А.Л. СОБОЛЕВ
ТУРГЕНЕВ И ТИГРЫ
ИЗ АРХИВНЫХ РАЗЫСКАНИЙ О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА
МОСКВА
«ТРУТЕНЬ»
2017


УДК 821.161.1 ББК 83.3(2Рос=Рус) С54
Оформление и художественная редакция П. А. Дружинина
Соболев, А. Л.
С54 Тургенев и тигры: Из архивных разысканий о русской литературе первой половины XX века / А. Л. Соболев. — М.: «Трутень», 2017. — 744 с. ISBN 978-5-904007-15-7
В книге рассматриваются эпизоды из биографий И. Анненского,
А. 	Ахматовой, В. Брюсова, Н. Заболоцкого, Ф. Сологуба, Д. Хармса и других русских писателей первой половины XX века. На основании архивных материалов выявляются и реконструируются существенные детали литературной жизни, позволяющие взглянуть по-новому на некоторые хрестоматийные тексты и их авторов.
© А. Л. Соболев, 2017


Хоть только след нам укажи.
Пушкин
А теперь загляну вот в это окошко.
Нельдихен
ОТ АВТОРА
Каждое утро рабочего дня небольшие группы леди и джентльменов (средних лет? — как правило, да) собираются у парадных входов в неприметные здания обеих столиц и губернских городов. Лица большинства из них кажутся смутно знакомыми: собственно, в этой же очереди они встречались год, два или десять лет назад, — но шумно приветствовать друг друга тут не принято: цеховой этикет предписывает репетировать тишину, которой будет охвачен весь предстоящий день. Впрочем, обменяться рукопожатием с коллегой не зазорно; не порицается и легкий светский обмен мнениями по умозрительным вопросам — но, конечно, ни в коем случае не о делах. В назначенный час изнутри здания доносится тревожный шум, грохочет засов, поворачивается ключ, вспыхивает свет — и собравшиеся гуськом заходят в приотворенную дверь.
Дальше процедура может различаться в зависимости от места действия. Где-то сурового вида страж проверит ваш пропуск, а гардеробщица осудит форму одежды; в ином случае пропуск с вас не потребуют, а макинтош вы будете пристраивать на вешалке сами. В одном из московских архивов (вдумчивый читатель, конечно, догадался, что речь идет о них)


6
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
нужно сперва обменять заранее взятый с бою пропуск на ключ от камеры хранения, каковые в дефиците, так что, придя не к открытию, вы рискуете остаться изнывать в лакейской, покуда ваши удачливые соперники будут вволю шелестеть бумагами в читальном зале. В другом, на этот раз петербургском, заведении гардеробщик присутствует, но выполняет не столь камердинерские, сколь полицейские функции, ибо, не отрываясь, наблюдает за экраном камер видеонаблюдения, покуда вы сопрягаете крючок с петелькой.
Чтобы рассеянные посетители, с трудом возвращающиеся в так называемую реальность, не уносили с собой ключи от камер хранения, забывая в ячейках свой немудрый скарб, к ним (ключам) в некоторых заведениях приклепывают тяжелые железные пластины (недвусмысленно напоминающие о каторжнике с ядром на цепи). Впрочем, это редко становится преградой для настоящих ученых — ибо, думается, каждому из нас случалось обнаружить уже на подходе к дому предательскую тяжесть этого отрезка рельса в кармане плаща. В одном из петербургских архивов собеседование с новичком проводит охранник, особенно строгий к студенткам; в другом — дама-директор, сопоставимая, впрочем, с ним в категоричности. Ибо многолики препоны, встающие между ученым и его предметом, но настойчивость превозмогает все.
Для филолога наших дней работа в архивах отнюдь не является обязательной: большинство насущных задач могут быть решены исключительно на основе опубликованных документов; собственно, эта нехитрая максима подтверждается и педагогически (ибо будущих историков литературы не учат источниковедению), и практически — стоит лишь перелистать свежевышедшие ученые труды. Более того, при нынешнем, незаконченном (а в иных областях даже и не начатом) учете печатных источников, чрезмерное внимание к рукописным документам может показаться излишней роскошью, граничащей с самоуверенностью, — навевающей, в свою очередь, воспоминания о грубоватой русской пословице, касающейся сверчка, шестка и гнозиса. Вслух говоря, регулярные посещения архивохранилищ, сопряженные со значительными


От автора
7
затратами времени и средств, в формальном смысле не окупаются ничем — ни стремительностью академической карьеры (на которую наличие в трудах архивных ссылок не влияет ни прямо, ни косвенно), ни особенным почетом коллег. Все это заставляет задуматься над тем, что заставляет сотни, а то и тысячи ученых (в том числе и автора этих строк) еженедельно в течение десятков лет отправляться одними и теми же устоявшимися маршрутами? Почему, собственно, архивы роя, я разбирал в досужный час всю биографию героя? Попробуем ответить.
Заканчивающаяся на наших глазах (по мере введения электронного документооборота) эпоха сделала бумагу единственной сколько-нибудь надежной формой поствитального человеческого существования: шуршащим, ветхим, но незаменимым залогом бессмертия. Людская память, если не брать частные случаи героев (в понимании Карлейля), живет два- три поколения — легко проверить, попытавшись припомнить имена собственных прабабушек. Внешне кажущиеся незыблемыми каменные надгробия ветшают и зарастают всепобеждающей муравой за ничтожные по историческим меркам сроки. Парадоксальным образом оказывается, что эфемернейший среди изобретенных человечеством носителей информации — боящийся воды, огня, яркого солнца, жука-древоточца и серую мышь — одновременно и самый стойкий, — и только ему может быть доверена коллективная память человечества.
Гражданин, рожденный в конце XIX — начале XX столетия, всю свою жизнь прочерчивает еле заметным чернильным пунктиром по бумаге. Покуда священник окунает его, только что явившегося на порог становящегося неприветливым мира, в крестильную купель, в земной канцелярии уже началась работа: в метрической книге, хранящейся при церкви, делается обстоятельная запись — такого-то числа окрещен младенец такой-то: вот его родители, здесь восприемники, тут совершающий таинство священник с дьяконом и псаломщиком. Скрип пера по бумаге будет сопровождать его повсюду: при поступлении в гимназию родители напишут прошение,


8
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
которое завизирует директор; учителя будут проставлять оценки в ведомость и заносить замечания в кондуит; семь лет спустя бессменный гимназический секретарь (подагрическая лапка, буквы с завитушками) выпишет нашему герою старомодный аттестат, напоминающий размером и графикой верительную грамоту средневекового посла. Затем университет: ходатайства, объяснения, курсовые работы и многосоставные ведомости. Совершеннолетний гражданин будет внесен в адресную книгу, что потребует целого вороха бумаг, увенчанных печатным представлением в ежегодном городском справочнике. Собравшись на вакации в Венецию, он отправит дворника в полицейский участок получать заграничный паспорт (что простимулирует краткий всплеск официальной переписки), а по возвращении будет обыскан на таможне в Вержболово — с составлением протокола о невиннейшем нарушении нормы беспошлинно ввозимого кьянти. Любое восхождение по служебной лестнице будет фиксироваться в исполинских недрах бюрократической машины; каждое присвоение очередного чина, вручение ордена за выслугу лет, взыскания и поощрения, — все это будет занесено орешко- выми чернилами на бумажные скрижали. Он задумает купить себе квартиру — и вызовет тем самым водопад бумаг, ибо до распространения фотографии любой паспорт есть род филькиной грамоты и для всякой негоции следует привести подтверждающих личность свидетелей к нотариусу, который немедленно застрочит пером по чистому листу. Любое действие — от брака до болезни — будет вызывать истерическое расходование чернил и бумаги с последующим прошиванием оной пеньковым шнуром. А служебная переписка! «В ответ на ваше представление за нумером таким-то от такого-то числа честь имею сообщить следующее». А заполненные анкеты! Формулярные списки и рекомендательные письма! И, наконец, уже на вечерней заре — нотариально заверенное завещание, последний безнадежный рецепт в круглосуточно открытую аптеку (как возмущен побудкой дремлющий провизор!) и нацарапанная записка, с которой мальчика посылают к гробовщику. Прах бедного NN возвращается к праху,


От автора
9
наследство проматывается потомками, а все вещные следы его долгого существования распределяются по архивам: консисторскому, полицейскому, таможенному и городскому — с тем, чтобы бумажное отражение его личности покоилось в тиши до момента, когда оно потребуется неутомимому историку.
Это до известной степени определяет эсхатологическую проекцию архивной работы: как последний смотритель на заброшенном кладбище, ученый, маленький помощник Мнемозины, подновляет обелиски и пропалывает сорняки ради сохранения непрерывности исторической памяти. С другой стороны, таким образом формируемая исследовательская манера предполагает совсем иную степень тактильного чувства истории. Химически очищенный текст стихотворения, явленный нам в современном собрании сочинений (а то и в его цифровой копии), воздействует на читателя совсем иначе, нежели его же рукопись — с помарками, зачеркиваниями, отвергнутыми вариантами и подсознательно-фрейдистскими маргиналиями на полях. Естественно, что всех этих надстроек и замутнений не надобно ни стиховеду, ни библиографу, — но для историка они складываются в ту степень подробности, которая одна способна дать ощущение умопостигаемой эпохи. Дрожащая от нетерпения рука, перо, рвущее бумагу, слетевшая не к месту чернильная клякса и капли воска, упавшие с огарка, — все это, с трудом поддающееся палеографической экспликации, составляет — вкупе с текстом — цельное отражение творческого акта, запечатленного в своей наивысшей точке. Между персонажем на сцене и единственным зрителем в зале исчезает столетний барьер — и незримый соглядатай может, не оставляя своего наблюдательного пункта, вглядываться в ожившего героя.
Такого рода профессиональное визионерство сродни страсти к путешествиям в труднодоступные уголки земли: открывая архивную папку с документом, десятилетиями не видевшим солнечного света, мы до известной степени уподобляемся натуралисту, высаживающемуся на необитаемый остров: в большинстве случаев нас не ждет ничего особенного: привычные пальмы, обрыдлый песок, — но местность, до сих


10
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
пор не нанесенная на карты, поневоле заслуживает почтения. В читальном зале, под мерное гудение люминесцентных ламп (одна, неисправная, обязательно будет жужжать и понимающе подмигивать) ученые разбредаются кто куда, следуя мыслями, чувствами, внутренним зрением в то место и время, куда влекут их разложенные на столе бумаги.
Эти четырехмерные пространства описаны в служебной документации архивохранилищ лишь самым предварительным образом. Обычно это выглядит так: весь конгломерат составляющих архив документов поделен на фонды (каждый из которых объемлет бумаги одной организации или частного лица). К каждому фонду выпущены описи, где кратко перечислены составляющие его бумаги. Иногда (особенно к большим неупорядоченным массивам) делаются сквозные указатели — именной, хронологический или топографический. Проглядывая эти описи (число которых к одному фонду может достигать нескольких десятков, а то и сотен — но бывает и одна-единственная), ученый намечает себе круг ближайшего чтения. Редко бывает, что интерес его ограничится одной единицей хранений: чаще оказывается, что нужно просмотреть множество папок ради достижения искомой цели. Бывает и наоборот: подозревая, что в некотором массиве документов может обнаружиться кое-что интересное, читатель заказывает их один за другим, не очень даже представляя, что он собственно ищет.
Составившие эту книгу статьи и заметки по преимуществу родились из случайных архивных находок — когда в обширном корпусе малоспрашиваемых документов находился вдруг один, ощутимо менявший наше представление о биографии того или иного писателя. Как правило, дело, начавшись таким образом, развивается далее по законам детективного жанра (как его понимали в старину) — за одним документом следует другой, третий; опрашиваются свидетели, сопоставляются версии, приобщаются вещественные доказательства, — и вот целый, извлеченный из «темных архивов истории» эпизод прошедших времен предстает во всей своей многомерной полноте. Оптический прибор, позволяющий видеть небольшие участки прошлого, наша транстемпоральная камера обскура, при всем ее


От автора
11
несовершенстве, настроена на максимальное увеличение — поэтому исследовать нам предстоит по преимуществу частности: отдельные документы, малоизвестных героев, незначительные эпизоды. С другой стороны, и книги наших жизней написаны не слишком крупными буквами, так что масштаб повествования может оказаться впору.
Приятная кода любого предисловия — перечень благодарностей. На разных этапах работы мне помогали М. В. Безродный,
Н. 	А. Богомолов, Д. И. Болдырева, собака Грейс, А. А. Григорьева, А. Л. Дмитренко, П. А. Дружинин, А. А. Ильин-Томич, К. А. Кумпан, И. Е. Лощилов, Р. фон Майдель, В. П. Матвеев,
В. 	Э. Молодяков, В. Я. Мордерер, В. В. Нехотин, Г. В. Обатнин,
Н. 	Г. Охотин, М. М. Павлова, И. Р. Петров, П. Е. Поберезкина, Д. В. Полищук, Ю. А. Рыкунина, М. А. Сазонов, Т. П. Сигалова,
В. 	И. Симанков, Л. И. Соболев, Н. Н. Соболева, М. Л. Спивак, Р. Д. Тименчик, Л. М. Турчинский, А. Б. Устинов, А. В. Филиппов, С. А. Чурилов.
Всем им — моя бесконечная признательность.
Те читатели, которым потребуется объяснение названия книги, благоволят найти его в одном из примечаний к первой главе.


К ПОПОЛНЕНИЮ РАЗДЕЛА «DUBIA» СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ А. П. ЧЕХОВА
В центре нашей истории — московский поэт, критик и филолог Борис Алексеевич Масаинов (1900-1962), более известный как Борис Анибал К Младший сын купца из города Данилова, несмотря на экзотическую генеалогию (его бабушка была индианкой из племени танаина2), прожил тихую жизнь отечественного литератора — настолько избавленную от потрясений, насколько это позволяли обстоятельства места и времени. Впрочем, о раннем периоде его биографии сведений у нас немного: обещавшие быть подробными воспоминания «Мое детство в Данилове» обрываются на подготовке к реальному училищу3. Известно, что старший его брат, А. А. Масаинов, в полной мере унаследовавший авантюрный дух предков (аэропланный спорт, кругосветное путешествие, война с большевиками, дружба с Игорем Северяниным, старость в Голливуде), учился в Вологде4; Борис Алексеевич, кажется, проследовал по его стопам — по сведениям, сохранившимся в семье, он закончил училище в Вологде, поступил в петербургский Политехнический, но в 1917 году,
1 Существуют два варианта написания псевдонима — с одним и с двумя «н»; в авторизованных публикациях первое встречается значительно чаще.
2 См.: Бурлак В. Н. Русская Америка. М., 2009. С. 125.
3 См.: http://alaska-heritage.clan.su/index/0-200.
4 «Осенью 1900 года я поступил в Реальное училище в Вологде. Рано утром, когда на улицах было еще совершенно темно, уезжая из дома, я долго и горячо мочил слезами юбку своей мамы, — я был очень мал. Мать плакала тоже.
Вологда — ужасный город. Неустроенная до нелепости, с убийственным своим говором на о, среди болот, у жалкой речонки, она производит впечатление человека, больного неизлечимой болезнью.
Убогая Русь, страшная Русь...
Реальное училище вполне соответствовало этому милому городку. Хамство, весь аромат улицы — вот его атмосфера. Брр...
Я тихо прострадал в нем 7 лет, покинув училище с твердым убеждением, что учителя, старое поколение, гораздо приличнее этой так называемой „новой молодежи". Ужасно вспоминать...» (Масаинов А. А. Автобиография // ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Ед. хр. 2343. Л. 1-2).


16
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
взяв академический отпуск, переехал к родителям, тем временем переселившимся в Москву.
Вероятно, первым местом его работы было что-нибудь текстильное, а то и шерстобитное5: десять лет спустя, откликаясь на социальный заказ, он написал книгу «фабричных очерков», обнаружившую глубокое знакомство с темой; в ней он, среди прочего, упоминает: «В 1920 году, во время голода и разрухи, я работал в пошивочных мастерских <...>»6. С этих же пор его имя встречается в литературной хронике: бойкое перо, любовь к литературе и декларативная непочтительность обеспечили ему постоянное место рецензента в нескольких московских журналах7. Некоторое время он проучился в Государственном институте слова (где одновременно вел курс по стиховедению, материалы к которому отложились в семейном архиве), а позже — в Брюсовском институте, — по крайней мере, в его некрологе основоположнику имеется и мемуарный фрагмент:
Впервые я увидел Брюсова в 1920 г., когда в один из унылых вечеров голодной и пустынной Москвы попал в Союз поэтов, помещавшийся тогда на Тверской, в кафе «Домино». <...> Позже, в Институте Слова и в Высшем лит<ературно>- худ<ожественном> институте, Брюсов учил нас писать и ценить стихи. Отбросив поэтические «вольности» и вдохновенную безграмотность, с неумолимой логикой, упорно и настойчиво, разъяснял он сущность поэзии. И как справедливо было его замечание, сделанное одной слушательнице, утверждавшей, что в стихах главное — чувство.
— Не знаю, — сказал Брюсов, — что мы будем делать с тем, кто хорошо чувствует, а писать стихи не умеет. Надо уметь выражать себя...8.
5 В воспоминаниях его дочери, в частности, говорится: «Как сын купца он „не высовывался" и работал на фабрике „Труд" начальником планового отдела» (отсюда: http://alaska-heritage.clan.su/index/0-252), но без уточнения, в каком году и в каком качестве он поступил на эту работу. По сведениям, восходящим к семейному архиву, он, среди прочего, окончил экономические курсы.
6 Анибал Б. Время, дела, люди. Фабричные очерки. М., 1930. С. 13.
7 Предварительный свод публикаций первых послереволюционных лет устанавливается по: Литературная жизнь России 1920-х годов.
8 Анибал Б. В. Я. Брюсов // Наша газета. 1926. № 233. 9 октября. С. 2.


К пополнению раздела «Dubia»
17
Уроки Брюсова явственно чувствуются в поэтических опытах Масаинова середины 1920-х годов:
СМЕРТЬ
Развеется душа, как дым,
В пыль, в прах, легчайшим, тонким пеплом,
И безразличен, недвижим,
С лицом измученным, но светлым,
Земных не видя больше снов,
Не слыша проходящих шумов,
За гранью чисел, дней, веков,
Во мгле, в молчании угрюмом,
Как тень, он сгинет навсегда,
За тем, чтоб преданного тленью,
Земного, краткого цветенья,
Никто не вспомнил никогда.
Москва, 14 ноября 19269
Впрочем, ни одного стихотворения (за исключением нескольких юмористических10) Масаинов при жизни не напечатал, сосредоточившись на журнальной поденщине: ко второй половине 1920-х годов он сделался неутомимым поставщиком рецензий, очерков и пародий для нескольких столичных
9 РГБ. Ф. 653. Карт. 49. Ед. хр. 21. Это стихотворение входит в довольно значительный корпус, который Масаинов послал И. Н. Розанову с припиской:
«Многоуважаемый Иван Никанорович, вот шестнадцать моих стихотворений.
Мне бы хотелось, чтобы Вы указали их недостатки, отметили то стихотворение, которое считаете лучше других, а также указали бы, под чьим поэтическим влиянием я нахожусь.
Уважающий Вас Б. Масаинов». В той же папке хранится черновик ответа Розанова:
«Большая часть стихов — элегическая. Здесь мало оригинальности. Совершенно в другом духе „Катенька" и „Вихрь". Эти два стихотворения по своей жизненности и бойкости многим должны понравиться и даже запомниться. Безусловно хорошим и удачным считаю только одно стихотворение —- „Февраль". Его хоть сейчас в антологию. Как будто другой автор писал. Здесь есть сильные и убедительные образы и эпитеты».
10 Среди которых — чрезвычайно остроумная пародия на Брюсова, взятая М. Гаспаровым в «Записи и выписки»:


18
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
журналов — «Прожектора», «Нового мира», «Пламени», «30 дней». В первом из них весной 1927 года был размещен не вполне стандартный материал.
Он был озаглавлен «А. П. Чехов. Из записной книжки. 1885— 1890 гг.»11 и содержал двадцать четыре прозаических фрагмента и одно стихотворение, датированное 1888 годом. К публикации было сделано два примечания. Первое из них гласило: «Отдельные заметки сообщены мне А. С. Магнитом. — Б. А.». Второе, под текстом публикации: «Выбрал Борис Анибал». Насколько можно судить, материал этот прошел совершенно незамеченным — по крайней мере, в главную чеховскую библиографию, фиксирующую литературу вопроса по состоянию на конец 1920-х годов, он не включен12.
Годом позже в журнале «30 дней» было напечатано продолжение — на этот раз под заголовком «Из записной книжки
A. П. Чехова»13 и с подписью «Б. Аннибал» (с двумя «н»). Публикация еще двадцати шести фрагментов и двух стихотворений была предварена предисловием:
«Такое. Была пародия Б. Аннибала на „Дали" Брюсова с примечаниями к каждому слову („Я чтил Христа, равно и Будду, и Маркс был также мною чтим. Теперь стихи писать не буду, а только примечанья к ним. Христос — основатель христианской религии; Будда — основатель буддийской религии; Маркс — известный петербургский издатель"). К строчкам „Вошел — и знаком Зодиака был каждый осенен мой шаг“ было примечание: „Зодиак — такое слово". Это лучшее примечание, какое я знаю: комментарий так и должен сообщать читателю, что такие-то слова рассчитаны на понимание (такое-то), а такие-то на непонимание» (Гаспаров М. Записи и выписки. М., 2000. С. 409).
Любопытно, что пародию эту разыскать я не смог: она не учтена в библиографии Брюсова и не попалась при сквозном просмотре журналов, где обычно печатался Анибал. Более того, еще один источник приписывает ее авторство Б. И. Пуришеву (см.: «Консерватория слова». Из воспоминаний Е. Б. Рафальской о Высшем литературно-художественном институте имени
B. Я. Брюсова (предисловие, публикация и примечания А. Л. Евстигнеевой) И РЛ. 2001. № 2. С. 193).
11 Прожектор. 1927. № 18. С. 24-25.
12 Масанов И. Ф. Чеховиана: Систематический указатель литературы о Чехове и его творчестве. Вып. 1. М., 1929.
13 30 дней. Иллюстрированный ежемесячник. 1927. № 12. С. 78-79.


К пополнению раздела «Dubia»
19
После смерти А. П. Чехова, крупнейшего писателя конца XIX — начала XX в. и мастера короткого рассказа, среди прочего литературного материала осталось несколько записных книжек.
В них мы находим целый ряд записей и заметок литературного характера, касающихся тех замыслов, сюжетов и тем, для которых они были или уже использованы Чеховым в рассказах, или предполагались к использованию.
Таким образом, записные книжки служили писателю как бы литературной кладовой, откуда он черпал материал для своих произведений и куда заносил наиболее интересное из виденного, слышанного, продуманного и пережитого для того, чтобы воспользоваться этим в будущем.
Кроме того, заметки из записных книжек своей лаконичностью, законченностью и выразительностью представляют также и самостоятельный интерес.
Что касается стихотворных шуток писателя, непосредственно примыкающих к тому периоду творчества Чехова, когда он писал юмористические рассказы и сотрудничал в «Стрекозе», то они, подписанные забавными псевдонимами (Индейкин, А. Чехонте и др.), ярко характеризуют этот период.
До сего времени были опубликованы заметки из четырех книжек писателя («Записные книжки А. П. Чехова» изд. ГАХН, М. 1927) и несколько стихотворных шуток в факсимильном воспроизведении («Поли, собрание сочинений», изд. А. Ф. Маркс). Ниже мы приводим новые, еще нигде не опубликованные материалы молодого Чехова, которые, несомненно, привлекут внимание читателей14.
В отличие от предыдущего, этот материал попал в поле зрения чеховедов: близилось 25-летие смерти писателя, в связи с чем готовилась ревизия его творческого наследия. В 1929 году в издательстве «Academia» была выпущена книга «Несобранные рассказы», в предисловии к которой упоминались материалы Анибала:
Необходимо отметить, что недавно была сделана попытка связать с именем Чехова несколько явных подделок. В № 18 «Прожектора» за 1927 год за подписью А. П. Чехова были опубликованы отрывки «Из записной книжки» и «Листок из альбома». Отрывки были датированы 1885-1890 гг., а альбомная
14 Там же. С. 78.


20
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
запись 1888 годом; Борис Анибал, опубликовавший эти строки, указал, между прочим: «отдельные заметки сообщены мне А. С. Магнитом» (?!). В том же году в № 12 журнала «30 дней» тот же Борис Анибал напечатал с пространным предисловием и с подзаголовком «неопубликованные материалы» другие отрывки «Из записной книжки» (1885-1899 гг.) и «Листки из альбома», в которых находилось стихотворение «Ральфик», датированное 11 февраля 1886 годом, и «Элегия», датированная 2 мая 1887 годом <так!>. И когда редакция «30 дней» потребовала представления автографов, по которым были опубликованы эти материалы, Борис Анибал прислал следующее письмо в редакцию: «В № 12 журнала „30 днейк за 1927 год помещены предоставленные мною материалы „Из записной книжки" А. П. Чехова, однако мною не было указано с достаточной ясностью то, что они являются литературной пародией, о чем и прошу поставить в известность ваших читателей» («30 дней» 1928 г., № 1, стр. 97). Таким образом, материалы, опубликованные в «Прожекторе», также следует считать фальшивками15.
Внешне сюжет выглядит исчерпанным — и, насколько можно судить, филологическая наука более не возвращалась к этим материалам, хотя некоторый эффект они произвели: в 1929 г. был напечатан рассказ Е. Петрова «Записная книжка», герой которого публикует в журнале фальшивую записную книжку Чехова, одновременно присматриваясь к Гоголю и Толстому: «С утра до вечера Безбеднов вращался среди писателей, провожал в кино писательских жен, укачивал писательских детишек, а иногда бегал по писательским делам в редакции журналов и, вызывающе стуча палкой, требовал у растерянных бухгалтеров писательский гонорар» и т.д.16. В действительности же история на этом отнюдь не заканчивается.
Начнем с того (хоть для дальнейшего это не принципиально), что никакого покаянного письма Анибала в «30 днях» напечатано не было: более того, ни в 1-м, ни во 2-м, ни в 3-м номерах журнала за 1928 год вообще нет 97-й страницы:
15 Чехов А. П. Несобранные рассказы. Собрал, приготовил к печати и снабдил примечаниями И. С. Зильберштейн. Л., 1929. С. XXX.
16 Петров Евг. Записная книжка // Чудак. 1929. № 25. С. 7.


К пополнению раздела «Dubia»
21
журнал заканчивается на 96-й. Не без труда разыскав экземпляр с сохранением издательских обложек, я убедился, что и на задней обложке (где порой оставалось место для служебной информации) ничего похожего на процитированные строки не появлялось. Несмотря на это, сомневаться в существовании упомянутого письма у нас нет оснований, — но факт его написания не останавливает Анибала от следующих действий.
В сентябре того же 1928 года он представляет в «Московское товарищество писателей» рукопись книги под названием «Лавка древностей»17. Состав ее весьма эклектичен — сатирические стихотворения («Моей лысине»), пародии на советских писателей, коллекция газетных неловкостей («Великий Пушкин и великий Толстой являются слабыми знатоками Кавказа»), набор исторических анекдотов (взятых по преимуществу, согласно признанию автора, из «Спутника и собеседника веселых людей» за 1776 год) — и венчается все это уже известным нам разделом под заглавием «Неопубликованные материалы А. П. Чехова»: здесь с небольшими изменениями объединены обе предшествующие публикации. Сами материалы не сопровождаются ни предисловием, ни комментариями, но на последний лист книги вынесены «Примечания», где, среди прочего, сказано: «Материал для отдельных заметок из записной книжки Чехова дал мне А. С. Магит, как и некоторые из анекдотов»18. Внимательный читатель, вероятно, уже заметил, что имя информатора, впервые прозвучавшее в публикации «Прожектора», претерпело важную метаморфозу: теперь в нем нет срединной «н» — и теперь его носитель поддается безусловной идентификации.
Им оказался Алексей Савельевич Магит19 (1905-1965) — филолог, преподаватель русского языка и литературы; он был близким другом К. М. Поливанова и входил в круг молодых писателей, группировавшихся вокруг С. В. Шервин- ского (я писал о нем чуть подробнее в биографическом очерке
17 РГБ. Ф. 784. Карт. 1. Ед. хр. 14. Поступила в редакцию 10 сентября; входящий № 133; напечатана не была.
18 Там же. Л. 80.
19 Встречается написание «Магид» и «Магитт».


22
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
о М. С. Шидловском20). В архиве Шервинекого сохранился документ, подтверждающий участие Анибала в этом кружке, — это его письмо с анонсом предстоящего мероприятия:
В субботу 9 февраля у К. М. Поливанова — литературно- музыкально-вокальный-чугунно-литейный вечер, несостояв- шийся 26 янв<аря>.
Все мы Вас обязательно ждем и надеемся, что Вы придете21.
О многолетней дружбе Магита и Анибала вспоминает и дочь последнего:
У отца было два близких товарища: Алексей Савельевич Магид <так!> — учитель литературы, и Борис Сергеевич Евге- ньев — литератор, который одно время был редактором журнала «Молодая гвардия». Они часто приходили к нам. Все трое были очень интересными людьми. Так же как отец, они писали стихи, рисовали. Их разговоры можно было слушать часами22.
Немногочисленные пунктирные сведения о биографии Магита (в основном касающиеся его дружбы с семьей философа Шпета23) не позволяют судить о характере его коллекции книг или рукописей, но сам факт существования таковой неоспорим: несколько лет назад на одном из московских аукционов был выставлен экземпляр «Стихотворений» Тютчева 1868-го года с оттиском его владельческой печатки. (Собственно, принципиален здесь факт наличия последней: экслибрис не заказывают для единичных книг, но только для библиотеки). Впрочем, для нас важнее не то, могла ли гипотетическая записная книжка Чехова храниться в его собрании, а то, каким образом она могла бы в нем оказаться. И здесь редкость фамилии оказывает неоценимую услугу.
20 http://lucas-v-leyden.livejournal.com/201920.html.
21 Письмо от 2 февраля 1924 г. // РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 398. Л. 1.
22 http://alaska-heritage.clan.su/index/0-252. Важно не путать писателя Бориса Сергеевича Евгеньева (1903-1984) с прекрасным петроградским поэтом Борисом Евгеньевым (Борисом Евгеньевичем Рапгофом; 1892-1941?) — это разные люди.
23 См. прежде всего: Шпет в Сибири. Ссылка и гибель. Составители: М. К. Поливанов, Н. В. Серебренников, М. Г. Шторх. Томск, 1995.


К пополнению раздела «Dubia:
23
Несколько лет назад, комментируя стихи Минаева, я разыскивал сведения о брате Магита — Михаиле Савельевиче — адресате одной из минаевских шуточных дедикаций24. Собрав немногочисленные сведения о его разносторонней натуре (был он титулованным ботаником, самодеятельным художником, приятелем Нины Серпинской и знакомым И. М. Брюсовой), я, среди прочего, предположил, что он — сын значащегося в московских адресных книгах 1920-х годов преподавателя Промышленно-экономического института (МПЭИ) Савелия Наумовича Магита. Когда извилистая фабула нынешней истории вновь привела меня к этой семье, выяснилось, что в окружении Чехова был человек с этой же фамилией и инициалами. Это обстоятельство заслуживало внимания.
В печатном описании чеховского эпистолярия единственное письмо С. Н. Магита было охарактеризовано как «личное»25, что внушало определенные надежды, но вотще — оно оказалось простой запиской:
Глубокоуважаемый Антон Павлович!
С Вашего позволения напоминаю Вам о своем приезде в Москву и буду несказанно рад, если Вы не измените своего намерения со мною отобедать где-нибудь в ресторане.
Уважающий Вас С. Магит.
Адрес:
Тверская, близ ст. Триумфальных ворот, д. Егорова, Москва26.
Более того, начертана она была на обороте визитной карточки, на которой значилось: «Семен Наумович Магит». Это было и хорошо, и плохо: версия о тождестве чеховского знакомца и отца братьев Магитов оказывалась несостоятельной, но общее отчество недвусмысленно намекало на родство. Оставалось собрать сведения о корреспонденте автора «Каштанки».
24 См.: Минаев Н. Нежнее неба. М., 2014. С. 756-757.
25 Архив А. П. Чехова. Краткое аннотированное описание писем к А. П. Чехову. Выпуск II. М., 1941. С. 13.
26 РГБ. Ф. 331. Карт. 51. Ед. хр. 3.


24
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
В классическом чеховедении он впервые появляется благодаря упоминанию в эпистолярии Горького: в конце ноября 1901 года тот приглашает Чехова в гости, присовокупляя: «Будет у меня Миролюбов петь, Алексин, Магит, Балабан, Гольденвейзер, Средины, Ярцевы и — больше никого»27. Интересующая нас фамилия поясняется: «Магит Семен Наумович — частный поверенный в Ялте. Близко соприкасался с писательской средой, находившейся в Ялте»28. Ряд сторонних источников добавляет к его облику специфическую черту — оказывается, что он, среди прочего, был певцом — и использовал данный ему от природы бас по назначению, время от времени выступая в любительских концертах29.
Таким образом, если бы мы захотели признать фрагменты записных книжек подлинными, то путь их можно было бы реконструировать следующим образом: от ялтинского знакомого Чехова С. Н. Магита к его одноименному родственнику (вероятно, брату), от того — к сыну и от сына — к его близкому приятелю Масаинову-Анибалу. Убедительность этой конструкции придает еще один документ.
В 1929 году Анибал на волне юбилейного интереса печатает в журнале «Пламя» небольшой материал под названием «Из воспоминаний о Чехове». Переданные в нем истории, касающиеся сценической судьбы «Трех сестер», не слишком интересны, но для нашего сюжета исключительно важна преамбула к ним:
Летом 1925 года я встретился в Ялте с М., ялтинским старожилом и, в прошлом, другом А. П. Чехова.
Чеховские фотографии с дружескими надписями, рассказы о покойном писателе, его характере и привычках свидетельствовали о том, что М. знал его очень близко30.
27 М. Горький и А. Чехов. Переписка. Статьи. Высказывания. М., 1951. С. 102.
28 Там же. С. 255.
29 См., напр.: Спендиарова М. А. Летопись жизни и творчества А. А. Спен- диарова. Ереван, 1975. С. 213.
30 Пламя. 1929. № 12. С. [12] — [13].


К пополнению раздела «Dubia:
25
Конечно, нет сомнений, что речь здесь идет именно о Семене Наумовиче, — вопрос лишь в том, насколько эта историко- литературная реконструкция гарантирует подлинность текста.
Известно, что разысканные и опубликованные на сегодняшний день записные книжки31 датируются 1891-м и следующими годами; вопрос о записях за предшествовавшие годы многократно был предметом ученой дискуссии. Приведем ее обширное резюме:
Выше уже говорилось, что свою первую и основную книжку Чехов вел с 1891 года. «Сия книга принадлежит...» — записано в марте, когда он с Сувориным отправился за границу.
Но действительно ли это первая его книжка? Не было ли у нее предшественниц?
А. Б. Дерман так отвечал на этот вопрос: «Всего вероятнее, что записными книжками Чехов начал пользоваться только с 1891 г., со времени первой поездки в Западную Европу, до того же полагался на память» (А. Б. Дерман. Как работал А. П. Чехов. «Новое слово», 1929, № 5, стр. 76. То же мнение высказал он в книге «О мастерстве Чехова». М., «Советский писатель», 1959, стр. 201).
Е. Н. Коншина высказывала ту же мысль.
...Помню, как я навестил Елизавету Николаевну уже незадолго до ее смерти. Это было в декабре 1970 года. Меня встретила старая, очень старая женщина. Ей трудно было ходить. Она стала пристраивать цветы, искать для них воду, забывая, что хотела только что сделать. Путала слова. Назвала бутылку «банкой». Я даже несколько смутился. Но едва речь зашла о чеховских записных книжках — тут уже Елизавета Николаевна ничего не путала. Она как будто забыла про свои восемьдесят лет. Ей не надо было заглядывать ни в какие бумажки — она помнила все.
Я спросил Елизавету Николаевну, пользовался ли, по ее мнению, Чехов записными книжками до 1891 года. Она ответила очень уверенно: «Нет, не пользовался».
Тут, однако, не все ясно. Записные книжки Чехова до 1891 года не дошли до нас. Но свидетельства о них есть.
31 Одной из которых, кстати, мы обязаны названием для этой книги («„Лжедмитрий и актеры", „Тургенев и тигры" — такие статьи писать можно, и они пишутся»).


А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Художник Константин Коровин вспоминает о прогулке в Сокольниках в 1883 году с Чеховым, с Левитаном. За общей беседой и чаепитием «Антон Павлович вынул маленькую книжечку и что-то быстро записал в ней» (К. А. Коровин. Из моих встреч с А. П. Чеховым. «Литературное наследство», т. 68, «Чехов». М., Изд. АН СССР, 1960, стр. 554. См. также в книге «Константин Коровин вспоминает...». М., «Изобразительное искусство», 1971, стр. 219).
А. И. Куприн приводит слова матери Чехова: «Бывало, еще студентом Антоша сидит утром за чаем и вдруг задумается, смотрит иногда прямо в глаза, а я знаю, что он уж ничего не видит. Потом достанет из кармана книжку и пишет быстро, быстро. И опять задумается...» (А. И. Куприн. Памяти Чехова. В кн.: «А. П. Чехов в воспоминаниях современников». М., ГИХЛ, 1960, стр. 556.)
О записной книжке Чехова в студенческие годы вспоминают В. А. Гиляровский (В. А. Гиляровский. Жизнерадостные люди. Там же, стр. 112); 3. Е. Пичугин (3. Е. Пичугин. Из моих воспоминаний. Чехов. «Литературное наследство», т. 68, стр. 544). А. С. Лазарев-Грузинский, один из весьма добросовестных мемуаристов, так рассказывает о встречах с писателем в середине 80-х годов:
«.. .когда в Москве я спросил у него о тонкой тетрадке:
— Что это?
Он ответил:
— Записная книжка. Заведите себе такую ж. Если интересно, можете просмотреть.
Это был прообраз записных книжек Чехова, появившихся недавно в печати; книжечка была очень маленькая, помнится, самодельная, из писчей бумаги; в ней очень мелким почерком были записаны темы, остроумные мысли, афоризмы, приходившие Чехову в голову» (А. С. Лазарев-Грузинский. Воспоминания. «Русское слово», 1914, 2 июля, № 151 (ср. также: «А. П. Чехов в воспоминаниях современников», стр. 174)).
К. С. Баранцевич говорит в своих воспоминаниях о встречах с Чеховым в 1888 году. Он также отмечает, что писатель делал пометки в специальную книжечку — «где придется: дома, за обедом, ночью, на ступеньках крыльца». Правда, завершается это свидетельство такими словами: «И эту свою записную книжку <он>, должно быть, берег и прятал, потому что я никогда ее не видел» (К. С. Баранцевич. К десятилетию со дня смерти А. П. Чехова. «Биржевые ведомости», 1914, 1 июля, веч. вып., № 14231).


К пополнению раздела «Dubia»
27
Хотя некоторые из приведенных свидетельств (вроде последнего) мало что доказывают, все-таки создается впечатление, что пользоваться записными книжками Чехов начал довольно рано; во всяком случае — до 1891 года. Воспоминания К. Коровина, А. Лазарева-Грузинского, матери Чехова (в изложении А. Куприна) говорят об этом достаточно определенно.
Однако записные книжки до 1891 года Чехов не сохранил. Значит, они ему в дальнейшем уже не понадобились32.
Таким образом, факт существования ранней книжки (а Маса- инов-Анибал трижды упоминает, что речь идет о записях 1885-1890 годов) не противоречит известным нам обстоятельствам. Вполне объясним и казус 1928 года, когда Анибал признал свой материал пародией — вполне может быть, что владелец не давал ему разрешения на публикацию или, наблюдая за ужесточением нравов, это разрешение отозвал.
С другой стороны, есть достаточно много и доводов против: в частности, не поддается простому объяснению тот факт, что Чехов отдал документ почти интимного свойства в руки малознакомому человеку. Непонятно, куда в результате мог подеваться сам драгоценный автограф. То, что мы знаем об изобретательном и талантливом Анибале, не исключает возможность тщательно изготовленной стилизации. Более того, необозримые объемы чеховианы не позволяют гарантировать, что сам этот сюжет не был уже предметом историко- литературного исследования.
Ниже я печатаю все документы этого комплекса — без малого пятьдесят прозаических отрывков и три стихотворения. За основу принят макет невышедшей книги Анибала (РГБ. Ф. 784. Карт. 1. Ед. хр. 14); незначительные поправки, сделанные по журнальным публикациям, оговариваются отдельно. Вопрос «похож ли этот текст на Чехова?» лежит вне моей компетенции, но есть два обстоятельства, на которые необходимо обратить особое внимание:
1. 	Фрагмент, состоящий из двух фамилий: «Синепупов. Жупиков». Происхождение обеих, благодаря редкости,
32 Паперный 3. С. Записные книжки Чехова. М., 1976. С. 126-128.


28
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
может быть реконструировано. Первая взята из рассказа К. И. Бабикова «Землятрясенье» из сборника «Тишь да гладь» (М., 1873); эта книга была в библиотеке Чехова, доставшись ему в 1883 году в составе собрания Ф. Ф. Попудогло33. Жупи- ков — фамилия ссыльного, зафиксированная Чеховым летом или осенью 1890 года во время сахалинской переписи34.
2. 	Дата «2 мая 1887 г.» под шуточным стихотворением с подписью «Индейкин». Дело в том, что период с 26 апреля по 6 мая 1887 года Чехов проводит в Рагозиной балке у Г. П. Кравцова35: именно племянница жены Г. П. Кравцова, Саша Селиванова (А. Л. Селиванова (Краузе)), была адресатом нескольких сохранившихся шуточных стихотворений Чехова. Это обстоятельство, по состоянию на середину 1920-х годов, не принадлежало к числу общеизвестных.
★ * *
<Чехов А. П.?>
I. 	Из записной книжки. 1885-1890 гг.
Ему снились белые булки и щенки.
Контролер Ватер жил в Коковинском переулке.
Патентованные умники всегда возбуждают сомнение.
Ходит с двумя часами — в одном и другом кармане. Поминутно вынимает и смотрит, которые убежали, которые отстают.
В столовой гости. Нянька, уложив Жоржика, сидит на кухне. За ужином смех и разговоры. Вдруг дверь отворяется. На пороге Жоржик в длинной ночной рубашке. Трет глаза и говорит:
— Ни няньков, ни горшков!
33 Чудаков А. Мир Чехова. Возникновение и утверждение. М., 1986. С. 244-245.
34 «Быть может, пригодятся и мои цифры...» Материалы сахалинской переписи А. П. Чехова. 1890 год. Южно-Сахалинск, 2005. С. 282.
35 См.: Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. Т. 1: 1860-1888. М., 2000. С. 308.


К пополнению раздела «Dubia»
Черо и пернила.
29
Либеральная дама спрашивает свою кухарку:
— Скажите, Мавра, вы когда-нибудь любили?
— Куды? — ответила кухарка36.
N. страшно мнителен. Боится укусов насекомых. Когда одевается, насыпает в кальсоны и носки далматский порошок.
Спит голый, в одних подвязках.
Играет на гитаре и поет «люблю плыть боком на спине»...
Старая нянька по вечерам подолгу молится на коленях. Устает и, недомолившись, поднимается и с досадой говорит:
— Ну, наплевать, завтра домолюсь!
Так каждый день.
Молодой человек, желая показать свою образованность, говорит не актёр, а актер.
Что же у отца с дочерью общего в чертах лица? У того усищи такие...
В то время, когда носили турнюры, сапожник шел сзади одной дамы и поставил ей сапоги на турнюр.
Весело смотреть, когда большой медведь маленькую сучку ведет с собой под ручку.
Синепупов. Жуликов.
В мужской компании женатые так тонко разбираются в женщинах — и та нехороша, и эта, а посмотришь на их жен — такие фефелы.
36 Этот фрагмент вычеркнут из наборной рукописи; печатается по журналу.


30
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Доктор к каждой фразе приговаривал:
— Я должен вам сказать, следовательно, одно...
Он любил часы и у всех их смотрел. Ежедневно один ходил далеко гулять по линии железной дороги.
Для того, чтобы вылечиться от собачьей старости, надо больного выкупать вместе с собакой.
— Извозчик, на Литейный!
— Полтинник пожалуйте...
— Четвертак.
— Больше не дашь?
— Не дам!
— Ну, смотри, не давай, не то увезут!
Портная.
Дом Любви Кузьминишны Синициной.
Пофессор <так!> кроя и шитья (На Б. Никитской).
Глава семьи. Деспот. Домашние в страхе. За обедом, когда сердится, кричит:
— Не сметь мигать!37
На масленице два пьяных купца качаются на качелях, в лодках. Сверху их рвет на публику.
Наконец качели догадались остановить. Их вытаскивают, ругаясь, из лодок. Один купец говорит другому:
— Здорово поплавали...
Баба, что блоха: ее не поймаешь.
Вдового, бездетного священника зовут «целомудренный поп». У него сивая борода и сапоги с рыжими голенищами.
37 Фрагмент отсутствует в наборной рукописи; печатается по журналу.


К пополнению раздела «Dubia» — Мама, мама, сколько много казаков!
31
X. объясняется в любви и от волнения потеет.
Живописец и конеписец.
Когда он встал из-за стола, то все увидели, что он был без штанов и ножки тоненькие, как спичечки.
Кучер на козлах, дожидаясь своего барина, читает книгу по хиромантии.
Хорошенькую хромую барышню дразнят «клопиножкой» (clopineux — хромой).
Мать стращает Петьку, убегающего с удочками:
— Утони только, подлец, я тебе все уши оборву!
N. на охоте, или 80 ООО верст за одним зайцем.
Дама в аптеке провизору: «Вы мне даете это средство в таблетках, а, говорят, в таблетках оно совсем не действует».
Провизор: «Можете быть покойны, мадам. У нас даже случаи отравления от этих таблеток были».
Мнится мне, что он мнется, и поднес я ему поднос под нос.
М., возвратившись после долгого отсутствия, хотел сделать сюрприз своей хозяйке, вошел с черного хода и, не постучавшись, открыл дверь.
Хозяйка, голая, мылась в кухне.
Сестра (из темной комнаты): «Я боюсь».
Брат: «Ну и бойся, черт с тобой».
Графиня Харка де ля Смарка.


32
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
У доктора за посещение уборной с пациентов взимают по 15 коп.
Молодой человек, напиваясь пьяным, брал извозчика, садился верхом на лошадь и так ездил по городу, а извозчик, держа свисавшие вожжи, дремал на козлах.
N. ходил со своими сыновьями в баню и парился так, что сыновья, чтобы не задохнуться, залезали под лавки.
Даже от самого хорошего человека иногда необходимо отдохнуть.
Мать и сын, учитель словесности, оба — алкоголики.
20-го, как только сын получал жалованье, оба напивались и дрались.
В уездном городе у всеми уважаемого старосты в престольный праздник в соборе свалились штаны, когда он ставил свечку празднику.
Мать с сыном играют в охоту. Сын приносит ей дичь. Принес волка.
М.: «Я сошью из него шубу».
Потом — куропатку.
М. «Сделаю тебе жаркое».
Наконец принес ангела.
М: «Он будет за меня молиться».
С.: «Нет, ты его лучше зажарь!»
Пьяный на захолустной маленькой станции берет билет и кричит в окошечко кассы:
— До Калькутты мне...
Кассирша растеряна, она не знает такой станции.
Податной инспектор купался около моста. Выкупался и сел отдохнуть на бережку.
По мосту ехала знакомая помещица. Увидев ее, он растерялся, встал и голый поклонился ей.
После этого она перестала его принимать.


К пополнению раздела «Dubia»
33
II. 	Листки из альбома. 1886-1888
Ральфик
Ральфик был дворовый песик,
У него был черный носик,
Лапка с беленьким пушком, Правым двигал он ушком.
86 11/И
Элегия
Стадо белых индюшат Наклевалось лягушат,
Наклевалось лягушат И попало все в ушат.
Индюшата-лягушата38 Трепыхаются в ушате.
И в зобах у индюшат Кваки слышны лягушат.
Конец
Индейкин.
2 мая 1887 г.
* * *
Котенок позвонил,
Собачка отперла.
Спросил он, дома ль лошадь, Сказали, что ушла.
— А где мой друг корова?
— Она телят пасет.
— А скоро ль будет дома?
— Сейчас, сейчас придет.
Котенок рассердился И молвил: «Как тут быть»?
Но тотчас спохватился И стал опять звонить.
1888
38 Индюшата-лягушата, потому что в каждом индюшонке сидит по лягушонку. Примечание Индейкина. (Прим. автора).


ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПЕТРА КАРАМЫШЕВА
Среди многочисленных стихотворных записок, рифмованных инскриптов, стихов на случай и всякой прочей поэтической эфемериды, принадлежащей перу Н. Н. Минаева, есть такое восьмистишие:
П. И. ВАГИНУ Записка
Нет, невозможно слушать на ночь Подобную галиматью!..
Своей поэмой, Петр Иваныч,
Долбит он голову мою.
Такой сверхбарабанной дроби Слух не выдерживает мой,
Я весь в поту, в жару, в ознобе,
А потому бегу домой.
1920 г. 20 декабря. Понедельник.
Москва1
В отличие от многих случаев такого рода восстановление контекста стихотворения не представляет особенной трудности: 20 декабря 1920 года в Москве было два поэтических мероприятия2. Первое из них — собрание «Литературного особняка», где
1 Минаев Н. Н. Нежнее неба. М., 2014. С. 121.
2 См.: Литературная жизнь России 1920-х годов. Том 1. Часть 1. С. 684.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
35
читала стихи В. Бутягина и выступал с докладом о ней М. Гальперин; второе — вечер современной поэзии в «Двисе» (Дворце искусств). Здесь состав участников был попышнее: выступали со стихами В. Кисин, Н. Кугушева, Т. Мачтет и А. Мареев; участвовали в обсуждениях И. Рукавишников, В. Ютанов и Я. Полонский; анонсировалось также выступление самого Минаева, Дира Туманного и И. Эйгеса. Минаев теоретически мог поспеть в оба места (Бутягина ему не чужая, а в «Литературном особняке» он — один из отцов-основателей), но в записке идет речь о сочинителе-джентльмене, так что почти наверняка она составлена на втором вечере: там, где он и сам читал стихи3. Из четырех выступавших граждан леди — вне подозрений, а со всеми тремя остальными он состоял в приятельских отношениях; чуть ближе — с Мареевым, чуть меньше — с Кисиным; при этом чаще всего из этой компании его комические стрелы целят в Мачтета. Не помню, все ли трое писали поэмы (при этом за кулисами вполне мог переминаться Икс, приведенный на празднество экспромтом, чтоб внести неуверенность в наши рассуждения), — но это и не важно, поскольку грандиозным вопросительным знаком видится нам адресат этого стиха.
Вся документированная биография человека, известного нам под именем Петр Вагин, уложилась в шесть лет: впервые он появляется в литературной хронике 14 октября 1919 года с декламацией рассказа «Вдвоем» на заседании литературного общества «Звено»; после этого те или иные следы его находятся чуть не еженедельно — то он читает доклад о творчестве Кугу- шевой, то готовит книгу для неслучившегося издательства, то избирается в руководящий орган маленького, почти игрушечного литобъединения. За эти годы у него вышли три книги,
3 Минаев читал стихотворения: «Весною сны — последний талый снег...», «Какие силы водят мной?!.», «Насквозь пронзают иглы стужи...», «Заглох мой сад и неуютен терем...», «Еще стеклярусные нити...», «Восторги встреч и горести разлук!..», «Как не нужны слова...», «О, неизбежность наших встреч!..», «О, радость обрести в пути единоверца!..» (ГЛМ. Ф. 383. On. 1. Ед. хр. 327). Все они включены мною в книгу: Минаев Н. Н. Нежнее неба. М., 2014. Еще одно стихотворение, названное в списке читавшихся на вечере, — «Накануне зимы» — утрачено или было переделано до неузнаваемости.


36
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
разнящиеся так, как будто их написали три разных человека. Дебютный сборник рассказов «У порога» (М., 1922) составлен из нескольких новелл с занимательными сюжетами и персонажами: сон патологоанатома, к которому приходят подвергшиеся его заботам квазипациенты (ср. пушкинский «Гробовщик»); немолодая леди, прожившая всю жизнь с призраками давно покойных мужа и сына (ср. к/ф «Другие»); юная дочь железнодорожного смотрителя, полюбившая мимоезжего инженера и скачущая под паровоз (ср.: Чехов А. П. Полное собрание сочинений. Т. 1-30); барышня, родившаяся с полосой шерсти вдоль хребта, как у родезийского риджбека, что обеспечило ей запоминающуюся биографию (кросскультурные параллели не разысканы)4.
Разочаровавшись в бытописательстве, Вагин выпускает в том же году густо-символический «сказ» «Бессмертие», исполненный по образцам прозы «Перевала» и «Золотого руна»: «На острове, где под пестрым пологом цветов таился белый мрамор, жил Юноша. Он был набожен и слепо верил в козлоногого Бога, у которого старческое лицо увенчано совсем юными черными рожками. Козлоногий, как тень, бродил за Юношей или тоненьким голоском визжал с шаловливыми детьми на песчаной отмели»5 и т. д.
На внутренней стороне обложки этой книги, согласно распространенному обычаю, указаны находящиеся в работе сочинения автора: сборник рассказов «На заре» и два теоретических труда: «Трансформация чувств и волевых импульсов» и «Метафизические, мистические и символические элементы искусства». Вместо всего этого три года спустя была издана
4 Ср. кстати рецензию К. Локса: «Петр Вагин, кажется, дебютант. Темы, избранные им, напоминают Леонида Андреева или ныне забытого Михаила Пантюхова: всюду уродство, нелепость жизни, смешные и странные случайности. Все это изображается в достаточной степени вяло и наивно. <...> Советуем автору оставить трагический жанр, который явно ему не по плечу» (Печать и революция. 1923. № 2/3. С. 230); ср.: «Петр Вагин выступил с маленькой книжкой рассказов. Он несомненный импрессионист. Любит короткую фразу и блик. Форма Вагина равна содержанию его рассказов. Они кратки, не запутаны и остры» (рец. А. Руднева: Утренники. Кн. II. М., <1922>. С. 145).
5 Вагин П. Бессмертие. Сказ. М., 1922. С. 5.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
37
тоненькая брошюрка «Леэна» с подзаголовком «16 диалогов с обрамлением», содержащая полтора десятка вариаций на античные темы, связанные одним сюжетом; приведу для примера одну из них:
Аскитрия. Мне нет покоя от Каллимаха. Он следит за каждым моим шагом, и я боюсь взглянуть на другого мужчину. Когда мы шли вчера по городу, он вдруг среди толпы бросился на колени и целовал край моего хитона, совсем как у богини, хотя только что ласкал меня столь необузданно, точно у Эроса в колчане стрел больше, чем игл у дикобраза. Каллимах перестал работать и забросил чертежи новых кораблей под стол... На что мы будем жить? Скоро у него не останется и обола, чтобы заплатить Харону за перевоз...
Жрица. Будь осторожна, — если это не любовь, то начало безумия6.
Этим исчерпывается его творческое наследие и заканчивались бы, толком не начавшись, биографические сведения о нем — если бы не одна деталь: в нескольких позднесоветских писательских реестрах к имени «П. Вагин» добавляется пометка: «настоящая фамилия — П. Карамышев». Насколько можно судить, восходит эта идентификация к «Словарю псевдонимов» Масанова, что не всегда хорошо: Иван Филиппович был в своей области практически первопроходцем, работал с гигантскими массивами информации, канонический корпус Словаря вышел уже после его смерти, — все это предопределяет необходимость аккуратности при пользовании этим инструментом. Сама словарная статья ссылается на картотеку Московского общества Драматических писателей — и это тоже, как показывает опыт, источник небезупречный. Для дальнейших поисков нужно было подтверждение идентификации: оно нашлось в неожиданном месте.
Несколько лет назад была напечатана маленькая мемуарная заметка замечательного поэта Лидии Аверьяновой: из поколения ленинградских авторов, чуть-чуть не успевших к пиршественному столу и обреченных погибнуть в молчании (благодаря
6 Вагин П. Леэна. 16 диалогов с обрамлением. М., 1925. С. 15.


38
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
ее личному мужеству и легкому попущенью судьбы стихи ее пропали не навсегда и ныне возвращены7). Итак, по горячим следам она записывает тревожные слухи, обсуждавшиеся среди ленинградских «неоклассиков» 16 ноября 1926 года:
Другая сенсация, приготовленная нам Борисоглебским, оказалась еще кошмарнее: секретарь М<осковского> о<тделения> Всероссийского С<оюза> п<исателей> беллетрист Вагин был неизвестно за что арестован и затем, также таинственно, расстрелян... Ходят слухи, что он был убит во время допроса; версия такая: допрос сопровождался мордобитием, и Вагин, человек горячий, осмелился дать сдачи. За это его на месте.
Воцарилось молчание. Кто-то тихо произнес: «Страшные вещи творятся кругом»8.
Сам по себе этот отрывок ничего бы не решал (здесь Вагин остается Вагиным), но у нас есть не в пример более известный мемуарный фрагмент, где таинственным исчезновением заканчивается земное бытие именно Карамышева:
Петр Карамышев. Приятель Василия Федорова9. Высокий плечистый брюнет. Василий Павлович рассказывал, что он любит посадить женщину на шкаф, а сам ходит вокруг и мурлычет, как кот. Я ему нравлюсь, он считает, что с такой истеричкой интересно иметь дело. Раз я шла с Карамышевым по Знаменке, он сообщил, что за всю жизнь написал только одно стихотворенье:
Я здоров,
Как молодой коров10.
7 Аверьянова Л. Vox humana. Составление, подготовка текста, послесловие и примечания М. М. Павловой. М., 2011.
8 Аверьянова-Дидерихс Л. И. Запись о «вторнике» «неоклассиков» 16 ноября 1926 г. (Публикация М. М. Павловой) // ЕРОПД на 2003-2004 г. СПб., 2007. С. 557.
9 Эта характеристика иллюстрируется посвящением Вагину, начертанным Федоровым над ст-нием «Изношенное небо» («Не Петербург, не Петроград...»): Федоров Вас. Мумии. 1921. Книга стихов. Подг. В. А. Дроздков. М., 2001. С. 36.
10 По этому источнику оно было напечатано в превосходной антологии
В. 	Кудрявцева «Круговая чаша» (Т. 5. Рудня — Смоленск., 2006. С. 390).


Жизнь и смерть Петра Карамышева
39
Он убеждал меня, что «Евгений Онегин» — действительно недурная вещь. Что-то случилось с ним страшное. На одном из собраний он плакал, потом исчез без следа. Какое он имел отношение к литературе, не знаю11.
Во всем этом чувствовалась какая-то мрачная тайна.
* * *
В первой половине 1890-х годов в Санкт-Петербурге действовал марксистский кружок под управлением киевского сту- дента-недоучки с псевдонимовидной фамилией Запорожец. Биографически и стратегически он был связан с Лениным (что обеспечило ему уютное место в большевистском пантеоне), но при этом был психологически неустойчив и неудачлив в делах; в 1895 году его арестовали и осудили на пять лет, отчего он вскорости и сошел с ума. Среди лиц, шедших с ним по одному делу, был восемнадцатилетний петербургский токарь, выпускник Ремесленного училища Петр Иванович Карамышев. С участниками организации обходились довольно жестко, и после следствия, длившегося больше года, многие получили реальные сроки; Карамышева же, по малолетству или добросердечию, наказали трехлетней высылкой в город по его выбору (кроме столичных, университетских и т. п.) — и он отправился в Тверь, откуда год спустя отправил на высочайшее имя прошение о помиловании:
24 марта 1898
Всемилостивейший Монарх
Государь Император
Николай Александрович
В 1895 году 9 декабря я был арестован и заключен в дом предварительного заключения, где и находился до окончания дела, а именно до 29 января 1897 года. По приговору от 29 января 1897 года за участие в тайном обществе, ставившем своей задачей содействие успеху стачек фабричных рабочих,
11 Мочалова О. Голоса Серебряного века. М., 2004. С. 159 (в комментарии ему придан ошибочный второй инициал «Н.»).


40
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
я был выслан в Тверь на три года под гласный надзор. Отбыв год ссылки в городе Твери и вынеся на себе всю тяжесть гласного надзора, который лишает меня всех прав, и не видя в будущем ничего лучшего, покорнейше прошу Ваше Величество простить мне мой поступок, совершенный еще в юности, и дать мне возможность, пользуясь всеми правами Ваших верноподданных, жить в будущем лучшей жизнью.
Прошение писал и переписывал сам проситель
Верноподданный Петр Карамышев
Адрес: город Тверь, Медниковская ул., дом Михайлова.
24 марта 1898 г.12
Схема бюрократической циркуляции таких прошений была к этому времени отработана: в недрах полицейского департамента создавалось отдельное дело (отличное от собственно уголовного, по которому проситель был осужден); из архива МВД собирались справки; с места жительства кандидата высылались характеристики, — после чего все это отправлялось в канцелярию двора. Благодаря этому обычаю досье Карамы- шева (сохранившееся в первозданном — и нечитанном —- виде до наших дней) ощутимо пополнилось материалом:
СПРАВКА
Карамышев принадлежал к Санкт-Петербургскому социал- демократическому кружку студента Запорожца, предоставив свою квартиру для преступных собраний сообщества, привлекал других рабочих к участию в деятельности кружка и распространял запрещенные издания, за что, по вменении в наказание времени предварительного ареста, подчинен, на основании Высочайшего повеления 29 января 1897 г., гласному надзору полиции на три года вне столиц, столичных губерний и университетских городов.
Проситель по ремеслу токарь, занятий в Твери не имеет, пособия не получает, поведения неодобрительного (сведения из всеподданнейшего рапорта Тверского Губернатора о поднадзорных за 1897 год)13.
12 Дело Департамента Полиции о сыне надворного советника Петре Иванове Карамышеве // ГАРФ. Ф. 102. 3-е Делопроизводство. Оп. 98. Дела 1900 года. Ед. хр. 181. Л. 9-9 об.
13 Там же. Л. 10-10 об.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
41
Последняя фраза оказалась роковой: дело в том, что, несмотря на гласный надзор, Карамышев близко сошелся в Твери с местными революционерами — и был в этом замечен и изобличен; в результате вместо помилования ему предстояло новое дело. Материалы его в эту архивную папку не попали, оставшись в делах Тверского Жандармского управления14, но предварительный итог зафиксирован в очередной справке:
Список о состоящем под надзором полиции сыне Надворного Советника Петре Иванове Карамышеве
20 ноября 1899 года
22 лет
Холост, имеет отца Ивана Федорова Карамышева 48 л., мать Анну Адольфову 43 л. и сестру Анну Иванову 23 л., проживающих в С.-Петербурге.
Никакого имущества не имеет.
В июле месяце текущего года был привлечен к ответственности за государственное преступление и содержался в тюрьме с 7 июля по 22 сентября, но дело это еще не окончено15.
В результате срок его завершился только в 1902 году. Накануне его истечения в дело попал такой документ:
Сыну моему Петру Ивановичу Карамышеву 15-го июня этого года оканчивается срок высылки в г. Тверь. Имея в виду его болезненность и невозможность прожить без помощи родителей, имею честь всепокорнейше просить Ваше Превосходительство снизойти к моей просьбе о разрешении ему жительства в Петербурге, так как я имею постоянное пребывание здесь и тогда только могу доставить сыну уход и попечение, крайне для него необходимые16.
14 Сужу по цитатам, приведенным со ссылкой на Государственный архив Тверской области в работе: Суворов В. П. Второе поколение бакунинских женщин — Варвара Николаевна Николаевская // Прямухинские чтения 2006 года. М., 2007. С. 90.
15 Дело Департамента Полиции о сыне надворного советника Петре Иванове Карамышеве // ГАРФ. Ф. 102. 3-е Делопроизводство. Оп. 98. Дела 1900 года. Ед. хр. 181. Л. 17 об. — 18. В столичных адресных книгах Анна Адольфовна титулуется вдовой надворного советника.
16 Там же. Л. 18.


42
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Переселение в столицу было ему запрещено (хотя против краткосрочных визитов возражений не поступало), но Москву разрешили, ограничившись негласным надзором полиции. 30 ноября 1902 года московский обер-полицеймейстер информировал начальство: «В Москву прибыл на жительство из
С.-Петербурга негласноподнадзорный, сын Статского Советника Петр Иванович Карамышев, 25 лет, состоявший по Высочайшему повелению от 29 ноября 1897 года в г. Твери под гласным надзором полиции в течение трех лет»17; рапорт заканчивался аккуратным вопросом о легальности его пребывания в Москве. Из Петербурга отвечали в таком смысле, что пусть себе живет. Как оказалось, неспроста.
В 1904 году в 63-м номере газеты «Искра» (экс-ленинско- мюнхенской, а ныне плехановско-женевской) была помещена маленькая заметка: «В Москве подвизается Петр Карамышев, некогда работавший в социал-демократических кружках в Петербурге (1894-1895), а в 1899 г. сыгравший довольно подозрительную роль в тверском-нижегородском деле».
В принципе, ситуация эта казалась достаточно обыденной: к первым годам XX века взаимоопыление агентов жандармского управления и пламенных революционеров было исключительно распространено — бывали случаи, когда после очередного заседания марксистского кружка доносы о нем писали все участники, — и тогда победитель определялся по скорости поступления бумаг в охранку. Вполне полноводным было и встречное движение: какой-нибудь Меньшиков, бывший народоволец, впоследствии помощник начальника Московского охранного отделения, сдавший эсерам лучшего своего сотрудника Азефа, — отнюдь не был исключением в годы воспаленных нервов и свободолюбивых бурь. Карамышев к этому времени играл не слишком важную, но постоянную роль в московских освободительных делах; волею случая один из воспользовавшихся его помощью (сам нечуждый литературе18) оставил воспоминания об этом эпизоде:
17 ГАРФ. Ф. 102. 3-е Делопроизводство. Оп. 98. Дела 1900 года. Ед. хр. 181. Л. 38.
18 Николай Федорович Чужак-Насимович (1876-1937; дату смерти пояснять, очевидно, не нужно); см. также с. 553 настоящей книги.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
43
Под вечер брат <А. Ф. Насимович> перевел меня к своему знакомому, бывшему студенту — москвичу, оказавшему кое-какие услуги эсдекам, — П. И. Карамышеву, в квартире которого я и прожил два или три дня в Москве взаперти. Фальшивка на имя «Петра Николаевича Аникина», захваченная мною из Архангельска, в прописку явно не годилась. Приходилось хорониться от соседей и дворников.
На личности этого последнего конспиратора-укрывателя необходимо несколько долее остановиться. Роль его в моем повествовании, может быть, и не совсем случайная. <...>
Провожая меня к П. И. Карамышеву, брат охарактеризовал мне его как человека добродушно-веселого и смешливого, что вовсе не мешало ему быть на деле ловким конспиратором. Так оно и оказалось: квартира П. И. сильно напомнила мне холостяцкий приют «Алеши» (семья также была в отъезде); сам же Петр Иванович оказался смазливым краснощеким молодцом с наивной ямочкой на подбородке и глазами со слезой, большим искусником приврать и разыграть немного томного рубаху-парня19.
(Что делать — ремесло обязывает).
Роль П. И. сводилась не столько к укрыванию меня (какой-нибудь день-два), сколько к приведению «личности» неопытного беглеца в окончательно столичный вид.
П. И. начал с того, что вздумал побрить меня своею собственной рукой, но сделал это так неловко, что глубоко порезал мне верхнюю губу и тем поставил под вопрос возможность скорого моего выезда — в Варшаву или в Вильно, смотря по обстоятельствам. Томность веселого огорчения Петра Ивановича не поддавалась при том описанию. Франт со следами самодельного бритья — хорошенькая штучка. Славненькая метка для ищеек. Слезы на глазах П. И. сквозь смех и смех его сквозь слезы — были, воистину, неутешны20.
19 Ср. другой словесный портрет, м. 6., не вполне фантазийный: «Однажды к Саше зашел молодой человек, одетый в яркую косоворотку и плисовые брюки, заправленные в лакированные сапоги. Пришелец протянул вялую холодную руку и назвался Петром Карамышевым, бывшим чертежником Путиловского завода. Гусева неприятно поразило нервное, помятое лицо Карамышева с бегающими водянисто-серыми глазами» (Малиновский В. Лаврушка. М., 1967. С. 28).
20 Чужак Н. Шесть месяцев жизни, или Как пахнет воля. Откровенные показания старого большевика // РГАЛИ. Ф. 340. On. 1. Ед. хр. 24. Л. 59-60.


44
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Информационная заметка «Искры» требовала реакции со стороны московских социал-демократов: был созван третейский суд, под напором которого Карамышев сознался в том, что после тверского ареста он не устоял при допросе и вынужден был дать признательные показания, оговорив нескольких товарищей. Учитывая чистосердечное раскаяние, мягкосердечные меньшевики отправили в редакцию «Искры» реабилитирующее резюме:
Вы поручили мне разобрать дело П. И. Карамышева, о подозрительной роли которого была помещена в «Искре» заметка. Я сорганизовал третейский суд из трех лиц — меня, товарища-болыпевика и еще одного. Результатом разбора (очень долгого) явилось следующее постановление, подлежащее огласке в партийных органах (о чем мы просим вас позаботиться, отослав это постановление в «Пролетарий»). Третейский суд единогласно постановил: 1) что П. И. Карамышев изобличается в даче злостных обвинительных показаний тверскому жандармскому управлению против обвиняемых по нижегородско-тверскому делу, причем изложил факты, относящиеся не только к сему делу, но и к прошлой деятельности обвиняемых; и 2) что в дальнейшем Карамышев был вынужден к слишком близким отношениям к жандармерии21.
После этого следы его теряются более чем на десятилетие: он занимал незначительную должность в Московской городской управе, полностью отойдя от грехов молодости; жил на Остоженке. Несколько раз в освободительной печати (не исключая и легальной) его имя появлялось среди неблагонадежных в революционном смысле людей, но прямых последствий это не имело — вплоть до 1917 года.
Как известно, одним из первых следствий февральской революции было взятие полицейских архивов: одни освободители желали вымарать себя из списка тайных агентов, другие — завладеть этими списками. В Твери победили вторые, следствием чего сделались масштабные репрессии; вскоре дошла очередь и до нашего героя.
21 Письмо это до редакции не дошло; по неизвестному источнику его цитирует тот же Насимович: Л. 66-67.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
45
3 июня 1917.
Временный исполнительный комитет. Тверь.
В Комиссию по обеспечению нового строя
В числе секретных сотрудников Тверского губ. жандармского управления с Августа 1899 г. в течение ряда лет состоял Петр Иванович Карамышев, состоящий, по частным слухам, сейчас на службе в Московской Городской Управе. Карамышев — один из наиболее вредных сотрудников. Как видно из дел жандармского управления, воспитателем его в качестве сотрудника был известный Зубатов, тогда начальник московской охранки. Карамышев в Августе и Сентябре 1899 г. выдал ряд лиц в связи с делом Бориса Зиновьева, а затем, состоя для вида под надзором полиции, имел постоянные сношения со всеми лицами, чья политическая благонадежность заподазривалась, главным образом — с учащеюся молодежью, и доносил обо всем жандармерии.
В середине Мая Тверской Губернский Исполнительный Комитет телеграммой попросил Комиссара г. Москвы арестовать Карамышева. Ввиду того, что до сих пор не последовало ответа на телеграмму, Комитет имеет честь просить Комиссию сообщить, в каком положении находится дело об аресте Карамышева и не состоял ли он также сотрудником Московской охранки22.
«Комиссия по обеспечению нового строя» — одна из мгновенно разросшихся карательных организаций, имевшая специальной целью выявление бывших штатных и секретных агентов Главного Жандармского управления. На письмо они отреагировали почти мгновенно:
8 июня 1917
Комиссия по обеспечению нового строя постановила арестовать и зачислить под стражу в Московскую Центральную Пересыльную тюрьму Петра Ивановича Карамышева, проживающего по Остоженке, дом страхового о-ва «Якорь»23.
22 Комиссия по обеспечению нового строя. Личное дело. Карамышев Петр Иванович // ГАРФ. Ф. 504. On. 1. Ед. хр. 332. Л. 1-1 об. Борис Иванович Зиновьев (1875-1900) — петербургский рабочий, высланный в Тверь, арестованный за революционную деятельность и скончавшийся в больнице.
23 Там же. Л. 2.


46
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Дальше в деле идет ворох документов, сопровождавших собственно арест: в 3 часа дня (еще не отвердела чекистская привычка вламываться ночью или под утро!), в собственной квартире, в присутствии понятых его арестовывают, везут в тюрьму... и спустя шесть дней освобождают, взяв с него подписку по первому зову ехать к тверским дознавателям. (По этому эпизоду видно, как еще не отлажена неумелая, но стремительно напитывающаяся кровью карательная машина; уже спустя несколько месяцев повезли бы под конвоем). В тот же день они пишут в Тверь, прибавляя: «Вопрос о причастности Карамышева к Московскому охранному отделению пока не выяснен. О последующем не откажите уведомить»24 (та же история: несколько лет спустя запросто заставили бы признаться). Выпустили его 14-го; пять дней спустя он едет в Тверь и его немедленно берут под стражу.
21 июня (то есть через день) его освобождают под подписку с обязательством вернуться в Тверь по первому же требованию, и он сразу же уезжает в Москву. 22 числа в местной газете «Объединение» печатается хроникальная заметка:
Арест подозреваемого в провокации
19-го июня по приказу Губ<ернского> Исп<олнительного> Комитета арестован некто Карамышев, известный по своей работе в г. Твери. Благодаря его «чистосердечному признанию» при допросе жандармами и охранки <так> провалены партийные типографии и организации, а многие из товарищей были сосланы туда, куда Макар телят не гонял.
Устанавливается факт его знакомства с Лениным и Мартовым, но и... с Зубатовым.
Действительно ли Карамышев был «настоящим» провокатором или являлся только слабым человеком — установить не удалось. Сам он отрицает факт своего провокаторства, т. е. сотрудничества в охранном за денежное вознаграждение, не отрицая, что своим «чистосердечным признанием» он действительно проваливал многие организации25.
24 ГАРФ. Ф. 504. On. 1. Ед. хр. 332. Л. 6.
25 Объединение (Тверь). 1917. 22 июня. № 41. С. 4.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
47
По возвращении в Москву он при неизвестных обстоятельствах (возможно, должен был привезти от тверских товарищей московским документы об освобождении?) пишет подробный признательный текст. Привожу его целиком:
В Комиссию по обеспечению нового строя при Исполнительном Комитете Московских Общественных Организаций Сына Статского советника Петра Ивановича Карамышева
ПОКАЗАНИЯ
Моя жизнь до приезда в Москву.
Родился я в Петербурге в 1877 году. В декабре 1895 года арестован вместе с Лениным и другими. При дознании держался стойко. Пробыл в одиночном заключении 15 месяцев. В марте 1897 г. сослан на 3 года в Тверь под гласный надзор. Почувствовав, что не могу больше вести беспокойную жизнь партийного работника (была разбита нервная система), я подал прошение сначала министру внутр<енних> дел, а затем на Высочайшее имя, просил разрешения выехать за границу для получения образования. Не разрешили. Заявил товарищам, что из партии выхожу: это, да и ряд личных столкновений, привело к полному разрыву с тверской интеллигенцией. Я остался совсем одиноким, углубился в себя, стал заниматься психологией и медициной.
В июле 1899 года был арестован по делу Зиновьева, у которого при обыске была найдена печатная машина. На допросе отказался давать показания. В виде протеста против сурового тюремного режима объявил голодовку. Пробыл без пищи и питья четыре дня и прекратил голодовку, когда выдали книги. Сразу же после голодовки ко мне в камеру (без товарища прокурора) пришел ротмистр Александров и стал меня уговаривать дать откровенные показания; сказал, что многие из участников процесса откровенничают и выдали меня с головой: выяснили, что я многое знаю, и не только по делу Зиновьева. Я дал показания. Большую часть их я забыл, как это выяснилось на днях — во время допроса в Твери.
В сентябре 1899 г. меня под конвоем из тверской тюрьмы отправили в Москву, тоже в тюрьму. Там меня вытребовал к себе Зубатов. Он беседовал со мною три вечера. Доказывал бесполезность и невозможность подпольной работы,


48
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
предложил перейти к легальной работе по организации профессиональных союзов. Советовал для этого ехать на юг. Пугал, что в Твери меня будут преследовать за мои «откровенные» показания по делу Зиновьева. Но я все же настоял, чтобы мне разрешили вернуться в Тверь (там жила девушка, которую я любил).
В Твери прокуратура стала распространять про меня слухи, что я дал «откровенные» показания.
Меня заподозрили в сношениях с тверскими жандармами. Начались преследования. Мне перестали кланяться; в театре показывали на меня пальцем; писали письма во многие города, что я ренегат и провокатор. Преследовала меня полиция, считая опасным революционером, преследовали даже тверские жандармы за то, что я упорно уклонялся от каких бы то ни было встреч с ними. Несмотря на физическое здоровье и молодость, я измучился, только с трудом мог заниматься, был на границе душевной болезни. Зубатов тоже не оставлял меня в покое: присылал изредка своих агентов спросить что я делаю и что вообще в Твери делается, а я так ничего и не пытался сделать по части «зубатовских» организаций.
Я у тверской интеллигенции требовал суда (третейского). Хотел очиститься. Понимал, что иначе мне никогда не расквитаться с жандармами. В 1902 году летом суд состоялся. Резолюция: «Никаких данных для обвинения Карамышева в провокации не имеется, но все же он не может считать себя свободным от подозрений». Кто были судьи, я не знал, меня не допрашивали и обвинений не предъявили.
Жизнь в Москве.
Через неделю после получения резолюции тверского «третейского» суда я выехал в Петроград к матери на две недели, а затем, в начале сентября, приехал в Москву, где вскоре поступил на службу в Московскую Городскую Управу. В конце 1902-го года на улице ко мне подошел какой-то человек и предложил на другой день в 10 часов утра явиться в охранное отделение. «Не придете — плохо будет», — сказал он. Я понял, в чем дело, и решил категорически отказаться. На другой день начальн<ик> охр<анного> отд<еления> Василий Васильевич (фамилию забыл)26 сказал: «У меня на столе лежит предписа¬
26 Ратко Василий Васильевич (1871-?), возглавлявший московское охранное отделение в 1902-1905 гг.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
49
ние выслать вас из Москвы. Вы были под гласным надзором, и мы имеем право запретить вам жить в столицах. Кроме того, мне известно, что с вами имел дело мой предшественник (Зубатов). Вы слишком много знаете, я соглашусь на ваше присутствие в Москве лишь в том случае, если вы будете мне помогать». Я стал отговариваться, указав, что в Твери меня судом признали провокатором. «Тем более вам надо согласиться, — сказал он, — а то в провинции вас убьют или вы умрете там с голоду». Он подал мне руку и быстро вышел.
Через несколько дней, когда я шел со службы, ко мне подошел на улице Федор Данилович Грулько (как я узнал впоследствии) и свел меня на конспиративную квартиру на М. Бронной (позднее он переехал в Воротниковский пер., а затем в Оружейный). Так завязались мои сношения с московской охранкой.
В 1904 году в «Искре» было напечатано: «в Москве подвизается некий П. И. Карамышев, сыгравший подозрительную роль в Твери».
Мне показали эту заметку знакомые и просили опровергнуть или потребовать у тверяков третейского суда. Сказал про «Искру» охранникам (они, оказывается, знали), посоветовали мне быть осторожнее («могут убить»), но связи со мной не порвали. Я стал добиваться суда. Суд наконец состоялся в 1905 г. Резолюция: «П. И. Карамышев во время тверского процесса дал сугубо-злостные предательские показания, а потом под давлением жандармов находился с ними в сношении». Судьями были А. Ф. Сталь, Шанцер (умер) и А. Смирнов.
Написал жандармам, просил освободить. Ничего не ответили. Я устранился, но снова на улице меня встретил Грулько и просил приходить, «А то смотрите, вышлют», — сказал он. Вскоре наступила революция и охранка перестала быть. А когда возродилась, снова меня вытребовали на квартиру к Грулько. Тогда был Климович27. Я однажды хотел его убить, но не достал бомбы. В то время была черная полоса моей жизни (много личных невзгод, опять дело дошло до галлюцинаций). Наконец, в 1907 году, жандармы оставили меня в покое, но последствия сношений с ними остались: в декабре 1909-го года я получил анонимную страничку заграничного журнала «Общее дело»,
27 Климович Евгений Константинович (1871-1930) был начальником московской охранки в 1907-1910 гг.


50
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
где сообщалось, что я предавал в Твери и служил в московской охранке, а в 1912 году в Петрограде в газете «Речь» было напечатано, что давно тому назад <так> я в Твери подвизался с жандармским полковником Волковым (?!)
Что я говорил жандармам.
Кличка моя была «Богданов». Не помню отчетливо, что я показывал. Были эпохи большого душевного упадка, и тогда, опасаясь, что сам нахожусь в сфере внутреннего наблюдения, я говорил все, что знал. Но в минуты душевной бодрости я многое замалчивал. С несколькими партийными работниками был знаком (дружен, это и мешало мне с ними расстаться), но ни в какие нелегальные партии во время моего пребывания в Москве я не вступал и ни в каких общественных, политических и профессиональных организациях не работал. В 1905 году участия в революции не принимал. После 1 марта 1917 года упорно избегал участия в развертывавшихся событиях. Насколько я знаю, никто благодаря моим показаниям не пострадал.
Никогда ничего я не говорил жандармам про жизнь Московского Общественного Управления и про деятельность его агентов. Я понимал, что иначе мне никогда не развязаться с жандармами, да, кроме того, на службу в Управе я смотрел как на единственный для меня способ общественного служения: этому служению я и отдал 15 лет упорного труда.
Петр Карамышев
26 июня 1917 г.28.
На этом заканчиваются следственные действия 1917 года: сотрудник Московской управы Петр Иванович Карамышев возвращается к себе домой, а спустя два года на сцену выходит начинающий беллетрист Петр Иванович Вагин. У нас нет никаких сведений о том, что кто-то из его новых знакомых знал о тянущейся за ним истории, — но в 1922 году любящий внешние эффекты фатум сводит его с тем самым беглецом, которого он так неудачно брил в 1904 году.
Сутолока последующих лет вытерла было из моей головы память о нем окончательно. И каково же было мое изумление, когда, приехав в 1922 г. уже в новой русской обстановке в новую
28 ГАРФ. Ф. 504. On. 1. Ед. хр. 332. Л. 12-15 об.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
51
Москву, я неожиданно нашел в ней все того же томного Петра Ивановича, — и ямочка на подбородке та же, и румянец в обе щеки, — и все в той же, показалось, старой обстановке.
Заседал кружок литературных граждан с бородами, — назывался он, помнится, «Рассвет», — а среди них и наш рубаха-парень, только уже выдержанный в революции писатель Вагин Петр, автор посредственных, но как-то еще обменивающихся на сельди и крупу, рассказцев.
Суетливо поздоровавшись со мной, но явно уклоняясь от дальнейших встреч, П. И. заторопился сбыть меня присутствующим.
Передо мной были огрызки старой «вольномыслящей» (по ремеслу) интеллигенции, и — роль П. И. среди этих чудаков была довольно неясна29.
Вряд ли на него донес именно несчастливо побритый: кажется, это было не в его характере; вероятнее, ГПУ решило переворошить дела тех, кто по ложно понятому гуманизму 1917 года сумел тогда ускользнуть от пролетарского правосудия. В апреле 1926 года он был арестован. Для идентификации в деле помещены рядом две фотографии: одна из жандармского архива; вторая — современная, датированная 9-м апреля; несмотря на бороду и изможденные черты тождество изображенных лиц несомненно. Очевидно, о вновь открытом деле он узнал заранее — и именно предчувствуя арест, плакал на собрании «Литературного особняка». Уже когда он находился в тюрьме, была составлена справка: кажется, в основном по материалам его собственных показаний:
КАРАМЫШЕВ Петр Иванович в 1897 году за принадлежность к группе «Освобождение труда» был выслан из Петербурга в г. Тверь на 3 года. Проживая в ссылке в Твери, КАРАМЫШЕВ продолжал здесь революционную деятельность и сблизился с группами революционно настроенной интеллигенции и рабочими кружками. В 1898 году Тверской охранкой были произведены аресты ряда политических ссыльных — ЗИНОВЬЕВА, ПРОШИНА, ГРИБАЛИНА и др.,
29 Чужак Н. Шесть месяцев жизни, или Как пахнет воля. Откровенные показания старого большевика // РГАЛИ. Ф. 340. On. 1. Ед. хр. 24. Л. 69.


А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
и в том числе был арестован и КАРАМЫШЕВ. На первом же допросе Тверской охранки КАРАМЫШЕВ дал жандармам откровенные показания, выдал революционную деятельность своих сотоварищей по ссылке и выдал охранке группу тверских революционеров и организовывавшуюся последними подпольную типографию. В результате этого предательства, со стороны КАРАМЫШЕВА, часть арестованных охранкой революционеров была подвергнута ссылке, часть же была освобождена под гласный надзор полиции.
Предательская роль КАРАМЫШЕВА не ограничивалась только выдачей революционной деятельности политических ссыльных гор. Твери и группы тверских революционеров. КАРАМЫШЕВ попутно раскрыл перед жандармами новые горизонты, детально сообщив им данные о революционном движении в гор. Твери вообще. КАРАМЫШЕВ сообщил охранке не только об известных ему фактах, но и о разговорах, могущих дать жандармам какую-либо нить к расследованию деятельности того или иного лица.
Конфиденциальное сообщение. Откровенные показания КАРАМЫШЕВА были для жандармов настолько ценны, что начальник Тверского ГЖУ полковник ВОЛКОВ ездил в Петербург и лично докладывал о КАРАМЫШЕВЕ и его сообщениях директору Департамента полиции, а затем в Москве лично же докладывал о том же начальнику Московской охранки ЗУБА- ТОВУ, с которым вошел в соглашение относительно плана расследования революционной деятельности в гор. Твери. План этот сводился к тому, что все заявления КАРАМЫШЕВА будут разработаны непосредственно секретной агентурой ЗУБА- ТОВА и под руководством последнего. Для получения же от ЗУБАТОВА более точных сведений от КАРАМЫШЕВА, таковой будет переведен для содержания под стражей в Москву.
План этот департаментом полиции был одобрен, и КАРАМЫШЕВ был переведен в Москву. Для того, чтобы не возбудить никаких сомнений в революционных кругах относительно КАРАМЫШЕВА, перевод его для содержания под стражей в Москву был произведен под предлогом переполнения Тверских тюрем и необходимости, ввиду этого, перевода одного или двух человек политических арестованных в Москву.
По прибытии КАРАМЫШЕВА в Москву, ЗУБАТОВ вызвал его к себе и на первой же беседе «заагентурил» его.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
53
С самого начала своего знакомства с ЗУБАТОВЫМ, КАРАМЫШЕВ вышел из роли прямого осведомителя, превратившись в «советника» охранки. КАРАМЫШЕВ произвел на ЗУБА- ТОВА очень хорошее впечатление, и последний остался очень доволен новым знакомством, которое сразу же приобрело довольно тесный характер. КАРАМЫШЕВ давал «самому» ЗУБАТОВУ очень дельные советы и указания относительно дальнейшего направления тверского дела, и советы эти ЗУБАТОВЫМ не только принимались, но и были рекомендованы начальнику Тверского ГЖУ для осуществления.
Охранка, видя в КАРАМЫШЕВЕ весьма ценного для себя сотрудника, решила освободить его, в целях дальнейшего использования, из-под стражи, что и было исполнено 21 сентября 1899 года, причем для предупреждения возможности провала КАРАМЫШЕВА, который могло повлечь безнаказанное освобождение КАРАМЫШЕВА, вместе с последним были освобождены и некоторые его соучастники по революционной деятельности в Твери.
После освобождения из тюрьмы КАРАМЫШЕВ был поселен под гласный надзор полиции в Твери и работал здесь по освещению революционного движения под непосредственным руководством начальника Моск<овской> охранки ЗУБАТОВА. Когда революционные группы г. Твери были для охранки вполне выявлены и КАРАМЫШЕВУ уже там нечем было проявить себя, он в 1902 г. был переведен в Москву и здесь продолжил свою провокаторскую деятельность до 1908 года30.
В этом деле, которое велось ГПУ, не хватает многих бумаг: часть из них, вероятно, находится в недоступном для исследователей архиве ФСБ, а часть просто утрачена. Среди пропавшего — протоколы допросов, показания свидетелей, хоть
30 ГАРФ. Ф. 1742 (коллекция фотографий). Оп. 2 (секретные сотрудники, полицейские). Ед. хр. 240. Л. 4-6 (на полях помета: «интелл, б/п»). В последующей советской историографии ему задним числом приписывались дополнительные грехи: «Одновременно с Б. И. Зиновьевым был арестован Карамышев П. И. Выходец из реакционной дворянской семьи, он втерся в доверие к Б. И. Зиновьеву еще в Петербурге. Вместе с Зиновьевым он был выслан в Тверь и сыграл здесь свою подлую предательскую роль» и т. д. (Платов В. С. Революционное движение в Тверской губернии. Калинин. 1959. С. 65).


54
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
какая-то документальная иллюзия следственных действий. В сохранившейся тощей папке сверху — сразу после фотографии — подшит приговор:
В 1904 году Карамышев был заподозрен революционными организациями в предательстве и об этом было напечатано в «Искре». Карамышев поспешил реабилитироваться. Револ<юционные> события 1905 года отвлекли внимание революционеров от дела Карамышева, и он продолжал свою предательскую деятельность.
В 1909 году в «Общем деле» было объявлено, что Карамышев предатель и провокатор. Карамышев написал в деп<артамент> полиции подробное изложение своих услуг охранке и просил ДП принять меры к реабилитации его перед революционерами. Еремеев оставил это заявление К. без последствий, мотивировав это тем, что «попытки оправдываться приводят только к новым разоблачениям». Дальнейшее сотрудничество в охранке для Карамышева стало невозможным, и охранка, учитывая это, использовала Кар. для полуофициальных поручений, т<ак>, напр<имер>, во время приезда в Москву царя, Кар. по поручению охранки опечатывал выходы из подземных сооружений, что делалось в целях предотвращения взрыва или покушения на царя.
По пост<ановлению> Коллегии ОГПУ 19 / VII — 1926 расстрелян31.
Насимович, приближенный к большевистским верхам, излагал много лет спустя другую версию казни Карамышева:
<...> друзья П.И. (из тех же, кажется, «рассветчиков») пустили слух о романтической пропаже «ревписателя П. Вагина», который, мол, кому-то там из «нынешних» стал неугоден.
А ларчик все же проще открывался. П. И., как оказалось, <продолжал?> дальше свою старую кормежку и профессию и снова, как и 24-25 лет назад, «был вынужден к слишком близким отношениям»... уже с рабочей властью. Но блудливый темперамент Карамышева толкнул его к новой игре: к измене
31 ГАРФ. Ф. 1742 (коллекция фотографий). Оп. 2 (секретные сотрудники, полицейские). Ед. хр. 240. Л. 3.


Жизнь и смерть Петра Карамышева
55
на два фронта. В этой-то азефовой игре, в этой «работе» не по росту и пропал «писатель П. Вагин».
Мир праху твоему, старый двурушник...32.
Материалы дела свидетельствуют о том, что единственной причиной его расстрела было сотрудничество с правоохранительными органами, закончившееся за восемь лет до революции и за восемнадцать — до начала следствия. Еще десять лет спустя такая мотивировка сделалась обыденной.
Последним эхом Карамышевского дела стало постановление уже дышащего на ладан «Литературного особняка» об оказании помощи его вдове и сыну33; успело ли это намерение осуществиться до наступления вечной ночи — неизвестно.
32 Чужак Н. Шесть месяцев жизни, или Как пахнет воля. Откровенные показания старого большевика // РГАЛИ. Ф. 340. On. 1. Ед. хр. 24. Л. 70.
33 Заседание 8 декабря 1928 года. Слушали: «О помощи вдове и сыну 6<ывшего> члена и Зам<естителя> Председателя Правления „Л<итературного> 0<собняка>“ П. И. Вагина-Карамышева». Постановили: «Вызвать т. Карамышеву для совместного с ней обсуждения возможных способов помощи ей и сыну» (Литературный особняк. Протоколы заседания // ГАРФ. Ф. 393. Оп. 81. Ед. хр. 69. Л. 41 об.).


К БИОГРАФИИ ЗАБОЛОЦКОГО
История ареста и заключения Н. Заболоцкого до нынешнего дня многократно становилась предметом исследования: начиная с первого, появившегося еще в 1982 году, материала в парижской «Памяти»1 и до наших дней. Основным источником сведений об этом периоде служил мемуарный очерк самого поэта, его письма родным, воспоминания современников и двухтомное следственное дело2. Источниковедение, связанное с архивами репрессивных органов, имеет свою специфику: в зависимости от политического климата в стране (и, вероятно, прочих, не столь удобоизмеримых факторов) модифицируется не только степень их закрытости, но и сам состав материалов
1 Гитович С. Арест Н. А. Заболоцкого. Публ. В. Смирнова <С. Дедюлина> // Память: Исторический сборник. Вып. 5. М., 1981; Париж, 1982. 336-356. Здесь напечатаны воспоминания Сильвы Соломоновны Гитович-Левиной, вдовы поэта Гитовича.
2 Основные публикации см.: Огонь, мерцающий в сосуде... Составление, жизнеописание, примечания Никиты Заболоцкого. М., 1995. С. 365-453; Заболоцкий Никита. Жизнь Н. А. Заболоцкого. М., 1998. С. 548-589. К ним примыкает публикация заявления в Особое совещание НКВД СССР, поданного поэтом после освобождения: Николай Заболоцкий: «Я нашел в себе силу остаться в живых». Публ. и комм. Е. Лунина // Аврора. 1990. № 8. С. 125-133, и обзор дела, особенно примечательный кратким очерком биографий участвовавших в процессе представителей репрессивных органов: Лунин Е. Великая душа // Ленинградская панорама. 1989. № 5. С. 24, 36-38; Лунин Е. «Не дайте погибнуть поэту» // Ленинградская панорама. 1989. № 8. С. 28-29. В настоящий момент материалы следственного дела готовятся к публикации И. Е. Лощиловым; далее они цитируются по предоставленной им копии.


К биографии Заболоцкого
57
дела. За последние двадцать лет менялся круг допущенных к следственным делам (сейчас на это могут претендовать почти исключительно прямые потомки репрессированных3), категории безусловно недоступных документов (всегда были намертво закрыты доносы секретных сотрудников, но порой удавалось увидеть копии показаний свидетелей) etc. История исследований знает несколько примеров, когда правила менялись уже после допуска историка к документам: так, С. Куняев, знакомившийся в 1991 году благодаря временному послаблению режима со следственными делами поэтов А. Ганина, С. Клычкова и др., был за несколько дней предупрежден благожелателем о грядущем закрытии материалов — и успел надиктовать некоторое количество документов на диктофон4. Другой ученый, получивший уже в наши дни после долгих мытарств повторный доступ к материалам поэта NN, обнаружил, что папка с делом похудела на треть — причем за счет наиболее принципиальных текстов, недокопированных им в прошлый визит. Сочетание настойчивости и удачливости отдельных ученых (если во всех этих темных материях мы дерзнем говорить об удаче) позволило нескольким следственным комплексам быть напечатанными целиком — таково дело Мандельштама, документы о гибели Бенедикта Лившица5, материалы Бориса Корнилова6 и буквально считанные другие. С некоторыми оговорками к этому числу можно прибавить и Заболоцкого: в нескольких последовательных источниках воспроизводится если не полный состав дела, то как минимум наиболее принципиальные тексты из входящих в его состав: протоколы допроса, собственные заявления поэта, письма в его защиту.
3 Писано в 2013 г.; ныне, в 2017-м, в архивной практике ФСБ наметилась некоторая либерализация.
4 См.: Растерзанные тени. Сост. С. Куняев, С. Куняев. М., 1995. С. 3-4. Известное своеобразие дискурса авторов этой книги отнюдь не отменяет исключительного значения приводимых там документов.
5 См.: Шнейдерман Э.М. Бенедикт Лившиц: арест, следствие, расстрел... // Звезда. 1996. № 1. С. 86-126.
6 Борис Корнилов. «Я буду жить до старости, до славы...». СПб., 2012.
С. 	461-511.


58
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Из этих документов реконструируется фабула дела, каким оно виделось злой фантазии следователей7. Арест и заключение Заболоцкого были частью так называемого писательского дела, сфабрикованного Управлением НКВД по Ленинградской области. Онр началось с ареста поэтов Бенедикта Лившица (25 октября 1937 года) и Валентина Стенича (14 ноября 1937); на основании полученных у них под пытками показаний зимой — весной 1938 года были арестованы В. А. Зоргенфрей (расстрелян), С. М. Дагаев (расстрелян), Ю. И. Юркун (расстрелян), Г. О. Куклин, Ю. С. Берзин, Д. И. Выгодский, А. М. Шадрин, Е. М. Тагер и др. Судя по написанным под диктовку следователей однотипным показаниям, НКВД стремилось к воспроизведению на материале ленинградской писательской организации сюжета, уже опробованного в других областях: у «контрреволюционной организации» должен был быть центр в виде высокопоставленного руководителя, предписаны были связи с заграницей и националистически настроенными кругами из союзных республик. По этому шаблону в руководители прочили Н. С. Тихонова, — но здесь, по непонятным сейчас причинам (кругом свергались куда более могущественные лица), машина дала сбой: сюжет стал разваливаться8. Это видно и по динамике штампуемых приговоров: первые арестованные почти сплошь были казнены; Елена Михайловна Тагер, подписавшая признательные показания, была приговорена к десяти годам лагерей; Заболоцкий, дело против которого строилось на показаниях Лившица и Тагер, вину свою не признал и был осужден на пятилетний срок.
Вынужденная неполнота этой реконструкции обеспечена скудостью документальной базы: из официальных документов по этому делу введены в научный оборот лишь комплексы
7 Наиболее подробная на сегодняшний день работа об этом процессе — упомянутая статья Э. М. Шнейдермана.
8 Ср. версию, высказанную В. Кавериным: «Посадить любимца Сталина, сделать его главой контрреволюционного заговора — для этого нужна была опирающаяся на бесспорные доказательства очень смелая инициатива. Очевидно, бесспорных все-таки не хватало» (Каверин В. Эпилог. М., 2002.
С. 	289).


К биографии Заболоцкого
59
документов, восходящих к следственным делам Лившица и Заболоцкого.
Ныне мы имеем возможность пополнить этот корпус еще несколькими текстами; их появление и бытование связано с особенностями работы юридической машины СССР в 1930-е — 1950-е годы. Несмотря на всеобъемлющую степень беззакония политических процессов, репрессивная практика казуистически включала некоторые рудименты внешнего соблюдения гражданских прав. На первый взгляд это кажется злым парадоксом: пытками вырывать у последствен- ного подпись под собственноручным признанием в заведомо небывших грехах: не проще ли было бы эту подпись подделать (степень правдоподобия вмененного в любом случае от этого бы не изменилась)? Но нет — с атавистической последовательностью в миллионах случаев воспроизводился протокол, имитирующий беспристрастность следствия и надзор закона над ним. Собственно, первый акт трагедии — арест подозреваемого — был обязан происходить в присутствии понятого («А зачем этот понятой? — думать не смеют жертвы, не помнят оперативники, но положено по инструкции, и надо ему всю ночь просидеть, а к утру расписаться. И для выхваченного из постели понятого это тоже мука: ночь за ночью ходить и помогать арестовывать своих соседей и знакомых»9). Понятым при аресте Заболоцкого был М. А. Епишкин, — и неожиданно этот статист вдруг оказывается героем собственной драмы: он был дворником писательского дома на канале Грибоедова, где жил Заболоцкий; звали его Моисей Андреевич. Он запомнился дочери Б. В. Томашевского, жившей в том же доме: «Моисей был рыжий, удивительно молчаливый и добродушный человек, никогда никому ни в чем не отказывавший. Он всегда сидел в будке у наших ворот, а если был свободен, то рядом на лавочке, и покуривал. Борис Викторович <Тома- шевский> называл его философом»10. В начале сентября
9 Солженицын А. Малое собрание сочинений. Т. 5. М., 1991. С. 14.
10 Томашевская 3. Б. «Я — как петербургская тумба» // Об Анне Ахматовой. Стихи. Эссе. Воспоминания. Письма. Л., 1990. С. 422.


60
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
1941 года в его владениях (ноуменально: Набережная канала Грибоедова, 9, кв. 103; феноменально: дворницкая) поселилась Ахматова, — после первых бомбежек она переехала жить к Томашевским, но ходить после воздушной тревоги на пятый этаж ей было тяжело — и Епишкин поставил ей тахту у себя в подвале-бомбоубежище. 17-го сентября она попросила его сходить за папиросами — и на улице Желябова его убило шальным снарядом. Благодаря современным разысканиям, мы можем вернуть ему годы жизни: 1878-1941п.
Другим — несравненно более объемистым — атавизмом была прокуратура, в функцию которой входил надзор за законностью действий следственных органов. Как правило, основанием для формального вмешательства прокуратуры служил любой сбой следственного конвейера: жалоба подследственного или ходатайство его родственников почти автоматически влекли за собой появление дела прокурорского надзора, которое педантически заполнялось документами, иногда дублирующими следственное дело, а иногда собственными. Надо сказать, что в большей части случаев прокурор находился в полной симфонии со следователем, но для нас сейчас принципиален факт появления отложившегося в общедоступном архиве документального комплекса, резонирующего со следственным делом.
31 июля 1938 года в Отделе по спецделам Прокуратуры СССР была заведена папка № 66599-40, озаглавленная «Заболоцкий Николай Алексеевич»; этим же числом помечено обвинительное заключение (представляющее собой копию того, что хранится в следственном деле)12. Первый полностью оригинальный документ появится там восемь месяцев спустя, когда Заболоцкий будет уже находиться в исправительно-трудовом лагере в районе Комсомольска-на-Амуре. 24 февраля он пишет жене, что 18-го послал заявление наркому (этот текст сохранился в следственном деле). Но две недели спустя он отправил еще одно заявление, на этот раз адресовав его
11 http://visz.nlr.ru/search/lists/blkd/229_239.html.
12 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266.


К биографии Заболоцкого
61
в Президиум Верховного Совета СССР. Физически оно представляет собой два листа грубой желтоватой крафт-бумаги, исписанных с двух сторон аккуратным характерным почерком Заболоцкого. Текстуально оно почти полностью совпадает с тем, что было отправлено наркому, хотя отдельные разночтения есть; вероятно, черновик или копию первого заявления ему удалось сохранить. Вот этот документ:
В Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик заключенного Заболоцкого Николая Алексеевича.
ДВК г. Комсомольск-на-Амуре, Востлаг НКВД, 15 отд., 2 колонна
Заявление
Я, поэт Н. Заболоцкий, б. член Союза Советских Писателей, автор двух книг стихов, переводчик поэмы Руставели «Витязь в тигровой шкуре», был арестован органами НКВД в Ленинграде 19 марта 1938 года и постановлением Особого Совещания при Наркоме Внутренних» Дел СССР от 2 сентября 1938 года по делу № 43838 приговорен «за троцкистскую к<онтр>р<еволюпионную> деятельность» к отбыванию наказания в исправ<ительно>-труд<овых> лагерях НКВД сроком на 5 лет.
На следствии я узнал, что по показаниям ранее арестованных ленинградских писателей Лившиц <sic!> Б. К. и Тагер Е. М., я якобы состоял членом к<онтр>-р<еволюционной> писательской организации в Ленинграде, группировавшейся вокруг известного поэта Тихонова Н. С. и, в целях борьбы с Советским строем, печатавшей в ленинградской прессе свои к<онтр>р<еволюционные> литературные произведения. Одним из таких произведений названа моя поэма «Торжество Земледелия», написанная мной в 1929-1930 гг. и напечатанная в 1933 г. в ленинградском журнале «Звезда».
Так же, как и на следствии, с полной ответственностью за свои слова, я категорически утверждаю перед лицом Верховного Совета страны, что никогда в жизни врагом Советской власти я не был, о существовании к<онтр>р<еволюционной> организации среди писателей Ленинграда никогда не слыхал и тем более — не состоял ее членом. Беспартийный писатель, я старался в своих стихах последовательно проводить идеи Ленина — Сталина и всецело стоял на позициях


62
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
цен<траль?>ной13 линии ВКП (6). С писателями Лившиц и Тагер я имел лишь самое поверхностное знакомство по Союзу Сов<етских> Писателей. Очной ставки с ними на следствии мне предоставлено не было, и я, таким образом, не мог разоблачить всю клевету и противоречивость их лживых показаний. Также мне не было дано очной ставки с поэтом Тихоновым, который, по словам свидетелей, был центральной фигурой к<онтр>р<еволюционной> организации.
Что касается моей поэмы «Торжество Земледелия», то она написана мной в ранний период моей писательской работы — рукой еще неопытного, несозревшего автора. Это — формалистическое, утопическое произведение, получившее в свое время резкую критическую оценку центрального о<ргана> «Правда»14. Никакой контрреволюции в моей поэме нет, но, т.к. всякая литературная ошибка имеет политическое значение, я в 1935— 1936 гг. публично признал свою поэму ошибочной, допускающей неправильное истолкование и на дискуссии о формализме в Лен<инградском> Доме Писателя им. Маяковского — вскрыл причины своей ошибки, и мое выступление было тогда же напечатано в ленинградской газете «Литературный Ленинград»15.
По мере своего политического роста я перешел к вещам более зрелым. Моя «Вторая книга» стихов (Ленинград, 1938) получила весьма положительную оценку в критике и сов. общественности. Стали широко известны мои стихи, напечатанные в «Известиях» — «Горийская Симфония», «Прощание», «Север», «Седов», «Великая Книга» и др. За мой перевод поэмы Руставели я был награжден грамотой ЦИКа Грузии. На следствии мне было дано обещание организовать экспертную Комиссию для определения политического значения и художественной ценности моего творчества. Никакого заключения экспертной) комиссии мне предъявлено не было и вообще с моим делом я ознакомлен не был.
Говорилось на следствии о моем знакомстве с арестованными писателями Олейниковым Н.М., Табидзе Т.Н.16
13 Слово повреждено при сшиве дела.
14 Имеется в виду отзыв: Ермилов В. Юродствующая поэзия и поэзия миллионов // Правда. 1933. № 199. 21 июля. С. 4.
15 Подразумевается публикация: Заболоцкий Н. Статьи «Правды» открывают нам глаза // Литературный Ленинград. 1936. № 16. 1 апреля. С. 1.
16 К моменту ареста Заболоцкого оба уже расстреляны: Тициан Табидзе 16 декабря 1937 года, Николай Олейников — 24 ноября 1937 года.


К биографии Заболоцкого
63
Действительно, с первым из них я был связан общей работой по детской литературе в Детиздате ЦК ВЛКСМ, со вторым — общей работой по переводу грузинских классиков на русский язык (кроме Руставели я переводил В. Пшавела и Гр. Орбели- ани). Я категорически отрицаю какую бы то ни было контрреволюционную связь с этими лицами. Знакомства были литературные, деловые. Характер их может быть подтвержден различными свидетелями, которые на следствие также не вызывались.
Мне 35 лет. Я только что вступил в период моей поэтической зрелости. Передо мной стоял ряд крупных литературных работ. Арест не дал мне возможности закончить мой перевод стихами «Слова о полку Игореве». На очереди был полный перевод великого творения Фирдоуси «Шах-Намэ» — поэмы, до сих пор переведенной на русский язык лишь отрывками. В своих оригинальных работах я только что достиг известного мастерства, но замыслы мои остались незавершенными.
Уже скоро год, как я в заключении. Занятый изнурительным, непривычным для меня физическим трудом, я чувствую, что с каждым днем теряю свою квалификацию. Но всего ужаснее для меня мысль, что, невиновный перед лицом Родины и Партии, ныне я считаюсь врагом народа, осужденным за «троцкистскую деятельность». И если бы не постоянная твердая уверенность в том, что дело мое еще будет пересмотрено и я буду полностью реабилитирован, — я давно уже не имел бы сил продолжать своего существования.
Я прошу Президиум Верховного Совета СССР во имя классовой справедливости, во имя искусства, которое составляет смысл моей жизни, — не оставить без внимания мое заявление. Прошу направить на пересмотр мое дело, прошу дать мне возможность искренно и честно работать на благо советской культуры. Прошу снять с меня незаслуженное позорное клеймо врага народа и возвратить меня к моей семье, к моим детям, к моей работе. Я чувствую, что еще немало смог бы сделать для советской литературы, и труды мои будут лучшим доказательством того, что я был и остался верным сыном своего народа.
Н. Заболоцкий.
1 марта 1939 г.17
17 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 5-6 об.


64
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Мы сейчас не имеем возможности оценить ни маршрут, ни срок прохождения бумаги по инстанциям; более того, поскольку хлопоты за Заболоцкого были масштабны и много- плановы (писала заявления жена; вступались коллеги-писатели, в том числе и приближенные к верховной власти), то не всегда понятно, как соотносятся действия и реакции. На заявлении в Президиум стоит штамп «8 июня 1939 года», но что означает эта дата — прибытие бумаги в секретариат Президиума или отправка ее в прокуратуру? По соседству с ним в дело подшиты две справки о статье, по которой Заболоцкий был осужден (58- 10) и сроке (5 лет, исчисляя с 19 марта 1938 года); одна из них датирована 15-м мая 1939 года. Теоретически реакцией на это заявление мы можем считать запрос, составленный 17 июня 1939 года: прокурор отдела по спецделам Прокуратуры СССР пересылал прокурору Ленинградской области жалобу по делу Заболоцкого. Учитывая, что никакой жалобы в деле нет, возможно, речь идет именно о письме в Президиум (текст его известен из напечатанной части Следственного дела18), где перечислены те же доводы: с Тагер и Лившицем, на показаниях которых строилось обвинение, он знаком практически не был, формалистические ошибки осознал и т. п. 10 августа — вероятно, вследствие этого заявления — прокурор Ленинградской области запрашивает дело из архива НКВД:
ПРОКУРОР Ленинградской области Отдел по спецделам 10. VIII. 1939.
В 1 СПЕЦ. ОТДЕЛ УГБ УНКВД по ЛО
Прошу срочно выслать в Отдел по спецделам Облпроку- ратуры дело за № 43838 по обвинению Заболоцкого Николая Алексеевича 1903 г. р. от 2/IX 38 г. в Лен<ингра>де для просмотра в порядке надзора.
Прокурор 1 отделения Отдела по спецделам (нрзб)19
18 Гитович С. Арест Н. А. Заболоцкого. Публ. В. Смирнова <С. Дедюлина> // Память: Исторический сборник. Вып. 5. М., 1981; Париж, 1982. С. 343.
19 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 16.


К биографии Заболоцкого
65
Но в этот момент в дело вмешиваются более влиятельные силы. 18 августа 1939 года Заболоцкий пишет большое письмо Сталину: этот текст, сам факт существования которого не был до настоящего момента известен, также отложился в архиве прокуратуры:
Иосиф Виссарионович.
Автор этого письма — поэт, известный всему советскому литературному обществу и всем, интересующимся новой советской поэзией. В течение всей своей сознательной жизни он непрерывно работал над своим искусством, искал новых его путей, порой заблуждался, затем, исправляя ошибки, шел дальше; наконец он достиг достаточно высокой степени мастерства, выработал свой стиль, завоевал право на признание и был уже на пороге больших, в полной мере самостоятельных работ. В этот момент он был арестован, выслан в лагеря; все его искусство было растоптано и смешано с грязью, и сам он стал жалким заключенным, обреченным на медленное духовное умирание...
Я, Н. Заболоцкий, арестован в Ленинграде 19 марта 1938 г. и обвинен в принадлежности к контрреволюционной писательской организации, которая, во главе с известным поэтом Н. С. Тихоновым, печатала в ленинградской прессе свои контрреволюционные литературные произведения. Два ранее арестованных писателя — Лившиц Б. К. и Тагер Е. М., — люди мне малоизвестные, с которыми я никогда не имел никаких общих дел, — лжесвидетельствовали против меня. Моя формалистическая поэма, напечатанная за 5 лет до того, очевидно, сыграла роль формальной улики. По постановлению Особого Совещания от 2 сент. 1938 г. (дело № 43 838) я был признан виновным в контрреволюционной троцкистской деятельности и выслан в лагеря НКВД сроком на 5 лет. Моя семья — жена с двумя малолетними детьми — была выслана из Ленинграда в Кировскую область.
Так, совершенно неожиданно для меня, была разрушена моя жизнь и опорочено мое искусство.
С тех пор прошло мучительных 1 Vi года. Оторванный от мира, отрезанный от искусства и любимой семьи, потрясенный до глубины души тем ужасом, который на меня свалился, я нашел в себе силы пережить все это и принял твердое решение — добиваться правды до конца. Отправив жалобы


А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Верховному Прокурору СССР и Нар<одному> Комиссару Вн<утренних> Дел СССР, ныне я обращаюсь к Вам, но обращаюсь не как проситель о своих личных нуждах, но главным образом как представитель советского искусства, чьи силы и способности принадлежат всей советской культуре, всему советскому государству. Я не имею права не обратиться к Вам, т. к. в моем лице нанесен ущерб всей советской поэзии, интересам которой я был предан до конца.
Перед партией, правительством и народом моя совесть чиста. Я никогда не совершал никакого преступления, никогда не был замешан ни в какой контрреволюции. Н.С. Тихонов, который, по словам свидетелей, был центром контрреволюционной» писательской организации в Ленинграде (к ней, по словам свидетелей, принадлежал и я), — не только не арестован органами НКВД, но, как я узнал уже будучи в лагере, награжден орденом за свою общественно-литературную деятельность. Такова цена «свидетельских показаний». Тем не менее я — в лагерях, тем не менее я — «враг народа», осужденный за «троцкистскую деятельность».
В чем же заключается моя «троцкистская деятельность»? Единственная деятельность, которой я занимался, — деятельность литературная, деятельность писателя-профессионала. Никакой другой деятельностью я никогда не занимался. Значит, мое искусство, в котором я, как художник, имел смелость быть более самостоятельным, чем многие другие, — «троцкистская деятельность»? Только так я и могу понять формулировку моего обвинения.
Писать я начал с детства. Первые стихи напечатаны в 1925 г. В Союзе Советских Писателей состоял с момента его организации. Я — автор двух книг стихов и переводчик «Витязя в тигровой шкуре» Руставели, награжденный за этот перевод грамотой ЦИКа Грузии.
Нужно сказать, что до 1934 г. я стоял в советской поэзии особняком и мое положение в Союзе Советских Писателей было чрезвычайно своеобразным. Единодушно признавая во мне «способности», «талант», «ум», многие товарищи относились ко мне с известным недоверием и настороженностью. Виною в этом был отчасти мой несколько замкнутый характер, отчасти — моя неудовлетворенность работами других товарищей, которую я не скрывал ни от кого. Но главной причиной, насколько я понимаю, было то обстоятельство, что


К биографии Заболоцкого
67
я в своей работе не хотел следовать тому общепринятому стихотворному уровню, тому общераспространенному поэтическому шаблону, который в глазах многих стал единственным мерилом советской поэзии. Короче говоря, несмотря на многие явно положительные черты, привнесенные в нашу поэзию революцией и новым социальным укладом жизни, — общий уровень советской поэзии меня никогда не удовлетворял, ибо по сравнению с великими памятниками мировой литературы, он казался мне низким и не соответствующим великим событиям нашего времени.
Я никогда не был и не стану чиновником от литературы. Искусство требовало, чтобы я с большой смелостью и настойчивостью искал новых форм фундаментальной советской поэзии. Я их искал; искал, как умел; и в результате, кажется, нашел их.
Правда, в процессе моих поисков, которые продолжались несколько лет, я не раз ошибался. Наиболее грубой ошибкой была моя поэма «Торжество Земледелия» — написанная в 1929-30 гг. и напечатанная в ленингр<адском> журн<але> «Звезда» в 1933 г. (№ 2-3). Это — формалистическая, утопическая, пасторальная вещь. В ней переплелись сложные влияния Хлебникова, Гете, старой западной пасторали. Весь этот сложный формалистический аппарат был привлечен для оформления большого советского произведения, которое, по моим представлениям, должно было стать апофеозом коллективизации в деревне, гимном в честь нового человеческого общества и обновленной природы. Критика беспощадно обрушилась на меня за эту поэму; поэма была объявлена кулацкой, враждебной советскому строю.
Теперь, когда мы твердо стоим на позициях социалистического реализма, мне совершенно ясна моя методологическая ошибка 1929 г., повлекшая за собой столь неожиданные плачевные результаты; ясно, что односторонние формалистические поиски в искусстве к добру не приводят. В 1929 г. и позднее я не понимал этого. Даже после краха поэмы я не сразу это понял. Вначале мне казалось, что меня не понимают, как не понимают в первый момент того, кто говорит в поэзии новое слово. Со временем, когда ошибка стала для меня ясной, я по собственному почину выступил на дискуссии о формализме в Ленинградском Доме Писателя им. Маяковского с детальной критикой своей ошибки. Мое


А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
выступление было тогда же напечатано в газете «Литературный Ленинград».
Вся моя последующая работа почти полностью встретила одобрение со стороны советской общественности и критики. Сохранив индивидуальные особенности своего стиля и улучшив качество стиха, мне удалось сделать свою работу понятной для широких слоев культурного советского читателя. Многие мои стихи к этому моменту получают широкую известность, о них много говорят и пишут, артисты их читают с эстрады, их записывают на граммофонные пластинки, ими интересуется Ромэн Роллан...
Иосиф Виссарионович. Поэту очень трудно писать о своей работе. Я был бы рад, если бы Вы в минуту отдыха прочли лучшие стихи из моей «Второй Книги» — (Гослитиздат, Ленинград, 1938) — «Север», «Прощание» (памяти С. М. Кирова), «Седов», «Горийская Симфония» и др. Из этих стихов Вы увидите, чего я добился в результате своей работы. К этим стихам нужно прибавить мои переводы Важа Пшавела (журн<ал> «Лит<ературный> Современник», 1938) и Руставели (Детиздат, 1938), — и все это, вместе взятое, нужно рассматривать, как начало моей зрелой литературной деятельности, ибо в период писательской зрелости я только что вступил; мне сейчас 36 лет отроду.
Иосиф Виссарионович. Я прошу Вас окинуть взглядом современную советскую поэзию. На учете каждый человек, каждый, имеющий хотя бы небольшие способности, автор. Мое место было здесь далеко не последним. Что случилось, неужели за мою старую формалистическую ошибку так неожиданно, так ужасно оборвана моя работа, на которую в последние годы было обращено всеобщее внимание?
Без моего искусства нет для меня жизни. Дайте честным советским людям пересмотреть мое дело, запросите Союз Советских Писателей, пусть дадут отзыв о моей работе лучшие литераторы нашей страны.
В лагерях я — маленький человек, часто изнемогающий под бременем тяжелого физического труда. Заниматься литературой, читать — я не имею возможности. Мою несчастную любимую семью ждет голодное, нищенское существование.
Но я был и остался советским человеком. Во мне еще достаточно сил, чтобы залечить мою душевную рану и взяться за перо советского поэта. Я еще многое могу сделать


К биографии Заболоцкого
69
для искусства, — я чувствую это. Во имя социальной справедливости, во имя советского искусства, во имя моих будущих работ, — я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, снять с меня незаслуженное, ненавистное клеймо врага народа, возвратить меня к моему искусству и тем самым сделать мою жизнь снова осмысленной и целесообразной.
Н. Заболоцкий
г. Комсомольск-на-Амуре, Востлаг НКВД, 27 колонна, Проектное бюро
18 августа 193920.
Письмо это идет официальными путями, обрастая сопроводительными документами. Так, 10 сентября (на 22 дня позже обозначенной там даты) оно покидает пределы администрации лагеря:
СССР.
Народный Комиссариат Внутренних Дел УПРАВЛЕНИЕ Восточного железнодорожного лагеря Н/отдел 10/9 1939 №22
Москва,
Кремль,
И. В. Сталину
Препровождаются заявления заключенных, содержащихся в Восточном ж.-д. лагере НКВД Заболоцкого Н. А. на Ваше распоряжение.
Приложение: по тексту
Начальник II отдела Романов Секретарь ГАК Зеглинг21.
20 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 25-26. Рукопись на желтоватой бумаге.
21 Там же. Л. 7. Рукопись на бланке.


70
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
2 октября оно зафиксировано в какой-то из реперных точек невдалеке от администрации адресата: на первом листе стоит почти неразборчивый штамп О. К. <Отдел корреспонденции?) ЦК ВКП (б). Одновременно (о чем Заболоцкий не знает) к попыткам освобождения присоединился симпатизирующий ему Фадеев22. Большая часть сведений об этом сюжете аккумулирована в сторонних источниках, но один документ неизвестным образом попал в прокурорское дело — это письмо Тынянова к Фадееву, датированное 31 августа:
Дорогой Александр Александрович!
Екатерина Васильевна Заболоцкая, жена известного поэта, обращается к Вам с просьбой ознакомиться с делом ее мужа.
Я не сомневаюсь, что прочтя заявление Н. А. Заболоцкого, Вы примете участие в восстановлении его доброго имени как советского поэта и гражданина.
Е. В. Заболоцкой разрешено приехать всего на несколько дней. Между тем двое детей ее серьезно больны и ей необходимо остаться в Ленинграде для их лечения.
Надеюсь, что Вы ей поможете.
Жму Вашу руку
Юр. Тынянов23.
В первых числах сентября Фадеев имел беседу с Прокурором СССР Михаилом Ивановичем Панкратьевым24; 9-го числа
22 См. также: Александр Фадеев. Письма и документы из фондов Российского Государственного Архива литературы и искусства. М., 2001. С. 134— 136, 142-145, 281.
23 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 11. Появление этого документа здесь, признаться, необъяснимо в принципе.
24 Изобилие неверифицируемых сочинений, касающихся истории 1930-х годов, заставляет меня относиться к тиражируемым в них историям с особенной осторожностью; так, например, из одной книги в другую кочует цитата из воспоминаний жены Панкратьева, предлагающей читателю посочувствовать покойному мужу: «Сколько санкций на арест и расстрел ему приходилось подписывать! Неимоверное количество!» Не имея ни одной ссылки на источники хоть сколько-нибудь академические, я вынужден удержаться от попытки обрисовать свойства его личности и деятельности; анкетные же данные о нем общедоступны.


К биографии Заболоцкого
71
последний, явно по результатам этого разговора, требует к себе следственное дело Заболоцкого:
8 сентября 1939 1/16533с
СЕКРЕТНО
В 1-й СПЕЦОТДЕЛ НКВД СОЮЗА ССР
Прошу выслать мне дело по обвинению бывшего члена Союза Советских Писателей — ЗАБОЛОЦКОГО Николая Алексеевича, осужденного Особым Совещанием при НКВД СССР 2.IX — 1938 г. к 5 годам ИТЛ.
М. Панкратьев25.
Таким образом, практически одновременно на дело поступило два запроса: 10 августа его затребовала прокуратура Ленинградской области и меньше месяца спустя — то, что мы назвали бы сейчас Генеральной прокуратурой (тем временем письмо Заболоцкого Сталину, которое теоретически могло бы в свою очередь отклонить орбиту дела, медленно двигается по инстанциям). 19 сентября НКВД отправляет следственное дело Панкратьеву:
СССР.
НКВД
Первый специальный отдел 19.9.1939
Прокурору СССР т. Панкратьеву
Направляется на ваш запрос следств<енно>-арх<ивное> дело № 607371 Заболоцкого Николая Алексеевича.
По миновании надобности просьба дело возвратить в 1-й Спецотдел НКВД.
Приложено дело в 1 томе.
Начальник 9 отд-ния 1 Спецотдела НКВД СССР (нрзб) Оперуполномоченный А. Конев (?)26.
25 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 17. Машинопись, не первый экземпляр (что логично: это отпуск распоряжения, ушедшего адресату).
26 Там же. Л. 18.


72
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
23 сентября оно поступает в секретариат Панкратьева и препровождается к одному из его референтов: на сопроводительном бланке помета: «Т. Осипенко. М<ихаил> И<ванович> просит дать заключение». Дальше в дело подшито большое резюме, представляющее собой, по сути, пересказ следственного дела с унаследованным от него обвинительным уклоном:
ПРОКУРОРУ СОЮЗА ССР
Тов. Панкратьеву
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЗАБОЛОЦКИЙ Николай Алексеевич, 1903 г. рождения, уроженец г. Казани, сын агронома, русский, гр<ажданин> СССР, б/п, литератор, до ареста член Союза Советских Писателей, проживал в г. Ленинграде, постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 2. IX. 1938 г. за контрреволюционную троцкистскую деятельность осужден в ИТЛ на 5 лет.
Показаниями обвиняемых по другому делу ЛИФ- ШИЦ27 <так!> и ТАГЕР установлено, что обвиняемый ЗАБОЛОЦКИЙ Н. А. являлся участником антисоветской право-троцкистской организации с 1931 г., принимал участие в нелегальных сборищах членов данной организации, где велась к<онтр>р<еволюционная> пропаганда.
ЛИФШИЦ показал:
«ТИХОНОВ (организатор антисоветской право-троц- кистской группы) информировал меня, что им также создана группа и из ее участников назвал мне ЗАБОЛОЦКОГО. Далее он мне указал, что связан с к<онтр>р<еволюционными> националистическими организациями, существующими среди грузинских писателей.
Мы искусственно привлекали внимание к творчеству таких писателей, как ВАГИНОВ, КОРНИЛОВ, ТАГЕР, КУКЛИН, ЗАБОЛОЦКИЙ, являвшихся участниками организации. Их произведения, глубоко враждебные всему подлинно советскому, подымались нами на щит, печатались в Ленинградских журналах, в «Издательстве писателей в Ленинграде» и в Гос- лите <так! — Госиздате?), рекламировались, как последние достижения в области формы. В Ленинградских журналах, руководимых участниками нашей организации, печатаются
27 Здесь и далее я не поправляю ошибочные написания фамилий.


К биографии Заболоцкого
73
к<онтр>р<еволюционные> произведения Корнилова, Заболоцкого и др. участников нашей организации» (л<исты> д<ела> 35,38-39).
ТАГЕР показал <так!>:
«Вокруг ТИХОНОВА Н. С. примерно с 1931 г. группировались антисоветски настроенные писатели ЗАБОЛОЦКИЙ, КОРНИЛОВ (перечисляет других).
ТИХОНОВ и его группа пользовались большим вниманием и поддержкой Бухарина, безотказно печатавшего их литературные произведения на страницах «Известий».
В своей к<онтр>р<еволюционной> деятельности группа имела отчетливо правое направление. Произведения ее участников имели к<онтр>-р<еволюционный> кулацкий характер. Связь нашей антисоветской организации с националистически настроенными писателями Грузии была установлена в 1933 г. и с того времени, до моего ареста, регулярно поддерживалась участниками организации ЛИФШИЦОМ, ТИХОНОВЫМ, ЗАБОЛОЦКИМ, СПАССКИМ.
ТИХОНОВ всячески продвигал в литературу ЗАБОЛОЦКОГО. ТИХОНОВ и др. участники нашей а<нти>с<оветской> организации немедленно приняли меры к его реабилитации, объявив о «неудаче» ЗАБОЛОЦКОГО. В спешном порядке были организованы «покаянные» выступления ЗАБОЛОЦКОГО. Была опубликована хвалебная ст. ЗОЩЕНКО М. М. о ЗАБОЛОЦКОМ28» (л. д. 52, 55, 57, 58).
Литературный критик ЛЕСЮЧЕВСКИЙ29 о стихах
Н. 	ЗАБОЛОЦКОГО последнего называет выходцем из реакционной группы, а его произведения называет реакционным протестом против утверждавшихся в нашей стране норм общественного поведения.
28 Вероятно, статья «О стихах Н. Заболоцкого» (Зощенко М. Рассказы, повести, фельетоны, театральная критика. 1935-1937. Л., 1937. С. 381-387).
29 Исключительно несимпатичная личность критика Лесючевского не раз становилась предметом специальных рассмотрений; см. прежде всего первую публикацию: Донос: К истории двух документов минувшей эпохи. Публ. С. С. Лесневского // Литературная Россия. 1989. № 10. 10 марта. С. 10-11. Текст отзыва: Н. А. Заболоцкий. Pro et contra. СПб., 2010. С. 253- 256. Сходную роль Лесючевский сыграл в деле Бориса Корнилова; см. его донос: Борис Корнилов. «Я буду жить до старости, до славы...». СПб., 2012. С. 471-482. О его скверной роли в истории литературы впервые печатно было сказано еще в анонимной публикации письма Ю. Г. Оксмана «Доносчики и предатели среди советских писателей и ученых» (Социалистический вестник (Париж). 1963. № 5/6. С. 74-75).


А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
ЛЕСЮЧЕВСКИЙ о стихах ЗАБОЛОЦКОГО пишет:
«Из вышедшей в 1929 г. книжки стихов ЗАБОЛОЦКОГО „Столбцы", он советский быт и людей уродует отвратительно. Он одинаково издевательски изображает и советских служащих, и „дамочек", и красную казарму, и красноармейцев, и нашу молодежь. Вот, например, „характеристика" молодежи у ЗАБОЛОЦКОГО:
Потом пирует до отказу В размахе жизни трудовой.
Гляди! Гляди! Он выпил квасу,
Он девок трогает рукой,
И вдруг, шагая через стол,
Садится прямо в комсомол.
ЗАБОЛОЦКИЙ юродствует, кривляется, пытаясь этим прикрыть свою истинную позицию. Но позиция эта ясна. Это позиция человека, враждебного Советскому быту, советским людям, ненавидящего их, т. е. ненавидящего советский строй и активно борющегося против него средствами поэзии.
В 1929 г. („Звезда" № 10) и в 1933 г. („Звезда" №№ 2 и 3) были напечатаны куски из поэмы ЗАБОЛОЦКОГО „Торжество Земледелия". Это откровенное, наглое контрреволюционное „произведение". Это мерзкий пасквиль на социализм, на колхозное строительство. Вот „картина" коллективизированной деревни, картина „Торжества Земледелия":
Повсюду разные занятья:
Люди кучками сидят,
Эти — шьют большие платья,
Те — из трубочек дымят.
Один старик, сидя в овраге,
Объясняет философию собаке;
Другой, также — царь и бог Земледельческих орудий,
У коровы щупал груди И худые кости ног.
Потом тихо составляет Идею точных молотилок И коровам объясняет,
Сердцем радостен и пылок.


К биографии Заболоцкого
75
А вот итог достижений социализма по ЗАБОЛОЦКОМУ:
В хлеву свободу пел осел,
Достигнув полного ума.
Только заклятый враг социализма, бешено ненавидящий советскую действительность, советский народ, мог написать этот клеветнический, контрреволюционный, гнусный пасквиль.
В последующие годы ЗАБОЛОЦКИЙ декларировал отход от своих старых позиций, „перестройку". Не подлежит сомнению, что это была лишь маскировка притаившегося врага.
В самом деле, разве можно было бы в 1937 г. опубликовать такие откровенно воинственно-контрреволюционные стихи, как „Торжество Земледелия", стихи, в которых под видом „естествоиспытателя", наблюдающего природу, автор рисует полную ужаса, кошмарную, гнетущую картину мира советской страны.
У животных нет названья —
Кто им зваться повелел?
Равномерное страданье —
Их невидимый удел.
За животными без труда можно расшифровать людей, охваченных коллективизмом, людей социализма.
И еще более откровенные строки:
Вся природа улыбнулась,
Как высокая тюрьма.
На безднах мук сияют наши воды,
На безднах горя высятся леса!
В 1937 г. при полной, активной поддержке ГОРЕЛОВА30 ЗАБОЛОЦКИЙ пытался опубликовать в „Звезде" стихотворение „Птицы"31. Это, несомненно, аллегорическое произведение. В нем рисуется (с мрачной физиологической
30 Горелов Анатолий Ефимович (1904-1991) — ответственный редактор журнала «Звезда»; был арестован 12 марта 1937 года и осужден на 10 лет (позже дело было пересмотрено).
31 Впервые поэма «Птицы» была напечатана в 1968 году (Москва, 1968. № 8. С. 59-63); см. комментарии И. Лощилова: Заболоцкий Н. Метаморфозы. <М., 2014>. С. 844-847.


76
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
детализацией) отвратительное кровавое пиршество птиц, пожирающих невинного голубка.
Таким образом, заканчивает критик ЛЕСЮЧЕВСКИЙ, — „творчество*4 Заболоцкого является активной контрреволюционной борьбой против Советского строя, против советского народа, против социализма» (л<исты> д<ела> 66-77).
Осужденный ЗАБОЛОЦКИЙ по делу виновным себя не признал. В своей жалобе он указывает, что «Торжество Земледелия» им написано в ранний период его писательской работы, рукой несложившегося, неопытного поэта, причину своей литературной ошибки он вскрыл по собственному почину. Не отрицает деловых связей и поверхностного своего знакомства с арестованными ОЛЕЙНИКОВЫМ, ТАБИДЗЕ, ЛИФШИЦОМ, ТАГЕР и др. Показания же последних двух считает клеветой. Ему же известно, что ТИХОНОВ Н. С. не только арестован <так! — по смыслу: не арестован), как организатор к<онтр>р<еволюционной> право-троцкистской группы (как об этом показали ЛИФШИЦ, ТАГЕР), но и является советским талантливым поэтом, который в феврале месяце 1939 г. за свою общественно-литературную деятельность награжден орденом.
В связи с этим просит передопросить ЛИФШИЦА и ТАГЕРА, разрешив вопрос о том, что их заставило дать следствию клеветнические показания, провести с ними очную ставку ЗАБОЛОЦКОМУ и допросить по его делу ТИХОНОВА Н. С.
По наведенным Прокуратурой СССР справкам (справки наводил 17.Х.1939 тов. Шавер Б. М.) поэт ТИХОНОВ Н. С. действительно является орденоносцем, членом Президиума Союза Советских Писателей и поныне находится на свободе.
При таком положении дела не исключена возможность оговора ЗАБОЛОЦКОГО со стороны ЛИФШИЦА и ТАГЕРА, в части его, ЗАБОЛОЦКОГО, участия в контрреволюционной право-троцкистской организации, почему полагал бы:
По делу ЗАБОЛОЦКОГО произвести дополнительное доследование.
Прокурор отдела по спецделам: И. Ефимов32.
32 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 19-21. Машинопись, подпись-автограф.


К биографии Заболоцкого
77
На полях этой бумаги есть пометка «Осипенко» (именно ему было поручено составление справки), но каким образом оказалось, что его задание выполнял прокурор Ефимов, — неясно. Принципиальный пункт этого текста — «не исключена возможность оговора» и «полагал бы <...> произвести дополнительное доследование» (при том, что Лившиц, которого предлагается передопросить, уже расстрелян). Мы можем осторожно предположить, что на решимость прокуратуры подействовала и неизвестная нам резолюция из секретариата Сталина: судя по тому, что адресованное ему письмо подшито в дело, оно было перенаправлено прокурору, но с каким резюме? Никаких сопроводительных документов при нем не осталось. В соответствии с рекомендациями Панкратьев, пользуясь данной ему властью, направляет дело на пересмотр:
СЕКРЕТНО
14 ноября 1939 г.
ПРОКУРОРУ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ Копия: В 1-й Спецотдел НКВД СССР
Направляю следственно-архивное дело УНКВД Ленинградской области по обвинению ЗАБОЛОЦКОГО Николая Алексеевича.
Как видно из дела, ЗАБОЛОЦКИЙ осужден Особым Совещанием при НКВД СССР за к<онтр>-р<еволюционную> троцкистскую деятельность сроком на 5 лет.
Обвинение, инкриминируемое обвиняемому ЗАБОЛОЦКОМУ, основано на показаниях обвиняемых по другому делу ТАГЕР и ЛИФШИЦ <так>, уличающих ЗАБОЛОЦКОГО в том, что он являлся членом к<онтр>-р<еволюционной> право-троцкистской организации с 1931 г. и принимал участие в нелегальных сборищах членов указанной организации. Подтверждая участие ЗАБОЛОЦКОГО в к<онтр>-р<еволюционной> организации, ЛИФШИЦ указывал, что ТИХОНОВ — организатор а<нти>с<оветской> право-троцкистской группы — информировал его, ЛИФШИЦА, об участии ЗАБОЛОЦКОГО в этой организации.
Характеризуя участие ЗАБОЛОЦКОГО в к<онтр>-р<ево- люционной> организации, ТАГЕР показал <так> «вокруг Тихонова, примерно, с 1931 г., группировались а/с настроенные писатели ЗАБОЛОЦКИЙ и др.»


78
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Между тем Прокуратура располагает достаточно проверенными данными о том, что называемый ЛИФШИ- ЦОМ и ТАГЕР как активный участник и организатор а<нти>с<оветской> право-троцкистской группы ТИХОНОВ Н. С. никогда не арестовывался, является орденоносцем и членом Президиума Союза Советских Писателей.
По показаниям Лифшица, участниками а<нти>с<оветской> право-троцкистской организации, кроме ЗАБОЛОЦКОГО, также являлись: ВАГИНОВ, КОРНИЛОВ, КУКЛИН (писатели). Никто из указанных лиц по делу не допрошен, и сведений об их судьбе также нет33.
Недостаточно проверена по делу к<онтр>-р<еволюционная> деятельность ЗАБОЛОЦКОГО по его литературным произведениям. Заключение критика Лесючевского требует серьезной проверки созданием авторитетной экспертизы.
При непризнании обвиняемым ЗАБОЛОЦКИМ своей вины очных ставок с изобличающими его лицами ЛИФШИ- ЦОМ, ТАГЕР следствием произведено не было.
По изложенным основаниям поручаю Вам перепроверить дело, выполнив следующее:
1. Выяснить, где в настоящее время находятся упоминаемые в показаниях ЛИФШИЦА как члены а<нти>с<оветской> право-троцкистской организации писатели ВАГИНОВ, КОРНИЛОВ и КУКЛИН, приложив к делу соответствующую справку. Если вышеуказанные лица арестовывались, выясните, какие ими давались показания о ТИХОНОВЕ и ЗАБОЛОЦКОМ, приобщив их к делу.
2. Установить лиц, с которыми близко соприкасался ЗАБОЛОЦКИЙ по своей литературной деятельности, и допросить их о политических взглядах ЗАБОЛОЦКОГО и его взаимоотношениях с ТАГЕР и ЛИФШИЦ <так!>.
3. Поручить Правлению Союза Советских Писателей дать заключение о литературной деятельности и оценку произведений ЗАБОЛОЦКОГО.
При производстве перепроверки необходимо учесть доводы ЗАБОЛОЦКОГО, приведенные им в жалобе на имя Прокуратуры СССР.
33 Впечатляющая иллюстрация рассогласованности репрессивной машины: Вагинов пять лет как в могиле, Корнилов год назад расстрелян, Куклин за пять дней до этого погиб в заключении.


К биографии Заболоцкого
79
Перепроверку поручите произвести старшему следователю областной Прокуратуры.
Дело после перепроверки, со своим заключением, верните в Прокуратуру СССР к 1/XII—39 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ: дело и жалоба ЗАБОЛОЦКОГО.
М. ПАНКРАТЬЕВ34.
Этим открыто, по сути, новое следствие, которое должно быть произведено в очень короткие сроки: на все процедуры прокуратуре Ленинградской области отводится чуть более двух недель — и именно этим объясняется наличие в следственном деле нескольких идущих подряд литераторских писем, датированных 25 ноября — 1 декабря 1939 года: к компании защиты Заболоцкого присоединились Антокольский, Асеев, Тихонов, Зощенко, Чуковский, Каверин, Гитович. (Мужество для этого требовалось, кстати сказать, беспрецедентное: на фоне развивающегося «писательского дела» возвысить свой голос в защиту осужденного по нему товарища могло оказаться самоубийственным поступком). Весь декабрь 1939 и январь 1940 следователь Леноблпрокуратуры Ручкин продолжает опрос свидетелей, причем его демонстративная непредвзятость заставляет литературного критика Лесючев- ского написать на него отдельный донос (!), педантично подшитый в следственное дело Заболоцкого. Прокуратура СССР, вероятно, торопит подчиненных ей прокуроров Ленинградской области: в деле сохранилась справка-телефонограмма, оправдывающая медлительность:
СПРАВКА,
полученная от Нач. Следственного отдела Прокуратуры Ленинградской области т. Бродского (передано по телефону из Ленинграда).
Рассмотрение дела по обвинению Заболоцкого задержалось в связи с тем, что писатели тт. Тихонов и Мирошниченко были на фронте. В настоящее время они прибыли в Ленинград и допрошены.
34 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 27.


80
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Кроме того, для окончательных выводов необходимо проверить два дела: 1/ по обвинению Корнилова Бориса Петровича 1907 г. р., уроженца г. Семенова б<ывшей> Нижегородской губ. и 2/ Куклина Георгия Иосифовича 1903 г. р., уроженца дер. Игнатово Вост<очно->Сиб<ирской> обл<асти> Нижне-Елинского р<айо>на. Обзор по делу Заболоцкого будет прислан после просмотра этих дел.
(нрзб — Карницкая?)
21/1-40 г.35.
26 января Ленинградская прокуратура отправляет Панкратьеву свое заключение, заканчивающееся предложением «возбудить вопрос об отмене постановления Особого Совещания при Наркоме Внутренних дел СССР от 2.IX-38 г., которым Заболоцкий заключен в исправтрудлагерь на 5 лет»36. Учитывая спешку, которой движение дела сопровождалось последние три месяца, логично было бы ожидать немедленной реакции Панкратьева. Но он не только никак не откликается на письмо ленинградских коллег, — он вообще воздерживается от какого бы то ни было письменного суждения по этому делу. Пауза затягивается на полтора месяца, — и только в начале марта в дело ложится следующий документ — заявление жены Заболоцкого:
В спец. отдел Прокуратуры Союза ССР
Заболоцкой
Екатерины Васильевны,
Ленинград,
Канал Грибоедова, д. 9, кв. 18
Заявление
Прошу Вас сообщить мне, в каком положении находится пересмотр дела моего мужа поэта Заболоцкого Николая Алексеевича.
Ек. Заболоцкая
7. III. 40 г.37.
35 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 29.
36 Заболоцкий Никита. Жизнь Н. А. Заболоцкого. М., 1998. С. 560.
37 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед: хр. 4266. Л. 30.


К биографии Заболоцкого
81
Месяц спустя прокурорское дело принимает не вполне объяснимый оборот: из архива НКВД затребованы резюме по делам Бенедикта Лившица и Елены Тагер (первый из них уже расстрелян, а вторая в лагере) — собственно, тех двоих, на чьих показаниях строилось дело против Заболоцкого. Имеющаяся документальная база не позволяет понять, какой из органов прокуратуры — Ленинградская областная или Всесоюзная — требует эти бумаги, но после недолгой служебной переписки прокуроры их получают. Первым приходит резюме по делу Тагер:
СЕКРЕТНО
СПРАВКА По делу Тагер Е. М.
Тагер Елена Михайловна, 1896 г. р., урож<енка> г. Ленинграда, б/п, литератор, член Союза Сов. Писателей, была арестована 20-го марта 1938 г. У НКВД по Ленинградской области как участник право-троцкистской организации.
До 11.6.38 г. отрицала свою вину.
На допросе 11.6.38 показала, что в 1929/30 г. она организовала литературную группу «Перевал», в которую вовлекла ленинградских писателей: Чуковского Николая, Спасского Сергея, Куклина Георгия, приблизила к ней Берзина Юлия, Добычина Леонида, Стенича Валентина и Фромана Михаила. Эта литературная группа превратилась в антисоветскую группу. Часто, собираясь на квартирах друг у друга, участники группы обсуждали различные поэтические вопросы и вырабатывали свои к<онтр>-р<еволюционные> политические установки... Эти вопросы (первый пятилетний план и коллективизация сельского хозяйства) обсуждали с враждебных позиций, предсказывали провал в их выполнении и делали вывод о неизбежности гибели советской власти. Особенно враждебно воспринималась политика ВКП (6) и Советской власти в области литературы.
В 1931/32 г. а<нти>с<оветские> сборища стал посещать Лившиц Бенедикт Константинович, литературный переводчик, человек явно антисоветских убеждений, о чем стало известно из личных бесед с ним по различным политическим вопросам. Лившиц призывал писателей бороться с советским строем.


82
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
На одном из сборищ у Чуковского Н. К. в 1933 г. Лившиц выразил свое резкое недовольство устранением из руководства политической жизнью страны Троцкого. На всех беседах Лившиц пропагандировал к/p троцкистские установки. Лившиц поддерживал связь с Кибальчичем38.
На том же допросе Тагер показала:
«В ряде случаев наши нелегальные сборища посещал Тихонов Н.С. и в происходивших беседах на политические темы полностью солидаризировался с нашими к/p высказываниями.
Вокруг Тихонова Н.С. примерно с 1931 г. группировались антисоветски настроенные писатели Заболоцкий Н. А., Корнилов Б. П., Добычин Л. И., Мандельштам О., Цирельсон, Колбасьев С. А., Эрлих В. И., Дмитроченко И. Т., Калитин П. Тихонов Н. С. и его группа пользовались большим вниманием и поддержкой Бухарина, безотказно печатавшего их литературные произведения на страницах «Известий».
Из участников а/с троцкистско-правой организации, к которой я принадлежала до момента своего ареста, мне известны следующие лица: Лившиц Б. К., Тихонов Н. С., Чуковский Н. К., Спасский С. Д., Куклин Г. И., Федин К. А., Стенич В. О., Берзин Ю. С. и Фроман М. А.» (л. д. 14 об.).
«Связь нашей а/с организации с националистически настроенными писателями Грузии... поддерживалась участниками организации: Лившицом, Тихоновым, Заболоцким, Спасским. По инициативе Тихонова и Лившица в Ленинград были приглашены грузинские националисты-писатели Т. Табидзе и П. Яшвили. Встреча была организована в моей квартире. Из участников троцкистско-правой организации на встрече присутствовали: Тихонов, Лившиц, Чуковский Н. К., Стенич и Куклин. В произнесенных на встрече речах много говорилось о необходимости установления тесной связи русских писателей с грузинскими, об обмене культурным
38 След в ленинградском деле, связанный с личностью Виктора Львовича Кибальчича (Виктора Сержа; 1890-1947), требует специального рассмотрения. Чудом ускользнувший в Бельгию (в результате хора ходатайств европейских сталинофилов) в 1936 году, он, по некоторым сведениям, посылал к праздникам открытки петербургским друзьям, в частности, семье Русаковых и Лившицу, — что, косвенным образом, могло инициировать расправу над ними (см. комм. А. Устинова и А. Кобринского к дневниковым записям Хармса: Минувшее. Т. 11. М.; СПб., 1992. С. 559-560).


К биографии Заболоцкого
83
наследством русской и грузинской поэзии. Табидзе и Яшвили в своих речах, в несколько завуалированной форме, выражали свои антисоветские националистические убеждения» <номер листа срезан при сшиве дела>
«...Тихонов всячески продвигал в литературу Заболоцкого Н. А. — автора ряда антисоветских произведений „Столбцы", „Торжество Земледелия"...
После провала „Торжества Земледелия" Заболоцкого Тихонов и другие участники нашей а/с организации немедленно приняли меры к его реабилитации, объявив о „неудаче" Заболоцкого. В спешном порядке были организованы „покаянные" выступления Заболоцкого. Была опубликована хвалебная статья Зощенко М. М. о Заболоцком» (л. д. 16 об., 17).
«...По рукам ходили и обсуждались неизданные произведения белоэмигрантки Цветаевой... читались и обсуждались произведения: ...„Торжество Земледелия" — Заболоцкого, явно антисоветское, пасквиль на перестройку сельского хозяйства на коллективных началах. Этих авторов мы поднимали на щит» (л. д. 19 об.)
16-го июня 1938 г. Тагер была произведена очная ставка с Лившицом, на которой они признали свою вину, изобличали друг друга, но фамилия Заболоцкого в их показаниях не упоминалась.
На заседании Военной Коллегии от 23.IX.38 г. Тагер виновной себя признала и показания, данные на предварительном следствии, — полностью подтвердила.
Военной коллегией Верхсуда СССР Тагер осуждена к тюремному заключению сроком на 10 лет.
3. 	V. 40 г.
М. Рагинский39.
Из этих выписок видно, какие авторы предназначались к закланию по первоначальному замыслу НКВД и насколько широко должны были пройтись репрессии по ленинградским писателям. Судьба упомянутых в ее показаниях лиц сложилась по-разному — Н. К. Чуковский не был даже арестован,
39 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 33-33 об. Автор справки — Марк Юрьевич Рагинский (1903-1991) — впоследствии крупный теоретик прокурорского дела.


84
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Спасского посадили намного позже, Юлий Берзин пошел по писательскому делу, был приговорен к 8-ми годам и расстрелян в лагере, Леонид Добычин растворился в воздухе, Валентина Стенича расстреляли по этому делу, Михаил Фро- ман умер своей смертью, Корнилов был расстрелян, приготовленный повод для ареста Мандельштама не понадобился, о Цирельсоне известно только имя (Михаил) и несколько разрозненных публикаций в периодике40; Колбасьев был расстрелян по статье «Измена родине»; Эрлих — расстрелян; Иван Тарасович Дмитроченко — человек с запоминающейся, хотя и невосстановимой в деталях биографией — на войне попал в плен, эмигрировал в Англию, вернулся в СССР41; Павел Александрович Калитин расстрелян. Во всей истории особняком стоят двое, советский лоск которых ни на секунду не замутнился от этого упоминания: Федин и Тихонов. (Здесь можно рассуждать о неколебимости их статусов — но не было в 1930-е годы никого, чье положение в иерархии гарантировало бы безопасность. Не того калибра добыча? Цепь счастливых случайностей? Личное благоволение Сталина?)
Два дня спустя была изготовлена справка по делу Лившица:
40 Ср., впрочем, в мемуарах М. Е. Лилиной: «Я отважилась выйти на Невский, с некоторых пор я перестала бояться, судя по всему, обо мне просто забыли. Вдруг встречаю Цирельсона! Он был из так называемых начинающих писателей, молодой, милый парень с огненной шевелюрой (к сожалению, он вскоре умер). Цирельсон несколько месяцев просидел, сам не зная за что, в тюрьме и чудом недавно вышел на свободу. Мы обрадовались друг другу, долго разговаривали. Кажется, от Цирельсона я впервые узнала, как много писателей сидит за решеткой. И какие это были писатели!» (Лилина М. Е. По эту сторону колючей проволоки // Звезда. 1998. № 11. С. 80; указано И. Лощиловым). Главное его произведение — историческая новелла «Казак Барух» (Звезда. 1936. № 11. С 80-103). Ср., кстати, угрожающую нотку в первом же отзыве о ней: «Это произведение свидетельствует о том, куда ведет автора недостаточное знание истории, дополненное теориями школы Покровского» (Малахов К. Историческая беллетристика в 1936 году // Знамя. 1937. № 5. С. 254).
41 Лаконичный биографический очерк В. Беляева о нем см.: Звезда. 1977. № 2. С. 111. В своих любопытных, но весьма осторожных мемуарных текстах («Заметки о прошлом»: РГАЛИ. Ф. 3134. On. 1. Ед. хр. 1153; «Воспоминаний рой»: РГАЛИ. Ф. 3260. On. 1. Ед. хр. 457) Заболоцкого он не упоминает.


К биографии Заболоцкого
85
СЕКРЕТНО
СПРАВКА По делу Лившица Б. К.
Лившиц Бенедикт Константинович, 1886 г. р., уроженец г. Одессы, литератор, был арестован 26.Х.37 г. УНКВД по Ленинградской области. На допросе 27.Х.37 г. виновным себя не признал, а 11.1.38 г. признал, что являлся участником а<нти>с<оветской> троцкистско-правой организации писателей, что по своей к<онтр>р<еволюционной> деятельности был связан с находящимся в Париже активным участником к<онтр>р<еволюционной> троцкистской организации Кибальчичем (л. д. 16). Лившиц дал подробные показания о его совместно с Тагер к<онтр>р<еволюционной> деятельности и, в частности, о сборищах, происходивших на квартире Тагер. Лившиц назвал Н. С. Тихонова участником а<нти>с<оветской> организации и, в частности, показал:
«В стихотворном отделе „Звезды", редактируемом непосредственно Тихоновым, появилась издевательская поэма Заболоцкого — „Торжество Земледелия", поднятая на щит, невзирая на свою явную контрреволюционность, Эйхенбаумом и Н. Степановым.
Вообще вся одиозная контрреволюционная фигура Заболоцкого долгое время держалась на признании его Тихоновым...
Тихонов, в свою очередь, информировал меня, что им также собрана группа, и из ее участников назвал мне поэтов Заболоцкого, Корнилова, Дагаева, А. Ахматову и указал на свою близкую связь с формалистами Эйхенбаумом и Степановым (л. д. 31).
Мы искусственно привлекали внимание к творчеству таких писателей, как Вагинов, Корнилов, Тагер, Куклин, Заболоцкий, являвшихся участниками организации. Их произведения, глубоко враждебные всему подлинно советскому, подымались нами на щит, печатались, рекламировались. В Ленинградских журналах, руководимых участниками нашей организации, печатаются контрреволюционные произведения Корнилова, Заболоцкого и других участников организации...» (л. д. 35).
Больше о Заболоцком в показаниях Лившица ничего нет.


86
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
В деле имеются изобличающие Лившица показания: Дагаева С. М., Сметанича (Стенича) В. О., Юркуна Ю. И., Зор- генфрей В. А. и Тагер Е. М. В этих показаниях фамилия Заболоцкого не упоминается.
Лившиц признал, что разделял террористические методы борьбы и принимал участие в обсуждении террористических планов.
На заседании Военной коллегии от 20.IX.38 г. Лившиц виновным себя признал полностью и подтвердил ранее данные показания на предварительном следствии.
Лившиц приговорен к ВМН <высшей мере наказания), приговор приведен в исполнение.
4. 	V. 40 г.
М. Рагинский42.
Эти показания увеличивают реестр потенциальных подозреваемых еще на три имени: Ахматова, Степанов, Эйхенбаум; ни в одном из случаев это упоминание не имело немедленных последствий.
Дальнейшие эпизоды пересмотра дела от нас по-прежнему скрыты: 19 июня прокуратура вернула следственное дело в архив НКВД, а еще спустя два месяца жене Заболоцкого было отправлено стандартное сообщение:
Гр-ке ЗАБОЛОЦКОЙ Е. В.
Гор. Ленинград, ул. Грибоедова, д. № 9, кв. 8
На В<аше> заявление Прокуратура сообщает, что дело ЗАБОЛОЦКОГО Николая Алексеевича перепроверено.
Установлено, что он осужден правильно и оснований к пересмотру дела нет.
Нач. отдела по спецделам ЗОТОВ43.
На этом документированная часть сюжета практически закончена. Вся история с несостоявшимся пересмотром дела при взгляде из сегодняшнего дня представляется цепью трудно¬
42 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 32-32 об.
43 ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Ед. хр. 4266. Л. 35.


К биографии Заболоцкого
87
объяснимых событий: при помощи личных ходатайств влиятельных лиц был запущен механизм прокурорской проверки; инициировавший его Панкратьев был (по крайней мере, внешне) настроен непредубежденно и решительно; в составленной прокуратурой справке недвусмысленно указывалось на шаткость доказательств обвинения; дело шло в исключительно быстром темпе, — и вдруг, примерно в конце января, скорость бумагооборота снижается — и полгода спустя фиксируется оставление приговора без изменений. О том, что произошло на рубеже февраля и марта, — была ли это незафиксированная беседа, распоряжение вышестоящего начальства или просто недоступный нам, но внятный для действующих лиц сигнал, — мы в настоящий момент судить не можем. (Один из равнонеубедительных вариантов — наложение траектории дела Заболоцкого на перемены в судьбе Панкратьева: летом 1940 года он попал в опалу и был низложен).
Последний из документов, подшитый в папку, касается странного казуса: при новом пересмотре обвинения, производившемся силами управления НКГБ по Ленинграду в апреле 1941 года, была обнаружена утрата части листов следственного дела. Запрос по этому эпизоду, отправленный следственной частью УНКГБ в прокуратуру и в Секретариат особого совещания при НКВД, остался без ответа.


АМЕТИСТОВАЯ СВИНКА: НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ П. О. ГРОСС
14 декабря 1915 года К. Д. Бальмонт, незадолго до этого приехавший в Петроград после продолжительного гастрольного турне по северу России, принимал гостей. Ранним вечером (немолодой поэт берег здоровье), когда приглашенные разошлись, он писал традиционный отчет своей многотерпеливой подруге и дальней родственнице Анне Николаевне Ивановой:
Завтра опишу мой первый раут. Было человек 20, Мге- бров, Мейерхольд, артистка Чекан, Смирновы, поэты юные — Ивнев, Каннегисеры, Г. Иванов, некая красивая Тамара-Полька, а не Грузинка, некая стихотворствующая Паллада (да еще Олимповна, а фамилию уж не решился спросить) и пр.
Было весело, шумно, много стихов и каждения мне. Но твоя Мыша к этому уже привыкла1.
Давно не жившей в Петрограде Мыше (воспользуемся удачно подвернувшимся автоописанием) было простительно не знать Палладу Олимповну, — но мы, конечно, этой ошибки не повторим. Надменная сентенция Ахматовой — «Она была знаменита. Браслеты на ногах, гомерический блуд»2, описывая нашу героиню эмблематически, не передает ни границ ее недолгой славы, ни ее обертонов. Каждый из разделов ее чаемого жизнеописания
1 РГБ. Ф. 374. Карт. 3. Ед. хр. 13. Л. 42. Упоминаются актер и режиссер Александр Авельевич Мгебров (1884-1966), режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд (1874-1940), Виктория Владимировна Чекан (1888-1974), филолог Александр Александрович Смирнов (1883-1962) и его жена Елизавета Петровна Магденко (1883-1922), поэт Рюрик Ивнев (Михаил Александрович Ковалев; 1891-1981), поэт Леонид Иоакимович Каннегисер (1896-1918) с сестрой Елизаветой Иоакимовной (Loulou; ?-1942?), Георгий Владимирович Иванов (1894-1958), писательница Тамара Михайловна Персиц (?—1955); последняя атрибуция предположительна.
2 Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. Т. 1. М., 1989. С. 23. Основы палладоведения заложены Р. Д. Тименчиком (РП. Т. 1. А — Г. М., 1989. С. 299). См. также: Тименчик Р. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим — Москва, 2008. С. 235-238; Тименчик Р. «Записные книжки» Анны Ахматовой. Из «именного указателя» // Эткиндовские чтения. II-III. СПб., 2006. С. 225-227.


Аметистовая свинка
89
можно было бы озаглавить одной из ее фамилий: урожденная Старынкевич, в первом браке — Богданова-Бельская, во втором — Дерюжинская, далее — Педди-Кобецкая и, наконец, Гросс. Гипотетический типограф, у которого она заказывала визитные карточки, обязан был разбогатеть.
Воспетая в прозе3 и стихах4, запечатленная в мраморе5 и на бумаге6, Паллада — живой символ недолгой эпохи
3 С нее списана Полина Аркадьевна Добролюбова-Черникова, героиня романа М. А. Кузмина «Плавающие путешествующие». Под именем Дианы Олимпиевны она фигурирует в повести О. Морозовой «Одна судьба» (Л., 1976). Ср. несколько экзальтированную попытку увидеть Палладу в героине «Авантюрного романа» Тэффи: Трубилова Е. «Авантюрный роман» (1931) Н. Тэффи: прототипы, литературные переклички — догадки и версии // Текстологический временник. М., 2009. С. 152-159. По тонкому замечанию
В. 	Э. Молодякова, «воспоминанием о Палладе навеян эпизодический персонаж Зебра в <...> романе Марии Моравской ,,Жар-птица“».
4 Ей посвящали стихи Г. Иванов, Б. Садовской (см. прим. 77), А. П. Прокопенко («Свеже-срезанной липой / Пахли груди твои, / Белым липовым телом, / Распиленным в летние дни». — 4 <Четверо>. Игорь-Северянин. Георгий Шенгели. Александр Прокопенко. Дионис Помренинг. Пг. (Харьков), 1917. С. 40; разыскано В. Э. Молодяковым), Мих. Гартевельд (Гартевельд М. Ночные соблазны. Стихи. СПб., <1913>. С. 55), В. Курдюмов (Курдюмов В. Пудренное сердце. СПб., 1913. С. 51). Последнее особенно примечательно живописным портретом героини: «Обожги в последний раз, / Как обугленным железом, / Глаз, миндалевидных глаз, / Семитическим разрезом. // В барельефах старых ваз / Мы угаданы: ведь завтра / Двинут кормы на Кавказ / К новым ласкам аргонавты. // Много сказок, кроме нас, / В давних свитках время стерло. / Уст оправленный алмаз, / Как в стекло, вонзай же в горло! — // Окровавится атлас, / Будет душно в красных сводах. / Жалом глаз, за долгий отдых, / Обожги в последний раз». Дискутабелен вопрос о связи с Богдановой-Вельской героини поэмы «Паллада» А. Н. Кромида (СПб., Б. г.). С одной стороны, сюжет ее — в сложных отношениях Пал- лады, Музы и Вельзевула (что вполне похоже на нашу героиню), с другой — слишком уж своеобразным стихом она написана: «Ну слушай же, Паллада, / Я житель не земной — / Я дух и повелитель ада, / Где старше власти нет уж надо мной! — / Палладу громом будто поразило / Признание тирана своего, / А демона чело изобразило / Улыбку торжества его». Отдельно отметим изящный мадригал 2007 г. «Паллада. О дамах былых времен», принадлежащий перу Р. Шустеровича (http://raf-sh.livejournal.com/306412.html).
5 См., например, упоминание неразысканных нами ее скульптурных изображений: Кондаков С. Скульптор Г. В. Дерюжинский // Столица и усадьба. 1917. 30 мая. №81/82. С. 15.
6 См. прежде всего два ее прекрасных портрета, воспроизведенных в статье: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки» // ПКНО. Ежегодник 1983. Л., 1985. С. 180. О портрете ее работы А. Белокопытовой см.:


90
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
чахоточного петербургского веселья 1910-х годов; бурно действующее лицо литературно-театрально-музыкальной арлекиниады эпохи «Бродячей собаки». Пробежимся по мемуарным отрывкам — просто для разминки памяти:
Вот Паллада Скуратова в окружении людей, восхищенных ею. Об этой женщине, о ее капризах, причудах, экстравагантности и взбалмошности ходят легенды. Если Сомов, Бенуа воплощают XVIII век в своем искусстве, то она его повторяет в собственной жизни, в беспечно-легкомысленном ее течении. Она красива, но не красотой бесспорной красавицы, — она неповторима, это больше!7.
Вначале меня притягивало к Палладе не одно только восхищение ее красотой. Поскольку у нее было много знакомых среди артистов всякого рода, мне казалось полезным для собственного развития всюду за ней следовать и принимать участие в интересных и увлекательных вечеринках и обедах — компания культурных людей вполне могла заменить мне школу. В Палладе меня восхищала ее манера вести беседу: говорили обо всем и ни о чем; она умела строить разговор так, как это делали в 18-м веке. Все, что она рассказывала, было в высшей степени занимательно и полно иронии даже тогда, когда речь шла о ней самой. Я могла часами слушать эти рассказы, любуясь ее профилем, все забывая, как загипнотизированная8.
Часто в «Собаку» приходила такая компания: Паллада, урожденная Старинкевич <так!>, — слывшая демонической и очень развратной женщиной, из-за которой якобы стрелялись, которая якобы сама стреляла в кого-то. Это была худая некрасивая молодая женщина, одетая так безвкусно и кричаще, что ее нельзя было не заметить. Она почему-то изображала из
Боулт Дж. Савелий Сорин в Крыму и Закавказье в 1917-19 годах // Евреи в культуре Русского Зарубежья. Сборник статей, публикаций, мемуаров и эссе. 1919-1939. Выпуск II. Иерусалим, 1993. С. 497.
7 Милашевский В. Вчера, позавчера... Воспоминания художника. М., 1989. С. 94; измененная фамилия — дань деликатности.
8 Терехина Вера. «Все мы бражники здесь, блудницы...»: Ахматовские сюжеты в воспоминаниях Веры Гартевельд // Авангард и остальное. Сборник статей к 75-летию Александра Ефимовича Парниса. М., 2013. С. 415.


Аметистовая свинка
91
себя лесбиянку, бросалась на колени перед теми женщинами, в которых она якобы молниеносно влюблялась9.
Когда Паллада шла по улице — прохожие оборачивались.
Как было не обернуться? Петербург, зима, вечер. Падает снег, зажигаются фонари. На обыкновенных улицах обыкновенная толпа. И вдруг...
Вдруг в этой серой толпе странное, пестрое, точно свалившееся откуда-то существо. Откуда? Из Мексики? С Венецианского карнавала? С Марса, может быть?
На плечах накидка — ярко-малиновая или ядовитозеленая. Из-под нее торчат какие-то шелка, кружева, цветы. Переливаются всеми огнями бусы. На ногах позвякивают браслеты. И все это, как облаком, окутано резким, приторным запахом «Астриса».
Прохожие оборачиваются — как не обернуться?10.
Внешность Паллады была привлекательна и оригинальна; лицо — узкое, черты тонкие, глаза зеленовато-карие, но она говорила, что они зеленые; нос тонкий, с еле заметным вздернутым кончиком. Верхняя губа пропорционально короткая; острый, но правильно закругленный подбородок. На голове совершенно золотые волосы, подрезанные шапкой, пушисто взбитые на шее и гладко зачесанные на лоб. Роста среднего, фигура мальчишеского сложения, очень хорошая. Своими ногами, по справедливости, она гордилась. С них были сделаны слепки, посланы на какую-то балетную выставку. В то время ей было 28 лет, но выглядела на 18. Кроме природной оригинальной внешности, она получила при рождении необычное имя и решила, что «Паллада единственная», поэтому ее жизнь, поступки и переживания должны быть иные, чем у остальных смертных. У нее было художественное чувство, и с тонким юмором она подмечала комические и пошлые стороны окружающей жизни; умела рассказывать забавно всякий вздор; в ее обществе никогда не было скучно. На ноге она носила браслет, а на шее — тяжелую золотую цепь11.
9 Прилежаева-Барская Б. М. «Бродячая собака». Публ. Р. Д. Тименчика // Минувшее. Т. 23. СПб., 1998. С. 391.
10 Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 426.
11 «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. Публ. Р. Д. Тименчика // Русская мысль (Париж). 1990.2 ноября. № 3852. С. 10 (Литературное приложение. № 11).


92
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Фигуру, отражающуюся в этих воспоминательных зеркалах (взятых мною почти наугад), трудно представить в иных декорациях — вне петербургского полумрака и полусвета первой половины второго десятилетия века. Не случайно Кузмин, перенесший ее целиком в один из своих романов, утверждал: «Казалось, что такой оригинальный и несуразный человек мог произойти только как-то сам собою, а если и имел родителей, то разве сумасшедшего сыщика и распутную игуменью»12. Ныне нам представляется возможность несколько расширить предписанные рамки, добавив к этой примечательной биографии ряд документов.
Первый из них — выписка из метрической книги:
Свидетельство
Дано сие за надлежащим подписанием с приложением церковной печати, в удостоверение того, что в хранящейся при Варшавской Цитадельной Александроневской церкви метрической книге за 1885 год, части I о родивш<ихся> женск<ого> пола в ст<роке?> под № 4 записано: тысяча восемьсот восемьдесят пятого года Января первого родилась и того же года Июля седьмого крещена Паллада. Родители ее: Начальник Варшавского Крепостного Инженерного Управления, Полковник Олимп Иванов Старынкевич и законная жена его Варвара Васильева дочь, оба православного исповедания. Восприемниками были: Флигель-Адъютант Полковник Андрей Андреев сын Боголюбов и девица Мария Иванова Старынкевич. Таинство крещения совершил Протоиерей Иоанн Азбу- кин с Диаконом Даниилом Богоявленским и Псаломщиком Дмитрием Успенским. Г. Варшава Мая 13-го дня 1894 года. Настоятель Варшавской Цитадельной церкви, Протоиерей Иоанн Азбукин. Диакон Александр Левитский13.
Мысленно любуясь пестрою толпою, окружившей нашу героиню в день ее крестин (не удивлюсь, если она укусила кого- нибудь из восприемников за палец), важно не упустить из виду несколько примечательных обстоятельств. Ее амфибрахическое
12 Кузмин М. А. Плавающие путешествующие. Берлин, 1923. С. 22.
13 ЦГИА СПб. Ф. 268. On. 1. Ед. хр. 11264. Л. 2.


Аметистовая свинка
93
имя (не вызвавшее, кстати сказать, отторжения у протоиерея Азбукина) не было псевдонимом: последним из рода Старын- кевичей, звавшимся непритязательно, был ее дедушка Иван; сыновей он назвал Олимпом и Сократом, а дочерей — Музой (она же, вероятно, Мария из свидетельства о крещении), Ариадной и Клеопатрой, отчего, вероятно, семейная вечеринка делалась похожа на сцену из «Метаморфоз»; традицию эту продолжили и потомки. Варшава, упомянутая ею и в стихах («О милая, о родина моя, Варшава! / Я взята в плен твоей красивостью и солнцем»14) была местом службы ее дяди Сократа: в 1875-1892 годах он служил тамошним городским головой15. Обладая изящным складом ума (поневоле напоминавшем о покойном тезке) и уделяя кропотливое внимание деталям городского хозяйства, он сумел завоевать неложную любовь варшавян: показательно, что его бронзовый бюст, установленный среди очистных сооружений столичного водопровода, — единственный памятник русскому государственному деятелю, вышедший неповрежденным из очередного подъема национального духа в 1920-х годах. Возможно, не без его участия Варшавское инженерное управление возглавил его брат Олимп, отец нашей героини. Примечательно, кстати, что между рождением ее (пришедшимся на первое января) и крещением прошло почти полгода — отчего так? Оказалась слаба здоровьем? Или просто было не до того? Можно только предполагать.
В следующий раз мы видим ее через одиннадцать лет, когда Олимп Иванович, сделавшийся к этому времени сотрудником Санкт-Петербургского Инженерного управления, захочет
14 Богданова-Бельская Паллада. Амулеты. Пг., 1915. С. 43. Далее ее стихи цитируются по этому источнику без дополнительных ссылок. Известно, что книга эта вышла в двух изданиях (см.: Русские поэты XX века. Материалы для библиографии. Составитель Л. М. Турчинский. М., 2007. С. 85), но отличаются они только цветом обложки: у первого серо-синяя, у второго — кремовая. Из ее стихов взято и название для нашего очерка.
15 См. чрезвычайно удачную его биографию: Брус А., Сливовская В. Сократ Старынкевич — российский генерал, президент Варшавы в 1870- 1890-е годы // Столица и провинция в истории России и Польши. М., 2008. С. 243-249. См. также весьма любопытный очерк правнучки Сократа Ивановича: http://www. halezova.ru/contentsO 1 .htm.


94
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
отдать свою единственную дочь в школу — вернее, в Мариинский институт — довольно суровое учреждение закрытого типа (в качестве особенного либерализма воспринималось позволение родителям на выходные забирать воспитанниц домой). Не было ли связано это решение с бивуачным бытом военного инженера (в качестве его домашнего адреса в справочной книге на 1895 год указан «Гранд-отель» на Малой Морской)? Или начало уже проявляться требующее педагогического вмешательства своеобразие характера, определившее ее дальнейшую судьбу? Как бы то ни было, 4 июля 1896 г. генерал-майор О. И. Старынкевич подает прошение: «Имею честь покорнейше <просить> Совет Мариинского Института об определении в Институт своекоштною пансионеркою дочери моей Паллады Старынкевич в соответствующий ее возрасту и познаниям класс»16. Шесть дней спустя просьба его удовлетворена: 10 июля Палладу Олимповну допускают к экзаменам и зачисляют пансионеркой. 2 сентября ей надлежало явиться на испытания, имея при себе 175 рублей в качестве полугодового взноса плюс отдельно 30 руб. «на обзаведение»17. Экзамены она, судя по всему, выдержала.
Личное дело ее, вопреки невольным ожиданиям, более чем сухо: основную его часть занимает официальная переписка по поводу изготовления «отпускных билетов» — особого рода разрешений, благодаря которым пансионерка могла субботу и воскресенье провести дома с семьей. Очевидно, чрезмерное ими злоупотребление негласно не поощрялось, так что отец Паллады вынужден был вступить в переписку с Марией Сергеевной Ольхиной — бессменной руководительницей Института.
Милостивая Государыня Мария Сергеевна.
Чувствуя себя очень нехорошо, я очень желал бы почаще видеть мою маленькую, милую и любящую дочь, ученицу Вашего Института, приход которой домой для меня утеха и облегчение.
16 ЦГИА СПб. Ф. 414. On. 1. Ед. хр. 2458. Л. 1.
17 Там же. Л. 3.


Аметистовая свинка
95
Имевши уже удовольствие говорить о ней с Вами и просить Вашего милостивого внимания, я, с надеждою быть услышанным, обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбою отпустить ее ко мне сегодня и вообще разрешить ей пользоваться отпусками во все присутственные дни в наибольшем размере, допустимом в Институте. Мое сильное желание чаще видеть дочь и было причиною выбора Мариинского Института, кроме Вашей доброты, о которой всем известно. С надеждою на исполнение моей покорнейшей просьбы прошу принять уверение в моем глубоком уважении и совершенной преданности.
Ваш покорный слуга
Олимп Старынкевич18.
Как отреагировала на это прошение Ольхина — неизвестно, но в любом случае педагогическая поэма продолжалась недолго — после одной из побывок Паллада в институт не вернулась. 23 апреля на очередном заседании институтского совета слушалось дело «О своекоштной пансионерке дочери Генерал-Майора Палладе Старынкевич, выбывшей из Института еще в минувшем 1896 году и невозвратившейся в институт обратно»19; единогласно постановили исключить, тем более что со вторым взносом за обучение семья промедлила. В дальнейшем она училась на каких-то курсах в Петербурге (в романтизированной версии собственной биографии, рассказанной одному из мемуаристов, она знакомится там с террористом Егором Сазоновым20 — впрочем, кажется,
18 Там же. Л. 21-22.
19 Там же. Л. 25.
20 «На курсах она познакомилась с кружком социал-революционеров, которые ее привлекли в свои ряды. Здесь она встретилась с Егором Сергеевичем Сазоновым <...> Накануне покушения она ему отдалась <...> Вскоре Паллада бежала из дома с студентом и с ним обвенчалась; но родившиеся близнецы были дети от ее связи с Сазоновым» («Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 10). Эта версия сделалась исключительно лакомой для наших современников, обильно пишущих о Палладе Олимповне. Любопытно, что, сопоставив дату убийства Плеве (15 июля 1904 г.) с датой рождения близнецов (10 мая 1906) (напр., отсюда: Мелуа А. И. Блокада Ленинграда. Биографическая энциклопедия. Л., 1999. С. 88), мы получим


96
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
в официальной биографии недоучившегося московского студента Сазонова никаких курсов нет) и, уже в сознательном возрасте (насколько этот термин применим к нашей героине), закончила актерскую школу Евреинова21.
В 1905 году по каким-то причинам старик Старынкевич решает упорядочить свои финансовые дела — ив Петербургскую дворянскую опеку поступает прошение от его двадцатилетней дочери. К слову сказать, это самый ранний из известных ее автографов, и, вероятно, классический психографолог (увлечение, довольно популярное в России рубежа веков) много мог бы сказать по этому размашистому, округлому, нервическому почерку, где буквы то заползают друг на друга, то вдруг пускаются вскачь и, разогнавшись к краю строки, карабкаются вверх, не смущаясь узостью чистого поля:
В С. П. Б. Дворянскую Опеку дочери Генерал-Лейтенанта Паллады Олимповны Старынкевич
ПРОШЕНИЕ
Имея необходимость в совете по семейным делам, покорнейше прошу С. П. Б. Дворянскую Опеку назначить мне
убедительное свидетельство того, что беременность ее длилась двадцать два месяца: даже для столь экстравагантной натуры это кажется невероятным. Впрочем, наверное, у ученых есть этому какие-нибудь объяснения. Напомним, что брак ее с Сергеем Ивановичем Богдановым был зарегистрирован 24 августа 1906 г. (см.: Тимофеев А. Г. По ту сторону индекса переписки. Дополнительное разыскание о письмах, адресованных М. Кузмину в период 1907-1910 гг. // ЕРОПД на 2012 год. СПб., 2013. С. 277).
21 Рекомендательное письмо Евреинова приводится в: Тименчик Р. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим — Москва, 2008. С. 236. Отношения их не ограничивались педагогическими; ср.: «Евре- инов <...> стал убеждать побывать на „афинских вечерах", которые устраивала Паллада Богданова-Бельская. Николай Николаевич уверял, что ничего такого, что было бы мне неприятно, я там не увижу, а там есть много занятного и я встречу ряд интересных людей. Я обещала пойти. Час был поздний, и мы с Николаем Николаевичем долго бродили по пустым ночным улицам Петербурга. Гулять и беседовать с блестящим режиссером для меня, молодой актрисы, было приятно и лестно. Я навсегда запомнила эту прогулку. На „афинские вечера" Богдановой-Бельской я все же не пошла, уж очень много говорили в Петербурге об этих вечерах такого, что меня смущало» (Рындина Л. Ушедшее // Воспоминания о Серебряном веке. Сост. В. Крейд. М., 1993. С. 425).


Аметистовая свинка
97
попечителя, каковым изъявил согласие быть мой отец генерал-лейтенант Олимп Иванович Старынкевич.
При сем прилагаю мое метрическое свидетельство.
Паллада Олимповна Старынкевич.
10 ноября 190522.
Прошение было удовлетворено (кажется, это было простой формальностью), — и, вероятно, весьма ко времени — ибо стремительно усложняющийся характер дочери заставлял беспокоиться за ее грядущую безопасность, причем не только финансовую. О ее жизни в семье у нас есть две зарисовки — подруги и приятеля. Ladies first.
У нее было много поклонников, к которым она относилась с большим пренебрежением. Один из них мог оставаться часами в гостиной, ожидая ее, и ждал терпеливо, в то время как мы сидели у себя и развлекались ему назло. Этого молодого человека уже считали женихом, но Паллада довольно скоро его спровадила, и место юноши занял его отец. Тот всегда приносил конфеты, и мы не осмеливались заставлять его ждать слишком долго.
Каждую субботу у нас были собрания, в которых иногда участвовало до двух десятков молодых людей, почти все из хороших семей и с интересами непременно артистическими или литературными. В три часа утра мать Паллады предлагала нам небольшой ужин: чай, бутерброды и конфеты.
Среди поклонников Паллады, которые запомнились мне лучше всего из-за сопутствующих им трагических историй, я должна назвать молодого Островского, внука великого писателя-драматурга, а также и сына генерала Головачева23. Последний жил напротив Старынкевичей, и у него (и у нескольких других молодых людей) была «обязанность» провожать меня до дома, если я не оставалась на ночь у моей подруги. Оба они покончили с собой из-за любви к Палладе. Головачев грозил Палладе самоубийством по меньшей мере
22 ЦГИА СПб. Ф. 268. On. 1. Ед. хр. 11264. Л. 1 (дата: 10 ноября 1905).
23 В петербургских адресных книгах значится единственный генерал Головачев (там пишется: Головачов) — Алексей Дмитриевич (1858-1932); ни имени его сына, ни подробностей о внуке Островского мне установить не удалось.


98
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
месяц, и она просила меня пойти к нему и попытаться его успокоить. Это казалось мне довольно затруднительным — я была еще очень молода и не представляла себе, как это сделать. И пока я колебалась, он решился и покончил с собой. Через два года настала очередь Островского. Вот как это произошло.
Как раз в это время Паллада предприняла свою первую авантюру: она убежала из дома с одним художником, весьма, кстати, ревнивым. Внезапно я получила телеграмму, где сообщалось, что Островский пытался покончить самоубийством, но неудачно. Я сообщила об этом Палладе, и она потребовала от него немедля придти в дом его родителей, где они изредка встречались. Когда она была на пороге дома, он преградил ей путь, раскинул руки, чтобы задержать; это рассердило Пал- ладу. Тогда он спросил: «Я должен застрелиться?». На что она сухо ответила: «Да, Островский, стреляйтесь». После этих слов он выстрелил из пистолета и замертво упал у ее ног.
Вспоминая разные истории, происходившие еще тогда, когда Паллада жила в родительском доме, я не могу не упомянуть один случай, весьма типичный для моей подруги.
У нее была привычка приглашать к себе молодых людей, то одного, то другого, на, так сказать, «несколько слов». Кажется, их было человек шесть — тех, кто считали себя женихами Пал- лады. Но в один прекрасный момент этот секрет раскрылся и, к сожалению, со скандалом; в результате все шестеро возмущенно покинули дом. Бедная Паллада стала вести себя все более и более развратно. Ее отец, который ни о чем не догадывался, слал ей трогательные письма, где давал ей трогательные советы и просил никогда не оставаться в комнате наедине с молодым человеком. Она, смеясь, показывала мне эти письма и говорила: «Бедный папа, я не должна принимать молодых людей в одиночестве, — но если бы он знал, что они проводят со мной всю ночь и я их прячу за портьерой.. .»24.
Записи другого свидетеля, будущего филолога-медиевиста и шекспироведа Александра Александровича Смирнова, дополнительно окрашены контекстом, ибо представляют собой фрагменты его протяженных писем, обращенных
24 Терехина Вера. «Все мы бражники здесь, блудницы...»: Ахматовские сюжеты в воспоминаниях Веры Гартевельд. С. 415-416.


Аметистовая свинка
99
к приятельнице и родственнице, будущей авангардной художнице Соне Делоне. В феврале 1907 года, вернувшись из Парижа в Петербург, он возобновляет давнее знакомство и немедля отчитывается: «Видел Палладу, помните ту, смертоносную, она подурнела, потускнела. Ее теперешний Schatz <„сокровище“> никуда не годится»25. В следующий раз она появляется в его переписке полтора года спустя, когда он вновь возвращается из Европы: «Жду много интересного от сообщничества с Палладой и т.д.»26. После нескольких упоминаний во вполне двусмысленных контекстах («Вернулся от Паллады в 3 часа, зашел в училище (где буду учить), на Вашу квартиру и потом домой, где мне, рано пообедав, пришлось лечь спать! Сейчас встал и пишу Вам. Да, пришлось лечь спать, потому что я слишком мало и слишком плохо спал у них! Однако не думайте, наше „падение" еще не совершилось, хотя очень, очень малого не хватает для этого. Близкое будущее должно определить результат»27) следует подробное письмо от 18 сентября 1908 г.:
А вечером получил ужасное известие от Паллады — что ее отца, старика-генерала, которого я очень любил, разбил паралич. Трудно даже предусмотреть сразу все последствия этого. Главное, конечно, то, что, т<ак> к<ак> он должен выйти в отставку и ему нужна будет сиделка, им будет почти нечем жить. С другой стороны, исчезнет последняя сила, сдерживавшая отвратительные инстинкты Паллады. Как это странно и страшно: в первую минуту я почувствовал глубокую, искреннюю жалость к старику, во вторую — не жалость, а неприязненное чувство, почти отвращение, к Палладе. Вообще мое единственное желание сейчас — чтобы она исчезла из моей жизни. Но как это сделать? Я неспособен сделать что-ниб<удь> сколько-ниб<удь> грубое по отношению к ней. Остается ждать, что судьба как-нибудь поможет. Меня ужасно мучит, что она готова слепо пойти за мной куда угодно. Мучит и то, что иногда глубоко верно понимает меня. Недавно в разговоре
25 Письмо от 10 февраля 1907 г. // Смирнов А. А. Письма к Соне Делоне. 1904-1928. Публ. Д. Мальмстада и Ж.-К. Маркадэ. М., 2011. С. 239.
26 Письмо от 27 июля 1908 г. // Там же. С. 292.
27 Письмо от 27 августа 1908 г. // Там же. С. 298.


100
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
с подругой она сказала, что у меня не бывает никогда физической чувственности, а что мне нужен образ, чтобы молиться. Это — верно; но, м<ожет> б<ыть>, она повторила просто какую- ниб<удь> давно сказанную мною фразу? Не знаю28.
Далее следует ряд почти взаимоисключающих отзывов осени 1908 — конца 1909 года: «С Палладой прямо беда: мне нестерпимо ее видеть, и я боюсь, что буду вынужден сделать что- нибудь резкое. Хотя минутами она меня трогает, но это так редко и так тонет в другом чувстве — прочь от нее»29; «К Пал- ладе езжу раз в 2 недели, она все не может совсем поправиться. В моем отношении к ней чувствуется некоторый поворот к лучшему, благодаря тому, что она так „корректна" со мной. Она вообще страшно благородная натура, и если я Вам ругал ее, то это — под известным углом зрения, и — между нами, понятно»30; «У меня с ней больше ничего, и я прихожу только на вечера, когда есть другие и там происходит нечто непонятное, а именно, я по очереди целую, обнимаю находящихся там женщин и мужчин, и все восхищаются этим. Ее „жених" без ума от меня, я его верчу как хочу, Паллада без ума от этого и от всего другого, и т. п. В довершение всего, в меня влюбилась мать его и умоляет Палладу устроить ей свиданье со мной. <.. .> Паллада постепенно переселяется на Lesbos. Приехала Грюн- вальд, зовет меня без конца, но я не хочу — она противная»31; «С Палладой такие удивительные вещи, со мной, ее „женихом" и т. д., что при всем желании не могу описать»32; «Очень хорошие отношения у меня теперь с Палладой, которая сейчас очень занята разными сложными интригами. У нее очень красивый мальчик (последний ее amant), к<оторо>го я хочу отбить от нее»33; «Несчастная Паллада, которая все хворает, должна по семейным причинам переселиться с осени в провинцию.
28 Смирнов А. А. Письма к Соне Делоне. 1904-1928. С. 299.
29 Письмо от 29 сентября 1908 г. // Там же. С. 301.
30 Письмо от 27 октября 1908 г. // Там же. С. 304.
31 Письмо от 28 ноября 1908 г. // Там же. С. 307.
32 Письмо от 8 января (н. ст.?) 1909 г. // Там же. С. 312.
33 Письмо от 7 февраля 1909 г. // Там же. С. 315.


Аметистовая свинка
101
Тяжелее всего ей разлука со мной. У меня к ней очень хорошие чувства. Несмотря на все, о чем я писал Вам, между нами нет ничего некрасивого, мы независимы, легки, ничем не спутаны. Мне страшно жаль ее»34; «Паллада устроилась, кажется, благополучно, с одним миллионером, в чем я ей много помогал»35; «Как же не ценить мне и не восхищаться Палладой, которая, несмотря на то что на краю полной гибели и смерти, каждую минуту готова смеяться и танцевать по поводу шутки, интриги, бокала шампанского, улыбки или какого другого пустяка, — всего, что дает хмель жизни»36.
Большая часть упоминаемых здесь историй и лиц находится вне круга наших знаний об эпохе. Можно предположить, что упомянутая Грюнвальд — в действительности Вера Гарте- вельд, наша предыдущая свидетельница. «Красивый мальчик» — не Всеволод ли Князев — юный гусар-самоубийца, предмет будущего соперничества Паллады и Кузмина37 (они состояли в отдаленном родстве: сестра Князева была замужем за братом Паллады)? В любом случае, лодка нашего повествования выплывает в широкую заводь: впереди (1910-1913) — центральные годы биографии Паллады Олимповны, время ее громкой и двусмысленной (или недвусмысленной, что одно и то же) славы. Среди множества ее знакомств этого периода нас больше всего интересует одно, — но сперва маленький социологический экскурс в грубоватом духе покойного Скабичевского.
Литература русского модернизма, по праву представительствующая в наших читательских глазах за всю эпоху, есть по преимуществу литература разночинская. Это не значит, что среди главных ее деятелей не хватало лиц благородного происхождения — отнюдь нет! — просто вопросы крови были для нее иррелевантны. При этом одновременно
34 Письмо от 5 мая 1909 г. // Там же. С. 327.
35 Письмо от 11 ноября 1909 г. // Там же. С. 337.
36 Письмо от 12 февраля 1910 г. // Там же. С. 345.
37 О нем см. словарную статью Р. Д. Тименчика (РП. Т. 2. М., 1992. С. 572). Исключительно подробные свидетельства о романе Паллады и Князева содержатся в дневнике М. А. Кузмина (Кузмин. Дневник 1905-1907 (ук.)).


102
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
существовало изрядное количество внесистемных поэтов, чье великосветское происхождение и бытование внятно следовало из титулатуры их сочинений. Такова, например, Ольга Николаевна Рахлина-Румянцева, чей посмертный сборник был издан безутешным вдовцом (каждый экземпляр переплетен в роскошнейший зеленый сафьян: случай беспрецедентный для русской поэтической книжки). Такова Александра Александровна Милорадович, из чьих — наверняка лилейных — ручек выскользнул самый тяжелый в истории русской поэзии том стихов: гигантская, монументальная книжища, которую редкий ученый может дотащить от библиотечной кафедры до читального зала. А «графиня Мария»! А князь Черкасский! Графиня Ина (с одним «н») Петровна Капнист, автор крепкого римского травелога. Другая любительница Италии — берлинская жительница Елена Милич. Список этот можно продолжать, но результат будет прежним: все эти авторы принадлежат к числу сугубо малоизвестных. С другой стороны, литературная изоляция титулованной группы поэтов шла рука об руку с изоляцией социальной: грубо говоря, в обеих столицах не было общедоступного места (кроме разве что театров), одинаково заманчивого для поэта и аристократа. С открытием «Бродячей собаки» эта проблема была решена — и дух принужденного демократизма немедленно процвел под ее расписными сводами. Для нашей героини сословные предрассудки оказались не пустым звуком.
Не забыта и Паллада В титулованном кругу,
Словно древняя дриада,
Что резвится на лугу,
Ей любовь одна отрада,
И, где надо и не надо,
Не ответит (3 раза) «не могу!»
— писалось и пелось в гимне «Бродячей собаки»38. «Титулованный круг», — поясняет одна из посетительниц, «состоял из
38 Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 203.


Аметистовая свинка
103
бар<она> Н. Н. Врангеля, кн<язя> С. М. Волконского, Берга»39. Посмотрим на того, кто назван последним40.
Граф Борис Георгиевич Берг родился в 1884 году в семье полковника, флигель-адъютанта Александра II. Учился в Александровском лицее. Служил в министерстве юстиции. Интересовался генеалогией (преимущественно — в пределах реконструкции собственного ветвистого родословного древа). На момент посещения им «Бродячей собаки» состоял в чине надворного советника и в звании камер-юнкера Высочайшего двора. Современнице он запомнился в облике «прекрасно держащего себя, очень красивого» человека41.
О его образе мыслей мы не знаем почти ничего. В крошечном собрании его бумаг, отложившемся в составе исполинского архива Бергов, сплошь — подписанные именами или прозвищами аристократические записки, по большей части — на бумаге дивной выделки, с витиеватыми монограммами. По ним видно, сколь далек был круг его общения от привычной нам литературной среды: вместе взятое, все это выглядит как оставшаяся за пределами книг переписка героев П. Г. Вудхауса или Ивлина Во.
Вот неведомая Тина (явно из «цвета нашей молодежи») сетует на родительское нездоровье: «Увы, увы, еще не скоро Петербург нас увидит. Папа теперь находится в Sanatorium de Boulogne sur Seine, где ему придется остаться еще недели четыре, — после кот<орых> его посылают в Ниццу для полного отдыха. Конечно, и я туда поеду, и вот опять все мои планы рухнули, опять зима, проведенная вне Петербурга. Да все это еще ничего, если бы был результат достигнут хороший, но, увы, я в этом далеко не убеждена. По-моему, Ницца
39 Шапорина Л. В. Дневник. Подг. В. Ф. Петровой и В. Н. Сажина. Т. 1. М., 2011. С. 202-203.
40 Основные источники к биографии Берга: Придворный календарь на 1915 год. Пг., 1915. С. 358; Беленкова А. Эстляндские и лифляндские портреты Императорского лицея. Таллин, 2003. С. 173; Беленкова А. «Отзвук порванной струны» // НЖ. 2007. № 246. С. 314-316.
41 Прилежаева-Барская Б. М. «Бродячая собака». С. 392.


104
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
не принесет папа никакой пользы, — во-первых, оттого, что берег моря для нервных нехорош, а во-вторых, оттого, что там слишком много знакомых. И Monte Carlo под рукой»42. В другом письме она же присовокупляет: «Вся Биаррицовская компания Вам очень кланяется»43. Другой корреспондент, очевидно, задолжавший адресату, пространно извиняется:
Дорогой Граф,
страшно перед тобой виноват, что до сих пор ничего не выслал тебе. Дела мои в данную минуту ганц швах44. Биржа замерла на лето. Toncle Paul — ни грамма не оставил мне. Грозил тетушкам процессом. Несчастному Сереже Бертенсону пришлось чорт знает что слышать все время от меня по адресу своей матери. Путешествие в Голландию не состоялось именно на этой почве. Что же я буду тратиться, чтобы увеселять сына той, что 2 раза совершенно законно, но как-никак меня обобрала. В результате та tante Mila мне даст кое-что (конечно, <только?> осенью за то, что я процесса не сделаю)45.
Третий (прозорливый, кстати, финансист) объясняет: «Деньги твои, в размере 1 400 руб., я, конечно, получил, но нахожусь в некотором затруднении относительно их помещения. Дело в том, что сейчас на бирже абсолютный застой и даже хуже: никто ничто не покупает, а наоборот, в ожидании осенних фокусов все продают, главным образом, заграницу, и потому бумаги валятся каждый день на несколько рублей»46. Четвертый (Сережа) делится ближайшими планами: «3-го сентября приеду в Мюнхен и вечером уеду в Венецию, где буду 4-го днем на Lido, Hotel Excelsior»47. И, наконец, пятый — единственное знакомое лицо во всей переписке — барон Николай
42 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 863. Л. 2-3 об.
43 Там же. Л. 7.
44 Ganz schwach — очень слабы (нем.).
45 Письмо от 8 июля 1912 г. // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 840. Л. 3-3 об. Упоминаемый Бертенсон — вероятно, Сергей Львович (1885-1962), но это не приблизит нас к разгадке авторства письма.
46 Там же. Л. 10-10 об. Почерк радикально разнится от того, которым написано предыдущее письмо.
47 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 859. Л. 4.


Аметистовая свинка
105
Николаевич Врангель, тоже из «собачьих» завсегдатаев, сговаривается с графом о небольшой искусствоведческой экскурсии:
Любезный друг, вот мои планы: еду в Кострому, остановись по пути только в Ростове. Тебе все равно придется ехать через Кострому, и потому я и выбираю ее конечным моим пунктом. Совокупись в сем древнем городе, мы можем ехать — Ярославль — Романов-Борисоглебск — Рыбинск — Углич; потом на Тверь (Волгой) или в Москву (жел<езной> дор<огой>). Надеюсь, это тебя устраивает.
Итак, жду Тебя 5-го в Костроме.
Перед отъездом Твой отец просил меня передать Тебе разные бумаги, которые я и везу с собой.
Ласково дергаю Романова за яйца.
Весь твой Н. Н. Врангель48.
Встреча его с Палладой казалась неминуемой, — и она произошла. Сама Паллада, в заглавном стихотворении посвященного Бергу сборника, говорила, кажется, от его имени:
Раз сквозь черную маску Пьяретты Я увидел два узких зрачка.
На ногах сплетены амулеты,
В аметистовых кольцах рука.
В этой встрече была неизбежность.
Я, как мальчик, почувствовал страх,
И не мог проявить я небрежность В поцелуе руки и словах.
Мне сквозь черную маску Пьяретты Никогда не увидеть судьбы.
Ах, зачем у нее амулеты?
Перед ними бессильны мольбы.
Борис Георгиевич в сочинявшихся много позже мемуарах писал об обстоятельствах их знакомства вскользь: «С Палладой я познакомился у Зубова, где какой-то факир из латышей
48 Письмо от 30 июля 1912 г.// ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 845. Л. 1-2. Архивистами автор определен как П. П. Врангель — и действительно, «Н» в подписи очень похоже на «П». С другой стороны, никаких П. П. Врангелей (кроме сына генерала, родившегося в 1911 г.) мы не знаем, а Николай Николаевич заведомо существовал и был приятелем адресата — да и Паллады, кстати, тоже.


106
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
демонстрировал свои фокусы»49 (Валентин Платонович Зубов (1884-1969) — экстравагантный богач, основатель Института истории искусств, один из «собачьих» посетителей. NB — не Зубов ли тот ли миллионер, о котором писал Смирнов двумя страницами выше? Берг говорит далее: «В прошлом году Валя собирался на ней жениться, но потом они раздумали»). Черная маска, бывшая на ней, если верить стихотворению, в момент знакомства, наложила странный отпечаток на последующую судьбу документальных свидетельств начинающегося на наших глазах романа: самая крупная единица хранения среди входящей почты Берга озаглавлена «письма неизвестной („Паллада4)»50. В ней лежат несколько десятков ее посланий, подшитых рачительным архивариусом и цензурованных чьей-то пуританской рукой: как мы увидим далее, наиболее страстные строки безжалостно вымараны. Самая ранняя дата (7 января 1912 года) — на маленьком кусочке плотной бумаги с небрежными строками:
Милый... Вы меня тронули. Извиняюсь за первый попавшийся клочок картона. Сердечно Ваша. Позвоню зав. утр.51.
Характерно, впрочем, что первым попавшимся клочком оказалась ее собственная фотография — небрежная, еле видная (или просто потускневшая от времени), но с вполне различимыми выразительными ее чертами, наверняка запомнившимися графу. Несмотря на этот энергичный зачин, переписка прерывается почти на год (что, конечно, отнюдь не исключает личных встреч), — и следующее датированное послание относится лишь к декабрю 1912 года:
Милый,
а мне жаль, что не Вы провожали меня, но мне хотелось воздуха после этой странной истории с часами, и я проехалась на острова.
А в понедельник очень хочется Вас видеть в «Собаке»; вы мне, пока, так нравитесь.
49 «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 10.
50 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856.
51 Там же. Л. 1.


Аметистовая свинка
107
Я позвоню Вам в понедельник в 7 часов. Или даже завтра, т. е. сегодня вечером. И мы поговорим.
Не правда ли — Вы захотите меня видеть?
Нежно целую Вас.
Паллада52.
Упомянутый понедельник — 31-е декабря, в «Собаке» — празднование ее годовщины53; вход только по именным приглашениям, распространяемым среди ближайших друзей: оба они подпадают под это определение. Увиделись ли они в этот день или в один из следующих? Две недели спустя, 13-го января 1913 года, она пишет ему первое из своих подробных писем. Надо сказать, что ее эпистолярная манера для нас почти в новинку: сохранились считанные письма, принадлежащие ее перу: несколько — Кузмину54, одно — Д. Цензору55, одно — Ахматовой56, пять — 3. Быковой57. Несколько фрагментов из ее писем к Л. Каннегисеру приводит В. Шенталинский, но вольность его обращения с фактами вкупе с расслабляющим жанром «документальной повести» не позволяет считать последнюю полноценным источником58. Между тем, значение ее эпистолярной манеры выходит за пределы собственно
52 Там же. Л. 160-162 (письма подшиты не в фактической последовательности).
53 См.: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 201-202.
54 Два — в Музее Ахматовой (см.: Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 437 (комм. И. А. Меньшовой)); неизвестное количество — в ЦГАЛИ СПб (среди них одно воспроизведено: Тимофеев А. Г. По ту сторону индекса переписки. Дополнительное разыскание о письмах, адресованных М. Кузмину в период 1907-1910 гг. // ЕРОПД на 2012 год. СПб., 2013. С. 277-278); одно — в РГАЛИ (напечатано: Барон и муза. Николай Врангель. Паллада Богданова-Бельская. СПб., 2001. С. 129). Не забудем и про коллективную телеграмму (Тименчик Р. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим — Москва, 2008. С. 236).
55 Напечатано: Барон и муза. С. 137.
56 Об Анне Ахматовой. Стихи. Эссе. Воспоминания. Письма. Л., 1990. С. 550 (я цитирую его ниже).
57 РНБ. Ф. 118. Ед. хр. 1066. См. ниже.
58 Шенталинский В. Преступление без наказания. Документальные повести. М., 2007. С. 119-121.


108
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
фактографические: как представляется, это крайне выразительный образец модернистской прозы, самостоятельный литературный факт.
Конечно — это не объяснение в любви будет, милый мой Бо, которое, мож. 6., Вам было б «лестно» от меня получить; но я буду говорить о чувстве.
Вот я одна у себя... это такая для меня редкость. И мне — скучно без Вас. Я ловлю себя на этом, п. ч. каждая мелочь наводит мою мысль на именно это. Когда я, я — Паллада! говорю Вам «люблю», конечно, это говорится без анализа. Не знаю — мож. б. — от этого это должно быть вдвое дороже, но это не значит — что это вдвое вернее... по кр. м. для последующих моментов. Вы мне нравитесь. И это все, Борис. Но — это страшно много... ибо это так редко — у меня. Мне, с моим истощенным, вырождающимся вкусом, скажу — с моим опытом и избалованностью, именно понравиться «надолго» трудно... а это — долго. П. ч. это — происходило часто. Для определения: долго — нужна самая точная, безжалостная математика; и она вот доказала мне, что — Вы мне нравитесь, милый Борис.
И нравитесь сердцем, умом, тем особым теплом, который от Вас веет, магнетизируя, — когда Вы ласковы и нежны. Я не люблю ласку, даже не люблю нежность; и как это всегда бывает в обратном случае, именно потому, что я слишком много ее видела в своей жизни. Начиная от отца (правда, от матери <два слова замазано никогда ее не видела) <девять строк замазано>
Я не люблю ласку и я не даю ее никогда возлюбленному <несколько слов замазано) упрекали меня в этом и я... даю ее Вам; не правда ли, мой Бо? Я рассуждаю. Почему-то на бумаге и почему-то — Вам и именно о Вас. Так — мне захотелось, а для меня нет ничего дороже — исполнять свои прихоти... хотя еще, пожалуй, дороже, когда их исполняют — любимые... И неожиданное открытие... о, не пугайтесь постоянству, Борис, его у меня — нет... даже если бы было бы (мой парадокс!) — Вы мне дороги. Я ничего не хочу; п. ч. хотеть — это значит (если это хотение, конечно, определенно и ясно ложится в будущее) уже — любить. А я не люблю. Да, Вы мне дороги. И даже тогда, когда каждый момент моего — не нравится мне. Это уже бывало и тогда, когда Вы начали приходить


Аметистовая свинка
109
ко мне. Это когда Вы вдруг на мою резкость (а разве я могу быть резкой?) отвечаете тем же, еще надсмехаясь. Тогда Вы не только мне не нравитесь, но странно! У меня — мгновенно — наступает слабость и что-то уверенное и женское поникает во мне. И мне грустно, и в то же время безразлично. Видите, Во, — как я анализирую себя; Вы знаете, как это мучительно и в сущности — не нужно.
Милый-милый... Вы правы — все, все проходит; и самое лучшее, зажигающее нас, казалось бы, вечным солнечным ударом, все, все проходит — тускнеет, блекнет, падает и теряет в наших глазах — то, что раньше мы не только видели, но даже считали чуть ли не божеством!
Во! Нужно ли этому радоваться? А потом, сколько жизнь создает, каждый момент создает это короткое, уродливое слово: надо. Вот я скоро выйду замуж, — и за человека, котор. мне симпатичен, котор. умен и благороден, и полон неиспользованной страстью... а мы встречаемся... <три строки замазано вдумайтесь! Мой брак — не по расчету. И сладка мне будет самая большая интимность в наших чувствах и также, б. м., мы оба будем говорить друг другу: люблю.
Как искусно любит жизнь — осложнять все простое, изящное и легкое. И как от этого грустно и... скучно.
Милый, милый, я целую Вас сейчас за то, что Вы имели терпение дочитать мое письмо до конца. Деточка, маленький, чудесный мой — целую. Жду.
Паллада.
P. S. Правописание — это мой вечный, неиспользованный мной никогда гнусный труд. — Извиняюсь59
Написала она это, судя по всему, утром или днем, поскольку вечером пришлось отправляться в непременную «Собаку»: там давался вечер, посвященный пятидесятилетию со дня смерти Козьмы Пруткова60. Устроен он был со слегка тяжеловесным юморком: в президиуме сидела одетая в генеральский мундир Поликсена Соловьева (сестра покойного философа) и весь вечер разглядывала крупный экземпляр корневища
59 Письмо от 13 января 1913 г. // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 3-6.
60 Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 204-205.


110
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
хрена («зри в корень»); Е. Аничков и А. Хирьяков говорили шуточные приветственные речи; актер Подгорный читал стихотворение Потемкина. У Паллады Олимповны был, впрочем, собственный сюжет вечера:
Вчера был скандал в «Собаке»; несколько людей, желая провожать меня, — так поссорились, что я убежала без галош; но кто-то догнал меня и проводил. Я рада, что он был не пьян и я благополучно доехала домой.
Был Принц... Несколько минут мы говорили наедине... Был Охотников. Было вначале очень интересно. Барятинский был очарователен, как и Гинзбург, и Аничков, игравшие на сцене.
Какой у меня сегодня почерк! Не могу иначе. Сегодня я совсем другая. А какая? Не знаю.
Сегодня вечером я на «Понедельнике» с Охотниковым, хотя — видит Бог! — как мне не по себе!
Сейчас жду одного визита; большого поэта из Москвы со стихами, и мне уже заранее скучно. Милый Beau! В среду «Собака» — начинается в 9 часов, меня умоляют разливать чай. А я хотела с Вами поехать в Миниатюр, а потом — в «Собаку». Решайте сами, мне все безразлично — я ведь мертвая.
С Судейкиной — мир; она подошла ко мне, а теперь опять он — Судейкин — сердится, ревнует ее. Я немного презираю обоих, что-то не тонкое, жалкое есть... Впрочем, когда я рассуждаю — я — ух! — как строга. В кого-то чуть влюбилась, это был — <замазано>, впрочем, он пил за мое здоровье, а у меня кто-то целовал ноги <замазано несколько слов>.
Мне скучно, — это все, что мне дают все. Вы все-таки острее и сложнее всех других — когда Вы еще не разлюбили... А может быть, уже? Скажите прямо. Я ведь никогда не страдаю. Пишите о среде. Целую нежно. Ваша Паллада61.
61 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 13-16 об. Не этот ли эпизод вспоминает Л. Шапорина? «В том же 12-м году зимой в „Бродячей собаке" был костюмированный вечер. Я накинула на голову бабушкины блонды, на плечи надела черный с большими букетами платок, была в черном. Сошло за испанский костюм. Пошли мы туда с <М.> Петтинато. Помню, сидела я у окна на каком-то возвышении, на колени ко мне взгромоздилась Паллада, а у ног сидели Гумилев и Петтинато. Было очень весело, — с Палладой всегда было весело, все острили, и Петтинато мне потом говорил: „Vouz avez ete brillante"» (Шапорина Л. В. Дневник. Том 1. М., 2011. С. 203)


Аметистовая свинка
111
Большая часть упомянутых реалий без труда поддаются комментированию. Князь Барятинский, делавший доклад (юмористический, естественно) «Козьма Прутков и любовь», упоминается в отрывке мемуаров П. П. Сазонова, посвященном прутковскому вечеру; из этого же источника следует, что скульптор «Гинцбург приветствовал память Козьмы Пруткова от имени английского университета, причем он не знал ни одного английского слова, но подражал английской речи блестяще! Аничков приветствовал от современных писателей тоже в комическом духе, путаясь, запинаясь, пришепетывая и т.д.»62. Охотников Михаил Михайлович, недоучившийся студент юридического факультета, знакомый В. П. Зубова, приятеля Берга и Паллады; приметливый Ф. Фидлер, записавший в своем дневнике новость о его женитьбе на дочери писателя Потапенко, охарактеризовал его как «невероятно богатого»63. Он многократно упоминается в письмах Паллады к Бергу — в основном — с очевидной целью распалить страсть адресата («Я бы хотела, чтобы Вы предложили меня проводить, ибо иначе проводит Охотник, а я не хочу. Можете? Или будете играть роль ко мне скверно относящегося?»64). «Понедельник», на который она собиралась с Охотниковым, — явный «Музыкальный понедельник»65. О том, кто был «большой поэт из Москвы со стихами», я догадаться не могу: на эту роль властно просится Брюсов, но как раз в середине января все его перемещения под контролем. В ближайшую среду (16 января) Паллада действительно была занята: на этот день было запланировано первое «чайное собрание» «Собаки». Приглашая К. А. Сюннерберга, Пронин обещал ему: «<...> думаю, что будут: Каратыгин, Нурок, Голубев, Мунт,
62 Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 205.
63 Фидлер Ф. Ф. Из мира литераторов. Характеры и суждения. М., 2008. С. 471; см. также: Российский институт истории искусств в мемуарах. СПб., 2003. С. 16.
64 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 2.
65 О них см.: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки».
С. 	205. Впрочем, у нас нет данных о том, что один из них был назначен на 14-е.


112
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
еще кто-нибудь»66. «Миниатюр» — «Троицкий Театр Миниатюр», незадолго до этого созданный и остро популярный театр. Судейкина — конечно, Ольга Афанасьевна Глебова- Судейкина, счастливая соперница Паллады за место в сердце Князева. Муж ее вряд ли нуждается в рекомендациях.
Исключение из этого ряда — таинственный Принц: лицо, чрезвычайно важное в судьбе нашей героини. О нем в подробностях пишет Георгий Иванов, пряча ретроспективную ревность (у них с Палладой был недолгий, но жгучий роман67) за обилием фантастических, кажется, деталей: «мошенничества, грязь, шантажи», перемена имен и титулов, в дальнейшем — служба в ГПУ68. Истинного его имени мы не знаем. Впрочем, так же звали домашнее животное Паллады: «Пусть никто не видит, как надену шляпу, / Как пред зеркалом закутаюсь в меха. / И, пожав котенку Принцу нежно лапу, / Выйду на Фонтанку встретить жениха».
Во второй половине января Паллада и Берг обмениваются несколькими записками: так, 19-го, в субботу, она пишет ему
66 Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 205.
67 Ср. в его позднем отзыве: «Паллада — еще гораздо более хорошенькая женщина Богданова-Вольская <так!>, [неразб.] Старынкевич. Прокрутила большое наследство на разные глупости. Моя вторая (по счету женщин) страсть в 1912-1913 году. Умница и дура в одно и то же время. Отличалась сверхсвободным поведением. Ее чрезвычайно ценил ментор моей юности бар. Н. Н. Врангель (брат крымского), удивительнейший экземпляр русского Лорда Генри» (письмо к В. Ф. Маркову от 11 июня 1957 г. // Марков В. О русском «чучеле совы». Новосибирск, 2012. С. 387). Краткий очерк их отношений см.: Иванов Г. Стихотворения. СПб. — М., 2009. С. 592 (комм. А. Арьева). Ср. также коду мадригала, вышедшего из-под пера И. Северянина: «Уродливый и блеклый Гумилев / Любил низать пред нею жемчуг слов. / Субтильный Жорж Иванов — пить усладу, / Евреинов — бросаться на костер... / Мужчина каждый делался остер, / Почуяв изощренную Палладу...» (Северянин И. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1996. С. 170). По поводу возможного гумилевского посвящения ей ст-ния «Жестокой» ср. реплику поздней Ахматовой: «какая-то лесбийская дама (не то В. Яровая, не то Паллада» (Ахматова А. Записные книжки. Torino; М., 1996. С. 361). К крупицам наличных знаний о Вере Яровой добавим факт ее переписки с Толстым (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 77. М., 1956. С. 10).
68 Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 429-433.


Аметистовая свинка
113
на обороте билетика на лекцию Н. Кульбина «Чудо и чудища в искусстве»69; в тот же день — на простом листке: «Милый, милый... получила приглашение на сегодняшний вечер — устраиваемый поэтами, а потом, вероятно, все — в „Собаку" Да, там будут мои „трупы", — как мне пишут. Была у гадальщицы; я поражена: она описала так Вас. Пойдите к ней, — право, это интересно»70.
7 февраля она пишет ему большое исповедальное письмо:
Ну вот, у меня самой является потребность писать Вам, Beau. Сейчас Вы для меня только друг, только человек. У меня тоска; и такая острая, что я рада, что еще никого нет; мож. 6., она исчезнет так же внезапно, как пришла.
Сейчас я вся как-то умираю. Это от тоски, а не от нездоровья. Я хочу счастья. Если придет ко мне кто и скажет: «Я люблю тебя, я силен и умен, иди за мной, я увезу тебя далеко», я 6 накинула мех и пошла. Я ненавижу Петроград, всех в нем — моих врагов, знакомых, друзей, родных. Мне скучно, я задыхаюсь с ними, хочу то, что даст мне мужество их бросить, хочу того, кого не знаю, кого не хочу знать, пока не сойдусь вместе в бегстве, где-ниб. далеко-далеко отсюда. Я не хочу моего жениха, я брошу его. Напишу отказ в знакомстве. Мне скучно, тоскливо, тяжело. Я хочу воздуха романтизма — увоза меня.
Ах, помешали. Теперь 12 ч. Я умудряюсь писать Вам, дорогой мой друг, когда слониха Элля поет, а другие ей мешают. А я мучительно думаю о себе и о невозможном.
Я хочу тишину, хочу самое в нашем веке пошлое, хочу — родную душу, милый, горящий взгляд, нежное прикосновенье
69 Футуризмом она интересовалась и в практическом аспекте — в частности, приятельствовала с И. Зданевичем (ср.: Крусанов. Т. 1. Книга 2. М., 2010 (ук.)); этот же Зданевич пытался вызвать на дуэль Берга после их разрыва, чтобы отомстить за ее поруганную честь («Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 11). Ср. кстати замечание Б. Лившица: «Я не хочу также останавливаться ни на „журфиксах" Паллады, превратившей свое жилище в образцовый „женоклуб", ни на собраниях в других домах, куда мы были вхожи» (Лившиц Бенедикт. Полутораглазый стрелец. Стихотворения. Переводы. Воспоминания. Л., 1989. С. 521). Не в ее ли честь планировалось назвать сборник «Полада Будетлянская»? (Хлебников В. Собрание сочинений. Т. 6. М., 2005. С. 422).
70 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 18-18 об.


114
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
тела и чудный голос ласки и понимания; хочу камин, далекую музыку, теплую, густую ночь в раскрытом балконе, ковер, заглушающий робкие шаги немой прислуги с чашками душистого шеколада <так>; хочу тепла и тишину!
Не хочу вас всех, истощенных, извращенных, теоретиков, пустых и внешних... людей салона. Или конюшни: все, — все отвратительны мне!
А Вера Гартевельд говорит мне, что Нина Робертовна рассказывала, что Вы «хвастались» ей своим разнообразным знанием утонченной развратности — которой даже «в Париже» не знают. И вывела: научился от Паллады. Вот люди-то! Это я-то научила Вас.
Beau! Мне все надоело. Не хочу — «не боюсь», — а не хочу я Вас так любить, как уже люблю, не хочу быть к Вам так привязанной, такой преданной.
Это — даже мне страшно. К чему приведет это? К тому страданию, которое боитесь Вы и ищу — я? Да, но получив само это страдание, — не сама ли я подорву окончательно свои силы, свое мужество, дерзновение, свою силу еще в силе. Beau, я растерялась, я стою на распутьи, я не знаю, куда иду. Ну, кончаю письмо; до свиданья, мой милый, мой люб...
Целую Вас нежно, нежно.
Ваша вся сердцем
Паллада71.
Эскапическая эмоция, составившая главный тон письма, очень характерна для Паллады (да, впрочем, и для этого места и времени в целом): героиня романа Кузмина, которой он преподнес ее облик и манеры, говорит: «...я ненавижу, ненавижу, — и она крепко сжала свои маленькие руки, — всех таких людей, всю вашу шайку, всех тупых, пустых, самодовольных и добродетельных людей! И действительно, с вами мне не место, потому что я всегда ищу, а вы мирно спите»72. Упоминаемая Вера Гартевельд — ее давняя подруга (выше я приводил фрагмент ее воспоминаний); Нина Робертовна — может быть, Таирова, московская актриса, приятельница Волошина.
71 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 39-42 об.
72 Кузмин М. А. Плавающие путешествующие. Берлин, 1923. С. 228.


Аметистовая свинка
115
Элля — возможно, Эльза Яковлевна Радлова (урожденная Зандер), художница и поэтесса; близкая приятельница Веры Гартевельд и Паллады.
В воспоминаниях о Палладе Берг мельком, буквально в придаточном предложении, упоминает их летнюю заграничную поездку 1913 года. Уехали они около 20-го июля (за неделю до этого она писала: «11-го отвезу маму в Финляндию, а потом... ах, значит, мы уедем 20-го в Италию»73) и пропутешествовали полтора месяца; возвращались порознь:
Вот — пишу из страшного места: Вержболово. Теперь только 12, 12 ч. дня; в 1 ч. 13 м. придут мои багажные вещи. Каким образом это вышло — я не знаю. А еду сама я только в 2 часа 30 минут. Здесь, в России, очевидно, благодаря тому, что я теперь прилично одета, — на меня смотрят «очень мило, очень мило»... Конечно — я полна Вами, мой дорогой, мой единственный Beau. Масса знакомых и — Бог мой! — каких отвратительных!!! Beau, сердце мое разрывается, — скажи, отчего <несколько слов замазано, а вместо того — при таковой возможности — теряюсь и — что-то сильнее меня, тогда, во мне?
В Берлине, в Монополе, за 3 часа до отхода моего поезда, я сидела, помнишь? в глубине и писала стихи на открытке барону в Испанию. Наискосок от меня — писал какой-то. И так как он был с бородой и толст — то я обратила на него внимания не больше, как на стул. Мальчик Миша пришел прощаться — я дала ему 2 марки. Господин прислушался и обратился к Мише по-русски. Когда мы остались вдвоем, он посмотрел на меня так пристально...74.
Здесь письмо обрывается.
К возвращению из этой поездки Берг относит перемены в характере Паллады: «она стала раздражительней, капризнее и еще более непоследовательной, чем раньше;
73 Письмо от 6 июля 1913 г.// ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 111. Маршрут поездки частично восстанавливается по ее стихам и пометам под ними: Флоренция, Bellagio (август), Tremezzo (август), озеро Сото.
74 Там же. Л. 99-100. Вержболово — приграничная станция; Монополь — берлинский отель Monopol.


116
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
в результате — у нас происходили ссоры, участившиеся особенно за последние месяцы»75. В действительности, первые признаки нервического расстройства на фоне ревности заметны еще в письмах поздней весны того же 1913 года, задолго до путешествия:
Милый мой Beau. Отчего Ваш голос стал деревянный со мной? Я даже заметила это сегодня по телефону. Я люблю Вас, мож. 6., по-прежнему. Во всяком случае, Вы страшно дороги мне; и я по-прежнему нахожу тысячу слов, когда я не вижу Вас, таких нежных, лучистых... ах, Beau; нет, не мое нездоровье сейчас и даже не весна сделали меня это время другой. Тоска какая-то, бесконечная неудовлетворенность, отвращение к жизни и ко всему тому, что раньше — казалось мне пленительным, поднятые <так!> нервы, каждый миг готовые что-то сделать несогласное с умом и сердцем... Так себя чувствует тот, кто должен успеть еще очень недолго... Знаешь, Beau, ведь мое чувство к Вам удвоило мою мнительность, как-то скользя мимо моего самомнения. Я дрожу над тем, что уже «остыла». Вас не подвела: это многое, но я для Вас не прежняя. Умоляю Вас, Beau, дорогой, скажите. Клянусь Вам — я от этого не переменюсь.
Видите. Вы, в сущности, — не для женщин, и они не для Вас, хотя физически Вы весь под их обаянием; это я ощущаю не по себе. Но так Вам многое так страшно чуждо и даже отвратительно в женщине. И вот я страдаю от этого. <Одна фраза замазана> Beau — приласкайте меня, скажите же, что любите. Вы будете у меня завтра, пораньше только. Ибо я должна буду переодеться для «Собаки». Целую Вас нежно, долго и крепко. Ваша вся Паллада. А Вы неоткровенны, я знаю, что из-за гордости, но все равно76.
Кстати сказать — была ли она его женой? В большинстве биографических справок о Палладе в коллекции ее фамилий по мужу значится и Берг; более того, в дедикации одного из посвященных ей стихотворений прямо называется имя и титул:
75 «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 10.
76 Письмо от 5-6 апреля 1913 г.// ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 73-74 об.


Аметистовая свинка
117
ПАЛЛАДА Графине П. О. Берг
С кудряво-золотистой головы
Сняв гордый шлем, увенчанный Горгоной,
Ты мчишь свой челн в залив темно-зеленый,
Минуя риф и заросли травы.
Ждет Сафо на скале. Сплелись в объятьях вы,
И тает грудь твоя, как воск топленый,
И вот к тебе несет прибоя вздох соленый Остерегающий призыв совы.
Прости, Лесбос, прости! О, Сафо, не зови!
Не веря счастию, не верю я любви:
Под розами смеется череп, тлея.
И легконогая, взлетая вновь на челн,
Обратно мчишься ты по лону вечных волн,
Тоску бессмертную в груди лелея77.
Рискнем все же предположить, что официального брака не было: кажется, что следы его неминуемо должны были остаться если не в этой переписке, то как минимум в деловых бумагах семьи Бергов.
Летом 1914 года Паллада по неизвестной причине едет в Стокгольм (не самое популярное направление для русских поэтических путешествий), причем одна — обстоятельство, крайне для нее нехарактерное. Тогда, как и сейчас, самый простой путь был — на поезде до Хельсинки (тогда —- Гельсингфорс), а оттуда кораблем до столицы Швеции. С дороги она пишет подробные письма Бергу:
Мой дорогой, мой единственный, пишу Вам из Гельсинг- форского магазина. Убеждаюсь, что я со вчерашнего дня сделала большие успехи по немецкому языку. Мне столько надавали денег, боясь за меня, — Вася, Лебедевы, Шарый, что я дала А. Мих. Беггеру — 65 р. (Орю в день моего отъезда он поместил в пансион в Шувалово, к вернувшим свое согласие
77 Садовской Б. Морозные узоры. Сост. Т. В. Анчуговой. М., 2010. С. 201.


118
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
«популярным» Ивановым) — для его бесплатного проезда к Оре; дала на чай девушке, помогающей Маше, Сирице — 50 р., за кварт, вперед, всем на чай в доме (чтоб почет был!) и еду сейчас, сохранив абсолютное мужество — не купив ничего в Гельсингфорсе! У меня 25 р. в целости, хотя на пароходе я трачу непрерывно на еду и на понимание пароходных прислуг. Ибо без монет — они трясут головой в знак непонимания.
Вообрази — я до сих пор нездорова! Вероятно, от волнения.
Конечно, пробовала Вам изменить и — увы! Конечно, ничего не вышло. За мной ухаживало, ей-Богу, И парохода. И предсказание Шарого исполнилось — 4-е гусара приставали ко мне до тех пор, пока я не выдержала и ответила. Ибо они так непривычно теперь для моего уха острили. Но я не люблю офицеров и так же, как их, надула и других с моноклем фатов немцев и хотела завести флирт с одним немцем — который похож на француза и манерами на англичанина, но все время... зевала. А он очень красив, рослый, с открытой грудью с модными воротниками. Петербуржец, говорили с ним по-французски. Распространилась весть, что я писательница, и был некоторый почет. Проспала. Как ни стучалась молодежь в мою каюту — я не отвечала. И теперь одна в Гельсингфорсе на идиоте извозчике! Музей заперт. Город вспомнила. Петербург красивее и, уж конечно, элегантнее.
Beau, а твои измены? Ну, дитя, напиши так же просто, как я. Я сейчас не неврастеничка. Да и вообще. Клянусь!78.
Это письмо дает нам прекрасное представление о финансовых обычаях Паллады (для Берга это было чувствительно; ср. в мемуарах: «Жила всегда скромно, на свои небольшие средства и была абсолютно бескорыстна»79), но оставляет нас наедине с десятком неопознаваемых имен. Александр Михайлович Бегер (с одним «г») значится в справочниках в качестве сотрудника канцелярии министерства Императорского двора, но никаких подробностей о его связях с «бродяче-собачьим» обществом мы не знаем. Домовладелица Сирица — вероятно, Клавдия или Лидия Алексеевна (этими двумя исчерпываются наличные Сирицы в петербургских адресных книгах). Все
78 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 189-192 об.
79 «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 10.


Аметистовая свинка
119
остальные покрыты для нас мраком неизвестности — что особенно обидно применительно к Шарому, который не раз еще появится на этих страницах.
Основу ее финансового благосостояния составляла, судя по всему, небольшая рента, — ср., впрочем, позднюю реплику Г. Иванова: «Прокрутила большое наследство на разные глупости»80. Регулярно пыталась жить литературным трудом, но победные реляции («„Джойтелли" пошло в „Северных записках", „Урод“ (ах, если бы) пойдет в издании Суворина»81; «Написала новый роман: Путь и мир. Все здешние критики (напр., Чудовский) находят во мне громадный талант. Впрочем, я это знаю»82 и т.д.) сменялись месяцами уныния: библиография напечатанных произведений у нее до обидного куцая. Один раз она, впрочем, получила изрядный гонорар — за практичные советы по животрепещущему вопросу:
Если ваши губы бледны и усталы от вчерашних крепких поцелуев, опустите лепесток алой розы в душистый спирт с несколькими каплями глицерина и омойте этим ваши губы, не раздумывая, как красным вином накануне. На открытом, хрупком плече, конечно, свежевымытом молоком из взбитых яиц и одеколона, как неожиданно пленит нас черная узенькая стрелка, посаженная у левой лопатки, острием вниз83.
За этот «набросок» (с подзаголовком «Горячий совет о красоте дамам и джентльменам») Паллада получила кругленькую сумму — которая, впрочем, в значительной своей части
80 См. прим. 67.
81 Недатированное письмо Бергу // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 154 об. В «Северных записках» она не печатала ни стихов, ни прозы (более того, среди подписей в журнале нет, кажется, ни одной, которая могла бы служить ей псевдонимом, см.: Систематический и именной указатель к журналу «Северные записки» за 1913-1915 гг. Составила Ант. Ф-на <Фомина А. А.>. Пг., 1916). У Суворина она не издавалась.
82 Письмо от 5 августа неизвестного (1913?) года // Там же. Л. 177-177 об. В этой же переписке упоминается ее роман «Истл. кружева» (истлевающие? истлевшие?). На обложке ее книги анонсировано издание сборника рассказов «Их любовь». Никаких следов этих произведений не сохранилось.
83 Мушки. Набросок Паллады Богдановой-Бельской. Горячий совет о красоте дамам и джентльменам // Аргус. 1914. № 18. С. 744-745.


120
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
немедленно ушла в погашение долга: «Сейчас заплатила портнихе, вообрази! — 35 р. 80 к., видишь, если б не 60 р. Аргуса, я бы погибла»84.
Корабль, впрочем, тем временем все плывет:
29 июня 1914 (ст. ст.). Стокгольм, Hotel Rydberg
Beau, совсем устала. А. А. С. говорит, что, очевидно, меня утомили все пассажиры. Ибо меня они не пускали к А. С., который стоял за веревкой. Еле отвязалась: единственное знакомство, которое меня интересует и которое я не забыла и не оставлю это, — управляющий всем Павловском генерал- майор Heiring. Он большой друг Констан. Констан. и все лез ко мне, чтоб познакомиться. Я принимала его за американца и не хотела. Ибо одного я уже чуть не побила, и он был «осужден» всем экипажем на молчание. Но подошел (управляющий) и спр.: «Вашим стихам не мешает чайкин крик?». Разговор перешел на Павловск. И он спросил: «А отчего я не знаю, где Вы живете?». Я сказала, что моя девичья фамилия другая. «Я Вам родственник. Константин Сократович, он был моим самым интимным другом, как же, кузен, я с ним болтал за неделю до взрыва». Он очень обрадовался. Оказывается, он знал и конногвардейца, другого брата. А сам он где и Костя был, в конной бригаде. Спорили о литературе, провели всю ночь на палубе. Он ехал со своей дочерью, девочкой 16 лет. Познакомил. Рассердился, что та не сделала реверанс. А та ответила: «Я думала, что она такая же, как я — девочка». Передал мне и посмеялся. Говорили, конечно, о моих детях — о корпусе. Конст. Конст. уже не заведует этим, а только генер. Забелин. Я никогда о нем не слышала. Поклялся покупать все мои книги.
Говорили о Орловой, рожденной бар. Дризен, написавшей бездарный том стихов, но фигурой похожей на меня. Я сказала, что хочу борзую, обещался мне подарить. Дал мне сам визитную карточку и очень просил приехать во дворец — глядеть, но до 1-го сент. (приедет К. К.). Сказал, что дворец изумительный. Оказывается, очень часто его осматривает Зубов и «жид Вейнер». Я спр., не от Старых ли годов. Он сказал, он самый. Я начала спорить, что он не жид. Он сказал: «Надо было Вам увидеть его брата». Хвалил только Деларова: «Хоть был мошенник, но самый культурный и со вкусом
84 Недатированное письмо // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 198 об.


Аметистовая свинка
121
человек, которого я только знал». Улыбаясь, вспомнил бар. Врангеля. И сказал, что «если б не его литература» он был бы «так мало известен». Много рассказывал о пристрастии к искусству К. Кон. Его дочь — лучший друг детей К. К., говорит по-английски лучше русского. Они очень меня просили в Христиан<ию>, и я мучительно <хо>тела, — но это значит лишние 75 р.85.
А. А. С. — это, вероятно, будущий (а отчасти уже и сущий) шекспировед Смирнов, письма которого я цитировал выше (впрочем, 17 июня он в Крыму — так что, быть может, и не он). Heiring — Эдуард Эдуардович Геринг, генерал-майор, управляющий Павловском. Дочь его — Ольга Эдуардовна, в нескором замужестве — Трахтенберг. Константин Константинович — великий князь; поэт К. Р. Константин Сократович — двоюродный брат Паллады, убитый террористами в Симбирске в 1906 г. Генерал Александр Федорович Забелин был начальником Главного управления военно-учебных заведений; Пал- ладу интересовала перспектива устройства по военной части двух своих сыновей-близнецов 1906 года рождения. Поэтесса Орлова, урожденная Дризен, мне неизвестна86. Валентин Платонович Зубов, приятель Паллады и Берга, упоминался выше. Петр Петрович Вейнер — искусствовед и коллекционер, издатель журнала «Старые годы» — тоже из «собачьей» компании; братьев у него было двое — Аркадий и Николай; какой из них не понравился Герингу — неясно. Павел Викторович Дела- ров — крупнейший собиратель живописи. Барон Врангель — близкий друг Паллады и Берга. Христиания — современный Осло.
Вернулась она буквально через несколько дней: 7 июля Кузмин встретил их с Бергом на вокзале87.
Летом 1914 года Паллада и Берг были в Крыму:
85 Там же. Л. 184-187 об.
86 По предположению В. В. Нехотина, она могла иметь в виду М. Г. Орлову, урожденную Ливен, действительно выпустившую в 1911-м, правда, году, книгу стихов.
87 Кузмин. Дневник 1905-1907. С. 463.


122
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Мы вернулись в Петербург около 10 сентября, и здесь поведение Паллады стало еще невозможнее; она стала заниматься слежкой; когда я бывал в гостях, вызывала меня по телефону по нескольку раз за вечер. Приходила ко мне на службу и пыталась несколько раз устраивать скандалы на улице. Порывы ее бешеного гнева и необузданных истерических скандалов и слез сменялись иногда периодами раскаяния, самоупреков и заверений, что она меня любит до безумия, не может без меня жить. Тогда она бросалась на колени и с рыданиями просила о прощении за свою подозрительность и несправедливость. Но больше терпеть было невозможно, и я только искал подходящего случая, чтобы окончательно с нею порвать.
Однажды, у нее — это было уже в январе — она на меня пристально посмотрела и вскрикнула: «Я вижу по Вашему выражению, что Вы думаете о другой», и бросила в меня кувшин с морсом. Я тогда встал, взял шляпу и шубу и больше никогда к ней не вернулся.
Через несколько дней я стал получать письма от нее, которых не раскрывал; так продолжалось несколько месяцев, пока она не убедилась, что между нами все кончено. Со мной сделалось нечто вроде нервного расстройства от перенесенных неприятностей и продолжительной трепки нервов88.
Приведенная Бергом хронология почти в деталях подтверждается сохранившейся перепиской. По возвращении из Крыма Паллада в очередной раз переменила квартиру, переехав с Фонтанки в Казачий переулок. Невольное соседство с общественными банями вызвало много лет спустя взрыв невинного веселья у мемуариста:
Пока были отцовские деньги — была экзотическая квартира на Фурштадтской, где грум с «фиалковыми глазами» разносил гостям кофе и шерри-бренди, ловко шагая через оскаленные морды леопардовых шкур. Потом деньги вышли, и NN переехала со шкурами, но уже без грума, в Черняковский переулок, в здание знаменитых бань. С неудобствами новой квартиры ее мирило именно то, что она помещалась в банях.
88 «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. Берга. С. 10.


Аметистовая свинка
123
«Не правда ли, как экстравагантно! — Где вы живете? — В бане. Звонят в телефон. — Это баня? Попросите NN. — Сию минуту. Адски шикарно!»89.
Вот как эту смену адреса описывала сама Паллада:
Тел. мой 416-28, кв. 44-я, а дом — забыла. Как раз в углу Казачьего, рядом с банями.
Радость моя, Солнце мое, я чуть не плачу. Бесспорно, я сделала глупость и притом — вполне эгоистическую. Все виноват — Шарый. Он ходил со мной искать квар. и нашел мне, говоря: «идеальную для Вас, такая же хорошенькая и изящная». 4 комнаты, 3 крошечные, <пер?>вый этаж, вид шикарный и красивый. Ванная с умывальником. Комн. для прислуги. Написано было — 75 р., Шарый дал старшему 10 р. на чай, — пошли расспросы с управляющим и т. д. и уступили — за 68 р., небывалая цена для нее, но и для меня теперь. Шарый, видя мое безвыходное горе, поклялся еще месячно добавлять 8 р. Дров 17 сажень. Дом графини Шуваловой (знаешь, той Веры Августовны, живущей на Каменноостров. (ноги самые большие)). Теперь там живет свояченница Шуваловой — какая-то дура с ребенком, вид имеет, ну самое лучшее, — портнихи. В четверг переезжаю. Казачий, рядом дом с банями. И второй недостаток — это телефон в конторе, через черный ход. Но оптимизм Шарого утверждает, что 200 р. у мечя будут пенсии. К Распутину пойду завтра. Паспорт за 3 р. взятки чиновнику получила заграничный сразу (а у меня был заграничный, так что дважды переменила)90.
Ожидаемая пенсия — очевидно, за покойного отца. Но главную загадку составляет зловещий Шарый: в довольно близком будущем под этим псевдонимом будет печататься Юрий
89 Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 194.
90 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 197-197 об. Единственный памятник ее знакомства с Г. Распутиным не текстовый, а графический — парные рисунки
В. 	В. Хлебникова, запечатлевшего 26 декабря 1915 г. Н. Н. Евреинова и Пал- ладу Олимповну на последовательных листах блокнота, — и соседствующий с ними портрет Распутина, выполненный последней (РГАЛИ. Ф. 527. On. 1. Ед. хр. 200; в архивном описании наша героиня фигурирует как «Б. Б. Паллада»; на несправедливость этого указано: http://sergey-v-fomin.livejournal. com/85092.html). Парные портреты Паллады и Евреинова с перепутанными художником подписями воспроизводятся на вклейке в настоящем издании по копиям из собрания В. Я. Мордерер; ей же принадлежит атрибуция.


124
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Анненков, но здесь почти наверняка речь идет не о нем. Может быть, Паллада, как с ней иногда бывает, немного ошибается с фамилией, и речь идет о Петре Шарове, мейерхольдовском артисте, знакомце Кузмина? Но смущает эта неартистическая размашистость. Как бы то ни было, этот герой пока остается в шелковой полумаске.
Описанный Бергом разрыв происходит в самом конце января 1915 года, но вряд ли при названных им обстоятельствах: кажется, декорациями служила не квартира Паллады (а реквизитом — кувшин с морсом, так удачно рифмующимся со смертью), а железнодорожная станция:
2 февраля 1915.
Я знаю, что мой поступок был ужасен, и потому согласна все принять от Вас спокойно, как должное.
Но я только хочу совершенно искренно прибавить: Beau, виноваты Вы. Сколько раз, в спокойную минуту, я Вам объясняла, что когда я в бешенстве — я абсолютно не рассуждаю, я теряю терпение долго, но потеряв его, я теряю всю голову. Я рыдала, уходя с платформы, писала письмо и телеграмму в состоянии, похожем на кошмарный гипноз. Потом я поехала кататься и плакала в муфту и, Бог мой! — как я любила Вас! А между тем Уг часа назад я проклинала случай, что у меня не было револьвера, ибо кислоту, конечно, презираю. Вы могли меня обезоружить мгновенно, и не Вы ли это знаете и должны знать, тем, что поцеловать меня, мои руки; а Вы продолжали издеваться надо мною при людях, зная мое болезненное самолюбие, и давалось ясное впечатление, что Вы никак не можете отделаться от докучной любовницы — а в этой роли я еще не привыкла бывать! Вы дразните, Вы вызываете зверя, а потом возмущены, когда он бросается именно и, конечно, на Вас! Вы несправедливы и Вы неразумны, а моя вина только в двух вещах: в том, что я вспыльчива и что я люблю Вас.
Тактика со мной должна быть и может быть только одна: искренность, вежливость и ласка. Это Вам много раз говорил Саша. Вы всегда поступаете как раз обратно и, конечно, вызывая мою вспыльчивость — не вежливостью, а отсутствием ласки и полным отсутствием искренности — ее последствия. Ах, все равно. Поступайте, как хотите, советуйтесь с кем хотите. Я апатично подпишусь, под чем хотите.


Аметистовая свинка
125
Я люблю Вас сердцем и телом, а ум мой всегда готов возмутиться против Вас. Если б я лишилась его, я б была такой, какой Вы хотите — доверчивой и покорной.
Если есть ад «там» — то он давно уж ждет меня, чтоб довершить земной путь моей поломанной и никому не нужной колесницы. Целую Ваши руки. Ваша безумная ПаХХаба.
<Приписка> Повторяю — делайте со мной что хотите91.
Вероятно, Берг был не вполне искренен, говоря, что он не читал ее писем вовсе: судя по всему, чувствуя ответственность за свою недавнюю подругу, он оставил ей незначительное, но регулярное вспомоществование. Во всяком случае, в начале апреля того же года Паллада писала ему из финской Раухи, излечившей своим блаженным спокойствием не один десяток русских расстроенных литературных нервов:
Очевидно: судьба иногда сильнее человеческих желаний, и мне приходится писать Вам.
Я написала Вам <в> Загниц92, о том, чтобы Вы не присылали мне сюда денег. Ergo — Вас там не было или Вы сделали, как всегда раньше — нарочно.
Я бесконечно мучаюсь Вашей помощью и еще одной, с котор. тоже не живу. Вы говорили, или писали, про пенсию. Мне незачем о ней хлопотать, пусть только другие это думают; я Вам говорила, что как только поступят мои несчастные дети в Париж, я с наслаждением уйду с земли, ибо просто мне, мне, Палладе, она совсем не подходит и глубоко неинтересна. И я хлопотала, мне дали надежду, что, быть может, их примут осенью, б. м., через год еще. Во всяком случае — единственный долг, который я могу выполнить, это дать моим детям возможность начать образование. Я, лишив их всего, хочу пожертвовать для них моей жизнью, просто как таковой, еще год, о, надеюсь, мечтаю, что не больше! Наша любовь с Вами только укрепила мои мысли и решение по этому поводу, ибо доказала, что даже самое прекрасное чувство на земле:
91 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 133-134 об.
92 Загниц (Шлосс Загниц) — наследное имение Бергов в Лифляндской губернии.


126
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Любовь, и та омерзительна, грязна и примитивна, как «все остальное». Я бы однако желала осенью еще успеть выпустить мои рассказы: «Их любовь», но из-за денег — не знаю. И при этом не знаю, где буду летом. Здешние док-pa находя (!) мои легкие и желудок изумительными, однако запрещают ехать в Крым, говоря, что жара окончательно испортит мои нервы и опять сделает меня худой!
Жить в Петрограде — кошмар для меня. Кроме того, я очень страдаю от одиночества, ибо оно еще больше развивает мои мысли и анализ и мне труднее не пустить себе пулю сейчас же. Для меня нужна какая-ниб. цель и непременно — прекрасная, чтоб «оправдаться» перед своим разумом, что я еще существую — мои дети, как я уже говорила, цель временная — ибо, живя дальше, я бессильна принести им какую- ниб. пользу и только озлобляю себя и их против меня. Это невыносимо. Мое писание не ладится совсем, так как опять- таки наша любовь надолго уничтожила свежесть моей души, да и вообще ее всю, что я могу писать все о том же и том же мучительном. А быть фотографом, каким стал теперь Кузмин, я считаю унизительным для своего художественного чутья. Эти дни, может быть — долгие еще месяцы, я должна, я, значит, принуждена рассчитывать на Вашу помощь, а если 6 Вы знали — как она меня оскорбляет... Не знаю, что больше — Ваша или другая... Здесь, в санатории, я трачу 300 р. в месяц, и они все грозятся еще усилить счет. Но все же я не лечусь, как они хотят, ибо это я не могу, просто из-за недостатка денег. Напр., я отказалась от электризации, от каких-то ванн. У меня нет, как Вы знаете, осеннего пальто, между тем «та» помощь, меня предупредили, будет еще только месяца три и тот минимум, о котором смешно говорить. Значит, я почти на Вашей шее. Дуня мне написала, что жильцы прямо скандалят, что нету дров, а сажень стоит 1 р. 50 к. Каждый день я покупала ее до моего отъезда сюда, что же мне теперь делать?
Я очень прошу Вас позвонить ко мне и узнать — дали ли ей Дарские или Юст — 3 рубля, если нет, будьте таким милым и отдайте ей через швейцара, или как хотите, от моего имени. А то, право, жильцы уедут без дров.
Ах, если бы у меня были деньги, несмотря на скуку и скучную компанию, я бы осталась для воздуха здесь все лето! Кстати, здесь Нарышкины, Крыловы, кн. Чагадаевы, кн. Чавчавадзе и Сичко, напивающаяся с офицерами, кн.


Аметистовая свинка
127
Святополк-Мирская, и такая же Марашевская, и друг. Среди них ходит моя книга. И некоторые уже спрашивали про Вас и Зубова. Я говорила, что у меня давнейшие дружеские отношения. Некоторые выучили мои стихи, я заметила, что среди мужчин успех: «Я стриженая!», «За что? — она спросила Бога», «Ты меня научил ревновать», «Для затерявшейся...», «В больном бессилии...», «О, сколько раз обман...» (мое любимое); а среди женщин: «Чем ты знаменит?»... «Пусть никто не видит...», «Когда ты злой, когда ты негодуешь...», «С тех пор как я влюбилась...» (мое нелюбимое), «И снова трудно мне...», «В блестящей, черной...» Не правда ли, характерно? Моя сестра радостно мне пишет, что Заречина не хочет обо мне написать критику — так книга ей совсем не нравится: слишком интимно, неправильно и индивидуально. Кроме 5 стихотворений не нравится ничего. «Пусть никто не видит», «Грустно шляпку с горностаевым», «Чем ты знаменит», «Я стриженая» и еще одного, я забыла... Возмущается «поленом», «спицей», «активна» и говор., что это не поэзия. Георгий Иванов написал мне письмо как раз обратное. Восхищается именно этим и говор., что все это напишет в «Аполлоне» в майском №. <шесть строк замазано> Бар. Розен написала мне полное язвительных намеков письмо, но я так и не поняла. Вообще дамский разум с его самостоятельностью, по мне, мерзок и скучен.
Впрочем, как все.
Храните мои письма, Beau, не выбирая из них только те, котор. написаны нежнее. Вы увидите, какую ценность они приобретут после смерти... Даже те, кто не умеет любить, готовы полюбить мечту о покойнике. По себе знаю. Мне жаль, что Вы так мало дорожите моими стихами. Вы меня упрекали, что я Вам ни в чем не верю, а вот я бесконечно верила, что Вы любите мои вещи, дорожите ими, и, даже расставшись, будете хранить все- все, что сохранило мой отпечаток, как умершего, но все же — религию <реликвию?>. Вот видите, лучше было бы не верить. Потом, я тоже поверила Вашим словам, что Вы никогда меня не разлюбите, никогда не сможете полюбить еще другой раз. Видите, Beau, были вещи, в которые я верила — как дитя, и они были прекрасны, эти уверенности. Но бог мой! Как они оша- блонились! Разве не Вы говорили, что Вы не Pierre, не Polly? Моя душа сентиментальна в любви, и, бедная, я все же мечтала, что в моем прошлом будет одна волшебная страница,


128
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
не запачканная обыденностью, жизнию, городом и нашей неврастенией; та страница, что и разорванная сохранит свою прелесть целости, гармонии с каждым произнесенным вслух словом, ах, Beau, теперь Вы даже больше и тоньше огорчены, чем раньше — ибо так любя, как я Вас раньше, я могла вытерпеть все, ибо все окрашивалось одной Вашей лаской, одним моим поцелуем; теперь критика суше, тверже, и тело и сердце спит. Разум свободен, и я в ужасе. Иной раз ночью заплачу — вспоминаю то, во что все же пришла, и что и теперь, ах, как примитивно, как скверно — разрушено! Вы не мне, Beau, лгали, а всем, и, может, даже себе, а я этого не знала. Как глупа я кажусь себе теперь — когда прошло много-много лет со дня нашей разлуки! К чему, зачем я хотела Вас всего, до дна, до последней капли! Разве такие есть, которые не чувствуют ни города, ни платья, ни денег, никаких условий и как безумные бросаются в море, чтобы раз, но с головой окунуться в прибежавшую к вам волну, под горячим, необычайным солнцем? Дитя я поступала еще более ребячески — делая <край письма обрезан>93.
Здесь, на заднем плане нашей довольно прямолинейной истории, появляется еле слышный мотивчик, грозящий развиться в полноценную мелодию. Как следует из практичных поручений Паллады, она распоряжается некоторой недвижимостью, причем капризные ее жильцы выражают недовольство несвоевременным подвозом дров (это в петербургском-то апреле!). Обе фамилии довольно редкие: в адресной книге на 1915 год трое Юстов и шесть Дарских: единственный дом, где они соседствуют — Гродненский, 11 (адрес не принадлежит к числу совсем незнакомых: около 1909 года там некоторое время жил Сологуб). Удивительным образом эти жильцы не чужды ни нам, ни друг другу: Дарские — это актер Михаил Егорович и его жена (тоже актриса и антрепренер) Ольга Михайловна (урожденная Шаврова). Юст — Елена Михайловна, сестра последней, — тоже актриса и писательница. При каких обстоятельствах они сделались жильцами Паллады Олимповны — неизвестно: пересдавала ли она им часть собственной квартиры (обыденная вещь для попавших в трудные
93 Письмо 3-4 апреля 1915 г. // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 140-143 об.


Аметистовая свинка
129
обстоятельства)? Сомнительно, ибо в этой же адресной книге она по-прежнему значится по адресу «Казачий, 9». Распоряжается остатками наследства покойного генерала Старын- кевича? Но в семейных хрониках нам никогда не встречался этот адрес. Или же они — случайные доброхоты, а жильцы так и останутся для нас анонимными? Загадка!
Большая часть великосветских знакомых Паллады, поправляющих здоровье на берегах Саймы, нам знакомы в гораздо меньшей степени. Вопросы про Берга и Зубова в связи с единственной книгой стихов Паллады — «Амулеты» (Пг., 1915) — вполне закономерны: сам сборник посвящен Бергу94, а одно из его стихотворений Зубову. Упоминаний о сестре Паллады мне не встречалось (если не считать одного посвящения в «Амулетах» — «Моей сестре, Л. Вырубовой»). Заре- чина, не хотевшая рецензировать «Амулеты», — это Софья Абрамовна Кочановская (на самом деле ее псевдоним не Заре- чина, а Заречная), и рецензия все же была написана:
Книга издана чудесно. Обложка сделана с большим вкусом, прекрасная бумага, шрифт... словом, внешний вид книги не оставляет желать ничего лучшего. И в этом так чувствуется женщина, которая прежде всего позаботилась о своем туалете, в легкомысленной и наивной надежде, что остальное все приложится.
Но остальное все если и представляет какой-нибудь интерес, то, к сожалению, только интерес человеческого документа, дневника или интимной переписки современной столичной дамы, вращающейся в модернистских кружках и заимствующей без разбору у разных современных поэтов манеру, образы, язык.
Стихи г-жи Богдановой-Вельской не лишены искренности и через пятьдесят-сто лет могли бы представить интерес для бытописателя нашей эпохи. За наигранным жеманством и едва ли наигранной извращенностью современной петербурженки чувствуется женщина, живущая только любовью,
94 Это не осталось незамеченным: «Видел недавно книгу стихов, выпущенную Палладою и посвященную графу Бергу. Лучше бы она издала свой альбом» (письмо А. А. Кондратьева к Б. А. Садовскому от 24 марта 1915 г. // De visu. 1994. № 1/2. С. 23 (публ. Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина)).


130
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
неудовлетворенная и глубоко несчастная. Но если книжечка в изящной голубой обложке дает ясное представление о психической индивидуальности автора, то на поэтическое лицо его нет даже слабого намека. Здесь целая сеть непретворенных влияний: Кузмин, Блок, Ахматова95.
Рецензия Георгия Иванова, напротив, в «Аполлоне» не появлялась — ни в шестом номере, ни в каком бы то ни было другом. Не предназначалась ли для «Аполлона» грубоватая рецензия Н. В. Недоброво? Впрочем, осталась ненапечатанной и она96. На роль язвительной баронессы Розен претендентов довольно много; вероятнее прочих, кажется, Наталья Игнатьевна, урожденная Потапенко, — сестра жены не раз упоминавшегося выше Охотникова, знакомая Кузмина (не исключена, впрочем, и Евгения Михайловна, урожденная Плавская)97.
Приведенное письмо проводило черту под трехлетними отношениями Паллады и Берга: кажется, обоим потребовался немалый период детоксикации, чтобы избавиться от их тягостного следа. Небрежность нашей героини в датах заставляет подозревать, что несколько записочек, педантически подшитых в книгу переписки, относятся к 1916 году и представляют собой робкие попытки возобновления знакомства, — среди них стихотворение «Есть бич один из тех, что властно ранит...» и лоскуток бумаги с предложением посетить ее в «отвратительной меблирашке „Киев"»98.
Последняя попытка возобновления отношений относится к самому началу 1917 года, когда Паллада пишет Бергу,
95 Заречная С. Две новые женские книги // Женское дело. 1915. № 15. 1 августа. С. 12-13. Влияние Кузмина отметил и хорошо нам известный
В. 	Юнгер: «Представь, Паллада выпустила сборник стихов?! Под Кузмина — сплошь» (недатированное письмо к Б. А. Садовскому // РГАЛИ. Ф. 464. On. 1. Ед. хр. 151. Л. 22).
96 См.: Шумихин С. В. Материалы Н. В. Недоброво в ЦГАЛИ // Шестые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига — Москва., 1992. С. 132-136.
97 Гипотеза принадлежит Р. Д. Тименчику.
98 ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 856. Л. 149-149 об., 177.


Аметистовая свинка
131
находящемуся на фронте в Школе офицеров, подробное письмо: «Если бы прилетела фея и спросила: ,Него ты хочешь от того, кого считала так долго самым близким?” я бы ответила: „Познакомиться сначала и начать только дружеские отношения и те самые, которые я считаю своим фанатизмом”. 3 дела в моей жизни, со мною несут тяжелый и горький крест моих лет: Любовь, Творчество и Дружба <...> Ну, о себе. Я живу в хорошей, голубой комнате за 165 р. (да их нет!) на Знаменской ул. 15, кв. 17, т. 169-58, я создаю какие-то спектакли в пользу, как полагается. Выхожу замуж в апреле за Дерюжинского, котор. научила Вас уважать и — да, да, — любить»99. Берг, судя по всему, не ответил — ни на это письмо, ни на последовавшее через две недели напоминание. Вернувшись с фронта в родовое поместье, он обнаружил его занятым восставшими народными массами, а семейное кладбище разоренным; из опустевшего петербургского дома доносились нервические реляции старого слуги: «У нас в доме погреб разгромили и все бутылки побили у хозяина»100 etc. В 1919 году он бежал в Финляндию, осенью того же года поселился в Ревеле, с весны 1921 — в Париже; в 1922 году перебрался в Нью-Йорк, где получил должность в The New England Tobacco. С 1939 года служил в музее Гуггенхайма. Умер в 1953 году, попав по рассеянности под автомобиль и получив несовместимые с жизнью травмы101. Эта глава жизни Паллады была закончена.
Новый ее избранник, Глеб Владимирович Дерюжинский, за которого она вышла замуж в апреле 1917 года102, был человеком со странностями: с непростой наследственностью (он состоял в родстве с Римским-Корсаковым и Врубелем), извилистой биографией (с юридического факультета перепорхнул, с небольшими парижскими каникулами, в Академию художеств) и причудливыми привычками (зимой и летом ходил
99 Там же. Л. 231-231 об.
100 Записки слуги Спиридонова хранятся среди писем Г. Г. Берга к сыну // ГАРФ. Ф. 547. On. 1. Ед. хр. 838. Л. 384.
101 Беленкова А. «Отзвук порванной струны» // НЖ. 2007. № 246. С. 316.
102 Дата приводится в комментариях И. А. Меньшовой (Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 441).


132
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
по преимуществу босиком103). Лепил, ваял и резал диковато выглядящие небольшие скульптуры из всего, что подвернется под руку — мрамора, гипса, бронзы, дерева и терракоты, последовательно вдохновляясь образами Ивана Грозного, любезных пастушков и борзой собаки графини де Робьен; изображал он и нашу героиню. В том же году Дерюжинский и Паллада выехали в Крым, где попались на глаза второй жене мужа бывшей соперницы последней:
<...> вдруг пришли Паллада со своим мужем Дерюжин- ским. В нем много наивного, экспансивного и несолидного, говорили об отъезде в Америку, о предполагаемой выставке здешних художников. Они решили пойти на сегодняшнее заседание, а я к Палладе посидеть. Я пошла к ней с удовольствием, так как мне ее стало жаль. Она наговорила мне массу вещей. Она, безусловно, неглупа, добра и интересна. Теперь, кажется, она очень старается быть просто милой женщиной, bien-elevee <хорошо воспитанной» (очевидно, муж это требует), поэтому всячески старается объяснить свою экспансивность, а также загладить свое прошлое пространными объяснениями: ее любовь к пестрым тряпкам и повязкам, от бабушки-цыганки и любовь к гриму, ее пренебрежение к смерти близких объясняется верою в загробную жизнь и так далее. В комнате расставлены фотографии ее друзей. С мужем на Вы. Он часто говорит такие фразы: «Если бы я был один». Это ее, по-видимому, обижает. Каждая женщина, в конце концов, хочет быть просто любимой. По ее словам, он диаметрально противоположных взглядов и вкусов, ненавидит ее двух детей. Ведь это трагедия. И зачем он только женился на ней? Живет он у Сумарокова- Эльстона. Изредка приезжает к ней. Снобизм, что ли?104.
103 Голлербах С. О русских художниках в Америке // Судьбы поколения 1920 — 1930-х годов в эмиграции. Очерки и воспоминания. М., 2006. С. 406. См. также о нем: Дерюжинский Г. В. Воспоминания о Петербурге // НЖ. 1989. Кн. 176. С. 191-214; Заславский А. Глеб Дерюжинский. «Как меня учили — так и работаю...» // Новый мир искусства. 2003. № 3. С. 13-14; Северюхин Д. Я., Лейкинд О. Л. Художники русской эмиграции. Пб. 1994. С 188-189 и мн. др. Фрагмент воспоминаний Дерюжинского о Палладе приведен в: Тименчик Р. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим — Москва, 2008. С. 472.
104 Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 51. Ср., кстати, там же упоминание обоюдной незаживающей раны, Глебовой- Судейкиной: «Паллада говорит об Ольге — как она ее ненавидела. О своем отношении к людям: от женщин ума требует».


Аметистовая свинка
133
Ближайшие дневниковые записи Веры Судейкиной полны впечатлений от общения с Палладой, которую она, кажется, воспринимает как существо иного биологического вида — жгуче интересное и потенциально небезопасное: «Когда я вернулась, Паллада уже раскрыла свой чемодан и, рассказывая Сереже о сложных отношениях между ею и Феликсом, Феликсом и Глебом, Глебом и ею, мылась, мазала щеки румянами, подводила глаза, читала стихи. В ее новой книге стихов будет стихотворение, посвященное нам, написанное не очень мастерски, но с теплотой чувства. Когда она его прочла, мы тронулись, Сережа поцеловал ее руку, мы оба прослезились и бросились друг другу на шею. „Они пользуются каждым случаем, чтобы обняться!" — воскликнула Паллада»105;
Сейчас же после обеда я повела Палладу и Наталочку, ее приятельницу, в наш домик отдохнуть. Там Паллада, беспрерывно восторгаясь примитивностью нашего жилья, плитой в спальне и дровами в передней, моментально сбросила с себя все покровы и осталась в белых носочках и желтой шелковой рубашке, расшитой черным и перепоясанной черной лентой, взлохматила свои рыжие волосы, бросилась поперек обеих постелей и потребовала карандаш и бумагу. Творческие силы ее пришли в движение от того деревенского уюта, который она увидела: «Наталочка, Боже, смотрите в окно: куры!» Наталочка села завиваться и подмазываться, а я позвала Сережу посмотреть на всю эту сцену: в скромную семью приехала родственница — артистка из провинции! Презабавное зрелище! Стихи Паллады не совсем клеились, она прерывала свое творчество рассказами о своих денежных запутанностях и критикой Наталочкиного грима: «Что Вы делаете, Вы совсем не умеете подводить глаза, сотрите сейчас же». Наталочка послушно стирала и проводила иную черту. Но ее пухлому, вульгарному лицу трудно было придать выражение пикантности. Вскоре Билибин стал торопить нас идти за вином, грозя, что останемся без него. Паллада снова оделась, два раза переделала прическу, побежала говорить по телефону с Глебом и наконец отправилась с нами за вином. В погребе продажи не было, нас послали в контору, и мы, торопясь, стали спускаться прямо вниз таким крутым откосом, что Паллада
105 Там же. С. 135. О Феликсе см. ниже.


134
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
боялась за свои каблуки, а Наталочка визжала, как горничная. Обе они ахали и восторгались, потому что откосы были покрыты цветами, внизу тропинки шли между тенистыми деревьями, ручейки пересекали дорогу, и ноги утопали в мягкой траве. «Как божественно! Если бы я жила тут, я написала бы изумительнейший роман». — «Так переезжайте, я презираю Ваш город». — «Не могу, шепчет она мне на ухо, — не могу, я влюблена»106.
В эти же крымские дни (15 августа 1917 г.) происходит ее встреча с Мандельштамом, запечатленная в двустишии: «Я связан молоком с языческой Палладой, / И кроме молока — мне ничего не надо!». Бывшие завсегдатаи «Бродячей собаки» брали молоко у одной и той же владелицы коровы. Записав эту безделку в ее альбом, Мандельштам прибавил к подписи: «гладко выбритый и совершенно не влюбленный», — и Паллада завершила композицию, дописав: «эту неделю»107.
На страницах дневника Судейкиной разворачивается запутанная история между Палладой, Дерюжинским, который готовится к эмиграции, и Феликсом Юсуповым, убийцей Распутина, явно к нашей героине неравнодушным. 2 апреля 1918 года извечная ее дилемма становится темой застольной дискуссии: «Паллада решает, как ей быть: Юсупов ей должен еще выплатить пятнадцать тысяч, и когда она их истратит, что тогда? Быть Марьей Ивановной или стать куртизанкой? Ясновидящая гадалка в Ялте ей предсказала невероятное богатство
106 Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. С. 138-139.
107 Мандельштам О. Полное собрание сочинений и писем в трех томах. Т. 1. М., 2009. С. 322, 700. Ср. в восп. С. Андрониковой (некогда связанной с Палладой одной строкой — к вероятному неудовольствию третьей соседки: «Ахматова, Паллада, Саломея»): «Мы жили в доме жены профессора из Ростова-на-Дону. Дочь ее <Елизавета Петровна Магденко> вышла замуж за Александра Александровича Смирнова. <...> Имение этой женщины называлось „Профессорский уголок". В имении был главный дом, где она жила с мужем, и целый ряд маленьких домиков. Она принимала на лето дачников. <...> Значит, Саша Смирнов, Мочульский, Жирмунский, Радловы, я с Сергеем Рафаловичем, Шухаевы Вася и Вера. Еще поэт такой незначительный, Константин <К. Ю. Ляндау? — см. с. 281>, со своей подругой, Паллада и другие из Петербурга» (Васильева Л. Тайна времени. М., 2001. С. 376).


Аметистовая свинка
135
и славу»108. Предсказание не сбылось — оставленная Дерю- жинским («Глеб Владимирович, Вы уезжаете, сделайте что- нибудь для Паллады, она в ужасном положении!» — «Я только что от нее, все улажено, деньги будут, — неужели Вы думаете, что я уехал бы не простясь!»109), она после череды происшествий в 1921 году вернулась в Петроград.
Следующей ее фамилией стала Педди-Кобецкая: именно под этим именем (с титулом «литератор» и адресом «Исааки- евская, 5») числится она в адресной книге на 1923 год. Адрес это непростой: фамильный особняк Валентина Платоновича Зубова, давнего палладиного знакомца; в 1912 году он открыл там на собственные средства Институт истории искусств. Сам Зубов после событий 1917 года кочует из одной тюрьмы в другую, несмотря на серийные заступничества, но с 1923 по 1925 (когда благоразумно эмигрирует во Францию) он на свободе: Институт же продолжает существовать. В каком качестве она живет там — непонятно; неясно также, откуда взялась эта благородная фамилия: в литературе утвердилась мысль, что она представляет собой анаграмму имен ее предшествующих мужей, но эта гипотеза, при всем ее дориангреевском изяществе, верификации не поддается.
Следующим ее мужем стал Виталий Николаевич Гросс — художественный критик, журналист, библиофил, экслибрисист; впоследствии заведующий отделом искусств «Вечерней Красной газеты», мягко ассимилировавшийся к советской действительности (его персональная библиография включает, в частности, сборники «Город Ленина в социалистическом строительстве. Фото-книга» и «На большевистском пути: Сборник документов»)110. За их с Палладой вынужденно своеобразной семейной жизнью наблюдали недобрые глаза свидетельницы:
108 Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 356.
109 Там же. С. 310.
110 См. о нем: Худолей В. В., Михайлов А. Н. История ленинградского общества экслибрисистов. М., 2006 (ук.); Новые документы из архива А. Д. Скал- дина (публ. Т. С. Царьковой) // ЕРОПД на 1998-1999 год. СПб., 2003. С. 391, 394 и др.


136
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Встречала я ее редко. Раз утром явилась она к нам на Канонерскую с Гипси (странный тюзовский актер111) в голубом атласном мятом платье — где-то танцевали всю ночь. В 24-м году — я погружена была в кукол в ТЮЗе — она и Борис Брюллов пригласили меня быть третейским судьей или арбитром: бросать ли ему семью (жену и детей) и жениться на Палладе или нет. Он был безумно в нее влюблен. Я ответила, как Соломон или как Санчо Панса: «Если явилась хотя бы тень сомнения, надо воздержаться». В общем, «dans le doute, abstiens toi»112. Он воздержался. После моего возвращения из Парижа и переселения в Детское застала ее уже здесь. За это время она женила на себе двадцатилетнего Гросса, «заимела» (как теперь говорят) от него ребенка и превратилась в домохозяйку. Но какую! Прислуги у нее менялись каждую неделю, уходили со скандалами, драками, убегали в форточки. Грязь дома невероятная. Гросс работал, как вол. Служил, писал, таскал кули из города. Тащил булки, керосин, картошку, все. А Паллада дралась с прислугами, ходила по гостям, волоча за собой измученного четырехлетнего Фитика <так! надо: Ритика>, и сплетничала, сплетничала. Сплетни носили часто возмутительный характер. Про Стрельникова она пустила слух, что он служит в ГПУ; про Тиморевых, чудесную Юлию Андреевну, что они у нее украли белье! Которого у Паллады вообще не было. Мне ее болтовня доставила честь быть вызванной в ГПУ [в 1931 г.]. Там дознавались, что я знаю о ген<ерале> Суворове, эмигранте. О моем знакомстве с Суворовым знать никто не мог, т. к. собственно и знакомства-то не было, но он был мужем Натальи Романовны, двоюродной сестры Паллады, с которой я встречалась у брата Васи, где она с мужем играла в карты и от которой привезла привет Палладе113.
Ее немногочисленные письма этих лет тяжело вяжутся с этой инфернальной картиной, а скорее соответствуют образу, проходившему в минуты крымских раздумий под кодовым
111 Много лет назад я писал об этом незаурядном поэте и актере (http:// lucas-v-leyden.livejournal.com/82117.html).
112 В сомнении воздерживайся (фр.).
113 Шапорина Л. В. Дневник. Подг. В. Ф. Петровой и В. Н. Сажина. Том 1. М., 2011. С. 203-204. Все упомянутые имена тщательно прокомментированы публикаторами. Ритик — Э. В. Гросс, третий сын Паллады, в будущем — заведующий книжным магазином в Ленинграде (см. о нем, напр.: Рубашкин А. В доме Зингера и вокруг него. СПб., 2003. С. 215-219).


Аметистовая свинка
137
именем «Марьи Ивановны». Так, недатированные записки к соседке, бывшей поэтессе Зинаиде Ц. (сколь далеки были еще двадцать лет назад ее правильные ямбы и праведная жизнь от изломанных траекторий Паллады!) посвящены в основном хозяйственным заботам:
Дорогая Зинаида Ивановна, Вы меня очень выручите, если одолжите до завтра кусочек (хотя бы маленький) мыла, дело в том, что у нас сегодня плита топится и я хочу постирать Ри белье, за эти дни он весь «израсходовался», а мыло получу только завтра.
Рассказ прочла, очень мил, но как все теперь иначе... Как странно, не правда ли, что мы с Вами говорили о тюрьмах, а этот рассказ, содержание котор<ого> я не знала, лежал в Ваших руках для моего прочтения?..
У меня вчера был один загадочный случай, о нем после, лично...
Имея только 3 р<убля>, поступила ли я опрометчиво, купив чудесно-нежный кролик <sic>, от котор<ого> жир — сочнее масла?
Надеюсь, до скорого. Я, как всегда, одна. Ритик целует Вас. Привет П. В. Ваша Пал. Гросс114.
Или:
Глубокоуважаемая Зинаида Ивановна.
Простите за беспокойство и еще больше за мою просьбу.
Я себя чувствую очень плохо (сердце), меня все время знобит; прислуга моя уходит от меня (выходит замуж), — новая придет только в четверг (ее трудкнижка у меня). Не сделаете ли Вы мне одолжение и до четверга, максимум до пятницы, не одолжите ли Вы 15, 20 полен <sic> дров? С новой прислугой я смогу купить немедленно дрова, а сейчас я полуинвалидка. У нас в лицее наверху паровое отопление и никто не имеет дров, а у Петровых-Водкиных, с котор<ыми> мы всегда «обмениваемся» по мере надобности дровами, как раз на неделю только дров. Буду очень признательна.
С глубоким уважением
Паллада Гросс115.
114 РНБ. Ф. 118. Ед. хр. 1066. Л. 1-1 об. Упомянутый П. В. — Петр Васильевич Быков (1844-1930) — муж адресатки.
115 Там же. Л. 2-2 об.


138
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
И еще:
Дорогая Зинаида Ивановна. Посылаю Вам свой долг 1 р<убль> 60 к<опеек> с глубокой благодарностью. И вчера, и сегодня стремилась к Вам, но я ушибла ногу, а ходить приходится по лавкам с Ритиком и потом возвращаюсь без ног, и всегда спешу. Так что позвольте уж через бумагу Вас просить на маленький five-o-clok к 6 час. в воскресенье. Будут Шапорины, Петровы-Водкины и кое-кто из молодежи. Ничего особенного, просто сытный стакан чаю с друзьями в день моих именин.
Если бы Вы меня выручили бы 2-мя (или хоть одной) скатертью и как <можно> больше стаканов, чайных ложечек, тарелок и кое-что из ваз (для фрукт <так!> и печенья (больше ничего не будет сладкого)), я была бы очень признательна. Хотелось бы по записке, т. к. возьму часть у Петровых-Водкиных116.
Впрочем, не раз повторенные Шапориной сведения о трудностях с прислугой добрались и до этой уютной переписки двух домохозяек:
Дорогая Зинаида Ивановна, «Двери Рая заперты на запоре»... Три дня! А вчера я вывела бедняжку Ритика 1-й раз и боялась за его простуду, и потому не могла с ним ждать в помещении.
Я опять в безвыходном положении и, зная Ваше милое сердце, я позволяю надеяться, что Вы меня, как всегда, выручите. Ксения Ивановна, рекомендованная Вами домработница, живущая с знакомой Вашей в одной квартире, мне очень понравилась и сказала, что как только я ей сообщу, она ко мне перейдет (на те же 12 р<ублей>), так вот, мне это надо немедленно, п. ч. сын моей бабушки увез ее к себе в Ленинград, и я в безвыходном положении, ибо Ритика оставлять в кв. одного не могу, а он так слаб и хил, что водить по базару тоже не могу. А вот взять другую (как наклеивается) вместо понравившейся Кс. Ив. — не хочу. Бога ради, дорогая, хорошая, простите и простите, сходите к Кс. Ив. сегодня, если можно. Крепко жму руки и прошу понять и простить. Ваша Паллада Гросс117.
Кстати сказать, у семейства Петровых-Водкиных осталась самая благоприятная память о своих соседях и друзьях:
116 РНБ. Ф. 118. Ед. хр. 1066. Л. 3-3 об.
117 Там же. Л. 6-7 об.


Аметистовая свинка
139
Нашими ближайшими соседями была семья Гроссов. Глава семьи Паллада Олимпиевна, умная, широко образованная и эрудированная женщина, рисовала, писала и великолепно рассказывала. Дочь генерала, она получила прекрасное воспитание. Ее хорошо знали в творческих кругах Петербурга. С ней дружили многие писатели, поэты, художники. Ей, кумиру артистического кабаре «Бродячая собака», посвящали экспромты: стихи, рассказы, рисунки, ноты. Все эти знаки внимания сложились в альбом и составили реликвию из истории до- и послереволюционного периода.
Виталий Николаевич Гросс был журналистом118.
После смерти Гросса, случившейся в 1935 году (Шапорина прямо обвиняла в нем Палладу: «Жаль так рано сгоревшей жизни, так обидно заезженной этой старой отвратительной бабой»119), его вдова лишилась всех средств к существованию. Литературные знакомства, хоть и малочисленные, сохранялись (широко известна, в частности, ностальгическая запись Шкловского 1936 года в ее альбоме120), но бытовые ее условия были тяжелы до непредставимости. По словам ее родственницы: «Она перенесла те же тяжбы, что и многие люди: вызовы в КГБ, аресты, дважды, младшего сына, жизнь в коммунальной квартире (одна комната с сыном с 1935 по 1967 г.). <...> Паллада всегда оставалась настоящей женщиной — всегда ухожена, с прической, в шляпках, шарфиках, несмотря на тяжелое состояние здоровья»121. Легкую финансовую подпитку давало освоенное ею ремесло гадательницы: издавна пристрастившись к попыткам заглянуть в будущее, она по бедности оказалась вдруг по ту сторону хрустального шара.
118 Петрова-Водкина Е. «Прикосновение к душе» // Волга. 1987. № 11. С. 166.
119 Шапорина Л. В. Дневник. Том 1. М., 2011. С. 202. По воспоминаниям М. С. Бернштама, в конце 1950-х — начале 1960-х годов Паллада Олимповна зарабатывала шитьем на заказ. Жила она в районе Парка Победы, потом переехала в г. Пушкин (сообщено А. Б. Устиновым).
120 Впервые: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки». С. 222.
121 Реплика В. П. Максимовой цитируется по: Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 437 (комм. И. А. Меньшовой).


140
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Среди ее мимолетных клиенток нашлась мемуаристка из той же социальной среды:
Рыжая Паллада нагадала, что слава будет, что помру нескоро, что роковые имена для меня на М, А, П, что будет еще далекое путешествие. Вообще же ничего хорошего. Она похожа на старую рыжую обезьяну — со всем шармом мартышки. Вправду, очень шармантна. Мармезетта! Она старая приятельница Бориса Пронина и чуть ли не незаконная дочь какого-то великого князя122.
Видела ли она также отчетливо свое будущее? В 1965-м году она рискнула потревожить еще один призрак из прошлого:
Поздравляю дорогую Анну Андреевну с наступающим 1966 годом и от всего сердца желаю еще больше радостей и успехов в творчестве и жизни, чем дарил Вам прошлый, уже уходящий год. И самое заветное желание, которое Вы, неслышным вздохом, бросите в новогодний бокал, — да будет вскоре исполнено!
Наверное, я вскоре умру, потому что очень хочу Вас видеть и слышать, а я теперь тень безрассудной Паллады. Страшная тень и никому не нужная. А жизнь так интересно шумит и скачет... Слава богу, что Вы по ней мчитесь вперед, я бесконечно радуюсь за Вас и горжусь Вами как современница Ваша.
Пишу свои воспоминания. Это мое желание одобрил Н. С. Тихонов — замечательный человек! Пишу долго и чаще лежа123.
Мемуары остались едва начатыми, хотя она прожила еще два с лишним года. От нее вообще не осталось почти ничего — одна книга стихов, пачка писем, несколько изображений, тонкий запах духов — и биография, которая сама по себе сделалась текстом: гимном или эпитафией недоступной нам пленительной эпохи.
122 Лещенко-Сухомлина Т. Долгое будущее. М., 1991. С. 90.
123 Об Анне Ахматовой. Стихи. Эссе. Воспоминания. Письма. Л., 1990. С. 550.


«БОЛЬНОЕ БЕСПОКОЙСТВО»: НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ АЛЕКСАНДРА ДОБРОЛЮБОВА
В ночь со второго на третье августа 1899 года по Выборгскому шоссе в сторону станции Удельная ехала казенная карета без опознавательных знаков; в ней, в сопровождении одного или двух специально обученных (и, вероятно, привычных ко всему) жандармов, везли двадцатитрехлетнего молодого человека, сделавшегося жертвой обмана со стороны своих близких. Около полуночи его вызвали из дома, сообщив, что градоначальник требует его немедля к себе: для любого, находящегося в здравом расположении духа, была бы очевидна ловушка; напротив, для него, исступленно подозрительного, в этом не было ничего необыкновенного — иначе бы мы об этом узнали. Около трех часов ночи прибыли на место: левый поворот, правый — и, наконец, ворота Дома призрения душевнобольных. По правилам вновь прибывшим полагалась ванна: больной, не сопротивляясь, принял ее и уснул до утра1. Наутро последовали формальности:
Фамилия, имяу отчество больного:
Александр Михайлович Добролюбов.
Возраст: 23.
1 Здесь и далее подробности излагаются по медицинской карте Добролюбова, отложившейся в архиве Дома призрения (ныне — фонд 3-й психиатрической больницы Санкт-Петербурга): ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. О наличии специальной кареты мы предполагаем, исходя из требования таковой при похожей надобности несколько лет спустя, см. прим. 56. Число сопровождающих лиц названо также гипотетически.


142
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Время поступления: 3 августа 1899 г.
Рост: 166 см2.
Вес тела: 3 п<уда> 22 ф<унта>.
Телосложение: среднее.
Костная и мышечная система: развиты правильно; мышцы развиты слабовато.
Общее состояние питания тела: удовлетворит.; подкожный жир развит слабо.
Кожа, видимые слизистые оболочки и лимфатические железы: Кожа норм<альной> окраски. На спине у левой лопатки большое родимое пятно (величиною в 2 пятака) и около него серия маленьких родимых пятен; такие же мелкие имеются и на других местах кожи.
Голова: шропускаем измерения черепа>, густые длинные волосы, зачесанные так, как носят послушники в монастырях.
Лицо: Ассиметрии нет.
Глаза: Зрачки равномерны; реакция на свет довольно вялая. Уши: Правильные.
Нос: Правильной формы.
<.. .>
Чувствительность всякого рода: Болевая и тактильная сохранены, но несколько понижены. Плохо отличает и делает ошибки в количестве ощущений3.
Вероятно, первые пункты анкеты были заполнены фельдшером или кем-то еще из младшего медицинского персонала. Позже к опросу подключился приват-доцент, один из главных специалистов клиники, восходящее светило психиатрии П. Я. Розенбах.
2 Лишний повод задуматься о тщете словесного портрета. Вот два взятых наугад описания внешности Добролюбова: «Маленький, коренастый, самый неудачный по внешности из детей <...»> (Ю. Галич; цит. по названной ниже статье Е. В. Ивановой); «<...> вдруг в дверях появился высокий румяный детина; он был в армяке, в белых валенках; кровь с молоком <...»> (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 399).
3 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 27-27 об.


«Больное беспокойство»
143
Условия наследственности: Племянник отца (матери) был душевнобольной.
Условия утробной жизни и акта родов матери: Родился вторым ребенком, доношенным, здоровым. Старший брат умер от воспаления мозговых оболочек.
Физическое здоровье и соматические болезни с детства: Был болен воспалением мозговых оболочек, когда ему было 2 года. Перенес корь и скарлатину.
Условия полового развития и половых отправлений: Сношений с женщинами не имел.
Воспитание, образование и умственное развитие: Учился в гимназии и в Университете до 4-го курса. Окончательного экзамена не держал. Занимался усердно и ровно. Обладал блестящими способностями как в науках, так и в искусствах. Писал стихи, любил музыку.
Спиртные напиткиу табак, морфий и другие вредные влияния: В течение 1 Vi года, когда ему было 18 лет, злоупотреблял морфием и гашишем. Потом оставил.
Занятие, образ жизни, общественное положение, отношение к другим людям: Материально был обеспечен, но очень нерасчетлив. Ушел из дому с тем, что будет жить самостоятельно; но денег ему никогда не хватало, и он часто даже голодал; но дома из гордости наотрез отказывался поесть. Был потрясен самоубийством товарища, в котором, по-видимому, упрекал себя. С людьми сходился легко и был любим; всегда деликатен и приветлив.
Условия семейной жизни: Братья (младшие) его побаивались4. С матерью выходили иногда столкновения по разным поводам5.
В этой сцене (вообразить которую, благодаря выразительной сухости протокола, не составляет труда) мало случайного: и место действия, и личности беседующих лиц известны нам в существенных подробностях. Декорации для происходящего
4 У Добролюбова было три брата (Георгий, Владимир и Константин) и четыре сестры (Мария, Елена, Лидия и Ирина).
5 Там же. Л. 23-24 об. Остается незначительный, но все-таки не нулевой шанс, что вторую часть опроса вел не Розенбах (именем которого подписаны основные резюмирующие документы), а оставшийся нам неизвестным врач.


144
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
были воздвигнуты за тридцать лет до начала нашей истории, когда наследник цесаревич (будущий Александр III) ассигновал из своих средств значительную сумму на строительство Дома призрения для душевнобольных и обещал впредь субсидировать его содержание. Пять лет спустя слегка экзальтированный корреспондент столичной газеты отправился посмотреть на воплощение монаршей милости:
Массы пассажиров, проезжающих в Парголово и обратно, не могли не обратить внимания на эти кокетливые домики, среди которых возвышается легкая, почти прозрачная церковь в русском стиле, с ее золотою граненою маковкою, — это и есть Дом призрения душевнобольных, отделенный небольшим полем от Временной Загородной больницы. Перед Домом разбросаны там и сям недавно еще отстроенные красивые и просторные дачи на новых участках, отдаваемые в аренду Удельным ведомством.
Вот обстановка, среди которой находится учреждение, основанием которого мы обязаны заботливости Августейшего учредителя. <... >
К домам душевнобольных, к больницам для умалишенных публика, даже весьма образованная, весьма развитая, относится с какой-то брезгливостью, с каким-то страхом, в котором кроется точно боязнь за самого себя, за возможность попасть в этот вертеп отпетых людей, в котором денно и нощно слышен плач и скрежет зубовный, раздаются стоны и мучения обезумевших людей и мрачные стены оглашаются диким хохотом и безумною речью несчастных мучеников. При этом каждому мерещатся страшные аксессуары, сопровождающие обстановку душевнобольных: голые грязные стены и полы, грубая тяжелая мебель, изодранные и запачканные платья, веревки, смирительная рубашка, бритые головы и страшный душ <так!>.
Совершенно понятно, что такая картина этих скорбных домов способна только отталкивать от них человека даже с весьма крепкими нервами и энергическою любознательностью.
Но при этом совершенно забывают как успехи психиатрии и гуманности, так и практические результаты совершенно нового взгляда в отношении ухода за душевнобольными.
Нам неизвестно, насколько положение страдающих душевными болезнями изменилось к лучшему, насколько


Больное беспокойство»
145
к ним применены новые научные и практические приемы во всех вообще больницах; но то, что мы видели и с чем успели познакомиться в Доме призрения душевнобольных, — произвело на нас прекрасное впечатление.
Если бы нам пришлось ходить по павильонам и садикам Дома призрения одним, без обязательных указаний наших просвещенных и высокогуманных путеводителей, то, говорим откровенно и без всяких преувеличений, мы с трудом и не скоро могли бы ориентироваться среди этой массы разнообразно одетых и совершенно обыкновенных на вид людей.
Обитатели Дома призрения имеют вообще до того обыденный, ординарный вид, что больных можно принять, пожалуй, за дачников, за обитателей какой-нибудь гостиницы на водах, за фермеров, рабочих, словом, за кого угодно, но не за страдающих душевными болезнями.
Во время осмотра одного из павильонов мы заметили, что за нами уж очень пристально следит какая-то личность. (Необходимо заметить, что при посещении домов умалишенных не мешает быть постоянно настороже и избегать изъявления расположения и сочувствия со стороны больных). Пристально следившую за нами личность мы, по наружному виду, приняли было за больного, между тем как это был весьма почтенный и усердный сторож того павильона, который мы осматривали. <...>
Смотря на этих мужчин и женщин, одетых в разнообразные костюмы и свободно расхаживающих по садам, а иногда занятых каким-нибудь делом, совершенно забываешь, что находишься среди душевнобольных. Лица меланхоликов, или страдающих другими, не столь резкими формами душевных болезней, большею частью так спокойны и обыденны, что кажется, будто это все совершенно здравомыслящий народ. Этот наружный вид больных, спокойствие и смелость, с которыми они окружали нас при входе в павильоны, лучше всего свидетельствуют о том, как хорошо обходятся с ними.
Больные вежливо раскланивались с нами, подходили нередко к директору и совершенно фамильярно просили у него папирос, которые он охотно им раздавал, разговаривали с нами, разумеется, на свои любимые темы. Один, например, граф К., серьезно докладывал, что он недавно произведен в генерал-адъютанты; другой, бывший учитель математики,


146
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
выказал большую эрудицию, стараясь доказать нам свое происхождение от царевича Алексея Петровича; какая-то женщина заботливо справлялась о здоровье жениха своего, фельдмаршала Суворова. Вообще мужчины гораздо разговорчивее и общительнее женщин и несравненно деятельнее их6.
Эту гуманистическую традицию, щедро описанную хроникером, продолжил работавший в Доме призрения в конце 1890-х годов Павел Яковлевич Розенбах (1858-1918). Даже скупые строки его биографии7 выдают в нем натуру незаурядную: окончив одну из петербургских гимназий, он поступил на историко-филологический факультет университета, но, разочаровавшись в нашей с вами, любезный читатель, профессии, перешел в Медико-хирургическую академию. Окончил он ее в 1881 году; судя по всему, с отличием, поскольку был оставлен при кафедре душевных болезней, где защитил под руководством профессора И. П. Мержеевского (запомните это имя) диссертацию «О влиянии голодания на нервные центры». Исследовал эпилепсию и травматические неврозы; не чуждался просветительства; впоследствии особо интересовался пограничными ситуациями между психическим расстройством и особенностями характера. С 1904 года возглавлял психиатрическое отделение Николаевского военного госпиталя; был профессором Психоневрологического института; изучал юридические аспекты душевных болезней (в частности, исследовал проблему расторжения брака на почве странностей одного из супругов); приобрел особенную известность в качестве судебно-психиатрического эксперта.
6 Дом призрения душевнобольных, учрежденный Его Императорским Высочеством Государем Наследником Цесаревичем Александром Александровичем. СПб., 1875. С. 5-6, 7-9, 15-16.
7 Излагается (за исключением отдельных, отмеченных далее подробностей) по: Рохлин Л. Л., Шерешевский А. М., Том А. Знаменательные и юбилейные даты невропатологии и психиатрии 1983 г. // Журнал невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова. Т. LXXXIII. Вып. 1. М., 1983. С. 126. Отметим, что год смерти Розенбаха (1917) назван здесь ошибочно: он был смертельно ранен случайным грабителем 16 января 1918 года. Правильно год назван в указателе: Русские и российские психиатры, невропатологи и психотерапевты. Биографический справочник. СПб., 2011. С. 189-190.


«Больное беспокойство»
147
В 1909 году журнал «Пробуждение» (один из бесконечных клонов «Нивы» с легким уклоном в эстетизм) напечатал краткое изложение его лекции «Причины современной нервозности и самоубийств»8, где он с огорчением фиксировал первопричины упадка нравов: появление больших городов с их трамваями и автомобилями («отсюда стали вытекать бессонные ночи и постоянная осторожность и нервность при появлении на улице, несущей отовсюду смерть»), парламенты («предвыборные агитации, выборы, борьба партий, — все это находило себе отражение в обывателях»), освободительное движение («сопряженные с этой работой террористические акты, смертные казни, аресты, ссылки, — все это служило источником общей тревоги и влияло и влияет на нервную систему»), излишняя гуманность («из-за нее сохраняется и поддерживается жизнь больных детей, которые, дойдя до зрелого возраста, порождают природных неврастеников»), алкоголизм и «ресторанная жизнь», а также (смотрящееся в этом шипастом позитивистском букете немного инородно) слишком позднее начало половой жизни.
Благодаря череде случайностей у нас есть изображение его своеобразной натуры, вышедшее из-под весьма изящного пера: дело в том, что одним из его мимолетных пациентов в 1910-е годы был Э. Ф. Голлербах (в нижеследующем отрывке он говорит о себе в третьем лице):
Блуждания по лабиринтам философии привело Г. к изучению мистического опыта, единственного ключа к загадкам Мира.
Когда в разговоре с Розенбахом Г. пытался убедить его в реальности мистического опыта и в возможности прикосновения к Абсолюту, профессор воскликнул иронически:
— Не знаю! Я лично не испытал прикосновения к Абсолюту и не знаю, что это за штука.
Напрасны были ссылки на мистиков и философов средневековья. Розенбаха нельзя было убедить даже ссылкой на современного психолога В. Джемса. Оказалось, что он не читал
8 Причины современной нервозности и самоубийств (Лекция проф. П*Я. Розенбаха) П Пробуждение. 1909. № 16. С. 394-395.


148
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
классической работы последнего — «Многообразие религиозного опыта». Имена И. И. Лапшина (автора замечательной брошюры «Вселенское чувство») и П. Д. Успенского (автора глубокого исследования «Tertium Organum») также ничего не сказали Розенбаху, — он признался, что не слыхал этих имен. На упоминание о В. В. Розанове Розенбах сказал возмущенно:
— Да ведь это старый дурак!
Своему пациенту он прямо заявил:
— Несомненно, вы — человек очень начитанный и широко образованный, но ведь вы увлекаетесь фантастическими бреднями, высказываете бредовые идеи!
Г. никак не мог убедить Розенбаха в том, что нам дано только видимо-текущее, а начала и концы скрыты от нас, лежат в области нуменального.
Бромистый натр и больничный режим — это все, что обычно предлагают господа психиатры своим пациентам и все, что они могут предложить. Им непонятно, что никто не в силах дойти до божественных откровений в «здравом» рассудке, что всякое душевное смятение, всякий мятеж души порождается в нас высшими силами. Мистическая воля представляется психиатрам безумием. Но кто же из подвижников и рыцарей духа не предпочтет остаться свободным и безумным в своем внутреннем самоутверждении, нежели благоразумным рабом слепой и косной данности, мертвящей необходимости внешнего мира?..9.
Таков был врач, но вглядимся внимательнее в черты сидящего напротив него пациента.
Замечательная жизнь Александра Михайловича Добролюбова, сделавшаяся еще в начале XX века становым сюжетом модернистской агиографии, в настоящее время многократно описана10. Второй ее этап — вслед за «беспечальным детством»,
9 Г-х Э. Памяти П. Я. Розенбаха (1858-1918) // Вешние воды. 1918. Март — апрель. С. 48-49.
10 См. прежде всего работы: Азадовский К. Путь Александра Добролюбова // Творчество А. А. Блока и русская культура XX века. Блоковский сборник. III (Ученые записки Тартуского гос. ун-та, вып. 459). Тарту, 1979. С. 121-146; Иванова Е. В. Александр Добролюбов — загадка своего времени // НЛО. 1997. № 27. С. 191-236; Кобринский А. А. «Жил на свете рыцарь бедный...» (Александр Добролюбов: слово и молчание) // Ранние


«Больное беспокойство:
149
рисуемым обычно грубоватыми мазками, — гипертрофированное декадентство, видимое во всем — от литературных опытов до внешности и жилища. Из множества примеров выберем один — не вовлеченный, кажется, до сих пор в филологический оборот:
Помню еще вечер у Зинаиды Афанасьевны Венгеровой. Это был один из салонов нарождавшегося декадентства. Она с ними возилась. У нее появился студент В. В. Гиппиус с каким-то стихотворением в духе Эдгара По. У него был друг Александр Добролюбов. Однажды 3. А. Венгерова пригласила меня к себе, говоря, что А. Добролюбов будет читать свою повесть. <...> Когда я пришел, уже сидел А. Добролюбов. Это был молодой человек, бледный, с черными падающими волосами, черными глазами, очень большим тонким носом, который мне напомнил Гоголя: лицо такое востроносое, все ушло в нос. Но красивое бледное лицо. Зинаида Афанасьевна познакомила меня с ним. Он смотрел, улыбаясь углами губ, затем впадал в задумчивость. Повесть была в письмах — это была переписка Стадного и Особенного. Особенный пишет Стадному, что он должен причаститься человеческой крови и совершить какое-то таинство, и как он подготовляется к этому таинству, как он вместе с приятелем заманил какую-то девушку в парк и вырезал у нее квадратик мяса из спины, и как они причастились этим кусочком, вкусили, и он стал особенным11. <.. .>
символисты: Н. Минский, А. Добролюбов. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья, подг. текста, сост., прим. А. Кобринского и С. Сапожкова. СПб., 2005. С. 429-473; Рыкунина Ю. А. Два письма Вл. В. Гиппиуса А. М. Добролюбову 1898 года // PR. 2015. № 2. С. 187-191; список ни в коем случае не является исчерпывающим. Верный принципу без нужды не полемизировать, я не останавливаюсь особо на (довольно многочисленных) случаях расхождения с поименованными выше учеными. Отдельно следует оговорить, что в мою задачу не входила реконструкция биографии Добролюбова — ни во всей ее полноте, ни в каких-либо хронологических рамках, а только восстановление одного из ее сквозных сюжетов.
11 Это ненайденное до сих пор художественное произведение запомнилось многим современникам; ср.: «Однажды он прочел нам поэму в прозе, в которой рассказывалось, как несколько молодых людей пообедали „кубическим куском“ жареного человеческого мяса. На все вопросы автор отвечал двусмысленною улыбкой, ничего не имея против того, чтобы мы видели в нем одного из сотрапезников» (Мин. Н. <Минский Н.>. Обращенный эстет. Эскизы // Рассвет. 1905.5 апреля. № 82. С. 5; вероятно, не без воспоминаний об этом сюжете


150
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Я понимал, что он ненормальный. А Зинаида Афанасьевна говорит: «Знаешь, он убежден, что в нем душа Гоголя». <...> Это был один из первых. Затем А. Добролюбов пережил очень интересную судьбу, закончившуюся недавно. У него было несколько стадий. Он создал таинственный орден апостолов, ему надо было иметь 13 предтеч. У него в комнате были черепа, мрачная макаберная обстановка, и нужно было этим 12 человекам покончить самоубийством, а он 13-й. Но на четвертом человеке он переменил свои взгляды. Затем он стал странником, являлся к Мережковским в виде какого-то мужичка, делался толстовцем, опростился, ходил босой, нанимался батраком, отказывался от пищи, был основателем секты. Приходя к Мережковским, он садился и говорил: «Здравствуй, брат Дмитрий»12.
Изменение внешнего облика Добролюбова, знаменовавшее переход от декадентской к страннической фазе, падает на зиму 1897-1898 годов13. Его ближайший товарищ и соратник по декадентским эскападам, В. В. Гиппиус, вспоминал несколько лет
составилась история с коллективным вкушением крови юного еврея-компо- зитора, о которой было столько разговоров в Петербурге; см. прежде всего дневниковые записи Е. П. Иванова от 1-8 мая 1905 г.: Иванов Е. П. Записи
об Александре Блоке. Публ. Э. П. Гомберг и Д. Е. Максимова // Блоковский
сборник. <Т. 1>. Тарту. 1964. С. 393; подробный комментарий — Матич О. Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de siecle в России. М., 2008.
С. 278). Ср. также: «Рассказывают, — а может, он <Добролюбов> сам и пустил этот слух, — что он съел кусок человеческого мяса.
— Кусок человеческого мяса?!. Откуда он взял это мясо? Его же не продают в мясных лавках!
Поэтому я и не особенно верю, хотя он сам этого не отрицает, — ответил Яша. — Но одно совершенно бесспорно — то, что он настоящий поэт» (Дымов О. Вспомнилось, захотелось рассказать... Из мемуарного и эпистолярного наследия. Т. 1. То, что я помню. Пер. М. Лемстера. Общая редакция,
вступительная статья и комментарии В. Хазана. Иерусалим, 2011. С. 297).
12 Слонимский А. Л. Стенограмма воспоминаний на заседании сектора дооктябрьской литературы 28 июня 1945 г. П РГАЛИ. Ф. 2281. On. 1. Ед. хр. 47. Л. 31. Я не привожу многочисленные мемуарные параллели к отдельным элементам этого отрывка.
13 Впрочем, наблюдательный Брюсов, посетивший его в апреле 1896 года, заметил изменения в общем облике и настроении: «Видел Добролюбова. Увы! Это развалины прежнего Добролюбова, это покорный, заискивающий юноша. Жизнь смяла его, и я люблю его... Но... читателей у него не будет!» (запись от 7 апреля 1896 г. // Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. М., 2002. С. 40).


«Больное беспокойство»
151
спустя: «В эту зиму, на святках, он пошел на лыжах куда-то в Финляндию, простудился и был болен, и эти лыжи мне тогда казались истерикой. Он приходил ко мне часто в таком состоянии, что казался именно пьяным от вина (от вина он в то время никогда не отказывался, — но не отказывался и прежде). Мне казалось еще иногда, что он мало питался, как будто страдал от голода. Весной он уехал в Олонецкую губернию, сказал, что хочет пожить в деревне, в избе»14.
Дальнейшая хронология передвижений Добролюбова, приведшая его августовской ночью в приемный покой психиатрической больницы, может быть установлена лишь приблизительно. В воспоминаниях Гиппиуса, случайно или сознательно, контаминированы несколько событий ближайших лет: согласно его воспоминаниям, осенью он вернулся в столицу уже преображенным:
Возвратившись с дачи, я узнал от матери, что у нас был Добролюбов в простой мужицкой одежде и говорил, что он ходил пешком в Москву, к Троице, был у Иоанна Кронштадтского и теперь идет в Соловецкий монастырь послушником. Он оставил свой адрес — на Охте. Я поехал к нему. Я отыскал его в деревянном доме, очень грязном, во втором этаже, в мещанской комнатке в одно окно сбоку. У окна стол и стул, на полу у стены тюфяк; на нем сидел Добролюбов, мрачный до того, что казался безумным. Он почти все время молился, и вслух, громко, и шепотом, и про себя. Когда я его спросил, с кем он говорит, он сказал: «С силами»... На мои расспросы, как все случилось? — он мне рассказал коротко и страшно волнуясь, что его «научили чайки»; когда он был на охоте и стал целиться, они низко пронеслись над его головой и кричали жалобы, и он понял, что он был всю жизнь жесток. Потом он все повторял, что он «нечистый сосуд» и что он должен очиститься. И из всего, что он мне еще говорил, я понимал, что он кается в своих жестокостях, которые он творил; что вера, может быть, еще не пришла, или еще сильнее выросла прежняя тоска по вере, которая в нем всегда была, но что поднялось и покаяние, как в сердце безгранично нежном и добром, каким было всегда его сердце, — сердце обожаемого им его
14 Русская литература XX века. 1890-1910. Под редакцией проф. С. А. Венгерова. Т. 1.М., Б. г. С. 285.


152
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
отца! — и оно больше не принимало всей его недолгой, но не безгрешной жизни. Оно извратилось, исступилось в растленной цивилизации, и для Добролюбова, шедшего во всем до пределов и за пределы не из сладострастия, но из внутренней честности, — до мученичества, вовсе не сладкого, — был один путь, такой же безудержный, прямо противоположный, и он ушел от цивилизации, которой он служил в ее безумнейших утонченностях, он ушел от самообожания к народу. И если раньше он был жесток, изощряясь, теперь он каялся в одном сплошном исступлении. Таким сплошным исступленным покаянием показались мне и его хождение пешком из Петербурга в Москву, к Троице, и бегство к Иоанну Кронштадтскому, и уход на Соловки, — одним непрерывающимся покаянием вся его последующая жизнь, до последней минуты, все его проповедничество и влияние на народ15.
Насколько мы можем судить по сохранившимся документам, впервые он покинул дом осенью 1897 года. Согласно приведенной выше истории его злоключений, записанной со слов родных лечащим врачом, «<о>сенью 97 года он ушел из дому на отдельную квартиру и вел крайне негигиеничный образ жизни, плохо питался и мало спал. В Марте 98 года ушел в Олонецкую губернию»16. Два месяца спустя он пишет Гиппиусу большое исповедальное письмо, где подробно описывает последовательность душевных эволюций, определивших его решение:
Мне стыдно, друг; образ твой сопровождает меня второй день в прогулках по кряжу, неумолкаемы твои разговоры и советы, оживлены ответы мои и умиление грусти, клянусь! в глазах моих, отраженных в неискусственных зеркалах. Стыдно, что ты знаешь меня человеком. Ибо человек животное и словно не знает смерти, возгордившись и считающий себя не во теле зверя. А этих безумцев немало и среди лучших смертных. Не смертными надо называть нас, ибо не только этим отличаемся от духов, но и телесными. Мы смертные боги животные. Друг, пред тобой всеведущим клянусь! Новые шаги мои к неведомому для пользы истины. Правда, не того, что обычно называют истиной. И прежде старался я о том.
15 Русская литература XX века. 1890-1910. С. 285-286.
16 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 24 об.


«Больное беспокойство»
153
Занимаясь второстепенным, изощрял его лишь для главного. Можно судить меня за неудачу, но нельзя судить намерений. Может, я выбирал слишком неразрешимые задачи. И теперь такая же пред мною: бесконечное просвещение каждой личности, никому не подчиненное. И все, еще мне неизвестное, вытекающее отсюда. <...>
Теперешний переворот третий в жизни моей. Первый был в юности — к двенадцати годам открылись очи красоте, и бессознательно, почти сознательно, царила девственность в груди, минуя и мысли, искушения. Раньше на словах и в мыслях, много позже на деле овладели мною жестокий разврат, изысканные ощущения и доведенное до отвлеченности безумие конечного мира: без нее я б не вынес его, ибо мне, столь порочному, никогда не доставило ничье тело (все подобное) наслаждения без почти одновременной пустоты. В сердце пустота — ни радости, ни муки... Уже год совершался в глубинах моих новый поворот и часто плакало сердце. Это время было самое тяжелое для меня, ибо я ожидал, что, когда нельзя будет притворяться, окажусь без алтаря. И вот я снова, как всегда, в мире с собой. Я, кажется, отказался и от писательства, во всяком случае, на время. Остальные решения не замедлят обнаружиться. Вы будете удерживать меня в ином, но дело сделано17.
Гиппиус, несколько ошеломленный, кажется, таким напором, отвечал ему, не вполне попадая в такт: «Милый Александр Михайлович! Что же за „переворот"? Какой и не пишете. <...> Вам не скучно одному? Я очень устал, да и много причин, а то бы хотел посмотреть, как Вы живете! Мужики, может быть, и умные (только отчего они с начальством не ладят?), но все же косолапые, окают и таекают. Как же Вы целые дни живете? Так все один и сидите?»18 etc. Гораздо большее впечатление свершившаяся с Добролюбовым метаморфоза произвела на Брюсова, которого тот навестил в Москве в конце июля:
Он был в крестьянском платье, в сермяге, красной рубахе, в больших сапогах, с котомкой за плечами, с дубинкой в руках. Лицом он изменился очень. Я помнил его лицо совсем хорошо.
17 Письмо от 21 мая 1898 г. Цит. по: Рыкунина Ю. А. Два письма Вл. В. Гиппиуса А. М. Добролюбову 1898 года // PR. 2015. № 2. С. 187-188.
18 Там же. С. 192.


154
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
То были (прежде) детские черты, бледное, бледное лицо — и горящие черные глаза, иногда смотрящие как-то в сторону, словно в иное. Теперь его черты огрубели; вокруг лица пролегла бородка, стало в его лице что-то русское; глаза стали задумчивее, увереннее, хотя, помню, именно в них сохранилось и прошлое; прежними остались и густые черные волосы, на которые теперь падал иногда багровый отблеск от рубашки.
А как изменились все его привычки и способы! Когда-то он был, как из иного мира, неумелый, безмерно самоуверенный, потому что безмерно застенчивый... Теперь он стал прост, теперь он умел говорить со всеми. Теперь он умел сказать что-нибудь и моему братишке, и сестрам, и даже маме. И все невольно радостно улыбались на его слова. Даже животные шли к нему доверчиво, ласкались.
Он шел из Пудожа. Последней зимой он уехал в Олонецкую губернию. «Прежде всего, чтобы порвать со всем прежним», как говорил он сам. Там он жил всю зиму, ходил в Финляндию, ходил по льду Онежского озера, ходил на охоту на медведя. Живя там, он пользовался случаем и собирал народные песни, сказки, заговоры, причитания. Он знал их наизусть много- много, совсем неизвестных, никем не записанных. <...>
Не сумею точно сказать, где произошел этот переворот, в Петербурге или уже в Олонецкой губ. Но и теперь, уверовав, он не остановился, а пошел до конца. Его решение твердо. Он раздает все имущество, разделив его между друзьями и недругами. Потом уйдет на год в монастырь, думает, в Соловецкий. После удалится на несколько лет в полное одиночество, а после, может быть, будет учить, может быть, просто все напишет, чтобы узнали после его смерти. <...>
Добролюбов тоже читал мне стихи. Сперва Квашнина- Самарина. Это поэт очень оригинальный. Замечательная простота его склада речи и вместе с тем новизна, какую приобретают в его устах все эти старые, знакомые слова, выражения и созвучия... А язык при этом странно звучный, как серебряные трубы... Добролюбов шел именно к этому своему последнему другу в Севастополь. Но оказалось, что он совершал плавание: он мичман. И Добролюбов решил провести несколько дней в Москве19.
19 Запись 28 июля 1898 г. // Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 57-58. Квашнин-Самарин Евдоким Николаевич (1877-1920) — поэт, историк флота.


«Больное беспокойство»
155
Здесь прежде всего обращает на себя внимание важная хронологическая нестыковка. Согласно записи Брюсова, Добролюбов ушел в Олонецкую губернию поздней осенью или в начале зимы 1897 года («там он жил всю зиму»), то есть провел в странствиях больше полугода — что противоречит записям в медицинской карте, датирующим его уход мартом 1898 года. В настоящее время разрешить это противоречие мы не можем.
Дальше в составленном психиатром жизнеописании значится:
Вернулся в Августе <1898 г.> в грустном настроении духа и погруженным в размышления. Рассказывал, что будто бы ему было «видение». Нанял комнату на Охте за 6 руб<лей> в месяц, а в сентябре уехал в Соловецкий монастырь. В Vi июля вернулся оттуда домой, т. к. монах сказал ему, что он должен утешить мать и повидаться с нею. Пришел пешком20.
В сентябре 1898 года, накануне ухода в Соловецкий монастырь, происходит первая его встреча с практической психиатрией: согласно записке его матери, к которой мы еще вернемся, осенью 1898 года она устроила ему консультацию у консилиума специалистов: «Доктор Ольдерогге, Мержеевский и Розенбах, к которым я обратилась за врачебною помощью для сына, находят, что он страдает религиозной маниею, советовали мне поместить его в лечебницу»21. Тогда она не воспользовалась этим советом.
20 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 24 об.
21 ГАРФ. Ф. 102. 3-й департамент. 1899 год. Ед. хр. 60. Ч. 26. Л. 1 об. Подробно этот документ охарактеризован ниже. Частично он цитировался Е. Ивановой в указанной выше работе. Заключение этого консилиума утеряно, но у нас есть его резюме: «Студент Санкт-Петербургского Университета Александр Михайлович Добролюбов страдает душевным расстройством в форме религиозного помешательства (Paranoia religiosa)» (ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 12 об.). В разных источниках медицинский осмотр датируется 1 или 19 сентября 1898 года. Вторая дата кажется почти невероятной, поскольку 12 сентября он был у Брюсова, произведя на того неизгладимое впечатление: «Снова и неожиданно был Добролюбов. Мы втроем (я, Эда, Надя) читали о Декарте; звонок, он пришел совсем иным, чем был прежде. Я пытался заговорить с ним, но он отвечал односложно. Часто наступало молчание. Вдруг со словами „Я помолюсь за вас“ он вставал


156
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Находясь на Соловках, Добролюбов остается в эпистолярном диалоге с оставленными друзьями, но использовать немногие сохранившиеся письма для выстраивания хронологии почти невозможно: его новая манера не терпит датировок. В декабре получение от него письма фиксирует Брюсов22, после чего, вероятно, делится его незамысловатым адресом с одной из настойчивых поклонниц: «1) Соловецкий монастырь. Богомольцу А. Д. 2) Белозерск. Отцу Александру до востребования для передачи А. Д.»23.
и падал ниц. Мы были в волнении. Эда совсем бледнела. Я спросил у него: „Кому вы молитесь?**, он отвечал: „Всем чистым духам, земным и небесным, и вам, ангелам** — и он положил еще четыре земных поклона, нам троим и нашему браку. Эда дрожала и один миг почти упала в обморок.
Последние мгновения вечера мы были совсем вне себя. Со словами: „Если не поцелую ноги вашей, не будете со мной в раю“, он поцеловал нам ноги...
Ночевал он у нас. Потом был у нас утром, уходил и, вернувшись, провел время часов до 6-ти... С большими промежутками произносил он предложения: „Молюсь за вас утром и вечером, вы всегда со мной**; „О, не заставляйте меня слишком долго жить в изгнании!**; „На небесах уже все кончено, теперь пусть поймут люди**; „Вы говорили, что боитесь только одного — смерти моей, но как же вы ужаснетесь, узнав смерть моего духа**...
Прощаясь, я ему сказал: „Воистину вы тяжелы нам. Как некогда Симон, я скажу вам: выйди от меня, ибо я человек грешный**. Он, видимо, был поражен и спросил: „Оставьте меня одного**. Когда мы опять вернулись, он сказал нам только о смерти своего духа. Мы же не сказали ничего, словно провожали его в могилу.
Он оставил нам связку своих бумаг» (Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 64-65). Эда — жена Брюсова Иоанна Матвеевна (1876-1965); Надя — сестра, Надежда Яковлевна (1881-1951).
22 Запись 3 декабря 1898 г. // Там же. С. 68.
23 РГБ. Ф. 386. Карт. 73. Ед. хр. 49. Л. 1. В архиве Брюсова отложилось немало писем, адресованных Добролюбову барышнями, подпавшими под его проповеднические чары, ср.: «Любимый Богом Александр Михайлович,
Прошу Вас, дайте мне знать, когда Вы придете и примете меня как искренне любящую Вас любовию Христовой.
Мария Дондукова-Корсакова» (письмо от 4 сентября 1898 г. // РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 28. Л. 1; не Мария ли это Михайловна из секты «пашковцев»?); «Прощайте, Александр Михалыч! Благодарю Вас за все. Когда-ниб<удь>, быть может, я буду в состоянии молиться, тогда всегда буду о Вас. Христос кроткий, мудрый, чистый да будет с Вами. Увидимся мы когда-нибудь?., и как?.. Прощайте, дорогой брат мой. Я никогда не забуду Вас. Ничего не могу написать больше. Н. Ширская» (РГБ. Ф. 386. Карт. 109. Ед. хр. 4. Л. 1) и др.


«Больное беспокойство»
157
В начале апреля 1899 года он пишет большое письмо жене Брюсова (которая отныне и надолго находилась под значительным его влиянием24):
Иоанне Матвеевне от будущего послушника. Может, вы забыли о мне. Я с утра вижу вас и друга моего, разговариваю с вами одними в мире целых <так>, почти только вами живу. Сердце бьется. Жена искусного работника, вы знаете, что искусство его. Скажите, милая, вы не согласны с определением его несамоценности. Поищем же, пока время, вместе сравнительного достоинства. Вот пространство в жизни! За ним облупленная невысокая стена и впереди столб. Лишь в картине все таинственно, раскрывает взгляды духа, которые и бессознательные видят явь. В образе, где первое поле и дальнейшее до тучек освещено постепенным плотным солнцем, открывается смысл пространства, как комнаты, в которой мы заключены. Искусство не только глас личности, но изъяснение. Восторг верующего и живописца не близки ль по существу их и принципам? Ни у того, ни у другого нет лишнего. Только второй иногда и созерцается, тогда око пустоты в нем и жизнь вне его. Верующий же непрерывный зритель, т. е. художник истинный, независимый, точный. На каменных мостовых, где трудней и болезненно чувствовать землю, нередко умиляюсь о Вас, Иоанна. Благословляю
24 Ср. ее недатированное письмо к Добролюбову: «Брат Александр, только про одно могу я тебе сказать, это то, что я хочу уйти. Пока я буду здесь, как до сих пор я жила, я не могу ни молиться, ни думать о Боге. Теперь я могу только плакать неразумно и бесцельно. Брат, мне бы хотелось уйти, я здесь лишняя. Я часто думаю, брат, что ты можешь мне указать тот внешний путь, по которому я могу и должна идти. Ах, как трудно быть среди постоянной лжи. Не знаю, поймешь ли меня, брат мой. Других трудно понимать. Если я буду до конца, совсем искренна, я скажу тебе, что Бог от меня отвернулся. Я чувствую Бога, но как я пыталась говорить тебе, я его не знаю. Право, не знаю. Я чувствую в себе душу дикаря, которая только боится Бога. Если бы я знала Бога, разве я могла бы так печалиться. Тому я не печалюсь, что я не знаю Бога, а печалюсь, что мне тяжело. Уйти хочу не потому, что надеюсь найти Его. Знаю, тебе тяжело, брат мой, будет читать эти мои слова. Но это правда. Если я уйду, я буду Его искать. Я наверное знаю, что буду. Ты мне говорил, брат, что есть сестры, близкие тебе. Если бы я могла, я бы ушла к ним, но я теперь недостойна. Мой крик о помощи к тебе, брат мой, — крик отчаяния. Я знаю, что во внешностях ты меньше всего можешь... Сестра твоя Иоанна» (РГБ. Ф. 386. Карт. 145. Ед. хр. 62. Л. 3-4).


158
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
бессознательно накопляющуюся гордость вашего спутника: пусть грустит пока, неудержимость добра несомненна и будет царствовать сокровище его. Пришлите «есть для избранных», новые стихи. Они донесут, что оба запинаетесь. Отгоняя все разное, малое и великое, двигаясь к Надежде необходимой, прислушайтесь иногда к всякому трепету, внезапной силе сердца и свежести и изменчиво таинственным. Помните тогда, что бодро протягивает вам руку веселый отшельник; скоро, скоро уйду, и много будет молчания25.
Как бы то ни было, к лету 1899 года он покидает монастырь и возвращается в Петербург. В начале августа его мать решает запоздало прислушаться к советам психиатров и оформляет документы о госпитализации (для представителей имущих сословий Дом призрения был платным). На особенном бланке был составлен договор о помещении туда студента 4-го курса историко-филологического факультета Александра Михайловича Добролюбова26, причем внесен был аванс в 50 рублей (примерно в десять раз больше, чем пациент платил за свое охтинское убежище). За своевременное пополнение счета вызвался отвечать купец 2-й гильдии Валентин Григорьевич Тер-Матеузов (этот петербургский торговец готовым платьем не оставит больше следа в нашей истории, и отчего именно к нему обратилась Мария Генриховна, мы не знаем). Третьего августа пациент был привезен в больницу, — и с этого момента русский декадентский Гете почти на две недели обрел своих скептических Эккерманов.
25 РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 17. Л. 1-1 об. Может оказаться, что письмо это относится к другому периоду жизни Добролюбова: дело в том, что мы датируем его по конверту, с которым оно сопряжено в архивной единице. На конверте есть запись «Заказное. От А. Добролюбова из Соловецкого монастыря» и три почтовых штемпеля — два архангельских (5 и 6 апреля) и один московский (8 апреля). Но заключает его начертанный рукою автора адрес: «Петербург. Большая Охта. Георгиевская, 8 в посещение 5». Значит ли это, что он, собираясь уйти с Соловков (см. последнюю фразу), заранее планирует поселиться в своей охтинской каморке? Или письмо это написано еще на Охте, а с чужим конвертом объединено волюнтаризмом получателя или архивиста?
26 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 12.


«Больное беспокойство»
159
3 августа. Больной доставлен в 3 часа ночи под предлогом, что его потребовал градоначальник. Принял ванну и заснул до утра. Вполне сознателен и спокоен.
4 августа. Поднят с постели. Считает себя совершенно здоровым, но к своему положению относится без гнева, а говорит лишь, что желал бы видеть бумагу, по которой он отправлен сюда; если бы ему такую бумагу показали сразу, то он поехал бы, не сопротивляясь, без бумаги — он считает свое помещение в больницу незаконным и думает, что его братья и сестра поступка матери не одобрят. В речи больной употребляет фразы и обороты, свойственные монашествующим. Рассказывает совершенно связно, но как бы нехотя, о своем пребывании в Соловецком монастыре, о том, что благодаря Богу он мог там потрудиться и жить, как подобает истинному христианину. Всю свою прошлую жизнь считает недостойной и благодарит Бога за то, что Он его просветил и вразумил. Отказывается есть не только скоромную пищу, но даже рыбу. Соблюдает строгий пост и не хочет пить чаю, т. к. давно отвык. Отказывается читать что-либо, кроме Библии. За обедом и за ужином ел хорошо.
5 августа. Спал от 10 до 4-х. Утром от 6 до 7 работал на воздухе, но после этого пить чай и съесть булку отказался, говоря, что сыт еще с вечера и что до 12 он не привык ничего есть. От 9-ти утра также усердно пилил дрова. На расспросы отвечает не особенно охотно. При исследовании заметил, что он во всяком случае не душевнобольной. О своей жизни в миру говорил, как о заблуждении: «Лучше бы меня выучили в родительском доме читать по-христиански». Говорит не без иронии, что ему не надо ничего языческого, т.к. все лишь по имени христиане. Себя же считает последним из христиан. Просит благословить его читать Библию, т.к. от остальных книг можно «заразиться» и он даже дома ни к одной книге не притронулся. Из Олонецкой деревни, где простые православные люди живут по-христиански, он ходил в Троицкую лавру и оттуда пришел домой с тем, чтобы проститься и взять вид27. Единственное спасение в слове Божием; на различные вопросы он отвечает: «Почитайте у святых отцов», или цитирует тексты, имеющие тот смысл, что важно лишь спасти
27 Подразумевается: вид на жительство, служивший удостоверением личности для поездок по России.


160
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
душу, а остальное все приложится. Влияние учений Толстого отрицает, а приписывает свое просветление одному лишь Евангелию.
6 августа. Ест 2 раза в день достаточно. Спит хорошо, 6 час<ов> ночью и немного днем. По случаю праздника разрешил себе не работать; читает Евангелие. Ходит в церковь. Говорит, что никаких видений ему не было, что это дается лишь большим подвижникам. На вопрос, желает ли он кого видеть, отвечает, что он всех одинаково любит. По случаю праздника разрешил себе выпить днем кипятку.
7 августа. Спал хорошо. При исследовании чувствительности говорит, что ее нужно сравнивать у него с мужицкой, т. к. за 2 года он привык к укусам вшей. К исследованию относится иронически; говорит, что устал, да и нет охоты внимать, т. к. все это лишнее. На расспросы отвечает небрежно и, наконец, говорит: «Не разрушайте моего молчания. О кашле спрашивайте, а о душе не спрашивайте. Сколько слов за это время я сказал понапрасну, а между тем я мог бы их растить в тишине. После каждого такого разговора я чувствую себя менее человеком, как сказал Сенека28. Не подумайте, что я говорю это по гневу, говорю по обету старца. Отныне печать молчания на устах моих».
8 августа. Ходит в церковь. Виделся с матерью; был с нею очень сух и неразговорчив. Отвечал лишь на ее вопросы. Нарочно отказался сидеть с нею в отдельной комнате, а привел в общую, где ее обступили другие больные. Не выражает желания видеть кого-либо из братьев или сестер; относительно того, обвиняет ли он мать, отвечает лишь: «Она сама должна знать».
9 августа. Спокоен. Режиму подчиняется. Ест и спит достаточно. Неразговорчив и необщителен. Утверждает, что морфия он никогда не принимал; а гашиш действительно пробовал; имел приятные ощущения, но пробовал будто бы лишь несколько раз, когда ему доставали приятели; а потом бросил совсем.
28 Вероятно, подразумевается фрагмент из «Нравственных писем к Луци- лию»: «Ты спрашиваешь, чего тебе следует больше всего избегать? Толпы? Ведь к ней не подступиться без опасности! Признаюсь тебе в своей слабости: никогда не возвращаюсь я таким же, каким вышел. Что я успокоил, то вновь приходит в волнение, что гнал от себя — возвращается» (Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. СПб., 2015. С. 35-36; пер. С. Ошерова).


«Больное беспокойство»
161
10 августа. В спорах на религиозные и общественные темы с некоторыми врачами оказывается не особенно стойким и от прямых ответов уклоняется, пользуясь каким-либо текстом. На замечания по этому поводу отвечает, что святые отцы лучше нас выдумали. На свое пребывание в больнице смотрит как на искус.
11 августа. На расспросы врача категорически заявил: «Не отвечаю; я Вам говорил уже — не отвечаю; только в бесправной стране может быть такое неблагородство... такое насилие над личностью!». Больной, видимо, взволнован, покраснел и отошел.
12 августа. Спокоен. Говорит, что никого не обвиняет, потому что «гневаться не велено». «Вы привыкли такие заявления слышать от больных, — говорит больной, намекая на вчерашнюю вспышку: а послушайте от здорового». Чем- либо, кроме физического труда, отказывается заниматься. Даже говорит медленно и с запинками, потому что сначала должен подумать. Ввиду спокойного состояния переводится на панс<ионерное> отд<еление> [дальше почерк врача другой]
13 августа. Поздоровался с врачом, но на вопросы его не отвечает. Спросил только: «Это Вы меня привезли сюда?». Всех больных избегает. С врачом поздоровался, но на его вопросы раздражительно ответил: «Это духовное насилие, так это долго не продолжится»; при этом ходил из угла в угол по своей комнате. Читает Евангелие, встает рано и молится, усердно занимается физическим трудом; всех окружающих называет рабами болезни. Пред своими родственниками настаивает на выходе из больницы. Спит достаточно, питается постной пищей, чаю не пьет.
[за 14-е августа записей нет]
15 августа. Идя в церковь, спросил врача, по какому праву его здесь держат и разве здесь можно держать здоровых. По словам матери, соглашается с нею жить только при том условии, если она раздаст все имение и имущество нищим. Недоволен своим положением в пансионерском отделении, потому что оно лучше и потому что здесь меньше причины ему страдать и испытывать. От всех удаляется, ходит, понурив голову.
16 августа. Взят братом по поручению матери29.
29 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 27-30 об., часть записей сделана доктором Пироговым.


162
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Последнее обстоятельство документировано: в дело подшита расписка матери от 16 августа: «Я, нижеподписавшаяся, желая взять на попечение сына своего Александра Михайловича Добролюбова, дала сию подписку в том, что вместе с тем принимаю на себя обязанность надзора над ним и над его действиями, т. е. обязуюсь не допускать больного до подачи просьб, явки в присутственные места и к правительственным лицам и вообще до нарушения общественной безопасности и спокойствия, а в случае неисполнения мною сего обязательства подвергаюсь ответственности по законам; отданный же мне больной А. М. Добролюбов проживать будет у меня: Петербург, Невский пр., д. 81, кв. 9»30; на обороте этого же документа — подпись поручика-гардемарина Георгия Добролюбова31, приходившегося пациенту младшим братом.
Спустя несколько дней один из врачей (вероятно, в третий раз появляющийся на этих страницах И. П. Мержеевский) написал краткое резюме, не без основания подозревая, что на этом встречи Добролюбова с его коллегами не закончены:
Из прилагаемых сведений можно видеть, что А. М. Добролюбов происходит из психопатической семьи; с детства отличался странностями в характере, а в юности проявил необычайную для того времени религиозность, стремленье к аскетическому образу жизни и, наконец, ушел в путешествие с целью религиозного послушания, уведомив о том мать на клочке бумаги (имеющемся при подлинном деле), где он говорит, что «ушел внезапно по благословенью Божью». Пребывание
А. 	М. Добролюбова в Д<оме> П<ризрения> душ<евно>6ольн<ых> в течение всего лишь 13 дней не дало обширного материала для наблюдавших врачей, т. к. больной относился к пребыванию в больнице враждебно и мало высказывался. Но весьма достаточный материал для суждения об истинном характере его психического состояния дали его письма к матери и сестре <или: сестрам>, которые он присылал из монастыря.
30 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 14.
31 О нем см.: Волков С. В. Офицеры флота и морского ведомства. М., 2004. С. 149; Российское зарубежье во Франции. 1919-2000. Биографический словарь. Т. 1. М., 2008. С. 494.


«Больное беспокойство»
163
Означенные письма не могут быть в точности скопированы, хотя уже по внешнему своему виду весьма характерны для известной формы душевных расстройств.
Одно из таких писем я прилагаю, сохраняя по возможности и его общий вид и правописание. По содержанию — это учительское послание религиозного характера. Но ни изложение мыслей, ни правописание не соответствует университетскому образованию автора. Кроме того, многочисленные помарки, подчеркивания слов, странные восклицания, употребление особенных, придуманных выражений, бессвязность в построении фраз, — все это указывает на принадлежность письма человеку душевнобольному. А знакомство с развитием и характером Добролюбова, наблюдение над его физическим и нравственным обликом во время пребывания в больнице в связи с означенными письмами — дало нам право заключить, что А. М Добролюбов страдает душевным расстройством в форме религиозного первичного помешательства (Paranoia religiosa) в его активной форме, т. е. со стремлением к проповедничеству.
Врач М.32
Обидно, что письма, довольно долго хранившиеся в этой медицинской карте (о чем см. ниже) в какой-то момент были утрачены и в настоящее время там подшита лишь одна рукопись Добролюбова. Два больших листа, густо исписанные карандашом с хаотичной правкой, почти не поддаются чтению: не меньше получаса драгоценного архивного времени я потратил на то, чтобы разобрать: «Несчастье наш учитель, а не враг [скорбь дружит нас с небесами] говорит [нам] поэт Жуковский [и тоже его слова] глубокая жизненная правда [сознает]»33 — очень характерно и совершенно безнадежно.
Оказавшись дома под присмотром родных, он пишет несколько писем, среди которых — недатированная записка Брюсову:
32 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 21-22.
33 Там же. Л. 17. Цитируется стихотворение И. И. Козлова «В. А. Жуковскому» («Уже бьет полночь — Новый год...»): «При теплой вере горя нет; / Она дружит нас с небесами».


164
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
В. 	Брюсову от знающего.
Уверен, что чувствуете меня и спутника моего, да не пугает вас строгое лицо его. Нередко молюсь за гибель вашего отца, мать, достоинства которой будут лучше перед смертью, тонкий дух брата, разный сестер, каждой из которых дано преодолеть свое нечистое. Благодарите, что общего в вас с двумя чистыми девушками. Молитесь за них, особенно жене, утром иль вечером. С каким ликом покину высокую железную башню свою для царства юга, помчусь с этими девами, вспоминая наши борьбы во тьме, прошлую мудрость. Недвижная лестница наша не двигается вовек ни для кого, ибо не одна она, а всех. Напишу сестре, вам во время отъезда первого сентября иль после. Пишите все сейчас, зимой письма в монастырь не доходят. Придется мне идти, не то закроется сообщенье на Белом море. Сообщите подробности издания книги молчания. Одной девушке необходимо заглавие книги Метерлинка, откуда рассказывали о чувствуемой лжи. Пишите лучше: Невский, 8134.
Если бы родственники перлюстрировали его переписку, то отчетливо выраженное здесь намерение в начале сентября отправиться на Соловки явно бы их насторожило, но они, судя по всему, этого не делали, — и 5 сентября он сбежал из дома.
Как были организованы его розыски — и были ли организованы вообще — мы не знаем, но к началу ноября 1899 года (то есть спустя два месяца после пропажи) Мария Генриховна подключила к делу то, что мы сейчас назвали бы административным ресурсом. 10-го ноября было заведено полицейское дело о розыске «бывшего студента С.- Петербургского университета Александра Михайлова Добролюбова»35; первые его
34 РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 16. Л. 24-24 об. Отношу ее к этому эпизоду по сочетанию адреса «Невский, 81» и намерения сентябрьского отъезда (если бы это было письмо прошлого года, то адрес был бы охтинский). Не к этому ли времени относится и записка: «Мир тебе, брат Валерий. Брат, я вышел на плотскую свободу и на днях выхожу из Петербурга. Как мы увидимся? Не прибудешь ли ты сюда, и тогда вместе доедем до Москвы? Только скорей» (Там же. Л. 39).
35 ГАРФ. Ф. 102. 3-й департамент. 1899 год. Ед. хр. 60. Ч. 26.


«Больное беспокойство»
165
листы занимает обширное ее прошение, отправленное на имя Министра внутренних дел:
Его Высокопревосходительству Господину Министру Внутренних Дел
Вдовы Действительного Статского Советника Марии Генриховны Добролюбовой
ПРОШЕНИЕ
Муж мой Действительный Статский Советник Михаил Александрович Добролюбов прослужил в Царстве Польском в течение 38-ми лет, как Непременный Член Губернского по крестьянским делам Присутствия в Варшаве, от усиленных трудов заболел неизлечимою болезнью и скончался в 1892 году, оставил на моем попечении 8-х детей.
Овдовев, я все свои средства, силы и способности направила на хорошее воспитание своих сирот, и, благодаря милости Правительства, три сына мои учатся в Морском Кадетском корпусе, три дочери в Смольном Институте, из коих старшая дочь, удостоенная шифром, состоит там пепиньеркой. Один только самый старший сын мой Александр Добролюбов, отличавшийся особенными способностями и необычайною любознательностью, по окончании курса классической гимназии в 1894 году пожелал поступить в С<анкт->Петербургский Университет. К несчастью своему, он попал в такую среду товарищей, которая на него весьма повлияла. Сначала он увлекался чтением философских книг (с 12 лет он уже читал всех философов), потом пристрастился к живописи и скульптуре и наконец, подпав под особенно пагубное влияние бывшего товарища по гимназии, студента Владимира Васильевича Гиппиуса, который уговорил сына моего принимать опий, морфий и гашиш и производил над ним опыты действия этих ядовитых веществ, сын мой все под влиянием этого Гиппиуса начал писать декадентские стихи, которые по настоянию и заботе того же Гиппиуса были им даже напечатаны особым изданием36. Когда же по поводу этих декадентских стихов, бывших уж плодом болезненного состояния
36 Имеется в виду первая книга Добролюбова: Добролюбов A. Natura natu- rans. Natura naturata. Тетрадь № 1. СПб., 1895.


166
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
моего сына, в периодической печати появилось резкое осуждение их автора, то сын мой впал в род религиозной мании: стал ограничиваться питанием себя хлебом и водою, спал на голом полу всего два-три часа в сутки, и наконец, будучи уже на III курсе университета, пешком отправился в Олонецкую губернию, а оттуда вернувшись, тоже пешком, в мужицком одеянии, стал вести жизнь совершенного аскета.
Доктора Мержеевский, Ольдерогге и Розенбах, к которым я обратилась за врачебною помощью для сына, находя, что он страдает религиозною маниею, советовали мне поместить его в лечебницу. К несчастью моему, тот же злой дух моего сына Гиппиус, узнав об этом, предупредил сына, посоветовав ему удалиться из Петербурга, и сын мой, послушный своему злому гению, отправился пешком в Соловецкий монастырь, в котором он пробыл около года. Когда же он вернулся из Соловецкого монастыря в Петербург в июне месяце этого года и я хотела его отдать на лечение в больницу, то опять предупредили моего бедного сына об этом, и он 5 сентября сего года исчез из Петербурга пешком, без всяких средств и в самом жалком одеянии, имея только котомку, наполненную книгами, с которыми не расставался никогда. С тех пор не имею никаких известий от него и не знаю, где сын мой, как он живет и даже существует ли еще на свете.
Не стану обременять Особу Вашего Высокопревосходительства изображением тех душевных страданий, которые причинило мне это исчезновение моего старшего сына и неведение о постигшей его участи одинокого странника без денежных средств и без теплого одеяния в осеннее и зимнее время. Горе мое — неописуемо, страдания мои — беспредельны. Потеря же старшего сына, подававшего большие надежды и погибшего, может быть, по недостатку материнской заботливости о нем и неизвестность о его судьбе — для матери и семьи такое несчастье, злее которого судьба не может выдумать и против которого необходимо бороться. Единственным же средством борьбы с постигшим меня несчастьем могут быть лишь мероприятия к розыску сына моего, где-то скитающегося или приютившегося в каком-нибудь монастыре. Но такие мероприятия доступны лишь при милостивом сострадании к материнскому горю со стороны высшей в Государстве власти Вашего Высокопревосходительства, в сфере вверенного Вам Министерства Внутренних Дел.


Больное беспокойство»
167
К этой милости Вашего Высокопревосходительства приемлю смелость прибегнуть, покорнейше прося не отказать в соответственном распоряжении о розыске без вести пропавшего сына моего Александра Михайловича Добролюбова по всей России и о доставлении его в Петербург для лечения в подлежащем лечебном заведении.
При сем имею честь представить свидетельства о болезненном состоянии сына моего, выданное 1 сентября с. г. приват-доцентом Императорской Военно-Медицинской Академии доктором медицины Розенбахом и, присовокупляя, что по роду мании моего сына, он, вероятнее всего, странствует пешком по местностям губерний Киевской, Новгородской, Архангельской, Олонецкой и Московской, изобилующих монастырями, и для пропитания своего останавливается в деревнях, исполняя у крестьян столярные работы.
Умоляю Ваше Высокопревосходительство не отвергнуть моего почтительнейшего ходатайства из внимания к заслугам моего покойного мужа, безвременно скончавшегося от усердной 38-летней службы, и из человеколюбивого сострадания к беспредельному горю вдовы этого ревностного слуги своего отечества.
Мария Добролюбова.
Жительство имею:
Невский проспект, дом № 81, кв. № 9, в С.-Петербурге.
Со стороны не кажется, что в стране, буквально наполненной каликами перехожими, странниками, паломниками и нищими всех мастей, подобного рода запросу будет дан немедленный ход — и именно это приводит нас к мысли, что Марии Генриховне были подвластны какие-то тайные пружины неповоротливого государственного механизма. Три дня спустя (по бюрократическим меркам почти мгновенно) по «Губернаторам, Градоначальникам и Обер-Полицеймейстерам» был разослан секретный циркуляр следующего содержания:
Проживающая в С.-Петербурге, по Невскому проспекту, в д. № 81, вдова Действительного Статского Советника Мария Генрихова Добролюбова обратилась в Министерство Внутренних Дел с ходатайством о розыске ее сына, бывшего студента С.-Петербургского Университета Александра Михайлова


168
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Добролюбова, ушедшего 5 сентября сего года из С.-Петербурга пешком неизвестно куда, без всяких средств и в самом жалком одеянии, имея лишь котомку с книгами.
По объяснению просительницы названный Добролюбов, как страдающий душевным расстройством в форме религиозного помешательства, вероятнее всего странствует пешком по губерниям: Архангельской, Олонецкой, Новгородской, Московской и Киевской, изобилующим монастырями, и для пропитания своего останавливается в деревнях, исполняя у крестьян столярные работы.
Сообщая об изложенном, Департамент Полиции имеет честь покорнейше просить подлежащие власти сделать распоряжение о выяснении настоящего местонахождения означенного лица и о последующем уведомить М. Г. Добролюбову по вышеуказанному ее месту жительства, а также и Департамент Полиции37.
Некоторое время спустя в Департамент полиции стали стекаться первые неутешительные сведения; последовательность, в которой они поступали, должна, вероятно, свидетельствовать о степени радивости местных полицейских властей. 7 января 1900 года об отсутствии в поле зрения душевнобольного студента с котомкой книг рапортовала Варшава, 15-го — Кронштадт, месяц спустя — город Люблин, 3 марта — Рязань38. Следом в деле подшита неврастеническая переписка с Моги- левым, отчего-то по-французски: там задержан «possible fils».
37 ГАРФ. Ф. 102. 3-й департамент. 1899 год. Ед. хр. 60. Ч. 26. Л. 5.
38 Кстати сказать — примерно в эти дни Добролюбов активно пишет Брюсову, не оставляя его комиссиями по книжной части: «Во имя блага народного вышлите для меня гражданскую Библию, сборник писаний древних христианских апологетов, собрание сочинений „мужей апостольских", „Ученье двенадцати апостолов", кажется, К. Попова иль иное — только бы был перевод рукописи. Чтобы совершилось благословенье ваше, шлите скорей святую милостыню уже не мне для засева двух десятин; р<ублей> 12 очень бедному, верному мне сильно жаждущему.
Буду тут недолго, не спрашивайте, не пишите о мире вашем, все совершится благословеньем Вышнего. Не сообщайте никому, что я жил тут, чтобы случайно чрез друзей не дошло до родных: я ведь в опасности сумасшедшего дома» (РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 16. Л. 27). Письмо было получено в марте (Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 100; в этот


«Больное беспокойство»
169
момент Добролюбов жил в пос. Кацбахском Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии). Несмотря на почти сухую деловитость, Брюсов пишет необычно горячий ответ (но посылает ли его? Судим по черновику):
«Александру Добролюбову.
Хотел бы писать Вам и назвать Вас братом или учителем, но слишком близок ко мне тот мир, о котором просите Вы не сообщать Вам. Властны надо мной все его [обольщения] соблазны от высоких, словно достойных, до самых низких. Но храню я и уверенность, что, как только придет миг, отвергну я их без единого раздумья, как ветошь, и, возложив руку на рало, не оглянусь. Потому могу так жить, ибо знаю, что это не навечно.
Валерий Брюсов. 18 марта 1900» (РГБ. Ф. 386. Карт. 71. Ед. хр. 7. Л. 4).
Оттуда же Добролюбов отправил Брюсову для публикации в «Северных цветах» два прозаических этюда, описывавших его товарищей по психиатрической больнице:
«Брат, мир тебе.
Брат, я посылаю тебе еще этот листок для напечатания в сборнике „Северных цветов“, ты поместишь его под названием „Рисунки из сумасшедшего дома", на днях как можно скорей я пришлю тебе второй рисунок: сейчас тетрадь не у меня.
Потому что сумасшедший дом есть истина о мире. Поэтому необходимо напечатать рассказы о нем алмазным резцом на каменных скалах — для всех, навсегда, чтоб читающий мог легко прочитать. Взамен того я требую как плату не для себя, а для друзей моих: выбери из сельскохозяйственных журналов самый удобопонятный для хорошо-грамотного крестьянина и приспособленный к улучшениям в его небогатой жизни и пошли его по следующему адресу: Оренбургская губерния, Верхнеуральский уезд, Кизильская почтовая станция с передачей в Кацбахский поселок Варшавской станицы казаку Петру Орлову» (недатированное письмо: РГБ. 386. Карт. 85. Ед. хр. 16. Л. 31-31 об.; в одном из следующих писем о них вновь заходит речь: «Брат, я хотел бы, чтоб вы, если мало места, напечатали лучше не стихи и отрывки, а эти два рисунка из сумасшедшего дома про Олешу и Сашку. Потому что их самое время теперь. Пусть те, которые знают Олешу и Сашку, и те, которые не знают их, пусть все услышат громкое слово про них еще при их жизни. Потому что оба эти безумца — величайшие мудрецы» (Там же. Л. 37)). Оба текста были напечатаны в «Северных цветах» на 1903 г.
Два месяца спустя Брюсов в Петербурге записывал монолог его матери: «Вы знаете, я сделала большой промах. Вы ведь слышали, я поместила его в лечебницу умалишенных, в Преображенскую... Он был там совершенно отдельно... никого из больных не видал, только доктора... Но я сознаюсь, это был промах. Мои дети восстали на меня; дочь заявила, что тогда пойдет в монастырь... Он был там всего десять дней... Если будете ему писать, непременно скажите, что я сознаю ошибку. У нас есть маленькое имение в Польше... Я могу его обменять на землю где-нибудь поблизости. Он может жить там. Все же мы будем знать, что он жив. А то вот восемь месяцев, как у меня нет никаких вестей...» (Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 104; «Преображенская больница» — вероятно, ослышка москвича).


170
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Быстрый обмен телеграммами подтвердил ошибочность идентификации. 13 марта в тщете усилий расписывались далекие Сувалки, 30 марта разводила руками Казань, 15 апреля — Ковно, 21 апреля — Воронеж, 28 апреля потеряла надежду Тула, тремя днями раньше — Фергана (но письмо пришло позже тульского); 8 мая неутешительные известия пришли из Уральской области, 13-го — из не в пример более близкой Твери, 8 июля из Новочеркасска. 11 сентября отозвался Ставрополь, два дня спустя — город Верный, еще через неделю — Эриван. И, наконец, 3 октября, как гром среди ясного неба:
3 октября 1900 Секретно.
В Департамент Полиции
Разыскиваемый циркуляром Департамента Полиции, от 30 ноября 1899 года за № 12840, бывший студент С<анкт>- Петербургского университета Александр Добролюбов задержан в Верхнеуральском уезде и в настоящее время находится в г. Верхнеуральске под следствием по обвинению его в совращении православных в расколе.
Уведомляя о сем Департамент Полиции, имею честь присовокупить, что о вышеизложенном мною сообщено
С.-Петербургскому Градоначальнику для объявления матери задержанного, вдове Действительного Статского Советника Марии Генриховой Добролюбовой.
Губернатор, Генерал-Лейтенант Я. Ф. Барабаш.
Управляющий Канцелярией (нрзб)39.
Дальше мы надолго теряем его из вида: переписка, которая обязана была воспоследовать за этим сообщением, пока не разыскана, — и следующая дата, которой мы располагаем, — 25 июля 1901 года, когда в г. Троицке Оренбургской губернии состоялся суд: наш герой обвинялся в том, что убедил двух уральских казаков, Максима Дмитриевича Неклюдова и Петра Архиповича Орлова, отказаться от военной службы. Сам Добролюбов просил у суда оправдать казаков, а судить его как
39 ГАРФ. Ф. 102. 3-й департамент. 1899 год. Ед. хр. 60. Ч. 26. Л. 26.


«Больное беспокойство»
171
единственного виноватого, но суд не внял ему и приговорил новообращенных пацифистов к 2 Уг годам каждого, а самого Добролюбова — к восьми месяцам тюрьмы. До 6 сентября он содержался в Верхнеуральской и Троицкой тюрьмах, после чего был отпущен под особый надзор полиции и поселился «в Верхнеуральском поселке близ гор. Верхнеуральска»40 (так этот тавтологичный топоним значится в деловой переписке).
Отчеты о ходе не слишком типичного для провинциальной Фемиды дела появились сначала в местной прессе41, а после были перепечатаны и центральными газетами; номер одной из них42 был подшит в медицинскую карту Добролюбова. Очевидно, познакомившись с похождениями бывшего своего пациента, петербургские врачи отправили в суд письмо, удостоверяющее его неполную вменяемость (оно не разыскано), на что Казанский окружной суд 7 сентября отвечал, что при производстве упомянутого дела, а также при следствии и суде никаких признаков душевного расстройства усмотрено не было43.
Завязалась переписка. 25 сентября 1901 года Казанский военно-окружной суд (возможно, откликаясь запоздалым эхом на циркуляр почти двухлетней давности, или возбужденный эпистолой психиатров?) сообщает матери Добролюбова о приговоре; три дня спустя она пишет ходатайство:
Имею честь заявить Вашему Превосходительству, что сын мой Александр Добролюбов не подлежит уголовному преследованию, ибо он есть душевнобольной, как изволите усмотреть из представляемого при сем свидетельства доктора Розенбаха, каковое состояние здоровья сына моего Александра Добролюбова может быть удостоверено и новыми медицинскими освидетельствованиями, которым и прошу его подвергнуть в случае каких-нибудь по сему предмету сомнений44.
40 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 2 об.
41 Уральская жизнь. 1901. № 213,10 августа. С. 3.
42 Россия. 1901. № 833. 21 августа. С. 5.
43 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 8-8 об.
44 Копия в частном собрании. Цит. по.: Кобринский А. А. «Жил на свете рыцарь бедный...» (Александр Добролюбов: слово и молчание). С. 440-441.


172
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
2 ноября судебный следователь Троицкого окружного суда 2-го участка Верхнеуральского уезда просит у Дома призрения копию скорбного листка45. 26 ноября затребованная копия отправляется в Верхнеуральск46. Тем временем в самом Верх- неуральске происходят чрезвычайные события:
И<сполняющий> д<олжность> Начальника Оренбургского Губернского Жандармского Управления 12 Ноября 1901 года за № 1000 донес, что привлеченный при Оренбургском Губернском Жандармском Управлении к дознанию по обвинению в преступлении, предусмотренном ст. ст. 246 и 318 Улож<ения> о Нак<азаниях>, и отданный под особый надзор полиции в пос<елке> Верхнеуральском, Троицкого уезда, Оренбургской губернии, бывший студент С<анкт->Петербургского Университета Александр Михайлов Добролюбов из указанного места жительства неизвестно куда выбыл47.
До известной степени это означало катастрофу: бывший студент, то ли сумасшедший, то ли нет, о розыске которого два года назад распоряжался лично министр внутренних дел, вдруг пропал прямо из-под особого надзора полиции — и именно в тот момент, когда о нем пишут газеты и им живо интересуются в Петербурге. В розыск его объявляют почти мгновенно:
Среднего роста; лет 25-26, блондин, волосы зачесывал назад без пробора; лицо продолговатое чистое; лоб покатый, большой; нос средний правильный; небольшие усы и клинообразная бородка светло-русые. Одет, как простой крестьянин. Фотографической карточки не имеется48.
45 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 6.
46 Там же. Л. 7.
47 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 1. Этим документом открывается еще одно полицейское дело, никак не связанное с тем, что было заведено по заявлению матери. Позже Добролюбов объяснял этот эпизод Брюсову: «Когда его арестовали, он на суде не был осужден. Его только обязали подпиской не выезжать. Он долго жил в Оренбурге <так!>, наконец понял, что больше нельзя. Пошел и заявил, что уходит. Ушел. Но через два дня его арестовали и отправили в Петербург» (Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 145).
48 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 2 об.


Больное беспокойство:
173
Благодаря ли этому описанию, как будто спорхнувшему со страниц «Дубровского», или просто по странному везению, но обнаружили его в этот раз довольно быстро. 20 декабря того же года его (кажется, независимо от розыскных мероприятий, а просто за бродяжничество49) задержали в Богданове Николаевского уезда Самарской губернии, где он предприимчиво назвался охтинским мещанином: для установления личности его по этапу отправили в Санкт-Петербург. Здесь, спустя три недели, он был опознан как верхнеуральский беглец и совсем было уже приготовлен к отправке на место преступления, как произошло не столь уж для него редкое вмешательство провидения в судьбу: он сам или его верительные грамоты попались на глаза бывшему сослуживцу его отца, петербургскому градоначальнику Н. В. Клейгельсу (NB не он ли лоббировал в министерстве предыдущую серию розысков?50):
49 Ср. выразительный диалог, относящийся к более позднему времени:
«— Брат Александр зачастую в темницах сидит... То и дело под замком находится...
— За что же, собственно? — спросил я, обращаясь к „брату" Александру.
— Известное дело... слуги цесаря, — проговорил он и опять замолчал» (Пругавин А. Декадент-сектант // Русские ведомости. 1912. 7 декабря. № 282.
С. 	2). Ср.: «Во время скитаний по России у Добролюбова постоянно выходили столкновения с полицией на почве его бесписьменности. Первые свои путешествия он совершал обыкновенно без паспорта. Урядники, становые задерживали его, арестовывали, сажали в „холодную", а затем по этапу отправляли на место жительства, т. е. в Петербург.
Все эти мытарства вынудили его наконец пойти на компромисс: он согласился взять паспорт, о выдаче которого хлопотали его родственники, но при этом поставил условием, чтобы из паспорта были исключены слова, что он православного вероисповедания, а также чтобы не было сказало, что он — дворянин. Полиция долгое время не соглашалась на эти условия, но в конце концов соглашение все-таки было достигнуто: „православное вероисповедание" исчезло из паспорта, но вместо слова „дворянин" было написано: „сын действительного статского советника". Скрепя сердце, Добролюбов принужден был смириться с этим» (Пругавин А. Декадент-сектант // Русские ведомости. 1912. 13 декабря. № 287. С. 2).
50 На это же, кстати, намекает нам Дымов: «Через какое-то время Александр Добролюбов исчез, о нем ничего не было слышно, не знали даже, жив ли он вообще. Его мать, имевшая обширные связи, обратилась к градоначальнику Петербурга и просила объявить розыск по всей России» (Дымов О. Вспомнилось, захотелось рассказать... Из мемуарного и эпистолярного наследия. Т. 1. То, что я помню. Пер. М. Лемстера. Общая редакция, вступительная статья и комментарии В. Хазана. Иерусалим, 2011. С. 298).


174
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Обнаруженный таким образом в С<анкт>-Петербурге Добролюбов, на основании вышеизложенного требования Начальника Оренбургского Жандармского Управления 19 сего Января был арестован для отправления этапным порядком в распоряжение Верхнеуральского Уездного Исправника.
Между тем мать Добролюбова, вдова Действительного Статского Советника Мария Генрихова Добролюбова, в поданном мне прошении, заявляя, что сын ее больной человек и находится в психическом отношении в ненормальном состоянии, просила приостановиться высылкою ее сына для помещения в больницу.
Так как заявление о ненормальном состоянии умственных способностей Добролюбова подтверждается не совсем логическими его поступками, я нашел возможным удовлетворить означенное ходатайство и сделал распоряжение о выдаче Александра Добролюбова на поручительство его матери для помещения в больницу51.
Бумага эта датирована 24-м января 1902 года, — и тогда же началось странствие ее по инстанциям (и в эти же дни, вероятно, блудный сын вновь обживался в квартире на Невском52).
51 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 5 об.
52 Тогда же его навестил Брюсов: «В четверг утром были у Добролюбовых. А. М. Добролюбов обвиняется в оскорблении святыни и величества. Дома тоже перебил иконы... Ему грозит каторга. Отец Гиппиуса (Вас<илий>) хлопочет, чтобы его послали на поселение. Мать, негодуя, хочет спасти его сумасшедшим домом.
— Гиппиус всегда был злой гений Саши, — говорит она... — Я подала прошение в Министерство внутренних дел, где все это объяснила. Теперь Вас<илий> Гиппиус мстит за сына.
В доме все шушукаются, показывали мне письмо Георгия Михайловича и почему-то как тайну. Потом позвали ко мне Александра. Он вошел или явился как-то неслышно: вдруг встал передо мной. Все такой же. Лицо исполнено веселия или радости. Тихо улыбается. Глаза светлые, радостные. Говорит тихо, мало. Перед тем как отвечать, складывает молитвенно руки, словно размышляет или выпрашивает поучения от Бога. Говорит на «ты», называет «брат», говорит умно и, конечно, вполне складно. Прощаясь, целовал меня. Мать рассказывает, что один он часто поет, импровизируя стихи. „Только бы записывать!" — говорит она. К нему приезжали „разные литераторы", но он не пожелал их видеть. Со мной говорил с час; это исключительно долго...» (запись за февраль 1902 г. // Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 134-135).


«Больное беспокойство»
175
Две с половиной недели спустя, 11 февраля 1902 года, распоряжение Клейгельса упокоилось в архиве Департамента полиции — но сверху на нем красовалась безнадежная резолюция директора Департамента:
«Он от матери бежал. Циркуляр о розыске»53.
Здесь уже была затронута честь мундира — и искали беглого францисканца со страстью кровомстителей: в печатной «Ведомости о лицах, подлежащих розыску» он значился за почетным номером 23:
23. Добролюбов Александр Михайлов, сын Действительного Статского Советника, бывший студент С<анкт>- Петербургского Университета, родился, приблизительно, в 1875-76 году, вероисповедания православного; отец умер, мать Мария Генрихова, братья Георгий, Владимир и Константин и сестры Мария, Елена, Лидия и Ирина проживают в г. С.-Петербурге.
Привлечен, в качестве обвиняемого, при Оренбургском Губернском Жандармском Управлении к дознанию по обвинению в преступлении, предусмотренном 246 ст<атьей> Улож<ения> о наказ<аниях>, а также в принадлежности к преступному сообществу.
Состоял под особым надзором полиции в поселке Верхнеуральском, Троицкого уезда Оренбургской губернии, где проживал по паспортной книжке за № 46, а в ночь на 25 Октября 1901 года скрылся, затем 20 Декабря 1901 г. был задержан в селе Богданове, Николаевского уезда Самарской губернии, за бесписьменность и проповедование между сектантами, причем он назвался Охтевским мещанином Александром Михайловым Добролюбовым-Николаевым; ввиду сего он был отправлен для удостоверения личности в С<анкт>-Петербург, где отдан, как психически больной, на попечение матери своей, но вскоре вслед за сим скрылся.
Приметы: роста среднего, блондин, волосы зачесывает назад без пробора, небольшие усы и клинообразная бородка, светло-русого цвета, лицо продолговатое, чистое, лоб покатый, большой, нос средней величины, правильной формы.
53 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 4.


176
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Обыскать, арестовать и препроводить в распоряжение Начальника Оренбургского Губернского Жандармского Управления, уведомив о сем Департамент Полиции.
Фотографической карточки не имеется54.
В этот раз он пространствовал меньше месяца и, судя по всему, сам вернулся домой: с конца февраля 1902 начинается посвященная ему странноватая переписка между медицинскими институциями. 28 февраля Врачебное отделение Санкт- Петербургского Губернского правления просит Дом призрения (до сих пор остающийся главным специалистом по Добролюбову) доставить ему выписку о состоянии его умственных способностей55. 6 марта то же управление просит прислать за ним
54 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. 1903 г. Оп. 231. Ед. хр. 1246. Л. 11. Кстати сказать, в другом добролюбовском деле, которое я цитировал выше, лежал целый конверт с его фотографиями, но два открытых расследования так и не были объединены в одно.
55 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 3. Приводим здесь выписку, основные положения которой уже известны: «А. М. Добролюбов поступил в Д<ом> П<ризрения> с 3-го по 16 Авг<уста> 1899 г. Из предварительных о нем сведений известно, что он происходит из психопатической семьи, двух лет отроду перенес воспаление мозговых оболочек. 18-ти лет — злоупотреблял некоторое время морфием и гашишем, но потом оставил. Сношений с женщинами не имел. Всегда был необщительным мечтателем; проявлял странности и резкость в характере; увлекался модными литературными течениями и сам писал стихи. Осенью 97-го года А. М. ушел из дома на отдельную квартиру и вел крайне негигиеничный образ жизни; плохо питался и мало спал <...>. В марте 98 г. ушел в Олонецкую губ. Вернулся в Августе в грустном настроении духа и погруженный в размышления. Рассказывал, что будто бы ему было „видение". В сентябре ушел в Соловецкий монастырь с целью религиозного послушания, уведомив о том мать на клочке бумаги, где он говорит, что ушел внезапно по „благословенью Божью". В Vi июля 99 г. вернулся оттуда домой, т. к. монах сказал ему, что он должен утешить мать и повидаться с нею. Все эти путешествия А. М. совершил пешком в простом народном костюме.
При физическом исследовании больной не проявил особых уклонений от нормы. Как признак дегенерации можно отметить весьма большое количество крупных и мелких родимых пятен по разным местам кожи. Реакция зрачков на свет довольно вялая. Глоточный рефлекс несколько понижен. Болевая и тактильная чувствительность также несколько понижены. Больной носит длинные густые волосы, расчесанные так, как носят послушники в монастырях.
В больницу доставлен под предлогом, что его потребовал градоначальник. Считает себя здоровым, а помещение свое — незаконным, раздражается: „Только в бесправной стране может быть такое неблагородство, такое насилие над личностью". Но также говорит, что „гневаться не дозволено".


«Больное беспокойство»
177
спецтранспорт: <«...> Столичное врачебное управление имеет честь просить о высылке кареты с необходимым персоналом для перевозки г. Добролюбова из приемного покоя Московской части в Дом и о последующем уведомить Управление»56. Днем позже Дом призрения изъявляет готовность вновь принять его — но с увеличенной платой за постой:
Больной сын Действительного Статского Советника Александр Добролюбов может быть принят в Дом Призрения с платою по 75 рублей при соблюдении следующих условий: должно быть представлено прилагаемое при сем заявление с подписями, кроме лица, помещающего больного, еще двух поручителей — лиц, состоящих в государственной службе или владеющих недвижимой собственностью, затем вид на жительство больного и свидетельство врача о том, что больной действительно страдает душевным расстройством и нуждается в помещении в лечебницу для душевнобольных57.
В речи употребляет тексты и обороты, свойственные монашествующим. Всю свою прежнюю жизнь считает недостойной, и лишь в Соловецком монастыре он мог потрудиться и жить, как подобает истинному христианину. Читает лишь Библию, т. к. от остальных книг можно „заразиться". Много работает физически, в пище очень умерен. Недоволен перемещением на пансионерское отделение, т. к. там больше комфорта, а след<овательно> — меньше причин страдать и испытывать.
„Видения" отрицает, говоря, что это дается лишь большим праведникам. Очень замкнут, на вопросы отвечать иногда резко отказывается. Настаивает на выписке из больницы. Жить дома соглашается лишь на тех условиях, что мать раздаст все имущество и имение нищим. Пробыл в больнице лишь 13 дней, а потому наблюдения не могут быть особенно полными. Весьма важным дополнением для выяснения характера заболевания являются письма больного к матери и сестре, которые он присылал из монастыря и которые имеются при подлинном деле.
По содержанию — это учительские послания религиозного характера. Но ни изложение мыслей, ни правописание не соответствуют университетскому образованию автора. Кроме того, многочисленные помарки, подчеркивания слов, странные восклицания, употребление особенных, придуманных выражений, бессвязность в построении фраз, весьма характерный внешний вид писем, — все это указывает на принадлежность писем человеку душевнобольному. На основании вышеизложенного мы приходим к заключению, что А. М. Д. страдает душевным расстройством в форме религиозного первичного помешательства (paranoia relegiosa) в его активной форме, т. е. со стремлением к проповедничеству» (Там же. Л. 2-3 об.).
56 Там же. Л. 4-4 об.
57 Там же. Л. 5.


178
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Очевидно, что-то в этом предложении обеспокоило семью — но вновь в Дом призрения он не попал: 17 марта один из его бывших друзей писал другому: «Добролюбов по освидетельствовании в губернском правлении отправлен в лечебницу для душевнобольных д-ра Бари (Петербург, Васильевск<ий> остров)»58. Эта больница пошла столь же напрашивающимся путем, запросив у Дома призрения тамошнюю коллекцию рукописей Добролюбова и, после трехнедельной заминки, получив их59. Архив доктора Бари не сохранился, но о душевном состоянии Добролюбова в эти дни у нас есть подробное и заинтересованное свидетельство: письмо его сестры, Марии Михайловны, к Брюсову:
Простите, что замедлен ответ на Ваш запрос о брате. Александр Михайлович теперь в лечебнице для душевнобольных. Он сильно угнетен, просит действовать и «разрушать дело Матери». И думается, что даже каторга будет лишь грубым, внешним и потому уже более мягким страданием, чем утонченно-ласковая несвобода больницы. Скажу большое спасибо, если посоветуете, действовать ли по просьбе брата против
58 Письмо В. В. Гиппиуса к В. Я. Брюсову от 17 марта 1902 г. цит. по: Рыку- нина Ю. А. «Книга дело — личное и, конечно, в России совершенно бескорыстное». Письма Владимира Гиппиуса Брюсову (1897-1912) // Тихие песни. Историко-литературный сборник к 80-летию Л.М. Турчинского. М., 2014.
С. 	325. Подробности о частной больнице А. Э. Бари см.: Тридцатипятилетие частной лечебницы для душевнобольных. Сост. А. Э. Бари. СПб., 1902. Хроникер (а на тот момент и владелец) особо подчеркивает: «Нечего и говорить, что отношение к больным было самое гуманное; при лечении проницательный ум и большая опытность позволяли доктору <А. В.> Шульцу часто угадывать и самую болезнь, и изыскивать средства к излечению. Он пользовался уже в то время в широкой мере физическими методами лечения, устроил для больных работы, усердно занимал больных физическими упражнениями и правильно организованной гимнастикой» (С. 5).
59 ЦГИА СПб. Ф. 389. On. 1. Ед. хр. 1337. Л. 16-19. Последним в этом корпусе документов подшито требование от 19 августа 1902 г.: «Контора Дома Призрения покорнейше просит Лечебницу Доктора А. Э. Бари возвратить в непродолжительном времени посланные при отношении от 29 апреля 1902 за № 697 шесть собственноручных рукописей больного 6<ывшего> студента Александра Михайл<овича> Добролюбова». А. А. Кобринский со ссылкой на архив Г. Е. Святловского приводит несколько выразительных документов февраля — марта 1902 г., относящихся к пребыванию Добролюбова в больнице Бари; верифицировать их мы не можем.


«Больное беспокойство:
179
Матери или ждать еще, терзать брата ожиданием. Простите, что спрашиваю, но теперь у меня такие глубоко-усталые дни, надломанные, убитые, неодолимо и властно слагаются руки крестом покоя, умирания — и силы своей нет что-либо сделать, решить, сказать: ужас, боль за брата утомили...
От Вас, ради, для брата, прошу Вашей силы, Вашего совета. Вы скажите, если можете, — я попытаюсь сделать.
Простите, что не могу теперь сама и Вас тревожу.
Прилагаю последнее из писем брата ко мне, по которому хоть отдаленно можно судить о его состоянии (одновременно с этим письмом брат прислал 5 прошений, которые до сих пор еще не поданы). Простите.
Мария Добролюбова.
P. S. Будьте добры прислать письмо А. М. обратно.
Адрес наш: Троицкая ул., д. 7, кв. З60.
Брюсов навестил его там только спустя несколько месяцев:
Ездили к Добролюбову. Он в сумасшедшем доме. Но уже и доктора согласны, что он здоров. Добролюбов рассказывал мне свою жизнь за последние года. Ушел он с намерением проповедовать диавола и свободу. На первом пути встретил некоего Петра, человека неученого, но до всего дошедшего. Он многому научил Добролюбова. Когда же Добролюбов открыл ему свои тайные мысли, Петр соблазнился и оставил его. В Соловецком монастыре Добролюбова совсем увлекли. Он сжег все свои книги и уверовал во все обряды. Только при втором пути он немного стал освобождаться. Многому научили его молокане... <...> Теперь Добролюбов пришел опять к уверенности своих первых лет, что Бога нет, а есть лишь личность, что религия не нужна, что хорошо все, что дает силу, что прекрасны и наука, и искусство. Летом Добролюбов посылал даже мне какую-то рукопись для напечатания, но она не дошла до меня61.
60 Письмо от 17 апреля 1902 г. (дата по п. ш.) // РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 21. Л. 1-2.
61 Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 145 (декабрь 1902). В эти же дни М. Г. Добролюбова, прослышавшая о его визите, писала ему:
«Не знаю как писать, не знаю Вашего отчества. Очень сожалею, что Вы еще раз не зашли к нам. Я была даже в адресном столе, узнать, где Вы живете,


180
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Когда и при каких обстоятельствах окончилась эта больничная сага, мы не знаем: Брюсов в январе или феврале 1903 года навещал его, но по тону записи («С Иоанной Матвеевной ездил к Добролюбову. Та же трезвая проповедь любви и мира»62) невозможно понять, состоялось свидание в больнице или в родительской квартире. К лету 1903 года он точно был уже на свободе, — и с этого момента началось его беспрецедентное житие, сорокалетнее странствие по собственной ледяной пустыне, прервавшееся в 1945 году в Нагорном Карабахе.
и узнала... Пожалуйста, если можете, заходите еще к Саше. Утром я ухожу из дому, от 4 часов я дома до 8 ч. в.
Хотела еще с Вами переговорить о многом, так как чувствуется, что Вы дружелюбно относитесь к несчастному моему сыну» (письмо от 19 декабря 1902 г. // РГБ. Ф. 386. Карт. 85. Ед. хр. 20. Л. 1-2). Эти даты не сочетаются с фразой А. М. Ремизова: <«...> Добролюбов — подвижник (на поруках у матери в Петер<6урге>) <...>» (письмо к П. Е. Щеголеву от 1 ноября 1902 г.; ЕРОПД на 1995. СПб., 1999. С. 145 (публ. А. М. Грачевой)), но не забудем, что пишет он это со слов Брюсова до поездки последнего в Петербург.
Следует добавить, что коммуникации, даже эпистолярные, между Добролюбовым и домом Брюсова были затруднены: Яков Кузьмич Брюсов небезосновательно подозревал А. М. Д. во вредном влиянии на дочерей, ср.: «Слушайте, Иоанна, милая, хорошая, это все пустяки, а вот что важно, что мне рассказала случайно Броня сейчас. Мы с ней сейчас беседовали, и она мне в минуты откровенности рассказывала, что ей говорила обо мне Женя, знаете, все эти нелепости, какие Женя может рассказывать Броне. И между прочим Женя рассказывала, что тогда, в эту зиму, после лета в Останкине, пришло мне письмо от Добролюбова, а папа <две строки зачеркнуть^ его послал назад вместе с каким-то ругательным письмом:
„М. Г., как вы смеете писать моей дочери".
Странно, что, когда Броня мне это рассказала, я как-то вспомнила, что я уже об этом слышала, но я никогда не слыхала.
Помните, ведь Добролюбов обещал мне написать и не написал. А значит, написал.
А я сегодня переписывала письма Добролюбова, только что перед разговором с Броней» (письмо Н. Я. Брюсовой к И. М. Брюсовой от 7 апреля 1903 г. // РГБ. Ф. 386. Карт. 147. Ед. хр. 7. Л. 42 об. — 43; Броня — Бронислава Матвеевна Рунт (в замуж.: Погорелова; 1884-1983) — свояченица Брюсова); Женя — Брюсова Евгения Яковлевна (в замуж.: Калюжная; 1882-1977), сестра Брюсова. Тревожные отношения Надежды Яковлевны с Добролюбовым, невзирая на предосторожности отца, протянутся на десятилетия.
За пределами нашего рассказа остается обширный, документированный и крайне любопытный сюжет с изданием Брюсовым рукописей Добролюбова, который изрядно затянул бы это и без того немаленькое повествование. 62 Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. С. 148-149.


ОШИБКА ФИЛЕРА
Во внешне благополучной биографии Мережковских вторая половина 1913 года — время постоянного разлада и бытовых неустройств. Все началось с неудачно выбранной дачи: в этом году впервые было взято в аренду имение «Васильевка», принадлежавшее барону Розенбергу (по нынешней номенклатуре — в деревне Веребье Маловишерского района Новгородской области). «Наша дача оказалась ниже всякой критики! Когда приезжал Ант<он> Владимирович Карташев>, то спал в передней на нарках! Хозяева нас обмишурили и продолжают мишурить. К довершению — гулять негде, ибо все буераки и чащи <...> Есть тоже нечего, два раза в неделю посылаем за провизией в СПб. <...> Сада нет. Ветер, жара, ночью туманы — и cest tout. Я себя чувствую неважно. Вечно что-нибудь болит. Так что, видите, не штука и обезмолветь»1. Это же впечатление подтверждал и переночевавший в сенях на «нарках» (т. е. узеньких нарах) Карташев, приезжавший к ним, чтобы навестить свою многолетнюю подругу — сестру Гиппиус Татьяну: «3. Н. здорова. Но они все от своей дачи в таком унынии, что этим я объясняю ее апатию во всем, в письмах в частности»2.
Усугубляла тягостный фон обострившаяся болезнь Фило- софова — много лет он страдал внезапными и долгими раз- литиями желчи, от чего лечился (как это было тогда принято) продолжительными курсами минеральных вод. Случившийся летом приступ (сделавший его и без того не ангельский
1 Письмо 3. Н. Гиппиус к С. П. Каблукову от 9 июля 1913 г. // РНБ. Ф. 322. Ед. хр. 25. Л. 149-149 об.
2 Письмо А. В. Карташева к С. П. Каблукову от 18 июля 1913 г. // Там же. Л. 175.


182
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
характер совершенно невыносимым) заставил его спешно собираться в Карлсбад, но тут возникло неожиданное препятствие — больше недели он, отдав бумаги для оформления паспорта, не мог его получить. Примерно 25-го июля терпение его иссякло: он, так и не дождавшись документов, переменил планы и 27-го числа выехал в Ессентуки. Мережковские, проводив его до Петербурга, пробыли там несколько дней, тщетно пытаясь развлечь себя покупками: так, Д. С. купил себе в магазине дорожных вещей «В. Деринг» маленький нарядный сундук, а Гиппиус — остропопулярную в этом сезоне настольную игру «Ласка»3. 30-го они вернулись в постылое Веребье:
Дача наша — омерзительная, — окрестности же на любителя: кто любит дикие, страшные, мокрые, по своему красивые буерачные леса «сердца России» — тому хорошо. А больше ничего нет. Есть еще пьяные и дикие, такие вечно-пьяные мужики, что, пожалуй, и они тоже «на любителя». Мне там неважно, по буеракам и «еланям» я ходить не могу, а пьяные терзают мою русскую душу. Дома тоже сидеть скверно, благодаря противности дачи. Так что я закисла4.
И на следующий день:
Ваше письмецо мы получили, не откликнулись сразу потому, что у нас разные были заботы и хлопоты, потом поехали на 2 дня в СПб., хотели проводить Дм. Вл. в Карлсбад, внезапно проводили в Ессентуки (охранка паспорт заела) и вернулись на наше пепелище. Напрасно вы нам завидовали, у нас прегнусная даченка, хуже — редко. К тому же в «сердце России» неизбытны «нравственные» страдания, когда живешь среди повального пьянства, хулиганства, дикости и чувствуешь, что помочь не можешь5.
В этой гнетущей атмосфере прошли двадцать дней августа: ежедневно Гиппиус писала Философову отчаянные письма,
3 Из недатированного (27-28 июля 1913) письма Гиппиус Философову (РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 159. Л. 19-19 об.).
4 Письмо 3. Н. Гиппиус к Ан. Н. Чеботаревской от 30 июля 1913 г.// ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 81.
5 Письмо 3. Н. Гиппиус к В. С. Миролюбову от 31 июля 1913 г. // ИРЛИ. Ф. 185. On. 1. Ед. хр. 415. Л. 8-8 об.


Ошибка филера
183
перечисляя нараставшие незадачи — от непрошенных гостей до хворающих собак. Постепенно к середине месяца складывается план: оставив на даче двух сестер (Татьяну и Наталью) вместе с многочисленными постояльцами, Мережковским вдвоем отправиться на Кавказ, где вместе с Философовым провести весь сентябрь. К 15-му августу план был готов: «Ты знаешь, что мы со всей возможной твердостью рассчитываем быть в Кисл<оводске> 27-го утром, выехав из Москвы 25-го вечером, в воскресенье. Отсюда выедем 22-го <...»>6.
Подробности их путешествия неизвестны: из всего кисло- водского сентября сохранились лишь две записочки Гиппиус к Философову (из отеля в отель или даже из комнаты в комнату) и вежливое письмо Мережковского к Ф. Д. Батюшкову: описывая цветущую сложность дел в «Литературно-Театральном комитете» и пути к их нормализации, он присовокуплял: «Вот о чем я мечтал, глядя на чудесное плоскогорье Эльбруса. Здесь дивно хорошо. Однако все же вернусь к 20-25 Сентября непременно, если жив буду»7.
К указанным числам вернуться они запоздали и двинулись в путь только 29 сентября. Между Кисловодском и Москвой курсировало несколько ежедневных поездов на любой вкус — курьерские, скорые и пассажирские; в первых двух типах были вагоны I-го и Н-го классов. Мережковские, привыкшие к максимальному комфорту и на тот момент не стесненные в средствах, выбрали самый быстрый и роскошный из них. Вряд ли они подозревали о том, что за каждым их шагом наблюдают несколько пар внимательных и недружелюбных глаз.
1-го Октября, 1913 года.
Сведение.
«Страус», «Старик» и «Красная».
30 сентября с. г. Кавказским Курьерским поездом № 2 под наблюдением ростовских филеров Ембулаева и Морозова на станцию Харьков прибыли в 8 ч<асов> 8 м<инут> вечера.
6 Письмо Гиппиус Философову от 14-15 августа 1913 г. Н РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 161. Л. 9.
7 Письмо от 1 сентября 1913 г. // РНБ. Ф. 51. Ед. хр. 18. Л. 6 об.


184
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Упомянутые филеры указали мне трех наблюдаемых, двоих мужчин и одну женщину, которые между другой публикой сидели в вагоне-ресторане указанного поезда, и <так> как было мало времени до отхода поезда, всего три минуты, так как уже было дано два звонка, и я посмотрел на них через окно ресторана-вагона с платформы и не мог усвоить, так как они были в сидящем виде и раздеты, и я только мог посмотреть одному наблюдаемому в лицо, которому они, филеры, сказали, что ему кличка «Старик». А остальных не мог посмотреть. Как филеры мне сказали, что осторожно, а то она на нас смотрит. И когда я вскочил в вагон поезда, поезд уже тронулся. Я разделся в вагоне, в котором ехал, сбросил пальто. Прошло не более пяти минут, я зашел в вагон-ресторан, но наблюдаемых уже в вагоне не было. В какой вагон они зашли, я не видел, и в продолжение всего время <так> от Харькова до Москвы, на всех остановках, выхода их не было. И в том же вагоне, который мне сказали филеры, за № 1159, я проходил несколько раз в вагоне, но купэ были закрыты, я также посмотреть не мог. А по приезде в Москву <в> упомянутом вагоне и с вагона также выхода не видел, а когда был спрошен проводник того же вагона, он объяснил, что встали в Москве. Как они билеты имеют прямого сообщения до Петербурга, а скорость и плацкарт только до Москвы.
Харьковский филер М. Коваль8.
Здесь требуются некоторые комментарии. В полицейской практике начала XX века наружное наблюдение применяется чрезвычайно широко9. Обычно жандармское управление действовало по принципу (на тот момент не описанному) расходящихся тропок: за привлекшим его внимание человеком устремлялись филеры, которые фиксировали все его контакты; затем за каждым контактом тоже пускались филеры — и так
8 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 44. Ед. хр. 4836. Л. 1.
9 Подробно этот плохо работающий громоздкий механизм я описывал в заметке, посвященной обыску на «башне» Вячеслава Иванова (http://lucas- v-leyden.livejournal.com/145157.html). См. также исключительно любопытные инструкции и правила для филеров: Служба наружного наблюдения в русской полиции. Публ. 3. И. Перегудовой // Река времен. Книга первая. М., 1995. С. 255-274.


Ошибка филера
185
далее. По прошествии нескольких дней, если объект слежки вел себя примерно, наблюдение снималось и соглядатаи перебрасывались на новый участок. Как правило (но не всегда, как мы увидим из дальнейшего), жандарм не знал имен наблюдаемых, — их заменяли оперативные клички, порой подбиравшиеся не без остроумия: так, например, И. В. Гессен звался «Сырой»10, П. Е. Щеголев — «Толстый»11, а Амалия Фонда- минская (жена будущего святого) — «Музейная»12. Иногда бывало, что на одного и того же человека при каждой вспышке интереса к нему заводилась новая кличка — так, Философов успел побывать и «Больным»13 и «Захарьевским» и — в данную минуту — «Страусом». После каждого дня слежки составлялся письменный отчет, подшивавшийся в отдельную папочку; иногда они объединялись в большое досье, но чаще просто откладывались в исполинском полицейском архиве. Неразбериха усугублялась тем, что наружной слежкой одновременно занимались несколько правоохранительных ведомств — в частности, в данном случае мы имеем дело с деятельностью Отделения по охранению общественной безопасности и порядка при Московском градоначальнике; их отчетность слегка отличается по форме от делопроизводственных манер их столичных коллег.
Поскольку фотография еще не нашла себе широкого применения в следовательском деле, как правило, объект слежки передавался из рук в руки — и именно в этот момент незадачливый филер Коваль потерял наших героев. В Москве его встречали местные жандармы — но передавать им было некого: объекты от наблюдения ушли.
1 Октября 1913 г.
Сведение.
Встреча Философова и Мережковского на Курском вокзале.
10 ГАРФ. Ф. 111. On. 1. Ед. хр. 779.
11 ГАРФ. Ф. 111. On. 1. Ед. хр. 4178.
12 ГАРФ. Ф. 111. On. 1. Ед. хр. 3812. Кстати, именно многолетняя дружба с ней и ее товарищами-эсерами регулярно становилась причиной полицейской озабоченности по адресу Мережковских.
13 ГАРФ. Ф. 111. On. 1. Ед. хр. 3729.


186 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
По прибытии в 10 ч. 15 м. утра Курьерского поезда № 2 приехавшим филером Харьк<овского> Губ<ернского> Жандарм<ского> Управл<ения> Ковалем лица, коих он сопровождал, переданы не были, и он не мог указать, сошли ли они в Москве и он их просмотрел, или же они сошли в пути.
Шебаршев Пешков14
Выдержав (вероятно) непростой разговор с коллегами, Коваль в сопровождении двоих москвичей отправился на Николаевский вокзал — в тщетной надежде, что Мережковские и Философов тем же днем выедут в Петербург. Вечером в папку с донесениями была подшита неутешительная реляция:
1 Октября 1913 г.
Сведение.
«Старик», «Страус» и «Красная».
Наблюдая на Николаевском вокзале отъезда в г. С.-Петербург в течение дня замечено не было.
Горюнков Шебаршев Харьковский Коваль15
Больше повезло паре филеров, отправившихся в «Нацио- наль» — одну из самых (если не самую) роскошных гостиниц Москвы. Непонятно, вызваны они были туда швейцаром (наверняка выполнявшим в дополнение к прямым обязанностям полицейские функции), заранее были осведомлены о забронированных номерах16 или действовали по наитию, — но к вечеру беглецы были обнаружены:
14 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 44. Ед. хр. 4836. Л. 4.
15 Там же. Л. 2.
16 Мережковские давно знали, что остановятся там на обратном пути: так, письмо Т. Н. Гиппиус к Философову от 30 сентября 1913 г. адресовано в «Националы» и, вероятно, ждало их там на стойке портье (РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 171. Л. 33-33 об.).


Ошибка филера
187
[слева наискосок:] «Философ <так!> и Мережковский с женой» 1 Октября 1913 года Сведение.
«Страус», «Старик», «Красная» остановились в Национальной Гостинице на Манежной площади.
С 7 часов 30 минут вечера до 11 часов 30 минут ночи выхода не было.
Гинаев
Никитин17
Эти же филеры остались сторожить путешественников на следующий день — и скучать им не пришлось:
2 Октября 1913 года
Сведение.
«Страус», «Старик», «Красная».
Национальная гостиница.
В 2 часа 20 минут дня вышел «Страус», взял извозчика, отправился в Контору «Русского слова» по Тверской улице, пробыл 15 минут, вышел, извозчиком отправился в редакцию «Утра России» по Путинковскому переулку, пробыл 1 час 20 м., вышел, извозчиком вернулся в Гостиницу.
В 6 часов вечера «Страус» вышел, на лихаче отправился в дом № 34 во двор налево по Большой Молчановке улице, пробыл 1 час 10 минут, вышел, потом на лихаче отправился в ресторан «Прага», угол Арбатской площади, пробыл 1 час, вышел, сел на хорошего лихача и уехал без наблюдения.
В 8 часов вечера вышла «Красная», где уже у подъезда ожидал автомобиль от гостиницы с № 558, и отправилась в 3-й Зачатьевский пер., дом № 19 .
В 8 часов 30 минут вечера вышел «Старик», сел на извозчика, поехал до Большого Театра, слез, где смотрел на афиши и что-то спрашивал, прошелся по Петровке улице, пошел в Театральный сквер, где пробыл 10 минут, встал, сел на извозчика, вернулся в гостиницу.
17 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 44. Ед. хр. 4836. Л. 3.


188
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
От имени г. Философова из Гостиницы посылали с письмом в дом № 7, кв. 138, по Долгоруковской улице.
Гинаев
Никитин18
Здесь нотабене. Петербургское жандармское управление, заботясь в таких случаях о будущих историках литературы, всегда подшивает в дело полученный у всезнающего дворника список лиц, проживающих по адресу, который посетил наблюдаемый. Москвичи этой приятной привычки лишены, поэтому приходится расследовать этот вопрос спустя сто лет и своими силами.
Главным источником сведений об адресах партикулярных лиц остаются исполинские справочники «Вся Москва» и «Весь Петербург» (похожие книги выходили и для некоторых губернских городов, но не столь регулярно). Конечно, они не представляют полной картины: туда заведомо не включены дети, подростки, лица, проживающие более-менее скрытно etc; более того, поскольку сведения для этих справочников собирались и поставлялись дворниками, тотальность охвата всецело зависела от усердия последних19. Кроме того, данные книг обычно ощутимо запаздывали, так что, например, во «Всей Москве» 1908 года мог значиться по старому адресу человек, переехавший (в том числе и в лучший из миров) год или два назад.
Отдельную проблему представляет собой и извлечение требуемых сведений: естественно, жители представлены там в алфавите фамилий и имен, а не в порядке адресов. Идеальным методом был бы тотальный просмотр справочника, но технически это трудноосуществимо: список москвичей 1913-го года занимает 676 страниц, отпечатанных исключительно мелким шрифтом, — даже при сплошном чтении это отняло бы несколько суток. Естественным выглядело
18 ГАРФ. Ф. 63. Оп. 44. Ед. хр. 4836. Л. 5.
19 Ср. обратный случай, когда у нас на руках есть список жильцов и мы сопоставляем его с данными адресных книг (с. 371 настоящего издания).


Ошибка филера
189
решение — распознать при помощи одной из программ OCR текст справочника, а потом пройтись по текстовому файлу поиском, вылавливая нужные адреса. Но и здесь все оказалось не слишком просто: имеющиеся в наличии сканы, несмотря на значительный объем (более 400 Мб каждый), обладали довольно слабым разрешением, обеспечивающим не очень уверенное распознавание. В результате алгоритм выглядел так: были полностью распознаны книги «Всей Москвы» на 1913 и 1915 годы, после чего, оперируя фрагментами топонимов (чтобы снизить риск случайной опечатки), из получившихся файлов были извлечены списки жителей соответствующих переулков20. Так, для 3-го Зачатьевского (позже воспетого Ахматовой) были выявлены следующие жители:
д. 1 — Неклюдова Юлия Дмитриевна; д. 1, кв. 1 — Леман Мина Константиновна; д. 3 — Унковская Анна Николаевна (дом принадлежит живущей в д. 1. Ю. Д. Неклюдовой); д. 5 — Лисовские Мария Александровна и Иван Иванович (дом принадлежит наследникам Коробова); д. 6 — Лебедева Елизавета Дмитриевна, Лебедев Сергей Дмитриевич (домовл., дьякон Зачатьевского монастыря); д. 6 — Новосветовы Анна Прохоровна и Владимир Михайлович; д. 7 — Принадлежит наследникам Алексеевых;
жильцы неизвестны, д. 8 — Гладковы Серафима Александровна и Аполлон Александрович (домовл.); д. 10 — Салтановы Мария Ивановна и Иван Николаевич21 (домовл.);
д. 10 — Толстухина Зинаида Михайловна (принадлежит М. И. Салтановой); д. 12 — Колокольникова Софья Павловна;
20 Конечно, и эту схему можно значительно улучшить: заново отсканировав справочник, например, или воспользовавшись новой версией стабильно совершенствующегося FineReadera.
21 Это человек небезызвестный в истории — один из толковых и удачливых московских букинистов.


190
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
д. 12 — Барабанов Михаил Иванович; д. 12 — Рюминский Валерий Николаевич; д. 12 — Стоговы Ольга Саввишна и Николай Васильевич22; д. 14 — Доброгорский Николай Александрович; д. 14 — Ивановские Александра Александровна и Михаил Николаевич (домовл.); д. 16 — Войнов Алексей Егорович; д. 16 — Ильинские Клавдия Петровна и Петр Сергеевич (домовл.); д. 16 — Павлова Елизавета Захаровна; д. 18 — Новосадский Николай Иванович (принадлежит М. Э. Дурилиной); д. 18 — фон Кистер Василий Васильевич; д. 20 — принадлежит М. П. Палладину; кто живет — неизвестно.
Поскольку район этот на тот момент — малоэтажной застройки, а сам переулок — короткий и с причудливой нумерацией (ср. сегодняшнюю), то список можно было бы признать близким к исчерпывающему, если бы не принципиальное обстоятельство: ни одно из этих лиц не было замечено в знакомстве с Мережковскими. Наиболее перспективно выглядит, конечно, жилец д. 18 — профессор Новосадский, обладавший некоторыми знакомствами в литературных кругах, но и его атрибутировать можно лишь предположительно. Кроме того, не исключено, что филер вел свой объект не до самого подъезда, а до входа во двор — и «Красной» (вряд ли 3. Н. знала об этой кличке) ничего не мешало пройти дворами на соседнюю улицу, где мы вовек не сможем ее отыскать.
* * *
Электронная точка в предыдущем абзаце была поставлена осенью 2015-го года — но история на этом отнюдь не закончилась. Чтобы описать неожиданно возникшее ответвле¬
22 Вероятно, это протоиерей, скончавшийся в 1957 году в возрасте 87 лет (Некролог // Журнал Московской Патриархии. 1957. № 3. С. 17).


Ошибка филера
191
ние сюжета, следует отступить примерно на четверть века назад.
В 1991 году в библиотеке ИМЛИ был обнаружен удивительный экземпляр первого сборника стихотворений Гиппиус: в нем рукою автора было внесено множество уточнений и комментариев, проставлен ряд посвящений, указаны обстоятельства написания отдельных стихотворений и т. п. Тогда же он был тщательно описан23, и с тех пор служит центральным источником для текстологии ранних стихотворений, обязательным к учету во всех изданиях Гиппиус, которых за это время вышло немало. Загадочным оставалось его происхождение — поскольку дарственная надпись гласила:
Н.М.Д.
...Не бойся радости молчанья:
Светлы его очарованья.
И если до краев душа полна —
Ее венчает тишина.
8 Ноября <19>12. СПб.
При первопубликации не удалось раскрыть ни имени адресата, ни источника катрена. Первая из тайн вскоре пала (а стихотворение, кстати, не атрибутировано до сих пор): примерно год спустя я решил провести тотальный учет всех экземпляров всех книг Гиппиус, хранящихся в государственных собраниях: дело в том, что в советских библиотеках не принято было (за редким исключением) обращать внимания ни на особенности экземпляров, ни на авторские дарственные надписи — я же, питая простительную слабость и к тому, и к другому, всегда старался их по возможности выявлять. В четвертой из обследованных библиотек — собственно, в той же библиотеке ИМЛИ — меня ждал приятный сюрприз: на двух книгах обнаружились инскрипты. На сборнике «Зеркала» характернейшей рукой Гиппиус было начертано:
23 Богомолов Н. А., Котрелев Н. В. К истории первого сборника стихов Зинаиды Гиппиус // РЛ. 1991. № 3. С. 121-132.


192
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Моему душевному другу и сестре Наталии Михайловне Доброхотовой.
Зина Гиппиус.
1 Декабря <18>97
СПб.24.
На «Третьей книге рассказов» была дарственная надпись тому же адресату:
Нат. Мих. Доброхотовой —
«...только одно здесь я знаю верное:
Надо всякую чашу пить — до дна.
3. 	Гиппиус.
19 ф<евраля 19>02
Москва25.
Казалось бы, что на этом тайна «Н. М. Д.» была раскрыта, но в действительности вместо призрака перед нами обнаружилась фигура в шелковой полумаске — ибо никаких иных вещественных следов существования живой женщины с таким именем и фамилией у нас не было. Более того, совершенно необъяснимой была степень интимности, которая связывала автора и адресата: мы знаем чуть не десяток инскриптов на первой книге стихов 3. Н., в том числе адресованных лицам, заведомо ей близким, — и ни один из них не был снабжен подобного рода биографическим комментарием.
В таких делах лучший лекарь — время, так что я, ритуально поискав по архивным каталогам и адресным книгам (интернет еще не изобрели), внес Н. М. Д. в вечную свою дезидерату, полнящуюся год от года именами неразысканных, но любопытных мне лиц. В последующие годы эта фамилия не раз мерцала со страниц писем лиц из ближнего круга Мережковских. Так, 11 июля 1910 года Т.Н. Гиппиус писала Д.В. Философову: «От Наташи Доброхотовой никаких известий.
24 Библиотека НМЛ И. Шифр Р / Г-506. У библиотеки этой несчастливая судьба — выселенная из лакомой недвижимости на Лубянке, она, нераспакованная, мыкалась по каким-то складам, пока существенная ее часть не погибла при пожаре в ИНИОН.
25 Библиотека ИМЛИ. Шифр В / Г-506. Двустишие — кода из стихотворения «До дна» («Тебя приветствую, мое поражение...»).


Ошибка филера
193
Ждем — приедет — куда ее? Дм. не хочет ее рядом с собой»26. Три года спустя та же Т. Н. Гиппиус, вернувшись с дачи в город, собрала общую почту — и среди писем было: «Зине от Нат. Доброх. Уже прочла. Она на даче сено гребет»27. Редкой и драгоценной подробностью казалось то, что мы выяснили домашнее имя нашей героини: «Мы уже наняли прислугу Таню, п. ч. она каждую секунду может уйти с места. Ничего. Выдумайте пока имя от Татьяны, чтоб ее звать не похоже на меня. Пока остановились на Таше — но ведь это Наташа Доброхотова!!!»28. Тут в истории возникает новый любопытный поворот.
В первой половине 1910-х годов Гиппиус вела интенсивнейшую переписку с Мариэттой Шагинян — будущей советской орденоносной писательницей, а на тот момент — юной трепетной поэтессой. Этот эпистолярный корпус ждала сложная судьба: письма самой Шагинян попали в Америку и были там напечатаны29; письма Гиппиус, хранившиеся у наследников писательницы, время от времени поступали на антикварный рынок то мелким оптом, то в розницу, и в настоящий момент, вероятно, полностью распылены по частным собраниям. Избранный владельцами антиквар был человеком практичным, поэтому мы с ним заключили соглашение: в тех случаях, когда я по причинам финансового характера не мог приобрести оригинал интересующего меня документа, я покупал у него за скромную сумму копию с него и оставлял ее ради блага науки у себя. Среди оказавшихся таким образом в моих руках копий писем Гиппиус нашлось следующее:
Мариэтта, отчего бы вам не пойти познакомиться с моей двоюродной сестрой? Ее зовут Наталья Михайловна Доброхотова, она дочь родной сестры моего отца, первой Зинаиды Гиппиус, умершей очень рано от чахотки. С этой кузиной я познакомилась 11-12-ти лет (их было две, но старшая, Юля, умерла от чахотки, как ее мать и мой отец). В продолжение трех
26 РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 170. Л. 7.
27 Письмо от 25 июля 1913 г. // РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 171;. Л. 4.
28 Тот же корпус. Письмо от 21-23 августа 1910 г. // РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 171. Л. 9.
29 Письма М. Шагинян к 3. Гиппиус. Публикация А. Тюрина // Новый журнал. 1988. NW 170,171, 172.


194
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
лет, которые мы провели в Москве, с этими кузинами мы жили вблизи (у них был свой дом на Остоженке, а мы жили в белом каменном доме Медведева на углу Остоженки и Зачатиевского, вы его увидите, когда пойдете к Нат. Мих.). Теперь эта кузина живет тихонько против монастыря (3-й Зачатиевский пер. (Остоженка же)), (д<ом> монастыря), с бабушкой и своей двоюродной сестрой, к кот<орой> я ее прежде безумно ревновала. Да, Мариэтта, эта На-Таша (так я ее звала) была моей первой пламенной любовью в 14-15 лет. Мы всю жизнь храним с ней переписку и отношения. Удивительно, что она же перешла в свое время по наследству от меня ко всем моим сестрам (они после опять жили в Москве, когда я уже была замужем). Она всегда была некрасива — а вот подите же! Все мы поочередно умирали от любви к ней. Я — больше всех, конечно. Она много старше меня, когда-то давала мне уроки, и до сих пор помню, как говорила: «Зина, не шели». Еще она вам интересна тем, что у ней абсолютно такая же болезнь ушей, как у вас, т. е. отсутствие болезни при упорной глухоте. Меня она называет «поэзия моей жизни». С осени не имею от нее известий, расскажите ей, что я больна и уехала. Она очень природно-умная, но теперь давно от всего отстала, живет патриархально, только главы монастыря в окне. Когда я бываю в Москве, я езжу к ней всякий день, сколько бы ни прожила30.
Круг таким образом замкнулся: наподобие последнего слова в кроссворде, этот документ решил разом две задачи — теперь мы твердо знаем, кто такая Н. М. Д., и у нас нет сомнений, куда 2-го октября 1913 года ездила Гиппиус. Возвращаемся к нашей истории.
* * *
Похожие сомнения существуют и по поводу адреса, по которому ездил «Страус»-Философов: из всех жителей Большой Молчановки, безусловно, подходит для визита Петр Петрович Перцов — старый знакомый Мережковских и их преданный союзник по журналу «Новый путь», переселившийся в Москву около 1910 года. Но есть как минимум две проблемы: а) филер указывает дом 34, тогда как Перцов жил в 23-м;
30 Письмо от 1 апреля 1910 года.


Ошибка филера
195
6) в справочнике 1913-го года он числится еще живущим по Спиридоньевке, а на Молчановке официально появляется лишь с 1915-го года. Учитывая общую инерционность системы и крайнюю неразборчивость филерских почерков, эти нестыковки не принадлежат к числу мысленно непренебрежи- мых, но лучше бы их, конечно, не было.
Зато третий адрес дешифруется абсолютно четко: ул. Долгоруковская, д. 7, кв. 138 — это резиденция врача Модеста Дмитриевича Нагловского (1882-1939) и его жены Татьяны Дмитриевны Каменецкой-Нагловской (1883-1938). Последняя — племянница Философова, дочь Марии Владимировны Каменецкой (урожд. Философовой).
На следующий день после наполненного визитами второго октября путешественники засобирались домой.
3 Октября 1913 года
Сведение.
«Страус»-«3ахарьевский», «Старик», «Красная».
Национальная гостиница
В 3 часа 10 минут дня вышел «Страус», сел на извозчика, на Кузнецком мосту слез и пошел в пассаж Солодовникова, где осматривал магазины, вышел, пошел в Голофтеевский пассаж, где тоже смотрел магазины, вышел, сел на извозчика № 9274 и вернулся домой.
В 10 часов 30 минут вечера отправили вещи на Николаевский вокзал следующие: 3 сундука в желтой оправе и 1 сундук в белой парусине, и сдали их в багаж.
В 11 часов 15 минут вечера вышли все и имели при себе три ручных желтых чемодана, 2 портпледа в клетку и чехол для зонтов, сели в автомобиль и отправились на Николаевский вокзал, откуда с отходящим Курьерским поездом № 2 вагон № 1166 купе №№ 5 — 6 — 7 — 8 — 9 — 10 в 12 часов ночи отправились до С.-Петербурга без наблюдения.
Третьюхин
Гинаев
Никитин31.
Вздох облегчения пронесся по Московскому охранному отделению.
31 ГАРФ. ф. 63. Оп. 44. Ед. хр. 4836. Л. 6.


«ПОСТОЯЛА В ЗОЛОТОЙ ПЫЛИ»: ПЕНСИОННОЕ ДЕЛО АННЫ АХМАТОВОЙ
Унаследованное от советской филологии экономическое пуританство лишает современные историко-литературные реконструкции существенной компоненты. Тема денег, как правило, возникает в нашей истории литературы лишь в эмоционально окрашенных оппозициях неистовой бедности и безудержного богатства; только немногие работы последних лет (среди которых с удовольствием отмечу книжку М. С. Макеева о Некрасове1) расширяют границы темы до областей экономики литературы — возвращаясь, таким образом, на тактические позиции, утраченные еще во второй половине 1920-х годов2.
Между тем у финансового локуса есть еще как минимум две проекции — одна из них потенциально весьма занятна, а вторая — принципиально важна. Первая — это тексты, прямо посвященные денежным операциям, наподобие следующего:
БАНКОВСКИЕ ОТГОЛОСКИ
Этот мир так сердцу дорог —
Треволнений мир живых,
Мир гроссбухов и конторок,
Бюллетеней биржевых,
1 Макеев М. Николай Некрасов: Поэт и Предприниматель (очерки о взаимодействии литературы и экономики). М., 2009.
2 Классический пример — книга: Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и коммерция. Книжная лавка А. Ф. Смирдина. М., 1929.


«Постояла в золотой пыли
197
Итальянских бухгалтерий,
Акций, фондов, трат... растрат, —
Словом, все таких материй,
Коим кто-нибудь да рад.3
Вторая же — внелитературная финансовая жизнь писателей, категорически выпадающая из поля зрения современных биографов; между тем многие видимые нам поступки и явления имеют скрытые, но очевидные экономические причины (д-р Гудмен настороженно привстает с кресла). Даже беглый взгляд с этого ракурса на литературу русского модернизма показывает, в частности, что лишь единицы из действующих лиц не имели устойчивой и постоянной ренты: из авторов первого ряда регулярно ходили на службу лишь Анненский да Сологуб, причем трудились оба они по одному ведомству. Не вдаваясь в источники символистских благосостоя- ний (порой глумливо — как знаменитый пробковый заводик Брюсова — и стоусто ославленных), заметим, что внимательный анализ финансовых документаций существенно обогатит наши представления не только о биографиях, но и о душевном складе героев. Так, например, выясняется, что ученый и возвышенный Вячеслав Иванов был энергичным и талантливым биржевым игроком, и в архиве обслуживавшего его (и существующего доныне) брокерского дома Lombard, Odier & Со (Женева) должны храниться десятки распоряжений, связанных с покупкой и продажей акций и облигаций4.
Печатаемые ниже документы представляют собой практически полный отчет о регулярных доходах Анны Ахматовой за тридцать с лишним лет ее жизни — от получения первого
3 Бенедикт <Вентцель Н. Н.>. На жизненном базаре. СПб., 1903. С. 10; ср., например: «Акционеры! / Надежды, веры / В вас больше нет, / И акций кучи, / Как черны тучи, / Мрачат ваш свет! / Доход свой верный / В акционерный / Я ввергнул мир / И, как в пустыне, / Стою я ныне / Убог и сир!» и т.д. (Вейнберг П. Стихотворения. СПб., 1902. С. 205).
4 Сужу по изрядному числу рапортов об исполнении его распоряжений, рассыпанных по разным папкам его архива.


198
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
пенсионного вспомоществования5 до марта 1966 года. Специфика советской бюрократии определила чрезвычайно сложный путь движения бумаг такого рода: выплата персональной пенсии должна была инициироваться низовым подразделением профессионального союза или общественной организации; потом, обрастая рекомендациями и резолюциями, восходить по подвижной лестнице вплоть до Комиссии по персональным пенсиям Наркомата Социального обеспечения (позже ставшего министерством), где, собственно, и решалось дело. На разных этапах этого пути документы оставляли следы и копии; в хорошо сохранившемся архиве Союза писателей (где, по понятным причинам, был исток большинства писательских ходатайств) велся учет исходящей почты, но все равно полностью этот комплекс бумаг Ахматовой сохранился в единственном экземпляре (ГАРФ. Ф. 539. On. 1. Ед. хр. 5037), по которому ныне и выводится впервые на всенародные очи.
Архивная единица представляет собой папку темносинего полукартона, на обложке которой начертано:
ЛИЧНОЕ ДЕЛО ПЕРСОНАЛЬНОГО ПЕНСИОНЕРА № 10748
Ахматова
Анна
Андреевна.
Документы подшиты в папку довольно хаотически (хотя с примерным соблюдением принципа — «от поздних к ранним»); для удобства чтения я привожу их в строго хронологическом порядке. Большая часть бумаг не требует комментариев: при нынешнем (превосходном) состоянии ахматоведения заинтересованный читатель без труда отыщет материалы, касающиеся роли разных лиц в ее биографии. С другой стороны,
5 Первые попытки Ахматовой получить пенсию по болезни относятся к лету-осени 1926 года, но подробности их известны только в самом общем очерке (Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 1889- 1966. М., 2008. С. 230-232). Далее: Летопись.


«Постояла в золотой пыли»
199
существенная часть упоминаемых далее фамилий не поддается никакой верификации: секретари, референты и машинистки, служебные частицы литературного механизма, практически не оставляют бумажных следов.
Взятые вместе и прочитанные подряд эти документы (некоторая часть которых была известна по другим источникам и ранее6) производят гнетущее впечатление: слишком сложная координация объединенных усилий, казуистическая аргументация, регулярные ухищрения и могучий бумажный документооборот требовались, чтобы выпросить у коллективного пролетарского молоха ничтожнейшее из благодеяний.
* * *
Первая группа документов пенсионного дела начала складываться весной 1930 года; этому предшествовало исключение Ахматовой из числа бенефициантов академического вспомоществования. В последних числах января этого же года Е. И. Замятин писал жене:
Перевидал много всякого народу. В том числе поймал Полонского и говорил с ним об Ане А<хматовой>. Дела ее неважные: сейчас «неактивных» начали снимать с акад<емического> обеспечения: сняли, напр<имер>, Чулкова и А. А. — тоже. Это я узнал позавчера, а вчера насел на Полонского. Он обещал говорить по этому поводу с Халатовым и с кем-то еще. М<ожет> 6<ыть>, даже сегодня узнаю результаты7.
6 Отдельные документы были напечатаны в работах: Бабиченко Д. Л. Писатели и цензоры. М., 1994; Анна Ахматова и Союз писателей. Публикация, вступительные заметки и заключение В. Бахтина // Звезда. 1996. № 8; Шнейдерман Э. «Элитфонд». О деятельности ЛО ЛФ СССР в 1930 — 1950-е годы // Звезда. 2004. № 1 и др.
7 Письмо от 29-30 января 1930 г. // Рукописные памятники. Вып. 3. Часть 1. Рукописное наследие Евгения Ивановича Замятина. Сост. Л. И. Бучина, М. Ю. Любимова. СПб., 1997. С. 366. Хлопоты этого рода Замятин продолжал и в эмиграции, ср. в письме В. Е. Набоковой к 3. А. Шаховской от 10 апреля 1934 г.: «Относительно Ахматовой: дело в том, что „организованных" поэтов тут вовсе не осталось, большинство в Париже, остальные дезорганизовались. Вообще же здесь большая нужда, а людей (состоятельных) все меньше,


200
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
По этому поводу группой сочувствующих было организовано коллективное воззвание, по всей вероятности, инициированное Г. И. Чуйковым; по крайней мере, именно к нему адресовалась Ахматова в благодарственном письме 15 марта: «Милый Георгий Иванович, благодарю Вас за хлопоты. Мне очень стыдно, что Вам приходится возиться с моими делами»8. В эти же дни К. Федин записывал в дневнике: «Заходила Ахматова. Хлопочет о пенсии»9. Промежуточным итогом хлопот стал такой текст:
<1>
Всецело поддерживаем ходатайство Анны Андреевны Ахматовой относительно назначения ей персональной пенсии. По совершенно по<нятным?> причинам в настоящее время, когда не хватает бумаги на самые актуальные книги, приходится из года в год откладывать издание <и? или?> переиздание сочинений Анны Ахматовой, однако мы прекрасно сознаем ее серьезные заслуги перед литературой.
Ее лирический и художественный талант всеми признан. Формальные достижения ее так значительны, что целая полоса стихотворческого искусства находилась в прямой от нее зависимости. Многие поэты, увлеченные иными темами, вовсе не Ахматовскими, учатся, однако, у нее художественнопоэтическому мастерству. Невозможно оспаривать большого литературного стажа, который дает Ахматовой <право на> персональную пенсию. Литература об Ахматовой чрезвычайно <обширна?>. Высокая оценка ее деятельности сделана не только ревнителями ее школы, но и деятелями нашей революции (см., напр., статью т. Осинского — «Правда» 1922 № 145).
т. ч. боюсь, что здесь ничего нельзя сделать, разве что бал писателей принесет неожиданно крупные доходы. А как Вам понравился Замятин? Правда, он милейший, особенно трубочка?» (ГАРФ. Ф. 10025. On. 1. Ед. хр. 87. Л. 59-60; прим. адресата: «в письме Веры Н. упоминается о просьбе Замятина мне собрать деньги для помощи Анне Ахматовой» — Там же. Л. 66).
8 Цит. по: Тименчик Р. Д., Лавров А. В. Материалы А. А. Ахматовой в рукописном отделе Пушкинского дома // ЕРОПД на 1974. Л., 1976. С. 66.
9 Запись 24 марта 1930 г.; цит. по: Перхин В. «От старого друга...» // Нева. 1995. 9. С. 222.


«Постояла в золотой пыли»
201
Ее творчеству посвящены специальные исследования (см., напр., книги: Б. Эйхенбаума, В. В. Виноградова или статью Н. Недоброво).
Наконец, ее поэтическое влияние переходит за пределы СССР. Ее стихи переведены на французский, немецкий, английский, польский, украинский и др. яз.10 Ее литературное имя и ее творчество получили известность даже в Японии, где ее стихи появились в переводе. Стихи Ахматовой переведены также на древне-еврейский яз<ык>.
Президент Государственной) Академии Художественных
Наук П. С. Коган В. Вересаев Вера Фигнер Академик М. Розанов
Н. 	Пиксанов Георгий Чулков Б. Пастернак.
Фрагменты в ломаных скобках — предположительное чтение мест, поврежденных или закрытых при архивном скреплении документов; часть из них может быть прочитана, если папка будет расшита. Ссылка на статью Н. Осинского (Валериана Валериановича Оболенского) — памятник монументальному курьезу, связанному с ложной интерпретацией ст-ния «Все расхищено, предано, продано...»: прямолинейный большевик счел, что «не обругала тут революцию Ахматова, а воспела ее, воспела то прекрасное, что родилось в огне ее и подходит все ближе, что мы еще завоюем, вырвавшись из уз голода
10 О библиографии переводов Ахматову запрашивал Чулков; ср. в ее ответе 15 марта 1930 г.: «Знаю, что мои стихи были переведены на английский (отдельная книга, пер<евод> Дадингтон), немецкий, французский, польский, японский, библейский (древнееврейский), украинский языки» (Тименчик Р. Д., Лавров А. В. Материалы А. А. Ахматовой в рукописном отделе Пушкинского дома. С. 66). К этому же письму Н. Н. Пунин сделал приписку: «Все надеялись получить англ<ийскую>статью из Times и нек<оторые> другие материалы, но так и не дождались — письмо поэтому задержалось. Привет. Н. Н. Пунин. В „Печати и революции" была статья Луначарск<ого> (20-21 гг.) Если что достанем, пришлем тотчас же».


202
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
и нужды. И надо сказать ей спасибо за то, что она так звучно об этом пропела, что мы ясно слышим чудесный вишневый запах и видим на небе новые звезды»11; стимулировало это толкование сходство имен подруги Ахматовой Натальи Викторовны Рыковой, которой посвящено стихотворение, и жены наркома
А. 	Рыкова (Натальи Алексеевны), которой атрибутировал его Осинский12.
Большинство из подписавшихся доброжелателей связаны с Ахматовой более или менее долгими историями отношений — от Веры Фигнер (которой, по преданию, мать Ахматовой некогда пожертвовала нарядную шубку13, — и вот этот заячий тулупчик, заметил бы коллега Страннолюбский, откликается через десятилетия) и до Пастернака, даже краткий очерк отношений с которым потребовал бы непредставимого здесь объема. Для весны 1930-го года структура момента такова, что ссылки на книги Эйхенбаума (Анна Ахматова. Опыт анализа. Пг., 1923) и Виноградова (О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски). Л., 1925) звучат еще среди доводов pro.
К этому недатированному фрагменту отдельно были приложены отзывы, таившие в себе потенциал большей убедительности: академика П. Сакулина и академика А. Луначарского; последний уже извергнут из наркомовского кресла, но еще достаточно влиятелен:
<2>
Анна Андреевна Ахматова принадлежит к группе поэтов, которые в 1912 г., отделившись от символизма, образовали школу акмеистов. Ценной стороной этой школы было отрицание символического идеализма, <устрем?>ленного «в область неведомого». Акмеизм проповедовал реально-художественное восприятие и переживание мира, направляя вместе <с тем> свои творческие силы на утончение <поэтиче?>ской формы.
11 Осинский Н. Побеги травы // Правда. 1922. № 145. 4 июля. С. 3.
12 «Одна беда — рецензенты не сообразили, что Н. Рыкова, коей посвящено стихотворение, является женой „большевистского комиссара"» (Там же).
13 Будыко М. И. Рассказы Ахматовой // Об Анне Ахматовой. Стихи. Эссе. Воспоминания. Письма. Л., 1990. С. 505.


«Постояла в золотой пыли»
203
В своей литературной среде А. А. Ахматова занимала руководящее положение. Она <явля>ется высоким мастером стиха и одним из лучших лириков XX века. Недаром ее стихи послужили материалом для двух специальных исследований (Б. Эйхенбаума и В. Виноградова). Ее литературные заслуги — бесспорны.
В настоящее время А. А. Ахматова находится в очень трудном материальном положении и я поддерживаю ходатайство о назначении ей персональной пенсии.
Ленинград 5/1V 1930
Директор Пушкинского дома, академик П. Сакулин
Со своей стороны считаю справедливым облегчить жизнь поэтессы Ахматовой, многие произведения которой прочно вошли в нашу национальную лирику.
Луначарский.
«В область неведомого» — не слишком на тот момент административно уместная цитата из важнейшего манифеста Гумилева «Наследие символизма и акмеизм»: «Русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно братался он то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом» etc.
Идея привлечь Луначарского принадлежала, очевидно, Когану, который писал Сакулину 1 апреля 1930 г.: «Если Вы найдете возможным, поддержите ходатайство Ахматовой о присуждении ей персональной пенсии. Для этого нужно, чтобы Вы написали (хотя бы краткую) характеристику ее, отметили ее значение, закончили бы поддержкой ее ходатайства о персональной пенсии и подписали эту бумажку. Если бы Вы смогли дать ее подписать также Луначарскому, было бы совсем хорошо»14. Обе просьбы увенчались успехом — и 5 мая 1930 года Коган, собрав вместе эти два листка, отправляет их в официальную инстанцию, присовокупив следующую записку:
14 Цит. по: Тименчик Р. Д. Из Именного указателя к «Записным книжкам» Ахматовой (в печати).


204
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
<3>
Москва, 5 мая 1930
Дорогой Григорий Моисеевич,
Посылаю Вам ходатайство Анны Ахматовой о персональной пенсии, а также поддержки этого ходатайства, подписанные Вересаевым, Коганом, Луначарским, Пастернаком, Пиксановым, академиком Розановым, академиком Сакули- ным, Верой Фигнер и Г. Чулковым.
Материальное положение Ахматовой чрезвычайно тяжелое, и я надеюсь, что Вы проявите обычную Вашу отзывчивость и по отношению к этой писательнице, сыгравшей такую крупную роль в нашей литературе.
Искренне уважающий Вас
П. С. Коган.
Конверт не сохранился, но адресат этого письма вычисляется почти с полной уверенностью — это Григорий Моисеевич Леплевский (1889-1938), на тот момент — председатель административно-финансовой комиссии Совнаркома. На этом неорганизованная часть движения ахматовских бумаг заканчивается, и дальше они, снабженные нечитаемой резолюцией, начинают быстрое восхождение по инстанциям.
<4>
[Выписка из протокола] Заседания Подготовительной Комиссии СНК Союза ССР
от 10 мая 1930
О назначении персональной пенсии Анне Ахматовой
Признавая необходимым назначение персональной пенсии Анне Ахматовой, передать вопрос на срочное рассмотрение Комиссии по выдаче персональной пенсии при НКСО РСФСР.
Верно <нрзб>.


«Постояла В ЗОЛОТОЙ ПЫЛИ:
205
<5>
Управление делами Совета Народных комиссаров и Совета труда и обороны
В Пр<авительст>во РСФСР
12 мая 1930
Группа Труда и Быта Управления Делами СНК СССР направляет при этом дело о назначении персональной пенсии Анне Ахматовой.
Основание: Постановление Распорядительного зас<еда- ния> Подготовительной» Комиссии» от 10/V — 1930 г., протокол» № 27/365. П<ункт» 13.
Референт группы — И. Барабанов <6>
Управление делами СНКиЭКОСО15 РСФСР
НКСО — тов. НАГОВИЦЫНУ
15 мая 1930
Направляя дело о назначении персональной пенсии Анне АХМАТОВОЙ, Управление Делами СНК и ЭКОСО РСФСР просит о срочном его рассмотрении в Комиссии по назначению персональных пенсий.
ПРИЛОЖЕНИЕ: упомянутое
Заместитель» Управделами СНК РСФСР: <А.» Бандурин. Референт Соц<иально-»Кул<ьтурной> Гр<уппы» Сатинский.
Последняя из бумаг адресована Иосифу Алексеевичу Наговицыну (1888-1937), начальнику Народного комиссариата социального обеспечения, который, собственно, и заканчивает эту
15 По-современному звучащее «ЭКОСО»» на самом деле — Экономическое совещание при Совете народных комиссаров.


206
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
часть истории, — и с лета 1930 года Ахматовой будет впервые начислена пенсия; из следующих документов выяснится ее размер: 75 рублей (ср., кстати, реплику Н. Мандельштам: «А вот Анне Андреевне не нашли ничего лучшего, чем выдать пенсию по старости, хотя ей было около тридцати пяти лет. Тридцатипятилетняя „старуха" получила семьдесят рублей — государство обеспечило ей и спички, и папиросы»16).
Через два года по инициативе примерно той же группы лиц было предпринято новое ходатайство — на этот раз через Всероссийский союз писателей.
<7>
По постановлению Совнаркома поэтесса Анна Андреевна АХМАТОВА пользуется персональной пенсией уже два года. К сожалению, назначенная ей пенсия — семьдесят пять руб. — при настоящих условиях не обеспечивает удовлетворения самых насущных жизненных потребностей.
Мы, нижеподписавшиеся, ходатайствуем перед Совнаркомом об увеличении ей персональной пенсии до 225 руб., т. е. до той суммы, которая сравняла бы ее положение с положением прочих литературных товарищей.
Литературные заслуги АХМАТОВОЙ таковы:
Ее лирический и художественный талант всеми признан. Формальные достижения ее определяются тем, что целая полоса стихотворного искусства находилась в прямой от нее зависимости. Многие поэты, увлеченные иными темами, вовсе не Ахматовскими, учатся, однако, у нее художественно-поэтическому мастерству. Литература об Ахматовой обширна. Высокая оценка ее деятельности сделана не только ревнителями ее школы, но и деятелями нашей революции (см., напр., статью т. Осинского — «Правда» 1922 № 145).
Ее творчеству посвящены специальные исследования (см., напр., книги: Б. Эйхенбаума, В. В. Виноградова или статью Н. Недоброво).
Наконец, ее поэтическое влияние переходит за пределы СССР. Ее стихи переведены на французский, немецкий,
16 Мандельштам Н. Том первый. «Воспоминания» и другие произведения (1958-1967). Екатеринбург, 2014. С. 196.


«Постояла в золотой пыли»
207
английский, польский, украинский, японский, древне-еврейский и др. языки.
В. 	Вересаев П. С. Коган Вера Фигнер Бор. Пильняк Всев. Иванов Георгий Чулков Леонид Леонов Б. Пастернак Вл. Лидин.
Из числа подписывавших первое прошение выбыли Луначарский (по не вполне понятным причинам) и Сакулин (умер в 1930 году в поезде Москва-Ленинград, по пути из дома на работу); добавились же Пильняк, Всеволод Иванов, Леонов и Лидин (градус отношений Ахматовой с которыми варьировался от более чем дружелюбного с Пильняком до крайне неприязненного с Леоновым). Мотивировочная часть, как мы видим, осталась дословно той же. Теперь бумаги шли не через Леплевского, а официальными путями — через Всероссийский Союз советских писателей — одна из промежуточных инкарнаций, предшествующих могучему СП СССР.
<8>
ВЫПИСКА из ПРОТОКОЛА № 3
Заседания Президиума Оргкомитета ВССП от 28/VI — 1932 года
СЛУШАЛИ
Ходатайство группы писателей об увеличении пенсии Ахматовой до 225 руб.
ПОСТАНОВИЛИ
Поддержать ходатайство об увеличении пенсии.
Выписка верна секретарь <нрзб>.


208
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
<9>
ВСЕРОССИЙСКИЙ СОЮЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ Организационный комитет
27 сентября 1932 НАРКОМПРОС РСФСР Комиссии по Персональным пенсиям
Оргкомитет Союза Советских Писателей СССР настоящим просит увеличить персональную пенсию поэтессе Анне Андреевне Ахматовой с 75 р. до 225 р. в месяц.
Орг. Секретарь Скурихин.
Дело затянулось на несколько месяцев; часть усилий по его стимуляции отразилась в переписке современников. Так, 17 октября Г. И. Чулков писал Ахматовой: «Пастернак известил меня вчера о Вашей болезни и о том, что до сих пор наши несносные бюрократы не уведомляют Вас об увеличении пенсии» (Летопись. С. 272). Двумя днями позже ей и Пунину писал Пастернак: «Звонил в день приезда Чулкову, он обещал тотчас же обратиться по делам Анны Андреевны в Наркомпрос и Оргкомитет, но этим не ограничился, как Вы уже, наверное, об этом знаете по результатам одной оказии в Ленинград, которой он для этого и воспользовался.
Так же горячо ко всему отнесся и Борис, пообещав намылить голову Гронскому, главе Оргкомитета»17. Несмотря на объединенные усилия, делц было передано в следующую инстанцию только в январе 1933 года:
<10>
НАРКОМПРОС РСФСР 7/11933
Центральная Комиссия по назначению персональных и академических пенсий при СНК РСФСР
17 Пастернак Б. Полное собрание сочинений. Т. VIII. Письма 1927-1934. М., 2005. С. 622; упоминаемый здесь Борис — Пильняк, подписавший воззвание. Гронский (наст. фам. Федулов) Иван Михайлович (1893-1985) — писатель, литературный функционер.


«Постояла в золотой пыли
209
Направляя при этом ходатайство Оргкомитета ВССП об увеличении персональной пенсии Анне Андреевне Ахматовой, Пенсионная Комиссия Наркомпроса поддерживает это ходатайство и просит увеличить ей пенсию до 175 р.
Приложение: на 11 листах
Отв. Секретарь Коллегии Чаплин Консультант п/п Харитонов.
Не вполне понятно, что было в этих 11-ти листах приложения: все, ныне хранящиеся в папке промежуточные документы занимают всего три листа; впрочем, не исключено, что прикладывали и всю переписку 1930-го года. Интересно также, что на одном из промежуточных этапов сумма была урезана — в предыдущих документах говорилось о 225-ти рублях; пенсионная же комиссия рекомендовала 175, но, похоже, не получилось и этого (результирующие документы по делу утрачены или пока не разысканы) — в пенсионном деле наступает четырехлетняя пауза, прервавшаяся декабрьским известием 1936 года: «Меня сняли с пенсии, что, как Вы можете себе представить, сильно осложняет мое существование»18.
Эта история практически не отразилась в документах пенсионной комиссии, поэтому о деталях ее можно только догадываться. Первыми числами января 1937 года датирована подшитая в дело справка:
<11>
СПРАВКА
Дана сия в том, что Ахматова А. А., проживающая по Фонтанке, д. 34, кв. 44, находится на иждивении сына своего Гумилева Льва Николаевича, проживающего по Фонтанке д. 149, кв. 14.
13/1 1937 г. Управдом А. Штисе <?>.
Обстоятельства жизни Льва Гумилева этого времени описаны в подробностях, так что останавливаться на них нет нужды; в его следственном деле действительно значится адрес
18 Письмо Ахматовой к Э. Герштейн 31 декабря 1936 года. Герштейн Э. Из воспоминаний. Письма Анны Ахматовой // ВЛ. 1989. № 6. С. 256.


210
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
«Фонтанка, д. 149, кв. 14», — это квартира его приятеля, студента Акселя Бекмана; там он и будет арестован19. Подпись управдома я разобрать не смог; в Ленинградских адресных книгах предположительно прочитанной мною фамилии нет.
Справка эта (по сути довольно издевательская, поскольку постулировала иждивенчество взрослой матери у полунищего и только что освобожденного из тюрьмы сына) потребовалась, вероятно, для одного из подразделений Ленинградских органов социального обеспечения, где в апреле среди прочего рассматривалось ахматовское дело:
<12>
ВЫПИСКА
ИЗ ПРОТОКОЛА № 7 КУРОРТНО-БЫТОВОЙ КОМИССИИ
ПРИ СЕКТОРЕ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ПЕНСИОНЕРОВ ЛЕНГОРСО от 13/IV 1937 г.
52. СЛУШАЛИ
Заявл<ение> Ахматовой А. А., п/к 10748 рус., б/п, 44 л., пенсия была 91 р. (ошибочно снятая с пенсии). Просит восстановить ее в пенсии, увеличить пенсию, ввиду нездоровья выдать единоврем<енное> пособие до разрешения вопроса о пенсии.
52. ПОСТАНОВИЛИ
Учитывая, что недоразумение возникло по ее вине, т. к. она заявила обследователю, что выходит замуж, но фактически этого не случилось, и учитывая, что она теперь больна, просить НКСО восстановить ее в правах персональной) пенсионерки, выплатить за все прошлое и просить увеличить пенсию ее с апреля м<есяца> до 150 р.
Подлинный за надлежащими подписями.
С подлинным верно В. <Скат? Сумат?>
19/ VIII <год нрзб; копия>.
19 См., напр.: Разумов А.Я. Дела и допросы // «Я всем прощение дарую...». Ахматовский сборник. М.; СПб., 2006. С. 280-281.


Постояла в золотой пыли»
211
В собственном архиве Ахматовой сохранилось несколько бумаг, относящихся к этому сюжету, — в частности, врачебные заключения, больничные справки и ее собственноручное заявление в Ленинградский горсобес о возобновлении персональной пенсии20 (подробнее: Летопись. С. 300-301). Упоминаемый в справке НКСО — Наркомат социального обеспечения; п/к — пенсионная книжка; впервые появляющийся здесь номер 10748 останется с Ахматовой на всю жизнь, все следующие бумаги будут им помечаться и подшиваться в соответствующую папку. При каких обстоятельствах образовалась пенсия в 91 руб., неправедно отмененная в конце 1936-го, не вполне понятно — значит ли это, что прошение 1933 года об увеличении ее до 175-ти руб. так и не было удовлетворено? Или сумма впоследствии уменьшалась? (В принципе, снижение зарплаты — регулярное явление в практике 1930-х годов).
Не слишком ясен и сюжет с предполагавшимся замужеством; достоверных данных по этому поводу у нас нет, а высказывать гадательные предположения представляется делом нескромным.
Кстати сказать, несмотря на недвусмысленную резолюцию Курортно-бытовой комиссии, дело на этом не закончилось — уже в мае собес затребовал справки о заработках и состоянии здоровья Ахматовой (Летопись. С. 302), а пенсионная книжка была ей выдана только 9 сентября21. Одновременно в недрах Наркомата была заведена личная карточка пенсионера:
<13>
КОМИССИЯ ПО НАЗНАЧЕНИЮ ПЕРСОНАЛЬНЫХ И АКАДЕМИЧЕСКИХ ПЕНСИЙ И ПОСОБИЙ ПРИ СОВЕТЕ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ РСФСР
ЛИЧНАЯ КАРТА
Лица, испрашивающего назначение персональной пенсии или пособия
20 РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 2.
21 РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 3


212
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Ходатайствующее учреждение: Президиум Союза Советских Писателей
Ахматова Анна Андреевна 1893 <так!> б/п
Характеристика заслуги в области революционной, профессиональной, военной, научной (подвергался ли репрессии, где и когда): Талантливая поэтесса. Литературную деятельность начала с 1912 года. Ее творчество специально посвящено исследованию научными сотрудниками <так!>. Стихотворения ее переведены на ряд иностранных языков. Имеет большие заслуги перед русской поэзией, ею написаны «Четки», «Белая стая». Художественная ценность и общественная значимость Ахматовой являются в настоящее время фактом общепризнанным.
Получает персональную пенсию респуб<ликанского> значения 150 руб. и пособие от Союза Писателей 750 руб. в м<еся>ц.
Состав семьи: одинока
Ленинград, Фонтанка д. № 34, кв. 44
Правильность сведений удостоверяю: Забелинский.
Курсивом отмечен рукописный текст. Карточка плотного зеленого картона; недатирована, но под дату отведена графа с типографскими цифрами 193*. 750 рублей от Союза Писателей вписаны, очевидно, позже: этот сюжет (к которому мы вернемся чуть ниже) возникнет только в 1940 году.
Следующие документы пополнили эту папку два года спустя, в конце 1939 года, что было связано с изменением официального статуса Ахматовой: 11 сентября она подала документы на вступление в Союз советских писателей; спустя несколько дней после этого правление Ленинградского отделения Литфонда постановило возбудить ходатайство об увеличении ей пенсии и выдаче единовременного пособия (Летопись. С. 313). Через два месяца Президиум ССП СССР постановил:


Постояла в золотой пыли»
213
<14>
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 24 Закрытого Президиума Союза Советских Писателей OTll/XI —39 г.
О помощи А. Ахматовой (Фадеев)
ПОСТАНОВИЛИ: Принимая во внимание большие заслуги Ахматовой перед русской поэзией,
1. Просить Президиум Ленинградского Горсовета предоставить в срочном порядке А. Ахматовой самостоятельную жилплощадь;
2. Предложить Ленинградскому Правлению Литфонда, после предоставления квартиры А. Ахматовой, приобрести необходимую обстановку;
3. Ходатайствовать перед Совнаркомом СССР об установлении персональной пенсии;
4. Предложить Литфонду СССР, впредь до постановления . правительства, выплачивать Ахматовой пенсию в размере
750 рублей в месяц;
5. Предложить Правлению Литфонда выдать А. Ахматовой безвозвратную ссуду в размере 3000 рублей единовременно.
ВЫПИСКА ВЕРНА.
В этом реестре благодеяний оказались соединены действия, относящиеся к разным компетенциям. Так, в силах Литфонда было выдать единовременную безвозвратную ссуду, что он и сделал в ближайшие недели: «Все слухи оказались справедливыми. Действительно, ей уже прислали из Москвы три тысячи единовременно, и ежемесячная пенсия повышена до 750 руб.»22. Повышенной пенсии воплотиться не удалось; для этого требовалась резолюция вышестоящей инстанции, о чем см. ниже.
22 Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Том первый. М., 1997. С. 65; запись 13 января 1940 года.


214
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Приведенный выше текст (ранее напечатанный по копии из архива СП СССР23), вероятно, не произвел впечатления на поднаторевший в бюрократизме и простительно робевший ответственности Наркомат — и тогда инициаторы его применили обычное (но по тем временам смертоносное) оружие, адресовавшись через голову собесовцев к верховным властям (среди прочего, адресат входил в Комиссию по персональным пенсиям):
<15>
СОЮЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ СССР 20 января 1940
Заместителю председателя Совнаркома СССР А. Я. Вышинскому
В Ленинграде проживает поэтесса Анна Андреевна Ахматова. Состояние здоровья ее внушает опасение. С другой стороны, Ахматова пишет и публикует очень небольшое количество стихов. Средства к жизни ее складываются главным образом из незначительной по размерам пенсии.
Между тем заслуги Ахматовой перед русской поэзией, ее литературное значение весьма велики.
Союз Советских Писателей обращается к Вам с просьбой о поддержке поэтессы и полагал бы уместным установить для нее персональную пенсию в сумме 750 рублей в месяц. Кроме того, Союз Советских писателей просит Вашего указания ленинградскому Горсовету о предоставлении А. Ахматовой комнаты, так как сейчас она проживает в семье своего бывшего мужа в крайне трудных бытовых условиях, что нельзя признать нормальным.
Члены Президиума ССП СССР
А. Фадеев Ник. Асеев Вас. Лебедев-Кумач Анна Караваева Конст. Федин.
23 Бабиченко Д. Л. Писатели и цензоры. М., 1994. С. 47-48; Летопись. С. 314.


«Постояла в золотой пыли
215
Этот текст (также ранее известный в фрагментах) сопровождался и партикулярным письмом Фадеева к Вышинскому от 17 января (Летопись. С. 316); результатом их сделалось распоряжение Вышинского председателю Ленгорисполкома о предоставлении Ахматовой отдельной жилплощади. Одновременно, вероятно, за нерадивость, попеняли и повелителям социального обеспечения, поскольку без всякого напоминания от них в Союз писателей поступила следующая бумага:
<16>
23/И — 40 Срочно
ПРЕЗИДИУМУ СОЮЗА СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ СССР Москва, ул. Воровского, 52
На Ваше ходатайство пр. № 24 от 11/XI — 39 г. по вопросу о возможности назначения персональной пенсии АХМАТОВОЙ Анне Андреевне Комиссии по назначению персональных пенсий при СНК СССР требуется от Вас срочно получить недостающие следующие документы:
1. Характеристику о литературном творчестве АХМАТОВОЙ;
2. Автобиографию с заверенной подписью;
3. Справку из дома управления <так> с указанием года рождения и иждивенцев, их имя, отчество, фамилию и год рождения каждого;
4. Если из членов семьи кто-либо работает, сообщить размеры их заработка.
Матерей <так! — подразумевается: материалы) направлять по адресу: Москва, Шаболовка, 14. НКСО РСФСР
Консультант-секретарь комиссии (Забелинский).
Затребованные документы поступали в НКСО двумя порциями. Первой отправилась творческая характеристика, написана Борисом Андреевичем Лавреневым24. Текст этот
24 О его многолетней истории знакомства с Ахматовой см. прежде всего: Тименчик Р. Последний поэт. Анна Ахматова в 1960-е годы. Т. 2. Иерусалим — Москва, 2014. С. 65-66.


216
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
не датирован; судя по его содержанию, он не мог быть написан ранее 25-го февраля и вряд ли позже 10-го марта. Его сопровождала столь же недатированная записка:
<17>
Союз Советских писателей Литературный фонд Союза СССР
Ленинградское отделение
В ЮРЧАСТЬ ЛИТФОНДА СССР т. ШАФРОВУ
Препровождаю творческую характеристику на т. Ахматову А. А. и сообщаю, что остальные документы будут высланы дополнительно. 19/111 — 40 г.
Юрисконсульт Л/О Литфонда Гурович.
Вот сам отзыв Лавренева:
<18>
ТВОРЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА А. А. АХМАТОВОЙ
А. А. Ахматова сразу заняла выдающееся положение среди наших поэтов своим первым небольшим сборником стихов, вышедшем в 1912 году под скромным заглавием «Вечер».
Если первое время появление этого сборника обсуждалось главным образом в связи с вопросом о ликвидации господствовавшего одно время символизма, то очень скоро этот и все последующие сборники («Четки», «Белая стая», «<Аппо Domini>») стали предметом внимания вне связи с этим отмиравшим течением нашей поэзии. Как выразился поэт С. Городецкий, стихи Ахматовой «многим стали сразу дороги» своей бесхитростной правдой, послужили предметом целого ряда статей и даже монографий, в которых критики, филологи, лингвисты и стиховеды, путем внимательного и подробнейшего анализа, старались установить большую, новую, самостоятельную художественную ценность входившего в литературу бесспорно подлинного большого мастера.
Литература, посвященная характеристике творчества Ахматовой, огромна, и уже этот один факт сам по себе является показателем исключительной значимости произведений поэтессы. Профессор Б. М. Эйхенбаум, в первой, посвященной ей обстоятельной монографии, отметил одну из


«Постояла в золотой пыли»
217
основных черт ее поэзии, являвшуюся большим новшеством, а именно использование ею разговорных или повествовательных интонаций, приближающих ее к речитативному фольклору — к частушкам и причитаниям. Он же отметил в стихотворениях Ахматовой подлинные песенки, с частушечной интонацией не связанные, но хранящие в себе тоже фольклорный оттенок. Отмечая это стремление к простоте, разговорной речи, к словам повседневным, проф. Жирмунский подчеркивает, что этот разговорный стиль Ахматовой нигде не впадает в прозаизм, везде остается художественно действенным и является первым признаком большого художественного мастерства и вкуса Ахматовой. По своей тематике большая часть стихотворений Ахматовой может быть названа маленькими по объему, но часто большими по значению трагедиями женской души. Любовь, разлука, любовь без ответа, измена, чувство одиночества, отчаяние — вот то, о чем чаще всего говорится в прекрасных по своей правде стихотворениях Ахматовой. Простота и строгий лаконизм, часто только очень тонкий, далекий намек, придают стихотворениям Ахматовой необычайную жизненность. Она умеет просто говорить об этих извечных переживаниях женской души, о простом человеческом счастье и простом человеческом горе простым, добрым, человеческим языком.
На днях В. Вересаев в своей статье «Разрушение идолов» (см. «Известия» от 24.2 — 40 г.), посвященной вопросу о взаимоотношениях мужчин и женщин, отметил, что у нас, при полном равноправии, которое заняла женщина, продолжают еще существовать пережитки старого, подчиненного положения женщины. До сих пор еще бытовые мелочи тяжелым грузом наваливаются на жизнь женщины, так как до сих пор, как говорит Вересаев, продолжает бытовать несчетное количество созданных мужчиною божков, не допускающих никакой критики.
Стихотворения Ахматовой, не раз подвергавшиеся горячему обсуждению со стороны своей социальной природы, сыграли несомненную роль в разрушении этого, отмечаемого Вересаевым, векового наследства, уцелевшего в нашей общественной жизни. Чрезвычайно показательна в этом отношении статья А. М. Коллонтай, отметившей, что в стихах Ахматовой настойчиво звучат два основных мотива: конфликт любви из-за непризнания в женщине со стороны мужчины ее


218
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
человеческого «я» и конфликт в душе женщины из-за неумения совместить любовь и участие в творческой жизни.
Во всех произведениях Ахматовой, — говорит А. М. Кол- лонтай, «бьется живая, близкая, знакомая нам душа женщины современной переходной эпохи, эпохи ломки человеческой психологии, эпохи мертвой схватки двух культур, двух идеологий — буржуазной и пролетарской. Анна Ахматова — на стороне не отживающей, а созидающей идеологии».
Доказывая затем, что пролетарская культура страны должна строиться с мужской и женской точек зрения, А. М. Коллонтай приходит к выводу, что в этом отношении многому «можно учиться по стихам Ахматовой».
Художественная ценность и общественная значимость произведений Ахматовой являются в настоящее время фактом общепризнанным. Доказывается это тем, что Гослитиздат выпускает новое издание ее стихотворений, а вышедшие ранее сборники, ставшие библиографической редкостью, являются предметом внимательного изучения наших молодых поэтов.
В заключение нельзя не обратить внимания на последние, очень ценные литературоведческие работы А. А. Ахматовой по изучению Пушкина и нашего фольклора.
Член Президиума Лен. Отделения Союза Сов. Писателей
Б. Лавренев
Зам ответ, секретаря ЛО ССП С. Величкин.
Этот текст с датой «2 марта 1940 года» был напечатан В. Бахтиным в работе «Анна Ахматова и Союз Писателей»25 за подписью «Председатель пенсионной комиссии Л/О Литфонда (Вл. Боцяновский)»; из оформления публикации неясно, что представляет собой подпись Боцяновского — автограф или реконструкцию личности по должности? В последнем случае кандидатура Лавренева выглядит предпочтительнее: о его деятельности в должности литфондовского начальника существует обильная литература; о работе Боцяновского в этом качестве сведений у меня нет. В той же публикации приводится почти синхронный отзыв Эйхенбаума, который в дальнейшем использован не был и в пенсионное дело не попал.
25 Звезда. 1996. № 8. С 229-230.


«Постояла в золотой пыли»
219
Комментарии, требующиеся здесь, минимальны. Название «Anno Domini» восстановлено, поскольку в машинописи сделан пропуск на месте несомненной латиницы; цитата из Городецкого приведена явно по памяти; в оригинале: «О „Вечере" много писали. Многим сразу стали дорогими изящная печаль, нелживость и бесхитростность этой книги»26 (нету ли здесь тонкой иронии? — припомнить деятельно кающемуся в грехах молодости Городецкому акмеистический манифест); отзыв Коллонтай взят из «Письма к трудящейся молодежи»27; любопытно, что Коллонтай, как и упоминавшийся выше Осинский, были подвергнуты за свои добрые слова об Ахматовой суровой критике со стороны старых большевиков28; «новое издание ее стихотворений» — сборник «Из шести книг» (или несостоявшийся сборник того же года?). К сожалению, у меня нет биографических данных о С. Величкине, имя которого несколько раз попадается в бумагах Ленинградского отделения ССП; единственный подходящий кандидат, приносящий нам второй инициал, — С. Ф. Величкин из списка абонентов телефонной сети Ленинграда на 1937 год.
Через некоторое время (между 25 и 29 марта) юрисконсульт Гурович отправил (или отправила — личность неустановлена) в органы соцобеспечения следующую порцию документов:
<19>
Союз Советских писателей Литературный фонд Союза СССР Ленинградское отделение
дата срезана при сшиве дела, 1940>
Уважаемый тов. Шафров
В дополнение к ранее высланным препровождаю при сем документы А. А. Ахматовой:
26 Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии // Аполлон. 1913. № 1. С. 49.
27 Молодая гвардия. 1923. № 2. С. 162.
28 Подробности: Тименчик Р. Последний поэт. Анна Ахматова в 1960-е годы. Т. 2. Иерусалим — Москва, 2014. С. 317.


220
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
1) автобиография;
2) справка из Домоуправления;
3) справка о заработке.
Сообщаю, что задержка в высылке документов произошла по причине, от Л/О Литфонда не зависящей (болезнь А. Ахматовой).
С товарищеским приветом Юрисконсульт Л/О Литфонда Гурович.
Никаких сведений о болезни Ахматовой, относящейся к марту 1940 года, у нас нет, поэтому не вполне понятно, чем в действительности была вызвана задержка. Официальные бумаги, прилагавшиеся к делу, выглядели так:
<20>
Копия
СПРАВКА
Дана гр-ке АХМАТОВОЙ А. А., паспорт ЛШ N» 553367, год рождения 1893, в том, что она проживает по Фонтанке № 34, кв. 44 и на ее иждивении никого нет.
Дана для представления в Наркомат Социалобеспечения РСФСР.
19/III — 1940 С подлинным верно
Секретарь Лен<инградского> Отд<еления> Литфонда Матвеева.
<21>
Государственное издательство «Художественная литература» «Гослитиздат»
Ленинградское отделение В лен<инградское> отделение Литфонда 23 марта 1940 года


«Постояла в золотой пыли»
221
Сообщаю Вам о выплаченных суммах А. А. Ахматовой в 1940 году:
7/II — по договору № 13/40 на книгу стихов 25% аванс Р. 4000 9/III — по журн. «Звезда» Р. 720
17/III «Литсовременник» Р. 420
21/III «Ленинград» Р. 670
Итого: Руб. 5 810
Главный бухгалтер <Жирова? Жинцова?>.
В последней из бумаг подразумеваются публикации (первые после шестнадцатилетнего перерыва!) в журналах «Ленинград» (1940. № 2. С. 9); «Звезда» (1940. № 3/4. С. 4, 74-75); «Литературный современник» (1940. № 5/6. С. 48); затесавшиеся между ними «Ленинские искры» (1940. 11 апреля) перепечатали стихотворение «Маяковский в 1913 году», очевидно, бесплатно.
К этим же бумагам была приложена автобиография Ахматовой, написанная специально для этого случая:
<22>
Автобиография Анны Андреевны Ахматовой
Я родилась в 1889*-м году, под Одессой, в семье инженер- механика флота А. А. Горенко.
Детство провела в г. Пушкине (бывш<ее> Царское Село), куда переехала семья в связи с переходом отца на службу в государственный контроль. В 1899-м году я поступила в гимназию в г. Пушкине. В 1906 — перевелась в Киевскую Фунду- клеевскую гимназию. По окончании этой гимназии в 1907 г. поступила на Киевские высшие Женские курсы, на юридическое отделение. В 1910-м году провела один месяц в Париже. В том же году перевелась на историко-филологическое отделение Высших женских (Раевских) курсов в Ленинграде. В 1911 году ездила второй раз в Париж для усовершенствования во французском языке.
Из-за болезни (туберкулез легких) курсов не окончила, так как вынуждена была лечиться в течение четырех лет — в Крыму и в Италии, где провела один месяц в 1912 г.


222
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Я начала писать стихи с 11 -ти лет. С 1911-го года мои стихи начали появляться в печати — в журналах и альманахах. Моя первая книга, «Вечер», вышла весной 1912-го года. Вторая — «Четки» — появилась в 1914-м году и затем переиздавалась еще восемь раз. В 1917-м году вышла третья книга моих стихов «Белая стая» (три издания).
С 1920 по 1922 годы я работала научным сотрудником в библиотеке Агрономического института в Ленинграде.
В 1921-м году вышел четвертый сборник моих стихов «Подорожник» и в том же году — пятая книга стихов «Аппо Domini» (два издания). С середины 20-х годов я начала заниматься научным исследованием источников творчества Пушкина. Результатом этих исследований были мои статьи «Последняя сказка Пушкина» («Звезда», 1933, № 1), «„Адольф" Бенжамена Констана в творчестве Пушкина» («Пушкинский временник», 1936) и текстологический комментарий к рукописи «Сказка о золотом петушке» (сдано в печать).
Помимо этого я работала над переводами. Так, я перевела с итальянского и французского письма Рубенса, вышедшие в издательстве «Academia», стихотворения армянских поэтов — Варушана и Чаренца и английские стихотворные тексты для книги «Рукой Пушкина».
Кроме того, мною проредактированы переводы французских стихотворений Пушкина для первого тома академического издания.
В 1937 г. я получила персональную пенсию (150 рублей).
С 1916 г. безвыездно живу в Ленинграде.
Анна Ахматова 25 марта 1940
* В паспорте год рождения указан неправильно примечание Ахматовош
Текст представляет собой авторизованную машинопись с незначительной правкой (в частности, от руки вписано примечание) и подписью-автографом; до сих пор он был известен только в копии.
Вероятно, эта часть бумаг была получена в последних числах марта, поскольку уже 29 числа адресат посылал уточняющий запрос:


«Постояла в золотой пыли»
223
<23>
29 марта 1940
Зав. Ленгорсобесом — т. Суслякову
Комиссия по назначению персональных пенсий при СНК просит Вас направить на освидетельствование Врачебно- Трудовой Экспертной Комиссии (ВТЭК) т. Ахматову Анну Андреевну, проживающую — Ленинград, Фонтанка, 34, кв. 44 для определения ее группы инвалидности в настоящее время.
Сведения выслать по адресу: Москва, Шаболовка, 14, КСО РСФСР, консультанту т. Забелинскому
Ответом просьба не задерживать
Забелинский, Консультант-Секретарь Комиссии.
Вероятно, по какой-то причине Комиссия не стала дожидаться ответа из Ленгорсобеса: никаких следов посещения Ахматовой ВТЭК, кажется, не сохранилось, а следующие действия были предприняты слишком скоро: буквально неделю спустя Забелинский приготовил итоговую справку для Комиссии по назначению персональных пенсий при СНК СССР:
<24>
СПРАВКА
Согласно представленных документов тов. АХМАТОВА Анна Андреевна характеризуется следующими данными:
Ахматова А. А. б/парт., 1893 г. рожден. (47 л.). Инвалид.
Талантливая поэтесса. Литературную деятельность начала с 1912 г.
Ее творчество специально посвящено исследованию научными сотрудниками <так>. Стихотворения ее переведены на ряд иностранных языков. Имеет большие заслуги перед русской поэзией. Ею написаны «Четки», «Белая Сталя» <так>.
Художественная ценность и общественная значимость Ахматовой являются в настоящее время фактом общепризнанным.
Ахматова получает персональную пенсию республиканского значения 150 р. в месяц и ежемесячную пенсию от Союза Писателей 750 р.
Авторский гонорар в 1 квартале 1940 г. выразился в получении в среднем 2000 р. в месяц.


224
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Президиум Союза Советских Писателей ходатайствует о назначении Ахматовой А. А персональной пенсии союзного значения.
Адрес: г. Ленинград, Фонтанка, д. 34, кв. 44
5 апреля 1940. Забелинский.
Это ходатайство было отклонено, причем в тот же день (см.: Летопись. С. 319); ей оставили прежние 150 рублей в месяц. Вероятно, решающую роль здесь сыграли насквозь нечестные «в среднем 2000 руб. в месяц» гонораров: как мы помним, это были первые публикации ее стихов за полтора десятилетия.
(Л. Чуковская приводит в комментариях отсутствующее в пенсионном деле официальное письмо об отказе в пенсии29; важно понимать, что это был отказ в повышении пенсии, а не в пенсии вообще).
В следующий раз сюжет о пенсии Ахматовой возник в недели ее стремительной и недолгой легитимизации, в декабре 1944 года, за несколько дней до избрания в правление Ленинградского отделения СП. Возможно, инициатором очередного обращения в Комиссию по персональным пенсиям был В. Шкловский; по крайней мере, наиболее ранний документ в этом блоке подписан его именем:
<25>
Анна Андреевна Ахматова родилась в 1888 <так> году. Ее девичье имя Горинко <так>.
Первую книгу стихов «Вечер» выпустила в 1912 году. Потом вышли книги «Четки», «Белая стая», «Подорожник», «Anno Domini» 1922 г., поэма «У самого моря» и сборник «Из шести книг».
Кроме того, Анна Андреевна Ахматова напечатала несколько чрезвычайно важных статей по пушкиноведению.
Ахматова по своему литературному творчеству принадлежала к группе, выступившей после символистов и стремившейся простыми словами передавать обыденную жизнь.
29 Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Том первый. М., 1997. С. 326-327.


«Постояла в золотой пыли»
225
Поэтесса превосходно знает живую, русскую речь, и ее литературное дарование было признано всеми ее современниками самых разнообразных направлений, в том числе Маяковским.
В первоначальных стихах Ахматовой мир поэзии несколько сужен. Она была поэтессой, главным образом культивирующей любовную тему. Любовная тема у Ахматовой проста, человечна и во многих чертах своих нужна и понятна нашему времени.
Ахматова в своих стихах дала необыкновенно точное художественное описание Петербурга, Исаакиевского собора, Петропавловской крепости, Царскосельского парка, Петергофа — всей старой русской культуры. Когда фашисты осадили Ленинград, Анна Андреевна Ахматова в «Правде» напечатала цикл стихов о мужестве и русской культуре. Вот одно из стихотворений:
Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне,
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
Но мы сохраним тебя, русская речь,
Великое, русское слово!
Анна Андреевна Ахматова принадлежит к числу <тех?> которыми гордится русская литература. Она одна из поэтов, которые связывают нас с нашим великим <прошлым?> поэтому она оказалась в рядах сражающегося народа.
Стихи ее останутся в памяти народа, в <хрестома?>тиях и букварях навсегда.
Писатель-орденоносец Виктор Шкловский
12 декабря 1944 г..
Несколько дней спустя этот отзыв был приложен к ходатайству и отправлен адресату:
<26>
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОНД СССР «Литфонд»
18 декабря 1944 г.


226
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
В КОМИССИЮ ПО НАЗНАЧЕНИЮ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ПЕНСИЙ ПРИ СОВНАРКОМЕ РСФСР.
Писательница Анна Андреевна Ахматова, проживающая в Ленинграде, получает с 1937 г. персональную пенсию в размере 150 руб. в месяц (по постановлению СНК РСФСР от 7 сентября 1937 г., пенсионная книжка № 10748).
Вряд ли кто-нибудь из выдающихся писателей Союза ССР получает пенсию в столь малом размере.
Совет Содействия Литфонда, учитывая тяжелое материальное положение писательницы Ахматовой, постановил ходатайствовать об увеличении размера пенсии писательнице Ахматовой.
Заслуги тов. Ахматовой перед русской литературой достаточно известны и прилагаемая характеристика писа- теля-орденоносца тов. В. Б. Шкловского отражает их. Теперь к послужному списку тов. Ахматовой присоединились еще литературные заслуги в период героической обороны Ленинграда.
Литературный Фонд Союза ССР просит о значительном увеличении размера получаемой тов. Ахматовой пенсии.
Приложение: по тексту на 1 стр.
И. о. директора Литфонда СССР Славин.
В биографии Льва Исаевича Славина эпизод с исполнением им обязанностей директора Литфонда, кажется, упоминался единожды и смутно: одна из телеграмм, предписывающих охранять архив Т. Чурилина после смерти его жены, подписана «Литфонд. Славин»30, — конечно, обстоятельства его работы там могли бы быть прояснены по материалам, судя по всему, неплохо сохранившегося архива Ленинградского отделения Литфонда (ЦГАЛИ СПб. Ф. 372).
27 декабря 1944 года Комиссия Совнаркома запросила у Литфонда дополнительные материалы; сам текст письма не сохранился, но к делу подшит ответ, начинающийся с извинений за трехмесячную паузу:
30 Байбуртская О. В. О материалах Тихона Чурилина в фондах Старокрымского литературно-художественного музея // «Серебряный век» в Крыму. Взгляд из XXI столетия. Материалы Вторых Герцыковских чтений. М.; Симферополь — Судак, 2003. С. 96.


«Постояла в золотой пыли
227
<27>
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОНД СССР «Литфонд»
26 марта 1945
В КОМИССИЮ ПО НАЗНАЧЕНИЮ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ПЕНСИЙ ПРИ СОВНАРКОМЕ РСФР НКСО РСФСР
На В/№ 7 — 10748 от 27 декабря 1944 г.
Согласно Вашему предложению прилагаем две справки о семейном положении и зарплате писательницы А. А. Ахматовой.
Означенные справки, к сожалению, получены нами из Ленинграда только 16 марта 1945 г.
Просим по возможности скоро разрешить вопрос об увеличении пенсии тов. А. А. Ахматовой и о результатах нам сообщить.
Приложение: два документа, указанные в тексте.
Зам. директора Литфонда СССР Славин.
В промежутке между этими двумя датами Ахматова заполнила «Личную карточку члена Союза советских писателей СССР». Обе обещанные справки приложены тут же:
<28>
СПРАВКА
Дана писательнице Ахматовой А. А., проживающей по Фонтанке, д. 34, кв. 44, в том, что она одинокая и на ее иждивении ничего <так> нет.
И. о. коменданта <нрзб>
<29>
Союз Советских писателей Литературный фонд Союза СССР Ленинградское отделение
20 февраля 1945
СПРАВКА
Лен. Отделение Литфонда удостоверяет, что регулярного заработка писательница Анна Андреевна АХМАТОВА не имеет.


228
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Случайный заработок она имеет в отдельные месяцы в сумме, не превышающей 200-300 р. в месяц.
Директор ЛО Литфонда Овчинников.
К этим же бумагам приложена справка не вполне понятного статуса и назначения — вероятно, результат объединяющей работы канцелярии Наркомата социального обеспечения; интересна она механической контаминацией скопившихся на этот момент в пенсионном деле материалов:
<30>
СПРАВКА
АХМАТОВА Анна Андреевна, рожд. 1893 г., беспартийная
Имеет нерегулярный заработок 200-300 руб. в месяц.
Писательница.
Поэтесса. Ее творчеству посвящены специальные исследования. Ее стихи переведены на французский, немецкий, польский, украинский, японский, древне-европейский <так! подразумевается древне-еврейский> языки. (Подтверждено президентом Госуд. Академии Художеств, наук П. С. Коган, Верой Фигнер, В. Вересаевым, академиком М. Розановым и др.)
Напечатаны книги стихов: «Вечер», «Четки», «Белая стая», «Подорожник», поэма «У самого синего моря», сборник «Из шести книг».
П/пенсию 150 руб. получает с 1930 г.
Одинокая.
Проживает в г. Ленинграде.
Ходатайствует об увеличении размера перс, пенсии Литфонд СССР.
В результате 9 апреля 1945 года ходатайство Литфонда было удовлетворено и пенсия Ахматовой была увеличена со 150 до 400 рублей: бумага об этом есть в РНБ31, но в пенсионном деле этот итог представлен только штампом на одном из следующих документов.
31 РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 3.


«Постояла в золотой пыли»
229
Интересно, что начавшаяся в августе 1946 года кампания долгое время никак не отражалась на мелководном, но равномерном финансовом ручейке, исходящем из пенсионного фонда; лишь три года спустя, в 1949 году, в недрах Министерства социального обеспечения вызрел соответствующий запрос. Судя по всему (эти документы пока не разысканы), заместитель министра М. С. Деревнин (оставшийся в истории несколькими статьями по собесовским вопросам) поинтересовался, не возражает ли Ленинградский Горисполком против прекращения назначенной ранее пожизненной персональной пенсии. Горисполком не возражал:
<31>
Ленинградский городской совет депутатов трудящихся Исполнительный комитет
№241.48. 27 марта 1950
Заместителю Министра социального обеспечения РСФСР товарищу Деревнину
На Ваш № 7-10748 от 18/Х — 49 года
Исполком Ленгорсовета депутатов трудящихся не усматривает целесообразности дальнейшей выплаты персональной пенсии республиканского значения гр-ке Ахматовой А. А. и решение этого вопроса передает на Ваше усмотрение.
Секретарь Исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся
М. Федоров.
Кажется, сразу после этого была заведена бумага, не имеющая даты: на ней после установочных данных были выписаны, так сказать, доводы обвинения, но вместо раздела «постановили» был поставлен штамп, из которого следовало, что пенсия в 400 рублей, назначенная в 1945 году, должна быть выплачиваема пожизненно. Юридический статус и происхождение этого документа не вполне ясны, но, кажется, благодаря его казуистической сущности пенсию Ахматовой удалось отстоять: по крайней мере, сведений об ее отмене не обнаружено.


230
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
<32>
Дело 10748 СПРАВКА
о целесообразности дальнейшей выплаты персональной пенсии
АХМАТОВА АННА АНДРЕЕВНА
1893
русская
б/п
г. Ленинград, Фонтанка, 34., кв. 44
Получает пенсию в размере 400 руб. Назначена в 1930 году.
Вносится на рассмотрение комиссии на основании того, что Исполком Ленгорсовета не усматривает целесообразности дальнейшей выплаты.
Занимается поэтическим творчеством <с> 1912 по н/время.
Творчество Ахматовой было охарактеризовано ЦК ВКП (б) как чуждое советской литературе.
В ПОСТАНОВЛЕНИИ ЦК ВКП (6) от 14/VIII — 46 г. «О журналах „Звезда" и „Ленинград"» говорится:
«Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии».
Тов. Жданов А. А. в докладе о «О журналах „Звезда" и „Ленинград"» на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде сказал:
«Анна Ахматова является одним из представителей этого идейного реакционного литературного болота»
<резолюция штампом> Протокол № 16 от 9/1V 1945 г. <так!> пенсия назначена в размере 400 руб. в месяц ПОЖИЗНЕННО.
Следующий и последний корпус бумаг из пенсионной папки Ахматовой относится к 1962 году. 13 октября Константин Васильевич Воронков, автор советских высоконравственных повестей для юношества, в качестве секретаря правления Союза советских писателей отправил следующий запрос:


«Постояла в золотой пыли»
231
<33>
СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ СССР ПРАВЛЕНИЕ
№ 2129 13 Октября 1962 г.
В комиссию по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР
Одной из старейших советских писательниц, поэту Анне Андреевне Ахматовой, в 1945 году была установлена персональная пенсия республиканского значения в размере 40 рублей в месяц (протокол № 16 от 9. IV. 1945 г.).
В настоящее время А. А. Ахматовой 73 года. В связи с возрастом и состоянием здоровья она не в состоянии работать. Заработки ее резко снизились (в 1962 году было опубликовано всего несколько небольших стихотворений), и она постоянно испытывает материальные затруднения.
Учитывая пятидесятипятилетнюю литературную деятельность А. А. Ахматовой и ее заслуги в деле развития русской поэзии, Секретариат Правления Союза писателей СССР ходатайствует об увеличении размера установленной ей пенсии.
Секретарь Правления Союза писателей СССР К. Воронков.
Между прошлой и этой серией пролегла деноминация 1961 года, отчего пенсии и цены пришли к порядкам, которые успела застать изрядная часть моих читателей, не нуждающихся, таким образом, в следующей части фразы: 40 рублей — по покупательной способности — чрезвычайно мало (хотя на фоне остальных пенсий могло казаться и благодеянием).
Комиссия по установлению персональных пенсий затребовала дополнительных обоснований грядущим расходам и получила их:
<34>
СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ СССР ПРАВЛЕНИЕ
№ 2234 25 Октября 1962 г.
В комиссию по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР


232
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
По Вашей просьбе — в дополнение к ранее посланным материалам об установлении персональной пенсии поэтессе
А. 	А. Ахматовой — направляем Вам справку о ее творческой деятельности за период с 1946 года.
За последние пять лет в Гослитиздате вышло четыре отдельных издания произведений Анны Ахматовой. 56 отдельных произведений поэтессы были опубликованы в различных периодических изданиях, в том числе шесть из них опубликованы в 1962 году.
Секретарь Правления Союза писателей СССР К. Воронков.
<35>
СПРАВКА
Анна Андреевна Ахматова — представительница старшего поколения советских литераторов, известный одаренный поэт, чья творческая деятельность длится уже свыше полувека.
В 1946 году творчество А. А. Ахматовой подверглось резкой критике, после которой произведения поэтессы не печатались в течение четырех лет. Однако престарелая писательница не прекращала активной творческой деятельности. Уже начиная с 1950 года стихи ее многократно публикуются в центральных литературно-художественных журналах («Новый мир», «Октябрь», «Звезда», «Огонек» и др.), а в 1958 и 1961 годах были изданы сборники ее произведений.
Уже после 1946 года А. А. Ахматова плодотворно работала в области стихотворного перевода. Большое количество стихов крупнейших национальных советских поэтов, произведения китайской и корейской поэзии вышли в свет в талантливых переводах Анны Ахматовой.
За последнее время возраст и болезнь А. А. Ахматовой отразились на ее работоспособности, заработок ее резко снизился и материальное положение ухудшилось.
Секретарь Правления Союза писателей СССР К. Воронков
« » октября 1962 г. <число пропущено)
Две эти справки прибыли адресату в тот момент, когда вопрос уже решился — навстречу им было выслано краткое уведомление:


Постояла в золотой пыли
233
<36>
Комиссия по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР Союз писателей СССР На №2129 от 13.Х — 1962 г.
Сообщаю, что Комиссия по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР увеличила т. Ахматовой А. А. размер персональной пенсии республиканского значения до 70 рублей в месяц с 16 октября 1962 года.
Ответственный секретарь Комиссии (И. Зимин).
Последняя бумага в деле — резолюция собрания, принявшего это решение:
<37>
<Штамп:> Протокол № 38 от 24 октября 1962 Увеличить до 70 руб. в месяц с 16 октября 1962 г.
СПРАВКА Об увеличении персональной пенсии
лично
АХМАТОВА АННА АНДРЕЕВНА
Год рождения — 1893
Русская
Беспартийная
г. Ленинград, Фонтанка, дом 34, кв. 44
Поэтесса. В связи с возрастом и состоянием здоровья не в состоянии продолжать работу. Заработки ее резко снизились. В 1962 году было опубликовано всего несколько небольших стихотворений.
Получает пенсию республиканского значения 40 рублей. Ходатайствует Союз писателей СССР


234
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры РАБОТА В ПРОШЛОМ
1912-1962 поэтесса Одинокая.
Увеличить с 16 октября 1962 г. размер персональной пенсии до 70 рублей в месяц.
В. 	Н. Ильин
Дата поступления и подготовки дела 16 — 21.Х — 1962 г.
Н. Аксенов.
В углу этой бумаги сделана чернильная пометка:
Пенсия снята с 1. III — 66 за смертью.


ЧЕТВЕРТАЯ СЕСТРА
Вторая по старшинству из четырех сестер Гиппиус — Анна Николаевна — почти всегда держалась на значительном отдалении от своих прославленных родственников: это касалось не только практических занятий, круга общения и внутренних интересов, но и простой географии — большая часть ее жизни прошла вдали от столиц. Редкие ее упоминания в переписке остальных сестер (и мужа известнейшей из них), как правило, сопровождаются интонациями плохо скрываемого раздражения: «А завтра навалится Ася. Ужасно это некстати!»1; <«...> была у нас большая тормошня: приехала Ася (сестра), жила 3 недели, и не было спокойного времени, чтобы заняться письмами»2; «Кроме того, — суета: к нам приехала сестра 3<инаиды> Н<иколаевны>, довольно нам чуждая»3; «Вижу, что очень хорошо делала, что так не пускала Асю на дачу. Очень к нам не подходит, к жизни, и все вы к ней. П. ч. очень много, что бы подверглось критике, и мне было бы ее жалко. Кроме того, она очень ни с чем „не считающаяся" и везде ищущая личинки, и ей вовсе не надо дачи. Леса она не любит, травы тоже — поразительно равнодушна. Любит море. А о России говорит: с удовольствием бы эмигрировала. И не как-нибудь идейно, а просто ей нечего здесь любить»4.
1 Письмо Д. С. Мережковского к Д. В. Философову от 5 августа 1913 года (РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 188. Л. 37).
2 Письмо Т. Н. Гиппиус к А. Белому от 11 апреля 1908 г. // РГБ. Ф. 25. Карт. 14. Ед. хр. 7. Л. 36.
3 Недатированное письмо Д. С. Мережковского к А. Белому // РГБ. Ф. 25. Карт. 19. Ед. хр. 9. Л. 73-73 об.
4 Письмо Т. Н. Гиппиус к Д. В. Философову 24 августа 1913 г. // РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 179. Л. 7.


236
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Это взаимосознательное отталкивание определило фундаментальный дефицит сведений об Анне Николаевне, вовлеченных в современный оборот. Как персонаж русской пьесы появляется она из-за кулис в нескольких ключевых местах истории, вмешиваясь в биографию одного крупного поэта, стоя у колыбели ныне канонизированного праведника и сопровождая своих ближайших родственников в их недобровольном изгнании в смутную годину. Несколько приводимых ниже документов не развеют этот туман полностью, но прочертят его двумя-тремя лучами яркого света.
Первый комплекс документов связан с ее поступлением в 1898 году в Женский Медицинский институт в Санкт- Петербурге: к вороху бумаг (часть которых нам еще потребуется) приложено ее жизнеописание: единственный известный нам автобиографический документ, вышедший из-под ее пера:
Жизнеописание
Я родилась 9-го сент. 1875 г. в Харькове, где отец служил товарищем Прокурора. Отсюда скоро мы переехали в Петербург, а потом в Нежин, когда отец был назначен председателем Окружного суда. Когда мне исполнилось 5 лет, отец умер от скоротечной чахотки и мы переехали в Москву. 8 лет я начала учиться сначала с учителями, а потом меня отдали в приготовительный класс одного частного пансиона. Две младшие сестры заболели воспалением легких, и доктора послали нас на южный берег Крыма. Мы жили ровно год около Ялты, на горе в 1 1Л верстах от города. Училась я у старшей сестры, которая на 7 лет меня старше. На следующую весну, когда все достаточно поправились, мы поехали к нашим родственникам в Тифлис. Ехали морем до Батума, а оттуда по жел. дороге. В Тифлисе мы жили 3 года. Я училась в Тифлисской прогимназии в III и IV классах. Когда мне было 13 лет, мы переехали в Москву и я поступила в Усачевско-Чернявское училище и прошла V, VI и VII классы, а в VIII педагогический поступила в Петерб<ургскую> гимназию кн. Оболенской. После окончания я один год провела дома, а затем поступила на Высшие Курсы, сначала на Математическое, а потом на Словесное отделение. Летом 1896 г. я ездила гостить к двоюродной сестре на Сев<ерный> Кавказ в Ессентуки. Была также в Пятигорске,


Четвертая сестра
237
Железноводске и Кисловодске. Мы делали очень интересные экскурсии на Машук, Бештау и т. д. Зимою я слушала лекции анатомии у проф<ессора> Лесгафта5.
Текст этот, исполненный аккуратным почерком (очень, кстати сказать, похожим на почерк старшей сестры), кажется оборванным на полуслове, но нет — за ним еще поллиста пустого места, так что он вполне отражает ее творческую волю. Изложенные здесь сведения требуют некоторого комментария.
Среди прилагавшихся к куррикулуму документов есть и выписка из метрической книги: из нее следует, что Анна Николаевна была крещена 10-го сентября (то есть на другой день после рождения) в харьковской Димитриевской церкви6. Тифлисские родственники, ею упомянутые, — семейство Степановых — адвокат и издатель «Юридического обозрения» Александр Васильевич (1845-1887), его жена Ольга и их дети — Василий Александрович Степанов (1872 (1873)-1920), в будущем горный инженер, член Ш и IV Государственной думы от Пермской губернии, кадет, участник Религиознофилософского общества, и Софья Александровна (1873-1922; в замуж. Клепинина).
Усачевско-Чернявское женское училище ведомства Императорского Человеколюбивого Общества руководствовалось программой женских гимназий: обучение длилось семь лет (готовящиеся стать учительницами занимались еще один, дополнительный год); при них действовали подготовительные курсы длиною в год7. Одна из однокашниц А. Н., склонная гипертрофировать аристократичность своего происхождения, много лет спустя вспоминала в беллетризованных мемуарах: «Через несколько дней я узнала, что буду учиться в Усачев- ско-Чернявском училище. Это было всесословное училище повышенного типа, где учились дочери мелких и крупных рыночных торговцев; правда, среди них, детей жестянщиков,
5 ЦГИА СПб. Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 8700. Л. 3-3 об.
6 Там же. Л. 5.
7 Официальные сведения — по книге: Устав Усачевско-Чернявского женского училища ведомства Императорского Человеколюбивого Общества. М., 1915.


238
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
скобянников, печных подрядчиков, просто печников, попадались также дочери богатых булочников, мясников, владельцев больших магазинов, но, несмотря на это, мое появление в Усачевском училище было для этих детей необыкновенной сенсацией»8.
Из-за переезда семьи в Петербург (куда старшая замужняя сестра давно уже отправилась созидать и очаровывать) нашей героине пришлось заканчивать образование — именно тот, избыточный, восьмой педагогический год — в гимназии Оболенской. Выданный там 14 мая 1893 года аттестат демонстрирует почти исключительную успеваемость — «отлично» по всем предметам, кроме «русского и церковно-славянского языков», по которым «хорошо» (весьма впечатляющий символ обособления от остальной семьи, ибо в ее персональных аутсайдерах — предметы, касающиеся важнейшего для них: литературы и религии)9.
Следующие годы (вернее, видимый нам их краткий очерк) отмечены некоторой нерешительностью: год она нигде не учится и не работает, потом поступает на математическое отделение Высших женских (Бестужевских) курсов; не закончив его, переходит на Историко-филологическое, из которого и выпускается в 1898 году — и немедленно подает документы в медицинский. Мы видим, как она в приведенном выше жизнеописании ретроспективно имитирует логику этой метаморфозы — возводя ее к естественнонаучным экскурсиям позапрошлого лета и посещениям лекций Лесгафта: трудно представить, что в действительности подтолкнуло ее к этому шагу. Оставив в институте заявление, она просит сообщить о результате по адресу: Балтийская железная дорога, станция Елизаветино, имение Дылицы10, в практическом смысле это означает, что она уезжает в гости к Мережковским, которые в то лето живут на даче «Аврора», входящей в состав этого
8 Мещерская Е. Жизнь некрасивой женщины. М., 2007. С. 134.
9 ЦГИА СПб. Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 8700. Л. 6. К аттестату прилагалось свидетельство на звание домашней наставницы.
10 Там же. Л. 4.


Четвертая сестра
239
исполинского имения с богатой литературной историей11. В институт ее приняли — и мы бы ничего не знали о ней до 1903 года, помимо суровой прозы зачетной книжки (терапевтическая клиника и патологоанотомия — удовлетворительно, все остальное отлично12), если бы не знакомство, сделавшееся роковым.
Мы не знаем точно обстоятельств, при которых состоялась первая встреча Анны Николаевны (подпадающей, кажется, под штрихом очерченный типаж: «студентки, курсистки, — знаю, и наводить бинокль не надо — высокая глухая черная, чуть глянцевая кофточка — бестужевка, медичка, лесгафтичка»13) и молодого поэта Ивана Ивановича Ореуса, более известного под псевдонимом Коневской. Теоретически это могло произойти при посредстве близкого его друга Владимира Гиппиуса, на правах бедного родственника регулярно бывавшего у Мережковских: вопрос скорее в том, насколько часто там бывала она. Впрочем, не зная твердо места и времени встречи, мы имеем ее описание, хотя и несколько специфическое:
ПАМЯТИ ВСТРЕЧИ
Она стояла прямо, ясно,
Она была из юных стран,
И жизнью светлой, жизнью страстной Жил так же лик ее, как стан.
Улыбка зыбилась немая На бледных и густых устах,
11 В частности, 2-го августа того же 1898 года Мережковских в Дылицах навещал Сологуб, написавший на обратном пути в вагоне два стихотворения (Сологуб Ф. Полное собрание стихотворений и поэм. Издание подготовила Т. В. Мисникевич. Т. 2. Кн. 1. СПб., 2014. С. 449-450; впрочем, согласно собственным записям Сологуба, был он у них не 2-го, а 3-го, с 17 до 22:30, см.: «Тетради посещений» Федора Сологуба. Вступительная статья, публикация и аннотированный указатель имен М. М. Павловой и А. Л. Соболева // Федор Сологуб. Разыскания и материалы. М., 2016. С. 61). Десятилетием позже там подолгу бывал Игорь Северянин.
12 ЦГИА СПб. Ф. 436. On. 1. Ед. хр. 8700. Л. 8.
13 Горный С. Альбом памяти. Составление, вступительная статья и комментарии А. М. Конечного. СПб., 2011. С. 125.


240
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Простую доброту скрывая За горечью, внушавшей страх.
Пред этой бледной, свежей силой Зеленых, как вода, очей Я трепетал, как пред могилой Моих решений и речей.
Но вскоре я собрался с духом,
Собрал весь пыл безумных дум И знал, что овладею слухом Той, чей приветный взор угрюм;
Что сфинкс откликнется на пенье И странный бред мечты моей,
Почуяв в нем и те виденья,
Что над реками льнули к ней.
Я не любил, но как стремился Любить: мой дух кипел, творя,
И ждал, чтоб деве он явился,
Как налетевшая заря.
Но снова носится бесцельно Она по пустошам земли,
Не вняв тому, что так смертельно К ней мчится из моей дали14.
Совпадает ли дата, проставленная под этим текстом (20 сентября 1898 года15), с днем достопамятного свидания? Если так, то версия с посредничеством Гиппиуса делается не слишком вероятной: Мережковские были на даче, звали его туда, причем из тона письма следовало, что не виделись они уже довольно долго, как минимум — со времени их итальянского путешествия16. С этого времени начнется скупо размеченная
14 Коневской И. Стихотворения и поэмы. Вступительная статья, составление, подготовка текста и примечания А. В. Лаврова. СПб. — М., 2008. С. 120-121.
15 Там же. С. 252. В первом посмертном издании к стихотворению было сделано примечание «В рук<описи> посвящено Анне Ник. Г.».
16 «Милый кузен, не далее как вчера мы вспоминали о вас весь вечер, и Дмитрий Сергеевич мне говорил, чтоб я вам написала и позвала на денек к нам, потому, мол, что ему вас очень хочется* и что вы к нашей осенне-радостной обстановке подходите» etc (письмо от 22 сентября 1898 г. // РНБ. Ф. 481. Ед. хр. 51. Л. 2 (в каталоге и описи — письмо к неизвестному).


Четвертая сестра
241
история их отношений, запечатленная почти исключительно в посвященных ей стихах. Год спустя он подарит ей экземпляр своего дебютного сборника («Анне Николаевне Гиппиус, сильной носительнице мыслей и порывов. И. Ореус. Ноябрь 1899 г. П6.»17), где проставит памятные даты под некоторыми текстами, вкупе составляющими несколько односторонний, но вполне выразительный портрет героини: «Я прошел за грань мечты, / Но и там таилась ты», — пишет он 3-4 февраля 1899 года; «Ты встаешь надо мной, о, высокая тень — / И играют сильные очи» (в тот же день); «Давно я видел эти руки, / Движенья тела и очей. / Давно и смеха слышал звуки, / Но ныне он еще звончей» (днем позже)18. В июле 1899 года они обмениваются письмами, из которых не сохранилось ни одного, — и судить об их содержании мы можем лишь по копии пересказа: «Известной тебе дриаде, А. Н. Г., я отправил письмо. В нем означалось, что перед тем, чтобы окончательно отречься от личного с ней общения, не могу не высказать ей несколько прощальных слов. Далее мотивировалось такое заявление тем, что мне слишком тяжело являться перед открытой, звонкой силой ее души, тела, когда те же самые мысли и чувства, которые высказывались в стихах, ей посвященных, и в письме, их сопровождающем, из быстрых, прозрачных, играющих на свете солнца струй обратились в необъятные мутные дымки, и это — несмотря на то, что они не перестают носиться в моей душе такими смутными, светлыми облаками. Потом выражалось, что ей предстоит большая бурная борьба в широкие дни и яркие ночи. Это — борьба, конечно, за новые ощущения жизни, за расширение каждого мгновения в бесконечность, против Времени и всякой ограниченности. <...> В эти слова вплетались некоторые общие мысли о существенных направлениях борьбы с личной ограниченностью и разграниченностью предметов (то есть с Пространством и с Временем). Заканчивалось письмо выражением надежды
17 Мордерер В. Я. Блок и Иван Коневской // ЛН. Т. 93. Кн. 4. С. 175.
18 Коневской И. Стихотворения и поэмы. С. 121,122, 123. Даты приводятся в комментариях к этим стихам: Там же. С. 252-253.


242
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
на то, что она не откажется всегда считать меня своим другом. На это письмо последовал ответ, замечательный по цельности мировоззрения и отчетливой явственности его выражения. Моим мыслям о вмещении всего частного, что было и есть в жизни личности, в одном миге (преодолении времени вдоль) и перевоплощении личности во все окружающее (преодоление времени поперек), противопоставлялось учение о познании вечного и единого во всем множестве частных изменений, одностороннее, но всегда, конечно, великое. Изложение этих мыслей сопровождалось выражением неприятного удивления перед моим решением отречься от личного с ней общения и надеждой на дружеское с ее стороны расположение <...»>19. Прощальное стихотворение («Посвящено А. Н. Г.»), написанное 5 ноября 1899 года, заканчивало этот эпизод: «Но жизнь моя, увы! На части раскололась, / И иногда не дышит грудь ничуть»20. Близкий друг и первый биограф констатировал: «Любовь поэта-философа не встретила взаимности»21. 8 июля 1901 г. Коневской утонул в реке Аа.
В 1903 году Анна Николаевна закончила институт и вновь уехала на Кавказ к двоюродной сестре, С. А. Степановой- Клепининой, жившей в это время в Пятигорске: у той был пятилетний сын и она ждала следующего. В официальных документах (к которым мы еще вернемся) решение о том, чтобы оставить столицу, объяснялось перенесенным тифом и необходимостью реабилитации. В Пятигорске она пробудет до зимы 1903/1904 годов, когда, покинув Кавказ, поступит на место врача в село Николаевка Волчанского управления Харьковской губернии (ее специальность — акушерство, но, очевидно, место это достаточно глухое, чтобы обходиться одним врачом для всех оказий). И здесь происходит непредвиденное — свободолюбивый дух октября-ноября 1905 года был
19 Письмо к А. Я. Билибину лета 1899 г. цитируется по копии из собрания
В. 	Я. Мордерер. См. также: Гроссман Д. Иван Коневской, «мудрое дитя» русского символизма. СПб., 2014 (ук.).
20 Коневской И. Стихотворения и поэмы. С. 150.
21 Брюсов В. Среди стихов. С. 488.


Четвертая сестра
243
встречен местным населением с особенным энтузиазмом, что, в частности, вылилось в убийство пациентами врача в одной из соседних деревень. И она в ужасе бежит в Петербург22.
Нам сейчас трудно вообразить обстоятельства этой ее встречи с родными: с ее стороны не осталось никаких свидетельств23, с их — тоже, но волею случая у нас есть чрезвычайно подробные представления о занятиях Мережковских этого времени24. В последние месяцы 1905 года отвердевает их решение об отъезде в Париж на неопределенный срок — ради молитвенного обособления втроем (с Д. В. Философовым). Соответственно, круг их знакомств, интересов и обсуждаемых тем должен был показаться ей, только что бежавшей от смертельной опасности, демонстративно чуждым: ни тонкости религиозной практики, ни очистительные свойства грядущей революции не могли задевать ее сердца. Пробыв в Петербурге несколько недель, она ненадолго возвращается в Харьковскую губернию для ликвидации дел по службе, после чего в феврале того же 1906-го года отправляется в Швейцарию. Здесь весьма компетентный полицейский информатор добавляет фразу: «В компанию с ней пристал член управы — Лонгвинов (либерал). Отсюда, вероятно, возникла сплетня об ее причастности
22 В советском сборнике, посвященном украинским событиям, приводится отчет начальника Харьковского жандармского управления о происшествиях в Волчанском уезде, где работала А. Н. Гиппиус. За ноябрь-декабрь 1905 г. население жгло скирды и стога, ломало мельницы, громило купеческие и помещичьи усадьбы. Недовольные этим «благонамеренные крестьяне» (по выражению автора докладной записки) застрелили земского врача Познанского и забили до смерти ветеринарного врача Постникова, которых подозревали в агитации и подстрекательстве (Революция 1905- 1907 гг. на Украине. Т. 2. Ч. 1. Революционная борьба на Украине в период первой русской революции. Киев, 1955. С. 704-707).
23 В обозримом будущем не исключено обнародование значительных источников для ее биографии: так, в парижском частном собрании сохраняется ее дневник 1910-х годов (см.: Жизнь и житие священника Димитрия Клепинина. 1904-1944. М.; Париж, 2004. С. 11); существовали ее мемуары (см. там же на с. 102); в один из подмосковных музеев переданы дневники ее двоюродной сестры и т. д.
24 См.: Лица. Биографический альманах. Т. 1. М.; СПб., 1922. С. 338-340.


244
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
к политике»25. Этот ее спутник неопознаваем (не его ли касаются смутные слухи о многолетнем ее романе с женатым человеком?26), но плоды знакомства с ним налицо — 25-го января 1906 года она впервые попадает в полицейские сводки. Харьковский губернатор включает ее в список лиц, которые отстранены от государственной службы из-за политической неблагонадежности27. Сейчас это для нее не имело никаких практических последствий, поскольку со службы она уволилась сама (не было ли это, кстати, запоздалым отмщением бывших сослуживцев или уездного начальства?), но вскоре дало о себе знать самым неприятным образом.
Весну она проводит в Швейцарии, лето — на Кавказе в семействе Клепининых (где подрастает ее любимый племянник Дима, будущий священник), осенью возвращается в Петербург. Мережковские уже несколько месяцев как в Париже, а оставленные ими в петербургской квартире сестры Гиппиус состоят с ними в деятельной переписке. Вероятно, по умолчанию предполагалось, что Анна будет в той или иной степени разделять настрой и интересы (лежащие по преимуществу в области феноменального) трех остальных сестер; когда выяснилось, что это не так, — произошел колкий обмен письмами, легший тенью на все их дальнейшие отношения. Вероятно, накануне возвращения Анны Николаевны в столицу, она была предупреждена, что на Литейном, 24 ей будут рады лишь при демонстрации определенного духовного резонанса; в ответ она писала:
Очень удивилась, получив твое письмо, милая Тата. Как могла ты дойти до такой неделикатности, написав его мне? Неужели вы с Натой считаете меня настолько толстокожей
25 ГАРФ. Ф. 102. 3-й Департамент. Дела за 1907 год. Ед. хр. 238. Л. 7-8. Об этом своеобразном документе, которому мы обязаны большинством сообщаемых далее сведений, см. ниже.
26 См.: Истории «Новой» христианской любви. Эротический эксперимент Мережковских в свете «Главного»: из «дневников» Т. Н. Гиппиус 1906- 1908 годов. Вступ. статья, подготовка текста и примечания М. Павловой // Эротизм без берегов. [На переплете] Эротизм без границ. М., 2004. С. 402.
27 ГАРФ. Ф. 102. 3-й Департамент. Дела за 1907 год. Ед. хр. 238. Л. 8.


Четвертая сестра
245
и без всякого самолюбия, чтоб думать, что я не замечу, если я с кем-нибудь жить не хочу, а заметив это, не уйду сама, а буду дожидаться: «мы с Натой не можем принять тебя». Разве это похоже сколько-нибудь на меня? Вы чересчур поторопились вашими заявлениями, или, может быть, Кузнецов с Карташевым попросили вас сделать это поскорее, боялись моего скорого приезда? Или, может быть, вы почувствовали, что мамочка хочет этого? К сожалению, не могу счесть вас за чужих и потому, если приеду, приеду к вам, а где мне жить — позвольте решить мне самой. И совсем не могу себе представить, чтобы, с кем бы я ни сошлась по духу, когда-нибудь написала подобное бесовски-надменное письмо тебе или Нате. Подумай хорошенько обо всем, что написала, и пойми то, что, очевидно, не понимаешь или не хочешь понимать. В жизни столько потрясающе горького, что поднимется ли рука искусственно создавать новую горечь. Все, вами испытываемое, может быть, и очень велико, но внежизненно. Собственно, тут есть некоторая неточность — оно не вне вашей жизни, но вне всеобщей, а спасет ли это? Замкнуться можно, но ведь тут эгоизм, тут и слабость, и жестокости есть много. Приеду и сама тогда увижу, сестры ли вы мне. Если нет, уйду навеки без следа. Ощущаю непосредственно холод в вашей жизни. Холод — и еще что-то Страшное. Христос воскрес. Ася28.
Татьяна Николаевна скопировала это письмо и отправила старшей сестре в Париж, сделав приписку: «И соблазнительница она». В результате петербургского ее адреса мы не знаем, да и попользоваться она им успела совсем недолго, проведя в столице лишь несколько месяцев — пока посещала курсы в Гинекологическом институте Отта. В конце января 1907 года она получает место младшего ординатора городской больницы Николаева Херсонской губернии и с 7-го февраля приступает к исполнению служебных обязанностей. Через месяц с небольшим в недрах полицейской бюрократии зарождается документ следующего содержания:
28 Истории «Новой» христианской любви. С. 402-403 (вступительная статья М. М. Павловой). Скульптор Василий Васильевич Кузнецов (1882-1923) и профессор Петербургской духовной академии Антон Владимирович Карташев (1875-1960) — обитавшие в это время в оставленной квартире Мережковских близкие друзья Н. Н. и Т. Н. Гиппиус (соответственно).


246
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
М. В. Д.
Николаевский Градоначальник Марта 12 дня 1907 г.
№ 3530 г. Николаев.
(Хере, губ.)
Секретно.
Начальнику Херсонского Губернского Жандармского Управления в г. Херсон.
Прошу Ваше Высокоблагородие в самом непродолжительном времени сообщить мне сведения о политической благонадежности, а также не имеется ли у Вас вообще каких- либо неблагоприятных сведений о нижепоименованном лице, проживающем в гор. Николаеве с 7 февраля 1907 г.
1) Звание, имя, отчество, фамилия: о женщине-вране Анне Николаевне Гиппиус
2) Возраст: 31 год
3) Местожительство в г. Николаеве в районе военной <?> части
4) На какую именно должность и по какому ведомству лицо предназначается или какого рода права или преимущества имеется в виду предоставить просителю. Избрана на должность младшего ординатора Николаевской городской больницы.
Градоначальник Контр-Адмирал Зацаренный29.
Пока это все — обычная полицейская процедура проверки благонадежности, которую ежемесячно проводили в отношении тысяч людей. На бланке — оттиск сильно истертой (от частого использования, полагаю) печати «Сведений нет»; следом подшита отписка Херсонского губернского Жандармского управления («сообщаю, что о названной Гиппиус неблагоприятных сведений в отношении политической благонадежности во вверенном мне управлении не имеется»30).
29 ГАРФ. Ф. 102. 3-й Департамент. Дела за 1907 год. Ед. хр. 238. Л. 1. Печатный бланк; курсивом показано вписанное от руки.
30 Там же. Л. 2.


Четвертая сестра
247
Более результативным оказалось обращение в центральный полицейский архив, откуда прислали уже в середине апреля известные нам сведения о том, что харьковские паникеры внесли ее год назад в список условно неблагонадежных. Гораздо любопытнее следующий документ: вероятно, веер разосланных запросов заколебал какие-то таинственные струны сложного механизма русской бюрократии — например, кому-то из сочувственников попалась на глаза знакомая фамилия и он поспешил вмешаться. Или, напротив, сама Анна Николаевна, отстраненная от работы, попросила помощи у своих столичных родственников (что, учитывая контекст, кажется маловероятным). В любом случае далее в полицейском деле подшита необычная верительная грамота:
12 мая 1907. СПб.
Милостивый Государь Александр Александрович!
Обращаюсь к Вам с следующей просьбой. В настоящее время в деп<артменте> полиции рассматривается вопрос о политической благонадежности женщины-врача А. Н. Гиппиус, которой отказывают в настоящее время в месте на основании якобы ее прикосновенности к политике. Между тем, как мне известно от ее близких (это — родная сестра известной писательницы 3. Н. Гиппиус, жены еще более известного писателя Д. С. Мережковского), здесь произошло чистейшее недоразумение, ибо особа эта по самому своему душевному складу совершенно чужда политике и ею никогда не занималась, интересуется же своим медицинским делом. Указанные сведения, точности которых я вполне доверяю, позволяют мне обратиться к Вам с просьбой прекратить это недоразумение и распорядиться, чтобы г-же Гиппиус не ставилось препятствий при возвращении ее к врачебной деятельности. При сем прилагаю для справки листок с сведением о ней, составленный одним из ее близких.
Прося извинения за доставляемое беспокойство, честь имею остаться
член Госуд. Думы проф. С. Булгаков31.
31 Там же. Л. 4-5.


248
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
К ней для внушительности приложена визитная карточка Сергея Николаевича Булгакова, фиксирующая не его эпистемологический статус (философ, перековавшийся из марксиста в идеалиста), не профессиональный (профессор Московского коммерческого института), не общественный (член запрещенного «Союза освобождения»), а лишь тот, что имел значение в качестве источника административного ресурса — член Государственной думы от Орловской губернии. Адресовано письмо было Александру Александровичу Макарову, на тот момент — заместителю Столыпина, руководящему полицейским направлением деятельности Министерства внутренних дел.
Отдельный интерес представляет собой приложенный тут же листок с конспектом биографии Анны Николаевны (представленными в нем данными мы пользовались выше). Судя по точному знанию о ее перемещениях 1904-1907 годов, автор его — человек весьма ей близкий, при том, что почерка я не опознаю: то есть это не одна из сестер, не Мережковский, не Философов и вообще человек не из этого круга. Более того, единственный эмоциональный выпад («В компанию с ней пристал член управы — Лонгвинов (либерал)») позволяет предположить, что автор менее беспристрастен, чем хочет показаться. Очевидно, в обозримом будущем ему так и придется оставаться в шелковой полумаске.
Дальше идет документ, очевидно, относящийся к внутреннему делопроизводству Министерства внутренних дел, — на простой бумаге (а не на печатном бланке, как требовал почти нерушимый ритуал), без подписи, разборчивым почерком излагалась вся история, включая пересказ письма Булгакова, — вероятнее всего, это реферат, приготовленный секретарем для одного из высокопоставленных сотрудников министерства (удивительно, если вдуматься, на какую утомительную ерунду тратились силы в стране, изможденной проигранной войной и массовыми бунтами). На листке этом нет никаких резолюций, но из канцелярии МВД 21 мая 1907 года в адрес харьковского губернатора была направлена депеша:


Четвертая сестра
249
Господину Харьковскому Губ<ернато>ру
При представлении от 25 января 1906 г. за № 755 бывший Харьковский Губернатор Генерал-Майор Старынкевич32 представил Господину М<инист>ру Вн<утренних> Д<ел> список лиц, устраненных им на основании ст. 20 положения об усиленной охране и пункту 19 ст. 29-ой правил о местностях, объявленных на военном положении, от службы в земских и городских учреждениях Харьковской губернии, причем в означенном списке по Волчанскому уезду значится (13) женщина-врач в с. Николаевке Анна Николаевна Гиппиус.
Ныне, ввиду недопущения Г-жи Гиппиус Николаевским Градоначальником на должность ординатора местной городской больницы, к Господину Товарищу М-ра Сенатору Макарову поступило заявление ее, Гиппиус, о том, что она совершенно чужда существующему противоправительственному движению и политикой никогда не занималась, и потому просит не препятствовать ей во врачебной ее деятельности.
Сообщая об изложенном, Д<епартамент> П<олиции> просит Ваше П-во, сообщить для доклада Господину Товарищу Министра подробные сведения об обстоятельствах, кои вызвали распоряжение Генерал-Майора Старынкевича об устранении г-жи Гиппиус от службы в Харьковской губернии33.
Харьковчанам на ответ понадобился почти месяц:
М. В. Д.
Харьковский Губернатор.
По Канцелярии.
Стол Секр.
20 июня 1907 г.
№ 8952 гор. Харьков.
Секретно.
В Департамент Полиции.
Вследствие отношения от 21-го мая сего года за № 12187 сообщаю Департаменту Полиции, что, ввиду циркулярного предложения Министерства Внутренних Дел от 16-го декабря
32 Между прочим — родной дядюшка поэтессы, жизнеописание которой располагается на предыдущих страницах этой книги!
33 ГАРФ. Ф. 102. 3-й Департамент. Дела за 1907 год. Ед. хр. 238. Л. 10-11.


250
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
1906 года за № 14377, моим предшественником затребованы были сведения о политической благонадежности служащих в городских, общественных и земских учреждениях, в том числе и об Анне Николаевой Гиппиус, находившейся на службе в Волчанском уездном земстве. О ней Волчанским Исправником было донесено, что она, совместно с другими, подстрекала крестьянское население к аграрным беспорядкам. Сведения эти не были, впрочем, проверены, но, постановлением моего предшественника, Гиппиус тем не менее была от службы в земстве устранена.
В настоящее же время, по сообщению, полученному мною 11-го сего июня от Начальника Юго-Восточного Районного Охранного Отделения, никаких неблагоприятных в политическом отношении сведений об Анне Гиппиус не имеется и обысков у нее, по требованию Охранного Отделения, не производилось.
Губернатор, Генерал-Лейтенант Пешков34.
Венчает все это итоговое послание из Департамента полиции к Николаевскому градоначальнику, где на трех листах повторяются уже известные нам сведения и, наконец, в последнем абзаце выводится: «По приказанию Г. Товарища Министра Деп<артамен>т Полиции сообщает об изложенном на рассмотрение Вашего Пре<восходительс>тва для соображений о возможности предоставления Г-же Гиппиус служебной врачебной деятельности во вверенном Вам Градоначальстве»35.
Собственно говоря, этот, занявший несколько месяцев, сюжет вернулся точно к своему началу: Николаевскому городскому главе, желавшему уберечься от неприятностей, посоветовали действовать на свой страх и риск. Впрочем, некоторый практический смысл в этом был (даже если отвлечься от наших с вами историографических нужд) — поскольку нашу героиню на некоторое время оставили в покое. Обратной же стороной этого сделалось полное исчезновение Анны Николаевны из документированной вселенной: за исключением нескольких
34 ГАРФ. Ф. 102. 3-й Департамент. Дела за 1907 год. Ед. хр. 238. Л. 12-13.
35 Там же. Л. 14 об.


Четвертая сестра
251
редких приездов в Петербург и на дачи Мережковских, мы не знаем о ее жизни в последующее десятилетие почти ничего — вопреки распространенным сведениям, на Кавказ она не перебиралась, в последнем предвоенном справочнике врачей она значится все тем же ординатором Николаевской городской больницы36. В 1915 году она была военным врачом; после большевистского переворота вместе с семьей Клепининых она через Одессу успела перебраться в Константинополь.
Несколько лет спустя, восстановив эпистолярный диалог с Зинаидой Николаевной (две остальные сестры остались в СССР), она — среди прочего — мягко упрекнет ее в сравнительном благополучии: «Твоя жизнь уменьшилась в количественном, а не в качественном отношении, как наша. Ты живешь в хорошей теплой квартире, имеешь прислугу, едешь на дачу... Все, как прежде, только денег сравнительно меньше. А у нас все перевернулось, раз в Конст<антинополе> Соня стояла за стойкой и наливала водку, а я разносила ее по столам... Раз я днем бегала по жидам продавала сукно, а ночью лепила пельмени для ресторана...»37. Упомянутая Соня — двоюродная сестра; ее семья для одинокой Анны Николаевны навсегда осталась единственной: ее любимый племянник звал ее Леопардом38, а она его — Димкой; свидетель их грубоватых диалогов вспоминал многими годами позже: «Несколько ближе меня познакомила с ним его тетка, сестра его умершей матери, блаженной памяти Анна Николаевна Гиппиус, ныне почившая, женщина высокого христианского качества, праведница и в жизни такая одинокая... Мне кажется, она имела большое духовное влияние на Дмитрия Клепинина и очень его любила. Эти два одиноких существа в моем представлении как-то стояли рядом, близко
36 Российский медицинский список, изданный Управлением Главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1913 год. СПб., 1913. С. 535.
37 Цит. по: Павлова М. М. Зинаида Николаевна Гиппиус // Литература русского зарубежья (1920-1940). Учебник для высших учебных заведений Российской Федерации. СПб., 2011. С. 368.
38 Жизнь и житие священника Димитрия Клепинина. 1904-1944. М.; Париж, 2004. С. 102, 141.


252
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
друг к другу. Она называла его уничижительным именем Димка, и сначала меня это несколько шокировало, но когда я разглядел, с какой любовью произносится это слово, то примирился с этим. Разговоры с А. Н. заставили меня несколько внимательнее присмотреться к студенту Клепинину»39. В 1921 году Клепинины и Анна Николаевна перебрались в Сербию, где С. А. Клепинина скоропостижно умерла.
В 1924-м году при активной помощи 3. Н. Гиппиус им удалось получить французские визы40. Клепинин, переехав в Париж, поступил в Свято-Сергиевский православный богословский институт. Анна Николаевна пыталась найти место машинистки, устраивалась рабочей на фабрику, работала массажисткой (к неудовольствию приютившей ее старшей сестры: «я не могу согласиться, чтобы неизвестные массируемые ходили для этого в мою квартиру, а она обижается»41).
39 Слово митрополита Евлогия на собрании памяти отца Димитрия Клепинина // Вестник русского христианского движения. Париж — Н.-Й. — М. № 168. 1993. С. 86.
40 Гиппиус воспользовалась для этого старинным знакомством с Е. Ю. (Эженом) Пети, адвокатом, членом французского Конституционного суда: «Мне, Бог знает, как совестно вас тревожить. И все-таки прибегаю к вам с одной из самых надоевших вам просьб: о визе для моей сестры, Анны Николаевны Гиппиус. Она — врач, во время войны была на фронте, после революции успела уехать из Одессы в Константинополь, с семьей наших родственников. С нею же впоследствии уехала в Югославию, где провела около двух лет на казенной службе земским врачом, в деревушке. Там она заболела, да и денег ей не платили, и вернулась в Белград. Но в Белграде практика иностранным врачам запрещена, хотя у нее $сть свидетельства о „вредных" (это по-сербски „похвальные") аттестатах от сербов же. Теперь, к счастью, у нее есть возможность устроиться во Франции (при общине Екатерины Михайловны Лопатиной / она связана с „Земгором"), и вся задержка у моей сестры только в получении визы. <.. .> P. S. Моя сестра, Анна Николаевна Гиппиус, родилась в 1877 году <sic!>, окончила Медицинские курсы в Петербурге в 1903 году, паспорт и бумаги у нее все есть, прежние, конечно.
Нужен ли для визы ее адрес? Я пишу ей на место службы ее племянника, Mr. Klepinin, Standard Oil Company, box 116, Belgrade, Jougoslavie» (письмо к E. Ю. Пети от 4 ноября 1923 г. // Russian literature. 1995. V. XXXVII. P. 82 (публ. R. Neginsky)).
41 Письмо 3. H. Гиппиус к Е. М. Лопатиной от 10 декабря 1924 г. // Пахмусс Т. Из архива Зинаиды Николаевны Гиппиус // Вестник русского христианского движения. № 132. Париж — Н.-Й. — М., 1980. С. 276.


Четвертая сестра
253
Дальнейшая ее биография известна почти пунктирно — считанные беллетристические опыты42; тщетные попытки пристроиться врачом при католическом монастыре, редкая переписка с сестрой43 и скоропостижная смерть, наступившая 11 ноября 1942 года на парижской улице.
Воспитанный ею племянник был в 1937-м году рукоположен в сан дьякона, в 1939-м году назначен настоятелем православного храма Покрова Пресвятой Богородицы в Париже. В 1942-м году, с началом фашистских облав, он спас сотни евреев, выдавая им справки о крещении и принадлежности к приходу. В феврале 1943 года он был арестован и заточен в концентрационный лагерь Компьень, откуда в декабре вместе с другими заключенными был переведен в одно из подразделений Бухенвальда. 8 февраля 1944 года он умер. 16 января 2004 г. он был причислен к лику святых.
42 Гиз А. Святой Тихон Задонский. Париж, 1927. Отдельно отметим рассказ «О кошке, которую звали собачкой» (Последние новости. 1928. № 2690. 3 августа. С. 2). Ср. кстати в анонимном предисловии к посмертной публикации: «Анна Николаевна Гиппиус — первая из трех младших сестер 3. Н. Гиппиус — была по своей профессии врач. Талантливая, как все сестры Гиппиус, она писала и прозу, и стихи (почти всегда шуточные). Она писала под псевдонимом Анны Гиз, несколько ее рассказов были напечатаны в парижских изданиях» (Анна Гиппиус. Обитель Соловецкая // Возрождение. 1958. № 83. С. 13). Образец ее шуточных стихов, написанных по поводу их белградского пристанища, случайно сохранился: «В Белграде, на Сеньяке, сырая есть халупа. / Живет бедно, но дружно в ней молодежи группа. / Здесь, как в ковчеге, тесно и, как в ковчеге, парно / И даже, как в ковчеге, все делятся по-парно. / Когда ковчег сеньякский в Россию доплывет, / Своих друзей белградских он нежно вспомянет» (Клепинина Е. «Руки священника ему не принадлежат...». М., 2012. С. 42).
43 Письма 3. Н. Гиппиус к сестре напечатаны: Пахмусс Темира. Страницы из прошлого. Из переписки Зинаиды Гиппиус. Франкфурт-на-Майне, 2003. С. 263-276.


К биографии Константина Ляндау
255
Рижского Политехнического училища в 1879 году4; о матери, Фанни Александровне, урожденной Шаскольской, сведения наши исчезающе малы: мы знаем, что она была евангелического вероисповедания, а сестра ее Элиза состояла в браке с доктором Габриловичем. (Последнее выяснилось из пасторской справки: на девятом году жизни нашего героя решено было окрестить по лютеранскому обряду; тетушка была одним из восприемников; вторым был банкир Даниил Чаманский5). Двадцать лет спустя, готовя маленький curriculum vitae для биографического словаря воспитанников Венгеровского семинария, Ляндау ужал родословную в три слова — «сын кандидата наук»6: то ли что-то взывавшее к скромности уже витало (каламбур почти невольный) в воздухе, то ли просто решил не диссонировать с контекстом. В действительности, «старый Юлиан», как непочтительно титуловали его приятели сына7, был весьма деятелен и успешен: ему принадлежало несколько домов на Васильевском острове, оптовая торговая фирма (которой он владел
4 Копия диплома, выписанного 3 декабря 1879 г., хранится: ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 54137. О Ю. А. Ляндау см.: Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга. Исторический справочник. СПб., 2000. С. 273-274; Дубин А. Улица Маяковского. М.; СПб., 2008. С. 132.
5 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 54137. Л. 41. Ср., кстати, позднее упоминание семьи Ляндау среди «патрицианских семей» (Кузмин М. Дневник 1934 года. Под ред., со вступ. ст. и прим. Г. Морева. СПб., 1998. С. 41).
6 Список участников Пушкинского Семинария при С.-Петербургском университете (1908-1913) // Пушкинист. Историко-литературный сборник под редакцией проф. С. А. Венгерова. Т. 1. СПб., 1914. С. 236.
7 «Счастливые дни золотой юности...» (Воспоминания М. В. Бабенчикова о С. А. Есенине). Публ. С. В. Зыковой // Встречи с прошлым. <Вып. 4>. М., 1982. С. 180.


256
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
в долях со своими братьями Максимилианом и Станиславом); он входил в правление акционерного общества «Каучук» и состоял директором (и, кажется, совладельцем) акционерного общества «Ткач» и Северной ткацкой мануфактуры8. У Константина был старший брат Феодосий 1888 года рождения; в 1900 году он был отдан в Тенишевское училище, где был в одном классе с Мандельштамом — в итоговом списке выпускников они соседствуют9.
Вероятно, педагогические итоги первого двухлетия старшего сына удовлетворили родителей, поскольку год спустя в то же учебное заведение был отдан и наш герой. О пребывании братьев в училище сведений у нас немного (несмотря на хорошо сбереженный архив и образцово изученную историю10): младший входил в редакцию журнала «Тенишевец»11, но сам в нем, по крайней мере под опознаваемыми псевдонимами, не печатался; старший, кажется, не был заметен вовсе. Выпускникам-тенишевцам выдавались гигантские, типографски отпечатанные на плотной бумаге ручной выделки аттестаты об окончании, внешним видом больше всего напоминавшие средневековые патенты на царство:
Дан сыну канд. коммерческих наук Константину Юлиановичу Ляндау, лютеранского вероисповедания, родившемуся 22 марта 1890 г., в том, что он, вступив в Тенишевское училище в С.-Петербурге в Январе 1901 г., при отличном поведении, обучался по настоящее число и окончил ныне полный курс учения12.
8 Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга. Исторический справочник. СПб., 2000. С. 273; дополнено по петербургским адресным книгам 1910-х годов.
9 Мец А. Г. Осип Мандельштам и его время: анализ текстов. Издание 2-е, исправленное и дополненное. СПб., 2011. С. 105.
10 Помимо указанной книги А. Г. Меца я имею в виду недооцененную работу: Вовина-Лебедева В. Г. Мир юными глазами (Тенишевское училище по ученическим журналам) // Времена и судьбы. Сборник статей в честь 75-летия Виктора Моисеевича Панеяха. СПб., 2006. С. 194-229.
11 Мец А. Г. Осип Мандельштам и его время: анализ текстов. С. 36-37.
12 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 54137. Л. 12 (выдан 15 мая 1908 г.).


К биографии Константина Ляндау
257
Среди оценок — тройки по алгебре, тригонометрии, русской и всеобщей истории; в остальном — «хорошо» и «отлично». Несмотря на неуспехи в математике, не сулящие удач в коммерческих дисциплинах, он уезжает продолжать обучение в Манчестер: выбор небанальный, но оправданный:
<...> [П]осле выпуска из школы, когда я в возрасте восемнадцати лет приехал в Манчестер (мой отец, крупный промышленник, обязательно хотел, чтобы я стал инженером, однако я выдержал в техническом институте всего один год), я позволил себе окунуться в атмосферу маленьких антикварных лавок и смог в полной мере насладиться новыми открытиями. Как святыни я нес приобретенные книги домой, хотя у них не было никакой иной ценности, кроме как благодаря их возрасту. В Манчестере меня, кстати, моя «Fleibe» заставляла думать о Диккенсе и об описанных им типах людей; например, о госпоже Адамс, худощавой глуховатой женщине, сдававшей комнату, на горб которой, когда она стояла перед плитой, постоянно прыгала бесхвостая кошка. К счастью, у этой черной, как смоль, кошки на краю левого уха было белое пятно, и можно было быть уверенным в том, что бекон, который подавался на завтрак, был действительно из свиньи, а не из копченого кошачьего мяса13.
Год спустя Ляндау вернулся в Петербург; 8 июня было повержено важное препятствие к поступлению на историко-филологический факультет университета — его допустили к сдаче гимназического курса латыни14 (в Тенишевском училище ее не преподавали, а для университета она была обязательна).
13 Мемуары Ляндау «Из воспоминаний одного русского библиофила» («Aus den Erinnerungen eines russischen Bibliophilen») были напечатаны на немецком языке в 1970 г. (Osteuropa. 1970. № 7. Р. 492-498); я пользуюсь авторской машинописью, сканы которой при неизвестных обстоятельствах были выложены на сайте: http://www.ejournal.at; доверенные лица этого источника отказались, несмотря на неоднократные просьбы, указать происхождение этого (и еще одного, о чем см. дальше) текста. Здесь и далее немецкие воспоминания Ляндау цитируются в переводах Д. А. Селиве- строва, которые были заказаны мною специально для написания этой заметки. Слово «Fleibe» — возможно, искаженное немецкое «fleifi» — прилежание, старательность.
14 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 54137. Л. 14; сдал на «удовлетворительно».


258
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Два дня спустя он подает заявление на имя ректора о зачислении в студенты15.
Вероятно, что-то в нем насторожило университетское начальство — не пребывание ли в Англии? По крайней мере про него (и еще шестерых из его набора — это по всем факультетам!) был сделан отдельный запрос в канцелярию градоначальника, откуда 6-го июля пришел успокоительный ответ: «неблагоприятных в политическом отношении сведений» — не имеется16. 21 июля 1909 года на его заявлении был поставлен штамп о зачислении в студенты: историко-филологический факультет, славяно-русское отделение.
Скупыми строками документа, который мы, обитатели второй половины XX века, назвали бы «зачеткой», практически исчерпываются наши сведения об академической стороне его биографии 1910-х. Научным его руководителем был профессор И. А. Шляпкин: впервые обратившись в нему с просьбой о консультации в 1913-м году17, Ляндау, по всей вероятно¬
15 ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 54137. Л. 7.
16 Там же. Л. 15. Вместе с ним проверку на благонадежность проходил, среди прочих, Н. Анциферов.
17 «Глубокоуважаемый Илья Александрович,
Разрешите мне и моему товарищу обратиться к Вам за советом относительно зачетного сочинения, к которому мы оба приступаем. Будем вам
глубоко признательны, если вы нам укажете — где и когда мы можем Вас увидеть.
Искренне почитающие Вас
Студенты
К. Ляндау и В. Никифоровский
23 мая 1913» (РНБ. Ф. 341. On. 1. Ед. хр. 1728. Л. 8). Второй студент — Никифоровский Василий Митрофанович (1891-1942) — педагог, краевед, первый директор Пушкинского заповедника. Вряд ли можно его идентифицировать с симпатичным автором книги стихов «Первоцвет» (Варнавин. 1921; трудно не процитировать коду лучшего стихотворения: «Я жду любимую из чуждого мне края, / В руке держу письмо и василек»). О Шляпкине Ляндау вспоминает вскользь в мемуарах: «Известный профессор русской литературы Илья Шляпкин, например, (мне стыдно, что я забыл его отчество) обладал в своем доме в Финляндии, перед воротами которого он, как бывший крепостной, соорудил памятник императору Александру Н-му в благодарность за освобождение, библиотекой, насчитывавшей около 150000 томов (и каких!). Я горд тем, что он поместил в свою библиотеку


К биографии Константина Ляндау
259
сти, пользовался его недокументированными советами два последующих года. 17 апреля 1915 года он, отчитываясь о проделанной работе, делился заодно своими ближайшими филологическими планами:
Глубокоуважаемый Илья Александрович,
Уже два года, что я занялся вопросом о русских писатель- ницах-католичках. Для начала я сосредоточил свое изучение на Зинаиде Волконской и Свечиной, попутно касаясь и других представительниц и представителей этого течения. К сожалению, сперва по болезни, а в этом году из-за сумбурного военного времени, я был лишен возможности повести свое исследование в тех размерах и с той быстротой, о которых мечтал. Теперь же, поставленный в необходимость кончать Университет, я принужден представить в зачетном сочинении плоды моей не доведенной до конца работы в надежде развить и продолжить ее впоследствии. Для получения зачета семинария Вы разрешили мне показать Вам черновики работы о Зинаиде Волконской (подробная библиография, выписки, биографические данные). Не позволите ли Вы мне представить как зачетное сочинение биографию С. П. Свечиной, написанную на основании имеющихся в русской и французской литературах, книжных и журнальных сведений, предпослав ей подробную библиографию?! По окончании Университета я собираюсь восполнить свое исследование разысканиями в Париже (Свечина) и в Риме (Волконская), и мне было бы очень неприятно заключать свою работу в преждевременные рамки. Буду Вам глубоко признателен за ответ.
Искренне уважающий Вас Константин Ляндау18.
Ответ Шляпкина остался нам неизвестен, равно как и подробности участия Ляндау в пушкинском семинаре Венгерова.
Насколько можно судить по его фрагментарным воспоминаниям, главным, если не единственным, увлечением его в это время было книжное собирательство. В своих библиофильских
скромный томик моих стихов, а мне подарил одно из своих научных произведений со следующей дарственной надписью: „...поэту божьей волей..." Я, наверное, таковым мог бы стать, но не стал» («Из воспоминаний одного русского библиофила»).
18 РНБ. Ф. 341. On. 1. Ед. хр. 1728. Л. 1-2.


260
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
мемуарах он подробно описывает вызревание этой страсти — от первых посещений Александровского рынка, через поездки с матерью в Дрезден, к самостоятельным разысканиям у иностранных букинистов. Особенно подробно он описывает знакомство с прославленным петербургским антикваром Львом Федоровичем Мелиным:
Будучи студентом филологического факультета Санкт- Петербургского университета (тогда еще Императорского, с формой одежды и т. д. и т. п.), я, наконец, отважился посетить «святую» обитель крупнейшего знатока книг вообще, антиквара (и чудака; они все настоящие чудаки) Мелина. Будучи уже в солидном возрасте и наполовину слепым, он перестал работать в своем уличном магазине (на Литейном19) и работал во флигеле одного из домов, где он, кстати, также и жил (как, для меня оставалось непостижимым). Его три большие комнаты с высокими потолками были не только вдоль стен и до потолка, но и крест-накрест и поперек уставлены загруженными под завязку книжными полками и столами, между которыми этот еле видящий человек протискивался с невероятной уверенностью, чтобы принести то, что он хотел показать клиенту. В то время как он это делал, по дому туда и сюда сновали целых 30 кошек всех возможных цветов и пород. Они были на полках и на полу, терлись об его ноги и об ноги посетителей, прыгали на руки, на спины, мяукали и мурчали, как только могли. Запах стоял жуткий. Книги тоже были пропитаны этим запахом, но они, книги, были настолько редкими, настолько ценными, что этот кошачий запах напоминал скорее запах изысканного французского парфюма; и ведь действительно старик Мелин был родом из Франции. Взяла ли его к себе его юная внучка, которая время от времени появлялась, приносила ему еду и пыталась хоть немного убрать у него, или же он и правда умер от тоски, как мне кто-то рассказывал?20.
О собственных поэтических ювенилиях Ляндау нам неизвестно почти ничего: первая его официально зарегистрированная в библиографии публикация состоялась в 1916-м
19 Литейный, д. 60.
20 «Из воспоминаний одного русского библиофила».


К биографии Константина Ляндау
261
году21, когда автору было двадцать шесть лет: случай беспрецедентный для этой эпохи и социальной группы. Существует, впрочем, один документ, который мог бы позволить отодвинуть годы — если не печатного дебюта, то как минимум первой попытки обнародования собственных стихов, — но некоторая причудливость источника заставляет подходить к нему с известной опаской. Впрочем, судите сами.
В 1910-м году двое молодых людей находятся в постоянной переписке: один из них учится на инженера-электрика в Льеже, другой — заканчивает гимназию в Петербурге и готовится к карьере ведущего сотрудника трамвайного депо. Их эпистолярия настолько обстоятельна, что это перестает казаться комичным: письма пронумерованы, датированы, исчерпывающе подробны и посвящены подробнейшему обсуждению самых широких областей бытия — живописи, литературы, философии, политики и текущей истории. Особенно тщательно препарируются стихи, тем более что оба корреспондента немало пишут их и сами, попутно не слишком щадя в отзывах обоюдные самолюбия. Один из них — будущий знаменитый филолог Б. В. Тома- шевский; второй — А. А. Попов — сделается неприметным сотрудником артиллерийской академии, но на тот момент он — подающий надежды молодой поэт, с широким кругом знакомств. Среди последних — тенишевские выпускники В. М. Жирмунский22 и Мандельштам23; вполне вероятно, что один из них либо познакомил его с Ляндау, либо передал ему на рецензию несколько его стихов; судя по всему, пачка эта отправилась за отзывом в Льеж, откуда и последовала подробная рецензия:
21 Ляндау Константин. Стихотворения // Новый журнал для всех. 1916. № 1. С. 36-37.
22 Они должны были видеться на собраниях «Кружка молодых» у Городецкого, который оба посещали; см., например: ЯН. Т. 92. Кн. 2. С. 50 (комм.
В. 	П. Енишерлова и Р. Д. Тименчика).
23 См., например, общую фотографию Мандельштама, Попова и А. Лурье, сделанную в доме Поповых 31 октября 1914 г.: Мандельштам О. Камень. Л., 1990 (непагинированная вклейка).


262
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Основным недостатком Ляндау является то, что все его стихи можно без ущерба впечатлению читать от конца к началу. Это доказывает аморфность его стиха. Когда-то Чуковский напал на поэта Ленского и нашел у него указанные качества. И слова Чуковского приложимы к Ляндау: «здесь нет ни мяса, ни костей, ни мускулов, а один только студень»24.
И что же можно судить об этом слизне: выйдет ли из него что-нибудь, или ничего не выйдет. Это вопрос вероятности, счастья.
Какое у него настроение? Так — какая-то «реминисценция» Блока и разных «томностей». Все это «нежные, поэтические» воспоминания, кот<орые> могут служить великолепной иллюстрацией к нек<оторым> главам «Что такое Искусство». И всех этих приправ (ибо самое блюдо отсутствует) так много, что поневоле начинаешь сомневаться, есть ли, вообще говоря, у данного автора вкус.
Есть ли у Ляндау искренность? Да — несомненно, — но ведь это искренность за других, искренность в пределах реминисценций.
А его «образы»? Уж одно то, что приходится указывать на них, доказывает, что лишь в дробном рассмотрении можно что-то найти. А с одними «образами» далеко не уйти. Жюль Ренар что-то слишком одинок. И каковы эти образы: «кружится в мерном танце вьюга, как злобный маленький старик», — да ведь это мы читали в Пушкинских «Бесах». «Куст терзаний» — это столько раз использованный «терновый куст», «терновый венец». А «горе — летучий Голландец» — просто груб. Описать бурю, а потом разъяснить: под бурей разумеется горе. Где же здесь «интересная мысль»? Улыбка — рыбка — образ, из осужденных нами в начале переписки (о Табу), — образ, рожденный рифмой. «Кто-то темный» — мы уже знаем из «Балаганчика»: «Кто-то темный стоит у колонны»25. И святотатством
24 Имеется в виду следующий пассаж из статьи К. Чуковского «Третий сорт»: «Одно стихотворение г. Ленского подлиннее, другое — покороче, и никто не знает, почему не наоборот. Из одного стихотворения можно сделать три, из трех — одно, — здесь нет ни мяса, ни мускулов, ни костей, а один только студень» (Весы. 1908. № 1. С. 90).
25 В этой реплике есть обидная проницательность: дело в том, что Ляндау участвовал в постановке «Балаганчика» («Из известных мне (тогда) людей в „Балаганчике" играл К. Ляндау (3-я пара; „Средневековье". Он был высоченный)» (Гильдебрандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 91).


К биографии Константина Ляндау
263
является упоминание при этом имени Эдгара По. Его «лучшее стихотворение» «Исаакиевск<ий> собор» — где он ни с того ни с сего вспоминает об Аполлоне — просто никуда не годится. «Глядеть годами» — не так уж величественно и просто. А что такое его прочие «хорошие стихи»: «Серая ночь» — перечисление никчемных и ох как надоелых «картин». «Мои стих<отворения>», именно — «кисель эпитетов» в стиле Ленского. Все это действительно пугает неизбежностью: неизбежностью ненужности. Из всех его стихов нашла мое сочувствие лишь одна строка, в коей он говорит о себе: «речь моя тиха, печальна и ненужна» — правда и здесь втерлись 2 слова — из сферы реминисценции — тиха и печальна. Из стихотв<орения> же «Твоя фиалка» я взял бы лишь одно место, с целью указать его Ляндау как предмет для размышлений: «стих твой — лепет»26.
Характерно, что ни одно из перечисленных стихотворений не было впоследствии напечатано автором — что, скорее всего, свидетельствует о том, что убийственный этот отзыв сделался ему известен. (Конечно, нельзя полностью исключить и небольшой вероятности, что здесь говорится о стихах другого, неведомого науке Ляндау). Впрочем, помимо рецензии бельгийского зоила у него могли оказаться и другие поводы для молчания. Один из них документирован: 20 мая 1912 года в базилике Св. Екатерины Александрийской он был повенчан с «дочерью инженер-технолога Стефаниею Банцер, девицею, 21 г., католичкою»27. Вряд ли мне представится другой случай написать (а вам прочитать) о ней несколько слов.
Она родилась 7 июня 1890 г. в совершеннейшем медвежьем углу: Боткинском заводе Сарапульского уезда Вятской губернии, куда, вероятно, ее отец инженер Виктор Иванович Банцер и его жена Елизавета (урожд. Шемберг) были занесены по служебной надобности. Ею же, похоже, объясняются последующие их перемещения, из которых открыты для нас отнюдь не все, — но в 1903 году она поступила в Мариинскую женскую гимназию г. Николаева и в том же году ей
26 Письмо от 29 декабря 1910 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 18. Л. 40 об.
27 ЦГИА СПб. Ф. 361. Оп. 2. Ед. хр. 338. Л. 11.


264
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
сделал прививку от оспы николаевский доктор Э. Мандельштам28 (вспомнила ли она это обстоятельство десять лет спустя, когда муж знакомил ее с бывшим однокашником?). Еще через четыре года она подает заявление в Петербургскую консерваторию: «Желая получить полное музык<альное> образование и избирая для спец<иального> обучения игру на фортепиано, покорнейше прошу принять меня в число учениц Консерватории <...»>29 и т.д.; тогда же ей посвящает стихотворение («Куда-то вдаль меня умчали звуки...»30) загадочный для нас поэт И. Давидов31. О ее музыкальной карьере сохранилось значительное количество отзывов32, венчаемых серией некрологических упоминаний после ее безвременной смерти от неудачной операции в 1929 году33.
Вероятно, этот брак просуществовал недолго — ибо когда около 1915 года квартира Ляндау на набережной Фонтанки
28 Свидетельство об окончании первой и справка от второго подшиты в ее тоненьком личном деле (ЦГИА СПб. Ф. 361. Оп. 2. Ед. хр. 338. Л. 4, 3).
29 Там же. Л. 1.
30 Весна. 1911. № 23. С. 9 (страницей ранее помещена подборка стихов Попова-Вира — тесен мир русских поэтов-дебютантов!).
31 Загадочный, но не вполне: под псевдонимом «И. Виницеев» он издал в 1912 году книгу стихов, а четыре года спустя под собственным именем — сборник «Не отвергайте, не узнав» (Пг., 1916); впрочем, по итальянским и польским травелогам, рассыпанным по этим книгам, больше можно судить о чувствительной натуре автора, нежели пытаться установить его личность. Вероятно, это тот же Иван Давидов, что участвовал в журнале «Поэт» (1908. № 1. С. 5), но ясности это не прибавит.
32 Ср. кстати смешную (но полную профессиональных терминов и оттого не поддающуюся пересказу) историю про дирижера М. В. Владимирова, добивающегося благосклонности Банцер, из письма Д. Д. Шостаковича к Б. Л. Яворскому от 25 октября 1925 г.: Дмитрий Шостакович в письмах и документах. М., 2000. С. 35 (на тот момент все, кроме адресата, играли в кинотеатре «Сплендид Палас»).
33 Ср., например, начало речи, произнесенной Н. Е. Добычиной: «Память ушедшей от нас четыре месяца тому назад Стефании Викторовны Банцер мы чествуем сегодня. Ее похороны — это была единодушная скорбь всех нас собравшихся, ни одного формального провожающего. <...>. В чем обаяние этого человека, так вошедшего в душу людей? Я считаю основной чертой — доброжелательство» и т. д. (РГБ. Ф. 420. Карт. 2. Ед. хр. 29. Л. 1).


К биографии Константина Ляндау
265
(д. 23, кв. 3) начнет приобретать некоторую известность в качестве литературного салона, впечатление от нее будет сугубо холостяцкое:
Там квартировал молодой библиофил и отчасти поэт К. Ляндау, устроивший себе жилье из бывшей прачечной, завесив его коврами и заполнив своей библиотекой и антикварными вещами. Ничего общего с публичными подвалами богемы это логово не имело, но некоторые представители ее стучались сюда нередко (прямо в решетчатое окно)34.
У Ляндау-младшего, жившего отдельно от родителей, в холостяцкой обстановке, было собрание редких книг, главным образом произведений русских и иностранных поэтов. Комната Ляндау помещалась в нижнем этаже типично петербургского дома, из окон которого виднелся мощный ансамбль Екатерининского института и силуэт вздыбленных клодтов- ских коней. Старинная обстановка: мебель, полки с книгами и гравюры на стенах — делали ее похожей на интерьер первой половины прошлого века, а вечерние сборища, происходившие в ней, — на собрания пылких «архивных юношей» пушкинской поры. В кружке Ляндау до хрипоты спорили о поэзии и не раз раздавался густой голос Осипа Мандельштама, читавшего свои стихи35.
У меня была карточка: в «подвале» у К. Ляндау (на Фонтанке). Вероятно, было в моде нанимать подвалы под «гарсо- ньерки». Я в этом подвале как-то была — пила чай36.
Оставил описание своей квартиры и сам гостеприимный хозяин:
В 1915 году я покинул родительский дом и поселился в сводчатой, расположенной в подвале дома на Фонтанке, квартире. Благодаря множеству имевшихся у меня книг,
34 Чернявский В. С. Первые шаги // Воспоминания о Сергее Есенине. М., 1965. С. 139.
35 «Счастливые дни золотой юности...» (Воспоминания М. В. Бабенчикова о С. А. Есенине). Публ. С. В. Зыковой // Встречи с прошлым. <Вып. 4>. М., 1982. С. 180.
36 Гильдебрандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 94.


266
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
старой мебели и коврам мне удалось сделать свое жилище достаточно привлекательным и уютным. Через расположенные на высоте груди нишеобразные зарешеченные окна можно было наблюдать ноги пешеходов и воображать, как выглядит все то, что находится выше. А по вечерам, когда блеклый свет уличных фонарей изгибисто проникал через тяжелые палки решеток, в результате чего возникали таинственные тени, у меня возникало ощущение, как будто к этим решеткам прикипели руки духов. Время от времени кое-кто действительно дотрагивался до этих решеток, но лишь затем, чтобы сразу тихонько постучать в окно. Это был, как правило, кто-то из моих друзей-поэтов, уставший от ночных похождений по улицам города или же вдохновленный очередным творением и желавший спрятаться во внушавшей доверие глубине моего подвала, чтобы в теплом свете моей рабочей лампы (а решетчатые окна в этом случае исчезали за голубыми занавесями) скандирующе прочитать мне свое очередное творение. После этого была беседа, дискуссия, шли похвалы или критика, происходил обмен последними творениями своего собственного сочинения или других авторов. Как же счастливы мы были при этом! К моему тогдашнему интимному кругу друзей, помимо намного старшего, уже признанного лирика Михаила Кузмина (его всегда можно было увидеть в сопровождении друга, начинающего писателя Юрия Юркуна), принадлежали лишь совсем юные поэты, из которых я хотел бы упомянуть Владимира Чернявского, Василия Гиппиуса, Рюрика Ивнева, Михаила Струве, Осипа Мандельштама и Евгения Лисенкова, а также некоторые другие, даже порой ничего сами не сочиняющие, но зато острые на словцо друзья, как, например, живущий по диагонали, напротив, в Шереметьевском дворце и работающий там библиотекарем горбун Шилейко, «христианский философ» барон Антон Врангель, Владимир Клячко и Макс Кан. Женская часть нашего круга общения состояла в большинстве своем из будущих актрис, а не поэтесс37.
37 Landau-Gruningen С. P. von. Fluchtige Erinnerungen an Sergej Jessenin // Osteuropa. 1966. N& 9. P. 586-587. С рядом купюр печаталось по-русски: Русское зарубежье о Сергее Есенине. М., 2007. С. 85-92. Я пользуюсь


К биографии Константина Ляндау
267
Помимо названных выше среди регулярных посетителей квартиры Ляндау были Г. В. Иванов, В. Я. Парнах, Н. А. Оцуп, Л. Каннегисер38 и др. Одно из немногих датированных собеседований (28 мая 1915 года) было увенчано сонетом-акростихом нечасто, кажется, бывавшего там М. Л. Лозинского:
Хусейн оглы, чьё ложе оттоманка,
Объятый жаждой северных картин,
Задумал плыть туда, где ложем тин Янтарный груз струит к Неве Фонтанка.
И есть ли грезам лучшая приманка,
Но он, как муха в нитях паутин,
Узнал, что в мире есть всему изнанка,
Когда попал в Пирее в карантин.
Летели годы. Всё менялось. Питер Явил вселенной перемену литер.
Но ни чертогов, где портреты Дау Досель Хусейн не видел, ни канала Адмиралтейского, ни див подвала,
Устроенного для себя Ландау <sic>39.
альтернативным новым переводом. Среди перечисленных гостей в комментариях нуждается Макс Кан (1890-?) — одноклассник Мандельштама, закончивший Тенишевское училище в 1905 г. (см.: Мец А. Г. Осип Мандельштам и его время: анализ текстов. С. 105). Клячко — вероятно, тот
В. 	Л. Клячко, для которого С. Грузенберг сделал изящный экслибрис (Бердичевский Я. Народ книги. Берлин, 2005. С. 155); Я. Бердичевский титулует его инженером и приводит годы жизни: 1896-1986. За последние годы были разысканы взаимные инскрипты Есенина и Ляндау; см.: Летопись жизни и творчества С. А. Есенина. Т. 1. М., 2003. С. 388; Бокариус М. Продолжение «Нездешнего вечера» // Библиофилы России. Альманах. Т. VIII. М., 2011. С. 174.
38 Первых троих перечислял сам Ляндау в позднем письме к А. Е. Парнису (пересказано в пионерской — в хорошем смысле — работе: Поливанов К. М. Ляндау Константин Юлианович // РП. Т. 3. М., 1994. С. 443); Каннегисера среди посетителей салона упоминает О. Гильдебрандт-Арбенина (Гильде- брандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 94).
39 «Транхопс» и около (по архиву М. Л. Лозинского). Часть III. Публикация И. В. Платоновой-Лозинской. Сопроводительный текст, подготовка и примеч. А. Г. Меца // Toronto Slavic Quarterly. N& 46. 2013. P. 134.


268
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Удивительным образом задуманный в этих стенах «Альманах муз» (название явно отсылало к французскому предшественнику XVIII века40) не вполне соответствовал своим списочным составом сложившемуся кругу общения инициатора. Сам он, несколько путаясь в деталях, вспоминал почти сорок лет спустя:
В 1916 году, то есть за год до революции и в год, когда под названием «У темной двери» в Москве вышел томик моих стихов, я вместе со своими друзьями — поэтами (или просто «сочиняющими стихи») Евгением Лисенковым и Сергеем Гедройц (литературный псевдоним княгини Гедройц, врача-хирурга царицы в ее больнице в Царском селе) — учредил издательство «ФЕЛАНА». К сожалению, нам (по техническим причинам) удалось выпустить всего три, но зато какие прекрасные книги. Это были: 1) «АЛЬМАНАХ МУЗ», 1916, специальное издание лирических стихотворений с прекрасной обложкой, созданной известным графиком Чехониным, в котором были представлены почти все современные русские поэты; 2) «КАМЕНЬ», первая книга замечательного, тогда еще не очень известного лирика ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА (якобы, как и многие другие, уничтоженного Сталиным); особое, прекрасное издание на французской голубой сатинированной бумаге Verge;
3) 	«ШВЕДСКИЕ ПЕРЧАТКИ», своеобразный первый роман еще совсем юного Юрия Юркуна, к которому создал очень занимательные рисунки пером живущий сейчас в Париже известный график и художник-декоратор Юрий Анненков. Ну и на этом, собственно, все. Наше издательство исчезло так же, как и появилось: без всякой помпы, тихо и незаметно, за бокалом вина (если мне память не изменяет, в уютном итальянском винном погребке Тани41). Несмотря на то, что все втроем мы понесли определенные финансовые потери, никто из нас особенно об этом не печалился. Изданные нами книги были действительно прекрасны. И мы были рады этому. Вероятно,
40 Сегал Д., Сегал (Рудник) Н. К типологии русских литературных альманахов и сборников первой четверти XX века // От Кибирова до Пушкина. Сборник в честь 60-летия Н. А. Богомолова. М., 2010. С. 479.
41 «Погребок русских виноградных вин» (Пушкинская, 5), принадлежавший Франческо Иосифовичу Тани.


К биографии Константина Ляндау
269
не мы одни. Разве этого недостаточно? Приблизительно те же ощущения были у меня через много лет в Париже, когда я был одним из «четырех учредителей» окрещенного Жаном Кокто издательства «Edition des QUATRE CHEMINS». Я покинул его также, не заработав там ни копейки (мне надо было иметь больше терпения), но будучи абсолютно счастливым в связи с тем, что принимал участие в издании прекрасных (и редких сегодня!) книг42.
Наиболее ценное для нас в этом отрывке — уточнение числа и имен совладельцев «Феланы»; все остальные обстоятельства лучше реконструируются по сохранившимся документам. Большая часть будущих вкладчиков, судя по всему, была ангажирована составителем лично; один из немногих назначенных к участию москвичей получил приглашение в марте 1916 года:
Редакция периодического «Альманаха Муз» покорнейше просит глубокоуважаемого Валерия Яковлевича не отказать принять участие в названном сборнике стихов. Выход в свет первого альманаха предполагается сразу же после Пасхи. Поэты, уже изъявившие свое согласие и приславшие стихи: Вяч. Иванов, Анреп, Анна Ахматова, Н. Гумилев, Н. Недо- брово, О. Мандельштам, Вл. Бестужев, Скалдин, Кондратьев, К. Липскеров, М. Цветаева43, Ад. Герцык, Г. Иванов, Рюрик Ивнев, Т. Чурилин, С. Гедройц, Е. Лисенков, К. Ляндау, М. Струве, В. Галахов.
Приглашены, но еще не прислали стихов: Ал. Блок, Зинаида Гиппиус, Пяст, М. Кузмин, Ф. Сологуб, Ходасевич.
Так как издающие альманах — сами поэты, и средства у них ограничены, а на внешность издания будет обращено должное внимание, редакция лишена возможности считать гонорар дороже 50 коп. за строчку, о чем считает своим долгом предупредить.
42 Ляндау К. Из воспоминаний одного русского библиофила.
43 Памятна зарисовка из «Нездешнего вечера»: «Помню из читавших еще Константина Ландау из-за его категорического обо мне, потом, отзыва — Ахматовой. Ахматова: „Какая она?,, — „О, замечательная!“ Ахматова, нетерпеливо: „Но можно в нее влюбиться??" — „Нельзя не влюбиться"» (Цветаева М. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1994. С. 288).


270
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Надеясь на любезное и ценное согласие глубокоуважаемого Валерия Яковлевича, редакция просит его принять уверение в ее искренней преданности.
(секретарь редакции) Константин Ляндау Редакция «Альманаха Муз»
Фонтанка 23, кв. 3,
Петроград
12. III. 1644.
Список авторов, предъявленный Брюсову, почти полностью совпадает с окончательным (добавился Садовской, а Блок, Сологуб и Гиппиус приглашением манкировали) — и он исключительно любопытен на фоне альманашной практики 1910-х годов. Собственно говоря, это первый за многие годы опыт объединения под одной обложкой авторов с диаметрально противоположными творческими манерами и долгим шлейфом литературного соперничества; он не только не должен был представлять литературной школы, но, напротив, был демонстративно беспартиен45. (Любопытно, что почти одновременно сопрячь в границах одного альманаха символистов с футуристами стремится другой почти дебютант — А. Белен- сон — к обоюдному возмущению адептов обеих школ). И, вероятно, в эти же дни Ляндау решает цементировать временный союз одним именем, которое, по расчету, должно быть равно понятным, знакомым и не пустым для сердца большинства участников: именем Иннокентия Анненского46. (Не было ли
44 РГБ. Ф. 386. Карт. 74. Ед. хр. 25. Л. 1-2. Вл. Бестужев — псевдоним Вл. Вас. Гиппиуса, В. Галахов — Вас. Вас. Гиппиуса. Значительный фрагмент письма впервые напечатан: Блок в неизданной переписке и дневниках современников (1898-1921) // ЛЯ. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 460 (здесь же приводится фрагмент письма от 29 марта, о чем см. ниже).
45 Ср., впрочем, приводимый Чернявским эпизод: «Целая группа царскосельских поэтов ультимативно отказалась участвовать в изящном „Альманахе Муза (начало 1916 г.), если на страницы его будут допущены „кустарные" Клюев и Есенин» (Ч-ский В. Первые шаги // Звезда. 1926. № 4. С. 216).
46 О контексте этого решения см.: Тименчик Р. Культ Иннокентия Анненского на рубеже 1920-х годов // Культура русского модернизма. Статьи, эссе и публикации. В приношение В. Ф. Маркову. М., 1993. С. 338-348. Традиция ретроспективной легитимизации включением в альманах архивных строк провозглашенного предшественника началась, кажется, с «Северных цветов» Брюсова.


К биографии Константина Ляндау
271
здесь еще одного тонкого политесного момента: в демократически устроенном альманахе авторы шли по алфавиту, так что книга начиналась бы со стихов Анрепа47).
Во второй половине марта Ляндау посещает сына покойного поэта, который, вероятно, обещает дать ответ через некоторое время. Не дождавшись его решения, Ляндау пишет 27 марта: «Многоуважаемый Валентин Иннокентьевич, мне очень жалко, что я не дождался ответа на свою просьбу относительно стихов Иннок<ентия> Федор<овича> для „Альманаха Муза. Редакция наша лелеяла мечту видеть хоть одно стихотв<орение> покойного в первом своем альманахе. К сожалению, болезнь, которая и сейчас держит меня дома, помешала мне еще раз приехать в Лесной и повторить свою просьбу»48.
Вероятно, вслед за этим письмом он снова едет к Анненскому-Кривичу и везет с собой записку, призванную решить дело:
Дорогой Валентин Иннокентиевич,
письмо это Вам передаст мой большой приятель Константин Юлианович Ляндау. Он издает альманах и очень хочет получить для него стихи Иннокентия Феодоровича. Пожалуйста, не откажите ему в них, альманах обещает быть очень приятным. Ваше согласье я сочту за личное одолжение.
Искренне Ваш Н. Гумилев49.
47 Это обстоятельство было отмечено Г. П. Струве; см. его слегка язвительный комментарий: К истории русской литературы 1910-х годов. Письма Н. В. Недоброво к Б. В. Анрепу // Slavica Hierosolymitana. V. III. Jerusalem, 1978. P. 430.
48 РГАЛИ. Ф. 5. On. 1. Ед. xp. 84. Л. 1.
49 Гумилев H. С. Полное собрание сочинений. Т. 8. М., 2007. С. 192. Отчего-то Кривичу это было не слишком по нраву, но отказать Гумилеву он не мог; ср. в письме его к А. Альвингу от 10 января 1917: «Видали Вы „Альманах Муза? В виду исключительно настойчивых просьб (давно это было) и просьб, подкрепленных письмом лица, кот<орому> в силу его отношений с отцом отказать было нельзя, — я предоставил для первой страницы „альманаха" одно папино стихотворение. Посылаю здесь Вам оттиск его» (РГАЛИ. Ф. 21. On. 1. Ед. хр. 10. Л. 62 об.).


272
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Расчет оказывается верным — и портфель «Альманаха муз» пополняется неизданным текстом Анненского («Если любишь — гори...»)50, о чем немедленно был извещен Брюсов, успевший тем временем прислать свой вклад51:
29 марта 1916
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Примите искреннюю благодарность редакции «Альманаха Муз» за присылку стихотворений, видеть которые в альманахе будет для нас особенной радостью. Считаю своим долгом сообщить Вам те, на мой взгляд, несущественные (для характера издания), изменения, которые произошли в составе сотрудников. Александр Блок выразил свое согласие участвовать в альманахах, но не в первом, мотивируя это отсутствием у него новых ненапечатанных стихотворений. По той же
50 Ляндау, благодаря Кривича за его присылку, подробно описывал задачи альманаха в недатированном письме:
«Цель альманаха чисто литературная, нами движет желание создать новый вид сборника, периодически (раза два в год) являющий состояние современной поэзии (только поэзии, не прозы) независимо от каких бы то ни было направлений. Мы питаем надежду, что вокруг нашего альманаха создастся новое сообщество поэтов без всякого самоограничения в зависимости от какого-нибудь из „измов“. Впрочем, список участвующих (прилагаю его) говорит сам за себя.
Что касается условий напечатания стихот<ворений>, то вследствие того, что книжка в 160-200 стр. заполнена только стихами, мы лишены возможности платить гонорар больше 50 коп. за строчку, причем в этом вопросе все участвующие уравнены. Уплата гонорара будет производиться после выхода альманаха в свет. <...>
Участвующие: кроме покойного Иннокентия Анненского, Б. Анреп, Анна Ахматова, Вал. Брюсов, С. Гедройц, Н. Гумилев, Вяч. Иванов, Георгий Иванов, Ал. Кондратьев, М. Кузмин, Н. Недоброво, Вл. Нелединский, О. Мандельштам, Рюрик Ивнев, Аделаида Герцык, К. Липскеров, Е. Лисенков, К. Ляндау, Марина Цветаева, Тихон Чурилин, Ал. Скалдин, Борис Садовской, Вл. Пяст, Вл. Чернявский, М. Струве, Феодор <sic> Сологуб» (РГАЛИ. Ф. 5. On. 1. Ед. хр. 84. Л. 7-7 об.).
51 Сохранился черновик сопроводительного письма, датированный 25 марта 1916 г.: «Многоуважаемый г. Ляндау!
Конечно, я рад буду принять участие в альманахе, в котором соединено столько имен, мне дорогих, и предполагается сотрудничество прекраснейших поэтов нашего времени» (РГБ. Ф. 386. Карт. 71. Ед. хр. 54. Л. 1).


К биографии Константина Ляндау
273
причине сомнительно участие в первом сборнике Зинаиды Гиппиус (но это еще не выяснено). Кроме того, редакцией получено посмертное стихотв<орение> Иннокентия Анненского (не помню, был ли мной упомянут Инн. Анненский в первом письме).
Примите еще раз, многоуважаемый Валерий Яковлевич, нашу и мою личную благодарность.
С почтением Константин Ляндау.
Редакция «Альманаха Муз»
Петроград,
Фонтанка, 23, кв. З52.
В начале мая 1916 года были готовы корректуры сборника53; в начале лета он без потерь преодолел военную цензуру54 (разрешение датировано 17-м июня) и в начале октября вышел в свет55. 18-го и 19-го октября авторам рассылались типовые машинописные письма следующего содержания:
52 РГБ. Ф. 386. Карт. 74. Ед. хр. 25. Л. 3-4.
53 4 мая корректура стихов Анненского была послана Анненскому-Кривичу (РГАЛИ. Ф. 5. On. 1. Ед. хр. 84. Л. 3); 12 мая — А. Д. Скалдину: «Посылаю Вам корректуру, милый Алексей Дмитриевич, с покорнейшей просьбой вернуть ее в субботу 14-го с. м. ко мне на Фонтанку (Фонтанка № 23, кв. 3). Крепко жму руку и прошу передать мой почтительный привет Елизавете Константиновне. Ваш Константин Ляндау» (РГАЛИ. Ф. 487. On. 1. Ед. хр. 71. Л. 2). День спустя обнаружилось, что один из вкладчиков альманаха недоступен и были организованы его розыски через того же Скалдина:
«У редакции „Альманаха Музм к Вам огромная и нижайшая просьба, милый Алексей Дмитриевич. Не зная адреса Пяста, мы лишены возможности послать ему сами корректуру и вернуть оставшиеся неиспользованными отрывки. Если Вы, глубокоуважаемый Алексей Дмитр., сделаете это за нас и от нашего имени, мы будем Вам обязаны на всю жизнь. Говорят, Пяст — обидчив. Не обидится ли он, когда узнает, да еще так поздно, что не все пошло?! Уповая на Ваши дипломатич<еские> способности и на Вашу доброту, остаюсь Ваш Константин Ляндау» (письмо от 13 мая // Там же. Л. 3).
54 «„Альманах Муз“ уже побывал в военн<ой> цензуре — и недели через 2 выйдет в свет» (письмо Ляндау к Анненскому-Кривичу от 19 июня 1916 г.// РГАЛИ. Ф. 5. On. 1. Ед. хр. 84. Л. 5).
55 Книжная Летопись Главного Управления по делам печати. 1916. № 41. 15 октября. С. 1 (Перечень в алфавитном порядке книг, поступивших с 4-го по 11-е октября 1916 г.).


274
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Книгоиздательство «Фелана».
Фонтанка 23, кв. 3,
Петроград.
18 октября 1916 года
Милостивый Государь Валерий Яковлевич.
Книгоиздательство «Фелана» имеет честь, прилагая при сем 5 (пять) отдельных оттисков Ваших стихотворений, сообщить Вам, что «Альманах Муз» поступил в продажу и будет Вам выслан по первому Вашему требованию наложенным платежом со скидкой в 30 % (цена его в продаже 5 руб.) или со скидкой в 15 %, если Вы предпочтете нумерованный экземпляр, продажная цена коего 10 руб.
В случае если Вы не получили еще причитающегося Вам гонорара, книга может быть выслана в счет его, причем остальные деньги будут переведены Вам по почте в ближайшем будущем.
Выражая свое искреннее сожаление, что, ввиду убыточности издания, Книгоиздательство лишено возможности предоставить авторам бесплатные экземпляры «Альманаха Муз», просим принять уверение в совершенном уважении и преданности.
За книгоиздательство «Фелана» К. Ляндау56.
Одновременно с этим автор получал денежный перевод на оговоренную сумму и, по крайней мере в двух случаях (Вяч. Иванов и Брюсов), — экземпляр альманаха с сопроводительной запиской наподобие следующей:
Глубокоуважаемый Вячеслав Иванович!
Беру на себя смелость просить Вас принять лично от меня экземпляр «Альманаха Муз» в знак моего глубокого уважения к Вам и преданности.
Константин Ляндау57.
56 РГБ. Ф. 386. Карт. 88. Ед. хр. 6. Л. 1. Днем позже ровно такой же текст (напечатанный под копирку) получил Вяч. Иванов: РГБ. Ф. 109. Карт. 26. Ед. хр. 41. Л. 1.
57 РГБ. Ф. 109. Карт. 29. Ед. хр. 47. Л. 1. Аналогичный текст с присовокуплением экземпляра был отправлен и Брюсову (РГБ. Ф. 386. Карт. 88. Ед. хр. 6. Л. 2).


К биографии Константина Ляндау
275
Книга была отпечатана в одной из лучших петербургских типографий («Сириус»), на плотной японской бумаге, тиражом в 1100 экземпляров, из которых 100 были нумерованные; кроме того, для некоторых материалов были изготовлены отдельные оттиски (в частности, Анненский-Кривич получил пять экземпляров оттисков со стихами отца58), но библиографией они не зафиксированы и, кажется, до наших дней не дошли. Обложку, издательскую марку и книжные украшения для альманаха делал Сергей Чехонин.
Любопытно, что нарочитая беспартийность «Альманаха муз» вызвала явное неудовольствие Мандельштама, бывшего одним из его вкладчиков. В рецензии, оставшейся ненапечатанной при жизни автора, он открыто противопоставлял Брюсова и Иванова, «стихи коих уже могли бы возбуждать благородную печаль о том, что теперь так не пишут» Кузмину и особенно Ахматовой, о которой отзывался почти апологетически: «В последних стихах Ахматовой произошел перелом к гиератической важности, религиозной простоте и торжественности: я бы сказал, после женщины настал черед жены. Помните: „смиренная, одетая убого, но видом величавая жена“. Голос отречения крепнет всё более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России»59.
На фоне активной и успешной подготовки «Альманаха муз» парадоксальным выглядит решение Ляндау дистанцироваться от печатания собственного стихотворного сборника: более того, все его полиграфические параметры были выбраны нарочито противоположными. Книга «У темной двери» вышла в последние дни весны60 под маркой московского издательства
58 Прилагались при письме от 18 октября 1916 г. // РГАЛИ.Ф. 5. On. 1. Ед. хр. 84. Л. 6.
59 Мандельштам О. Полное собрание сочинений и писем в трех томах. Т. 2. М., 2010. С. 44.
60 Книжная Летопись Главного Управления по делам печати. 1916. № 22. 4 июня. С. 8 (Перечень в алфавитном порядке книг, поступивших с 24-го по 31-е мая 1916 г.).


276
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
В. В. Пашуканиса, с изящной анонимной обложкой, напоминающей по манере скорее пуантилизм Феофилактова, чем растительные орнаменты Чехонина. Единственное, что осталось неизменным — библиофильский характер издания: книга отпечатана тиражом в 750 обычных экземпляров и 10 нумерованных на слоновой бумаге; в современной библиографии упоминается разновидность обычных экземпляров с оранжевой обложкой61; встречаются они гораздо реже62.
Книга состоит из двадцати трех стихотворений (в счет входят открывающий и замыкающие катрены), часть из которых была ранее включена в дебютную подборку автора в «Новом журнале для всех». Тематика текстов и творческая манера автора не выходят за пределы магистральных для петербургских декадентов второго призыва63 — декоративный имморализм («Я хочу полюбить старушку, / Чтоб накрасила себе брови»), оммаж предшественникам («Темный лик глядит из преисподней. / Я давно пленен в его кругу») и расширенное описание своего местопребывания:
ПОДВАЛ
Какая жуткая игра!
В окне чугунная решетка,
И строгий свет дробится четко На темном бархате ковра.
Нил Столпник дремлет под стеклом,
С тяжелым посохом и в митре.
Блуждая пальцами по цитре,
Ты замечталась о былом.
61 Николаев А. Р. Викентий Пашуканис — «заведующий коммерческой частью» издательства «Мусагет» // Книгоиздательство «Мусагет»: История. Мифы. Результаты. Исследования и материалы. М., 2014. С. 187.
62 Собственно, оранжевый я видел один — с инскриптом Брюсову: «Валерию Яковлевичу Брюсову с глубоким почтением. К. Л. 4.VII.1916» (РГБ. Ф. 386. Книги. Ед. хр. 1197).
63 Возможно, этим объясняется аккуратный приговор Гумилева: «Эта книга — книга человека, изощренного в культуре стиха, углубленного в самого себя, думающего, грустящего, мечтающего, но едва ли поэта» etc (Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 204; см. также комм. Р. Д. Тименчика: Там же. С. 336).


К биографии Константина Ляндау
277
Я знаю: в час определенный,
Лишь только даль заволокло, —
Неуловимый и влюбленный,
Прохожий постучал в стекло;
И не за то ль с такою мукой Я ненавижу свой подвал,
Что неуклюжий, длиннорукий,
Тебя — чужой поцеловал?!64
Камерный характер издания подчеркнут несколькими дедикациями: «3. Д. Б.» (вероятно, 3. Д. Бухарова, заслуживающая отдельного подробного рассказа), «В. М. Л.» (которая не поддается нашей расшифровке); третья же — особенно любопытна:
В. Парноку Я так же молод, милый, как и ты,
Тому же зову неизбежно верю,
Но оба мы уже увядшие цветы Несем к янтарному преддверью.
Тебя пленил таинственный восток,
И пестрый плащ заезжего араба,
Мне мил гранит, завороженный ток Финляндии, где на озерах Або.
Но есть у нас и общее — порок.
Мы оба с ним связали цепь ошибок;
И я, стареющий от северных улыбок,
И ты, с багрянцем в волосах Парнок65.
64 Ляндау К. У темной двери. Стихи. М., 1916. С. 21.
65 Там же. С. 29. На это стихотворение обратил особенное внимание Ю. Айхенвальд: «Некоторый отпечаток духовного снобизма лежит на элегантной книжке Константина Ляндау „У темной двери". В послании В. Парноку красивыми стихами говорит ему и нам поэт. <Следует цитата> Надо сказать, однако, что изящная исповедь порока не исчерпывает настроений автора: в самом деле, чувствуется гнет ошибок, озабоченность души, ощущение безвременно увядающего цветка. Пока в этой душе, „устав клониться, уравновесятся весы", происходит в ней томление, и она еще живет и страдает. <...> Вот это соединение греховности и серьезности, больной утонченности и душевного искания характеризует искусные стихи Константина


278
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Примечательно здесь не только единственное разысканное на сегодняшний день не ретроспективное свидетельство о знакомстве Ляндау и Парнаха (сомневаться в нем не было оснований), но и взаимное противопоставление при помощи развернутой оппозиции «север / восток», отчасти задающее вектор, предъявленный позже в «Египетской марке».
Что касается автора последней — Ляндау в приведенном выше мемуарном отрывке безосновательно приписывает себе участие в издании «Камня»: упомянутая внешность («особое, прекрасное издание на французской голубой сатинированной бумаге Verge») относится к другому изданию «Феланы» — «Самосожжению» Рюрика Ивнева. История его подготовки и печатания осталась почти недокументированной; лаконичные упоминания Ляндау в опубликованной части дневника Ивнева начинаются с 1918 года66, а в мемуарах последний вспоминает о бывшем приятеле вскользь:
После литературного вечера в марте 1915 года небольшой компанией — я, Чернявский, Струве, Есенин, с которым я познакомился, — мы отправились к Косте Ландау <sic>. У Ландау была отдельная комната в полуподвальном помещении на Фонтанке, на углу Невского. Эту комнату он обставил столь причудливо, что я шутя назвал ее «лампой Аладдина»67.
Характерно, что истинный книжник Ляндау, перепутав имя автора, прекрасно помнил внешность изданной им книги. На этот раз была выбрана другая типография — ничем не примечательная книгопечатня торгового дома «М. П. Якушев и Ко»; издательская марка осталась прежняя, сделанная Чехониным,
Ляндау и не позволяет всецело причислить его к обычным щеголям искусства, к франтам поэзии» (Айхенвальд Ю. Литературные наброски // Речь. 1916. № 209.1 августа. С. 2).
66 Ивнев Р. Дневник. 1906-1980. М., 2012 (ук.). Ср. кстати в письме Чернявского к Ивневу от 26 января 1915 г.: «Мы с Ляндау говорили вчера о Вас, жалели, что Вас нет и решили, что Вы очаровательный человек» (РГБ. Ф. 629. Карт. 6. Ед. хр. 14. Л. 2 об.).
67 Ивнев Р. У подножия Мтацминды. М., 1973. С. 48.


К биографии Константина Ляндау 279
но обложка книги была литографирована Натаном Альтманом68, изобразившим на ней фантастическое недружелюбное животное, изрыгающее из пасти извивающуюся бумажную ленту, конец которой истончается между буквами заглавия. В конце книги помещена реклама «Альманаха муз» и провозглашены обширные издательские планы «Феланы»:
Печатаются:
Георгий Иванов. Стихи о Петербурге. Фронтиспис и виньетки С. Грузенберга.
М. Кузмин. Гонцы. 4-я книга стихов.
А. Д. Скалдин. Странствия и Приключения Никодима Старшего. Роман. Обложка Е. Нарбута.
Юр. Юркун. Дурная компания. Повесть. Иллюстрации Ю. Анненкова.
Готовятся к печати:
Сергей Гедройц. Дракон. Китайские рассказы.
М. Кузмин. Новый Плутарх. Книга жизнеописаний. Выпуск 1-й.
Вл. Пяст. Лирические стихотворения.
Андрей Трофимов. Женя Аладьин. Роман.
Эти книги ждала разная судьба: «Стихи о Петербурге» и «Гонцы»69 в свет не вышли (по крайней мере, под этими названиями), Сергей Гедройц (псевдоним Веры Гедройц) и Андрей Трофимов (псевдоним А. А. Трубникова) в ближайшие годы
68 С Н. Альтманом Ляндау в это время связан еще и организационным союзничеством; ср. в письме к Кузмину марта 1917 г.: «Милый Михаил Алексеевич, сегодня в 5 часов дня, в помещении студии художника Бернштейна (Казанская, 31), состоится собрание представителей всех родов искусства для противодействия самозван<ым> комитетам Горького и Зубова, мечтающим создать явочным порядком из своего состава министерство искусств. Устраивается собрание это Альтманом и Зданевичем. Присутствие Ваше и Юрия Ивановича было бы очень желательно.
Ваш К. Ляндау. P. S. Будет и Мейерхольд» (РГАЛИ. Ф. 232. On. 1. Ед. хр. 281. Л. 6. С купюрой напечатано: Селезнев Л. Михаил Кузмин и Владимир Маяковский (к истории одного посвящения) // ВЛ. 1989. № 11. С. 73.
69 Еще в 1921 году они анонсировались в журнале «Дом искусств» (Тименчик Р., Гельперин Ю. Теневой портрет русской поэзии начала века // Турчинский Л. Русская поэзия XX века. Материалы для библиографии. М., 2013. С. 135).


280
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
книг не печатали; «Новый Плутарх» был издан в 1919 году под маркой «Странствующего энтузиаста»; о соответствии замысла Пяста его берлинскому сборнику 1922 года мы судить не можем70. Из двух оставшихся книг, закрывающих полный список изданий «Феланы», лучше документирована история романа Скалдина71.
Вероятно, договоренность об издании была достигнута к поздней осени 1916 года; по крайней мере, в декабре Н. В. Недо- брово в письме к автору говорит об этом, как о деле решенном:
Рад вестям и о печатании старого романа и о замысле нового. А почему Вы ничего не пишете о «Фелане»? В прилагаемом другом к Вам письме я обращаюсь к Вам с просьбой по поводу «Феланы». Пишу отдельно, чтобы Вы могли предъявить его как доверенность. Номерованный экз. «Альманаха Муз» держите у себя до моего приезда, об особом назначении я пишу из-за Лисенкова, чтобы он не обиделся, что подаренный им простой экз<емпляр> я передарил, а себе купил номерованный. Лисенков мне ни слова не пишет.
Вашего поклона Вячеславу Ивановичу я пока еще не передал, т.к. между Вашим и моими письмами его не видел. Я спрашивал его о Ляндау. Вы знаете, с чьей рекомендацией Л. пришел к В. И.? Мандельштама72.
Книга вышла осенью 1917 года; издатель, полиграфический перфекционизм которого не находил оправдания в специфике переживаемого момента, остался ею недоволен, о чем и рапортовал автору:
Дорогой Алексей Дмитриевич, только вчера вечером получил Ваше письмо, ибо живу уже 1 Vi месяца на Алексеевской, а не на Спасской. Знаю, что виноват в несообщении нового адреса, да и во многом другом
70 Об их полном или частичном тождестве свидетельствует, в частности, то, что название «Львиная пасть» впервые появляется в проспекте «Феланы», приложенном к книге Юркуна 1917 года (о чем см. ниже).
71 Об этой книге я писал довольно подробно, демонстрируя четыре экземпляра из своего собрания: http://lucas-v-leyden.livejournal.com/189952.html. Здесь приводятся лишь факты, принципиальные для характеристики издателя и хроники его жизни.
72 Письмо от 25 декабря 1916 г. // РГАЛИ. Ф. 487. On. 1. Ед. хр. 75. Л. 11-11 об.


К биографии Константина Ляндау
281
перед Вами. Но Вы добры! Следовательно, могу рассчитывать на Ваше прощение даже без смягчающих обстоятельств, которых, как всегда, миллион. Если Вы найдете возможным послать книгу по журналам и газетам, пожалуйста, пошлите, но в «Новую жизнь» и «Летопись» не посылайте, ибо сие исполнено Евг. Григ. <Лисенковым>, который вернулся и «вступил» в исполнение своих обязанностей. Книга отпечатана, на мой взгляд, архи-плохо! Пребываю в бессильной злобе, усугубленной сознанием «без вины виноватости» своей. Утешение — опять-таки Ваша доброта. Кузмин живет с Юр. Юр. на Спасской, 17. Я не видал его века73.
Еще меньше сведений сохранилось об издании «Дурной компании» Юркуна (Ляндау в мемуарах путает ее с другой его книгой, к печатанию которой он явного отношения не имел). Судя по всему, готовилась она одновременно с так и не вышедшими кузминскими «Гонцами» — кажется, это прямо следует из письма Ляндау к Кузмину от 9 февраля 1917 г.:
Дорогой Михаил Алексеевич, типография, кажется, найдена! Надо полагать — сделают скоро (обещают крепко!). Будут стараться изо всех сил. Благодаря близости от нас с Вами, будет чрезвычайно удобно следить за работой во всех мелочах и подробностях. Большая к Вам просьба: зайдите за мной завтра, в пятницу, утром, часов в 10 Vi, мы зайдем в типографию и обсудим некоторые подробности шрифта и распределения стихотвор<ений> по страницам.
Целую Вас Ваш Константин Ляндау.
P. S. Для Юрия Ивановича уже сторгована другая типография74, т. ч. все работы пойдут одновременно75.
73 Недатированное письмо (помета получателя: «декабрь 1917») // РГАЛИ. Ф. 487. On. 1. Ед. хр. 71. Л. 7-7 об. Не исключено, что временное иссякнове- ние интереса к издательству связано с летней крымской поездкой Ляндау 1917 г., единственный вещественный след которой — алуштинский экспромт в альбоме А. Радловой (Тименчик Р. Что вдруг. Иерусалим — М., <2008>. С. 479-480). Ср., впрочем, с. 134 наст. изд. (прим. 107).
74 «Дурная компания» готовилась и вышла в типографии «Художественная печатня».
75 РГАЛИ. Ф. 232. On. 1. Ед. хр. 281. Л. 2. NB Подробности подготовки этих изданий могут содержаться в не виденных мною письмах Ляндау к Кузмину из ЦГАЛИ СПб.


282
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Упомянутое выше переселение на Алексеевскую улицу, которым Ляндау объяснял период издательского нерадения, был продиктован практическими соображениями:
К моменту Октябрьской революции мой отец и моя мать были на Кавказе и, к счастью, не имели возможности вернуться, что спасло моего отца — промышленника-миллио- нера — от верной смерти. Я посчитал своим долгом переехать в его роскошную квартиру в собственном доме, чтобы по возможности защитить ее76. Согласно декрету, все дома тогда были национализированы, однако новые хозяева вовсе не торопились все это захватить, и мне пришлось долгое время умолять в различных ведомствах, до тех пор, пока дом отца не был окончательно зарегистрирован и с меня, наконец, не свалился этот груз. Программа уплотнения жилья и подселения еще не стояла на повестке дня, и я вдвоем с моей женой мог проживать в целых двенадцати комнатах родительской квартиры, хотя на самом деле, ввиду сложностей с отоплением, мы вселились в самую маленькую подсобку. В одном из больших помещений я разместил свою зарегистрированную в библиотечном отделе коллекцию книг, а в большом зале у меня была возможность проводить театральные репетиции. В результате всего этого я чувствовал себя в относительной безопасности (на двери квартиры был вывешен соответствующий мандат). Но я, как и все остальные, все время находился под угрозой обыска77.
Еще один книгоиздательский проект был, по всей вероятности, задуман им в начале 1918 г.:
В моем разговоре с Переплетником (после Вашего звонка) выяснились некоторые не вполне приемлемые для нас черточки, которые могут сделать нашу общую с ним деятельность не весьма приятной, ибо не соответствующей нашим интересам.
76 Согласно современным данным, Ю. А. Ляндау занимал по адресу «Спасская, 15» квартиры 6 и 10 на третьем и четвертом этажах, состоявшие вместе из 14 комнат и обходившиеся ему в 2800 р. в год. В конце 1917 года он, дальновидный инвестор, приобрел дом целиком (Дубин А. Улица Маяковского. М.; СПб., 2008. С. 132). Упомянутые выше владения семьи на Алексеевской (ныне — ул. Писарева) нам неизвестны.
77 Ляндау К. 1920. Я покинул Россию. (Этот мемуарный текст, по всей вероятности, оставшийся ненапечатанным, был выложен в виде дефектной машинописи на сайте http://www.ejournal.at).


К биографии Константина Ляндау
283
С другой стороны, вновь явились более или менее реальные надежды на совсем приемлемых «капиталистов».
Поэтому я беру на себя смелость временно (или окончательно, если надежды оправдаются) отсрочить нашу беседу с Переплетником, имея про запас, если все возможности лопнут, Ваше предложение объединиться (Вы, Е. Гр. <Лисенков>, я) на чисто коммерческом книжном деле78.
Несостоявшимся контрагентом здесь был мимолетный герой «Египетской марки» («Выведут тебя когда-нибудь, Парнок <...> из салона мадам Переп летник <...>»79) — петербургский присяжный поверенный Герш (Григорий) Моисеевич Пере- плетник (1886-1942) с некоторыми связями в столичных художественных кругах80; член-соревнователь Религиознофилософского общества81; в будущем — эмигрант, член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии82, депортированный из Франции и погибший в Аушвице83. Не возникла ли тема совместного проекта во время совместного новогоднего кутежа, описанного одним из участников: «<...> мы поехали после встречи Нового года на маскарад, устроенный Костей Ляндау, а потом все поехали к присяж<ному> пов<еренному> Переплетнику (нам совсем незнакомому) <...>» etc?84.
78 Письмо А. Д. Скалдину от 22 января 1918 г. // РГАЛИ. Ф. 487. On. 1. Ед. хр. 71. Л. 8.
79 Мандельштам О. Полное собрание сочинений. Т. 2. М., 2010. С. 275.
80 Ср., напр., свидетельство о его знакомстве с Н. Альтманом (Бердичевский Я. Народ книги. Берлин, 2005. С. 108; зверушка на их с женой Елизаветой (собственно, «мадам Переплетник») прекрасном экслибрисе, там же воспроизведенном, весьма напоминает существо на обложке «Самосожжения»); К. Мочульским (Письма К. В. Мочульского к В. М. Жирмунскому. Вступ. ст., публ. и прим. А. В. Лаврова // НЛО. № 35.1999. С. 182) и др.
81 Ермичев А. А. Религиозно-философское общество в Петербурге (1907- 1917). Хроника заседаний. СПб., 2007. С. 307.
82 Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин. 1920-1941. М., 2013. С. 146,308.
83 Ab imperio: теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. 2005. N» 3. С. 388 (прим. А. Зейде).
84 Ивнев Р. Дневник. 1906-1980. М., 2012. С. 306-307.


284
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Завершив, по внешним обстоятельствам, издательскую практику, Ляндау сосредоточился на книжной торговле:
После того, как издательство «Фелана» прекратило свою деятельность, у меня появилась оригинальная идея о создании «Книжной лавки писателей», в которой некоторые авторы могли самостоятельно продавать свои произведения и произведения своих друзей. Мысль имела успех, однако все ее великолепие было утеряно при ее практическом воплощении, так как из писателей, которые, как планировалось, должны были по несколько часов самостоятельно обслуживать клиентов, остались лишь немногие, и даже на этих оставшихся нельзя было точно рассчитывать. Самым любимым из всех у меня был чудесный лирик (необъяснимым образом он не обладал всемирной известностью, которой ему надлежало обладать) Михаил Кузмин, худощавый, с проседью, всегда с аккуратным пробором причесанный, узкие пальцы которого наслаждались книгами, когда он их пролистывал и расхваливал. Купить книгу из его рук должно было быть настоящим наслаждением85. Скоро к нам присоединился один друг поэта Лисенкова, очень хорошо выглядящий, симпатичный молодой человек Сергей Алексеевич Львов86, у которого были очень хорошие отношения в кругах людей, где можно было найти ценные коллекции книг. Собственно только его
85 Кузмин приветствовал открытие книжной лавки писателей (23 апреля 1918 г.) специальным мадригалом-акростихом («Книга — лучшая подруга...»): Альманах библиофила. Л., 1929. С. 287-288 (здесь текст датирован «1917»; аргументированная конъектура приводится в комментариях Н. А. Богомолова: Кузмин Михаил. Стихотворения. Из переписки. М., 2006. С. 143). Ср. кстати дневниковую запись В. Судейкиной: «У Кузмина книжная лавка на Морской» (Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006. С. 205); адрес лавки — Морская, 14. Ср. также: «Между прочим — я купил себе в Книжной лавке писателей (там торгуют Кузмин и Юркун) Gundolf а <...>». Письмо Б.М. Эйхенбаума к В.М. Жирмунскому от 5 августа 1918 г. Переписка Б. М. Эйхенбаума и В. М. Жирмунского. Публ. Н. А. Жирмунской и О. Б. Эйхенбаум. Вступительная статья Е. А. Тоддеса. Прим. Н. А. Жирмунской и Е. А. Тоддеса // Тыняновский сборник. Третьи Тыняновские чтения. Рига, 1988. С. 307.
86 В столичных адресных книгах второй половины 1910-х годов значится один Сергей Алексеевич Львов — проживающий на Лиговской, 63, служащий Государственной канцелярии.


К биографии Константина Ляндау
285
одного и стоит благодарить за то, что наш книжный магазин просуществовал и после 1920 года, когда я покинул Россию. Уже через несколько месяцев после открытия «Книжная лавка писателей» стала местом сборищ Петроградских библиофилов. По понятным причинам в памяти остались лишь некоторые имена, которые почти все относились к тогда уже почти не выходившему журналу «Мир искусства», или являлись сотрудниками журнала «Аполлон»: П. П. Вейнер, Тройницкий, известный художник и коллекционер Браз, критик-искусствовед Сергей Эрнст, художник Д. Д. Бушен (последние двое сейчас живут в Париже), архитектор П. П. Марсеру87, который, насколько мне известно, был арестован и умер в тюрьме, заведующий одним из отделов Эрмитажа Нерадовский и т. д. У каждого из нас были друзья среди них, и так как каждый из нас обладал своими собственными отношениями с частными коллекционерами, то мы всегда могли предложить кое- какие редкие книги. Тогда уже началась «распродажа», пусть и несколько робко, то там, то здесь; пессимисты уезжали за границу или готовились к отъезду, уезжая на юг. Но было и много тех, кто верил в целесообразность терпеливого выжидания того, что могло произойти, и использовал конъюнктуру для того, чтобы пополнить свои библиотеки особо ценными экземплярами. Я знал слишком немногих коммунистов, чтобы понять, не занимается ли тем же самым кто-то из них. Скорее всего, таковых не было.
Уличное кафе на одной из популярнейших улиц Петрограда, которое мы выкупили у одной французской модистки, оказалось скоро слишком маленьким, так как наш книжный магазин сам по себе превратился в антикварную лавку. Мы были рады тому, что в том же доме раньше находилось ателье с большими помещениями, которые мы и заняли88.
87 Павел Петрович Марсеру (I860-?) был не только архитектором, но и владельцем фешенебельного магазина фарфора, хрусталя и бронзы. Со ссылкой на машинописный некрополический труд В. Чувакова в качестве года его смерти называется 1920-й («А пришлось в разлуке жить года...» Российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами. Материалы к библиографии. 1987-2002. СПб., 2003. С. 146), но в «Незабытых могилах» эти сведения не повторены.
88 По адресу будущей Петроградской книжной лавки писателей (Морская, 14) до событий 1917 года располагалось ателье «Шарль».


286
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
На широких дубовых столах ателье было особенно удобно раскладывать и рассматривать ценные фолианты, гравюры на меди и рисунки. Неудивительно, что с увеличением площади помещений рос и наш бюджет. Но и начинали мы совсем с малого. Как же часто нам предлагали купить целые библиотеки с ценными книгами, а у нас не хватало денег на это. К счастью, личные отношения кого-нибудь из нас способствовали тому, чтобы взять на комиссию некоторые редкие экземпляры. Так, например, знакомый одного из наших сотрудников, Львова, поручил нам продажу некоторых особо редких первых русских изданий начала 19-го века, которые уже затем, намного позднее, можно было встретить в Париже в подписных переплетах. Я не смог удержаться от того, чтобы самому приобрести одну из этих великолепных книг, стихи юного современника великого Пушкина по имени Шишков, оставшегося для большинства неизвестным. Хотелось бы упомянуть также еще одного моего сотрудника, большого знатока книг Якова Максимовича Каплана89. Он содействовал тому, что у «Книжной лавки писателей» появилось много посетителей, и был нашим настоящим верным другом.
Однажды мне позвонил Лазарь Львович Аронсон90 — мы очень давно не виделись — и попросил меня зайти к нему, чем я сразу же и воспользовался. Он сделал мне предложение, которое вызвало во мне определенное чувство неловкости. Ведь я такими вещами раньше никогда не занимался. Господин Аронсон выписал чек на сорок тысяч рублей и пообещал мне 10% от этой суммы, если мне удастся по этому чеку получить деньги. Но он сказал, что мне следует всем говорить, что вся эта сумма пожертвована им «Книжной лавке писателей». Не очень-то веря в успех, я сразу же принялся за дело. Моей первой целью был, как его повсюду звали, мягкосердечный комиссар по делам культуры Луначарский, который, в свою
89 Каплан Яков Максимович (1878-1942) — переводчик, библиотечный работник, собиратель.
90 Аронсон Лазарь Львович (?—1925) — петербургский дантист, собиратель и антиквар; о нем много говорится в этих же воспоминаниях Ляндау. См. также о его кончине: Последние новости (Париж). 1925. 13 октября. № 1678. С. 1. Ср. кстати любопытное свидетельство о нем: Поспелова Н. И. Дыхание живой культуры // Памяти Г. С. Кнабе. Книга 1. Харьков, 2014. С. 109-110 (приводятся воспоминания Р. Б. Иоффе).


К биографии Константина Ляндау
287
очередь, со словами поддержки направил меня к вовсе не мягкосердечному и даже в некоторой мере внушавшему страх комиссару по делам финансов Менжинскому. Так вышло, что последний недавно женился на Мане (Марии Николаевне) Васильевой91, с которой меня связывали воспоминания о совместно проведенных «Петербургских белых ночах». Маня устроила мне аудиенцию у всемогущего комиссара по делам финансов и дала, вероятно, хорошие рекомендации, так как принимали меня по-дружески, а на чеке Аронсона появилась виза Менжинского. Можно представить себе радость Аронсона, когда он получал эти уже «списанные» деньги (тогда все счета были окончательно заблокированы, а все сейфы уже разворованы). Но, наверное, моя радость была еще больше, ведь теперь у нас были деньги, чтобы приобрести две небольших, однако ценных библиотеки, которые нам как раз предлагались92.
Другим постоянным занятием Ляндау сделалась работа в ряде полуэфемерных театров93, среди которых наиболее полезным на практике был «Коммунальный театр-студия»: дело в том, что очевидное сокращение его названия («Комм, театр») таило в себе возможность расшифровки «Коммунистический», что не раз выручало в щекотливых ситуациях; вместе с ним работала его вторая жена — актриса Александра Яковлевна (Ася) Трусевич. Для этого же театра Ляндау написал пьесу «Сказка об Иване-Дураке, Царевне-лягушке и волшебной дудочке, от которой всяк пляшет» (текст ее не разыскан), о которой без приязни отозвался Блок: «Большой сказочный материал
91 Вторая жена Менжинского — Мария Николаевна Ростовцева (урожд. Васильева; ?-1925). О ней см.: Мария Федоровна Андреева. М., 1968 (ук.); Зайцев П. Н. Воспоминания. М., 2008 (ук.); Спивак М. Андрей Белый — мистик и советский писатель. М., 2006 (ук.).
92 «Из воспоминаний одного русского библиофила».
93 Ср., напр., упоминание в театральной хронике о его режиссерской работе со спектаклем «Бова Королевич» С. И. Антимонова (Бирюч Петроградских государственных театров. 1919. 23-31 января. № 11-12. С. 120). См. также: Грипич А. Учитель сцены // Встречи с Мейерхольдом. Сборник воспоминаний. М., 1967. С. 126; Русский советский театр. 1917-1921. Л., 1968. С. 288, 397; Золотницкий Д. Зори театрального Октября. Л., 1976. С. 230-231; Шапорина Л. В. Дневник. Том 1. М., 2011. С. 71.


288
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
распределен на пять картин, из которых последняя менее содержательна, чем остальные. Главным недостатком сказки мне представляется то, что автор старается русить, но народный язык ему не дается, отчего и попадаются сплошь и рядом псевдорусские обороты»94. Подводя итоги своей театральной карьеры, Ляндау писал:
Первое время большевистского господства мы ощущали себя одержимыми театральным интересом идеалистами, как на земле обетованной. Ничто не мешало нам искать, экспериментировать, воплощать свои задумки. Мы были довольны столовским супом из голов селедки на обед и мороженой картошкой на ужин дома, так как мы ощущали свою заполненность работой. Но такая свобода творчества оставалась недолго. Политические властители скоро перешли к тому, чтобы начать вовлекать сцену в свою пропагандистскую программу. Вместо театральной постановки, которую намечал показать режиссер, они ставили перед занавесом партийного оратора (зачастую малообразованного, который занудно объяснял произведение искусства в духе коммунизма). Я не хотел участвовать в этом, покинул руководимый мною театр и основал в рамках «музыкального отдела» (официального учреждения, подчинявшегося под руководством юного композитора Артура Лурье непосредственно министру культуры Луначарскому, к которому еще не успели присосаться партийные пропагандисты) небольшую бродячую труппу, которая представляла мои пантомимы каждый вечер в разных частях города, причем в каком-нибудь сомнительном народном доме, который не мог предложить ничего, кроме пропитания. Но и это вскоре прекратилось, так как наконец-то — как мне было объяснено (духовный настрой Луначарского мешал его сухим коллегам) — театральные постановки, в том числе и с «фортепианным сопровождением» (за совершенно изношенным инструментом сидела выдающаяся пианистка Стефания Банцер, которая, будучи второй после Сергея Прокофьева, сдала заключительный экзамен в Петербургской консерватории), теперь не относились к сфере деятельности
94 Блок А. А. Собрание сочинений. Т. 6. М.; Л., 1962. С. 316. Ср., кстати, внесенный в записную книжку Блока конспект одного из театральных заседаний, на котором они присутствовали оба: «Молчали — К. Ляндау и я» (Иванова Е. Александр Блок: последние годы жизни. СПб. — М., 2012. С. 430).


К биографии Константина Ляндау
289
«музыкального отдела». Когда однажды я не получил жалованья и талонов на питание, а также заказов в натуральном выражении, то мне не оставалось ничего делать, как остаться сидеть дома и «толкать» на «черном рынке» предметы из дома, чтобы не оголодать. Вопреки моим убеждениям и любви к Родине, я решил покинуть Россию95.
В мемуарном фрагменте, посвященном событиям 1917— 1920 гг., Ляндау подробно (хотя и не называя имен) описывает, как ему с женой и ее сестрой удалось пересечь финскую границу. Заручившись обещанием контрабандиста, он, поднаторевший в театральной практике, придал своим спутницам облик финских крестьянок: жена и сестра изображали молочниц (реквизит — пустые бидоны); сам он направлялся в сторону Териок в образе ушлого мещанина, едущего менять ковер на еду (ковром служила скатанная в рулон драгоценная картина: единственный эвакуируемый предмет из богатой родительской коллекции). Их ожидало преодоление трех красноармейских кордонов, долгая поездка на телеге, переход ночью по заснеженному лесу и крайне неприветливая встреча на финской стороне; впрочем, закончилось все благополучно.
Дальнейшие сведения о биографии Ляндау приобретают отрывочный характер. В 1922 году журнал «Новая русская книга» в своей перекличке уцелевших помещает краткую справку о нем:
Константин Ляндау, поэт и режиссер, в течение последних двух лет работал в парижских театрах и ездил в качестве автора и режиссера с пантомимной труппой в Испанию. Ныне живет в Берлине (Charlottenburger Ufer 58, II, bei Fuchs), состоит корреспондентом парижской газеты «Comoedia». Имеет готовыми к печати книжку стихов, сборник пантомим и две пьесы96.
Ни одна из перечисленных книг издана не была — лишь в 1958 году библиография фиксирует публикацию пьесы «Unsers[!] herrgotts kindergarten», но ни одного ее экземпляра
95 Ляндау К. 1920. Я покинул Россию.
96 Новая русская книга. 1922. № 6. С. 32-33.


290
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
нам разыскать не удалось. Сочинение это было подписано аристократичным именем Constantin Peter von Landau- Gruningen — таким же образом он титуловался в редких публикациях журнала «Osteuropa», где, в частности, были помещены цитированные выше мемуары о Есенине, Мейерхольде и книжном собирательстве.
Его воспоминания о Есенине — единственный текст позднего Ляндау, введенный в научный оборот, — открываются предисловием, купированным в советском издании 2007 года: между тем оно содержит некоторые детали, позволяющие составить представление о его послевоенной жизни:
Это было в Бадене под Веной, в начале 1954 года, когда в этом очаровательном, невзирая на все исторические (и не связанные с историей) события, Бетховенском городишке, по-прежнему грезившем габсбургскими мечтами, размещался генштаб советских оккупационных войск. Я как раз сидел в одной из сомнительных кондитерских и поглощал утешительный «Торт Захер со взбитыми сливками». И тут я увидел молодого краснощекого русского лейтенанта, который с ошарашенным видом стоял около прилавка и напрасно пытался произнести на немецком языке свои пожелания официантке. Когда я вмешался, чтобы помочь, то, как только он услышал свой родной язык, его типичное для молодого русского парня лицо засверкало от радости. Через несколько минут мы уже сидели за круглым мраморным столом друг напротив друга и были погружены в оживленную беседу о нашей общей Родине. Мне показалось лицо моего юного визави знакомым. Было ли это связано с его непростительно короткими с золотистым отблеском волосами, которые так и хотелось представить длинными и кудрявыми, как у символичного подпаска? Или же это шло от необычной голубизны его глубокого взгляда? Или же его выдавало типичное для Рязани оканье? Когда же я от моего восхищенного собеседника услышал, что он, сын деревенского кузнеца, прочитал в Ленинградской Национальной библиотеке все опубликованные стихи русских авторов 20-го столетия (О, боже! И даже мой изданный в ...100 экземплярах в 1916 году тоненький, ничего не значащий томик) и из-под полы покупал произведения своего любимого поэта Сергея Есенина, книги которого


К биографии Константина Ляндау
291
в то время были строго запрещены как «разлагающая литература», то я понял, кого мне напоминал этот молодой паренек в форме: точно такого же светловолосого (также коротко подстриженного, но с ниспадающим на лоб непослушным локоном), голубоглазого, говорящего с характерным оканьем, ушедшего невероятно рано из этой жизни русского народного (но не «крестьянского», как его называют в большинстве случаев) поэта, крестным отцом первых шагов которого в тогдашней столице (Петрограде) в определенном смысле можно было назвать меня97.
Умер Ляндау в последний день 1969 года в бельгийском городе
Хергенрат.
97 Landau-Gruningen С. P. von. Fluchtige Erinnerungen an Sergej Jessenin. P. 585.


БОРИС ТОМАШЕВСКИЙ — ЭЛЕКТРОТЕХНИК И ПОЭТ1
Профессиональный фальстарт филолога Томашевского — один из центральных и общеизвестных элементов его ранней биографии, многократно упомянутый и в собственноручных curriculum vitae2, и в официальных жизнеописаниях3. Наблюдаемые невооруженным взглядом его практические
1 Впервые напечатано в сборнике «Борис Томашевский: Литература и биография» (Stanford, 2017).
2 «Томашевский Борис Викторович, род. в Петербурге 17 (29) ноября 1890 г. Отец — статистик, служил в Мин. Путей Сообщения. Б. Томашевский получил среднее образование в 5-й СПб. гимназии (ок<ончил> в 1908 г.) и высшее в Льежском Ун<иверсите>те (оконч<ил> в 1912 г.). Выступил в печати в 1915 г. в журн. „Аполлон" с работами по истории франц<узской> поэзии и в кн. „Пушкин и его современники" в 1917 г. с работами по стиху Пушкина. С 1917 по 1918 г. был на фронте, с 1918 по 1920 находился в Москве, где принимал участие в работе Московского Лингвистического Кружка» (РГБ. Ф. 645. Карт. 34. Ед. хр. 8. Л. 1); ср. в другом варианте: «В том же <1908> году уехал в Льеж (Бельгия) и там продолжал свое образование. Окончил Институт Монтефиоре в качестве инженера-электрика в 1912 г.
Однако еще со студенческих лет меня привлекали вопросы филологического порядка. Особенно интересовала меня французская литература (в частности поэзия XVIII века), Пушкин и теория стиха. Таким образом я делил свое время между двумя специальностями. Так продолжалось примерно до 1921 г., когда я оставил техническую специальность и окончательно перешел на филологическую» (Там же. Л. 2); «Школа — 5-я СПбургская гимназия. Поступил я в нее в 1900 г. и окончил в 1908. В том же году уехал в Льеж (Бельгия) и там продолжал свое образование. Окончил институт Монтефиоре в качестве инженера-электрика в 1912 г.» (РГБ. Ф. 645. Карт. 34. Ед. хр. 7).
3 См., напр.: Левкович Я. Борис Викторович Томашевский // Борис Викторович Томашевский. 1890-1957. К 100-летию со дня рождения. М., 1991. С. 5.


Борис Томашевский — электротехник и поэт
293
последствия обширны и многообразны: прежде всего, это богатство инструментария, живо отобразившееся в его стиховедческих трудах: возвращая литературоведению статус точной науки, он в полной мере пользовался современным ему техническим арсеналом, не всегда подчинявшимся коллегам. Позже нострифицированный инженерный диплом помог ему отдрейфовать от небезопасной гуманитарной педагогики в сравнительно спокойную гавань преподавания естественнонаучных дисциплин: «Он у нас читал разные курсы, в том числе поэтику и стилистику, и вот однажды его выгнали. Он сказал: „А мне все равно, что читать — поэтику, стилистику или высшую математику" — и пошел в ЛИИЖТ читать высшую математику. Семестр почитал, а там наше начальство его вернуло»4. Иногда воспоминания о бельгийском студенческом быте прорывались в устных мемуарных зарисовках («Вот тогда я жил действительно при коммунизме — все было общее, кроме инструмента и женщины»5), в остроумном инскрипте («Электрику от электрика в память союза в области филологии»6) и, крайне редко, — в собственной библиографии7, начальная пора которой украшена сочинениями вроде «Статистика кратности повреждений телеграфных проводов»8 и «Телефон на войне»9.
4 Панченко А. М. <Интервью Б. Гореву> // Персона. Общественно-политический иллюстрированный журнал. 2000. № 1. С. 6. Ср. в расшифровке интервью 3. Б. Томашевской: Ласкин А. Время, назад. М., 2008. С. 159. Преподавание Томашевского в Кораблестроительном институте и Институте инженеров железнодорожного транспорта падает на 1931-1937 гг.
5 Томашевская 3. Несколько слов о Борисе Викторовиче Томашевском // Звезда. 2007. № 8. С. 149.
6 Хмелевская Е. М. (Мясоедова). Как я везла рукописи Пушкина // Там же. С. 155.
7 См.: Список печатных работ Б. В. Томашевского (сост. В. В. Зайцева) // Русская литература XIX века. Л., 1958. С. 174-192 (Ученые записки ЛГУ. № 261. Серия филологических наук. Вып. 49).
8 Почтово-телеграфный журнал. 1918. № 5/8. Часть неофициальная. С. 33-44.
9 Почтово-телеграфный журнал. 1919. N& 1/2. Часть неофициальная.
С. 	33-44 (подп.: Инженер Бетский).


294
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Составление полноценной хроники четырех лет обучения Томашевского на инженерном факультете университета бельгийского Льежа («институт Монтефиоре») в настоящее время представляется делом почти невозможным, хотя определенные шаги в этом направлении были уже предприняты10. Прежде всего, достаточно смутны сами причины, заставившие выпускника 5-й Петербургской классической гимназии туда отправиться: обычно упоминается об участии юного Томашевского в революционных кружках, сделавшем для него невозможным поступление в отечественный Политехнический институт11. Теоретически это не исключено: насколько мы можем судить по его юношеской переписке, вольнолюбивые идеи были ему не чужды12, хотя они и исповедовались им без чрезмерного фанатизма. С другой стороны, в тщательно описанной истории противоправительственных гимназических обществ его имя не упоминается — это заставляет предположить, что, возможно, марксистский генезис его иноземного студенческого статуса был добавлен задним числом. Собственно говоря, для будущего русского инженера обучение в Европе казалось обычной практикой — ив том, что сын высокопоставленного чиновника министерства путей сообщения (по состоянию на вторую половину 1900-х годов Виктор Константинович Томашевский был начальником отдела статистики и картографии) отправляется для продолжения образования в Бельгию, не было ничего экстраординарного.
10 См. прежде всего: J1H. Т. 92. Кн. 3. С. 348-349; Письма Б. В. Томашевского
В. 	Я. Брюсову (публикация Л. С. Флейшмана) // Труды по знаковым системам. V. Тарту, 1971. С. 532-544 (Ученые записки ТГУ. Вып. 284); Письма Б. В. Томашевского к С. П. Боброву. Публикация, вступительная статья и примечания К. Ю. Постоутенко // Пятые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990. С. 133-148; Богомолов Н. Вокруг «Серебряного века». Статьи и материалы. М., 2010. С. 549-552.
11 См., напр.: Измайлов Н. В. Борис Викторович Томашевский // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. 1958. Т. XVII. Вып. 1. С. 105.
12 Ср., напр., в недатированном письме к неизвестному: «В России — самую осмысленную толпу я видел 18 окт. 1905 г. под красным знаменем» (РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 11. Л. 3 об.).


Борис Томашевский — электротехник и поэт 295
На тот момент Льеж обладал значительной русской колонией, состоявшей по преимуществу из политических эмигрантов (их возрастающее число заставило главу политического сыска сладострастно корректировать планы: «Уже мною лично приобретено трое сотрудников: один добавочный для Парижа (специально для наблюдения за русской столовой), один — для Мюнхена, и одного я полагаю послать в Бельгию, где в Брюсселе и Льеже образовалось порядочное гнездо»13) и студентов. Масштабы ее можно оценить по случайному факту — Бальмонт, совершавший (после стремительного бегства из России) европейское турне, собрал там почти рекордное число слушателей: «13 января (31 декабря) я был в Льеже и перед обширной русской аудиторией (человек 500-600) читал новые свои стихотворения, которые войдут в сборник „Песни мстителя" (вскоре выйдет в Париже). Я приглашен как лектор и как поэт совершить турне по Бельгии и Швейцарии» и. Несколько лет спустя Блок, пересекавший Бельгию транзитом из Берлина в Париж, разговорился со случайным встречным: им оказался русский студент из Льежа («Неужели Томашевский?» — написал бы Педро Камачо. — Впрочем, конечно, нет): «мы обменялись карточками, я ему рассказывал, как французы вчера ругали русских (около Берлина), он уверял, что французы вообще любят русских, что ему нравится мороз, и т. д.»15.
Томашевский переехал в Льеж летом 1908 года; один из первых (если не первый) отчет, отправленный домашним, был начертан характерным бисерным почерком на серии открыток с местными видами: все они, очевидно, были упакованы в конверт и отправлены в Петербург. Сам конверт и начальная часть письма не сохранились, так что описание студенческого быта начинается с полуслова:
13 Цит. по: Перегудова 3. И. Политический сыск России. 1880-1917. М., 2013.
С. 	162.
14 Письмо к С. Соколову (Кречетову) от 19 января 1907 г. цит по: // JIH. Т. 98. Кн. 1. М., 1991. С. 192 (комм. А. А. Нинова и Р. Л. Щербакова).
15 Письмо к матери от 21 июля 1911 г. // Письма Александра Блока к родным. Т. И. Под ред. и с прим. М. А. Бекетовой и предисловием В. А. Десниц- кого. М.; Л., 1932. С. 147.


296
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
.. .ли, смотря по стоимости съеденного мной. Семья хозяйская состоит из матери весьма старой, 3 дочерей 20-40 лет и младенца 3 лет, весьма буйного, который ко мне все время пристает с воплем «moussu Boris» и т. д. Нравы здесь такие: сапоги мне чистят, а платье чищу я сам. Затем я иду в 9 ч. пить кофе, после чего отправляюсь гулять. В это время убирают комнату. После этого занимаюсь до обеда (11 Vi ч.): таким образом я уже прошел начерно (весьма начерно) geometrie descriptive и начал trigonometric spherique. После обеда пока хожу с Левашовым за покупками, кот<орые> здесь не так уже дешевы, как можно было бы думать: т<ак>, напр<имер>, сегодня за горелку, такую, как у нас, я заплатил 2 fr. 75 с., за чайник 1 fr. 15 с. (чайник очень скверный). Кстати: чаю здесь совсем не пьют, как и в Берлине: там мне его в ресторане подали в бокале, чем я был премного смущен. Сахар здесь очень скверный, хлеб тоже, поэтому я ем только нечто вроде пряника — весьма употребительная вещь. Сносны еще «croissants» — сладкие булки, имеющие форму полумесяца. Черный хлеб есть только для лошадей: люди его не едят. Я еще его не пробовал. Вообще здесь хлеб и булки мало употребительны. Едят его только «avec le beurre16» и еще чем-либо и называют это «tartine». Затем перейдем к дальнейшему: после покупок, на которых я остановился, я возвращаюсь домой и иду к себе, где занимаюсь до ужина. Час ужина я еще не наметил. За ужином сидим долго. Я стараюсь приучиться к языку, но пока без особенных успехов. Единственным успехом является то, что я начал понимать речь Georgea (младенца), кот<орый> изъясняется не совсем как следует. Понимаю я почти все и на улицах, и на трамвае изъясняюсь вполне свободно. Газеты читаю без затруднения. Во время утренней прогулки, покупая за 5 с. «Express» — либеральный орган, главная часть которого — это происшествия с auto и tram, а затем «еп Russie». Прочел о смерти Римского-Корсакова. Еще недавно я его видел совершенно здоровым, а 27 слышал его «Шехерезаду», а 3 — марш из «Петушка». Прочел о том, что треплют Шварца и что Пурышкевич <sic> говорил неск<олько> часов. Также и о новом указе сената о кадетах — чрезвычайно смелый указ. Скоро политическими правами будут обладать только сторонники легализованных партий.
16 С маслом (фр.).


Борис Томашевский — электротехник и поэт
297
Где сейчас Николай? Я хочу выслать ему № какого-ниб. спортивного журнала, но не знаю, где он.
NB. Пишите мою фамилию Thomacheusky. «Т» здесь читается Ф. Жду письма17.
Здесь нотабене. Сочувствуя будущим биографам, испытывая недостаток в общении или просто обладая обстоятельным складом ума, Томашевский в студенческие годы вел переписку совершенно беспрецедентных объемов. Часть посланий он отделывал и рихтовал в специальных тетрадях — и по сохранившимся их образцам можно судить об истинных масштабах его эпистолярии. Большая часть его корреспондентов, скрытых там под инициалами или именами, на сегодняшний день идентифицирована быть не может: так, корреспонденту «Н. С. Л.» он регулярно отправляет подробные и малокомплиментарные отзывы на его стихи18; человеку по имени «Базиль» (не он ли в другом месте назван Василием Яковлевым?) посылаются долгие рассуждения о модернизме и пролетариате; таинственному Грачеву адресованы письма о литературе etc. Впрочем, в то же время письма, адресованные матери, Вере Васильевне Томашевской, смотрятся довольно бледно:
17 РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 35. Л. 1-3. Датируется по упоминанию недавней смерти Римского-Корсакова (t 8 июня 1908 г.). Левашов нам неизвестен. Вряд ли нуждаются в комментарии имена министра народного просвещения Александра Николаевича Шварца (1848-1915) и легендарного депутата Владимира Митрофановича Пуришкевича (1870-1920). Николай — вероятно, брат; не он ли (Николай Викторович Томашевский, 1887-?) — офицер лейб-гвардии Семеновского полка, герой Первой мировой войны? (Волков
С. 	В. Офицеры российской гвардии: Опыт мартиролога. М., 2002. С. 482; год рождения по: Поляков С. А. Офицеры лейб-гвардии Семеновского полка в российских социально-политических условиях 1917 — сентября 1918 гг. Орел, 2015. С. 102 (Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук)).
18 Берем наугад: «Во-первых — я не признаю рифм в стиле „счастье — несчастье", „цельность — бесцельность" etc. У вас же есть: „люди, безлюдье, вестник, предвестник, сладострастий, страсти" — это не рифмы. Затем — рифма „Египта — эвкалипта" — по меньшей мере странна: эвкалипт не имеет мистического смысла, чтобы его вспоминать везде, и растет в Австралии. Я не допускаю мысли, что в Египте вы посетили ботанический сад» (недатированное письмо: РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 11. Л. 7).


298
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
обычно это краткие реляции, сводящиеся к перечню покоренных и предстоящих учебных курсов — да и они сохранились далеко не полностью. На этом фоне блистает своим объемом и сохранностью эпистолярный диалог с одним из главных друзей юного Томашевского — Александром Александровичем Поповым (1890-1957).
В одном из мемуарных писем Томашевский вспоминает обстоятельства их знакомства:
Когда мы с вами встретились в первый раз? Не помню точно даты. Было это около 1904 г. Вероятно, уже вы писали тогда стихи, потому что представление мое о вас всегда было как о пишущем стихи: я довольно часто встречал вашего брата, и он сообщал об этом. Итак — это было — в Александрийском театре на каком-то ученическом спектакле («Ревизор» или «Дмитрий Самозванец», не помню). Я помню, что вы произвели на меня впечатление положительного человека, и мне показалось тогда странным, что ваш брат говорил о каких-то неудачах ваших учебного характера (я забыл точно, в чем дело, но не оставались ли вы в каком-нибудь классе? Или просто имели экзамен? Если да, то легко установить дату этой первой встречи — это было зимой после того года).
Вообще замечу, что представление о вас как о положительном человеке не покидало меня в течение многих первых встреч, и я как-то не умел сассоциировать вашу наружность с вашими стихами. Но стихи ваши я узнал гораздо позже.
Я не знаю, виделись ли мы позже. Во всяком случае в эпоху революции этого не было. Но я вспоминаю еще одну встречу. Вы были с братом на дежурстве у Комиссаржевской. Опять забыл, на что мы дежурили. Тогда мое представление о вас как о пишущем стихи, и притом декадентские стихи, у меня сложилось окончательно, хотя стихов ваших я еще не читал. Говорили мы больше от скуки. Это был период Чулковского скандала, и разговор перешел, кажется, на последних мистических анархистов, почему-то упоминался «Перевал» и проч. Судя по всему этому, это происходило в 1907 г., вероятно — в сентябре. Впрочем, против этой даты можно возразить. Несомненно, что у нас была если не встреча, то в нек<отором> роде сношение по поводу «Балаганчика». Произошло это в сезон 1906-1907 гг. Ваш брат мне сообщил, что вы имеете список с балаганчика <sic>, и я пожелал иметь оный. Кажется,


Борис Томашевский — электротехник и поэт
299
вы не особенно охотно дали его, во всяком случае я получил такое представление из слов вашего брата. <...>
Но перейдем к встрече у Комиссаржевской (а все-таки, как много места занимало это имя в нашей жизни. Нет ни одного воспоминания из периода 1906-1908 гг., кот<орое> не приводило меня к нему). Между прочим мы перешли к вопросу о «сладострастии» в поэзии. Ваш брат высказался отрицательно, но упомянул, что у вас в стихах иногда проскальзывают соответствующие темы, но прибавил, что это еще не серьезно. Вообще — нам приходилось с ним иногда говорить о ваших стихах и он часто указывал на несерьезность многих ваших упражнений, так — привел историю одного стих<отворения>: ему попалась рифма астра — алебастра, — вы ее подхватили и обещали стихотв<орение> — действительно, на след<ующий> день таковое было изготовлено. Впрочем, прибавлял брат, — это красивое стихотв<орение>, но вообще вашего увлечения рифмачеством не одобрял. Так у меня составилось несколько противоречивое представление о вас как о пишущем стихи без излишней сознательности — но в то же время о положительном человеке. К последнему еще прибавляю то, что в ряде замечаний вы высказали некоторое знакомство с новой литературой — я же оную не знал совершенно, и мне казалось, что знакомиться с такой сложной, чрезвычайно исполненной эрудиции и проблем литературой (кот<орую> я связывал с именем Ницше, коего «Заратустру» начал тогда читать) — можно только серьезно. <...>
В это время вы жили на Английском проспекте. Там-то и я прочел вам первые свои стихи. Но сперва о ваших стихах. Теперь мне трудно припомнить, что именно вы читали, т. к. я тогда впервые понял, что слушать стихи — тоже искусство. От ваших стихов я выносил впечатление разноцветных кругов, расходящихся в глазах, и только. Несколько позже — я научился легче воспринимать их, замечать то или иное в них, но и тогда воздерживался от немедленной оценки. Вы этому удивлялись. <... >19.
19 Письмо Б. В. Томашевского к А. А. Попову от 7 апреля 1910 г. (н. ст.) и 24 апреля того же года (н. ст.) // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 15. Л. 9 об., 10; упомянутый брат — Попов Анатолий Александрович, гимназический преподаватель литературы; ср. характеристику его как «маленького и милого человека» (Гофман М. Петербургские воспоминания П НЖ. 1955. № 43.
С. 	129).


300
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Переписка между ними, вероятно, завязалась в первые же дни после прибытия Томашевского в Льеж и продолжалась все время его там пребывания. Типологически она далека от обычного эпистолярного диалога: это гигантские, составлявшиеся по нескольку дней и отправлявшиеся большими порциями, подробнейшие послания. Чтобы не запутаться, оба друга вели сплошную нумерацию исходящих бумаг, отчего порой они напоминают то ли непрерывно заполняющийся дневник («Письмо сорок шестое. Хотя еще не скоро отошлю я это письмо, но начинаю его в день отсылки 45-ого»20), то ли обмен эпистолами между просвещенными монархами двух равновеликих держав («Я здесь вижу лишь подтверждение мыслей, высказанных мной в 29-ом письме»21). Тематический их репертуар не может быть сужен до простого перечня — особенно со стороны Томашевского, который в этом диалоге явственно лидировал: едва ли без оглядки на грядущую публикацию (время которой, заметим в скобках, не наступило и через сотню лет), он в равных подробностях делится и своими воззрениями на искусство, и подробностями европейских путешествий, и впечатлениями от горных прогулок, совершаемых в окрестностях австрийского Инсбрука в дни вакаций:
Выйдя в 8 часов из дому, я направился по дороге на Игльс. Igls — Luftkurort — здешняя заманка для господ, созерцающих природу из отелей. На высоком месте, удобное сообщение с Инсбруком (т. наз. Mittelgebirgsbahn22), хорошие отели, чистый воздух, ровное место и лесок для кратких и более продолжительных прогулок, под боком — Lansersee — маленькое озерко с купальнями и лодками, здесь же горка Lanserkopf, откуда лучший вид на Инсбрук: чего же еще нужно барыням? Через Igls путь идет по лесу. Лесной путь, несмотря на свое, в сущности, однообразие, имеет много привлекательных
20 Письмо от 15 сентября — 10 октября 1909 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 10. Л. 34. Большая часть этого гигантского письма занята серией диалогов «Гладкого» и «Растрепанного» о философии искусства — весьма занимательных, но чересчур объемных.
21 Там же. Л. 36.
22 Горная железная дорога, действующая и поныне.


Борис Томашевский — электротехник и поэт
301
сторон для гуляющего. Он никогда не примелькается, никогда не утомит. Здесь сам путник изобретает разнообразие, подыскивая то те, то другие очертания деревьев, группируя их взором то так, то иначе, вслушиваясь в лесной говор и шепот или созерцая кружева лазури над головой. Лесное однообразие подсказывает разнообразнейшие сказки путнику, и он никогда не устанет, никогда не будет томиться в зеленом, пахучем живом плену стволов, листьев, игл... Так ия — шел по тропинке — и без мысли, легко, подсчитывая шаги, подслушивал певучие сказки леса. Скоро, по обычаю, я уклонился от дороги и попал на неверный путь. Здесь мое появление произвело переполох. Испуганно замелькала меж соснами желтозадая лань, закарабкались белки — рыжие и бурые, явился откуда-то уж и пополз прочь, какая-то птица взлетела и забила крыльями в тревоге... Настоящее вторжение в чужое царство... Я спустился на дорогу, и т.к. силуэт старого Patscherkof<e>rH маячит повсюду, то скоро нашел я безошибочный путь. Начался подъем. Ах, эти подъемы. Я не умею быть методичным, как немец, я подымаюсь быстро, порывистой походкой, согнувшись — без тросточки, без stock’a23. А как мало материала у меня для этих подъемов. Эти годы в городе измотали меня, ослабили, выжали, как мокрую тряпку. Я уже не тот, кто из Черного моря, фыркая от вольной воды, вздымался, вбегал на скалы Крыма, протягивая руки солнцу и лаская каменных драконов. «Я не прежний веселый, полубог вдохновенный...»24 И это выразилось очень ясно физически. Быстрая одышка, усталость ног следуют за порывистым подъемом, и я рад предлогу — увидев прямо гроздья черники, бросаюсь в траву, и ем, ем чернику и малину, растущую по склонам, медленно ползу, отрываясь от одного куста для другого выше, без дорожки, по склону до первого ручья, где наскоро, торопясь и задыхаясь, пью холодную воду и кашляю, вбирая по ошибке воду в дыхательное горло. Вот усталость прошла, и снова лесом иду выше и выше. Час, два лесного пути приводят меня наконец до сферы кустов. Здесь вьется крутая дорожка, меж камней и утесов. Верхушка Пачеркофля оказывается вовсе не той ровной, закругленной,
23 Палка (нем.).
24 Из стихотворения К. Бальмонта «Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?».


302
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
пирожнообразной, какой она представляется снизу. Нет — весьма скалистая, разбитая на склоны и выступы. Дорога узенькая, довольно сносная. Но я устал. Я сознаюсь в этом себе, но упорство сильнее усталости. Я бегу — (идти тихо я совершенно не могу — такова натура), после 10 минут подъема, чувствуя боль во всех ножных мускулах, валюсь в кустарник, считаю «для совести» до пятидесяти, вскакиваю и иду выше. Ветер рвет и воет, и студит: наверху холодно. Раза 2 останавливаюсь, бессильный. Но вершины все-таки достиг. Вон они — снежные Альпы со всех сторон. Лишь север желтый, зубчатый, потеряв форму крылатого дракона, протянулся плотной стеной. Инн, Штубей змеятся внизу. Инсбрук сереет пятном. Предо мной — рельефная географическая карта, помещенная в снежную рамку Штубайских, Оцтальских25, Циллертальских Альп. Видны временные ледники ближайших гор. Но довольно. Пора вернуться. Сбегаю по тропинке до леса, далее скатываюсь по склону меж стволами сосен — снова кидаюсь в кусты малины, — и тоска «я еще так низко» заменяется словами — «я еще так высоко»!..26.
Одна из магистральных тем переписки — современная литература: Попов, энергичный участник и созерцатель петербургской литературной жизни27, регулярно отправляет в Льеж экстракты своих наблюдений, по большей части саркастических: «Между прочим скажу кое-что об Ауслендере. Его
25 Сейчас принято «Эцтальских»; в оригинале Otztaler Alpen.
26 Письмо от 9-10 сентября 1909 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 10. Л. 29 об.
27 В воспоминаниях Пяста рассказывается о серии буриме, сочинявшихся у него в гостях осенью 1906 года: среди участников этой игры (А. А. Блок,
А. 	А. Кондратьев, М. Л. Гофман и др.) был и Попов (Пяст Вл. Воспоминания о Блоке // Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 2. М., 1980. С. 377; большая часть этого корпуса текстов (в том числе и несколько строк Попова) приведены в: Шульговский Н. Прикладное стихосложение. Л., 1929. С. 54-56 (здесь же упомянут и его брат); об отношениях Попова и Блока см. прежде всего комментарии к фрагментам его переписки с Томашевским: ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 348-349; здесь же — краткая биографическая справка). В мемуарной книге Пяста упоминается и об его участии в деятельности «Кружка молодых» (Пяст В. Встречи. М., 1997. С. 80; см. также комментарии Р. Д. Тименчика — С. 284).


Борис Томашевский — электротехник и поэт
303
видел Толя28 и один наш знакомый, и вот что говорит Аус- лендер о театре К<омиссаржевской>, о поэтах и декадентстве:
1) 	Декадент — это тот, кто не имеет определенного миросозерцания. Кто вам определит свое миросозерцание — тот не декадент. Пример: Гофман Модест (от к<о>т<орого> Ауслен- дер отплевывается, несмотря на то, что раньше был его лучший друг), затем Андрей Белый (это ужас и мерзость). Вот Брюсов (говорил он) уже „Огненным ангелом" показывает, что он перестает быть декадентом. Философов, Гиппиус — это что-то безмозглое. Особенно ужасна Гиппиус. (Я, понятно, передаю не особенно точно, но все-таки верно). Потом Блок... и т. д. И к чему Ком<иссаржевская> ставит декадентские вещи и ставит их декадентски. То ли дело она в „Бесприданнице" и „Дикарке". Бытовые роли — ее истинное назначение. Театр должен ясно выражать свое миросозерцание, иначе он декадентский. Затем он говорил, что он (Ауслендер), Потемкин (?!) и Городецкий (?) покажут всем, что значит быть истинным писателем — поэтом и пр. Они больше не будут декадентами. Они будут иметь свое миросозерцание. То ли дело Горький. Это настоящий писатель, не то что Гиппиус и др. (Вы ведь, наверное, знаете, что Аусл<ендер> был у Горького на Цейлоне... Я думаю, что разговор с Горьким и повлиял на него)... Как видите — масса „замечательных" мыслей. Между прочим, Кузмин, по мнению Ауслендера, самый замечательный и знаменитый поэт и писатель. Видите, какой примерный племянник! Кого, кого, а дядюшку похвалил. Насчет союза с Потемкиным и Городецким — не понимаю. Во всяком случае кое-что замечательное есть! Не правда ли?»29; «Во что теперь превратился Блок? Его последние стихи в журналах — мерзость, чепуха, белиберда. Я только удивляюсь. Чего-чего не печатают в журналах — благодаря именам»30.
28 Брат автора.
29 Письмо А. А. Попова к Томашевскому от 9 ноября 1908 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 38. Ед. хр. 41. Л. 9.
30 Письмо А. А. Попова к Томашевскому от 14 января 1909 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 38. Ед. хр. 42. Л. 6 об.


304
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
В свою очередь Томашевский, знакомящийся с художественными новинками по редким журналам, достигающим Льежа, отзывается о них (столь же нелицеприятно) в форме коротких рецензий:
Получил я 3 №№ «Весов». Они производят впечатление муравейника, на кот<орый> наступили ногой. Но вместо того, чтобы возвратиться к прежним заветам (а здесь — и только здесь — реакция была бы полезной), они продолжают делать шаги к некультурности. Некультурностью заражен даже Брюсов: какой-то Мович разругал его акростих Кузмину (о кот<ором> я писал). Брюсов отвечает ему длинным письмом, именует Мовича дикарем и т. д.31 Вообще отдел писем — сплошная некультурность. Так, Садовской, отвечая Философову, пускает в оборот аргументы: «пошлые выходки», «некрасивый оттенок если не хулиганства, то литературной распущенности, граничащей с полной некультурностью». Рекорд побивает сама редакция; примечая к письму Эллиса (о рваных страницах), что она «принципиально осуждает всякое небрежное отношение к книге»32. Явен дух Задушевного Слова. Отдел стихов не лучше: если исключить 5 № (Верхарн — французский текст), то пестрят стихи Мешкова, Пинуса, Пожаровой — или такого безнадежно молодого поэта, как Рубанович33. Даже стихи Гумилева — непролазная риторика. Вообще Гумилев, после успехов, становится неопрятным. Напр., в новелле «Скрипка Страдивариуса» (№ 7) имеются такие пассажи:
Говоря о бумеранге, он пишет: «Он оживает в злобной руке дикаря, летит, поворачивается и, разбив голову врагу, возвращается к ногам хозяина, такой гладкий и невинный». Как известно — бум<ранг> возвращается лишь в том случае, если не достигает цели, т. к. всякий удар расстраивает правильность его движений. Далее: «Через 5 дней сторож нашел его мертвым от жажды и ночью закопал во рву, как скончавшегося без церковного погребения». Неужели для того, чтобы скончаться,
31 Брюсов В. О дикарях // Весы. 1909. № 6. С. 87-88. Мович — псевдоним критика и электротехника (! — вряд ли Томашевский знал, что пишет о коллеге) Льва Захаровича Марковича (1867 — после 1930).
32 Имеется в виду письмо Эллиса и примечание редакции по поводу шумной истории с порчей книг Румянцевского музея (Весы. 1909. № 7. С. 104).
33 Все перечисленные (действительно, экзотические для «Весов») авторы напечатаны в№7.


Борис Томашевский — электротехник и поэт
305
нужно быть предварительно погребенным? Зато критическая часть блещет «Итогами Символизма» — увы — Эллиса и дифирамбами ему же Андр. Белого и прочими Ptyx’aMH34.
Очень редко бывало, чтобы какое-нибудь из явлений художественной или литературной жизни удостоилось положительной оценки одного из корреспондентов. Так, Попов одобрил знаменитую премьеру «Ночных плясок» Сологуба, поставленную силами непрофессиональных актеров:
Играли любители — писатели и т.д. Главную роль короля Политовского играл литератор Квятковский. Другую главную роль — Сергей Городецкий — Юный Поэт. Потом играли: С. Ауслендер — король фряжский, М. Волошин — король Басурманский, П. Потемкин — Богатый купец, Ю. Верховский — Юрист, О. Дымов — критик, А. Ремизов — кошмар — удивительно характерно. Затем играли художники: Б. Кустодиев — гусляр, Бакст Л. — королевич Американский, Билибин — королевич Датский. Декорации и костюмы по эскизам худ. Калмакова, к<о>т<орый> рисовал дек<орации> для «Черных масок». Декорации стильны в манере Билибина. Приятная музыка Сенилова. Режиссером был Евреинов. Костюмы были стильно-каррикатурны до смеха. Грим также. Танцы поставлены были Фокиным, балетмейстером Имп<ераторской> Театр<альной> труппы, и танцы были великолепны, прямо поразительны, тем более что танцевали все любительницы. Танцевали все в трико и тонкой голубой с разрезами тунике, как Дункан. Театр был сверхполный. Хлопали. Чуть-чуть были шиканья. Были Сологуб, Блок и много др<угих>. В газетах хвалили, ругали, недоумевали. Лично мне все понравилось. Много остроумия и настроения35.
34 Письмо Томашевского Попову от 23 сентября 1909 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 13. Л. 5 об. — 6. Статья Эллиса «Итоги символизма» напечатана в № 7 (С. 55-74); Ptyx — псевдоним Б. А. Садовского.
35 РГБ. Ф. 645. Карт. 38. Ед. хр. 42. Л. 21. Спектакль этим составом игрался дважды — 9 марта 1909 г. на сцене Литейного театра и 20 марта в зале Павловой; сбор шел в пользу пострадавших от землетрясения в Мессине. Попов был на первом представлении и написал письмо в этот же день. Из перечисленных имен за пределами очевидного находится Владимир Иванович Квятковский, актер «Старинного театра».


306
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Впрочем, особенной тщательности корреспонденты достигали во взаимных разборах собственных стихотворений: оба они к моменту начала переписки были серьезными и плодовитыми поэтами; у каждого за плечами был опыт участия в рукописных гимназических журналах, а число написанных стихов измерялось десятками. Томашевский, вообще больше склонный к мемуарным зарисовкам, вспоминал о своих первых шагах на этом поприще:
Твой генезис навел меня на мысль сделать пересмотр старых бумаг. Первое отчетливое представление о поэзии я нахожу в конце марта 1903 г. Правда, я писал и раньше стихи, увлекался Лермонтовым и т.д. Самое древнее из сохранившихся стихотворению моих относится к 1901 или 1902 году, и я присылал тебе его. Оно доказывает, что тогда уже я имел представление о стихосложении. Вот единственные две строфы, сохранившиеся у меня:
Черным морем проходили Стаи туч
И на море не пустили Солнца луч.
Говорит им море: «Что вы Не дали блестеть Мне, дающему уловы В рыбакову сеть.»
Стихи эти вызвали жестокую критику моего двоюродного брата, и я продолжение уничтожил. Оно изображало бурю на море в виде борьбы моря с тучами, заключающуюся победой моря. Но тезиса, определяющего понятие поэзии, в нем не заключалось. Таковой я нахожу в «Пожелании Нашему Обществу», имеющемуся у тебя (март 1903 года). Там говорится о поэтической искре, кот<орая> «все существа пре- возойдет» <sic> и даст нам свободу. Эта освободительная идея искусства была многими понята как революционная фраза, и я поэтому хорошо запомнил, что на самом деле она таковой не была. Особенно фраза «все существо превозойдет» показалась неясной, и мне предложили фразу «навстречу истине идет», но я, помню, отказался от нее, т. к. хотел указать на особое, категорическое сознание человека, особую «осененность»


Борис Томашевский — электротехник и поэт
307
поэта, а не стремление к истине. И свободу я видел не вне нас, а в нас самих. Я считаю, что это осознание поэзии как внутреннего освобождения достаточно отчетливо. Его можно найти в скверном, правда, по форме стихотворению «Море» (апрель 1903), кот<орое> ты также найдешь в журнале «Товарищ». Таково возникновение представления о поэзии36.
Анализируя собственную поэтическую эволюцию, Томашевский считал в ней переломным моментом 1907-й год; (отметим в скобках, насколько очерк его творческого пути совпадает с контуром магистрального движения русской модернистской поэзии в целом):
Оглянусь на прошлое.
Немного более года назад, в прекрасный крымский солнечный день, я поднялся на одну из парковых скал, вдохнул горячий воздух, пропитанный морским дыханьем, и почувствовал страстный призыв к новой жизни, к новым ее формам. И я здесь же написал стихотворение, — я, до тех пор «марксист и меньшевик», твердо и решительно отказавшийся от размера и рифмы уже около 2-х лет.
Всего год прошел — а как далеко, как чуждо мне это мое стихотворение. Прочтите его — оно безыскусственно с эстетической стороны: его vers libre слаб, замысел наивен — но какой жаждой стремленья проникнуто оно. Как я хотел бы вернуть этот день, эту залитую солнцем скалу, это ожидание и беззаветное <?> заглядывание в глаза Грядущего:
Миг пролетает в безмолвии странном,
Жду одиноко себя самого,
Жду просветленья в движеньи туманном,
Жду своей воли, силы — всего.
Я необъятен, я бесконечен,
Себя не могу разгадать;
В буре познанья и воли — беспечен,
Стремлюсь я лишь жить и желать.
Темной загадкой дух мой кивает,
В вечном движеньи бросает меня,
Как жар исчезает в сиянии дня,
36 Письмо Томашевского Попову от 4 декабря 1910 г.// РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 18. Л. 16. «Товарищ» — гимназический журнал.


308
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Как луч посветлеет.
Волей желаю повелевать,
Силой и страстью с миром играть,
Дать и безмолвному разуму дело,
И ринуться смело...
16-VI-07 г. Алупка
Бросившись в объятья этой новой жизни, я поставил выше всего мою волю, разум — стал индивидуалистом и трепетно стал изыскивать тайны моей души; я бросился в объятья новой религии — поклонения тому Богу, престол которого — «в том храме великом, высоко, где нет никого, ничего»... Я искал Бога, непосредственно анализируя причины, заставляющие веровать в него. Я его хотел связать с реальностью, но он ускользал от меня. Вы, может быть, помните рассказ «Отзвуки». Да, я жил этими отзвуками, этим странным смешением грязного реализма с чем-то совершенно от реального изолированным. Воля — вот что было моей целью и средством богопознания.
Но трудно прожить волей и разумом. Чувство всегда возьмет верх, и эта религия перешла в чистый эстецизм <sic>. Моя воля оборвалась на стихотворении «Сны».
В беспредельной дали Плывут корабли...
Настала пора мечтаний, блужданий в потемках, населения мира призраками, в существовании которых я был уверен. Мне нравилось, отвернувшись от реальности, взглянуть в другой мир и сейчас же разогнать сны; но это только утомляло меня.
Вместо постижения — я удалялся в темные коридоры, вместо поклонения Богу — отрекался от него. Та воля, тот разум, призывом к которым вступил я впервые на этот путь, были вытеснены чувством, усталым, томным, каким-то ожиданием неведомо чего, ожиданием, не увенчивающимся ничем. Только тогда я мог произвести величайшую хулу на Бога:
Неприступных высот мне не надо,
Мне не надо бездонных морей:
Сквозь ночную, сырую прохладу Мне блестят огоньки фонарей.


Борис Томашевский — электротехник и поэт
309
Но на этом все оборвалось. Исчез мир нереальностей, и я почувствовал страстную любовь к реальному, я почувствовал призыв стать реалистом самым искренним, самым грубым. Но... я не нахожу сил свершить это. Реальность для меня непонятна и является тем же мифом, той же сказкой, что и сны и легенды, а «тот» мир я потерял. С точки зрения прошлого — я играю роль арлекина, роль принца, отказавшегося от «Лунной Девы» ради Орлетты, которую он, в сущности, не знает37.
Именно к этому этапу поэтической эволюции относится основной корпус сохранившихся стихотворений Томашевского, часть которых печатается ниже. Уже к середине его пребывания в Льеже филолог в нем начинает одерживать верх над поэтом: заботы о стихах собственного сочинения уходят на второй план, сменяясь сугубо научными планами:
Вообще мне кажется необходимым терминологический пересмотр всей нашей переписки, т. е. след<ующих> вопросов: проблемы личности, объективного мира, художественного восприятия и понятий, проблемы искусства, стиля и мн. др.
Между прочим, мне бы хотелось поставить в первую голову в программу переписки — изучение русского стихосложения — ив частности разбор ритмических фигур наших классиков38.
Воспользовавшись естественной дальнозоркостью историка, можно увидеть, как вызревают в тематической полифонии писем Томашевского мотивы его будущих разысканий: «Как радостно было бы осуществить слова: вновь открытая поэма Лермонтова, новонайденный роман Достоевского. Пусть бы эти открытия ничего не прибавили к славе, — но услышать еще раз дорогой замолкший голос, разве это не радость?»39. Поэтические успехи его собеседника более чем скромны
37 Письмо от 16 июля 1908 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 10. Л. 1 об. — 2 об. Образы в последней фразе — из собственной мистерии Томашевского «Принц», известной нам лишь в авторском пересказе.
38 Письмо от 15 февраля 1910 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 14. Л. 16.
39 Письмо от 10 сентября 1909 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 10. Л. 27.


310
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
(несколько подборок в шебуевской «Весне»40, классическом приюте дебютантов), но в библиографии Томашевского нет и этого: кажется, ни одно из его стихотворений не было напечатано при жизни, а с 1920-х годов он пишет только шуточные стихи на случай41.
Около 1914-го года пути их расходятся — в основном по причинам внелитературного характера: жена брата Попова, Раиса Романовна (урожд. Рейзенман)42, эпизодическая
40 Весна. 1911. № 21. С. 9; подп.: Ал. Вир; см. также: № 22. С. 9; № 23. С. 8; № 32. С. 6. Вероятно, с этим успешным дебютом связано обиженное замечание Томашевского в письме к матери: «Сегодня получил „Весну", кот<орая>, к сожалению, у меня уже имеется. Это — поганый листок, выдающий свидетельства на недоросля, ибо надо быть недорослем, чтобы печататься у безграмотного Шебуева» (письмо к В. В. Томашевской от 1 апреля 1911 г. // РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 41. Л. 5).
41 См., напр.: Богомолов Н. А. Шуточные стихотворения к двухлетию факультета словесных искусств РИИИ // Шестые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига — Москва, 1992. С. 21.
42 Выразительные черты ее облика видны из серии рассказов Тынянова, педантично законспектированных Чуковским:
«— У Шкловского есть слово и почище! — сказал Тынянов. — „Тома- шеничество".
Слово привело меня в восторг. — По какому поводу оно сказано? Оказывается, что Томашевский согласился занять в университете кафедру, которой лишили Эйхенбаума. Тынянов объясняет это происками жены Томашевского — „ужасной женщины", которая интригует, шпионит, строит каверзы. Сын Томашевского слушает будто бы лекции Эйхенбаума в университете, и если Эйхенбаум ругает ректора Державина или вообще „марксистов", тотчас же передает это матери, а та будто бы сообщает об этом „марксистам"» (Чуковский К. Дневник. 1922-1935. М. 2011. С. 340-341);
«— Как вы относитесь к тому, что Томашевский разошелся с женой?
— В высшей степени положительно. Надо быть ангелом... или конем Паоло Трубецкого, чтобы выносить супружество с Раисой Романовной... Ах, эта Раиса. Однажды она вздумала шутить надо мной. Как-то звонит мне. Я был болен, еле дотащился до телефона. — Кто говорит? — Я, Раиса Романовна. У меня есть к вам вопрос. Сейчас в „Красной газете" появилась статейка деткора Юрко, скажите, пожалуйста, не ваш ли это псевдоним?
— Ступайте к черту! — заревел я.
О! она уверяет, что когда в Биаррице она разделась и вошла в воду, вся публика зааплодировала, пораженная ее красотой...» (Там же. С. 453). Сведениями о ее девичьей фамилии мы обязаны Р. Д. Тименчику, извлекшему их из личного дела ее первого мужа (ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Ед. хр. 44 419).


Борис Томашевский — электротехник и поэт 311
героиня донжуанского списка Гумилева43, становится женой Томашевского, — и эта страница биографии оказывается перелистнутой.
СТИХОТВОРЕНИЯ Б. ТОМАШЕВСКОГО44 ♦ * *
Что делать? — покоряюсь я...
Быть может, это так и надо:
Звучит фальшиво песнь моя,
Не удалась моя баллада.
Но терпеливая тетрадь Ее хранит — и, может статься,
Я, после вздумав прочитать, —
Не очень буду раздражаться.
ЦВЕТНИК
Внутри под рамою стеклянной,
Куда мой взор едва проник,
Растет причудливый и странный Полузагадочный цветник.
В нем прямы душные аллеи А сбоку, посреди гирлянд,
Цветок воздушной орхидеи Растет, как сказочный гигант.
И розы пурпуром крикливым
43 Лукницкий П. Н. Труды и дни Н. С. Гумилева. СПб., 2010. С. 377. Ср. также дневниковую запись Лукницкого от 28 марта 1925 г.: «Борис Викторович и Раиса Романовна Томашевская (не ссылаться на (Н. В.) Рыкову).
(АА) „Сошлитесь, в конце концов, на меня. Хотите, я вас научу с этими дамами разговаривать? Говорите им — не можете ли установить некоторые даты?“» (Лукницкий П. Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1. Париж, 1991. С. 78). Соблазнительно, но вряд ли верно идентифицировать ее с весьма созвучно именующейся артисткой Раисой Романовной Рейзен (1888-1956).
44 Стихотворения извлечены из рабочих тетрадей: РГБ. Ф. 645. Карт. 20. Ед. хр. 2 и 7, и из писем к Попову (РГБ. Ф. 645. Карт. 40. Ед. хр. 10).


312
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Средь бледной зелени легли.
И ярко-красным переливом Пятнают черноту земли.
И краше, чище, чем на воле,
Средь задыхающихся гряд,
Цветы роскошные магнолий Распространяют аромат.
Громадной, дикою лианой Алое вековой повит.
И воздух душный, воздух пьяный Над этим цветником царит.
Сплелись свезенные отвсюду Разнообразные цветы,
Блестящих, ярких красок груда Переплелася, как мечты.
У ЗЕРКАЛА
Я, как кошка бессильною лапою,
С непреложным вступая в брань, Гладкость зеркала дерзко царапаю, Перейти пытаюсь грань.
Но недвижна поверхность стеклянная, Чуть блестит за ней серебро. Отразилась больная и странная Искривленная маска Пьеро.
По стеклу скользнули усилия,
И туманен неверный взгляд... Недоступна Вечная Лилия И невнятен Ее аромат.
Ты ль сверкнула далекою зорькою И канула в Вечный Круг.
И судьбу мне оставила горькую, Отражая в глазах испуг.
И в тумане тихом поблекнула И умчалась вдаль... туда...
И сердце холодное екнуло,
Как осколок прозрачного льда.
Пелену ты развесила белую,
Заперла меня в зеркалах,


Борис Томашевский — электротехник и поэт
313
И не знаю я, что я делаю,
Надо мною неясный страх.
Это вы — лжецы бесчестные — Указали мне ложный свет,
Завели на дорогу тесную,
Из которой выхода нет.
Бреду я — в тумане ль, во мраке ли Покинут я, одинок.
Все мысли — о тайном факеле И о том, кто его зажег.
Где же алый намек на зарево,
Порог золотого дня.
Налгали о светлом пожаре вы, Обманули так больно меня.
И все вокруг померкнуло,
Я один, покорен и нем.
Предо мной — печальное зеркало... О, скажите вы мне — зачем?
Из моей колеи — меня выбили,
Ах, зачем я встретил вас.
Вы мне не дали быстрой гибели,
А далекий факел — угас.
КОНЕЦ
Закончен нежный холод цикла. Замолк последний робкий стих.
И вот в неведеньи поникла Мечта — невеста дней моих.
И снова чувствую я жало —
Слепой укол небытия.
Еще мгновенье миновало.
Так надо — и не плачу я.
То — сон. Суровей, неизменней Мое служение Ему.
И тонких жалоб ряд осенний Не разгадал густую тьму.
Я лишь блуждал в стране зеркальной, Скользил устало я на льду.
И вот [растаял] мрак печальный...
И минул робкий сон. Иду.


314
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
ОСЕННЕЕ
Узорней улиц шум. Уж на исходе лето. Полузагадочны — златые струйки света.
Туманно четкие взнеслися небеса.
И утром на стекле — уже блестит роса.
От лета я устал — мне нужен мудрый роздых,
И радостно я пью осенний, вольный воздух.
На утомленный мир нисходишь тихо ты,
Подруга гордая безмолвной пустоты.
Тобой мне свят весь мир, безмерный и огромный В своей невнятности разрозненной и темной.
И ласковую муть — умчало, разнесло,
И снова мне вокруг — просторно и светло.
Я вижу пред себя багрянородный лист И думаю — весь мир вновь радостен и чист.
Шлю звонкий мой привет; все миги снова правы, Ясны, как мал<ь>чиков играющих забавы. Минуты города приветствую опять:
С какою радостью я стану созерцать Все магазинные, блестящие изделья И гулкой ярмарки нарядное веселье,
И лай собак внимать, — тот безрассудный лай,
В котором слышится — «зови меня, ласкай»... Дороже для меня главнейших откровений Вся эта будничность людских обыкновений... Она ответит мне на каждый мой вопрос,
И в ней все радостно, и в мире нету слез.
И горя в мире нет. О — нет. О нем налгали.
Я знаю — на земле нет грусти и печали...
Люблю, люблю тебя, о ропот городской,
Бери меня земля; я снова, снова твой.
ПОДРАЖАНИЕ ЛЕРМОНТОВУ
Когда, обрызганный волною изумрудной, Медлительно кряхтит береговой утес,
Дрожа вершиною кошмарно-беспробудной, Взращенной бурею в порывном вихре гроз,
И водный перламутр темнеет в ломких стрелах, И, яростно горя, их мечет грозный диск,


Борис Томашевский — электротехник и поэт
315
И бездна, сбросив сон, рыдает в гневах белых И разбивается на мириады брызг,
Когда несет свой зов водовороту вьюга,
Когда летит, слепя безумностью врага,
Как чайка быстрая, проворная фелюга, Покинув, может быть, навеки берега,
Когда венчается изменчивая влага И мимолетная, внезапная гроза,
Тогда рождается в груди моей отвага,
И загораются померкшие глаза,
И изменяю я покорности обету,
Подъемлю гордо я поникшую главу,
Тогда я снова брат бушующему свету,
И снова я царю, и снова я живу.
КЛЯТВА
Расставшись с тихою печалью,
И молча совершив обряд,
Сокройся ты за острой сталью И под тройным покровом лат.
Будь неприступен, словно инок,
Будь строг и прям в твоем пути,
И, выходя на поединок,
Свое забрало опусти.
На поле праздничном турнира Да будет мысль твоя светла.
И, вспомнив только имя мира,
Врага низвергни из седла.
И пусть, как медь, лазурно чисто Девиз, начертанный на щит,
«Ad mundi gloriam existo»
Перед толпою прозвучит.
ЛЕСНАЯ ТИШЬ
Городской покой несносен Под призором глупых крыш,
Под приветным сводом сосен Обрету лесную тишь.


316
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Там, где заяц быстро шмыгал,
Где чирикал пестрый чиж,
Средь смолистых желтых игол,
Там уютно веет тишь.
Там оставлю скуку Льежа,
Позабуду про Париж,
И меня, улыбкой нежа,
Усыпит лесная тишь.
Здесь я прячусь вечно в угол,
Как испуганная мышь.
Не прогонит стаи пугал Навсегда лесная тишь.
Здесь я болен, здесь мне скверно,
И бессилен доктор, — лишь Мне одна поможет верно — Расцветающая тишь.
Ах, сменю ль слепую тряску В замурованности ниш На одну — лесную сказку,
На одну — лесную тишь.
<АКРОСТИХ>
Арканы рифмы в тихие просторы Лазури мерной — брошу ль я теперь?
Едва взгляну на замкнутую дверь, — Колеблются испуганные взоры.
С немой тоской слежу стихов узоры,
А в душу глубоко забралась серь...
Не жду я ныне снова зова «верь» — Далеко реют светлых духов хоры.
Ручей живой давно уже иссяк,
Усталый дух бредет трясиной тонкой.
Все, что скажу, — печали носит знак, Истомы длительной и грусти робкой Разбитых дум не воротить никак,
Ум никнет над душой — пустой коробкой. Ответить вам хотел бы гордо я Тугим напевом стрел, взметенных луком, Торжественным о щит победным стуком,


Борис Томашевский — электротехник и поэт
317
Отзывной песнью острого копья...
Мой голос слаб, во тьме — душа моя.
А где-то там, служа неявным мукам, Шипя, грозя бездонным черным люком Ехидно смотрит лик Небытия.
Вот полдень мой. Вот где бреду я ныне Сквозь распыленный, посеревший чад. Когда слепые сумерки уныний Аккордом спутанным и неживым звучат, Глухих сплетений расставляя петли.
От них уйду ль?..
Вот мой ответ. Ответ ли?
ПОДР<АЖАНИЕ> БЕЛОМУ
Когда я был у душного стола В минуты скуки и азарта,
Меня окутывала мгла,
А предо мной лежала карта Бледнел случайный банкомет,
Я высил ставки без оглядки,
И, перепутывая счет,
Отбрасывал небрежно взятки;
С ленивым пожиманьем плеч Играл, без удержу и страху,
— Но увидал подъятый меч,
Увидел будущую плаху.
Ясна грядущая судьба,
Но взгляд прищурил дерзко зоркий, Холодный пот я стер со лба И быстро сбросил 2 семерки.
ПАПИРОСА
День минул. Мрак Рассыпался повсюду Средь книг, бумаг,
Я снова медлить буду.
Вот ночь пришла,
Прозрачная такая,


318
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
И у стола
Сижу, не зная сна я,
И легкий бред Меня сжимает в лапах, И желтый свет,
И керосинный запах. Пришли, как тать, Докучные вопросы, Пылит опять Дым едкой папиросы,
И вьется чад Насмешливый и юркий. Вокруг лежат Измятые окурки.
В моем уму Рассыпаны все звенья.
В одном дыму Ищу свое спасенье.
И мне его
Густые струи любы,
Как волшебство, Затейливые клубы.
Мой ум, мой взор Растерян и бессилен,
И сер узор
Запутанных извилин.
В их кольцах свет Как хрупкая преграда. Исхода нет.
А нет, так и не надо.
Я не найду Ответов на вопросы, Молчу в чаду Дымящей папиросы.
УЛИЦА
Я из улиц опустелых К тихой площади иду. В небесах осиротелых Вижу грустную звезду.


Борис Томашевский — электротехник и поэт
319
Но бессилен и не долог Этот слабый огонек,
Облаков докучный полог Скоро своды заволок.
Словно сон забытый, давний,
Ночь угрюмая мутна.
Серы двери, серы ставни,
Тротуары и стена.
Серо небо, воздух сонный,
Серо все, всего серей Свет опрятно <?> монотонный Омертвелых фонарей.
Протянулися бок о бок Позаснувшие дома,
Шаг мой поздний гулко робок.
Эта тишь — моя тюрьма.
Скука улицы вечерней — Эта дань небытию, —
Как венец из острых терний Давит голову мою.
ГИМН ЖЕНЩИНЕ
Для дочери предвечной Евы Адама сын — слагаю я Мои вечерние напевы,
И неуклонна речь моя.
Ты предо мною, образ ясный,
Ты неприступна и светла,
И в песне точной и бесстрастной Моя да выльется хвала.
Прославлю строгость чистых линий, Бесстрастность бледного лица.
Ты — словно статуя богини —
Не слышишь своего жреца.
Под плотным и густым покровом Твое сокрыто божество,
Никто ни мыслию, ни словом Не смеет обнажить его.
В глазах, как в вечном океане,


320
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Глубь неиспытанна, чиста.
И губ, не знающих лобзаний Сурова гордая черта.
Ты будешь девственна, доколе Твой ненарушенный покой Не покорит верховной воле Устав церковный и людской.
Его велениям покорна Добычей славной будешь мне, Сопротивлялся упорно В объятий радостном огне.
* * *
Вечерний час, каштаны, дамба... Внизу — река течет в тени...
О — декорация для ямба И для лирической мазни... Писать — и мне настало время, Ия — покорствую судьбе.
Я отвечаю каждой теме,
Когда влечет она к себе.
Я буду лирик и эротик,
Сложу я тысячи эклог,
Я воспою и спелый ротик,
И тонкой шеи уголок...
О, мусор песен наших дедов! Какая глупая метла,
Твоих сплетений не изведав, Тебя безжалостно смела.
В эпоху блоковских уклонов Кто тронут ветхим языком?
Увы! Какой-нибудь Милонов Лишь библиографу знаком.


/7
^ * U^^b o^n^fi
^c А^Оу^Гу^у U-O-tfl* tA>A*+ 'Arti
Усйчиь^о t-IsGLa^A-M-^^A сУ*^2^ЬЧ>
^.T/vy^W -/W^
V V^e-KAr-K^LoMkriM**^
Яоеж&мъ Q%ciyato-dutb
. _ оЖягшп\^ u. .
JtjfixK-, JkUfXbsiCA* %и*л\х C*u.
^ ^ уАлл^Гх^
Записка С. H. Магита к А. П. Чехову на визитной карточке. 1900-е
Б. А. Масаинов (Анибал) и Н. В. Милонова-Масаинова. Конец 1920-х гг.


ПЕТР ВАГИН
У ПОРОГА
РЛССНАЗЫ
У ПОРОГ,
МОСКВА. 1922 г
Автограф П. Вагина-Карамышева. 1922
Н. А. Заболоцкий. 1932


Группа солдат на концерте П. О. Богдановой-Бельской. 1915
. ПЦГь ь>ыл>г- -
П. О. Богданова-Бельская. 1915 Н. Н. Евреинов. 1915


ГСОРГ1И ИВАНОВ
/ 9 * о
Г. В. Иванов.
1910-е
чЯэглхшэе, жоятот j&mmsL
штлежб1
19 15
П. О. Богданова-Бельская. Амулеты. Обложка. 1915
С О С А К И
ВЕЧЕРЪ ПЯТИ
(Сотворчество).
Давидъ Бурлюкъ. Bacunin Кал\енсюй, Алекс in Радаковъ, Игорь СЕверяиимъ, Ceprift Судейкииъ.
Повестка «Бродячей собаки». 1915
К. Д. Бальмонт. 1920-е (?)


А. 	М. Добролюбов. Фотография. 1890-е
А. 	М. Добролюбов. Natura naturans. Natura naturata. Обложка. 1895
Обложка дела Департамента Полиции о розыске А. М. Добролюбова. 1899-1900


F
Вагон микст (1 и 2 класс)


3. Н. Гиппиус, Д. В. Философов и Д. С. Мережковский. Около 1914
Д. В. Философов. 3. Н. Гиппиус и Д. В. Философов.
1913 1913


А. А. Ахматова. 1964


К. Ю. Ляндау. 1910-е
Б. В. Томашевский. СПб. 1910
Институт Монтефиоре в Льеже. 1900-е


Анатолий и Александр Поповы. 1914
%
ИГОРЬ ШИШОБ
СТИХИ
ВТОРНИКИ
ИЗДАНИЕ КРУЖКА
ВТОРНИКИ на КУЗНЕЦКОМ
№1
1523
1
1923
«Вторники». 1923. № 1. Обложка
И. Ф. Шишов. Стихи. 1923. Обложка


В Рмнпнъ
Игорь Гофианъ
Стихи
ill
_ J'06,<4S 11
M0CJC3A MCMXM
19H*
СТИХ0Т8 ODEHifl
МОСКВА MCMXX
В. Репнин (В. И. Авдиев). Стихи. 1921. Обложка рукописной книги
И. Гофман (И. Ф. Шишов).
Стихотворения. 1920. Обложка рукописной книги
Дом, принадлежавший до 1910 г. семье Брюсовых (Цветной б-p., д. 24). Середина XX в.


М. Я. Чемберс-Билибина. Портрет В. Нарбута. 1912
клддилшр нлцкйта
4<UII<lSfo
сти^и
. 7 ajk п<Лл
^ Jо.цгсл L fac f gfa v
\ i i
'/ n ///?.
г*Ц\Ъ П01Т<ЖЪ“
В. И. Нарбут. Аллилуйа. Обложка. 1912
В. 	И. Нарбут. Аллилуйа. Авантитул. 1912


Вид Валенсии (Венесуэла). 1950-е
С. Ф. Буданцев. 1920-е
М. В. Малич. 1930


Н. П. Хабиас (Оболенская). 1920-е
Н. Н. Голованов. Дарственная «Северная речь». 1906.
надпись А. Ф. Кулемкину. 1926 Обложка


<2><
potcu, fywAvdt ЗлиЛлЛнк / I алсХлв. cJy*
*«3
Z 'оЬну mmjoaZf, -&Ц JUcJuMUL jojbtUlMH^iiiU к , Jlx^Kjiiuu.". О'Ши, rjowg : nj^usiMotisrvL
^imu, КлЛ^лх- JljKicmmciJ jit Jtpej^fco to Hi, kp~ Хороши &*2b / jt £ci j,dlne / g£iy \mj^a/rHi US „ Jla^KJtuuc СЛ^гъуже. ^я/Ьман-
Koi tW :
/. ОМаСя, Jhto&KjnMAL, f $ажлн>):еиоул1С Д^лЛИлМ : ЛщоА^А, оГ <f.tT Я К £(%**/*- * Кш&Ц, ^flij>tjka*vu* /саЖ Кмсап*^.
КиД>Клтл, f £ к<шЖ-
1. % ХлЛЛо - п*с JH^etOWbtcolQ ож^я^сГо.:
О njyeDwi, а*Жор)1>с t о jutcZU
;
'%/>*?/>*
и,: п Ни бил. ^еЛаЛ : K^iu/lo jtwunu.
3. .flbOM. (L tJiiufU&oS- ;„JltJU-MJUL... *7м-
ЛШЫ , О JiejHL / "
flafuMflU
__ ?
Зафих/, %-в
Лпочии^, ///оАбил
Письмо Д. С. Усова к Е. А. Архиппову. Ок. 1922
Д. Д. Бурлюк. Япония. 1920-е
1ъурмоК /92^ г
Д. Д. Бурлюк. США. 1925


М. О. Гершензон. 1900-е
М. Б. Гершензон (Гольденвейзер). 1890-е


Стихи Тихона Чурилина. М., 1940. Обложка работы Б. И. Корвин-Каменской
Б. И. Корвин-Каменская. Портрет Тихона Чурилина. 1930-е
Б. И. Корвин-Каменская. Портрет Тихона Чурилина. 1944


s«* 0г
1 * * f ■ A l -
П^оЬб^ск */U)£*«vv
?Д
-- / * t <>“
М Я-CCL YV-ClA) и '
- гсЧХ
\nx
-х*з
Ye/4
**£'■ “Tf <
l£‘£' f I
'Vu^ 'Ъ*+4г(г*~Ь.4^ь
ji . ;>'
4%4
\ъ)рп.- з
\cir~
nil-
r :K~
vv
Qfybist. Jl Jbw-Hdи £/^£уЛлМ4 и> X>c t>* 1*сл*ы ***<-*> ?3л.*~<
JtJLJi С^ллЛ- *-
\£a qjb&^b ■илхлЛр о $o и _XiU jvo'^r '•' AA^.f; 5y Г f '
(Iji o yOt^u* u<-<** y/LU &г*л ^ ji*}>
<»*•** А»
<.,гс уьЛ vX £^> >£ V «» йс-^ t ^ u^c-
Yi^O Vw.^ ^
В. 	В. Хлебников. Наброски стихов и вычислений. 1910-е


о
0
/
■. М'*/- НЗДАН1Е СТУДЕНТОВЪ СУМСКОГО ЗЕМЛЯЧЕСТВА ПРИ ХАРЬКОВСКОМЪ УНИВЕРСИТЕТ*. =
импрессюнистовъ
А
Редакщя И. И. Купьбина,
«Зарницы». Харьков. 1914
«Студия импрессионистов». Книга 1-я. СПб., 1910
flu прошлого
На розвальняхв, уложенныхе сололгоИ, Едва прикрытые роюжсй роковой, Меня везутв дороюй столбовой
в в Сибирь.
А вб деревнлхб шраютв дгъти ав бабки,
И пахнете хлгъбе, оставленный вб пеки...
По улицамв меня везутв безе шапки, И теплятся вв часовнтъ три свтьчи. Ныряли сани вв черныя ухабы,
И возвращался со гульбища народе. Худые мужики и злы я бабы Лущили аъмя у вороте,
Сырая даль отв птичьихв стай чер- нгьла.
И связанныя руки затекли:
Меня везутв—нп>мп>етв страшно тть-
ло,
И есть мечты мои сожгли.
С. 	Лисинъ.
Дпр-Ьль, 1914 г.
№ 2
Ашшл шм
,С1вБ4АШ1 ПМСЛЛ UcMMAtufttamt?
Изъ аосьмистиш1А. Стихи.
Стихи Курганъ Соблаэнъ. Стих. Символизмъ аъ со временном* его
Ааеасаидръ Блоаъ М ВаркоаеаМ вадоръ Соаагур*
■вадь Румямиаамъ
Ва. ГапЫусъ Зии. Венгерова
Ведаръ СалогуРъ ЗамЪткиУ
Н. МяясаМ Из* записной
книжки.
ДгЬ цензуры. Критика на критику Иаъ дневника.
Изъ моего дневника. Вечером* на озерЪ Элементарные мысли
Письма въ редакцно студентовъ С. Иа—яггарпаа А Туоам.—ВЪсти о писателяхъ и о книгакъ.
Вааиъ Рука ваннам гь ДаатрМ Крамп Я. Лоягавммч*
С. 	Лисин. «Из прошлого». Страница журнала «Трудовая жизнь». 1919
«Дневники писателей». 1914. №2


Ф. Сологуб. 1910-е


Ан. H. Чеботаревская. 1910


. Q/t.
44
Qyf. <2%. °tedomafi г/ская
гг/юсяшъ .-У^ась псокало^ашь на tawtty tax.
/Дп • АЬ-
Ф. Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Приглашение. 1910-е
М ГЕРШЕНЗОН
ПАМЯТНИКИ М1Р0В0Й ЛИТЕРАТУРЫ
ПИСАТЕЛИ ЗАПАДА. И ТАЛ 1Я ПЕТРАРКА АВТ0БЮГРАФ1Я. ИСПОВЪДЬ СОНЕТЫ
МУДРОСТЬ ПУШКИНА
Т-»о . К НИ ГОИЗДАТЕЛЬСТВО ПИСАТЕЛЕЙ ВЪ МОСКВА*
М. О. Гершензон. М. О. Гершензон и Вяч. Иванов.
«Мудрость Пушкина». М., 1919 Дарственные надписи И. Н. Розанову. 1915


in
ПОЭ’ГЪ
ИаД. „PACnPOCTPAMMtSnb*
«Поэт». 1907. № 1
Q. ЭНере^оь.
TpyDbi и Дни ui^ameAbtmbdL Mycarem.
Еи^ЛНОп
pa^niftKoe .omit<2«He.
MockbA
та
Ф. М. Жеребцов. Рукопись. 1928


тжтГжшУяуъ’
штшшшя-
скреп/'-
эллисъ
ЛрГО
Э. К. Метнер. Размышления о Гете. Книга первая. М., 1914
Эллис. Арго. М., 1914
, u-kj /
В. 	О. Нилендер. Дарственная надпись В. Ф. Ахрамовичу. 1910
' 7b£-rr\Jl*&L4s*J ^окхСл*у-ьы. & а
(л*л-и^1 $лл
Zi c**<*k*J/x& /J/О JticaJU^.
В. 	О. Нилендер. Дарственная надпись Н. П. Киселеву. 1910


К ИСТОРИИ КРУЖКА «ВТОРНИКИ НА КУЗНЕЦКОМ» 1
Ради наглядности позаимствуем терминологию в одной из смежных сфер человеческого знания. Итак, двухтомная хроника «Литературная жизнь России 1920-х годов» стала единственным в своем роде полноценным атласом давно известного материка: изрезы его берегов, одинокие вершины и ровные плато, реки и ручьи впервые были нанесены на крупномасштабные карты. Нашим делом на ближайшие десятилетия становится уточнение отдельных деталей, по возможности тщательное описание избранных фрагментов открывшегося перед нами пространства. Вот, например.
29 марта 1920 года в Москве происходило чествование Бальмонта в связи с 30-летием его литературной деятельности. Мероприятие было устроено под эгидой «Литературного особняка», но (не в последнюю очередь — из-за аморфности титульной организации) среди выступавших хватало представителей иных кружков и обществ: издательства «Чихи-Пихи», содружества «толстовцев», Камерного театра и др. Первым в списке сторонних ораторов, благодаря слепой справедливости алфавита, был В. И. Авдиев — от кружка Artifex2. Это единственное появление в хронике и человека, и организации, — между тем история обоих более чем занимательна.
Краеугольный камень философии Artifex’a — ставка на исключительную герметичность сообщества — оказался (как заметил бы прямолинейный романист прошлого) одновременно и могильным камнем: никто из его участников так и не нарушил подразумеваемого (а возможно, и существовавшего въяве) обета молчания. Едва ли не единственное упоминание кружка в мемуарах современников состоялось в качестве выразительного контрпримера: «Мы отмежевывались от упомянутого кружка Artifex, где думали, что
1 Впервые напечатано: Литературная жизнь. Статьи. Публикации. Мемуары. Памяти А. Ю. Галушкина. М., 2017.
2 Литературная жизнь России 1920-х годов. Том 1. Часть 1. С. 536.


322
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
за своей закрытой дверью можно жить и вести себя, как в 1913 году. Мы издевались над этим и жили всегда — и дома, и на людях — как советские люди»3. Сопоставимо ограничены были и посмертные свидетельства о кружке4 — в основном, в связи с биографиями его участников, позже счастливо подвизавшихся в иных областях: из Artifex’a вышли знаменитый искусствовед, крупный патологоанатом, два востоковеда, один уролог, два специалиста по истории русской усадьбы и православный священник. Благодаря череде случайностей часть истории общества ныне может быть реконструирована.
Основу будущего Artifex’a составили выпускники 7-й московской гимназии — Всеволод Игоревич Авдиев5, Алексей
3 Горнунг Б. Поход времени. Статьи и эссе. М., 2001. С. 377. Курсив автора.
4 Мимолетные упоминания кружка содержатся в работах: Михайловская Н. «Мы подбираем брошенные традиции...» // Художник. 1992. № 4-5. С. 3-4; Коржихина Т. П. Извольте быть благонадежны. М., 1997. С. 355; Горяева Т. Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. М., 2009. С. 188, 189. Нам осталось недоступным сочинение С. Кульюс «Эзотерические коды романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» (Тарту, 1998), где упоминается Artifex, поскольку единственный московский его экземпляр сгорел в составе библиотеки ИНИОН в ночь с 30 на 31 января 2015 г.
5 Биография крупнейшего отечественного египтолога ныне подробно описана; см. прежде всего: К шестидесятилетию профессора Всеволода Игоревича Авдиева // Вестник древней истории. 1958. № 4. С. 168-169; Соловьева С. С. Всеволод Игоревич Авдиев (к 70-летию со дня рождения) // Вестник Московского университета. История. 1968. № 6. С. 72-76; Новицкий Г. А., Соловьева С. С. Всеволод Игоревич Авдиев // Древний Восток и античный мир. М., 1972. С. 3-7. Центральное значение имеют словарные статьи и аккумулированные в них библиографии: Чернобаев А. А. Историки России XX века. Биобиблиографический словарь. Т. 1. А — Л. Саратов, 2005. С. 14; Милибанд С. Д. Востоковеды России XX — начала XXI века. Биобиблиографический словарь. Книга 1. А — М. М., 2008. С. 9-10. Ранняя часть биографии (по преимуществу нас и интересовавшая) лучше прочего освещена в предисловии, предпосланном книге его стихов: Дикарева С. В., Архипова С. В. О Всеволоде Игоревиче Авдиеве // Авдиев В. И. Лирика. К столетию со дня рождения. М., 1998. С. 7-30. Значительные материалы, посвященные его участию в работе Московского лингвистического кружка см.: Крусанов. Т. 2. Кн. 1. М., 2003 (ук.). Среди его литературных связей, не отмеченных в указанных источниках, — приятельство с Г. И. Чулковым; ср. посвященный ему мадригал Авдиева: «Под сенью величавых гор, / Под рокот дальних пенных вод / Вели мы часто разговор, / Сокрытых мыслей


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
323
Николаевич Залеман6 и Борис Николаевич Заходер7. Все они почти одногодки — Авдиев и Заходер 1898-го года рождения, Залеман — 1899-го; но учились они в разных классах и,
хоровод. // И тайны низменных заклятий, / И лики Истины Святой / Средь будничных, земных занятий / Вставали светлой чередой. // Тогда сквозь слабый, тихий свет / Мы прозревали тайный Лик, / На грани заповедных лет / Забытой Истины Родник» (архив А. Н. Дикарева). Вероятно, ответное послание хранится в фонде Авдиева в архиве Академии наук (см. в описании: архив Российской академии наук. Путеводитель по фондам (Москва). М., 2008. С. 26). Обширные подробности о нем (как и о некоторых других участниках кружка) содержатся в переписке В. Шилейко, с которым он приятельствовал (см.: Шилейко Владимир. Последняя любовь. Переписка с Анной Ахматовой и Верой Андреевой. М., 2003).
6 Об Алексее Николаевиче Залемане (1899-1938), более известном под принятой им фамилией «Греч», см. прежде всего: Злочевский Г. Д. «Со вкусом и горячей любовью к истинным культурным ценностям». Алексей Николаевич Греч // Краеведы Москвы (Историки и знатоки Москвы). М., 1995.
С. 	241-280; Чанышева Т. С. Греч (настоящая фамилия Залиман <sic>) Алексей Николаевич // Историки и краеведы Москвы. Некрополь. М., 1996. С. 56-57; Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917-1991). Издание подготовили Я. В. Васильков и М. Ю. Сорокина. СПб., 2003. С. 125-126; Писарькова Л. Ф., Горячева М. А. Книга «Венок усадьбам» и ее автор А. Н. Греч // Греч А. Н. Венок усадьбам. М., 2006. С. 3-21; Злочевский Г. Д. Общество изучения русской усадьбы: его деятельность и руководители (1920-е годы). М., 2011.
С. 	172-239. Все перечисленные источники о литературной стороне дарования Греча не говорят вовсе либо упоминают вскользь; значительные подробности, касающиеся этой части его биографии, раскрыты в рецензии В. Нехотина на книгу «Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 4 (20). Сост. Л. В. Иванова. М., 1998» (НЛО. 1999. № 39. С. 439-440; подп. «В. Н.»; разрешение на расшифровку псевдонима получено у автора). Добавим также выразительную характеристику Греча из недавно изданных мемуаров: «Три доклада прочел у нас Алексей Николаевич Греч, молодой человек, который несколько кокетничал тем, что носил фамилию литератора пушкинской эпохи. Рафинированный эстет и изысканный библиофил, он очень изящно рассказывал нам о жизни в Остафьеве, об Остафьевской библиотеке и о русских дилетантах XVIII — начала XIX века. Очень цельный и выдержанный тип книголюба, Греч представлялся мне осколком „архивных юношей" начала прошлого столетия» (Кара-Мурза С. Г. Русское общество друзей книги (Московские библиофилы). Воспоминания. М., 2011. С. 112).
7 О крупном иранисте Б. Н. Заходере см.: Борис Николаевич Заходер // Вопросы истории. 1960. № 2. С. 69; Борис Николаевич Заходер (1898-1960) // Ближний и Средний Восток. Сборник статей. М., 1962. С. 5-7; Кузнецова Н. А. Б. Н. Заходер и его труды по историографии и источниковедению //


324
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
соответственно, гимназию окончили в разные годы — Авдиев в 1916-м, двое остальных — в 1917-м. Авдиев и Залеман поступили на историко-философский факультет МГУ; Заходер сразу после окончании гимназии пошел работать секретарем Управления государственных академических театров, а доучивался позже в Институте востоковедения8. Ранняя переписка между ними если и существовала, то не сохранилась, так что первые из разысканных документов кружка — проекты его устава, призванного зафиксировать содружество, в той или иной форме существовавшее с 1919 года. По ним (особенно это касается отвергнутых набросков) видно, в каких координатах мыслилась основателям коллективная деятельность:
1. Artifex — строгое братство. Слово есть один из величайших актов человеческого творчества. Мы объединены стремлением разгадывать заповеди на пути словесного мастерства. Все, что не есть истинное словотворчество, мы откидываем в сторону, как ненужное. Все, что носит в себе зерно истинного горения, равно дорого нам. Мы ученики, желающие постичь таинство перевоплощения сущности жизни в словесную форму.
2. Во главе братства стоит Главный Мастер. Являя живую волю, он направляет работу. Ему — все доверие. Ему — вся власть. Избранный общим собранием, он облечен неограниченным полномочиями.
3. Главный мастер отбирает себе помощников, кои и составляют Правление Братства, — Секретаря и Хранителя печати. Последнему он вручает печать братства — знак верности и незыблемого достоинства мастера9.
Иран (сборник статей). М., 1971. С. 4-15; Кузнецова Н. А., Кулагина Л.М. Профессор Б. Н. Заходер (1898-1960) — один из организаторов московского востоковедения // Слово об учителях. Московские востоковеды 30-60-х годов. М., 1988. С. 244-261; Кулагина Л. М. К 100-летию со дня рождения выдающегося ученого востоковеда-ираниста Бориса Николаевича Заходера // Иранистика в России и иранисты. М., 2001. С. 157-162; Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917-1991). Издание подготовили Я. В. Васильков и М. Ю. Сорокина. СПб., 2003. С. 171.
8 Кузнецова Н. А., Кулагина Л.М. Профессор Б.Н. Заходер (1898-1960) — один из организаторов московского востоковедения. С. 244-245.
9 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 3.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 325
Другой вариант был выдержан в похожей манере, хотя и несколько отличался терминологией:
КОНСТИТУЦИЯ КАПИТУЛА БРАТСТВА ARTIFEX
1. Братство Artifex учреждается для несения неустанных работ на всякую пользу и процветание Российской Словесности.
2. Каждый брат обязан тщиться усовершенствовать труды свои для приведения их к единому художественному идеалу. <.. .>
12. Из собрания Капитула изгоняются лицемерие, тщеславие, зависть, обида и злоба, а взамен приглашаются: любовь, красота, искренность, скромность и доброжелательство10.
На стыке этих средневеково-масонских стилистик с легким оммажем славянофильству был составлен итоговый вариант, под которым в результате и подписались сочлены:
УСТАВ ОБЩЕСТВА ARTIFEX Москва, 1920, марта 1-го дня.
Мы, нижеподписавшиеся, бывшие члены ныне состоящего здесь, в Москве, с 1919 г. Общества Artifex, равно и вновь вступить в оное желающие, заблагорассудили подтвердить прежние учреждения и правила с точным и непременным для каждого нижеподписанных отделений исполнением.
1. Вящей к искусству любовью и отменной к словомастер- ству охотой согласны мы, доброму вкусу следуя, все вместе журнал под титлом Artifex издавать, что для себя не только лестною забавою, но и щастливым делом почитаем.
2. Для общей пользы сего собрания и для наблюдений установлений каждый год должен быть выбран из господ сочленов секретарь, которого должность хранить кассу, архив и все текущие дела ведать.
3. Заседания происходят не реже, как один раз в месяц, и на каждом заседании о месте, дне и времени следующего заседания господа сочлены уславливаются.
10 Там же. Л. 7-7 об. Среди последовательно отвергнутых вариантов (все они исполнены разными — в основном неидентифицируемыми — почерками) есть и такой: «Мы подбираем брошенные традиции. <...> Мы пока только ученики, и нам предстоит трудный путь к мастерству» (Там же. Л. 5).


326
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Примечание: за несколько дней до заседания секретарь напоминает о дне его сочленам пригласительными письмами.
4. Для ведения и издательства журнала избирается старший мастер оного, на всякий нумер особо: по выходе нумера в свет, старший мастер пред сочленами в том отчет давать должен. На заседаниях он же председательствует и на сей вечер старшим почитается.
5. По прочтении представляемых для нумеров Artifex статей, стихов и мемуаров, о достоинстве их, обмен мнениями председателем о достоинстве их <sic> допущен быть должен. Окончательное же решение лишь по заслушании на следующем заседании обдуманного и критического суждения о сих произведениях кого-либо из сочленов путем передачи записок выносится. Автор к подаче записок допущен быть не может.
6. Желающие в сообщество вступить, на заседание как гости вводиться могут. Одним разом никакой член не может ввести более двух особ, за которых добронравие и благопо- ведение он ответчик, и если бы произошло противное, то с ним самим по всей строгости и справедливости поступлено будет. Каждый гость потом устно или письменно секретаря известить обязан, угодно ли ему искателем в сочлены баллотироваться.
7. По прочтении произведения, искателем на одобрение сообщества поданного, баллотирование записок подачею простым большинством голосов решается. При баллотировании об искателе ничего говорить не должно, а особливо на счет его свойств и качеств.
8. Никто из сочленов да не присвоит себе голоса властителя ниже особого перед другими сочленами преимущества.
9. Заседание при наличности трети числа сочленов открываемо быть может.
10. Дабы никто из находящихся или впредь принимающих <sic> сочленов никто не извинялся незнанием сих наших постановлений, то каждый, ежели он желает, чтобы его почитали за точного сочлена, своеручно к сему постановлению подписаться должен.
11. Потому и обязуемся мы все вообще вышеозначенные постановления и правила в самой точности исполнять, чего для своеручно и подписуемся, однако ж с тем, что в продолжении времени есть ли мы найдем за нужное, то можем,


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
327
с общего большинства голосов, согласие оное поправить и совсем переменить. А буде не менее одной трети господ сочленов в рассуждении оной перемены заявить.
У подлинной руки приложены тако
Секретарь сообщества А. Залеман
Сочлены11.
Под этим манифестом стоят восемь подписей: четыре из них представляют собой росчерки, сочетающие в себе исключительное изящество и полную неразборчивость, так что о впервые зафиксированном персональном составе Artifexa можно судить только по следующим протоколам. Среди безусловно читаемых (помимо трех упомянутых выше) — две фамилии: Игорь Шишов (Гофман) и А. Челпанов.
Первый — единственный из участников кружка, издавна отмеченный в летописях русской поэзии12, и он же — парадоксальным образом — одна из самых загадочных в ней фигур. Благодаря случайно установленному тождеству адресов удалось идентифицировать поэта Игоря Шишова со студентом- медиком, обучавшимся в МГУ с1916по1921 год. Несколько лет спустя, претендуя на должность преподавателя урологической клиники 1-го МГУ, он составил свое краткое жизнеописание:
Curriculum vitae врача И. Ф. Шишова.
Родился 28 ноября 1898 г. Кончил гимназию Флерова (Москва) в 1916 г. Кончил Медфак 1-го М. Г. Ун-та 1 января 1921 года. Оставлен ординатором при урологической клинике 3-го Университета (М. М. И.). С октября 1921 г. по июнь 1922 г. по своей воле прервал ординатуру — работал «на голоде», заведуя уездной больницей в г. Усолье Пермской губернии. С июля 1922 г. по сентябрь 1924 г. — кончаю ординаторский стаж при клинике урологии 3-го Университета. Одновременно в вечерние часы — сперва экстерн, а с 1/VII — 1923 г.
11 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 12-12 об.
12 См.: Молодяков В. Bibliophilica. М., 2008. С. 222-226. Описание экземпляра единственной книги Шишова, дополненное любопытными замечаниями о его стихах, заканчивается констатацией полного отсутствия биографических сведений о поэте.


328
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
ординатор диспансера при Государственном Венерологическом Инс<титу>те (по отд<елению> м<ужской> гонореи), в каковой должности состою по сие время. В течении 2 месяцев по заместительству заведовал приемом гонореи и отделом санитарного просвещения Диспансера. С сентября 1924 выбран сверхштатным ассистентом клиники м. гонореи Государственного Венерологического института, где и работаю по сие время. С 1924 года — член общества Урологов в Москве. На II Всероссийском съезде по борьбе с венболезнями в Харькове (май 1925) выступал с докладом «К вопросу о критерии излечимости гонореи и внесении ее в семью»13.
Второй из опознанных участников, Александр Георгиевич Чел- панов, сын прославленного психолога, известен гораздо больше. Он учился в той же 7-й гимназии (где, очевидно, и познакомился с основателями кружка), но несколькими годами ранее:
Curriculum vitae Я родился 23 Августа 1895 г. в Киеве, где отец мой был в то время профессором Университета.
Среднее образование получил сначала в Киевской 1-й, а затем и в Московской 7-й гимназии, которую и окончил в 1913 году с серебряной медалью.
13 ГАРФ. Ф. 482. Оп. 42. Ед. хр. 6865. Л. 6. Там же хранится копия его удостоверения 1919 года:
«Настоящее удостоверение выдано гражд. Шишову Игорю Федоровичу, родившемуся 28 ноября 1898 года и происходившему из граждан Брянского уезда, в том, что он прослушал полный курс медицинских наук, участвовал в установленных учебными планами практических занятиях, выполнил все условия, требуемые для десяти учебных полугодий, и сдал установленные поверочные испытания.
На основании изложенного и согласно постановлению Народного Комиссариата по Просвещению от 1 февраля 1919 г. гражд. Шишову Игорю Федоровичу предоставляется право врачебной практики на всей территории РСФСР.
Удостоверение это видом на жительство служить не может» (Л. 1). Во второй половине 1920-х годов полностью отошел от литературы. Его разрозненные публикации в медицинской периодике фиксируются до второй половины 1940-х годов (см., напр.: Шишов И. Ф. Рентген-диагностика камней мочеточника и показания к оперативному лечению // Сборник научных трудов Центральной больницы Министерства путей сообщения. Т. 1. М., 1948. С. 537-545; в этом же сборнике напечатана его статья со слегка конан- дойлевским названием «О карбункуле почки», написанная в соавторстве с Г. М. Геонджиан).


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 329
На Историко-филологическом факультете Московского Университета, в число сотрудников которого я вступил в том же году, я занимался классической филологией и отчасти древней философией. Принимал участие в семинариях: С. И. Соболевского — по «Алкестиде» Еврипида, греческому синтаксису и латинской стилистике; Н. И. Новосадского — по «Поэтике» Аристотеля и греческой эпиграфике; А. А. Грушки — по Авлу Геллию и «Aulularia» Плавта; М. М. Покровского — по Горацию, Вергилию, Monumentum Ancyranum и истор<ической> грамматике греч<еского> и лат<инского> яз<ыков>; В. Ф. Эрна по Платону.
По окончании университетского курса, в 1919-1920 г., преподавал латинский язык в средней школе.
В 1920 г. был призван по мобилизации в Красную Армию, где до последнего времени занимал ряд командных и административных должностей. Имею следующие ненапечатанные работы:
1) «Трофоний и Агамед» (I. Трофоний в ряду греческих богов и героев; II. Миф о Трофонии; III. «Пещера Трофония» и ее топография; IV. Оракул Трофония; V. Культ Трофония)14.
2) Из наблюдений над Театром Еврипида (Ифигения- жертва) — принято к напечатанию в сборнике «Кифара»15 (книгоиздательство «Земля и фабрика»).
3) Разбор перевода комедий Аристофана Адр. Пиотровского — для того же сборника.
4) Переводы из греческих лириков (Феогнида, Палатинской антологии и др.).
Помимо того мною (совместно с Д. С. Усовым) предпринят и в значительной части выполнен перевод древнегреческих Carmina popularia16 из сборника Bergka «Poetae lyrici graeci».
14 Рукопись этого текста сохранилась: РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 674. Л. 1-37.
15 Проект сборника не был осуществлен; о нем см.: Тименчик Р. Культ Иннокентия Анненского на рубеже 1920-х годов // Культура русского модернизма. Статьи, эссе и публикации. В приношение Владимиру Федоровичу Маркову. М., 1993. С. 342-343.
16 Часть переводов сохранилась: РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 674. Л. 39-60. Ср. описание технологии совместной работы, сделанное его соавтором: «Мы с А. Г. Челпановым сейчас продолжаем работать над стихотворным переводом Carmina popularia (древнегреческих народных песен и отрывков) по сборнику Bergk’a. Стоит ли присылать Вам пробы? Работа распределяется так: А. Г. устанавливает текст и размер, я даю стихотворный перевод (иногда,


330
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
В своих специальных занятиях я пользовался советами и руководством главным образом профессора Николая Ивановича Новосадского.
А. Челпанов
29 июля 1924 г.17.
Устав кружка в окончательной редакции был принят 1 марта 1920 года, в понедельник; несмотря на то, что в нем была прописана лишь минимальная частота заседаний (раз в месяц), в следующий раз участники собрались неделю спустя — 8 марта. Повестка дня выглядела следующим образом:
1. Доклад В. И. Авдиева о способах печатания журнала Artifex, о бумаге и обложках к нему.
2. Предложение А. Н. Залемана печатать журнал на частной машинке.
3. О кассе общества и взносах.
4. О нумерации переднего <sic> номера.
5. Об открытии подписки (публичной) на № Artifex.
6. О мастерской Artifex.
7. О дне следующего собрания.
8. Разбор стихотворений Всеволода Репнина.
9. Заслушание стихотворения И. Шишова.
10. Заслушание произведения Б. Н. Заходера «Максимилиан»18.
Из этого реестра тем для обсуждения очевидно принципиальное решение, по умолчанию принятое сочленами: отказ от участия в публичных чтениях (наиболее популярный для 1920 года способ литературной самопрезентации). Artifex
наряду с метрическим, еще и рифмованный, к<аж, напр<имер>, для детских песенок), А. Г. его редактирует» (письмо Д. С. Усова к Е. Я. Архиппову от января 1925 г. // Усов Д. С. «Мы сведены почти на нет...». Т. 2: Письма. Сост. Т. Ф. Нешумовой. М., 2011. С. 290).
17 РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 673. Л. 3-3 об.; там же — документы, фиксирующие направления его работы в 1920-е годы. О биографии Челпанова см. прежде всего: Просим освободить из тюремного заключения. Письма в защиту репрессированных. Сост. В. Гончаров, В. Нехотин. М., 1998. С. 185— 187; Аджавенко Н. Георгий Челпанов. Жизненный путь и научный подвиг. Мариуполь, 2012., С. 146-148,164-168.
18 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 3. Описание сохранившихся номеров рукописного журнала Artifex см. в приложении к настоящей главе.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком
331
обещал быть полностью изолированным предприятием, связанным с внешним миром лишь посредством регулярно издаваемого журнала. В заданных координатах органически смотрелись и догуттенберговский способ тиражирования продукции, и нарочито приземленная «мастерская» (конечно, не без апелляции к общей памяти о «цехе поэтов»), и первый шаг на пути к отмене мирских имен (Репнин, чьи стихи должны обсуждаться 8 марта, — псевдоним Авдиева).
Следующее заседание состоялось через три дня, 11 марта, — и на нем в члены кружка баллотировался новый участник.
1. Заявление Н. Романовского о принятии его в члены.
2. Доклад В. И. Авдиева о печатании обложек и бумаге.
3. Доклад А. Н. Залемана о печатании Artifex на машинке.
4. Ознакомление с представленными Н. Романовским переводами из Гарвуда <?>19.
5. Разбор рассказа Б. Заходера «Максимилиан».
6. Доклад Б. Н. Заходера о мастерской Artifex20.
Про Николая Сергеевича Романовского известно немного: он был сыном юриста и внуком протоиерея; учился в консерватории, но вынужден был оставить музыку из-за болезни локтевого нерва. Окончил филологический факультет МГУ; обладая исключительной способностью к языкам, зарабатывал на жизнь переводами. В телефонной книге 1930 года числился сотрудником Народного комиссариата финансов; позже работал в Государственной научной библиотеке21. В Artifex почти наверняка был приведен Авдиевым, с которым дружил с детства22.
19 Возможно, имеется в виду Эдуард Гарвуд (Edward Harwood; 1729-1794).
20 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 4.
21 Основной источник сведений к его биографии — беллетризованные мемуары его младшего друга: Арцыбушев А. П. Милосердия двери. Автобиографический роман узника ГУЛАГа. М., 2014. См. также справку о нем на сайте «Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века» (http://kuzl.pstbi.ccas.rU/bin/code.exe/frames/m/ind_oem.html/ charset/ans). Рукоположен в 1933 году в Белгороде о. Серафимом (Климко- вым). Принял постриг в том же году.
22 О5- рукописную помету дочери Авдиева на полях его дневника при упоминании Романовского: «Коля Романовский — папин лучший друг. Был прекрасным пианистом. Пропал в 37 г.» (собр. А. Н. Дикарева).


332
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Три дня спустя, на заседании 14 марта, рассматривается вопрос о принятии нового участника:
1. Заявление Ю.А. Бахрушина о желании вступить в члены.
2. Разбор «Максимилиана».
3. Разбор произведений Н. Романовского.
4. Предложение В. Авдиева об обложках для сборника Artifex.
5. О Мастерской Artifex23.
Вероятно, на рубеже марта и апреля 1920 года был отпечатан первый номер журнала24. Тираж его составил пять экземпляров (одна машинописная закладка). Открывался он пятью стихотворениями Шишова, дальше следовал прозаический отрывок Залемана «Силуэты», потом «Cadenza fiorata» Захо- дера, «Фрагменты» И. Алексеева25 и эссе И. Шишова «Позабытая нежность (О стихах В. Гофмана)». Последнее весьма любопытно с точки зрения демонстрации литературной родословной участников кружка: одно из немногих упомянутых ими сторонних имен принадлежало автору, равноудаленному от современных ему коалиций и не оставившему прямых поэтических наследников26. Заканчивался журнал анонсом
В действительности Романовский был впервые арестован в 1933 году, но спустя полтора месяца выпущен. Второй раз его арестовали в 1946-м и осудили на 8 лет по групповому делу «церковной организации непоминающих». Следы его теряются около 1956 года.
23 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 5. Личность Юрия Алексеевича Бахрушина (1896-1973) почитаем общеизвестной. Примечательно, что именно он сохранил архив кружка и передал его в РГАЛИ в 1966-м году.
24 В хронологическом смысле ему, вероятно, предшествовал одноименный рукописный сборник, черновики оглавления и часть материалов которого отложились в архиве: РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 5.
25 У нас недостаточно данных для того, чтобы идентифицировать этого эпизодического участника кружка. Вероятно, это Игорь Константинович Алексеев (1894-1974) — сын К. С. Станиславского, сотрудник музея МХАТ, но полной уверенности в этом нет.
26 Другой излюбленный автор Artifex — И. Ф. Анненский. В архиве кружка сохранился текст доклада А. Г. Челпанова, посвященный подробному разбору нескольких его стихотворений {РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 20). См. также: Тименчик Р. Культ Иннокентия Анненского на рубеже 1920-х годов. С. 342.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 333
следующего номера: его предполагалось выпустить тиражом в двадцать нумерованных экземпляров номинальной ценой в 150 руб.; подписка принималась у Заходера и Залемана27.
Взятый с самого начала темп заседаний оказался непрост для соблюдения некоторыми из членов кружка; суровость устава, напротив, взывала к педантичности. За апрель 1920 года Artifex собирался четырежды (5,12,28 и 30 числа), — и когда в заседании 8 мая кружок вновь явился не в полном составе, отсутствующим Б. Н. Заходеру, Ю. А. Бахрушину, Н. С. Романовскому было вынесено предупреждение28. В эти же дни вышел второй номер журнала (проект оглавления к нему помечен 24-м апреля29), состоящий по преимуществу из стихов: подборки оригинальных текстов Шишова и Авдиева (укрывшегося за обычным псевдонимом Репнин), переводы Романовского из Горация и статья Авдиева «Идеал чистоты в древнем Египте» — едва ли не дебютная его работа в области, в которой ему суждено было снискать мировую известность. Тот же состав авторов (Шишов, Романовский, Авдиев) — был и в третьем, последнем из сохранившихся номеров журнала.
Заседание 11 июня 1920 года было посвящено дисциплинарным вопросам и принятию нового участника.
Предложение И. Ф. Шишова в связи с выяснившейся остановкой текущих дел о вынесении порицания секретарю сообщества А. Н. Залеману за небрежное ведение им дел. <...> По прочтении двух стихотворений А. С. Брумберга вопрос об их литературных достоинствах и о принятии писателя и автора сих произведений в число членов сообщества30
Александр Семенович Брумберг родился в 1898-м году в семье врачей; отец — Шимон Цадик (Семен Федорович) — был
27 Журнал описывается по экземпляру № 1, принадлежавшему Б. Н. Заходеру (РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 4).
28 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Одно время (летом 1920 года) в кружке велся табель учета посещений, но после, вероятно, этот метод контроля за дисциплиной был отвергнут. За время его заполнения ни одного заседания не пропустили только Шишов и Авдиев.
29 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 4.
30 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 11.


334
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
специалистом по внутренним и детским болезням31; практиковал в Москве; мать, Цедили я Иосифовна, фигурирует как женщина-врач в московских адресных книгах, но врачебная специальность ее неизвестна. Учился на медицинском факультете 1-го МГУ с 1916 по 1921 год (т. е. одновременно с Шитовым); сразу по окончании университета уехал в г. Александров Ивановской губ., где заведовал хирургическим отделением; с 1924 года вернулся в Москву; работал в Черкизовской амбулатории, в больнице им. Красной Армии и Флота Пушкинского района Московской области; с начала 1930-х годов работал исключительно в области патологоанатомии32.
Неделей позже была сделана попытка переформатирования работы кружка: главный Мастер (Авдиев) огласил на заседании 18 июня ряд тезисов:
1) Работа сообщества несистематична, несплочена, нецельна. Нет определенных, объединяющих идей, а если они и есть, то они не осознаны. Надо их осознать, сформулировать, определить.
Необходимо сплотиться и самоопределиться!
2) Для осуществления сего предлагаю поручить двум старейшим и весьма уважаемым членам А. Н. Залеману и И. Ф. Шишову совместно выработать проект манифеста или символа литературной и эстетической веры сообщества. При исполнении сей работы предлагаю им руководствоваться не личными своими убеждениями, а взглядами, разделенными всем сообществом и выраженными большинством членов его на всех предыдущих заседаниях33 и т. д.
31 Российский медицинский список, изданный управлением Главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1912 год. СПб., 1912. С. 50.
32 Очерк ранней биографии дается по его личному делу: ГАРФ. Ф. 482. Оп. 41. Ед. хр. 426. С 1932 г. начал заниматься патологоанатомией, в чем преуспел: был направлен в Ижевский медицинский институт, где организовал кафедру соответствующего профиля; в 1937 году переехал в Курск (с коротким заездом в Москву), где создал и возглавил кафедру патологической анатомии, которой руководил до выхода на пенсию в 1962 году (Александр Семенович Брумберг (к 70-летию со дня рождения) // Архив патологии. 1969. № 1. С. 93). Данными о его жизни после 1969 года мы не располагаем.
33 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 12.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 335
К следующему заседанию кризис (о котором мы можем судить лишь по внешним симптомам) только углубился: 25 июня в протоколе зафиксирована необходимость глубоких реформ:
Призывая сочленов к полной откровенности, гл<авный> М<астер> сообщает о сложении президиумом своих полномочий и переходит к обзору деятельности сообщества за время его председательствования.
Гл. Мастер говорит о скрытых несогласиях бывших в сообществе даже в начале его существования <...>. Замеченными слабыми сторонами были: слишком большая любовь к прошлому, идейная несплоченность, несерьезное отношение к делу34.
Летом частота заседаний снизилась (либо часть протоколов была утрачена) — известно, что одно из собраний конца июня происходило в усадьбе Остафьево35; в архиве кружка отложилась также объяснительная записка Бахрушина по поводу отсутствия на собрании середины июля (возможно —- 16-го числа)36. 22 июля Artifex навсегда покинул один из тех, кто подписывался под Уставом:
34 Там же. Л. 14.
35 Судим по письму Греча к Авдиеву от 27 июня 1920 г.:
«Любезный главный Мастер Всеволод Игоревич, очень сожалею, что дурная погода помешала Вам приехать в Остафьево. Ряд вопросов, которые хотелось бы обдумать в связи с Artifex, отложились до пятницы (ближайшей), и, если Вы разрешите, у Вас в восемь часов» (РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 19).
36 «Многоуважамый Всеволод Игоревич!
Вчера получил повестку о перемене заседания. Остальные две получал за день-за два после заседания. Вот главная причина моего отсутствия. На предыдущем заседании отсутствовал, т. к. был задержан делами, о которых лично с Вами беседовал по телефону. Сегодня мне представляется случай уехать из Москвы на два дня, — случай, которым я не премину воспользоваться, т. ч., к великому своему сожалению, очевидно буду отсутствовать на завтрашнем заседании. Очень прошу извинить мое отсутствие, но думаю, что всякий войдет в положение человека, сидящего все время в Москве. Крепко жму Вашу руку
Юрий Бахрушин» (Там же. Л. 21-21 об.).


336
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Милостивый Государь Господин Главный Мастер!
К сожалению моему, обстоятельства личной моей жизни не дают мне возможности принимать достаточно деятельное участие в работах руководимого Вами Общества.
Поэтому я вынужден просить Вас исключить меня из членов Общества Artifex.
Примите, Милостивый Государь, уверение в совершенном моем почтении.
А. 	Челпанов37.
Две недели спустя кружок несет новую, еще более чувствительную потерю: из сообщества выбывает В. И. Авдиев, один из основателей, — и главным Мастером становится Заходер. Несмотря на формальную бесконфликтность этого шага, запечатленную в протоколе («Считать В. И. Авдиева другом Artifex» etc38), по всей вероятности, в основе произошедшего лежали кардинальные разногласия между основателями во взглядах на дальнейшую судьбу кружка. Отчасти это следует из обсуждавшегося в тот же день принципиального вопроса:
Предложение гл. Мастера о желательности введения к 1-му сборнику, написанного Брюсовым. А. Н. Залеман решительно протестует. Ю. А. Бахрушин предлагает поправку: предварительно познакомить Брюсова с Artifex (из соображений политических), не предлагая вопросы о введении39.
Соображения обоих спорщиков очевидны: формальное одобрение мэтра должно было ввести литературную деятельность Artifex’a в уютный фарватер полуофициального признания — открыв, в частности, дорогу к хоть эпизодическим, но публикациям, участию в общелитературных мероприятиях и, возможно, к государственной поддержке40. Все это явно
37 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 22.
38 Протокол заседания 13 августа 1920 г. // РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 17.
39 Там же.
40 Общие принципы функционирования этого (складывающегося на глазах) механизма мы описывали на примере «Литературного особняка» в примечаниях к книге: Минаев Н. Нежнее неба. М., 2014. С. 585-587.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 337
противоречило первичному целеполаганию основателей. В дальнейшем этот сюжет иссяк — хотя один из участников сообщества, а именно Шишов, был замечен в контактах с Брюсовым. 26 декабря неизвестного года (по всей вероятности — того же, 1920-го) он отправил ему письмо:
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Вам, вероятно, очень надоели молодые авторы с первыми сборниками стихов. Простите, что, будучи представлен Вам лишь однажды, решаюсь послать Вам мою тетрадь с просьбой просмотреть ее. Если Вас не очень затруднит, может быть, Вы сочтете возможным бросить в прилагаемом заготовленном конверте в почтовый ящик для меня хотя бы два слова: очень или не очень плохо.
Ваше мнение, Ваш суд означает для меня очень многое.
Простите за не совсем связные строки41.
Неделей спустя (30 августа 1920 года) кружок понес новую утрату:
Любезный Борис Николаевич!
Прежде всего разрешите мне извиниться в том, что я не сообщил Вам причину своего отсутствия на предыдущих заседаниях Artifexa. Обстоятельства чисто личного характера лишали меня возможности быть у Вас. Теперь позволю себе информировать Вас о следующем. При моем вступлении в число членов кружка, я, всецело сочувствуя идеям и устремлениям Artifexa, намерен был серьезно отдаться работе кружка. К сожалению, как теперь выяснилось, по некоторым зависящим и независящим от меня обстоятельствам, для работы в Artifex’e у меня не оказывается ни времени, ни сил. Праздным зрителем того, как другие творят во имя тех целей, которые я разделяю, я быть не могу, почему и прошу меня
41 РГБ. Ф. 386. Карт. 109. Ед. хр. 6. Л. 1. Ответ Брюсова не разыскан, но о тональности можно судить по вышедшей два года спустя микрорецензии на единственную книгу Шишова: «стихи Игоря Шишова, вполне гладкие, довольно ловко сделанные, но не говорящие ничего» (Брюсов В. Среди стихов. С. 644). Ср., кстати, сделанное вскользь замечание о стихах Шишова: «отдают эстетностью и перцем Игоря Северянина» (А. С<вентицкий>. День скуки // Литературный еженедельник. 1923. № 9. С. 14; указано Р. Д. Тименчиком).


338
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
не считать более в числе членов кружка Artifex. Предоставляя Вам право судить о степени внешней корректности моего поступка, надеюсь — Вы не упрекнете меня в неискренности.
Преданный Вам и кружку Artifex
Брумберг42.
О некоторых обертонах этого послания нам остается только догадываться: в частности, значимым выглядит то, что Брумберг обращается с письмом к Заходеру, а не ставит в известность своего однокурсника Шишова (которому, очевидно, он и был обязан членством) — значит ли это, что между двумя будущими медиками существует конфликт?
Спустя полтора месяца намечается попытка реставрации: Artifex в несохранившемся письме (или даже устным обращением) просит Авдиева вернуться на пост главного Мастера и возобновить прерванные занятия в прежнем формате. (Этому предшествует зафиксированное в протоколе намерение: «Предложение И. Ф. <Шишова> обратиться к В. И. Авдиеву с просьбой принять пост гл<авного> Мастера»43). С перечислением подробных условий возвращения тот обращается к Шишову, попутно обвиняя его в том, что именно он был одним из сокрытых двигателей произошедшего неудачного переворота:
Любезный Игорь Федорович!
Разрешите мне обратиться к Вам, как к хранителю печати Artifex, с нижеследующим вполне официальным заявлением.
Будучи избранным другом сообщества, я, как Вам это, наверное, известно, принял с благодарностью это звание и не мог его не принять, т.к. в душе моей связь с Artifex’oM не порвалась, а только ослабилась. Теперь же, когда, по словам Алексея Николаевича, от моего возвращения на пост гл <авного> Мастера зависит само бытие общества, я ни минуты не колеблясь и даже жертвуя в некоторой степени собственным
42 Письмо А. С. Брумберга Б. Н. Заходеру // РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 24.
43 Протокол заседания 15 октября 1920 г. // РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 19 об.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 339
самолюбием, иду на Ваш зов и согласен продолжить начатое мною и так некстати прерванное дело.
Но, глядя вперед и не желая снова пережить тех тягостных минут, которые Вам, наверное, еще хорошо памятны, т. к. Вы, Игорь Федорович, были одним из их виновников, я согласен возвратиться на пост главного Мастера лишь на следующих условиях:
1) Я бы хотел, чтобы все члены сообщества единогласно выразили свое желание (в письменной форме) видеть меня снова главным Мастером.
2) Я бы хотел, чтобы сообщество также единогласно просило бы Н. С. Романовского и А. Г. Челпанова возвратиться к активной работе в сообществе.
3) Я бы полагал необходимым считать для себя, как для гл<авного> Мастера, необязательными все те постановления сообщества и президиума его, какие были приняты в мое отсутствие; с момента ухода моего из сообщества.
4) Я бы считал необходимым либо установить срок полномочий гл<авного> Мастера, либо поручить ему известное дело, во всяком случае не поднимать вопроса об его отставке до истечения срока его полномочий или до окончания взятого им на себя дела, т. к. в противном случае возможны будут повторения того нежелательного и неприятного инцидента, который таким досадным образом нарушил правильную деятельность сообщества.
5) Я считаю необходимым указать на то, что деятельность свою я буду продолжать на тех же снованиях и принципах, которыми я руководствовался, будучи главным Мастером сообщества, и которые были выражены мною в моих семи предложениях, принятых сообществом, и принятие которых я считаю необходимым подтвердить теперь, при возвращении моем на пост гл. Мастера.
Наконец, я буду категорически просить Вас передать всем членам сообщества, что я считаю возможной плодотворную работу только при условии честного, искреннего и открытого отношения всех членов к гл<авному> Мастеру и между собой и серьезного отношения к делу, которое мы все должны иметь и из которого посмешища делать не должны. Вместе с тем я предупреждаю Вас, что я не буду считать себя связанным какими-либо обязательствами и лишь только я замечу, что того отношения, которое я считаю необходимым, в обществе


340
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
нет и к делу относятся несерьезно, лишь только я замечу, что снова начинаются интриги, что из общества снова делается балаган, я немедленно покину общество, и уже навсегда. Это будет моей последней попыткой работать в качестве гл<авного> Мастера Artifex.
Очень прошу Вас, любезный Игорь Федорович, сообщить содержание этого письма А. Н. Залеману и уведомить меня, будут ли приняты мои условия.
Если бы Вы были так любезны и зашли бы ко мне, я был бы рад переговорить с Вами более подробно о том деле, которое мы с Вами так любим.
С искренним уважением
В. 	Авдиев44.
Вероятно, этот многосоставный ультиматум был принят, поскольку следующие несколько заседаний проходят в прежнем составе45. Среди обсуждавшихся на них тем одна из главных — это предстоящее первое публичное выступление участников кружка. Оно должно было состояться 3 декабря 1920 года во Дворце Искусств; в преддверии его были изготовлены и разосланы сочувствующим машинописные повестки:
Сообщество Artifex просит Вас пожаловать на открытое заседание мастерской, имеющее быть 3 с. декабря в 7 час. вечера во Дворце Искусств (Поварская, 52).
Секретарь46.
Первое явление кружка на всенародные очи прошло незамеченным: единственный отзыв о произошедшем, который удалось разыскать, был зачитан на следующем (на этот раз привычно закрытом) собрании самого Artifex’a: «А.Н. Зале- ман сообщает впечатления некоторых присутствовавших лиц об открытом заседании. Общее впечатление вполне благо¬
44 Письмо от 15 октября 1920 г. // РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 26-27 об.
45 Единственная, но принципиальная новация — появление в протоколе заседания 12 ноября 1920 г. нового секретаря — В. В. Згуры, о коем — ниже.
46 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 42 (повестка, адресованная Романовскому; дата — 27 ноября 1920 г.).


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 341
приятное. Несколько шокировала „торжественность". Между прочим мешала слушателям электрическая лампочка»47. Прямым последствием этого полууспеха был явно наметившийся дрейф в сторону публичности: на втором январском заседании (21 января 1921 г.) в повестку дня был внесен пункт: «Принять к сведению и считать желательным устройство платных вечеров с тщательно подобранными материалами (после легализации общества). Окончательное решение вопроса переносится в ареопаг сообщества»48.
В видах предстоящей легализации участники кружка подготовили несколько рукописных книг. Это было вполне в духе времени: стремительно сформировавшаяся практика автографических сборников (составлявших изрядную долю ассортимента московской «Книжной лавки писателей»49) располагала к подражанию и за пределами признанных литературных кругов. Более того, сходный обычай бытовал и в самом кружке: так, в архиве Авдиева отложилось несколько рукописных эфемерид однотипного вида: на обложке характерным почерком Авдиева начертано заглавие, далее оттиснута кубистическая печать Artifexa50, затем следует резолюция «В архив Artifex.
47 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 26 (заседание 10 декабря 1920 г.).
48 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 35.
49 См.: Богомолов Н. А., Шумихин С. В. Книжная лавка писателей и автографические издания 1919-1922 годов // Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 84-130.
50 Исключительно изящная печать Artifex’a была вырезана на линолеуме художницей Наталией Абрамовной Ушаковой (1899-1993), позже принятой в члены кружка (не этот ли рисунок упоминается в качестве экслибриса «Студенческого кружка ,,Артифекс“» <sic!> в каталоге ее миниатюр? — Книжные знаки русских художников. Пб., 1922. С. 194). О ней (ставшей позже женой Н. Н. Лямина) см. прежде всего: Николай Николаевич Купреянов. Литературно-художественное наследие. М., 1973. С. 118; Глоцер В. Наталия Абрамовна Ушакова // Иллюстрация. М., 1988. С. 160-167; Булгаков М. Дневник. Письма. М., 1997. С. 84-119; «Когда я вскоре буду умирать...» Переписка М. А. Булгакова с П. С. Поповым. М., 2003 (ук.); Худолей В. В., Михайлов А. Н. История ленинградского общества экслибрисистов. М., 2006 (ук.); Капица С. Мои воспоминания. М., 2008. С. 101. Существенные сведения о ее ранней биографии содержатся в личном деле, заведенном в Наркомпросе: ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 58. Ед. хр. 189.


342
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Гл. Мастер»; внутри же — одно-два стихотворения51. На смену этим промежуточным формам на рубеже 1920-го и 1921-го годов пришли почти полноценные книги, гораздо ближе продвинувшиеся по направлению к печатным образцам.
На сегодняшний день разыскано два квазииздания — «Стихотворения» Игоря Гофмана (т. е. И. Ф. Шишова) и «Стихи»
В. 	Репнина (т. е. В. И. Авдиева); первая книга имеет римский номер «I», вторая — «III», что почти неоспоримо свидетельствует о существовании между ними еще одной, пока ненайденной52. Обе они выполнены по одному канону: к экземплярам сделаны обложки из плотной бумаги, в обоих случаях указан тираж (по 10 нумерованных экземпляров), обеим предпосланы предисловия — ив том, и в другом случае их написал Греч (Залеман). Сходна и общая тональность вступлений:
Игорь Гофман...
— поэт для избранных, тонкий миниатюрист, всегда изысканный, потому слишком интимный.
Теплая гамма красных, золотистых предвечерних, я сказал бы, акварельных тонов, всегда солнечных.
Рубины, янтари, сердолики — его камни и талисманы.
Точно нарисованы его стихи; их глаза, как аметисты, устремленные в прошлое, как опалы, полные грустных предчувствий. В этом почерке, еще неуверенном, капризном, может быть, намеренно женственном, слышатся почти знакомые слова «Гонга» Георгия Шенгели и «Книги Вступлений» Виктора Гофмана.
В эти дни искусства для эстрады, когда наш молодой vers libre почти провозгласил «слово — только образ» — просто странно и странно-радостно вдруг прочесть, что у слова есть краски и линии, как есть мелодии и ароматы.
.. .искать в зрачках забытый свет и на губах, таких знакомых, прочесть, как раньше, слово «нет»
51 Архив А. Н. Дикарева.
52 Далее описаны экземпляры Авдиева, ныне хранящиеся в архиве А. Н. Дикарева (экземпляр № 4 книги Авдиева и экземпляр № 8 книги Шишова). В РГАЛИ (Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 10) хранится дефектный экземпляр № 2 книги Шишова.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 343
или
Прислушайтесь: октябрь, какой протяжный звук, немое «о» меж «6» и «р» закралось, угрюмых дум о прошлом не зову и жду тебя, уныния усталость
И не только линии и краски, но и душа слов, слова, настроенные на определенные тона: «у» лейт-буква приведенных строк; это больше, чем звукопись, это — «словонастроение»; «у» — вот разгадка инструментовки тем.
И слово — «image», как замена эпитета, быть может, не менее ясно, чем у будто придумавших этот девиз, — блестит в простом и тонком гербе Игоря Гофмана.
.. .о чем еще мечтать, — когда как дважды два Знакома всем любовь, накрапленная карта.
О чем еще мечтать. Душистые саше,
Что шиты бисером серебряных минуток, Ненужный скарб моей пустой души,
Мешая боль в моих бровях согнутых.
Не для полемики написаны эти строки, но для тех немногих, кто любит и кому дорого искусство Artifex и эта маленькая первая тетрадка стихов.
Алексей Греч.
Москва, декабрь 1920.
Углубленная лирика тем непременно суровых и расторгнутых предопределяет строгую и сжатую структуру стиха. Ясность и законченность будто геометрически задуманного рисунка пленяет внятным образом в каждом opus’e поэта: таковы звукописные «Шорохи ночи», таковы бальмонизмы <sic> «Зимних песен», такова графически использованная инструментовка «Пасхальный звон».
Мастерство формы, технически совершенно использованная музыка хореев, повторение аллитераций, мужских цезур, четкость и параллелизм образов, простых и как бы замкнутых в самих себя, — вот художественный абрис стихов Репнина, где сложность и свет вплетены причудливым blanc et noir в черные контуры ночи... Звуковой облик слова должен быть равнозначащим его словесному смыслу — не преобладая над ним, но и не уступая ему.


344
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Так возникает согласие поэта и стихотворца, залог подлинного и единого мастерства слова. Вместе с тем какой надлом, какая больная мучительность в душе поэта — постоянная тоска об ослепительном свете мечты, зов «из душных крипт к сиянию дня» — и трагический фатум, вдруг почудившийся в темном силуэте храма, и это нетерпимо недужное, что в строках эпиграфа «что быть должно, то быть должно»... Оттого, быть может, лик поэта двоится, оттого ни разу не улыбнется нежная и лирическая душа, которой на последней странице черный ворон Эдгара По говорит свое трагическое «never тоге».
Алексей Греч.
Москва, 1921.
Вероятно, в предчувствии будущей открытости сообщества был видоизменен и его устав: все архаизмы были искоренены вместе с масонской символикой — и кружковая конституция была переписана на современном бюрократическом языке:
УСТАВ СООБЩЕСТВА ARTIFEX
1. Сообщество Artifex есть литературно-художественный кружок, ставящий своей целью путем постоянной и упорной работы поставить творчество своих членов на высоту, некогда достигнутую великими мастерами прошлого.
2. Деятельность сообщества заключается в устройстве закрытых и открытых заседаний для заслушания и обсуждения произведений членов сообщества, в издании периодического журнала и непериодических сборников, а также собственных сборников произведений членов сообщества.
3. Во главе общества стоит президиум из трех лиц: главного Мастера, секретаря и хранителя печати, несущих всю техническую работу общества.
а). Главный Мастер избирается на 6 месяцев и является председателем и главным руководителем общества.
б). Секретарь и хранитель печати избираются на тот же срок. Секретарь ведет протоколы заседаний, всю переписку сообщества и ведает его кассой.
в). Хранитель печати хранит печать сообщества.
4. Заседания сообщества происходят не реже, чем один раз в месяц, и могут быть открыты при наличии одной трети всего числа членов с<ообщест>ва.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
345
5. Для вступления в сообщество необходимо предоставление рекомендации двух членов сообщества и прочтение какого-нибудь худож<ественного> произведения на заседании сообщества. После обсуждения его на следующем заседании производится баллотировка закрытой подачей голосов.
6. Настоящий устав может быть изменен лишь ЪА голосов всех членов сообщества, причем заявление об изменении его может быть внесено на рассмотрение лишь 2/3 всех членов сообщества.
Главный Мастер Авдиев 21 января 1921 года53.
В первые дни 1921 года (точная дата неизвестна) общество покидает Шишов:
Главному Мастеру Artifex
Любезный Главный Мастер!
Очень сожалею, но обстоятельства совершенно и безусловно частного характера вынуждают меня выйти из состава Artifex и из президиума, членом которого я имел честь состоять.
Искренне уважающий Игорь Шишов54.
На том же листке — его письмо к Гречу:
Алеша, милый,
У меня большое, большое горе, очень такое, — не знаю как сказать, — свое, внутреннее. Не так сказал. Во всяком случае как художник, как творец чего-то, как фантазер и мечтатель — я кончился. Точка. Понимаете. Больше ни одной строки. Кое-что возвращаю в архив Artifex.
Единств<енный> экземпляр — тетрадочку стихов — хочу предложить в Ваш личный архив. Вы чуткий и нежный.
Если и как человеческий документ она не интересна — верните или уничтожьте. Из всего Artifex дороги мне только Вы. Вас я люблю (почти); с Boris’oM <Заходером> разошелся
53 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 47.
54 Там же. Л. 40.


346
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
окончательно. Не откажите передать письма Авдиеву, журнал — Герману Васильевичу55, а «О рифме» — Авдиеву для Романовского. Заранее благодарю. И.
Впрочем, отсутствие его продлилось недолго — и в ближайшем мероприятии кружка Шишов уже принимал непосредственное участие.
Вскоре после состоявшейся реформы представился случай опробовать новую стратегию открытости кружка: 11 февраля 1921 года был назначен «Вечер памяти Пушкина», на котором Artifex должен был выступить в обновленном составе. Сохранилась повестка этого вечера:
Вечер памяти Пушкина. 29/11 янв. — февр. 1921 г.
I.
1. А. С. Стрелков. Идея государственности у Пушкина;
2. Игорь Гофман. К стихотворной технике 5 главы Евгения Онегина;
3. Александр Греч. Пушкин в Остафьеве;
4. В. И. Авдиев. Невидимые чары;
5. В. В. Судейкин. Стихотворение.
II.
1. В. В. Згура. Тропининский портрет Пушкина;
2. Г. В. Жидков. Рисунок Пушкина;
3. А. С. Стрелков. Серовский портрет — рисунок Пушкина;
4. Алексей Греч. Несколько иллюстраций к Пушкинскому тексту;
5. Игорь Гофман. Стихотворение56.
В этом документе примечательно прежде всего появление нескольких лиц, которым суждено было сыграть в судьбе кружка решающую роль. Благодаря интенсивным разысканиям последних лет, имя Владимира Васильевича Згуры вряд
55 Жидкову, о коем ниже. Кстати сказать, в собрании Л. М. Турчинского хранится экземпляр книги Шишова с инскриптом: «Дорогому другу Герману Васильевичу Жидкову. Автор».
56 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 51.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 347
ли нуждается в пояснениях57. Существенно менее известен искусствовед Герман Васильевич Жидков (1903-1953). Вот краткая его автобиография 1928 года:
Образование. По окончании средней школы (Моск. XI гимн.) поступил в 1 МГУ, который окончил в 1921 — 22 ак<адемическом> г<оду> по Отделению Истории и Теории Искусств Историко-Филологического факультета. Был избран науч<ным> сотр<удником> II разр<яда> Н<аучно>- И<сследовательского> Института Археологии и Искусствознания, а весною 1924 г., по сдаче соответствующих испытаний, утвержден аспирантом того же Института. В порядке прохождения аспирантского стажа представил проработку пяти тем в форме докладов (по русскому искусству, западному, византийскому, восточному и по теории иск.). Последний из указанных докладов был прочитан в октябре 1925 г., а 20 дек. 1927 г. на открытом пленарном заседании Института я защитил диссертацию на тему: «Московская живопись середины XIV века», после чего был признан закончившим аспирантский стаж и имеющим право преподавания в вузах. <...>58.
В университете он учился вместе с будущим крупным востоковедом Александром Семеновичем Стрелковым59, для
57 См. о нем прежде всего: Иванова Л. В. «Такой талантливый и так много обещавший человек...» // Краеведы Москвы. М., 1991. С. 167-188; Иванова Л. В. Згура Владимир Васильевич // Историки и краеведы Москвы. Некрополь. М., 1996. С. 72-73; Злочевский Г. Д. Общество изучения русской усадьбы: его деятельность и руководители (1920-е годы). М., 2011. С. 100— 171; Згура В. В. Дневниковые записи. 1914-1921. М., 2016. В этом источнике первое посещение кружка относится к 6 сентября 1920 г. (С. 258). В члены кружка он был принят 22 сентября, после чтения доклада «Культ Москвы» (С. 259).
58 РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 213. Л. 22. В дальнейшем Жидков сделал изрядную искусствоведческую карьеру; был директором музея искусства Палеха, с 1938 года работал в Третьяковской галерее, занимая с 1943 года пост заместителя директора по научной части.
59 В бумагах Жидкова сохранился симпатичный памятник их совместного студенческого быта, озаглавленный в архивной описи: «Заявления Г. В. Жидкова и А. С. Стрелкова декану факультета общественных наук МГУ с просьбой не исключать их из университета, и список предметов, сданных Г. В. Жидковым на отделении истории и теории искусства историко-филологического факультета» (РГАЛИ. Ф. 2322. On. 1. Ед. хр. 264).


348 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
которого это было уже второе образование: к 1919-му году он успел окончить юридический факультет:
Curriculum vitae.
Родился в 1895. В 1913 году окончил Гимназию. В 1914 году поступил на 6. Юридический Факультет Московского Университета. Прослушав курс названного Факультета, в 1919 году перешел на отделение истории и теории искусства б. Историко-Филологического Факультета того же Университета, каковое и окончил в 1922 году по специальности восточнохристианского искусства, представив работу по вопросу «Материалы по биографии и библиографии В. Л. Боровиковского». В 1922 и 1923 годах состоял сотрудником 2-го разряда Исследовательского Института по Археологии и Искусствоведению при Фон’е <факультет общественных наую 1 -го МГУ В это время в Институте мною были прочитаны доклады «Новый портрет кисти Боровиковского» (частично напечатано в журнале «Среди коллекционеров» за 1923 год № 3) и «Русская живопись для театра». По окончании Университета работал по восточному искусству, специально изучая буддийское искусство Индии и Центральной Азии, а равно искусство и культуру Ахеменидовской и Сасанидской Персии. Главной темой моих работ по буддийскому искусству раннего средневековья является вопрос о взаимоотношении эллинизма, Китая и Индии в памятниках искусства и культуры Сериндии (Восточный Туркестан). В 1923 году был допущен до занятий над материалами экспедиций Академии Наук, хранящимися в Музее Антропологии и Этнографии Академии в Ленинграде. В настоящее время мною составлено описание буддийских древностей, собранных в Шикшине, и подготовляется большое исследование, посвященное буддийским памятникам этой местности. Одновременно подготовляются научные описания буддийских древностей других монастырей Китайского Туркестана. В 1924 году мною были прочитаны в Российской Академии Истории Материальной Культуры в Ленинграде по разряду Средней и Восточной Азии доклады «Ахеминидский рельеф б. собрания Голенищева» и «Роспись храма К9е в Шикшине» <...>
Состою сотрудником Академии Истории Материальной Культуры, сотрудником Государственной Академии


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 349
Художественных Наук и ученым секретарем Комиссии изучения искусства Востока Научной Ассоциации при ЦИК СССР60.
Возможно, интерес к искусству востока сблизил его с Авдие- вым, который, в свою очередь, пригласил Стрелкова в кружок, но нынешняя документальная база не позволяет судить об этом с определенностью61. Также приходится констатировать почти полное отсутствие сведений о третьем из неофитов кружка — В. В. Судейкине: почти наверняка это — Виталий Власьевич Судейкин, родившийся 7 октября 1901 года в семье московского сенатора В. Т. Судейкина62, но никакими иными данными о нем мы не располагаем.
60 См. о нем: Войтов В. Е., Тихменева-Позднеева Н. А. Александр Матвеевич Позднеев и его восточная коллекция. Самара, 2001. С. 103-104; Ставиский Б. Я. Об Александре Семеновиче Стрелкове // Памятники и люди. М., 2003. С. 198-215; Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917-1991). Издание подготовили Я. В. Васильков и М. Ю. Сорокина. СПб., 2003. С. 361-362. Его обширные знакомства в литературной среде (в основном — с авторами круга Волошина) требуют более подробного рассмотрения. Согласно официальным данным, Стрелков был расстрелян 6 сентября 1938 года. С. В. Шервинский, состоявший с ним в переписке, сделал пометку на письме: «От Ал. Сем. Стрелкова, убитого (говорят) при допросе» (РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 510. Л. 2).
61 Ср., впрочем, зафиксированный в дневнике Авдиева разлад из-за неизвестной нам барышни: «Был сегодня вечером у Алексея Николаевича <Греча>. Он мне письма Е. В. прочесть не дал и сказал, что не даст до тех пор, пока все это не станет историей, значит, по его мнению, я все еще до сих пор не освободился от этого чувства. Что же! М. 6., он и прав. Между прочим он сказал, что Е. В. посеяла вражду между мною и Стрелковым, но что теперь Е. В. со Стрелковым больше не видится, что его крайне изумляет. Вообще темна вода во облацех, и вся эта история прошлого года крайне запутана и сумбурна. Я до сих пор ничего не понимаю и, м. 6., никогда и не пойму» (запись от 16 ноября 1922 года; архив А. Н. Дикарева).
62 См.: Мурзанов Н. А. Словарь русских сенаторов 1911-1917 гг. Материалы для биографий. СПб., 2011. С. 414-415. Его брат Михаил Власьевич (р. 7 августа 1899), преподававший в 1920-е годы английский язык в ярославском пединституте и арестованный в Ярославле в 1930 году (данные «Мемориала»), также упоминается в материалах кружка — как адресат братова посвящения (Вторники. № 1. 1923. С. 57).


350
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
После этого обновления состава деятельность общества (по крайней мере — документированная) резко идет на спад. В архиве кружка осталось несколько свидетельств притушенных споров и обид, наподобие следующего:
В президиум Artifex Настоящим мы, члены сообщества Artifex В. В. Згура и Г. В. Жидков, выражаем крайнее свое изумление по поводу несостоявшегося заседания сообщества, назначенного на 20/111 с. г., имеющего быть на квартире В. В. Згуры. Видимо, заседание по неизвестным нам причинам было отменено, но это обстоятельство не было доведено до нашего сведения, что заставило нас ожидать в течение полутора часов неприбывших сочленов и сожалеть о даром погибшем времени63.
Известно о состоявшихся заседаниях 4 марта, 8 апреля и 25 апреля 1921 года. 4 июня общество покидает один из его основателей — А. Залеман (Греч), отправив официальное заявление («Ввиду обстоятельств чисто личного характера лишен возможности продолжать работу в кружке Artifex и потому прошу освободить меня от звания сочлена названного сообщества»64) и сообщив в тот же день о своих мотивах близкому другу: «Мне трудно бывает в Artifex, — я вижу — это не то, чего мне хочется, поэтому ухожу. Я устал от декадентства, эстетства и дилетантизма — говорю вполне серьезно»65. Последнюю попытку оживить кружок предпринял И. Шишов, активизировав в конце лета полузабытый издательский проект:
Г. секретарю Artifex Главный Мастер просит уведомить Вас, что, вероятно, в близкий срок сборник Artifex будет напечатан. В пятницу 13-го с. августа в 7 ч. на кв<артире> главного Мастера собрание братства рассмотрит и выберет материал, имеющий быть предложенным к помещению в сборник. Довожу до Вашего сведения, что главным Мастером принято мое предложение
63 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 1. Л. 34 (дата — 20 марта 1921 г.).
64 Там же. Л. 31.
65 Письмо к В. Авдиеву // Там же.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 351
о единовременном взносе в размере 1000 р., каковой непременно должен быть сделан 13-го с. августа на чрезвычайные расходы66. Не откажите по возможности пригласить на собрание гг. членов и друзей Artifex.
Несущий право Хранителя печати
Игорь Шишов
12 августа67.
Из этого плана тоже ничего не вышло. Проект был возобновлен год спустя — примерно в том же составе, но под другим названием. Вполне вероятно (и даже почти наверняка), что между закрытием кружка Artifex и появлением общества «Вторники на Кузнецком»68 проходили встречи и совещания участников, не зафиксированные в протоколах и эпистолярии.
Первое известное совещание верхушки «Вторников» состоялось 29 октября 1922 года; на нем присутствовали Заходер, Стрелков и Шишов, — и обсуждался на нем будущий альманах сообщества. Дискутировали по поводу обложки альманаха работы А. Коровина69; составляли его поэтический раздел (постановили принять стихи Судейкина, Жидкова,
66 В архиве сохранился недатированный финансовый отчет кружка, из которого следует, что начальный капитал составили 1500 руб., которые потом дополнялись индивидуальными взносами: Бахрушин, Заходер, Авдиев, Челпанов, Греч и Шишов внесли по 400 руб., а Романовский — 250 (Там же. Л. 44-45). Судя по персональному составу акционеров, отчет относится к первым месяцам существования Artifexa. На это же указывает и структура зафиксированных расходов — 3350 руб. на покупку бумаги и 1500 руб. на перепечатку второго номера журнала.
67 Там же. Л. 39. Нельзя скрыть, что 13-го августа по новому стилю не падало на пятницу ни в 1922 году (к которому логика велит отнести это письмо), ни в теоретически допустимом 1921-м. Не решит проблему и переход на старый стиль. Вероятно, мы имеем дело с опиской — хочется думать, что не автора этих строк.
68 Как ни странно это звучит, но мы не имеем сведений о том, где проходили заседания возобновленного кружка и в честь какого адреса было взято его название.
69 Вероятно — Алексея Константиновича Коровина (1897-1950), о котором см.: Северюхин Д. Я., Лейкинд О. Л. Художники русской эмиграции. Пб., 1994. С. 257; Российское зарубежье во Франции. Биографический словарь. Т. 1. М., 2008. С. 736.


352
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Шишова, Шервинского и Стрелкова) и выносили резолюцию по поводу прозаического («принять: Б. Заходер, Ю. Бахрушин, М. Морозов70; принять условно: А. Стрелков»). Протокол с традиционной бюрократической обстоятельностью подписан: «Председатель правления: Заходер. Секретарь: И. Шишов»71.
Обсуждение продолжилось 7 ноября в расширенном составе — присутствовали вкладчики будущего сборника (Заходер, Бахрушин, Стрелков, Коровин, Шишов) и гости — Протасьева72 и Петрово-Соловово73. На этом заседании была утверждена смета альманаха и зафиксирован план его финансирования: «Выпустить 40 паев по 100 миллионов. Прибегать к помощи извне как к крайней мере. Издание должно дать 10 миллиардов. Из них 4 миллиарда остаются в кассе на дело издания. 25 %, т. е. 2 Уг миллиарда, уплачиваются за недельное распространение. Остальные, 3 Уг миллиарда, являются дивидентом, который и распределяется на паи в сумме 80 миллионов на пай, причем остатки скащиваются в кассу Кружка. Никакие авторские гонорары с 1-го сборника не выдаются. Количество паев (40) ограничено»74. Прозвучавшее предложение Заходера устроить «авторский концерт» в «Маленькой студии» было отвергнуто: «Отклонить по принципиальным соображениям с целью не умалить интереса к сборнику»75.
70 Возможно — Михаил Владимирович Морозов (1868-1938) — поэт и критик.
71 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 1.
72 Почти наверняка — Мария Сергеевна Протасьева (урожденная Соловьева; 1899-1973), дочь академика архитектуры, художница-декоратор, в будущем — жена С. В. Шервинского.
73 Может быть — Анастасия Васильевна Петрово-Соловово (1897-1956) — поэтесса, внучатая племянница Сухово-Кобылина, в будущем — жена Л. В. Горнунга.
74 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 2. В той же архивной единице отложился листок с программой распределения паев: Бахрушин (25 паев), Заходер (3 пая), Коровин (4 пая), Шишов (1 пай), Греч (1 пай), М. В. Судейкин (1 пай), Згура (1 пай) — и неразборчивое число паев, отошедших С. В. Шер- винскому (о сопутствующих этому обстоятельствах см. ниже).
75 Там же.


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
353
Два дня спустя был подписан договор с издателем альманаха: им стал Самуил Борисович Фрид (1884-1962) — журналист, поэт и музыковед, в прошлом — сотрудник газеты «Биржевые ведомости», провинциальный лектор, по состоянию на 1922 год — главный редактор выходящего с октября журнала «Театр и музыка»:
Мы, нижеподписавшиеся Самуил Борисович ФРИД с одной стороны и Борис Николаевич ЗАХОДЕР и Юрий Алексеевич БАХРУШИН с другой стороны, заключили настоящее условие в нижеследующем:
1/ С. Б. ФРИД берет на себя получить разрешение на печатание сборника под заглавием «Вторники на Кузнецком» и выпустить, напечатав его в одной из московских типографий за свой счет и на своей бумаге, в количестве 2000 экземпляров. Сборник должен состоять из 4-х печатных листов с отдельной обложкой.
2/ Бумага и обложка должны быть выбраны нами совместно, т. е. ФРИДОМ, БАХРУШИНЫМ и ЗАХОДЕРОМ.
3/ Сборник должен быть выпущен через три /3/ недели по заключении настоящего договора и внесении задатка.
4/ Ю. А. БАХРУШИН и Б. Н. ЗАХОДЕР в свою очередь обязаны уплатить С. Б. ФРИДУ за всю работу ЧЕТЫРЕСТА СОРОК ТЫСЯЧ (440 ООО) рубл. ден. зн. обр. 1922 г., из которых ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ (220 000) рубл. платятся в виде задатка при подписании договора, а остальная сумма уплачивается: СТО ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ (150000) рубл. 15-го ноября с. г.; СЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ (70 000) рубл. 18-го ноября с. г.76.
Через несколько дней (14 ноября) обсуждали дальнейшие планы: необходимость регистрации книгоиздательства, вопросы печатания монографий по истории искусств и т. д. Последние пункты протокола касались индивидуальных планов сочленов: к печатанию была принята книга стихов И. Шишова, а еще двум участникам кружка был поставлен на вид недостаточный темп работы: «Поручить Заходеру наконец кончить свой роман. Срок — 15 декабря. Поручить
/6 Там же. Л. 3 (дата — 9 ноября 1922 г.).


354
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Бахрушину окончить „8 писем Державина44»77. Неделю спустя (21 ноября 1923) были санкционированы последние изменения в уже сверстанном сборнике (в частности — из него были исключены стихи Стрелкова) и намечены маркетинговые решения: «Поручить Гречу и Жидкову подготовить благожелательную рецензию в „Печать и революция44, Гречу в „Среди коллекционеров44»78. Тогда же впервые возник вопрос о будущем распространении сборника и решено было провести предварительные переговоры с крупнейшими книжными магазинами.
В следующий вторник, 28 ноября, состоялось расширенное собрание кружка — помимо обычных участников (Заходер, Бахрушин, Жидков, Стрелков, Коровин, Греч, Згура, Шишов) на нем присутствовал Сергей Васильевич Шервинский. Имея по возрасту (1892 г. р.) и статусу (напечатанная книга; профессорство) очевидное преимущество перед остальными участниками кружка, он, вероятно, был охотно принят их ряды: в ответ он, среди прочего, пообещал поспособствовать распространению сборника среди студентов Института слова. Обсуждались дальнейшие планы издательства — в частности, Стрелков предложил принять к публикации работы С. Соловьева и В. Нилендера (было единогласно поддержано и зафиксировано в протоколе: «Просить Соловьева и Нилендера о присылке правлению для прочтения своих работ»79).
5 декабря высокое собрание санкционировало помещение на сборник марку издательства «Кольцо»80 (вероятно, это было связано с бюрократическими препонами к регистрации собственного издательства). В эти же дни сборник поступил в цензуру, которая изъяла из него два рассказа Заходера
77 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 5. Судьба этих текстов неизвестна.
78 Там же. Л. 6. Договориться, вероятно, не удалось, поскольку рецензий в этих изданиях не появлялось.
79 Там же. Л. 7.
80 «Кольцо» — не слишком плодовитое издательство, созданное тщанием Ю. Л. Слезкина и нескольких биографически близких к нему авторов (Московские и ленинградские издатели и издательства двадцатых годов. Указатель. Ч. 1. М., 1990. С. 60).


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
355
и один Бахрушина; это обсуждалось на собрании 12 декабря, и тогда же Шервинский предложил выкупить десять издательских паев при условии, что к производству будет принят его сборник «Кастальский ключ»81. Предложение было встречено согласием. Приблизительно неделю спустя альманах «Вторники» был выпущен из печати тиражом в 2000 экземпляров82.
Спешка, цензура и неопытность издателей определили крайнюю эклектичность его состава и значительную отдаленность от первоначального замысла. На обложке начертано: Вторники. № 1. 1923. (Замена календарного года на следующий — обыденная вещь в издательской практике — чтобы книга дольше числилась среди новинок). Надпись окаймлена
81 У Шервинского к этому моменту был полностью готов сборник стихов с рабочим названием «Juventutis munera», на который был получен амбивалентный отзыв Брюсова: «Стихи С. В. Шервинского совершенно чужды современности. Античный мир, старая Италия, Восток — вот любимые темы поэта. Но самое заглавие сборника показывает, что он составлен из стихов, написанных сравнительно давно, несколько лет тому назад. Достоинства поэзии т. Шервинского — тонкая вдумчивость поэта, его серьезное отношение к работе, большое мастерство в владении формой. Среди молодых поэтов т. Шервинский не выделяется ничем резким, — ни вычурами стиха, ни эксцентричностью тем. Но он обладает верным вкусом, учится в хорошей школе — у великих поэтов всех стран и всех времен, — и в его стихах нет ничего, что оскорбляло бы „чувство прекрасного**. Пишет т. Шервинский лишь о том, что его действительно волнует и что он знает, хотя нередко почерпает вдохновение не из жизни, а из книг и из созданий искусства. „Juventutis munera* — книга, несомненно, ученическая. Но автор ее — талантлив и, по видимому, принадлежит к тем писателям, которые развиваются медленно (тип, к которому принадлежал и Гете), но идут по верной дороге. В этом отношении автор заслуживает всяческого поощрения, и желательно, чтобы его первый сборник стихов, с течением времени, был издан» (ГАРФ. Ф. 395. Оп. 9. Ед. хр. 277. Л. 31-31 об.). Благодаря или вопреки этому отзыву, найти на сборник издателя за два года не удалось, так что для автора открывающаяся возможность была весьма актуальна. В бумагах кружка сохранилась резолюция, принятая 28 декабря 1922 г.: «„Кастальский ключ**. Печатать с условием: 1) Взноса Шервинским 100 000 р. 2) Согласия его на условия Игоря Шишова, т. е. 50 № в пользу „Вторников**» (РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 19). Проект этот не воплотился.
82 Полноценное библиографическое описание и роспись содержания см.: Рогожин Н. П. Литературно-художественные альманахи и сборники. 1918— 1927 годы. М., 1960. С. 104.


356
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
фигурной рамкой — непонятно, есть ли это та самая ожидавшаяся обложка работы Коровина, но выдержанная в минималистской манере, или она должна была быть иной. Текст титульного листа полностью повторяет обложку (за исключением рамки). В книге нет ни предисловия, ни манифеста, — ни вообще какого-либо указания на кружковый характер издания. Открывается она стихотворением Шервинского «К лире» (вероятно, его сделанный в последнюю минуту взнос заслуживал подобного рода благодарности). Далее следует рассказ Заходера «Месть». Потом — цикл стихотворений Шишова (здесь впервые появляются вещественные свидетельства содружества: одно из стихотворений посвящено
В. 	Судейкину; при другом сделана помета «Читано на „вечере Пушкина"»). Следом идет рассказ М. Морозова «Музыкант», стихотворение Жидкова «Вот и теперь — Нева закатом блещет...» (в книге оно напечатано под инициалами «Г. Ж.»; в оглавлении с опечаткой — «С. Ж.»). Далее — рассказ Стрелкова «Неприятный случай» и два стихотворения В. В. Судей- кина, одно из которых посвящено его брату — Михаилу Власьевичу. На этом книга заканчивается; на спинке обложки оттиснута эмблема книгоиздательства «Кольцо».
Практически в эти же дни было отпечатано второе и последнее издание, вышедшее под эгидой кружка, — сборник стихов Игоря Шишова. Книга была напечатана тиражом в 500 нумерованных экземпляров в типографии Московского Армянского Литературно-Художественного кружка. На обложке значится: Игорь Шишов. Стихи. Издание кружка «Вторники на Кузнецком». На титульном листе текст слегка изменен: Игорь Шишов. Стихотворения. Из тетрадей «Вторников на Кузнецком». 22 декабря Шишов отчитывался перед сочленами о финансовой стороне издания:
Получив поручение проредактировать и издать сборник моих стихотворений и взяв авансом 500 миллионов, ныне передаю 500 экземпляров изданного в Армянском Лит<ературно->Худ<ожественном> кружке сборника. Сумму всю израсходовал. Из 500 экземпляров 50 посланы в учреждения (Главлит, ГПУ, Дом Печати, Армянский кружок),


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 357
двадцать недополучено, 10 прошу назначить «авторских», двадцать в распоряжение Правления, 400 должны поступить в продажу. Цену предлагаю 5 милл. Так. обр. должно выручить 2 миллиарда руб. Из них 500 милл. в уплату в кассу, и из остальной суммы 50 % предлагаю внести в кассу и 50 % авторского гонорара.
22.XII. 192283.
26 декабря 1922 года получил продолжение сюжет о трудах Нилендера и Соловьева, намеченных к изданию: «Соловьева работу о Боратынском отклонить. Нилендера просить дать продолжение труда»84; в этот же день была принята резолюция о рекламной поддержке свежевышедшего альманаха: «Поручить Морозову переговорить с „Известиями", Стрелкову с „Правдой", Згуре — то же, Заходеру с Демьяном Бедным»85. Эта же тема обсуждалась на первом собрании 1923 года (2 января): «Поручить Жидкову поговорить с Черняком („Печать и революция") и Стрелкову с „Известиями"»86.
Следующее заседание, на котором присутствовали пятеро первооснователей (Заходер, Жидков, Шишов, Греч и Бахрушин), оказалось финальным: основным его содержанием стали прения о причинах кризиса кружка:
Кризис вызван:
1) Преобладанием постороннего элемента, чуждого интересам кружка;
2) Малодеятельностью ядра кружка;
3) Отвлеченная критика, не связанная с читанными в кружке произведениями87.
Собравшиеся признали «невозможным продолжать работу в тех же условиях» и постановили «отменить еженедельные собрания по вторникам и создать новый кружок». Новая инкарнация проекта с несколько модифицированным составом
83 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 17-17 об.
84 Работа С. М. Соловьева о Баратынском, кажется, неизвестна.
85 РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 3. Л. 21.
86 Там же. Л. 22.
87 Там же. Л. 24.


358 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
участников возникла под именем «Общества изучения русской усадьбы», — но тут мы неожиданно вступаем в широко освещенную область истории. Наш же сюжет таким образом оказывается завершен.
ПРИЛОЖЕНИЕ Рукописные издания кружка Artifex
1. Artifex. 1920. N& 1. [РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 4]
Шишов И.
Стихотворения
[1]. Vers libre («Я не люблю терцины и газэллы...»)
Из Виктории Ингвар
[2]. «Закат бледно-желтый похож на разлитый Chartreuse...»
[3]. «Я мечтаю с книжкой Heine на коленях...»
[Сделано общее примечание о В. Ингвар — молодой норвежской поэтессе]
[4]. «Северная осень. Опустели дачи...»
[5]. Грусть между строк («На столике томик Ахматовой...»)
[6]. В альбом N («Мне кажется подчас, когда печаль во взоре...»)
Залеман А.
[7]. Силуэты
[Поев.: Евг. Степ. В. на память о беседах в «Архангельском»]
Заходер Б.
[8]. Cadenza fiorata
Алексеев Игорь
[9]. Фрагменты
Шишов Игорь
[10]. Позабытая нежность (О стихах В. Гофмана)
Б п.
[11]. <От редакции»
2. Artifex. 1920. № 2. [РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 4]
Шишов И.
[ 1 ]. «Шуршат застенчивые юбки...»
[2]. «Вся — в темно-синем, в новой блузке...»
[3]. «Как тетрадку, меня перелистывай...»


К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 359
[4]. «Мне кажется подчас, когда печаль во взоре...»
[5]. Чрезмерное великодушие. Памяти Charles Beaudelaire [Прозаический отрывок]
Репнин В. <Авдиев В.>
Стихи.
[6]. Ночные тени («Узкий, темный переулок...»)
[Эпиграф из Сологуба]
[7]. Осень («Стелются тучи осенние...»)
[Эпиграф из Бальмонта]
[8]. Пустынность («Белым снегом устлан мой пустынный путь...») [Эпиграф из Блока]
[9]. Весна («Белизною белых блесток...»)
[Эпиграф из Гамсуна]
<Романовский Н. С.>
<Три перевода из Горация>
[10]. «Смотри — Соракт высокий от снега бел...»
[11]. «Не терплю персидскую роскошь, мальчик...»
[12]. «Куда, куда, преступные? Из ножен зачем...»
[Приложены соображения о переводе античных авторов]
Авдиев В. И.
[13]. Идеал чистоты в древнем Египте.
3. 	Artifex. 1920. № 3. [РГАЛИ. Ф. 2493. On. 1. Ед. хр. 4]
Шишов И.
[1]. Отрывок (Ямбы) («На пыльный город навевая...»)
[2]. Cadenza («В февральских сумерках, когда закат горит там...») [Посвящение Заход еру]
[3]. Конфетти («Белой пудрой обсыпаны плечи...»)
Романовский Н.
Пять стихотворений из цикла «Лампа с алмазами»
[Помета, что согласие автора на печатание не получено. Эпиграф из В. Б. К. «О, лампа под зеленым колпаком». Эпиграфы из Гете, Катулла, Ницше]
[4]. «Я сегодня опять тоскую...»
[5]. «Томик Катулла, в вазе цветы, на старом фарфоре...»
[6]. «Мы в снежный шестнадцатый год...»
[7]. «Пламенели, пылали свечи...»
[8]. «О, Крейслерьяна, Крейслерьяна...»


360
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Репнин В. <Авдиев В.>
Весна и смерть. Стихи.
[Общий эпиграф из Пушкина]
I.
[9]. Весенние звуки (Перезвучия) («Как арфы звук звенит твой голос...»)
[Поев.: М. А. Щ.]
[10]. Луна и море (Баркаролла) («Всплески весел длинных...»)
[11]. «Из звучных строк я Вам сплету венок...»
II.
[Общий эпиграф из Плещеева]
[12]. Шорохи ночи (Звукопись) («Тихо шел я по улице темной...»)
[13]. Памяти усопшей («Рукой костлявой и жестокой...»)
[14]. На четвертый день (Ночная беседа) («Я здесь. Меня ль ты слышишь?»)
[15]. «Ты ко мне нагнулась...»
[Эпиграф из Блока]
[16]. «Светлых, солнечных дней мне не надо...»
[Эпиграф из Э. По]
[17]. «Холодом веет от мрачных могил...»
[Эпиграф из Блока]
[18]. Пасхальный звон (Перпендикулярное рондо) («Звон пасхальный, осиянный, колокольный светлый звон!...»)
4. Гофман И. <Шишов И. Ф.> Стихотворения. Со вступительной статьей Алексея Греча. М., Издание Artifex. 1920. [Собрание А. Н. Дикарева]
Греч А. <Предисловие>
«Как тетрадку меня перелистывай...»
«Мне кажется подчас, когда печаль во взоре...»
«Другие касанья — так грубы...»
«Шуршат застенчивые юбки...»
«На столике томик Ахматовой...»
«Вся в темно-синем, в новой блузке...»
«Закат бледно-желтый похож на разлитый Chartreuse...»
«Ужели грусть твою нельзя ничем развлечь...»
«Белой пудрой обсыпаны плечи...»
«Прислушайтесь: октябрь, какой протяжный звук...»
«Скажите, как забыть безумные слова...»
5. Репнин В. <Авдиев В. И.> Стихи. Со вступительной статьей Алексея Греча. М., Издание Artifex. 1921. [Собрание А. Н. Дикарева]
Греч А. <Предисловие>


К истории кружка «Вторники на Кузнецком»
361
[Общий эпиграф из И. Ф. Анненского]
Неотступный («Вы предо мной всегда, всегда...»)
Царство ночи.
[Эпиграф из А. А. Блока]
Ночная песнь («Узкий, темный переулок...»)
[Эпиграф из Ф. Сологуба]
Шорохи ночи («Тихо шел я по улице темной...»)
Symphonie en noir («Смелый контур черных линий...») [Посвящение Е. П. Г. Эпиграф из А. А. Блока]
Чары ночи («Проходят дни чредой туманной...»)
[Эпиграф из Р. Тагора]
Три грани.
[Эпиграф из И. Ф. Анненского]
Весенние звуки («Как арфы звук звенит твой голос...») [Посвящение М. А. Щ.]
Таинство ночи («Черный, в мраке темных теней...»)
Пасхальный звон («Звон пасхальный, осиянный, колокольный светлый звон...»)
Зимние песни.
[Эпиграф из А. А. Блока]
«Белым снегом устлан мой пустынный путь...»
[Эпиграф из А. А. Блока]
«Алмазами искрится снег серебристый...»
«Светлая, белая ночь...»
[Эпиграф из А. А. Блока]
«Белая снежная гладь...»
[Эпиграф из К. Гамсуна]
«Прощайте, милые мечты...»
[Эпиграф из К. Бальмонта]
«Как радостно светит лучистое солнце...»
[Посвящение Е. В. П. Эпиграф из Э. По.]


«Я ЛЮБЛЮ БОЛЬШИЕ ДОМА»: БРЮСОВ КАК РАНТЬЕ
В исполинском и превосходно сбереженном архиве В. Я. Брюсова обращает на себя внимание одна значительная лакуна: в его составе практически отсутствуют деловые бумаги. Это обстоятельство было отмечено еще при первичном описании фонда: перечислив несколько писем, хаотично иллюстрировавших финансовую историю семейства, архивист резюмировал: «Все эти документы разрознены, сведения о торговле в них случайны и сколько-нибудь целостного представления о деловой стороне жизни семьи Брюсовых не дают»1. Почти наверняка весь финансовый документальный комплекс был изъят и уничтожен Иоанной Матвеевной Брюсовой — вдовой и хранительницей архива поэта. Причина этого очевидна — переменчивость советского фаворитизма могла настичь сочинителя и после смерти, так что Брюсов, аккуратно утвердившийся в официальном пантеоне, должен был быть по возможности оберегаем от компрометирующих свидетельств, хотя бы и ретроспективных. (В скобках следует отметить, что эта область — единственная, в которой Иоанна Матвеевна, бывшая образцовой женой, а после — идеальной наследницей, позволила себе вмешаться в состав архива; так, например, изобильные свидетельства брюсовской жгучей сентиментальности остались нетронутыми).
1 Благоволина Ю. П. Архив В. Я. Брюсова (материалы, поступившие после 1966 г.) // Записки отдела рукописей. Вып. 39. М., 1978. С. 69.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 363
Несмотря на почти тотальную чистку, в составе архива уцелели две приходно-расходные тетради, фиксирующие финансовые подробности существования жемчужины брюсовских владений — доходного многоквартирного дома на Цветном бульваре (№ 24 по старой нумерации), в котором сам поэт прожил с 1878 по 1910 год2. В одной из версий автобиографии Брюсов писал:
Состояние деда дошло до того предела, который можно назвать богатством — конечно, умеренным. В 80-х годах он выгодно (кажется, не без некоторой коммерческой хитрости) купил каменный дом на Цветном бульваре, что-то тысяч за 20. Местность эта была тогда еще довольно пустынная. На бульваре были постоянные балаганы, вторая половина бульвара только что разбивалась. Самотечный пруд еще не был даже огорожен. Но местность застраивалась и заселялась быстро3.
В 1890-е и 1900-е годы дом Брюсовых, сочетавший старомосковское гостеприимство с декадентской притягательностью, сделался одной из важнейших точек на карте литературной Москвы; пряный контраст между архаическим жилищем и ультрасовременным жильцом вызвал появление череды мемуарных отрывков, неуловимо схожих между собой. (Рискуя злоупотребить вниманием читателя, привожу их все же без существенных изъятий: крайне любопытно проследить, как классовые предрассудки складываются в индивидуальный поэтический миф).
1. 	Чтобы дойти до Брюсова, нужно было либо пройти по Неглинному проезду, пересечь толкучку «Трубы», миновать цветочные магазины и балаганы, раскинувшие по Цветному бульвару аллею своего цветного тряпья, либо... либо спуститься со Сретенки по грязным переулкам, пропитанным перегаром пива и еще каким-то невыразимо противным и в то же время волнующим запахом.
2 РГБ. Ф. 386. Карт. 133. Ед. хр. 15 и 18.
3 Брюсов Валерий. Из моей жизни. Автобиографическая и мемуарная проза. М., 1994. С. 97. См. также: Молодяков В. Э. Валерий Брюсов. Биография. СПб., 2010. С. 17-18.


364
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Днем по переулкам этим ходить было неловко. Они были молчаливы; странные, нарочито расписанные яркими цветами двери были закрыты, над ними покачивались фонари с красными стеклами.
Но спускался вечер, и снизу, с Цветного бульвара, вливались в переулки звуки шарманок, звонки каруселей. Шумы становились все сильнее, в них вплетались гортанные всплески оркестров, глухие удары турецких барабанов, отсчитывавших, как часы, минуты карнавала.
И чем гуще становилась тьма, тем многоголовее, шумнее, крикливее становился людской поток. Навстречу ему из темных ворот, из подвалов, из черных зловонных нор выползали сиплые, опухшие женщины. Они ссорились, ругались истово, хватали за рукава проходящих, предлагали за гроши свое дряблое тело.
И запах сивухи, пива и пота мешался с подлой, непрерывно взвивающейся руганью.
Толпа переполняла бульвар, переливалась за его ограду, вливалась в оплеванные переулки, где уже горели красные фонари. Широко распахнутые двери с ярко выкрашенными, видимыми из переулка коридорами ждали гостей.
И гуляла до зорюшки старая распутница Драчевка; подвывали, подпевали ей, шатаясь, ругаясь, ребятки ее распропья- ные — «веселые переулочки»!
Тут, на углу лаза, ведшего с Цветного бульвара на Драчевку и дальше, стоял каменный — с улицы двух-, а со двора трехэтажный, неряшливый, как все кругом, словно не проспавшийся, не умытый дом Брюсовых.
С бульвара хлестали его звуки оркестров, гнусавых шарманок, каруселей, гул гулящей толпы; со стороны двора просачивались ночью звуки пьяного разврата. <...>
Квартира Брюсовых имела много комнат и закоулков в двух этажах; верхний («мезонин») выходил во двор. Убранство ее было более чем скромным: венские стулья, простые железные кровати. Богатства и зажиточности в ней не чувствовалось; ничего показного. Неизменное купеческое «зальце», с фонариком, отделенным аркой, могло похвастаться только пианино, которое всегда было занято сестрами, игравшими «упражнения», да старыми фикусами.
Мебель была недорогая, рыночная, расставлена была кое- как, и вся квартира производила впечатление неубранной; очевидно, хозяйка мало этим интересовалась.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 365
В первый год моего домашнего знакомства дети-Брюсовы жили в традиционном «мезонине» (наверху); темная лестница вела в него из передней4.
2. В то время, 1901-2-3 года, Брюсов жил на Цветном бульваре, в «собственном» доме. Т. е. в доме своего отца, в отведенной ему маленькой квартирке.
Тут уже не электрические чайники редакции «Весов» style moderne, а самая старинная Москва. В калитку стучат кольцом; потом пробираются по двору, по тропинке меж сугробами; деревянная темная лесенка с обмерзшими, скользкими ступенями. Внутри маленькие комнатки жарко натоплены, но с полу дует. Стиль и книги редактора «Весов» — и рядом какие-то салфеточки вязаные и кисейные занавесочки5.
3. Совсем иное, гораздо более интимное впечатление осталось у меня от той изначальной, «обывательской» квартиры Брюсова на Цветном бульваре — в длинном белом каменном доме (тогда № 24), посередине бульвара. Он переменил в этом доме, за долгое время жизни там (от детских лет до 1910 г.), несколько квартир. Из них я особенно помню одну, в которой Валерий Яковлевич жил дольше других и в которую вела высокая крутая лестница с узкими длинными ступеньками, типичная лестница старых московских домов. И все в этом доме веяло старым бытом московской купеческой семьи, хотя сам наш поэт — символист и декадент — уже отбился от этого быта. Его комнаты носили обычный общеинтеллигентский характер; впрочем, в них было мало мебели и они выглядели полупустыми. По стенам висели немногие картины и рисунки знакомых художников, особенно почти порнографического Феофилактова. С ними резко контрастировала хорошая фотография с одной из лучших и строгих Мадонн Джованни Беллини (с двумя деревцами по сторонам), — картины, которая очень нравилась Брюсову. Книг было не так много, как можно было бы ожидать, — не было того книжного потопа, которым был залит, например, кабинет Мережковского и который образовался после и в новой
4 Станюкович В. К. Воспоминания о В. Я. Брюсове. Публ. Н. С. Ашукина и Р. Л. Щербакова // ЛН. Т. 85. С. 721-722.
5 Гиппиус 3. Н. Собрание сочинений. Т. 6. М., 2002. С. 47-48.


366 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
квартире самого Брюсова. В комнатах было прохладно, даже почти холодно — в этом, так же, как в вегетарианском столе, которого постоянно придерживались хозяева, сказывался какой-то неожиданный наклон к умеренности, почти к аскетизму. За столом не полагалось также никакой «выпивки», столь частой в литературных кругах и неизбежной в народнических. Хотя хозяин курил, но тоже умеренно. Вообще в домашней обстановке Брюсова не было ничего «декадентского»: «живет, как все люди»6.
4. Цветной бульвар. Обычная пестрота и грязь этого уголка Москвы. Желтые, облетевшие листья на бульваре, хриплые крики ворон.
От площади справа по бульвару, минуя три или четыре квартала, виднеются серые ворота с надписью «Дом Брюсовых». Я звоню у парадного входа. Меня встречает высокий суровый старик — отец поэта. Он указывает мне отдельный флигель в глубине двора. Поднимаюсь по широкой холодной лестнице во второй этаж. У двери визитная карточка: «Валерий Брюсов».
Квартира Брюсова очень невелика. Рядом с передней кабинет хозяина. Здесь у окна письменный стол с чернильницей стиля модерн. По стенам книжные полки и портрет Тютчева. Валерий Як. любезно встречает меня и просит садиться7.
5. Вскоре я в свою очередь посетил его в его доме на Цветном 6ул<ьваре>. Он уже тогда жил отдельно от родителей, хотя его квартира и была соединена с их квартирой внутренним ходом. В нее нужно было подниматься со двора по чрезвычайно крутой деревянной лестнице, по которой когда-то впоследствии, как передавала мне раз жена Брюсова, скатился вниз пьяный Бальмонт. Лестница эта, вероятно, хорошо памятна всем посетителям Брюсова того времени, как своего рода архитектурная нелепость. Комната Валерия Яковлевича была обставлена очень скромно. Письменным столом ему служил простой, некрашеный сосновый стол,
6 Перцов П.П. Литературные воспоминания 1890-1902 гг. М., 2002. С. 192-193.
7 Ровесник «Серебряного века» («Записки» Б. А. Садовского). Публикация С. В. Шумихина // Встречи с прошлым. Вып. 6. М., 1988. С. 123-124.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 367
вроде кухонного, верхняя доска которого была вся покрыта всевозможными записями в стихах и в прозе. Железная кровать, полка с книгами, столик, несколько венских стульев — вот вся обстановка этого спартанского жилища. Казалось, однако, почему-то, что простота эта нарочитая, а не естественная. Мне случалось бывать и на половине родителей: у тех обстановка была обычная, буржуазная: мягкая мебель, олеографии и проч.8.
6. Дом на Цветном бульваре был старый, нескладный, с мезонинами и пристройками, с полутемными комнатами и скрипучими деревянными лестницами. Было в нем зальце, средняя часть которого двумя арками отделялась от боковых. Полукруглые печи примыкали к аркам. В кафелях печей отражались лапчатые тени больших латаний и синева окон. <...>
В зале, сбоку, стоял рояль. По стенам — венские стулья. Висели две-три почерневших картины в золотых рамках. Зала служила также столовой. Посредине ее, на раздвижном столе, покрытом клетчатой скатертью, появлялась миска. В комнате пахло щами. <...>
Валерий Яковлевич не часто являлся на родительской половине. Была у него в том же доме своя квартира, где жил он с женою, Иоанной Матвеевной, и со свояченицей, Брониславой Матвеевной Рунт, одно время состоявшей секретарем «Весов» и «Скорпиона». Обстановка квартиры приближалась к стилю «модерн». Небольшой кабинет Брюсова был заставлен книжными полками. Чрезвычайно внимательный к посетителям, Брюсов, сам не куривший в ту пору, держал на письменном столе спички. Впрочем, в предупреждение рассеянности гостей, металлическая спичечница была привязана на веревочке. На стенах в кабинете и в столовой висели картины Шестеркина, одного из первых русских декадентов, а также рисунки Фидуса, Брунеллески, Феофилактова и др.9.
7. Дом этот, очевидно, принадлежавший родителям Брюсова, находился на противоположной стороне, супротив тогдашних цирков Саломоновского и Никитина, на самой
8 Поэт и ученый (Воспоминания о В. Я. Брюсове В. Ф. Саводника и письма к нему В. Я. Брюсова). Публ. Е. М. Беня // Там же. С. 101.
9 Ходасевич В. Ф. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1996. С. 20-21.


368
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
периферии московской «Субурры», описанной в рассказе А. Чехова «Припадок». Дом носил московский купеческий характер. Здесь, в небольшой белой столовой, рядом с гостиной, уставленной цветочными горшками, где «лопасти латаний рисовались на эмалевой стене» высокой изразцовой печки, собиралась у Валерия Яковлевича, в зиму, предшествующую основанию «Весов», московская поэтическая молодежь того времени10.
8. 	Белый, каменный дом на Цветном бульваре, глубоко уходящий корпусом во двор.
Перед фасадом широкий, стройный бульвар, который, вероятно, красив весною и летом. Мелкие, серенькие, кривые переулки кругом и около. Типичный вид московской окраины, ничем не отличной от провинции.
Дом старинной стройки. Широкая чугунная лестница, по которой рядом пройдут пятеро человек и которая строена, вероятно, в то доброе, старое время, когда архитектор не жалел места и не выгадывал экономно каждую четверть аршина. На лестнице темно, звенят шаги по чугуну. Впору не Москве, а хотя бы Нюрнбергу. Если здесь ребенком хаживал Брюсов, — он мог ловить здесь особое настроение старого германского, итальянского замка.
В той части дома, которая занята Брюсовым, светлее, веселее. Солнце бьет во входную дверь. По лестнице долго топают ноги горничной, прежде чем откроется дверь. Немножко веет русской дворянской старинкой <так!>п.
10 Волошин М. Собрание сочинений. Т. 1. М., 2002. С. 329. Похожим образом Волошин отзывался о месте жительства Брюсова и в печати: «Надо знать, что он рос в Москве на Цветном бульваре, в характерном мещанском доме с большим двором, заваленным в глубине старым железом, бочками и прочим хламом. (В „Urbi et OrbiM он посвятил целую поэму его описанию)» (Волошин М. Собрание сочинений. Т. 6. Кн. 1. М., 2007. С. 115), чем вызвал неудовольствие героя: «...Вы знаете меня (т. е. мою личную жизнь) в общем мало, и многие из Ваших сообщений совершенно неверны. Так, напр<имер>, поэма „Мир" говорит вовсе не о доме на Цветном бульваре; дом этот принял свой теперешний вид лишь за последние годы, а прежде был иным; детство мое прошло не в этом доме и т. д. и т. д.» (ЛН. Т. 98, кн. 2. С. 377).
11 Измайлов А. Литературный Олимп. М., 1911. С. 387.


Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 369
9. Помнится белый домок на Цветном; синий номер: «дом Брюсовых»; здесь я бывал у него; я не помню убранства и цветов; мне бросались в глаза: чистота, строгость, точный порядок; стояли все лишь необходимые вещи; в столовой, малюсенькой, — белые стены, стол, стулья и — только; в смежной комнате, вблизи передней (с дверями в столовую и в кабинетик) — седалища: здесь ждали Брюсова; стол, за которым работают, синенький, малый диванчик, и — полки, и полки, и полки, набитые книгой, — его кабинетик12.
10. Дом был небольшой, двухэтажный, толстостенный, — настоящий уездный, третьей гильдии купеческий, с высокими и всегда запертыми на замок воротами, с калиткой, с собакой на цепи во дворе13.
Земля, на которой был построен дом, имела официальный адрес: «Сретенской части участок за № 24 по проезду Цветного бульвара». В равных долях принадлежавший Валерию и Александру Яковлевичам14, он имел площадь в 1260 квадратных саженей — в нынешней терминологии около 57 соток. Форма его была клиновидной; в широкой части, выходящей на Цветной бульвар, располагался главный дом; в сужающемся фрагменте — сараи и служебные помещения, всего четыре строения15.
Дом был одноподъездным; двухэтажным со стороны бульвара и трехэтажным со двора. На фасаде — восемь окон по первому этажу, восемь — по второму; посередине, над входной дверью, был балкон с ажурной решеткой, поддерживаемый двумя колоннами. В доме было восемь квартир; по состоянию на 1905 год из них сдавалось шесть (№№ 2, 3, 4, 5, 7 и 8). В одной из двух оставшихся жил Брюсов с женой и свояченицей; в другой — его родители с младшими детьми.
Управлением домом с начала 1900-х годов занималась Иоанна Матвеевна, жена поэта; ее спокойная обстоятельность (изрядно
12 Белый А. Начало века. М., 1990. С. 186.
13 Бунин И. А. Собрание сочинений. Т. 9. М., 1967. С. 287.
14 О финансовых делах и способностях навсегда заслоненного братской тенью Александра Яковлевича см.: Russian literature. 2016. V. 83-84. R 259-283.
15 Все подробности извлечены из кадастрового плана: РГБ. Ф. 386. Карт. 133. Ед. хр. 21.


370
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
контрастировавшая с характерами остальных членов брюсов- ского клана) делала ее безупречно подходящей для этой роли.
В ее переписке с мужем (частые отлучки которого небеспричинно беспокоили ее) тема вверенного ей хозяйства возникает регулярно:
Если я ничего не пишу про дом, то оттого, что особенного ничего не случилось. Водопровод оставлен на произвол судьбы, и ничего не ломается <...>16.
Отдельное место занимают жалобы на нерадивость жильцов:
Была Авдотья Павловна и очень жаловалась, что много набавили, что столько они платить не могут, пищала, пищала. Я обещалась тебе об этом написать17.
Впрочем, и другие члены семьи добавляли ей беспокойства:
Дорогой Валя, совсем я измучилась отчетом. Отец добивается таких точностей во внешностях его, что просто немыслимо. Мыслей совсем не осталось. Совсем собралась в дорогу18.
Эта же хозяйственная тема регулярно возникает в переписке с сестрой (которой, кажется, негласно поручалось наблюдать за домом во время совместных поездок супругов):
На квартире у вас все, слава Богу, благополучно. Образ правления несколько видоизменился. Сначала доверенным и уполномоченным лицом была Аннушка; эта ответственная и почетная должность наполняла ее гордостью и счастьем. Она, радостно сияя, носилась по двору из квартиры в квартиру, исправляла «бримсы» (об этом я уже однажды писала тебе), напоминала о сроке уплаты и о выезде. Теперь же всем стала заведовать Матрена Александр., ей пришелся по вкусу новый дворник (кстати сказать, тупости он феноменальной), т. ч. когда появился снова Егор, вызванный по делу, то Матр. Ал. не позволила ему ночевать в сторожке; а он-то надеялся,
16 Недатированное (1903?) письмо И. М. Брюсовой к В. Я. Брюсову // РГБ. Ф. 386. Карт. 69. Ед. хр. 11. Л. 17.
17 Там же. Л. 3 об.
18 Там же. Л. 23.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 371
что его будут просить снова поступить! Теперь Егор поступил к Донскому.
Саша бывает редко; преимущественно в дни получек с жильцов19.
К огорчению, мы не можем сейчас установить какие бы то ни было биографические подробности о лицах, арендовавших квартиры в брюсовском доме. Из текста, который приведен ниже, извлекаются шесть фамилий жильцов: Васильевы, Горонкова, Капралов, Мейстер, Шумихин, Юдкин. В архиве Брюсова не сохранилось ни одного документа, связанного с кем-либо из этих лиц (а должны были быть как минимум типовые контракты на аренду). Более того, ситуация с ними хорошо иллюстрирует то, как составлялись адресные книги обеих столиц. Ежегодные сведения о жильцах должен был подавать дворник (исполнявший в России рубежа веков еще и низовые полицейские функции); так вот, служивший в доме Брюсовых Егор был настолько нерадив, что из шести семей в адресных книгах учтен лишь один человек — Иван Иванович Капралов, и то без указания чина и должности.
Единственный брюсовский квартиросъемщик, который может быть идентифицирован безусловно, в сохранившиеся финансовые документы как раз не попал (по хронологическим причинам) — это писатель Александр Александрович Ланг, товарищ Брюсова по спиритическим сеансам и раннедекадентским эскападам, снимавший в 1900 году у него квартиру № 520.
19 Письмо Б. М. Погореловой к И. М. Брюсовой от 4 сентября 1908 г. (Брюсовы в это время были в Италии) // РГБ. Ф. 386. Карт. 152. Ед. хр. 43. Л. 23
об. 	— 24. Матрена Александровна — мать Брюсова. Саша — брат, Александр Яковлевич. Прислуга Аннушка (Анна Осиповна Обручникова) останется в семье еще почти на два десятилетия — и будет среди свидетелей последних дней Брюсова; ср. в письме И. М. Брюсовой к сестре, написанном в первые дни октября 1924 года: «Больше писать не могу. Пойду к Анне, та начинает давать советы о белье, которое надо приготовить и т. д. На кухне у нас Мар- фуша-богоделка, она стала нищей с тех пор, как распустили богадельню. Так они обе с Аннушкой начинают высказывать себя мудрыми в деле похоронном. Еще тяжелей становится» (РГБ. Ф. 386. Карт. 146. Ед. хр. 24. Л. 17 об.). Что такое «бримсы», я не знаю. Вероятно — польское слово.
20 Ср. в его письме к И. И. Коневскому (Ореусу): «Мой адрес: Цветной бульвар, д. Брюсова, кв. 5. А. А. Ланг. <...> В доме Брюсова я снимаю квартиру» // ПКНО. Ежегодник 1988. М., 1989. С. 28 (публ. И. Г. Ямпольского).


372
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Далее я печатаю отчет Иоанны Матвеевны по управлению домом на Цветном за 1906 год. Вряд ли его (как и все подобные документы) можно счесть образцом легкого чтения, но познавательное его значение велико: он не только корректирует наше представление о финансовой части биографии крупного поэта, но и показывает устройство небольшого фрагмента обыденной жизни начала века. Впрочем, перед тем, как погрузиться в мир прихода и расхода (педантичная Иоанна Матвеевна вносила данные в специально разлинованную тетрадку, купленную у Мюра и Мерилиза), следует сказать несколько слов о дальнейшей судьбе этой недвижимости. После смерти в 1908 году Якова Кузьмича, отца поэта, Брюсов получает наследство, почти достаточное, чтобы расплатиться со всеми своими долгами, но уже к концу года начинает задумываться о продаже дома. Еще один стимул, подвигающий его к этому, — намерение выкупить у С. А. Полякова журнал «Весы», что потребовало бы дополнительного финансирования. В декабре 1908 года он делится этими планами с Н. Петровской, присовокупляя: «Всех этих расчетов не открываю я никому, ни даже моим домашним. Ты единственная, кому я их сообщаю во всей неприкровен- ной наглости (кажется, верное слово)»21. В феврале следующего года, перечисляя в письме к той же Петровской насущные дела, Брюсов среди прочего упоминает: «Кредиторы требуют, чтоб я усердно занялся продажей моего дома, дабы выплатить им долг»22. В результате дом был продан 22 июня 1910 года за 65 ООО рублей Александру Робертовичу Герценбергу23, потомственному почетному гражданину, торговому агенту и латифундисту (в частности, ему принадлежал соседний дом по Цветному бульвару, в котором — тесен мир! — на 3-м этаже жила семья Леви, будущего автора «Романа с кокаином»24).
21 Письмо от 16/29 декабря 1908 г. // Валерий Брюсов — Нина Петровская. Переписка. 1904-1913. Вступительные статьи, подготовка текста и комментарии Н. А. Богомолова и А. В. Лаврова. М., 2004. С. 377.
22 Там же. С. 457-458.
23 Договор: РГБ. Ф. 386. Карт. 113. Ед. хр. 3. Л. 4. Факт впервые приведен в комментариях А. А. Нинова и Р. Л. Щербакова (ЛН. Т. 98. Кн. 1. С. 218).
24 «Был такой писатель Агеев...» Версия судьбы, или о пользе наивного биографизма. Публикация Г. Г. Суперфина и М. Ю. Сорокиной // Минувшее. Т. 16. М., 1994. С. 269.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 373
Дом (остававшийся в статусе жилого, но сменивший номер на 22) почти без ущерба пережил труднейшие годы истории отечества. В 1978 году неравнодушный свидетель писал: «Дом Брюсовых на Цветном бульваре неплохо сохранился до наших дней, он выглядит сейчас почти так же, как и столетие назад. Можно только сожалеть, что исчез ажурный металлический балкон, находившийся на уровне второго этажа дома, над парадным ходом. Думается, что пришла пора восстановить его, благо, что сохранились старинные фотографии здания»25.
Последние же десятилетия оказались для него фатальными: в конце 1990-х годов дом был снесен и заменен своим не слишком похожим подобием26. Балкончик, впрочем, вернули.
ПРИХОДО-РАСХОДНАЯ КНИГА ПО ДОМУ БРЮСОВЫХ. 190627
Январь
Приход:
Получено с Васильевых по 1 апреля — 150 руб.
Получено с Юдкина — 27 руб.
Получено за квартиру № 3 с Мейстер — 40 руб.
Получено с Шумихина — 25 руб.
Получено с Шумихина — 38 руб. (остается 184 р. кв. по 20 янв.,
сарай по 1 мая)
Получено с Шумихина — 20 руб.
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено за конюшню — 12 руб.
Итого: 354 руб.
Расход:
Ночному сторожу — 2 руб. 50 коп.
2 замка к воротам — 70 коп.
25 Точеный О. Цветной бульвар, 22 // Литературная Россия. 1978. 26 мая. С. 24.
26 Архитектура и ландшафты России. Утраты. Черная книга. М., 2003. С. 441.
27 РГБ. Ф. 386. Карт. 133. Ед. хр. 18. Для наглядности я безоговорочно раскрываю сокращения, разделяю приход и расход (в оригинале записи сделаны сплошь) и опускаю даты, оставляя лишь деление по месяцам. Подсчеты Иоанны Матвеевны сделаны профессионально, с нарастающим итогом, но я, опять же ради наглядности, оставляю помесячную разбивку.


374 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Домовая книга — 2 р. 50 коп.
Егору <дворник> жалованье28 — 8 руб.
Марок гербовых — 35 коп.
Московскую Городскую управу кв<итанция?> 238529 — 48 руб. 80 коп. Московскую Городскую управу кв<итанция?> 21296 — 223 руб. 49 коп. Корзина для снега — 1 руб.
Уборка снега — 4 руб. 80 коп.
Окраска фонаря — 70 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Саше <вероятно, А. Я. Брюсову, совладельцу» — 35 руб.
Керосину — 90 коп.
Полиции за праздник — 14 руб.
Итого: 346 руб. 74 коп.
Февраль
Приход:
Получено за квартиру №3 — 40 руб.
Получено за квартиру № 7 — 27 руб.
Получено с Шумихина — 99 руб.
Получено с Шумихина — 10 руб.
Получено с Юдкина за конюшню — 12 руб.
С Шумихиных — 3 руб.
Итого: 191 руб.
Расход:
Новый шар и кран — 1 руб. 50 коп.
Плащ для дворника — 2 руб. 50 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Уборка снега — 1 руб. 50 коп.
Егору уплачено — 27 руб.
Красок у Кинга30 — 10 руб. 46 коп.
Раковина для клозета №7 — 6 руб.
Извозчику на чай — 45 коп.
Обоев бордюр — 1 руб. 70 коп.
28 Этот Егор успел попасть в большую историю литературы — он был некогда отправлен Н. Я. Брюсовой на Сухаревский рынок за тулупом для А. М. Добролюбова и с блеском исполнил поручение (Погорелова Б. Валерий Брюсов и его окружение // Воспоминания о Серебряном веке. М., 1993. С. 29).
29 Очевидно, эта запись означает, что дом находился в залоге и по кредиту регулярно выплачивались проценты.
30 Магазин красок «С. Кинг» (Большая Лубянка, дом Беляева).


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье
375
Квасцов — 10 коп.
Уборка снега — 2 руб.
На чай — 35 коп.
Керосину — 80 коп.
Итого: 58 руб. 36 коп.
Март
Приход:
Получено за квартиру № 3 — 40 руб. Получено за квартиру № 7 — 27 руб. Получено с Шумихина — 22 руб.
Получено задатка за квартиру № 4 — 12 руб. Получено с Горонковой — 30 руб.
Получено за конюшню — 12 руб.
Получено с Капралова — 333 руб. 33 коп.
Итого: 476 руб. 33 коп.
Расход:
Лаку для полов — 2 руб. 24 коп.
На чай маляру — 20 коп.
Резины — 60 коп.
Уборка снега — 4 руб.
Мулии <?> сани — 20 коп.
Маляру — 10 руб.
Забрано у Шумих, обоев, жел. — 19 руб. 31 Уплачено маляру — 20 руб.
Уборка двора — 20 руб. 10 коп.
Уплачено Саше — 50 руб.
Уплачено Егору — 15 руб.
Керосину — 80 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Уплачено Саше — 20 руб.
Уплач. в Думу <так!> кв. 2181 — 61 руб. 09 коп.
Итого: 227 руб. 23 коп.
Апрель
Приход:
Получено за квартиру №2 — 100 руб. Получено за кв. с Шумихина — 50 руб.
31 Не вполне понятная запись. Среди московских обойных магазинов и фабрик нет Шумихина, а зачем И. М. покупать обои у своего жильца — тоже неясно.


376
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Получено с Мейстер за квартиру № 3 — 40 руб.
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено <пропуск, но, очевидно, с квартиры № 7> — 27 руб. Получено за конюшню — 12 руб.
Итого: 271 руб.
Расход:
Роздано на чай к празднику — 19 руб. 20 коп.
Уплачено сторожу — 4 руб.
Уборка сада и двора — 4 руб. 20 коп.
Колец резиновых — 1 руб.
Метел — 1 руб. 50 коп.
Олифы — 20 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Песку + воз — 80 коп.
Печнику — 9 руб.
На чай печнику — 30 коп.
Кирпич — 2 руб. 50 коп.
Глина — 85 коп.
Дрова — 50 руб.
Лесу — 9 руб. 85 коп.
Домкрат — 3 руб.
Смолы — 30 коп.
Лесу — 4 руб. 30 коп.
Алебастру, извести, драни — 8 руб. 50 коп.
Лесу — 2 руб. 95 коп.
Егору — 5 руб.
На чай плотникам — 50 коп.
Уплачено Саше — 35 руб.
Итого: 166 руб. 95 коп.
Май
Приход:
Получено за квартиру № 3 — 40 руб.
Получено за квартиру № 7 — 27 руб.
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
За конюшни — 12 руб.
Получено с Шумихина — 49 руб. 50 коп.
Итого: 170 руб. 50 коп.
Расход:
Плотникам — 27 руб.
Кран — 50 коп.


Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье
377
Песку — 3 руб. 50 коп.
Драни — 30 коп.
Мусорщику — 50 коп.
На чай штукатуру — 30 коп.
Резины — 65 коп.
Штукатуру — 5 руб.
Алебастру — 50 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Штукатуру — 10 руб.
На чай — 25 коп.
Метел — 70 коп.
Керосину — 1 руб. 40 коп.
Колец резинов. — 1 руб.
Уплачено Егору — 10 руб.
Клапан — 1 руб.
Труб для воды — 80 коп.
Печнику на чай — 20 коп.
Мусорщику — 35 коп.
Кран — 1 р. 20 коп.
В Московскую Городскую Управу канализационный сбор32 — 49 руб. 29 коп.
Итого: 118 руб. 44 коп.
Июнь
Приход:
Получено с Шумихина — 50 руб.
Получено с Васильева — 50 руб.
Получено с Шумихина (по 1 августа сполна за сарай) — 82 руб. Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено за квартиру № 7 — 25 руб.
Получено за конюшни — 12 руб.
Итого: 261 руб.
Расход:
Алебастр — 93 коп.
Лесу — 1 р. 60 коп.
Извозчики и на чай — 60 коп.
Петру маляру — 1 руб.
По счету Кинга — 20 руб. 20 коп.
32 Составлял в 1906 году 4 % валового дохода с землевладения, который, в свою очередь, признавался равным 10 % оценочной стоимости дома (см.: Писарькова Л. Ф. Городские реформы в России и Московская дума. М., 2010. С. 323).


378
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
На чай — 30 коп.
Квасцов — 10 коп.
Стекол — 1 руб. 90 коп.
Белил разных, красок — 1 руб. 45 коп.
Плотнику — 1 руб.
Ночному сторожу — 4 руб.
Обоев — 2 руб. 90 коп.
Белил — 2 руб.
Мелу — 1 руб. 25 коп.
Олифы — 2 руб. 90 коп.
По счету Кинга — 21 руб. 30 коп.
Глина — 1 руб. 50 коп.
Страхование дома — 150 руб.
Уплачено в Московскую Городскую Управу за воду — 17 руб. 26 коп. Егору уплачено — 10 руб.
Итого: 242 руб. 19 коп.
Июль
Приход:
Получено с Васильева — 150 руб.
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено за квартиру № 3 — 52 руб.
Получено за квартиру № 8 — 333 руб. 33 коп.
Получено за квартиру № 7 — 25 руб.
Получено с Шумихина в счет квартиры — 50 руб.
Итого: 652 руб. 33 коп.
Расход:
Шкаф для плиты — 2 руб. 25 коп.
Коробки — 3 руб. 50 коп.
Мелу — 1 руб. 25 коп.
Олифы — 2 руб. 90 коп.
Стекол — 1 руб. 90 коп.
Маляру Петру Кирсанову — 17 руб.
Егору — 10 руб.
В М. Г. Упр. — 233 руб. 49 коп.
Саше послано — 100 руб.
Проезд с дачи — 16 руб.
По мелочи израсх. — 15 руб.
Ночному сторожу — 4 руб.
Итого: 407 руб. 29 коп.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 379
Август
Приход:
Получено с Шумихин. за кв. — 26 руб. 76 коп.
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено за квартиру № 7 — 25 руб.
Получено с Шумихина — 50 руб.
Получено с Шумих, за сарай — 50 руб.
Получено с Юдкина за кв. 3 — 52 руб.
Итого: 245 руб. 76 коп.
Расход:
Егору уплачено — 15 руб.
Маляру Петру — 6 руб.
Кровельщику — 6 руб.
Керосину — 1 руб. 40 коп.
Плотнику (2 дня) — 2 руб. 80 коп.
Леса — 1 руб.
Стекол — 93 коп.
Кровельщику и железо кровельное — 2 руб. 50 коп. Резина и кран — 1 руб. 70 коп.
Мусорщику — 50 коп.
Лесу куплено — 12 руб. 25 коп.
За работу погреба — 3 руб.
На чай за доставку леса — 15 коп.
Ночному сторожу — 4 руб.
Уголь древесный — 1 руб. 20 коп.
Егору уплачено — 7 руб.
Саше уплачено — 35 руб.
Печнику на чай — 20 коп.
Плотник — 2 руб. 50 коп.
За вывоз мусора — 1 руб. 25 коп.
Итого: 104 руб. 38 коп.
Сентябрь
Приход:
Получено за квартиру № 4 — 42 руб.
Получено с Васильева с 1 октября по 1 декабря — 100 руб. Получено за квартиру № 7 — 25 руб.
Получено за квартиру № 5 с Шумихина — 37 руб. Получено за квартиру № 3 — 52 руб.
Итого: 256 руб.


380
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Расход:
Уплачено Петру — 2 руб.
Сторожу ночному уплачено — 4 руб.
Колец резиновых — 1 руб.
Песку 2 воза — 2 руб.
За воду в М. Г. Упр. — 40 руб. 17 коп.
За канализацию М. Г. Упр. — 48 руб. 79 коп. Стекол — 1 руб. 93 коп.
Леса — 8 руб. 45 коп.
Доставка леса — 60 коп.
Кровельщику — 1 руб. 60 коп.
Лесу — 90 коп.
Плотнику — 9 руб. 80 коп.
Обои — 11 руб. 30 коп.
Егору — 20 руб.
Замок — 45 коп.
Стекол для лампы — 30 коп.
1 шар — 1 р. 35 коп.
Итого: 154 руб. 64 коп.
Октябрь
Приход:
Получено за квартиру № 4 — 42 руб. Получено за квартиру № 7 — 25 руб. Получено за квартиру № 3 — 52 руб. Получено с Шумихиных — 45 руб. 50 коп. Получено за сараи с Петра — 36 руб.
Итого: 200 руб. 50 коп.
Расход:
Керосину — 70 коп.
Совок железный — 80 коп.
Шар и др. — 1 руб. 75 коп.
Мусорщику — 35 коп.
Саше — 35 руб.
Уплачено Егору — 10 руб.
Метел — 1 руб. 35 коп.
Книжки квартирн. — 30 коп.
Клеенки 9 аршин — 4 руб. 50 коп.
Тесьмы для обивки дверей — 94 коп. Войлоку — 1 руб. 80 коп.
Петру — 20 руб.
Итого: 77 руб. 49 коп.


«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье
381
Ноябрь
Приход:
Получено за квартиру № 7 — 25 руб.
Получено за квартиру № 4 — 40 руб.
Получено с Шумихина за сарай — 100 руб.
Получено с Юдкина — 52 руб.
Получено с Шумихина за квартиру 38 руб. 38 коп.
Итого: 255 руб. 38 коп.
Расход:
Уплачено Петру Кирсанову — 97 руб.
2 замка дверных и ручки — 2 р. 75 коп.
Плотнику — 1 руб.
Песку — 3 руб.
Печнику — 15 руб. 50 коп.
Керосин — 1 руб. 40 коп.
Дров — 10 руб.
Глина — 1 руб. 10 коп.
Печнику на чай — 25 коп.
Петру уплачено — 3 руб.
Казенный налог в Московскую Городскую Управу — 254 руб. 70 коп. Егору — 10 руб.
Резины и других канализационных принадлежностей — 2 р. 75 коп. Ночному сторожу — 4 руб.
Кирпича 1 сотню — 2 руб. 50 коп.
Железнику по книжке — 25 руб.
Саше — 35 руб.
Корзина для снега — 1 руб. 20 коп.
Уборка снега — 1 руб. 75 коп.
Точка кирки — 25 коп.
Известь и мешки расход — 50 коп.
Печка антрацитовая в 4-й номер — 4 руб.
Итого: 476 руб. 65 коп.
Декабрь
Приход:
Получено с Василевых кв. 20 <так! Описка?> — 50 руб.
За квартиру № 7 — 25 руб.
За квартиру № 4 — 40 руб.
Получено с квартиры № 3 — 52 руб.
Итого: 167 руб.


382
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Расход:
Уборка снега — 2 р. 15 коп. Керосину — 70 коп.
Раковина — 8 руб.
Бак и кран — 3 руб. Водопроводчику — 3 руб.
Уборка снега — 1 р. 75 коп.
Клапан и шар — 1 р. 50 коп.
Опилок — 1 руб.
Войлок, тесьма — 1 руб. 95 коп. Егору — 15 руб.
Починка звонков — 2 руб. 30 коп. Алпатову33 по счету — 27 руб. 5 коп. Уборка снега — 2 руб. 10 коп.
За водоснабжение — 34 руб. 71 коп. Егору к празднику — 5 руб. Ночному сторожу — 4 руб.
На чаи за праздники — 10 руб. Уборка снега — 2 руб. 75 коп.
Кран (в людской) — 75 коп.
Итого: 126 руб. 71 коп.
В конце декабря были подведены предварительные финансовые итоги: за год было получено три с половиной тысячи рублей аренды; расходы при этом составили около двух с половиной тысяч. Собственная работа Иоанны Матвеевны по управлению хозяйством была оценена в 40 рублей в месяц (480 за год); дивиденды, причитавшиеся самому Брюсову, составили 420 рублей (что было значительно меньше того, что он зарабатывал литературным трудом). Были зафиксированы долги дворнику Егору (80 руб.), маляру (58 руб.) и Московской Городской Управе (223 руб. 49 коп.), но как с ними справились в последующие годы — мы не знаем: все остальные приходно- расходные книги утрачены, причем едва ли не безвозвратно.
33 Вероятно, Алпатов Владимир Иванович, торговец обоями.


II.


АКМЕИСТИЧЕСКИЙ ГАМБИТ
Объединенными стараниями мемуаристов и исследователей вторая книга В. И. Нарбута «Аллилуйя» принадлежит к числу наиболее изученных артефактов русского модернизма1. Центральный сюжет ее появления и бытования был изложен Георгием Ивановым:
Синодальная типография, куда была сдана для набора рукопись «Аллилуйя», ознакомившись с ней, набирать отказалась «ввиду светского содержания». Содержание, действительно, было «светское» — половина слов, составляющих стихи, была неприличной. Синодальная типография потребовалась Нарбуту потому, что он желал набрать книгу церковнославянским шрифтом. И не простым, а каким-то отборным. В других типографиях такого шрифта не оказалось. Делать нечего — пришлось купить шрифт. Бумаги подходящей тоже
1 Из посвященных ей работ упомянем: Тименчик Р. Д. <К столетию со дня рождения Нарбута> // Памятные книжные даты. 1988. М., 1988. С. 159-162; Лекманов О. А. О книге Владимира Нарбута «Аллилуйя» (1912) // НЛО. 2003. № 63. С. 105-122; этот же текст: В. Я. Брюсов и русский модернизм. М., 2004.
С. 	158-181; этот же текст: Лекманов О. О трех акмеистических книгах. М., 2006. С. 39-72; ср. характеристику этой работы как «безусловно этапной» (см.: Кожухаров Р. Владимир Нарбут между большевизмом и христианством // ВЛ. 2009. № 5/6. С. 468); Беспрозванный В. Владимир Нарбут: Поэтика Аллилуйя. История публикации // TSQ. 2012. № 39. С. 7-38 (не могу не отметить интуицию автора, отметившего необходимость «дополнительной проверки» документов, касающихся цензурной истории книги); Чеснялис П. А. Книга Владимира Нарбута «Аллилуйя»: картина мира // Сибирский филологический журнал. 2014. № 3. С. 117-122; Синица Ю. А. Книга стихов В. Нарбута «Аллилуйя» в контексте поэтики акмеизма (дипломная работа студентки V курса Калужского педагогического университета) и мн. др. Мы унифицируем разнобой в написании «Аллилуйя / Аллилуйа», считая его непринципиальным.


386
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
не нашлось в Петербурге — бумагу выписали из Парижа. Нарвут широко сыпал чаевые наборщикам и метранпажам, платил сверхурочные, нанял даже какого-то специалиста по церковнославянской орфографии... В три недели был готов этот типографский шедевр, отпечатанный на голубоватой бумаге с красными заглавными буквами и (Саратов дал себя знать) портретом автора с хризантемой в петлице и лихим росчерком... <...> Книга была конфискована и сожжена по постановлению суда2.
Остальные свидетельства и интерпретации (которых за сто лет набралось довольно много) лишь уточняют или дополняют отдельные эпизоды этой истории: так, запрещение ее принято связывать с кощунственным контрастом между формой и содержанием («Смотрят, что такое: божественное, должно быть, что-то, а там — херовина какая-то, знаете. После этого ее конфисковали»3). Неприятностям с цензурой отводится главная роль среди причин спешного африканского путешествия Нарбута: «Книга, напечатанная на синеватой бумаге, как бы повторяла внешность богослужебных книг, но была полна богохулений, и Нарбуту пришлось уехать пережидать в Абиссинию»4. Ощущаемое при этом чувствительное противоречие между сведениями о полном уничтожении тиража и обилием рецензий на сборник5 объяснялось по-разному: «Приказ „Истребить!" был исполнен. Но истреблена книга
2 Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 111.
3 Устные мемуары М. Зенкевича цит. по: Лекманов О. О трех акмеистических книгах. М., 2006. С. 47. Ср. в рецензии: «Грубый, нечистоплотный и нарочитый Нарбут... Книга его (изд. Цеха) „Аллилуйя" набрана славянским шрифтом... Для чего? Что за нелепая выходка!» (Рославлев А. Бумажные цветы // Воскресная вечерняя газета. 1912. № 12. 12 августа. С. 3). Ср. в мемуарах: «Впоследствии он выпустил книжку стихов „Аллилуйя", напечатанную церковнославянским шрифтом, но натуралистичную до крайности. Кажется, эта книжка была конфискована за богохульство» (Карпов Н. В литературном болоте. Воспоминания 1907-1917. М., 2016. С. 159).
4 Шкловский В. Собрание сочинений в трех томах. Т. 1. М., 1973. С. 106.
5 Свод их см.: Русские советские писатели. Поэты. Биобиблиографический указатель. Т. 15. М., 1992. С. 407.


Акмеистический гамбит
387
не была. Ее читали, знали»6; «Ну, ничего, потом 80 экземпляров он успел разослать по журналам»7; «Большая часть книги была конфискована»8 etc. Эта прекрасная ясность нуждается в некотором замутнении.
«Аллилуйя» была издана в апреле 1912 года; в выходных данных ее, по примеру французских edition de luxe (манера, уже привитая русскому полиграфическому дичку, но так и не получившая широкого практического распространения) перечислены все лица и учреждения, прикосновенные к воплощению книги:
Книга «Аллилуйя» набрана и предана тиснению в типографии «Наш Век» (С.-Петербург, Невский пр., № 140-2) под наблюдением управляющего последней — Ф. Я. Шевченко — в апреле 1912 года.
Клише для книги изготовлены цинкографией Голике, причем контуры букв заимствованы из Псалтири, относящейся по времени к началу XVIII века и принадлежащей Ф. М. Лазаренко.
Клише для обложки выполнено по набору, сделанному Синодальной типографией.
Прочие украшения — работы И. Я. Билибина, Е. Нарбута и М. Я. Чемберс.
В первых числах мая положенное число экземпляров было доставлено в Главное управление по делам печати, о чем в еженедельной «Книжной летописи» 12 мая было сделано соответствующее извещение:
Нарбут Владимир. Аллилуйя. Стихи. СПб., 1912. Изд. и тип. Наш век (Невский пр., 140-2). 8°. (17 х 25). 41 нен. стр. с портр. Ц. 75 к. Вес 8 л<отов>. 100 экз.9
6 Бялосинская Н., Панченко Н. Косой дождь // Нарбут В. Стихотворения. М., 1990. С. 20.
7 Устные мемуары М. Зенкевича.
8 Гумилев Н. С. Полное собрание сочинений. Том седьмой. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии. М., 2006. С. 431.
9 Книжная летопись Главного управления по делам печати. 1912. № 19. Перечень в алфавитном порядке книг, поступивших с 1-го по 8-е мая 1912 г. С. 14 (№ 12 535).


388
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Впрочем, простой регистрацией издания Главное управление по делам печати не ограничилось: в первые же дни (если не часы) по получении экземпляра он был рассмотрен и признан предосудительным, о чем были немедленно извещены соответствующие органы:
МВД
Санкт-Петербургский комитет по делам печати
Господину Санкт-Петербургскому градоначальнику.
30 апреля 1912
С.-Петербургский Комитет по дел<ам> печ<ати>, усмотрев в отпечатанном издании под з<а>гл<авием>: «Владимир Нарбут. Аллилуйя. Стихи» изд. «Цех поэтов». Типография «Наш Век» (Невский пр. 140-2), 75 коп., отпечатанном в 100 экземплярах, признаки преступлений, караемых ст. 74 Угол<овного> Улож<ения> и ст. 1001 Улож<ения> о наказан<иях>,
постановил: наложить на нее арест на основании ст. 3 отд. IV Именного Высочайшего Указа Правительствующего Сената от 26 апреля 1906 года.
Сообщая о вышеизложенном С.-Петербургский Комитет по дел<ам> печ<ати> имеет честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать соответствующее распоряжение.
Председательствующий <нрзб>
За секретаря <нрзб>10.
Упомянутые статьи уголовного уложения и уложения о наказаниях — одни из самых частых, с которыми приходилось сталкиваться в своей практике книгоиздателям начала века. 74-я закрывала собой целый набор всевозможных богохульств
10 ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 595. Л. 1. Этот документальный комплекс был обнаружен около полувека назад нашим выдающимся современником, библиографом и книговедом Иваном Федоровичем Мартыновым (см. о нем: Долинин В. Э., Иванов Б. И., Останин Б. В., Северюхин Д. Я. Самиздат Ленинграда. 1950-е — 1980-е. Литературная энциклопедия. М., 2003. С. 266-267). Напечатанная им в 1984 г. образцовая статья «Русский декаданс перед судом цензуры (1906-1916 гг.)» (Гумилевские чтения. Band 2. Wien, 1984. P. 141-155) представляет собой исключительный по полноте обзор архивных материалов к заявленной теме; возможно, благодаря этому она, несмотря на публикацию в хрестоматийном источнике, оказалась намертво забыта: хронологически последняя ссылка на нее относится чуть ли не к прошлому веку.


Акмеистический гамбит
389
(«поношение установлений или обрядов церкви православной или вообще христианства», «поругание действием или поношение предметов, употреблением при православном или ином богослужении освященных», «непристойная насмешка над священными предметами или предметами верований» и т.д.11); 1001-я (по славной нумерологической — и едва ли не предусмотренной — ассоциации) предостерегала от чрезмерной изнеженности нравов:
Если кто-либо будет тайно от цензуры печатать или иным образом издавать в каком бы то ни было виде, или же распространять подлежащие цензурному рассмотрению сочинения, имеющие целию развращение нравов или явно противные нравственности и благопристойности, или клонящиеся к сему соблазнительные изображения, тот подвергается за сие: денежному взысканию не свыше пятисот рублей, или аресту на время от семи дней до трех месяцев.
Все сочинения или изображения сего рода уничтожаются без всякого за оные вознаграждения12.
Обе эти статьи не принадлежали к числу тяжелых (любое — хоть и стихотворное — покушение на основы государственного строя каралось гораздо жестче), поэтому следующие следственные действия были предприняты лишь несколько дней спустя:
Протокол.
5 мая 1912 г. я — инспектор типографий 4 уч<астка> г. СПб., прибыл в типографию «Наш Век» (Невский 140-2) для наложения ареста, согласно отношению СПб. Комитета по дел<ам> печ<ати> от 30 Апр<еля> с<его> г<ода> за № 1076, на брошюру Вл. Нарбута «Аллилуйя», причем в типографии оказались налицо все отпечатанные 100 (сто) экземпляров этой брошюры. Все экземпляры связаны в пачку, опечатаны и сданы на хранение управляющему типографией Шевченко-Глаголь. Набор
11 Уголовное уложение 22 марта 1903 г. По изданиям Н. С. Таганцева. Рига, 1922. С. 282-283.
12 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 года. С дополнениями по 1-е января 1876 г. Сост. Н. С. Таганцевым. СПб., 1876. С. 430-431.


390
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
разобран. Издателем брошюры является Владимир Иванович Нарбут, прожив<ающий> по Ямской ул., 27, автор брошюры. Инспектор тип<ографий>: И. Тихонович.
Заведующий типографией:) Шевченко-Глаголь
Расписка.
5 мая 1912 г. я принял на хранение опечатанную пачку с 100 экз. брошюры «Аллилуия».
Шевченко-Глаголь13.
Цитируемое здесь и далее дело заведено Комитетом по делам печати, поэтому отдаваемые им распоряжения касаются исключительно книги, а не автора или издателя — но, судя по всему, дела последних в отдельное производство вынесены так и не были. В соответствии с обычным порядком делопроизводства копия бумаг была отправлена в столичную прокуратуру, которая также проявила вялую заинтересованность в происходящем:
Прокурор С.-Петербургского окружного суда
— г. Старшему Инспектору типографий в СПб.:
8 мая 1912. Прошу Ваше Превосходительство уведомить меня, получила ли распространение брошюра под заглавием «Владимир Нарбут. Аллилуйя. Стихи». Издательство «Цех поэтов». СПб. 1912 г. Типография «Наш Век». 100 экземпляров. Цена 75 копеек.
В утвердительном случае прошу сообщить мне, кто может подтвердить факт распространения названной брошюры, а равно доставить мне требуемые 12137 ст. Уст<ава> Угол<овного> Судопроизводства) сведения об авторе брошюры Владимире Нарбуте, или других лицах, могущих оказаться виновными в ее напечатании.
Прокурор (нрзб)14.
Ответа инспектора у нас нет, но реконструировать его мы можем: не случайно в протоколе изъятия упоминалось, что в наличии — все сто экземпляров книги. В практическом
13 ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 595. Л. 2.
14 Там же. Л. 3-3 об.


Акмеистический гамбит
391
смысле это означало, что распространения она не получила и, соответственно, тяжесть вмененной автору и издателю вины значительно ниже, чем могла бы быть. Убедившись в этом, прокурор почти утрачивает интерес к делу и вспоминает о нем только через месяц:
Прокурор С.-Петербургского окружного суда
— г. Старшему Инспектору типографий в СПб.:
5 июня 1912. Прошу Ваше превосходительство сообщить мне, в дополнение к отношению Вашему от 31-го минувшего Мая за № 2595, было ли представлено в С.-Петербургский комитет по делам печати для цензуры установленное законом количество экземпляров брошюры «Владимир Нарбут. Аллилуйя. Стихи» и не последовал ли арест этой брошюры после рассмотрения Комитетом представленных экземпляров.
Прокурор: Шаховской15.
Дальнейшая переписка по этому поводу находится вне нашего поля зрения (часть ее наверняка сохранилась в виде отпусков в архивах соответствующих ведомств, но в настоящее время разыскана она быть не может). В сентябре того же года состоялось заседание суда:
ПРИГОВОР
1912 г. Сентября 18 дня.
По указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА,
С.-Петербургский Окружный Суд, в Н-м Отделении, в следующем составе:
г. Председательствующий Л. М. Афросимов, гг. члены суда: Б. У. Васильев и М. М. Захаров при пом<ощнике> Секретаря Милянине при Товарище Прокурора В. Н. Петрова без участия присяжных заседателей слушали дело об уничтожении брошюры Владимира Нарбута «Аллилуйя. Стихи».
Выслушав доклад дела Г. Председательствующего и заключение Товарища прокурора и имея в виду, что означенная брошюра, представляющая собой сборник стихов, которые
15 Там же. Л. 4.


392
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
по содержанию своему явно противны правилам нравственности и благопристойности, вполне подходит под признаки преступления, предусмотренного ст. 1001 Улож<ения> о Наказ<аниях>, на основании 1213 ст. Уст<авов> Угол<овного> Судопроизводства», постановил: согласно заключению
Товарища прокурора Окружного Суда издание брошюры Владимира Нарбута «Аллилуйя. Стихи» уничтожить, а приобщенный к делу экземпляр ее оставить при деле. Подлинный за надлежащими подписями. С подлинным верно.
Секретарь Милянин16.
Полтора месяца спустя дело снова двинулось по инстанциям:
МВД. Главное управление по делам печати
— Господину И<сполняющему> д<олжность> С.-Петербургского
Градоначальника:
8 ноября 1912. Главное Управление по делам печати препровождает при сем Вашему Превосходительству, для надлежащего исполнения, копию приговора С.-Петербургского окружного суда от 18 сентября 1912 г. об уничтожении брошюры под заглавием «Владимир Нарбут. Аллилуия. Стихи». Издательство «Цех поэтов». СПб., 1912 г. Цена 75 коп. Тип. «Наш Век», покорнейше прося о последующем уведомить, а также не отказать в доставлении в это Управление двух экземпляров означенной брошюры.
И. д. начальника Главного Управления по делам печати <нрзб>17.
Получив это распоряжение, канцелярия градоначальника затребовала до сих пор хранящийся в типографии опечатанный тираж книги и 3 января получила его:
3 января 1913.
Типография Товарищества «Наш Век».
Накладная № 203.
Канцелярия Старшего Инспектора по надзору за типографиями.
Гороховая, 2.
16 ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 595. Л. 6.
17 Там же. Л. 5.


Акмеистический гамбит
393
Согласно распоряжению Г. Старшего Инспектора Тихоновича СТО экземпляров конфискованных и опечатанных книг «Аллилуйя» автора В. И. Нарбута18.
Еще три недели спустя приговор был приведен в исполнение:
В Главное Управление по делам печати.
Вследствие отношения от 8 ноября 1912 г. за № 14871, имею честь уведомить Гл<авное> Упр<авление> по дел<ам> печ<ати>, что 30 янв<аря> с<его> г<ода> в типографии СПб. Градоначальства в комиссии уничтожены посредством разрывания на мелкие части арестованные экземпляры брошюры «В. Нарбут. Аллилуия. Стихи». Два экземпляра этой брошюры при сем прилагаются19.
* * *
Для любого, хоть шапочно знакомого с предметом, очевидно, что все это коловращение бумаг, судебные заседания и финальный аккорд в виде разрывания на мелкие части представляет собой полную и недвусмысленную профанацию. Нарбут, начавший раздаривать экземпляры еще в апреле (ср., напр.: «Другу моему дорогому — Сереже Судей- кину — на память долгую. Владимир Нарбут. СПб. Апрель. СПб. <sic!»>20), продолжил в мае («Дорогому Георгию Ивановичу Чулкову — Владимир Нарбут в знак дружбы искренней. СПб., май 1912»21) и не останавливался в следующие месяцы, организовав, в частности летом, масштабную рассылку по редакциям (см. на вклейке с иллюстрациями воспроизведение авантитула экземпляра, зарегистрированного среди входящей почты «Голоса Москвы» 6 июня 1912 года). Современный собирательский опыт демонстрирует, что книга, хотя и встречается нечасто, но совсем не настолько
18 Там же. Л. 9.
19 Там же. Л. 10.
20 Искусство автографа. Т. 2. М., 2015. С. 189.
21 Библиотека русской поэзии И. Н. Розанова. М., 1975. С. 183.


394
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
редко, как можно было бы ожидать от стоэкземплярной, тем более — полностью уничтоженной.
Как мне кажется, с самого начала было задумано изготовить две части тиража: одну — легальную, насчитывающую сто экземпляров и предназначенную для цензурного аутодафе, и вторую — экземпляров в 500-600 — заблаговременно вывезенную со склада до того, как первый экземпляр прибудет в Главное управление по делам печати. Расчет был очевиден: как было уже известно из книготорговой практики, слухи о запрещении (активно распространяемые, в частности, дружественной прессой22) поднимают продажи и крайне способствуют привлечению читательского внимания23: на этом фоне искупительная жертва, не грозившая, по сути, ничем ни автору, ни издателю, казалась вполне маркетингово оправданной. Столь же просчитанными представляются и сведения о спешной африканской эмиграции: как видно из представленных выше документов, уголовное дело в отношении автора и типографа даже не было открыто. (Нельзя, конечно, полностью исключить существования параллельного процесса, сведения о котором не отложились в представленном комплексе бумаг).
Очевидно, что проделать эту операцию было невозможно без высокопоставленного сообщника в типографии. Сперва я предназначал на эту роль Ф. Я. Шевченко, отмеченного в выходных данных (он же — Шевченко-Глаголь в полицейских протоколах), но в его скуднейшей биографии24 ничего не указывало ни на близкое знакомство с Нарбутом, ни на склонность к авантюризму. Пришлось расширить круг подозреваемых.
В петербургских адресных книгах второй половины 1910-х годов называется имя владельца типографии «Наш
22 Ср., кстати, помету «Наложен арест» в каталоге изданий «Цеха поэтов» на последней странице № 1 «Гиперборея» (октябрь 1912 г.).
23 Ср. подобный казус с книгой Л. Д. Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три урода» (http://lucas-v-leyden.livejournal.com/172154.html).
24 Публикации в «Известиях служащих в печатных заведениях», участие во «Всероссийском кооперативном издательском союзе», рождение дочери — будущей постановщицы пьес Гольдони и Шварца.


Акмеистический гамбит
395
век» — Григория Николаевича Бренева. Это чрезвычайно любопытный человек25 — сын кубанского казака, пламенный революционер, дипломированный юрист, финский латифундист, приятель Репина, собеседник И. Павлова, экстравагантный ученый и неистовый черносотенец26. В 1911 году он организовал и возглавил литературно-художественный журнал «Gaudeamus», снабженный подзаголовком «Посвящается студенчеству России». Нарбут был постоянным вкладчиком этого журнала, а начиная с 3-го номера сделался редактором его стихотворного отдела27. (NB Не познакомил ли Бренева с Нарбутом брат последнего? Бренев был женат на художнице А. П. Кузнецовой, ученице Билибина, который, кстати, участвовал в оформлении «Аллилуйи»28).
Таким образом, как представляется, дело выглядело так: Нарбут и Бренев по предварительному сговору отпечатали
25 Главный очерк его биографии: Кустов В. Русский ученый Г. Н. Бренев // Санкт-Петербургский университет. 2007. № 2 (http://www.spbumag. nw.ru/2007/02/13.shtml).
26 См. его чрезвычайно характерные тексты («Почему желтый Талмуд внезапно поскользнулся на „собачьих слюнях" и слепо упал» etc) в кн.: Редакционная переписка «Журнала Содружества» за 1932-1936 годы. Издание подготовил А. Г. Тимофеев. СПб., 2010. С. 40 и сл. Там же — очерк его биографии и библиографии. См. также: «А пришлось в разлуке жить года...» Российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами. Материалы к библиографии. 1987-2002. СПб., 2003 (ук.).
27 Ср. в письме Нарбута к В. Гиппиусу от 12 февраля 1911 г.: «Теперь издается студенческий журнал „Gaudeamus", где я с 3-го №-ра редактирую стихи. Быть может, Вы согласитесь сотрудничать в нем? Тогда пришлите что-либо (стихи или заметки-статьи Вы, кажется, и критикуете) по моему адресу: Ямская, 27, кв. 29» (Нарбут В., Зенкевич М. Статьи. Рецензии. Письма. М., 2008. Сост., подг. текста и прим. М. Котовой, С. Зенкевича, О. Лекманова. М., 2008. С. 247).
28 Склонность Бренева к новому искусству и полиграфическому эксперименту видна, среди прочего, по тому, что он представлял свою типографию для печатания как минимум одного из футуристических сборников — второго «Садка судей» (см. выставленный М. Матюшину типографский счет: Авангард и остальное. Сборник статей к 75-летию Александра Ефимовича Парниса. М., 2013. С. 144; прим. И. Арской и И. Прониной). Сопоставление практики Нарбута и футуристов см.: Богомолов Н. Вокруг «Серебряного века». Статьи и материалы. М., 2010. С. 427).


396
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
в типографии, принадлежавшей последнему, два тиража «Аллилуйи». Цензура ожидаемо конфисковала легальную часть, после чего возникший читательский и коллекционерский спрос был удовлетворен при помощи экземпляров из второй части. Задача на две трубки, как говорил один из знаменитых филологов прошлого.


ВЕЧЕР ИМПРОВИЗАЦИЙ 5 АВГУСТА 1920 Г.
Классическая форма фиксации исторических событий есть летопись или хроника: наложение череды происшествий на ось времени — примерно так же устроена и память индивидуума (хотя в ней всплески активности Мнемозины разъединены как минимум участками неизбежного сна). Обе формы восстановления прошлого — воспоминания очевидца и реконструкция историка — чреваты деформациями разной этиологии, но у последнего случая есть приятное преимущество: регулярно возникающая возможность стереоскопического обозрения событий. При легком попустительстве энтропии порой удается собрать об одном эпизоде несколько взаимодополняющих (в идеале — разножанровых) сведений — и тут совершается особого рода чудо, вроде того, что являлось С. Д. Максудову в лучшие минуты: ткань времени рвется с треском и пылью и живая сцена столетней давности является перед нами в своей чувствительной полноте.
Имеющиеся в нашем распоряжении инструменты (кроме отпущенного Господом воображения) в принципе не готовы к деятельности такого рода: литературные хроники немногочисленны и небезупречны; росписи содержания периодических изданий скудны; дневники по большей части ненапечатаны, а хронологический учет эпистолярия никогда не велся. Тем интереснее оказываются случайные совпадения этого рода. Разберем одно из них.


398
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
5 августа 1920 года в Москве, в клубе Всероссийского Союза поэтов, проходил «вечер импровизаций»: забава, сделавшаяся неожиданно популярной за последние несколько лет1 (интересно было бы соотнести это благословленное Пушкиным занятие с... неустроенностью быта? беспрецедентным расцветом литературы? нарочитой коллективностью переживаемого момента?). В отчетной заметке сообщалось сухо: «В клубе Всероссийского Союза Поэтов (Тверская, 18) за последнее время были прочитаны следующие доклады <...>, а также вечера революционной поэзии, поэзии современной России, экспрессионистов и несколько вечеров импровизаций»2. Один из бывших в зале зрителей записывал в дневник: «Вечером в „Союз поэтов", где вечер импровизации. Встреча с Гавриловой. Импровизация: 1) Шершеневич, 2) Адалис, 3) ..., 4)..., 5) Брюсов, 6) Буданцев, 7)..., 8) Арго, 9)..., 10) из публики»3. Чернила в записи сильно расплылись (а почерк его и так разборчивым не назовешь): отточиями я отметил неразобранные мною имена. Составители хроники «Литературная жизнь России 1920-х годов» прочли
1 См., в частности, зарисовку В. Королевича в заметке 1918 года: «Он шел к эстраде. „Брюсов, Брюсов!" — шептали кругом, и аплодисменты, дружные, единодушные, заполнили кафе. Он не читал старых стихов. Он импровизировал. Темы бросали в урну — публика. Он вытянул тему о последней осенней любви и вышел ближе, к концу эстрады, заложив руки за спину» (Цит. по: Толстая Е. Мирпослеконца. М., 2002. С. 143). Вероятно, об этом же вечере идет речь в: Ауслендер С. Вечер импровизации в «Живых альманахах» // Жизнь. 1918. № 20. Ср. также дату 28 июля 1920 г., которой помечено в рукописи стихотворение Брюсова «Кафе „Домино"», практически и тематически связанное с вечерами импровизации (см.: Ройзман М. Все, что помню о Есенине. <М., 1973>. С. 80-81; дата указана В. Э. Моло- дяковым). Ср. кстати в мемуарных миниатюрах С. Дурылина: «Однажды в Лит<ературно>-Худ<ожественном> Кружке, в 0<бщест>ве свободной Эстетики Брюсов предложил поэтам написать экспромтом стихи на тему „боа"» (Дурылин С. Комментарий к «Антологии» // Книгоиздательство «Мусагет». История. Мифы. Результаты. Исследования и материалы. М., 2014. С. 394 (публ. М. Ю. Гоголина и А. И. Резниченко)).
2 Литературная жизнь в Москве // Художественное слово. Книга вторая. М., 1921. С. 72.
3 Дневниковая запись И. Н. Розанова // РГБ. Ф. 653. Карт. 4. Ед. хр. 4. Л. 58.


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
399
еще две фамилии: Н. Дегтярева и нечуждого нам Захарова- Мэнского4.
Участник за номером восемь оставил воспоминания об этом событии; впрочем, стараясь описать общее устройство нескольких последовательных вечеров импровизаций5, он отчасти зарихтовал его индивидуальные черты:
Вечера импровизаций были довольно часты в литературных кружках тех времен, и Брюсов был любителем и мастером этого дела. Мы, молодые поэты, смотрели на это как на забаву, как на интересную поэтическую игру; Брюсов, старый литературный боец, всю жизнь старавшийся не отставать от молодежи, давал нам пример высокого напряжения и творческого подъема в искусстве импровизации. Все его импровизации вошли впоследствии в полное собрание его сочинений.
Фактически вечера эти происходили в традиции «Египетских ночей», а именно: каждый из публики писал на бумажке мысль, изречение, цитату из любимого поэта. Можно было нарисовать что-нибудь, даже кляксу посадить — и то тема! Мало того — чистый лист бумаги, на котором даже ничего не написано, разве не может сам по себе стать темой для стихотворения?
Все эти листки собирали в урну, каковою могла служить любая шляпа или пепельница, и поэты, принимающие участие в соревновании, тянули жребий. Поэт имел право тянуть три листочка, чтобы из них выбрать тему, которая ему покажется наиболее близкой. Некоторые ухитрялись все три темы объединить в одну сюжетную композицию. После распределения тем поэты занимали места за столиками на эстраде, камерный оркестр для настроения наигрывал «Сентиментальный вальс» Чайковского или «Ноктюрн» из квартета Бородина,
4 Литературная жизнь России 1920-х годов. Том 1. Часть 1. С. 606. О Н. Н. Захарове-Мэнском см.: ЛБ. Т. 1. С. 125-137.
5 В том, что их летом 1920 года было несколько, убеждает, кстати, такой факт: 18 августа Е. Волчанецкая писала А. Измайлову: «Да, вчера в „Союзе“ был специальный вечер Валерия Брюсова, он читал „стихи последних лет и дней", читал целый вечер, было интересно. На будущей неделе устраиваем вечер импровизации. Я тоже буду на афише с правом сбежать перед выходом. Ну, крепко жму руку, жду отклика» (ИРЛИ. Ф. 115. Оп. 3. Ед. хр. 70. Л. 3-4). Между тем, сведений об этом вечере не сохранилось никаких.


400
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
и через десять — пятнадцать минут поэты делились с аудиторией стихотворными плодами своего напряжения, чтобы не сказать — вдохновения6.
В противоположность ему, исполнен подробностей отчет импровизатора номер один, который (что важно для нас) не ограничивал свое повествование только официальной частью:
Я помню один вечер в «Кафе поэтов» на Тверской. Был вечер импровизаций. Мы засиделись в кафе до полуночи. Лил дождь. А пришли мы без пальто, без шляп. Решили идти в гости к Кусикову, благо он жил недалеко, у Арбатских ворот.
Брюсов, Кусиков, если не ошибаюсь, Сергей Буданцев, поэтесса Н. Бенар, затем актриса Р. Потольская7, теперешняя жена Вертинского, тогда проживавшая без особой профессии в Москве, и еще два поэта, кто именно — решительно не помню.
У Кусикова всегда был дома спирт. Он уверял, что эта привычка у него осталась от кавалерии:
— Лошадь надо обмывать, иначе она паршивеет!
Лошади в квартире не было, спирт сохранился. Но запасы
не были рассчитаны на такую ораву. Спирт был быстро ликвидирован. Читались стихи, и идти домой было невозможно.
Брюсов вдруг вспоминает:
— Мне вчера Семен Яковлевич Рубанович говорил, что он достал чудесного вина. Пойдем к нему!
Время: три часа ночи. Мы у Арбатских ворот. Рубанович спит на Покровке, в Лобковском переулке. Брюсов храбро зашагал через всю Москву. Бенар в каком-то переулочке отвалилась. Кажется, с ней отвалился кто-то из поэтов.
Брюсов молодцевато идет, поднимает камушки и бросает их в стекла вторых этажей.
— Почему именно второй?
— В третий не доброшу, а в первом можно расколоть стекла.
Читает стихи. Кусиков начинает петь.
Брюсов к музыке равнодушен. Слух у него, как у Мариенгофа, и значит, только чуть-чуть лучше моего, а у меня — никакого.
6 Арго А. М. Звучит слово... Очерки и воспоминания. М., 1968. С. 62.
7 Более принято написание «Потоцкая» (Потоцкая Рахиль Яковлевна).


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
401
Тихий Лобковский переулок. Подъезд. Заспанный швейцар. Брюсов деловито объясняет сквозь стекло:
— По срочному делу из Петрограда к товарищу Рубано- вичу!
Швейцар волей-неволей верит серьезному виду Брюсова и еще более серьезной руке Кусикова с кредитной бумажкой.
Звонок. За дверьми испуганный голос. Далеко не вполне одетый Рубанович открывает дверь. По коридору по направлению к черному ходу шуршит шелк чьей-то юбки.
После двух-трех стаканов действительно хорошего вина Брюсов на пари читает любое стихотворение Пушкина и Тютчева. Кусиков завистливо смотрит в рот Брюсову и в книгу, проверяя Валерия Яковлевича и его память.
Я забыл сказать, что с нами была поэтесса Адалис. Это была ее первая встреча с Брюсовым.
Ровно в полдесятого утра Брюсов торопливо умывается.
Сидите, все равно поздно, — приветливо говорит мрачный хозяин, у которого пропала ночь и у которого мы спугнули заночевавшие шелка, убежавшие черным ходом и не отведавшие вина.
—■ Нельзя. В десять мне надо быть на заседании в Нарком- просе, — отвечает уже совершенно дневной Брюсов8.
Эти два отзыва были напечатаны давно — и, хотя сопоставление их само по себе любопытно, гораздо продуктивнее сличение их со свежеобнаруженным отчетом импровизатора за номером шесть:
Но вот история повеселее. Ты знаешь, что история Брюсова и Адалис затягивается в очень серьезную и занятную «трилогию». Брюсов пишет ей хорошие стихи, носится с ней ит. д.
Она ж не сдается. Союз поэтов принимает in corpore живейшее участие в любовных делах своего Председателя.
И вчера, 5 августа, после вечера импровизации стихов (я тоже импровизировал и неплохо), мы отправились к Сандро выпить.
К шести часам утра попали к Сеничке Руб-вичу, где и закончили утро.
8 Шершеневич В. Великолепный очевидец // Мой век, мои друзья и подруги. М., 1990. С. 462-464.


402
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Валерий говорил по-гречески. Пили за буквы греческого алфавита! Сандро с Брюсовым выпили на брудершафт (на ты и сегодня).
Я с почему-то с Вольпин попал в 9 ч. утра сегодня в Лито, где и заснул.
В три часа в мою комнату зашел Фриче с Лопашевым и увидал меня. А Лопашев привел каких-то просительниц из Михайлова, привезших в столицу драмы!
Картинка! Табло, можно сказать!
Я опух, был растерзан, непричесан и т. д.
Но, кажется, сначала никто не догадался об истинной причине раннего посещения мною департамента.
В. 	Я. остался с Ад. у Сени, откуда их изгнали квартиранты.
Словом, вчерашний и сегодняшний дни — специально для Венгерова.
Удалось ли Валерию склонить одесскую поэтессу к любви — неизвестно, хотя целовались они усиленно.
Сандро восхищен В. Я., как, впрочем, все мы. Он был великолепен.
Здорово!
Разрешение на Революционный сборник я получил, и книга сдана в набор.
На остальные вещи разрешение покуда еще не получено.
Курлянд уехала на Кавказ.
Привет твой остался неиспользованным.
Скоро в Союзе будет общее собрание, на котором собираются нас свергать. Мне уже этого не хочется. Впрочем, мятежники предлагают В. Я. и мне остаться на прежних местах.
Едва ли только это приемлемо.
В проектируемый Президиум должны войти еще: Ип. Соколов, Б. Земенков, Туманный и пр. Не достает только де Гурно! Разумеется, всерьез о таком кабинете думать нельзя.
Вот тебе несколько Брюсовских мнений (в передаче Ад.): «В Союзе 4 поэта: лучший Пастернак, дальше я и Адалис, и Вольпин.
Остальные просто пишут стихи: плохие или хорошие».
Твои стихи ему не нравятся по-прежнему. Как известно, Брюсов не признает и Асеева, и Мандельштама! И многих других9.
9 РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 85 об,—88.


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
403
Здесь требуется обширный комментарий.
Архивисты-практики хорошо знают, что чуть ли не самый золотоносный тип эпистолярного корпуса — переписка временно разлученной писательской четы. К источнику такого типа восходит и печатаемый документ: это фрагмент послания, отправленного 6 августа Сергеем Федоровичем Буданце- вым своей жене, Вере Васильевне Ильиной.
Буданцев — заметный, но не знаменитый участник литературной жизни начала XX века. Рязанский уроженец, недоучившийся филолог (один курс историко-филологического факультета Московского университета), вошел в писательскую среду в 1916 году: «В первый же московский год я попал в кружки молодых. Хлебников, Асеев, Вера Ильина, Федор Богородский, Сергей Спасский, Надежда Павлович, художники Н. Чернышев, Эл. Лисицкий, скульптор Нис<с->Гольд- ман — были первыми живыми связями с новым искусством»10. С некоторыми из перечисленных Буданцев соседствовал на страницах журнала «Млечный путь», где его перу принадлежит ряд рецензий (в частности — апологетическая о Маяковском11) и несколько стихотворений:
Полыхнуло пламенем пляски Над уверенным, гордым городом.
Старый прошамкал о ласке И тупо уставил бороду.
Старый! уйдите! светится,
Видите, светится золото.
Над криворожием месяца Золото злое расколото.
Лавой полавил волосы,
Расплавил пожелтелые космы,
В горне горячем боролась Оком своим безголосым etc12
10 Буданцев С. Автобиография // В его кн.: Писательница. М., 1988. С. 12. Удачный (хотя и с неизбежными умолчаниями, продиктованными временем) очерк биографии Буданцева: Калантарова М. М. Из литературной жизни 1920-х — 1930-х годов // РЛ. 1978. № 3. С. 155-152.
11 Подробнее см.: Бурьян Б. Забытая страница//Неман. 1960.№4.С. 143-144.
12 Млечный путь. 1916. № 1. С. 2.


404
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
В том же году начинается его пятилетняя одиссея: спасаясь от военного призыва, Буданцев уезжает на строительство Казанско-Екатеринбургской железной дороги; оттуда, уладив отношения с военным ведомством, отправляется сотрудником хозяйственной части Земского союза в Персию; путешествует по Ближнему Востоку, примыкает к одному из большевистских новообразований; с выправленными там бумагами переезжает в Баку, где живо участвует в установлении новой власти (среди прочего, при очередной кровавой контроверзе, чуть не становится двадцать седьмым бакинским покойным комиссаром); бежит в Астрахань, где, наладив с товарищами выпуск газеты «Красный воин», первым делом приглашает туда случившегося неподалеку Хлебникова13. Находясь в дальних странствиях, он (сквозь разруху и разор) возобновляет переписку со своей московской знакомкой и будущей женой, поэтессой Верой Ильиной; явно наскучив незамысловатым окружающим бытом, он в первых же письмах сводит разговор на литературу:
Не могу сейчас не погордиться:
— В Воронеже выходит прекрасный журнал «Сирена». Я на досуге послал туда несколько стихотворений, в том числе и последнее, столь Женьку шокировавшее. Стихи ты все эти знаешь.
Редактор «Сирены», Вл. Нарбут (знаешь такого, автор книги «Аллилуйя»), прислал мне подряд два письма, весьма мне своею хвалебностью польстивших.
Муза моя названа «подлинной коммунисткой в революционной тоге». Имея всего 3-4 моих стихотворения, Нарбут предлагает (приятная неожиданность!) издать мою книгу стихов. «О внешности я позабочусь», — пишет он. А Егор Нарбут — его брат, Митрохин — близкий друг. Можно надеяться, что книжка будет приличная14.
13 См., напр.: «В сентябре 1918 года А. В. Луначарский направил меня в Астрахань на открытие народного университета. В Астрахани поэт Сергей Буданцев, бывший офицер Красной Армии, сказал мне, что в городе находится Велимир Хлебников. Я узнал его адрес и зашел к нему» (Ивнев Р. Богема. М., 2006. С. 378). См. также: Парнис А. Е. Хлебников — сотрудник «Красного воина» // ПО. 1980. № 2. С. 106.
14 Письмо 7 января <1919 года> // РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 25. Женька — лицо, нам неизвестное. В том же письме он отмечает: «Кстати,


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
405
С печатанием книги стихов, кстати, его преследовал злой рок. Дважды готовая рукопись доходила до печатного станка и даже, кажется, бывала в наборе: первый раз это был сборник «Пароходы в вечности» (который иные ученые и по сей день считают вышедшим15), второй — книга «Охота за миром»16, включенная в план Госиздата и зарубленная цензурой. В результате ни одного стихотворного сборника у него так и не вышло, а через какое-то время иссякла и потребность в них: автобиографию середины 1920-х годов он заканчивает фразой: «Стихи писал до марта 1921 г.»17.
Но это будет позже. В 1919 году он ненадолго оказывается в Москве, откуда отправляется в Смоленск (прочитав в местном Пролеткульте пару лекций по истории драмы18), в Гомель
соседкой моей по сотрудничеству в „Сирене" будет Н. Павлович, Пильняк и прочие, кого я не люблю» (Там же. Л. 25 об.-26). Мнение о Пильняке позже переменится; ср. кстати письмо Пильняка к Буданцеву середины декабря 1922 года и комментарий к нему (Пильняк Б. А. Письма. Том 1. 1906-1922. М., 2010. С. 518). К окружению Пильняка причислил Буданцева Чуковский: «На следующий день я был у Пильняка, в издательстве „Круг". Маленькая квартирка, две комнатки, четыре девицы, из коих одна огненно-рыжая. Ходят без толку какие-то недурно одетые люди — как неприкаянные — неизвестно зачем — Буданцев, Казин, Яковлев и проч. Все это люди трактирные, Пильняк со всеми на ты, рукописей ихних он не читает, не правит, печатает что придется» (Чуковский К. Дневник. 1922-1935. М., 2011. С. 85). Влияние Пильняка Горький увидит в дебютном романе Буданцева: «Мне кажется, что „Командарм" сделан сильно „по Пильняку", а это — литератор все еще не установившийся и с трудом освобождающийся от формальной подчиненности Белому, который в свою очередь совершенно пленен словом и безвольно отдает себя во власть ему» (письмо 26 сентября 1927 года // ВЛ. 1962. № 9. С. 160). Среди материалов, положенных в основу обвинения против Буданцева, были и показания Пильняка.
15 Чему, возможно, способствовало появление печатной рецензии на рукопись сборника: Аксенов И. Сергей Буданцев. Пароходы в Вечности. Стихи. 1916-1920 // Художественное слово. Книга первая. М., 1920. С. 60-61.
16 Издание художественной литературы в РСФСР в 1919-1924 гг. (Путеводитель по Фонду Госиздата). Сост. Л. М. Кресина, Е. А. Динерштейн. М., 2009. С. 233-234.
17 Литературная Россия. Сборник современной русской прозы. М., 1924. С. 46. Цит. по рукописи: РГБ. Ф. 178. Карт. 9585а. Ед. хр. 6. Л. 1.
18 «Вчера был в Пролеткульте. На днях читаю первую лекцию. 75 руб. в час. Начинаю с истории драмы. Потом буду инструктором Литературного отдела» (недатированное письмо жене // РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 53).


406
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
(где при помощи солдатской смекалки раздобывает бумагу для московских книгоиздательств19), а дальше — на восточный фронт — в Челябинск, Курган, Омск. В Москву он окончательно вернется только в начале 1920 года.
«Сергей Буданцев больше организатор, нежели поэт, подручный у Брюсова, деляга с острым умом, причислявший себя почему-то к „неофутуристам"»20, «человек в полувоенной форме»21, «умница, балагур»22, «плотный, шутливый человек с веселым и добрым блеском глаз под хрустально-чистыми окулярами»23, «умница и собеседник, каких редко встречаешь в жизни»24, «веселый, шумный, вечно приподнятый
19 Этапы этой эпопеи видны из писем к жене:
20 сентября 1919 года: «Если же мы в Москве задержимся, то я сам примусь за устройство своих дел. Не думаю, чтобы Рукавишников и Луначарский, имея в виду знаменитый вагон бумаги, отпустили меня спокойно и расстались со мной надолго.
Выколачивать бумагу надо из этого района, из Добруша и Шклова. Бумагу можно вывозить в порядке эвакуации. Все это из наших литераторов сумеют сделать только двое: Маяковский и я. Даже Шершеневич не годится!» (РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 69-69 об.).
22 сентября 1919 года: «Наряд на бумагу в Главбуме уже получен. За реализацией этого наряда в Гомель четыре дня назад выехал специальный агент Смоленского Союза Рабочей Кооперации. На долю Дворца Искусств приходится 990 пуд. По 200-250 руб. пуд. <...>
Прими во внимание бедность Д<ворца> И<скусств> и средствами, и дельными людьми, и ты поймешь, что я беспокоюсь сильно за то, что наша доля бумаги не будет подарена Союзу Рабочей Кооперации.
Обо всем этом я написал Рукавишникову. Подвинтить его необходимо и поторопить. Если он затрудняется достать 250 тысяч, необходимые немедленно на бумагу, то пусть он возьмет у Луначарского в Литературном ко<ми>тете. Я об этом ему не писал. Неудобно учить азбучным истинам.
Ох уж эти литераторы из символистов. Я даже от И. С. (как, впрочем, и от тебя) писем не получаю. Я бы с удовольствием приехал в Москву и сам бы уладил эти, в конце концов, несложные дела.
Такая досада» (Там же. Л. 71 об.-72).
20 Антокольский П. Далеко это было где-то... М., 2010. С. 268.
21 Райт Р. «Только воспоминания» // Маяковский в воспоминаниях современников. М., 1963. С. 249.
22 Миндлин Э. Необыкновенные собеседники. М., 1979. С. 475.
23 Паустовский К. Собрание сочинений. Т. 6. М., 2012. С. 542.
24 Миндлин Э. Необыкновенные собеседники. М., 1979. С. 482. Ср., впрочем, недружелюбную оговорку-каламбур Цветаевой: «Прихожу в Лито: пустота: Буданцев».


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
407
и возбужденный, с детскими ямочками на тугих румяных щеках и длинной прядкой тонких волос, отважно переброшенных через всю сияющую лысину, выдумщик и непоседа»25, — он быстро сделался своим в трудно сходящихся литературных кругах.
«Брюсов высокий, побелел, поседел, в полушубке, стройный и марциальный, по-прежнему волнующе рыкочет, опуская глаза. Молодой поэт Буданцев стрижен в скобку, вроде служки при нем»26, — записывал в дневнике чувствительный к примерам мужской дружбы Кузмин. Другой свидетель, наблюдавший председательство Брюсова на литературном вечере, также отметил среди его подручных нашего героя:
Отрывистым, высоким, чуть лающим, но хорошо натренированным для выступлений голосом он приглашает одного за другим на трибуну. Его приглашения звучат, как морская команда с капитанского мостика:
Вячеслав Ковалевский — рубить канаты!
Сергей Буданцев — на абордаж!
Вадим Шершеневич — огонь с левого борта!27.
Несмотря на очевидную прикосновенность к деликатнейшим обстоятельствам жизни Брюсова28, Буданцев практически не упоминает его в переписке с Ильиной, нарушая это правило лишь в конце июля:
25 Рахилло И. Серебряный переулок. М., 1974. С. 366. Легендарная лысина нашего героя была замечена и присяжным остроумцем Союза поэтов: «А ныне волею моей / Буданцев славится Сергей. / Он пел, и пел Баку, в котором / Есть нобелевский керосин. / И, полысев как апельсин, /Прикрыл он плешь косым пробором. / Чем поэтесса Ильина / Была немало смущена» (Карпов Д. «Союзиада» Арго и история первых лет деятельности Всероссийского союза поэтов // ВЛ. 2007. № 1. С. 115-116).
26 Гумилев и Кузмин на «Вечере современной поэзии» в Москве 2 ноября 1920 г. Публ. С. Шумихина // Н. Гумилев и русский Парнас. СПб., 1992. С. 110.
27 Брюсов В. Я. Собрание сочинений. Т. 1. М., 1975. С. 8-9 (предисловие П. Г. Антокольского).
28 Одно из свидетельств которому объявится позже: «Вечер провел с Будан- цевым и Сухотиным. Буданцев, вспоминая о Брюсове эпохи ЛИТО, рассказал несколько анекдотов. И<оанна> Матв<еевна> однажды сказала ему, что для того, чтобы женщина понравилась Валерию Яковлевичу, нужно, чтобы на ней была грязная кофточка. Было это сказано с раздражением, с намеком на Адалис.


408
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Родная моя Верочка!
Возвращаюсь я каждый день очень поздно: В. Я. Брюсов закрутил весь президиум. Этот мужчина бальзаковских лет влюбился наглухо и неприлично. Адалис ошарашена. Он ей вовсе не нужен, кто-то рассказал, что В. Я. болен нехорошо и тем испугал честную одесситку донельзя.
А козодой сумасшествует. Каждый день гуляем до 6 ч. по улицам, сидим на памятнике Пушкину, проектируем partie de plaisir, словом, мы весело ни при чем. Даже Броня шокирована29.
Через неделю после этого происходит вечер импровизации и достопамятная ночь.
Большая часть имен и реалий, содержащихся в письме Буданцева, более или менее прозрачны для интересующихся предметом — или легко проясняются при сопоставлении его с приведенными мемуарными отрывками; таким образом, следующие пояснения могут показаться излишними.
Упоминаемый Сандро — это Александр Борисович Кусиков, поэт-имажинист. Несколько лет спустя, аккуратно нащупывая из Берлина возможности возвращения в Москву (которыми он предусмотрительно не рискнул воспользоваться), он направит обоим своим нынешним собутыльникам подробные запросы — и получит от них обстоятельные
У Брюсова был роман с Шестеркиной, женой художника. У Шестеркиной родилась дочка, „вылитый Брюсов". И<оанна> Матв<еевна> рассказывала, что однажды на елке в „Обществе свободной эстетики" увидела этого ребенка: „Вижу — Валерий Яковлевич, только маленький и в платьице".
Маяковский на одном из вечеров у Шестеркиной, посмотрев на девочку, сказал:
— Да, это — полтинник чеканки императора Валерия» (дневниковая запись Н. Ашукина 17 июня 1925 года // Ашукин Николай. Заметки о виденном и слышанном. Публикация и комментарий £. А. Муравьевой // НЛО.
33. 1998. С. 250. Обратите внимание на письмо, написанное Буданцевым в тот же день, прим. 30).
29 Письмо от 30 июля 1920 года // РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 82-82
об. 	«Козодой» — явно апеллирует к знаменитой строчке Брюсова «Мы натешимся с козой». Броня — Бронислава Матвеевна Рунт, свояченица Брюсова. О ней (и ее отношениях к части упоминаемых лиц) см.: Немирова М. А. Автографы из старого альбома. М., 2006.


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
409
(и весьма взаимосозвучные) отчеты30, — и Брюсов, действительно, будет обращаться к нему на ты31.
Сенечка Руб-ч — это Семен Яковлевич Рубанович — остроумный и интересный поэт, не выпустивший в жизни ни одной
30 Известно два письма Буданцева к Кусикову: от 17 июня 1925 года и от 20 декабря того же года; оба с приписками В. Ильиной. Привожу общеинтересный фрагмент одного из них:
«От тепа нашей жизни в 20 году мало осталось. Лавочка в Камергерском (теперь Проезде Худож. Театра) превращена в дешевую частную столовку; „Кафе Поэтов" закрыто, снаружи выкрашено серым, даже вывески „До ми но" не осталось; на месте „Стойла Пегаса" сначала возникла, чтобы прогореть, парикмахерская, а теперь — магазин Государственного треста цветных металлов; Сеня Рубанович не устраивает вечеринок в 4 ч. утра; Вадим не мучит публику виршами с диссонансами. А вчера в пивной Ник. Ашукин и Пав. Сухотин, Ноздрев из Исторического Музея, сообщили мне, что Есенин бросил пить. Говорят, он женился на внучке Льва Толстого, Софье Андреевне, за которой из-за историко-литературного жара <так> безуспешно волочился Пильняк. Так перешел я к современности. Ощущение холода, которым дышит прошлое, напоминая о будущем, о том неизбежном — старости, — ощущение, которым наполнено твое письмо и которое усадило меня за ответ, теперь прошло: воспоминание о смешном согревает. Ну, не смешно ли, что Сусанна Мар замужем за Ив. Аксеновым, этим шкафом с бородой (теперь сбрита), к половой жизни которого и к его воображению о женских прелестях необходимо приделать аппарат „Эврика", знаешь, с ручкой, движеньем которой шумно спускают воду в известных местах! Не смешон ли Мариенгоф, по-прежнему носящий каменную маску пензенского дендизма, а Рюрик, а Касаткин, а Устинов, два года женатый на дочери Н. <sic!> Ашевского, которой теперь всего семнадцать лет! Я нарочно начинаю <sic! наверное: начиняк» письмо фаршем личных фактов и имен, чтобы тебе весело было читать бодрые московитские строки.
Пастернак. Ты вспоминаешь о нем, как о возможности прекрасного общения с чудесным поэтом, милым умным человеком, — но он и для нас, москвичей, стал тоже только возможностью случайной встречи. Он женат, у него сын Женя, а поэтам трудно жить. Он служит, зарабатывает деньги, целый день занят, а дома у него нельзя громко разговаривать. Это Борису-то, с его голосом! Но он написал, говорят, прекрасную поэму „Спек- торский", выпустил книжку прозы, которая, впрочем, не выходит за пределы книжных магазинов. Я ему позвоню, поговорим о тебе» (Nivat G. Trois correspondants d’Aleksandr Kusikov // Cahiers du monde russe et so^tique. 1974. V. 15. N& 1-2. P. 207; интересно, что волею судеб мы знаем, о чем шел разговор в упомянутой пивной: см. прим. 28).
31 Разысканы и напечатаны два исключительно интересных письма Брюсова к Кусикову — от 25 апреля 1923 года и 3 февраля 1924 года. Для иллюстрации приведу фрагмент первого из них:


410 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
книжки; дальний знакомый и апологет Брюсова (оставившего самодовольную пометку на рукописи его стихов: «Нельзя так беззастенчиво подражать Брюсову! В. Б.»32), «светский молодой человек, пишущий стихи и главным образом ухаживающий за дамами»33, боевитый критик «Весов» («Что касается Рубановича, то он всецело воспитан мной и А. Белым»34, — писал, рекомендуя его, Эллис), свой человек в символистских издательствах и журналах (впрочем: «Мусагет идет победно и гордо. Из жидов там бывают только Муни и Рубанович. И этих не мешало бы выставить»35), франт и бонвиван («А Вы, мой друг, нарушили Вы стильность: / В той комнате, где видел я умильность / Во взглядах Дамы, вскинутых на Вас»36), «редкая
«Пишу вообще очень много. Мои недоброжелатели говорят, что я „полевел", стал футуристом; а футуристы меня ругательски ругают, говорят, что я совсем „оправел", стал хуже академика. Сказать о других? Вероятно, Ты имеешь вести из Москвы, и я не сказал бы ничего нового. Твоих б<ывших> соратников, имажинистов, почти не видаю. Из футуристов встречал Асеева, — он очень вырос как поэт; Маяковский перешел на шаблон; Пастернак помалкивает. Хорошие, и очень хорошие, стихи пишет Адалис (говорю не по дружбе, а уверенно). Есть юноша Лапин: подает надежды, но пока ничего еще не сделал. Среди пролетарских поэтов хвалят Казина: мальчик талантлив. Наш Герасимов стал в полном смысле литератор, — и хороший. Журналов выходит тьма; есть сносные, но не более того. Заметно развивается проза, и среди сочинителей рассказов есть выдающиеся.
„Союз поэтов" утратил всякое значение. „Особняк" карабкается.
У левых есть „Леф". В Петербурге — „Серапионовы братья". У Асеева „Круг" — нечто денежное. Считаем мы — на миллиарды, но в Германии тоже» (Nivat G. Trois correspondants dAleksandr Kusikov // Cahiers du monde russe et sovietique. 1974. V. 15. № 1-2. P. 204). Ответные напечатаны фрагментарно: Ланский Л. Брюсов в начале 1920-х годов. Переписка с А. Кусико- вым // ВЛ. 1976. № 7. С. 206-215.
32 РГБ. Ф. 386. Карт. 58. Ед. хр. 30.
33 Локс Константин. Повесть об одном десятилетии (1907-1917). Публикация Е. В. Пастернак и К. М. Поливанова И Минувшее. Т. 15. М.; СПб., 1993. С. 76.
34 Записка, адресованная Брюсову на обороте рукописи рецензии Рубановича: ИМЛИ. Ф. 13. Оп. 2. Ед. хр. 51.
35 Письмо С. Соловьева к А. Белому 18 февраля неизвестного года // РГБ. Ф. 25. Карт. 26. Ед. хр. 10. Л. 3.
36 Из панегирика, адресованного ему К. Липскеровым: РГАЛИ. Ф. 1737. On. 1. Ед. хр. 2 («Из переписки после маскарада»).


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
411
по бескорыстию и лени фигура на поэтическом горизонте»37, спонсор издательства «Лирика»38, автор исследования «Демонизм Лермонтова»39, незаметно проживавший в послереволюционной Москве (ср. его портрет кисти Ю. Нагибина: «среднего роста человек, тщательно, чуть старомодно одетый, с кривоватыми ногами и длинной, заросшей черными кольцами волос шеей»40) и умерший в 1930 году41.
Вольпин — это поэтесса и переводчица Надежда Давыдовна Вольпин.
Фриче — Владимир Максимович, университетский приятель Брюсова (степень близости с которым демонстрирует легендарный инскрипт: «Одному из тех, чьим мнением я когда-то дорожил»42); на момент письма — неистовый литературный критик и пламенный марксист.
Сергей Алексеевич Попашев (1881-1938) — владелец издательства «Природа и общество», работник экспериментального театра, литературный критик, редактор журнала «Зритель», руководитель оперной группы на радио (все не одновременно).
«Для Венгерова» — подразумевается — должно войти в историю литературы, символом которой служил петербургский профессор-библиограф Семен Афанасьевич Венгеров.
Кто такая Курлянд — мне неизвестно. Вера Ильина упоминает ее в одном из предыдущих писем: «Как поживают милые
37 Шершеневич В. Великолепный очевидец // Мой век, мои друзья и подруги. М., 1990. С. 429.
38 Ср. в недатированном письме С. П. Боброва С. Н. Дурылину: «Рубанович клялся благоуханным именем Лирики, что стихи и деньги даст» (РГАЛИ. Ф. 2980. On. 1. Ед. хр. 438. Л. 11 об.).
39 Ср. в письме С. Г. Кара-Мурзы к С. П. Боброву 1 декабря 1914 года: «Во вторник 2-го Декабря у нас за чаем (5-9 ч. в.) Семен Яковлевич Рубанович сделает сообщение на тему „Демонизм Лермонтова"» (РГАЛИ. Ф. 2554. On. 1. Ед. хр. 35. Л. 1).
40 Нагибин Ю. Всполошный звон. О Москве. М., 1997. С. 121.
41 Запись в дневнике Боброва: «Бедный Сеня Рубанович нелепо умер от рака. 1-го ноября была кремация, 1930» (РГАЛИ. Ф. 2554. Оп. 2. Ед. хр. 279. Л. 50 об.).
42 Приводится в письме Брюсова к П. П. Перцову от 2 мая 1896 г. (Письма
В.Я. Брюсова к П.П. Перцову (к истории раннего символизма). М., 1927. С. 72).


412
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Москвичи? Приехал ли Борис Леонидович? Если да, передай ему мой самый сердечный привет. А Сандро поцелуй в знак дружбы и в залог нового цыганского романса. Кланяйся Кате Волчанецкой, Наде Вольпин, Тате, Ковалевскому, Грузинову, папе и маме Ройзман и Брюсову, и особенно Броне Рунт, а Курляндика поцелуй — разрешаю и прошу»43. Может быть, Валентина Ароновна Курлянд (1901-1969) — в будущем — секретарь Эренбурга?
Внутренние интриги Союза Поэтов требуют особенного разговора44; по поводу перечисленных в связи с этим сюжетом имен стоит обратить внимание на Надежду Максимилиановну де Гурно, многочисленные свидетельства о которой собраны В. В. Нехотиным и мною в электронном непериодическом «Вестнике гурноведа»45.
Мнение Шершеневича про то, что этой ночью произошла первая встреча Брюсова с Адалис, конечно, не состоятельно.
Остается сказать несколько слов о дальнейшей судьбе нашего респондента. К середине двадцатых годов он сделался известным прозаиком — отчасти за счет тематически вовлеченного в советский мейнстрим романа «Мятеж» (позже —
43 Письмо 1 августа 1920 года И РГАЛИ. Ф. 226. Оп. 2. Ед. хр. 109. Л. 21 об. В перечисленных именах неизвестных, кажется, нет, кроме разве что Таты — не понимаю, кто это (не исключено, что знакомая нам не понаслышке Кугушева). Упомянутый Пастернак сделается позднее одним из героев автобиографического стихотворения Ильиной: «Молчановка ушла, — страстями, дружбой, гвалтом, / кургузым флигельком, где жили на юру. / Но мы росли тогда. И Брюсов побывал там. / И Пастернак не раз читал свою ,,Сестру“» (РГАЛИ. Ф. 2268. Оп. 2. Ед. хр. 175. Л. 43). О присутствии Буданцева и Ильиной при авторском чтении сборника «Сестра моя жизнь» вспоминает Н. Вольпин: «Ранней весной 1920 года у нас, в „Зеленой мастерской" на квартире у Полонского, живший отшельником Борис Пастернак прочитал еще не опубликованную „Сестру мою жизнь". Кроме юных поэтов нашей группы — Захара Хацревина, Полонского, Кугушевой, меня, Кумминга (Зильбера не было), пришли послушать Сергей Буданцев с женою (поэтессой Верой Ильиной) и Борис Пильняк (этот, правда, в самом начале чтения ушел)» ((Звезда Востока. 1987. № 3. С. 150).
44 Начало которого: Молодяков В. Валерий Брюсов. Биография. СПб., 2010. С. 567.
45 http://lucas-v-leyden.livejournal.com/108549.html.


Вечер импровизаций 5 августа 1920 г.
413
из-за омонимии с главным текстом Фурманова стали возникать конфузы: авторы встретились, сговорились, тянули жребий. Буданцев проиграл, и книгу пришлось переименовывать). Среди его мастеровитой, но, кажется, невыдающейся прозы (многим приемам которой он обязан своему ближайшему другу
А. 	Платонову) выделяется одна жемчужина — рассказ «Японская дуэль», написанный про нас с вами, дорогой читатель:
Десятилетними усилиями составил он картотеку, поименные каталоги, разного рода указатели, так же, как письменный стол его был усеян бумажками, карточками, вырезками, желтыми томиками изданий Меркюр де-Франс, белыми — Аббатства, разноцветными — Инзельферлаг, Реклам, Оксфорд-Пресс и Таухниц, словарями и антологиями в издательских коленко- рах, — так и память наполнялась многообразными перечнями имен, стихотворений, переложений и подражаний; память часто оказывалась даже лучше картотеки46.
Не сумев конвертировать писательскую популярность в политический иммунитет, Буданцев уже к началу 1930-х годов приобрел репутацию вольнодумца:
2 марта был сбор писателей в редакции «Литературной газеты» — в Доме Герцена. Доклад С. Буданцева «Бегство от долга». Буданцев предупреждал: скажет правду. Какую правду он мог сказать? Смысл его доклада сводился к тому, что писатель пишет не о том, о чем хочет. Ему мешают писать о том, о чем хочет. Он хочет о страстях, о любви, а должен писать о пятилетке. Дайте нам писать, о чем хотим, вот смысл доклада. <.. .> После того, как взял слово Селивановский и указал на «правый» смысл доклада Буданцева, Леонов прислал мне записку: «Влип Буданцев». Записка была чуть что не ликующая47.
46 Буданцев С. Японская дуэль. Л. С. 3. Не желающие (или не имеющие возможности) прочесть этот рассказ, могут обратиться к спойлеру, содержащемуся в отличной работе: Блюм А. «Великий книжник» и другие: Образы библиофилов и букинистов в русской прозе 20-х годов XX века // Библиофилы России. Альманах. Том 1. М., 2004. С. 394-400.
47 «,,Мне“ эта возня не кажется чем-то серьезно литературным...» (Из дневника Вяч. Полонского. Март — апрель 1931 года). Публикация И. И. Аброски- ной // Встречи с прошлым. Вып. 9. М., 2000. С. 294. К будущей реконструкции взаимоотношений с Леоновым понадобится и инскрипт, приведенный в: Мас- чан С. Коллекция автографов // ВЛ. 1959. № 10. С. 256.


414
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Удручающее впечатление произвело на него самоубийство Маяковского: «Несколько дней я жил тяжело, с рассыпающимися мыслями, прикованными к одному: Маяковскому. Все, кто хоть немного шевелит мозгами и не лишен простейших чувств, вероятно, испытывали то же, что я: нарушение закона. В самом деле, если Маяковский — кожа, кости, воля — мог сделать над собой такое, то что же думать и ожидать от других»48. Семь лет спустя, находясь, кажется, в перманентной депрессии, он увидел в его самоубийстве провидческое решение: «Десять лет тому назад было несравненно свободнее. Сейчас перед многими из нас стоит вопрос об уходе из жизни. Только сейчас становится особенно ясной трагедия Маяковского: он, по-видимому, видел дальше нас»49. В апреле 1938 года он был арестован; 6 февраля 1940 года умер в лагере на Колыме50.
48 Письмо к Я. С. Шихману от 22 апреля 1930 года // В. В. Маяковский в переписке современников. Публ. И. И. Аброскиной. — Встречи с прошлым. Вып. 8. М., 1996. С. 427.
49 Реплика передана анонимным доносчиком: Спецсправка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях среди писателей от 9 января 1937 г. // Власть и художественная интеллигенция. Сост. А. Арти- зов и О. Наумов. М., 2002. С. 349.
50 См.: Матышев А. А. Энциклопедия репрессированных авторов. 1917— 1987. Т. 1. А—Б. СПб., 2012. С. 530-533.


ЕЩЕ РАЗ О ЮЖНОАМЕРИКАНСКИХ ИСТОЧНИКАХ К БИОГРАФИИ ХАРМСА
Среди многочисленных мемуарных свидетельств о Д. И. Хармсе одно из первых мест по объему и значению занимают устные воспоминания его жены Марины Владимировны, урожденной Малич. Обстоятельства их обретения почти общеизвестны: два соперничающих хармсоведа, раздобыв с интервалом в несколько недель телефон проживавшей в Венесуэле М. В., наперегонки устремились к ней: этот забег выиграл достопочтенный В. И. Глоцер1, который и записал на магнитофон ее рассказы, позже составившие отдельную книгу2; отставший на полкорпуса высокочтимый М. Б. Мейлах (обещавший предварительно коллеге повесить его «на первой же пальме»3) удовлетворился тем, что истребил деловые бумаги, оставленные Малич своим предшественником4.
Некоторая нервозность обстоятельств (вообразите себе интервьюера, опасливо прислушивающегося к шагам на лестнице, и престарелую леди, поотвыкшую от отечественной пылкости) в сочетании с естественным выцветанием памяти
1 Первые впечатления были им изложены в статье, написанной непосредственно после возвращения в северное полушарие: «Марина Владимировна сидит в кресле с высокой спинкой. Маленькая, изящная, седая, с очень живым лицом и совершенно не старческими глазами. А когда встает, двигается легко, быстро, почти бегом. Как девочка» и т. д. — Глоцер В. Жена Хармса // ЛГ. 1996. № 52. 25 декабря. С. 6.
2 Глоцер В. И. Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс. М., 2000. Беспрецедентная титулатура книги не раз вызывала к жизни искрометные соображения ученых.
3 Мейлах М. Oberiutiana Historica, или «История обэриутоведения. Краткий курс», или Краткое «Введение в историческое обэриутоведение» // Тыняновский сборник. Выпуск 12. <М., 2006>. С. 403.
4 «Эти списки мы с Мариной, хохоча, выбросили в помойку» (Там же).


416
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
снабдили итоговый текст некоторым количеством неточностей и несообразностей5, в основном, впрочем, касающихся собственной личности и биографии мемуаристки. Часть из них легко может быть устранена по документальным источникам — тем более, что Малич принадлежала к дворянскому роду с хорошо изученной генеалогией. Ее дедушка по матери — князь Алексей Львович Голицын (1857-1921); в справочных книгах 1890-х годов его адресом значится Царское Село6, а местом службы — Управление Казенной Палаты; в начале века он перебирается в Санкт-Петербург: сперва его адрес — Демидов пер., а приблизительно с 1907 г. он поселяется с семьей по адресу: Фонтанка, 53, в доме, где и родилась Марина Владимировна. Его жена — Елизавета Григорьевна (урожд. Малич; 1860 — между 1936 и 1940) — дочь сербского доктора Григория Дмитриевича Малича7 (в этом воспоминания безупречно точны); М. В. упоминает трех живших в Москве братьев Елизаветы Григорьевны: из них легко поддается идентификации только один — Владимир Григорьевич Малич, выпускник царскосельского лицея8, живший в собственном доме в Георгиевском переулке.
У Алексея Львовича и Елизаветы Григорьевны была дочь — Елизавета Алексеевна (Лили; 1891 — после 1950), ставшая для Малич приемной матерью. Она в 1909 году вышла замуж за Николая Владимировича Верховского9 — выпускника Алек¬
5 Ср.: «Моя книга написана фрагментами, поскольку устные воспоминания жены Хармса, которую я разыскал в далекой Венесуэле, не были связными». — Глоцер В. Бедный Даниил Хармс! // ЛГ. 2009. 8. 25 февраля. С. 5.
6 Здесь и далее сведения, извлеченные из адресных книг, приводятся без дополнительных ссылок.
7 Вопреки обыкновению, в официальном перечне он упоминается без дат рождения и окончания учебного заведения, лишь с титулом (действительный статский советник); см., напр.: Российский медицинский список, изданный Медицинским департаментом Министерства внутренних дел на 1880 год. СПб., 1880. С. 189.
8 См.: Некрасов С. Лицейская лира. Лицей в творчестве его воспитанников. СПб., 2007. С. 333 (выпуск 1880 г.).
9 Все подробности, касающиеся этой ветви семьи, приводятся по превосходному справочнику: Мерковский В. Г. Костромские дворяне Верховские. М., 2000. С. 80-81.


О южноамериканских источниках к биографии Хармса 417
сандровского лицея; на тот момент — начальника 2-го отдела Министерства торговли и промышленности. 18 марта 1912 года у них родилась дочь — Ольга Николаевна Верховская. Здесь нам нужно опять обратиться к воспоминаниям:
И бабушка зацепилась за меня. У ее дочери, Лили, уже была своя дочь, Ольга, которую назвали в честь моей матери. Она была старше меня на полтора года.
А моя мать после моего рождения вышла замуж и уехала в Париж. Я ее совершенно не помнила и никогда не принимала за маму.
Мамой я звала дочь бабушки, Елизавету, Лили. Она была моей тетей, но все равно она для меня мама. А Ольга была, значит, моей сестрой.
Про своего отца я совсем ничего не знаю. Отчество Владимировна у меня от дедушки10.
В исследовательской литературе годом рождения О. Н. Верховской обычно считается 1906-й11: по всей вероятности, это ошибка — автор современной генеалогии Верховских называет 1912-й со ссылкой на Almanach de St.-Petersbourg — источник почти безупречный12. С другой стороны, год рождения самой Марины Владимировны тоже дискутабелен — по одной из версий это 1909-й, по другой — 1912-й13. Если принять за
10 Глоцер В. И. Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс. М., <2015>. С. 16. Это издание ничем не отличается от предыдущих, просто оно оказалось под рукой.
11 См., напр., комментарии В. Н. Сажина в книге: Хармс Д. Полное собрание сочинений. Записные книжки. Дневник. Книга 2. СПб., 2002. С. 331. Здесь же годом смерти назван 1964-й. По данным генеалога, она умерла «около 1965», в Тбилиси, «от сильной дозы снотворного» (Мерковский В. Г. Костромские дворяне Верховские. М., 2000. С. 115). Кажется, впервые эти даты появились в примечаниях А. Устинова и А. Кобринского в работе: Дневниковые записи Даниила Хармса // Минувшее. Т. 11. М.; СПб., 1992. С. 570.
12 Мерковский В. Г. Костромские дворяне Верховские. М., 2000. С. 115.
13 Оба варианта многократно упоминаются в литературе; подробное перечисление сторонников обоих сильно бы отяготило библиографическую часть заметки. Обратим, впрочем, внимание на довод в пользу первого из них: «Дата рождения Малич — в одних источниках 1909-й, в других 1912 год. Первая дата более вероятна: Марина Владимировна хорошо помнила события, происходившие до 1917 года, а в школу пошла во время революции»


418
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
данность то, что О. Н. Верховская родилась в 1912-м, то и для самой Малич надо будет выбрать более поздний из двух вариантов14: все-таки смешать полугодовую с полуторагодовой разницей в возрасте вполне возможно, а вот перепутать старшую сестру с младшей гораздо сложнее.
Можно высказать осторожное предположение и по поводу личности биологической матери Малич. Дело в том, что в московских адресных книгах 1910-х годов носителей этой фамилии всего четверо: помимо уже упомянутого Владимира Григорьевича в них числятся три леди, живущие в соседнем с ним доме (его адрес — Георгиевский, 25; их — Георгиевский, 21); их имена — Мария Сергеевна, Елизавета Владимировна и Ольга Владимировна. Логично предположить, что первая из них — его жена, а две остальных — его дочери; таким образом, Ольга Владимировна Малич будет наиболее вероятным кандидатом на роль матери нашей героини. (И, соответственно, Владимир Григорьевич окажется тем дедушкой, в честь которого ей дано отчество). Более того, сведения о парижском продолжении судьбы матери также верифицируемы: среди русских захоронений на Сент-Женевьев-де-Буа значится «Астафьева, рожд. Малич, Ольга Владимировна; 4 марта 1895 — 27 декабря 1976)»15. Первая из дат может объяснять сопутствующие рождению дочери обстоятельства — ибо, если наша реконструкция верна, то Ольга Владимировна в это время была всего семнадцати лет отроду.
Отдельные уточнения можно внести и в дальнейшую семейную хронику. Так, в 1925 году Н. В. Верховский был
(Шубинский В. Даниил Хармс. Жизнь человека на ветру. М., <2015>. С. 402). Эта книга — на сегодняшний день явно лучшая (что, увы, похвала еще небольшая) биография Хармса.
14 Довод не безупречный, но весомый: этот же год (1912) выбит на ее надгробии (Evergreen Memorial Park, Athens, Clarke County, Georgia, USA). Имя ее там: Marina Wycheslavzoff de Dournovo, а место рождения — St. Petersburg Russia. Ниже приписано — «Krazni Palatok» — это магические слова, в 1941-м году сказанные ей Хармсом, которые спасли ей жизнь (замечено независимо друг от друга В. И. Симанковым и А. Л. Дмитренко).
15 Грезин И. Алфавитный список русских захоронений на кладбище в Сент- Женевьев-де-Буа. М., 2009. С. 34.


О южноамериканских источниках к биографии Хармса 419
арестован по «делу лицеистов» и присужден к пятилетней высылке на Соловки; сохранилось ходатайство Е. Летковой- Султановой, направленное Е. П. Пешковой:
Дорогая Екатерина Павловна!
Решаюсь беспокоить Вас. Сегодня моей племянницей, Ел<изаветой> Ал<ексеевной> Верховской, отправлено во ВЦИК ходатайство о помиловании ее мужа, приговоренного к пятилетней высылке в Соловецкий концлагерь. Основание для ходатайства то, что Ник<олай> Владимирович» Верховский с мая признан врачами психически больным и помещен в больницу. Имущество его конфисковано и должно быть вывезено. Врачи же удостоверяют, что он может поправиться лишь при условии существования в привычной для него обстановке. В случае вывоза имущества жена его со старухой матерью, дочерью 12 лет и племянницей 11 л<ет> остаются без своего угла, без всяких средств к существованию и без всякой надежды на выздоровление мужа.
Вот я и прошу, очень прошу Вас, Екатерина Павловна, поддержать ходатайство Ел<изаветы> Ал<ексеевны> Верховской, убедить в полной основательности и законности его, и спасти целую семью.
Искренне Вас почитающая
Ек<атерина> Леткова-Султанова16.
(NB Обратите внимание — к вопросу о годе рождения — что в 1925-м году дочь (О. Н. Верховская) называется 12-тилетней, а племянница (М. В. Малич) — одиннадцатилетней).
С этого документа начинается исчисленная хроника несчастий семьи Малич-Верховских. В 1927 году Н. В. Верховский после череды ходатайств был освобожден и поступил на работу в Библиотеку Академии наук, где уже работала его жена; в 1928-м году они были уволены и обречены на нищету17.
16 См.: О Верховских Е. А., Н. В. и Голицыной Е. Г. — Пешковой Е. П. (http:// pkk.memo.ru/letters_pdf/001859.pdf).
17 См.: Крылов-Толстикович А. Придворный календарь на 1915 год. Комментарии. М., 2015. С. 123. См. также: Заклейменные властью. Анкеты, письма, заявления политзаключенных в Московский Политический Красный Крест и Помощь политзаключенным, во ВЦИК, ВЧК-ОГПУ-НКВД (http://pkk.memo.ru/page%202/KNIGA/Ve.html).


420
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
В 1935-м году Николай Владимирович, Елизавета Алексеевна и ее мать были высланы в Карагандинскую область как социально-опасные элементы. С очередным ходатайством к Пешковой обратилась Марина Малич — единственный, кажется, раз подписавшись своей фамилией по мужу:
Многоуважаемая Екатерина Павловна.
Напоминаю и умоляю Вас разобрать дело Верховских и Голицыной, которые ходатайствовали о переводе их в другой город, где они могли иметь работу, т<ак> к<ак> в Атбасаре, где они сейчас находятся, они не могут иметь никакую работу и умирают форменно с голоду.
Дело это было поднято у Вас и в прокуратуре еще в мае м<еся>це и до сих пор нет никакого ответа.
Многоуважаемая Екатерина Павловна, умоляю Вас рассмотреть это дело и известить меня, в каком положении оно находится, ибо я в полном неведении.
Мой адрес: Ленинград, Надежинская, 11, кв. 8.
Марине Влад<имировне> Хармс18.
Прошение это (как и отправленное почти одновременно письмо В. Э. Ганнекена19), судя по всему, не увенчалось успехом: известно, что Николай Владимирович вернулся лишь в 1940-м году. По сведениям «Мемориала» Е. А. Верховская скончалась в ссылке, но это не так — в 1950-м году она вместе с М. Н. Ржевуской и ее дочерью М. В. Петровой прописалась в квартире Грицыных на улице Маяковского в Ленинграде. Умерла же она несколько лет спустя в доме престарелых20.
Репрессии, обрушившиеся на приемную семью, почти не затронули младшее поколение: и Ольга Верховская, и Марина Малич все 1930-е годы оставались в Ленинграде — собственно, именно в это время фиксируется их вхождение в литературную жизнь. Немногочисленные словесные портреты Малич, оставленные хармсовскими друзьями,
18 О Верховских Е. А., Н. В. и Голицыной Е. Г. — Пешковой Е. П. (http://pkk. memo.ru/letters_pdf/001859.pdf).
19 Там же.
20 Этими сведениями я обязан А. Л. Дмитренко.


О южноамериканских источниках к биографии Хармса 421
не слишком гармонируют между собой: «Даниил Иванович и его прелестная жена Марина Владимировна Малич были приветливыми и внимательными хозяевами»21; «Маленькая, юркая, красивая и умная Марина Владимировна — женщина героическая»22; «Ничего искусственного, показного, модного. Темно-синие глаза, чистое, белокожее лицо с крупными тяжеловатыми чертами, без признаков косметики, тяжелая темная коса (во времена поголовной короткой стрижки бэбикопф), немного ленивая, вальяжная, отнюдь не модноспортивная походка и грудной, удивительно женственный голос... Очень русский, несвоевременный облик, спокойные манеры, несмотря на общительность и веселость — достойная сдержанность»23. Мытарства ее, начавшиеся с ареста Хармса 23 августа 1941 года, подробно изложены ей самой и верифицируемы лишь частично: зимой 1941/1942 гг. Малич была эвакуирована на Кавказ (Минводский район, совхоз Темпельгоф24), откуда после прихода немцев была вывезена на работу в Германию. После победы союзников она, выдав себя за француженку, смогла перебраться в Ниццу, где жила ее мать25; спустя некоторое время вместе с мужем своей матери,
21 Петров В. Н. Воспоминания о Хармсе // ЕРОПД на 1990 год. СПб., 1993. С. 196 (публ. А. А. Александрова).
22 Пантелеев Л. Приоткрытая дверь. Л., 1990. С. 381.
23 Блок М. Хармс 30-х годов // Хармсиздат представляет. Сборник материалов. СПб., 1995. С. 86.
24 См.: Гильдебрандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 300 (прим. Г. Морева).
25 Ср. дневниковую запись О. Арбениной-Гильдебрандт от 6 июня 1946 г.: «Марина жива! Маленькая моя! Она нашла свою мать. Как дика жизнь! Эта мать бросила ребенка — Маришу, и теперь подбирает взрослую женщину» (Гильдебрандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 223). Вероятно, из-за простительной усталости, ближе к концу мемуаров Малич ошибок и несообразностей становится все больше — так, путь из Парижа до Ниццы лирическая героиня проделывает на пароходе (Глоцер В. И. Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс. М., <2015>. С. 138-139). С другой стороны, упомянутая далее «тетка Лиза, модельерша» (С. 143) — не та ли Елизавета Владимировна Малич, которая значится в московских адресных книгах? Тогда почти бесспорна ее идентификация с полной тезкой, имеющей даты жизни «22 ноября 1896 — 22 февраля


422
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Михаилом Ивановичем Вышеславцевым26, она уехала в Венесуэлу, где открыла книжный магазин, специализирующийся на литературе по эзотерике.
Эпистолярные ее контакты с метрополией не прерывались: известно, что она состояла в переписке с М. Н. Ржевуской и, вероятно, с Е. И. Грицыной. Не подлежит сомнению, что определенные знакомства у нее сохранялись и в эмигрантской среде. Весной 1971 года американский ученый Джордж Гибиан — профессор Корнелльского университета в Итаке, один из первооткрывателей русского литературного авангарда 1930-х — обратился за помощью к Николаю Александровичу Троицкому, на тот момент — хранителю славянского отдела библиотеки того же университета:
24 March, 1971
Dear Nick:
You said you would write and ask about a woman is perhaps the widow of Kharms or at least a relative in Valencia, Venezuela.
I was told in Leningrad that in a bookshop in Valencia, Venezuela there had been a woman called Marina Vladimirovna Durnovo.
Naturally, I should appreciate any information if anybody knows about the whereabouts of any relative, widow or otherwise of Kharms. I would appreciate if you wrote some of your friends in Venezuela and asked them.
Thank you very much.
Cordially, George Gibian27.
1985» (Грезин И. Алфавитный список русских захоронений на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. М., 2009. С. 307); следовательно «бабка, цыганка, бабушка по матери» — это Мария Сергеевна Малич (урожд. Филиппова; 1871-1944) (Там же. Вспомните, кстати, Марию Сергеевну из адресной книги).
26 Сведения о нем немногочисленны: «ВЫШЕСЛАВЦЕВ Михаил Иванович. Из дворян, сын действительного статского советника. Поручик л. гв. Кирасирского Его Величества полка. Во ВСЮР и Русской Армии; младший офицер в дивизионе своего полка. Штабе ротмистр. В эмиграции в Венесуэле. Ум. 22 июня 1963 в Каракасе» (Волков С. В. Офицеры российской гвардии. Опыт мартиролога. М., 2002. С. 113).
27 ГАРФ. Ф. 10015. On. 1. Ед. хр. 401. Л. 8.


О южноамериканских источниках к биографии Хармса 423
Троицкий сделал для памяти пометку: «Дурново — жена Харса? <так> — писателя группы „абсурд44 <так> в Ленинграде (арестованного)»28 — и принялся за розыски. Каким образом он нашел адрес Марины Владимировны, мы не знаем, но уже 2-го мая (практически через месяц) им был получен от нее подробный ответ:
Многоуважаемый господин Троицкий.
Мне передали, что Вы меня разыскиваете, вернее, Ваш приятель из Cornell University.
Я действительно вдова Д. И. Хармс <так!>, но вряд ли могу дать Вам интересные сведения, т. к. все архивы моего покойного мужа остались, конечно, в России, а я предполагаю, что Вашему приятелю интересно главным образом его творчество, а не личная жизнь.
Я была замужем за Даниилом Хармс всего лишь 7 лет, и за это время в силу страшных политических гонений и массового истребления всех творческих талантов — он мало писал, главным образом посвятив себя детской литературе. Это была единственная возможность в то время как-то прожить, не умерев с голоду — но впроголодь. В 1942 году он скончался в тюремной больнице, куда его загнали в августе 1941 года, — в это время, несмотря на только что начавшуюся войну, были массовые аресты писателей, особенно тех, кот<орые> владели иностранными языками и уже в прошлом отсидели в тюрьмах или были под допросами и наблюдением НКВД.
Мой муж был глубоким мистиком и необыкновенно верующим человеком.
Он несомненно был гениальным, хотя обстановка тех годов жестоко преследовала всякую индивидуальность под названием «формализма», и ни одной его взрослой вещи никогда не появилось в печати.
Все творчество складывалось «в ящик» и читалось только в очень замкнутом кругу его товарищей — таких же непризнанных писателей, погибших всех без исключения в тюрьмах и ссылках.
У него было тончайшее чувство юмора, и любимым юмористом его был английский поэт и художник — Edward Lear.
28 Там же. Л. 1.


424
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Он любил писать короткие скэтчи, и из-за абсурдности действующих лиц и сжатости диалога мы часто хохотали до слез. Как поэт, он был последователь Хлебникова, но в то же самое время творчество его было совершенно самостоятельным.
Это как раз очень помогло ему в детской литературе — отточенность и простота его стихов доходили до глубины детских сердец и очень быстро запоминались, — этим он завоевал себе очень определенное и твердое положение в детской литературе того времени, и книги его сейчас издаются при Советской власти, и он там считается одним из основоположников, наряду с Самуилом Маршаком и Корнеем Чуковским, — детской литературы 30-х годов.
Писал он не легко и оттачивал свои произведения до совершенства, особенно стихи. У него был абсолютный слух, что, конечно, помогало совершенному ритму стиха.
Не знаю, может ли это заинтересовать Вашего приятеля, во всяком случае пусть он напишет мне сам — я владею английским яз<ыком>, т. ч. если он не русский, то может писать по-английски.
У меня сохранилась одна фотография Даниила Ивановича — необыкновенно удачная, кот<орой> нет в Сов<етском> Союзе, быть может, ее можно переснять, хотя она и старая.
Он был во всех отношениях необыкновенно яркой и интересной личностью — таких людей мне больше никогда не пришлось встретить.
Погиб он ровно 35 лет, если мне не солгали, когда я передала ему последнюю передачу в тюрьме в феврале 1942 г.
Время было жестокое, и вспоминать о нем больно. Погибло целое творческое поколение, замученное в застенках и ссылках.
Но память осталась, и некоторые пережили свою смерть в сердцах близких и в истории нашей литературы.
Мне также писали из одного лондонского университета, где, видимо, параллельно с Вашим знакомым, ведутся исследования и, видимо, готовится биография Д. Хармса.
Буду рада помочь Вашему приятелю, если смогу.
С совершенным уважением Марина Дурново.


О южноамериканских источниках к биографии Хармса 425
Мой адрес: Mrs. М. Dournovo Libreria Internacionale av. Bolivar 141-45 Valencia
Venezuela S. A.29.
Похоже, что письмо это так и не попало к Гибиану: в изданном им в 1974-м году томе Хармса30, где подробно перечислены все информанты и сочувствующие (среди которых, например,
Н. 	И. Харджиев и Р. О. Якобсон) не упоминаются ни Малич, ни Троицкий; косвенным образом об этом же свидетельствует и нынешнее местонахождение письма. Переписка Троицкого и Малич на этом не прервалась, но Хармс в ней более не упоминался. Неизвестно, вступали ли с нею в эпистолярный диалог другие ученые по мере стремительного роста популярности обэриутов — весь ее архив, если он сохранился, должен находиться у ее сына от второго брака, живущего в Америке.
29 ГАРФ. Ф. 10015. On. 1. Ед. хр. 401. Л. 4-7.
30 Хармс Д. Избранное. Edited and introduced by George Gibian. Wurzburg, 1974. Любопытно, что экземпляр этой книги был у Малич — это следует из ее письма к М. Н. Ржевуской (О Данииле Хармсе: Свидетельства современников. Под ред. А. Л. Дмитренко и В. Н. Сажина. (В печати)).


К БИОГРАФИИ НИНЫ ХАБИАС
Пути создания и разрушения литературных репутаций редко поддаются анализу, не говоря — прогнозу; стечение обстоятельств, обмолвка знаменитости, счастливое созвучие и своевременный скандал — все это могло идти на пользу начинающему сочинителю. Впрочем, даже соединенных этих факторов могло оказаться недостаточно — и тогда у покойного автора вся надежда остается на историка литературы. Этот феномен посмертной справедливости в полной мере испытала на себе Нина Хабиас, ныне имеющая биографию и популярность на зависть многим своим современникам. Центральным пунктом свершившегося ее возвращения стала образцовая книга 1997 года, содержащая все ее наличные на тот момент стихи и тщательное жизнеописание1. Скудость исходных сведений предопределила наличие в последнем нескольких чувствительных временных лакун, одна из которых — период между отъездом Хабиас (на тот момент — Комаровой2) из Сибири и энергичным вхождением в московскую литературную жизнь. Тем интереснее было обнаружить при рядовом просмотре описей ГАРФ комплекс документов, позволяющий вчерне реконструировать примерно год ее московской жизни.
1 Оболенская (Хабиас) Нина. Собрание стихотворений. Издание подготовили А. Ю. Галушкин и В. В. Нехотин. М., 1997. См. также принципиально важные дополнения: Нехотин В. В. «Век Грузинова и Хабиас» // Тихие песни. Историко-литературный сборник к 80-летию Л.М. Турчинского. М., 2014. С. 219-241.
2 Ее трехфамильность сделалась поводом для эпиграммы Минаева, бывшего ее приятелем и корреспондентом: «Весьма приятно на Земле у нас / Быть человеком породы женской: / Тут сразу можно быть и Хабиас, / И Комаровой, и Оболенской!..» (1926 г. 28 апреля).


К биографии Нины Хабиас
427
Это — ее личное дело, сохранившееся в составе обширного архива Управления делами Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности3. Грозная омонимия (которой охотно пользовались ее робкие управленцы) была совершенно обманчива: за аббревиатурой «ВЧК» скрывалось в данном случае учреждение исключительно гуманистической направленности. Комиссия была учреждена при Нарком- просе РСФСР специальным декретом Совнаркома 19 июля 1920 года4. Персональный состав ее руководства своей эклектичностью вполне соответствовал своеобразию момента: автор букваря для взрослых Дора Элькина соседствовала здесь с сестрой чекиста Менжинского (памятного нам по участию в «Зеленом сборнике стихов и прозы»5), а управлял этим всем не кто иной, как Иона Петрович Брихничев — священник, поэт, мистик, политический преступник, голгофский христианин и вообще человек удивительных дарований6. Будучи любимым детищем Ленина и Крупской (hoiii soit qui mal у pense), учреждение получило исключительно широкие полномочия; кое-где, впрочем, не обошлось и без некоторых перегибов — так, в Казанской губернии отказывавшихся учиться грамоте подвергали денежному штрафу и лишали продовольственных карточек7. Логистика ликвидации безграмотности была выстроена не без изящества: в столицах и губернских центрах были организованы инструкторские школы, где
3 ГАРФ. Ф. 2314. Оп. 7. Ед. хр. 98. Далее цитируется без ссылок.
4 История ВЧКлб излагается по: Куманев В. А. Социализм и всенародная грамотность. Ликвидация массовой неграмотности в СССР. М., 1967. С. 74-87. См. также: Культурное строительство в РСФСР. 1917-1927 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1984. С. 105-109; Борьба с неграмотностью в первые годы Советской власти. Публикацию подготовили Т. И. Евтюшина, М. П. Дьячкова, И. М. Нагаев // Советские архивы. 1980. № 1. С. 44-50.
5 См.: ЛБ. Т. 2. С. 93-111.
6 См., кстати, его квазимемуар об этом периоде: Брихничев И. На заре ликвидации безграмотности // 5 лет борьбы с неграмотностью. Сборник статей, воспоминаний и материалов под общей редакцией А. С. Курской и П. А. Сычева. <М. > 1925. С. 6-9.
7 Куманев В. А. Социализм и всенародная грамотность. Ликвидация массовой неграмотности в СССР. М., 1967. С. 81.


428
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
тренировались преподаватели, так сказать, первого уровня. Потом эти преподаватели, разъехавшись по стране, готовили уже непосредственно учителей для школ грамоты. Учителя же работали напрямую с населением. Комиссия обеспечивала бесперебойную работу этого механизма, непрерывно снабжая его учебными пособиями для каждого из звеньев просвещенческой цепи.
На должность инструктора-организатора в центральный аппарат комиссии летом 1921 года абонировалась незадолго до того приехавшая из Иркутска провинциалка. На обложке дела имя ее написали с ошибкой: Хабиас-Комарова Инна Петровна. Дело было заведено 9 июля; этим же числом датировано заявление о приеме на работу:
<Во> Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по ликвидации безграмотности
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу о принятии меня на службу ВЧКлб в качестве инструктора-организатора по ликбезграм. С работой этой (американ<ская> система) отлично знакома, т. к. была инструктором Главполитпросвета Иркутска и работала в Красноармейских школах караул<ьных> полков (теперь войска ВНУС). Потом руководила литературною и драматическою студиями красноармейцев Поарм. 5. Кончила Смольный институт и 1 год юридического факультета курсов Полторац<кой> (б<ывших> Афанасьевой). В профессиональном Союзе поэтов действительный) член.
Нина Хабиас
9 июля 1921.
К заявлению (в соответствии с бюрократической практикой эпохи) приложена справка о том, что предыдущее место, где официально числилась Хабиас, готово с ней расстаться:
9 июля 1921
В Главполитпросвет ВЧКлб
Настоящим Театральный техникум сообщает, что не встречает препятствий к тому, чтобы тов. Хабиас Инна


К биографии Нины Хабиас 429
Петровна, действительный студент техникума, поступила на службу в Главполитпросвет.
Зам. заведывающего Беронов Управдел В. Инкижиновский.
Месяц спустя она заполняет анкету:
Учетно-распределительный подотдел Главполитпросвета
АНКЕТА <незаполненные пункты опущены>
1. Фамилия: Хабиас (Комарова)
2. Имя и отчество: Нина Петровна
4. Год рождения или возраст: 18958
5. Состояние здоровья и инвалидность: Здорова
7. Семейное положение, состав семьи и ее местонахождение: Вдова9. Члены семьи: сестра 15 лет. Бабушка
8. Национальность: Русская
9. Какие местности России хорошо знаете, сколько лет там прожили и были ли за границей: Крыму Кавказ, Польша, Сибирь, Д<альне->В<осточная> Р<еспублика>. Центр. За границей — Германия, Швейцария
10. Родной и какие другие языки знаете и насколько хорошо: Русский, французский, немецкий говорю, читаю, пишу
11. Образование ОБЩЕЕ: (низшее, гимназия, университет) в каких учебных заведениях учились, окончили ли, если нет, то сколько прошли классов или курсов: Окончила Смольный институт. 1 г<од> истор<ико>-филол<огического> фак<ультета>, 1 г<од> юридическ<ого>
16. Какие знаете специальности: Инструктор-учитель. Сестра милосердия.
8 В анкетах Хабиас в качестве года рождения называла и 1896 г.; в действительности же родилась в 1892-м (Нехотин В. В. «Век Грузинова и Хабиас». С. 226).
9 В анкете 1921 года она называет имя своего покойного мужа, Степана Никитьевича Оболенского, впрочем, кажется, вполне фантомного (Там же. С. 227).


430
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
18. К какому профессиональному союзу принадлежите в настоящее время? (№ билета): Всероссийскому союзу поэтов.
19. Какую культурно-просветительную работу выполняли по день заполнения анкеты (кроме партийной)? С 19 по 21 г. Иркутску Губвоенкомат Поарм 5. Учительницей красноарм<ейских> школ караульных полков. Членом комиссии по вопросу о ликвидации безграм<отности>. Инструктором литерат<урной> и драмстудий красноармейских Поарм 5. Членом культкомиссии, заведующею художественных> секций Иркарполка 1. <Иркутский караульный>
20. Приходилось ли вам выступать на митингах, собраниях, съездах и пр. и в качестве кого: На собраниях как докладчик по поводу культ<урно->просвет<ительской> работы
21. Участвовали ли в литературной работе: В газете «Вл<асть> Труда» 1918 г. Стихи в «Красном стрелке». Руководила «Литерат<урным> кружком» красноармейцев> Поарм. 5.
28. Ваш взгляд на современную эпоху: Чрезвычайно интересуюсь
29. Каковы по вашему мнению первоначальные задачи в области политико-просветительной работы в настоящий момент и основные недостатки политико-просветительной работы в прошлом: Ликвид<ация> неграмотшостю. Недостшткю прошлого — беспланостьу отсутетвие> мер к подготовке персонала.
30. Какие виды непосредственно политико-просветительной работы считаете наиболее важными в настоящее время: Ликвидацию безграмотности.
32. Какую работу считаете наиболее подходящей для себя? Методологическо-организационную.
3 августа 1921 года. Нина Хабиас-Комарова.
В этих трех документах есть несколько весьма любопытных моментов: к недублирующимся в других источниках сведениям принадлежат известия о ее заграничных путешествиях, о подвластных ей иностранных языках; впервые, кажется, выясняется, на каких факультетах она училась на курсах


К биографии Нины Хабиас
431
Полторацкой после окончания Смольного10. Отдельный сюжет, вероятно, скрывается за ее взаимоотношениями с «Театральным техникумом» — когда она поступила в него? Успела ли проблистать на сцене?
Не все пока ясно и с членством в «профессиональном Союзе поэтов», которое она упоминает в анкете. В сентябре 1921 года ее выступлением в кафе «Домино» был шокирован простодушный Т. Мачтет: «Хабиас, новая поэтесса, читает свои похабные, барковские стихи с эстрады <...>. Шум, гром, крики»11; это, вероятно, первое ее документированное выступление в Москве — но была ли она в этот момент уже членом Союза? С другой стороны, 15 февраля 1922 года «литературный суд» приговорил ее к полугодовому лишению звания члена Всероссийского союза поэтов12 — значит, было чего лишать. Теоретически, у нее мог оказаться билет не московского, а петроградского отделения ВСП: дело в том, что в 1920-м году туда стремилась поступить загадочная «Нина Оболенская», чьи стихи были неохотно одобрены Блоком, Кузминым, Лозинским и Гумилевым13; еще при первом приближении к биографии Хабиас было высказано предположение, что это могла быть она.
И, наконец, новым словом в хабиасоведении кажутся ее слова (которые не обязаны быть правдой) о службе
10 Высшее учебное заведение для женщин в Москве; организованы в 1906 г. С. К. Голицыной и В. А. Полторацкой как юридические курсы, в 1910 к ним прибавился историко-филологический факультет; тогда срок обучения стал четырехлетним. В 1910-е годы на них преподавали Ю. Айхенвальд, Р. Брандт,
А. 	Грушка, Н. Радциг, С. Шамбинаго и др. (все сведения по: Ежегодник Высших Женских Юридических и Историко-Филологических Курсов в Москве, учр. В. А. Полторацкой. 1914-1915 акад. г. М., 1915). Впрочем, сведения о ее обучении там опровергаются материалами фонда (ЦИАМ. Ф. 361), обследованными В. В. Нехотиным.
11 Запись от 1 сентября цит. по: Нехотин В. Материалы к биографии Н. П. Оболенской (Хабиас) // Оболенская (Хабиас) Нина. Собрание стихотворений. М., 1997. С. 21.
12 Крусанов. Том 2. Кн. 1. М., 2003. С. 422.
13 Блок и Союз поэтов. II. Отзывы, сохранившиеся в других архивах // ПН. 92. 4. С. 694 (публ. Р. Д. Тименчика).


432
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
в иркутских военно-просветительских частях, причем самое любопытное здесь не «войска ВНУС» (до этой сомнительной формулы сокращалась внутренняя служба), а «Поарм 5» — политотдел 5-й армии. Дело в том, что волею судеб биография этой армейской единицы изучена весьма подробно — из-за одного служившего в ней иноземца-наемника. Если бы музы были чуть снисходительнее к нам, запоминающаяся фигура Нины Петровны могла бы сойти к читателю со страниц «Похождений бравого солдата Швейка», но, увы: пленный анархист, агитатор Красной армии и иркутский домовладелец Ярослав Гашек не взял ее в свой роман. Факт же их знакомства неоспорим: с 3 июня 1920 года политодел 5-й армии находится в Иркутске — и именно в это время карьера Гашека идет в гору: он замещает начальника Поарма, редактирует издаваемый «Вестник ПОАРМА 5», организует в Иркутске интернациональный клуб etc. В эти же дни Хабиас работает в том же Поарме инструктором литературных и драматических студий и руководит литературным кружком14. Впрочем, в октябре 1920 года автор Швейка покидает Иркутск (а вслед за тем и Россию), и этот сюжет растворяется, не воплотившись.
Последующие подшитые в той же папке документы выразительно характеризуют трудовой быт простой совслужащей. 5-го августа 1921 года ВЧКлб ходатайствует перед жилотделом о предоставлении комнаты «сотруднице ее тов. Хабиас Н. П., в каковой она крайне нуждается и каковой приходится помещаться в учреждении (ночевать)» (погрешности против грамматики спишем на внушительность момента). Три дня спустя эта же просьба повторяется с большей настойчивостью и душераздирающими подробностями:
Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по ликвидации безграмотности просит Вашего распоряжения коменданту общежития Главполитпросвета тов. Шпякину
14 Все подробности об иркутском периоде биографии Гашека — из работы: Еланский Н. И. Ярослав Гашек в Красной Армии и на партийной работе в Советской России // Литература славянских народов. Выпуск 2. Сборник статей. М., 1957. С. 60-96.


К биографии Нины Хабиас
433
о предоставлении вне очереди комнаты инструктору- организатору ВЧКлб тов. Хабиас, прибывшей в Москву из Поарма 5.
При этом ВЧКлб сообщает, что «у тов. Хабиас в Москве не имеется ни знакомых и ни родственников и ей совершенно некуда приютиться и ей приходится временно проживать в учреждении и спать на том столе, на котором она занимается».
20 августа возник сюжет об обеденной карточке для тов. Хабиас. 29 августа у нее украли пальто. 1 ноября она была переведена на новую должность, в связи с чем вновь возникла тема жилплощади:
Ввиду того, что тов. Хабиас по приказу № 49 от 1 ноября с/г назначена для исполнения обязанностей по заведыванию информационно-статистической работой комиссии, ей, как ответственному работнику, необходимо работать в спокойной обстановке дома, ВЧКлб просит предоставить тов. Хабиас отдельную комнату или в крайнем случае поместить в комнату, рассчитанную на двоих.
Служба ее в ВЧКлб заканчивается весной следующего года. 16 февраля она сообщает в Инструкторский подотдел о том, что заболела; спустя четыре дня рапортует о выздоровлении, но на работу не возвращается. 13 марта за подписью председателя Менжинской в общий отдел Главполитпросвета поступает циркуляр:
ВЧКлб просит дать распоряжение об отчислении инструктора т. Хабиас от занимаемой ею должности ввиду отсутствия по неизвестной причине после подачи рапорта о выздоровлении с 20 февраля с. г.
Три недели спустя Хабиас и Грузинов будут арестованы московским судом за бесцензурное издание «Стихетт» и «Серафических подвесок»15: едва ли не первый после большевистского переворота факт уголовного преследования за стихи.
15 Литературная жизнь России 1920-х годов. Том 1. Часть 1. С. 379. Подробнее см.: Нехотин В. В. «Век Грузинова и Хабиас». С. 228-232.


НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О ПЕРЕВОДЧИКЕ ГОЛОВАНОВЕ
Перенося стопку книг между двумя шкафами, я выронил листок, пролежавший предыдущие несколько десятилетий среди страниц одной из них: мелкий, нервный и какой-то скачущий почерк (абсолютно, кстати, незнакомый) бросился мне в глаза — и начинавшаяся с полуслова дребезжащая фраза: «брезгливо, обращусь к католикам, т. е. к Сергею Михайловичу Соловьеву, с которым»... письмо было снабжено экслибрисом М. И. Чуванова (редкий случай! на рукописях он обычно ставил штампик), датировано 1932-м годом и подписано «Ник. Голованов». Этого было достаточно, чтобы отложить прочие дела и отправиться по следу.
Имя Николая Николаевича Голованова (1867-1938), поэта и переводчика, встречается в истории литературы в разных, несмешиваемых и всегда обочных обстоятельствах. Родом он происходил из города Весьегонска; в местных преданиях1 и семейных анналах2 запечатлена его романтическая родословная; по всей вероятности, он получил образование в Московском Университете3 (свидетели настойчиво подчеркивают, что его учителем был Ф. Буслаев). Первые документальные свидетельства о нем приходят только в 1895 году,
1 Купцов Б. Весьегонск. Вехи истории. <Вып. 1>. Тверь, 1997. С. 186-187.
2 Голованов В. Время чаепития. Повести. Рассказы. М., 2004. С. 221-229.
3 Не его ли, кстати, перу принадлежит хранящаяся в РНБ четырехстраничная эфемерида: Стихотворение, произнесенное 20-го августа 1888 г. в Московском коммерческом училище бывшим воспитанником выпуска 1886 г. Н. Н. Головановым. М., 1888?


Новые сведения о переводчике Голованове 435
и из любопытнейшего источника: Вячеслав Иванов, отправляясь посреди сложной семейной истории из Берлина в Москву и письменно прощаясь со своей возлюбленной, заканчивает эпистолу:
P. S. В Москву пиши так:
Е<го> В<ысоко>б<лагородию> Николаю Николаевичу
Голованову.
Ильинка, Купеческий банк — с передачей мне4.
Момент этот — чрезвычайно биографически сложный: Иванов и Зиновьева-Аннибал должны тщательно скрывать свои чувства — с одной стороны, от ее действующего мужа, их до некоторой степени преследующего, с другой — от ряда общих знакомых, не одобряющих их роман. С другой стороны, ему мучительно дается разрыв с женой (сменившийся в какой-то момент перспективой примирения) и расставание с дочерью. На этом эмоциональном и событийном фоне Иванов едет в Москву, получив весть о тяжелой болезни матери, — и именно в этот момент на сцене появляется наш герой.
В одном из ответных писем Зиновьева-Аннибал переспрашивает: «Кстати, меня интересует твой Голованов. Кто он? У него ты живешь? Я точно слышала о нем»5. Увы, бесценный для нас ответ не сохранился или не был написан, поэтому стоит констатировать, что единственным следом финансовой карьеры Голованова остался цветистый обмен любезностями с французским банкиром (они именуют друг друга «confrere» — собрат), удивительным образом сохранившийся в ивановском архиве6.
Там же хранятся и три французских телеграммы — две от Голованова Иванову и одна обратная. Первая — адресованная парижским друзьям и конфидентам Иванова Голыптейнам:
4 Вячеслав Иванов. Лидия Зиновьева-Аннибал. Переписка. 1894-1903. Подготовка текста Д. О. Солодкой и Н. А. Богомолова при участии М. Вахтеля. Т. 1. М., 2009. С. 212. Ср. также в следующих письмах: С. 217, 219.
5 Там же. С. 222.
6 РГБ. Ф. 109. Карт. 42. Ед. хр. 41. Л. 3.


436
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
«Bienportant propose samedi partir pour Berlin Golovanoff» 7 («Здоров предполагаю субботу выехать в Берлин») — практически этот же текст со штемпелем 7 июня 1896 года сохранился среди писем Иванова к Зиновьевой-Аннибал8. Вторая — датированная 19-м мая 1895 года — «si manque argent telegraphier = golovanoff»9 («Если не хватит денег телеграфируйте») — это явно связано с той же нервической поездкой Иванова в Москву, но подлинный смысл ее загадочен. Т. е. обстоятельства складывались так, что Иванов и Зиновьева-Аннибал вынуждены были держать свою связь в тайне, так что наивная эта конспирация объяснима, но они одновременно обмениваются вполне пылкими телеграммами — отчего вдруг нужно прибегать к такому камуфляжу? Третий текст, датированный 26 сентября 1896 года, ясности сюжету не добавляет, ибо звучит: «PRIERE ARDENTE TELEGRAFIER PARIS HOLLSTEIN 29, AVENUE WAGRAM SUR SANTECIRCONSTANCES = VENCESLAO IVANOV»10 («Горячо молю телеграфировать <адрес> о состоянии здоровья и обстоятельствах»), — идет ли речь о каком-то происшествии в первой семье Иванова? Никаких следов мне обнаружить не удалось; можно лишь констатировать, что вовлеченность Голованова в приватнейшие обстоятельства В. И. чрезвычайно велика.
В следующий раз он покажется в ивановской переписке семь лет спустя и при совсем иных обстоятельствах: среди многочисленных московских комиссий М. Замятниной будет исправление следующей неловкости:
Зайдите вы на Ильинке в Купеческий Банк и вызовите Голованова, Николая Николаевича, скажите ему мой сердечный привет и спросите, получил ли он мой сборник и — hier liegt der Hund begraben — не перепутал ли я чего чисто механически в моей dedicace: мысль эта мучает меня каким-то кошмаром, объясните ему, что я посылал зараз кучу книг в величайшем спехе и был очень неответствен в движениях пера. Если что перепутано, отберите у него испорченный
7 РГБ. Ф. 109. Карт. 16. Ед. хр. 30. Л. 1.
8 Вячеслав Иванов. Лидия Зиновьева-Аннибал. Переписка. 1894-1903. С. 231.
9 РГБ. Ф. 109. Карт. 16. Ед. хр. 30. Л. 2.
10 РГБ. Ф. 109. Карт. 9. Ед. хр. 22. Л. 1.


Новые сведения о переводчике Голованове
437
такой ошибкой экземпляр (именно, я подозреваю, что переименовал его в «Ник. Ивановича», что непростительно при старинном нашем приятельстве, — это от соседства с посвящением Влад. Ив. Беляеву). Итак, скажите ему mille amities и спросите, как он поживает и что пишет11.
На последний вопрос ему было бы что ответить: за отчетный период был напечатан перевод «Фауста», перевод «Божественной комедии», выполненный терцинами, переложение двух пьес Шекспира, одной драмы Шиллера и на подходе были две рифмованных исторических драмы оригинального сочинения — «Юлиан Отступник» и «Иуда Искариот». Даже по этому скупому перечислению видно исключительное трудолюбие и впечатляющий репертуар Голованова: тем удивительней скорость забвения, постигшего все эти многочисленные труды. Собственные его драмы, с которыми Брюсов разделался двумя-тремя фразами («Оперные римляне и оперные евреи»12 etc), неожиданно запомнились Горькому — и в переписке 1900-х годов он периодически вспоминает головановского «Иуду»13.
Около этого времени он решительно меняет свою жизнь (не исключено, кстати, что Замятнина уже не застала его в Купеческом банке) и становится книготорговцем. Лавка его располагалась на Большой Никитской и практически ничем современникам не запомнилась, хотя в перечислении московских букинистов она упоминается исправно14. Круг его общения в это время в подробностях невосстановим, и судить
11 Цит. по: Богомолов Н. А. Вячеслав Иванов в 1903-1907 годах: Документальные хроники. М., 2009. С. 48. В ответ он не получил никаких подробностей, за что позже упрекал корреспондентку (там же. С. 86).
12 Брюсов В. Среди стихов. С. 159.
13 Горький М. Полное собрание сочинений. Письма в двадцати четырех томах. Т. 7. М., 2001. С. 33, 41; Т. 10. М., 2003. С. 13. Туманность природы нашего героя хорошо иллюстрирует тот факт, что горьковеды, знавшие не только имя-отчество, но и годы жизни Голованова в 1965 году {ЯН. Т. 72.
С. 	339), позабыли это все к 2001-му — в указателе к 7-му тому писем он фигурирует как «Голованов Н., переводчик».
14 См., напр.: Ульянинский Д. В. Среди книг и их друзей. Ч. 1. М., 1903. С. 42. В московских адресных книгах этих лет он фигурирует как: «Голованов Ник. Ник. Б. Никитская. Д. Штурм. Книжн. магаз.». На обложке его книги


438
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
о нем мы можем по косвенным свидетельствам: так, одна из драм посвящена актеру Малого театра В. Д. Заирову (Зуеву). Единственное его выступление в коллективном сборнике состоялось в 1908 году, когда в альманахе «Воздетые руки» (где, кстати, печатался хорошо известный нам Прейс, тоже давнишний ивановский знакомец15) было опубликовано несколько его стихотворений и заметок. Более того — почти наверняка псевдоним Аньятра в том же сборнике тоже принадлежит ему16. Среди прочего, в «Воздетых руках» напечатаны «Могаримы (исторические перспективы из истории первого христианского поколения)» — в этом же году будет издана книга Голованова под таким названием, — и таким образом под списком его публикаций будет подведена черта.
В наиболее полном биографическом очерке о нем два последних десятилетия жизни уместились в одну фразу: «После Октября 1917 г. Н. Н. Голованов работал в системе культуры, был знаком с А. В. Луначарским»17. Документы, сохранившиеся в исполинском архиве Наркомпроса, позволяют прибавить к этому упоминанию один, но массивный штрих: оказывается, в 1925-м году «инициативная группа» организовала чествование нашего героя по случаю сорокалетия его литературной деятельности (что, среди прочего, заставит будущего биографа мучительно искать следы его дебюта в 1885-м). 7 апреля 1925 года в адрес Луначарского была направлена петиция следующего содержания:
«Голованов Н. Н. Юлиан-Отступник. Героико-романтическая фантазия на историческую тему. М., 1904» рекламируется «Книжная торговля Голованова. Москва, Бол. Никитская».
15 О нем см.: ЛБ. Т. 1. С. 329-337.
16 Путь к этому умозаключению довольно извилист. В архиве И. Н. Розанова хранится рукописный сборник стихов поэта Сергея Вячеславовича Карманова. Предисловие к нему, написанное поэтом М. О. Гридиным, среди прочего гласит: «Как поэт <Карманов> выступал в кругу знакомых: Андреева, Н. Н. Голованова (Аньятра), М. О. Гридина, также писавших стихи. Среди них он выступал, именуя себя „поэтом Розы“» (РГБ. Ф. 653. Карт. 48. Ед. хр. 18). Аньятра на санскрите значит «без» — шуточка вполне в духе нашего героя. У Масанова этот псевдоним не значится.
17 Купцов Б. Весьегонск. Вехи истории. <Вып. 1>. Тверь, 1997. С. 187.


Новые сведения о переводчике Голованове
439
Народному комиссару по просвещению.
Уважаемый Анатолий Васильевич.
19-го апреля исполняется 40 лет литературной и общественно-театральной деятельности Николая Николаевича Голованова. Н. Н. известен как переводчик Данте, один из лучших переводов «Фауста» также принадлежит Н. Н., как и полный перевод Шиллера, Зомбарта, Андерсона, Грехам и др. Перу Н. Н. принадлежит целый ряд оригинальных произведений, из которых наиболее крупные: «Могаримы» — роман, арестованный царским правительством, следствием чего явилась одна из судимостей Н. Н., обвинявшегося в богохульстве; «Иуда Искариот», драма, запрещенная дореволюционным правительством к постановке на сцене; «Юлиан-Отступник»; целый ряд трудов по истории промышленности, по народному театру, по выбору профессий; режиссерский комментарий; «Московский Военный Округ при Советской власти» и т. д... За свою литературную деятельность — Н.Н. не раз подвергался гонениям со стороны царского правительства, 7 раз был судим, причем в предпоследний раз ему было предъявлено обвинение в ниспровержении существующего строя и восстановлении одного класса на другой, что грозило серьезными последствиями.
Как общественного работника Н. Н. лучше всего знает деревня. Крестьянству, как наиболее отсталой массе в политическом и культурном отношении, Н. Н. отдает свои силы, не забывая также и городской пролетариат. Он работает и в «Воскресных Школах», и в разгар деятельности — в «Комитете Грамотности» и организует крестьянский театр, где, собрав около себя молодые актерские силы, ставит для крестьян бесплатные спектакли, состоит секретарем Комиссии по Всеобщему обучению, работает по удешевлению изданий классической литературы, дабы крестьянство и пролетариат имели возможность за гроши приобрести наиценнейшие произведения, участвует по организации <sic> Комиссии по сельскому театру при Всероссийск<ом> Союзе Сценич<еских> Деятелей (ныне «Дом Театрального Просвещения им. академика В. Д. Поленова»), где и работает по 1922 г., не оставляя в то же время своей работы в различных рабочих Клубах, кружках, где отдает все силы, все знания с присущей ему скромностью и любовью к тому большому делу, которое он незаметно делает.


440
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Все это вместе взятое побуждает просить Вас о разрешении возглавить Вашим почетным председательством образующийся Комитет по чествованию 40-летия литературно-общественной деятельности Н. Н. Голованова18.
Луначарский отправил дело «Главнауке», которая, всесторонне изучив вопрос, пришла к заключению:
Художественному Отделу Главнауки известна деятельность Н. Н. Голованова, и Отдел в общем и целом находит возможным подтвердить факты, изложенные в заявлении инициаторов чествования Н. Н. Голованова, исключая, однако, революционную характеристику его деятельности и поддерживая только общественную. Н. Н. Голованова Отдел знает: как очень недурного переводчика Шиллера, в особенности как деятельного работника в области самодеятельного, а прежде народного театра, режиссера деревенских и фабричных театров и лектора.
Художественный Отдел считает необходимым добавить, что Н. Н. Голованов принадлежит к числу скромных по своему характеру, но несомненно одаренных натур, и признавая его безусловно полезную художественную 40-летнюю деятельность, полагает желательным отметить ее соответствующим постановлением Коллегии Н. К. П. и ходатайством о предоставлении Н. Н. Голованову пенсии19.
В результате осталось неясным, смогла ли инициативная группа устроить ему чествование или нет — по крайней мере в том же комплексе бумаг никаких упоминаний об этом не нашлось. Далее он исчезает из поля нашего зрения на восемь лет, — и следующие подробности мы можем добавить к его биографии лишь благодаря случайно найденному документу, с которого я начал свое правдивое повествование:
13 Окт. 1932
Преосвященный Владыко! Получили ли Вы мое письмо месяц назад, во время пребывания Вашего в Крыму? Если считать, что Вы меня не удостоили ответом уже вторично, то
18 ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 10. Ед. хр. 354. Л. 30-31. Большая часть сведений о его героическом революционном прошлом верификации не поддается.
19 Там же. Л. 29.


Новые сведения о переводчике Голованове
441
настоящее письмо является моим третьим письмом, и если я еще и на него не получу ответа, то буду считать, что ошибся дверью и больше не буду беспокоить Ваше Преосвященство. Кстати, историческая справка: архиепископ Дюпанлу на все письма отвечал в тот же день, а митр<ополит> Филарет совсем не отвечал. Вы школы последнего. Ваше дело.
А вот в чем мое дело: Я, нижеподписавшийся Николай Николаевич Голованов, изложил русскими стихами: 1) всю псалтирь, 2) службу 12 дванадесятых праздников (стихиры, тропари, ирмос канонов), некоторых праздников (Покрова, арх. Михаила и др.), первой, крестопоклонной, страстной недели и Пасхи, Фоминой недели, Акафиста Б<ожьей> М<атери>, 3) постоянные песнопения всенощной, литургии (и литургии верных) и т. д. Стихи рифмованные, а не греческие размеры оригиналов, каковыми излагал их Григорий Алексеевич Рачинский, о чем Вы, вероятно, знаете (печатались Рачинского, а не мои в сборнике «Свободная совесть»), ибо я преследовал практические цели — дать русское богослужение.
Для ознакомления могу доставить десяток псалмов. Был когда-то переводчиком обеих частей «Фауста», каковой когда-то преподнес Вам, но спасибо за них, по Вашему обыкновению, не получил, и всей поэмы Данте, каковая, по моему глубокому мнению, является более возвышенной молитвой, чем ныне мною Вам предлагаемые, а посему, если и теперь не отзоветесь или отзоветесь брезгливо, обращусь к католикам, т. е. к Сергею Михайловичу Соловьеву, с которым я был когда-то связан узами дружбы и который, к сожалению, психически болен, хотя и на пути к выздоровлению.
А теперь принципиально. В школах ныне славянский не проходят, и богослужение массе непонятно (вопреки мнению Вашего отца Игоря — «ихнее дело господское»). Кстати, последняя фраза очень метка и привилась, и соответствует фразе одного из действующих лиц моей пьесы «Попы» — «Не вами, выходцами из дворянства, православие держится, а нами, рядовыми попами». Что касается эстетики, то, во 1-х, она — не главное, хотя и важное, а во 2-х, поспорим, «что чего», нарочитый эстетизм славянщины очень условен. Воздействие богослужением на массы — одна из ваших задач, иерархи. Правда сказать, мне с архиереями не везло всю


442
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
мою жизнь, даже с католическими (Леонид Федоров), но Вас, поскольку я за Вами следил издали, я считал исключением. Неужели я ошибся?
Практическая моя просьба мала: разрешите мне прочесть по-русски в моем изложении в виде опыта прочесть <так> за одной из Ваших всенощен шестопсалмие и кафизмы. Пока только. В случае удачи опыта, можно бы и часы. Прошу мало. Как в «Эдипе»: «Он мало просит, менее, чем просит, готов принять».
Прошу извинения за настойчивость, но я считаю это дело делом церкви и достаточно необходимой задачей текущего момента. Личных выгод не ищу и не ожидаю, а унижения и обид (?) уже наглотался и, Бог даст, еще понаглотаюсь, покуда добьюсь. А добьюсь.
Ответа от Вас теперь уже, правду сказать, почти не ожидаю (1 % вероятности). Пишу только на случай, если мое предыдущее письмо до Вас не дошло. Кстати — очень дурной обычай представления формуляра — анкета (как у Островского: «какой на тебе чин, такой с тобой и разговор будет»), исполняю и сообщаю свой «чин». Корректор типографии «Крестьянская газета» (Сущевская, 21) Николай Николаевич Голованов, проживающий — Москва, 26, конец Шаболовки, 5, Верхне-Михайловский проезд, дом 8 (свой). Выходные дни — кратные шести (6, 12, 18, 24, 30 числа общие). На работе или с 7 до 2 3/4 или (вечерняя смена) с 3 ЪА до 11 Уг вечера. Трамвай 11 и 42, остановка — конец Шаболовки (Шаболовская площадь, угол Хавского бульвара). Имею 65 лет, а потому и соответствующие физические немощи.
Итак, с минимальной вероятностью Вашего отклика, все- таки не перестаю его ждать.
Ник. Голованов20.
По предположению В. В. Нехотина, адресатом письма может быть обновленческий митрополит Александр Иванович Введенский (1889-1946) или кто-нибудь еще из обновленческого епископата. В первом случае упоминаемый в письме Игорь — скорее всего — протоиерей Игорь Михайлович Малюшин- ский, служивший в Храме Христа Спасителя при настоятеле
20 Собрание автора.


Новые сведения о переводчике Голованове
443
Введенском и, в частности, отслуживший там последнюю вечерню перед закрытием и уничтожением храма. Гипотеза эта, впрочем (как оговаривает ее автор), должна быть принята с известной осторожностью, поскольку некоторые детали ей противоречат.
Удивительным образом существенная часть упомянутых в письме переводов сохранилась в составе маленького фонда Голованова в РГАЛИ (ф. 1745); там же находится рукопись его романа «Христианство» и других ненапечатанных сочинений, но вся переписка вкупе с биографическими документами утрачена, по всей вероятности, безвозвратно.
Два года спустя он будет участвовать в большом советском шекспировском проекте — точнее, будет предпринимать попытки включиться в него с переводом «Короля Иоанна» — при активном сопротивлении А. А. Смирнова и мягком неудовольствии Г. Г. Шпета. Оба последних вкусили сполна своеобразия головановской личности: так, например, рукопись перевода была представлена в издательство в виде гигантского свитка из склеенных листов («Первым моим движением было отказаться, так как я физически не могу тратить время на возню с этими фантастическими свитками, заплетающимися, путающимися, крутящимися в руках — и не перенумерованными! Ведь это же кошмар какой-то!»21 — в сердцах писал рецензент). Сам переводчик, взволнованный отказом, бомбардировал составителей изысканными образцами своего эпистолярного стиля, исполненными убийственного сарказма: «Вы совсем захлопнули окошечко своей жизненной кассы передо мной, даже не подходите к телефону (я звонил 4 раза), так что я вынужден информировать Вас письменно. Поэтому с запозданием. Мне, кажется, суждено воскреснуть у вас (и у Вас!) вторично, несмотря на то, что Вы (вы?) мне приготовили топор и плаху неминучие, отпихнувшись от меня, — я, мол, не я, и лошадь не моя. Дело в том, что у меня нашлись
21 Письмо А. А. Смирнова к Г. Г. Шпету от 9 июня 1934 г. // Густав Шпет и шекспировский круг. Письма, документы, переводы. М.; СПб., 2013. С. 137 (публ. Т. Г. Щедриной).


444
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
общие знакомые с Л. Б. Каменевым, заинтересовавшиеся моей судьбою у вас. И пусть Вас это не обидит, но я надеюсь, что это изменит Ваш нейтралитет с оттенком неприязненности на нейтралитет с доброжелательством, что, по моему предположению, было бы и в Ваших интересах»22.
О дальнейшей судьбе его сведений не сохранилось никаких. 30 апреля 1938 года его некролог поступил в редакцию «Литературной газеты», но напечатан там не был, оставшись в ее архиве23.
22 Письмо Голованова к Г. Г. Шпету от 3 мая 1934 года // Густав Шпет и шекспировский круг. С. 126. Печатается с иным прочтением одного слова по автографу: РГБ. Ф. 718. Карт. 24. Ед. хр. 37. Л. 1.
23 РГАЛИ. Ф. 634. On. 1. Ед. хр. 898. Л. 136.


НЕИЗВЕСТНОЕ ПИСЬМО И. Ф. АННЕНСКОГО
Эхо посмертной славы Иннокентия Анненского, горько диссонировавшей с его почти полной безвестностью при жизни, прошло через весь двадцатый век, отозвавшись чередой исключительных по качеству изданий: том стихов в «Библиотеке поэта», «Книги отражений» в «Литературных памятниках», — и, наконец, двухтомное собрание писем, вышедшее в 2007-2009 годах1. (Причудлив — заметим в скобках — круг писателей начала XX века, удостоенных от потомков тотальной публикации эпистолярия: Ахматова, Мандельштам, Гумилев, Есенин, Хлебников — но и Муни (Киссин), Усов, Герцык. А вот, например, полноценного свода писем Брюсова, Бальмонта или Мережковского в обозримом будущем не предвидится). Это превосходное издание, включающее 216 писем и телеграмм (все, выявленные на тот момент), вряд ли будет когда-нибудь ощутимо дополнено, но отдельных приращений к каноническому корпусу ожидать все же можно. Вот, например:
26 сент<ября> 1909
Милостивый Государь Владимир Николаевич,
Сборник «Северная Речь», изданный в 1906 году, был в свое время роздан по магазинам, но, кажется, издание разошлось. Несколько экземпляров для продажи есть еще на руках
1 Анненский И. Ф. Письма. Т. 1-2. Составление, предисловие, комментарий и указатели А. И. Червякова. СПб., 2007, 2009.


446
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
у одного из издателей — моего сына, Валентина Инн. Анненского (адрес мой), и они могут быть высланы налож<енным> платежом — стоимость книги 1 рубль.
Искренне преданный
И. Анненский2.
Почтовая бумага: Иннокентий Феодорович Анненский. Царское Село, Захаржевская, д. Панпушко.
Конверт с надпечаткой, аналогичной той, что на бумаге. Адрес рукой Анненского: С-Петербург. ЕВ Владимиру Николаевичу Тукалевскому. Поварской переулок, д. 5, кв. 10.
Штампы: 27.3.1909 (Царское село), 27.3.1909 (СПб.).
Факт существования этого письма постулировался публикатором эпистолярия Анненского, и тогда же, в примечаниях к двухтомнику, был приведен текст послания, инициировавшего переписку:
Милостивый Государь Иннокентий Федорович,
Простите — я очень извиняюсь, что затрудняю Вас своей справкой. Мне бы хотелось знать, когда и кем был издан сборник «Северная Речь», в котором помещена Ваша пьеса «Лао- дамия» — о чем я прочел указание на обложке Вашей «Книги отражений». Я спрашивал во всех крупных магазинах, —- справок об этом сборнике мне дать не могли, так как и самой книги у них не имеется. В публичной библиотеке мне ответили, что книга находится «в чтении».
Возможно, что сборник был издан в провинции — тогда я просил бы Вас сообщить мне адрес издателя.
Еще раз извиняюсь — что приходится беспокоить Вас, — но я хотел бы ознакомиться с Вашей «Лаодамией», не только потому, что вообще интересуюсь мифом о Протесил<ае> и Лаодамии, но и потому, что мной переведена на русск<ий> язык (правда, еще не напечатана) трагедия Выспянского — трактующая тот же миф.
2 ГАРФ. Ф. 5777. On. 1. Ед. хр. 548. Л. 1-1 об. Отмечу, кстати, что еще одно хранящееся в ГАРФ’е письмо, обозначенное в описи как принадлежащее перу И. Ф., в действительности написано его братом Николаем.


Неизвестное письмо И. Ф. Анненского
447
Еще раз прошу не поставить себе в труд ответить мне по адресу: С.-Петербург, Поварской пер., д. № 5, кв. 10, Владимиру Николаевичу Тукалевскому.
С истинным к Вам уважением
Влад. Тукалев<ский> СПб. 24.IX.9093
Биография корреспондента Анненского — Владимира Николаевича Тукалевского — библиографа, историка, собирателя — к настоящему моменту в общих чертах уже описана4. Он родился в 1881 году в Полтаве; окончив местную гимназию, поступил на физико-математический факультет Киевского университета, откуда перешел в Киевский политехнический институт. Ни одно из этих заведений он не закончил, а в 1908 году поступил теперь уже на историко-филологический факультет Петербургского университета. Научным руководителем его был В. В. Сиповский, а главной темой — история масонства5. На рубеже десятилетий он обзаводится писательскими знакомствами — вероятно, во многом благодаря своей жене, Надежде Николаевне Тукалевской (урожденной Вагнер), которую связывают с литературой и узы крови (ее отец — Кот Мурлыка, в миру — Н. П. Вагнер6), и просто музы:
3 Анненский И. Ф. Письма. Т. 1. 1879-1905. СПб., 2007. С. 311.
4 Прежде всего см.: Ильина О. Н. В. Н. Тукалевский — библиотекарь, библиограф, библиофил // Библиография. 2008. № 2. С. 88-101 и аккумулированный там свод источников. В 2016 году вышла книга, с завидной подробностью описывающая вторую половину его биографии: Магидова М. Под знаком каталогов и материалов к... В. Н. Тукалевский и русская книга за рубежом. 1918-1936. СПб., 2016.
5 Наиболее известный его труд этого времени — книга «Искания русских масонов» (СПб., 1911); по периодике рассеяно некоторое количество его статей по историко-литературным вопросам, напр.: Тукалевский В. Гоголь и Иванов в Риме // В мире искусств (Киев). 1909. № 1. С. 34-36; Тукалевский В. Н. Из историй философских направлений в русском обществе XVIII в. // Журнал Министерства Народного просвещения. 1911. N« 5. С. 59-60.
6 Эта версия, которая казалась мне общепринятой, дисгармонирует с фразой в биографии ее дочери: «Мать Надежда Николаевна, урожд. Гогина, по материнской линии Вагнер, была театральной актрисой» («Скит». Прага. 1922-1940. Антология. Биографии. Документы. М., 2006. С. 580).


448
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
по профессии она артистка; играет в театре Комиссаржевской. Одна из ее ролей — Ангел Хранитель7 в «Бесовском действе» Ремизова (премьера — 4 декабря 1907 года8); не здесь ли произошло знакомство ее мужа с автором пьесы, увенчавшееся два десятилетия спустя вручением «Обезьяньего знака»9? Бог весть; но в 1913 году Ремизов усердно рекомендует его Блоку: «Вам пришлет в Петербург письмо В. Н. Тукалевский, о Толстовском сборнике будет Вас спрашивать, — он человек толковый и, если что у вас выйдет с ним, дело начинайте..»10. Впрочем, этот сюжет продолжения не имел11.
Занятия Тукалевского в 1910-е годы складываются из работ по Толстовскому музею в Санкт-Петербурге и службы в Управлении по делам мелкого кредита при Государственном банке; его публикации этого времени по преимуществу посвящены экономике и финансам; он редактирует «Вестник
7 Четверть века спустя эта роль странно аукнется в ее судьбе: перед фатальным возвращением на родину ей доверит свои рукописи Марина Цветаева — и та их сохранит («М. И. долго говорила о судьбе рукописей, которые она хотела оставить помимо уже отосланных в Амстердам. „Лебединый стан", „Перекоп", вторую часть „Повести о Сонечке" и еще кое-что она собиралась отправить Елизавете Эдуардовне Малер, профессору русской литературы в Базеле, и спросила, может ли оставить один пакет для меня у Тукалевских, ее соседей по отелю» (Слоним М. О Марине Цветаевой // Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Мгновений след. Издание подготовлено Л. А. Мнухиным. М., 2006. С. 205)).
8 Подробности и перечень ролей — Дубнова Е. Я. А. М. Ремизов в Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской // ПКНО. Ежегодник 1992. М., 1993. С.103.
9 Обатнина Е. Царь Асыка и его подданные. Обезьянья Великая и Вольная Палата А. М. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001. С. 361-362. Отношения Тукалевского и Ремизова могут составить отдельный весьма занимательный сюжет, и я планирую к нему вернуться.
10 ПН. Т. 92. Кн. 2. С. 117.
11 Если справедлива предложенная Р. Д. Тименчиком (и сопровожденная вопросительным знаком: Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990.
С. 	322) атрибуция Тукалевскому рецензии в «Новом журнале для всех», подписанной «В. Т.», то мы можем констатировать высокую степень его неравнодушия к текущей литературе: «Приятно <...> после монотонной гнусавости Гумилева отдохнуть с чуткой глубокой душой поэта-философа Вл. Бестужева» (Новый журнал для всех. 1912. № 11. Стлб. 124).


Неизвестное письмо И. Ф. Анненского
449
мелкого кредита», «Вестник кооперативного кредита» и «Известия Всероссийского комитета общественного содействия государственным займам»; за кадром остаются приятные библиофильские хлопоты12 и семейный быт (в 1905 году у него родилась дочь Тамара; в будущем — незаурядный поэт13). В 1917 (по другой версии в 1918) году он благоразумно уезжает в унаследованное от тестя финское имение, причем его везения и рассудительности хватает на то, чтобы эвакуировать свою многоценную библиотеку14. Несколько лет спустя неожиданно оказывается, что безработных русских библиографов довольно много, а хорошие книжные собрания наперечет — и он не без удовольствия ощущает себя приживалой при собственном детище: «Дело в том, что на „невесту" мою библиотеку и на меня как на „бесплатное приложение" или приданое метит Берлинский научный институт, с которым веду по сему поводу переписку. Мне бы лично хотелось поехать к Вам в Прагу, ибо я бы там мог вести и общественную работу, а если поеду в Берлин, то придется сосредоточиться только на научной работе. <.. .> Продавать я бы не хотел. В Америку уже давно у меня просили, но я все-таки не хотел. Ко мне по этому делу обращался профессор Гольдер, представляющий Хувера, который приезжал в Финляндию и увозит библиотеку Милюкова»15.
В результате все устраивается исключительно удачно: Тукалевский вместе с библиотекой переезжает в Прагу, где становится вначале руководителем библиотеки Земгора,
12 О его собрании прежде всего см.: Ильина О. Н. Личная библиотека В. Н. Тукалевского в Славянской библиотеке в Праге // XX век. Две России — одна культура. Сборник научных трудов по материалам 14-х Смир- динских чтений. СПб., 2006. С. 336-347.
13 О ней см.: «Скит». Прага. 1922-1940. Антология. Биографии. Документы. М., 2006. С. 580-582.
14 На его местную должность — «представитель Административного центра в Финляндии» — указывается в профильном справочнике («А пришлось в разлуке жить года...» Российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами. Материалы к библиографии. 1987-2002. СПб., 2003. С. 214), но никаких подробностей я не знаю.
15 Письмо к А. Л. Бему марта 1923 года цит. по: Ильина О. Н. В. Н. Тукалевский — библиотекарь, библиограф, библиофил. С. 92.


450
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
а с 1924 года — директором Русской (впоследствии — Славянской) библиотеки, в состав которой в 1925 году влилось его собственное собрание16. Неистребимый рефлекс коллекционера заставлял его с особенным тщанием относиться к комплектованию вверенного его попечению книгохранилища, но не только — много лет он заботился о возвращении в СССР российских рукописей, оказавшихся на Западе. Недавно напечатанные фрагменты его переписки с Бонч- Бруевичем 17 в основном посвящены ходатайствам о судьбе рукописных реликвий: стихотворений Пушкина, писем Герцена, альбомов Ремизова. Ощутимая часть его предложений была отвергнута («Ремизовские рисунки, конечно, нельзя покупать за такую огромную сумму, как 30 ООО франков»18), но некоторые бесценные рукописи благодаря ему вернулись на родину19. И родина его не забыла.
19-24 августа 1936 года в Москве проходил открытый судебный процесс по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра», обвиняемыми в котором были 16 человек. По версии следствия, группа, возглавляемая Каменевым и Зиновьевым... впрочем, повторять эти
16 Ср.: «Сам же я перехожу директором Библиотеки основываемого чехами Славянского института, или, вернее, Славянской Академии. Уже я там начал работать, уже там имеется 50 тысяч книг. Туда же переходит и вся моя Библиотека со всеми моими богатствами» (письмо к А. В. Игельстрому от 25 декабря 1924 года. — Черняев В. Ю. Финляндские находки: письма
В. 	Н. Тукалевского, И. В. Шкловского (Дионео) и В. М. Зензинова директору Русской библиотеки Гельсингфорса А. В. Игельстрому (1924-1927 гг). // Берега. Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Вып. 5. СПб., 2005. С. 31).
17 «Очень хорошо, что Вы стали заниматься собиранием сведений о русских рукописях...» Из переписки В. Д. Бонч-Бруевича и В.Н. Тукалевского. 1932-1934 гг. Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии Н. С. Зелова // Отечественные архивы. 2008. № 5. С. 72-93.
18 Там же. С. 88.
19 Ср. замечание современника: «Формально В. Н. Тукалевский был эмигрантом и проживал по нансеновскому паспорту; однако связь с эмиграцией была случайна: по своим воззрениям В. Н. Тукалевский был всецело „советским человеком" <...>» (Д.И. В.Н. Тукалевский <некролог> // Последние Новости (Париж). 20 декабря 1936 (указано Р. Д. Тименчиком)).


Неизвестное письмо И. Ф. Анненского
451
угрюмые палаческие фантазии для нас сейчас необязательно; в общем, согласно сценарию, объединенные антисоветские силы готовили покушение на Сталина. Непосредственным исполнителем его должен был служить Валентин Павлович Ольберг (сидящий тут же на скамье подсудимых) — сын немецкого политолога и рижской массажистки, выпускник «Высшей социальной школы в Брюсселе», автор «Истории германской социал-демократии», преподаватель Марксистской школы в Брюсселе, доцент института Гегеля в Праге, любитель (на свою беду) всего советского20. По версии следствия, выполняя свой кровожадный план, в 1934 году он получил паспорт республики Гондурас и советскую визу в берлинском постпредстве (согласно альтернативной версии, он был давно завербован НКВД и отозван на родину); в любом случае, 5 января 1936 года он был арестован в г. Горьком; несчастный гондурасский паспорт был единственным вещественным доказательством на всем многодневном процессе. И вот на суде, покорно признаваясь во всех вменяемых ему грехах, он назвал своим связным Тукалевского, охарактеризовав его как сотрудника гестапо, через которого он получал документы и инструкции.
В Праге в 1936 году было принято прислушиваться к советским газетам — и не успели еще расстрелять несчастного Ольберга, как Тукалевский был решительно отстранен от всех своих постов21. С профессиональной кропотливостью он реконструировал свои немногочисленные (и, естественно,
20 О нем см. очень удачную работу: Вихнович В. Валентин Ольберг: между двумя мифами // Из глубины времен. 1997. № 9. С. 131-137. О расстрелянной годом позже его жене см. воспоминания сокамерницы: Адамова-Слиоз- берг О. Путь. М., 2009. С. 27-28.
21 Вероятно, выбор его в качестве объекта клеветы был не случаен — слишком уж шумно и злорадно отреагировала «Правда» на его увольнение: «Директор славянской библиотеки министерства иностранных дел в Праге Тукалевский, который, как известно, разоблачен на процессе троц- кистско-зиновьевской банды террористов как агент гестапо, по сообщению газеты „Прагер тагблатт" отстранен от должности до выяснения выдвинутых против него обвинений» (Агент гестапо Тукалевский отстранен от должности // Правда. 1936. № 236. 27 августа. С. 5).


452
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
совершенно невинные) встречи с заведомо покойным: «Названный Ольберг появился в Славянской библиотеке в 1933 г., назвался доцентом Педагогического института в Сталинабаде (Таджикистан), указал в своей анкете, которую заполнял перед записью в библиотеку, что является немецким гражданином и хотел бы познакомиться с новейшими историческими публикациями. Читательский билет был выдан ему 29 ноября 1933 года. Некоторое время он ходил в читальный зал, а потом уехал, как сам говорил, в Советский Союз»22 etc.
Начальство его (а Славянская библиотека относилась к ведомству МИДа) было неумолимо — и три месяца спустя отставленный Тукалевский умер от скоропалительно развившейся болезни.
Письмо Анненского мало что прибавляет к нашим представлениям о биографии обоих корреспондентов. Переведенная Тукалевским драма С. Выспянского «Протесилай и Лаодамия», кажется, напечатана не была, сохранившись, впрочем, в рукописи23. О редкости «Северной речи» можно было судить и по библиофильской практике: книга попадается весьма нечасто. Единственным, не встречавшимся прежде в печати, обстоятельством может считаться факт участия
В. 	И. Анненского-Кривича в финансировании сборника: до этого его единоличным спонсором считался один из авторов — Павел Михайлович Загуляев, сын беллетриста-быто- писателя Михаила Андреевича Загуляева. Загуляев-младший, царскосельский житель и патриот, посвятивший свою единственную книгу родственнице Анненского (О. П. Хмара-Бар- щевской), представлял собой, кажется, локальный подвид героев Достоевского. Едва ли не единственный раз — помимо своего opus magnum — появившись в печати (в этой самой «Северной речи») рука об руку с Анненским, Гумилевым и Кри- вичем, он долго и трудоемко в дальнейшем шутил по поводу
22 Цит. по: Синенький А. Осколок империи уничтожили — и не заметили (http://www.peoples.ru/state/citizen/tukalevskiy/).
23 ГАРФ. Ф. 5777. On. 1. Ед. хр. 789.


Неизвестное письмо И. Ф. Анненского
453
модернистов вообще и собственных знакомых в частности. Так, в его рассказе «Зеленый змий» молодой писатель, последовательно отвергаемый редакциями, выслушивает секреты литературного успеха от вылупившегося из бутылки поименованного в заглавии:
Прежде всего, ты должен перестать быть самим собой. Ты Николай Пашков. Ну, разве можно называться Пашковым, да еще Николаем? Перемени эту кличку. Выбери имя, которое бы звучало гордо и просто. Назовись Сила. А фамилию выбери многозначительную, говорящую. Возьми кличку: Жестокий. Сила Жестокий! Вот это звучит! <...>
А когда будешь писать стихи — забудь все образцы, стряхни обаяние старых певцов. Не заботься о размере, не надо размера! Рифма нужна еще, да и то не всегда. Темы — не надо! Не задавайся никакой мыслью, не старайся, чтобы тебя поняли, старайся и сам себя не понимать. Подбирай страшные, колющие слова, а когда их не будет — выдумай их. Не считайся с законами природы, забудь контуры и краски вещей. Пиши не стихи, а кошмары, кошмары пиши. Но помни — нет любви, есть только чувственность, нет Бога, есть боги. В седой старине, у забытых народов заимствуй названия своих стихов, и пусть название не соответствует содержанию. Это нужно уже потому, что содержания никакого быть не должно. Должно быть жутко и непонятно — это главное24.
Здесь же приводится стихотворный текст, скроенный по предписанным лекалам:
ПОСЛЕДНИЙ ДИВ
Трепетали. Трепетали тени леса.
В зыбком хохоте сверкала смерть.
В высотах безлунная завеса Сумрачную облекала твердь.
Холодящий ужас поднимался снизу,
Задавила мир безумья тьма.
Яркую блудница надевала ризу И кинжалила извилины ума.
24 Загуляев П. М. Против течения. Изд. 2-е. Царское село. 1911. С. 264.


454
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Не было просвета в зыбкости тумана,
Колебались смехи, жалил нож.
Открывалась истина обмана И оправдана блистательная ложь.
Никодим Радужный 25.
Тот же Загуляев в соавторстве с гораздо более симпатичным Д. Коковцевым под общим псевдонимом Д. В. О-е (кажется, довольно очевидный намек на «Ник. Т-о») написал пьесу «Остов, или Академия на Глазовской улице», глумливо изображавшую редакционное заседание журнала «Остров» — там действуют легко узнаваемые «Гумми-Кот», «Макс Калошин», «Портянкин» etc., 26 — этим, собственно, вклад его в литературу и ограничился27.
25 Загуляев П. М. Против течения. С. 275.
26 Подробный пересказ и аннотацию героев см.: Лукницкий П. Н. Труды и дни Н. С. Гумилева. СПб., 2010. С. 189-190; здесь же излагаются версии авторства, среди которых главенствующая — именно загуляевская.
27 Если не считать еще одного атрибутируемого ему пасквиля на Гумилева, напечатанного в газете «Царскосельское дело»; см.: Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // ВЛ. 1987. № 2. С. 171-178.


ФУТУРИСТ И МУМИЯ
Давид Давидович Бурлюк был одноглазым и сделался оттого человеком инстинкта; его уполовиненное зрение компенсировалось могучей интуицией. В литературе он был Нельсоном и Кутузовым, уподобляясь прославленным военачальникам не столько роднящим увечьем, сколько способностью подбирать союзников, опережать противников, вникать в детали и не упускать при этом общей картины сражения. Накануне открытия одной из провинциальных живописных выставок, посреди провинциального турне, он вдруг занервничал, заходил из угла в угол по гостиничному номеру, бормоча «не пойдут», «прогорим», — к живому изумлению мешкотных спутников. Наконец, выход был найден: из-под кровати был извлечен носок одного из соучастников, прикреплен к холсту, — и на другой день спокойное равнодушие городка, прочувствованное сквозь гостиничные стены, оказалось поколеблено1. Выходя на сцену для чтения стихов, он всегда несколько минут молча лорнировал публику, что твой Боланд (тоже, кстати, не лишенный разноглазия), и только когда по рядам пробегало предчувствие ропота, убирал лорнет в карман жилета и с облегчением выдыхал: «Русь один сплошной клоповник...»2.
1 История со слов Асеева пересказана Ф. Левиным, см.: Левин Ф. Из глубин памяти. М., 1973. С. 53.
2 Из десятка примеров беру первый попавшийся: «На сцену вышел Давид Бурлюк. На левой стороне его пиджака висела белая, красиво сделанная ложка (возможно, из слоновой кости). В руках лектора был лорнет. Бурлюк остановился на средине сцены, поднёс лорнет к глазам и пристально стал рассматривать людей, сидевших в зале. Он переводил взгляд с одной группы


456
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
В бродячем театре футуристов каждому досталось свое амплуа; Бурлюк был Скарамучча — трусливый, задиристый, простоватый; впрочем, с грацией ртутной капельки он ускользает от попыток заглянуть за эту намертво приросшую маску: «тучная, добродушная фигура»3, «[т]олстый человек с красным лицом, с масляными глазами, с моноклем на черной ленточке в глазу»4, «деловой и практичный человек»5, «кривляющийся карьерист»6, «крупный, сгорбленный, почти лысый»7, «человек дела»8, «морда»9, «молодой, но уже грузный»10, «толстяк, вечно погруженный в какие-то искания, в какую-то работу, вечно суетящийся, полный грандиозных проектов»11, «вполне
лиц на другую, задерживался на каждой довольно долго, как будто высматривая кого-то. Тянулись томительные минуты. Сидеть под пристальным взглядом Бурлюка становилось неловко. Послышалось перешёптывание, лёгкий от движений шум» (Малафеев И. Давид Бурлюк в Чите // Бурлюк Д. Интересные встречи. М., 2005. С. 107). О чтении им упомянутого стихотворения со сцены «Кафе поэтов» вспоминал Н. Н. Захаров-Мэнский (ЛБ. Т. 2. С. 263). Много лет спустя мемуарист напомнит о себе герою: «Дорогой Давид Давидович!
Боюсь, что Вы меня позабыли. Постарайтесь вспомнить — я тот самый начинающий поэтенок, племянник Елены Бучинской, который, вместе с Кусиковым, проводил целые ночи у Вас в „Кафе поэтов" в 1918 г. в Настасьинском переулке. От стихов я, правда, не вылечился — пишу их и до сих пор и уже имею 3 негодных книжки, но и на иную дорогу встал — стал „ученым" библиографом» (письмо от 24 января 1930 г. // РГБ. Ф. 372. Карт. 24. Ед. хр. 43. Л. 1).
3 ЛБ. Т. 2. С. 263.
4 Масаинов А. Маяковский — поэт и человек // Маяковский продолжается. Сборник научных статей и публикаций архивных материалов. Выпуск 2. М., 2009. С. 258.
5 Спасский Е. Встречи с будетлянами и жизнь с Велимиром Хлебниковым // http://e-spassky.rU/about/3/1 .html.
6 Серпинская Нина. Флирт с жизнью. М., 2003. С. 95.
7 Генс-Катанян И. Дома и миражи. Нижний Новгород, 2005. С. 44.
8 Письмо Каменского к Б. И. Корнееву от 23 октября 1928 года // РГАЛИ. Ф. 2563. On. 1. Ед. хр. 14. Л. 64 об.
9 Запись в дневнике Кузмина: «Пришел Бурлюк; отчего все такие приходящие — морды?» (Кузмин. Дневник 1905-1907. С. 174).
10 Ивнев Р. Богема. М., 2004. С. 80.
11 Крученых А. К истории русского футуризма. М., 2006. С. 65.


Футурист и мумия
457
обеспеченный и отзывчивый человек»12, «фигура сложная», «шестипудовый ребенок»13, «неукротимый отрицатель»14, «мозг школы»15, «незаурядная личность»16, «человек довольно лирический»17, «похож<ий> на дрессированного рабочего слона»18, «уличный мастер и искусник»19, «философ — сатирик Современности, мудро, светло и победно улыбающийся сквозь лорнет вслед ворчащим богаделщикам от академии»20, «несчастный шут»21, «отец российского футуризма»22, «с безусым, круглым, бабьим лицом, с размалеванной краской физиономией, с тяжелой переваливающейся походкой»23 — эти реплики можно множить почти до бесконечности. Между тем благодаря его интуиции, сноровке, деликатной благожелательности и финансовым ресурсам у нас есть Маяковский и Хлебников: и если витальный напор первого из них преодолел бы препоны и без посторонней помощи, то второму без подспорья пришлось бы солоно.
12 Письмо В. Мануйлова к Г. Петникову от 22 декабря 1960 года // ЦДАМЛИМУ. Ф. 440. On. 1. Ед. хр. 229. Л. 3 (речь идет об организации помощи вдове Бунина).
13 Крученых А. К истории русского футуризма. С. 121,122.
14 Хлебников В. Собрание сочинений. Т. 6. Кн. 1. М., 2005. С. 148.
15 Иванов Г. Собрание сочинений. Т. 3. М., 1997. С. 198.
16 Реплика Г. А. Рачинского в передаче Н. Асеева, см.: Асеев Н. Московские записки. Вступительная заметка, подготовка текста и примечания А. Е. Пар- ниса // Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. М., 1996. С. 157.
17 Реплика М. Синяковой в беседе с А. Езерской и В. Перцовым. — Синякова М.«.. .Это человек, ищущий трагедии». (Стенограмма беседы М. Синяковой с А. Езерской и В. Перцовым 17 ноября 1939 года). Публ. А. Селивановой // ВЛ. 1990. Апрель. С. 261.
18 Асеев Н. Октябрь на Дальнем // Асеев Н. Проза поэта. М., 1930. С. 187.
19 Там же.
20 Каменский В. В. Его-моя биография великого футуриста. М., 1918. С. 155.
21 Ходасевич В. О Маяковском // Возрождение. 1930. N& 1787.24 апреля. С. 3.
22 Общеупотребительный титул; ср., напр., в письме к нему Б. Лившица: <«...> ты <...> за чечевичную похлебку жиденькой рецензии продаешь свое первородство „отца российского футуризма**!» (письмо 4 ноября 1929 года // Письма Бенедикта Лившица к Давиду Бурлюку. Публикация А. И. Сер- кова. — НЛО. 1998. 31. С. 250).
23 Галич Ю. Бурлюк и другие // Бурлюк Д. Интересные встречи. М., 2005.
С. 	111.


458
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Гипертрофированная интуиция заставила Бурлюка (на тот момент — херсонского бонвивана, балующегося живописью) приветить политического ссыльного Ремизова24; она же, несколько лет спустя, склонила его к футуризму; так мало- российское хлебосольство обернулось культуртрегерством. Подсыпая гостям галушек за раблезианским столом в исполинском имении (отец служил управляющим у графа Мордвинова), Бурлюк набело писал для нас историю литературы; рисуя на щеке собачку с воздетым хвостом — изобретал бодиарт; печатая «Садок судей» на обоях (типография дважды была в ярости: от пыли машину пришлось мыть, а тираж остался невыкупленным) — открывал новую страницу в истории книгопечатания. Забавы одноглазого купчика откликались в мире могучим эхом: между Москвой, Херсоном, Витебском и Парижем протягивались силовые линии — но быстро опадали.
То же предчувствие погнало его в 1918 году через всю страну — сначала в Уфу, потом на Урал, оттуда в Омск (где он мимоходом благословил местных футуристов25 — и среди них А. Сорокина — и сочинил одно из лучших своих стихотворений: «Где скукотундру режет властно...»), затем во Владивосток. «Гонимый — кем, почем я знаю?», — как написал его протеже, — он перемахивает сначала через Японское море, а позже, не в силах совладать с инерцией, — и через Тихий океан. 8 сентября 1922 года Бурлюк с женой и двумя маленькими детьми ступает на гостеприимную американскую землю: из языков он знает древнегреческий, латынь, немецкий, французский и японский (страсть как нужные на Лонг-Айленде); багаж состоит из собственных картин (спрос на которые
24 К общеизвестным сведениям о долгих взаимоотношениях Ремизова и Бурлюка (краткий предварительный свод которых см.: Ремизов А. Кукха. Розановы письма. СПб., 2011. С. 455 (комм. Е. Р. Обатниной)) прибавим, кажется, не бывшее в печати свидетельство: «Пришлите мне, пожалуйста, сборник Кульбина и сборник Бурлюков, если можно. Мне интересно и то, и другое» (письмо Ремизова к Н. Е. Добычиной 16 апреля 1910 года // РГБ. Ф. 420. Карт. 14. Ед. хр. 53. Л. 1).
25 См.: Сарабьянов А. Жизнеописание художника Льва Бруни. М., 2009. С. 60-61.


Футурист и мумия
459
невелик) и чувства безграничного величия. Парадоксальным образом, едва вырвавшись из щелкающих челюстей советской власти, он не мешкая направляется в объятия ее нью- йоркского форпоста — радикально большевизианствующей газеты «Русский голос»26.
В последующие десятилетия он — неистовый, последовательный, немолчный и профессиональный любитель Советского Союза: исполнитель лекций «о жизни, делах и строительстве в стране Ленина»27, организатор обществ имени Горького, «Серп и Молот», пролетарских писателей; посетитель вечеринок в советском консульстве и пожима- тель рук советских послов28. Принимая в 1926-м году в Нью- Йорке Н. Н. Евреинова (который, кстати сказать, в СССР так и не вернулся), Бурлюк приветствовал его громовой речью: «Д. Бурлюк указывает, что 9-летие пролетарской революции — явление не случайное, что гнет царизма, вызвавший взрыв народного гнева, — явил миру пролетарскую революцию как стройное явление, закончившееся победой пролетариата лишь потому, что Великая Русская Культура, заложенная еще в Петровскую эпоху, выдвинула ряд великих революционеров в различных областях ищущей, творящей русской мысли. Имена В. И. Ленина, Л. Троцкого, Луначарского, И. Сталина — могучая плеяда революционеров, создателей Новой России — СССР. Н. Н. Евреинов, говорит Бурлюк, избрал себе область театра»29.
26 Ср. в ретроспективном обзоре: «Начиная с 1923 г. по 1940-е я руководил лит<ературно->худ<ожественным> (полит<ическим>) отделом газет Русский голос и Нов. мир (с 1933) — сотрудничал в них вместе с Марией и объединял просоветскую, мыслящую молодежь и взрослых рабочих в их стремлении говорить правду о Родине» (письмо Бурлюка в Библиотеку им. Ленина от 20 сентября 1964 г. // РГБ. Ф. 372. Карт. 9. Ед. хр. 2. Л. 38 об.).
27 Бурлюк Давид и Маруся. Заметки из семейного архива // Евдаев Н. Давид Бурлюк в Америке. Материалы к биографии. М., 2008. С. 391.
28 Там же.
29 Стенограмма выступления цитируется по: Из двух углов. Переписка Николая Евреинова с Юрием и Юлией Ракитиными. 1928-1938. Публ.
В. 	В. Иванова // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. Исторический альманах. Выпуск 1. М., 2004. С. 244.


460
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Не экономя на фимиаме, Бурлюк демонстрировал лояльность большевикам во всех доступных ему жанрах — в живописи (<«...> написаны до 1930 года картины: „Советский серп" (жатва в СССР), „Азиатская ночь" (не была выставлена), „Ленин и Толстой" (сеятель и пахарь; не окончена), „День и Ночь" и „Последний вздох фабричных труб"»30), поэзии («Первым овеяны Маем, / Его бриллиантолучом, / Мы голову поднимаем, / Насилье отринув плечом»31) и частной переписке: «Дорогой Эрик Федорович. С Новым годом! Новым счастьем пролетарским и победой социализма!!»32. В среде эмигрантов о его быте ходили легенды:
Между прочим знаете ли Вы, что в Америке обитает «сам» Давид Бурлюк, адреса не знаю — потерял. Он года три кормил меня и Ларионова роскошным завтраком. Стал комической фигурой: «апостол добра», женат на идиотке, американской богачке, которая и научила его быть апостолом. Жалко и смешно глядеть. А был молодец мужчина: как гаркнет бывало:
как я люблю беременных мужчин, когда они у памятника Пушкину.
Зал хлебной биржи (3000 человек) дрожал. Вам этот Давид мог бы, м. 6., пригодиться — он ведь был ближайший к Хлебникову человек33.
30 Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. СПб., 1994. С. 129.
31 Бурлюк Д,. Бурлюк Н. Стихотворения. Сост. С. Р. Красицкого. СПб., 2002. С. 414.
32 Письмо к Э. Ф. Голлербаху от 25 декабря 1930 года // Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. СПб., 1994. С. 195. Ср., кстати, через четверть века: «Искусство соц. реализма в СССР является ведущим, лидерным!» и т.д. (письмо к Н.А. Никифорову от 5 февраля 1957 года // Бурлюк Д.Д. Письма из коллекции С. Денисова. Тамбов, 2011. С. 13).
33 Письмо Г. Иванова к В. Ф. Маркову от 7 мая 1957 года // Тулон... Тамань... Туман (Письмо Георгия Иванова Владимиру Маркову). Публикация А. Арьева // Минувшее. Т. 19. М., 1996. С. 260. Мария Никифоровна (Маруся) Бурлюк (урожд. Еленевская; 1894 или 1899-1967) — выпускница московской консерватории, пианистка, издательница, не была ни американкой, ни идиоткой. Ср. кстати: «Художник был, да, но я его не знаю. А Давид Бурлюк, он как художник, как писатель, — он незначителен. Он потом оказался


Футурист и мумия
461
Его способность игнорировать долетающие из-за океана сведения была исключительной — равно как и глубина простодушия: «Мне все из СССР бросили писать, за исключением одного друга с юга <...»>34, — жалуется он в 1933 году одному из последних бесстрашных корреспондентов (кстати сказать — бросили не все: последнее письмо Асеева перед тринадцатилетним перерывом датировано 1936-м годом35, в тот же год закончился диалог с А. М. Чачиковым36; переписка с С. Г. Кара- Мурзой прервалась в 1934-м37, тем же годом помечено письмо Г. Петникова38 (следующее — в 1965-м) и т.д.). С другой стороны, он явственно предпочитал любоваться предметом своего обожания через Атлантический океан, даром что долетавшее до его слуха пение сирены (отнюдь не единственной) было куда как убедительно:
Нестерпимо жаль, что ты живешь не в Москве, не в Ленинграде, не дома. Мы с тобой здесь сумели бы поднять искусство на высоту, сумели бы окружить себя группой верных мастеров. Когда-то будет? Напиши. Приезжай домой, здесь ты сумеешь устроиться. В Москве, пускай, трудно с комнатами. Зато в Ленинграде возьмем хоть целую квартиру. Там место не хуже. Да и в театрах достану тебе декор, постановки. Я уже говорил с театрами, и все остро приветственно желают тебя, знают, любят. Связи же у меня большие и вполне реальные. И детей твоих можно будет устроить учиться распрекрасно. Неужели для Америки рождены они. У вас, дома, им будет лучше. Убежден. Ведь различных школ у нас — великий
очень деловым человеком. Сумел стать богачом в Америке. У него салон был потом. И вся наиболее левая, радикальная интеллигенция американская ходила в его салон. Он каждый год праздновал очень торжественно день Октябрьской революции, устраивал у себя, в своем доме, прием и так далее. Это была своеобразная фигура» (реплика М. М. Бахтина // Бахтин М. М. Беседы с В. Д. Дувакиным. М., 2002. С. 142).
34 Письмо к А. Г. Островскому от 14 мая 1933 года // Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. СПб., 1994. С. 163.
35 РГБ. Ф. 372. Карт. 10. Ед. хр. 10. Л. 4.
36 РГБ. Ф. 372. Карт. 15. Ед. хр. 64. Л. 14.
37 РГБ. Ф. 372. Карт. 12. Ед. хр. 32. Л. 1-1 об.
38 РГБ. Ф. 372. Карт. 14. Ед. хр. 20. Л. 8.


462
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
край, знай учись! Ученье-воспитанье улучшается с каждым годом. И, главное, дети твои будут сынами своей земли, своего строительства, Союза трудящихся. А что впереди даст им Нью-Йорк? Уродство39.
В тон приведенному звучал и другой утешный голос:
Несколько удивляет меня только одно обстоятельство: почему Вы и другие крупные люди, хотя бы тот же Рерих, не возвращаются в Россию. Здесь для Вас нашлась бы и интересная творческая работа, и сносные условия в части быта. Больше того: для Вас создали бы лучшие условия, чем для многих других. У нас в СССР еще много нужд, еще много разного головотяпства, «маленьких недостатков механизма» (вроде очередей и т. п.), но все это нисколько не снижает той великой, сказочной стройки, какая идет здесь день и ночь. Воочию, физически видишь и ощущаешь, как строится подлинно новый мир, а это чего-нибудь да стоит!40.
Впервые после долгого перерыва Бурлюк побывал в СССР по туристической визе, когда опасность уже миновала — в 1956-м году41, внеся (среди прочего) трепет и разброд в стан профессиональных свидетелей Маяковского42. Одутловатым
39 Письмо В. Каменского 1926 года напечатано самим Бурлюком; цит. по: Евдаев Н. Давид Бурлюк в Америке. Материалы к биографии. М., 2008. С. 420.
40 Письмо Г. А. Вяткина от 1 марта 1932 г. // РГБ. Ф. 372. Карт. 10. Ед. хр. 49. Л. 1-1 об. До ареста, пыток и расстрела ему оставалось меньше шести лет.
41 Поездка была организована Союзом писателей тщанием С. Кирсанова и Л. Брик; ср. в письме последней к Бурлюку от 9 апреля 1956 г.: <«...> ну и рады же мы, что вы едете!
Визы уже ждут вас в Стокгольме в Советском Посольстве.
Из Стокгольма вы можете плыть до Ленинграда, где мы вас встретим и повезем в Москву, или же летите прямо в Москву» (РГБ. Ф. 372. Карт. 10. Ед. хр. 35. Л. 4).
42 Особенно это стало заметно после неосторожного интервью, данного во время второй поездки; ср.: «Достаточно сказать, что в 1965 году в одной из московских газет появилось сообщение, будто Маяковский был в 1911 году усыновлен Д. Бурлюком и прожил в его семье целых четыре года. С большим трудом удалось мне опровергнуть эту нелепицу, хотя абсурдность ее несомненна для всех, кто хоть немного знаком с биографией Маяковского» (Маяковская А. А. Детство и юность Владимира Маяковского.


Футурист и мумия
463
Рип-ван-Винклем (у Чуковского он спросил, как поживают его милые дети43: сын к этому времени разменял шестой десяток, но последний раз они виделись в Куоккале) он освежил старые связи и успел собрать с них небольшой дивиденд славы во время второго и последнего визита в 1965 году.
Из воспоминаний матери // Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. М., 1968. С. 43; «Но вот как-то в августе 1965 года я прочитал в газете „Московский комсомолец" интервью с приехавшими из США в Москву Д. Д. Бурлюком и его женой М. Н. Бурлюк и не поверил своим глазам. В этом интервью со слов М. Н. Бурлюк сообщалось, будто в 1911 году Д. Бурлюк привел к себе домой изможденного, оборванного, с больными руками юношу Маяковского и будто бы Бурлюки его усыновили и он прожил у них четыре года. Мне неизвестно, для чего сочинили эту неправдоподобную историю, но и я, и все, кто знал Маяковского в те годы, отлично помним, что он до 1915 года, до отъезда в Петроград, жил в своей родной семье. Правда, он бывал у Бурлюка, и тот иногда помогал ему деньгами, о чем Маяковский упоминает в автобиографии. Но мы, общавшиеся с Маяковским, знаем, что он даже на самую маленькую помощь и поддержку всегда отвечал десятикратной и стократной благодарностью» (Хлестов Н. И. Памятные годы // Там же. С. 102). Имеется в виду следующий пассаж из интервью: «Ко мне обращается Мария Никифоровна Бурлюк.
— Доде было, наверное, столько, сколько сейчас вам, когда он в 1911 году встретил Маяковского.
Она рассказывает мне, как это было. Бурлюк привез домой изможденного, оборванного юношу.
— Мы его усыновили. Он четыре года жил у нас. Я лечила ему руки, у него были тогда больные руки. Давид очень верил в него» (Лернер Л. ...И еще одна встреча // Московский комсомолец. 1965. 22 августа. № 173. С. 4).
Организация этих вояжей и случившийся от них резонанс могли бы составить тему любопытного обзора, для которого не забыть: «Он <Каменский> получил письмо от Бурлюка. Тот сообщает, что в апреле приедет в Россию» (письмо Б. Корнеева к Г. Бебутову // РГАЛИ. Ф. 3100. On. 1. Ед. хр. 110. Л. 7 об.).
43 «В прошлое воскресенье был у меня Бурлюк. Нью-Йорк только усилил его природное делячество. Но мне он мил и дорог — словно я читал о нем у Диккенса. Мы встретились на дороге: Лили Юрьевна везла его к Вс. Иванову. Он, забыв, какие океаны времени прошли меэкду нами, спросил:
— Вы из Куоккалы? Где ваши дети? (воображая, что Коля все еще мальчуган, каким он был во времена Маяковского)» (Чуковский К. Дневник. 1936- 1969. М., 2011. С. 215). Ср. кстати почти зеркальную запись М. Н. Бурлюк: «Живет Чуковский обеспеченно — две служанки, два авто, шофер. Пьем чай с самоваром, хозяйка невестка Чуковского. Я читаю им стихи Бурлюка» (РГБ. Ф. 372. Карт. 5. Ед. хр. 9. Л. 16 об.).


464
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Здесь я печатаю небольшой, но выразительный документ, связанный с эпохой дистанционного участия Бурлюка в политической жизни Советского Союза, который хорошо иллюстрирует своеобразие и автора, и политического момента. Он поступил осенью 1932 года обычной почтой в Центральный исполнительный комитет. Небанальность текста (вряд ли подпись была у получателей на слуху) проложила ему дорогу к возглавлявшему этот орган Авелю Сафроновичу Енукидзе, который уже через пять лет оправдал прозорливость старика Сафрона, выбравшего для сына такое имя. Енукидзе (как следует из сопроводительных документов) велел поблагодарить на английском языке за заботу — тем дело и кончилось. Текст печатается по автографу: ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 34. Ед. хр. 48.
В ЦИК (6)
Многоуважаемые товарищи!
Я обращаюсь к вам с указанием на необходимость и своевременность переименования: в газетах, словарях, справочниках, в официальных речениях, названия: «Мавзолей Ленина» на:
Ленинеум Ленинец Гроб Ленина Могила Ленина Усыпальница Ленина Ленинарий и т. п.
Так как Mausoleum впервые было наименовано над могильное <так> сооружение деспота короля Карии, Mausolus а кровавого деспота — мужа царицы Артимизии, в 352 году до P. X. умершего.
Дорогие товарищи, Советский Союз — страна Новой жизни, и новых слов, новых идей.
Слова Владимир Ильич Ленин звучат, как великая база нового времени во всемирной истории человечества.
К 15-летию Революции Пролетарской не должно более быть дикого соединения слов, режущего слух: «Мавзолей Ленина»44.
44 К слову сказать, это суждение было предварительно отрефлектировано в стихах: «То не могила Чингисхана / В степях Монголии пустой, / И то не „томб“ Наполеона, / Тщеславья взятых им высот. / В Москве нетленный


Футурист и мумия
465
Наш Великий Планетарный Ленин и присаженный к нему словесный огрызок страшных деспотических веков прошлого.
Владимир Ильич боролся против всякого мусора пережитков прошлого, забивающего человечеству глаза, уши и умы... Очистим же его гроб от неподходящей наклейки.
Не будем вспоминать царя Галикарнасского Мавзолуса рядом с нашим бесценным Ильичем.
Пора поправить ошибку.
Верю, товарищи, что вы, могущие творить новое, поддержите меня.
С товар, приветом —
Отец Российского, Пролетарского Футуризма, поэт, художник и журналист
David D. Burliuk
Адрес. 40 Е 7-th str.
New York City
USA.
прах вождя / Народ хранит, к груди прижавший, / На угнетателей восставший / Планетной истины судья... / И высшее, скромной простотой, / Которой Ленин слит с деревней, / Ильич планетной лег мечтой / В грядущее из сказки древней» (Алексеев-Гай А. В Иркутске, Нью-Йорке, Москве. О Бур- люке. Публ. Ф. Вязьменской // Нева. 1998. N& 6. С. 232-233; ст-ние 1928 года).


ЧРЕВО ЭВТЕРПЫ, или ТАИНСТВЕННЫЙ ОБЕД
В 1913 году, подводя итоги десятилетней работы петербургского ресторана «Вена», составители юбилейного сборника с огорченным недоумением констатировали:
«Ни среди литераторов, ни среди артистов или художников, туземцев „ВеньГ, нет особо тонких гурманов-гастрономов.
Поесть, и хорошо поесть, любят все, и аппетиты, за немногими исключениями, у всех прекрасные, но все они почти никогда не задумываются над картой, не затрудняют себя выбором оригинальных блюд и вин»1.
Обидная наблюдательность строгого взгляда из-под низко надвинутого поварского колпака подтверждается поэтической практикой модернизма. Рестораны, кафе или кофейни, в изобилии рассеянные по стихам начала XX века, решительно не воспринимаются как место трапезы — в них наблюдают за нравами:
Пышный зал горит огнями,
Слышу шум, веселый гам.
Очутившись в ресторане,
Я нашу жизнь наблюдал.
1 Десятилетие ресторана «Вена». Литературно-художественный сборник. <СПб., 1913>. С. 70. Ср., кстати, прямо противоположный взгляд с другого берега Атлантического океана: «Я всегда полагал, что важнейшей частью биографии любого великого поэта является подробное описание его меню» (Вирек Д. Дом вампира и другие сочинения. Сост. В. Молодяков. Пер. А. Гарибов. М., 2013. С. 121).


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед
467
То торопливо, суетливо,
То спотыкаются, бегут.
Официанты очень мило Нам блюда разные несут.
А там вдали снуют мамзели И продают они цветы...
Здесь рядом пылкий взгляд газели Пронзал насквозь мои черты.
Но вот на сцене шансонетки —
Все безголосые субретки...
Порою пляшут и поют,
Лишь обнажаясь там и тут2.
Приходя порой к широким вольнолюбивым обобщениям:
В блеске дансингов и ресторанов,
К массовым страданиям тупа И народа позабыв о ранах,
Торжествует хищников толпа.
Те, кого война обогатила,
И кто не был никогда на ней,
Весело пируют на могилах Миллионов сгубленных людей.
И под людоедские мотивы,
Что им дикость Африки дала,
Дергаются в танце похотливом Жирные и дряблые тела3.
А иногда — с плохо скрываемым сочувствием происходящему:
Вот я вхожу походкой вялой В гремящий светом ресторан,
И пью душою обветшалой Огней безжалостных обман.
Вот я впился усталым взглядом В прозрачность синюю зеркал,
И вижу над собой и рядом:
Вином наполненный бокал,
2 В ресторане («Пышный зал горит огнями...») // Фон Бок. Аккорды души. <СПб., 1913>. С. 52.
3 Смирнов Александр (Треплев). Театр душ. Самара, 2006. С. 116 (Самарский литературный архив. Вып. 1).


468
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
И женских губ тупые краски,
И электричества кольцо.
Не дрогнет мускул мертвой маски —
Молчит сожженное лицо4.
Сюда приходят полюбоваться другими посетителями:
Какой пушистый, белый мех;
Как грациозна женщина, в нем утопая;
Как искрист и цветист ее ленивый смех;
Как мушка на щеке пикантно шаловлива!..
Как иглист блеск шампанского в бокале;
Как пурпурны уста, прижатые к нему;
Как пьяна музыка в ампирном зале;
Как ароматны розы в вогнутом углу!..
Как вычурно-красив узорчатый ковер;
Как бронзовые люстры прихотливы;
Как пламенно гадлив галантерейных кавалеров взор,
И как ее глаза бездонно горделивы!..5.
Увидеть в них цепким взором то, что скрыто от обычного взгляда:
В фееричном ресторане Чья-то голова...
Мушки, ленточки в тумане,
Бисер, кружева.
Где NN? И дама в строгом?
Ровно никого...
И танцуют вещи боком,
Как душа его.
В фееричном ресторане Настоящий бал:
Курят куклы на диване,
А в трико нахал
4 Новицкий Г. Город // Круговая чаша. Антология. Сост. В. Кудрявцев. Т. 1. Рудня — Смоленск, 2005. С. 184.
5 В ресторане («Какой пушистый, белый мех ...») // Вахрамеева Е. Цветы в клетке. Ярославль, 1915. С. 67.


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед
469
Объясняется игрушке,
Ха-ха-ха, в любви,
У которой шарм весь в мушке,
Но манжет в крови.
В фееричном ресторане Ровно никого...
Только плавает в тумане Голова его6.
А то и просто поплясать:
Наливай, выпивай! — песня раздается,
Лихо пляшет цыган, даже пол трясется. Ярко-красный фонарь озарил покои;
В дивных вазах цветут розы и левкои;
Средь цветов на столах вина, ананасы;
За столами сидят пьяные саврасы.
Разгулялся старик, весело пирует;
Сбросил фрак на диван и канкан танцует7.
Или в незамысловатом поиске изнеженности нравов:
Пусть подадут по стаканчику рома,
Только б он не был разбавлен водой;
Выпьем за здравие этого дома,
Дочек здесь Евы посмотрим с тобой8.
Или — начав с обобщенных осуждений, не пренебрегают и изнеженностью:
Сад и копоть. Шум речей Откровенных и несвязных —
Омовение душ грязных В пьяном хохоте огней...
Говорят о первой ласке Чистой девственной любви, —
Вдруг умолкнут и цветы Топчут пошлостью развязки.
6 Гордина-Розанова В. В. Голова танцовщика // РГАЛИ. Ф. 464. Оп. 2. Ед. хр. 82. Л. 5 (среди писем к Б. А. Садовскому). Это один из очень немногих известных нам поэтических опытов четвертой дочери В. В. Розанова.
7 Корецкий Н. В. Песни ночи. <СПб., 1912>. С. 9-10 (замечено Т. П. Сигаловой).
8 В пивной («Пусть подадут по стаканчику рома...») // Лукашин С. Стихотворения. Орехово-Зуево, 1918. С. 76.


470
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
И в бреду туманных дум Загорается желанье,
Мнится женщина, лобзанье, —
Наготы веселый шум...9
Порою сюда приходят ради потворства меланхолии:
Когда, измученный бесцельною тревогой, Теряя веру в бесконечный раз,
Я приходил в вечерний поздний час Подумать, посидеть и помечтать немного, —
Казалось мне, что пусто и темно.
Как здесь, в кафе — в душе моей бессильной, И близок мне лакей за стойкой пыльной, Холодный вечер, что глядит в окно10.
В ожидании забвенья:
Ах! Ты кофейня родная,
Как ты влечешь в себе сердца.
Всяк, про свои несчастья забывая,
Бежит к тебе попить пивца.
Мужик батрак бутылку сплавит В свою утробу иногда,
Военный четвертью убавит,
Купчина выпьет «несть числа».
Как не любить тебя, с тобою Бедняк забудется на миг,
Побитый муж своей женою И молодящийся старик.
Зимой, прозябши у порога,
Весной, под тению сидя,
Друзей проводишь ли в дорогу,
Разлюбит милая ль тебя,
Всегда спешу налить скорее Пивца баварского себе,
И будто легче, веселее Вдруг станет на твоей душе11.
9 В кафе («Хохот. Смех. В угаре пьяном...») // Ноэль <Павчинский В. В.>. На перепутья. Владивосток, 1914. С. 7-8.
10 Поляк А. Кафе («Печальное кафе. Ни музыки обычной ...») // Провинциальная луна. Минск, 1915. С. 74.
11 Песня сына кофейной // < Ремизов Н. И. > Мечты юности. Т. 1. СПб., 1910. С. 37.


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед 471
И ради возвышающих душу встреч:
Вы помните кафе в капризном Петергофе?
В нем плыл туман из шелковых тюник,
Передо мной стояла чашка с черным кофе,
И я над ней в скучливой позе ник.
Сидя в раздумчивости строгой и усталой,
Я бросил взгляд на столик у драпри,
Висящих между той и дальней красной залой:
И вас увидел с веющим эспри.
Я вам в глаза смотрел смятенными глазами...
Взгляд на меня, и я заговорил,
А вы кокетливо играли кружевами...
Так в душу к вам я дверцу отворил12.
И в мечтах о лучшей доле:
Привычно-дерзки сеть улыбок И блеск усталой наготы,
И воздух здесь развратно зыбок Восторгом чувственной мечты.
Какое страстное безволье В лакеях, музыке, толпе!
Лишь одержимым здесь раздолье,
Лишь опьяненным по себе...
Но всем душа с улыбкой нежной,
Шлет всем им жалостный привет,
Ведь где-то мир цветет безбрежный,
Ведь где-то солнца брызжет свет!13
Этот краткий обзор (внимательный читатель, надеюсь, солидарен с моим нежеланием тревожить классические тени) призван продемонстрировать, что поэзия начала века старательно обходит стороной гастрономическую тему. Более того, несмотря на регулярные попытки объять стихами «поджаренную булку», «устриц во льду», «каштановый крем»14 и даже «груду
12 Рыковский Н. Черное кружево. М., 1916. С. 62.
13 В кафе // Скороходов М. Песня первая. Пг., 1916. С. 19.
14 «Там, в моем Париже, на террасе ресторана, / Как звезда на заре, доцветает дама, / И от гаснущего газа, и от утреннего света / Еще злее губы фиолетовые, / И облизывая ложечку — каштановый крем — / Ей хочется вытянуться, ногой достать спинку кровати, / И горько шепчет она: ,,Je taime!"» (Эренбург И. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 381).


472
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
жирных кулебяк»15, вряд ли стоит ожидать обнаружения в сокровищницах 1910-х годов текстов, равных по размаху лирико-пищеварительным образцам XIX-го столетия (прежде всего — «Обеду» Филимонова).
Сходный антитрофологический пафос пронизывает и мемуары, посвященные началу века:
После доклада и прений настала самая оживленная часть вечера — в столовой. Когда я вошел, в ней было еще пусто. Лишь за одним столиком, занимая всю ширину его, сидел толстяк в сюртуке. Крахмальная салфетка, засунутая углом за воротник, покрывала его грудь. Огромная светло-русая борода была распущена веером по салфетке. Блестя золотыми очками и лоснясь лицом, толстяк жевал, чмокал, чавкал, посапывал. Столовая наполнялась, к нему подходили знакомые, он молча пожимал руки, продолжая жевать. Ужинали до позднего часа, но и когда все уже уходили, он все так же сидел и ел. Я спросил, кто это. Мне ответили: писатель Михеев. По юношеской наивности я счел нужным притвориться, будто он мне известен16.
Исключительно характерный застольный монолог Андрея Белого приводит в своих беллетризованных воспоминаниях Бобров:
— А теперь продолжим. Мне здесь сейчас важно не с Блоком мои разногласия оттенить, а именно с Уайльдом. Что же там, в конце концов? Этакий суп прэнтаньер из орхидей или, знаете, такой бывает протертый... как его? Ну, этот самый? Пюре из спаржи\ Вот! Ну, только не из спаржи, а — простите! Из пальм вифлеемских, протертых сквозь Кватроченто, сквозь подземные новеллы Стендаля, и прочее,
15 Из стихотворного фельетона, напечатанного в профильном журнале и представляющего собой приятное исключение из описанного выше правила: «Не неизбежность и не труд — / Еда — источник сладострастья! / Без аромата вкусных блюд / Москвич не видит в жизни счастья. / Пред грудой жирных кулебяк / Мы стать готовы на колени... / А расстегаи?! А судак?!.. / А поросенок?!... А пельмени?!...» (Б. п. Из «писем к тетушке» // Ресторанная жизнь. 1913. N& 8. С. 6).
16 Ходасевич В. Московский литературно-художественный кружок // Воспоминания о Серебряном веке. Составитель, автор предисловия и комментариев Вадим Крейд. М., 1993. С. 390.


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед 473
и прочее. Подходишь — чуть ли не музей! А на самом деле — просто довольно прилично кормят в этом ресторане! И все. Да, я шучу, конечно. Но я шучу потому, что мне это совершенно ни к чему. Пирог с капустой, по-моему, — вещь съедобная. Когда меня у Сабашниковых сажают кушать поварской обед, а на стене столовой прямо против меня висит подлинный Мантенья, так я жую эту какую-то интегральную смесь поварскую и сам творю тайную молитву: «Преподобный отче Мантенья! Прости меня и всех этих пошляков — мы не ведаем, что едим!»
И он невольно рассмеялся, и я вслед за ним, подумав: «Какой он сатирик поразительный!» Но он внезапно умолк17.
Изящное развитие ресторанно-литературной темы находится в фельетоне Бориса Садовского:
— Пироги горячие! пироги! Пощечина общественному вкусу! Пятачок за пару! — Мороженое из сирени! — Битки по-маяковски!
— Вафли французские — Бодлэр и Верхарн! По рецепту Ренэ Гиля!
— Китайские засахаренные крысы! <...>
Ресторан шумит. Хлопают рифмы, пробки, пенится стихотворная шипучка. На открытой сцене кувыркается полосатый шут, глотает горящую паклю, ест живых голубей. Выпивают, закусывают, делят барыши.
Но вот стеклянная дверь веранды растворяется бесшумно, и в залу вступает рыцарь. Он в шлеме, осененном
17 Бобров С. Мальчик. М., 1976. С. 433-434. Ср., как изящно рифмованные мечты лирического героя маркируют его своеобразие: «Смакуя запах ложки, / Слюну глотать, / С дымящейся картошки / Мундир содрать, / Полить соленым сальцем, / Под кустик сесть, / Большим и средним пальцем / Схватить и съесть» (Бабаджан В. Из творческого наследия. Т. 1. Одесса, 2004. С. 14). Ситуация под влиянием естественных причин поменяется несколькими годами позже: «Столовая. Суп с курицей, / Сюда идут покушать вкусного куска...» (Баталов М. Песни мятежные, песни свободные. Оренбург, 1922. С. 37); для 1920-х годов стихи о пище станут обыденным делом: «О, самодержец пышный брюха, / Кишечный бог и властелин, / Руководитель тайный духа / И помыслов архитриклин! / Хочу тебя! Отдайся мне! / Дай жрать тебя до самой глотки! / Мой рот трепещет, весь в огне, / Кишки дрожат, как готтентотки».


474
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
страусовыми перьями, в тяжелых доспехах. Рука его оперлась на меч. <...>
«Рыцарь в ресторане» — Вячеслав Иванов в современной поэзии18.
Это последовательное бегство от чревоугодия создает очевидную трудность для реконструкции повседневной писательской жизни: мы совсем не представляем себе обыденного литературного меню. В лучшем случае тщательная проработка источников позволяет нам примерно вообразить набор исходных продуктов. Вот, например, записи расходов М. М. Замят- ниной, домоправительницы Вяч. Иванова, за декабрь 1913 года (привожу только фрагменты, относящиеся к кухне):
5 <декабря 1913>
Молоко
Масло
Яйца
Сыр творожн.
Виноград
Масло пуд 14 ф. (по 37)
На булки Маше <прислуга>
Булочная
Мяснику
Мясная-зеленная19.
(Важно помнить, что с постоянными поставщиками — мясная и зеленная лавки — расплачивались ежемесячно, а мелочь молочнику оставляли ежедневно у дверей вместе с опорожненной посудой). Но что творилось за закрытыми дверями кухни? Что подавалось на стол? Ответить на этот вопрос нам поможет случай.
20 мая 1914 года Мария Борисовна Гершензон вместе с двумя детьми (Сережей и Наташей) выехала из Москвы в Силламяги — дачный поселок в 15-ти километрах от Нарвы на берегу Балтийского моря. Муж и отец, Михаил Осипович Гершензон, по обычаю последних лет остался в Москве — ему
18 Садовской Б. Ледоход. Статьи и заметки. Пг., 1916. С. 145-147.
19 РГБ. Ф. 109. Карт. 44. Ед. хр. 30. Л. 45-45 об.


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед
475
лучше работалось в уединении, а шумная дачная жизнь была ему органически чужда, — хотя в Силламягах, стремительно набиравших популярность в литературной среде, собирались поселиться этим летом многие из его друзей. Домашний быт Гершензонов был налажен превосходно — и отсутствие хозяйки не должно было сильно повлиять на размеренный распорядок Михаила Осиповича, но произошла неприятность: их кухарка, Матрена Павловна Зыбина, внезапно запила. С этого момента в регулярных московских отчетах поселилась тревога: «Встал я сегодня до 9, Павловна уже ждала внизу. Пока она ведет себя хорошо — везде убрала, не пьяна, кухню тоже вычистила»20; «Павловна пьяна через день; сегодня трезва и все делала исправно»; «Павловна, не сглазить, третий день трезва»; «Павловна была выпивши, и за вечерним чаем я заставил ее рассказать про свою жизнь, — и она рассказывала в лицах, очень интересно»; «Она тут несколько раз, получив у меня деньги, пила сильно, и теперь ходит — вся физиономия разбита, на носу кровь запеклась, один глаз заплыл опухолью, под другим ужасный кровоподтек, и пахнет от нее дурно» и т. д.
Дело это требовало немедленного вмешательства: при множестве несомненных достоинств Гершензона, человек он был не слишком приспособленный к хозяйственной работе, да и тяготы ее были не чета нынешним: желающие убедиться в последнем, могут мысленно сравнить самовар с электрическим чайником. Идея питаться в ресторанах была отвергнута сходу («Пошел раз в вегетарианскую столовую, но так мне было тяжело, что не мог высидеть; не могу один ходить в ресторан, да еще там такой густой запах кушаний в комнатах, да грязная скатерть, да без салфетки, и пр. и пр.»); столоваться у знакомых означало бы обидную потерю времени; всухомятку долго было не протянуть. Выручила дружба: живший по соседству Вячеслав Иванов предложил отпускать свою прислугу, чтобы она готовила и для Гершензона тоже — сразу на несколько трапез. Сначала последний воспринял это без
20 Здесь и далее семейная переписка Гершензонов, оригинал которой находится в ОР РГБ, цитируется по хранящейся у меня выверенной копии.


476
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
энтузиазма — с классическим гершензоновским бурчанием («Ивановская прислуга верно на днях придет. Если увижу, что она моих кушаний не умеет готовить, буду есть мясное; она готовит плохо — я дважды ел ее стряпню у Ивановых»), но потом дело наладилось. Чтобы не вступать с нею в долгие объяснения, Гершензон запросил у жены реестр будущих яств: «Ты бы составила список моих кушаний и прислала мне, напр., пудинги, цветная капуста, и пр.; я ничего не могу вспомнить, все только рисовый пудинг да макароны». Спустя несколько дней список был готов — составлен он был по канону домовитых женских журналов — на две недели21 — и содержал, среди прочего, пояснения для поварихи (упоминаемая в них Аннушка — прислуга Е. Н. Орловой, которая была готова стать к гершензоновской плите, если ивановская кухарка почему-нибудь не подошла бы тонкому ценителю). В первых числах июня, когда ивановские домочадцы разъехались из Москвы, его стряпуха перебралась в дом Гершензонов и вскоре даже удостоилась аккуратной похвалы: «Кухарка моя из кожи лезет угодить, и ничего в ней нет несимпатичного, только беспамятная; старается о чистоте и выводит клопов из своего матраца». А когда прошла половина месяца, на которую было составлено меню, Гершензон поддался эмоциям, отправил телеграмму «Соскучился завтра приеду на два дня Миша» и уехал в Силламяги к семье.
Вот что он ел в эти две недели:
Понед. Окрошка (Квас от Шафоростова22, накрошенный картофель вареный, огурец, яйца, зелен, лук, укроп и, если хочешь, мясо).
Картофельный пудинг (Аннушка, кажется, называет его суфле) с салатом.
Песочный пирог (она умеет), <н>а него положить очищенную землянику с сахаром.
Вторник. Шпинат с яйцами и гренками.
Крупеник.
21 См. классический пример: Женщина-хозяйка. 1908. № 7. С. 6.
22 Бакалейная торговля Николая Дмитриевича Шафоростова располагалась на Старой Басманной (Токмаков, 23) — довольно далеко от дома Гершензона.


Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед
477
Сухой компот.
Среда. Зелень. Отварить молодой каротели23, молодой репы и картофель. Сложить в кастрюлю, подправить сливочным маслом, яйцами, немного молока и муки, посыпать укропом и слегка запечь.
Жареную телячью печенку.
Ватрушки.
Среда. Винегрет. Соус провансаль. Она умеет для Е. Н. готовить из зелени.
Лазанки с кашей. А если не умеет, то вареники с кашей. Компот из клубники, или других ягод.
Четверг. Зеленые щи.
Чечевичные котлеты с жареным картофелем и салатом. Блинчики и к ним протертый со сливочным маслом и сахаром творог, если сухо — чуть-чуть молока. Мы так делали и очень вкусно.
Пятница. Спаржа с сухарями и маслом.
Рисовые котлеты и с соусом из разварной свеклы. Хлебный пудинг с натертой лимонной коркой и к нему сливки (купить на 10 к.).
Суббота. 1) Кулеш сваренный на молоке из гречневых круп. 3) Вареники с вишнями (Ан. умеет).
2) Вареный молодой картофель с маслом и селедкой. Воскресенье. Пирог с капустой (Ан. умеет очень хорошо). Суфле из зеленых бобов и картофеля с салатом.
Крем в чашечке (Ан. хорошо умеет).
Понедельн. Вегетарьянский суп-пюре из зеленого горошка. (Хорошо умеет).
Заливное из цыпленка.
Желе из каких-нибудь ягод.
Вторник. Цветная капуста и картофель.
Разварной рис с нарубленным яйцом и укропом. Поджаренный хлеб с компотом из земляники или вишни. Среда. Грибная похлебка.
Гречневая жареная каша с луком (Е. Н. хвалит). Воздушный пирог из чернослива, или опять вареники с вишнями.
Четверг. Пшенник (Е. Н. рекомендует)
Разварная зелень: лопаточки24, картофель, каротель. Фламери из вишен.
23 Сорт моркови.
24 Недозрелые стручки гороха.


478
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Пятница.
Спаржа под белым соусом (из репертуара Е. Н.)
Пирожки из рассыпчатого теста со спаржей (из репер. Е. Н.)
Рис императрис (Ан. умеет очень вкусно)
Суббота. Вегетарьян. перловый протертый суп, с греноч- ками, поджаренными в масле.
Картофельная запеканка.
Оладьи кислые с медом.
Воскресенье. Вегетарьянский борщ с кашей.
Жареный картофель с салатом, огурцом и макаронами.
Бисквитный рулет с протертым черносливом или шепталой.
Ужины. Разварной картофель с селедкой. Простокваша. Сырники. Молочная яичница. Макароны с сыром. Какао. Ветчина. Жареный хлеб. Всякие ягоды со сливками. Каша с молоком. Молочные каши. Блинчики. Протертый творог с медом или сметаной. Жареный картофель с салатом. Селедка рубленная с крутым яйцом, луком и прованским маслом. Крутые яйца с маслинами и зеленым луком. Красные томаты (верно дешевы), с огурцами и луком25.
25 РГБ. Ф. 746. Карт. 24. Ед. хр. 30. Л. 63-65 об.


ТИХОН ЧУРИЛИН В РАБОТЕ НАД КНИГОЙ «ГРАЖДАНИН ВСЕЛЕННОЙ» 1
Невзирая на очевидные предпосылки, личность и учение К. Э. Циолковского остались практически неосвоенными русским модернизмом: ни принципиальная открытость ученого к потенциальным ученикам и союзникам2, ни предпринимаемые им массовые рассылки своих изданий по редакциям журналов3, ни единичные попытки включить его теории в символистский макрокосм4 не привели к желаемому результату. Первые сколько-нибудь очевидные следы его влияния на текущую литературу ощутимы лишь на рубеже 1910-х и 20-х годов, когда запечатлевается интерес к нему В. Я. Брюсова5 и, чуть
1 Впервые напечатано: Onnologos (Елец). 2015. № 2.
2 Ср. характерный эпизод: «Не помню, откуда я узнал, что из Калуги, от учителя гимназии Циолковского, также бесплатно может получить сочинения о межпланетных путешествиях каждый, кого этот вопрос интересует.
И очень скоро после посылки открыточки я получил две или три брошюры в тонких цветных обложках. Идей автора, вероятно, я не понял и запомнил только эти цветные обложки» (Гумилевский Л. Судьба и жизнь. Воспоминания. М., 2005. С. 259).
3 См., напр.: Список книг, присланных в редакцию для отзыва // Новая жизнь. 1915. Апрель. С. 160.
4 Одна из самых любопытных была предпринята в 1906 году, когда в «Весах» было помещено эссе А. Филиппова с изложением идей и цитатами из книги Циолковского 1904 г. «Простое учение о воздушном корабле» (см.: Филиппов А. Крылья // Весы. 1906. № 5. С. 38-40). Сюжет этот развития не имел.
5 См., напр., свидетельство А. Чижевского (Чижевский А. Я молнию у неба взял... Автобиографические очерки. Калуга, 1994. С. 38-42). Подробнее см.: Васильев М. В. Первый поэт научной космонавтики // Брюсовские чтения 1971 года. Ереван, 1973. С. 19-32.


480
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
позже — группы поэтов-биокосмистов6. В хорошо сбереженном архиве ученого относительно регулярная переписка с литераторами фиксируется лишь с конца 1920-х годов7, причем в этот момент сам Циолковский, наскучив, вероятно, ролью локальной достопримечательности8 и предчувствуя непростые времена, сознательно ограничивает круг своих
6 Генис В. Неверные слуги режима. Первые советские невозвращенцы. Книга 1. М., 2009. С. 386. Из неочевидных материалов напомним недатированное стихотворение Василиска Гнедова: «Икара отцом был у нас / Циолковский, / Я же только главным / механиком. / Выполняя заветы скрижалей / отцовских, / В небе жужжал мотора / комариком» (Гнедов В. Собрание стихотворений. Тренто, 1992. С. 182).
7 Назовем на выборку несколько корреспондентов из этого круга: А. И. Бачин- ский (бывший символист Жагадис), Д. Д. Бурлюк, П. Л. Драверт, П. Зальцман, Л. А. Кассиль, П. Незнамов, А. Р. Палей, В. Е. Чешихин-Ветринский (все их письма хранятся в АРАН. Ф. 555. Оп. 4). Особенный интерес представляют письма к Циолковскому Н. А. Заболоцкого (см.: Павловский А. Из переписки Н. А. Заболоцкого с К. Э. Циолковским Н РЛ. 1964. № 3. С. 219-226).
8 Ср., напр., в письме Горького 1928 года: «В Россию еду около 20-го мая. Сначала — в Москву, затем — вообще. Обязательно — в Калугу. Никогда в этом городе не был, даже как будто сомневался в факте бытия его, и вдруг оказалось, что в этом городе некто Циолковский открыл „Причину Космоса". Вот вам!» (Письмо К. А. Федину от 21 апреля 1928 г. // «Серапионовы братья» в зеркалах переписки. М., 2004. С. 470). В ближайшие годы осведомленность Горького существенно возрастет: «Впервые я узнал, кто такой Циолковский, от Горького, году в тысяча девятьсот тридцать втором. Алексей Максимович назвал его, не имевшего Золотой Звезды, Героем Труда. „Этот великий ученый, — сказал он, — не просто самоучка, а самородок!" Разговор происходил на даче Горького в горьковских Горках. Горький сказал, что как Маркс сделал точной наукой мечту о коммунизме, так наш земляк Циолковский делает точной наукой мечту о полетах к звездам. Известно, что царское правительство в ущерб России и всему миру пренебрегло работами Циолковского, зато Ленин в самые трудные годы после Октября горячо его поддержал. Так горячо, что, говорят, — кто-то из народных комиссаров (министров) пытался его охладить: „Владимир Ильич, сейчас у нас земных дел хватает!" На что Ленин ответил: „Полеты к звездам — это тоже наше земное дело!" Циолковский получил академический паек, персональную пенсию. Горький рассказал нам (мне, моему приятелю художнику-болшевцу Василию Маслову и своим внучкам) о жизни Циолковского, о том, как, потеряв в детстве слух, Константин Эдуардович благодаря своей силе воли и настойчивости сумел получить образование, стал педагогом и ученым. Он уверен — просторы Вселенной покорятся нам, людям земным, и, покамест он жив, непременно постарайтесь увидеться с ним!» (Железное П. Наставники и друзья. М., 1982. С. 111-112).


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 481
знакомств9. Общественное отношение к нему меняется в год его пышно (в соответствии со структурой момента) празднуемого семидесятипятилетия10, — и с этих пор писательские командировки в Калугу с последующими творческими отчетами становятся весьма регулярными. Наскоро скроенный по распространившимся в обществе лекалам культ ученого-самородка не слабеет и после его смерти; одним из побочных воплощений его становится план-заявка, с которой Т. Чурилин отправляется весной 1941 года к Константину Андреевичу Треневу.
20/111 я был на приеме у К. А. Тренева, с которым переговорил о своем давнишнем намерении: написать художественное прозаическое произведение о «знаменитом деятеле науки» (И. В. Сталин), гениальном «самоучке», в действительности замечательном изобретателе, человеке замечательной жизни и работы — К. Э. Циолковском.
К. А. Тренев одобрил задуманное мной и обещал посодействовать в получении средств на поездку и работу по изучению материалов в Калуге11.
9 Ср. исключительно дальновидный отказ Каменеву: «К Циолковскому ходил. Да старик дряхл или опасается: не принял, велел сказать, что „очень уважает, но опасается волнения при встрече". Прислал пару своих книжек, в которых я ничего не понимаю. Так и не увидел „причину космоса". Жаль, черт возьми!..» (письмо Каменева Горькому от 7 апреля 1928 г. // Горький в зеркале эпохи. Неизданная переписка. Выпуск 10. М., 2010. С. 553). Ср. также намерение прекратить диалог с американским корреспондентом: «Мне когда-то Циолковский в году за 2 года <sic> до его ухода из жизни написал: „Умоляю — не пишите мне"» (письмо Д. Д. Бурлюка к Н. А. Никифорову от 17 мая 1960 г. // Бурлюк Д. Д. Письма из коллекции С. Денисова. Тамбов, 2011. С. 414).
10 Ср. характерное замечание свидетеля, состоявшего с ним в переписке: «Показательно, что из 65 прижизненных книг Циолковского, не считая 14 отдельных оттисков публикаций в периодике, 46 были изданы им самим. И, что греха таить, так продолжалось вплоть до 1932 года, ознаменовавшегося торжественно отмеченным в Москве его 75-летним юбилеем, награждением орденом, созданием ГИРДов (Государственных институтов реактивного движения), то есть всеобщим признанием, всплеском внимания и настоящей заботы» (Курочкин Ю. Книжные встречи (Рассказы советского книголюба). М., 1981. С. 85-86).
11 Письмо Т. В. Чурилина к А. А. Фадееву от 3 мая 1941 г. (черновик) // РНБ. Ф. 1294. On. 1. Ед. хр. 27. Л. 1 (пользуюсь случаем поблагодарить Ю. А. Рыку- нину за помощь в ознакомлении с этим источником).


482
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Период 1939-1941 годов в биографии Чурилина был чрезвычайно трудным: ряд последовательных невзгод («Как дела? Да х....вато, сыровато, серовато, е, е, е. мать, мать, мать! По прежнему перспектив — массыя, но пустовата кассыя <...>12», — как сформулировал он в одном из писем этого времени) полностью разрушил его и без того шаткое финансовое положение: в 1939 году в своей помощи отказал Литфонд; в 1940-м был рассыпан набор стихотворного сборника; в январе 1941-го в журнале «Ленинград» опубликовали имеющую форму доноса статью А. Дымшица13. На этом фоне идея художественного жизнеописания Циолковского была дважды спасительной: с одной стороны, командировка в не полностью чужую ему Калугу14 и работа над крупной идеологически выдержанной вещью сулили материальную передышку; с другой — сама биография одинокого гения, осмеянного современниками, но дождавшегося признания у потомков, была для Чурилина явственно созвучна с собственной судьбой. Поэтому, удовлетворившись не слишком убедительными обещаниями Тренева, он 24 марта 1941 года, через четыре дня после разговора с ним, выезжает из Москвы в Калугу для работы с материалами дома-музея Циолковского. Еще через неделю он пишет подробнейший отчет о своих трудах и днях оставшимся в Москве друзьям:
Ай-дербень-Калуга, 31/111 1941
Дорогая Лиля Юльевна, не знаю, получили ль Вы мою фантастическую открытку на адрес Бр. Иос.15, т. к., увы и олё мне, — адрес Ваш мне до сих пор знаем <sic> только зрительно!
12 Недатированное письмо к В. Д. Морозову // РГАЛИ. Ф. 2382. On. 1. Ед. хр. 181. Л. 2.
13 Подобнее см. вступительную статью Н. А. Яковлевой к публикации мемуаров Чурилина (Лица. Биографический альманах. Т. 10. СПб., 2004. С. 452-453).
14 Там периодически жила его давняя приятельница Екатерина Сергеевна Гуль (биографическими сведениями о которой мы не располагаем); ср. в недатированном письме к Г. Петникову: «У нас гостит Ек. Серг. Она едет в Калугу. Ай дербень, дербень Калуга, дербень Ладога моя» (РГАЛИ. Ф, 1222. Оп. 3. Ед. хр. 16. Л. 2; финальная цитата — из народной песни).
15 Бронислава Иосифовна (Осиповна) Корвин-Каменская — жена поэта.


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 483
Как изо-образ топографически-локально, он для меня — нонсенс: ни № дома и даже квартиры! Сообщаю Вам о моих ай-дербень-калужских трудах и днях:
Моя какбынаучная <sic> база — дом-музей Циолковского <-> прилепился к Оке у чорта на куличках. Спускаться туды по обледеневшему спуску, по скользкому пути, — это нисхождение в Альпы наоребур16! И потому был я там 2 раза — все по Воскресеньям, но вчера я достал — на дом!!! — 1) рукопись- автобиографию Ц. «Черты из моей жизни»17 — на машинке, материал исключительно интересный и во многом — девственный (и как это мне доверили?!), и 1 том «Трудов» со статьей проф. Моисеева о Циол-ом18. Купил его занятные брошюры на целых 5 целковых (бумажками, конечно).
Познакомился с «Научн<ым> сотрудн<иком>» Музея Ф. Ф. Чудовым. 58 лет — на вид 45-ти, который, видно, живет еще хуже меня в смысле буджета <sic> и общета <sic>. Дирехтор <sic> Музея — одет тоже не хуже меня, но и не лучше19. Словом — чюдная трияда энтузиастов Циолковского, из которых я самый, гм, молодой и начинающий ученый. Но сродство этих, как их, — душ вышло полное! Кроме того, они, чудаки, к щастию для меня не вполне окуран20 относительно моего положения в «Союзе писателей», и для них я, гм, лицо почетное. Словом — сон в калужскую ночь, или бедность не порок, но и не преступление.
Был я самолично у семьи Ц., т. е. у двух его живых дочерей, из которых видел всего одну. Живут они насупротив дру- гово концу улицы Циолковсково, т. е. эдак километра два от музея вверх да по горке, куды нужно подыматься по обледенелым кручам, опять как на альпочки, но уж — не навыворот.
16 Au rebours (фр.) — в обратном порядке, наоборот.
17 К этому моменту автобиография Циолковского была уже частично опубликована (Молодая гвардия. 1935. № 11. С. 125-143).
18 Статья Н. Д. Моисеева «К. Э. Циолковский (опыт биографической характеристики)» помещена в книге: Циолковский К. Э. Избранные труды. Т. 1. М.; Л., 1934. С. 7-36.
19 Директор — Павел Семенович Рыжичкин. Выразительный его портрет Чурилин оставил в очерке 1943 года: «Этот скромный, ничем не выдающийся с виду человек, лет 35-ти от роду, был глуховат — приходилось сильно повышать голос в разговоре с ним» и т.д. (РГАЛИ. Ф. 1222. Оп. 3. Ед. хр. 11. Л. 3).
20 От фр. «au courant» — «в курсе».


484
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Одна дочка — шизофреничка, как меня успокаивают в Музее, и она ко мне не вышла, ибо она московским гостям не доверяет21. Другая — та замужняя, нормальная, агроном- ская жена22, и у ней я смотрел альбом фото, где усмотрел и имажине В. Шклофсково <sic>, с сияющим видом обогреваю- щево стоящево с ним Циолковсково лучами своего обаяния!23
Табло! Ну эта московских гостей не боится, но покедова толку от нее мало. Вся суть в автобиографии и в рассказах тех очевидцах <sic>, коих я еще не очевидел24. В опчем и целом — я доволен, ибо пожив здесь еще NN трудодней — я схвачу за хвост то, что мне надо, и приволоку это в Москву. Личность Циолковского — обаятельно интересна: это будетлянин аэродинамики и воздухоплавания. А такожде — поселения человеков в междупланетных пространствах, чего Вам и нам не желаю (пока).
Аминь.
На вокзале при отъезде я принял чюдный пирамидон, данный мне той благовидной феей, с которой я познакомился у Вас в пятницу. Здесь тоже нет ефтово зелью, и ах, как бы хорошо-хорошохонько получить с ее обещанную коробочку с пирамидоном! А от Вас добитце <sic> толку — кто сия благодетельница и хто ето иё муж, которому может прямо понравиться моя Тяпкотань25?
21 Циолковская Любовь Константиновна (1881-1957). Здесь и далее справки о членах семьи Циолковского приводятся по: Елисеев Ю. Б. Некрополь семьи К. Э. Циолковского // Калужский некрополь. Калуга, 2009. С. 140-144.
22 Костина (урожд. Циолковская) Мария Константиновна (1894-1964).
23 Шкловский изложил подробности своего вояжа в Калугу в мемуарном отрывке, с которым выступал на публичных чтениях (ср.: «Видел Шкловского — он возвращался из фронтовой поездки. Был на его мемуарном вечере — он вспоминал о Павловых, Циолковских, Репиных и других великих». — Письмо С. С. Наровчатова к Н. Н. Асееву от 6 сентября 1944 г. // Асеев Н. Родословная поэзии. М., 1990. С. 412), и позже включил в книгу: Шкловский В. Жили-были: Воспоминания. Мемуарные записи. Повести о времени: с конца XIX в. по 1964. М., 1966. С. 448-457.
24 Один из записанных Чурилиным мемуарных очерков был позже включен в книгу: Циолковский в воспоминаниях современников. Тула, 1971. С. 325.
25 Роман Чурилина «Тяпкатань», впервые изданный в наши дни (Чурилин Т. Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа). Подготовка текста, комментарии и примечания Ольги Крамарь. М., 2014).


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 485
Чюдна Ока при вьюжной погоде, когда лежит она в саване снега у своего брега, — а возле брега, недалеко от снега — стоит чюдо-юдо: дом-дадом Ц-81. И сидит там новый научный сотрудник Тихон да Чурилин и мечтает он о великой Москве и о некоем Спасопецковском26 переулке, и ждет он оттудова хоть бы малой эпистолы от одной, не на шутку ведь, замечательной женщины 20 века — Первоей в нашей с ней дружбе, да еще в ай-дербень-Калугу: Аминь совершенно серьезно: вещь я напишу — и должон написать — замечательную. Сегодня я послал К. А. Треневу заказное, куда приложил и Заявление Правлению ССП о необходимости поездки в Калугу (!!!) и о необходимости поработать здесь при музее не менее месяца. О необходимости перепечатать автобиографию. О необходимости пить-кушать за эфтое время, а также жить в комнате, кою уж мы сняли за 150 р. Сие предложил Бр. Ос. сам Тренев при разговоре с ней 28/111 по телефону в Москве.
От Фалдеева <sic> — ни 6е ни ме. Тихо. Но снимать перед ним шляпы — не собираюсь, а вернувшись, буду торопить ево дальше.
А пока
в ожидании милостивейшего от Вас ответу, и привету, хуть бы в формате 1/1000 печ. листа.
Остаюсь Вам преданный
Ваш
Тихон, Калужской чюдотворец.
Мои приветы: дор. О. М. и Катаняну. Еще — Глазкову, коль помнит. Еще — всему Mipy и Москве.
Адрес: Калуга, Тульской обл. Ул. Салтыкова-Щедрина. Д. 54. Кв. 1-я — мене27.
Чурилин, несмотря на своей гипертрофированно поэтический габитус и отсутствие навыков историографа, показал себя умелым и кропотливым работником: за месяц труда был отреферирован исполинский объем материала, опрошены живые свидетели и составлено подробное оглавление будущей биографии:
26 Адрес Бриков: Москва, Старопесковский пер., д. 3.
27 Письмо к Л. Ю. Брик // РГАЛИ. Ф. 2577. On. 1. Ед. хр. 534. Л. 5-7 об.


486
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Часть первая. Возрастание.
1. С песней без слов на губах...
2. Немного о его родителях, о их славном роде.
3. Рождение Гражданина вселенной.
4. Первые чувства.
5. Он стал — глухой!
6. Еще вне сознания.
7. Сознание начинает сверкать.
8. Он в Москве.
9. Опять в Вятку.
10. Переселение.
11. Раскольничий град.
12. Брак по договору и без страсти.
13. И огнем и водой.
14. Желябка.
15. С песней как птица — все вверх и выше!!!
Часть вторая. Горе и гений.
16. «Калуга» — болото, топь, сырое место.
17. Его друзья, его враги.
18. В семье.
19. Епархиалки.
20. Утехи отдыха.
21. Выход в свет.
22. Так кто же — он?
23. Он был — гражданином вселенной.
24. Жена была — верным слугой.
Часть третья. Усыновленник народа.
25. Признание.
26. Высокая награда.
27. В новом доме.
28. Театральный сквер.
29. Разговор по телеграфу.
30. Народ провожает его в безвестную даль.
ЗЕВ загородном парке. Весной.
32. Улица Циолковского, дом № 81 <в др. вар.: 79>28.
28 Оглавление сохранилось в двух вариантах; приводим по более полному с восстановлением лакун из черновика (РГАЛИ. Ф. 1222. Оп. 3. Ед. хр. 9. Л. 2-3 об.; рукопись датирована: Калуга. 30/IV — I.V.1941 г. Тихонова Пустынь).


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 487
Вероятно, ему было суждено стать основой будущей формальной заявки для издательства: по крайней мере, на одном из соседствующих листков была набросана характеристика предстоящей книги:
Язык и стиль «Гражданина вселенной», во 1-х, будут согласованы с характером языка и стиля К. Э. Циолковского, особенно в его автобиографии «Черты из моей жизни». Во 2-х, автор оставляет за собой право творческих «лиценцим поэтика»29, т. е. право лирических отступлений и «поступлений» там, где лапидарность языка и стиля К. Э. Циолковского будет явно не в состоянии выразить и изобразить ряд моментов и картин, для написания коих понадобится и лирическая экспрессия и, м. 6., — и некий гиперболизм поэтического образа. Все это, понятно, в пределах синтетической и гармонической нормы единства30.
3 мая Чурилин из Калуги пишет Фадееву, которого считает (возможно, не без основания) одним из главных своих недоброжелателей:
Конечно, Литфонд, упорно не желавший и не желающий и поныне помогать мне не подачками, а делово, — остался в стороне, держа курс на Вас, твердо остающегося на позиции отрицания во мне поэта и художника, и писателя. Тем не менее я нашел возможность и достаточно сил в себе, чтобы без всякой поддержки вот уже в течение месяца работать над изучением богатейшего биографического и творческого материала, имеющегося в музее и у семьи К. Э. Циолковского. Я два раза писал К. А. Треневу о ходе моей работы и знал из письма моей жены, что К. А. Тренев говорил с Вами о моей работе и что по представлении мною планов и материала и одобрении их Союз писателей (в лице К. А. Тренева и Вас?) будет способствовать моему заключению договора на книгу о Циолковском с издательством, которое мне даст и аванс (в виде исключения в моем не совсем обычном положении).
<.. .>
Оглавление и план моего будущего произведения о К. Э. Ц-м мною окончены. Работа постепенно <?> идет к концу.
29 От «licentia poetica» — поэтическая вольность (лат.).
30 Там же. Л. 10 об.


488
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Позвольте надеяться, что Вы мне не откажете по приезде в Москву в приеме у Вас, специально, чтобы посоветоваться с Вами о дальнейшей работе над произведением и в советах более опытного в делах прозы писателя, которые мне будут необход<имы> <...>31.
В первой половине мая Чурилин, вернувшись в Москву, продолжает работать над текстом книги. Действует он, насколько можно судить по фрагментарно сохранившимся черновикам, исключительно планомерно. Вначале он составил компендиум выписок и цитат, которые ему могли бы понадобиться в дальнейшем. Затем, на основе предъявленного заказчику (и, вероятно, одобренного) оглавления, он выстроил тщательный, буквально от абзаца к абзацу, конспект каждой главы. Потом, на основании этого конспекта, он писал собственно текст: вначале вчерне, а потом перебеляя его уже до окончательного варианта. В результате отложившиеся в его московском фонде рукописи представляют собой:
а) подробный план первых пятнадцати глав (и подготовительные наброски к нему);
б) план и выписки к третьей части книги;
в) беловики первой, третьей и двадцать пятой главы;
г) черновики третьей, четвертой (в двух вариантах) и двадцать пятой главы32.
Вероятно, работа над книгой была прервана войной — по крайней мере, никаких сведений о ней не находится до весны 1944 года. За это время дом-музей Циолковского был разграблен и разрушен немецкими войсками; Чурилин, болез¬
31 Письмо Т. В. Чурилина к А. А. Фадееву от 3 мая 1941 г. (черновик) // РНБ. Ф. 1294. On. 1. Ед. хр. 27. Л. 2.
32 Подготовительные материалы к «Гражданину вселенной» распределены по двум единицам хранения: РГАЛИ. Ф. 1222. Оп.З. Ед. хр. 9 и 10. Часть материалов, некогда отколовшаяся от основного фонда, хранилась в составе архива Г. Петникова, а ныне находится в Старокрымском литературно-художественном музее (см. краткое описание: Байбуртская О. В. О материалах Тихона Чурилина в фондах Старокрымского литературно-художественного музея // «Серебряный век» в Крыму: взгляд из XXI столетия. М.; Симферополь — Судак, 2003. С. 95).


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 489
ненно это воспринявший, написал эмоциональный очерк «Циолковский в гитлеровском плену»33, который органически примкнул к корпусу книги:
В своем письме Н. С. Тихонову, тоже очень поневоле печальном, я упомянул о своей работе над книгой о Циолковском. Оказывается, что по словам С. В.34 — Тихонов обратил на это внимание, и С. В. еще сказала, что следует не откладывая написать ему делово и более подробно об этой работе. Это, хоть и запоздалое сообщение, дало мне известную зарядку — я очень делово написал это письмо, а сегодня, пересматривая план-конспект книги «Гражданин вселенной» и написанные мной еще в 1941 г. 5 глав плюс последнюю «Дом Циолковского в гитлеровском плену» (о разгроме и разграблении замечательного дома-музея фашистами во время оккупации Калуги и о мужественном «заступничестве» оставшегося в доме директора-партийца П. С. Рыжичкина,
33 РГАЛИ. Ф. 1222. Оп. 3. Ед. хр. 11, 33. Чурилин предпринимал попытки опубликовать его и отдельно от книги; ср. в письме к Маршаку: «Вы знаете, почему так трудно преодолеть предубеждение против моих работ. Приходится, видно, оставить стихи. Но вот я написал художественный очерк „К. Э. Циолковский в гитлеровскому плену** о разгроме в Калуге музея Циолковского и о героизме директора музея, партийца. Написано это просто. Кой что художественно о природе Калуги, но без апробации я и ее не устрою» (РНБ. Ф. 1294. Ед. хр. 22. Л. 1); ср. в письме к В. Г. Лидину: «Большая покорнейшая просьба к Вам: не откажите просмотреть посылаемый при письме этот художественный очерк о разгроме немцами в Калуге музея К. Э. Циолковского, и если он заслуживает внимания — посодействовать помещению его в „Новом Мире'*. Беспокою Вас потому, что без апробации моих работ и стихов их участь, независимо от их качества, — одна и та же. Мне же необходима работа и устройство своих вещей теперь как никогда.
Посылаемая мной вещь написана по информациям и материалам документальным. Перед войной я 2 месяца, март-апрель и часть мая работал в Калуге в музее Циолковского над материалами о его жизни и деятельности, достал ценнейшие, составил подробный план книги „Гражданин вселенной'*, кот<орый> был одобрен в Правлении СП (Катаев и др.), написал 5 глав книги — и пришлось из-за войны издательское дело законсервировать. Так что, думаю: факты варварства и разбоя гитлеровцев в Музее, героизм скромного, но преданного делу директора партийца П. С., все это тема, нужная нашему времени и достойная опубликования» (РНБ. Ф. 1294. Ед. хр. 32. Л. 1-1 об.).
34 Софья Викторовна Новацкая.


490
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
действительного энтузиаста, к<о>т<о>р<ого> я лично имел честь знать и пользоваться его содействием во время моей работы в д.-м. в Калуге, март-май 1941 г.), — когда я посмотрел на все это на расстоянии времени — я сам очень приятно и радостно поразился той работе, что была мной произведена, и началу книги. Материалы, у меня имеющиеся и мной собранные, и сам план конспект книги — это большое подступальное литературно-историческое богатство, — и не будь у меня далеко не справедливо и не совсем уж на 100 % заслуженной такой репутации, теперь, для обычно работающего и не возбуждающего скепсиса писателя, это был бы клад.
Если 6 Союз писателей оценил бы материал мой, произведенную розыскную-исследовательскую работу в доме-музее Циолковского и план-конспект и дал бы мне возможность продолжить ее — я окончил бы ее в 7-8 месяцев (хотя для такой книги нормально нужен — год, полтора).
Но — вот тут то и начинается циркулюс витиозус35. Для этого нужно внимание и предельная по возможности скидка со скепсиса в отношении моего: могу и сделаю. Для этого нужна оперативность, а у меня сейчас просто от физического истощения она занижена до максимума. Надо, чтоб, напр., такой по высокой поэтической культуре подходящий человек, как Н. С. Тихонов, да еще и «генерал-директор ССП», заинтересовался бы планом и главами, — и опять это все очень трудно и трудно. А ведь это у меня последний шанс на выход из мертвой гавани Камушек36, где я — просто «дед», да еще рваный и всегда неприятный, а главное — никчемушный.
Но и при таком, можно сказать, скептическом до безнадежности отношении, этот план-конспект моей книги и 5 глав, показанные мной до войны, но уже в июне, перед началом ее, в Союзе пис<ателей> на приеме чл<ену> Презид<иума> ССП, тогда — В. Катаеву, заставили его выключить телефон на приеме и полтора с лишним часа внимательно просмотреть план и 5 глав книги. Отзыв, к<о>т<о>р<ый> он мне официально на бланке дал, свидетельствует также о большом впечатлении на него произведенном, но конечно с quasi-улиссовскими ого- ворочками: «мне кажется»... «я думаю...», но факт ценности
35 Лат. circulus vitiosus — порочный круг.
36 Старинное название московского района недалеко от Пресни, где жили Чурилины (Сельсоюзный пер., д. 14, кв. 9).


Тихон Чурилин в работе над книгой «Гражданин Вселенной» 491
материала и произведенной над ним работы в плане — констатируется. И вот, несмотря на все очень и очень существующие и продолжающиеся тернии, кремни и шипы нашего бытия, даже перенеся эти страшные 3 года в Москве и став и Робинзоном, и Лесковским Однодумом по отсутствию одежды даже и для ордена — я воспрянул бы вновь в творческой и деловой работе по Циолковскому (хоть с завтраш<него> дня).
Еще есть заветная мечта, и не на одной лирической основе: прочесть бы Вам, человеку и деятелю высочайшей творческой культуры, совершенно подлинной и насущной, хоть 2 главы из «Гражданина вселенной», чтоб опереться на настоящее справедливое отношение. Но и это совершенно невозможно в моей робинзониаде, ибо шкуры «костюма» Робинзона — это идеал в сравнении с той «шкурой», в которой я — раздет!
Письмо Н. С. Тихонову (заказное) я сегодня только смог отправить, написав его три дня назад. Но что из эфтого выйдет, не знаю. Боюсь, что без напоминания Тихонову дело залежится. Боюсь Вас просить об этом, но скрепя сердце прошу. Вот все, что у меня есть в главном зените.
Здоровье Б. И. было улучшилось, но питание ей нехватает, а она еще добывает пропитание вязаньем. Это (с Б. И.) еще главнее — и так же — труднее.
Конечно, есть (опять не в моих условиях), еще бы, <sic> в отношении работы о Циолковском выход. Это — соавторство. Но т.к. я собрал весь ценный материал + брошюры и литература самого К. Э. — некоторые с его авторскими пометками (музейная ценность, данная, подаренная дочерьми его) + подробнейший конспект-план книги, то ведь обидно получить за все — 50 %, да еще к тому же могут и вовсе обжулить (как, напр., добивающийся и бывший уже у Циолковского — и резко не понравившийся и ему, и дочерям — Смолин Д. П.37, который очень не прочь бы воспользоваться моим материалом). А потом — при моей репутации — кто еще из «порядочных» захочет связываться. Судите ж Вы, какие розы38 и т. д.
А вот Вы не поверите, но Бр. Иос. может подтвердить: я — уже «дед», остались от меня — кости: ни ножек ни рожек, а вот характер у меня совсем другой, чем в 1932 г. Приходится
37 Дмитрий Петрович Смолин (1891-1955).
38 «Евгений Онегин», 4-я глава.


492 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
поздно признать — плоховат был и тяжеловат, аль там как. А вот — у исхода дней обретено — и терпение, и задерживающие центры слишком даже работают на заторможение. А — прочитал я недавно план-конспект и ахнул: вот это творчество!39.
Несмотря на явное доброжелательство многих старых друзей Чурилина, их объединенных усилий оказалось недостаточно, чтобы воплотить этот безнадежный план — и книга осталась незаконченной. Год спустя судьба нанесла писателю последний удар — 10 октября 1945 года умерла его жена Б. И. Корвин-Каменская; через 17 дней в состоянии тяжелой депрессии он был госпитализирован в психиатрическую больницу, где скончался в феврале 1946 года.
39 Письмо М. Ф. Гнесину от 20 апреля 1944 г. // РГАЛИ. Ф. 2954. On. 1. Ед. хр. 764. Л. 42-44 об.


III.


ОБ ОДНОЙ ПАРОДИИ НА ХЛЕБНИКОВА
Литературный дебют кубофутуристов и реакция общества на него напоминали — вплоть до мельчайших подробностей — события пятнадцатилетней давности, когда на сцену впервые выходило русское декадентство. В обоих случаях среди выведенных на всенародные очи новаторских текстов читателями и публикой выбирались один-два, представлявшиеся (порой небезосновательно) воплощением эстетики пришлецов. Далее они становились, как сказали бы сейчас, мемами: осужденные критикой, освистанные публикой, осмеянные пародистами — они делались фактом литературы, закапсулированные всеобщей неприязнью. По мере истончения чувства новизны и популяризации новооткрытого метода (во многом — за счет вала пародийных и подражательных текстов) возникал эффект, который можно назвать казусом Емельянова-Коханского: литературное явление смешивалось с пародией на самое себя до степени неразличения1. Грубо говоря, у нас нет инструмента, который позволил бы осознать: автор «Обнаженных нервов» был в действительности декадентом — или, по врожденной склонности к скандалу, лишь
1 Ср. ретроспективное замечание сочувствующего движению интерпретатора: «В ту же самую пору некий Емельянов-Коханский (он был, кажется, кассиром на московском ипподроме) выпустил жуткую книжонку под названием „Обнаженные нервы“, которую книжный рынок воспринял, как законный продукт российского „декаданса**. В небольшой газетной статье мне и пришлось разъяснить своим одесским читателям разницу между малограмотной чепухой развязного литературного дельца и творчеством первых московских символистов, главой которых заслуженно считался Валерий Брюсов» (Вознесенский А. С. Начало века. Книга ночей // РГАЛИ. Ф. 2247. On. 1. Ед. хр. 22. Л. 164).


496
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
насмешливо подражал Брюсову, нащупавшему в этом смысле золотую жилу2. Более того, иногда включался и дополнительный инерционный эффект: витальная сила новаторства была так велика, что текст, изначально задуманный как насмешка, выходил из-под власти автора и делался апологией метода: такова, например, одна из пародий Владимира Соловьева на символистов, утратившая на середине весь сатирический заряд и, ближе к коде, обратившаяся в чистый оммаж декадентству: «Он скользит между туч, / Над сухой волною, / Неподвижно летуч / И с двойной луною». Число этих пограничных случаев планомерно нарастало: если пародийное предназначение сборника «Кровь растерзанного сердца» (1895) еще вполне очевидно, то, например, куда менее известный «Сборник общества „Fidelis" за 1899 год» (СПб., 1900) с его «потугами жабы» уже заставляет задуматься: имеем мы дело с пылкими неофитами или с глумливыми пересмешниками. Манифестация собственной позиции относительно декадентства остается актуальной вплоть до конца 1910-х годов, когда прежние новаторы уже более чем респектабельны, а на острие эстетической революции находится второе, не то третье поколение ниспровергателей литературных святынь3.
2 Его поздние тексты полны неутоленной злобы к Брюсову, ср. самый выразительный из разысканных: «Бесспорно ты талантлив был, / Но с юных лет ты в гнили плыл... / В своей „поэзии-окрошке“ / Ты пел про все: про ясны ляжки / Одной козы знакомой Машки, / Потом про серенькие ножки / Какой-то гениальной мошки! / Твои хвалители все стали на ходули, / Когда тебя в бессмертие вогнули. / Пришли ж, „великий“ юбиляр / (Ты презабавный экземпляр!), — / Мне поскорей ответ: / Какой и где пленительный поэт, — / На воздух слов мы никогда не „веемк, — / Был много лет, / Не находясь в нужде-истоме, / Лакеем / В игорном доме! / А ты, еще писал, / В час утренний, а может быть, вечерний, — / Что твой сверх-вечен идеал, / И что сплетен из терний / Твой поэтический венок! / Зазнался очень ты, щенок?! / Ты, повторяю, не бездарь / Ты хуже... шкодливый звонарь! / Ия, признаться, хохочу, / Когда тебя приветствовать хочу!» (авторский список текста был подарен немало озадаченному этим обстоятельством Н. Телешову; ИМЛИ. Ф. 13. Оп. 2. Ед. хр. 39).
3 В этом отношении крайне показательной видится регулярно декларируемая приязнь к футуризму одного из самых последовательных декадентов первого призыва — Сологуба: «— А что тут нового? — издевался Сологуб, — Каждый барон по-своему с ума сходит... Как вы смотрите на речетворчество, скажем,


Об одной пародии на Хлебникова
497
В марте 1910 года в Петербурге был издан сборник «Студия импрессионистов», составленный Н. Кульбиным; среди текстов других дебютантов там было напечатано два стихотворения Хлебникова4. Одно из них означало открытие новой эпохи5:
ЗАКЛЯТИЕ СМЕХОМ
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей! Смейево, смейево,
Усмей, осмей,
Смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!6
Хлебникова? Я, например, нахожу, что его „Смехачи" — талантливая вещь» (Карпов П. Пламень. Роман. Русский ковчег. Книга стихотворений. Из глубины. М., 1991. С. 294). Отдельный интерес представляет собой история издания, где была предпринята попытка привить кубофутуристический побег к символистскому стволу: трех выпусков «Стрельца».
4 Контекст появления книги см.: Крусанов. Т. 1. Кн. 1. М., 2010. С. 237.
5 Отсчет футуристической эпохи от момента обнародования «Заклятия смехом» сделался общим местом почти сразу; ср.: «Русскому (московскому) футуризму три года. Он начался накануне войны очень мило, как-то даже застенчиво, даже, пожалуй, с улыбочкой, хоть и с вызовом, но с таким учтивым, что всем было весело и никому не обидно.
В 1910 году в несуразном альманахе „Студия" некто никому неизвестный напечатал такие стихи:<следует цитата>. Смехачи, действительно, смеялись, но, помню, я читал и восхищался. И ведь действительно прелесть. Как щедра и чарующе-сладостна наша славянская речь!» (Чуковский К. Собрание сочинений. Т. 8. М., 2004. С. 65). Ср. в газетном отчете о выступлении Маяковского в 1913 году: «Вся без различия течений и настроений поэзия до футуристов — определяется Вл. Маяковским, как „серая масса" и всецело отвергается. Новая поэтическая эра считается с пресловутого стихотворения Хлебникова „О, засмейтесь, смехачи", цитируемого оратором к великому удовольствию публики» (цит. по: Крусанов. Т. 1. Кн. 2. М., 2010. С. 249).
6 Хлебников В. Собрание сочинений. Т. 1. М., 2000. С. 209 (текст несколько отличается от первопечатного). См. также комментарии к этому изданию (Там же. С. 479-480), где, в частности, излагается история стихотворения. Изложенная в комментариях к другому тому этого собрания гипотеза


498
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
История сохранила для нас обстоятельную (хотя и явно беллетризованную) стенограмму первого читательского впечатления:
Летом 1910 года, на каникулах, я прочел в «Книжной Летописи» Вольфа объявление о новой книге. Называлась она «Студия Импрессионистов».
Стоила два рубля.
Страниц в ней было что-то много, и содержание их было заманчивое: монодрама Евреинова, стихи Хлебникова, что-то Давида Бурлюка, что-то Бурлюка Владимира, нечто ассирийское какой-то дамы с ее же рисунками в семь красок.
Я эту «Студию» выписал. Потом, у Вольфа, мне рассказывали, что я был одним из трех покупателей. Выписал я, выписала какая-то барышня из Херсона и некто Петухов из Семипалатинска. Ни в Петербурге, ни в Москве — не продали ни одного экземпляра. Только мы трое не пожалели кровных двух рублей, не считая пересылки, за удовольствие прочесть братьев Бурлюков с ассирийскими иллюстрациями в семь красок. <...>
«Студия Импрессионистов» внешностью не разочаровала. Формат большой, длинный, обложка буро-лиловая, с изображением чего-то непонятного: может быть, женщина, может быть, дом. Ассирийские рисунки тоже были недурны, хотя семь красок оказались преувеличением. Красок было две, все тех же — бурая и лиловая. Содержание же, «сплошное дерзанье», — просто меня потрясло. С завистью я перечитывал стихи про оленя, затравленного охотниками: <...>
Или знаменитых впоследствии «Смехачей» — «о, рассмейтесь, смехачи, смеюнчики, смеюнчики...»
Не то чтобы мне очень нравилось: Бальмонт или Брюсов были мне гораздо больше по душе. Но как не позавидовать смелости и новизне?
о заимствовании самого слова «смехач» из рассказа «Чортик» Ремизова (см.: Хлебников В. Собрание сочинений. Т. 6. М., 2005. С. 563) ошибочна, поскольку ни при первой публикации рассказа (Золотое руно. 1907. № 1), ни при второй (Ремизов А. Чортов лог и полунощное солнце. СПб., 1908) «смехача» там еще нет, а появляется он лишь в третьем издании: Ремизов А. Сочинения. Т. 1. СПб., <1910>. С. 129. Том этот вышел поздней осенью (Книжная летопись Главного управления по делам печати. 1910. № 45. 20 ноября. С. 16), тогда как «Студия импрессионистов» — предшествующим летом.


06 одной пародии на Хлебникова
499
Что все это крайне ново, смело и прекрасно, не оставалось сомнений после вступительной статьи редактора студии Кульбина, очень истово это объяснявшего.
Я перечел эту статью с почтением.
Потом с завистью монодраму — переворот в драматическом искусстве — как она тут же рекомендовалась.
Потом «Смеюнчиков».
Потом снова монодраму...
Естественно, что «еще потом», через недели две, я отправил на почту заказной пакет с десятком буро-лиловых стихотворений без определенного размера и с сопроводительным письмом на имя редактора Кульбина7.
7 Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 16-18. Помещенная здесь же вряд ли правдивая история о принятии «буро-лиловых» стихотворений автора попала в биографию Г. Иванова: так, Ю. Анненков сообщал об ивановском дебюте во втором (никогда не существовавшем) выпуске «Студии импрессионистов», как о действительном событии («Стихи Иванова появились впервые в печати, когда ему было всего пятнадцать лет, в 1910 году, в журнале „Студия импрессионистов", издававшемся и редактировавшемся военным врачом Николаем Ивановичем Кульбиным <...»>. — Анненков Ю. Дневник моих встреч. Т. 1. Л., 1991. С. 327). Ср. в воспоминаниях представителя того же поколения с совсем несхожей судьбой: «И, конечно, мы, подростки, впервые в нашем городе стали сторонниками футуризма, едва это слово донеслось до нас из столицы.
О, рассмейтесь, смехачи,
О, засмейтесь, смехачи!
О, рассмейся надсмеяльным Смехом смейных смехачей!
Только сейчас, сверяя цитату, я обнаружил, что в стихотворении Хлебникова „Заклятие смехом" третья и четвертая строки отсутствуют. Наверное, прочитав эти стихи несколько раз еще в отрочестве и тут же их запомнив, я невольно присочинил этот призыв присоединиться к „смейным смехачам" и тоже в свою очередь рассмеяться их „надсмеяльным смехом". С каким упоением вслух и по многу раз прочитывал я перед изумленными и даже ошарашенными домашними своими эти хохочущие строчки, содержавшие, как я тогда полагал, дерзкое нежелание жить по-уездному скучно, призыв посмеяться над тем, что достойно осмеяния! Ведь вокруг меня, да и вообще в российской жизни того времени, было более чем достаточно вещей и явлений, которые вызывали подобного рода „надсмеяльный смех"!» (Либединский Ю. Современники. М., 1961. С. 164-165). Ср. также воспоминания родившегося в 1896 году (ровно посередине между предыдущими


500
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Интересно, что педалируемая в этом отзыве колористическая тема — ключевая и для антидекадентских филип- пик 1890-х годов: одна из пародий 1895 года заканчивалась: «В фиолетовой тоге смиренья, / С синим чувством блаженства в груди, / С голубою мечтой возрожденья, / Ты в объятья мои упади! / И зелеными песнями сердца, / Желтым стоном оранжевых глаз, / Поцелуем любви яркокрасным, / Приласкай, как ласкала не раз!»8. Неудивительно, что эта футуристодекадентская параллель сделалась очевидной и для многих современников:
Нельзя представить ничего забавнее, как пользование пережитком, давно отошедшим в вечность.
Какой фурор произвел бы шутник, которому вздумалось бы прокатиться по улицам Петербурга на трехколесном велосипеде или в шарабане блаженной памяти Коробочки!
Сейчас на саженном велосипеде с маленьким колесиком катается группа, должно быть, молодых людей, объединившихся в сборнике «Студия импрессионистов» и мечтающих о невозможном, — о возрождении декадентства чистейшей первичной фазы.
В сборнике есть часть теоретическая и чисто художественная.
В художественной выдвигается Виктор Хлебников, который отселе может стать знаменитостью, как поэт, побивший предельный рекорд бессмыслицы и далеко оставивший за собою даже первобытных Емельяновых-Коханских.
ораторами) современника: «Первый „Садок судей“ меня ошеломил, а когда я прочёл в рецензии Городецкого на второй „Садок", что в „Студии импрессионистов", в том же десятом году, были напечатаны стихи Хлебникова „Заклятие смехом", они меня впрямь потрясли. Хлебников снимал комнату где-то у чёрта на куличках, именовавшихся чем-то вроде каменноостровских Песков. Я помню, как искал его жилище, помню, что был пронзительный и для москвича необыкновенно сырой холод, так что всё время приходилось держать платок у носа. У автора „Смехачей" телефона не оказалось, и я пришёл не предупредив» (Якобсон Р. Будетлянин науки. М., 2012. С. 32-33).
8 Славянский М. <Шевляков М. В.> Радужный призыв // Терзаев С., Краснов В., Славянский М. Кровь растерзанного сердца. Тревожные песни трех первых русских декадентов. СПб., 1895. С. 102. Кстати сказать, и сама книга отпечатана киноварью.


06 одной пародии на Хлебникова 501
Вот его «Заклятие смехом», — опус 2-т. <следует цитата>
Если судить по настроению, достигаемому поэтом, — он влез на самую крайнюю высоту призвания: пьеска превратит в усмейных смехачей всех кур от Малой Охты до Куоккала.
Есть в «Студии» и другие поэты, но где же им до Хлебникова! Синице противу соловья не сделать, — как говорил покойный Горбунов9.
Благодаря слаженным действиям футуристов и их критиков, «Заклятию смехом» была суждена судьба брюсовского знаменитейшего моностиха: в ближайшие три-четыре года текст этот сделался общеизвестным. Самостоятельное бытование было суждено, в частности, неологизму «смехачи» — слову с неочевидным лексическим значением. С одной стороны, оно воспринималось как метаописание футуристов: «В Одессе переполнившая Русский театр публика отнеслась к молодцам, именующим себя пророками... и скотопромышленниками, значительно снисходительнее. Она только смеялась. Она заливалась от этих „смеяльных смехачей", от канализационных труб, призванных заменить флейту, от поэта, готовящего себя „наубой“ <...>»10; «Мы не смешиваем со всеми этими „молодыми", со всеми „смеюнчиками-смехачами" и сочинителями крикливых манифестов старшее поколение поэтов-символистов»11;
9 А. И. <А. А. Измайлов) «Усмейные смехачи» или курам насмех И БВ. Веч. вып. 1910. № 11717. 17 мая. С. 5. Ср. чрезвычайно похожий отзыв критика, не только прекрасно помнящего боевую историю декадентства, но и принимавшего в ней живое участие: «Вышла в свет некая „Студия импрессионистов". Там, разумеется, открывают новые пути русской поэзии. Вот „Opus 2-m" (заглавие, как видите, не то из тетради композитора, не то из ученической тетрадки по алгебре) — „Заклятие смехом" г. Хлебникова: <следует текст>
Бедный Бальмонт! Как, должно быть, ему икается в его „прекрасном далеке" от всех его бесчисленных „продолжателей"» (Искатель жемчуга <Перцов П. П.> Литературные ракушки // НВ. 1910. 9 июля. № 13328. Стр. 3). Особенно странно слышать недоумение Перцова по поводу пометки «Opus» — неужели ему не были памятны подобные маргиналии на полях дебютного сборника А. М. Добролюбова?
10 А. У «смеяльных смехачей» // Одесские новости. 1914. N& 9242. 17 января. С. 3.
11 Львов-Рогачевский В. Без темы и без героя // Современный мир. 1913. № 1.С. 102.


502
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
«За ним спешат на дутых шинах / С огнем оглобель лихачи: / То едут, грезя о кувшинах / С бордосским, наши смехачи: / Сам Велимир зелено-тощий, — / Жизнь мощная, живые мощи, — / И тот, кто за нос зло водим. / Чужими музами, галантный, / Сам как „флакон экстравагантный", / Наш Габриэлевич Вадим...»12; «Они очень резко, в выражениях, не допускающих различных толкований, отмежевываются от тех „смеяльных смехачей", которые уже почтили Одессу своими излияниями»13 и мн. др.
С другой стороны, самими футуристами в ранние полемические годы это название было зарезервировано для своих идеологических противников: в 1913-1914 годах Каменский выступал с докладом под названием «Смехачам наш ответ»14. Позже термин избавился от футуристического контекста и зажил самостоятельной жизнью, обозначая, насколько можно судить, человека остроумного или смешливого: «Когда мне было лет 15, К. А. <Сомов> начал меня допускать на собрания своих друзей, „смехачей", как их прозвал Александр Николаевич Бенуа в своих воспоминаниях. Конечно, я по молодости не мог полностью оценить всю прелесть бесед этих талантливейших, интересных и веселых людей, их остроумия, веселья, построенного на тончайших оттенках юмора, иронии, наблюдательности, превращавших вечер в неудержимо веселый праздник»15. Окончательно он был легитимизирован, сделавшись заглавием советского юмористического журнала 1920-х годов.
Схожая судьба ожидала и сам, предъявленный в «Заклятии смехом», творческий метод, заключающийся в переборе грамматических и смысловых потенциалов одного корня. Один
12 Северянин И. Колокола собора чувств // Обвалы сердца. Авангард в Крыму. Составление, предисловие и комментарии С. Шаргородского. Б. м. 2011. С. 144.
13 Ш. «Эго» и «Кубо» // Одесские новости. 1914. № 9264. 9 февраля. С. 4.
14 Гинц С. Василий Каменский. Пермь, 1974. С. 101.
15 Михайлов Е. С. Фрагменты воспоминаний о К. А. Сомове // Константин Андреевич Сомов. М., 1979. С. 497. В воспоминаниях Бенуа действительно единожды встречается это слово: «Вообще же Саша был великим „смехачом", он и других любил веселить и смешить» (Бенуа А. Мои воспоминания. Кн. 4-5. М., 1990. С. 81).


06 одной пародии на Хлебникова
503
из явно инспирированных им текстов никогда не включался в хлебниковскую16 (как и любую другую) библиографию:
Смехом смейтеся смехотно! —
Смехотворчества смехун Рассмеянствует хохотно,
Рассмеялищ хохотун.
Нерассмеянных смеялищ Смехом смейно рассмеши,
Смех смехотных рассмеялищ Усмеянствуя смеши.
Смейно, смейно, смейно, смейно...
Смех смехиссимо смехов О, иссмейтеся рассмейно —
Смехом смеяльных смехов!
Я смеярин усмеялищ,
Смехотворчества царек.
Из смехиссима смеялищ Кинул смеева пучек.
Зарегочет каждый смейно,
Фу-ты, ну-ты, не робей!
Каждой рожею усмейно Смех смеярин овладей.
Футурист17
«Издание студентов сумского землячества при Харьковском университете», приютившее этот незамысловатый, но выразительный текст, типологически не принадлежит ни к альманахам (и оттого не попало в две превосходные библиографии соответствующего профиля), ни к журналам — и оттого не учтено в соответствующем монументальном справочнике. В предисловии к нему сказано: «Все содержание этого журнала написано кучкой студентов Сумского землячества. Забыл, должно быть, ты, земляк, своих бывших гимназистов,
16 Подразумевается свежевышедший том: Русские писатели. Поэты. (Советский период). Биобиблиографический указатель. Т. 28. Велимир Хлебников. СПб., 2014.
17 Зарницы. Издание студентов сумского землячества при Харьковском университете. Харьков, 1914. Страницы не патинированы.


504
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
да и какое тебе, заваленному заботами, до них дело! Не все ли тебе равно? Совсем не то на душе у нас, студентов-земляков. Еще ярко в нашей памяти то, что пережили мы в родном нашем городе — Сумах. А много хорошего пережили мы здесь. Здесь, в Сумах, мы провели золотое детство, здесь возмужали; здесь впервые вкусили мы радостей и горестей жизни. Здесь же впервые забилось наше сердце влекомое чистыми помыслами навстречу другому сердцу». То, что среди радостей и горестей жизни, распробованных студентами, оказалось стихотворение Хлебникова, представляется выразительным штрихом к характеристике литературной ситуации 1914 года.


К БИБЛИОГРАФИИ МАНДЕЛЬШТАМА
В обыденной работе библиографа время от времени (довольно редко) встречается казус с невольным псевдонимом. Наиболее известный пример этого рода — история с пушкинскими noms de plume, приведенными в словаре Масанова. Вдумчивый читатель, который, захотев проверить свою память, обратится к соответствующей странице этого величавого указателя, с изумлением обнаружит среди вполне ожиданных Феофилактов Косичкиных, Иванов Петровичей Белкиных и т. п. два чрезвычайно странных имени: Ногтев и Аркадий Фырин. История с первым из них памятна многим: в июле 1885 года за этой подписью в газете «Жизнь» началось печатание повести «Пиковая дама», оборванное уличающим письмом в редакцию на первом же номере. Современники — вероятно, не без основания, — заподозрили в этом то, что сейчас назвали бы вирусным маркетингом1; библиографическим же последствием этих событий сделалось посмертное пополнение корпуса пушкинских псевдонимов.
Вторая история известна в меньшей степени: так, у Масанова против имени «Фырин, Аркадий» сделана помета: «=Ал-др Серг. Пушкин. В кн.: Голова медузы. 1-я книга стихов. СПб., 1910, стих. „Виноград". Плагиат неизвестного нам лица; см. „Солнце России". 1912, № 25 (26), с. 16 (Книгочий)»2. Действительно, в чрезвычайно остроумной (и не до конца еще разгаданной) книге «Голова медузы» в качестве второй части стихотворения «Песни мудреца» напечатан глумливо
1 См.: Ильин-Томич А. А. «Пиковая дама означает...» // «Столетья не сотрут...». Русские классики и их читатели. М., 1989. С. 111-112.
2 Подразумевается обзорная статья: Книгочий. Из истории плагиата // Солнце России. 1912. № 26. С. 16 — [17].


506
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
переиначенный пушкинский «Виноград» («Не стану я жалеть о розах.. .»)3. В новейшее время тайна имени Фырина (ведомая многим из современников) была раскрыта: это был коллективный псевдоним Петра Константиновича Губера (будущего прозаика и литературоведа) и Николая Дмитриевича Шубного (на тот момент — студента Политехнического института)4.
К историям этого рода можно добавить еще одну.
В № 2 за 1919 год еженедельного общественно-политического кооперативного журнала «Трудовая жизнь», издававшегося Прикаспийским союзом потребительских обществ «Кооперация» (г. Баку), был напечатан следующий текст:
ИЗ ПРОШЛОГО
На розвальнях, уложенных соломой,
Едва прикрытых рогожей роковой,
Меня везут дорогой столбовой в Сибирь.
А в деревнях играют дети в бабки,
И пахнет хлеб, оставленный в печи...
По улицам меня везут без шапки,
И теплятся в часовне три свечи.
Ныряли сани в черные ухабы,
И возвращался с гульбища народ.
Худые мужики и злые бабы Лущили семя у ворот.
Сырая даль от птичьих стай чернела,
И связанные руки затекли;
Меня везут — немеет страшно тело,
И все мечты мои сожгли.
Стихотворение было подписано: С. Лисин.
Имя это вскоре сделалось привычным для подписчиков и покупателей бакинского журнала: на протяжении пятнадцати
3 Фырин А. Голова медузы. СПб., 1910. С. 37-38; к стихотворению сделано примечание: «По поводу второй из песен мудреца мне довелось выслушать немало упреков. Но все же смелой рукой помещаю ее здесь в твердой уверенности, что не мертвая техника, не ремесленная сторона искусства, но лишь настроения поэта важны и любопытны для читателя».
4 Тименчик Р. Д. Тынянов и «литературная культура» 1910-х годов // Тыняновский сборник. Третьи Тыняновские чтения. Рига, 1988. С. 161-163.


К библиографии Мандельштама
507
номеров5 Сергей Лисин (первый инициал вскоре был раскрыт) оставался практически единственным поставщиком стихов этого не склонного к сантиментам печатного органа. Краткая библиография его публикаций выглядит следующим образом:
№ 3. Лисин С. Усталость («Текут туманы...»). С. 3.
№ 4. Лисин С. Весна («Кокотка старая с наивными глазами...»). С. 3.
№ 5. Лисин С. Я («Я, полюбивший до забвения...»). С. 3.
№ 6. Лисин С. «Под пыткой наших дней ты солнечным изломом...». С. 2-3; Весенняя печаль («Книгу я брошу. Вечер весь золотой...»). С. 3.
№ 7. Лисин Сергей. Я знаю. (Из цикла «Поэмы наших дней») («Я чувствую дыханье божества...»). С. 4.
№ 9. Лисин Сергей. Мы предтечи дальней жизни («Нам лишь бледные намеки в хмурой жизни суждены...») ; Война («Несется в высь военный клич, ликующий и дикий...»). С. 2.
№ 10. Лисин Сергей. Время («Текут года унылой чередою. ..»); Девятый вал («Девятый вал взметнулся дико...»). С. 3.
№ 11 Лисин Сергей. На чужой стороне да в неволе (Народная плаче-песня»). С. 5-6.
№ 12 Лисин Сергей. Сожительство и взаимопомощь в животном и растительном мире <статья> // С. 6-11.
№ 13-14. Лисин Сергей. Бессонное («По плитам каменным шаги звучат так гулко...»); («Я — царевич пленный...»); («Среди людей я одинокий странник...»). С. 4-5.
Два номера (№ 8 и 15) были оставлены без его попечения.
Краткий просмотр напечатанных Лисиным стихов свидетельствует об известной широте его вкусов: помимо Мандельштама, источником вдохновения служили Надежда Львова («Нам лишь бледные намеки в хмурой жизни суждены») и Валерий Брюсов («Девятый вал взметнулся дико...» — кстати сказать, из «Стихов Нелли», т. е. посвященных той же Львовой); вероятно, и кто-то еще, но остальных я не опознал. Масштаб натуры сочетался у Лисина с похвальной скромностью: биографические сведения о нем самом исчезающее скудны. К «народной плаче-песне» он сделал примечание
5 В РГБ комплект журнала состоит из №№ 2-15; в РНБ — №№ 1,10-11.


508
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
«Записал в Архангельской губ. Шенкурского уезда со слов ста- рушки-причитальницы»; к трем другим стихам проставлены посвящения — Н. Куликову, А. Захарьян и М. Кафитиной. Минимальные последствия имеет последняя дедикация — в дневнике М. Альтмана, на тот момент бакинского студента, упоминается харьковский житель Ф. Кафитин6 — ниточка, теоретически ведущая не в пустоту. Больше никаких сведений и даже перспективных направлений поиска обнаружить не удалось; славно было бы связать нашего героя с тем легендарным сочинителем, про которого Маяковский шутил «Когда на эстраде лысина, просим поэта Лисина!»7, но это почти наверняка был московский Михаил Лисин8.
Не пустым представляется вопрос об источнике текста для плагиатора: на тот момент стихотворение было напечатано единожды — в петроградском «Альманахе муз» 1916 года: малотиражном и не слишком известном; к представленному в нем варианту восходит строчка «Лущили семя у ворот», позже замененная автором. Учитывая, что все три заимствованные Лисиным текста были напечатаны в 1913-1916 годах, можно было бы предположить, что в это время он жил в одной из столиц, но в адресных книгах он не значится.
Проведенные им хирургические операции над текстом Мандельштама очевидны и показательны: усечена «непонятная» строфа, заменена кода, удалена вся Угличская проекция и вычеркнуты две строки 1-го катрена, что вызвало появление немыслимой культи вместо 3-й строки; нарочитая необъяснимость последней метаморфозы наводит на мысль, что текст, по всей вероятности, припоминался, а не переписывался.
Несмотря на все сказанное выше, всепрощающая библиография не может пренебречь товарищем Лисиным.
6 Альтман М. С. Разговоры с Вяч. Ивановым. СПб., <1995>. С. 213. Впрочем, с той же вероятностью мы можем атрибутировать дедикацию М. Н. Кафитиной, соавтору нескольких талантливых библиографий по странам востока.
7 Воспоминания Т. Фохт-Ларионовой // Российский архив. Новая серия. <Т. 11>. М., 2001. С. 656.
8 В свою очередь — не тождественный волжскому прозаику Михаилу Дмитриевичу Лисину.


К ИСТОРИИ ЖУРНАЛА «ДНЕВНИКИ ПИСАТЕЛЕЙ» 1
Издававшийся весной и летом 1914 года журнал «Дневники писателей»2 практически не оставил следа в истории русской литературы; единственное исключение — скупые строки в персональной библиографии его именитых вкладчиков. Между тем история и трансформации его замысла, тонкости появления и контекст бытования представляют значительный, хотя и специальный интерес, поскольку очевидным образом резонируют с ситуацией в области символистской журналистики и, шире, маркируют обстоятельства существования символизма в литературном и общественном контексте 1910-х годов.
Идея издания небольшого камерного журнала, преимущественно посвященного поэзии, постоянно присутствует в эпистолярии модернистов начиная с 1910-го года3. Причины этого очевидны: после почти синхронного закрытия «Весов» и «Золотого руна» в России не осталось ни одного монопольно символистского периодического издания. С одной стороны,
1 Впервые напечатано: Федор Сологуб. Разыскания и материалы. М., 2016.
2 Библиографическое описание: Беляева Л. Н., Зиновьева М. К., Никифоров М. М. Библиография периодических изданий России. 1901-1916. Под общей редакцией В. М. Барашенкова, О. Д. Голубевой, Н. Я. Морачевского. Том 1. А — 3. Л., 1958. С. 463. В написании названия журнала мы здесь и далее следуем современной традиции; в оригинале оба слова печатались с прописной буквы.
3 Отдельной темой могло бы стать сопоставление этих замыслов с попытками их воплощения в несимволистской (или не полностью символистской) среде — «Сириус», «Остров», «Вечера», «Гиперборей», «Поэт» и др.


510
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
благодаря эволюции общественных вкусов перед писателями этого круга оказались распахнуты двери редакций, дотоле сугубо консервативных; с другой — ряд символистов был привечаем и в «Аполлоне» (многогранность обстоятельств слишком велика, чтобы упоминать их здесь иначе, чем вскользь); несмотря на это, печатного органа, последовательно открытого для репрезентации символистской эстетики, не существовало. Кроме того, большинству был хорошо памятен тяжелый опыт затяжных конфликтов с журнальными инвесторами — от не слишком назойливого Линденбаума до исключительно энергичного Рябушинского.
Естественным выходом из сложившейся ситуации было бы издание на паях сугубо символистского журнала — и этот план, подсказанный логикой событий, начинает исподволь обсуждаться:
Я обдумал его, т. е. план журнала. Выходило, что Аничков, Блок и я должны были быть его редакторами-издателями. Л. Д. Блок была намечена мной и Аничковым в качестве ответственного издателя. Требовалось согласие ее и мужа. Вот, после долгого перерыва, поздней осенью 1910 года, с этими мыслями я направился в один прекрасный четверг (или — понедельник?) к А. А. Блоку, про которого слышал, что он опять поселился в своих местах, на Петербургской стороне, не вынесши чуждой ему — и мне — Галерной. <...>
А. А. Блок серьезно и горячо принял к сердцу мысль о журнале. В течение всей зимы мы обсуждали ее на все лады, — и у него на квартире, и — реже — у меня, и — чаще — во время прогулок по городу, совершавшихся вдвоем и каждым отдельно. Мы сейчас же согласились относительно «периферийной» редакционной коллегии, решив привлечь к ней Вяч. Иванова, Ю. Верховского, А. Ремизова и В. Княжнина. Московским членом коллегии был выбран нами обоими А. Белый. Формат и размер журнала, отделы в нем, состав сотрудников, — все это было решено совместно, без всяких споров. Мысли обо всем совпали. Некоторое разногласие вызвал только выбор заглавия. Мне почему-то чрезвычайно хотелось назвать журнал «Символист». <...>4.
4 Пяст В. Встречи. Вступительная статья, подготовка текста и комментарии Р. Тименчика. М., 1997. С. 127,128.


К истории журнала «Дневники писателей»
511
Эти петербургские обсуждения, происходившие в начале зимы 1910-1911 годов, Блок резюмировал в подробном письме к будущему московскому представителю редакции:
Сообщаю Тебе большую просьбу, заранее. Здесь затевается журнал. Ближайшие сотрудники: Вячеслав Иванов, Аничков, Пяст, Верховский, Ремизов, Княжнин и я. «Редакционная комиссия» — Пяст, Аничков и я. Затеяно все Пястом. Все это — проба, и притом, с внешней т<очки> зр<ения> — очень непрактичная, потому что денег почти нет. Я лично считаю, что этот журнал будет только бескорыстным застрельщиком — наметит главные точки и расчистит место для будущего. Все мы принципиально изгоняем литературщину, «декадентство», жидовство, хулиганство и т. д., и т. д. Нумера (маленькие — листа 3 — 12 раз в год) будут состоять из: 1) рассказа, 2) нескольких стихотворений, 3) трех-четырех статей. Перечисленные сотрудники — только «ближайшие». Рядом с ними, конечно, желательны еще некоторые — прежде всех — Ты. Совещаясь с Пястом, мы решили не звать в число этих «ближайших» Тебя, потому что: 1) Ты — в Африке и 2) о Тебе предполагается писать, если же Твое имя будет в числе наших, то выйдет, что мы сами себя хвалим. Если же Ты дашь нам — или рассказ, или статью, или стихотворения, или даже просто несколько страниц тунисских впечатлений, — мы будем Тебе особенно благодарны. До лета должно выйти 6 №№ (каждые 20 дней с 15 февраля). Поддержи нас5.
Почти сразу план претерпевает ряд существенных видоизменений, сокрытым двигателем которых становится один из потенциальных участников — Вячеслав Иванов, давно и безнадежно алкавший трибуны для монологических элоквенций: «Мне только что пришло в голову вот что, — и мне захотелось немедленно же сообщить это Вам, без всяких разъяснений,
5 Письмо А. Блока к А. Белому от 17 января 1911 г. // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. Публикация, предисловие и комментарии — А. В. Лавров. М., 2001. С. 385-386. Ср. в письме Блока к матери от 13 января 1911 г. : «Мы затеваем журнал, пока маленький, с будущего года — большой. Редакционная комиссия — Пяст, Аничков и я. Ближайшие сотрудники — Вяч. Иванов, Ремизов, Верховский и Княжнин, и мы трое. Инициатор — Пяст. Всё это только разрабатывается, но 1 № должен выйти до 15 февраля» (Письма Александра Блока к родным. Т. II. М.; Л., 1932. С. 111).


512
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
потому что смысл моего предложения должен быть и будет Вам ясен без лишних слов. Если Вам думается, что Вам рано писать Дневник Писателя одному, и ради этого Вы оглядываетесь по сторонам, ища — не найдется ли, хотя бы напрокат, какого-либо „мы“, то... давайте издавать Дневник трех поэтов, в котором мы на первом месте заявим, что пишем вместе, под одним заголовком, потому что просто так хотим, но не стремимся ни к единогласию, ни даже к гармонии трех безусловно не зависящих один от другого отделов, — не боимся даже и тройных повторений одной мысли, если таковые случатся, одним словом — не читаем друг друга, и все это потому, что знаем, что жили и живем об одном. Трое, конечно, — Вы, Андрей Белый и я. Можем как-нибудь сложиться, что ли, Вы, „Мусагет" и „Орым — или же, быть может, издание возьмет на себя „Мусагет". Ведь „Мусагет" и я давно, как Вы знаете, подумывали о периодическом издании совсем иного, чем обычно бывает, порядка»6. Это предложение (позволяющее отсечь общественные темы и сосредоточиться на литературе и философии) Блок обдумывает 21-23 января. В первый из этих дней он пишет матери:
Журнал (т.е., проэкт его) влачит довольно жалкое существование под напором Вяч. Иванова и его несогласий. Я не могу разобрать, охладел я окончательно, или не охладел. После всех литературных чтений (как третьего дня), руки опускаются, и перестаешь понимать, зачем и для чего и для кого пишешь и читаешь? — Вячеслав убеждал меня издавать «дневник писателя», а теперь, после моего отказа, предлагает издавать «дневник трех писателей», с совершенно независимыми тремя отделами, объединенный только тем, что все три (А. Белый, он и я) «живут об одном». Этот последний план всех заманчивей, конечно. Остается решать нам с Пястом. Аничков охладевает к журналу, а мы — к Аничковским пылким статьям...7.
6 Письмо Иванова к Блоку от 20 января 1911 г. — Из переписки Александра Блока с Вяч. Ивановым. Публикация Н. В. Котрелева // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1982. Т. 41. № 2. Март — апрель.
С.173-174.
7 Письмо Блока матери от 21 января 1911 г. // Письма Александра Блока к родным. Т. II. М.; Л., 1932. С. 112-113.


К истории журнала «Дневники писателей»
513
23-го Блок окончательно решает отказаться, о чем сообщает (в неизвестной последовательности) Иванову («Да, спасибо за письмо, кажется, журнала не будет. „Во мне“ его нет вовсе. Из всех, о ком мы говорили тогда и кого имели в виду, — „во имя" у меня только с Пястом — и вовсе не журнальное; мое к нему отношение — не „теплое"»8) и Пясту («Все эти дни я искал „в себе" журнала — и не нашел ни следа. Прочной связи нет. Из всех сотрудников (исключая Вячеслава Ивановича, который окончательно против, — сегодня я опять получил от него письмо) связаны только мы с Вами — но не журнально (о Княжнине не знаю). Рассказы Ремизова, Зиновьевой-Анни- бал, Ивана Странника могут быть везде. В Верховском мы уже возбудили несвойственные ему чувства. С Аничковым нам не связаться никак»9). На этом магистральная часть этого сюжета практически завершена за исключением некоторых ревербераций: не получив своевременного уведомления, продолжал из Африки участвовать в построении планов Белый («<...> мне Метнер сообщал конфиденциально о желании Твоем и Вячеслава издавать „Дневник поэтов" втроем (Ты, Вячеслав, я — участники) <...>. У меня в Каире независимо от сообщения Метнера созрел аналогичный план. И вот прежде всего важно теперь за лето реализовать намерение; для этого нам следовало бы повидаться...»10), и несколько раз в письмах грустно сетовал о несбывшемся Пяст («<...> маленький журнальчик не помешал бы нам чувствовать снежную пустыню, — и, быть может, он
8 Белькинд Е. Л. Блок и Вячеслав Иванов // Блоковский сборник. Т. II. Труды Второй научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества А. А. Блока. Тарту, 1972. С. 377. Н. В. Котрелев исправляет его дату на 30 января (Из переписки Александра Блока с Вяч. Ивановым. Публикация Н. В. Котрелева // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1982. Т. 41. № 2. Март — апрель. С. 175); для нашего сюжета это не принципиально.
9 Блок А. А. Собрание сочинений. Т. 8. М.; Л., 1963. С. 327-328.
10 Недатированное письмо // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. Публикация, предисловие и комментарии — А. В. Лавров. М., 2001. С. 401-402. Этот план ненадолго оживился, когда Белый, потерпев неудачу с печатанием романа «Петербург» в «Русской мысли», обратился за помощью к Вяч. Иванову. Ср. ретроспективное описание событий:


514
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
был бы оазисом в ней»11; «Когда меня выгонят со службы, буду затевать свой журнал, Вас в редакцию впутывать не буду»12 и т. д.). Прямо не воплотившись, эти обсуждения так или иначе отразились в ряде смежных проектов более позднего времени — в частности, близким по формату и кругу участников оказался журнал «Труды и дни»; одновременно с ним, по всей вероятности, обсуждался схожий проект его сугубо поэтического близнеца (судя по приписке Метнера на его послании Иванову: «Говоря о Дневнике поэтов, я вовсе не имел в виду
«Одновременно В. И. Иванов звонится <sic> к Аничкову и говорит ему, что журнал, который Аничков ему предлагал в 1910-11 году, необходим, что роман мой Standpunkt <букв.: точка зрения> журнала, и что мне сейчас же нужна 1000. Аничков ответил, что поговорит с издателем, что журнал вероятен, но не сейчас, а сейчас он лично бы дал мне тысячу, чтоб задержать роман, но что у него свободных денег нет. <.. .>
Восьмичасовой разговор с Аничковым, Ивановым и мной привел к следующему: образуется журнал, члены редакции коего Аничков, Метнер, Иванов, я и Блок, что издателя надо сперва заинтересовать, и 2-3 книжки журнала нужно выпустить собственными силами, что Петербург мог бы собрать паями тысяч 8, и что тысяч 8 должна была собрать Москва, ибо для
4 хорошо поставленных книжек толстого журнала нужно 16 тысяч.
Достанет ли Москва 8 тысяч — вот вопрос, который мне ставят Аничков
и Вячеслав; я отвечаю, это зависит от многих причин: сольются ли „Труды
и Дни" (пай 2 тысячи) с журналом, захотят ли некоторые лица (называю
имена) вложить недостающие 3 пая, и говорю, что Э. К. Метнер ответит на это с большим основанием. Собрание решает: без разговора с Э. К. Мет- нером все приостанавливается. Я спрашиваю, как же мне быть, ибо завтра мне нужны деньги (несколько сот), ждать я не могу. Отвечают: не давайте
решительного согласия до разговора с Э. К. Метнером. По поводу Лр<удов> и Дней" и журнала телеграммой вызываем Э. К. Метнера.
Сущность разговора (Метнер, Иванов, я) — такова: Э. К. Метнер не обещает определенно, что Москва даст нужные деньги для возникновения журнала, но что он попытается зондировать почву; окончательный ответ он даст потом» (письмо Белого к Н. П. Киселеву, Э. К. Метнеру, А. С. Петровскому и М. И. Сизову от 21-24 апреля 14-7 мая 1912 г. II Арабески Андрея Белого. М.; Белград, 2017. С. 58).
11 Письмо В. Пяста к Блоку от 25 января 1911 г. // Переписка с Вл. Пястом. Вступительная статья, публикация и комментарии 3. Г. Минц // 7IH. Т. 92. Кн. 2. М., 1981. С. 204. Здесь же на с. 183-184 — комментарий ко всему журнальному сюжету.
12 Письмо В. Пяста к Блоку от 6 февраля 1911 г. // Там же. С. 204.


К истории журнала «Дневники писателей»
515
намека на то, что Вы хотели писать даром»13; не хватает данных, чтобы говорить хотя бы о контурах предполагавшегося издания). Одним из косвенных следствий этих планов и разговоров было появление аналогичного замысла в кругу Сологуба:
Журнал не осуществился; летом следующего года Вяч. Ивановым было выдвинуто, как говорится, «контрпредложение»: издавать «Дневники писателей» — трех писателей: А. Блока, А. Белого и Вяч. Иванова. Из этой мысли вышли «Дневники писателей», но не трех, а многих, с Федором Сологубом во главе (кажется, уже во время войны)и.
Первое упоминание о будущем сологубовском журнале относится к весне 1913 года: Сологуб, Чеботаревская и Северянин во время южного турне15 посещают среди прочих городов Симферополь16, где знакомятся с местным поэтом
13 Письмо Э. Метнера к Вяч. Иванову от 1 июня 1912 (н. ст.). — В. И. Иванов и Э. К. Метнер. Переписка из двух миров. Вступительная статья и публикация В. Сапова // Д/7. 1994. Вып. 2. С. 337.
14 Пяст В. Встречи. Вступительная статья, подготовка текста и комментарии Р. Тименчика. М., 1997. С. 129. Несмотря на категорическое утверждение Пяста, мы не можем столь же решительно утверждать о прямом наследовании идеи. С одной стороны, круг участников во многом совпадает, и (как мы увидим ниже) Вячеслав Иванов и в этом проекте мыслился среди идеологов. С другой, сама логика времени могла привести Сологуба к сходному решению параллельным и независимым путем: в таком случае конспект пренатальной биографии неслучившегося блоковско-пястовского журнала должен иллюстрировать тотальность хода истории.
15 Краткий очерк его см.: Игорь Северянин. Переписка с Федором Сологубом и Ан. Н. Чеботаревской. Публ. Л. Н. Ивановой и Т. В. Мисникевич // ЕРОПД на 2005-2006 годы. СПб., 2009. С. 706-709. Согласно договору, заключенному между Сологубом и Е. И. Якобсоном (о коем см. ниже), турне должно было продлиться с 1 марта по 5 апреля и охватить — из провинциальных городов — Минск, Вильно, Харьков, Екатеринослав, Севастополь, Симферополь, Ростов-на-Дону, Екатеринодар, Баку и Тифлис (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 39. Л. 9). Планы эти были ощутимо скорректированы.
16 В Симферополе Сологуб, Чеботаревская и Северянин были 25-28 марта; ср. в письмах Чеботаревской к сестре: 19 марта (дата по почтовому штемпелю): «Сейчас ждем в Севастополе лошадей в Ялту, — Ф. К. поехал в Полтаву один — там только лекция (4-я нед.), а мы на 5 дней в Ялту — устали немножко от разъездов. 25-го будем в Симферополе — пиши туда»; 29 марта: «Из Симферополя уехали, утопая в цветах, сегодня в Ростове — потом Екатеринодар, Тифлис, Баку — и домой!» (ИРЛИ. Ф. 189. Ед. хр. 173. Л. 17, 20).


516
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
и латифундистом Баяном-Сидоровым17; по отъезде их он вступает с ними в регулярную переписку. В одном из первых писем он, среди других литературных планов и новостей, говорит: «Помимо книги Анастасия Николаевна прислала мне письмо, в котором пишет — между прочим — о возникновении у Вас планов организовать литературное кабаре и издавать журнал „Дневник писателя" Все это так интересно, и особенно утешительно, что помимо таланта у Вас есть энергия делать жизнь и насаждать красоту»18. Письмо
17 Ср. в поздней автобиографии Баяна, написанной от третьего лица: «Живет постоянно на юге, в Симферополе, где его нередко посещают литературные друзья писатели Федор Сологуб, Виктор Муйжель, Игорь Северянин, Н. Шебуев, Дмитрий Цензор и мн. др.» {ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Ед. хр. 332. Л. 3). Ср. в плане (невоплотившемся) мемуаров: «Также мог бы написать и о порочном салоне Федора Сологуба, где, помимо афинских ночей, практиковалась еще и травля незначительных писателей (специально приглашавшихся для этой цели по одной жертве на каждый раут) для услаждения извращенных habitue, от святоши Мережковского до откровенного грешника Анатолия Каменского» (письмо Баяна к В. А. Катаняну от 10 июня 1957 г. // РГАЛИ. Ф. 2577. On. 1. Ед. хр. 130. Л. 4-4 об.).
18 Письмо 25 мая 1913 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 622. Л. 1 об.—2. Год спустя, когда журнал уже существовал, Баян отправил туда текст с краткой припиской: «<...>[Я] очень прошу Вас напечатать в „Дн<евниках> Пис<ателей>“ „Свободный монолог", который при сем посылаю». — Письмо В. Баяна к Сологубу от 6 мая 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 622. Л. 18; просьба его была проигнорирована — м. б., потому, что отношения к этому времени успели разладиться; ср. в письме Баяна к Б. Богомолову от 19 июля 1913 г.: «Меня взвинтило то, что Чеботаревская посмеивается надо мной, а потому я прошу Вас немедленно отправиться к Игнатьеву, найдя для этого предлог, и разузнать дипломатично „что-де она — мол — сказала о нем, над чем собственно посмеялась? Над его творчеством или просто над личностью, может быть — мол — над маниловской простотой?" Так спросите и напишите мне. Мне, сами знаете, очень интересно знать дословно. Уж, конечно, из тактичности и деликатности, а прежде всего из самолюбия я ни ей, ни Северянину и никому не скажу. Это Вы сделайте для меня, пожалуйста, поскорее и пришлите справку, ибо 3-4-го покидаю Евпаторию, а почта от Петерб<урга> идет сюда 3 дня.
Вот, друг мой, какие нынче друзья! да! их мало, очень мало. Если еще она смеется над моим простодушием, то ничего, это поправимо, я могу впредь не быть таким щедрым, но если над творчеством, то, право, обидно, и боюсь, что Сологуб не даст предисловия, скажет — плохо пишешь. Но почему она


К истории журнала «Дневники писателей:
517
Чеботаревской не сохранилось, так что о контурах будущего проекта мы можем судить только по письмам к другим адресатам, — и здесь, ради связности изложения, нам придется отступить от хронологии и полностью привести два наиболее подробных и принципиальных из них. Это — недатированные (но относящиеся к весне следующего, 1914 года) письма Сологуба и Чеботаревской к Леониду Андрееву19. Первое из них было написано Чеботаревской:
СПб. Разъезжая, 31
Дорогой Леонид Николаевич,
Вы этому эпитету удивитесь — но, право, — верьте — не верьте — таким Вы для Ф. К. и для меня — особенно после «Екат<ерины> Иван<овны»>20 (нравится мне безумно — считаю все написанное о ней вздором), всегда — интимно про себя, — а что в жизни, на людях, внешне — это всегда, право, не в счет и не важно для нас.
прислала книгу с надписью „Милому, нежн<ому> поэту В. Б.“ и он, Сологуб, написал „Милому В. Б. с дружеским приветом“, может быть, побудила чисто женская ревность, что я писал о Тэффи, а не о ней в сборнике» (РГАЛИ. Ф. 2109. On. 1. Ед. хр. 13. Л. 6-6 об.). Этот сюжет имеет продолжение, подробный пересказ которого увел бы нас чересчур далеко.
19 Отношения Сологуба и Андреева, переживавшие периоды отчуждения и холодности, переменились после обмена посланиями осенью 1908 года; ср.: «Ваше письмо очень обрадовало меня. Так утешительно чувствовать время от времени, как протягиваются тонкие и нежные соединяющие нити сочувствия, понимания. В письме очень трудно сказать все, что хочется иногда сказать, — а и мне не раз хотелось прийти и говорить с Вами. Разделяет людей, — и нас с Вами, м. б., — иногда многое, больше внешнее, — вот как Вы пишете, — как я пойду? не помешать бы? да захочет ли он? Но изо всех современных писателей Вы, может быть, тот, с кем наиболее интересно было бы мне поговорить, и много раз, и о многом: так много есть общих точек, но и так много расхождений во всем» (письмо Сологуба к Андрееву от 23 октября 1908 г. // РГАЛИ. Ф. 11. On. 1. Ед. хр. 204. Л. 1).
20 Пьеса Леонида Андреева. Первая публикация состоялась в Берлине (отд. изд., 1912), но Сологубы, вероятно, знакомились с ней по изданию 1913 года: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Кн. 19. СПб., 1913. С. 103-278, — либо посетив спектакль. Полугодом позже Сологуб решительно высказался против «литературных судов» над главной героиней пьесы: Суд над «Екатериной Ивановной» // Утро. 1913. 20 февраля. № 1885. С. 3.


518
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Теперь перехожу к делу (фу, какая фраза противная). Ф. К. с 1-го марта хочет издавать — давно уже об этом мечтает — Дневники писателей (орган «свободных мыслей»). Я думаю, и Вы, и многие другие (впрочем, пожалуй, немногие) тоскуете по свободному, чистому, незапакощенному ослами-хвоста- чевскими21 Арабажиными22 и пр. тупоумными «критиками» месту, где можно независимо высказать то, что думаешь. Ведь в газетах, журналах кумовство, грязь, интриги, знаете, хорошо в какой степени. Хотим также и «Почтовый ящик» — отдел сношений с читателем. Уверяю В<а>с, что читатель несравненно выше «публики» (это ведь разное!) и «критики», только робок и молчит. Просим у В<а>с (Ф. К. также очень просил меня написать Вам) не имени для подписки, на нее и не рассчитываем, а фактического участия — как, когда, в какой форме захотите. Для 1-го № очень желательно, если не успеете ничего другого (впечатления, листки «дневника» — что хотите), хотя бы ответ на анкету, нужны ли — считаете ли нужным, эти «Дневники», т. е. этот журнал. Конечно, писать это будем «для души» — средств пока никаких. Обрадуйте своим да\ Хорошо? С сердечным приветом Анс. Чеботар.23.
Получив принципиальное согласие Андреева24, его благодарил и Сологуб:
Дорогой Леонид Николаевич,
Вы доставили мне очень большую радость Вашим любезным откликом на наше начинание. Засилие газетчиков становится нестерпимым. Правда, нашим крохотным журнальчиком трудно многое сделать, но тут важна та сторона, которую Вы так метко определили, — что эти люди — трусы, и достаточно на них прикрикнуть, чтобы они надели чистые манишки. За этот год, когда я пустился в свет, читаю лекции, езжу в разные города для этого, участвую в диспутах, я убедился в том, что прямое общение с читателями весьма не бесполезно.
21 Вероятно, уничижительное наименование критика Василия Львовича Львова-Рогачевского (1874-1930).
22 Арабажин Константин Иванович (1866-1929) — критик.
23 РГАЛИ. Ф. 11. On. 1. Ед. хр. 222. Л. 1-2 об.
24 Письмо было напечатано в первом номере журнала: Дневники писателей. 1914. № 1. С. 45-46 («Из письма Л. Н. Андреева»).


К истории журнала «Дневники писателей
519
Мы с Ан. Ник. будем бесконечно благодарны Вам, если Вы время от времени будете слать нашему журналу хоть несколько строк, хоть на открытке. У нас было большое искушение напечатать целиком Ваше письмо, — но, не имея на это Вашего прямого разрешения, мы все же решились взять из него несколько строк в двух местах, в надежде, что Вы не рассердитесь на нас за такое свовольство <sic>.
Сердечно Вам преданный
Федор Сологуб25.
Из текста этих двух писем видны (описанные, впрочем, несколько апофатически) главные идеологемы чаемого журнала, первейшая среди которых — исключение посредника- «газетчика»/критика из диалога между читателем и писателем. Отчасти это резонировало и с самим названием журнала (утвердившимся в качестве константы еще с блоковского проекта26): помимо очевидного оммажа Достоевскому, одинаково чувствительного для всех участников и тогдашнего, и нынешнего обсуждения, оно подразумевало еще и новый уровень интимизации отношений обоих участников диалога. Эта тенденция, исключительно важная для эпохи начала 1910-х годов, заметна в нескольких возникающих почти одновременно начинаниях. С одной стороны, это масштабная лекционная деятельность27, принимавшая в иных — в том числе и соло- губовском — случаях форму обширных лекционных туров: для большинства читателей, особенно провинциальных, это была единственная возможная форма живого, чуть ли не тактильного контакта с покинувшим свою башню из слоновой
25 РГАЛИ. Ф. 11. On. 1. Ед. хр. 204. Л. 5-6.
26 К слову сказать, в 1907-1909 годах в Москве издавался журнал под названием «Дневник писателя», позже переименованный в «Светоч и дневник писателя» и просуществовавший до 1914 года.
27 Ср.: «В Питере наступила эра диспутов и лекций о футуристах, символистах, акмеистах. И все залы полны. Не обходится без свистков и небольших скандалов. Была неделя Вячеслава Иванова, потом неделя Маринетти. Перед тем появлялся Георгий Чулков. Вспыхивал на мгновенье В. Пяст и еще мн. др.» (письмо В. Юнгера к Б. Садовскому от 9 февраля 1914 г. // РГАЛИ. Ф. 464. Оп. 2. Ед. хр. 243. Л. 1).


520
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
кости писателем. С другой — заметная и продекларированная на рубеже 1900-х и 1910-х годов тяга писателей-модернистов к народности. С третьей — ряд спонтанно и независимо возникших образовательных и квазиобразовательных проектов, во главе которых встали символисты: «Академия стиха», «Ритмический кружок» и др. С четвертой — утверждение в читающем обществе мысли о тотальной ценности документов, выходящих из-под писательского пера; фоном для этого служит массированное введение в обиход литературных документов, изначально не предназначенных для печати. В первом номере сологубовского журнала помещено письмо-манифест, поясняющее этот взгляд: «Как ни искренни произведения писателей, все же есть в них и привкус официальности, принятой литературности. <...> Иное дело — письма писателей. <...> И — ах! — что же это за богатство, что это за роскошь — письма больших писателей, со стороны — мыслей, чувств, настроений, даже со стороны самого слова, красоты его. Горсти, груды драгоценных камней. <...> Взять хотя бы письма Чехова. Можно смело сказать, что письма Чехова не только лучше великого множества художественных произведений, но и произведений самого Чехова. <...> Дневник — почти то же, но еще интимнее. <...> И все мы знаем такие дневники выдающихся людей истории, знаем им цену, отдаем им все должное»28 (что в свою очередь резонирует с типичным же модернистским воззрением на текст, заменяющий биографию: «Биография писателя должна идти только после основательного внимания критики и публики к сочинениям»29).
Отдельной рефлексии требовало противоречие, заложенное в названии будущего журнала: «дневник» по определению предполагал монологичность (как и было реализовано в издававшемся Достоевским прототипе30); сологубовский же
28 Дневники писателей. 1914. № 1. С. 49-51.
29 Письмо Сологуба к М. Гофману // Книга о русских поэтах последнего десятилетия. Под ред. М. Гофмана. СПб. — М., 1909. С. 240.
30 История знает несколько примеров «моножурнала», полностью состоящего из произведений одного сочинителя (ср., кстати, замечание Шкловского: «Писателю-прозаику мысль издать одному журнал приходила


К истории журнала «Дневники писателей
521
проект, напротив, строился на принципах полифонии участников и должен был стать своего рода писательским, а в идеале и объединенным писательско-читательским хором31. На практике вышло не вполне так.
Одно из первых одобрений будущим планам было получено от лица, сугубо индифферентного к символистской составляющей проекта, но зато необыкновенно чувствительного к народническому его аспекту — Анастасии Романовны Крандиевской-Тарховой (1865-1938)32. Знакомка Чехова и Горького33, организатор финансовой помощи боевой организации эсеров, собеседница Розанова34, заочная ученица
довольно часто. Это не столько потребность остаться со своим читателем наедине, — так как эту потребность вполне удовлетворяет книга, — сколько интерес к журналу, осознанному как литературная форма» (Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990. С. 385)). Из примеров, наиболее хронологически близких — «Мой журнал — Василия Каменского» и «Мой временник» Б. Эйхенбаума.
31 Впрочем, жанровое ожидание очевидным образом тяготело над критиками: «<...> между тем они имеют такое большое, такое обязывающее название. Название, с которым невольно ассоциируется великое имя Достоевского и его знаменитый „Дневник писателя", порою полный консервативного бешенства, порой возмутительный по своим заблуждениям, но всегда — яркий и пламенный, всегда живой и страстный, всегда трепетный и волнующий. Тогда, полвека назад, „Дневник" вел один Достоевский, и каждая его статья жгла общественное самосознание и поднимала бурю в русском обществе; теперь десять-двадцать писателей сообща пишут „Дневники", и им не внемлют, о них почти не говорят и, строго говоря, никого они не волнуют» (Вяткин Г. Дневники писателей // Утро. 1914. 2 сентября. № 2416. С. 7).
32 См. о ней: Полякова С. Г. Крандиевская Анастасия Романовна // РП. Т. 3. К—М. М., 1994. С. 127-128.
33 Ср. в письме Горького Чехову от первой половины сентября 1900 г.: «Видел писательницу Крандиевскую — хороша. Скромная, о себе много не думает, видимо хорошая мать, дети — славные, держится просто, вас любит до безумия и хорошо понимает. Жаль ее — она глуховата немного, и, говоря с ней, приходится кричать. Должно быть, ей ужасно обидно быть глухой. Хорошая бабочка» (Письма М. Горького к А. П. Чехову 1898-1904 гг. // М. Горький. Материалы и исследования. Т. II. <М.; Л.>, 1936. С. 204).
34 См. в воспоминаниях внука: «бабушка была большим философом и дружила с Розановым» (Толстой Д. Начало жизни // Нева. 1971. № 1. С. 118).


522
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
одного Толстого и теща другого35; жена издателя «Бюллетеней литературы и жизни», была знакома с Чеботаревской как минимум с середины 1900-х годов36. Получив от нее письмо с планом предстоящего журнала и предложением участвовать, Крандиевская откликнулась подробным недатированным посланием:
Милая моя Настасья Николаевна!
Не могу не выразить вам глубокого своего удовольствия, что затеваете вы с Федором Кузьмичем журнал с такими интересными (пожалуй, даже исключительными) заданиями. Уж действительно — коли журнал, так чтобы это было что-нибудь такое, чтобы не требовало, говоря вульгарно, «конкуренции», чтобы не только в исполнении, но прямо даже и в заданиях в своих, в целях, было нечто оригинальное, не похожее ни на какие «журналы для всех», одинаково цепляющиеся за одни и те же имена, но, в сущности, ничего не значат в том своем «творчестве», кое, опять же, всем уже оскомину набило. Ведь вы своими заданиями, программой журнала и писателям открываете новую дорогу, даете простор, — и еще какой! — их самому индивидуальному, ибо самому сокровенному и интимному, в чем самая суть всего и для всех и заключена. Ведь странно в такой степени быть приверженным к «объективности», чтобы за нею и лица-то пишущего не видать. «Мне решительно неинтересно знать, как ведет себя в интимной жизни Розанов». Фраза эта глубоко легкомысленна и неумна.
35 Знакомство с будущим зятем было подробно и выразительно описано ею в посланиях к Чеботаревской: «Расписалась и не могу уняться: познакомилась с Толстыми (когда-то бывшие „ваши" Толстые). Он увалень ничего себе, забавный и милый, она же — нуль, ума, видимо, ни капли. Был у них огромный маскарад, там и познакомилась. Потом у нас было что-то вроде кабаре, я когда увидала, до чего в нем, в Толстом этом, много земляного, звериного, детского, так веселился и так всех заражал, что не вечер это был, а сплошной хохот. Разошлись в пять часов, народищу и у нас было пропасть, и все молодежь, и все скоморохи, так всех Толстой взвинтил, распалил» и т. д. (недатированное письмо // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 136. Л. 9-9 об).
36 В частности, перу Чеботаревской принадлежит сочувственная рецензия на ее повесть «То было раннею весною» (Журнал для всех. 1905. № 8). Материальный памятник ее знакомства с Сологубом — инскрипт на «Книге очарований» (М., 1909): «Анастасии Романовне Крандиевской Федор Сологуб» (собр. Л. М. Турчинского).


К истории журнала «Дневники писателей»
523
Не то беда, что человек свою интимность вскрывает, а то беда, что человек ни во веки вечные самого интимного на люди не понесет, и в этом горе для всех. Ибо «подполье» человеческое — горе как для подпольника <sic> самого, так и для его окружающих. Когда-нибудь люди добьются-таки до того, что будут, как хрустальные. Все в них и для всех будет видно и все им и всячески будут близки. И вот именно шаг к этому будущему делаете вы своим журналом, хоть в программе у вас сказано только, что писатели будут откликаться лишь на явления общественности, литературы и искусства. Это, впрочем, тоже хорошо, ибо облегчает путь к вскрытию себя даже и не в общественности, а в самом затаенном, что самое и главное. Одним словом, затеяли вы отличное дело, и я пророчу вам настоящий успех.
Само собою разумеется, «Бюллетени» наши вам сочувствуют, ибо «Бюллетени» — это Василий Афанасьевич37, а он и сам создал не шаблонный журнал, который нешаблонными людьми одобряется сильно. Шаблонные же до сих пор на него смотрят как на «перепечатки», но ничего, еще годок-другой — и шаблон приучится к оригинальной мысли на оригинальное38.
Вероятно, на рубеже 1913и1914 годов Сологуб подает заявление Санкт-Петербургскому градоначальнику:
Его Превосходительству Г. СПб. Градоначальнику
Отст<авного> надв<орного> сов<етника> Ф. К. Т<етерникова> (по лит<ературному> псевд<ониму> Федора Сологуба), жит<ельствующего> по Раз<ъезжей> д. 31, кв. 4
Заявление.
Имею честь заявить В<ашему> П<ревосходительству>, что я желаю выпускать в свет, в СПб., новое повременное издание, под на[звани]именованием «Дневники писателей», по следующей программе: 1) статьи о литературе, искусстве и общественной жизни, 2) стихи и беллетристика. Издание будет
37 Крандиевский Василий Афанасьевич (1861-1928) — журналист, библиограф, издатель.
38 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 136. Л. 8-8 об.


524
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
выходить в свет 1 раз в месяц; подписная цена — 2 р. в год, 1 р. в полгода, и 20 к. за отдельный номер.
Обязанности ответственного редактора я принимаю на себя. Издание будет печататься в типографии39.
С получением разрешения на издание журнала (оно не сохранилось или не разыскано) формальности закончились и можно было приступать к составлению первого номера.
Прямым следствием отказа от классического формата литературного журнала стала необходимость в привлечении нового круга авторов, не успевших (по молодости лет или уединенному положению) запятнать себя сотрудничеством с традиционной прессой. Существенная часть биографий безвестных вкладчиков «Дневников писателей» при современном состоянии документальной базы поддается реконструкции. Таков, например, Сергей Коммиссаров, чье письмо в редакцию (имеющее форму диалога двух студентов) было напечатано в № 2. Один из участников описанной беседы декламирует другому стихотворение «Была весна и утро. В небе чистом...» — именно это стихотворение за той же подписью «Сергей Коммиссаров» было напечатано в журнале «Весна»40. Не исключено (учитывая рачительность автора), что оно же было отправлено осенью того же года А. Блоку с просьбой оценить41 (ответ Блока, написанный, судя по пометке, неделей позже, не сохранился).
28 марта 1914 г., отправляя указанный текст в редакцию «Дневников писателей», Коммиссаров присовокуплял: «Если Вас, глубокоуважаемый Федор Кузьмич, может удовлетворить, как ред<актора>-изд<ателя> „Дн<евников> Пис<ателей>а присылаемый мною „Разговор" — мысли о некоторых сторонах студенчества в отношении к искусству, то я был бы весьма рад быть гостем, хоть и не званым, дома „свободной мысли в свободной форме" Может, будете так добры и дадите мне
39 Цит. по черновику: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 26. Л. 1.; рукопись оборвана на половине фразы.
40 Весна. 1914. № 4. С. 32-33; под заглавием «Хрусталь девушки».
41 РГАЛИ. Ф. 55. On. 1. Ед. хр. 82.


К истории журнала «Дневники писателей»
525
ответ. Искренне преданный студ<ент> Сергей Коммиссаров»42; убедившись в том, что текст принят, благодарил: «Прежде всего, приношу свою глубокую благодарность, многоуважаемый Федор Кузьмич, за то, что Вы напечатали мой критический этюд в виде письма в редакцию („Разговор" в № 2).
Ободренный этим, но с чувством страха оказаться назойливым, посылаю Вам два своих стих<отворения>. Не столько желание напечатать, сколько желание услышать Ваше мнение о них (хоть в самой короткой форме — двух-трех словах) побудило меня к этому. Если Вас не затруднит, то много-много <sic> меня обяжете, если пришлете о них весточку»43.
Оба эти письма помечены «Обводный, 49»; в петербургских адресных книгах по этому адресу числится заведующая смешанного начального городского училища Александро- Невской части Александра Васильевна Коммиссарова — скорее всего, мать вкладчика «Дневников». Дальнейшая атрибуция его затруднена, — и мы останавливаемся перед выбором между инженером Сергеем Федоровичем, появляющемся в справочнике «Весь Петроград» в 1917 году, актером Сергеем Михайловичем, примкнувшим к Качаловской труппе44, и лишенным отчества Сергеем, входившим в московскую анархическую группу, разгромленную в 1920-е годы45.
Чуть больше сведений сохранилось о другом авторе «Дневников» — Василии Филипповиче Матвееве. Сологуб познакомился с ним в феврале 1914 года в Воронеже, во время лекционного тура. 1 числа, отчитываясь жене о событиях прошедшего дня, он, среди прочего, писал: «Гостиница здесь,
42 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 341. Л. 1.
43 Там же. Л. 4.
44 О нем см.: Станиславский К. С. Собрание сочинений. Т. 6. Часть 1. Статьи. Речи. Отклики. Заметки. Воспоминания: 1917-1938. М., 1994. С. 146. Его сохранившийся эпистолярий свидетельствует о некоторых знакомствах в литературно-философской среде (см., напр., письмо к Дурылину: РГАЛИ. Ф. 2980. On. 1. Ед. хр. 599).
45 См.: Орден российских тамплиеров. Т. II. Документы 1930-1944 гг. Публикация, вступительные статьи, комментарии, указатель А. Л. Никитина. М., 2003. С. 129.


526
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
в Воронеже, очень хорошая. Город так себе, — улицы широкие, много учащихся и военных. Зашел в редакцию „Дон“, там поговорил с редактором. Он сказал мне, что автор статей в „Доне" — учитель пения в здешнем кадетском корпусе Матвеев. Зашел к нему. Живет он в казенной квартире в корпусе. Квартирка поганенькая. Сам он — человек 54 лет, хохол, с хохлацким акцентом говорит; здешний старожил, учился в Задонском духовном училище. В 1882-86 г. учился в Петербурге в консерватории. Тогда печатался в юмористических журналах: „Осколки", „Стрекоза", „Будильник". Потом не печатался, хотя посылал статьи Айхенвальду, Зинаиде Гиппиус. Пишет много, обо всем, что прочтет, — накопилось таких дневников 42 тетради. Года 4 назад овдовел. Шестеро детей, старший сын уже отдельно живет. Здесь я видел его 2<-х> гимназисток, 4-го и 8-го класса, да еще есть младшая девочка. Его адрес и имя: Василий Филиппович Матвеев, Кадетский корпус, Воронеж»46.
Выразительную его характеристику приводит в мемуарах один из сыновей: «Все свободное время отец посвящал писанию. Запершись в своем кабинете, он до поздней ночи, а часто и до утра, прочитывал все литературные новинки, занося свои впечатления в дневники. Умственный кругозор у него был широчайший. Не было книги, чтобы она прошла мимо его внимания. В большом дубовом шкафу, стоявшем в его кабинете, сосредоточилась литература и Запада, и отечественная. Таков же <sic> знаток он был и музыки, живописи, архитектуры. Последнее искусство он ставил наравне с литературным творчеством. Участвовал в столичной и местной прессе, печатаясь в журналах „Знание", „Русское богатство", „Современный мир", „Журнал для всех" и др. На перо был едок. Писал больше критические статьи. Самым уважаемым автором для него был Ф. Сологуб, за ним И. Бунин, Эрдели, Л. Андреев, критик Айхенвальд. Боготворил он и футуристов. Хлебников, Бурлюк, Пастернак, Петников были вполне понятными авторами и совершенно
46 Сологуб Федор. Письма к Анастасии Чеботаревской. Вступительная статья, публикация и комментарии А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. Под редакцией М. М. Павловой и А. В. Лаврова. М., 1997. С. 332.


К истории журнала «Дневники писателей»
527
недоступными для всех нас остальных в его доме, что приводило отца в раздражение от этой нашей несознательности»47. К этому можно прибавить, что Матвеев славился своим лирическим тенором48, переписывался с Короленко49 и пропал из поля зрения краеведов в 1929 году50. Согласно воспоминаниям его сына, он умер в 1938 году; его богатейший литературный архив погиб в 1943 году в одном из хуторов Полтавщины51.
Приглашение участвовать в журнале он получил через несколько дней после знакомства — и немедленно отвечал Чеботаревской: «В „Дневниках", конечно, буду с наслаждением участвовать. Это мне подходит. Ведь я постоянно пишу именно „дневник"»52.
С другим автором журнала — Артуром Петровичем Тупи- ным (1889-1952) — Сологуб и Чеботаревская познакомились еще в начале 1910-х годов: первое из его сохранившихся писем датировано апрелем 1911 года53 (судя по содержанию этого и последующих писем, возможно, он был их соседом по нарв- ской даче). В 1914 году он сдает экзамены («Сейчас сижу на Песочной за книжками, пугает меня весна с государственными, валится из рук Моммзен, лежит перед мной „Милый паж", „Наивные встречи" Федора Кузьмича... Ум бежит от схоластики, а сердце... оно рвется к наивным встречам...»54) и грезит о литературной карьере («Моя мечта сделаться художественным критиком! Это трудно?»55); в эти же дни,
47 Жигулев Н. Мозаика жизни. Рассказы. Буэнос-Айрес, 1954. С. 43.
48 Шухмин Г. И. Воспоминания об архиерейском хоре // Воронежский епархиальный вестник (http://www.vob.ru/public/bishop/ep_vest/2004/2-72/ shuhmin.htm).
49 См.: Федорова В. М. Описание писем В. Г. Короленко. М., 1961. С. 475.
50 Воронежская историко-культурная энциклопедия. Персоналии. Воронеж, 2006. С. 260.
51 Жигулев Н. Мозаика жизни. Рассказы. Буэнос-Айрес, 1954. С. 48.
52 Письмо от 20 февраля 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 158. Л. 26.
53 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 291. Л. 1.
54 Письмо от 5 января 1914 г. // Там же. Л. 4-5. На Песочной... — Петербургский адрес Тулина в 1914 году — Песочная, 12.
55 Там же. Л. 5.


528
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
случайно оказавшись в сомнительном заведении, подробно описывает свои переживания: «В понедельник был в „Бродячей собаке" — впечатление гнетущее. Выступала такая бездарь, что когда вспоминал Вас, Федора Кузьмича, Вяч. Иванова, то впечатление разницы: между небом и землей. Настроение было ужасное, хотелось плакать, как дорого настоящее, истинное искусство. Все эти Ахматовы, Ивневы, есть и еще бездарнее и ниже, полны лести к устроителям. И над всем этим царила гнусная бабья физиономия кастрата из Александринки, Давыдова. Я так безумно люблю Вас и Федора Кузьмича, что с ужасом думаю о тех минутах, когда я Вам надоем и Вы меня прогоните»56. Во второй половине 1910-х годов составлял антологии и обзоры прибалтийской печати57; публиковался в «Новом времени»58 и «Лукоморье»59; в 1917 году ушел на войну («Я уже ранней весною поступил добровольцем в один из латышских стрелковых батальонов»60); с 1917
56 Письмо от 7 марта 1914 г. (по почтовому штемпелю) // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 291. Л. 7. Впервые этот фрагмент напечатан: Тименчик Р. О трудах и днях Ахматовой // НЛО. 1998. № 29. С. 418. Тупин был на «Музыкальном понедельнике» 3 марта, приуроченном к приезду К. Д. Бальмонта. Подробнее о вечере: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки» // ПКНО. Ежегодник. 1983. Л., 1985. С. 227-228. Давыдов Владимир Николаевич (наст, фам.: Горелов Иван Николаевич; 1849-1925) — актер Александрийского театра; благодаря своеобразной внешности, регулярно играл водевильные и комедийные роли, в т. ч. женские. Ср. в отзыве журнального хроникера: «Необыкновенно теплое и жизнерадостное впечатление оставил артист Александрийского театра маститый В. Н. Давыдов, редкий гость интимной среды, который в конце концов, уступив настойчивым просьбам присутствующих, читал стихи, замечательно пел цыганские романсы и французские песенки» (Златоцвет. 1914. № 10. С. 13).
57 Прибалтийский край и война. Материалы из русской печати за август, сентябрь и октябрь 1914 г. Собрал и составил А. П. Тупин. С предисловием проф. К. И. Арабажина. Пг., 1914.
58 В частности, в качестве сотрудника этой газеты он значится в петроградских адресных книгах 1916-1917 гг.
59 Единственная публикация: Тупин А. П. Латышские стрелки // Лукоморье. 1916. №27. С. 18-19.
60 Письмо к Чеботаревской от 24 июня 1917 г. (год — по смыслу) // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 291. Л. 15.


К истории журнала «Дневники писателей
529
по 1921 год жил в Париже; позже осел в Латвии, где работал корреспондентом (среди журналистских удач — нашумевшее интервью с Маяковским61); был издателем сомнительных журналов с тягой к сенсационности62; после — перебрался в Алжир63; умер в 1952 году64.
Гораздо меньше известно об авторе полемической заметки, помещенной в последнем номере «Дневников», — Николае Шацком. В 1902 году он просил об аудиенции в Москве направляющегося туда Горького; с привычной приязнью к начинающим авторам тот отвечал: «Николай Михайлович — я буду очень непрочь посмотреть Ваши работы, да и Вас лично»65 (о факте и обстоятельствах обещанной встречи сведений не сохранилось). Единственные биографические данные о нем, которыми мы располагаем, — содержащееся в московских адресных книгах указание на его службу в Государственной
61 Тупин А. Маяковский за границей // День (Рига). 1922. № 7. 9 октября. Экземпляр газеты оказался нам недоступен; текст интервью перепечатан: Маяковский В. В. Полное собрание сочинений. Т. 13. М., 1961. С. 216-217.
62 Например, «Иллюстрированный криминальный журнал» (принадлежность которого Тупину, впрочем, определена исследователем по адресу редакции; см.: Абызов Ю. А издавалось это в Риге. М., 2006. С. 100).
63 См. упоминания его в письмах В. Торского к С. Маковскому: «Вы тоже, наверное, моих рассказов не будете читать...» (Материалы В. В. Торского в РГАЛИ). Обзор Е. В. Бронниковой // Встречи с прошлым. Выпуск 11. М., 2011. С. 551,553,574; ср. в комментариях: «Тупин А. П. — лицо неустановленное. Предположительно литератор, автор книги „Смертная казнь: Отрывки из неизданного романа „В голубых оврагах". На чужбине" (Париж, 1920)» (С. 574). Упомянутой книги не существует; это контаминация заглавия прозаического текста Тупина и названия альманаха (иногда квалифицируемого как журнал), где он был опубликован. Правильно: Тупин А. Смертная казнь (Отрывки из неизданного романа «В голубых оврагах») // На чужбине. Сборник произведений русских воинов. <Париж>. 1920. С. 21-24. В 1946 году он предлагал журналу «Новоселье» для издания прозаический фрагмент «Зеленый паук» (фонд С. Прегель; Урбана-Шампейн).
64 Справка административного отдела Министерства иностранных дел Латвии (выписка предоставлена Р. Д. Тименчиком).
65 Письмо от 21 сентября 1902 г. // Горький М. Полное собрание сочинений. Письма в двадцати четырех томах. Т. 3. Письма 1902 — ноябрь 1903. М., 1997. С. 103 (фамилия адресата ошибочно напечатана «Щацких»; в именном указателе — «неустановленное лицо»).


530
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Сберегательной кассе. Прозаическому месту службы противоречила возвышенность, с которой он обратился к Сологубу в 1914 году:
Милостивый Государь!
Очаровавшая меня идея издания такого журнала, как «Дневники Писателей», так отвечающая интимному голоду пишущих, заставляет чужого и неведомого и Вам, и миру поэта писать, может, и наивные строки. Думается, многим писателям, поставленным в известные рамки формальных путей выражения своих мнений и чувств, нашлось бы что сказать, если бы они смогли забывать цепи оковывающего их быта. Им-то, им-то особенно это нужно! Но и в их среде (себя считаю стоящим в стороне) большинство — и какое ужасающее большинство! — прямо и твердо шагает к вечности в негнущейся броне схоластической однотонности. <...>
Теперь о себе. Я посылаю две рукописи скорее интимного характера, чем общежурнального. Хотя и думаю, что для Вас имеет смысл печатание дневников людей своего писательского круга, затем людей уже с именами; но попытки делаю потому, что ощущаю сильную потребность именно в интимных, лишенных строгой формы беседах. Главное, впрочем, обычное — плохо устроился в печати и негде говорить. <...> Основные работы сосредоточены около театра. Работаю над большой формой человеческого духа. Думаю, что вряд ли скоро где ее устрою. Пишу рассказы. Писал и стихи. Образец моих рассказов (правда, старых — еще до 1908 года) — журнал (петербургский) «Свежие силы», № 1, 1914. Там три маленьких рассказа (экземпляр этого журнала я попрошу редакцию прислать Вам; он очень плох, особенно с редакционной стороны, — предисловие, повесть и «заметка»; но там есть, напр., Моравская, — прекрасная, кажется, поэтическая душа, так грустно и нежно позванивающая разбитыми колокольчиками мечтаний) <...>
Во имя дерзновения духовного, поэтического я давно мечтаю о походе на дерзость лавочную, журнальную, рыночную, — ту, которая требуется миру, основанному на кулачном праве66.
66 Письмо (от 23 апреля 1914) хранится среди деловых бумаг, связанных с историей журнала: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 54-55. В указанном номере «Свежих сил» помещены рассказы Шацкого «Серые», «Для души» и «Старый вальс» (С. 155-165) и стихи Моравской «Меня заставили» («Я вовсе не хочу быть сильной...»), «На мосту» («Стою на мосту у Летнего


К истории журнала «Дневники писателей»
531
Около 1916 года он был на московской лекции Сологуба, прислав ему накануне витиеватое приветствие, которое было целиком — бисернейшим почерком — умещено на свободном поле визитной карточки:
Я хотел бы, Сологуб, чтобы привет дошел с таким уличным адресом и попал в день лекции. По опыту знаю, что тяжело мечтателям («мечтатель — умри в подвале»...). Им нужен путь, озаренный склоненными чашечками звезд в радостной синеве их небес, а им приходится на земле упиваться страшными очарованиями нудных засценочных стонов, жить и верить обманам скорее души, чем жизни, — а вместо сладконежного напитка ее испивать горечь, которую только чудо их души обращает в ароматный ликер вечно юной сказки. Идти по грязному тротуару мимо задымленных окошек участка и видеть впереди не разбитый газовый фонарь, а факел, освещающий «тропу мечтательную...»67. В разговоре я бы, верно, во многом не сошелся, и в лекции я, не очень увлекающийся подъемом современности, мечтатель больший, чем сами мечтатели, нашел бы зерно задора. Я — сварливый себялюбец и, как таковой, издали приветствую тем мирнее и ласковее. Ах, как нужна ласка поэту! Приветствую Вас, как ближайшего, от всей истасканной души, — уже обрывка еще до крупного выхода, — но обрывка, ярко горящего мечтою. Может, когда-нибудь увидите удачный отблеск коснеющей души в печатных строчках (для этого мне бы постоянный в будущем адрес Ваш, чтобы указать, где что мое крупное появится). Есть о Вас доброе слово (правда, туманно) в... «Журнале для Хозяек», отдел «Женская жизнь», № 6,191568.
Сада...»), «Холодно» («Я жду неожиданных встреч...»), «Я одна» («Подвешены два колокольчика...»), «Перед витринами» («После дней хмурых, сонных, длинных...»), «Четвертое измерение» («Книгу о четвертом измерении..»), «Шутка» («Черным ходом, по лестнице длинной...»), «Письмо» («Захотелось писать письмо на вокзале...»), «Исполнилось» («Я на юге! Я больше не тоскую...»), «Жалость к прошлому» («За лекарством для мачехиной дочери...»). С. 60-65.
67 Цитата из стихотворения Сологуба, напечатанного в «Дневниках писателей» (№ 2. С. 4).
68 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 759. Л. 1. Из всего пестрого состава раздела «Женская жизнь» доброе туманное слово о Сологубе больше всего напоминают анонимные «Арабески и афоризмы Ивана Царевича» (Журнал для хозяек. 1915. № 6. С. 35-36), отчасти выдержанные в его стиле.


532
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Здесь же содержался его выразительный автопортрет: «Мечтам моим внешность далека: если зорки — увидите в партере, 15-й ряд, № 427. Бородатый, волосатый и хмурый. Красную бы рубаху, топор за пояс да на Лобное место — картину пиши...»69. Далее сведения о нем обрываются на некоторое время; в 1918 году подписанный его именем обзор московской литературной и театральной жизни появляется в белгородской газете «К солнцу»70.
Несмотря на продемонстрированное изобилие готовых к сотрудничеству начинающих авторов, журналу были необходимы участники более классического склада. Часть из них была, по всей вероятности, ангажирована при личном собеседовании в феврале 1914 года71; иногородние (или находящиеся в отъезде) получали письменное приглашение — как правило, написанное Чеботаревской, хотя и со ссылкой на Сологуба, пребывавшего в этот момент в середине лекционного турне. Так, например, выглядело письмо Волошину: «Ф. К. очень просит меня передать Вам вместе с его сердечным приветом следующую просьбу: он с 1 марта издает небольшой журнальчик „свободных мнений" „Дневник <sic> Писателей" и непременно хочет Вашего сотрудничества, которое он всегда ценил о<чень> высоко. Пришлите — если возможно, для 1-го № что-нибудь (по общим вопросам искусства и жизни) — заметку, впечатления, что хотите — эта форма „дневников" вместит, что угодно. Пока — конечно, средств нет, но мы ищем и надеемся со 2-го или 3-го №№ уже оплачивать труд сотрудников. Но, право, порой такая острая потребность чувствуется в таком „свободном", чистом от газетного кумовства и кружковщины местечке,
69 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 759. Л. 1.
70 Шацкий Н. М. Московские заметы // К солнцу (Белгород). 1918. 14 апреля. № 3. С. 1-2 (под текстом помета: 19 марта 1918 года. Москва). Несколько его публикаций под псевдонимом «Асаф» рассеяны по другим номерам этой газеты (см.: Литературная жизнь России 1920-х годов. Том 1. Часть 1. С. 101,122).
71 Сологуб был в Петербурге с 13 по 18 февраля (см.: Сологуб Федор. Письма к Анастасии Чеботаревской. Вступительная статья, публикация и комментарии А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. Под редакцией М. М. Павловой и А. В. Лаврова. М., 1997. С. 344), но график его встреч этого времени нам неизвестен.


К истории журнала «Дневники писателей»
533
что как-то не останавливает эта материальная трясина!»72. Волошин откликнулся присылкой статьи «Блики. О наготе», за которую его благодарил уже сам Сологуб: «Дорогой Максимилиан Александрович, очень благодарю Вас за Вашу статью. Она очень интересна, и мне приятно, что первая книжка наших дневников имеет ее. Надеюсь, что Вы и впредь не будете забывать нас. Книжка Вам отправлена на днях, т<ак> ч<то> Вы получите ее, по всей вероятности, раньше этого письма. Желаю всего очаровательного. Ваш Федор Тетерников»73. Вероятно, в эти же дни приглашение получил Леонид Андреев (оно цитировалось выше) и Куприн; текст последнего не сохранился, но ответ Куприна был напечатан в первом номере журнала: «С удовольствием принимаю Ваше любезное предложение быть сотрудником „Дневников Писателей". Ваша мысль и нова, и оригинальна, и для нас, писателей, очень лакома. В самом деле: все, что мы думаем об искусстве и жизни, — все это мы выбалтываем иногда нелепо, иногда чересчур щедро в личных разговорах. Закрепленное печатью, оно уже становится серьезным и ответственным и, ах! как иногда хочется высказаться по душе без всяких рамок и условий»74. 12 февраля приглашение получает К. Сюннерберг: «Завтра, 13-го, Ф. К. возвращается из поездки. Я была здесь и все хотела зайти к В<а>м, сообщить,
72 Цит. по комм. Г. В. Петровой: Волошин М. Собрание сочинений. Том десятый. Письма 1913-1917. М., 2011. С. 178. Прежде усеченный фрагмент этого письма цитировался с более правильным написанием названия журнала: М. А. Волошин и Ф. Сологуб. Публикация В. П. Купченко // ЕРОПД на 1974 год. Л. 1976. С. 162. Волошин отвечал Чеботаревской: «Многоуважаемая Анастасия Николаевна, и Ваше письмо, и предложение Феодора Кузмича принять участие в „Дневнике Писателей** доставило мне неожиданную и настоящую радость. Именно о таком типе журнала я давно уже мечтал. А теперь, когда извергнут из большинства российских повременных изданий, мне это тем более приятно. Я постараюсь как можно скорее приготовить материал для первого номера и передать Вам. Буду очень благодарен, если Вы мне сообщите более подробно, в каком типе Вы думаете осуществить этот журнал и кого привлекаете к участию» (письмо 7 февраля 1914 г. // Волошин М. Собрание сочинений. Том десятый. Письма 1913-1917. М., 2011. С. 176).
73 М. А. Волошин и Ф. Сологуб. Публикация В. П. Купченко // ЕРОПД на 1974 год. Л. 1976. С. 162.
74 Из письма А. И. Куприна // Дневники писателей. 1914. № 1. С. 45.


534
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
что Ф. К. собирается издавать „Дневники писателей" — орган свободных мнений — и очень просит Вашего сочувствия и содействия в какой угодно печатной (не не) форме»75. На фоне этих переговоров еще с конца 1913 года тянется сюжет с приглашением главного из потенциальных единомышленников и совопросников — Вячеслава Иванова.
По всем формальным обстоятельствам и по предшествующей истории отношений Иванов идеально подходил на роль ближайшего соратника Сологуба в «Дневниках писателей». Более того, одновременно с подготовкой первого номера Сологуб и Чеботаревская готовят еще один, столь же принципиальный для них литературно-общественный проект — большой диспут о символизме. Иванов с самого начала предполагался там на роль одного из главных ораторов:
К В<а>м обратится н<а>ш устроитель лекций г. Долидзе — вполне надежный и энергичный человек. Хотел бы устроить лекцию Вашу в конце января, или вернее с 15 до 25 янв. Около этого времени (числа 20, 21 янв.) устраивается также собеседование о новой литературе, вернее об «итогах» последнего десятилетия. Доклады прочтут Блок и В. Гиппиус. Очень желательно было бы и Ваше хотя бы краткое (минут на 20!) суждение. Идейная задача — формулировать то положительное, что внесено в литературу движением т. н. символистов, — то, что теперь отчасти замалчивается в общей неразберихе, или «экспроприируется» гг. футуристами. Блок дал маленький реферат о форме и о стихе — приблизительно.
В. 	Гиппиус об идейной стороне движения. Не согласитесь ли Вы дать хоть небольшой реферат в области этой темы (Проезд — во всяком случае, будет оплачен). Если это совместить с лекцией г. Долидзе (мы его направили к Касс<андре>76 для переговоров о В<а>ш<ей> лекции), то, может быть, это покажется В<а>м удобным?77.
75 Письмо от 12 февраля 1914 года (дата по почтовому штемпелю и по смыслу) // ИРЛИ. Ф. 474. Ед. хр. 291. Л. 27.
76 Домашнее имя Александры Николаевны Чеботаревской.
77 Письмо Ан. Чеботаревской к Иванову от 18 декабря 1913 (дата — по почтовому штемпелю) // РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 10-11. Долидзе Федор Яссеевич (1883-1977) — легендарный импресарио, организовывавший


К истории журнала «Дневники писателей»
535
Из приведенного письма видны примерные контуры будущего собеседования, как они представлялись Чеботаревской: Иванову (наряду с Блоком и Гиппиусом) отводилась роль летописца отходящей символистской эпохи и защитника завоеванных ею ценностей. Но с течением времени (и, вероятно, не без влияния текущих размышлений о создающемся журнале) схема эта начинает меняться, а участие Иванова из желательного делается принципиально важным. В 20-х числах декабря Иванова в Москве навещает Ф. Я. Долидзе, имея с собой подписанные Чеботаревской верительные грамоты (на письме начертано: «Податель этого письма г. Долидзе, о к<о>т<ором> я В<а>м пис<ала»>):
Дорогой Вячеслав Иванович, очень прошу В<а>с поскорее к<ак> можно ответить на мое письмо — согласны ли принять участие в диспуте на тему символизма (итоги новой литер<атуры>). Это будет 20 янв<аря>. А Вашу лекцию можно устроить 18-19 янв<аря>. Очень важно знать теперь же — 29-го у нас собрание участвующих — очень важно знать: все просят Вашего участия78.
В эти же дни дополнительное увещание посылает Иванову и Сологуб:
Дорогой Вячеслав Иванович,
Очень прошу Вас принять участие в той беседе 20 января, о которой Вам уже писала Ан. Ник. Именно Ваше участие чрезвычайно ценно и дорого, потому что то течение искусства, которое я считаю наиболее ценным в наше
турне, вечера и лекции поэтов с начала 1900-х годов. О его деловых и личных отношениях с Сологубом см.: Игорь Северянин. Переписка с Федором Сологубом и Ан. Н. Чеботаревской. Публ. Л. Н. Ивановой и Т. В. Миснике- вич // ЕРОПД на 2005-2006. СПб., 2009. С. 753-754. Фрагмент письма напечатан: ЛН. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 428; там же — подробный комментарий об отношении Блока к этим замыслам. Принципиальный для истории символизма сюжет с диспутом излагается нами далее в сугубо конспективной форме.
78 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 12-13. Лекция Иванова («О границах искусства») была устроена 22 января.


536
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
время, ни в ком не имеет такого сильного и до конца верного защитника, представителя и истолкователя, как в Вас. В связи с этим можно было бы устроить в Петербурге и Вашу лекцию, числа 18, 19 или 21, 22 января. Очень прошу Вас не отказывать.
Сердечно Ваш
Федор Тетерников79.
Весьма вероятно, что среди прочего на собрании 29 декабря (о котором у нас нет никаких сведений) шла речь не только о диспуте, но и о будущем журнале — и очень похоже, что отдельно на нем обсуждалась роль Иванова в обоих этих начинаниях. Во всяком случае, Сологуб, чьи тексты часто и живо резонируют с впечатлениями бытия, в этот же день пишет стихотворение, непосредственно посвященное московскому единоверцу:
Розы Вячеслава Иванова —
Солнцем лобызаемые уста.
Алая радость святого куста —
Розы Вячеслава Иванова!
В них яркая кровь полдня рдяного,
Как смола благовонная, густа.
Розы Вячеслава Иванова —
Таинственно отверстые уста80.
Три дня спустя Чеботаревская пишет Иванову письмо, по степени настойчивости превосходящее предыдущие:
Дорогой Вячеслав Иванович! Очень прошу сообщить мне ответ на два мои письма, в кот<орых> мы, все участники диспута 20 янв<аря>: (Аничков, Сологуб, Вл. Гиппиус81, Чудовский,
79 РГБ. Ф. 109. Карт. 34. Ед. хр. 63. Л. 7.
80 Сологуб Ф. Стихотворения. Вступительная статья, составление, подготовка текста и примечания М. И. Дикман. СПб., 2000. С. 390. Впрочем, днем раньше были написаны стихотворения, посвященные Кузмину и Блоку, а в тот же день — дедикация Брюсову, так что, возможно, это просто совпадение.
81 Гиппиус вскоре откажется от участия в проекте: <«...> к тем возражениям, которые у меня были против моего участия в диспуте 20-го января, присоединилось самое неотвратимое — я в последнее время серьезно болен <...»>


К истории журнала «Дневники писателей»
537
Чулков и др.), просим убедительно приехать В<а>с к этому дню председательствовать и сказать хоть несколько слов — тема касается «итогов литературных движений последних десятилетий», гл<авным> обр<азом> символизма, и не быть Вам — это почти равняется отмене вечера. Итак — уже многие разбрелись и бросили знамя свое... Дорога и проезд будет оплачена (50 р.); остановиться можете у нас — отведем две комнатки смежные и в стороне. Лекцию Вашу (о пределах искусства) можно устроить числа 22-25 янв., чтобы в этот же приезд; все уже спрашивают и интересуются. Поэтому не убивайте отказом — скажите да (хотя бы телегр<аммой>!), уверены в блестящем успехе Вашего выступления, просим от всей души не отказать ради общего дела62.
За две недели расклад сил на предстоящем диспуте 20-го января поменялся более чем решительно: в этой редакции вовсе не упоминается Блок, расширен круг выступающих, Иванову отведена центральная роль председателя, а само мероприятие представлено как защита завоеваний символизма. Здесь впервые звучит приглашение остановиться в сологубовском доме, предполагающее новую степень сближения.
Получив это письмо, Иванов отвечал Чеботаревской:
Желал бы, далее, испросить Ваше прощение за свою неповоротливость в письменных ответах: мне очень стыдно, что ничего еще не написал Вам на Ваши запросы. Теперь к делу! Что до председательствования на вечере, естественно отклоняю это любезное предложение, ибо председательствовать должен не кто иной, как Федор Кузьмич, который и придаст этим собранию надлежащие блеск и достоинство. Мне же, как из Москвы приезжему, не подобает, уже в силу моей иногородности, руководить собранием. Выступать же с докладом или речью, в числе обсуждающих тему, мне также не хочется, и даже не в мочь! Ведь я вообще немного против «подведения итогов»... К чему они, когда мы все действуем, не почивая на лаврах? Пусть другие подводят итоги за нас. Защищать наши позиции полемически, ныне
(письмо к Ан. Н. Чеботаревской от 18 января 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 80. Л. 7).
82 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 14-15 об.


538
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
во всяком случае, уже не следует, не «вместно» как-то. Нам надлежит утверждать провозглашаемые и осуществляемые нами ценности лишь положительной работой в искусстве и мысли. Тем не менее я бы приехал на этот вечер, если бы смогла состояться моя лекция «о границах искусства» в ближайшие после этого вечера дни; и я согласен, чтобы Дулидзе <sic> ее устроил от 22 до 25 ч<исла>, как Вы пишете. М<ожет> 6<ыть>, Вы его об этом спросите? Затем — сердечная Вам благодарность за предложенное дружеское гостеприимство и за Ваше милое ко мне отношение вообще и большой привет обоим от всех нас83.
6 января, несмотря на то, что принципиальное согласие было уже получено и подготовка к ивановской лекции началась, Чеботаревская отправляет ему следующее письмо, прибавляя к прежним аргументам о необходимости приезда еще один — особенно убедительный:
Пересылаю В<а>м отчет о лекции Мережковского. Из него Вы увидите, к<аж далеко зашел он по пути оклевета- ния и мертвых, и живых в своем «общественном» карьеризме. Тем более надо напрягать все силы в этой непомерной борьбе84.
Это придает всей истории дополнительную проекцию, накладывая отпечаток и на направление создаваемого журнала. Лекция, о которой идет речь, — «Тайна Тютчева», прочитанная Мережковским 5 января 1914 года; один из центральных ее моментов, подхваченный газетами и особенно возмутивший Сологуба, — косвенное обвинение русских декадентов (и стоящего за ними Тютчева) в эпидемии самоубийств. В газетном отчете (почти наверняка — именно том, что Чеботаревская отправила Иванову) этот фрагмент
83 Письмо от 3 января 1914 г. — Иванов Вяч. Письма к Ф. Сологубу и Ан. Н. Чеботаревской. Публ. А. В. Лаврова // ЕРОПД на 1974. Л., 1976. С. 145-146.
84 Письмо от 6 января 1914 г. (дата — по почтовому штемпелю) // РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 16.


К истории журнала «Дневники писателей
539
цитировался следующим образом: «Самоубийство и самоубийственное одиночество в России — такое же бытовое явление в России, как смертная казнь. Кто это сделал? Русские декаденты — Сологуб, Бальмонт, Блок, Брюсов, Белый,
3. 	Гиппиус? Да, они. Но через них Тютчев. Самоубийцы не знают, что яд, которым они отравляются, есть „молча- ние“ — Silentium»85. По этому поводу между Сологубом и Мережковским возник энергичный обмен открытыми письмами86, зафиксировавший уже свершившийся к этому времени практически полный разрыв личных отношений. Таким образом, Чеботаревская, и без того представлявшая себе символизм в виде осажденного лагеря, оказывалась перед лицом нового врага, — и союзничество Иванова, в котором она не без основания предполагала наличие
85 Тайна Тютчева. (Лекция Д. С. Мережковского) // День. 1914.6 января. № 5.
С. 	4. При последующих переизданиях текста лекции Мережковский изъял из этого перечня имя Сологуба — и только его (см.: Мережковский Д. С. Две тайны русской поэзии. Некрасов и Тютчев. М., 1915. С. 13).
86 Русские декаденты и самоубийства // День. 1914.9 янв. № 8. С. 3. Довольно скоро дискуссия сделалась достоянием юмористов:
«Мережковский был очень удивлен.
— Выходит, — сказал он, — что многие из-за самоубийц не из-за Тютчева, Сологуба и Бальмонта... Их даже, по видимому, не знают...
— Как не знать! — обиделся студент. — Кто не знает Тютчева? „Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда". Разве можно не знать Тютчева.
— Вы привели стихи Пушкина, — уныло сказал Мережковский.
— Разве? Впрочем, это не важно. У Тютчева тоже стихи не дурные. А Бальмонта? Его стихи „Каменщик! Каменщик! В фартуке белом"...
— Это Брюсова...
— Брюсова? А я думал Бальмонта. Ну, да Бог с ними.
Мережковский ничего ему не ответил, а, обратившись к собравшейся
толпе, с кротостью произнес:
— Он не из-за Тютчева. Можете его бросить обратно в Фонтанку...
За ближайшим углом его поджидал Сологуб.
— Ну, что? — спросил он. — Тютчев? Бальмонт? Я?
Мережковский махнул рукой.
— Надули меня самоубийцы» (Д’Ор О. Л. Кто виноват? // День. 1914. 10 января. № 9. С. 3).


540
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
сходных чувств к Мережковским87, оказывалось тем более кстати88.
87 В этом смысле Иванов оправдал ее надежды: в тексте его выступления на диспуте 20-го января содержался пассаж, прямо направленный против Мережковского: «Димитрий Мережковский, один из бывших символистов, оглашает воздух призывами к разрушению красоты вообще, искусства в частности, и символического искусства частнейшим образом. Конечно, он говорит это не серьезно. Слишком это искусившийся человек, чтобы я не чувствовал в его словах бессознательного притворства. Он не может серьезно верить, что Тютчевщина и Обломовщина — одно и то же, что от Тютчева пошли самоубийства. Все это он при помощи своих демагогических приемов распространяет по России. Я говорю с некоторым негодованием, потому что самое существо дела возбуждает негодование. Я готов подчеркнуть и положительные стороны этого явления и помочь вам понять это патологическое состояние Мережковского, патологическое и только патологическое, потому что общественность при наших теперешних понятиях никоим образом не затронута вопросом, что Тютчев великий поэт или нет» (Символисты о символизме // Заветы. 1914. № 2. Отд. II. С. 82-83). При переиздании этого текста вся тональность пассажа была сильно смягчена: «Есть разные типы эстетической ереси; доселе жива, например, — как ни удивительна такая живучесть, — ересь общественного утилитаризма, нашедшая своего последнего, думаю, поборника на Руси в лице Д. С. Мережковского. Но слишком это искусившийся человек, чтобы легко верилось в здоровую искренность его демагогических выкликов о сродстве тютчевщины с обломовщиною и других, подобных приведенному сопоставлений соображений. Интересно не содержание этой проповеди, но ее психология: как психологически возможен сам феномен Мережковского — символиста, ищущего возбудить подозрения против символизма?» (Иванов Вяч. Борозды и межи. М., 1916. С. 161).
88 По поводу этих ожиданий Иванов был предуведомлен — с ведома ли сестры? — Александрой Николаевной Чеботаревской, которая 12 января писала ему: «За последние 3-4 недели (конечно, это подготовлялось и раньше, но теперь особенно ярко обнаружилось) литературный мир Петербурга пережил очень важные моменты, и теперь идет такая перетасовка и перегруппировка, что страх. Много и недоразумений, много и тяжелого, и полнейшее, как всегда в такие минуты, непонимание друг друга, — а между тем надо выяснить, кто с кем, против кого, кто уходит, кто остается, акмеизм ли, символизм ли, футуризм ли... Разумеется, во всем этом много и праздного, и суетного, что не доходит до сердца искусства... Больше всех по обычаю шумит Сологуб- Чеботаревская (Анаст<асия>, конечно) и Д. Мережковский, с другой стороны. Лекция за лекцией, диспут за диспутом. 5-го янв. Д. Мережк<овский> чит<ал> о Тютчеве, Г. И. Чулков читает 16-го „Возрождаемся ли мы, мертвецы", — ему будут оппонировать Д. Мережковский и много других. 20-го диспут, на который заручились Вашим участием и о кот<ором> афиши расклеены по всему Питеру... В газетах полемика между Сологубом и Мережковским, в кот<орой> оба неправы, и Сологуб выступает на защиту символизма, совсем его по существу и центрально его не понимая...» (РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 24. Л. 1-2).


К истории журнала «Дневники писателей»
541
В ближайшие несколько дней Чеботаревская отправляет Иванову череду напоминаний и уточнений:
Посылаю В<а>м схему вступительного слова Ф. К. на литературном диспуте 20 января; на Ваше участие мы тоже смеем рассчитывать — тема диспута чрезвычайно широка и не сужена никакими рамками — от термина «итоги» решено отказаться. 15-го состоится еще одно собрание участников, к которому было бы очень желательно получить — хотя бы в двух словах — тему, которой вы коснетесь на диспуте 20-го (хотя это может быть и экспромт!) Устроитель Якобсон (СПб., Бармалеева ул., д. 9) очень просит поторопиться с присылкой ему (или мне) тезисов лекции Вашей (зал — Тенишевский — снят на 22 янв<аря>), т<аж к<аж надо спешить с разрешением — времени не слишком много. Мы должны будем с 23 по 28 быть в М<оск>ве (22 все же хотим послушать В<а>с!). Квартира же наша к В<аши>м услугам когда пожелаете приехать, только сообщите день. Ф. К. шлет сердечный привет — он вчера отлучился опять с лекцией на неск<олько> д<ней>89 (это недатированное письмо было, вероятно, отправлено 6 января).
7 января: «Лекция устраивается вышлите тезисы»90 (телеграмма).
В тот же день вслед телеграмме было послано письмо:
Очень обрадованы Вашему намерению приехать к 20-му, — если мы не ошиблись. Лекция Ваша состоится вероятно 22-го, я передала ее устройство Е.И. Якобсону <...> т<аж к<аж Долидзе не сразу отозвался. Як<обсон> тоже н<а>м хорошо известен и вполне приличный человек. «Итоги» вовсе не обязательны — вообще уяснение роли символизма91.
16 января — уже за четыре дня до предполагаемого приезда — в Москву летит следующее послание:
89 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 22-23 об. Якобсон Евгений Исаакович. О нем см.: Тименчик Р. Д. Из именного указателя к «Записным книжкам» Ахматовой // Анна Ахматова: Эпоха, судьба, творчество. Крымский Ахма- товский научный сборник. Вып. 5. Симферополь, 2007. С. 185-186. Добавим, что в Петроградской адресной книге 1917 года он значится кандидатом филологических наук.
90 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 17.
91 Там же. Л. 19.


542
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Посылаю напоминание о 20 и 22-м января — днях, когда мы Вас будем иметь удовольствие слышать. Все ждут с нетерпением диспута и лекции — очень интересуемся и темой, и изложением. Телеграфируйте о приезде — комнаты для Вас и Веры Константиновны будут готовы в любой день — только не опоздайте к 20-му. Ф. К. шлет Вам сердечный привет, вместе со всеми Вашими друзьями. 21-го предполагаем устроить у себя «раут» — ради Вашего приезда92.
Между тем в этот план (воплощение которого, вероятно, должно было увенчаться предложением тотального союзничества и соредакторства в будущем журнале) вторглись сторонние обстоятельства. 15 января Л. А. Недоброво, приятельница Ивановых, исполнявшая роль душеприказчицы после их срочного отъезда с «башни»93, прослышав о предстоящем петербургском вояже, отправляет в Москву подробное письмо:
Дорогой Вячеслав Иванович, простите, что я смею вмешиваться не в свое дело, но я не могу не написать Вам этих нескольких слов. Мы сейчас узнали из вторых рук, что Вы собираетесь остановиться у Соллогуба <так>, и нас всех это как громом поразило. Ведь этот человек Вас терпеть не может, и если бы Вы слышали хоть сотую долю тех гадостей, которые говорил о Вас в прошлый год Сологуб и теперь еще говорить продолжает, Вы бы его порог не переступили, а не то что жить у него. Ради Бога не делайте этого, мне подумать больно, как это все кончиться может и что вокруг Вас говориться будет. Ведь они оба Вас терпеть не могут, поверьте Вы нам, а зовут Вас теперь к себе потому, что рассорились с Мережковскими и Вы им нужны как подкрепление в глазах публики, — они теперь мобилизуют всех, кого могут. Но нельзя же, чтобы Вы ширмой служили для таких людей и чтоб потом о Вас и они, и другие плохо говорили.
И хорошенькая подробность, — два раза Анастасья <так> Ник. видела Александру Николаевну с субботы и все от нее скрывала, что они с Вами вели переговоры, и сегодня сказала
92 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 20-21.
93 См. ее тщательные письма-отчеты к М. М. Замятниной: РГБ. Ф. 109. Карт. 31. Ед. хр. 53.


К истории журнала «Дневники писателей»
543
другой сестре, что уже в субботу получила от Вас ответ, что Вы у них жить будете. Неужто Вы им одолжаться станете и будете принимать их гостеприимство?! Нельзя, нельзя ни за что; мы Вас любим и потому говорим прямо, а другие шептать будут.
Ваш очень верный друг Люб. Недоброво
Я не писала Вам, потому что не умею и ненавижу свой почерк, но я Вас очень люблю и в самом деле Вам добра желаю, даже рискуя Вас прогневать своим вмешательством94.
Это меняет всю конфигурацию: Иванов приезжает в Петербург не с В. Шварсалон (что означало бы практически семейный
94 РГБ. Ф. 109. Карт. 31. Ед. хр. 52. Л. 1-2. В этот же самый день ее муж писал Иванову, не касаясь указанных коллизий вовсе, но явственно предлагая свое альтернативное гостеприимство:
«Дорогой Вячеслав Иванович.
Узнав о Вашем скором приезде, я испытал огромную радость — так хорошо будет увидеть Вас в нашем доме после полуторагодового перерыва! Но сами же Вы всегда толкали меня на путь общественной деятельности и потому не досадуйте, если Якобсон немножко слинял и на меня. Как член совета Общества Ревнителей Художественного Слова и как таковое же должностное лицо Общества Поэтов, я очень озабочен тем, чтобы Вы выступили в обоих обществах. Как общественный деятель, я нуждаюсь в оказательствах <sic> ценных отношений: желание похвастаться Вашей дружбою побуждает нас мечтать о приеме нескольких наших знакомых, среди которых Вы прочли бы какое-нибудь новое Ваше, возможно больших размеров, художественное произведение. И главное — я неистовый любитель словесности.
По всем этим основаниям привезите в Петербург все то, что можно привезти.
И потом — будьте отцом родным: приезжайте до 20-го. 20-го будет какое-то собеседование, в котором и я почему-то буду участвовать. Как-то целее <?>, если это будет при Вас.
Любовь Александровна от искреннего сердца приветствует Вас и всех Ваших. Я к этим приветствиям присоединяюсь.
Любящий Вас Недоброво.
Перечтите письмо, как это я только что сделал: Вы почувствуете, какая радость бьется под каждым словом» (РАИ. Оп. 5. Карт. 8. Папка 6. Л. 26-26 об.)


544
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
визит), а с М. Замятниной и останавливается не у Сологубов, а в меблированных комнатах «Версаль» (Лиговский, 35): не слишком далеко (Сологубы живут на Разъезжей, 31), но все-таки и не совсем рядом. Благодаря переписке между Замятниной и Шварсалон мы знаем распорядок пребывания Иванова в Петербурге с почти исчерпывающей полнотой:
<...> В воскр<есенье>, по приезде, Вяч. прямо после обеда у Сологубов поехал в Рел<игиозно->Фил<ософское> Общ<ество>95. Об этом ты уже из газет знаешь. В понедельник обедал у Юли96, затем на диспуте символизм, где Вячесл<ав> прочел чудную речь, о ней вырезки везу97. Во вторник обедал у Палкина со Скалдиным98, затем был у Беляевских, где читал автобиографию»99, затем в тот же вечер у Ростовцева100 (во вторник), оттуда Вяч. поехал на вечер к Сологубу — в честь него <...> я же осталась у Ростовцева, где б<ыла> и Ал. Ник.101 Она поссорилась с Сологуба<ми>, они не поделили Вячеслава. В среду обедал у Ростовцева и затем
95 19 января в Религиозно-Философском обществе выступал Г. И. Чулков с докладом «Оправдание символизма» (заявка и программа: РГАЛИ. Ф. 2176. On. 1. Ед. хр. 65. Л. 1; повестка: РНБ. Ф. 353. Ед. хр. 305). Иванов и Мережковский участвовали в прениях по докладу (см.: В религиозно-философском обществе // Речь. 1914. № 19. 20 января. С. 3), которому, в свою очередь, предшествовала оживленная дискуссия об исключении В. Розанова из числа членов общества.
96 Юлия Александровна Беляевская, давняя подруга и соученица Замятниной; приятельница Иванова и устроительница его лекций.
97 Напр.: Речь. 1914. № 21.22 января. С. 4 (информационная заметка); Левин Д. Наброски // Речь. 1914. № 23. 24 января. С. 2.
98 Палкин — петербургский ресторан. Скалдин на следующий день писал приятелю: «Вчера, вернувшись от Вячеслава Ивановича (он здесь — в Петербурге), после хорошей и радостной с ним беседы, я застал твое печальное письмо» (письмо А. Г. Архангельскому от 22 января 1914 года // ИМЛИ. Ф. 9. Оп. 3. Ед. хр. 87. Л. 1).
99 Не вполне понятно, о каком тексте идет речь. К этому моменту Иванов уже давно получил письмо С. А. Венгерова с просьбой об обстоятельной автобиографии, но, насколько можно судить, к работе еще не приступал (см.: Переписка Вяч. Иванова с С. А. Венгеровым. Публ. О. А. Кузнецовой // ЕРОПД на 1990 год. СПб., 1993. С. 95-99).
100 Ростовцев Михаил Иванович (1870-1952), историк и филолог-классик.
101 Александра Николаевна Чеботаревская.


К истории журнала «Дневники писателей»
545
лекция Вячеслава, после которой Вяч. поехал к Вальтерам, где со Скалдиным, Вальтером и его женой проговорили до утра102, в 8 ч. утра со Скалдиным пили вдвоем один чай на Никол<аевском> вокз<але>, и лег Вяч. в 9 ч. В четверг обедал Вяч. у Аничкова (я не обедала), вечером в Общ<естве> Поэтов, где читал перевод Сафо и Алкея, и Петрарки, было много народу103.
Из приведенного «камер-фурьерского журнала» видно, что Сологуб в этот приезд отнюдь не был главным собеседником Иванова: собственно говоря, виделись они только на обеде 19-го января, на диспуте 20-го и на устроенном в честь Иванова рауте 21-го. 26-го же (вероятно) Сологубы уже выехали из Петербурга в Москву: начинался новый лекционный тур. 27-го Чеботаревская писала Иванову из Москвы: «Сейчас узнала от Веры, что Вы думаете вернуться только в среду — не забудьте, что 30-го, четверг, — театральный диспут, в к<о>т<ором> Вы обещали принять любезно участие»104 (кстати, посещая Веру
102 Рейнгольд фон Вальтер (Reinhold von Walter; 1882-1965) — филолог, переводчик и преподаватель немецкого языка. О нем см.: Поляков Ф. Автографы символистского круга в архиве Рейнгольда фон Вальтера (I) // На рубеже двух столетий. Сб. в честь 60-летия Александра Васильевича Лаврова. М. С. 574-582; Поляков Ф. Русский Берлин в архиве Рейнгольда фон Вальтера // Vademecum. К 65-летию Лазаря Флейшмана. М., 2010. С. 291— 306. Его жена — переводчица Елизавета Константиновна (урожд. Бауман; 1885-1933). Вскоре после этого ночного разговора она развелась с одним из собеседников и вышла замуж за другого, став отныне именоваться Елизаветой Скалдиной.
103 Письмо М. Замятниной к В. Шварсалон от 25 января 1914 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 20. Ед. хр. 5. Л. 3 об. — 4 об.
104 РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 24. Театральный диспут 30-го января состоялся в Москве; в общем обзоре дискуссий о театре Чеботаревская особенно подчеркивала единство взглядов Иванова и Сологуба: «К „демократическому театру, к театру широких масс идем мы“, говорит увлекшийся оратор <П. С. Коган>, не замечая, что повторяет, в вульгаризированной форме, давно выраженную Ф. Сологубом и Вяч. Ивановым мечту о соборности грядущего театрального действа <...>» (Чеботаревская Анастасия. О театральных диспутах // Любовь к трем апельсинам. 1914. № 2. С. 60). К 30-му января Иванов вернулся в Москву (см. датированное этим днем письмо Брюсову: «Пишу эти строки, только что вернувшись из Петербурга». — Переписка


546
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Шварсалон на Зубовском бульваре, Сологубы в дверях могли столкнуться с Ф. Маринетти, гастролировавшим в Москве, — именно в этот день он заходил с Г. Э. Тастевеном засвидетельствовать свое почтение Иванову105).
Спустя некоторое время, когда журнал стремительно близился к своему полиграфическому воплощению, Чеботаревская предприняла еще попытку привлечь Иванова к участию: «1-го марта предположен выход „Дневника писателей" — Ф. К. очень просит дать хотя бы небольшую статью»106. И месяц спустя: «Посылаю проспект „Дневников". 1-й № выйдет ок<оло> 10-го марта — может, все-таки найдете возможным прислать хоть несколько строк? Сегодня приехал Минский — завтра его <чествуют?> у нас. 15-го снова литературный диспут; завтра лекция Бальмонта — словом, жизнь идет... Касс<андра> мне все еще не простила моего „акта вежливости" по отношению к В<а>м — беда. Ф. К все разъезжает, послезавтра опять»107. Все это оказалось тщетным — и Иванов не дал для «Дневников писателей» ни единой строки.
Из приведенных документов приблизительно видна хронология работы над первым номером: первоначально установленные сроки (он предполагался выходом к 1-му марта) сдвигались из-за обилия сопутствующих проектов и почти непрерывного пребывания Сологуба в лекционном турне. Предварительная рекламная поддержка журнала была довольно скудной и свелась, по сути, к одному несколько раз помещенному в газетах объявлению. Впервые речь о нем зашла в письме Сологуба к жене от 8 февраля: «Объявление
с Вячеславом Ивановым. 1903-1923. Предисловие и публикация С. С. Гречишкина, Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова // J1H. Т. 85. М., 1976. С. 539), но был ли он на диспуте (о котором, кстати, сохранилось подозрительно мало свидетельств) — неизвестно.
105 «Сегодня был у тебя Marinetti с Тастевеном, оставил карточку» (письмо
В. 	Шварсалон к Вяч. Иванову от 27 января 1914 г. (по почтовому штемпелю) // РГБ. Ф. 109. Карт. 37. Ед. хр. 4. Л. 58).
106 Письмо 4 февраля 1914 г. (по почтовому штемпелю) П РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 30. Л. 25 об.
107 Письмо 2 или 3 марта 1914 г. (штемпель — «4 марта») // Там же. Л. 26-26 об.


К истории журнала «Дневники писателей»
547
о „Дневнике Писателей" дать недурно. В вагоне я подумаю и пришлю Тебе мой проект объявления»108. Рекламный текст предназначался для «Торгово-промышленной газеты»: модуль размером примерно со спичечный коробок, обошедшийся издателю в 2 руб. 26 коп. и содержащий текст: «Вышел № 1 нового ежемесячного журнала „ДНЕВНИКИ ПИСАТЕЛЕЙ", издаваемого Федором Сологубом»109 (далее следует содержание); по неизвестной причине там он помещен не был.
Вообще, согласно тогдашней практике, большая часть рекламных объявлений помещалась на взаимной основе (естественно, обмен шел между изданиями со сходной аудиторией; количество публикаций рассчитывалось исходя из сопоставления тиражей); поскольку «Дневники писателя», будучи изданием новым, принадлежали все-таки автору со сложившейся репутацией, они еще при рождении были обеспечены некоторым количеством рекламных контрактов такого рода. Так, на обороте передней обложки № 1 «Дневников» были помещены объявления журнала «Любовь к трем апельсинам» и альманаха «Очарованный странник», на последней странице — реклама газеты «День», на задней обложке — объявление о двадцатитомном собрании Сологуба, анонс книги «Любовь в письмах выдающихся людей», составленной Чеботаревской, и собственное объявление «Дневников писателей». В ответ (проследим лишь один из сходных случаев) в № 2 журнала «Любовь к трем апельсинам» за 1914 год было помещено рекламное объявление:
С марта 1914 года в С.-Петербурге выходит журнал нового типа, под редакцией и при ближайшем участии Федора Сологуба
«ДНЕВНИКИ ПИСАТЕЛЕЙ»
108 Сологуб Федор. Письма к Анастасии Чеботаревской. Вступительная статья, публикация и комментарии А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. С. 343. В тот же день сведения о будущем журнале появляются в печати: «По приезду в Петербург Сологуб начнет издавать непериодический журнал (1-2 раза в месяц) — „Дневник писателей — орган свободных мнений“» (К поездке Ф. Сологуба // День. 1914. № 38. 8 февраля. С. 5).
109 Макет рекламы отложился в бумагах Сологуба: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 1.


548
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Журнал будет выходить ежемесячно тетрадками не менее 1 печ. листов <sic>. К участию привлекаются поэты, беллетристы и критики. Задача журнала — знакомить читателей с современными взглядами писателей на события искусства и жизни — в свободной форме дневников и заметок.
Подписка (2 р. за 12 №№) в редакции: Разъезжая, 31, кв. 4, от 3-6 дня110.
С рекламной целью был отпечатан также проспект журнала (с таким же текстом).
В хорошо сбереженном архиве Сологуба практически не сохранилось документов, которые свидетельствовали бы о двух центральных аспектах физиологии журнала: печатании и дистрибуции. Из всех полиграфических подготовительных материалов в нашем распоряжении находится лишь корректура второго номера111, подтверждающая и без того известный факт, что журнал печатался в типографии Моисея Ерухимо- вича Виленчика (Боровая, 11). Что касается распространения, то, за исключением разовых требований из книжных магазинов, в сологубовских бумагах сохранился лишь один, но принципиальный отчет. Это — письмо «Контрагентства
А. 	С. Суворина», осуществляющего торговлю газетами, журналами и книгами на железнодорожных станциях; для большинства журналов это — один из главных путей розничной продажи (стоит только сказать, что железнодорожные киоски традиционно имели большую уступку от издательств, чем любые другие торговые точки). Этот отчет, представленный со значительным опозданием (12 мая 1916 года), выглядит так:
5 апреля 1914 принято 198 экз.
29 апреля 1914 принято 200 экз.
7 сентября 1914 принято 200 экз.
Итого 598 экз. по 10 коп. = 59-80
12 Мая 1916 переведено 59-55 (за вычетом 25 коп.)112
110 Любовь к трем апельсинам. 1914. № 2. С. [2] непагинированного приложения на цветной бумаге.
111 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 27.
112 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 2.


К истории журнала «Дневники писателей»
549
За неимением других свидетельств, мы можем аккуратно предположить, что даты поступления экземпляров на склад примерно равны датам выхода номеров (запаздывают на 7-10 дней, как будет выяснено ниже), а тираж журнала вряд ли превышал тысячу экземпляров (иначе для столь принципиального канала распространения были бы выделены большие объемы). Запоздалым утешением могло служить то, что процент реализованных экземпляров приближался к ста, правда, со значительной торговой уступкой (напомним, что подписная цена составляла чуть больше 16 копеек за номер; розничная — 20 коп.).
Первый номер журнала, по всей вероятности, вышел 25-26 марта: 27-го один из экземпляров, включенных в редакционную рассылку, уже достиг Воронежа ш, по поводу другого Чеботаревская в тот же день интересовалась у потенциального автора: «Любезный Поэт, получили ли Вы № „Дневников Писателей" — не дадите ли нам что-нибудь из стихов или заметки. Будете завтра на лекции Минского в Тенишевском доме?»114. Спустя несколько дней появились первые отзывы.
113 «Дорогой Федор Кузьмич! Получил 1-й № „Дневников" Еще больше убеждаюсь, что они в высшей степени нужны и им предстоит большая будущность. Я для них буду работать с наслаждением. Все еще занят. А рвусь всей душою к работе. Внутри — муки раздвоения. К будущей осени надо перестроить свою жизнь. Иначе невыносимо. Надеюсь на это» (письмо
В. 	Ф. Матвеева к Ф. Сологубу от 27 марта 1914 г.// ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 477. Л. 1); здесь же — первое впечатление: «Такие №№ журнала слишком малы. Это — для недели. Для месяца надо по крайне мере в 4-5 раз больше. А то — проглотил в момент и конец».
114 Письмо А. И. Тинякову от 27 марта 1914 года // РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 46. Л. 1. Лекция Минского «Новейшая литература» была назначена на 28 марта в зале Тенишевского училища; после лекции предполагались прения под председательством Сологуба (см. повестку: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 56. Л. 24). 29 марта Тиняков отвечал: «Позвольте мне еще раз горячо поблагодарить Вас за то, что Вы доставили мне возможность послушать лекцию Н. М. Минского» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 284. Л. 2); судя по затронутым далее в письме темам, Чеботаревская и Тиняков общались на лекции лично, — и тогда, видимо, прозвучал (утвердительный?) ответ на вопрос о получении экземпляра «Дневников». Вероятно, одушевленный этой беседой, Тиняков постарался собрать уже распределенный по редакциям


550
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
29 марта в разделе «Литературная хроника» газеты «Утро России» была напечатана небольшая информационная заметка: «Вышел первый № „Дневников писателей44 под редакцией Федора Сологуба. Более всего характер записей в дневнике имеют заметки Ф. Сологуба, а также Анс. Чеботаревской — отклики на некоторые события дня и текущей литературы. Кроме этого, в первую тетрадь вошли заметки: И. Рукавишникова „О любви44, О. Миртова — о Вили Ферреро, Волошина — „Блики44 и др. Напечатаны также письма Л. Андреева, Куприна и др. по поводу возникновения „Дневников писателя44 <sic>»115.
Несколько дней спустя благодарственное письмо и новые материалы прислал один из вкладчиков первого номера — М. Волошин:
Глубокоуважаемый Феодор Кузьмич,
Благодарю Вас за доброе мнение о моей статье и моем сотрудничестве. Я лично нахожу, что она не подходит к тому, чем должны быть «Дневники»; впрочем, думаю то же самое и о других статьях, вошедших в состав 1 №, только Ваши «Заметки», что и естественно, дают ключ настоящего тона.
Сотрудничество в «Дневниках» мне тем более приятно, что для меня сейчас закрыты все газеты и большинство журналов.
Пока же позвольте мне послать Вам цикл из 8 стихотворений, их интимная портретность, кажется мне, подойдет к «Дневникам». Но мое условие, чтобы они были напечатаны вместе. Должен предупредить, что одно из них (Ill-е) было напечатано в одном провинциальном Альманахе, имени
материал, чтобы отдать его в «Дневники»; ср.: «Очень прошу Вас написать мне два слова о судьбе моих стихов, которые я передал Вам у А. В. Тырковой. Если они не приняты в „Вест<ник> Евр<опы>“, я постараюсь устроить их в другой журнал» (письмо Тинякова к И. Жилкину от 10 апреля 1914 г. // РГАЛИ. Ф. 200. On. 1. Ед. хр. 85. Л. 1). В № 3-4 «Дневников писателей» напечатаны пять стихотворений Тинякова. На эти недели падает наиболее интенсивное общение Чеботаревской и Тинякова, ср. в письме А. Кондратьева к последнему: «Что у Вас нового? Не пленились ли Вы навсегда и бесповоротно госпожою Чеботаревской-Сологуб-Тетерниковой? Не пленился ли Вами ее супруг? Не знаю, право, чем объяснить Вашу пропажу» (письмо от 19 февраля 1914 г. // РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 20. Л. 20 об.).
115 Утро России. 1914. 29 марта. № 73. С. 6.


К истории журнала «Дневники писателей»
551
которого не помню. Мне было бы жаль его выбросить из цикла.
На днжх> пришлю Вам заметки прозаические, в которых постараюсь более приблизиться к тому тону, что мне кажется нужным для такого издания, как Ваше.
Максимилиан Волошин116.
В эти же дни был получен другой частный отзыв:
Благодарю Вас за присылку «Дневников писателей». Откровенно говоря, я не думаю, чтобы это предприятие имело успех, как внутренний, так и внешний. Малый размер и, вероятно, бесплатность сделают то, что Вам будут отдавать кусочки, и притом небрежные; будет — ни журнал, ни интимность. Среди многого попадутся, конечно, и хорошие вещи, есть они и в этой книжке (напр. М. Волошин), но другое будет преобладать. Эта форма хороша только как единоличная: как «Дневник писателя» Достоевского; она была бы хороша, если бы Вы сами, один, заполнили бы всю книгу, а другую — другой, но всю целиком. И в этой книге Вами написанное не только есть по существу лучшее, но единственное имеет свой облик. Так мне кажется, а может быть, я и ошибаюсь117.
Некоторое время спустя в газетной заметке подверг сомнению саму концепцию журнала А. С. Изгоев (Ланде):
На днях вышел новый «тонкий» литературный журнал <...> Ф. Сологуб приступил к изданию журнала под названием «Дневники писателей» с характерным девизом: «Свободные мысли в свободной форме». В кратком вступительном слове редакция поясняет свой девиз: «сказать только свое, только о том, что нас интересует».
Такова задача. Если есть у писателей нечто «свое», чего они вполне «свободно» ни в каком другом месте сказать не могут, и они ради этого заводят свой особенный журнал, то их начинание можно только приветствовать. <...> Оригинальное слово свободных, независимых людей может покончить
116 Волошин М. Собрание сочинений. Том десятый. Письма 1913-1917. М., 2011. С. 239. Ни один из присланных материалов в журнале не появился.
117 Письмо М. О. Гершензона к Сологубу от 9 апреля 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 177. Л. 4.


552
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
с застоем, вызвать бурю. Оно пробьет новые тропинки, а идущие следом расчистят их в большие дороги.
От всей души, без всякой задней мысли я готов приветствовать предприятие Ф. Сологуба. Но внимательно прочел первый выпуск «Дневников писателей» (март), и меня взяло сомнение. Весь он как бы программный. Все участники как бы высказывают, для чего им нужны «Дневники»... И получается какое-то сплошное недоразумение. <...>
Нужны новые, смелые, хотя бы и не всегда основательные, мысли. Но «интимное» из жизни писателя, если оно не имеет общечеловеческого интереса, нужно только любителям «анекдотов из жизни замечательных людей». Стоит ли для таких любителей издавать журнал?118.
118 Изгоев А. С. Дневники писателей // Одесский листок. 1914. 15 апреля. № 98. С. 2, 3. Из других отзывов на первый номер стоит отметить подробный его разбор, сделанный критиком, укрывшимся за псевдонимом «Теорема»: «<...> [М]ожно было ожидать, что во всей книжке мы встретим перлы и бриллианты наших лучших писателей, встретим высокие мысли, не прикрашенные литературной школой и техникой, высокие мысли, очень часто встречающиеся в дневниках писателей, или в письмах этих писателей, письмах, адресованных не для печати, а адресату Иксу или Игреку.
Ведь в письмах писателей мы очень часто встречаем такие бриллианты человеческого мышления, что невольно благоговеешь перед этими пожелтевшими клочками исписанной бумаги. <...>
„Дневники писателей", по нашему мнению, не достигнут этой искренности, не получат этого голого, без оправы, бриллианта, ибо зная, что письмо попадет в руки критика, автор этого письма обязательно начнет громоздить его разными положениями, обстановкой, колоритными мазками». <...> Однако желаем новому журналу успех и процветание и надеемся, что сотрудники его в своих произведениях будут также искренны, как искренны они в письмах к своим отдельным друзьям» (Теорема. Дневники писателей // Новости Александровска. 1914. 25 апреля. № 577. С. 2). Ср. также: «<...> [В]от вышла первая тетрадка „Дневников Писателей".
Инициатор этого новшества — неутомимый, многообразный и разносторонний Федор Сологуб. <...>
[3]начение „Дневников Писателей" не только временное, злободневное. Они сохранят свою ценность надолго, если только эта прекрасная затея встретит поддержку и писателей, и читателей» (Власов В. Писатель заговорил // Южный край. 1914. № 12007. 20 апреля. С. 3). Статья была приязненно процитирована в № 3-4 «Дневников писателей».
Почти одновременно вышел отзыв одного из будущих авторов журнала — Н. Чужака-Насимовича. Высоко оценив замысел и исполнение журнала, он отмечал: «Несколько неприятное впечатление производит только излишне


К истории журнала «Дневники писателей»
553
Неожиданно в унисон критику-традиционалисту звучали претензии автора из ультрасовременного «Очарованного странника»: «Мы очень любим Сологуба-поэта и с радостью отмечаем прекрасные стихи его в № 1 „Дневников", мы готовы слушать доклады поэта о символическом миропонимании, но зачем нам дневник Сологуба, газетного публициста, зачем нам его заметки о смерти Кальметта, о г-же Кайо, или другие „свободные мысли"?»119.
Второй номер журнала, по всей вероятности, был собран к первым числам апреля — по крайней мере, В. Матвеев, 4 числа предлагавший свой свеженаписанный текст120, в него
задорный тон некоторых заметок, мало мотивированные нападки на критиков, неумеренная субъективность в оценках выступлений литературных лекторов и пр.» (Чужак Н. Дневники писателей // Минусинский край. 1914. 27 апреля. № 23. С. 3). О Николае Федоровиче Насимовиче (1876-1937), выступавшем под псевдонимом Чужак см.: Трушкин В., Щербаков Н. Н. Ф. Насимович-Чужак // Литературная Сибирь: Писатели Восточной Сибири. <Иркутск>. 1971. С. 62-65. Сологуб обратил внимание на его статьи в начале 1910-х годов (в частности, рекомендовал его Брюсову в качестве потенциального автора «Русской мысли»; см. письмо от 8 октября 1911 года // ЛБ. Т. 2. М., 2013. С. 363). Лично они познакомились лишь в 1916 году, когда Сологуб был в Иркутске: «Познакомился с Чужаком. Молодой человек довольно жизнерадостного вида, по манерам нечто вроде смеси Минского и Луначарского. Заведует какою-то маленькою типографиею. В сибирских газетах не участвует. Принят в „Летопись", но в Горьком разочарован: посылал ему критическую статью о Горьком без похвал, и не получил даже ответа» (письмо к А. Чеботаревской от 20 октября 1916 г. — Сологуб Федор. Письма к Анастасии Чеботаревской. Вступительная статья, публикация и комментарии А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. С. 366).
119 Ховин Виктор. Дневники писателей. № 1. СПб., 14. г. Ц. 20 к. // Очарованный странник. Альманах интуитивной критики и поэзии. Вып. четвертый. <Пг., 1914>. С. 14. Кальметт Гастон (1858-1914) — главный редактор французской газеты «Фигаро»; был убит Генриеттой Кайо (1874-1943), женой министра финансов Франции Жозефа Кайо (1863-1944), за вторжение в личную жизнь последнего. Судебный процесс над нею — одно из главных событий весны и первой половины лета 1914 года.
120 «Кое-что начертил для „Дневников". Вчерне. Когда крайний срок для присылки?» (письмо Сологубу от 4 апреля 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 477. Л. 2 об.). Судя по всему, ответа он не получил вовсе, поскольку две недели спустя переспрашивал: «Очень тревожусь, что от Вас нет известий. Здоровы ли? Может, случились какие-нибудь неприятности, — что — не от меня? Может, разочаровались — надоело возиться со мной» (письмо


554
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
уже не попал. С другой стороны, только 11 числа Блок отправил Чеботаревской цикл стихотворений с присовокуплением записки: «Уважаемая Анастасия Николаевна. Позвольте предложить Вам эти два стихотворения для „Дневников писателей" Прошу Вас, если есть место, напечатайте их поскорее» ш. Ради этого материала пришлось переверстывать журнал — и сохранившаяся его корректура несет следы этого процесса: в частности, в оглавление имя Блока вставлено уже на завершающем этапе работы над номером122. Вышел он, судя по всему, 19-20 апреля — поскольку уже 22-го на него появился первый печатный отклик.
Даже в самых искренних художественных произведениях есть неизгладимый отпечаток официальной «литературщины», которая заставляет читателя самостоятельно или с помощью критика связывать художественные образы со своими настроениями, вкладывать в чужие слова какое- нибудь содержание, хотя бы и не согласующееся с замыслами автора.
И вот, в конце концов, назрела потребность в новом типе издания, посвященного интимным вопросам литературы, где писатели, не стесняясь формой изложения и требованиями литературной этики, могли бы искренно и непосредственно рассказать о себе, о своих замыслах, о тайнах своего творчества.
от 15 апреля // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 477. Л. 6). В дальнейшем диалог восстановился и предназначенная для № 2 статья «Без размера» перешла в портфель № 3-4, где и была напечатана. Чуть раньше в редакцию поступил вклад (вероятно, незаказанный) ростовского беллетриста П. А. Васильева: «Выслал рукопись под заглавием „Фразы в прозе" (переписана на машинке). Если полагается гонорарр <sic>, то назначьте его по своему усмотрению» (письмо 20 марта 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 32 об.). О плодовитом и любопытном Васильеве, авторе опередивших свое время «футурэз» («Я не выношу усмешки луны, / Этой небесной русалки. / Сколько душ загубила она, / Эта холодная тварь» etc) см.: Русская интеллигенция. Автобиографии и биобиблиографические документы в собрании С. А. Венгерова. Т. 1. А — Л. СПб., 2001. С. 214).
121 Письма А. А. Блока к Анастасии Чеботаревской. <Публикация Д. Е. Максимова) // Ленинградский Государственный Педагогический институт им. М. Н. Покровского. Ученые записки. Т. IV. Факультет языка и литературы. Вып. 2. Л., 1940. С. 278.
122 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 27. Л. 9 (Блок вписан в корректуру оглавления).


К истории журнала «Дневники писателей»
555
Такие именно цели преследует новый ежемесячный орган «Дневники писателей», возникший в Петербурге под редакторством Ф. Сологуба. Вышли пока две книжки — мартовская и апрельская. Книжки — небольшого формата, изданы скромно, но изящно; стоимость их общедоступная (20 к.). На обложке — девиз: «Свободные мысли в свободной форме». <...>
Содержание «Дневников писателей» интересно и разнообразно. Это — сокровищница художественных настроений и творческих намеков, служащих живым стимулом к самостоятельной работе воображения читателя.
Большинство статей посвящено искусству, «его вечной жизни, единственно свободной и верной утешительнице нашей». Статьи эти — не литературные, не книжные произведения — это наброски на-ощупь, рисунки углем, где под каждым штрихом ощущается глубокая, важная, не кричащая мысль.
С внешней стороны статьи носят характер случайных заметок, отрывков из дневников или писем близкому человеку123.
За счет одновременного присутствия в номере Блока, Верховского, Минского и Сологуба второй номер журнала в большей степени, нежели первый, был приближен к концепту единого общесимволистского органа, но, кроме того, в нем была реализована еще одна принципиальная для Сологубов идея: в его глубине пряталось полемическое острие, нацеленное на Мережковских.
123 Тиванов С. Заметки читателя. Писатель и читатель // Саратовский листок. 1914. № 87. 22 апреля. С. 3.
Из других откликов стоит отметить заметку в «Петербургском курьере»: «Какая радость для писателя иметь возможность откликаться на интересующие его и волнующие вопросы дня. Откликаться не в больших статьях, а в непосредственно вылившихся строках, занесенных в дневник или записную книжку. И печатать это не с целью поучать кого-либо, а для того, чтобы укрепить связь между ним, писателем и читателем.
Перед нами вторая книжка первого в таком роде у нас журнала „Дневники Писателей", во главе которого стоит Федор Сологуб. И эта книжка, как и первая, представляет большой интерес и доказывает лучше всяких деклараций, как нужен этот журнал и какое прекрасное будущее его ждет» (Яр. О своих путях // Петербургский Курьер. 1914. № 98. 25 апреля. С. 3).


556
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Собственно говоря, аккуратные выпады по их поводу содержались уже в первом номере — но касались они все той же истории с коллективной декадентской ответственностью за эпидемию самоубийств:
«Уж коли зло пресечь, забрать бы книги все да сжечь», — говаривал Фамусов. Загорецкий с кротостью возражал: «Нет-с, книги книгам рознь... Я... на басни бы налег».
Христиански-кроткий Д. С. Мережковский не согласен с Фамусовым; он придерживается мнения Загорецкого, и налег не на все книги. Есть полезные книги и есть вредные, полезные авторы и вредные. Полезен — Мережковский, вредны — Тютчев, Сологуб и другие. Почему? Они говорят о темном в жизни, стало быть, они отвращают от жизни и учат самоубийству124.
Мережковские (считавшие, вероятно, после обмена открытыми письмами полемику завершенной) никак не откликнулись на эти строки — и во втором номере «Дневников писателей» наступление было продолжено.
Внешне это выглядело, как малозначительная оговорка в проходной статье одного из юных новобранцев журнала — Димитрия Крючкова125. В импрессионистической по стилю заметке, среди спутанных воспоминаний лирического героя возникает вдруг такая фраза:
Вспомнился мне разговор мой с Мережковским о вере и эстетике: не хотел он понять, как важно, как насущно вечернее великолепие лампад перед громадными, темными очами, как близки сердцу и парчи, и шелк, и вздохи хора, поющие в темных и смутных углах. Неужели действительно не мог понять? А я хочу, всем сердцем моим хочу, чтобы эти домы безначального моего Отца были щедро и хитро украшены, чтобы в каждом пел отовсюду голос живой, творческой радости.
Этого оказалось достаточно для начала исключительно жесткой конфронтации: 10 мая в «Речи» появилась обширная
124 Сологуб Ф. Заметки // Дневники писателей. 1914. № 1. С. 13-14.
125 Краткий очерк его биографии и роли в полемике см.: ЛБ. Т. 1. М., 2013.
С.188-200.


К истории журнала «Дневники писателей»
557
статья Д. Философова «Пиршественный стол», посвященная тотальному разгрому первых двух номеров «Дневников писателей»126. Бегло законспектировав отдельные неудачи журнала («[м]ысли тут никакой», «провинциальная банальщина», «стиль Шебуева», «целомудренное косноязычие», «жалкие слова», «стертый пятиалтынный», «условная эстетика дурного вкуса» etc), Философов переходит к главному источнику раздражения:
А вот размышления г-на Крючкова над исторической красотой, которая превратилась из правды в «красоту» для душ утонченных, а не простецких — фальшивы, риторичны и отвратительны. Потому что погрязший в чернильную красоту Крючков подменил жизненное творчество бумажным и в своем эго-футуризме, в своем хилом индивидуализме совершенно забыл, что творит не только личность, а и коллектив, что творчество народных масс может быть прекраснее, аристократичнее, нежели сонет Габриэля Д’Аннунцио, и что только ощущать измотанными нервами все «изломы и изгибы» — не значит творить127.
В заключительных абзацах автор высказывает осторожную надежду на то, что владелец и идеолог журнала найдет в себе силы избавиться от своего литературного окружения: «Сологуб заслужил лучшей участи. Настоящей свободы и тишины. А он, вместо того, чтобы серьезно бороться с серьезным врагом, все время обижается, читает газетные вырезки со своим именем128, спорит с N и NN. и, кроме враждебной ему „лите- ратурким, ничего не видит. Лучше совсем не издавать дневников писателей, нежели наполнять их пустяками, потому что эти пустяки заставляют думать, что сказать этим писателям, в сущности, нечего»129.
126 Речь. 1914. 10 мая. № 125. С. 2.
127 Там же.
128 Этот пассаж изобличает хорошее знакомство с сологубовским бытом: он действительно был подписчиком «Бюро газетных вырезок», благодаря чему собирал, хранил и внимательно изучал все упоминания в печати о своей персоне.
129 Там же.


558
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Сологуб, между тем, эти строки увидел далеко не сразу. Работе над последним номером журнала (сдвоенным № 3-4) существенно препятствовали житейские обстоятельства: 24 апреля Сологуб и Чеботаревская выехали из Петербурга130, направляясь в Германию, Францию и Италию. Поездка проходила с непредвиденной коррекцией первоначальных планов («Вот мы и в Берлине — застряли на 2 дня. Ф. К. завтра читает здесь в пользу студенческого общества свою лекцию об искусстве»131). В первых числах мая Сологуб и Чеботаревская приехали в Париж (между прочим — разминувшись с Мережковскими и Философовым буквально на считаные дни132); спустя несколько суток срочная почта доставила им вырезку из «Речи» с дружеским присовокуплением: «Пользуюсь Вашим парижским адресом, чтобы послать Вам вырезку из сегодняшней „Речи" с фельетоном Филосо- фова. По пути домой напишите отповедь»133.
130 Дата отъезда устанавливается по письмам Чеботаревской к Тинякову: «В среду мы уезжаем, если свободны, заходите в воскресенье вечером» (письмо от 19 апреля 1914 г.// РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 46. Л. 4); «Уезжаем в четверг, а не в среду. <.. .> К 5 июня думаем вернуться» (письмо от 22 апреля // Там же. Л. 6).
131 Приписка А. Чеботаревской к недатированному письму Сологуба, адресованному И. М. Розенфельду // ГЛМ. Ф. 226. роф 5686. Листы не фоли- ированы. Ср. в письме Ан. Чеботаревской к сестре от 28 апреля /11 мая (по п. ш.) 1914 г.: «Застряли в Берлине на 3 дня, читал Ф. К. вчера здесь лекцию русск<им> студ<ентам>, были в театре Рейнгардта на „Кор<оле> Лире", видались с перев<одчицей> г<оспо>жой Фриш. Тепло, все цветет, масса цветов. Сегодня повидаю Коллонтай» (ИРЛИ. Ф. 189. Ед. хр. 173. Л. 32). О лекции («Искусство наших дней»), прочитанной вечером 27 апреля (ст. ст.), см. хроникальную заметку: Р. У. Лекция Сологуба в Берлине // Театр и жизнь. 1914. № 348. 12 мая. С. 5. Фриш Фега Евсеевна (1878-1964).
132 Ср. в письме Гиппиус к П. Е. Щеголеву от 24 апреля / 7 мая 1914 г.: «Мы сидим в Париже; приезжаем в СПб мая либо 2-го, либо 5-го, т. е. в будущую пятницу, либо в следующий понедельник» (ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. Ед. хр. 712- 726. Л. 15). 28 апреля /11 мая они еще были в Париже, ср. в датированном этим днем письме И. И. Фондаминского к Б. В. Савинкову: «Мережк<овские> еще здесь — я их мало вижу» (ГАРФ. Ф. 5831. On. 1. Ед. хр. 208. Л. 124).
133 Письмо К. Сюннерберга к Сологубу от 10 мая 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 660. Л. 17. Несколькими днями позже Чеботаревская писала Тинякову: «Вчера читали гадкую, полную лжи и передержек ст<атью> Фило- софова в „Речи" — но, конечно, смутить нас это не может» (РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 46. Л. 10).


К истории журнала «Дневники писателей»
559
Эта (вероятно вполне ожиданная) эскалация тлеющего, но принципиального конфликта во многом определила состав последнего из вышедших номеров. Ответить Философову намеревался формально инициировавший полемику Крючков («Одновременно с этим письмом посылаю Вам кое-что в прозе и несколько стихотворений. Если найдете возможным поместить в „Дневниках" — буду очень рад; в особенности хотелось бы мне ответить Философову на его „критическую" статью»134), но его ответа — весьма язвительного — оказалось мало, и главный полемический текст номера был написан Сологубом лично: он не стал, по совету Сюннерберга, дожидаться обратной дороги и приступил к написанию ответа (датированного 14-м мая и помеченным «Париж») немедленно.
Сохранилась его черновая редакция, по которой видно, насколько жесткий тон критики предполагался изначально:
В ответ на несколько слов в «Дневниках писателей» о Д. С. Мережковском, Д. В. Философов разразился длиннейшею, равною 10 страниц нашего журнала, статьею в «Речи» 10 мая, придирчивою, бранчливою, полною личных нападок, злословия и даже сплетен. Ответим Д. В. Ф. кратко, — плодить слова мы не любим, хотя Д. В. Ф. уличает нас в любви к полемике, но уж это, что называется, с больной головы на здоровую: в обеих уже вышедших книжках нашего журнала меньше полемики, чем в 400 строках его фельетона; что касается «семейных» счетов с критикой и газетных сплетен о писателях, т<о> Д. В. Ф. тут же дает образцы своей наклонности к этому роду литературы: уже самое взятое им в заглавие слово «семейные» пахнет сплетнею; дальше Д. В. Ф. сообщает читателям «Речи», что Сологуб читает газетные вырезки со своим именем и кроме враждебной ему «литературки» ничего не видит. <...>
Какими средствами хотите вы бороться? Провозглашением вредности неприятных вам писателей? Демагогическими приемами, которыми приобретаются громкие рукоплескания людей, легко поддающихся гипнозу громких фраз? Уже давно
134 Письмо Сологубу от 12 мая 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 370. Л. 1. Стихотворения Крючкова в последний номер журнала не вошли, статья была напечатана.


560
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
банальными в ваших устах обвинениями всех в пошлости и глупости? Кичливым самовосхвалением?
Вы спрашиваете о Мережковском и его друзьях:
«Почему же они предатели?»
Потому что они плохие друзья, только потому. Были дружны с Розановым, — а теперь погнали его. Были дружны с Сувориным, — и злословили над его могилою. Работали вместе с П. Б. Струве, а теперь упрекаете Сологуба в том, что и он докатился до Струве. Давно ли вашим другом был Блок, а уж вы дразните его «целомудренным косноязычием». Пока еще вы дружны с Андреем Белым, и потому сердитесь на «Русскую Мысль» за то, что там не напечатаны его романы.
Нет, вы даже не предатели, — вы просто суетные люди, жаждущие популярности и постоянно на кого-нибудь, — лично, — сердитые. Потому, м. б., вам так долго и не удается в ясных и отчетливых формах установить ваше понимание истины, которою, по вашим словам, вы обладаете135.
В печатном варианте текст этот, впрочем, был существенно смягчен: так, последний абзац в нем читается следующим образом: «Какими средствами хотите вы бороться? Провозглашением вредности неприятных вам писателей? Демагогическими приемами, которыми приобретаются громкие рукоплескания людей, легко поддающихся гипнозу громких фраз? Уже давно банальными в ваших устах обвинениями всех в пошлости и глупости? Кичливым самовосхвалением? Зачем все это?»136 — вся же последующая, наиболее заостренная часть, была опущена.
Второй из критических отзывов, вызвавших отповедь Сологуба, принадлежал перу Л. Н. Войтоловского — киевского врача и критика-марксиста137 (соединение его с Философовым
135 РГАЛИ. Ф. 2534. On. 1. Ед. хр. 44. Л. 1-2, 3-4.
136 <Сологуб Ф.> Нашим критикам (Ответ гг. Философову и Войтолов- скому) // Дневники писателей. 1914. № 3-4. С. 75. Несмотря на то, что в составленной Сологубом библиографии Чеботаревской этот текст значится как принадлежащий ее перу, процитированная выше черновая рукопись статьи полностью выполнена рукой Сологуба.
137 Ср. выразительную реплику Чуковского: «Войтоловскому я очень обрадовался, т. к. он — 1) пошляк, 2) тупица. Мне нужен был именно такой читатель, представитель большинства современных читателей» (Чуковский К. Дневник. 1922-1935. М., 2011. С. 359). О нем см.: Русская интеллигенция.


К истории журнала «Дневники писателей
561
в заглавии сологубовской статьи должно было быть обоюдно оскорбительным). Вскоре после выхода второй книжки журнала он посвятил ей обширный фельетон в «Киевской мысли», подвергнув номер тотальному, буквально постраничному разбору:
Вот грубая и рекламная книжка, которую невозможно пройти молчанием. Грубость ее не в словах и не в мыслях; она скорее ощущается обонянием: от этой книжки пахнет скверной и беззастенчивой спекуляцией.
Журнал — размером не больше печатного листа — открывается торжественным заявлением Сологуба, имя которого украшает миниатюрные страницы этой карликовой книжонки не менее, чем в двадцати местах.
«Сказать только свое, — гласит этот вступительный манифест, — только о том, что нас интересует, к тому, что случается и что останавливает наше внимание, установить наше отношение, кратко и просто, в свободной форме изложить наши свободные мысли, — вот чего мы хотим и ради чего начали этот журнал».
Мы — это Сологуб в качестве редактора, Сологуб — в качестве издателя этих «Дневников», Сологуб — в стихах, Сологуб — в заметках, Сологуб — в полемике, Сологуб — в комплиментах, Сологуб — в афоризмах, Сологуб — в объявлениях на обложке и Сологуб — в предчувствиях. Далее следует г-жа Анастасия Чеботаревская, в литературном формуляре которой имеется одна-единственная книга, составленная из чужих хвалебных рецензий о Сологубе. И, наконец: Ив. Рукавишников и Максимилиан Волошин. Впрочем, созвездие «Дневников» не исчерпывается этими четырьмя именами. В будущем предвидится еще участие Леонида Андреева138.
В отличие от полемики с Философовым (разрыв с которым усугублялся общей памятью о десятилетии взаимной приязни и союзничества), здесь главным пунктом несогласия был — действительно несправедливый — пассаж о скудости собственного творчества Чеботаревской:
Автобиографии и биобиблиографические документы в собрании С. А. Венгерова. Т. 1. А — Л. СПб., 2001. С. 256; Каган-Пономарев М. Литераторы- медики. М.; Ижевск, 2010. С. 66.
138 Войтоловский Л. Летучие наброски // Киевская мысль. 1914. № 115. 27 апреля. С. 3.


562
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Г. Войтоловский сознательно лжет, утверждая, что «литературный багаж г-жи Чеботаревской состоит из одной книги чужих статей о Сологубе». Г. Войтоловскому, знакомому с <такими> журналами, как покойные «Образование», «Правда», надо бы знать, что г-жа Чеботаревская состояла постоянной сотрудницей этих журналов. <...> Таким образом, в статье г. Войтоловского мы имеем дело с обычной газетной неправдой, нисколько, по-видимому, не унижающей репутацию прогрессивного журналиста139.
Хронология подготовки последней книжки журнала при имеющейся документальной базе не может быть прояснена в подробностях. По всей вероятности, работа над номером (формально помеченным «май — июнь»), отложенная на время заграничного вояжа Сологубов, была закончена к первой половине августа. К этому времени иные из подписчиков начинали уже проявлять сдержанное беспокойство: «Я давно уже выписала 2-ю, 3-ю и 4-ю книжки журнала „Дневники писателей". До сих пор почему-то не получаю»140. Первый зарегистрированный отклик на сдвоенный номер журнала появился 2 сентября:
Передо мною два последних номера «Дневников писателей», издаваемых в Петербурге под редакцией и при ближайшем участии Федора Сологуба. Содержанию дневников предшествует эпиграф: «Свободные мысли в свободной форме», а открывается книжка целым рядом стихотворений, причем на первой странице помещено стихотворение Федора Сологуба, на второй — посвященное Федору Сологубу, дальше — опять «Заметки» Федора Сологуба... А еще дальше — если не Сологуб, то Анастасия Чеботаревская, Иван Рукавишников, М. Кузмин... В предыдущих выпусках — то же самое. Невольно выносишь впечатление, что тут дело если не келейное, то семейное, и как-то странно видеть в первом выпуске
139 <Сологуб Ф.> Нашим критикам. (Ответ гг. Философову и Войтоловскому) // Дневники писателей. 1914. № 3-4. С. 75-76.
140 Письмо Ю. Дроздовой к Сологубу от 2 августа 1914 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 243. Л. 3. Вероятно, это та же Юлия Дроздова, которая печаталась в «Весне» (№ 15. С. 8) и выпустила в 1913 году отдельную книжку «Стихи» (Данков, 1913).


К истории журнала «Дневники писателей»
563
имя А. И. Куприна, давшего, впрочем, незначительный отрывок из частного письма. <.. .>
Это не серьезный диспут, а салонный разговор, милая болтовня любителей литературы за вечерним чаем, ряд не лишенных остроумия и тонкости мыслей и парадоксов, брошенных в воду так, между прочим, красного словца ради. Поэтому и говорить по-настоящему, как хотелось бы, об этих дневниках не приходится. Приходится лишь высказать большое сожаление о том, что все это так141.
Последние числа августа и начало сентября Сологубы провели в Костромской губернии; вероятно, по возвращении в столицу, убедившись в явной неудаче журнала и учтя изменившиеся обстоятельства (прежде всего — начавшуюся войну), они приняли решение закрыть проект. Несмотря на то, что в сдвоенном номере анонсирован выход № 5-6, никаких следов его подготовки не зафиксировано; впрочем, рукописи самотеком продолжали поступать для него и осенью: «Шлю 4 стих<отворения> для Сологуба. Передай, пожалуйста. И поклоны тоже. Ан. Ник. просила для какого-то сборника»142. Разочарованные читатели и подписчики продолжали тревожить редакцию еще не один месяц:
Покорнейше прошу объяснить, почему высылка издаваемого Вами журнала («Дневники писателей») приостановилась на третьей, двойной книжке. Если журнал продолжает выходить и следуемые мне книги были своевременно высланы, то настоящим заявляю, что они отнюдь <не> по моей вине мною не получены, и прошу дослать следующие выпуски... Если же издание журнала прекратилось или приостановилось, то прошу объяснить, что Вы намерены предпринимать в дальнейшем, т. е. каким образом думаете закончить год и удовлетворить подписчиков143.
141 Вяткин Г. Дневники писателей // Утро. 1914. 2 сентября. № 2416. С. 7.
142 Письмо К. Д. Бальмонта к Н. К. Бальмонт от 14 сентября 1914 года // РГБ. Ф. 374. Карт. 3. Ед. хр. 9. Л. 8. Далеко не исключен, впрочем, вариант, что стихи предназначались и для одного из других — воплотившихся или не воплотившихся — проектов Чеботаревской.
143 Письмо П. А. Попова (село Малая Чигла Воронежской губ.) от 21 декабря 1914 г. И ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 28 об.


564 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Нам не удалось разыскать ни одного из ответных писем (содержащих, вероятно, важное для нас официальное объяснение приостановки журнала), но благодаря подписным купонам и последующим рекламациям открывается возможность предварительного очерка социологии читателей «Дневника писателей»144. В списке абонентов «Дневников писателей»145 всего двадцать пять имен: Блохин В. Г. (Гельсингфорс), Бринном И. (Рачки, Сувалкской губ.), Долинский Л. Г. (Рязань), Завалиевский В. В. (Козлов), Иванов П. П. (Новгород), Левашов Ю. В. (Н.-Новгород), Малеев Н. К. (Москва), Младов Г. Г. (Камышлов), Мосяков И. Н. (Мценск), Нестерук М. Д. (Кобрин, Гродненской губ.), Николаев Г. Д. (Бугульмин- ский уезд), Носкова Т. И. (Минусинск), Париенко В. (Царицын), Попов П. А. (Малая Чигла), Рафальский П. П. (Грубешов), Роот Н. Ф. (Псков), Ройзентул А. Г. (Новая Улица), Рязанов В. П. (Влодава), Синебрюхов С. И. (Москва), Слюсарев А. (Майкоп), Соболевский Г. В. (Батуми), Сперанский М. М. (Псков), Тяпкин
Н. 	И. (Екатеринослав), Чеботарев А. (Бугульма), Шутович Б. (Конево, Олонецкой губ.)146.
О некоторых из перечисленных лиц у нас имеются лишь отрывочные сведения. Так, например, трое из них имеют отношение к ведомству народного просвещения: Нестерук и Носкова — гимназические преподаватели, а Николаев — заведующий городским училищем. Рязанов — военный, капитан артиллерийской бригады. Долинский Леонид Гаврилович — надворный советник. Учился в ИМТУ147, которое окончил в 1892 году. Гласный Рязанской Городской Думы, член
144 Очерк поневоле выйдет неполным: значительная часть читателей покупала его в розницу, знакомилась с журналом в публичных читальнях или приобретала номера непосредственно в редакции. Документально зафиксированы по преимуществу провинциальные подписчики.
145 Учитываются только частные лица (кроме книгопродавцев), подписавшиеся или желающие приобрести номера.
146 Составлен по письмам и подписным купонам, аккумулированным в архивной единице: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28.
147 См. превосходный онлайн-справочник выпускников: http://people. bmstu.ru/.


К истории журнала «Дневники писателей»
565
Ревизионной комиссии, надзиратель Окружного акцизного управления148; в 1910-е годы входил в Губернский кустарнопромышленный комитет и Комитет попечительства о народной трезвости149. След его интереса к литературе — статус подписчика «Весов»150 и «Трудов и дней»151.
Существенная часть читателей имеет прямое отношение к литературе и журналистике. Так, В. Блохин, по всей вероятности — соиздатель «художественно-просветительного» кронштадтского журнала «Новые силы»152, а Ройзентул — писатель Авраам Генрихович Ройзентул, сотрудник журналов «Новости провинции» и «На берегах Невы» и вкладчик «Маленьких альманахов». Гораздо известнее Григорий Григорьевич Младов (1884/1885-1952) — выпускник Тобольской духовной семинарии и юридического факультета Санкт-Петербургского университета153, очеркист, корреспондент В. Г. Короленко154, сотрудник уральской прессы, переквалифицировавшийся после 1917 года в детского писателя (печатался под псевдонимом Е. Кораблев)155.
Без труда поддается идентификации Н. Ф. Роот из Пскова — это художник Николай Федорович Роот (1870-1960), один из учредителей Общества учителей рисования в Петербурге; соавтор А. Ф. Гауша по изданию пособия «Рисунок русских художников» (СПб., 1904). В начале 1910-х годов он заведовал художественно-ремесленной мастерской в Каменец-Подольске;
148 Календарь Рязанской губернии на 1907 год. Рязань, 1906. С. 187,188,190.
149 Рязанский адрес-календарь <на> 1911 год. Рязань, 1911. С. 249, 305.
150 Список приложен к № 12 «Весов» за 1906 год.
151 РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 25. Сохранилось также письмо Долинского к В. Е. Чешихину-Ветринскому: РГАЛИ. Ф. 553. On. 1. Ед. хр. 414. См. также с. 657-658 настоящего издания.
152 Периодика по литературе и искусству за годы революции. 1917-1932. Сост. К. Д. Муратова. Л., 1933. С. 179. NB не он ли стоял у истоков проекта невышедшего театрального журнала «Арлекин» (анонс: Весна. 1908. № 7.
С. 	13)?
153 http://www.petergen.com/history/tobolsksem3.shtml.
154 См.: Юдина И. М. Рукописи и переписка В. Г. Короленко. Научное описание // ЕРОПД на 1970 г. Л., 1971. С. 89.
155 Шмаков А. А., Шмакова Т. А. Урал литературный. Краткий биографический словарь. Челябинск, 1988. С. 135.


566
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
в 1912 году встречался с Горьким на Капри156; в 1913-1919 гг. был заведующим Художественно-промышленной школой в Пскове (характерный эпизод этого времени зафиксирован в воспоминаниях ученика: «Осенью 1913 г. во Пскове открылась Художественно-промышленная школа им. Фан-дер-Флита. На фасаде школы была сделана рельефная надпись <...>, а над надписью парили две грации работы скульптора П. Спегаль- ского и в руках держали два лавровых венка. Приехавший директор Н. Ф. Роот вызвал подрядчика и приказал немедленно убрать этих баб. Подрядчик пытался ему объяснить, что это „минфы“ и помещены по желанию городского головы купца Агапова. Директор ответил, что это не „минфы", а две лахудры и чтоб завтра же их не было. „Минф“ соскоблили, место забелили, но их контуры ещё много лет проглядывали сквозь побелку»157); позже перебрался в Таллинн, где участвовал в деятельности кружка «Черная роза»158 и преподавал рисование в гимназии159.
156 О встрече он сообщил Чеботаревской, с которой состоял в переписке: «Вчера познакомился с Горьким, обещал статью для моей книги» (письмо от 26 февраля 1912 г. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 249. Л. 1). Подробности см.: Роот Н. Воспоминания о великом пролетарском писателе А. М. Горьком // Советская Эстония. 1946. № 141. 18 июня. С. 3. См. также его мемуарный очерк о Репине: Новое о Репине. Л., 1969. С. 190-193.
157 Воспоминания А. А. Ивановского // Стерх (Псков). 2002. № 9. С. 6.
158 Хроника литературной жизни русского зарубежья. Эстония (1918— 1924) // Литературоведческий журнал. № 18. 2004-2005. С. 376.
159 Ср. в воспоминаниях ученика: «Самыми забавными были уроки рисования, их у нас вел художник Николай Федорович Роот. Он был большой чудак и замечательно интересная личность. Чудесный представитель русской богемы. Великолепный театральный художник, отличный декоратор, он много делал для театра. Человек большой художественной и общей культуры, но педагог слабый. Не только мы, вся школа звала его „Ананас" за его рыжие волосы, и он это знал. Он всегда говорил тонким голосом: „Для того, чтобы изобразить предмет на плоскости вашего листа бумаги, надо прежде всего выяснить отношение высоты к ширине..." Это был его лейтмотив. Мы, однако, вполне справлялись с его нагрузками» (Андреев Н. Е. То, что вспоминается. Из семейных воспоминаний Николая Ефремовича Андреева (1908-1982). СПб., 2008. С. 160). См. о нем также: Исаков С. Г. Странный справочник // НЛО. 2007. № 85. С. 441.


К истории журнала «Дневники писателей»
56 7
Г. В. Соболевский из Батуми — наверняка Григорий Витальевич Соболевский (1867-1936) — врач-хирург и массажист160, энтомолог и путешественник161; знакомый Вяч. Иванова и адресат его стихотворения «Гемма» («На античном сердолике...»)162; близкий приятель Ю. Н. Верховского, приглашавший его и Блока совершить в 1913 году большое морское путешествие163; на момент оформления подписки — старший врач городской больницы Батума164. Позже жил в Туле165, участвовал в создании Общества по изучению Тульского края, заведовал хирургическим отделением губернской (позже областной) больницы166.
С высокой вероятностью С. И. Синебрюхов из Москвы — книговед и библиограф Степан Ильич Синебрюхов (1886 1942) — участник Русского библиографического общества167;
160 См. многочисленные упоминания о его профессиональной деятельности в дневниках С. Танеева: Танеев С. И. Дневники. Кн. 3. М., 1985. С. 79, 267-276,278-282 и сл.
161 Маршруты его поездок лишь отчасти восстанавливаются по его ученым трудам, ср.: Соболевский Г. В. Сонная болезнь (из личных наблюдений и впечатлений в Конго и Бар-эль-Газале) // Труды и протоколы Императорского Кавказского Медицинского Общества. Октябрь 1908 — январь 1909. Тифлис, 1909. С. 113-131.
162 О его отношениях с Ивановым см.: Альтман М. С. Разговоры с Вячеславом Ивановым. СПб., 1995. С. 73; Лавров А. В. Из примечаний к «Лепте» Вячеслава Иванова // Вячеслав Иванов. Творчество и судьба. К 135-летию со дня рождения. М., 2002. С. 190.
163 Об этом сюжете см.: Верховский Ю. Улыбка Блока // Верховский Ю. Струны. Собрание сочинений. М., 2008. С. 713-714.
164 Российский медицинский список, изданный управлением Главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1912 год. СПб., 1912. С. 393.
165 С пребыванием Соболевского в Туле связана, вероятно, последняя его встреча с Сологубом; ср. в письме к Чеботаревской от 23 октября 1915 г. (п. ш.): «Из местных газет я узнал, что 6 ноября Федор Кузьмич будет у нас в Туле. Если Вы меня не забыли, то я буду несказанно рад видеть Вас у себя. В Туле нет ни порядочной гостиницы, ни сносного ресторана. Остановитесь у меня — я встречу Вас на вокзале. Об этом просит и моя жена» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр, 257. Л. 6).
166 См. комментарий к фотографии его надгробия на Всехсвятском кладбище Тулы // http://mednecropol.rU/s/sobolevskiy-gv/sobolevskiy-gv.htm.
167 Новая русская книга. 1922. № 5. С. 29.


568
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
член литературного общества «Кифара»168; сотрудник издательства «Колос»169; впоследствии работал в Государственном Литературном музее170.
Отдельный интерес представляет личность Ивана Николаевича Мосякова, школьного учителя из Мценска. 3 марта 1914 года, еще до выхода первого номера журнала, он отправил на адрес редакции проникновенное письмо:
Осмеливаюсь обратиться к Вам с моей покорной просьбой, вышлите мне бесплатно Ваш журнал «Дневники писателей». На жалованье 28 р. 20 к. я едва свожу концы, еле удовлетворяю повседневные нужды семьи. Не хочется и страшно одичать, а Ваш журнал дает мне все лучшее — жизнь наших писателей. Великодушно простите меня, что я прямо обратился к Вам как к редактору, — ведь не хочется быть только наемником своего дела...171.
Сологуб, пожалевший бывшего коллегу или просто из естественного сочувствия к потенциальным читателям, удовлетворил его просьбу, выслав дебютный номер. Пять месяцев спустя оказалось, что этого недостаточно:
В марте с/г я обратился к Вам с покорною просьбою высылать мне бесплатно Ваш журнал. В марте же я получил первый номер. Не оставьте меня без второго, № 3-4 и последующих номеров. В моей жизни они много дадут: что мыслит и делает умственная аристократия нашей родины — певцы слова. Несказанно буду рад — если Вы найдете возможным
168 Тименчик Р. Культ Иннокентия Анненского на рубеже 1920-х годов // Культура русского модернизма. Статьи, эссе и публикации. В приношение Владимиру Федоровичу Маркову. М., 1993. С. 347; здесь же приводится ссылка на его автобиографию: РГБ. Ф. 369. Карт. 104. Ед. хр. 22. Л. 22.
169 Ср. его характеристику: «Долго я не мог ничего найти и уже подумывал, что мне [делать], как вдруг самый усердный библиофил и замечательно усердный человек Синебрюхов из „Колоса* прислал мне связку моих сочинений» (Пришвин М. М. Дневники. 1923-1925. СПб., 2009. С. 23). Ср. также отзыв о нем Н. С. Ашукина: «Человек скромности необычайной — он был истинным книголюбом» (Ашукин Н. С. Писатель и книга // Неделя. 1967.
24. С. 10).
170 Герштейн Э. Мемуары. СПб., 1998. С. 224, 227.
171 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 28. Л. 35 (дата по почтовому штемпелю).


К истории журнала «Дневники писателей»
569
поделиться Вашим сокровищем — книгами Вашего сочинения, не смею, конечно, мечтать о всех 20-ти кн., но хоть что-нибудь. Дайте мне возможность проводить счастливые минуты за Вашими книгами172.
Сологуб, бывший опытным писателем, но при этом сущим новичком в журнальном бизнесе, не знал, что его корреспондент — исключительно опытный и многолетний испрашива- тель бесплатных даяний. Насколько мы можем судить, карьера его началась около 1901 года с письма Чехову:
Сознавая, какую громадную духовную пользу приносят Ваши произведения, но не имея никакой материальной возможности выписать все Ваши сочинения, прошу Вас покорнейше, не найдете ли Вы возможным и необременительным для себя выслать мне их бесплатно. Я — сельский народный учитель, жалование получаю скромненькое, живу с семейством, да еще нравственно обязан иногда послать два-три рубля своим родителям. И вот приходится жить, но все-таки хочется жить, но не прозябать, а Ваши произведения могут дать мне многое, многое, если не все. Клянусь Вам богом, что я не имею никаких средств, иной раз приходится чуть не впроголодь сидеть с детьми, а все-таки не хочется затянуться в тину нашей серой жизни в глуши, ведь кругом-кругом тьма египетская...
С глубоким нетерпением жду от Вас Вашу фотографическую карточку и все Ваши произведения... и вдруг на моем бедном столике появятся томики Ваши — ведь это целое событие в моей тусклой жизни173.
Ответ Чехова не сохранился, но сам этот сюжет, выглядящий заманчиво для советской чеховской агиографии, привлек в 1964 году внимание ученого, который отправился разыскивать следы Мосякова по указанному в письме адресу (село Глинки Орловской губернии) и обнаружил там живого свидетеля:
Восьмидесятилетний Никита Прохорович Бояков, глядя куда-то в сторону реки, начал вспоминать. <...> Да, Никита Прохорович помнит, как в Глинки приехал молодой учитель
172 Там же. Л. 34 об.
173 Анзимиров Г. Две судьбы // Литературная Россия. 1964.20 марта. № 12. С. 6.


570
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Мосяков. Был он худощав, высокого роста, бороду брил, одевался по-городскому. Жил Мосяков с семьей в здании школы.
Многое, конечно, не сохранилось в памяти, но Никита Прохорович помнит, что хороший это был человек. С народом любил говорить о безрадостной жизни, а по вечерам все писал, писал...174.
В 1900-е годы Мосяков обращался с письмами к В. Г. Короленко175, М. Н. Чернышевскому176, В. И. Семевскому177,
В. 	Э. Мейерхольду178, В. И. Сайтову179, В. Е. Чешихину-Ветрин- скому180, А. А. Боровому181, А. К. Дживелегову182 и мн.др.
174 Анзимиров Г. Две судьбы // Литературная Россия. 1964.20 марта. № 12. С. 6.
175 «От сельского учителя.
Глубокоуважаемый Владимир Галактионович.
Крайняя нужда заставляет меня беспокоить Вас.
Благодаря дарованным „свободам" вынужден был и я отдать дань нашему святому освободительному движению и 6 мес. был не у дел.
Семья перенесла многое... В перспективе ничто не радует. Дайте мне возможность хотя на время забывать серую окружающую действительность, вышлите мне как-нибудь льготно Ваш многополезный журнал „Русское богатство". Клянусь Вам, что и свободного-то рубля не видишь. Если все писать — злоупотреблять Вашим временем, кругом того нет, крик бедноты, все равно как побыли враги и растащили все...
Вам понятно мое политическое положение.
Уже не радостно стало жить на свете; прежде бывало (хотя не похоже на мещанское счастье — все равно бежал от него) — получаешь хорошую
газету и книгу журнала, хотя издали следишь, что делают великие добрые
люди.
Простите великодушно, что все вылилось из души наболевшей...
Если затруднительно в этом году выслать журнал, то хотя за прошлый год что-нибудь.
Все будет проглочено» (РГБ. Ф. 135/11. Карт. 30. Ед. хр. 19. Л. 1). Письма следующим адресатам (в основном — довольно однотипные) не приводим и не цитируем.
176 РГАЛИ. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 412.
177 РГАЛИ. Ф. 305. On. 1. Ед. хр. 1246.
178 РГАЛИ. Ф. 998. On. 1. Ед. хр. 2050.
179 РГАЛИ. Ф. 437. On. 1. Ед. хр. 230.
180 РГАЛИ. Ф. 553. On. 1. Ед. хр. 558.
181 РГАЛИ. Ф. 1023. On. 1. Ед. хр. 522.
182 РГАЛИ. Ф. 2032. On. 1. Ед. хр. 309.


К истории журнала «Дневники писателей»
571
Впрочем, он отнюдь не ограничивал себя писателями и философами; ср., напр., его воззвание к В. И. Вернадскому:
В июне я обращался к Вам с покорною просьбою относительно бесплатной высылки Вашей «Минералогии». Вы были добры ответить мне, что хотя «Минералогия» издается студентами, но обещались выслать мне по возвращении Вашем в Москву и предложили об этом еще раз написать Вам. Не откажите в моей просьбе по причинам, которые я выставил в первом письме — вынужден беспокоить Вас183.
Последние следы его собирательской активности относятся к концу 1930-х годов184. Погиб он в Орловском концлагере в 1942 году185.
Причины литературной и коммерческой неудачи проекта «Дневников писателей», при взгляде на историю журнала со столетней дистанции, кажутся очевидными: нежизнеспособный формат, хаотический подбор авторов, отсутствие внятной идеологии и рекламной поддержки — и как следствие — провал подписки и розницы на фоне полного отсутствия читательского интереса. Августовские события 1914 года завершили крах предприятия, в частности, полностью переменив диспозицию литературных полемик: так, наиболее жесткое противостояние эпохи «Дневников писателей» было полностью нивелировано к концу года примирительным письмом из вражеского лагеря. Философов, приглашая Сологуба в редактируемый им журнал, особо оговаривал: «Вы состоите уже сотрудником журнала, и я бы ограничился лишь „кратким
183 АРАН. Ф. 518. Оп. 3. Ед. хр. 1108. Л. 2.
184 Письмо к К. А. Треневу от 2 мая 1939 г. // РГАЛИ. Ф. 1398. Оп. 2. Ед. хр. 405. В письме 1938 г. к В. Д. Бонч-Бруевичу с просьбой бесплатно выслать собрание сочинений Толстого он лаконично делится подробностями своей биографии: «О себе немного слов. Учительствовал с 1897 г., корреспондентом я с 1894 г., со школьной скамьи учительской семинарии. Для меня каждая строка Л. Н. целое откровение. Не седьмом десятке мне хочется читать опять и перечитывать всего Л. Н. Толстого. Посылаю письмо на суд Ваш» (письмо от 8 мая 1938 г. И РГБ. Ф. 369. Карт. 303. Ед. хр. 60. Л. 3-3 об.).
185 http://forum.vgd.ru/post/101/40358/pl 106395.htm.


572
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
извещением" о происшедших переменах, если бы не некоторые особые обстоятельства, а именно моя бывшая полемика с „Дневн<иками> писателей" Но полемика происходила до войны. И я по совести скажу, что ввиду переживаемых нами жарких событий все произошедшие между нами недоразумения кажутся мне потерявшими свою остроту. Я, по крайней мере, чувствую потребность ликвидировать этот инцидент»186.
В качестве приложения помещаем полную аннотированную роспись журнала.
«Дневники писателей». Аннотированный указатель содержания 187
1914. № 1. Март. Б. п.
1. От редакции. С. [3]
[Общие принципы издания. Цитируется неназванный Н. Некрасов]
Балтрушайтис Ю.
[В тексте и оглавлении ошибочно: Бальтрушайтис. Исправлено: № 74]
2. Предчувствие («Предвижу разумом крушенье...»). С. 4
Сологуб Ф.
3. «Хорошо, когда так снежно...» С. 5
4. «Лиловато-розовый закат...» С. 6
[Дата: 17 февраля 1913 г.]
5. «И этот день такой же будничный...» С. 7
[Дата: 17 февраля 1913 г. ]
186 Черновик письма к Сологубу // РНБ. Ф. 814. Ед. хр. 87. Л. 3-4.
187 Указатель построен на тех же принципах, что и напечатанные мною в предыдущие годы росписи журналов «Перевал», «Весы», «Весна» и др.


К истории журнала «Дневники писателей
573
Рукавишников И.
6. О любви. С. 8-11
Сологуб Ф.
7. Заметки. С. 12-18
[Пересказывается отзыв Д. Овсянико-Куликовского об
А. 	Пушкине и М. Лермонтове. О профессоре Д. Гримме и его положении в Государственном Совете. О пессимистических политических прогнозах И. Бодуэна де Куртенэ и тюремном заключении. Цитируется А. Грибоедов. О Д. Мережковском, его лекции «Тайна Тютчева» и высказанном в ней тезисе, что декаденты и Ф. Тютчев склоняют читателя к самоубийству. Цитируется В. Матвеев. О симпатии Д. Мережковского и 3. Гиппиус к М. Горькому. О театрах в Вологде и эстонской деревне. Упоминаются Ж.-Б. Мольер и С. Пшибышевский. Об эстонском садовнике, соседе по даче, и его манере исполнять Ф. Шопена. Упоминается Р. Вагнер. О М. Горьком. Упоминаются Н. Некрасов и Л. Толстой. Об А. Биду и его статье о смерти Г. Кальметта. О Ж. Кайо и его жене (Г. Кайо)]
Миртов О. <Котылева (Розенфельд) О. Э.>
8. О чуде Господнем (Из недавних впечатлений). С. 19-25
[О Вилли Ферреро. Упоминаются Я. Хейфец и М. Эльман.
О музыке Л. ван Бетховена и Р. Вагнера. Цитируется неназванный Ф. Тютчев]
Чеботаревская Анс.
9. Из дневника (Искусство и жизнь). С. 26-33
[О взаимоотношениях литературы и критики в России и в Европе. Упоминаются Л. Толстой, И. Тургенев, Ш. Бодлер, М. Метерлинк, Г. Ибсен, Г. д’Аннунцио. О деле Г. Кайо. Цитируется Homo Novus (А. Кугель). О постановке драмы А. Блока «Роза и Крест». О постановке мистерии Р. Вагнера «Парси- фаль». Упоминаются Б. Луини, А. Островский. О докладе Г. Чулкова «Пробуждаемся ли мы», вызванном им диспуте и оппонентах докладчика: г-же Ортодокс (Л. Аксельрод),
А. 	Карташеве, Неведомском (М. Миклашевский), П. Когане. Упоминается обвинение Д. Мережковского (сопоставленного с В. Пуришкевичем) в адрес символистов]


574
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Волошин Максимилиан.
10. Блики. О наготе. С. 34-40
[О немецком обществе «Freya Bund» и его основателе д-ре
В. 	Кюстере. Упоминаются А. Каменский, Перикл, Ч. Дарвин. Подробно — о выступлении А. Дункан]
Б. п.
11. К приезду Н. М. Минского. С. 41-44
[К статье сделано примечание: «Редакция „Д. П.“, радостно приветствуя возвращение своего идейного единомышленника, Н. М. Минского, сочла своевременным дать в этом кратком очерке беглую характеристику поэтической и философской деятельности поэта». Краткий очерк биографии и творчества Минского]
Письма.
Б. п.
12. Из письма А. И. Куприна. С. 45 [Согласие участвовать в журнале]
Б. п.
13. Из письма Л. Н. Андреева. С. 45-46 [Согласие участвовать в журнале]
Крандиевская Анастасия.
14. Редакции «Дневников писателей». (Из письма). С. 46-47 [Согласие участвовать в журнале. Упоминается В. Розанов.
Под текстом помета: Москва]
Читатель <Матвеев В. Ф.>
15. Редакции. С. 47-53
[Подробное изложение сочувствия задачам журнала. Цитируется неназванный А. Фет. Упоминается А. Чехов]
Вести о писателях и книгах. С. 54-55


К истории журнала «Дневники писателей
575
16. [О пребывании Леонида Андреева в Риме. Приведена цитата из его письма]
17. [Об отъезде К. Бальмонта на Кавказ и в Западный край после лекций, прочитанных в столицах]
18. [Лекция А. Куприна в Киеве]
19. [Возвращение Н. Минского из Парижа в Петербург 2 марта. Участие его в диспуте о символизме 15 марта, анонс его лекции 28 марта]
20. [Поездка В. Мейерхольда и Е. Аничкова в Киев для участия 13 марта в диспуте о современной литературе]
21. [Диспут о символизме и реализме 15 марта в зале Калашниковской биржи. Доклад Ф. Сологуба; прения, руководимые Ф. Зелинским, речи Н. Минского, В. Мейерхольда, Е. Аничкова, оппонирующих П. Когану и В. Львову-Рогачев- скому. Упоминается Д. Мережковский]
22. [Возвращение Ф. Сологуба из Вологды и Вятки, где он читал лекцию «Искусство наших дней»]
23. [Выход 2-го номера журнала «Любовь к трем апельсинам». Отдельно — о статье В. Мейерхольда и Ю. Бонди «Балаган»]
24. [О поэме Л. Андреева в № 2 журнала «Заветы»]
25. [Выход в издательстве «Сирин» томов 2 и 21 собрания сочинений В. Брюсова]
26. [Издание перевода М. Волошина из А. де Ренье]
27. [О книге П. Гогена «Путешествие на Таити»]
28. [О переводе драмы П. Клоделя, выполненном Л. Вилькиной]
29. [Лекции П. Фора в Петербурге и Москве]
30. [Выход книги Е. Аничкова «Язычество и древняя Русь»]
31. [Публикация романа Стендаля «Красное и черное» в переводе Ан. Чеботаревской]
№ 2. Апрель Блок Александр.
Из восьмистиший.
[Посвящение: Л. А. Д<ельмас>]


576 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
32. «Есть демон утра. Дымно-светел он...» С. 3
33. «На небе — празелень, и месяца осколок...» С. 3
Верховский Юрий.
34. «Не бойся, не мечись. Походкою степенной...» С. 4
Сологуб Федор.
35. «Где-то есть тропа мечтательная...» С. 4
Рукавишников Иван.
36. Курган (Полурифмы). («Влекомый белыми минутами...») С. 5
Гиппиус Вл.
37. Соблазн («Вода — живая или мертвая...») С. 6-7
Венгерова Зин.
38. Символизм в современном его понимании. С. 8-13
[Упоминаются Рафаэль, Леонардо да Винчи, Софокл, И.
Гете, У. Тернер, М. Метерлинк, Данте, О. Уайльд]
Сологуб Федор.
39. Заметки. С. 14-23
[О роли женщин в общественной жизни. О смене общественной морали. Посещение выставки Н. Гончаровой. Упоминается Э. Карнеги. Диалог с чертом. Об упреках символистам. Доклад Ан. Чеботаревской 21 марта в собрании Всероссийского Литературного Общества о состоянии русской критики. Упоминаются В. Белинский, Ф. Шеллинг, П. Б. Шелли, А. Писемский, Г. Гегель, Н. Гоголь. Цитируется неназванный Л. Толстой. Выборы в совет Литературного Общества 28 марта. Неприязнь к автору со стороны участников совета. О представлении пьесы
А. 	Островского в Александрийском театре. Приезд в Петербург «г-жи Ф.» <Фега Фриш>. Приезд П. Фора с Ж. д’Орфевр. Упоминается Л. Андреев. О мартовском номере «Русской мысли». Отдельно о статье П. Струве. Упоминается Д. Мережковский. О лекции П. Щеголева про М. Лермонтова, Ж. Дантеса и А. Пушкина. Упоминаются лорд Дуглас и О. Уайльд]


К истории журнала «Дневники писателей» 577
Минский Н.
40. Из записной книжки. С. 24-25
[Полемика с защитниками реализма. Упоминается Г. Ибсен. О «Заложниках жизни» Ф. Сологуба]
Чеботаревская Анс.
41. Две цензуры. С. 26-28
[О судебном процессе в Париже: обвинение А. Хирша в «оскорблении нравов» и его защита. Упоминаются О. Мирбо,
A. Франс, М. Метерлинк, Рашильд, М. Доннэ, Ю. Гойэ, О. Роден. О статье «Отрадный протест» за подписью «Каэль» <веро- ятно — К. Ф. Лебедев) по поводу запрета на постановку пьесы М. Кузмина «Венецианские безумцы» в Московском Литературно-Художественном кружке. Упоминаются С. Судейкин,
B. Серов, П. Ярцев и В. Мейерхольд]
42. Критика на критику. С. 29-33
[О реферате автора «Символизм перед лицом современной критики» и отзывах публики на него. Упоминаются
В. 	Белинский, И. Тэн, Ш. Сент-Бев, Д. Писарев, Ф. Шеллинг и П. Б. Шелли, В. Кранихфельд, Е. Колтоновская, Ф. Батюшков. Подробно о статье Н. Николаева (известного критикой Л. Андреева) о театральном диспуте в Киеве. Упоминаются Е. Аничков и В. Мейерхольд. Отзыв о недавней статье Е. Кол- тоновской в «Речи». Упоминаются П. Боборыкин, В. Львов- Рогачевский, Ш. Сент-Бев, Б. Зайцев. Об отношении критики к И. Северянину. Упоминаются Ф. Сологуб, А. Блок, С. Городецкий, Вяч. Иванов, Н. Гумилев, В. Брюсов, М. Кузмин, Н. Клюев, Д. Философов. Упоминается (не называемая прямо) Р. Лем- берк, Ю. Айхенвальд, О. Уайльд. Выступление Б. Столпнера. Упоминаются А. Чехов, Ф. Сологуб, Д. Писарев, М. Протопопов, А. Фет, Ортодокс (Л. Аксельрод), М. Горький, Н. Олигер, Е. Чириков, М. Арцыбашев, П. Я., И. Шмелев]
Из дневника.
43. Достоевский и Горький. С. 34-36
[О пьесе «Ставрогин» в Художественном театре. О декорациях М. Добужинского. Упоминается разговор с Н. Минским


578
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
о новом театре. Об актерах И. Берсеневе, М. Лилиной, Н. Бутовой, В. Качалове. Упоминается М. Горький]
44. Балаганчик и Незнакомка. С. 36-38
[О лирических драмах А. Блока в постановке В. Мейерхольда (представление в Тенишевском зале). О костюмах Ю. Бонди, музыке М. Кузмина]
Рукавишников И.
45. Из моего дневника. С. 39-40
[Цитируется фрагмент стенограммы 126-го заседания Государственной Думы 2 июня 1910 г. Упоминаются депутаты Ф. Тимошкин и Попов]
Крючков Димитрий
46. Вечером на озере. С. 41-44
[Упоминаются А. Блок и Д. Мережковский]
Логвинович Л.
47. Элементарные мысли по дороге из Религиозно-философского общества. С. 45-47
[Упоминаются Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Достоевский, блаженный Августин, Р. Тагор, Ф. Сологуб]
Сологуб Ф.
48. Два слова о «Мысли». С. 48-49
[Посещение 13 апреля постановки пьесы «Мысль» Л. Андреева в Художественном театре. Об игре Л. Леонидова, И. Берсенева и В. Соловьевой]
Коммиссаров С.
49. Разговор (Письмо в редакцию). С. 50-53
Тупин А., студент
50. «Когда мы мертвые воскресаем» (Письмо в редакцию). С.54-55
[Сочувствие целям журнала. Впечатления от диспута о символизме]


К истории журнала «Дневники писателей»
579
Вести о писателях и книгах. С. 56-59
51. [Выход из печати романа И. Рукавишникова « Аркад ьевка»]
52. [О книге К. Моклэра «De lamoure sexuelle». Упоминаются А. де Тулуз-Лотрек, Т.-А. Стейнлен, П.-О. Ренуар, Э. Мане]
53. [Издание во Франции монографии об И. Гончарове
А. 	Мазона. Его исследование форм русского глагола. Использование романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» для этой работы]
54. [Выход третьего выпуска альманаха «Сирин». Упоминаются Ф. Сологуб, А. Белый, А. Ремизов, Вяч. Иванов, А. Блок, 3. Гиппиус, В. Брюсов. «Очевидно, символизм еще не собирается умирать». Анонс отзыва о романе А. Белого «Петербург»]
55. [Пьеса 3. Гиппиус «Зеленое кольцо» принята к постановке в Александринский театр]
56. [В. Карачарова представила в Литературно-Театральный комитет свою первую пьесу «Две любви»]
57. [О. Миртов закончил пьесу «Маленькая женщина»]
58. [Осенью в театре А. Рейнеке и К. Незлобина будет поставлена мистерия Э. Стукена «Рыцарь Гавани». Пьеса в переводе Ф. Сологуба, декорации Н. Калмакова, режиссер П. Сазонов]
59. [28 марта Н. Минский прочел в Тенишевском зале лекцию «О любви к людям и предметам». О банкете и прозвучавших на нем речах Е. Аничкова, Ф. Сологуба, П. Щеголева, Г. Чулкова, Л. Габриловича]
60. [Окончание лекционного сезона: выступление редакции журнала «Любовь к трем апельсинам» и лекция П. Щеголева о дуэли А. Пушкина]
61. [О книге М. Волошина «Лики творчества». Упоминаются П. Клодель, Ф. Вилье де Лиль-Адан, А. Ренье]
62. [10-летие парижского журнала «Les Marges». Упоминается А. Франс]
63. [Выход 17-го тома собрания сочинений Ф. Сологуба]
64. [Выход 19 и 20 томов собрания сочинений Ф. Сологуба и книги «Белый зодчий» К. Бальмонта]


580
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
65. [Лекции К. Бальмонта на тему «Поэзия как волшебство» в Киеве, Минске, Риге, Харькове и Тифлисе. Лекции Г. Чулкова в городах Западного края]
66. [О мартовском номере «Русской мысли». Особо — о диалоге В. Брюсова, о его критике лекции Д. Мережковского о Ф. Тютчеве.]
67. [«Балаганчик» и «Незнакомка» А. Блока в постановке
В. 	Мейерхольда (Тенишевский зал, 7 апреля)]
68. [Болезнь Г. Чулкова. Подозрение на туберкулез]
69. [Вяч. Иванов и Н. Минский повторили в Москве лекции, предварительно прочитанные в Петербурге]
70. [Статья Н. Минского о С. Надсоне, основанная на материалах его собрания. Упоминается П. Струве]
71. [О публицисте С. Яблоновском как последователе Д. Мережковского и его клевете на новую литературу. Отпор, полученный им в Тифлисе от членов литературного кружка имени Ф. Сологуба]
72. [Вечер из произведений Ф. Сологуба в Тифлисском Артистическом кружке. Режиссер М. Бецкий, знакомый Петербургу по театру В. Комиссаржевской]
Б. п.
73. <Анонс следующего номера>. С. 59
[Двойной номер (№ 3-4) выйдет в июне]
Б. п.
74. Опечатки. С. 59
[В стихотворении Ю. Балтрушайтиса (№ 2)]
№ 3/4. Май — июнь. Сологуб Ф.
75. Сонет («Как прежде улыбалась...») С. 3
Верховский Ю.
76. Федору Сологубу («Не радостно ль прочесть в гармонии стихов...») С. 4
77. Вячеславу Иванову («Я помню, старый друг, заветные слова...») С. 4-5


К истории журнала «Дневники писателей»
581
Тамамшев А.
Из итальянских писем.
78. «Сегодня день улыбчивей Лауры...» С. 6
79. «Как алчущий завоеватель...» С. 6-7
80. «Здесь, где утром розоперстым радость...» С. 7
Тиняков А.
81. Прелести земли («Прекрасен лес весною на рассвете...») С. 8
82. «Пасущийся в полях, беспечно-мудрый скот...» С. 9
[Дата: Март, 1914 г.]
Рафалович С.
83. Ночная стража («Я не пророк и не учитель...») С. 10-11
[Эпиграф из А. Пушкина]
Кузмин М.
84. О пантомиме, кинематографе и разговорных пьесах. С. 12-16
[Упоминается Н. Брешко-Брешковский]
Рукавишников Иван.
85. Огонь-очиститель. С. 17-20
86. Из записной книжки. О новейших изданиях словаря Даля. С. 21-23
[Критический отзыв о третьем издании словаря. Упоминаются Л. Толстой, М. Горький, Н. Энгельгардт]
Тиняков Александр.
87. «Комплименты». С. 24-29
[Об О. Уайльде и Э. Верхарне. Упоминается Сарданапал. Критический отзыв о статье К. Чуковского, посвященной футуристам. Упоминаются И. Северянин, А. Крученых, Гесиод,
А. 	Пушкин, А. Фет. Неприязненно о стиховедении. Упоминаются Ф. Тютчев, М. Лермонтов, Н. Некрасов, П. Вяземский, Антифил Византийский, Д. Писарев, Гомер, Ф. Виллон, Д. Бурлюк, А. Яковлева]


582
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Матвеев В.
88. Без размера (Факты, мысли, настроения). С. 30-33
Крючков Димитрий.
89. Защитник коллектива и реставрация. С. 34-37
[Эпиграф из письма А. Чехова к А. Плещееву. Отзыв на статью
Д. Философова о «Дневниках писателей». Упоминаются Д. Мережковский, А. Блок, И. Рукавишников, г-жа Ортодокс (Л. Аксельрод), Л. Толстой, У Шекспир, Ф. Тютчев, Ф. Сологуб, А. Пушкин]
Чужак Н. <Насимович Н. Ф.>
90. Так ли это? К эстетике Н. А. Некрасова. С. 38-42
[Отзыв на статью Д. Тальникова «Эстетика и общественность» (Современный мир. 1914. № 2). Упоминаются А. Пушкин, К. Бальмонт, В. Брюсов, В. Короленко]
Шацкий Н. М.
91. Поэты и журналисты. Гротеск (из архива неизвестного поэта). С. 43-48
[Эпиграф из А. Пушкина. Цитируется Лермонтов. Упоминаются Флобер, Мопассан, Бодлер и Верлен. О Поле Форе и его лекции. Упоминаются Л. Андреев, Ф. Булгарин, Н. Надеждин,
В. 	Брюсов, М. Арцыбашев, И. Бунин, А. Измайлов, И. Северянин, К. Фофанов]
92. О встрече царевичей. Манифест к немногим (Из мечтаний, остающихся в записной книжке). С. 49-53
[Эпиграф из Гоголя. Упоминаются М. Линдер, Ж. де Нерваль, П. Верлен, К. Гамсун, Ф. Ницше, О. Уайльд, Э. По,
В. 	де Лиль-Адан]
Крючков Димитрий.
93. О жизни, жизненности и любителях ясности и простоты. (Театральные горести). С. 54-56
[Обзор отрицательных отзывов на журнал «Любовь к трем апельсинам». Упоминаются В. Мейерхольд, А. Бобрищев- Пушкин (и его реплика об А. Блоке), Роб. и Раф. Адельгеймы, М. Арцыбашев, В. Рышков, Ф. Батюшков, С. Надсон, Ортодокс (Л. Аксельрод), В. Львов-Рогачевский]


К истории журнала «Дневники писателей»
583
Сологуб Федор.
94. Заметки. С. 57-61
[Впечатления от спектакля «Король Лир» в Берлине (26 апреля / 9 мая, Deutsches Theater). Театр Ж. Коппо в Париже. Упоминаются У. Шекспир, Ф. Достоевский, П. Клодель, Ж.-Б. Мольер. О русских евреях в Париже и Берлине. О пролетарской литературе. Упоминаются Ч. Диккенс и М. Горький]
Чеботаревская Анс.
95. Из дневника. С. 62-72.
[Впечатления от европейского путешествия. Упоминаются Л. Блерио, Я. Тинторетто. О В. Пуришкевиче. О парижской моде. Упоминается маркиза де Помпадур. О смерти Н. Нор- дман-Северовой. Встреча с ней на собрании у Ф. Фидлера. Упоминается И. Репин. Спектакль 7/20 июня в парижской Опере. Упоминаются А. Антуан, Э. Ростан, П. Клодель, Ф. де Кюрель, Ж. Ренар, Г. Ибсен, Л. Толстой; актеры Ф. Жемье, С. Гитри, Ж. Фероди, Брассер, Е. Лавальер, Кассив, Полэр. О мнении
A. Кугеля. Упоминаются Е. Лавальер, Гаво. О деле М. Бейлиса. О Д. Философове и И. Жилкине. Упоминаются М. Линдер, И. Сытин. Отзыв о книге Е. Лундберга о Д. Мережковском и 3. Гиппиус. Упоминаются Ф. Ницше, М. Туган-Барановский,
B. Богучарский, В. Розанов, Н. Минский]
<Сологуб Ф.>
96. Нашим критикам. (Ответ гг. Философову и Войтолов- скому). С. 73-76
[Авторство определено по черновой рукописи: РГАЛИ. Ф. 2534. On. 1. Ед. хр. 44. Упоминаются Д. Мережковский, Г. Флобер, Г. де Мопассан, О. Мирбо, Ал. Н. и Ан. Н. Чебота- ревские, В. Власов, Г. Кайо, О. Миртов, В. Ферреро]
Вести о писателях и книгах. С. 77-78
97. [Публикация рассказа О. Мирбо]
98. [Подготовка Луначарским книги о П. Клоделе и Э. Вер- харне]


584 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
99. [Предложение М. Терещенко занять должность заведующего оперной и балетной труппой Императорских театров]
100. [В. Брюсов привлечен к участию в Литературно-Театральном Комитете при Императорских театрах]
101. [О переводе Новалиса, выполненном 3. Венгеровой для книгоиздательства К. Некрасова]
102. [О выходе посмертной книги стихов В. Князева]
103. [О новинках издательства Г. Мюллера в Берлине: книги Ф. Сологуба и И. Рукавишникова в переводе Ф. Фриш]
104. [Ф. Сологуб закончил перевод пьес Г. Клейста для книгоиздательства К. Некрасова]
105. [Проездом через Берлин и Париж Ф. Сологуб прочел лекцию в пользу местных студенческих организаций]
106. [План книгоиздательства «Сирин» издать собрание сочинений А. Блока и двухтомник стихотворений А. Белого]
107. [Литературно-музыкальный вечер из произведений Ф. Сологуба в Тифлисе. Реферат прочел А. Я. Иоаннесиан, вступительное стихотворение — Ю. Верховский. Упоминаются М. Бецкий, В. Сенилов]
108. [В «Московском книгоиздательстве» вышел новый сборник И. Рукавишникова, а в издательстве М. Семенова — книга стихов М. Кузмина]
109. [В Париже издан дневник А. Антуана]
Б. п.
110. <Анонс следующего номера>. С. 78
[Сдвоенный № 5/6 выйдет в конце августа]


ЕЩЕ РАЗ К ВОПРОСУ О «СКРИЖАЛИ ПУШКИНА»1
Этот сюжет из истории пушкиноведения принадлежит к числу общеизвестных, но так велико нагромождение вокруг него подробностей, анекдотов и путаницы, так сильна (на момент фиксации сведений) инерция взаимных недовольств соперничающих филологических каст, столь тонка грань между злорадством и опаской, — что кажется нелишним изложить его еще раз, по возможности, расчищая от апокрифических напластований.
Во второй половине ноября 1919 года вышла в свет книга М. О. Гершензона «Мудрость Пушкина». Основу книги составили статьи, напечатанные в периодике за предыдущие двадцать лет; едва ли не единственный впервые появляющийся в печати текст был вынесен в качестве предисловия под названием «Скрижаль Пушкина»:
Самую поразительную из страниц, написанных Пушкиным, постигла и судьба поразительная. Ее никто не знает; ее нет, сколько мне известно, ни в одном собрании его сочинений; ее только раз, в деловом порядке, неточно напечатал В. Е. Якушкин в составленном им описании рукописей Пушкина. На отдельном листке плотной шершавой бумаги, с обеих сторон, от верха лицевой до самого конца оборотной страницы, написано его рукою следующее:
Руссо сказал: il ny a de beau que се qui nest pas. Это не значит: только то, что не существует. Прекрасное существует, но его нет, ибо оно является нам единственно для того, чтобы исчезнуть, чтобы нам сказаться, чтобы нам оживить, обновить душу; но его ни удержать, ни разглядеть, ни постигнуть
1 Впервые напечатано: Временник пушкинской комиссии. Выпуск 32. Сборник научных трудов. СПб., 2016.


586
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
мы не можем. Оно не имеет ни имени, ни образа; оно посещает нас в лучшие минуты жития. Величественное зрелище природы, еще более величественное зрелище души человеческой, поэзия, счастье, нещастие дают нам сии высокие ощущения прекрасного — и весьма понятно, почему почти всегда соединяется с ними грусть... Но грусть не приводящая в уныние, а животворная, сладкая; какое-то смутное стремление... Это происходит от его скоротечности, от его невыразимости, от его непостижимости... прекрасно только то, чего нет. В эти минуты живого чувства стремишься не к тому, чем оно произведено и что перед тобою, — но к чему-то лучшему, тайному, далекому, что с ним соединяется и что для тебя где-то существует. И это стремление есть одно из невыразимых доказательств бессмертия души: иначе отчего бы в минуту наслаждения не иметь полноты и ясности наслаждения? Нет, эта грусть убедительно говорит нам, что прекрасное здесь не дома, что оно только мимопролетающий благовеститель лучшего... оно есть восхитительная тоска по отчизне, оно действует на нашу душу не настоящим, а темным, в одно мгновение соединенным воспоминанием всего прекрасного в прошедшем и тайным ожиданием чего-то в будущем.
А когда нас покидает В дар любви, у нас в виду В нашем небе зажигает Он прощальную звезду. —
Важность этого признания не умаляется тем, что семя его запало в душу Пушкина извне. Знающие, конечно, тотчас вспомнили стихотворение Жуковского «Лалла Рук». Действительно, Пушкин воспринял туманную мысль Жуковского, но углубил ее безмерно и выразил с такой несравненной четкостью, наглядностью, почти осязательностью, какие дает только глубокий личный опыт.
Приведенная страница — ключ к пониманию Пушкина. Так вот каким светом светит его поэзия! Он в опыте твердо узнал небытие воплощенного мира и открытым взором созерцал проблески совершенной красоты сквозь земную явь; он не только видел иной мир, — они сознавал, что видит его. И не случайно эта страница открылась впервые мне, от юных лет познавшему на земле одну эту правду: правду о лучшем мире2.
2 Гершензон М. Мудрость Пушкина. М., [1919]. С. [5]. Текст «Скрижали» приводится по экземпляру, хранящемуся в моем собрании (был приобретен у московского библиофила А. Л. Финкельштейна в конце 1990-х годов). Ради


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина» 587
Мы не можем сейчас установить, когда Гершензон разыскал этот отрывок «на отдельном листе»3. Изначально он находился среди бумаг, взятых жандармами на квартире Пушкина 7 февраля 1837 года; при хаотическом объединении отдельных листов в тетради он попал в «тетрадь 2387 А» и по жандармской нумерации фолиирован как л. 524. Эти тетради, возвращенные наследникам, хранились у старшего сына поэта и были им, под влиянием уговоров, переданы в 1880 г. в Румянцевский музей, где через два года сделались доступны для исследователей5. Впервые в качестве носителя самостоятельной единицы пушкинского текста этот листок описан В. Е. Якушкиным6; тогда же А. Г. Филонов в газетной заметке7 указал на его ошибку — ибо текст этот представляет собой сделанную Пушкиным копию с примечания Жуковского; история эта с годами забылась.
Если бы эти бумаги хранились в Пушкинском Доме, куда они в итоге и попали, мы могли бы датировать роковую встречу с ними Гершензона с точностью до дня: его петербургские экспедиции, благодаря сохранившейся семейной переписке, известны в подробностях. Но, увы, знакомство их произошло в Москве при психологических обстоятельствах, которые легко вообразить: мистик-Гершензон с его вечным пламенем
библиографической щепетильности добавим, что существует весьма редкое, неучтенное в лучшей библиографии Гершензона (Берман Я. 3. М. О. Гершензон. Библиография. [Одесса], 1928) издание «Мудрости Пушкина», датированное 1917-м годом и представляющее собой оттиск (с отдельным титульным листом!) первой публикации заглавной статьи. Экземпляры этого издания хранятся в РГБ (шифр U 397 / 808) и РНБ (шифр 81 — 8 /191).
3 Пользуемся его описанием в книге: Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935. С. 492.
4 Современный шифр: ПД 1602.
5 Подробнее см.: Цявловский М. А. Посмертный обыск у Пушкина // Цяв- ловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 295-296, 333.
6 Якушкин В. Е. Рукописи А. С. Пушкина, хранящиеся в Румянцевском музее в Москве // Русская старина. 1884. № 12. С. 553-554.
7 НВ. 1884. № 3174, 29 декабря. Реплика Якушкина по этому поводу была напечатана на внутренней стороне обложке апрельского номера «Русской старины» за 1885 год.


588
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
неистовства (по слову Белого8) жил в ощущении диалога с изучаемым героем; для него случайный листок, на котором было написано то, что он ждал и хотел прочесть, — был репликой и наградой в этом разговоре.
Вероятно, о новонайденном тексте, скрывая подробности, он рассказал нескольким близким друзьям; впрочем, оба упоминания об этом факте восходят к мемуаристам, известным недостоверностью своих воспоминаний, — Ходасевичу («Однажды он мне сказал: „Я нашел настоящую скрижаль Пушкина — его философия искусства, его credo". Будучи несколько скрытен в том, что касалось его текущей работы, он на расспросы мои ответил только, что это — всего лишь одна страница, которая давно напечатана, но на нее не умели обратить должного внимания и даже не включили ни в одно собрание сочинений Пушкина»9) и Осоргину («...написанного никому не показал и не открыл, а только всем говорил: „Вот вы узнаете, когда выйдет книга! А до выхода и не просите, не расскажу!"»10).
Вероятно, книга вышла во второй половине ноября 1919 г.: Гершензон в письме к М. А. Цявловскому 3 декабря 1919 г., среди прочего, пишет: «Ежели бы Вы, едучи, привезли нам 2-3 фунта соленого или, в крайнем случае, русского масла или прислали бы с оказией, Вы бы меня бесконечно одолжили, а если еще чего-нибудь по Вашему усмотрению, вдвое. А я бы вручил Вам экземпляр „Мудрости Пушкина", т. е. книги. Если можно, сделайте»11, — и представляется, что речь идет об уже вышедшей книге.
По единодушному свидетельству мемуаристов, сразу по выходе книги Гершензон, человек общительный и обстоятельный, получив в типографии экземпляры, отправился их раздаривать по московским знакомым ближнего круга.
8 Белый А. Между двух революций. М., 1990. С. 257.
9 Ходасевич В. Книжная палата: Из советских воспоминаний // Собр. соч. М., 1997. Т. 4. С. 236.
10 Осоргин М. А. Заметки старого книгоеда. М., 1989. С. 25.
11 «...Цельный и настоящий...» Из переписки и дневников М. О. Гершензона. Публ. Е. Литвин // ВЛ. 2009. № 5/6. С. 407. «Русское масло» — топленое.


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина»
589
«Все друзья и скрытые враги получили авторские экземпляры с посвящением. И Сакулин получил, и Шпет получил. Автор пишет: „Дорогому такому-то", а про себя думает: „На, выкуси"»12; «Однажды утром (кажется, это было в начале 1920 года) Гершензон занес мне в подарок только что вышедшую свою книгу „Мудрость Пушкина"»13. Тогда же несколько экземпляров отправилось по почте к иногородним коллегам (известна судьба экземпляра, преподнесенного М. Цявлов- скому, о чем см. ниже).
Ошибка Гершензона очень быстро открылась.
Версия 1: В тот день я был занят, книгу не раскрывал, а вечером пошел в гости к Георгию Чулкову, которого застал в радостном возбуждении.
— Ну что, «Скрижаль Пушкина» видели?
— Нет еще, — сказал я.
— В таком случае полюбуйтесь.
Чулков протянул мне книгу. Пока я читал, он смотрел на меня испытующе, а затем спросил:
— Что, похоже на Пушкина?
Я был в замешательстве. То, что я прочитал, по существу могло выражать эстетику Пушкина, во всяком случае не противоречило ей. Но самое изложение до чрезвычайности мало было похоже на пушкинское. Я сказал Чулкову, что, по-моему, это — не Пушкин.
— Ну, ваше счастье, — сказал Чулков. — А то сели бы в калошу вместе с вашим Гершензоном. Сейчас я видел Саку- лина. Он в ужасе. Заметка-то ведь не Пушкина, а Жуковского, — Пушкин только зачем-то списал ее для себя. Гершензон нашел ее в шляпкинском описании бумаг Пушкина и вообразил, что это сам Пушкин.
«Ужас» Сакулина был напускной и радостный, так же, как ужас Чулкова. Оба они терпеть не могли Гершензона и теперь злорадствовали вместе с многими другими. Сакулин, впрочем, поступил честно: если не ошибаюсь, он сам отправился к Гершензону и все ему разъяснил14.
12 Осоргин М. А. Заметки старого книгоеда. С. 25.
13 Ходасевич В. Книжная палата. С. 236.
14 Там же. С. 236-237.


590
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Версия 2: В этот вечер Павел Никитич <Сакулин> рассказал мне драматическую историю о том, как он в 1919 году, получив от М. О. Гершензона только что вышедшую из печати «Мудрость Пушкина», стал читать ее ночью, лежа в постели, увидел на первой же странице «Скрижаль Пушкина», ужаснулся, — взял издание сочинений Жуковского — проверил — и тут же позвонил Гершензону15.
Версия 3. В книгоиздательстве московских писателей вышла книга Гершензона «Мудрость Пушкина». Книга довольно любопытная. Не менее любопытен и трагический анекдот, с ней приключившийся. Вступление к ней называется «Скрижаль Пушкина». В сей скрижали были напечатаны стихи Пушкина, найденные впервые Гершензоном, с гордостью заявившим, что ему впервые открылась в них правда о Пушкине. Но стихи... принадлежат Жуковскому <...>. Не понимаю, как мог Гершензон допустить такую грубейшую ошибку! Мне жаль его, ибо думаю, что «скрижаль», которую изобличил профессор Саку- лин, принесла ему немалую горечь16.
Из трех этих во многом согласных рассказов можно сделать несколько принципиальных выводов. Во-первых, кажется абсолютно бесспорным, что ошибку Гершензона первым заметил П. Н. Сакулин (в современных сильно деформированных легендах его функция порой приписывается Шпету17). Во-вторых — это произошло в первый вечер или первую ночь после выхода книги (это обстоятельство может быть серьезно оспорено косвенными свидетельствами, о чем см. ниже). В-третьих — сам Сакулин немедленно — лично или по телефону — объявил об этом автору. И — важное нотабене — уже в версии 3, хронологически наиболее приближенной
15 Измайлов Н. В. Воспоминания о Пушкинском Доме. 1918-1928 гг. / Публ. и коммент. Н. А. Прозоровой // Пушкинист Н. В. Измайлов в Петербурге и Оренбурге. Калуга, 2008. С. 51.
16 Письмо Н. С. Ашукина к П. С. Сухотину от 25 февраля 1920 г. — Литвин Е. Ю. «Дышать трудно, дух мечется и томится...»: (Из переписки Н. С. Ашукина и П. С. Сухотина) // Долг и любовь: Сборник филологических работ в честь 65-летия профессора М. В. Михайловой. М., 2011. С. 280.
17 См., например: Ниточкин С. А. Пестрые рассказы о собирателях и книготорговцах // Библиофильство и личные собрания. М., 2011. С. 302.


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина»
591
к происшедшим событиям, видна первая, но существенная деформация: здесь говорится о приписанных Пушкину стихах Жуковского, тогда как именно стихи были Гершензоном опознаны и атрибутированы правильно18.
На следующий день после выяснения обстоятельств Гершензон отправился исправлять оплошность:
Версия 1. Гершензон был почти в отчаянии от своей ошибки. Тотчас же он бросился на склад «Книгоиздательства писателей», велел остановить рассылку книги по магазинам и заставил мальчика, служащего на складе, вырезать из всех экземпляров тот листок, который был занят «Скрижалью Пушкина», то есть страницы пятую и шестую. В таком виде книга и поступила в продажу — без первой статьи, означенной, однако же, в оглавлении. Затем прибежал он ко мне с просьбою, чтобы прежде рассылки книги по библиотекам я приказал вырезать из нее тот же злосчастный листок. В сущности, я не имел на это права, но, видя отчаяние Гершензона, пообещал ему это сделать. К несчастью, придя в Палату, я узнал, что книга уже разослана. Таким образом, по музеям и библиотекам она пошла в полном виде19.
Версия 2. Гершензон ринулся с ножницами во все книжные торговли Москвы, получившие свежеотпечатанные экземпляры его книги, и принялся вырезать — благо статья была короткой — первые две страницы книги20.
18 Ср., кстати, позднюю обмолвку Андрея Белого: «В увлечениях жгучего темперамента он, изумительный аналитик начала прошедшего века, делал в своей специальности порою даже не ошибки, а просто чудовищности, смешивая стихи Боратынского с пушкинскими, сочиняя пушкинские несуществующие любви иль отрицая в Пушкине лучшую фазу его творчества...» (Белый А. Между двух революций. С. 257).
19 Ходасевич В. Ф. Книжная палата. С. 237.
20 Бахрах А. По памяти, по записям... Париж, 1980. С. 82. Эта же версия повторена в мемуарах Е. Герцык: «Он нетерпелив и никогда не в рабстве у документов. Потому и попадает порой впросак как литературовед-исследователь: вот вышла книга его этюдов о Пушкине, и уже на другой день он рыскает по книжным лавкам и, волнуясь, вырезает из свежего тома маленькую статейку, которую критика изобличила в грубой фактической ошибке. А как много в этой книге пронзающего о мудрости Пушкина — первый он сказал, что Пушкин мудр, — в те годы догадки об этом еще не было» (Герцык Е. Лики и образы. М., 2007. С. 246).


592
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Версия 3. Два мальчика в издательстве два дня вырезывали первый листок с «ключом». Вырезки принимал, пересчитывал и забирал с собой автор. Сам обошёл друзей и скрытых врагов, которым послал книгу: отбирал обратно, вырезывал. Успели вернуть с почты часть пакетов, адресованных книжным магазинам21.
Версия 4. И Гершензон, убедившись в своей ошибке, совершенно потрясенный, стал с утра звонить по книжным магазинам, чтобы остановить продажу, а затем вырезывал из всего тиража эти первые страницы со «Скрижалью Пушкина»22.
Версия 5. «Скрижаль Пушкина» (стр. 5-6) М. О. Гершен- зоном была по отпечатании книги вырезана, так как оказалась отрывком из «Наль и Дамаянти» Жуковского. В продажу поступило некоторое количество экземпляров с оставшейся страницей, благодаря недобросовестности типографии23.
Во всех этих фрагментах совпадает по сути только одно: автор инспирировал изъятие ошибочно включенного текста из готового тиража своей книги. Все остальное более или менее различается в деталях — например, наличие подручных мальчиков и их число (один или два) или то, развезены были экземпляры по магазинам или нет. Собственно, вариант с походом вооруженного ножницами автора по магазинам нужно, кажется, отвести как крайне маловероятный: на каких бы основаниях ему позволили препарировать книгу, принятую от издательства на комиссию? Отдельно следует отметить, как снова (в версии 5) подвергся трансформации текст Жуковского — теперь он стал отрывком из «Наль и Дамаянти»24.
21 Осоргин М. А. Заметки старого книгоеда. С. 25.
22 Измайлов Н. В. Воспоминания о Пушкинском Доме. С. 51.
23 Берман Я. 3. М. О. Гершензон. Библиография. <Одесса>, 1928. С. 42.
24 Ср. еще более экзотическую ошибку памяти мемуариста: «Помню, М. О. Гершензону каким-то чудом удалось издать книгу своих статей о Пушкине: „Мудрость Пушкина", и по очень неприятному недосмотру он снабдил предисловие к книге эпиграфом из Лермонтова, ошибочно приписанным Пушкину. Пришлось вырезать из книги предисловие, — но в лавке Шерше- невича можно было „за бешеные деньги" купить книгу без купюр» (Аронсон Г. Я. Московские зимы // НЖ. 1945. N& 10. С. 269).


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина»
593
С этим согласным хором свидетельств диссонирует факт существования экземпляра с инскриптом и датой: «Абраму Марковичу Эфросу на дружескую память. 17 декабря 1919 г. М. Гершензон»25, — ив этом экземпляре «Скрижаль» на месте — то есть, по всей вероятности, он был подарен автором еще до обнаружения злосчастной ошибки. Получается, что в действительности кампания по преподнесению экземпляров книги растянулась более чем на три недели, а сжатие всей истории в мемуарах обеспечено лишь требованием остросюжетности и ошибкой памяти мемуаристов. Во всех остальных известных мне экземплярах с инскриптом «Скрижаль» изъята26.
Отдельно следует упомянуть, что исступление от собственной ошибки, приписанное молвой Гершензону, кажется несколько преувеличенным: об этом свидетельствует довольно спокойный тон письма, отправленного автором Цявловскому, которому был предназначен один из первых, неисправленных еще экземпляров:
О себе могу сказать Вам немногое. Здесь очень трудно — холодно и голодно, денег на еду не хватает, стеснился для тепла крайне, мой «кабинет» — в детской, заниматься трудно. Кончается печатанье моей книги о Тургеневе, и я ее Вам, конечно, пришлю, но под условием: вырежьте первый листок «Мудрости Пушкина» — ту, где «Скрижаль Пушкина», и пришлите мне в письме. Там у меня тяжелая ошибка, и я изъял эту страницу27.
25 Экземпляр хранится в собрании А. Л. Финкельштейна; описан им в кн. : Финкельштейн А. Л. Немного о старых книгах. М., 2003. С. 276.
26 В моем собрании находится экземпляр с недатированной дарственной надписью В. Я. Гольду; не так давно был напечатан еще один датированный инскрипт, но он начертан несколькими годами позже: «Роману Романовичу фон Вальтеру дружески. М. Гершензон. Берлин, 22 Мая 1923 г.» (Поляков Ф. Русский Берлин в архиве Рейнгольда фон Вальтера // Vademecum. К 65-летию Лазаря Флейшмана. М., 2010. С. 301).
27 «...Цельный и настоящий...»: Из переписки и дневников М.О. Гершензона. С. 409-410. С обычным педантизмом Гершензон обратит подобную просьбу к будущим составителям его (до сих пор не воплощенного) собрания сочинений: «Часть VI: ..Мудрость Пушкина" (вычеркнуть „Скрижаль Пушкина**, вырезанную, т. е. первые две страницы книги). Прибавить


594
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Письмо это отправлено 10 января 1920 г., то есть отнюдь не сразу после обнаружения ошибки, — и сам этот временной промежуток, кажется, должен свидетельствовать о том, что задача тотального уничтожения «скрижали» представлялась автору не первоочередной.
Тем более, что с вырезанием этой странички из основной части тиража тоже все прошло не совсем гладко.
Версия 1. Но за всем не доглядишь, а мальчики — жулики. И книжка продавалась с вырезанной страницей — 37 рублей на тогдашние деньги, с невырезанной страницей — 370 рублей. Это — для любителей. До чего люди злы! И как страдал бедный Михаил Осипович! А из авторских дарёных экземпляров не захотел отдать своего Густав Густавович Шпет, философ, злюка, остроумный и милый человек; Гершензона он недолюбливал. Зачем же, Михаил Осипович, книгу портить? Пусть она у меня в девственном виде: это — «ключ к пониманию Пушкина». Так и не отдал. Сам вслух читал и другим охотно показывал28.
Версия 2. Эти библиотечные экземпляры с сохраненным листком должны были бы стать библиографической редкостью, потому что вслед за тем Гершензон обратился ко всем знакомым, которым успел послать книгу, с просьбою вырезать
в конце основного текста, т. е. до Приложения, четыре новые статьи: „Чтение Пушкина*', „Явь и сон**, „Сны Пушкина** и „Тень Пушкина**» (Гершензон М. Избранное. М.; Иерусалим, 2000. Т. 4. С. 526). Столь же спокойный тон сохраняется в письмах к брату, когда речь заходит об этом предмете: «Кажется, годы прошли с тех пор, как мы последний раз подали весть друг другу. Теперь есть, кажется, верный случай: человек, едущий на юг, опустит это письмо в Харькове или еще ближе к вам. Рассказать о нас могу только в общих чертах, иначе надо исписать стопу бумаги. <...> За это время вышла моя книга „Мудрость Пушкина** и почти отпечатана другая — о Тургеневе»; «Месяца три назад вышла моя книга о Пушкине, которую посылаю тебе вместе с этим письмом; книга о Тургеневе тоже отпечатана, но еще не сброшюрована, 6-й том „Пропилеев** в таком же положении» (РГБ. Ф. 746. Карт. 21. Ед. хр. 4. Л. 1, 1 об., 4 об.; письма к А. О. Гершензону от 14 марта и 16 апреля 1920 г.); ср. также письмо к Л. Шестову от 31 июля 1920 г. — Гершензон М. О. Письма к Льву Шестову (1920-1925) / Публ. А. Д’Амелиа и В. Аллоя // Минувшее. Т. 6. М., 1992. С. 245.
28 Осоргин М. А. Заметки старого книгоеда. С. 25.


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина»
595
и вернуть ему этот листок. На деле из этого все-таки ничего не вышло: Гершензон получил листки, но некто Ш., по роду занятий философ, по характеру весельчак и бурш, умудрился купить у мальчишки из книгоиздательства изрядное количество вырезанных листков и раздавал их направо и налево всем желающим. В результате образовалось очень большое количество экземпляров «Мудрости Пушкина» с вырезанным и обратно вклеенным листком29.
Здесь воспоминания свидетелей практически совпадают — и подтверждаются библиофильской практикой: действительно, экземпляры с вырезанной и вклеенной «скрижалью» время от времени попадаются до сегодняшнего дня. Роль Шпета (которого Ходасевич не называет прямо) остается не вполне проясненной — действительно ли он раздаривал крамольные листочки или просто не вернул преподнесенный экземпляр? Во всяком случае, на их отношениях с Гершен- зоном это не отразилось, чему свидетельством экземпляр гершензоновской книжки с инскриптом 1922 г., хранящийся в частном собрании30.
Тем временем подоспели первые отзывы на «Мудрость Пушкина» (всего их выявлено два десятка31). С точки зрения увлекательности содержания главнейшим из них был, вероятно, тот, текст которого не сохранился, — доклад философа
29 Ходасевич В. Ф. Книжная палата. С. 237.
30 Описание экземпляра: http://therese-phil.livejournal.com/34414.html.
31 Берман Я. 3. М. О. Гершензон: Библиография. С. 42-43; Библиография произведений А. С. Пушкина и литературы о нем: 1918-1936. Л., 1973. Ч. 2. С. 12; Горовиц Б. Михаил Гершензон — пушкинист. С. 251; Литературная жизнь России 1920-х годов. Том. 1. Часть. 1. С. 512-513. Отдельный интерес представляют эпистолярные отзывы, например: «Простите великодушно обращение к Вам незнакомого человека. Но, может быть, то, что говорили Вам обо мне Я. 3. Черняк и, кажется, Борис Николаевич Бугаев, дает мне право на это письмо. Цель его — очень скромная. Мне хотелось бы не только принести Вам глубочайшую благодарность за Вашу последнюю книгу — „Мудрость Пушкина" и из нее в особенности — за статью о „Памятнике"...» (РГБ. Ф. 746. Карт. 37. Ед. хр. 27. Л. 1; письмо П. Н. Медведева к М. О. Гершензону от 20 июля 1920 г., год устанавливается по содержанию).


596
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
А. 	А. Мейера, прочитанный в Вольфиле в феврале 1922 года32. В большинстве оставшихся коллизия со «скрижалью» не упоминалась вовсе — либо по удаленности от кругов разоблачителей, либо по деликатности. Единственным, но громким исключением стал отзыв П. Е. Щеголева, многолетнего заклятого друга Гершензона (история этих отношений могла бы быть по-своему увлекательна, но увела бы нас далеко; ограничимся констатацией, что традиционная взаимная ненависть пушкинистов соединялась здесь с московско-петербургской оппозицией и усугублялась веховским эхом). В обширной рецензии, воспроизводя, в частности, полный текст злополучной «скрижали», Щеголев писал:
Для вещателя-мистика объективное наблюдение теряет свою нудящую силу, способности критического анализа подменяют игрой воображения, лишенной известной доли занимательности, и только. Наконец наступает момент, когда такой мистический исследователь, опрокидывающий действительность в мистические бездны, сталкивается со здравым смыслом и получает от него жестокий удар. Благо ему, если этот удар заставит его очнуться.
Так случилось и с Гершензоном. Его статья, появляющаяся впервые в печати в новой книге, «Скрижаль Пушкина», наносит этот жестокий и беспощадный удар автору за то, что в своей работе над Пушкиным он совершенно удалился от Пушкина и занялся выяснением мистических глубин своего я в своих изучениях якобы Пушкина. «Скрижаль Пушкина» — тоже манифест, несущий новое откровение всем жалким исследователям и ничтожным читателям Пушкина. Как и подобает
32 Доклад состоялся 12 февраля 1922 г. (см.: Иванова Е. В. Вольная философская ассоциация: Труды и дни // ЕРОПД на 1992 год. СПб., 1996. С. 48); афиша сохранилась в собрании М. С. Лесмана (воспроизведение: Белоус В. Вольфила (Петроградская Вольная Философская Ассоциация). 1919-1924. М., 2005. Кн. 2: Хроника. Портреты. С. 357). Ср. отзыв присутствовавшего на докладе Р. В. Иванова-Разумника: «На днях в Вольфиле был доклад
А. 	А. Мейера „Мудрость Пушкина" (о Вашей книге); была „благожелательная", но довольно острая критика (впрочем, „острая" не подходит к мягкому Мейеру) на тему, что „благая весть" — не дошла до М. О. Гершензона» (РГБ. Ф. 746. Карт. 34. Ед. хр. 2. Л. 47; письмо Иванова-Разумника к Гершензону от 19 февраля 1922 г.).


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина» 597
манифесту, он выразительно краток. Его нельзя цитировать, а надо привести целиком. Вот возвещенная новым Моисеем «Скрижаль Пушкина» <следует полный текст>.
Прочитав этот абзац статьи Гершензона, нельзя не подивиться искренности тона и наивной заносчивости. Недаром эта страница открылась ему, Гершензону, познавшему с юных лет одну правду: правду о лучшем мире. Просто неловко читать такую словесную дребедень. Но, однако ж, как далеко его метнуло! В своем беге за сокрытым ключом к пониманию Пушкина Гершензон оторвался от действительного Пушкина, так зарвался, так занесся, что прямо-таки забыл Пушкина, запамятовал его творчество, его поэзию33 — и т. д.
Неистовые филиппики Щеголева вызвали несколько негромких, но решительных возгласов недовольства. Так, Д. А. Луто- хин, говоря, что «вряд ли удобно <...> разбирать статью, волею автора изъятую из обращения», припоминает, кстати, похожий эпизод: «Ведь только несколько лет назад другой авторитетный пушкиновед оказался жертвой мистификатора, поверив, что присланное ему в шутку произведение современного поэта принадлежит перу Пушкина»34. Вероятно, здесь имеется в виду проделка С. Боброва, приславшего Н. Лернеру фальшивое окончание «Юдифи» (то есть стихотворения «Когда владыка ассирийский...»), которое было без тени сомнения опубликовано ученым35. И характерно, что именно Лернер, чьи воспоминания на этот счет должны были быть еще весьма свежи, с удовольствием указывает Щеголеву на вторичность его разоблачений, присовокупляя: «Да, библиография небесполезна историкам»36.
33 Книга и революция. 1920. № 2. С. 57-59.
34 Лутохин Д. А. Новинки «Пушкинианы» // Вестник литературы. 1920. № 10. С. 5. Ср. кстати в письме А. Б. Дермана к А. Г. Горнфельду: «...как лично-злорадно написал об этом Щеголев, — неприятно было читать» (цит. по: Горовиц Б. Михаил Гершензон — пушкинист. С. 142).
35 См.: Лернер Н. О. Новооткрытые стихи Пушкина: Окончание «Юдифи» // Наш век. 1918.4 мая. Богатейшую библиографию псевдопушкинианы решительно оставляем за скобками.
36 Лернер Н. Еще о «Скрижали Пушкина» // Книга и революция. 1922. № 1. С. 81. Кстати сказать, несколько лет спустя Тынянов припомнит Лернеру историю со скрижалью в неопубликованной при жизни автора статье «Мнимый Пушкин». Скептически оценивая доказательную базу


598
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
К середине 20-х гг. эхо скандала практически затихло, а «Мудрость Пушкина» с невырезанными страницами сделалась достоянием библиофилов: так, уже в каталоге «Международной книги» 1926 г. значился полный экземпляр с пометой «С редкими 2-мя страницами „Скрижаль Пушкина", сохранившимися лишь в немногих экземплярах» — причем стоил он вполне впечатляющие три рубля37. В воспоминаниях букиниста П. Н. Мартынова, в частности, говорится: «После выхода в свет его <Гершензона> книги „Мудрость Пушкина", в которой была статья «Скрижаль Пушкина", содержавшая неточные сведения о приписываемом поэту произведении, Гершензон спешно приехал в Петроград, ходил по всем книжным магазинам и скупал свою книгу, чтобы вырвать из нее первую страницу. Очевидно, он это делал и в других городах, причем очень тщательно, потому что обычно встречаются экземпляры этой книги с вырезанными страницами. За всю мою длительную практику работы со старой книгой мне попался только один раз полный экземпляр „Мудрости Пушкина"»38.
Порою эта история припоминалась в довольно неожиданных контекстах: так, в редакционном предисловии к 1-му тому «Литературного наследства», среди тяжелых элоквенций
его заметки «Два эпиграфа к „Арапу Петра Великого“», Тынянов, в частности, говорит: «Это основание обнаружение рукописи среди бумаг пушкинского архива>, как известно, не так давно было не совсем счастливо использовано М. О. Гершензоном, приписавшим Пушкину мудрость Жуковского только потому, что она была найдена в рукописях Пушкина» (Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 83). Впрочем, двумя годами позже Тынянов предпочел этот фрагмент вычеркнуты «Разумеется, фразу о „мудрости Жуковского" надо выбросить. Тогда было время полемическое, теперь неуместно» (Письмо к Г. О. Винокуру от 18 ноября 1924 г.; цит. по: Тоддес Е. А. К текстологии и биографии Тынянова // Седьмые Тыняновские чтения. Материалы для обсуждения. Рига; М., 1995-1996. Вып. 9. С. 348).
37 Международная книга. Каталог № 7: Мемуары и биографии. М., 1926. С. 33. (Экземпляр с вырезанной «скрижалью» в эти же годы стоил не больше 50 коп.).
38 Мартынов П. Н. Полвека в мире книг. Л., 1969. С. 74. Сведения о приезде Гершензона в Петроград с упомянутой целью, вероятно, представляют собой апокриф.


Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина»
599
и жестоких выпадов по адресу Пушкинского Дома («под видом работы над историко-литературными материалами развил прямую контрреволюционную, вредительскую деятельность» etc.), среди вопиющих примеров литературоведческих ошибок назван и наш: «Таково, например, совершенно реакционное, мистическое „творчество" покойного М. Гершензона, объявившего интуицию источником познания. Гершензон решил, что для того, чтобы понять и изучить писателя, надо только уметь прочесть его. Он пришел к заключению, что никто до него не умел читать, например, Пушкина, и что ключ к Пушкину дан ему, Гершензону, в процессе мистического восприятия. Это „интуитивное", по существу сугубо идеалистическое, реакционное понимание творений поэта выражено у Гершензона очень ярко. В 1919 г. он выпустил книгу „Мудрость Пушкина", в которой опубликовал „Скрижаль Пушкина" — якобы неизданный автограф поэта. <Следует цитата> Между тем эта „впервые открывшаяся" Гершензону „скрижаль" принадлежит Жуковскому и уже много десятков лет печатается во всех собраниях его сочинений»39. К этому моменту сам Гершензон был уже шесть лет как в могиле — и вся тяжесть начальственных назиданий пришлась на плечи его здравствовавших на тот момент коллег и учеников.
Важно видеть, как механизмы коллективной памяти трансформируют происшедший в реальности случай: раздутая в предании гершензоновская ошибка была ведь, по сути, совсем не так значительна (понятно, что Пушкин, выписывая злополучный отрывок, в той или иной степени солидаризовался с высказанными в нем мыслями). Более того, точность, с которой Гершензоном была опознана центральная стихотворная цитата из Жуковского, ощутимо демпфировала ощущение эпичности провала. Но с течением времени история эта, обрастая подробностями и принимая все более выпуклые черты, сделалась удобным логическим плацдармом для вну- трифилологической полемики и яркой деталью мемуаров — именно в этом качестве она зафиксирована в источниках.
39 От редакции // ЛН. Т. 1. М., 1931. С. 5; без подписи.


ЖУРНАЛ «ПОЭТ» (1907-1908): РОСПИСЬ С ВЫНОСКАМИ1
Среди мимолетных героев «Шума времени» Мандельштама есть один колоритный персонаж:
На Пушкинской, в очень приличной квартире, жил бывший немецкий банкир по фамилии Гольдберг, редактор-издатель журнальчика «Поэт».
Гольдберг, обрюзглый буржуа, считал себя немецким поэтом и вступал со своими клиентами в следующее соглашение: он печатал их стихи безвозмездно в журнале «Поэт», а за это они должны были выслушивать его, Гольдберга, сочинения — немецкую философскую поэму под названием «Парламент насекомых» по-немецки, а в случае незнания языка — в русском переводе.
Всем клиентам Гольдберг говорил: «Молодой человек, вы будете писать все лучше и лучше». Особенно он дорожил одним мрачным поэтом, которого считал самоубийцей. Составлять номера Гольдбергу помогал наемный юноша небесно-поэтической наружности. Этот старый банкир- неудачник с шиллерообразным своим помощником (он же переводчик «Парламента насекомых» на русский язык) бескорыстно трудился над милым уродливым журналом. Толстым пальцем Гольдберга водила странная банкирская муза. Состоящий при нем Шиллер, видимо, его морочил. Впрочем, в Германии в хорошие времена Гольдберг отпечатал полное собрание своих сочинений и сам мне его показывал2.
1 Впервые напечатано: Тихие песни. Историко-литературный сборник к 80-летию Л. М. Турчинского. М., 2014.
2 Мандельштам О. Полное собрание сочинений и писем в трех томах. Т. 2. Проза. М., 2010. С. 247. Полного собрания сочинения Гольдберга не существовало, но были две книги немецких стихов, о чем см. ниже.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 601
Первичный комментарий к этому эпизоду не представляет никакой сложности: упомянутых данных вполне достаточно для идентификации. Действительно, в 1906 году в Санкт-Петербурге была издана книга: Парламент насекомых. Ю. В. Гольдберга (Перевод с немецкого). Из книги Neue Gedichte. Dresden, 1906. Ц. 15 коп. СПб., 1906. Имя переводчика в книге не указано, но тексту предпослано вышедшее из-под его пера предисловие, в котором выражается сдержанное восхищение прозорливостью сочинителя:
Автор несколькими штрихами, в два-три приема, набрасывает меткую характеристику разнокалиберных партий, враждующих между собой, и, несмотря на то, что «Парламент Насекомых» был написан и издан в Германии задолго до созыва Государственной Думы, — в этом любопытном произведении отразились все недочеты, все промахи, все более или менее существенные изъяны тех партий, представители которых не так давно заседали в Таврическом дворце3.
Впрочем, констатацией имени и адреса Гольдберга (Юлий Васильевич; Пушкинская, 19; род занятий — по версии адресной книги 1907 года — купец) комментарий обычно и ограничивается, — между тем личность и деятельность его могут показаться небезынтересными.
Первое его появление в документированной вселенной в высшей степени мимолетно и не имеет отношения к литературе: в последние годы XIX века он упоминается в официальных бумагах Департамента торговли и мануфактур Министерства финансов4. Но уже три года спустя — собственно, 21 мая 1902 года — он отправляет письмо, изобличающее некоторую
3 Парламент насекомых. Ю. В. Гольдберга (Перевод с немецкого). Из книги Neue Gedichte. Dresden, 1906. Ц. 15 коп. СПб., 1906. С. 3. Поэма представляет собой довольно тяжеловесный пересказ воображаемой дискуссии говорящих насекомых по разным вопросам; ср.: «Вошь. Не только нагло, но ехидно / Звучала дерзкой Моли речь; / Но мне опасности не видно, / Не страшен мне картонный меч! // Все заглушивши барабаном, / Преподнесли нам... винегрет... / Каким, подумаешь, кораном / Здесь разрешился Магомет!» и т. д. (Там же. С. 17).
4 РГИА. Ф. 20. Оп. 4. Ед. хр. 3094 (сужу по аннотации дела в оцифрованной описи; самих документов я не видел).


602
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
степень осведомленности в здешней писательской жизни. Оно адресовано Ф. Ф. Фидлеру (который счел, вероятно, это знакомство столь незначительным, что не зафиксировал его в своем исполинском дневнике) и представляет собой витиеватую сопроводительную записку, приложенную к книге. В первых ее строках он благодарит адресата за участие; далее упоминает, что тексты из прилагаемого сборника были известны Фидлеру еще в бытность свою манускриптами; потом выражает робкую надежду на помещение рецензии на свой сборник в петербургской немецкоязычной газете и, наконец, резюмирует: «Наверняка Вы не упустите возможность передать от меня сердечный привет г-ну Виленкину, г-же Чюми- ной и г-же Венгеровой»5. Установить выходные данные книги, к которой было приложено письмо, не составляет труда: вне всякого сомнения, это — первый сборник стихов Гольдберга, вышедший в том же году: Gedichte von Julius Goldberg. Dresden und Leipzig, 1902. Столь же очевидны и лица, знакомство с которыми подтверждено письмом, — Николай Максимович Минский (наст. фам. Виленкин), Ольга Михайловна Чюмина и Зинаида Афанасьевна Венгерова. Принципиально важно, что все они (Чюмина — в чуть меньшей степени) — на рубеже веков олицетворяют собой главный шлюз русско-немецкого литературного взаимообогащения. На этот раз механизм не сработал: никаких видимых последствий для российской интродукции стихов Гольдберга эти знакомства не имели, — но следующий шаг он предпринимает уже самостоятельно.
Происходит это в 1906 году, когда периодическая печать России переживает небывалую в своей истории эпоху: после фактического упразднения предварительной цензуры и на волне постреволюционной эйфории в стране получает распространение принципиально новый вид журнала: заведомая эфемерида (ибо цензура, имевшая право закрыть любой печатный орган, охотно этим правом пользовалась), наполненная грубоватой политической сатирой. Художественное и полиграфическое
5 РГАЛИ. Ф. 518. On. 1. Ед. хр. 266. Л. 34-35. Текст на немецком языке, перевод И. Р. Петрова.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 603
своеобразие этих изданий, организовавшихся в 1905, расцветших в 1906 и закатившихся к 1907 году, в настоящий момент довольно тщательно описано6; за пределами интереса ученых остался экономический аспект мероприятия (весьма, вероятно, любопытный: в частности, журналы не имели ни подписки, ни — практически — рекламы; весь доход шел с розницы; издателям не было нужды заручаться лояльностью читателя, ибо журнал в любую секунду мог быть закрыт и усилия пропали бы втуне — etc). Между тем, по всей вероятности, дело было достаточно прибыльным: по крайней мере, наш герой разом инвестировал в него значительные средства.
Первые следы этой экономической активности видны в июле 1906 года, примерно через год после появления самого жанра. Можно аккуратно предположить, что в это время он возвращается в Петербург из Германии: в столичной адресной книге на 1906 год он еще не значится, но зато этим годом помечен его второй (и последний) немецкий сборник: Neue Gedichte von Julius Goldberg. Dresden, 1906. В июле 1906 года он запускает три первых журнальных проекта — «Комета» (вышел один номер), «Маленький журнал» (тоже) и «Ночь» (аналогично); в сентябре — еще два — «Рапира» (также прекратившаяся на первом номере) и «Водолаз» (этот просуществовал долгих два месяца, успев выйти пятью номерами). Состав и структура этих журналов полностью идентичны в изобилии представленным на этот момент на рынке аналогам: политические карикатуры, напечатанные в две краски, немножко пряной прозы («Хорошо! Я дам тебе рога. И в тот же день была создана женщина»7)» рифмованная политическая сатира («Субъект во фраке модном, / Из партии кадет, / Считал себя свободным / От всяких зол и бед» etc), нравоучительная басня («Однажды Устрица, дни проводя
6 Подробности — в библиографии, аккумулированной в превосходном указателе: Русская сатирическая периодика 1905-1907 гг. Сводный каталог. М., 1980. Все последующие сведения о сатирических журналах приводятся по этому источнику.
7 Здесь и далее цитаты по № 4 «Водолаза», оказавшемуся под рукой, но способному представительствовать за весь жанр.


604 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
без дела, / Играть на Скрипке захотела»), антидекадентская пародия («Прочь уйди, исчадье ада! / Трисмегист, ко мне, ко мне») и щепотка гражданской скорби: «Моя родная сторона / Печальна и бедна». Большая часть текстов традиционно печаталась без подписи или под непрозрачными псевдонимами, но среди вкладчиков гольдберговских журналов были и вполне идентифицируемые лица — прежде всего, его постоянный сотрудник А. М. Радзиевский8 (он же «наемный юноша небесно-поэтической наружности» из «Шума времени»), затем сам Гольдберг (из экономических соображений или по велению музы довольно активно участвовавший в собственных изданиях) и — на тот момент бродячие сатирики — О. Л. д’Ор и П. Потемкин. На спинке обложки октябрьского номера «Водолаза» все разросшееся к тому моменту печатное хозяйство Гольдберга объединено в одну рекламную плашку под зонтичным брендом «Издательство Ю. В. Гольдберга „Распространитель"» (адрес: Пушкинская, 19, кв. 17 — т. е. собственная квартира владельца); здесь поименованы газеты «Известия совета безработных юмористов», «Сатирическая газета»; журналы «Ночь», «Рапира», «Маленький журнал», «Еж» (первые три уже покойные, четвертый только начинает выходить); брошюра «М. Я. Герценштейн, с портретом»9; последней строчкой дана реклама собственной
8 Радзиевский Александр Михайлович — автор книги «Воскресший Дон- Жуан: (Ямбы)» (СПб., 1907), «студент Радзиевский» из воспоминаний Пяста (Пяст В. Встречи. М., 1997. С. 95, 305 (комм. Р. Д. Тименчика)). Сомнительна (хотя и не невозможна) его идентификация с единственным человеком с таким именем в Петербургских адресных книгах: там он значится с титулом «гвардии штабс-капитан» (позже: «гвардии капитан») и должностью «Начальник мастерских Санкт-Петербургского арсенала; <сотрудник> Ремесленного училища Императорского Русского Технического общества» (вероятно, этот же человек встретится в начале 1930-х годов на Медвежьей Горе ссыльному Д. С. Лихачеву и запомнится ему как «бывший воинский начальник». — Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1995. С. 276). В 1910-е годы печатался во многих сатирических журналах (см., напр.: Русская стихотворная сатира 1908-1917-х годов. Л., 1974. С. 679). Последняя известная публикация — в киевской газете «Голос семьи» (1919. 17 ноября).
9 Точное название: М. Я. Герценштейн. Биография. Речи. Похороны. Убийство. СПб., 1906. В изданиях Гольдберга рекламировалась также книга:


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 605
книги владельца: Парламент насекомых Ю. В. Гольдберга и др. Цена 15 коп. В 1907 году к этому набору прибавятся журналы «Буксир» (один номер; январь); «Накануне» (№№ 1-2; январь — февраль); «Обрыв» и «Таран» (по одному номеру в феврале) и потом, спустя некоторое время, «Сатирик» (один номер; июнь). Незадолго до завершения этой издательской эпопеи корона издательства «Распространитель» пополнится еще одним бриллиантом: с апреля 1907 года начинает выходить журнал «Поэт».
Первый документ, касающийся будущего журнала, датирован концом лета 1906 года:
Его превосходительству Господину С.-Петербургскому Градоначальнику. Бывшего С.-Петербургского купца Юлия Васильевича Гольдберга
ЗАЯВЛЕНИЕ
Честь имею заявить Вашему Превосходительству о своем намерении издавать в С.-Петербурге под своим редакторством еженедельный литературный журнал — «Поэт» — по следующей программе: стихотворения и критический разбор произведений литературы, новейшей по преимуществу. Подписная цена — 5 рублей в год. Печататься журнал будет в типографии Пожаровой (Загородный, 8). При сем имею честь заявить, что я — русский подданный, в своих правах не ограниченный, под судом и следствием не состоял и не состою, и 25-тилет- него возраста достиг. Бывший С.-Петербургский купец Юлий Васильевич Гольдберг.
СПб., 22-го августа 1906 года10.
Дело рассматривалось несколько месяцев — и свидетельство за № 1166 было выдано издателю только 7 марта 1907 года. Несколько недель спустя потребовалось официально утвердить личность редактора:
Рыдель Л. День гнева. Фантастическая мистерия. Пер. с польск. и предисл. Н. Лернера. СПб., 1907.
10 ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 839. Л. 1.


606
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Сына надворного советника Александра Михайловича Радзиевского, живущего по Загородному пр., д. № 12, кв. 21
ЗАЯВЛЕНИЕ
На основании ст. 2 отд. VII Временных правил о повременной печати от 24 ноября 1905 г. имею честь заявить Вашему Превосходительству, что я принимаю на себя в полном объеме ответственное редактирование предполагаемого к изданию Юлием Васильевичем Гольдбергом журнала «Поэт» и что я удовлетворяю всем требованиям, указанным в ст. 3. отд. VII тех же правил, т. е. я русский поданный, достиг 25 лет, обладаю общей гражданской правоспособностью и не подхожу под условия, указанные в ст. 7 Положения о выборах в Государственную Думу.
1907 апреля 4 дня11.
Несколько дней спустя первый номер был выпущен из типографии.
Поэт. Ежемесячный журнал. СПб., 1907-1908.
Ред. А. М. Радзиевский; с № 2 Ю. В. Гольдберг. Изд-во «Распространитель» [в лице] Ю. В. Гольдберга.
22-28 см., 16-48 с.
1907 № 1 (апр.) — № 4 (июль)
1908 № 1 (май)12.
В неподписанном предисловии, предпосланном первому номеру, говорилось: «Приступая к изданию настоящего журнала, редакция ставит своей ближайшей задачей прийти на помощь главным образом начинающим поэтам, произведения которых часто не могут появляться в серьезной печати по причинам, нисколько не указывающим на отсутствие дарования. Известно, что очень
11 ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 839. Л. 3.
12 Беляева Л. Н., Зиновьева М. К., Никифоров М. М. Библиография периодических изданий России. 1901-1916. Под общей редакцией В. М. Бара- шенкова, О. Д. Голубевой, Н. Я. Морачевского. Том 2. И — П. Л., 1959. С. 627. Смена редактора после первого номера зафиксирована в цензурных бумагах: 26 апреля 1907 года Радзиевский сложил с себя полномочия, а 2 мая их принял сам Гольдберг (ЦГИА СПб. Ф. 706. On. 1. Ед. хр. 839. Л. 13 и 14).


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 607
многие вещи не печатаются только вследствие несоответствия их с общей физиономией того или иного журнала; другие, обнаруживая у их авторов несомненные признаки поэтического темперамента, страдают излишней растянутостью и мелкими, чисто внешними погрешностями технического свойства. Естественно, что редакторы больших изданий, утомленные тяжелой журнальной работой, не имеют возможности останавливаться с особенным вниманием на всей массе присылаемых им стихотворений, из которых поэтому очень многие остаются совершенно незаслуженно в тени»13.
Это чрезвычайно симптоматичный текст, запечатлевший принципиальный важный аспект литературной ситуации 1907 года: разгерметизацию модернизма. Любитель социологических параллелей связал бы это с процессами политической либерализации (и мы не можем ему этого запретить); по крайней мере, ситуация в литературе развивается примерно по тем же схемам, что и в политике — через расширение числа формально участвующих лиц. Авторы первых символистских журналов были практически все (за исключением иностранных корреспондентов) знакомы друг с другом; участь поступавшего в редакцию рукописного самотека (могу судить только по прилично сохранившемуся портфелю «Весов») была плачевна априори. Схожая (если не горшая) судьба ждала стихи, поступающие неслабеющим ручейком в иные редакции толстых журналов: здесь изначально относились к рифмованным строчкам как к средству заполнить оставленные наборщиками бреши между серьезными прозаическими материалами. Переориентация на дебютанта-стихотворца, позже составившая двусмысленную славу шебуевской «Весны»14, была симптомом полного пересмотра отвердевших принципов редакционной политики, общей для символистской периодики и для самых махровых ее оппонентов. Другой приметой времени оказалось то, что большая часть поступающего материала была скроена по модернистским лекалам, — и, собственно, взаимный
13 От редакции // Поэт. 1907. № 1. С. 3.
14 Более подробно я писал об этом в предисловии к росписи ее содержания.


608
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
резонанс этих обстоятельств во многом определил литературный фон ближайших лет.
Эту смену традиционных ролей Редактора и Поэта заметил один из самых чутких свидетелей происходящего — Блок: «В заключение и для развлечения можно сообщить, что появился новый журнал „Поэт", ближайшая задача которого — „прийти на помощь начинающим поэтам". Надо полагать, что поэты, как „гетеры", по счастливому выражению Сергея Соловьева, „роями вывелись на улицах". Редакция журнала в предисловии находит вполне естественным, что все остальные редакции не принимают стихов тех поэтов, которых принимает она. Я тоже нахожу это естественным. Во всяком случае, журнал не потерпит недостатка в материале, так как отныне все остальные журналы могут отправлять туда все негодные для них рукописи. Говоря серьезно, зачем начинать печататься тем поэтам, стихи которых „страдают излишней растянутостью и мелкими погрешностями технического свойства"? Если стихи хорошие, умные, редакторы простят мелкие погрешности, а если скверные, зачем же прощать и поощрять их редакторам журнала „Поэт"? Поэзия — не благотворительность»15.
Блок в который раз оказался провидцем: в отличие от «Весны», вышедшей на всенародные очи годом позже и по праву гордящейся своими дебютантами, «Поэт» в своих пяти номерах не открыл ни одного сочинителя, которому была бы суждена сколько-нибудь внушительная известность. Среди бесспорно идентифицируемых авторов вряд ли нуждаются в представлении Мария Яковлевна Папер и Михаил Александрович Струве; историкам литературы известен поэт Валериан Петрович Тарноградский (1880 или 1882 — не ранее 194516). Рассмотрим несколько менее знаменитых вкладчиков журнала.
15 Блок А. А. Полное собрание сочинений и писем. Т. 7. М., 2003. С. 80-81.
16 Год рождения дискутабелен; 1882-й указан в «Круговой чаше»
В. 	Кудрявцева, 1880 упоминает анонимный краевед (http://chitavidso.ru/ tema-4-shkoladavajte-vspomnim-odnoklassnikov-uchitelej-direktorov-shkoli- sozdadim-interesnie-albominapishem-svoi-sochineniya-o-s). О годе смерти сужу по следующему эпизоду воспоминаний о его сыне, крупном библиофиле: «Валериан Тарноградский, даровитый поэт, в начале XX века издавал


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 609
Альфред Августович Трей (Горинов) — автор сборника стихов «Погибшая любовь. Бесцельные скитания» (СПб., 1910), приятель и корреспондент Д. Цензора («Тебе, поэт, во всех влюбленный, / Кумир старушек и девиц, / Я шлю посланье опьяненный / И пред Тобой склоняюсь ниц»17), поволжский журналист (работавший в Нижнем Новгороде и Рыбинске); вероятно, брат (судя по общему отчеству и соседству в архивной единице18) артистки театра Корша Лидии Августовны Трей (в замужестве — Зражевской)19. Против воли запоминается его автоаттестация: «Слезы — жизнь моя, песни — рыдание, / Но ничтожный, маленький я / Рассказчик большого страданья... / Я безумный поэт и не знаю, кто я»20.
Поместивший в «Поэте» одно стихотворение Л. Баткис — почти наверняка одесский поэт и театральный критик Леонид Сергеевич Баткис (псевд.: Астахов; 1891 — после 1914). 2 февраля 1910 он обратился с прочувствованным письмом к И. А. Бунину:
Глубокоуважаемый Иван Алексеевич!
Верьте мне, что понимаю сейчас всю дерзость и необдуманность своего поступка и все же решаюсь писать.
свои сборнички в Виннице и Каменец-Подольске. С рабоче-крестьянским режимом пришлось примириться, но признать его своим так и не смог. В годы Великой Отечественной войны отец Валерьяныча откатился с отступающими немецкими войсками на Запад, позднее его схватили агенты советской секретной службы: участь была предрешена» (Ласунский О. Портрет на фоне книг: Всеволод Валерианович Тарноградский // Библиофилы России. Т. V. М., 2008. С. 97); ср. также упоминание о «погибшем в советском концлагере украинском поэте» Тарноградском: Бердичеевы сказы о книжниках и коллекционерах града стольного Кыева в середине XX века. Амстердам, 2003. С. 95.
17 Письмо к Д. Цензору от 6 апреля 1908 года // РГАЛИ. Ф. 543. On. 1. Ед. хр. 211. Л. 1.
18 РГАЛИ. Ф. 1346. On. 1. Ед. хр. 407 (здесь помещены стихи Альфреда и проза Лидии).
19 Тоже не чуждой литературы; ср. несколько ее упоминаний в мемуарах О. Арбениной: Гильдебрандт-Арбенина О. Девочка, катящая серсо... Мемуарные записи. Дневники. М., 2007. С. 129, 215.
20 Трей А. Погибшая любовь. Бесцельные скитания. Лирика. СПб., 1911. С. 3.


610
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Слишком уж тяжело мне приходится на первых шагах своего литерат. пути: пишу-то я (стихи), конечно, давно, но печатаюсь что-то с 1 Уг года, не больше. И странно: послал в местную газету «Одесс<кий> листок» свое стихотв<орение>, его приняли и напечатали сразу — без мытарств, как бывает с другими. Это было 17 октября прошлого, 1909 года.
И с тех пор я все писал для этой газеты, и принимали меня там очень радушно, а платить не хотели... Так и сейчас.
Но выходит еще хуже: стали говорить мне о том, что лирикой в газете не выбьюсь, что нет у меня еще «имени» и лучше мне писать — злободневные стишки: выгодно, мол.
И вышло это на вид так, будто бы просто и обычно, а потом — и больно, и нехорошо. И решил я писать Вам, любимому своему поэту, писать наугад, не зная точно ни города, ни адреса, писать то «письмо к Боженьке», милому, любимому и отзывчивому, к<ото>рые так часто случалось нам в детстве писать: если не рукою, то сердцем, не умом, а душою! И вот моя просьба: скажите, прочтя присланные 2 стихотворения моих, — хорошо ли, нужно ли это и надо ли так дальше писать? Тяжело мне уходить так рано «в газету», больно порвать с этими стихами — самым дорогим, близким и радостным в моей жизни, больно разменяться на злободневные куплеты-каламбуры.
Но что делать? Страшно и жутко стучаться в дверь столичных «толстых» журналов: все равно напрасно — не отопрут...
А я так еще молод (мне 19 лет, я только окончил гимназию), и так жаль даром потерянных молодых дней, да и болезнь (зачатки туберкулеза) одолевает... неужели же так все и останется, и так быстро-быстро пролетит и исчезнет? Хотелось бы света, жизни, яркой, цветистой дороги... и неужели же не достоин я их?
Ну, простите, — слишком долго говорю я и утруждаю Вас. Не откажите ответить!
Глубокоуважающий Вас Л. Баткис21.
Вероятно, письмо это осталось без ответа, поскольку два года спустя Баткис пытается заново начать отношения с кумиром:
21 РГАЛИ. Ф. 44. On. 1. Ед. хр. 56. Л. 1-2. Интересно, что свой дебют в «Поэте» он не упоминает вовсе.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 611
Вы были в Одессе тому назад года 2, и я боялся тогда к В<ам> обратиться. После обращался я к Петербургск<ому> Литерат<урному> Критику А. Измайлову. Он кое-что одобрил и ободрил меня, обласкал, обнадежил. Но я хотел бы узнать В<аше> мнение, т.к. Вы мой любимый поэт (из современников)22.
Из переписки с А. А. Измайловым сохранились только более поздние письма, но и они недвусмысленно указывают на смену эстетических ориентиров:
Дорогой А. А.,
Несказанно рад был письму Вашему, рад тому, что Вы еще меня не совсем-то позабыли. Жду с нетерпением «резолюции» Ф. Сологуба. Если бы он Вам для нас стихи передал! Хорошо бы! Очень прошу Вас, если не трудно, указать мне адреса, по которым можно списаться с поэтами: Ал. Блоком, С. Городецким, Н. Гумилевым, Ал. Рославлевым. У нас теперь много шума, а работаю я один. Трудно, обидно и горько подчас, но ради большой идеи Искусства, — скрепя сердце, работаю... А я ведь и без того хворый!.. Решил я кроме стихов и прозы поместить еще оригин<альные> ноты композиторов и небольш<ие> статьи о театре и живописи. Голубчик, пособите! Авось у Вас на сей счет есть музыканты, Мейерхольды разные, etc. Жду ответа. Ваш Леонид Баткис23.
Упомянутая работа — попытка консолидации одесских литературных сил вокруг общества и издательства «Полигимния»24, а также альманаха «Солнечный путь». Последний, изданный
22 Письмо 21 марта 1912 года // Там же. Л. 3. Письмо заканчивается: «Мне теперь 21 год от роду. Я студент, на первом курсе Унив-та. Вот и все».
23 Письмо 22 марта 1914 года // ИРЛИ. Ф. 649. Оп. 4. Ед. хр. 32. Л. 1.
24 Для участия в обществе не обязательно было иметь одесское происхождение; ср. приглашение, отправленное Кузмину: «Глубокоуважаемый М. А., Товарищеское Издательство южных поэтов, 6еллетр<истов>, композиторов и художников „Полигимния" решило периодически выпускать литер<атурно>-худ<ожественно>-муз<ыкальные> альманахи. Первый выйдет в начале мая с<его> г<ода> в Одессе при участии Бальмонта, Брюсова, Федорова, Клюева и др. Очень просим Вас прислать нам что либо из Ваших прелестных стихотв<орных> произведений для нашего альманаха» (письмо 4 апреля 1914 года // РГАЛИ. Ф. 232. On. 1. Ед. хр. 99. Л. 1). Часть лиц сделались


612
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
в 1914 году, вышел на диво удачным — с представительным вкладом петербургской делегации (Бальмонт, Гиппиус, Городецкий, Г. Иванов, Клюев) и любопытными изделиями местных мастеров, среди которых выделяется стихотворение самого Бат- киса, едва ли не лучшее, что было им написано: «И вот теперь — в окне вагона, / Где ветер с поля так душист, / Тебе пригрезилась Ментона / Под мерный бег, под хриплый свист. / И кроны пальм, и плеск фонтанов, / Огни, как пестрый серпантин, / Террасы пышных ресторанов / И трели звонких мандолин. / И слитный рев автомобилей / У белых вилл, у шумных зал, / Где до зари напев кадрилей / И вальсов пламенных звучал. / А нынче мнится сном кошмарным / Твой путь чрез русские поля, /Ив лунном сумраке янтарном / Зловещий шорох ковыля»25. Несмотря на анонсированное продолжение, второй выпуск альманаха так и не вышел26; дальнейшая судьба Баткиса неизвестна.
Поместившая одно стихотворение Ю. Писарева — вероятно — Юлия Евгеньевна Писарева (1880 — ?), автор сборника прозы и стихов «Улыбки и слезы» (Варшава, 191027), книги ста¬
членами этого общества помимо их воли: «Глубокоуважаемый А. А., сегодня спешу известить Вас о том, что вчера на общ<ем> собрании „Полигимнии" единогласно были избраны в почетные члены: Вы, Ф. Сологуб, К. Чуковский, К. Бальмонт и С. Городецкий. Вчера же — К. Д. Бальмонт дал нам свое новое стихотв<орение> для нашего альманаха, к<ото>рый выйдет в начале мая. Постарайтесь о стихах (для нас) Сологуба. Городецкого и Ал. Блока (который избран в Поч<етные> Члены еще на первом собрании). Жду ответа. Ваш Л. Баткис» (Письмо А. А. Измайлову 29 марта 1914 года // ИРЛИ. Ф. 649. Оп. 4. Ед. хр. 32. Л. 2). Под маркой «Полигимнии» вышла книга: Дитерихс фон Дитрихштейн Владимир. Блеклый венец: Вторая книжка стихов. Одесса, 1914.
25 Последние три катрена цитируются по: Круговая чаша: Русская поэзия «Серебряного века». Конец XIX — первая треть XX вв.: Антология: В 4-х т. Т. 2. Сост. Кудрявцев В. В. — 4-е изд., доп. и испр. — Рудня — Смоленск: Мнемозина. 2005. С. 397-398.
26 См.: Лущик С. 3. Чудо в пустыне. Одесские альманахи 1914-1917 годов // «Дом князя Гагарина...». Сборник научных статей и публикаций. Выпуск 3. Часть первая. Одесса, 2004. С. 168; ср. также: Шишова 3. Сильнее любви и смерти. Феодосия — М., 2011. С. 271 (комм. А. Яворской).
27 Гиппиус походя разделалась с ней: «Заставочка и обложечка такие, что это новейшее варшавское произведение похоже скорее на детище царево- кокшайской типографии лет 20 тому назад» (Крайний А. Книги, читатели и писатели // Русская мысль. 1911. № 4. Отд. 2. С. 18).


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 613
тей «Отражения» (Варшава, 1913), цикла рассказов «Мятежные души» (СПб., 1914), романа «Яблоня и яблочки» (Пг., 1916). В начале 1910 года Писарева организовала сложную цепочку литературных протекций: она просила варшавского профессора В. В. Есипова, тот — сына своего сослуживца А. Л. Блока, а тот, в свою очередь, Л. М. Василевского; 24 января она проверяла прочность выстроенных связей:
Милостивый Государь Александр Александрович.
На днях Владимир Владимирович Есипов сообщил мне содержание Вашего письма, которое касается моего дела (о помещении где-ниб<удь> в П6. моего стихотворения в прозе — «Миражи»).
Приношу Вам по этому поводу мою искреннюю благодарность, а также прошу Вас убедительно сообщить мне, принят ли мой отрывок поэтом Василевским или нет.
Если не принят или скоро не пойдет (в течении месяца), то еще моя к Вам большая просьба — будьте любезны возвратить его мне, по возможности скорее, т. к. я хочу поместить этот отрывок в сборник моих рассказов, который в настоящее время уже печатается28.
Спустя два года она приехала в Петербург, где ее застиг цепкий взор летописца:
Вчера у Корецкого познакомился с Юлией Евгеньевной Писаревой (племянница покойного критика). Приятно-смазливое личико, даже отдаленно не напоминающее фотографии. Уже несколько недель она живет у Корецкого, и он, кажется, в нее влюблен (пытается при любой возможности гладить и целовать ей руки). Заверял ее в своей сердечной привязанности, она же внимала его словам с растроганно благодарной улыбкой. В моем присутствии (и в отсутствии жены) подарил ей какое-то украшение в продолговатом футляре. Я предположил, что ей примерно девятнадцать лет, самое большое — двадцать один. На самом деле ей тридцать два года; у нее пятнадцатилетний сын (шестнадцатилетней девушкой она
28 Письмо к А. А. Блоку от 24 января 1910 года // РГАЛИ. Ф. 55. On. 1. Ед. хр. 366. Л. 1-2. Продолжение сюжета: Блок в неизданной переписке и дневниках современников // ЛН. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 363, см. также с. 68-69.


614
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
вышла замуж за военного, с которым уже шесть лет в разводе). Подарила мне три свои книги29.
Вероятно, Писарева была чувствительно раздражена итогами петербургского вояжа; по крайней мере в книге, изданной ею по возвращении в Варшаву, неназванный столичный прозаик модернистского направления изображен не слишком симпатичным:
Писатель вынул из бокового кармана пиджака небольшой треугольный лист бумаги и, вертя его от правой руки к левой (пусть читатель помнит, что писатель этот весьма не шаблонный), стал читать:
«...И бледно-розовые слезы, похожие на вздохи лесных рыб, текли по зеленым щекам девушки... В левой руке она держала платок и вытирала им слезы, а правая рука ее, с тонкими, вьющимися наподобие змеиных хвостов пальцами, покоилась на мраморно-пушистом ковре гостиной...»30.
Напечатавшая в «Поэте» четыре стихотворения Л. Семилуц- кая также принадлежит к числу эпизодических корреспондентов Блока. В середине марта 1909 года она писала ему:
Многоуважаемый Александр Александрович!
Крайне извиняюсь, что в условленное время не прислала Вам своей поэмы, — к сожалению (вернее говоря, — к моему отчаянию) так уж обстоятельства сложились! Вместо поэмы посылаю часть только что отделанных моих стихотворений с просьбой высказать о них Ваше мнение, не смущаясь с авторским самолюбием. Прошу также сообщить мне, могу ли я надеяться на другую Вашу любезность — предложить Вашему вниманию на следующей неделе или в другое, наиболее удобное для Вас время, все ту же поэму, над окончанием которой я работаю теперь.
Жду с понятным нетерпением Вашего ответа. Примите мой привет!
Л. Семилуцкая.
Адрес: В. О., Малый проспект, д. № 19, кв. № 1831.
29 Фидлер Ф. Ф. Из мира литераторов: характеры и суждения. Издание подготовил К. Азадовский. М., 2008. С. 596.
30 Писарева Ю. Е. Отражения. Статьи о жизни и литературе. Варшава, 1913.
С. 	80.
31 РГАЛИ. Ф. 55. On. 1. Ед. хр. 398. Л. 1.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 615
На письме — помета Блока, вероятно, представляющая собой конспект его несохранившегося ответа: «Не относятся к искусству. 18 марта 1909». Это не расхолодило Леониллу Ивановну Семилуцкую (псевд.: Горчаковская): в 1912 году она выпустила книгу (Смена волн: Стихи: 1909-1912. Т.1. СПб., 191232); состояла в переписке с Бурениным33, печаталась в кубанских краеведческих сборниках34; последние сведения о ней относятся к 1928 году, когда она приветствовала стихотворным посланием 50-летие литературной деятельности Е. П. Летковой-Султановой35.
Несмотря на одного общего корреспондента, принципиально иные ориентиры были у другого вкладчика «Поэта», Сергея Федоровича Сулина (1873-1944), — и ему никогда не пришло бы в голову советоваться с Блоком. Выпускник Донского Кадетского Корпуса и Николаевской Военной Академии36, профессиональный военный, дебютировавший стихотворением в журнале «Разведчик» («На смерть первого директора Донского Кад<етского> Корпуса ген. Левачева»; стихотворение было послано в редакцию сослуживцами по Новочеркасскому Военному училищу без ведома автора); любитель путешествий и мастер поэтического травелога37 — обратился с изложением своего поэтического кредо к одному
32 На внутренней стороне обложки сообщается о выходе вторым изданием студенческого гимна «Мы молоды!», принадлежащего ее перу. Судя по корпусу посвящений сборника, ее интерес (а м. 6., и знакомство) не ограничивался одним Блоком — стихи посвящены Дымову, Бальмонту, Городецкому, Брюсову и др.
33 Ее рифмованные послания см.: ИРЛИ. Ф. 36. Оп. 2. Ед. хр. 419.
34 Семилуцкая-Горчаковская Л. И. Образцы живого товара жителей г. Ейска // Известия Общества любителей изучения Кубанской области. Вып. 7. Екатери- нодар, 1918.
35 Текст: ИРЛИ. Ф. 230. Ед. хр. 409.
36 Все биографические данные — по анкете и автобиографии, отложившихся в составе архива: РГАЛИ. Ф. 2273. On. 1. Ед. хр. 174, Л. 1,1 об., 13 об. — 14.
37 Нил, Швейцария, Кавказ, несколько десятков стихотворений, посвященных Тиролю — в книге: Сулин Сергей. Вторая Отечественная война 1914-1915 гг.: Сборник стихотворений к современным событиям. Изд. 2-е. Новочеркасск, 1915.


616
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
из самых желчных и нетерпимых к модернизму деятелей русской литературы — В. П. Буренину:
Милостивый Государь, Глубокоуважаемый Господин Буренин!
Каждый раз, когда я в «Новом Времени» читаю Ваши «Критические очерки», меня охватывает сильное желание написать Вам, но робость перед Вашим высоким именем всегда останавливает меня. На этот раз я превозмогаю ее и беру на себя смелость обратиться к Вам с этим письмом!
Вполне разделяю Ваш взгляд на современных «русских» поэтов, изгадивших отечественную поэзию и оттолкнувших читающую публику от стихов; друзья же этих поэтов — их восторженные критики, захватившие столбцы всех газет, за исключением «Нового Времени», замалчивают всякую новинку на книжном рынке, раз она не удовлетворяет их узким требованиям: декадентству, порнографии и вычурному кликушеству. Подобной невнимательности этой критики (но не местной, образец которой Вам высылаю) подверглась и моя книга, вышедшая в конце прошлого года и поступившая в магазины в феврале этого, 1909, года «Стихотворения Сергея Сулина». Пусть в этой книге нет ничего нового, пусть она не обнаруживает мало-мальски выдающийся талант, но, право, — ее стихотворения гораздо более понятны и доступны чувству читателя, чем большинство произведений современных авторов, вроде:
«Мы — плененные звери,
Голосим, как умеем»
(Сологуб)
Теперь Вы поймете те мои чувства, которые овладевают мною при чтении критических статей, где укоряются современные поэты и требуются стихи доброго старого прошлого!..
Я не поддался соблазну дешевой популярности и писал свои произведения в благородных заветах Пушкинской школы. Какой бы ни был у меня маленький талант, но я честно его использовал. Моя книга пошла в разрез требованию современных литературных течений: незначительная, но честная книга! Неужели бы у меня не хватило уменья писать декадентскую чепуху или не разыгралась бы фантазия писать порнографические стихи?!.
Пренебрежением декадентской критики я горжусь, но невнимание критики «Нового Времени» меня сильно огорчает — не скрою от Вас!


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 617
Вот об этом я и хотел поговорить с Вами, хотел излить свою душу. Если Вы интересуетесь знать поближе Вашего корреспондента, обеспокоившего Вас своим посланием, — я имею честь сообщить Вам, что я Есаул 13-го Донского Казачьего Полка Сергей Федорович Сулин, находящийся сейчас на излечении в гор. Новочеркасске, Платовский просп., д. Фертига.
К сожалению для меня, я вот уже 7-й месяц страдаю болезнью сердца, почему и принужден выйти временно из полка для поправления здоровья. Если получение самого этого письма или что-либо написанное в нем Вы нашли бы неудобным, то — ввиду моей болезни и полного расстройства нервной системы, прошу покорнейше Вас меня извинить38.
Дальнейшая его биография, благодаря неравнодушию донских краеведов, реконструирована в подробностях: он был руководителем Крымского театра39; эвакуировался с войсками генерала Врангеля, находился в лагерях Лемноса и Галлиполи; создал в Донском корпусе драматический театр, стяжавший недолгую, но шумную славу; переехал в Болгарию, где принимал живое участие в делах русской диаспоры; умер болгарским гражданином в больнице г. Бургаса в 1943 году40.
Совсем недалеко от Сулина жил еще один участник журнала «Поэт» — Иосиф Николаевич Карякин (вар.: Корякин; 1872 — после 1932). Сын бродячего портного-философа («Эти переходы из семьи в семью сделали из моего отца не то проповедника, не то учителя, одним словом, чем-то вроде мудрого Соломона»41, — обмолвится он в автобиографии), уроженец села Дурное Рязанской губернии, с 1887 года он вместе с семьей жил в станице Невинномысской Кубанской области. Одно из первых стихотворений он, не скрывая генеалогии, отправил в редакцию журнала «Родина», поместившего в разделе «Почтовый ящик» издевательский ответ: «Так много написано
38 Письмо 10 ноября 1909 года // ИРЛИ. Ф. 36. Оп. 2. Ед. хр. 448. Л. 1-4.
39 Об этом см. в его воспоминаниях: РГАЛИ. Ф. 2273. On. 1. Ед. хр. 39.
40 См.: Чибисова С. П. Сергей Федорович Сулин // http://www.sulinclub.ru/ predstaviteli/sergeyfedorovich/.
41 РГАЛИ. Ф. 341. On. 1. Ед. хр. 274. Л. 25.


618
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
стихов, когда же Вы успеваете шить жилетки», — после чего все ювенилии были автором сожжены.
В станице Невинномысской был священник Поярков, у него был сын Николай, которого за политику выгнали из Ставропольской Духовной Семинарии, и он оканчивал свое образование во Франции. Когда он вернулся из Парижа, я узнал, что он пишет стихи и знаком со многими настоящими поэтами. Я решил с ним познакомиться. Это знакомство для меня было большой радостью: в глуши станичной обывательской жизни я вдруг нашел друга-поэта. Я стал бывать у него. У него были интересные книги, и я познакомился с сочинениями Дарвина, которыми долго увлекался. Мы часто с ним делали прогулки по окрестностям и читали друг другу свои стихи. Вели нескончаемые беседы о литературе. Здесь я познакомился со стихами Тютчева, Полонского, Фета и особенно полюбил Александра Блока, Валерия Брюсова, Бальмонта, и стал постоянным подписчиком «Весы» <sic>, в которых все эти поэты печатались. Потом мой друг Николай Поярков уехал в Москву, и я снова остался одиноким, и единственным моим утешением было получение с почты нового номера журнала или книги42.
В 1907 году, движимый тоской по литературным единоверцам, Карякин едет в Москву и Петербург: «Познакомился с некоторыми поэтами, между прочим, меня очень ласково принял поэт Кречетов. Он же был редактором книгоиздательства „Гриф" и журнала „Перевал". С рекомендательным письмом от друзей я поехал в Петербург. Там познакомился с супругами Вячеславом Ивановым (Аннибал). Побывал на субботах Федора Сологуба, где встретился с Блоком, С. Городецким, Кузьминым и другими. Там я прочел свое стихотворение „Уход в пустыню", которое впоследствии было напечатано в альманахе „Корабли"»43. Достоверно известно, что у Сологуба на литературном рауте он был 14 января — где, вероятно,
42 РГАЛИ. Ф. 341. On. 1. Ед. хр. 274. Л. 38. Биографию Н. Е. Пояркова я считаю общеизвестной и здесь на ее подробностях не останавливаюсь.
43 Там же. Л. 40. Эпизод ошибочно датирован 1905-м годом. В упомянутом «Перевале» было напечатано стихотворение Карякина «В бледной мгле» («Верить хочется обману...») (1907. № 11. С. 50). Альманах «Корабли» был выпущен в пользу тяжело больного Н. Е. Пояркова.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 619
и состоялось знакомство с большинством из упомянутых лиц44. Две недели спустя, вернувшись домой, он послал Сологубу благодарственное письмо:
Многоуважаемый Федор Кузьмич.
Вот уже неделя, как я дома и разбираюсь в том впечатлении, какое я вынес из Петербурга. Я, который 34 года прожил в глухой станице Северного Кавказа, читая, как пьяница, лучшие произведения родной и иностранной литературы, знаком со всеми современными молодыми силами, и что же? Читаешь и молчишь. Поговорить не с кем в нашем безлюдье, вся наша интеллигенция — это попы, которые плохо <?> исполняют требы, учителя от пустоты и бесцельности жизни только между собою ссорятся и друг на друга доносят начальству, да еще есть у нас третье сословие — это купцы, которые от 5-ти часов утра и до 10 вечера торчат в своих лавочках. И вот я после 34-летнего плена здесь появился у вас, и что же? Вячеслава Ивановича я просто убоялся, он меня испугал своей ученостью, хотя был со мной очень ласков и любезен, у Вас я себя чувствовал несколько свободней, но чувствовал внутреннюю дрожь и какую-то мешковатость, а тем более когда приходилось говорить с Вами. Если 6 мне пришлось пожить хотя бы года два в столице, я, может, бы несколько пообтесался, как у нас говорят на этот счет наши обыватели. После Петербурга как-то ярче почувствовал свою оторванность от живого мыслящего мира, сижу и думаю, как это я мог прожить 34 года в этой дыре, и не знаю, сколько еще придется здесь пробыть, страшно!
За эти дни по приезде из Петербурга я написал два стихотворения, которые и посылаю Вам. Если не сочтете за труд, то ответьте и скажите свое мнение о них, притом готовлю книгу стихов «Искания». К марту выйдет, тогда пришлю свои плоды
44 Гостеприимный хозяин по своему обычаю переписал присутствовавших: «Бакст Л. С., Блок А. А., Василевский Л. М., Грибовский В. М., Добужинский М. В., Корехин В. И., Корякин И. Н., Кондратьев А. А., Кор- вовская М. Н., Кузмин М. А., Мейерхольд В. Э., Мейерхольд О. М., Сюннер- берг К. А., Сюннерберг В. М., Тэффи Н. А.» («Тетради посещений» Федора Сологуба. Вступительная статья, публикация и аннотированный указатель имен М. М. Павловой и А. Л. Соболева // Федор Сологуб. Разыскания и материалы. М., 2016. С. 85).


620
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
мысли Вам. Николай Ефимович напишет предисловие, так как он знает мою жизнь, полную труда и лишений.
Уважающий Вас Иосиф Карякин45.
В том же 1907 году вышла его книга «Искания», предваренная добродушным, хотя и несколько снисходительным предисловием Пояркова: «Не удивляйтесь иногда встречающимся в стихах Корякина неуклюжестям, неправильностям. Он не так давно пишет стихи и слишком плохо знаком с правилами стихосложения или даже грамматики. Стихи Корякина в большинстве случаев искренние признания о тех исканиях, которые пережил поэт. От Кольцова и Сурикова его любовь перенеслась к Бальмонту-кудеснику стиха и Сологубу-поэту Магу»46. В дальнейшем Карякин занимался историей христианских сект (причем, кажется, сочетал теорию и практику; ср. рассказ П. Грифцова (? — так в источнике) В. Свенциц- кому о встрече В. Ф. Эрна на Кавказе с сектантом Иосифом Николаевичем Карякиным, «человеком глубоко и мучительно переживающим религиозные вопросы и влиятельным в его секте»47), по случаю чего имел продолжительную переписку с В. Д. Бонч-Бруевичем48. В 1910-е годы отходит от литературы:
Вы спрашиваете, пишу ли я? Да пишу, и пишу только то, что душу мне тревожит, что в ней живет, не считаясь с тем, нужно ли кому мое писание или нет. Больше всего, конечно, я живу стихами. Потом думаю подготовить книгу статей на философско-религиозные темы. Статей 12 было напечатано, и несколько есть новых, еще не напечатаны. Потом хочу определить свое миросозерцание в настоящем и в прошлом, для чего собираю те мысли, которые мной были когда-либо
45 Письмо от 31 января 1907 года (по п. ш.) // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 321. Л. 1-2 об.
46 Карякин И. Искания. Стихи. Книга первая. М., 1907. Страницы не пагинированы.
47 Цит. по: Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М., 1997. С. 96. Ссылки в книге нет, поэтому перепроверить это сообщение, а заодно и убедиться в онтологическом статусе неизвестного мне П. Грифцова, не представляется возможным.
48 РГБ. Ф. 369. Карт. 289. Ед. хр. 34.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 621
записаны в тетрадях, из них хочу сделать одно целое, чтобы можно было прочесть и вынести какое-либо впечатление. Но главное — время уходит, чтобы добыть пропитание на 10 ртов моего семейства.
О нужде я старался не петь.
Был уверен в победу свою,
Я любил в мир нездешний смотреть,
И о нем свои песни пою.
Говорил я когда-то, но жизнь сурова и берет свое, за день так умызгаешь душу, что к вечеру ничего не остается49.
В 1916 кратковременно был в Петрограде50; в 1917, договорившись с московским издательством «Задруга» об издании книги про хлыстов, отослал им манускрипт51; далее следы его теряются между Краснодаром и станицей Невинномысской. Последние сведения о нем относятся к 1932 году, когда он переписывался с И. С. Книжником-Ветровым52.
По поводу остальных вкладчиков журнала можно лишь высказывать более или менее осторожные атрибутирующие
49 Письмо к Бонч-Бруевичу октября 1910 года (помета получателя) // Там же. Л. 12-12 об.
50 Ср. в письме к Сологубу 25 сентября 1916 года: «Холодный туманный Петроград не мог согреть моего сердца. Горячее солнце юга и простые сердца русского сектанта простолюдина звали меня своей теплотой и нежностью. В Петроград я приехал на время, желая посоветоваться с Вами: о книге „Стихов" и книге о „Хлыстах", которые я приготовил к печати, будьте милы принять меня в назначенный Вами день и час» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 321. Л. 5).
51 «[Революционная волна, наверно, смела своим порывом не только издание моей книги, но и само издательство, так что я потерял свою рукопись и до сего времени о ее судьбе ничего не знаю» (РГАЛИ. Ф. 341. On. 1. Ед. хр. 274. Л. 42).
52 См. аннотацию: Малова М. И., Панченко Н. Т. Обзор историко-литературных архивных материалов XVIII — XX вв., поступивших в рукописный отдел Института Русской Литературы (Пушкинский Дом) АН СССР за 1958-1961 гг. // ЕРОПД на 1969 г. Л., 1971. С. 95. На сайте «Большой русский альбом» (http://www.rusalbom.ru) помещены несколько семейных фотографий Карякина, относящихся к началу 1930-х годов, но обнародовавшие их пользователи не отозвались на мои письма с просьбами об уточнениях.


622
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
предположения. Наиболее экстравагантным из них может быть попытка приписать два стихотворения, подписанные «Сергей Прокофьев», будущему композитору — про которого, впрочем, известно, что в молодости он был нечужд приношений лирической поэзии.
Далее следует полный аннотированный указатель содержания, выполненный в соответствии с принципами, разработанными и сформулированными мною при росписях журналов «Перевал», «Весы» и «Весна».
ПОЭТ. Ежемесячный журнал.
1907. № 1. Апрель
[Эпиграф: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли». Жуковский]
Б. п.
[1]. От редакции. С. [3] — 4
Стадлин А.
[2]. Жизнь-море («Океан воздушный, с водяным сливаясь...») С. 5
Омский Семен
[3]. «Есть великое горе — оно, как прекрасная птица...» С. 6
Омский С.
[4]. Веселье Альказара («Недалеко от шумной Севильи...») С. 6-7
Португалова Л. В.
[5]. Что услышала роза («Дочь весны, царица роза...») С. 8-9
Омский С.
[6]. «Это случилось напрасно, это случилось так рано...» С. 9-10


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 623 Полунин Н.
[7]. «Крепчает все ветер на море...». С. 10-11 Анчаров
[8]. Исповедь («Против заповеди первой...») С. 11-14
[9]. Алмазы («Я люблю этих дивных алмазов игру!..») С. 14
Пахомов Василий
[10]. Ночь («Мгла ночи спустилась завесой...») С. 15
[11]. «Посмотри: в лугах пестреют...» С. 15-16
Струве Михаил
[12]. «Сонно бродит серый призрак скуки...» С. 16 М. П.
Из цикла «Поэт»
[13]. «Я вам чужой, чужой навеки...». С. 17
[14]. «Я одинок; мой жребий — лучший...» С. 17-18
Ковенский О. Р.
[15]. Песня тюрьмы («Там, вдали, за рекою, мелькал огонек...») С. 18
Полунин Н.
[16]. «Темно и тихо в комнате моей...» С. 19 Метт
[17]. «На глухом берегу мелководной реки...» С. 19 Н.М.
[18]. Жизнь («Качели... сказки няни...») С. 20 Анчаров
[19]. Edelweiss («Уныло-бледноокие...») С. 20 Струве Михаил
[20]. Сонет («Я видел в отдаленьи яркий свет...») С. 21


624 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
ю.г.
[21]. Мировые слезы. Из Ю. Гольдберга («Что с тихим тре петом с высот горит ночами...») С. 21
Н.Л.
[22]. Внизу. Из Ю. В. Гольдберга («Листвы не качает засты нувший воздух...») С. 22
Савченко С.
[23]. Она придет. С. 22-23 [Поев.: Доротее Яковлевне Гринер]
М. П.
[24]. «Шум цветов — молитвенная сага...» С. 24
[25]. «Я 6 летать хотел, как птица...» С. 24-25
Трей Альфред
[26]. «Душа моя дремлет в мечтах и грустит...» С. 25-26 Анчаров
[27]. «Я певец железа, мятежа и муки!..» С. 26 Струве Михаил
[28]. Городское («По городу блуждал я опьяненный...» С. 26-27
[29]. Сонет («Багрянится над озером закат...») С. 27-28 Трей Альфред
[30]. «С новой силой мечта увлекает меня...» С. 28 Соколов
[31]. «Ни надежд, ни вдохновенья!..» С. 29
[32]. «Боги Олимпа, веселые боги...» С. 29
[33]. «Смотри, как небо тихо, ясно...» С. 29-30
д.
[34]. «Я люблю ее, вечную Жизнь...» С. 30


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 625
Б. п.
[35]. Ответы редакции. С. 31
[А. В. Португаловой; М. Струве (отмечено влияние П. Верлена); Метту; С. Омскому (отмечено влияние Надсона и Лермонтова)]
Библиография
Б. п.
[36]. [Рец.:] Изд. «Распространитель». Парламент Насекомых Ю. В. Гольдберга (Пер. с немецкого). СПб., 1906. Цена 15 коп. С. 32
[Сопоставление сюжета книги с реалиями 1-й Государственной Думы]
Б. п.
[37]. К сведению авторов. С. 32
1907. № 2. Май
В. 	А.
[38]. Эхо (Из Гейне) («Ущельем всадник проезжал...») С. 5
Давидов И.
[39]. Т. И. Н. («Я смерть во сне увидел... и совсем не жалко...») С. 5
К. Б.
[40]. Полночь («Сладкою негой полуночи...») С. 6
[41]. Луч («Темнеет ночь... А я иду...!») С. 7
Ковенский О. Р.
[42]. Из X. Н. Бялика (с еврейского) («Молитесь, небеса, молитесь за меня...») С. 7-8
Корякин Иосиф
[43]. «Тысячелетия дни...» С. 8-9


626 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Куликов Ф.
[44]. «Я пред Жизнью упал истомленный...» С. 9-10 Н.Г.
[45]. Похороны Шиллера. Перевод («День был мутный и дождливый...») С. 10-11
Николаев Н.
У синего моря
[46]. «Я позабыл под звон и говор южных волн...» С. 11
[47]. «Сегодня море неспокойно...» С. 12
[48]. «Он — рыбак, мой милый, дорогой...» С. 12
[49]. «Берег смутен, — он не близко...» С. 12-13
[50]. «Догорает луч последний...» С. 13
Николева Н.
[51]. «Когда безмолвная, с величием покоя...» С. 14
[52]. «Я помню страшный сон. На башне одинокой...» С.14-15
Одинокий В.
[53]. Аккорды («Вуалью сумерек окутан лес дремучий...») С. 15-16
[Поев. Г. Заневской]
Омский Семен
[54]. «Когда душа моя таинственно-спокойна...» С. 17
[55]. «Нежный и хрупкий цветок — созданье далекого юга...» С. 17-18
[56]. «Я пойду по равнинам отчизны моей...» С. 18-19
[57]. «Дай прочесть мне последнее слово...» С. 19
Пахомов Василий
[58]. Гусли («Ой вы гусли мои, ой вы звончаты...») С. 20
[59]. «Люблю — один в часы забвенья...» С. 20
[60]. Странник («Шел дорогой городскою...») С. 21


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 627 Полунин Н.
[61]. «Мерцает лампа в комнате угрюмой...» С. 21-22
[62]. «С утра день выдался тоскливый...» С. 22
[63]. «Ночь пришла угрюма, молчалива...» С. 22-23
Порошина В.
[64]. «Солнца осеннего взгляды прощальные...» С. 23 Серебряков Б.
[65]. Ночные виденья («Отчего в этом сумраке ночи...») С. 24
[Поев.: А. Я. С-ву]
Стадлин А.
[66]. «Подземный город высечен в скале...» С. 24-25
[67]. «Мы — тепличные цветки...» С. 25-26
[68]. Мотылек («Эфемерно-эфирная ткань...») С. 27
[69]. Пантера («О, волнистая пантера...») С. 27-28
Струве Михаил
[70]. Луч («Луч золотой, золотой...») С. 28 Сулин Сергей
[71]. Ночь («Здравствуй, темная ночь! Покрывалом густым...») С. 29
[72]. «Налетела, что буря, могучая страсть...» С. 29
Тан А.Ш.
[73]. Белая ночь («Белая ночь, тишины и покоя царица...») С. 30
[74]. Болото («Спит болото гнилое во мраке ночном...»)
С. 	30-31
Омский С.
[75]. «Мрачно и сыро в склепе угрюмом...» С. 31
[76]. «В школе смятенье и ужас. Повержены старые боги...»
С. 	32


628 А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Шнеер 3.
[77]. Моя тоска (с еврейского). Перевел Як. Брл. С. 33-35 Еллич
[78]. Свадьба. С. 36-41 Библиография
П.
[79]. [Рец.:] Дешевая библиотека «Грядущего дня». Юрий Слезкин. В волнах прибоя. Ц. 20 коп. С. 42-43
[Упоминаются Чехов, Метерлинк]
*
[80]. [Рец.:] Иосиф Карякин. Искания, стихи. Книга первая, Москва, 1907 г., ц. 40 коп. С. 44-45
[Упоминается Бальмонт]
Б. п.
[81]. К сведению авторов. С. 46
1907. № 3. Июнь Александрович А.
[82]. Балаганы («Пестрые флаги... Тусклые краски...») С. 3 Атабеков
[83]. «Пусть презреньем тебя беспощадно клеймит...» С. 3
[84]. «Оставь меня, уйди, мне тяжело и грустно...» (По Байрону) С. 3-4
Бачурин Иван
[85]. «Эта даль, мной уже позабытая...» С. 4 Давидов И.
[86]. Море («Вот бушует могучее море кругом...») С. 5
[87]. Пустыня («Как покоя зловещего все здесь полно...») С. 5


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 629 Зинаида К.
[88]. «Скучна житейская дорога!..» С. 6 Карякин Иосиф
[89]. Ткач («Торопливый челнок неуклонно плетет...») С. 6 Кубанский
[90]. Неизбежное («Близок мрачный день конечный...»)
С. 	7
[91]. В изломе («Мой дух подобен злой волне...») С. 7-8 Макаровский Б.
[92]. В альбом («Часто, смеясь над моею печалью...») С. 8-9 Метт Ф.
[93]. «Когда душа моя полна немой печали...» С. 9 Николаев Н.
[94]. «Уж полдень близок... Как он зноен!..» С. 10
[95]. Парк в Алупке («Лазурь прозрачна и светла... Безгранна вышина...») С. 10
Оссовский С.
[96]. «Мне снилось, что летел я в небесах, как птица...»
С.11-12
Папер М.
[97]. Сожаление («Когда мои предки лили золотого тельца...») С. 12
[98]. Колесницы («Мириадами согласными...») С. 13
[99]. «Я рада, что не поняли меня...» С. 13
Политковский А.
[100]. Сонет («Над гладью тихих вод, в полночный час унылый...») С. 13-14
[101]. Предчувствие («Бывает, в ясный день, иль ночью голубою...») С. 14-15


630
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Полтавский С.
[102]. «Образы прошлого, тени неясные...» С. 15-16 Полтавцев А.
[103]. Кошмары города («Город сдавленный, слитый...»)
С.16-17
Португалова Лидия
[104]. Памяти отца («Шесть лет прошло с тех пор, как я ребенком бледным...») С. 17
Прокофьев Сергей
[105]. «Годы бесцветные, годы унылые...» С. 17-18
[106]. «Меж утесов и скал...» С. 18
Семилуцкая Л.
[107]. На родине («Опять передо мной зеленый полумрак...») С. 19
[108]. Лодка-жизнь («На волнах разъяренного моря...») С. 19 Стадлин А.
[109]. Moment musical («Синие линии гор...») С. 20 Трей Альфред
[110]. В белую ночь («Старый парк задремал над застывшим прудом...») С. 20-21
[Поев.: Е. М. О-ской]
Третьяков Николай
[111]. «Внизу долины. Вечное молчанье...» С. 21 Мария
[112]. Соня проснулась. С. 22-29 [Окончание см. № 142]
Б. п.
[113]. К сведению авторов. С. 30


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 631
1907. 	№ 4. Июль
Годзяцкий Ал. 3.
[114]. «Жизни минувшей прекрасные сны!..» С. 3
[115]. «Льются могучие звуки рояли...» С. 3.
Гольдберг Ю.
[116]. «Над головою лунный призрак Рока...» С. 3-4 [Поев. Л. И. Семилуцкой]
Давидов И.
Кузнецы.
[117]. «На путь житейский, путь опасный...» С. 4
[118]. «Изнежен он, как принцы большей частью...» С. 4-5
Епифанов П.
[119]. «Бушует и стонет холодное море...» С. 5-6 Николаев Н.
[120]. У дороги («В полдневный зной бела дорога...») С. 6
[121]. Качели («Поднимаюсь, опускаюсь...») С. 7
Папер М.
[122]. Моя душа («Я тиха и грустна...») С. 7-8 Пахомов В.
[123]. «Собиралась гроза...» С. 8 Полунин Н.
[124]. Весной («Гроза прошла, гром утихает...») С. 8-9
[125]. Тоска («Вечерняя песня допета...») С. 9
Португалова Л.
[126]. Кладбище («Предо мной массивный склеп полузабытый...») С. 10
Семилуцкая Л.
[127]. Баркарола («Небо сияет ночной синевой...») С. 10


632
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Соколов В.
[128]. «Люблю вокруг паденье снега...» С. 11
[129]. «Небольшим пятном желтеет...» С. 11
Тарноградский Валер.
[130]. «Конца нет постылому плену...» С. 11
[131]. «Есть сладость тайная в слезах...» С. 12
[132]. «Тебя я любил уж в былые года...» С. 12
[133]. Христос («Когда позабудутся дали...») С. 13-14
Трей Альфред
[134]. «Тихо проходят один за другим...» С. 14 Третьяков Николай
[135]. Жаворонок и анемон («Ввысь взовьется, унесется в синий ласковый зенит...») С. 14
[136]. «Спустилась ночь. С далекого востока...» С. 15
[137]. «Покатился с шумом странным вниз обломок от скалы...» С. 15
[138]. «Обрывы скал. Орел парит над кручей...» С. 16
[139]. «Вот полуночное солнце...» С. 16
Турский Н.
[140]. «Пусть бушует море...» С. 17 [Поев.: В. И. Р-му]
Ф-н Лилия
[141]. Море. С. 17
Мария
[142]. Соня проснулась (Окончание). С. 18-25 [Начало см. № 112]
Библиография
Т.К.
[143]. [Рец. на:] В. Башкин. Стихотворения. СПб., 1905 г. Библиотека Марии Малых. № 42-43. Цена 20 коп.; В. Башкин.


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 633
Стихотворения. Гражданские мотивы. Лирика. Книгоиздательство «Дело». Ц. 50 коп. С. 26-28
[Упоминаются Аполлон Григорьев, Михайловский, Бонч- Бруевич, Лермонтов, Грибоедов]
*
[144]. [Рец. на:] Стихи Гр. А. Н. Толстого. СПб., цена 70 коп.
С.28-29
[Упоминается А. Белый]
Б. п.
[145]. К сведению авторов. С. 30
1908. 	№ 1. Май
Редакция
[146]. Цель журнала. Основные пункты программы. К сведению. С. 2
[Среди прочего — условия для пайщиков журнала] Абаканский Александр
[147]. Ей (Сонет) («С тоской мучительной в пытливо-нежном взоре...») С. 3
Бэл Нимврод
[148]. Requiem («Вкрадчиво, шепотом, райскую песнь напевая...») С. 3
Бондалётов Ал.
[149]. Миражи («В песчаной пустыне, волнистой, как море...») С. 3
[150]. Разрыв («За ласку волшебного взора...») С. 3-4 Баткис Л.
[151]. «Я был измучен днем тревоги и сомненья...» С. 4 [Поев. Л. И. Безолу]
Вульф Э.
[152]. Сестры Якова (северная легенда) («Так долго, так долго рыдали они...») С. 4


634 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
[153]. Горные цветы («Вперед...») С. 4
[154]. Как белые чайки («Как белые чайки...») С. 5
[155]. Я весь горю («Я весь горю, я весь сгорел...») С. 5
Семилуцкая Л.
[156]. «Под кровом ночи благовонной...» С. 5 Давидов Иван
[157]. Т. И. Н. («Нам звучали песни, нам светили грезы...») С. 5 Б. п.
[158]. «Мысль подстреленной птицей трепещет и бьется...»
С. 	5
Поликовский А.
[159]. Сонет («Отважных чувств гремучие октавы...») С. 5 [Возможно, одно лицо с автором №№ 100 и 101]
Ю. П.
[160]. Няничке («Няничка милая, крепко любимая...») С. 6 [Поев.: И. А. Н.]
Стерляч Ст.
[161]. Ночь (А. Ф. С.) («Ниспали чары сна. В тревоге про- бужденья...») С. 6
Писарева Ю.
[162]. Смерть юноши («Чудным флером окутана, мрачнопрекрасная...») С. 6
[Поев.: художнику П. А. Ш<иллинговскому?>. Под текстом: 14 ноября 1907]
Вульф Э.
[163]. Кто-то («Тихо мерцает свеча...») С. 6 [Поев.: Я. Д. Калиникову]
Б. п.
[164]. Невесте-ребенку. С. 7 [Под текстом: Окт. 1907]


Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 635 Садовень Андрей
[165]. Огарок («Страшно стоять на последней ступени...») С. 7 Стадлин А.
[166]. Элегия («Осыпались мои надежды и мечты...») С. 7 Семенов Демьян
[167]. Посвящение («С тех пор, когда впервые со мной повстречалась...») С. 7
Хребтов М.
[168]. Стихотворение М. Н. Хребтова («Волны шумели, прибой рокотал...») С. 7
Стадлин А.
[169]. «Как девственницы Весты...» С. 8 Харламова Инна
[170]. В сумерки («Поздние сумерки...») С. 8 Стадлин А.
[171]. На даче («Над лесным обрывом...») С. 8 П.Ш.
[172]. Музыка («Мой чуткий слух впивает звук виолы...») С. 8
[173]. Долина роз («Мне милы сны долины алых роз...») С. 8
Бэл Нимврод
[174]. Гений и Пифия (Фантастическая поэма). С. 9-16 [Поев.: М. Т. Г-н]
Б. п.
[175]. От редакции. С. 16 Б. п.
[176]. К сведению авторов. С. 16


К ИСТОРИИ ЖУРНАЛА «ТРУДЫ И ДНИ»: РЕЕСТР ПОДПИСЧИКОВ1
Изучение экономического быта периодики русского модернизма наталкивается на ряд существенных препятствий, первейшее среди которых — исключительная скудость документальной базы. Безвозвратно утрачен архив «Золотого руна», рассеяны бумаги «Перевала», недоступны редакционные материалы «Гиперборея» etc.; таким образом, о главных обстоятельствах физического бытования журналов мы можем судить только по косвенным или неполным данным.
На этом фоне дошедшие до наших дней сведения о «Трудах и днях»2 (далее — ТиД) можно признать сохранившимися чуть не образцово. Единственную (хотя и преодолимую) трудность составляет финансовая неразделенность журнала и издательства «Мусагет»: так, подводя экономические итоги 1912 года (ключевого для ТиД), Метнер записал в смету расходов: «Труды и дни — 6 книг — 30 печат. лист., включая гонор, авторам и рекламу — 2000»3. На фоне остальных проектов
1 Впервые напечатано: Russian Literature. 2015. V. 77. № 4.
2 История журнала изложена в работе: Лавров А. В. «Труды и дни». — В его кн.: Русские символисты. Этюды и разыскания. М., 2007. С. 499-514. Составленная М. В. Безродным роспись содержания журнала выложена в интернете: http://musaget.narod.ru/trudy_i_dni.htm. Современная библиография вопроса: Лавров А. В. Андрей Белый и Эллис. О задачах «Мусагета» // Russian literature. V. LVIII. 2005. P. 107.
3 Смета расходов по книгоиздательству «Мусагет» // РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 20. Л. 2. Сумма, отведенная на рекламу при старте издания была определена в 200 рублей. 17 января 1912 года Ахрамович писал Метнеру: «Приписываю под диктовку Бориса Николаевича. Возникает вопрос о maximum’е затрат на рекламу. Сколько мы можем тратить — сто, двести, триста?


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 637
издательства эти убытки смотрелись куда как скромно: среди книг этого года были и два тома Блока (по 800 руб. за том), и собственная книга Метнера с почти рекордным авторским гонораром, и весьма дорогостоящий Экхард, обошедшийся более чем в 1300 руб.4 С другой стороны, в счет журналу, по всей вероятности, не включались ни услуги секретаря редакции, по совместительству бывшего и секретарем всего «Мусагета»5, ни помещение, до известной степени легендарное:
В те годы на Пречистенском (сейчас Гоголевском) бульваре справа, если идти от Арбатской площади, стоял, и теперь стоит, барский особнячок в глубине двора, снятый издательством «Мусагет»6. Об этом особнячке ходили в «Москве- маленькой» россказни, как о пещере Али-Бабы. В нем были
Александр Мелетьевич <Коже6аткин> находит, что более ста нельзя, но он же говорит, что приложить проспект при газете будет стоить рублей двести. Об этом наведем подробные справки (в „Рус<ских> Вед<омостях>“ и в „Речи"), но пока нам необходимо знать действительный maximum. Может быть, нам обратиться с этим вопросом к Карлу Петровичу <Метнеру>?» (РГБ. Ф. 167. Карт. 13. Ед. хр. 16. Л. 4). Ответное письмо утрачено, но содержательная его часть нам известна: «Расход на рекламу в двести рублей (причем в эту сумму не включается стоимость увеличения тиража первого номера) нас, конечно, устраивает, хотя и на очень скромных началах» (Тот же корпус. 27 января / 9 февраля // Там же. Л. 7).
4 Все сведения взяты из той же сметы (РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 20. Л. 2). Второй том блоковского трехтомника стоил чуть больше 800 руб. (284,60 — типографии, 216 за бумагу; 300 — автору); третий том его же — 865 (325 типографии, 240 — из которых на момент составления сметы внесено 180 — за бумагу, 300 автору); «Музыка и модернизм» Метнера (псевд. Вольфинг) обошлись в 1300 руб. (600 типографии, 300 за бумагу, 400 автору); стоимость издания Экхарта сложилась из 400 р. типографии, 326,20 за бумагу и беспрецедентных 600 руб., заплаченных М. В. Сабашниковой за перевод (остальные переводческие гонорары 1912 года колебались от 90 руб. О. К. Синцовой за Чемберлена до 150-ти Б. М. Рунт за Орсье). Сопоставимые суммы тратились на гонорары и в предшествующие годы: за «Символизм» Белого автору было заплачено 700 руб., 3. Гиппиус за книгу стихов получила 300 руб. и т. д. (РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 19. Л. 2).
5 В бумагах издательства за предшествующие годы сохранились сведения о жаловании секретаря (125 руб.), корректора (75 руб.) и артельщика (20 руб.); см.: Там же. Л. 6.
6 Адрес: Пречистенский бульвар, д. 31.


638
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
всякие редкие по тому времени удобства, в частности ванна. А ванна в московских многоквартирных домах была еще мало кому доступной роскошью, почти все мы ходили в баню. Рассказывали, как забегали в издательство «Мусагет» и Белый, и Эллис, и даже философ Федор Степун, чтобы насладиться погружением в теплую воду ванны. Душистое мыло и мохнатая простыня сопутствовали гостеприимству «Мусагета»7.
Из трех источников дохода периодического издания (реклама, розница, подписка) первые два в случае узкоспециальных журналов прибыли практически не давали. Подавляющее большинство печатавшейся в модернистских журналах рекламы представляло собой объявления о выходе других журналов, помещаемой на взаимной основе (то, что в недавнюю старину назвали бы словом «бартер»)8. Обычно эта взаимовыручка действовала между печатными органами сходного направления и тиража, хотя и не всегда: так, в ТиД печаталась реклама журналов «Бюллетени литературы и жизни», «Заветы», «Вопросы философии и психологии», «Музыка», родственного «Логоса» etc; в подавляющем большинстве случаев их тиражи
7 Шагинян М. Человек и время. История человеческого становления. М., 1982. С. 413; ср., напр., в отчете о дневных занятиях ближайшего сотрудника: «Сегодня перевез свои вещи из Кокоревки сюда, затем взял в „Муса- гете“ ванну, сейчас отдыхаю и пишу тебе» (письмо Н. П. Киселева к матери от 2 июля 1910 г. // РГБ. Ф. 128/III. Карт. 26. Ед. хр. 7. Л. 20 об.). В рамках секвестра бюджета годом позже помещение было заменено: «Уже в первый год капитал был израсходован полностью, и в 1912 году, т. к. выручка от продажи книг далеко не покрывала текущих расходов, пришлось прибегнуть к дополнительному займу. То же повторилось и в 1913 году, в канун которого издательству пришлось сократить штат служащих и из собственной квартиры переехать в комнату (Остоженка, 40), поместив книги в помещение, бесплатно предоставленное одним из членов редакции» (Пашуканис В. В. Объяснительная записка о состоянии дел «Мусагета» //РГБ. Ф. 190. Карт. 71. Ед. хр. 46. Л. 1).
8 Оговорка насчет направления журнала принципиальна: чем периодическое издание было «ближе к народу», тем больше в нем появлялось финансово состоятельных рекламодателей: аптекари, изобретатели чудодейственных эликсиров, производители товаров для взрослых и всякого рода приспособлений, способствовавших изнеженности нравов, мгновенно заполняли его страницы своими дорогостоящими объявлениями.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 639
значительно превышали масштабы ТиД. Зачастую негоция этого рода соединялась со взаимной подпиской, т. е. с безденежным обменом экземплярами обоюдоинтересных изданий. След одной из таких сделок (не успевшей воплотиться за прекращением нашего журнала) находится в переписке Вяч. Иванова:
Прошу Вас устроить нам как-нибудь «Труды и дни». Мы тотчас начнем посылать «Трудам и дням» — «Любовь к трем апельсинам». Хорошо бы обменяться и объявлениями. Уж Вы не сердитесь, что забросал Вас поручениями9.
Довольно скудным был и финансовый ручеек, генерировавшийся розницей. Вся система дистрибуции печатной продукции (мальчишки-газетчики, составлявшие важный элемент звукового и визуального фона городских улиц10) была рассчитана на издания, выходившие ежедневно и украшенные жгучими новостями. Система эта была настолько отлажена и автономна, что Н. Г. Шебуев со своей еженедельной газетой был вынужден ходатайствовать о заведении собственной артели распространителей — ибо, как пояснял он в записке в департамент полиции, «запрещение <...> иметь помянутую артель сделает невозможным продолжение предпринятого издания, так как посторонние артельщики торгуют названною еженедельною газетою только один день в неделю, а именно в воскресенье, и то лишь до 2-х часов дня»11. Понятно, что
9 Письмо В. Мейерхольда Вяч. Иванову от 17 февраля 1914 года // Мейерхольд В. Э. Переписка. 1896-1939. М., 1976. С. 162.
10 На выборку — два примера из символистской прозы: «<...> а когда ранним утром появились сырые газеты и мальчишки-газетчики бегали по улицам с криками „Тайна Красного домино“, то сомнения не было никакого» (Белый А. Петербург. М., 1981. С. 337); «Вдруг на площади раздался крик мальчишки-газетчика:
— Телеграмма! Вулкан дымится!
Толпа бросилась к разносчикам газет. Листки с тревожною новостью раскупались нарасхват. Узнали: на острове Драгонера над вулканом, который давно считался погасшим, сегодня утром показался лёгкий дым» (Сологуб Ф. Творимая легенда. Т. 2. М., 1991. С. 203).
11 Дело Департамента полиции по ходатайству издателя «газеты Шебуева» о разрешении ему завести артель газетчиков // ГАРФ. Ф. 102. 2-е делопроизводство. 1907 год. Ед. хр. 7. Ч. 22. Л. 3.


640
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
издание, изначально рассчитанное на крайне сегрегированный круг читателей, не имело ни малейших шансов попасть в канал распространения такого рода. Поэтому единственной розницей, доступной модернистским журналам (помимо непосредственно продажи в редакции), оставались книжные магазины, принимавшие их (как и вообще все малоспрашива- емые издания) неохотно, на условиях комиссионной продажи и с удержанием минимум 30 %. При розничной цене экземпляра ТиД в 60 коп. (двойной номер — 1 р. 20 коп.) это давало максимум 40 коп. с экземпляра.
Основным источником средств для модернистского журнала была подписка, позволявшая одновременно решить несколько насущных задач. Главная из них, учитывая шаткость финансового положения большинства журналов (если она не присутствовала изначально, как в случае «Золотого руна», то быстро создавалась умелым хозяйствованием), состояла в частичном возврате инвестиций. Второй достигаемой целью была прогностическая: наличие оплаченного заказа позволяло скорректировать тираж. Третья — наименее важная для текущих редакционных дел, но принципиальная для исследовательской реконструкции событий, — данные подписки позволяли обрисовать коллективный портрет читателя; вчерне описать загадочного участника диалога, в неравноправном собеседовании с которым состоит суть журнальной работы. За восемь лет до издания ТиД петербургская контора свежеорганизованного (и еще не начатого печатанием) журнала «Новый путь» объявила подписку на будущий журнал — и между двумя столицами наладилась чуть не ежедневная трансляция оптимистических реляций: «Подписчиков теперь (всех) — 125»; «Подписчиков теперь 140»; «Улучшилась и подписка: сейчас 368 — считая всех, и Вашего отца, столь самоотверженно занесенного Вами в синодик (прилагаю для него квитанцию)»12. Подписаться, как правило, можно было тремя способами — непосредственно
12 Письма П.П. Перцова к В.Я. Брюсову от 10, 11, 26 декабря 1902 года // РГБ. Ф. 386. Карт. 98. Ед. хр. 9. Л. 32 об., 33, 37.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 641
в конторе редакции; прислав письмо на редакционный адрес и — через книжный магазин (в последнем случае к цене годовой подписки добавлялось 10 %). Иногда (как, собственно, в случае ТиД) читатели, приносившие наличные в контору редакции, премировались бесплатной пересылкой. Годовая подписка на ТиД стоила три рубля и предполагала высылку шести номеров: это было довольно дорого — так, двенадцать номеров «Весов» (на бумаге верже, с цветными и чернобелыми иллюстрациями, в рисованной обложке) обходились подписчикам в 5 рублей за год (впрочем, нельзя забывать и об инфляции).
Реестры подписчиков модернистских изданий по большей части не дошли до наших дней: известна общая статистика по подписке «Нового пути» (с разбивкой по губерниям13); единожды персональный список был напечатан в «Весах»14; их же богатый, но хаотичный архив содержит еще документы по подписке, частично введенные в научный оборот15. На этом фоне известный интерес имеет печатающийся ниже список лиц и учреждений, оформивших подписку на ТиД. Он представляет собой семь листов в 2°, заполненных цветным карандашом. Порядок внесения фамилий хаотичный, но, по всей вероятности, он не отражает реальной последовательности оформления подписки (иначе лица, близко стоявшие к журналу, оказались бы на первых листах); поэтому, ради удобства пользования, я переставил фамилии в алфавитном порядке.
13 Список подписчиков журнала «Новый путь» // Новый путь. 1903. № 12. С. 225-226 (больше всего читателей ожидаемо было в Петербурге — 445; меньше всего — в Закаспийской и Семиреченской областях (по одному)).
14 Список лиц и учреждений, получавших журнал «Весы» в 1906 г. // Весы. 1906. № 12. С. 88-97 (860 имен и организаций). В дальнейшем число подписчиков ощутимо возросло: в 1908 году их было 1768; впрочем, в 1909 их число понизилось до 1190, а тираж журнала упал до 1300 экземпляров (Гречишкин С. С. Архив С. А. Полякова // ЕРОПД на 1978 год. Л., 1980. С. 19).
15 Азадовский К. М., Максимов Д. Е. Брюсов и «Весы» // J1H. Т. 85. М., 1976. С. 299; Гречишкин С. С. Архив С. А. Полякова И ЕРОПД на 1978 год. Л., 1980. С. 18-19.


642
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Отдельную проблему, требующую привлечения смежных материалов, представляет собой датировка списка. Основным датирующим фактором служит нам проставленный при имени Б. А. Садовского адрес газеты «Русская молва», благодаря чему возможные хронологические рамки могут быть сужены до нескольких месяцев: Садовской был приглашен заведовать ее литературной частью 18 ноября 1912 года16, а вступил в должность лишь в последних числах ноября этого же года («Когда пропьете все деньги и проспитесь окончательно, приходите ко мне. Я теперь редактор литературного отдела новой газеты „Русская Молва"»17); 4-го же февраля он уже сообщал Брюсову о своем уходе из газеты18. Остальные адреса-маркеры (Андрея Белого: начало декабря 1912 — конец февраля 1913; М. Волошина: 7 декабря 1912 — 7 апреля 1913; Вяч. Иванова: декабрь 1912?) корректируют этот промежуток незначительно — очевидно, что список фиксирует получателей журнала по состоянию на декабрь 1912 / январь 1913 годов. Кстати сказать, на этот период падает переход ТиД от двухмесячного формата к иррегулярному19, о чем было объявлено в очередной книжке: «Ввиду того, что каждый выпуск двухмесячника Труды и дни представляет собой вполне самостоятельный сборник статей, которые не разбиваются на части, помещаемые в нескольких сборниках, которые никогда не имеют только интерес дня,
16 Письмо А. Тырковой-Вильямс Н РГАЛИ. Ф. 464. On. 1. Ед. хр. 133. Л. 1 (этим приглашением он был обязан протекции А. М. Ремизова).
17 Письмо к А. И. Тинякову от 28 ноября 1912 года И РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 36. Л. 8; меньше недели спустя приглашение (в гораздо менее энергичной форме) было отправлено Брюсову (письмо от 4 декабря 1912 года // РГБ. Ф. 386. Карт. 101. Ед. хр. 34. Л. 33).
18 Там же. Л. 34.
19 Впрочем, необязательность редакции ТиД сделалась легендарной еще в первый год существования журнала; ср. опасение близко к нему стоявшего Кожебаткина по поводу затеваемого проекта: «Журнал — дело решенное окончательно, но я боюсь повторения истории „Весов“ и „Трудов и дней“, боюсь, что майский номер будет выходить в августе, а августовский в январе» (письмо к Б. А. Садовскому от 22 июля 1912 года П РГАЛИ. Ф. 464. On. 1. Ед. хр. 72. Л. 2).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 643
а часто с этим интересом вовсе не считаются, и ввиду того, что составление таких сборников затрудняется обязательством перед подписчиками относительно своевременного выхода их в свет, Редакция решила, сохранив подписку на Труды и дни ив 1913 году, издавать эти книжки свободными от обязательной периодичности в количестве 4-6 выпусков (всего около 30 листов)»20.
Список содержит имена 106 частных лиц и 17 учреждений. Последние не представляют особенного интереса21, поскольку с ними, по всей вероятности, была достигнута обычная для практики того времени договоренность об обмене экземплярами (это, конечно, не касается единственной в списке библиотеки и «Общества свободной эстетики»). Стократ любопытнее реестр партикулярных лиц, из которых с большей или меньшей уверенностью идентифицируемы сто три человека. Этот список заведомо не тождественен перечню читателей журнала: естественно, за его пределами остались розничные покупатели, а также посетители библиотек (обязательные экземпляры — в укор сегодняшнему дню — поступали туда бесперебойно)22. Не попали в него и некоторые лица, близко стоявшие к изданию журнала и, вне всякого сомнения, получавшие его безвозмездно в редакции:
20 Труды и дни на 1913 год. Тетрадь первая и вторая. С. [139].
21 Это обстоятельство не мешает мне их перечислить: Mercure de France, редакция журнала; «Аполлон», редакция журнала; «Бюллетени искусства и литературы», редакция журнала; «Вестник Европы», редакция журнала; «Заветы», редакция журнала; «Музыка», редакция журнала; «Новая Жизнь», редакция журнала; «Новое время», редакция газеты; «Общество Свободной Эстетики»; «Путь», книгоиздательство; «Путь», редакция журнала; «Речь», редакция газеты; «Русская Молва», редакция газеты; «Русское Богатство», редакция журнала; «Скорпион», книгоиздательство; «Современный Мир», редакция журнала; Академический читальный зал библиотеки Берлинского университета.
22 Иные из этих читателей опознаваемы по сторонним источникам; ср., напр., в письме Н. Бердяева А. Белому от 16 мая 1912 года: «Кстати, „Трудов и дней" я не получал, читал чужой экземпляр» (De visu. 1993. N& 2. С. 19 (публ. А. Г. Бойчука)).


644
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
М. В. Сабашникова, Г. Г. Шпет23, С. М. Соловьев24 и др. Естественно, не могли быть учтены в нем и те, кто манифестировал свой интерес к ТиД в 1913-м и последующих годах. Так, Ар. Мигадзе (ничем иным не оставивший следа в истории) в недатированном письме в редакцию напоминал:
Покорнейше прошу сообщить, выслали ли мне «Труды и Дни» за 1913 №№ 1, 3,4, 5, 6 и за 1913 — 16 все тетради. Если не высланы, прошу выслать.
С почтением Ар. Мигадзе25.
Оставшийся анонимным учитель из лифляндского Лейска вежливо (хотя и не избежав сомнительного сокращения) интересовался: «Покорнейше прошу бл. удостоить меня ответа о следующем: вышли ли из печати все книжки (№№ 1-6) журнала „Труды и дни“ за 1913 год и какова цена?»26. Случались и оптовые закупки мусагетовских изданий, — иногда с мотивировкой наподобие следующей: «Давно влечет меня мистика и путь духовного прозрения. К сожалению, на русском языке я не находил книг вполне отвечавших моим духовным запросам, до тех пор, пока не наткнулся на Ваш каталог»27, а порой — с сухим перечнем дезидерат:
Прошу выслать налож. платежом следующие книги по адресу:
Кременчуг. Полт. губ.
23 Потребность во включении их в печатающийся проспект была столь насущна, что наблюдавший за его публикацией Ахрамович был вынужден специально отчитываться перед Метнером: «Случайно типография испортила две тысячи объявлений и сегодня в ночь должна их перепечатать — таким образом мне удастся включить в число сотрудников Маргариту Васильевну и Густава Густавовича, с которым я повидаюсь сегодня лично. Действительно, это было непростительное упущение!» (письмо 27 января / 9 февраля 1912 года // РГБ. Ф. 167. Карт. 13. Ед. хр. 16. Л. 7).
24 С. М. Соловьев, входивший в редакционную коллегию журнала, не напечатал в нем ни одной строки; его отвергнутая по неизвестным причинам заметка сохранилась в архиве ТиД: РГБ. Ф. 190. Карт. 55. Ед. хр. 6.
25 Письма разных лиц в книгоиздательство «Мусагет» // РГБ. Ф. 190. Карт. 71. Ед. хр. 1. Л. 53.
26 Там же. Л. 72.
27 Письмо М. Г. Леоновича от 26 мая 1914 года // Там же. Л. 4.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 645
Реальное училище. Ученику 7-го класса Д. С. Уманскому: Андрей Белый — Символизм.
Эллис — Русские символисты.
Борис Садовской — Русская Камена.
Шарль Бодлэр. Стихотв. в прозе.
Александр Блок. Т. I, II, III, IV.
Сергей Соловьев — Апрель,
Цветник царевны.
Юрий Сидоров. Стихотворения.
Влад. Соловьев. Стихотворения.
Любовь Столица. Лада.
Шагинян. Orientalia. — Стихи.
(Автор последнего письма — будущий ростовский ничевок и советский драматург Давид Самойлович (Дэвис) Уманский, сын кременчугского скульптора, студент-психоневролог, автор книги «Мачта над городом» (Харьков, 1918) и запоминающейся строки «Кусай их, собачка»28; в определении своего круга чтения он следовал рекомендациям В. Я. Брюсова, с которым состоял в переписке: «Все эти книги, которые Вы мне рекомендовали, я приобрел, за исключением книги Андрея Белого «Символизм", которую заменил книгой Эллиса „Русские символисты"»29).
Несмотря на все перечисленные утраты, реестр подписчиков ТиД рисует выпуклый и, кажется, весьма близкий к оригиналу портрет читателя журнала.
Колкость Ходасевича, иронизировавшего, что у ТиД «больше корректоров, чем читателей»30, имела под собой все основания: действительно, журнал, делавшийся объединенными усилиями нескольких десятков человек (считая совокупно редколлегию и авторский коллектив), расходился едва ли двумя-тремя сотнями экземпляров. Достоверные сведения о тираже ТиД, по всей вероятности, не сохранились: первый
28 Уманский Д. Баррикады («Мозолистой рукой...») // Сирена (Воронеж). 1918. № 1. Стлб. 10. Введением ее в филологический обиход мы обязаны эрудиции Г. В. Обатнина.
29 Письмо от 26 февраля 1917 года Н РГБ. Ф. 386. Карт. 105. Ед. хр. 44. Л. 1 об.
30 Письмо к Б. А. Садовскому от 10 июня 1913 года // Письма В. Ф. Ходасевича к Б. А. Садовскому. <Анн Арбор. 1983>. С. 18.


646
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
историк журнала, Ф. М. Жеребцов, задававший соответствующий вопрос Н. П. Киселеву, получил от него расплывчатый ответ, что тираж «был очень небольшой»31. Оборотной стороной этого огорчительного для издателей обстоятельства служит возможность перечислить существенную часть читателей поименно32 — кажется, впервые в истории исследований периодической печати33.0 малоизвестных субскрибентах (как говаривали в позапрошлом веке) ТиД приводятся все наличные на сегодняшний день биографические сведения; о лицах, известных в литературе, — только то, что может охарактеризовать их отношение к журналу. Формат указателя предопределил вынужденную лаконичность биографических справок о постоянных авторах ТиД: в большинстве случаев рассмотрение сопутствующих вопросов потребовало бы неподъемной ныне обстоятельности. Список печатается по автографу: РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 25.
ПОДПИСЧИКИ ЖУРНАЛА «ТРУДЫ И ДНИ»
1. 	Абрамов П. Н. (Житомир, Александровская ул., д. 22).
Ошибка составителя списка: имеется в виду Петр Никан- дрович Абрамович (1881 — после 1944), надворный совет¬
31 Федор Михайлович Жеребцов (1891-1937; расстрелян) — московский библиограф, библиотекарь Политехнического музея; назван среди «выдающихся русских библиографов», работавших в «Книжной летописи» (Рубакин Н. А. Что значит библиография и чем она должна быть (Беглые заметки по теории и практике библиографии) // Библиография. 1996. 6. С. 108 (публ. И. Г. Хомяковой)). Его сброшюрованная машинописная работа «Труды и Дни издательства Мусагет. Библиографическое описание» (М., 1928) находится в моем собрании.
32 Трудно здесь не вспомнить знаменитый анекдот о «Гиперборее», зафиксированный Георгием Ивановым: «Однажды редактору-издателю Лозинскому кто-то сказал: „Послушайте, как запаздывает ваш журнал; сейчас май, а январская книжка еще не вышла. Что подумают подписчики?" Лозинский сделал серьезную мину: „Вы правы. Действительно неудобно". Вдруг лицо его прояснилось: „Ну ничего — я им скажу"» (Иванов Г. Собрание сочинений в трех томах. Т. 3. М., 1994. С. 222).
33 Ср., впрочем, с. 564-571 настоящего издания.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 647
ник, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии 1904 года, преподаватель житомирских частных женских гимназий Н. В. Овсянниковой и Н. В. Покрамович, а также Волынской духовной семинарии (см.: Памятная книжка волынской губернии на 1913 год. Житомир, 1912. С. 414, 404); см. также формулярный список в архиве Синода: РГИА. Ф. 796. Оп. 436 Ед. хр. 13. Позже его адрес сменится на «Житомир, Александровская, 17», а к должностям добавится секретарство в «Обществе исследователей Волыни» (Памятная книжка волынской губернии на 1914 год. Житомир, 1913. С. 358), где, отметим, почти неизбежны были его встречи с А. А. Кондратьевым, остро интересующимся предметом и регулярно бывавшим в тех краях. В дальнейшем был первым ректором Волынского института. Во время немецкой оккупации г. Сумы принимал живое участие в работе ОУН, писал в газету «Сумской вестник»; ср. в протоколе допроса 1945 года одного из его знакомых, Г. И. Сергиенко: «Касаясь состава Сумской городской организации, она состояла из следующих лиц: <...>
3. Абрамович Петр Никандрович, лет 65. В период оккупации работал преподавателем украинской литературы в гимназии. Вступил в члены общества „Просвита", по заданию ОУН делал доклад для интеллигенции в юбилейные дни поэта Шевченко, показывал его не как поэта-революционера, а как якобы украинского националиста. Пользовался у меня газетами издания украинских националистов» (ОУН-УПА на Сумщинь Т. 2. Суми, 2009. С. 100; см. также протокол допроса самого Абрамовича: Там же. С. 150). 30 декабря 1944 года Военным трибуналом войск НКВД Сумской области осужден на 15 лет каторжных работ.
2. 	Аксенов И. А. (Киев, Круглоуниверситетская, д. 4, кв. 2).
Поэт, филолог и историк Иван Александрович Аксенов (1884- 1935) на этот момент — малоизвестный и эпизодический вкладчик киевской периодики; см.: Адаскина Н. Л. Иван Александрович Аксенов // Аксенов И. А. Из творческого наследия. В двух томах. Т. 1. М., 2008. С. 6-8. Ср. его недоумение четыре года спустя: «Разве „Труды и дни“ существуют? Очень жду


648
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Вашей работы о паузнике и, если я мог бы содействовать скорейшему появлению, рад был бы доставить себе это удовольствие» (письмо к С. Боброву от 29 февраля 1916 года // Там же. С. 63). В ответ корреспондент, вероятно, выслал ему комплект покойного журнала, на что Аксенов отозвался несколько месяцев спустя: «Дорогой Сергей Павлович! Получил сегодня „Труды и дни" (пропащие труды и убитое время большинства сотрудников). Ваши статьи блестящи по обыкновению, но зачем Вы так геройски бьете комаров, а сами еще пеняли Метнеру за излишнее внимание к Штейнеру? А Вас даже напечатали на особой бумаге в самом конце — видно, Вы стали поперек горла всем млекопитающим того зверинца» (Аксенов И. А. Из творческого наследия. В двух томах. Т. 1. С. 117).
3. 	Ананов В. С. (Тифлис, Головинск., д. 20). Ананов Владимир Степанович — последний редактор газеты «Кавказское слово». Не называя имени, о нем писал Рюрик Ивнев: «Газета „Кавказское слово", редактором которой был известный меценат Тифлиса Ананов, получивший громадное состояние от своего отца, владельца коньячных заводов, давно уже ликвидировал отцовские дела и жил на проценты с капитала. Он был очень образованный человек, хорошо знал жизнь, литературу, музыку и во время меньшевистского господства в Грузии издавал нейтральную беспартийную газету „Кавказское слово". Он был очень осторожен и старался не ссориться с меньшевистским правительством» (Ивнев Р. Жар прожитых лет. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2007. С. 245; см. также с. 247). Участник тифлисского «ежемесячника искусства и литературы» «ARS» (заметки «Ганако Оота» и «Три смерти» в № 1 за 1918 год; с. 59-66,66-70; «Гофман и Рахманинов» в № 1 за 1919 год; с. 28-38). См. также: Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006 (ук.). Участвовал в работе газеты «Единение» (см.: Библиография русской периодики Грузии. Часть первая. 1828-1920. Тбилиси, 1941 (ук.)). По всей вероятности, именно он — безымянный Ананов, упомянутый в «Ракурсе к дневнику» Белого среди тифлисских знакомых (см. в прим. Дж. Мальмстада: А. Белый и П. Н. Зайцев.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 649
Переписка // Минувшее. Т. 13. М.; СПб., 1993. С. 268). В конце 20-х был в Соловецком лагере — почти наверняка, о нем идет речь в воспоминаниях Лихачева: «Много лекций по музыке прочел уже упомянутый мной Ананов — бывший сотрудник Театра имени Руставели в Тифлисе и газеты „Заря Востока"» (Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 2006. С. 254). Значится в дневниках Лансере вплоть до 1936 года (см.: Лансере Е. Дневники. Книга третья. М., 2008. С. 209; несмотря на несколько эпизодов с его участием во всех трех томах, в именной указатель он не включен).
4. Архиппов Е.Я. (Владикавказ, кн. маг. Шишкова). Фамилия Евгения Яковлевича Архиппова (1882-1950) написана в оригинале с расхожей ошибкой, выражающейся в усекновении одного «п». Живя в уединении, он начал переписку со столичными поэтами в 1914 году: «Это письмо должно было быть написано очень давно, потому что давно (с 1904 года) с неослабевающим интересом я всматриваюсь в Ваши работы, в своеобразные, исключительные черты Вашей лирики... <...> Знаю, мне могут назвать другое великолепное имя: Вячеслав Иванов, но душа не приняла от него столько, сколько от Вас. <...> Я был с Вами тогда, когда люди в грубом непонимании отворачивались от „Весовм и от восходящей зари символизма. Один раз даже видел Ваше лицо очень близко, на похоронах кн. Сергея Николаевича <Трубецкого> <...> Помню: еще вместе с Вл. Фр-чем Эрном мы читали Ваше „Золото в лазури", где богатство душевной нежности, прозрения и красочного постижения делают первую книгу — неувядающей в ряде других, еще более совершенных» (Белому; 9 декабря 1915 года // Архиппов Е. Рассыпанный стеклярус. Составление, подготовка текста и комментарий Т. Ф. Нешумовой. Т. 2. Письма. М., 2016. С. 141-142).
5. Ахрамович В. Ф. (Москва, Трехпруд. пер., д. 15, кв. 29). Эта
подписка носила довольно формальный характер: Витольд Францевич Ахрамович (1882-1930) — одно из главных действующих лиц в истории «Трудов и дней».


650
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
6. Бартенев П. Ю. (Москва, Девичье поде, Олсуфьев, пер., 7, 3). Бартенев Петр Юрьевич — внук издателя «Русского архива» и его лаконичный биограф (см. некрологическую статью: Русский архив. 1912. Кн. 3. Вып. 12. С. 568-574). Эпизодический герой дневника Кузмина (Кузмин М. Дневник 1908-1915. Предисловие, подготовка текста и комментарии Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина. СПб., 2005 (ук.)). О его смерти см. в заметках М. Цявловского: «Внук Петра Ивановича Петр Юрьевич (сын Юрия Петровича, умершего раньше отца и одно время редактировавшего „Русский архив"), кончивший лицей, монархист по убеждениям, как все вообще дети Петра Ивановича, вообразивший, что он может быть достойным преемником своего деда, смехотворно стилизовавший под него свои писания, получил право издания „Русского архива" и архив журнала. Этот архив он перевез в Денежный переулок, где у него была и редакция, и контора. В годы его редакторства (с конца 1911 по 1917 г.) журнал влачил самое жалкое существование. Количество подписчиков, вероятно, падало из года в год. В годы революции в качестве монархиста он подвергся очень большому числу обысков, вероятно, был арестован не раз и в конце концов не то убит, не то расстрелян где-то на юге» (Цявловский М., Цявловская Т. Вокруг Пушкина. М., 2000. С. 44).
7. Блок А. А. (СПб., Офицерская, 57, 21). Экземпляр Блока с его обширнейшими маргиналиями сохранился и описан: Библиотека А. А. Блока. Описание. Кн. 3. Сост. О. В. Миллер, Н. А. Колобова, С. Я. Вовина. Под ред. К. П. Лукирской. Л., 1986. С. 200-201. Вопрос об эволюции отношений ТиД и Блока, который должен был по первоначальному плану стать одним из главных участников журнала, но ограничился публикацией единственной статьи, далеко выходит за рамки нашей работы.
8. Boyer Paul (Paris, Ёсо1е des langues orientales. Франция, Париж). Буайе Поль (Boyer Paul; 1864-1949) — славист, этнограф, писатель. Обучался в Московском университете в 1899- 1900 годах. С 1891 по 1936 — профессор (с 1908 — ректор)


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 651
в «Ёсо1е des Langues Orientales» (Париж), член «французской секции» Комитета помощи русским писателям и ученым, соавтор идеи создания франко-русского издательства (см.: Ливак Л. Ранний период русской эмиграции: По материалам собрания Софии и Эжена Пети // A Centurys Perspective. Essays on Russian Literature in Honor of Olga Raevsky Hughes. Stanford, 2006 (Stanford Slavic Studies, v.32). P. 450); «друг русских» (Никитин В. П. «Кукушкина» (Памяти А. М. Ремизова). Воспоминания. Публ. Н. Ю. Грякаловой // ЕРОПД на 1990 год. СПб., 1993. С. 287) и корреспондент А. М. Ремизова (письмо от 21 июня 1910 года: РНБ. Ф. 634. On. 1. Ед. хр. 63); эпизодический знакомый Мережковских (см.: Pachmuss Temira. Intellect and ideas in action. Selected correspondence of Zinaida Hippius. Из переписки 3. H. Гиппиус. Munchen. 1972. P. 163); частный благотворитель многих эмигрантов.
9. 	Брюсов В. Я. (Москва, Мещанская, 32). Брюсов, значившийся среди авторов в проспекте ТиД, предназначил для первого номера подборку афоризмов под общим названием «Miscellanea». 17 января 1912 года Ахрамович, секретарь редакции, писал Метнеру: «Много сомнений вызывают в редакции два последних параграфа Брюсовских Miscellanea. Дело в том, что прослышавший про выпад Брюсова Чулков заявил мне, что немедля пришлет письмо в редакцию, уличающую <sic> Брюсова в передержке. Завтра в „эстетике" Борис Николаевич хочет поговорить с Брюсовым по поводу полемического тона его фрагментов» (РГБ. Ф. 167. Карт. 13. Ед. хр. 16. Л. 4; «эстетика» — «Общество Свободной Эстетики»). В результате статья Брюсова вначале была набрана (на корректуре оттиск: 17 января 1912), потом подверглась усечению (не без участия Иванова; ср.: «Я предложил бы, прежде всего, выяснить Валерию следующий факт. „Труды и дни", в их настоящем виде и составе, зиждутся на соблюдении некоторых статутов. Один из таковых составляет правило строгой дисциплины в полемиках». — Письмо к Метнеру от 29 марта 1912 года //
В. 	И. Иванов и Э. К. Метнер: переписка из двух миров. Вступ. ст., публ. и комм. В. Сапова // ВЛ. 1994. № 2. С. 332), а после


652
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
вовсе была снята (метаморфозы текста видны по корректурам: РГБ. Ф. 190. Карт. 55. Ед. хр. 4; РГБ. Ф. 109. Карт. 43. Ед. хр. 21).
10. Брюсова Н. Я. (Москва, Арбат, Успенский, д. 2). Брюсова Надежда Яковлевна (1881-1951) — музыковед (см. ее монографию: «Наука о музыке, ее исторические пути и современное состояние» (М., 1910)), поэт (автор сборника стихов «Единая радость» (М., 1908), подписанного инициалами); поклонница, последовательница и интерпретатор идей А. М. Добролюбова; позже — преподавательница музыки, профессор Московской консерватории. Сестра В. Я. Брюсова (см. ее мемуары о нем: Брюсова Н. Я. Воспоминания о Валерии Брюсове // Брюсов- ские чтения 1963 года. Ереван, 1964. С. 487-492). Публиковалась в ТиД.
11. Bugaieff Boris, Dr. (Berlin, Lutherstr. 27. Pens. Wegner. Германия Берлин). Полный адрес «Pension Wegner», где жил Белый, — Berlin. Scharlottenburg. Lutherstrasse. № 27. Белый и А. Тургенева приехали в Берлин в первых числах декабря по прямому указанию Р. Штейнера; ср. в письме к М. Морозовой 20 ноября / 3 декабря 1912: «Перед нами стоял вопрос: ехать ли в Берлин или опять скрыться в наше убежище, под Штутгарт (берлинская атмосфера ужасна, а Доктор, кажется, на Рождество читает в Штутгарте курс: для работы же ему нужно уединение); но Доктор прямо сказал, что нам лучше быть в Берлине. Вот мы и приехали. Дома, гудки автомобилей, дождь, неуютица; и вдобавок формальные затруднения, как жить: мы ведь с Асей не венчаны, а немецкое фарисейство, превратив Германию в сплошной кабак и кафе-кабаре, остается неумолимым для таких, как мы, не венчанных»; «Адрес до 15 декабря следующий: Berlin. Postlagernd. Не даю адреса, потому что еще нас может быть погонит полиция, а в таких случаях poste restante предоставляет все виды удобства. Если выяснится, что можно нам жить, адрес сообщу» («Ваш рыцарь». Андрей Белый. Письма к М. К. Морозовой. 1901- 1928. Публ. А. В. Лаврова и Дж. Мальмстада. М., 2006. С. 217,


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 653
224; впрочем, на конверте указан именно адрес пансиона Wegner). Две недели спустя он сообщал тому же адресату этот адрес в качестве «установившегося» (Там же. С. 226). Около 9 декабря 1912 года этот адрес узнает Э. Метнер (см. в письме Блока к нему от 8 декабря: «Сейчас получил письмо от Вас, а вчера — от Бугаева. Вот его адрес: Berlin, Scharlottenburg, Luther-Strasse. Pension Wegner (II Stock). H-n В. В». — Фрум- кина H. А., Флейшман Л. С. А. А. Блок между «Мусагетом» и «Сирином» (Письма к Э. К. Метнеру). // Блоковский сборник. И. Тарту, 1972. С. 393; упомянутое недатированное письмо Блоку: Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001. С. 477). Белый прожил в Берлине (с кратковременными отлучками) до 26 февраля /11 марта 1913 года (см. его письмо Блоку от 25 февраля / 10 марта, заканчивающееся: «<...> завтра едем» (Там же. С. 498)). Об отъезде Белого за границу читатели ТиД были оповещены печатно: «Андрей Белый намеревается остаться за границей на неопределенное время; поэтому, сохраняя за собой права и обязанности члена литературного комитета издательства „Мусагет", он вынужден отказаться от редактирования „Трудов и Дней", так как эта работа издалека, в особенности при частых переездах, сопряжена для него с большими внешними неудобствами» (1912. № 4/5. С. 149).
12. 	Вартминский П. А. (Новороссийск, Константиновская, д. Сапиро). Вартминский Павел Александрович — преподаватель литературы в гимназии в Новороссийске; среди заметных его педагогических успехов — Е. Я. Архиппов, с которым он переписывался до конца 1930-х годов (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 2. Ед. хр. 21); см.: Усов Д. «Мы сведены почти на нет...». Т. 2. Письма. Составление, вступительная статья, подготовка текста, комментарии Т. Ф. Нешумовой. М., 2011. С. 276. Ему некоторое время принадлежал автограф стихотворения Блока «К Мадонне»; ср. передаточную запись Н. С. Архиппо- вой: «Этот драгоценный автограф передаю дорогому Павлу Александровичу с глубокой благодарностью за его многолетнее внимание ко мне. Н.» (Александр Блок. Переписка.


654
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Аннотированный каталог. Выпуск 1. Письма Александра Блока. М., 1975 С. 31-32). См. также: Купченко В. Труды и дни Максимилиана Волошина: Летопись жизни и творчества. 1917-1932. СПб., 2007. С. 379.
13. Верховский Ю. Н. (Тифлис, Высш. Жен. Курсы). Юрий Никандрович Верховский (1878-1956) — один из авторов ТиД, преподавал на Высших женских курсах в Тифлисе с 1911 по 1915 год. Прочтя первый номер журнала, он отозвался о нем в стихах: «Я, получив „Труды и Дни", не раз / Прочел тебя. Статья мне драгоценна: / Раскрыла многое, поскольку нынче / И мыслить я, и чувствовать способен» (послание Вяч. Иванову 3-4 апреля 1912 года. — Лавров А. В. Дружеские послания Вячеслава Иванова и Юрия Верховского // Вячеслав Иванов — Петербург — мировая культура. Томск — Москва, 2003. С. 215).
14. Виноградов А. К. (Москва, Волхонка, д. худ. об-ва, № 14,
кв. 4). Виноградов Анатолий Корнелиевич (1888-1946) — писатель, историк, филолог; в 1921-1925 гг. директор библиотеки Румянцевского музея (современная РГБ); несимпатичный герой очерка Цветаевой «Жених». Поступил в Румянцевский музей младшим помощником библиотекаря одновременно с Н. П. Киселевым и А. С. Петровским, входившими в круг «Мусагета» (см.: Серков А. И. Предисловие // Киселев Н. П. Из истории русского розенкрейцерства. СПб., 2005. С. 37). В «Мусагете» была издана книга Ю. Словацкого «Ангелли» в его переводе (М., 1913). См. позднейшую обмолвку Белого в «Ракурсе к дневнику», датирующую знакомство с ним октябрем 1905 года: «... встреча у С. М. Соловьева с покойным поэтом Ю. А. Сидоровым и Виноградовым (будущим „знаменитым" по доносам „музейным деятелем"») (цит. по: Лавров А. В. Юрий Сидоров: На подступах к литературной жизни // A Century’s Perspective. Essays on Russian Literature in Honor of Olga Raevsky Hughes. Stanford, 2006. C. 59 (Stanford Slavic Studies, v. 32); ср. кстати его автохарактеристику из письма Сталину 23 июля 1935: года «Я человек, растревоживший московских


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 655
черносотенцев в Румянцевском Музее, из которого я сделал библиотеку СССР им. Ленина» (Большая цензура. Писатели и журналисты в стране советов. 1917-1956. Сост. Л. В. Мак- сименков. М., 2005. С. 391). См. о нем: Шумихин С. Москва, 1938-й. Delirium Persecutio А. К. Виноградова // НЛО. 1993. № 4. С. 264-300; Ирлин А. Г. Малоизвестные страницы жизни и творчества Анатолия Виноградова // Невский библиофил. Альманах. Выпуск второй. СПб., 1997. С. 33-41).
15. Волошин М. А. (Москва, Арбат, Кривоарбатский пер.,
д. 13, кв. 9). Это — адрес квартиры Е. Я. и В. Я. Эфрон, так называемого обормотника; он имеет датирующее значение: Волошин переселился в Москву 7 декабря 1912 года и прожил в ней с небольшими перерывами до 7 апреля 1913 года (см.: Купченко В. Труды и дни Максимилиана Волошина. 1877- 1916. СПб., 2002. С. 308-319).
16. Гардан Г. О. (Москва, Серпуховская, д. Брашнина,
кв. 3). Неверно записанная фамилия Гавриила Иосифовича (Осиповича) Гордона (1885-1942), философа и историка. Учился на философском отделении МГУ, в 1906-1907 и 1909 годах был слушателем Марбургского университета (что сделало его эпизодическим героем биографии Пастернака, см.: Пастернак Е. В., Поливанов К. М. Письма Бориса Пастернака из Марбурга // ПКНО на 1989. М., 1990. С. 74). В 1910-1914 — преподавал в мужской гимназии А. Е. Флерова и женской гимназии С. Д. и О. Д. Львовых. Бывал на редакционных собраниях «Мусагета», переводил тексты для журнала «Логос». В 1918-1920 — работал в системе народного образования Моршанска, позже — в Тамбове, с 1921 г. в Москве. Был арестован в 1936 году и осужден на пять лет; срок его заканчивался в 1941 году, но из-за начавшейся войны был продлен до особого распоряжения; в начале 1942-го года он умер от голода; см.: http://www.pravmir.ru/papiny-pisma-my- xotim-pokazat-zhizn-foto/. О нем см.: Российская педагогическая энциклопедия. Т. 1. А—М. М., 1993. С. 219; Бердичевский Я. Народ книги. Берлин. 2005 С. 294-297.


656
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
17. Гессен С. И. (СПб., Таврическая, 25). Философ Сергей Иосифович Гессен (1887-1950) подписан на ТиД по адресу «башни» Вяч. Иванова. Получив предложение поселиться там после спешного отъезда Ивановых за границу, он перевез туда вещи 1 августа 1912 года, хотя сам переселился позже (о чем см.: http://lucas-v-leyden.livejournal.eom/l 12421.html). Известен его отзыв об одном из материалов ТиД в письме к Вяч. Иванову: «К сожалению, не только Франк, но и Борис Николаевич в своей последней статье в „Тр. и Дн.“, забыв все пережитое за последние три года, каким-то непонятным образом игнорируя происшедшее развитие и намечающуюся дифференциацию <.. .> попытался вернуть спор на старую позицию, на ту элементарную позицию о схоластике в кантианстве и метафизике, которая в свое время уже набила нам оскомину» (письмо 27 февраля 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 16. Ед. хр. 13. Л. 6-8 об.). Участвовал в работе журнала «Логос». Летом 1913 года обсуждался план пролонгации жизни Гессенов на «башне», о чем М. Замятнина писала Л. В. Ивановой: «Гессены хотят квартиру с 1-го Августа по 1-ое июля только, т. е. летние месяцы этого лета и будущего падут на нас, как если бы мы не уезжали было бы. Уж не знаю, как быть. Напишите, что думаете» (письмо 21 июня 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 19. Ед. хр. 52. Л. 35-35 об.). План этот не воплотился. Числился среди сотрудников ТиД в проспекте, приложенном к № 1, но не напечатал там ни строчки (ср., кстати, замечание первого историка ТиД: «Если сличить список лиц, объявленных сотрудниками ТиД, со списком печатавшихся авторов, то можно отметить несколько странное обстоятельство, что лица, стоящие в самом центре издательства, как Гессен, Нилендер, Петровский, Рачинский, Сабашникова, Шпетт, не напечатали ни одной статьи» (Жеребцов Ф. Труды и дни издательства Мусагет. М., 1928. С. 11 (машинопись)).
18. Гольденвейзер А. Б. (Москва, Пречистенка, д. 9, кв. 9).
Гольденвейзер Александр Борисович (1875-1961) — композитор и пианист. В ТиД должны были быть помещены его статьи о Н. К. Метнере, но этот план остался нереализованным (см.: Метнер Н. К. Письма. Составление и редакция 3. А. Апетян. М., 1973. С. 126).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 657
19. Городецкий С. М. (СПб., Фонтанка, 143). Сергей Митрофанович Городецкий в этот момент почти враждебен и направлению ТиД, и главным сотрудникам журнала; ср. в подробном отчете Ал. Н. Чеботаревской Вяч. Иванову: «Городецкий, кроме того, что он ведет кампанию за акмеизм против символизма, позволял себе неоднократно вылазки чисто личные против Вас, Блока, публично» (письмо от 3 марта 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 36. Ед. хр. 23. Л. 13).
20. Григоров Б. П. (Москва, Николо-Песковский, 8). Григо- ров Борис Павлович (1883-1945) — экономист, преподаватель немецкого языка, присяжный поверенный, антропософ, участник строительства Гетеанума, один из организаторов (и многолетний председатель) Русского антропософского общества. После 1917 года — сотрудник Румянцевского музея. Ср. характеристики Григорова и его жены в письме А. А. Тургеневой к сестре от начала января 1913 года: «Гри- горовы несносные люди, но Эллис умеет пробуждать их к жизни, и Эллиса они любят, как импульс. И не можешь ли ты хоть немного рассеивать их дух тяжести и уныния?»; «Гри- горовы с благословенья Доктора хотят устраивать все, как тут, они очень некультурны и узки, но ничего, ты их покопай» (Rizzi D. Из архива Н. А. Тургеневой. Письма Эллиса, А. Белого и А. А. Тургеневой // Europa orientalis. V. 14 (1995). № 2. С. 333, 334. См. о нем также: Жемчужникова М. Н. Воспоминания о московском антропософском обществе (1917-1923 гг.). Публ. Дж. Мальмстада // Минувшее. Т. 6. М., 1992. С. 13-18.
21. Долинский Л. Г. (Рязань, Никольская, д. Андреевой).
Долинский Леонид Гаврилович — надворный советник. Учился в ИМТУ (см. превосходный онлайн-справочник: http://people. bmstu.ru/), которое окончил в 1892 году. Гласный Рязанской Городской Думы, член Ревизионной комиссии, надзиратель Окружного акцизного управления (все должности из: Календарь Рязанской губернии на 1907 год. Рязань, 1906. С. 187, 188, 190); в 1910-е годы входил в Губернский кустарно-промышленный комитет и Комитет попечительства о народной трезвости (Рязанский адрес-календарь <на> 1911 год. Рязань, 1911. С. 249,


658
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
305). След его интереса к литературе — статус подписчика «Весов» (список приложен к № 12 за 1906 год). Сохранилось его письмо к В. Е. Чешихину-Ветринскому: РГАЛИ. Ф. 553. On. 1. Ед. хр. 414.
22. Дурылин С. Н. (Москва, Петр, линии. Кн. маг. Посредник). Сергей Николаевич Дурылин (1886-1954) — один из авторов ТиД.
23. Евдокимов И. В. (Вологда, Афанасьев., д. Брызгалова).
Первый инициал написан нечетко и может читаться как «Н», но если верно чтение «И», то подписчик почти наверняка — Иван Васильевич Евдокимов (1887-1941), вологодский писатель. Впрочем, в 1911-1915 годах он учился в Санкт- Петербургском университете и, следовательно, должен был подписываться на петербургский адрес. О нем см.: Писатели современной эпохи. Биобиблиографический словарь. Том второй. М., 1995. С. 83-84.
24. Ерофеев А. С. (Москва, Остоженка, Штатный п., 7, 5). Ерофеев Александр Сергеевич (1887-1949) — член Русского фотографического общества, экономист. После 1917 года — сотрудник книготорговых организаций, работник Наркомвнешторга, муж поэтессы В. К. Звягинцевой, корреспондент Цветаевой.
25. Жевержеев Л. И. (СПб., Графский пер., 5). Левкий Иванович Жевержеев (1881-1942) — издатель, меценат, покровитель юных футуристов, критик, мемуарист и один из последних великих коллекционеров — руководствовался не вполне понятными принципами, выбирая, какие из приобретаемых им современных книг и журналов включать в каталог собрания, а какими пренебречь. Так, например, из текущей периодики в его (образцовый!) каталог попали «Гиперборей» и «Дневники писателей», а вот ТиД — нет (см.: Жевержеев Л. И. Опись моего собрания. Т. 1. Русская Литература и Беллетристика. Пг., 1915). О нем см.: Алянский С. Встречи с Александром Блоком. М., 1969. С. 10-16. Объявленная в качестве


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 659
изданной (и даже отрецензированная: Библиофильские известия. 2010. № 7. С. 90-91) книга «Левкий Жевержеев — меценат и коллекционер. Штрихи к портрету» (М., 2010), вероятно, должна быть признана фантомом: экземпляры ее не поступили ни в одну из крупнейших библиотек.
26. 	Жиляев Н. С. (Москва, Воздвиженка, №№ Счастневой).
Жиляев Николай Сергеевич (1881-1938) — музыкальный теоретик, композитор, критик; преподаватель московской консерватории; мимолетный персонаж мемуаров Белого («развалистый, вечно чудивший Желяев, садившийся — битое стекло в ухо нам сыпать». — Белый А. Между двух революций. М., 1990. С. 213). Был дружен с Н. Метнером; ср. в письме его к Э. К. Метнеру от 8 ноября 1914 года: «Зато Жиляев, например, глубоко тронул меня своей сыновней нежностью к немцам. Я думал, что я читаю твои письма. Он во многом говорит то же, что и ты. Бетховена он называет своим родным отцом и вообще чуть не поругался на эту тему со злорадствующим Скрябиным» (Метнер Н. К. Письма. М., 1973. С. 157). Он — один из участников знаменитого разговора о теории модернизма:
«Помню, раз в „Скорпионе" вели беседу о том, кто из символистов подлинный символист, а кто, так сказать, „соглашатель" с низшей сферой „просто искусства". Участники все те же: Поляков, я, Балтрушайтис, Брюсов и присоединившийся к нам чудак — Жиляев, про которого я уже писал. Не выдержав диалектического напряжения беседы, он „недипломатично" воскликнул:
— Да кто же, наконец, должен почитаться символистом?
С. А. Поляков немедленно серьезнейшим тоном ответствовал:
— Так это же совершенно ясно: те, которые начинаются на букву Б: Брюсов, Бальмонт, Балтрушайтис, Блок, Белый.
— Так ведь есть и несимволисты на Б: Батюшков, Баратынский, Бенедиктов...
— Ну, это „предтечи" символистов. А самый настоящий символист — Белый, потому что он и Белый, и Борис, и Бугаев» (Сабанеев Л. Л. Воспоминания о России. М., 2005. С. 136-137). Засвидетельствован его визит к Иванову весной 1915 года


660
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
(см. в письме В. Ф. Эрна к жене от 22 апреля 1915 года // Взыскующие града. М., 1997. С. 638). В этом же году он сильно подсластил жизнь семейству Вяч. Иванова: «Я сегодня днем был в Москве и заходил к Татьяне Федоровне, от которой в разговоре узнал, что у Вас сейчас сахарный кризис. Так как я по своей службе имею возможность получать сахар в значительном количестве помимо магазинов и всяких очередей, то я позволяю себе послать Вам партию этого довольно редкого теперь вещества; эту посылку можно будет по ее окончании повторить, только тогда будьте добры позвонить мне по телефону 4-32-45, чтобы я знал, что настало время послать опять. Искренний привет от меня Вячеславу Ивановичу» (письмо к М. М. Замятниной от 10 октября 1915 года // Николай Сергеевич Жиляев. Труды, дни и гибель. М., 2008. С. 113 (публ. А. Комарова). Татьяна Федоровна — Шлецер-Скрябина (1883-1922) — вдова Скрябина). См. о нем: Голубев Е. К. Николай Сергеевич Жиляев // Выдающиеся деятели теоретико-композиторского факультета Московской консерватории. М., 1966. С. 58-62; Гольдштейн М. Мемуары двадцатилетнего музыканта // НЖ. 1982. № 147. С. 172-191; Николай Сергеевич Жиляев. Труды, дни и гибель. М., 2008.
27. 	Закржевский А. К. (Киев, Жилянская, 94, 9). Об одном из лучших критиков-модернистов, рано умершем Александре Карловиче Закржевском (1886-1916), см. статью в популярном справочнике: РП. Т. 2. Г—К. М., 1992. С. 318-320 (Т. Л. Никольская, А. В. Чанцев, при участии Е. В. Барабанова). Из авторов круга ТиД ближе других он был к Вяч. Иванову: «Из всех писателей Вы, м. 6., единственный, кого мне хотелось бы увидеть. А в последнее время — горько признать мне — я уже привык писателей отделять от их книг (увы! — даже авторы любимые, родные, которых люблю с мукою, оказывались совсем непохожи на свои сочинения и недостойными их!).
Вот Вы один откликнулись. Но не один Вы прошли в творчестве моем сквозь сердце мое. Вся книга моя — мука слияния со всеми, о ком писал. Но эту тайну никто не понял, да и не нужно. После каждой книги я болею, а последняя совсем сожгла меня... Теперь осталась куча пепла. Восстанет ли


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 661
что-нибудь из нее — Бог ведает» (письмо от 7 августа 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 19. Ед. хр. 10. Л. 2-2 об.). Подаренный Иванову экземпляр книги Закржевского «Религия. Психологические параллели» растворен в фондах РГБ (шифр F 106/258).
28. Зиновьев К. И. (Гомель, Могил, губ.). Зиновьев Константин Иванович — титулярный советник, надзиратель Акцизного управления 4 округа Гомельского уезда Могилевской губернии; секретарь Гомельского общественного собрания (см.: Памятная книжка Могилевской губернии на 1912 год. Могилев, 1912. С. 108,117). Высока вероятность его тождества с К. И. Зиновьевым (р. 1866), редактором «Минского листка», чья полуоборванная (в прямом смысле — на физически поврежденном листке) автобиография отложилась в архиве С. А. Венгерова: Русская интеллигенция. Автобиографии и библиографические документы в собрании С. А. Венгерова. Т. 1. А—Л. СПб., 2001 С. 437-438.
29. Ivanov Venceslav (Roma, Poste restante. Италия, Рим). Датирующий потенциал этого адреса Вяч. Иванова не слишком велик: тема переезда в Рим из Монтре обсуждалась еще с октября 1912 года (ср. в письме к Белому: «Еду в Рим на следующей (наступающей) неделе». — Письмо от 12 октября 1912 года (н. ст.) // Переписка Андрея Белого и Вячеслава Иванова (1904- 1920). Вступительная статья, подготовка текста и комментарии Н. А. Богомолова и Дж. Мальмстада // Русская литература. 2015. № 2. С. 87), но из-за череды болезней и неувязок отъезд был значительно отсрочен. В какой момент почта была переведена на римский адрес «до востребования» и когда он сменился постоянным (Signor Venceslas Ivanov. Piazza del Popolo 18, int. 6. Roma; кстати сказать, адрес этот указан в качестве обратного уже в письме Иванова Белому 22/9 декабря 1912 года — см.: Богомолов Н. A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 15 (http://www.v-ivanov.it)) — установить с точностью до дня непросто. Тема участия Иванова в ТиД относится к разряду ключевых и не может быть даже вскользь затронута в настоящей заметке; предварительные


662
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
материалы к ней подобраны в: Безродный М. Вячеслав Иванов и «Мусагет»: заметки к теме // Вячеслав Иванов и его время. <Frankfurt am Main?> 2002. С. 411-419.
30. Игнатовский Н. М. (п. отд. Иртышское Томск, губ., врачу). Игнатовский Николай Макарович (1884-1942), сельский врач. Впервые появляется в «Российском медицинском списке» в 1913 году со статусом деревенского врача и адресом: село Красноярское, Змеиногорский уезд, Томская губерния. (Российский медицинский список, изданный управлением Главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1913 год. СПб., 1913. С. 177); благодаря этой записи он идентифицирован. Согласно новейшим данным, окончил медицинский факультет Томского университета, впоследствии служил военным врачом. С 1922 года работал коммунальным врачом и судебно-медицинским экспертом Петроградского (Ленинградского) округа, с 1933 — старший судебно-медицинский эксперт Ленинградской области. Вероятно, находился в ссылке. Умер в эвакуации. См.: http://www. forens-med.ru/pers.php?id=251 и приведенную там библиографию. Не он ли «Колька Игнатовский», друг и соученик юного М. В. Фрунзе (они ровесники) по Верненской гимназии? (см. письмо Фрунзе к К. С. Суконкину от 30 декабря 1903 года // М. В. Фрунзе. Неизвестное и забытое. Публицистика, мемуары, документы, письма. М., 1991. С. 10).
31. Каратыгин. (СПб., Мойка, редакция журнала «Аполлон»). Отчего Вячеслав Гаврилович Каратыгин (1875-1925) воспользовался для подписки не собственным адресом (СПб., Александровский, 3), а редакцией «Аполлона» (где он, впрочем, сотрудничал) — неясно. Метнер предполагал привлечь Каратыгина для участия в сборниках статей о композиторах; см., в частности, напоминание о статье «Скрябин и Лист» (письма Метнера к Каратыгину от 28 июля и 16 ноября 1911 года // ГЦММК. Ф. 287. №№ 55 и 56). Среди обстоятельств, помешавших этому союзу, может быть история, зафиксированная в письме Л. Л. Сабанеева к А. Н. Скрябину от 20 июня


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 663
1912 года: ^Каратыгин в „Аполлоне" написал статью „Скрябин и московские композиторы". Этих композиторов — два: Мет- нер и... Василенко. И при том несчастный Каратыгин отдает предпочтение Василенко перед Метнером! О ужас, что скажут Гете и Андрей Белый!!?» (ГЦММК. Ф. 31. № 745. Л. 2-2 об.). Ср. кстати отзыв Метнера о Каратыгине осени 1912 года: «Каратыгин едва ли сможет отнестись к моей книге объективно; он изругает ее и притом опять-таки с той же антикантовской точки зрения „интересности" или „нужности"» (письмо к С. Гессену от 27 октября // РГБ. Ф. 167. Карт. 13. Ед. хр. 6. Л. 2).
32. Карташев А. В. (СПБ., Саперный 10, 63). Антон Владимирович Карташев (1875-1960) — единственный подписчик журнала, принадлежащий к ближайшему кругу Мережковских, отношения которых к «Мусагету» и ассоциирующемуся с ним комплексу идей и лиц на тот момент весьма болезненны.
33. Карышев Н. Н. (Москва, Патриаршие пр., с. д.). Кары- шев Николай Николаевич (ум. не ранее 1925), помощник присяжного поверенного, популярный московский адвокат, член Московского автомобильного общества, издатель сборника памяти Сапунова (М., 1916), муж «кафешантанной дивы Деборы Сабо» (см.: Серпинская Н. Флирт с жизнью. М., 2003. С. 91; см. там же его характеристику: «Из приятелей братьев мне нравился Николай Николаевич Карышев, сын профессора политической экономии Николая Карышева; он был медлителен, деликатен и молчалив. Черты его лица, по моим понятиям, напоминали англичанина, но не рыжего, а мягкого брюнета. Влюбиться было нельзя — он держался скрытно, замкнуто, вежливо со всеми особами женского пола, от настоящих барышень до старающихся казаться „барышнями"» (С. 34-35); наст, имя его жены: Карышева Дебора (Вера) Григорьевна), знакомец Сомова (см. упоминание в его письме к А. А. Михайловой от 18 марта 1914 года: Константин Андреевич Сомов. М., 1979. С. 128; в именной указатель не включено); многолетний корреспондент художника А. А. Арапова (письма: РГАЛИ. Ф. 2350. On. 1. Ед. хр. 157).


664
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
34. Керер Г. Я. (Тифлис, Михайловская, гл. Муз. депо «Лира»).
Керер Герман Яковлевич (1879 — ?) — владелец музыкального магазина и нотоиздательства. Вероятно, сын школьного смотрителя Я. Я. Керера; учился в Елендорфском начальном училище (см.: Бердиева X. Немцы в Северном Азербайджане. Баку, 2009. С. 35, 46). Впрочем, в справочнике 1907 года музыкальный магазин Керер и «Лира» значатся еще по разным адресам: Михайловская, 64 и Головинск., № 8 соответственно (Шамраевский П. Ф. Путеводитель-Справочник по гор. Тифлису. Тифлис, 1907. С. 62).
35. Кирикал А. Я. (Москва, Б. Грузинская, д. 65, кв. 8). Кири- кал Александр Яковлевич; в московских адресных книгах значится без каких бы то ни было титулов, но с расшифровкой инициалов. Соблазнительно постулировать его родство с Карлом Кирикалом, владельцем книжного магазина в Ревеле (см.: Балтийский архив. Т. 6. Рига, 2000. С. 120); вероятно, он же позже принадлежал В. Кирикал(у?), судя по титульному листу справочника: Каталог русской библиотеки В. Кирикал. Ревель, 1917.
36. Киселев Н. П. (Москва, Пречист, бульв.). Подписка носит формальный характер: книговед, библиограф и мистик Николай Петрович Киселев (1884-1965) — лицо, чрезвычайно близко стоящее к редакции.
37. Киссин С. В. (Москва, Арбат, Успенский, д. 2). Благодаря подписке Самуила Викторовича Киссина (Муни; 1885-1916), на адрес «Успенский пер., д. 2» приходили два экземпляра журнала; второй — его свояченице — Н. Я. Брюсовой (см. № 10).
38. Китцнер Ф. М. (Москва, Спиридоновск., д. 5, кв. 3). Кит- цнер Федор Максимович — музыкальный критик, тайный сотрудник полиции. По всей вероятности, он — сын зубного врача Морица Китцнера, проживавшего по тому же адресу (и, следовательно, отчество его не Максимович, а Морицевич). Известны три его публикации в «Аполлоне» (Дмитриев П. В.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 665
«Аполлон» (1909-1918). Материалы из редакционного портфеля. СПб., 2009 (ук.)). Выразительный его портрет содержится в воспоминаниях Н. Серпинской: «Странная история произошла на глазах у всех и тут же стерлась непрерывной лавиной других событий. На концертах и премьерах бывал смертельно бледный, истощенный человек в сюртуке, опирающийся на два костыля. Звали его Федор Максимович Кит- цнер. Он был музыкальным критиком „Русских ведомостей" и помещал серьезные, положительные отзывы на новаторские концерты Сергея Кусевицкого, Русского филармонического общества и др. Он свободно тратил крупные деньги. Мне, например, прислал к именинам, зимой, великолепную сторублевую корзину сирени и гиацинтов. Газетные рецензии таких денег давать не могли. Говорили, что его отец держит не то ночной ресторан, не то что-то еще „похуже". В самом деле, с вечера до утра он всегда куда-то исчезал. Никто в это как следует не вникал, и все приходили в маленькую, полуподвальную квартиру Китцнера, пользуясь отсутствием папаши, которого почти никто никогда как следует не видал, как в игорный дом с бесплатной подачей ужина и вина. Я никогда не прельщалась картами и побывала там раза два-три. Все показалось мне у Китцнера протухшим, грязным, липким, как его всегда холодные, влажные руки. <...> Вдруг в газетах появилось объявление о трагической смерти Китцнера, который застрелился безо всякого объяснения и явной причины. Спустя некоторое время поползли слухи, что отец Федора Максимовича служил в охранке, а сам он был агент-осведомитель; что квартира и игорный притон субсидировались полицией, что начальство было недовольно Федором Максимовичем, так как никаких революционеров и политически подозрительных людей привлечь он к себе не смог, а бывали там всякие безобидные игроки, кокотки, актрисы, мелкие саврасы, не представляющие никакой опасности для поко- лебания основ самодержавия. Точно никто ничего не знал, но языки развязались и занимались подробностями „трагического самоубийства" Китцнера почти месяц» (Серпинская Н. Флирт с жизнью. М., 2003. С. 168-169). Ср. в воспоминаниях


666
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Сабанеева: «В „Алатре" же один из его постоянных посетителей, некто Китцнер, оказался провокатором и украшал собою первый выпущенный список ему подобных: выяснилось что он именно был прикомандирован для наблюдения за „артистическим миром". Это был, между прочим, внешне очень симпатичный и даже культурный человек, убогий — он ходил на двух костылях. Он вскоре покончил самоубийством» (Сабанеев Л. Л. Воспоминания о России. М., 2005. С. 178; «Алатр» — театральный клуб). Краткую его библиографию, открывающуюся 1912 годом и заканчивающуюся 1917-м, см.: Бернандт Г. Б., Ямпольский И. М. Кто писал о музыке. Био- библиографический словарь... Т. II. К—П. Л., 1974. С. 46.
39. 	Кожебаткин А. М. (Москва, Трехпрудный, д. 15).
Александр Мелетьевич Кожебаткин (1884-1942), бывший секретарем «Мусагета», но не удержавшийся в этой должности, на момент фиксации списка скорее враждебен ТиД; ср. в подробном, хотя и несколько (сообразно контексту) экзальтированном письме Метнера Вяч. Иванову от 3 апреля 1912 года: «Бугаев продал роман и помирился с Кожебатки- ным. Т. е. совершил двойное предательство. <...> Примирение с Кожебаткиным (упорное искательство этого примирения во имя того, что оба они, видите ли, имеют основание быть недовольными „Мусагетом") положительно ничем не объяснимо или же морально очень скверно для Бугаева. Сам же он заварил кашу, требовал от меня удаления Кожебаткина от должности секретаря, а когда я, внимая его просьбе и желая восстановить мир в редакции, нарушаемый истерическими реакциями Бугаева на хамоватый деспотизм Кожебаткина, решил соединить это секретарское coup detat с намеченной мной ревизией мусагетских дел (через комиссию: мой отец, Рачинский, Киселев) и направить все дело в парламентское русло во избежание личных, слишком личных осложнений и оттенков, — Бугаев не вовремя, не дождавшись конца им самим затеянного дела, сбежал за границу (это еще извинительно, т. к. ему в Москве негде было жить и работать) и перед отъездом подложил грандиозную свинью мне, помирившись


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 667
с Кожебаткиным и даже заключив с ним теснейшую дружбу на почве „общего недовольства „Мусагетом"» (Богомолов Н. A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 8).
40. Козлов В. М. (Ярославль, Углицкая, 65). Весьма вероятно, что это — Вячеслав Михайлович Козлов, сотрудник Демидовского юридического лицея в Ярославле (см.: Справочная книга Ярославской губернии на 1908 год. Ярославль, 1908. С. 22). Впрочем, атрибуция может быть ошибочна, тем более, что второй инициал в рукописи отчасти похож на «Н».
41. Крахт К. Ф. (Москва, Б. Пресня, 9). Крахт Константин Федорович (1868-1919), московский скульптор, мастерская которого («уютный деревянный флигель стоял в глубине зеленого двора, среди зарослей сирени, жасмина и шиповника», — по словам следующего арендатора: Коненков С. Т. Воспоминания. М., 1988. С. 193) сделалась местом регулярных встреч молодых сочувственников «Мусагета»; ср. в письме Крахта Метнеру 15 сентября 1912 г.: «По соображениям внешним мы решили легализоваться и уже составили устав. В уставе этом формально <...> мы определяем цель кружка как „исследование проблемы эстетической культуры вообще и символизма во всех видах искусства в частности"» (цит. по: Лавров А. В. Русские символисты. Этюды и разыскания. М., 2007. С. 511). Ср. в воспоминаниях Белого: «в этой студии поздней собирался кружок, Эллисом названный „Молодым Мусагетом"; здесь были иные из будущих „центрифутистов"; бывали: Марина Цветаева и молодой Пастернак.
У Крахта познакомился я с Кожебаткиным и В. Ф. Ахра- мовичем, скоро связавшимся с „Мусагетом"; Кожебаткина подсунул нам Эллис как незаменимого-де секретаря; Абрамович сперва был корректором в „Мусагете"; привлекал его ум; привлекало живое отношение к делу; когда обнаружилось, что „незаменимого" секретаря нельзя держать в „Мусагете", засекретарствовал Ахрамович, оказавший живую помощь издательству, а мне, в частности, и большую услугу: умелым


668 А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
секретарством в нашем ритмическом кружке» (Белый А. Между двух революций. М., 1990. С. 333); «Людный и шумный кружок собирался под руководством бурнейшего Эллиса; был посвящен изучению он символизма; но там поднимались вопросы пути посвящения; и читалися рефераты, взывающие к отысканию Мон-Сальвата и Китежа; он собирался на Пресне, в оригинальнейшей студии скульптора Крахта (покойного ныне); там Эллис и Крахт были подлинными вдохновителями молодежи; <...>» (Белый Андрей. О Блоке. Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи. М., 1997. С. 362). Ср. в шуточном стихотворении А. А. Сидорова: «А эта — Пресненская мастерская, / Волнение в читаемых стихах / И белых статуй призрачная стая, / И сам хозяин — добродушный Крахт» (Из архивов Шервинского, Дурылина, Сидорова. Публ. Т. Ф. Нешумовой // http: // www.utoronto.ca/tsq/18/neshumoval8.shtml).
42. Кузмин М. А. (СПб., Таврическая, 25). Об единственной публикации Кузмина в ТиД, ее контексте и долгом послев- кусии см.: Богомолов Н. А. История одной рецензии: («Сог ardens» Вяч. Иванова в оценке М. Кузмина) // Philologica. 1994. Т. 1. № 1 /2. С. 135-148; см. также: Дмитриев П. В. Вяч. Иванов и М. Кузмин. К истории одного недоразумения // Donum homini universalis. Сборник статей в честь 70-летия Н. В. Котрелева. М., 2011. С. 112-117. Известно, что № 1 ТиД Кузмину не достался: «К тому же ему не выслан журнал, и он чувствует себя — не обиженным, а униженным. Sic!» (письмо Вяч. Иванова к Метнеру от 29 марта 1912 года // В. И. Иванов и Э. К. Метнер: переписка из двух миров. Вступ. ст., публ. и комм. В. Сапова // ВЛ. 1994. № 2. С. 333).
43. Лернер О. <sic> (СПб., Обводный, к. 66). Несмотря на ошибку с именем, подписчик — несомненно Николай Осипович Лернер (1877-1934) — историк литературы и критик. Согласно телефонной книге, его адрес — «Предтеченская, 69», но эта улица (ныне — Черняховского) — выходит на набережную Обводного канала; кроме того, адрес по Обводному значится при письме А. А. Кондратьева Лернеру от 13 февраля


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 669
1912 года (напечатано: Топоров В. Н. Неомифологизм в русской литературе начала XX в. Роман А. А. Кондратьева «На берегах Ярыни». Trento, 1990. С. 227).
44. Лозинский (СПб., Тучков пер., 5, кв. 5). Еще в справочнике 1911 года Михаил Леонидович Лозинский (1886-1955) числится по адресу, совпадающему с отцовским: «Николаевская, 68», но уже в следующем году он обзаводится собственным адресом — именно этим — «Тучков пер., 5», откуда, в свою очередь, переедет буквально на соседнюю улицу (Волховской пер., д. 2), в легендарную квартиру, где будут происходить редакционные собрания «Гиперборея».
45. Лосский Н. О. (СПб., Кабинетская, 23). Николай Онуф- риевич Лосский (1870-1945) был сотрудником родственного ТиД «Логоса», но, впрочем, вскоре его покинул; ср. в письме С. Гессена к Вяч. Иванову: «Вы заметили, наверное, что из числа ближайших сотрудников „Логоса" ушли Н. Лосский и С. Франк. Лосский потому, что не хочет раздражать своих московских друзей (изд-во „Путь"), которым он отказал в ближайшем сотрудничестве» (письмо 27 февраля 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 16. Ед. хр. 13. Л. 6).
46. Ляцкий Е. А. (СПб., Садовая, ред. ж. «Современник»).
Ляцкий Евгений Александрович (1868-1942) — историк литературы, журналист, издатель.
47. Майгур П. И. (Москва, Маросейка, д. Хвощинских).
Майгур Петр Иванович — историк литературы, преподаватель 11-й мужской гимназии и женской гимназии Ржевской; сотрудник «Утра России» (ему приписываются также тамошние псевдонимы «П. Сурмин» и «С. Ракитин»); зять Л. Фейн- берга (см.: Фейнберг Л. Три лета в гостях у Волошина. М., 2006. С. 97-98), в 1920-е годы — сотрудник педагогической периодики. Был близок к тому, чтобы сделаться сотрудником ТиД; ср. в письме В. Ахрамовича Вяч. Иванову от 22 мая 1912 года (дата по почтовому штемпелю): «Посылаю Вам, по поручению


670
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
Эмиля Карловича, статью Петра Ивановича Майгура о Брюсове. Статью эту читал и не дочитал Борис Николаевич, который, по-видимому, просто не хотел быть судьей статьи на такую тему. Эмиль Карлович статью вообще одобрил, но счел нужным посоветоваться с Вами и просить Вас пробежать ее» (РГБ. Ф. 109. Карт. 11. Ед. хр. 64. Л. 1). В тот же день М. М. Замятнина пересылала ее Иванову, присовокупляя: «Одновременно с этим письмом пересылаю запоздалым письмом до востребования письма Метнера, Ахрамовича и Майгурова <!>, пересланную Метнером Вам для прочтения „Философию поэта" (В. Брюсов), предлагаемую для напечатания в „Трудах и днях"» (РГБ. Ф. 109. Карт. 19. Ед. хр. 19. Л. 21 об.). Письмо Майгура к Иванову: РГБ. Ф. 109. Карт. 29. Ед. хр. 49. Ответ Иванова нам неизвестен, но статья напечатана не была. В феврале 1912 года она должна была быть прочитана на заседании литературного кружка «Эспера» (см.: Шруба М. Литературные объединения Москвы и Петербурга. М., 2004. С. 273). Другую его статью (о Тургеневе) внесли в проект 4-5-го номера за 1912 год (см. письмо Ахрамовича Вяч. Иванову с анонсом номера, отправленное 25 октября 1912 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 11. Ед. хр. 64. Л. 3), но и ее судьба оказалась плачевна. 6/19 октября 1912 года Метнер среди прочего писал А. А. Тургеневой (рассчитывая на знакомство с этим посланием Белого): «Я твердо стою за напечатание Майгура о Брюсове между прочим и потому, что статья прилична, а у нас мало материалу» (РГБ. Ф. 167. Карт. 5. Ед. хр. 37. Л. 3).
48. 	Маркозов И. И. (Тифлис, Бебутовская, 30). Маркозов Иосиф Иосифович (Люлю) — театровед, постоянный персонаж дневника В. Судейкиной (см.: Судейкина Вера. Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. М., 2006 (ук.)) и автор записи в ее альбом: «Желаю Вам, дорогие Сергей Юрьевич и Вера Артуровна, быть в Константинополе и иметь там головокружительный успех. Люлю Маркозов. 9 июль 1919 г. Тифлис». В 1925 году его встречал Е. Лансере; см. запись в его дневнике 15 октября 1925 года: «Вчера вечером был у нас Иосиф Иосифович Маркозов. Очень инт<ересные> рассказы о его двух последних годах» (Лансере Е. Дневники. Книга вторая. М., 2008. С. 132).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 671
49. Медведев П. Н. (Кишинев, Губерн. Акц. Управление).
Почти наверняка это — юный Павел Николаевич Медведев (1891/1892-1938; расстрелян), будущий выдающийся историк литературы и педагог; на тот момент — студент юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Последние годы перед поступлением он провел в Бессарабии, где жила его семья; с Кишиневым же связаны его первые историко-литературные этюды (см., напр.: Медведев П. Страничка из жизни Пушкина в Кишиневе // Против течения. 1912. № 24. 10 марта. С. 2). Косвенным образом это подтверждается отсутствием в штате бессарабского Губернского Акцизного управления какого бы то ни было альтернативного Медведева (см. перечень служащих: Иллюстрированный адрес-календарь Бессарабской губернии на 1913 год. Кишинев, 1912. С. 51-52).
50. Метнер К. К. (Москва, Дев. Поле, Саввинск. пер., д. 12,
кв. 3). Метнер Карл Карлович (1874-1919) — член правления акционерной компании «Московская кружевная фабрика», крупного (больше тысячи рабочих) предприятия, составлявшего основу семейного бизнеса Метнеров; брат Э. К.; «хорошо одетый остряк, в стиле Диккенса» (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 95). Из четырех братьев Метнеров (пятый, Владимир, умер в юном возрасте) Карл Карлович был, кажется, менее прочих склонен к занятиям искусством (см.: Юнггрен М. Русский Мефистофель. Жизнь и творчество Эмилия Метнера. СПб., 2001. С. 7, 10). Погиб на войне (см.: Шагинян М. Воспоминания о С. В. Рахманинове // Воспоминания о Рахманинове. Т. 2. М., 1988. С. 134). Подробнее см. воспоминания его дочери: Тарасова В. К. Страницы из жизни Н. К. Метнера // Н. К. Метнер. Статьи, материалы, воспоминания. М., 1981. С. 46-57.
51. Метнер К. П. (Москва, Гнездниковский, д. Пегова). Метнер Карл Петрович (1846-1921) — купец 2-й гильдии, член правления банка «И. В. Юнкер и К» (см.: Боханов А. Деловая элита России 1914 г. М., 1994. С. 184); один из директоров акционерной компании «Московская кружевная фабрика»; отец Э. К. Метнера; «несменяемый казначей» «Мусагета»


672
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
(см.: Метнер Э. К. Домашние правила книгоиздательства «Мусагет» // РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 23. Л. 1); «великолепный, сухо-стройный лысый старик в синих очках, с бородкою а-ля Валленштейн, белой, как серебро» (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 94); ср.: «Я бывал в доме Метнеров и постепенно перезнакомился со всей этой обширной и состоятельной семьей, тесно связанной с „высоколобой" московской интеллигенцией. В семикомнатной квартире главы этой семьи, квартире, уставленной добротной мебелью, украшенной бронзой, картинами, множеством книг, в Большом Гнездниковском переулке — у Карла Петровича Метнера, члена правления и управляющего фабрикой „Цинделевская мануфактура", собиралась по субботам и в воскресенье разнообразнейшая компания. Тут были писатели, поэты, коммерсанты, живописцы, музыканты, аристократические дамы из религиозно-философского кружка (что был в Морозовском особняке в Мертвом переулке на Пречистенке), дамы из благотворительного общества и литературных салонов» (Зелинский К. На рубеже двух эпох. Литературные встречи 1917-1920 годов. М., 1960. С. 126). См. также: Юнггрен М. Русский Мефистофель. Жизнь и творчество Эмилия Метнера. СПб., 2001. С. 7.
52. Метнер Н. К. (Москва, Гнездниковский, д. Пегова). Брат
Э. 	К. и К. К. Метнеров, знаменитый композитор и музыкант, Николай Карлович Метнер (1879-1951).
53. Морозова М. К. (Москва, Новинский, д. 103). Морозова Маргарита Кирилловна (1873-1958) — меценатка, одно из главных действующих лиц в религиозно-философской жизни Москвы, многолетняя корреспондентка Белого.
54. Мужчинкина Е. Ф. (Москва, Сущевская, 28, кв. 9). Единственное, что мы знаем о ней, — факт исполнения ею должности заведующей библиотекой Российской Центральной книжной палаты в начале 1921 года (между Б. В. Складов- ским и М. А. Цявловским); см.: История Российской книжной палаты. 1917-1935. М., 2006. С. 150-151.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 673
55. 	Недоброво Н. В. (СПб., Кавалергардская, 20). Николай Владимирович Недоброво (1882-1919) напечатал в ТиД пять статей. Среди действующих авторов журнала он — один из немногих явных протеже Вяч. Иванова. Договоренность о его участии в ТиД могла быть достигнута во время пребывания Белого в Санкт-Петербурге в январе 1912 года; ср. в письме Недоброво к Иванову от 31 января: «Нам было бы очень приятно, если бы до отъезда Бориса Николаевича Вы и он нашли время провести у нас вечер» (РГБ. Ф. 109. Карт. 31. Ед. хр. 55. Л. 1; но ср., впрочем, альтернативную версию: «Вы просите меня быть построже: но, дорогой, авторы — народ обидчивый: и приглашая в журнал избранных, аристократов духа, как Недоброво, нужно помнить, что нельзя их заставить маршировать по команде. Я, по крайней мере, умею создать атмо- сферу согласия, стараюсь натолкнуть на мысль». — Письмо
А. 	Белого к Э. К. Метнеру от 22 апреля 1912 (н. с.; дата то почтовому штемпелю) // РГБ. Ф. 167. Карт. 2. Ед. хр. 57. Л. 2 об.). Известен его (переданный Вяч. Ивановым) отзыв о первом номере: «Первая книжечка доставила мне большую радость. Ее существование важно само по себе. В целом — все хорошо. Единственный „недостаток" (?) — серьезность. Ее нельзя читать без большой вдумчивости. Горе от ума. Таково впечатление легкомысленных петербуржцев. Я подумал это первый; потом услышал то же от других и притом серьезных людей, как Недоброво» (письмо Вяч. Иванова к Метнеру от 29 марта 1912 года // В. И. Иванов и Э. К. Метнер: переписка из двух миров. Вступ. ст., публ. и комм. В. Сапова // ВЛ. 1994. № 2. С. 334). Ср., впрочем, довольно существенную правку, предназначенную Ивановым для одной из статей Недоброво: «Так, например, я не знаю, как Вы, но меня передергивает от термина эмоция, эмоциональный; этот термин физиологический, медицинский, а не эстетический; пущен в ход разными Нордау, издевавшимися над Ницше, Ибсеном, и вот наивные „новые" подхватывают его. Пяст, Недоброво (о, стыд!) пользуются этим термином наряду с полуграмотным Скрябиным и безграмотными скрябинистами. Я умоляю изъять из употребления столь немусагетские термины: эмоция и эволюция


674
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
(которую каким-то непостижимым образом смешивают с прогрессом). <...> [Т]еперь я очень внимательно прочел статью Недоброво и встретил в ней пресловутую эмоцию (к сожалению, у меня нет корректуры с собой здесь) и пресловутую эволюцию. Очень прошу Вас содействовать тому, чтобы Недоброво изъял обе пресловутости» (письмо Вяч. Иванова к Мет- неру от 3 апреля 1912 года // Богомолов Н. A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 4-5 (http://www.v-ivanov.it)). Ср. мнение Белого: «С Н. В. Недоброво, вовсе не мечтающим выступать в печати, надо быть осторожным. Мне больших трудов стоило его уговорить выступить впервые, как писателю. Достоинства его статьи так превосходят недостатки, что статья должна быть, по-моему, напечатана» (письмо к Метнеру от 22 апреля 1912 года // РГБ. Ф. 167. Карт. 2. Ед. хр. 57. Л. 2).
56. Некрасов К. Ф. (Ярославль, Духовская, 61). Константин Федорович Некрасов (1873-1940) — ярославский книгоиздатель, благосклонно относившийся к сотрудничеству с модернистами; см.: Ваганова И. В. К. Ф. Некрасов и его книгоиздательство // Некрасовский сборник. Т. XI-XII. СПб., 1998. С. 178-188. Организованный им и просуществовавший недолго журнал «София» (ср. в его письме Сологубу: «„Софию", однако, приходится закрыть, ибо и редактора, и ближайших сотрудников журнала призвали в армию». — Письмо от 12 августа 1914 года // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 486. Л. 12; всего вышло 6 номеров) явно создавался не без оглядки на ТиД.
57. Нилендер В. О. (Москва, Преч. бульв., 31). Владимир Оттонович Нилендер (1883-1965) — переводчик, поэт, филолог, принадлежит к числу авторов, чье отсутствие в ТиД удивительно: и биографически, и по складу ученых интересов, он, казалось бы, обязан был там участвовать. 24 марта 1912 года он писал Белому: «Я сошелся (по крайней мере — я шел) с Вяч. Ивановым — и у нас были с ним не только интимные разговоры, но и филологические споры. Мне нравится, что


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 675
он так впивается в меня, я люблю его, но глаза у меня спокойны: с ним борешься постоянно решительно за все, а порою и против него всего. В общем, я недаром поехал в Петербург» (РГБ. Ф. 25. Карт. 21. Ед. хр. 4. Л. 6-7). В тот же приезд с ним на «башне» знакомится С. П. Каблуков: «Вчера вечером был у Вяч. Иванова, где познакомился с переводчиком Гераклита Эфесского Вл. Нилендером, приехавшим к Вячеславу по делам „Мусагета" <...>» (запись 1 апреля 1912 года // РНБ. Ф. 322. Ед. хр. 19. Л. 92); отметим, что единственная книга Нилендера под маркой «Мусагета» уже два года как вышла, а в планах были только невоплотившиеся орфические гимны (остававшиеся в проекте как минимум до осени 1913 г.; ср. в письме Н. П. Киселева к Э. К. Метнеру от 5 (18) сентября 1913 г.: «То, что Вы пишете о паузе, ошеломительно: когда же она может наступить, если надо до нее выпустить <...> Гимны Орфея (Нилендера на год берут в солдаты) <...>» (РГБ. Ф. 167. Карт. 14. Ед. хр. 18. Л. 31 об.). Тогда же Нилендер был упомянут в послании Верховскому Вяч. Иванова: «Да из птенцов юнейших Мусагета / Идеолог и филолог, забредший / Разведчиком астральным из Москвы, — / Мистической знобимый лихорадкой / (Его люблю, и мнится — будет он / Славянскому на помощь Возрожденью...)» (историю атрибуции юнейшего птенца см.: Богомолов Н. А. Заметки о русском модернизме // НЛО. № 24. 1997. С. 248-250). Год же спустя Нилендер пишет
В. 	К. Шварсалон: «Были ли в „Мусагете"? Какое впечатление на Вас произвел Киселев? Знаетесь ли со здешними теософами? Уверен, что Вы никогда не будете с ними!» (Письмо 17 декабря 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 31. Ед. хр. 75. Л. 2 об.).
58. 	Опель А. К. (Подольск Моск. губ.). Опель Альберт Карлович (1875-1938; расстрелян) — промышленник, владелец бумажной фабрики в Подольске; после 1917 года — преподаватель. Последнее место работы — Главное управление учебных заведений Наркомлеса СССР (справка об-ва «Мемориал»: http://lists.memo.ru/d25/fl56.htm). История семьи: http:// podolsk.org/writers/6/issled.htm. Не у него ли закупалась бумага для изданий «Мусагета»? Это объяснило бы факт подписки


676
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
(ср. также не вполне мотивированное наличие в реестре подписчиков конвертно-пакетной фабрикантки А. М. Фадеевой, атрибутированной, впрочем, предположительно).
59. Pares Bernard (Liverpool, 18, Sambier Terrace. Англия, Ливерпуль). Пэре Бернард (Bernard Pares; 1867-1949), английский историк-русист, переводчик, мемуарист. Посещал Толстого в Ясной Поляне и переписывался с ним (J1H. Т. 90. Кн. 3. М., 1979. С. 149, 475). В 1908 году бывал на «башне» Вяч. Иванова (см. запись в дневнике Кузмина: «Вечером сидел mister Pears <так!>, беседуя с грацией о Думе, Англии, России и т.д. Человек с фантазией, как все англичане». — Кузмин. Дневник 1908-1915. С. 40) и даже жил там некоторое время вместе с женой (см. письмо М. Замятниной к В. Шварсалон от 1 июня 1908 года // Богомолов Н. А. Сопряжение далековатых. О Вячеславе Иванове и Владиславе Ходасевиче. М., 2011. С. 67). С 1919 года — профессор School of Slavonic and East European Studies, знакомый и корреспондент Д. П. Святополка-Мир- ского (в судьбе которого он сыграл существенную роль, см.: «...С вами беда — не перевести». Письма Д. П. Святополка- Мирского к А. М. Ремизову. 1922-1929. Публикация Роберта Хьюза // Диаспора. V. Новые материалы. Париж — СПб., 2003. С. 336; позже отношения серьезно осложнились: «Pares ужаснее, чем когда бы то ни было»; «Сожительство с Персом а 1а longue (хотя бы и non-consomme) становится нестерпимо» etc. — Smith G. S. The Correspondence of D. S. Mirsky and Michael Florinsky, 1925-1932 // The Slavonic and East European Review. 1994. V. 72. № 1. P. 133, 134), П. Б. Струве, С. И. Гессена. Автор книг «The fall of the Russian Monarchy» (L., 1936), «А History of Russia» (N.-Y., 1947) и др.
60. Пашковский H. А. (Елисаветград, Миргородская, 39).
По всей вероятности, это Николай Афанасьевич Пашковский (ок. 1856 — ?) — выпускник Петербургских учительских курсов, участник Елисаветградского революционного кружка (см.: Деятели революционного движения в России: биоби- блиографический словарь. Т. 2. Вып. III. М., 1931. Стлб. 1154).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 677
С 1899 года издавал в Елисаветграде единственный в своем роде журнал «Волшебный фонарь», посвященный «вопросам устройства и постановки народных чтений, организации образовательных чтений для учащихся и научных демонстрирований на лекциях помощью волшебного фонаря». В приложении к этому журналу вышли книги Пашковского: «Как действует алкоголь на человека» (Елисаветград. 1904), «Полное руководство для управления волшебным фонарем» (Елисаветград. Б. г.) и очерки «из жизни алкоголиков»: «Счастливый день» и «Иван Петрович Зисев, или Загубленная жизнь» (Елисаветград, 1901). Изредка печатался в местных газетах, напр.: Пашковский Н. Концерт А. Н. Скрябина // Голос Юга. 1913. 28 ноября. № 274.
61. 	Пестовский В. А. (СПб, Виленский п., 3, 18). Владимир Александрович Пяст (наст. фам. Пястовский; 1886-1940) — напечатал в ТиД одну статью («О каноне»), послужившую причиной пересудов: «<...> статья Пяста + статья Кузмина заставила злые языки говорить о рекламировании В. Иванова в I № „Трудов и Дней", на что я ответил, конечно, что если „Муса- гет" посвятил книгу Бальмонту, Брюсову, Белому, то почему ему (даже если признать, что мы „рекламируем") не уделить часть книжки журнала поэту и теоретику не меньшего калибра, нежели те трое...» (письмо Э. Метнера к Вяч. Иванову от 3 апреля 1912 года // Богомолов Н A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 4-5 (http:// www.v-ivanov.it)); вероятно, Метнер в этом случае напоминает, что статья Пяста была включена в первый номер благодаря энергичному лоббированию Блока и Иванова (ср. в письме Блока к Белому от 25 января 1912 года: «Главное, что я могу сказ<ать> Т<ебе> сейчас неравнод<ушно>, — это о том, что Пяст, по-моему, нужнейшее лицо в этом журн<але>» (Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001. С. 439); ср. упоминание в письме Белого к Метнеру от 22 апреля 1912 года о том, что статья Пяста попала в номер из-за «непременного желания Иванова и Блока видеть ее в печати» (РГБ. Ф. 167. Карт. 2. Ед. хр. 51. Л. 1). В проекте была еще как минимум одна статья Пяста (ср. в письме Блока Белому от 16 апреля 1912 года:


678
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
«кстати, Пяст пишет об Э. По, главн<ым> образом, кажется, опираясь на „Еирг|ха“ и биографию». — Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001 С. 449), но напечатана она не была. Ср. также характеристику ТиД в мемуарах Пяста: «Характерно, что место сумбурных и кричащих декадентских журналов первого десятилетия 1900-х гг. занял этот чрезвычайно скромный и серьезный, — так сказать, трезвый по внешности и спаянный по внутреннему укладу, если не содержанию, орган...» (Пяст В. Встречи. М., 1997. С. 131).
62. Петровский А. С. (Москва, М. Власьевский п., 5). Петровский Алексей Сергеевич (1881-1958) — друг Белого, участник кружка «аргонавтов», лицо, близко стоящее к «Мусагету» и ТиД.
63. Печковский Ал. Петр. (Москва, Девичье поле, Новоко- нюш. п., 12). Печковский Александр Петрович (? — 1944) — участник кружка «аргонавтов», переводчик книги «Цветочки Франциска Ассизского», вышедшей под маркой «Мусагета», сочинений д’Аннунцио и нескольких сказок Уайльда; приятель Белого и адресат его ст-ния (ср. его характеристику в «Начале века»: «Печковский, студент-органик, высокий, стройный, бледный, с небольшой русой бородкой и большими голубыми глазами, тихий, добрый, мечтательный и застенчивый (из-за глуховатости), как-то самопроизвольно возник рядом; где обсуждались проблемы литературного письма, там поднимался его уверенный в себе голос; и он, о чем бы речь ни зашла, высказывал тонкие, умные суждения <...>» (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 29); владелец подмосковного имения, развалины которого в 1925 году со смешанными чувствами посетит Д. Усов (см.: Усов Д. «Мы сведены почти на нет...». Т. 2. Письма. Составление, вступительная статья, подготовка текста, комментарии Т. Ф. Нешумовой. М., 2011. С. 336). Эпизодический сотрудник «Перевала» и «Весов»; издатель детского журнала «Проталинка». Вероятно, он — совладелец (вместе с убежденным толстовцем П. А. Буланже) торгового дома «А. П. Печковский, П. А. Буланже и К°», значащегося


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 679
в выходных данных некоторых философских книг (напр.: Свободная совесть. М., 1906); там же печатались первые два номера «Перевала», после чего в связи с закрытием типографии журнал продолжил издаваться в другом месте; этот же торговый дом — в выходных данных одного из игровых фильмов 1915 года (см.: Короткий В. М. Операторы и режиссеры русского и игрового кино. М., 2009. С. 58; ср., впрочем, здесь же безымянного оператора Печковского). После 1917 года — сотрудник предприятия «Орга-Металл» (где, кстати сказать, работала машинисткой поэтесса В. Вольтман, добивавшаяся знакомства с Белым, — знала ли она, что в соседней комнате трудится его старый приятель?).
64. 	Пожарский Н. И. (Москва, Ст. Басманная, д. 25, кв. 20).
Весьма вероятно, что это Николай Иванович Пожарский (1889-1958) — писатель и библиограф. Словарная справка 1920-х годов о нем (восходящая, думается, к собственноручно заполненной анкете) гласит: «ПОЖАРСКИЙ, Николай Иванович, беллетрист и библиолог, род. 21 мая 1889 г. в Иваново-Вознесенске. Получил высшее юридическое образование. С 1923 г. заведует библиотекою ГАХН. 1-е выступление в печати — повесть „Фантастическая провинция" в сб. „Современник" (Кн. 1. М., 1922) совместно с братом, В. И. Пожарским. Участвовал в журнале „Библиотечное обозрение" и др.» (Писатели современной эпохи. Биобиблиографический словарь. Т. 2. Книга подготовлена к изданию Н. А. Богомоловым. М., 1995. С. 155). Согласно мемуарно-биографической справке о нем, с 1908 по 1911 годы он учился на юридических курсах при Московском университете, в 1912 — в Сорбонне, в 1912-1915 — на факультете искусствоведения Московского Археологического института (Крымко Ф. М. Слово о Николае Ивановиче Пожарском // История театральных библиотек и коллекций. Доклады и сообщения. [В надзаг.: Театральная книга между прошлым и будущим. Пятые научные чтения]. М., 2003. С. 28-35). Позже был сотрудником ГБИЛ (выпустив под ее маркой ряд ценных указателей); об этом периоде см.: Рудомино М. И. Книги моей судьбы. М., 2005. С. 161; см. также


680
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
мемуар М. В. Урнова: Рудомино М. И. Моя библиотека. М., 2000. С. 171) . Был женат на поэтессе Е. Р. Эйгес (см.: Эйгес Е. Тихий шелест стихов. М., 2006. С. 74).
65. Поляков С. А. (Москва, Денежный, д. Шаблыкина).
Поляков Сергей Александрович (1874-1943) — переводчик, владелец «Скорпиона» и издатель «Весов».
66. Попов В. П. (Ст. Морозовская Ю.-В. ж. д., Завод Попова).
Сведениями об этом подписчике не располагаем.
67. Рахманинов С. В. (Москва, Петровка, Муз. маг. Гутхейль).
Сергей Васильевич Рахманинов (1873-1943) был не вкладчиком, но героем ТиД: в № 4-5 была напечатана большая статья М. С. Шагинян о нем (см. кстати подробный его отзыв в письме к Шагинян от 12 ноября 1912 года: Рахманинов С. Литературное наследие. Т. 2. М., 1980. С. 56-57). В планах «Мусагета» в 1909-1910 годах было издание книги о нем (возможно, инспирированное той же Шагинян), но эти намерения натолкнулись на обстоятельства непреодолимой силы:
«Многоуважаемый Эмилий Карлович,
Сердечно благодарю издательство „Мусагет" за желание выпустить в свет небольшую книгу о моих сочинениях.
Только, как мне ни лестно и приятно появление подобной книги, я должен отказаться от указания критика, который мои сочинения „знает" и „ценит" и который мог бы написать статью обо мне. Такого лица я не знаю.
Должен также отказаться от указания „отрывка из моего письмам, где бы выяснилось мое profession de foi.
Могу только помочь редакции в вопросе о моем портрете, причем с удовольствием не только укажу на хороший портрет, а просто дам редакции один из имеющихся у меня портретов, когда приеду в Россию. (Приблизительно через пять недель).
Итак, не сердитесь за многие отказы и верьте мне еще раз, что появление такой книги мне крайне приятно, но я бы только не хотел принимать такого деятельного участия в ее издании» (письмо к Метнеру от 1 (14) января 1910 года // Там же. С. 7).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 681
68. Рачинская С. Н. (Ст. Мостовая, Моск.-Винд. ж. д., Зна- менское). Рачинская Софья Николаевна — двоюродная сестра и корреспондентка Г. А. Рачинского. Представительница разветвленного клана, литературно-философское крыло которого возглавляли Г. А. Рачинский и породнившийся с ними Ю. Н. Верховский. Записывала местные народные песни (за что была включена в расширенный словник российских фольклористов: Русские фольклористы. Биобиблиографический словарь. Пробный выпуск. М., 2010. С. 94; некоторые записи сохранились: РГАЛИ. Ф. 427. On. 1. Ед. хр. 3295). См. сделанные ею в Смоленской губернии записи свадебных песен: Сборник отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 51. № 3. СПб., 1890. С. 402- 419, 425-433 (включено в обширную работу П. В. Шейна «Материалы для изучения быта и языка русского населения северо-западного края»; имя фольклористки раскрыто на с. 13 алфавитного указателя к тому). Часть этих материалов попала к П. И. Чайковскому, что составило отдельный сюжет, см.: Рабинович Б. И. Предисловие // П. И. Чайковский и народная песня. М., 1963. С. 18-19. Летом 1905 года, находясь в семейном имении Рачинских Щелканово, изъявляла желание познакомиться с направляющимся туда Кузминым (см.: ЛБ. Т. 2. М., 2013. С. 103).
69. Рачинский Г. А. (Москва, Кудр.-Садовая, д. Найденова).
Рачинский Григорий Алексеевич (1859-1939) — председатель московского религиозно-философского общества, писатель, переводчик; автор изданной в «Мусагете» книги «Японская поэзия» (М., 1914); член редакции «Мусагета» (см.: Метнер Э. К. Домашние правила книгоиздательства «Мусагет» // РГБ. Ф. 167. Карт. 17. Ед. хр. 23. Л. 1). Склонный к переменам настроения (ср. в последних известиях из Москвы 1911 года: «Рачинский в плохом состоянии. Запой, кот<орого> не было уже 3 года. В то же время раскаяние, угнетенное состояние, стремление к монашеству». — Письмо В. К. Шварсалон к Вяч. Иванову от 11 января 1911 года (дата — по почтовому штемпелю) // РГБ. Ф. 109. Карт. 37. Ед. хр. 4. Л. 32),


682
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Рачинский казался бы очевидным сотрудником ТиД (благо, он был объявлен в проспекте среди участников журнала), если бы не регулярно фиксируемое критическое отношение к ближайшим вкладчикам журнала, ср.: «Слышал о Вашей переписке с Эллисом. Мое мнение: Лева — дурак! Говорить подробнее считаю скучным и бесполезным» (письмо Рачинского к Вяч. Иванову от 22 мая 1910 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 33. Ед. хр. 44. Л. 4); ср., кстати, пример автоцензуры применительно к планам разбора изданной «Мусагетом» книги о Св. Серафиме: «Это мог бы быть доклад для нашего молодого Мусагета, только боюсь, что он произведет скандал невероятный и еще небывалый» (письмо Рачинского к С. Дурылину от 17 августа 1913 года // РГАЛИ. Ф. 2980. On. 1. Ед. хр. 750. Л. 3).
70. Ремизов А. М. (СПб., Таврическая, Зв, кв. 23). Статья о «Пятой язве» Ремизова должна была появиться в ТиД; ср. в письме Белого к нему: «Спасибо, спасибо не только за память и за книжку, но спасибо еще за „Пятую Казньм. Если только управлюсь скоро с романом, непременно напишу о ней статью в „Трудах и Днях", ибо она — событие» (недатированное письмо. — Андрей Белый и А. М. Ремизов. Переписка. Вступ. статья, публ. и комм. А. В. Лаврова // Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 2011. С. 497)
71. Речинский В. К. (Повенец, Олонец, г., врачу Редбольск. уч.). Речинский Виктор Константинович (1884 — ?) — сельский врач, практиковавший с 1911 года в селе Реболы Повенецкого уезда Олонецкой губернии (все сведения из: Российский медицинский список, изданный управлением Главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1912 год. СПб., 1912. С. 355).
72. Розанов В. В. (СПб., Звенигородская, 18). Василий Васильевич Розанов (1856-1919) и его книга «Метафизика христианства» сделались предметом пристального разбора в напечатанной в ТиД статье Скалдина.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 683
73. Розонова <sic!> С. С. (Москва, Б. Якиманка, д. 51, кв. 24).
Адрес «Якиманка, 51» принадлежал в 1910-е годы церкви Казанской Божьей матери (снесенной в 1972 г.). Настоятелем этой церкви по состоянию на 1914 год числится кандидат академии, протоиерей, законоучитель Московского Прядильноткацкого училища С. Г. Розанов. Розанов Сергей Гаврилович (1860-1922) — сын псаломщика Придворного Благовещенского собора; учился в Заиконоспасском духовном училище, Московской Духовной семинарии, Московской Духовной академии. С 1885 года — священник во Всехсвятской церкви, с 1886 — в церкви Ризоположения на Донской, с 1909 — настоятель Казанской церкви у Калужских ворот в Москве. С 1911 года — протоиерей (биографическую справку о нем см.: Голубцов С. Московское духовенство в преддверии и начале гонений 1917-1922 гг. М., 1999. С. 178-179). Был осужден в 1922 году «революционным трибуналом», потерял здоровье в тюрьме, был отпущен домой, где вскоре умер. Очевидно, подписчица ТиД — его родственница либо его псевдоним, призванный закамуфлировать интерес к не вполне ортодоксальному печатному органу.
74. С. А. Пинус (Усть-Медведицкая ст., реальное училище).
Пинус Сергей (наст, фам.: Серапин Сергей Александрович; (1875-1927)) — преподаватель реального училища Усть- Медведицкой станицы (ср. выразительный портрет в воспоминаниях ученика: «Человек небольшого роста, совершенно лысый, с продолговатым, задумчивым лицом философа и небольшой рыжеватой бородкой, втихомолку он выпивал и страстно увлекался поэзией». — Келин Н. А. Казачья исповедь. Жертвы Ялты. М., 1996. С. 15); эпизодический вкладчик стихотворного отдела «Весов», составитель антологии «Французские поэты» (Т. 1. Вып. 1-2. СПб., 1914). В войну — подпоручик Великого войска Донского, помощник редактора «Донских Ведомостей». С 30 апреля 1920 года — в отставке; находясь в Донском офицерском резерве, редактировал фронтовую казачью газету «Сполох» (см.: Волков С. В. Русская военная эмиграция. Издательская деятельность. М., 2008. С. 421).


684
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Эмигрировал. С 1922 по 1925 год был ответственным редактором газеты и журнала «Казачьи думы». В 1926 году издал книгу «Пушкин и музыка», исключительно высоко оцененную критикой (подбор отзывов см. в комм. О. А. Коростелева: Адамович Г. Одиночество и свобода. СПб., 2002. С. 391-392).
75. Сабурова С. К. (Москва, Чернышев, пер., д. Сабурова).
Сабурова Софья Карловна (1878 — 1943) — сестра Э. К., Н. К. и К. К. Метнеров, мимолетная гостья воспоминаний Белого, мать незаурядного поэта А. А. Сабурова (см. очерк его генеалогии: Сабурова М., Витковский Е. Сабур, горький столетник // Сабуров А. Будем с верою радости ждать. М., 2007. С. 71-73); собеседница и адресат инскриптов С. Н. Дуры- лина («От автора и от иллюстратора Софье Карловне Сабуровой»; «Дорогой Софье Карловне Сабуровой от по-старому привязанного к ней автора». — Сабуров А. А. Неизвестные инскрипты С. Н. Дурылина из коллекции Андрея Александровича Сабурова // С. Н. Дурылин и его время. Книга первая. Исследования. М., 2010. С. 341-345; ср., кстати, ее безмолвную реакцию на появление стихов Пастернака в сб-ке «Лирика»: «В глазах сестры Н<иколая> К<арловича> Софьи Карловны светился укор». — Дурылин С. Из автобиографических записей «В своем углу» // Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993. С. 58).
75. 	Садовской Б. А. (СПб., ред. газ. «Рус. Молва», Троицкая).
Борис Александрович Садовской (1881-1952), напечатал в ТиД три статьи. Вероятно, приглашение его состоялось не без участия Ахрамовича, писавшего ему 20 апреля 1912 года: «Твой диалог идет во 2-м номере „ТиД“. Присылай еще что-нибудь. Метнер к тебе относится очень благожелательно» (РГАЛИ. Ф. 4674. On. 1. Ед. хр. 21. Л. 1). 6 мая 1912 года Садовской писал Метнеру: «„Труды и дни" имеют здесь в некоторых кружках значительный успех. У Вячеслава Ивановича я видел корректуры 2-го №-ра, ожидаемого мною с нетерпением.
За множеством работ не имею времени скучать, а то непременно соскучился бы по близким моему сердцу „Мусагету"


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 685
и мусагетцам» (РГБ. Ф. 167. Карт. 14. Ед. хр. 39. Л. 1-2). 1 октября 1912 года Садовской сообщал об отправке следующего материала: «Для „Трудов и Дней" приготовил я небольшую статейку, которую послал на имя Ахрамовича, не будучи уверен точно, в Москве ли Вы» (Там же. Л. 3 об. — 4). Получивший текст Ахрамович рапортовал 10 октября (дата по почтовому штемпелю): «Статью твою получил, сдал в набор, послал гранки Белому. В этот номер (4-5) вряд ли влезет, вероятно, придется отложить к следующему» (РГАЛИ. Ф. 4674. On. 1. Ед. хр. 21. Л. 4; несмотря на этот прогноз, статья Садовского «О „Синем Журнале" и о „бегунах": Беседа» была напечатана все же в № 4-5). В феврале 1913 года он просил Вяч. Иванова: «С неделю назад я послал Вам книгу моих стихов и очень бы желал узнать: дошла ли она до Вас и как Вы ее находите. Быть может, Вы упомянете о ней вскользь где-нибудь — хотя бы в „Трудах и днях"?» (письмо 8 февраля 1913 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 34. Ед. хр. 7. Л. 1; просьба исполнена не была). 17 сентября 1913 года Н. П. Киселев, близко стоявший к редакции ТиД, напоминал Садовскому: «Умоляю Вас писать (скорее!) для „Трудов и Дней"; прошу Вас очень напомнить Верховскому, что он обещал две статьи (о Вяч. Иванове и о poetae minores): мы обе напечатаем. Тяните статьи из кого только можно, ради Бога» (РГАЛИ. Ф. 464. On. 1. Ед. хр. 68. Л. 6). С именами Садовского и Верховского связан интересный невоплотившийся проект издания в «Мусагете» серии историко-литературных опусов.
76. 	Сидоров Ал. Ал. (Москва, Б. Афанасьевский, 15). Поэт, искусствовед, собиратель, переводчик Алексей Алексеевич Сидоров (1891-1978) поместил в ТиД три оригинальных текста и один перевод. Журнал был мимолетно упомянут им в воспоминаниях: «Я стал „бердслеянцем", а свою статью „В защиту книги" — по предложению Н. П. Киселева — опубликовал в 1913 г. на страницах мало кем читаемого небольшого журнала „Труды и дни"» (Сидоров А. А. Из воспоминаний книговеда // Альманах библиофила. Выпуск третий. М., 1976. С. 28).


686
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
77. 	Сизов М. И. (Москва, М. Власьевск., д. 5). Михаил Иванович Сизов (1884-1956) — исключительно любопытная личность. Выпускник 3-й московской гимназии, студент-естественник (из-за круга интересов часто принимаемый за гуманитария, ср.: «медленный долговязый Сизов, студент-филолог с красивыми пристальными глазами». — Степун Ф. А. Москва накануне войны 1914 года // НЖ. 1951. № 26. С. 154; портрети- рован он в кругу молодого «Мусагета»), в 1904 году познакомившийся с Белым; участник кружка «аргонавтов». В 1907 году перевелся в Санкт-Петербургский университет из-за отсутствия в Московском кафедры физиологии животных; сменил столицу, сопровождаемый верительными грамотами от Белого Блоку («Михаил Иванович Сизов — мой близкий и любимый друг. Я так хотел бы, чтобы он лично передал Тебе мой привет». — Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903— 1919. М., 2001. С. 338; Блок был равно впечатлен: «<...> приходит иногда Борин друг — Сизов, который переселился сюда (здесь его невеста), — очень серьезный и значительный человек». — Письмо к матери от 28 сентября 1907 года // Блок А. А. Собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 8. М.; Л., 1963. С. 211). Три года спустя Белый будет рекомендовать его М. Морозовой: «Мой близкий друг Михаил Иванович Сизов, окончивший Петербургский Университет (естественник) с дипломом 1-й степени, прекрасно знающий науку и глубокий мистик, очень озабочен тем, чтобы найти учительское место; ему надо немного уроков; это ему важно, чтобы избавиться от воинской повинности; уроки ему в гимназии тем труднее получить, что, ввиду его тенденции религиозно-мистической, учительская корпорация ему ставит препятствия <...>» (Недатированное письмо (апрель 1910) // «Ваш рыцарь». Андрей Белый. Письма к М. К. Морозовой. 1901-1928. М., 2006. С. 152); в ретроспективных записях он будет охарактеризован как «не то поэт, не то аскет, студент-естественник, занимающийся физиологией и почитатель буддистского трактата» (Белый А. Воспоминания об Александре Александровиче Блоке // Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 1. М., 1980. С. 259) и «незлобивый юноша» (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 391).


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 687
Близкий знакомый Вяч. Иванова и искатель его духовного покровительства («Я бы выразил свое чувство и свой вывод в такой форме: Вы можете быть моим вожатым». — Письмо от 6 мая 1912 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 34. Ед. хр. 34. Л. 1 об.); издатель малоудачного журнала «Поселок» («Иллюстрированный журнал по вопросам общественно-экономической жизни поселков и пригородов Петербурга»); спирит; участник Религиозно-философского общества; сперва — глумливый гонитель антропософии, а позже — неистовый штейнерианец и прилежный строитель Гетенаума; Сизов одно время пытался влиять на внутреннюю политику «Мусагета» (ср. эпический зачин вряд ли прошенного письма к Метнеру: «Позвольте высказать Вам несколько соображений и дать своевременный, на мой взгляд, совет. Соображения касаются общего положения дел вокруг „Мусагета" и настоящего момента вообще» etc (письмо 21 января 1912 года // РГБ. Ф. 167. Карт. 14. Ед. хр. 41. Л. 5-5 об.)). В 1920-е годы — крупный мистик и эзотерик, член ордена тамплиеров и розенкрейцеров; был арестован, осужден, освобожден (см.: Эзотерическое масонство в Советской России. Документы 1923-1941 гг. Публ. А. Л. Никитина. М., 2005 (ук.)); преподавал физику в Москве, изучал курортологию в Сочи; с 1952 года — в Подмосковье, на низовой должности в системе Академии наук. См. о нем: Лавров А. В. «Прекрасный рыцарь Парсифаль»: М. И. Сизов — корреспондент Андрея Белого. — В его кн.: Символисты и другие. Статьи. Разыскания. Публикации. М., 2015. С. 447-476.
78. 	Скалдин А. Д. (СПб., Измайловск. п., 9 рота, д. 13, кв 13).
Алексей Дмитриевич Скалдин (1889-1943) — напечатал в ТиД одну статью, возможно, рекомендованную туда Вяч. Ивановым (о его восторженном отношении к тексту см.: «Статья Алеши, как бы сложенная из афоризмов (не помню даже заглавия), привела в восторг Вячеслава Иванова. „Идите, послушайте", — сказал он мне. Алеша и мне прочитал ее (по рукописи). Она была помещена в одном из номеров „Трудов и дней", журнала, который дал всего 4 номера. Одна эта короткая статья стоит множества дорогих страниц» (Троцкий С. В. Воспоминания //


688
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
НЛО. 1994. № 10. С. 67 (публ. А. В. Лаврова); см. также комм, на с. 92, где приводится фрагмент письма Белого к Скалдину). По поводу этой статьи возникла оживленная редакционная переписка. 3 апреля 1912 года Метнер писал Иванову: «Забыл сказать о статье Скалдина. Там есть два-три афоризма, меня смущающие... эстетически. Напр., о мужском семени. Дал прочесть Киселеву и Петровскому» (Богомолов Н A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 7). 1 июня 1912 года Метнер повторял: «Так против Скалдина — целый хор в Мусагете; поэтому я и отправил статью Бугаеву. Что касается меня, то я статьей восхищен в целом, но, говоря откровенно, не из-за pruderie, а по чисто вкусовым артистическим побуждениям удалил бы из статьи о мужском семени и одно место о Деве Марии; Розанову все простительно, но quod licet... Просто чувствуется талантливый и дерзкий молокосос, который только теоретизирует, а не вымучил себе право говорить на розановские темы... Если Бугаев не выразит протеста, то статья пойдет целиком. Если Вы ручались Скалдину, что статья пройдет без изменений, так это и будет вопреки протесту в Мусагете» (В. И. Иванов и Э. К. Метнер. Переписка из двух миров. Публ. В. Сапова // ВЛ. 1994. Вып. II. С. 337). Иванов отвечал на это в гигантском письме 3 июля: «В частности я получил поручение провести статью Скалдина (№ 3, корректура ему нужна).) через мой просмотр и ее одобрить; казалось бы, дело с Вас снято; а Вы завели какую-то канитель, разглядывая под лупой то, что должно быть принято или отвергнуто целиком, уже после моей лупы, и усмотрели какие-то нарушения — чего? — pruderie? Разве вообще нельзя говорить в серьезной статье (да еще на тему „Розанов") de rebus naturalibus? Не помню места, Вас смутившего; должно быть, мне и в голову не пришло его отметить» (Там же. С. 343). 12 сентября 1912 года Белый и Иванов в совместно сочиненном письме дуэтом уговаривали Метнера: «Статья Скалдина должна непременно идти в силу условия, по кот<орому> о ее годности сужу я. А т. к. я сказал автору, что она идет, то я связан и его статья — моя статья. Но вычеркнуть кое-что, конечно, можно. Печатать же необходимо, иначе я в ложном положении» (В. И.); «Считаю


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 689
необходимым напечатание статьи Скалдина» (А. Б.) (Богомолов Н. A. Addenda et errata к публикации переписки Вяч. Иванова и Э. К. Метнера. С. 12-13, 13). 6/19 октября 1912 года Метнер среди прочего писал А. А. Тургеневой (обращаясь одновременно к Белому): «Кстати, если Вы не можете найти рукопись Скалдина, то черкните два слова Вячеславу, ибо он очень сердит за Скалдина, и мне уже прямо неловко перед ним. Ведь статья опять не попадет в ближайший номер» (РГБ. Ф. 167. Карт. 5. Ед. хр. 37. Л. 3 об.). Ср., кстати, позднее замечание Скалдина по поводу проекта журнала «Дневник трех писателей»: «Но жизнь распоряжается по-своему — вместо „Дневника" печатались „Труды и Дни", постепенно отходившие в беспросветную эстетику и в неокантианский „Логос"» (Скал- дин А. О письмах А. А. Блока ко мне // Скалдин А. Д. Стихи. Проза. Статьи. Материалы к биографии. Сост., подгот. текста., вступ. статья, коммент. Т. С. Царьковой. СПб., 2004. С. 400).
80. Соболев Н. И. (Ярославль, Волжск, наб, 27). Вероятно, это Николай Иванович Соболев, потомственный почетный гражданин, член городской управы и преподаватель женской гимназии Корсунской в Ярославле (Справочная книга Ярославской губернии на 1914 год. Ярославль, 1914. III пагинация. С. 10, 34).
81. Соколов С. А. (Москва, Моховая). Сергей Александрович Соколов (Кречетов; 1878-1936), бывший одним из главных действующих лиц в символистской Москве 1900-х годов, в 1910-е явно сходит со сцены, сосредоточившись на железнодорожном бизнесе. Одна из последних его имеющих общественно-литературное значение негоций — сбор юбилейного альманаха «Гриф». В возникшей по его поводу переписке он сочувствовал одному из участников ТиД из-за поведения другого: «Горько за Вас, что Вас так подвел Эллис, которому Вы столько лет вверялись как другу. Мое чутье, значит, правильно всегда подсказывало мне, что в его существе есть что-то предательское и темное» (письмо Белому от 23 ноября 1913 года // РГБ. Ф. 25. Карт. 23. Ед. хр. 2. Л. 61).


690
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
82. Соколов Ю. Д. (Москва, Петровка, д. 21, кв. 3). Вероятно, Соколов Юрий Дмитриевич (1890-1941), искусствовед, библиограф, сотрудник Музея изящных искусств им. А. С. Пушкина и Третьяковской галереи. Мимолетный гость биографии Ахматовой: разыскал в периодике ее раннее стихотворение (реакция была зафиксирована: «Очень смеялась над Юрочкиным озорством, но потом все же вспомнила все стихотворение до конца; обвиняет в напечатании стихов Городецкого; любопытно, что некоторые стихи „Вечера4 написаны раньше» (письмо Н. Пунина Н. Харджиеву от 1 августа 1935 года // Бабаев Э. Г. А. А. Ахматова в письмах к Н. И. Харджиеву // Тайны ремесла. Ахматовские чтения. Вып. 2. М., 1992. С. 204; я слепо следую за комментарием к этому источнику и оттого не знаю, о каком стихотворении идет речь). Погиб на фронте. Упоминается в письме Н. И. Харджи- ева к Н.Я. Мандельштам от июня 1943 года: «Милая Надежда Яковл-на. Помните тот пир какого-то года, — год был соответствующий, — вот бы теперь повторить то пирование и объединиться по-детски, с отчаянной веселостью, вокруг стола с песочными пирожками, — я очень скучаю по всем дорогим — уже нет ни Хармса, ни Никитина, ни — Вольпе, ни Тренина, ни Юрочки Соколова» (Мандельштам Н. Я. Об Ахматовой. М., 2007. С. 186). В 1957 году его вспоминал Ларионов: «Как Соколов, который работал в Третьяковке (у него еще был мой „Павлин")? Что с ним стало? Он был искусствовед» (Письмо Л. Ф. Жегину от 20 мая 1957 года // Ковалев А. Е. Михаил Ларионов в России. 1881-1915 гг. М., 2005. С. 438).
83. Сологуб Ф. (СПб., Разъезжая, 11). Федор Сологуб (Федор Кузьмич Тетерников; 1863-1927) — в ТиД не печатался.
84. Станкевич В. И. (Ст. Кавказская, хут. Романовский, Муж. гимн.). Согласно справочнику, в хуторе Романовском (Кавказский отдел Кубанской области; 127 верст до Екатеринодара) было два двуклассных училища, два одноклассных, частное училище 2-го разряда, мужская и женская правительственные прогимназии, три церковноприходские школы (Михайлов Н. Т. Справочник по Ставропольской епархии. Екатеринодар, 1910. С. 432), но сведения об их персонале не приводятся.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 691
85. Степпун М. Ф. (Москва, Штатный, 1). Мария Федоровна Степун (Степпун), урожденная Аргеландер (1861-1941) — мать философа Степуна, оказавшая на него значительное влияние (о чем он сам рассказывает в воспоминаниях); см. также принципиально важные немецкие письма сына о ней: Переписка О. Ресневич-Синьорели и Ф. А. Степуна. Пред. и комм. К. Хуфена, подг. текста К. Хуфена и А. Конечного // Русско- итальянский архив IX. Ольга Ресневич-Синьорелли и русская эмиграция. Переписка. Т. 2. Салерно, 2011. С. 274-278.
86. Степпун Ф. А. (Москва, Новослободская, 13,5). Философ Федор Августович Степун (1884-1965) поместил в ТиД четыре статьи. Ср. его мнение о ТиД как об органе, «собравшем вокруг себя „цвет русской молодежи". Я <.. .> причисляю к ней и Вячеслава Иванова, ибо он если не очень молод, то он абсолютно юн» (недатированное письмо к А. Белому // РГБ. Ф. 25. Карт.
27. 	Ед. хр. 24а. Л. 4 об.). Ср., кстати, его воспоминания: «Принимали мы с Яковенко деятельное участие также и в обсуждении очередных номеров небольшого мусагетского журнала „Труды и дни". Журнал этот задумывался как интимный художественно-философский дневник издательства, но придать ему живой, артистический характер не удалось. Книжечки выходили довольно случайными, а подчас и бледноватыми. Мир и любовь между символистами, т. е. Белым и нами, фило- софами-критицистами, длились, однако, недолго» (Степун Ф. Москва накануне войны 1914 года // НЖ. № 26. 1951. С. 164). Контекст и обстоятельства его сотрудничества в журнале см.: Безродный М. В. Из истории русского неокантианства (журнал «Логос» и его редакторы) // Лица. Биографический альманах. Т. 1. М.; СПб., 1992. С. 391-393.
87. Стобеус А. А. (СПб., Литейный пер., 30). По этому адресу в петербургских справочниках числится Александра Алексеевна Стобеус, жена шталмейстера. Почти наверняка это А. А. Киселева (в 1-м замужестве Лютер, во 2-м — Стобеус; 1875 — после 1941) — знакомка и корреспондент Чехова, адресат его шуточных стихов и прозы (см.: Чехов А. П. Полное собрание сочинений. Т. 18. М., 1982. С. 8, 10, 11, 14, 15, 217-220, 225, 226).


692
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
88. Стржеминский В. М. (Минск, Ниж. Ляховская, д. 21).
Довольно неожиданное лицо: Владислав Максимильянович Стржеминский (1893-1952) — художник; на момент выхода ТиД — студент Военно-инженерной школы; в 1914-1916 гг. на фронте, где был тяжело ранен: потерял руку и ногу; переехал в Москву, занимался теорией искусства; сдружился с Малевичем и с 1920 года в качестве эмиссара У НОВИС отправился в Смоленск. С 1922 года — в Польше; один из главных героев польского авангарда.
89. Сюннерберг К. А. (СПб., Клинский пр., 27). Константин Александрович Сюннерберг (псевд. К. Эрберг; 1871-1942) — с самого появления проекта ТиД предполагался среди его авторов; ср. в письме Блока к нему: «Вчера получил я от Андрея Белого ответ на письмо о Ваших статьях — что „Муса- гет“ их „просит и просит*4. Я писал об обеих, о которых Вы мне говорили» (письмо от 29 ноября 1911 года // Гречишкин С. С., Лавров А. В. Символисты вблизи. Статьи и публикации. СПб., 2004. С. 255). Статья его не понравилась Белому, который писал Блоку: «Кстати о Сюннерберге: безумно длинна его статья; я бы за нее не прочь (не ах какая, но почтенная, вдумчивая), но, подумай: ведь у нас же тип карликового, лапидарного журнала, лапидарного и в интимном, и в официальном отделе. В статье же Сюннерберга чуть не 40 страниц. Посуди сам, что с ней делать? Я еще о нем подумаю» (недатированное письмо (17 или 18 января 1912 года) // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. Публ., предисл. и комм. А. В. Лаврова. М., 2001. С. 436); вероятно, необходимость сокращений была темой беседы Белого с Сюннербер- гом, анонсированной в письме Белого к Метнеру от 30 января 1912 года: «<...> на днях буду разговаривать с Сюннербергом <...>» (Блок в неизданной переписке и дневниках современников // ЛЯ. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 391). В результате единственный вклад Сюннерберга — статья «Искусство — вожатый» в № 3 за 1912 год. В письме к Сюннербергу Белый планировал написать для ТиД рецензию на его книгу «Цель творчества» («Читаю ее с большим интересом и вниманием. Очень


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 693
хочется с Вами спорить; но еще более с Вами соглашаться. Как хорошо, что небогатая литература наша по теории искусства обогатилась Вашею книгой. Если будет время, постараюсь написать рецензию на Вашу книгу в „Труды и Дни"». — Гречишкин С. С., Лавров А. В. Символисты вблизи. Статьи и публикации. СПб., 2004. С. 197), но это намерение осталось неосуществленным.
90. Терновский А. Н. (Владивосток, почт. ящ. № 156). Тер- новский Анатолий Николаевич, чиновник особых поручений при Переселенческом управлении во Владивостоке, заведующий Приморским справочным бюро по рабочему вопросу (см.: Памятная книжка Приморской Области за 1913 год. <Вла- дивостою. 1913. С. 28, 65). Его послужной список, хранящийся в РГИА (Ф. 1349. Оп. 2. Ед. хр. 599. Л. 81-82), остался мне недоступен. Не он ли стал впоследствии хозяином русского книжного магазина в Шанхае, на авеню Жоффр, д. 601? (см.: Чжичэн Ван. История русской эмиграции в Шанхае. М., 2008. С. 445).
91. Толстой Ал. Н., граф (Москва, Новинский бульв.). На сочетании имени Алексея Николаевича Толстого (1882-1945) и ТиД в нашей картотеке находится единственный факт: 3 октября 1913 года Толстой с женой прервали сочинение статьи Вяч. Иванова, предназначенной для журнала: «Еще до приезда Толстых, которые раньше уже предупредили, что приедут, Вячеслав стал мне диктовать статью для „Трудов и Дней"» (дневник М. М. Замятниной // РГБ. Ф. 109. Карт. 43. Ед. хр. 6. Л. 107).
92. Топорков А. К. (Москва, Пименовская, д. 8, кв. 3).
Топорков Алексей Константинович (1882-1934) — философ, публицист; преподаватель женской гимназии Ржевской, женской гимназии Архиповой, 3-й и 4-й мужских гимназий; после 1917 года — сотрудник «Рабочего журнала», участник ГАХН. Один из наиболее плодовитых авторов ТиД — семь текстов (в т. ч. под псевдонимами Ophis и Югурта). Предваряя его дебютный текст в ТиД, Белый писал о нем Блоку: «<...> Ophis — молодой, прекрасный философ, оставл<енный> при


694
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
Университете и вплотную подошедший к оккультизму: знаток Плотина, Филона и гностиков. Фамилия его — Топорков. Не суди его по плохим рассказикам и по „Золотому Руну*. У нас он представлен философски нам близко и сериозно» (письмо 8 или 9 марта 1912 года // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001. С. 444). Ср. отзыв близко стоящего к редакции Ф. Степуна о статье Топоркова в № 1 ТиД: «Философски она, думается, несколько легковесна, т. е. легковерна, но в „Тр. и Дн.“ это не недостаток» (недатированное письмо к Белому // РГБ. Ф. 25. Карт. 27. Ед. хр. 24а. Л. 11).
93. Троцкий С. В. (м. Мена, Черниговской губ.). Троцкий Сергей Витальевич (1880-1942) — писатель, друг и ученик Вяч. Иванова; автор воспоминаний о нем. Его выразительный портрет оставила Л. В. Иванова: «Это был старинный друг Вячеслава, навещавший его периодически еще на Башне. Он был малороссийский помещик, жил у себя в хуторе, обожал поэзию, музыку и искусство, вышивал шелками картины, любил украшаться кольцами, брелоками из драгоценных камней, носил бархатные курточки, волосы причесывал в стиле Ренессанса, с кудрями, кажется, не завитыми, а натуральными.<.. .> Он был тихий, нежный, ясный, веселый, чуткий и одухотворенный» (Иванова Л. Книга об отце. Воспоминания. М., 1992. С. 110). В его мемуарах подробно описываются беседы, предшествовавшие появлению ТиД; см.: Троцкий С. В. Воспоминания. Публ. А. В. Лаврова // НЛО. № 10. С. 67-68. См. также: Котрелев Н. В. Из переписки Вяч. Иванова с Максимом Горьким // Вячеслав Иванов. Исследования и материалы. Вып. 1. СПб., 2010. С. 589-590.
94. Фадеева А. М. (Москва, Сивцев Вражек, д. Шаблыкина).
Одно из немногих загадочных лиц в списке. В московских адресных книгах лицо с такой фамилией и инициалами впервые появляется только в 1915 году: это Анна Михайловна Фадеева, владелица конвертно-пакетного производства, проживающая по адресу: Большая Грузинская, 32, но никаких подробностей о ней мы не знаем.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 695
95. Фарафонов Е. Е. (Харьков, Петинская, 126. Завод).
Фарафонов Евгений Евгеньевич (1880-1970) — инженер. В 1904 году окончил Харьковский технологический институт; работал на Харьковском паровозостроительном заводе (куда, собственно, и выписывались ТиД); с 1917 года — в Москве, работал на заводе «Динамо», был заместителем заведующего научно-техническим отделом при ВСНХ; с 1925 — в Харьковском технологическом. Подробнее см.: http://library.kpi. kharkov.ua/PREPODAVATELY/PR_%D0%A4.html.
96. Ходасевич В. Ф. (Москва, Знаменка, 15). При обсуждении планов ТиД Ходасевичу отводилась в нем значительная роль: он должен был писать критические обзоры и историко-литературные очерки (в частности, о Ростопчиной и Пушкине; см.: Андреева И. Переписка В. Ф. Ходасевича и М. О. Гершензона // De Visu. 1993. №5. С. 13). Возможно, след этих нереализованных возможностей — в колком замечании Ходасевича о ТиД, что у них « больше корректоров, чем читателей» (письмо к Б. А. Садовскому от 10 июня 1913 года // Письма В. Ф. Ходасевича к Б. А. Садовскому. <Анн Арбор. 1983>. С. 18).
97. Цветаева М. И. (Москва, Сивцев Вражек, 19). В известной переписке Цветаевой 1912-1913 годов интереса к ТиД не зафиксировано, за исключением попутной (и вполне светской) обмолвки в письме Кожебаткину от 13 апреля 1912 года: «Что нового в Москве и Мусагете?» (Цветаева М. Письма. 1905-1923. М., 2012. С. 124).
98. Чеботаревская А. Н. (СПб., Таврическая, 25). Это третий экземпляр журнала, отправляющийся по адресу «башни» Вяч. Иванова (первые два — Гессену и Кузмину); он предназначен Александре Николаевне Чеботаревской (1869-1925) — переводчице, журналистке, свояченице Сологуба, близкому другу семьи Ивановых и деятельному участнику литературной жизни обеих столиц.


696
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
99. Шагинян М. С. (Москва, М. Дмитровка, 20, кв. 6). Мариэтта Сергеевна Шагинян (1888-1982) — один из немногих авторов ТиД, оставивших подробные воспоминания о журнале: «С <...> Кожебаткиным я и поделилась своими мыслями о музыке. Он воскликнул: „Идея! Точь-в-точь мысли Эмилия Карловича! Напишите тезисы такой статьи, идите прямо к нему в редакцию „Трудов и дней", я вас сам провожу, он непременно это напечатает. Только аккуратно пишите, он злющий немец. Беспорядочных рукописей терпеть не может". Я написала тезисы самым лучшим своим почерком, свернула их в трубку и перевязала шелковым шнурочком. <...> Мет- нер был занят. Наконец ушел посетитель, Кожебаткин приоткрыл дверь в кабинет, я ступила через порог и зажмурилась: в окно, словно бушующий по соседству пожар, лился московский закат, знаменитый закат, воспевавшийся, как нездешние (апокалипсические) „зори", Белым. В пылающей оранжевым пламенем комнате поднялся из-за стола мне навстречу человек необычной, нерусской внешности, с лицом, похожим на портреты Лютера, Бисмарка, германских ученых: очень прямые брови над зелеными глазами, прямой нос, узкие губы аскета с порезом от бритвы над ними, высокий лоб, уходящий в лысинку, справа и слева каштановые кудри над ушами. Голос, точней выговор, тоже не совсем русский. Тезисы мои были благосклонно приняты» (Шагинян М. Человек и время. История человеческого становления. М., 1982. С. 413). Контекст ее описанного визита см.: Юнггрен М. Русский Мефистофель. Жизнь и творчество Эмилия Метнера. СПб., 2001. С. 60-61.
100. Шенрок С. В. (Москва, Поварская, Хлебный, 25,2). Шен- рок Сергей Владимирович (1893-1918) — студент-филолог, сын В. И. Шенрока, знаменитого исследователя Гоголя. Участник «Ритмического кружка» «Мусагета» (ср. в письме С. Дуры- лина к Белому от 15 февраля 1914 года: «Отдельные лица кружка ведут самостоятельную работу над другими вопросами экспериментального» изучения поэзии: Бобров занимается анапестом, Шенрок — словесной инструментовкой, я (немного) — гекзаметром. Собираемся по понедельникам»


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 697
(РГБ. Ф. 25. Карт. 15. Ед. хр. 5. Л. 3); ср. в недатированном письме Ахрамовича Белому: «Ближайшее собрание назначено на следующий понедельник, и на нем мы начнем свою работу над паузными формами. Доклад сделает Дурылин, Шенрок в качестве официального оппонента <...»> (РГБ. Ф. 25. Карт. 8. Ед. хр. 19. Л. 3 об.); подробности см. также: Письма
С. 	П. Боброва к Андрею Белому. 1909-1912. Вступ. ст., публ. и комм. К. Ю. Постоутенко // Лица. Биографический альманах. Т. 1. М.; СПб., 1992 (ук.) Впоследствии Белый упоминал его среди «удивительно добросовестных и чутких ритмистов» (Белый А. Ритм как диалектика и «Медный всадник». М., 1929.
С. 	71; вместе с С. Н. Дурылиным и А. А. Сидоровым).
101. Шкарин, подпоручик. (Москва, Новослободск., д. 31, кв. 20). Неопознаваемое лицо. В Москве в 1910-е годы живет от трех до пяти Шкариных, но ни один из них—на Новослободской.
102. Щеголев Г. Г. (Москва, Б. Ордынка, д. 13, кв. 8). Щеголев Григорий Григорьевич. Довольно редкое сочетание имени и отчества (единственный Г. Г. Щеголев в московских адресных книгах) позволяет осторожно идентифицировать подписчика с выдающимся русским хирудинологом (1882-1956), родившимся в Ницце, в 1909-1910 годах работавшим в лаборатории
Н. 	Ю. Зографа, а с 1918 года числящимся в штате Зоологического музея (биографическую справку о нем см. в образцовом справочнике: Любарский Г. Ю. История Зоологического музея МГУ. М., 2009. С. 678).
103. Щукин И. С. (Москва, Знаменка, Знамен, пер., с. д.).
Щукин Иван Сергеевич (1886-1976) — археолог, востоковед; сын коллекционера С. И. Щукина; окончил историко-филологический факультет Московского университета. Эмигрировал во Францию.
104. Ellis-Kobylinsky, Dr. (Stuttgart, Degerloch, 18 b. Германия, Берлин). Эллис (Лев Львович Кобылинский; 1879- 1947) — стоял чрезвычайно близко к изданию ТиД, но,


698
А.Л. Соболев. Тургенев и тигры
благодаря известной пылкости натуры (ср. характеристику его как «фантастического моноидеиста (м<ожет> 6<ыть>, моноадепта) во всем». — Из письма Иванова Белому: РГБ. Ф. 25. Карт. 16. Ед. хр. 2. Л. 25 об.), его взаимоотношения с редакцией имели весьма болезненный характер. Выразительны, например, пометы Метнера на его рукописях, присланных для опубликования в ТиД: «Переработать в статью под другим названием и сократить — много повторений»; «В последний раз повторяю свою просьбу: переработать статью» etc. — Цит. по: Жеребцов Ф. Труды и дни издательства «Мусагет». М., 1928. С. 23 (машинопись). О его духовных эволюциях, определявших отношения с журналом, см. прежде всего: Майдель Р. Ф. «Спешу спокойно»: к истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. 2001. № 51. С. 214-239. См. также: Лавров А. В. Андрей Белый и Эллис. О задачах «Мусагета» // Russian literature. V. LVIII. 2005. P. 93-107.
105. 	Яковенко Б. В. (ст. Лианозово Савел. ж. д.). Яковенко Борис Валентинович (1884-1948) — философ. Учился в Германии, около 1910 года вернулся в Россию, где принимал участие в издании сборников «Логос». Из-за связи с эсерами подвергался политическому преследованию, был арестован; после освобождения уехал в Италию. Для № 2 ТиД была предназначена его статья о Бердяеве (о чем Ахрамович писал Вяч. Иванову 25 октября 1912 года // РГБ. Ф. 109. Карт. 11. Ед. хр. 64. Л. 3), но она вызвала недовольство Белого, который наложил на нее вето; в дальнейшем конфликт значительно развился (см., в частности, письмо Метнера к Вяч. Иванову от 19 ноября 1912 года: В. И. Иванов и Э. К. Метнер: переписка из двух миров. Вступ. ст., публ. и комм. В. Сапова // ВЛ. 1994. № 3. С. 293-294). В результате его вклад ограничился единственной работой «О сущности прагматизма», напечатанной в том же 2-м номере. Подробности: Безродный М. В. Из истории русского неокантианства (журнал «Логос» и его редакторы) // Лица. Биографический альмнах. Т. 1. М.; СПб., 1992. С. 389-391.


К истории журнала «Труды и дни»: реестр подписчиков 699
106. 	Ященко А. С. (Юрьев, Звездная). Ященко Александр Семенович (1877-1934) — критик, библиограф (создатель исключительно масштабной по замыслу и воплощению «Русской библиографии по философии и религии с начала письменности и по наши дни», рукопись которой пропала); философ, правовед; издатель (печатавшиеся им в Берлине журналы «Русская книга» и «Новая русская книга» — один из важнейших источников по истории литературы эмиграции). С 1907 года — приват-доцент Московского университета; с 1909 — профессор Юрьевского университета (ср. в одном из первых послеотъездных писем: «Шлю Вам свой привет из Дерпта. Живу здесь новой для меня жизнью маленького немецкого университетского городка» (к Гершензону, 15 марта 1909 года // РГБ. Ф. 746. Карт. 44. Ед. хр. 60. Л. 3)); с 1913 — профессор Петербургского университета; с 1924 — Каунасского.


СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ
АРХИВОХРАНИЛИЩА
АРАН — Архив Российской Академии наук (М.).
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации (М.).
ГЛМ — Отдел рукописных фондов Государственного литературного музея (М.).
ГЦММК — Отдел рукописей Государственного Центрального музея музыкальной культуры (М.).
ИМЛИ — Отдел рукописей Института мировой литературы (М.).
ИРЛИ — Отдел рукописей Института русской литературы (СПб.).
РАИ — Римский архив Вячеслава Иванова.
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (М.).
РГИА — Российский государственный исторический архив (СПб.).
РГБ — Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (М.).
РНБ — Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (СПб.).
ЦГАКФФД СПб. — Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга.
ЦГАЛИ СПб. — Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга.
ЦГИА СПб. — Центральный государственный архив Санкт- Петербурга.
ЦДАМЛИМУ — Центральний державний apxiB-музей лггера- тури i мистецтва Украши (Киев).


Список условных сокращений
701
ПЕРИОДИЧЕСКИЕ и СЕРИАЛЬНЫЕ ИЗДАНИЯ
БВ — «Биржевые ведомости» (СПб.; Пг.).
ВЛ — «Вопросы литературы» (М.).
ЕРОПД — Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома (Д.; СПб.).
ЛГ — «Литературная газета» (М.).
ЛН — Литературное наследство (М.; Л.).
ЛО — «Литературное обозрение» (М.).
НВ — «Новое время» (СПб.; Пг.).
НЖ — «Новый журнал» (Н.-Й.).
НЛО — «Новое литературное обозрение» (М.).
ПКНО — «Памятники культуры. Новые открытия» (М.).
РЛ — «Русская литература» (Л.; СПб.).
TSQ — «Toronto Slavic Quarterly» (Toronto).
КНИГИ
Брюсов В. Среди стихов — Брюсов В. Среди стихов. 1894- 1924. Манифесты. Статьи. Рецензии. Сост. Н. А. Богомолов и Н. В. Котрелев. М., 1990.
Крусанов — Крусанов А. В. Русский авангард. 1907-1932. Исторический обзор. В трех томах. М., 2010-2003 (фактически на настоящий момент издано два тома в четырех частях).
Кузмин. Дневник 1905-1907. — Кузмин М. Дневник 1905-1907. Предисл., подг. текста и коммент. Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина. СПб., 2000.
Кузмин. Дневник 1908-1915. — Кузмин М. Дневник 1908-1915. Предисл., подг. текста и коммент. Н. А. Богомолова и С. В. Шумихина. СПб., <2005>.
ЛБ — Соболев А. Л. Летейская библиотека. Т. 1-2. М., 2013. Литературная жизнь России 1920-х годов. — Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография. Ответственный редактор — А. Ю. Галушкин. Том 1. Часть 1. Москва и Петроград. 1917-1920 гг. Том 1. Часть 2. Москва и Петроград. 1921-1922. М., 2006 (часть экземпляров помечена 2005-м годом).
Минувшее — Минувшее. Исторический альманах. Главный редактор В. Аллой. Т. 1-25.
РП — Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Т. 1-5. М., 1989-2007 (издание продолжается).


СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. Записка С. Н. Магита к А. П. Чехову на визитной карточке. Москва. 1900-е (РГБ). Лицевая сторона.
2. То же. Оборотная сторона.
3. Б. А. Масаинов (Анибал) и его жена Н. В. Милонова- Масаинова. Москва. Конец 1920-х гг. (архив семьи Барановых — Масаиновых-Масальских).
4. П. Вагин. У порога. Рассказы. М., 1922. Обложка.
5. Инскрипт П. Вагина-Карамышева: «Нине Леонтьевне Манухиной от всего сердца. П. Вагин. 24.11.1922».
6. Н. А. Заболоцкий. Фотография Э. М. Хайкина. Ленинград. 1932 (ЦГАКФФД СПб).
7. Группа солдат на концерте П. О. Богдановой-Бельской
в квартире Анбер. СПб. 1914. Фотография ателье Буллы (ЦГАКФФД СПб).
8. П. О. Богданова-Бельская. Рис. В. Хлебникова. Пг. 1915 (копия в собр. В. Я. Мордерер).
9. Н. Н. Евреинов. Рис. В. Хлебникова. Пг. 1915 (копия в собр. В. Я. Мордерер).
10. Г. В. Иванов. Рис. Г. И. Гидони. Пг. 1910-е (копия в собр. В. Я. Мордерер).
11. П. О. Богданова-Бельская. Амулеты. Обложка. Пг. 1915.
12. Повестка «Бродячей собаки». Пг. 1915.
13. К. Д. Бальмонт. Фотография. 1920-е (?).
14. А. М. Добролюбов. Natura naturans. Natura naturata.
М., 1895. Обложка.
15. А. М. Добролюбов. Фотография. 1890-е.
16. Обложка дела Департамента Полиции о розыске
А. 	М. Добролюбова. 1899-1900 (ГАРФ).


Список иллюстраций
703
17. Вагон микст (1 и 2 класс) «Международного общества спальных вагонов и скорых поездов» (ЦГАКФФД СПб).
18. Спальное купе первого класса «Международного общества спальных вагонов и скорых поездов».
1910-е (ЦГАКФФД СПб).
19. 3. Н. Гиппиус. СПб. 1913. Фотография ателье Буллы (.ЦГАКФФД СПб).
20. 3. Н. Гиппиус, Д. В. Философов и Д. С. Мережковский. Фотография. СПб. Около 1914 (ЦГАКФФД СПб).
21. Д. В. Философов. СПб. 1913. Фотография ателье Буллы (ЦГАКФФД СПб).
22. 3. Н. Гиппиус и Д. В. Философов. СПб. 1913. Фотография ателье Буллы (ЦГАКФФД СПб).
23. А. А. Ахматова. Л. 1946. Фотография В. И. Славинского.
24. А. А. Ахматова. Л. 1964. Фотография В. Г. Федосеева (ЦГАКФФД СПб).
25. К. Ю. Ляндау. Пг. 1910-е. Фотография (частное собрание).
26. Б. В. Томашевский. СПб. 1910. Фотография. На обороте инскрипт, адресованный Р. Р. Рейзенман: «Рае взамен утраченного. 9/22.V.14. SPbg. Борис. 23.1. 1910» (РГБ).
27. Институт Монтефиоре в Льеже. Открытое письмо. 1900-е.
28. Ан. А. и Ал. А. Поповы. Фотография. Пг. 1914 (РГБ)
29. «Вторники». 1923. № 1. Обложка.
30. И. Ф. Шишов. Стихи. М. Издание кружка «Вторники на Кузнецком». 1923. Обложка.
31. В. Репнин (В. И. Авдиев). Стихи. М., 1921. Обложка рукописной книги (собр. А. Н. Дикарева).
32. И. Гофман (И. Ф. Шишов). Стихотворения. М., 1920. Обложка рукописной книги (собр. А. Н. Дикарева).
33. Дом, принадлежавший до 1910 г. семье Брюсовых (Цветной б-p., д. 24). Фотография. Середина XX в.
34. М. Я. Чемберс-Билибина. Портрет В. Нарбута (фронтиспис к сборнику Нарбута «Аллилуйа»).
СПб., 1912.
35. В. И. Нарбут. Аллилуйа. СПб., «Цех поэтов». 1912. Обложка.
36. В. И. Нарбут. Аллилуйа. Авантитул с записью:
«Для отзыва в ред. газеты „Голос Москвы V 1912.
37. Вид Валенсии (Венесуэла). Открытое письмо. 1950-е.


704
А. Л. Соболев. Тургенев и тигры
38. С. Ф. Буданцев. Фотография. 1920-е.
39. М. В. Малич. Фотография. 1930-е.
40. Н. П. Хабиас (Оболенская). Фотография. 1920-е (частное собрание).
41. Н. Н. Голованов. Дарственная надпись: «Александру Федоровичу Кулемкину на добрую память и помин моей души. Н. Голованов. 201X1. 26».
42. «Северная речь». СПб. 1906. Обложка. Экземпляр Е. А. Архиппова.
43. Письмо Д. С. Усова к Е. А. Архиппову. Ок. 1922.
Вклеено в экземпляр сборника «Северная речь».
44. Д. Д. Бурлюк. Фотография с подписью:
«Давид Бурлюк в Японии, Осака, Токио 1920/21» (РГБ).
45. Д. Д. Бурлюк. Фотография. США. 1925 (РГБ).
46. М. О. Гершензон. Фотография П. Павлова. Москва.
1900-е (РГБ).
47. М. Б. Гершензон (Гольденвейзер). Фотография М. Н. Конарского. Москва. 1890-е (РГБ).
48. Стихи Тихона Чурилина. М., 1940. Обложка работы Б. И. Корвин-Каменской. Макет невышедшей книги.
49. Б. И. Корвин-Каменская. Портрет Тихона Чурилина. 1930-е.
50. Б. И. Корвин-Каменская. Портрет Тихона Чурилина. 1944.
51. В. В. Хлебников. Наброски стихов и вычислений. 1910-е.
52. «Зарницы». Харьков. 1914. Обложка.
53. «Студия импрессионистов». Книга 1-я. СПб., 1910. Титульный лист.
54. С. Лисин. «Из прошлого». Страница журнала «Трудовая жизнь» (Баку). 1919.
55. «Дневники писателей». 1914. № 2. Обложка.
56. Ф. Сологуб. СПб. 1910-е. Фотография ателье Буллы (ЦГАКФФД СПб).
57. Ан. Н. Чеботаревская. СПб. 1910. Фотография с автографом: «Дорогой и близкой моей тезке Анастасии Романовне Крандиевской любящая и благодарная Анс. Чеботаревская. СПб. 51X111910».
58. Ф. Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Приглашение. 1910-е. С автографом Чеботаревской.
59. М. О. Гершензон. «Мудрость Пушкина». М., 1919. Обложка.


Список иллюстраций
705
60. Петрарка. Автобиография. Исповедь. Сонеты.
Пер. М. Гершензона и Вяч. Иванова. М., 1915. Экземпляр с автографами переводчиков: «Ивану Никаноровину Розанову с глубоким сочувствием и уважением Вяч. Иванов»; «Ивану Никаноровичу Розанову на память от М. Гершензона».
61. Ю. В. Гольдберг. Парламент насекомых. СПб., 1906. Обложка.
62. «Поэт». 1907. № 1. Обложка.
63. «Труды и дни». 1912. № 1. Обложка.
64. Ф. М. Жеребцов. Труды и Дни издательства Мусагет. Библиографическое описание. М., 1928. Рукопись.
65. Э. К. Метнер. Размышления о Гете. Книга первая. М., 1914. Обложка.
66. Эллис. Арго. М., 1914. Обложка В. Фаворского.
67. В. О. Нилендер. Дарственная надпись: «Дорогому Витольду Францевичу Ахрамовичу, моему любезному Аристарху любящий Вл. Нилендер. 1910 г. 25 сентября. Москва».
68. В. О. Нилендер. Дарственная надпись: «Дорогому другу Николай <sic> Петровичу Киселеву любящий до конца Владимир Нилендер. 22 сентября 1910. Москва».
Иллюстрация в тексте (с. 255) — записка О. Э. Мандельштама Вяч. Иванову (РГБ).
Все оригиналы, за исключением тех, чье место хранения специально оговорено, находятся в собрании автора.


ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
А. 	501
А. 	А. С. — возм.: Смирнов А. А.
А. 	И. — см.: Измайлов А. А.
А.Ф.С. 634 Абаканский А. 633 Абрамович В. Я. — см.: Ленский В. Я.
Абрамович П. Н. 646-647 Аброскина И. И. 413, 414 Абызов Ю. И. 529 Августин Блаженный 578 Авдиев (псевд.: Репнин) В. И. 321-324, 330-336, 338-346, 349-351, 359-361, 703 Авдотья Павловна 370 Аверьянова (в замуж.: Дидерихс) Л. И. 37-38 Авл Геллий 329 Агапов А. А. 566 Адалис (урожд.: Висковатова; вар.: Ефрон) А. Е. 398, 401, 402, 407, 408, 410, 412 Адамова-Слиозберг О. Л. 451 Адамович Г. В. 684 Адамс 257 Адаскина Н. Л. 647 Адельгейм Роб. и Раф. Л. 582 Аджавенко Н. К. 330 Азадовский К. М. 148,614,615,641 Азбукин И. 92, 93 Азеф Е. Ф. 42
Айхенвальд Ю. И. 277-278, 431, 526, 577
Аксельрод Л. И. — см.: Ортодокс Аксенов И. А. 405, 409, 647-648 Аксенов Н. 234 Александр II 103, 258 Александр III 144, 146 Александр, о. 156 Александров 47 Александров А. А. 421 Александрович А. 628 Алексеев И. К. 332, 358 Алексеев-Гай А. Н. 465 Алексеевы, семья 189 Алексей Петрович 146 Алексин А. Н. 24 Алкей 545 Аллой В. Е. 594,701 Алпатов В. И. 382 Альвинг А. (наст, фам.:
Смирнов А. А.) 271 Альтман М. С. 508, 567 Альтман Н. И. 279, 283 Алянский С. М. 658 Амелиа де А. 594 Ананов В. С. 648-649 Анбер 702 Андерсон 439 Андреев 438
Андреев Л. Н. 36, 517-519, 526, 533, 550, 561, 574-578, 582


Именной указатель
707
Андреев Н. Е. 566 Андреева (в замуж.:
Шилейко) В. К. 323 Андреева И. 695 Андреева М. Ф. 287 Андроникова (в первом браке: Андреева, во втором: Гальперн) С. Н. 134 Анзимиров Г. 569-570 Анибал (вар.: Аннибал) Б. А. — см.: Масаинов Б. А.
Аничков Е. В. 110, 111, 510-514, 536, 545, 575, 577, 579 Аничкова А. М. (псевд.:
Иван Странник) 513 Анненков Ю. П. 124,268,279,499 Анненский И. Ф. (псевд.:
Ник. Т-о) 197, 270-273, 275, 329, 332, 361, 445-454, 568 Анненский Н. Ф. 446 Анненский-Кривич В. И.
271-273, 275, 446, 452 Аннунцио Г. де 557, 573, 678 Аннушка 476-478 АнрепБ.В. 269,271,272 Антимонов С. И. 287 Антифил Византийский 581 Антокольский П. Г. 79, 406, 407 Антуан А. 583, 584 Анциферов Н. П. 258 Анчаров 623, 624 АнчуговаТ. В. 117 Аньятра — см.: Голованов Н. Н. Апетян 3. А. 656 Арабажин К. И. 518, 528 Арапов А. А. 663 Аргеландер М. Ф. — см.: Степун М. Ф.
Арго (наст, фам.: Гольденберг) А. М.
398-400,407 Аристофан 329 Аронсон Г. Я. 592 Аронсон Л. Л. 286, 287 Арская И. И. 395
Артемиза 464 Артизов А. Н. 414 Архангельский А. Г. 544 Архипова Е. П. 693 Архипова С. В. 322 Архиппов Е. Я. 330, 649, 653, 704 Архиппова Н. С. 653 Арцыбашев М. П. 577, 582 Арцыбушев А. П. 331 Арьев А. Ю. 112, 460 Асаф — см.: Шацкий Н. М.
Асеев Н. Н. 79, 214,402,403,410, 455,457,461,484 Астафьева О. В. — см.: Малич О. В.
Астахов — см.: Баткис Л. С. Атабеков 628
Ауслендер С. А. 302, 303, 305, 398 Афанасьева 428 Афросимов Л. М. 391 Ахматова (наст, фам.: Горенко) А. А. 59,60,85,86,88,90,97,107,112, 130,134,140,189,196-234, 269, 272, 275, 311, 323, 358, 360, 445, 471, 528, 541, 690, 703 Ахрамович В. Ф. 636-637, 644, 649, 651,667-670, 684, 685,
697, 698, 705 Ашевский Н. —
см.: Подашевский П. А. Ашукин Н. С. 365, 408, 409,
568, 590
Бабаджан В. С. 473 Бабаев Э. Г. 690 Бабенчиков М. В. 255,265 Бабиков К. И. 28 Бабиченко Д. Л. 199,214 Базиль (возм., одно лицо с: Яковлев В.) 297 Байбуртская О. В. 226, 488 Байрон Д. Г. 628 Бакст Л. С. 305,619 Балабан И. А. 24


708
Именной указатель
Балаховская С. Г. — см.: Пети С. Г.
Балтрушайтис Ю. К. 572, 580, 659 Бальмонт К. Д. 88,295,301,321, 359, 361, 366,445,498, 501, 528, 539, 546, 563, 575, 579, 580, 582, 611,612,615,618,620,628,659, 677, 702 Бальмонт Н. К. 563 Бандурин А. С. 205 Банцер (урожд.: Шемберг) Е. 263 Банцер В. И. 263 Банцер С. В. 263-264, 288 Барабанов Е. В. 660 Барабанов И. 205 Барабанов М. И. 190 Барабаш Я. Ф. 170 Барановы-Масаиновы- Масальские, семья 702 Баранцевич К. С. 26 Баратынский Е. А. — см.: Боратынский Е. А. Барашенков В. М. 509, 606 Бари А. Э. 178 Бартенев П. И. 650 Бартенев П. Ю. 650 Бартенев Ю. П. 650 Барышников М. Н. 255, 256 Барятинский В. В. 110, 111 Баталов М. П. 473 Баткис Л. С. (псевд.: Астахов) 609-612, 633 Батюшков К. Н. 659 Батюшков Ф. Д. 183, 577, 582 Бауман Е. К. — см.: Вальтер Е. К.
Бахрах А. В. 591 Бахрушин Ю. А. 332, 333,
335, 336, 351-355, 357 Бахтин В. С. 199, 218 Бахтин М. М. 461 Бачинский А. И.
(псевд.: Жагадис) 480 Бачурин И. (С.?) 628
Башкин В. В. 632-633 Баян В. (наст, фам.:
Сидоров В. И.) 516-517 Бебутов Г. В. 463 Беггер (вар.: Бегер) А. М. 117, 118 Бедный Д. (наст, фам.: Придворов Е. А.) 357 Безол Л. И. 633 Безродный М. В. 11, 636, 662, 691, 698 Бейлис М. М. 583 Бейль М.-А. — см.: Стендаль Бекетова М. А. 295 Бекман А. Ф. 210 Беленкова А. И. 103,131 Беленсон А. Э. 270 Белинский В. Г. 576, 577 Белкин И. П. — см.: Пушкин А. С.
Беллини Дж. 365 Белокопытова А. М. — см.: Зельманова А. М.
Белоус В. Г. 596
Белый А. (наст, фам.: Бутаев Б. Н.)
142,235,287,303, 	305,317,369, 405,410,472-473, 510-513,515, 539,560, 579,584,588, 591, 595, 633,636-639,642,643,645,648, 649, 651-657, 659, 661, 663, 666-668, 670-674, 677-679, 682,685,686,688,689,691-693, 696-698 БелькиндЕ. Л. 513 Беляев Виктор И. 84 Беляев Влад. И. 437 Беляева Л. Н. 509, 606 Беляевская О. А. 544 Беляевская Ю. А. 544 Бем А. Л. 449 Бенар Н. В. 400 Бенедикт (наст, фам.:
Вентцель Н. Н.) 196-197 Бенедиктов В. Г. 659 Бенуа А. Н. 90,502


Именной указатель
709
Бень Е. М. 367 Берг Б. Г. 91,95,103, 105-131 Берг Г. Г. 103,131 Бердичевский Я. И. 267, 283,
609, 655 Бердяев Н. А. 643, 698 Берзин Ю. С. 58, 81, 82, 84 Берман Я. 3. 587,592,595 Бернандт Г. Б. 666 Бернштам М. С. 139 Бернштейн 279 Беронов 429 Берсенев (наст, фам.:
Павлищев) И. Н. 578 Бертенсон С. (Л.?) 104 Беспрозванный В. Г. 385 Бестужев В. —
см.: Гиппиус Вл. В.
Бетховен Л. ван 290, 573 Бецкий (наст, фам.:
Кобецкий) М. А. 580, 584 Бианка — см.: Гурно Н. М. БидуА. 573 Билибин А. Я. 241-242 Билибин И. Я. 133, 305, 387, 395 Бисмарк О. фон 696 Благоволина Ю. П. 362 Блерио Л. 583
Блок А. А. 130, 148, 150, 241, 262, 269,270,272,287,288,295,298,
302,303, 	305, 359-361,431,448, 472,510-515, 519, 524,534-537, 539, 554, 555, 560, 567, 573, 575-580, 582, 584,608,611-615, 618,619,637,645,650,653,654, 657-659,668,677,678,686,689, 692, 693 БлокА. Л. 613 Блок Л. Д. 510 Блок М. Г. 421 Блохин В. Г. 564, 565 Блюм А. В. 413 Боборыкин П. Д. 577 Бобрищев-Пушкин А. В. 582
Бобров С. П. 294,411,472-473, 597, 648, 696, 697 Богданов С. И. 96 Богданова-Бельская (урожд.: Старынкевич, во втором браке: Дерюжинская; далее: Педци- Кобецкая; в третьем браке: Гросс) П. О. 88-140,249,702 Боголюбов А. А. 92 Богомолов Б. Д. 516-517 Богомолов Н. А. 11, 129, 191, 268, 284, 294, 310, 341, 372, 395, 435, 437, 650, 661, 666-667, 674-677, 679, 688, 689, 701 Богородский Ф. С. 403 Богоявленский Д. 92 Богучарский (наст, фам.: Яковлев) В. Я. 583 Бодлер Ш. (вар.: Beaudelaire Ch.)
359, 473, 573, 582, 645 Бодуэн-де-Куртенэ И. А. 573 Бойчук А. Г. 643 Бок фон 467 Бокариус М. В. 267 Болдырева Д. И. 11 Бондалётов А. 633 Бонди Ю. М. 575,578 Бонч-Бруевич В. Д. 450,571,
620, 621,633 Боратынский
(вар.: Баратынский) Е. А.
357, 591, 659 Борисоглебский М. В. 38 Боровиковский В. Л. 348 Боровой А. А. 570 Бородин А. П. 399 Боулт Дж. 90 Боханов А. Н. 671 Боцяновский В. Ф. 218 Бояков Н. П. 569-570 Браз О. Э. 285 Брандт Р. Ф. 431 Брассер Е. 583 Бренев Г. Н. 395,396


710
Именной указатель
Брешко-Брешковский Н. Н. 581 Брик О. М. 485 Брик Л. Ю. 462, 463, 482-485 Бринном И. 564 Брихничев И. П. 427 Бродский 79 Бронникова Е. В. 529 Бронштейн Л. Д. — см.: Троцкий Л. Д.
Брумберг А. С. 333-334, 337-338 Брумберг Ц. И. 334 Брумберг Ц. Ш. (вар.: С. Ф.) 333 Брунеллески У. 367 Бруни Л. А. 458 Брус А. 93 Брюллов Б. П. 136 Брюсов А. Я. 154, 369, 371, 374-376, 378-381 Брюсов В. Я. 16-18,111,150,153— 157, 163, 164, 168, 169, 172, 174, 178-180, 197, 242, 269-270, 272- 276, 294, 303, 304, 336, 337, 355, 362-382, 385, 398-402, 406-412, 437, 445, 479, 495, 496, 498, 501, 507, 536, 539, 545, 553, 575, 577, 579, 580, 582, 584, 611, 615, 618, 640,642,645, 659, 670, 677, 701 Брюсов Я. К. 180, 366, 370, 372, 640, 651-652 Брюсова (в замуж.:
Калюжная) Е. Я. 180 Брюсова (урожд.: Рунт) И. М.
23, 155-158, 180, 362, 367, 369-370, 372-382, 407, 408 Брюсова М. А. 154, 370 Брюсова Н. Я. 154-156, 374,
652, 664 Брюсовы, семья 703 Буайе П. 650-651 Бугаев Б. Н. — см.: Белый А. Буданцев С. Ф. 398, 400-414, 704 Будницкий О. В. 283 Будыко М. И. 202 Буланже П. А. 678
Булгаков М. А. 322, 341, 397 Булгаков С. Н. 247, 248 Булгарин Ф. В. 582 Булла К. К. 702,703 Бунин И. А. 369, 526, 582,609-611 Бунина В. Н. 457 Буренин В. П. 615-617 Бурлак В. Н. 15 Бурлюк В. Д. 458, 498 Бурлюк Д. Д. 455-465, 480, 481, 498, 526, 581, 704 Бурлюк (урожд.: Еленевская) М. Н.
459,460,463 Бурлюк Н. Д. 460 Бурьян Б. И. 403 Буслаев Ф. И. 434 Бутова Н. С. 578 БутягинаВ.А. 35 Бухарин Н. И. 82 Бухарова 3. Д.
(возм. вар.: 3. Д. Б.) 277 Бунина Л. И. 199 Бунинская Е. В. 456 Бунинская Н. А. — см.: Тэффи Н. А. БушенД.Д. 285 Быков П. В. 137
Быкова 3. И. (псевд.: Зинаида Ц.)
107,137,138 БэлНимврод 633,635 Бялик Х.Н. 625 Бялосинская Н. С. 387
В. А. 625 В. Б. К. 359
В. 	Евг. Степ. 358
В. 	И. Р-й 632
В. 	М. Л. 277
В. 	Н. — см.: Нехотин В. В.
В. 	Т. — см.: Тукалевский В. Н. Ваганова И. В. 674 Вагин П. И. —
см.: Карамышев П. И.
Вагинов (наст, фам.:
Вагенгейм) К. К. 72, 78, 85


Именной указатель
711
Вагнер (возм., урожд.:
Гогина) Н. Н. 447 Вагнер Н. Н. —
см.: Тукалевская Н. Н.
Вагнер Н. П.
(псевд.: Кот Мурлыка) 447 Вагнер Р. 573 Валленштейн А. фон 672 Вальтер (урожд.: Бауман, во втором браке:
Скалдина) Е. К. 273, 545 Вальтер Р. фон 545, 593 Варгас Льоса М. 295 Вартминский П. А. 653-654 Варушан (вар.: Варужан; наст.
фам.: Чбуккарян) Д. Г. 222 Василевский Л. М. 613, 619 Василенко С. Н. 663 Васильев Б. У 391 Васильев М. В. 479 Васильев П. А. 554 Васильева Л. Н. 134 Васильева М. Н. — см.: Ростовцева М. Н. Васильевы, семья 371, 373, 377-379, 381 Васильков Я. В. 323, 324, 349 Вася 117
Вахрамеева Е. 468 Вахтель М. 435 Введенский А. И. 442, 443 Вейнберг П. И. 197 Вейнер А. П. 121 Вейнер Н. П. 121 Вейнер П. П. 120, 121, 285 Величкин С. (Ф.?) 218, 219 Венгеров С. А. 151, 255, 259, 402,411,544, 554, 561,661 Венгерова 3. А. 149, 150, 576, 584, 602
Вентцель Н. Н. — см.: Бенедикт Вергилий (вар.: Публий Вергилий Марон) 329 Вердиева X. Ю. кызы 664
Вересаев В. В. 201, 204, 207,
217, 228 Верлен П. 582, 625 Вернадский В. И. 571 Вертинский А. Н. 400 Верхарн Э. 304, 473, 581, 583 Верховская Е. А. — см.: Голицына Е. А. Верховская О. Н. 417-419, 420 Верховский Н. В. 416-420 Верховский Ю. Н. 305,510,511, 555, 567, 576, 580, 584,654,675, 681, 685 Виленкин Н. М. — см.: Минский Н. М.
Виленчик М. Е. 548 Виллон Ф. 581
Вилье де Лиль-Адан Ф. О. М. (вар.: Лиль-Адан В. де) 579,582 ВилькинаЛ. Н. 575 Вильямс А. В. — см.: Тыркова А. В.
Виницеев И. — см.: Давидов И. Виноградов А. К. 654-655 Виноградов В. В. 201-203, 207 Винокур Г. О. 598 Вир Ал. — см.: Попов А. А. ВирекД. 466 Висковатова А. Е. — см.: Адалис А. Е.
Витковский Е. В. 684 Вихнович В. Л. 451 Владимиров М. В. 264 Власов В. 552 Во И. 103 Вовина С. Я. 650 Вовина-Лебедева В. Г. 256 Вогау Б. А. — см.: Пильняк Б. А. Вознесенский А. С. 495 Войнов А. Е. 190 Войтов В. Е. 349 Войтоловский Л. Н. 560-562, 583 Волков И. Д. 50, 52 Волков С. В. 162, 297, 422, 683


712
Именной указатель
Волконская 3. А. 259 Волконский С. М. 103 Волошин М. А. 114, 305, 349, 367- 368, 532-533, 550-551, 561, 574, 575, 579, 642, 654,655,669 Волчанецкая Е. Д. 399, 412 Вольпе Ц. С. 690 Вольпин Н. Д. 402,411,412 Вольтман В. В. 679 Вольф М. О. 498 Вольфинг — см.: Метнер Э. К. Воронков К. В. 230-232 Врангель А. К. 266 Врангель Д. И. — см.: Потапенко Д. И.
Врангель Н. Н. 103-105, 107,
112, 121 Врангель П. Н. 112, 617 Врангель П. П. — вероятно, одно лицо с: Врангель Н. Н. Врубель М. А. 131 Вудхаус П. Г. 103 Вульф Э. 633 Выгодский Д. И. 58 Вырубова Л. 129 Выспянский (вар.:
Выспяньский) С. 446, 452 Вышеславцев М. И. 421-422 Вышеславцева М. В. — см.: Малич М. В.
Вышинский А. Я. 214, 215 Вяземский П. А. 581 Вязьменская Ф. Л. 465 Вяткин Г. А. 462, 521, 562-563
Г. К. 632 Габрилович 255 Габрилович Л. Е. 579 Габрилович Э. А. — см.: Шаскольская Э. А.
Гаво 583 Гаврилова 398 Галахов В. —
см.: Гиппиус Вас. В.
Галич (наст, фам.:
Гончаренко) Ю. И. 142, 457 Галушкин А. Ю. 321, 426, 701 Гальперин М. П. 35 ГамсунК. 359,361,582 Ганако-Оота 648 Ганин А. А. 57 Ганнекен В. Э. 420 Гарвуд Э. (вар.: Harwood Е.) 331 Гардан Г. О. — см.: Гордон Г. О. Гарденберг Ф. фон — см.: Новалис Гарибов А. Л. 466 Гартевельд (урожд.: Логинова; возм., вар.: Грюнвальд) В. Г. 90, 97-98, 101, 114, 115 Гартевельд М. В. 89 Гаспаров М. Л. 17,18 Гауш А. Ф. 565 Гашек Я. 432 Гвоздева В. Ф. — см.: Шухаева В. Ф.
Гегель Г. 451,576 Гедройц С. (наст, имя: В. И.)
268, 269, 272, 279 Гейне Г. (вар.: Heine Н.) 358, 625 Гельперин Ю. М. 279 Генис В. Л. 480 Генс-Катанян И. Ю. 456 Геонджиан Г. М. 328 Георгиевский В. С. — см.: Евлогий Гераклит Эфесский 675 Герасимов М. П. 410 Геринг (в замуж.:
Трахтенберг) О. Э. 121 Геринг (вар.: Heiring) Э.Э. 120,121 Герцен А. И. 450 Герценберг А. Р. 372 Герценштейн М. Я. 604 Герцык А. К. 269, 272, 445 ГерцыкЕ. К. 591 Гершензон (урожд.: Гольденвейзер) М. Б.
474-478, 704


Именной указатель
713
Гершензон А. О. 594 Гершензон М. О. 466-478,551, 585-599, 699, 704, 705 Гершензон Н. М. 474 Гершензон С. М. 474 Герштейн Э. Г. 209, 568 Гесиод 581 Гессен И. В. 185
Гессен С. И. 656, 663, 669, 676, 695 Гете И. В. фон 67,158, 355, 359, 437, 576, 663, 705 Гибиан Д. 422, 423, 425 Гидони Г. И. 702 Гиз А. — см.: Гиппиус А. Н.
Гиль Р. 473
Гильдебрандт-Арбенина О. Н.
262, 265, 267, 421, 609 Гиляровский В. А. 26 Гинаев 187, 188, 195 Гинзбург И. Я. — см.: Гинцбург И. Я.
Гинц (наст, фам.:
Гинцбург) С. М. 502 Гинцбург (вар.: Гинзбург) И. Я. 110, 111 Гиппиус А. Н. (псевд.: Гиз А.)
235-253 Гиппиус В. И. 174 Гиппиус Вас. В. (псевд.:
Галахов В.) 266, 269, 270, 395 Гиппиус Вл. В. (псевд.:
Бестужев В., Нелединский В.) 149-153, 165, 166, 174, 178, 239, 240, 269, 270, 272, 448, 534-537, 576 Гиппиус 3. Н. (псевд.: Крайний А.) 181-195, 245, 247, 251-253, 269, 270, 272-273, 303, 365, 526, 539, 558, 573, 578, 579, 583, 612, 637, 651, 703 Гиппиус 3. Р. 193 Гиппиус Н. Н. 183, 244, 245, 251 Гиппиус Т.Н. 181,183,186,192, 193, 235, 244, 245, 251
Гиппиус Ю. 193 ГипсиМ. М. 136 Гитович (урожд.: Левина) С. С.
56, 64 Гитович А. И. 79 Гитри С. 583
Гладковы С. А. и А. А. 189 Глазков Н. И. 485 Глебова-Судейкина О. А. — см.: Судейкина О. А.
Глоцер В. И. 341,415,416,421 Гнедов В. (вар.: В. И.) 480 Гнесин М. Ф. 489-492 Гоген П. 575
Гогина Н. Н. — см.: Вагнер Н. Н. Гоголин М. Ю. 398 Гоголь Н. В. 20, 150, 447, 576, 582, 696 Годзяцкий А. 3. 631 ГойэЮ. 577 Голике Р. Р. 387 Голицын А. Л. 416 Голицына (в замуж.:
Верховская) Е. А. (вар.: Лили) 416, 417, 419, 420 Голицына (урожд.: Малич) Е. Г.
416, 420 Голицына С. К. 431 Голлербах С. Л. 132 Голлербах Э. Ф. 147, 148, 460 Голованов В. Я. 434 Голованов Н. Н. (возм., псевд.: Аньятра) 434-444, 704 Головачев 97 Головачев
(вар.: Головачов) А. Д. 97 Голуб Т. В. — см.: Тукалевская Т. В. Голубев А. А. 111 Голубев Е. К. 660 Голубева О. Д. 509, 606 Голубцов С. А. 683 Гольд В. Я. 593
Гольдберг Ю. В. (вар.: Goldberg J.) 600-606, 624, 625, 631, 705


714
Именной указатель
Гольденберг А. М. — см.: Арго А. М. Гольденвейзер А. Б. 24, 656 Гольденвейзер М. Б. — см.: Гершензон М. Б.
Гольдер Ф. 449 Гольдони К. 394 Гольдштейн М. Э. 660 Голыитейны А. В. и В. А. 436 ГомбергЭ. П. 150 Гомер 581
Гончаренко Ю. И. — см.: Галич Ю. И.
Гончаров В. А. 330 Гончаров И. А. 579 Гончарова Н. С. 576 Гораций (вар.: Квинт Гораций Флакк) 329,333,359 Горбунов И. Ф. 501 Гордина-Розанова В. В. 469 Гордон Г. И. (вар.: Г. О.) 655 Горев Б. 293 Горелов А. Е. 75
Горелов И. Н. — см.: Давыдов В. Н. Горенко Андр. А. 221 Горенко Анна А. — см.: Ахматова А. А.
Горенко (урожд.: Стогова) И.Э. 202 ГорнунгБ.В. 321-322 ГорнунгЛ.В. 352 Горнфельд А. Г. 597 Горный С. (наст, фам.:
ОцупА.А.) 239 Горовиц Б. 595, 597 Городецкий С. М. 216,219,261, 303, 305, 500, 577, 611,612,615, 618,657, 690 Горонкова 371, 375 Горчаковская Л. И. — см.: Семилуцкая Л. И.
Горький М. (наст, фам.:
Пешков А. М.) 24, 279, 303, 437, 459, 480, 481, 521, 529, 553, 566, 573, 577, 578, 581, 583, 694
Горюнков 186
Горяева Т. М. 322
Горячева М. А. 323
Гофман В. В. 332, 342, 358
Гофман И. — см.: Шишов И. Ф.
Гофман М. Л. 299,302,303,520
Гофман Э. Т. А. 648
Грачев 297
Грачева А. М. 180
Грезин И. И. 418, 422
Грейс (собака) 11
Грехам 439
Греч А. Н. — см.: Залеман А. Н. Гречишкин С. С. 546,641,692,693 Грибалин 51 Грибовский В. М. 619 Грибоедов А. С. 556, 573, 633 Григоров Б. П. 657 Григорьев А. А. 633 Григорьева А. А. 11 Гридин М. О. 438 Гримм Д. Д. 573 Гринер Д. Я. 624 Грипич А. Л. 287 Грифцов П. (вероятно, подразум. Б. А.) 620 Гриц Т. С. 196 Грицына Е. И. 422 Грицыны, семья 420 Гронский (наст, фам.:
Федулов) И. М. 208 Гросс В. Н. 135,136,139 Гросс П. О. —
см.: Богданова-Бельская П. О. Гросс Э. В. (прозв.: Ритик) 136-138 Гроссман Д. 242 Грузенберг С. Н. 267, 279 Грузинов И. В. 412, 426, 429, 433 Грулько Ф. Д. 49 Грушка А. А. 329, 431 Грюнвальд (возм., одно лицо с: Гартевельд В.) 100 Грякалова Н. Ю. 651 Губер П. К. — см.: Фырин А.


Именной указатель
715
Гувер Г. — см.: Хувер Г.
Гуль Е. С. 482 Гумилев Л. Н. 209, 210 Гумилев Н. С. 110, 112, 203, 269, 271,272, 276, 304,311,387, 407, 431,445, 448, 452, 454, 577,611 Гумилевский Л. И. 479 Гурно Н. М. де (вар.: Клетчер- Ротермунд, псевд.: Бианка) 402, 412 Гурович 216, 219, 220
Д. 624
Д. В. О-е — см.: Загуляев П. М., Коковцев Д. И.
Д. И. 450
Д’Ор О. Л. (наст, фам.:
Оршер И. Л.) 539, 604 Давидов (псевд.: Виницеев) И.
264, 625, 628, 631, 634 Давыдов В. Н. (наст, фам.: Горелов И. Н.) 528 Дагаев С. М. 58, 85, 86 Дадингтон Н. 201 Даль В. И. 581
Даниил (в миру: Климков Г. Ю.) — см.: Серафим Данте Алигьери 437,439,441,576 Дантес Ж. Ш. 576 Дарвин Ч. 574, 618 Дарская (урожд.:
Шаврова) О. М. 128 Дарский М. Е. 128 Дарские, семья 126 Дау (вар.: Доу) Д. 267 Дегтярев Н. С. 399 Дедюлин С. В. (псевд.:
Смирнов В.) 56, 64 Декарт Р. 155 Деларов П. В. 120,121 Делоне (наст, фам.:
Штерн С. И.) С. 99 Дельмас Л. А. (вар.: Л. А. Д.) 575
Денисов С. Н. 460, 481 Деревнин М. С. 229 ДержавинН. С. 310 Державин Г. Р. 354 Деринг В. 182 Дерман А. Б. 25, 597 Дерюжинская П. О. —
см.: Богданова-Бельская П. О. Дерюжинский Г. В. 89,131-135 Десницкий В. А. 295 Джамбакуриан-Орбелиани Г. Д. — см.: Орбелиани Г. Д.
Джемс В. (вар.: Джеймс У.) 147 Дживелегов А. К. 570 Джугашвили И. В. — см.: Сталин И.
Дидерихс Л. М. —
см.: Аверьянова Л. И.
Дикарев А. Н. 323, 331, 342, 349, 360, 703 Дикарева С. В. 322, 331 Диккенс Ч. 257, 463, 583, 671 Дикман М. И. 536 Динерштейн Е. А. 405 Дионео — см.: Шкловский И. В. Дир Туманный — см.: Панов Н. Н. Дитерихс-фон-Дитрихштейн В. 612 Дитрих М. Н. (псевд.: Мария, графиня) 102 Дмитренко А. Л. 11,418, 420,425 Дмитриев П. В. 664, 668 Дмитроченко И. Т. 82, 84 Доброгорский Н. А. 190 Добролюбов А. М. 141-180, 501, 652, 702 Добролюбов В. М. 143,175 Добролюбов Г. М. 143,162,
174, 175 Добролюбов К. М. 143,175 Добролюбов М. А. 165 Добролюбова Е. М. 143,175 Добролюбова (в замуж.:
Святловская) И. М. 143, 175 Добролюбова Л. М. 143,175


716
Именной указатель
Добролюбова М. Г. 141-180 Добролюбова М. М. 143,175, 178-179 Доброхотова Н. М.
(вар.: Н. М. Д.) 191-194 Добужинский М. В. 577, 619 Добычин Л. И. 81, 82, 84 Добычина Н. Е. 264, 458 Долидзе Ф. Я. 534-535, 538 Долинин В. Э. 388 Долинский Л. Г. 564-565,657-658 Дондукова-Корсакова М. (М.?) 156 ДоннэМ. 577 Донской 371
Достоевский Ф. М. 309,452, 519, 521, 551, 577, 578, 583 ДоуД. — см.: ДауД.
ДравертП.Л. 480 Дризен — см.: Орлова Дроздков В. А. 38 Дроздова Ю. 562 Дружинин П. А. 11 Дубин А. С. 255,283 Дубнова Е. Я. 448 ДувакинВ.Д. 461 Дуглас А. Б. 576 Дункан А. 305,574 Дуня 126
ДурилинаМ.Э. 190 Дурылин С. Н. 398,411, 525,658, 668,682,684,696,697 Дымов О. (наст, фам.:
Перельман И. И.) 150,173, 305,615 Дымшиц А. Л. 482 Дымшиц С. И. 522 Дьячкова М. П. 427 ДюпанлуФ.-А. 441
Е. В. 349 Е.В.П. 361 Е.П.Г. 361 Евгеньев (наст, фам.:
Рапгоф) Б. Е. 22
Евгеньев Б. С. 22 Евдаев Н. 459, 462 Евдокимов И. В. 658 Евлогий (в миру:
Георгиевский В. С.) 252 Евреинов Н. Н. 96, 112, 123, 305, 459, 498, 702 Еврипид 329 Евстигнеева А. Л. 18 ЕвтюшинаТ. И. 427 Егор 370, 371, 374, 376-382 Езерская А. 457 Еланский Н. И. 432 Еленевская М. Н. — см.: Бурлюк М. Н.
Елисеев Ю. Б. 484 Еллич 628 Ембулаев 183
Емельянов-Коханский А. Н.
495, 496, 500 Енишерлов В. П. 261 ЕнукидзеА. С. 464 Енукидзе С. 464 Епифанов П. 631 Епишкин М. А. 59, 60 Еремеев 53
Еремеев А. И. — см.: Пантелеев Л. Ермилов В. В. 62 Ермичев А. А. 283 Ерофеев А. С. 658 Ершова Л. Н. — см.: Столица Л. Н. Есенин С. А. 255, 265, 267, 270, 278, 290, 291, 398, 409, 445 Есипов В. В. 613 Ефимов И. 76, 77 Ефрон А. Е. — см.: Адалис А. Е.
Жагадис — см.: Бачинский А. И. Жданов А. А. 230 Жевержеев Л. И. 658-659 Жегин Л. Ф. 690 Железнов П. И. 480 Жемчужников Александр М. — см.: Прутков Козьма


Именной указатель
717
Жемчужников Алексей М. — см.: Прутков Козьма Жемчужникова М. Н. 657 Жемье Ф. 583 Женька 404
Жеребцов Ф. М. 646,656,698, 705 Жигулев Н. В. 526-527 Жидков Г. В. 346, 347, 350, 351, 354, 356, 357 Жилкин И. В. 550, 583 Жиляев Н. С. 659-660 Жирмунская Н. А. 284 Жирмунский В. М. 134, 217,
261, 283, 284 Жуковский В. А. 163, 586, 587, 589-592, 598, 599, 622 Жупиков 27, 28
3. 	Д. Б. — см.: Бухарова 3. Д. Забелин А. Ф. 120,121 Забелинский 212,215,223,224 Заболоцкая Е. В. 60, 64, 65, 70, 80, 86
Заболоцкий Н. А. 56-87, 473, 480, 702 Заболоцкий Н. Н. 56, 80 Завалиевский В. В. 564 Загуляев М. А. 452 Загуляев П. М. 452-454 Заиров (вар.: Зуев) В. Д. 438 Зайцев Б. К. 577 Зайцев П. Н. 287, 648 Зайцева В. В. 293 Закржевский А. К. 660-661 Залеман (вар.: Греч) А. Н. 323-324, 327,330-336,338,340,342-346, 349-351, 354, 357, 358, 360-361 Зальцман П. Я. 480 Замятин Е. И. 199, 200 Замятнина М. М. 436-437, 474, 542, 544-545, 656, 660, 670, 676, 693 Зандер Э. Я. — см.: Радлова Э. Я.
Заневская Г. 626 Запорожец П. К. 39, 40 Заречина (прав.: Заречная) — см.: Кочановская С. А. Заславский А. С. 132 Захаров М. М. 391 Захаров-Мэнский Н. Н. 399, 456 Захарьян А. 508 Заходер Б. Н. 323-324, 330-333, 336, 338, 345-346, 351-354, 356-359 Зацаренный В. М. 246 Звягинцева В. К. 658 Згура В. В. 340, 346-347, 350, 354, 357 Зданевич И. М. 113, 279 Зеглинг 69 ЗейдеА. 283 Зелинский К. Л. 672 Зелинский Ф. Ф. 575 Зелов Н. С. 450 Зельманова (в первом браке: Чудовская; во втором: Белокопытова) А. М. 89 Земенков Б. С. 402 Зензинов В. М. 450 Зенкевич М. А. 386, 387, 395 Зенкевич С. Е. 395 Зильберштейн И. С. 20 Зимин И. 233 Зинаида К. 629
Зинаида Ц. — см.: Быкова 3. И. Зиновьев 51
Зиновьев Б. И. 45, 47, 48, 53 Зиновьев Г. Е. 450 Зиновьев К. И. 661 Зиновьева М. К. 509, 606 Зиновьева-Аннибал Л. Д. 394, 435, 436,513,618 Злочевский Г. Д. 323, 347 ЗографН.Ю. 697 Золотницкий Д. И. 287 Зомбарт (В.?) 439 Зоргенфрей В. А. 58, 86


718
Именной указатель
Зотов 86
Зощенко М. М. 73, 79, 83 Зражевская Л. А. — см.: Трей Л. А.
Зубатов С. В. 45-49, 52, 53 Зубов В. П. 105,106,111,120, 121, 127, 129, 135, 279 Зуев В. Д. — см.: Заиров В. Д. Зыбина М. П. 475 Зыкова С. В. 255, 265
И.А.Н. 634
Ибсен Г. 573, 577, 583, 673 Иван Странник — см.: Аничкова А. М.
Иванов А. А. 447 Иванов Б. И. 388 Иванов В. В. 207,459 Иванов Вс. Ив. 463 Иванов Вяч. И. 184,197,254,269, 272, 274, 275, 280,435-437,457, 473-475,510-515,519,528,534- 546, 567, 577, 579, 580, 618,619, 639,642,651,654,656,657,659-
662,666-670,673-677,681,682, 684,685,687-689,691,693-695, 698, 700, 705 Иванов Г. В. 88, 89, 91, 112, 119, 122-123, 127, 130, 254, 267, 269, 272, 279, 385-386, 457, 460, 498-499, 612, 646, 702 Иванов Е. П. 150 Иванов П. П. 564 Иванов-Разумник (наст, фам.: Иванов) Р. В. 596 Иванова А. В. 435 Иванова А. Д. 435 Иванова А. Н. 88 Иванова Д. М. 435 Иванова Е. В. 142,148,155,
288, 596
Иванова Л. В. 323, 347, 656, 694 Иванова Л. Н. 515, 535 Ивановские А. А. и М. Н. 190
Ивановский А. А. 566 Ивановы, семья 118,476 Ивнев Р. (наст, фам.:
Ковалев М. А.) 88, 266, 269, 272, 278, 283, 409, 456, 528, 648 Игельстром А. В. 450 Игнатовский Н. М. 662 Игнатьев И. В. 516 Игорь, о. (возм.:
Малюшинский И. М.) 441,442 Изгоев (наст, фам.: Ланде) А. С.
551-552 Измайлов А. А. (псевд.: А. И.)
368, 399, 500-501, 582, 611, 612 Измайлов Н. В. 294, 590, 592 Ильин В. Н. 234 Ильин-Томич А. А. 11, 505 Ильина В. В. 403, 407-409, 411,412 Ильина О. Н. 447, 449 Ильинские К. П. и П. С. 190 Ингвар В. 358 Инженер Бецкий — см.: Томашевский Б. В. Инкижиновский В. 429 Иоанн Кронштадтский (в миру: Сергиев И. И.) 151,152 Иоаннесиан А. Я. 584 Иоффе Р. Б. 286 Ирлин А. Г. 655 Исаков С. Г. 566 Искатель жемчуга — см.: Перцов П. П.
К. Б. 625
К. Р. (наст, фам.: Романов К. К.) 120, 121 К., граф 146 Каблуков С. П. 181, 675 Каверин В. А. 58, 79, 412 Каган-Пономарев М. Я. 561 КазинВ. В. 405,410 Кайо Г. 553,573,583 Кайо Ж. 553,573


Именной указатель
719
Калантарова М. М. 403 Калиников Я. Д. 634 Калитин П. А. 82, 84 Калмаков Н. К. 305, 579 Кальметт Г. 553, 573 Калюжная Е. Я — см.: Брюсова Е. Я.
Каменев (наст, фам.:
Розенфельд) Л. Б. 444,450,481 Каменецкая (урожд.
Философова) М. В. 195 Каменецкая-Нагловская Т.Д. 195 Каменский А. П. 516, 574 Каменский В. В. 456,457,461-463, 502, 521 КанМ. 266,267 Каннегисер Е. И. 88 Каннегисер Л. И. 88, 107, 267 КантИ. 656,663,689,698 Капица С. П. 341 Каплан Я. М. 286 Капнист И. П. 102 Капралов И. И. 371, 375 Кара-Мурза С. Г. 323, 411, 461 Караваева А. А. 214 Карамышев (псевд.: Вагин) П. И.
34-55, 702 Карамышев И. Ф. 41 Карамышева А. А. 41 Карамышева А. И. 41 Каратыгин В. Г. 111, 662-663 Карачарова (наст, фам.: Сюннерберг, урожд.:
Щукина) В. М. 579, 619 Карлейль Т. 7 Карманов С. В. 438 Карнеги Э. 576 Карницкая 80 Карпов Д. В. 407 Карпов Н. А. 386 Карпов П. И. 496-497 Карташев А. В. 181, 245, 573, 663 Карышев Н. А. 663 Карышев Н. Н. 663
Карышева Д. (вар.: В.) Г.
(псевд.: Сабо Д.) 663 Карякин (вар.: Корякин) И. Н.
617-621, 625, 628, 629 Касаткин И. М. 409 Кассандра —
см.: Чеботаревская Ал. Н. Кассив 583 Кассиль Л. А. 480 Катаев В. П. 489, 490 Катаев Е. П. — см.: Петров Е. П. Катанян В. А. 485,516 Катулл 359 Кафитин Ф. 508 Кафитина М. (Н.?) 508 Качалов В. И. 578 Каэль — см.: Лебедев К. Ф. Квашнин-Самарин Е. Н. 154 Квятковский В. И. 305 Келин Н. А. 683 Керер Г. Я. 664 КерерЯ.Я. 664
Кибальчич В. Л. (вар.: Серж В.)
82, 85 КингС. 374,377 Кирикал А. Я. 664 Кирикал В. 664 Кирикал К. 664 Киров С. М. 68 Кирсанов П. 378, 381 Кирсанов С. И. 462 КиселевН. П. 514,638,646,654,664, 666,675, 685,688, 705 Киселева А. А. (в первом браке: Лютер, во втором: Стобеус) 691 Кисин В. М. 35 Киссин С. В. — см.: Муни Кистер В. В. фон 190 Китцнер М. 664, 665 Китцнер Ф. М. 664-666 Клейгельс Н. В. 173,175 Клейст Г. 584
Клепинин Д. А. (вар.: Klepinin D.) 243, 244, 251-253


720
Именной указатель
Клепинина Е. Д. 253 Клепинина С. А. — см.: Степанова С. А. Клепинины, семья 244, 251 Клетчер-Ротермунд Н. М. — см.: Гурно Н. М.
Климков Г. Ю. — см.: Серафим Климович Е. К. 49 Клодель П. 575,579,583 Клычков С. А. 57 Клюев Н. А. 270,577,611,612 Клячко В. Л. 266, 267 Кнабе Г. С. 286 Книгочий 505 Книжник-Ветров И. С. 621 Княжнин В.Н. 510,511,513 Князев В. Г. 101,112,584 Кобецкий М. А. — см.: Бецкий М. А. Кобринский А. А. 82, 148,149, 171,178,417 Кобылинский Л. Л. — см.: Эллис Ковалев А. Е. 690 Ковалев М. А. — см.: Ивнев Р. Ковалевский В. А. 407,412 Коваль М. 184-186 Ковенский О. Р. 623, 625 Коган П. С. 201, 203, 204, 207, 228, 545, 573, 575 Кожебаткин А. М. 637, 642, 666-667, 695, 696 Кожухаров Р. Р. 385 Козлов В. М. 667 Козлов И. И. 163 Коковцев Д. И. 454 Кокто Ж. 269 Колбасьев С. А. 82, 84 Коллонтай А. М. 217-219,558 Колобова Н. А. 650 Колокольникова С. П. 189 Колтоновская Е. А. 577 Кольцов А. В. 620 Комаров А. В. 660
Комарова Н. П. — см.: Хабиас Н. П. Комиссаржевская В. Ф. 298, 299, 303, 448, 580 Коммиссаров С. М. или С. Ф.
524-525, 578 Коммиссарова А. В. 525 Конарский М. Н. 704 Кондаков С. Н. 89 Кондратьев А. А. 129, 269, 272, 302, 550, 619, 647, 668, 669 Конев А. 71 Коневской (наст, фам.:
Ореус) И. И. 239-242,371 Коненков С. Т. 667 Конечный А. М. 239, 691 Констан Б. (вар.: Констан де Ребек А.-Б.) 222 Коншина Е. Н. 25 Коппо Ж. 583
Кораблев Е. — см.: Младов Г. Г. Корвин-Каменская Б. И.
226, 482, 485, 491,492, 704 Корвовская М. Н. 619 Корехин В. И. 619 Корецкий Н. В. 469, 613 Коржихина Т. П. 322 Корнеев Б. И. 456, 463 Корнилов Б. П. 57, 72, 73, 78, 80, 82, 84, 85 Коробовы, семья 189 Коровин А. К. 351, 352, 354, 356 Коровин К. А. 26, 27 Королевич (наст, фам.:
Королев) В. В. 398 Короленко В. Г. 527, 565, 570, 582 Коростелев О. А. 684 Короткий В. М. 679 Корсаков С. С. 146 Корсунская О. Н. 689 Корякин И. Н. — см.: Карякин И. Н.
Косичкин Ф. — см.: Пушкин А. С.


Именной указатель
721
Костина (урожд.:
Циолковская) М. К. 484, 491 Кот Мурлыка — см.: Вагнер Н. П. Котова М. А. 395 Котрелев Н. В. 191, 512, 513,
546, 668, 694, 701 Котылева (урожд.: Негрескул; во втором браке: Розенфельд; псевд.: Миртов) О. Э. 550, 573, 579,583 Кочановская (псевд.:
Заречная) С. А. 127, 129,130 Кравцов Г. П. 28 Крайний А. — см.: Гиппиус 3. Н. Крамарь О. К. 484 Крандиевская (урожд.:
Тархова) А. Р. 521-523,574,704 Крандиевский В. А. 522, 523 Кранихфельд В. Б. 577 Красицкий С. Р. 460 Краснов В. —
см.: Мазуркевич В. А.
Краузе А. Л. —
см.: Селиванова А. Л.
Крахт К. Ф. 667-668 КрейдВ.П. 96,472 КресинаЛ. М. 405 Кречетов С. А. — см.: Соколов С. А.
КромидА. Н. 89 Крупская Н. К. 427 Крусанов А. В. 113, 322, 431,
497, 701 Крученых А. Е. 456,457, 581 Крылов-Толстикович А. Н. 419 Крыловы, семья 126 КрымкоФ.М. 679 Крючков Д. А. 556,557,559,
578,582 Ксения Ивановна 138 Кубанский 629
Кублицкая-Пиоттух А. А. 511, 512 Кугель А. Р.
(псевд.: Homo Novus) 573, 583
Кугушева Н. П. (возм., то же лицо, что и: Тата) 35, 412 Кудрявцев В. В.
38, 468, 608, 612 Кузмин М. А. 89, 92, 96, 101, 107, 114,121,124,126, 130, 255, 266, 269, 272, 275, 279-281,284, 303, 304,407,431, 456, 471, 536, 562, 577, 578, 581, 584, 611, 618,619, 650, 668, 676, 677, 681, 695, 701 Кузнецов В. В. 245 Кузнецова А. П. 395 Кузнецова Н. А. 323, 324 Кузнецова О. А. 544 Куклин Г. О. (вар.: И.) 58, 72, 78, 80-82, 85 Кулагина Л. М. 324 Кулемкин А. Ф. 704 Куликов Н. 508 Куликов Ф. 626 Кульбин Н. И. 113,458,497,499 Кульюс С. 322 Куманев В. А. 427 КуммингЕ.Л. 412 Кумпан К. А. 11 Куняев С. С. 57 Куняев С. Ю. 57 Купреянов Н. Н. 341 Куприн А. И. 26, 27, 533, 550, 563, 574, 575 Купцов Б. Ф. 434, 438 Купченко В. П. 533, 654, 655 Курдюмов В. В. 89 Курлянд (В. А.?) 402, 411-412 Курочкин Ю. М. 481 Курская А. С. 427 Кусевицкий С. А. 665 Кусиков А. Б. 400-402, 408-410, 412, 456 Кустов В. М. 395 Кустодиев Б. М. 305 Кутузов М. И. 455 Кюрель Ф. де 583 Кюстер В. 574


722
Именной указатель
Л. А. Д. — см.: Дельмас Л. А. Лавальер Е. 583 Лавренев Б. А. 215,216-218 Лавров А. В. 200, 201, 240, 283, 372,511,513,526,532,538,545- 547, 553, 567,636,652,654,667, 682, 687, 688, 692-694, 698 Лазарев-Грузинский А. С. 26, 27 Лазаренко Ф. М. 387 Ланг А. А. 371 Ланде А. С. — см.: Изгоев А. С.
Лансере Е. Е. 649, 670 Ланский Л. Р. 410 Лапин Б. М. 410 Лапшин И. И. 148 Ларионов М. Ф. 460, 690 Ласкин А. С. 293 Ласунский О. Г. 609 Лебедев К. Ф. (вероятно, псевд.: Каэль) 577 Лебедев С. Д. 189 Лебедев-Кумач В. И. 214 Лебедева Е. Д. 189 Лебедевы, семья 117 Левачев И. М. 615 Левашов 296, 297 Левашов Ю. В. 564 Леви М. Л. 372 Левин Д. А. 544 Левин Ф. М. 455 Левина С. С. — см.: Гитович С. С.
Левитан И. И. 26 Левитский А. 92 Левкович Я. Л. 292 Лейкинд О. Л. 132, 351 Лекманов О. А. 385, 386, 395 Леман М. К. 189 Лемберк Р. 577 Лемстер М. 150,173 Ленин (наст, фам.: Ульянов) В. И. 39, 42, 46, 47, 61, 427, 459, 460, 464-465, 480
Ленский (наст, фам.:
Абрамович) В. Я. 262, 263 Леонардо да Винчи 576 Леонидов Л. М. 578 Леонов Л. М. 207,413 Леонович М. Г. 644 Леплевский Г. М. 204, 207 Лермонтов М. Ю. 306, 309, 314— 315, 450, 573, 576, 581,582, 592, 625, 633 Лернер Н. О. 463, 597, 604,
668-669 Лесгафт П. Ф. 238 ЛесковН. С. 491 Лесман М. С. 596 Лесневский С. С. 73 Лесючевский Н. В. 73, 74-76,
78, 79
Леткова-Султанова Е. П. 419, 615 Лещенко-Сухомлина Т. И. 140 Либединский Ю. Н. 499 ЛивакЛ. 651
Лившиц Б. К. 57-59, 61,62,64, 65, 72, 73, 76-78,81-86,113,457 Лидин В. Г. 207,489 Лилина М. Е. 84, 578 Лиль-Адан В. де — см.: Вилье де Лиль-Адан Ф. О. М. Линденбаум В. В. 510 Линдер М. 582, 583 Липскеров К. А. 269, 272, 410 Лисенков Е. Г. 266, 268, 269, 272, 280, 281, 283, 284 Лисин М. 508 Лисин М. Д. 508 Лисин С. 505-508,704 Лисицкий Л. М. (вар.: Эль) 403 Лисовские М. А. и И. И. 189 Лист Ф. 662 Литвин Е. Ю. 588, 590 Лихачев Д. С. 604, 649 Логвинович Л. И. 578 Логинова В. Г. — см.: Гартевельд В. Г.


Именной указатель
723
Лозинский М. Л. 267,431,646,669 Локс К. Г. 36,410 Лонгвинов 243,248 Лопатина Е. М. 252 ЛопашевС.А. 402,411 Лосский Н. О. 669 Лотарев И. В. — см.: Северянин И.
Лохвицкая Н. А. — см.: Тэффи Н. А.
Лощилов И. Е. 11, 75, 84 Луини Б. 573 Лукашин С. И. 469 Лукин Е. В. — см.: Лунин Е. Лукирская К. П. 650 Лукницкий П. Н. 311, 454 Луначарский А. В. 201-204,207, 286,288,406,438-440,459, 553, 583
Лундберг Е. Г. 583 Лунин Е. (наст, фам.:
Лукин Е. В.) 56 Лурье А. С. 261,288 Лутохин Д. А. 597 Луцилий Гай 160 ЛущикС. 3. 612 Львов С. А. 284, 286 Львов-Рогачевский В. Л. 501, 518, 575, 577, 582 Львова Н. Г. 507 Львовы С. Д. и О. Д. 655 Любарский Г. Ю. 697 Любимова М. Ю. 199 Лютер А. А. —
см.: Киселева А. А.
Лютер М. 696 Лямин Н. Н. 341 Ляндау (урожд.:
Шаскольская) Ф. А. 255,281 Ляндау К. Ю. (вар.: Landau- Gruningen С. P. von)
134, 254-291, 703 Ляндау М. А. 256 Ляндау С. А. 256
Ляндау Ф. Ю. 256
Ляндау Ю. А. 254, 257, 281, 282
Ляцкий Е. А. 669
М.А.Щ. 360,361 М. П. 623,624 М. Т. Г-н 635
Мавзол (вар.: Мавсол) 464-465 МагденкоЕ. П. 88,134 Магидова М. 447 Магит А. С. 18, 20-23 Магит М. С. 23 Магит Семен Н. 23, 24, 702 Магит Савелий Н. 23 Мазон А. 579 Мазуркевич В. А.
(псевд.: Краснов В.) 500 Майгур П. И. (псевд.:
Ракитин С., Сурмин П.)
669-670 Майдель Р. фон 11, 698 Макаров А. А. 247-249 Макаровский Б. 629 Макеев М. С. 196 Маковский С. К. 529 Максименков Л. В. 655 Максимов Д. Е. 150, 554, 641 Максимова В. П. 139 Малафеев И. А. 455-456 Малахов К. 84 Малевич К. С. 692 Малеев Н. К. 564 Малер Е. Э. 448 Малиновский В. В. 43 Малич В. Г. 416, 418 Малич Г. Д. 416 Малич Е. В. 418,421-422 Малич Е. Г. — см.: Голицына Е. Г. Малич (в первом браке: Хармс; во втором: Вышеславцева; вар.: Wycheslavzoff de Dournovo) М. В. 415-425, 704 Малич (урожд.:
Филиппова) М. С. 418, 422


724
Именной указатель
Малич (в замуж.:
Астафьева) О. В. 418, 420 МаловаМ. И. 621 Малых М. А. 632 Мальмстад Д. 99, 648, 652,
657, 661 Малюшинский И. М. — см.: Игорь о.
Мандельштам Н. Я. 207, 690 Мандельштам О. Э. 57,82,84,134, 254, 256, 261, 265, 266-269, 272, 275, 278, 280, 283,402, 505-508, 600, 705 Мандельштам Э. М.
(вар.: X. М.) 264 МанеЭ. 579 Мантенья А. 473 Мануйлов В. А. 457 МанухинаН.Л. 702 Мар С. (наст, фам.:
Чалхушьян С. Г.) 409 Марашевская 127 Мареев А. Я. 35 Мариенгоф А. Б. 400,409 Маринетти Ф. 519, 546 Маринова Т. В. — см.: Тукалевская Т. В.
Мария 630, 632 Мария, графиня — см.: Дитрих М. Н. МаркадэЖ.-К. 99 Марков В. Ф. 112, 270, 329,
460, 568 Маркович
(псевд.: Мович) Л. 3. 304 Маркозов И. И. 670 Маркс А. Ф. 18 Маркс К. 18,19,480 МарсеруП.П. 285 Мартов (наст, фам.:
Цедербаум) Ю. О. 46 Мартынов И. Ф. 388 Мартынов П. Н. 598 Марфуша 371
Маршак С. Я. 424,489 Масаинов А. А. 15, 456 Масаинов (псевд.: Анибал; вар.: Аннибал) Б. А. 15-33, 702 Масанов И. Ф. 18, 37,438, 505 Маслов В. Н. 480 МасчанС. С. 413 Матвеева 220 Матвеев В. П. 11 Матвеев В. Ф. 525-527, 549, 553-554, 573, 574, 582 Матич О. 150 Матышев А. А. 414 Матюшин М. В. 395 МачтетТ. Г. 35,431 Маша 474
Маяковская А. А. 462 Маяковский В. В. 221, 225, 279, 403, 406, 408, 410, 414, 456, 457, 462, 463, 497, 508, 529 Мгебров А. А. 88 Медведев П. Н. 595, 671 Мезенкампф фон — см.: Стрельников Н. М.
Мейер А. А. 596 Мейерхольд В. Э. 88, 124, 279, 287, 290, 570, 575, 577, 578, 580, 582,611,619, 639 Мейерхольд О. М. 619 Мейлах М. Б. 415 Мейстер 371, 373, 376 Мелин Л. Ф. 260 МелуаА. И. 95 Менжинская В. Р. 427, 433 Менжинский В. Р. 287, 427 Меньшиков Л. П. 42 Меньшова И. А. 107,131,139 Мережковские, семья 150, 238, 239, 240, 243, 251, 542, 555, 556, 558, 651 Мережковский Д. С. 181-195, 235,240,247,248,366,445, 516, 538-540,544,556, 559-560,573, 575, 576, 578, 580, 582, 583, 703


Именной указатель
725
Мержеевский И. П. 146, 155, 162-163, 166 Мерилиз А. 372 Мерковский В. Г. 416, 417 Метерлинк М. 573, 576, 577, 628 МетнерВ. К. 671 Метнер К. К. 671,672,684 Метнер К. П. 637, 666, 671-672 Метнер Н. К. 659,663,671,
672, 684
Метнер Э. К. (псевд.: Вольфинг) 513-515,636,637,644,648,651,
653,656,659,661,662,666-668,
670-675,677,680,681,684,685, 687-689, 692, 696, 698, 705 МеттФ. 623,625,629 МецА.Г. 256,267 Мешков Н. М. 304 Мещерская Е. А. 238 Мигадзе А. 644 Миклашевский М. П. — см.: Неведомский М. П. Милашевский В. А. 90 Милибанд С. Д. 322 Милич Е. М. 102 Миллер О. В. 650 Милонов М. В. 320 Милонова-Масаинова Н. В. 702 Милорадович А. А. 102 Милюков П. Н. 449 Милянин 391, 392 Минаев Н. Н. 23, 34, 35, 336, 426 Миндлин Э. Л. 406 Минский (наст, фам.:
Виленкин) Н. М. 149, 546,
549, 553, 555, 574, 575, 577, 579, 580, 583, 602 Минц 3. Г. 514 Мирбо О. 577,583 Миролюбов В. С. 182 Мирошниченко Г. И. 79 Миртов О. —
см.: Коты лева О. Э. Мисникевич Т. В. 239, 515, 535
Митрохин Д. И. 404 Михайлов А. Н. 135,341 Михайлов Е. С. 502 Михайлов Н. Т. 690 Михайлова А. А. 663 Михайлова М. В. 590 Михайловская Н. 322 Михайловский Н. К. 633 Михеев В. М. 472 Мл адов Г. Г. (псевд.: Кораблев Е.)
564, 565 МнухинЛ.А. 448 Мович Л. 3. —
см.: Маркович Л. 3.
Моисеев Н. Д. 483 Моклэр К. 579
Молодяков В. Э. 11, 89, 327,363, 398,412, 466 Мольер Ж.-Б. 573,583 Моммзен Т. 527 Монтефиоре (вар.:
Монтефиоре-Леви) Ж. 703 Мопассан Г. де 582, 583 Моравская М. Л. 89,530-531 Морачевский Н. Я. 509, 606 Мордвинов А. А. 458 Мордерер В. Я. 11, 123, 241,
242, 702 МоревГ.А. 255,421 Морозов 183 Морозов В. Д. 482 Морозов М. В. 352, 356, 357 Морозова Е. А. — см.: Чехова Е. А. Морозова М. К. 652, 672, 686 Морозова О. Г. 89 Мосяков И. Н. 564-571 Мочалова О. А. 38-39 Мочульский К. В. 134, 283 Мужчинкина Е. Ф. 672 МуйжельВ. В. 516 Муни (наст, фам.: Киссин) С. В.
410, 445, 664 Мунт Б. М. 111 Муравьева Е. А. 408


726
Именной указатель
Муратова К. Д. 565 Мурзанов Н. А. 349 Мюллер Г. 584 МюрЭ. 372 Мясоедова Е. М. — см.: Хмелевская Е. М.
Н.Г. 626 Н.Л. 624 Н.М. 623
Н. М. Д. — см.: Доброхотова Н. М. Н.С.Л. 297 Набокова В. Е. 199, 200 Нагаев И. М. 427 Нагибин Ю. М. 411 Нагловский М. Д. 195 Наговицын И. А. 205 Надеждин Н. И. 582 Надсон С. Я. 580,582,625 Нарбут В. И. 385-396,703 Нарбут Е. И. (вар.: Г. И.) 279, 387, 395 Наровчатов С. С. 484 Нарышкины, семья 126 Насимович А. Ф. 43 Насимович Н. Ф.
(псевд.: Чужак) 42-44, 50-51, 53, 55, 552-553, 582 Наталочка 133, 134 НаумовО. В. 414 Неведомский (наст, фам.: Миклашевский) М. П. 573 Негрескул О. Э. — см.: Коты лева О. Э Недоброво Л. А. 542-543 Недоброво Н. В. 130, 201, 207, 269, 271, 272, 280, 543, 673-674 Незлобии К. Н. 579 Незнамов П. В. 480 Неклюдов М. Д. 170 Неклюдова Ю. Д. 189 Некрасов К. Ф. 584, 674 Некрасов Н. А. 196, 539, 572, 573, 581, 582
Некрасов С. М. 416 Нелединский В. — см.: Гиппиус Вл. В.
Нельдихен С. Е. 5 Нельсон Г. 455 Немирова М. А. 408 Нерадовский П. И. 285 Нерваль Ж. де 582 Нестерук М. Д. 564 Нехотин В. В. (псевд.: В. Н.)
11, 121, 323, 330, 412, 426, 429, 431,433, 442 Нешумова Т. Ф. 330, 649, 653, 668, 678
Ник. Т-о — см.: Анненский И. Ф. Никитин 187, 188, 195 Никитин А. А. 367 Никитин А. Л. 525, 687 Никитин В. П. 651 Никитин М. М. 196, 690 Никифоров М. М. 509, 606 Никифоров Н. А. 460, 481 Никифоровский В. М. 258 Николаев А. Р. 276 Николаев Г. Д. 564 Николаев Н. 577,626,629,631 Николаевская В. Н. 41 Николай II 39-40 Николева Н. 626 Никольская Т. Л. 660 Нилендер В. О. 354, 357, 656, 674-675, 705 Нина Робертовна
(возм.: Таирова Н. Р.) 114 Нинов А. А. 295, 372 Нисс-Гольдман Н. И. 403 Ниточкин С. А. 590 Ницше Ф. 299, 359, 582, 583, 673 Новалис (наст, фам.:
Гарденберг Ф. фон) 584 Новацкая С. В. 489 Новицкий Г. А. 322 Новицкий Г. П. 468 Новосадский Н. И. 190, 329, 330


Именной указатель
727
Новосветовы А. П. и В. М. 189 Ногтев 505 НордауМ. 673 Нордман-Северова Н. Б. 583 Носкова Т. И. 564 Ноэль (наст, фам.:
Павчинский В. В.) 470 Нурок А. П. 111
О-ская Е. М. 630 Обатнин Г. В. 11, 645 Обатнина Е. Р. 448, 458 Оболенская А. А. 236, 238 Оболенская Н. П. — см.: Хабиас Н. П.
Оболенский В. В. — см.: Осинский Н.
Оболенский С. Н. 429 Обручникова А. О. 370, 371 Овсянико-Куликовский Д. Н. 573 Овсянникова Н. В. 647 Овчинников 228 Одинокий В. 626 Оксман Ю. Г. 73 Олейников Н. М. 62, 76 Олигер Н. Ф. 577 Ольберг В. П. 451, 452 Ольдерогге В. В. 155, 166 Ольхина М. С. 94-95 Омский С. 622, 625-627 Опель А. К. 675-676 Ор О. Л. де — см.: Д’Ор О. Л. Орбелиани
(вар.: Джамбакуриан- Орбелиани) Г. Д. (вар.: Г.З.) 63 Ореус И. И. — см: Коневской И. Орлов П. А. 169,170,179 Орлова (урожд.: Дризен) — возм.: Орлова (урожд.:
Ливен) М. Г.
Орлова Е.Н. 476,477,478 Орлова (урожд.: Ливен) М. Г.
120, 121 ОрсьеЖ. 637
Ортодокс (наст, фам.:
Аксельрод Л. И.) 573, 577, 582 Орфевр Ж. де 576 Оршер И. Л. — см.: Д’Ор О. Л. Оря 117
Осинский Н. (наст, фам.: Оболенский В. В.) 200, 201, 207,219 Осипенко 72, 77 Осоргин М. А. 588, 589, 592, 594 Оссовский С. 629 Останин Б. В. 388 Островский 97 Островский А. Г. 461 Островский А. Н. 97, 98, 442, 573, 576 Отт Д. О. 245 Охотин Н. Г. 11 Охотников М. М. 110, 111, 130 Охотникова Д. И. — см.: Потапенко Д. И.
Оцуп А. А. — см.: Горный С. Оцуп Н. А. 267 ОшеровС. А. 160
П. 628 П. А. Ш. —
см.: Шиллинговский П. А. П.Ш. 635 П. Я. (наст, имя:
Якубович П. Ф.) 577 Павлищев И. Н. — см.: Берсенев И. Н.
Павлов И. П. 395, 484 Павлов П. 704 Павлова А. И. 305 Павлова Е. 3. 190 Павлова М. М. 11, 38, 239, 244, 251,526, 532,619 Павлович Н. А. 403, 405 Павловский А. И. 480 Павчинский В. В. — см.: Ноэль Палей А. Р. 480 Палкин К. П. 544


728
Именной указатель
Палладии М. П. 190 ПанеяхВ.М. 256 Панкратьев М. И. 70-72,77-80,87 Панов Н. Н.
(псевд.: Дир Туманный) 35,402 Панпушко С. В. 446 Пантелеев Л.
(наст, фам.: Еремеев А. И.) 421 ПантюховМ.И. 36 Панченко А. М. 293 Панченко Н. В. 387 Панченко Н. Т. 621 Папер М. Я. 608, 629, 631 Паперный 3. С. 25-27 Париенко В. 564 Парнах (вар.: Парнок) В. Я.
267, 277, 278 Парнис А. Е 89, 90,102,107,109, 111,139, 267, 395,457, 528 Парнок В. Я. — см.: Парнах В. Я. Пастернак Б. Л. 201, 202, 204, 207, 208, 402, 409, 410, 412, 526, 655, 667, 684 Пастернак Е. Б. 409 Пастернак Е. В. 410, 655 Патараки С. А.
(псевд.: Терзаев С.) 500 Паустовский К. Г. 406 Пахмусс Т. (вар.: Pachmuss Т.)
252, 253, 651 Пахомов В. 623,626,631 Пашковский Н. А. 676-677 Пашуканис В. В. 276, 638 Педди-Кобецкая П. О. —
см.: Богданова-Бельская П. О. Перегудова 3. И. 184,295 Перельман И. И. — см.: Дымов О.
Переплетник Г. М. 282, 283 Переплетник Е. 283 Перикл 574 Персиц Т. М. 88 Перхин В. В. 200 Перцов В. О. 457
Перцов П. П. (псевд.: Искатель жемчуга) 194-195,365-366, 411,501,640 Пестовский В. А. — см.: Пяст В. А. Пети Е. Ю. (вар.: Э.) 252, 651 Пети
(урожд. Балаховская) С. Г. 651 Петников Г. Н. 457, 461, 482,
488, 526 Петр 379,380,381 Петрарка Ф. 545 Петров В. Н. 391, 421 Петров
(наст, фам.: Катаев) Е. П. 20 Петров И. Р. 11,602 Петрова В. Ф. 103,136 Петрова Г. В. 533 Петрова М. В. 420 Петрова-Водкина Е. К. 139 Петрово-Соловово А. В. 352 Петровская Н. И. 372 Петровский А. С. 514,654,656, 678, 688
Петровы-Водкины, семья 137,138 ПеттинатоМ. 110 Петухов 498
Печковский А. П. 678-679 Пешков 186, 250 Пешков А. М. — см.: Горький М. Пешкова Е. П. 419, 420 Пиксанов Н. К. 201, 204 Пильняк (наст, фам.: Вогау) Б. А.
207, 208, 405, 409, 412 Пинус С. (наст, фам.:
Серапин С. А.) 304,683-684 Пиотровский А. И. 329 Пирогов 161
Писарев Д. И. 577,581,613 Писарева Ю. Е. 612-614, 634 Писарькова Л. Ф. 323, 377, 378 Писемский А. Ф. 576 Пичугин 3. Е. 26 Плавская Е. М. — см.: Розен Е. М.


Именной указатель
729
Плавт Тит Макций 329 Платов В. С. 53 Платон 329 Платонов А. П. 413 Платонова-Лозинская И. В. 267 Плеве В. К. 95 Плеханов Г. В. 42 Плещеев А. Н. 360, 582 Плотин 694
ПоЭ. 149,263,344,360,361,
582, 678 Поберезкина П. Е. 11 Погорелова (урожд.: Рунт) Б. М.
180, 367, 370-371, 408, 412, 637 Подашевская Р. П. 409 Подашевский П. А.
(псевд.: Ашевский П.) 409 Подгорный В. А. 110 Пожарова А. 605 Пожарова М. А. 304 Пожарский В. И. 679 Пожарский Н. И. 679-680 Позднеев А. М. 349 Познанский 243 Покрамович Н. В. 647 Покровский М. М. 329 Покровский М. Н. 84, 554 Поленов В. Д. 439 Поливанов К. М. 21, 22, 267,
410, 655 Поливанов М. К. 22 Поликовский А. (вероятно, одно лицо с: Политковский А.) 634 Политковский А. 629 Полищук Д. В. 11 Полонский В. П. 199, 413 Полонский Я. Н. 35, 412 Полонский Я. П. 618 Полтавский С. 630 Полтавцев А. 630 Полторацкая В. А. 428, 431 Полунин Н. 623, 627, 631 Полэр 583 Поляк А. 470
Поляков С. А., издатель 372,641, 659, 680 Поляков С. А., ученый 297 Поляков Ф. Б. 545, 593 Полякова С. Г. 521 Полян А. Л. 283 Помпадур де
(вар.: Пуассон Ж.-А.) 583 Помренинг Д.
(наст, имя: М. В.) 89 Попов Ал. А. (псевд.: Вир Ал.) 261-263, 264, 298-311,
316-317, 703 Попов Ан. А. 298, 299, 303,
310, 703 Попов В. П., депутат 578 Попов В. П., фабрикант 680 Попов К. Д. 168 Попов П. А. 563, 564 Попов П. С. 341 Попова Р. Р. —
см.: Томашевская Р. Р. Попудогло Ф. Ф. 28 ПорошинаВ. 627 Португалова А. В. 625 Португалова Л. В. 622,630,631 Поспелова Н. И. 286 Постников 243 Постоутенко К. Ю. 294,697 Потапенко
(в первом браке: Охотникова, во втором: Врангель; псевд.: Савватий) Д. И. 111,130 Потапенко И. Н. 111 Потапенко Н. И. — см.: Розен Н. И.
Потемкин П. П. 110,303,305,604 Потольская
(вар.: Потоцкая) Р. Я. 400 Потресов С. В. —
см.: Яблоновский С. В. Поярков Е. 618 Поярков Н. Е. 618, 620 Прегель С. Ю. 529


730
Именной указатель
Прейс Н. Н. 438 Придворов Е. А. — см.: Бедный Д. Прилежаева-Барская Б. М.
91, 103 Принц 110,112 Принц, кот 112 Пришвин М. М. 568 Прозорова Н. А. 590 Прокопенко А. П. 89 Прокофьев С. (С.?) 622, 630 Прокофьев С. С. 288 Пронин Б. К. 111,140 Пронина И. А. 395 Протасьева (урожд.:
Соловьева) М. С. 352 Протопопов М. А. 577 Прошин (В. И.?) 51 Пругавин А. С. 173 Прутков Козьма (коллект. псевд.; наст фам.: Жемчужниковы Александр М.,
Алексей М., В. М.,
Толстой А. К.) 109,111 Пунин Н. Н. 201, 208, 690 Пуришев Б. И. 18 Пуришкевич В. М. 296, 297,
573, 583 Пушкин А. А. 587 Пушкин А. С. (псевд.: Косичкин Ф., Белкин И. П.) 5,21,36,222,262, 286, 292, 346, 356, 360, 398,401, 408, 450, 505, 506, 539, 573, 576, 579, 581, 582, 585-599,616,650, 671, 683, 690, 695 Пшавела В. (наст, фам.: Разикашвили Л. П.) 63, 68 Пшибышевский С. 573 Пэре Б. (вар.: Pares В.) 676 Пяст (наст, фам.:
Пестовский) В. А.
269,272,273, 279, 280, 302, 510- 515, 519,604, 673, 677-678
Р-мВ.И. 632 Р. У. 558
Рабинович Б. И. 681 Рагинский М. Ю. 83, 86 Радзиевский А. М. 600, 604, 606 Радлова (урожд.: Зандер) Э. Я.
(возм., вар.: Элля) 113, 115 Радлова А. Д. 281 Радловы, семья 134 РадцигН. И. 431 Разикашвили Л. П. — см.: Пшавела В.
Разумов А. Я. 210
Райт (вар.: Райт-Ковалева; наст.
фам.: Черномордик) Р. Я. 406 Ракитин С. — см.: Майгур П. И. Ракитины Ю. Л. и Ю. В. 459 Рапгоф Б. Е. — см.: Евгеньев Б. Е. Распутин Г. Е. 123,134 Ратко В. В. 48 Рафалович С. Л. 134, 581 Рафальская Е. Б. 18 Рафальский П. П. 564 Рафаэль Санти 576 Рахилло И. С. 407 Рахлина-Румянцева О. Н. 102 Рахманинов С. В. 648, 671, 680 Рачинская С. Н. 681 Рачинский Г. А. 441, 457, 656, 666, 681-682 Рашильд
(наст, фам.: Эмери М.) 577 Резниченко А. И. 398 РейзенР. Р. 311 Рейзенман Р. Р. —
см.: Томашевская Р. Р. Рейнгардт М. 558 РейнекеА. К. 579 Ремизов А. М. 180, 305, 448, 458, 498, 510, 511, 513, 579,642,651, 676, 682 Ремизов Н. И. 470 Ренар Ж. 583 Ренуар П.-О. 579


Именной указатель
731
Ренье А. 575,579 Репин И. Е. 395, 484, 566, 583 Репнин В. — см.: Авдиев В. И. Рерих Н. К. 462 Ресневич-Синьорели О. И. 691 Речинский В. К. 682 Ржевская Л. Ф. 669, 693 Ржевуская М. Н. 420, 422, 425 Римский-Корсаков Н. А. 131,296 Ритик — см.: Гросс Э. В.
Робьен С. де 132 Рогожин Н. П. 355 Роден О. 577
Розанов В. В. 148, 469, 521, 522, 544, 560, 574, 583, 682, 688 Розанов И. Н. 17,393, 398,438,705 Розанов М. Н. 201,204,228 Розанов С. Г. 683 Розен (урожд.: Плавская) Е. М.
127.130
Розен (урожд.: Потапенко) Н. И.
127.130
РозенбахП.Я. 142,143,146-148, 155,166,167,171 Розенберг 181 Розенфельд И. М. 558 Розенфельд Л. Б. — см.: Каменев Л. Б.
Розенфельд О. Э. — см.: Котылева О. Э.
Розонова С. С. 683 Ройзентул А. Г. 564, 565 Ройзман М. Д. 398, 412 Роллан Р. 68 Романов 69, 105 Романов К. К. — см.: К. Р. Романовский Н. С. 331-333,
339, 340, 346, 351, 359 Роот Н. Ф. 564-566 Рославлев А. С. 386, 611 Ростан Э. 583 Ростовцев М. И. 544 Ростовцева (урожд.:
Васильева)М. Н. 287
Ростопчина Е. П. 695 Рохлин Л. Л. 146 Рубакин Н. А. 646 Рубанович С. Я. 304, 400-402, 409-411 Рубашкин А. И. 136 Рубенс П. П. 222 Руднев А. 36 Рудомино М. И. 679, 680 Рукавишников И. С. 35, 406,
550, 561, 562, 573, 576, 578, 579, 581, 582, 584 Рунт Б. М. —
см.: Погорелова Б. М.
Рунт И. М. —
см.: Брюсова И. М.
Русаковы, семья 82 Руссо Ж.-Ж. 585 Руставели Ш. 61-63, 66 Ручкин 79 Рыдель Л. 604 Рыжичкин П. С. 483, 489 Рыков А. И. 202 Рыкова Н. А. 202 Рыкова Н. В. 202, 311 Рыковский Н. В. 471 Рыкунина Ю. А. 11, 149, 153,
178, 481 РындинаЛ. Д. 96 Рышков В. А. 582 Рюминский В. Н. 190 Рябушинский Н. П. 510 Рязанов В. П. 564
С-в А. Я. 627
Сабанеев Л. Л. 659, 662, 666 Сабашникова М. В. 637, 644, 656 Сабашниковы, семья 473 Сабо Д. —
см.: Карышева Д. Г. (вар.: В. Г.) Сабуров А. А. 684 Сабурова М. 684 Сабурова С. К. 684 Савватий — см.: Потапенко Д. И.


732
Именной указатель
Савинков Б. В. 558 Саводник В. Ф. 366-367 Савченко С. 624 Садовень А. 635 Садовской Б. А. (псевд.: Ptyx)
89, 117, 129, 130, 270, 272, 304, 305, 366, 469, 473-474,519, 642, 645, 684-685, 695 Сажин В. Н. 103, 136, 417, 425 Сазонов Е. С. 95, 96 Сазонов М. А. 11 Сазонов П. П. 111,579 Сайтов В. И. 570 Сакулин П. Н. 202-204, 207,
589, 590 Саломоновский А. И. 367 Салтановы М. И. и И. Н. 189 Сапов В. В. 515, 651, 668, 673,698 Сапожков С. В. 149 Сапунов Н. Н. 663 Сарабьянов А. Д. 458 Сарданапал 581 Сатинский 205 Сафо 545 Саша 124
Свентицкий А. В. 337 Свенцицкий В. П. 620 Свечина С. П. 259 Святловская И. М. — см.: Добролюбова И. М. Святловский Г. Е. 178 Святополк-Мирская кн. 127 Святополк-Мирский Д. П. 676 Северюхин Д. Я. 132, 351, 388 Северянин И.
(наст, фам.: Лотарев И. В.)
15, 89, 112, 239, 337, 502,515, 516, 535, 577, 581, 582 Сегал
(вар.: Сегал-Рудник) Н. М. 268 Сегал Д. М. 268 Селезнев Л. А. 279 Селиванова
(в замуж.: Краузе) А. Л. 28
Селиванова А. Ф. 457 Селивановский А. П. 413 Селивестров Д. А. 257 Семевский В. И. 570 Семенов Д. 635 Семенов М. И. 584 Семилуцкая
(псевд.: Горчаковская) Л. И. 614-615, 630, 631,634 Сенека Луций Анней 160 Сенилов В. А. 305, 584 Сент-БевШ. 577 Серапин С. А. — см.: Пинус С. Серафим (в миру: Климков Г. Ю., в схиме: Даниил) 331 Сергиев И. И. —
см.: Иоанн Кронштадтский Сергиенко Г. И. 647 Серж В. —
см.: Кибальчич В. Л. Серебренников Н. В. 22 Серебряков Б. 627 Серков А. И. 457,654 Серов В. А. 577
Серпинская Н. Я. 23,456,663,665 Сигалова Т. П. 11, 469 Сидоров А. А. 668, 685, 697 Сидоров В. И. — см.: Баян В. Сидоров Ю. А. 645, 654 Сизов М. И. 514,686-687 Симанков В. И. 11, 418 Синебрюхов С. И. 564, 567-568 Синенький А. 452 Синица Ю. А. 385 Синцова О. К. 637 Синякова (вар.: Синякова- Уречина) М. М. 457 Сиповский В. В. 447 Сирица К. А. или Л. А. 118 Сичко 126
Скабичевский А. М. 101 Скалдин А. Д. 135, 269, 272,
273, 279-281, 283, 544, 545, 682, 687-689


Именной указатель
733
Скалдина Е. К. — см.: Вальтер Е. К. Складовский Б. В. 672 Скороходов М. Я. 471 Скрябин А. Н. 660, 662, 663,
673, 677 Скурихин 208 Славин Л. И. 226, 227 Славинский В. И. 703 Славянский М. — см.: Шевляков М. В.
Слезкин Ю. Л. 354,628 Сливовская В. 93 Словацкий Ю. 654 СлонимМ.Л. 448 Слонимский А. Л. 150 СлюсаревА. 564 Сметанич В. О. — см.: Стенич В. О. Смирдин А. Ф. 196 Смирнов А. 49
Смирнов (вар.: Треплев) А. А. 467 Смирнов А. А.
(возм. вар.: А. А. С.) 88,98,99- 100,101,106,120,121,134,443 Смирнов Арс. А. — см.: Альвинг А. А.
Смирнов В. —
см.: Дедюлин С. В.
Смолин Д. П. 491 Соболев А. Л. 239, 619, 701 Соболев Л. И. 11 Соболев Н. И. 689 Соболева Н. Н. 11 Соболевский Г. В. 564, 567 Соболевский С. И. 329 Согомонян Е. А. — см.: Чаренц Е.
Соколов 624
Соколов В. 632
Соколов И. В. 402
Соколов Ю. Д. 690
Соколов (псевд.: Кречетов) С. А.
295, 618, 689 Солженицын А. И. 59
Соловьев В. С. 496, 645 Соловьев С. М. 354, 357, 410, 434, 441, 608, 644, 645, 654 Соловьева В. В. 578 Соловьева М. С. — см.: Протасьева М. С. Соловьева П. С. 109 Соловьева С. С. 322 Сологуб Ф. (наст, фам.: Тетерников Ф. К.)
128, 197, 239, 269, 270, 272, 305, 359, 361, 496-497, 509- 584,611,612,616,618-621, 639, 674, 690, 695, 704 Солодкая Д. О. 435 Сомов К. А. 90, 502, 663 Сорин С. А. 90 Сорокин А. С. 458 Сорокина М. Ю. 323,324,349, 372 Софокл 576 Спасский Е. Д. 456 Спасский С. Д. 73, 81, 82, 84, 403 Спегальский П. К. 566 Спендиаров А. А. 24 Спендиарова М. А. 24 Сперанский М. М. 564 Спивак М. Л. 11, 287 Спиридонов 131 Средины, семья 24 Ставиский Б. Я. 349 Стадлин А. 622, 627, 630, 635 Сталин (наст, фам.:
Джугашвили) И. 61,65-69, 71, 77, 84,268,451,459,481,654 Сталь А. Ф. 49 Станиславский К. С. 332, 525 Станкевич В. И. 690 Станюкович В. К. 363-365 Старынкевич А. И. 93 Старынкевич В. В. 92 Старынкевич И. А. 93 Старынкевич К. И. 93 Старынкевич К. С. 120, 121, 249 Старынкевич М. И. 92, 93


734
Именной указатель
Старынкевич О. И. 92-97,99, 123, 129 Старынкевич П. О. —
см.: Богданова-Бельская П. О. Старынкевич С. И. 93 Стейнлен Т.-А. 579 Стендаль (наст, фам.:
Бейль М.-А.) 472,575 Стенич (наст, фам.:
Сметанич) В. О. (вар.: В. И.) 58, 81, 82, 84, 86 Степанов А. В. 237 Степанов В. А. 237 Степанов Н. Л. 85, 86 Степанова О. 237 Степанова (в замуж.:
Клепинина) С. А. 237, 242, 244, 251, 252 Степун (вар.: Степпун; урожд.: Аргеландер) М. Ф. 691 Степун (вар.: Степпун) Ф. А.
638, 686, 691, 694 Стерляч С. 634 Стобеус А. А. — см.: Киселева А. А.
Стоговы О. С. и Н. В. 190 Столица
(урожд.: Ершова) Л. Н. 645 Столпнер Б. Г. 577 Столыпин П. А. 248 Стрелков А. С. 346, 347-349, 351, 352, 354, 356, 357 Стрельников Н. М. (наст, фам.: Мезенкампф фон) 136 Стржеминский В. М. 692 Струве Г. П. 271 Струве М. А. 266, 269, 272, 278, 608, 623, 624, 625, 627 Струве П. Б. 560, 576, 580, 676 Стукен Э. 579
Суворин А. С. 25, 119, 548, 560 Суворов А. В. 146 Суворов В. П. 41 Суворов М. Н. 136
Суворова Н. Р. 136 Судейкин В. В. 346, 349, 351,
352, 356 Судейкин В. Т. 349 Судейкин М. В. 349, 356 Судейкин С. Ю. 110, 112, 133, 393, 577, 670 Судейкина В. А. 107,131-134, 139, 284, 648, 670 Судейкина (вар.: Глебова-
Судейкина) О. А. 110,112,132 Суконкин К. С. 662 Сулин С. Ф. 615-616,627 Сумароков-Эльстон
(вар.: Юсупов) Ф. Ф. 132-134 Суперфин Г. Г. 372 Суриков И. 3. 620 Сурмин П. — см.: Майгур П. И. Сусляков 223 Сухово-Кобылин А. В. 352 Сухотин П. С. 407, 409, 590 Сытин И. Д. 583 Сычев П. А. 427 Сюннерберг В. М. — см.: Карачарова В. М. Сюннерберг К. А. (псевд.:
Эрберг К.) 111, 533, 534, 558, 559, 619, 692-693
Т.И.Н. 634
Табидзе Т. И. 62, 76, 82, 83 Таганцев Н. С. 389 Тагер Е. М. 58, 61, 62, 64, 65, 72, 73, 76-78, 81-83, 85, 86 Тагор Р. 361, 578 Таирова Н. Р. —
см.: Нина Робертовна Тальников (наст, фам.:
Шпитальников) Д. Л. 582 Тамамшев А. А. 581 ТанА.Ш. 627 Танеев С. И. 567 Тани Ф. И. 268 Тарасова В. К. 671


Именной указатель
735
Тарноградский В. В. 608-609 Тарноградский В. П.
608-609, 632 Тархова А. Р. —
см.: Крандиевская А. Р. Тастевен Г. Э. 546 Тата — см.: Кугушева Н. П. Телешов Н. Д. 496 Теорема 552 Тер-Матеузов В. Г. 158 Терехина В. Н. 90, 97 Терещенко М. И. 584 Терзаев С. — см.: Патараки С. А. Тернер У 576 Терновский А. Н. 693 Тетерников Ф. К. — см.: Сологуб Ф.
Тиванов С. А. (?) 554-555 Тименчик Р. Д. 11, 88, 89, 91, 96, 101,102, 107,109,111,130,132, 139, 200, 201, 203, 215, 219, 261, 270, 276, 279, 281, 302, 310, 329, 332, 337, 385,431, 448,450,454, 506, 510, 515, 528, 529, 541, 568, 604
Тиморева Ю. А. 136 Тиморевы, семья 136 Тимофеев А. Г. 96, 107, 395 Тимошкин Ф. Ф. 578 Тина 103
Тинторетто Я. 583 Тиняков А. И. 549-550, 558,
581, 642
Тихменева-Позднеева Н. А. 349 Тихонов Н. С. 58, 61, 62, 65, 66, 72, 73, 76-79, 82-85, 140, 489, 490, 491 Тихонович И. Н. 389-390, 393 Тоддес Е. А. 284, 598 Толстая Е. Д. 398 Толстая С. А. 409 Толстой А. К.
(см. также: Прутков Козьма) Толстой А. Н. 522, 633, 693
Толстой Д. А. 521 Толстой Л. Н. 20,21,112,160,409, 460, 522, 571,573, 576, 581-583, 676
Толстухина 3. М. 189 Томашевская В. В. 297 Томашевская 3. Б. 59, 293 Томашевская (урожд.
Рейзенман; в первом браке: Попова) Р. Р. 310-311,703 Томашевские, семья 60 Томашевский Б. Б. 310 Томашевский Б. В.
(псевд.: Инженер Бетский)
59, 261-263, 292-320, 703 Томашевский В. К. 294 Томашевский Н. В. 297 Топорков А. К. (псевд.: Югурта;
Ophis) 693-694 Топоров В. Н. 669 Торский В. В. 529 Точеный О. 373 Трахтенберг О. Э. — см.: Геринг О. Э.
Трей А. А. 609, 624, 630,632 Трей (в замуж.:
Зражевская) Л. А. 609 Тренев К. А. 481, 482, 485,
487, 571 Тренин В. В. 196, 690 Треплев А. А. — см.: Смирнов А. А.
Третьюхин 195 Третьяков Н. 630, 632 Троицкий Н. А. 422,423, 424-425 Тройницкий С. Н. 285 Трофимов А. —
см.: Трубников А. А.
Троцкий (наст, фам.:
Бронштейн) Л. Д. 82, 459 Троцкий С. В. 687, 694 Трубецкой П. П. 310 Трубецкой С. Н. 649 Трубилова Е. М. 89


736
Именной указатель
Трубников А. А.
(псевд.: Трофимов А.) 279 Трусевич А. Я. 287, 288 Трушкин В. П. 553 Туган-Барановский М. И. 583 Тукалевская (урожд.:
Вагнер) Н. Н. 447 Тукалевская (в первом браке: Голуб; во втором: Маринова) Т. В. 449 Тукалевский В. Н.
(возм., псевд.: В. Т.) 445-454 Тулуз-Лотрек А. де 579 Туманный Дир — см.: Панов Н. Н. Тупин А. П. 527-529,578 Тургенев И. С. 573, 593, 594, 670 Тургенева А. А. 652,657,670,689 Тургенева Н. А. 657 Турский Н. 632 Турчинский Л. М. 11, 93, 178, 279, 346, 426, 600 Тынянов Ю. Н. 70, 310, 506, 597-598 Тыркова (в замуж.:
Вильямс) А. В. 550, 642 ТэнИ. 577
Тэффи (наст, фам.: Лохвицкая, в замуж.: Бучинская) Н. А.
89, 517
Тютчев Ф. И. 22,366,401,538-540, 556, 573, 580-582, 618 Тяпкин Н. И. 564
Уайльд О. 472, 576, 577, 581,
582, 678 Ульянинский Д. В. 437 Ульянов В. И. — см.: Ленин В. И. УманскийД.С. 645 Унковская А. Н. 189 Урнов М. В. 680 Усов Д. С. 329-330, 445, 653,
678, 704 Успенский Д. 92 Успенский П. Д. 148
Устинов А. Б. 11, 82, 139, 417 Устинов Г. Ф. 409 Ушакова Н. А. 341
Ф-нЛ. 632 Фаворский В. А. 705 Фадеев А. А. 70, 213-215, 481, 485, 487-488 Фадеева А. М. 676, 694 Фан-дер-Флит Н. Ф. 566 Фарафонов Е. Е. 695 Федин К. А. 82, 84, 200, 214, 480 Федоров А. М. 611 Федоров В. П. 38 Федоров Л. И. 442 Федоров М. 229 Федорова В. М. 527 Федосеев В. Г. 703 Федулов И. М. — см.: Гронский И. М. ФейнбергЛ.Е. 669 Феогнид Мегарский 329 Феофилактов Н. П. 276, 365, 367 Фероди Ж. 583 Ферреро В. 550, 573, 583 Фертиг 617
Фет А. А. 574,577,581,618 Фигнер В. Н. 201,202,204,207,228 Фидлер Ф. Ф. 111, 583, 602, 613-614 Фидус (наст, фам.: Хеппенер X.
(вар.: Г.)) 367 Филарет
(в миру: Яценко Л. Т.). 441 Филимонов В. С. 472 Филиппов А. 479 Филиппов А. В. 11 Филиппова М. С. — см.: Малич М. С.
Филон Александрийский 694 Филонов А. Г. 587 Философов Д. В. 181-195,235,243, 248, 303, 304, 557, 558, 559-562, 571-572, 577, 582, 583, 703


Именной указатель
737
Философова М. В. — см.: Каменецкая М. В. Финкелыитейн А. Л. 586, 593 Фирдоуси 63
Флейшман Л. С. 294, 545, 593,653 Флеров А. Е. 655 Флобер Г. 582,583 Фокин М. М. 305 Фомина А. А. 119 Фондаминская А. О. 185 Фондаминский И. И. 185, 558 Фор П. 575,576,582 Фофанов К. М. 582 Фохт-Ларионова Т. А. 508 Франк С. Л. 656, 669 Франс А. 577, 579 Фрид С. Б. 353 Фриче В. М. 402, 411 Фриш Ф. Е. 558,576,584 Фроман М. А. 81, 82, 84 Фрумкина Н. А. 653 Фрунзе М. В. 662 Фурманов Д. А. 413 Футурист 503 Фырин А. (коллект. псевд.; наст, фам.: Губер П. К., Шубный Н. Д.) 505, 506
Хабиас (вар.: Оболенская,
Комарова) Н. П. 426-433, 704 Хазан В. И. 150,173 Хайкин Э. М. 702 Халатов А. Б. 199 Харджиев Н. И. 425, 690 Харитонов 209 Харламова И. 635 Хармс (наст, фам.: Ювачев) Д. И.
415-425, 690 Хармс М. В. — см.: Малич М. В. ХацревинЗ.Л. 412 Хейфец Я. (вар.: И. Р.) 573 Хеппенер X. (вар.: Г.) — см.: Фидус Хирш А. 577 Хирьяков А. М. 110
Хлебников В. В. 67,113,123,403, 424,445,456,457,460,495-504, 526, 702, 704 Хлестов Н. И. 463 Хмара-Барщевская О. П. 452 Хмелевская
(вар.: Мясоедова) Е. М. 293 Ховин В. Р. 553
Ходасевич В. Ф. 269, 367,457,472, 588, 589, 591, 595, 645, 676, 695 Хомякова И. Г. 646 Хребтов М. Н. 635 Хувер (вар.: Гувер) Г. 449 Худолей В. В. 135, 341 Хуфен К. 691 Хьюз Р. 676
Царькова Т. С. 135, 689 Цветаева М. И. 83, 269, 272, 406, 448, 654, 658, 667, 695 Цедербаум Ю. О. — см.: Мартов Ю. О.
Цензор Д. М. 107,516,609 Циолковская Л. К. 484,491 Циолковская М. К. — см.: Костина М. К. Циолковский К. Э. 479-492 Цирельсон М. 82, 84 Цявловская Т. Г. 650 Цявловский М. А. 587-589, 593, 650, 672
Ч-ский В. —
см.: Чернявский В. С. Чавчавадзе, князья 126 Чагадаевы, князья 126 Чайковский П. И. 399, 681 Чалхушьян С. Г. — см.: Мар С. Чаманский Д. 255 Чанцев А. В. 660 ЧанышеваТ. С. 323 Чаплин 209 Чаренц Е. (наст, фам.: Согомонян Е. А.) 222


738
Именной указатель
ЧачиковА. М. 461 Чбуккарян Д. Г. — см.: Варушан Д. Г.
Чеботарев А. 564 Чеботаревская Ал. Н. (прозв.: Кассандра) 515, 534, 540, 542, 544, 546, 558, 583, 657, 695 Чеботаревская Ан. Н. 182,515-519, 522-523,528,532-542,544-547, 549, 550, 553, 554, 558, 560-563, 566, 573, 575-578, 583, 704 Чекан В. В. 88
Челпанов А. Г. 327-330, 332, 336, 339, 351 Челпанов Г. И. 328, 330 Чемберлен X. С. 637 Чемберс М. Я. 387,703 Червяков А. И. 445 Черкасский Н. Н. 102 Чернобаев А. А. 322 Черномордик Р. Я. — см.: Райт Р. Я.
Черных В. А. 198 Чернышев Н. М. 403 Чернышевский М. Н. 570 Чернявский В. С.
(псевд.: Ч-вский В.) 265, 266, 270, 272, 278 Черняев В. Ю. 450 Черняк Я. 3. 357, 595 Чеснялис П. А. 385 Чехов А. П. 15-33,36,368,520, 521,569, 574, 577, 582, 628, 691, 702 Чехова
(урожд.: Морозова) Е. Я. 26 Чехонин С. В. 268, 275, 276, 278 Чешихин-Ветринский В. Е.
480, 565, 570, 658 Чжичэн Ван 693 ЧибисоваС. П. 617 Чижевский А. Л. 479 Чириков Е. Н. 577 Чуваков В. Н. 285
Чуванов М. И. 434 Чудаков А. П. 28 Чудов Ф. Ф. 483 Чудовская А. М. — см.: Зельманова А. М. Чудовский В. А. 119, 536 Чужак Н. —
см.: Насимович Н. Ф. Чуковская Л. К. 88, 213, 224 Чуковский К. И. 82, 262, 310,405, 424, 463, 497, 560, 581, 612 Чуковский Н. К. 81,83,463 Чулков Г. И. 199-201, 204, 207, 208,298,322-323, 393, 519, 537, 540, 544, 573, 579, 580, 589, 651 Чурилин Т. В. 226, 269, 272, 479-492, 704 Чурилов С. А. 11 Чюмина О. М. 602
Ш. 502
Шавер Б. М. 76 Шаврова Е. М. — см.: Юст Е. М.
Шаврова О. М. — см.: Дарская О. М.
Шагинян М. С. 193-194, 638, 645, 671, 680, 696 Шадрин А. М. 58 Шамбинаго С. К. 431 Шамраевский П. Ф. 664 Шанцер В. Л. 49 Шапорина Л. В. 103,110,136, 139, 287 Шапорины, семья 138 Шаргородский С. М. 502 Шаров П. Ф. 124 Шарый 117-119,123,124 Шасколькская Ф. А. — см.: Ляндау Ф. А.
Шаскольская (в замуж.: Габрилович) Э. А. 255 Шафоростов Н. Д. 476 Шафров 216,219


Именной указатель
739
Шаховская 3. А. 199, 200 Шаховской 391 Шацкий Н. М. (псевд.: Асаф) 529-532,582 Шварсалон В. К. 542-546, 675, 676, 681 Шварсалон К. С. 435 Шварц А. Н. 296,297 Шварц Е. Л. 394 Шварцман Л. И. — см.: Шестов Л. И.
Шебаршев 186 Шебуев Н. Г. 310,516,557,
607, 639 Шевляков М. В.
(псевд.: Славянский М.) 500 Шевченко Т. Г. 647 Шевченко
(вар.: Шевченко-Глаголь) Ф. Я. 387, 389-390, 394 Шейн П. В. 681 Шекспир У. 443, 444, 582, 583 Шелли П. Б. 576,577 Шеллинг Ф. 576, 577 Шемберг Е. — см.: Банцер Е. Шенгели Г. А. 342 Шенрок В. И. 696 Шенрок С. В. 696-697 Шенталинский В. А. 107 Шервинский С. В. 21, 22, 349, 352, 354-356, 668 Шерешевский А. М. 146 Шершеневич В. Г. 398, 400-401, 406, 407, 409, 411, 412, 502, 592 Шестеркин М. И. 367, 408 Шестеркина А. А. 408 Шестов (наст, фам.:
Шварцман) Л. И. 594 Шидловский М. С. 22 Шилейко Влад. Каз. 266, 323 Шилейко Вера Конст. — см.: Андреева В. К.
Шиллер Ф. 439, 440, 600, 626 Шиллинговский П. А. 634
Ширская Н. 156 Шихман Я. С. 414 Шишков 649 Шишков А. А. 286 Шишов И. Ф. (псевд.: Гофман И.) 327-328, 330, 332-334, 337- 340, 342-343, 345, 350-360, 703 Шишова 3. К. 612 Шкарин 697
Шкловский В. Б. 139, 224-226, 310, 386, 484, 520-521 Шкловский И. В.
(псевд.: Дионео) 450 Шлецер-Скрябина Т. Ф. 660 Шляпкин И. А. 258, 259, 589 Шмаков А. А. 565 Шмакова Т. А. 565 Шмелев И. С. 577 Шмит-Рыжова Л. Ф. 498 Шнеер 3. 628
Шнейдерман Э. М. 57, 58, 199 Шопен Ф. 573 Шостакович Д. Д. 264 Шпет Г. Г. 22, 443, 444, 589, 590, 594, 595, 644, 656 Шпитальников Д. Л. — см.: Тальников Д. Л.
Шпякин 432 Шруба М. 670 Штейнер Р. 648,652,657 Штерн С. И. — см.: Делоне С. ШтисеА. 209 Шторх М. Г. 22 Шубинский В. И. 418 Шубный Н. Д. — см.: Фырин А.
Шувалова В. А. (вар.: Г.) 123 Шульговский Н. Н. 302 ШульцА. В. 178 Шумихин 371, 373-381 Шумихин С. В. 129,130, 341, 366, 407, 650, 655, 701 Шустерович Р. 89 Шутович Б. 564


740
Именной указатель
ШухаевВ. И. 134 Шухаева
(урожд.: Гвоздева) В. Ф. 134 Шухмин Г. И. 527
Щеголев Г. Г. 697 Щеголев П. Е. 180, 185, 558, 576, 579, 596-597 Щедрина Т. Г. 443 Щербаков Н. Н. 553 Щербаков Р. Л. 295, 365, 372 Щукин И. С. 697 Щукин С. И. 697 Щукина В. М. —
см.: Карачарова В. М.
Эйгес Е. Р. 680 Эйгес И. Р. 35
Эйхенбаум Б. М. 85, 86,201-203, 207,216,218, 284,310, 521 Эйхенбаум О. Б. 284 Эккерман И. П. 158 Экхард И. 637 Эллис (наст, фам.:
Кобылинский Л. Л.) 304, 305, 410, 636, 638, 645, 657, 667, 668, 682, 689, 697-698, 705 Эл ля — возм.: Радлова (урожд.: Зандер) Э. Я. ЭлькинаД. Ю. 427 Эльман М. С. 573 Эмери М. — см.: Рашильд Энгельгардт Н. А. 581 Эрберг К. —
см.: Сюннерберг К. А.
Эрдели (вероятно, подразум.: Эртель А. И.) 526 Эренбург И. Г. 412,471 Эрлих В. И. 82, 84 Эрн В. Ф. 329, 620, 649, 660 Эрн Е. Д. 660 Эрнст С. Р. 285 Эртель А. М. — см.: Эрдели
Эфрон В. Я. 655 Эфрон Е. Я. 655 Эфрос А. М. 593
Ю.Г. 624 Ю.П. 634 Ювачев Д. И. — см.: Хармс Д. И.
Югурта — см.: Топорков А. К. Юдина И. М. 565 Юдкин 371, 373, 374, 379, 381 ЮнггренМ. 671,672,696 Юнгер В. А. 130,519 Юнкер И. В. 671 Юрко 310
Юркун Ю. И. 86, 266, 268, 279, 280, 281, 284 Юст (урожд.: Шаврова) Е. М.
126,128 Юсупов Ф. Ф. —
см.: Сумароков-Эльстон Ф. Ф. Ютанов В. П. 35
Яблоновский (наст, фам.: Потресов) С. В. 580 Яворская Я. А. 612 Яворский Б. Л. 264 Як. Брл. 628
Якобсон Е. И. 515,541,543 Якобсон Р. О. 425, 500 Яковенко Б. В. 691, 698 Яковлев А. С. 405 Яковлев В. (возм., одно лицо с: Базиль) 297 Яковлев В. Я. —
см.: Богучарский В. Я. Яковлева А. 581 Яковлева Н. А. 482 Якушев М. П. 278 Якушкин В. Е. 585, 587 Ямпольский И. Г. 371 Ямпольский И. М. 666 Яр 555 Яровая В. 112


Именной указатель
741
Ярцев П. М. 577 Ярцевы, семья 24 Яценко Т. Л. — см.: Филарет Яша 150
Яшвили П. Д. 82, 83 Ященко А. С. 699
Beaudelaire Ch. — см.: Бодлер Ш.
Boyer Р. — см.: Буайе П.
George 296
Harwood Е. — см.: Гарвуд Э. Heine Н. — см.: Гейне Г.
Heiring Е. — см.: Геринг Э. Э. Homo Novus — см.: Кугель А. Р. Goldberg J. —
см.: Гольдберг Ю. В.
Klepinin D. —
см.: Клепинин Д. А.
Landau-Gruningen С. P. von — см.: Ляндау К. Ю.
Lear Е. 423 FlorinskyM. 676 NeginskyR. 252 NivatG. 409,410 Raevsky Hughes О. 651,654 Ophis — см.: Топорков A. K. Pachmuss Т. — см.: Пахмусс T. Pares В. — см.: Пэре Б.
Ptyx — см.: Садовской Б. A. Rizzi D. 657 Smith G. S. 676 Wycheslavzoff de Dournovo — см.: Малич М. B.


СОДЕРЖАНИЕ
От автора 6
I.
К пополнению раздела «Dubia»
собрания сочинений А. П. Чехова 15
Жизнь и смерть Петра Карамышева 34
К биографии Заболоцкого 56
Аметистовая свинка: новые материалы к биографии П. О. Гросс 88
«Больное беспокойство»: новые материалы к биографии Александра Добролюбова 141
Ошибка филера 181
«Постояла в золотой пыли»:
пенсионное дело Анны Ахматовой 196
Четвертая сестра 235
К биографии Константина Ляндау 254
Борис Томашевский — электротехник и поэт 292
К истории кружка «Вторники на Кузнецком» 321
«Я люблю большие дома»: Брюсов как рантье 362
И.
Акмеистический гамбит 385
Вечер импровизаций 5 августа 1920 г. 397
Еще раз о южноамериканских источниках к биографии Хармса 415
К биографии Нины Хабиас 426
Новые сведения о переводчике Голованове 434
Неизвестное письмо И. Ф. Анненского 445
Футурист и мумия 455
Чрево Эвтерпы, или Таинственный обед 466
Тихон Чурилин в работе над книгой
«Гражданин Вселенной» 479


III.
Об одной пародии на Хлебникова 495
К библиографии Мандельштама 505
К истории журнала «Дневники писателей» 509
Еще раз к вопросу о «Скрижали Пушкина» 585
Журнал «Поэт» (1907-1908): роспись с выносками 600
К истории журнала «Труды и дни»:
реестр подписчиков 636
Список условных сокращений 700
Список иллюстраций 702
Именной указатель 706


Научное издание
Александр Львович Соболев
ТУРГЕНЕВ И ТИГРЫ
ИЗ АРХИВНЫХ РАЗЫСКАНИЙ О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА
Корректор М. Вязигина Верстка Д. Макаровский Худ. редактор П. Дружинин
Москва, издательство «Трутень», 2017 119019, Москва, а/я 149.
E-mail: info@truten.ru Формат 60 х 90 Vie. Печать офсетная. 46,5 печ. л.
Тираж 800 экземпляров.
ISBN 978-5-904007-15-7
Отпечатано с оригинал-макета в ППП «Типография „Наука"» 121099, Москва, Шубинский пер., 6.
Заказ № 580