Author: Земсков В.Н.
Tags: всеобщая история вторая мировая война сталин история сталинизма
ISBN: 978-5-4444-6437-3
Year: 2018
Similar
Text
СТАЛИНИАНА
СТАЛИНСКАЯ
ЭПОХА
Москва
«Вече»
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)62
355
Печатается с разрешения ООО «Торговый дом Алгоритм»,
владельца исключительных авторских прав
Земсков, В.Н.
355 Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация.
1924—1954 / Виктор Земсков. — М. : Вече, 2018. — 304 с. : ил. —
(Сталиниана).
гаВЫ 978-5-4444-6437-3
Знак информационной продукции 12+
Книга Виктора Земскова рассказывает о малоизвестных явлениях сталинской
эпохи, наиболее часто фальсифицируемых в современной историографии. Автор
подробно рассматривает вопросы коллективизации и борьбу с кулаками, различные
аспекты репрессий, состояние советского общества накануне Великой Отечествен¬
ной войны, трагедию немецкого плена и репатриацию советских граждан по оконча¬
нии войны, разоблачает различные мифы и фальшивки. Книга рассчитана на самый
широкий круг читателей.
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)62
ISBN 978-5-4444-6437-3
© Земсков В.Н., наследники, 2018
© ООО «Издательство «Вече», 2018
Глава первая
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
И СОЗДАНИЯ КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОЙ СИСТЕМЫ В СССР
Минуло уже более восьми десятилетий с тех пор, как в 1930 г. нача¬
лась сплошная коллективизация крестьянских хозяйств — и как бы к это¬
му сейчас ни относиться, она коренным образом изменила пути разви¬
тия и уклад жизни деревни, стала важной судьбоносной вехой в истории
нашей страны.
Вопросов вокруг проблемы коллективизации и образования колхозно¬
совхозной системы существует много. Что это такое? То ли это истори¬
ческая ошибка? Или, наоборот, это нечто закономерное, прогрессивное?
Или, может быть, это причудливый синтез того и другого? И масса других
вопросов.
Изучение этой проблемы необходимо также и в контексте перспектив
развития современного сельского хозяйства. Хотя в обозримом будущем
фермерские хозяйства и будут развиваться, но не думаем, что они бу¬
дут доминировать. А доминировать будут, представляется, акционерные
сельскохозяйственные предприятия, как правило, на базе бывших кол¬
хозов и совхозов. Подчеркиваем: на базе бывших колхозов и совхозов.
То, что было заложено в 1930 г. и о чем повествуется в «Поднятой це¬
лине» М.А. Шолохова, оказалось таким наследием, от которого сегодня
невозможно избавиться, если даже кому-то это очень захотелось бы. Ре¬
ально это наследие можно как-то трансформировать, придавать ему иное
качественное содержание.
Все это обусловливает повышенную актуальность проблемы коллекти¬
визации и ее последствий в судьбах нашего народа.
3
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Проблема коллективизации довольно интенсивно разрабатывалась в со¬
ветский период, особенно в 1960-е — 1970-е гг. Надо сказать, что эта тема
относилась к числу наиболее политизированных и идеологизированных.
Существовал целый набор идеологических штампов, клише, шаблонов,
стереотипов, которым авторы должны были следовать неукоснительно.
Малейшее отклонение от них было чревато обвинениями в оппортунизме,
ревизионизме, отходе от линии партии и т.п., а это по тем временам были
страшные обвинения. Это касалось всего комплекса вопросов, связанных
с коллективизацией и образованием колхозно-совхозной системы.
Допустить смысловую корректировку в идеологических и политиче¬
ских постулатах было для авторов чрезвычайно рискованно и чревато
неприятными последствиями. Например, если речь шла о перегибах, то
надо было писать: борьба партии против перегибов и искривлений в кол¬
хозном строительстве — и ни в коем случае нельзя было написать: пере¬
гибы и искривления, допущенные партией. Это могло означать конец на¬
учной карьеры — такого не простили бы. Поэтому авторам надо было
тщательно следить за формулировками, чтобы не допустить какой-либо
идеологической погрешности. Таковы были издержки профессии исто¬
рика в те времена.
При оценке советской литературы все это, конечно, надо иметь в виду,
но, абстрагируясь от чрезмерной политизированности и идеологизирован-
ности, следует признать ее весомый вклад в разработку проблем коллекти¬
визации, развития колхозного строя и т.д.
Сказывалась в советское время и ограниченность Источниковой базы.
В архивах выдавались далеко не все документы, а только те, которые не
имели грифа «секретно» или «совершенно секретно». Выпадал целый
пласт исторических источников партийных и государственных органов
и целиком были недоступны документы органов ОГПУ—НКВД. При та¬
кой ограниченности источниковой базы трудно было вести разговор о до¬
статочно полной и разносторонней научной разработке этой проблемы и ее
различных аспектов.
Апологетическому характеру исследований по коллективизации
и колхозно-совхозному строительству способствовал и характер доступ¬
ных источников. Ведь засекречены были документы, в которых все это вы¬
глядело в неприглядном виде, а в доступных, наоборот, как правило, в ра¬
дужных тонах. Вольно или невольно это накладывало соответствующий
отпечаток на содержание и тональность исследований по этой теме.
4
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Коллективизация и колхозное строительство и даже раскулачивание
с выселением людей выглядели в каком-то приглаженном виде. Получа¬
лось, что крестьянство не пережило никакой трагедии, а, наоборот, без
особых издержек вступило в новую, счастливую жизнь, которая олицетво¬
рялась с колхозами. По нашему мнению, из всего комплекса выходившей
в советской время научной, популярной, мемуарной, художественной ли¬
тературы именно в романе М.А. Шолохова «Поднятая целина» нарисована
наиболее объективная картина коллективизации.
Тем не менее большой позитивный вклад советской научной литера¬
туры в изучение проблемы бесспорен. Была проведена значительная ра¬
бота по сбору, систематизации, анализу доступного материала. Литерату¬
ры в количественном отношении было довольно много (включая статьи
в журналах, ученых записках и т.д.), так что уже в советское время стали
выходить соответствующие библиографические указатели1.
Выделить в качестве ведущих научных исследований советского времени
надо, прежде всего, работы В.П. Данилова по истории доколхозной деревни
и коллективизации, вышедшие в 1950-е — 1970-е гг.2 В таком направлении,
как история раскулачивания, выделяется вышедшая в 1972 г. монография
H.A. Ивницкого3. Отдельным направлением было изучение истории совхо¬
зов и совхозного строительства, и здесь ведущей фигурой был И.Е. Зеленин,
выпустивший ряд монографий по этой тематике4. Выходили в свет также
фундаментальные коллективные труды по истории коллективизации и, еще
шире, по истории советской деревни периода 1920-х — 1930-х гг.5
1 См., напр.: История советской деревни (1917—1967): Указатель литературы
(1945—1967 гг.) / Отв. ред. В.П. Данилов. Сост.: Р.Г. Столъникова (отв.), О.М. Вер¬
бицкая, Л.Н. Денисова и др. Вып. 1—4. М.: Институт истории СССР АН СССР,
1975.
2 Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок коллективи¬
зации сельского хозяйства в СССР. М., 1957: Он же. Советская доколхозная дерев¬
ня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; и др.
3 Ивницкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как
класса. 1929—1932 гг. М., 1972.
4 Зеленин И.Е. Зерновые совхозы СССР (1933—1941 гг.). М., 1966; Он же.
Совхозы СССР в годы довоенных пятилеток. 1928—1941. М., 1982; и др.
5 Ленинский кооперативный план и борьба партии за его осуществление. М.,
1969; Коллективизация сельского хозяйства в СССР: Пути, формы, достижения.
Краткий очерк истории. М., 1982; История советского крестьянства. Т. 2. Совет¬
ское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства.
Конец 1927—1937 / Редколлегия: И.Е. Зеленин (отв. ред.) и др. М., 1986; и др.
5
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Однако уже в 1980-е гг. стала все острее ощущаться ограниченность
источниковой базы. Для дальнейшего плодотворного развития данного на¬
правления исторической науки (как в фактологическом, так и в концепту¬
альном плане) требовалось радикальное расширение источниковой базы,
что и произошло в конце 1980-х — 1990-х гг. за счет получения доступа
исследователям к ранее засекреченным пластам исторических источников
в виде документации с грифом «секретно» или «совершенно секретно»
ОГПУ, НКВД, а также ЦК ВКП(б) и других партийных органов, СНК СССР
и других государственных органов.
Важное значение имела публикация в 1989 г. документального сборни¬
ка «Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе
коллективизации. 1927—1932 гг.»1, в котором ярко проявились отход от
прежних стереотипов и стремление к коренному переосмыслению про¬
блем коллективизации и раскулачивания. И хотя в сборнике преобладают
материалы, отражающие официальные оценки происходивших в деревне
событий, составителям удалось включить рассекреченные документы из
партийных и государственных архивов, объективно освещающие положе¬
ние в деревне (материалы ЦК ВКП(б), ЦИК и СНК СССР, ВЦИК, Нарком-
зема, Колхозцентра и др.).
В конце 1980-х и 1990-х гг. произошел крутой поворот в разработке этой
проблемы, который шел по двум линиям: 1) концептуальной; 2) и по линии
массового ввода в научный оборот ранее засекреченных документов.
Вышел ряд документальных публикаций, среди которых надо выделить
многотомное фундаментальное издание «Трагедия советской деревни. Кол¬
лективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927—1939»2.
Помимо Института российской истории РАН, в его подготовке участвова¬
ли Федеральная архивная служба России и ее архивы, Центральный архив
ФСБ, Московская высшая школа социальных и экономических наук со¬
вместно со специалистами из США, Канады, Австралии, Великобритании
1 Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллек¬
тивизации. 1927—1932 гг. Сб. документов / Сост.: В.П. Данилов, Н.А. Ивницкий,
С.А. Иникова и др. М., 1989.
2 Трагедия советской деревни: Коллективизация и раскулачивание. Документы
и материалы в 5 томах. 1927—1939 / Главные редактора: В.П. Данилов, Р. Маннинг,
Л. Виола. Т. 1. Май 1927 — ноябрь 1929. М., 1999; Т. 2. Ноябрь 1929 — декабрь
1930. М., 2000; Т. 3. Конец 1930— 1933. М., 2001; Т. 4. 1934—1936. М., 2002; Т. 5.
1937—1939. Кн. 1. 1937. М., 2004; Т. 5. Кн. 2. 1938—1939. М., 2006.
6
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
и Республики Корея. Одновременно выходили в свет тома другого фун¬
даментального документального издания — «Советская деревня глазами
ВЧК—ОГПУ—НКВД. 1918—1939»1.
Большинство документов, представленных в этих фундаментальных
документальных публикациях, выявлено в архиве бывшего КГБ (ныне —
ФСБ). Они проливают свет на многие явления, о которых раньше можно
было только догадываться. Главное, по нашему мнению, в них — это то,
что показано сопротивление крестьян коллективизации и раскулачиванию,
проявлявшееся в различных формах.
В 1997—1998 гг. изданы два уникальных по своему составу и содер¬
жанию сборника документов: «Коллективизация и крестьянское сопро¬
тивление на Украине» и «Рязанская деревня в 1929—1930 гг.: Хроника
головокружения»2. Помимо этого, вышел в свет еще ряд документальных
публикаций, в том числе в регионах3.
Здесь уместно упомянуть, что в 2008 г. вышел очередной том за 1930-й
год документального сборника «“Совершенно секретно”: Лубянка —
Сталину о положении в стране», в котором, среди прочих, представлены
также документы, касающиеся коллективизации, положения в деревне,
настроений в деревне и, особенно, отчеты органов ОГПУ по «кулацкой
контрреволюции»4.
Радикальное расширение источниковой базы означало не просто нача¬
ло нового этапа в развитии данного направления исторической науки, а на¬
стоящий «революционный переворот».
Во-первых, данная научная проблема получила мощные жизненные
силы для дальнейшего изучения, а до этого она в источниковедческом пла¬
не все более загонялась в тупиковую ситуацию.
1 Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. 1918—1939: Документы и
материалы в 4 томах / Под редакцией А. Береловича и В.П. Данилова. Т. 2. 1923—
1929. М., 2000; Т. 3. 1930—1934. Кн. 1. 1930—1931. М., 2003; и др.
2 Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине (ноябрь 1929 —
март 1930 гг.) / Отв. ред.-сост.: В. Васильев, Л. Виола. Винница, 1997; Рязанская
деревня в 1929—1930 гг.: Хроника головокружения / Отв. ред.-сост.: Л. Виола,
Т. Макдоналд, С.В. Журавлев, А.Н. Мельник. М.; Торонто, 1998.
3 Из истории раскулачивания в Карелии. 1930—1931 гг. / Сост.: Л.И. Драздо-
вич, А.Ю. Жуков, В.Г. Макуров и др. Петрозаводск, 1991; и др.
4 «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране. Т. 8.
1930 г. / Редколлегия: А.Н. Сахаров, B.C. Христофоров, Г.Н. Севостьянов (отв. ре¬
дакторы) и др. М., 2008.
7
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Во-вторых, изучение новых архивных источников вскрыло множество
аспектов и нюансов, о многих из которых раньше ввиду засекреченности
документов ничего (или почти ничего) не было известно.
В-третьих, даже те аспекты проблемы, которые ранее в той или иной
степени не были секретом для исторической науки, под воздействием вво¬
да в научный оборот обширного нового материала стали разрабатываться
несравненно более глубоко и всесторонне.
Наконец, ввод в научный оборот нового мощного пласта исторических
источников привел не только к радикальному обогащению Источниковой
базы, но и во многих случаях к серьезной корректировке и переосмысле¬
нию многих вопросов изучаемой темы.
Особенно ярко все это проявилось в посвященных истории коллективи¬
зации и раскулачивания работах H.A. Ивницкого, опубликованных в пост¬
советский период1. Концептуально они сильно разнятся с его же труда¬
ми по данным сюжетам, вышедшими в 1960-х — 1970-х гг., что является
следствием коренного переосмысления многих принципиальных вопросов
изучаемой темы.
Следует отметить, что научные исследования и сборники документов
по коллективизации (причем на довольно приличной источниковой базе,
с наличием подчас уникальных документов и материалов) выходят в свет
и за рубежом. Так, канадская исследовательница Л. Виола опубликовала
в 1996 г. в США научную монографию, посвященную крестьянскому сопро¬
тивлению коллективизации. В том же году в Италии вышел тематический
сборник «Красная Армия и коллективизация деревни (1928—1933 гг.)»2.
В настоящее время выявились целые сюжетные направления, которые
раньше, в советское время, совершенно невозможно было исследовать вви¬
ду полного отсутствия источников. К ним, в частности, относится спецпо-
селенческая проблема. Вот, например, вышедшая в 2003 г. в издательстве
«Наука» наша монография «Спецпоселенцы в СССР. 1930—1960» целиком
построена на ранее строго засекреченных документах, главным образом
1 Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание: начало 30-х годов. М.,
1994; Он же. Репрессивная политика советской власти в деревне. 1928—1933 гг.
М., 2000; Он же. Судьба раскулаченных в СССР. М., 2004.
2 Красная Армия и коллективизация деревни (1928—1933 гг.) / Отв. за ис-
след. Ф. Беттанин. Сост.: А. Романо, Н. Тархова. Наполи, 1996 (на рус. и ит. язы¬
ках); Viola L. Peasant Rebels under Stalin: Collectivisation and the Culture of Peasant
Resistence. N.Y., 1996; и др.
8
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ОГПУ—НКВД1. Истории спецпоселенцев и спецпоселенческой системы,
составной частью которой являлась «кулацкая ссылка», посвящены также
научные труды В.А. Берлинских, Н.М. Игнатовой, С.А. Красильникова,
Т.И. Славко, В .Я. Шашкова и других исследователей2.
В постсоветской литературе практически единодушно осуждается
«ликвидация кулачества как класса» в той форме, какой она осуществля¬
лась. И с экономической точки зрения (уничтожение передовых крестьян¬
ских хозяйств, дававших товарную продукцию) и особенно с гуманитарной
она выглядит ужасающе. Поэтому тех, кто бы все это одобрял и восхвалял,
в современной литературе нет.
Что касается коллективизации, то в ее оценке в постсоветской литера¬
туре нет такого единодушия. Здесь мнения расходятся по узловому вопро¬
су — было ли вообще нужно или не нужно кооперирование крестьянских
хозяйств, являлось ли это назревшей исторической потребностью? Что
касается ведущего историка-аграрника В.П. Данилова, то его критика по¬
литики коллективизации касалась в основном форм и методов ее осущест¬
вления, проявленного насилия над крестьянством, серьезных негативных
последствий для производительных сил сельского хозяйства и т.д.
Но в главном В.П. Данилов и в постсоветский период остался на преж¬
них позициях: кооперирование сельского хозяйства было исторической
необходимостью; хозяйствование на мелких земельных участках с помо¬
щью примитивных орудий обрекало крестьян на тяжелый ручной труд,
обеспечивая им всего-навсего поддержание существования, бесконечное
воспроизводство всё тех же отсталых условий труда и быта. Он, правда,
оговаривался, что мелкое крестьянское хозяйство отнюдь не исчерпало
возможностей для дальнейшего развития, но они, эти возможности, были
ограниченными с точки зрения потребностей страны, вставшей на путь
индустриализации.
1 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930—1960. М., 2003.
2 Шаткое В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане: Роль спецпереселенцев в раз¬
витии производительных сил на Кольском полуострове. 1930—1936 гг. Мурманск,
1993; Он же. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев. 1930—1954 гг.
Мурманск, 1996; Он же. Спецпереселенцы в истории Мурманской области. Мур¬
манск, 2004; Славко Т.И. Кулацкая ссылка на Урале. 1930—1936. М., 1995; Бер-
динских В.А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России.
Киров, 2003; Красильников С.А. Серп и Молох: Крестьянская ссылка в Западной
Сибири в 1930-е годы. М., 2003; Игнатова Н.М. Спецпереселенцы в Республике
Коми в 1930—1950-е гг. Сыктывкар, 2009; и др.
9
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Такая точка зрения в настоящее время далеко не всеми разделяется. Мы
же склонны с ней согласиться. В стране, осуществляющей модернизацию,
полномасштабный переход к индустриальному обществу, аграрный сек¬
тор, представленный в основном сетью мелких полунатуральных хозяйств
и более характерных для слаборазвитых стран Азии, Африки и Латин¬
ской Америки, в любом случае нуждался в реформировании; разумеется,
не обязательно в форме тотального включения крестьянства в колхозно¬
совхозную систему.
Открытым остается вопрос о людских потерях при коллективизации,
раскулачивании, а также голоде 1933 г. Имеющиеся в литературе оценоч¬
ные цифры нельзя признать удовлетворительными. Особенно неудовлет¬
ворительно выглядит отнесение всей убыли, всего сокращения сельского
населения к умершим и погибшим от коллективизации, раскулачивания,
голода, хотя тогда шел интенсивный процесс урбанизации, стремительный
рост городского населения в основном за счет массового исхода сельского
населения в города. И это было главной причиной сокращения численно¬
сти сельского населения.
Разумеется, социальные преобразования такого рода и масштаба не
могли негативно не сказаться на демографической ситуации в деревне,
привели к повышению смертности, снижению рождаемости и, в конечном
счете, к заметному замедлению темпов роста населения СССР в целом.
По данным ЦУНХУ (Центрального управления народнохозяйственно¬
го учета), за 1929 год численность населения СССР увеличилась почти на
2,8 млн. В последующие три года (1930—1932) это увеличение составило
еще 6,1 млн человек, однако среднегодовые темпы прироста населения были
ниже уровня 1929 г. почти на 30 %. Спорным остается вопрос о масштабах
смертности от голода в 1933 г. Данные ЦУНХУ о том, что за 1933 год умень¬
шение численности населения СССР составило 1,6 млн, ряд исследовате¬
лей считает неполными, полагая, что в действительности демографические
потери были значительно большими1. Было бы неверным скачок в уровне
смертности в 1933 г. причислять только к негативным последствиям коллек¬
тивизации — здесь имел место целый комплекс неблагоприятных факторов,
включая стихийное бедствие (засуху) на больших территориях, в основных
зерновых регионах (Украина, Северный Кавказ и др.).
1 Население России в XX веке: Исторические очерки. Т. 1. 1900—1939 / Отв.
редакторы: Ю.А. Поляков, В.Б. Жиромская. М., 2000. С. 339—340, 346.
10
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Можно считать установленным масштаб смертности в «кулацкой ссыл¬
ке», или на спецпоселении, что одно и то же. Через «кулацкую ссылку»
за четверть века, т.е. с 1930 г. до ее окончательного упразднения по по¬
становлению Совета Министров СССР № 1738—789сс «О снятии ограни¬
чений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц» от 13 августа
1954 г., прошло порядка 2,5 млн человек. В «кулацкую ссылку» попали не
все раскулаченные, но большая часть. Там умерло не менее 700 тыс., в том
числе 450 тыс. приходятся на первые четыре года (1930—1933). Это не¬
естественно высокий уровень смертности, во много раз превышающий все
допустимые показатели естественной смертности. В последующие 20 лет,
с 1934 по 1954 г., в «кулацкой ссылке» умерло еще около 250 тыс. человек,
но это уже была в основном естественная смертность (от старости и т.д.)1.
Преобразования такого масштаба, каковым являлась коллективизация
сельского хозяйства, невозможно было провести, не опираясь на какую-
то социальную базу в деревне. А таковой социальной базой могла быть
в основном только бедняцко-батрацкая часть деревни (примерно 73 сель¬
ского населения)2. Для них была характерна безлошадность, а без лошади
в тех условиях вести нормальное сельское хозяйство было невозможно..
Даже имея землю, «безлошадные» хозяйствовать самостоятельно не мог¬
ли и, как правило, находились в зависимости от зажиточных слоев де¬
ревни. Такое положение трудно было изменить в одиночку; для них, т.е.
для бедняцко-батрацкой массы, объективно выход был в объединении.
В их среде встречались люди, подверженные антиколхозным настроени¬
ям, в том числе и откровенно прокулацким («подкулачники»), но таковых
было явное меньшинство. В целом же именно бедняцко-батрацкая часть
сельского населения и стала той социальной базой, на которую в основном
опирались и при коллективизации, и при ликвидации кулачества.
В отличие от безлошадных бедняков и батраков, семьи крестьян-
середняков, составлявшие почти 2/3 от общего числа крестьянских хозяйств,
имели минимальное количество рабочего скота (обычно одну или две лоша¬
ди), что позволяло им в достаточно приемлемом объеме выполнять весь цикл
необходимых сельскохозяйственных работ. Середняцкая масса деревни была
неоднородной, прослеживалась дифференциация в материально-бытовом
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89.
Л. 216; Земсков В.Н. Указ. соч. С. 20—21, 281.
2 Данилов В.П. Коллективизация: как это было // Страницы истории советско¬
го общества: факты, проблемы, люди. М., 1989. С. 240.
11
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
положении (существовали понятия «крепкий середняк», «маломощный се¬
редняк» и т.п.). Факты, которыми мы располагаем, говорят о том, что идею
образования колхозов большинство середняков встретило отрицательно
(главным образом из-за того, что членство в колхозах требовало передачи
в «общий котел» своего земельного надела, рабочего скота и другой едино¬
личной собственности, а к такому повороту событий они были психологиче¬
ски не готовы). Однако перспективы создать по-настоящему высокопродук¬
тивные товарные хозяйства у них были весьма призрачными. Середняцкие
хозяйства — это, чаще всего, хозяйства малотоварные, потребительские,
с тенденцией к очень медленному и неустойчивому, зависимому от многих
факторов (природных, демографических и др.) росту производства. В серед¬
няцких хозяйствах безраздельно господствовал ручной и конно-ручной труд.
Финансовых возможностей для приобретения тракторов, комбайнов и дру¬
гой дорогостоящей техники у них не было.
В литературе последнего времени прослеживается тенденция абстра¬
гироваться от фактора неоднородности крестьянства и различающейся
ментальности отдельных его групп, а этого делать не следует — иначе кар¬
тина получается, мягко говоря, не совсем соответствующая исторической
правде.
В свете этого следовало бы воздерживаться от абсолютизации опреде¬
ления «революция сверху» применительно к коллективизации. Миллион¬
ные массы «низов» тоже имели к ней отношение. В крестьянской среде
было (и немало) настоящих энтузиастов колхозного движения. Трактовку
коллективизации как исключительно «революции сверху» мы расценива¬
ем как поверхностную, одностороннюю. Более того, такая трактовка суще¬
ственно искажает реальную картину.
В литературе трудно найти ясное и вразумительное объяснение того
факта, почему, несмотря на негативное и скептическое отношение боль¬
шинства крестьян к колхозам, тем не менее к 1936—1937 гг. коллекти¬
визация практически завершилась с почти полным охватом сельского
населения колхозно-совхозной системой. Основной постулат советской
литературы, что это якобы произошло вследствие осознания крестьяна¬
ми преимуществ колхозного строя, явно грешит лукавством и, по крайней
мере, к % крестьянства неприменим. Нельзя признать приемлемым и рас¬
пространенный в литературе и публицистике новейшего времени тезис
о том, что крестьяне были загнаны в колхозы в результате главным образом
карательно-репрессивных мер, чуть ли не под дулом пистолета.
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
По нашему убеждению, главное объяснение того, что почти все сель¬
ское население оказалось в колхозах и совхозах, следует искать в сфере
фискально-экономической. С одной стороны, это были объявленные нало¬
говые льготы для колхозов и колхозников, а с другой — постоянное усиле¬
ние налогового пресса на единоличников.
В процессе удушения единоличных хозяйств важную роль сыграло со¬
стоявшееся 2 июля 1934 г. совещание в ЦК ВКП(б) по вопросам коллекти¬
визации, на котором выступал с речью И.В. Сталин. Он объявил о начале
нового, завершающегося этапа коллективизации. Предлагалось перейти
в «наступление» на единоличника путем усиления налогового пресса,
ограничения землепользования и т.п. В августе — сентябре 1934 г. были
повышены ставки сельхозналога с единоличников и, кроме того, введен
для них единовременный налог, а также на 50 % увеличены нормы обяза¬
тельных поставок продукции государству по сравнению с колхозниками1.
С этими налогами и обязательными поставками и колхозникам было
сложно справиться, они и не всегда справлялись, а единоличники-то долж¬
ны были поставлять на 50 % больше! При такой налоговой и фискальной
политике вести единоличные хозяйства стало совершенно невозможно.
Для единоличников в хозяйственном плане это было равносильно смерт¬
ному приговору. Для них, единоличников, оставались два выхода: либо
бежать в город и устраиваться на заводы, фабрики и другие предприятия,
либо идти в колхозы. Третьего пути практически не было.
Каждая семья, вступающая в колхоз, должна была писать заявление
с просьбой о приеме, где обязательно указывалось, что они вступают в кол¬
хоз добровольно, или по своей воле. Так что юридически все это оформ¬
лено как добровольное волеизъявление крестьянства. Но исследователи,
конечно, имеют право на собственные мнения на этот счет. Соглашаясь
с мнением многих исследователей, что коллективизация применительно
к большинству крестьянства была насильственной, мы исходим из того,
что усиление налогового пресса на единоличные хозяйства, служившего
основным побудительным мотивом для вступления в колхозы, являлось
формой насилия. Однако часть крестьян вступали в колхозы вполне добро¬
вольно, связывая с ними свои жизненные перспективы и надежды. После
публикации в начале марта 1930 г. статьи И.В. Сталина «Головокружение от
успехов», осудившей факты насилия над крестьянами и декларировавшей
1 Данилов ВЛ. Коллективизация: как это было... С. 251.
13
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
принцип добровольности колхозного движения1, происходил массовый ис¬
ход («отлив») из колхозов. В августе 1930 г., когда «отлив» прекратился,
колхозы объединяли 21,4 % крестьянских хозяйств2. Вот эту величину мы
условно определяем как удельный вес крестьян, для которых коллективи¬
зация была действительно делом добровольным.
Не следует изображать дело так, что проведение радикальных
социально-экономических преобразований в деревне вопреки воле и же¬
ланию большинства крестьян будто бы является большевистским изобре¬
тением. Такой подход к крестьянству находится в русле многовековых
российских традиций. В эпоху крепостного права и после его отмены по¬
земельные отношения регулировались посредством административного
ресурса, а любые протестные проявления подавлялись по преимуществу
мерами карательного характера. Такие острейшие протестные проявления,
как разинщина или пугачёвщина, в природе происхождения которых дале¬
ко не последнее место занимало недовольство существующими поземель¬
ными отношениями, подавлялись с особой жестокостью.
В современной литературе высказывается ряд оригинальных идей,
некоторые из которых, мягко говоря, озадачивают. Чего стоят, напри¬
мер, определения, что система колхозов и совхозов есть якобы Агро-
ГУЛАГ. Полагаем, не нужно объяснять, что такое ГУЛАГ и что такое
организация сельскохозяйственного производства в форме колхозов
и совхозов. Это же совершенно разные вещи. По нашему убеждению,
подобные псевдоноваторские идеи следует решительно отметать как
несостоятельные.
Довольно странно звучат также призывы вернуться к системе мелких
единоличных хозяйств, существовавших до коллективизации. По всем ка¬
нонам экономической науки колхоз при всех его недостатках по сравнению
с мелким единоличным хозяйством — это значительно более передовая,
более прогрессивная форма сельскохозяйственного производства.
Приведем такое образное сравнение. Допустим, археологи выявили
какую-то археологическую культуру, носители которой достигли уровня
бронзового века и вдруг на каком-то этапе утратили технику обработки
металлов и откатились назад, в каменный век. Это регресс. Примерно то
же самое означают и призывы вернуться к системе единоличных хозяйств
1 Правда. 1930. 2 марта.
2 Данилов В.П. Коллективизация: как это было... С. 238.
14
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
периода 1920-х гг. — пятиться назад, а надо, наверное, все-таки двигаться
вперед. Правда, впереди много туманного и неясного относительно пер¬
спектив развития сельского хозяйства.
Имеющие место в литературе и публицистике исключительно нега¬
тивные оценки колхозам и совхозам зачастую даются безотносительно
к общеисторическому контексту, без учета реалий соответствующей исто¬
рический эпохи. Как-то забывается, что в ту историческую эпоху, когда
функционировала колхозно-совхозная система, наша страна сделала мощ¬
нейший индустриальный рывок, одержала победу в Великой Отечествен¬
ной войне, превратилась в ядерную державу, вышла в космос.
Конечно, советская литература в силу известных причин была нашпи¬
гована всякого рода идеологическими штампами, шаблонами и стереоти¬
пами. Однако и в постсоветской литературе наблюдается нечто подобное,
но, как правило, с противоположным знаком. Например, если советская
литература была стереотипно антикулацкой, то постсоветская — не менее
стереотипно прокулацкой.
Государственные закупочные цены на зерно и другие сельскохозяй¬
ственные продукты были в 10—12 раз ниже рыночных1. Это было очень
похоже на прямой грабеж колхозов и колхозников со стороны государ¬
ства (кстати, проблема низких закупочных цен, хотя и не так остро, как
в 1930-е гг., существует и поныне). Такая закупочная политика формирова¬
лась еще в 1920-е гг. (главным образом в связи с поиском накоплений для
индустриализации) и нередко была предметом острых внутрипартийных
дискуссий. Выступая на одном из пленумов ЦК партии (9 июля 1928 г.),
И.В. Сталин заявил, что основным источником такого накопления долж¬
ны стать «ножницы» между городом и деревней, т.е. продажа крестьянину
промышленных товаров по высоким ценам и закупка сельхозпродукции
по низким, и «это есть нечто вроде “дани”, нечто вроде сверхналога»2. По¬
добная ценовая политика к сельскохозяйственной продукции (по опреде¬
лению Сталина, нечто вроде дани или сверхналога) утвердилась в стране
на многие десятилетия вперед.
Распространено мнение, что колхозно-совхозная система, положитель¬
но проявившая себя на определенных исторических этапах, тем не менее
в долговременной исторической перспективе оказалась тупиковой, не
1 Данилов В.П. Коллективизация: как это было... С. 251.
2 Сталин КВ. Соч. Т. 11. С. 158—159, 162—172.
15
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
способной решить продовольственную проблему в стране, что и обусло¬
вило ее кризис на рубеже 80—90-х гг. XX века. Возможно, это и так, но
нельзя забывать, что в развитие колхозно-совхозной системы изначально
был заложен порочный экономический алгоритм, и всю свою историю она
функционировала в условиях искусственно заниженных закупочных цен
на сельскохозяйственную продукцию, выплачивая, таким образом, «дань»,
или «сверхналог». Будь на ее месте фермерские хозяйства, то их в таких
условиях неизбежно ожидало бы массовое банкротство, но колхозно¬
совхозная система в силу своей организации ухитрялась выживать. Во вся¬
ком случае, от этого немаловажного фактора нельзя абстрагироваться при
оценке системы колхозов и совхозов и ее места и значения в отечественной
аграрной истории.
В основном как следствие выкачивания из сельского хозяйства в ши¬
роких масштабах указанной выше «дани» («сверхналога»), в 1930-е —
1940-е гг. выдача колхозникам продукции по выработанным трудодням
была крайне незначительной, далеко не обеспечивавшей прожиточного
минимума. Причем она чаще всего была ниже прожиточного минимума
не на какие-то проценты, а в разы. Поэтому, если человек избирал себе
выплаты по колхозным трудодням в качестве единственного источни¬
ка существования, то он обрекал себя на голодную смерть. Причем со
100-процентной гарантией, без вариантов. Вопрос стоял в том, когда
именно человек умрет — до Нового года или после, но умрет обязательно.
Чтобы не допустить этого, надо было, не полагаясь особо на выплаты по
колхозным трудодням, вести личное подсобное хозяйство, на котором вы¬
ращивали для пропитания различные продукты (в первую очередь карто¬
фель). В личном подсобном хозяйстве колхозников разрешено было также
иметь одну корову, несколько голов овец, коз, свиней, домашнюю птицу. За
счет этого и выживали. Хотя и это не всегда спасало от голодной смерти.
Позднее, уже во времена Н.С. Хрущева и Л.И. Брежнева, положение су¬
щественно изменилось в лучшую сторону, но тогда, в 1930-е — 1940-е гг.,
именно так оно и было.
Заметное место в современной литературе занимают попытки най¬
ти альтернативы сталинскому плану коллективизации и раскулачивания.
В конце 1920-х гг. единственной реальной альтернативой была бухарин¬
ская концепция постепенного построения аграрно-кооперативного социа¬
лизма с мирным врастанием кулака в социализм. Оба плана, И.В. Сталина
и Н.И. Бухарина, были социалистическими, и разницу между ними можно
16
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
сформулировать так: сталинский план — радикальный социалистический,
бухаринский — умеренно социалистический.
Поскольку оба плана были социалистическими, то в них, естественно,
отсутствовали идеи (например, идея акционирования), которые воспри¬
нимались как капиталистические. Мы считаем, что в 1929—1932 гг. при
массовой коллективизации крестьянских хозяйств буквально напрашива¬
лась идея, чтобы осуществить это в форме акционирования и тем самым
сохранить у членов колхозов чувство реальных совладельцев колхозной
собственности. Однако термины «акции», «акционирование» и т.п. одно¬
значно воспринимались как понятия сугубо капиталистические. В этом
смысле мы расцениваем оба плана как ограниченные определенными рам¬
ками, и эта ограниченность диктовалась идеологией.
Вкратце бухаринская концепция выглядела так: частное крестьянское
хозяйство постепенно вовлекается в русло социалистического развития
через кооперативы для целей сбыта, снабжения, кредитования и, со вре¬
менем, производства. Бухарин предупреждал, что для этого потребуется
очень длительный период, что продвижение по этому пути пойдет черепа¬
шьим шагом1. Стержнем концепции аграрно-кооперативного социализма
Бухарина было реформаторство, постепенность и стремление к сохране¬
нию гражданского мира. Поэтому, говорил Бухарин, не следует ориен¬
тироваться на какую-то «третью революцию»2. Насколько тезис о необ¬
ходимости «третьей революции» был чужд Бухарину, настолько он был
близок социалистическому мировоззрению Сталина. Перспектива посто¬
янно ослабевающей классовой борьбы как правильного пути к социализму
(по Бухарину) была психологически глубоко чужда Сталину, уверенному,
что эта борьба (классовая) будет обостряться.
Явно слабым местом в позиции Н.И. Бухарина была его идея «мирно¬
го врастания кулака в социализм». Термин «кулаки» является синонимом
понятия «сельская буржуазия», а их численность и удельный вес в составе
сельского населения были относительно невелики (в 1927 г. к категории ку¬
1 Ваганов Ф.М. Правый уклон в ВКП(б) и его разгром (1928—1930 гг.). М.,
1970. С. 63, 92, 105, 112, 115; Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879—1929: История
и личность / Пер. с англ. М., 1990. С. 358—362; Коэн С. Бухарин. Политическая
биография. 1888—1938 / Пер. с англ. М., 1992. С. 380—385; Соколов А.К. Курс со¬
ветской истории. 1917—1940. М., 1999. С. 142—143.
2 Путь к социализму в России: Избранные произведения Н.И. Бухарина / Под
ред. С. Хайтмана. Нью-Йорк, 1967. С. 322—323.
17
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
лацких относились 3,9 % крестьянских хозяйств)1. Непонятно было, как ку¬
лаки могли мирно врастать в социализм, будучи выразителями и носителями
фермерского, частнокапиталистического пути развития сельского хозяйства.
Что значит врасти в социализм? Это значило, что рано или поздно придется
вступить в какое-то коллективное хозяйство с отказом от единоличной зе¬
мельной собственности, от частного предпринимательства. А сама эта идея
была им глубоко чужда и ненавистна. Они были носителями тенденции,
диаметрально противоположной той, которую навязывало Политбюро во
главе с И.В. Сталиным, и в перспективе многие из них (если бы им не ме¬
шали) могли вырасти, выражаясь современным языком, в преуспевающих
капиталистов-бизнесменов сельскохозяйственного профиля. На тот момент
они, т.е. кулаки, в массе своей еще таковыми не были, но в перспективе могли
ими стать. Поэтому проведенная операция по раскулачиванию, ликвидации
кулачества как класса носила также и превентивный характер. Наносился
смертельный удар по самой тенденции — фермерской, частнокапиталисти¬
ческой. Сама эта тенденция с корнем вырывалась и уничтожалась.
Концепция аграрно-кооперативного социализма Бухарина с идеей мир¬
ного врастания кулака в социализм была не революционной. Она была
эволюционной, реформаторской. Бухарин претерпел трансформацию из
революционера в эволюциониста-реформатора, а Сталин как был револю¬
ционером, так и продолжал им оставаться.
С позицией Сталина ясно. А вот в какой степени он мог опираться на
партгосаппаратных работников различных звеньев? Что представляли из
себя эти люди, которых принято называть партгосноменклатурой? В пер¬
вую очередь, что представляли из себя руководящие партийные работни¬
ки всех звеньев, начиная от секретарей райкомов и вверх по вертикали
до членов ЦК ВКП(б)? Получается так, что хотя и тогда полным ходом
шла их трансформация из профессиональных революционеров в обыч¬
ных чиновников, но на тот момент, т.е. на момент конца 1920-х — начала
1930-х гг., эта трансформация еще не зашла достаточно далеко, они еще
оставались больше революционерами. Еще свежа была память о героике
относительно недавних революционных битв, Гражданской войны, «во¬
енного коммунизма» — оттуда они черпали свое вдохновение и в массе
своей психологически были предрасположены к действиям радикального,
революционного характера.
1 Данилов В.П. Коллективизация: как это было... С. 240.
18
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Тферь коснемся вопроса о ментальности в этом вопросе сотен тысяч
рядовых членов партии того времени. Еще в своем докладе XIV съезду
партии (1925 г.) Сталин сказал: «Если задать вопрос коммунистам, к чему
больше готова партия — к тому, чтобы раздеть кулака, или к тому, чтобы
этого не делать... я думаю, что из 100 коммунистов 99 скажут, что партия
всего больше подготовлена к лозунгу: бей кулака»1.
Это к вопросу о том, насколько характерны или нехарактерны обра¬
зы Давыдова и Нагульнова в «Поднятой целине» М.А. Шолохова с их на¬
целенностью на уничтожение (экономическое и социальное) кулака, что,
в общем-то, находилось в полной гармонии с нацеленностью самого Ста¬
лина. Со слов Сталина получается, что таковых, т.е. типа Давыдова и На¬
гульнова, было 99 % от всего состава партии. Но даже если допустить, что
Сталин здесь несколько преувеличил, сгустил краски, все равно ясно, что
Бухарин со своей идеей мирного врастания кулака в социализм мог опи¬
раться на какую-то очень ограниченную часть партии. И это обстоятель¬
ство, конечно, в немалой степени предопределило конечное политическое
поражение Бухарина.
Отсюда вытекает вывод, что, если говорить о реальности каких-то
альтернатив, то всегда надо иметь в виду такой фактор, как тогдашний
менталитет правящей партии, а не сводить все дело к личной позиции
Сталина.
С учетом упомянутого выше радикального расширения и обогащения
источниковой базы еще предстоит написать обобщающие монографиче¬
ские исследования (индивидуальные и коллективные). Есть здесь место
и для подготовки кандидатских и докторских диссертаций. Наработки со¬
ветской историографии ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов —
все, что в ней есть полезного, надо использовать.
Самое сложное состоит в выработке новых концепций проблем коллек¬
тивизации, колхозно-совхозной системы и их места в рамках командно-
административной системы и, еще шире, их места в истории нашей стра¬
ны в целом. Мы употребляем слово «концепции» во множественном числе,
так как выработка какой-то одной согласованной концепции невозможна
ввиду очевидного плюрализма мнений, различия в подходах и методиках.
К тому же эта проблема до такой степени неоднозначна и противоречива,
что просто обречена быть в науке остродискуссионной.
1 Сталин КВ. Соч. Т. 7. С. 337.
19
Глава вторая
«КУЛАЦКАЯ ССЫЛКА». СТАНОВЛЕНИЕ, ЭВОЛЮЦИЯ
И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В 1930-е ГОДЫ
Как известно, коллективизация сельского хозяйства в 1929—1933 гг.
сопровождалась раскулачиванием. В конце 1929 — начале 1930 г. в неко¬
торых краях и областях по решениям местных органов власти началось
выселение кулаков за пределы области (края) с конфискацией имущества.
В дальнейшем раскулачивание приняло более широкие масштабы. Кулаки
были разделены на три категории: первая — контрреволюционный актив:
кулаки, активно противодействующие организации колхозов, бегущие
с постоянного места жительства и переходящие на нелегальное положение;
вторая — наиболее богатые кулаки, местные кулацкие авторитеты, являю¬
щиеся оплотом кулацкого антисоветского актива; третья — остальные ку¬
лаки. На практике выселению с конфискацией имущества подвергались не
только кулаки, но и так называемые подкулачники, т.е. середняки, бедняки
и даже батраки, уличенные в прокулацких и антиколхозных действиях.
Главы кулацких семей первой категории арестовывались, и дела об их
действиях передавались на рассмотрение спецтроек в составе представи¬
телей ПП (полномочное представительство) ОГПУ, обкомов (крайкомов)
ВКП(б) и прокуратуры. Кулаки, отнесенные к третьей категории, как пра¬
вило, переселялись внутри области или края, т.е. не направлялись на спец-
поселение.
Раскулаченные крестьяне второй категории и семьи кулаков первой ка¬
тегории выселялись в отдаленные районы страны на спецпоселение, или
трудпоселение (иначе это называлось «кулацкой ссылкой», или «трудовой
ссылкой»). В справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ под
названием «Сведения о высланном кулачестве в 1930—1931 гг.» указыва¬
20
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
лось, что в это время было отправлено на спецпоселение 381 173 семьи об¬
щей численностью 1 803 392 человека. В этом же документе представлена
статистика выселенных семей по регионам1.
До 1934 г. крестьяне, отправленные в «кулацкую ссылку», называ¬
лись спецпереселенцами, в 1934—1944 гг. — трудпоселенцами, с марта
1944 г. — снова спецпереселенцами (с 1949 г. — спецпоселенцами) кон¬
тингента «бывшие кулаки». Во второй половине 30-х годов наряду с на¬
званием «трудпоселенцы» продолжал употребляться и термин «спецпере-
селенцы» (как на бытовом уровне, так и в официальных документах).
О существовании в СССР в период 1930-х — 1980-х гг. историографии
этой проблемы говорить можно только с большими натяжками. Истори¬
ки были лишены источниковой базы, так как вся соответствующая доку¬
ментация была строго засекречена. Не допускалась публикация никаких
материалов, в которых бы упоминались «кулацкая ссылка» или спецпере-
селенцы. Поэтому не выходило не только научных исследований, но и ме¬
муарной и художественной литературы по данной тематике. Даже простое
употребление таких терминов, как «спецпереселенцы», «спецпоселенче-
ская система», «кулацкая ссылка» и т.п., было категорически запрещено
в открытой печати. Трудно найти какую-то другую тему, на исследование
которой было бы наложено табу в столь тотальной форме.
Несмотря на прочность закрытия этой проблемы для историков в СССР,
на практике в этой «броне» выявились отдельные слабые места, которые
в той или иной степени удалось пробить советской исторической науке.
Это касалось освещения ряда аспектов истории спецпоселенческой систе¬
мы в виде «кулацкой ссылки» в 1930-е гг. Под прикрытием исследования
проблемы коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества
как класса ряд историков (прежде всего A.A. Голубев, H.A. Ивницкий,
В.А. Сидоров, А.П. Финаров, В.Т. Шуклецов) в своих трудах, опублико¬
ванных в 60-х — 70-х гг., сделали небезуспешные попытки проследить
дальнейшую судьбу кулаков в местах высылки и в общих чертах обри¬
совали «кулацкую ссылку», по крайней мере, в период первой половины
1930-х гг.2 Разумеется, эти авторы не употребляли «запрещенную терми¬
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9479. Оп. 1.
Д. 89. Л. 205.
2 Финаров А.П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судьбе быв¬
ших кулаков в СССР. М., 1961; Шуклецов В.Т. Из истории экспроприации и тру¬
дового перевоспитания кулачества в Сибирском крае // Из истории партийных и
21
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
нологию» (и избегали «запрещенную» интерпретацию фактов), но им уда¬
лось пробить бреши в «запретной теме» посредством освещения, хотя бы
отчасти, истории спецпоселенчества, опираясь в основном на собранные
буквально по крупицам факты из очень узкого круга доступных тогда до¬
кументов, выявленных в центральных и областных архивах. Однако от¬
сутствие массовой источниковой базы в виде совершенно секретных доку¬
ментов ВКП(б), ОГПУ—НКВД и др. давало о себе знать, и о всестороннем
освещении истории той же «кулацкой ссылки» говорить еще было рано.
Но даже такое ограниченное освещение спецпоселенческой системы
в виде «кулацкой ссылки» с насыщенностью идеологически выдержанных
(в глазах Идеологического отдела ЦК КПСС) формулировок и оценок типа
«трудовое перевоспитание» и т.п. не всегда спасало авторов от неприятных
последствий. В 1975 г. монография H.A. Ивницкого была подвергнута раз¬
громной критике на страницах журнала «Вопросы истории КПСС»1.
В законченном виде концепция советской историографии относитель¬
но экспроприации кулачества и создания для него системы специальных
поселений, где оно «перевоспитывалось» в политическом и трудовом пла¬
не, выражена в опубликованной в 1972 г. статье A.A. Голубева. В ней го¬
ворится, что «во-первых, партия сделала все для того, чтобы ликвидация
последнего в стране эксплуататорского класса проходила наиболее безбо¬
лезненным путем» и «во-вторых, исторический опыт КПСС доказал прин¬
ципиальную возможность политического перевоспитания значительной
части бывших эксплуататоров»2. Для советской литературы был характе¬
рен тезис о том, что с «эксплуататорами»-кулаками обошлись значительно
гуманней и безболезненней, чем с их предшественниками — помещиками
и капиталистами.
В советское время и в пропаганде, и в общественном создании экспро¬
приация кулачества с выселением его в «холодные края» воспринималась
как славная победа партии, рабочего класса и всего трудового народа.
советских организаций Сибири. Новосибирск, 1962; Сидоров В.А. Мероприятия по
трудовому перевоспитанию бывших кулаков // Вопросы истории. 1964. №11; Голу¬
бев A.A. О дифференцированном классовом подходе в процессе экспроприации ку¬
лачества и судьбе бывших кулаков: По материалам Ленинградской области // Вест¬
ник ЛГУ. 1972. № 8. История. Язык. Литература. Вып. 2; Ивницкий H.A. Классовая
борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. 1929—1932 гг. М., 1972.
1 Вопросы истории КПСС. 1975. № 5. С. 134—141.
2 Голубев A.A. Указ. статья. С. 29.
22
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Такое восприятие, прочно внедренное в массовое сознание, господство¬
вало не только при Сталине, но и несколько десятилетий после Сталина,
вплоть до конца 1980-х гг.
Ситуация в историографии резко изменилась с 1989 г., когда исследо¬
ватели получили доступ к ранее закрытым архивным фондам, в том числе
документации ОГПУ—НКВД—МВД—МТБ. В 1990—1992 гг. в журнале
«Социологические исследования» вышла серия моих статей по «кулацкой
ссылке», построенных почти исключительно на документах ранее засе¬
креченных архивных фондов1. С 1993 г. стали выходить работы и других
исследователей по истории «кулацкой ссылки», среди которых следует
выделить монографии H.A. Ивницкого, С.А. Красильникова, Т.Н. Славко,
В .Я. Шашкова2. Непосредственно по этой теме вышел ряд документальных
публикаций3. Ценные сведения, касающиеся «кулацкой ссылки», имеются
также в фундаментальных документальных публикациях «Советская де¬
ревня глазами ОГПУ—НКВД» и «Трагедия советской деревни»4. Концеп¬
туально постсоветская литература резко отличается от советской — в ней
практически единодушно и само раскулачивание, и направление раскула¬
1 Земсков В.Н. Спецпоселенцы: по документации НКВД—МВД СССР // Со¬
циологические исследования. 1990. № 11; Он же. «Кулацкая ссылка» в 1930-е гг. //
Там же. 1991. № 10; Он же. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отече¬
ственной войны // Там же. 1992. № 2; Он же. Судьба «кулацкой ссылки» в послево¬
енное время // Там же. 1992. № 8.
2 Шаткое В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане: Роль спецпереселенцев в
развитии производительных сил на Кольском полуострове. 1930—1936 гг. Мур¬
манск, 1993; Он же. Репрессии в СССР против крестьян и судьбы спецпереселен¬
цев Карело-Мурманского края. Мурманск, 2000; Ивницкий H.A. Коллективизация
и раскулачивание: начало 30-х годов. М., 1994; Он же. Судьба раскулаченных в
СССР. М., 2004; Славко Т.Н. Кулацкая ссылка на Урале. 1930—1936. М., 1995; Кра¬
сильников С.А. Серп и Молох: Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е
годы. М., 2003; и др.
3 Раскулаченные — спецпереселенцы на Урале (1930—1936 гг.): Сб. докумен¬
тов/Сост.: Т.Н. Славко иА.Э. Бедель.Екатеринбург, 1993; Спецпереселенцы в Запад¬
ной Сибири. 1930—1945 / Сост.: С.А. Красильников, В.Л. Кузнецова, Т.Н. Осташко
и др. Вып. 1—4. Новосибирск, 1992—1996; и др.
4 Советская деревня глазами ОГПУ—НКВД. Т. 3. 1930—1934. Кн. 1. 1930—
1931: Документы и материалы / Отв. редакторы: А. Берелович и В.П. Данилов. М.,
2003; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы
и материалы в пяти томах / Гл. редакторы: В.П. Данилов, Р. Маннинг, Л. Виола.
Т. 2. Ноябрь 1929 —декабрь 1930. М., 2000; Т. 3. Конец 1930—1933. М., 2001; Т. 4.
1934—1936. М, 2002; и др.
23
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ченных в «кулацкую ссылку» расцениваются как чудовищное преступле¬
ние, совершенное сталинским политическим руководством по отношению
к наиболее дееспособной в экономическом плане части крестьянства.
Идея спецпоселенчества была впервые сформулирована в постановле¬
нии Политбюро ЦК ВКП(б) о выселении раскулачиваемых от 30 января
1930 г. В той части постановления, где речь шла о высылке кулаков в Се¬
верный край, Сибирь, Урал и Казахстан, имелось добавление: «Высылае¬
мые кулаки подлежат расселению в этих районах небольшими поселками,
которые управляются назначаемыми комендантами». И здесь же отмеча¬
лось: «Районами высылки должны быть необжитые и мало обжитые мест¬
ности с использованием высылаемых на сельскохозяйственных работах
или промыслах (лес, рыба и пр.)»1.
Термин «спецпереселенцы», трансформировавшийся в конце 1940-х гг.
в «спецпоселенцы», обязан своим появлением «творчеству» комиссий
В.В. Шмидта и В.Н. Толмачева. В апреле 1930 г. была создана Всесоюзная
комиссия «по устройству выселяемых кулаков» во главе с зам. председа¬
теля СНК СССР В.В. Шмидтом, а на российском республиканском уроне
аналогичную по функциям комиссию возглавлял зам. наркома внутренних
дел РСФСР В.Н. Толмачев. В первых протоколах этих комиссий сначала
употреблялся термин «выселяемые кулаки», потом — «переселяемые ку¬
лаки», затем — «кулаки-переселенцы», и, наконец, в протоколе № 5 засе¬
дания комиссии Толмачева от 9 июня 1930 г. впервые появилось обозначе¬
ние «спецпереселенцы»2. По-видимому, оно «наверху» всем понравилось,
поскольку сразу же прочно вошло в тогдашний специфический лексикон.
Казалось бы, ситуация со статистикой направленного в 1930—1931 гг.
на спецпоселение кулачества предельно ясная. Однако в 2003 г. в журнале
«Вопросы истории» вышла статья В.П. Данилова, в которой утверждается,
что «общая численность спецпереселенцев на 30 сентября 1931 г. составила
517 665 семей, насчитывающих 2 437 062 человека»3. Откуда же взялись
1 Спецпереселенцы — жертвы «сплошной коллективизации»: Из документов
«особой папки» Политбюро ЦК ВКП(б). 1930—1932 гг. / Сост. Г. М. Адибеков II
Исторический архив. 1994. № 4. С. 149.
2 Зеленин И.Е. Рецензия на сборники документов «Спецпереселенцы в Запад¬
ной Сибири» // Отечественная история. 1996. № 5. С. 197; Красильников С.А. Серп
и Молох. С. 23—24.
3 Данилов В.П. Необычный эпизод во взаимоотношениях ОГПУ и Политбюро
(1931 г.) // Вопросы истории. 2003. № 10. С. 127.
24
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
эти цифры, не фигурирующие ни в одном из известных науке документов?
Оказывается, их вывел сам Данилов, исходя из ошибочного представле¬
ния, что переселенные внутри областей (136 639 семей, 633 670 человек)
якобы не входят в общую статистику высланного кулачества, Поэтому он
произвел такие арифметические действия: в семьях — 381 026 + 136 639 =
517 665; в людях — 1 803 392 + 633 670 = 2 437 062. Эти расчеты, коне'чно
же, являются грубой ошибкой и серьезным искажением реальной картины.
Переселенные внутри областей входят в общую статистику высланного
кулачества, и, следовательно, расчет следует вести такой: всего выслано
в 1930—1931 гг. 381 026 семей (1 803 392 человека), из них 136 639 семей
(633 670 человек) расселено внутри областей. Данные таблицы 1 не остав¬
ляют ни малейших сомнений на этот счет.
Для тех же, кто по-прежнему усматривает в «статистике Данилова»
некое «серьезное научное открытие», еще более детально демонстриру¬
ем, как реально выглядят эти «расчеты»: в семьях — 244 387 + 136 639 +
136 639 = 517 665; в людях — 1 169 722 + 633 670 + 633 670 = 2 437 062.
Тут уже совершенно ясно, что мы имеем дело не с «научным открытием»,
а с нелепой арифметической ошибкой. В обоих случаях одно из слагаемых
приплюсовано дважды (видимо, по рассеянности). Конечно, В.П. Данилов
не преследовал цель умышленно сфальсифицировать статистику — это
досадное недоразумение, в целом совершенно не характерное для его на¬
учной деятельности.
Таблица 1
Межобластное и внутриобластное распределение направленного
в «кулацкую ссылку» крестьянства в 1930—1931 гг.1
Откуда выселены
В том числе
Всего
Направлено
в другие области
Размещено
внутри областей
семей
чел.
семей
чел.
семей
чел.
Украинская ССР
63 720
277 465
63 720
277 465
—
—
Северный Кавказ
38 404
171 933
25 995
123 235
12 409
48 698
Нижняя Волга
30 933
152 099
30 933
152 099
—
—
Средняя Волга
23 006
119913
20 506
107 413
2500
12 500
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 89. JI. 205; Советская деревня глазами ОГПУ—
НКВД: Документы и материалы. Т. 3. Кн. 1. М., 2003. С. 771—772.
25
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Откуда выселены
В том числе
Всего
Направлено
в другие области
Размещено
внутри областей
семей
чел.
семей
чел.
семей
чел.
Центрально¬
черноземная
область (ЦЧО)
26 006
130 493
26 006
130 493
—
—
Белорусская ССР
15 724
73 415
15 724
73 415
—
—
Крым
4325
19 200
4325
19 200
—
—
Татарская АССР
9424
50 409
9424
50 409
—
—
Урал
28 394
136 602
1540
8555
26 854
128 047
Нижегородский
край
9169
42 765
7672
36 449
1497
6316
Западная обл.
7308
36 654
7308
36 654
—
—
Башкирия
12 820
66 477
6820
36 477
6000
30 000
Северный край
3061
15 305
—
—
3061
15 305
Ивановская
промышленная обл.
3655
18 020
3655
18 020
Московская обл.
10813
52 868
10813
52 868
—
—
Ленинградский
военный округ
(ЛВО)
8604
37 286
3260
14 375
5344
22 911
Дальневосточный
край
2922
14 567
2922
14 567
Западная Сибирь
52 091
237 729
—
—
52 091
237 729
Восточная Сибирь
16 068
77 064
—
—
16 068
77 064
Средняя Азия
6944
33 278
5816
27 638
1128
5640
Казахстан
6765
34 898
—
—
6765
34 898
Закавказье
870
4957
870
4957
—
—
ИТОГО
381 026
1 803 392
244 387
1 169 722
136 639
633 670
В перспективе в ходе дальнейшего исследования реально возможны не¬
значительные уточнения содержащихся в настоящей статье отдельных ста¬
тистических показателей, но не влияющих на их масштаб. Поэтому встре¬
чающуюся в литературе и публицистике статистику принципиально иного
масштаба можно смело квалифицировать как недостоверную.
Мы вынуждены опровергнуть один из основных статистических посту¬
латов А.И. Солженицына, согласно которому при раскулачивании в 1929—
1930 гг. было направлено «в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков
(а как-то и не поболе)»1. Эта «статистика» (разумеется, чисто интуитивная,
1 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1989. Т. 1. С. 34.
26
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
без опоры на какие-либо документы) присутствует в его знаменитом тру¬
де «Архипелаг ГУЛАГ». Здесь допущено преувеличение более чем в семь
раз. При этом столь грубое искажение действительности трудно ставить
А.И. Солженицыну в вину, поскольку его труд «Архипелаг ГУЛАГ» но¬
сит мемуарно-публицистический характер, где автор имеет право строить
«самодельную» статистику на основе собственных представлений. Однако
мы, профессиональные историки, не имеем на это права и обязаны пользо¬
ваться документально подтвержденной информацией.
В 1932—1933 гг. на спецпоселение поступило еще свыше 300 тыс.
человек, подавляющее большинство которых составляли раскулаченные
крестьяне. Таким образом, всего за 1929—1933 гг. в «кулацкую ссылку»
было направлено более 2,1 млн человек. Однако наличие этих людей на
спецпоселении (трудпоселении) на определенные даты всегда было зна¬
чительно ниже указанного числа из-за большой убыли (массовые побеги,
высокая смертность, освобождение «неправильно высланных» и др.). По
состоянию на 1 января каждого года численность спецпереселенцев (труд-
поселенцев) в 1932—1940 гг. выглядела так: 1932 г. — 1 317 022, 1933 г. —
1 142 084, 1934 г. — 1 072 546, 1935 г. — 973 693, 1936 г. — 1 060 361,
1937 г. — 1 053 137, 1938 г. — 1 010 749, 1939 г. — 987 918, 1940 г. —
997 513 человек1.
К началу 1932 г. на учете в «кулацкой ссылке» числилось свыше 1,3 млн
спецпереселенцев, а было их направлено туда в 1930—1931 гг. немногим
более 1,8 млн. Следовательно, за 1930—1931 гг. убыль составила около
0,5 млн человек. В документах нет указаний на то, из каких компонен¬
тов слагалась эта убыль. Конечно, не вызывает сомнений, что главными
компонентами являлись побеги и смертность. Причем, как правило, на
первом место по численности находились бежавшие, на втором — умер¬
шие. Например, в 1930—1931 гг. в систему уральских трестов «Западолес»
и «Свердлес» было передано 130 613 спецпереселенцев, из них к середине
1934 г. 60 214 бежало и 31 240 умерло2. Это же подтверждают и имеющие¬
ся у нас сведения по отдельным районам. В Коми-Пермяцком округе из
26 964 спецпереселенцев к середине 1934 г. бежало 8904 и умерло 7249,
в Чердынском районе Свердловской области из 20 323 — соответствен¬
но 7993 и 4182 и т.д. Такая ситуация, при которой число умерших было
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 209—216.
2 Там же. Д. 22. Л. 42.
27
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
больше количества бежавших, тоже не была редкостью. Так, в Ныробском
районе Свердловской области за тот же срок из 12 184 спецпереселенцев
бежало 2474 и умерло 3853, в Красновишерском районе из 17 312 — соот¬
ветственно 3282 и 6300 человек1.
Из указанной убыли за 1930—1931 гг. (0,5 млн человек) число умерших
составляло, по нашим оценкам, не более 200 тыс. (включая умерших при
транспортировке в «кулацкую ссылку» из родных сёл и деревень). Отно¬
сительно умерших в «кулацкой ссылке» в 1932—1940 гг. имеется точная
статистика — 389 521 человек. Количество родившихся в спецпереселен-
ческих семьях в 1930—1931 гг. не представляется установить даже при¬
близительно, а за 1932—1940 гг. этот показатель составил 230 258 чело¬
век. Причем отрицательное сальдо между рождаемостью и смертностью
сохранялось в «кулацкой ссылке» до 1934 г. включительно (см. табл. 2).
В момент прибытия на спецпоселение сотрудники органов ОГПУ—
НКВД нередко производили сортировку выселенных кулаков. Одни из них
освобождались, другие направлялись в лагеря ГУЛАГа, но большинство
оставалось на спецпоселении. В рапорте от 20 мая 1933 г. начальник ГУЛАГа
М.Д. Берман докладывал заместителям председателя ОГПУ Я.С. Агранову
и Г.Е. Прокофьеву: «По сообщению СИБЛАГа ОГПУ, из числа прибывших
в Томск контингентов с Северного Кавказа, по состоянию на 20 мая с.г.,
произведена согласно Ваших указаний проверка 9868 человек. Из этого
количества решением Тройки ПП ОГПУ ЗСК вовсе освобождено — 85 че¬
ловек, освобождено с ограничениями — 2422, осуждено в лагеря — 64,
а остальные 7297 человек направляются в трудпоселки»2.
Много людей умирало в пути следования в «кулацкую ссылку». В одном
из рапортов М.Д. Бермана на имя Г.Г. Ягоды отмечалось (май 1933 г.):
«Несмотря на Ваши неоднократные указания ПП ОГПУ СКК о порядке
комплектования и организации эшелонов, направляемых в лагеря и труд-
поселки ОГПУ, состояние вновь прибывающих эшелонов совершенно не¬
благополучное. Во всех прибывающих из Северного Кавказа эшелонах
отмечена исключительно высокая смертность и заболеваемость, преиму¬
щественно сыпным тифом и острожелудочными заболеваниями.
По сообщению Нач. Сиблага ОГПУ, из состава прибывших из Сев.
Кавказа в Новосибирск эшелонов трудпоселенцев №№ 24, 25, 26, 27,
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 22. Л. 43.
2 Там же. Д. 19. Л. 4.
28
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
28 и 29 общей численностью в 10 185 человек умер в пути 341 человек, т.е.
3,3 %, в том числе значительное количество от истощения. Такая высокая
смертность объясняется:
1) преступно-халатным отношением к отбору контингентов, выселяе¬
мых в трудпоселки, результатом чего явилось включение в этапы больных,
стариков, явно не могущих по состоянию здоровья выдержать длительную
перевозку;
2) невыполнением указаний директивных органов о выделении высе¬
ляемым в трудпоселки 2-х месячного запаса продовольствия; в указанных
эшелонах трудпоселенцы никаких собственных запасов продовольствия
не имели и во время пути снабжались только хлебом, скверного качества,
в количестве от 200 до 400 грамм;
3) горячей пищей эшелоны снабжены не были, кипятком снабжались
совершенно неудовлетворительно, с большими перебоями, потребление
сырой воды вызвало массовые заболевания...»1
Существовал предельно прагматический взгляд на выселяемых кула¬
ков как на будущую рабсилу в районах нового хозяйственного освоения.
Отсюда полная непреклонность при рассмотрении просьб трудоспо¬
собных кулаков не выселять их в отдаленные края и очевидная либе¬
ральность, если эти просьбы исходили от нетрудоспособных лиц. Так,
в «меморандуме» Г.Г. Ягоды, адресованном 20 мая 1931 г. председателю
ГПУ Белорусской ССР С.Ф. Реденсу, указывалось: «Детей выселяемых
кулаков до 10-летнего возраста и стариков старше 65-ти лет — разреша¬
ется оставлять родственникам и знакомым, изъявившим желание их со¬
держать... Семьи кулаков, не имеющие трудоспособных мужчин, — вы¬
селению не подлежат»2.
Однако на практике такие указания сплошь и рядом не выполнялись.
В рапорте зам. начальника ГУЛАГа И.И. Плинера от 26 июля 1933 г. на имя
Г.Г. Ягоды отмечалось: «Вопреки Вашим категорическим указаниям о не-
направлении в трудпоселки семей, не имеющих в своем составе трудоспо¬
собных, по сообщению начальника СИБЛАГа, в эшелонах с высланными
кулаками, прибывших в Томск с Северного Кавказа, имеется 930 человек
совершенно нетрудоспособных...»3
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 19. Л. 1.
2 Там же. Д. 3. Л. 14.
3 Там же. Д. 19. Л. 8.
29
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
В рапорте М.Д. Бермана от 8 июня 1933 г. на имя Г.Г. Ягоды отмечались
следующие неблагополучные, по его мнению, моменты в комплектовании
и организации эшелонов с выселенными кулаками: высокая смертность
и заболеваемость сыпным тифом, острожелудочными заболеваниями
и даже натуральной оспой; очень много истощенных, стариков, не могу¬
щих быть совершенно использованными; поголовная вшивость; полней¬
шее пренебрежение к учету (отсутствие личных дел, постановлений о вы¬
селении, искажения фамилий, неполнота учетных данных и т.п.); даже
засылка людей, не подпадающих под действие постановления СНК СССР
за № 775/146с от 20 апреля 1933 г.; после прибытия эшелонов к месту на¬
значения иногда выясняется, отмечал Берман, что среди выселенных име¬
ются рабочие, комсомольцы, иностранцы1.
У вновь прибывавших в «кулацкую ссылку» показатели рождаемости
и смертности всегда были значительно худшими, чем у относительных
«старожилов». Например, 1 января 1934 г. в составе 1 072 546 спецпере-
селенцев было 955 893 «старожила» (поступившие в «кулацкую ссылку»
в 1929—1932 гг.) и 116 653 «новосела» (поступившие в 1933 г.). Всего
за 1933 г. в «кулацкой ссылке» родилось 17 082 и умер 151 601 человек,
в том числе у «старожилов» — соответственно 16 539 и 129 800, у «ново¬
селов» — 543 и 21 801 человек2. Если у «старожилов» в течение 1933 г.
умерло больше, чем родилось, в 7,8 раз, то у «новоселов» — в 40 раз!
Особенно велика была детская смертность. В докладной записке
Г.Г. Ягоды от 26 октября 1931 г. на имя председателя ЦКК ВКП(б) и нарко¬
ма РКИ Я.Э. Рудзутака отмечалось: «Заболеваемость и смертность с/пере¬
селенцев велика... Месячная смертность равна 1,3 % к населению за месяц
в Северном Казахстане и 0,8 % в Нарымском крае. В числе умерших особен¬
но много детей младших групп. Так, в возрасте до 3-х лет умирает в месяц
8—12 % этой группы, а в Магнитогорске еще более, до 15 % в месяц. Следу¬
ет отметить, что в основном большая смертность зависит не от эпидемиче¬
ских заболеваний, а от жилищного и бытового неустройства, причем детская
\
смертность повышается в связи с отсутствием необходимого питания»3.
Высокий уровень детской смертности входил в число главных причин
отрицательного сальдо между рождаемостью и смертностью у спецпересе-
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 19. Л. 7.
2 Там же. Д. 89. Л. 207.
3 Там же. Д. 7. Л. 9.
30
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ленцев. Например, в 1932 г. в Хибиногорске (Кировске) Мурманского округа
у спецпереселенцев родилось 420 и умерло 864 человека, причем среди умер¬
ших было 589 детей. Таким образом, в данном случае 68,2 % общей смерт¬
ности спецпереселенцев приходилось на детскую смертность. К середине
1935 г. детская смертность резко снизилась. Так, в том же Кировске в 1935 г.
она понизились у спецпереселенцев по сравнению с 1934 г. на 40 %К
Детская беспризорность в «кулацкой ссылке» вплоть до середины 30-х
годов была обычным явлением. Только в трудпоселках «Западолеса» (За¬
падный Урал) в конце 1934 г. было установлено 2850 детей-беспризорников,
родители которых умерли или бежали2.
Таблица 2
Показатели рождаемости, смертности и бегства спецпереселенцев
(трудпоселенцев) в 1932—1940 гг.3
Годы
Родилось
Умерло
Бежало
Возвращено
из бегов
1932
18 053
89 754
207 010
37 978
1933
17 082
151 601
215 856
54 211
1934
14 033
40 012
87 617
45 443
1935
26 122
22 173
43 070
33 238
1936
27 617
19 891
26 193
23 075
1937
29 036
17 037
27 809
17 384
1938
31 867
15 961
9712
10 939
1939
33 716
16 691
7345
8290
1940
32 732
16 401
4430
4562
Всего за 1932—1940 гг.
230 258
389 521
629 042
235 120
Направление больших масс людей на спецпоселение — следствие го¬
сударственной политики спецколонизации, т.е. освоения необжитых и ма¬
лообжитых районов страны посредством насильственных переселений.
В постановлении СНК РСФСР от 18 августа 1930 г. «О мероприятиях по
проведению спецколонизации в Северном и Сибирском краях и Уральской
области» указывалось:
«1. Возложить на Наркомзем РСФСР проведение земельного и хо¬
зяйственного устройства спецпереселенцев и их семей, занимающих¬
1 Шаткое В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане. С. 124.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 22. Л. 43.
3 Там же. Д. 89. Л. 216.
31
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ся сельским хозяйством, в Северном и Сибирском краях и Уральской
области.
2. Поручить ВСНХ РСФСР, НКторгу и другим хозяйственным органам,
по соглашению с НКземом и Наркомвнуделом РСФСР, проведение устрой¬
ства спецпереселенцев, используемых по линии промышленности и про¬
мыслов.
3. Признать необходимым при проведении спецколонизации:
а) максимально использовать рабочую силу спецпереселенцев на лесо¬
разработках, на рыбных и иных промыслах в отдаленных, остронуждаю-
щихся в рабочей силе районах и
б) в сельском хозяйстве устраивать лишь тех спецпереселенцев, рабо¬
чая сила которых не может быть использована на лесоразработках и про¬
мыслах.
4. Поручить НКзему РСФСР совместно с ВСНХ РСФСР, НКторгом и с
соответствующими краевыми (областными) исполкомами и по соглаше¬
нию с НКВД РСФСР разработать в соответствии с указаниями п. 3 настоя¬
щего постановления конкретные хозяйственные мероприятия по использо¬
ванию спецпереселенцев»1.
Методы осуществления спецколонизации трудно назвать гуманисти¬
ческими. Случалось, что людей привозили в какое-то безлюдное место,
прямо в открытом поле, и здесь бросали. В осеннее и зимнее время у тех,
кто не догадался взять с собой топоры, пилы и лопаты, шансы на выжи¬
вание были весьма призрачны. Обладатели же этих орудий немедленно
рыли землянки, рубили дрова, пилили брёвна, т.е. «активно обживались»,
и очень часто благодаря этому спасались от неминуемой смерти. Именно
так рождались спецпоселки (трудпоселки). В них постепенно увеличива¬
лось число построенных домов, но ещё быстрее росло количество могил
на близлежащих кладбищах.
Что касается местных партийных, советских и хозяйственных органов,
то они так или иначе участвовали в обустройстве спецпереселенцев, со¬
ставлялись планы строительства спецпоселков и др. На практике сроки
возведения спецпоселков, как правило, срывались, и недовыполнение пла¬
нов такого строительства часто имело весьма внушительные масштабы.
Северный крайком ВКП(б) весной и летом 1930 г. неоднократно в своих
постановлениях обязывал хозяйственные органы завершить строительство
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
32
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
спецпоселков к 1 сентября 1930 г. На состоявшемся же 25 сентября 1930 г.
заседании крайкома было установлено, что на территории Северного края
закончена постройка лишь 4 % спецпоселков и начато строительство —
25 %К Вот в таких неблагоприятных жилищно-бытовых условиях спецпе-
реселенцы первой волны вступали в зиму 1930/31 г.
При определении районов расселения специально выбирались места,
откуда в силу природных условий побег был бы весьма затруднительным.
Так, в одном из документов ПП ОГПУ Сибкрая от 25 апреля 1930 г. от¬
мечалось: «Изысканы и детально проработаны под расселение необжи¬
тые, отдаленные северные районы... при этом в принципе отвода районов
расселения для каждого округа наряду с экономическими соображениями
(пригодность их к с/х и промышленному использованию) также учтены
были и моменты политического характера, в частности в отводе районов
учитывались природные условия, гарантирующие невозможность бегства
выселенных обратно (болота, реки, отсутствие дорог)»2.
Сотни спецпоселков были организованы в таких совершенно непри¬
годных для налаживания даже подобия нормальной жизнедеятельности
местах, где, несмотря на отчаянные усилия спецпереселенцев, «освоение
необжитых земель» заходило в полный тупик. В таких спецпоселках люди
вымирали, разбегались или переселялись в другие спецпоселки. Только
в Свердловской области в 1930—1934 гг. прекратили свое существование
60 «бесперспективных» спецпоселков3.
В письмах спецпереселенцев чаще всего содержались сетования на
свою несчастную судьбу, на проявленную к ним несправедливость. За по¬
следние 20 лет опубликовано много таких писем в различных изданиях.
В частности, интересная подборка спецпереселенческих писем на имя
М.И. Калинина с мольбой о помощи представлена в сборнике «Неизвест¬
ная Россия. XX век»4.
Однако уже в 1930 г. от некоторых спецпереселенцев к их родственни¬
кам и знакомым, не подвергавшимся выселению, стали поступать пись¬
ма, в которых выражалась удовлетворенность своей жизнью и судьбой.
1 Государственный архив общественно-политических движений и формирова¬
ний Архангельской области (ГАОПДФ АО). Ф. 290. Оп. 1. Д. 947. Л. 172—174.
2 Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 — весна 1931 г. Новосибирск,
1992. С. 89—90.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 22. Л. 39—45.
4 Неизвестная Россия. XX век. Кн. 1 и 2. М., 1992.
33
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Правда, их удельный вес в общем потоке спецпереселенческой корреспон¬
денции был крайне незначителен. Так, по состоянию на 10 октября 1930 г.,
Информационным отделом (ИНФО) ОГПУ было обработано 119 376 пи¬
сем спецпереселенцев, из них только 622, или 0,52 %, оказались с «по¬
ложительным содержанием». Ниже мы приводим несколько выдержек из
писем такого характера:
«...Слава богу, нужды никакой не видим. Живем очень хорошо, продук¬
тов вдоволь, мяса и рыбы хватает, зарабатываем подходяще от 5 до 10 р.
Вы пишите, что у вас скот контрактуют, но это необходимо — нужно рабо¬
чих кормить и скорее построить социализм, вы нас будете кормить, мы за
это вам дадим апатит для удобрения земли...»;
«...В тундре мне больше нравится, чем дома. Шапку никому не при¬
ходится снимать и кланяться, и не боимся обложения, отработали 8 час.
и все, советую всем ехать к нам, много можно заработать...»;
«...Мы живем хорошо, да и вообще кто сюда сослан все хорошо живут.
Все работают кто что. К нам много высланных скобарей приехало
в лаптях, а сейчас ходят в желтых туфлях, да в макинтошах, начинают жить
уже по-городскому...»;
«...Вырабатываю в месяц 120 р., так что жить можно. Узнайте, если
и вас высылают, то ничего и в холодном краю можно жить. Приезжайте
и не бойтесь...»;
«...Как нам пишите, что дома плохой урожай. Хорошо, что нас отправи¬
ли сюда. Здесь мы живем очень хорошо, продукты получаем очень хоро¬
шие. Кроме того — дети получают детский паек...»1.
В «положительных» письмах спецпереселенцев проскальзывала идея
о том, что доходы от заработка и премиальных рабочего-ударника выше
прежних доходов от ведения кулацкого хозяйства. Но дело в том, чтобы
стать ударником, надо было постоянно перевыполнять нормы выработки.
А эти нормы были весьма непосильные (особенно на лесоразработках)
почти для всех женщин (за редкими исключениями), да и далеко не каж¬
дый мужчина мог их выполнить, а тем более перевыполнить.
О том, что женщинам физически невозможно выполнить установлен¬
ные нормы выработки на лесоразработках, отмечалось и в письмах спец¬
переселенцев. Так, в обзоре выдержек из документов высланного кулаче¬
ства, подготовленном ИНФО ОГПУ по состоянию на 10 октября 1930 г.,
1 ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Коллекция.
34
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
приводились выдержки из письма одной девушки-спецпереселенки, в ко¬
тором имелись такие строки: «Сейчас зачли приказ, чтобы все от 15 и до
55 лет шли на работу, а кто не пойдет, тому не дадут паек, дадут принуди¬
ловки или посадят в тюрьму, а работа не под силу, я ходила кое-как, одну
спилила, комары облепили все ноги, руки и лицо все очутилось в крови, и с
лица текла кровь. Платят 43 коп. за куб. мет., на другой день все вспухло,
на руках кровяные мозоли и мы больше не пошли на работу, лучше пускай
лишают пайка, сажают в тюрьму, но эта работа нам не под силу»1.
В отдельных областях спецпереселенцы стали превосходить по чис¬
ленности местное коренное население. Так, в 1929 г. население Кольско¬
го Севера составляло около 27 тыс. человек (только постоянные жители),
а спецпереселенцев в 1930—1935 гг. поступило свыше 35 тыс. Это, однако,
не означало, что спецпереселенцы стали составлять абсолютное большин¬
ство в населении указанной территории, так как одновременно со спец-
переселенческим потоком шло еще более интенсивное прибытие добро¬
вольных переселенцев и вербованных — за 1930—1935 гг. около 45 тыс.2
Таким образом, в 1935 г. в составе населения Кольского Севера на первом
месте по численности находились добровольные переселенцы и вербован¬
ные, прибывшие в 1930—1935 гг., на втором — спецпереселенцы, на тре¬
тьем — местное население, проживавшее здесь до 1929 г.
В ряде северных и восточных районов РСФСР высланные кулаки соста¬
вили серьезную «конкуренцию» местным жителям в работах, являвшихся
для последних традиционными отхожими промыслами (лесоразработки,
торфоразработки и др.). Так, в обзоре выдержек из документов высланного
кулачества, подготовленного 3-м отделением ИНФО ОГПУ по состоянию
на 1 июля 1930 г., приводилась выдержка из письма одного спецпереселен-
ца, в котором говорилось о том, что местные жители «в селах сами голод¬
ные как собаки и проклинают нас потому, что раньше они зарабатывали
и кормились, а теперь их на работу не берут, а гонят нас за несчастный
паек»3. Хозорганам по ряду причин было выгоднее использовать на рабо¬
тах именно спецпереселенцев, а не местных жителей, ибо первым можно
было и недоплатить, и задержать зарплату, а со вторыми такие «операции»
1 ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Коллекция.
2 Население Кольского Севера. Мурманск, 1968. С. 22; Шагиков В.Я. Спецпе¬
реселенцы на Мурмане. С. 35.
3 ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Д. 653. Л. 379.
35
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
проделывать было сложнее. Для местных жителей (особенно крестьян) это
был чувствительный удар, так как раньше (до появления спецпереселен-
цев) заработки на отхожих промыслах составляли весьма солидную часть
доходов их семей. Поэтому они, как отмечалось в письмах спецпереселен-
цев, «проклинают нас», хотя эти проклятия шли явно не по адресу — ведь
проклинать надо было не спецпереселенцев, а тех, кто их сюда пригнал.
К началу 1934 г., когда «кулацкая ссылка» в основном сформировалась
и стабилизировалась, на территории России находилось 85,4 % от общего
количества спецпереселенцев, в том числе на Урале — 28,0 %, в Западной
Сибири — 27,0, Восточной Сибири — 7,4, Северном крае — 7,4, Дальне¬
восточном крае (ДВК) — 4,3, на Северном Кавказе — 3,9, на территории
Ленинградского военного округа (ЛВО) — 3,0, Средневолжском крае —
0,5, на Алдане — 0,5 %. Остальные 14,6 % спецпереселенцев находились
в Казахстане (12,5 %), на Украине (1 %) и в Средней Азии (1,1 %)1.
В самоназвании обычно использовались термины «спецпереселен-
цы» и «трудпоселенцы». Термин «кулаки» употреблялся значительно
реже. Большинство раскулаченных крестьян не считали себя кулаками
и избегали употреблять этот термин в самоназвании. В их среде были
обычными такие высказывания: «Мы — не кулаки», «Наша семья была
середняцкой», «Нас раскулачили по личным счетам», «Нас выселили по
ошибке» и т.п. Психологически они не отождествляли себя с буржуазным
классом и однозначно причисляли себя в прошлой жизни к трудовому
крестьянству. Лишь незначительная часть спецпереселенцев не стесня¬
лись называть себя бывшими кулаками. Это были, как правило, те, кто до
раскулачивания владел какими-то предприятиями (мельницы и др.) с по¬
стоянным контингентом наемных рабочих и не отрицал свою принадлеж¬
ность к сельской буржуазии.
Тезис о том, что они не буржуи-эксплуататоры, а трудовые крестьяне,
постоянно присутствовал в письмах сосланных кулаков, которые они по¬
сылали в различные инстанции. Были даже попытки апелляции к рабочим
коллективам промышленных предприятий. Так, в июне 1930 г. на имя за¬
вкома комбината «Югосталь» (Артемовский округ Украинской ССР) было
получено заявление (за подписью 90 человек) с мест ссылки кулаков. Ав¬
торы заявления, указывая, что «мы считаем себя не кулаками, а истинными
трудовиками нашей Советской Республики», обращались с просьбой к ра¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 207.
36
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
бочим «поговорить с вашими собраниями и съездами о нашем несчастном
положении и своим протокольным постановлением ходатайствовать перед
высшими органами, чтобы нас вернули на родину»1. Такие письма изыма¬
лись органами ОГПУ и не доводились до сведения рабочих коллективов.
У отдельных относительно высокооплачиваемых категорий рабочего
класса (особенно железнодорожников) присутствовало опасение, что и их
могут начать раскулачивать в связи с тем, что их заработки, как правило,
выше доходов от ведения кулацкого хозяйства. Так, в справке ОГПУ от
12 августа 1930 г. «О недочетах массовой работы на железнодорожном
транспорте» был отмечен имевший место среди рабочих депо станции
Барнаул разговор: «Если разобраться, то какие они (раскулаченные) кула¬
ки, они беднее нас... Скоро до нас доберутся»2.
Выселение «кулацкого элемента» с направлением его на спецпоселение
осуществлялось и в 1934—1935 гг. и даже позднее. Например, в рапорте
начальника ГУЛАГа М.Д. Бермана от 26 апреля 1935 г. на имя Г.Г. Ягоды
указывалось: «Доношу, что закончен прием в трудпоселки кулацких хо¬
зяйств, выселенных из национальных районов Северо-Кавказского Края.
Всего принято 4711 семей 22 496 человек, в том числе в трудпоселки
СККрая — 3215 семей 14 661 человек, в трудпоселки Южного Казахста¬
на — 655 семей 3275 человек и в трудпоселки Узбекистана — 841 семья
4560 человек»3. По специальному постановлению СНК СССР от 21 мая
1936 г. было осуществлено выселение около 1000 кулацких хозяйств из Да¬
гестанской АССР и Чечено-Ингушской АО; было выселено 5317 человек,
из них 3028 расселено в Казахстане и 2289 — в Киргизии4.
К 1935 г. раскулаченные крестьяне относительно обжились в местах
высылки. Например, на севере Западной Сибири в 1935 г. трудпоселен-
цы имели 16 819 жилых домов и 295 утепленных бараков, однако 12 %
трудпоселенцев проживало ещё в землянках и полуземлянках5. В 1935 г.
в «кулацкой ссылке» впервые было зафиксировано положительное сальдо
(15 %) между рождаемостью и смертностью. В 1936 г. родилось больше,
чем умерло, на 28 %, в 1937 г. — в 1,7 раза, в 1938—1940 гг. — почти
в 2 раза (см. табл. 2).
1 ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Д. 653. Л. 332.
2 Там же. Д. 655. Л. 835—836.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 30. Л. И.
4 Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М., 1999. С. 77.
5 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 30. Л. 18.
37
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
В 1930—1933 гг. прочному обживанию очень мешала практика посто¬
янных перебросок спецпереселенцев вместе с семьями с одного места ра¬
боты на другое, что отрицательно сказывалось на их обустройстве, органи¬
зации ими подсобного хозяйства, строительстве капитального жилья и т.д.
В ходе таких перебросок люди вынуждены были покидать относительно
обжитые спецпоселки, зачастую в пути следования и на новом месте жи¬
тельства претерпевали всяческие лишения, возрастала смертность. С мар¬
та 1934 г. ОГПУ совместно с СНК СССР ввели систему заключения трудо¬
вых договоров между хозорганами и завербованными спецпереселенцами.
Избыточная спецрабсила согласно трудовым договорам передавалась из
одной хозяйственной организации в другую, которая испытывала в ней не¬
достаток. Завербованные спецпереселенцы становились отходниками. Их
же семьи оставались жить на прежнем месте, а снабжение членов семей
продовольственными и промышленными товарами возлагалось на те хо-
зорганы, которые получали рабсилу в порядке вербовки1.
Рецедивы же частичных насильственных переселений внутри «кулац¬
кой ссылки» имели место и во второй половине 1930-х гг. Так, в 1940—
1941 гг. подобная акция осуществлялась в соответствии с постановлением
СНК СССР № 2031—568с от 11 декабря 1939 г. «О временных жилых по¬
стройках вблизи железных дорог». Трудпоселенцы переселялись из посел¬
ков, расположенных в пятикилометровой зоне от железной дороги2.
В первые годы жизни в «кулацкой ссылке» положение спецпересе¬
ленцев было крайне тяжелым. Так, в докладной записке руководства ГУ¬
ЛАГа от 3 июля 1933 г. в ЦКК ВКП(б) и РКИ отмечалось: «С момента
передачи спецпереселенцев Наркомлесу СССР для трудового использо¬
вания в лесной промышленности, т.е. с августа 1931 года, Правитель¬
ством была установлена норма снабжения иждивенцев-с/переселенцев
на лесе из расчета выдачи в месяц: муки 9 кг, крупы 9 кг, рыбы 1,5 кг,
сахару 0,9 кг. С 1 января 1933 года по распоряжению Союзнаркомснаба
нормы снабжения для иждивенцев были снижены до следующих разме¬
ров: муки 5 кг, крупы 0,5 кг, рыбы 0,8 кг, сахару 0,4 кг. Вследствие этого
положение спецпереселенцев в лесной промышленности, в особенности
в Уральской области и Северном крае, резко ухудшилось... Повсеместно
1 Славко Т.И. Кулацкая ссылка на Урале. С. 126; ГУЛАГ: его строители, обита¬
тели и герои. Франкфурт-на-Майне; М., 1999. С. 150—151.
2 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 69. Л. 204.
38
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в ЛПХах Севкрая и Урала отмечены случаи употребления в пищу разных
несъедобных суррогатов, а также поедание кошек, собак и трупов падших
животных... На почве голода резко увеличилась заболеваемость и смерт¬
ность среди с/переселенцев... Имел место ряд самоубийств, увеличилась
преступность... Голодные с/переселенцы воруют хлеб и скот у окружаю¬
щего населения, в частности у колхозников... Вследствие недостаточного
снабжения резко снизилась производительность труда, нормы выработки
упали в отдельных ЛПХах до 25 %. Истощенные спецпереселенцы не
в состоянии выработать норму, а в соответствии с этим получают мень¬
шее количество продовольствия и становятся вовсе нетрудоспособными.
Отмечены случаи смерти от голода с/переселенцев на производстве и тут
же после возвращения с работ...»1
В этой ситуации весьма неприглядно выглядели промышленные нар¬
коматы. Они нередко игнорировали просьбы органов ОГПУ—НКВД ма¬
териально поддержать работающих на их предприятиях спецпереселенцев
и членов их семей. Видя тщетность этих призывов, органы ОГПУ—НКВД
в ряде случаев вынуждены были из своих фондов выделять спецпересе-
ленцам, переданным в систему промышленных наркоматов, соответствую¬
щие материальные и денежные средства, чтобы не допустить их полного
вымирания и не сорвать тем самым мероприятия по освоению необжитых
земель. Равнодушие промышленных наркоматов, особенно Наркомлеса,
к массовой смертности спецпереселенцев, занятых на их же предприятиях,
объяснялось главным образом надеждами и даже уверенностью в нескон-
чаемости поступления новых контингентов данной категории работников.
Не было редкостью, когда различные ведомства использовали не по
назначению выделенные для спецпереселенцев продовольственные фон¬
ды (т.е. фактически обкрадывали находившихся на грани голодной смер¬
ти людей). Так, в постановлении Комиссии исполнения при СНК СССР
от 17 ноября 1932 г. подчеркивалось: «Указать Председателю правления
Центролессекции т. Козлову на то, что он не организовал контроль за рас¬
ходованием на местах фондов, выделенных для семей спецпереселенцев,
несмотря на неоднократное сигнализирование ОГПУ о безобразных фак¬
тах разбазаривания этих фондов». Было одобрено наложение взысканий
и привлечение к ответственности органами ОГПУ и КК-РКИ Уральской
области, Западносибирского, Восточносибирского и Дальневосточного
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 16. Л. 15.
39
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
краев ряда работников системы Наркомлеса, виновных в разбазаривании
и расхищении 4 тыс. т хлебных фондов, предназначенных для снабжения
семей спецпереселенцев. Это постановление обязало Наркомснаб СССР
и Центролессекцию ввести с 1 января 1933 г. карточную систему для снаб¬
жения семей спецпереселенцев1.
С проблемой воровства различными должностными лицами выделен¬
ного для них продовольствия спецпереселенцы столкнулись практически
сразу же после прибытия в места высылки. Об этом уже в 1930 г. упомина¬
лось в спецпереселенческих письмах. Так, в одном из таких писем за 1930 г.
читаем: «Паек уральский выдают совсем маленький, да и то урывают все
жулики. Начальство каждый день пьяное, как баранье, редко выхмеляют-
ся, а нам от несчастного пайка и то урывают и прогуливают»2. Хотя данный
вид воровства и не имел повсеместного характера, но все же был весьма
распространенным явлением. Мы заостряем внимание на этом «явлении»,
исходя из убеждения, что «урывания» из выделенного для спецпереселен¬
цев продовольствия входят в число главных причин чрезвычайно высокой
смертности последних (особенно в 1930—1933 гг.). По нашему мнению,
не будь этих «урываний», то можно было бы спасти жизнь десяткам тысяч
спецпереселенцев, которые умерли от недоедания и истощения.
В советской литературе отмечалось, что «на переселение, хозяйствен¬
ное устройство и обслуживание бывших кулаков в 1930—1932 гг. совет¬
ское государство отпустило около 250 млн руб.»3. Возможно, это и так, но
мы не можем согласиться с утверждением, что в среднем на одно раскула¬
ченное хозяйство для указанных целей выделялось около 1 тыс. руб.4 По
нашим расчетам, этот показатель в 1930—1932 гг. составлял порядка 630—
660 руб. — и это при условии, если все выделенные деньги пошли строго
по назначению, в чем мы сомневаемся. Указанной суммы (она равнялась
зарплате рабочих промышленности примерно за полгода) было совершен¬
но недостаточно для возмещения расходов, связанных с возведением жилых
домов и других построек, закупкой стройматериалов, инвентаря и т.д.
По данным на 1 июля 1938 г., на учете Отдела трудовых поселе¬
ний ГУЛАГа НКВД СССР состояло 997 329 трудпоселенцев, основная
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 9. Л. 47.
2 ЦА ФСБ России. Ф.2. Оп. 8. Д. 653. Л. 379.
3 Гущин Н.Я., Ильиных В.А. Классовая борьба в сибирской деревне. 1920-е —
середина 1930-х гг. Новосибирск, 1987. С. 272.
4 Там же.
40
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
масса которых проживала в 1741 трудпоселке. Среднее число жителей-
трудпоселенцев на один трудпоселок составляло 573 человека, но по реги¬
онам этот показатель колебался от 4553 (в Ставропольском крае) до 155 (в
Алтайском крае) (табл. 3). Эти средние показатели получены путем деле¬
ния общего числа трудпоселенцев (включая восстановленных в правах, но
сохранявших трудпоселенческий статус) на количество трудпоселков, но
фактически они были несколько ниже, так как некоторая часть трудпосе¬
ленцев проживала не в трудпоселках, а в других населенных пунктах. Так,
в Архангельской области до 10 % трудпоселенцев проживало в городах
Котлас и Архангельск. В других регионах удельный вес трудпоселенцев,
проживавших вне трудпоселков, был ниже, чем в Архангельской области,
но, тем не менее, и применительно к ним следует иметь в виду определен¬
ную корректировку в сторону понижения указанных средних показателей.
С другой стороны, в этой статистике не учтены тысячи свободных людей,
проживавших в трудпоселках (как бывших трудпоселенцев, снятых с уче¬
та трудпоселений, так и находившихся там лиц нетрудпоселенческого про¬
исхождения).
Большинство спецпоселков представляли собой компактные сельские
населенные пункты. Но не были редкостью и так называемые распы¬
ленные поселения. Например, в Мурманской области в конце 30-х годов
официально числилось лишь пять трудпоселков, а фактически их было
несколько десятков, так как каждый трудпоселок состоял из нескольких
отдельных населенных пунктов, находившихся на значительном удалении
друг от друга. Наиболее «распыленный» трудпоселок в Мурманской обла¬
сти состоял из 14 отдельных населенных пунктов, самый дальний из кото¬
рых находился на расстоянии до 50 км от поселковой комендатуры1.
Совершенно не отражают реальной картины приведенные в табл. 3
данные Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР по Карельской
АССР. Фактически там было не два трудпоселка, а около 80 (без учета
трудпоселков Белбалткомбината НКВД), находившихся не только на зна¬
чительном удалении друг от друга, но и в разных районах республики
(Шелтозерский, Пудожский, Кондопожский, Заонежский и другие райо¬
ны). Причем эти населенные пункты были очень мелкими, с населением
от 15 до 200 человек, лишь в некоторых на них число жителей превышало
200 человек.
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 56. Л. 63.
41
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Важнейшим компонентом спецколонизации являлось сельскохозяй¬
ственное освоение ранее необжитых или малообжитых районов. Поэтому
правительство СССР довольно регулярно выносило решения о наделении
спецпереселенцев семенным фондом. Например, постановление СТО от
23 января 1932 г. «О семенах для спецпереселенцев Западной Сибири»
обязало Наркомснаб отпустить спецпереселенцам северных районов За¬
падной Сибири 5269 ц пшеницы, 17 482 ц овса, 6063 ц ячменя, 4774 ц льна
и 754 ц конопли1.
Таблица 3
География расселения трудпоселенцев и дислокации трудпоселков
(по состоянию на 1 июля 1938 г.)2
Регионы
Численность
трудпоселенцев
трудпоселков
среднее число
трудпоселенцев на
один трудпоселок
Новосибирская обл.
195 523
517
378
Свердловская обл.
171 899
243
707
Красноярский край
58 863
120
490
Челябинская обл.
57 337
40
1433
Ставропольский край
45 531
10
4533
Омская обл.
44 378
113
393
Архангельская обл.
39 031
82
476
Иркутская обл.
32211
42
767
Дальневосточный край
29 276
128
229
Белбалткомбинат НКВД
29 181
21
1390
Ленинградская обл.
23 131
9
2570
Читинская обл.
22 745
73
312
Коми АССР
20 172
37
545
Башкирская АССР
12 624
13
971
Вологодская обл.
9606
45
213
Кировская обл.
7790
8
974
Карельская АССР
6167
2
3083
Якутская АССР
3988
8
498
Куйбышевская обл.
3287
4
822
Алтайский край
2783
18
155
Оренбургская обл.
2532
3
844
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.
2 Там же. Д. 48. Л. 9—10.
42
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Регионы
Численность
трудпоселенцев
трудпоселков
среднее число
трудпоселенцев на
один трудпоселок
Бурят-Монгольская
АССР
1945
5
389
Итого по РСФСР
820 000
1541
532
Карагандинская обл.
91 297
30
3043
Северо-Казахстанская
обл.
8905
9
989
Южный Казахстан
34 453
61
565
Узбекская ССР
14 307
13
1100
Киргизская ССР
И 845
26
456
Таджикская ССР
9052
17
532
Украинская ССР
7470
44
170
Итого по другим
союзным республикам
177 329
200
887
Всего по СССР
997 329
1741
573
В начале 1938 г. насчитывалось 1058 неуставных трудпоселенческих
сельхозартелей с числом членов всех возрастов 429 670 человек, а так¬
же 141 неуставная кустпромартель, объединявшая 8181 человека1. К это¬
му времени трудпоселенцами было освоено 3 035 644 га земель, из них
1 128 194 га составляли пашня и пахотноспособные земли, 287 431 га —
сенокос, 590 789 — выгон, 44 914 — усадебные земли, 984 316 га — прочие
угодья. В 1937 г. трудпоселенцы посеяли яровых на площади 377 352 га,
озимых — 83 248 га, вспахали под зябь и пары — 308 939 га. Непосред¬
ственно на обслуживании неуставных сельхозартелей трудпоселенцев спе¬
циализировались тогда 24 машинно-тракторные станции и 21 машинно-
тракторная мастерская, имевшие около 1000 тракторов, 100 комбайнов
и 200 автомашин. Тем не менее, в трудпоселенческом сельском хозяйстве
резко преобладал ручной и конно-ручной труд. В 1937 г. валовый сбор уро¬
жая в «кулацкой ссылке» составил (в тоннах): зерно — 294 859,3; хлопок —
14 119,4; масленичные и технические культуры — 4161,3; рис — 496,0;
картофель — 167 800,5; овощи — 38 274,1; кормокорнеплоды — 14 041,0;
сено — 402 284,5; силос — 45 241,3; грубые корма — 229 583,32. Разви¬
валось трудпоселенческое животноводство, насчитывавшее на 1 января
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 48. Л. 3—5, 16а.
2 Там же. Л. 16, 17, 19,22,24.
43
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
1938 г. 56,3 тыс. голов рабочего скота, 196,3 тыс. голов крупного рогатого
скота, 62,3 тыс. свиней, 224,0 тыс. овец и коз1.
В 1938 г. в основном завершился процесс трансформации трудпоселен-
ческих артелей в обычные колхозы. Неуставные сельхозартели и кустпро-
мартели были переведены на обычный колхозный и промартельный устав
по постановлению СНК СССР от 9 сентября 1938 г. «О переводе неустав¬
ных артелей трудпоселенцев на устав артелей»2.
К 1 января 1938 г. трудпоселенцами было поднято 243 161 га целинных
земель. Большая часть последних была поднята в Казахстане (214 605 га).
В Таджикистане этот показатель составлял 7340 га, Киргизии — 310, Узбе¬
кистане — 10 га. На долю Российской Федерации приходилось 20 896 га
поднятых трудпоселенцами целинных земель (Омская область — 9193 га,
Красноярский край — 9046, районы БАМа — 1489, Челябинская об¬
ласть — 665, Дальневосточный край — 320, Сталинградская область — 95,
Куйбышевская — 60, Оренбургская — 26, Ленинградская — 2 га).
Ряд трудпоселков был организован в болотистой местности, где без осу¬
шения болот не только практически невозможно было наладить сельское
хозяйство, но и во весь рост вставала сама проблема выживания. К началу
1938 г. трудпоселенцы осушили 2988 га болот, причем исключительно на
территории РСФСР. Не менее остро вставала проблема выживания и для
тех раскулаченных крестьян, которые были выселены в безводные засуш¬
ливые районы. Без ирригационного строительства выжить в этих районах
было чрезвычайно сложно, не говоря уже о их хозяйственном освоении.
Эта проблема касалась, прежде всего, трудпоселенцев, расселенных в Ка¬
захстане и Средней Азии. К началу 1938 г. трудпоселенцами было ороше¬
но 12 857 га земель, из них 6070 — в Таджикистане, 3052 — Казахстане,
2900 — Киргизии, 575 — Узбекистане, 260 — России.
В комплекс показателей, определявших понятие «освоение мало¬
обжитых и необжитых районов», входили и такие, как раскорчевка, рас¬
чистка кустарников, строительство дорог, мостов, колодцев и т.д. К на¬
чалу 1938 г. трудпоселенцами было раскорчевано 183 416 га земель (из
них только 110 га в Казахстане, а все остальные в России); площадь рас¬
чистки кустарников составила 58 800 га (исключительно на территории
РСФСР). К этому времени трудпоселенцами было проложено грунтовых
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 48. Л. 21.
2 Там же. Д. 43. Л. 5.
44
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
дорог протяженностью 7294 км, из них 7121 км в РСФСР, 168 — Казах¬
стане и 5 км — в других союзных республиках (Украина и Узбекистан).
По регионам России этот показатель выглядел следующим образом: Ново¬
сибирская обл. — 3812 км, Свердловская — 1139, Архангельская — 724,
Омская — 593, Красноярский край — 317, Вологодская обл. — 217, Став¬
ропольский край — 110 и другие регионы — 209 км. Протяженность де¬
ревянных мостов, возведенных трудпоселенцами, составляла 21,4 тыс. м,
из них свыше 11,2 тыс. м — в Свердловской области и 10 тыс. — в Ново¬
сибирской. Количество новых колодцев, построенных трудпоселенцами,
составляло 1578 единиц1.
Органы НКВД не в силах были предотвратить естественные социально¬
демографические процессы, приводившие к постепенному размыванию
«кулацкой ссылки». Поэтому с изрядной долей пессимизма руководство
Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР констатировало в до¬
кладной записке в ЦК ВКП(б) (февраль 1939 г.): «Пользуясь ослаблением
режима, многие трудпоселенцы разъехались из трудпоселков, проникли на
заводы оборонного значения, электростанции и другие предприятия в кра¬
евых, областных центрах и различных городах. Снятие их оттуда и водво¬
рение в трудпоселок встречает затруднения в связи с тем, что они работают
на этих предприятиях ряд лет, приобрели квалификацию, многие сумели
получить паспорта, вступили в брак с другими рабочими и служащими
и обзавелись в ряде случаев своими домами и хозяйством»2.
Сотрудников Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР серьез¬
но беспокоило слишком быстрое, по их мнению, обогащение трудпоселен-
цев. Так, в сентябре 1938 г. начальник этого отдела М.И. Конрадов писал
Н.И. Ежову в докладной записке: «...Некоторая часть трудпоселенцев по¬
шла по пути хозяйственного кулацкого роста. Например, в Оборском райо¬
не Хабаровской области 64 хозяйства трудпоселенцев имеют по 3—5 ко¬
ров, по 1 лошади, 2—3 свиньи, 2—3 головы молодняка. Имеют оружие,
занимаются охотой. В Иркутской области рост количества скота в личном
пользовании трудпоселенцев превышает рост обобществленного стада»3.
А в докладной записке Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР
в ЦК ВКП(б) в феврале 1939 г. отмечалось: «Имеются многочисленные
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 48. Л. 22.
2 Там же. Д. 54. Л. 10.
3 Там же. Д. 48. Л. 12.
45
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
факты хозяйственного обрастания трудпоселенцев, спекуляции, невы¬
полнения ими при попустительстве, а в отдельных случаях и содействии
сросшихся с трудпоселенцами комендантов, — госпоставок и платежей.
29 сентября 1938 года № 1818 тов. ЕЖОВЫМ даны указания нач. УНКВД
об усилении режима в трудпоселках...»1
Поскольку допущение «быстрого кулацкого роста» трудпоселенче-
ских хозяйств считалось грубой политической ошибкой органов НКВД,
то последние, как это тогда широко практиковалось, сваливали все на
«происки врагов народа». Репрессии 1937—1938 гг. коснулись и ряда
видных сотрудников НКВД, которые объявлялись виновниками и обога¬
щения трудпоселенцев, и многого другого. Вот выдержка из докладной
записки Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР в ЦК ВКП(б)
(февраль 1939 г.): «У руководства работой по кулацкой ссылке долгое
время находились враги народа (Коган, Молчанов, Берман, Плинер, Фи-
рин, Закарьян, Вишневский и др.). Вредительство проводилось по следу¬
ющим направлениям... Высланные кулаки ставились в привилегирован¬
ное положение по сравнению с окружающими колхозами. Проводилась
политика нового окулачивания трудпоселенцев за счет государства. По
представлению врагов народа, орудовавших в НКВД, трудпоселенцы
освобождались от госпоставок, налогов и сборов, или пролонгировались
и вовсе списывались ссуды уже тогда, когда трудпоселки не только хозяй¬
ственно окрепли, но и по своему хозяйственному уровню стояли выше
окружающих колхозов...»2
Все эти заявления о «происках врагов народа» и т.п. являлись не бо¬
лее как специфической словесной и терминологической эквилибристикой,
свойственной тому времени. В действительности дело обстояло совсем
иначе. Многие трудпоселенческие хозяйства оказались в настоящей дол¬
говой кабале у государства, выбраться из которой в обозримом будущем
было совершенно невозможно. Чтобы не допустить их разорения и не со¬
рвать тем самым хозяйственное освоение малообжитых земель, местные
органы власти, включая органы НКВД, на протяжении 1930-х гг. довольно
часто выступали с ходатайствами о списании с трудпоселенцев ссудной
задолженности или ее пролонгации. В ряде случаев эти ходатайства удо¬
влетворялись. Например, по постановлению СНК СССР № СО-1219 от
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 54. Л. 9—10.
2 Там же. Л. 8—9.
46
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
21 апреля 1937 г. была списана ссудная задолженность с трудпоселенцев
Омской области1.
Заявления о быстром обогащении трудпоселенцев требуют критиче¬
ской оценки. Во второй половине 1930-х гг. в их материальном положении
имела место существенная дифференциация. У многих материальное по¬
ложение стало вполне сносным (по меркам того времени), но еще больше
было таких, кто продолжал находиться в состоянии отчаянной борьбы за
выживание, едва сводя концы с концами. Так, в отчете по отделам трудо¬
вых поселений за 1937 г. записано: «По ОТП Красноярского края основная
масса долга числится за неуставными сельхозартелями Чульской и Би-
рилюсской комендатур. С момента организации в 1933 году эти артели
расходовали полученные ссуды в основном на раскорчевку и расчистку
пашни и лугов, на устройство дорог, мостов, колодцев, покупку рабочего
и продуктивного скота, приобретение сельхозинвентаря. Безвозвратных
кредитов на эти цели артели не получали. Тяжелое финансовое положе¬
ние артелей осложнилось неурожаями последних лет. В результате артели
оказались неплатежеспособными, что подтверждено обследованием, про¬
веденным в 1937 году специальной комиссией с участием представителя
Сельхозбанка. В целях оздоровления хозяйственно-финансового поло¬
жения неуставных артелей Чульской и Бирилюсской комендатур, Крас¬
ноярский Крайисполком постановлением от 8 января 1938 года возбудил
ходатайство перед СНК СССР о списании нереальной задолженности
трудпоселенцев и пролонгации платежей по ссудам»2.
В ходе изучения проблемы выявилось отчетливое несоответствие меж¬
ду решениями высших партийно-советских органов об устройстве спецпе-
реселенцев, их материально-бытовом обеспечении и т.п. и их конкретном
воплощением в жизнь. Судя по тому, что было написано в этих решениях,
спецпереселенцы, казалось бы, должны были благоденствовать, но в реаль¬
ной жизни, как правило, все получалось наоборот. В этой связи H.A. Ив-
ницкий, говоря о партийно-правительственных постановлениях по устрой¬
ству и использованию труда спецпереселенцев, констатирует, что «их было
достаточно много, но ни одно из них не было выполнено». Далее он пишет:
«Возникает вопрос, почему не выполнялись решения Политбюро — всев¬
ластного органа, которому были подчинены и подотчетны все партийно¬
1 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 3103. Л. 27.
2 Там же. Л. 29.
47
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
государственные структуры, не исключая ЦИК и СНК СССР, наркоматы
и ведомства, суд и прокуратуру? Объяснение может быть одно: Политбюро
не было заинтересовано в выполнении своих решений, а принимало оно
их, скорее, чтобы создать видимость заботы о спецпереселенцах»1.
Ответ H.A. Ивницкого на поставленный им же вопрос выглядит весьма
спорным. Ведь тогда получается, что все решения Политбюро и других
высших органов по спецпереселенцам принимались не всерьез, а лишь
для «отвода глаз». Это очень сомнительно. По нашему мнению, высшие
партийно-советские органы относились к этой проблеме вполне серьез¬
но, включая и вопрос о материальном обеспечении и бытовом устрой¬
стве спецпереселенцев. Другое дело, что в их решениях присутствовал
солидный налет иллюзорности и утопичности. Здесь, видимо, уместно
привести известную современную притчу «хотели как лучше, а вышло
как всегда».
Безусловно, прав С.А. Красильников, который, полемизируя с H.A. Ив-
ницким относительно утверждения последнего, что ни одно из директив¬
ных указаний Политбюро в отношении спецпереселенцев не было вы¬
полнено, указывает на сомнительность этого тезиса. С.А. Красильников
совершенно справедливо отмечает: «Точнее было бы считать, что боль¬
шинство постановлений не выполнялось в полном объеме и в намечаемые
сроки». Здесь же он делает совершенно очевидный и бесспорный, по на¬
шему мнению, вывод, что «Политбюро было заинтересовано и в принятии,
и в осуществлении своих решений»2.
В повседневной жизни трудпоселенцы подвергались явной или завуа¬
лированной дискриминации. Например, в письме управляющего делами
СНК СССР М.Д. Хломова, датированном 17 июня 1939 г. и адресованном
наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии, наркому земледелия СССР
И.А. Бенедиктову и наркому совхозов СССР П.П. Лобанову, говорилось:
«По поручению СНК Союза ССР сообщаю, что Совнарком СССР признал
нецелесообразным привлечение трудпоселенцев в качестве кандидатов
к участию в сельскохозяйственной выставке»3. Местные органы НКВД не¬
однократно уведомляли администрацию, парткомы и профкомы промыш¬
ленных предприятий и строек о том, что ударникам из числа трудпоселен-
1 Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание. С. 235—236.
2 Красильников С.А. Серп и Молох. С. 19.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 52. Л. 2.
48
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
цев не следует выдавать путевок на курорты, в дома отдыха и санатории
Крыма, Кавказа и т.д., а поощрять их каким-то иным способом, который не
повлек бы за собой выезд во время отпуска за пределы района обязатель¬
ного поселения.
В качестве наказания к спецпереселенцам применялось их переселе¬
ние из относительно обжитых районов «кулацкой ссылки» в необжитые.
Например, осенью 1935 г. по предложению секретаря Западносибирского
крайкома партии Р.И. Эйхе за саботаж хлебосдачи и других мероприятий
94 семьи трудпоселенцев в составе 460 человек были переселены из зоны
Колыванской комендатуры в отдаленные северные районы края1.
Ужесточение репрессивной политики в стране в 1937—1938 гг. косну¬
лось и трудпоселенцев. В 1935—1936 гг. было осуждено 6530 трудпосе¬
ленцев, в 1937—1938 гг. — 41 215, в 1939—1940 гг. — 54 672. Если взять
за 100 % общее число осужденных в 1935—1940 гг. трудпоселенцев, то
на 1935—1936 гг. приходится 12,3 %, на 1937—1938 гг. — 77,4 % и на
1939—1940 гг. — 10,3%.
Что касается имущества, оставшегося после смерти или побега спец-
переселенцев, то, согласно циркуляру ГУЛАГа ОГПУ от 22 мая 1932 г.,
оно поступало в полное распоряжение их семей, остававшихся в местах
высылки. В отношении имущества умершего спецпереселенца-одиночки
принимались обычные меры охраны, установленные действующим зако¬
нодательством, т.е. оно описывалось и хранилось в распоряжении обще¬
гражданских органов, извещенных о факте и составе оставшегося имуще¬
ства. Имущество же бежавших спецпереселенцев-одиночек сохранялось
в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации3.
Многие тысячи людей, в отношении которых было признано, что они
выселены неправильно, были освобождены из «кулацкой ссылки». Одна¬
ко удельный вес освобожденных по сравнению с такими составляющими
убыли, как смертность и побеги, был весьма незначительным. Так, в первые
месяцы 1930 г. в зону Кулайской комендатуры (Западная Сибирь) поступил
8891 спецпереселенец, из них к августу того же года оставались в наличии
1607 человек, а 6910 убыло (6222 бежало, 80 умерло и 208 освобождено)4.
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 30. Л. 16.
2 Там же. Д. 89. Л. 208—209.
3 Там же. Д. И. Л. 41.
4 Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 — весна 1931 г. С. 210.
49
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Таким образом, в данном случае удельный вес освобожденных к общему
числу убывших составил всего лишь 3 %.
В Северном крае «за все время пребывания» и до 1 декабря 1930 г. из
230 370 спецпереселенцев умерло 21 213 человек, отправлено на родину
35 400 детей, возвращено неправильно высланных 1390 человек, отпуще¬
но на поруки 68, оставлено на свободное жительство в Севкрае 26 500 не¬
правильно раскулаченных и 2100 сектантов («федоровцев»), 502 чело¬
века отправлены в другие районы спецпоселений и в бегах числились
15 458 человек. Таким образом, из 230 370 завезенных в 1930 г. в Северный
край раскулаченных к 1 декабря того же года там состояло на учете только
127 739 спецпереселенцев1.
До июля 1931 г. расселением, трудоустройством и другими вопросами,
связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы.
Постановлением СНК ССР от 1 июля 1931 г. «Об устройстве спецпереселен¬
цев» их административное управление и хозяйственное устройство и исполь¬
зование были поручены ОГПУ. Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГа
(последний до 1934 г. входил в систему ОГПУ, с 1934 г. — в систему НКВД)
для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям
СНК СССР от 16 августа 1931 г. № 174с, от 20 апреля 1933 г. № 775/146с и от
21 августа 1933 г. № 1796/393с. По этим постановлениям на ГУЛАГ была
возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое
обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков.
В июле 1938 г. для административного обслуживания 1741 трудпоселка
имелись 150 районных и 800 поселковых комендатур. В 1937 г. аппарат от¬
делов трудовых поселений и комендатур насчитывал более 2,5 тыс. чело¬
век. Руководство комендатурами осуществлялось отделами мест заключе¬
ния (ОМЗ) и трудовых поселений УНКВД, а в центре — ГУЛАГом НКВД
СССР. Аппарат Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР, отделе¬
ний трудовых поселений ОМЗ УНКВД, районных и поселковых комендатур
содержался за счет 5 % отчислений (до августа 1931 г. — 25 %, до февраля
1932 г. —15 %) с заработной платы трудпоселенцев, занятых в хозоргани-
зациях. Так, в 1937 г. на содержание аппарата и административное обслу¬
живание трудпоселений было израсходовано 17 млн руб., а 5-процентные
отчисления от зарплаты трудпоселенцев составили 27,4 млн руб.2
1 Советская деревня глазами ОГПУ—НКВД. Т. 3. Кн. 1. С. 595—600.
2 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 2. Л. 17; Д. 10. Л. 2; Д. 48. Л. 1, 9—13; Д. 949. Л. 77.
50
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
В большинстве трудпоселков взаимоотношения между трудпоселенца-
ми и сотрудниками комендатур сложились, можно сказать, нормальные.
Однако имели место факты немотивированных издевательств и глумлений
над спецпереселенцами со стороны поселковых комендантов, их помощ¬
ников и стрелков охраны. В начале 30-х гг. практиковалось назначение на
эти должности расконвоированных заключенных, не отбывших срок на¬
казания за уголовные преступления. Чаще всего именно от них спецпе-
реселенцы терпели всякого рода обиды и унижения. Согласно циркуляру
ГУЛАГа от 8 апреля 1932 г., надлежало к 15 мая 1932 г. снять с должностей
комендантов, их помощников и стрелков всех заключенных, независимо от
статей судимости1.
Произвол сотрудников аппарата надзора над спецпереселенцами нель¬
зя назвать безграничным, так как время от времени они привлекались за
свои действия не только к административной, но и к уголовной ответствен¬
ности. Так, в конце 1931 г. три поселковых коменданта из Чердынского
и Чусовского районов Урала, уличенные в умышленных убийствах спецпе-
реселенцев, по постановлению Коллегии ОПТУ были приговорены к выс¬
шей мере наказания с заменой 10 годами заключения в концлагерь2. Имели
место также довольно суровые наказания комендантов (до 10 лет лишения
свободы) за систематические избиения спецпереселенцев, изнасилования
женщин-спецпереселенок, присвоение присылаемых в адрес спецпересе¬
ленцев денег и почтовых посылок и др.
По данным на 1 января 1938 г., в составе 880 007 трудпоселенцев (в это
число не вошли 130 742 человека, восстановленные в правах до принятия
Конституции 1936 г., которые не имели ограничений в выборе профессий
и не включались в учет по трудоиспользованию) насчитывалось 420 615 тру¬
доспособных (47,8 %) и 459 392 нетрудоспособных (52,2 %). Из общего чис¬
ла трудоспособных на работах было занято 353 927 человек, или 84,1 %3.
Десятки тысяч трудпоселенцев влились в коллективы крупнейших про¬
мышленных предприятий страны. Например, в начале 1938 г. 8304 труд-
поселенца работали на Магнитогорском металлургическом комбинате,
2126 — Кузнецком металлургическом комбинате, 2809 — на Уралвагон-
строе, 1727 — Уралвагонзаводе, 2240 — Тагилстрое, 658 — Уралмаше,
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 11. Л. 34.
2 Там же. Ф. 9414. On. 1. Д. 1946. Л. 94.
3 Там же. Ф. 9479. On. 1. Д. 48. Л. 3—5.
51
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
19115 — комбинате «Карагандауголь»1. В отдельных районах спецпересе-
ленцы стали составлять большинство рабочих и служащих. Так, в общем
балансе работающих на всех предприятиях г. Кировска Мурманского окру¬
га в 1934 г. спецпереселенцы составляли более 60 %2.
Число ударников в массе работающих трудпоселенцев постоянно рос¬
ло, причем подчас довольно стремительно. Так, в начале 1933 г. на пред¬
приятиях г. Кировска насчитывалось 1690 ударников-трудпоселенцев, а к
началу 1935 г. их число возросло до 4366, что составляло 41,6 % от общего
количества работавших в Кировске трудпоселенцев3.
До сентября 1935 г. не существовало единого подхода к вопросу о со¬
циальном страховании трудпоселенцев. На одних предприятиях, где они
работали, на них были распространены действующие законы о социальном
страховании, на других — нет. В циркуляре ЦК профсоюза работников ад¬
министративных учреждений, ГУЛАГа и Финансового отдела НКВД СССР
от 22 сентября 1935 г. указывалось, что «все трудпереселенцы (б. кулаки),
где бы они не находились, если они работают в предприятиях и учрежде¬
ниях по найму, подлежат социальному страхованию, и, следовательно, они
имеют также все права на получение пенсий, пособий по временной нетру¬
доспособности и т.д. на общих основаниях наравне с нечленами профес¬
сиональных союзов». Этот циркуляр обязал ввести социальное страхование
трудпоселенцев на всех предприятиях и в учреждениях, где они работали4.
По постановлению Секретариата ВЦСПС «Об условиях труда и соци¬
альном страховании спецпереселенцев» от 27 июля 1936 г. в стаж, необ¬
ходимый для назначения пенсий и пособий, не засчитывалось время до
1 августа 1931 г.5 Вся жизнь и деятельность этих людей до 1931 г. счита¬
лась «эксплуататорским прошлым» и не засчитывалась в трудовой стаж.
В дальнейшем выяснилось, что среди спецпереселенцев имеются люди не
из числа бывших кулаков, работавшие много лет по найму. Поэтому в по¬
становлении ВЦСПС от 11 августа 1937 г. было сделано уточнение, соглас¬
но которому в трудовой стаж не засчитывалось время до 1 августа 1931 г.
только спецпереселенцам из числа бывших кулаков6.
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Л. 6—7.
2 Шаткое В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане. С. 60.
3 Голубев A.A. Указ. статья. С. 28.
4 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 26. Л. 24.
5 Там же. Ф. 5446. Оп. 29. Д. 1178. Л. 4.
6 Там же. Л. 5.
52
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
В соответствии с постановлением СНК СССР № 174с от 16 августа
1931 г. спецпереселенцы, расселенные в 1930—1931 гг., освобождались
от уплаты всех государственных и местных налогов и сборов до 1 января
1934 г.1 Для спецпереселенцев, занятых в сельском хозяйстве Северного
Казахстана, эта льгота была продлена до 1 января 1935 г.2 По истечении
этих сроков спецпереселенцы были обязаны уплачивать все налоги и сбо¬
ры на общих основаниях. Однако жизнь вносила коррективы, вызванные
тяжелым положением трудпоселенческих хозяйств, и заставляла директив¬
ные органы принимать решения о продлении этих сроков. Так, в постанов¬
лении Наркомфина СССР от 27 июня 1933 г. было записано: «Освободить
трудпоселенцев в Западной Сибири и Казахстане от всех налогов и сборов
до 1-го января 1936 года»3.
По постановлению СНК СССР от 11 октября 1935 г. от госпоставок
в 1935—1936 гг. зерна, картофеля и продуктов животноводства было осво¬
бождено подсобное сельские хозяйство трудпоселенцев, занятых в про¬
мышленности4.
Трудпоселенцы обязаны были погасить все ссуды, выдававшиеся го¬
сударством на хозяйственное и иное освоение трудссылки. Так, в 1937 г.
трудпоселенцами было погашено ссуд по задолженности на сумму около
10,5 млн руб. (остаток ссудной задолженности 1 января 1938 г. составлял
почти 68,2 млн руб.)5.
Трудовое использование трудпоселенцев производилось на основе до¬
говоров, заключенных УНКВД с хозорганами. Трудпоселенцы в оплате
труда и других условиях работы приравнивались ко всем рабочим и слу¬
жащим, за исключением: в профсоюз не принимались и из их зарплаты
удерживалось 5 % на содержание аппарата и административное обслужи¬
вание трудпоселений6. В августе 1937 г. начальник ГУЛАГа И.И. Плинер
в докладной записке на имя Н.И. Ежова сетовал по поводу того, что «хо¬
зяйственные организации в ряде районов прекращают производить 5%-ные
отчисления из зарплаты трудпоселенцев, расходуемые на содержание ко¬
мендатур трудовых поселений и на их административно-хозяйственные
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 6. Л. 18; Д. 21. Л. 22.
2 Там же. Д. 21. Л. 22.
3 Там же. Д. 16. Л. 14.
4 Там же. Д. 27. Л. 64.
5 Там же. Д. 48. Л. 23.
6 Там же. Л. 1, 9—13; Д. 10. Л. 2.
53
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
расходы. Этот отказ они мотивируют 135-й статьей Конституции, по кото¬
рой трудпоселенцы являются полноправными гражданами»1.
Коменданты спецпоселков вели списочный учет тылоополченцев в воз¬
расте от 18 до 45 лет. Тылоополченцы — лица призывных возрастов из
числа лишенных избирательных прав (лишенцев). Вместо службы в ар¬
мии они в течение двух-трех лет должны были выполнять трудовую по¬
винность. Мобилизованные тылоополченцы жили в казармах, в условиях
полувоенного режима, использовались на тяжелых работах (добыча угля,
лесоразработки).
Однако в отношении раскулаченных крестьян — спецпереселенцев
призывных возрастов дело ограничивалось обычно только проведением
списочного учета. Политическое руководство СССР опасалось призы¬
вать их даже в тыловое ополчение. В разделе «Об использовании на ра¬
ботах оборонно-стратегического значения тылоополченцев, находящихся
в спецпоселках» постановления СНК СССР «О хозяйственном устройстве
и трудовом использовании спецпереселенцев, расселенных в Западной Си¬
бири и Северном Казахстане» от 4 апреля 1932 г. говорилось: «Разъяснить,
что спецпереселенцы призывного возраста не подлежат призыву в армию,
в том числе и в части тылового ополчения»2.
В 1930-х гг. трудпоселенцы в армию не призывались и на учете в воен¬
коматах не состояли. Предпринимались также меры, чтобы они самостоя¬
тельно не овладевали военными знаниями и навыками. В письме от 15 мая
1932 г. «Всем нач. отд. по С/ПЕРЕСЕЛЕНЦАМ ПП ОГПУ» за подписью
М.Д. Бермана указывалось: «В циркуляре № 389/ГУЛ от 13/Х—31 г. пере¬
числены те добровольные общества группы содействия, которые могут
быть организованы в спецпоселках, а именно: СВБ, ОДЦ, ОДН, Автодор,
РОКК. Однако на местах до сих пор продолжают организовывать груп¬
пы содействия Осоавиахиму и МОПР. Надо иметь в виду, что организация
Осоавиахима содействует военизации спецпереселенческой молодежи, что
должно быть пресечено самым решительным образом... Все имеющиеся
организации Осоавиахима и МОПРа распустить путем тактичного слия¬
ния их с другими группами содействия, организация которых разрешена...
В работе групп содействия всех добровольных обществ необходимо тща¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 41. Л. 7.
2 Там же. Д. 9. Л. 17—18.
54
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
тельно избегать занятий и работ, содействующих военизации спецпересе-
ленческой молодежи...»1
Поскольку перечисленные выше аббревиатуры малопонятны совре¬
менному читателю, то мы даём их расшифровку: СВБ — Союз воинству¬
ющих безбожников; ОДЦ — Общество «Друг детей»; ОДН — Общество
«Долой неграмотность»; Автодор — Всесоюзное общество содействия ав¬
томобильному и дорожному транспорту; РОКК — Российское общество
Красного Креста; Осоавиахим — Общество содействия обороне, авиаци¬
онному и химическому строительству СССР; МОПР — Международная
организация помощи борцам революции.
В число мер по недопущению военизации спецпереселенцев входили
и ограничения на владение ими охотничьими ружьями. Для многих труд-
поселенческих семей это было достаточно серьезной проблемой, так как
охота на диких животных и птицу занимала заметное место в их страте¬
гии выживания. В разъяснении ГУ ГБ НКВД и ГУЛАГа от 8 мая 1937 г.
отмечалось, что «выдача разрешений на право приобретения и хранения
охотничьих ружей трудпоселенцам, как правило, запрещается» и что
«правом на приобретение охотничьих ружей могут пользоваться только
трудпоселенцы, состоящие в организованных, с ведома ОТП, охотничьих
бригадах, ведущих плановую заготовку пушнины и сдающие продукцию
по договорам заготовительным организациям». В этом разъяснении под¬
черкивалось, что «ружья должны храниться в поселковых или районных
комендатурах и выдаваться охотникам только на сезон охоты и по его
окончании подлежат возвращению в комендатуру на хранение», а «труд-
поселенцев, хранящих без разрешения охотничьи ружья, привлекать
к уголовной ответственности»2.
Стремлением органов ОГПУ—НКВД перекрыть все каналы возможной
самостоятельной военизации трудпоселенцев вызывалось и недопущение
трудпоселенческой молодежи к сдаче норм на значки «Ворошиловский
стрелок» и «Готов к Труду и Обороне»3. Согласно циркуляру ГУЛАГа от
4 декабря 1932 г. запрещалась даже организация пионерских отрядов из
детей спецпереселенцев4.
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 11. Л. 39.
2 Там же. Д. 39. Л. 4.
3 Там же. Д. 48. Л. 16.
4 Там же. Д. 33. Л. 10.
55
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Во второй половине 30-х гг. происходило постепенное снятие запре¬
тов на мероприятия, могущие способствовать военизации трудпоселенцев.
Но это касалось только детей. По приказу ГУЛАГа от 20 апреля 1936 г.
разрешалась организация пионерских отрядов из детей трудпоселенцев1.
21 июля 1939 г. вышло разъяснение Всесоюзного комитета по делам физ¬
культуры, согласно которому трудпоселенческая молодежь (только школь¬
ного возраста) допускалась к сдаче норм на значки «ГТО» и «БГТО»2. Од¬
нако к сдаче норм на значок «Ворошиловский стрелок» по-прежнему не
допускались даже школьники.
Из года в год в трудпоселках росло число жителей, не являвшихся труд-
поселенцами. В начале 1932 г. таковых было учтено 4234 человека3. В по¬
следующие годы их число значительно возросло. Они не входили в общую
численность спецпереселенцев (трудпоселенцев). Это были бывшие спецпе-
реселенцы, освобожденные из «кулацкой ссылки», но по разным причинам
не покидавшие трудпоселки, а также свободные граждане — рабочие и слу¬
жащие (в основном системы Наркомлеса), которым в силу специфики своей
работы было удобно проживать в трудпоселках. Сюда же входили тысячи сво¬
бодных людей, прибывших к своим родственникам-трудпоселенцам, а также
осевшие в трудпоселках всякого рода командированные, вербованные и т.п.
Случаи смешанных браков между трудпоселенцами и свободными
гражданами постепенно учащались. В одном из документов Отдела тру¬
довых поселений ГУЛАГа НКВД СССР (февраль 1939 г.) отмечалось:
«Многочисленны случаи вступления в брак трудпоселенцев (на трудпо¬
селках) с другими гражданами, которые, уезжая к себе на родину или на
другую работу, требуют освобождения своих жен. Существует практика
освобождения их по согласованию с УГБ из трудпоселка, если на них нет
компрометирующих данных и нет основания полагать, что брак является
фиктивным с целью побега из трудпоселка»4.
Десятки тысяч свободных людей прибывали в трудпоселки с целью
соединения семей. Как правило, они сохраняли статус свободных граждан
и могли при желании покинуть трудпоселки (хотя и имели место факты,
когда их ставили на учет трудпоселений). Только в 1934—1938 гг. на со¬
единение со своими семьями в «кулацкую ссылку» прибыло 31 352 свобод¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 33. Л. 10.
2 Там же. Д. 56. Л. 2.
3 Там же. Д. 89. Л. 211.
4 Там же. Д. 54. Л. 10.
56
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ных граждан (в 1934 г. — 8022, 1935 г. — 9692, 1936 г. — 6195, 1937 г. —
3758, 1938 г. —3685)1.
Тысячи свободных граждан приезжали в спецпоселки на короткий срок
на свидания со своими родственниками-спецпереселенцами. В циркуляре
ОГПУ от 14 октября 1932 г. говорилось: «В связи с поступающими запро¬
сами с мест о том, как надлежит поступать с родственниками высланных
кулаков, приезжающих в спецпоселки на свидания к спецпереселенцам,
разъясняется, что приезжающие на свидания оставшиеся не высланными
члены кулацких семей по приезде в спецпоселки никаким ограничениям
по задержанию не подвергаются, сохраняя за собой право свободного вы¬
езда обратно из спецпоселка»2.
В документах ОГПУ—НКВД нет сведений сводного характера о на¬
циональном составе спецпереселенцев (трудпоселенцев). Совершенно
ясно, что их национальный состав был чрезвычайно пестрым, причем на
первом месте по численности находились русские, на втором — украин¬
цы. Так, 1 января 1935 г. в г. Кировске Мурманского округа насчитыва¬
лось 18 300 трудпоселенцев 32 национальностей, из них 13 553 русских
(74,0 %), 1196 украинцев (6,5 %) и 3551 (19,5 %) относились к 30 другим
национальностям3. Данные о половозрастном составе трудопоселенцев по
состоянию на 1 июля 1938 г. приведены в табл. 4.
По отдельным отрывочным сведениям об образовательном уровне
взрослых спецпереселенцев можно сделать вывод, что в начале 30-х го¬
дов примерно 3/4 из них являлись грамотными и имели образование, как
правило, в объеме начальной школы. Впоследствии удельный вес грамот¬
ных еще более повысился в процессе ликвидации безграмотности, которая
в той или иной степени коснулась и спецпереселенцев. В ряде районов
охват спецпереселенцев ликбезом был весьма значительным. Так, из обще¬
го количества взрослого населения спецпереселенцев Хибиногорска (Ки-
ровска) Мурманского округа 3635 человек (или 26 %) были неграмотными
или малограмотными, но к началу 1935 г. 3374 из числа последних прошли
обучение в пунктах ликбеза4.
В первой половине 30-х годов у сотрудников комендатур не было яс¬
ности в вопросе, следует ли записывать в метрики детям, что они — дети
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 89. Л. 208—210, 212—213.
2 Там же. Д. 11. Л. 79.
3 Шагиков В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане. С. 58—59.
4 Там же. С. 60.
57
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
спецпереселенцев (трудпоселенцев). Этот вопрос был окончательно решен
в конце 1935 г. На рапорте зам. наркома внутренних дел СССР М.Д. Бер¬
мана от 29 октября 1935 г. по вопросу о записи в актах гражданского со¬
стояния детей трудпоселенцев Г.Г. Ягода поставил резолюцию: «Трудпо-
селенцы будут восстановлены, поэтому надо записывать так, как хотят
родители. В метриках писать, что это ребенок трудпоселенца — не следует
и не к чему. Г.Я. 1 /XI»1. В инструкции Отдела актов гражданского состоя¬
ния (ОАГС) НКВД СССР от 8 декабря 1935 г. разъяснялось, что в случае,
если родители носят разные фамилии и один из них является трудпосе-
ленцем, фамилия ребенку присваивается по соглашению родителей. Труд-
поселенческое происхождение ребенка запрещалось указывать не только
в выдаваемых свидетельствах о рождении, но и книгах записей актов граж¬
данского состояния2.
В первое время в «кулацкой ссылке» в плачевном состоянии находи¬
лась система школьного обучения. Количество детей школьного возрас¬
та только в спецпоселках Урала, Восточной Сибири и Северного Кавка¬
за в 1931 г. превышало 129 тыс., из них охвачено учебой не более 3 %3.
К середине 30-х годов такое положение в значительной степени удалось
выправить, и большинство детей обучалось в школах. Органы власти
придавали этому особое значение, поскольку школьное обучение рас¬
сматривалось как важный инструмент отрыва детей от влияния на них
«реакционных» родителей.
В сентябре 1938 г. в трудпоселках имелось 1106 начальных, 370 не¬
полных средних и 136 средних школ, а также 230 школ профтехобразо¬
вания и 12 техникумов. Насчитывалось 8280 учителей, из них 1104 были
трудпоселенцами. Всеми учебными заведениями трудпоселений было
охвачено 217 454 детей трудпоселенцев. Сетью дошкольных учреждений
было охвачено 22 029 малолетних детей (с ними занимались 2749 воспи¬
тателей). 5472 ребенка, не имевшие родителей, размещались в поселковых
детских домах. В трудпоселках имелись 813 клубов, 1202 избы-читальни
и красных уголка, 440 кинопередвижек, 1149 библиотек4. По постановле¬
нию СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1935 г. «О школах в трудпосел¬
ках» разрешалось детей трудпоселенцев, окончивших неполную среднюю
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 30. Л. 17.
2 Там же. Д. 26. Л. 28.
3 Там же. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1945. Л. 74.
4 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 48. Л. 12—13.
58
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие
специальные средние учебные заведения, а окончивших среднюю шко¬
лу — допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения1.
Таблица 4
Половозрастной состав трудпоселенцев
(по состоянию на 1 июля 1938 г.)2
Категории
Численность
Удельный вес в процентах
Мужчины
247 961
28,53
Женщины
261 774
30,12
Подростки от 14 до 16 лет
69 267
7,97
Дети до 14 лет
290 189
33,38
Всего
869 191
100
Примечание՝. В эту статистику не вошли 128 148 трудпоселенцев, восста¬
новленных в избирательных правах до принятия Конституции СССР 5 декабря
1936 г.
Принятию решения о возможности обучения детей трудпоселенцев
в высших и средних специальных учебных заведениях наравне со сво¬
бодными гражданами способствовали весьма лестные оценки в отноше¬
нии учащейся трудпоселенческой молодежи, звучавшие в докладных за¬
писках местного партийно-советского руководства и органов НКВД. Так,
в августе 1935 г. Северный крайком партии в своем письме в ЦК ВКП(б)
так характеризовал выпускников неполных средних школ в трудпосел-
ках: «Среди учащихся есть очень одаренные, талантливые ребята, у кото¬
рых большое стремление продолжить образование. По своему мировоз¬
зрению это вполне советски настроенная молодежь, что является одним
из ярких доказательств претворения в жизнь идеи о переделке сознания
людей»3.
Весной 1936 г. был положительно решен вопрос об освобождении из
«кулацкой ссылки» лиц, поступивших в институты, техникумы и т.д. Со¬
гласно циркуляру НКВД СССР от 15 апреля 1936 г. и разъяснению ГУЛАГа
от 20 апреля того же года, освобождению из трудпоселков подлежала труд-
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 25. Л. 19.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 48. Л. 11.
3 Сидоров В.А. Указ. статья. С. 64.
59
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
поселенческая молодежь, поступившая в высшие и средние специальные
учебные заведения только после извещения учебного заведения о приня¬
тии заявителя в число учащихся. Для прохождения приемных экзаменов
разрешался временный выезд из трудпоселков с выдачей на руки удосто¬
верения на срок выезда. Этот же порядок освобождения и выезда из мест
поселений распространяется и на молодежь, поступившую в 8—10 классы
средних школ, при отсутствии последних в данном трудпоселке1.
Поступление на учебу в высшие и средние специальные учебные заве¬
дения на практике превратилось в наиболее распространенный легальный
способ освобождения из «кулацкой ссылки». Только в 1939—1940 гг. на
учебу был освобожден 18 451 трудпоселенец2. И это без учета десятков
тысяч юношей и девушек, освобожденных в 1939—1940 гг. по постанов¬
лению СНК СССР от 22 октября 1938 г., о чем речь ниже.
В начальный период все выселенные кулаки были лишены избиратель¬
ных прав. С 1933 г. стали восстанавливаться в этих правах дети, достигшие
совершеннолетия. В постановлении Президиума ЦИК СССР от 17 марта
1933 г. «О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков»
указывалось: «Дети высланных кулаков, как находящиеся в местах ссыл¬
ки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в из¬
бирательных правах районными исполкомами по месту жительства при
условии, если они занимаются общественно полезным трудом и добросо¬
вестно работают»3.
Что касается взрослых, то восстановление их в избирательных правах
до 1935 г. производилось строго в индивидуальном порядке по истече¬
нии, как правило, 5-летнего срока с момента выселения и наличии поло¬
жительных характеристик о поведении и работе. Первый опыт освобож¬
дения спецпереселенцев — передовиков производства был произведен
в 1932 г. В письме Г.Г. Ягоды от 5 мая 1932 г., адресованном начальникам
ПП ОГПУ ряда областей, краев и республик, говорилось: «ЦИК СССР до¬
срочно восстановил в правах спецпереселенцев в Вашем Крае по прила¬
гаемому при сем списку... На общих собраниях широко объявить во всех
без исключения спецпоселках Вашего Края (Области) о досрочном восста¬
новлении ЦИК СССР по ходатайству ОГПУ и хозорганизаций этой груп¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 33. Л. 10.
2 Там же. Д. 89. Л. 216.
3 СЗСССР. 1933. №21. Ст. 117.
60
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
пы спецпереселенцев, доказавших своей честной работой, высокой про¬
изводительностью труда и поведением лояльное отношение к Советской
власти... Среди восстановленных в правах провести широкую кампанию
с тем, чтобы они добровольно остались жить и работать на тех предприя¬
тиях, на которых они работают в данный момент... Восстановленные лица
имеют право выезда из спецпоселка, пользуются всеми правами граждан
СССР и к ним не могут быть применены никакие меры ограничения...»1
Практика восстановления спецпереселенцев в гражданских правах была
законодательно закреплена специальным постановлением ЦИК СССР от
27 мая 1934 г.2 Большинство освобожденных спецпереселенцев, несмотря
на проводившуюся с ними пропагандистскую работу, выезжало из мест
поселений, что вызывало серьезную озабоченность руководства ОГПУ—
НКВД. 2 января 1935 г. М.Д. Берман в письменном рапорте на имя Г.Г. Яго¬
ды отмечал: «...На 1-е ноября 1934 г. со дня существования трудпоселков
всего восстановлено в правах 8505 семей — 31 364 человека, из которых
осталось в трудпоселках 2488 семей — 7857 человек, или 25,1 % к чис¬
лу восстановленных... По Северному Краю из восстановленных в пра¬
вах 9621 чел. осталось в трудпоселках 968 человек... Для недопущения
в будущем подобных явлений считаю необходимым предложить Нач.
Управлений УНКВД следующее: 1. Воспретить массовое восстановле¬
ние спецпереселенцев в гражданских правах; 2. Восстанавливать в правах
в индивидуальном порядке исключительно хозяйственно закрепившихся
спецпереселенцев в местах их вселения; 3. Развернуть массовую работу
среди восстанавливаемых спецпереселенцев по их добровольному закре¬
плению в трудпоселках; 4. Не допускать возвращения восстановленных
в правах спецпереселенцев в районы их прежнего местожительства...»3
На этом рапорте Г.Г. Ягода поставил резолюцию: «Надо немедленно
дать указание, что восстановление в правах не дает права отъезда. Если
нет закона, то надо войти или в ЦК или в ЦИК. Составьте записку и при¬
ведите эти цифры. 5.1. Г.Я.»4. Не удовлетворившись этим, Г.Г. Ягода на¬
писал И.В. Сталину письмо следующего содержания (письмо датировано
17 января 1935 г.):
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 10. Л. 4.
2 СЗ СССР. 1934. № 33. Ст. 257.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 29. Л. 12—15.
4 Там же. Л. 12.
61
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
«Постановлением ЦИК СССР от 27/У-34 г. о восстановлении трудпо-
селенцев в гражданских правах, безусловно, предполагалось оседание вос¬
становленных в местах поселения.
Однако, поскольку специального пункта в закон внесено не было, по
мере восстановления в правах отмечены массовые выезды трудпоселен-
цев из мест поселения, что срывает мероприятия по освоению необжитых
мест.
Вместе с тем, возвращение восстановленных трудпоселенцев в те края,
откуда они были выселены, — политически нежелательно.
Считаю целесообразным издание ЦИКом Союза ССР дополнения
к постановлению от 27 мая 1934 года, где должно быть указано, что вос¬
становление в правах трудпоселенцев не дает им права выезда из места
вселения»1.
В постановлении ЦИК СССР от 25 января 1935 г. говорилось: «Восста¬
новление в гражданских правах высланных кулаков не дает им права вы¬
езда из мест поселений»2. Это сильно девальвировало понятие «восстанов¬
ление в правах». Если в 1932—1934 гг. восстановление в избирательных
правах во многих случаях влекло за собой и освобождение из «кулацкой
ссылки» и получение вслед за этим более или менее полноценного статуса
полноправного гражданина, то с 1935 г. положение довольно резко изме¬
нилось. Теперь восстановленные в правах лишались возможности выезда
из трудпоселков и сохраняли статус трудпоселенцев. Для них это событие
мало что теперь меняло в их жизни, за исключением снятия некоторых
ограничений по передвижению, выбору работы и места жительства внутри
«кулацкой ссылки». Фактически в таком же положении оказались и оста¬
вавшиеся в «кулацкой ссылке» восстановленные в правах в 1932—1934 гг.,
однако некоторым из числа последних в 1938—1941 гг. по решениям мест¬
ных органов власти было разрешено покинуть трудпоселки и выехать к из¬
бранным ими местам жительства3.
С 1932 г. установилась практика ограничений распространения соответ¬
ствующих прав на членов семей восстановленных в правах. Это право рас¬
пространялось только на жен и детей восстановленных в правах, а осталь¬
ных членов семьи (родители, братья, сестры и др.) это не касалось. Если
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 29. Л. 10.
2 СЗСССР. 1935. №7. Ст. 57.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 949. Л. 77.
62
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
семья состояла из отца, матери и детей и в правах восстанавливался отец,
то соответствующие права получали все члены данной семьи, а если в пра¬
вах в такой семье восстанавливался кто-то из детей, не состоящий в браке
и не имеющий собственных детей, то он (она) оставался единственным
членом семьи, обладающим таким правом. В 1935—1936 гг. было восста¬
новлено в правах 115 676 трудпоселенцев1.
Однако восстановление в избирательных правах отнюдь не являлось
синонимом полноправности. Трудпоселенцы по-прежнему ощущали
себя несвободными, неполноправными людьми. В соответствии со ста¬
тьей 135 принятой 5 декабря 1936 г. Конституции СССР трудпоселен¬
цы были объявлены полноправными гражданами. На рубеже 1936/37 г.
в трудпоселках царил эмоциональный подъем; многие надеялись, что им
скоро разрешат вернуться в родные сёла и деревни. Вскоре наступило
разочарование. Трудпоселенцам внушали, что хотя они и имеют теперь
статус полноправных граждан, но... без права покинуть установленное
место жительства. Это обстоятельство делало «полноправие» трудпосе¬
ленцев декларативным. В августе 1937 г. И.И. Плинер писал Н.И. Ежову
в докладной записке: «За последние три-четыре месяца усилилась пода¬
ча жалоб трудпоселенцами в центральные и местные правительственные
учреждения, в которых они жалуются на то, что, несмотря на принятие
новой Конституции, в их правовом положении не произошло никаких
изменений»2.
В конце 1936 — начале 1937 г. имели место отдельные факты возвра¬
щения бывших кулаков в сёла и деревни, где они проживали до раскула¬
чивания. Некоторым из них по решениям местных органов власти были
предоставлены дома, приусадебные участки и возвращена часть конфи¬
скованного движимого имущества. Однако подобная практика уже весной
1937 г. была пресечена. В разъяснении Генерального прокурора СССР
А .Я. Вышинского от 14 апреля 1937 г., направленном в СНК СССР, от¬
мечалось, что «лица, высланные за конкретные преступления, или как со¬
циально опасный элемент на определенный срок по отбытии этого срока
имеют право вернуться в прежние места жительства», а лица, «высланные
в порядке раскулачения в спецпоселки, в силу постановления ЦИК СССР
от 25/1—1935 г. (Собр. Зак. СССР 1935 г. № 7 ст. 57) права возвращения
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 209—210.
2 Там же. Д. 41. Л. 8.
63
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
в прежние места жительства не имеют»1. А в разъяснении Наркомата юсти¬
ции СССР от 14 апреля 1937 г. говорилось, что ст. 135 Конституции СССР
«не имеет никакого отношения к вопросу о ссылке и высылке» и «ранее
высланные не имеют права требовать своего возвращения на места преж¬
него жительства со ссылкою на 135 ст. Конституции СССР»2.
После принятия Конституции СССР 5 декабря 1936 г. трудпоселенцы,
как и все взрослые граждане, вносились в списки избирателей и участво¬
вали в выборах в Верховный Совет СССР, республиканские и местные Со¬
веты. Например, в постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР
от 21 октября 1939 г. «О ходе подготовки к выборам в местные Советы
депутатов трудящихся» указывалось: «Установить, что в спецпоселениях
избирательные округа и избирательные участки по выборам в краевые, об¬
ластные, окружные и сельские Советы депутатов трудящихся образуются
на общих основаниях»3.
Все это, однако, не могло заслонить в сознании трудпоселенцев очевид¬
ного факта, что они лишены свободы и фактически находятся в ссылке. Есте¬
ственным поэтому было стремление несвободных людей вырваться на сво¬
боду. Широкий размах приняло бегство из «кулацкой ссылки», благо бежать
из трудпоселка было несравненно легче, чем из тюрьмы или лагеря. Только
с 1932 по 1940 г. из «кулацкой ссылки» бежали 629 042 человека, а было воз¬
вращено из бегов за тот же период — 235 120 человек (табл. 2). Причем в не¬
которых районах сосредоточения «кулацкой ссылки» количество бежавших
превысило число остававшихся в трудпоселках. Так, в 1938 г. специальная
комиссия НКВД обследовала трудпоселки в Архангельской области и уста¬
новила, что из 89,7 тыс. состоявших здесь на учете трудпоселенцев 38,7 тыс.
находились в наличии, а 51,0 тыс. числились в бегах. Активного розыска
беглецов обычно не велось. В той же Архангельской области коменданты
трудпоселков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно
удавалось узнать, где проживают бежавшие4.
До 1937 г. количество бежавших было значительно больше, чем воз¬
вращенных из бегов, но эта разница из года в год неуклонно сокращалась.
В 1932 г. бежавших было в 5,5 раза больше, чем возвращенных из бегов,
в 1933 г. ֊ в 4,0 раза, в 1934 г. ֊ на 92,8 %, 1935 г. — 29,6 %, 1936 г. —
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 20 а. Д. 931. Л. 2.
2 Там же. Л. 1.
3 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 52. Л. 3.
4 Там же. Д. 48. Л. 15; Д. 54. Л. 7.
64
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
13,5 % и в 1937 г. — на 16,0 %. С 1938 г. картина изменилась — теперь уже,
наоборот, возвращенных из бегов стало больше, чем бежавших: в 1938 г. —
на 12,6 %, в 1939 г. — на 12,9 %, в 1940 г. — на 3,0 % (см. табл. 2).
Трудно определить состав бежавших по возрасту, полу, националь¬
ности и т.д. В отчетах местных органов ОПТУ—НКВД иногда в общей
форме констатировалось, что побеги совершают в основном юноши и мо¬
лодые неженатые мужчины. Это, конечно, не могло не сказаться на транс¬
формации половозрастного состава трудпоселенцев в сторону повышения
удельного веса женщин, детей, а также мужчин старших возрастов.
Массовые побеги в основном молодых и здоровых людей приводили
к существенному понижению доли трудоспособного контингента в соста¬
ве трудпоселенцев. Например, в 1934 г. в трудпоселках «Западолеса», рас¬
положенных в Коми-Пермяцком округе, Ныробском и Красновишерском
районах нынешней Пермской области (это были не все трудпоселки си¬
стемы «Западолеса»), было выявлено более 2 тыс. семей с количеством до
5 тыс. человек, не имевших в своем составе ни одного трудоспособного.
Эти семьи целиком состояли из инвалидов, вдов с малолетними детьми,
стариков и прочих нетрудоспособных лиц1.
Беглецам зачастую весьма сложно было адаптироваться вне «кулац¬
кой ссылки». Это вызывалось не только отсутствием нужных документов
и характеристик для прописки и устройства на работу, но и необходи¬
мостью скрывать свою подлинную биографию, невозможностью воз¬
вратиться в родные селения, где они жили до раскулачивания, и др. Все
эти обстоятельства весьма усложняли жизнь беглецам и перспективы ее
устройства «на воле». Однако наряду с этими обстоятельствами беглецам
приходилось сталкиваться с факторами морально-психологического ха¬
рактера. Вырвавшись из «кулацкой ссылки», они как бы попадали в дру¬
гую социальную среду, с несколько иным менталитетом и ценностными
ориентирами. Например, при тогдашнем менталитете в обществе преоб¬
ладало одобрительное и даже восторженное отношение к ликвидации ку¬
лачества как класса и выселению кулаков в «холодные края», а беглецам
из «кулацкой ссылки» приходилось делать над собой усилия, чтобы под¬
лаживаться под эти настроения.
После нескольких лет жизни в «кулацкой ссылке» побег нередко влек
за собой серьезные материальные потери, так как приходилось бросать
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 22. Л. 43.
65
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
построенные собственными руками жилища, относительно налаженное
приусадебное хозяйство и др. Ту часть беглецов, которая в той или иной
степени адаптировалась в местах высылки, после побега чаще всего ожи¬
дало разочарование, вызванное практической невозможностью достаточно
быстро компенсировать указанные потери. Если в «кулацкой ссылке» они
прошли мучительный процесс адаптации, то после побега из нее им пред¬
стояло как бы повторить этот процесс, может быть, не столь мучительный,
но далеко не легкий. И далеко не все были к этому готовы. Сюда же накла¬
дывалась ностальгия по своим родным и близким, остававшимся в местах
высылки.
Руководствуясь этими мотивами, а также сталкиваясь «на воле» с много¬
численными сложностями при адаптации как в бытовом, так и в морально¬
психологическом плане, десятки тысяч беглецов принимали решение
вернуться в трудпоселки. В начале 1930-х гг. добровольные возвращения
беглецов в спецпоселки были редкостью, но по мере налаживания там бо¬
лее или менее нормальной жизни их число неуклонно увеличивалось (см.
табл. 5). Это было возвращение в родную социальную среду с ее особым
менталитетом и морально-психологическим климатом, общей трагической
судьбой, где бывшие беглецы в психологическом плане чувствовали себя
более комфортно.
Таблица 5
Возвращение беглецов в «кулацкую ссылку» в 1935—1939 гг.1
Годы
Всего (чел.)
В том числе
насильно возвращенные
добровольно вернувшиеся
чел.
в %
чел.
в %
1935
33 238
20 133
60,6
13 105
39,4
1936
23 075
12 929
56,0
10 146
44,0
1937
17 384
9418
54,2
7966
45,8
1938
10 939
5382
49,2
5557
50,8
1939
8290
4493
54,2
3797
45,8
До 1933 г. спецпереселенцы почти полностью состояли из раскулачен¬
ных крестьян. В дальнейшем в их составе появилась сравнительно не¬
большая «примесь» в лице других категорий. В спецпоселки выселялись
колхозники и единоличники по обвинениям в срыве и саботаже хлебоза¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 209—214.
66
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
готовительной и других кампаний, городской деклассированный элемент,
«неблагонадежный элемент» из погранзон, а также лица, осужденные ор¬
ганами ОГПУ и судами на сроки от 3 до 5 лет с заменой отбывания срока
в местах лишения свободы высылкой в спецпоселки. Специальным поста¬
новлением СНК СССР от 26 апреля 1933 г. городской деклассированный
элемент, лица, высланные в связи с паспортизацией, а также осужденные
органами ОГПУ и судами на срок от 3 до 5 лет с заменой отбывания срока
высылкой в спецпоселки, во всех отношениях были приравнены к спецпе-
реселенцам1.
Во время проведения паспортизации весной и летом 1933 г. в Москве,
Ленинграде и некоторых других крупных городах был проведен ряд круп¬
номасштабных облав на бродяг, нищих, проституток и прочих полууголов-
ных и уголовных элементов, уклонявшихся от «добровольного» выезда из
этих городов на соответствующее расстояние (в Москве и Ленинграде — за
101-й километр, в Харькове — за51-й километр и др.). Уже к 15мая 1933 г.
в спецпоселки Западной Сибири из городов европейской части СССР по¬
ступило 7985 человек «деклассированного соцвредного элемента»2. Де¬
классированные элементы были начисто лишены такого качества, как
трудолюбие. Этим они резко отличались от выселенных крестьян. Комен¬
данты трудпоселков всеми силами старались избавиться от «трудового»
пополнения в лице бродяг, нищих и т.п.
В 1933 г. были предприняты попытки организовать цыганские труд-
поселки. Объектом этой идеи стали цыгане, кочевавшие в Подмосковье.
В рапорте И.И. Плинера на имя Г.Г. Ягоды от 10 июля 1933 г. отмечалось:
«Доношу, что операция выселения т.н. “иностранных” цыган из окрест¬
ностей Москвы, начатая 28 июня, окончена 9 июля. Всего за этот период
изъято и выселено 1008 семей, 5470 человек, в том числе 1440 мужчин,
1506 женщин и 2524 детей. Весь указанный контингент направлен в гор.
Томск в трудпоселки ОГПУ Зап.-Сиб. края, где будет расселен в отдель¬
ных посёлках по национальному признаку...»3 Для транспортировки этих
цыган было сформировано пять эшелонов, куда погрузили также принад¬
лежавшее им имущество, включая лошадей. Однако идея цыганских труд-
поселков рухнула в самой начальной стадии ее осуществления. Цыгане,
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 30. Л. 4.
2 Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1933—1938. Новосибирск, 1994. С. 79.
3 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 19. Л. 7.
67
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
прибыв в места высылки, упорно не желали здесь обживаться и при первой
же возможности совершали массовые побеги. Уже осенью 1933 г. этот кон¬
тингент трудпоселенцев фактически перестал существовать, так как почти
все цыгане бежали. В документах нами не обнаружено никаких указаний
о предпринятых мерах по возвращению их назад в места высылки.
В середине 1930-х гг. происходил заметный переход от социально¬
классового принципа выселения больших масс людей к национальному.
При этом было бы ошибкой возводить «китайскую стену» между прин¬
ципами, на основании которых происходило раскулачивание, и мотива¬
ми последующих этнических чисток. На самом деле они гораздо больше
взаимосвязаны, чем это кажется на первый взгляд. Например, на Украи¬
не и в Белоруссии в период кампании по раскулачиванию местные нем¬
цы и поляки рассматривались чуть ли не как поголовные кулаки. Среди
отправленных в «кулацкую ссылку» из числа раскулаченных на Украине
и в Белоруссии доля поляков была непропорционально велика1. Это яв¬
лялось следствием того, что на практике применялся комбинированный
социально-классовый и этнический принцип выселения — одновременно
и антикулацкий, и антипольский. Таким образом, еще в ходе «ликвидации
кулачества как класса» в 1930—1933 гг. (при которой национальность че¬
ловека вроде бы не должна была иметь никакого значения) вызревали сим¬
птомы грядущих «чисток» по этническому признаку.
Первой депортацией, которую можно квалифицировать как частичную
этническую чистку, стало выселение весной 1935 г. финского населения из
погранполосы Ленинградской области и Карелии (решение об этом было
принято Бюро Ленинградского обкома ВКП(б) 4 марта 1935 г.). Всего тогда
было выселено 5059 финских семей общей численностью 23217 человек, из
них 1556 человек попали в трудпоселки Западной Сибири, 7354 — Сверд¬
ловской области, 1998 — Киргизии, 3886 — Таджикистана, 2122 — Север¬
ного Казахстана и 6301 — Южного Казахстана2. Эти люди сразу же полу¬
чили статус трудпоселенцев, т.е. включены в контингент «бывшие кулаки»
и в последующем никогда из него не вычленялись.
По постановлению СНК СССР № 776—120сс от 28 апреля 1936 г.
была произведена основательная «очистка» от польского населения
1 Martin Т. The Origin of Soviet Etnic Cleansing I I The Journal of Modem History.
December 1998. Vol. 70. № 4. P. 837—840; Полян П.М. He по своей воле...: История
и география принудительных миграций в СССР. М., 2001. С. 86.
2 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 30. Л. 13.
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
800-метровой полосы вдоль тогдашней советско-польской границы. Всего,
по данным на 11 октября 1936 г., были выселены 69 283 человека1. В тече¬
ние четырех лет они находились в Казахстане в неопределенном правовом
статусе, пока, наконец, по приказу ГУЛАГа от 30 октября 1940 г. не были
приравнены к трудпоселенцам (к этому времени их численность на по¬
селении в Казахстане уменьшилась до 41 772 человек)2. Кроме того, ряды
трудпоселенцев пополнили несколько тысяч выселенных в 1937 г. из За¬
кавказья курдов.
Включение десятков тысяч «неблагонадежных элементов» в состав
трудпоселенцев приводило к тому, что термины «трудпоселенцы» и «быв¬
шие кулаки» всё меньше становились синонимами. В конце 1940 г. в составе
977 110 трудпоселенцев 888 449 человек, или 90,9 %, являлись раскулачен¬
ными крестьянами с семьями, а 88 661 человек (9,1 %) были, так сказать,
«примесью» из числа высланных из крупных городов, погранзон и др.
(включая выселенных в течение 1935—1937 гг. финнов, поляков, курдов)3.
В течение 1930-х гг. постепенно шла на убыль готовность наиболее не¬
примиримой части спецпереселенцев к вооруженной борьбе за изменение
своей жизни. В начале 1930-х гг. в местах спецпоселений имели место по¬
пытки организации партизанских отрядов, а иногда даже повстанческого
войска. Самое крупное спецпереселенческое восстание за всю историю су¬
ществования спецпоселенческой системы произошло в конце июля 1931 г.
в зоне Парбигской комендатуры в Нарымском крае. В нем участвовало
до 1,5 тыс. спецпереселенцев. Восстание было подавлено силами ОГПУ,
милиции и вооруженного партийно-комсомольского актива. Потери у вос¬
ставших только убитыми составили 105 человек. Организаторы этого вос¬
стания были осуждены, а часть активных участников (несколько сотен че¬
ловек, включая членов семей) отправлена на поселение в зону отдаленной
штрафной Александро-Ваховской комендатуры4. Позднее же действия по¬
добного рода в «кулацкой ссылке» если полностью и не прекратились, то,
во всяком случае, были сильно минимизированы.
1 Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ. С. 76.
2 Там же. С. 98.
3 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 725. Л. 67.
4 Восстание в Парбигской комендатуре. Лето 1931 г. / Сост.: С.А. Красильников
и О.М. Мамкин II Исторический архив. 1994. № 3. С. 128—138; Спецпереселенцы в
Западной Сибири. 1939—1945. Новосибирск, 1996. С. 299; Ивницкий Н.А. Репрес¬
сивная политика советской власти в деревне. 1928—1933. М., 2000. С. 221.
69
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
В начале 1930-х гг. в спецпереселенческой среде были распростра¬
нены «интервенционистские ожидания», суть которых сводилась к тому,
что какое-то иностранное государство скоро нападет на Советский Союз
и освободит их. Некоторые даже нашествия японских самураев ожидали
как спасения. К середине 1930-х гг. подобные настроения довольно резко
пошли на убыль. Один из спецпереселенцев, бывший «зажиточный тру¬
женик», как он себя назвал, А.И. Панов (Северный край) в апреле 1936 г.
писал Сталину: «Нет никаких оснований опасаться, что в случае войны
эти люди станут вредить словом или делом. Давно прошло то время, когда
они мечтали о войне, как об избавлении и средстве восстановления цар¬
ского строя. Было это да прошло! Давно они поняли, что победа японцев
ли, германцев ли будет означать великую кабалу, что в результате таковой
придется выплачивать все многомиллиардные царские долги с процента¬
ми за многие годы, что все лучшие земли отойдут победителям, что мы
окажемся тем навозом, на который будут насаждать свою “цивилизацию”,
свою “арийскую” или “самурайскую” “культуру”, что миллионы молоде¬
жи — цвет наций, населяющих Советский Союз (а в том числе и их дети)
погибнут и т.д.». И.В. Сталин, прочитав это письмо, передал его Я.А. Яков¬
леву (заведующий Сельхозотделом ЦК), который написал: «Письмо умно¬
го, хитрого врага»1.
Судя по этой резолюции, Сталин не поверил в искренность автора пись¬
ма. И напрасно. Письмо было, безусловно, искренним, и в нём отражался
наступивший перелом в сознании основной массы спецпереселенцев от¬
носительно своего поведения в случае иностранной военной интервен¬
ции — от потенциально коллаборационистского к патриотическому.
Десятки трудпоселков были организованы в непосредственной бли¬
зости от государственной границы СССР. По данным на 1 января 1938 г.,
дислоцированными в пограничной зоне (на расстоянии менее 100 км от
границы) являлись 129 трудпоселков с количеством трудпоселенцев в них
55 969 человек, из них в Мурманской обл. — соответственно 8 и 16 513,
Ленинградской — 2 и 3494, Таджикской ССР — 17 и 9434, Казахской
ССР — 12 и 5241, Дальневосточном крае — 43 и 12988, Украинской ССР —
44 и 7108, Красноярском крае — 3 и 7502. Причем в понятие «граница»
входило и побережье морей. Так, все указанные выше трудпоселки, нахо-
1 Ивницкий H.A. Судьбы раскулаченных в СССР. С. 285.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Он. 1. Д. 48. Л. 10.
70
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
лившиеся в Украинской ССР (территория нынешней Херсонской области),
были отнесены к пограничным на том основании, что они располагались
на расстоянии менее 100 км от Черного моря.
Некоторые трудпоселенцы убегали за границу. Но это были единич¬
ные случаи. Что касается основной массы трудпоселенцев, проживавших
в непосредственной близости от границы, то чекисты и пограничники
никогда не усматривали в их поведении каких-либо признаков, которые
можно было бы истолковать как намерение уйти в сопредельные страны
(Финляндию, Афганистан, Китай). Такое поведение трудпоселенцев нель¬
зя объяснять только боязнью задержания при попытке перехода границы
и последующего сурового наказания. Оно проистекало из традиционной
крестьянской психологии, согласно которой другие страны рассматрива¬
лись как чужой, «басурманский» мир. Свое же государство, которое хоть
их и ограбило и выселило из родных селений, по-прежнему считалось
своим государством, своей страной, родиной в широком плане. Трудпо¬
селенцы были составной частью той геополитической и этносоциальной
общности, называвшейся тогда советским народом, хотя судьба и забро¬
сила их как бы на обочину этой общности. Но только на обочину, а не
вне ее. Несмотря на серьезные претензии к собственному государству, эти
люди не могли преодолеть в себе психологический барьер, позволявший
перейти в «басурманский» мир, в чужую этно-социальную среду. К тому
же было ясно, что за кордоном им земли не дадут, что их там, скорей всего,
ожидает участь безземельных чужаков и изгоев, а трудпоселенцы по духу
оставались крестьянами, нацеленными на ведение индивидуального сель¬
ского хозяйства.
В 1930-х гг. шел не только процесс направления людей в «кулацкую
ссылку», но и имел место незначительный обратный процесс — процесс
освобождения оттуда. Например, только в 1934—1938 гг. из «кулацкой
ссылки» было освобождено 31515 человек как «неправильно высланных»1.
Десятки тысяч людей были освобождены в связи с направлением на учебу,
вступлением в брак с нетрудпоселенцами, передачей на иждивение и по
другим причинам. Однако эти факты освобождения не имели широкого
размаха и не могли серьезно подорвать «кулацкую ссылку».
Одним из каналов освобождения из «кулацкой ссылки» являлась пере¬
дача на иждивение. В циркулярном распоряжении ГУЛАГа от 29 декабря
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 208—210, 212—213.
71
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
1931 г. подчеркивалось, что передачу на иждивение следует производить
только в крайних случаях1. На практике же эти «крайние случаи» исчисля¬
лись десятками тысяч. Коменданты трудпоселков вынуждены были оформ¬
лять передачу на иждивение одиноких инвалидов, больных неизлечимым
недугом, престарелых, которые не могли самостоятельно обеспечить свое
существование. Передача этих людей их родственникам — свободным
гражданам, а также в дома старчества и т.п. осуществлялась только после
того, как выяснялось, что в трудпоселках некому взять их на иждивение.
Только в 1934—1938 гг. из «кулацкой ссылки» было освобождено посред¬
ством передачи на иждивение 33 565 человек2.
Первым правовым актом, реализация которого стала впоследствии (в
конце 1940-х — начале 50-х гг.) одним из главных каналов ликвидации
«кулацкой ссылки», было постановление СНК СССР № 1143—280с от
22 октября 1938 г. «О выдаче паспортов детям спецпереселенцев и ссыль¬
ных», текст которого приводится ниже полностью:
«Детям спецпереселенцев и ссыльных при достижении ими 16-ти лет¬
него возраста, если они ничем не опорочены, — паспорта выдавать на об¬
щих основаниях и не чинить им препятствия к выезду на учебу или на
работу.
В целях ограничения въезда их в режимные местности, в графе 10 в вы¬
даваемых паспортах делать ссылку на пункт 11 постановления СНК СССР
№ 861 от 28 апреля 1933 г, предусмотренную постановлением СНК СССР
от 8 августа 1936 г. за № 1441»3.
Согласно этому постановлению, дети трудпоселенцев, если они лич¬
но ничем не были опорочены, по достижении 16-летнего возраста на
персональный учета Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР
не ставились. 16-летние юноши и девушки получали паспорта на общих
основаниях и могли покинуть трудпоселки, но с ограничением прожива¬
ния в режимных местностях. Однако в первые месяцы после выхода этого
постановления никаких освобождений не производилось, так как сотруд¬
ники Отдела трудовых поселений, ОМЗ УНКВД и комендатур не знали,
по какому принципу это делать. Причем они никак не могли получить со¬
ответствующего разъяснения от вышестоящих инстанций. В одной из до¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 26. Л. 9.
2 Там же. Д. 89. Л. 208—210, 212—213.
3 Там же. Д. 43. Л. 6.
72
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
кладных записок Отдела трудовых поселений в ЦК ВКП(б) говорилось:
«Необходимо разъяснение, как применять постановление от 22/Х—1938 г.
к достигшим 16-летнего возраста: к моменту издания постановления и поз¬
же или же ко всем детям трудпоселенцев, которые в момент высылки были
моложе 16 лет. СНК дать такое разъяснение отказался. Необходимо ведом¬
ственное разъяснение, так как на местах идет большая путаница в этом
вопросе»1.
В разъяснении зам. наркома внутренних дел СССР В.В. Чернышева от
27 января 1939 г., направленном начальникам управлений РК милиции ре¬
спублик, краев и областей, указывалось, что паспорта «выдаются только
детям спецпереселенцев и ссыльных, которым сейчас исполнилось 16 лет,
если они лично ничем не опорочены и если они из спецпоселков и мест
ссылки выезжают на учебу или на работу»2. Из этого разъяснения вытека¬
ло, что круг претендентов на освобождение по постановлению СНК СССР
от 22 октября 1938 г. ограничивался узкими возрастными рамками 1922—
1923 гг. рождения, да и то с оговорками (выезд на работу или учебу, от¬
сутствие порочащих данных). В 1939 г. по указанному постановлению
СНК СССР из «кулацкой ссылки» было освобождено 1824 человека, что
составляло менее 0,2 % от общей численности трудпоселенцев на 1 января
1939 г.3
Практика освобождения и выдачи паспортов по постановлению
СНК СССР от 22 октября 1938 г. только для лиц 1922—1923 гг. рождения
вызывала недовольство десятков тысяч трудпоселенцев более старших
возрастов, но которые в свое время в момент поступления в «кулацкую
ссылку» были моложе 16 лет. От них и их родителей в различные инстан¬
ции поступали соответствующие прошения. В ряде случаев местные ор¬
ганы НКВД, а также местные партийные и советские органы признавали
доводы этих людей вполне справедливыми и отмечали это в своих отчетах
и докладных записках в республиканские и общесоюзные органы.
Все это возымело действие. В докладной записке зам. председателя
СНК СССР А.Я. Вышинского от 11 ноября 1939 г. на имя В.М. Молото¬
ва выражалось несогласие с разъяснением В.В. Чернышова от 27 января
1939 г. «...Так как это разъяснение ограничивает право выезда на учебу и на
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 54. Л. 10.
2 Там же. Ф. 5446. Оп. 23 а. Д. 288. Л. 1.
3 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 213—214.
73
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
работу детей спецпереселенцев и ссыльных, достигших шестнадцатилет¬
него возраста до издания вышеуказанного Постановления СНК СССР, —
отмечал А .Я. Вышинский, — полагаю необходимым указанное разъясне¬
ние НКВД СССР отменить. Т.т. Вознесенский и Булганин проголосовали
за отмену этого разъяснения. Прошу Ваших указаний». На этом документе
В.М. Молотов поставил резолюцию: «За отмену незаконного распоряже¬
ния т. Чернышова. В. Молотов»1. В письме А.Я. Вышинского от 21 ноября
1939 г. на имя В.В. Чернышова (копия — прокурору СССР М.И. Панкра¬
тьеву) говорилось, что СНК СССР отменяет разъяснение НКВД СССР от
27 января 1939 г.2
В связи с отменой в конце 1939 г. январского (1939 г.) разъяснения
НКВД СССР, фактически ограничивавшего круг освобождаемых по поста¬
новлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. только лицами 1922—1923 гг.
рождения, ситуация с этой проблемой в 1940 г. резко изменилась. Теперь на
освобождение по этому постановлению могли претендовать трудпоселен-
цы, которым в момент поступления в «кулацкую ссылку» в 1930—1931 гг.
и позднее не было 16 лет. Нижняя планка претендентов на освобождение
опустилась до значительного числа лиц 1915—1916 гг. рождения, а верх¬
няя передвинулась в 1940 г. на лиц 1924 г. рождения (по мере достижения
16-летнего возраста). В 1940 г. по постановлению СНК СССР от 22 октя¬
бря 1938 г. был освобожден 77 661 трудпоселенец, или в 42,6 раза больше,
чем в 1939 г.3
Освобождение в 1939—1940 гг. почти 80 тыс. молодых трудпоселенцев
по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. отнюдь не означало, что
в «кулацкой ссылке» не осталось людей соответствующих возрастов. В ней
продолжали находиться десятки тысяч людей, которые по возрасту могли
бы быть освобождены. Одни по каким-то причинам не подавали соответ¬
ствующих заявлений и, естественно, продолжали оставаться на учете труд-
поселений, другие, подав заявления, не могли четко и внятно объяснить, на
какую именно работу или учебу они собираются выехать из трудпоселков.
В толковании понятия «порочащие факты» царили субъективизм и волюн¬
таризм. Случалось, что освобождались почти все подавшие заявления, за
исключением имевших в своем активе серьезные правонарушения. В то
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 23 а. Д. 288. Л. 6.
2 Там же. Л. 7.
3 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 89. Л. 216.
74
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
же время в ряде трудпоселков при рассмотрении заявлений производился
значительный отсев за счет включения в «порочащие факты» игру в карты,
употребление спиртных напитков, драки и потасовки между подростками,
недостаточно вежливую манеру разговора с начальством и др.
Вплоть до 1940 г. оставался открытым вопрос о призыве на военную
службу бывшей трудпоселенческой молодежи, освобожденной из «кулац¬
кой ссылки» по постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. и другим
решениям.
27 февраля 1940 г. вышло указание Главного управления РККА «О по¬
рядке приписки к призывным участкам трудпереселенческой молодежи»,
в котором говорилось (приводим весь текст):
«1. На основании статьи 30 Закона о всеобщей воинской обязанно¬
сти к категории лиц сосланных и высланных относятся также и трудпе-
реселенцы.
Призывников из числа трудпереселенческой молодежи, состоящей на
учете местных органов ОТП ГУЛАГ НКВД, к призывным участкам не при¬
писывать, учет их не вести и в Красную Армию и флот не призывать.
Лица, указанные в статье 30 Закона о всеобщей воинской обязанности,
также не подлежат приписке к призывным участкам.
2. На основании постановления СНК СССР за № 1143—280с от
22 октября 1938 года, дети трудпоселенцев при достижении 16-летнего
возраста, если они лично ничем не опорочены, освобождаются из трудо¬
вых поселков с выдачей паспортов, но с ограничением проживания в ре¬
жимных городах.
Освобожденная из трудовых поселков призывная молодежь подлежит
приписке к призывным участкам и призыву в Армию с зачислением в ка¬
дровые части по особому указанию НКО СССР»1.
Таким образом, указание ГУ РККА от 27 февраля 1940 г. подтвердило
незыбленность прежней практики, а именно: все лица, сохраняющие статус
трудпоселенца, на военную службу не призываются. Исключение делалось
только для молодежи, освобожденной по постановлению СНК СССР от
22 октября 1938 г., т.е. для лиц, уже не имевших статуса трудпоселенца.
К концу 1930-х гг. подавляющее большинство трудпоселенцев продол¬
жало оставаться без паспортов. Они не выдавались даже трудпоселенцам,
работавшим в угольных шахтах и проживавшим в шахтных поселках бок
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. ИЗ. Л. 6.
75
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
о бок со свободными гражданами. В августе 1939 г. зам. наркома внутрен¬
них дел СССР В.В. Чернышев в письме на имя секретаря Президиума
Верховного Совета СССР А.Ф. Горкина сообщал: «Трудпоселенцам, про¬
живающим в зоне шахтных поселков, паспорта выдаваться не будут. Этот
контингент будет прописываться по справкам комендатур трудпоселков...»1
Во второй половине 1939 г. некоторым трудпоселенцам, работавшим на
строительстве, лесосплаве и в других отраслях народного хозяйства по
трудовым соглашениям, заключенным между ними и хозорганами, было
разрешено выдавать паспорта с отметкой в графе 10-й: «Годен для прожи¬
вания в таком-то районе». Лица, вступившие в брак с нетрудпоселенцами,
обычно получали право на выезд в избранные ими места жительства и на
получение паспортов.
В апреле 1939 г. Л.П. Берия представил в ЦК ВКП(б) и СНК СССР
на утверждение проект партийно-правительственного постановления об
«уточнении правового положения трудпоселенцев». По своей сути проект
был ориентирован на наиболее радикальное за все 1930-е годы реформи¬
рование «кулацкой ссылки». В частности, предусматривалось упраздне¬
ние комендатур с возложением функций последних на районные отделы
милиции. Однако НКВД сделал всё возможное, чтобы не допустить такой
«реформы», вследствие которой могла быть нарушена создававшаяся в те¬
чение почти десятилетия система «трудовой ссылки». Проект обсуждался
и уточнялся на протяжении почти двух лет, пока, наконец, в марте 1941 г.
руководство НКВД само не уведомило СНК о «неактуальности этого во¬
проса» и не попросило «проект с обсуждения снять»2.
По нашим оценкам, общее число раскулаченных в 1929—1933 гг. и позд¬
нее крестьян (всех трех групп) могло максимально составлять 3,5 млн, из
них порядка 2,1 млн побывали на спецпоселении («кулацкой ссылке»).
Всего, по нашим расчетам, в период 1930—1940 гг. через спецпоселение
в форме «кулацкой ссылки» прошли около 2,3 млн человек, включая «при¬
месь» в лице городского деклассированного элемента, высланного из по-
гранзон «сомнительного элемента» и др. В 1940 г. в «кулацкой ссылке»
оставалось около 1 млн человек, и, следовательно, убыль за 1930—1940 гг.
составила около 1,3 млн (2,3 млн — 1,0 млн), из них умерших было не бо¬
лее 600 тыс., а бежавших и освобожденных — свыше 700 тыс.
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 54. Л. 23.
2 Красильников С.А. Серп и Молох. С. 258.
76
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Экспроприация «эксплуататоров-кулаков» являлась составной частью
политики «ликвидации эксплуататорских классов» и оправдывалась «го¬
сударственными интересами» и «интересами трудового народа». Выселе¬
ние людей с конфискацией их собственности органически вписывалось
в теорию и практику «классовой борьбы» (в их большевистском понима¬
нии). Спецпоселенческая система («кулацкая ссылка») зародилась и стре¬
мительно росла в условиях «форсированного строительства социализма»
и служила местом ссылки и «перевоспитания» для многих из тех, кого по¬
литическое руководство и карательные органы рассматривали как мешаю¬
щих или вредящих указанному строительству. Сюда же была интегрирова¬
на идея спецколонизации, т.е. освоения необжитых и малообжитых земель
посредством насильственных переселений.
В течение 1930-х гг. «кулацкая ссылка» прошла определенные этапы
в своем развитии — от зарождения в страшных родовых муках до отно¬
сительной стабилизации. Сложился особый социальный слой — спец-
переселенцы (трудпоселенцы), близкий поначалу по своему положению
к политическим ссыльным, но в последующем имевшим тенденцию эво-
люционизировать в сторону обычного гражданского населения. Эта эво¬
люция постоянно находилась в стадии процесса, который по разным при¬
чинам то ускорялся, то замедлялся, но... не завершался. Можно сказать, что
к 1940 г. «кулацкая ссылка» находилась в зените своего развития, а дальше
начался её закат, вызванный рядом факторов, о чем речь в отдельной ста¬
тье.
Глава третья
СОДРУЖЕСТВО ГОРОДА И ДЕРЕВНИ В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ.
1938—1941 гг.
История советского общества в предвоенные 1938—1941 гг. относит¬
ся к числу наименее исследованных периодов отечественной истории
XX века. Даже в официальной советской историографии ему уделялось
явно недостаточное внимание. В различных трудах по истории СССР,
истории КПСС и др. период 1938—1941 гг. освещался в основном ском-
канно, схематично и как-то скороговоркой. В постсоветской же литературе
история советского общества в предвоенные годы либо совсем перестала
исследоваться, либо же затрагивались некоторые аспекты, представляемые
чаще всего в разоблачительном или карикатурном виде.
А ведь речь идет о том поколении нашего народа, которому предстояло
в недалеком будущем выдержать тяжелейшее испытание в виде Великой
Отечественной войны и одержать в ней Великую Победу. Один только этот
аргумент, казалось бы, должен был вызвать повышенный интерес исследо¬
вателей к изучению отечественной истории периода 1938—1941 гг.
Конечно, в рамках настоящей статьи невозможно осветить все основ¬
ные аспекты истории советского общества в 1938—1941 гг. В ней сделан
акцент на освещение проявлявшегося в различных формах содружества
города и деревни, рабочего класса и крестьянства.
Состоявшийся 10—21 марта 1939 г. XVIII съезд ВКП(б) утвердил ди¬
рективы по составлению третьего пятилетнего плана развития народно¬
го хозяйства СССР на 1938—1942 гг. Применительно к сельскому хозяй¬
ству был взят курс на ускорение темпов развития сельскохозяйственного
производства, преодоление его чрезмерного отставания от темпов роста
промышленности. Валовая продукция сельского хозяйства в ценах 1926—
78
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
1927 гг. должна была возрасти с 20,1 млрд руб. в 1937 г. до 30,5 млрд руб.
в 1942 г., т.е. на 52 %\ Среднегодовой прирост продукции сельского хо¬
зяйства за вторую пятилетку (1933—1937) составлял почти 2 млрд руб.
В новом пятилетии намечалось увеличить этот показатель до 3,9 млрд руб.
Производство валовой продукции сельского хозяйства на душу населения
в 1942 г. предполагалось довести до 230 руб. вместо 135,5 руб. в 1937 г.2
С высоты сегодняшнего времени ясно, что эти планы в отношении
сельского хозяйства были чересчур оптимистическими, почти утопиче¬
скими. На наш взгляд, было бы большим достижением, если они к концу
третьей пятилетки в 1942 г. были выполнены хотя бы наполовину (если
бы их осуществление не прервала начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая
Отечественная война).
На укрепление материально-технической базы сельского хозяйства в пер¬
вую пятилетку было вложено 1,5 млрд руб., во вторую — 6,3 млрд, в третью —
5 млрд руб. Снижение капиталовложений в сельское хозяйство в третьей пя¬
тилетке по сравнению со второй в значительной мере являлось следствием
постоянного увеличения расходов бюджета на нужды обороны. За 1938—
1940 гг. расходы на оборону составили более 11,9 млрд руб. (24,4 % всех рас¬
ходов) вместо 4,7 млрд во вторую пятилетку (12,7 % расходов бюджета). При
этом в 1940 г. расходы на оборону составили почти 5,7 млрд руб. (32,6 % бюд¬
жета СССР), а на 1941 г. планировалось 8,3 млрд руб. (43,4 % бюджета)3.
В течение первых двух пятилеток (1928—1937) были выполнены мас¬
штабные задачи по индустриализации страны. Этот процесс продолжался
и в дальнейшем. С 1938 г. и до начала Великой Отечественной войны было
сдано в эксплуатацию до 3 тыс. заводов, фабрик, шахт, электростанций
и других предприятий. В 1940 г. объем основных фондов промышленности
был выше, чем в 1928 г., в 8,1 раза, тогда как в 1937 г. — в 5,3 раза4.
Согласно Всесоюзной переписи 1939 г., численность населения СССР
составляла 170,6 млн, из них 56,1 млн — городское и 114,5 млн — сель¬
ское. Если в 1926 г. удельный вес городского населения составлял 18 %, то
1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М.,
1985. Т. 7. С. 64.
2 История советского крестьянства. М., 1987. Т. 3. С. 18. (Далее — ИСК. Т. 3.)
3 Советская социалистическая экономика. 1917—1957 гг. М., 1957. С. 568;
Страна Советов за 50 лет: Сб. стат. материалов. М., 1967. С. 40,42, 187, 188.
4 История советского рабочего класса. М., 1984. Т. 3. С. 61 (Далее — ИСРК.
Т. 3).
79
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
в 1939 г. — 33 %\ Это говорит о том, что процесс урбанизации имел посто¬
янный и нарастающий характер. К 1941 г., с учетом присоединенных к СССР
республик Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии, Право-
бережной Молдавии и Северной Буковины, численность населения СССР
оценивалась в 194,1 млн (есть и другие оценки), из них 63,1 млн — город¬
ское (33 %) и 131,0 млн — сельское (67 %)2. Рождаемость была значительно
выше смертности. За 1940-й год только за счет превышения рождаемости над
смертностью прибавка населения СССР составила 2,8 млн человек (7,0 млн
родившихся — 4,2 млн умерших). Количество рабочих и служащих за пери¬
од 1938—1940 гг. увеличилось на 4,5 млн (с 26,7 млн до 31,2 млн). В 1940 г.
численность рабочего класса в «чистом виде» составляла 19,7 млн, а с учетом
МОП (младшего обслуживающего персонала), работников охраны и персона¬
ла артелей промкооперации — 23,7 млн3. В таблице 1 представлена социаль¬
ная структура населения по данным Всесоюзной переписи 1939 г.
Не следует отождествлять понятия «сельское население» и «занятые
в сельском хозяйстве». Разница между ними исчислялась десятками мил¬
лионов людей. В 1939 г. общая численность сельского населения составля¬
ла 114,5 млн, из них 86,1 млн человек (включая членов семей) были заняты
в сельскохозяйственном производстве. Что касается остальных 28,4 млн
сельского населения (114,5 млн — 86,1 млн), то они в основном представ¬
ляли из себя рабочих и служащих с семьями, занятых в промышленности,
строительстве, транспорте, связи, торговле, общественном питании, про¬
свещении, здравоохранении и т.д.4
Таблица 1
Социальная структура советского общества в начале 1939 г.
(в % от общего числа каждой социальной группы)
№№ пп
Социальные группы
Всего
В том числе
городские
сельские
1
Рабочие
32,1
19,5
12,6
1 Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года: СССР. Сводный том. М.,
1962. С. 13.
2 Народное хозяйство СССР в 1979 году: Стат. ежегодник. М., 1980. С. 7.
3 ИСРК. Т. 3. С. 102—103; Население России в XX веке: Исторические очерки.
Т. 2. 1940—1959. М., 2001. С. 14.
4 Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года: СССР. Сводный том.
С. 162—164; ИСК. Т. 3. С. 98.
80
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
№№ пп
Социальные группы
Всего
В том числе
городские
сельские
2
Колхозники
46,2
—
46,2
3
Интеллигенция и служащие
14,1
9,4
4,7
4
Руководители партийных,
государственных и прочих учреждений
и организаций
2,5
1,3
1,2
5
Кооперированные кустари
2,2
1,3
0,9
6
Крестьяне-единоличники
2,2
—
2,2
7
Некооперированные кустари
0,6
0,2
0,4
8
Прочие
0,1
Нет сведений
ИТОГО:
100
31,7
68,2
В 1938—1940 гг. значительная часть тех крестьян, которые ранее упор¬
но цеплялись за единоличные хозяйства, все-таки не выдержала нало¬
женного на единоличников налогового пресса и вступила в колхозы. Уро¬
вень коллективизации сельского хозяйства в целом по СССР (в границах
до 17 сентября 1939 г.) повысился по числу крестьянских дворов с 93 %
в 1937 г. до 96,9 % в 1940 г., а по посевной площади — соответственно
с 99,1 до 99,9 %*.
В предвоенные годы была проведена большая работа по ликвидации
хуторов и сселению хуторян в села и деревни. Хотя хуторяне в массе сво¬
ей и считались членами колхозов, но само существование обособленных
хуторов противоречило колхозно-совхозной системе. В 1939 г. (в старых
границах) в Белоруссии насчитывалось 134 тыс. хуторов, в каждом из ко¬
торых было не более трех дворов, на Украине — 151 тыс., в Смоленской
области — 113 тыс., Калининской (Тверской) — 52 тыс., Ленинградской —
26 тыс. и т.д. Всего по СССР в начале 1939 г. на хуторах и в мелких по¬
селках (до 10 дворов) проживало свыше 800 тыс. семей колхозников2. Мас¬
штабная работа по ликвидации хуторской системы началась летом 1939 г.,
и к началу 1941 г. было сселено 689,2 тыс. крестьянских дворов, ранее на¬
ходившихся на хуторах и в мелких поселках3. Это составляло примерно
1 ИСК. Т. 3. С. 45.
2 Федорова М.И. Укрепление общественного хозяйства колхозов и изменения
в политике заготовок сельскохозяйственных продуктов в мирные годы третьей пя¬
тилетки. М., 1960. С. 18.
3 Вылцан М.А. Советская деревня накануне Великой Отечественной войны.
1938—1941 гг. М., 1970. С. 46.
81
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
86 % от бывших хуторских хозяйств. В 1941 г. число крестьянских хутор¬
ских дворов (не сселенных) снизилось до 112,2 тыс.1
В результате такого сселения, а также укрупнения мелких колхозов
общее число колхозов несколько уменьшилось — с 242,5 тыс. в 1937 г. до
235,5 тыс. в 1940 г.2
В 1938—1941 гг. довольно интенсивно шел процесс перехода кочевых
и полукочевых хозяйств на прочную оседлость. Это касалось, прежде все¬
го, хозяйств оленеводческого направления с подсобными рыболовными
и охотничьими промыслами. Характерна в этом отношении история эвен¬
кийского колхоза «Северный луч» (Зейский район), который с момента
организации в 1933 г. кочевал по долинам рек Зеи, Купури и Тока и лишь
в 1939 г. обосновался в устье Ирикана. Здесь возник поселок. В колхоз
«Северный луч» к этому времени вошло до 50 семейств, а в их обществен¬
ном стаде насчитывалось около 18 тыс. оленей3.
К концу второй пятилетки была проведена техническая реконструкция
сельского хозяйства, т.е. осуществлена в основном механизация наиболее тру¬
доемких производственных процессов земледелия. XVIII съезд ВКП(б) впер¬
вые поставил задачу «завершить в третьей пятилетке комплексную механиза¬
цию сельскохозяйственных работ»4. Для этого необходимо было, во-первых,
обеспечить полное удовлетворение потребности сельского хозяйства в трак¬
торах и комбайнах, а также в прицепном инвентаре соответственно наличию
и типам тракторов; во-вторых, обратить особое внимание на механизацию
трудоемких процессов в животноводстве и производстве технических куль¬
тур; в-третьих, увеличить выпуск конного прицепного, в особенности транс¬
портного, инвентаря; в-четвертых, расширить производство простейших зер¬
ноочистительных машин и, наконец, увеличить выпуск аппаратуры по борьбе
с вредителями и болезнями сельскохозяйственных растений. Предполагалось
широко развернуть строительство мелких колхозных гидростанций, ветроси¬
ловых и газогенераторных электроустановок на местном топливе.
Рабочие индустрии продолжали играть решающую роль в укреплении
материально-технической базы молодого колхозного строя. К началу тре¬
1 ИСК. Т. 3. С. 27—28; Федорова М.К Указ. соч. С. 21.
2 Там же. С. 59.
3 Клещев В.А. Из истории колхозного строительства у эвенков (Зейский рай¬
он) // Записки Амурского областного музея краеведения и общества краеведения.
Благовещенск, 1961. Т. 5. С. 60.
4 КПСС в резолюциях... Т. 7. С. 65.
82
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
тьей пятилетки производство абсолютного большинства тракторов для
сельского хозяйства было сконцентрировано на Сталинградском, Челя¬
бинском и Харьковском тракторных заводах, а производство комбайнов
и других сельхозмашин — на 15 заводах (ростовские заводы Ростсельмаш
и «Красный Аксай», запорожский завод «Коммунар», одесский завод им.
Октябрьской революции, Люберецкий завод сельскохозяйственного маши¬
ностроения им. Ухтомского, Гомсельмаш и др.).
В связи с ростом оборонных заказов планы производства тракторов
для сельского хозяйства стали значительно сокращаться. Если в 1938 г.
на Сталинградском тракторном заводе было запланировано 9312 тракто¬
ров сельскохозяйственного назначения, то в 1939 г. — только 7520, или
на 1792 трактора меньше1. Уменьшалось производство сельскохозяй¬
ственного машиностроения. Выпуск зерноуборочных комбайнов упал
с 43,9 тыс. в 1937 г. до 12,8 тыс. в 1940 г., плугов тракторных — с 96,4 тыс.
до 38,4 тыс., сеялок тракторных — с 62,9 тыс. до 21,4 тыс., тракторных
культиваторов — с 68,1 тыс. до 32,3 тыс., жаток-самосбросок — с 25,3 тыс.
до 16 тыс. и т.д.2
В то же время производство более простых видов сельскохозяйствен¬
ных машин и орудий возросло. Так, выпуск конных плугов увеличился
с 15,8 тыс. шт. в 1937 г. до 34,3 тыс. в 1940 г., конных сенокосилок —
с 24,2 тыс. до 46,4 тыс. шт. и т.д.3
В третьей пятилетке было сконструировано и освоено свыше 70 новых
типов сельскохозяйственных машин: хлопкоуборочные машины, льно¬
комбайны, картофелесажалки, тракторные зерно- и травосеялки, разно¬
образные специальные пропашные, посадочные, прополочные и убороч¬
ные машины4. К началу войны первенец советского комбайностроения
запорожский завод «Коммунар» выпустил 95 934 комбайна5. В 1940 г. на
Ростсельмаше было освоено производство широкозахватного дискового
лущильника. Ростовский завод «Красный Аксай» выпускал главным обра¬
1 Первенец советского тракторостроения: История Волгоградского двух орде¬
нов Ленина, орденов Отечественной войны I степени и Трудового Красного Знаме¬
ни тракторного завода им. Ф.Э. Дзержинского. Волгоград, 1980. С. 101, 105.
2 ИСК. Т. 3. С. 57.
3 Тракторы и сельхозмашины. 1967. № 7. С. 46; ИСРК. Т. 3. С. 63; ИСК. Т. 3.
С. 57.
4 Роль рабочего класса в социалистическом преобразовании деревни в СССР.
М, 1968. С. 127; ИСК. Т. 3. С. 57; ИСРК. Т. 3. С. 63.
5 «Коммунару» — 100 лет. Запорожье, 1963. С. 60—61.
83
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
зом культиваторы и жатки. В 1938 г. завод Рязсельмаш приступил к выпуску
картофелеуборочных машин. Коллектив одесского завода им. Октябрьской
революции продолжал работать над созданием новых, более совершенных
марок плугов. Коллектив кировоградского завода сельскохозяйственных
машин «Красная Звезда» выпускал тракторные зерновые сеялки, молотил¬
ки и т.д. За 1938 — июнь 1941 г. колхозы и совхозы Белоруссии от завода
«Гомсельмаш» получили около 70 тыс. сенокосилок, зерновых сортировок,
молотилок, веялок и другой техники1. В Западной Сибири в 1940 г. выпу¬
скали сельскохозяйственную технику 17 заводов («Автотрактородеталь»,
им. В.В. Куйбышева и им. Коминтерна в Омске, «Сибметаллстрой» в Но¬
восибирске и др.)2. Заводы Узбекистана — Ташсельмаш, Чирчиксельмаш
и др. — обеспечивали сельское хозяйство сеялками, тракторными и кон¬
ными культиваторами, машинами для работы на хлопковых полях, иррига¬
ционной и другой техникой3. Значительную помощь селу оказывали также
предприятия местной промышленности.
В улучшении качества сельскохозяйственной техники важную роль игра¬
ло творческое содружество рабочих, инженеров и техников заводов с сель¬
скими механизаторами. Так, в 1939 г. по инициативе партийной организации
на Ростсельмаше проводились совещания по улучшению конструкций вы¬
пускаемых комбайнов с участием механизаторов. Передовые комбайнеры
внесли много конструктивных предложений. В результате в процесс изго¬
товления комбайна было внесено 52 изменения4. После уборочного сезо¬
на — это стало традицией — на запорожском заводе «Коммунар» созыва¬
лись конференции по качеству комбайнов, в работе которых участвовали
комбайнеры из различных сельскохозяйственных зон страны. Эти конфе¬
ренции давали ценный материал для усовершенствования комбайна, его мо¬
дернизации5. Личное общение, переписка, совместные встречи помогали не
только улучшить качество сельскохозяйственных машин, но и способство¬
вали дальнейшему упрочению дружбы рабочих и крестьян.
1 Котенок ИЛ. и др. Гомсельмаш. Минск, 1970. С. 49, 55.
2 Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. Новоси¬
бирск, 1972. Ч. 2. С. 249—252.
3 Коммунистическая партия — организатор союза рабочего класса и кре¬
стьянства. Ташкент, 1966. С. 54, 58.
4 Зайцев Е.В. КПСС — организатор производственной смычки рабочих и кре¬
стьян в годы третьей пятилетки: На материалах Дона и Кубани // Учен. зап. / Ро¬
стовский пед. институт. 1957. Вып. 4 (23). С. 9.
5 «Коммунару» — 100 лет. С. 61.
84
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
В настоящие праздники заводских коллективов превращались дни вы¬
пуска юбилейной сельскохозяйственной техники. Именно это произошло
30 марта 1940 г. на Челябинском тракторном заводе, когда с его конвейера
сошел 100-тысячный трактор1.14 июня 1940 г. с главного конвейера «Рост¬
сельмаша» сошел 50-тысячный комбайн2.
Большой вклад в укрепление материально-технической базы сельского
хозяйства вносили рабочие-автомобилестроители. Основными поставщи¬
ками грузовых автомобилей в сельское хозяйство были коллективы Мо¬
сковского и Горьковского автозаводов.
Несмотря на сокращение производства тракторов и сельхозмашин,
техническое оснащение сельского хозяйства в 1938—1941 гг. превышало
уровень второй пятилетки. К началу 1941 г. оно располагало 684 тыс. трак¬
торов (в 15-сильном исчислении) вместо 561 тыс. в 1937 г., 182 тыс. зерно¬
уборочных комбайнов, 228 тыс. грузовых автомобилей. В составе трактор¬
ного парка увеличился удельный вес тракторов с дизельным двигателем3.
Однако значительную роль продолжали играть машины конной тяги.
Основная масса тракторов и другой сельскохозяйственной техники, ко¬
торой пользовались колхозы, сосредоточивалась на государственных пред¬
приятиях — машинно-тракторных станциях (МТС). При этом МТС и кол¬
хозы были производственно самостоятельны: свои производственные
задания, нормы выработки, сдельные расценки, раздельный учет выпол¬
ненной работы и оплаты труда, раздельная административная и финансо¬
вая ответственность за результаты работы.
Взаимоотношения МТС с колхозами регулировались на основании
утвержденного типового договора. МТС брали на себя обязательства по
производственно-техническому обслуживанию колхозов, оказанию посто¬
янной помощи в организационно-хозяйственном укреплении путем агро¬
номического обслуживания, составления производственно-финансовых
планов, внедрения правильных севооборотов, подготовки кадров и поста¬
новки учета. Колхозы, в свою очередь, должны были последовательно про¬
водить все предусматриваемые договором агротехнические мероприятия,
своевременно рассчитываться за работы с МТС.
1 ИСРК. Т. 3. С. 542.
2 Там же.
3 Развитие советского сельскохозяйственного машиностроения с 1921 по
1958 г.: Стат. сборник. М., 1959. С. 15, 144; История Коммунистической партии
Советского Союза. М., 1970. Т. 5. Кн. 1. С. 46.
85
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Сокращение производства одних видов сельскохозяйственной техники
и расширение выпуска других сразу же сказались на снабжении ею кол¬
хозов и МТС. Если во второй пятилетке тракторный парк МТС ежегодно
в среднем увеличивался на 48,5 тыс. ед., то в третьей пятилетке — только
на 13,8 тыс.1 Но если во второй пятилетке происходило, так сказать, перво¬
начальное насыщение сельского хозяйства* техникой, то в третьей меха¬
низация развивалась на основе относительно высокого уровня производи¬
тельных сил. Вот почему даже в трудных условиях предвоенного времени
материально-техническая база сельского хозяйства все же продолжала ра¬
сти и крепнуть, несмотря на замедлившийся темп.
Тракторный парк МТС вырос не только количественно, существенным
образом изменилась и его структура. Накануне войны в составе тракторно¬
го парка МТС имелось восемь типов тракторов. Увеличилось количество
мощных гусеничных тракторов (ЧТЗ С-60, ЧТЗ С-65, СТЗ НАТИ и др.).
Впервые появились газогенераторные тракторы, работающие на более де¬
шевом твердом топливе. Количество тракторов в МТС возросло с 365,8 тыс.
в 1937 г. до 435,3 тыс. в 1940 г., а их мощность на крюке — соответственно
с 6,7 млн до 8,4 млн л.с.2 Комбайновый парк МТС увеличился с 104,8 тыс.
в 1937 г. до 153,4 тыс. в 1940 г.3
В 1938—1940 гг. было образовано свыше 1,2 тыс. новых МТС, и их об¬
щая численность возросла с 5818 в 1937 г. до 7069 в 1940 г. МТС охватыва¬
ли в 1940 г. своим обслуживанием 85 % колхозов (200,0 тыс. из 235,5 тыс.)4.
Те колхозы, которые пока не обслуживались МТС, использовали имевшие¬
ся у них тракторы и другую технику самостоятельно.
Среднегодовой темп увеличения числа МТС в 1938—1940 гг. оставался
высоким, но он все же был значительно ниже темпа второй пятилетки, ког¬
да осуществлялись главные задачи технической реконструкции сельского
хозяйства. Ежегодно тогда в стране строилось по 674 новые МТС, а в годы
третьей пятилетки — только 417, причем этот рост происходил не только
за счет строительства новых, но и за счет разукрупнения старых МТС5.
1 ИСК. Т. 3. С. 58.
2 Вылцан М. А. Колхозный строй накануне Великой Отечественной войны //
История СССР. 1962. № 1. С. 36.
3 Венжер ВТ. Основные вопросы производственной деятельности МТС. М.,
1949. С. 40
4 ИСК. Т. 3. С. 59.
5 Там же.
86
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Во многих МТС наиболее больной и сложной проблемой являлись
организация и осуществление своевременного и качественного ремонта
тракторов, комбайнов и другой техники. Еще к концу второй пятилетки
ремонтное дело было «узким местом» в работе МТС. В третьей пятилетке
число тракторов, тракторных плугов и сеялок в МТС, «не готовых к ис¬
пользованию в весенних работах», т.е. фактически негодных, значительно
превышало годовое поступление новой техники.
От рабочих ремонтных предприятий в этих условиях требовалась вы¬
сокая организованность и слаженность в работе, мобилизация всех имею¬
щихся возможностей повышения производительности труда.
Машинно-тракторные станции механизировали основные трудоемкие
сельскохозяйственные процессы, облегчив труд крестьянина. К 1941 г.
вспашка паров была механизирована на 83 %, вспашка зяби — на 71, сев
зерновых культур — на 56, сев хлопчатника — на 81, сев сахарной све¬
клы — на 93, уборка зерновых культур — на 46 %. Однако по-прежнему
отставала механизация уборки технических культур, работ по сенокоше¬
нию и силосованию. В начальной стадии находилась механизация в жи¬
вотноводстве. Не в силу былой консервативности крестьянской жизни,
а по необходимости колхозы не расставались с конно-ручными машинами
и орудиями. На 1 января 1941 г. в колхозах насчитывалось почти 4,5 млн
конных плугов, 546 тыс. зерновых сеялок, 715 тыс. жаток, 449 тыс. сено¬
косилок и т.д.1 Это позволяло колхозам производить те сельскохозяйствен¬
ные работы, которые не выполнялись машинно-тракторными станциями.
Существенные недостатки в работе МТС, объективные трудности
предвоенного времени сдерживали развитие механизации колхозного про¬
изводства. Но они не могли заслонить собой главного — технического про¬
гресса сельского хозяйства к началу Великой Отечественной войны. Все
энергетические мощности сельского хозяйства СССР с 1928 по 1940 г. воз¬
росли с 21,3 млн до 47,5 млн л.с. Если учесть, что мощность рабочего скота
(в пересчете на механическую силу) за это время понизилась с 20,2 млн до
10,6 млн л.с., а мощность механических двигателей повысилась с 1,1 млн
до 36,9 млн л.с., то становится ясно, что весь прирост энергетической мощ¬
ности сельского хозяйства СССР стал возможен благодаря техническому
прогрессу2.
1 ИСК. Т. 3. С. 62.
2 Там же.
87
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Рабочие крупных городов (Ленинград, Горький, Сталино, Ворошилов¬
град) приняли участие в выполнении поставленной XVIII съездом партии
задачи о создании картофелеовощных и животноводческих баз в приго¬
родных зонах для снабжения городского населения сельскохозяйственной
продукцией. Рабочие и инженеры монтировали в колхозах дождевальные
агрегаты и инструктировали колхозников, как ими пользоваться1.
В довоенные годы в соответствии с существующими материальными
условиями проводились мероприятия по электрификации сельского хозяй¬
ства. Приходилось начинать, как говорится, с нуля. В целом потребление
деревней электроэнергии за 1933—1940 гг. возросло более чем в 6 раз.
В 1940 г. было в 9,5 раза больше сельских электроустановок, а их мощ¬
ность — в 5 раз выше, чем в 1932 г. Деревня стала больше получать элек¬
троэнергии от государственных электростанций. Однако основная ее часть
(56 % в 1940 г.) продолжала поступать от сельских электростанций. Число
колхозов, имевших свои гидростанции, составляло 422, присоединенных
к общей или колхозной электросети — 2682, имевших установки электро¬
молотьбы — 1591. Электроэнергия преимущественно использовалась для
освещения и в незначительных размерах — в производстве. Число элек¬
трифицированных колхозов с 8 тыс. (3,3 %) в 1937 г. возросло до 10 тыс.
(4,2 %) в 1940 г., а число электрифицированных МТС — с 1750 (30,1 %)
в 1937 г. до 2500 (35,3 %) в 1940 г.2 Несмотря на то, что электрификация
деревни развивалась быстрыми темпами, все же общий ее уровень был
еще очень низким.
Рабочие промышленности производили для сельского хозяйства мине¬
ральные удобрения, помогали колхозным стройкам. Так, коллективы ряда
заводов и фабрик Москвы, Одессы, завода «Электросила» в Ленинграде,
предприятий Днепропетровска, Ростова-на-Дону, Свердловска, Новоси¬
бирска и других городов изготовляли стройматериалы, механизмы и обо¬
рудование для ирригационного строительства в Казахстане, республиках
Средней Азии и Закавказья3.
1 Роль рабочего класса в социалистическом преобразовании деревни в СССР.
С. 156; ИСРК. Т. 3. С. 64.
2 ИСК. Т. 3. С. 64.
3 Ивашкин С. С. Роль рабочего класса в социалистическом преобразовании
сельского хозяйства Казахстана. 1918—1958 гг. // Вопросы истории. 1968. №11.
С. 48; Вылцан М.А. Советская деревня накануне Великой Отечественной войны.
С. 98; ИСРК. Т. 3. С. 64.
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
В предвоенные годы в сельском хозяйстве еще больше окреп госу¬
дарственный сектор. Численность работников МТС накануне войны со¬
ставила 537 тыс. человек. Количество совхозов увеличилось до 4,2 тыс.
в 1940 г. против 4,0 тыс. в 1937 г. Численность рабочих совхозов воз¬
росла с 1539 тыс. (1022 тыс. постоянных и 517 тыс. сезонных) в 1937 г.
до 1558 тыс. (1096 тыс. постоянных и 462 тыс. сезонных) в 1940 г.
В совхозах развивался процесс сближения сельскохозяйственного тру¬
да с индустриальным. Совхозные механизаторы, на которых в конце
30-х годов приходилось уже около четверти всех постоянных рабочих
(а в черновых совхозах — более 2/3), по своему культурно-техническому
уровню и квалификации по существу уже мало чем отличались от ин¬
дустриальных рабочих. Государство ежегодно получало от совхозов не
менее 10 % товарной продукции зерна, около 20 % животноводческой
продукции1.
Помощь рабочих совхозов колхозному крестьянству проявлялась
в различных формах. Работники совхозов охотно делились своим про¬
изводственным опытом с колхозниками, помогали им внедрять пере¬
довые агротехнические приемы, осуществлять социалистические фор¬
мы организации и оплаты труда, подготавливать квалифицированные
кадры. Превратившись к концу 30-х гг. в крупные механизированные
и специализированные предприятия, политические и культурные цен¬
тры села, совхозы стали оказывать еще большее влияние на укрепление
колхозного строя. Расширение плодотворного сотрудничества, взаимо¬
помощи и поддержки в отношениях между колхозами и совхозами слу¬
жило важным фактором упрочения союза рабочего класса и колхозного
крестьянства.
Вклад рабочего класса в укрепление и развитие материально-техни¬
ческой базы, в техническое перевооружение колхозно-совхозного произ¬
водства в деревне являлся решающим фактором экономического и полити¬
ческого упрочения союза двух дружественных классов. Наряду с этим их
сотрудничество и дружба развивались и крепли и по таким направлениям,
как шефская производственная помощь колхозам со стороны коллективов
промышленных предприятий, подготовка специалистов сельского хозяй¬
1 Арутюнян Ю.В., Вылцан М.А. Историческая роль МТС и их реорганизация.
М., 1958. С. 53—56; Зеленин И.Е. Совхозы СССР в годы довоенных пятилеток.
1928—1941. М., 1982. С. 231—233.
89
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ства и механизаторских кадров, направление рабочих на организационную
работу в колхозы, помощь городских партийных и общественных организа¬
ций в проведении на селе политико-воспитательной и культурно-массовой
работы, выделение колхозами кадров для работы в промышленности, на
транспорте, стройках, обеспечение индустриального сектора сырьем и на¬
селения городов продовольствием.
В условиях колхозного строя шефское движение претерпело суще¬
ственные изменения. Еще в 1936 г. были ликвидированы шефские обще¬
ства над деревней как в центре, так и на местах1. Рабочее шефство стало
осуществляться непосредственно предприятиями, цехами и бригадами
под руководством партийных и профсоюзных организаций. Оно было со¬
средоточено главным образом на вопросах передачи производственного
опыта и практики социалистических форм труда промышленных пред¬
приятий колхозам, оказания культурной помощи и политического вос¬
питания колхозников.
В третьей пятилетке наиболее широкое распространение в рабо¬
чих коллективах получили такие формы шефства, как организация
культурно-полевых станов, индивидуальное шефство кадровых рабочих
над трактористами и комбайнерами МТС, посылка бригад скорой техни¬
ческой помощи для ремонта сельскохозяйственного инвентаря, шефство
лучших ударных и хозрасчетных бригад предприятий над отдельными
колхозными бригадами. Характерная особенность шефства проявлялась
и в том, что наряду с коллективами предприятий оно осуществлялось
и отдельными отрядами рабочего класса над определенными участками
колхозного производства. Шефы в первую очередь оказывали помощь от¬
стающим колхозам.
Каждый коллектив промышленного предприятия шефствовал над
одним или несколькими колхозами, совхозами и МТС. Наиболее круп¬
ные заводы шефствовали над десятью и более сельскохозяйственными
предприятиями. Так, коллектив Коломенского завода им. В.В. Куйбы¬
шева шефствовал над 33 колхозами Коломенского района Московской
области2. Свыше 3 тыс. колхозов и МТС являлись подшефными коллек¬
тивов московских заводов и фабрик3. Кроме того, комсомольцы Москвы
1 Труд. 1936. 3 марта.
2 Борьба КПСС за укрепление союза рабочего класса и крестьянства. М., 1963.
С. 213.
3 Спектор Н.П., Куликов В.И. Одна цель двух классов. М., 1967. С. 87.
90
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
шефствовали над строительством Всесоюзной сельскохозяйственной
выставки1. Предприятия Уфы шефствовали над колхозами и МТС, рас¬
положенными в Уфимском, Чишминском и Инглинском районам Баш¬
кирской АССР, и т.д.2
В Тульской области для лучшего использования тракторов и сель¬
скохозяйственных машин в помощь отстающим МТС с промышлен¬
ных предприятий были посланы 30 бригад квалифицированных рабо¬
чих, выделены 10 механиков для проверки качества ремонта техники3.
В 1938 г. 70 квалифицированных работников промышленных предпри¬
ятий Ростова-на-Дону, Таганрога и Новочеркасска выезжали в МТС для
передачи опыта организации профилактического ремонта машин, широ¬
ко практикуемого на заводах. Посылали в деревню ремонтные бригады
и предприятия Ярославля, Горького, Краснодара, Кемерово, Новосибир¬
ска, Киева, Харькова, Минска, Алма-Аты, Ташкента и других городов.
Заводы без ущерба для производственного плана ремонтировали в своих
цехах станки для мастерских МТС4.
В годы третьей пятилетки текстильщики Москвы, Ленинграда и Ива¬
нова предложили шефствовать над хлопководческими районами Узбеки¬
стана, Туркмении и Таджикистана. Промышленные предприятия Центра
посылали в подшефные хлопковые районы рабочие бригады для оказания
помощи колхозам в проведении сева, полива и уборки хлопка, организации
заготовительной кампании по сдаче хлопка государству5. Шефская помощь
хлопководческим районам была лишь частью той огромной помощи, ко¬
торую оказывал рабочий класс страны национальным республикам в раз¬
витии их экономики и культуры, в укреплении дружбы между народами
Средней Азии и всеми народами Советского Союза.
Рабочий класс, как и в предыдущие годы, оказывал помощь и в
подготовке механизаторских кадров для сельского хозяйства. Мно¬
гие сельские механизаторы учились своему делу непосредственно на
1 Славный путь Ленинского комсомола. М., 1974. Т. 2. С. 37.
2 Кузеев Р.Г., Ямалов М.Б. Рабочий класс — колхозному крестьянству: Из опы¬
та шефства рабочего класса над колхозным крестьянством. Исторический очерк.
Уфа, 1974. С. 15.
3 Очерки истории Тульской организации КПСС. Тула, 1967. С. 419—420.
4 ИСРК. Т. 3. С. 146.
5 Роль рабочего класса в социалистическом преобразовании деревни в СССР.
С. 162—163.
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
промышленных предприятиях. Так, к началу войны только на запо¬
рожском заводе «Коммунар» было подготовлено 350 механизаторов-
комбайнеров1.
Техническая реконструкция сельского хозяйства, укрепление колхоз¬
ного строя требовали подготовки для колхозного производства большого
числа работников высшей и средней квалификации. Наряду с выходцами
из деревни специалистами в области сельского хозяйства становились го¬
рожане, рабочие и их дети. В 1938 г. среди студентов сельскохозяйствен¬
ных вузов насчитывалось 30,5 % выходцев из рабочих, а среди учащихся
сельскохозяйственных техникумов — 13,6 %2. Из них выросло немало спо¬
собных руководителей крупных общественных хозяйств, сумевших орга¬
низовать сельскохозяйственное производство на основе достижений науки
и передового опыта.
По нашему убеждению, нельзя предавать забвению имена замечатель¬
ных колхозных руководителей, пользовавшихся в свое время заслуженным
авторитетом. В годы третьей пятилетки таковыми являлись: П.А. Про¬
зоров — председатель колхоза «Красный Октябрь» Кировской области,
С.К. Коротков — председатель колхоза им. В.И. Ленина Чувашской АССР,
A.B. Чухно — председатель колхоза «Коммунистический маяк» Ставро¬
польского края и многие другие3.
В конце 1930-х гг. рядом колхозов продолжали руководить двадцатипя¬
титысячники — посланцы рабочего класса, прибывшие в 1930 г. в деревню
возглавить колхозное строительство. Так, бывший рабочий Ярославского
вагоноремонтного завода Ф.А. Щукин продолжал возглавлять передовой
колхоз «Горшиха» в Ярославской области. Колхозом им. Владимира Ильи¬
ча в с. Горки Московской области бессменно руководил двадцатипятиты¬
сячник И.А. Буянов, в прошлом московский рабочий4.
Город оказывал деревне существенную помощь в культурном строи¬
тельстве. Широкий размах, например, приобрело шефство интеллигенции
Ленинграда над сельскими районами области. Горожане помогали селу
в постановке и организации культурно-массовой работы, улучшении ра¬
боты сельских клубов и библиотек5. В июле 1938 г. «Учительская газета»
1 «Коммунару» — 100 лет. С. 61.
2 Культурное строительство СССР: Стат. сборник. М.; Л., 1940. С. 114.
3 ИСК. Т. 3. С. 66.
4 ИСРК. Т. 3. С. 147.
5 Очерки истории Ленинградской организации КПСС. Л., 1980. Т. 2. С. 336.
92
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
опубликовала письмо группы учителей — депутатов Верховного Совета
РСФСР ко всем городским учителям «Организуем товарищескую помощь
молодым сельским учителям!» В нем предлагалось совершить поездки
на места для оказания методической помощи сельским коллегам1. В дека¬
бре того же года в Москве состоялось совещание учителей — отличников
городских и сельских школ, созванное редакцией «Учительской газеты».
Перед учителями выступил М.И. Калинин2.
В январе 1939 г. «Правда» опубликовала призыв мастеров искусств
Москвы к артистам и музыкантам страны продемонстрировать в дни фе¬
стиваля музыки в колхозах свои творческие успехи перед работниками
сельского хозяйства3. Городская интеллигенция участвовала в организации
передвижных библиотек для обслуживания сельского населения (в 1941 г.
насчитывалось 77 тыс. сельских библиотек4, но этого было недостаточ¬
но). Часто для таких «передвижек» использовались автомобили. Первая
библиотека-автомобиль была создана при Московском библиотечном ин¬
ституте; она вмещала в себя до 5 тыс. книг и была рассчитана на обслужи¬
вание сел и деревень, расположенных в радиусе от 30 до 150 км5. Целям
культурного сближения горожан и сельских жителей служила организация
в ряде городов специальных Домов крестьянина6.
В 1938—1941 гг. между коллективами отдельных промышленных
предприятий и колхозов заключались договоры на соцсоревнование. Так,
в 1940 г. такой договор заключили коллектив Краснодарского машиностро¬
ительного завода им. Седина и колхозы Выселковского района Краснодар¬
ского края. На V партийной конференции Выселковского района пред¬
ставитель завода им. Седина заявил о решении коллектива взять на себя
дополнительные обязательства по выполнению своего производственного
плана и по оказанию помощи подшефным колхозам7.
Одной из форм непосредственного контакта горожан и сельских жите¬
лей являлись командировки городских коммунистов на постоянную или
1 Учительская газета. 1938. 23 июля.
2 Там же. 29 дек.
3 Правда, 1939. 25 янв.
4 Пиналов С.А., Чернявский Г.И. История культурно-просветительской работы
в СССР. Харьков, 1970. Ч. 2. С. 176.
5 Известия. 1940. 3 авг.
6 ИСРК. Т. 3. С. 148.
7 Зайцев Е.В. Указ. статья. С. 11.
93
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
временную партийно-политическую работу в сельские районы, периоди¬
ческие поездки лекторов и консультантов. Их вклад весьма весом в деле
воспитания колхозного крестьянства в духе советского патриотизма. Кол¬
лективы промышленных предприятий нередко приглашали представите¬
лей подшефных колхозов к себе на революционные праздники. Они также
посылали на село агитационные машины, катера и вагоны, автолавки с раз¬
личной литературой, устраивали политдни, проводили беседы и доклады.
Так, с этими целями более 200 коммунистов предприятий и учреждений
Слободского района Кирова регулярно выезжали в деревню1. В ходе этой
работы постоянно расширялось общение трудящихся города и деревни.
В отношениях горожан и сельских жителей далеко не все было безоб¬
лачно — и главным образом на почве нерешенности продовольственной
проблемы, дефицита товаров первой необходимости. Многие городские
рабочие и служащие в разговорах обвиняли крестьян в том, что те, при¬
езжая в город для продажи продукции со своих участков, одновременно
скупают в магазинах дефицитные товары. Возможно, доля истины в этом
была, но сводить нерешенность продовольственной проблемы и острый
дефицит к скупке крестьянами в городских магазинах всяких товаров было
бы просто смешно.
Ходили слухи, что недостаток товаров—дело рук вредителей, диверсан¬
тов и шпионов. Причем официальная пропаганда активно способствовала
поддержанию именно такого рода слухов. Более того, по нашему убежде¬
нию, «открытые судебные процессы» над «врагами народа» устраивались
главным образом именно с этой целью. В марте 1938 г. состоялся послед¬
ний «открытый процесс», известный как «процесс Рыкова—Бухарина»,
по которому проходил 21 человек. Они обвинялись в шпионаже в пользу
Германии, Японии, Англии, Польши, саботаже в промышленности, вреди¬
тельстве в сельском хозяйстве и др. Но это было только прелюдией к глав¬
ному обвинению, прозвучавшему в речи Генерального прокурора СССР
А.Я. Вышинского: «Задачей всей этой вредительской организации было
добиться такого положения, чтобы то, что у нас имеется в избытке, сделать
дефицитным»2. Безусловно, подобное изречение можно причислить к ше¬
деврам инквизиторской мысли.
1 ИСК. Т. 3. С. 127—128.
2 Цит. по: Соколов А.К. Курс советской истории. 1917—1940. М., 1999.
С. 234.
94
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
А поскольку «то, что у нас имеется в избытке» (по версии А .Я. Вы¬
шинского), в последующем так и продолжало оставаться дефицитным, то
страна, по существу, оказалась на пороге возврата к отмененной в 1935 г
карточной системе. Но высшее политическое руководство из принципа
не могло на это пойти. Проблему «дефицита» пытались решать другими
способами. Повсеместно в магазинах и торговых точках были введены
нормы отпуска товаров в одни руки. Была создана система закрытой тор¬
говли и общественного питания для военнослужащих, работников НКВД,
рабочих и служащих военно-промышленных объектов, железнодорожного
транспорта и некоторых других.
Глава четвертая
ОСОБЕННОСТИ МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО
И ИДЕЙНОГО СОСТОЯНИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В течение года, предшествовавшего Великой Отечественной войне, и в
обществе, и в политическом руководстве росло ощущение растущей воен¬
ной угрозы. Война представлялась вероятной, но отнюдь не неизбежной.
В разговорах рабочих, крестьян, служащих, интеллигенции противником
в будущей возможной войне иногда назывались Япония или Англия, но
чаще — Германия, т.е. в большинстве случаев потенциальный противник
определялся совершенно правильно. Проведенные в январе 1941 г. мас¬
штабные военные учения, на которых отрабатывался сценарий отражения
немецкой агрессии, показывают, что и политическое руководство СССР не
заблуждалось относительно того, кто является главным потенциальным
противником.
Однако господствовали представления, что войне с Германией будут
предшествовать какие-то требования и ультиматумы, ухудшение и разрыв
дипломатических отношений, официальная отмена действия советско-
германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. и т.д. Того, что нем¬
цы нападут внезапно, при действовавшем на момент вторжения советско-
германском пакте о ненападении, — именно такого сценария, который на
самом деле случился на рассвете 22 июня 1941 г., похоже, не предвидел ни¬
кто. Это значит, что при в целом правильном определении потенциального
противника в будущей возможной (но не фатально неизбежной) войне в то
же время и в обществе, и в высшем политическом руководстве имела место
недооценка степени коварства и вероломства германских нацистских пра¬
вителей. И.В. Сталин и другие советские руководители до самого послед¬
96
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
него момента лелеяли надежду, что войны с Германией удастся избежать
дипломатическим путем.
По нашему мнению, наиболее верную оценку поведению Сталина
(и в целом политического руководства СССР) перед лицом германской
угрозы дала советский посол в Швеции А.М. Коллонтай, которая в день
немецкого вторжения, 22 июня 1941 г., сказала, что Сталин, «конечно,
надеялся и верил, что война не начнется, пока не состоятся переговоры,
в ходе которых может быть найдено решение, позволяющее избежать
войны»1. Это подтверждает и тот известный факт, что утром 22 июня
1941 г. Сталин, находясь в удрученном состоянии от известия о вне¬
запной германской агрессии и осознания крушения указанных надежд,
говорил, что немцы «обрушились на нас без всякого предлога, не прове¬
дя никаких переговоров; просто напали, подло, как разбойники». Пять
дней спустя, 27 июня 1941 г., В.М. Молотов в разговоре с английским
послом в Москве С. Криппсом признался, что советское руководство
совершенно не ожидало, что война «начнется без всякого спора или
ультиматума»2.
Теперь вернемся немного назад, в 1940 год. Было зафиксировано, что
после известия о поражении Франции и вступлении немецких войск в Па¬
риж (июнь 1940 г.), в народе велись такие разговоры: «Сколько с Германией
ни дружим, а Советскому Союзу будет то же, что и Франции»3. Удручаю¬
щее впечатление это известие произвело и на высшее советское руковод¬
ство. По свидетельству Н.С. Хрущева, И.В. Сталин якобы тогда сказал, что
«теперь Гитлер непременно даст нам по мозгам»4.
Главной целью внешней политики СССР в этот период было стремле¬
ние не быть втянутым в орбиту разрастающейся новой мировой войны.
Американский посол в СССР Л. Штейнгардт писал 2 октября 1940 г. в Ва¬
шингтон: «Если говорить о советской политике, как я её понимаю, то она
направлена на то, чтобы избежать войны...»5
1 Цит. по: Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на
Советский Союз / Пер. с англ. М., 2008. С. 344.
2 Там же. С. 350.
3 Цит. по: Ивницкий Н.А. Судьба раскулаченных в СССР. М., 2004. С. 287.
4 Khrushchev N. Khrushchev Remembers. Boston, 1970. P. 176—177.
5 Цит. по: Ржешевский О.А. Международное положение СССР накануне вой¬
ны // Вторая мировая и Великая Отечественная войны: исторические уроки и про¬
блемы геополитики. М., 2010. С. 29.
97
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Ещё со времён «хрущевской оттепели» Сталина активно критикуют за
всякие «ошибки» и «просчеты». На наш же взгляд, его взвешенная и осто¬
рожная стратегия, направленная на предотвращение возможной войны
с Германией, была в целом правильной, но, к сожалению, не дала желае¬
мого результата. Надо понимать, что от политического руководства СССР
далеко не всё зависело — ведь вопрос о том, быть или не быть войне,
решался всё-таки не в Москве, а в Берлине. Могли ли у советского ру¬
ководства в данной ситуации быть более верные альтернативы? На этот
вопрос совершенно правильно ответил израильский историк Г. Городец¬
кий: «И всё же даже теперь, задним числом, трудно назвать более верные
альтернативы, какие могли бы быть у Сталина. Если бы он принял упре¬
ждающие меры, удар можно было бы в лучшем случае смягчить, но, ко¬
нечно, не предотвратить»1. К этому верному заключению Г. Городецкого
мы бы добавили следующее: известно, что план нападения на СССР (план
«Барбаросса») был любимым детищем Гитлера (он лично его инициировал
и взлелеял), и в свете этого никакая, даже самая мудрейшая, стратегия по
недопущению германо-советской войны не могла сподвигнуть его, Гит¬
лера, к отказу от плана «Барбаросса», т.е. практически не имела никаких
шансов на успех.
Английский корреспондент Александр Верт, находившийся с 3 июля
1941 г. в СССР, писал: «...В годы войны я многим в Советском Союзе за¬
давал два таких вопроса: “Что вы думали о советско-германском пакте?”
и “Когда пакт еще находился в силе, в какой момент вы начали серьезно
сомневаться насчет его?”
На первый вопрос мне почти всегда отвечали примерно следующее:
“Каждый, конечно, понимал, что тошно и неприятно делать вид, будто мы
друзья с Гитлером; но уж такое положение сложилось в 1939 г., что нам
любой ценой надо было выиграть время, а другого выбора у нас не было.
Мы не думали, чтобы и самому Сталину очень нравилась эта идея, но мы
глубоко верили в его правоту; если он решил заключить с Гитлером пакт
о ненападении, значит, он наверняка знал, что другого выхода нет. И не
забывайте также, что нам в то же время грозила и японская агрессия; нам
пришлось драться на Халхин-Голе как раз в то же время”.
А ответ на второй вопрос неизменно следовал в таком приблизительно
духе: “Мы начали действительно нервничать, когда увидели, что Гитлер
1 Городецкий Г. Роковой самообман. С. 362.
98
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
сумел за какой-нибудь месяц, если не меньше, разгромить французскую
армию. Мы питали довольно большое доверие к французской армии, и мы
многое также слышали о линии Мажино, а потому — будем говорить пря¬
мо — рассчитывали, что война во Франции продлится долгое время и что
в результате немцы будут сильно ослаблены. Эгоисты? Да, мы были эгои¬
стами, а кто ими не был?... Мы никогда не ожидали, что немцы так вне¬
запно нападут на нас, а главное, что они сумеют захватить у нас такую
огромную территорию, но мы чувствовали, что должны готовиться к очень
тяжелой борьбе, если Гитлер спятит с ума настолько, что полезет на нас”.
Был также и дополнительный вопрос, который я задавал с интересом:
“Между разгромом Франции и нападением Германии на Советский Союз
происходила война между Германией и Англией — что вы о ней думали?”
Тут ответы становились неопределенными, но в общем они сводились
к следующему: “К Англии у нас относились совершенно по-разному. Знае¬
те, сама жизнь научила нас быть против англичан — после этого Чембер¬
лена, Финляндии и всего прочего. Но постепенно, как-то очень незаметно
мы начали восхищаться англичанами, потому, очевидно, что они не скло¬
нились перед Гитлером. В наших газетах много писали о бомбардировках
Лондона, Ковентри и других английских городов. И мы начали также со¬
чувствовать английскому народу — начали думать, что рано или поздно
нам тоже суждено будет испытать нечто подобное. Особенно болела за
англичан наша интеллигенция. У многих уже тогда начала складываться
мысль, что война Англии против Гитлера — это “справедливая война”. Но
потом, в мае [1941 г.], в Англию вдруг прилетел Гесс, и мы вновь стали
смотреть на Англию с опаской и подозрением”»1.
Со смешанным чувством тревоги и надежды было встречено в народе
опубликованное 14 июня 1941 г. сообщение ТАСС, в котором опроверга¬
лись слухи о скорой войне между Германией и СССР. Основное содержа¬
ние этого сообщения звучало так: «...В английской и вообще в иностран¬
ной печати стали муссироваться слухи о “близости войны между СССР
и Германией”. По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР
претензии территориального и экономического характера и теперь идут
переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тес¬
ного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии,
в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР
1 Верт А. Россия в войне. 1941—1945 / Авториз. пер. с англ. М., 2001. С. 40—41.
99
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз в свою очередь стал будто
бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска
у границ последней.
Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные
круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования
этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклю¬
же состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинте¬
ресованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.
ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претен¬
зий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду
чего и переговоры на этот предмет ни могли иметь места; 2) по данным
СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского
пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению совет¬
ских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять на¬
падение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время
переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах,
в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать,
с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским
отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал
и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении,
ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являют¬
ся лживыми и провокационными...»*
В советской и постсоветской литературе было выпущено немало крити¬
ческих стрел в адрес этого сообщения ТАСС, что, на наш взгляд, не совсем
справедливо. Советское руководство просто обязано было в той ситуации
выступить с публичным миролюбивым заявлением, и тогда еще не было
известно, что оно окажется бесполезным. Трудно согласиться и с распро¬
страненным в литературе мнением, что данное сообщение ТАСС оказало
«расхолаживающее» или «усыпляющее» воздействие на советский народ.
На самом же деле оно породило в нем определенную встревоженность
и обеспокоенность, так как в тексте прямо говорилось о сосредоточении
германских войск вблизи границ СССР. На этот счет А. Верт верно под¬
метил: «Советские люди к тому времени уже достаточно привыкли читать
правительственные сообщения между строк, чтобы не увидеть косвенно¬
го намека в такой фразе: “переброска германских войск... связана, надо
1 Правда. 1941. 14 июня.
100
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-
германским отношениям”. Очень многие русские, которых это сообщение
ТАСС далеко не успокоило, следующие несколько дней с тревогой ожида¬
ли, какова будет “реакция” на него Берлина. По словам бывшего румынско¬
го посланника в Москве Гафенку, тысячи людей сидели в эти дни за своими
радиоприемниками, ожидая новостей из Берлина. Но они так ничего и не
услышали. Германское правительство никак не ответило на это сообщение
ТАСС и даже не опубликовало его»1. Тем не менее миллионы советских
людей продолжали надеяться и верить, что Гитлер не решится напасть на
СССР. Представлялось совершенно невероятным, чтобы политики, нахо¬
дящиеся в здравом уме, всерьёз могли вынашивать планы завоевания са¬
мой большой (по территории) страны в мире и к тому же имевшей, в чём
многие были уверены, очень сильную армию. Казалось, элементарное
благоразумие должно было удержать от такого рискованного шага. Когда
же немецкое нападение всё же состоялось, то, по свидетельству А. Верта,
«многих [советских людей] чрезвычайно удивляло, что СССР вообще под¬
вергся вторжению»2. Это как-то не укладывалось в рамки здравого смыс¬
ла.
Американский историк Г.С. Дойч, имея в виду скептицизм в настрое¬
ниях политиков на Западе в конце 1939 — начале 1940 г. относительно
намерений Гитлера напасть на ведущие западные страны — Францию
и Англию, поскольку это выглядело чистым безумием и противоречило
здравому смыслу, справедливо отметил: «Тогда мало кто осознавал, что
все нормальные и разумные доводы не могут быть применимы к Гитлеру,
который действовал по своей собственной, необычной и зачастую извра¬
щенной логике, бросая вызов всем доводам здравого смысла»3. Уповая на
то, что у Гитлера якобы возобладают благоразумие и здравый смысл, на
Западе фактически «прозевали» начавшееся 10 мая 1940 г. масштабное не¬
мецкое наступление с целью сокрушить западные демократии. Во многом
теми же причинами объяснялась и «внезапность» немецкого нападения на
СССР 22 июня 1941 г.
В советском общественном сознании весьма вероятной представлялась
перспектива совместной германо-английской агрессии против СССР, не¬
1 Верт А. Россия в войне. С. 53.
2 Там же. С. 94.
3 Дойч Г.С. Заговор против Гитлера: Деятельность Сопротивления в Германии.
1939—1944 / Пер. с англ. М., 2008. С. 133.
101
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
смотря на то, что было известно, что с сентября 1939 г. Англия и Германия
находятся в состоянии войны между собой. Считалось, что это не помеша¬
ет им организовать совместное нападение на СССР. Подобного рода подо¬
зрения еще больше обострились в дневные часы 22 июня 1941 г. при из¬
вестии о немецком нападении, о чем, например, свидетельствует бывший
нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов: «Все думали, что британ¬
ский флот идет на всех парах в Северное море для совместной с Гитлером
атаки на Ленинград и Кронштадт»1. Позднее в сознании советских людей
с трудом, не без изрядной доли скепсиса и недоверия, происходило призна¬
ние того факта (до войны, по общему мнению, совершенно невероятного),
что англичане являются нашими союзниками.
А. Верт так описывает трансформацию в советском общественном со¬
знании образа Англии из врага в союзника: «Почти все комментарии, ко¬
торые я слышал от русских, сводились к следующему: “Мы слышали на¬
счет Гесса, и мы подозревали, что между Англией и Германией существует
какой-то сговор. Мы помнили о Мюнхене и об англо-франко-советских
переговорах летом 1939 г. Мы глубоко переживали бомбежки Лондона,
но мы все время испытывали чувства недоверия по отношению к Англии.
Когда Германия напала на нас, одной из наших первых мыслей было, что,
может быть, она сделала это по договоренности с Англией. А что Англия
станет нашей союзницей, — да, союзницей, — это превзошло все наши
ожидания”»2.
1 сентября 1939 г. был принят Закон о всеобщей воинской обязанно¬
сти (опубликован в газете «Правда» 3 сентября 1939 г.). Осенью 1939 г.
в обстановке большого патриотического подъема проводился призыв
городской и сельской молодежи в ряды РККА (Рабоче-Крестьянской
Красной Армии). Эту аббревиатуру надо понимать буквально — армия
была именно рабоче-крестьянской, и лица рабочего или крестьянско¬
го происхождения составляли в ней абсолютное большинство. Служба
в Красной Армии составляла не только почетную обязанность граждан
СССР, но и прекрасную школу воспитания советской молодежи. Рей¬
тинг красноармейца по степени почета и уважения в общественном со¬
знании был неизмеримо выше, чем это имело место в царские времена
у солдат старой русской армии. Старики, многие из которых являлись
1 Цит. по: Городецкий Г. Роковой самообман. С.351.
2 Верт А. Россия в войне. С. 78.
102
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в прошлом солдатами царской армии, с гордостью смотрели на своих
одетых в красноармейскую форму детей и внуков и даже завидовали
им. Пожилой крестьянин H.H. Жаров из дер. Грабки Мытищинского
района Московской области говорил: «Теперь идет красноармеец по
улице и гордится своим званием. А то ли раньше было? Вспомнишь
старое — сердце заболит. Солдата раньше за последнего человека счи¬
тали. В общественный сад вход запрещен, в трамваях ездить нельзя,
я сам на своей спине хорошо испытал, что значила служба в царской ар¬
мии. Красная Армия — лучшая школа, особенно для нашего колхозно¬
го молодняка»1. Под специфическим термином «колхозный молодняк»
имелась в виду крестьянская молодежь.
Именно в предвоенные годы окончательно сформировалась совет¬
ская общественно-политическая система с присущими ей особенностя¬
ми. Фактически на шестой части земного шара сложилась новая циви¬
лизация. Это была уникальная цивилизация, аналогов которой не было
в истории человечества ни в прошлом, ни в настоящем. Советская ци¬
вилизация, несмотря на наличие всякого рода недостатков, издержек
и негативных явлений, в тот период еще являлась молодым организмом,
достаточно жизнеспособным и имевшим потенции для дальнейшего по¬
ступательного развития.
В СССР царил дух боевитости, готовности к ратным и трудовым подви¬
гам, предрасположенности к массовому героизму и самопожертвованию.
Это как бы было визитной карточкой молодой советской цивилизации.
Можно только поражаться удивительной близорукости и извращенности
представлений политического и военного руководства фашистской Гер¬
мании, что СССР вместе с его политической системой и вооруженными
силами есть якобы «гнилое строение», которое «рухнет» при первом же
ударе германской армии. Так, перед нападением на СССР Гитлер внушал
фельдмаршалу Рундштедту: «Вам нужно только пнуть дверь — и все гни¬
лое строение рухнет»2.
Можно согласиться с выводом английского историка А. Кларка, что
Гитлер, приняв решение о нападении на СССР и предвкушая быструю
и легкую победу, «просмотрел один очень важный фактор в своей оценке
1 Социалистическое земледелие. 1936. 20 июня; История советского крестьян¬
ства. М, 1987. Т. 3. С. 136—137.
2 Цит. по: Кларк А. План «Барбаросса»: Крушение Третьего рейха. 1941—
1945 / Пер. с англ. М, 2004. С. 48.
103
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
потенциала русских. Теперь вермахт имел перед собой противника совер¬
шенно иного сорта, не похожего на мягонькие нации Запада»1.
Конечно, в обществе существовали антисоветские, антибольшевист¬
ские и антисталинские настроения. Но не стоит преувеличивать их мас¬
штабы. Сложившийся в СССР общественно-политический строй имел
массовую поддержку — большинство людей были преданы ему. Он олице¬
творялся с воплощенными идеалами Октябрьской революции 1917 года,
и само Советское государство в сознании миллионов людей воспринима¬
лось как единственное в мире государство рабочих и крестьян. Поэтому
советские граждане в массе своей в случае военной опасности были го¬
товы защищать не только свою Родину, свое государство безотносительно
к его политическому устройству, но и сложившуюся в СССР общественно-
политическую систему, его общественный и государственный строй.
Эту особенность в ментальности советского народа тонко уловил
А. Верт, понимавший, что советские люди борются с немецкими захватчи¬
ками не только за свою родину, но и за существовавший тогда общественно-
политический строй. «Было бы, разумеется, слишком большим упрощени¬
ем, — писал А. Верт, — считать (как считают некоторые), что это была
“национальная” или даже “националистическая” война, и ничего больше.
Нет, в этой национальной, народной войне советские люди сражались так¬
же за свою, советскую власть»2. Верт также правильно понимал, как это
следует из его вышеприведенной цитаты, что советские люди считали со¬
ветскую власть именно своей властью. Тут ещё надо иметь в виду, что тог¬
да выражение «советская власть» имело более глубокий и широкий смысл
(в том числе и заменяя собой понятие «российская власть»), в противовес
намерению вторгнувшегося на территорию СССР противника навязать
«немецкую власть». Надо также учитывать, что СССР был многонацио¬
нальным государством, в котором декларировались идеи равенства, равно¬
правия и дружбы народов, отрицался как национализм, так и националь¬
ный нигилизм. Включавший в себя десятки наций и народностей советский
суперэтнос, который обычно называют советским народом, являлся по¬
рождением именно сложившегося в СССР общественно-политического
строя. Историк Е.М. Малышева справедливо отмечала: «Общественно-
политический строй, сложившийся в СССР на основе социалистической,
1 Цит. по: Кларк А. План «Барбаросса»... С. 49.
2 Верт А. Россия в войне. С. 7.
104
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
марксистской идеологии, в предвоенный период создал такое феноменаль¬
ное суперэтническое образование с высочайшей пассионарностью, как со¬
ветский народ»1. Тезис, конечно, не бесспорный, но мы с ним в основном
согласны. Понятия «советский общественно-политический строй» и «со¬
ветский народ» до такой степени взаимосвязаны, что отрывать их друг
от друга, как это иногда делается в литературе, методологически неверно
и противоречит принципу историзма. Ведь такой суперэтнический фено¬
мен, как советский народ, вряд ли мог бы образоваться в условиях какого-
то иного общественно-политического строя.
Та этнополитическая общность людей, которую мы называем совет¬
ским народом, была воспитана в антифашистском духе. С момента при¬
хода Гитлера к власти в Германии и до заключения советско-германского
пакта о ненападении, т.е. с января 1933 г. до августа 1939 г., в СССР актив¬
но велась пропаганда по разоблачению фашизма. В результате этой пропа¬
ганды антифашизм стал важной составной частью менталитета советско¬
го народа. После заключения советско-германского пакта о ненападении
23 августа 1939 г. антифашистская пропаганда в СССР была приглушена,
но антифашистская составляющая в ментальности советского народа от¬
нюдь не исчезла. Она сохранялась как бы в латентном состоянии, готовая
в любой момент при соответствующем изменении обстоятельств заявить
о себе во весь голос. Этот момент, как известно, наступил 22 июня 1941 г.
Сам по себе советско-германский пакт, заключенный 23 августа 1939 г.,
в широких кругах советского общества воспринимался с трудом, и никог¬
да не исчезало ощущение его противоестественности. На сознание людей
удручающе действовала неожиданная трансформация германского фашиз¬
ма из врага чуть ли не в «друга». Всё это тонко подметил Константин Си¬
монов, написавший в своих воспоминаниях: «Что-то тут невозможно было
понять чувствами. Может быть, умом — да, а чувствами — нет. Что-то
перевернулось и в окружающем нас мире, и в нас самих. Вроде бы мы
стали кем-то не тем, чем были; вроде бы нам надо было продолжать жить
с другим самоощущением после этого пакта»2. То, что произошло 22 июня
1 Малышева Е.М. Патриотизм и коллаборационизм в годы Великой Отече¬
ственной войны // Россия в XX веке. Война 1941—1945 годов: современные под¬
ходы. М., 2005. С. 306.
2 Симонов K.M. Глазами человека моего поколения: Размышления о И.В. Ста¬
лине. М, 1990. С. 77.
105
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
1941 г., сразу же всё поставило на свои места, привело к возвращению
адекватного восприятия германского фашизма как опасного врага. Пред¬
ставление о том, что это есть отечественная война, активно внедрялось
в советское общественное сознание с первого же дня немецкой агрессии.
В заявлении советского правительства, которое днём 22 июня 1941 г. за¬
читывал по радио В.М. Молотов, в частности, упоминалось, что Россия
уже подвергалась вторжениям, что «в свое время на поход Наполеона
в Россию наш народ ответил Отечественной войной и Наполеон потерпел
поражение», и, подчеркивалось в заявлении, «то же будет и с зазнавшим¬
ся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная
Армия и весь народ вновь поведут победоносную Отечественную войну
за Родину, за честь, за свободу». Дважды упоминавшийся в этом заявле¬
нии термин «Отечественная война» довольно прочно врезался в сознание
людей — уже с 22 июня 1941 г. в народе пошли разговоры, что началась
новая Отечественная война. Это тогда понимали и наиболее дальновид¬
ные и проницательные люди на Западе. А. Верт вспоминал, что у него
2 июля 1941 г. состоялась продолжительная беседа с английским исто¬
риком Б. Пэрсом, который сказал: «Я уже вижу, что это будет огромная
отечественная война, более крупная и успешная, чем война 1812 года»1.
Верт и Пэре относились к немногочисленной тогда плеяде иностранцев-
оптимистов, которые даже летом и осенью 1941 г., несмотря на впечат¬
ляющие успехи германской армии, были твёрдо убеждены, что Гитлер
войну с Россией не выиграет. Верт обратил внимание на поразительное
отличие в реакции французского общества на немецкое вторжение во
Францию в мае 1940 г. и настроениях большинства советского народа
в конце июня — августе 1941 г. О Франции он написал следующее: «...вся
Франция была совершенно ошеломлена и её быстро охватили пораженче¬
ские настроения. Миф о неприступности линии Мажино, которым все эти
годы убаюкивали французский народ, вдруг рассыпался в прах»2. При¬
менительно же к СССР Верт дал совсем иную характеристику: «Страну
охватил ужас, но к нему примешивалось чувство национальной непокор¬
ности и опасение, что это будет долгая, упорная и отчаянная борьба...
И всё же, казалось, лишь очень немногие думали о возможности полно¬
го военного поражения и завоевания страны немцами. В этом отноше¬
1 Верт А. Россия в войне. С. 67.
2 Там же. С. 41.
106
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
нии контраст с Францией во время германского вторжения 1940 г. был
разительным»1.
Попавший в плен к немцам генерал М.И. Потапов на допросе, состояв¬
шемся 28 сентября 1941 г., на вопрос о том, готов ли русский народ в глу¬
бине души вести войну и в том случае, если обнаружит, что армия отсту¬
пила до Урала, ответил: «Да, он будет оставаться в состоянии моральной
обороны»2.
Мы вынуждены упрекнуть западную историографию в системной
фальсификации в одном важном вопросе. Из того, что известно сегодня
о планах политического и военного руководства Германии в отношении
Советского Союза, однозначно следует вывод, что для народов СССР по¬
нятие «Великая Отечественная война» является адекватным и по сути, и по
содержанию. Однако в западной литературе именно это адекватное поня¬
тие тщательно избегают употреблять, подменяя его поверхностными, при¬
митивными и иногда даже карикатурными формулировками типа «схватка
двух тоталитарных режимов», «сталинская война» и т.п.
Впрочем, подобный упрёк можно адресовать и ряду современных
российских авторов. Именно им известный историк А.К. Соколов напо¬
минает непреложную истину, что для Советского Союза это была «война
за выживание, за право России вообще существовать» и, следователь¬
но, «термин “Великая Отечественная война”, которого многие авторы
стараются избегать как советского идеологического штампа, является
верным и позволяет правильно освещать события войны, не исключая
даже самых мрачных и печальных её страниц»3. Надо признать, что у от¬
дельных западных авторов при освещении войны Германии с Советским
Союзом присутствует понимание того, что со стороны русского и других
народов СССР это была именно Великая Отечественная война. Вот что,
например, писал западногерманский историк Г.-А. Якобсен: «Советы
провозгласили свою борьбу “Великой Отечественной войной” и тем са¬
мым пробудили в русском народе все национальные чувства и страстное
желание защищать свою Родину; за многие века истории России такой
1 Верт А. Россия в войне. С. 67—68.
2 Военно-исторический журнал. 1992. № 2. С. 53—58.
3 Соколов А.К. Основные направления фальсификации истории Великой
Отечественной войны в зарубежной и российской историографии: истоки, причи¬
ны, следствия // Сборник Русского исторического общества. М., 2011. № 11 (159).
С. 16.
107
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
призыв всегда открывал огромные источники силы для борьбы против
иностранных интервентов»1. Как раз понимание характера этой войны
со стороны СССР позволяет таким западным авторам, как Г.-А. Якобсен,
более-менее правильно и адекватно интерпретировать и освещать ее воз¬
никновение, ход и результаты.
В литературе и публицистике постсоветского времени прослежива¬
ется тенденция, которую мы бы деликатно назвали недооценкой степени
опасности, нависшей над самим существованием нашей цивилизации
в связи с германским вторжением. Но недооценка здесь недопустима,
так как факты говорят под этим углом зрения именно о страшной опас¬
ности. Так, находившийся в советском плену генерал-фельдмаршал
Ф. Шёрнер на допросе, состоявшемся 28 апреля 1947 г., сказал: «В мае
или июне 1941 г. ...Гиммлер открыто заявил, что вскоре предстоит боль¬
шая война на Востоке, целью* которой является вытеснение славян из
восточного пространства и колонизация славянских земель немцами.
При этом он ориентировал на физическое истребление русских в слу¬
чае оказания ими сопротивления во время вторжения немцев в пределы
России. Он тогда заявил буквально следующее: “Если мы при выпол¬
нении наших планов в России натолкнемся на упорное сопротивление
народа и армии, то ничего не остановит нас перед очищением страны
от славян”. Таковы известные мне факты, предшествующие нападению
Германии на Советский Союз»2.
Конечно, в 1941 г. такие откровения ещё не были известны, но совет¬
ские люди в массе своей интуитивно чувствовали, что немецкие фашисты
во главе с Гитлером замыслили нечто подобное. Во многом из этого интуи¬
тивного чувства проистекала непоколебимая решимость дать достойный
отпор захватчикам и, невзирая на все жертвы, трудности и лишения, раз¬
громить и уничтожить их. 28 июля 1941 г. в газете «Правда» была опубли¬
кована статья писателя А. Толстого, в которой говорилось: «Мы должны
объединиться в одной воле, в одном чувстве, в одной мысли — победить
и уничтожить Гитлера и его армию, которые несут смерть и рабство, раб¬
1 Якобсен Г.-А. 1939—1945. Вторая мировая война: Хроника и документы /
Пер. с нем. // Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995. С. 34.
2 Генералы и офицеры вермахта рассказывают...: Документы из следственных
дел немецких военнопленных. 1944—1951 / Сост.: В.Г. Макаров и B.C. Христофо¬
ров. М, 2009. С. 107.
108
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ство и смерть и больше ничего...» Эти слова как нельзя лучше отражали
морально-психологический настрой подавляющего большинства совет¬
ских людей. В этом общенародном порыве защитить Родину естественным
образом произошло сплочение атеистов и верующих. Уже 22 июня 1941 г.
глава Русской православной церкви митрополит Московский и Коломен¬
ский Сергий выступил с обращением к православным христианам, в ко¬
тором говорилось: «В последние годы мы, жители России, утешали себя
надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется
нашей страны. Но фашизм, признающий законом только голую силу и при¬
выкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался
и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу
родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились
на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повто¬
ряются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона.
Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз по¬
пытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым наси¬
лием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными
заветами любви к своему отечеству...» Заканчивалось обращение Сергия
словами: «Церковь Христова благословляет всех православных на защи¬
ту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу»1. Со¬
ветский посол в Англии И.М. Майский вечером 22 июня 1941 г. записал
в своем дневнике: «Итак, война! Неужели Гитлер ищет самоубийства?
Мы не хотели войны, очень не хотели войны. Мы делали всё возможное
для того, чтобы её избежать. Но раз германский фашизм навязал нам во¬
йну, пощады быть не может. Будем драться твердо, решительно, упорно
до конца...»2 Примечательно, что применительно к Гитлеру И.М. Май¬
ский еще в первый день немецкого нападения на СССР употребил слово
«самоубийство», и это, волею судеб, оказалось пророчеством в прямом
смысле (как известно, Гитлер 30 апреля 1945 г. покончил жизнь само¬
убийством в бункере имперской канцелярии, окруженной со всех сторон
наступающими частями Красной Армии).
1 Москва военная. 1941—1945: Мемуары и архивные документы. М., 1995.
С. 44—46; 1941 год. Страна в огне: Документы и материалы. М., 2011. Кн. 2.
С. 84—85.
2 Майский И.М. Дневник дипломата: Лондон, 1934—1943 гг. М., 2006. Кн. 2.
4.2. С. 6.
109
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Существует представление, что в СССР большинство населения
пострадало от репрессий и якобы было ими запугано. Это, конечно,
сильное преувеличение. Документально подтвержденная статистика
репрессий известна — она неоднократно публиковалась, и из нее выте¬
кают совсем иные выводы (см. главу 10). К тому же простые советские
граждане в массе своей мало что знали или вообще ничего не знали
о репрессиях, жертвами которых стали многие тысячи невинных людей,
и впервые услышали об этом только после знаменитой речи Н.С. Хру¬
щева на XX съезде КПСС в 1956 г. А тогда, в довоенные годы, сло¬
жившийся в СССР политический режим в сознании многомиллионных
масс народа прочно ассоциировался не с террором и репрессиями, а с
воплощенными идеалами социальной справедливости. И этот режим
однозначно расценивался большинством советских граждан как самый
справедливый на всем земном шаре. В литературе и публицистике по¬
следних двух десятилетий отчетливо прослеживается тенденция реа¬
нимировать лживый тезис Гитлера о «превентивной войне» Германии
против СССР. Концепция «превентивной войны» с ее соответствующим
обоснованием наиболее рельефно была изложена в речи Гитлера в рейх¬
стаге 11 декабря 1941 г.: «...Я не искал войны, а, напротив, делал всё,
чтобы её избежать. Но я бы забыл свой долг и действовал бы вопреки
своей совести, если бы, несмотря на понимание неизбежности столк¬
новения, не сделал отсюда одного единственно возможного вывода:
считая Советскую Россию смертельнейшей опасностью не только для
германского рейха, но и для всей Европы, я решил всего за несколько
дней до этого столкновения дать сигнал к наступлению. Сегодня име¬
ются поистине неоспоримые и аутентичные материалы, подтверж¬
дающие факт намерения русских осуществить нападение на нас. Точ¬
но так же нам известен и тот момент, когда должно было произойти
это нападение. Учитывая осознанную нами во всём её объёме только
ныне огромную опасность, могу лишь поблагодарить Господа нашего,
вразумившего меня в нужный час и давшего мне силу сделать то, что
должно было сделать...»1.
В этом заявлении Гитлера нет ни слова правды. Абсолютно всё —
сплошное враньё, и это было убедительно доказано ещё на Нюрнбергском
1 Цит. по: Якобсен Г.-А. 1939—1945... С. 170.
110
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
процессе. Однако в последние два десятилетия в литературе и публицисти¬
ке довольно неожиданно произошла реанимация этой выдумки Гитлера:
мол, Гитлер всего лишь упредил Сталина, готовившего агрессию против
Германии (по некоторым версиям, якобы даже не только против Германии,
но и в целом против Запада). Делается это обычно посредством тенденци¬
озного подбора фактов и их извращенной интерпретации, а также целой
системы логических построений, носящих преимущественно казуистиче¬
ский характер. И все эти «творческие» усилия направлены на то, чтобы
«доказать», что заявление Гитлера в рейхстаге 11 декабря 1941 г. будто бы
было «правдивым».
Несмотря на все обоснования «правдивости» тезиса Гитлера о «пре¬
вентивной войне», он, этот тезис, как был лживым, так таковым и оста¬
нется навсегда. Ибо он прямо противоположен исторической правде. Тот
же немецкий историк Г.-А.Якобсен (несмотря на то что в молодости он,
будучи военнослужащим вермахта, участвовал в войне против СССР) на¬
шел в себе мужество написать правду: «...Необходимо разрушить одну всё
ещё распространенную легенду: германское нападение на Советский Союз
в 1941 г. ...не являлось превентивной войной. Решение Гитлера осуще¬
ствить его было порождено отнюдь не глубокой тревогой перед грозящим
Германии предстоящим советским нападением, а явилось конечным вы¬
ражением той его агрессивной политики, которая с 1938 г. становилась всё
более неприкрытой»1. Именно это заключение Г.-А. Якобсена и является
исторической правдой.
К разряду системной фальсификации истории следует отнести на¬
стойчивые в последние годы попытки представить СССР как якобы
виновника Второй мировой войны, поставить его в один ряд с фашист¬
ской Германией. Это совершенно недопустимо. Томас Манн как-то ска¬
зал о Третьем рейхе: «Это не государство и не социальный порядок,
это дьявольское злодейство. Война против него — это священная вой¬
на человечества против самого дьявола»2. Сказано, конечно, слишком
резко, с элементами мистицизма, но по большому счету Т. Манн прав.
Ведь во Второй мировой войне речь шла о спасении европейской (и еще
шире — в целом человеческой) цивилизации от «коричневой чумы».
1 Цит. по: Якобсен Г.-А. 1939—1945... С. 24.
2 Цит. по: Лессер Й. Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Гер¬
мании. 1933—1945 / Пер. с англ. М., 2010. С. 268.
111
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
И в этой «священной войне» (по выражению Т. Манна) прогрессивного
и свободолюбивого человечества нельзя отрицать огромный вклад Со¬
ветского Союза и его вооруженных сил. Нельзя забывать и о многомил¬
лионных жертвах советского народа, принесенными на алтарь Победы.
И как же в свете этого можно ставить на одну доску гитлеровскую Гер¬
манию и Советский Союз, вермахт и Красную Армию? Д.А. Медведев
в интервью газете «Известия» 7 мая 2010 г. сказал: «Те, кто ставит на
одну доску роль Красной Армии и роль фашистских захватчиков, со¬
вершают моральное преступление». К сожалению, указанное мораль¬
ное преступление процветает в литературе и публицистике, а также
в политике и пропаганде.
Глава пятая
КОЛХОЗНОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В 1941—1945 ГГ.
ФЕНОМЕН ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ
И ТРУДОВОГО ПОДВИГА
Крестьян глубоко возмущало стремление чужеземных завоевателей за¬
хватить их землю, политую потом, хлеб, скот. «Видите, время-то какое на¬
стало, — обращался к землякам-крестьянам член колхоза «Новая жизнь»
Киренского района Иркутской области И.Г. Попов. — Фашист полез на
нашу землю, приглянулась она ему, стервятнику. Мы ее, родную, полили
своим потом и сделали плодородной, посмотрите наши хлеба! За них мы
постоим!... Земли не отдадим злодеям ни одного клочка»1.
Можно привести еще множество подобных высказываний крестьян.
Они примечательны, в частности, тем, что разъясняют «странный фено¬
мен» массового патриотизма (ратного и трудового) колхозников, непонят¬
ного многим зарубежным (да и некоторым отечественным тоже) иссле¬
дователям и публицистам. Им непонятно, как можно было сражаться за
землю, которую у них советская власть в 1929—1933 гг. в ходе коллективи¬
зации сельского хозяйства и образования колхозов «отобрала», «изъяла»,
«конфисковала», «экспроприировала» и т.п. Вся эта аргументация была бы
справедливой только в том случае, если бы «отобранная» земля отошла
к каким-то другим владельцам, но она же ведь осталась в коллективном
владении тех же самых крестьян. Весь массив исторических источников,
которым мы располагаем, неопровержимо свидетельствует о том, что со¬
ветские крестьяне в массе своей не рассматривали колхозную землю как
1 Патриотизм трудящихся Иркутской области в годы Великой Отечественной
войны (1941—1945 гг.): Сб. документов и материалов. Иркутск, 1965. С. 14.
113
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
якобы чужую и отнюдь не собирались отдавать ее без боя чужеземным
завоевателям.
Чтобы адекватно разбираться в истоках и мотивах массового патрио¬
тизма советских людей (и особенно многомиллионных масс крестьянства),
самим исследователям желательно хотя бы чуть-чуть быть российскими
патриотами. Но, поскольку у американских, английских и других зарубеж¬
ных исследователей это «чуть-чуть» начисто отсутствует, то они в этом
вопросе многое воспринимают в превратном и искаженном свете. Подлин¬
ным камнем преткновения для них стал феномен массового патриотизма
колхозного крестьянства. Распространенной в западной историографии
была тенденция истолковывать данный феномен «ошибками» и «просче¬
тами» немецких захватчиков в плане привлечения на свою сторону основ¬
ной массы населения СССР (и в первую очередь крестьян), будто бы сто¬
нущего под «игом» большевизма и, чтобы сбросить это «иго», готового
к сотрудничеству с оккупантами. Английский историк А. Ситон выдвинул
совершенно бредовую, по нашему мнению, идею «отторгнутой протянутой
руки», смысл которой состоит в том, что, мол, немцы, проявив с первых
дней оккупации непомерную жесткость, не сумели привлечь население на
свою сторону, оттолкнули якобы «протянутую им руку»1.
Несостоятельность указанной «идеи» совершенно очевидна, так как на
самом деле никакой «протянутой руки» не было. Факты пособнической
деятельности отдельных представителей крестьянства не носили массо¬
вого характера, и их, следовательно, ни в коем случае нельзя ставить во
главу угла. Следует четко уяснить: коллаборационизм некоторой части
крестьянства — это не правило, а исключение из правила.
В этой связи даже в поведенческой позиции бывших кулаков (а это,
как известно, наиболее пострадавшая от советской власти прослойка
крестьянства) преобладали патриотические мотивы. Мы считаем своим
долгом опровергнуть довольно прочный стереотип в общественном созна¬
нии, согласно которому бывшие кулаки, оказавшиеся на оккупированной
территории, якобы чуть ли не поголовно становились полицаями или ка¬
рателями. Разумеется, часть бывших кулаков, руководствуясь мотивами,
которые условно можно назвать «классовой местью» или «попыткой клас¬
сового реванша», пошла на полицейскую или иную службу к врагу. Одна¬
ко у нас есть веские основания утверждать, что они составляли меньшую
1 Seaton A. The Russ-German War. 1941—1945. L., 1971. P. 54.
114
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
часть от общего числа бывших раскулаченных крестьян, находившихся на
оккупированной территории, а большинство их не запятнало себя измен¬
нической деятельностью.
В качестве примера приведем ситуацию со спецпереселенцами — быв¬
шими кулаками, проживавшими в спецпоселках («кулацкой ссылке») Став¬
ропольского края. По данным на 1 октября 1941 г., здесь на учете состояло
43 360 человек1. Во второй половине 1942 г. «кулацкая ссылка» Ставро-
полыцины оказалась в зоне немецкой оккупации. В январе 1943 г. оттуда
вместе с отступавшими немцами бежали 412 спецпереселенцев2. Их-то мы
определяем как общее число активных коллаборационистов. А как же про¬
явили себя остальные спецпереселенцы? Ответ на этот вопрос мы находим
в письме секретаря Ставропольского крайкома ВКП(б) А. Орлова, дати¬
рованном 11 июня 1946 г. и адресованном лично И.В. Сталину. В письме,
в частности, говорилось: «В период Великой Отечественной войны из чис¬
ла спецпереселенцев было призвано в РККА 7636 человек, причем многие
из них отличились в боях за советскую родину. Из спецпереселенцев 3 чел.
удостоены звания Героев Советского Союза, 303 чел. награждены ордена¬
ми и 471 чел. медалями и 564 чел. возвратились в спецпоселки инвалидами
Отечественной войны. В период временной оккупации края спецпересе¬
ленцы в своем абсолютном большинстве были настроены за Советскую
власть, против гитлеровских захватчиков. Имели место факты, когда спец¬
переселенцы прятали у себя коммунистов и евреев»3. На основании всей
этой информации мы можем сделать однозначный вывод: значительное
большинство бывших кулаков, несмотря на серьезные претензии к совет¬
ской власти, проявило себя вполне патриотично.
В первые месяцы войны у высшего руководства СССР имелись, видимо,
определенные сомнения относительно благонадежности и патриотическо¬
го настроя крестьянства. В значительной мере именно этим объяснялось
создание по постановлению ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1941 г. чрезвычайных
политических органов — политотделов при МТС и в совхозах. В дальней¬
шем же становилось все более очевидным, что поведенческая позиция
подавляющего большинства крестьянства безусловно патриотическая,
в связи с чем отпала необходимость в существовании на селе указанных
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9479. Оп. 1.
Д. 89. Л. 189—191.
2 Там же. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 2510. Л. 318.
3 Там же. Ф. 5446. Оп. 48 а. Д. 2544. Л. 3.
115
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
чрезвычайных политических органов. Можно согласиться с В.Т. Аниско-
вым, который следующим образом характеризует ситуацию с введением
политотделов при МТС и в совхозах в ноябре 1941 г. и их упразднением
в мае 1943 г.: «Видимо, неспокойно было на душе у Сталина и его окру¬
жения в отношении крестьянства после недавних репрессий во время кол¬
лективизации и в самый разгар голода и мора в стране начала 30-х годов.
А потому и позаботились о воссоздании уже “испытанных” чрезвычайных
органов с понятными превентивными целями. Но забота оказалась чрез¬
мерной, ибо, как свидетельствуют многочисленные донесения тех же по¬
литотделов, колхозное крестьянство оказалось куда более благонадежным,
чем могли о нем подумать (исключения здесь не в счет). Более того, как
явствует из тех же донесений, политотделам вскоре пришлось не столько
политически “курировать” колхозников, сколько, зная истинно патриоти¬
ческие настроения и дела в деревне, все чаще вставать на защиту самих
крестьян от непомерного и неразумного сверхизъятия их продукции. Это
и послужило одной из причин неожиданно быстрого упразднения политот¬
делов на селе уже в мае 1943 г.»1.
Война крайне тяжело отразилась на состоянии производительных сил
сельского хозяйства. В первые же ее месяцы вследствие оккупации из хо¬
зяйственного оборота выпали большие площади посевов. Захваченные
врагом сельскохозяйственные районы до войны располагали значительной
материально-технической базой.
Расходы бюджета СССР на сельское хозяйство к 1943 г. по сравнению
с 1940 г. сократились в 2,5 раза (с 12,6 млрд до 5,1 млрд руб.). Основную
часть техники, причем самой лучшей, колхозы и МТС передали фронту.
Из села почти полностью были изъяты новые мощные гусеничные тракто¬
ры, почти 75 % автомобильного парка, 60,2 % рабочих лошадей. В общей
сложности сельское хозяйство лишилось почти 54 % всех своих механи¬
ческих энергетических мощностей, из которых 21,8 % осталось на окку¬
пированной территории и 32,6 % было передано Красной Армии2. Резко
сократились поставки горючего, запасных частей, инструментов, прово¬
локи, лесоматериалов, брезента и т.д. Такие материалы, как стекло, толь,
1 Анисков В.Т. Крестьянство против фашизма. 1941—1945: История и психо¬
логия подвига. М., 2003. С. 36—37.
2 История советского крестьянства. М., 1987. Т. 3. С. 174—175. (Далее —
ИСК. Т. 3.)
116
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
вообще не поступали. Выполнять возросший объем работ можно было
лишь при условии огромного трудового напряжения, увеличения объема
конно-ручных работ.
Между тем трудовые ресурсы колхозной деревни довольно сильно со¬
кратились. По данным годовых отчетов колхозов, в армию и в промышлен¬
ность за годы войны ушло как минимум 13,5 млн крестьян. Динамические
сведения об изменениях в трудовых ресурсах колхозов приводятся в табл. 1.
К началу 1945 г. трудоспособных стало меньше на 13 471,5 тыс. (38 %),
в том числе мужчин на 12 430,5 тыс. (73,7 %), женщин на 1041 тыс. (4,4 %).
Общая численность трудоспособных в колхозах сокращалась вплоть до
1944 г., а мужчин —до 1945 г.
Таблица 1
Численность трудоспособных колхозников
(по состоянию на 1 января каэвдого года)1
Годы
Число трудоспособных
(тыс.)
Из них
мужчин
женщин
1941
35 448,3
16 873,4
18 574,9
1942
16 410,0
6262,8
10 147,2
1943
15 051,8
4021,1
11 030,7
1944
16 567,2
3620,7
12 946,5
1945
21 976,8
4442,9
17 533,9
Сокращение механизации основных работ неизбежно вело к резкому
падению производительности сельскохозяйственного труда, продолжи¬
тельности рабочего дня, росту затрат физических усилий. Если в промыш¬
ленности производительность труда за годы войны в целом выросла на
14 %, то в колхозах, совхозах и на других государственных сельскохозяй¬
ственных предприятиях она снизилась на 40 %.
В условиях войны каждый трудодень, так же как и каждый килограмм
хлеба, давался ценой дополнительных физических нагрузок. Поэтому лишь
в немногих областях (Горьковская, Ивановская, Ярославская, Костромская
и некоторые другие), где существовали более благоприятные условия для
восполнения убыли рабочей силы за счет городского, эвакуированного на¬
селения, широкой помощи воинских частей (при относительно небольших
1 Ист. архив. 1962. № 6. С. 26.
117
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
посевных площадях и более развитом многоотраслевом производстве),
имелась возможность удержать производство на довоенном уровне и даже
превзойти его по некоторым показателям. В большинстве же районов
страны, особенно в восточных, где недостаток рабочей силы и сельскохо¬
зяйственной техники оказалось невозможно восполнить, условий для рас¬
ширенного производства не было. И вполне понятно, что здесь в целом
на сопоставимой территории тыловых районов производство в период
войны уменьшалось из года в год. Из-за сокращения количества тракторов
в МТС колхозам рекомендовалось шире использовать на полевых работах
лошадей, волов и даже коров из личных хозяйств. В первых колхозных
планах военного времени предусматривалось большее, чем обычно, при¬
менение простейших механизмов и орудий ручного труда, организация
работ в ночное время и т.д. Широкая инициатива и рационализация со¬
четались с мерами вынужденного характера, такими, как частичный воз¬
врат к упрощенным приемам земледелия — переложной системе, мелкой
пахоте, посеву по стерне, уменьшению зяблевой вспашки, отступления от
севооборотов и ухода за посевами и т.п.
Таким образом, война оказала сильное разрушительное влияние на со¬
стояние производительных сил сельского хозяйства. Лишь благодаря стой¬
кости и самоотверженности крестьянства удалось выстоять и дать стране
необходимое продовольствие и сельскохозяйственное сырье.
Широко привлекали на полевых работах крупный рогатый скот —
в упряжке были быки и коровы. Для максимального использования лоша¬
дей вводилась строгая личная ответственность за их состояние, устанав¬
ливались нормы выработки, условия оплаты и льготы для колхозников,
работавших на своих коровах. Даже в ведущих зерновых районах объем
работ на живом тягле уже к весенней вспашке 1942 г. составил более 50 %
общего объема выполненных полевых работ, тогда как весной 1941 г. он
достигал почти 4 %. Столь же необычно возросла и доля ручного труда.
Если в 1941 г. в колхозах Западной Сибири и Красноярского края ручным
способом было засеяно 10—20 % яровых зерновых культур, то весной
1942 г. — около 50 %. По неполным данным, в 1942 г. здесь было приучено
к упряжи около 88 тыс. голов крупного рогатого скота, преимущественно
коров1. В малоземельных районах страны, например в Нечерноземье, уве¬
личение доли конно-ручных работ было еще более разительным.
1 ИСК. Т. 3. С. 180.
118
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Активизировалась трудовая деятельность крестьянства. Этому спо¬
собствовало, в частности, постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от
13 апреля 1942 г. «О повышении для колхозников обязательного миниму¬
ма трудодней»1. Каждый член сельхозартели должен был вырабатывать
в год не менее 100—150 трудодней (в зависимости от района). При этом
основная доля трудового участия должна была приходиться на важнейшие
периоды сельскохозяйственных работ. Впервые вводился обязательный
минимум трудодней для подростков, которым стали выдаваться отдельные
трудовые книжки. Колхозники, не выработавшие установленного миниму¬
ма трудодней, считались выбывшими из колхоза и лишались приусадеб¬
ного участка. За невыработку трудодней по периодам работ по неуважи¬
тельным причинам трудоспособные колхозники могли предаваться суду
и наказываться исправительными трудовыми работами в самих же колхо¬
зах на срок до 6 месяцев.
Однако основной формой воспитательной работы среди колхозников
оставались методы убеждения. Санкции, рекомендованные Постановлени¬
ем от 13 апреля 1942 г., применялись не так уж часто. В 1940 г. по тыло¬
вым областям колхозники, не выработавшие минимума, составляли 12,6 %
трудоспособного населения, из колхоза было исключено 7,7 %; в 1944 г.
при 11,1 % трудоспособных, не выработавших минимума, установленные
законом санкции были применены всего лишь к 3,3 %2.
Следовательно, есть основание утверждать, что в годы войны при¬
менение правовых мер как побудительного средства активизации обще¬
ственного труда колхозников не только не усилилось, а, наоборот, замет¬
но уменьшилось. Это воочию опровергает имеющие широкое хождение
в зарубежной, а в последние годы — в отечественной литературе утверж¬
дения о так называемом принудительном труде в колхозах в годы войны,
о том, что якобы только с помощью принудительных мер удалось под¬
держивать трудовое напряжение крестьянства. Подобные утверждения
не имеют ничего общего с исторической правдой. Пожалуй, не было ни
одной крестьянской семьи, у которых кто-либо из членов семьи не нахо¬
дился бы на фронте. Основную массу крестьянства не нужно было при¬
нуждать к тому, чтобы с полной отдачей сил трудиться и этим оказывать
1 Важнейшие решения по сельскому хозяйству за 1938—1946 гг. М., 1948.
С. 310—311.
2 ИСК. Т. 3. С. 181.
119
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
посильную помощь своим родным и близким, сражающимся с чужезем¬
ными захватчиками.
Лейтмотивом морально-психологического состояния и отношения
к труду у подавляющего большинства крестьянства являлись патриоти¬
ческие побуждения, стремление оказать посильную помощь фронту. Это
наше утверждение далеко не голословно, а основывается на многочислен¬
ных конкретных фактах, свидетельствующих о том, что из среды труже¬
ников села исходило бесчисленное множество различных патриотических
инициатив, которые обычно получали широкое распространение. Однако
М.А. Вылцан в своей книге, выпущенной в 1995 г., назвал массовый тру¬
довой героизм крестьянства «утвердившимися в исторической литературе
клише и штампами». При этом о патриотических побуждениях в поведе¬
нии крестьянства он не сказал ни слова, а мотивацию к трудовой деятель¬
ности объяснил тем, что, мол, «в поведенческой структуре крестьян не
последнее место занимало и ощущение страха, неотвратимости наказания
за неисполнение “своего гражданского долга”, приказа высших и местных
властей»1. Если следовать логике М.А. Вылцана, то получается, что глав¬
ным побудительным мотивом трудового подвига крестьян являлись не па¬
триотические побуждения, а страх перед наказанием. Эта псевдоноватор-
ская концепция могла бы быть предметом дискуссии, если бы не наличие
огромного массива исторических фактов, прямо ее опровергающих. При¬
чем М.А. Вылцан прекрасно осведомлен о том, что из среды крестьянства
исходило множество патриотических инициатив. Поэтому его выводы мы
не можем расценить иначе как умышленную фальсификацию, как осознан¬
ное стремление дегероизировать и опошлить величие трудового подвига
советского крестьянства.
В вышедшей в 2004 г. статье М.А. Вылцана и В.В. Кондрашина приво¬
дится статистика уголовного преследования за невыработку обязательного
минимума трудодней и на основе этого делается совершенно неправильный
и извращенный, по нашему убеждению, вывод: «Приведенные факты ста¬
вят под сомнение распространенные в литературе клише и штампы о “мас¬
совом трудовом героизме” крестьян, “жертвенном подвиге деревни” в годы
войны. Да, многие тысячи, десятки тысяч крестьян трудились, не жалея
сил, для обеспечения фронта всем необходимым, но зачем было вводить
1 Вылцан М.А. Крестьянство России в годы Большой войны. 1941—1945: Пир¬
рова победа. М., 1995. С. 17.
120
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
обязательный минимум трудодней? Крестьяне, безусловно, осознавали не¬
избежность тягот и лишений, вызванных войной, но, пожалуй, в большей
степени в их отношении к труду действовал страх наказания за невыполне¬
ние своего “долга”, приказа центрального и местного начальства»1.
Для недостаточно подготовленного читателя вышеприведенное вы¬
сказывание М.А. Вылцана и В.В. Кондрашина может показаться убеди¬
тельным, но это далеко не так. В их концепции заложено чудовищное из¬
вращение исторической правды. Из логики их рассуждений вытекает, что
массовый трудовой подвиг советских крестьян являлся следствием не их
патриотических побуждений, а страха перед неким наказанием. Мы кате¬
горически не можем согласиться с подобной «концепцией». Очень стран¬
но, что Вылцан и Кондрашин, входящие в число ведущих историков-
аграрников, не видят одну очевидную вещь, а именно: постановление
СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля 1942 г. не было направлено против
большинства крестьянства. Оно не было направлено ни против стаха¬
новцев и ударников, ни против тех миллионов тружеников села, которые
добросовестно выполняли установленные задания, движимые патриоти¬
ческими побуждениями. Данное постановление было направлено в пер¬
вую очередь против лодырей, бездельников и тунеядцев, а также против
полулюмпенских и спившихся субъектов, чтобы заставить их работать.
А заставить их работать надо было обязательно — этого требовала чрез¬
вычайная военная обстановка, в рамках которой в сельском хозяйстве
ощущалась острая нехватка рабочей силы.
Колхозники многих артелей по собственной инициативе принимали ре¬
шения об утверждении размера обязательного минимума трудодней, кото¬
рый превышал установленный государством. Вот одно из таких решений,
записанное в протоколе собрания артели им. С.М. Буденного Беловского
района Новосибирской области от 21 марта 1942 г.: «Слушали: о пересмо¬
тре минимума трудодней для трудоспособного колхозника артели им. Бу¬
денного. Постановили: утвердить на 1942 год минимум трудодней для тру¬
доспособной женщины — 200, для трудоспособного мужчины — 300»2.
При обсуждении постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля
1942 г. многие колхозники отмечали, что установленный минимум явля¬
1 Вылцан М.А., Кондрашин В.В. Патриотизм крестьянства // Война и обще¬
ство. 1941—1945. М., 2004. Кн. 2. С. 56.
2 Советская Сибирь. 1942. 28 марта.
121
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ется низким. Примечательно в этом отношении выступление 83-летнего
колхозника артели им. XVII партсъезда Эхирит-Булагатского аймака Ир¬
кутской области А.Ф. Малянова: «120 трудодней и инвалид может выра¬
ботать. Военное время требует от нас работы за двоих-троих. В прошлом
году я выработал 436 трудодней, а в этом году выработаю не менее 500»1.
Крестьянки, проводив на фронт своих братьев, мужей, сыновей, вну¬
ков, старались, насколько позволяли силы, помочь им своим ударным тру¬
дом. Так, выражая общие чувства и помыслы, колхозница сельхозартели
«Путь Ленина» Чкаловской области А.П. Дюгаева, отправившая на фронт
двух сыновей и внука, сказала: «Буду работать за двоих. Сил у меня хва¬
тит. Я знаю, мой труд пойдет на пользу фронту»2. Такие почины носили
массовый характер.
Настоящая, полная самоотверженности битва за военный хлеб развер¬
нулась с началом уборочных работ в 1941 г. Работа велась почти кругло¬
суточно. Днем косили хлеб, ночью скирдовали и молотили. Вся жизнь
многих артелей переместилась на полевые станы, тока. Полеводы, особен¬
но молодежь из отдаленных бригад, неделями, а то и до конца косовицы
не возвращались домой. В деревнях оставались малые дети, старики да
часть животноводов. Но и они охраняли колхозное и личное имущество
односельчан, ремонтировали сбрую и тару, были заняты на приусадебных
участках, а когда появлялась возможность — подключались к уборке, заго¬
товке кормов, к подсобным работам. Получило распространение совмеще¬
ние профессий. «Сколько я жил на свете, не помню, чтобы мои земляки так
дружно работали, — вспоминал ветеран колхозного строительства Подмо¬
сковья И. А. Буянов. — Откуда только брались силы? И в полуденную жару,
и в душные ночи — на жатве, на молотьбе, на копке клубней, на уборке
пропашных, на фермах — люди работали и работали, не зная отдыха, не
покладая рук»3.
В колхозе «Путь Ильича» Калманского района Алтайского края сред¬
няя ежедневная выработка на сенокосилку в бригадах, состоявших из
женщин, поднялась до 8 га вместо 4,5 по норме. В сельхозартели «Новая
жизнь» Тяжинского района Новосибирской области группа женщин во гла¬
ве с депутатом Верховного Совета РСФСР Чмырь ежедневно навязывала
1 ИСК. Т. 3. С. 181—182.
2 Урал —фронту. М., 1985. С. 130.
3 Буянов И.А. Тебе, жизнь. М., 1965. С. 130.
122
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
по 6 тыс. снопов, применяя раздельно-звеньевой метод работы. Колхозни¬
цы Белоглазовского района Алтайского края Корнева и Щеглова при норме
520 снопов связывали в день 1150—1500. Таких примеров можно привести
очень много.
Героические усилия колхозного крестьянства, направленные на свое¬
временную уборку первого военного урожая, в целом увенчались успехом.
Колхозами тыловых районов был убран урожай с 51 630 тыс. га, т.е. почти
с той же уборочной площади, что и в 1940 г. Сказались трудности войны
и сложные погодные условия. Тем не менее план заготовок зерновых ты¬
ловые районы выполнили на 80 % — в закрома Родины поступило свыше
миллиарда пудов хлеба (174,7 тыс. ц). Это была крупная победа труже¬
ников сельского хозяйства. Важно отметить, что в 1941 г. колхозы и со¬
вхозы сдали государству 43,3 % валового сбора зерновых против 38,1 %
в 1940 г.1
Уборочные и заготовительные работы всюду проходили под лозунгом
«В труде, как в бою!». Прямое значение он приобрел в прифронтовых рай¬
онах, где уборка и спасение хлеба представляли собой настоящее боевое
задание. Нередко колхозники попадали под обстрел и бомбежку, боролись
с поджогами вражеских парашютистов и диверсантов. Для уборки и вы¬
возки хлеба на особо опасных участках создавались бригады из добро¬
вольцев во главе с коммунистами, здесь патрулировали ночные колхозные
дозоры.
Исключительно трудным для крестьянства был 1942 г. Враг оккупи¬
ровал такие богатейшие сельскохозяйственные районы страны, как Дон,
Кубань, Северный Кавказ, Украина. Почти единственными поставщиками
продуктов сельскохозяйственного производства становились восточные
районы страны. Сосредоточив силы на уборке урожая 1941 г. и расшире¬
нии озимых посевов, колхозы не смогли одновременно подготовить землю
под урожай 1942 г. Объем вспаханных паров и зяби к яровому севу умень¬
шился на сопоставимой территории более, чем в 2,5 раза (с 26,4 млн до
10,5 млн га). Особенно неблагополучно с подготовкой земель под урожай
1942 г. было в областях Центра, Юго-Востока и Урала, где площадь па¬
ров и зяби сократилась в 3,5—5 раз. Соответственно резко возрос объем
1 Арутюнян Ю.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной вой¬
ны. М., 1970. С. 44—45; Советская экономика в период Великой Отечественной
войны. 1941—1945 гг. М., 1970. С. 263.
123
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
весенних пахотных работ и удельный вес ярового сева по весновспашке.
Чтобы справиться с этими чрезвычайно трудными задачами, нужны были
предельное напряжение сил и организованность.
Пройд я первые суровые испытания, крестьянство накопило опыт рабо¬
ты в условиях войны. В январе — феврале 1942 г. началось Всесоюзное со¬
ревнование сельских тружеников. Большое мобилизующее значение имели
состоявшиеся пленумы партийных комитетов, а вслед за ними — област¬
ные и районные совещания передовиков сельского хозяйства, обсудившие
итоги прошедшего 1941 года и задачи предстоящего сева.
12—15 января 1942 г. в ходе обсуждения на пленуме Новосибирского
обкома ВКП(б) вопроса о плане сельскохозяйственных работ нового года
делегация колхозников Купинского района вызвала на соревнование сво¬
их соседей из Тогучинского района. Через несколько дней участники об¬
ластного совещания передовиков сельского хозяйства приняли обращение:
«Горячо приветствуем почин колхозников, работников МТС и совхозов
Купинского и Тогучинского районов области, начавших между собой со¬
ревнование за образцовое проведение сева, за высокий урожай... Развер¬
нем соревнование в каждом звене, в каждой бригаде, в каждом колхозе
и между районами. Самоотверженным трудом на полях окажем мощную
поддержку доблестной Красной Армии».
Первые недели 1942 г. показали, что колхозная деревня переживает не¬
бывалый трудовой подъем. Важной вехой в подготовке Всесоюзного со¬
ревнования стал патриотический почин работников сельского хозяйства
Алтайского края. В газете «Социалистическое земледелие» от 14 февраля
1942 г. было опубликовано письмо колхозников артелей «Родина», «Крас¬
ный боец» и коллектива Шипуновской МТС Алтайского края ко всем кол¬
хозникам, работникам МТС, земельных органов Поволжья, Урала, Сиби¬
ри, Средней Азии и Казахстана с призывом вступить в социалистическое
соревнование за лучшую помощь фронту. «Восточные области, — писали
они, — стали основными базами производства зерна и других сельско¬
хозяйственных продуктов. На эти области главным образом базируются
тылы Красной Армии. Это возлагает на нас, сибиряков, так же как и на
уральцев, волжан, жителей Казахстана, Средней Азии, колоссальную от¬
ветственность. Это требует коренного улучшения работы во всех колхозах
и МТС... Вступайте в социалистическое соревнование за лучшую помощь
фронту, за лучшее проведение весеннего сева. Помните, в этом деле нет
мелочей, для успеха одинаково важно подготовить семена, кадры, своевре¬
124
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
менно составить план, отремонтировать каждый хомут, каждую постром¬
ку. Всю богатырскую мощь колхозного строя — на помощь фронту!».
Крестьянство Алтая не называло тогда начатое ими соревнование все¬
союзным, но его почин, по сути дела, впервые в стране отразил эту идею.
Начинание крестьян-алтайцев получило высокую оценку в руководстве
страны. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И. Ка¬
линин писал: «С их предложениями не только можно согласиться, их
надо приветствовать и решительно проводить в жизнь... Обязательство,
принятое колхозниками, показывает, что алтайцы правильно поняли тре¬
бования момента. Этому пути должны следовать все колхозы и других
областей...»1
4 мая 1942 г. Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило предложения по орга¬
низации Всесоюзного социалистического соревнования. 8 июня 1942 г.
ГКО принял постановление об организации Всесоюзного социалистиче¬
ского соревнования колхозов, машинно-тракторных станций, районов, об¬
ластей, краев и республик, а 10 июня «Правда» и «Известия» опубликова¬
ли его условия.
Руководя соревнованием, партийные и советские организации опира¬
лись на опыт довоенных лет. Но тогда условия работы были иные, и размах
соревнования не был столь массовым. В 1940 г. соревновались, например,
55 % колхозов и 58 % МТС. Менее распространенным и далеко не повсе¬
местным до войны было соревнование между районами, областями и ре¬
спубликами. Начиная с 1942 г. в сельском хозяйстве, как и в промышлен¬
ности, Всесоюзное соревнование охватило все без исключения коллективы
и административно-территориальные районы. На новую ступень поднялось
внутрихозяйственное соревнование, а также соревнование тракторных
бригад и отдельных механизаторов, комсомольско-молодежных бригад по
выполнению различных видов работ, соревнование пахарей, бороноваль¬
щиков, звеньевых, полеводов, доярок, телятниц и т.д. Наибольшего нака¬
ла достигало соревнование во время проведения декадников, месячников,
трудовых вахт, связанных с ударным завершением важнейших работ и в
честь побед на фронтах войны.
По итогам весеннего сева 1942 г. 680 трактористок были награждены
знаком «Отличник социалистического сельского хозяйства». Первое ме¬
сто во Всесоюзном соревновании завоевала женская тракторная бригада
1 Калинин М.И. О весеннее-полевых работах. Ярославль. 1942. С. 7.
125
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Д.М. Гармаш из Рыбновской МТС Рязанской области. Только за период
весеннего сева она обработала (в переводе на мягкую пахоту) 1296 га при
487 по плану и сэкономила 2110 кг горючего и 838 кг смазочных масел. По
решению ЦК ВЛКСМ ей было присуждено переходящее Красное знамя
ЦК ВЛКСМ. В 1943 г. Д.М. Гармаш была удостоена Сталинской премии.
М. Кострикина из этой же бригады на тракторе ХТЗ выработала на весен¬
нем севе 260 га условной пахоты, выполнив план на 426 % при экономии
360 кг горючего, А. Демидова — 250 га (409,6 % плана), сэкономив 344 кг
горючего. Бригада Д.М. Гармаш удерживала первенство в соревновании
женских тракторных бригад страны и в последующие годы.
Женская тракторная бригада Болыне-Раковской МТС Куйбышевской
области, выступившая в числе инициаторов Всесоюзного соревнования,
годовой план работ выполнила на 201 %, а трактористка А. Казакова — на
213 %. В Свердловской области в числе первых были созданы женские
тракторные бригады Д. Ларионовой из Ирбитской МТС и Л. Жировой из
Усениновской МТС. Обе бригады были признаны победителями областно¬
го соревнования, в котором участвовало 140 женских тракторных бригад
(4636 трактористок). Д. Ларионова приняла руководство бригадой, кото¬
рую до призыва на фронт возглавлял ее муж. В состав этого коллектива
входили начинающие трактористки, но все они быстро освоили технику
и добились высоких показателей. Трудовую доблесть проявила колхозница
В.К. Борисова из артели им. XVII партсъезда Убинского района Новоси¬
бирской области. Мать пятерых детей, она пошла работать на трактор и за
весну 1942 г. вспахала и засеяла свыше 200 га.
От механизаторов не отставали и те, кто трудился вручную. Даже
многие крестьяне, находившиеся в достаточно пожилом возрасте, пока¬
зывали образцы высокопроизводительного труда. Например, 75-летние
И. Третьяков и И. Прошухлин из Красноярского края выкашивали ли¬
товкой по гектару и более пшеницы в день при норме в полгектара. Во
многих областях развернулось соревнование женщин-косарей. В колхозе
им. 1 Мая Усть-Абаканского района Хакасской АО комсомольское зве¬
но из трех колхозниц — Е. Дребенцовой, М. Дребенцовой и К. Касат¬
киной — на уборке урожая 1942 г. впервые применило новый, раздель¬
ный по операциям, поточный метод работы. В среднем звено связывало
в день до 11 тыс. снопов при норме 1500. Метод звена Е. Дребенцовой
нашел многочисленных последователей. Только в Красноярском крае его
применяло до 3 тыс. звеньев.
126
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
С весны 1942 г. широкое распространение получила ценная инициатива
рационального использования оставшегося конного поголовья, колхозного
инвентаря и рабочей силы, проявленная В. Нагорным, 17-летним парень¬
ком из колхоза «Красный партизан» Краснотуранского района Краснояр¬
ского края. Используя сменных лошадей, он уже в первый день работы по-
новому вспахал 4 га, выполнив более четырех норм. В последующие дни
выработка поднялась до 500 %. Столь же высоких показателей добились
пахари того же колхоза Д. Першин, Е. Шагоракова, И. Тимченко — всего
более 20 человек. Почин новаторов, о котором оперативно рассказывала
местная и центральная печать, был подхвачен не только в Сибири. В борь¬
бу за перевыполнение норм по методу Нагорного включились не только па¬
хари, но и бороновальщики, сеяльщики, трактористы, а затем машинисты
сенокосилок и уборочных машин. На уборке урожая выдающихся успехов
добились, используя метод Нагорного, колхозники артели «Революцион¬
ный путь» Ташлинского района Чкаловской области Ерофеев, Иванов, Сте¬
панов, Катков. Двумя лобогрейками они скосили за день более 30 га, тогда
как обычная норма выработки составляла 5—6 га. Но и это достижение не
стало пределом. Всесоюзный рекорд выработки на лобогрейке был уста¬
новлен в колхозе им. Шеховцева Челябинской области. Здесь председатель
артели П.Н. Алтынов сам сел за лобогрейку. Работа началась в 4 часа утра
на трех сменных лошадях и продолжалась весь день. Так как один круг
поля составлял свыше 3 км, перепрягали лошадей после 17 кругов. Алты¬
нова сменил напарник, который работал до 12 часов ночи. Выработка на
одну лобогрейку составила в итоге 21 га1.
В 1943 г. патриотические начинания сельских тружеников часто воз¬
никали в ответ на конкретные события. Разгром фашистских войск под
Сталинградом, историческая победа под Курском, дальнейшее победонос¬
ное наступление советских войск все выше поднимали общенародный па¬
триотизм. «Работать так, как воюют наши земляки!», «Трактор — это наш
танк, который мы ведем в бой за высокий урожай!», «Больше хлеба, мяса,
овощей — сильнее ударю по врагу!» — эти лозунги определяли все дела
и мысли тружеников тыла.
В начале сентября 1943 г. во многих областях состоялись фронтовые
декадники по усилению хлебозаготовок в честь освобождения Харько¬
ва. Так, в Новосибирской области передовые колхозы и целые районы
1 ИСК. Т. 3. С. 189.
127
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
успешно выполнили фронтовые задания: Нарымский округ — на 102 %,
Верх-Ирменьский район — 118 %.
Мощный подъем в дни уборки урожая вызвало сообщение об освобож¬
дении Донбасса. Колхозники Павловского района Алтайского края обра¬
тились ко всем работникам сельского хозяйства края с призывом провести
в честь этого события с 13 по 20 сентября 1943 г. Неделю труда. Почин
павловцев нашел горячий отклик в колхозах и на промышленных пред¬
приятиях Алтая. За Неделю труда были убраны тысячи гектаров зерновых,
многие колхозы полностью вывезли хлеб, собранный с участков, засеян¬
ных в фонд победы и помощи освобожденным районам.
Ярославские земледельцы обязались завершить хлебозаготовки
к 20 октября 1943 г., сдать сверх плана в фонд Красной Армии 700 тыс.
пудов зерна и вывезти его на государственные склады не позднее 5 ноя¬
бря. Повсюду был организован круглосуточный обмолот зерна, созданы
комсомольско-молодежные тракторные бригады, проводились дни массо¬
вых красных обозов. Промышленные предприятия Ярославля, Рыбинска
и других городов выделили в помощь колхозам 328 автомашин, 350 ло¬
шадей и сотни рабочих для транспортировки зерна, погрузки и разгруз¬
ки обозов. В результате государственный план хлебозаготовок был за¬
вершен 16 октября — на 4 дня раньше срока, принятого обязательством.
А к 20 октября область сдала сверх плана в фонд Красной Армии 200 тыс.
пудов зерна. К 1 ноября ярославские колхозники выполнили уже план по¬
ставок картофеля.
Борьба за восстановление культуры земледелия активизировала со¬
ревнование бригад и особенно звеньев высокого урожая. Еще в довоен¬
ные годы широко было известно соревнование пятисотниц свекловичных
полей Украины, движение за 100-пудовый урожай среди хлеборобов По¬
волжья и др. С начала войны многие знатные полеводы ушли на фронт,
часть звеньев распалась. Уже в 1942 г. стали возрождаться звенья высоко¬
го урожая, они включались во Всесоюзное соревнование. Но более широ¬
кий размах это движение получило в 1944—1945 гг., став всеколхозным
и преимущественно комсомольско-молодежным. Если в 1943 г., по данным
28 областей, краев и республик, в нем участвовали 24 тыс. комсомольско-
молодежных звеньев, то в 1944 г. их число возросло до 64 тыс., а к концу
войны — до 100 тыс.
На Алтае вновь набирало силу ефремовское движение за получение
высоких урожаев зерновых, начало которому было положено М.Е. Ефре¬
128
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
мовым в 1936 г. Если в 1941—1942 гг. здесь в разное время года оставалось
не более 200 ефремовских звеньев, то в 1944 г. их насчитывалось 1140,
а весной 1945 г. — 1600. Сбор зерна на закрепленных за ними участках
в 2,5 раза превышал среднюю в Алтайском крае урожайность. В колхозах
Новосибирской области весной 1942 г. соревновалось только 112 звеньев
высоких урожаев, а в 1943 г. — уже 926, в 1944 г. — 1012. Молодежные
звенья здесь добивались урожая значительно выше среднего по области.
Движение звеньев высоких урожаев получило широкое распространение
также в Московской, Калининской, Воронежской, Свердловской и других
областях.
В последние годы войны нарастали массовость и эффективность со¬
ревнования по профессиям. Этому способствовало учреждение в обла¬
стях, краях и республиках почетных званий «Лучший пахарь», «Лучший
сеяльщик», «Лучший бороновальщик», «Лучший женц», «Лучшая снопо-
вязалыцица», а среди животноводов — «Лучший конюх», «Лучшая дояр¬
ка», «Лучший овцевод» с вручением соответствующих дипломов и грамот.
В Молотовской области по итогам соревнования за 1944 г. решением бюро
обкома ВЛКСМ была отмечена хорошая работа 500 юных пахарей и бо¬
роновальщиков. Свыше 100 молодых колхозников и колхозниц заслужили
почетные звания «Лучший машиновожатый», «Лучший жнец», «Лучшая
сноповязалыцица». В Ярославской области в 1944 г. в областную Книгу
почета были занесены имена 1002 передовиков сельского хозяйства, на¬
гражденных дипломами I, II и III степени. Показательно, что 75 % из них
составляли женщины. В это число входили льнотеребилыцицы, маши¬
нисты сельскохозяйственных машин, косцы, пахари и т.д. Из 277 косцов
Ярославской области, отмеченных дипломами, 273 — женщины.
Помимо плановых заготовок колхозной продукции, которые составля¬
ли главную долю поступлений продовольствия и сырья, государство по¬
лучало от крестьянства большое количество средств и продовольствия
в виде добровольных сборов в фонд обороны и др. Многочисленные до¬
кументы и воспоминания современников свидетельствуют о том, что сразу
после нападения фашистской Германии вместе с первыми призывниками
из колхозов потянулись первые обозы с хлебом, мясом, овощами. Шири¬
лось движение крестьянства за отчисление в фонд обороны части вырабо¬
танных трудодней с причитавшейся из них продукцией. Следуя примеру
москвичей и ленинградцев, начавших отчисления части зарплаты в фонд
обороны, крестьяне колхоза «Ленинский путь» Чкаловского района Чка-
129
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ловской области стали отчислять в этот фонд по 10 трудодней с каждого
трудоспособного колхозника. «Если все колхозы области последуют на¬
шему примеру, то этим самым они дадут дополнительно один миллион
пудов хлеба», — говорилось в их обращении1. Уже в первый период войны
крестьянство страны отчислило в фонд обороны десятки миллионов тру¬
додней, в счет которых из колхозной деревни поступили миллионы пудов
хлеба, сотни тысяч рублей деньгами, а также мясо, молоко, овощи и другие
продукты2.
Ярким выражением глубокого понимания общенародных задач яви¬
лось движение крестьянства по восполнению хлебных и других продо¬
вольственных запасов страны. После сдачи излишков продовольствия из
предвоенных урожаев труженики села выступили с такой новой патриоти¬
ческой инициативой, как сверхплановый посев зерновых и других культур
в фонд обороны. Идея «гектаров обороны» родилась еще во время озимого
сева 1941 г. С ней выступили колхозники Бузулукского района Чкаловской
области, Каменского района Челябинской области и др. Весь урожай, со¬
бранный с «гектаров обороны», сдавался государству.
Еще больший размах это движение получило в 1942 г. С почином высту¬
пили колхозники артели им. Н.К. Крупской Выселковского района Красно¬
дарского края. Они призвали всех тружеников сельского хозяйства страны
организовать сверхплановые посевы в фонд обороны и помощи колхозам,
пострадавшим от оккупации. Кубанские колхозники засеяли в этот фонд
около 11 тыс. га яровых культур. Их патриотическое начинание получило
повсеместное распространение и стало всесоюзным. По ориентировочным
подсчетам, в общей сложности в стране было засеяно не менее 200 тыс.
«гектаров обороны». В пересчете на среднюю урожайность зерновых
в 1942 г. с этих площадей было получено около 60 млн пудов хлеба3.
Патриотизм колхозного крестьянства был поистине всеобщим. «Почти
нет таких колхозов, которые не считали бы своей моральной обязанностью,
сверх установленных государством поставок, сдавать часть продукции
в фонд Красной Армии», — отмечал М.И. Калинин4. При этом довольно
часто сдавалось далеко не излишнее, а самое необходимое и даже послед¬
нее. Типично в этом отношении решение общего собрания колхозников
1 Известия. 1941. 6 авг.
2 Синицын А.М. Всенародная помощь фронту. М., 1979. С. 142.
3 ИСК. Т. 3. С. 251.
4 Калинин М.И. О коммунистическом воспитании. М., 1947. С. 235.
130
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
сельхозартели «Красный пахарь» Шенкурского района Архангельской об¬
ласти. Когда встал вопрос о дополнительной сдаче в фонд обороны еще
200 ц зерна, председатель этого хозяйства П.И. Клыкова заявила: «Вот что,
бабы, если 200 центнеров хлеба отдадим, мы еще проживем. А там люди
за нас умирают». И решение было единодушным: «Отдать 200 центнеров
для победы над врагом»1.
Свидетельством трудового подвига крестьянства в годы войны являют¬
ся приведенные в таблице 2 статистические сведения о выработке трудо¬
дней, взятые из годовых отчетов колхозов. Они свидетельствуют о том, что
с начала войны повсюду происходил рост средней выработки трудодней
каждым трудоспособным колхозником, которая в 2—2,5 раза превышала
установленный минимум. Особенно высокий прирост выработки трудо¬
дней был у женщин — свыше 30 %. Правда, в 1941 г. средняя выработка
трудодней колхозницами несколько уменьшилась. Объясняется это тем,
что со второй половины 1941 г. на смену выбывшим 1,9 млн мужчинам
пришло 428 тыс. женщин. До конца года они, естественно, не могли до¬
стичь среднегодового уровня выработки. В 1944 г. по сравнению с 1940 г.
процент женщин, не выработавших обязательного минимума трудодней,
понизился в колхозах тыловых районов с 18,3 до 12,8 %. В течение войны
средняя выработка одним престарелым или больным составляли 130—
135 трудодней, или половину среднегодовой выработки одним трудоспо¬
собным. Выработка одним подростком в возрасте от 12 до 16 лет подня¬
лась с 74 трудодней в 1940 г. до 103 трудодней в 1944 г. и стала составлять
42,2 % среднегодовой выработки взрослого трудоспособного2.
Таблица 2
Выработка трудодней в колхозах на одного мужчину, одну женщину
и одного трудоспособного3
Год
Мужчины
Женщины
Один трудоспособный
1940
312
193
222
1941
323
188
227
1942
327
237
259
1943
338
244
267
1 Овсянкин Е.И. В годы суровых испытаний. Архангельск, 1965. С. 80.
2 Там же. С. 67; ИСК. Т. 3. С. 195.
3 Ист. архив. 1962. № 6. С. 52—53.
131
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Год
Мужчины
Женщины
Один трудоспособный
1944
344
252
275
1944,%
к 1940 г.
110,3
130,6
123,9
Важнейшей производственной задачей крестьянства первых лет войны
было максимально возможное восполнение потерь, вызванных фашист¬
ской оккупацией. Особенное значение приобрел вопрос о посевных пло¬
щадях в связи с утратой огромных земельных массивов Украины, Бело¬
руссии, Прибалтики, Дона и других районов. Ухудшение всего комплекса
агротехники практически исключало возможность быстрого и ощутимого
прироста сельскохозяйственной продукции на старопахотных землях ты¬
ловых районов. Но здесь все же, особенно в Казахстане, Сибири, на Урале,
имелись благоприятные условия для быстрого расширения площади по¬
севов за счет освоения свободных земель. Уже в 1941 г., несмотря на небы¬
валое сокращение производительных сил, труженики сельского хозяйства,
часто по собственной инициативе, начинали расширять посевные площади
озимых культур, особенно зерновых. В 1941 г. было засеяно 21671 тыс. га
озимого клина (на 1,5 млн га больше, чем в 1940 г.). Наибольший прирост
наблюдался в колхозах Западной Сибири — 762 тыс. га, Урала — 470 тыс.,
Казахстана — 280 тыс., Средней Азии — 186 тыс. га1.
Таблица 3
Посевные площади, урожайность и валовой сбор
сельскохозяйственных культур в колхозах2
Год
Уборочная площадь, тыс. га
Валовой сбор, тыс. ц
Сбор с 1 га, ц
Зерновые
1940
89 645,1
748 770,7
8,5
1941
50 722,3
355 606,5
7,0
1942
54 457,7
249 427,9
4,6
1943
52 548,3
205 611,1
3,9
1944
62 693,8
354 931,3
5,7
1945
64 778,6
333 338,0
5,1
Картофель
1940
2900,5
249 721,6
86,1
1941
1353,4
74 167,2
54,8
1 ИСК. Т. 3. С. 209.
2 Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 307—308, 422—431.
132
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Год
Уборочная площадь, тыс. га
Валовой сбор, тыс. ц
Сбор с 1 га, ц
1942
1702,5
69 541,0
40,8
1943
1799,3
89 622,5
49,8
1944
2481,5
119 446,5
48,1
1945
2542,7
99 976,8
39,3
Овощи
1940
709,5
59 346,3
86,3
1941
306,6
19 186,1
62,6
1942
351,2
23 945,6
68,2
1943
410,7
25 210,2
61,4
1944
587,0
33 450,6
58,4
1945
625,0
28 957,0
46,3
Сахарная свекла
1940
1111,1
159 157,3
143,2
1941
94,5
14 614,7
154,7
1942
268,4
19 562,9
76,8
1943
228,7
7208,2
31,5
1944
555,3
35 768,9
64,4
1945
688,4
45 544,0
66,2
Подсолнечник
1940
3067,5
22 989,6
7,5
1941
869,3
2322,5
2,6
1942
800,2
981,6
1,2
1943
1326,8
3073,7
2,з
1944
2240,0
7486,0
3,3
1945
2198,4
6133,0
2,8
Хлопок-сырец
1940
1481,0
20 226,1
13,7
1941
1496,1
23 485,1
15,7
1942
1449,1
13 234,6
9,1
1943
1099,6
7082,4
6,4
1944
1087,0
10 679,8
9,8
1945
1132,5
И 143,6
9,8
Это и предопределило курс на расширение посевных площадей как
единственно возможный путь восполнения и приостановки дальнейшего
сокращения сельскохозяйственного производства. При этом учитывалась
не только неотложность данного мероприятия, но и его резервное значе¬
ние на случай дальнейшего продвижения противника. Отсюда следует, что
расширение посевов представляло вынужденную меру, вызванную стрем¬
лением предотвратить еще большее осложнение продовольственного по¬
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ложения. Но поскольку оно осуществлялось в обстановке нарастающих
трудностей, то не всегда приводило к абсолютному приросту получаемой
продукции, так как продолжившееся сокращение материально-технических
и трудовых ресурсов, усугубленное неблагоприятными погодными усло¬
виями 1941—1943 гг., вызывало снижение урожайности на всей площади
посевов, включая старопахотные земли.
Рост посевных площадей в тыловых районах, безусловно, смягчил про¬
довольственные трудности первых, наиболее тяжелых лет войны. Но он
не мог восполнить основные потери: общая посевная площадь в стране
сократилась со 150,6 млн га в 1940 г. до 84,7 млн га в 1941 г. и до 87,5 млн
га (или на 41,9 %) в 1942 г.1 Это явилось основной причиной резкого со¬
кращения сельскохозяйственного производства. Данные таблицы 3 пока¬
зывают, что количество полученного хлеба в 1942 г. уменьшилось по срав¬
нению с 1940 г. на 72 %. Значительным было также сокращение общего
производства овощей, картофеля и других культур.
Война создала тяжелые условия и для животноводства. Из районов,
которым угрожала фашистская оккупация, удалось эвакуировать свыше
половины общественного стада, но до глубокого тыла доходило не более
13 % поднятого к эвакуации скота: часть его погибала в пути, много жи¬
вотных было сдано воинским частям, а затем в виде заготовок в счет обя¬
зательных поставок колхозов тыловых районов2.
В эвакуации скота участвовали десятки тысяч сельских жителей. Нель¬
зя без волнения говорить о самоотверженном труде этих людей. При пере¬
гонах скота в пути, за сотни километров от родных мест, неделями ночуя
под открытым небом, претерпевая голод и холод, крестьяне мужественно
переносили огромные трудности и лишения.
Доярка Е. Лебедева из села Потапово Гжатского района Смоленской
области вместе со своими подругами ночью, за несколько часов до окку¬
пации, вывела колхозный скот и более месяца гнала его на территорию
Мордовии. Скотник совхоза из той же области Т.М. Иванцев вместе с до¬
черью О.Т. Иванцевой ночью, за несколько часов до прихода врага, вывел
весь племенной совхозный скот. Колхозница М.И. Семенова через болота
и лесные чащи из Карелии перегнала колхозный скот в Тотемский район
1 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. М.,
1961. Т. 2. С. 167,516.
2 ИСК. Т. 3. С. 212.
134
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Вологодской области. Житель аула Верхний Чегем Кабардино-Балкарии
М. Кагабеков спас колхозные отары овец и табуны лошадей от врага, пере¬
гнав их через труднопроходимые перевалы в Грузию.
Когда фашистские войска ворвались в пределы Воронежской обла¬
сти, доярка колхоза «Россия» Д.И. Глаголева вместе с работниками фер¬
мы организовала перегон скота в отдаленный район. В густом лесу об¬
любовала она поляну и обосновала ферму. Там она пасла и доила коров,
а молоко на коромыслах относила в полевой госпиталь. И как же благо¬
дарили раненые воины за заботу эту крестьянку! А когда отодвинулся
фронт на запад, Д.И. Глаголева вместе с колхозным стадом вернулась
в родное село.
Летом 1942 г. остро встала проблема эвакуации всего поголовья скота
Ростовской области, и не только этой области. Дело в том, что в ее восточ¬
ных районах скопились сотни тысяч коров, лошадей и овец, пригнанных
из Украины и даже Молдавии. Эвакуация скота происходила в условиях
близости фронта, частых налетов вражеской авиации. Но как бы ни было
тяжело, гурты овец, стада коров, табуны лошадей день и ночь шли на вос¬
ток, и уже к исходу лета 1942 г. большая часть скота скопилась у переправ
через Волгу. Участница этих событий П.Е. Панченко, работавшая в 1942 г.
в Наркомате совхозов СССР и командированная тогда в Ростовскую об¬
ласть, рассказывала: «Страшное это было место — переправа через Волгу.
Особенно мне запомнилась одна из них — Черный Яр. Фашистские само¬
леты висели над ней день и ночь. Кроме бомб они набросали мин прямо
в Волгу. А вода в реке покрыта тонкой пленкой нефти, мазута, бензина;
небольшая вспышка огня — и вся река запылает. От непрестанных бом¬
бежек на переправе гибло много скота, поэтому по нашей просьбе воен¬
ное командование поставило у Черного Яра зенитную батарею. Фашисты
присмирели — стали бомбить реже, да и с большей высоты, что снижало
эффективность бомбежки. К сентябрю 1942 г. весь скот был переправ¬
лен через Волгу в колхозы и совхозы Приуралья, Казахстана и Западной
Сибири»1.
В ряде случаев сельские жители ухитрялись эвакуировать скот, уже на¬
ходясь в окружении. Однако далеко не всегда это удавалось. Были и жерт¬
вы. Так, напоровшись в пути следования на вражеских автоматчиков, по¬
1 Кузница Победы: Подвиг тыла в годы Великой Отечественной войны. Очер¬
ки и воспоминания. М., 1974. С. 371.
135
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
гибла крестьянка A.C. Хирная, руководившая эвакуацией скота из колхоза
имени 3-й пятилетки Ставропольского края1.
Численность скота значительно уменьшилась (см. табл. 4). Ухудши¬
лись условия содержания скота, ослабла ветеринарная служба, усилились
заболевания животных. Сократилась кормовая база, почти не стало кон¬
центрированных кормов. Зерно и даже картофель использовались теперь
только на продовольственные нужды. При всем этом колхозы восточных
районов в трудных условиях военного времени увеличили поголовье про¬
дуктивного скота, в том числе крупного рогатого скота с 11,4 млн голов
на начало 1941 г. до 12,5 млн голов на начало 1943 г., овец и коз — со¬
ответственно с 28,1 млн до 34,2 млн голов2. Даже поголовье свиней в те¬
чение первого года войны в тыловых районах практически оставалось
неизменным, хотя именно эта отрасль животноводства больше всего по¬
страдала в связи с ограниченными ресурсами концентрированных кор¬
мов и в ходе эвакуации.
Таблица 4
Численность скота в колхозах (на конец каждого года, млн. голов)3
Год
Крупный
рогатый скот
В том числе
коровы
В том числе
свиньи
В том числе
овцы и козы
В том числе
лошади
1940
20,1
5,7
8,2
41,9
14,5
1941
13,8
4,2
4,0
39,5
8,0
1942
13,5
3,7
3,3
35,5
6,6
1943
14,1
3,5
2,2
35,9
6,2
1944
15,4
3,4
2,4
36,9
6,2
1945
15,9
3,6
2,7
37,1
6,6
Ухудшение кормовой базы и условий содержания скота не могло не при¬
вести к снижению его продуктивности. Тем не менее положение в живот¬
новодстве было значительно лучше, чем в растениеводстве. Если урожай¬
ность основных культур полеводства к концу первого периода войны упала
на 150—200 %, то продуктивность животноводства — в среднем только
на 10—25 %. Удойность коров, например, уменьшилась за это время на
1 Всероссийская Книга Памяти. 1941—1945: Обзорный том. М., 1995. С. 301.
2 Вознесенский Н.А. Военная экономика СССР в период Отечественной вой¬
ны. М, 1948. С. 97.
3 Численность скота в СССР. М., 1957. С. 6—7.
136
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
20 % — с 949 л в 1940 г. до 764 л в 1942 г. На этом уровне она поддержи¬
валась до конца войны. Самый высокий надой на корову (в литрах) име¬
ли Ивановская (1288), Ярославская (1237), Московская (1236), Рязанская
(1181), Горьковская (1142) области1.
Производство мяса, сала, животных жиров резко снизилось. Если
в 1940 г. валовая продукция животноводства (в пересчете на убойный вес
скота и птицы) составляла 939 тыс. т, то в 1941—729,6 тыс. т, а в 1942 г. —
только 441,5 тыс. т, или в 2 раза с лишним меньше, чем до войны2. Столь
ощутимая разница была, прежде всего, следствием оккупации врагом ча¬
сти территории страны.
Война сильно ослабила общественное хозяйство колхозов. Лишь не¬
многие из них сумели удержать, а тем более превзойти довоенный уровень
развития. В Московской области к таким хозяйствам относился колхоз
им. В.И. Ленина, в Ярославской — колхоз «Горшиха», в Ивановской —
сельхозартель им. XVII съезда партии, в Горьковской — им. К.А. Тими¬
рязева, в Свердловской — колхоз «Заря», в Алтайском крае — колхоз
«Родина», в Красноярском — колхоз «Власть труда», Томской области —
колхоз «Молот» и др.3
Но таких хозяйств было мало. Подавляющее число колхозов не только
приостановило свое поступательное развитие, но и сократило производ¬
ство в силу необычайных трудностей. Чтобы свести к минимуму неизбеж¬
ные потери, а главное, поддержать на допустимом уровне объем государ¬
ственных заготовок, колхозы вынужденно сокращали натуральную оплату
труда. В итоге снизилась доля продукции, выделяемой для материального
обеспечения колхозников.
Отчисления продовольствия в пользу государства росли за счет фондов
потребления, сокращавшихся из года в год. В 1943 г. для оплаты трудодней
было выделено 16,7 % зерновых вместо 22,9 % в 1939 г. В натуральном вы¬
ражении эта разница была еще ощутимее, так как фактически выдавалось
меньше предусмотренного. В 1942 г. из предполагавшихся к выдаче на по¬
требление колхозникам 44 млн ц зерна было выдано 24 млн, а в 1943 г. —
29,5 млн ц вместо 36 млн4. Значительная часть хлеба, предназначенная для
1 Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 194, 442—443.
2 Страна Советов за 50 лет. М., 1967. С. 122, 130, 149; История Великой Отече¬
ственной войны Советского Союза, 1941—1945. М., 1965. Т. 6. С. 67, 69.
3 ИСК. Т. 3. С. 221.
4 История социалистической экономики СССР. М., 1978. Т. 5. С. 387.
137
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
фонда потребления, добровольно перечислялась колхозниками в фонд обо¬
роны. Так, в 1942 г. из 2283 тыс. ц зерна, выделенных к выдаче на трудодни
колхозникам Урала, в фонд обороны и помощи рабочим было отчислено
35,6 %. В 1942—1943 гг. на трудодень выдавалось в среднем 650—800 г зер¬
на, 200—400 г картофеля, т.е. примерно по 200 г зерна и 100 г картофеля на
душу населения в день, или почти в 2 раза меньше, чем в 1940 г.1
Высокое понимание патриотического долга проявило крестьянство
и при заготовках животноводческих продуктов. В 1943 г. из общей доли ре¬
ализованного колхозного стада государственные заготовки крупного рога¬
того скота составили 84,1 % против 62,9 % в 1940 г., свиней — 30,5 против
20,9 %, овец и коз — 79,2 против 44,2 %2. В тот же наиболее тяжелый для
сельского хозяйства год (1943) колхозы сдали по обязательным поставкам
почти столько же мяса (686,3 тыс. т), сколько и в 1940 г. (691,5 тыс. т), хотя
число колхозов за время оккупации сократилось почти на 40 %3. Начав¬
шееся освобождение оккупированных районов не облегчало положение,
так как тысячи и миллионы голов скота были направлены на возрождение
хозяйств.
Во время войны неоднократно отмечались достижения ярославских
и костромских животноводов. Они не только сохранили, но и увеличи¬
ли поголовье общественного стада: крупного рогатого скота — на 15 %,
свиней — на 25 %, овец и коз — на 32 %. Самой высокой продуктивно¬
стью славились молочно-товарные фермы колхозов им. XVII партсъезда
Ярославского района, «Красный коллективист» Некрасовского района
Ярославской области, где получали от каждой коровы по 5 тыс. л молока
и более в год. В этих и других хозяйствах отдельные коровы ярославской
и костромской породы давали за дойный период по 8, 9 и даже 11 тыс.
л молока.
Животноводам всей страны было известно имя вологодской свинарки
А.Е. Люсковой — жены фронтовика, матери семерых детей — из колхоза
«Буденовец» Междуреченского района. Усовершенствовав методы выра¬
щивания и откорма, разработав свои рекомендации по уходу за свиньями,
она получала ежегодно по 26—27 поросят от каждой свиноматки. Вме¬
сте со своими подругами Л.Н. Коротковой и А.И. Аносовой А.Е. Люскова
1 ИСК. Т. 3. С. 241.
2 Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 210.
3 ИСК. Т. 3. С. 241.
138
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
вырастила за войну 5-тысячное стадо свиней, заготовила для государства
40 т свинины1.
В возделывании картофеля и овощей широкую известность получило
юткинское движение. В довоенные годы звено А. Юткиной из колхоза
«Красный Перекоп» Мариинского района Новосибирской области получа¬
ло по 600—800 ц картофеля с 1 га. Средний урожай за военные годы был
выше — 900—1000 ц. Не отставало звено А. Картавой из артели «Путь но¬
вой жизни» того же района, которое в трудном 1943 году превысило пока¬
затель юткинского звена, соревновавшегося с ним. Урожай с гектара опыт¬
ного участка поднялся здесь до 1680 ц картофеля, а на всей закрепленной
площади — до 400 ц.
Соревнование юткинских звеньев было организовано во многих обла¬
стях и республиках страны. В Московской области к концу войны 350 мо¬
лодежных звеньев вырастили по 350 ц картофеля с 1 га и выше, а овощей —
более чем по 400 ц. Высшее достижение принадлежало соревновавшимся
между собой звеньям Т. Крутовой из колхоза «Пятилетка в четыре года»
и К. Шориной из артели «День урожая» Коломенского района. Все годы
войны оба звена получали по 500—600 ц картофеля с 1 га. В 1945 г. звено
К. Шориной вырастило 1110 ц и завоевало первенство во Всесоюзном со¬
ревновании молодежных звеньев высокого урожая2.
Несмотря на тяжелые условия труда, отсутствие минеральных удо¬
брений и хороших семян, многие полеводы все же получали высокие
и даже рекордные урожаи. Выдающихся результатов добился известный
хлебороб А .Я. Карпов из колхоза «Путь к социализму» Аскизского района
Красноярского края, снимавший с закрепленного участка до 80 ц пшени¬
цы. В колхозе «Заветы Ленина» Шадринского района Курганской области
новатор-опытник Т.С. Мальцев применил более рациональные для мест¬
ных условий методы обработки почвы и посева зерновых, что позволило
не только на опытном участке, но и на всей посевной площади колхоза
получать по 20—25 ц яровой пшеницы с 1 га. Это в 3—4 раза превышало
среднюю урожайность по стране и в 5—6 раз по Курганской области за во¬
енные годы. Не прекращая научной работы, Т.С. Мальцев вывел два новых
сорта высокоурожайного картофеля3.
1 ИСК. Т. 3. С. 223.
2 Там же. С. 222.
3 Там же. С. 222; Коммунист. 1967. № 11. С. 99.
139
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Все это — свидетельство достижений выдающихся мастеров сельского
хозяйства. Такие примеры не единичны, но вместе с тем массовые пока¬
затели развития производства были, конечно, намного ниже. Тяжелейшие
условия труда военного времени, недостаток материально-технических
средств чаще, чем когда-либо, сводили к минимуму даже самые макси¬
мальные усилия колхозников. За годы войны производительность труда
в сельском хозяйстве, как отмечалось выше, сократилась на 40 %К При
этом необходимо учесть, что названный процент сокращения относится
к 1945 г., когда уже началось восстановление производительных сил кол¬
хозной деревни. Если же сопоставить уровень предвоенной производи¬
тельности труда с соответствующим уровнем 1943 г., то сокращение со¬
ставит не менее 50 % и будет примерно равным аналогичному падению
валовой продукции сельского хозяйства2.
Приведенные данные о состоянии производительности труда исходят
из среднегодовых расчетов без учета часовой и ежедневной выработки
и тем более без поправки на фактическое трудовое напряжение крестьян
в течение всего трудового дня. Такого учета, понятно, и быть тогда не мог¬
ло. Но всем хорошо известно, что в годы войны трудовой день крестьянина
продолжался от зари до зари и общий объем выработанных ими трудодней
равнялся довоенному уровню при одновременном сокращении численно¬
сти трудоспособного населения.
Тем не менее необходимо отметить, что даже в самое тяжелое для
сельского хозяйства время, каким стал 1943 год, когда на сравнимых тер¬
риториях был получен самый низкий за все годы войны валовой объем
сельскохозяйственных продуктов, колхозы дали 94,2 % всех хлебных заго¬
товок в стране, и этого оказалось достаточно, чтобы обеспечить население
и фронт необходимым продовольствием3. Крестьянство внесло величай¬
ший вклад в достижение экономической победы над врагом.
Мы не можем согласиться с рассуждениями М.А. Вылцана о том, что,
мол, «сельское хозяйство оказалось на грани развала» и в «экономическую
победу» явно не «вписывается», и что «для него больше подошло бы опре¬
деление: «Пиррова победа»4. Такие оценки грешат против истины, и к тому
1 Народное хозяйство СССР за 60 лет: Юбилейный стат. ежегодник. М., 1977.
С. 12, 14.
2 Страна Советов за 50 лет. М., 1967. С. 122, 128, 130—131.
3 ИСК. Т. 3. С. 224.
4 Вылцан М.А. Указ. соч. С. 24.
140
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
же за ними явно скрывается стремление принизить значимость трудового
подвига советского крестьянства. По нашему убеждению, результаты тру¬
да тружеников сельского хозяйства вполне вписываются в понятие «эко¬
номическая победа». Несмотря на все потери и лишения, тем не менее со¬
ветское сельское хозяйство не находилось на грани развала. Напротив, уже
в 1944 г. по подавляющему большинству показателей сельскохозяйствен¬
ного производства прекратился спад, а по некоторым показателям намети¬
лась даже тенденция к росту. В том-то и заключается величие трудового
подвига советских крестьян, что они внесли весомый вклад в достижение
экономической победы над врагом и, несмотря на все потери и лишения,
не допустили развала сельскохозяйственного производства.
Отдельно следует остановиться на пресловутой «пирровой победе».
Этот термин М.А. Вылцан употребляет применительно к советскому сель¬
скому хозяйству в годы войны не только на страницах своей книги, но он
вынесен даже на ее обложку и титульный лист в качестве подзаголовка.
При этом многие читатели теряются в догадках, какое отношение «пирро¬
ва победа» имеет к исследуемой М.А. Вылцаном проблеме. Сделаем не¬
большой экскурс в античную историю. Пирр, царь Эпира, в своей войне
с Римом (280—275 гг. до н.э.) ценой больших потерь выиграл одно сраже¬
ние, но в конечном итоге войну проиграл. А в войне 1941—1945 гг. ценой
больших потерь был достигнут диаметрально противоположный резуль¬
тат — Советский Союз войну выиграл. Поэтому отождествление итогов
римско-эпирской войны 280—275 гг. до н.э. и Великой Отечественной
войны 1941—1945 гг. в любой сфере (включая сельскохозяйственное про¬
изводство) не просто некорректно — оно в принципе неверно.
Главным итогом производственной деятельности всех тружеников
сельского хозяйства военных лет было обеспечение основных потреб¬
ностей страны в продовольствии и сырье. Высочайший патриотический
подъем советского крестьянства, большие мобилизационные возможности
колхозно-совхозной системы в целом позволили вопреки всем трудностям
и утратам сосредоточить в руках государства такое количество товарной
продукции, которого вполне хватило для бесперебойного снабжения фрон¬
та и нормированного распределения среди тружеников тыла. За 1941—
1944 гг. государство заготовило 4264 млн пудов хлеба, из которых 3536 млн
дало крестьянство1.
1 Советское крестьянство: Краткий очерк истории. М., 1973. С. 384.
141
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Здесь уместны принципиальные итоговые сравнения. Заготовки и за¬
купки хлеба в дореволюционной России (1914—1917 гг.) достигали толь¬
ко 1399 млн пудов, в разоренной Советской России (1918—1921 гг.) —
920 млн пудов, или соответственно в 3 и 4,6 раза меньше, чем в годы
Великой Отечественной войны1. Несравненно меньшую долю к собствен¬
ным заготовкам составляли продовольственные поставки из США, Кана¬
ды и Австралии. К середине 1943 г. (по данным руководителя программы
ленд-лиза Е. Стеттиниуса) из США СССР получил 1,5 млн т, или 93,7 млн
пудов продовольствия. Всего же за время войны среднегодовой экспорт из
США и Канады в СССР крупы, муки и зерна (в пересчете на зерно) был ра¬
вен 0,5 млн т, т.е. в общей сложности 125 млн пудов, или 2,9 % наших вну¬
тренних заготовок2. Кроме хлеба Советский Союз заготовил 184 млн ц кар¬
тофеля, 50,5 млн ц мяса, 132 млн ц молочных продуктов, а также 57 млн ц
хлопка-сырца, 3,6 млн ц льноволокна, 3,3 млн ц шерсти3 и много другой
сельскохозяйственной продукции.
Но и этим не исчерпывался вклад тружеников села, прежде всего кол¬
хозников, в военно-экономическое обеспечение Победы. По примеру ра¬
бочего класса крестьянство активно участвовало в добровольных сборах
материальных ценностей, денежных средств, теплых вещей, подарков для
бойцов фронта, для их снаряжения и вооружения. Многочисленные до¬
бровольные отчисления продовольствия шли также на оказание помощи
семьям фронтовиков, инвалидам войны, детским учреждениям, эвакуиро¬
ванному и освобожденному от оккупации населению, рабочим и служа¬
щим оборонных предприятий.
К сказанному добавим, что и это еще не все. Колхозная деревня явля¬
лась главным источником пополнения рабочей силой промышленности.
Не покладая рук трудились ее посланцы вместе с рабочим классом на
фабриках, заводах, транспорте, а в качестве сезонных работников — на
заготовках леса и торфоразработках, на строительстве оборонительных
рубежей, восстановлении мостов и дорог в прифронтовой полосе. Кре¬
стьянство полностью, всегда досрочно рассчитывалось с государством
1 Вознесенский Н.А. Указ. соч. С. 90.
2 З/еИ/ию Е.Я. Ьеп^ЬеиБ. Ы.У., 1944. Р. 192; Чернявский У.Г. Война и продо¬
вольствие: Снабжение городского населения в Великую Отечественную войну. М.,
1964. С. 20.
3 Всемирно-историческая победа советского народа. 1941—1945. М., 1971.
С. 306—307.
142
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
по всем видам налоговых сборов, перевыполняло планы подписок на
военные займы.
Но основной задачей крестьян в тылу и на освобожденной земле была
работа на полях и фермах. Это требовало максимального напряжения фи¬
зических сил и воли. Война нанесла трудновосполнимый урон. Несколько
миллионов крестьян-фронтовиков пали в сражениях с врагом. Сократи¬
лась численность крестьянского населения. Упали урожаи, снизилась про¬
дуктивность животноводства. Скудным стал и быт сельского населения.
Сельское хозяйство вышло из войны сильно ослабленным. Однако все
решающие сражения за хлеб и продовольствие были выиграны. «В венок
великой Победы, — как емко и образно сказал М.А. Шолохов, — навечно
вплетен мозолистыми крестьянскими руками и золотой колос»1. В годы
войны с небывалой силой проявились такие качества советского крестьян¬
ства, как патриотизм и интернационализм, коллективизм в общественном
труде, верность гражданскому долгу.
1 Правда. 1984. 20 янв.
Глава шестая
СОЮЗ РАБОЧЕГО КЛАССА И КРЕСТЬЯНСТВА В 1941—1945 гг·
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ШТАМП ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
В советские времена широко пропагандировалась идея нерушимо¬
го союза рабочего класса и крестьянства. На эту тему писались научные
и научно-популярные книги и статьи, защищались кандидатские и док¬
торские диссертации. В последние два десятилетия эта идея предана заб¬
вению. Более того: понятие «союз рабочего класса и крестьянства» зача¬
стую воспринимается как целиком надуманный идеологический штамп
советской пропаганды, в реальности якобы не имевший места. А так ли
это? Может быть, в реальности этот союз все же существовал? Ответить
на эти вопросы мы намерены посредством привлечения конкретных фак¬
тов (именно фактов, без всяких домыслов) шефских и иных связей города
и деревни, рабочего класса и крестьянства в годы Великой Отечественной
войны. В настоящей статье основное внимание уделено освещению про¬
являвшейся в различных формах помощи горожан труженикам сельского
хозяйства.
Одним из важнейших направлений помощи города селу являлось не¬
посредственное участие горожан в сельскохозяйственных работах. Город¬
ское население пришло на помощь колхозам уже летом и осенью 1941 г.,
когда предстояло выиграть первую битву за военный урожай. 17 июля
1941 г. бюро Томского горкома партии обсудило вопрос «Об оказании по¬
мощи колхозам Томского и Туганского районов в уборке урожая». Было
решено направить в эти районы в период уборки урожая 2 тыс. студентов,
скомплектовав из них специальные уборочные бригады, а также направить
в каждую МТС по ремонтной бригаде (в каждой по 7 квалифицированных
рабочих). Секретари партийных организаций города предложили в период
144
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
уборочной кампании по воскресным дням организовывать массовые выез¬
ды своих коллективов в подшефные колхозы на уборку урожая и для про¬
ведения политической работы среди колхозников. Всего на уборке урожая
летом и осенью 1941 г. работало 23 728 трудящихся Томска. Кроме того,
4023 человека участвовали на уборке урожая в пригородных колхозах1.
Участницы общегородского антифашистского митинга женщин Сверд¬
ловска осенью 1941 г. обратились со следующим призывом к работницам
и домохозяйкам Свердловской области: «Мы предлагаем, дорогие подруги,
повсеместно провести в воскресенье — 21 сентября областной воскресник
по уборке богатого урожая и заготовкам сельскохозяйственных продуктов.
Поможем колхозам по-боевому завершить уборку хлеба, картофеля и ово¬
щей, сохраним для победы над врагом каждое зернышко, каждый клубень
картофеля»2.
Большую работу по оказанию трудовой помощи селу оказывали город¬
ские комсомольцы и молодежь. Ценную инициативу в этом отношении
проявили также комсомольцы Свердловска. 6 августа 1941 г. бюро Сверд¬
ловского обкома партии одобрило предложение обкома ВЛКСМ направить
42 600 комсомольцев и молодежи области на уборку урожая. Партийным
организациям было предложено оказать в этом деле помощь комсомоль¬
ским организациям3.
На Украине только в Запорожской и Ворошиловградской областях
120 тыс. горожан помогли колхозам и совхозам убрать урожай 1941 г.
В Новосибирской области в этих работах участвовало 200 тыс. горожан,
в Омской — 120 тыс., Иркутской — 68 тыс., Чкаловской — 21,3 тыс., Куй¬
бышевской — свыше 100 тыс. и т.д. Всего в 1941 г. на Урале, в Сибири
и на Дальнем Востоке в уборку урожая, прополку и другие сельскохозяй¬
ственные работы было вовлечено около 1 млн горожан4. Это позволило
уже в первые месяцы войны частично компенсировать большую убыль
трудовых ресурсов села и обеспечить без больших потерь заготовку сель¬
скохозяйственных продуктов.
1 Томская партийная организация в годы Великой Отечественной войны:
Сборник документов. Томск, 1962. С. 52—53, 115.
2 Уральский рабочий. 1941. 19сент.
3 История советского крестьянства. М., 1987. С. 197. (Далее — ИСК. Т. 3.)
4 Арутюнян Ю.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной
войны. М., 1970. С. 42; Анисков В.Т. Колхозное крестьянство Сибири и Дальнего
Востока — фронту. 1941—1945. Барнаул, 1966. С. 142—143; ИСК. Т. 3. С. 197.
145
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
13 апреля 1942 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление
«О порядке мобилизации на сельскохозяйственные работы в колхозы, со¬
вхозы и МТС трудоспособного населения городов и сельских местностей»1.
В напряженные периоды сельскохозяйственных работ мобилизации под¬
лежали следующие категории городского населения: трудоспособные, не
занятые на предприятиях промышленности и транспорта; часть служащих
государственных, кооперативных и общественных учреждений; учащие¬
ся 6—10-х классов неполных средних и средних школ, студенты техни¬
кумов и вузов, за исключением выпускников, а также лица мужского пола
от 14 до 55 лет и женского от 14 до 50 лет. Оплата труда горожан произ¬
водилась по действовавшим нормам выработки наравне с колхозниками.
Прибывшие горожане поступали в распоряжение правлений колхозов, ди¬
ректоров МТС и совхозов. Колхозы, совхозы и МТС были обязаны обеспе¬
чить их питанием и жильем. Транспортные расходы по перевозке горожан
также оплачивали колхозы, МТС и совхозы. При райисполкомах была вве¬
дена должность заведующего по мобилизации. При совнаркомах союзных
и автономных республик, краевых и областных исполкомах создавались
специальные отделы по руководству мобилизацией на сельскохозяйствен¬
ные работы. Предусматривались и меры наказания для тех лиц, которые
уклонились от мобилизации.
В 1942 г. в Казахстане на сельскохозяйственные работы было привле¬
чено 300 тыс. горожан, в Челябинской области — 150 тыс., Новосибир¬
ской — 150 тыс., Омской —133 тыс., Горьковской — 107 тыс. Вскоре после
освобождения от фашистских захватчиков городские предприятия Ставро¬
польского края послали на полевые работы 23 тыс. человек, Харьковской
области — 16 тыс., Ворошиловградской — 50 тыс., Запорожской — 70 тыс.
человек и т.д. На уборочные работы осенью 1944 г. из городов Молотов-
ской (Пермской) области было направлено 30 тыс. человек. В Хабаровском
крае в 1943 г. на полях работало 35,6 тыс. горожан против 13 тыс. в 1941 г.
и 20,5 тыс. в 1942 г.2
Из всех горожан, участвовавших в сельскохозяйственных работах,
не менее 50 % составляли школьники3. За 1942—1944 гг. городские пио¬
1 Собрание Постановлений Правительства СССР. 1942. № 4. Ст. 60.
2 Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 42, 98, 100; Очерк истории Хабаровской крае¬
вой организации КПСС. Хабаровск, 1979. С. 247; ИСК. Т. 3. С. 198.
3 История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1973. Т. 10. С. 612.
146
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
неры и школьники страны выработали в колхозах 588,6 млн трудодней.
Ими было собрано 240,8 тыс. т дикорастущих растений (77,6 % общих
заготовок)1. В целом по стране в 1942 г. на сельскохозяйственные работы
было привлечено свыше 4 млн горожан, которые выработали 222 млн тру¬
додней, или 4 % общего их количества, начисленного в колхозах. В 1943 г.
на сельскохозяйственных работах было занято 2,8 млн городских жителей,
а в 1944 г. — 3,3 млн. Всего за годы войны горожане выработали в колхозах
более 1,1 млрд трудодней2.
Партийные и советские органы проводили заблаговременную под¬
готовку городского населения к сельскохозяйственному труду. С декабря
1941 г. в Свердловской области принимались меры по обучению сельско¬
хозяйственным работам учащихся старших классов средних учебных заве¬
дений, студентов высших учебных заведений, а также части служащих го¬
родов и районных центров. С 10 декабря 1941 г. во всех средних и высших
учебных заведениях были введены дополнительные занятия по обучению
учащихся сельскохозяйственным работам3.
Такие мероприятия осуществлялись повсеместно. Зимой 1941/42 г.
более миллиона горожан осваивали профессии тракториста и комбайне¬
ра, изучали основы агротехники4. В 1942—1943 гг. таким обучением было
охвачено 678 тыс. жителей городов и районных центров, учащихся сред¬
них школ и студентов страны. 100 тыс. человек прошли подготовку тракто¬
ристов, 20 тыс. — комбайнеров, 7 тыс. — шоферов и 551 тыс. — специали¬
стов для работы на различных сельскохозяйственных машинах. Почти все
они активно участвовали в полевых работах5.
Городские организации укрепляли руководящие кадры колхозов,
МТС и совхозов, оказывали помощь сельским коммунистам в проведении
массово-политической работы, в мобилизации всех сил колхозной дерев¬
ни на борьбу с врагом. «Опытные агитаторы из городского и районного
парткомсомольского актива помогут сельским коммунистам улучшить
1 Славный путь Ленинского комсомола. М., 1974. Т. 2. С. 178.
2 История социалистической экономики СССР. М., 1978. Т. 5. С. 385.
3 ИСК. Т. 3. С. 198.
4 Союз созидателей нового общества: Краткий очерк истории союза рабочих и
крестьян. 1917—1977. М., 1979. С. 185.
5 Идеологическая и организаторская работа КПСС в период строительства со¬
циализма и коммунизма. Л., 1976. С. 74.
147
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
массово-политическую работу, сделать ее более содержательной, — писала
«Правда» в июле 1942 г. — Они могут также оказать сельским партийным
организациям неоценимую помощь в воспитании агитаторов из числа кол¬
хозников, работников МТС и совхозов»1.
Городские партийные и комсомольские организации направляли на
село тысячи коммунистов и комсомольцев в качестве агитаторов, партор¬
гов и комсоргов полеводческих бригад, комбайновых агрегатов. В 1942 г.
только из городов и районных центров Новосибирской области в поле¬
водческие бригады в качестве агитаторов-политруков прибыло 3385 ком¬
мунистов и комсомольцев. Из городов Оренбургской области для работы
парторгами комбайновых агрегатов была направлена 1 тыс. коммунистов,
а также 500 агитаторов-комсомольцев в полеводческие бригады. Городские
партийные организации Куйбышевской области послали в подшефные
колхозы на уборку урожая 1942 г. свыше 3,5 тыс. агитаторов2. Агитаторы-
политруки несли в деревню опыт массово-политической работы города,
его промышленных предприятий.
Дальнейшее развитие получали и другие традиционные формы шеф¬
ства. В июне 1942 г. газета «Правда» писала: «Еще в годы мирного стро¬
ительства в нашей стране было широко распространено шефство... над
машинно-тракторными станциями, колхозами, совхозами. Теперь, в усло¬
виях войны, эта форма помощи города колхозной деревне имеет особо
важное значение»3.
Организацию планомерной производственной шефской помощи сель¬
скому хозяйству также возглавили городские партийные организации.
9 января 1942 г. бюро Новосибирского обкома ВКП(б) приняло, например,
специальное постановление «О задачах городских партийных организа¬
ций и партийных организаций промышленных предприятий области по
оказанию помощи колхозам, МТС и совхозам в подготовке и проведении
предстоящей весенне-посевной кампании 1942 года»4. В ноябре 1942 г. ре¬
шение об организации шефства над МТС принял пленум Московского ко¬
митета ВКП(б)5. Подобные вопросы систематически обсуждались во всех
1 Правда. 1942. 8 июля.
2 ИСК. Т. 3. С. 198—199.
3 Правда. 1942. 5 июня.
4 Коммунистическая партия в период Великой Отечественной войны, июнь
1941—1945. М, 1961. С. 357—358.
5 Союз созидателей нового общества. С. 185.
148
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
звеньях партийного руководства ряда других областей, краев и республик
Советского Союза.
В феврале 1942 г. с инициативой шефства над МТС выступил кол¬
лектив «Уралмаша». Выполняя важнейшие заказы фронта, он в то же
время обратился ко всем рабочим Свердловской области с призывом
взять шефство над сельским хозяйством. В обращении уралмашевцев
говорилось: «В годы мирного строительства заводы активно помогли
социалистическому сельскому хозяйству в организации трудовой побе¬
ды на полях. В дни войны эта помощь должна быть настолько широкой
и всесторонней, чтобы МТС и совхозы встретили весну в полной го¬
товности, располагая техникой. Наш завод включился в решение этой
ответственной задачи»1.
Как правило, каждый завод брал шефство над одной-двумя МТС. Наи¬
более крупные заводы шефствовали над тремя и более МТС. Так, Горь¬
ковский автозавод взял шефство над 15 МТС. В 1944 г. на харьковском
заводе «Серп и молот» шефскую МТС имел каждый из основных це¬
хов: инструментальный цех помогал Криштопольской МТС, ремонтно¬
механический — Близнюковской МТС и т.д. В 1942 г. над МТС, колхозами
и совхозами шефствовали 177 предприятий Москвы и Московской обла¬
сти, а над МТС Бурятии — 99 фабрик, заводов и мастерских республики2.
Некоторые предприятия брали шефство над целыми сельскохозяй¬
ственными районами. Так, почти весь Наро-Фоминский район Московской
области являлся подшефным московского завода «Динамо»3. Коллектив
Молотовского (Пермского) машиностроительного завода им. В.И. Лени¬
на в течение всей войны шефствовал над МТС Уинского, Суксунского и
Щучье-Озерского районов области4.
Шефство городских предприятий над МТС, колхозами и совхозами
крепло и расширялось из года в год. Если в 1942 г. МТС, колхозам и со¬
вхозам оказывали шефство 106 предприятий Москвы, то в 1944 г. — уже
160 предприятий5. Практически каждые завод или фабрика Омской области
1 Уральский рабочий. 1942. 15февр.
2 ИСК. Т. 3. С. 199.
3 История завода «Динамо»: «Динамо» в наши дни. История завода. М., 1973.
Кн.З.Ч. 1.С. 204.
4 Слово о Мотовилихе: Годы. События. Люди. Пермь, 1974. С. 553.
5 Филимонова Г.С. Из истории государственной и всенародной помощи на¬
селению освобожденных районов РСФСР по восстановлению сельского хозяй¬
149
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
шефствовали над МТС1. Коллективы предприятий Сталинграда, испыты¬
вая невероятные трудности, в 1944 г. помогали 38 МТС области2. В Ар¬
хангельской и Вологодской областях в 1943 г. шефами колхозов и МТС яв¬
лялись 88 фабрик и заводов3, а предприятия Красноярска шефствовали
над 36 МТС и двумя ремонтными заводами 16 районов своего края4. В Ле¬
нинграде сразу после снятия блокады коллектив Кировского завода взял
шефство над Кингисеппским районом, завод им. Второй пятилетки — над
Ефимовской МТС, заводы подъемно-транспортного оборудования, «Крас¬
ная вагранка» и «Металлист» — над Тосненской МТС5.
Одним из важнейших направлений шефской помощи города селу было
обеспечение ремонта машинно-тракторного парка. Шефы осуществляли
капитальный ремонт сельскохозяйственной техники непосредственно на
своих предприятиях, создавая для этого фронтовые бригады. Они посы¬
лали ремонтные бригады квалифицированных рабочих и специалистов
прямо в деревню, налаживали работу мастерских МТС, колхозов и совхо¬
зов, собирали и реставрировали запасные части к сельскохозяйственным
машинам.
Весной и летом 1942 г. только коллектив завода им. В.П. Чкалова Но¬
восибирской области послал в деревню 20 таких бригад. Они привезли
с собой письмо к колхозникам. «Мы посылаем часть своего коллекти¬
ва, — писали рабочие, — для помощи в выполнении важнейшей военно¬
хозяйственной задачи. Коллектив сознает, что оставшимся придется
работать еще больше, еще лучше, еще сплоченнее... Вместе с тем мы
ставим перед колхозниками Купинского района — нашими подшефны¬
ми — задачи, которые надо во что бы то ни стало разрешить. Богатейший
урожай, который сейчас зреет на колхозных полях, должен быть убран
ства // Историко-филологический сборник. Сыктывкар, 1960. Вып. 6. С. 98; Ару-
тюнян Ю.В. Указ. соч. С. 147.
1 Союз созидателей нового общества. С. 192.
2 Люшин С.П. Участие трудящихся Волгограда в подъеме сельского хозяйства
области. 1944—1958 // Сб. науч. работ / Волгогр. пед. ин-т. 1964. Вып. 1. С. 116.
3 Шугикин H.H., Улитин С Д. Союз рабочих и крестьян в Великой Отечествен¬
ной войне: На материалах республик и областей Северо-Запада РСФСР. Л., 1977.
С. 87.
4 Докучаев Г.А. Рабочий класс Сибири и Дальнего Востока в годы Великой
Отечественной войны. М., 1973. С. 240.
5 Ежов В.А. Рабочие Ленинграда в борьбе за восстановление города. 1944—
1945. Л., 1961. С. 98—99.
150
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в самые сжатые сроки»1. Предприятия Новосибирска послали на село
в 1942 г. 129 ремонтных бригад2.
В Свердловской области на ремонте сельскохозяйственной техники
МТС зимой и весной 1942 г. было занято 700 квалифицированных рабо¬
чих промышленных предприятий3. Горьковский автомобильный завод на¬
правил тогда же в помощь МТС 200 рабочих. В феврале — марте 1942 г.
в МТС Хабаровского края работали 124 шефские бригады, а осенью того
же года ремонтировать технику МТС помогали 140 рабочих предприятий
Бурятской АССР4. Большую помощь подшефным оказывали предприятия
железнодорожного транспорта. В 1942 г. железнодорожники Томской
железной дороги направили на село 29 специализированных бригад.
В распоряжение каждой были предоставлены ремонтный вагон и вагон-
платформа5.
Городские рабочие щедро делились с сельскими механизаторами
опытом своей работы. Рабочие Дальневосточного судостроительного
и механического завода (Владивосток) научили, например, механиза¬
торов подшефных МТС на месте производить многие инструменты,
запасные части, реставрировать старые детали. Под руководством ин¬
структоров завода ремонтники МТС отливали и точили шатунные втул¬
ки поворотного кулака, растачивали и шлифовали гильзы, точили ком¬
прессорные кольца для моторов к тракторам, делали нарезные плашки,
метчики и различные ключи. Ранее это считалось невозможным без на¬
личия специальных станков6. На многих промышленных предприятиях
были организованы курсы, на которых колхозники не только приобре¬
тали специальность механизатора, но и знакомились с индустриальны¬
ми методами организации труда, изучали общественно-политическую
жизнь заводских коллективов.
Большое значение для дальнейшего развития шефского движения имело
постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23 января 1943 г. «Об обеспече¬
нии запасными частями и материалами ремонта тракторов и сельскохозяй¬
1 Союз созидателей нового общества. С. 185.
2 Анисков В. Т. Указ. соч. С. 209.
3 Правда. 1942. 20 марта.
4 Ивашкин С.С Из истории помощи рабочего класса сельскому хозяйству в
годы Великой Отечественной войны // История СССР. 1975. № 3. С. 144.
5 Анисков В. Т. Указ. соч. С. 209.
6 Материалы по истории Владивостока. Владивосток, 1960. Кн. 2. С. 130.
151
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ственных машин в первом квартале 1943 г. и о расширении производства
запасных частей на существующих заводах»1. Предлагалось создать в каж¬
дой области по 10—20 ремонтных бригад в составе квалифицированных
рабочих (7—10 человек) и направить во главе с бригадиром, инженером
или техником в отстающие по ремонту МТС и МТМ для помощи в про¬
ведении ремонта.
Этот вопрос обсуждался на всех прошедших в феврале — апреле
1943 г. пленумах крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов партии,
а также на собраниях партийно-хозяйственных активов промышлен¬
ных предприятий. Состоявшийся 5 апреля 1943 г. пленум Горьковского
горкома партии обязал фабрики и заводы направить в помощь МТС на
период весеннего сева не менее 50 и на проведение уборки не менее
60 ремонтных бригад2. В апреле 1943 г. промышленные предприятия
Новосибирска направили в МТС 700 квалифицированных рабочих3.
Архангельский, Северодвинский и Котласский горкомы партии в по¬
мощь МТС послали 90 квалифицированных рабочих и специалистов,
а в МТС Кировской области из городов прибыло 76 рабочих и 7 инже¬
неров и техников4. Заводы и фабрики Иркутской области направили
в начале 1943 г. в МТС и колхозы для ускорения ремонта 195 слесарей,
60 токарей и кузнецов5.
Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О государственном пла¬
не развития сельского хозяйства на 1943 г.» от 18 марта 1943 г. местные
партийные и советские органы обязывались направлять в МТС передвиж¬
ные ремонтные мастерские «для технического обслуживания тракторных
бригад»6. В 1943 г. только из Горького в МТС уехало 11 передвижных ре¬
монтных мастерских, из Казани — 367. Из городов Приморья на село вые¬
хало 175 ремонтных мастерских на конной тяге8 и т.д.
1 ИСК. Т. 3. С. 201.
2 Российский государственный архив социально-политической истории
(РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 1. Д. 307. Л. 24.
3 Ивашкин С.С. Указ. статья. С. 144.
4 Шушкин H.H., Улитин С.Д. Указ. соч. С. 87.
5 Социалистическое земледелие. 1943. 18февр.
6 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1968. Т. 3.
С. 103.
7 Ивашкин С.С. Указ. статья. С. 145.
8 Материалы по истории Владивостока. Кн. 2. С. 129.
152
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Еще больший размах помощь города селу в ремонте машинно-трак¬
торного парка и обучения сельских механизаторов индустриальным ме¬
тодам труда получила на заключительном этапе войны. В феврале 1944 г.
«Правда» опубликовала патриотическое обращение рабочих и инже¬
нерно-технических работников завода № 92 Наркомата вооружения ко
всем коллективам заводов и фабрик СССР. Оружейники обязались до¬
срочно, к 15 марта 1944 г., выполнить все заказы первого квартала 1944 г.
по изготовлению запасных частей к тракторам и сельскохозяйственным
машинам, обеспечить к весеннему севу и уборке урожая подготовку все¬
го тракторного парка подшефной МТС, а в период посевной и уборочной
кампаний организовать в МТС передвижные ремонтные мастерские, обе¬
спечить их квалифицированной рабочей силой и инструментами, обучить
к 1 апреля 1944 г. 40 трактористов и 10 ремонтных рабочих1. Тогда же
коллективы 110 заводов Украины призвали все коллективы фабрик и за¬
водов оказать действенную помощь МТС в подготовке механизаторских
кадров2. Эти обращения подхватили коллективы многих промышленных
предприятий страны.
Помимо ремонтных работ, город помогал МТС, колхозам и совхозам
в сборе и реставрации запасных частей к тракторам, комбайнам и другим
сельскохозяйственным машинам. Инициаторами движения за сбор и ре¬
ставрацию старых запчастей выступили в начале 1942 г. комсомольцы и мо¬
лодежь Иловлинской МТС Сталинградской области. Их горячо поддержали
городские комсомольские организации. На предприятиях Новосибирска,
Омска, Свердловска и многих других городов вскоре были созданы спе¬
циальные комсомольско-молодежные бригады, с этой целью устраивались
декадники и месячники. Уже в начале 1942 г. комсомольцы Куйбышева со¬
брали для МТС свыше 33 тыс. различных дателей и инструментов, рейдо¬
вые комсомольские бригады Закавказской железной дороги — более 2 тыс.
В течение года комсомольцы Горького собрали 315 тыс. запасных частей
и инструмента для ремонта сельскохозяйственной техники на общую сум¬
му 500 тыс. руб. К началу 1943 г. комсомольцы и молодежь предприятий
Казахстана во внеурочное время собрали, реставрировали и изготовили
1 Правда. 1944. 26 февр.; История второй мировой войны. 1939—1945. М.,
1977. Т. 8. С. 360.
2 Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. 1941—
1945: Документы и материалы. Киев, 1975. Т. 3. С. 220—221.
153
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
для подшефных МТС и колхозов почти 40 тыс. запасных частей и деталей.
За 1942—1943 гг. городскими комсомольцами и молодежью было собрано
и реставрировано запасных частей сельскохозяйственного назначения на
сумму около 65 млн руб.1
Это движение продолжалось и в последующие годы войны и сыгра¬
ло огромную роль в обеспечении бесперебойной работы МТС. Но к тому
времени все большее значение приобрело изготовление новых запчастей
для села непосредственно на промышленных предприятиях. Повсеместно
в мастерских заводов и фабрик, предприятий железнодорожного и водно¬
го транспорта стали создаваться специальные цехи или участки по произ¬
водству запасных частей и инструмента. В рабочее время они выполняли
военные заказы, а для изготовления запасных частей к сельхозмашинам
устраивались воскресники, производились сверхурочные работы. При от¬
сутствии лимитов на сырье, материалы, топливо и электроэнергию запча¬
сти изготовлялись за счет экономии, использования заменителей, местных
резервов. Все это предприятия передавали подшефным МТС, колхозам
и совхозам. Такая централизованная форма материально-технических
поставок для села росла с каждым годом. В 1943 г. промышленные пред¬
приятия Алтайского края выпустили для сельского хозяйства запчастей на
сумму 4 млн руб. — столько же, сколько их было произведено за 1940—
1942 гг. в целом2.
Рабочие механического завода Уссурийска оборудовали специализи¬
рованный цех для ремонта тракторов и моторов комбайнов, реставрации
радиаторов и других дефицитных частей к машинам, наладили производ¬
ство сердечников для запальных свечей. До войны они завозились издале¬
ка, теперь же их тысячами выпускали для нужд сельского хозяйства всего
Приморского края3. К началу 1943 г. заводы и фабрики Иркутской области
изготовили запчастей к сельхозмашинам более чем на 1 млн руб.4
В комплексе запасных частей и деталей наиболее дефицитными были
поршневые кольца для тракторов. В феврале 1942 г. коллектив механиче¬
ского цеха Гурьевского металлургического завода Новосибирской области
освоил технологию их изготовления, построив специальную печь для тер¬
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 184. Л. 43; Комсомольская правда. 1942. 22 февр.;
Большевик. 1943. № 19/20. С. 50; Союз созидателей нового общества. С. 193, 197.
2 Ивашкин С.С. Указ. статья. С. 146.
3 Материалы по истории Владивостока. Кн. 2. С. 130.
4 Социалистическое земледелие. 1943. 18 февр.
154
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
мической обработки этих деталей. Рабочие Владивостокского судоремонт¬
ного завода зимой 1942/43 г. изготовили 50 тыс. поршневых колец к трак¬
торам. К весне 1943 г. коллективы предприятий Новосибирска выпустили
8 тыс. поршней и 30 тыс. поршневых колец1.
Увеличению производства запчастей к тракторам и сельхозмаши¬
нам способствовало упоминавшееся выше Постановление СНК СССР
и ЦК ВКП(б) от 23 января 1943 г., которое предлагало союзным промыш¬
ленным наркоматам рассмотреть и утвердить соответствующую програм¬
му. С этого времени производство запчастей для села приравнивалось
к оборонным заказам2. Это повысило ответственность руководителей за¬
водов за налаживание производства продукции сельскохозяйственного на¬
значения. Уже в течение 1943 г. многие предприятия союзной промыш¬
ленности получили обязательные задания с включением в основной план
производства3. На Кузнецком металлургическом комбинате было органи¬
зовано производство деталей для тракторов и сельхозмашин4, а на Горь¬
ковском автомобильном заводе — производство моторов для комбайнов5.
Только заводы Горьковской области в 1943 г. изготовили запчастей к сель¬
хозмашинам на сумму 8 млн руб.6
В годы войны из-за нехватки горючего многие тракторы и автомоби¬
ли приходилось переводить на твердое топливо. Коллективы промыш¬
ленных предприятий активно участвовали в решении этой неотложной
задачи. Так, рабочие предприятий Горьковской области перевели с жид¬
кого на твердое топливо 1 тыс. колесных тракторов подшефных МТС.
Только из областного центра в этом виде работ участвовало 60 рабочих,
инженеров и техников. Коллективы Горьковского автомобильного и за¬
вода «Красное Сормово» изготовили к весне 1943 г. около 1,5 тыс. га¬
зогенераторных установок. Всего усилиями горьковских рабочих было
изготовлено запасных частей и отдельных узлов для газогенераторных
установок на сумму 6,7 млн руб.7
1 ИСК. Т. 3. С. 203.
2 Правда. 1943. 3 июля.
3 Нерушимый союз рабочих и крестьян. Свердловск, 1966. С. 16.
4 История Кузнецкого металлургического комбината им. В.И. Ленина. М.,
1973. С. 296.
5 История социалистической экономики СССР. Т. 5. С. 399.
6 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 1. Д. 291. Л. 21; ИСК. Т. 3. С. 203.
7 Ивашкин С.С. Указ. статья. С. 144.
155
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Движение по оказанию помощи селу особенно сильно развернулось
с 1944 г. В январе рабочие Саратовского механического завода обратились
ко всем работникам ремонтных заводов и мастерских колхозов страны.
Они призвали развернуть соревнование за увеличение выпуска запчастей
к тракторам и сельхозмашинам1. Обращение нашло живой отклик среди
коллективов промышленных предприятий страны. Партийные, профсо¬
юзные и комсомольские организации проводили массовые воскресники,
декадники по производству запчастей и т.д.
В начале января 1944 г. в Алтайском крае состоялся фронтовой вос¬
кресник по оказанию помощи Алтайскому тракторному заводу в целях
увеличения производства запасных частей. Накануне его было проведено
320 собраний, 140 митингов, 1030 бесед, выпущено 212 боевых листков,
разосланы тысячи обращений, призывов, фронтовых заданий. Воскреснику
были посвящены 2800 экз. газет «Алтайская правда» и «Гудок Алтая». На
заготовку лесоматериалов вышли десятки тысяч рабочих, колхозников, же¬
лезнодорожников, домохозяек. За один день они заготовили 16 450 куб. м
древесины, вывезли 12 840 куб. м леса. Алтайский тракторный завод полу¬
чил дополнительно 809 вагонов древесины. Только по трестам «Алтайлес»
и «Запсиблес» было проведено свыше 20 подобных воскресников. Трудя¬
щиеся г. Рубцовска обязались ежемесячно, начиная с декабря 1943 г. и до
начала полевых работ 1944 г., проводить общегородские воскресники. Вы¬
работанную продукцию и заработанные средства жители города переда¬
вали на премирование рабочих, отличившихся на изготовлении запчастей.
В 1944 г. предприятия Рубцовска дали сельскому хозяйству запчастей на
2,5 млн руб.2
В 1944 г. к изготовлению запчастей для сельского хозяйства были при¬
влечены промышленные предприятия всех наркоматов. В Челябинской
области, например, в выполнении этого задания участвовали 84 завода, ко¬
торые изготовили запчастей на сумму 3,3 млн руб., промышленные пред¬
приятия Молотовской (Пермской) области — на сумму 5,5 млн руб.3 Если
в 1943 г. промышленность Казани произвела для села запчастей на сумму
381 тыс. руб., то в 1944 г. — уже на 4,2 млн4. Предприятия Москвы за годы
1 Нерушимый союз рабочих и крестьян. С. 17.
2 ИСК. Т. 3. С. 204.
3 Идеологическая и организаторская работа КПСС... С. 72.
4 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 8. Д. 141. Л. 54.
156
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
войны передали МТС и колхозам 7080 машин, 500 станков и на 45 млн руб.
запчастей, изготовленных ими сверх нормы1.
На заключительном этапе войны помощь сельскому хозяйству активи¬
зировали отраслевые ЦК профсоюзов промышленности. 15 января 1944 г.
президиум ЦК профсоюза рабочих промышленности вооружения при¬
нял постановление «Об оказании помощи заводами сельскому хозяйству
в проведении сельскохозяйственных работ». Завкомам профсоюза пред¬
лагалось обсудить вопрос о посылке в МТС ремонтных бригад, выявить
потребность МТС в запасных частях и в ремонте техники, завести строгий
учет выполнения работ по изготовлению запчастей, привлекая для этого
рабочих-активистов, помочь МТС организовать собственные ремонтные
мастерские, оказать помощь МТС в подготовке кадров механизаторов,
привлекая в качестве преподавателей заводских специалистов2.
Значительную работу по оказанию помощи сельскому хозяйству про¬
вел ЦК профсоюза рабочих промышленности боеприпасов, который в спе¬
циальном постановлении от 12 февраля 1944 г. обязал все свои областные
и заводские комитеты обеспечить мобилизацию трудовых коллективов на
осуществление этой задачи. Всем завкомам было предложено обсудить
конкретные социалистические обязательства на этот счет и организовать
социалистическое соревнование за досрочное выполнение заданий по
производству запасных частей для тракторов и сельхозмашин3. 28 февра¬
ля 1944 г. ЦК профсоюза рабочих промышленности боеприпасов разослал
в областные комитеты специальный запрос об организации соревнования
по выполнению заданий для сельского хозяйства, а в начале марта все об¬
ластные комитеты представили в ЦК своего профсоюза подробные справ¬
ки по этому вопросу, которые наглядно свидетельствовали о большой ра¬
боте на местах4.
Важное значение имело постановление Секретариата ВЦСПС от
4 апреля 1944 г. «О работе ЦК профсоюза рабочих сельскохозяйственного
машиностроения по контролю за выполнением постановлений правитель¬
ства об изготовлении запасных частей к тракторам и сельскохозяйствен¬
1 Спектор Н., Куликов В. Одна цель двух классов. М., 1967. С. 98.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 7679. Оп. 8.
Д. 262. Л. 12—14.
3 Там же. Ф. 7678. Оп. 7. Д. 196. Л. 5—6.
4 Там же. Л. 1—50.
157
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ным машинам». Секретариат ВЦСПС предложил ЦК профсоюза рабочих
сельскохозяйственного машиностроения развернуть на предприятиях со¬
ответствующую производственно-массовую работу по выполнению плана
производства запчастей, обеспечить разработку практических мероприя¬
тий по увеличению их выпуска. Было решено также заслушивать докла¬
ды отдельных завкомов о проделанной работе. Постановление обязало
ЦК профсоюзов рабочих среднего машиностроения, вооружения, бое¬
припасов, танковой, авиационной, судостроительной, резино-каучуковой
промышленности, электропромышленности и тяжелого машиностроения
заслушивать на президиумах отчеты о ходе выполнения плана по изготов¬
лению запчастей к тракторам и сельхозмашинам и принимать меры, обе¬
спечивающие выполнение и перевыполнение этого важного правитель¬
ственного задания. Впредь ЦК этих профсоюзов были обязаны регулярно
информировать ВЦСПС о ходе работы по выполнению плана изготовления
запчастей к тракторам и сельхозмашинам. В постановлении подчеркива¬
лось, что эта работа должна быть поставлена в центр внимания всей за¬
водской общественности1.
Как и рекомендовалось в постановлении Секретариата ВЦСПС, весной
1944 г. в промышленности СССР развернулось массовое соревнование за
усиление помощи колхозному крестьянству. Его участники проявляли го¬
сударственную заботу о нуждах колхозов. Особенно отличились рабочие
томского завода «Манометр». В 1944 г. они изготовили запчастей для сель¬
скохозяйственной техники на сумму 31,6 тыс. руб. На митинге рабочих
этого коллектива весной 1944 г. была принята следующая резолюция: «Да¬
дим досрочно запасные части и тем самым поможем МТС, совхозам и кол¬
хозам восстановить тракторы и сельскохозяйственные машины. Пусть это
будет достойным подарком трудящихся города колхозному селу. Пусть эта
помощь, так присущая советским людям, будет еще одним ударом по гит¬
леровским извергам»2.
В 1944 г. на Молотовском машиностроительном заводе им. В.И. Ленина
появилась возможность, не снижая производства пушек, частично перейти
на выпуск гражданской продукции. Было решено наладить производство
коленчатых валов для тракторов, из-за отсутствия которых простаивало
много техники в МТС области. Прошли считаные месяцы, и пермские
1 ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 24. Д. 241. Л. 18.
2 Союз созидателей нового общества. С. 193.
158
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
машиностроители отправили на село первую партию коленчатых валов.
А в начале 1945 г. из Москвы был прислан уже официальный заказ на из¬
готовление значительного количества коленчатых валов. Начинание было
одобрено1.
Помощь города селу росла повсеместно, в том числе на освобожден¬
ной территории. Даже коллективы восстанавливаемых промышленных
предприятий Сталинграда, сами испытывавшие невероятные трудности со
строительными материалами, передавали подшефным МТС цемент, кро¬
вельное железо, доски, гвозди и т.п.2
Материально-техническая база сельского хозяйства была за годы во¬
йны ослаблена в целом по стране, а в оккупированных районах почти
полностью уничтожена. Фашистские оккупанты вывозили в Германию
тракторы и другую сельскохозяйственную технику, рабочий скот, а при
отступлении под ударами советских войск, применяя тактику «выжжен¬
ной земли», уничтожали все, что не в состоянии были вывезти. Немного¬
численная уцелевшая техника была, как правило, непригодна к эксплу¬
атации и требовала капитального ремонта3. И в первые месяцы после
освобождения того или иного района колхозники, работники МТС и со¬
вхозов собирали всю уцелевшую технику и пахали землю старыми со¬
хами, копали ее лопатами.
В Орловской области, например, осенью 1943 и весной 1944 г. тысячи
колхозников копали землю под посев зерновых культур лопатами, а в плу¬
ги впрягали уцелевших коров4. В Смоленской области весной 1944 г. было
обработано лопатами 45 тыс. га, в освобожденных районах Калининской
области — 35 тыс. га. В весенних полевых работах 1944 г. в Курской об¬
ласти было использовано 174 тыс. коров, в Полтавской — 90 тыс., в Ки¬
ровоградской — 37 тыс. В Запорожской области в 1944 г. на коровах было
выполнено до 2/5 всех полевых работ, в Сумской — шестая часть5.
Городское население пришло на помощь колхозникам. После осво¬
бождения Ставрополья предприятия направили на уборку урожая около
23 тыс. человек. В Харьковской области весной 1944 г. в полевых работах
1 Слово о Мотовилихе. С. 553—554.
2 Люгиин С.П. Указ. статья. С. 116.
3 Социалистическое сельское хозяйство. 1945. № 3. С. 23; 1946. № 7/8. С. 75.
4 Очерки истории Орловской партийной организации. Тула, 1967. С. 267.
5 История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 10. С. 625.
159
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
участвовало 16 тыс. горожан, в Ворошиловградской — 50 тыс., в Запорож¬
ской — 70 тыс.1
Важное значение имела шефская помощь предприятий промышлен¬
ности и строительства колхозам, МТС и совхозам освобожденных райо¬
нов. Чтобы не допустить стихийности в развертывании шефской помощи
и разумно использовать резервы промышленных предприятий, партийные
и советские органы провели в этом отношении большую организаторскую
работу. Шефы согласовывали обязательства с первичными партийными
и профсоюзными организациями и хозяйственными руководителями. При
этом тщательно учитывались возможности предприятия, состояние сель¬
ского района и установившиеся связи между коллективами. В первую оче¬
редь оказывалась помощь в восстановлении машинно-тракторных стан¬
ций, так как в них сосредоточивалась основная техническая база сельского
хозяйства. Промышленные предприятия без ущерба выполнению военных
заказов изготовляли запасные части к тракторам и сельскохозяйственным
машинам, производили капитальный ремонт сельскохозяйственной техни¬
ки, направляли бригады рабочих в МТС для ремонта сельскохозяйствен¬
ных машин на месте2.
Рабочие многих тульских предприятий сразу же после освобождения
районов области от фашистской оккупации зимой и весной 1942 г. взя¬
ли шефство над восстановлением МТС этих районов. Рабочие Тульского
станколитейного завода взяли шефство над Крапивенской МТС, оружей¬
ного завода — над Дедиловской МТС, Косогорского металлургического —
над Одоевской МТС, Мышегского арматурного — над Алексинской, Ново¬
тульского металлургического комбината — над Кимовской и Епифанской
МТС. Новотульские металлурги из сэкономленного сырья изготовили
для МТС 25 слесарных молотков, несколько тисков, 75 гаечных ключей,
61 слесарное зубило, втулки, различные болты. На весь период ремонта
тракторов они направляли в Епифанскую МТС бригаду слесарей. Наряду
с выполнением заданий по ремонту бригада развернула большую массово-
политическую работу: организовывала соревнование, выпускала боевые
листки, проводила политинформации. Коллектив завода «Тула», шефство¬
вавший над Полтевской МТС Чернского района, сумел в 1942 г. направить
1 Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 42, 98, 100; История социалистической эконо¬
мики СССР. Т. 5. С. 385.
2 История советского рабочего класса. М., 1984. Т. 3. С. 339.
160
«Иди в колхоз».
Советский плакат
Митинг колхозников в поддержку коллективизации
Колхозники Донецкой области. 1930-е гг.
«Против воя кулаков — дружным коллективным фронтом на посев!»
Советский плакат
«Ударная работа обеспечит город хлебом, колхозы машинами».
Советский плакат
Поселок трудопоселенцев
Деревенская изба-читальня
На заготовке картофеля. Урал. 1930-е гг.
Спецпоселенцы на заготовке дров. Урал. 1930-е гг.
Трудовое обучение в школе
В школе одного из спецпоселков Урала
Группа советских военнопленных перед отправкой в тыл
Группа пленных красноармейцев в окруэ/сении немецких солдат
Жители оккупированной советской деревни, мобилизованные немцами
на ремонт моста
Жители Киева, отправляемые на принудительные работы в Германию
Советские военнопленные в концлагере
Советские военнопленные в лагере под открытым небом
Восточные рабочие шахты за обедом в бараке
Прием пищи в лагере военнопленных
Группа советских подневольных рабочих шахты
Остарбайтеры выходят после смены с территории завода в Берлине
Колхозница М. Ф. Шарманова с экипажем именного танка Т-34 «Подарок сыну»
Колхозник А.М. Сарсков передает в дар фронту самолет Ли-2
«Чем крепче тыл — тем крепче фронт!»
Советский плакат
Работники тыла собирают подарки воинам-фронтовикам
Подготовка подарков для отправки бойцам РККА в действующую армию
«Все для фронта! Все для победы!» Советские плакаты
Советские подневольные работники, освобожденные американскими войсками
во Франции
Советские подневольные рабочие со знаками «0$Т» в Германии
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
туда бригаду для восстановления МТС на весь зимний период. В состав
бригады входили старший механик гаража, токарь, два кузнеца и слесарь.
Сельских механизаторов шефы обеспечили различными материалами, сэ¬
кономленными на производстве. Благодаря помощи рабочего класса к на¬
чалу весенне-полевых работ 1942 г. в МТС и совхозах Тульской области
было восстановлено 2377 тракторов. Во время уборки урожая 1942 г. на
предприятиях Тулы в порядке шефства было изготовлено запасных частей
к уборочным машинам на 230 тыс. руб., сделано много деревянных гра¬
блей, брусниц, бабок для отбивки кос, колец для кос, точильных брусков,
кос с крюками и без крюков и т.п. Помощь в возрождении материально-
технической базы сельского хозяйства Тульской области оказывали и ра¬
бочие других областей. Так, горьковские рабочие прислали большое коли¬
чество запасных частей для сельскохозяйственных машин1.
По мере освобождения территории СССР от фашистских захватчиков
разносторонняя помощь рабочего класса в возрождении материально-
технической базы сельского хозяйства принимала все больший размах. Ра¬
бочие московских предприятий в течение 3-х лет (1943—1945) ежегодно
во внеплановом порядке изготовляли и выделяли для МТС Смоленской об¬
ласти более чем на 500 тыс. руб. запасных частей2. В 1944 г. в Москве на¬
считывалось 160 предприятий, осуществлявших шефство над МТС осво¬
божденных районов3.
С августа 1943 г. челябинские рабочие взяли постоянное шефство над
восстановлением МТС и МТМ Курской области. Зачинателем этого движе¬
ния был коллектив завода им. Калющенко, выпускавший до войны сельско¬
хозяйственные машины. Челябинский обком партии одобрил эту инициа¬
тиву. Движение за оказание помощи в восстановлении сельского хозяйства
в Курской области быстро распространилось по всей области. Уже в сен¬
тябре 1943 г. рабочие Южного Урала направили в Курскую область 60 ва¬
гонов с оборудованием для МТС и МТМ. Всего с августа 1943 по апрель
1944 г. было направлено 600 вагонов. Одних только станков челябинцы
прислали для МТС и МТМ Курской области 300 шт. Такая значительная
1 Плотников А.П. Всенародная помощь колхозникам Тульской области в лик¬
видации ими последствий временной фашистской оккупации // Учен. зап. / Моск.
обл. пед. ин-т им. Н.К. Крупской. 1964. Т. 135. Вып. 8. С. 257—258; Очерки истории
Тульской организации КПСС. Тула, 1967. С. 463—464.
2 Смоленщина в дни войны и в дни восстановления. Смоленск, 1946. С. 51.
3 Филимонова Г.С. Указ. статья. С. 98.
161
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
помощь челябинских рабочих в восстановлении материально-технической
базы сельского хозяйства Курской области специально отмечалась в одном
из постановлений Комитета по восстановлению хозяйства в районах, осво¬
божденных от немецкой оккупации, при СНК СССР1.
В 1944 г. коллективы предприятий Сталинграда шефствовали над
38 МТС области. В 1944—1945 гг. предприятия и строительные организа¬
ции Сталинграда, сами испытывая невероятные трудности со строитель¬
ными материалами, тем не менее передавали подшефным МТС цемент,
кровельное железо, доски, гвозди и т.п. Рабочие тракторного завода по¬
могли построить для Городищенской МТС все хозяйственные постройки,
а для Лебяжинской и Солодчинской МТС — электростанции2.
Рабочие, инженеры, техники, служащие, парткомы и профкомы пред¬
приятий индустрии изыскивали все возможные ресурсы, чтобы оказать
действенную помощь в восстановлении сельского хозяйства освобожден¬
ных районов и подготовке новых кадров сельских механизаторов. Заводы
оборонной промышленности в 1944 г. смогли выделить МТС освобожден¬
ных районов 3 тыс., а предприятия Наркомата военно-морского флота —
300 гусеничных тракторов. Это была, как правило, хорошая, исправная
техника, которая сразу же включалась в полевые работы3.
В районах, подвергавшихся фашистской оккупации, заводам трак¬
торного и сельскохозяйственного машиностроения был нанесен колос¬
сальный ущерб. Практически их заново пришлось восстанавливать. Эта
работа нередко велась методом народной стройки, когда, помимо строи¬
тельных организаций, в ней активно участвовали и крестьяне. Например,
в Ростовской области для восстановления завода «Ростсельмаш» каждый
колхоз выделил своих посланцев. Если в 1944 г. коллектив «Ростсельма¬
ша» выпустил запчастей к сельхозмашинам на 2,5 млн руб., то в 1945 г. —
уже на 5 млн руб.4
Возрождался из руин Сталинградский тракторный завод. 17 июля
1944 г., в день 14-летия завода, с его восстановленного конвейера со¬
шел первый опытный трактор. К февралю 1945 г. завод выпустил уже
1 Филимонова Г.С. Указ. статья. С. 96—97.
2 Люшин С.П. Указ. статья. С. 116.
3 История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 10. С. 624.
4 Борьба партии и рабочего класса за восстановление и развитие народного
хозяйства СССР. 1943—1950. М, 1978. С. 205—207.
162
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
500 тракторов. На это потребовалось немногим более 7 месяцев. На вы¬
пуск следующих 500 тракторов было затрачено только 2 месяца. 9 апреля
1945 г. с конвейера Сталинградского тракторного завода сошел тысячный
трактор1.
Советское руководство наметило меры для восстановления и расшире¬
ния базы сельскохозяйственного машиностроения. 18 марта 1943 г. было
принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по вос¬
становлению производства сельскохозяйственных машин и орудий». В нем
определялись конкретные задания на 1943 г. по производству основных
сельскохозяйственных машин и орудий, в том числе: плугов тракторных —
3 тыс. шт., сеялок тракторных — 2 тыс., плугов конных — 35 тыс., сеялок
конных — 6 тыс., комбайнов — 300, жаток конных — 7 тыс. шт.2
18 февраля 1944 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление
«О строительстве тракторных заводов и развитии производственных мощ¬
ностей по выпуску тракторов для сельского хозяйства», в котором стави¬
лась задача произвести в 1944 г. 5,5 тыс. тракторов и довести их производ¬
ство в 1945 г. до 27 тыс.3
Начался перевод мощностей ряда сельскохозяйственных предприятий
с выпуска военной на выпуск гражданской продукции, увеличили выпуск
тракторов Алтайский и Владимирский тракторные заводы, вступившие
в строй. 19 декабря 1943 г. Алтайский тракторный завод выпустил тысяч¬
ный трактор, а в 1944 г. он увеличил выпуск тракторов и другой продук¬
ции более чем вдвое4. В конце 1944 г. началось производство тракторов на
Липецком тракторном заводе. В апреле 1945 г. была сдана в эксплуатацию
первая очередь Красноярского комбайнового завода5.
Все это сыграло свою роль в том, что в условиях продолжающейся
войны материально-техническая база сельского хозяйства освобожден¬
1 Первенец советского тракторостроения: История Волгоградского двух орде¬
нов Ленина, орденов Отечественной войны I степени и Трудового Красного Знаме¬
ни тракторного завода им. Ф.Э. Дзержинского. Волгоград, 1980. С. 162—163.
2 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. С. 115.
3 Там же. С. 183—184.
4 Пустынников И.А., Севастьянов K.P. Ордена Ленина Алтайский трактор¬
ный: Очерк истории Алтайского тракторного завода им. М.И. Калинина. Барнаул,
1978. С. 57—60.
5 Экономическая жизнь СССР. 1917—1965: Хроника событий и фактов. М.,
1967. Кн. 1. С. 377, 384.
163
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ных районов начала восстанавливаться. С 1943 по 1945 г. машинострои¬
тели страны направили сельскому хозяйству Смоленщины 766 тракто¬
ров и 4 тыс. других сельскохозяйственных машин1. Если в августе 1943 г.
в Орловской области технической базы сельского хозяйства как таковой
практически не существовало, то к концу войны по сравнению с 1940 г.
уже имелось плугов — 33, сеялок — 22, жаток — 32, веялок и сортиро¬
вок — 27 %. Из существовавших до войны на Орловщине 90 МТС было
восстановлено 782. К началу весеннего сева 1944 г. были восстановлены
все МТС Краснодарского и Ставропольского краев3. Восстанавливалась
материально-техническая база сельского хозяйства и других освобожден¬
ных областей Российской Федерации, Украины, Белоруссии, Молдавии
и других республик.
Принимались меры по развитию сельской электрификации. До войны
удельный вес потребления электричества на селе в общем электроэнер¬
гетическом балансе страны был невысок — 1,1 %. В 1943—1945 гг. он
снизился до 0,8—0,9 %4. Но и во время войны развитие сельской элек¬
трификации полностью не останавливалось. За 1941—1944 гг. было
электрифицировано 584 МТС, МТМ и ремонтных завода. В 1941 г.
было построено 48 сельских гидроэлектростанций, в 1942 г. — 25 ги-
дро- и 95 тепловых электростанций, в 1943 г. — соответственно 44 и 155,
в 1944 г. — 56 и 182. 8 февраля 1945 г. СНК СССР принял постановление
«О развитии сельской электрификации». Оно предусматривало не толь¬
ко строительство малых колхозных и межколхозных электростанций, но
и присоединение части колхозов к районной, заводской и коммунальной
электросети. Государство выделило соответствующие средства и матери¬
алы, но само строительство выполнялось силами колхозов и заинтересо¬
ванных организаций. Только путем мобилизации внутренних возможно¬
стей республик и областей сельское хозяйство получило 690 генераторов,
1700 электромоторов, 394 гидротурбины, около 3 тыс. м провода. Число
электрифицированных колхозов за один 1945 год увеличилось почти на¬
половину, а МТС — примерно на треть5.
1 Очерки истории Смоленской организации КПСС. М., 1970. С. 360.
2 Очерки истории Орловской партийной организации. С. 270.
3 История Второй мировой войны. Т. 8. С. 377.
4 Кравченко Г.С. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны.
1941—1945 гг. М, 1970. С. 254.
5 ИСК. Т. 3. С. 323.
164
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Городские предприятия оказывали существенную помощь в осущест¬
влении электрификации сельского хозяйства на заключительном этапе
войны. Рабочие Сталинградского тракторного завода в 1944—1945 гг. по¬
могли построить электростанции в подшефных Лебяжинской и Солодчин-
ской МТС1. Подобную же помощь в электрификации сельского хозяйства
оказывали и коллективы ряда других предприятий страны. В Ленинграде
в начале 1945 г. с ценным почином выступили коллективы Металлического
завода и «Электросилы», взявшие обязательство изготовить турбины и ге¬
нераторы для сельских электростанций Ленинградской области2. Всего за
годы войны в изготовлении оборудования и деталей для сельских электро¬
станций участвовало свыше 800 промышленных предприятий страны3.
К концу войны предприятия химической промышленности увеличили
производство минеральных удобрений, а заводы нефтеперерабатывающей
промышленности производили в 1944—1945 гг. горючего для сельского
хозяйства немногим меньше довоенного4. Но главным в оказании помо¬
щи города селу являлись производство и поставки тракторов, комбайнов
и других сельскохозяйственных машин. В первые годы войны город не мог
оказать деревне сколько-нибудь существенной помощи, так как все произ¬
водственные мощности заводов были использованы для выпуска боевой
техники, оружия и боеприпасов. По мере изгнания немецко-фашистских
захватчиков и восстановления тракторного и сельскохозяйственного ма¬
шиностроения увеличивались поставки техники в деревню.
Необходимо отметить также большую помощь предприятий промыш¬
ленности и строительства крестьянству освобожденных районов в про¬
изводственном и культурно-бытовом строительстве. Так, в Клетнянском
районе Брянской области при помощи промышленных и строительных
рабочих было выстроено 578 общественных животноводческих постро¬
ек, 2600 домов колхозников и рабочих совхозов5. Рабочие лесной и дере¬
вообрабатывающей промышленности направили 1,8 млн куб м леса для
восстановления сожженных деревень Смоленской области6. Такая помощь
оказывалась повсеместно. Благодаря этому уже к началу 1944 г. в сельской
1 Люшин С.П. Указ. статья. С. 116.
2 ЕжовВ.А. Указ. соч. С. 99.
3 Ивашкин С.С. Указ. статья. С. 143.
4 История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 10. С. 610.
5 Очерки истории Брянской организации КПСС. Тула, 1968. С. 278.
6 Очерки истории Смоленской организации КПСС. С. 360.
165
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
местности освобожденных районов было капитально отремонтировано
и вновь построено более 226 тыс. домов, куда переселилось из землянок
свыше 1153 тыс. человек1.
И теперь мы возвращаемся к поставленному в начале статьи вопросу:
существовал ли союз рабочего класса и крестьянства в реальности или же
являлся целиком надуманным идеологическим штампом советской про¬
паганды? Ответ однозначен: этот союз в реальности существовал. Более
того, в горниле суровых испытаний Великой Отечественной войны он еще
больше упрочился. Рабочие и крестьяне в совместной напряженной борьбе
на фронте и в тылу представляли собой единое целое, такую силу, которая
стала для врага непреодолимой.
1 Правда. 1944. 5 февр.
Глава седьмая
ФАЛЬШИВЫЙ ДОКУМЕНТ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОВОКАЦИЯ
(о так называемом приказе Л.П. Берии и Г.К. Жукова
от 22 июня 1944 г. о выселении жившего в оккупации
украинского населения)
В феврале — марте 1992 г. на Украине наблюдался всплеск антироссий-
ских настроений, что являлось следствием публикации совместного при¬
каза НКВД СССР и Наркомата обороны СССР от 22 июня 1944 г. за под¬
писями Л.П. Берии и Г.К. Жукова о выселении в отдаленные районы СССР
всех украинцев, проживавших под немецкой оккупацией. Это было нечто
вроде сенсации. Украинский историк В.И. Марочкин обнаружил этот при¬
каз в киевском Центральном государственном архиве общественных ор¬
ганизаций Украины (ЦГАООУ) и опубликовал его в газете «Литературная
Украина»1.
Независимо от того, какие цели преследовал сам автор, публикация по¬
добного рода объективно являлась политической провокацией, призван¬
ной осложнить и ухудшить российско-украинские отношения. Указанная
публикация в «Литературной Украине» была снабжена редакционным
послесловием, в котором напоминалось: Н.С. Хрущев в своем секретном
докладе XX съезду КПСС (1956 г.) говорил, что украинцев не депортиро¬
вали только потому, что их было очень много и что некуда уже было их
выселять. Неудивительно, что в украинском парламенте эта публикация
произвела тогда ошеломляющий антироссийский эффект.
1 Марочкин В. «Выслать в отдаленные края Союза ССР всех украинцев...» //
Литературная Украина. 1992. 27 февр.
167
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Опровержение этой псевдосенсации последовало довольно оперативно.
Уже весной 1992 г. в «Военно-историческом журнале» появляется статья
полковника Е.Н. Москаля «Сеятели вражды», где названный «документ»
воспроизведен факсимильно и полностью1. Выяснилось, что ни по линии
НКО, ни по линии НКВД/НКГБ ведомственные приказы № 0078/42 от
22 июня 1944 г., согласно справкам из Центрального архива Министерства
обороны (ЦАМО) и из Центрального архива Министерства безопасности
РФ (ЦА МБРФ, позднее — ЦА ФСБ РФ), не значатся. Приказ № 0078 по
НКВД за 1944 г. датирован 26 января, подписан зам. наркома С.Н. Кругло¬
вым и посвящен организации лагерей для немецких военнопленных в го¬
родах Нежин и Полтава и на станции Згуровка.
Одних этих фактов вполне достаточно для заключения, что мы имеем
дело со сфальсифицированной фальшивкой. В дополнение к ним Е.Н. Мо¬
скаль приводит еще примеры грубейших ошибок фальсификаторов: так,
упомянутых в тексте «приказа» особых отделов в 1944 г. попросту не
было (их функции были переняты созданными 19 апреля 1943 г. органами
СМЕРШ). В составе войск НКВД дивизий с обозначением «карательные»
не существовало.
Но самое интересное заключается в следующем: приказа не оказалось
и в киевском ЦГАООУ, на который ссылался В.И. Марочкин. Там хра¬
нится вовсе не приказ, а немецкая пропагандистская листовка. Документ
в действительности заканчивается так: «УКРАИНЦЫ! Этот приказ нахо¬
дится в руках Германского Верховного Командования». В своей публика¬
ции в «Литературной Украине» В.И. Марочкин эту концовку документа,
в корне меняющую суть дела, не привел, пойдя тем самым на прямую
умышленную фальсификацию. И это еще не все: архивное дело № 997
в ЦГАООУ, к которому относится этот «приказ Берии и Жукова», озаглав¬
лено так: «Листовки, журнал “Вестник немецко-фашистского и украин¬
ского националистического Харькова”». Стало совершенно ясно, что этот
«документ» сочинен в недрах немецко-фашистских пропагандистских
или разведывательных служб.
Ниже мы приводим полный текст «совместного приказа НКВД и НКО»,
являющегося в действительности немецко-фашистской пропагандистской
листовкой:
1 Москаль Е.Н. Сеятели вражды: По поводу одной провокации «Литературной
Украины» // Военно-исторический журнал. 1992. № 4—5. С. 38—40.
168
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
«ПРИКАЗ НКВД СССР И НКО СССР № 0078/42
О ДЕПОРТАЦИИ В ОТДАЛЕННЫЕ РАЙОНЫ ВСЕХ УКРАИНЦЕВ,
ПРОЖИВАВШИХ ПОД ОККУПАЦИЕЙ
22 июня 1944 г.
Совершенно секретно
ПРИКАЗ № 0078/42
г. Москва
По Народному Комиссариату Внутренних Дел СОЮЗА ССР
и Народному Комиссариату Обороны Союза ССР
1
Агентурной разведкой установлено:
За последнее время на Украине, особенно в Киевской, Полтавской,
Винницкой, Ровенской и других областях, наблюдается явно враждебное
настроение украинского населения против Красной Армии и местных ор¬
ганов Советской власти. В отдельных районах, областях украинское на¬
селение враждебно сопротивляется выполнять мероприятия партии и пра¬
вительства по восстановлению колхозов и сдаче хлеба для нужд Красной
Армии. Оно, для того чтобы сорвать колхозное строительство, хищнически
убивает скот. Чтобы сорвать снабжение продовольствием Красной Армии,
хлеб закапывает в ямы. Во многих районах враждебные украинские эле¬
менты, преимущественно из лиц, укрывающихся от мобилизации в Крас¬
ную Армию, организовывали в лесах “зеленые” банды, которые не только
взрывают воинские эшелоны, но и нападают на небольшие воинские ча¬
сти, а также убивают местных представителей власти. Отдельные красно¬
армейцы и командиры, попав под влияние полуфашистского украинского
населения и мобилизованных красноармейцев из освобожденных областей
Украины, стали разлагаться и переходить на сторону врага. Из вышеизло¬
женного видно, что украинское население стало на путь явного саботажа
Красной Армии и Советской власти и стремится к возврату немецких ок¬
купантов. Поэтому, в целях ликвидации и контроля над мобилизованными
красноармейцами и командирами освобожденных областей Украины,
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Выслать в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживав¬
ших под властью немецких оккупантов.
169
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
2. Выселение производить:
а) В первую очередь украинцев, которые работали и служили у нем¬
цев;
б) Во вторую очередь выслать всех остальных украинцев, которые зна¬
комы с жизнью во время немецкой оккупации;
в) Выселение начать после того, как будет собран урожай и сдан госу¬
дарству для нужд Красной Армии;
г) Выселение производить только ночью и внезапно, чтобы не дать
скрыться одним и не дать знать членам его семьи, которые находятся в
Красной Армии.
3. Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей
установить следующий контроль:
а) Завести в особых отделах специальные дела на каждого;
б) Все письма проверять не через цензуру, а через особ[ый] отдел;
в) Прикрепить одного секретного сотрудника на 5 человек командиров
и кр[асноармей]цев.
4. Для борьбы с антисоветскими бандами перебросить 12 и 25 кара¬
тельные дивизии НКВД.
Приказ объявить до командира полка включительно.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР БЕРИЯ
Зам. народного комиссара обороны Союза ССР
маршал Советского Союза ЖУКОВ
Верно: Начальник 4-го Отделения полковник (ФЕОДОРОВ)
УКРАИНЦЫ!
Этот приказ находится в руках Германского Верховного Командования»1.
В марте 1992 г. «Литературная Украина» под рубрикой «Возвращаясь
к напечатанному» опубликовала письмо директора ЦГАООУ Р.Я. Пирога,
вносящее ясность в вопрос об источнике приказа и дезавуирующее публи¬
кацию В.И. Марочкина. Но даже после этого редколлегия «Литературной
Украины» сочла необходимым от себя заметить, что, учитывая «сталин¬
ский геноцид», существование такого документа все-таки возможно.
1 Центральный государственный архив общественных организаций Украины
(ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 70. Д. 997. Л. 91. Немецкая листовка.
170
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Так что не приходится удивляться тому, что письмо Р.Я. Пирога не оста¬
новило «триумфального шествия» фальшивки по Украине. Ее перепечаты¬
вали газеты «Вече» (печатный орган житомирской организации «Руха»),
«Вестник Переяславщины» и др. 18 марта 1992 г. поэт и один из руко¬
водителей «Руха» Иван Драч сослался на фальшивый приказ в полемике
с российским писателем Борисом Можаевым.
Докатилась волна публикаций этого «документа» и до России. Фаль¬
шивка в виде подлинного документа была помещена С.У. Алиевой в под¬
готовленное ею трехтомное издание, посвященное национальным репрес¬
сиям в СССР и опубликованное в 1993 г.1 При этом вся аргументация,
содержавшаяся в ранее опубликованной статье Е.Н. Москаля в «Военно¬
историческом журнале», была попросту проигнорирована.
На состоявшейся 28 марта 2001 г. в обществе «Мемориал» (М. Карет¬
ный, 12) презентации монографии П.М. Поляна «Не по своей воле...: Исто¬
рия и география принудительных миграций в СССР» (М., 2001) выступила
также и С.У. Алиева. Из ее выступления стало ясно, что она по-прежнему
считает подлинным приказ НКВД и НКО от 22 июня 1944 г. о выселении
украинского населения, находившегося под немецкой оккупацией. Но ее
никто не поддержал. Слишком очевидны признаки, говорящие о том, что
этот приказ — фальшивка.
Случай с С.У. Алиевой — это нонсенс. В целом же не только в истори¬
ческой науке, но и в публицистике, в журналистской среде, среди обще¬
ственных деятелей, включая руководителей и активистов «Мемориала»,
сложилась довольно единодушная оценка этого «документа» как фаль¬
шивки, состряпанной немецко-фашистскими пропагандистскими или раз¬
ведывательными службами.
Помимо Е.Н. Москаля анализом этого «приказа НКВД и НКО» зани¬
мался и ряд других специалистов. В.А. Козлов и O.K. Локтева, отклик¬
нувшиеся на разразившийся скандал в первой из серии своих статей
«“Архивная революция” в России (1991—1996)», указали и на другие
«просчеты» фальсификаторов. Так, двойной номер совершенно секрет¬
ного приказа должен был иметь два нуля перед обеими составляющими:
0078/0042, а не 0078/422. Специалисты по истории сталинских депорта¬
1 Так это было: Национальные репрессии в СССР. 1919—1952 годы. Худож.-
док. сборник / Сост. С.У. Алиева. М., 1993. Т. 3. С. 140—141.
2 Козлов В.А., Локтева O.K. «Архивная революция» в России (1991—1996) //
Свободная мысль. 1997. № 1. С. 118—119.
171
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ций H.JI. Поболь и П.М. Полян детально проанализировали этот «при¬
каз» и полемику вокруг него и выразили свое полное согласие с выводами
Е.Н. Москаля, В.А. Козлова и O.K. Локтевой о его фальсифицированном
происхождении1.
Многих исследователей сбивает с толку правдоподобие содержания
«приказа Берии и Жукова», но при внимательном изучении получается,
что это не так. Мы лично знакомы с текстами десятков приказов тако¬
го рода (настоящих), и «приказ Берии и Жукова» выбивается из общего
ряда из-за наличия в нем текстуальных и смысловых странностей и не¬
суразностей. Первая — отсутствие фамилий ответственных за операцию.
Берия не мог поручить осуществление столь важной акции неизвестно
кому (во всех подписанных им приказах обязательно указывались фами¬
лии ответственных). Чтобы не быть голословным, приведем один при¬
мер. В приказе НКВД СССР и НКГБ СССР № 00419/00137 за подписями
Берии и Меркулова от 13 апреля 1944 г. «О мероприятиях по очистке
территории Крымской АССР от антисоветских элементов» четко сказано:
«Выполнение настоящего приказа возложить на зам. наркома государ¬
ственной безопасности СССР тов. КОБУЛОВА, зам. наркома внутрен¬
них дел СССР тов. СЕРОВА, наркома внутренних дел Крымской АССР
тов. СЕРГИЕНКО и наркома государственной безопасности Крымской
АССР тов. ФОКИНА»2. Повторяем, фамилии и должности ответствен¬
ных обязательно присутствуют во всех приказах, которые подписывал
Л.П. Берия, что недоучли немецко-фашистские сочинители «совместного
приказа НКВД и НКО».
Еще одна странность — двухчленная градация жившего в оккупа¬
ции украинского населения: 1) украинцы, которые работали и служили
у немцев; 2) все остальные украинцы, которые знакомы с жизнью во вре¬
мя немецкой оккупации. Во всех известных нам инструкциях, которыми
пользовались органы НКВД, НКГБ и СМЕРШ в работе с бывшим оккупи¬
рованным населением, такой градации не было. Там она была более диф¬
ференцированной и не объединяла всех подряд (от бургомистра до дворни¬
ка) под одной рубрикой работавших и служивших у немцев. Причем даже
пособники оккупантов четко дифференцировались: первый, верхний, слой
1 Сталинские депортации. 1928—1953 / Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян. М.,
2005. С. 781—782, 787—788.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9401. Оп. 2.
Д. 761. Л. 41—42.
172
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
составляли бургомистры, крупные чиновники оккупационной администра¬
ции, руководящий состав органов полиции, пропаганды и т.п.; далее следо¬
вал слой пониже, состоявший преимущественно из рядовых полицейских
и деревенских старост. Собственно, в основном только представители этих
двух «слоев» подлежали аресту и ведению следствия. Подавляющее же
большинство бывшего оккупированного населения, включая работавших
при немцах простыми рабочими на заводах, фабриках, шахтах и т.п., не
подпадало под репрессирование ни в какой форме (ни в форме ареста, ни
в форме высылки, ни в какой-то иной форме).
В «приказе НКВД и НКО» дается указание выслать «всех украинцев,
проживавших под властью немецких оккупантов». А где оговорка относи¬
тельно украинцев — активных участников партизанского движения и бое¬
вого подполья? Или их тоже решили выслать? Последнее — более чем не¬
вероятно.
Отдельные пассажи в фальшивке просто смехотворны. «Приказ» вы¬
ходит в конце июня, а осуществление операции планируется после сбора
урожая, т.е. не ранее конца сентября (разница в три месяца). Планируемая
акция относится к категории строжайшей государственной тайны, и о ней
должен знать чрезвычайно ограниченный круг лиц. А что же мы наблюда¬
ем? Оказывается, с «приказом» знакомится относительно широкий круг
лиц (до командира полка включительно) — и это за три месяца до нача¬
ла операции! В такой ситуации утечка информации и расползание слухов
о предстоящем выселении были бы неизбежны. И о какой же тут секрет¬
ности и внезапности можно говорить? Невозможно представить, чтобы Бе¬
рия, хорошо разбиравшийся в подобного рода делах, мог подписать такой
откровенно глупый приказ.
Массовой депортации украинского народа на основании так называе¬
мого «приказа НКВД и НКО» от 22 июня 1944 г. в реальности не было.
Этот факт неоспоримый — и его бессмысленно отрицать. Однако в науке
и публицистике имеют место сомнения такого рода: приказ, возможно,
существовал, но не был выполнен, так как «украинцев слишком много»,
«их некуда выслать» и т.п. Еще более распространены предположения,
что, вероятно, приказа и не было, но имели место соответствующие на¬
мерения. Тем более что Н.С. Хрущев не упоминал никакого приказа или
постановления, а говорил именно о намерениях И.В. Сталина. И здесь не¬
лишне задаться вопросом: а насколько основательно данное свидетельство
Н.С. Хрущева?
173
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Рассмотрим подробнее соответствующее заявление Н.С. Хрущева на
XX съезде КПСС. В том месте своего доклада, где говорилось о выселе¬
нии карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев (он назвал не
все депортированные народы; в частности, не упомянул крымских татар),
далее Н.С. Хрущев сказал: «Украинцы избежали этой участи потому, что
их слишком много и некуда было выслать. А то он бы и их выселил»1.
Он — это, естественно, Сталин. Конечно, заявления высших партийных
и государственных руководителей являются важным историческим источ¬
ником. Но доверяться им безоглядно нельзя. Из указанной цитаты в до¬
кладе Хрущева на XX съезде совершенно непонятно, высказывал ли Ста¬
лин когда-либо такую «идею» или же это является приписываемым ему,
Сталину, домыслом. Последнее весьма вероятно, учитывая имевшуюся
у Хрущева склонность к импровизации. Во всяком случае, историческая
наука на данный момент не располагает никакими документами, которые
подтвердили бы правдивость выдвинутого Хрущевым обвинения в адрес
Сталина (именно в отношении украинцев).
Такое важное решение, как выселение многомиллионного украин¬
ского народа, не могло приниматься не только на уровне НКВД и НКО,
но даже Президиума Верховного Совета СССР и Совета народных ко¬
миссаров СССР. На этот счет обязательно должно было быть политиче¬
ское решение Политбюро ЦК ВКП(б) или Государственного Комитета
Обороны (ГКО), являвшегося в период войны высшим органом власти
в стране (и обязательно за подписью самого Сталина). Мы можем кон¬
статировать со всей определенностью, что политических решений такого
рода по рассматриваемому нами вопросу на уровне Политбюро и ГКО не
существовало.
За последние два десятилетия в научный оборот введено множество ра¬
нее засекреченных документов, касающихся деятельности и ГКО, и выс¬
ших партийных органов. Но в них нет даже намека на то, что в Политбюро
или ГКО когда-либо ставился и обсуждался вопрос о выселении бывшего
в оккупации украинского населения. Полное отсутствие подтверждающих
документов — это фактор настораживающий, ставящий под серьезное со¬
мнение достоверность заявления Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС от¬
носительно украинцев.
1 О культе личности и его последствиях: Доклад Первого секретаря ЦК КПСС
тов. Хрущева Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза.
25 февраля 1956 года // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 152.
174
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Настораживает и тот факт, что другие лица из бывшего сталинского
окружения (В.М. Молотов, Г.М. Маленков, К.Е. Ворошилов, Л.М. Ка¬
ганович, А.И. Микоян и др.) никогда и словом не обмолвились в под¬
тверждение хрущевской версии сталинских намерений в отношении
украинского народа. Сам же Н.С. Хрущев, сделав это сенсационное за¬
явление (не совсем конкретное и бездоказательное) на XX съезде КПСС,
в дальнейшем старался не возвращаться к этому вопросу и никак его не
комментировать.
В свете всего вышеизложенного, существование сталинского намере¬
ния депортировать украинский народ невозможно признать историческим
фактом. Приходится отнести это к категории исторических мифов.
В известных нам политдонесениях за 1943—1944 гг. из Украинской
ССР поведение и настроения украинского населения, бывшего ранее в ок¬
купации, в целом характеризуются как достаточно патриотические. Име¬
ли место факты, когда украинские крестьяне, ранее прятавшие от немцев
зерно и другую сельскохозяйственную продукцию в различных тайниках,
теперь, с приходом Красной Армии, извлекали эти продукты из тайников
и добровольно передавали их в Фонд обороны Родины.
Из смысла этих документов (подлинных) вытекало, что основная мас¬
са украинского населения вполне лояльно и с пониманием относилась
к мобилизационным, хлебозаготовительным и другим мероприятиям со¬
ветских властей. Саботаж же этих мероприятий обычно приписывался
«отдельным антисоветским элементам», а отнюдь не всему украинскому
населению. В свете этого присутствующий в «совместном приказе НКВД
и НКО» тезис о том, что «украинское население стало на путь явного сабо¬
тажа Красной Армии и Советской власти и стремится к возврату немецких
оккупантов» находится в вопиющем противоречии с выводами, содержа¬
щимися в политдонесениях о настроениях населения.
В подлинном документе не могло быть утверждения, что украинское
население «стремится к возврату немецких оккупантов». Здесь авторы
фальшивки явно перестарались, стремясь выдать желаемое за действи¬
тельное. На самом деле в 1943—1944 гг. на освобожденных территориях
Украины резко превалировали удовлетворение и радость по поводу того,
что немецких захватчиков удалось изгнать, но существовало опасение
(особенно в прифронтовой полосе), что немецкие войска могут вернуться.
Однако по мере продвижения Красной Армии на Запад эти опасения по¬
степенно рассеивались.
175
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
В бытность свою под немецкой оккупацией среди некоторой части
украинского населения были распространены пессимистические настрое¬
ния, выражавшиеся в том, что, мол, немецких захватчиков невозможно из¬
гнать, поскольку они, немцы, якобы «непобедимые». Теперь же даже эти
«пессимисты» воспрянули духом и давали восхищенные эпитеты в адрес
Красной Армии, громящей «непобедимую» немецкую армию и заставляю¬
щей ее отступать в западном направлении.
Составители фальшивки имели весьма смутное представление о вы¬
работанных в органах НКВД, НКГБ и СМЕРШ принципах решения судь¬
бы военнослужащих, являвшихся членами семей выселяемых. Из текста
«приказа» вытекает, что таковые по-прежнему должны были воевать в ря¬
дах действующей армии, но под усиленным контролем «особых отделов»
(как уже отмечалось, к тому времени не существовавших). Однако на прак¬
тике дело обстояло совсем иначе. Когда были выселены калмыки, карача¬
евцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары, то военнослужащие
соответствующих национальностей увольнялись из армии (исключение
делалось только в отношении части старших офицеров) и направлялись
к своим семьям в места высылки; у них изымались военные билеты (их за¬
меняли справки), им запрещалось ношение погон, огнестрельного и холод¬
ного оружия.
Грубый промах составители этого «документа» допустили в названии
должности Г.К. Жукова, обозначив ее как «зам. народного комиссара обо¬
роны Союза ССР». В действительности с августа 1942 г. его должность
официально звучала так: первый заместитель народного комиссара обо¬
роны Союза ССР — и прилагательное «первый» в подлинных документах
всегда присутствует! Отсутствие же указанного прилагательного служит
дополнительной веской уликой, изобличающей рассматриваемый нами так
называемый «совместный приказ НКВД и НКО» как безусловно фальши¬
вый документ.
В марте — мае 1944 г. Г.К. Жуков, сохраняя должности первого заме¬
стителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного Главнокоман¬
дующего, командовал также войсками 1-го Украинского фронта. К этому
времени относятся известные нам документы, подписанные Жуковым
и касавшиеся украинского населения. Так, в апреле 1944 г. по решению во¬
енного совета 1-го Украинского фронта колхозам, совхозам и крестьянам-
единоличникам Каменец-Подольской области, испытывавшим острейший
дефицит семенного зерна, было выдано для посева 1000 тонн зерна яро¬
176
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
вых культур из трофейных запасов, а также 455 тонн крайне дефицитного
горючего1. Личный состав ряда подразделений фронта непосредственно
участвовал в посевных работах. Более того, тогда же, весной 1944 г., в спе¬
циальном постановлении военного совета 1-го Украинского фронта, подпи¬
санном Г.К. Жуковым, было сказано: «Военный совет фронта считает, что
это задание не исчерпывает всех возможностей частей и подразделений по
оказанию помощи совхозам и колхозам и единоличным крестьянским хо¬
зяйствам в проведении весеннего сева, и обязывает военные советы армий
и политические отделы изыскать другие источники дополнительной помо¬
щи местным органам власти в проведении весеннего сева»2.
Как видим, не о выселении украинского населения подписывал в 1944 г.
приказы Г.К. Жуков. За его подписью выходили совсем другие приказы —
об оказании помощи украинским крестьянам со стороны подчиненных ему
частей Красной Армии в возрождении хозяйственной жизни на их родной
земле.
1 Советская Украина в годы Великой Отечественной войны. 1941—1945: До¬
кументы и материалы. Киев, 1980. Т. 3. С. 74.
2 Там же. С. 74—75; История советского крестьянства. Т. 3. Крестьянство нака¬
нуне и в годы Великой Отечественной войны. 1938—1945 / Редколлегия: М.А. Выл-
цан (отв. ред.) и др. М., 1987. С. 341.
Глава восьмая
«СТАТИСТИЧЕСКИЙ ЛАБИРИНТ» К ВОПРОСУ ОБ ОБЩЕЙ
ЧИСЛЕННОСТИ СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
И МАСШТАБАХ ИХ СМЕРТНОСТИ
Различным аспектам истории Великой Отечественной войны посвя¬
щена обширнейшая литература. И тем не менее есть вопросы, по кото¬
рым далеко не все ясно. К таковым относится и поднятая нами проблема.
Имеются публикации, непосредственно посвященные истории советских
военнопленных1, но вопрос об их общей численности и масштабах смерт¬
ности остается открытым. На этот счет в литературе и публицистике и по
сей день бытуют самые разнообразные оценки. Имеет место неприемле¬
мая в науке практика, когда прямые показания исторических источников
игнорируются, а взамен них преподносятся собственные домыслы и со¬
мнительные «расчеты».
Мы не претендуем на изучение проблемы плена в широком смысле.
Нас интересует только статистика (общая численность советских военно¬
пленных и масштабы их смертности). И разобраться в этом мы намерены
посредством максимального приближения к показаниям (подчас спорным
и противоречивым) известных к настоящему времени исторической науке
документальных источников. Имеющиеся в литературе интуитивные оцен¬
ки нами не брались в расчет, а использовались только величины (цифры),
которые подкреплены ссылками на документы.
1 Датнер Ш. Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении во¬
еннопленных / Пер. с польск. М., 1963; Назаревич Р. Советские военнопленные в
Польше в годы Второй мировой войны и помощь им со стороны польского населе¬
ния // Вопросы истории. 1989. № 3; Семиряга М.К Судьбы советских военноплен¬
ных // Вопросы истории. 1995. № 4; и др.
178
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Сам факт бытования в литературе самых разнообразных оценок чис¬
ленности советских военнопленных несколько странен, так как еще
с конца 1950-х гг. она известна по немецким документам — с начала
войны и до 1 февраля 1945 г. было взято в немецкий плен более 5,7 млн
(точнее — 5754 тыс.)1. Эту информацию выявил в немецких архивах аме¬
риканский историк Александр Даллин и опубликовал в своей моногра¬
фии «Германское правление в России. 1941—1945», вышедшей в 1957 г.
на английском языке (в 1958 г. — на немецком языке). В СССР Даллин
был немедленно причислен к «буржуазным фальсификаторам», и вве¬
денная им в научный оборот статистика (не оценочная, а документально
подтвержденная) не использовалась в научных трудах вплоть до конца
советской эпохи (во многих случаях и в постсоветское время — видимо,
по инерции). В зарубежной же историографии, наоборот, эта статистика
активно использовалась, выдержала проверку временем и по сей день
котируется как наиболее достоверная.
Вызывает удивление, что в литературе и публицистике довольно ча¬
сто встречаются оценки, значительно ниже указанной величины (обычно
в диапазоне от 4,0 млн до 5,2 млн). Ведь в данной ситуации корректиров¬
ка возможна только в сторону увеличения, исходя из предположения, что,
возможно, в этой немецкой статистике имел место быть какой-то недо¬
учет. Корректировка же в сторону понижения совершенно исключена. Сам
А. Даллин допускал, что выявленная им статистика, возможно, неполная,
и снабдил ее соответствующей ремаркой2.
Указанная величина (5,75 млн) слагалась из 3,35 млн, взятых в плен
в 1941 г., и 2,4 млн — в период с 1 января 1942 г. по 1 февраля 1945 г.
И здесь налицо недоучет в данных за 1941 г. — не хватает 0,45 млн
пленных. Ибо по состоянию на И декабря 1941 г., согласно сводке до¬
несений немецких воинских частей, численность советских военно¬
пленных составляла 3,8 млн3. Затем из этой статистики таинственно
1 Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941—1945: Eine Studie über
Besatzungspolitik. Düsseldorf, 1958. S. 440.
2 Там же.
3 Штрайт К. Солдатами их не считать: Вермахт и советские военнопленные
в 1941—1945 годах / Пер. с нем. М., 1979. С. 99; Дугас КА., Черон Ф.Я. Вычеркну¬
тые из памяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. Париж,
1994. С. 399; Полян П.М. Жертвы двух диктатур: Остарбайтеры и военнопленные в
Третьем рейхе и их репатриация. М., 1996. С. 65, 71.
179
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
«исчезли» 0,45 млн человек (3,8 млн — 3,35 млн). Нас нисколько не
удовлетворяют объяснения об «уточнении» статистики. Дело гораздо
серьезнее. 3,8 млн — это число пленных по донесениям воинских ча¬
стей, а 3,35 млн — соответствующие данные лагерной статистики. По¬
лучается, что 0,45 млн пленных в 1941 г. не довели живыми до лагерей
(они погибли в промежуток времени от момента пленения до момента
поступления в лагеря).
Есть на этот счет и соответствующие свидетельства. Объясняя на
Нюрнбергском процессе причины массового вымирания советских во¬
еннопленных, захваченных под Вязьмой в октябре 1941 г., подсудимый
генерал-полковник А. Йодль заявил: «Окруженные русские армии ока¬
зывали фанатическое сопротивление, несмотря на то, что последние
8—10 дней были лишены какого-либо снабжения. Они питались букваль¬
но корой и корнями деревьев, так как отошли в непроходимые лесные мас¬
сивы, и попали в плен уже в таком истощении, когда они были едва ли в со¬
стоянии передвигаться. Было просто невозможно их везти... Поблизости
не было мест для их размещения... Очень скоро начались дожди, а позднее
наступили холода. В этом и была причина, почему большая часть людей,
взятых в плен под Вязьмой, умерли»1.
Это свидетельство А. Йодля весьма примечательно. Оно подтвержда¬
ет факт массовой смертности пленных в районах пленения, до поступле¬
ния в лагеря. Поэтому произведенное немцами снижение числа взятых
в плен в 1941 г. советских военнослужащих почти на 0,5 млн (с 3,8 млн
до 3,35 млн) и соответственно всей статистики за всю войну с 6,2 млн до
5,75 млн являлось не просто «уточнением статистики». Это было «списа¬
ние» почти 0,5 млн пленных, умерших в промежуток времени от момента
пленения до момента регистрации в лагерях, и в немецкой лагерной стати¬
стике они, естественно, не учтены.
Любопытное исследование провели И.А. Дугас и Ф.Я. Черон — авторы
изданной в 1994 г. в Париже книги на русском языке «Вычеркнутые из па¬
мяти: Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным». Они уста¬
новили, что в начале 1942 г. было «скорректировано» в сторону понижения
(с 3,8 млн до 3,35 млн) только итоговое количество попавших в 1941 г. в не¬
мецкий плен советских военнослужащих, а первичные данные (донесения
1 Цит. по: Всероссийская Книга Памяти. 1941—1945: Обзорный том. М., 1995.
С. 260.
180
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
воинских частей) остались без изменений и при их суммировании дают
именно 3800 тыс. человек1.
На Нюрнбергском процессе (20 ноября 1945—1 октября 1946) совет¬
ская сторона представила документ из аппарата рейхсминистра оккупи¬
рованных восточных территорий А. Розенберга (это была справка на имя
Г. Геринга, датированная 1 февраля 1942 г., но сведения в ней давались
по состоянию на 10 января 1942 г.), в котором говорилось об общем числе
советских военнопленных и называлась цифра в 3,9 млн, из них имелись
в наличии только 1,1 млн2. О «недостающих» 2,8 млн в справке ничего не
говорилось, но из других немецких источников нам доподлинно извест¬
но, что общее количество умерших советских военнопленных к середине
января 1942 г. перевалило за отметку в 2 млн3 — и это только умершие
в лагерях, без учета свыше 400 тыс. пленных, погибших еще до посту¬
пления в лагеря. Освобожденных и бежавших из плена максимально мог¬
ло быть 0,4 млн. И в итоге ситуация к 10 января 1942 г. со статистикой со¬
ветских военнопленных получается такая: всего взято в плен — 3,9 млн,
из них умерло — 2,4 млн, находилось в наличии — 1,1 млн, освобождено
и бежало — 0,4 млн.
Кроме указанной справки на имя Геринга, историкам известен еще
один источник — сводка донесений немецких штабов. Там тоже по со¬
стоянию на 10 января 1942 г. названо общее число советских военноплен¬
ных — 3,9 млн4. Затем эти величины (3,8 млн — на 11 декабря 1941 г.,
3,9 млн — на 10 января 1942 г.) исчезают из немецкой статистики и появ¬
ляются «уточненные» 3,35 млн за 1941 г. Как это произошло и при каких
обстоятельствах, исследователям выяснить не удалось. Но тут надо иметь
в виду, что нацисты, при их амбициозности и тщеславии, не могли просто
так пойти на аферу с уменьшением численности советских военноплен¬
ных, т.е. принизить собственные «успехи» в пленении войск противни¬
ка. Они явно чего-то опасались и, образно говоря, заметали следы. Воз¬
можно, прав немецкий (западногерманский) историк К. Штрайт в своем
1 Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти. С. 399.
2 Война и общество. 1941—1945 / Отв. редактор Г.Н. Севастьянов. М., 2004.
С. 234.
3 Streit C. Keine Kameraden: Die Wehrmacht und die sowjetichen Krigsgefangenen
1941—1945. Bonn, 1991. S. 244—246.
4 Schustereit H. Vabanque: Hitlers Angriff und die Sowietunion 1941. Herford;
Bonn, 1988. S. 69.
181
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
подозрении, что природа «статистического изъяна» кроется в желании
скрыть «грубейшие нарушения» от Международного Красного Креста,
представители которого время от времени допускались для обследования
положения военнопленных1.
Российский исследователь П.М. Полян, автор дважды издававшейся
(в 1996 и 2002 гг.) монографии «Жертвы двух диктатур: Остарбайтеры
и военнопленные в Третьем рейхе и их репатриация», говоря об «уточ¬
нении» немецкой статистики за 1941 г. посредством снижения обще¬
го числа советских пленных с 3,8 млн до 3,35 млн, высказал неприем¬
лемое, на наш взгляд, предположение: «Вместе с тем не вполне ясно,
учтены ли в этих цифрах военнопленные, отпущенные на свободу»2.
По документам известно, что в период с июля по ноябрь 1941 г. немцы
отпустили почти 320 тыс. советских пленных (точнее — 318,8 тыс.)3.
Однако последние не имеют никакого отношения к «исключенным из
статистики». Из анализа содержащегося в монографиях А. Даллина
и К. Штрайта обильного статистического материала с детальным указа¬
нием «убыли» («умерло», «казнено», «освобождено», «бежало» и т.д.)
освобожденные в течение всей войны неотъемлемой составной частью
входили в сводную «уточненную» немецкую статистику общей числен¬
ности советских военнопленных. Это значит, что они (освобожденные)
в статистике за 1941 г. входили в «уточненные» 3,35 млн, а в «списан¬
ных» 0,45 млн их нет.
В период с 1 января 1942 г. по 1 февраля 1945 г., согласно немецким
документам, в немецкий плен попало 2,4 млн советских военнослужащих.
Если сюда прибавить 3,8 млн пленных 1941 г., то их общее число составля¬
ет не 5,75 млн, а 6,2 млн. Это состояние до 1 февраля 1945 г., и надо иметь
в виду, что какое-то количество (вероятно, незначительное) попало в плен
в феврале — апреле 1945 г.
Но ведь существовал еще финский и румынский плен. По финскому
плену за 1941—1944 гг. имеется точная статистика — 64 188 человек4.
Статистики такого же характера по румынскому плену нет, а имеющиеся
1 Streit C. Keine Kameraden. S. 128—130.
2 Полян П.М. Жертвы двух диктатур. 1996. С. 71.
3 Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых
действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование / Под общей ре¬
дакцией Г.Ф. Кривошеева. М., 1993. С. 334.
4 Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти. С. 59.
182
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в литературе оценки (на наш взгляд, вполне приемлемые) варьируют¬
ся обычно в пределах от 40 тыс. до 45 тыс. человек1. Советские воен¬
нослужащие, взятые в плен венгерскими, итальянскими и словацкими
войсками, передавались немцам и учтены в немецкой статистике. Сле¬
довательно, общая численность советских военнопленных (суммарно по
немецкому, финскому и румынскому плену) составляла порядка 6,3 млн
человек.
В отечественной историографии наиболее авторитетным источником
по этому вопросу считается подготовленный коллективом военных исто¬
риков под общей редакцией Г.Ф. Кривошеева и изданный в 1993 г. стати¬
стический сборник «Гриф секретности снят». Это издание готовилось под
эгидой Генштаба и Минобороны с определенной претензией на директив¬
ность. В нем в графе «Пропало без вести, попало в плен» указана циф¬
ра — 4559 тыс. человек2. Имеется и пояснение: «Всего в плену находилось
4059 тыс. советских военнослужащих, а около 500 тыс. погибло в боях,
хотя по донесениям фронтов они были учтены как пропавшие без вести»3.
Есть и еще одно пояснение: «Кроме того, в начальный период войны было
захвачено противником около 500 тыс. военнообязанных, призванных по
мобилизации, но не зачисленных в войска»4. Отметим, что вся эта стати¬
стика — расчетная.
Перед нами статистика совсем иного масштаба, нежели немецкая.
По расчетам Г.Ф. Кривошеева и его коллег, максимально могло попасть
в плен не более 4,2—4,3 млн военнослужащих (с учетом захваченных
противником военнообязанных, призванных по мобилизации, но не за¬
численных в штаты воинских частей). Общая численность советских
военнопленных получается почти на 2 млн меньше, чем это было на
самом деле. Понимая, что их расчеты резко расходятся с показаниями
немецких источников, авторы книги «Гриф секретности снят» пред¬
приняли попытку опровергнуть немецкую статистику, приводя до¬
воды, что противник якобы «завышал» число пленных, включал туда
находившихся при войсках партийных и советских работников, граж¬
данских лиц (мужчин) и т.п.5 Мы согласны, что такая практика имела
1 Полян П.М. Жертвы двух диктатур. 1996. С. 66—67.
2 Гриф секретности снят. С. 140.
3 Там же. С. 338.
4 Там же. С. 140.
5 Там же. С. 336—337.
183
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
место, но и соответствующая корректировка радикально не меняет по¬
ложения — немецкая и «кривошеевская» статистики остаются разно¬
масштабными. Приведенные в книге «Гриф секретности снят» расчеты
мы вынуждены признать недостоверными, существенно искажающими
реальную картину.
В своей негативной оценке данной «статистики» мы далеко не оди¬
ноки. Это — общее мнение всех ведущих специалистов, занимающих¬
ся разработкой этой проблемы. Так, П.М. Полян обращает внимание
на недостоверность этих «расчетов» и, не без юмора и сарказма на¬
звав их «альтернативными результатами», далее констатирует, что
«говорить о корректном сравнении» с немецкими данными «было бы
преждевременно»1. П.М. Полян недвусмысленно дал понять, что по¬
добного рода «расчеты» не могут всерьез восприниматься в научном
историческом сообществе.
Определением общего числа попавших в плен военнослужащих
занималась также Комиссия при Президенте РФ по реабилитации
жертв политических репрессий во главе с А.Н. Яковлевым («Комис¬
сия А.Н. Яковлева»). По ее данным, за все время войны попало в плен
4,07 млн военнослужащих2. Эти сведения еще более сомнительные,
нежели те, что насчитали авторы сборника «Гриф секретности снят».
В отличие от противника, считавшего пленных по головам (в прямом
смысле), члены «Комиссии А.Н. Яковлева», понятно, были лишены
такой возможности и пользовались какой-то другой «методикой» под¬
счета, суть которой не раскрыли. Немецкую статистику они проигно¬
рировали и «изобретали» альтернативную статистику — заведомо не¬
достоверную. Реально «Комиссия А.Н. Яковлева» могла опираться на
какие-то данные о пропавших без вести (за 1941—1943 гг. — явно не¬
полные), а уже из них умозрительно вычислять попавших в плен. Она
представила рассчитанную ею динамику попадания в плен по годам
войны (в книге «Гриф секретности снят» этого нет), и это позволило
сопоставить ее с имеющейся в немецких источниках соответствующей
динамикой (см. таблицу 1).
1 Полян П.М. Жертвы двух диктатур. 1996. С. 66.
2 Судьбы военнопленных и депортированных граждан СССР: Материалы Ко¬
миссии по реабилитации жертв политических репрессий // Новая и новейшая исто¬
рия. 1996. № 2. С. 92.
184
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Таблица 1
Динамика попадания в немецкий плен советских военнослужащих
по годам (по немецким источникам
и данным «Комиссии А.Н. Яковлева»)1
Годы
По немецким
источникам
По данным «Комиссии
А.Н. Яковлева»
Насколько больше (+)
или меньше (—)
ВСЕГО
6,2 млн*
4,07 млн
-2,13 млн
В ТОМ ЧИСЛЕ
1941
3,8 млн**
почти 2 млн
- 1,8 млн
1942
1653 тыс.
1339 тыс.
- 314 тыс.
1943
585 тыс.
487 тыс.
- 98 тыс.
1944
147 тыс.
203 тыс.
+ 56 тыс.
1945
34 тыс.**
40,6 тыс.
+ 6,4 тыс.
* В немецких данных за 1941 г. приводятся не «уточненные» 3,35 млн, а то
количество (3,8 млн), которое зафиксировано в сводке немецких воинских частей.
Соответственно этому и общее число советских военнопленных за всю войну со¬
ставляет не 5,75 млн, а 6,2 млн.
** Немецкие данные за 1945 г. доведены только до 1 февраля.
При сопоставлении указанных в таблице 1 данных бросается в глаза
их вопиющая неадекватность. Ясно, что одна из этих статистик (немец¬
кая) близка к истине, а другая — явно «халтурная». В статистике «Ко¬
миссии А.Н. Яковлева» на редкость нелепо выглядит взятая «с потолка»
и чрезмерно заниженная численность попавших в плен в 1941 г. (почти
2 млн человек). Это противоречит показаниям всего комплекса имею¬
щихся источников. Неадекватность данных за 1942—1943 гг. проявляется
в значительно меньшей степени, нежели за 1941 г. Форменный сюрприз
преподнесла «яковлевская» комиссия при исчислении попавших в плен
в 1944 г. — она насчитала на 56 тыс. человек больше, чем немцы на самом
деле взяли в плен. Такое невозможно себе представить.
В некоторой степени указанная неадекватность объясняется разницей
в определении понятия «военнопленные». Противник трактовал это по¬
нятие значительно шире, а не ограничивался только военнослужащими.
Немцы включали в военнопленных довольно большой перечень катего¬
1 Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941—1945: Eine Studie über
Besatzungspolitik. Düsseldorf, 1958. S. 440; Судьбы военнопленных и депортирован¬
ных граждан СССР: Материалы Комиссии по реабилитации жертв политических
репрессий // Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 92.
185
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
рий лиц: во-первых, личный состав спецформирований различных граж¬
данских ведомств (путей сообщения, морского и речного флотов, обо¬
ронного строительства, гражданской авиации, связи и т.д.); во-вторых,
личный состав незавершенных формирований народного ополчения;
в-третьих, личный состав отрядов самообороны городов и местной про-
тивоздушной обороны; в-четвертых, личный состав истребительных от¬
рядов; в-пятых, личный состав милиции; в-шестых, часть партизан и под¬
польщиков, а также партийных и советских работников; в-седьмых, часть
гражданских лиц, мужчин, в которых противник подозревал переодетых
красноармейцев; в-восьмых, больные и раненые военнослужащие в го¬
спиталях, которые ранее в донесениях советских воинских частей были
учтены как санитарные потери1.
Подавляющее большинство перечисленных категорий лиц — это, как
правило, вооруженные люди, совместно с военнослужащими участвовав¬
шие в боевых действиях. Мы в корне не согласны с трактовкой авторов
книги «Гриф секретности снят», что противник неправомерно включал
их в военнопленные и за счет этого «завышал» их число. Спрашивается:
а куда противник должен был включать захваченных вооруженных врагов?
Естественно, в военнопленные, ибо эти люди, не будучи военнослужащи¬
ми, тем не менее имели на руках оружие, которое было направлено против
противника.
Но дело даже не в этом. Несмотря на внушительный перечень кате¬
горий этих «неправомерно включенных» (по версии Г.Ф. Кривошеева),
их удельный вес в составе военнопленных был относительно незначи¬
тельным (едва ли более 5 %). Поэтому даже с учетом этой корректировки
несоответствие (разномасштабность) между немецкой и отечественной
(«кривошеевской» и «яковлевской») статистикой отнюдь не устраняется,
так как подавляющее большинство военнопленных составляли именно
военнослужащие.
Главная же причина указанной разномасштабности статистик кроется
в другом, а именно: в сборнике «Гриф секретности снят» действительное
количество пропавших без вести занижено примерно на 30 %. Их было не
4559 тыс., а по крайней мере на 2 млн больше, и мы это можем доказать,
оперируя статистическими показателями данного сборника. Там сказано,
что за годы войны из вооруженных сил убыло по различным причинам
1 Гриф секретности снят. С. 338—339.
186
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в общей сложности 21,7 млн человек1. Далее следует подробное пере¬
числение составляющих этой убыли с указанием их численности (упомя¬
нутые 4559 тыс. там присутствуют), но в сумме получается не 21,7 млн,
а 19,45 млн2. Не хватает 2,25 млн человек (21,7 млн — 19,45 млн). Со¬
ставители сборника видели эту нестыковку в статистике и отнесли «не¬
достающую убыль» к отчисленным из армии и флота по политической
неблагонадежности (включая лиц ряда национальностей, семьи которых
насильственно выселялись в восточные районы СССР), а также «значи¬
тельным количеством неразысканных дезертиров»3.
Мы согласны сделать скидку величиной порядка 250 тыс. человек на
отчисленных «по политической неблагонадежности» (хотя на самом деле
их, возможно, было меньше), а остальная «недостающая убыль» (2 млн
человек) однозначно, без всяких оговорок, относится к категории пропав¬
ших без вести. Из этого следует, что в графе убыли под названием «Про¬
пало без вести, попало в плен» должно быть не 4559 тыс., а свыше 6,5 млн
(4559 тыс. + 2 млн).
После этого многое из ранее необъяснимого становится вполне объ¬
яснимым, а главное, немецкая и отечественная статистики из разномас¬
штабных сразу же превратились в одномасштабные. Подавляющее боль¬
шинство из этих более 6,5 млн, безусловно, попало в плен, хотя какая-то их
часть, конечно же, пропала без вести по каким-то иным причинам. В свете
этого, с учетом указанного выше расширительного толкования противни¬
ком понятия «военнопленные», установленное нами общее количество со¬
ветских военнопленных (6,3 млн) из ранее опровергаемой отечественной
статистикой (в лице сомнительных цифр в книге «Гриф секретности снят»)
превратилось в укладывающееся в ее рамки.
Можно считать установленным, что к февралю 1942 г. уже не было
в живых более 2,4 млн советских военнопленных. В дальнейшем масшта¬
бы смертности весьма заметно снизились — с февраля 1942 г. и до кон¬
ца войны умерли, по нашим расчетам, еще около 1,5 млн. Это являлось
следствием изменения подхода германского руководства к данной про¬
блеме, и оно, изменение подхода, проистекало отнюдь не из гуманисти¬
ческих побуждений, а из сугубо прагматических соображений — до этого
(до февраля 1942 г.) большие массы советских военнопленных восприни¬
1 Гриф секретности снят. С. 139.
2 Там же. С. 140.
3 Там же. С. 140—141.
187
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
мались как ненужный балласт, от которого надо избавляться (понятно,
как избавлялись), а теперь стали смотреть как на источник рабочей силы.
Претерпела разительные перемены динамика ежемесячной смертности.
Если в первые семь с лишним месяцев войны (по январь 1942 г. вклю¬
чительно) в среднем в месяц умирало порядка 340—350 тыс. советских
военнопленных, то в последующие 39 месяцев (февраль 1942 — апрель
1945) —35—40 тыс.
Рассмотрим, в какой степени результаты нашего исследования о мас¬
штабах смертности советских военнопленных согласуются с выводами
наиболее авторитетных специалистов в этой области. К. Штрайт, лично
обработавший и изучивший огромный массив немецкой документации,
пришел к выводу, что в немецком плену умерло 3,3 млн советских воен¬
нопленных, из них около 2 млн — до февраля 1942 г.1 При этом Штрайт
допускал, что какая-то часть из почти 0,5 млн «исключенных из стати¬
стики» за 1941 г. военнопленных в действительности погибла, но не ре¬
шился включить их в общую статистику смертности. Напротив, А. Дал-
лин был уверен, что эти «исключенные из статистики» — это в основном
погибшие на этапах пленения и транспортировки в лагеря, и цолагал, что
общее число умерших советских военнопленных составляло 3,7 млн2.
Что касается И.А. Дугаса и Ф.Я. Черона, то они выразили согласие с вы¬
водами А. Даллина3.
Таким образом, в зарубежной научной литературе оценка смертности
советских военнопленных в 3,7 млн человек представляется наиболее убе¬
дительной и приемлемой. Именно такое количество умерло в плену (под¬
черкиваем: в плену). Установленное же нами количество (3,9 млн) вклю¬
чает в себя все без исключения категории военнопленных, в том числе
погибших коллаборационистов (ориентировочно 0,2 млн), сражавшихся
в рядах немецкой армии, армии Власова и прочих изменнических (воин¬
ских и полицейских) формированиях.
Посмотрим теперь, как оценивает масштабы смертности советских
военнопленных коллектив военных историков во главе с Г.Ф. Кривошее-
вым. На страницах их книги «Гриф секретности снят» на этот счет немало
странного и загадочного. Так, читаем: «673 тыс., по немецким данным,
1 Streit C. Keine Kameraden. S. 244—246.
2 Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland. S. 440.
3 Дугас KA., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти. С. 399.
188
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
умерли в фашистском плену (на самом деле немецкие данные совсем дру¬
гие. — В.З.). Из оставшихся 1110,3 тыс. чел., по нашим данным, больше
половины составляют тоже умершие (погибшие) в плену»1. Затем эти две
непонятные цифры (673 тыс. и 1110,3 тыс.) складываются, и получает¬
ся еще более непонятная величина в 1783,3 тыс. человек, которая в виде
итоговой цифры помещена в рубрике «Не вернулось из плена (погибло,
умерло, эмигрировало в другие страны)»2. В результате этих более чем
странных арифметических манипуляций реальные масштабы смертности
советских военнопленных были «подсокращены» более чем на 2 млн чело¬
век. Это — редкостный образец «статистической алхимии». Понятно, что
«статистикой» подобного рода нельзя пользоваться в научной, преподава¬
тельской и пропагандистской работе.
В 2001 г. вышло второе издание книги «Гриф секретности снят» под
названием «Россия и СССР в войнах XX века» (руководитель — тот же
Г.Ф. Кривошеев). В ней эта нелепая цифра (1783,3 тыс.) прямо не упомина¬
ется, но она, к сожалению, использовалась авторами в расчетах принципи¬
ального характера, что делает результаты этих расчетов неправильными.
Именно эта заведомо недостоверная цифра составляет разницу (по расче¬
там Г.Ф. Кривошеева и его коллег) между демографическими потерями во¬
еннослужащих (8668,4 тыс.) и боевыми и не боевыми потерями советских
вооруженных сил убитыми и умершими (6885,1 тыс.)3. Арифметика здесь
простая: 8668,4 тыс. — 6885,1 тыс. = 1783,3 тыс. Можно произвести и дру¬
гое арифметическое действие: 6885,1 тыс. + 1783,3 тыс. = 8668,4 тыс. Какие
считай, все равно всплывает этот «статистический суррогат» (1783,3 тыс.).
Мы поясняем, что две другие цифры (8668,4 тыс. и 6885,1 тыс.) различа¬
ются тем, что первая из них учитывает погибших в плену, а вторая — нет.
И тут становится ясно, что рассчитанный «кривошеевским» коллекти¬
вом масштаб демографических потерь военнослужащих за время войны
(8668,4 тыс.), воспринимаемый многими исследователями как вполне до¬
стоверный, на самом деле таковым не является и нуждается в коренном
пересмотре.
Справедливости ради надо сказать, что далеко не все российские во¬
енные историки неукоснительно следуют статистическим установкам
1 Гриф секретности снят. С. 338.
2 Там же. С. 131.
3 Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование / Под общей
редакцией Г.Ф. Кривошеева. М., 2001. С. 237.
189
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Г.Ф. Кривошеева и его коллег. Так, военный историк Н.П. Дембицкий
в статье «Судьба пленных», опубликованной в 2004 г., сделал следующий
вывод: «Сопоставление различных документов позволяет сделать вывод,
что всего советских военнопленных было не менее 5 млн человек, из ко¬
торых свыше 3 млн погибли»1. Это можно принять как допустимую точку
зрения, не выходящую за рамки здравого смысла. Другой военный исто¬
рик, В.А. Пронько, в опубликованной тогда же статье «Цена победы»,
совершенно проигнорировав «кривошеевские» расчеты, целиком опери¬
ровал наиболее ходовой в западной историографии статистикой: всего
советских военнопленных было 5,7 млн, из числа которых «от голода
и болезней умерли либо были расстреляны около 3300 тысяч человек»2.
Из этих цифр совершенно правильно определяется число выживших
(2,4 млн), а вот общее количество военнопленных и масштабы их смерт¬
ности занижены на 0,6 млн.
Повторяем, всего советских военнопленных было порядка 6,3 млн, из
них около 3,9 млн погибло и умерло и не менее 2,4 млн осталось в живых.
Эта статистика уже введена в научный оборот. Например, именно она ука¬
зана в соответствующем томе фундаментального научного труда «Населе¬
ние России в XX веке»3.
Существует представление, что советские военнопленные вымира¬
ли в основном от голода, истощения, болезней и т.д., а их уничтожение
посредством расстрелов и повешений, хотя и имело место, но якобы за¬
нимало относительно незначительный удельный вес. Это совсем не так.
По нашим расчетам и оценкам, количество расстрелянных, повешенных
и убитых при попытке к бегству в общем числе умерших советских воен¬
нопленных составляло около 1,5 млн. Правда, по данным Управления по
делам военнопленных Верховного главнокомандования вермахта, таковых
якобы было 1 030 157 человек4, но это, безусловно, заниженная статисти¬
ка — во-первых, она доведена только до 1 мая 1944 г., и, во-вторых, в ней
1 Дембицкий Н.П. Судьба пленных // Война и общество. 1941—1945. М., 2004.
Кн. 2. С. 236.
2 Пронько В.А. Цена Победы // Война и общество. 1941—1945. М., 2004. Кн. 2.
С. 392.
3 Население России в XX веке: Исторические очерки. Т. 2. 1940—1959 / Отв.
редакторы: Ю.А. Поляков, В.Б. Жиромская. М., 2001. С. 144.
4 Всероссийская Книга Памяти. 1941—1945: Обзорный том. 2-е изд., доп. и
испр. М., 2005. С.261.
190
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
не учтены «исключенные из статистики» за 1941 г., а это ведь в основном
расстрелянные и убитые при попытке к бегству.
Известно, что часть военнопленных содержалась в лагерях на окку¬
пированной территории СССР, другая часть — в Германии и других ев¬
ропейских странах (подвластных и союзных ей). По данным К. Штрайта,
до 1 мая 1944 г. в рейхе перебывало 3,1 млн советских военнопленных1.
Эти данные, безусловно, достоверные. К ним надо добавить как минимум
200 тыс. человек (это, во-первых, взятые в плен в период с мая 1944 г. по
апрель 1945 г., и, во-вторых, содержавшиеся в плену в Финляндии, Румы¬
нии и на территории других стран). Следовательно, из 6,3 млн военноплен¬
ных за пределами СССР содержалось не менее 3,3 млн.
С достаточно высокой степенью достоверности можно утверждать,
что из числа военнопленных, содержавшихся в Германии и других стра¬
нах, осталось в живых около 1,7 млн (это суммарная численность репа¬
триантов и «невозвращенцев»). Поскольку они находились за пределами
СССР, то представляли из себя живую демографическую потерю. Испра¬
вить такое положение можно было только посредством их массовой ре¬
патриации. В октябре 1944 г. было образовано Управление уполномочен¬
ного СНК СССР по делам репатриации во главе с генерал-полковником
Ф.И. Голиковым, которое занималось не только возвращением на родину
военнопленных, но и всех так называемых «перемещенных лиц». К сере¬
дине 1947 г. ведомству Ф.И. Голикова удалось вернуть в СССР из Германии
и других стран 1549,7 тыс. советских военнопленных2. Порядка 150 тыс.
военнопленных по тем или иным причинам не вернулось (эта величина
оценочная, максимально допустимая; возможна ее корректировка в сторо¬
ну понижения).
В литературе нередко ошибочно называется другое количество репа¬
триированных военнопленных — 1836,0 тыс. Эта цифра фигурирует в кни¬
ге «Гриф секретности снят» в рубрике «Вернулось из плена по окончании
войны (по данным органов репатриации)»3. Но дело в том, что органы ре¬
патриации включили в свою статистику 286,3 тыс. военнопленных, осво¬
божденных из плена в 1944 — начале 1945 гг. в ходе наступления Красной
1 Streit C. Keine Kameraden. S. 244.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9526. Оп. 3.
Д. 54. Л. 53; Д. 55. Л. 135.
3 Гриф секретности снят. С. 131.
191
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Армии на советской территории, и они составной частью входят в число
выживших военнопленных на оккупированной территории СССР (об этом
см. ниже). Репатриированных же военнопленных, по состоянию на середи¬
ну 1947 г., было именно 1549,7 тыс. (1836,0 тыс. —286,3 тыс.).
Поскольку за пределами СССР из 3,3 млн военнопленных остались
в живых около 1,7 млн, то количество погибших и умерших составляет
порядка 1,6 млн (3,3 млн — 1,7 млн). И теперь посмотрим, в какой сте¬
пени наши расчеты согласуются с имеющимися историческими источни¬
ками. Согласно К. Штрайту, до 1 мая 1944 г. на территории рейха умер¬
ли 1,1 млн советских военнопленных1. У нас нет оснований сомневаться
в достоверности этой информации. Однако эти данные на 1 мая 1944 г.,
а война-то продолжалась еще целый год, и какое-то количество (какое
именно — никто не знает) умерло именно в этот период. Думается, не бу¬
дет большой ошибкой, если мы определим количество умерших советских
военнопленных на территории тогдашней Германии (рейха) в период с мая
1944 по май 1945 г. величиной порядка 200 тыс. О смертности советских
военнопленных в финском плену в 1941—1944 гг. имеется точная стати¬
стика — 19 016 человек2. Аналогичной статистики по румынскому плену
нет — предположительно там умерло около 10 тыс. советских пленных.
Десятки тысяч советских военнопленных нашли свою кончину в других
странах Европы — места их захоронений выявлены во Франции, Бельгии,
Голландии, Норвегии, Польше (той ее части, которая не входила в состав
рейха), Югославии, Венгрии и др. Количество этих мест захоронений ис¬
числяется многими сотнями. Советские органы репатриации располагали
в 1952 г. информацией, что только в Норвегии находится 217 таких мест
захоронений3. Погибшие коллаборационисты из числа бывших военно¬
пленных тоже входят в общую статистику военнопленных, не доживших
до конца войны. На наш взгляд, определяемое нами количество умерших
за пределами СССР советских военнопленных (около 1,6 млн) выглядит
достаточно обоснованным.
Определив, что на оккупированной территории СССР содержалось
примерно 3,0 млн советских военнопленных (6,3 млн — 3,3 млн), по¬
пробуем вычислить количество выживших. Многие десятки тысяч суме¬
ли бежать (мы полагаем, что их было скорее более 100 тыс., чем менее).
1 Streit C. Keine Kameraden. S. 244—245.
2 Дугас И.А., Черои Ф.Я. Вычеркнутые из памяти. С. 59.
3 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 7. Л. 125—126.
192
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Как уже отмечалось, немцы с июля по ноябрь 1941 г. отпустили из плена
318,8 тыс. человек — прибалтов, немцев, украинцев, белорусов. В ноябре
1941 г. оккупанты прикрыли подобную «благотворительность» в отно¬
шении украинцев и белорусов, но сохранили ее в отношении прибалтов
и немцев. В 1942—1944 гг. освобождение из плена производилось лишь
при обязательном условии поступления на военную или полицейскую
службу. За три года (с середины 1941 по середину 1944) общее число осво¬
божденных и бежавших из плена на оккупированной территории СССР
составляло никак не менее 0,5 млн. Однако мы не можем их всех включить
в число выживших, так как какая-то их часть, безусловно, погибла уже
после освобождения или побега из плена. Еще 286,3 тыс. военнопленных
было освобождено Красной Армией на советской территории в 1944 — на¬
чале 1945 г.1 С учетом всего вышеизложенного, мы определяем общее ко¬
личество оставшихся в живых военнопленных на территории СССР, под¬
вергавшейся оккупации, величиной примерно в 0,7 млн человек. Число же
погибших и умерших составляет около 2,3 млн (3,0 млн — 0,7 млн).
В таблице 2 представлены результаты нашего исследования по опре¬
делению масштабов смертности советских военнопленных (и количества
выживших) как в целом, так и отдельно по тем из них, кто содержался на
оккупированной территории СССР, а кто — в Германии и других странах.
Таблица 2
Соотношение умерших и выживших советских военнопленных
(млн чел.)
Всего
В том числе
На оккупированной
территории СССР
В Германии
и других странах
ВСЕГО
6,3
3,0
3,3
ИЗ НИХ:
Погибло и умерло
3,9
2,3
1,6
Осталось в живых
2,4
0,7
1,7
Таким образом, можно считать установленным, что, учитывая все име¬
ющиеся данные и факторы, общее число советских военнопленных, погиб¬
ших и умерших на оккупированной территории СССР, определяется вели¬
чиной примерно в 2,3 млн человек. И здесь мы сталкиваемся с еще одной
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 62, 223, 226.
193
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
статистической загадкой. На Нюрнбергском процессе советская сторона
располагала информацией, что будто бы лишь на оккупированной терри¬
тории СССР было убито и замучено 3,9 млн советских военнопленных.
При этом подразумевалось, что, поскольку речь идет только о соответству¬
ющих жертвах на оккупированной территории СССР, то их общее число
(с учетом неизвестного количества погибших в Германии и других стра¬
нах) намного больше. В советских газетах эта цифра до конца 1960-х гг.
вообще не называлась и только в 1969 г. «всплыла» в одном из номеров
газеты «Правда» в статье бывшего главного обвинителя от СССР на Нюрн¬
бергском процессе Р.А. Руденко1. В 1970-е — 1980-е гг. эти 3,9 млн (и обя¬
зательно с ремаркой: «на оккупированной территории СССР») появлялись
иногда на страницах отдельных научных трудов; в частности, в вышедшем
в 1973 г. 10-м томе «Истории СССР с древнейших времен до наших дней»2.
В изданной в 1985 г. энциклопедии «Великая Отечественная война» сказа¬
но: «Немецко-фашистские захватчики лишь на оккупированной террито¬
рии СССР уничтожили 3,9 млн советских военнопленных»3.
Естественно, возникает резонный вопрос о происхождении этой за¬
гадочной статистики. Выясняется, что это данные действовавшей с кон¬
ца 1942 г. Чрезвычайной государственной комиссии по установлению
и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сооб¬
щников (сокращенно — ЧГК). Она насчитала свыше 3,9 млн (точнее —
3 932 256) убитых и замученных военнопленных на территории СССР,
подвергавшейся вражеской оккупации. По регионам оккупированной тер¬
ритории СССР, согласно данным ЧГК, этот показатель распределялся так:
РСФСР—1 125 605, Украина—1 366 588, Белоруссия — 810 091, Карело-
Финская ССР — 3 600, Эстония — 64 000, Латвия — 330 032, Литва —
229 737 и Молдавия — 26034.
Ясно, что эти данные завышенные и нуждаются в существенной кор¬
ректировке в сторону понижения. Следует воздерживаться от навешива¬
ния на них ярлыков «фальсифицированных» и т.п., поскольку статистика
ЧГК была получена в результате кропотливой поисковой работы. Это —
исторический источник, требующий серьезного критического анализа
1 Руденко Р.А. Забвению не подлежит // Правда. 1969. 24 марта. С. 4.
2 История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1973. Т. 10. С. 390.
3 Великая Отечественная война. 1941—1945: Энциклопедия. М., 1985. С. 157.
4 Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. 1941—1945. М.,
1976. С. 369.
194
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
и осмысления. Оккупированная территория СССР была покрыта густой
сетью лагерей военнопленных, смертность в которых (особенно в зиму
1941/42 г.) носила поистине чудовищные масштабы. Так, 14 декабря
1941 г. А. Розенберг докладывал Гитлеру, что в лагерях на Украине «в ре¬
зультате истощения ежедневно умирает до 2500 пленных»1. Имеются сви¬
детельства, что во многих из этих лагерей содержались не только военно¬
пленные, но и немало гражданских лиц. Так, бывший начальник отдела
по делам военнопленных Данцигского военного округа генерал-лейтенант
К. фон Остеррейх в своих показаниях, данных 28 декабря 1945 г., отметил,
что в подчиненных ему лагерях на Украине одновременно с военноплен¬
ными в отдельных бараках содержались под арестом до 20 тыс. советских
граждан, взятых в качестве заложников из ряда районов, охваченных пар¬
тизанским движением2.
Похоже, многие захоронения, выявленные комиссиями ЧГК в местах
расположения бывших лагерей военнопленных, являлись общими брат¬
скими могилами и для военнопленных, и для гражданских лиц (пленных
партизан, заложников, партизанских семей и др.). Не исключено, что в них
покоится и какая-то часть жертв холокоста (известно, что на оккупиро¬
ванной территории СССР нацисты уничтожили не менее 2,8 млн евреев).
Местные комиссии ЧГК, возможно, относили к погибшим военнопленным
все сосчитанные ими останки из захоронений в местах бывших лагерей
для военнопленных. Однако только за счет этого не могло образоваться
столь значительное завышение соответствующей статистики. В работе
комиссий ЧГК широко практиковался также опрос свидетелей, а тут уже
вступал в силу субъективный фактор, и в ряде свидетельских показаний
могло присутствовать сильное преувеличение.
Собственно, эти данные ЧГК были единственной статистической ин¬
формацией о советских военнопленных, которой располагала советская
историческая наука. Не было ясности в вопросах о их общей численности,
масштабах смертности в лагерях в Германии и других странах и количе¬
стве оставшихся в живых. Хотя еще с 1960-х гг. нам было известно, что за¬
падные историки обычно оперируют величиной в 5,7 млн человек как об¬
щим числом попавших в плен советских военнослужащих. Было понятно,
1 Streit C. Keine Kameraden. S. 259.
2 Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками:
Сборник материалов. М., 1958. Т. 3. С. 130.
195
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
что многие сотни тысяч военнопленных погибли в лагерях за пределами
СССР, но и многие сотни тысяч выжили. Наши личные представления
в тот период (до конца 1980-х гг.) выглядели примерно так: всего попало
в плен — 5,7 млн, из них умерло на оккупированной территории СССР —
3,9 млн (в этой цифре тогда нельзя было сомневаться, иначе это было бы
«крамолой»), 1 млн — умерло в лагерях в Германии и других странах
и 0,8 млн — осталось в живых.
В 1989 г. и последующие годы, при работе с документами из ранее засе¬
креченных архивных фондов, а также со ставшими доступными исследо¬
ваниями зарубежных авторов, наши прежние представления, естественно,
претерпели существенные изменения. Подлинным сюрпризом (прият¬
ным) для нас оказался тот факт, что выживших военнопленных было по
крайней мере в три раза больше, чем мы ранее представляли (не 0,8 млн,
а 2,4 млн). Второй приятный сюрприз: содержавшиеся в передачах «Голо¬
са Америки», «Би-би-си» и «Немецкой волны» во времена «холодной вой¬
ны» утверждения об ужасной участи бывших военнопленных в Советском
Союзе на поверку оказались сильно преувеличенными. Третий сюрприз
такого же рода — умерших оказалось на 1 млн меньше (не 4,9 млн, в чем
мы были уверены все 1970-е — 1980-е гг., а 3,9 млн).
Гибель советских военнопленных в таком огромном количестве — это
чудовищное гуманитарное преступление, уступающее по своим масшта¬
бам только холокосту (уничтожению нацистами 6 млн евреев). Результаты
нашего исследования подтвердили, что советская сторона на Нюрнберг¬
ском процессе располагала в принципе верной статистической информа¬
цией об умерщвлении нацистскими преступниками 3,9 млн советских во¬
еннопленных. В уточнении нуждается только формулировка: надо убрать
оговорку «на оккупированной территории СССР» или же ее оставить
и добавить к ней «и на территории Германии и других стран». С учетом
этой смысловой корректировки масштаб гибели советских военнопленных
(3,9 млн) является совершенно правильным.
Глава девятая
ВОЗВРАЩЕНИЕ СОВЕТСКИХ ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ В СССР.
1944—1952 гг.
Вопрос о возвращении на Родину советских военнопленных, насильно
угнанных в Германию граждан СССР и беженцев является одним из наи¬
менее изученных в исторической литературе. Вплоть до конца 1980-х гг.
документация по этому вопросу в нашей стране была засекречена. От¬
сутствие источниковой базы и, соответственно, объективной информации
породило вокруг него много мифов. Это относится к ряду публикаций, из¬
дававшихся как на Западе, так и в нашей стране. Нередко можно встретить
тенденциозный подбор фактов и предвзятое их толкование.
В настоящее время исследователи получили доступ к ранее закрытым
источникам, среди которых особое место занимает документация образо¬
ванного в октябре 1944 г. Управления уполномоченного Совета народных
комиссаров (Совета министров) СССР по делам репатриации (это ведом¬
ство возглавлял генерал-полковник Ф.И. Голиков, бывший руководитель
военной разведки). Эти материалы и послужили основным источником
для автора. Кроме того, использованы документы Государственного Ко¬
митета Обороны (ГКО), Управления делами СНК (Совета министров)
СССР, Секретариата НКВД/МВД СССР, ГУЛАГа, Отдела проверочно¬
фильтрационных лагерей НКВД СССР, Отдела спецпоселений НКВД/
МВД СССР, 9-го управления МГБ СССР, Главного управления по борьбе
с бандитизмом НКВД/МВД СССР.
Первой научной публикацией, основанной на материалах ранее за¬
крытых архивных фондов, стала вышедшая в 1990 г. моя статья в журнале
«История СССР». В последующие годы мной опубликован еще ряд ста¬
тей. Активно подключились к изучению этой проблемы и другие исследо¬
197
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ватели — вышли в свет монография П.М. Поляна, статьи A.A. Шевякова
и др.1 В освещении проблемы репатриации советских перемещенных лиц
многое зависит от ее видения самими авторами. Например, A.A. Шевяков
и П.М. Полян в концептуальном плане являются антиподами: у первого
присутствует апологетика политики руководства СССР; второй, напротив,
склонен квалифицировать обязательную репатриацию как гуманитарное
преступление. Шевяков рассматривает проблему с позиций советского
государственника, а Полян — больше с позиций правозащитника. Оба
критически относятся к политике англичан и американцев в этом вопросе,
но с диаметрально противоположных позиций: Полян — считает, что они
слишком много передали советским властям перемещенных лиц, которые
не хотели возвращаться в СССР; Шевяков же, наоборот, обвиняет англо-
американцев в том, что они не всех таковых выдали и тем самым допусти¬
ли образование новой антисоветской эмиграции.
С моей же точки зрения, хотя во всей истории с репатриацией совет¬
ских перемещенных лиц имели место элементы и насилия, и нарушения
прав человека, и гуманитарного преступления, все же во главу угла следует
поставить совсем другое. В своей основе, несмотря на все издержки, это
была естественная и волнующая эпопея обретения Родины миллионами
людей, насильственно лишенных ее чужеземными завоевателями.
Рассматриваемая проблема является сложной и противоречивой. Она
имеет много аспектов, и осветить все их в рамках одной статьи невозмож¬
но даже в самой лаконичной форме. Поэтому остановимся на главных.
Ведомство, возглавляемое Ф.И. Голиковым, установило, что к концу
войны осталось в живых около 5 млн советских граждан, оказавшихся за
пределами Родины, из них свыше 3 млн находились в зоне действия союз¬
1 Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан. 1944—1951 годы //
История СССР, 1990, № 4; Он же. Рождение «второй эмиграции». 1944—1952 //
Социологические исследования, 1991, № 4; Он же. Репатриация советских граж¬
дан и их дальнейшая судьба. 1944—1956 гг. // Социологические исследования.
1995. №№ 5 и 6; Он же. Репатриация перемещенных советских граждан // Война и
общество. 1941—1945. Кн. 2. М., 2004; Шевяков A.A. «Тайны» послевоенной репа¬
триации // Социологические исследования. 1993. № 8; Он же. Репатриация совет¬
ского мирного населения и военнопленных, оказавшихся в оккупационных зонах
государств антигитлеровской коалиции // Население России в 1920—1950-е годы:
численность, потери, миграции. М., 1994; Полян П.М. Жертвы двух диктатур. М.,
1996; Арзамаскин Ю.Н. Заложники Второй мировой войны: Репатриация совет¬
ских граждан в 1944—1953 гг. М., 2001; и др.
198
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ников (Западная Германия, Франция, Италия и др.) и менее 2 млн — в зоне
действия Красной Армии за границей (Восточная Германия, Польша, Че¬
хословакия и другие страны). Большинство из них составляли «восточные
рабочие» («остарбайтер»), т.е. советское гражданское население, угнанное
на принудительные работы в Германию и другие страны. Уцелело также
примерно 1,7 млн военнопленных, включая поступивших на военную или
полицейскую службу к противнику. Сюда же входили сотни тысяч отсту¬
пивших с немцами с территории СССР их пособников и всякого рода бе¬
женцев (часто с семьями). Всю эту массу людей принято называть «пере¬
мещенными лицами».
Ведомство Голикова пыталось установить общее количество советских
граждан, оказавшихся за пределами СССР в годы войны (включая умер¬
ших и погибших на чужбине). В марте 1946 г. оно оценивало их числен¬
ность в 6,8 млн человек1, в число которых входили и гражданские лица
и военнопленные. Выживших было, как уже говорилось, около 5 млн. Если
исходить из этих данных, то до конца войны не дожили примерно 1,8 млн
советских перемещенных лиц (6,8 млн — 5,0 млн). Мы склонны расцени¬
вать эту статистику как близкую к истине — если в определении общего
числа советских граждан, оказавшихся за пределами СССР, и масштабов
их смертности до окончания войны и есть какое-то занижение, то оно не
может быть очень значительным.
Вопреки распространенному убеждению, в политике руководства
СССР не существовало отождествления понятий «пленные» и «предате¬
ли». К предателям относили тех, кто именно таковыми и являлись (поли¬
цаи, каратели, зондеркомандовцы и т.д.), а на основную массу советских
перемещенных лиц (включая военнопленных) такой ярлык не вешался.
Приписываемое И.В. Сталину выражение — «у нас нет пленных, у нас
есть предатели» — является басней, сочиненной в 1956 г. в писательско-
публицистической среде на волне критики культа личности Сталина. Эта
басня имеет широкое хождение в публицистике, художественных фильмах
и художественной литературе, но в научной литературе по указанной при¬
чине, естественно, не используется. Заметим также, что в уголовном за¬
конодательстве СССР не фигурировало такое «преступление», как «сдача
в плен». В статье 193 тогдашнего Уголовного Кодекса РСФСР в перечне
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9526. Оп. 4 а.
Д. 1. Л. 3,223.
199
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
воинских преступлений было зафиксировано: «Сдача в плен, не вызывав¬
шаяся боевой обстановкой». И надо понимать, что понятия «сдача в плен»
и «сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой» — это далеко не
синонимы.
Из документов ведомства Ф.И. Голикова можно заключить, что хотя выс¬
шее советское руководство осенью 1944 г. и было обеспокоено сообщения¬
ми из англо-американских источников о том, что большинство советских
военнопленных будто бы враждебно настроено к советскому правитель¬
ству и не желает возвращаться в СССР, достоверность этой информации
подвергалась сильному сомнению. Исходили из того, что советские во¬
еннопленные, как правило, являлись лицами не буржуазно-помещичье-
кулацкого происхождения, а выходцами из простых рабочих и крестьян,
и у них вроде бы не должно было быть серьезных объективных причин для
ненависти к советскому правительству. В дальнейшем из различных источ¬
ников, в том числе по линии внешней и военной разведок, были получены
подтверждения, что основная масса советских военнопленных и интер¬
нированных гражданских лиц желает возвратиться на Родину и остается
просоветски настроенной. Вот, например, выдержка из письма начальника
Главного разведывательного управления Красной Армии И.И. Ильичева на
имя Ф.И. Голикова от 26 октября 1944 г.: «...Среди английских офицеров,
работающих с русскими военнопленными в лагере Кэмптон Парк (приго¬
род Лондона), имеется некий капитан Филипсон — русский белогвардеец,
настоящая фамилия которого Солдатенков. Филипсон-Солдатенков произ¬
водил большое количество допросов советских военнопленных с целью
получения сведений о Красной Армии... Филипсон-Солдатенков утверж¬
дает, что основная масса русских пленных желает возвратиться в СССР
и не является враждебно настроенной к Советскому правительству, хотя
и опасается расследований, ожидающих их по возращении домой»1. Здесь
речь идет о тех советских пленных, которых англичане взяли в плен в бою,
в немецкой военной форме.
Коллаборационисты имели сравнительно небольшой удельный вес
в составе советских граждан, оказавшихся за пределами СССР. Подавля¬
ющее большинство советских граждан составляли лица, находившиеся
в концлагерях, лагерях для военнопленных, арбайтлагерях, штрафлагерях
и по месту жительства хозяев. Хотя они и подвергались усиленной идео¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 2. Л. 2—3.
200
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
логической обработке со стороны геббельсовской и власовской пропаган¬
ды, эффект от этого был весьма слабый. Им не удалось привить чувство
ненависти ни к советским руководителям, ни к их союзникам — англо-
американским «плутократам». В их среде с удовлетворением восприни¬
мались известия о победах Красной Армии и англо-американских войск.
Этих людей, конечно, беспокоила вероятность того, что в случае возвра¬
щения в СССР у них могут быть неприятности по фактам расследования
жизни и деятельности за границей, обстоятельств сдачи в плен и т.д., но
больше всего их волновала совсем другая проблема: зная о негативном
и подозрительном отношении правящих кругов СССР к «иностранщине»
и к людям, побывавшим в ней, они опасались, что советское правительство
не разрешит им вернуться на Родину. Большинство советских перемещен¬
ных лиц боялось не того, что им не разрешат остаться на Западе, а того,
что им не разрешат вернуться в Советский Союз.
Приведем одно свидетельство. В докладной записке сотрудников торг¬
предства А. Синяка и М. Пашинина от 19 сентября 1944 г. на имя и.о. торг¬
преда СССР в Великобритании П.И. Соловьева говорилось: «Будучи в ко¬
мандировке во Франции с 13 по 17 сентября 1944 г., мы были свидетелями
большого передвижения по дорогам Франции у Вердена русских людей,
угнанных немцами в разное время из СССР. Эта процессия движущихся
полузамученных людей в одиночку и группами, мужчин, женщин, детей
и стариков представляет исключительно жалкую картину. Полуодетые,
в лохмотьях, босые, в случайных головных уборах, до цилиндров включи¬
тельно, без знания французского языка и Франции — движутся вереницы
недавних немецких рабов, а сейчас фактически нищих людей, по направ¬
лению к Верденскому лагерю для русских... Из разговоров с отдельными
группами людей установлено, что все они направляются американскими
властями в город Верден, где для их приема организован специальный ла¬
герь... Однако ни одного русского представителя нет ни в лагере, ни по
дорогам... Зная об этом, американские солдаты и офицеры, а также фран¬
цузы задают довольно недвусмысленные вопросы о том, что мы (русские)
предполагаем делать со своими людьми, почему нет наших представите¬
лей здесь и т.д. А сами пострадавшие, узнав, что мы русские, со слезами
радости на глазах спрашивают: “Вы из комиссии приехали, чтобы увезти
нас домой?”»1.
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 16. Л. 12—13.
201
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
В дни, когда бушевало пламя войны, освобожденные из фашистской не¬
воли советские граждане, ожидая в транзитных лагерях отправки в СССР,
стремились помочь родному государству тем, что было в их силах. Об
этом свидетельствовала массовая кампания по сбору валюты и ценностей
в Фонд обороны Родины, проведенная по инициативе самих репатриантов.
В январе — марте 1945 г. в Италии только в одном лагере (лагерь «Святого
Андрея») советские граждане собрали 206 тыс. лир. Во Франции в Фонд
обороны Родины поступило от советских перемещенных лиц доброволь¬
ных пожертвований в размере почти 4 млн франков1.
На одном из транспортов с советскими военнопленными, отправлен¬
ном в СССР союзниками в последние месяцы войны, было составлено кол¬
лективное письмо на имя И.В. Сталина. В нем говорилось: «Оказавшись
снова свободными гражданами, находясь в пути на Родину, мы ежедневно,
ежечасно повышаем свои военные знания, проводим строевые и тактиче¬
ские занятия. Мы всеми силами стремимся вернуться на Родину хорошо
подготовленными красноармейцами, в совершенстве владеющими оружи¬
ем. Наше единодушное желание — скорее расплатиться с проклятым Гит¬
лером за все перенесенные нами страдания»2.
Военнопленные 29-летний В.И. Губарев и 25-летний И.Е. Сидоров,
находившиеся в английской зоне оккупации Германии, добровольно
вызвались нести охранную службу. Проявив исключительную бдитель¬
ность, они 21 мая 1945 г. задержали возле местечка Зидорф некую по¬
дозрительную личность и передали английским властям. Как вскоре
выяснилось, задержанной ими «подозрительной личностью» оказался
бывший рейхсфюрер СС Г. Гиммлер. После репатриации Губарев и Си¬
доров были призваны в Красную Армию и зачислены на службу в груп¬
пу репатриации 2-й Ударной армии 2-го Белорусского фронта, где, как
говорилось в характеристике, «показали себя дисциплинированными,
исполнительными и выдержанными красноармейцами». Относительно
дальнейшей судьбы этих двух репатриантов, арестовавших самого Гимм¬
лера, побеспокоилось Управление уполномоченного Совмина СССР по
делам репатриации: в мае 1946 г. за подписью начальника политпросве-
тотдела Логунова в адрес начальника СПП г. Москвы полковника Горяче¬
ва было направлено письмо, в котором предписывалось красноармейцев
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 17.
2 Там же. Л. 16—17.
202
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
И.Е. Сидорова и В.И. Губарева демобилизовать из рядов Красной Армии
и направить их «к постоянному месту жительства с соответствующими
личными документами»1.
Перед советским руководством проблема возвращения больших масс
советских граждан, угнанных немцами и по другим причинам оказав¬
шихся за пределами СССР, вплотную встала в августе 1944 г., когда части
Красной Армии перешли государственную границу с Польшей. 24 августа
1944 г. вышло постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО)
№ 6457сс, специально посвященное возвращению на Родину советских
граждан, оказавшихся по разным причинам за пограничной линией между
СССР и Польшей2. Из содержания этого постановления ГКО вытекало, что
политика высшего советского руководства в данном вопросе была доста¬
точно ясной и недвусмысленной, а именно: все эти советские граждане,
безусловно, должны быть возвращены в СССР. В последние месяцы 1944 г.
и в 1945 г. ГКО принял еще ряд постановлений, касавшихся репатриации
советских граждан.
Таким образом, опасения находившихся в Германии и других странах
перемещенных лиц, что советское правительство может не разрешить им
вернуться на Родину, оказались напрасными. Советский Союз, понесший
огромные людские потери, был остро заинтересован в их возвращении.
Причем политическое руководство СССР задалось целью возвратить их
всех без исключения, невзирая на желание части этих людей остаться на
Западе. Репатриация была обязательной. Впоследствии принцип её добро¬
вольности, в виде исключения, был установлен только для двух категорий
лиц, являвшихся к 22 июня 1941 г. подданными СССР: бессарабцев и бу¬
ковинцев, принявших румынское под данство, и женщин, вышедших замуж
за иностранцев и имевших от них детей.
4 октября 1944 г. СНК СССР принял постановление о назначении
уполномоченного СНК СССР по делам репатриации советских граждан,
его заместителей и помощников, а два дня спустя, 6 октября, — поста¬
новление о их деятельности3. 23 октября того же года постановлени¬
ем СНК СССР были утверждены штат Управления уполномоченного
СНК СССР по делам репатриации и штат заграничных представителей
1 Там же. Оп. 1. Д. 241. Л. 171.
2 Российский государственный архив социально-политической истории (РГА-
СПИ). Ф. 644. Оп. 1. Д. 296. Л. 237—239.
3 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 2. Л. 118.
203
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
этого нового ведомства1. Располагалось оно в Москве по адресу: Кропот¬
кинский пер., д. 7.
В начале ноября 1944 г. Ф.И. Голиков дал интервью корреспонденту
ТАСС, в котором была изложена политика советского правительства по во¬
просам репатриации советских граждан. В нем, в частности, говорилось:
«...Люди, враждебно настроенные к Советскому государству, пытаются об¬
маном, провокацией и т.п. отравить сознание наших граждан и заставить
их поверить чудовищной лжи, будто бы Советская Родина забыла их, от¬
реклась от них и не считает их больше советскими гражданами. Эти люди
запугивают наших соотечественников тем, что в случае возвращения их
на Родину они будто бы подвергнутся репрессиям. Излишне опровергать
такие нелепости. Советская страна помнит и заботится о своих гражданах,
попавших в немецкое рабство. Они будут приняты дома, как сыны Родины.
В советских кругах считают, что даже те из советских граждан, которые
под германским насилием и террором совершили действия, противные
интересам СССР, не будут привлечены к ответственности, если они ста¬
нут честно выполнять свой долг по возвращении на Родину»2. Интервью
Ф.И. Голикова впоследствии использовалось как официальное обращение
Правительства СССР к военнопленным и интернированным гражданам.
В середине ноября 1944 г. интервью Голикова было распространено
среди советских граждан, освобожденных Красной Армией и войсками
союзников. Его содержание вызвало вздох облегчения, хотя полностью
не сняло всех мучивших людей вопросов. 20 ноября в сводке Управления
репатриации отмечалось: «Интервью Уполномоченного СНК СССР по де¬
лам репатриации, помещенное в печати 11.11.44 г., распространяется по
лагерям и имеет благоприятные отзывы со стороны военнопленных и ин¬
тернированных советских граждан как в Англии, Франции, Румынии, так
и в других государствах»3. В конце 1944 г. представители Управления репа¬
триации сообщали из Франции: «Наши люди смотрят на этот документ как
на свое спасение и не хотят с ним расстаться... Основной вопрос, который
больше всего мучил большинство наших граждан — “что их ждет по воз¬
ращении домой”, — становится теперь для них полностью разрешенным,
и сейчас этот вопрос слышать почти не приходится»4. В конце 1944 — на¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 22—23; Ф. 5446. Оп. 46 а. Д. 51. Л. 11—20.
2 Правда. 1944. 11 нояб.
3 ГАРФ. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 10. Л. 11.
4 Там же. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 5. Л. 55—56.
204
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
чале 1945 г. интервью было издано отдельной листовкой (общим тиражом
свыше 2 млн экз.) и широко распространялось среди репатриируемых. Эти
листовки даже сбрасывались с самолетов над германской территорией в тех
районах, где, по данным разведки, наблюдалась значительная концентра¬
ция советских военнопленных и «восточных рабочих». Тогда же началась
подготовка к выпуску серии брошюр для советских граждан, находивших¬
ся в плену или угнанных в Германию. До 1 марта 1946 г. на русском языке
было издано 19 названий общим тиражом 1,1 млн экз. Брошюры выходи¬
ли также на украинском, белорусском, литовском, латышском и эстонском
языках. В пропагандистской работе широко использовалась и наглядная
агитация. Общий тираж специальных плакатов составил 105 тыс. экз.1
Несостоятельна легенда о том, что почти все репатрианты якобы были
репрессированы. Подавляющее их большинство избежало каких-либо ре¬
прессий. Даже многие прямые пособники фашистов были удивлены тем,
что в СССР с ними обошлись далеко не так жестоко, как они ожидали.
Приведем характерный пример. Летом 1944 г. при наступлении англо-
американских войск во Франции к ним попадало в плен большое количество
немецких солдат и офицеров, которых обычно направляли в лагеря на тер¬
ритории Англии. Вскоре выяснилось, что часть этих пленных не понимает
по-немецки и что это, оказывается, бывшие советские военнослужащие,
попавшие в немецкий плен и поступившие затем на службу в немецкую
армию. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход
военнослужащих на сторону противника в военное время предусматрива¬
лось только одно наказание — смертная казнь с конфискацией имущества.
Англичане знали об этом, тем не менее поставили в известность Москву об
этих лицах и попросили забрать их в СССР. 31 октября 1944 г. 9907 репа¬
триантов на двух английских кораблях были направлены в Мурманск, куда
они прибыли 6 ноября2. Среди них высказывались предположения, что
их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные
представители объяснили, что советское правительство их простило и что
они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от при¬
влечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти
люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены
на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобожде¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 127—130.
2 Там же. Оп. 1. Д.21.Л. 10—11; Д. 22. Л. 5.
205
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
но, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы
на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.
Авторы, критикующие англо-американцев за насильственную выдачу
Советскому Союзу этих людей, не улавливают одну тонкость в тогдашней
психологии и мышлении английских и американских политиков и чинов¬
ников. А эта тонкость заключалась в том, что отнюдь не исключалась гипо¬
теза, согласно которой попавшие к ним в плен в немецкой военной форме
бывшие советские подданные на самом деле являются людьми Сталина
и выполняют какую-то роль в его хитрой игре. Отсюда естественно рож¬
далось стремление побыстрее очистить от них Западную Европу, а самый
простой способ решения этой задачи был очевиден — вернуть их всех Ста¬
лину. Позднее англо-американцы отрешились от указанных подозрений,
но до этого успели выдать советским властям немало активных противни¬
ков большевизма и советской власти.
Советское руководство беспокоил сам факт наличия в руках союзни¬
ков большого количества советских граждан. Еще сильнее оно опасалось
того, что англичане и американцы могут предоставить им (или какой-то
их части) статус политических беженцев и, хуже того, использовать впо¬
следствии в антисоветских целях. Исходя из этого, а также чтобы пере¬
мещенные лица не боялись возвращения в СССР, советское руководство
(во многом вразрез со своими прежними принципами) пошло на значи¬
тельную либерализацию своей политики в отношении военнопленных
и интернированных гражданских лиц, вплоть до обещания непривлечения
к уголовной ответственности тех из них, кто поступил на военную службу
к противнику. При этом подразумевалось, что эти последние совершили
действия, противные интересам СССР, в результате германского насилия
и террора. Это относилось и к упомянутым выше лицам, прибывшим 6 но¬
ября 1944 г. в Мурманск, так как было известно, что они в массе своей
поступили на военную службу к противнику, не выдержав пытки голодом
и жестокого режима в гитлеровских лагерях.
Основная масса репатриантов проходила проверку и фильтрацию во
фронтовых и армейских лагерях и сборно-пересыльных пунктах (СПП)
Наркомата обороны (НКО) и проверочно-фильтрационных пунктах (ПФП)
НКВД: часть военнопленных — в запасных воинских частях. Выявлен¬
ные преступные элементы и «внушавшие подозрение» обычно направ¬
лялись для более тщательной проверки в спецлагеря НКВД, переимено¬
ванные в феврале 1945 г. в проверочно-фильтрационные лагеря (ПФЛ)
206
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
НКВД, а также в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) ГУЛАГа. Лица,
проходившие проверку и фильтрацию в лагерях, СПП и запасных частях
НКО и ПФП НКВД, в отличие от направленных в ПФЛ и ИТЛ, не являлись
спецконтингентом НКВД. Большинство репатриантов, переданных в рас¬
поряжение НКВД (спецконтингент), составляли лица, запятнавшие себя
прямым сотрудничеством с чужеземными завоевателями и подлежавшие
по закону за переход на сторону противника в военное время самому су¬
ровому наказанию, вплоть до смертной казни. Однако на практике они от¬
делывались чаще всего 6-летним спецпоселением и не привлекались к уго¬
ловной ответственности.
Согласно инструкциям, имевшимся у начальников ПФЛ и других про¬
верочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду следую¬
щие лица: руководящий и командный состав органов полиции, «народной
стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», нацио¬
нальных легионов и других подобных организаций; рядовые полицейские
и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие
в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении
обязанностей; бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно
перешедшие на сторону противника; бургомистры, крупные фашистские
чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разве¬
дывательных органов; сельские старосты, являвшиеся активными пособ¬
никами оккупантов1.
Мы считаем своим долгом развеять имевший хождение в западной
литературе миф о неких «расстрельных списках», «расстрелах» части
репатриантов якобы сразу же по прибытии в советские сборные пункты
и лагеря. Причем ни разу не было приведено какого-нибудь бесспорного
доказательства, и эта версия целиком строилась на всякого рода предпо¬
ложениях, домыслах и слухах, которые даже косвенными уликами при¬
знать сложно. Особенно преуспел в этом мифотворчестве Н. Толстой
в своей книге «Жертвы Ялты», вышедшей в 1977 г. на английском языке
(переиздана в 1988 г. в Париже на русском языке). Сочиненные им бас¬
ни о «расстрельных списках» и «расстрелах» подчас имели такую ви¬
димость правдоподобия, что даже видные профессиональные историки
М. Геллер и А. Некрич попались на эту удочку и, ссылаясь на Н. Тол¬
стого, вполне серьезно написали: «Часть бывших советских пленных,
1 ГАРФ. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 1. Л. 31—34.
207
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
доставленных на английских судах в Мурманск и Одессу, расстрелива¬
лись войсками НКВД тут же в доках»1. Разумеется, это утверждение без¬
доказательное и, более того, не соответствующее истине. Нами изучен
весьма большой массив источников по проблеме репатриации советских
граждан — достаточный для того, чтобы твердо заявить: «расстрельных
списков» не существовало, это — миф! Для примера приведем ситуа¬
цию с распределением 9907 репатриантов, поступивших 6 ноября 1944 г.
в Мурманск: 18 человек арестованы органами СМЕРШ (но не для рас¬
стрела, а для ведения следствия), 81 больной помещен в мурманские го¬
спитали, и все остальные (естественно, живыми) направлены по двум
адресам — в Таллинский спецлагерь (ПФЛ) № 0316 и Зашеекский ПФП
в Карело-Финской ССР2.
Поначалу оставляла желать лучшего организация торжественных
встреч возвращающихся на Родину советских граждан. Сцены встреч
репатриантов в портах, носивших, мягко говоря, неторжественный и не¬
праздничный характер, происходили на глазах английских и американских
матросов. Свидетельства последних были использованы определенными
кругами в антирепатриационной пропаганде среди советских людей, ока¬
завшихся в зонах действия союзных войск. Вот что услышал, например,
репатриант В. Оболенцев от одного английского моряка о встрече фран¬
цузских военнопленных, привезенных на его судне в Марсель, и встрече
советских репатриантов в Одессе. «Французов встречают с музыкой, цве¬
тами и большой радостью... — рассказывал этот английский моряк. —
А когда я привозил русских в Одессу, то пароход разгружали с 6 утра
до 4 вечера, никто их не приветствовал, только жители Одессы, проходя
мимо новоприбывших, бросали на них дикие взгляды. После разгрузки
работники НКВД построили всех мужчин и увели куда-то на допросы.
Оставшимся женщинам и детям, у которых были тяжелые вещи, при¬
шлось всю ночь просидеть во дворе под открытым небом, ожидая, ког¬
да придут машины. Только на следующее утро, в 9 часов, пришли две
старые русские машины. Несмотря на просьбу женщин, чтобы мужчины
помогли им в погрузке, никакой помощи не было оказано, и женщинам
самим пришлось грузить вещи»3.
1 Геллер М., Некрич А. Утопия у власти: История Советского Союза с 1917
года до наших дней. London, 1986. С. 498.
2 ГАРФ. Ф.9526.0п. 1. Д.21.Л. 10—11.
3 Там же. Ф. 9408. On. 1. Д. 19. Л. 46.
208
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Сотрудники советских миссий по репатриации за рубежом находились
в сложном положении при ответах на соответствующие вопросы пере¬
мещенных советских граждан. По настоянию Управления репатриации
с июня 1945 г. были широко организованы торжественные встречи с цвета¬
ми, музыкой и транспарантами «профильтрованных» и отпущенных к ме¬
сту жительства репатриантов.
Договоренность об обязательной репатриации советских граждан была
достигнута на Ялтинской встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в феврале
1945 г. Во время работы конференции 11 февраля 1945 г. были заключены
двухсторонние советско-американское и советско-английское соглашения
о взаимной репатриации советских, американских и английских граждан.
Аналогичное соглашение с Францией было заключено 26 июня 1945 г.1
Репатриация была обязательной только для советских граждан. Все
прочие лица (белогвардейцы и др.) обязательной репатриации не подлежа¬
ли. Имели место исключения из этого правила, но в основном оно соблю¬
далось. Самым значительным исключением из этого правила была выдача
англичанами Советскому Союзу казачьей армии атамана Краснова, состо¬
явшей преимущественно из белогвардейцев.
В письме № 597/6 от 26 мая 1945 г. Л.П. Берия информировал И.В. Ста¬
лина и В.М. Молотова, что от англичан должно быть принято 40 тыс. че¬
ловек, имея в виду красновских казаков. Никаких конкретных планов по
их репрессированию тогда не существовало — они должны были пройти
обычную для «спецконтингента НКВД» процедуру проверки и фильтра¬
ции. Планировалось направить их в лагеря, специально созданные в свое
время для обслуживания угольной промышленности, в том числе 31 тыс. —
в лагеря системы ОПФЛ — Отдела проверочно-фильтрационных лагерей
НКВД СССР (Кизеловский ПФЛ № 0302 — 12 тыс., Прокопьевский ПФЛ
№ 0315 — 12 тыс., Кемеровский ПФЛ № 0314 — 7 тыс.) и 9 тыс. офицеров
и немецких инструкторов — в Прокопьевский лагерь № 525 системы ГУП-
ВИ (Главного управления по делам военнопленных и интернированных
НКВД СССР). Такое распределение означало, что казачьи офицеры рас¬
сматривались как «чужие» наравне со взятыми в плен немцами, венграми,
румынами и т.д., а рядовые казаки приравнены к «своим», т.е. к советским
гражданам, проходившим в ПФЛ «государственную проверку». Фактиче¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4а. Д. 2. Л. 19—22. Полный текст соглашения с Франци¬
ей опубликован в кн.: Полян П.М. Указ. соч. С. 377—379.
209
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ски же от англичан было принято 46 тыс. человек (включая членов семей),
причем казачьих офицеров и немецких инструкторов оказалось меньше,
чем ожидалось. Поэтому в Прокопьевский лагерь № 525 ГУПВИ было на¬
правлено только около 5,5 тыс. человек, а в лагеря ОПФЛ — 40,5 тыс., из
них в ПФЛ № 0302—14 тыс., ПФЛ № 0314—9,5 тыс. и ПФЛ № 0315—
17 тыс.1 Сам атаман Краснов и его ближайшее окружение впоследствии
были приговорены к смертной казни.
Характер Ялтинских соглашений дал повод называть в различных пу¬
бликациях советских перемещенных лиц «жертвами Ялты», а Рузвельта
и Черчилля — соучастниками «преступника» Сталина. Но ведь тогда не
вызывало никаких сомнений, что если кто и будет уклоняться от репатриа¬
ции, то это прежде всего коллаборационисты. До осени 1945 г. настроение
в английском и американском обществе было таково, что любой политик,
покрывающий коллаборационистов (петэновцев, квислинговцев, власов¬
цев и т.п.), сильно рисковал своей репутацией. Черчилль и Рузвельт просто
не могли поступить иначе.
Однако со временем отношения между бывшими союзниками по ан¬
тигитлеровской коалиции стали охлаждаться. Советские перемещенные
лица, желающие найти убежище на Западе, постепенно трансформирова¬
лись в сознании англичан и американцев из «квислинговцев» в «борцов
против коммунизма». Руководители западных стран получили возмож¬
ность, не рискуя вызвать гнев общественности, предоставлять им статус
политических беженцев.
В СССР и на Западе были противоположные представления о праве
человека на свободу выбора подданства. Если в США и Великобритании
это право, безусловно, признавалось и было зафиксировано в законода¬
тельстве, то по законам СССР (что было внедрено в сознание населения)
стремление сменить подданство или выражение эмигрантских настроений
входили в перечень политических преступлений (ст. 58 тогдашнего Уго¬
ловного кодекса РСФСР) вкупе со шпионажем, антисоветскими загово¬
рами, вредительством, контрреволюционной агитацией и т.д. Безусловно,
идя навстречу до осени 1945 г. советской стороне в вопросе об обязатель¬
ной репатриации, англо-американское руководство преследовало и ряд
своих практических целей. В частности, оно хотело, чтобы СССР вступил
на их стороне в войну с Японией, и старалось лишний раз не раздражать
1 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1 а. Д. 191. Л. 125—126; Оп. 2. Д. 96. Л. 169.
210
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Сталина, в том числе и в отношении советских перемещенных лиц. К тому
же оно стремилось не давать повод Советскому Союзу для задержки у себя
американских и английских военнослужащих, освобожденных из немец¬
кого плена Красной Армией. Это были весьма веские причины, чтобы вре¬
менно поступиться собственными принципами.
Принцип обязательности репатриации касался не только советских
граждан. В соглашениях СССР с США, Великобританией и Францией
был зафиксирован принцип взаимной обязательной репатриации, т.е.
американские, английские и французские граждане, освобожденные из
немецкого плена Красной Армией или по иным причинам оказавшиеся
в советских оккупационных зонах, подлежали обязательной выдаче США,
Великобритании и Франции независимо от того, хотят ли они этого или
нет. В 1945—1946 гг. СССР передал 24 544 англичанина и 22 481 амери¬
канца и в 1945—1951 гг. — 313 368 французов (включая пленных эльзасцев
и лотарингцев). Подавляющее их большинство возвращалось на родину
с радостью и воодушевлением, но существовала и небольшая прослойка
невозвращенцев. В период их нахождения в советских сборных пунктах
и лагерях в их среде был выявлен 19 091 коллаборационист (19 021 фран¬
цуз, 52 американца и 18 англичан), которые отнюдь не жаждали встречи
с правосудием своих стран. Однако СССР, руководствуясь принципом вза¬
имной обязательной репатриации, передал их всех французским, амери¬
канским и английским властям1.
Обязательность репатриации не следует понимать так, что чуть ли не
все советские граждане были возвращены в СССР вопреки их желанию.
Опираясь на многочисленные свидетельства (в частности, на такой мас¬
совый источник, как опросные листы и объяснительные записки репатри¬
антов), можно смело утверждать, что не менее 80 % «восточников», т.е.
жителей СССР в границах до 17 сентября 1939 г., в случае добровольности
репатриации возвратились бы в СССР добровольно. Что касается «запад¬
ников», т.е. жителей Прибалтики, Западной Украины, Западной Белорус¬
сии, Правобережной Молдавии и Северной Буковины, то они существенно
отличались от «восточников» по менталитету, морально-психологическому
состоянию, политическим и ценностным ориентирам, и в их среде действи¬
тельно значительно преобладали невозвращенцы. Те из них, кто оказался
в зоне действий Красной Армии, были насильственно возвращены в СССР.
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 229—230; Д. 7. Л. 135—139.
211
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
«Западников», оказавшихся в западных зонах, англо-американцы с самого
начала освободили от обязательной репатриации: они передали советским
властям только тех из них, которые сами этого хотели. Во время войны
с Германией и в первые месяцы после ее окончания англо-американцы на¬
сильственно передавали Советскому Союзу «восточников» — невозвра¬
щенцев (преимущественно коллаборационистов), но с сентября — октября
1945 г. стали распространять принцип добровольности репатриации и на
«восточников», окончательно перейдя на этот принцип с началом «холод¬
ной войны». По нашему мнению, если бы репатриация была добровольной,
то численность советских граждан, не возвратившихся в СССР, составила
бы не почти 0,5 млн, а, вероятно, около 1 млн, вряд ли больше.
В 1946—1947 гг. со стороны англо-американцев имели место рециди¬
вы насильственной выдачи людей, не желавших возвращаться в СССР,
в духе Ялтинских соглашений. Западные историки располагают кон¬
кретными фактами насильственной выдачи советских перемещенных
лиц до апреля 1947 г. После этой даты таких фактов не выявлено. Сле¬
довательно, апрель 1947 г. является конечной хронологической гранью
практического выполнения англо-американцами Ялтинских соглашений
об обязательной репатриации советских граждан. По одним параметрам
они свои обязательства недовыполнили, по другим — перевыполнили.
«Недовыполнение» заключалось в том, что среди перемещенных лиц,
не возвращенных в СССР, оказались десятки тысяч людей, являвшихся
до 1 сентября 1939 г. советскими подданными, а «перевыполнение» —
в том, что бывшие союзники передали советским властям ряд старых
эмигрантов, прежде всего казаков-белогвардейцев, которых в соответ¬
ствии с Ялтинскими соглашениями совсем не обязательно было выдавать.
Англо-американцы предельно жестко соблюли свой принцип невыдачи
«западников», однако в западной литературе бытует не подтвержденное
бесспорными фактами утверждение, что будто бы Франция выдала СССР
прибалтов в обмен на находившихся в советском плену эльзасцев и ло¬
тарингцев. По нашим данным, СССР в 1945 г. действительно передал
Франции часть пленных эльзасцев и лотарингцев, но в обмен не на при¬
балтов, а на «власовцев», которых французы поначалу не хотели выда¬
вать, собираясь судить их по своим законам как военных преступников,
участвовавших в подавлении французского Сопротивления.
Это, в частности, отмечено в сводке Управления репатриации от 1 фев¬
раля 1945 г.: «Как видно из последней беседы тов. Богомолова (посол СССР
212
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
во Франции. — В.З.) с французским министром по делам военнопленных
Флене, французские власти склонны рассматривать наших людей бывших
“власовцев” как военных преступников, подсудных французскому суду»1.
Позднее эта проблема была урегулирована, и «власовцы» в соответствии
с принципом обязательной репатриации были переданы СССР. Для самих
«власовцев» это являлось подлинным спасением, так как у французского
правосудия был настрой пустить их под нож гильотины, а в СССР они
в массе своей после соответствующей проверки в ПФЛ или ИТЛ были на¬
правлены на спецпоселение сроком на 6 лет.
В зарубежной и отечественной литературе тем не менее имеет хожде¬
ние не подтвержденное бесспорными фактами утверждение, что Фран¬
ция будто бы насильственно передавала Советскому Союзу прибалтов
и других «западников». Мы полагаем, что это заблуждение. У францу¬
зов политика в этом вопросе была в принципе такой же, как у англичан
и американцев, а именно: основополагающим критерием в определении
советского гражданства и выявлении круга перемещенных лиц, подлежа¬
щих обязательной выдаче советским властям, являлось проживание до
1 сентября 1939 г. на территории СССР в его границах до этой даты. Так,
военный губернатор французской зоны оккупации Австрии в беседе с со¬
ветскими офицерами по репатриации, состоявшейся 23 ноября 1945 г.,
сказал: «У меня имеются от французского правительства указания, что
советскими подданными считаются только те, кто жил в государствен¬
ных границах СССР 1939 г.»2.
До мая 1945 г. союзники передавали Советскому Союзу перемещен¬
ных лиц, как правило, привозя их на кораблях в советские морские пор¬
ты (Мурманск, Одесса и др.). После капитуляции Германии встал вопрос
о передаче репатриантов через линию соприкосновения советских и союз¬
ных войск в Германии и Австрии. Переговоры об этом велись 16—22 мая
1945 г. в г. Галле (Германия). Делегацию союзников возглавлял амери¬
канский генерал Р.В. Баркер, советскую делегацию — генерал-лейтенант
К.Д. Голубев, один из заместителей Ф.И. Голикова. 22 мая был подписан
«План передачи через линию войск бывших военнопленных и граждан¬
ских лиц, освобожденных Красной Армией и войсками союзников»3, и на
1 ГАРФ. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 10. Л. 51.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 239. Л. 38.
3 Там же. Оп. 4 а. Д. 2. Л. 23—24.
213
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
следующий день, 23 мая, первые партии репатриантов были переправлены
через линию соприкосновения войск-.
В научной литературе и публицистике высказывалось немало мнений
относительно того, почему англичане и американцы с явным энтузиазмом
участвовали в насильственной выдаче Советскому Союзу сотен тысяч лю¬
дей, которые не хотели и боялись туда возвращаться. Мнений много, но
выпадает из поля зрения один важный аспект — это была грандиозная «эт¬
ническая чистка» с целью недопущения образования в рамках западной
цивилизации значительного русско-украинско-белорусского этнического
компонента.
Во многих случаях оказывались бесполезными заявления от отдель¬
ных перемещенных лиц на имя английских и американских начальников
с просьбой предоставить им гражданство США или Англии. В политдоне-
сении Управления по делам репатриации ГСОВГ (Группы советских окку¬
пационных войск в Германии) от 2 февраля 1946 г. были приведены тексты
двух таких заявлений на имя коменданта г. Крефельд в английской зоне ок¬
купации Австрии: «Честь имею просить Вас разрешить мне ходатайство¬
вать перед Вами выехать мне совместно с семьей на постоянное место¬
жительство в любимую вашу страну — великую Англию»; «Настоящим
изъявляю желание выехать навсегда в Англию со своим семейством. Если
это невозможно, то прошу оставить меня при действующей армии. Желаю
остаться верноподданным Англии». Однако на английского коменданта это
не возымело никакого действия: авторы этих заявлений среди прочих пере¬
мещенных лиц, подлежавших обязательной репатриации, были переданы
советским властям2. Вероятно, они были неприятно поражены тем обстоя¬
тельством, что сотрудники контрразведки СМЕРШ оказались прекрасно
информированными о их попытках получить английское гражданство. Под
углом зрения тогдашнего советского законодательства эти лица являлись
политическими преступниками (за одно только написание указанных за¬
явлений), подлежавшими осуждению по 58-й статье.
Даже власти тех стран, где стояли советские оккупационные войска
(Польша, Чехословакия и др.), проявляли явную заинтересованность в том,
чтобы, используя принцип обязательной репатриации, как можно больше
передать советским властям лиц, проживающих в их странах и являвшихся
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 22.
2 Там же. Оп. 1. Д. 239. Л. 205—206.
214
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в прошлом гражданами СССР. Происходила «зачистка» от «иностранных
элементов». Мотивация таких действий была достаточно прозрачной и по¬
нятной: дескать, если пока нет возможности избавиться от русских окку¬
пационных войск, то хотя бы избавимся от русских перемещенных лиц.
Польские, чехословацкие и австрийские власти по собственной инициати¬
ве доставляли на советские сборные пункты даже состоящих в граждан¬
ских браках с местными жителями советских женщин, а там, на сборных
пунктах, толком не знали, как с ними поступать. Эта проблема даже стала
фигурировать в квартальных планах работы ведомства Ф.И. Голикова. Так,
в плане на второй квартал 1950 г. было записано: «Поставить на решение
МИДа СССР вопрос о порядке репатриации в СССР женщин, состоящих
в фактических браках с иностранцами, поскольку местные правительства
эти браки не признают и права проживания на территории Польши, Чехо¬
словакии и Австрии не предоставляют, а в принудительном порядке до¬
ставляют их на сборный пункт»1.
К началу 1950-х гг. страны, где стояли советские войска, были осно¬
вательно «очищены» от советских перемещенных лиц. Например, на тер¬
ритории ГДР осталось только 150 советских граждан, из них женщин,
вступивших в брак с немецкими гражданами и имевших от этого брака
детей, — 61; больных, престарелых и нетранспортабельных — до 80 чел.;
несколько детей-сирот советского подданства, усыновленных немцами2.
К этому же времени почти полностью была «очищена» от перемещен¬
ных граждан СССР и советская зона оккупации Австрии, за исключением
35 женщин, вступивших в брак с австрийскими гражданами и имевших от
них детей3.
Массовая передача союзниками весной и летом 1945 г. советских граж¬
дан — «восточников» отнюдь не означала, что они никого из них не остав¬
ляли у себя. Уже в августе 1945 г. Управление уполномоченного СНК СССР
по делам репатриации располагало сведениями, что в лагерях перемещен¬
ных лиц американские и английские службы развернули настоящую «охо¬
ту за умами». Из числа «восточников» вычленялись профессора, доценты,
доктора и кандидаты наук, конструкторы, технологи и другие специали¬
сты, с которыми велась активная агитационная работа с целью склонить
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 80 а. Д. 11963. Л. 27—28.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 7. Л. 68.
3 Там же.
215
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
их к отказу от возвращения в СССР1. Это происходило одновременно с на¬
сильственной передачей англо-американцами в руки НКВД власовцев, на¬
циональных легионеров и др., которые в массе своей имели начальное или
неполное среднее школьное образование и, следовательно, были не спо¬
собны усилить интеллектуальный потенциал западного мира.
Имеются сведения, говорящие о том, что англо-американцы позво¬
лили уклониться от обязательной репатриации из числа «восточников»
ряду активных коллаборационистов — бывших руководителей и со¬
трудников разведывательных и контрразведывательных органов. Это
наглядно видно на примере бывших офицеров 29-й русской гренадер¬
ской дивизии СС «Каминский» (её также называли 1 -й русской дивизией
СС). Дивизия так называлась по фамилии её командира бригадефюрера
СС Б.В.Каминского (погиб в 20-х числах августа 1944 г.). Союзники вы¬
дали многих многих бывших офицеров-«каминцев». Среди выданных
был, в частности, И.Д. Фролов — командир сводного полка дивизии
СС «Каминский», участвовавшего в августе 1944 г. в подавлении Вар¬
шавского восстания и «отличившегося» своими зверствами и грабежами.
Тем не менее два видных офицера-«каминца» не были выданы и тем са¬
мым избежали обязательной репатриации — бывший начальник разведки
дивизии Б.А. Костенко и бывший начальник контрразведки Ф.А. Капка-
ев. Было бы наивно объяснять данный факт случайным стечением об¬
стоятельств. По этому поводу исследователи Д.А. Жуков и И.И. Ковтун
справедливо констатировали: «Это не вызывает удивления, поскольку
западные — в первую очередь американские — спецслужбы с большой
охотой пользовались услугами бывших нацистских и коллаборационист¬
ских бойцов “невидимого фронта”»2.
18 января 1945 г. Военным советам фронтов и военных округов была
дана директива начальника тыла Красной Армии и уполномоченного
СНК СССР по делам репатриации, согласно которой военнопленные
и гражданские лица, освобожденные Красной Армией, подлежали на¬
правлению:
— военнослужащие Красной Армии (рядовой и сержантский состав),
находившиеся в плену, — в армейские СПП, после проверки в них уста¬
новленным порядком — в армейские и фронтовые запасные части;
1 Там же. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 19. Л. 23.
2 Жуков Д.А., Ковтун И.И. 29-я гренадерская дивизия СС «Каминский». М.,
2009. С. 203.
216
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
— офицерский состав, находившийся в плену, — в спецлагеря НКВД;
— служившие в немецкой армии и специальных строевых немецких
формированиях, власовцы, полицейские и другие лица, вызывающие по¬
дозрение, — в спецлагеря НКВД;
— гражданское население — во фронтовые СПП и пограничные ПФП
НКВД; из них, после проверки, мужчины призывного возраста — в запас¬
ные части фронтов или военных округов, остальные — к месту постоянно¬
го жительства (с запретом направления в Москву, Ленинград и Киев);
— жители приграничных областей — в ПФП НКВД;
— дети-сироты — в детские учреждения Наркомпросов и Наркомздра-
вов союзных республик1.
Растущий поток репатриантов требовал ускорять их проверку, хотя бы
в отношении «не вызывающих подозрений». В директиве НКВД—НКГБ
СССР, адресованной в феврале 1945 г. НКВД и НКГБ Украины, Белорус¬
сии, Литвы и Молдавии, Главному управлению погранвойск НКВД СССР
и Главному управлению НКВД СССР по охране тыла действующей Крас¬
ной Армии, в частности, указывалось: «В связи с успешным наступлени¬
ем Красной Армии ожидается наплыв на проверочно-фильтрационные
пункты НКВД возвращаемых на Родину советских граждан, находив¬
шихся в немецком плену и на каторжных работах в Германии... Разреша¬
ем производить упрощенную проверку в 5-дневный срок в отношении
стариков, старух и женщин с детьми, с немедленным направлением их
к постоянному месту жительства. Мужчин, вызывающих подозрение
и требующих более длительной проверки, — немедленно направлять
в спецлагеря НКВД»2.
После капитуляции Германии началось массовое возвращение граж¬
дан, насильственно оторванных от Родины. Едва советские и союзные
войска сомкнули тиски, окончательно раздавив гитлеровский вермахт,
советские люди стихийно хлынули по всем дорогам на восток. Большин¬
ство их оказалось в зоне действия англо-американских войск, и сразу же
после капитуляции Германии началась подготовка к приему советских
граждан от союзников. Ее содержание изложено в справке, подготовлен¬
ной в середине мая 1945 г. в НКВД СССР, которая приведена ниже (с со¬
кращениями):
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 63—64.
2 Там же. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.
217
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
1. Всего организуется по директиве Ставки (№ 11086 от 11 мая 1945 г.)
лагерей для приема репатриируемых советских граждан, освобожденных
союзными войсками, — 100 на 10 ООО каждый, в том числе:
1-й Белорусский фронт — 30;
2-й Белорусский фронт — 15;
1-й Украинский фронт — 30;
2-й Украинский фронт — 10;
3-й Украинский фронт — 10;
4-й Украинский фронт — 5.
2. Проверка Ставкой возложена:
а) бывших военнослужащих Красной Армии — на органы СМЕРШ;
б) гражданских лиц — на проверочные комиссии представителями
НКВД, НКГБ и СМЕРШ под председательством представителя НКВД.
3. Для приема и проверки гражданских лиц на фронтах в составе
100 лагерей выделяется 30 лагерей, в которые и будут направляться все
гражданские лица для проверки, в том числе:
— на 1-м Белорусском фронте — 9;
— на 2-м Белорусском фронте — 5;
— на 1-м Украинском фронте — 8;
— на 2-м Украинском фронте — 3;
— на 3-м Украинском фронте — 3;
— на 4-м Украинском фронте — 2.
На этих же фронтах имеется 46 сборных пунктов для приема советских
граждан, освобожденных советскими войсками, в том числе:
1-й Белорусский фронт — 10;
2-й Белорусский фронт — 6;
1-й Украинский фронт — 15;
2-й Украинский фронт — 6;
3-й Украинский фронт — 5;
4-й Украинский фронт — 4.
4. Руководство работой проверочных комиссий возложено приказом
НКВД СССР от 14 мая на уполномоченных НКВД СССР по фронтам,
а там, где таковых нет, — на начальников войск охраны тылов...
6. Для пропуска репатриантов установлено 9 пунктов, из них 7 — Вис-
мар, Кравлетц, Пархим, Магдебург, Дессау, Торгау и Риза. Остальные два
будет назначены позже.
218
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Начало приема советских граждан намечено с 21—22 мая по 3000—
5000 на каждом пункте.
7. Товарищ Берия написал в ГОКО письмо с предложением не задержи¬
вать репатриантов во фронтовых лагерях больше 10 дней. После регистра¬
ции все советские граждане подлежат направлению к месту постоянного
жительства, где органы НКВД и НКГБ будут обязаны их в последующем
проверить.
Военные подлежат направлению в запасные части НКО1.
22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, устанавливавшее 10-дневный
срок регистрации и проверки гражданских репатриантов и отправки их по
месту жительства2. Практика показала, что этот срок оказался нереаль¬
ным, и они находились в лагерях и СПП, как правило, 1—2 месяца и даже
дольше. К 30 мая 1945 г. общая емкость лагерей и СПП была доведена
до 1,3 млн человек3. Никакой разницы между лагерями и СПП не было.
В данном случае термин «лагерь» означал не место заключения, а сборный
пункт, равно как и СПП. Большинство этих сборных пунктов находились
за границей (в Германии, Австрии, Польше, Румынии и др.).
Создание сети лагерей и СПП диктовалось не только необходимостью
тщательной проверки перемещенных лиц и выявлением в их среде пре¬
ступных элементов, но и рядом другим причин. Концентрацией в сборных
пунктах распыленных чуть ли не по всей Европе масс перемещенных лиц
значительно облегчалась задача поставки их на централизованное продо¬
вольственное снабжение (репатрианты от момента поступления в лагеря
и СПП до прибытия на место жительства получали паек, соответствую¬
щий нормам питания личного состава тыловых частей Красной Армии)4.
До августа 1945 г. часть репатриантов проживала на частных квартирах
вблизи СПП и лагерей, но характер их взаимоотношений с местными жи¬
телями заставил переместить их в лагеря и СПП, дабы уберечь от соблазна
устраивать самосуды над местным немецким, австрийским и другим на¬
селением. С медицинской точки зрения предварительная изоляция репа¬
триантов перед отправкой в СССР была совершенно необходима, так как
в их среде были распространены различные инфекционные заболевания.
1 ГАРФ. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 15. Л. 6—8.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 2. Л. 121; РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 418.
3 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 28—29.
4 Там же. Д. 2. Л. 48, 123—124.
219
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Укомплектованность лагерей и СПП медицинскими работниками счита¬
лась достаточной. Судя по их отчетам, им удалось значительно снизить
уровень заболеваемости у репатриантов за время их нахождения в лагерях
и СПП; в частности, по сыпному тифу — в 3 раза, по брюшному тифу и ди¬
зентерии — в 10 раз, а по венерическим болезням — в 16 раз1.
Организация сети лагерей и сборных пунктов преследовала также цель
придать процессу репатриации организованные формы, не допустить анар¬
хии в этом деле. Во многом теми же мотивами руководствовались англича¬
не и американцы, организовавшие в своих зонах оккупации широкую сеть
лагерей для перемещенных лиц. В любом случае, сосредоточение больших
масс людей в указанных лагерях и сборных пунктах не может быть квали¬
фицировано как политическая репрессия.
Что касается побегов из лагерей и СПП, то таковые имели место, но не
носили массового характера. Бежали в основном те, кто подлежал отправ¬
ке в ПФЛ или преданию суду. Часть беглых репатриантов летом и в начале
осени 1945 г. объединилась в довольно опасные бандгруппы, терроризиро¬
вавшие местное (немецкое, австрийское, польское, румынское) население.
К октябрю 1945 г. все эти бандгруппы были ликвидированы охранными
войсками НКВД2.
Грабежи и насилия над немецким населением со стороны советских
перемещенных лиц всё решительней пресекались. Многие уличенные
в этом были отданы под суд военного трибунала. Так, в г. Рыбнитц шайка
грабителей из числа репатриантов лагеря № 208 в количестве шести че¬
ловек была арестована и осуждена военным трибуналом. Такая же участь
постигла в Ростоке и группу грабителей (шесть человек) из числа репатри¬
антов лагеря № 2103.
Как ни странно, многие прибывшие от союзников репатрианты, недо¬
вольные тем, что советская администрация не позволяет им грабить не¬
мецкое население и издеваться над ним, ставили в пример англичан и аме¬
риканцев, которые, по их уверениям, якобы позволяли им это делать. Так,
в политдонесении Управления по делам репатриации ГСОВГ от 2 февраля
1946 г. отмечалось: «Многие репатрианты, прибывшие в лагери в июне —
июле 1945 года, были настроены грабить местное немецкое население.
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 111—112.
2 Там же. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 19. Л. 21.
3 Там же. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 239. Л. 203.
220
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Надо сказать, что имелась масса случаев, когда репатрианты рассказывали,
что американцы, англичане в некоторых городах не только не наказывали
за грабеж немецкого населения, но и сами натравливали на это советских
людей. Репатриант ДЕМИН А.Ф., лагерь № 210, уроженец Ленинградской
области, 1927 г. рождения однажды заявил: “Нам союзники позволяли гра¬
бить немцев, они позволяли любого немца превратить в лепёшку и даже
поощряли это и никого не наказывали. А вот прибыли к вам в лагерь, так
нам не разрешают поиздеваться над немцами”»1.
Сотрудников проверочно-фильтрационных комиссий и Управления
репатриации, общавшихся с перемещенными лицами, несколько удивлял
охватывавший некоторых из числа последних страх перед перспективой
возвращения в родной город или село. А ведь зачастую эти люди больше
страшились не НКВД—МВД, а угрозы самочинной расправы, т.е. линчева¬
ния со стороны местного советского населения, испытывавшего ненависть
к пособникам фашистских оккупантов. Например, в политдонесении
Управления по делам репатриации ЦГСВ (Центральной группы советских
войск) от 24 января 1946 г. отмечалось: «...Некоторые не спешат домой
еще и потому, что скомпрометировали себя перед односельчанами своими
связями с немцами. Репатриант Просолов, пойманный при попытке к де¬
зертирству, в беседе с заместителем по политчасти 300 лагеря майором
т. Вовченко заявил: “Я думал, что мне дадут лет 5—10 и буду работать,
оказалось же, что мне надо ехать домой, а там меня убьют односельчане
без всякого суда”. Один репатриант, узнав о том, что его должны отпра¬
вить в родное село, покончил жизнь самоубийством, скрыв свою фамилию.
Следует отметить, что лишь незначительное число репатриантов страшит¬
ся того, что их отправляют в родные места. Большинство же советских
граждан довольны тем, что их отправляют по месту жительства...»2
Из этого документа явствует, что среди репатриантов было незначи¬
тельное число лиц, боявшихся самочинных расправ (линчевания) в случае
возвращения их в родные места. А в рядах невозвращенцев, уклонившихся
от обязательной репатриации, удельный вес таковых, безусловно, был на
порядок выше. Для них уверения официальных советских представителей,
что в случае отсутствия серьезной вины перед Родиной им нечего опасать¬
ся по возвращении в СССР, были явно недостаточны. Здесь речь шла не
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 239. Л. 203.
2 Там же. Л. 157—158.
221
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
столько о вероятности ареста и осуждения, сколько о том, способны ли
органы НКВД—МВД и НКГБ—МГБ защитить их от линчевания.
В этом плане опасения части перемещенных лиц были весьма не¬
безосновательными. Именно этой проблеме была посвящена директива
НКВД—НКГБ СССР № 194/119 от 3 ноября 1945 г., но в ней ни слова не
говорилось о выявлении и наказании организаторов и исполнителей само¬
чинных расправ над репатриантами. Напротив, эта директива предписы¬
вала «при возникновении попыток со стороны местного населения к ор¬
ганизации самочинной расправы с антисоветскими элементами из числа
репатриантов, органам НКВД—НКГБ немедленно обеспечивать изоляцию
таких лиц и проведение по их делу необходимых оперативно-следственных
мероприятий»1. Короче, из смысла директивы № 194/119 вытекало, что
аресту и ведению следствия подлежали потенциальные жертвы линчева¬
ния, а отнюдь не их потенциальные убийцы.
Многие активные коллаборационисты, хорошо знавшие немецкий язык,
пытались «раствориться» в массе немецких военнопленных. Для них это
был неплохой способ уйти от ответственности за измену Родине. Поэто¬
му выявлять таковых приходилось не только в лагерях и сборных пунктах
для советских репатриантов, но и лагерях ГУПВИ (Главного управления
по делам военнопленных и интернированных НКВД—МВД СССР), где
содержались немецкие и другие иностранные военнопленные; Здесь тре¬
бовалась довольно тонкая агентурно-оперативная работа, так как лица,
замаскировавшиеся под немецких военнопленных, отлично говорили по-
немецки (иначе они не могли бы выдавать себя за немцев), и разоблачить их
было весьма непросто. Например, в лагере ГУПВИ № 417 (Днепропетров¬
ская обл.) в поле зрения оперативных работников попал обер-лейтенант
Э. Колитц, который, по сообщениям агентуры из среды военнопленных,
имел по крайней мере три странности: во-первых, называл себя немцем, но
ощущался едва уловимый иностранный акцент; во-вторых, называл себя
берлинцем, но очень плохо разбирался в топонимике Берлина и не знал на¬
званий ряда кафе, ресторанов и т.п., хорошо известных каждому настояще¬
му берлинцу; в-третьих, уверял, что не знает русского языка, но однажды
во сне говорил по-русски. В результате проведенного расследования вы¬
яснилось: под личиной немецкого обер-лейтенанта Э. Колитца скрывается
советский гражданин Б.Б. Перлов, который до войны работал в Москве,
1 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1 а. Д. 192. Л. 81; Ф. 9408. Оп. 1. Д. 2. Л. 175.
222
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
потом, будучи призванным в Красную Армию, добровольно перешел на
сторону немцев, служил у них сначала переводчиком, а затем заместите¬
лем начальника группы тайной полевой полиции (ГФП), вербовал аген¬
туру, допрашивал советских военнопленных, принимал активное участие
в карательных операциях на территории Харьковской и Воронежской об¬
ластей, где разыскивался как военный преступник1.
До июня 1946 г. среди военнопленных германской армии, содержав¬
шихся в лагерях ГУПВИ, было выявлено и арестовано 1334 изменников
Родине — граждан СССР, из них на указанную дату 1083 человека были
осуждены военными трибуналами. Среди разоблаченных изменников Ро¬
дине, выдававших себя за немецких военнопленных, оказались, в частно¬
сти, бывший старший лейтенант Красной Армии В.М. Глушаков, бывший
секретарь райкома ВКП(б) г. Вязьмы Д.Н. Сахаров, бывший уполномо¬
ченный СНК Украинской ССР по эвакуации скота И.Н. Дворниченко и др.
В докладной записке от 19 июня 1946 г. министр внутренних дел СССР
С.Н. Круглов довел эту информацию до сведения И.В. Сталина, В.М. Мо¬
лотова и Л.П. Берии2.
Имели место факты, когда некоторые иностранцы по каким-то причи¬
нам маскировались под советских перемещенных лиц и по вымышленным
фамилиям и подложным документам в качестве «советских репатриантов»
прибывали в СССР. Так, проходившая проверку в ПФП № 226 (Бранден¬
бург) репатриантка Ю.Е. Левина (по паспорту якобы латышка, урожен¬
ка Риги) получила разрешение на въезд в СССР и поселилась в Харькове;
позднее выяснилось, что никакая она не Левина, а уроженка г. Цвиккау
в Германии У.Г. Мюнстер, по национальности немка (паспорт же на имя
Ю.Е. Левиной она приобрела на «черном рынке» в Германии еще до по¬
ступления в ПФП № 226). В 1951 г. Главное управление милиции МВД
СССР располагало сведениями, что только в Украине, Белоруссии, Литве,
Латвии, Эстонии и Молдавии проживает 220 «советских репатриантов»,
в действительности являвшихся иностранцами и никогда ранее не прожи¬
вавших в СССР3.
Сотрудники органов НКВД, НКГБ и контрразведки СМЕРШ, проводив¬
шие проверку и фильтрацию репатриантов, опасались, что довольно дли¬
1 Чайковский A.C. Плен: За чужие и свои грехи (Военнопленные и интерниро¬
ванные в Украине. 1939—1953 гг.). Киев, 2002. С. 256.
2 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 137. Л. 202—207.
3 Там же. Ф. 9415. Оп. 3. Д. 1401. Л. 72—73.
223
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
тельное бесконтрольное пребывание за границей могло серьезно повли¬
ять на их мировоззрение и политические настроения. Однако в процессе
общения с репатриантами эти опасения в значительной мере рассеивались.
Так, в докладе командования войск НКВД по охране тыла Центральной
группы советских войск от 26 октября 1945 г. отмечалось: «Политнастрое-
ние репатриируемых советских граждан в подавляющем большинстве
здоровое, характеризуется огромным желанием скорее приехать домой —
в СССР. Проявлялся повсеместно значительный интерес и желание узнать,
что нового в жизни в СССР, скорее принять участие в работе по ликвида¬
ции разрушений, вызванных войной, и укреплению экономики Советского
государства»1. В августе 1945 г. при известии о начавшейся войне с Япо¬
нией только в одном лагере № 269 3150 репатриантов подали заявления
с просьбой отправить их на фронт2.
Во многих документах ведомства Ф.И. Голикова и проверочно¬
фильтрационных комиссий отмечалось, что у репатриантов нет «круговой
поруки» и они не покрывают преступников. Более того, у них существова¬
ло массовое стремление к выявлению и разоблачению замаскировавшихся
в их среде военных преступников и прочих активных пособников врага.
«Большое количество таких лиц, — говорилось в одном из документов
СВАГ (Советской военной администрации в Германии), где речь шла о по¬
ложении репатриантов в лагерях и СПП, — было разоблачено самими ре¬
патриантами и передано в органы “СМЕРШ”»3.
Позднее, когда волна просоветски настроенных репатриантов схлыну¬
ла, оценки и тональность в отношении вновь прибывших репатриантов
существенно изменились. В письме Ф.И. Голикова от 1 октября 1947 г.,
адресованном министрам госбезопасности и внутренних дел B.C. Абаку¬
мову и С.Н. Круглову, отмечалось: «В настоящее время репатриация со¬
ветских граждан из английской и американской зон оккупации в Германии
имеет совершенно отличительные черты от репатриации, проводимой ра¬
нее. Во-первых, в наши лагери поступают люди, имевшие в большинстве
случаев вину перед Родиной; во-вторых, они длительное время находились
и находятся на территории английского и американского влияния, под¬
вергались там и подвергаются интенсивному воздействию всевозможных
1 ГАРФ. Ф. 9408. On. 1. Д. 19. Л. 22.
2 Там же. Ф. 9526. On. 1. Д. 239. Л. 185.
3 Там же. Ф. 7317. Оп. 20. Д. 1. Л. 103.
224
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
антисоветских организаций и комитетов, свивших себе гнезда в западных
зонах Германии и Австрии. Кроме того, из Англии в настоящее время по¬
ступают в лагеря советские граждане, служившие в армии Андерса. За
1947 г. принято в лагеря советских граждан из английской и американской
зон — 3269 чел. репатриантов и 988 чел., служивших в армии Андерса.
Нет сомнения, что среди этих граждан прибывают в СССР подготовлен¬
ные разведчики, террористы, агитаторы, прошедшие соответствующие
школы в капиталистических странах»1.
По статистике ведомства Ф.И. Голикова, к 1 марта 1946 г. было ре¬
патриировано 5 352 963 советских гражданина (3 527 189 гражданских
и 1 825 774 военнопленных). Однако из этого числа следует вычесть
1 153 475 человек (867 176 гражданских и 286 299 военнопленных), кото¬
рые фактически не являлись репатриантами, так как не были за границей.
Их правильнее называть внутренними перемещенными лицами (имеется
в виду перемещение внутри СССР). Среди них преобладали «восточники»,
которых во время войны по разным причинам судьба забросила в Прибал¬
тику, Западную Украину, Западную Белоруссию и другие западные райо¬
ны СССР. 831 951 внутреннее перемещенное лицо (165 644 мужчины,
353 043 женщины и 313 264 детей) было направлено к месту жительства
(831 635 гражданских и 316 военнопленных), 254 773 — призвано в ар¬
мию (26 705 гражданских и 228 068 военнопленных) и 66 751 — спецкон-
тингент НКВД (8836 гражданских и 57 915 военнопленных)2. В таблице
1 представлена динамика поступления в 1944—1952 гг. «репатриантов»
(в интерпретации ведомства Голикова) с делением их на настоящих репа¬
триантов и внутренних перемещенных лиц.
Таблица 1
Соотношение репатриантов и внутренних перемещенных лиц3
Даты
Всего (чел.)
В том числе
Репатрианты
Внутренние перемещенные
лица
чел.
в %
чел.
в %
10.12.1944
601 189
99 159
16,5
502 030
83,5
1 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 2828. Л. 98.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 53. Л. 175, 270—271; Оп. 4 а. Д. 1. Л. 62, 223, 226.
3 Там же. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 10. Л. 1,4,8, 12,28,33,38,43,49, 55,60,65,70, 75,
79, 82, 88; Д. 22. Л. 1, 7, 9, 13; Ф. 9526. Оп. 4а. Д. 1. Л. 62,223; Д. 7. Л. 157.
225
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Даты
Всего (чел.)
В том числе
Репатрианты
Внутренние перемещенные
лица
чел.
в %
чел.
в %
20.12.1944
869 332
116 464
13,4
752 868
86,6
30.12.1944
1 050 398
162 403
15,5
887 995
84,5
10.01.1945
1 079 500
184 863
17,1
894 637
82,9
20.01.1945
1 144 420
197 841
17,3
946 579
82,7
1.02.1945
1 185 682
226 235
19,1
959 447
80,9
10.02.1945
1 205 447
244 408
20,3
961 039
79,7
20.02.1945
1 232 444
267 825
21,7
964 619
78,3
1.03.1945
1 255 949
287 785
22,9
968 164
77,1
10.03.1945
1 311 359
335 983
25,6
975 376
74,4
20.03.1945
1 373 178
351 397
25,6
1 021 781
74,4
1.04.1945
1 448 933
424 458
29,3
1 024 475
70,7
10.04.1945
1 532 532
503 295
32,8
1 029 237
67,2
1.06.1945
1 946 326
880 732
45,3
1 065 594
54,7
10.06.1945
2 097 738
1 000 805
47,7
1 096 933
52,3
20.06.1945
2 396 154
1 277 413
53,3
1 118 741
46,7
1.07.1945
2 433 520
1 307 004
53,7
1 126 516
46,3
10.07.1945
2 565 129
1 438 049
56,1
1 127 080
43,9
1.03.1946
5 352 963
4 199 488
78,5
1 153 475
21,5
1.01.1952
5 457 856
4 304 381
78,9
1 153 475
21,1
Таблица 2
Национальный состав репатриированных советских граэвдан
(по состоянию на 1 марта 1946 г.)1
Национальность
Всего
(чел.)
В том числе
Гражданские
Военнопленные
Русские
1 631 861
891 747
740 114
Украинцы
1 650 343
1 190 135
460 208
Белорусы
520 672
385 896
134 776
Литовцы
50 396
47 377
3019
Латыши
35 686
32 230
3456
Эстонцы
14 980
12 231
2749
Молдаване
36 692
31 598
5094
Евреи
11428
6666
4762
1 ГАРФ.Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 226—229. В эту статистику вошли все репа¬
трианты (4 199 488), а также 241 413 внутренних перемещенных лиц (211316 граж¬
данских и 20 097 военнопленных).
226
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Национальность
Всего
(чел.)
В том числе
Гражданские
Военнопленные
Грузины
33 141
7600
25 541
Армяне
25 063
4406
20 657
Азербайджанцы
24 333
2348
21 985
Татары
43 510
11 332
32 178
Узбеки
31 034
1446
29 588
Казахи
26 903
2455
24 448
Киргизы
6249
1950
4299
Таджики
4711
453
4258
Туркмены
3968
177
3791
Калмыки
6405
2318
4087
Башкиры
5793
1215
4578
Поляки
53 185
50 483
2702
Карелы
3441
1247
2194
Финны
4705
4122
583
Ингерманландцы
43 246
43 246
—
Другие
173 156
138 651
34 505
Из них представители коренных
народов СССР (удмурты, мордва,
осетины, кабардинцы, чеченцы,
ингуши и др.)
97 560
65 974
31 586
Представители некоренных
народов (немцы, греки, болгары,
румыны и др.)
75 596
72 677
2919
ИТОГО
4 440 901
2 871 329
1 569 572
Таблица 3
Результаты проверки и фильтрации репатриантов
(по состоянию на 1 марта 1946 г.)1
Категории
репатриантов
Всего
В том числе
Гражданские
Военнопленные
чел.
в %
чел.
в %
чел.
в %
Направлено по месту
жительства*
2 427 906
57,81
2 146 126
80,68
281 780
18,31
Призвано в армию
801 152
19,08
141 962
5,34
659 190
42,82
Зачислено в рабочие
батальонные НКО
608 095
14,48
263 647
9,91
344 448
22,37
Передано в распоряжение
НКВД (спецконтингент)
272 867
6,50
46 740
1,76
226 127
14,69
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 53. Л. 175; Оп. 4 а. Д. 1. Л. 62, 70, 223.
227
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Категории
репатриантов
Всего
В том числе
Гражданские
Военнопленные
чел.
в %
чел.
в %
чел.
в %
Находилось на сборно¬
пересыльных пунктах
и использовалось
на работах при
советских воинских ча¬
стях и учреждениях
за границей
89 468
2,13
61 538
2,31
27 930
1,81
ИТОГО
4 199 488
2 660 013
1 539 475
* Включая репатриантов — немцев (советских граждан), крымских татар,
чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и некоторых других, направленных
на спецпоселение. Репатриированных из Финляндии интегрманландцев, вопре¬
ки обещаниям отправить их на родину в Ленинградскую область, насильственно
расселили в Великолукской, Калининской, Ярославской, Псковской и Новгород¬
ской областях. Репатрианты, умершие в период нахождения их в лагерях, сборно-
пересыльных, проверочно-фильтрационных и других сборных и проверочных пун¬
ктах, включены в число направленных к месту жительства.
Надо сказать, что в период немецкой оккупации внутренние перемещен¬
ные лица являлись объектом безжалостной эксплуатации не только со сторо¬
ны гитлеровцев, но в ряде случаев и со стороны зажиточных слоев местного
«западнического» населения. Например, в донесении политпросветотдела
Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации от 28 ноя¬
бря 1944 г. на имя Ф.И. Голикова говорилось: «В Литве много советских
граждан из Ленинградской области, насильно вывезенных немцами, рабо¬
тали у кулаков. “Хозяева” более года не оплачивали труд и сейчас платить
отказываются»1. В Литве, Латвии и Эстонии было учтено 283 407 внутренних
перемещенных лиц (227 044 гражданских и 56 363 военнопленных), в других
западных регионах СССР — 870 068 (соответственно 640 132 и 229 936)2. Не
все они захотели вернуться в родные места, и образовалась специфическая
прослойка «внутренних невозвращенцев». Так, по данным на 1 июня 1946 г.,
в Латвии остались на жительстве 11 947 внутренних перемещенных лиц3.
Таким образом, в действительности на 1 марта 1946 г. насчитыва¬
лось 4 199 488 репатриантов (2 660 013 гражданских и 1 539 475 воен¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 4. Л. 18.
2 Там же. Оп. 3. Д. 53. Л. 270—271.
3 Там же. Д. 54. Л. 42.
228
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
нопленных), из них 2 352 686 поступили из зон действия союзников,
включая Швейцарию (1 392 647 гражданских и 960 039 военнопленных)
и 1 846 802 — из зон действия Красной Армии за границей, включая
Швецию (1 267 366 гражданских и 579 436 военнопленных). Их нацио¬
нальный состав представлен в таблице 2, а результаты проверки и филь¬
трации — в таблице 3. Кроме того, в таблице 4 показано детальное члене¬
ние репатриантов (по численности и удельному весу) на военнопленных
и гражданских лиц.
Таблица 4
Соотношение военнопленных и гражданских лиц
в составе советских репатриантов по странам,
из которых они прибыли (по состоянию на 1 марта 1946 г.)1
Страны
Всего
(чел.)
В том числе
Военнопленные
Гражданские
чел.
в %
чел.
в %
Германия
2 995 312
1 064 039
35,5
1 931 273
64,5
Австрия
326 929
84 820
25,9
242 109
74,1
Румыния
133 552
28 799
21,6
104 753
78,4
Франция
120 878
85 409
70,6
35 469
29,4
Финляндия
101 184
42 778
42,3
58 406
57,7
Польша
87 850
9950
11,3
77 900
88,7
Норвегия
84 775
77 812
91,8
6963
8,2
Италия
53 240
44 205
83,0
9035
17,0
Чехословакия
40 655
6423
15,8
34 232
84,2
Англия
26 329
21 900
83,2
4429
16,8
Югославия
25 738
11 370
44,2
14 368
55,8
Бельгия
12 344
7352
59,5
4992
40,5
Швейцария
9807
6060
61,8
3747
38,2
Дания
7570
4635
61,2
2935
38,8
США
3950
3823
96,8
127
3,2
Болгария
3682
643
17,5
3039
82,5
Венгрия
3259
698
21,4
2561
78,6
Швеция
3208
2156
67,2
1052
32,8
Греция
1402
1288
91,9
114
8,1
Албания
805
805
100,0
0
0,0
Голландия
234
74
31,6
160
68,4
Люксембург
39
0
0,0
39
100,0
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 53. Л. 175.
229
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Страны
Всего
(чел.)
В том числе
Военнопленные
Гражданские
чел.
в %
чел.
в %
Нет сведений по странам
156 746
34 436
22,0
122 310
78,0
ИТОГО
4 199 488
1 539 475
36,7
2 660 013
63,3
Массовая репатриация фактически завершилась в первой полови¬
не 1946 г. В последующие годы репатриация резко пошла на убыль. До
1 июля 1952 г. было репатриировано 4 305 035 советских граждан, из них
162 403 — в 1944 г., 3 888 721 — в 1945 г., 195 273 — в 1946 г., 30 346 —
в 1947 г., 14 272 — в 1948 г., 6542 — в 1949 г., 4527 — в 1950 г., 2297 —
в 1951 и 654 — в январе — июне 1952 г.1 Из общего числа репатриирован¬
ных до 1 июля 1952 г. советских граждан 3 222 545 поступило из Германии,
332 792 — из Австрии, 137 856—Румынии, 123 267 — Франции, 102278 —
Польши, 101 359 — Финляндии, 84 777 — Норвегии, 54 350 — Италии,
42 706 — Чехословакии, 27 967 — Англии, 26 268 — Югославии, 13 614 —
Бельгии, 9872 — Швейцарии, 7835 — Дании, 4070 — США, 3806 — Бол¬
гарии, 3429 — Венгрии, 3409 — Швеции, 1404 — Греции, 824 — Албании
и 544 — из других стран2. Более детально эта статистика представлена
в таблице 5.
Таким образом, к 1952 г. по линии органов репатриации в СССР было
возвращено свыше 4,3 млн советских граждан. В это число не включены
депортированные советские граждане (военнопленные и гражданские),
которые во второй половине 1941 — первой половине 1944 г. совершили
удачные побеги из-за границы в СССР, а также порядка 150 тыс. потеряв¬
ших работоспособность «восточных рабочих», которых немцы в 1942—
1943 гг. возвратили на оккупированную ими территорию СССР3. Репа¬
триация, хоть и в крайне незначительных размерах, продолжалась и после
1952 г. С учетом всего этого, общее число советских граждан, оказавшихся
вследствие войны за границей и возвращенных впоследствии в СССР, оце¬
нивается величиной примерно в 4,5 млн человек.
Вся статистика ведомства Ф.И. Голикова, которая является официаль¬
ной, строилась на скрупулезном суммировании лиц, прошедших регистра¬
цию во всех сборных и проверочных лагерях и пунктах. Следовательно,
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 86 а. Д. 12345. Л. 77.
2 Там же. Л. 81—82; Ф. 9526. Оп. 4. Д. 33. Л. 120.
3 Полян П.М. Указ соч. С. 68.
230
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
она, эта статистика, не учитывает репатриантов, пробравшихся из-за гра¬
ницы домой нелегально, в обход всех фильтрприемников. По сведениям
1-го спецотдела МВД СССР, на 1 января 1948 г. среди 2 069 550 учтенных
в местах их жительства репатриантов числилось 152 473 человека (7,4 %),
не проходивших регистрацию в сборно-пересыльных пунктах и лагерях
для репатриированных1. Это только выявленные к началу 1948 г. нелегаль¬
ные репатрианты. А сколько было невыявленных, сумевших скрыть факт
своего пребывания за границей? Об этом даже приблизительно трудно что-
либо сказать.
В статистике репатриированных советских граждан из Германии име¬
ются некоторые противоречия. Если исходить из числа поступивших
к 1 июля 1952 г. из всех четырех оккупационных зон Германии (из совет¬
ской зоны — 886 286, английской — 1 073 545, американской — 1 039 032,
французской — 84 416), то в сумме получается не 3 222 545, а 3 083 279 че¬
ловек. Недостающие 139 266 человек в источнике названы как прибывшие
«из СПП и лагерей»2, без указания стран, откуда они были репатриирова¬
ны. Причем из контекста ясно, что это, во-первых, не внутренние пере¬
мещенные лица и, во-вторых, не переданные союзниками, т.е. речь идет
о людях, находившихся за пределами СССР в странах, где стояли совет¬
ские войска. Мы включили эти 139 266 человек в число репатриированных
из советской зоны оккупации Германии, исходя из того, что значительная
их часть, безусловно, поступила из бывших германских территорий (Вос¬
точная Пруссия и другие), отошедших к СССР и Польше. В ходе даль¬
нейшего исследования возможна корректировка этой статистики в сторону
уменьшения на несколько десятков тысяч человек поступивших из Гер¬
мании и соответствующего увеличения количества репатриированных из
Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии.
Примерно с октября 1945 г. повсеместно в лагерях перемещенных лиц
в западных зонах стали численно преобладать невозвращенцы (основная
масса возвращенцев уже была в СССР), настроенные, как правило, враж¬
дебно и агрессивно к любому человеку, заподозренному в намерении воз¬
вратиться в СССР. С плюрализмом мнений у них было туговато, и они
решительно и беспощадно искореняли «инакомыслие» в основном посред¬
ством такого старого как мир и банального способа, как мордобой. Совет¬
1 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 667. Л. 267.
2 Там же. Ф. 5446. Оп. 86 а. Д. 12345. Л. 82.
231
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ские граждане, подавшие заявления о репатриации в СССР, еще некоторое
время вынуждены были находиться в лагерях перемещенных лиц, ожидая
оформления документов на выезд, и нередко становились жертвами экзе¬
куций, издевательств и глумлений не только со стороны антисоветчиков-
невозвращенцев, но и со стороны венгров-хортистов, югославов-четников
и прочих находившихся в этих лагерях антисоветских элементов1.
Решившиеся вернуться на Родину «западники» нередко чрезвычайно
удивлялись, когда при общении с советскими должностными лицами выяс¬
няли, что те являлись выходцами из простых рабочих и крестьян. Приведем
характерный пример. В августе 1946 г. в лагере № 312 в Гродно сотрудник
ведомства Ф.И. Голикова майор Гурьев беседовал с группой репатриантов,
которые никогда не были гражданами СССР, а еще в 1920-е — 1930-е гг.,
будучи подданными Польши, уехали на заработки во Францию. Они, узнав,
что майор Гурьев — в прошлом шахтёр, сначала не верили этому. Затем,
испытав его по вопросам напластования, техники и способов разработки
угля, очень удивлялись, что в СССР из рабочих вышли командиры Красной
Армии, администраторы, научные сотрудники, артисты, инженеры и другие
работники умственного труда. Репатриант И.А. Брозовский (1897 года рож¬
дения, белорус) заявил, что за 15 лет работы шахтёром во Франции «сменил
десятки шахт, но нигде не встречал, чтобы из шахтёров кто-нибудь выбился
в люди. Самое большее — десятник или надсмотрщик. Значит, правда, что
Советское государство — государство рабочих и крестьян. Я искренне рад,
что хотя под старость приехал в свою рабочую страну...»2.
По данным на 1 января 1952 г., ведомство Ф.И. Голикова определяло
численность так называемой «второй эмиграции» в 451 561 человек (в это
число не вошли бывшие советские немцы, ставшие гражданами ФРГ
и Австрии, бессарабцы и буковинцы, принявшие румынское подданство,
и некоторые другие), среди которых было 144 934 украинца, 109 214 ла¬
тышей, 63 401 литовец, 58 924 эстонца, 31 704 русских, 9856 белорусов
и 33 528 прочих. Среди украинцев и белорусов преобладали выходцы из
западных областей Украины и Белоруссии. «Вторая эмиграция» более чем
на 3А состояла из «западников» и менее чем на Ул — из «восточников».
В начале 1952 г. расселение «вторых эмигрантов» по странам мира выгля¬
дело так: Западная Германия — 84 825, западные зоны Австрии — 18 891,
1 ГАРФ. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 19. Л. 35.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 50. Л. 189—190.
232
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Англия — 100 036, Австралия — 50 307, Канада — 38 681, США — 35 251,
Швеция — 27 570, Франция — 19 675, Бельгия — 14 729, Аргентина —
7085, Финляндия — 6961, Бразилия — 3710, Венесуэла — 2804, Голлан¬
дия — 2723, Норвегия — 2619, другие страны — 36 694 человека1.
Политическое руководство СССР на протяжении второй половины
1940-х и первой половины 1950-х гг. не теряло надежды их репатриировать,
продолжая твердо придерживаться принципа обязательной репатриации со¬
ветских граждан (включая «западников»). Более того, советская дипломатия
прилагала большие усилия, чтобы в этом вопросе склонить на свою сторону
мировое общественное мнение. Так, 15 декабря 1946 г. А.А.Громыко, высту¬
пая на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, заявил: «Мероприятия по
перемещению беженцев и перемещенных лиц в другие страны, во-первых,
создают условия, при которых военные преступники, квислинги, предатели
легко укрываются от наказаний. Во-вторых, даже с чисто гуманной точки
зрения нельзя считать правильным поощрение переселения в другие страны,
поскольку такое переселение обрекает беженцев на безотрадное существо¬
вание, вдали от родины, в условиях всякого рода дискриминации»2. В этой
фразе были приведены основные аргументы, на основании которых СССР
продолжал твердо придерживаться политики обязательной репатриации
перемещенных лиц, и, кроме того, сформулирована концепция, призванная
придать позиции СССР гуманистическое содержание.
Таблица 5
Динамика репатриации советских граждан
(1944 — первая половина 1952 гг.)3
Страны
Всею
В том числе
1944
1945
1946
1947
(с января
по июнь)
с июля
1947-го
по июнь
1952-го
Германия
32 22 545
—
30 13 133
179 807
12 324
17 281
советская
зона**
10 25 552
—
834 022
168 853
10810
11 867
1 Там же. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 7. JI. 5—6.
2 Брюханов А.И. Вот как это было: О работе миссии по репатриации советских
граждан. Воспоминания советского офицера. М., 1958. С. 127—128.
3 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 86 а. Д. 12345. Л. 81—82; Ф. 9526. Оп. 4. Д. 33. Л. 120.
233
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Страны
Всего
В том числе
1944
1945
1946
1947
(с января
по июнь)
с июля
1947-го
по июнь
1952-го
английская
зона
10 73 545
—
10 64 352
5243
898
3052
американская
зона
10 39 032
—
10 31 590
5011
532
1899
французская
зона
84 416
—
83 169
700
84
463
Австрия***
332 792
•—
325 508
1632
334
5318
советская зона
330 260
—
325 508
—
—
4752
английская
зона
1085
—
—
688
120
277
американская
зона
1160
—
—
799
158
203
французская
зона
287
—
—
145
56
86
Румыния
137 856
68 068
65 272
1635
225
2656
Франция
123 267
—
120 422
2132
368
345
Польша
102 278
—
86 953
1142
2801
11 382
Финляндия
101 359
73 754
27 387
123
—
95
Норвегия
84 777
—
84 362
413
—
2
Италия
54 350
7215
45 749
670
438
278
Чехословакия
42 706
835
34 665
5155
293
1758
Англия
27 967
9907
16416
493
82
1069
Югославия
26 268
706
24 866
451
2
243
Бельгия
13 614
—
12 122
899
26
567
Швейцария
9872
—
9807
61
—
4
Дания
7835
—
7470
272
66
27
США
4070
—
3950
118
—
2
Болгария
3806
629
3053
32
41
51
Венгрия
3429
—
3259
—
—
170
Швеция
3409
1289
1894
81
8
137
Греция
1404
—
1402
—
—
2
Албания
824
—
805
19
—
—
Голландия
333
—
226
61
3
43
Люксембург
77
—
—
77
—
—
Египет
29
—
—
—
18
11
Другие
страны****
105
—
—
—
—
105
ИТОГО
43 05 035
162403
38 88 721
195 273
17 029
41 609
234
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
** В число репатриированных из советской зоны оккупации Германии вклю¬
чены 139 266 человек, относительно которых в источниках не указано, из каких
стран они прибыли.
*** В сведениях за 1945 г. советские граждане, поступившие из западных зон
Австрии, учтены вместе с репатриированными из советской зоны.
**** Венесуэла — 28, Аргентина — 22, Канада — 16, Южно-Африканский
Союз — 9, Индокитай — 7, Палестина — 7, Австралия — 4, Уругвай — 4, Испа¬
ния — 3, Алжир — 3 и Индия — 2 репатрианта.
17 ноября 1947 г. под давлением советской делегации была принята
резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, в которой говорилось, что Ге¬
неральная Ассамблея «подтверждает свою точку зрения, согласно которой
главная задача в отношении перемещенных лиц заключается в том, что¬
бы поощрять всеми возможными способами их скорейшее возвращение
в страны их происхождения»1. Однако эта, казалось бы, серьезная дипло¬
матическая победа СССР не привела ни к каким приемлемым для него
практическим результатам в процессе образования «второй эмиграции».
Как и «первая» (белая) эмиграция, «вторая эмиграция» тоже являлась
ярко выраженной политической, антисоветской. Поскольку в её составе
численно преобладали антисоветски и русофобски настроенные прибал¬
ты и западные украинцы (к примеру, в Западной Германии удельный вес
украинцев, литовцев, латышей и эстонцев в составе этой так называемой
«новой волны русской эмиграции» составлял, по данным на начало 1952 г.,
89,9 %, в Англии — 90,0, в США — 92,8, а в Канаде — 93,2 %)2, то именно
они определяли её политическое лицо. Своё невозвращение на родину они,
как правило, объясняли не только «русской оккупацией», но и неприятием
советского общественного и государственного строя и даже самого госу¬
дарственного образования в виде СССР. Их невозвращенческая позиция
покоилась на четырех основных постулатах — национализме, антикомму¬
низме, антисоветизме и русофобии.
В октябре 1945 г. в «Правде» была опубликована статья Ф.И. Голикова,
в которой называлось число репатриированных к тому времени граждан
СССР— 5 236 130 человек (3 104 284 мужчин, 1 498 153 женщины и 633 693
ребенка)3. Однако при этом не было сделано никаких пояснений. В резуль¬
1 Внешняя политика Советского Союза: Документы и материалы. Январь —
декабрь 1949 г. М, 1953. С. 85.
2 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 7. Л. 5—6.
3 Правда. 1945. 4 окт.
235
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
тате приведенное Голиковым число репатриантов воспринималось в том
смысле, что все они прибыли из-за границы. В действительности же к на¬
чалу октября 1945 г. из-за границы возвратилось около 4,1 млн человек,
остальные же были внутренними перемещенными лицами (см. табл. 1)
и их, следовательно, нельзя считать репатриантами. Персонифицирован¬
ная картотека на репатриированных советских граждан, которая составля¬
лась сотрудниками аппарата Ф.И. Голикова, охватывала только немногим
более 4,6 млн человек, т.е. была на порядок ниже официальной статисти¬
ки (которая, напоминаем, включала в себя и внутренних перемещенных
лиц). В 1946—1948 гг. Управление уполномоченного Совмина СССР по
делам репатриации передало МВД СССР картотеку персонального учета
на 4 619 110 репатриантов: в ноябре 1946 г. — на 2 815 660 гражданских
лиц и в начале 1948 г. — на 1 803 450 военнопленных1.
В 1965 г. в открытой советской печати были обнародованы офици¬
альные данные о количестве репатриированных советских граждан —
5 457 856 человек2. Это была суммарная численность репатриантов и вну¬
тренних перемещенных лиц по состоянию на 1 января 1952 г. (см. табл. 1).
Однако именно такого пояснения не было сделано, и эта статистика вплоть
до 1990 г. вводила исследователей в заблуждение. Во многих трудах эта
цифра (5 457 856) представлялась как общее число советских граждан, воз¬
вращенных в СССР именно из-за границы (из Германии и других стран).
Историки М. Геллер и А. Некрич, судя по тексту раздела «Репатриация»
в их книге «Утопия у власти», вышедшей в 1986 г. в Лондоне на русском
языке, явно были озадачены тем обстоятельством, что советских переме¬
щенных лиц в Европе было около 5 млн (из коих почти 0,5 млн не воз¬
вратились в СССР), и из этого числа, оказывается, по официальным совет¬
ским данным, было репатриировано почти 5,5 млн. Для них это оказалось
неразрешимым «математическим ребусом». Они так и не догадались, что
их собственные данные об общем числе советских перемещенных лиц
в европейских странах — правильные, а официальные советские данные
о количестве репатриированных в СССР — фактически фальсифицирован-
ные. Пребывая в уверенности, что в официальных советских данных речь
идет только о поступивших в СССР из европейских стран (о существова¬
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 50 а. Д. 6724. Л. 3—8.
2 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. М.,
1965. Т. 5. С. 107.
236
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
нии приписки в почти 1,2 млн человек они не догадывались), М. Геллер
и А. Некрич вынуждены были строить предположения о существовании
в Европе дополнительно еще каких-то советских граждан, которые «воз¬
вратились или были возвращены в Советский Союз»1.
Тем не менее сомнения относительно достоверности официальной со¬
ветской статистики и тогда, в 1970-е — 1980-е гг., имели место. Сотруд¬
ники Института истории СССР АН СССР В.Е. Полетаев, Ю.К. Стрижков
и В.Б. Тельпуховский неоднократно высказывали подозрения, что офици¬
альные советские данные являются существенно преувеличенными. Ход
их рассуждений сводился к тому, что, по-видимому, в западных регионах
СССР были выявлены большие массы советских граждан, не являвшихся
местными жителями, и их всех включили в общее число «репатриантов».
Теперь же документально доказано, что они в своих подозрениях были со¬
вершенно правы.
К 1 августа 1946 г. по месту жительства было направлено 3 322 053 репа¬
триантов и внутренних перемещенных лиц. Среди них было 3 024 229 граж¬
данских (2 192 594 репатриантов и 831 635 внутренних перемещенных лиц)
и 297 824 военнопленных (соответственно 297 508 и 316). На 3 289 672 че¬
ловек имелись сведения о распределении их по союзным республикам
(см. табл. 6). Разница между общим числом направленных к месту житель¬
ства к 1 августа 1946 г. и тем количеством, на которое имелись сведения
о распределении по союзным республикам, составляет 32 381 человек
(3 322 053—3 289 672). По-видимому, эта цифра адекватна числу умерших
в период нахождения этих людей в лагерях, СПП, ПФП и других сборных
и проверочных пунктах. Благополучно прошедшим проверку и отпущен¬
ным домой выдавались временные удостоверения, в которых указывались
фамилия, имя, отчество, год и место рождения, время содержания во фрон¬
товом или армейском лагере, на СПП, ПФП, ПФЛ или в ином подобно¬
го рода месте (например: г. Торгау, проверочно-фильтрационный пункт
НКВД СССР № 282), а также и выбранное репатриантом место жительства.
В этом же документе имелись два примечания: «Видом на жительство слу¬
жить не может» и «Удостоверение по приезде к месту жительства должно
быть сдано в местный орган НКВД для получения вида на жительство»2.
Больше никаких документов репатриантам на руки не выдавалось. Все
1 Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. С. 499.
2 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1 а. Д. 193. Л. 204об.
237
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
документы, подтверждавшие пребывание людей в концлагерях и тюрьмах
фашистской Германии, были изъяты у них при проверке в лагерях, СПП,
ПФП и ПФЛ и других проверочных лагерях и пунктах.
Таблица 6
Распределение по союзным республикам направленных
к месту жительства репатриантов и внутренних перемещенных лиц
(по состоянию на 1 августа 1946 г.)1
Союзные
республики
Всего,
чел.
Вв том числе
Мужчины
Женщины
Дети
Россия
1 578 570
439 471
688 690
450 409
Украина
1 145 484
408 641
607 015
129 828
Белоруссия
332 301
110 367
153 280
68 654
Литва
48 780
16 900
19 556
12 324
Латвия
54 621
19 775
24 133
10713
Эстония
14 321
5336
6500
2485
Молдавия
45 945
24 329
14 682
6934
Грузия
4679
4545
107
27
Армения
2045
2008
30
7
Азербайджан
4204
4119
75
10
Казахстан
43 501
5969
17218
20 314
Узбекистан
4780
4374
344
62
Таджикистан
8455
1306
3329
3820
Киргизия
901
680
197
24
Туркмения
723
717
4
2
Карело-Финская ССР
362
194
105
63
ИТОГО
3 289 672
1 048 731
1 535 265
705 676
Среди возвращавшихся к местам своего прежнего жительства было
довольно много киевлян. Однако в постановлении СНК СССР от 6 ян¬
варя 1945 г. «Об организации приема и устройства репатриируемых со¬
ветских граждан» говорилось о запрете направления репатриантов в Мо¬
скву, Ленинград и Киев2. Этот же запрет фигурировал и в приведенной
выше директиве начальника тыла Красной Армии и уполномоченного
СНК СССР по делам репатриации от 18 января 1945 г. Несколько позд¬
нее проблема с репатриантами-киевлянами была существенно сглажена.
По распоряжению СНК СССР от 7 июля 1945 г. разрешалось направлять
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 54. Л. 174—176.
2 Там же. Ф. 5446. Оп. 47 а. Д. 23. Л. 11—12.
238
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в Киев репатриированных юношей и девушек при условии, если их роди¬
тели проживают в Киеве1.
Прибывших к месту жительства репатриантов местные органы вну¬
тренних дел и госбезопасности обязаны были проверить на основании
приказа НКВД—НКГБ СССР от 16 июня 1945 г. «О порядке проверки
и фильтрации по месту постоянного жительства возвращающихся на ро¬
дину репатриированных советских граждан». В нем указывалось, что для
производства проверки в каждом пункте, куда будут прибывать репатри¬
анты, необходимо создать проверочно-фильтрационные комиссии и основ¬
ное внимание уделить выявлению: а) гласных и негласных сотрудников
немецких разведывательных, контрразведывательных, полицейских и ка¬
рательных органов; б) немецких агентов, обучавшихся в разведыватель¬
ных, контрразведывательных, диверсионных и полицейских школах и вы¬
полнявших задания немцев в советском тылу; в) агентуры, завербованной
немцами для проведения работы среди советских граждан, содержавшихся
в лагерях противника, а также специальной агентуры, завербованной нем¬
цами с заданием вести разведывательную работу против СССР в послево¬
енный период; г) агентов, завербованных другими иностранными развед¬
ками для разведывательной работы против СССР; д) изменников Родины,
предателей, ставленников, пособников оккупантов и прочий антисовет¬
ский элемент, бежавший из СССР с отступавшими частями противника,
а также участников вооруженных формирований, созданных немцами из
числа советских граждан («власовцы», «национальные легионы», казачьи
части и т.п.); е) участников белоэмигрантских и националистических орга¬
низаций, действовавших по указке немцев («КОНР», «НТСНП», «РОВС»,
грузинские, армянские, татарские, среднеазиатские и другие национали¬
стические организации и группы)2.
По состоянию на 1 сентября 1947 г., проверка считалась завершен¬
ной в отношении 1 981 411 человек (в это число входили более 1924 тыс.
репатриантов и около 57 тыс. внутренних перемещенных лиц). На
1 627 590 человек из числа проверенных не было выявлено никаких
компрометирующих материалов (82,1 %), 21 617 арестовано (1,1 %),
202 805 взято в агентурную разработку (10,2 %) и еще 129 399 человек
(6,6 %) значились как «выбывшие по другим причинам». На указанную
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 47 а. Д. 10. Л. 55.
2 Там же. Ф. 9408. Оп. 1. Д. 2. Л. 89—90; Д. 7. Л. 153—154.
239
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
дату для того, чтобы считать, что приказ от 16 июня 1945 г. полностью
выполнен, требовалось завершить проверку в отношении еще 56 761 ре¬
патрианта. Таким образом, в списки проверяемых на основании указанно¬
го приказа, по состоянию на 1 сентября 1947 г., вошли 2 038 172 челове¬
ка1. Такое количество было на порядок ниже общего числа репатриантов
и внутренних перемещенных лиц, направленных к месту жительства.
Это объяснялось главным образом тем, что, во-первых, проверялись
в основном только взрослые и, во-вторых, местные органы МВД—МТБ
не считали репатриантами (за исключением «репатриированных из При¬
балтики») граждан, которых мы условно называем внутренними пере¬
мещенными лицами, и не вносили их в списки на проверку на основании
приказа от 16 июня 1945 г.
Из табл. 3 видно, что к 1 марта 1946 г. к месту жительства было на¬
правлено свыше 80 % от общего числа гражданских репатриантов и толь¬
ко 18,3 % репатриированных военнопленных. Это нельзя расценивать как
дискриминацию военнопленных. Деление на гражданских и военноплен¬
ных в ходе проверки и фильтрации и при решении судьбы того или иного
репатрианта не имело принципиального значения и относилось к категории
второстепенных факторов. Главными критериями были поведение в плену
и за границей, а также возраст, пол и другие социальные характеристики.
В составе гражданских было огромное количество лиц пожилого возраста,
женщин, детей, а также мужчин непризывных возрастов, которые не могли
быть призваны в армию или зачислены в рабочие батальоны и, естествен¬
но, направлялись к месту жительства. Среди же военнопленных совсем
не было детей, очень мало женщин, равно как и стариков. Преобладали
мужчины призывных возрастов, подлежавшие восстановлению на воен¬
ной службе или зачислению в рабочие батальоны. За счет этого и образова¬
лась диспропорция между гражданскими и военнопленными, направлен¬
ными к месту жительства. После победы над Германией из Красной Армии
были демобилизованы военнослужащие 13 старших возрастов, и вслед за
ними отпущены по домам их ровесники из числа военнопленных. Причем
на них полностью распространялись льготы, предусмотренные статьями
3—10 Закона от 23 июня 1945 г. «О демобилизации старших возрастов
личного состава действующей армии»2.
1 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 667. Л. 215,251, 254.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 7. Д. 44. Л. 251.
240
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Указанное в табл. 3 количество репатриированных военнопленных, на¬
правленных к месту жительства (свыше 280 тыс.), на самом деле значи¬
тельно ниже реального числа лиц этой категории. Дело в том, что в табл.
3 приведена численность только тех отпущенных по домам репатриантов-
военнопленных, которые к моменту выхода приказа о демобилизации
13 старших возрастов ещё не были восстановлены на военной службе и на¬
ходились в проверке во фронтовых и армейских лагерях и СПП, запасных
воинских частях, ПФП и прочих проверочных пунктах. Нам неизвестно,
сколько человек было демобилизовано в 1945 г. на основании этого прика¬
за из числа военнопленных-репатриантов, ранее восстановленных на воен¬
ной службе (в табл. 3 указано, что всего их было почти 660 тыс.). Думается,
что под приказ о демобилизации 13 старших возрастов подпали никак не
менее 100 тыс. находившихся на военной службе бывших репатриирован¬
ных военнопленных (возможно, даже и значительно больше). Учитывая
всё это, мы определяем общее число военнопленных-репатриантов, на¬
правленных к концу 1945 г. по месту жительства, величиной примерно
в 400 тыс. человек.
В течение 1944—1948 гг. правительством СССР было принято 67 по¬
становлений, которыми обеспечивались права репатриантов как граждан
СССР, из них 14 — о льготах и материальном обеспечении. К числу основ¬
ных постановлений СНК (Совмина) такого рода можно отнести следую¬
щие: «Об организации приема и устройства репатриируемых советских
граждан» (6 января 1945); «О разрешении въезда на территорию Украин¬
ской и Белорусской ССР в упрощенном порядке всем гражданам украин¬
цам и белорусам, признавшим себя гражданами СССР» (14 июня 1946);
«О порядке назначения и выплаты пенсий военнослужащим, получившим
инвалидность во время пребывания на службе в Красной Армии, на фрон¬
те и в плену» (9 июля 1946); «О порядке назначения и выплаты государ¬
ственных пособий многодетным и одиноким матерям, репатриированным
в СССР» (19 сентября 1946) и др. Важное значение имело постановление
Президиума Верховного Совета СССР от 1 декабря 1945 г. «О внесении
в списки избирателей репатриированных граждан СССР».
В деле защиты прав репатриантов весьма заметна была роль прокурор¬
ского надзора. Был спущен на места ряд директив Генеральной прокура¬
туры СССР, важнейшими из которых являлись следующие: «О возврате
домов, принадлежавших репатриантам, возвратившимся на Родину, кото¬
рые за их отсутствие были переданы в жилфонд городов и поселков» от
241
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
21 декабря 1945 г. и «Об охране прав репатриируемых советских граждан»
от 24 мая 1948 г.1
На репатриантов, поступивших на работу, полностью распространялось
действовавшее законодательство о труде, а также все права и льготы, кото¬
рыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий.
То же самое касалось и репатриантов, работавших в сельском хозяйстве.
Правительство СССР обязало директоров предприятий и министерства
предоставлять репатриантам работу по специальности и при необходимо¬
сти переводить с их согласия на другие предприятия и использовать по
специальности. Репатриантам, работавшим на предприятиях министерств
угольной и лесной промышленности, а также черной металлургии, было
разрешено выдавать денежную ссуду на индивидуальное жилищное стро¬
ительство в размере 15 тыс. руб. с погашением в течение 15 лет и, кроме
того, ссуду до 5 тыс. руб. на первоначальное хозяйственное обзаведение
с погашением ее в течение пяти лет. Репатрианты, работавшие не там,
где проживали их семьи, имели право перевезти их к себе за счет средств
предприятия. Репатриированные — бывшие военнопленные пользовались
льготами, предусмотренными для демобилизованных воинов. Исполко¬
мы местных Советов депутатов трудящихся, руководители предприятий
и учреждений были обязаны предоставлять им работу в месячный срок со
дня прибытия к месту жительства. Работа должна была предоставляться
с учетом приобретенного опыта в армии и специальности. Бывшим воен¬
нопленным, возвратившимся в деревню, исполкомы районных и сельских
Советов были обязаны оказывать всемерную помощь в устройстве на ра¬
боту и обзаведении хозяйством. Возвратившиеся в районы, пострадавшие
от фашистской оккупации, и нуждавшиеся в постройке или ремонте жи¬
лищ имели право получить бесплатный лесосечный фонд, необходимый
для заготовки строительного леса и, кроме того, ссуду от 5 до 10 тыс. руб.
на строительство и восстановление жилищ с погашением ее в сроки от
5 до 10 лет. Репатриированные инвалиды имели право на пенсионное обе¬
спечение. Всем им, как и инвалидам Великой Отечественной войны, было
предоставлено право ухода с предприятия или из учреждения, при жела¬
нии переехать к месту постоянного жительства. Всем рабочим и служащим
время нахождения на оккупированной территории и в плену в непрерыв¬
ный стаж работы не засчитывалось, однако общий трудовой стаж не пре¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 7. Д. 44. Л. 251—252.
242
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
рывался. Репатриированные многодетные матери с момента возвращения
в СССР получали право на пособие и льготы по многодетности на общих
основаниях.
Репатриантам было объявлено, что они сохраняются все права граж¬
дан СССР, включая избирательное право, трудовое законодательство, со¬
циальное страхование. Однако по возвращении домой репатрианты часто
сталкивались с ущемлением своих прав. Причем местные органы власти
нередко действовали вопреки указаниям из Москвы. Например, в Москве
выезд по повестке биржи труда на работу в Германию в качестве «восточ¬
ного рабочего» склонны были интерпретировать как насильственный угон,
а местные власти часто трактовали это как граничащий с предательством
добровольный выезд во вражескую страну и не стеснялись демонстриро¬
вать перед репатриантами свое подозрительное, презрительное и враждеб¬
ное к ним отношение. От репатриантов пошел поток писем в различные
инстанции с соответствующими жалобами.
4 августа 1945 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «Об организации
политико-просветительной работы с репатриированными советскими
гражданами», в котором указывалось: «Отдельные партийные и советские
работники встали на путь огульного недоверия к репатриируемым совет¬
ским гражданам. Надо помнить, что возвратившиеся советские граждане
вновь обрели все права советских граждан и должны быть привлечены
к активному участию в трудовой и общественно-политической жизни»1.
Это смягчило на местах атмосферу недоверия к репатриантам, но отнюдь
её не устранило. Высшее руководство, в отличие от местного, действова¬
ло более корректно, но тоже не питало доверия к репатриантам. В повсед¬
невной жизни они продолжали подвергаться явной или завуалированной
дискриминации, в частности при выдвижении на руководящие должности,
при приеме в партию и комсомол, при поступлении в высшие учебные
заведения. Военнопленные не считались участниками войны, за исклю¬
чением тех, кто после освобождения из плена, будучи мобилизованным
в Красную Армию, на заключительном этапе войны участвовал в боевых
действиях на фронте.
Недоверчивое отношение к репатриантам проистекало из факта их
бесконтрольного пребывания в «иностранщине». Миллионы советских
1 Пропаганда и агитация в решениях и документах ВКП(б). М., 1947.
С. 486—487.
243
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
военнослужащих — участников похода 1944—1945 гг. в Европу тоже по¬
бывали в «иностранщине», но к ним отношение было принципиально
иное по причине того, что они воевали за пределами СССР под постоян¬
ным и бдительным контролем существовавших при войсках политических
и контрразведывательных органов. В ходе репатриации командование пар¬
тизанских формирований, состоявших из беглых военнопленных и вос¬
точных рабочих и действовавших во Франции, Италии, Югославии, Бель¬
гии и других странах, обращалось с просьбами сохранить их в качестве
самостоятельных войсковых единиц в Красной Армии, но эти просьбы
не удовлетворялись. Основная причина отказа: эти партизанские форми¬
рования действовали вне контроля со стороны «компетентных советских
органов».
В 1946—1952 гг. из года в год заметно росло подозрительное отноше¬
ние к репатриантам со стороны политического руководства СССР. Это яв¬
лялось следствием ведшейся тогда пропаганды по искоренению «низко¬
поклонства перед Западом» и начавшейся «холодной войны», а с 1948 г.
еще и усугубилось развернутой кампанией по борьбе с космополитизмом
и иностранщиной. В обществе искусственно нагнетались настроения
«шпиономании». Особое недоверие вызывали репатрианты, поступившие
из зон действия англо-американских войск.
В ГУЛАГе появилась новая прослойка политических заключенных под
названием «падовцы» (производное от ПАД — пропаганда американской
демократии). Кроме того, часть репатриантов была обвинена в шпионаже.
Органы МГБ и военной контрразведки выявляли среди них лиц, действи¬
тельно завербованных американскими и английскими спецслужбами, од¬
нако имели место и огульные обвинения подобного рода.
Несмотря на возрастание подозрительного отношения к репатриантам,
руководство СССР все же воздержалось от крупномасштабных репрессий.
Поэтому основная их масса не пострадала даже в этой неблагоприятной
для них политической атмосфере. Однако в морально-психологическом
плане репатрианты испытывали все больший дискомфорт; сам термин «ре¬
патрианты» приобрел в общественном сознании однозначно негативный
смысл, и их все чаще стали сторониться как прокаженных.
Отдельные группы репатриантов, к которым руководство СССР испы¬
тывало особо сильное недоверие, были репрессированы (чаще всего в фор¬
ме выселения с отправкой на спецпоселение). Так, в 1951 г. из Западной
Украины, Западной Белоруссии и Литвы были выселены вместе с семьями
244
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
репатрианты — бывшие военнослужащие польской армии Андерса, при¬
бывшие в СССР в 1946—1949 гг. в основном из Англии. Поляков среди
репатриантов-«андерсовцев» было сравнительно немного, и подавляю¬
щее их большинство составляли украинцы и белорусы. На спецпоселение
в Иркутскую область в 1951 г. поступило более 4,5 тыс. «андерсовцев»
(включая членов их семей)1. Этот контингент находился на спецпоселении
до августа 1958 г.
Во время войны освобожденные из вражеского плена военнослужащие
в большинстве случаев после непродолжительной проверки восстанавли¬
вались на военной службе, причем рядовой и сержантский состав, как пра¬
вило, — в обычных воинских частях, а офицеры обычно лишались офицер¬
ских званий и из них формировались офицерские штурмовые (штрафные)
батальоны. В послевоенное время, как отмечалось в мартовском (1946 г.)
отчете Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации,
«освобожденные офицеры направлялись в лагеря НКВД и запасные части
Главупраформа Красной Армии для более тщательной проверки и установ¬
ления категории. После проверки ни в чем не замешанные направлялись
в войска для дальнейшего прохождения службы или увольнялись в запас.
Остальные направлялись по назначению НКВД (“СМЕРШ”)»2. К 1 марта
1946 г. среди военнопленных репатриантов было учтено 123 464 офице¬
ра (311 полковников, 455 подполковников, 2346 майоров, 8950 капита¬
нов, 20 864 старших лейтенанта, 51 484 лейтенанта и 39 054 младших
лейтенанта)3.
В соответствии с указанием Главного управления кадров (ГУК)
НКО СССР № 1969 от 20 октября 1945 г., офицеры, благополучно прошед¬
шие проверку, направлялись в отдел кадров своего военного округа для
восстановления в офицерских званиях и последующего увольнения в за¬
пас4. Здесь речь шла в основном об офицерах, проходивших проверку в за¬
пасных воинских частях, т.е. не являвшихся спецконтингентом. 20 января
1946 г. вышло распоряжение ГУК НКО СССР № 1038, касавшееся офице¬
ров, находившихся в составе спецконтингента в ПФЛ. Согласно этому рас¬
поряжению, все бывшие офицеры Красной Армии, находившиеся в плену
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 315.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 106.
3 Там же. Л. 226—228.
4 Там же. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1225. Л. 57.
245
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
у противника и прошедшие в ПФЛ установленную проверку по первой
категории (не служившие в немецких строевых формированиях, в армии
Власова, легионах и полиции), направлялись после проверки в распоряже¬
ние начальника отдела кадров соответствующего военного округа. Оформ¬
ление освобождения и передача проверенных офицеров в распоряжение
военных округов производились по спискам, утвержденным начальником
ПФЛ и визированным СМЕРШ и ОЧО (оперативно-чекистский отдел) ла¬
геря. По прибытии этих офицеров в отдел кадров военного округа через
УСУ ГУК НКО проверялась принадлежность их к офицерскому составу,
после чего они увольнялись в запас приказом Военного совета округа1.
Во вражеском плену находились 83 советских генерала, из них 15 были
казнены гитлеровцами (Д.М. Карбышев, И.С. Никитин, В.Н. Сотенский,
Г.И. Тхор, С.А. Шевчук, И.М. Шепетов и др.) и еще 10 умерли от ранений,
болезней и по другим причинам. По репатриации прибыло в СССР 57 со¬
ветских генералов. В ходе следствия отчетливо прослеживалась тенденция
свалить на них вину за военные поражения в 1941—1942 гг., сделать свое¬
го рода «козлами отпущения». Тем не менее не все они были репресси¬
рованы. По итогам следствия 23 человека были приговорены к смертной
казни, пятеро осуждены на сроки от 10 до 25 лет, двое умерли в тюрьме
до суда и 27 репатриированных генералов продолжили службу в армии.
Однако командовать войсками им уже не доверяли — их использовали,
как правило, на преподавательской работе в учебных военных заведениях.
Впоследствии большинство репрессированных генералов было реабили¬
тировано. Восемь генералов (Власов, Жиленков, Малышкин и др.) оста¬
ются ^реабилитированными2.
Большинство офицеров-репатриантов после соответствующей провер¬
ки были либо восстановлены на военной службе, либо уволены, в запас.
Офицеры, служившие в немецкой армии, армии Власова и прочих измен¬
нических формированиях, осуждались по 58-й статье за измену Родине.
Статья 193 (воинские преступления) не применялась ни к ним, ни к самому
генералу Власову (он был приговорен к смертной казни по совокупности
политических преступлений по пунктам 1, 8, 9, 10 и И статьи 58-й). Надо
1 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1225. Л. 26—28.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 1. Д. 241. Л. 7; Население России в XX веке: Историче¬
ские очерки. М., 2001. Т. 2. С. 159; Война и общество. 1941—1945. М., 2004. Кн. 2.
С. 259.
246
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
отметить, что в ходе проверки применительно к офицерам-репатриантам,
на которых не было выявлено серьезного компрометирующего материа¬
ла, органы госбезопасности и контрразведки, выдерживая принцип не¬
применения статьи 193, в то же время старались применить к ним статью
58, предъявляя обвинения в шпионаже, антисоветских заговорах и т.п.
В 1946—1952 гг. была репрессирована и часть тех офицеров, которые
в 1945 г. были восстановлены на службе или уволены в запас. Не оста¬
вили в покое и офицеров, которым посчастливилось избежать репрессий,
и вплоть до 1953 г. они обязаны были регулярно являться на регистрацию
в местные органы МГБ.
После войны военнопленные рядового и сержантского состава, не слу¬
жившие в немецкой армии или изменнических формированиях, были раз¬
биты на две большие группы по возрастному признаку — демобилизуе¬
мые и недемобилизуемые возраста. В 1945 г. после увольнения из армии
в запас красноармейцев тех возрастов, на которых распространялся приказ
о демобилизации, вслед за ними, как уже отмечалось, были отпущены по
домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствую¬
щих возрастов. Военнопленные рядового и сержантского состава недемо-
билизуемых возрастов подлежали восстановлению на военной службе, но
поскольку война закончилась и государству теперь больше требовались
рабочие, а не солдаты, то в соответствии со специальным постановлением
ГКО от 18 августа 1945 г. «О направлении на работу в промышленность во¬
еннослужащих Красной Армии, освобожденных из немецкого плена, и ре¬
патриантов призывного возраста»1 из них были сформированы рабочие
батальоны НКО. Кроме того, из числа гражданских репатриантов в эти ба¬
тальоны были зачислены мужчины недемобилизуемых возрастов, которым
по закону надлежало служить в армии (в рабочие батальоны зачислялись
те, кто в 1941 г. уже находился в призывном возрасте; те же, кто в 1941 г.
находился в допризывном возрасте, а теперь достиг его, призывались на
военную службу на общих основаниях). Отправка по месту жительства за¬
численных в рабочие батальоны НКО ставилась в зависимость от будущей
демобилизации из армии военнослужащих срочной службы соответствую¬
щих возрастов.
Хотя рабочие батальоны предназначались только для репатриирован¬
ных военнопленных и военнообязанных рядового и сержантского состава,
1 РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 457. Л. 194—198.
247
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
фактически же туда было зачислено около 6 тыс. офицеров1. В отличие
от офицеров, направленных на 6-летнее спецпоселение, эти офицеры не
были лишены офицерских званий, а члены их семей — государственных
пособий. Это объяснялось тем, что офицеры, направленные на 6-летнее
спецпоселение, однозначно считались предателями, а на офицеров, зачис¬
ленных в рабочие батальоны НКО, такой ярлык не был навешан. Впрочем,
последние в рабочих батальонах пробыли недолго. Согласно директиве
Главупраформа Красной Армии № 1/737084с от 26 января 1946 г. репа¬
триированные офицеры, зачисленные в рабочие батальоны НКО и пере¬
данные в постоянные кадры промышленности, освобождались от работ
и направлялись в распоряжение отделов кадров соответствующих военных
округов2. Из того, что нам известно о их дальнейшей судьбе, можно за¬
ключить, что меньшая их часть была восстановлена на военной службе,
а большая часть — уволена в запас (в обоих случаях — с сохранением офи¬
церских званий).
Обозначение «НКО» следует понимать так, что рабочие батальоны
входили в систему данного наркомата только в период их формирования,
а в дальнейшем направлялись на предприятия и стройки различных дру¬
гих наркоматов (в марте 1946 г. наркоматы были переименованы в мини¬
стерства) и ведомств и подчинялись последним. По данным на 6 февраля
1946 г., из 578 616 репатриантов, зачисленных в рабочие батальоны, в Нар¬
комат угольной промышленности было передано 256 300 человек, черную
металлургию — 102 706, лесную промышленность — 25 500, нефтяную —
27 800, химическую — 15 440, в различные строительные организации —
37 750, на стройки и предприятия в системе НКВД — 3500, в Наркомат
электростанций — 10 тыс., Наркомат путей сообщения — 11 тыс., про¬
мышленность стройматериалов — 9070, судостроительную промышлен¬
ность — 2800, резиновую — 2850, бумажную — 5450, рыбную — 8 тыс.,
слюдяную — 2200, цветную металлургию — 7 тыс., на заготовку дров для
Москвы — 10 тыс., в систему «Главсталинградвосстановление» — 12 тыс.
и в распоряжение других наркоматов и ведомств — 29 250 человек3.
География их размещения (данные на 618 305 человек, прошедших
через рабочие батальоны до 1 ноября 1946 г.) выглядела так: Украинская
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 48 а. Д. 13. Л. 20.
2 Там же. Ф. 9526. Оп. 4. Д. 62. Л. 225.
3 Там же. Ф. 5446. Оп. 48а. Д. 13. Л. 31—34.
248
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ССР — 185 337, Московская область — 54 619, Челябинская — 44 820,
Свердловская — 32 738, «Дальстрой» — 31 580, Кемеровская область —
29 047, Молотовская (Пермская) — 28 260, Ростовская — 23 128, Сталин¬
градская — 20 374, Тульская — 12 605, Приморский край — 11 634, Ир¬
кутская область — 10 826, Хабаровский край — 9588, Азербайджанская
ССР — 9481, Ленинградская область — 9291, Башкирская АССР — 9220,
Краснодарский край — 9128, Казахская ССР — 9117, Горьковская об¬
ласть — 6336, другие регионы — 71 176 человек1. Таким образом, эта гео¬
графия была весьма широкой, и поэтому нельзя согласиться с бытующим
в литературе утверждением, что рабочие батальоны НКО направлялись
якобы только в «отдаленные районы страны»2.
В 1946 г. произошла довольно быстрая трансформация этой катего¬
рии репатриантов из весьма неясного «арбайтбатальонного» состояния
в обычных гражданских рабочих и служащих. По директиве Генерального
штаба вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 г. рабочие батальоны были
расформированы3, и к этой категории репатриантов стал применяться тер¬
мин «переведенные в постоянные кадры промышленности». По постанов¬
лению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 г. «Об упорядочении
использования в промышленности, на строительстве и транспорте репа¬
триантов — бывших военнопленных и военнообязанных и распростране¬
нии на них льгот, предусмотренных для демобилизованных» на них было
полностью распространено действующее законодательство о труде, а так¬
же все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соот¬
ветствующих предприятий и строек4. Они сохраняли статус полноправных
граждан СССР, но без права покинуть определенное государством место
работы (не установленное место жительства, как у спецпереселенцев,
а именно место работы). За самовольный уход с работы им грозило за¬
ключение в ГУЛАГ на срок от 5 до 8 лет (в мае 1948 г. эта мера наказания
была снижена — от 2 до 4 месяцев).
В 1946—1948 гг. из Красной (Советской) Армии были демобилизо¬
ваны военнослужащие ряда возрастов, и соответственно их ровесники,
ранее зачисленные в рабочие батальоны, пытались получить разреше¬
1 ГАРФ. Ф. 9478. On. 1. Д. 667. Л. 208—209.
2 См., напр.: Семиряга М.К Судьбы советских военнопленных // Вопросы
истории. 1995. № 4. С. 32.
3 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 7. Д. 44. Л. 251.
4 Там же. Ф. 5446. Оп. 50 а. Д. 6723. Л. 34.
249
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ние вернуться в места, где они жили до войны. И тут-то выяснилось, что
с мечтами об освобождении от работ по достижении демобилизуемого
возраста следует распрощаться. Политика в отношении этих людей была
совсем иная, а именно: оставить их на постоянном жительстве в тех ме¬
стах, куда они прибыли в свое время в составе рабочих батальонов. Для
этого их склоняли к заключению долгосрочных трудовых договоров, аги¬
тировали перевозить свои семьи к себе. Часть репатриантов — бывших
«арбайтбатальонников» именно так и поступила, но большинство их такое
положение никак не устраивало. Широкий размах приняли самовольные
уходы (побеги) с предприятий и строек. Беглецы, число которых исчис¬
лялось многими десятками тысяч, рисковали тем, что их могли привлечь
к уголовной ответственности за самовольный уход с установленного ме¬
ста работы, но практически риск был не так уж велик, поскольку их не
объявляли во всесоюзный розыск, а местный розыск результатов обычно
не давал. В распространенный способ освобождения от этих работ вы¬
лилось невозвращение из отпусков (поскольку репатриантам — бывшим
«арбайтбатальонникам» было объявлено, что они обладают всеми права¬
ми советских рабочих и служащих, то, следовательно, они имели право
на ежегодный отпуск). Легальным образом возвратиться на свою родину
можно было в основном только прибалтам и закавказцам. По решениям
Совета Министров СССР от 13 апреля 1946 г., 2 октября 1946 г. и 12 июня
1947 г. на свою родину были возвращены зачисленные в рабочие батальо¬
ны репатрианты всех возрастов (кроме немцев, турок-месхетинцев, курдов
и некоторых других), являвшиеся жителями Литвы, Латвии, Эстонии, Гру¬
зии, Армении и Азербайджана1.
Уже к началу 1948 г. количество репатриантов, числившихся в постоян¬
ных кадрах промышленности, сократилось более чем в два раз. В письме
заместителя председателя Госплана СССР Г. Косяченко от 9 марта 1948 г.
на имя К.Е. Ворошилова отмечалось: «В настоящее время, по данным ми¬
нистерств, работает на предприятиях и стройках из числа репатриантов
в угольной промышленности западных районов около 47 тыс. человек,
угольной промышленности восточных районов 69 тыс. человек, черной
металлургии 47 тыс. человек, лесной промышленности 12 тыс. человек
и в других министерствах в небольших количествах. Госплан СССР счита¬
ет, что вопрос об освобождении от работы рабочих и служащих из числа
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 49 а. Д. 62. Л. 7.
250
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
репатриированных военнопленных и военнообязанных, переданных для
постоянной работы в промышленность и строительство, должен решаться
в каждом отдельном случае руководителями предприятий и строек в соот¬
ветствии с законодательством о труде. Поэтому принимать решение Пра¬
вительства об освобождении от работы всех бывших репатриантов нет не¬
обходимости, тем более, что многие из них заключили трудовые договоры
на постоянную работу»1.
В литературе прослеживается тенденция расценивать рабочие батальо¬
ны НКО как якобы форму репрессии. На самом же деле лица, зачисленные
в эти батальоны, вместе с направленными к месту жительства и призван¬
ными в Красную Армию составляли одну большую нерепрессированную
категорию репатриантов. Рабочие батальоны — одна из форм оргнабора
рабочей силы, явления в 1940-х гг. в СССР обычного и заурядного. Че¬
рез различные формы оргнабора рабочей силы в эти годы прошли многие
миллионы советских людей, а не одни только репатрианты. Причем люди
в массе своей совершенно справедливо воспринимали эти многочисленные
мобилизации как суровую необходимость, вызванную обстоятельствами
военного и послевоенного времени, а отнюдь не как наказание или репрес¬
сии. Задача же сведения части репатриантов в рабочие батальоны и от¬
правки их в организованном порядке на предприятия и стройки состояла
не в том, чтобы их якобы наказать, а в том, чтобы удовлетворить запросы
промышленных наркоматов, испытывавших острейший дефицит рабочей
силы. Поэтому следует признать предвзятым и не соответствующим ис¬
тине фактическое приравнивание этих лиц к категории репрессированных
граждан, данное в оценках двух комиссий — в 1956 г. Комиссией во гла¬
ве с Г.К. Жуковым, которой Президиум ЦК КПСС поручил разобраться
с положением вернувшихся из плена бывших советских военнослужащих,
а затем, в 1990-х гг., возглавляемой А.Н. Яковлевым Комиссией по реаби¬
литации жертв политических репрессий2.
Репрессированными можно считать тех, кто, после зачисления в ра¬
бочие батальоны, впоследствии был арестован. По данным на 20 января
1947 г., органами контрразведки, госбезопасности и внутренних дел был
«изъят» 18 761 репатриант из числа ранее прошедших через рабочие ба¬
тальоны, из них 14 284 направлены в ПФЛ и на 6-летнее спецпоселение
1 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 50 а. Д. 6723. Л. 33.
2 См.: Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 108.
251
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
и 4477 арестованы1. Указанное «изъятие» происходило по мере выявления
в рабочих батальонах замаскировавшихся власовцев и им подобных.
Мы не можем согласиться и с утверждением, что репатрианты, зачис¬
ленные в рабочие батальоны и переданные потом в постоянные кадры про¬
мышленности, являются якобы «жертвами принудительного труда». Здесь
игнорируется тот факт, что они являлись лицами призывных возрастов
и нахождение в рабочих батальонах было одной из разновидностей служ¬
бы. Определение «жертвы принудительного труда» было бы применимо
к упомянутым выше военнопленным 13 старших демобилизуемых возрас¬
тов в том случае, если бы их не отпустили домой, а зачислили бы в рабочие
батальоны. Но этого не произошло.
В 1945—1946 гг. руководители предприятий часто отличали репатриан¬
тов в общей массе «постоянных кадров» только для того, чтобы платить им
пониженную зарплату, не спешить с предоставлением им нормального жи¬
лья и т.д. Но к началу 1947 г. такое дискриминационное отношение дирек¬
торов предприятий к своим «постоянным кадрам» из числа репатриантов,
главным образом усилиями ведомства Ф.И. Голикова, удалось в основном
преодолеть.
Обе указанные комиссии — Г.К. Жукова и А.Н. Яковлева — чрезвы¬
чайно исказили и запутали вопрос о численности и составе репатриантов
в рабочих батальонах НКО. В действительности до начала 1947 г., т.е. до
того момента, когда рабочие батальоны были расформированы и прекра¬
тили свое существование, через них прошли около 660 тыс. репатриантов,
в том числе примерно 370 тыс. военнопленных и 290 тыс. гражданских лиц
(военнообязанных). Однако Комиссия Г.К. Жукова представила дело так,
что эти 660 тыс. человек якобы были только бывшими военнопленными,
а в такой интерпретации это не просто искажение. Это — фальсификация!
Много лет спустя Комиссия А.Н. Яковлева пошла по пути дальнейшего
фальсифицирования. Уцепившись за то, что в данных Комиссии Г.К. Жу¬
кова говорится только о зачисленных в рабочие батальоны НКО бывших
военнопленных, а «число военнообязанных из гражданских репатриан¬
тов не указывалось» (на самом деле, как уже отмечено, последние вхо¬
дили в приведенные выше 660 тыс. человек), Комиссия А.Н. Яковлева
пустилась в умозрительные подсчеты и, продемонстрировав вопиющую
некомпетентность в этом вопросе, совершенно бездоказательно сде¬
1 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 667. Л. 256—257.
252
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
лала вывод, что всего за 1945—1953 гг. через рабочие батальоны «про¬
шло не менее 1,5 млн советских репатриантов, бывших военнопленных
и военнообязанных»1. Эти «статистические открытия» поражают своей не¬
лепостью и абсурдностью: спрашивается, откуда в 1947—1953 гг. могли
взять для зачисления в рабочие батальоны еще 840 тыс. новых репатриан¬
тов (вдобавок к 660 тыс. зачисленным в 1945—1946 гг.), если в этот период
(1947—1953) в СССР было репатриировано лишь около 60 тыс. советских
граждан, из них большинство направлено к месту жительства? И каким об¬
разом в 1947—1953 гг. людей можно было зачислять в рабочие батальоны,
если они к началу 1947 г. были ликвидированы и, следовательно, в этот
период не существовали?
Советские немцы, возвращенные после войны в СССР в порядке на¬
сильственной репатриации, разделили участь своих соплеменников, вы¬
селенных в 1941—1942 гг. из бывшей Республики немцев Поволжья
и других регионов. Они были направлены в отдаленные районы СССР на
спецпоселение. В контингент репатриированных немцев были включены
и немцы, выселенные в 1945—1948 гг. из западных регионов СССР. По
данным на 1 января 1953 г., на учете спецпоселений состояло 208 388 репа¬
триированных немцев (в это число входили и не побывавшие за границей
члены семей репатриированных), из них 42 850 — в Казахстане, 18 023 —
Таджикистане, 17 831 — Молотовской (Пермской) области, 13 841 — Ал¬
тайском крае, 13 262 — Новосибирской области, 12 076 — Свердловской,
10 976 — Архангельской, 10131 — Коми АССР, 9462 — Вологодской обла¬
сти, 7580 — Удмуртской АССР, 6342 — Костромской области, 5735 — Ки¬
ровской, 4888 — Кемеровской, 4418 — Иркутской, 4264 — Челябинской,
3200 — Красноярском крае и 23 509 — в других регионах2. По Указу Пре¬
зидиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1955 г. они были осво¬
бождены из спецпоселения. Однако с них были взяты расписки о том, что
они не имеют права возвращаться в прежние места жительства.
Проживавшие на подвергавшейся немецкой оккупации территории Ле¬
нинградской области ингерманландцы в течение короткого срока (1943—
1945 гг.) дважды подвергались депортации: сначала немцами, потом со¬
ветским руководством. В 1943—1944 гг. по приказу немецко-фашистского
командования происходила тотальная «эвакуация» населения Ленинград¬
1 Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 108.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 22—68.
253
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ской области. Ингерманланды вынуждены были покинуть свои селения
и оказались в Эстонии, где были поставлены перед выбором: эвакуация
либо в Германию, либо в Финляндию. Они предпочли Финляндию. После
подписания 19 сентября 1944 г. Соглашения о перемирии между СССР,
Великобританией и Финляндией началась массовая репатриация этих лиц
в СССР. По постановлению ГКО от 19 ноября 1944 г. они направлялись
на постоянное жительство в Ярославскую, Калининскую, Новгородскую,
Псковскую и Великолукскую области1. Спецпереселенческий статус на
них не был распространен. Репатриированные ингерманландцы фактиче¬
ски превратились в административно высланных, без права возвращения
на свою историческую родину.
В мартовском (1946 г.) отчете Управления репатриации было указано
число репатриированных ингерманландцев — 43 246 человек. Во всех
других документах указанного ведомства отмечалось, что к этому времени
из Финляндии вернулось 55 942 ингерманландца, из них 19 336 расселе¬
но в Ярославской области, 14 169 — Калининской, 10 513 — Новгород¬
ской, 6335 — Псковской и 5589 — в Великолукской области2. Расхожде¬
ние в документах ведомства Ф.И. Голикова в определении численности
репатриированных ингерманландцев (43 246 и 55 942) объясняется тем,
что в первом случае учитывались только этнические ингерманландцы, а во
втором — вместе с представителями других национальностей, репатрии¬
рованными из Финляндии и направленными с ингерманландцами на по¬
селение в указанные области.
К концу 1940-х гг. стало ясно, что затея по насильственному расселению
репатриированных из Финляндии ингерманландцев в Ярославской, Кали¬
нинской, Новгородской, Псковской и Великолукской областях провали¬
лась. В течение 1945—1948 гг. подавляющее их большинство самовольно
покинуло установленные места жительства. Поскольку они не имели спец-
переселенческого статуса, то местные органы МВД не могли объявлять их
в розыск. Однако возвратиться в Ленинградскую область ингерманландцы
не могли — за этим строго следили. Поэтому они по большей части рассе¬
лились в соседних с этой областью районах Эстонской и Карело-Финской
ССР, в родственной им этнокультурной среде. Следует признать, что все
1 РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 333. Л. 99—104; Сталинские депортации. 1928—
1953. М., 2005. С. 610—613.
2 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 54. Л. 5; Оп. 4а. Д. 1. Л. 228—229.
254
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
эти действия по «очищению» территории Ленинградской области от её ко¬
ренных жителей — ингерманландцев по современному международному
праву квалифицируются как этническая чистка и входят в разряд гумани¬
тарных преступлений.
Указанным постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. был узаконен
перевод на спецпоселение сроком на 6 лет лиц, служивших в армиях про¬
тивника, изменнических формированиях, полиции и т.п. Это касалось
основной массы спецконтингента, содержавшегося в ПФЛ и ИТЛ. Такое
решение было для этих людей подлинным спасением, так как согласно
статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослу¬
жащих на сторону врага в военное время предусматривалось только одно
наказание — смертная казнь с конфискацией имущества. Статья 193 к ним
не применялась, и этот коллаборационистский контингент направлялся на
6-летнее спецпоселение без привлечения к уголовной ответственности.
Под постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. стоит подпись И.В. Стали¬
на1. Следовательно, это было его личное обдуманное решение именно так
распорядиться судьбой рядовой «власовской» массы.
По состоянию на 1 января 1946 г. в ПФЛ и ИТЛ насчитывалось
228 018 человек спецконтингента, из них в ПФЛ — 125 812 и ИТЛ —
102 206. В ПФЛ строек НКВД находилось 45 162 человека (Медвежегор¬
ский № 313 — 9195, Минеевский № 318 — 1556, Московский № 319 —-
3055, Коломенский № 322 — 7102, Киевский № 327 — 1716, Тарусский
№ 328 — 366, Перовский № 329 — 2593, Кутаисский № 331 — 7553, Лива-
дийский № 332 — 543, ГУАС НКВД Грозненской обл. — 915, Сталинград¬
ское лаготделение № 2 — 298, Ленинабадский № 333 — 7200, Омутнинское
лаготделение — 510, Главпромстрой № 334—2560 человек). В смешанных
ПФЛ находилось 10 354 человека (Таллинский № 316 — 2411 и Подоль¬
ский № 174 — 7943 человека). В ПФЛ угольной промышленности содер¬
жалось 61 907 человек (Шахтинский № 048 — 555, Петровский № 240 —
9466, Угольный № 283 — 8316, Березниковский № 302 — 16 191, Тульский
№ 308 — 5234, Ворошиловградский № 310 — 1447, Кемеровский № 314 —
4040, Прокопьевский № 315 — 16 658 человек). В других ПФЛ находилось
8389 человек (Калининский № 140 — 1801, Харьковский № 258 — 1996,
Северо-Уральский № 305 — 773, Дубровский № 317 — 1820, Орехово-
Зуевский № 325 — 1999 человек). Остальной спецконтенгент содержался
1 РГАСПИ. Ф. 644. Οπ. 1. Д. 457. Л. 198.
255
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
в ИТЛ ГУЛАГа, в том числе в Печорлаге — 8406, Воркутлаге — 13 320, на
строительстве № 500—15 ООО, в Норильлаге — 10 399, Ягринлаге — 389,
Дальстрое — 34 680, Соликамстрое — 918, Ухтинлаге — 5716, БАМе —
1000, Усольлаге — 9320 и Устьвымлаге — 3058 человек1.
В 1946—1947 гг. численность спецконтингента, проходившего провер¬
ку в ПФЛ и ИТЛ, быстро сокращалась (главным образом в связи с массо¬
вым переводом этих людей на 6-летнее спецпоселение). К 1 января 1948 г.
количество проверяемого в ПФЛ и ИТЛ спецконтингента уменьшилось до
2923 человек2.
Коллаборационистский контингент, направлявшийся на 6-летнее спец¬
поселение, по учету Отдела спецпоселений МВД СССР и 9-го управле¬
ния МГБ СССР условно и коротко назывался — «власовцы». Динамика
их направления на поселение выглядела следующим образом: 1945 г. —
4985, 1946 г. ֊ 132 479, 1947 г. ֊30 751, 1948 г. ֊4575, 1949 г. ֊3705,
1950 г. — 2078, январь — июнь 1951 г. — 316 человек, и всего с 1945 г.
по 1 июля 1951 г. получается 177 573 человека3. Уже на спецпоселении
выяснилось, что в этот контингент были включены тысячи людей, кото¬
рые, строго говоря, не находились на военной или полицейской службе
у противника, а именно: лица, работавшие в немецких воинских частях
конюхами, истопниками, плотниками и т.п., рядовые участники созданных
немцами различных трудовых формирований и др. Причем в директиве
МВД СССР № 97 от 20 апреля 1946 г. «О порядке оформления материалов
и направления для расселения на положении спецпереселенцев лиц, слу¬
живших в немецкой армии, “власовцев”, легионеров и полицейских» пря¬
мо запрещалось направлять этих людей на 6-летнее спецпоселение, и они
подлежали освобождению4. До 1 июля 1948 г. из спецпоселения были осво¬
бождены 8943 человека как ошибочно причисленные к власовцам и лицам,
служившим в немецких строевых формированиях5.
В составе спецпоселенцев «власовцев» имелась и прослойка офи¬
церов. По нашим оценкам, их было примерно 7—8 тыс., что составляло
около 7 % офицеров, выявленных среди репатриированных военноплен¬
ных. Встает вопрос: если офицеры «власовцы» осуждались по 58-й статье
1 ГАРФ. Ф. 9414. Οπ. 1. Д. 1265. Л. 1.
2 Там же. Д. 1306. Л. 1.
3 Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М., 1999. С. 96.
4 ГАРФ. Ф. 9401. Он. 12. Д. 207. Б/л.
5 Там же. Ф. 9479. Οπ. 1. Д. 573. Л. 290.
256
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
как изменники Родине и отбывали наказание в лагерях и тюрьмах, то как
могла образоваться офицерская прослойка в составе лиц, определенных
на 6-летнее спецпоселение? Здесь имела место одна тонкость, связанная
с разными критериями вынесения решения о предании суду или же о на¬
правлении на 6-летнее спецпоселение солдат и офицеров. В специальной
инструкции, имевшейся у начальников ПФЛ и других проверочных орга¬
нов, относительно солдат, подпадавших для перевода на 6-летнее спецпо¬
селение, было записано следующее: «Лица, служившие в немецкой армии,
в специальных немецких строевых формированиях (исключая трудовые),
“власовцы”, полицейские и легионеры»1. Относительно же офицеров,
которых можно было не отдавать под суд по 58-й статье, а ограничиться
переводом на 6-летнее спецпоселение, в той же инструкции было сказано:
«Служившие в немецких строевых формированиях»2. Причем оговорка
«исключая трудовые» была снята. Считалось, что эти офицеры доброволь¬
но работали в трудовых формированиях за дополнительное питание, сига¬
реты и т.п. (у немцев действительно имел место принцип добровольности
участия пленных офицеров на работах, который, правда, соблюдался не
всегда), чего нельзя было инкриминировать солдатам, которых, не спра¬
шивая их, немцы в принудительном порядке под конвоем гоняли на всякие
работы. По специальному постановлению СНК СССР № 2678—735с от
22 октября 1945 г. эти офицеры были лишены офицерских званий3, а по
приказу НКО СССР № 1046 от 5 февраля 1946 г. направлялись на 6-летнее
спецпоселение в Коми АССР4.
На спецпоселении численность контингента «власовцы» постоянно
снижалась. Часть их уже на спецпоселении была арестована и переведена
в лагеря, колонии и тюрьмы. Весьма высоким у них был уровень смертно¬
сти — за 1946—1952 гг. умерло почти 9 тыс. человек5. Тысячи людей были
освобождены или бежали. 1 января 1949 г. на учете спецпоселений состоя¬
ли 135 319 «власовцев», из них в системе «Дальстроя» (Магадан) — 28 366,
в Кемеровской обл. — 19 693, Молотовской — 15 355, Коми АССР — 8219,
Иркутской обл. — 8064, Красноярском крае — 6233, Карело-Финской
ССР — 5925, Таджикской ССР — 5772, Якутской АССР — 4048, Примор¬
1 ГАРФ. Ф. 9408. On. 1. Д. 1. Л. 31—33.
2 Там же.
3 Там же. Ф. 5446. Оп. 47а. Д. 81. Л. 3, 6.
4 Там же. Ф. 9408. On. 1. Д. 1. Л. 49.
5 Там же. Ф. 9479. On. 1. Д. 436. Л. 65—-67, 106; Д. 642. Л. 14—15.
257
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ском крае — 3676, Амурской обл. — 3185, Киргизской ССР — 2974, Хаба¬
ровском крае — 2692, Читинской обл. — 2369, Башкирской АССР — 2263,
Бурят-Монгольской АССР — 2142, Мурманской обл. — 1793 и в других
регионах — 12 550 человек1.
В марте 1949 г. национальный состав 112 882 находившихся в наличии
спецпоселенцев «власовцев» (без арестованных и бежавших) выглядел
так: русские — 54 256, украинцы — 20 899, белорусы — 5432, грузины —
3705, армяне — 3678, узбеки — 3457, азербайджанцы — 2932, казахи —
2903, немцы — 2836, татары — 2470, чуваши — 807, кабардинцы — 640,
молдаване — 637, мордва — 635, осетины — 595, таджики — 545, кир¬
гизы — 466, башкиры — 449, туркмены — 389, поляки — 381, калмы¬
ки — 335, адыгейцы — 201, черкесы — 192, лезгины — 177, евреи — 171,
караимы — 170, удмурты — 157, латыши — 150, марийцы — 137, каракал¬
паки — 123, аварцы — 109, кумыки — 103, греки — 102, болгары — 99,
эстонцы — 87, румыны — 62, ногайцы — 59, абхазцы — 58, коми — 49,
даргинцы — 48, финны — 46, литовцы — 41 и другие — 2095 человек2.
В приведенном национальном составе бросается в глаза одна стран¬
ность — крайне незначительное количество латышей, эстонцев и литовцев
(менее 300 человек), а их, по идее, должны были бы быть десятки тысяч.
Но ничего странного в этом нет, так как с прибалтами случилась особая
история. По постановлению Совмина СССР от 13 апреля 1946 г. «О воз¬
вращении на родину репатриантов — латышей, эстонцев и литовцев» лица
этих национальностей — постоянные жители прибалтийских республик,
служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в ка¬
честве рядовых и младшего командного состава, освобождались от пере¬
вода на 6-летнее спецпоселение и из ПФЛ и ИТЛ подлежали направлению
в Прибалтику3. По состоянию на 10 мая 1946 г., в составе спецконтин-
гента, содержавшегося в ПФЛ и ИТЛ, насчитывалось 38 512 прибалтов
(в ПФЛ — 20 106, в ИТЛ — 18 406), из них 29 705 латышей, 4815 литовцев
и 3992 эстонца. Лиц непризывных возрастов, подлежавших направлению
к месту жительства их семей, было 24 659, а лиц призывных возрастов,
подлежавших направлению на стройки и в промышленность прибалтий¬
ских республик, — 13 8534. В общей сложности к 20 января 1947 г. в При¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. On. 1. Д. 488. Л. 3—8.
2 Там же. Д. 489. Л. 39, 43.
3 Там же. Ф. 7523. Оп. 65. Д. 65. Л. 1—2.
4 Там же. Ф. 9414. On. 1. Д. 1248. Л. 51.
258
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
балтику из ПФЛ, ИТЛ, спецпоселения и рабочих батальонов было возвра¬
щено 40416 латышей, литовцев и эстонцев1.
К концу 1952 г. большинство спецпоселенцев «власовцев» было сня¬
то с учета спецпоселений по истечении 6-летнего срока. С них брались
расписки о том, что им нельзя проживать в Москве, Ленинграде, Киеве,
запретных зонах пограничной полосы и других режимных местностях,
а также в Литовской, Латвийской, Эстонской, Молдавской ССР, западных
областях Украинской и Белорусской ССР2. Лица немецкой, калмыцкой,
чеченской, ингушской, балкарской, карачаевской, греческой и крымско-
татарской национальностей, выявленные среди «власовцев», были пере¬
ведены на спецпоселение навечно (в 1954 г. это решение было отменено).
Часть «власовцев» русской, украинской и других национальностей, заня¬
тых на незавершенных строительных объектах, была временно оставлена
на учете спецпоселений. В течение 1953—1955 гг. они освобождались из
спецпоселения по мере завершения того или иного строительства. Окон¬
чательно этот контингент спецпоселенцев перестал существовать осенью
1955 г., когда еще остававшиеся на спецпоселений «власовцы» были осво¬
бождены по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября
1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами
в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.».
По нашему мнению, к середине 1950-х гг. в основном завершился не¬
простой и противоречивый процесс реинтеграции репатриированных пе¬
ремещенных лиц в советское общество.
1 ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 950. Л. 130—131, 146.
2 Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 614. Л. 178.
Глава десятая
О МАСШТАБАХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ В СССР.
СКВОЗЬ ДЕБРИ СПЕКУЛЯЦИЙ, ИЗВРАЩЕНИЙ
И МИСТИФИКАЦИЙ
Человеческая жизнь бесценна. Убийство невинных людей нельзя оправ¬
дать — будь то один человек или миллионы. Но исследователь не может
ограничиваться нравственной оценкой исторических событий и явлений.
Его долг — воскрешение подлинного облика нашего прошлого. Тем более,
когда те или иные его аспекты становятся объектом политических спеку¬
ляций. Все это в полной мере относится к проблеме статистики (масшта¬
ба) политических репрессий в СССР. В настоящей статье сделана попытка
объективно разобраться в этом остром и болезненном вопросе.
К концу 1980-х гг. историческая наука оказалась перед острой необ¬
ходимостью доступа к секретным фондам силовых ведомств (бывшим
и настоящим), так как в литературе, по радио и телевидению постоянно
назывались разные оценочные, виртуальные цифры репрессий, ничем не
подтвержденные, и которых нам, профессиональным историкам, нельзя
было вводить в научный оборот без соответствующего документального
подтверждения.
Во второй половине 1980-х гг. на какое-то время сложилась несколько
парадоксальная ситуация, когда снятие запрета на публикацию работ и ма¬
териалов по этой теме сочеталось с традиционным недостатком Источни¬
ковой базы, так как соответствующие архивные фонды по-прежнему были
закрыты для исследователей. По своему стилю и тональности основная
масса публикаций периода горбачевской перестройки (да и позднее тоже)
носила, как правило, резко разоблачительный характер, находясь в русле
развернутой тогда пропагандистской антисталинской кампании (мы имеем
260
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
прежде всего в виду многочисленные публицистические статьи и заметки
в газетах, журнале «Огонек» и т.п.). Скудность конкретно-исторического
материала в этих публикациях с лихвой перекрывалась многократно пре¬
увеличенной «самодельной статистикой» жертв репрессий, поражавшей
читательскую аудиторию своим гигантизмом.
В начале 1989 года по решению Президиума Академии наук СССР
была создана комиссия Отделения истории АН СССР во главе с членом-
корреспондентом Академии наук Ю.А. Поляковым по определению потерь
населения. Будучи в составе этой комиссии, мы в числе первых историков
получили доступ к ранее не выдававшейся исследователям статистиче¬
ской отчетности ОГПУ—НКВД—МВД—МГБ, высших органов государ¬
ственной власти и органов государственного управления СССР, находив¬
шейся на специальном хранении в Центральном государственном архиве
Октябрьской революции (ЦГАОР СССР), переименованном ныне в Госу¬
дарственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
Комиссия Отделения истории действовала в конце 80-х — начале
90-х гг., и уже тогда нами была опубликована серия статей по статисти¬
ке репрессий, заключенных, спецпоселенцев, перемещенных лиц и т.д.1
В дальнейшем и до настоящего времени мы продолжали эту работу.
Еще в начале 1954 г. в МВД СССР была составлена справка на имя
Н.С. Хрущева о числе осужденных за контрреволюционные преступления,
то есть по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР и по соответствующим
статьям УК других союзных республик, за период 1921—1953 гг. (Доку¬
мент подписали три человека — Генеральный прокурор СССР P.A. Руден¬
ко, министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов и министр юстиции СССР
К.П. Горшенин.)
В документе говорилось, что, по имеющимся в МВД СССР данным, за
период с 1921 г. по настоящее время, то есть до начала 1954 г., за контр¬
революционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками
1 Земсков В.Н. Численность и состав спецпселенцев по состоянию на 1 янва¬
ря 1953 г. // Аргументы и факты. 1989. № 39; Земсков В.Н. «Архипелаг ГУЛАГ»:
глазами писателя и статистика // Аргументы и факты. 1989. № 45; Земсков В.Н.
К вопросу о репатриации советских граждан. 1944—1951 годы // История СССР.
1990. № 4; Земсков В.Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных пере¬
писях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. № 2;
Земсков В.Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические ис¬
следования. 1991. № 6 и 7; и др.
261
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными
трибуналами 3 777 380 чел., в том числе к высшей мере наказания —
642 9801.
В конце 1953 г. в МВД СССР была подготовлена еще одна справка.
В ней на основе статистической отчетности 1-го спецотдела МВД СССР
называлось число осужденных за контрреволюционные и другие особо
опасные государственные преступления за период с 1 января 1921 г. по
1 июля 1953 г. — 4 060 306 человек (5 января 1954 г. на имя Г.М. Маленкова
и Н.С. Хрущева было послано письмо за подписью С.Н. Круглова с содер¬
жанием этой информации).
Эта цифра слагалась из 3 777 380 осужденных за контрреволюцион¬
ные преступления и 282 926 — за другие особо опасные государственные
преступления. Последние были осуждены не по 58-й, а по другим при¬
равненным к ней статьям; прежде всего по пп. 2 и 3 ст. 59 (особо опасный
бандитизм) и ст. 193—24 (военный шпионаж). К примеру, часть басмачей
была осуждена не по 58-й, а по 59-й статье (см. таблицу № 1).
Таблица 1
Число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные
государственные преступления в 1921—1953 гг.
Годы
Всего
осужденных
(чел.)
В том числе
Высшая
мера
Лагеря, колонии
и тюрьмы
Ссылка
и высылка
Прочие
меры
1921
35 829
9701
21 724
1817
2587
1922
6003
1962
2656
166
1219
1923
4794
414
2336
2044
—
1924
12 425
2550
4151
5724
—
1925
15 995
2433
6851
6274
437
1926
17 804
990
7547
8571
696
1927
26 036
2363
12 267
11 235
171
1928
33 757
869
16211
15 640
1037
1929
56 220
2109
25 853
24 517
3741
1930
208 069
20 201
114 443
58 816
14 609
1931
180 696
10 651
105 683
63 269
1093
1932
141 919
2728
73 946
36 017
29 228
1933
239 664
2154
138 903
54 262
44 345
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9401. Оп. 2.
Д. 450.
262
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Годы
Всего
осужденных
(чел.)
В том числе
Высшая
мера
Лагеря, колонии
и тюрьмы
Ссылка
и высылка
Прочие
меры
1934
78 999
2056
59 451
5994
И 498
1935
267 076
1229
185 846
33 601
46 400
1936
274 670
1118
219418
23 719
30 415
1937
790 665
353 074
429 311
1366
6914
1938
554 258
328 618
205 509
16 842
3289
1939
63 889
2552
54 666
3783
2888
1940
71 806
1649
65 727
2142
2288
1941
75 411
8011
65 000
1200
1210
1942
124 406
23 278
88 809
7070
5249
1943
78 441
3579
68 887
4787
1188
1944
75 109
3029
70 610
649
821
1945
123 248
4252
116681
1647
668
1946
123 294
2896
117 943
1498
957
1947
78 810
1105
76 581
666
458
1948
73 269
—
72 552
419
298
1949
75 125
—
64 509
10316
300
1950
60 641
475
54 466
5225
475
1951
54 775
1609
49 142
3425
599
1952
28 800
1612
25 824
773
591
1953 (1-е
полугодие)
8403
198
7894
38
273
Итого
4 060 306
799 455
2 634 397
413 512
215 942
Примечание: В период с июня 1947 г. по январь 1950 г. в СССР была от¬
менена смертная казнь. Этим объясняется отсутствие смертных приговоров
в 1948—1949 гг. Под прочими мерами наказания имелись в виду зачет времени
нахождения под стражей, принудительное лечение и высылка за границу.
Следует иметь в виду, что понятия «арестованные» и «осужденные» не
являются тождественными. В общую численность осужденных не входят
те арестованные, которые в ходе предварительного следствия, т.е. до осуж¬
дения, умерли, бежали или были освобождены.
Вплоть до конца 1980-х гг. в СССР эта информация являлась государ¬
ственной тайной. Впервые подлинная статистика осужденных за контрре¬
волюционные преступления (3 777 380 за 1921—1953 гг.) была опублико¬
вана в сентябре 1989 г. в статье В.Ф. Некрасова в «Комсомольской правде».
Затем более подробно эта информация излагалась в статьях А.Н. Дугина
(газета «На боевом посту», декабрь 1989 г.), В.Н. Земскова и Д.Н. Нохо-
263
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
тович («Аргументы и факты», февраль 1990 г.), в других публикациях
В.Н. Земскова и А.Н. Дугина. Число осужденных за контрреволюцион¬
ные и другие особо опасные государственные преступления (4 060 306 за
1921—1953 гг.) впервые было обнародовано в 1990 г. в одной из статей
члена Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлева в газете «Известия». Более
подробно эту статистику (I спецотдела МВД), с динамикой по годам, опу¬
бликовал в 1992 г. В.П. Попов в журнале «Отечественные архивы»1.
Мы специально привлекаем внимание к этим публикациям, потому что
именно в них содержится подлинная статистика политических репрессий.
В конце 1980-х — начале 1990-х гг. они являлись, образно говоря, каплей
в море по сравнению с многочисленными публикациями иного рода, в ко¬
торых назывались недостоверные цифры, как правило, многократно пре¬
увеличенные.
Реакция общественности на публикацию подлинной статистики по¬
литических репрессий была неоднозначной. Нередко высказывались
предположения, что это фальшивка. Известный публицист A.B. Антонов-
Овсеенко, акцентируя внимание на том, что эти документы подписывали
такие заинтересованные лица, как Руденко, Круглов и Горшенин, внушал
в 1991 г. читателям «Литературной газеты»: «Служба дезинформации была
на высоте во все времена. При Хрущеве тоже... Итак, за 32 года — менее
четырех миллионов. Кому нужны такие преступные справки, понятно»2.
Несмотря на уверенность A.B. Антонова-Овсеенко, что эта статистика яв¬
ляется дезинформацией, мы позволим себе смелость утверждать, что он
ошибается. Это подлинная статистика, составленная путем суммирования
за 1921—1953 гг. соответствующих данных, имеющихся в I спецотделе.
Этот спецотдел, входивший в разное время в структуру ОГПУ, НКВД, МГБ
1 Некрасов В.Ф. Десять «железных» наркомов // Комсомольская правда. 1989.
29 сент.; Дугин А.Н. ГУЛАГ: открывая архивы // На боевом посту. 1989. 27 дек.;
Земсков В.Н.У Нохотович Д.Н. Статистика осужденных за контрреволюционные
преступления в 1921—1953 гг. // Аргументы и факты. 1990. № 5; Дугин А.Н.
ГУЛАГ: глазами историка // Союз. 1990. № 9; Дугин А.Н. Говорят архивы: Неиз¬
вестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. 1990. № 7; Зем¬
сков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и выслан¬
ные: статистико-географический аспект // История СССР. 1991. № 5; Попов В.П.
Государственный террор в советской России. 1923—1953 гг.: источники и их ин¬
терпретация // Отечественные архивы. 1992. № 2; и др.
2 Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 1991. 3 апр.
С.З.
264
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
(с 1953 г. и по настоящее время — МВД), занимался сбором полной ин¬
формации о числе осужденных по политическим мотивам у всех судебных
и внесудебных органов. I спецотдел — это орган не дезинформации, а сбо¬
ра всеобъемлющей объективной информации.
Вслед за A.B. Антоновым-Овсеенко с резкой критикой в наш адрес вы¬
ступил в 1992 г. другой известный публицист — Л.Э. Разгон1. Смысл обви¬
нений Антонова-Овсеенко и Разгона сводился к тому, что, мол, В.Н. Зем¬
сков занимается фальсификацией, оперируя сфабрикованной статистикой,
и что документы, которыми он пользуется, будто бы недостоверны и даже
фальшивы. Причем Разгон намекал на то, что Земсков причастен к из¬
готовлению этих фальшивых документов. При этом они не смогли под¬
крепить подобные обвинения сколько-нибудь убедительными доказатель¬
ствами. Мои ответы на критику Антонова-Овсеенко и Разгона в наш адрес
были опубликованы в 1991—1992 гг. в академических журналах «История
СССР» и «Социологические исследования»2.
Резкое неприятие Антоновым-Овсеенко и Разгоном наших публикаций,
опирающихся на архивные документы, вызывалось также их стремлением
«спасти» свою «самодельную статистику», не подтверждавшуюся никаки¬
ми документами и являвшуюся не более чем плодом их собственного фан¬
тазирования. Так, Антонов-Овсеенко еще в 1980 г. опубликовал в США на
английском языке книгу «Портрет тирана», где назвал число арестованных
по политическим мотивам только за период 1935—1940 гг. —Л 8,8 млн
человек3. Наши же публикации, с опорой на архивные документы, прямо
разоблачали эту «статистику» как чистое шарлатанство. Отсюда и проис¬
текали их, Антонова-Овсеенко и Разгона, неуклюжие попытки представить
дело так, что их «статистика» правильная, а Земсков якобы является фаль¬
сификатором и публикует сфабрикованную статистику.
Со стороны Л.Э. Разгона была предпринята попытка противопоста¬
вить архивным документам свидетельства репрессированных сотрудников
НКВД, с которыми он общался в заключении. По словам Разгона, «в начале
1940 года встретившийся мне на одной из пересылок бывший начальник
1 Разгон Л.Э. Ложь под видом статистики: Об одной публикации в журнале
«Социологические исследования» // Столица. 1992. № 8. С. 13—14.
2 История ССР. 1991. № 5. С. 151—152; Социологические исследования. 1992.
№6. С. 155—156.
3 Antonov-Ovseenko A. The Time of Stalin: Portrait of a Tyrany. New York. 1980.
P. 212.
265
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
финансового отдела НКВД на вопрос: “Сколько же посадили?” — приза¬
думался и ответил: знаю, что на 1 января 1939 года в тюрьмах и лагерях
находилось около 9 миллионов живых заключенных»1. Нам, профессио¬
нальным историкам, прекрасно известно, насколько сомнительна подоб¬
ного рода информация и как опасно вводить ее в научный оборот без тща¬
тельной проверки и перепроверки. Детальное изучение текущей и сводной
статистической отчетности НКВД привело, как и следовало ожидать,
к опровержению указанного «свидетельства» — в действительности в на¬
чале 1939 г. в лагерях, колониях и тюрьмах насчитывалось около 2 млн
заключенных, из них 1 млн 317 тыс. — в лагерях2.
Попутно заметим, что общее число заключенных во всех местах лише¬
ния свободы (лагеря, колонии, тюрьмы) на определенные даты редко когда
превышало 2,5 млн. Обычно оно колебалось в разные периоды от 1,5 млн
до 2,5 млн. Наивысшее количество заключенных за всю советскую исто¬
рию нами зафиксировано по состоянию на 1 января 1950 г. — 2 760 095 че¬
ловек, из них 1 416 300 — в лагерях, 1 145 051 — в колониях и 198 744 —
в тюрьмах3.
Поэтому нельзя всерьез воспринимать, к примеру, утверждения того же
A.B. Антонова-Овсеенко, что после войны в лагерях и колониях ГУЛАГа
содержалось 16 млн заключенных4. Надо понимать, что на ту дату, которую
имеет в виду Антонов-Овсеенко (1946 г.), в лагерях и колониях ГУЛАГа со¬
держалось не 16 млн, а 1,6 млн заключенных. Следует все-таки обращать
внимание на запятую между цифрами.
Главную причину роста численности заключенных в конце 1940-х —
начале 1950-х гг. следует усматривать в успехах правоохранительных орга¬
нов в борьбе с уголовной преступностью. Это — положительный результат
деятельности плеяды прототипов Жеглова и Шарапова из телевизионного
фильма «Место встречи изменить нельзя», их успехов в обуздании рас¬
1 Разгон Л.Э. Ложь под видом статистики: Об одной публикации в журнале
«Социологические исследования» // Столица. 1992. № 8. С. 14.
2 ГАРФ. Ф. 9413. Оп. 1. Д. 6. Л. 7—8; Ф. 9414. Оп. 1.Д. 1154. Л. 2—4; Д. 1155.
Л. 2,20—22.
3 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 330. Л. 55; Д. 1155. Л. 1—3; Д. 1190. Л. 1—34;
Д. 1390. Л. 1—21; Д. 1398. Л. 1; Д. 1426. Л. 39; Д. 1427. Л. 132—133, 140—141,
177—178.
4 Антонов-Овсеенко A.B. Противостояние // Литературная газета. 1991. 3 апр.
С.З.
266
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
поясавшейся уголовной стихии. Что касается политических репрессий, то
таковые, конечно, тогда тоже имели место, но по своим масштабам, как это
видно из таблиц 1 и 3, намного уступали уровню 1937—1938 гг.
A.B. Антонов-Овсеенко и Л.Э. Разгон были бессильны предотвратить
массовый ввод в научный оборот архивных документов, включая и нена¬
вистную им статистику репрессий. Данное направление исторической нау¬
ки стало прочно опираться на документальную архивную базу (и не только
в нашей стране, но и за рубежом). В этой связи в 1999 г. A.B. Антонов-
Овсеенко, по-прежнему пребывая в глубоко ошибочном убеждении,
что опубликованная Земсковым статистика является фальшивой, а его,
Антонова-Овсеенко, «собственная статистика» якобы правильной (в дей¬
ствительности чудовищно извращенной), вновь с прискорбием констати¬
ровал: «Служба дезинформации была на высоте во все времена. Жива она
и в наши дни, иначе как объяснить “сенсационные” открытия В.Н. Зем¬
скова? К сожалению, явно сфальсифицированная (для архива) статистика
облетела многие печатные издания и нашла сторонников среди ученых»1.
Этот «крик души» был не более чем гласом вопиющего в пустыне, беспо¬
лезным и безнадежным (для Антонова-Овсеенко). Идея «явно сфальсифи¬
цированной (для архива) статистики» уже давно воспринимается в ученом
мире как на редкость нелепая и абсурдная; подобные оценки не вызывают
иной реакции, кроме недоумения и иронии.
Таков был закономерный результат схватки между профессионализмом
и дилетантизмом — ведь в конечном итоге профессионализм обязан по¬
бедить. «Критика» Антонова-Овсеенко и Разгона в наш адрес находилась
тогда в общем русле наступления воинствующего дилетантизма с целью
подмять под себя историческую науку, навязать ей свои правила и приемы
научного (вернее: псевдонаучного) исследования, с профессиональной
точки зрения совершенно неприемлемые.
Свою лепту в фальсификацию вопроса о численности заключенных
внес и Н.С. Хрущев, который написал в своих мемуарах: «... Когда Ста¬
лин умер, в лагерях находилось до 10 млн человек»2. Если даже понимать
термин «лагеря» широко, включая в него также колонии и тюрьмы, то
1 Антонов-Овсеенко A.B. Черные адвокаты // Возрождение надежды. М., 1999.
№ 8. С. 3.
2 Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории. 1990. № 3.
С. 82.
267
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
и с учетом этого в начале 1953 г. насчитывалось около 2,6 млн заключен¬
ных1. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) хранятся
копии докладных записок руководства МВД СССР на имя Н.С. Хрущева
с указанием точного числа заключенных, в том числе и на момент смерти
И.В. Сталина. Следовательно, Н.С. Хрущев был прекрасно информирован
о подлинной численности заключенных и преувеличил ее почти в четыре
раза преднамеренно.
Большой резонанс в обществе вызвала публикация P.A. Медведева
в «Московских новостях» (ноябрь 1988 г.) о статистике жертв сталинизма2.
По его подсчетам, за период 1927—1953 гг. было репрессировано около
40 млн человек, включая раскулаченных, депортированных, умерших от
голода в 1933 г. и др. В 1989—1991 гг. эта цифра была одной из наиболее
популярных при пропаганде преступлений сталинизма и довольно прочно
вошла в массовое сознание.
На самом деле такого количества (40 млн) не получается даже при са¬
мом расширенном толковании понятия «жертвы репрессий». В эти 40 млн
P.A. Медведев включил 10 млн раскулаченных в 1929—1933 гг. (в действи¬
тельности их было около 4 млн), почти 2 млн выселенных в 1939—1940 гг.
поляков (в действительности — около 380 тыс.), и в таком духе абсолютно
по всем составляющим, из которых слагалась эта астрономическая цифра.
Однако эти 40 млн скоро перестали удовлетворять «растущим потреб¬
ностям» определенных политических сил в очернении отечественной исто¬
рии советского периода. В ход пошли «изыскания» американских и других
западных советологов, согласно которым в СССР от террора и репрессий
погибли 50—60 млн человек. Как и у P.A. Медведева, все составляющие
подобных расчетов были чрезвычайно завышены; разница же в 10—20 млн
объяснялась тем, что P.A. Медведев начинал отсчет с 1927 г., а западные
советологи — с 1917 г. Если P.A. Медведев оговаривал в своей статье, что
репрессии не всегда смерть, что большая часть раскулаченных осталась
жива, что из репрессированных в 1937—1938 гг. расстреляна меньшая
часть и т.д., то ряд его западных коллег называл цифру в 50—60 млн чело¬
век как физически истребленных и умерших в результате террора, репрес¬
сий, голода, коллективизации и др. Словом, потрудились над выполнением
заказов политиков и спецслужб своих стран с целью дискредитировать
1 Население России в XX веке: Исторические очерки. М., 2001. Т. 2. С. 183.
2 Медведев РА. Наш иск Сталину // Московские новости. 1988. 27 ноября.
268
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в наукообразной форме своего противника по «холодной войне», не гну¬
шаясь фабриковать прямую клевету.
Это, конечно, не означает, что в зарубежной советологии не было иссле¬
дователей, старавшихся объективно и добросовестно изучать советскую
историю. Крупные ученые, специалисты по советской истории А. Гет-
ти (США), С. Виткрофт (Австралия), Р. Дэвис (Англия), Г. Риттершпорн
(Франция) и некоторые другие подвергали открытой критике исследова¬
ния большинства советологов и доказывали, что в действительности число
жертв репрессий, коллективизации, голода и т.д. в СССР было значительно
меньше1.
Однако труды именно этих зарубежных ученых с их несравненно более
объективной оценкой масштабов репрессий у нас в стране замалчивались.
В массовое сознание активно внедрялось только то, что содержало недо¬
стоверную, многократно преувеличенную статистику репрессий. И мифи¬
ческие 50—60 млн скоро затмили собой в массовом сознании роймедве-
девские 40 миллионов.
Поэтому, когда председатель КГБ СССР В.А. Крючков в своих высту¬
плениях по телевидению называл подлинную статистику политических
репрессий (он неоднократно приводил данные по учету в КГБ СССР за
1930—1953 гг. — 3 778234 осужденных политических, из них 786 098 при¬
говоренных к расстрелу)2, то многие в буквальном смысле не верили своим
ушам, полагая, что ослышались. Журналист А. Мильчаков в 1990 г. делил¬
ся с читателями «Вечерней Москвы» своим впечатлением от выступления
В.А. Крючкова: «...И дальше он сказал: таким образом, о десятках мил¬
лионов не может быть и речи. Не знаю, сделал ли он это сознательно. Но
я знаком с последними широко распространенными исследованиями, ко¬
торым верю, и прошу читателей “Вечерней Москвы” еще раз внимательно
прочитать произведение А.И. Солженицына “Архипелаг ГУЛАГ”, прошу
ознакомиться с опубликованными в “Московском комсомольце” исследо¬
ваниями известнейшего нашего ученого-литературоведа И. Виноградова.
1 Davies R., Wheatcroft S. Steven Rosefielde’s «Kliukva» // Slavic Review, 39
(December 1980); Wheatcroft S. On Assessing the Size of Forced Concentration Camp
Labour in the Soviet Union. 1929—1956 // Soviet Studies, 35, no. 2 (1983); Getty A.
Origins of the Great Rurges: The Soviet Communist Party Reconsidered. 1933—1938.
New York, 1985\Pittersporn G. Stalinist Simplifications and Soviet Complications: Social
Tensions and Political Conflicts in the USSR. 1933—1953. Philadelphia, 1991; и др.
2 Правда. 1990. 14 февр.
269
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Он называет цифру в 50—60 миллионов человек. Хочу обратить внимание
и на исследования американских советологов, которые подтверждают эту
цифру. И я в ней глубоко убежден»1.
Комментарии, как говорится, излишни. Недоверие было проявлено
только к документально подтвержденной информации и безмерное дове¬
рие — к информации противоположного свойства.
Можно констатировать, что информационное противостояние Крюч¬
ков — Мильчаков в плане влияния на массовое сознание завершилось
победой последнего. Почему так произошло? Мильчаков довольно эф¬
фектно встал в позу «борца за историческую правду» (на самом деле все
было с точностью до наоборот —он в данном случае осознанно или не
совсем осознанно выступал как борец за историческую неправду). Ни
Солженицын, ни американские советологи, на которых ссылался Миль¬
чаков, не имели доступа в советские секретные архивы, и, следовательно,
вся их «статистика» является не более чем плодом их собственного фан¬
тазирования. Это понятно профессиональным историкам, но далеко не
всем из многомиллионной читательской аудитории, и на их недостаточ¬
ной компетентности активно спекулировали Мильчаков и ему подобные.
На этой зыбкой «источниковой» базе (фактически у него не было никакой
источниковой базы) Мильчаков в эмоциональной форме, не без исполь¬
зования действенных методов «психологической войны», как бы «опро¬
верг» те цифры (в действительности достоверные), которые называл
Крючков. Это был один из методов обработки общественного сознания,
чем-то похожий на зомбирование, по результатам которого подлинная,
зафиксированная в документах статистика репрессий в сознании людей
отторгалась.
Однако и это еще не было пределом оболванивания общественности.
В июне 1991 г. в «Комсомольской правде» было опубликовано интервью
А.И. Солженицына испанскому телевидению в 1976 г. Из него мы узна¬
ем следующее: «Профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что
с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима про¬
тив своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизаци¬
ей, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми
расстрелами, — только от этого у нас погибло, вместе с нашей граждан¬
ской войной, 66 миллионов человек... По его подсчетам, мы потеряли во
1 Вечерняя Москва. 1990. Напр.
270
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Второй мировой войне от пренебрежительного, от неряшливого ее веде¬
ния 44 миллиона человек! Итак, всего мы потеряли от социалистического
строя — 110 миллионов человек!»1
На волне этой псевдосенсационной и лживой «статистики» родилась
и стала довольно активно пропагандироваться (особенно в публицисти¬
ке) идея «геноцида собственного народа». Отчасти подобная «идея» (как
бы в виде вируса, разъедающего здоровый организм) проникла и в на¬
учную среду. Но, если руководствоваться элементарным здравым смыс¬
лом, надо понимать: сам термин «геноцид» предполагает, что территория
СССР в конечном счёте должна была стать почти безлюдной. Однако
Всесоюзная перепись населения 1959 г. показала, что тогда в СССР жило
даже больше людей, чем до Великой Отечественной войны. И как же
в свете этого быть с идеей «геноцида собственного народа»? Ведь само
понятие «геноцид» означает тотальное или почти тотальное физическое
истребление людей! Для нас совершенно очевидно, что идея «геноцида
собственного народа» придумана в определенных политических и пропа¬
гандистских целях и входит в арсенал клеветнических измышлений озло¬
бленных антисоветчиков. Чаще всего в качестве примера «геноцида соб¬
ственного народа» приводится смертность от голода в 1933 г. — дескать,
это «заранее планировалось». На самом же деле, конечно, такого «пла¬
нирования» не существовало. Для Политбюро и Правительства разраз¬
ившийся тогда голод являлся непредвиденным неприятным сюрпризом,
и реакция на это была при тогдашних нравах обычной и стандартной:
«найти и покарать виновных». В качестве «козлов отпущения» оказались
10 руководящих работников Наркомата земледелия, которые были приго¬
ворены к расстрелу якобы за организацию голода в стране2. На этом при¬
мере видно, что политическое руководство СССР в лице И.В. Сталина
и его окружения не только не планировало «геноцида собственного наро¬
да», но и лица, только заподозренные в чём-то подобном, несли суровое
наказание, вплоть до расстрела.
Формулировкой «от пренебрежительного, от неряшливого ее ведения»
А.И. Солженицын все людские потери в Великой Отечественной войне
фактически приравнял к умершим и погибшим в результате коллективиза¬
1 Размышления по поводу двух гражданских войн: Интервью А.И. Солжени¬
цына испанскому телевидению в 1976 г. // Комсомольская правда. 1991. 4 июня.
2 Соколов А.К. Курс советской истории. 1917—1940. М., 1999. С. 190.
271
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ции и голодомора, которые многими историками и публицистами включа¬
ются в число жертв политического террора и репрессий. Мы же склонны
решительно дистанцироваться от подобного приравнивания.
Оценка этих потерь в 44 млн человек, конечно, чрезвычайно завышена.
К общепринятой в последнее время оценке в 27 млн, вошедшей во мно¬
гие учебники, мы тоже относимся скептически, считая ее завышенной. Не
беря в расчет обычную ежегодную смертность населения (а также сни¬
жение рождаемости), мы пытались установить людские потери (военные
и гражданские), так или иначе связанные именно с боевыми действиями.
К потерям вооруженных сил погибшими (около 11,5 млн, включая умер¬
ших в плену) прибавлялись потери гражданских добровольческих фор¬
мирований (ополченцы, партизаны и др.), ленинградских блокадников,
жертвы гитлеровского геноцида на оккупированной территории, убитые
и замученные советские граждане в фашистских лагерях и др. Итоговая
цифра не превышает 16 млн человек.
В средствах массовой информации время от времени, но довольно ре¬
гулярно приводилась статистика политических репрессий по воспомина¬
ниям О.Г. Шатуновской. Она — бывший член Комитета партийного кон¬
троля при ЦК КПСС и комиссии по расследованию убийства С.М. Кирова
и политических судебных процессов 30-х гг. во времена Н.С. Хрущева.
В 1990 г. в «Аргументах и фактах» были опубликованы ее воспоминания,
где она, ссылаясь на некий документ КГБ СССР, впоследствии якобы та¬
инственно исчезнувший, отмечала: «...С 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г.
было арестовано 19 млн 840 тыс. “врагов народа”. Из них 7 млн было рас¬
стреляно. Большинство остальных погибло в лагерях»1.
Мотивы поступка О.Г. Шатуновской не совсем понятны: то ли она
сознательно выдумала эти цифры с целью мести (она была репрессиро¬
вана), то ли сама стала жертвой какой-то дезинформации. Шатуновская
уверяла, что Н.С. Хрущев якобы затребовал справку, в которой приво¬
дились эти сенсационные цифры, в 1956 г. Это очень сомнительно. Вся
информация о статистике политических репрессий была изложена в двух
справках, подготовленных в конце 1953 — начале 1954 г., о которых мы
говорили выше.
Мы уверены, что такого документа никогда не существовало. Ведь уме¬
стен вопрос: что же мешает ныне находящимся у власти политическим си¬
1 Шатуновская О.Г. Фальсификация // Аргументы и факты. 1990. № 22.
272
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
лам, не менее О.Г. Шатуновской заинтересованным, надо полагать, в разо¬
блачении преступлений сталинизма, официально подтвердить статистику
Шатуновской со ссылкой на заслуживающий доверия документ? Если, по
версии Шатуновской, служба безопасности в 1956 г. подготовила такую
справку, что же мешало сделать то же самое в 1991—1993 гг. и позднее?
Даже если сводная справка 1956 г. и была уничтожена, то первичные дан¬
ные сохранились.
Ни Министерство безопасности Российской Федерации (МБРФ, позд¬
нее — ФСБ РФ), ни МВД, ни другие органы не могли этого сделать по той
простой причине, что вся соответствующая информация, которой они рас¬
полагают, прямо опровергает статистику Шатуновской.
Утверждение О.Г. Шатуновской «большинство остальных погибло
в лагерях» (надо полагать, 7—10 млн, если считать от ее виртуальных поч¬
ти 13 млн «остальных»), разумеется, тоже не соответствует истине. По¬
добные утверждения могут восприниматься как достоверные только в той
среде, где господствуют ошибочные представления, что в ГУЛАГе якобы
умерли и погибли десятки миллионов людей. Детальное же изучение ста¬
тистической отчетности о смертности заключенных дает иную картину.
За 1930—1953 гг. в местах лишения свободы (лагеря, колонии и тюрьмы)
умерло около 1,8 млн заключенных, из них почти 1,2 млн — в лагерях
и свыше 0,6 млн — в колониях и тюрьмах1. Эти подсчеты не оценочные,
а основаны на документах. И здесь возникает непростой вопрос: какова
доля политических среди этих 1,8 млн умерших заключенных (политиче¬
ских и уголовных)? Ответа на этот вопрос в документах нет. Думается,
что политические составляли примерно одну треть, т.е. порядка 600 тыс.
Этот вывод базируется на том факте, что осужденные за уголовные пре¬
ступления обычно составляли примерно 2/3 заключенных. Следовательно,
из указанного в таблицах 1 и 2 количества приговоренных к отбыванию на¬
казания в лагерях, колониях и тюрьмах приблизительно такое количество
(порядка 600 тыс.) не дожило до освобождения (в промежутке времени
между 1930 г. и 1953 г.).
1 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1.Д. 1155. Л. 2—3; Д. 1190. Л. 1—34; Д. 1390. Л. 1—21;
Д. 2740. Л. 1,5, 8, 14, 26,38, 42, 48, 52, 58, 60, 70, 96—110; Д. 2891. Л. 1,6, 11, 16,
18; Ф. 9413. Оп. 1. Д. 11. Л. 1—2; Возрождение надежды. М., 1999. № 8. С. 3; Ду¬
гин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М., 1999. С. 22, 35, 41, 43, 45,
49; Население России в XX веке: Исторические очерки. М., 2000. Т. 1. С. 319—320;
Тоже. М, 2001. Т. 2. С. 195.
273
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Наивысший уровень смертности имел место в 1942—1943 гг. — за эти
два года в лагерях, колониях и тюрьмах умерло 661,0 тыс. заключенных,
что в основном являлось следствием значительного урезания норм пита¬
ния в связи с чрезвычайной военной обстановкой. В дальнейшем масшта¬
бы смертности стали неуклонно снижаться и составили в 1951—1952 гг.
45,3 тыс. человек, или в 14,6 раз меньше, чем в 1942—1943 гг.1 При этом
хотелось бы обратить внимание на один любопытный нюанс: по имею¬
щимся у нас данным за 1954 г., среди свободного населения Советского
Союза на каждые 1000 чел. умерло в среднем 8,9 чел., а в лагерях и коло¬
ниях ГУЛАГа на каждые 1000 заключенных — только 6,5 чел.2
Составной частью системной фальсификации советской истории пе¬
риода 1930-х — 1940-х гг. является намеренное отождествление немецких
лагерей смерти (особенно Освенцима) с гулаговскими лагерями. Однако
отождествлять их, мягко говоря, некорректно. Только за период 1936—
1940 гг. из лагерей ГУЛАГа (без учета сотен тысяч освобожденных из
колоний, тюрем и ссылки) по отбытии установленных сроков и досрочно
было освобождено в общей сложности 1 554 394 заключенных, в том числе
369 544 — в 1936 г., 364 437 — в 1937 г., 279 966 — в 1938 г., 223 622 —
в 1939 г. и 316 825 — в 1940 г.3 Что же касается узников гитлеровского кон¬
цлагеря Освенцим, то им пути на свободу не было — они сотнями тысяч
заживо сжигались в крематориях и газовых камерах. И как же в свете этого
можно отождествлять Освенцим и лагеря ГУЛАГа? Ведь некорректность
подобного отождествления совершенно очевидна.
В сталинский период и в течение нескольких лет после смерти Ста¬
лина система мест заключения была трёхчленной и выглядела так:
исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) — исправительно-трудовые ко¬
лонии (ИТК) — тюрьмы. Систему ИТЛ принято называть гулаговскими
лагерями. Последние в течение 1956—1961 гг. были ликвидированы4,
и установилась существующая и поныне несколько иная система мест за¬
ключения, но тоже трёхчленная: исправительно-трудовые колонии строго¬
го режима — исправительно-трудовые колонии общего режима—тюрьмы.
Причем современные исправительно-трудовые колонии строгого режима
1 Население России в XX веке: Исторические очерки. М., 2001. Т. 2. С. 195.
2 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2887. Л. 64.
3 Там же. Д. И55. Л.2.
4 См.: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923—1960: Спра¬
вочник / Сост. М.Б. Смирнов. М., 1998. С.60—62.
274
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
мало чем отличаются от бывших гулаговских лагерей. К сказанному выше
надо добавить, что в середине и во второй половине 1950-х гг. произош¬
ли довольно радикальные качественные изменения в составе заключен¬
ных. В этот период стремительно уменьшались численность и удельный
вес политических. Из таблицы 2 видно, что с 1 января 1952 г. по 1 января
1959 г. количество последних в лагерях и колониях ГУЛАГа понизилось
в 52,4 раза (с 579 757 до 11 059 человек), а их удельный вес в общем со¬
ставе заключенных упал с 23,1 до 1,3 %.
Таблица 2
Снижение численности и удельного веса политических
в составе заключенных лагерей и колоний ГУЛАГа в 1952—1959 гг.
(без тюрем) (данные на 1 января каждого года)1
Годы
Общее количество заключенных
лагерей и колоний
В том числе
Уголовные
Политические
чел.
в %
чел.
в %
1952
2 509 788
1 930 031
76,9
579 757
23,1
1953
2 472 247
1 932 764
78,2
539 483
21,8
1954
1 325 003
914 446
69,0
460 557
31,0
1955
1 075 280
766 192
71,2
309 088
28,8
1956
781 630
667 895
85,5
113 735
14,5
1959
862 707
851 648
98,7
11 059
1,3
Обладая документально подтвержденными доказательствами, что ста¬
тистика О.Г. Шатуновской недостоверна, мы в 1991 г. на страницах акаде¬
мического журнала «Социологические исследования» опубликовали соот¬
ветствующие опровержения2.
Казалось, что с версией Шатуновской еще тогда вопрос был решен.
Но не тут-то было. И по радио, и по телевидению продолжали пропаган¬
дироваться ее цифры в довольно навязчивой форме. Например, 5 мар¬
та 1992 г. в вечерней программе «Новости» диктор Т. Комарова вещала
на многомиллионную аудиторию о 19 млн. 840 тыс. репрессированных,
из них 7 млн расстрелянных в 1935—1940 гг. как о якобы безусловно
установленном факте. И это происходило в то время, когда историческая
1 ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 1356. Л. 139—140; Д. 1398. Л. 9; Д. 1426. Л. 39;
Д. 1427. Л. 132—133, 140—141, 177—178; Д. 1429. Л. 2—5.
2 Земсков В.Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические
исследования. 1991. № 6. С. 13.
275
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
наука доказала недостоверность этих сведений и располагала подлинной
статистикой.
За счет 10-кратного преувеличения реальных масштабов жертв Большо¬
го террора в СССР в 1937—1938 гг. (с почти 0,7 млн до 7 млн) отодвигается
на второй план совершенное нацистами во главе с Гитлером и Гиммлером
действительно самое чудовищное гуманитарное преступление XX века —
холокост (уничтожение 6 млн евреев). Гитлер, Гиммлер и иже с ними уже не
выглядят главными гуманитарными преступниками XX века (каковыми они
в действительности были), так как на первый план выдвигается тогдашнее со¬
ветское руководство во главе со Сталиным. И достигается эта поразительная
«рокировка» посредством откровенного статистического мошенничества,
в результате чего жертв политических репрессий в СССР в 1937—1938 гг.
(приговоренных к расстрелу) становится на 1 млн больше, чем жертв холо¬
коста (на самом же деле их было примерно на 5,3 млн меньше).
Ложным является и прошедшее в средствах массовой информации за¬
явление руководителя Центра публикации документов по истории XX века
Института всеобщей истории РАН Н.Б. Лебедевой, что в период с 1937 по
1941 г. в СССР было репрессировано 11 млн человек1. При этом она не
пояснила, откуда взяла эту цифру, которая всеми имеющимися в нашем
распоряжении достоверными документами безоговорочно опровергается.
В недоумении находятся и другие специалисты, причем не исключает¬
ся версия умышленной фальсификации со стороны Н.Б. Лебедевой. Так,
М.А. Колеров в статье, опубликованной в 2011 г. в журнале «Родина», де¬
лает вывод, что Н.Б. Лебедева «до сих пор, видимо, следует тому пред¬
положению, что в идейной борьбе против сталинизма полезней всего не
фундированные источниками факты, а произвольные, зато максимальные,
поражающие воображение цифры»2. Если же допустить, что Н.Б. Лебедева
видела эту цифру (11 млн) в каком-то документе (на который почему-то не
сослалась), то, скорей всего, речь идет об общей уголовной статистике за
1937—1941 гг. Но поскольку мы занимаемся политическими репрессиями,
то из этой статистики надо отсеять убийц, насильников, воров, жуликов,
взломщиков, взяточников, хулиганов, мошенников всех мастей и прочих
осужденных за уголовные преступления.
1 Колеров М.А. «Архивная революция» и «оппортунисты» от истории: К во¬
просу о достоверности статистики сталинских репрессий // Родина. 2011. № 11.
С. 130.
2 Там же.
276
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Уголовных в общем составе осужденных всегда было значительно
больше, чем политических. Их нельзя смешивать при разработке проблем
политических репрессий, поскольку подавляющее большинство уголов¬
ных было осуждено именно за уголовные преступления, без предъявления
обвинений политического характера. К тому же политические и уголовные
довольно резко отличались друг от друга по ментальности, поведенческой
позиции, восприятию в общественном сознании и др. Особенно наглядно
эти отличия продемонстрированы в художественном фильме «Холодное
лето пятьдесят третьего...», где двое политических ссыльных (их сыграли
артисты Приёмыхов и Папанов) противостоят группе амнистированных
уголовников и, по сюжету фильма, дело дошло до вооруженной схватки
между ними.
2 августа 1992 г. в пресс-центре Министерства безопасности Россий¬
ской Федерации (МБ РФ) состоялся брифинг, на котором начальник от¬
дела регистрации и архивных фондов МБ РФ генерал-майор А. Краюшкин
заявил журналистам и другим приглашенным, что за все время коммуни¬
стической власти (1918—1990) в СССР по обвинению в государственных
преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства
аналогичного свойства осуждены 3 853 900 человек, 827 995 из них приго¬
ворены к расстрелу. В терминологии, прозвучавшей на брифинге, это соот¬
ветствует формулировке «за контрреволюционные и другие особо опасные
государственные преступления». Любопытна реакция средств массовой
информации на это событие: большинство газет обошли его гробовым
молчанием. Одним эти цифры показались слишком большими, другим —
слишком маленькими, и в итоге редколлегии газет и журналов различных
направлений предпочли не публиковать этот материал, утаив тем самым
от своих читателей общественно значимую информацию (умолчание, как
известно, одна из форм клеветы). Надо отдать должное редколлегии газе¬
ты «Известия», опубликовавшей подробный отчет о брифинге с указанием
приводимой там статистики1.
Примечательно, что в указанных выше данных МБ РФ добавление све¬
дений за 1918—1920 и 1954—1990 гг. принципиально не изменило приво¬
димую нами статистику политических репрессий за период 1921—1953 гг.
Сотрудники МБ РФ пользовались каким-то другим источником, сведения
1 Руднев В. НКВД — расстреливал, МБ РФ — реабилитирует // Известия.
1992. 3 авг.
277
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
которого несколько расходятся со статистикой 1-го спецотдела МВД. Сопо¬
ставление сведений этих двух источников приводит к весьма неожиданно¬
му результату: по информации МБ РФ, в 1918—1990 гг. по политическим
мотивам было осуждено 3 853 900, а по статистике 1-го спецотдела МВД
в 1921—1953 гг. — 4 060 306 человек. По нашему мнению, такое расхожде¬
ние следует объяснять отнюдь не неполнотой источника МБ РФ, а более
строгим подходом составителей этого источника к понятию «жертвы по¬
литических репрессий». При работе в ГАРФ с оперативными материалами
ОГПУ—НКВД мы обратили внимание, что довольно часто на рассмотре¬
ние Коллегии ОГПУ, Особого совещания и других органов представлялись
дела как на политических или особо опасных государственных преступ¬
ников на обычных уголовников, ограбивших заводские склады, колхозные
кладовые и т.д. По этой причине они включились в статистику 1-го спец¬
отдела как «контрреволюционеры» и по нынешним понятиям являются
«жертвами политических репрессий» (такое про воров-рецидивистов мож¬
но сказать только в насмешку), а в источнике МБ РФ они отсеяны.
Проблема отсева уголовников из общего числа осужденных за контрре¬
волюционные и другие особо опасные государственные преступления яв¬
ляется гораздо серьезнее, нежели это может показаться на первый взгляд.
Если в источнике МБ РФ и был произведен их отсев, то далеко не полный.
В одной из справок, подготовленных 1-м спецотделом МВД СССР в де¬
кабре 1953 г., имеется пометка: «Всего осужденных за 1921—1938 гг. —
2 944 849 чел., из них 30 % (1062 тыс.) — уголовники»1. Это означает,
что в 1921—1938 гг. осужденных чисто политических насчитывалось
1883 тыс.; за период же 1921—1953 гг. получается не 4060 тыс., а менее
3 млн. Это при условии, если в 1939—1953 гг. среди осужденных «контр¬
революционеров» не было уголовников, что весьма сомнительно. В про¬
паганде, публицистике и кинематографе весьма широко распространен
следующий фальсификаторский приём: преступников, заслуженно осуж¬
денных за свои преступные деяния, изображать «невинными жертвами
сталинизма». Так, по сюжету фильма «Последний бой майора Пугачёва»,
вышедшего на экраны к 9 мая 2005 г., 12 заключенных, являвшихся будто
бы невинно осужденными заслуженными офицерами-фронтовиками, под¬
нимают в одном из лагерей нечто вроде восстания. Встаёт вопрос: а кто
же был их прототипами? Выясняется, что подобный факт действительно
1 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4157. Л. 202.
278
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
имел место 26 июля 1948 г. — тогда из одного гулаговского лаготделения
бежали 12 опасных преступников (один убийца, два полицая и девять бан-
деровцев), убив при этом троих человек (старшего надзирателя, дежурного
по взводу и дежурного по вахте). В ходе их преследования действительно
состоялся бой — в завязавшейся перестрелке девять беглецов были убиты,
а троих удалось взять живьём1. И вот в фильме «Последний бой майора
Пугачёва» эта шайка немецких пособников, участников бандформирова¬
ний и «мокрушников» чудесным образом трансформируется в «заслужен¬
ных офицеров-фронтовиков, невинно осужденных сталинским правосуди¬
ем». Это — сознательный фальсификаторский трюк.
В 1997 г. В.В. Лунеев опубликовал погодовую статистику осужденных
политических, взятую из источника КГБ СССР (МБ РФ, ФСБ РФ)2. Это
дало возможность составить сравнительную таблицу статистики осужден¬
ных в 1921—1952 гг. по политическим мотивам (с указанием числа при¬
говоренных к расстрелу) по данным двух источников — 1-го спецотдела
МВД СССР и КГБ СССР (см. таблицу 3). По 15-ти годам из 32-х соответ¬
ствующие показатели этих двух источников в точности совпадают (вклю¬
чая 1937—1938 гг.); по остальным же 17-ти годам имеются расхождения,
причины которых еще предстоит выяснять.
Таблица 3
Сравнительная статистика осужденных в 1921—1952 гг.
по политическим мотивам (по данным I спецотдела МВД СССР
и КГБ СССР)3
Годы
По данным 1 спецотдела
МВД СССР
По данным КГБ СССР
Всего
Из них
к высшей мере
Всего
Из них
к высшей мере
1921
35 829
9701
35 829
9701
1922
6003
1962
6003
1962
1 Бирюков А.М. Колымские истории: очерки. Новосибирск, 2004. С. 250—251,
268.
2 Лунеев В.В. Преступность XX века. М., 1997. С. 180.
3 ГАРФ. Ф. 9401. On. 1. Д. 4157. JI. 201—205; Попов В.П. Государственный
террор в советской России. 1923—1953 гг.: источники и их интерпретация // Отече¬
ственные архивы. 1992. № 2. С. 28; Лунеев В.В. Преступность XX века. М., 1997.
С. 180; Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000.
С. 314.
279
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Годы
По данным I спецотдела
МВД СССР
По данным КГБ СССР
Всего
Из них
к высшей мере
Всего
Из них
к высшей мере
1923
4794
414
4794
414
1924
12 425
2550
12 425
2550
1925
15 995
2433
16481
2433
1926
17 804
990
17 804
990
1927
26 036
2363
26 036
2363
1928
33 757
869
33 757
869
1929
56 220
2109
56 220
2109
1930
208 069
20 201
208 069
20 201
1931
180 696
10 651
33 539
1481
1932
141 919
2728
141 919
2728
1933
239 664
2154
239 664
2154
1934
78 999
2056
78 999
2056
1935
267 076
1229
267 076
1229
1936
274 670
1118
114 383
1118
1937
790 665
353 074
790 665
353 074
1938
554 258
328 618
554 258
328 618
1939
63 889
2552
66 627
2601
1940
71 806
1649
75 126
1863
1941
75 411
8011
111 384
23 726
1942
124 406
23 278
119 445
26 510
1943
78 441
3579
96 809
12 569
1944
75 109
3029
82 425
3110
1945
123 248
4252
91 526
2308
1946
123 294
2896
105 251
2273
1947
78 810
1105
73 714
898
1948
73 269
—
72 017
—
1949
75 125
—
74 778
—
1950
60 641
475
60 908
468
1951
54 775
1609
55 738
1602
1952
28 800
1612
30 307
1611
Всего за
1921—1952 гг.
4 051 903
799 257
3 753 490
815 579
Сравнительная статистика за 1921—1952 гг. не лишена отдельных
странных феноменов. Так, по учету КГБ (ФСБ) за этот период осужден¬
ных «контрреволюционеров» получается почти на 300 тыс. меньше, чем
по статистике 1-го спецотдела МВД, а приговоренных к смертной казни
в их составе — на 16,3 тыс. человек больше. Конечно, основная причина
280
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
такой ситуации кроется в данных за 1941 г., когда органы госбезопасно¬
сти учли 23 726 приговоренных к высшей мере по политическим мотивам,
а 1-й спецотдел НКВД — только 8011.
Наибольшее расхождение в числе осужденных по политическим моти¬
вам зафиксировано в данных за 1931 г.: 1-й спецотдел их насчитал 180 696,
а органы госбезопасности — лишь 33 539, т.е. разница в 147 157 человек.
Мы скептически относимся к гипотезе, согласно которой органы госбе¬
зопасности якобы допустили «оплошность» и «забыли» поставить на
свой учет означенные 147 157 человек. Дело, скорее, в другом. Из обще¬
го числа осужденных по всем статьям Уголовного кодекса в 1931 г. со¬
трудники 1-го спецотдела усматривали наличие политической подоплё¬
ки у 180 696 человек, а сотрудники органов госбезопасности — только
у 33 539 человек. Это, на наш взгляд, является одним из наглядных сви¬
детельств очень высокой степени субъективизма, предвзятости и волюн¬
таризма в выявлении пресловутой «политической подоплёки», и при раз¬
личных трактовках получился указанный разнобой в статистике. В данном
случае даже трудно сказать — завышены ли данные 1-го спецотдела или,
наоборот, занижены данные органов госбезопасности. Во всяком случае,
насколько нам известно, в статистике органов госбезопасности учтены все
осужденные в 1931 г. участники подпольных антисоветских организаций
и групп. Тем не менее, важно, что, несмотря на указанные расхождения,
показания этих двух источников за период 1920-х — начала 1950-х гг. на¬
ходятся в рамках одного масштаба.
В этой статистике особое место занимают два года (1937-й и 1938-й),
известные как годы Большого террора, когда наблюдался резкий взлет (или
скачок) масштаба политических репрессий. За эти два года было осуждено
по обвинениям политического характера 1 млн 345 тыс. человек, или 35 %
от общего их числа за период 1918—1990 гг.
Еще более впечатляющая картина по статистике приговоренных
к смертной казни из их числа. Всего за весь советский период их было
828 тыс., из них 682 тыс. (или свыше 82 %) приходится на эти два года
(1937—1938). На остальные 70 лет советского периода приходится в об¬
щей сложности 146 тыс. смертных приговоров по политическим мотивам,
или менее 18 %.
В данной статистике приговоренных к высшей мере по политическим
мотивам наличествуют определенные нестыковки. На указанном брифин¬
ге в пресс-центре МБ РФ было названо их общее число за весь советский
281
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
период — 827 995 человек. Однако простой подсчет по годам даёт несколь¬
ко иную цифру — 841 288 только за 1918—1952 гг., без учета приговорен¬
ных к высшей мере по политическим мотивам в 1953 г. и в последующие
годы, вплоть до конца советской эпохи.
Общее количество осужденных по политическим мотивам по учету
КГБ СССР за 1918—1990 гг. (3 853 900 человек) подразделяется во вре¬
мени на две неравные части: 3 815 721 — за 1918—1952 гг. и 38 179 —
за 1953—1990 гг. Если взять за 100 % указанное общее число за 1918—
1990 гг., то на период 1918—1952 гг. приходится 99 %, а на период
1953—1990 гг. —1 %.
Излюбленным приёмом фальсификаторов, утверждающих, что данная
статистика — «фальшивая», «фальсифицированная», «заниженная» и т.п.,
является следующий аргумент: часть политических осуждалась по уголов¬
ным статьям, которые якобы не учтены в ней, так как, дескать, учитыва¬
лись только осужденные по 58-й статье. Это неправда. У органов госбезо¬
пасности не было такого формалистского подхода, и они ставили на свой
учет всех лиц, в действиях которых усматривалась политическая подоплё¬
ка (реальная или мнимая), независимо от того, осуждены ли они по поли¬
тической 58-й статье или же по уголовным статьям. Так что в указанную
статистику органов госбезопасности (3 853 900 человек за 1918—1990 гг.)
входят все осуждавшиеся по 58-й статье с добавлением тех осуждавшихся
по уголовным статьям, в действиях которых усматривалась какая-то по¬
литическая подоплёка.
Попутно заметим: лживое утверждение о «непонимании» Земсковым
того факта, что часть политических осуждалась по уголовным статьям, и,
следовательно, публикуемая им статистика является «заниженной» и «не¬
достоверной», активно используется фальсификаторами в закулисной дис¬
кредитации нашей скромной персоны.
В арсенале мошеннических приёмов фальсификаторов, подвизающих¬
ся на поприще «ниспровержения» публикуемой нами статистики, замет¬
ное место занимают клеветнические утверждения о «низком профессио¬
нализме» Земскова: дескать, он, Земсков, чего-то «не понимает», чего-то
«не учитывает» и т.п. В августе 2009 г. одна из передач радиостанции «Эхо
Москвы» специально была посвящена подобному «ниспровержению»,
и там основной аргумент звучал так: Земсков не является специалистом
в области сравнительного источниковедения. Это просто чудовищная
клевета. На самом деле в кругу соответствующих специалистов мы име¬
282
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
ем репутацию одного из лучших, не говоря уже о том, что в бытность
нашу студентом истфака МГУ (1968—1974) по источниковедению у нас
всегда были только отличные оценки (впрочем, как и по многим другим
предметам, в результате чего в 1974 г. мы окончили истфак МГУ с дипло¬
мом красного цвета). Важно отметить, что со стороны крупных ученых
в оценке результатов наших исследований принципиальной критики нет.
Она в основном исходит из дилетантской и псевдонаучной среды. В со¬
лидной же научной литературе (и в нашей стране, и за рубежом), в которой
в той или иной мере затрагиваются проблемы политических репрессий,
заключенных ГУЛАГа, спецпоселенцев, «кулацкой ссылки» и т.п., именно
публикуемая нами статистика воспринимается как наиболее достоверная,
с высоким индексом её цитирования и использования в соответствующих
научных разработках. Такое восприятие наших научных разработок явля¬
ется доминирующим в учёном историческом мире. Однако бывают и ис¬
ключения — как говорится, в семье не без урода. 18 апреля 2008 г. на Ассо¬
циации историков Второй мировой войны с докладом «Репрессии в 1930-е
годы: новый взгляд» выступил главный научный сотрудник Института
российской истории РАН доктор исторических наук Ю.Н. Жуков и сделал
шокирующее аудиторию безответственное лженаучное заявление: «Ста¬
тистики репрессий не существует. Нет её». Это прозвучало как смертный
приговор моей научной деятельности. Докладчик вскоре исчез, и мне по¬
том долго пришлось втолковывать недоумевающим членам Ассоциации,
что Ю.Н. Жуков в данном случае попался на удочку одного фальсификатор¬
ского приёма. В основе его лежит сочиненная A.B. Антоновым-Овсеенко
клеветническая басня о «двух статистиках» — «фальшивой», находящейся
в государственном архиве (которую «подсунули» Земскову для публика¬
ции), и «достоверной», которую в государственный архив не передавали
и «припрятали» где-то в МВД и КГБ. Поскольку со временем становилось
всё более очевидным, что «припрятанная» в МВД и КГБ (ФСБ) «подлин¬
ная» статистика — это всего лишь нелепая выдумка, что не существует
никаких «двух статистик» и в государственном архиве хранится подлинная
статистика (а именно её-то и публиковал Земсков), то в фальсификатор¬
ской среде родилась идея подкорректировать «концепцию» A.B. Антонова-
Овсеенко, а именно: сохранить в неизменности лживый тезис о том, что
Земсков публиковал «фальшивую» статистику, а взамен легенды о «при¬
прятанной» в МВД и ФСБ «подлинной» статистике заявить, что её, под¬
линной статистики, якобы вообще не существует. Насколько нам известно,
283
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
Ю.Н. Жуков лично не участвовал в сочинении этой гнусной клеветы в наш
адрес, но кое-кто сумел это ему внушить.
Поскольку настоящая глава посвящена масштабам, т.е. статистике по¬
литических репрессий, то в ней не ставится задача исследования их при¬
чин и мотивации. Но на одно обстоятельство мы всё же хотели бы обратить
внимание, а именно: на роль И.В. Сталина в этом деле. В последнее время
раздаются голоса, утверждающие, что Сталин будто бы лично не является
инициатором массовых репрессий, в том числе Большого террора 1937—
1938 гг., что это ему якобы навязали местные партийные элиты и т.д. Мы
же должны понимать, что это не так.
Существует большое количество документов, в том числе опублико¬
ванных, где отчетливо видна инициативная роль Сталина в репрессивной
политике. Взять, к примеру, его речь на февральско-мартовском Пленуме
ЦК ВКП(б) 1937 г., после которого начался Большой террор. В этой речи
Сталин сказал, что страна оказалась в крайне опасном положении из-за
происков саботажников, шпионов, диверсантов, а также тех, кто искус¬
ственно порождает трудности, создает большое число недовольных и раз¬
драженных. Досталось и руководящим кадрам, которые, по словам Ста¬
лина, пребывают в самодовольстве и утратили способность распознавать
истинное лицо врага. О троцкистах же он сказал, что это есть «разбойники
с большой дороги, способные на любую гадость, способные на всё мерз¬
кое, вплоть до шпионажа и прямой измены своей родины»1.
Для нас совершенно ясно, что эти заявления Сталина на февральско-
мартовском Пленуме 1937 г. — это и есть призыв к Большому террору,
и он, Сталин, его главный инициатор и вдохновитель.
Естественно желание сравнить масштабы политических репрессий
в СССР с соответствующими показателями в других странах с тоталитар¬
ными, репрессивными режимами — прежде всего с гитлеровской Германи¬
ей и франкистской Испанией.
В то же время хочется предостеречь от некорректного характера срав¬
нений с масштабами политических репрессий в фашистской Германии.
Утверждается, что, мол, в Германии масштаб репрессий в отношении гер¬
манских граждан был значительно меньше. Да, политические репрессии
1 Доклад И.В. Сталина на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б). 3 мар¬
та 1937 г. // Лубянка: Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. М.,
2004. С. 98—100.
284
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в отношении этнических немцев выглядят относительно невысокими, хотя
речь идет о десятках тысяч людей. Но именно в этом случае нельзя замы¬
каться в рамках отдельных государств, и следует ставить вопрос в иной
плоскости: а что принес гитлеровский режим человечеству? И получает¬
ся, что это холокост с шестью миллионами жертв и плюс к этому еще длин¬
ный ряд гуманитарных преступлений со множеством жертв, исчисляемых
миллионами, в отношении русского, белорусского, украинского, польско¬
го, сербского и других народов.
Или другой пример — сравнение с масштабами политических репрес¬
сий во франкистской Испании. Значит, в СССР свыше 800 тыс. приговоров
к смертной казни по политическим мотивам, в Испании при Франко — бо¬
лее 80 тыс., или в 10 раз меньше. Отсюда делается вывод, что масштабы
политического террора в СССР были неизмеримо выше, чем в Испании
при Франко. Этот вывод совершенно неправильный, на самом деле эти
масштабы были примерно одинаковыми. Львиная доля смертных пригово¬
ров по политическим мотивам в Испании приходится на конец 30-х — на¬
чало 40-х гг., когда население Испании составляло около 20 млн человек,
а население СССР к началу Великой Отечественной войны приближалось
к 200 млн, т.е. разница в численности населения в 10 раз. Да, во фран¬
кистской Испании смертных приговоров по политическим мотивам было
в 10 раз меньше, чем в СССР, но и население страны было в 10 раз меньше,
т.е. в пересчете на душу населения эти показатели одинаковые, практиче¬
ски идентичные.
Мы отнюдь не посягаем на известный постулат об отсутствии в США
преследований по политическим мотивам. Однако у нас есть основания
утверждать, что американская юриспруденция отдельные преступления,
имеющие политическую подоплеку, сознательно квалифицирует как чисто
уголовные. В самом деле, в СССР Николаев — убийца Кирова — одно¬
значно политический преступник; в США же Ли Харви Освальд — убийца
президента Кеннеди — не менее однозначно уголовный преступник, хотя
и совершил чисто политическое убийство. В СССР выявленные шпионы
осуждались по политической 58-й статье, а в США таковые — уголовные
преступники. При таком подходе у американцев, естественно, есть все
основания рекламировать самих себя как общество, в котором полностью
отсутствуют преследования и осуждения по политическим мотивам.
Грандиозной мистификацией является прочно внедренный в массовое
сознание известный миф о тотальном (или почти тотальном) репрессиро¬
285
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
вании в СССР советских военнослужащих, побывавших в фашистском
плену. Мифология выстроена, как правило, в самых мрачных и зловещих
тонах. Это касается различных публикаций, издававшихся на Западе, и пу¬
блицистики в нашей стране. Для того чтобы представить процесс репатри¬
ации советских военнопленных в СССР из Германии и других стран и его
последствия в максимально жутком виде, используется исключительно
тенденциозный подбор фактов, что само по себе уже является изощренным
способом клеветы. В частности, смакуются подчас жуткие сцены насиль¬
ственной репатриации личного состава коллаборационистских воинских
частей, а соответствующие выводы и обобщения переносятся на основную
массу военнопленных, что в принципе неправильно. Соответственно это¬
му и их репатриация, в основе которой, несмотря на все издержки, лежала
естественная и волнующая эпопея обретения Родины многими сотнями
тысяч людей, насильственно лишенных ее чужеземными завоевателями,
трактуется как направление чуть ли не в «чрево дьявола». Причем и тен¬
денциозно подобранные факты подаются в искаженном виде с заданной
интерпретацией, буквально навязывая читателю абсурдный вывод, будто
репатриация советских военнопленных осуществлялась якобы только для
того, чтобы их в Советском Союзе репрессировать, а других причин репа¬
триации вроде бы и не было.
Однако приведенные в таблице 4 данные решительно не подтвержда¬
ют столь пессимистических оценок. Напротив, они вдребезги разбивают
миф о якобы чуть ли не поголовном репрессировании в СССР советских
военнослужащих, побывавших в фашистском плену. В эту статистику во¬
шли 1 539 475 военнопленных, поступивших в СССР за период с октября
1944 г. и до 1 марта 1946 г. из Германии и других стран, из них 960 039 при¬
было из зон действия союзников (Западная Германия, Франция, Италия
и др.) и 579 436 — из зон действия Красной Армии за границей (Восточная
Германия, Польша, Чехословакия и др.)1· В 1945 г. из армии были демоби¬
лизованы военнослужащие 13 старших возрастов, и соответственно их ро¬
весники из числа военнопленных (свыше 280 тыс.) были отпущены по до¬
мам. Часть военнопленных недемобилизуемых возрастов была зачислена
в рабочие батальоны — это отнюдь не репрессированные, а одна из форм
мобилизованной рабсилы (обычная практика в то время), и их направле¬
ние к месту жительства ставилось в зависимость от будущей демобили¬
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 4 а. Д. 1. Л. 62, 223—226.
286
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
зации их ровесников, продолжавших службу в Красной (Советской) Ар¬
мии. Большинство же военнопленных недемобилизуемых возрастов было
восстановлено на военной службе. Остается только спецконтингент НКВД
(удельный вес — менее 15 %), но при этом не надо забывать, что основ¬
ную массу этой категории репатриированных военнопленных составляли
лица, которые в свое время после пленения поступили на военную или
полицейскую службу к противнику. Представление о том, что высшее по¬
литическое руководство СССР якобы отождествляло понятия «пленные»
и «предатели», относится к разряду придуманных задним числом не¬
былиц (артефактов). Подобное «сочинительство» обычно преследовало
цель побольше ошельмовать и дискредитировать И.В. Сталина. В част¬
ности, приписываемое Сталину выражение — «у нас нет пленных, у нас
есть предатели» — является басней (артефактом), сочинённой в 1956 году
в писательско-публицистической среде на волне критики культа лично¬
сти Сталина. Вообще-то придуманных артефактов бытует довольно мно¬
го. К ним, например, относится и сказка об «отказе» Сталина произвести
обмен пленными — фельдмаршала Паулюса на своего сына Якова Джу¬
гашвили (в реальности этого не было; это — позднейший художественный
вымысел). Специально с целью дискредитации Сталина ещё в хрущёвские
времена было сфабриковано подложное «донесение» советского разведчи¬
ка Рихарда Зорге, якобы датированное 15 июня 1941 года и сообщавшее
дату немецкого вторжения — 22 июня 1941 года (на самом же деле Зорге
такого донесения не посылал, так как не знал точной даты немецкого на¬
падения на СССР).
Таблица 4
Распределение репатриированных советских военнопленных
по категориям (по состоянию на 1 марта 1946 г.)1
№
п/п
Категории
Количество
чел.
в %
1.
Направлено к месту жительства
281 780
18,31
2.
Призвано в армию
659 190
42,82
3.
Зачислено в рабочие батальоны Наркомата обороны
(НКО)
344 448
22,37
4.
Передано в распоряжение НКВД (спецконтингент)
226 127
14,69
1 ГАРФ. Ф. 9526. Оп. 3. Д. 53. Л. 175; Оп. 4 а. Д. 1. Л. 62, 70, 223.
287
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
№
п/п
Категории
Количество
чел.
в %
5.
Находилось на сборно-пересыльных пунктах
и использовалось на работах при советских воинских
частях и учреждениях за границей
27 930
1,81
ИТОГО
1 539 475
100,00
P.A. Медведев предполагает, что до 1946 г. включительно органами
НКВД было репрессировано от 2 до 3 млн человек, проживающих на тер¬
ритории СССР, подвергавшейся фашистской оккупации1. В действитель¬
ности по всему Советскому Союзу в 1944—1946 гг. было осуждено по по¬
литическим мотивам 321 651 чел., из них 10 177 приговорено к высшей
мере (по учету I спецотдела МВД). Думается, большинство осужденных
с бывшей оккупированной территории было наказано справедливо — за
конкретную изменническую деятельность.
Имеющее широкое хождение в западной советологии утверждение,
что во время коллективизации 1929—1932 гг. погибло 6—7 млн крестьян
(в основном кулаков), не выдерживает критики. В 1930—1931 гг. в «ку¬
лацкую ссылку» было направлено немногим более 1,8 млн крестьян, а в
начале 1932 г. их там оставалось 1,3 млн. Убыль в 0,5 млн приходилась
на смертность, побеги и освобождение «неправильно высланных». За
1932—1940 гг. в «кулацкой ссылке» родилось 230 258, умерло 389 521,
бежало 629 042 и возвращено из бегов 235 120 человек. Причем с 1935 г.
рождаемость стала выше смертности: в 1932—1934 гг. в «кулацкой ссыл¬
ке» родилось 49 168 и умерло 271 367, в 1935—1940 гг. — соответственно
181 090 и 108 154 человека2.
В научной и публицистической литературе нет согласия в вопросе —
причислять ли раскулаченных крестьян к жертвам политических ре¬
прессий или нет? Раскулаченные делились на три категории, и их общее
число варьировалось в пределах от 3,5 млн до 4 млн (точнее установить
пока сложно). Здесь следует сразу же отметить, что кулаки 1-й категории
(арестованные и осужденные) входят в приводимую в таблицах 1 и 3 ста¬
тистику политических репрессий. Спорным является вопрос относи¬
тельно кулаков 2-й категории, направленных под конвоем на жительство
1 Медведев P.A. Наш иск Сталину // Московские новости. 1988. 27 ноября.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Он. 1. Д. 89. Л. 205,216.
288
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
в «холодные края» (на спецпоселение), где они находились под надзором
органов НКВД, что очень походило именно на политическую ссылку. Ку¬
лаков 3-й категории, избежавших как ареста и осуждения, так и направ¬
ления на спецпоселение, нет оснований, по нашему мнению, включать
в число жертв политических репрессий. Попутно заметим, что из числа
помещиков, у которых в 1918 г. была экспроприирована собственность,
к жертвам политических репрессий можно относить только тех из них,
кто в дальнейшем был арестован и осужден карательными органами со¬
ветской власти. Не следует отождествлять понятия «экспроприирован¬
ные» и «репрессированные».
Нами изучен весь комплекс статистической отчетности Отдела спец-
поселений НКВД—МВД СССР. Из него следует, что в 1930—1940 гг.
в «кулацкой ссылке» побывало около 2,5 млн человек, из них порядка
2,3 млн — раскулаченные крестьяне и примерно 200 тыс. — «примесь»
в лице городского деклассированного элемента, «сомнительного элемен¬
та» из погранзон и др. В указанный период (1930—1940) там умерло
приблизительно 600 тыс. человек, из них подавляющее большинство —
в 1930—1933 гг.1 В свете этого известное и часто цитируемое утверж¬
дение У. Черчилля, что в одной из бесед с ним И.В. Сталин якобы на¬
звал 10 млн высланных и погибших кулаков2, следует воспринимать как
недоразумение.
В число жертв политического террора часто включаются умершие от
голода в 1933 г., что вряд ли правомерно. Ведь речь-то идет о фискальной
политике государства в условиях стихийного бедствия (засухи). Тогда в ре¬
гионах, пораженных засухой (Украина, Северный Кавказ, часть Поволжья,
Урала, Сибири, Казахстана), государство не сочло нужным снизить объем
обязательных поставок и изымало у крестьян собранный скудный урожай до
последнего зернышка, обрекая их на голодную смерть. Полемика по вопро¬
су о численности умерших от голода далека от своего завершения — оценки
варьируются в основном в пределах от 2 млн до 8 млн3. По нашим оценкам,
жертвами голодомора 1932—1933 гг. стали около 3 млн человек, из них при¬
1 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930—1960: Автореферат диссерта¬
ции на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2005. С. 34—35.
2 Черчилль У. Вторая мировая война / Пер. с англ. М., 1955. Т. 4. С. 493.
3 Данилов В.П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932—1933 гг. и «демо¬
графическая катастрофа» 30—40-х годов в СССР // Вопросы истории. 1988. № 3.
289
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
мерно половина — на Украине. Наш вывод, конечно, не является оригиналь¬
ным, поскольку примерно такие же оценки еще в 80-х гг. XX века давали
историки В.П. Данилов (СССР), С. Виткрофт (Австралия) и др.1
Главным препятствием для включения умерших от голода в 1933 г.
в число жертв именно политического террора с выработанной в право¬
защитных организациях формулировкой «искусственно организованный
голод с целью вызвать массовую гибель людей» является то обстоятель¬
ство, что фискальная политика была вторичным фактором, а первич¬
ным — стихийное бедствие (засуха). Не преследовалась также цель
вызвать массовую гибель людей (политическое руководство СССР не
предвидело и не ожидало столь негативных последствий своей фискаль¬
ной политики в условиях засухи).
С начала 1990-х гг. на Украине активно пропагандируется идея (в том
числе в научных кругах), что голод 1932—1933 гг. явился следствием ан-
тиукраинской политики Москвы, что это был сознательный геноцид в от¬
ношении украинцев и т.п. Но ведь точно в таком же положении оказалось
население Северного Кавказа, Поволжья, Казахстана и других районов,
где царил голод. Здесь не было какой-то избирательной антирусской, анти-
украинской, антиказахской или какой-то иной направленности. Собствен¬
но, такими же соображениями руководствовалась и Организация Объеди¬
ненных Наций, отказавшаяся в 2008 г. большинством голосов признать
факт геноцида украинского народа (хотя США и Англия и голосовали за
такое признание, но они оказались в меньшинстве).
Сильно преувеличены также потери у депортированных в 1941—
1944 гг. народов — немцев, калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев, бал¬
карцев, крымских татар и др. В прессе, к примеру, проскальзывали оценки,
согласно которым до 40 % крымских татар умерло при транспортировке
в места высылки. Тогда как из документов следует, что из 151 720 крым¬
ских татар, направленных в мае 1944 г. в Узбекскую ССР, было принято
по актам органами НКВД Узбекистана 151 529, а в пути следования умер
191 человек (0,13 %)2.
С. 116—121; Конквест Р. Жатва скорби // Вопросы истории. 1990. № 4. С. 86; На¬
селение России в XX веке: Исторические очерки. М., 2000. Т. 1. С. 270—271.
1 Данилов В.П. Коллективизация: как это было // Страницы истории советско¬
го общества: факты, проблемы, люди. М., 1989. С. 250.
2 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 179. Л. 241—242.
290
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Другое дело, что в первые годы жизни на спецпоселении в процессе
мучительной адаптации смертность значительно превышала рождае¬
мость. С момента первоначального вселения и до 1 октября 1948 г. у вы¬
селенных немцев (без трудовой армии) родилось 25 792 и умерло 45 275,
у северокавказцев (чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы и др.) соот¬
ветственно 28 120 и 146 892, у крымчан (татары, армяне, болгары, гре¬
ки) — 6564 и 44 887, у выселенных в 1944 г. из Грузии (турки-месхетинцы
и др.) — 2873 и 15 432, у калмыков — 2702 и 16 594 человек. С 1949 г.
у всех них рождаемость стала выше смертности1.
Выселение отдельных народов, с лишением их исторической родины,
иначе называемое этнической чисткой, однозначно входит в разряд гума¬
нитарных преступлений.
В число безусловных жертв большевистского режима дилетанты
от истории включают все людские потери во время Гражданской вой¬
ны. С осени 1917 г. до начала 1922 г. население страны сократилось на
12 741,3 тыс. человек2; сюда входит и белая эмиграция, численность ко¬
торой точно неизвестна (ориентировочно 1,5—2 млн). Виновником Граж¬
данской войны безапелляционно объявляется только одна противобор¬
ствующая сторона (красная), и ей приписываются все жертвы, включая
свои собственные. Сколько в последние годы публиковалось «разобла¬
чительных» материалов о «пломбированном вагоне», «кознях большеви¬
ков» и т.п.?! Не сосчитать. Нередко утверждалось, что не будь Ленина,
Троцкого и других большевистских лидеров, то и не было бы революции,
Красного движения и Гражданской войны (от себя добавим: с таким же
«успехом» можно утверждать, что не будь Деникина, Колчака, Юдени¬
ча, Врангеля, то и не было бы Белого движения). Нелепость подобных
утверждений совершенно очевидна. Самый мощный в мировой истории
социальный взрыв, каковым являлись события 1917—1920 гг. в России,
был предопределен всем предшествующим ходом истории и вызван
сложным комплексом трудноразрешимых социальных, классовых, на¬
циональных, региональных и других противоречий. В свете этого наука
не может расширительно толковать понятие «жертвы политических ре¬
прессий» и включает в него только лиц, арестованных и осужденных ка¬
1 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 436. Л. 14, 26, 65—67.
2 Поляков Ю.А. Советская страна после окончания Гражданской войны: терри¬
тория и население. М., 1986. С. 98, 118.
291
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
рательными органами советской власти по политическим мотивам. Это
значит, что жертвами политических репрессий не являются миллионы
умерших от сыпного, брюшного и повторного тифа и других болезней.
Таковыми не являются также миллионы людей, погибших на фронтах
Гражданской войны у всех противоборствующих сторон, умершие от го¬
лода, холода и др.
И в итоге получается, что жертвы политических репрессий (в годы
красного террора) исчисляются вовсе не миллионами. Самое большее,
о чем можно вести речь, — это о десятках тысяч. Недаром, когда на
брифинге в пресс-центре МБ РФ 2 августа 1992 г. было названо число
осужденных по политическим мотивам начиная с 1917 г., оно принци¬
пиально не повлияло на соответствующую статистику, если вести от¬
счет с года 1921-го.
По имеющемуся учету в ФСБ РФ, в 1918—1920 гг. за «контрреволюци¬
онную преступность» был осужден 62 231 человек, в том числе 25 709 —
к расстрелу1. Эти сведения составной частью входят в указанную выше
статистику, названную на брифинге в пресс-центре МБ РФ 2 августа 1992 г.
Мы считаем, что приведенная статистика по периоду Гражданской войны
неполная. Там наверняка не учтены многие жертвы самосудов над «кон¬
трреволюционерами». Эти самосуды нередко вообще не документирова¬
лись, а в ФСБ явно учтено только то количество, которое подтверждается
документами. Вызывает также сомнение, что в 1918—1920 гг. в Москву
поступала с мест исчерпывающая информация о числе репрессированных.
Но даже с учетом всего этого, мы полагаем, что общее число репресси¬
рованных «контрреволюционеров» (включая жертв «красного террора»)
в 1918—1920 гг. едва ли превышало 100 тыс. человек.
Наши публикации с опирающейся на архивные документы статисти¬
кой политических репрессий, заключенных ГУЛАГа, «кулацкой ссылки»
оказали существенное влияние на западную советологию, заставив ее от¬
казаться от своего главного тезиса о якобы 50—60 млн жертв советского
режима. От опубликованной архивной статистики западные советологи
не могут просто так отмахнуться как от назойливой мухи и вынужде¬
ны принимать ее в расчет. В подготовленной в конце 1990-х гг. фран¬
1 Лунеев В.В. Преступность XX века. М., 1997. С. 180; Кудрявцев В.Н., Тру¬
сов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000. С. 314.
292
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
цузскими специалистами «Черной книге коммунизма» этот показатель
снижен до 20 млн1.
Но даже этот «сниженный» показатель (20 млн) мы не можем при¬
знать приемлемым. В него вошли как ряд достоверных, подтвержден¬
ных архивными документами, данных, так и оценочные цифры (много¬
миллионные) демографических потерь в Гражданской войне, умерших
от голода в разные периоды и др. Авторы «Черной книги коммунизма»
в число жертв политического террора включили даже умерших от голода
в 1921—1922 гг. (голодомор в Поволжье, вызванный сильнейшей засу¬
хой), чего ранее ни P.A. Медведев, ни многие другие специалисты в этой
области никогда не делали.
Тем не менее сам факт снижения (с 50—60 млн до 20 млн) оценочных
масштабов жертв советского режима свидетельствует о том, что в течение
1990-х гг. западная советология претерпела значительную эволюцию в сто¬
рону здравого смысла, но, правда, застряла на полпути в этом позитивном
процессе.
По нашим подсчетам, строго опирающимся на документы, получа¬
ется не более 2,6 млн при достаточно расширенном толковании понятия
«жертвы политического террора и репрессий». В это число входят более
800 тыс. приговоренных к высшей мере по политическим мотивам, по¬
рядка 600 тыс. политических заключенных, умерших в местах лишения
свободы, и около 1,2 млн скончавшихся в местах высылки (включая «ку¬
лацкую ссылку»), а также при транспортировке туда (депортированные
народы и др.). Составляющие наших расчетов соответствуют сразу че¬
тырем критериям, указанным в «Черной книге коммунизма» при опреде¬
лении понятия «жертвы политического террора и репрессий», а именно:
«расстрел, повешение, утопление, забивание до смерти»; «депортация —
смерть во время транспортировки»; «смерть в местах высылки»; «смерть
в результате принудительных работ (изнурительный труд, болезни, не¬
доедание, холод)»2.
В итоге мы имеем четыре основных варианта масштабов жертв (каз¬
ненных и умерщвленных иными способами) политического террора
и репрессий в СССР: 110 млн (А.И. Солженицын); 50—60 млн (западная
1 Черная книга коммунизма: Преступления. Террор. Репрессии / Пер. с франц.
М., 1999. С. 37.
2 Там же. С. 36.
293
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
советология в период «холодной войны»); 20 млн (западная советоло¬
гия в постсоветский период); 2,6 млн (наши, основанные на документах,
расчеты).
Может возникнуть вопрос: а где же роймедведевские 40 млн? Эта
цифра несопоставима с приведенными выше: там речь идет только о каз¬
ненных и умерщвленных иными способами, а статистика P.A. Медведева
включает в себя также миллионы людей, которые хотя и подвергались
различным репрессиям, но остались живы. Это, однако, не отменяет того
факта, что статистика P.A. Медведева все равно является многократно
преувеличенной.
В серьезной научной литературе современного периода авторы избе¬
гают делать легковесные заявления о якобы многих десятках миллионов
жертв большевизма и советского режима. В свете этого резким диссонан¬
сом выглядит книга Ю.Л. Дьякова «Идеология большевизма и реальный
социализм» (М., Тула, 2009), в которой в перечне преступлений КПСС упо¬
мянуто также «уничтожение десятков миллионов своих людей» (с. 146).
Более того, Ю.Л. Дьяков считает вполне достоверными и так называемые
«расчеты» профессора И. Курганова (которые в свое время воспринял
А.И. Солженицын), согласно которым по вине большевизма потери насе¬
ления России (СССР) в 1918—1958 гг. составили свыше 110 млн человек
(с. 234). Такая позиция автора этой книги покоится на полном игнориро¬
вании всего комплекса имеющихся исторических источников. Использова¬
ние Ю.Л. Дьяковым документально опровергнутой статистики, на основе
которой он строит далеко идущие выводы и обобщения по исследуемой
теме, нельзя назвать иначе, как патологическим отклонением от маги¬
стрального направления в данной области исторической науки.
Ещё один вопрос, который мы хотели бы осветить, — это статистика
реабилитаций и ее этапы. Возвращаемся к нашей базовой цифре — 3 млн
854 тыс. (точнее — 3 853 900) осужденных по политическим мотивам за
все 73 года советской власти. От этой цифры отталкивались, рассчитывая
количество и удельный вес реабилитированных.
Реабилитации имели место еще при жизни Сталина, но их масштабы
были совершенно незначительны. Период массовой реабилитации начался
с 1953 г., сразу после известных событий, связанных со смертью Сталина,
арестом и расстрелом Берии, и особенно после XX съезда КПСС 1956 г.,
осудившего культ личности Сталина.
294
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Реабилитацию возглавило бывшее сталинское окружение во главе
с Н.С. Хрущевым, напрямую причастное к прежним сталинским репрес¬
сиям. В данном случае оно, в особенности Хрущев, проявило известную
политическую прозорливость. В первые годы после смерти Сталина
ситуация была такова, что продолжать линию покойного вождя без су¬
щественных корректировок — это был путь заведомого политического
самоубийства. Идея массовой реабилитации по многим соображениям
была политически выигрышной и буквально напрашивалась. Тот факт,
что этот процесс инициировало и возглавило бывшее сталинское окруже¬
ние, напрямую причастное к репрессиям, то их внутренние побудитель¬
ные мотивы мы бы сформулировали так: «Лучше это сделаем мы, чем
вместо нас кто-то другой». Тут сработал инстинкт политического само¬
сохранения.
Процесс реабилитации во времени имел свои взлеты и падения. Пер¬
вый ее этап — массовая «хрущевская» реабилитация — охватывает пе¬
риод 1953—1961 гг. Затем реабилитация пошла на спад, но тем не ме¬
нее продолжалась (замедленными темпами). С 1987 г. началась массовая
«горбачевская» реабилитация, значительно превзошедшая по масштабам
«хрущевскую». Численность и удельный вес реабилитированных (и ^реа¬
билитированных) представлены в таблице 5.
Таблица 5
Процесс реабилитации в 1953—1999 гг.1
Периоды
Реабилитировано
Оставались ^реабилитированными
чел.
в %
чел.
в %
1953—1961
737 182
19,1
3 116718
80,9
1962—1986
157 055
4,1
2 959 663
76,8
1987—1990
1 043 750
27,1
1 915 913
49,7
1991—1999
500 013
13,0
1 415 900
36,7
Состояние
к началу 2000 г.
2 438 000
63,3
1 415 900
36,7
Надо сказать, что не все осуждавшиеся по политическим мотивам
желают быть реабилитированными. Известный диссидент Натан Щаран-
1 Известия. 1992. 3 авг.; Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция
в СССР. М, 2000. С. 314—316.
295
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
ский, отсидевший более 10 лет в советских местах заключения и став¬
ший позднее министром в правительстве Израиля, решительно отклонил
предложение председателя Комиссии по реабилитации жертв политиче¬
ских репрессий А.Н. Яковлева реабилитировать его на том основании,
что акт реабилитации девальвирует его, Щаранского, имидж борца про¬
тив КПСС и КГБ.
Термин «невинно осуждённые» применим далеко не ко всем реаби¬
литированным. Действительно, сотни тысяч оказались жертвами це¬
ликом надуманных и сфабрикованных обвинений. Но было и немало
таких, кто имел в своём активе конкретные действия (в том числе воо¬
ружённого характера), направленные против существующего строя. Их
реабилитировали на том основании, что их борьба против большевизма
и советской власти якобы «была справедливой». В частности, в сере¬
дине 1990-х гг. под этим политически ангажированным и весьма со¬
мнительным с правовой точки зрения тезисом происходила массовая
реабилитация практически всех участников многочисленных кулацко-
крестьянских восстаний и мятежей периода 1918—1933 гг. (причём
реабилитировали таковых всех подряд, включая и палачей, расстрели¬
вавших и вешавших коммунистов, комсомольцев и беспартийных со¬
ветских активистов).
Дело дошло даже до того, что в 1996 г. был реабилитирован решением
Главной военной прокуратуры (ГВП) группенфюрер СС Г. фон Паннвиц.
Казачьи части под командованием Паннвица — 1-я казачья кавалерийская
дивизия, затем развёрнутая в 15-й казачий кавалерийский корпус — уча¬
ствовали в карательных операциях в Югославии. В 1947 г. вместе с дру¬
гими военными преступниками он был повешен по приговору Военной
коллегии Верховного суда СССР. Реабилитация же означала, что он, оказы¬
вается, был «невинной жертвой сталинизма». Правда, в 2001 г. ГВП вынес¬
ла уже иное заключение: фон Паннвиц за совершенные преступные деяния
осуждён обоснованно и реабилитации он не подлежит.
Из таблицы 5 видно, что из почти 3 млн 854 тыс. осужденных по по¬
литическим мотивам (по имеющемуся в ФСБ РФ персонифицированно¬
му учету) к началу 2000 г. было реабилитировано 2 млн 438 тыс. (63,3 %)
и остались ^реабилитированными около 1 млн 416 тыс. (36,7 %).
В дальнейшем процесс реабилитации застопорился, поскольку, соб¬
ственно, и реабилитировать стало некого. Основу нереабилитированных
296
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
составляют пособники фашистских оккупантов — все эти полицаи, ка¬
ратели, зондеркомандовцы, власовцы и т.д. и т.п., которые, как правило,
проходили по 58-й статье как политические преступники. В советском за¬
конодательстве существовало положение, запрещавшее реабилитацию по¬
собников фашистских оккупантов. Это положение перешло и в нынешнее
российское законодательство, т.е. их реабилитация прямо запрещена за¬
коном. Помимо пособников фашистских оккупантов остается нереабили-
тированным еще ряд лиц, действия которых носили такой характер, что их
просто невозможно реабилитировать.
Для ответа на вопрос о влиянии репрессий в их реальном масшта¬
бе на советское общество мы бы посоветовали ознакомиться с вывода¬
ми американского историка Роберта Терстона, выпустившего в середине
1990-х гг. научную монографию «Жизнь и террор в сталинской России.
1934—1941» {Thurston R. Life and Terror in Stalin’s Russia. 1934—1941.
New Haven, 1996). Основные выводы, по Терстону, звучат так: система
сталинского террора в том виде, в каком она описывалась предшествую¬
щими поколениями [западных] исследователей, никогда не существова¬
ла; влияние террора на советское общество в сталинские годы не было
значительным; массового страха перед репрессиями в 1930-е гг. в Со¬
ветском Союзе не было; репрессии имели ограниченный характер и не
коснулись большинства советского народа; советское общество скорее
поддерживало сталинский режим, чем боялось его; большинству людей
сталинская система обеспечила возможность продвижения вверх и уча¬
стия в общественной жизни.
Эти выводы Р. Терстона, являющиеся под углом зрения традиций
и духа западной советологии чуть ли не кощунственными и именно так
воспринимаемые большинством советологов, основаны на документально
подтвержденных фактах и статистике. Кроме того, Терстон, не будучи сто¬
ронником коммунизма и советской власти, тем не менее в своем стремле¬
нии докопаться до исторической правды сумел абстрагироваться от усто¬
явшихся антикоммунистических и антисоветских стереотипов и догматов.
Это, образно говоря, луч света в тёмном царстве.
Особое неприятие у многих советологов вызывает вытекающий из ис¬
следования Терстона вывод, что большинство населения СССР не под¬
вергалось никаким репрессиям. Известная и авторитетная в западной
советологии исследовательница Шейла Фицпатрик написала рецензию
297
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
на монографию Терстона и опубликовала её в 1997 г. в американском на¬
учном журнале «Американское историческое обозрение» («American His¬
torical Review»). В ней был подвергнут критике ряд положений Терстона,
но больше всего «досталось» его выводу, что террор не был так страшен,
как его обычно представляют, что он не затронул большинство советских
людей, которые были вполне удовлетворены своей жизнью1. Конечно, для
школы классической западной советологии, представительницей кото¬
рой является Ш. Фицпатрик, выводы, сделанные R Терстоном, звучат по
меньшей мере непривычно и нетрадиционно и (это главное) фактически
опровергают сложившиеся в ней, западной советологии, соответствующие
концептуальные построения.
И здесь возникают отнюдь не риторические вопросы. Кто же всё-таки
прав: Терстон или Фицпатрик? Подвергалось репрессиям большинство со¬
ветских граждан или не большинство? Для ответов на эти вопросы надо,
во-первых, иметь представление об общей численности подвергавших¬
ся различным репрессиям по политическим мотивам и, во-вторых, — об
общем количестве населения, проживавшего в 1918—1958 гг. Соглас¬
но Всесоюзной переписи, состоявшейся 15 января 1959 г., население
СССР составило тогда 208,8 млн человек2. Но это только жившие в нача¬
ле 1959 г., а здесь надо учитывать и десятки миллионов людей, которые
жили в 1918—1958 гг. и тогда же умерли. По имеющимся источникам
чрезвычайно сложно определить общее число умерших в 1918—1958 гг.,
но мы всё же попробуем это сделать. В 1918—1922 гг., по самым мини¬
мальным оценкам, в среднем в год умирало и погибало никак не менее
6 млн человек, и в сумме за указанный период получается около 30 млн.
За 1923—1926 гг. точной статистики нет, но если взять за основу коли¬
чество умерших в 1927 г. (3984 тыс.)3, то получится свыше 15 млн. Со¬
гласно статистической сводке, приведенной в 1 -м томе книги «Население
России в XX веке», в 1927—1940 гг. умерло 62 млн человек4. По нашим
расчетам и оценкам, из числа живших до начала Великой Отечественной
войны (с учетом родившихся во время войны и тогда же умерших) к началу
1 Fitzpatrick S. Review «Life and Terror in Stalin’s Russia» by Thurston //American
Historical Review. 1997. Vol. 102. Is. 4. P. 1193.
2 Народонаселение стран мира / Под ред. Б.Ц. Урланиса. М., 1974. С. 23.
3 Население России в XX веке. Т. 1. С. 339.
4 Там же. С. 339—340.
298
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
1946 г. не было в живых около 38 млн человек (из коих 16 млн составля¬
ют прямые жертвы войны и 22 млн — естественная смертность с учетом
косвенных людских потерь вследствие войны). Весьма сложно определить
ежегодную смертность в 1946—1958 гг., но ясно, что она не могла быть
ниже уровня 1940 г. (4,2 млн умерших)1. Следовательно, в 1946—1958 гг.
умерло свыше 50 млн человек.
Вышеприведенные расчеты показывают, что на том геополитиче¬
ском пространстве, называвшемся с декабря 1922 г. Советским Союзом,
в 1918—1958 гг. проживало свыше 400 млн человек, из них почти 209 млн
существовали в начале 1959 г., а примерно 195 млн умерли в течение ука¬
занных четырех десятилетий.
Именно от этой цифры (свыше 400 млн) и следует рассчитывать
удельный вес жертв политических репрессий и террора в составе на¬
селения СССР. «Мемориал» определяет общее число таковых в 14 млн
человек (осужденные по политическим мотивам, высланные кулаки,
депортированные народы, жертвы коллективизации и голода периода
1930—1933 гг. и некоторые другие). И сколько же в процентах указан¬
ные 14 млн составляют по отношению к свыше 400 млн? Отвечаем:
3,5 %. Это означает, что даже при таком широком толковании понятия
«репрессированные по политическим мотивам», какое дает «Мемори¬
ал», 96,5 % населения СССР не подвергалось политическим репресси¬
ям ни в какой форме. Такая статистика получается, если исходить из
мемориальской версии количества репрессированных по политическим
мотивам. Наша же версия несколько иная. Мы исходим из того, что та¬
ковых было не 14 млн, а около 10 млн (осужденные по политическим
мотивам, кулаки 1-й и 2-й групп, депортированные народы, постра¬
давшие за политические или религиозные убеждения, подвергавшиеся
«чисткам» по социальным и иным признакам). Таким образом, и. наша
интерпретация понятия «репрессированные по политическим моти¬
вам» достаточно широкая. В отличие от «Мемориала», мы не включаем
в число жертв политического террора и репрессий умерших от голода
в 1933 г., исходя из убеждения, что такое включение на практике про¬
изводится весьма искусственно, посредством ряда малоубедительных
и спорных доводов, носящих зачастую казуистический характер и к
1 Население России в XX веке. Т. 1. С. 340.
299
ВИКТОР ЗЕМСКОВ
тому же используемых для подкрепления ложного тезиса о неком «ге¬
ноциде украинского народа».
Таким образом, исходя из нашей версии общего числа репрессиро¬
ванных по политическим мотивам, удельный вес таковых в составе на¬
селения, жившего в 1918—1958 гг., составляет 2,5 % (около 10 млн по
отношению к свыше 400 млн). Это значит, что 97,5 % населения СССР не
подвергалось политическим репрессиям ни в какой форме. На сокрытие
этого непреложного факта в последние почти четверть века направле¬
на вся мощь пропагандистской машины. Делается всё возможное и не¬
возможное, чтобы сохранить внедренное в массовое сознание ложное
представление о том, что якобы весь или почти весь народ подвергался
различным репрессиям. На этом «чёрном мифе» взращено младшее по¬
коление нашего народа и изрядно распропагандированы в соответствую¬
щем духе старшие поколения. Если ещё во времена «холодной войны»
на Западе было немало людей, которые сомневались в достоверности
немецко-фашистской, англо-американской и перестроечно-советской
пропаганды относительно «гигантских масштабов» политического тер¬
рора и репрессий в СССР в 1930-х — 1940-х гг., то теперь там таковых
почти не осталось.
А.Н. Яковлев, как председатель упоминавшейся выше Комиссии,
в 1990-х гг. в своих выступлениях и интервью иногда использовал ста¬
тистику «Мемориала», но к 2000 г. отказался от неё: дескать, «точных
данных нет». В своей книге, изданной в 2000 г., он написал: «Точных
данных, которые бы основывались на документах, о масштабах всенаци¬
ональной трагедии нет»1. Это клеветническое заявление — на самом деле
данных, основанных именно на документах, вполне достаточно если не
для выведения точной цифры, то для установления реального масштаба
(а А.Н. Яковлев говорил именно о масштабе) политических репрессий
и в узком и в широком смысле. Мы не можем отделаться от подозрения,
что А.Н. Яковлев сделал такое заявление с целью не мешать фальсифи¬
каторам сочинять запредельно высокую, фантастическую статистику
репрессий. Кроме того, в его приведенной цитате заложена изощренная
фальсификация, направленная на поддержание в общественном созна¬
нии ложного представления о «гигантских» масштабах репрессий. Ведь
1 Яковлев А.Н. Омут памяти. М., 2000. С. 432.
300
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
сочетание выражений «точных данных нет» и «всенациональная траге¬
дия» при желании можно истолковывать и так, что, дескать, репрессии
носили такие «огромные» масштабы, охватившие чуть ли не весь народ,
что и сосчитать невозможно (массовый читатель именно так и понимает).
Помимо всего прочего, это заявление А.Н. Яковлева адресно направлено
против добросовестных исследователей, старающихся объективно и бес¬
пристрастно разобраться в этой проблеме. Всё это, однако, не отменяет
того факта, что миллионы людей (хотя и далеко не большинство народа)
действительно стали жертвами политических репрессий, в том числе за
политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным
и иным признакам. Этому не может быть оправдания.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава первая
ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
И СОЗДАНИЯ КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОЙ СИСТЕМЫ В СССР 3
Глава вторая
«КУЛАЦКАЯ ССЫЛКА». СТАНОВЛЕНИЕ, ЭВОЛЮЦИЯ
И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В 1930-е ГОДЫ 20
Глава третья
СОДРУЖЕСТВО ГОРОДА И ДЕРЕВНИ
В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ. 1938—1941 гг. 78
Глава четвертая
ОСОБЕННОСТИ МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО
И ИДЕЙНОГО СОСТОЯНИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ВОЙНЫ 96
Глава пятая
КОЛХОЗНОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В 1941—1945 ГГ.
ФЕНОМЕН ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ
ПОЗИЦИИ И ТРУДОВОГО ПОДВИГА 113
Глава шестая
СОЮЗ РАБОЧЕГО КЛАССА И КРЕСТЬЯНСТВА В 1941—1945 гг.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ШТАМП ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ? 144
Глава седьмая
ФАЛЬШИВЫЙ ДОКУМЕНТ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ
ПРОВОКАЦИЯ (о так называемом приказе
Л.П. Берии и Г.К. Жукова от 22 июня 1944 г. о выселении
жившего в оккупации украинского населения) 167
302
СОДЕРЖАНИЕ
Глава восьмая
«СТАТИСТИЧЕСКИЙ ЛАБИРИНТ» К ВОПРОСУ
ОБ ОБЩЕЙ ЧИСЛЕННОСТИ СОВЕТСКИХ
ВОЕННОПЛЕННЫХ И МАСШТАБАХ ИХ СМЕРТНОСТИ 178
Глава девятая
ВОЗВРАЩЕНИЕ СОВЕТСКИХ ПЕРЕМЕЩЕННЫХ ЛИЦ
В СССР. 1944—1952 гг. 197
Глава десятая
О МАСШТАБАХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ В СССР.
СКВОЗЬ ДЕБРИ СПЕКУЛЯЦИЙ, ИЗВРАЩЕНИЙ
И МИСТИФИКАЦИЙ 260
Научно-популярное издание
Сталиниста
Земсков Виктор Николаевич
СТАЛИНСКАЯ ЭПОХА
Экономика, репрессии, индустриализация
1924—1954
Редактор С. В. Чертопруд
Корректор Е.Ю. Таскон
Верстка Н. В. Гришина
Художественное оформление Д.В. Грушин
Адрес фактического местонахождения:
127566, г. Москва, Алтуфьевское шоссе, дом 48, корпус 1.
Тел.: (499) 940-48-70 (факс: доп. 2213), (499) 940-48-71.
Почтовый адрес:
129337, г. Москва, а/я 63.
Юридический адрес:
129110, г. Москва, ул. Гиляровского, дом 47, строение 5.
E-mail: veche@veche.ru
http://www.veche.ru
Подписано в печать 31.10.2017. Формат 60x90 1/,6.
Гарнитура «Times New Roman». Печать офсетная. Бумага газетная.
Печ. л. 19. Тираж 1500 экз. Заказ А-2796.
Отпечатано в типографии филиала
АО «ТАТМЕДИА» «ПИК «Идел-Пресс».
420066, г. Казань, ул. Декабристов, 2.