в штаб
Кавказской армии: «Шайки абреков наводят ужас не только на русских, но
и на мирных чеченцев. Шайками за пять дней угнано 2000 голов крупного
рогатого скота... Вообще положение с каждым днем ухудшается и сил, способных противостоять этому, нет»1.
Ни кавказское военное начальство, ни уже имевшиеся в крае властные
институты – областные комиссары, областные исполкомы, национальные
комитеты – не могли повлиять на ситуацию, растеряв к этому времени свой
авторитет. Тогда неутомимый атаман Михаил Караулов выдвинул новую
программу умиротворения Терской и Дагестанской областей, предусматривающую формирование явочным путем горской и казачьей автономий,
создание тесного административно-политического союза между лидерами
горцев и казаков и наведение порядка с использованием казаков и всадников
Туземного корпуса2.
В конце сентября 1917 г. атаман, выступая на съезде делегатов казачьих
строевых частей, проходившем во Владикавказе, публично озвучил свою
программу создания союза казаков и горцев. «Сами горцы давно мечтают об
этом, – убеждал казаков Караулов. – Они хорошо знают, почему происходят
недовольства среди них и нас, казаков». Большинство делегатов поддержало
атамана, и съезд принял следующую резолюцию: «...съезд находит, что в такое тревожное время общность интересов казачьего и туземного населения
области требует тесного соединения и сотрудничества в общей работе. При
взаимном доверии этих двух организованных сил может быть обеспечено
спокойное существование всего населения в области ...Казаки совместно с
Туземной дивизией при содействии горского аульского населения сумеют
организовать поимку абреков, водворение порядка и мира в области»3.
На этот раз руководители ЦК Союза объединенных горцев откликнулись
на призыв атамана. В октябре 1917 г. атаман Караулов и глава ЦК Союза
объединенных горцев добились назначения на пост главнокомандующего
войсками в Терской области генерала Половцова, командира Туземного
корпуса. Новый командующий сумел установить с терским атаманом и главой горского Союза близкие и доверительные отношения4. Он полностью

Цаликов А. Избранное. Владикавказ, 2002. С. 418.
Тахнаева П. Год 1917. «Дикая дивизия» в Петрограде //URL: http://www.epokha.ru/
index.php?option=com_content&task=view&id=114&Itemid=45 (дата обращения 15.09.2012)
3
Киреев Ф.С. Герои и подвиги. Владикавказ, 2010. С. 69.
4
Половцов П.А. Дни затмения: (Записки главнокомандующего войсками Петроградского
военного округа генерала П.А. Половцова в 1917 году). М., 1999. С. 199.

1
ГАРФ. Ф.Р-5881. Коллекция отдельных мемуаров и документов эмигрантов. 1918–
1939. Оп. 1. Д. 31. Л. 131.
2
Там же. Д. 728. Л. 1.
3
Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 159.
4
Половцов П.А. Указ. соч. С. 203.

118

119

1

2

разделял их мнение о необходимости принятия жестких репрессий для
восстановления порядка в крае. Во Владикавказе возник своего рода триумвират, облеченный гражданской и военной властью в Терской и частично
в Дагестанской области и имевший определенную поддержку населения
края – горцев и казаков. Всю полноту власти получил «Терский областной
комитет по борьбе с грабежами и анархией», наделенный чрезвычайными
полномочиями и правом использовать регулярные войсковые части для
восстановления порядка.
В то время в Терской области идея союза горцев и казаков находилась
в стадии обсуждения, к решительно объединению их подтолкнуло только
очередное революционное изменение политической ситуации в России.
Подводя итоги второй главы исследования, можно сделать следующие
выводы:
1. Значительная часть территории Терека и Дагестана была завоевана
Российской империей в ходе долгой и кровопролитной Кавказской войны
1817–1864 гг. Все на завоеванной территории носило следы недавней войны.
Начиная с того, что у горцев была отнята значительная часть земель и на них
поселились казаки и иногородние. Сразу же образовались два коренных вопроса, из-за которых позднее разгорелась Гражданская война на Северном
Кавказе – земельный и национальный.
2. Народы региона по-разному были инкорпорированы в социальнополитическую жизнь России. Неофициально народы делились на союзных
России и русской власти и на «враждебных инородцев». К первым относились
осетины и кабардинцы, ко вторым ингуши, чеченцы и дагестанцы. Союзный
статус выражался в привилегированном положении, т.е. зачисление в сословие казаков, служба в армии и т.д. Притом что в Русскую императорскую
армию призывались православные, на добровольных началах на время войны
поступали и мусульмане. Примеры тому следующие войны и участие в них
мусульман-добровольцев: Русско-турецкая 1877–78 гг., Русско-японская
1904–1905 гг. и Первая мировая 1914–1918 гг. Последняя война вызвала
к жизни массовую запись добровольцев, что выразилось первоначально в
формировании дивизии, а затем и целого корпуса из мусульман Кавказа.
Это говорило о постепенном росте лояльности горцев Кавказа к русской
власти, глубине вовлечения широких масс местного горского населения в
общероссийские процесс.
3. Вовлечение Северного Кавказа, особенно со второй половины XIX в. в
общероссийские процессы, создание общего экономического и культурного
поля вызвало формирование достаточно широких слоев либеральной интеллигенции из местного населения. Постепенно формируется одна из сил будущей Гражданской войны в регионе, а именно либерально-демократическая
интеллигенция, ориентированная как на Россию, так и на западный мир,
одновременно придерживающаяся умеренного исламского курса. Особенно
бурное развитие это направление получило после революции 1905–1907 гг.
и Младотурецкой революции 1908 г.

4. Еще одной силой в будущем региональном противостоянии были исламисты или, как их еще называли, шариатисты. Они были очень влиятельной
силой, основные лидеры этого течения были выходцами из Дагестана, который
издавна являлся центром распространения ислама на Северном Кавказе. Эта
сила так же, как и местные либералы, ориентировалась на Османскую империю, правда, больше делала акцент не на светской, а на религиозной стороне
сотрудничества. После Младотурецкой революции 1908 г. турки стали проводить активную пантюркистскую и панисламистскую агитацию на территориях компактного проживания мусульман России. Естественно, Кавказ был
основным направлением османского влияния. К тому следует упомянуть, что
туркам в преддверии Мировой войны помогала в этом направлении Германия.
Российское руководство было обеспокоено усилившимся влиянием Турции на
кавказский регион, принимались адекватные меры противодействия.
5. Показателем довольно высокого уровня лояльности жителей Северного
Кавказа к России в годы Первой мировой войны служит то, что, во-первых,
как уже было сказано, была выставлена дивизия мусульман-добровольцев,
развернутая в сентябре 1917 г. в корпус, а во-вторых, при том высоком уровне
протурецкой агитации не было отмечено ни одного крупного антирусского
восстания в регионе. И это притом, что царское правительство само сделало
многое для того, чтобы настроить против себя местное население. В качестве
примеров можно провести реформу судопроизводства в Дагестане в 1914 г.,
что вылилось в Антиписарское восстание, которое было подавлено, но оставило отрицательный осадок у местных жителей. И, конечно же, привлечение
мусульман России на строительные работы в 1916 г., что в Средней Азии
вылилось в антирусское восстание, а на Кавказе вызвало обострение и без
того напряженной ситуации.
6. Все неприятие старого строя проявилось сразу же после свержение
самодержавия в 1917 г. Причем получилось так, что на Северном Кавказе
пострадавшими от «проклятого царизма» оказались как горцы, так и те, кого
считали «царскими сатрапами» – терские казаки. Это очень явно проявилось в формировании и работе в мае 1917 г. Союза объединенных горцев и
Терского казачьего круга. На уровне руководящего звена горцев и казаков
произошло примирении, зато на низовом уровне с весны-лета 1917 г. складывается взрывоопасная ситуация, вылившаяся в открытое вооруженное
противоборство. Как и в Центральной России, здесь первейшим вопросом
был земельный, и откладывание его решения до Учредительного собрания
не устраивало горцев. Старые обиды вспыхнули с новой силой, образовался
казачье-осетинский центр, боровшийся против ингушей и чеченцев. Погасить конфликт не удалось, т.к. горцы и казаки обвиняли свое руководство в
потворстве противоположной стороне.
7. Одновременно после победы Февральской революции 1917 г. постепенно начинают формироваться будущие стороны Гражданской войны в
регионе. Правда, расстановка сил первоначально была несколько необычной.
Революционерами считались как раз казаки и их союзники осетины, а про-

120

121

тивниками нововведений объявлялись чеченцы и ингуши. Каждая из сторон
в предоктябрьский период пыталась заручиться какой-либо внешней силой.
Казаки пытались склонить на свою сторону местные военные гарнизоны
или части, возвращавшиеся с Кавказского фронта Первой мировой войны.
Горское руководство пыталось привлечь на свою сторону возвратившийся
в сентябре 1917 г. на Кавказ Туземный корпус. Однако из этой затеи ничего
не получилось. Общая усталость от войны привела к тому, что ни горцы, ни
казаки не смогли привлечь значительных вооруженных сил на свою сторону.
8. Понимание того, что после Корниловского выступления конца августа
1917 г. большевики стали набирать силу, привело к тому, что горское и казачье руководство стало искать пути сближения и объединения своих сил.
Осенью 1917 г. были предприняты шаги к созданию Юго-Восточного союза,
в который должны были войти регионы Северного Кавказа для противодействия набиравшей силу революционной анархии. Однако, как показала
практика, противоречий между участниками союза было больше, чем точек
соприкосновения. Создать общесеверокавказский союз не удалось, однако в
планах было создание союза между Тереком и Дагестаном. С такими планами
регион и встретил октябрь 1917 г.
ГЛАВА 3. ОТ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 г.
ДО УСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В РЕГИОНЕ
(март-апрель 1918 г.)
3.1. От Октябрьской революции 1917 г. к 1-му съезду народов Терека
Процесс консолидации сторонников восстановления на Северном Кавказе
«твердого порядка» еще не получил своего завершения, когда из Петрограда
пришли известия о свержении 25 октября 1917 г. Временного правительства и
приходе к власти большевиков. Часть политических сил России оценила эти
события как большевистский переворот и не признала решения Второго съезда
Советов. Не признали большевиков и казачьи правительства на Юге России,
а также Союз объединенных горцев Северного Кавказа. В новой ситуации
руководители Терека и Дагестанa в первую очередь озаботились сохранением
порядка в своих регионах и спешно форсировали формирование местных и
межрегиональных институтов автономного самоуправления. «Владикавказский триумвират» приступил к осуществлению проекта, предложенного
в свое время атаманом М. Карауловым, – создание на основе автономных
правительств горцев и казаков единого правительства, власть которого распространялась бы на Терскую и Дагестанскую области. 31 октября 1917 г. состоялось заседание ЦК горского Союза, на котором было оформлено фактическое
подчинение горскому ЦК частей Туземного корпуса1. При ЦК создали военный
штаб во главе с бывшим командиром Кабардинского полка князем Темботом
Бековичем-Черкасским, которому подчинили все горские войсковые части.
Затем 6 ноября 1917 г. состоялось чрезвычайное совместное заседание Войскового правительства Терского казачьего войска и ЦК Союза, в ходе которого
1

Половцов П.А. Указ. соч. С. 203.
122

решили передать всю полноту местной государственной власти на территории
Союза горцев – Съезду и ЦК объединенных горцев, а на территории Терского
казачьего войска – Войсковому кругу и Войсковому правительству. Вот что
говорилось в чрезвычайном постановлении войскового правительства Войска
Терского и Центрального Комитета союза объединенных горцев Кавказа по
вопросу о государственной власти: «Вследствие возникших чрезвычайных
обстоятельств и прекращения правильного сообщения с центральной властью Государства Российского на соединенном заседании членов Войскового
Правительства Терского Казачьего Войска и членов Центрального Комитета
Союза Горцев Кавказа1 принято следующее постановление:
I. Всю полноту местной государственной власти признать принадлежащей
на территории Союза Горцев Кавказа – Съезду Делегатов и Центральному
Комитету Горцев Кавказа, а на территории Терского Казачьего Войска –
Войсковому Кругу и Войсковому Правительству Войска Терского с тем,
что состав указанных выше распорядительных и исполнительных органов в
ближайшее же время должны быть пополнены представителями негорского
(в округах) и неказачьего (в отделах) населения без различия национальности, религии и классов на основах пропорционального представительства.
II. Что касается до общегосударственной власти, то она представляется
тем же выше указанным органам, по принадлежности временно впредь до
создания надлежащей центральной государственной власти и только лишь в
тех пределах, в каких эта государственная власть имеет отношение к территориям и к населению Горского Союза и Терского Казачьего Войска.
III. Настоящее постановление вводится в действие немедленно по его
объявлению»2.
Через день во Владикавказе в зале войскового правительства было созвано
Чрезвычайное соединенное совещание по вопросу об организации областной
власти, куда пригласили представителей областных исполкомов совдепов, а
также делегатов от городского самоуправления Владикавказа. «Триумвиры»
поставили социалистов перед фактом создания в крае двух автономных самоуправляющихся территорий – горской и казачьей3, который объединялись
под управлением Терско-Дагестанского правительства. Тут же вниманию
участников были предложены проекты казачьей Декларации о создании
местной власти и Временной Конституции Терского (казачьего) края.
Делегаты от совдепов были поражены тем, что власть в крае поделили без
их участия. Игра по чужим правилам не могла им понравиться. Поэтому социалисты тут же встали в оппозицию к проекту создания Терско-Дагестанского
правительства, несмотря на предложения со стороны лидеров казаков и
горцев войти в него. Социалисты предлагали созвать общенародный съезд
1
Центральный Государственный Архив Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА
РСО-А) Ф.Р-9. Канцелярия Войскового Атамана и Правительства Терского казачьего
войска. 1917–1920. Оп. 1. Д. 2. Л. 45.
2
Союз… С. 78.
3
Магомедов Ш.М. Указ. соч. С. 120.

123

или Терско-Дагестанское учредительное собрание. После долгих дискуссий
делегаты от совдепов согласились принять участие в формировании коалиционного правительства при условии созыва в ближайшее время краевого
учредительного собрания. Однако вскоре после совещания они заявили о
невозможности вхождения их представителей в состав «контрреволюционного правительства».
Горцам и казакам ничего не оставалось, как продолжить формирование своих автономных правительств без участия социалистов. Четвертый
войсковой круг Терского казачьего войска, собравшийся 12 ноября 1917 г.
во Владикавказе, утвердил конституцию Терского края и Декларацию об
управлении Терским краем. 14 ноября атаман Караулов на съезде представителей городов Терской и Дагестанской областей сделал официальное заявление о полном переходе власти на территории казачьих отделов к атаману
и войсковому правительству. А на следующий день Караулов издал приказ
№ 1, в котором объявил о «вступлении в управление территорией Терского
края, т.е. отделами: Пятигорским, Моздокским, Кизлярским, Сунженским, со
всей полнотой государственной исполнительной власти»1. «Всем гражданам
Терского края исполнять мои распоряжения беспрекословно», – требовал
атаман. В Терском крае вводились военно-революционные суды и смертная
казнь. Все части, расположенные на территории казачьих отделов, подчинялись войсковому атаману.
Руководство горского Союза также ускорило подготовку горской автономии. На заседании ЦК 12 ноября 1917 г. создали специальные комиссии
для подготовки проекта введения национально-территориальной автономии. 1–2 декабря Центральный комитет союза преобразовался в Горское
правительство: «Центральный комитет ввиду чрезвычайных обстоятельств
объявляет отныне Союз горцев Кавказа автономным штатом Российской
Федеративной Республики, а Центральный комитет – временным правительством Союза горцев Кавказа». В правительство автоматически вошли
представители владикавказской группы ЦК горского Союза – Тапа Чермоев,
Пшемахо Коцев, князь Рашидхан Капланов, Туган Алхазов, Башир Далгат,
Измаил Баев, Сабан Коченов, Вассан-Гирей Джабагиев. В то же время в
правительстве появились и новые лица – князь Тембот Бекович-Черкасский,
Дзыбын Газданов, князь Завет Уцмиев, некоторые офицеры Дикой дивизии.
Формально власть Горского правительства распространялась на территорию Дагестанской области, на шесть национальных округов Терской области
(Владикавказский, Грозненский, Веденский, Назрановский, Нальчикский,
Хасав-Юртовский), Караногайский участок Терской области, а также на
территорию ногайцев и туркмен Ставропольской губернии. В отношении
Абхазии и Закатальского округа было решено, что Горское правительство
распространяет на эти территории «компетенцию по вопросам национальнокультурного и политического характера». Что же касается черкесов и
1
Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сборник документов и материалов.
Орджоникидзе, 1972. С. 81.

124

карачаевцев Кубани, то их представители уже вошли в состав Кубанского
правительства, с которым было решено начать переговоры по вопросу об
отношениях кубанских горцев с Горским правительством.
Свою главную задачу правительство видело в том, чтобы остановить
разгул анархии и разжигание межнациональной вражды. Для этого было
даже решено частично удовлетворить требования казаков и взыскать деньги
с ингушского народа для выплаты казакам, пострадавшим от грабежей. Обсудив вопрос об анархии в Веденском и Хасав-Юртовском округах, правительство решило обратиться к своим партнерам по Юго-Восточному союзу
с просьбой прислать туда надежные казачьи части. В то же время в своей
первой декларации Горское правительство заявило, что будет заниматься в
основном национально-культурными вопросами и самоуправлением, а все
основные практические вопросы передаются в ведение Временного ТерскоДагестанского правительства.
О его создании было объявлено 1 декабря 1917 г. во Владикавказе.
В сформированное правительство вошли пять представителей Горского
правительства и два представителя Войскового правительства, а также два
представителя демократической общественности. Главной задачей правительства опять же объявлялось поддержание порядка и защита от анархии.
Правительство обещало в кратчайший срок созвать краевой учредительный
сейм, который установит окончательно организацию местной государственной власти и разрешит основные вопросы. По вопросу организации
центральной общероссийской власти авторы декларации присоединились
к точке зрения социалистов, настаивавших на создании правительства из
всех социалистических партий, от народных социалистов до большевиков1.
На этот же период приходится интересный эпизод взаимоотношений
новой центральной власти и мусульманской общественности Северного
Кавказа. 1 декабря 1917 г. А. Цаликов, председатель Милли Шуро, был
приглашен в Смольный Народным комиссаром по делам национальностей
И. Сталиным. Сталин в партии большевиков считался специалистом по
национальному вопросу, тем более он знал кавказскую специфику и мог
гибко отреагировать на предложения мусульман Кавказа. События еще не
приняли необратимый характер, обе стороны присматривались друг к другу в
надежде найти общие точки соприкосновения. То, как проходили переговоры
между А. Цаликовым и И. Сталиным, было зафиксировано в отчете в газете
«Горская жизнь» от 22 декабря 1917 г. В заметке было написано о том, что
«по приглашению Комиссара по национальным делам Сталина 1 декабря
1917 г. председатель Икомуса [Исполнительного Комитета мусульман] Ахмед
Цаликов посетил Смольный, где имел продолжительную беседу с Комиссаром по вопросу о возможных взаимоотношениях между мусульманами
и правительством большевиков. Сталин развил взгляды большевистского
правительства на национальную проблему и, в частности, на мусульманский вопрос. Общий характер его соображений известен из декретов и про1

См. приложение № 11.
125

кламаций, выпущенных Советом Народных Комиссаров. Цаликов указал,
что отношение революционной демократии мусульманских народностей
к большевистскому правительству определено в «Открытом письме» Цаликова Совету Народных Комиссаров, что односторонняя власть не может
быть признана мусульманской демократией, как и демократией остальных
народов. Но поскольку большевики будут проводить в жизнь свои обещания
в области предоставления устроения мусульманами своей жизни так, как они
хотят, демократия мусульманских народов может сохранить по отношению
к большевикам известную лояльность. Сталин заявил, что Совет Народных
Комиссаров не требует от Исполнительного Комитета Всероссийского Мусульманского Совета заявления солидарности этим органом, единственным
же желанием является сохранение мусульманами лояльности. Конечно, эта
лояльность должна представить мусульманам право идти под теми лозунгами,
которые они находят более соответствующими, голосовать, за кого хотят, и
т.п. Переходя к возможности тех и других отношений с мусульманскими
организациями, Сталин указал на три комбинации этих отношений:
1) образование целого Комиссариата по мусульманским делам, в состав
которого вошли бы представители всех крупных мусульманских народов;
2) по представлению мусульманских организаций в лице Исполнительного Комитета назначение на пост помощника Комиссара по мусульманским
делам мусульманина-социалиста и, наконец;
3) если оба предложения неприемлемы, то сохранение только новых
сношений спорадических для безболезненного урегулирования разных
мусульманских вопросов, возникающих в процессе развития революции.
Цаликов указал, что ответ на вышеприведенные предложения может
быть дан только по обмену мнений с красными краевыми организациями и
по возвращении членов Исполнительного Комитета и Совета, большинство
которых разъехалось в связи с предвыборной агитацией в Учредительное
собрание. Пока, – указал Цаликов, – есть один вопрос, который может быть
немедленно разрешен благоприятно, – это вопрос о возвращении мусульманам священной реликвии – Корана Османа, находящегося в Публичной
библиотеке. На это Джугашвили-Сталин ответил полным согласием. Обещал довести до сведения Совета Народных Комиссаров желание мусульман
получить немедленно Коран Османа и выразил надежду, что эта святыня
мусульман будет торжественно возвращена. На этом беседа закончилась»1.
Переговоры А. Цаликова и И. Сталина закончились безрезультатно. На
заседании меджлиса было отклонено предложение наркома по делам национальностей Сталина к Милли Шуро об организации Мусульманского
комиссариата при Наркомнаце РСФСР и приглашении Цаликова (с которым
Сталин был знаком по социал-демократической организации в Грузии) в
качестве комиссара, при условии объединения Милли Шуро с Мусульманским комиссариатом при Наркомнаце. По свидетельству Ш. Манатова,
В.И. Ленин 7 января 1918 г. при встрече с членами Учредительного собрания
1

Союз… С. 91–92.
126

Ш. Манатовым и М. Вахитовым расспрашивал о возможности привлечь на
сторону Советской власти А. Цаликова. Ш. Манатов и М. Вахитов повели
переговоры на эту тему с Ахмедом Цаликовым, но Цаликов, по словам Манатова, не осмелился участвовать вместе с нами в создании комиссариата по
делам мусульман России при Наркомнаце РСФСР. 22 мая 1918 г. Наркомнац
РСФСР распустил Милли Шуро, и Ахмед Цаликов возвратился в Осетию1.
Процесс образования на Северном Кавказе автономных правительств казаков и горцев, по замыслу их лидеров, должен был получить свое завершение
в учреждении межрегионального политического союза – Юго-Восточного
союза. Впервые идея его создания была выдвинута еще в июле 1917 г. на совещании лидеров казачьих войск Дона, Кубани и Терека в Новочеркасске. «...
Мысль эта встретила повсюду очень большое сочувствие, и за нее схватились
правительства трех казачьих областей... Разъезжавшиеся по домам делегаты
верили, что «Юго-Восточный союз, возглавляемый генералом Калединым,
создаст надежный оплот против бушующей и бунтующей Великороссии»2,–
вспоминал атаман Филимонов. По его признанию, «душою» создаваемого
союза был атаман Михаил Караулов. На совещании было принято решение
создать комиссию для разработки проекта союза трех казачьих войск.
Спустя несколько месяцев политическая ситуация кардинально изменилась, и комиссия представила проект, предусматривавший вхождение в
альянс не только четырех казачьих областей – Донской, Кубанской, Терской
и Астраханской, но также горских народов Северного Кавказа и калмыцкого
народа степного Предкавказья. На Учредительной конференции, состоявшейся 20–25 сентября в Екатеринодаре, представители казачьих войск, горского
Союза и Центрального исполнительного комитета по управлению калмыцким народом заявили об общности общественно-политических идеалов и
целей – установление в России демократической федеративной республики,
восстановление порядка и «твердой власти» на Северном Кавказе. В резолюции конференции говорилось о возможности объединения казачьих войск,
горского Союза и калмыцкого народа в Юго-Восточный союз, который в
недалеком будущем должен стать основой будущего «штата» в составе Российской Федеративной Демократической Республики3.
Однако для горцев решение о вхождении в союз с казачеством далось непросто. Мешали как историческая память о долгом военном противостоянии,
так и нерешенные земельные споры. Вопрос был вынесен на обсуждение открывшегося 21 сентября (4 октября) 1917 г. Второго горского съезда. В целом
идея политического союза с казачеством получила одобрение, хотя на местах
она подверглась довольно острой критике.
В Дагестане вопрос о вхождении в Юго-Восточный союз обсуждался на
открывшемся 20 ноября (3 декабря) в Темир-Хан-Шуре II Дагестанском обЦаликов А. Указ. соч. С. 419.
Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 140.
3 Бурда Э. Терское казачество в годы революций и гражданской войны 1917–1921
гг. Часть первая // URL: http://www.apn.ru/publications/article23240.htm (дата обращения
10.12.2010)
1

2

127

ластном съезде. Против союза с казачеством выступили социалисты. «Главными борцами были, конечно, Махач Дахадаев и Коркмасов, – вспоминал
Тахо-Годи. – Социалистическая группа ставила вопрос так: ...Не преступно ли
перед прошлым и будущим горских трудовых масс в эпоху великой революции связать свою судьбу с казачеством, настроенным реакционно? Есть ли у
горцев какие-либо общие интересы с казачеством, кроме противоречивых, и
если дело обстоит так, имеет ли съезд моральное право связать горские массы
вхождением в Юго-Восточный, по существу контрреволюционный союз? Нет
и тысячу раз нет! И даже если съезд примет предложение… жизнь, сами массы
и время разобъют постановление съезда»1. Выступление Махача Дахадаева
оказалось пророческим. Тем не менее областной съезд утвердил решение о
вхождение Дагестанской области в союз со следующей формулировкой: «Если
это будет лучше для наших братьев мусульман, то войдем в союз с казаками».
30 ноября областной исполком ратифицировал Союзный договор от имени
горцев Дагестана. В состав объединенного правительства Юго-Восточного
союза были откомандированы Гайдар Бамматов и Башир Далгат.
Между тем 16 октября 1917 г.2 во Владикавказе в Атаманском доме уже
состоялась учредительная конференция Союза. При обсуждении проекта
представительства горцев в Юго-Восточном союзе делегаты горского ЦК
внесли предложение предоставить Союзу горцев четыре, а не два места
в союзном правительстве: два – для жителей Дагестана и Закатальского
округа, два – для остальных горцев Кавказа. Конференция удовлетворила
просьбу. Наконец, 20 октября конференция утвердила союзный договор3.
Он гласил, что «мы, нижепоименованные Казачьи Войска, Горские Народы
Кавказа и Вольные Народы Степей, заключаем между собою Союз с целью
способствовать установлению наилучшего государственного строя, внешней
безопасности и порядка в Государстве Российском, а также обеспечить членами Союза их неприкосновенность, поддержать внутреннее спокойствие,
поднять общее благосостояние и тем закрепить завоеванные революцией
благодеяния Свободы…»4.
Торжественный момент подписания союзного договора был испорчен
выступлением атамана М. Караулова, который поднял вопрос о том, способен ли ЦК Союза объединенных горцев собственными силами справиться
с грабежами и разбоями, а также поинтересовался, какие конкретные меры
лидеры горцев планируют предпринять в этом направлении. Альянс казачества и горцев еще не успел окончательно оформиться, а между его членами
уже проскользнула тень недоверия.
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 182.
Волхонский М., Муранов В. Указ. соч. С. 156; Даудов А.Х., Месхидзе Д.И. Указ. соч.
С. 37. Э. Бурда приводит другую датировку, а именно что 15 октября была созвана общеказачья конференция (Бурда Э. Терское казачество в годы революций и гражданской войны
1917–1921 гг. Часть первая // URL: http://www.apn.ru/publications/article23240.htm (дата
обращения 10.12.2010)
3
Доного Х.М. Указ. соч. С. 179.
4
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 164. Подробнее см. в приложении № 12.
1

2

128

Чем конкретно были заняты ЦК Союза горцев в создаваемой структуре
нового межрегионального Союза, говорится в следующем документе от
12 ноября 1917 г. Весь он пропитан какой-то нереалистичной атмосферой:
люди, создававшие его, и тем более те, о ком писалось в документе, как будто
жили не в революционную эпоху, а в мирное, спокойное время, решали какието текущие проблемы, а не создавали новое государственное образование на
осколках бывшей империи. В сообщении говорилось следующее: «12 ноября 1917 г. состоялось очередное заседание Центрального Комитета Союза
Объединенных Горцев. Вопрос о ратификации договора с Юго-Восточным
Союзом решен к положительном смысле. Оглашается разговор по прямому
проводу между Екатеринодаром и Владикавказом. По этому поводу вынесено
решение просить Коцева и Чермоева выехать в Екатеринодар. По вопросу
об учреждении комиссий для изучения вопроса о скорейшем введении автономии постановлено:
1) образовать финансовую комиссию, в состав которой вошли Коченов,
Г. Баев, В. Джабагиев, А. Бутаев;
2) создать административную комиссию с участием в ней Алхазова, Капланова, И. Баева. Председателем комиссии избран Алхазов. Председателем финансовой комиссии выбирается Джабагиев. В железнодорожную и почтовотелеграфную комиссии председателем назначен инженер М. Пензулаев.
Ввиду того, что обстоятельства, вызвавшие заявление Чермоева и Коцева
об их выходе из Центрального Комитета, разрешены в удовлетворительном
смысле, Чермоев и Коцев берут свои заявления обратно. На этом же заседании
постановлено устроить обед в честь прибывших с Кубани делегатов. Постановлено предоставить Окружному Комиссару право указывать кандидатов
на должности участковых комиссаров, которые утверждаются Окружным
Комитетом. Юго-Восточный Союз. В состав Объединенного правительства
вошли: от войска Донского – М.П. Богачевский и А.П. Епифанов (в случае
В.Н. Харламова он заменит одного из этих представителей), от войска Терского – Г. А. Вертепов и М.А. Караулов, от Астраханского – князья Д.Д. Тундутов
и Скворцов, от горцев – В.-Г. Джабагиев и П.Т. Коцев. От Кубанского войска
и горцев Дагестана представители еще не назначены. Нет еще представителей
и от Яицкого войска, которое, как известно, решило также присоединиться
к Юго-Восточному Союзу»1.
16 ноября в Екатеринодаре сформировали Объединенное правительство,
в состав которого входило по два представителя от каждого члена Союза.
Его возглавил бывший председатель Особого Закавказского комитета Василий Харламов, а его заместителями стали кубанский вице-премьер Иван
Макаренко и заместитель председателя ЦК горского Союза Пшемахо Коцев.
В целом от Союза объединенных горцев в состав Объединенного правительства должны были войти четыре представителя: Вассан-Гирей Джабагиев и
Пшемахо Коцев – от горцев Терской области; Тапа Чермоев и Башир Далгат – от Дагестана. Однако резкое обострение общественно-политической
1

Союз… С. 83–84.
129

борьбы и межнациональных отношений на Тереке задержало большинство
министров во Владикавказе. В Екатеринодар выехал только Пшемахо Коцев.
О своих целях и задачах Объединенное правительство объявило в Декларации от 28 ноября 1917 г. Помимо общих слов о борьбе «с развивающейся
анархией» в документе были озвучены конкретные первоочередные практические задачи: восстановление порядка на железных дорогах с целью обеспечить
продовольствием и фуражом Кавказскую армию и население Закавказья, а
также промышленный центр России, провести земельную реформу в полном
соответствии с местными самобытными особенностями и интересами трудового земледельческого населения, создать местную финансовую систему1.
Видимо, Юго-Восточный союз мог бы превратиться в мощное межрегиональное объединение. Однако общая ситуация в стране не оставляла времени
на организацию власти. Все же во второй половине ноября 1917 г. Объединенное правительство попыталось взять в свои руки железнодорожную сеть
Северного Кавказа, передав управление в руки местных правительств, а ее
охрану в ведение горских и казачьих частей. Правительство успело наладить
эмиссию местных денежных знаков – екатеринодарских бонов. Активно велись
переговоры с Закавказским комиссариатом и командованием Кавказским
фронтом по вопросу предотвращения развала армии и ее стихийной демобилизации, грозящей нашествием на Северный Кавказ деморализованных,
вооруженных толп солдат. Ни одного из своих начинаний Объединенное правительство Юго-Восточного союза так и не успело завершить. Начинавшаяся
Гражданская война, социальные и межнациональные конфликты, охватившие
Северный Кавказ и Дон, привели к разрыву связей между отдельными областями Союза и сделали его правительство совершенно беспомощным и ненужным.
«...Союз не осуществился, и само его правительство, как правительство без
определенной территории, должно было распасться», – констатировал два
года спустя казачий публицист Николай Туземцев.
С сентября 1917 г. волны экономических, межнациональных и социальных конфликтов начали захлестывать Северный Кавказ, сметая только что
появившиеся и еще не устоявшиеся конструкции автономных правительств
казаков и горцев. С новой силой вспыхнули аграрные беспорядки, провоцируя вооруженные столкновения. Показателем остроты отношений между
крупными землевладельцами и малоземельным крестьянством стал состоявшийся в сентябре 1917 г. съезд крестьянских депутатов Хасавюртовского
округа Терской области. Делегаты крестьянской бедноты селения АндрейАул и ряда других селений требовали признать программу большевиков по
аграрному вопросу. Дело дошло до прямых угроз расправы. «Между нами
будет борьба выше гор, – заявил член Дагестанской социалистической
группы С.-С. Казбеков одному из крупных местных землевладельцев, – Ты,
Уцмиев, не думай, что дело кончится тем, что ты отдашь народу землю, нет,
мы вытащим и сало из твоего брюха»2. Конечно, власти пытались остановить
1
2

См. приложение № 13.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 145.

аграрный «черный передел», издавая приказы и постановления и рассылая
по округам верные войска из состава прибывшего недавно на Северный
Кавказ Туземного корпуса. Но размах движения уже превышал силовые
возможности местных властей.
Большой проблемой являлись армейские тыловые части, которые к осени
1917 г. превратились в одно из орудий политической борьбы в крае. Ставку
на солдат тыловых гарнизонов сделали большевики. Основной целью их
агитации являлось выведение солдат из-под контроля офицеров, высшего
командования и местных «буржуазных» властей. Особенно успешно шла
революционная агитация среди солдат и нижних чинов 220-го запасного
пехотного полка в Порт-Петровске, а также 111-го полка в Грозном, ставших
вооруженной опорой местных большевиков в их попытках захватить власть1.
Пытаясь остановить разложение частей, командование Кавказского округа
в октябре 1917 г. решило часть воинских частей в Дагестане перебросить в
горные крепости под видом усиления гарнизонов. Но солдатские комитеты
решительно потребовали вывести из горного Дагестана все части. В самих
гарнизонах участились случаи неповиновения солдат. В начале декабря 1917г.
из крепости Гуниб пришли телеграммы, что солдаты гарнизона на основании
решения Портпетровского совета собираются покинуть крепость. Ввиду этого
командование решило вывести «революционизированные» войска из горных
крепостей, а затем вообще из Дагестана и с Северного Кавказа.
Одним из следствий вывода гарнизонов из горных крепостей стала
борьба политических сил края за овладение остававшимися там арсеналами.
Дагестанский областной исполком требовал в целях поддержания порядка
в области направить в крепости Гуниб и Хунзах небольшие части из состава
Дагестанских конных полков, а потому просил оставить в крепостях все
вооружение, включая орудия и снаряды к ним. Кавказское командование
пошло навстречу, но из арсеналов двух крепостей Дагестанскому областному
комитету овладеть удалось только одним в крепости Хунзах. Арсенал крепости Гуниб захватили большевики Порт-Петровского Военно-революционного
комитета (ВРК). Большевистской делегации удалось в ноябре 1917 г. на
краевом съезде делегатов Кавказской армии получить мандат на эвакуацию
крепостей Хунзах и Гуниб. В течение месяца большевики из Порт-Петровска
при помощи солдат 220-го пехотного полка полностью вывезли арсенал
крепости Гуниб. В январе 1918 г. гарнизон крепости Ведено договорился с
Чеченским национальным советом о беспрепятственной эвакуации в обмен
на оставленные в арсенале вооружение и боеприпасы. Политические противники активно вооружались, готовясь к войне всех против всех.
В то время, когда тыловые гарнизоны стали покидать Северный Кавказ,
сюда хлынул поток солдат из демобилизованных с Кавказского фронта частей. Принятый Вторым Всероссийским съездом Советов 27 октября 1917г.
знаменитый Декрет о мире стал сигналом к окончательному развалу русской
армии. Сначала ротами и батальонами, затем целыми полками солдаты
1

130

Магомедов Ш.М. Указ. соч. С. 114.
131

покидали окопы и направлялись в центральные губернии. Путь солдат с
Кавказского фронта лежал через Северный Кавказ, сначала Дагестан, затем
Терек, потом Ставрополь и Кубань. Продвижение солдатских эшелонов сопровождалось массой конфликтов и столкновений.
Большую панику в середине ноября 1917 г. среди местных властей и населения вызвало сообщение из Тифлиса о том, что сюда продвигается целая
дивизия. 39-я пехотная дивизия решила отойти на Ставрополье и Кубань.
Дивизия состояла в основном из иногородних Кубани и полностью находилась под влиянием большевиков. Когда солдаты захватили целый транспорт
с боеприпасами, для командования Кавказским фронтом стало очевидно,
что дивизия «идет на Северный Кавказ не для отдыха, а для гражданской
войны». Захватив затем железнодорожный состав, солдаты под угрозой
смерти заставили железнодорожников вести их на север.
Главнокомандующий войсками Терско-Дагестанского края генерал
П.А. Половцов решил дать бой дезертировавшей дивизии у Хасав-Юрта,
собрав для этого казачьи и горские части. Однако Терское войсковое правительство уклонилось от участия в операции, сославшись на необходимость
держать сотни на Сунже, где обострились отношения казаков и ингушей.
Кубанское правительство предложило задействовать кубанские казачьи
эшелоны, проходившие как раз впереди 39-й дивизии. Но казаки отказались участвовать в операции по разоружению дивизии. «Бедные депутаты
войскового круга всю ночь ходят по вагонам, митингуют и стараются подбодрить своих единоплеменников, но ничего не выходит, и они, наконец,
возвращаются ко мне в полной тоске...»1 – писал генерал Половцов. В свою
очередь, туземные части без участия казаков и их командиров отказались
разоружать русскую дивизию, что могло бы создать впечатление антирусского выступления горцев. Вскоре выяснилось, что 39-я пехотная дивизия
не собирается останавливаться в Дагестане или на Тереке и вмешиваться в
местные дрязги. Горцы успокоились и решили мирно пропустить дивизию
на Кубань, где она значительно укрепила силы большевиков.
Однако не все солдатские эшелоны проходили так мирно. Тем более что
часть терского казачества пыталась использовать солдат, возвращавшихся с
Кавказского фронта, в качестве союзников против горцев. К этому времени
конфликт сунженских казаков и ингушей вновь вылился в вооруженные
столкновения. Поводом для начала военных действий стали разбои абреков,
терроризировавших мирное население казачьих станиц. В то же время лидеры
казаков Сунженского и Кизлярского отделов были недовольны достигнутым
летом 1917 г. во Владикавказе соглашением с ингушами, поскольку вопрос
о землях оставался все еще открытым. Сунженцы серьезно опасались, что
Войсковое правительство, заключившее альянс с лидерами горского Союза,
может пойти на компромисс и уступить часть их земель. Боязнь потерять
часть земель стала источником политического экстремизма сунженских казаков, который также подпитывался непрекращающимися разбоями абреков.
1

Половцов П.А. Указ. соч. С. 208–209.

Несмотря на то, что духовенство и старейшины ингушей активно включились в борьбу с разбоями и вскоре наметились определенные успехи,
казаки, обвинив в воровстве весь ингушский народ, в отместку снова стали
обстреливать аулы и работающих в поле крестьян. Под предлогом борьбы с
разбоями стали спешно формироваться отряды во главе с боевыми офицерами, вернувшимися с фронта. Военные действия начались 6 ноября 1917 г.,
когда отряд казаков из станиц Карабулакской, Троицкой и Слепцовской
напал на группу ингушей из села Плиево, убиравших кукурузу в поле. Вечером того же дня ингуши нанесли ответный удар, открыв огонь по станице
Карабулакской. Завязался бой, ставший началом межнациональной войны.
Интересно, как генерал П.А. Половцов в своих мемуарах описал механизм эскалации конфликта: «Картина борьбы между ними получается такая,
обыкновенно в воскресенье казаки, подвыпив, совместно с артиллеристами
русских частей, расквартированных в их станицах, выкатывают пушку и начинают угощать шрапнелью ингушские аулы, а затем мирно заваливаются
спать. В понедельник ингуши производят мобилизацию и переходят в энергичную контратаку на казаков, во вторник идет война, а в среду заключается
перемирие и прикатывают во Владикавказ депутации обеих сторон, каждая
к своему правительству, с горькими жалобами на противную сторону. В четверг происходят дипломатические переговоры, в пятницу заключают мир, в
субботу депутаты разъезжаются после торжественных клятв в вечной дружбе,
а в воскресенье вся история начинается с начала»1.
В станицах были сформированы партизанские сотни, которые под командованием боевых офицеров атаковали ингушские села. В Ингушетии национальное ополчение возглавил генерал-майор Эльберт Нальгиев, бывший
командир 1-й бригады Кубанской казачьей дивизии, только что вернувшийся
с фронта. Военные действия продолжались несколько недель с переменным
успехом. Ингуши атаковали станицы Нестеровская, Карабулакская, Михайловская. Станица Фельдмаршальская была захвачена и сожжена. Остановить
наступление ингушских ополченцев удалось только при поддержке бронепоезда, направленного на помощь казакам генералом Половцовым.
Казаки обратились через голову войскового атамана к правительствам
Дона и Кубани с просьбой о присылке военной помощи. Но им ответили, что
межнациональные столкновения «порочат идею Юго-Восточного союза» и
что вооруженной помощи сунженские казаки не получат. Вместо войск из
Екатеринодара прибыла миротворческая делегация. В то же время атаман
Караулов через ЦК Союза объединенных горцев связался с командованием
ингушского ополчения в лице генерала Нальгиева, которому была направлена
телеграмма с просьбой принять необходимые меры к прекращению огня.
18 ноября 1917 г. в Плиево встретились представители сунженских станиц
и ингушских аулов. Результатом переговоров в Плиево, а также прошедшего
во Владикавказе нового ингушско-казачьего съезда стало прекращение огня
и подписание Договора об условиях мира казаков и ингушей. Согласно со1

132

Половцов П.А. Указ. соч. С. 205.
133

глашению теперь и казаки несли ответственность за убийство, ранение или
ограбление ингушей на казачьей территории.
Между тем сунженские казаки были крайне недовольны как достигнутым
соглашением, так и политикой своего войскового атамана, заключившего
с горцами союз. Их раздражало также стремление Михаила Караулова
убрать как можно скорее из края разложившиеся армейские части. Если
атаман и его сторонники видели в солдатах тыловых частей главную опору
«большевистской заразы», то сунженцы считали их главным союзником в
борьбе против горцев. Как результат, сунженские станицы выступили против
Войскового правительства и атамана, начав организацию в станицах военнореволюционных комитетов и наладив связи с грозненскими большевиками.
Слепцовский ревком открыто обратился во все революционные организации Северного Кавказа с просьбой о помощи против атамана. Главный
тезис – чеченцы и ингуши являются союзниками контрреволюции, а посему
революционным войскам надо объединиться с трудовым казачеством и разгромить чеченцев и ингушей. Каждая из сторон преследовала свои узкие
цели. Большевики стремились расколоть терское казачество и выбить почву
из-под ног Караулова и Терско-Дагестанского правительства. Сунженцы
добивались от большевиков военной поддержки для борьбы с чеченцами и
ингушами, претендовавшими на казачьи земли. В результате в ноябре-декабре
1917 г. в Терской области возник странный союз части терского казачества
с большевистскими организациями.
Через несколько месяцев терские казаки очень сильно пожалеют о заключении такого союза. А пока ход политических событий в Терской области
стал приобретать драматический характер. Вооруженный конфликт казаков
и ингушей сильно подорвал авторитет только что сформированного ТерскоДагестанского правительства. В городах с каждым днем укрепляли свои
позиции постепенно большевизировавшиеся совдепы. Казаки все больше
поддерживали ревкомовцев. В национальных округах нарастала анархия
на почве безвластия. Лидеры горского правительства, продолжавшие призывать к союзу с казаками, в то время как последние открыто готовились к
войне с ингушами и чеченцами, стали терять свой авторитет среди горцев.
В этот крайне неблагоприятный для правительства момент ему был нанесен
смертельный удар.
13 декабря 1917 г. на станцию Прохладная прибыл вагон-салон № 30, в
котором находился войсковой атаман Терского казачьего войска Михаил
Караулов1, его старший брат полковник Владимир Караулов и молодой
хорунжий Алексей Белоусов, случайный попутчик. Атаман возвращался из
Минеральных Вод, куда он ездил приветствовать пришедших с фронта казаков 1-го Волгского полка. Между тем на станции скопилось много солдат и
русских беженцев из Грозного, Хасав-Юрта. Между ними активно работали

большевистские агитаторы, призывавшие выступить против «контрреволюционного» атамана Караулова, заключившего союз с горскими бандитами1.
Быстро разнесся слух, что атаман в Прохладной. К вагону бросились солдаты
и открыли огонь по вагону. Караулов и его спутники стали отстреливаться,
но силы были неравны. Уже раненный, атаман лежал на кушетке у окна и
продолжал стрелять, пока не был убит2.
Преемником Михаила Караулова стал его заместитель есаул Лев Ефимович Медяник. Но Войсковое правительство уже утратило большую часть
своего авторитета и власти над казаками. Когда Войсковой круг под председательством нового атамана попытался вызвать из ближайших станиц
казаков, чтобы разоружить буйствующих на станции Прохладной демобилизованных солдат и арестовать убийц Караулова, никто не явился. «В полной
растерянности и смятении, не заслушав даже отчета своего правительства,
депутаты Войскового круга поспешно разъехались по своим станицам»3, –
вспоминал журналист Дмитрий Коренев. П.А. Половцов описывал сцену,
когда сначала никто не соглашался выступить на Прохладную для разгона
революционизированной толпы и доставки тела атамана. Еле удалось договориться о том, что конвойные сотни, охранявшие атаманский дворец,
где заседал терский казачий круг, выступят на Прохладную. Они вернулись
оттуда с телом атамана и доставили подозревавшихся убийц – ополченцев
Уфимской дружины4. Генерал Половцев описывает торжественные похороны
атамана, шпалеры войск русских, казачьих и горских. «Похороны проходят
действительно очень торжественно. На могиле речи льются без конца. Так
погиб первый выборный терский атаман»5.
Полное бессилие продемонстрировало также Терско-Дагестанское правительство. Второй формальный его глава князь Р. Капланов показал свою
полную непригодность на роль лидера. В тот момент, когда в крае готовилась
межнациональная война, князь увлекся «внешнеполитическим» прожектерством, планируя будущие союзы с Грузией, Украиной, Туркестаном и
Башкирией. В свою очередь, Пшемахо Коцев, возглавлявший комиссариат
общественного спокойствия, непонятно по какой причине стал издавать
грозные приказы и воззвания, направленные против монархистов.
В довершение к своей внутренней неорганизованности Терско-Дагестанское
правительство лишилось поддержки частей Туземного корпуса. В конце
декабря 1917 г. князь Капланов провел собрание представителей частей
корпуса, на котором попытался убедить всадников встать на защиту терскодагестанской демократии. Его поддержали офицеры, призывавшие поднять

1
Центральный Государственный Архив Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА
РСО-А) Ф.Р-2. Канцелярия Войскового Атамана и Правительства Терского казачьего
войска. 1917–1920. Оп. 1. Д. 35. Л. 4.

1
Архив Дома Русского Зарубежья (Архив ДРЗ). Ф. 1. Всероссийская мемуарная библиотека. Оп. 1. Д. Е-90. Ходалицкий Д. Л. 18.
2
Половцов П.А. Указ. соч. С. 211.
3
Коренев Д.З. Указ. соч. С. 58.
4
По другим сведениям, это были солдаты 106-го Уфимского пехотного полка (Безугольный А. Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории
Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919. М, 2011. С. 156.)
5
Половцов П.А. Указ. соч. С. 212–213.

134

135

дисциплину в частях, взывая к чувству горской солидарности. Но всадники
не выразили энтузиазма. Вместо этого поднялся комиссар корпуса Ботоев
и предупредил, что «разговоры о горской солидарности и пр. нужны каплановым и компании для того, чтобы использовать Туземный корпус против
рабочих и советской власти». Стало очевидным, что правительство не сможет
опереться на всадников в борьбе с большевиками и анархией.
Министры правительства стали просто разбегаться из Владикавказа. «...
Пшемахо Коцев… будучи министром спокойствия, преспокойно бросил правительство на исходе первого же месяца и уехал в Екатеринодар, одолжиться
у Юго-Восточного союза, и с тех пор мы его уже не видели, оставив лишь
приятное воспоминание о пышных усах Терско-Дагестанской звезды… –
писал Николай Туземцев. – Одулаев – министр путей сообщения, ничего не
сделавший, чтобы продлить подведомственные ему пути дальше Колонки
(полустанок в пригороде Владикавказа) и едва ли побывавший хотя бы раз на
Владикавказском вокзале... Все они или гвоздем сидели во Владикавказе, или
же уезжали, но не для объезда своих владений, а далеко за его пределы, чтобы
не вернуться уже назад»1. Без Михаила Караулова, «души» правительства,
областная власть таяла на глазах. К началу января 1918 г. реальная власть
правительства распространялась только на Владикавказ.
Однако вскоре даже власть над городом была утрачена. Полная несостоятельность правительства стала ясна всем после 30 декабря 1917 г., когда
группа осетинских офицеров с взводом всадников Осетинского конного
полка ворвалась в помещение владикавказского совдепа, избила и разогнала
депутатов2. Поводом для нападения стал арест в Армавире местным совдепом группы офицеров и всадников Осетинского полка, командированных за
полковым имуществом. Интересно, что депутаты совдепа сразу обратились за
помощью к Горскому правительству, которому еще хватило влияния заставить
освободить арестованных депутатов – Ноя Буачидзе, М. Орахелашвили и др.3
Осетинский национальный совет даже извинился за поведение всадников.
Между тем разгон владикавказского совдепа окончательно вверг город в
анархию. Сначала ингуши, за ними осетины, молокане, жители Курской слободки, Шалдона, солдаты, казаки – словом, все, кто только мог, принялись грабить
и расхищать город. «Целые партии подвод увозили награбленное, – вспоминал
Симон Такоев, бывший комиссар Владикавказского округа. – Рояли, мебель,
зеркала и даже кадушки – все увозилось. Снимались даже крыши с домов.
Разбирались войсковые цейхгаузы». Тут же начались столкновения между
ингушами с одной стороны и осетинами и казаками – с другой. Состоявшийся
3–4 января 1918 г. в Ардоне осетинский съезд4 с участием казаков принял решение о создании ополчения и наступления на Владикавказ. В городе начались
уличные бои между ингушами и казаками с осетинами.

В это время и.о. атамана Медяника, старый генерал-майор Голощапов,
командующий казачьими войсками, и еще четыре министра Войскового
правительства тоскливо сидели в темной зале Атаманского дворца за наглухо
закрытыми дверьми, забаррикадированными тяжелой мебелью. Оставшиеся
министры Терско-Дагестанского правительства укрылись в гостинице «Париж», которую осаждала толпа граждан, пострадавших от грабежей и погромов. Чтобы как-то остановить хаос, воцарившийся в городе, министры
решили 8 января назначить военного диктатора с широкими полномочиями.
Им стал генерального штаба полковник И.Н. Беликов, энергичный и распорядительный руководитель офицерских отрядов самообороны в городе. В течение двух месяцев «владикавказский диктатор» не без успеха пытался спасти
Владикавказ от полного уничтожения. Вот как сам полковник описывал свою
деятельность на посту временного диктатора в донесении на имя помощника
главнокомандующего Добровольческой армией А.М. Драгомирова в начале
1919 г.: «В январе, феврале и марте [1918 г.] мне пришлось играть заметную
роль на Северном Кавказе: временным Терско-Дагестанским правительством
и населением г. Владикавказа, этого центра Терско-Дагестанского края, мне
были даны диктаторские полномочия по охране города от анархии (достигшей
к этому времени невероятных размеров) и по устроению нормальной жизни в
городе. Естественно, мне пришлось близко подойти к народам, окружающим
город, и к самим горожанам, так как жизнь такого центра, как Владикавказ,
находится в тесной связи не только со своим краем, но и с соседними областями. Массовые грабежи, убийства и пожары удалось ликвидировать
в течение двух суток, а через неделю город принял свою прежнюю мирной
обстановке физиономию. Это обстоятельство и подняло меня в глазах населения Терской области, которое знакомилось со мною и по газетам. Когда
же я после упорной и постоянной борьбы с проникавшими в область большевиками принужден был во имя спасения городского офицерства и вследствие решения Терско-Дагестанского правительства сложить с себя власть,
отказаться от дальнейшей борьбы с большевиками, то бежал к туземцам,
сначала к мусульманам, а затем к православным. Здесь я еще ближе мог
присмотреться к ним и произвести сначала военно-политическую разведку,
а затем повести агитацию с целью поднять туземцев против большевиков»1.
Полковник Беликов ярко проявил себя летом 1918 г., когда на Тереке было
поднято антибольшевистское восстание, о чем будет рассказано далее.
Назначив диктатора и сняв с себя ответственность за будущее населения
города2, главные руководители Терско-Дагестанского и Горского правительств – Джабагиев, Капланов и Чермоев, выехав из Владикавказа, разъехались по национальным округам Терской и Дагестанской области. В городе
остались только Туган Алхазов, ставший и.о. министра общественного спокойствия, министр торговли Асламбек Бутаев, министр продовольствия Ахмед

Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 156.
Кесаев А.К. Указ. соч. С. 34–35; Коренев Д.З. Указ. соч. С. 82–83.
3
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Институт истории партии Ленинградского обкома КПСС –
филиал института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1930–1990). Оп. 5. Д. 3650. Л. 8.
4
Борьба за власть советов в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1972. С. 84–85.

Вайнахи… С. 294–295.
Архив Дома Русского Зарубежья (Архив ДРЗ). Ф. 1. Всероссийская мемуарная библиотека. Оп. 1. Д. М-37. Грушевская Н. Л. 1.

136

137

1

2

1
2

Дударов. Фактически Терско-Дагестанское правительство прекратило свое
существование. Гибель Михаила Караулова и распад Терско-Дагестанского
правительства стали драматичным прологом начинавшейся на Северном
Кавказе Гражданской войны.
Гражданская война на Северном Кавказе – тема, явно недостаточно
изученная в отечественной историографии, между тем позволяющая лучше понять современную ситуацию в регионе. На сравнительно небольшой
территории, населенной различными народами, в ожесточенной схватке за
власть столкнулось множество разнородных политических сил. В эпицентре
конфликта, конечно, оказались большевики, которые в течение весны – лета
1918 г. сумели установить свой контроль почти над всей территорией Северного Кавказа и в целом определяли характер и ход Гражданской войны
в регионе. Именно против них были направлены усилия множества более
мелких в плане политического веса игроков.
Первым шагом большевиков на пути к захвату власти на Северном Кавказе стала большевизация местных совдепов. Большую роль в этом процессе
сыграл состоявшийся в Тифлисе в начале октября 1917 г. Краевой съезд большевистских организаций, на котором был избран Кавказский краевой комитет РСДРП(б), объединивший в единый, мощный кулак все большевистские
местные организации. В ходе ожесточенной политической борьбы в течение
сентября – октября 1917 г. Порт-Петровский, Дербентский, Владикавказский
и Грозненский совдепы становятся большевистскими. Теперь предстояла
схватка за власть с «буржуазными» органами власти – многочисленными
областными правительствами, окружными исполнительными, национальными комитетами. Борьба шла с переменным успехом в течение всего 1918 г.
На Тереке осенью 1917 – зимой 1918 г. также шла упорная борьба.
Революционным центром области стал Грозный, где фактическая власть
принадлежала совдепу. В первой половине ноября прошли перевыборы его
состава. Большинство мест получили большевики. Своим успехом они были
обязаны распропагандированным солдатам 111-го полка, на основе которого
стали создаваться отряды Красной гвардии. Почти сразу совдеп вступил в
конфликт с Чеченским национальным советом и местными казачьими комитетами. Атмосфера в округе, и без того напряженная, накалилась до предела.
24 ноября 1917 г. толпа солдат напала на Грозненском вокзале на поезд, в
котором всадники и офицеры Чеченского конного полка перевозили оружие и боеприпасы. Всадники были убиты, а оружие растащено. После этого
погром перекинулся в город. Чеченский полк, расквартированный в городе,
сумел вырваться, а вместе с ним выехал и Чеченский национальный совет.
Начались военные действия между солдатами и чеченцами, в ходе которых
были сожжены Новые промыслы. Это заставило вмешаться в конфликт
казаков, который взяли на себя охрану Грозного и нефтяных промыслов.
Глава казачьего комитета Губарев, заместитель войскового атаман Медяник
и другие представители выехали в чеченские аулы, чтобы встретиться со
старейшинами и духовными лидерами и договориться о перемирии. Между
138

тем Чеченский совет и командование Чеченского полка предъявило Грозненскому совдепу требование о разоружении солдат 111-го полка и выводе
его из города. Требование поддержали ЦК Союза объединенных горцев и
атаман Караулов. Потерпев поражение, лидеры грозненских большевиков
ушли в подполье, а полк в конце ноября 1917 г. был разоружен и отправлен
в Ставрополь,1 где скоро власть перешла в руки большевиков.
Большевистскому руководству пришлось начинать все сначала. На помощь снова пришли армейские части. По решению II Краевого съезда Кавказской армии,2 состоявшегося в декабре 1917 г. в Тифлисе, в Грозный были
направлены революционно настроенные части солдат Кавказской армии
и матросов Каспийской флотилии. С их помощью большевикам удалось
снова выбить из Грозного Чеченский национальный комитет. В это время у
грозненских большевиков обнаружился союзник в лице казачьих ревкомов
в Сунженском и Кизлярском отделах. Совместно они стали готовиться к
широкомасштабным военным действиям против «контрреволюционных
народов» – чеченцев и ингушей. В здании Грозненского совдепа отвели
специальную комнату для офицеров Горско-Моздокского полка, а рядом
находился штаб городского комитета РСДРП(б).
31 декабря 1917 г. создается Грозненский военно-революционный комитет
во главе с Григорием Ионисиани и казаком Сорокиным. Несколькими днями
раньше ВРК возник в Моздоке. Его возглавил казачий полковник Рымарь,
прямо заявивший казакам: «Наше дело организовать вооруженные отряды
из казаков, оружие у нас имеется. Мы не должны допустить на свою территорию ни одного горца и большевика»3. Впрочем, это не мешало Моздокскому
казачьему ревкому тесно сотрудничать с грозненскими большевиками. При
ревкоме тут же был создан специальный штаб, в задачу которого входило
разработать детальный план нападения на Ингушетию.
Между тем с середины декабря 1917 г. начались обстрелы чеченских сел
со стороны красногвардейских и казачьих отрядов. Чеченский национальный комитет еле сдерживал озлобленных чеченцев от ответных действий.
Глава комитета шейх Дени Арсанов попытался организовать переговоры
с казачьими лидерами. 27 декабря чеченская делегация во главе с шейхом
приехала в станицу Грозненскую. Однако в станице вспыхнула ссора из-за
требования казаков к чеченцам сдать оружие, и в ходе возникшей перестрелки
Дени Арсанов и сопровождавшие его представители комитета были убиты4.
В это время Петр Губарев, глава Кизлярского казачьего комитета, попытался отговорить казаков от нападения на чеченские аулы, но был арестован в
станице Петропавловской и посажен под стражу «за симпатии к чеченцам».
Слабость законной власти всегда служит благоприятной почвой для развития экстремизма.
Коренев Д.З. Указ. соч. С.75.
Меликян Г.С. Октябрьская революция и Кавказская армия. Ереван: Айастан, 1989.
С. 129.
3
Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 145.
4
Половцев П.А. Указ. соч. С. 210–211.
1

2

139

1 января 1918 г. отряды казаков и красногвардейцев атаковали аул
Старый Юрт. После перестрелки и рукопашной схватки село было занято,
разграблено и сожжено. Следом нападению подверглись село Новый Юрт
и Старосунженское. Одновременно в Грозном арестовали и заключили в
тюрьму в качестве заложников большое число чеченцев, ингушей, кумыков
и представителей других народностей. По всей Чечне духовенство призывало начать войну против неверных. «Во всех мечетях муллы провозглашали
салават (молитву во время войны), объявили газават, – вспоминал Халид
Ошаев. – Мюриды шейхов повязали тульи шапок чалмами. Возле Алдов, у
Чечен-Аула и у станции Бердыкель собирались конные партии чеченцев в
ожидании начала нападения на Грозный. Каждый день по аулам шли хабары,
что сегодня будут наступать на Грозный»1. Через день или два после разгрома
Старой Сунжи большой отряд под командованием шалинца Эрбулата напал
на станицу Кахановскую и сжег ее дотла. Вслед за тем была сожжена станица
Ильинская и подверглась нападению станица Заканюртовская. Чтобы обезопасить свои села от обстрелов со стороны проходивших мимо солдатских
эшелонов, а также бронепоездов, чеченцы в течение трех дней разобрали
участок дороги от Гудермеса до Аргуна.
В Ингушетии также готовились к отражению нападения. На собравшемся
25 декабря 1917 г. национальном собрании сформировали новый Ингушский
национальный совет, которые возглавили ингушские офицеры – генерал
Укуров, генерал Нальгиев и полковник Гойгов. Они должны были подготовить военные силы ингушей. Наступление сунженских казаков началось
в ночь на 10 января 1918 г. в направлении села Плиево. Атака был отбита с
большими потерями для казаков. В один момент Ингушетия превратилась в
военный лагерь. Чтобы обезопасить себя от действия бронепоездов, ингуши
по примеру чеченцев разрушили железную дорогу на протяжении 20 верст.
Началась затяжная позиционная война.
Между тем, как с казачьей, так и с чеченской и ингушской стороны находились трезвомыслящие лидеры, которые понимали, что худой мир лучше
доброй войны. В январе 1918 г. жители станицы Ассиновской направили в
Ачхой-Мартан письмо с заверениями о мире. Чеченцы ответили: «Нашему
аулу было бы интересно знать, действительно ли ваши казаки не желают
с нами войны. Дело в том, что мы ее не желаем, но если нам ее навяжут, то
мы будем, безусловно, защищаться всеми средствами. Просим содержание
письма сообщить Самашкинской станице»2. Возглавивший после гибели
Дени Арсанова Чеченский национальный совет Ахметхан Мутушев снова попытался наладить переговоры с Грозненским ревкомом, но ничего не вышло.
В Ингушетии с миротворческой миссией выступил Осетинский национальный совет во главе с генералом Афако Фидаровым, который организовал
16 января совместное заседание представителей Осетинского, Ингушского

советов и Войскового правительства. «Мы с ними мирились не раз, целовались, но никогда они не выдерживали», – заявил один из казачьих делегатов
про ингушей. В ответ генерал Фидаров мудро заметил: «Но нужно же устроить жизнь. Так жить нельзя. У всех народов есть свои болезни. Но если все
начнем друг друга убивать, то этим не исправишь. Сами ингуши измучились
и сами борются с этим явлением (грабежами и разбоем), чтобы избавиться
наконец от этого позора».
В конце концов договорились провести для начала национальные съезды
с целью обсудить пути примирения. На прошедшем 5 января съезде ингуши решили снова договариваться о мире и принять экстренные меры по
борьбе с абреками, вплоть до разрушения их домов и введения жестких кар
против аулов, их укрывающих. На открывшемся на следующий день миротворческом заседании в Назрани представитель Войскового правительства
Белоусов заявил о желательности мирных переговоров. Но через несколько
дней правительство вынуждено было уйти в отставку, не выдержав жесткой
критики со стороны казаков Сунженского и Кизлярского отделов. Законные
казачьи власти оказались в очередной раз бессильными против ястребовэкстремистов, завладевших умами и сердцами казаков.
Моздокский ревком во главе с полковником Т.М. Рымарем упорно готовил
масштабную военную операцию против ингушей и чеченцев. Но Сунженским
казакам нужна была поддержка грозненских большевиков, имевших большое
влияние на революционизированные армейские части. На состоявшемся в
Моздоке отдельском съезде руководители ревкома прозондировали настроения своих союзников – грозненских большевиков. Их представитель Моисей
Блок, прибывший в Моздок по поручению Георгиевского совдепа, дал понять
казачьему руководству, что для объявления войны «контрреволюционным
народам» нужно решение областного съезда1.
25 января, в тот же день, когда открылся народный съезд в Моздоке, Терское войсковое правительство созвало войсковой круг в станице Марьинской,
рассчитывая сорвать представительство казачьих станиц на Моздокском
съезде. Но в Марьинскую явилось лишь 60 депутатов круга, менее половины
необходимого кворума. Пришлось войсковому правительству послать телеграмму в Моздок, где среди казачьих делегатов были и депутаты войскового
круга. Войсковой круг так и не состоялся, а войсковое правительство в Моздок, конечно, не приехало2.
3.2. От 1-го съезда народов Терека (25-31 января 1917 г.) к решениям
2-го съезда народов Терека (16 февраля – 15 марта 1918 г.)
Съезд народов Терека был созван 25 января (7 февраля) 1918 г., продолжал
работу до 31 января (13 февраля). Делегатов на съезд прибыло 257, в том
числе от отделов: Сунженского – 37, Моздокского – 63, Кизлярского – 28,

Волхонский М., Муханов В. Указ. соч. С. 155.
Попов А.Н. Революционная Чечня в огне сражений. Грозный: Чечено-Ингуш. кн.
изд-во, 1973. С. 35.

1
Кесаев А.К. Указ. соч. С. 37; Съезды народов Терека. Сборник документов и материалов.
В 2 т. Т. 1. Орджоникидзе, 1977. С. 11.
2
Съезды народов Терека… С. 36.

140

141

1

2

Пятигорского – 33; от округов: Нальчикского – 45, Владикавказского – 35;
от городов: Владикавказа – 11, Георгиевска – 4, Грозного – 151. Открытым
голосованием избираются: председателем съезда – Дмитриенко, получивший
212 голосов; товарищами председателя – Филатов, Богданов, Бабков, Тронов;
секретарями – Белячков, Сомов, Соколов и Сахаров.
На съезде руководители большевиков снова показали себя мастерами
политической борьбы. На закрытом заседании 26 января съезд заслушал заявление полковника Рымаря, председателя военной секции и командующего
вооруженными силами Моздокского военно-революционного совета о том,
что совет мобилизовал и подготовил к наступлению значительные военные
силы и уже дан приказ о вторжении их в Чечню и Ингушетию2. С.Г. Буачидзе
от имени социалистического блока заявил резкий протест и потребовал немедленно отменить приказ о наступлении. Заявление полковника Рымаря
обсуждалось очень бурно. В конце прений по поручению социалистического
блока выступил С.М. Киров3: «Некоторые ораторы, ссылаясь на станичные
наказы, призывали признать Совет народных комиссаров. Я не отрицал этого,
я говорил, что нужна народная власть, но заявлял, что для авторитета этой
власти нужно объединение всех народов нашей области.
Здесь говорили: чтобы разбить ингушей и чеченцев, надо признать власть
Совета народных комиссаров. Но ведь тогда завтра и ингуши соберут съезд и
признают власть Совета народных комиссаров, чтобы разбить казаков. Вся
беда в том, что казаками и горцами правили люди, чуждые интересам народа.
Если мы будем признавать власть Советов только для того, чтобы разделаться
с другими народностями оружием, то лучше не признавать этой власти. Во
имя народоправства надо отказаться от гражданской войны.
Настал радостный момент, когда все искусственные препятствия, строившиеся врагами народа, рухнули и народ сам говорит о своих болях и запросах души.
Делегаты разъедутся по домам и там расскажут о голосе народа. Все, что
боится народоправства, уже трепещет. Если они очищают дорогу, когда мы не
успели еще собраться, то это первая победа Моздокского съезда. Будут другие
великие победы. Мы начинаем понимать друг друга. Мы продолжим наши
работы, и я надеюсь, что тогда с нами будут истинные представители других
народностей, которых кое-кто считает за извергов. Тогда, в более спокойной
обстановке, мы не предадим своих политических убеждений под угрозой оружия и признаем искренно власть Советов. Я слышу недовольные голоса. Но
кто говорит против этого, тому остается лишь чистить винтовку, точить шашку.
Наша задача – объединение, объединение и объединение. И тогда каждый
шаг нашей работы будет утверждением Советской власти. Объединение даст нам
Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1972. С. 95.
Киреев Ф.С. Указ. соч. С.71.
3
Киров о борьбе горских народов против Деникина // Пролетарская революция. 1940.
№ 2. С. 187; Киров С.М. на фронтах Гражданской войны // Историк-марксист. 1935. № 1(41).
С. 53; Киров С.М. на фронтах гражданской войны (1919–1920 гг.) // Исторический архив.
1956. № 4. С. 39.
1
2

142

спокойную жизнь, и мы услышим свободную песнь радостной, мирной жизни.
Создайте демократический фронт, и вы победите все, что стоит перед вами!»1
Съезд постановил: приказ Моздокского военно-революционного совета
о наступлении против Чечни и Ингушетии отменить2. Затем была принята
резолюция, сущность которой сводилась к следующему: 1) обратиться ко
всем народам Терской области с призывом принять участие в съезде; 2) немедленно направить делегации к чеченскому и ингушскому народам с предложением мирного разрешения всех вопросов, волнующих их и все народы
области; 3) опубликовать и широко распространить среди населения Терской
области декларацию съезда.
Между тем сунженцы не без оснований рассчитывали получить от большевиков поддержку в этом вопросе в обмен на признание с их стороны советской
власти. Но казаков переиграли. В отличие от своих грозненских товарищей
Киров и Буачидзе понимали, что ситуация в области изменилась. Поддерживая казачьи ревкомы, большевики уже достигли своей главной цели –
фактической ликвидации Войскового и Терско-Дагестанского правительств.
Однако в случае успешного наступления казаков на Чечню и Ингушетию
в крае могла установиться диктатура казачьего ревкома, что не входило в
планы большевиков. Настал момент резко изменить политическую линию,
поддержать горцев и тем самым привлечь их на сторону советской власти.
Проведенное голосование по вопросу войны дало результаты: 170 делегатов –
за мир, 130 – за войну. Уговорить казачью фракцию съезда принять участие
в мирных переговорах удалось с большим трудом. Но казаки настаивали на
предъявлении чеченскому и ингушскому народам двух требований: чтобы
они вложили в один из банков десять миллионов рублей «в обеспечение от
грабежей и насилий, которые могут причинить их абреческие шайки после
заключения мира», и чтобы сдали все имеющееся у них оружие. Абсолютная
неприемлемость и провокационность таких требований были ясны всем.
С.М. Киров убедил казачью фракцию отказаться от них. Полковник Рымарь
заявил с трибуны съезда: «Если вы отменяете наш приказ о наступлении,
то я отказываюсь дальше работать и слагаю свои полномочия». И добавил:
«Пусть съезд сам разговаривает с теми казачьими частями, которые идут
сюда, и с казачьей массой, которая изверилась в мирных средствах и требует
войны». Под таким давлением съезд добавил к уже принятой «резолюции
мира» еще один пункт: «Приказ о наступлении отменить, но организацию сил
и мероприятия по обороне тех мест, которым угрожает опасность, поручить
тем организациям, которые до сих пор этим занимались».
Съезд избрал специальную группу для ведения переговоров о мире с
ингушами и чеченцами, после чего делегация спешно выехала в Чечню. Избирается мирная делегация: от казаков – Андрей Павлов, Михаил Сомов; от
осетин – Ибрагим Дзадзаев, Хаджи Базоев; от кабардинцев – Касим ШогенцуКиров С.М. Избранные статьи и речи. М., 1937. С. 108–109.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Институт истории партии Ленинградского обкома КПСС –
филиал института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1930–1990). Оп. 5. Д. 3649. Л. 9.
1

2

143

ков, Жанхот Балкаров; от балкарцев – Магомет Энеев1; от социалистического
блока – Элердов2, Сахаров; от железнодорожного союза – Соколов, Зейликов;
представитель Кавказской армии – Палавандашвили.
Делегации было предоставлено право пригласить в состав делегации
казаков, знающих чеченский и ингушский языки. Поступили заявления от
представителей казачества, что делегатов от казачества выбрал только один
Пятигорский отдел. Собрание постановило просить казачью группу пересмотреть свое решение, не нарушать общего фронта демократии и избрать
сообща своих делегатов. Группа казачества приняло просьбу съезда. После
перерыва были названы имена упомянутых выше кандидатов. Казачья группа
заявила, что казачество, скрепя сердце, последний раз соглашается на мирные
переговоры. Постановлено вручить мирной делегации наказ от имени съезда.
Выработка наказа была поручена каждой группе, выставившей делегатов, после
чего окончательный текст будет выработан общим собранием. Заслушивается
заявление полковника Рымаря о том, что он слагает с себя полномочия командующего войсками. Собрание просит полковника остаться на посту3.
27 января Социалистический блок настаивал на таком порядке работы
съезда:
1) текущий политический момент – положение в Терской области; 2) организация временной областной власти; 3) земельный вопрос; 4) национальный
вопрос; 5) рабочий вопрос; 6) продовольственный вопрос; 7) выделение из областной революционной власти Терского военно-революционного комитета;
8) создание отдельских и окружных военно-революционных комитетов; 9) избрание комиссии для организации второго областного народного съезда. После
бурных прений приняты два первых пункта программы: 1. Текущий момент в
области. 2. Вопрос о создании областной власти. При обсуждении второго вопроса было предложено поставить вторым пунктом в программу работ съезда
земельный вопрос. Ораторы, выступавшие в защиту этого предложения, заявили, что без разрешения земельного вопроса успокоение в области невозможно
и область будет бессильна. Кроме того, невозможно создать власть, не выяснив
тех оснований, на которых она будет создаваться. Представитель воинской
части заявляет, что до тех пор, пока жители Терской области не знают, будет
ли у них земля и будут ли они полноправными гражданами, пока рабочие не
знают, как разрешится рабочий вопрос, – до тех пор солдаты не могут стойко
бороться и поддерживать власть, от которой они не знают, чего ждать.
Противники этого предложения утверждали, что ввиду тревожного положения в области власть должна быть создана немедленно. Противники
этого предложения требовали, чтобы съезд только решил вопрос о войне и
мире с чеченским и ингушским народами и организовал твердую областную
1
Институт Гуманитарных Исследований при правительстве Кабардино-Балкарской
Республики и отделении Российской академии наук Кабардино-Балкарской Республики.
Ф. 2. Архив документов периода гражданской войны. Оп. 2. Д. 15. Л. 66.
2
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Институт истории партии Ленинградского обкома КПСС –
филиал института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1930–1990). Оп. 5. Д. 3651. Л. 2–4.
3
Съезды народов Терека… С. 30, 34, 35.

власть. Все же остальные вопросы, по их мнению, выходят за пределы компетенции настоящего съезда и могут быть решены только местным краевым
Учредительным собранием. При голосовании предложение отвергнуто большинством голосов (173 против 155).
Подана для приобщения к протоколу копия следующей резолюции-наказа
делегатам от Пятигорской городской думы: «Пятигорская городская дума
признает, что гражданская война в области и состояние полной анархии и
всеобщего развала, царящие в области, угрожают всем завоеваниям революции. Ввиду чего в области должна быть немедленно создана твердая революционная власть – местное временное правительство из представителей всей
революционной демократии области в виде Советов рабочих и солдатских
депутатов, городских самоуправлений, трудового казачества и крестьянства,
туземной демократии и профессиональных союзов. В составе этого правительства не должно быть места ни казачьей, ни туземной, ни иной буржуазии,
в него должны войти лишь представители социалистических партий – от
народных социалистов до большевиков включительно.
При первой же возможности временное правительство должно предпринять шаги к созыву Северо-Кавказского учредительного собрания на
основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, войдя для этого
в переговоры с правительствами остальных частей Северного Кавказа».
Подлинность вышеизложенной резолюции-наказа удостоверяют своими
подписями 27 января 1918 г. делегаты Пятигорской городской думы: Киров,
Кофанов, Жирнов.
Согласительной комиссией выработан следующий наказ мирной делегации, который принимается. «Наказ Терского областного съезда представителей казаков, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов,
городских и слободских самоуправлений, осетин, кабардинцев и других
национальностей. Для прекращения начавшейся гражданской войны и
спасения области от разрастающейся анархии съезд считает необходимым
объединить все национальности и группы, населяющие Терскую область,
в один равноправный в своих частях союз. Для восстановления добрососедских отношений съезд ждет от Чечни и Ингушетии действительных мер,
обеспечивающих мирную жизнь. Для разрешения всех наболевших вопросов:
земельного, национального, экономического, правового и других съезд предлагает чеченцам и ингушам прислать своих представителей на учредительный
съезд народов области, который будет созван в самое ближайшее время. Но
предварительно съезд требует:
1. Прекращения всех военных действий, нападений, грабежей и разбоев.
2. Немедленного восстановления телеграфного и железнодорожного
движения, разрушенного ингушами и чеченцами.
3. Предоставления Чечней и Ингушетией действительной, полной и
верной гарантии безопасности работ по восстановлению линии железной
дороги, телеграфа, телефона и восстановлению работ на Старых и Новых
нефтяных промыслах Грозненского района.

144

145

4. Выдачи чеченцами и ингушами разбойников, воров и всего порочного
элемента для предания их народному суду, созданному объединенной народной властью народов Терской области.
5. Наказания и выдачи контрреволюционных групп и лиц, занимающихся
натравливанием темных масс на мирное население вообще и русских в частности для предания их военно-революционному суду.
6. Уничтожения всех стеснений и препятствий, чинимых свободному
движению по Военно-Грузинской дороге, и удаления засевших там шаек и
ингушской охраны.
7. Возвращения и передачи всего оружия и арсенала, захваченного чеченцами в крепости Ведено и Хасав-Юрте и ингушами в городе Владикавказе,
как общегосударственного достояния Кавказской армии.
8. Обмен пленными будет произведен после окончательного соглашения.
9. Чечня и Ингушетия ответ на выставленные предложения и требования
должны дать в трехдневный срок после получения ими настоящего наказа».
29 января председатель Дмитриенко огласил заявление, поданное в президиум за подписью 132 депутатов съезда, о том, чтобы в повестку дня был
первым поставлен вопрос об отношении съезда к власти Совета Народных
Комиссаров. После продолжительных прений и объяснения представителя
социалистического блока о том, почему блок в этом вопросе занял нейтральную позицию, съезд подавляющим количеством голосов решает поставить
вопрос об отношении к власти Народных Комиссаров первым на повестку
дня и обсудить его на вечернем заседании.
Съезд высказал пожелание, чтобы социалистический блок выставил
своего представителя как докладчика по этому вопросу»1.
В резолюции, предложенной С. Кировым, говорилось: «Обсудив вопрос
в заседании 29 января о текущем политическом моменте, Терский областной
съезд демократии находит, что создавшееся в Терской области положение
определенным образом угрожает революции и является весьма благоприятным для сосредоточения контрреволюционных сил, которые не упустят
возможности начавшейся гражданской войны и сделают все к тому, чтобы
углубить ее и расширить.
Поэтому перед революционной демократией Терской области стоит чрезвычайная задача организации всех революционных сил, могущих противостоять надвигающейся опасности, и главным образом организации сельского
населения без различия национальностей.
Вместе с тем безотлагательно необходимо, чтобы революционные органы,
действующие в пределах края, сошлись на мысли о том, что переживаемый
революцией момент категорически диктует необходимость выявления на
деле своего революционного поведения, объединения всех элементов страны,
борющихся за Республику рабочих, солдат, крестьян, казаков и горцев, ибо
только в борьбе за эту Республику можно успешно побеждать контрреволюцию, выступающую со всех сторон.
1

Киров С.М. Указ. соч. С. 38–40.

В ряде практических задач, диктуемых интересами революционной
демократии, необходимо прежде всего создать орган власти, способный
объединить демократию Терской области и явиться авторитетным в глазах
масс населения без различия сословий и национальностей.
Такая власть может быть создана только на общеобластном демократическом съезде рабочих, солдатских, казачьих и крестьянских депутатов, а также
представителей народностей, населяющих Терский край.
Новая власть должна поставить в плоскость практического разрешения
все вопросы, выдвинутые революцией, как то: земельный вопрос, правовой,
рабочий, продовольственный, национальный, вопросы самоуправления и
пр., проявить самую широкую инициативу в деле организации всей области.
Сейчас фактически вашу власть вы никому подчинить не можете, пока там,
на Дону, царит Каледин. Часть Кавказской армии признала власть Совета
народных комиссаров. Ей были посланы деньги, но их перехватил Каледин.
Вы создайте революционную демократическую власть, и она, конечно, будет
подчиняться только общенародной власти.
Резолюция ставится на голосование и принимается съездом в составе
свыше 400 делегатов единогласно под гром аплодисментов на всех скамьях
и многочисленной публики у входов»1.
Последовавший за голосованием уход со съезда казачьих делегатов позволил большевикам спокойно провести избрание временных органов власти
в области – Терского народного совета во главе с Буачидзе2. Было предложено издать обращение ко всем народам Терека. В нем отражались решения
съезда, касавшиеся земельного, национального, рабочего вопросов, вопроса
о власти, борьбы с разрухой. Не все вопросы были поставлены на повестку
дня и тем более решены: решение всех острых вопросов, волнующих край, в
согласии с этими принципами может быть достигнуто только на следующем
съезде, на котором будут представлены все группы и слои демократии края
и решительно все народности, обитающие в пределах его земель3.
Первая сессия I Терского съезда, несколько обессиленная тем, что на
съезде были представлены не все народности, не взяла на себя смелость
решения всех острых вопросов. Было решено продолжить съезд 15(28) февраля в Пятигорске4. Что касается избрания новой власти, была предложена
следующая схема: имея несовершенные данные о количестве населения
Терской области и исходя из расчета, что от каждых 35 000 жителей должен
быть один представитель, состав власти определится следующим образом:
чеченцев – 10, ингушей – 2, осетин – 6, кабардинцев – 5, балкарцев – 1, казаков – 8, иногородних – 10, кумыков – 1, от железнодорожного союза – 2, от
почтово-телеграфного союза – 1. Таким образом, в состав временного Терского областного Народного Совета избраны: от Кизлярского отдела – Левкин
1
2
3
4

146

Киров С.М. Указ. соч. С. 109–110.
Съезды народов Терека… С. 48–49.
Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1972. С. 105–109.
Там же. С. 49–53. Фактически съезд начал работу только 16 февраля.
147

и Бабков, от Моздокского отдела – Харитонов и Игнатенко, от Сунженского
отдела – Сомов и Масленников, от Пятигорского отдела – Дьяков и Кудрявцев, от осетин – Басиев, Кесаев, Кургосов, Наскидаев, Кубалов и Хангиреев, от
кабардинцев – Л. Базиев, Ш. Лукожев, М. Ханджиев, А. Тикушев, Филатов,
от иногородних – Ю. Пашковский, В. Элердов, Н. Буачидзе, Е. Богданов,
Д. Бабков, С. Мамсуров, Сахаров, Черный, Грига, Силкин.
На первом заседании Терского областного Народного Совета председателем избран левый эсер Ю. Пашковский1. Товарищами председателя: Сомов, Е. Богданов. Секретарями: Д. Бабков, Сахаров. Управляющим делами
Н. Кесаев. На следующих заседаниях Терский областной Народный Совет
постановил для управления делами области организовать коллегии. Введены
и организованы следующие коллегии:
Коллегия по отделу организации и охране общественности и революционного порядка – председатель коллегии Буачидзе.
Коллегия по продовольственному отделу – Н. Кесаев.
Коллегия по национальному вопросу – Базиев.
Коллегия по отделу народного просвещения – Кургосов.
Коллегия по финансовому отделу – Е. Богданов.
Коллегия по отделу труда – Е. Богданов.
Коллегия по отделу земледелия – Грига.
Коллегия по отделу железнодорожного сообщения – Зейликович.
Коллегия по отделу почты и телеграфа – Ребриев.
Коллегия по отделу торговли и промышленности – Элердов. Были разосланы телеграммы по регионам Советской России о формировании новой
власти на Тереке, прекращении войны с чеченцами и ингушами, выражалась
надежда о строительстве новой мирной жизни2.
Однако оставался пока нерешенным вопрос о признании власти Совнаркома, поэтому было решено созвать 16 февраля 1918 г. в Пятигорске II сессию
Терского народного съезда. Всего на съезд прибыло 567 депутатов, а именно:
От Моздокского отдела: казаков – 29, из них 1 с правом совещательного
голоса, иногородних – 24, осетин – 1, кабардинцев – 2 и калмыков – 3, всего
59 человек.
От Пятигорского отдела: казаков – 25, из них 5 с совещательным голосом,
кабардинцев – 5, из них с совещательным голосом 2, иногородних – 34, из
них с совещательным голосом 1, всего 64.
От Сунженского отдела: казаков – 35 с решающим и 8 с совещательным
голосом, иногородних – 9 с решающим и 2 с совещательным голосом, всего 54.
От Кизлярского отдела: казаков – 26, из них 1 с совещательным голосом,
и иногородних – 13, всего 39.
От Нальчикского округа: горцев – 1, осетин – 7, кабардинцев – с решающим голосом 72 и совещательным 8, балкарцев – с решающим голосом 14 и
1
Бурда Э. Терское казачество в период революций и гражданской войны 1917–1921 гг.
Часть первая // URL: http://www.apn.ru/publications/article23240.htm (дата обращения
10.12.2010)
2
Съезды народов Терека… С. 57–58.

148

совещательным 4, иногородних – с решающим голосом 19 и совещательным
6, всего 130.
От Владикавказского округа: осетин – 30, иногородних – 4, всего 34.
От Грозненского округа: из слободы Воздвиженской – 2.
От Хасавюртовского округа: 2 с совещательным голосом, русских – с
решающим голосом 5 и совещательным 3, немцев – 2, всего 12.
От гор. Владикавказа: всего 22, из них с решающим голосом 17 и совещательным 5.
От Кисловодска: 18, из них с решающим голосом 12 и совещательным 6.
От гор. Грозного: 25 с решающим голосом.
От Моздока: с решающим голосом 3.
От гор. Кизляра: с решающим голосом 3.
От гор. Георгиевска: 17, из них с решающим голосом 13 и совещательным 4.
От гор. Пятигорска: 26, с решающим голосом 21 и совещательным 5.
От краевого центра: с решающим голосом 3.
От Совета Всероссийского съезда крестьянских депутатов: с решающим
голосом 1.
От 2-й Терской батареи: с решающим голосом 1.
Из числа делегатов Моздокского съезда в г. Моздоке прибыло на II сессию
в гор. Пятигорск 129 человек1.
Было дано следующее объяснение, почему назрела необходимость во
2 сессии народного съезда: в воззвании говорилось о том, что ввиду неполного кворума (не все народы приняли в нем участие) не удалось решить
все насущные региональные проблемы. Удалось лишь наметить пути, по
которым должны быть проведены реформы. Также в воззвании назначалась
дата начала съезда, объяснялся механизм выборов депутатов: назначалось
определенное количество делегатов от определенного количества жителей:
«Граждане горцы, казаки, рабочие, солдаты, крестьяне и все, кому дороги
завоевания революции и близки наболевшие народные нужды!
25–31 января с. г. в гор. Моздоке состоялся первый областной демократический народный съезд, на котором присутствовало свыше 400 представителей трудового казачества, кабардинцев, осетин, балкарцев, крестьян, солдат,
рабочих и пр. демократии.
Съезд был созван с целью устроения в Терской области мирных условий
жизни и создания такой власти, которая строго защищала бы нужды и интересы
народа и прекратила бы, наконец, анархию и разруху во всех областях жизни.
К сожалению, на съезде были представлены не все народности, живущие
в Терской области, и поэтому съезд не мог разрешить всё вопросы, которыми
болел трудовой народ. Съезд ограничился пока тем, что выработал основы
тех реформ, которые должны быть произведены безотлагательно, как-то:
земельная реформа, права национальностей, реформа по охране труда и
прочее. Ввиду того, что у нас в области царит полное безвластие и народ не
знает, куда ему обращаться со своими нуждами и требованиями, первый на1

Съезды… С. 98–99.
149

родный съезд, состоявшийся в Моздоке, избрал из своей среды временный
Народный Совет, который будет находиться в гор. Пятигорске.
Для полного разрешения всех вопросов, стоящих на очереди и волнующих все трудовое население Терской области, Моздокский съезд постановил
15 февраля с. г. в гор. Пятигорске созвать II сессию съезда, что поручено
сделать организационному бюро, избранному съездом.
Граждане горцы, казаки, крестьяне, рабочие и солдаты и все, кто хочет
установления в Терской области твердой народной власти! Займитесь немедленно подготовкой к предстоящему 15 февраля в гор. Пятигорске съезду
народных депутатов. Немедленно приступайте к выборам депутатов, если вы
их не избрали на Моздокский съезд. Если же избранные вами депутаты не
удовлетворяют вашим требованиям, изберите других. Вырабатывайте наказы
своим депутатам, в которых указывайте, как вы хотите решить земельный
вопрос, национальный, вопрос о власти, правовой, рабочий и прочие. Граждане, если вы хотите строить народную жизнь на началах, провозглашенных
Великой Российской революцией, то не теряйте ни одной минуты и немедленно беритесь за дело. Время не ждет! Положение в нашей области до такой
степени угрожающее, что если трудовой народ не возьмется сейчас же за
спасение Терской области, то погибнет все, погибнет революция и народное
дело. Пусть на второй сессии народного съезда будет представлено все трудовое население Терской области, только в этом можно будет найти спасение.
Все, кто хочет мирной, трудовой свободной жизни, все, кто стремится к
защите интересов народных, кто не хочет вернуться к старым царским порядкам, все должны отозваться на этот призыв!
Итак, немедленно за дело! Выборы депутатов на народный съезд должны
производиться по той же норме, по какой они производились на Моздокский
съезд, т. е. каждое селение, аул, станица, колония, слобода, если население в
них не свыше 3 тысяч человек, посылают по 1 делегату, если население свыше
3 тысяч, но не более 10 тысяч, посылают по 2 депутата; если же население
свыше 10 тысяч, но не более 2 тыс., – посылают по 3; если население свыше
20 тыс., но не более 30 тыс. – посылают по 4 и т. д. В городах городские думы
избирают по 2 представителя, а Советы рабочих и солдатских депутатов,
если они объединяют до 3 тыс. рабочих и солдат, посылают 1 депутата, до
10 тыс. – 3. Каждая стоящая в пределах Терской области запасная часть –
полк, батальон, батарея и т. д. – посылает на съезд по 1 депутату.
В полномочиях, выдаваемых депутату, должно быть обязательна указано,
от какого количества населения депутат избран и какое число лиц участвовало на сходе или собрании при его выборах. Помещения для депутатов съезда
бесплатные. Делегаты будут встречаться на вокзале в Пятигорске. Продовольствие депутаты будут оплачивать по действительной стоимости за счет
обществ и организаций, пославших их»1. Оргбюро съезда наметило вопросы для
обсуждения, среди которых были: «1) политический момент, переживаемый
Терской областью; 2) аграрный (земельный) вопрос; 3) национальный вопрос;
1

Съезды народов Терека… С. 61–62.

4) рабочий вопрос; 5) продовольственный вопрос; 6) организация областной
власти; 7) вопрос о транспорте (железнодорожном и гужевом); 8) развитие производительных сил края; 9) финансовый вопрос; 10) правовой вопрос; 11) вопросы народного просвещения, 12) вопросы, могущие назреть ко дню съезда»1.
На съезде не присутствовали, как и прежде, представители от ингушей и
чеченцев. Более того, в день открытия съезда на Сунже и возле Грозного снова
начались вооруженные столкновения. Тем не менее в день открытия съезда
председатель Терского народного совета Пашковский зачитал во внеочередном порядке телеграмму-приветствие от ингушей. В ней говорилось о том,
что «ингушский народ приветствует трудовые народы всех национальностей,
населяющих Терскую область.
Братья труженики! Мы, трудовой народ Ингушетии, с вами вместе
должны излечить те болезни, которыми страдаем мы все. Наглая контрреволюционная черная рука не дала возможности с вами вместе приехать в день
открытия съезда. Но мы с вами и приедем к вам.
Члены совета от ингушского народа Котиев, Сокалов и Ахриев.
Оглашенная телеграмма вызвала бурю аплодисментов»2. Эта телеграмма, а особенно реакция делегатов съезда показывала, как изменились
настроения как с той, так и с другой стороны. Большевики не преминули
воспользоваться этим изменением для реализации своих планов. Но об этом
чуть позже. Сначала выбрали руководство съезда. Председатель – Такоев,
товарищ председателя – Анджиевский. Товарищи председателя от групп:
иногородних и социалистического блока – Андреев; от казаков – Портаев;
от осетин – Хадзимет Саухалов; от кабардинцев и балкарцев – Калмыков3.
На заседании 17 февраля 1918 г. было предложено создать секции съезда для
решения конкретных задач. Среди них:
1. Военную.
2. По вопросу национальному.
3. По вопросу земельному.
4. По вопросу рабочему.
5. Продовольствия.
6. Транспортную – железнодорожный и гужевой.
7. Развития производительных сил края.
8. По народному образованию.
9. Медико-санитарную.
10. Судебно-правовую.
Кроме того, от имени социалистического блока докладчик предлагает
образовать еще две секции:
11. По организации областной власти.
12. По вопросам городского самоуправления4.
Далее по секциям прошли следующие кандидаты:
1
2
3
4

150

Там же. С. 62.
Там же. С. 66.
Там же. С. 68.
Там же. С. 72.
151

1. Военная секция: от осетин – Албегов и Бутаев, от кабардинцев – Батыр
Хурамов и Хажбекор Куныков, от балкарцев – Калабеков и Атакуев, от иногородних – Полежаев и Крутов, от социалистического блока – Мамсуров и
Дзедзиев, от казаков – Гаврилов и Елисеев.
2. Секция по национальному вопросу: от осетин – Гостиев и Бутаев, от
кабардинцев – Жанхот Балкаров и Таухан Молов, от балкарцев – Шаханов
и Аккизов, от иногородних – Лобжанидзе и Василенко, от горских евреев – X. Ифраимов и В. Гельфгат, от социалистического блока – Мамулов и
Элердов, от казаков – Ивановский и Бенико.
3. Земельная секция: от осетин – Моргоев и Тандуев, от кабардинцев –
Каншубий Ханжинагоев и Барок Козырев, от балкарцев – Энеев и Настуев, от
иногородних – Гречко и Шивцов, от горских евреев – Ифраимов и Гельфгат,
от социалистического блока – Сахаров и Мелихов, от казаков – Ерославский
и Ткачев.
4. Секция по рабочему вопросу: от осетин – Саухалов и Дзампаев, от
кабардинцев – Фица Хуртатов и Корней Аргимонов, от иногородних –
Савельев и Косякин, от социалистического блока – Филатов и Булле, от
казаков – Федотов и Маслецов.
5. Транспортная секция: от осетин – Саухалов и Мамсуров, от кабардинцев – М. Канкулов и Хажумар Корочаев, от иногородних – Михайлов и
Куриненко, от социалистического блока – Соколов и Остапенко, от казаков –
Трапезников и Алексеев.
6. Секция по развитию производительных сил края: от осетин – Аладжиков
и Наскидаев, от кабардинцев – Шат Бориев и Таухан Молов, от социалистического блока – Тер-Нерсесов и Бичерахов, от казаков – Бучурахов и Бухтияров.
7. По народному образованию: от осетин – Гагкаев и Газданов, от кабардинцев – Алса Катханов и Мулат Губачиев, от балкарцев – Шаханов, от горских
евреев – Дагаев и Гельфгат, от иногородних – Спичаков и Шушарин, от социалистического блока – Маркус и Санин, от казаков – Данилов и Чаплыгин.
8. Медико-санитарная секция: от осетин – Байматов и Царикаев, от кабардинцев – Батай Бек-Егиев и Мат Шагоолугов, от иногородних – Шаламов
и Юкельсон, от социалистического блока – Иванченко и Шмиргельд, от
казаков – Курдюмов и Баскаков.
9. Продовольственная секция: от осетин – Гибизов и Кубалов, от кабардинцев – Ленан Ортунов и Жанхот Бороков, от балкарцев – Батаев и Чеченов,
от иногородних – Власов и Тропов, от социалистического блока – Коршунов
и Элердов, от казаков – Гристасов и Сычев.
10. Судебно-правовая секция: от осетин – Такоев и Борукаев, от кабардинцев – Тазиб Кашежев и Межид Шогенов, от иногородних – Цейклер и
Никитин, от социалистического блока – Такоев и Шаханов, от казаков –
Тюрун и Джевахалов.
11. Секция по организации власти: от осетин – Такоев1 и Борукаев, от
кабардинцев – Акуб Кушхов и Антек Хамурзов, от иногородних – Гвоздецкий
Такоев С. К истории революционного движения на Тереке (по личным воспоминаниям)
// Известия ОНИИК. Вып. 2. Владикавказ, 1926. С. 309.
1

152

и Витошкин, от социалистического блока – Андреев и Шаханов, от казаков –
Хитров и Петренко.
12. Секция по городскому и земскому хозяйству: от осетин – Гостиев и
Дзахов, от кабардинцев – Агзагов и Астемир Пшуков, от социалистического
блока – Бабков и Фигатнер, от казаков – Лосьев и Кривоносое.
13. Секция по наказам: от осетин – Алексей Мамсуров, Сабанов и Тубеев,
от кабардинцев – Ахмет Хагожеев, Магомет Дауров и Инал Мирзаев, от иногородних – Исаев, Полатский и Камараули, от социалистического блока –
Прохоров, Огнев, Патосов и Бутягин, от казаков – Серденко, Романенко и
Донусов1.
По поводу отношения казачьей фракции съезда к казачьему кругу во Владикавказе было зачитано заявление председателя съезда Такоева, в котором
говорилось о том, что «наряду с Терским народным съездом во Владикавказе
заседает неправомочный круг. Казачья фракция на вечернем заседании 16го февраля вынесла самое отрицательное отношение к кучке карауловцев и
считает дальнейшую работу ее незаконной и вредной. Вношу предложение
послать во Владикавказ телеграмму:
“Делегатам круга, имеющим полномочия работать вместе с нами, немедленно приехать в Пятигорск; депутатам, не имеющим таких полномочий,
немедленно разъехаться по домам; бывшему войсковому правительству
быть на своих местах до принятия от него власти и войскового имущества
законными избранниками от Терского казачества.
Делегат от Наура сотник Данилов”.
Оглашение этого заявления прерывается все время аплодисментами,
которые в конце превращаются в настоящую овацию по адресу казачьей
фракции»2. Казаки фракции хотели, чтобы телеграмма по адресу казачьего круга была послана от всего съезда, а не только от казачьей фракции.
Получалось, что фракция полностью солидаризировалась с постепенно
большевизировавшейся властью, отмежевывалась от казачьего руководства
области. Делегат Мамулов, правда, внес предложение о том, «что нашим ответом на только что оглашенное заявление казачьей фракции должен быть
акт о низложении Терско-Дагестанского правительства. Ибо, если войскового
правительства нет, а оно является составной частью Терско-Дагестанского
правительства, то ясно, что и второго нет»3. Завязалась дискуссия, от кого
послать телеграмму. Одни поддерживали мысль казака Ткачева: «Правительство Терско-Дагестанское, или другое какое – это одно, а съезд народа – это
другое. Здесь вносится предложение о давлении на войсковое правительство. Но круг во Владикавказе – это исключительно собрание казаков для
принятия имущества от войскового правительства, которое сложило свои
полномочия. Это частное дело казаков, и поэтому я считаю, что настоящему
высокому собранию не следует вмешиваться в чисто казачьи дела», другие
1
2
3

Съезды народов Терека… С. 76–77.
Там же. С. 77–78.
Там же. С. 78.
153

были солидарны с казаком Исаевым в том, что «телеграмму надо послать от
всего съезда, чтобы там знали, что в Терской области имеется хозяин – сам
народ. И можно так послать телеграмму: «По предложению казачьей группы, съезд и т.д.». Но большевики еще не были уверены в своих силах, члены
Соцблока настаивали, чтобы казаки послали телеграмму только от себя под
предлогом того, чтобы съезд не был обвинен во вмешательстве в казачьи
дела. Анджиевский предложил: «Пусть не кажется странным, что я защищаю
предложение президиума. Те, которые настаивают на посылке телеграммы от
всего съезда, боятся, что в казачьей фракции победят те, кто не хочет послать
вовсе такой телеграммы. Но я думаю, что если есть такой дружный почин
казачьей фракции, значит, казачьи силы проснулись и сумеют отстоять свое
решение. Поэтому я предлагаю предоставить самой казачьей фракции справиться с теми, кто сидит во Владикавказе»1, ему вторил Бутырин: «От имени
совета социалистического блока я поддерживаю предложение президиума и
вот почему. Если мы пошлем такую телеграмму от имени всего съезда, то на
круге она будет использована с провокационными целями. Скажут, что мы
покушаемся на казачье имущество, что мы покушаемся на последнюю тень
казачьей самостоятельности. Сейчас, когда происходит расслоение казаков,
когда авторитет членов войскового правительства падает, не надо нам делать
неосторожных шагов, которые могли бы оттолкнуть от нас колеблющиеся
слои казаков. Несомненно, что телеграмма будет иметь гораздо большее моральное значение, если она будет послана только казаками»2. То есть, говоря
по-простому, просоветским казакам предлагалось разобраться с теми, кто еще
поддерживал казачий круг во Владикавказе, самостоятельно. В случае поражения можно было остаться в стороне, а в случае победы говорить о том, что
сами казаки приняли власть Советов, никто насильственно ее не насаждал.
Далее ситуация все больше накалялась. На заседании 18 февраля казаком
Хитровым были зачитаны телеграммы о нападении чеченцев на станицы Романовскую и Ермоловскую3. Опять на поверхность вышли самые животрепещущие
вопросы, требовавшие сиюминутного решения, – а именно вопросы о мире или
войне с чеченцами и ингушами. По поводу начавшихся снова боевых действий
говорилось следующее: «Атаман станицы Романовской телеграфирует Народному Совету, что 16 февраля в 5 часов утра чеченцы повели наступление на ст.
Романовскую. Сожжены гумна со стороны станицы Самашкинской, и там же
сожжена мельница Раденко. Убито наших казаков 12, ранено 20. Наступление
отбито в 11 часов утра». Это сообщает атаман ст. Романовской, а вот что телеграфирует Грозненский военно-революционный комитет:
«Сегодня, по донесению, станицы Ермоловская и Романовская в пять
часов утра были атакованы чеченцами. Путь между ст. Ермоловской и Грозным был разобран. Атака отбита. Сейчас идет артиллерийская и ружейная
Там же. С. 79.
Там же. С. 79–80.
3
ГАРФ. Ф.Р-446. Политическая канцелярия Особого совещания при главнокомандующем ВСЮР. 1918–1919. Оп. 2. Д. 30. Л. 4.
1
2

154

перестрелка. Чеченская артиллерия действует из Алхан-Юрта. Части хотят
перейти в наступление. Согласно вашего распоряжения, приказания о наступлении не даем. Необходимо вмешательство съезда. Ждем точных распоряжений». «Я, – продолжает Хитров, – обращался к члену Совета Бабкову, и
тот мне сказал, что меры приняты уже. Казачья фракция уполномочила меня
переговорить с председателем Совета, но тот мне ответил также, что меры
приняты и поэтому съезду пока говорить об этом вопросе нет необходимости.
Я не оратор, но я не могу молчать. Ибо дальше терпеть те насилия, грабежи
и убийства, какие наши станицы терпят сейчас, немыслимо. Я хочу сказать,
что инициаторы настоящего съезда не поставили первым наш самый главный,
самый наболевший вопрос – война или мир. Мы сидим уже третий день, выслушиваем всякие заявления, то о Терско-Дагестанском правительстве, то о
круге, а вот о войне и мире, о нашем неотложном вопросе никто не говорит»1,
далее были оглашены результаты переговоров с чеченцами: «Выписка из
протокола заседания чеченского народного совета от 3 февраля 1918 г.
§ I. Рассмотрев наказ делегации Моздокского съезда народов от 27 января
сего года, доложенный председателем народного совета Ахметханом Мутушевым, совещание постановило:
По § 1 наказа выразить согласие.
По §§ 2 и 3 наказа постановлено не препятствовать восстановлению
железнодорожного пути и телеграфа, если будет обеспечено прекращение
военных действий со стороны казаков. Это условие вызвано видимым неподчинением казаков Моздокскому съезду.
По § 4 выражено единогласное согласие, однако чеченский народ полагает, что практическое осуществление выдачи воров и разбойников может
состояться только после установления трудовыми народами Терской области
твердой власти.
По § 5 чеченский народ полагает, что контрреволюционеры должны быть
судимы со всей строгостью, и, настаивая на этом, предлагает немедленно
создать смешанную следственную комиссию для всей территории Терской
области.
По § 7 наказа чеченский народ выражает полное согласие, признает
вооружение и арсенал крепости Ведено общегосударственным достоянием.
Вместе с тем, чеченский народ полагает справедливым требовать, чтобы все
артиллерийское и иное огнестрельное вооружение, состоящее у казаков, как
общегосударственное достояние было бы одновременно сдано в склады под
смешанной охраной, состоящей из всех народов Терской области, так как все
вооружение казаков казенного происхождения.
По § 8 наказа чеченский народ, по соображениям религиозного характера, требует, чтобы обмен пленных и выдача трупов состоялись немедленно.
Подлинную подписал председатель чеченского народного совета А. Мутушев. Скрепил секретарь Арсунукаев»2. Это был ответ казакам от тех, кто
1
2

Съезды… С. 81.
Там же. С. 81–82.
155

поддерживал староатагинский меджлис во главе с А. Мутушевым. По отношению к ним предлагал принять жесткие меры тот же казак Хитров. Он
говорил, что «мои станичники, братья, сидящие в окопах от мала до велика,
мой отец 80 лет, они считают, что единственный способ добиться прочного
мира это покорить чеченцев. Наши станичники ждали меня как Иисуса с
Моздокского съезда, думая, что я выполню свои обязательства перед пославшими меня сюда.
Здесь говорили, чтобы мы ели хлеб, соль и чурек по-прежнему. Мы ели
с ними чурек, но чеченцы каждый день нападали на нас. Казаки, пославшие
меня, говорят, что остается только одно – встать всем с оружием в руках и
побить их, выгнать их в горы что ли. Но я думаю, что это не действительная
мера. Если мы их выгоним в горы, то они снова будут нападать на нас. Поэтому
единственная мера – это разоружить их всех поголовно, до последнего ножа.
Я знаю, что если они и согласны добровольно сдать оружие, то сдадут самую
малую часть, да и то поржавленное или кремневое. Но надо с ними так поступить, как Слепцов1, которого они боялись как огня. Пусть они знают, что
объединенная демократия сумеет наказать их. Но если съезд и Народный
Совет не пошлют нашей станице вооруженную помощь, то я имею наказ просить о переселении. Если не будет сделано ни того, ни другого, то 4 тысячи
казаков станицы Романовской не признают этот съезд и мне останется только
уехать домой, чтобы сделать доклад, похоронить своих братьев и защищать
свой очаг»2. Елисеев вторил ему. Чувствовалось, что на сунженской линии
идет непрекрытая война, причем чеченцы помимо всего прочего выдвигали
религиозные требования перехода в ислам: «Я из Сунженской линии, где
с самого начала лилась кровь. Казаки не хотели войны. Но я сообщаю, что
все средства к миру исчерпаны. Когда Моздокский съезд посылал мирную
делегацию, то казаки и на это согласились, но уже в последний раз. И мы говорили своим станичникам, чтобы они не выходили из своих окопов и ждали
результата мирных переговоров. Но 12 февраля казак станицы Карабулакской
выехал за сеном и был взят в плен вместе с лошадью, 13 февраля убит казак
станицы Нестеровской, того же 13 февраля были ранены два казака станицы
Ассиновской, один из них умер. А затем чеченцы подбросили нам письмо, в
котором они требовали перейти в их веру или убраться отсюда»3. Часть делегатов съезда поддерживала такую радикальную линию, которую предлагал
казак Хитров. Казачья фракция съезда вынесла следующее постановление:
«1. Организовать часть войск в составе 2-х батальонов из всех национальностей для заслона всей Сунженской линии, а также, где понадобится, от
разбоев и грабежей чеченского и ингушского абречества и для подавления
контрреволюции.
1
Имелся в виду генерал Н.П. Слепцов, участник Кавказской войны, погиб в 1851 г. в
сражении у р. Гехи. В честь него была переименована станица Сунженская (ныне Орджоникидзевская, Ингушетия).
2
Съезды… С. 82–83.
3
Там же. С. 83.

156

2. Командировать делегацию для агитации среди ингушского и чеченского
народов»1.
Но чеченцы не выступали как единый лагерь: они раскололись во мнениях
по вопросу о дальнейших взаимоотношения с казаками. Гойтинский народный
совет во главе с Т. Элдархановым и А. Шериповым был готовы идти на союз с
новой областной властью. Об этом говорилось в одной из телеграмм съезду,
которые зачитал вне очереди председатель С. Такоев. Она была отправлена
из Грозного. В ней, в частности, говорилось: «Пятигорск, Народный Совет.
Сегодня товарищ Каграманянц имел свидание с представителями чеченского
народа. По словам делегации, чеченский народ горячо откликнулся на приглашение Народного Совета на съезд в Пятигорск. Идут выборы по аулам.
Делегаты к вам выедут. О дне выезда сообщат нам»2. В другой телеграмме
из Владикавказа говорилось о желании ингушской делегации участвовать в
работе съезда: «Председателю Народного Совета Пашковскому. Делегация
сегодня утром отправилась в Базоркино, где ее ожидала ингушская делегация
для того, чтобы выехать в Пятигорск. В момент выезда нашей делегации из
города произошел инцидент между ингушами и осетинами, жертвою которого
пали три ингуша и одна женщина. Инцидент произошел вследствие недоразумения. Недоразумение выяснилось, но настроение тревожное. Работает
черная рука, усилия которой направлены к тому, чтобы создать условия,
при которых невозможна была бы поездка ингушской делегации. Ингуши
заявили, что, несмотря ни на что, они посылают свою делегацию на съезд,
чтобы доказать всем, не понимающим ингушского народа, что он хочет мира
и идет с демократией. Завтра утром делегация вместе с представителями
города едет в Базоркино за ингушской делегацией. Провокация работает
усиленно. Сахаров, Кесаев»3.
В этот же день выступал глава Терского народного совета Пашковский
с программной речью о тех задачах, которые стояли перед новой краевой
властью. Одним из пунктов был вопрос о власти, а вернее о двоевластии на
Тереке, которое мешает реализации намеченных мероприятий. Речь шла о
Терско-Дагестанском правительстве. Из речи Пашковского следовало, что
оно не обладало хоть какой-то реальной властью. Его авторитет был уже
давно подорван среди народов области, необходимо было просто применить
минимум сил для его свержения: «Я уже упомянул, что огромным препятствием, какое стояло на творческом пути Народного Совета, было двоевластие в области. Несмотря на то, что на Моздокском съезде воля народов
была выражена совершенно ясно и определенно, так называемое временное
Терско-Дагестанское правительство не только оставило за собою полномочия,
которые никто ему не вручал, но даже мешало Народному Совету во всех
отраслях работ. На каждом шагу Народный Совет встречался или с невидимой, глухой борьбой, или с открытым заявлением оттуда, что Народный
1
2
3

Там же. С. 83.
Там же. С. 84.
Там же. С. 83–84.
157

Совет не является органом народной власти, что только Терско-Дагестанское
правительство является полномочной областной властью.
Опираясь главным образом на силы военного союза, Терско-Дагестанское
правительство занимает Владикавказ, где сосредоточены все организации
областного характера. И Народный Совет видел, что надо или силою оружия
заставить этих самодержцев сложить свои полномочия, или дождаться II сессии областного народного съезда, и если бы не краткость срока, то, может
быть, Народный Совет и выполнил бы до конца волю народа и заставил бы
силою оружия самодержцев подчиниться органу народной власти.
Но краткость срока – всего несколько дней – удержали нас от этого шага,
и теперь этот вопрос стоит перед нами убедительно и бесповоротно. Пусть
съезд сам решит, как надлежит поступить в данном случае. Этот вопрос
важен не только для съезда, но и для того Народного Совета, который будет
выделен съездом. Мы же, теперешний состав Народного Совета, согласно
постановлению Моздокского съезда, вручаем настоящему съезду всю ту
полноту власти, которою мы были наделены Моздокским съездом»1.
На заседании 19 февраля опять помимо всего прочего военные вопросы.
Глава военной секции Полежаев говорил о том, что «так как вопрос этот
был не совсем ясен для военной секции, то она пригласила в свое заседание делегата Грозненского военно-революционного комитета. И если мы
сперва думали, что события около Романовки и Ермоловской есть простое
абречество и хулиганство, то после доклада делегата Грозненского военнореволюционного комитета мы убедились, что чеченцы ведут правильные бои
позиционного характера с защитниками станиц при помощи орудийного и
пулеметного огня. Затем военная секция признала подлежащими охране
линии Терскую, Сунженскую, Беслан, Грозный, Гудермес, Хасав-Юрт, а в
первую очередь сорганизовать отряд для защиты линии: Грозный – Ермоловская – Романовская – Нестеровская. Эта линия простирается на 50–60 верст,
и секция признала необходимым немедленно послать туда 6 кавалерийских
и 2 пехотных полка с пулеметами и артиллерией.
Заслон же всей линии сделан из смешанного отряда, в состав которого
вошли бы: от осетин и кабардинцев по 2500 человек, от балкарцев – 500, от
казаков – 3000, от иногородних – 4000 человек, а всего 12 500. Вопрос же
о продовольствии и снабжении этого отряда необходимо передать на разрешение продовольственной секции.
Но посылаемый отряд отнюдь не должен быть наступательным. Его задача – только предохранить от напрасного кровопролития до разрешения
съездом вопроса о войне»2. Здесь же примиренчески выступил и будущий
организатор Терского восстания 1918 г. Г. Бичерахов: «Я не разделяю той
части постановления военной секции, где говорится о посылке отряда. Мы
жили там два месяца как на вулкане. Страсти там разогреты добела, но нельзя
поддаваться чувству. Нельзя искать выхода путем вооруженной силы – это не
1
2

Там же. С. 89.
Там же. С. 92.

выход, а только углубление и открытие простора для междоусобной войны.
Здесь надо укрепить этот фундамент, а не посылать карательные отряды…
вместо вооруженного отряда нам надо послать туда смешанную комиссию
для расследования, которая и доложит съезду обо всех обстоятельствах»1.
Далее заслушали доклад представителя Грозненского ВРК Мельникова:
«Я прибыл сюда из Грозного, где события разгорелись уже так, что дальше
терпеть нельзя. Наши советы, Грозненский и Карабулакский, еле сдерживают
войсковые части от выступлений с целью войны.
В ночь с 15 на 16 чеченцы разобрали два пути и выступили против Ермоловской. С ними были и ингуши, ибо в кармане одного из убитых нашли
полковую книжку, в которой сказано, что он всадник 1-й сотни конного ингушского полка. Но так как в окопах сидели строевики, да еще с пулеметами,
нападение было отбито.
Тогда чеченцы открыли пальбу из пушек, но это не причинило нам вреда.
Грозненские войсковые части хотели идти в наступление, но Совет не позволил. Теперь же получены сведения, что они все-таки выступили и уже громят
аул Новые Алды. Я просил бы поэтому в первую очередь поговорить об этом, а
не о власти. Война у нас или нет? Грозненский комитет просит вас вмешаться
немедленно в это дело, немедленно послать помощь вооруженными силами
и продовольствием»2. Другой представитель Грозного выступил примерно с
тем же посылом: мир или война? Он настаивал на посылке воинской помощи, и уже имея военную силу, можно было и вести переговоры, и сохранить
огромные богатства края от уничтожения: «Предыдущий оратор говорил, что
надо послать делегацию, а не вооруженную силу. Я должен сказать, что если
бы эти события происходили где-нибудь в другом месте, а не в Грозном, то,
может быть, делегация и помогла бы. Но у нас страсти так разгорелись, что
без вооруженной силы делегация вряд ли сумеет что-нибудь сделать. Здесь
оглашали телеграммы, что в Чечне идут выборы депутатов на съезд. Но мы
знаем, что там одновременно работает и черная рука, и если мы не сумеем
этой черной руке противопоставить нашу силу, то мы рискуем, что эта рука
поставит нас в безвыходное положение. Согласно нашему наказу, мы просим
вооруженной помощи не для наступления, а только для заслона. Под защитою
этого заслона мы можем вести и мирные переговоры, а иначе, сколько бы мы
их не вели, они ни к чему не приведут.
Один из ораторов говорит, что прежде чем давать им наши силы, надо
знать, какая власть ими будет распоряжаться. Но мы имеем власть, ибо мы
продлили полномочия Народного Совета. И нам остается только просить его
и его военную секцию выделить достаточные силы для заслона. Иначе, товарищи, погибнут те огромные богатства, какие имеются в Грозном и целость
которых имеет общегосударственное значение»3. И в этот день вопрос о
реакции на военные действия опять остался подвешенным.
20 февраля основное время опять было уделено обсуждению отношений
казаков с чеченцами и ингушами. С. Киров произнес речь, в которой пытался
1
2
3

158

Там же. С. 93–94.
Там же. С. 94–95.
Там же. С. 95.
159

примирить казаков и горцев. По его мысли, это было возможно только на почве принятия всеми советской власти. Главное, что надо было всем пойти на
компромисс, что плохой мир лучше хорошей войны, к которой подталкивают
экстремисты с обеих сторон.1
Слова С. Кирова2 не у всех делегатов вызвали одобрение. Призывы к миру
с чеченцами и ингушами любыми способами были восприняты как призывы к
капитуляции. Так мог говорить только тот, кто не был знаком с действительным положением вещей на месте. Об этом прямо было сказано в речи главы
военной секции съезда казака Портаева: «Я скажу о нашей больной мысли, я
скажу в защиту казачества. В речи товарища Кирова указывалось на то, что
казачьи головы горячи и требуют войны. Я сам казак, но моя голова хочет
одного – мира. И если казаки хотят войны, то потому, что их до этого довели,
потому что нет у них больше терпения. Кто не жил на Тереке и Сунже, тот
не может этого понять. Я скажу вам, что казаки давно уже работают не для
себя, а для чеченца и ингуша. Каждого из нас грабили несчетное число раз,
и все, что мы зарабатывали, шло или чеченцу, или ингушу.
Когда я вернулся с Турецкого фронта в свою станицу Александровскую,
то вижу взвод, который состоит из молодых в 18 лет и стариков в 55 лет.
Оказывается, у нас всех мобилизовали. И мне говорят: вот твоя линия, а вот
твои подчиненные. И вместо спокойной жизни, на которую я рассчитывал,
я опять оказался в окопах.
Товарищ Киров говорил, что на Моздокском съезде мы торопились
объявить войну. Мы торопимся, мечемся, а сами ничего не можем сделать.
Мы пошли на все уступки социалистическому блоку и согласились на посылку мирной делегации, чтобы черная рука не владела там рабочей массой
и чтобы мозолистые руки пришли сюда. Но этого мы не дождались, а почему – всем известно.
Нас, казаков, все обвиняют, но обвинениям Кирова хлопал только социалистический блок, а из тех, у кого из глаз льются слезы, у тех ни одна рука
не хлопнула. А я смотрел на все это и думал, почему же Киров не говорит
своих речей там, на Сунже? Может быть, его речи там и убедили бы чеченцев
и ингушей в справедливости. Но он не верит, что там льется кровь, и считает,
что это все провокация. Но я скажу, почему он там не говорит, потому что
там его речь немыслима.
И еще тов. Киров говорил, чтобы мы, казаки, все претерпели и выждали,
а потом, мол, на этих львов мы вместе пойдем. Но если мы будем продолжать
эти компромиссы, уступки и выжидания, то, может быть, дождемся того, что
все семьи наши погибнут, и мы вместе с ними. И вчера социалистический блок
предлагал послать еще одну комиссию, а казаки не хотели в ней участвовать.
Но их уговорили, и они снова согласились.
Мы, казаки, говорили, что не хотим ни мириться, ни воевать без вас,
социалистов, а вы опять аплодируете. Видно, там социалистический блок
неприемлем, где льется человеческая кровь.
1
2

См. приложение № 14.
Гугов Р.Х., Улигов У.А. С.М. Киров на Тереке. Нальчик: Эльбрус, 1986. С. 101.
160

Нас упрекнули, что мы, казаки, подняли свой казачий вопрос. Но в чем
же наша казачья вина? Разве в том, что мы соединились со всей демократией
области? Еще нас упрекают в том, что мы будто бы не хотим всяких съездов
и учредительных собраний. Но зачем мы, казаки, сидим тогда здесь, если
наш народ не хотел бы этого?... Две цели мы, казаки, хотим: власть твердую
и крепкую и мира на тех местах, где 60 лет льется человеческая кровь. Но
мы этого не имеем. И поэтому я обращаюсь уже ко всей демократии, чтобы
наш президиум с военной секцией и Народным Советом устроил заслон,
который бы и казаков предотвратил, если нас упрекают, но чтоб он удержал
и чеченцев. И я просил бы вас, товарищи, относиться с разумием и со всею
правдивостью к нашим нуждам и сделать ту справедливость, которую мы
ждем от всей демократии области»1. То же самое прозвучало и в речи председателя ВРК Сунженской линии Белячкова, который солидаризировался
с казаками: «Я секретарь Военно-революционного комитета Сунженской
линии, не казак… когда я слышал вчера в докладе представителя военной
секции, что казаки вошли туда большинством, что они настояли на посылке
заслона, потому что стоят за войну – это меня глубоко возмутило. Ибо про
казаков огульно нельзя говорить, что они все хотят войны.
Давая мне наказ, казаки говорили, что мы хотим как-нибудь закончить
дело миром, мы настрадались, мы истомились, дайте нам какой-нибудь выход, дальше так мы жить не можем. Никогда казаки не нападали первые,
всегда почин был со стороны чеченцев. И не казачий пролетариат вышел из
Грозного и в гневе разбил несколько аулов. Почему? А потому, что он видел,
что пока там работает контрреволюция, миром покончить нельзя, необходима война. Надо знать казаков, чтобы осуждать их. Кто их осуждает, пусть
пойдет на Сунжу, поживет там, и тогда мы посмотрим, как он будет осуждать
их. (Аплодисменты.)
Казаки хотят заслон не потому, что им нужна война, а потому, что иного
выхода для них нет. Вчера в военной секции докладывали, что казаки сами
бросились в наступление. Но ведь большевики тоже оружием решали вопрос,
когда контрреволюция боролась с ними. Казаки те же сыны демократии, они
хотят того же братства народов, как вся российская демократия»2. Снова
выступил казак Хитров, сказав, что казаки были первейшими социалистами
еще со времен Стеньки Разина, что надо признать власть Совета Народных
Комиссаров и выступить против контрреволюции, под каковой подразумевались чеченцы с ингушами: «Я буду говорить простым деревенским языком.
И буду брать сведения из истории. Вот на Моздокском съезде говорили, что
казаки объединились с демократией потому, что их припекли беда и горе.
А если бы беды не было, то они бы не объединились. Я же спрошу, откуда и
когда появился этот социалистический блок в России? Он привезен русскими
офицерами в 1813 году из Парижа, после Отечественной войны. А мы, казаки,
мы – старые социалисты и революционеры и были ими еще в XVII веке. Наш
1
2

Съезды… С. 106–107.
Там же. С. 107.
161

первый социалист и революционер атаман Стенька Разин был казнен… за то,
что он поднимал трудовой народ против богачей и князей… Я предлагаю не
на словах, а на деле объединиться для борьбы с контрреволюцией. Я думаю,
что там, на Сунже, эта контрреволюция нашла прочное место и надо бороться
с нею. Если мы признаем Советскую власть, то нам из России дадут живую
и техническую силу»1. Как раз, как будто опровергая Хитрова, пришла телеграмма от ингушских делегатов, которые только по техническим причинам не
могли явиться на съезд, но скоро они на него прибудут: «Ингушский национальный совет просит довести до сведения съезда, что ингушские делегаты задержались по не зависящим от них обстоятельствам, ввиду провокационных
убийств и насилия над ингушами во Владикавказе. Совет принимает спешно
меры к сбору снова делегатов. Делегаты выедут двадцатого. Совет приветствует съезд и желает ему плодотворных работ. Председатель В. Джабагиев,
член Народного Совета Сахаров»2. Вообще все последующие выступления
проходили под лейтмотивом, заданным выступлением С. Кирова, а именно:
примирения народов, прекращения вражды, попытки найти общие точки
соприкосновения. На этом завершились выступления 20 февраля.
На следующий день, 21 февраля, продолжились прения по поводу выступления С. Кирова. Опять звучали призывы не поддаваться на провокации
тех, кто призывает к межнациональной вражде, что виноваты не казаки,
чеченцы или ингуши, а те темные силы, которые за ними стоят и толкают их
на братоубийственную войну. Намекали, конечно же, на Терско-Дагестанское
правительство, терский казачий круг, чеченский и ингушский национальные
советы. Далее заключительное слово было предоставлено С. Кирову, в котором он вкратце изложил общие положения своего предыдущего выступления,
добавив некоторые новые моменты3.
Наконец, 23 февраля на съезд прибыла делегация от чеченцев и ингушей4.
Прибытие ингушской делегации на съезд фактически обозначило поражение
руководства Моздокского казачьего ревкома, добивавшегося начала войны.
Председатель съезда С. Такоев обратился к вновь прибывшим с речью, в
которой отметил, что времена изменились, что теперь они сами будут определять свою судьбу, что казаки им не враги, а врагами и тех и других являются
горские и казачьи верхи. От имени съезда чеченцев и ингушей приветствовал
С. Киров, делегат Трамов от кабардинцев и балкарцев, от казаков Сунженской линии Белячков. Он особо отметил, что казаков и горцев долгие годы
стравливали друг с другом и именно новая власть должна разрешить все
возникшие вопросы. В ответной речи к съезду от ингушей выступил Ахриев,
от чеченцев А. Шерипов. Они отметили, что необходимо перейти от национального к социальному движению в деле разрешения первостепенных задач
Там же. С. 108.
Там же. С. 109.
3
См. приложение № 15.
4
Институт Гуманитарных Исследований при правительстве Кабардино-Балкарской
Республики и отделении Российской академии наук Кабардино-Балкарской Республики.
Ф. 2. Архив документов периода гражданской войны. Оп. 2. Д. 19. Л. 4
1
2

162

Терека. Далее был рассмотрен доклад секции по национальному вопросу. Его
сделал Д. Коренев. 24 февраля начались прения по этому доклады. Следует
отметить, что национальный вопрос на Тереке был даже более запутан, чем
земельный. Именно этот запутанный характер и был отражен в обсуждении
предложенного проекта. 25 февраля продолжись прения по национальному
вопросу. Наконец, было решено, что «не отрицание национальных интересов,
но ясное и твердое указание, что национальное движение, как и всякое другое,
должно подчиняться высшему критерию – классовой борьбе, вот точка зрения
великой Российской революции на разрешение национального вопроса, вот
точка зрения II сессии Терского областного народного съезда на этот вопрос»1.
26 февраля был заслушан доклад А. Андреева об организации власти.
27 февраля съезд сначала отметил годовщину Февральской революции,
далее продолжились прения по вопросу об организации региональной власти. В дальнейшем съезд заслушивает заявления представителей отдельных
фракций об их отношении к проекту секции по организации власти. Во всех
заявлениях выставляются требования признать власть Совета Народных
Комиссаров РСФСР.
На повестку тут же вышел вопрос о земле, который в новой ситуации
приобрел особую политическую остроту. Горские депутаты Шерипов, Ахриев, Экажев потребовали вернуть их исконные земли, что вызвало протесты
со стороны делегатов казаков. Ингушская делегация открыто заявила о
готовности поддержать советскую власть при условии срочного решения
земельного вопроса с учетом интересов горцев. Начались прения по вопросу
о признании СНК РСФСР в качестве верховной власти. 28 февраля было
решено обсудить вопрос о земле. Доклад по земельному вопросу сделал член
земельной секции Поволоцкий. Он предложил «для народностей, населяющих Терскую область, принять как основу земельной реформы – Основной
закон о социализации земли2, принятый III Всероссийским съездом Советов
солдатских, рабочих, крестьянских, казачьих и инородческих депутатов»3.
Далее по данному вопросу выступили Сахаров и Месяц. 1 марта 1918 г. началась дискуссия по земельному вопросу. После небольших прений съезд
большинством голосов (против 10) постановляет: Принять как основу своих
работ по разрешению земельного вопроса Основной закон о социализации
земли, утвержденный III Всероссийским съездом Советов4. Чуть позже в
этот же день делегаты постановили, что «для проведения в жизнь в Терской
области Основного закона о социализации земли необходимо немедленно
же провести следующие мероприятия переходного характера:
1. Все казенные, удельные, монастырские, церковные и нетрудовые частновладельческие земли с инвентарем живым и мертвым и земли сельскохозяйственного значения, имеющиеся во владении городов, слобод, общин,
1
2
3
4

Съезды… С. 157.
Декреты Советской власти. Т 1. 25 октября 1917 – 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 406.
Съезды… С. 183–184.
Там же. С. 200.
163

обществ, племен, народов, войска, но ими по тем или иным причинам необрабатываемые, переходят немедленно в распоряжение земельных советов.
2. Все недра, воды и леса в Терской области переходят немедленно в распоряжение областного земельного совета.
3. Сдача земель в аренду отныне воспрещается. Арендная плата за сданные уже земли отменяется, и те из арендаторов, которые обрабатывают их
личным трудом, остаются на тех землях впредь до общего разрешения земельного вопроса в области. Земли же нетрудовых арендаторов поступают
в распоряжение земельных советов.
4. Земельные советы (сельские, хуторские, станичные, районные, аульные, отдельские, окружные и областной) немедленно распределяют все поступающие в их распоряжение земли на справедливых и трудовых началах
как в своем районе, так и совместно с соседними районами, строго следуя
издаваемым инструкциям и Основному закону. Кроме того, советы разрешают
все споры, возникшие на почве применения этого постановления, а также в
отношении бывших арендных, бегендных, кириестных и т.п. земель.
5. Съезд поручает Терскому областному земельному совету немедленно
приступить к выполнению всего плана справедливого распределения земель
Терской области между трудящимися по принципу социализации земли, а
также урегулировать вопрос о выходе стад овец на зимовки из Дагестанской
области и Тифлисской губернии в пределы Терской области, а из Терской
области в Кутаисскую и другие губернии.
6. Предлагается Народному Совету принять срочные меры к улучшению
путей сообщения и поднятию сельского хозяйства и сельскохозяйственной
промышленности1. Проект был принят единогласно. 2 марта съезд заслушал
приветствие от представителя Туркестанского края Н. Дитериха, от Баку и бакинских нефтяных промыслов и частично от Дагестана Романова. Они просили
о посылке хлеба в их регионы, по этому вопросу съезд вынес положительную
резолюцию. 3 марта съезд заслушал доклад Чрезвычайной следственной комиссии, которая была командирована в Грозный для расследования обстоятельств
столкновения у ст. Ермоловской и Романовской. Докладчик – председатель
комиссии Г. Бичерахов2. По предложению докладчика Бичерахова съезд
принял следующее постановление: «Впредь до организации заслона сделать
телеграфное распоряжение всему населению Терской области от имени съезда
немедленно освободить всех пленных, захваченных друг у друга, где бы и у
кого бы они не находились, и прекратить стрельбу с обеих сторон. За неисполнение этого распоряжения виновные предаются военно-революционному
суду. Вместе с тем съезд решительно требует выдачи трупов с обеих сторон»3.
Был принят проект управления Терским краем.
Поняв, что горцы благоприятно настроены к ним, лидеры большевиков
решили поставить вопрос о признании советской власти, против чего резко
1
2
3

Там же. С. 201–202.
Там же. С. 215.
Там же. С. 221.
164

высказались меньшевики и эсеры. Но большевики уже получили поддержку
горцев, и мнение партнеров по Социалистическому блоку их уже не интересовало. 4 марта 1918 г. Пятигорско-Владикавказский съезд народов Терека признал
власть Совнаркома РСФСР. Против признания голосуют 22; воздерживаются
от голосования 44; за признание власти – 220. Власть Народных Комиссаров
признана Терским народным съездом 4 марта в 11 часов 35 минут дня. Вносится
предложение послать приветствие тов. Ленину… Оглашается текст телеграммы:
Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу Ленину. Терский
областной демократический съезд народов 4 сего марта постановил признать
власть Совета Народных Комиссаров и поручил президиуму съезда приветствовать Совет. Председатель съезда Такоев. Секретарь Ратнер1. Тут же
был поднят вопрос о переезде съезда во Владикавказ. 4 марта это решение
было одобрено, 5 марта было решено, что отъезд намечен на 6 марта в 7 часов утра, чтобы приехать туда днем. На съезде была провозглашена Терская
Советская Республика.
Теперь настало время закрепить победу. Еще 1 марта 1918 г. ТерскоДагестанскому правительству был предъявлен ультиматум – сложить
полномочия и убраться из Владикавказа2. Через шесть дней состоялось его
расширенное заседание с участием Горского правительства, а также Осетинского и Ингушского национальных советов. После недолгого обсуждения
было объявлено, что правительство слагает с себя полномочия и передает
всю власть национальным советам и казачьим комитетам.
Днем 6 марта во Владикавказ прибыл поезд с руководителями Пятигорского съезда во главе с Симоном Такоевым и Ноем Буачидзе. Власть в крае
взяли большевики3.
Здесь же был создан Терский СНК. Председателем Терского Совета Народных Комиссаров избран член Терского Народного Совета С.Г. Буачидзе4.
Комиссаром внутренних дел – член Терского Народного Совета Я.П. Бутырин.
Комиссаром земледелия – член Терского Народного Совета Ю.Г. Пашковский.
Комиссаром финансов – член Терского Народного Совета А.А. Андреев.
Комиссаром общественного призрения – член Терского Народного Совета А.И. Сахаров.
Комиссаром по национальным делам – член Терского Народного Совета
Г. Ахриев.
Там же. С. 241.
ГАРФ. Ф.Р-5881. Коллекция отдельных мемуаров и документов эмигрантов. 1918–
1939. Оп. 1. Д. 407. Л. 5.
3
Бурда Э. Терское казачество в период революций и гражданской войны 1917–1921 гг.
Часть II // URL: http://www.apn.ru/publications/article23275.htm (дата обращения
21.10.2010)
4
Институт Гуманитарных Исследований при правительстве Кабардино-Балкарской
Республики и отделении Российской академии наук Кабардино-Балкарской Республики.
Ф. 2. Архив документов периода гражданской войны. Оп. 3. Д. 1а. Л. 92.
1
2

165

Комиссаром по продовольствию – член Терского Народного Совета
В.И. Элердов.
Комиссаром труда и промышленности – член Терского Народного Совета Е. Богданов.
Комиссаром по казачьему имуществу – член Терского Народного Совета
Сомов.
Ввиду того, что последние события помешали вовремя прибыть на съезд
делегатам Чечни, которые не принимали участия в выборах Терского Совета
Народных Комиссаров, выборы считаются временными1.
В четверг 15 марта состоялось торжественное закрытие работы съезда.
На 20 мая созывается в городе Грозном III сессия Терского народного съезда
для разрешения вопросов по следующей программе:
1. Доклад председателя Народного Совета о работе Совета за истекший
период.
2. Доклад председателя Совета Народных Комиссаров,
3. Доклады комиссаров: финансов, продовольствия, труда и промышленности, военного, внутренних дел, контроля и других.
4. Доклад комиссара земледелия о разрешении земельного вопроса в
области.
5. Доклады с мест об организации власти на местах, о результатах разрешения земельного вопроса и о других вопросах местной жизни.
6. Политический момент в России и Терской области.
7. Внешнее положение Терской области, взаимоотношения с независимым
Закавказьем.
8. Вопрос об объединении всех областей Северного Кавказа.
9. Вопросы мира внутри Терской области.
Ускорение созыва народного съезда вызвано чрезвычайными событиями
и необходимостью окончательно упрочить фундамент революционных завоеваний, заложенный Моздокским и Пятигорским съездами2.
Одновременно в городах, аулах, селениях и станицах спешно организовывалась новая власть. Революционные отряды заняли Нальчик, распустили окружной гражданский исполнительный комитет и передали власть
избранному съездом народов Кабардино-Балкарии окружному народном
совету. Позже избрали Балкарский народный совет. В конце марта 1918 г.
Ингушский национальный совет подтвердил признание советской власти.
В апреле советская власть была признана съездом представителей чеченских
аулов, который избрал Гойтинский народный совет. Однако Веденский и
большая часть Грозненского округа Чечни фактически не признали советскую власть и находились под властью Атагинского национального совета.
Сторонники советской власти представляли собой незначительную группу,
которая пользовалась влиянием в некоторой части аулов вблизи от Грозного.
Даже во Владикавказском округе осетинское население разделилось на сто1
2

Съезды… С. 250.
Там же. С. 255–256.
166

ронников социалистической партии «Кермен»1 и находившегося в оппозиции
к советской власти Осетинского национального совета.
Таким образом, власть Терского народного совета была непрочной.
Красногвардейские отряды, формировавшиеся в основном из демобилизованных солдат и местных иногородних, служили местным совдепам и плохо
подчинялись центральной краевой власти. Поэтому усилия совета, с одной
стороны, были направлены на формирование боеспособной регулярной
Красной армии, а с другой – на привлечение на свою сторону военной силы
горцев, в основном путем обещания материальных выгод. Прямым следствием выбранной Терским совнаркомом линии стала откровенно враждебная в
отношении терских казаков политика. Началось вытравливание казачьего
самоуправления. Сначала распустили все войсковые казачьи части, затем
началось разоружение казачьих станиц, для чего снаряжались целые военные
экспедиции. За разоружением следовали реквизиции, превращавшиеся в
откровенный грабеж. При этом процесс разоружения ни в коей мере не затрагивал горцев, по вполне понятным причинам.
В данном случае большевики исходили не столько из фактов реального
противодействия терских казаков советской власти, сколько из общего соображения того, что казачество является «страшной реакционной силой».
Между тем казаки были склонны опереться на советскую власть, надеясь на
ее поддержку в спорах за землю с чеченцами и ингушами. Но такое признание
не устраивало руководство Терского народного совета, которое ясно видело,
по словам Орджоникидзе, «дипломатические соображения» как казаков, так
и горцев в вопросе признания советской власти. Однако горцы в качестве
союзников казались большевикам надежнее.
3.3. Борьба за власть в Дагестане (конец 1917 – апрель 1918 г.)
В Дагестане центрами большевистского движения были Порт-Петровск
и Дербент. Созданный в начале ноября 1917 г. Петровский ВРК, опираясь
на поддержку армейских частей, взял в свои руки власть в городе и округе.
Началось формирование отрядов Красной гвардии2.
Одним из самых упорных врагов советской власти на Северном Кавказе
был Нажмуддин Гоцинский, упрямо шедший к своей заветной цели – стать
имамом всех правоверных на Северном Кавказе. «Характера он был гордого,
повелительного, хотя при богатстве эти качества не так трудно приобрести.
Гоцинский мечтал об имамстве задолго до Февральской революции… – писал Тахо-Годи. – Нажмуддин вовсе не был фанатиком... Нажмуддин очень
хорошо знает психологию горских масс, которые живут более воображением
и фантазией, чем положительным сознанием. Поэтому он широко применяет
позу. Поза всюду: и в воззваниях, и в приемах, и в разговорах. Мощное возКулов С.Д. Керменисты в борьбе за Советскую власть. Орджоникидзе, 1973. С. 21.
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 109. Л. 41.
1

2

167

действие на воображение детски наивного горца – вот основное орудие в
руках Нажмуддина. Что он мог пообещать голодному горцу, зовя за собой
или гоня впереди себя на фронт? Ничего – на этом свете, разве только на
том – мусульманский рай со всеми его прелестями. Правда, он обещал и
часть добычи, по шариату, полагающуюся бойцу. Для горца, идущего на зов
Узуна и Нажмуддина, поход представлялся отчасти выходом на привычный
отхожий промысел за лишней копейкой для прокормления семьи. Это одна
сторона дела, а другая – Нажмуддин внушал массам через свой мощный
агитпроп – мулл, шейхов, что каждый, кто откажется от участия в движении
по созданию Имамата, теряет свое «мусульманство»1.
В начале 1918 г. в обстановке резкого падения авторитета областного
исполкома Н. Гоцинский вновь попытался реализовать план создания государства имамата. Неплохой политической площадкой для реализации
плана мог стать Третий Дагестанский съезд2, созванный в десятых числах
января 1918 г. по старому стилю для обсуждения вопроса о форме правления
в Дагестане и «согласования решений исполкома с требованиями шариата».
Лидеры национальной интеллигенции, стоявшие во главе областного исполкома, решили обратиться за поддержкой к духовенству. Более удобной
ситуации, чтобы попытаться провозгласить имамат, невозможно было придумать. Ближайший сподвижник Н. Гоцинского, шейх Узун-Хаджи, полный
амбициозных планов, стал спешно формировать отряды мюридов.
По сути, это было не участие в съезде, а демонстрация силы, направленной
на официальную власть в Темир-Хан-Шуре. Исполком, как уже говорилось
выше, состоял в большинстве из представителей Социалистической группы,
во главе с их лидером Коркмасовым, и новая власть пыталась реализовывать свои задачи, решая социальные и экономические вопросы. По городу
разнеслись слухи, что целью этого похода являлось убийство дагестанских
интеллигентов, которые учились по-русски, и дагестанских социалистов,
изгнать все комитеты, все дела взять в свои руки.
Гоцинский предполагал, что обстановка на съезде будет непростой,
поэтому хотел заручиться там поддержкой своих сторонников. В связи с
ним он отправляет письмо областному комиссару Басияту Шаханову, в
котором просит пригласить на съезд в Темир-Хан-Шуру несколько своих
сторонников. Кроме того, просит пригласить также других алимов со всех
округов, избранных народом, а если же оных не окажется в некоторых селах,
то вместо них – почетных лиц.
В горные районы полетели срочные телеграммы, приглашавшие на съезд
указанных выше лиц. Среди приглашенных на съезд были и авторитетные
религиозные деятели Южного Дагестана. Анализ документов предстоящего
съезда показывает, что религиозные авторитеты Южного Дагестана подТахо-Годи А. Указ. соч. С. 115.
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 136. Л. 17.

держивали Гоцинского во всех вопросах. Они готовы были к откровенному
разговору со своими политическими оппонента1.
8 января на площади перед губернаторским домом состоялся митинг рабочих, созванный социалистами, на котором их лидер Д. Коркмасов выступил с
речью. В частности, он отметил, что Нажмуддин Гоцинский и Узун-Хаджи с
6-тысячным войском приближаются к Темир-Хан-Шуpе (информация была
получена по телеграфу от начальника Даргинского округа А. Ульпукарова),
что, по его мнению, неправомерно, т.к. в городе не осталось ни одного российского солдата, и это действие совершенно не соответствует свободе. Он
разъяснил о необходимости направить навстречу Гоцинскому представителей
для предупреждения того, чтобы не приводить такого количества народу в
город. Однако не все из присутствующих были подобного мнения. Выступивший затем доктор Темир Булат Баммат заявил, что Гоцинский идет в Шуру
не для кровопролития, а для проведения в жизнь предписаний шариата и не
со злым намерением против горцев2.
Тем временем в город поступили сведения, что «Нажмуддин Гоцинский
и Узун-Хаджи с многочисленным народом прибыли на Аркасскую гору...
Затем стало известно, что они готовятся войти в город. Узнав об этом, горожане, особенно русские и евреи, сильно испугались, даже некоторые из них
приготовились бежать из города. Дагестанские социалисты начали сильно
волноваться. Они немедленно раздали оружие своим сторонникам и приверженцам и, чувствуя себя подготовленными дать отпор, заявили, что не
впустят Нажмуддина в город»3.
9 января, для успокоения горожан, в город поступило обращение УзунаХаджи на русском, арабском, кумыкском и аварском языках, в котором говорилось: «Я довожу до сведения всех мусульман, русских и евреев, что я не из
числа тех, кто вносит раздор и беспорядок. До меня дошло, что обо мне говорят,
будто я враждую с учившимися по-русски офицерами, инженерами, докторами
и другими необходимыми для нас интеллигентными силами и что я говорю,
будто нужно убивать эту интеллигенцию. Эти слухи распространяются подлыми лжецами, не знающими моих мыслей, сеющими ко мне вражду в народе.
Я ясно понимаю, что интеллигентных сил у нас очень мало, нам необходимо
пригласить их из других народов, так как эти народы имеют людей, изучавших
медицину, военное дело и другие светские науки, без которых мы не обойдемся. Дело не так, как обо мне говорят. Ввиду того, что я являюсь духовным
лицом, я хочу восстановить шариат в его полноте и к этому призываю народ...
Я иду с целью устранения на пути деятельности исполнительного комитета
и национального комитета их противников. Я надеюсь, что при совместном
обсуждении с этими комитетами мы примем общие полезные мероприятия,
идущие на пользу веры, родины и жизни на этом свете»4.

1

1

2

2

168

3
4

Доного Х.М. Указ. соч. С. 194.
Там же. С. 195–196.
Дибиров М. Указ. соч. С. 44.
Там же. С. 45.
169

После ознакомления с посланием Узуна-Хаджи горожане несколько
успокоились, а по полученным сведениям стало известно, что Гоцинский
и Узун-Хаджи со своим войском уже расположились в селении Нижнее
Казанище. От исполнительного комитета туда к ним прибыла делегация во
главе с Магомед-Кади Дибировым уговорить предводителей не вступать в
город с таким количеством народа.
«Прибыв в селение, – вспоминал Дибиров, – я рассказал Нажмуддину о
создавшемся положении в городе и отметил, что особенно возможны столкновения с социалистами. Он на некоторое время погрузился в размышление
и затем сказал, что согласен бы отправить войско назад, если бы Узун-Хаджи
не восстал против этого. Тогда я отправился к Узун-Хаджи, ему также обрисовал положение дел и попросил его не приводить в город войско. Но
Узун-Хаджи вовсе отвергнул мою просьбу и заявил категорически, что они
войдут в Шуру с войском, если бы даже от этого разрушился свет. Когда я
вел переговоры в Казанище, туда прибыл посланный от социалистов Алибек
Тахо-Годи. Последний также просил Нажмуддина и Узун-Хаджи не вводить
войско в город. Его просьба также была оставлена без внимания. Кроме нас
двоих прибыл сюда делегат от оставшихся еще в Шуре русских войсковых
частей. Ему также было сказано, что войдут в город с войском»1.
10 января в 11 часов небольшой, вооруженный винтовками отряд горцев
с повязанными на головах зелеными чалмами с религиозным пением вошел
в город. Это был авангард, а к 5 часам вечера к городу подошло все войско,
распевая молитвы. Вместе с Гоцинским прибыли уважаемые алимы, имеющие
влияние в Нагорном Дагестане. В 6 часов вечера улица наполнилась непрошеными гостями в количестве 6 тысяч человек. Они группами шли через город
вниз. Взрослые и молодые жители города испугались этой опасности. Воины
прибывающей армии имели на голове зеленые, красные чалмы. У многих
не было винтовок, те, кто не имели винтовок, держали и руках обнаженные
кинжалы, револьверы, сабли. На красных, голубых знаменах, которые несли
воины прибывающей армии, были написаны разные молитвы, во главе армии
ехал на коне с обнаженной саблей борец Али Клыч, с обеих сторон его шли
несколько телохранителей, таким строем армия остановилась перед зданием
комитета Дагестанской области. Каждая группа армии ушла в казармы для
ночлега, оставленные ушедшими солдатами. Часов примерно в 8 вечера на
улицах было видно очень мало людей, голоса затихли. Ночью не было слышно другого звука, кроме одного-двух холостых ружейных выстрелов. Народ
провел ночь в ожидании, что же произойдет утром2.
Свидетель январских событий 1918 г. М. Дибиров, описывая вхождение
горцев в Темир-Хан-Шуру, несколько дополняет информацию: «...Нажмуддин и Узун-Хаджи, – вспоминал он, – с многочисленным войском вступили
в город. Среди них были вооруженные и невооруженные семидесятилетние
старики. Одни из этих «воинов» имели винтовки и револьверы нового об1
2

Дибиров М. Указ. соч. С. 46.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 197–198.

разца, другие – оставшиеся от предков заржавленные кремневые пистолеты.
Некоторые были вооружены лишь шашками, клычами или кинжалами, даже
просто палками. Сообразно и <...> дописанному, они были одеты разно: одни
в лапача (горская овчинная шуба с длинными рукавами), другие – в шубы,
были одеты в черкески, а некоторые просто в бешметах. Много было и босых.
Вся эта разношерстая масса вошла в город за Нажмуддином и Узун-Хаджи,
держа свое разновидное вооружение на «караул» по-военному, распевая
священные песни. У многих на лицах было выражение дикого фанатизма,
а у некоторых – недоумения или безразличия. Их входу никакого сопротивления оказано не было, социалисты заперлись по домам. В этот день и
после в течение двух-трех дней прибывали в город партии подобных воинов.
Таким образом, в городе собралось много войск – до 30–40 тысяч. Но они
никому никакого ущерба не причинили и за все время своего пребывания в
городе держали себя пристойно. После стало нам известно, что Нажмуддин
и Узун-Хаджи набрали этот народ в горах, обещая им деньги за то, что они
пойдут на Шуру. Их цель была утвердить за Нажмуддином имамскую власть
и остановить силой всех тех, кто будет этому противиться»1.
За все время своего пребывания в городе горцы держали себя пристойно
и никому никакого ущерба не причинили. По городу ходили слухи, что Нажмуддин и Узун-Хаджи собрали этих жителей в горах, обещая им деньги за
поход на Шуру с целью утвердить за Нажмуддином имамскую власть и остановить силой всех тех, кто будет этому противиться. Что касается количества
(30–40 тысяч) вступивших в город горцев, приведенных М. Дибировым, то
это, скорее всего, завышенная цифра, поскольку небольшой город, каким был
в то время Темир-Хан-Шура, вряд ли мог вместить столько людей. Мнение
автора о том, что Нажмуддин и Узун-Хаджи набрали этот народ в горах,
обещая им деньги за то, что они пойдут на Шуру, вполне имеет право на
существование. Народ и горах был беден, а предложение совершить поход с
религиозным мотивом, да к тому же получить за это вознаграждение, должно было быть встречено многими с энтузиазмом. Но сводить происходящее
только к деньгам, по нашему мнению, неправомерно, поскольку жизнь кипела идеями, политическими схватками, борьбой за будущее своей Родины,
которое разными группировками виделось по-своему2. Подтверждением
этому может служить следующий факт. В город вошло огромное количество
вооруженных людей. Руководством по снабжению войска ведал состоятельный Асельдер Бек Казаналипов. Случаев погромов, воровства практически не
было. Это подчеркивалось М. Дибировым, противником имамства Нажмуддина и входа его отрядов в город, об относительном порядке непрошенных
гостей отмечает полковник Джафаров: «Беспорядков в городе, в общем, не
было, хотя мелкие кражи и мелкие беспорядки, конечно, были»3. Наконец,
политический противник Гоцинского и в последующем видный советский
Дибиров М. Указ. соч. С. 46.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 199.
3
Полковник Джафаров… С. 79.
1

2

170

171

работник Тахо-Тоди также был вынужден признать благопристойное поведение отрядов Гоцинского: «…в город прибыло до 10 тысяч народа, а вместе
с тем не было ни грабежей, ни воровства. Единственно, что пострадало, так
это некоторые деревянные заборы. Ведь дело было зимой и группы людей,
ночевавшие на площадях или в холодных казармах, поневоле должны были
отапливаться заборами»1.
При вступлении Гоцинского в город навстречу вышли представители
различных организаций, кроме социалистов. «Мусульманское общество
г. Темир-Хан-Шуры с флагом с полудня до вечера ожидало приезда имама.
Вдруг имам появился во время четвертого намаза на дороге ДженгутайТемир-Хан-Шура подобно восходу солнца. Имам приветствовал собравшихся
кратким выступлением, поблагодарил их и выразил свое удовлетворение...»2
В городе Нажмуддин остановился в доме Сайпуддина Куваршалова,
человека, по словам Тахо-Годи, «с революционным прошлым, но слабохарактерным и сбившимся с политического пути». Как только отряды пошли
в город, Гоцинский сразу же поставил караул вокруг православной церкви,
с тем, чтобы кто-нибудь из радикально настроенных горцев не нанес урон
имуществу храма и прихожанам, а еврейское население, собрав 3 тысячи
рублей, поднесло их Нажмуддину для нужд войска. Вышеприведенные
факты свидетельствуют о толерантности прибывших и их руководителей по
отношению к иноверцам, политическим противникам и просто горожанам.
Гоцинский и Узун-Хаджи были осведомлены о том, что социалисты предпринимали меры по недопущению войска имама в город, и это обеспокоило
прибывших. В течение этой ночи и на следующий день от них стали приходить
к социалистам делегации для переговоров. Они не уставали уговаривать их
не проливать крови, не начинать братоубийственной войны. Они уверяли,
должны говориться, что Нажмуддин вовсе не хочет захватить всю власть, что
он стремится только руководить религиозной жизнью народа, что светская
власть и свобода для него вещи неприкосновенные.
Нa второй день прибытия в город после пятничной молитвы шейх Серажуддин Хаджи из Нижнего Инхо, поднявшись на минарет мечети, возвестил
оттуда, что отныне Нажмуддин Гоцинский вновь провозглашается имамом,
что по шариату народ должен подчиняться во всем только ему, и затем прочел
молитву за благоденствие имама Нажмуддина. После выхода людей из мечети
известный предприниматель Хизри Гаджиев устроил торжественный обед
для Гоцинского, Узун-Хаджи и сопровождающих их алимов. Понимая, что
обстановка в городе напряжена и пытаясь примирить социалистов с Гоцинским и Узун-Хаджи, X. Гаджиев пригласил на обед в свой дом на церковной
площади Дахадаева, Коркмасова, Тахо-Годи и Хизроева.
«Мы прошли к этому дому, – вспоминал один из приглашенных, – среди
шпалер имамских войск. Этот имам демонстрировал перед нами свою силу.
На лицах горцев мы читали выражение наивного любопытства. Они с удив1
2

Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 39.
Доного Х.М. Указ. соч. С. 200.

лением смотрели на эту горсть смельчаков, не признававших всесильного
имама. Имама и его верного служителя Узун-Хаджи мы застали за обильным
и богатым обедом. Сейчас же у нас произошла жестокая словесная схватка.
Мы разбились на пары: Махач против Узун-Хаджи, я – против имама. Я был
очень резок. Я сказал имаму, что их замыслы нами раскрыты, и теперь они
нам не опасны, что мы никогда не допустим, чтобы их преступная затея
увенчалась успехом...»1. В ответ Узун-Хаджи длинно и витиевато начал излагать свое учение, стремясь доказать, что его не так понимают. Нажмуддин
же уверял в своем искреннем стремлении согласовать демократию и шариат
и жаловался, что ему никто в этом не хочет помочь. На это Дахадаев заметил, что Нажмуддину достаточно быть муфтием, чтобы руководить религиозными делами горцев. Замечания Махача вызвали ярость у Гоцинского,
разговор продолжился на повышенных тонах. Закончив трапезу, Гоцинский
и Узун-Хаджи в сопровождении горожан и гостей, прибывших на съезд, последовали к восточной площади, что на окраине города, и там все присягнули
Нажмуддину как имаму.
Ввиду того, что в городе стали истощаться продукты, Гоцинский отдал приказ войскам отправиться по домам, объявив, что отныне командующим войсками является генерал Халилов, который соберет их, когда они будут нужны.
12 января в 6 часов вечера в новом театре начал свою работу 3-й съезд.
В связи с огромным количеством прибывших к театру, перед которым выстроилось около 300 вооруженных горцев из свиты Гоцинского, в помещение
допускались только обладатели билетов. Председателем единогласно был
избран инженер Казанбий Гаитов, огласивший повестку, которая на этот
день была следующей: 1) Доклад областного комиссара и его помощника.
2) Доклад областного комитета. 3) О военных делах. 4) Доклад Г. Баммата о
международном положении. 5) Доклад Али Гасанова о бунтах в Дагестане.
6) Выборы нового областного исполнительного комитета для руководства
делами Дагестанской области.
Рабочим языком заседания был выбран кумыкский, с которого переводили на русский и аварский. На этом заседании Нажмуддин Гоцинский не
присутствовал.
Не все были довольны ведением съезда. Отказавшись от участия в съезде,
представители дагестанской Социалистической группы направили в президиум съезда обращение, в котором, в частности, говорилось, что для того,
чтобы обсудить вопросы, входящие в порядок дня такого важного съезда,
нужна свобода мысли и свободное волеизъявление членов Совета. В окружении же непрошеных вооруженных гостей, спустившихся с гор, областной
Совет не может провести в жизнь свои планы и разрешить стоящие перед
ним безотлагательные вопросы.
На следующий день съезд продолжил свою деятельность, и опять без
участия в нем Гоцинского. Когда один из делегатов потребовал пригласить
на заседание имама, Сайпуддин Куваршалов, в доме которого остановился
1

172

Там же. С. 201.
173

Гоцинский, объяснил, почему нет Нажмуддина, и зачитал записку последнего,
адресованную съезду, в которой говорилось: «Cалам! Сегодня я войска и их
командиров собрал на площади. Речь оказалась там несколько длинной. Вероятно, простудился. Завтра, оставив необходимую здесь часть войск для национальной армии, остальных возвращу в горы. Сам завтра приеду в Совет»1.
13 января в народном Доме состоялось соединенное заседание президиума
дагестанского областного совета 3-й сессии, областного исполнительного
комитета и областного комиссариата, в постановлении которого говорилось,
что Областным исполнительным комитетом была созвана чрезвычайная
сессия Дагестанского совета для разрешения весьма важных жизненных
и не терпящих отлагательства вопросов о борьбе с надвигающейся на нас
анархией и по организации управления областью на началах народовластия.
Для согласования решений совета с требованиями шариата со всех округов
области были приглашены известные знатоки шариата – алимы, в том числе
муфтий Северного Кавказа Нажмуддин Гоцинский и пользующийся большой
популярностью житель сел. Салты шейх Узун-Хаджи, которые прибыли на
съезд в сопровождении громадного количества вооруженных и не вооруженных лиц. В связи с этим Областной комитет и комиссариат, признавая
такой въезд в город указанных лиц весьма опасным как по соображениям
продовольственного характера, так и в смысле терроризирования этой массой
всего городского населении и прибывших членов сонета и собрания улемов,
своевременно принял все меры к недопущению этого наплыва вооруженной
массы людей, дабы не вызвать гражданской братоубийственной войны.
В постановлении отмечалось, что в создавшихся условиях совет не может
работать еще и потому, что прибывшей толпой народа Нажмуддин Гоцинский
на площади был провозглашен имамом, с заявлением, что «ни совету, ни
комитету нечего делать, так как есть уже имам».
После длительного детального обсуждения всех обстоятельств дела и
постановления к Гоцинскому были выдвинуты следующие требования:
«1) Предложить муфтию Нажмуддину Гоцинскому сегодня же к вечеру вывести из города всех пришедших с ним Узун-Хаджи людей – как вооруженных,
так и не вооруженных, за исключением лиц, набранных заведующим военным
отделом Областного исполнительного комитета генералом Халиловым на
пополнение двух дагестанских национальных конных полков. 2) В случае
неисполнения муфтием Нажмуддином Гоцинским предыдущего нашего
предложения распустить сессию Совета и сложить с себя ответственность
за последствия, перенося таковую на муфтия. 3) Предложить муфтию Нажмуддину Гоцинскому дать в заседании Совета личное разъяснение по
поводу слухов об избрании его имамом. 4) Если им, муфтием, не будут опровергнуты слухи об избрании его имамом, мы, нижеподписавшиеся, слагаем
с себя обязанности, возложенные на нас предыдущим Областным советом,
и отказываемся от участия в дальнейшей работе.
В заключение участники заседания составили письменное послание муфтию, тем самым предъявив Нажмуддину ультиматум, в котором настоятельно
1

Там же. С. 203.
174

требовалось отправить по домам всех прибывших в город людей, объяснить,
какую цель он преследует, добиваясь сана имама. В случае неисполнения
данных требований исполнительный комитет оставляет за собой право не
начинать работу Всеобщего съезда, так как при таких обстоятельствах члены
съезда не могут свободно высказываться. Таким образом, вся ответственность
за возникшую нервозную ситуацию в городе возлагалась на Гоцинского.
Ознакомившись с ультиматумом, врученным Зубаиром Темирхановым и
Магомедом Кади Дибировым, Гоцинский смутился, сказав, что не ожидал
подобного отношения к себе. После некоторого раздумья он заявил о своем
прибытии на съезд завтра, где объяснится перед всеми.
Нa заседании областного совета, состоявшемся 14 января, Нажмуддин
Гоцинский выступил с двухчасовым докладом о происходящих событиях.
«...Поскольку сейчас из Шуры и других мест Дагестана ушли pусские
войска, – говорил он, – в связи с тем, что для охраны Шуры и Дагестана
потребуется армия, принимая во внимание, что в горах были люди, которые
только обучались строевому делу, я решил, что следует привести всех этих
людей сюда и записать их в милицию...»
Далее Гоцинский заявил, что поскольку он является членом Совета, то
не будет выступать против его решений, необходимое количество войной
он оставит в Шуре, а остальные вернутся по домам. По поводу того, как
называть его, муфтием или имамом, он высказался, что согласен на любой
титул, который присвоит ему находящийся во Владикавказе Центральный
Комитет, что для него не имеет значения, как его будут называть, главное –
совершенные дела.
Послe этого Гоцинский пояснил, что, вопреки всяким слухам, он не имеет
ничего против лиц, обучавшихся наукам на русском языке, т.к. для решения
религиозных дел нужны специалисты по шариату, а для ведения мирских
дел требуются люди со светским образованием и сегодня Дагестану нужны
представители обоих направлений. Участники заседания долго аплодировали
Гоцинскому.
Послe перерыва, вечером Совет продолжил свою работу под председательством Казанбия Гаитова, сокращенная стенограмма которого приведена ниже.
Председатель: Будет ли ответом на ультиматум, предъявленный интеллигентами Нажмуддину, сегодняшнее его выступление?
Рашкуев (газикумухец): На этом совете многие не могут высказать своей
мысли, здесь нет свободы слова. Когда на улице у дверей стоит армия в количестве 10 тысяч человек, мы не можем здесь что-то говорить. Областной
совет обещал эту армию отправить обратно, пусть выполнит свое обещание.
Джамалуддин Мусалаев: Для возвращения армии муфтий дал paзрешение
и для этого назначен генерал Халилов.
Магомед-Кади: Нажмуддин поясняет, что боязнь – напрасное дело, и с
его стороны совету ничего не угрожает.
Нурмагомед-Хаджи. Вера одна. Народ должен быть согласен с шариатом,
и все надо делать в соответствии с шариатом. В Коране говорится, что кто не
решает согласно шариату, тот кафир.
175

Один из членов совета: Муфтий говорил совету, кто не является членом
совета, тот пусть не выступает.
Абусупьян Акаев: Нажмуддин дал хороший совет. Считаю, что не следует
к его выступлению что-либо добавлять.
Курбан Магомед (газикумухец): Ответ, данный сегодня муфтием Нажмуддином, – это не ответ. Мы просили его вернуть войско обратно, а оно до сих
пор здесь. Пусть войско расходится, после чего все алимы пусть соберутся
на совет. Тогда будем говорить. Нажмуддина мы пригласили сами, он прибыл сюда с 20-тысячным войском. Любыми путями пусть совет возвращает
это войско обратно, иначе здесь нельзя работать. (Бурные аплодисменты).
Джамалуддин Кади (Карабудахкентский): ...Я не согласен с тем, чтобы
вернуть войска. Считаю, что не следует их распускать до тех пор, пока оружие, оставленное солдатами в Хунзахе, Гунибе, не будет доставлено туда,
куда велит шариат.
Ибрагим Кади: На сегодняшнем заседании Нажмуддина все время называют муфтием Северного Кавказа и Дагестана. По шариату следует, что на
Северном Кавказе и в Дагестане должен быть не один муфтий, а сто. Муфтият
является институтом, организованным при старом правительстве для обмана
мусульман. Нажмуддин не таков. Я не думаю, что такой большой благородный
человек, как Нажмуддин, согласится со званием муфтия. Он покровитель
шариата. На андийском съезде его избрали имамом, так же как и в Шуре и в
других местах. Я удивлен, что лица, не имеющие и представления о шариате,
называют его муфтием. Говорят, что одному человеку нельзя передать все
права. Он имам! Если он не проводит в жизнь предписания шариата, то он
не имам (аплодируют алимы и сидящие в президиуме).
Магомед-Кади Дибиров: Мы признали удобным присвоение ему титула
«муфтий». Другой титул не подходит. Нельзя называть имамом! Имамы
бывают разные: имам села, имам намаза, имам города. А Нажмуддин – это
духовный глава»1.
16 января в Народном Доме открылось совещание алимов под председательством Али Гасанова. В результате его работы решено было осуществлять
власть и отправлять правосудие по шариату. На заседании было оглашено
заявление Гоцинского, в котором он обвинил представителей Социалистической группы в сеянии раздора среди населения и раздаче оружия по своему
усмотрению.
К концу заседания Даниял Апашев вновь поднял вопрос об имамстве. Тот
же источник свидетельствовал:
«Даниил Апашев: И раньше, когда собирались алимы, вопрос об имамстве
остался нерешенным. Теперь Нажмуддин прибыл с большой армией. Вы
говорите, что по шариату имамство не допускается. Если вдруг будет надвигаться большая беда, не санкционирует ли шариат что-либо несправедливое?
Тажуддин Кади: Есть ли среди алимов Дагестана, кто выступает против
имамства?
Абусуфьян Акаев: Я считаю, что имамство не нужно.
1

Доного Х.М. Указ. соч. С. 206.

Тажуддин Кади: Ты это заявляешь безмотивно или у тебя есть доказательства?
Абусуфьян Акаев: У нас не должно быть имама, это запрещено. Доказательства же привожу из достоверных книг, в которых говорится, что в мусульманском мире не должно быть больше одного имама. Наш имам халифата
султан, и мы не видим условий для имамства Нажмуддина.
Тажуддин Кади (со смехом): Если так, наш имам Шамиль проводил свою
работу без знания дела.
Абусуфьян Акаев: Мы не говорим о том, чтобы подражать им. Мы говорим, что не разрешается имамство. Есть и книги, которые говорят, что можно
иметь двух имамов, если между ними (народами) море, и не хватает помощи.
Например, между островом Индустан и Англией большое расстояние, между
ними океан. Султан охраняет далекие от нас Мекку и Медину.
Тажуддин Кади: Есть ли еще, кроме Абусфьяна, кто запрещает иметь
имама?
Мустафа Кади Улакаев и еще несколько таких алимов поддержали Лбусуфьяна против имамства. Ибрагим Кади (из Дуранги) выступил против
предложения Абусуфьяна. Других веских доказательств о необходимости
института имамства не приводилось.
Юсуф Кади (дженгутаевец): То, что говорит Ибрагим Кади, мы слышали
давно. Алим, который понимает шариат, не скажет, что в Дагестане нужен
имам (ссылается на книги). Кто видел эти книги, тот не скажет, что нужен
имам. Если весь Дагестан примет имамство, мы согласимся с этим... Но
поскольку мы являемся алимами, мы должны дать сведения тем, кто неправильно понимает предписания шариата (Таким образом, не приняв никакого
решения, совещание закрылось)»1.
К 17 января обстановка в городе была еще напряжена, начали распространяться слухи о том, что из близлежащих сел Тарки, Торкали, Казанище и др.
прибыли люди для выступления против имамства Нажмуддина.
В заключение работы съезда был избран новый исполнительный комитет, в который вошли: Д. Коркмасов (председатель), Зубаир Темирханов,
Алиханов, Тажуддин Кадиев, Али Каяев, Алибек Тахо-Годи, Абдул Муслим
Далгат и Гарун Саидов. Областным комиссаром был назначен Сайпуддин
Куваршалов, его помощником – Джамалуддин Мусалаев, начальником Дагестанских войск – генерал Микаэль Халилов. Гоцинский же большинством
делегатов съезда был утвержден муфтием.
Узун-Хаджи, недовольный решением съезда, недовольный Нажмуддином, который, по его мнению, не смог взять на себя всю полноту имамской
власти, отделился от него. С частью отряда, оставшимся в городе, он покинул
Темир-Хан-Шуру, и с этих пор отношения между Гоцинским и Узун-Хаджи
были испорчены.
Как только войска покинули город, социалисты развернули бурную деятельность и довольно быстро и удачно исправили ситуацию в свою пользу.
1

176

Там же. С. 208.
177

Зная, что жители окрестных сел не воспринимали положительно лидерство
Гоцинского, социалисты пригласили их в город, где устроили большое собрание. В своей речи собравшимся на площади у места, где еще недавно стоял
памятник генералу Аргутинскому-Долгорукову, М. Дахадаев разъяснял
происходившие события. «...Мы видим, – говорил он, – что Нажмуддин и
Узун-Хаджи привлекли к себе часть горцев и стали действовать самовольно.
Они сюда пришли с войском. Одним из них они обещали винтовки, другим
трофеи. Такими обещаниями они обманули людей, завербовали в свою сторону и пришли сюда с ними. Мы это считаем насилием. Они знали, что солдат
здесь уже нет. В таком случае с кем же они хотели заставить вас воевать?
Конечно, с вашими собратьями. Если они пришли из-за гнева на нас, то нас
здесь пять-шесть человек. Им следовало придти не с оружием и руках, а с
книгами под мышкой. Я не осуждаю вас, наших братьев горцев, пришедших с
ними. Если бы знали, против кого вы идете с оружием в руках, если бы знали,
что вы идете убивать своих братьев, то вы не пришли бы сюда. Гоцинский
и Узун-Хаджи насильно мобилизовали столько народу и привели его сюда.
Что они этим сделали? Собравшись на эту площадь, они закричали: «Нажмуддин – имам!» Вот что они сделали. Мы до сих пор говорили и сейчас
говорим: имамство – это угнетение. Мы не допустим угнетения !»1
Нa этом же собрании присутствующие при активном участии социалистов в противовес Нажмуддину избрали муфтием известного религиозного
деятеля Али Хаджи из селения Акуша Даргинского округа. Последний, вняв
уговорам социалистов, дал согласие на свое избрание, и с этого момента в
стане горцев произошел раскол.
Исследователи, обвиняющие Гоцинского в трусости и нерешительности,
правы отчасти. Скорее всего, он был осторожным и медлительным, тогда
как сложная обстановка требовала более жестких и решительных действий,
в чем преуспели социалисты. По мнению полковника Джафарова, и с ним
можно согласиться, очевидца и участника январских событий, две причины решающим образом отрицательно повлияли на тактику Нажмуддина в
Темир-Хан-Шуре в этот период и обусловили необходимость его отъезда во
избежание или крупного поражения, или вынужденного побега: «1) Жители
Темир-Хан-Шуринского района и в особенности духовенство не оказались
на стороне Гоцинского, а скорей были им недовольны. Например, такой
влиятельный религиозный деятель, как Арслан Али Хаджи, оказался его
противником. Мюриды Арслан Али Хаджи агитировали среди приверженцев
имама за необходимость избежать кровопролития, разъяснили им положение
и указывали, что они своими руководителями были введены в заблуждение.
Таким же образом агитировали горожане и жители близлежащих селений,
так что спустившиеся с гор понимали, что они окружены далеко не доброжелательными людьми и чувствовали себя в городе чужими. 2) Гоцинский,
видимо, не был осведомлен о том, что в Темир-Хан-Шуре находится гарнизон. К тому же он надеялся, что национальные части (маршевые сотни 1-го и
1

Доного Х.М. Указ. соч. С. 210.

2-го Дагестанских полков) встретят его доброжелательно и перейдут на его
сторону. Действительность не подтвердила его ожиданий»1.
Дибиров считал, что «Нажмуддин оттолкнул от себя народ тем, что он
был окружен князьями, беками, богатыми офицерами, а бедному народу к
нему доступа не было»2.
Что касается самого пришествия в Темир-Хан-Шуру такого огромного
количества горцев, желая произвести впечатление на исполком и горожан
своей силой и мощью, организаторы этого мероприятия Нажмуддин и
Узун-Хаджи обратили на себя неудовольствие и негодование со стороны
общественности. Действительно, небольшой город, каким была ТемирХан-Шура, имел массу проблем с «нежданными гостями». И если вопрос о
расселении горцев был относительно решен с помощью некоторых пустующих казарм в городе, то проблема с питанием была острой. В связи с этим
областной продовольственный комитет заслушал заявления председателей
Темир-Хан-Шуринского окружного, Дженгутаевского участкового продовольственных комитетов и представителей города Темир-Хан-Шуры о том,
что горцы, приведенные Нажмуддином и Узун-Хаджи, «заели» эти участки
и город Темир-Хан-Шуру. Поэтому было постановлено просить областной
исполнительный комитет ввиду острого продовольственного кризиса в
Темир-Хан-Шуре и Темирхан-шуринском округе принять все меры к тому,
чтобы события, имевшие место (наплыв горцев), более не повторялись, ибо
в противном случае как пришедшим горцам, так и местным жителям грозит
неизбежный голод. По заключению М. Джафарова: «...Нажмуддин не сумел
учесть и использовать обстановку, для него, в сущности, благоприятную.
Moжет быть, его подвели либералы, а может быть, и потому, что он вообще
не был способен на решительные действия»3.
Таким образом, Нажмуддин не сумел воспользоваться остановкой, в
сущности для него благоприятной, и одной из причин этого была его нерешительность в действиях.
«Митинг у южных казарм, – отмечал Джафаров, – где был провозглашён
Али Хаджи, сыграл в Гражданской войне в Дагестане очень большую, если
не решающую роль. Значение избрания Али Хаджи заключалось главным
образом в том, что Нажмуддин терял надежду когда-нибудь получить сторонников в Даргинском, Шуринском и Хасавюртовском округах. Круг его
влияния ограничивался аварскими округами, но и туда вносился раскол.
Всё-таки среди аварцев он пользовался популярностью. В маршевых сотнях
даже, где было много аварцев, большинство стояло за Нажмуддина и против
Али Хаджи»4.
Подчеркивая удачный ход социалистов, Тахо-Годи заявляет, что «надо
было сбить Нажмуддина с его пьедестала, и на провозглашение Али Хаджи
1
2
3
4

178

Полковник… С. 80.
Дибиров М. Указ. соч. С. 49.
Полковник… С. 85.
Там же. С. 86.
179

явились даже те, кто «голосовал» до того за Нажмуддина. Отсюда начинается
взаимная неприязнь Али Хаджи и Нажмуддина, которая в разные моменты
развития революции приносила неоценимые услуги делу революционного
движения не в одном только дагестанском масштабе»1.
Февраль-март 1918 г., в Дагестане сложилась напряженная политическая
ситуация, явившаяся во многом следствием непростой международной
обстановки.
События в Дагестане отмечались тревожностью и непредсказуемостью.
Лидеры Милли Комитета обвиняли «социалистический» исполком в том,
что они желают пригласить большевиков, которые могут вмешаться в жизнь
Дагестана.
«...Часть социалистов, а также Порт-Петровский Военно-Революционный
Комитет в своих действиях переходили границы целесообразности. Они
заявляли, что охраняют религиозные и бытовые интересы каждого народа,
но поступали совершенно наоборот. И наконец, дело дошло до того, что
Национальный комитет и офицеры открыто объявили Исполнительному
Комитету и Комиссару, что пойдут войной против Порт-Петровского ВоенноРеволюционного Комитета, который организовал Красногвардейский
интернациональный полк из остатков русских солдат и Порт-Петровского
гарнизона. Военно-Революционный Комитет установил свою власть в городе, обложил всех богатых налогом, отказавшихся арестовывали, сажали в
тюрьму... Против таких действий Комитета выступала даже большая часть
Дагестанской социалистической группы»2.
В связи с этим 10 марта дагестанский областной исполнительный комитет
издал приказ, в котором, в частности, говорилось: «...И в гор. Петровске возникли организации (Красная гвардия и Интернациональный полк), которые
самолично захватили в свои руки всю полноту власти в гор. Петровске и
управляют этим городом по своему усмотрению, нисколько не подчиняясь
законной власти Дагестанской области, созданному всенародным представительством Областному Совету, и этим самым наносят тяжкое оскорбление
национальному достоинству дагестанского народа и миллионные убытки
этому же народу».
Областной исполком приказал командиру 2-го Дагестанского конного
полка полковнику Гольдбергу выступить в Порт-Петровск и «защитить честь
и достоинство народа... ликвидировать самоуправство названных организаций и восстановить законную власть».
2-й Дагестанский конный полк и отряд Милли Комитета после короткого
боя относительно легко вступили в город3, изгнав большевиков, часть которых
бежала к Баку, часть – в Прохладное, основные же силы эвакуировались в
Астрахань4.

Исполком, предвидя неустойчивое будущее, принимал всяческие меры
к закреплению успеха, обратился за помощью к Гоцинскому. Последний со
своим штабом прибыл в Порт-Петровск и обосновался там. Местные жители,
в основном русское население, восприняли прибытие отрядов Нажмуддина
неоднозначно. Одни считали такое количество прибывших в город вооруженных мусульман лишним, другие надеялись на наведение порядка. Гоцинский, следуя нормам шариата, тщетно пытался навести порядок в Петровске:
«Нажмуддин вводил шариатские меры пресечения подобных случаев: так,
он всенародно бил палками попавшихся в грабеже и сажал их в тюрьму»1.
Это же отмечает и Тахо-Годи: «...Водворяя порядок в Петровске, Гоцинский
ввел публичные телесные наказания и на площадях бил по «мягким местам»
воришек... Но ничто не помогало, так как мешочников, спустившихся «на
отхожий промысел», было слишком много, и уследить было невозможно»2.
Для водворения порядка и спокойствия в городе были развешаны объявления, в которых говорилось: «Я, имам Северного Кавказа и Дагестана
Нажмуддин Гоцинский, призываю к спокойствию и зову под тень «моего
зонта – всех, кто жаждет мира и покоя».
В это время из Баку поступило несколько телеграмм от местных богатых
предпринимателей Тагиева, Нагиевa, Асадулаева с сообщением, что в течение
трех дней под руководством большевиков при участии дашнаков в Баку был
устроен антимусульманский погром, в котором погибло более 10 тыс. азербайджанцев; город подвергся бомбардировке с воздуха и моря, мечети были
разрушены, сожжены много зданий просвещения и культуры, типографий,
театров, школ, библиотек3.
Дело в том, что 24–29 марта 1918 г. власть в Баку была захвачена большевиками во главе со С. Шаумяном4. Жестокой расправе, фактически погрому,
подверглись со стороны победивших большевиков именно мусульмане. Установившийся режим соединял классовый гнет с национальными гонениями
и поэтому был особенно ненавистен мусульманскому населению.
События в Баку получили большой резонанс среди дагестанцев, в связи
с чем было созвано объединенное совещание Милли Комитета и исполкома.
На совещании в основном выступали за оказание помощи бакинским мусульманам. Так, известный религиозный деятель Тажуддин Кадиев из Верхнего
Дженгутая «настаивал на необходимости помощи единоверцам не только
бакинцам, но даже и тем мусульманам, которые вынуждены призвать нас
хотя бы из Китая...»5.
«Узнав об этом, – отмечал Дибиров, – дагестанцы, особенно Нажмуддин,
захотели послать бакинским мусульманам помощь. Нажмуддин отправил

Тахо-Годи А.Указ. соч. С. 41.
2
Дибиров М. Указ. соч. С. 56.
3
Кадишев А. Интервенция и Гражданская война в Закавказье. М., 1960. С. 91.
4
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 190. Л. 22.

Дибиров М. Указ. соч. С. 57.
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 49.
3
Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.) М.,
2003. С. 368.
4
Восканян С.С. Очерк истории армяно-азербайджанских этнополитических отношений.
Волгоград: ВолгГУ, 2002. С. 209.
5
Доного Х.М. Указ. соч. С. 222.

180

181

1

1

2

в Баку часть дагестанских войск совместно с добровольческими отрядами.
Вместе с этим, он объявил в Дагестане “газават” – священную войну»1.
В обращении Гоцинского к мусульманам Дагестана говорилось: «Дашнаки в Азербайджане истребляют мусульман. Когда истребляют мусульман,
мусульманам нельзя оставаться безучастными... Проблемы народа не всегда
можно решать деньгами, золотом. Булатным кинжалом можно рубить и
золотую монету… »2
Вооруженные отряды отправлялись с вокзала Петровска. «Район вокзала, – вспоминал современник, – представлял собой военный лагерь. Вся улица
и пустырь по обе стороны дороги, прилегающие к станции, были запружены
частями. В вагоны грузили и кавалерию и пехоту. Особо выделялась одеждой,
вооружением Гази-кумухская сотня, организованная лакской буржуазией.
В мелкие пешие отряды были объединены вооруженные карабинами и саблями кустари города, главным oбразом лакцы, куппинцы и цудахарцы. Отдельно
выстраивались на пустыре приведенные с гор отряды Гоцинского. Позади
всех, у самой базарной улицы, замыкая остальных, группировалась миллимилиция – вооруженная сила Милли Комитета. Милликомитетчики сновали
взад и вперед. Настроение у «войска» было воинственное, приподнятое»3.
По мере приближения к Баку к отрядам дагестанцев примыкали местные
добровольцы, и количество наступающих перевалило за 1500 бойцов. После
быстрого перехода отряд расположился около Хурдалана, и уже отсюда конные и пешие отряды начали наступление в сторону Баладжар и Баку. Однако
7 апреля части Красной гвардии и Красной Интернациональной армии,
вступив в бой с дагестанскими отрядами, остановили наступающих, одержав
над ними победу и обратив в бегство. Для закрепления успеха красные части
продолжили движение и в сторону Петровска, который задерживал продовольственные грузы для Баку по железной дороге.
За возвращающимися в Петровск поредевшими отрядами горцев следом
продвигались части Красной гвардии, которые вместе с 36-м Туркестанским
полком и с двухорудийной батареей на четырех транспортах с канонерской
лодкой стиснули город с двух сторон4. Петровск к тому времени защищали:
одна сотня 2-го Дагестанского конного полка, одна сотня 1-го Дагестанского
полка, горская милиция Нажмуддина Гоцинского в 250 человек и железнодорожная милиция из горцев в 65 человек, а также отдельные пешие отряды
от 200 до 250 человек. При них имелись 3 орудия, 2 пулемета. Высадившись
на сушу, красные части атаковали горцев и после непродолжительной перестрелки Гоцинский отдал приказ покинуть город5, к тому же подоспела помощь наступающим из Астрахани. В город вступили большевики.

На воинах были голубые фески. Будущие носители красных буденновок
преподносили себя как защитников ислама1.
Вернувшись в Темир-Хан-Шуру, Нажмуддин начал вновь призывать народ к борьбе, из Хунзаха был вызван Кайтмаз Алиханов со своим отрядом.
Местом сбора было назначено селение Кумторкала, где вскоре собралось
значительное количество вооруженных горцев.
В Темир-Хан-Шуре начал работу 4-й Общедагестанский съезд, на котором
было решено послать в Петровск делегацию на переговоры с целью выяснить
о планах большевиков на будущее. Делегация, состоящая из Тахо-Годи,
М. Мавраева, Гоголева и Козлова (петровский делегат съезда), прибыв в
Кумторкалу, намеревались встретиться с Нажмуддином, чтобы поведать ему
о планах. К Гоцинскому явились Мавраев и Тахо-Годи и последний впоследствии вспоминал: «...С Мавраевым идем к имаму. Сообщаем положение дела:
растерянность и неорганизованность «тыла», нежелание Областного Съезда
войны с большевиками и необходимость переговоров. Ответ Нажмуддина
был короток: скажи ему, т.е. мне, передал он через говорившего по-аварски
Мавраеву, что если Областной Съезд не хочет воевать – пусть отзывает свои
войска. Я со своими пойду и возьму Петровск, а потом и Шуру, а вам нечего
делать в Петровске»2.
Вновь собрав достаточно большие силы, Гоцинский приготовился к военным действиям. «27 апреля 1918 г., – писал Дибиров, – войска пошли в
наступление на город. Сами большевики им не могли оказать сопротивление
и, сев на пароходы, готовились отступать. Но в это время им оказали большую
поддержку городские жители и рабочие. Последние начали обстреливать из
домов и из разных прикрытий войска Нажмуддина. Его дагестанские отряды
бились весьма стойко. Но бывшие среди них не вооруженные хуржунники
(сумочники), пришедшие с войском с целью грабежа, начали бежать из города и этим внесли замешательство и панику. Войско также начало бежать.
Много нажмуддиновцев было убито и ранено. Из Петровска Нажмуддин
поехал прямо к себе в селение...»3.
Таким образом, правление Гоцинского в городе продолжалось около трех
недель, после чего здесь вновь была установлена советская власть.4
В то время, когда в Петровске происходили боевые столкновения, в
Темир-Хан-Шуре был созван Всеобщий съезд дагестанских представителей,
открывшийся 18 апреля 1918 г., на котором обсуждались текущие события.
После поражения под Петровском нажмуддиновских войск вновь избранный
исполком отправил делегацию в Петровск для переговоров с большевиками.
Однако «представителями Советской власти было заявлено, что о мире не

Дибиров М. Указ. соч. С. 58.
Гаджиев А. Миллионер Тагиев Гаджи Зейналабдин. Махачкала, 2000. С. 54.
3
Далгат А. В огне революции. Воспоминания. Махачкала, 1960. С. 134.
4
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 256. Л. 68–69.
5
Кадишев А. Указ. соч. С. 93.

Доного Х.М. Указ. соч. С. 223.
Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 51.
3
Дибиров М. Указ. соч. С. 58; Эмиров Н. Установление Советской власти в Дагестане и
борьба с германо-турецкими интервентами (1917–1919). М., 1949. С. 64.
4
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников Гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 43. Л. 4.

182

183

1

2

1

2

может быть речи до тех пор, пока имам Гоцинский и его присные не будут
выданы революционным властям».
Послe событий под Петровском произошла новая расстановка сил. Большинство аулов Темир-Хан-Шуринского округа, признав власть большевиков,
выступило против Гоцинского. Даргинский округ, подчинившись Али Хаджи
Акушинскому, вошел в союз с большевиками, тогда как селения Ходжал Махи
и Куппа из этого округа поддерживали Нажмуддина. Большинство аулов
Аварского, Андийского и Гунибского округов подчинялось Нажмуддину
Гоцинскому и Узун-Хаджи.
После бегства из-под Петровска Гоцинский и Узун-Хаджи вновь начали
мобилизацию горцев. Первый действовал в Салатавском и Хасавюртовском
районах, второй – на границах Темир-Хан-Шуринского округа. Стычки происходили не только с большевиками, но и с аулами, поддерживавшими их.
Так, из Чиркея, Казанище, Дженгутая и некоторых других аулов сторонниками Нажмуддина было угнано несколько тысяч голов овец.
19 апреля они, опустошив провиантские склады в Темир-Хан-Шуре, забрав с собой лошадей, волов, пулеметы и патроны, ушли в горы, а 21 апреля
в город вошли большевики1. В горах Нажмуддин продолжал поднимать
народ на борьбу с большевистской властью2. Немалую помощь в этом ему
оказывали и турецкие эмиссары, проникнувшие в горные районы Дагестана,
имевшие целью подготовить здесь почву с помощью Гоцинского для прихода
турецких войск. Последние в это время, захватив восточную часть Армении,
продолжали продвигаться вглубь Закавказья и держали путь на Баку.
По итогам второй главы исследования можно сделать следующие выводы:
1. После победы Октябрьской революции 1917 г. наиболее актуальным
вопросом для руководства Терека и Дагестана было создание антибольшевистского правительства, куда бы вошли представители горцев и казаков.
1 декабря 1917 г. на совместном заседании во Владикавказе было создано
Терско-Дагестанское правительство из представителей терских казаков,
горцев и союза городов Терека и Дагестана. Во главе правительства был
поставлен Терский атаман М. Караулов. Противоречивость этого союза осознавалась обеими главными сторонами этого альянса. Именно это привело
к трагедии 13 (26)декабря 1917 г., когда был убит терский атаман и глава
правительства М. Караулов.
1
А. Кадишев пишет о том, что это произошло 5 мая, т.е. 22 апреля по старому стилю
(Кадишев А. Указ. соч. С. 93). По поводу даты вхождения красных в дагестанскую столицу
есть довольно серьезные разночтения. В советских источниках говорится о том, что красные
заняли Темир-Хан-Шуру 19 апреля (2 мая) 1918 г. (Борьба за установление и упрочение
Советской власти в Дагестане. 1917–1921 гг. Сборник документов и материалов. М., 1958.
С. 110–111.). У А. Безугольного фигурирует дата 18 апреля (Безугольный А. Генерал Бичерахов
и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции
на Кавказе. 1917–1919. М., 2011. С. 104). У исследователя Р. Джамбулатова датой взятия
красными дагестанской столицы значится 15 апреля 1918 г. (Джамбулатов Р. Гражданская
война в Терской области в 1918 – начале 1919 гг. // Вопросы истории. 2008. № 12. С. 79).
2
Институт языка, литературы и истории им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра
Российской Академии Наук. Ф. 2. Воспоминания участников гражданской войны в Дагестане. Оп. 1. Д. 193. Л. 16.

184

2. Убийство М. Караулова устранило последнюю преграду для начала
полномасштабных боевых действий на Тереке в конце 1917 – начале 1918 г.
Изначально практически недееспособное Терско-Дагестанское правительство
потеряло своего признанного лидера. Обе противоборствующие стороны
начали искать себе союзников. Горцы привлекли на свою сторону части Туземного корпуса, казаки пытались привлечь на свою сторону местные гарнизоны и возвращавшиеся с фронта Мировой войны части. Парадоксально, что
именно попытка казаков привлечь возвращающиеся части с фронта на свою
сторону в борьбе с горцами привела к гибели терского атамана М. Караулова.
3. Казаки пытались в том числе опереться на большевиков в своей борьбе с
горцами, что привели к их довольно курьезному союзу. Именно в этот период
терское казачество в массе своей выступала как пробольшевистская сила.
На этом и сыграли большевики Терека во главе с С. Кировым на 1-м и 2-м
съездах народов Терека. Первый съезд (25–31 января 1918 г.) предотвратил
начало крупномасштабной войны казаков и осетин против чеченцев и ингушей. Была создана Социалистическая группа, куда вошли представители
всех социалистических партий, был создан Терский народный совет, что
подготовило принятие Советской власти в регионе.
4. Принятие Советской власти на Тереке произошло на 2-м съезде народов
Терека (16 февраля – 15 марта 1918 г.). Съезд начал свою работу в Пятигорске,
закончил во Владикавказе. В промежутке между этими событиями к работе
съезда были привлечены фракции ингушей и чеченцев, которые солидаризировались с соцгруппой и большевиками в вопросе о признании власти
Советов, которая произошла 4 марта 1918 г. После этого съезд переехал в
терскую столицу Владикавказ, откуда вынуждено было ретироваться бессильное Терско-Дагестанское правительство. Таким образом, Советская
власть на Тереке установилась в марте 1918 г. мирным путем, и во многом
этому способствовала лояльная позиция казачества.
5. В Дагестане борьба шла между шариатистами и леволиберальной
общественностью. Шариатисты во главе с Н. Гоцинским и Узун-Хаджи
столкнулись с Дагестанским исполкомом во главе с Д. Коркмасовым. Активная фаза борьбы началась в январе 1918 г., когда на 3-м общедагестанском
съезде шариатисты фактически потерпели поражение и уступили власть
дагестанским социалистам и либералам. До определенного времени обеим
сторонам приходилось идти на компромисс, сотрудничать друг с другом.
Однако вскоре произошел раскол в связи с тем, что надо было определить
свою позицию по отношению к Советской власти. В Петровске местный ВРК
фактически заявил свои претензии на власть на областном уровне. После
непродолжительной борьбы, чему предшествовала посылка дагестанских
исламских войск на помощь азербайджанским исламистам, завершившаяся
их поражением, победа склонилась на сторону большевиков. На помощь
дагестанским больше